Патофизиологические механизмы повышенной возбудимости головного мозга в условиях транскраниального действия импульсного магнитного поля (экспериментальное исследование) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 14.00.16, кандидат медицинских наук Коболев, Евгений Владимирович

• Коболев, Евгений Владимирович
• кандидат медицинских наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат медицинских наук Коболев, Евгений Владимирович

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ СОКРАЩЕНИЙ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I

ПАТОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ КОНТРОЛЯ ВОЗБУДИМОСТИ МОЗГА В УСЛОВИЯХ ПРИМЕНЕНИЯ ТМС п (обзор литературы)

1.1 .Эффекты ТМС на поведение и механизмы их осуществления

1.1.1 .Депрессивный синдром

- 1.1.2.Эпилептический синдром 16 1.1.3 .Нейрофизиологические и метаболические механизмы действия ТМС 21 1*.2.Применение модели киндлинга для тестирования антиэпилептических факторов

ГЛАВА

МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЙ

2.1. Экспериментальные животные

2.2. Исследование спонтанной двигательной активности, полового, пищевого, агрессивно- оборонительного и стереотипного поведения

2.3. Оценка позно- двигательных реакций

2.4. Модели повышенной возбудимости структур мозга

2.4.1. Фармакологический киндлинг

2.4.2. Острый генерализованный судорожный синдром

2.5. Вживление электродов для регистрации электрической активности, регистрация ЭЭГ и воздействие ИМП

2.6. Исследование тиол-дисульфидной и аскорбатной систем

2.7. Препараты, применявшиеся в работе

2.8. Гистологическая верификация зон введения препаратов, канюль и электродов

2.9. Статистическая обоработка результатов исследований

ГЛАВА

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ

3.1. Влияние ИМП и противосудорожных препаратов на показатели двигательной активности крыс в тесте «открытое поле»

3.1.1. Эффекты ИМП

3.1.1.1. Высокая индукция ИМП

3.1.1.2. Низкая индукция ИМП

3.1.2. Эффекты диазепама и ИМП

3.1.3. Эффекты карбамазепина и ИМП 62 . 3.1.4. Эффекты ламотриджина и ИМП

3.2.0пиат-зависимые механизмы эффектов ИМП на показатели поведения крыс

3.2.1. Тест открытого поля

3.2.2. Позно- тонические реакции

3.3.Влияние ИМП и противосудорожных препаратов на острые генерализованные судороги

3.3.1. Эффекты на каинат- индуцированный судорожный синдром

3.3.2. Эффекты на генерализованные судороги, индуцированные натриевой солью бензилпенициллина

3.3.3. Влияние сочетанного применения ИМП и противосудорожных препаратов на генерализованный судорожный синдром, вызванный натриевой солью бензилпенициллина

3.3.3.1. Эффекты ИМП и диазепама

3.3.3.2. Эффекты ИМП и карбамазепина gg

3.3.3.3. Эффекты ИМП и ламотриджина 9Q

3.4.Изменения функционального состояния антиоксидантной системы систем крови в условиях действия ИМП

3.4.1. Динамика функционального состояния тиол-дисульфидной системы в условиях действия ИМП разной 92 интенсивности

3.4.2. Динамика функциональных показателей аскорбатной окислительно-восстановительной системы в условиях действия ИМП разной интенсивности

3.5. Роль дофаминергических механизмов в контроле поведенческих реакций у киндлинговых животных в условиях применения ИМП

3.5.1. Показатели двигательной активности, полового и пищевого поведения

3.5.2. Стереотипное поведение

3.5.3. Агрессивное поведение

3.6.Влияние ИМП на абсансную форму эпилептической активности

- 3.6.1. Эффекты на частоту и длительность спайк- волновых комплексов

3.6.2. Динамика спектральной мощности ЭКоГ в условиях применения ИМП

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Патофизиологические механизмы повышенной возбудимости головного мозга в условиях транскраниального действия импульсного магнитного поля (экспериментальное исследование)»

Актуальность, проблемы. Метод транскраниального воздействия импульсным магнитным полем (ИМП), первоначально применявшийся, с целью неинвазивного определения показателей возбудимости двигательной коры, сегодня используется в качестве лечебного метода выбора при депрессии [Fleischmann A.et al., 1995; George M.S.et al, 1995 2002; Wassermann E.M.et al., 2001]. Отмечена его эффективность при восстановлении двигательной функции у пациентов, страдающих инсультом [Jin X.et al., 2002], болезнью Паркинсона [Pascual-Leone А., 1994; Potschka H.et al., 1999], при хроническом болевом синдроме [Pridmore S., Oberoi G., 2000]. В последнее время установлен нейропротекторный эффект ТМС, проявляющийся в условиях как in vivo, так и in vitro [Muller М.В. et al., 2000].

Таким образом, стимуляция нейрональных структур импульсным магнитным полем сопровождается формированием лечебных эффектов при «

• различных заболеваниях головного мозга. Поскольку в основе подобного воздействия находится локальное возбуждение индукционным током нейрональных элементов коры головного мозга [Wassermann Е.М., 1998; Wassermann E.M.et al., 2001], возможно полагать,, что транскраниальное применение ТМС, как дистантный метод возбуждения нейрональных структур, обеспечивает повышение функциональной активности саногенных антисистем мозга [Крыжановский Г.Н., 1980- 2003].

Полученные данные об эффективности ТМС при резистивной к фармакотерапии эпилепсии [Никитин С.С., 2003;Dhuna A.et al., 1991; Jennum P. et al., 1994; Tergau F., 1999; Tassinari C.A.et al., 2003; Ziemann U.et al., 1998] свидетельствуют о возможности активации антиэпилептической системы мозга [Крыжановский Г.Н., 1980- 2003; Шандра и соавт, 1999; Годлевский Л.С., 1992]. Следует подчеркнуть важное значение данного лечебного эффекта, так как развитие фармакорезистивности отмечается у трети пациентов, страдающих эпилепсией и регистрируется тенденция к дальнейшему ее росту [Гехт А.Б.и соавт., 2001;Карлов В.А., 1990; 1997;

Максутова А., Фрешер В., 1998; Одинок М.М., Дыскин Д.Е., 1997; Loscher W., 1998; 2003].

Исследование патофизиологических механизмов контроля нейрональной возбудимости у крыс в условиях транскраниального применения ИМП показало снижение активности бета- адренергических рецепторов Fleischmann A.et al., (1996); Ji R.R.et al., (1998); Levkovitz Y.et al., (1999, 2001); Luft A.R.et al., (2001), увеличение связывания серотонина 5-HTia рецепторами во фронтальной коре и поясной извилине, а также увеличение связывания NMDA в гиппокампе [Kole MJHLP.et aL, 1999]. Нейрогормональные изменения в условиях применения ИМП свидетельствуют о его противосгрессорном действии [Kanno M.et al., 2003; Keck M.E.et al., 2000]. Вместе с тем, в отношении судорожного, синдрома данные противоречивы-наряду с эффектами угнетения эпилептогенеза [Годлевский JI.C. и соавт., 2001; Ebert U., Ziemann U., 1999; Ziemann U.et al., 1998; Weiss, S.R.B. et al.,

1995] также отмечаются эффекты его облегчения [Jennum P., Klitgaard H.,

1996].

Одной из моделей эпилептического синдрома, которые представляют значительный интерес для разработки новых подходов к разработке методов лечения эпилепсии, является киндлинг и, в частности, его модификация-химический киндлинг [Крыжановский Г.Н., и соавт., 1985; 1987; 1989; Шандра А.А., 1998; Chen Z.et al., 2003; Dazzi L.et al., 1997; Post R.M., Weiss S.R.B., 1989]. Данная модель отражает патогенетические особенности генерализованных форм судорожного синдрома- как ее конвульсивной, так и неконвульсивной форм, а также поведенческих синдромов, сопутствующих хронической эпилептизации мозга и служит для эффективного тестирования антиэпилептических препаратов [Kalinchuk L.E., 2000; Ure J.A., Perassolo М., 2000; Shandra A.A.et al., 1996]. Можно полагать, что использование данной модели позволит идентифицировать особенности нейропатофизиологических механизмы контроля возбудимости структур мозга в условиях применения ИМП. Поэтому существенный интерес представляет исследование особенностей эффектов транскраниального применения ИМП на данной модели, сопоставление их особенностей с эффектами при острых генерализованых судорогах.

Связь работы с научными планами, программами. Диссертационная работа связана с фрагментом плановой научно-исследовательской работы (№ госрегистрации 0198U007842), в которой диссертант был соисполнителем.

Цель работы заключается в изучении поведенческих, биоэлектрических показателей возбудимости мозга животных с синдромами повышенной возбудимости мозга в условиях транскраниального воздействия импульсным магнитным полем и модуляции функционального состояния нейромедиаторных систем мозга.

Задачи исследования:

1.Изучить эффекты разных режимов транскраниального применения ИМП на поведение интактных крыс в тестах открытого поля и позно-тонических реакциях, а также особенности эффектов в условиях блокирования опиатергической системы налоксоном и активирования динорфином А1-13.

2.Изучить влияние ИМП на проявления каинат- и бензилпенициллин-индуцированного генерализованного судорожного синдрома.

3.Исследовать' эффекты сочетанного применения ИМП и противоэпилептических препартов- карбамазепина, ламотриджина, диазепама на модели генерализованной судорожной активности, индуцированной бензилпенициллином, а также в тесте открытого поля.

4. Изучить содержание тиол-дисульфидных групп, а также состояние аскорбатной окислительно- восстановительной системы в условиях применения ИМП.

5. Исследовать эффекты ИМП на проявления поведенческих нарушений в интерктальном периоде у киндлинговых крыс-исследовательское поведение крыс в тесте открытого поля, пищевое и половое поведение, а также агрессивно- оборонителное и стереотипное поведение крыс.

6. Изучить особенности эффектов ИМП на поведение киндлинговых крыс в условиях модуляции активности дофаминергической системы мозга.

7. Изучить эффекты ИМП на электрографические спайк- волновые проявления ранней фазы формирования киндлингового синдрома.

Объект исследования — крысы с синдромом хронической эпилептизации мозга.

Предмет исследования - патогенетические механизмы контроля возбудимости мозга.

Методы исследования - нейропатофизиологические- моделирование синдрома киндлинга, поведенческие , (наблюдение исследовательской активности в тесте "открытое поле", половое, пищевое, стереотипное, агрессивное поведение), изучение ЭЭГ. Амперотитрометрическое определение тиол- дисульфидных групп и фотометрическое- состояния окислительно- восстановительной аскорбатной системы, нейрофармакологические (внутрижелудочковые введения нейротоксинов). Весь массив данных обработан статистически с применением адекватных критериев оценки различий между группами.

Новизна исследования. Впервые показано, что транскраниальное применение ИМП (1,5 Тл) вызывает снижение показателей исследовательского поведения интактных крыс в тесте открытого поля, которое связано с активированием каппа- опиатных рецепторов. Установлено превалирование опиатергических компонентов крыс в спектре позно-тонических реакций под влиянием ИМП, усиление антиноцицептивного действия динорфина А1-13. Показана противоэпилептическая эффективность ИМП в условиях каинат- и бензилпенициллин- индуцированных форм судорожного синдрома. Впервые установлено потенцирование противосудорожного действия диазепама, ламотриджина и карбамазепина под влиянием ИМП. Впервые установлено, что под влиянием ИМП происходит увеличение уровня тиоловых групп в небелковой и в белковой фракциях крови, происходящее на фоне редукции дисульфидных групп в белковой фракции, а также увеличение содержания восстановленных форм аскорбиновой кислоты и уровня ее окисленных форм.

Впервые показано, что в условиях киндлинга, вызванного применением пикротоксина, в интериктальном периоде ИМП вызывает восстановление исследовательских реакций, увеличение полового и пищевого поведения, снижение агрессивно- оборонительных реакций. Установлено активирование дофаминергической системы мозга в интериктальном периоде киндлинга под влиянием ИМП, активирующее стереотипные поведенческие реакции животных. Установлена эффективность ИМП в ранней фазе формирования пентиленететразол- индуцированного киндлинга в отношении спайк-волновых комплексов, являющихся электрграфическими аналогами абсансной формы эпилепсии. Впервые установлено подавление мощности электрографической активности в спектре дельта- и альфа- ритма у киндлинговых животных в ранней фазе его формирования.

