Проблемы формирования и эволюции "Большого Китая": Роль и место Китая в интеграционных процессах региона ЮВА тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.04, кандидат политических наук Верлин, Евгений Васильевич

• Верлин, Евгений Васильевич
• кандидат политических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат политических наук Верлин, Евгений Васильевич

Введение.

Глава I

Интеграционные процессы в АТР и основные аспекты формирования «Большого Китая».

1. Доктринальное обоснование строительства «Большого Китая» в контексте китайского национализма.

2. Формирование «Большого Китая» и китайская диаспора.

3. Трудности и противоречия интеграционного процесса.

4. Пекинская самооценка наращивания совокупной мощи КНР.

5. Геополитические аспекты интеграции.

Глава II

Проблемы и практика формирования «Большого Китая»

80-90- годы). Роль и место Сянгана (Гонконга).

1. Переход Гонконга под юрисдикцию КНР.

2. Роль и место Сянгана в интеграционных процессах в рамках «Большого Китая».

3. Пути дальнейшего развития Сянгана: корректировка профиля.

Глава III

Большой Китай» и тайваньская проблема.

1. Анализ позиций Пекина и Тайбэя в свете концепции "одно государство - два строя".

2. Отношения между двумя "сторонами Тайваньского пролива" накануне и после президентских выборов на Тайване 2000 года.

3. Торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество между континентальным Китаем и Тайванем.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Проблемы формирования и эволюции "Большого Китая": Роль и место Китая в интеграционных процессах региона ЮВА»

В современном мире все более значительный вес приобретают синоязычные страны и территории, а именно Китайская Народная Республика (вместе с присоединившимися к ней в последние годы Гонконгом и Макао), Тайвань и Сингапур. Вместе с зарубежной китайской диаспорой их в мировой научной литературе все чаще именуют "Большой Китай".

Рост мощи Китая вместе с углубляющимися интеграционными процессами в рамках "Большого Китая" - один из ключевых факторов формирования новой мировой архитектоники. Он влияет на всю систему международных политических и экономических отношений. О дальнейшей проекции этого влияния можно судить, исходя из экспертного прогноза, согласно которому КНР - в варианте бескризисного развития - может стать к 2015 году производителем одной четверти мирового ВВП.1 В новый век КНР, Гонконг (Сянган) и Тайвань вступили с суммарным ВВП 1470 млрд. долл.

Появление термина/понятия "Большой Китай" стало вполне закономерным. Необходимо было как-то обозначить беспрецедентное геополитическое явление: необычайно высокое переплетение деловых, культурных и межчеловеческих взаимоотношений между синоязычными странами, что позволяет говорить о складывании широкого неформального культурно-этнического и экономического сообщества.

Рассматривая феномен "Большого Китая", китаеведы и политологи дают различные толкования этого понятия. Отсюда и обилие определений: в зарубежной научной литературе их количество измеряется десятками.2(1)

Среди исследователей нет также полного единства относительно того, какие собственно территории и экономики образуют "Большой Китай". Основных версий три. Согласно самому распространенному мнению, "Большой Китай" - это собственно Китай (или "материковый

• 1 Ли В.Ф. АТР в начале XXI века. Внешняя политика и дипломатия стран ATP. М., 1998.

• 2 Бергер Я.М. Китайская модель развития и "Большой Китай. М., 1996, с.28-29.

Китай"), Сянган (Гонконг) и Тайвань.3 Такой взгляд разделяют китайские исследователи, хотя в том, что касается терминологии, то в научных кругах КНР предпочитают более нейтральную формулировку -"китайская экономическая сфера" (как вариант: "китайская экономическая сеть").4

Сторонники второго подхода включают в формирующийся "Большой Китай" еще и Сингапур, а также зарубежную китайскую диаспору (главным образом ее "азиатскую" часть). В рамках такого восприятия некоторые ученые, например, считают, что достижение "Большим Китаем" максимальных размеров (с присоединением прочих территорий компактного проживания китайцев) - это та задача, которая подразумевается китайским руководством для третьего этапа этого длительного процесса; предшествующими двумя в Пекине считают уже произошедшее воссоединение материкового Китая с Сянганом (Гонконгом) и Аомэнем (Макао), а также эвентуальное воссоединение с Тайванем (соответственно, первый и второй этапы).5

Подобный подход, видимо, имеет полное право на существование, тем более, что ряд ученых КНР понимают под термином "Большой Китай" "экономическую, культурную и историческую целостность континентального Китая с сателлитами". 6 Когда к тому же об этом говорится в контексте реализации задачи "экономической интеграции и политического объединения ранее отторгнутых от Китая территорий", 7 становится очевидным, что понятие "сателлиты" может иметь различные, в том числе весьма расширительные, толкования.

Наконец, иногда используется "суженный" вариант, который, видимо, более точно отражает реально сложившуюся конфигурацию "китайской экономической сферы". Согласно данному взгляду,

• 3 Макао здесь подразумевается, но, как правило, не упоминается в силу своей малозначительности.

• 4 Хуажэнь цзинцзи няньцзянь. 1997 - 1998 (Ежегодник экономики этнических китайцев. 1997- 1998). Бэйцзин, 1997, с. 1-2,239,241.

• 5 Кузнецова В.В. Экономические связи Тайваня с КНР: проблемы безопасности острова. // Президентские выборы 2000 г. на Тайване и проблемы безопасности в Дальневосточном регионе. Материалы научной конференции 4 мая 2000 г. М., 2000, с. 271.

• 6 Чжао Хун, Формирование вокруг Китая экономического суперрегиона. // Проблемы Дальнего Востока. 1998, №5, с.61. 7 Ibid. материковая" часть "Большого Китая" включает не всю КНР, а лишь наиболее развитые части приморских районов юго-востока страны. Конкретно - дельту реки Чжуцзян (Pearl River Delta region) в провинции Гуандун с расположенными там восемью городами - (Гуанчжоу, Шэньчжэнь, Чжухай, Дунгуан, Чжуншань, Фошань, Хуэйчжоу и Цзянмэнь), а также специальные экономические зоны провинции Фуцзянь. (2)

Системообразующую роль в процессе формирования "Большого Китая", несомненно, играют процессы экономической интеграции. Вместе с тем, они выступают в тесной взаимосвязи со всей совокупностью других факторов и обстоятельств общественной и политической жизни Китая и всего региона. Вот почему в изучении столь многогранной проблемы автор попытался рассматривать интеграционные процессы через призму геополитических, культурно-этнических, социально-психологических явлений и событий, дабы выйти на оптимальный институциональный уровень обобщений и выводов.

Все это предопределило необходимость системного анализа совокупности факторов, составляющих ткань данной проблематики. К тому же процесс формирования искомой общности находится в развитии, подвержен воздействию политической конъюнктуры, а значит, рассмотрение различных факторов должно учитывать их возможную трансформацию.

Современная китайская политология, обслуживая "мобилизационный", великодержавный уклон геополитической стратегии Пекина, рассматривает мировую авансцену как процесс острого состязания государств и наций. При этом китайские политологи в массе своей выстраивают аргументацию в близком соответствии - не афишируя это - с концепцией комплексной мощи государства, разработанной представителями школы реализма (Х.Моргентау, Дж.Рей и др.).

Автору импонируют отдельные идеи последователей школы реалистов, в особенности та из них, которая трактует всю политическую деятельность как проявление и форму борьбы элит за власть.8 Однако, как представляется, разработанные реалистами (Т.Тэйлор и др.) теории баланса сил и политики с позиции силы вряд ли могут считаться достаточными при анализе таких современных проявлений экономического, межчеловеческого и культурно-этнического взаимодействия, которые имеют место в рамках "Большого Китая". Кроме того, недостатком концепции комплексной мощи, а значит и школы реализма в целом, является то, что ни один исследователь или научное учреждение так и не преуспели в комплексном измерении "мощи" государства. 9 В том числе не добились этого и китайские ученые, которые, однако, любят подкреплять свои аргументы сложением ВВП участников "Большого Китая" (Китая, Сянгана и Тайваня) или не совсем корректными, на взгляд автора, выкладками World Economic Forum, характеризующими "совокупную мощь" ведущих стран мира.

Взгляды последователей школы либерализма выглядят более применимыми к осмыслению искомой проблематики. Сама ее "ткань" демонстрирует, что рост экономической взаимозависимости и снижение фактора ядерного устрашения снижают роль военной силы в региональных международных отношениях.10 И, видимо, не случайно, что отдельные важные элементы воззрений школы либерализма проникают в современную китайскую политическую мысль; во всяком случае, в китайской литературе и даже выступлениях руководителей КНР почти дословно воспроизводится "либеральное" положение о том, что повышение экономической эффективности в целом способно обеспечить ресурсы для решения создаваемых рынком (особенно на переходном этапе) проблем неравенства, социальной напряженности, экологического дисбаланса и т.д.

Тем не менее, реальная действительность сегодняшнего мира не укладывается и в русло трактовок либералов. Как и подходы реалистов,

• 8 В этом смысле школа реализма созвучна известным марксистским положениям, раскрывающим движущие мотивы политической деятельности через призму интересов правящего класса.

• 9 Воскресенский А.Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. М., 1999, с.75.

• 10 Buzan, Barry. "The Interdependence of Security and Economic Issues in the "New World Order"", in: Richard Stubbs and Geoffrey R.D. Underhill (eds.) Political Economy and the Changing Global Order. London: Macmillan, p.82. они не дают адекватного понимания динамики развития нарождающихся региональных конгломератов, крупнейший из которых являет собой "Большой Китай".

Структурно-системный подход в политологии ценен тем, что позволяет понять явление в обрамляющем его контексте. Вот почему автор с самого начала ощущал необходимость максимально гибкого его использования, обращая внимание на междисциплинарные методологии, предлагаемые российскими и зарубежными учеными.

Важные элементы данной методологии получили в последние годы развитие в публикациях и аналитических разработках ученых Дипакадемии МИД РФ: Е.П.Бажанова, А.В.Бурсова, А.Г.Задохина, К.М.Долгова, Г.Г.Кадымова, К.Н.Кулматова, И.Н.Кузьмина, В.Ф.Ли, Ю.М.Мельникова, В.М.Татаринцева, А.Д.Шутова, Г.С.Яскиной и других, чьи труды посвящены узловым вопросам эволюции внешнеполитической стратегии России в условиях глобализации.

В теоретическом аспекте представляет также интерес "концепция многофакторного равновесия" А.Д.Воскресенского, разработанная применительно к российско-китайским отношениям и рассматривающая их в исторической динамике с проекцией на среднесрочную перспективу. 11 Она предусматривает анализ совокупности основных факторов, проявляющихся на фоне исторического развития сопредельных государств и территорий.

Применение такого подхода к рассмотрению проблематики "Большого Китая" позволяет сопрягать логику анализа в большей степени с объективными реалиями, нежели чем с политическими стратегиями текущего периода, в том числе исходящими из нынешнего характера российско-китайских отношений. Отсюда, как представляется, могут быть выстроены скорректированные, в целом более взвешенные и прагматичные, подходы к тем или иным аспектам китайской проблематики.

