Кризис сознания и трагическое в русской прозе конца XIX - начала ХХ веков тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, доктор филологических наук Мескин, Владимир Алексеевич

  • Мескин, Владимир Алексеевич
  • доктор филологических наукдоктор филологических наук
  • 1997, Москва
  • Специальность ВАК РФ10.01.01
  • Количество страниц 433
Мескин, Владимир Алексеевич. Кризис сознания и трагическое в русской прозе конца XIX - начала ХХ веков: дис. доктор филологических наук: 10.01.01 - Русская литература. Москва. 1997. 433 с.

Оглавление диссертации доктор филологических наук Мескин, Владимир Алексеевич

Введение

Часть первая

Глава I. ФИЛОСОФСКО-РЕЛИГИОЗНЫЕ ИСКАНИЯ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО Трагическое диктует время. У истоков философии заката. От "теории прогресса" к "теории регресса". "Русская идея". Разрушение "христианского мифа" о человеке. Экзистенциализм. В поисках выхода из "тупика"

Глава II. ОТКРЫТИЯ В ОБЛАСТИ ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК

И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО Наука и искусство. Деление "неделимого". Все относительно. "Рухнули своды". "Все ли материя? Все ли дух?" "Разрушение принципов". Обновление догматов. "Человек проходит через расщепление". "Смена инструментов"

Часть вторая

Глава III. Ф.СОЛОГУБ. К ИНЫМ МИРАМ. "ТВОРИМАЯ ЛЕГЕНДА" В КОНТЕКСТЕ ТВОРЧЕСТВА.

ПРОБЛЕМАТИКА И ПОЭТИКА В спорах с классикой и современниками. "Другой" Сологуб. "Злая царица жизнь". За гранью реального времени и пространства. Этот "непредсказуемый" человек. К опыту Эсхила. Сверхчеловек. Только мечта.

Глава IV. Л .АНДРЕЕВ. В ПОИСКЕ ИСТИНЫ. "БОЛЬШЕ БУНТА".

ОТ "АНГЕЛОЧКА" К "ДНЕВНИКУ САТАНЫ".

НОВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ Из созвездия "большого Максима". "Кому верить, кого любить?" В тоске по "другой жизни". Две бездны - две правды. "Ужас при дверях". Формула "железной решетки". Слезы Сатаны

Глава V. И.БУНИН. ЧЕЛОВЕК В "КРУГЕ БЫТИЯ".

ОТ ИЛЛЮЗИЙ К ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. ДЕРЕВНЯ - РОССИЯ - ЕВРОПА С НОСТАЛЬГИЕЙ О ПРОШЛОМ В "мундире" народничества и толстовства. Конец "дворянского гнезда". "Птица-тройка" Дениски Серого. Жизнь на "закате". С надеждой к вечной природе

Рекомендованный список диссертаций по специальности «Русская литература», 10.01.01 шифр ВАК

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Кризис сознания и трагическое в русской прозе конца XIX - начала ХХ веков»

Феномен трагического лежит в основе многих классических произведений мировой литературы и других видов искусств. С точки зрения философии, устойчивое существование трагического неизбежно, оно обусловлено не только внешними по отношению к определенному явлению закономерностями или случайными обстоятельствами, но и, что, по мнению ученых, особенно важно, "внутренней природой самого гибнущего явления, его неразрешимого саморазвития в процессе его реализации" [1].

Человек - основная и непреходящая тема искусства. Наделенная обостренным чувством самосознания личность чаще всего представлена в неразрешимых художественных конфликтах как "гибнущее явление" и доказательство трагического состояния мира. "Как категория эстетики трагическое означает форму драматического сознания и переживания человеком конфликта с силами, угрожающими его существованию и приводящими к гибели важные духовные ценности" [2].