Практическое значение полученных результатов. Заключается в том, что полученные результаты позволяют обосновать новые подходы к неинвазивному купированию проявлений эпилептического синдрома путем транскраниального применения ИМП. Идентифицированные эффекты модуляции функциональной активности отдельных нейромедиаторных систем мозга в условиях применения ИМП составляют патогенетический базис экспериментальных подходов комбинированного применения ИМП и антиэпилептических препаратов, с целью повышения эффективности лечения эпилепсии.

Полученные экспериментальные результаты представляют значительный интерес для разработки новых подходов к экспериментальному лечению ряда поведенческих расстройств, обусловленных хронической эпилептизацией мозга и гиперактивностью соответствующих патологических систем.

Личный вклад соискателя. Автором был осуществлен патентно-информационный поиск, определены цель и задачи исследования, отработана экспериментальная модель и проведены экспериментальные исследования. Проведено статистическую обработку результатов исследования, оформление таблиц и графиков, сформулированы выводы и опубликованы основные положения работы.

Апробация результатов диссертации. Результаты исследований докладывались на научно- практических конференциях "Биофизические стандарты и информационные технологии в медицине" (Одесса, 2002, 2003), Пироговской научной конференции молодых ученых (Москва, 2003), VII-m международном конгрессе студентов и молодых ученых (Тернополь, 2003), научно- практической конференции - с международным участием, посвященной памяти профессора Я.Д.Киршенблата (Тернополь, 2003), а также на ежегодных итоговых конференциях молодых ученых Одесского госмедуниверситета (2000- 2002), межкафедральных конференциях Одесского госмедуниверситета (2000,2001).

Публикации. По материалам диссертации опубликовано 6 работ в журналах, из них 2- самостоятельные статьи. Получен патент на изобретение.

Структура и объем диссертации. Содержание работы изложено на 169 страницах машинописного текста и состоит из вступления, 3 глав, выводов и списка использованных источников, иллюстрирована 27 таблицами и 21 рисунком. Библиографический указатель включает 227 источников, из них- 67- отечественные.

Заключение диссертации по теме «Патологическая физиология», Коболев, Евгений Владимирович

ВЫВОДЫ

1.Транскраниальное применение ИМП сопровождается снижением двигательной активности интактных крыс в тесте «открытое поле» Выраженность эффекта убывала в ряду показателей: число центральных ПК; общее число ПК, число стоек с опорой и без опоры, число заглядываний в отверстия пола, число эпизодов груминга, уринации и дефекации. Наибольшая выраженность эффектов регистрировалась через 0,5 ч с момента применения «среднего» числа импульсов индукцией 1,5 Тл и уменьшалась при снижении индукции ИМП.

2. Эффекты ИМП на поведение интактных крыс в тесте открытого поля блокировались под влиянием введения налоксона в большой дозе, что свидетельствует об участии каппа- опиатных в механизмах их развития. Под влиянием ИМП отмечается модификация позно- тонических реакций крыс в виде возрастания опиатергических компонентов, которые блокируются в условиях применения налоксона. Антионоцицептивное действие агониста. каппа- опиатных рецепторов динорфина А1-13 усиливалось под влиянием ИМП.

3. Транскраниальное применение ИМП оказывает противосудорожное действие на модели каинат- и бензилпенициллин- вызванного судорожного синдрома, что свидетельствует о снижении тонуса эндогенной системы возбуждающих аминокислот и усилении ГАМК-ергического контроля. В условиях генерализованых судорог, индуцированных бензилпенициллином, под влиянием ИМП регистрировалось усиление выраженности противосудорожных эффектов диазепама, ламотриджина и карбамазепина. Усиление эффектов препаратов имело место также в отношении горизонтального поведения крыс в тесте открытого поля.

4. Транскраниальное действие ИМП связано с зависимым от интенсивности воздействия (числа импульсов) активированием антиоксид антных механизмов, проявляющихся в увеличении уровня тиоловых групп как в небелковой, так и в белковой фракциях крови, редукции дисульфидных групп в белковой фракции и возрастании коэффициента SH/SS- в обеих исследованных фракциях крови. ИМП относительно незначительной интенсивности (10 импульсов) приводит к увеличению содержания восстановленных форм АК, в то время как более интенсивное воздействие (40 импульсов) сопровождается как выраженным подъемом уровня АК, так и увеличением содержания ее окисленных форм, в основном за счет роста содержания ДКГК.

5. На модели киндлинга индуцируемого применением субконвульсивных доз пикротоксина в интериктальном периоде отмечено снижение исследовательского поведения крыс, выраженности полового и пищевого поведения животных, что может рассматриваться в качестве модели депрессивных нарушений. В этих условиях ИМП оказывает стимулирующее влияние на сниженные в связи с киндлингом формы поведенческой активности. ИМП, а также L-DOPA усиливаются компоненты стереотипного поведения киндлинговых крыс, а при сочетанном применении факторов отмечается потенцированный стимулирующий эффект, что свидетельствует об активации дофаминергической системы мозга, как механизм реализации транскраниальных эффектов ИМП на поведение киндлинговых животных.

6. Синдром агрессивного поведения киндлинговых крыс подавляется под влиянием транскраниального воздействия ИМП, в то время как L-DOPA облегчает формирование агрессивных реакций и снижает антиагрессивный эффект ИМП. Блокирование дофаминергической системы галоперидолом усиливает антиагрессивное действие ИМП, что свидетельствует о возможном участии недофаминергических систем мозга, в формировании данного эффекта ИМП.

7. Под влиянием ИМП отмечается подавление частоты и продолжительности периодов генерирования спайк- волновых комплексов, индуцируемых на ранней стадии формирования киндлинга с помощью пентиленететразола. Данный эффект наибольшую выраженность в диапазоне средней» интенсивности воздействия и свидетельствует об эффективности транскраниального воздействия ИМП в отношении абсансной формы эпилепсии.

8. Под влиянием ИМП преимущественному снижению подвергаются электрические сигналы в спектре дельта и альфа ритма на фоне тенденции к снижению мощности ритмов остальных спектральных диапазонов и увеличения гамма ритма в коре мозжечка. Подобные изменения свидетельствуют о возможном реализации влияния ИМП путем угнетения таламо-кортикальной синхронизации, а также увеличения десинхронизирующих влияний структур антиэпилептической системы мозга.

9. Транскраниальное применение ИМП представляет собой эффективный неинвазивный метод кмопенсации повышенной возбудимости структур головного мозга, в основе действия которого лежат механизмы активирования опиатергической, ГАМК-ергической, дофаминергической систем мозга, повышения тонуса антиоксидантной системы, а также снижение функциональной активности эндогенной системы возбуждающих аминокислот.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенные исследования показали, что под влиянием транскраниальных воздействий ИМП у интактных крыс отмечаются изменения поведения, развиваются изменения чувстствительности головного мозга к действию нейротоксинов. Данные эффекты регистрируются в условиях применения ИМП относительно высокой индукции отдельных импульсов (1,5 Тл).

С увеличением числа импульсов (от 10 до 40) ИМП вызывало угнетение показателей исследовательской активности крыс в тесте «открытое поле» возрастающей выраженности. Рассматривая отдельные показатели двигательной активности животных, следует отметить, что выраженность эффекта убывала в ряду показателей: число центральных ПК; общее число ПК, число стоек с опорой и без опоры, число заглядываний в отверстия пола и число эпизодов груминга, уринации и дефекации. Наибольшая выраженность снижения исследуемых показателей регистрировалась через 0,5 ч с момента транскраниального воздействия ИМП и через 6 ч сниженным сохранялся только показатель пересеченных центральных ПК. Через 24 ч все исследуемые показатели не отличались от таковых в группе контроля.

Воздействия ИМП стимулами меньшей индукции (0,1 Тл) также сопровождалось уменьшением исследуемых в тесте открытого поля показателей у интактных животных. Однако следует подчеркнуть, что выраженность и продолжительность имеющих место изменений были меньшими в сравнении с соответствующими изменениями, отмеченными при ИМП индукцией 1,5 Тл. Так, в этих условиях транскраниальное воздействие 20 и 40 импульсами ИМП при индукции 0,1 Тл сопровождалось снижением показателей числа пересеченных квадратов (преимущественно центральных), а также числа вертикальных стоек без опоры на протяжении не более 60 мин с момента применения ИМП. Подобная незначительная продолжительность эффектов ТМС была зарегистрирована при воздействиях на мозг крыс и изучении динамики уровня АКТГ и кортизола, которые сохранялись измененными на протяжении не более суток с момента воздействия [Каппо M.et al., 2003; Keck M.E.et al, 2000]. Причем, применялась ТМС относительно высокой индукции отдельных импульсов (1,5 Тл).

Таким образом, наиболее воспроизводимыми и выраженными изменениями двигательной активности животных были таковые, отмечаемые через 30 мин с момента воздействия ИМП индукцией импульсов 1,5 Тл при их числе от 20 до 40. Поэтому данные параметры были избраны для последующих экспериментальных исследований.

Одним из возможных механизмов ИМП- индуцированных изменений поведения крыс поля является повышенная активность опиатергической системы. Так, при изучении эффектов ИМП на двигательную активность и позно- тонические реакции интактных крыс в настоящем исследовании установлено значение активирования опиатергической системы, как механизма ответственного за развитие постстимуляционных эффектов: установлены блокирование эффектов ИМП на двигательную активность животных в тесте открытого поля, а также реверсия ряда показателей позно-тонических реакций под влиянием антагониста опиатных рецепторов налоксона.

Изучение доза-зависимого действия налоксона на показатели исследовательских поведенческих реакций крыс в тесте открытого поля, а также известная способность препарата блокировать преимущественно |i-опиатные рецепторы при введении его незначительной дозы (1,0 мг/кг, в/бр) и к- опиатные рецепторы приведении большой дозы (10,0 мг/кг, в/бр) [Caldecott-Hazard S., Engel J., 1987], позволяет придти к выводу, что в наблюдаемых эффектах ИМП принимает участие в большей степени активирование к- опиатных рецепторов. Следует отметить, что подобное вовлечение опиатных рецепторов отмечено и в контроле возбудимости мозга после проведения электрошока [Tortella F.C.et al., 1989]. Также следует отметить, что если активирование ji-опиатных рецепторов может сопровождаться как подавлением, так и облегчением возбудимости нейрональных образований, то активирование к- опиатных рецепторов сопровождается преимущественно тормозным действием на возбудимость нейронов [Громов JI.A., 1991; Крыжановский Г.Н., 1986; Шандра А.А. и соавт., 1999; Tortella F.C.et al., 1989].

Активация эндогенной опиатной системы после транскраниального применения ИМП подтверждается изменениями структуры позно-тонических реакций, в которой преобладали опиатергические компоненты. Так, у крыс определялось выраженное повышение порога болевой чувствительности животных в тесте защипывания кончика хвоста корнцангом, развитие экзофтальма, эксплозивности, характерное приведение конечностей, изменение тонуса отдельных групп мышц [Myslobodsky M.et al., 1981]. Указанные изменения блокировались под влиянием введения налоксона в дозе 10,0 мг/кг, что показывает патогенетическую роль активирования каппа- опиатных рецепторов в их развитии. Эффект потенцирования действия агонистов к- опиатных рецепторов (динорфина А1-13) под влиянием ИМП подтвержден также показанным в работе фактом развития выраженного антиноцицептивного действия ИМП и динорфина А1-13 при их сочетанном применении в самостоятельно неэффективных режимах и дозах.

Возможно, активирование эндогенной опиатной системы под влиянием ИМП у интактных животных обусловливает антидепрессивное действие, которое является одним из наиболее выраженных центральных эффектов ТМС [Tergau F., 1999, Ziemann U.et al, 1998]. В контексте данного предположения требуют исследования взаимоотношения активации к-опиатных рецепторов и функциональных механизмов серотонинергической системы, а также бета-адренореактивных структур, изменения со стороны которых имеют место при ТМС [Levkovitz Y.et al., 1999].

Под влиянием ИМП, предъявляемых транскраниально в виде серии импульсов достаточно высокой индукции (1,5 Тл), сопровождалось изменениями патофизиологических механизмов контроля возбудимости структур головного мозга у экспериментальных животных. Эффект подобного воздействия проявлялся в повышении устойчивости нейрональных образований мозга к действию эпилептогенов, вызывающих различные нейрохимические изменения (стимуляция рецепторов возбуждающих аминокислот каиновой кислотой, блокирование ГАМКергических механизмов бензилпенициллином). Проведенные исследования позволили установить, что данное действие ИМП обнаруживается как в условиях моделирования острой формы судорожного синдрома, так и при хронической эпилептизации мозга — на модели фармакологического киндлинга.