В качестве основных источников автор использовал ряд оригинальных китайских документов, в которых формулируются

• 11 Воскресенский А.Д. "Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений". М.,1999. подходы официального Пекина к Гонконгу, Тайваню и Макао, а также позиции по другим аспектам, так или иначе затрагивающим проблематику "Большого Китая".

Осмыслению автором китайских подходов к искомой проблеме помогло знакомство с работами Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина,12 у которых - при известных различиях по ряду других позиций - в данном вопросе проявился принципиально общий подход. Если говорить о суммарном "сухом остатке", то можно сказать, что эти два лидера, олицетворяющие, соответственно, первую и вторую генерацию руководства КНР, сформулировали базовые идеологические установки, легшие в основу формирующейся доктрины "Большого Китая". В этом плане можно сказать, что Цзян Цзэминь в своих выступлениях лишь несколько развил и детализировал принципиальные установки своих предшественников. 13

К числу важных документов, в которых означенные идеи получили законодательное закрепление, относится, прежде всего, "Основной закон КНР о Специальном административном районе Сянган".14 По ходу приближения дня 1 июля 1997 г. возникало все больше вопросов, на которые требовалось давать авторитетные (то есть согласованные с высшим руководством КНР) ответы, толкующие те или иные положения. В конце 1996 года они были обобщены в изданных в Сянгане издательством "Сянган вэньхуэй чубаныиэ" "Разъяснениях по Основному закону о Сянгане".15 Эта книга с иероглифическим посвящением тогдашнего заместителя Председателя КНР Жун Ижэня, презентация которой состоялась в пекинском Доме народных собраний, составлена известным китайским правоведом, профессором Пекинского университета Юань Вэйюнем. В начале 80-х годов он входил в Комитет по разработке "Основного закона", а в первой половине 90-х годов был

• 12 Дэн Сяопин. Строительство социализма с китайской спецификой: (Статьи и выступления). Пер с кит. М., 1997; Мао Цзэдун. Избранные произведения. Том 5. (На рус. яз.). Пекин, 1977.

• Цзян Цзэминь Реформа. Развитие. Стабильность: Статьи и выступления: Пер. с кит. М., 1996.

• 14 Основной закон КНР о Специальном административном районе Сянган. (На рус. яз.). Изд. Синсин, Бэйцзин, 1997.

• 15 Сянган цзибэньфа цзянцзо (Разъяснения по Основному закону о Сянгане). Сянган, 1996. членом Рабочего комитета по созданию Подготовительного комитета САРС. Так что данные "Разъяснения" могут считаться вполне авторитетным "толкованием" "Основного закона". В более сжатом виде разъяснения положений закона даны в брошюре Лю Цинцюаня.16

Дополнительный свет на стоявшие тогда перед Пекином вопросы проливает рабочий доклад по экономической проблематике перехода Гонконга под юрисдикцию КНР, подготовленный рабочей комиссией по созданию Комитета ПК ВСНП по подготовке САР Сянган.17 Этот доклад для автора приобрел особую ценность, ибо представлял собой рабочий документ, который в открытой печати, по крайней мере, на 1 июля 1997 года, не публиковался.

Много полезных цифр и фактов было почерпнуто автором из различных справочных изданий, изданных в КНР. 18 Наиболее насыщенным среди них является сборник справочно-статистических и аналитических материалов "Хуажэнь цзинцзи няньцзянь. 1997 - 1998" ("Ежегодник экономики этнических китайцев. 1997 - 1998 гг."). Это фундаментальное издание, подготовленное большой группой ученых академических институтов КНР и экспертов Канцелярии по делам хуацяо Госсовета КНР, вобрало обширный фактологический материал, охватывающий все стороны экономического положения зарубежных китайцев (в том числе по регионам и странам), их взаимодействия с материковым Китаем. Затрагиваются также этно-культурные, геополитические и исторические аспекты феномена "мировой китайской диаспоры"

В качестве источников использовались также другие законодательные документы КНР и разъяснительные материалы к ним,

• 16 Liu Qingquan, The ABC of the Basic Law of the Hong Kong Special Administrative Region. Beijing, 1996.

• 17 Цзинцзи чжуаньти сяоцзу гунцзо баогао. Сянган тэбье синчжэнцюй чоувэйхуэй юйбэй гунцзо вэюаньхэй ди люйци цюаньти хуэйи. 07.12.1995. (Рабочий доклад группы экономической проблематики. Рабочая комиссия Комитета ПК ВСНП по созданию Подготовительного комитета САР Сянган. Шестое пленарное заседание. 07.12.1995)

• 18 Хуажэнь цзинцзи няньцзянь. 1997 - 1998 (Ежегодник экономики этнических китайцев. 1997 - 1998). Бэйцзин, 1997; Чжунго чжоубянь цзинцзицюань (Экономическая сфера вокруг Китая). [Справочное издание]. Чжунго цзинцзи чубаньшэ. Бэйцзин, 1999; Чжунго (Китай): (Справочник). Бэйцзин, 1999; Чжунхуа Жэньминь Гунхэго фалюй цюаныпу (Полный свод Законов Китайской Народной Республики). Бэйцзин, 1999. а также почерпнутые из китайской и зарубежной печати тексты и изложения документов последних съездов КПК и ВСНП, выступлений на них китайских руководителей. Из прессы КНР заимствованы также разнообразные факты и цифры.19

Очень полезными фактологическими источниками стали для автора ряд издающихся в Гонконге авторитетных ежедневных и еженедельных изданий. Особую ценность представляет то обстоятельство, что часть публикуемых этими изданиями материалов сразу же появляется в электронной версии по каналам Интернета. 20 (В этих случаях в силу технических причин цитаты и ссылки автором даны без указания страниц печатного варианта).

Незаменимым и чрезвычайно богатым в фактурном плане подспорьем автору стали публикации общественно-политических изданий КНР с разъяснением и толкованием тех или иных аспектов официальной политики Пекина по искомой проблематике.21

Развернутая аргументация официального Пекина и деловых кругов КНР по ряду экономических и политических аспектов была почерпнута из периодических научных изданий, выпускаемых исследовательскими центрами при Академии общественных наук Китая, Госсовете КНР, МВТЭС КНР и других структурах.22

Особенно информативным и познавательным, с точки зрения понимания побудительных мотивов корпоративных кругов КНР на гонконгском направлении, было обращение к аналитическим и обзорным материалам делового ежемесячника "Цзыбэнь шичан" ("Capital"), издаваемого Bejing Enterprise Group - китайской корпорацией, активно действующей на финансовых рынках Гонконга и ЮВА.23

Отличительная особенность этих публикаций - их четко заявленная политическая неангажированность, что само по себе необычно для изданий КНР, освещающих столь важную для нации проблематику.

• 19 China Daily, 1995 - 2000; Жэньминь жибао, 1995 - 2000.

• 20 Far Eastern Economic Review, 1996 - 2001, incl. FEER's Internet edition; South China Morning Post, 1996 - 2000, incl. SCMP's Internet edition; Asia Week, 1998 - 1999, including AW's Internet edition.

• 21 Цзиньжи Чжунго, 1997 - 1999; Ляован, 1996 - 1998.

• 22 Сяньдай гоцзи вэньги яньцзю, 1996 - 1998; Гоцзи маои, 1996 - 1997; Шицзе цзинцзи юй чжэнчжи, отдельные номера.

• й Цзыбэнь шичан (Capital), 1996 - 1998.

Используемые их авторами подходы практически идентичны применяемым западными и российскими экспертами. Дело, видимо, в том, что данное издание имеет практическое предназначение; оно рассчитано на новую элиту китайских менеджеров и экспертов, являясь для них своего рода "путеводителем" по финансовым и фондовым рынкам, "барометром" выявления тех или иных рисков. Материалы этого журнала помогли автору уяснить суть и значение ряда неоднозначных явлений и процессов, воздействующих на экономическую интеграцию в рамках "Большого Китая".

Принципиально важными представляются публикации китайских авторов, в которых проливается свет на отношение официального Пекина к феномену "Большого Китая". Примечательны в этом плане материалы вышеупомянутого издания "Хуажэнь цзинцзи няньцзянь. 1997 - 1998", а также статья Люй Мэнлуня, появившаяся летом 1996 года в журнале "Чжунго гоцин голи", 24 и работа Чжао Хун, опубликованная два года спустя в российском журнале "Проблемы Дальнего Востока". 25 Подобные публикации, а также личные беседы автора с китайскими политологами позволили лучше прояснить причины того, почему Пекин проявляет в целом весьма осторожный подход к формуле "Большого Китая", не отвергая ее, но и не поспешая с ее включением в арсенал открыто декларированных национальных приоритетов.

Если же смотреть на проблему под более широким углом, то различные аспекты, касающиеся строительства "Большого Китая" и соотносящейся с ней концепции "одно государство - два строя", затрагивали многие китайские авторы. Их подходы - когда возможно выявление в них "сухого остатка", - в целом, проясняют и реальное отношение китайского руководства к искомой проблематике.

Особенно ценными в этом плане представляются рассуждения одного из ведущих китайских политологов, директора Института

• 24 Люй Мэнлунь. Следует проявлять осторожность в выдвижении идеи о "великой китайской экономической сфере, "Чжунго гоцин голи" № 8, авг. 1996. С.36. (Информбюллетень ИДВ РАН).

• Чжао Хун. Формирование вокруг Китая экономического суперрегиона. // Проблемы Дальнего Востока, 1998, №5. международных проблем Университета Цинхуа Янь Сюэтуна.26 В результате состоявшейся с ним в 1996 году беседы у автора сложилось убеждение, что в китайской элите есть влиятельные силы, ратующие за фактическое предоставление материковому бизнесу льгот и привилегий в САР Сянган. Весьма ценными стали разъяснения этого ученого по тайваньской проблематике; он, в частности, прокомментировал причины "ужесточившегося временного лимита" решения тайваньской проблемы, назвав одной из главных причин осознание возможности "безвозвратного" дрейфа острова в сторону независимости в силу, в частности, большего сепаратизма новой генерации его населения.

Проблематика "Большого Китая" тесно связана с долгосрочной стратегией "усиления Китая". В связи с этим весьма полезным было знакомство с соответствующей научной литературой, издаваемой в КНР. Из нее, в частности, удалось уяснить, какие проблемы и препятствия, на взгляд самих китайцев, стоят на пути реализации данной стратегии. В этом плане наибольший интерес представил двухтомник "Эршии шицзи Чжунго чжаньлюэ дацэхуа" (Стратегический план Китая на XXI век), подготовленной коллективом авторов из АОН Китая. Для данной работы характерен реалистический, и даже критический, взгляд на результаты внутреннего реформирования в КНР, в том числе на нерешенные проблемы, среди которых - все еще неосуществленный перевод народного хозяйства на рельсы интенсивного развития, углубляющийся ресурсный, демографический и экологический кризис.

