Психические и психосексуальные расстройства у лиц с гомицидным сексуальным поведением и их судебно-психиатрическая оценка тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 14.00.18, кандидат медицинских наук Амбарцумян, Элина Самвеловна

• Амбарцумян, Элина Самвеловна
• кандидат медицинских наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат медицинских наук Амбарцумян, Элина Самвеловна

Содержание.

Введение.

Глава 1. Обзор литературы.

1.1. Дефиниции - как отражение концептуальных объяснений причин гомициного сексуального поведения.

1.2. Основные типологии сексуальных убийств и убийц.

1.3.Механизмы гомицидного сексуального поведения.

1.4.Клинико-социальная характеристика лиц, совершивших сексуальные гомицидные действия.

Глава 2. Материал и методы исследования.

Глава 3. Предиспозиционные факторы и клинические проявления психических и психосексуальных расстройств.

3.1. Предиспозиционные факторы.

3.1.1. Патобиологические факторы.

3.1.2. Социальные факторы.

3.1.3. Психический дизонтогенез.

3.1.4. Сексуальный дизонтогенез.

3.1.5. Сексуальное поведение.

3.2. Клинические проявления психических и психосексуальных расстройств.

3.2.1. Психопатологические расстройства в анамнезе.

3.2.2. Психопатологические расстройства в предкриминальном периоде.

3.2.3. Криминальный период.

3.2.4. Сексуальное поведение в деликте.

3.2.5. Субъективная феноменология деликта.

Глава 4. Психопатологические и психологические механизмы гомицидного сексуального поведения.

4.1. Последовательность этапов развития.

4.1.1. Формирование полового самосознания (1-7 лет).

4.1.2. Становление полоролевого поведения (7-13 лет).

4.1.3. Формирование психосексуальных ориентации: (13-18 лет).

4.2. Механизмы гомицидного сексуального поведения у лиц с парафилиями.

4.3. Механизмы гомицидного сексуального поведения у лиц без расстройств сексуального предпочтения.

Глава 5. Судебно-психиатрическая оценка лиц, совершивших сексуальные гомицидные действия.

5.1. Судебно-психиатрическая оценка.

5.2. Принудительные меры медицинского характера.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Психические и психосексуальные расстройства у лиц с гомицидным сексуальным поведением и их судебно-психиатрическая оценка»

Актуальность исследования

Среди всех форм криминального поведения особое внимание исследователей из различных областей науки (психиатров, сексологов, криминалистов, юристов и др.) привлекает сексуальное гомицидное поведение. Это связано с малой его изученностью, высокими социальной значимостью и рецидивностью, наряду с низкой раскрываемостью данного вида правонарушений. Ряд авторов (Афанасьев С.А., Иванов В.И., Новик В.В., 1993; Новик В.В., 1994; Антонян Ю.М., Верещагин В.А., Потапов С.А., Шостакович Б.В., 1997; Протопопов А.Л., 2001; Могачев М.И., 2003 и др.) указывает на ежегодный рост сексуальных убийств, в том числе серийных, на протяжении последних лет, расширение их географии.

К.Имелинский (1982), ссылаясь на данные ЗсЬогзсЬ, сообщает, что в научной литературе об убийствах по сексуальным мотивам представлен почти исключительно описательно-криминалистический подход, при этом психологические и психодинамические аспекты совершенно не принимались во внимание. Так, на основании исследования биографий и структуры личности 16 лиц, совершивших убийство по сексуальным мотивам, а также с помощью психодипамически ориентированной интерпретации им были выделены две группы убийств: 1. Убийство как выражение садистической перверсии. Такие преступления совершаются обычно вне состояния аффекта и без каких-либо "переговоров" с жертвой. Они осуществляются как ритуальная процедура, а убийство предопределено и запланировано в воображении. С психодинамической точки зрения такие убийства трактуются как следствие устранения "защитной структуры". При этом ликвидируется граница между архаически-магическим миром перверсии и социальной действительностью. Такие случаи являются редкостью среди убийств по сексуальным мотивам. 2. Значительно более многочисленна группа убийств, характеризующихся деструктивными актами, которые представляют собой выражение несдерживаемой, неконтролируемой агрессии, а также эмоциональных вспышек при различных обстоятельствах. Автор указывает на различия психической структуры обеих групп убийц. Личность убийцы из второй группы обычно стоит на границе нормы, в то время как садисты из первой группы испытывают меньше затруднений в плане приспособления и контроля своих импульсов, поскольку специфический "защитный характер" перверсии выполняет у них стабилизирующую функцию.

Многие авторы подчеркивали высокую социальную опасность гомицидного сексуального поведения, особенно серийных сексуальных убийц, что связано с множественностью жертв, трудностями в раскрытии таких преступлений (Афанасьев С.А., Иванов В.И., Новик В.В., 1993; Протопопов А.Л., 2001; Могачев М.И., 2003 и др.). Так, А.Р.Павлов (1994), в результате изучения 108 сексуальных убийц, отметил, что ими было совершено 359 убийств, 96 покушений на убийство, 84 покушения и 361 изнасилование, 36 актов мужеложества, их жертвами стали 463 человека. Анализ этой проблемы, как правило, делается в контексте общих вопросов типологии, психопатологии и криминалистических подходов к проблеме сексуальных правонарушений (Антонян Ю.М., Верещагин В.А., Потапов С.А., Шостакович Б.В., 1997). В числе немногих, касающихся этой проблематики -работа В.вгиЫп (1990), который изучил 21 мужчину, совершившего убийства в ходе сексуального преступления. В результате проведенного исследования автор обнаружил, что большинство из обследованных имели немногочисленные гетеросексуальные связи по сравнению с не убийцами, и около трети были социально изолированы. Число женатых убийц и не убийц совпадало, однако большинство убийц сообщили, что у них не было постоянных сексуальных связей перед убийством, многие из них были одинокими. Большая часть сексуальных убийц привлекались ранее за половые преступления, у четверых были выявлены парафилии не садистического характера, однако 8 убийц сообщили, что они предпочитают наращивать гнев перед его выражением, в то время как среди не убийц этот признак был представлен в меньшей степени. У трети обследованных был диагностирован алкоголизм, но никто из них не имел влечения к употреблению наркотических и лекарственных веществ. По уровню психической заболеваемости обе группы были одинаковы. Характер взаимоотношений между убийцами и их родителями, а также между мужчинами и женщинами показал, что 71% убийц считали их близкими по сравнению с 82% не убийц. Мужчины, которые совершали сексуальные убийства, были старше ко времени правонарушения. Психическое состояние только пятерых из убийц (24%) было расценено как норма в период, предшествующий преступлению, по сравнению более чем с половиной насильников, которые не совершали убийств. Никто из обследованных убийц не страдал нарушениями эрекции во время преступления, но некоторые описали преждевременную эякуляцию либо невозможность ее достижения, что делало их еще более "злыми", то есть способствовало усилению агрессивности и нанесению побоев жертве. Семеро убийц совершили половые акты с жертвами, которые находились в беспомощном состоянии или были мертвы.

Актуальной и неоднозначной остается проблема взаимосвязи гомицидного сексуального поведения с различными формами психических расстройств. Так, по данным H.Adler, L.Lidberg (1995), описавших 21 преступника, совершивших повторные убийства, для большинства из них были характерны алкоголизм, наркомания (86%), личностные расстройства, а шизофрения была не так характерна (10%), но встречалась в 20 раз чаще, чем в популяции в целом. Другие исследователи также указывали на повышение риска совершения гомицидов лицами, страдающими шизофренией и другими психотическими расстройствами (Eronen М. et al., 1996; Eronen М., Angermeyer М.С., Schulze E., 1998; Wallace С. et al., 1998; Кондратьев Ф.В., Осколкова C.H., Василевский В.Г., 2002 и др.). Вместе с тем, S.Starmini et al. (1999), анализируя больных, направленных на принудительное лечение после совершения убийств, не обнаружили корреляций между диагнозом и опасным действием, однако выявили явную статистическую зависимость между бредовыми синдромами и тенденцией к убийствам. Органические, включая симптоматические, психические расстройства (F00-F09), также могут приводить к агрессивным ООД, среди которых большую долю составляют убийства. В таких случаях, как правило, агрессию связывают со слабоумием, тяжелыми дисфориями, эксплозивностью, вязкостью аффекта, помраченным сознанием, хроническими бредовыми расстройствами (Шостакович Б.В., Горинов В.В., 2002). По данным М.В.Усюкииой (1988), 80% лиц с эпилепсией, проходивших судебпо-психиатрическую экспертизу, обвинялись в совершении убийств.