Ретроспективный взгляд в прошлое обнаруживает прямую связь между драматическими поворотами истории и развитием трагического искусства. В кризисные периоды трагическое, естественно, чаще привлекает внимание творческой личности. Граница новой и новейшей истории ознаменована в русской литературе творчеством Чехова, Толстого, Достоевского, переход от Возрождения к новой истории - творчеством Шекспира, переход от средневековья к Возрождению - творчеством Данте. В эпоху кризиса афинской демократии творили Софокл, Еврипид. Анализируя богатое наследие старших соотечественников, Аристотель, возможно, первый теоретик трагического, раскрывает в своей "Поэтике" вечные законы высокого искусства, отражающего взаимосвязь человека, мира, космоса в трагическом движении истории. Окончательное формирование искусства, проникнутого трагедийным пафосом, ученые связывают с кризисным периодом античного общества, с концом "золотого века", • единства богов и людей. "Драма уже коренится в более или менее расколовшемся мире. - писал Шеллинг. - Итак, призвать в трагедии богов на помощь, чтобы завершить действие чисто внешним образом,., значило разрушить всю суть трагедии" [3].

В древнейший, античный периоды истории источником трагедии виделся рок, отдельный человек представлял множество себе подобных, общину людей и выступал как пассивный объект, претерпевающий роковые удары судьбы. Говоря словами А.Лосева, он "не чувствовал себя личностью". Аристотель в "Поэтике" утверждает, что, хотя человек, герой своим поступком и оказывает влияние на свою судьбу, тем не менее он действует исключительно в русле необходимости. Отсюда философ делает вывод, что "трагедия есть подражание не людям, но действию и жизни, счастью и злосчастью" [4].

Без значительного внимания к отдельному человеку, в религиозно-канонических рамках рассматривалось трагическое в средние века: как трагедия мирового грехопадения, всеобщей вины за страдания Сына Человеческого. Путь преодоления трагедии - восстановление чистоты христианским путем: искупительной жертвой, аскетическим самоотречением. Французский медиевист Жак Ле Гофф обращает внимание на то, что средневековое искусство насыщено изображениями того, как душа умершего раздирается Сатаной и архангелом Михаилом, говорящими о пассивности человеческого существования, о том, что человек не принадлежит самому себе. "Аскеза же представляет собой путь ("интинерарий"), идя по которому человек вновь обретает утраченный вследствие первородного греха образ Божий" [5].

Как источник и виновник трагедии человек постепенно осмысливался в ренессансный и более поздний период: он стремится, но не может жить в мире с самим собой, желая обрести душевное равновесие, дает обеты, но нарушает их. Трагическое в европейском искусстве нового времени рассматривается под углом нравственного выбора, связывается с индивидуальным поступком человека, персонажа, бросающего вызов оппоненту, самому себе, судьбе [6].

В новейшее время - при обнаружившейся полной или частичной несостоятельности давно усвоенных определений, касающихся физической картины мира, смысла жизни и деятельности человека - акценты меняются. Под возрастающим влиянием идей постренессансных веков, в обозримом прошлом - работ Достоевского, Ницше художники обратились к описанию свободного субъекта на фоне открывшейся трагической абсурдности жизни. О решающем влиянии этих идей и, прежде всего, этих мыслителей на новый поворот в литературе писали многие авторы, начиная со Л.Шестова. Возможно, третьим следовало бы вспомнить восставшего тогда из полузабытья Шопенгауэра. Внимание разных писателей больше, чем рациональное, привлекает иррациональное начало в человеке. "Постижение человеком своего таинственного "я", каких-то естественных, но дотоле неведомых его проявлений - вот что, - по мнению современного исследователя, - сообщало особое звучание прозаическим произведениям истинных выразителей своего времени" [7]. Важнейшим принципом повествования становится "погруженность во внутренние переживания героя" [8].