В работе ученых АОН Китая также содержится мысль о том, что реализация трех стратегических целей Пекина - "процветание и могущество", "воссоединение" и "демократия" - это "триединый комплексный проект", в котором ни одна из трех сторон не может быть проигнорирована или реализована "через силу". В противном случае может пострадать осуществление "проекта" в целом. 27 Из данной посылки следует, что в научных кругах КНР существует достаточно

• 26 Янь Сюэтун. Отношение Запада к подъему Китая. Экспресс-информация ИДВ РАН, М.„ 1997, №3.

• 27 Эршии шицзи Чжунго чжаньлюэ дацэхуа. Даго фанлюэ. (Стратегический план Китая на XXI век. Стратегия державы), сб. Бэйцзин, 1996, с. 284-285. четкое осознание неприемлемости военного пути решения тайваньской проблемы.

Почти за два десятилетия, минувших с момента выдвижения концепции "одно государство - два строя" применительно для Тайваня, негативное отношение со стороны последнего не претерпело изменений. В академических кругах острова отмечают практически полное отсутствие серьезной научной проработки концепции в научной литературе КНР; утверждается, что разъяснения по проблематике концепции, которые до сих пор даются Пекином, носят политически доктринерский или пропагандистский характер.28

В последние годы изучение проблематики "Большого Китая" как неформального сообщества "синоязычных" экономик принимает в мировой политологии и экономической науке все более широкий и многоплановый характер. К сожалению, приходится констатировать, что в российской научной литературе процессы формирования и эволюции "Большого Китая", в том числе в увязке с развитием самой КНР и геополитической ситуацией в АТР, изучены пока недостаточно. Хотя ряд хороших заделов уже имеется. Это, прежде всего, появившаяся в 1996 г. небольшая, но глубокая по своему анализу экономических аспектов проблемы работа Я.М.Бергера "Китайская модель развития и "Большой Китай", в которой, в частности, содержится весьма ценный сравнительный анализ различий в позициях официального Пекина и Тайбэя.

Важный шаг в изучении отечественным китаеведением различных аспектов взаимоотношений между континентальным Китаем и Тайванем на современном этапе был предпринят на состоявшейся в Москве в мае 2000 года научной конференции "Президентские выборы 2000 г. на Тайване и проблемы безопасности в Дальневосточном регионе".29 Из представленных на ней работ выделяются доклады Ю.М.Галеновича ("Тайвань - отрезанный ломоть Китая?"),

• 28 Ян Кайхуан. Анализ интерпретации выдвигаемого коммунистическим Китаем принципа "Одно государство - две системы". Опыт разделенных государств и отношения между двумя берегами пролива. Материалы Международной конференции. М., 1997, с.44-53.

• 29 Президентские выборы 2000 г. на Тайване и проблемы безопасности в Дальневосточном регионе. Материалы научной конференции 4 мая 2000 г. М., 2000.

A.Д.Богатурова ("Современные измерения "тайваньской проблемы"),

B.Г.Гельбраса ("Проблемы международной безопасности в Тайваньском проливе"), С.М.Труша ("Эволюция трехсторонних отношений США -КНР - РФ и проблема Тайваня"), В.В.Кузнецовой ("Экономические связи Тайваня с КНР: проблемы безопасности острова"), В.А.Корсуна ("Президентские выборы на Тайване 2000 года как этап в эволюции китайской государственности") и др. Отрадно, что данные доклады в основных аспектах перекликаются с выводами диссертационного исследования, в том числе применительно к тайваньскому вопросу.

Отдельные стороны искомой проблематики затронуты также в работах А.И.Салицкого ("КНР и Гонконг: экономические связи в послевоенный период". М., 1998), А.В.Островского ("Тайвань накануне XXI века". М., 1999) и ряда других авторов.30 Сопряженным с темой диссертации проблемам был посвящен ряд публикаций последних лет в российской научной периодике.31

В других работах отечественных ученых, опосредованно связанных с темой исследования, содержится немало таких данных и обобщений, которые помогли в комплексном осмыслении проблематики (без чего, по убеждению автора, вряд ли возможно вообще поднять тему "Большого Китая").

В частности, для уяснения той огромной дистанции в уровнях развития, которая все еще разделяет стороны Тайваньского пролива, предметный интерес представили выкладки, приведенные в книге В.Г.Бурова "Модернизация тайваньского общества".32 Из перечисленных в ней 12 предпосылок, необходимых, по мнению тайваньских ученых, для модернизации общества (все они уже сформировались на Тайване к 80-м годам), лишь две (и то с определенной натяжкой), на наш взгляд, имеются в наличии в КНР.

• 30 Внешняя политика и дипломатия стран ATP. М. 1998; Титаренко M.J1. Лицом к Азии. М., 1998; Карлоусов В.В. Россия, континентальный и островной Китай: к исследованию моделей современного рыночного системогенеза. М., 1997; Иванов П.М., Максимов А.А. Гонконг в переходный период. М., 1990; Гарушьянц Ю.М. Выступление по докладу профессора Ян Кайхуана. // Опыт разделенных государств и отношения между двумя берегами пролива. Материалы Международной конференции. М., 1997.

• 31 Проблемы Дальнего Востока, 1996 - 1999.

• 32 Буров В.Г. Модернизация тайваньского общества. М., 1998.

Таким образом, сопоставляя "стартовые" условия для модернизации общества на материке и острове (отчего в немалой степени зависит готовность тайваньцев идти на объединение), можно сделать вывод о невозможности воспроизведения материковым Китаем в обозримом будущем "тайваньского модели" социально-экономического развития. Сохраняющийся в КНР вот уже третье десятилетие высокий экономический рост пока не привел к демонтажу в экономике и общественно-политической жизни материка отношений господства и подчинения, формированию в КНР гражданского общества.

Тем самым подкрепляется важный вывод: организационные меры и административные усилия, выражающие волю высшей элиты в центре и на местах, в обозримом будущем будут по-прежнему являть главную парадигму социально-экономического развития КНР, а, следовательно, оказывать определяющее влияние на формирование "Большого Китая". Идеологические же усилия будут сосредоточены на привитии населению убежденности в правильности избранного стратегического курса и обслуживающего его установок.

При этом, как отмечает В.Г.Гельбрас, главным аргументом и идеалом, способным сплотить и стимулировать все социальные слои на материке, выступает сегодня, прежде всего, национальная идея, подразумевающая национальное возрождение, национальное восхождение к мировым вершинам экономического социального и культурного прогресса. Однако вызывает большое сомнение, что эти идеалы способны воодушевить также островное население, несравненно дальше, чем на материке, продвинувшееся по пути становления гражданского общества и социально-экономического процветания.33

Исследование искомой темы, на взгляд автора, не может не учитывать серьезных внутренних проблем, на наличие которых обращается внимание в отечественной литературе. Их нарастание, как отмечал М.Л.Титаренко, потенциально может привести к трудно

• 33 Гельбрас В.Г. Проблемы международной безопасности в Тайваньском проливе. // Президентские выборы 2000 г. на Тайване и проблемы безопасности в Дальневосточном регионе. Материалы научной конференции 4 мая 2000 г. М., 2000, с. 137. г' предсказуемым последствиям, вплоть до раскола единого китайского государства.34

Целый ряд полезных сведений и ценных обобщений, относящихся к периоду 80-годов, почерпнут автором из работы Е.П.Бажанова "Китай и внешний мир". 35 Особенно интересным - в плане уяснения преемственности позиции Вашингтона в китайском вопросе - явился зафиксированный ученым момент в китайско-американских отношениях начала 80-х годов, когда американцы обставили предоставление "чувствительных" технологий Китаю неприемлемыми условиями, главным из которых должен был явиться отказ Пекина от притязаний на Тайвань. Данный фактор, как прослеживается в этой и других работах, продолжает играть ключевую роль в современных китайско-американских отношениях.

Ряд любопытных исторических сведений и сопоставлений был заимствован из фундаментальной работы академика С.JI.Тихвинского "История Китая и современность". 36 Как следует из этой книги, основные идеи реформирования Китая, выдвигавшиеся в увязке с задачами национального возрождения китайскими буржуазными реформаторами конца XIX - начала XX вв., перекликаются или нашли прямое продолжение в концепциях нынешних руководителей КНР.

В работе Е.Т.Гайдара "Государство и эволюция" 37 обращает на себя внимание идея о том, что усиление Китая (а вместе с ним и "Большого Китая") может привести к росту влияния консервативных "азиатских" ценностей и традиций на мир. В этой связи вполне законно ставить вопрос и в такой плоскости: как поведут себя в дальнейшем в мировых и региональных делах международные китайские кланы, выступающие в союзе с государственным руководством и экономической элитой "Большого Китая"? Автор не рискнул дать однозначный прогноз в этом плане; тем не менее, попытался обозначить примерные контуры возможного ответа.

В западных странах с начала 90-х годов появилось большое

• 34 Титаренко М.Л. Лицом к Азии. М., 1998, с.217.

• 35 Бажанов Е.П. Китай и внешний мир. М., 1990.

• 36 Тихвинский С.Л. История Китая и современность. М., 1976.

• 37 Гайдар Е.Т. Государство и эволюция. М., 1997. количество работ, посвященных искомой тематике. Из них следует отметить монографию известного синолога В.Кеменаде, проработавшего в Китае в общей сложности около двух десятилетий, исследования Марии Ся Чжан, Джона В.Гарвера, Гарри Гардинга, Джоэля Коткина, Мюррея Вейденбаума и др.38

Из концептуальных работ западных авторов, посвященных геополитическим проблемам, привлекает внимание изданная недавно в России книга З.Бжезинского "Великая шахматная доска". 39 Прогнозы маститого американского ученого, лично знакомого с несколькими поколениями китайских руководителей, могут быть вполне приняты во внимание. Одно из его предсказаний, сделанное на момент публикации книги в США (осень 1997 года), начало оправдываться: темпы роста экономики КНР замедляются, вступая в противоречие с имеющейся энергетической, ресурсной и продовольственной базой.

З.Бжезинский утверждает, что стремление Китая стать военной сверхдержавой может привести к повторению того, что произошло с СССР, а неравномерный экономический рост (когда приморские районы значительно опережают глубинку) - резко обострить социальную напряженность. Возможные центробежные тенденции рассматриваются им как угрожающее препятствие на пути превращения Китая в мощную державу. Данный прогноз, как представляется, отнюдь не лишен основания.

Эти же проблемы под тем или иным углом затрагивает и В.Кеменаде, приходящий к сходным выводам. С З.Бжезинским и В.Кеменаде соглашаются другие западные политологи; однако, почти все они, как и бывший помощник президента США по национальной безопасности, воздерживаются от конкретизации и четкой

• 38 Willem Van Kemenade, China Hong Kong, Taiwan, inc., 1998; Harding, Harry. The US and Greater China: a changing economic order demands a new approach. The China Business Review 05/15/92 vl9:n3. pl8(4); Garver, John W. Face Oft China, the United States and Taiwan's Democratization. Seattle//London. 1997; Joel Kotkin, Tribes: How Race. Religion, and Identity Determine Success in the New Global Economy, New York: Random House, 1993; Chang, Maria Hsia, Greater China and the Chinese "Global Tribe", Asian Survey 10/95v35:nl0, p955(13); Weidenbaum, Murray, Greater China, Vital Speeches 12/01/93, v60:n4. pi03(4)

• Бжезинский 3. Великая шахматная доска. М., 1998. хронологизации" при прогнозировании форм и масштабов развития возможных кризисных процессов внутри КНР и "Большого Китая".