В условиях острых генерализованных судорог, индуцируованных внутрижелудочковым применением КК, противосудорожное действие ИМП проявлялось в увеличении среднеэффективных доз эпилептогена, индуцирующих КС и ТЭПК, причем степень увеличения дозы КК, индуцирующей КС была более высокой в сравнении с таковой, индуцирующей ТЭПК. Наибольшая выраженность противосудорожного действия ИМП имела место при «средней» интенсивности воздействия, когда число импульсов составляет 20; при меньших и больших интенсивностях выраженность противосудорожного эффекта снижалась.

Полученные результаты показали также, что в условиях применения ИМП разной интенсивности (от 10 до 40 импульсов, 1,5 Тл) у животных регистрируется снижение выраженности судорожных реакций, индуцируемых с помощью в/жел применения натриевой соли бензилпенициллина. Наиболее выраженное увеличение среднеэффективных доз эпилептогена отмечалось в условиях ИМП некоторой «средней» интенсивности (20 импульсов), в то время как снижение и, соответственно, увеличение числа импульсов сопровождалось уменьшением выраженности противосудорожного эффекта.

Следует подчеркнуть, что установленная особенность «колоколообразной» зависимости противосудорожного эффекта от интенсивности ИМП отличает таковую, характерную для эффектов ИМП в «открытом поле», что может свидетельствовать о диссоциации механизмов противосудорожного действия ИМП и его действия на исследовательское поведение животных.

Установленная эффективность ИМП в отношении КК- и пенициллин-индуцированных генерализованных судорожных синдромов свидетельствует о том, что под влиянием транскраниального применения ИМП происходит снижение функциональной активности эндогенной системы возбуждающих аминокислот и повышается активность ГАМК-ергической системы мозга.

Полученные результаты свидетельствуют, таким образом, о комплексном характере изменений нейромедиаторных систем мозга под влиянием ИМП. Данное положение нашло развитие в исследованиях сочетанного применения ИМП и противосудорожных препаратов, в основе действия которых находятся различные механизмы. Так, полученные результаты свидетельствуют о том, что под влиянием ИМП существенно возрастают противосудорожные эффекты диазепама, проявляющиеся в возрастании эффекта предотвращения генерализованного судорожного синдрома, индуцируемого внутрижелудочковым применением бензилпенициллина, снижении величины среди еэффективной дозы препарата. Также в условиях воздействий ИМП снижались среднеэффективные дозы ламотриджина и карбамазепина, предотвращающие формирование генерализованного судорожного синдрома, индуцируемого введением бензилпенициллина.

Таким образом, как результаты изучения влияния ИМП на каинат- и пенициллин- индуцированную судорожную активность, так и результаты сочетанного применения ИМП и противоэпилептических препаратов на моделях острых генерализованных судорог, индуцируемых каиновой кислотой и бензилпенициллином у интаткных крыс, свидетельствуют о том, что под влиянием ИМП происходит блокирование активности эндогенной системы возбуждающих аминокислот. По всей вероятности, в этих условиях возможным является использование глутаминовой кислоты на путях ее метаболизма, связанных с синтезом ГАМК, а также синтезом глутатиона и повышением антиоксидантного потенциала за счет увеличения содержания тиоловых групп в нервной ткани. Косвенным свидетельством возможности реализации обеих упомянутых возможностей является подавление пенициллин- вызванных судорог, а также увеличение содержания тиоловых групп в плазме крови крыс, подвергнутых ИМП. Усиление эффективности диазепама под влиянием ИМП также может быть рассмотрено в качестве доказательства повышенного синтеза ГАМК, так как известно потенцирование эффектов бензодиазепинов под влиянием ГАМК-миметических препаратов [Крыжановский Г.Н., 1986].

Следует отметить, что блокирование эндогенной системы возбуждающих аминокислот под влиянием конкурентных антагонистов их рецепторов сопровождается увеличением внеклеточной концентрации дофамина и развитием амфетамин- подобных поведенческих изменений [Potschka H.et al., 1999]. Поэтому возможно полагать, что в условиях снижения функциональной активности эндогенной системы возбуждающих аминокислот, отмечаемого в условиях применения ИМП также складываются условия активирования дофаминергической системы мозга. Данный эффект может иметь значение в плане реализации противоэпилептических эффектов ИМП, поскольку агонисты дофаминовых рецепторов второго типа оказывают противоэпилептическое действие [А1-Tagir G., 1990]. Вызванное ИМП активирование дофаминергической системы мозга также может иметь значение в плане объяснения усиления эффективности карбамазепина, в спектре нейротропных эффектов которого представлен дофаминмиметический механизм [Гусев Е.И., Бурд Г., 1994; Карлов В. А., 1997]. Возможно полагать, что и в основе ИМП-индуцированного усиления эффектов диазепама, ламотриджина и карбамазепина в отношении показателей двигательной активности интактных крыс в тесте открытого поля, установленных в настоящем исследовании, также находятся сходные механизмы.

Таким образом, проведенные исследования показывают, что ИМП потенцирует противосудорожные эффекты ряда препаратов, отличающихся механизмами развития противоэпилептических эффектов. Данное неспецифическое потенцирование может быть объяснено многокомпонентным характером эффектов, индуцируемых ИМП в ткани мозга, представляющим собой благоприятный метаболический и функциональный базис для реализации действия нейротропных препаратов. Следует подчеркнуть, что подобные комплексные функциональные эффекты характерны для активирования «антиэпилептической системы мозга», что лежит основе надежности контроля патологической возбудимости нейрональных образований мозга [Годлевский JI.C., 1992; Годлевский JI.C. и соавт., 2002; Крыжановский Г.Н. и соавт., 1992; Шандра А.А. и соавт., 1999]. .

Одним из эффектов активирования антиэпилептической системы мозга является активирование антиоксидантных механизмов как в нервной ткани, так и в крови [Никушкин Е.В., 1991; Шандра А.А. и соавт., 1999]. Поэтому в настоящем исследовании было проведено исследование содержания тиол-дисульфидных групп, уровня АК и ее окисленных форм в условиях применения ИМП.

В результаты проведенных исследований, установлено, что под влиянием ИМП относительно низкой интенсивности (10 импульсов) в крови животных происходило возрастание тиоловых групп -в небелковой фракции на фоне снижения дисульфидных групп в белковой фракции. При этом имели место тенденции к возрастанию содержания дисульфидных групп в небелковой фракции и тиоловых- в белковой фракции крови и возрастанию коэффициентов SH/SS как в небелковой, так и в белковой фракциях.

Полученные результаты показали, что увеличение интенсивности (числа импульсов) ИМП сопровождается возрастанием выраженности изменений в состоянии тиол-дисульфидной системы крови. При этом отмечается увеличение содержания тиоловых групп как в небелковой, так и в белковой фракциях, редукция дисульфидных групп в белковой фракции и возрастание коэффициента SH/SS- в обеих исследованных фракциях крови.

Рассматривая возможные механизмы имеющих место нарушений, следует подчеркнуть, что изменения со стороны небелковой тиол-дисульфидной системы цельной крови могут происходить за счет низкомолекулярных соединений- глютатиона и эрготионеина, основная масса которого сосредоточена в эритроцитах. Кроме того, часть глютатиона может быть высвобождена из депо в результате высвобождения из связанного состояния с различными сывороточными и тканевыми белками. Поэтому можно полагать, что нарастание суммарного содержания небелковых тиол-дисульфидных фракций может быть обусловлено освобождением низкомолекулярных соединений из их связи с белками. Вместе с тем, повышение суммарного содержания небелковых SH- и SS- групп, возможно, связано с усилением их синтеза. Одной из возможностей усиления синтеза тиоловых групп может быть усиленный метаболизм глутамата, поскольку снижается расходование глутаминовой кислоты системой эндогенных возбуждающих аминокислот.

Таким образом, полученные данные показали, что воздействие ИМП относительно незначительной интенсивности (10 импульсов) приводит к увеличению содержания восстановленных форм АК, в то время как более интенсивное воздействие (40 импульсов) сопровождается как выраженным подъемом уровня АК, так и увеличением содержания ее окисленных форм, в основном за счет роста содержания ДКГК. По- видимому, в основе увеличения уровня АК может находиться вовлечение под влиянием ИМП гипоталамо- гипофизарно- надпочечниковой оси [Kanno M.et al., 2003; Keck M.E.et al., 2000], что имеет своим результатом повышенное высвобождение АК из надпочечных желез и представляет собой один из механизмов формирования стрессорной реакции [Меерсон Ф.З., 1984].

Установленная особенность действия ИМП, связанная с увеличением антиоксидантного потенциала крови может представлять собой существенный механизм терапевтического действия данного воздействия при различных заболеваниях мозга. Можно полагать, что неспецифическая интенисификация антиоксидантных механизмов обеспечивает стабилизацию липидных компонентов мембран нейронов, оптимизирует активность рецепторных комплексов как за счет липидного окружения, так и, возможно, на уровне самих молекул белков, которые, как, установлено в настоящей части исследования, подвергаются существенной модификации под влиянием ТМС. В конечном счете подобные изменения неспецифически облегчая взаимодействие лигандов с рецепторных комплексов, формируют благоприятные условия для повышения активности нейромедиатолрных систем мозга, что соответствует полученным в настоящей работе результатам потенцирования эффектов нейротропных препаратов с различным нейрохимическим механизмом действия.

Представляет интерес анализ патофизиологических механизмов контроля возбудимости мозга, складывающихся в условиях применения ИМП, у киндлинговых крыс. Данная модель отличается изменением чувствительности ряда рецепторных систем к действию соответствующих медиаторов (ГАМК, дофамина, глутаминовой кислоты) и может служить в качестве тест- системы для идентификации механизмов действия фармакологических препаратов, а также иных факторов, изменяющих возбудимось нейрональных образований [Крыжановский Г.Н. и соавт., 1988; Шандра А.А. и соавт., 1999].

Полученные в условиях киндлинговой модели, вызываемой повторным применением пикротоксина результаты показали, что в условиях киндлингового синдрома у животных наблюдаются отчетливые нарушения исследовательского, полового, а также пищевого поведения. При этом нарушения исследовательского поведения заключались в редукции показателей горизонтального и вертикального поведения, снижении числа заглядываний животных в отверстия пола, а также уменьшении выраженности поведения груминга ("приведения в порядок"). Снижение выраженности полового поведения имело место в виде увеличения показателей латентного периода садки самцов, интромиссии, а также снижалась частота садок. Указанные изменения отмечались на фоне снижения пищевого поведения животных, выражавшемся в редукции количества потребляемой пищи и снижении массы тела животных.

Одним из наиболее вероятных механизмов формирования указанных нарушений у киндлинговых крыс является уменьшение функциональной активности дофаминергической системы мозга, принимающей участие в контроле названных форм поведения животных [Potschka H.et al., 1999]. Это предположение согласуется с данными, полученными Dazzi L. et al. 1997, в которых было показано, что при химическом киндлинге, индуцированном пентиленететразолем возрастает внеклеточная концентрация дофамина в стриатуме и прилежащем ядре. Согласно мнению Potschka H.et al., (1999), которые также показали увеличение гомованилиновой кислоты во внеклеточных микродиализатах при ЭС — амигдалярном киндлинге у крыс, при киндлинге происходит возрастание фоновой (базальной) активности дофаминергических нейронов в вентральном и дорзальном стриатуме.

Следует отметить, что эти результаты в значительной степени дополняют ранее высказанное положение о возможной гиперчувствительности дофаминовых рецепторов стриатума при пикротоксин- индуцированном киндлинге, как причины развития ряда поведенческих синдромов [Шандра А.А.и соавт., 1999]. Можно полагать, что дофамин, определяемый в диализируемой жидкости, не отражает реальных взаимоотношений трансмиссии на уровне действия дофамина на D2-дофаминовый рецептор, так как затруднено его проникновение из внеклеточного пространства в синаптическую щель, в которой также высокой является монооксидазная активность. Вместе с тем, по- видимому, действие на пресинаптический Di рецептор усилено, что обусловливает снижение высвобождения дофамина из пресиналтических окончаний и развитие гиперчувствительности D2 дофаминовых рецепторов. Таким образом, первоначальная концепция повышенной чувствительности D2 дофаминовых рецепторов при фармакологическом киндлинге [Шандра А.А.и соавт., 1999] позволяет объяснять патофизиологические механизмы, складывающиеся в связи с нейрофармакологическим анализом синдрома.

