Опыт и уроки организации соревнования промышленных рабочих в условиях экстенсивного развития советской экономики, 1960-70-е гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук в форме науч. докл. Сагателян, Гарий Шагенович

• Сагателян, Гарий Шагенович
• доктор исторических наук в форме науч. докл.
• 1998

Оглавление диссертации доктор исторических наук в форме науч. докл. Сагателян, Гарий Шагенович

научных работ по теме исследования.

В ходе изучения опыта и уроков организации социалистического соревнования промышленных рабочих в 60-70-е гг., автором опубликовано 13 научных работ, посвященных непосредственно исследуемой проблематике (см. Список в конце доклада). Три из них (по мнению соискателя, наиболее крупные и важные) общим объемом около 40 п.л. реферируются в данном докладе. Это монографии «Опыт и уроки организации соревнования промышленных рабочих в условиях экстенсивного развития советской экономики (1960-70-е гг.)» и изданная в Москве в 1998 г. (22 п.л.); «Рабочий класс и соревнование: методология и историография проблемы» (около 9 п.л.), опубликованная издательством Нижегородского университета в 1997 г., и «Организация трудового соревнования в промышленности Волго-Вятского района в 1966 - 1975 гг.», изданная Арзамасским педагогическим институтом в 1995 г. (объем 9 п.л.)

Методология и историография проблемы. Чтобы лучше понять и объективно оценить наследие, оставленное нам авторами, изучавшими социалистическое соревнование еще до 90-х гг., необходимо хотя бы вкратце рассмотреть позиции, с которых они освещали исторический процесс. Естественно, в условиях существования однопартийной системы, господства идеологических установок, официально утвержденных сверху и реализуемых партгосаппаратом, обществоведы декларировали свою приверженность марксизму-ленинизму. На практике, однако, вплоть до конца 50-х годов излагалась сталинская трактовка взглядов Маркса, Энгельса, Ленина. Началось это в 1929 г, когда приступив к форсированной индустриализации, руководство ВКП(б) сочло необходимым активизировать трудовую деятельность фабрично-заводских рабочих и строителей. Именно тогда, в январе 1929 г., была опубликована статья Ленина «Как организовать соревнование?» и развернулось соревнование, впервые названное социалистическим. В мае решающее слово сказал Сталин. «Правда» воспроизвела на своих страницах его небольшое предисловие к брошюре Е. Микулиной, прежде неизвестного автора. Несколько раз процитировав статью Ленина, написанную еще в 1917 г., он сформулировал определение, подчеркнув: «соревнование есть коммунистический метод строительства социализма на основе максимальной активности миллионных масс трудящихся».

С той поры до середины 50-х гг. эта дефиниция считалась «классической характеристикой социалистического соревнования» (хотя никто из писавших не пытался объяснить ее суть). Было бы просчетом недооценивать методологическое значение коротенького предисловия Сталина к брошюре, изобиловавшей ошибками и даже вымыслами, о чем вскоре после ее выхода стало известно. Признав, что работа автора «конечно, не является научным произведением», Сталин подчеркнул: «Она популяризирует идею соревнования и заражает читателя духом соревнования. В этом суть.»7 Нам не известны более ранние суждения Сталина о соревновании. Что касается его высказываний, сделанных в 1929 г., то обществоведы и партаппаратчики немедленно взяли их на вооружение. Богатство идей, раскрывающих сущность соревнования, высказанных Марксом, Энгельсом, Лениным, оказались вне поля их зрения. Общественность оснастили сборниками документов и хрестоматиями, содержавшими весьма односторонний набор разрозненных цитат из работ классиков. В итоге лишь немногие знали подлинные взгляды Ленина и его предшественников, показавших, что конкуренция, соревнование органически связаны с социальной природой человека, его потребностью участвовать в состязательности, материальным источником которой является общественный контакт в процессе производства. Маркс неоднократно говорил о прогрессивности конкуренции, содействовавшей росту производительности труда. Соревнование и при капитализме может «воспитывать предприимчивость, энергию»,8 - так писал Ленин. Не менее важными были выводы о необходимости создания объективных и субъективных предпосылок для проявления творческой активности масс. Такие условия, по мысли классиков, могли стать реальностью в результате коллективных действий трудящихся, свержения буржуазии в ряде стран развитого капитализма (к последним относились те, где рабочий класс составлял большинство занятого населения.). В хрестоматиях соответствующие высказывания отсутствовали. К сожалению, до сих пор

6 Сталин И.В. Сочинения М. 1949. Там же. С. 114

- Т.12. С. нет и исследований, раскрывающих эволюцию взглядов Ленина на соревнование, вызванную, на наш взгляд, во многом изменением его подходов, во-первых, к оценке кооперации, во-вторых, к постанове вопроса о «коренной перемене всей точки зрения нашей на социализм».9 Фиксируя изменение отношения к кооперации, добавим, что именно с такой организацией общественного труда Маркс связывал природу соревнования.

Оценивая статьи брошюры и книги, начало которым положили работы, опубликованные в 1929 г., легко заметить, что центральное место в них заняли сюжеты, призванные показать успехи в организации соревнования и его принципиальное отличие от хищнической конкуренции в странах капитала (о чем особенно подробно говорилось в предисловии в брошюре). В выпуске печатной продукции (как и хотел генсек) ставка была сделана на издание массовой популярной литературы. Научное осмысление самого феномена соревнования было сведено едва ли не к нулю. Считалось, что главное изложено в опубликованных работах Ленина, Сталина, в партийных документах. Лишь в единичных случаях экономистами предпринимались попытки углубить освещение взаимосвязи трудового соревнования и социально-экономического развития СССР. Историкам оставалось любой ценой показать массовость соревнования.

Расхождение Сталина с Лениным, который писал о «соревновании на социалистических началах», авторов не смущало. Известны были и различия во взглядах на степень готовности России к строительству социализма. «Кирпичи еще не созданы, из которых социализм сложится», -писал Ленин на заре Советской власти и пояснял: «Выражение социалистическая республика означает решимость советской власти осуществить переход к социализму, а вовсе не признание новых экономических порядков социалистическими».10 Но уже в 1936 г., когда принималась новая конституция, Сталин сказал о завершении переходного периода к социализму, об осуществлении в СССР первой фазы коммунизма. Весной 1939 г. на XVIII съезде ВКП(б), он провозгласил начало непосредственного построения в СССР высшей фазы коммунизма.

Несколько ранее 1935 г. в речи на первом Всесоюзном совещании стахановцев Сталин назвал это движение высшим этапом соревнования, когда стало обязательным освоение новой техники, чего не было прежде. Более того, утверждалось, что начавшаяся ломка старых технических норм позволит превзойти производительность труда, достигнутую на Западе,

8 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.35.С. 195-196; Т.2С. Там же. Т.45.С.

10 Там же. Т.36.С.66, сделать СССР самой зажиточной страной мира, то есть обеспечить построение коммунизма.

Приведенные суждения были восприняты как развитие ленинской концепции соревнования, как важный вклад в теорию и практику организации трудовой активности масс. Тематика статей и книг расширилась. Появились работы, в которых декларировалась связь соревнования с подъемом культурно-техничнского уровня рабочих, с преодолением противоположности между умственным и физическим трудом. В 40-е и начале 50-х гг. социалистическое соревнование рассматривалось уже в качестве одной из движущих сил советского общества.11 Лишь на рубеже 80-90-х гг. советский читатель узнает, что по большинству показателей промышленность СССР не выполнила план второй пятилетки; фондоотдача осталась на уровне 1928 г. Советские обществоведы, рассказывая о стахановском движении, писали и говорили прямо противоположное, ибо надо было освещать коммунистический метод строительства социализма.

Существенный сдвиг произошел только в условиях послесталинской оттепели. В работах, посвященных соревнованию, наметилось освобождение от ранее обязательных догм, цитат, оценок. Стала очевидной неудовлетворенность прежней литературой, ее односторонностью, лакировкой действительности. Появились статьи, где вскрывался механизм выдвижения на многих предприятиях рекордсменов, формирования «местных культов и культиков» в ущерб основной массе рабочих.

В духе начавшихся после 1953 г. перемен на первый план вышла историко-партийная тематика. Партия действительно была организатором и движущей силой стахановского движения. Но она же своими действиями ограничивала самостоятельность трудящихся, определяя цели и задачи, масштабы соревнования, характер обязательств и подведение итогов. Ни профсоюзы, ни комсомол таких прав не имели. Ненормальность сложившихся традиций организации соревнования ощущалась давно. Но даже в условиях оттепели, а тем более в последующие два десятилетия допускался вполне определенный уровень критики, не затрагивавшей сути однопартийной системы. Разрешалось критиковать формализм, дутую отчетность, наконец, рассматривать ошибки и недостатки, чаще всего объясняемые «болезнями роста» или, как это делал Сталин, выявлением классовых врагов, сопротивлением консерваторов, аполитичных хозяйственников и инжинерно-технических работников.

1 Чангли И.Н. Социалистическое соревнование - движущая сила развития советского общества. - М.

И все же поворот после 1953 г. произошел. Без особых разъяснений авторы изъяли из своего лексикона выражения, касавшиеся высшего этапа социалистического соревнования, коммунистического метода строительства социализма и т.п. Наметился более рациональный подход к освещению противоречий, сопутствовавших в 30-40-е гг. росту трудовой активности масс. Обществоведы предложили новую дефиницию: «Социалистическое соревнование - метод строительства социализма и коммунизма, основанный на максимальной активности масс и самодеятельности трудящихся, важнейшее средство коммунистического воспитания масс, одна из движущих сил социалистического общества. Социалистическое соревнование направлено на выполнение и перевыполнение народнохозяйственных планов, на обеспечение непрерывного роста производительности труда и подъема социалистического производства.»