Хотя многими авторами неоднократно подчеркивалась особая опасность лиц, страдающих психозами и обнаруживающих как продуктивные, так и негативные расстройства, отмечалось значение не столько собственно психиатрического диагноза, сколько структуры психопатологического расстройства (Котов В.П., 1977; Морозов Г.В., Шостакович Б.В., 1987; Bieber S., 1988; Key St. R., 1988; Шостакович Б.В., Горинов В.В., 2002).

Рядом исследователей устанавливалась связь гомицидного сексуального поведения, особенно серийного, с наличием у правонарушителей различных форм парафилий, преимущественно агрессивно-садистического круга (Ткаченко A.A., Введенский Г.Е., Дворянчиков Н.В., 2001; Протопопов А.Л., 2001; Могачев М.И., 2003; Бухановская O.A., 2003 и др.). По мнению множества авторов (Reinhardt R., 1957; Revitch Е., 1965; Brittain R., 1970; MacCulloch M., Snowden P., Wood P., Mills H., 1983; Prentky R. et al., 1989 и др.), парафильная идеаторная активность является первичным запускающим механизмом сексуального убийства. Жестокие фантазии об изнасилованиях и/или убийствах имели место у 86% случаев серийных и у 23% однократных сексуальных убийц (Prentky R. et al., 1989). По данным R.Ressler et al. (1988), запускающими стимулами для парафильного фантазирования часто служат различные стрессогенные факторы окружающей среды. Общепризнанной также является точка зрения о влиянии алкоголя на реализацию насильственных действий, в том числе сексуальных убийств (Colles, 1965; Duville et al., 1961; Petnanen, 1991; Шостакович Б.В., Горинов В.В., 2002; Бухановская O.A., 2003 и ДР-)

В результате исследования 84-х мужчин, проходивших судебно-психиатрическую экспертизу в ГНЦ СиСП им. В.П.Сербского в связи с совершениехМ сексуальных гомицидных действий, для лиц с парафилиями оказалась более характерной диэнцефальная патология и судорожные проявления эписиндрома, а для лиц без расстройств влечения — состояния нестабильного и нарушенного сознания, что более свойственно для поражения мозга на уровне стволовых структур. Причем, у лиц с парафилиями в дисрегуляции поведения доминировали нарушения самосознания, а у лиц без патологии влечений -расстройства сознания (Ткаченко A.A., Введенский Г.Е., Дворянчиков Н.В. с соавт., 2002).

Таким образом, результаты существующих отечественных и зарубежных исследований сексуального гомицидного поведения несколько отрывочны, несистематизированы и не дают полного представления о психопатологическом многообразии феноменов, а современные подходы к типологизации и классификации сексуальных убийств и убийц имеют свои плюсы и минусы. Можно сказать, что при акценте только на личность убийцы без должного внимания остается оценка специфической значимости той или иной ситуации конфликтного межличностного взаимодействия. Ориентация же только на выявление определенных, неизбежно схематизированных, обезличенных типовых и конфликтных ситуаций совершения убийств оставляет в стороне раскрытие целостной личности, вступившей в тот или иной конфликт, распознавание механизмов свойственного ей поведения вообще и механизма данного убийства в частности. Современные исследователи сексуального гомицидного поведения до сих пор не пришли к единому мнению относительно природы и механизмов этой формы агрессии. Кроме того, до настоящего времени не сформулированы четкие критерии судебно-психиатрической экспертной оценки лиц, обвиняемых в совершении сексуальных убийств, в том числе и серийных.

В связи с этим основной ЦЕЛЬЮ настоящего исследования является разработка критериев экспертной оценки психического и сексуального состояния лиц, совершивших сексуальные гомициды, на основании установления клинико-патогенетических и клинико-психопатологических закономерностей формирования и динамики психических и психосексуальных расстройств у данной категории испытуемых.

В соответствии с основной целью были поставлены следующие ЗАДАЧИ:

1. Феноменологический и психопатологический анализ психических расстройств у лиц, совершивших сексуальные гомициды.

2. Установление конституционально-дизонтогенетических и психосексуальных особенностей, способствующих реализации сексуального гомицидного поведения.

3. Выделение психопатологических механизмов аномального сексуального поведения у лиц, совершивших сексуальные гомициды.

4. Сравнительный анализ лиц с клинически верифицированным диагнозом парафилии и лиц, совершивших сексуальные гомицидные действия при отсутствии расстройства сексуального влечения.

5. Выработка дифференцированных критериев судебно-психиатрической и сексологической экспертной оценки лиц, совершивших сексуальные гомициды.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА РАБОТЫ. Настоящее исследование впервые на основании комплексного подхода с применением клинико-психопатологического, сексологического и психологического методов позволило дать целостное представление об особенностях гомицидного сексуального поведения. Проведен сравнительный анализ клинико-социальных характеристик и психопатологических проявлений лиц с парафилиями и без таковых, выявивший различие патобиологических, дизонтогенетических, психопатологических, патосексологических факторов. Впервые вскрыты содержательные характеристики дизонтогенетически обусловленных нарушений полового самосознания, которые оказались тесно связанными с изменениями в когнитивном и эмоциональном аспектах представлений о смерти у лиц, совершивших сексуальные гомицидные действия. Выявленные различия в психопатологических и патосексологических механизмах гомицидного сексуального поведения у лиц с парафилиями и без расстройств сексуального влечения позволили сформулировать значимые для экспертизы дифференцированные критерии диагностических и экспертных оценок.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ. Междисциплинарный подход позволил очертить конкретные механизмы формирования и реализации гомицидного сексуального поведения, на основании которых сформулированы рекомендации для решения дифференциально-диагностических задач, лежащих в основе судебно-психиатрической экспертизы данного вида агрессивного поведения. Целостное представление о дизонтогенетических, сексологических, психопатологических и патопсихологических особенностях позволяет более квалифицированно подойти к экспертной оценке, созданию профилактических и лечебно-реабилитационных программ. Разработанные принципы судебно-психиатрической экспертизы лиц с гомицидным сексуальным поведением с выделением опорных пунктов процедуры исследования позволяют существенно оптимизировать процесс судебно-психиатрического освидетельствования лиц, совершивших сексуальные убийства, и более четко решать экспертные вопросы. Результаты исследования используются при проведении учебных курсов на кафедре социальной и судебной психиатрии ФПО ММА им.И.М.Сеченова, в практической деятельности ГНЦСиСП им.В.П.Сербского, ПКБ №1 им.Н.А.Алексеева и МОЦСиСП при ЦМОКПБ.

Заключение диссертации по теме «Психиатрия», Амбарцумян, Элина Самвеловна

ВЫВОДЫ

1. Нозологическая структура психических расстройств у лиц, совершивших сексуальные гомициды и различающихся патосексологическими механизмами девиантного поведения (с расстройствами влечений и без таковых), в целом сходна. Наиболее существенным отличием является значительно более частая диагностика временного психического расстройства в момент совершения деликта в группе без парафилий, что определяется различиями в психопатологических механизмах гомицидного сексуального поведения.

2. В обеих группах наблюдается схожесть экзогенно-органических факторов, однако, для лиц с расстройствами влечения более характерны: психопатологически отягощенная наследственность, патология родов у матери, более массивное воздействие психогенных, интоксикационных факторов на более ранних этапах онтогенеза, что является субстратом для базовых нарушений формирования самосознания испытуемых, задержки психомоторного развития, сочетанной неврозоподобной симптоматики.

3. Микросоциальные условия, предрасполагающие к формированию аномального сексуального поведения, в обеих группах представлены условиями и особенностями типа воспитания в виде конфликтных отношений между родителями, отсутствия эмоциональной близости подэкспертных с родственниками, гипоопеки. У лиц с парафилиями значительно преобладают чрезмерно строгое воспитание в сочетании с психической депривацией, симбиотическая привязанность к матери, физическое насилие и сексуальные притязания в детстве.