Представленные результаты показали, что поведенческие нарушения у крыс с фармакологическим киндлингом, отмечаемые в период между судорожными проявлениями, могут быть охарактеризованы как депрессивный синдром, поскольку имеет место снижение исследовательского поведения крыс, уменьшение выраженности полового и пищевого поведения животных. Учитывая эффективность транскраниального воздействия ИМП при депрессивных расстройствах [Никитин С.С., 2003; Fleischmarai A.et al., 1995; George M.S.et al., 1995 2002; Wassermann E.M. Lisanby S.H., 2001], существенный интерес представляло изучение эффектов данного воздействия, а также сравнительная оценка с эффективностью L-DOPA (100,0 мг/кг, в/бр), применяемого с целью активирования дофаминергической системы мозга.

В течение периода отсутствия повторных киндлинговых воздействий подпороговыми дозами пикротоксина отмечалось снижение выраженности поведенческих нарушений. Следует отметить, что подобный период (свободный от киндлинговых раздражений) сопровождается обратным развитием и эпилептиформных проявлений киндлинга [Шандра А.А.и соавт., 1999], что может быть связано с восстановлением функциональной активности опиатергической системы мозга [Крыжановский Г.Н. и соавт., 1988; 1992; Шандра А.А.и соавт., 1991 Шандра А.А.и соавт., 1999].

Рассматривая возможные механизмы выявленных нарушений, следует отметить, что их возникновение может быть связано с первичным повышением активности опиатергической системы мозга, способствующее снижению дофаминергической регуляции [Громов Л.А., 1992; Olson G.A.et al., 1989]. В частности, подавление поведения в тесте "открытого поля" регистрируется после применения агонистов опиатных рецепторов [Шандра А.А.и соавт., 1999, Olson G.A.et al., 1989], а высвобождение гонадотропин-рилизинг- фактора, стимулирующего половое поведение, находится под тормозным контролем со стороны эндогенной опиатной системы [Kalra S.P., Kalra P.S., 1983]. Пищевое поведение угнетается под действием агонистов каппа-опиатных рецепторов [Olson G.A.et al., 1989]. Поэтому возможно полагать, что у крыс с пикротоксин- вызванным киндлингом имеет место активация эндогенной опиатной системы, обеспечивающая депрессию видоспецифичных форм поведения животных. Данное предположение подтверждается результатами исследований [Шандра А.А.и соавт., 1991], показывающим, что в цереброспинальной жидкости животных с фармакологическим киндлингом появляются пептидные факторы, имеющие афинность к опиатным рецепторам. По истечении промежутка времени (две недели) происходит самопроизвольное снижение тонуса данной системы и восстановление двигательной активности животных.

В проведенных исследованиях установлено, что в раннем периоде киндлингового синдрома под влиянием ИМП (10 импульсов, 1,5 Тл) происходит восстановление нарушенных в связи с формированием киндлинга поведенческих реакций, в том числе и потребления пищи и воды, что определялось в течение 24-часового промежутка с момента воздействия. Сходный эффект восстановления поведенческих нарушений имел место и в условиях применения животным L-DOPA (100,0 мг/кг, в/бр). Однонаправленный характер развития эффектов L-DOPA и ИМП, их сопоставимая выраженность может свидетельствовать о том, что магнитная стимуляция реализует действие благодаря активированию дофаминергической системы мозга, что согласуется с мнением [Levkovitz Y.etal., 1999].

Вместе с тем, следует отметить, что воздействие ИМП также приводит к активированию эндогенной опиатной системы-в наших исследованиях показано, что применение антагониста опиатных рецепторов налоксона (10,0 мг/кг, в/бр) блокирует изменения двигательной активности интактных крыс после транскраниального применения ИМП [Коболев Е.В., 2002]. Объяснить данное противоречие возможно тем, что у киндлинговых крыс складываются исходные иные, чем у интаткных животных взаимоотношения между дофаминергической и опиатергической системами. В частности, исходя из указанных фактов исходно высокого тонуса опиатергической системы, возможно полагать, что дальнейшая ее активация представляется затруднительной, в то время как незначительная дополнительная активация выброса дофамина пресинаптическими терминалами на фоне повышенной чувствительности D2 дофаминовых рецепторов сопровождается формированием амфетамин- подобных поведенческих эффектов. Подобная возможность также подтверждается установленной эффективностью L-DOPA в отношении модуляции киндлинг- вызванных расстройств поведения-синдрома стереотипного поведения и агрессивности- у интактных животных препарат не вызывал подобных изменений поведения.

Следует подчеркнуть сложный характер взаимоотношений между дофаминергической, опиатергической системами и системой возбуждающих аминокислот, имеющий место в условиях киндлинга [Шандра А.А.и соавт., 1999]. Первичным при киндлинге может быть активирование эндогенной опиатной системы [Шандра А.А.и соавт., 1999], что сопровождается угнетением дофаминергической системы и дисингибицией глутаматергических терминалей [Громов JI.A., 1992; Kalivas P.W., 1987; Kamata К., 1987; Lang A.et al., 1995]. При этом активация NMDA рецепторов сопровождается возрастанием агрессивных форм поведения животных: повышенная агрессивность, индуцированная применением апоморфина, может быть блокирована применением МК-801, угнетающего активность глутаматергической системы мозга [Lang A.et al., 1995].

Проведенные исследования порогов агрессивного поведения крыс с пикротоксин- индуцированным киндлингом показало существенную редукцию исследуемого показателя, что согласуется с ранее установленным усиленным синдромом агрессивного поведения при фармакологическом киндлинге [Крыжановский Г.Н. и соавт., 1987; 1989; Шандра А.А. и соавт., 1991; 1999].

Под влиянием L-DOPA отмечалось снижение порога агрессивного поведения киндлинговых крыс, в то время как под влиянием галоперидола, наоборот, снижается агрессивное поведение животных. При этом само воздействие ИМП (20 импульсов, 1,5 Тл) обеспечивает снижение агрессивности животных, а его осуществление на фоне введения L-DOPA снижает выраженность антиагрессивного эффекта. В контексте этих результатов требует объяснения тот факт, что в настоящей работе эффект ИМП в виде активирования дофаминергической системы мозга рассматривается в качестве основного механизма компенсации киндлинг-ассоциированных поведенческих нарушений, в то время как активность дофаминергической системы мозга обеспечивает агрессивное поведение животных [Shaikh М.В., Siegel А., 1994; Siegel A., Schubert К.,1995].

Возможно полагать,, что отмечаемое у киндлинговых крыс длительное снижение активности мезолимбической и мезостриарной дофаминергических систем [Gee K.W.et al., 1981], по- видимому, сопровождается развитием гиперчувствительности дофаминергических рецепторов мозга. В этих условиях стимуляция рецепторов даже небольшими количествами эндогенного дофамина обеспечивает выраженные агрессивные реакции крыс.

Данное предположение согласуется с результатами исследований Csernansky J.G. et al., (1988); Janowsky A. et al., (1991), показывающими увеличение плотности дофаминовых, рецепторов в прилежащем ядре и стриатуме у киндлинговых животных. Данный факт в последнее время был подтвержден данными с применением метода гибридизации in situ и измерением уровня мРНК дофаминовых рецепторов Gelbard Н.А., Applegate C.D., (1994). По- видимому, подобные изменения лежат в основе значительной выраженности стереотипного поведения у киндлинговых крыс

Adamec, R.E., 1990], что подтверждают результаты проведенных нами исследований, свидетельствующие о высокой эффективности индукции стереотипных поведенческих реакций под влиянием L-DOPA у киндлинговых крыс в сравнении с интактными животными.

По- видимому, в основе антиагрессивного действия ИМП на модели химического киндлинга у крыс могут находиться недофаминергические механизмы развития эффекта. В частности, в этом отношении важными являются сведения об активировании серотонинергической системы мозга под влиянием однократного сеанса повторного воздействия импульсами переменного магнитного поля [Kole MJLP.et aL, 1999]. Усиление эффективности действия диазепама на фоне применения ИМП также показывает высокую вероятность активирования бензодиазепиновых рецепторов в зоне черного вещества, что обеспечивает подавление агрессивных реакций у крыс с фармакологическим киндлингом [Шандра А.А. и соавт., 1991].

Вместе с тем, рассматривая активирование дофаминергической системы мозга, как компонент действия ИМП на мозг киндлинговых животных, следует отметить, что противоположная функциональная роль Di и D2 - рецепторов также может значение для формирования конечного эффекта ИМП на агрессивность крыс. Так, возможно полагать, что антиагрессивная эффективность L-DOPA у киндлинговых животных, связана с преимущественным активированием дофаминовых рецепторов первого типа, расположенных пресинаптически и ограничивающих выброс дофамина в синаптическую щель [Loscher W., Czuczwar S.J., 1986].

Можно полагать, что в случае применения ИМП могут иметь значение и другие факторы: локальное значение возбуждения опиатергических механизмов мозга- зона воздействия ограничивается поверхностными (неокортикальными) структурами мозга, в то время как при киндлинге в реакцию вовлекаются глубинные образования мозга [Крыжановский Г.Н. и соавт., 1988; Шандра А.А. и соавт., 1999]. Кроме того, эффект угнетения поведения интактных крыс под влиянием ИМП имел место в течение первого часа с момента воздействия и отсутствовало в более отдаленные сроки наблюдения [Коболев Е.В., 2002].

Важным для анализа наблюдаемых эффектов воздействия ИМП может быть структурная организация эффектов, возникающая после возбуждения коры головного мозга. Так, активация связей идущих от центральных ядер миндалины к околоводопроводному серому веществу вызывает выраженное торможение агрессивного поведения, индуцированного электростимуляцией данного вещества, что реализуется, посредством активирования мью-опиатных рецепторов [Siegel A., Schubert К., 1995]. Данный пример свидетельствует о важном значении межструктурных отношений для развития конечного эффекта на исследуемую поведенческую реакцию. Это положение применимо и для анализа патофизиологических механизмов контроля возбудимости структур мозга в условиях применения ИМП, так как данное воздействие ограничено поверхностными слоями коры мозга, наиболее близко расположенными к плоскости катушки, применимой для генерирования ИМП [Potschka H.et al., 1999; Wassermann E.M., 1998; Wassermann E.M.et al., 2001].

Можно полагать, что в данной ситуации возбуждение, возникающее в коре головного мозга крыс, сопровождается. формированием кортикопетальных влияний на структуры, стриатума, который имеет возбуждающие входы практически от всех участков коры головного мозга [Kornhuber J., Kornhuber М.Е., 1986]. Последующим элементом является ГАМКергические торможение холинергических нейронов и снижение выраженности ГАМКергических влияний хвостатого ядра на другие структуры головного мозга. Таким образом, в результате возникает дисингибиция таких образований как ретикулярная часть черного вещества, бледного шара, а также энтопедункулярного ядра, а также, что наиболее важно, возникает угнетение таламических ядер, обеспечивающих реверберацию импульсов в таламо-кортикальных цепях и обеспечивающих достаточно высокое эпилептогенное возбуждение. Таким образом, возможным конечным эффектов подобных изменений является снижение возбудимости коры головного мозга по механизму дисфасилитации. Следует подчеркнуть, что описанные функциональные взаимосвязи реализуются в условиях незначительной степени выраженности эпилептогенного возбуждения и при его усилении возможно формирование противоположного эффекта облегчения эпилептогенеза [Годлевский JI.C. и соавт., 2002]. По всей вероятности «средний» уровень стимуляции ИМП как раз отражает ситуацию, связанную с подавлением таламо-кортикального синхронизирующего механизма.

Учитывая важное значение таламо-кортикальной синхронизации в развитии абсансной формы эпилепсии [Pare D. et al., 1987; Steriade M., Contreras D., 1995, Avanzini G. et al. 1992, 1993, Kim U. et al.,1997, Danober L. et al.,1998, Kostopoulos G.K., 2000], представляло существенный интерес исследовать эффекты ИМП на данной модели эпилептического синдрома, что было осуществлено в отдельной части исследований.