В движении истории и, соответственно, искусства, от относительно умиротворенного христианством средневековья - когда человечество, в целом послушное религиозным предписаниям, касающимся божественной иерархии, жило в мире с самим собой - к новейшему времени происходит постепенное усиление "экзистенциализации" сознания и трагического пафоса в искусстве. На рубеже XIX - XX веков и позже, как отмечают исследователи, трагическое подробно анализируют в критических и философско-публицистических статьях многие деятели культуры и в России, и за рубежом [9]. Именно в тот период в трагическом открывают, говоря словами Ницше, "трагический образ. бытия", говоря словами Вяч.Иванова - "целостность", усилиями самых разных художников сотканы вошедшие тогда в литературу и вообще в искусство трагические мотивы, символы, мифы.

С одной стороны, как утверждал английский философ Т.Эдвардс, на рубеже XIX - XX веков учеными, прежде всего Эйнштейном, были сделаны открытия, после которых физический мир ощутимо становится миром идеи" [10]. С другой стороны, стало затруднительно объяснение этой идеи с точки зрения онтологии, ее отношения к тому, с чем ее обычно связывали, - к трансцендентному Абсолютному, потому что в сознании человека, по словам ученных, в начале нового века, произошел "переход от трансцендентности к имманентности". Необычайно обострившиеся научные и теологические дискуссии о материальном и нематериальном были, по сути дела, спровоцированы размышлениями с %% человека смутной эпохи перехода о своих реальных исторических возможностях. В искусстве, прежде всего в литературе, происходит тесное переплетение проблем из рода вечных с проблемами времени. Художники второй половины XIX века выразили предчувствие утраты парадигмы, их продолжатели - трагедию этой утраты.

В ряду кризисов, осложнивших обычное течение жизни, религиозный - определенный ницшеанской сентенцией "Бог умер" - был, очевидно, одним из самых болезненных. В сознании человека понятие Бога неразрывно связано с верой -с духовным ориентиром, с понятием истины, "потеря" Бога обернулась потерей ориентира, истины - потерей всей прежней парадигмы, а отсюда и надеждой разгадать, как говорил Достоевский, "тайну человека". Персонажи многих * произведений литературы переживают стадию "разрушения личности" и либо ступают по ту сторону добра и зла, либо, оправдывая свой нравственный релятивизм, начинают по-новому объяснять соположение их границ, диалогические отношения уступают место отношениям монологическим, явного или скрытого соперничества, при которых спорящие не в состоянии понять друг друга, воспринять оппонента как другое "я". "При утрате Абсолютного все становится относительным и теряется всякий критерий, способный помочь отделить зло от добра, истинное от ложного, справедливое от несправедливого - понятия, без которых человек буквально не может жить, так как без них он не может ни надеяться, ни желать, ни действовать" [11]. Уходит идея, связанная с перспективой воспитания совершенного человека - устремленного ко благу и справедливости - и, соответственно, с построением в будущем совершенного общества. Сначала философы, а затем и художники стали иначе, нередко с ностальгией, смотреть на прошлое. Осознание невозможности будущего совершенного мира усилило тотальную критику мира существующего. Произведения искусства, литературы все реже строятся на мотивах жизнеутверждения.

Строго говоря, Ницше констатировал не конец какого-то абсолютного начала начал, а конец христианской веры как пути к тому, что древние евреи называли Иегова, древние греки - Демиург, христиане - Саваоф, поскольку осмыслить природный мир, себя вне этого начала человек не может. В европейском искусстве, в литературе распространяется монотеистское видение мира, вероятно, и отсюда проистекает интерес писателей к "строгим", в отличие от христианства, монотеистическим религиям - иудаизму, исламу, интерес к экзотическому буддизму (Ф.Сологуб, Л.Андреев, И.Бунин, В.Розанов, А.Белый, еще раньше большой интерес к учению о достижении состояния высшего совершенства - при отрицании потусторонности освобождения - проявил Л.Толстой). Не Христос, а именно Бог-Отец, который, прежде всего, - Бог-Создатель, привлекает критическое внимание писателей. Причем Леов, наделенная "сверхъестественными" свойствами и силами сущность, уже не рассматривается однозначно - "совершенная", достойная лишь восхищения. "Когда Бунин или его герои говорят о "боге", - писал И.Ильин, - то не следует разуметь христианского Бога или хотя бы благого Бога." [12]. Тоже самое философ мог бы сказать, прежде всего, об Андрееве, о Сологубе. Персонажи, лирические герои новейшей литературы либо требовательно "врываются к богу" (не к Богу.) - Первопричине, Творцу, -либо ведут с Ним острые "заочные" споры об устройстве жизни, либо мучаются сомнениями у Его "извека закрытых ворот", охраняемых "грозным неподвижным Некто" (как писал Л.Андреев в драме "Анатема").