На взгляд автора, предостережения, подобные вышеуказанным, вполне обоснованы; в своих усилиях по модернизации страны, строительству и институализации сообщества "Большого Китая" лидеры КНР также не могут не учитывать нависающие над страной угрозы "системного" характера. Однако это не означает, что будущая реальность (в варианте кризисного развития) не побудит Пекин вести себя на международной арене и в регионе АТР иначе, чем хотелось бы его соседям, в том числе России. Вопрос в этой связи, видимо, следует еще ставить и таким образом: как "инкорпорировать" общую прогностическую составляющую относительно будущего Китая во внешнеполитическую стратегию России, сделав так, чтобы именно стратегические, общенациональные цели, а не преходящие, тактические и прочие соображения определяли алгоритм действий Москвы на китайском направлении.

Формирование "Большого Китая", этой новой геополитической, этно-культурной и экономической общности, в начале 90-х годов побудило американских политологов задуматься о необходимости внесения существенных корректив в политику США по отношению к КНР, Гонконгу и Тайваню в целом как к членам все более единого "Китайского Сообщества". Это осознание, как представляется автору, помогло Вашингтону (в ситуации после исчезновения "советской угрозы") выработать концептуальную основу идеи "ангажирования" (engagement) Китая, которая в реальности преследует те же цели, что и известная "теория сдерживания".40

Все большее внимание в своих работах западные исследователи уделяют роли и месту китайской диаспоры в общемировой экономической жизни и в процессе формирования "Большого Китая".

Рассматривая феномен "Большого Китая", отдельные западные исследователи исходят из того, что в современном мире все

• 40 The US and Greater China: a changing economic order demands a new approach. Harding, Harry. The China Business Review 05/15/92 vl9:n3. p. 18(4); Murray Weidenbaum, Greater China,Vital Speeches 12/01/93, v60:n4. p. 103(4). возрастающую роль играют "межнациональные этнические общности"41, в то время как значение "государств-наций" в условиях "угасания идеологического фактора и появления всемирной экономики"

42 относительно снижается.

При всей спорности такого заключения, очевидно то, что углубление международной экономической интеграции, несомненно, способствует дальнейшему укреплению этих "неформальных культурных групп", которые, несмотря на порой значительный географический разброс, поддерживают тесные деловые и культурные связи и обладают "сильным чувством общего родетва".(3)

Отличительной чертой мировой китайской "неформальной культурной группы" (будем все же далее применять более привычный и краткий термин "диаспора") является то, что она в силу своих "демографических" масштабов (55-60 млн.), экономического веса, а также тесной интегрированности в экономику "Большого Китая" и региона АТР в целом играет поистине уникальную роль в мировой экономике. К тому же она, как, возможно, никакая другая, "ведома" исторической родиной и в целом лояльна ей.

Джоэль Коткин считает, что наряду с англо-американским и японским "мировыми сообществами", "мировое сообщество китайцев" обладает наибольшими шансами претендовать на ведущую роль в 21-м веке, прежде всего при формировании будущего облика самого Китая и других стран Азии.43 Все это побудило дать в данной работе более подробную характеристику роли и места мировой китайской диаспоры в процессах формирования и эволюции "Большого Китая".

В данном контексте для автора представили интерес работы, в которых анализируются особенности предпринимательской культуры и деловой активности зарубежной китайской диаспоры. Этой проблематикой, например, вплотную занимается Министерство

• 41 Другие синонимы - "цивилизации", "экономические регионы", "глобальные племена" (global tribes).

• 42 Peter Drucker, Post-Capitalist Society, New York: Harper Business, 1993, p. 152; Joel Kotkin, Tribes: How Race. Religion, and Identity Determine Success in the New Global Economy, New York: Random House, 1993; Chang, Maria Hsia, Greater China and the Chinese "Global Tribe", Asian Survey 10/95v35:nl0, p955(13). 43 Joel Kotkin, Ibid. иностранных дел и торговли Австралии, что свидетельствует о растущем осознании ее важности правительственными и экспертными кругами западных стран.44

Самостоятельную ценность для автора представили работы, анализирующие миграционные процессы этнических китайцев, географическую диверсификацию миграционных потоков, что позволило составить общее представление о тенденциях и динамике возрастания удельного веса "китайского сообщества" в мировой архитектонике.45

Корреляция между дезинтеграционными процессами и китайскими СЭЗ - еще одна тема исследований в западной политологии. По мнению ряда экспертов, сам факт "беспрецедентного процветания" небольшой части населения, компактно проживающей на небольшой территории КНР и в массе своей воспроизводящей образ жизни и модели поведения близлежащего Гонконга, являет собой существенный фактор, работающий на потенциальную "фрагментацию" Китая.46

Для понимания процесса формирования "Большого Китая" весьма полезным стало обращение к мыслителям прошлого, особенно к отдельным наблюдениям К.Маркса, внимательно отслеживавшего события в Китае в середине XIX века. В частности, при уяснении степени опасности, которая исходит для целостности современного Китая со стороны бурно развивающихся "анклавов" (Шэньчжэнь и др.) на фоне стагнации общественно-политической системы КНР, привлекли внимание идеи, высказанные К.Марксом в классической работе "Революция в Китае и Европе". Процитируем: "Подобно тому, как император обычно почитался отцом всего Китая, его чиновники рассматривались как носители этих отцовских прав, каждый по отношению к

• 44 Anwar, Syed Tariq. Overseas Chinese Business Networks in Asia.Journal of International Business Studies, 12/22/96, v27:n4. p811(5); Yeung, Henry Wai-chung. Business networks and transnational corporations: a study of Hong Kong firms in the ASEAN region. Economic Geography 01/97, v73:nl. pl(25); The Economist, various issues.

• 45 Poston, Dudley L., Jr.; Mao, Michael Xinxiang; Yu, Mei-Yu. The global distribution of the overseas Chinese around 1990. Population and Development Review 09/94, v20:n3. p. 631(15); Siu, Helen F. Cultural identity and the politics of difference in South China. Daedalus, 03/22/93, vl22:n2., p. 19(25).

• 46 Siu, Helen F. Cultural identity and the politics of difference in South China. Daedalus,03/22/93,vl22:n2.,pl9(25). подведомственному ему округу. Но эта патриархальная власть, единственная моральная связь между различными частями обширной государственной машины, постепенно подтачивалась взяточничеством тех чиновников, которые сколотили себе состояние, потворствуя контрабанде, торговле опиумом. Это происходило главным образом в южных провинциях.".47

Наложение" приведенного высказывания на действительность сегодняшнего Китая проливает дополнительный свет на взаимосвязь углубляющегося "кризиса веры" (отторжение большей частью истеблишмента и населения коммунистических догм) и повсеместной коррупции с "анклавной" стратегией развития, порождающей, в свою очередь, еще больший отрыв китайского юга, особенно его "спецзон", от внутренних районов страны.

Для понимания сегодняшних реалий оказалось полезным и знакомство с суждениями видного английского философа Бертрана Рассела, который читал лекции в Китае в период с октября 1920 г. по июль 1921 г. В статье, опубликованной в журнале "Синь циннянь" (№3 за 1920 г.), Б.Рассел, в частности, констатировал, что "Китай - слабое государство, которое идет не к централизации, а все больше к федерализму". В силу этого, а также поголовной приверженности китайцев частному, построенному на семейно-клановой и земляческой основе, предпринимательству, считал философ, "большевистские методы развития промышленности" обречены на неудачу.48

То есть, как представляется, уже в начале века некоторые мыслители приближались к выводу об исторической предопределенности разнофазного, "анклавного" пути дальнейшего социально-экономического развития постимперского Китая.

Несмотря на оживленное обсуждение рассматриваемого феномена за рубежом, в самом Китае понятие "Большой Китай" не употребляется в публичных выступлениях руководства и почти не встречается в печати и научной литературе; во всяком случае, следов широких и открытых дискуссий вокруг этого понятия и всей связанной с ним проблематики в

• 47 Сочинения К.Маркса и Ф.Энгельса, т.9, с.99.

• 48 Цит. по "Марксизм и страны Востока". М., 1970, с.99-100. изданиях КНР автором не обнаружено. Более свободными в этом плане, как уже указывалось выше, китайские ученые предстают, когда публикуются (явно с санкции руководства) в зарубежных научных изданиях (что, кстати, свидетельствует о том, что данная тема, так или иначе, осмысливается в китайской общественной науке).

Все это говорит о том, что китайское руководство находит проблематику "Большого Китая" достаточно щекотливой, продолжает работать над изучением (как, впрочем, и практической реализацией) различных ее аспектов, не желая пока расставлять все точки над "i". Для официального Пекина в принципе традиционен крайне осмотрительный подход к формулированию тех понятий и задач, которые имеют судьбоносное значение для страны и китайской нации в целом. Слишком высоки ставки в этой игре, слишком многих в мире, по мнению Пекина, может насторожить открыто выраженная приверженность созданию "Большого Китая" под эгидой Пекина.

Такая осторожность логично укладывается в рамки традиционной приверженности Пекина сохранению стабильности в интересах достижения высших исторических целей китайской нации (объединение, экономическое процветание, занятие ведущих позиций в регионе и мире), для чего должно создаваться благоприятное внешнее окружение, поддерживаться спокойствие на дальних и ближних рубежах и т.д.

Очевидно, Пекин не хочет - во всяком случае, пока - поднимать на щит идею "Большого Китая" как общенациональный политический лозунг во избежание появления нового повода для беспокойства и критики со стороны международного сообщества, прежде всего, соседних государств и Запада.

Кроме того, как представляется, нынешнее прагматичное китайское руководство хотело бы удержать в контролируемых рамках "патриотические чувства" населения, дабы подъем "современного" великодержавного национализма не оказал расхолаживающее воздействие на решение комплекса сложнейших проблем национального развития.49 В-третьих, для введения в официальный политический

• 49 Наглядный пример такой позиции - негативная реакция высшего руководства КНР на нашумевший в 1996 г. антизападный опус "Китай может сказать "нет". лексикон термина "Большой Китай" (или его аналога) Пекину требуется хоть какая-то институализация уже де-факто существующего экономического сообщества трех китайских территорий (чему, прежде всего, мешает неурегулированность отношений с Тайванем).

Подобная линия логично вытекает из исторически устоявшейся системы "табу" на использование официальными лицами и органами печати КНР определений и формулировок по наиболее щекотливым для страны проблемам, по которым: а) государственное руководство еще не определило свою позицию; б) не достигло внутреннего консенсуса; либо б) приняло решение пока не высказываться публично.

Актуальность темы исследования обусловливается, прежде всего, тем, что по отношению к формирующемуся сообществу "Большого Китая" Россия не в праве оставаться в роли стороннего наблюдателя. Несомненно, что геополитическое место нашей страны в регионе АТР будет во многом определяться тем, каков будет экономический и политический профиль Китая (-'Большого Китая") и какую партнерскую роль он будет играть по отношению к России.