4. В механизмах девиантного сексуального поведения участвуют:

4.1. Нарушение сексуального онтогенеза с преобладанием у лиц с расстройством сексуального влечения тотальной задержки и сложной дисгармонии пубертата, а у лиц без парафилий - ретардации психосексуального развития.

4.2. Клинически проявляющиеся девиации половой идентичности, значительно преобладающие у лиц с парафилиями и возникающие у них на первом этапе психосексуального развития. У лиц без парафилий указанные девиации возникают позднее, на втором этапе психосексуального онтогенеза (формирования полоролевого поведения).

5. В обеих группах отмечаются нарушения полового самосознания, однако они качественно различаются.

5.1. У лиц с парафилиями базовые нарушения приводят к недифференцированности полового самосознания, негативному эмоциональному отношению к образу "Я", нарушению границ "Я", искаженному формированию физического "Я".

5.2. У подэкспертных без парафилий основные нарушения полового самосознания проявляются в фемининном типе полоролевой идентичности с позитивным самовосприятием и очерченными границами "Я". Дефицит маскулинности, однако, способствует нарушению их адаптации в мужской группе и выбору ими гиперролевого поведения в качестве основной стратегии межличностного взаимодействия.

5.3. Особенности полоролевой идентичности тесно связаны с когнитивным аспектом представлений о смерти: уровень актуализации в сознании мыслей о смерти тем выше, чем ниже значения маскулинности образа "Я-реального" и чем выше степень расхождения между полоролевой идентичностью и полоролевыми предпочтениями. При этом характерным для лиц с парафилиями является слитность переживаний "Я" и "смерть", корреляционная связь между отрицательным отношением к образу "Я" и к образу мужчины, сцепленными понятиями "Я-угроза" и "Я-смерть" и манипуляциями с жертвами, находящимися в состоянии агонии. Для подэкспертных без парафилий свойственна большая, по сравнению с нормативными, представленность мыслей о смерти, также как и более выраженное эмоциональное переживание страха смерти.

6. В обеих группах в большинстве случаев деликт носит характер незапланированного, являясь ситуационно-спровоцированным, и часто психопатологически-обусловленным. У лиц с расстройствами влечения реализация парафильного акта чаще имеет импульсивный характер и происходит на фоне аутохтонно возникающих аффективных расстройств; реже определяется параноидными продуктивными расстройствами, связанными с сексуальной сферой, такие деликты чаще запланированы заранее, в их реализации важную роль играет характер влечения, отношение к нему, наличие признаков аддиктивности и особенности ситуации.

7. Судебно-психиатрическое значение гомицидного сексуального поведения имеет как общие, так и различающиеся моменты у лиц с парафилиями и у лиц без таковых.

7.1. Само наличие парафилии, характерным для которой является существование стабильной системы побуждений и намерений, в том числе гомицидных, отличающихся стереотипностью, подразумевает различную степень искажения регуляции поведения. Расстройство сексуального влечения оказывает влияние на особенности активности в ситуации, предрасполагающей к реализации этого влечения, особенно в тех случаях, когда к моменту деликта у испытуемых гомицидные сексуальные действия уже присутствуют либо на идеаторном, либо на поведенческом уровнях.

7.2. У испытуемых без парафилий на первый план выступают психопатологические проявления в виде аффективных расстройств, дефицитарной симптоматики, пароксизмальных расстройств, в том числе в виде сумеречного и диссоциативного расстройств сознания.

8. При судебно-психиатрической экспертизе парафилий необходим комплексный принцип взаимодополняющей оценки нозологической формы психической патологии, психопатологической структуры и особенностей формирования и динамики сексуальных девиаций. При экспертной оценке лиц без расстройств влечения также необходимо оценивать нозологическую форму психической патологии, психопатологическую структуру состояния на момент деликта, которые в результате сочетания с дизонтогенетическими особенностями и расстройствами половой идентичности придают гомициду сексуальный характер.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Среди всех форм криминального поведения особое внимание исследователей из различных областей науки (психиатров, сексологов, криминалистов, юристов и др.) привлекает сексуальное гомицидное поведение. Это связано с малой его изученностью, высокими социальной значимостью и рецидивностью, наряду с низкой раскрываемостью данного вида правонарушений. Ряд авторов (Афанасьев С.А., Иванов В.И., Новик В.В., 1993; Антонян Ю.М., Верещагин В.А., Потапов С .А., Шостакович Б.В., 1997; Протопопов А.Л., 2001; Могачев М.И., 2003 и др.) указывает на ежегодный рост сексуальных убийств, в том числе серийных, на протяжении последних лет, расширение их географии.

В современной литературе существуют два основных подхода к типологизации убийств и убийц: первый ориентируется па изучение индивидуально-личностных особенностей убийцы (Ферри Э., 1888; Дриль Д.А., 1895; Познышев C.B., 1926; Аккерман В.И., 1928; Meloy J.R., 1999; Ситковская О.Д., Конышева Л.П., 2002), второй выявляет определенные социально-типовые ситуации совершения убийств (Меньшагин В.Д., 1928; Имелинский К., 1982; Ressler R. et al., 1988; Афанасьев С.А., Иванов В.И., Новик В.В., 1993; Побегайло Э.Ф., Милюков С.Ф., 1994; Кудряков Ю.Н.,1996; Антонян Ю.М., 1997; Антонян Ю.М., Верещагин В.А., Потапов С.А., Шостакович Б.В., 1997; Benezech M., 1999; Дмитриева Т.Б., Б.В.Шостакович, В.В.Горинов с соавт., 2002). Однако каждый из них имеет свои плюсы и минусы. При акценте только на личность убийцы без должного внимания остается оценка специфической значимости той или иной ситуации конфликтного межличностного взаимодействия. Ориентация же исключительно на выявление определенных, неизбежно схематизированных, обезличенных типовых и конфликтных ситуаций совершения убийств оставляет в стороне раскрытие целостной личности, вступившей в тот или иной конфликт, распознавание механизмов свойственного ей поведения вообще и механизма данного убийства в частности.

По данным H.Adler, L.Lidberg (1995), для большинства лиц, совершивших повторные убийства, были характерны алкоголизм, наркомания, личностные расстройства, а шизофрения встречалась в 20 раз чаще, чем в популяции в целом. Другие исследователи также указывали на повышение риска совершения гомицидов лицами, страдающими шизофренией и другими психотическими расстройствами (Eronen М. et al., 1996; Eronen М., Angermeyer М.С., Schulze E., 1998; Wallace С. et al., 1998; Кондратьев Ф.В., Осколкова C.H., Василевский В.Г., 2002 и др.). Вместе с тем, S.Starmini et al. (1999), анализируя больных, направленных на принудительное лечение после совершения убийств, не обнаружили корреляций между диагнозом и опасным действием, однако выявили явную статистическую зависимость между бредовыми синдромами и тенденцией к убийствам. Органические, включая симптоматические, психические расстройства (F00-F09), также могут приводить к агрессивным ООД, среди которых большую долю составляют убийства. В таких случаях, как правило, агрессию связывают со слабоумием, тяжелыми дисфориями, эксплозивностью, вязкостью аффекта, помраченным сознанием, хроническими бредовыми расстройствами (Шостакович Б.В., Горинов В.В., 2002). По данным М.В.Усюкиной (1988), 80% лиц с эпилепсией, проходивших судебно-психиатрическую экспертизу, обвинялись в совершении убийств. Хотя многими авторами неоднократно подчеркивалась особая опасность лиц, страдающих психозами и обнаруживающих как продуктивные, так и негативные расстройства, отмечалось значение не столько собственно психиатрического диагноза, сколько структуры психопатологического расстройства (Котов В.П., 1977; Морозов Г.В., Шостакович Б.В., 1987; Bieber S., 1988; Key St. R., 1988; Шостакович Б.В., Горинов В.В., 2002).