В середине 90-х гг. данное определение стало предметом рассмотрения на семинаре обществоведов, который состоялся в Арзамасе и был посвящен проблемам отечественного менталитета. Социологический опрос, проведенный соискателем среди его участников, в частности, среди студентов и аспирантов, пока'зал, что определение, помещенное в Большой Советской энциклопедии в 1957 г., слишком общо и абстрактно. Возражение вызвало сведение соревнования к «методу строительства». При обсуждении итогов опроса общее удивление вызвало отсутствие в дефиниции упоминания о рабочем классе. Понять студентов и аспирантов можно: на протяжении всех пятилеток, до тринадцатой включительно, общественное сознание советских людей формировалось в условиях, когда словосочетания «рабочий класс» и «социалистическое соревнование» являли собой единое целое. Это соответствовало официальной идеологии и историографии, усиленно внедрявших догмы о неизменной революционности рабочего класса, его ведущей роли в жизни народов СССР, в строительстве коммунизма и т.д. В 1981 г. В.З. Дробижев, Т.А. Сивохина, ряд других исследователей проявили обеспокоенность общим ходом изучения истории рабочего класса и соревнования. Возникло предложение выработать единые критерии понятий «трудовая активность» и «общественно-политическая активность рабочего класса».

Реальный ответ дала жизнь, когда во второй половине 80-х гг. неожиданно для верхов, да и для основной массы населения в СССР началось забастовочное движение. Первыми выступили шахтеры; наиболее э Большая советская энциклопедия. Т.40. - М.: Вопросы методологии и истории исторической науки. Вып.З. -М. :МГУ,1981. С.62организованно вели себя горняки Кузбасса.14 Одновременно исследователи обратили серьезное внимание на неоднородность рабочего класса. Ранее все решалось однозначно: поскольку все рабочие считались совладельцами средств производства, постольку рабочий класс однороден. Гласность позволила сформулировать вопрос иначе. Разве в равных условиях находились, например, отраслевые или региональные отряды рабочих? Можно ли не учитыв.ать степень фактического использования общенародной собственности; возможности управления ею и влияния на ее развитие? Расширение прав предприятий показало, что возникшие в этой связи споры требуют учета таких обстоятельств, как введение хозрасчета, переход трудовых коллективов на самоокупаемость.

В конце 80-х гг. вышло немало по меркам того времени острых работ о рабочем классе и социалистическом соревновании. Существенный вклад в углубленное понимание предыстории распада КПСС и СССР внесли авторские коллективы, подготовившие под редакцией В.В. Журавлева содержательные, насыщенные фактическим материалом труды «На пороге кризиса» (М. 1990), а также «XX съезд и его исторические реальности» (М, 1991) Начавшиеся потрясения подтолкнули историков на критическое сопоставление основных этапов и узловых проблем строительства социализма первоначально в одной стране. Л.А. Гордон, Э.В. Клопов, А.К. Назимова и прежде были известны своими трудами по истории рабочего класса.15 Им удалось обстоятельно раскрыть изменения в численности и составе индустриальной части главной социальной опоры правящей партии, полнее других они рассмотрели факторы, обусловившие качественные сдвиги в рядах рабочих под влиянием ускоренной индустриализации, а затем и научно-технической революции.

В своих новых работах названные исследователи подтвердили, сколь нераскрытым ранее оставался их творческий потенциал. Опираясь на ранее собранные материалы, они убедительно показали не только противоречия, характеризующие процесс формирования и развития советского рабочего класса, но и потери, понесенные им в те же годы. Обоснованно прозвучало обобщение о невостребованности той социальной мощи, которой располагал этот класс.

Лопатин Л.Н. История рабочего движения Кузбасса (1989 -1991 гг.) Кемерово.

15 Гордон Л. А., Назимова А.К. Рабочий класс СССР: тенденции и перспективы социально-экономического развития. - М., 1985; Клопов Э.В. Рабочий класс СССР (тенденции развития в 6070-е гг.) - М.,

16 Гордон. Л, Клопов Э. Главная сила революционных преобразований. //Коммунист. 1987. №6. С.25; Гордон Л. А., Комаровский В.В., Назимова А.К. перестройка советской экономики и рабочий класс. -М., 1988. С.

Было бы наивно (да и просто нечестно) упрекать опытных историков за их желание сопровождать свой анализ излишне оптимистичными рассуждениями о резервах, таящихся в недрах социализма и ждущих своего часа. Они готовили свои труды, когда еще правила бал цензура; едва ли не в каждом из нас существовал внутренний цензор. Автор знает это и по собственному опыту, особенно в связи с попытками изучить архивные документы, относящиеся к деятельности партийных и государственных органов, к работе некоторых производственных объединений и заводов в 60-70-е гг. Куда важнее отметить другое. Ко времени роспуска КПСС уже было ясно, что и в послесталинские десятилетия продолжала свое существование природа политических, идеологических и хозяйственных механизмов, сложившаяся в 30-40-е гг. В итоге общественные отношения так и не пришли в соответствие с потребностями нового этапа мирового развития истории. СССР оказался перед глобальным вызовом со стороны капитализма, шагнувшего в сферу постиндустриального развития.

Тем не мене до ГКЧП отношение к социализму оставалось демаркационной линией.17 Считалось допустимым критиковать те или иные поступки, ошибки, но категорически отрицалась сама возможность связывать негативные явления с сущностью советского социализма. Это предопределяло методологию любой работы по истории партии, рабочего класса, трудового соревнования. Невозможно было анализировать вопрос, почему рабочие не воспользовались конституцией 1936 г. или Основным Законом 1977 г.; чтобы исправить положение дел в народном хозяйстве, в организации соревнования или вынести на обсуждение Верховного Совета СССР свои соображения о деятельности высших органов власти. В 19871988 гг. обществоведы, вышли за пределы установившихся канонов. А.П. Бутенко, отвечая на поставленный выше вопрос, говорил: «Дело в том, что в Советском Союзе, да и не только в нем, отсутствовал механизм, гарантирующий рабочему классу, трудящимся, народу выполнение их властных функций, возможность оперативного вмешательства в управлении делами общества»'8 Теоретически возможность такой ситуации предвидел Маркс. В XIX веке он предупреждал пролетариат об опасности, когда вместо класса, пришедшего к власти, функции классового господства узурпируются и исполняются его правящими представителями.

Михеев В. А. Решающая сила перестройки. Возрастание активности советского рабочего класса в ускорении социально-экономического развития страны. М., 1998 // История СССР. 1990. №2 С.

18 См.: Механизм торможения. Истоки, действие, пути преодоления. М., 1988. С.

19 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.17. С.

Советский опыт подтвердил прозорливость Маркса. В 1990 г., имея в виду общественно-политический строй, сложившийся в СССР и опирающийся на разветвленную номенклатуру в центре и на местах, А.Е. Крухмалев писал: «В условиях этой системы, враждебной социалистическому самоуправлению масс, невозможно было на деле обеспечить непосредственную управленческую деятельность рабочих, а без этого нельзя в полной мере реализовать роль рабочего класса как ведущей силы общества».

Формально представительство рабочих в различных государственных и партийных органах расширялось. Однако статистические сведения не отражали роста влияния рабочих. Скорее, они служили удобной ширмой для прикрытия бюрократических тенденций в деятельности аппарата, интересов номенклатуры. Как говорил на заре нового строя Сталин, так и получилось: правили не те, кто выбирал, а те, в чьих руках находилась исполнительная власть.21 Хрущевская оттепель не сломала окостеневшую систему власти, лишь положила начало этому процессу. Сохранившаяся сталинско-брежневская номенклатура взяла реванш. Но обеспечив себе золотой век, она обрекла Советский Союз на катастрофу.

На рубеже 80-90-х гг. «половодье», в отличие от 50-60-х гг., произошло. СССР оказался в тяжелейшем кризисе, требовались радикальные преобразования. Даже газета «Правда», центральный орган партии, вынуждена была публиковать небывалые для нее письма трудящихся. Так, рабочий Криворожского металлургического комбината писал: «Сколько лет людей приучали не думать, а быть исполнителями воли администрации. Ходил, как робот, на работу и не думал. За тебя все решают наверху, в кабинетах. Сейчас надо включаться в процесс управления производством, а это непросто».22 Вскоре орган Верховного Совета СССР, газета «Известия», констатировала: «Время «на все согласного рабочего» миновало безвозвратно».

По традиции советские историки взялись за новое прочтение классиков научного коммунизма. Поначалу эффект дало обращение к Ленину, который, изучая поступательное развитие капитализма, вполне определенно различал разные стадии формирования пролетариата. Он четко отделял такие понятия, как «класс в себе» и «класс для себя». Если первое рассматривалось в качестве объекта исторического действия, то

20 См.: На пороге кризиса. С.

21 Сталин И.В. Сочинения. Т.4. С. 57,

22 Правда, 1988, 31 марта

23 Известия, 1989, 31 августа второе отражало более высокую ступень развития пролетариата, превращение его в самостоятельный субъект исторического действия.

Значение такой постановки вопроса усиливалось тем, что именно Ленин дал развернутое определение понятия «класс». Напомним его концовку: Класс - это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».24 В 1936 г., выступая с докладом о проекте Конституции, Сталин сделал вывод о том, что «пролетариат СССР превратился в совершенно новый класс, в рабочий класс СССР». Термин «пролетариат» перестал употребляться по отношению к рабочему классу СССР. В советской литературе закрепилось положение о прохождении рабочим классом СССР двух стадий в своем развитии: пролетарской, когда он неимущ, эксплуатируем и бесправен, и социалистической, когда он становится экономически и политически господствующим классом.