В варианте процветающего, стабильного и демократического "Большого Китая" Россия имеет все возрастающие шансы развивать крупномасштабное взаимовыгодное сотрудничество с ним, не идя на ущемление своих национальных интересов.

При усилении же тоталитарных и шовинистических тенденций в КНР (что может привести к различным катаклизмам, в том числе насильственному присоединению к материку Тайваня) Россия, напротив, может столкнуться с потенциально конкурирующей и даже враждебной геополитической силой, что потребует соответствующей корректировки наших внешнеполитических приоритетов и целей.

Нельзя исключить и неблагоприятные сценарии экономического и внутриполитического развития "Большого Китая": комплекс трудно решаемых социально-экономических, ресурсно-экологических и демографических проблем имеет долгосрочный потенциал воздействия на ситуацию в целом. Хотя рассмотрение вариантов возможного обострения внутрикитайской ситуации и не является предметом данного исследования, однако, на взгляд автора (разделяемый авторитетными китаеведами50), это должно обязательно учитываться при прогнозировании дальнейших перспектив развития отношений с восточным соседом. Как справедливо отметил А.Д.Воскресенский, "имеющиеся сегодня знания об этой стране не позволяют с высокой степенью очевидности предполагать, как этот гигант будет решать назревающие вопросы".51

Отечественные и зарубежные исследователи обращают внимание на то, что "собирание земель" вокруг Китайской Народной Республики и углубление интеграционных процессов в рамках "Большого Китая" происходит на фоне все большего осознания китайцами себя как великой нации. Причем это происходит с нацией, долгое время приниженной, бедной и до сих пор обладающей в целом невысоким культурно-образовательным уровнем. Все очевидней в китайском обществе формируются модели поведения, культивирующие в китайцах психологию будущих лидеров мира, все чаще появляются публикации, генерирующие и обслуживающие великодержавные проявления общественной психологии.52

Аналогичные эмоции влиятельные силы в КНР стремятся пробудить у зарубежной китайской диаспоры, а также элиты Тайваня. Побуждая Тайбэй согласиться на китайские условия объединения, Пекин то и дело апеллирует к великодержавным инстинктам, пытаясь реанимировать в тайваньском обществе "ностальгию" по тому будущему единому Китаю, который должен занять главенствующие позиции в мире. Эта задача приобретает для Пекина тем большую актуальность, чем явственней на острове обозначается процесс "отречения" от суперэтнических амбиций, происходящий параллельно со становлением "нации-государства" (то есть фактической суверенитезацией Тайваня).53

• 50 Например, Воскресенский А.Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. М., 1999, с. 275 - 290. 51 Ibid, с.278.

• 52 Асфари Д.А. Российско-китайские отношения: реалистический взгляд на их историю, современное состояние и перспективы. М., 1999, с. 4-5.

• 53 Корсун В.А. Президентские выборы на Тайване 2000 года как этап в эволюции китайской государственности. // Президентские выборы 2000 г. на Тайване и проблемы безопасности в Дальневосточном регионе. Материалы научной конференции 4 мая 2000 г., с. 171. М., 2000.

Отсюда, принципиально значимым для данного исследования стало отслеживание того, на какой культурно-исторической, экономической и идеологической основе происходит дальнейшее выстраивание и институализация сообщества "Большого Китая" и каким образом на этом фоне трансформируется роль и место Китая в интеграционных процессах АТР.

С учетом актуальности проблематики "Большого Китая" для всего международного сообщества, региона АТР и, не в последнюю очередь, России автор попытался выстроить исследование по следующим направлениям и применительно к решению следующих задач:

• проследить истоки идеи формирования "Большого Китая" в КНР, обозначив хотя бы символическую "точку отсчета" в хронологии данного процесса;

• проанализировать факторы, которые способствуют интеграционным процессам, и те, что, напротив, препятствуют субрегиональной интеграции в рамках "Большого Китая;

• дать характеристику политическим и геополитическим аспектам проблемы, в том числе под углом места и роли "Большого Китая" в регионализации АТР;

• раскрыть этнонациональные аспекты, в том числе роль международной китайской диаспоры ("хуацяо") в формировании "Большого Китая";

• представить прогноз наиболее вероятных тенденций экономической и социальной эволюции "Большого Китая";

• проанализировать различные аспекты интеграции Сянгана (Гонконга) в КНР, перспективы дальнейшего развития САР Сянган в контексте формирования "Большого Китая" в целом, а также с учетом "внешних" аспектов сянганской проблематики, связанных с процессами глобализации;

• изучить различные аспекты взаимовлияния КНР и "внешнего Китая" в рамках "Большого Китая", представив при этом общий прогноз относительно путей формирования обновленной модели эволюционного преобразования Китая;

• представить детальный анализ проблематики вокруг сценария "эвентуального воссоединения" Китая с Тайванем;

• обозначить роль и место "Большого Китая" в нарастающих интеграционных процессах АТР;

• проследить истоки и проанализировать содержание формулы "одно государство - два строя" (в том числе под углом возможной применимости для решения российских проблем).

Актуальность поставленных в работе целей очевидна в свете того, что на сегодняшний день тема "Большого Китая" в российской политологии и экономической науке разработана недостаточно. Этот пробел, как представляется автору, - следствие, прежде всего, неадекватного финансирования отечественной общественной науки, а также все еще слабого интереса со стороны российского истеблишмента к региону АТР в целом и его основным азиатским составным, в частности.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

• предпринята попытка комплексного рассмотрения феномена общности "Большой Китай", в том числе под углом историко-культурного наследия; посредством структурно-системного анализа исследована совокупность факторов, определяющих формирование и эволюцию этой общности;

• исследована мотивация подходов руководства КНР к искомой проблеме, в том числе в контексте отношения между "сторонами Тайваньского пролива";

• проанализированы роль и место Сянгана (Гонконга) и Тайваня в формировании "Большого Китая";

• в контексте реалий формирующего "Большого Китая" рассмотрена концепция "одно государство - два строя";

• прослежена взаимосвязь между "анклавной" стратегией социально-экономического развития КНР и процессом формирования "Большого Китая".

• показаны роль и место "Большого Китая" как явления субрегиональной интеграции в интеграционных процессах АТР.

Заключение диссертации по теме «Политические проблемы международных отношений и глобального развития», Верлин, Евгений Васильевич

Заключение

1. Совершенно очевидно - и это является важнейшей особенностью формирующегося "Большого Китая", - что унитарное государственное устройство КНР вступило в противоречие с реальностью происходящих на неоднородных пространствах страны социально-экономических и политических процессов.

Несмотря на некоторые поправки в Конституции КНР, произошедшая де-факто экономическая децентрализация и децентрализация реальных властных полномочий пока еще не нашли своего отражения в основном законе страны.

Учитывающая и как бы "обходящая" эту реальность формула "одно государство - два строя" предусматривает, по сути, привнесение ряда федеративных и даже конфедеративных начал в общественно-политическую жизнь и государственное устройство. С помощью этой концепции китайское руководство пытается решить проблему сосуществования разнородных по сути обществ в рамках единого государства. "Одно государство - два строя" стало той политической установкой, которая, с одной стороны, продемонстрировала гибкость китайской позиции, а с другой, фактическое завершение эволюции китайской политики от классовой к националистической.

2. Многообразные интеграционные процессы в рамках "Большого Китая" оказывают возрастающее и уже достигшее значительных масштабов многообразное воздействие на КНР и весь уклад жизни китайского общества.

Без сомнения, культурно-цивилизационное влияние Сянгана, Тайваня и зарубежной китайской диаспоры на материковый Китай способствует тенденции на формирование гражданского, правового общества в КНР, дальнейшему осуществлению рыночных реформ. Это не может не вызывать настороженности и даже активного отторжения - по целому ряду аспектов - со стороны консервативного крыла правящей элиты КНР, усматривающей в таком влиянии опасный канал эрозии существующего режима. В то же время под воздействием означенных процессов внутри самой китайской элиты объективно укрепляются позиции реформаторских сил. В целом же в китайском истеблишменте наблюдается консенсус по вопросу о дальнейшей интеграции КНР как в региональную, так и в мировую экономику в силу того, что: а) у этого процесса нет альтернативы; б) элита в целом является основным "выгодоприобретателем" плодов этого процесса.

3. Рост мощи Китая в совокупности с углубляющимися интеграционными процессами в рамках "Большого Китая" влияет на всю систему международных политических и экономических отношений. Дальнейшая проекция этого влияния, прежде всего в АТР, будет, вероятно, идти по нарастающей, при условии, конечно, поступательного, бескризисного развития самого материкового Китая. В случае же, если в КНР разразится социально-экономический (вкупе с демографическим и ресурсно-экологическим) кризис, он неизбежно детонирует по всему периметру "Большого Китая" с непредсказуемым воздействием на соседей и всю систему международных и международных экономических отношений, в которую Китай все более интегрируется. Негативными и опасными для всего региона и мира в целом могут быть последствия складывания "Большого Китая" в жестко авторитарную сверхдержаву, сохраняющую известные территориальные претензии к соседям.

4. Осознание серьезности всей суммы проявившихся и потенциальных вызовов, возможно, воздействует на руководство КНР в том смысле, что оно будет вынуждено придавать "Большому Китаю" все более "федералистский" характер, что, в свою очередь, высвободит немалые ресурсы и энергию для решения экономических и социальных задач.

Переход КНР от авторитарного к федеративному государству, особенно в условиях роста влияния субрегиональных интеграционных факторов и благоприятной геополитической ситуации в регионе, вполне возможен, но, скорее всего, будет проходить эволюционно, через этапы создания "анклавов" и придания все большей автономии отдельным частям страны. В данном направлении, возможно, будут работать и процессы демократизации общественно-политической жизни страны. Они, как мы полагаем, будут хоть и с трудом, но все равно углубляться в КНР, прежде всего, по мере становления рыночной экономики и усиления информационного/идеологического воздействия на китайское общество со стороны внешнего мира, в том числе Сянгана и Тайваня.

С другой стороны, формирование подлинно гражданского общества в КНР - в случае, если оно все-таки состоится в обозримом будущем - с немалой долей вероятности ослабит в китайском истеблишменте китаецентристское видение мира, идеологическую и мировоззренческую атрибутику традиционного китайского национализма. В этом варианте Китай станет, вероятно, гораздо более предсказуемым, сможет избавиться от навязчивой идеи с кем-то обязательно "сравняться" (по мощи) или "поквитаться" (за исторические обиды).

5. С помощью сянганского и других "окон" в рамках "Большого Китая" фактически осуществляется приватизация китайской экономики. Таким образом, процесс формирования "Большого Китая" сопряжен с неформализованным процессом номенклатурной приватизации параллельно с дальнейшим развитием бюрократического капитала.