Рядом исследователей устанавливалась связь гомицидного сексуального поведения, особенно серийного, с наличием у правонарушителей различных форм парафилий, преимущественно агрессивно-садистического круга (Ткаченко A.A., Введенский Г.Е., Дворянчиков Н.В., 2001; Протопопов A.JL, 2001; Могачев М.И., 2003; Бухановская O.A., 2003 и др.). По мнению множества авторов (Reinhardt R., 1957; Revitch Е., 1965; Brittain R., 1970; MacCulloch M., Snowden P., Wood P., Mills о

II., 1983; Prentky R. et al., 1989 и др.), парафильная идеаторная активность является первичным запускающим механизмом сексуального убийства. Жестокие фантазии об изнасилованиях и/или убийствах имели место в 86% случаев серийных и 23% однократных сексуальных убийц (Prentky R. et al., 1989). По данным R.Ressler et al. (1988), запускающими стимулами для парафильного фантазирования часто служат различные стрессогенные факторы окружающей среды. Общепризнанной также является точка зрения о влиянии алкоголя на реализацию насильственных действий, в том числе сексуальных убийств (Шостакович Б.В., Горинов В.В., 2002; Бухановская O.A., 2003 и др.).

В результате исследования 84-х мужчин, проходивших судебно-психиатрическую экспертизу в ГНЦ СиСП им. В.П.Сербского в связи с совершением сексуальных гомицидных действий, для лиц с парафилиями оказалась более характерной диэнцефальная патология и судорожные проявления эписиндрома, а для лиц без расстройств влечения - состояния нестабильного и нарушенного сознания, что более свойственно для поражения мозга на уровне стволовых структур. Причем, у лиц с парафилиями в дисрегуляции поведения доминировали нарушения самосознания, а у лиц без патологии влечений -расстройства сознания (Ткаченко A.A., Введенский Г.Е., Дворянчиков Н.В. с соавт., 2002).

Таким образом, при описании личностей убийц внимание исследователей, как правило, привлекали социальные факторы, реже анализировались конституционально-генетические, психологические, клиникопсихопатологические, сексологические характеристики лиц, совершивших сексуальные гомициды, однако ни один из этих факторов не изучен в достаточной степени. До сих пор нет единого мнения относительно природы и механизмов этой формы агрессии, не сформулированы четкие критерии судебно-психиатрической экспертной оценки лиц, обвиняемых в совершении сексуальных убийств.

Настоящее исследование на предварительном этапе включало изучение 260 лиц, обвинявшихся в совершении гомицидных действий по ст. 105 УК РФ и проходивших стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в ГНЦСиСП им.В.П.Сербского в период 1996-2001 г.г. Критерием последующего отбора материала исследования была квалификация гомицида как сексуального, подразумевавшего и те правонарушения, при которых сексуальные механизмы прослеживались либо на уровне переживаний испытуемого, высказываемых намерений, либо на уровне поведения, включая символические сексуальные действия. Таким образом, были отобраны 86 мужчин в возрастном диапазоне от 18 до 55 лет (средний возраст - 29 лет), в процессе исследования составивших 2 группы. Первая группа включала 45 человек, которым в соответствии с критериями МКБ-10 устанавливался диагноз парафилии. Эту группу составили в том числе 27 человек, совершивших серийные сексуальные гомициды, то есть два и более убийства в связи с сексуальными переживаниями или действиями. Расстройства сексуального предпочтения в первой группе, в соответствии с рубриками МКБ-10, были представлены сексуальным садизмом (48,89%), гомо- и гетеросексуальной педофилией (6,67%), полиморфным парафильным синдромом (44,44%), в рамках которого отмечался синдром недифференцированного объекта сексуального влечения (16,67%). Во вторую группу вошел 41 человек, которым диагноз парафилии установлен не был.

Использовались: клинико-психопатологический, сексологический, психологический и статистический методы исследования.

В настоящей работе было выявлено, что возраст испытуемых первой группы к моменту обследования варьировал в широком диапазоне: с 23 до 44 лет и в среднем составил 31 год. Подэкспертные без парафилий преимущественно поступали на экспертное освидетельствование в молодом возрасте, с пиком в диапазоне 19-25 лет (р=0,05) и последующим резким спадом (средний возраст - 26 лет).

Испытуемые обеих групп воспитывались преимущественно в полных семьях (86,67% и 78,05%'), реже - без отца (15,56% и 24,39%). Группы оказались однородными по уровню полученного образования, с преобладанием среднего и среднего специального (62,22% и 68,29%), реже отмечалось неполное среднее, в ряде случаев - высшее (11,11% и 4,88%). Обучение в школах для умственно отсталых детей несколько преобладало в группе лиц с парафилиями (17,78% и 7,32%).

Больше половины подэкспертных служили в армии (62,22% и 51,22%). В первой группе чаще встречались те, кто не был допущен к службе из-за наличия судимости (20% и 8,33%). Лица без парафилий несколько чаще не служили в армии или были уволены в связи с психическими (11,11% и 21,95%) или соматическими (4,44% и 9,76%) заболеваниями. Анализ трудовой занятости демонстрирует, что лица с парафилиями чаще (р=0,01) были трудоустроенными (73,33% и 39,02%), их работа преимущественно (р=0,01) была связана с квалифицированным и неквалифицированным физическим трудом (66,67% и 36,59%). Только испытуемые первой группы профессионально были заняты педагогической деятельностью (11,11%). Во второй группе преобладали неработающие лица (22,22% и 53,66%),

1 Здесь и далее очередность данных соответствует первой и второй группам. чаще (р=0,05) имеющие группы инвалидности по психическому, реже - по соматическому заболеваниям.

Большинство (р=0,01) испытуемых первой группы состояли в браке (53,33% и 34,15%), в который они чаще (р=0,05) вступали в зрелом возрасте - в 26-30 лет. Подэкспертные с расстройством влечения имели преимущественно (р=0,01) двоих и более детей, к которым обнаруживали равнодушное, агрессивное, реже -неприязненное отношение. Лица с парафилиями чаще (р=0,01) также равнодушно относились к женам, проявляли по отношению к ним сексуальную агрессию (р=0,05; 20% и 7,32%>). В их семьях преобладали конфликтные, напряженные или неприязненные супружеские отношения, в которых сами испытуемые занимали преимущественно (р=0,01) подчиненную, зависимую роль. Во второй группе превалировали (р=0,05) равноправные супружеские взаимоотношения.

Наличие криминального анамнеза отличает лиц первой группы (р=0,01; а=0,05), которые ранее уже привлекались к уголовной ответственности (86,67% и 48,78%), причем как за различные (20%), так и за однородные сексуальные деликты (15,56%) и 4,88%). Во второй группе несколько преобладали судимости за несексуальные правонарушения (35,56% и 48,78%), с превалированием (р=0,01) хулиганства. Практически с одинаковой частотой испытуемые обеих групп привлекались к уголовной ответственности за насильственные преступления против личности, кражи, разбой, грабежи.

Нозологический состав в обеих группах, при общей схожести, обнаруживал и различия. В соответствии с МКБ-10 диагностировались: органическое психическое расстройство (55,56%) и 58,54%) различной степени выраженности, преимущественно смешанного генеза; шизофрения (20% и 21,95%); алкоголизм (8,89% и 7,32%о); расстройство зрелой личности и поведения (20% и 12,2%) в виде смешанного, сочетающего эмоционально-неустойчивый, эпилептоидный, истеро-возбудимый радикалы. Умственная отсталость встречалась только в первой группе (8,89%). Во второй преобладало (р=0,01) временное психическое расстройство (2,22% и 17,07%) в виде сумеречного расстройства сознания, органического диссоциативного расстройства. Только подэкспертные без парафилий признавались психически здоровыми (7,32%).

Наследственная отягощенность психическими заболеваниями в целом преобладала (р=0,01; р=0,05) в первой группе (84,09% и 60,98%) и была представлена: шизофренией (20,45% и 2,44%), эпилепсией (15,91% и 4,88%), олигофренией (2,27% и 2,44%), неуточненной психической патологией (15,91% и 12,2%), завершенными суицидальными попытками родственников подэкспертных (9,09% и 9,76%). С превалированием в первой группе имелись указания на наличие личностного радикала возбудимого круга (40,91% и 17,07%), как правило, у отцов испытуемых, и упоминались в связи с описаниями их агрессивного поведения, включая применение физического насилия к членам семьи. Эти личностные особенности нередко сочетались с алкоголизмом (56,82% и 43,9%).