Такая трактовка сохранялась в литературе до 90-х гг. Между тем в понятийном аппарате Маркса, Энгельса, Ленина никаких различий между понятиями «пролетариат» и «рабочий класс» не было. О социалистической природе пролетариата Маркс писал неоднократно. В начале XX века Ленин называл РСДРП «партией сознательного социалистического пролетариата». Те же термины Ленин употреблял и в послеоктябрьских работах применительно к рабочим Советской России. После доклада Сталина возникли вопросы: что такое «новый класс», когда рабочий класс стал в СССР новым классом, когда он почувствовал себя свободным от эксплуатации, стал хозяином страны и т.д.

Во второй половине 70-х - начале 80-х гг. нарастание кризисных явлений в СССР заметно отразилось на умонастроениях работников общественных наук. Обнаружились большие расхождения в понятийном аппарате. Спорили, например, о том, тождественны ли термины «сущность класса» и «природа класса», пролетарский интернационализм и социалистический интернационализм, диктатура пролетариата и диктатура рабочего класса. Еще раньше начались весьма обостренные дебаты о границах рабочего класса. Не было единого понимания и ленинского положения: классы остались и останутся в течении эпохи диктатуры пролетариата, «но каждый видоизменился».25 Комментируя это суждение, А.И. Вдовин верно подметил'главное: приобретая новые важные признаки, советский рабочий класс оставался видоизмененным российским

24 Ленин В.И. Полное собрание сочинений Т.39. С.

25 Там же. С. пролетариатом, сохранившим родовые признаки, природу этого революционного класса.

На исходе XX в., повторно знакомясь с упомянутыми дискуссиями, уместно обратить внимание на работы специалистов, изучавших дооктябрьскую Россию. Так, И.М. Пушкарева и ее коллеги исходили из того, что в начале XX в. рабочий класс России стал не только «классом для себя», но и классом гегемоном, активность которого разнопланово проявлялась в рабочем движении. Последнее охватывало собрания, митинги, демонстрации, стачки, парламентскую борьбу, повседневное участие в работе профсоюзов и кооперативов, в деятельности культурно-просветительских обществ и т.п. Это и правотворчество, и революционная самодеятельность по созданию стачкомов, делегатских (депутатских) собраний, Советов, наконец, вооруженные выступления.27 Формально и после 1917 г. рабочие участвовали в собраниях, митингах, демонстрациях, работе профсоюзов, Советов, в движении сторонников мира и т.д. И все же как класс они проявляли себя почти исключительно на производстве. По Ленину, к рабочим (имея в виду их образ жизни, поведение, психологию) следовало относить только тех, кто не менее 10 лет был связан с фабрично-заводским производством. В дни принятия сталинской Конституции такие производственники еще не являли собой большинства занятых в индустриальной сфере.

Хотел того Сталин или нет, но он запутал советских обществоведов, ибо, согласно марксистской схеме, социализм есть уничтожение классов вообще, что, кстати, и намечалось планом второй пятилетки. Реальностью это не стало. Зато в обиход вошли и такие понятия: рабочий класс Узбекистана, Казахстана, Киргизии; заговорили о рабочем классе Башкирии, Татарии, Дагестана и других национальных автономий подобного типа. А в рамках Волго-Вятского экономического региона это касалось Мордовии, Чувашии, Марийской АССР, но в то же время считалось некорректным употреблять понятия «рабочий класс Горьковской области», хотя мощью индустриального потенциала, численностью промышленных предприятий и занятых на них рабочих область существенно отличалась от любой из названных автономий. Своеобразную трактовку получил вопрос о формировании рабочего класса в ранее отсталых национальных регионах. Утвердилось суждение, согласно которому здесь рабочий класс изначально складывался как социалистический, ибо, минуя стадию капитализма, он возник и развивался

26 Вопросы методологии и истории исторической науки. С.38

27 Там же. С. как совладелец основных средств производства, как полновластный хозяин своей судьбы. Соответственно, историки должны были показать, что он свободен от пережитков капитализма, от тех трудностей и драм, которые выпали на долю основной массы российского пролетариата.

Общая теоретическая слабость обществоведов с новой силой проявилась после принятия в 1961 г. программы КПСС, в которой воплотилась сталинская идея о возможности построения в СССР коммунизма примерно за два десятилетия. В литературе упрочились постулаты о быстром росте социальной однородности масс, преодолении существенных различий между городом и деревней, физическим и умственным трудом. Утвердилась формула: советский народ - новая историческая общность людей. Заговорили о возможности ликвидации деления на классы до построения материально-технической базы коммунизма. Самое поразительное состояло в том, что прежние классы (в марксистско-ленинском понимании) не просто видоизменились, но и сходили со сцены. Реально все трудящиеся превратились в наемных работников; главным, по сути дела единственным работодателем являлось государство.

Так было. Ныне, когда стало возможным осмысление реальной роли рабочих в управлении государством, в деятельности партии, Советов, профсоюзов, логично признать, что, если рабочий класс долгие годы жил и работал как «класс в себе», он и в процессе соревнования оставался таковым. Инициатором, главным субъектом могла быть и была правящая партия, ее лидеры. В 1919 г. Ленин в статье «Великий почин» первым раскрыл и охарактеризовал механизм возникновения и распространения инициативы тружеников депо Москва-Сортировочная: «Цека партии пишет письмо о «работе по-революционному». Мысль подана Центральным Комитетом партии в 100-120 тысяч членов». Мысль, продолжает он, «подхвачена профессионально организованными рабочими. Их числится у нас в России и на Украине до 4 миллионов человек. Они в гигантском большинстве за пролетарскую государственную власть, за диктатуру пролетариата. 200 000 и 4 000 000 - вот соотношение «зубчатых колес» если позволительно так выразиться».28 Письмо ЦК - это Тезисы ЦК РКП(б), написанные Лениным 11 апреля 1919 г. в связи с положением на Восточном фронте и опубликованные на следующий день. Субботник в депо Сортировочная стал ответом политически наиболее передовых рабочих.

Ленинский подход к предыстории «великого почина» методологически очень важен. В нем сохраняется главное, о чем писали

28 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.39. С. еще Маркс и Энгельс, характеризуя состязательность как самоорганизацию и объективное явление, как определенную форму взаимоотношения людей, вступивших в общественный контакт. При таком понимании соревнования его субъектом должны были быть сами рабочие, объединенные в трудовой коллектив.

Сталин, придя к единоличному руководству, из всех ленинских мыслей, касавшихся соревнования, сосредоточился на одной - организации соревнования. Опасаясь не столько даже стихийности, самотека, сколько самоорганизации трудящихся, он свел соревнование к методу, к способу партийно-государственного привлечения масс в процесс ускорения индустриализации, укрепления производственной дисциплины. В отличие от Ленина, который не спешил назвать соревнование социалистическим, Сталин сделал это уже в 1929 г. Рассуждения о соотношении «зубчатых колес» уступили место выражениям типа «приводные ремни»; участники соревнования попали в разряд «винтиков». В условиях перестройки началось возрождение рабочего движения в России. Э.В. Клопов, Л.А. Гордон, И.Г. Шаблинский *в числе первых приступили к изучению проблемы трудовых конфликтов и социального партнерства как одной из базисных для судьбы российской демократии. В то же время из их поля зрения выпало трудовое соревнование. Опять-таки не случайно.

Последняя монография, посвященная соревнованию, вышла в свет в 1990 г. Подготовил ее И.Е. Ворожейкин, хорошо известный автор. На этот раз он усилил критический аспект исследуемой проблематики. Однако вера в лозунги Горбачева подтолкнула к выводам о реальности оздоровления советского общества и сохранения лучших традиций социалистического соревнования. История пошла по другому сценарию. В начале 1988 г. без всяких объяснений ВЦСПС издал постановление, на практике означавшее ликвидацию социалистического соревнования. Сие, однако, не означало прекращения в России контактов людей, вступивших в общественное производство. Теперь уже нельзя отрицать, что в СССР существовали разные виды состязательности, в том числе из-за существования теневой экономики. Подробнее эта тема будет рассматриваться ниже. Здесь же заметим: даже в 90-е гг. не предпринимались попытки проследить влияние теневых отношений на жизнь и деятельность рабочих. Между тем анализ архивных и опубликованных материалов обнаруживает взаимосвязь между ростом теневых отношений и спадом социалистического соревнования в 7080-е гг.

Наибольший урон понесли движение за коммунистическое отношение к труду, оформившееся в 1958 г. накануне внеочередного XXI съезда

КПСС. Автор категорически не согласен с теми, кто вскоре после распада СССР зачислил его в почины, которые «поддерживались искусственно и постоянно затухали» Подобный взгляд означает не только отрицание ряда наиболее интересных исследований, написанных в 60-80-е гг., но и отказ от объективной оценки первого послесталинского десятилетия, в условиях которого развернулось соревнование за звание бригад и ударников коммунистического труда. И хотя работы И.Е. Ворожейкина, Е.Э. Бейлиной, Н.Б. Лебедевой, Л.С. Рогачевской, О.И. Шкаратана несли на себе заметный отпечаток идеологии своего времени, они убедительно показали, как и почему возникло соревнование под девизом «учиться работать и жить по-коммунистически», в чем его сила. От предыдущего этапа оно существенно отличалось не только уровнем материально-технической базы, образованности и квалификации трудовых коллективов, в значительной мере уже приобщавшихся к достижениям НТР. Отмеченные сдвиги все более тесно переплетались с демократизацией режима, с возросшей активностью партии, комсомола, профсоюзов, с общими переменами в жизни города и деревни, которые произошли в СССР в 1953 -1958 гг. Научность такого подхода к пониманию сущности нового этапа соревнования подтвердили социологические опросы, проведенные автором в начале 80-х гг. среди членов бригад, удостоенных звания коммунистических, а в середине 90-х годов среди ветеранов этого движения.