В качестве подобной модели была применена и исследована ранняя стадия формирования киндлингового синдрома, индуцируемого повторным введением подпороговой дозы пентиленететразола, который применяется с целью формирования абансной формы эпилепсии [Крыжановский Г.Н. и соавт., 1987; Шандра А.А. и соавт., 1999; Woodbury D.M., 1980]. Для ранней фазы формирования фармакологического киндлинга характерно формирование спайк- волновых комплексов, которые сопровождаются типичными поведенческими замираниями с единичными подергиваниями мышц морды [Шандра А. А. и соавт., 1999].

Представленные результаты показали, что под влиянием ИМП происходит угнетение частоты генерирования спайк- волновых комплексов, индуцируемых на ранней стадии формирования киндлинга у крыс применением подпороговой дозы пентиленететразоля. Эффект снижения частоты спайк- волновых комплексов отмечался под влиянием воздействия

ИМП некоторой «средней» интенсивности (20 импульсов) на протяжении полутора часов с момента воздействия, его выраженность не возрастала при увеличении интенсивности ИМП. Выраженность эффекта подавления исследуемого показателя зависела от интенсивности ИМП и была максимальной (1,5 часа) в условиях применения средних и высоких интенсивностей воздействия (20 и 40 импульсов, 1,5 Тл). Следует отметить, что при средней интенсивности (20 импульсов) имеет место тенденция к большей выраженности эффекта в сравнении с таковой при высокой интенсивности ИМП (40 импульсов).

При исследовании электрографических характеристик эффектов ИМП было выявлено снижение общей мощности сигнала ЭЭГ, что регистрировалось в неокортикальных отведения, а также в коре мозжечка. Причем, преимущественная редукция имела место в области дельта- и альфа-частотных диапазонов на фоне присутствия тенденций к уменьшению мощности сигналов остальных частотных диапазонов и повышения частоты гамма активности в коре мозжечка. Важно отметить, что редукция альфа-ритма показывает угнетение таламо-кортикальной синхронизирующей системы мозга, что подтверждает приведенное выше предположение о возможном механизме дисфасилитации, индуцируемом под влиянием ИМП.

Вместе с тем, тенденция к возрастанию гамма ритма, регистрировавшаяся в коре мозжечка, может свидетельствовать в пользу активации данного образования, представляющего собой структуру антиэпилептической системы мозга [Крыжановский Г.Н., 1986; Годлевский JI.C., 1992]. Таким образом, рассматривая активирование антиэпилептической системы, как основной механизм реализации эффектов ИМП, следует отметить, что в этих условиях, по- видимому, имеют место как эффекты «дисфасилитации»- торможения таламических ядер за счет растормаживания бледного шара, черного вещества, так и активирование десинхронизирующих механизмов мозга, обеспечивающих активное торможение эпилептизированных нейронов. При этом тормозные влияния со стороны образований антиэпилептической системы могут быть реализованы посредством активирования ряда нейромедиаторных систем мозга [Крыжановский Г.Н. и соавт., 1988; 1992].

Так, в частности, проведенные исследования позволили установить роль дофаминергической системы в формировании противосудорожного действия ИМП, блокирование системы возбуждающих аминокислот, возможное активирование ГАМКергической и опиатергической систем мозга. В контексте рассматриваемых эффектов важными являются данные о динамике спайк- волновых комплексов в условиях модуляции активности нейромедиаторных систем мозга.

Так, установлено, что опиаты могут вызывать как про-, так и антисудорожные эффекты в зависимости от типа судорожного синдрома, вида животного, пути введения препарата, а также типа вовлекаемого в функциональную активность опиатного рецептора [Frenk Н., 1983; t

Ramabadran К., Bansinath М., 1990; Sheldon RJ.et al., 1988]. Агонисты каппа-опиатных рецепторов оказывают наиболее стабильные и выраженные противосудорожные эффекты, которые отмечаются как в условиях генерализованных клонико- тонических судорожных проявлений, так и лимбических судорог [Przewlocka B.et al., 1994; Tortella F.C.et al., 1986; Von Voigtlander P.P.et al., 1987]. Исследование влияния каппа- агонистов на СВР показало, что их применение агониста U50.488H вызывает снижение амплитуды и длительности спайк- волновых комплексов [Przewtocka B.et al., 1995]. Подкожное применение препарата (10 и 30 мг/кг) также эффективно оказывало эффект торможения СВР. Специфический антагониста каппа-опиатных рецепторов норбиналторфимин, напротив,, специфически увеличивал частоту и длительность спайк- волновых комплексов, что может свидетельствовать о тонических противосудорожных эффектах активирования каппа- опиатных рецепторов. Кроме того, показано, что усиление абансных ЭКоГ проявлений при введении специфического опиатного агониста

D-Ala метил-РЬе^О^-энкефалина (DAMGO, в/жел) уменьшалось на фоне предварительного стимулирования каппа- опиатных рецепторов. Вместе с тем, стимуляция мью- опиатных рецепторов оказывает выраженный эффект облегчения генерирования спайк- волновых разрядов [Lasori W.et al., 1995].

По видимому, вовлечение опиатергической системы мозга в формирование эффектов ИМП может осуществляться посредством активирования гипоталамо- гипофизарно- надпочечниковой оси, происходящее в условиях действия ТМС [Hedges D.W. et al., 2003].

Представляет интерес тот факт, что одним из объяснений тормозного влияния каппа- агонистов на спайк- волновые разряды является угнетение эффектов эндогенной системы возбуждающих аминокислот, которые играют важную роль в провокации характерных для абсансной эпилепсии эпилептиформных электрографических проявлений [Peeters B.W.M. et al., 1990; Von Voigtlander P.P.et al., 1987].

Вместе с тем, изучение эффектов ламотриджина, обладающего способностью снижать высвобождение глутаминовой кислоты [Cheung H.et al., 1992; Leach M. J.et al., 1986] проведено в условиях наследственной модели абсансной эпилепсии у крыс линии WAG/rij [Rijn C.M.V. et al., 1994]. Авторы установили, что только в дозах 20 или 50 мг/кг ламотриджин подавлял число спайк- волновых комплексов, но не сокращал их продолжительность в течение 6 ч с момента введения препарата. Кроме того, препарат не изменял фоновую ЭКоГ активность даже в условиях его применения в дозе 125 мг/кг. Таким образом, авторы пришли к выводу, что ламотриджин, хотя и не вызывает изменений поведения крыс, обаладает слабой активностью в отношении абсансных форм судорожного синдрома. Следует заметить, что другие препараты, обладающие сходными механизмами действия- в том числе МК-801, оказывали эффект угнетения спайк- волновых разрядов у крыс линии WAG/rij [Coenen А. М. L. Et aL, 1992; Peelers В. W. М. М. et al., 1983; Ramakers G. M. J.et al., 1991]. Вместе с тем, в исследованиях МШег А. A.et al.,. (1986) было показано, что ламотриджин обладал противоэпилептической активностью в отношении судорожных форм эпилептического синдрома, вызываемого ПТЗ и не изменял абсансные проявления, индуцируемые пороговой дозой препарата. При этом ламотриджин применялся в дозе 3,0- 8,0 мг/кг и пик его активности регистрировался через 1- 8 ч с момента его введения.

Таким образом, в реализации противоэпилептического эффекта ИМП на модели абсансной эпилепсии (ранняя фаза киндлингового синдрома) по-видимому, важными являются механизмы активирования опиатергической системы и блокирование эндогенной системы возбуждающих аминокислот.

Кроме того, весьма вероятным механизмом также является активирование дофаминергической системы мозга, происходящее в условиях действия ИМП на головной мозг. В этом отношении важным является тот момент, что активирование показали, что двух- семидневные ежедневные ТМС у крыс редуцировали гиперактивность, вызываемую амфетамином у крыс, в то время как двукратные ежедневные ТМС на протяжении 7 суток, наоборот, вызывали усиление амфетамин- индуцированной гиперактивности животных [Shaldivin A.et al., 2001]. Учитывая роль дофамина в контроле абсансной эпилепсии [Waiter et al., 1988; Buzsaki J. et al., 1990; Inoue M. et al., 1994; Deransart S. et al., 1998; Midzianovskaia I.S. 1997, Midzianovskaia I.S.et al., 2000], активирование дофаминергической системы может частично лежать в основе наблюдаемых эффектов подавления СВР под влиянием ИМП. Если учесть, что под влиянием апоморфина возрастает внеклеточный уровень ГАМК в коре головного мозга [Gulledge А.Т., Jaffe D.B., 1998; Grobin А.С., Deutch A.Y., 1998] в то время как галоперидол, блокирующий дофаминовые рецепторы, уменьшает внеклеточный уровень ГАМК в префронтальной коре [Bourdelais A.J., Deutch A.Y., 1994], возможна также причастность данной системы к реализации наблюдаемых изменений.

Таким образом, представленные результаты показывают, что в условиях воздействия ИМП реализуются комплексные патофизиологические механизмы, направленные на компенсацию патологически повышенной возбудимости структур головного мозга. Само воздействие ИМП может рассматриваться как эффективный неинвазивный метод коррекции патологически повышенной возбудимости нейрональных образований.

Список литературы диссертационного исследования кандидат медицинских наук Коболев, Евгений Владимирович, 2004 год

1. Аничков С.В. Нейрофармакология. -М. .'Медицина, 1982. -384 с.

2. Биниауришвили Р.Г., Вейн А.М., Гафуров Б.З., Рахимджанов А.Р. Эпилепсия и функциональные состояния мозга. -М.: Медицина, 1985. -239 с.

3. Болдырев А.И. Двойственная роль свободнорадикальных форм кислорода в ишемическом мозге // Нейрохимия. -1995. -Т.12, Вып.З. -С.3-13.

4. Буйков В.А., Перерва И.Г.Клиника эпилепсии у лиц пожилого возраста и иммунодисметаболические эффекты противосудорожной терапии. Челябинск 1999.- 296 с.

5. Бурд Г.С. Международная классификация эпилепсии и основные направления ее лечения // Журн. невропатол. и психиатрии им. С.С.Корсакова. -1995. -Т.95, №3. -С.4-12.

6. Бурд Г.С., Гехт А.Б., Лебедева А.В., Бурд С.Г. Постинсультная эпилепсия. Современная психиатрия (вып. «Эпилепсия»).- 1998.- С. 16-22.

7. Волошин М.Я. Электрофизиологические методы исследования головного мозга в эксперименте.-Киев: Наукова думка.-1987.- 192 с.

8. Ганнушкина И.В., Антелева А.Л., Баранчикова М.В. Зависимость характера постишемических нарушений от типа поведения крыс в тесте открытого поля // Бюл. эксперим. биол. и медицины. -1994. -Т. 118, №2. -С.360-363.

9. Герасимов В.Д., Артеменко Д.П. Действие бикукуллина и пикротоксина на быстрые и медленные ТПСП пирамидных нейронов в изолированных срезах гиппокампа крысы // Нейрофизиология. -1990. -T.22,N1. -С.44-54.

10. Гехг А.Б., Меликян Э.Г., Дзугаева Ф.К., Лебедева А.В., Гусев Е.И. Фармакотерапия эпилепсии у больных пожилого возраста// Ж. неврол. и психиатр.- 2001.- №6.- С. 45- 55.

11. Годлевский JI.C. Функциональные механизмы антиэпилептической системы мозга. -Автореф. дисдокт. мед. наук. -Москва, 1992. -40 с.

12. Годлевский JI.C., Барняк Е.М., Мацко А.М. и соавт. Влияние транскраниальной магнитной стимуляции на эпилептиформную активность у крыс с электростимуляционным киндлингом// Нейрофизиология.- 2001.- Т.З, №2.- С. 129- 133.

13. Godlevsky L.S., van Luijtelaar G., Shandra A.A., Coenen A.M.L. (Годлевский JI.C. и соавт.) Causes and consequences of pathogenic processes in evolution: implications from experimental epilepsy in animals//Med.Hypothesis.-2002.- V.58,N3.- P.237-243.

14. Грицкевич H.JL, Корнева E.A. Участие опиоидных пептидов в формировании неспецифических защитных реакции организма// Бюл. эксперим. биол. и мед.- 1993.- Т. 116,№10.- С. 381—384.

15. Громов Л.А.Нейропептиды. Здоров'я, К. 1992.

16. Громов С.А., Лобзин B.C. Лечение и реабилитация больных эпилепсией. -С.-Петербург, 1993. -236 с.