Лица с парафилиями значительно чаще (р=0,01) обнаруживали в допубертатном периоде последствия раннего органического поражения головного мозга, включая признаки задержки психического развития, диагностированную в детском возрасте умственную отсталость, гиперкинетический синдром (57,78% и 37,5%). Невротические и неврозоподобные проявления детского возраста по своей структуре были разнообразны (снохождение, сноговорение, энурез, тики, судорожные проявления, заикание и другие проблемы с речью, ночные страхи, фобические и обсессивные расстройства) и оказались характерными для обеих групп (75,56% и 65,85%). Вместе с тем, отмечалось их некоторое преобладание (р=0,01) у лиц с парафилиями, в основном за счет сочетанных невротических и неврозоподобных расстройств (60% и 41,46%). В первой группе значительно чаще (р=0,01) отмечался ночной энурез (53,33% и 31,71%) и только в этой группе -эпизоды навязчивостей. В игровой деятельности испытуемых выявлялись некоторые различия: во второй группе преобладали (р=0,01) равные отношения с партнерами по играм, а подэкспертных с парафилиями отличал (р=0,01) аутистический характер игры.

В семьях обеих групп, с некоторым преимуществом в первой, преобладали конфликтные либо холодные отношения между родителями подэкспертных (51,11% и 37,5%), что нередко сопровождалось алкоголизацией отцов, которые агрессивно себя вели по отношению ко всем членам семьи. При этом подэкспертные, как правило, занимали сторону матерей, были больше к ним привязаны, причем у лиц с парафилиями эти отношения чаще (р=0,01) носили симбиотический характер (20% и 4,88%). Нередко эмоциональная близость испытуемых с кем-либо из родственников отсутствовала (33,33% и 24,39%). Гипоопека, и в том числе безнадзорность преобладали по отношению к испытуемым первой группы (35,56% и 25%), которую отличал (р=0,01) чрезмерно строгий тип воспитания (37,78% и 20%), сочетавшийся с психической депривацией (р=0,01; 91,11% и 63,41%). Таким образом, при фактической сохранности состава нередко встречался псевдосолидарный тип семьи, когда эмоциональные контакты между ее членами либо отсутствовали, либо отличались холодностью. Сочетание эмоционального отвержения с чрезмерной строгостью, предъявление родителями формальных и завышенных требований к подэкспертным первой группы способствовали возникновению у них чувства собственной неполноценности, неуверенности, замкнутости, формированию представлений о враждебности окружающих с ожиданием наказания, развитием тревожности, эмоциональной напряженности. Эти факторы приводили к ретардации развития аффективной сферы, поиску и последующей фиксации других источников эмоциональной саморегуляции, в том числе патологического фантазирования, деструктивного поведения. Конфликтные отношения между родителями, применение отцами физического насилия способствовали как более доверительным (в первой группе - симбиотическим) отношениям с матерями, так и усвоению испытуемыми доминантных отношений, при которых основные стратегии поведения базируются на достижении примитивных, иерархически выстроенных стилях взаимодействия. Психогенные воздействия в анамнезе достоверно чаще (р=0,05) отмечались в первой группе (60% к 41,46%), в основном (р=0,01) за счет острых психотравм (55,56% и 34,15%), которые лица с парафилиями несколько чаще переносили в возрасте до 5 и с 6 до 10 лет. Нередко наличие психогений было обусловлено типом воспитания, в том числе частыми физическими наказаниями самих подэкспертных или насилием, осуществлявшимся в их присутствии по отношению к другим членам семьи (р=0,01; 66,67% и 41,46%). Только по отношению к испытуемым с парафилиями совершались, в том числе их отцами, сексуальные притязания в детстве (15,56%), преимущественно насильственного характера (11,11%), которые способствовали ранней сексуализации поведения с фиксацией агрессивных форм сексуального взаимодействия.

У лиц с парафилиями преобладала (р=0,01) ранняя (до 7 лет) сексуализация поведения, проявлявшаяся в сексуальных играх, в том числе с имитацией половых актов. Первую группу отличало преобладание (р=0,01) разнообразных видов мастурбации (77,5% и 43,75%): ранней допубертатной с психическим оргазмом, атипичной, психической; онанизма периода юношеской гиперсексуальности; заместительной мастурбации, которая только у лиц с парафилиями приобретала обсессивно-персевераторный характер.

Дизонтогенетические состояния преобладали (р=0,01) в первой группе, хотя встречались у большинства подэкспертных (100% и 82,35%), преимущественно в виде тотальной задержки (51,22% и 37,14%) и сложной дисгармонии (34,15% и 20%) пубертата. Вторую группу отличала (р=0,05) дисгармония с ретардацией психосексуального развития.

Девиации половой идентичности также преобладали (р=0,01) в первой группе (76,47% и 39,39%), с превалированием (р=0,01) средней степени выраженности (58,82% и 39,39%). Высокая степень нарушения половой идентичности отмечалась исключительно в первой группе, в которой достоверно чаще (р=0,01; 64,71% и 24,24%) выявлялись отклонения, произошедшие на этапе формирования полового самосознания, с нарушением формирования физического "Я" и обеих составляющих (физического и психического "Я"), реже - с нарушением формирования только психического "Я". Во второй группе несколько преобладали отклонения на этапе полоролевого поведения, в основном за счет девиаций развития психического "Я" и сочетанных нарушений физического и психического '"Я", наблюдались элементы гиперролевого поведения, что нередко сочеталось с выбором в качестве объекта референции сверстников с асоциальным поведением.

Лица с парафилиями достоверно чаще (р=0,01) реагировали на психогепии обидой (68,89%), агрессивными фантазиями (20%), аутоагрессией (26,67%) либо уходили из дома (28,89%), что реже наблюдалось во второй группе (43,9%, 2,44%, 7,32% и 19,51% соответственно). В последующем, во время службы в армии подэкспертные первой группы чаще имели дисциплинарные взыскания в связи с тем, что нарушали армейский режим, самовольно покидали часть (р=0,05; 20% и 7,32%), что указывает на их дезадаптацию в мужском коллективе.

Черепно-мозговые травмы различной степени тяжести отмечались в анамнезе большинства испытуемых (82,22% и 80,49%), чаще они были неоднократными. У лиц с парафилиями травмы головы несколько преобладали в возрасте до 5 лет. Испытуемых второй группы отличали (р=0,01) тяжелые формы ЧМТ с осложнениями и отдаленными последствиями, которые приводили к госпитализациям (33,33% и 53,66%). В обеих группах отмечалось злоупотребление алкоголем (60% и 68,29%) и алкоголизм (17,78% и 36,59%), отличающий (р=0,01) подэкспертных без парафшшй, которые в ряде случаев также злоупотребляли наркотиками, токсическими веществами. Причем лица второй группы чаще (р=0,05) начинали употреблять психоактивные вещества в возрасте 712 лет, а испытуемые с парафилиями злоупотребляли алкоголем, преимущественно начиная с пубертатного (12-15 лет) возраста.

Таким образом, лица с парафилиями, демонстрируя большую распространенность органической патологии раннего генеза, с детства подвергались более массированному воздействию психогений, что способствовало нарушениям коммуникации, вытеснению их из референтной группы, появлению ауто- и гетероагрессивных форм реагирования, а также патологического фантазирования брутального содержания в ответ на психотравмы. Лица второй группы подвергались большему травматическому и интоксикационному воздействиям с их преимущественным началом в допубертатном возрасте, что приводило к девиациям поведения с появлением психопагоподобных особенностей.