В историографических обзорах, которые в 70-80-е гг. опубликовали В.И. Касьяненко, Я.С Колакура, Р.Г. Кузеев, Н.Б. Лебедева, Л.С. Рогачевская, Т.Д. Швец и другие авторы, литература о новом движении получила положительную оценку.29 Еще более высокой похвалы были удостоены его участники - «разведчики будущего» и КПСС как организатор высшей формы соревнования. Излишне мажорный стиль обзоров и рецензий понятны, но приходится признать и другое: вместе взятые, они способствовали росту движения вширь. Возникшие поначалу споры о его сущности и характере свелись к поискам авторитетных высказываний классиков и некоторому уточнению названия.30 Сами участники соревнования к дебатам относились спокойно. Приведем высказывание Героя социалистического труда, одного из зачинателей движения В. Затворницкого: «Когда в 1959 г. мы взялись соревноваться за звание коммунистической бригады, нам в голову не приходила мысль насчет

29 Подробнее см. Швец Т.Д. Партийное руководство развитием социалистического соревнования в промышленности между XXIV и XXVII съездами КПСС. Историография проблемы. Кандидатская диссертация.канд.ист.наук МГУ. 1988.

30 См. Коммунист. 1960. № бесплатной работы. Рассуждали мы просто. Раньше строили социализм. Соревнование называли социалистическим. Теперь новая задача. Мы решаем ее в бригадах коммунистического труда».

В работах обществоведов цреобладало забегание вперед, которое давно стало правилом линейного, однотипного освещения трудовой активности масс, изображаемой в виде непрерывной цепи побед. Лишь немногие, соблюдая точность, обращали должное внимание на суть инициативы, с которой выступил ЦК ВЛКСМ, призывая молодежь учиться работать и жить по-коммунистически. Возобладала историко-партийная тематика. Во второй половине 60-х гг. свет увидели примерно 150 таких работ; в следующей пятилетке - 320; в 1976-1977 гг. - 135 книг и сотни статей.

Лишь в редких случаях рассматривались иные формы соревнования, особенно те, в которых разговор шел о хозрасчете, самофинансировании вообще и самоорганизации трудовых коллективов (в том числе Щекинском эксперименте, Калужском варианте, о бригадном подряде и т.д.). Сторонникам экономических починов демагогически противопоставляли движение за коммунистический труд.

Необходимость существования при социализме экономического соревнования последовательно отстаивал A.M. Бирман. В 60-е гг. он неоднократно пытался доказать: «Нужны экономические условия, которые оставляли бы предприятиям два пути: либо работай хорошо, либо закрывайся».32 З.В. Ракитский отстаивал такие показатели, как прибыль, цена, рынок, конъюнктура, кредит. Конкурс и конкуренция, писал он, -слова не только одного корня, но и одного смысла.33 Власть отдала предпочтение взглядам И.И. Кузьминова.34 Последний обвинял сторонников экономического соревнования в идеологической беспринципности. В пропаганде конвергенции и рыночного социализма.

В июле 1988 г. был издан Закон о госпредприятиях. В нем признавалось экономическое соревнование «важнейшей формой социалистического соревнования».35 Одновременно полемика шла вокруг вопроса о жизнеспособности движения за коммунистическое отношение к труду. Одни уверяли, что движение исчерпало себя, другие говорили о

31 Вопросы истории КПСС. 1978. №8. С.

32 Бирман A.M. Некоторые проблемы науки об управлении народным хозяйством. М.: 1965; он же. Неотвратимость. // Литературная газета. 1967. №2. С. 10.

33 Ракитский В.В. Роль соревнования в управлении хозяйством. М. 1971; Он же: Уроки хозрасчета. // Комсомольская правда. 1966. 19 октября

34 Кузьминов и.И. Очерки политической экономии социализма. Вопросы методологии. М., 1971. С.187; Соревнование и его роль в условиях развитого социализма. М.,

35 Социалистическое соревнование. 1988, №2. С.71. необходимости поднять уровень руководства. Спор, к сожалению, решался не с помощью изучения теории и практики развития общества, а на базе очередных поисков и метаний административно-командной системы. Разница была невелика: одна сторона опиралась на цитаты, одобренные свыше и продержавшиеся до конца 80-х гг.; другая оснащала себя речами Горбачева. Финал известен. Краткому рассмотрению его предпосылок и причин посвящены следующие разделы доклада.

Материально-техническая база соревнования: планы. решения, реальность. Советские авторы, изучавшие историю соревнования, не могли не знать известного ленинского положения о том, что промышленность является материальной и психологической базой рабочего класса. Однако должного освещения эта тема в их работах не получила. В лучшем случае, опираясь на материалы официальной статистики, на документы партийных съездов и пленумов, они отмечали успехи СССР в развитии производительных сил, развертывании НТР и т.п. В современных условиях возможен и другой подход, позволяющий, во-первых, сопоставить планы и степень их реализации, а во-вторых, раскрыть главные причины невыполнения в 60-70-е гг. намеченных заданий. Предлагаемый угол зрения позволяет увидеть не только то, что было приумножено, обновлено, но и понять, в какой мере участники соревнования технически переоснастились, приобщились к достижениям НТР или, наоборот, оказались в обстановке, препятствовавшей интенсификации производственного процесса. И то, и другое открывает дополнительные возможности для анализа психологического настроя и социального поведения основной массы рабочих. Двигаясь к намеченной цели, автор совершил небольшой экскурс в первое послевоенное десятилетие, когда руководство выдвинуло новые глобальные задачи перед страной, предопределившие главное направление и специфику развития экономики в послевоенные десятилетия. Именно тогда началась «секретная история», связанная с холодной войной, ракетно-ядерной гонкой, созданием закрытых городов, полигонов и зон с активным выходом сталинизма за рамки СССР. Сложность противостояния двух систем усугублялась жизненной необходимостью восстановления народного хозяйства. К тому же решать все эти задачи приходилось одновременно с продолжением политики индустриализации. Даже в промышленности непомерно большое место занимал ручной труд, а на транспорте и особенно строительстве, сельском хозяйстве он превалировал.

36 См. Подробнее: СССР и холодная война. М.,

Возвращение к модели форсированной индустриализации происходило под руководством кадров, выросших в ходе экстенсивного развития экономики, массовых репрессий, жесткого обособления страны от внешнего мира. Мешала острейшая нехватка квалифицированных хозяйственников, специалистов, опытных рабочих. Сохранялась практика остаточного выделения средств на культуру и социальные нужды населения. Трудности множились. Руководство пыталось преодолеть их с помощью испытанных, чрезвычайных мер. ГУЛАГ стал одной из мощных опор ВПК.

Сама атмосфера авторитарного режима, сверхсекретность военных тайн и субъективизм в принятии государственных решений болезненно отражались на состоянии экономики. Свидетельство тому отношение верхов к электронно-вычислительной технике, разработке проблем экологии, генетики, кибернетики и ряда других направлений науки.

Рассматривая взаимосвязь между уровнем культуры, квалификации, компетентности партийно-государственного руководства и принятыми под его эгидой постановлениями, директивными для всей пирамиды власти, соискатель не видит качественных отличий 60-70-х гг. от 40-50-х. Как до марта 1953 г., так и позднее приоритет в условиях соревнования двух систем был отдан сфере ВПК. Во главе остались в основном те же люди, сохранившие верность волевым методам управления и сверхсекретности. Не раз они проводили пленумы и совещания, посвященные сельскому хозяйству, идеологии, народному образованию, но никогда открыто не обсуждали военную доктрину, проблемы вооруженных сил, расходы на оборону. По официальным данным, размер последних в 1960 г. составил 12,7% всех затрат государственного бюджета, в 1963 г. - около 16 %. На исходе 80-х их опроверг Горбачев. Вскоре его обвинили в дезинформации. Академик А.Д. Сахаров еще в начале 70-х гг. приравнивал военные расходы к 40% национального дохода СССР. В 1991 г. Б.Н. Ельцин констатировал, что 70% российского промышленного потенциала составляли предприятия оборонного значения. Несколько позднее политологи подняли этот показатель еще на 10 пунктов.37 В любом случае приведенные цифры показывают, в какой сфере было занято большинство промышленных рабочих СССР, о чем ранее никогда не сообщалось.

Думается, пора изменить и взгляд на Хрущева, которого историки чаще всего подают в связи с аграрной политикой. На деле же, занимаясь ВПК, он был верным продолжателем Сталина; пожалуй, даже превзошел его. Годы оттепели - это беспрецедентные маневры с применением

37 Известия. 1990, 23 ноября; 1991, 23 мая, 31 августа атомного оружия и прохождения военнослужащих через эпицентр взрыва; строительство космодрома Байконур, первые баллистические ракеты с атомной боеголовкой, первая атомная подлодка у берегов США, взрыв самой мощной водородной бомбы на Новой Земле, создание ракетных войск стратегического назначения. Как правило, все это делалось в глубокой тайне от своего народа. В ту пору, когда намечались планы строительства коммунизма За 15-20 лет (и их обсуждала вся страна), одновременно была подготовлена секретная программа развития Военно-морского флота.38 В течение семи лет предстояло построить 750 крупных военных кораблей, в том числе 533 подводные лодки (из них 421 с атомными энергоустановками и ракетами с ядерной боеголовкой). Хрущев был уже уверен, что паритет СССР - США достигнут. В мае 1962 г., выступая в Ленинграде на активе, где собрались военачальники и работники партаппарата, он сказал: «Скоро это соревнование будет нарушено в нашу пользу, и мы должны будем проявить активность. И вот тогда-то ведущую роль будет выполнять флот».