17. Гублер Е.В. Вычислительные методы анализа и распознавания патологических процессов//Л.: Медицина,- 1978.-293 с.

18. Гуляева Н.В., Обидин А.Б., Левпшна И.П. Динамика антиоксидантной защиты организма в условиях стресса // Докл. АН СССР. -1988. -Т.300. -С.748-752.

19. Гуляева Н.В., Ерин А.Н. Роль свободнорадикальных процессов в развитии иейродегенеративных заболеваний (болезнь Паркинсона и болезнь Альцгаймера) // Нейрохимия. -1995. -Т. 12, Вып.2. -С.3-15.

20. Гусев Е.И., Бурд Г. С. Эпилепсия. М., 1994. -63 с.

21. Дамбинова С.А.Нейрорецепторы глутамата. -JI.: Наука,1989.-143 с.

22. Ерин А.Н., Гуляева Н.В., Никушкин Е.В. Свободнорадикальные механизмы в церебральных патологиях//Бюлл. экспер. биол. мед. -1994, N10.-С. 343- 348.

23. Kalinina T.S., Garibova T.L., Voronina Т.А. (Калинина Т.С., Гарибова Т.Л., Воронина Т.А.) Discriminative effects of phenazepam and gidazepam in rats: comparison with other GABA-related drugs// Pharm. Biochem. and Behav.-1999.-V. 64, N 2.- P. 397-401.

24. Карлов В.А.Эпилепсия. M: Медицина 1990.-312 с.

25. Карлов В.А.Основные принципы терапии эпилептических при-падков//Неврол. Журн.- 1997.- №5.- С. 4-9.

26. Карлов В.А. Современная концепция лечения эпилепсии// Журн. неврол. и психиат.- 1999.-Т. 99,№ 5.- С. 4-7.

27. Коболев Е.В. Налоксон-зависимые механизмы осуществления эффектов транскраниальной магнитной стимуляции (ТМС) у крыс В сб.: Биофизические и информационные технологии в медицине (мат.конф., Одесса, ноябрь 2002), Одесса.16:2002.

28. Кресюн В.И., Годлевский JI.C., Антоненко П.Б., Годован В.В. Нейротропное действие электромагнитного поля большой интенсивности// В сб.: Современные аспекты лечения эпилепсии. (Тезисы конф., Одесса, 2001).-2001,С. 21-22.

29. Кресюн В.И., Годлевский JI.C., Годован В.В., Мушет А.М. Транскраниальная магнитная стимуляция усиливает эффекты диазепама в тесте открытого поля// Вестн.морской медицины.- 2002.- №1.- С.102-106.

30. Крупина Н.А. Новая модель экспериментального депрессивного синдрома. Дисс.докт.мед.н.- М.^2002.

31. Kryzhanovsky G.N. (Крыжановский Г.Н.) Central nervous System Pathology: A New Approach. -Consultant Bureau. New York: Raven Press Publishing Company, 1986. -421 p.

32. Крыжановский Г.Н. Дизрегуляционная патология// Патол. физиол. эксперим. тер.- 2002.- №2.- С.2-19.

33. Крыжановский Г.Н., Макулькин Р.Ф., Шандра А.А., Годлевский JI.C. Гиппокамп как детерминантная структура, генерирующая эпилептическую активность при коразоловом киндлинге // Бюл. эксперим. биол. и медицины. -1985. -Т.99, №5. -С.527-532.

34. Крыжановский Г.Н., Шандра А.А., Годлевский JI.C., Макулькин Р.Ф. Киндлинг как модель формирования эпилептической активности // Успехи физиол. наук. -1988. -Т.19,№4. -С.12-32.

35. Крыжановский Г.Н., Шандра А.А., Годлевский JI.C. и др. Формирование двигательных и эмоциональных расстройств у крыс при ежедневном введении пикротоксина в подпороговой дозе // Бюл. эксперим. биол. и медицины. -1989. -Т. 108, №7. -С. 16-21.

36. Крыжановский Г.Н., Шандра А.А., Годлевский JI.C., Мазарати A.M. Антиэпилептическая система // Успехи физиол. HayK.-1992.-T.23,N3.-C.38-59.

37. Крыжановский Г.Н., Карабань И.Н., Магаева С.В., Кучеряну В.Г., Карабань Н.В. Болезнь Паркинсона. Этиология, патогенез, клиника, диагностика, лечение, профилактика.- М.: Медицина, 2002.

38. Лазаренко Н.С., Петров Е.С., Забродин И.О., Вартанян Г.А. Вероятностные характеристики поведения крыс в условиях "открытого поля"// Журн. высш. нерв. деят. -1982. -T.32,N6. -С.1096-1103.

39. Максутова А., Фрешер В. Психофармакотерапия эпилепсии. Берлин — Вена: Блэквелл Виссеншафтс-Ферлаг.- 1998.- 132 с.

40. Макулькин Р.Ф., Новицкий С.А. Влияние разрушения и активации хвостатых ядер на судорожные эффекты коразолового киндлинга // Физиол. журн. УССР. -1990. -Т.36Д21. -С.3-8.

41. Меерсон Ф.З. Патогенез и предупреждение стрессорных и ишемических повреждений сердца.- М: Медицина, 1984.- 272 с.

42. Михайлов И.Б., Гузева В.И., Шарф М.Я. и др. Влияние беметила на показатели перекисного окисления липидов и азотистого обмена при эпилепсии у детей // Эксперим. и клин, фармакол. -1997. -Т.60, №3. -С.20-22.

43. Мухин К.Ю. Височная эпилепсия. В кн.: Эпилептология детского возраста. Под ред. А.С. Петрухина. М.- 2000,- С. 142-160.

44. Никитин С.С. Транскраниальная магнитная стимуляция в исследовании эпилепсии//Журн.невропатол.психиатр.им.С.С.Корсакова.- 2003.- Т.103,№1.-С.61-66.

45. Никушкин Е.В. Перекисное оксиление липидов при эпилепсии. Антиоксиданты в противосудорожной терапии. -Автореф. дис. . докт. мед. наук. -М., 1991.-45 с.

46. Ноздрачев А.Д., Поляков Е.Л., Гнетов А.В. Исследование функций головного мозга// JL: Изд-во Ленинградского унив.,1987. -160 с.

47. Одинок М.М., Дыскин Д.Е. Эпилепсия: патогенез, клиника, дифференциальная диагностика, медикаментозное лечение. Ст-Петербург, 1997.213 с.

48. Окуджава В.М. Основные нейрофизиологические механизмы эпилептической активности. Тбилиси: Ганатлеба, 1969. 326 с.

49. Патент Украины №36933, МК6, А61В17/00. Устройство для генерации импульсов магнитного поля высокой интенсивности// Годлевский Л.С.,

50. Мацко A.M., Мандель А.В., Барняк Е.М., Соколовский B.C., Брусенцов А.И., Мороз В.В., Годован В.В.

51. Раевский К.С., Башкатова В.Г., Ванин А.Ф. Роль оксида азота в глутаматергической патологии мозга// Вестн. Рос. Акад. мед. наук.- 2000.-№4.-С. 11-16.

52. Сараджишвили П.М. Геладзе Т.Ш. Эпилепсия. М.:Медицина, 1977.304 с.

53. Серков Ф.Н., Казаков В.Н. Нейрофизиология таламуса. -Киев: Наукова Думка, 1980. -260 с.

54. Соколовский В.В. Тиолдисульфидное соотношение крови как показатель состояния неспецифической резистентности организма. -С.Пб, 1996. -33 с.

55. Стальная И.Д., Гаришвили Т.Г.Современные методы в биохимии. -М.: Медицина, 1977. -С.66-68.

56. Темин П.А., Никанорова М.Ю. Диагностика и лечение эпилепсии у детей. М: Можайск-Терра,- 1997.- 656 с.

57. Темков И., Киров К. Клиническая психофармакотерапия. Медицина, М.1971.

58. Ткаченко И.В. Роль катехоламинергической и норадренергической систем в патогенезе фармакологического киндлинга. -Автореф. дис. к.м.н. -Москва: НИИ Общей патологии и патофизиологии РАМН, 1994. -21с.

59. Функциональные системы организма /Под ред. Судакова К.В./. -М.:Медицина, 1987. -432 с.

60. Шандра А.А. Принципы и методы патогенетической терапии эпилепсии.- Автореф. дис. д-ра мед. наук,- Москва: НИИ Общей патологии и патофизиологии РАМН.- 1985.- 45 с.

61. Шандра А.А., Годлевский JI.C., Мазарати A.M., Макулькин Р.Ф. Роль черной субстанции в противосудорожных и антиагрессивных эффектах диазепама при фармакологическом киндлинге//Нейрофизиология.- 1990.-Т.22, №4.- С. 482- 485

62. Shandra А.А., Mazarati A.M., Godlevsky L.S., Vastyanov R.S. Chemical kindling: implications for antipeileptic drugs- sensitive and resistant epilepsy models // Epilepsia. -1996. -Vol.37, N3. -P. 68- 274.

63. Шандра O.A. Фармаколопчний юндлшг як модель дослщження функцюнування мозку за умов норми та патологи // Одеський медичний журнал. -1998. -№2. -С. 13-26.

64. Шандра А.А., Годлевский JI.C., Брусенцов А.И. Киндлинг и эпилептическая активность. Одесса: Астропринт, 1999.- 272 с.

65. Adamec R.E. Does kindling model anything clinically relevant?// Biol. Psychiatryio-1990.-Vol.27.- P. 249-279.

66. Adamec R.E., Stark-Adamek C. Limbic kindling and animal behavior-implication for human psychopathology associated with, complex partial seizures // Biol. Psychiatry. -1983. Vol.18, N.2. -P.269-293.

67. Al-Tagir G., Starr M.C., Starr B.S. Proconvulsant effect of SKF-38393 mediated by nigral Di receptors // Eur. J. Pharmacol. -1990. -Vol.180, N2. -P.211-214.

68. Amiaz R., Stein O., Schreiber S., Danon P.N., Dolberg O.T., Grunhaus I. Magnetic and seizure thresholds before and after six electroconvulsive treatments// J.ECT 2001.- V.17, N3.- P. 195-197.

69. Avanzini G, Panzica F, de Curtis M. The role of the thalamus in vigilance and epileptogenic mechanisms// Clin Neurophysiol.- 2000.- Vol.111, Suppl. 2.- P. 1926.

70. Barker A.T. An introduction to the basic principles of magnetic nerve stimulation// J. Clin. Neurophysiol.-1991.-Vol. 8.- P.26-37.

71. Barker A.T., Freeston I.L., Jalinous R., Jarratt J.A. Clinical evaluation of conduction time measurements in central motor pathway using magnetic stimulation of human brain// Lancet.- 1986.- Vol.1.- P.1325-1326.

72. Ben-Shachar D., Belmaker R.H., Grisaru N., Klein E. Transcranial magnetic stimulation induces alterations in brain monoamines// J. Neural. Transm.- 1997.-Vol. 104.- P.191-197.

73. Ben-Shachar D., Gazawi H., Riboyad-Levin J., Klein E. Chronic repetitive transcranial magnetic stimulation alters P-adrenergic and 5-HT2 receptor characteristics in rat brain// Brain Research, 1999, 816:1:78-83

74. Bourdelais A.J., Deutch A.Y. The effects of haloperidol and clozapine on extracellular GABA levels in the prefrontal cortex of the rat: an in vivo microdialysis study// Cerebral Cortex.- 1994.- Vol. 4.- P. 69-77.

75. Bures J., Buresova O., Huston J.P. (Буреш Я., Бурешова О., Хьюстон Дж.П.). Методики и основные эксперименты по изучению мозга и поведения. Высшая школа, М. 1991.

76. Buzsaki G. Feed-forward inhibition in the hippocampal formation// Progr. Neurobiol.- 1984.-Vol. 22.-P.131-153.

77. Buzsaki G., Smith A., Berger S., Cage F.H. Petit mal epilepsy and Parkinson tremor: hypothesis of a common pacemaker//Neuroscience.-1990.- Vol.36.- P. 1-14.

78. Caldecott-Hazard S., Engel J.Limbic postictal events: anatomical substrate and opioid receptors involvement// Prog. Neuro-psychopharmacol. Biol. Psychiatry. -1987. -Vol.11. -P.389-418.