Ницше полагал, что человеку остается только возлюбить судьбу. Н.Гартман утверждал, что было бы "опрометчиво" приписывать мировому единству одну абсолютную идею в форме "Бога", что вне единства есть еще нечто - загадочное, непознаваемое, иррациональное. Именно так характеризовали это "нечто" художники-современники в разных странах Европы, например, Ю.Стриндберг, М.Метерлинк, А.Кубин и' другие. В европейском искусстве, в литературе, особенно в драматургии, наблюдается интерес к творчеству, поэтике Софокла, Еврипида. О "неизбежности. возвращения" к их искусству, к трагедии, "срывающей с мира его * очаровательную личину", неоднократно писал Ф.Сологуб.

А.Белый в "Арабесках" утверждал, что "изобразить борьбу человека с роком - есть схема к творчеству жизни" [13]. Современные исследователи убедительно говорят о "почти религиозном исповедании рока" И.Буниным (В.Котельников). Ф.Сологуб, Л.Андреев не "исповедовали" рок, но, тем не менее, рок, Нечто, занимает важное место в художественном мире Ф.Сологуба, может быть, еще более важное, определяющее, в художественном мире Л.Андреева. Общие моменты в изображении рока у Л.Андреева и у "современных европейских модернистов" - Метерлинка, Пшебышевского,

Гамсуна - отмечали критики в начале текущего столетия [14].

Авторы-предшественники опирались на классическую эстетику, корнями уходящую в античность, к Сократу, в которой все представления об идеале, о красоте природы, человека, искусства, о всех ценностях быта и бытия, а значит и все представления о безобразном были связаны с категорией прекрасного, диалектически связанной с моральными категориями блага и справедливости. Цитируя позднего неоплатоника Прокла, вынесшего из классического периода, что "и благо, и прекрасное, и справедливое единятся друг с другом", Лосев писал: "Можно было бы привести множество цитат из относящихся к разным периодам античной истории писателей, никогда не устающих любоваться соразмерным устроением души и всегда склонных превращать моральные доказательства в эстетический показ внутренней жизни человека". Позже, утверждает ученый, особенно со времени Канта, европейская литература постепенно "отказывается от всех подобных эстетических представлений" [15].

Художники самого первого рада из разных литературных направлений, Ф.Сологуб, Л.Андреев, И.Бунин и другие, рисуют человека существом крайне экстатичным, противоречивым, принадлежащим двум мирам - социальному и космическому, - причем в последнем из этих миров, по их мнению, таинственно сокрыты доминирующие над ним силы и побудительные мотивы его поступков. Не только собственно героические, но и заурядные образы-персонажи художественной прозы, как, впрочем, и образы-персонажи других жанров и видов искусства тех лет, даны в сопряжении с трагическим как доминирующим пафосом. Это было началом, XX век сохранил и даже усилил обнаружившийся в порубежную эпоху трагический пафос.

Наш современник философ Н.Трубников, характеризуя духовное состояние современного мира, писал: "Но культуры погибают не только в результате внешнего столкновения. Они погибают и тогда, когда внутреннее организующее идеальное начало, образец, нравственный идеал изжил себя, "проврал" себя до конца. Тогда - не это ли происходит сейчас с до конца "провравшей" себя и до конца завравшейся европейской культурой - людям становится нечем жить. Не потому, что они потеряли кровь или у них нет хлеба, а потому что они не знают, зачем бы им стоило жить и есть свой хлеб. У них уже нет веры в завтрашний день, а потому нет цели, нет ни Надежды на жизнь, ни Любви к жизни, ни смысла жизни" [16]. Из "переклички", общности нерешенных проблем начала и конца XX века вытекает актуальность предлагаемого исследования на избранную тему.