6. Усиление "сепаратистского дрейфа" Тайваня в общем коррелируется с подспудными центробежными процессами в рамках всего Китая. Китайское руководство не намерено "терять лицо" в случае институализации Тайбэем в той или иной форме независимого статуса острова. И это подвешивает ситуацию на очень опасный балансир "межкитайских" и международных отношений. Военный конфликт в Тайваньском проливе, может нанести в высшей степени серьезный удар по интересам самого Китая, по дальнейшей интеграции в рамках "Большого Китая" по отношениям Китая с Западом, привести к дестабилизации ситуации в регионе АТР с трудно предсказуемыми последствиями. Не говоря уже о том, что этот конфликт - с учетом неоднозначных вариантов возможной реакции

США - гипотетически чреват перерастанием в ядерное измерение. Вот почему, как представляется, Пекин вряд ли решится на прямое применение военной силы в отношении Тайваня, если только не произойдет "потеря лица" или крайнее обострение внутреннего кризиса.

7. "Лакмусовой бумажкой" реальных намерений Пекина в Азиатско-Тихоокеанском регионе станет практическая реализация китайской стратегии на восточном и южном направлениях. В случае если КНР начнет осуществлять свое экспансионистское продвижение в ЮВА, России, как представляется, придется, видимо, пересмотреть профиль своих отношений с Пекином, ориентированных ныне на долговременное стратегическое партнерство.

По всей видимости, не в российских интересах давать Пекину полный "тайваньский карт-бланш", то есть однозначные заверения в нашем полном невмешательстве и "нейтралитете" в случае прямого китайского вторжения на Тайвань. Напротив, в диалоге с Пекином Москве следовало бы выражать озабоченность в периоды обострения напряженности в Тайваньском проливе и уж тем более в вариантах возможной эволюции ситуации в сторону военного сценария.

8. В любом случае следовало бы избегать вовлечения нашей страны в орбиту китайского влияния в качестве зависимого, младшего партнера, сырьевого придатка "Большого Китая", а также связанного долгосрочными обязательствами источника все возрастающих поставок современных вооружений и военных технологий (что все более перевешивает военный балансир в пользу КНР). Отношения с Пекином должны быть взвешенными, выверенными с учетом долгосрочной перспективы, не ущемляющими наших национальных интересов и не провоцирующими Запад на какие-либо санкции в отношении России.

КОММЕНТАРИИ

1) с.1. В данной работе автор наряду с рядом устоявшихся определений, синонимичных "Большому Китаю", вводит еще одно -"сино-экономика", которое весьма созвучно с уже существующими терминами "Chinese-based economy" и "хуажэнь цзинцзи" ("экономика этнических китайцев").

2) с.З. Среди "гибридных" определений заслуживает внимания вариант, предложенный М.Вейденбаумом. По его мнению, "полную китайскую экономику" (overall Chinese economy) составляют индустриально развитые районы КНР, Гонконг, Тайвань, Макао, Сингапур и принадлежащие этническим китайцам крупные сегменты бизнеса Малайзии, Таиланда, Индонезии и Филиппин.

3) с. 17. В принципе в науке указанные культурно-этнические группы традиционно называли диаспорами. Существующие определения роли и места диаспоры в современной жизни, в том числе приводимые в российской литературе, принципиально близки вышеназванным дефинициям. Так, Т.В.Полоскова отмечает: "Диаспора - неотъемлемый фактор современных международных отношений вследствие углубления взаимодействия и взаимозависимости государств, а также усиления миграционных процессов". (См. Полоскова Т.В. Диаспоры в системе международных связей. М., 1998, с. 16).

4) с.42. Если уже не превысил. Известно, что предприятия госсектора в КНР, обладающие налоговыми льготами, а также стремящиеся - усилиями своих руководителей - выглядеть "передовыми", нередко завышают свои производственные и экспортные показатели. В то время как частные фирмы ради снижения налогового бремени часто занижают данные о своих оборотах.

5) с.43. В Госдепартаменте США вызревало убеждение, что Пекин был непосредственно причастен к организации широко разветвленной организации по заброске нелегальных иммигрантов из

Китая в США посредством гонконгского и других "окон". Даже некоторое смягчение отношения к иммигрировавшим за границу соотечественникам и их оставшимся в КНР родственникам, на что пошли китайские власти в середине 50-х годов (перевод их из категории "помещики" в "крестьяне", возвращение конфискованных домов, облегчение процедур, связанных с трансграничными переводами денежных средств родственникам и т.д.) , истолковывалось в определенных американских кругах как составная попыток Пекина укрепить через хуацяо свое влияние в США. (Ngai, Мае М., Legacies of exclusion: illegal Chinese immigration during the Cold War years. Journal of American Ethnic History 09/22/98,18:1. 3(3).

6) c.50. О том, какие метаморфозы в этом плане могут иметь место, свидетельствует опыт баба - многомиллионного китайского нацменьшинства Малайзии. В течение многих поколений проживания в Малайзии баба (большинство из которых утратили китайский язык) превратились в этаких этнических хамельонов, которые в зависимости от ситуации то идентифицируют себя как отдельную этническую группу, то ассоциируются с новыми китайскими иммигрантами, а иногда - в отдельных районах страны - и с другими этническими группами. В последние годы баба, разуверившиеся в том, что им удастся стать общепризнанной частью коренного населения, в поисках своей идентичности стали поворачиваться обратно лицом к Китаю: в нем они увидели пусть и далекое, но все-таки отечество-защитника, а посему достойное того, чтобы "вернуться к истокам", овладеть родным языком и т.д.

7) с.52. К примеру, в ноябре 1999 года в Шанхае в рамках которого мирового форума по менеджменту была проведена Всемирная конференция "Китайский предпринимательский бизнес" с участием свыше 300 ученых и экспертов из 30 стран мира. Первый подобного рода форум, по версии китайской печати, пропел панегирики "теории и практике китайского предпринимательского менеджмента" ("неиссякаемым источником которых являются конфуцианство и китайская культура"), подчеркнул "огромный вклад, который внесли в мировую экономику китайские бизнесмены", вновь донес до зарубежных китайских предпринимателей точку зрения Пекина о том, что "нас всех объединяет общая кровь и культура, независимо от того, как далеко мы бы ни находились". ("China Daily", 30.11.99).

8) с.54. Тем самым, Пекин в данном вопросе делает вполне очевидный шаг назад к политике, проводимой до 1954 года, которая заключалась в следовании принципу jus sanguinis (происхождение по крови) - воспринимать всех этнических китайцев, оказавшихся за рубежом, как "соотечественников", а по сути де-факто граждан Китая. Принятие такого решения означает, что Пекин дрейфует в сторону великоханьской атрибутики, считая ее, видимо, нормальной составной экономического взаимодействия с хуацяо в интересах развития КНР.

9) с.60. Из разных источников сообщалось о планировавшемся к 50-летию КНР запуске пилотируемого космического корабля. Вместо этого два месяца спустя после круглой даты был испытан лишь модуль такого корабля в беспилотном режиме. В отличие, скажем, от французов, китайцы решили развивать программу запуска пилотируемых космических аппаратов, целиком и полностью полагаясь на собственные силы.

10) с.60. При этом последние в большинстве своем "переваривают" далеко не самые передовые западные технологии. Как правило, они не способны к технологическому саморазвитию, а поэтому быстро приходят в упадок в случае ухода иностранного инвестора и зарубежных специалистов (что, как правило, означает утрату "внешней" технологической и инженерной поддержки). Ориентированное на экспорт промышленное производство Китая пока в массе своем представляет собой мировую "сборочную мастерскую", где благодаря наличию неиссякаемой и дешевой рабочей силы налажено крупномасштабное производство тысяч зарубежных "брэндов", секреты, технологии и лицензионные права на создание которых, как правило, остаются в руках западных фирм-заказчиков.

11) с.78. Правда, такой подход пока не переведен в реальную плоскость двусторонних отношений: его "институализация" фактически означала бы формирование качественно нового прецедента в международной жизни, начало ее перестройки на "конфронтационно-расовых" принципах.

12) с.81. Даже в лице такой "продвинутой" его составной, как деловой мир Гонконга, испытывавшего в течение многих десятилетий влияние западных корпоративных ценностей.

13) с.97. Даже внутри Китая, при необходимости, скажем, найти делового партнера в другой провинции обязательно выстраивается цепочка "гуаньси", ибо только она связывает людей моральными и прочими обязательствами, которые гарантируют добросовестность и надлежащее исполнение обязательств. В китайском бизнесе для "своих" и "чужих" действуют совершенно разные правила и нормы. "Чужого" могут спокойно "кинуть" (и это будет считаться морально оправданным деловым приемом) те же самые люди, которые всегда честны со "своими".

14) с. 101. Таким образом, можно утверждать, что в 90-е годы по крайней мере четверть "иностранных инвестиций" в Китай на самом должна быть отнесена к "внутренним" инвестициям, осуществленным структурами, де-факто приватизирующими экономику КНР "виа-Гонконг".

15) с. 104. Конечно, в практической жизни это вовсе не будет означать полный запрет "дубляжа", но он будет, во-первых, все больше переноситься во внутренние районы, а во-вторых, становиться монополией материкового бизнеса, располагающего вполне достаточными производственными мощностями и капиталами для расширения обычных производств.

16) с. 105. В этом, очевидно, состояла одна из главных причин ревностного отслеживания Пекином бюджетных расходов Гонконга на переходном этапе, стремления китайской стороны воздействовать на британско-гонконгскую администрацию таким образом, чтобы максимально ограничить ассигнования на "раздутые" социальные программы и дорогостоящие инфраструктурные проекты, подряды на которые стремились заполучить британские компании.

17) с. 108. Как известно, замышляя создание Шэньчжэньской СЭЗ, Пекин рассчитывал на превращение ее в мощный "насос для перекачки" с Запада высоких технологий; вопреки этим надеждам, однако, Шэньчжэнь с самого начала стал развиваться как обрабатывающий центр для легкой промышленности Гонконга. (Whillem van Kamenade, Ibid., p.168).

18) с. 110. Выражая распространенную точку зрения в данном вопросе, близкий к ЦК КПК журнал "Ляован" писал: начинания Дун Цзяньхуа "широко поддерживается в Сянгане, ибо все больше гонконгцев понимают, что лишь таким путем можно обеспечить экономическое процветание Сянгана и его конкурентоспособность на мировом рынке". (См. "Сянган цзинцзи инчжэ фэнюй боцзи". "Ляован", 11.01.99, с.20-21).

19) с.111. Между тем, по мнению иностранных экспертов, входящих в Консультативный совет при Главе администрации САРГ, экологическая проблема Гонконга становится все более ощутимым препятствием наращиванию иностранных инвестиций в Гонконге.

20) с.111. По убеждению эксперта Китайского институата совремнных международных отношений (КИСМО) Хоу Жоши: "Гонконг не может осуществлять конкретную производственную политику, /соответственно/ производственная политика, проводимая во внутренних районах, не должна оказывать вмешательство в развитие производственной политики Гонконга. Не Гонконг, а материк со своими производствами должен подлаживаться под существующий профиль Гонконга". ("Сяньдай гоцзи гуаньси", 1997, №6, с.21).