79. Chen R., Classen J., Gerloff C. et al. Depression of motor complex excitability by low-frequency transcranial magnetic stimulation// Neurology.- 1997.-Vol. 48.-P. 1398-403.

80. Cheung H., Kamp D., Harris E. An in vitro investigation of the action of lamotrigine on neuronal voltage-activated sodium channels// Epilepsy Res.- 1992.-Vol.13.- P.107-112.

81. Coenen A.M.L., Drinkenburg W.H.I.M, Inoue M., van Luijtelaar E.L.J.M. Genetic models of absence epilepsy, with emphasis on the WAG/Rij strain of rats// Epilepsy Res.- 1992.- Vol. 12.- P. 75-86.

82. Coenen A.M.L., Blezer E.M.H., van Luijtelaar E.L.J.M. Effects of the GABA-uptake inhibitor tiagabine on electroencephalogram, spike-wave discharges and behaviour of rats//Epilepsy Research.- 1995.- Vol.27.- P. 89-94.

83. Corthout E., Barker A.T., Cowey A. Transcranial magnetic stimulation.Which part of the current waveform causes the stimulation?// Exp.Brain Res.- 2001.- Vol.141, N1.- P.128-132.

84. Coulter D.A. Thalamocortical anatomy and Physiology. In: Epilepsy: Acomprehensive Textbook, (eds). Engel J.Jr., Pedley T.A. Lippincott-Raven Publishers, Philadelphia.- 1997.- P. 341-351.

85. Csemansky J.G., Kerr S., Pruthi R., Prosser E.S. Mesolimbic dopamine receptor increases two weeks following hippocampal kindling//Brain Res.- 1988a.-Vol. 449.- P. 357-360.

86. Csemansky, J.G., Mellentin, J., Beauclair, L., Lombronzo, L. Mesolimbic dopaminergic supersensitivity following electrical kindling of the amygdale// Biol. Psychiatry.- 1988b.- Vol. 23.- P. 285-294.

87. Danober L., Deransart C., Depaulis A., Vergnes M., Marescaux C. Pathophysiological mechanisms of genetic absence epilepsy in the rat// Progr, in Neurobiology.- 1998.- Vol. 55.- P. 27-57.

88. Dazzi L., Serra M., Porceddu M.L., Sanna A., Chessa M.F., Biggio G. Enhancement of basal and pentylenetetrazol PTZ -stimulated dopamine release in the brain of freely moving rats by PTZ-induced kindling// Synapse.- 1997.-Vol.26.- P. 351-358.

89. De Jongh S.E., Editor: Isoboles// In: Quantitative Methods in Pharmacology, Interscience Publishers, Inc., New York, 1961-P.318- 327.

90. Deransart C., Vercueil L., Marescaux C., Depaulis A. The role of the basal ganglia in the control of generalized absence seizures//Epilepsy Research.- 1998.-Vol. 32.- P. 213-223.

91. Destexhe A. Spike-and-wave oscillations based on the properties of GABA-B receptors//J. Neurosci.- 1998.-Vol. 18, N21.- P. 9099-9111.

92. Dhuna A., Gates J., Pascual-Leone A., Transcranial magnetic stimulation in patients with epilepsy// Neurology.-1991.- Vol. 41.- P. 1067-1071.

93. Diehl R.G., Smialowski A., Gotwo T. Development and persistence of kindled seizures after repeated injection of pentylenetetrazol in rats and guinea pigs // Epilepsia. -1984. -Vol.25, N4. -P.506-510.

94. Ebert U., Ziemann U. Altered seizure susceptibility after high- frequency transcranial magnetic stimulation in rats//Neurosci. Lett-1999.- V. 273,N1.- P.155-158.

95. Ehlers C. L., Koob G. F. Locomotor behavior following kindling in three different brain structure // Brain Res. -1985. -Vol.326, N1. -P.71-79.

96. Epstein C.M., Woodard J.L., Stringer A.Y., Bakay R.A., Henry T.K, Pennell P.B., Litt B. Repetitive transcranial magnetic stimulation does not replicate the Wada test//Neurology 2000.- Vol. 55.- P. 1025-1027.

97. Fleischmann A., Prolov K., Abarbanel J., Belmaker R.H. The effect of transcranial magnetic stimulation of rat brain on behavioral models of depression// Brain Res.- 1995.-Vol. 699.- P. 130-132.

98. Fleischmann A., Steraheim A., Etgen A.M., Li C., Grisaru N., Belmaker R.H. Transcranial magnetic stimulation downregulates P-adrenoreceptors in rat cortex// J. Neural. Transm.- 1996.- Vol.103.- P.1361-1366.

99. Frenk H. Pro- and anticonvulsant actions of morphine and endogenous opioids; involvement and interactions of multiple opiate and non-opiate systems// Brain Res. Rev.- 1983.- Vol. 6.- P. 197-210.

100. Freund T.F., Buzsaki G. Interneurons of the hippocampus// Hippocampus .1996.-Vol.6.- P.347-370.

101. Fromm G.H. Cjncepts of the neurophysiological action of antiepileptic drugs//Am .J.EEG.Technol.- 1988.- Vol.28.- P.185- 195.

102. Gartside I.B. The effects of cerebellectomy on a penicillin epileptogenic focus in the cerebral cortex of the rat // EEG and Clin. Neurophysiol. -1977. -V.44, N3. -P.373-379.

103. Gee K.W., Hollinger M.A., Lillam E.K. The effect of seizure kindled by subconvulsant doses of pentyleneterazol on dopamine receptor binding and dopamine-sensitive adenylate cyclase in the rat// Exp.Neurol.- 1981.- Vol.74, N1.-P. 265-275.

104. Gelbard H.A., Applegate C.D. Persistent increase in dopamine D receptor mRNA expression in basal ganglia following kindling. // Epilepsy Res.- 1994.-Vol. 17.-P. 23-29.

105. George M.S., Wassermann E.M., Williams W.A., Callahan A., Keffer T.A., Basser P., Hallett M., Post R.M., Daily repetitive transcranial magnetic stimulation (rTMS) improves mood in depression// NeuroReport.-1995.- Vol.6.- P.1853-1856.

106. George M.S., Nahas Z., Li X., Kozel F.A., Anderson В., Yamanaka K.Potential new brain stimulation therapies in bipolar illness: transcranial magnetic stimulation and vagus nerve stimulation// Clin. Neurosci. Res., 2002, 2:3-4:256265

107. Gloor P.eneralized epilepsy with spike and wave discharge: reinterpretation of its electrographic and clinical manifestations // Epilepsia. -1979. -Vol.20, N4. -P.571-588.

108. Grisaru N., Yaroslavsky U., Abarbanel J., Lamberg Т., Belmaker R.H. Transcranial magnetic stimulation in depression and schizophrenia// Eur. Neuropsychopharmacol.- 1994.- Vol. 4.- P.287-288.

109. Grobin A.C., Deutch A.Y. Dopaminergic regulation of extracellular Gamma-aminobuturic acid levels in the prefrontal cortex of the rat// Pharmacology and Experimental Theurapetics.- 1998.- Vol.285.- P. 350-357.

110. Gulledge A.T., Jaffe D.B. Dopamine decreases the excitability of layer V pyramidal cells in the rat prefrontal cortex// J. of Neurosci.- 1998.- Vol. 18.-P.9139-9151.

111. Hallett M., Cohen L.G. Magnetism: a new method for stimulation of nerve and brain// JAMA.- 1989.- Vol. 262.- P.538-541.

112. Herrera-Marchitz M., Reid M., Christensson-Kylan L. Substance P and dynorphinergic striato-nigral pathways of the rat; functional, biochemical and immunohystochemical studies//Neurosci. Lett. -1986. -Suppl.26. -P.316.

113. Jahanshahi M., Ridding M.C., Limousin P., Fogel W., Dressier D., Fuller R., Brown R.G., Brown P., Rothwell J.C., Rapid rate transcranial magnetic stimulation -a safety study// Electroenceph. clin. Neurophysiol.- 1997.- Vol.105.- P. 422-429.

114. Janowsky A., Neve K.A., O'Toole L.A., Belknap J.K., Applegate C.D. Amygdala kindling alters striatal and extrastriatal dopamine D receptor regulation unilaterally// Soc. Neurosci. Abstr.- 1991.- Vol.2, N17.- P. 611.

115. Jarratt J.A. Magnetic stimulation: a new method of investigating the nervous system//Neurosurgery.- 1987.- Vol.20.- P.100-109.

116. Jennum P., Klitgaard H. Repetitive transcranial magnetic stimulations of the rat. Effect of acute and chronic stimulations on pentylenetetrazole-induced clonic seizures// Epilepsy Res.- 1996.- Vol. 23.- P. 115-122.t

117. Jennum P., Winkel H., Fuglsang-Frederiksen A., Dam M. EEG changes following transcranial magnetic stimulation in patients with temporal lobe epilepsy// Epilepsy Res.- 1994.- Vol.18.- P. 167-173.

118. Ji R.R., Schlaepfer Т.Е., Aizenmann C.D., Epstein C.M., Qiu D., Huang J.C., Rupp F. Repetitive transcranial magnetic stimulation activates specific regions in rat brain// Proc. Natl. Acad. Sci. USA.- 1998.- Vol.95.- P. 15635-15640.

119. Jin X., Wu X., Wang J., Huang В., Wang Q., Zhang Т., Niu Z., Zhang X. Effect of transcranial magnetic stimulation on rehabilitation of motor function in patients with cerebral infarction// Zhonghua Yi Xue Za Zhi (China).- 2002.-Vol.82, N8.- P. 534- 537.

120. Kalinchuk L.E. Long-term amygdale kindling in rats as a model for the study of interictal emotionality in temporal lobe epilepsy//Neurosci. And Behav. Reviews.- 2000.- Vol.24.- P.691- 704.

121. Kalivas P.W.Modulation of dopamine neurons by neuropeptides// Neuroendocrinol. Lett.- 1987.- Vol.9, N3.- P. 131-137.

122. Kalra S.P., Kalra P.S. Neural regulation of luteinizing hormone secretion in the rat// Endocr. Rev.- 1983.- Viol. 4, N5.- P. 311-319.

123. Kamata K. Pharmacological studies on the interrelation between the dopaminergic, GABAergic and opioid peptiderigic systems in the central nervous system of the ratII Jap .J.Pharmacol.- 1987.- Vol.45 ,N3.- P.439- 447.

124. Kaminski R.,Van Rijn C.M., Turski W.A., Czuczwar S.J., Van Luijtelaar G. AMPA and GABA(B) receptor antagonists and their interaction in rats with agenetic form of absence epilepsy// Eur. J. Pharmacol.- 2001.- Vol.430, N2-3.-P.251-259.

125. Kanno M., Matsumoto M., Togashi H., Yoshioka M., Mano Y. Effects of repetitive transcranial magnetic stimulation on behavioral and neurochemical changes in rats during an elevated plus-maze test//J. of the Neurolog. Sci.- 2003.-Vol. 211, N1,- P.5-14.

126. Kim U., Sanche-Vives M.V., McCormik D.A. Functional dynamics of GABA-ergic inhibition in the thalamus// Science.- 1997.- Vol. 278.- P. 130-134.

127. Kole M.H.P., Fuchs E., Ziemann U., Paulus W., Ebert U., Changes in 5-HTiA and NMDA binding sites by a single rapid transcranial magnetic procedure in rats// Brain Res.- 1999.- Vol. 826.- P. 309-312.

128. Kornhuber J., Kornhuber M.E. Presynaptic dopaminergic modulation of cortical input to the striatum// Life Sci.- 1986.- Vol.39, N8.- P. 669-674.

129. Kostopoulos G.K. Spike-and-wave discharges of absence seizures as a transformation of sleep spindles: the continuing development of a hypothesis// Clin. Neurophysiol.- 2000.- Vol. 111.- S. 2.- P. 27-38.

130. Maily J., Stone T.W. Therapeutic and 'dose dependent1 effect of repetitivemicroelectroshock induced by transcranial magnetic stimulation in Parkinson's disease// J. Neurosci. Res.- 1999a.- Vol. 57.- P. 935-940.

131. Mally J., Stone T.W. Improvement in Parkinsonian symptoms after repetitive transcranial magnetic stimulation// J. Neurol. Sci.-1999b.- Vol.162.-P. 179-184.