У лиц первой группы чаще (р=0,01) отмечалось патологическое течение пубертатного периода (67,44% и 35%), что проявлялось патологическим фантазированием (р=0,01; а=0,05; 48,84% и 5,13%); сверхценными интересами и увлечениями (р=0,01; 46,51% и 12,82%), в структуру которых чаще (р=0,01) входили аномальные сексуальные идеаторные элементы. Развитие этих переживаний преимущественно (р=0,01) оказывалось в тесной связи и с аффективными нарушениями, приобретало функцию эмоциональной зависимости и играло очевидную роль в формировании парафильного поведения. Преобладающие (р=0,01; а=0,05) у лиц с парафилиями (81,82% и 39,47%) девиантные увлечения были представлены литературой и видеопродукцией агрессивно-садистической тематики; фото, видео- и литературной продукцией порнографического содержания со сценами доминирования и насилия. Только лица первой группы коллекционировали оружие, литературу о нем, они несколько чаще обнаруживали деструктивное поведение по отношению к неодушевленным предметам (43,18% и 34,21%), проявляли агрессию к животным (43,18% и 31,58%) либо, наоборот, испытывали повышенную тягу к контактам с ними, проявляли о них особую заботу. Подэкспертные объясняли собственные зооцидные действия особым интересом к «процессу умирания», наступлению смерти, состоянию агонии, при наблюдении за которыми переживали состояния возбуждения, «легкости, необычайного подъема», к чему в последующем нередко присоединялось и сексуальное возбуждение. Полученные результаты указывают на генерализацию в подростковом периоде внутренних побуждений, переживаний испытуемых первой группы с присоединением их внешних, поведенческих проявлений, охватом новых сфер деятельности, подчинением все новых психических процессов своеобразной экспериментальной, поисковой активности. Лица с парафилиями значительно чаще (р=0,05) реагировали на созерцание деструктивного поведения успокоением, удовольствием, любопытством, радостью и возбуждением (26,67% и 12,2%).

Дисморфофобические расстройства в пубертатном возрасте значительно (р=0,01) преобладали в первой группе (48,84% и 23,08%), как и аутоагрессивные проявления (71,43% и 43,59%), представленные в основном (р=0,01) мыслями, фантазиями, а нередко и действиями (47,62% и 32,5%) в виде манипуляций с собственным телом, незавершенных суицидальных попыток. Последние сопровождались фантазированием «о жизни и смерти», зачастую не обнаруживали очевидной связи с психотравмирующими переживаниями, а были обусловлены желанием подэкспертных испытать на себе состояния и ощущения, связанные с наступлением смерти. Во время таких попыток испытуемые не задумывались о возможном нанесении себе реального вреда, относились к такой активности как к эксперименту, причем эта аутоагрессивная активность также нередко приобретала характер эмоциональной саморегуляции, когда испытуемые сообщали, что таким образом "разряжались", снимали напряжение, успокаивались, улучшали самочувствие.

При анализе личностной предиспозиции в пре- и пубертатном возрастах группы оказались гетерогенными по ее смешанному типу, встречавшемуся достоверно чаще (р=0,05) у лиц с расстройствами влечения (57,78% и 40%). Он был представлен различными вариантами сочетания личностных черт с преобладанием стеничных (экспансивных) и астенических (сенситивных) шизоидных черт в сочетании с проявлениями психического инфантилизма, в ряде случаев эмоциональной лабильностью, эпилептоидностыо, эксплозивностыо, истероневротическими компонентами. В первой группе превалировали (р=0,05; 24,44% и 10%) такие особенности, как незрелость и поверхностность суждений, склонность к фантазированию, эмоциональная лабильность, незрелость волевых функций и эмоций в виде повышенной внушаемости, конформности, затруднений в прогнозировании ситуаций, неспособности сдерживать влечения и сиюминутные побуждения, неустойчивости интересов и увлечений, отсутствия целеустремленности и другими признаками психического инфантилизма.

В структуре психических расстройств испытуемых обеих групп отмечались аффективные нарушения (95,56% и 92,68%) с преобладанием (р=0,01) в первой -субдепрессивных и депрессивных состояний (71,11% и 43,9%), в основном, их апатических и анестетических клинических вариантов, а также дистимического фона настроения, с переживаниями тревоги, беспокойства, страха, тоски. В обеих группах отмечались дисфории (53,33% и 51,22%), дистимии (62,22% и 60,98%), реже - состояния с гипертимным аффектом (20% и 17,07%), а также фазные аффективные состояния (22,22% и 12,2%). В первой группе превалировали (р=0,01) смешанные аффективные состояния (48,89% и 19,51%).

В обеих группах встречались пароксизмальные состояния (42,22% и 53,66%) в виде судорожных припадков (6,67% и 17,07%) и синкопальных состояний (6,67% и 17,07%), но отличало вторую группу (р=0,01) наличие психических эквивалентов (8,89% и 29,27%). У лиц с парафилиями преобладали (р=0,01) диэнцефальиые кризы (31,11%) и 14,63%), среди которых лидировали смешанные (17,78% и 9,76%), но встречались и симпато-адреналовые (8,89% и 4,88%) и только в первой группе -парасимпатические кризы (4,44%).

К периоду совершения деликта в обеих группах на первый план выступало сочетание нескольких психопатологических синдромов одновременно. Подэкспертные с парафилиями значительно чаще (р=0,01) обнаруживали депрессивный синдром различной степени выраженности (22,73% и 4,88%). У большинства испытуемых отмечался .психоорганический синдром, включающий интеллектуально-мнестические, церебрастенические, эмоционально-волевые и личностные расстройства (72,73% и 68,29%)) наряду с явлениями психического инфантилизма (34,09% и 34,15%). Во второй группе чаще (р=0,01) наблюдалась психотическая симптоматика в виде галлюцинаторно-параноидного синдрома. В ряде случаев в первой группе встречались параноидный и паранойяльный синдромы с преобладанием бредовых идей отношения, мести, общей бредовой настроенности. В единичных случаях в группах отмечались астенический, психопатический синдромы, дефицитарная симптоматика (22,73% и 19,51%) в виде эмоциональной обедненности, апато-абулических расстройств. Эписиндром, с некоторым преобладанием во второй, также наблюдался в обеих группах и был представлен как судорожными, так и бессудорожными пароксизмами, причем последние при совершении деликта выступали на первый план. В обеих группах наблюдался психопатоподобный синдром (56,82% и 46,34%), когда на первый план выступали возбудимые свойства, различные формы агрессивного, деструктивного поведения. Так, испытуемые первой группы значительно чаще (р=0,01) проявляли агрессивность в нормативных гетеросексуальных контактах (44,19% и 15,79%). Агрессивное отношение вне связи с деликтами к окружающим оказалось характерным для большинства подэкспертных обеих групп (76,74% и 73,17%). Причем лица с парафилиями проявляли агрессивность преимущественно по отношению к женам или сексуальным партнершам, а испытуемые второй группы вели себя агрессивно в основном (р=0,05) с друзьями, коллегами по работе. В первой группе превалировало (р=0,01) стремление к доминированию, моральному унижению и зооцидное поведение. Эти испытуемые чаще (р=0,01; а=0,05) обнаруживали повышенную готовность к реализации агрессии - постоянно носили с собой различные орудия (ножи, "заточки" и т.п.).

При анализе гетеросексуальной адаптации было выявлено, что большинство испытуемых оказывалось неудовлетворенными половой жизнью в браке (81,4% и 73,53%). Среди лиц с парафилиями значительно превалировали (р=0,01) интермиттирующие функциональные расстройства при нормативных контактах (81,4% и 40,63%). Они были представлены эрекционными и эякуляторными нарушениями - от эпизодических проявлений до состояний, достигающих критериев МКБ-10 (¥52.2 - "Отсутствие генитальной реакции"), в том числе синдромом ожидания неудачи. В первой группе преобладали (р=0,01) и другие расстройства, отвечающие рубрике МКБ-10 "Половая дисфункция, не обусловленная органическим расстройством или заболеванием" (Р52): "Сексуальное отвращение", достигающее в ряде случаев коитофобии (Р52.10); "Сексуальная ангедония" (Р52.11).