21) с.114. Согласно усредненной пропорции, рассчитанной Гонконгском Советом торговли содействия торговле (Hong Kong Trade Council), цена условной единицы товара "на выходе из ворот" китайской фабрики, пройдя через длинные посреднические цепочки, учетверяется в магазинах Нью-Йорка или Парижа. Если гипотетически половину китайского экспорта "интернетизировать" и за счет этого довести искомую пропорцию до 1:3, это будет означать ежегодную прибавку в бюджет китайской "мировой мастерской" в размере 80-100 млрд. долларов.

22) с. 115. Следует отметить, что продать этот пакет англичан побудила трезвая оценка своих шансов заполучить сколько-либо существенный сегмент на китайском телекоммуникационном и информационном рынке в варианте продвижения на него самостоятельно, без такого стратегического компаньона Пекина, каковым является семейство Ли Кашина.

23) с. 117. Феноменальной "виртуальной раскрутке" созданной весной 2000 года интернет-компании Tom.com способствовало предоставление ей целого ряда ощутимых льгот. Конкретно, регуляторами биржи Growth Enterprise Market (GEM) фирме разрешено произвести дополнительный выпуск акций уже через шесть месяцев после первой эмиссии, в то время как существующие биржевые правила допускают это лишь по прошествии двух лет, когда подтверждается кредитоспособность фирмы. Вкупе с прочими льготами все это привело к тому, что количество заявок от частных инвесторов на покупку акций в 2 тысячи раз превысило объем подготовленных к продаже ценных бумаг. В итоге возник спекулятивный ажиотаж: на "сером" рынке акции Tom.com практически сразу же стали продаваться по цене в шесть раз выше номинала, а в первый же день торгов 1 марта их биржевая котировка на GEM выросла более чем в пять раз.

24) с.122. К примеру, в какой-то момент на бирже Сянгана начинается бурный рост котировок новой интернет-компании, за которой стоит близкий к Пекину магнат. В этом случае массы наличных (собственные или порой ссужаемые родственниками и знакомыми) пересекают границу в направлении Сянгана в карманах десятков тысяч бизнесменов, ежедневно курсирующих в том и другом направлении.266 В случае удачной биржевой спекуляции полученные "дивиденды" могут в тех же карманах пересечь границу в обратном направлении. В периоды "затишья" на бирже Сянгана в целом начинает преобладать движение денег в обратном направлении: они ссужаются под проценты соотечественникам на материке, вкладываются в легальный и теневой бизнес, в общем во все то, что также способно приносить прибыль.

25) с. 125. Из всех действующих законодательных актов КНР на САРС распространяется действие лишь шести: трех протокольного толка, одного, касающегося режима территориальных вод, Закона КНР о гражданстве, а также правил соблюдения дипломатических привилегий и иммунитетов.

26) с. 128. О том, что "делиться" придется, косвенно свидетельствует хотя бы такая фраза из китайской печати: "Если Китай сможет объединиться с Тайванем, тогда мощный экономический потенциал острова будет присоединен к китайскому, что намного увеличит капиталы, необходимые для достижения Китаем государственной стратегической цели". (См. Цзюньгун бао // Цзюньши тэкань, 26.11.99).

• 266 Широкое распространение получил феномен китайских бизнесменов, которые уже получили статус постоянного жителя САРС и даже имеют офисы в Сянгане, однако фактически проживают в Шэньчжэне, пересекая границу ежедневно. Мотивируют они это тем, что в Сянгане очень дорогое жилье.

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Верлин, Евгений Васильевич, 2001 год

1. Источники, документы

2. Гражданское законодательство КНР: Сб. норматив, актов. М.,1997.

3. Дэн Сяопин. Строительство социализма с китайской спецификой: Статьи и выступления. Пер с кит. М., 1997.

4. Конституция Китайской Республики. (На рус. яз.). Тайбэй,1998.

5. Концепция внешней политики России. М., 2000.

6. Игэ Чжунго юаньцзэ юй Тайвань вэньти г—дам j (Один Китай и тайваньский вопрос). // Чжунхуа Жэнминь Гунхэго Гоуюань Тайвань шиу баньгунши. Гоуюань синьвэнь баньгунши чубань. ФШч^МЖ^ЩШШ^Ж ' ШШ1. Бэйцзин, 01.02.2000.

7. Мао Цзэдун. Избранные произведения. Том 5. (На рус. яз.). Пекин, 1977.

8. Основной закон КНР о Специальном административном районе Сянган. (На рус. яз.). Изд. Синсин, Бэйцзин, 1997.

9. Синчжэнюань далувэюаньхуэй синьвэньсинь ТтШШ^кШШш. Из Щ МШ (Брифинги Совета по делам материка Законодательного юаня). Тайбэй, 1998 1999.

10. Синьбянь Чжунхуа Жэньминь Гунхэго чанюн фалюй фагуй цюаныпу собрание наиболее применяемых Законов и законодательных актов КНР в новой редакции), Бэйцзин, 1999

11. Сянган цзибэньфа цзянцзо (Разъяснения по Основному закону о Сянгане). Сянган, 1996.

12. Хуажэнь цзинцзи няньцзянь. 1997 1998 ЩКШШЧШ 1997 -1998 Щ- (Ежегодник экономики этнических китайцев. 1997 - 1998). Бэйцзин, 1997.

13. Цзян Цзэминь Реформа. Развитие. Стабильность: Статьи и выступления: Пер. с кит. М., 1996.

14. Чжунго чжоубянь цзинцзицюань Ф S jH Й II if Н (Экономическая сфера вокруг Китая). Справочное издание. Чжунго цзинцзи чубаньшэ.фШИ^ЖШШ: Бэйцзин, 1999.

15. Чжунго (Китай): Справочник. Бэйцзин, 1999.

16. Рабочий документ. В печати не публиковался.

17. Чжунхуа Жэцьминь Гунхэго Сянган тэбье синчжэнцю цзибэньфа (Основной Закон КНР о Специальном административном районе Сянган). Бэйцзин, 1991.

18. Чжунхуа Жэньминь Гунхэго фалюй цюаныпу Ф^АМ^ШЗЩ

19. Полный свод Законов Китайской Народной Республики). Бэйцзин, 1999.

20. Liu Qingquan, The ABC of the Basic Law of the Hong Kong Special Administrative Region. Beijing, 1996.

21. IMF Papers. Beijing office, 1998.1.. Работы российских авторов

22. Алексахина С. Новые моменты в развитии сельского хозяйства КНР Н Проблемы Дальнего Востока. 1999, №4, с. 109-112.

23. Андрианов В.Д. Россия: экономический и инвестиционный потенциал. М., 1999.

24. Асфари Д.А. Российско-китайские отношения: реалистический взгляд на их историю, современное состояние и перспективы. М., 1999.

25. Бажанов Е.П., Асфари Д.А. О тенденциях международных отношений но пороге XXI столетия. М., 1999.

26. Бажанов Е.П. Эволюция российской внешней политики (1991 -1999). М., 1999.

27. Бажанов Е.П. Россия как великая держава. М., 1999.

28. Бажанов Е.П. Китай и внешний мир, М., 1990.

29. Bazhanov, Evgeniy. Russian Perspectives on China's Foreign Policy and Military Development. // In China's Shadow. Regional Perspectives on China's Foreign Policy and Military Development, p. 7085. Published 1998 by Rand.

30. Богатуров А.Д. Современные теории стабильности и международные отношения России в Восточной Азии в 1970-90-е гг. М., 1996.

31. Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после Второй мировой войны (1945-1995), М., 1997.

32. Богословский В.А., Москалев А.А. Национальный вопрос в Китае (1911 1949). М., 1984.

33. Бурлацкий Ф.М. "Мао Цзэдун: "Наш коронный номер это война, диктатура". М., 1976.

34. Ванин В.И. Государственный капитализм в КНР. М., 1974.

35. Васильев JI.C. Проблемы генезиса китайской мысли. Формирование основ мировоззрения и менталитета. М., 1989.

36. Внешняя политика и дипломатия стран АТР. М., 1998.

37. Воскресенский А.Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. М., 1999.

38. Гайдар Е.Т. Государство и эволюция. М., 1997.

39. Галенович Ю.М. Противостояние: Пекин, Тяньаньмэнь, 1989. В 3 ч. М., 1995. (ИБ, №№6 8).

40. Гарушьянц Ю.М. Выступление по докладу профессора Ян Кайхуана. // "Опыт разделенных государств и отношения между двумя берегами пролива". Материалы Международной конференции. М., 1997. с.54-57.

41. Гельбрас В.Г. Реформы в Китае: уроки для России. М., 2000.

42. Ганшин Г.А. Экономическая реформа в Китае: эволюция и реальные плоды. М., 1997.

43. Гудошников Л.М., Кокарев К.А. Политическая система Тайваня. М., 1999.

44. Делюсин Л.П. Политическая реформа и проблема демократии в Китае. М., 1993.

45. Иванов П.М., Максимов А.А. Гонконг в переходный период. М., 1990.

46. Инвестиционный климат в России. Под ред. Ясина Е.Г. НБФ "Экспертный институт": М., 1999

47. Карлоусов В.В. Россия, континентальный и островной Китай: к исследованию моделей современного рыночного системогенеза. М., 1997.

48. Китай: плюсы и минусы эволюционного перехода к рынку. М.,1996.

49. Ли. В.Ф. Россия и Корея в геополитике евразийского Востока. М., 2000.

50. Ли В.Ф. АТР в начале XXI века. // Внешняя политика и дипломатия стран АТР. М., 1998.

51. Ли В.Ф. Неблоковые сценарии безопасности в АТР: иллюзии и реальность? // Проблемы обеспечения безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. М., 1999.

52. Li (Lee) VI. F. Russian-Taiwanese Cooperation and its Role in the Asian-Pacific Region. Taibei, 1993.

53. Лобода И.Г. Москва Пекин: что дальше? М., 1995.

54. Малявин В.В. Китайская цивилизация. М., 2000. 3 5. Марксизм и страны Востока. М., 1970.

55. Многопартийная система на Тайване. Сост. Гудошников Л.М. М., 1999.

56. Об этнических китайцах во Вьетнаме: (Сб. статей). М., 1979.

57. Островский А.В. Тайвань накануне XXI века. М., 1999.

58. Полоскова Т.В.- Диаспоры в системе международных связей. М., 1998.

59. Портяков В.Я. Китайская Народная Республика: Поиск путей социально-экономического развития (конец 70-х первая половина 90-х годов): В 3 ч. М, 1995. (ИБ; №№10 - 12).

60. Портяков В.Я. Экономическая политика Китая в эпоху Дэн Сяопина. М., 1998.

61. Президентские выборы 2000 г. на Тайване и проблемы безопасности в Дальневосточном регионе. Материалы научной конференции 4 мая 2000 г. М., 2000.

62. Проблемы обеспечения безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. М., 1999, с. 211- 226.

63. Рахманин О.Б. К истории отношений РСФСР, СССР, РФ с Китаем, 1917-1997: (обзор основных событий, оценки экспертов). М., 1999.

64. Салицкий А.И. КНР и Гонконг: экономические связи в послевоенный период. М., 1998.

65. Титаренко M.JI. Лицом к Азии, М., 1998.

66. Тихвинский С.Л. История Китая и современность. М., 1976.