Изменения как содержательной, так и формальной стороны художественного творчества тесно связаны с естественными динамичными процессами внутри самого искусства. Эти изменения обусловлены, с одной стороны, отмиранием некогда живых, экспрессивных форм и, соответственно, авторским поиском новых приемов, новых художественных изобразительно-выразительных средств, с другой стороны - полемической заостренностью творческой личности по отношению к творчеству его современников или предшественников. Новое в искусстве опосредованно связанно с перманентным обновлением всех других сфер жизни, новое, как правило, утверждает себя путем преодоления прежних, устоявшихся форм, обретения всегда связаны с утратами, а значит с драматическими коллизиями, с • трагическим, с трагикомическим. При этом, в какую бы отдельную сферу духовной жизни ни простирались интересы человека, так или иначе он все равно соприкасается со всем многообразием существующих интеллектуальных знаний. Мышление образами синкретично, художники могут концентрировать свое основное внимание на конкретных вопросах политики, морали, философии, религии, науки, однако названные и другие аспекты материально-правовой, духовной жизни, а также соответствующие им виды общественного сознания, объективно сосуществуют, взаимодействуют, и все это естественно отражается на результатах деятельности творческой личности.

Иначе говоря, искусство развивается в широком контексте культуры, и, будучи очень влиятельным видом общественного сознания, оно, в свою очередь, постоянно испытывает на себе прямое или косвенное воздействие всей совокупности других видов общественного сознания. В статье "Без божества, без вдохновенья" Блок писал: "Россия -молодая страна, и культура ее - синтетическая культура. Так же, как неразлучимы в России живопись, музыка, проза, поэзия, неотлучимы от них и друг от друга - философия, религия, общественность, даже - политика. Вместе они и образуют единый мощный поток, который несет на себе драгоценную ношу национальной культуры" [17].

Известные современные ученые тоже подчеркивают необходимость учета всех составляющих этого "потока" при изучении культуры рубежа XIX - XX веков: "Именно синтезу, - пишут они, - и единству учит нас прежде всего "Серебряный век" русской литературы, увиденный в той целостности, которая обнимает собой многое и разное, что входит в ее состав, и сама от этого только возрастает. Для уяснения этой целостности необходимо представить себе весь культурно-исторический контекст, в котором художественная литература стоит в одном ряду с искусством, наукой, философией, религией и переживается и ее творцами, и ее читателями как жизнестроительное задание, как некая реальнейшая из реальностей" [18].

Необходимость выявления существенных связей эстетического понятия со всей многогранной жизнью эпохи убедительно обосновывал М.Бахтин. По его мнению, оно не может быть устойчивым, если извлекается интуитивным или эмпирическим путем лишь из художественного произведения: "Для уверенного и точного самоопределения ему (эстетическому понятию - В.М.) необходимо взаимоопределение с другими областями в единстве -человеческой культуры" [19]. При этом ученый дал ценные методологические рекомендации по анализу культуры: "Между отдельными областями культуры в пределах эпохи может иметь место не только взаимодействие, но и борьба: единство культуры эпохи - явление очень сложное и не похожее на простую гармонию; оно больше похоже на незавершенный в пределах эпохи спор" [20].