Парафильное поведение лиц первой группы определяло разнообразие их сексуальной активности (р=0,01; 82,22% и 10,26%) с преобладанием агрессивно-садистической. Только лицам с парафилиями были свойственны: символические и типично педофильные действия; акты эксгибиционизма; эпизоды трансвестизма, пиролагнии в сочетании с пироманией; случаи копрофемии, визионизма, фротгеризма и эротографомании. Они же чаще (р=0,01) осуществляли параллельно с девиантной активностью вагинальные половые акты, чаще (р=0,01) осуществлявшиеся в отношении зрелого гетеросексуального объекта (44,44% и 10,26%). Только испытуемые с парафилиями выбирали гомосексуальные зрелый и педофильный, инцестуозный, некрофильный, гетеросексуальные педо-эфебо- и геронтофильный объекты, а также не связанные с человеческим объектом: фетишистский и зоофильный. У испытуемых также наблюдалась идеаторпая активность парафильного содержания (71,79% и 2,56%) в виде снов и фантазий об агрессивно-садистических действиях, среди которых отмечались именно гомицидные (50%), некрофильные (20%), типично педофильные (27,5%) действия в отношении деперсонифицированного объекта сексуального влечения. У большинства подэкспертных первой группы агрессивно-садистические и гомицидные тенденции появились до 20 лет, к окончанию пубертатного развития (55,81% и 5,13%) и лишь у некоторых - в более старшем возрасте. У лиц без расстройств влечения такого рода установки в подавляющем большинстве случаев (р=0,01; а=0,01) отсутствовали (16,28% и 94,28%).

У большинства испытуемых первой группы наблюдался импульсивный характер влечения (63,64%), реже - обсессивно-компульсивный, компульсивпый и компульсивно-импульсивный. Практически у половины подэкспертных с расстройствами влечения к моменту совершения деликта отмечался аддиктивный этап динамики парафилий (44,44%). Значительное преимущество составляло эго-синтоническое отношение (73,33%), которое выражалось в принятии девиантных побуждений еще до осознания их противоречия социальным стандартам, усвоенным декларативно. Эго-дистоническое отношение к парафильиому влечению отмечалось у 26,67% подэкспертных. При анализе динамики парафилий выявлено превалирование регрессивного типа (75%), в 31,82% случаев устанавливался стационарный тип течения парафилии с высокой степенью стереотипности поведения, только в четырех случаях выявлялся прогрессивный тип (9,09%).

Психологически был обследован 41 подэкспертный (21 - с диагнозом парафилии и 20 - без расстройств сексуального влечения) и 30 здоровых мужчин.

Выявлено, что у лиц с парафилиями этап формирования самосознания знаменуется диффузным образом "Я", его низкой когнитивной дифференцированностыо, что делает его чрезмерно уязвимым для внешних оценочных воздействий. Наряду с резко негативным самовосприятием (ассоциирование образа "Я" с понятиями "смерть", "страх", "угроза") это обуславливает легкость дестабилизации и искажения образа "Я" под влиянием разного рода мотивационных и аффективных факгоров. Их половое самосознание характеризуется недифференцированностью "Я-реального" (выраженность половых черт по маскулинной составляющей - 15,2; по фемининной - 16,8; в норме: маскулинность - 18,1; фемининность - 16,2) с нарушением его границ и искаженным формированием физического "Я", его изменчивостью, отсутствием ощущения необратимости собственного пола. Следовательно, базовое представление о себе у лиц с парафилиями по сути не сформировано, что является основным нарушением, определяющим все дальнейшие девиации их самосознания.

Полоролевая идентичность этих подэкспертных не согласуется с полоролевыми предпочтениями и представлениями о мужской половой роли (рассогласованность "Я-реального" с "Я-идеальным" и образом мужчины), что определяет невозможность регуляции поведения мужским полоролевым стереотипом и способствует формированию гиперролевого поведения. Отождествление с образом мужчины в качестве идеального при негативном его восприятии на эмоциональном уровне (по данным методики ЦТО, испытуемые устанавливали цветоассоциативные связи: "Я-идеальное"-"мужчина"-"страх, тревога, унижение, неудовольствие") определяет амбивалентное эмоциональное отношение к образу мужчины. Рассогласованность между актуальным и идеальным "Я" достоверно отличает первую группу (расстояние "Я-реальное"-"Я-идеальное" - 7,299, в контрольной группе - 4,547), что свидетельствует о неспособности соотносить свое реальное поведение с эталонным.

Представления о мужской половой роли соотносятся с полоролевыми предпочтениями (близость образов "Я-идеальное" и "Мужчина должен быть."), что свидетельствует о правильной усвоенности представлений о мужской половой роли, которые входят в ценностно-мотивационную структуру. Выявлена ориентация испытуемых на социальные нормы мужского полоролевого поведения, о чем свидетельствует близость образов "реального Я", "идеального Я" и представлений о мужской половой роли (образа "Мужчина должен быть."), Однако, участие представлений о мужской половой роли в регуляции поведения затруднительно. Отсутствие близости между образом "Я-реальное" (недифференцированный тип) и образами "Я-идеальное" и "Мужчина должен быть." (андрогинный тип) определяет невозможность соотнесения реального поведения с эталонным1 и ценностным поведением и является вторым нарушением, формирующим еще один внутриличностный конфликт. У них же преобладало (р<0,01) амбивалентное эмоциональное отношение к образу мужчины, они ч устанавливали цветоассоциативные связи между понятиями "мужчина-угроза" (по данным методики ЦТО), что свидетельствует об отсутствии эмоциональной интериоризации мужской половой роли.

Поведение лиц первой группы при взаимодействии с мужчинами характеризовалось отсутствием выраженности как маскулинных, так и фемининных полоролевых черт, что может указывать на дезадаптивный характер такого поведения. В этих условиях возможен выбор незрелого по возрасту объекта референции. В- ситуации взаимодействия с женщинами поведение характеризуется выраженностью как маскулинных, так и фемининных черт (андрогинный тип "Я для женщин") и достоверно отличается от контрольной группы по выраженности маскулинных черт. У лиц с парафилией обнаруживается недостаток фемининных черт (р<0,05). При формировании представлений о мужской половой роли и полоролевых предпочтений они не ориентируются на мнение ни мужской, ни женской группы (значительное1 расстояние между образами "Мужчина должен быть." - "Я-идеальное" с "Я с точки зрения женщин" - 7,92 и "Я с точки зрения мужчин" - 8,19), возможно, из-за того, что ни одна из них не является для испытуемых референтной. Представления о женской половой роли у лиц с парафилией характеризуются значительным преобладанием маскулинных черт (р<0,01) при адекватной выраженности фемининных, с амбивалентным эмоциональным отношением к образу "Женщина должна быть.". Таким образом, третьим нарушением психосексуального онтогенеза на этапе полоролевого поведения в этой группе является отсутствие группы референции или неадекватность ее выбора.

Испытуемые первой группы обнаруживают амбивалентное отношение к образу женщины с формальностью и атрибутивностью представлений, что указывает на фрагментарность восприятия, элементы деперсонификации сексуального партнера и облегчает возможность проявления агрессии по отношению к такому "обезличенному" объекту. Представления подэкспертных об идеальном сексуальном партнере характеризуются выраженностью фемининных и маскулинных черт и не согласуются с представлениями ни о мужской, ни о женской половых ролях, что может свидетельствовать о недифференцированности сексуальных предпочтений (четвертое нарушение психосексуального развития), изолированности формирования сексуальных предпочтений от представлений о половых ролях, большей фиксированности на способе реализации, чем на объекте. Также обнаружено отрицательное эмоциональное отношение к сексуальной активности (по данным методики ЦТО - установление цветоассоциативных связей с негативными эмоциональными переживаниями: "секс — неудовольствие, неуспех, страх, тревога, угроза, унижение, слабость"), что согласуется с клиническими данными о наличии у испытуемых первой группы разнообразных функциональных нарушений сексуальной сферы.