67. Федотов В.П. О моделях региональной безопасности в Азиатско-тихоокеанском регионе. // Проблемы обеспечения безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. М., 1999, с.11-34.

68. Шин В.А. Китай и корейские государства во второй половине XX столетия. М., 1998.

69. I. Работы китайских авторов

70. Гао Шанцюань r§5 ^ • Сянган цзай Чжунго вэйлай цзинцзичжундэ цзоюн ^Й^ФШ^^М^Ф^Н^Ш (Роль Гонконга в будущей экономике Китая). // Ляован ШШ, 1997 №8, с.10-12.

71. Гоцзя цзиньжун аньцюань баогао ШШ&Ш^^ШсЖ (Доклад о финансовой безопасности государства). Ред: Ни Цзяньминь {ЙЦ1. Бэйцзин, 1999.

72. Ли Баонянь Юаньцзэ юй госян Ж10РШШ- "Цзюци" хоу цзуго нэйди юй Сянган цзинмао гуаньсидэ фачжань цюйши.и концепция.

73. Тенденции развития торгово-экономических отношения между родиной и Сянганом после 1 июля 1997 года). Гоцзи маои, 1996, №12, с.4-5.

74. Ли Дуо. Проблемы и перспективы экономических отношений КНР с Сянганом (Гонконгом) и Тайванем. М., 1998.

75. Лю Сюэцин ЩЩ Кайто синьдэ фачжань кунцзянь. Чжуанькоу маои фачжань дуй Сянган цзинцзидэ

76. Ш^Ш ° ШПШШ^ШШШШШШШ^ВШ (Вскрыть новыйпотенциал развития. Воздействие развития прецессионной торговли на экономику Сянгана). // Гоцзи маои ЩШШЩ}, 1996, №12, с. 9-11.

77. Люй Мэнлунь. Следует проявлять осторожность в выдвижении идеи о "великой китайской экономической сфере. // Чжунго гоцин голи ф Ш Ш If S Л 1996, №8, с. 36. (Информбюллетень ИДВ РАН).

78. Сун Цзян 9&L и др. авторы. Чжунго кеи шуо бу ^ЩЩ^ХШР^ (Китай может сказать "нет"). Beijing, 1996.

79. Пань Юнцзэ Сянган цзинцзи фачжаньдэ синь шици ^ ^ISBIltM • (Новый этап развития экономики Сянгана). // Гоцзи маои ЩШШШ., 1996, №12, с.6-8.

80. Чжао Хун, Формирование вокруг Китая экономического суперрегиона. // Проблемы Дальнего Востока, 1998, №5, с.61 70.

81. Чжу Сяохуа ^f§ljg. Сянган цзыбэнь шичан цзи хунчоугудэ цзяосэ (Сянганский рьшок капитала и роль красных фишек). // Цзыбэнь шичан Ш^фШ (Capital Market), 1997, №5, с. 29-36.

82. Чжэн Юйшэн. Политическое будущее Гонконга. // Проблемы Дальнего Востока, 1996, №2, с.36 46.

83. Шу Цзин У Пэн Году шицидэ Сянган цзыбэнь юньдун оЙЖ^^&^^^м^ЩШ.- (Движение сянганского капитала в пререходный период). // Цзыбэнь шичан (Capital Market), 1997, №5, с.46-48, №7, с.35-37.

84. Шэнь Чжоу ШШ- Чжунго цие: баочи Сянган цзинцзи фаньжун вэньдин кекао лилян фЦзЁЦ : Ш^ШЩЩШШйЖ^Ш^ж-(Китайские предприятия: надежная сила сохраанения процветания и стабильности сянганской экономики). // Чжунго цзинмао фЩШШ, 1997, №4, с.26-28.

85. Эршии шицзи Чжунго чжаньлюэ дацэхуа. Даго фанлюэ. H-f-—'ЮйФШЩН&^ШШ ° ^:ШЩВ§(Стратегический план Китая на XXI век. Стратегия державы). Бэйцзин, 1996.

86. Янь Сюэтун. Отношение Запада к подъему Китая. // Экспресс-информация ИДВ РАН. М., 1997, №3.

87. Ян Фань ШШ- Чжунго цзинцзи чжэнцэ юй Чжу Жунцзи цзинцзи сысян Фши^йж^т^^^и^®?!- (Экономическая политика Китая и экономические идеи Чжу Жунцзи). // Дандай дифан кэцзи 1998, №5, с.6.

88. Shen Fuwei. Cultural Flow Between China and Outside World Throughout History. Beijing, 1996.1.. Работы тайваньских авторов

89. История Тайваня. Экономика. Издание Правительственного информационного бюро КР. Тайбэй Москва, 1999.

90. Концепция "одного Китая" и воссоединение Китая. На рус. яз. Изд. Правительственного информационного бюро Китайской Республики. Тайбэй Москва, 1997.

91. Ширли В.Ю. Го. Экономическая политика Тайваня. М., 1999.

92. Ян Кайхуан. Анализ интерпретации выдвигаемого коммунистическим Китаем принципа "Одно государство две системы". // Опыт разделенных государств и отношения между двумя берегами пролива. Материалы Международной конференции. Москва, 1997, с.44-53.

93. У. Работы зарубежных авторов

94. Anwar, Syed Tariq. Overseas Chinese Business Networks in Asia.Journal of International Business Studies, 12/22/96, v27:n4. p811(5).

95. Buzan, Barry. "The Interdependence of Security and Economic Issues in the "New World Order"", in: Richard Stubbs and Geoffrey R.D. Underhill (eds.) Political Economy and the Changing Global Order. London: Macmillan, 1994, p. 89-102.

96. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. М., 1998.

97. Гарнетг Ш.У. Ограниченное партнерство: Российско-китайские отношения в меняющейся Азии. Доклад группы по изучению российско.-китайских отношений. (Пер. с англ.) М., Московский центр Карнеги, 1999.

98. Chang, Heui-Yuan Belinda. A theatre of Taiwaneseness: politics, ideologies, and Gezaixi. TDR (Cambridge, Mass.)06/22/97 v41:n2. pll 1(19).

99. Chang, Maria' Hsia, Greater China and the Chinese "Global Tribe",

100. Asian Survey 10/95v35:nl0,p955(13).

101. China Embraces the Market. Achievements, Constraints and Opportunities. Department of Foreign Affairs and Trade, Commonwealth of Australia, 1997.

102. China's New Business Elite: the Political Consequences of Economic Reform. Berkley/Los Angeles/London, 1997.

103. Chua, Amy L. Markets, Democracy, and Ethnicity: Toward a New Paradigm for Law and Development. Yale Law Journal 10/9 8.

104. Dutton, Gail. Hong Kong, one year later. Management Review06/98. v87:n6. pl0(8).

105. Ellis, Paul. Hong Kong's emerging 'tertius' role in the global economy. Business Horizons09/01/98, v41:n5. p37(7).

106. Garver, John W. Face Off. China, the United States and Taiwan's Democratization. Seattle//London, 1997.

107. Huntington, Samuel P. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. New York: Simon and Schuster, 1996.

108. Harding, Harry. The US and Greater China: a changing economic order demands a new approach. The China Business Review 05/15/92 vl9:n3. pl8(4).

109. Kemenade, Willem Van. China, Hong Kong, Taiwan, inc: The Dynamics of a New Empire. New York: Alfred A.Knopf, 1998.

110. Kotkin, Joel, Tribes: How Race. Religion, and Identity Determine Success in the New Global Economy, New York: Random House, 1993.

111. Krugman, Paul. "Competitiveness: A Dangerous Obsession. Foreign Affairs, March/April 1994.

112. Lai, Edwin L.-C. The Economic Implications of the Reunification of Hong Kong with China. Vanderbilt Journal of Transnational Law, Oct. 1997, v30 n4, p.735-745.

113. Маркс К. Революция в Китае и в Европе. Сочинения К.Маркса и Ф.Энгельса, т.9, с.99.

114. Mainland China. Politics, Economics and Reform. Ed. By Yu-ming Shaw. Westview Press/Boulder, London, 1986.

115. Metzger, Thomas A.; Myers, Ramon H. Chinese nationalism and American policy. Orbis, 01/01/98, v42:nl. p21(16).

116. Morgenthau, Hans. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. 5 ed., New York, 1973.

117. Mueller, Milton, Tan Zixiang. China in the Information Age. Telecommunications and Dilemmas of Reform. Westport/Connecticut//London, 1997.

118. Pearson, Margaret M. China's New Business Elite: the Political Consequences of Economic Reform. Berkley/Los Angeles/London, 1997.

119. Poston, Dudley L., Jr.; Mao, Michael Xinxiang; Yu, Mei-Yu. The global distribution of the overseas Chinese around 1990. Population and Development Review 09/94, v20:n3, p.631(15).

120. Sautman, Barry. Racial Nationalism and China's External Behavior. World Affairs, 9/22/97vl60:n2., p.78(18).

121. Siu, Helen F. Cultural identity and the politics of difference in South China. Daedalus, 03/22/93, vl22:n2, р.19(25).

122. Tai Ming Cheung. Hong Kong's Strategic Importance under Chinese Sovereignty. // In China's Shadow. Regional Perspectives on China's Foreign Policy and Military Development, p. 170-183. Published by Rand, 1998.

123. Yeung, Henry Wai-chung. Business networks and transnational corporations: a study of Hong Kong firms in the ASEAN region. Economic Geography01/97,v73 :nl .pl(25).

124. Weidenbaum, Murray, Greater China, Vital Speeches 12/01/93, v60:n4. pl03(4).

125. World Competitiveness Debate. Articles by Paul Krugman and Jeffrey Sachs. World Link, #2 1996.

126. Zhang Jialin, China's Response to the Downfall of Communism in Eastern Europe and the Soviet Union. Stanford, Calif.: Hoover Institution Press, part of Hoover Essays series, 1994.

127. Зенгер, X. Фон. Стратагемы. О Китайском искусстве жить и выживать. Знаменитые 36 стратагем за три тысячелетия. М., 1995.1. УТ.Периодические издания

128. Ган Ао Тай синьвэнь Щ|| cnfitlW., 1999.

129. Beijing Review, 1998 1999.3. China Daily, 1995 1998.

130. Жэньминь жибао Лй В Ш, 1995 2000.5. Ляован ЙргИЕ-1996- 1998.6. Тайшэн 1997 1999.

131. Цзефанцзюнь бао ШШЖШ, 1999.

132. Цзиньжи Чжунго ^В фШ. 1997 1999.

133. Цыбэнь шичан Ш^фЩ (Capital Market). 1996 1998.10. Цзюньгун бао ЩХ.Ш, 1999.11. Ведомости, 2000.12. Новое время, 2000.13. Новая газета, 2000.

134. Проблемы Дальнего Востока. 1996- 1999.15. Со-Общение, 2000.16. Эксперт, 1999 2000.17. Asia Times, 2000.18. AsiaWeek, 1999-2000.

135. Far Eastern Economic Review. 1996 1999.

136. South China Morning Post. 1996 2000.21. China Daily, 1995 1998.

137. The Economist, various issues.