Несмотря на то, что влиянию различных видов общественного сознания на искусство, в частности, словесное искусство, посвящены такие содержательные коллективные труды, как "Содружество наук и тайны творчества" (1968), "Художественное восприятие" (1971), "Художественное и научное творчество" (1972), "Человек науки" (1974), "Творческий процесс и художественное восприятие" (1978), "Психология процессов художественного творчества" (1980), "Взаимодействие наук при изучении литературы" (1981), тем не менее это влияние изучено еще не достаточно полно, преимущественно в теоретическом аспекте. Так, например, рассмотрение взаимодействия художественного творчества и научного познания, как правило, ограничивается анализом влияния открытий середины XIX столетия, прежде всего -учения Дарвина, на писателей, поэтов последующих поколений, тогда как не меньшее, а, может быть, большее значение имели открытия и их практическое использование в конце уходившего - начале нового столетия. При этом, следует подчеркнуть, что трагическое в сознании человека на рубеже XIX - XX веков и позже в значительной мере связано с ' вдруг открывшимся тогда несовершенством рационалистического пути познания мира, человека. (Рационалистического в трактовке мыслителей прошлых эпох). То есть, трагическое усиливали те, обстоятельства, что это несовершенство обнаружилось в период величайших достижений науки и техники. В предисловии одного из последних упомянутых сборников отмечается, что "задача заключается в том, чтобы развивать и углублять исследование того круга фундаментальных проблем, которые определены в. программе комплексного изучения художественного творчества" [21].

Российскими исследователями последних десятилетий сделаны заслуживающие внимания выводы при рассмотрении литературы в связи с философией, но, преимущественно, с философией материалистического толка. Принято было считать, что до ее появления "не было такой философской системы, которая, отбрасывая ложные идеи и построения, на научно-материалистической основе учитывала бы все перспективные постановки проблем, выдвигавшиеся ранее". Интересные наблюдения были сделаны при рассмотрении литературы в связи с явлениями социально-политической жизни. Однако вряд ли в полной мере и достаточно объективно была показана взаимосвязь попыток общественно-экономических преобразований в обществе с процессами в художественном творчестве, этому не способствовало господствовавшее в эти десятилетия мышление категориями борьбы.

В последние годы восстановлена дореволюционная российская традиция углубленного изучения искусства в связи с многогранной философской, общественной и религиозной мыслью. Традицию продолжили журналы "Вопросы философии", "Вопросы литературы", новые периодические издания, такие, как "Эпоха. Философский вестник", "Начала", литературно-философский ежегодник "Опыты" и другие, уделяющие большое внимание проблемам мировоззрения.

С учетом сделанного предшественниками целью данной работы является углубление возможностей научного анализа русской литературы "серебряного века". Ставятся следующие задачи: 1) исследование "природы" трагического в прозе в широком культурно-историческом контексте; 2) изучение творчества, идейно-художественных исканий крупных писателей этой эпохи - Ф.Сологуба, Л.Андреева, И.Бунина, -обладавших разными стилистическими манерами, но одинаково тяготевших к трагическому миросозерцанию; 3) рассмотрение произведений русских прозаиков в сопоставлении с типологически близкими произведениями известных западноевропейских художников слова конца XIX начала XX веков, таких, как Т. Гарди, Т.Манн, А. де Ренье, Л.Пиранделло, А.Хаусмен.

Материалом исследования для достижения поставленной цели служат наиболее яркие произведения трагического пафоса названных авторов и их современников Д Д.Мережковского, Н.Минского, Вяч.Иванова, В.Розанова, А.Блока, А.Белого, М.Горького, - литературная критика, философские опыты, а г также богословская и естественнонаучная публицистика рубежа XIX - XX веков. По мере необходимости делается анализ произведений других видов искусств, привлекаются труды русских и зарубежных мыслителей, специально обращавшихся к феномену трагедии,

В.С.Соловьева, ПЛ. Флоренского, С.Н.Булгакова, Н.Ф.Федорова, М.А.Энгельгардта, Н.А.Бердяева,

Л.И.Шестова, А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, М.Нордау, О.Шпенглера, АЛГойнби.