Такая политика лидера партии и государства не была спонтанной. Ее активно поддерживали Брежнев, Косыгин, Устинов и другие деятели, непосредственно причастные к гипертрофированному росту власти и влияния ВПК, ставшего доминантой развития народного хозяйства СССР. Но именно это и обусловило бесконтрольное распределение средств, при котором шло безудержное наращивание военной мощи. Все остальные отрасли, предприятия, учреждения, непосредственно не связанные с ВПК, оказались на обочине. Последствия не замедлили сказаться. Они оказались тем опаснее, что США и их партнеры намного раньше и полнее, чем СССР воспользовались достижениями НТР для развития как военных, так и гражданских отраслей индустрии.

В 1965 г. Госкомитет по автоматизации и машиностроению информировал Совмин СССР об ухудшении возрастной структуры станочного парка. Примерно 27% металлорежущих станков и кузнечно-прессовых машин проработали свыше 20 лет. В цехах тысячами измерялись станки, установленные в первые годы советской власти. К этому времени технический уровень машиностроения Российской Федерации оценивался следующим образом: 3-5% изделий превосходили лучшие зарубежные образцы (гидротурбины, генераторы, самолеты, некоторые виды судов), 6065% находились на уровне мировых стандартов, 30-35% изделий отставали от современных требований (продукция, изготовляемая станкостроением,

38 РГАЭ. Ф. 403. Оп. 4. Д 290. Подробнее см. Симонов Н.С. Военко-лрмышленный комплекс в 1920 -1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства. М,, электротехническим и приборостроительными предприятиями, текстильным машиностроением и некоторыми другим производствами). Таким было заключение Главного технического управления Совета народного хозяйства РСФСР. Много позднее оно вызвало улыбку специалистов; по их мнению были явно завышены показатели, касающиеся мировых стандартов, и существенно занижены сведения о выпуске изделий, отстававших от «современных требований, т.е. требований 60-х гг. Еще хуже обстояло дело в области развития новейшей техники, определявшей начавшийся на Западе переход от индустриального общества к постиндустриальному, информационному. В начале 1964 г. на совещании председателей совнархозов РСФСР об этом говорилось открыто. Общую поддержку получил вывод: «Мы владеем объемом производства, но не владеем техникой и качеством».

Оказавшись у руля государства, Брежнев и его союзники не имели конструктивной программы преодоления трудностей. Придя к власти в октябре 1964 г., они остались заложниками прежней системы, того механизма, который сформировался при Сталине и был нацелен на соревнование двух систем, на ракетно-ядерную гонку. У власти могли находиться лишь те силы, которые были способны либо продолжать однажды начатую политику, либо отказаться от нее и уступить капитанский мостик. Бюрократия, выросшая до 1953 г., а затем и следующих десятилетий, альтернатив не признавала. Те же новации, которые были провозглашены в период от пленума ЦК КПСС в октябре 1964 г. до XXIII съезда партии в начале 1966 г., касались прежде всего экономических начал управления народным хозяйством и ожидаемого эффекта не дали. В основе своей сохранилась административно-авторитарная система, тормозившая переход страны от экстенсивного развития народного хозяйства к стадии преобладания интенсификации производства. Даже в промышленности к началу 80-х гг. удалось автоматизировать или комплексно механизировать только 10-13% предприятий. Таким образом, лишь незначительная часть промышленных рабочих (в лучшем случае, каждый восьмой-десятый) трудилась на уровне современных достижений. Не менее 40% промышленных рабочих работали вручную. Масштабы интенсификации производства, проходившей тогда в США, особенно характеризовало использование почти полутора миллионов электронно-вычислительных машин. Кроме того, насчитывалось более 17 млн. Персональных ЭВМ, в СССР их было лишь несколько десятков тысяч.

39РГАЭ. Ф. 403. Оп.1.Д 295; Архив Госплана РСФСР. Оп.57.Д.

40 Безбородое А.Б. Власть и научно-техническая политика в СССР середины 50-х - середины 70-х гг. Мосгорархив. М., 1997. С.130

Изучая проблемы технического оснащения соревновавшихся, автор использовал исследования, проведенные работниками АН СССР в первой половине 60-х гг. и повторно в 1979 г. на предприятиях г. Горького и Горьковской области.41 Социологическое исследование 1979 г. являлось составной частью международного проекта «Автоматизация и промышленные рабочие». В поле зрения ученых находились производства, оснащенные наилучшим образом. За период между первым и втроым опросами фондовооруженность рабочего места в промышленности области возросла в три раза. По быстроте перевооружения производства более сложными механизмами и оборудованием область опережала промышленность СССР.

Среднегодовые темпы прироста технических новинок, освоенных в промышленности СССР, были следующими: в 1951 - 1960 гг. - 14,5%, в 1961 - 1970 гг. - 3%, в 1971 - 1979 гг. - 2,1%. Снижение темпов прироста противоречило самой природ^ НТР, задачам перехода к интенсификации. Горьковская область в этом отношении выделялась с лучшей стороны. Опережающее развитие характеризовало машиностроение и металлообработку, химию и нефтехимию, а также черную металлургию. На предприятиях станкостроения удельный вес прогрессивного оборудования достиг в 1979 г. 54%. Однако почти треть промышленных рабочих Горьковской области была занята ручным трудом. 30% рабочих мест находилось в весьма неблагоприятных санитарно-гигиенических условиях: высока степень шума, запыленности, загрязнения воздуха и т.д. Более 84% опрошенных рабочих и ИТР выразили желание активно участвовать в решении вопросов, связанных , с улучшением условий труда. При существовавшей тогда технической вооруженности 40% рабочих мест не требовали никакой подготовки, 15-20% - длительной. Сотрудникам АН СССР пришлось сделать вывод, что автоматизация осуществлялась только «в ее первоначальных . формах - внедрении полуавтоматов, автоматизированных одиночных станков, для которых характерна высокая доля ручных рутинных операций».

Состояние дел в одном из передовых индустриальных центров страны помогло понять картину в целом: к исходу 70-х гг. директива XXIV съезда КПСС осталось на бумаге. В намеченный срок, т.е. за 10 лет, промышленность СССР на рельсы интенсификации не перешла. Но высшая номенклатура не отказалась от наращивания ВПК. Гигантские расходы на новое строительство разного рода промышленных предприятий и Рабочий класс и технический прогресс. М., 1965; Рабочий класс и научно-технический прогресс. М., спецобъектов отвлекло средства от развития отраслей, призванных облегчить нормальное воспроизводство рабочей силы и поднять уровень жизни до соответствующего требованиям и возможностям НТР. В противоречивых условиях оказалась не только группа «Б», хронически отстававшая от тяжелой индустрии. В 50-70-е гг. усложнилась обстановка и на заводах, производящих основные средства производства. Многие из них нуждались в серьезной реконструкции, срок использования ранее установленного оборудования давно истек, обновления требовала и технология производства.

То время, когда конвейер считался прогрессивным средством механизации труда, на Западе уже миновало. В СССР еще в начале 60-х гг. конвейер рассматривался как революционизирующая форма организации производства. Социологи, изучавшие тогда Горьковскую область, написали об этом, особо выделяя литейное производство как одно их наиболее трудоемких. Через полтора десятилетия они вновь увидели преобладание на тех же предприятиях рабочих, имевших 3-4 разряды, т.е. большинство составляли работники поточно-массового (конвейерного) производства. В 1965 г. введение конвейера ученые воспринимали как предварительный шаг к будущей автоматизации. Необходимость быстрого перехода сомнений не вызывала, ибо государству, обществу было просто невыгодно «задерживаться на механизации или частной автоматизации»

Задержка» произошла. К началу 80-х гг. помимо всего предприятию приходилось расходовать на выплату рабочим немалые денежные средства для восстановления жизненных сил, отданных поточно-массовому производству. Затраты стали массовым явлением, что само по себе красноречиво свидетельствовало о дополнительных издержках экстенсивного пути развития советской экономики.

До наступления гласности считалось, что оборонные предприятия располагали наиболее квалифицированными кадрами. Логически этот тезис был безупречен, ибо призыв ничего не жалеть для обороны, для сохранения мира являлось аксиомой. Тем неожиданнее оказалась статья, опубликованная в 1989 г.1 в журнале «Коммунист», автор которой утверждал следующее: несмотря на лучшую оснащенность и более высокую квалификацию работающих в отраслях ВПК, все его интегральные экономические показатели (производительность труда, фондоотдача, энергоемкость и т.п.) существенно не отличались от других отраслей промышленности.42 Следовательно, «оборонка» значительно отставала по важнейшим экономическим показателям от аналогичных предприятий

42 Исаев А. Реформа и оборонные отрасли // Коммунист. 1989. №

США. В основном автор был прав. Подтверждают его выводы и данные о развитии промышленности Горьковской области. В 1970 - 1982 гг. фондовооруженность труда выросла на 93%, т.е. увеличилась вдвое, число установленных на предприятиях механизированных поточных и автоматических линий возросло на 69%. Техническая оснащенность намного обгоняла производительность труда. Так обстояли дела в регионе, где ВПК был хозяином. Но именно здесь большинство рабочих (от 76% до 87% опрошенных) не повышали свое профессиональное мастерство. Они не ссылались на нехватку времени, на возраст, на какие-то объективные препятствия. По их убеждению, имеющаяся квалификация вполне соответствовала предъявляемым требованиям.