132. Meldrum B.S. Pathophysiology of chronic epilepsy // Chronic epilepsy, its prognosis and management /Ed. by Trimble M.R./. -Chichester: John Willey & Sons, 1989.-P.1-11.

133. Midzianovskaia I.S., Kuznetsova G.D., Coenen A.M., Spiridonov A.M., van Luijtelaar E.L. Electrophysiological and pharmacological charateristics of two types of spike-wave discharges in WAG/Rij rats// Brain Res.- 2001.- Vol.911.- P. 62-70.

134. Myslobodsky M., Kofman O., Mintz M. Convulsive-specific architecture of the postictal behavioral syndrome in the rat // Epilepsia. -1981. -Vol.27, N5. -P.559-568.

135. Nikouline V., Ruohonen J., Ilmoniemi R.J. The role of the coil click in TMS assessed with simultaneous EEG// Clin. Neurophys.- 1999.- Vol.110.- P.325-1328.

136. Olsen R.M., Ticku M.K., Miller T. Dihydropicrotoxin in binding to cryfish muscle sites possible related to gamma-aminobutyric acid receptor-ionophores // Mol. Pharmacol. -1978.- V.14,N3. -P.381-390.

137. Olsen R.M., Leeb-Lundberg F. Convulsant and anticonvulsant drug binding sites related to the GABA receptor/ ioniphore system // Neurotransmitters, Seizures and Epilepsy. New York: Raven Press, 1981.- P. 151-163.

138. Ossowska K., Wedzony K., Wolfarth G. The role of GABA mechanisms of the globus pallidus in mediating catalepsy, stereotypy and locomotor activity// Pharm. Biochem. Behav.- 1984.- Vol. 21.- P. 825-831.

139. Pare D., Steriade M., Deschenes M., Oakson G. Physiological characteristics of anterior thalamic nuclei, a group devoid of inputs from reticular thalamic nucleus// J. Neurophysiol.- 1987.- Vol.57, N6,- P.1669-1685.

140. Pascual-Leone A., Valls-Sole J., Brasil-Neto J.P., Cammarota A., Grafinan J., Hallett M. Akinesia in Parkinson's disease. II. Effects of subthreshold repetitive transcranial motor cortex stimulation//Neurology.- 1994.- Vol.44.- P. 892-898.

141. Pascual-Leone A., Rubio В., Pallardo F., Calala M.D. Rapid-rate transcranial magnetic stimulation of left dorsolateral prefrontal cortex in drug-resistant depression// Lancet.- 1996.- Vol. 348.- P. 233-237.

142. Paus Т., Siplla P.K., Strafella A.P. Synchronization of neuronal activity in the human primary motor cortex by transcranial magnetic stimulation: an EEG study//J.Neurophysiol.-2001.- Vol.86,N4.-P. 1983- 1990.

143. Peeters B.W.M.M., van Rijn C.M., van Luijtelaar E.L.J.M., Coenen A.M.L. Antiepileptic and be havioural aclions of MK-801 in an animal model of spontaneous absence epilepsy// Epilepsy Res.- 1989.- Vol.3.- P.178-181.

144. Peeters B.W.M.M., Rijn van C.M., Vossen J.M.H., Coenen A.M.L. Involvement of NMDA receptors in non-convulsive epilepsy in WAG/Rij rats// Life Sci.- 1990.- Vol. 47.- P. 523-529.

145. Plata- Salaman C.R, Ilyin S.E., Turrin N.P. et al. Kindling modulates the IL-1|3 system, TNF-a,TGF-|31, and neuropeptide mRNA in specific brain regions// Molecular Brain Res.- 2000.- V.75.- P. 248- 258.

146. Pollock D. Models for understanding the entagonism between seizures and psychosis // Progr. In Neuropsychopharmacol. and Biol. Psychiat. -1987. -Vol.11, N4. 483-504.

147. Post R.M., Weiss S.R.B. Kindling and manic- depressive illness // The Clinical Relevance of Kindling /Ed. by Bolwig T.G., Trimble M.R./. -Chichester:John Wiley & Sons, 1989. -P.209-230.

148. Pridmore S., Oberoi G. Transcranial magnetic stimulation applications and potential use in chronic pain: studies in waiting//J. of the Neurol. Sciences.-2000.-Vol., 182, Nl.-P.l-4.

149. Przewlocka В., Machelska H., Lasori W. Kappa opioid receptor agonists inhibit the pilokarpine-induced seizures and toxicity in the mouse// Eur. Neuropsychopharmacol.- 1994.- Vol. 4.- P. 527-533.

150. Przewtocka В., Lason W. Machelska H. van Luijtelaar G., Coenen A., Przewtocki R. Kappa opioid receptor agonists suppress absence seizures in WAG/Rij rats// Neuroscience Letters.- 1995.- Vol.186.- P. 131-134.

151. Ramabadran K., Bansinath M. Endogenous opioid peptides and epilepsy// Int. J. Clin. Pharmacol. Ther. Toxicol.- 1990.- Vol.28.- P. 47-62.

152. Ramakers G.M.J., Peelers B.W.M.M., Vossen J.M.H., Coenen A.M.L. CNQX, a new non-NMDA receplor antagonist, reduces spike wave discharges in the WAG/Rij rat model of absence epilepsy// Epilepsy Res.- 1991.- Vol.9.- P. 127131.

153. Randouin G., Privat A., Natoli M. et al. Dopamine cells of the substantia nigra control of epileptic seizures //Neurosci. Lett. -1985, Suppl.2. -S.87.

154. Rijn C.M.V., Banningh E.W.A.W., Coenen A.M.L. Effects of lamotrijine on absence seizures in rats// Pol.J.Pharmacol.- 1994.- Vol.46.-P.467-460

155. Rudiak D., Marg E. Finding the depth of magnetic brain stimulation: a reevaluation// Electroenceph. clin. Neurophysiol.- 1994.- Vol.93.- P. 358-371.

156. Sabatino M., Caravaglios G., La Grutta V. Nigral control of hippocampal epilepsy: a dopaminergic hypothesis // Pharm. Res. Comm. -1988. -Vol.20, N12. -P.l 109-1110.

157. Sandoval M.R.L., Palermo-Neto J. Behavioral aspects of GABA-ergic -dopaminergic interactions in the central nervous system // Eur. J. Pharmacol. -1989. -Vol.167, N1. -P.l 17-125.

158. Sato M. Neuromechanisms for intractable epilepsy: a review of the studies on the kindling model of epilepsy // Nihon Shinkei Seishin Yakurigaku Zasshi. -1997.-Vol.17, N1.-P.31-34.

159. Seidenbecher Т., Staak R., Pape H.C. Relations between cortical and thalamic cellular activities during absence seizures in rats// European Journal of Neuroscience.- 1998.- Vol. 70.- P.l 103-1112.

160. Shaikh M.B., Siegel A. Neuroanatomical and neurochemical mechanisms underlying amygdaloid control of defensive rage behavior in rats// Braz. J.Med.Biol.Res.- 1994.- Vol.27, N12.- P. 2759- 2779.

161. Shaldvin A., Kaptsan A., Belmaker R.H., Einat H., Grisaru N. Transcranial magnetic stimulation in an amphetamine hyperactivity model of mania// Bipolar Disord.- 2001.- Vol.3, N1.- P.30-34.

162. Shandra A.A., Godlevsky L.S., Mazarati A.M. et al. On the mechanism of antiepileptic peptides appearance in the cerebro-spinal fluid // Brain Res. Bull. -1994. -Vol.35, N4. -P.285-287.

163. Sheldon R.J., Nunan L., Porreca F. U50.488H differentially antagonizes the bladder effects of к agonists at spinal sites// Eur. J. Pharmacol.- 1988.- Vol. 146.-P. 229-235.

164. Shimamoto H., Morimatsu H., Sugita S., Nakahara K., Shigemori M. Therapeutic effect of repetitive transcranial magnetic stimulation in Parkinson's disease//Rinsho Shinkeigaku.- 1999.- Vol.39.-P. 1264-1267.

165. Siebner H.R., Tormos J.M., Ceballos-Baumann A.O., Auer C., Catala M.D., Conrad B. Low-frequency repetitive transcranial magnetic stimulation of the motor cortex in writch'cramp//Neurology^- 1999.- Vol.52.- P. 529-537.

166. Siebner H.R, Mentschel C., Auer C., Conrad B. Repetitive transcranial magnetic stimulation has a beneficial effect on bradykinesia in Parkinson's" disease// NeuroReport.- 1999b.- Vol.10.- P. 589-594.

167. Siegel A., Schubert K. Neurotransmitters regulating feline aggressive behavior// Rev. Neuroci.- 1995.- Vol.6, N1.- P. 47- 61.

168. Steinhoff B.J., Stodieck S.R.G., Paulus W., Witt T.N. Transcranial stimulation//Neurology.- 1992.- Vol. 42.- P. 1429-1430.

169. Steriade M, Contreras D. Relations between cortical and thalamic cellular events during transition from sleep patterns to paroxysmal activity// J. Neuroscience.- 1995.- Vol.15.- P. 623-642.

170. Tassinari C.A., Cincotta M., Zaccara G., Michelucci R. Transcranial magnetic stimulation and epilepsy// Clin. Neurophysiol.- 2003.- Vol.114, N5.-P.777-798.

171. Tergau F. Low- frequency repetitive transcranial magnetic stimulation imroves intractable epilepsy// Lancet. -1999.- V.353.- P. 2209.

172. Tortella F.C., Robles L., Holaday J.W. U-50.488H, a highly selective к opioid: anticonvulsant profile in rats// J. Pharmacol. Exp. Ther.-1986.- Vol. 237.-P. 49-53.

173. Tortella F.C., Long J.B., Hong J.S., Holaday J.W. Modulation of endogenous opioid system by electroconvulsive shock // Convul. Ther. -1989. -Vol.5, N1.-P.261-273.

174. Von Voigtlander P.P., Hall E.D., Kamacho-Ochoa M., Lewis R., Triezenberg H.J. U-54494A: a unique anticonvulsant related to К opioid agonists// J. Pharmacol. Exp. Ther.- 1987.- Vol. 243.- P. 542-547.

175. Ure J.A., Perassolo M. Update on the pathophysiology of the epilepsies// J.of the Neurol. Sci.- 2000.- Vol. 177, N1.- P.l-17.

176. Wang H., Wang X., Scheich H. LTD and LTP induced by transcranial magnetic stimulation in auditory cortex// NeuroReport.-1996.- Vol. 7.- P. 521-525.

177. Wang Y., Zhou D., Wang В., Li H., Chai H., Zhou Q., Zhang S., Stefan H.A. Kindling model of pharmacoresistant temporal lobe epilepsy in Spraque-Dawley rats induced by Coriaria Lactone and its possible mechanism// Epilepsia.- 2003.-Vol.44.-P.475- 488.

178. Waiter J.M., Vergnes M., Depaulis A., Tranchant C., Rumbach L., Micheletti G., Marescaux C. Effects of drugs affecting dopaminergic neurotransmission in rats with spontaneous petit mal-like seizures// Neuropharmacology.- 1988.- Vol. 27.- P.269-274.

179. Wassermann E.M., Lisanby S.H. Therapeutic application of repetitive transcranial magnetic stimulation: a review// Clinical Neurophysiology.- 2001.-Vol. 112, N8.- P.1367-1377.

180. Weiss S.R.B., Li X., Rosen J.B., Li H., Heynen Т., Post R.M. Quenching: inhibition of development and expression of amygdala kindled seizures with low frequency stimulation. NeuroReport// 1995.- Vol.6.- P. 2171-2176.

181. White H.S., Wolf H.H., Swinyard E.A., Skeen G.A., Sofia R.D. A neuropharmacological evaluation of felbamate as a novel anticonvulsant//Epilepsia.- 1992.- V. 33,N3.- P. 564- 572.

182. Woodburry D.M. Convulsant drug: Mechanisms of action // Antiepileptic drugs: Mechanism of action. -N.Y.: Raven Press, 1980. -P.249-303.

183. Zangemeister W.H., Nagel M. Transcranial magnetic stimulation over the cerebellum delays predictive head movements in the coordination of gaze// Acta Otolaryngol. (Suppl.).- 2001- Vol.545.- P.140-144.

184. Ziemann U., Steinhoff В J., Tergau F., Paulus W. Transcranial magnetic stimulation:its current role in epilepsy research// Epilepsy Res.-1998.-V.30,N 1.-P.ll-30.