Новизна диссертации заключается в том, что она представляет собой первую попытку целенаправленного и комплексного исследования природы трагического в русской прозе конца XIX - начала XX века в связи с обострившимся к началу нового века кризисом сознания. Доказывается, что и писатели, рассматривавшие трагическое метафизическим атрибутом мира, и писатели, не отрицавшие имманентность трагического, характером и содержанием своего творчества были в значительной мере и прежде всего связаны с драматическим по своим последствиям "кризисом" в пограничной области философско-религиозных и естественнонаучных знаний. Прозаики разных художественных направлений, во многом разных убеждений отразили в своем творчестве кризис антропоцентризма, отказались от прежних "пирамидальных" космогонических представлений. Доказывается, что всеобъемлющий трагический пафос подталкивал писателей к поиску новых эмоционально-эстетических средств воздействия на читателей, способствовал переходу многих художников рубежа - начала XX столетия от миметического к смешанному и игровому типу творчества.

Теоретической основой исследования послужили труды г известных российских и зарубежных ученых-литературоведов, культурологов - М.Бахтина, А.Лосева, Д.Лихачева, Вяч.Вс.Иванова, САверинцева, В.Топорова, Т.Цивьяна, А.Жолковского, Р.Барта, Р.Якобсона. Для системноцелостного рассмотрения общих вопросов и конкретных произведений применяется историко-литературный, сравнительно-типологический, в отдельных случаях, структурно-семиотический методы исследования. В работе учитываются достижения современного литературоведения в изучении русской прозы конца XIX - начала XX века, публикации Ю.Бабичевой, М.Ваняшовой, Л.Долгополова, В.Келдыша, Л.Колобаевой, Ю.Мальцева, З.Минц, О.Михайлова, М.Михайловой, К.Муратовой, П.Николаева, М.Павловой, О.Сливицкой, Л.Смирновой, А.Соболева, Е.Стариковой, других ученых.

Практическое значение диссертации заключается в том, что ее результаты и выводы могут быть использованы при разработке историко-литературных, теоретических, лекционных и практических курсов в высшей школе, в учебных заведениях среднего звена. Материалы диссертации могут быть использованы в спецкурсах и спецсеминарах по проблемам европейской культуры рубежа XIX - XX веков. Положенный в основу работы принцип рассмотрения явлений литературы в контексте культуры, систематизированный фактический материал может быть использован при анализе творчества других художников этого периода, чье творчество осталось за ограниченными рамками диссертационного исследования.

В ходе апробации основные положения и выводы по ходу исследования докладывались автором на межвузовских конференциях, в ИМЛИ им. А.М.Горького, обсуждались на кафедре русской литературы XX века в Московском педагогическом государственном университете, излагались при чтении академического курса русской литературы начала XX века и спецкурсов студентам-филологам. По теме диссертации опубликована монография "Кризис сознания и русская проза конца XIX - начала XX веков", ряд научных статей.

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, а также примечаний, включающих список научных источников и комментарии. Используются некоторые

Похожие диссертационные работы по специальности «Русская литература», 10.01.01 шифр ВАК

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Мескин, Владимир Алексеевич

Заключение

1. Оцуп Н. Серебряный век // Числа. 1933. N 7-8. С. 3.

2. Львов-Рогачевский В. Новейшая русская литература. М., 1919. С. 72.

3. Флоренский П. "Какие-то силы увлекли меня на край, и я почувствовал, что это - край бытия Божия, что вне его -абсолютное Ничто". Соч. В 2 т. М., 1990. Т. 1. Ч. 1. С.205.

4. Неретина С.С. Бердяев и Флоренский: о смысле исторического // Вопросы философии. 1991. N 3. С.67.

5. Гефтер М.Я. История - позади? Историк - человек лишний? // Вопросы философии. 1993. N 9. С. 4.

6. Цит. по: Иванова Е.В. Италия - В.В.Розанову // Вопросы философии. 1991. N 3. С. 134.

7. Там же. С. 139.

8. Татаринов А.В. Художественная демонология в прозе Л.Андреева 1900-1903 годов // Эстетика диссонансов. Межвузовский сборник научных трудов. Орел, 1996. С.88.

9. Иезуитов АИ. Социалистический реализм в теоретическом освещении. Л., 1975. С. 72.

10. Жлуктенко Н.Ю. Английский психологический роман XX века. Киев, 1988. С. 17. *

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.