Одна из причин такой ситуации (о чем уже говорилось) была связана с крайне медленным внедрением на предприятиях новейшей техники. Преобладало поточное производство, требовавшее работников самых низких разрядов. Обучение таких рабочих (особенно молодежи, закончившей среднюю школу) занимало всего 1-2 месяца, на Горьковском автозаводе - менее четырех недель. А подготовка рабочего 5 разряда (пятый и шестой относились к высшим) требовала до двух лет. Делопроизводство обследованных предприятий дает однозначный ответ на вопрос, какое решение чаще всего принимала администрация. Она шла на завышение зарплаты тем, кто готов был стоять у конвейера или заниматься ручным трудом.

Подобное латание дыр обеспечивало лишь сиюминутный выигрыш, вернее, сиюминутное решение проблемы. В конечном счете проигрывало предприятие, вынужденное завышать себестоимость продукции (закрывая глаза на ее качество); проигрывали рабочие, часто случайно выбравшие профессию и трудившиеся в дискомфортной для себя обстановке; проигрывала и правящая партия, поначалу поддержавшая призыв учиться работать и жить по-коммунистичеки, но впоследствии не сумевшая реализовать свои планы и тем самым создать базу для его массовой реализации. Нечто похожее произошло много раньше со стахановским движением. Но, если столь масштабные прсчеты руководства повторяются, нельзя все сводить к деятельности отдельных личностей; впору искать закономерность.

Допуская критику «отдельных недостатков», списывая провалы на последствия «субъективизма и волюнтаризма» (т.е. политики Хрущева), Брежнев и его соратники расписывались в собственном непонимании возглавляемой ими страны, той системы, для которой были характерны

48 Социалистический труд. 1983, №9. С. затратный механизм, кризисы недопроизводства, распыление капиталовложений (более двух третей последних уходило на сооружение предприятий и лишь около трети - на оснащение техникой), медленное освоение пущенных мощностей. Даже в «лучшую пятилетку», т.е. в восьмую, к концу 1970 г. лишь 50% предприятий и агрегатов, введенных в действие в 1966 - 1970 гг., освоили свою проектную мощность, но значительная часть из них - около 40% не достигла предусмотренных показателей себестоимости и производительности труда. После долгих споров в 1969 г. была, наконец, узаконена методика определения оптовых цен на новую продукцию. Понадобилось еще 8 лет, чтобы предусмотреть хозрасчетный эффект, его отсутствие тормозило заинтересованность трудовых коллективов во внедрении новой техники.

Руководство Госкомитета по науке и технике считало, что полное обновление основных производственных фондов промышленности должно происходить примерно за 17 лет. В основу были положены расчеты, заведомо уступавшие индустриальному Западу, но на практике и они постоянно нарушались.

Таким образом, переход советской индустрии в 60-70-е гг. на качественно новую стадию развития осуществить не удалось. Отставание от США не уменьшилось, а увеличилось, особенно в 70-е гг., когда по ряду важнейших показателе, отражающих уровень эффективности, качества, фондоотдачи, промышленность мало чем отличалась от рубежей начала 60-х гг. И хотя пресса, а также историки, социологи, экономисты по традиции сообщали о быстром обновлении техники, о росте производительности труда в каждой из прошедших в 60-70-е гг. пятилеток (а тем более за два десятилетия в целом), на самом деле принципиальных перемен в материально-технической базе соревнования не произошло. Намеченный скачок, призванный вывести отечественную индустрию на стадию массовой автоматизации, не состоялся.

Кризис советской системы мотивации труда и ослабление партийного руководства соревнованием. Долгое время советские авторы, освещавшие социально-экономические проблемы истории СССР, связывали эту тематику прежде всего с ростом трудовой активности рабочего класса, с энтузиазмом масс и их консолидацией вокруг КПСС. Получалось, что само существование советской системы, социалистического общества, руководимого партией, гарантирует дальнейший прогресс.

44 На пороге кризиса. С.

Вторая половина 80-х гг. вызвала к жизни уже иные работы, призванные объяснить просчеты в организации социалистического соревнования, неудачи в интенсификации производства, роль материальных стимулов в развертывании трудовой активности рабочих, вред уравниловки, место хозрасчета в социальном развитии общества. Впервые появились статьи, в которых весьма убедительно была подвергнута критике так называемая морально-этическая концепция соревнования, укоренившаяся в жизни и в трудах обществоведов. Их публикация вызвала раздражение значительного слоя партийных и профсоюзных работников, которым нужны были панегирики в адрес тех коллективов, где борьба за укрепление производственной дисциплины велась, по мнению авторов, на основе ленинских принципов организации соревнования и где коммунисты умело возглавляют работу по воспитанию сознательного отношения у рабочих к труду.

Разговор о мотивации труда, т.е. о материальной заинтересованности, об удовлетворенности рабочих условиями труда, своим положением в жизни общества - такой разговор сплошь и рядом не получал должной поддержки верхов. Некоторые ответственные работники партийного аппарата и ВЦСПС не желали принимать сам термин «мотивация труда». Власть имущие усматривали в нем отказ от классового противоборства с миром капитала, откуда, дескать, и «подброшены» соответствующие понятия.

Позиция, отстаиваемая номенклатурой, имела свои корни и пристрастия. Еще в 30-е гг. в СССР утвердился режим, в рамках которого господствовало централизованное плановое управление народным хозяйством, а запрет частной собственности, рыночной экономики крайне ограничивал личные интересы и конкуренцию. Директивы государства, возглавляемого партией, были обязательны и для горожан, и для колхозников, прикрепленных к местам труда. Весьма символичным в этом отношении было постановление правительства о преобразовании промысловой кооперации. Принятое в 1960 г., оно росчерком пера перевело артели промкооперации в государственный сектор. Ни о каких референдумах или даже опросах членов артелей не было и речи. Принудительный труд применялся в стройбатах, при использовании воинских частей на строительных и сельскохозяйственных работах (не говоря уже о заключенных). Государство распоряжалось всеми основными средствами производства, и у человека не было иного выбора, кроме как служить государству на диктуемых им условиях. Общество смирилось с тем, что экономика СССР вопреки всем намечавшимся планам и проводившимся мероприятиям функционировала в условиях преобладания экстенсивных методов, а развитие сопровождалось крайне расточительным использованием сырьевых, материальных и трудовых ресурсов. Неэффективность плановой административно-командной системы, которая не была ориентирована на человека, побуждала партийно-государственное руководство перманентно снижать пай работника в продукте его труда. По подсчетам советских экономистов, доля зарплаты во вновь создаваемой стоимости в развитых странах рыночной экономики составляла к началу 90-х гг. от 60 до 80%. В СССР треть рабочего времени человек трудился непосредственно на себя, остальное время - на государство.

Получался своего рода порочный круг: работа на государство с заранее определенным пределом оплаты не обеспечивала высокой производительности, не позволяла решить задачу «догнать и перегнать». Но достойно оплачивать труд не хватало средств, ибо мешала сравнительно низкая производительность труда. Руководство страны хорошо понимало противоречивый характер планов и задач, намеченных и решаемых с целью в кратчайший срок преодолеть отставание от Запада. Стремясь их преодолеть любой ценой, оно не гнушалось в выборе средств.

Недооценка человеческого фактора сопровождалась усилением коммандно-репрессивных методов управления промышленностью, сферой труда в целом. Обычным делом стали оргнаборы, разного рода мобилизации, трудовые повинности, уклонение от которых каралось в судебном порядке. В 1940 г., когда еще прославляли стахановское движение, были приняты законы, запрещавшие самовольный переход на другую работу; суду предавались лица, нарушившие трудовую дисциплину, в частности, за прогул без уважительной причины. Формирование трудовых ресурсов, провозглашенное тогда же, проводилось в виде мобилизации молодежи в возрасте от 14 до 18 лет; уклонение каралось в уголовном порядке. Все это означало, что проблема мотивации труда решалась наспех, в чрезвычайных условиях, когда партия продолжала «подхлестывать страну». Методы экономического стимулирования теряли свое значение.

Из воспоминаний ветеранов, а также из ряда социологических исследований видно, сколь пагубно административно-репрессивные меры сказывались на подготовке и использовании кадров. Глушилась инициатива и самостоятельность не только молодых рабочих; сама обстановка безудержного командования и контроля при невысокой стипендии, низкой оплате труда противоречила призыву сознательно участвовать в

45 Селюнин В. Кто загнал в тупик // Конституционный суд в Москве. М., 1992. С. 166социалистическом соревновании, в укреплении производственной дисциплины. Не помогло введение тарифной системы. Задуманная для недопущения уравниловки, она мало учитывала местные особенности и отраслевую специфику. Администрация использовала оплату труда по тарифам явно в своих интересах. В итоге побеждала «выводиловка», а не идея соблюдения баланса между затратами и оплатой труда. Государство, которое санкционировало преимущество внеэкономических методов над методами материальной заинтересованности, несло большие убытки. При действовавшей системе материального стимулирования выйти за узаконенные нормы оплаты труда было крайне сложно. Нередко более простой оказывалась дорога к «левому заработку», к «теневой экономике».

Изучение литературы и источников позволяет утверждать, что уравниловка базировалась не только на теоретических заблуждениях определенного слоя общественности и партийно-государственного руководства СССР. Отказ от уравнительного распределения и переход к распределению по труду требовал соответствующего уровня развития производительных сил, материального благосостояния населения, работников, подготовленных к повышению квалификации, к сдельщине, к повседневному функционированию отлаженного механизма организации труда и заработной платы.

Стахановское движение, инициированное высшей властью, стало возможным лишь тогда, когда на высшем уровне была действительно осознана проблема массовой подготовки квалифицированных рабочих. Важнейшую роль сыграла отмена ограничений на заработанную плату и энергичное распространение в промышленности мер материального и морального поощрения, особенно индивидуальной прогрессивной сдельщины.

Первоначально успех превзошел ожидания верхов. На всесоюзном совещании рабочих и работниц-стахановцев Сталин и Молотов заявили, что начался высший этап социалистического соревнования, который позволит в кратчайший срок удвоить и даже утроить выпуск продукции. Ради этого руководители партии и правительства обязали директоров предприятий и главных инженеров персонально отвечать за работу стахановцев, регулярно отчитываться о распространении движения, о его результативности. В итоге активность передовиков нового движения оказалась в прямой зависимости от бюрократической системы, уже сложившейся к середине бРЦХИДНИ. Ф.558.0п.8. Д.14; Платонов O.A. Воспоминания о народном хозяйстве. М., 1990. С.185

30-х гг. Призыв к «сплошной стахановизации» усугубил обстановку. Под мощным давлением сверху предприятия стали гнаться за рекордами. Последнее легче всего давалось на базе выпуска более простой продукции или с помощью максимального обеспечения группы новаторов за счет простоя других рабочих. В горячке «штурмов» нарушались технологические правила, оборудование работало на износ; случались аварии. Опасаясь обвинений в саботаже, многие руководители заводов и фабрик пошли по пути приписок. В создавшемся положении они не видели другого выхода. Каждый хозяйственник, партийный работник помнил слова, произнесенные Сталиным в 1934 г.: «Роль так называемых объективных условий свелась к минимуму, тогда как роль наших ч u u организации и их руководителей стала решающей, исключительной».

Исследования О.В. Хлевнюка,48 Н.Р. Коровина,49 в которых предпринята попытка показать природу стахановского движения, облегчают понимание последующих этапов развития соревнования, неизменно повторявших судьбы предыдущих. Касается это и вопроса о трудной мотивации. В течение первого года стахановского движения существовавшие нормы не пересматривались. Но уже в декабре 1935 г. секретарь ЦК ВКП(б) A.A. Андреев, выступая с докладом на пленуме ЦК, предельно откровенно заявил: «В конечном итоге самый важный по качеству результат стахановского движения - это переход на новые нормы».50 Сталин и Молотов такого откровения себе не позволили. Они были опытнее и прежде всего говорили о рождении в СССР нового человека, о становлении социалистической культуры, о превосходстве советского образа жизни над реалиями буржуазного мира, где царит бесправие, безработица, растет обнищание масс.

Но Андреев сказал правду. Этап быстрого роста зарплаты оказался коротким. Пересмотр норм вновь вошел в практику, решающее слово осталось за местной администрацией, которая согласовывала изменения с партийным начальством завода, райкома или обкома ВКП(б). Если же требовалась санкция наркомата, то согласование шло на уровне ЦК. В любом случае предпринимались шаги, сдерживающие рост зарплаты. Недаром заводские бухгалтеры получали премии за экономию средств, предназначенных для оплаты труда.

47 XVII съезд ВКП(б). 25 января - 10 февраля 1934 г. Стеногр. Отчет. М., 1934. С.

48 Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы. - М., 1996; Начинается с человека. Человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х годов (в соавторстве) М., Политиздат.

49 Коровин Н.Р. Рабочий класс России в. 30-е годы. Иванове 1994.

50 Андреев A.A. Стахановское движение и наши задачи М., 1935. С.

В фиктивных ненапряженных нормах часто были заинтересованы и рабочие, и дирекция. Первые могли получать реальную прибавку за несделанную часть работы, вторые - незаслуженные награды, премии. Возникла своего рода круговая порука; следствием являлась деградация системы материального стимулирования. Размывалось само понятие труда как духовно-нравственной категории. Происходило отчуждение труда. Трудолюбие и старательность сплошь и рядом утрачивали свой статус. Человек как мера деяний заменялся абстрактным лозунгом, планом, валом.

Ныне, пользуясь архивными материалами, мы знаем: в конце 30-х гг. по насыщенности техникой СССР существенно отличался от конца 20-х гг., а фондоотдача была ниже; считалось, что соревнование достигло высшего этапа (по данным на январь 1940 г. каждый третий рабочий был стахановцем), но с плановыми задачами промышленность не справлялась; уравниловка порицалась, однако пресекались и стремления к высоким ставкам (в них власти усматривали пробуждение частнособственнического инстинкта). Не продолжая перечень подобных парадоксов тех лет, отметим главное для данного раздела доклада: кризис советской системы мотивации руда возник не на пустом месте. По подсчетам ряда специалистов, к 1985 г. лишь 30% среднемесячной заработной платы рабочих и служащих были непосредственно увязаны с результатами их труда. В сложившихся условиях день ото дня усиливалась критика КПСС. То, что коммунистическая партия Советского Союза была типичной государственной структурой, многие в СССР понимали и прежде. Теперь развернулось обсуждение вопроса об ответственности единолично правящей партии за «проделанную работу».

Гласность помогла масштабно увидеть, как, каким образом партия руководила всеми сферами жизни огромного государства, возглавляемого ею. Сама структура комитетов КПСС (от районных до центрального) была приспособлена для государственного управления: промышленные отделы (в ряде случаев с разделением по отраслям индустрии) сельскохозяйственные отделы и т.п. Соответсвующие директивы инстанций имели приоритет над решениями всех других государственных и общественных органов. Так формировалась пирамида всеохватывающей власти (законодательной, исполнительной, судебной), каждый представитель которой нес ответственность прежде всего перед КПСС. Поскольку же партия действительно была инициатором и организатором социалистического соревнования, а без материального стимулирования оно теряло смысл, возникает необходимость посмотреть, в какой мере правящая партия учитывала это обстоятельство в 60-70-е гг. Большой интерес в этой связи представляет изучение деятельности организаций Волго-Вятского региона. Сохранившиеся в архивах документы помогают выявить основные причины, не позволившие перевести промышленность СССР на рельсы интенсификации, показать анахронизм советской системы мотивации труда, рассмотреть факторы, обусловившие неудачу экономической реформы (1965 г.) и снижение эффективности партийного руководства организацией соревнования.

Основная идея реформы заключалась в решительном усилении экономических методов руководства экономикой, коренном улучшении практики планирования, расширения хозяйственной самостоятельности предприятий, повышении ответственности трудовых коллективов и их материальной заинтересованности в результатах своей деятельности. Предусматривалось также осуществление перехода 1) на отраслевой принцип управления промышленностью; 2) от планирования роста объемов производства на базе валовой продукции к планированию на базе реализованной продукции; 3) к оценке деятельности предприятий по таким показателям, как прибыль, рентабельность производства. Однако наиболее серьезным последствием реформы стало восстановление и упрочение промышленных министерств, получивших неограниченную власть. Концепция и практика задуманной реформы не были направлены на слом административно-бюрократической системы управления; наоборот, они сохраняли ее. Такой результат закономерно проистекал из механизма практической реализации реформы, сконструированного в соответствии с интересами промышленных монополий.

В процессе проведения реформы партийные органы региона придавали особое значение зафиксированному в Уставе КПСС праву контроля первичными партийными организациями хозяйственного руководства предприятий. Данное положение было призвано обеспечить повышение роли первичных партийных организаций и партии в целом. Юридически оно не было оформлено в Конституции. Видимо, поэтому партийный аппарат, опасаясь возрастающей роли и значения директорского корпуса, стремился поставить его под свой контроль. Но на практике остановить возрастание роли хозяйственного руководства в лице отраслевых министерств и директорского корпуса не удалось. Многие директора ставили экономические вопросы на заседаниях партийных комитетов сугубо формально, для отчетов. Такие заседания больше походили на производственные совещания по партийным вопросам. Это не отменяло работу парткомов по осуществлению контроля за хозяйственной деятельностью предприятий региона. Например, на Кировском шинном заводе были избраны комиссии 1) по качеству продукции, 2) по внедрению новой техники и культуры производства, 3) по контролю НОТ, 4) по экономической деятельности предприятия, 5) по строительству. Продолжалась работа «по подбору кадров». Нередко возникали проблемы, которые не удавалось решить ни в 60-е гг., ни позднее. Они были обусловлены тем, что почти треть мастеров, начальников цехов и участков не имела специального образования. Заработная плата инжинерно-технических работников, мастеров была зачастую значительно ниже зарплаты квалифицированных рабочих. Неслучайно в эти же годы значительно увеличилось количество квалифицированных рабочих, имеющих среднее специальное и высшее образование. Причем, большинство из них упорно не поддавалось уговорам начальства перейти на должности мастеров и т.д.

Просчеты в материальном стимулировании осложнили внедрение и освоение новой техники, рост производительности труда, повышение качества продукции. В 1969 г. более четверти предприятий Мордовии не выполняли план по росту производительности труда. Причиной служили невысокая трудовая и производственная дисциплина, большие потери рабочего времени, низкие темпы внедрения новейшей техники. Ручным трудом здесь было занято более половины промышленных рабочих, о чем официально не говорилось.

Симптоматичным оказалось отношение к «щекинскому методу». Сущность метода заключалась в том, что комбинату был установлен твердый фонд заработной платы на 1967 - 1970 гг., а всю экономию от повышения производительности труда и высвобождения части рабочих оставляли в распоряжении коллектива. Химики сократили в течение двух лет 870 человек. Метод был одобрен ЦК КПСС. В регионе одобрили все обкомы, горкомы, райкомы. Дальше словесной поддержки дело не двигалось, ибо коренным образом противоречило принципу планирования от достигнутого, который издавна усвоили не только работники партгосаппарата и хозяйственники, но и широкие слои рабочих и служащих. Экстенсивный путь развития производства, безудержное строительство новых предприятий, новых городов - все это снимало вопрос о безработице. Наоборот, ощущалась нехватка кадров, особенно когда требовались рабочие высокой квалификации, либо лица, согласные заниматься ручным трудом. Интенсификация усиливала спрос на первых и открывала путь для энергичного вытеснения ручного труда. Но вопреки ожиданию обнаружилось довольно массовое нежелание повышать квалификацию или приобрести новую профессию. И хотя социологи и историки почти единодушно писали о тяге советских рабочих к знаниям, к современной технике, они явно не учли другого: зарплата работников, связанных с автоматикой, как правило, незначительно превышала заработок рабочих средней квалификации. В случае повторения «щекинского метода» болезненно решалась проблема высвобождения рабочей силы. Сама идея конкурентного отбора коробила соревнующихся, ибо противоречила их пониманию социалистического соревнования. Особенно сложно эти вопросы решались в небольших городах, где не было близких по профилю заводов и фабрик, а также местной системы переподготовки и т.д. В конце 60-х гг. остро чувствовалась, что укрепление власти промышленных министерств, стягивание всех нитей управления в Москву восстановило традиционный баланс сил, дав высшей промышленной бюрократии возможность влиять на любые государственные решения. В 70-е гг. союз между верхними и нижними эшелонами -министерствами и директорами - подкреплялся негласным договором между бюрократией и определенной часть трудящихся, о чем до сих пор не принято писать в трудах историков. Уже в годы восьмой пятилетки фонды потребления предприятий позволили наращивать социальные привилегии, прежде всего в отраслях ВПК, которые доминировали в Волго-Вятском регионе.

После XXIV съезда партийные комитеты сами начали руководить соревнованием, оставив профсоюзам лишь право утверждать его итоги совместными постановлениями партийных, хозяйственных, профсоюзных и комсомольских организаций. Самым действенным методом по отношению к «нерадивым» руководителям, срывающим планы, был вопрос: «А хотите ли вы оставаться членом партии?» На остальных воздействовали через соответствующие структуры партийных комитетов. Так, из политического руководителя партия официально превратилась в составную часть хозяйственного механизма, что на практике лишь усугубляло недостатки этого механизма, снижало ответственность и руководителей, и исполнителей. Пример тому реализация постановления ЦК КПСС «О работе по повышению эффективности производства на предприятиях автомобильной и химической промышленности Горьковской области в свете решений XXIV съезда КПСС». Постановление обсуждалось на пленумах обкомов, горкомов и райкомов, на собраниях первичных партийных организаций промышленных предприятий. Повсеместно принимались новые обязательства. Официально пятилетний план был выполнен досрочно с превышением. Факт выпуска сверхплановой продукции сомнений у соискателя не вызывает, но очевидно и другое: за первую половину 70-х гг. значительно увеличились цены на произведенную продукцию, заметно выросли производственные мощности. Сведения, сохранившиеся в архивах, обогащают эти соображения: далеко не все задачи, определенные в постановлении ЦК, были выполнены как в Горьковской области, так и в масштабах всего Волго-Вятского региона.

В те же годы началась регионализация починов. Каждый обком и даже райком считал своим долгом иметь местных инициаторов соревнования, чтобы получать знамена, премии, солидную прессу. Нередко это вело к искусственному созданию «маяков» соревнования, ради чего старались занизить годовые задания, а потом превзойти их. В результате планы и обязательства выполнялись, а темпы экономического развития страны неуклонно снижались. Корректировки, истоками имевшие довоенные пятилетки, стали бедствием для советской экономики. Исправление планов способствовало росту коррупции, теневым отношениям.

Крах коммунистической системы, - писал в 1997 г. Л.М. Тимофеев, -позволил заглянуть за кулисы и увидеть истинный размах и исторический смысл теневых отношений в Советском Союзе. Оказывается, что теневая реальность - это не только «вторая экономика» или коррупция, но охватывающая все общество в целом, законченная институциональная система (экономика, право, административные отношения и т.д.), действовавшая' целиком вне сферы юридического закона, или, иначе сказать, целиком вне сферы коммунистической доктрины».51 Схожим образом феномен советской теневой реальности объясняют в своих работах В. Найшуль, писавший об этом в 1991 г.,52 и Е.Т. Гайдар в книге «Государство и эволюция» в 1995 г.53 Много раньше, в 1927 г., лжегосударственную форму капитала времен НЭПа анализировал Ю. Ларин. Опираясь на статистические источники, он охарактеризовал слой чиновников (в несколько десятков тысяч человек), которые (будучи госслужащими) оформляли частные предприятия на имя своих родственников, компаньонов, а порой и на себя. Потом они перекачивали в эти предприятия государственные средства, находившиеся в их служебном расположении.

Советская номенклатура последующих десятилетий умело пользовалась этих механизмом. В 60-80-е гг., официально не провозглашая приватизации, она сохранила контроль над собственностью в руках государства (бюрократии) и одновременно вела дело так, что контроль над

51 Советское общество: возникновение. С.508

52 Независимая газета. 1991. 26 сентября

53 Книга Е.Т. Гайдара вышла в Москве в 1995 г.

51 Ларин Ю. Частный капитал в СССР. М. - Л. самими бюрократами все более ослабевал. Так административно-командная система формировала «под себя» советский рынок и эксплуатировала его. По некоторым данным, доходы «теневиков» в 70-е гг. измерялись миллиардами рублей в месяц. Немалые суммы доставались и тем, чьими руками главным образом и создавалась «левая» продукция. Но, вероятно, никогда не удастся подсчитать «стоимость» моральных издержек, порожденных сосуществованием в советском обществе теневых отношений с официальным курсом КПСС на упрочение и совершенствование развитого социализма. Общение с ветеранами убеждает, что в условиях растущего дефицита, введения во многих городах талонов на продукты питания, увеличения числа магазинов, где за товары платили валютой (они назывались «Березка»), с теневой экономикой пришлось столкнуться значительной части соревнующихся. По словам одного новатора, известного в 70-е гг., «чтобы днем у станка трудиться по-коммунистически, вечерами и в отпуске работал на частника».

Между тем ни в одном из архивов автору не удалось найти ни одного документа, так или иначе связанного с обсуждением вопроса о теневой экономике в 60-70-е гг. Одновременно из центральных газет того времени можно узнать, как ограничивались права хозрасчетных организаций, подвергались гонению директора заводов ( в частности, в Горьком), отстаивавшие экономическую самостоятельность трудовых коллективов. Сопоставляя архивные источники и газетные материалы, мы видим поступь теневой экономики, ослабление партийно-государственной власти. В такой обстановке движение за коммунистическое отношение к труду теряло свою изначальную привлекательность даже в глазах молодых рабочих. Практически оно в 60-е гг. становилось обычным трудовым соревнованием, точнее, работой, нацеленной на выполнение производственного плана. Не помогли и соревнования в честь юбилейных дат, связанных, например, с празднованием 100-летия Ленина, 50-летием образования СССР, годовщинами Октября. Ожидаемого эффекта они не давали. Идеологизация починов придавала соревнованию характер политических кампаний, что снижало интерес к состязательности.

Отказ от экономических преобразований, провозглашенных в 1965 г., заметно уронил авторитет нового руководства и КПСС в целом. Брежнев и его приближенные незаметно для себя отдали часть власти кругу директорского корпуса. С того рубежа значение парткомов падало, их секретари превращались в заместителей директора по идейно-воспитательной работе. Курс на стабилизацию кадров позволил новому генсеку заручиться поддержкой секретарей обкомов и ряда других структур. Он увереннее почувствовал себя в рамках ЦК КПСС. Но теперь на местах исключительные права присвоили себе руководители союзных, автономных республик и областей, секретари обкомов, горкомов КПСС и другие высшие чины номенклатуры. Складывалась обстановка, благоприятная для формирования местных кланов, группировок, для расширения сферы теневых отношений. • Коррупция в ту пору достигла такого уровня, что стали известны цены, дававшие возможность внеочередного получения квартиры, депутатского места в районе, городе, области, даже анкет, которыё заполняли желающие вступить в КПСС. Тем временем рабочие промышленных предприятий все реже и реже подавали заявления с просьбой принять в члены КПСС. Смена курса, которая произошла осенью 1964 г., поставила инициаторов движения за коммунистическое отношение к труду в противоречивое положение. Их называли разведчиками будущего, но оказалось, что это будущее решением правящей партии без серьезных объяснений переносится на очень отдаленные времена. После 1963 г. руководство страны уже не созывало всесоюзных совещаний передовиков и даже не встречалось с ними, хотя на словах, в лозунгах прежние призывы сохранились. Формальное отношение верхов к соревнованию усиливало ответную реакцию низов. Получался еще один заколдованный круг. Жизнь подсказала путь к примирению обоих сторон. Власть регулярно призывала трудовые коллективы к творческому подъему, партия организовывала коммунистические субботники, в которых демонстративно участвовали, работники партгосаппарата, секретари ЦК. Его величество рабочий класс (такая терминология стала обычной) все больше и больше.имитировал коммунистическое отношение к труду.

Рабочий класс, не имея возможностей для самоорганизации, оставался объектом исторического действия, а не хозяином страны. Он видел, как дважды срывались планы перевода производства на рельсы интенсификации, сколь утопичной оказалась программа массовой автоматизации и вытеснения ручного труда. Обещанные перемены в материально-технической базе соревнования не состоялись. Система мотивации труда не оправдала своего назначения, принцип материальной заинтересованности был настолько ограничен, что не давал должного эффекта. В этой обстановке движение за коммунистическое отношение к труду не могло сохранить первоначальный задор и потенциал. Его угасание, как и угасание соревнования в целом, стало существенным знаком ослабления партийного руководства обществом. Более того, по мере свертывания движения правящая партия теряла доверие промышленных рабочих, которых сама же провозглашала своей главной опорой.