При исследовании представлений о смерти и переживаний страха смерти между группами также обнаружен ряд достоверных различий (р<0,01). Характерной особенностью первой группы является слитность переживаний "Я" и "смерть", что проявляется в результатах, полученных с помощью методики ЦТО (цветоассоциативная связь понятий "Я" и "смерть"). По результатам методики ОС8-Я, для лиц с парафилией характерен высокий уровень представленности в сознании мыслей о смерти (когнитивный аспект). Среднее значение ответов, отражающих данную категорию, здесь составляет 7,8, а в контрольной группе - 5,7 баллов (р<0,05). При этом эмоциональное отношение и переживание страха смерти не отличаются от нормативных (соответственно 4,3 балла и 3,9). При сопоставлении особенностей полового самосознания и представлений о смерти в обеих экспериментальных группах обнаружена корреляционная связь между параметром, отражающим когнитивный аспект представлений о смерти, и особенностями полоролевой идентичности (г = -0.645 р<0,01 для первой группы, и г = -0,476 р<0,01 для второй), а также степенью ее согласованности с полоролевыми предпочтениями (расстояние "Я-реальное"-"Я-идеальное" - г= 0,434 р<0,01 для первой группы и г= 0,477 р<0,01 для второй). То есть, при повышении количества ответов, отражающих мысли о смерти, понижаются значения маскулинности образа "Я-реального" и повышается степень рассогласованности полоролевой идентичности и полоролевых предпочтений. Полученные данные могут свидетельствовать о существовании общего фактора, который приводит как к дестабилизации "Я", так и к чрезмерной актуализации мыслей о смерти. В качестве такого фактора может выступать переживание чувства тревоги. Для лиц с парафилией характерна корреляционная связь между следующими параметрами: отрицательным отношением к образу "Я" и к образу мужчины, сцепленными понятиями "Я-угроза" и "Я-смерть" с манипуляциями с жертвами, находящимися в состоянии агонии (соответственно г= 0,446 р<0,01; г= 0,479 р<0,01; г= 0,478 р<0,01; г= 0,477 р<0,01). Полученные данные подтверждают предположение об одновременном параллельном формировании базовых эмоциональных переживаний смерти и самосознания.

В деликте испытуемых первой группы преобладала (р=0,01) садистическая активность (97,78% и 80,49%). Петгинговую, эротическую, вуайеристскую и аутоэротическую активности во время агрессивно-садистических актов осуществляли только лица с парафилиями, которые значительно чаще (р=0,01) прибегали к типично педофильным (26,67% и 7,32%) и некросадистическим (20% и 7,32%) действиям с жертвами. Большинство подэкспертных совершали деликты в отношении зрелых гетеросексуальных (71,11% и 70,73%), реже - гомосексуальных, гетеропедофильных (20% и 12,2%) объектов и, со значительным преобладанием в первой группе (р=0,01), - гомопедофильных жертв (17,78% и 4,88%). Кроме того, подэкспертные обеих групп совершали деликты в отношении гетероэфебофильных, геронтофильных и некрофильных объектов.

В предкриминальном периоде лиц первой группы отличали (р=0,01; а=0,05) . особенности самочувствия, несвойственные им "в обычном состоянии" (92,11% и 52,5%) и представленные головными болями, "необъяснимым чувством дискомфорта" (55,26% и 27,5%), снижением работоспособности, нарушениями сна, двигательной ажитацией, вегетативными проявлениями. У них превалировали (р=0,01; а=0,05) навязчивые идеи (55,26% и 12,5%), повышенная раздражительность с субъективными ощущениями нарастания "внутреннего напряжения", агрессивности (26,32% и 5%). Исключительно у лиц первой группы перед совершением деликта отмечалась "парафильная аура" (34,21%), проявлявшаяся совокупностью симптомов: пониженного фона настроения, повышенной раздражительности, ажитации, мыслей о том, что "должно произойти что-то нехорошее, ужасное", других тягостных предчувствий и ожиданий, нарушений сна, головной боли, вегетативных проявлений. Устранение с помощью парафильного акта отрицательных эмоций, замена их на положительные, а также удаление микстовых аффективных состояний, в том числе с их заменой на "отрицательные" - воспринимаются подэкспертными в качестве комфортных, как более определенных, четко очерченных состояний вместо неясных, недифференцированных (протопатических), субъективно тягостных переживаний, более свойственных лицам первой группы.

Хотя испытуемым без парафилий свойственно (р=0,01) позитивное самовосприятие, этап формирования базовой половой идентичности данных лиц знаменуется искаженным базовым представлением о себе. Оно, хотя и характеризуется хорошо структурированным, дифференцированным образом Я, четкими его границами, обнаруживает выраженность фемининных черт (образу реального "Я" свойственна выраженность маскулинной составляющей — 15,7; фемининной - 19,3). Дефицит маскулинных черт определяет нарушение адаптации этих подэкспертных, особенно в мужской группе и, прежде всего, недостаточность навыков в сфере достижения, принятия решения, причем трудности интериоризации мужской половой роли на эмоциональном уровне в большей степени обусловлены микросоциальными факторами.

Основное нарушение психосексуального онтогенеза во второй группе происходит на стадии полоролевого поведения и проявляется в фемининности полоролевой идентичности, а также несоответствии ее полоролевым предпочтениям и представлениям о мужской половой роли.

При взаимодействии с женщинами у них отмечается избыточность фемининных черт, что достоверно отличает эту группу. Еще одной особенностью поведения испытуемых в женской группе является его соответствие их представлениям о женской половой роли и идеальном сексуальном партнере (близость образов "Я с точки зрения женщин", "Женщина должна быть." и

Идеальный сексуальный партнер"). Эти данные указывают на выбор испытуемыми без парафилий женской группы в качестве референтной, а таюке на совпадение объектов референции и сексуального, что является вторым онтогенетическим нарушением на стадии полоролевого поведения. На представления подэкспертных о мужской половой роли и полоролевые предпочтения женская группа влияла в большей степени (расстояния соответственно 5,23 и 7,92), тогда как в норме на эти образы ("Я-идеальное" и "Мужчина должен быть") преимущественно влияет взаимодействие с мужчинами. Также обнаружены искажения в представлениях подэкспертных о женской половой роли, достоверно отличающиеся от нормативных большей выраженностью маскулинных черт и меньшей представленностью фемининных, в сочетании с положительным эмоциональным отношением к образу женщины.

В структуре сексуальных предпочтений, в отличие (р<0,01) от контрольной группы, отмечается большая выраженность и маскулинных, и фемининных черт. Следовательно, сексуальные предпочтения характеризуются андрогинностыо и согласуются с искаженными представлениями о женской половой роли, что является третьим нарушением в данной группе. Этих лиц отличает положительное эмоциональное отношение к сексуальной активности, что согласуется с клиническими данными о преобладании дебюта половой жизни с нормативными гетеросексуальными партнершами и положительной его оценкой, эксцессивной гетеросексуальной активности, а также о более редких, чем в первой группе, интермштирующих сексуальных расстройствах.

Перечисленные особенности способствуют нарушению референции с выбором женской или асоциальной группы с гипермаскулинным поведением. В этих условиях актуализируется внутриличностный конфликт, обуславливающий эмоциональное напряжение, что способствует реализации агрессивных паттернов с чертами гиперролевого поведения и стремлением к доминированию.

В группе лиц без парафилии представления о смерти характеризуются значительными изменениями как в когнитивном, так и эмоциональном аспектах. Для подэкспертных характерно и значительно большее количество мыслей о смерти (среднее значение 8,2 балла с достоверным отличием от контрольной группы, р<0,01), и выраженное эмоциональное переживание страха смерти (среднее значение в данной группе 6,3, в контрольной 3,9, р<0,01).

Подэкспертные несколько чаще прибегали к символическим сексуальным действиям в деликте, совершали параллельно с агрессивными действиями нормативные вагинальные, реже - анальные и оральные половые контакты, чаще (р=0,01) несвоевременно осознавали факт смерти жертв. Указанные проявления отчасти объясняются большей встречаемостью в этой группе временных психических расстройств на момент совершения гомицида, в том числе диссоциативных расстройств с отчуждением эмоциональных компонентов и ощущением непроизвольности, чуждости собственных действий. Различные сексуальные манипуляции с жертвами испытуемые осуществляли преимущественно до их смерти (70,73%), реже (р=0,05) - когда те находились без сознания или после их смерти. В целом лица без парафилий совершали деликты в отношении таких же, как и в первой группе, объектов, с преобладанием гетеросексуального зрелого, однако гомопедофильный (р=0,01) и некрофильный объекты встречались реже. При сопоставлении психологических данных с клиническими обнаружено, что в группе лиц без парафилии когнитивные особенности полового самосознания (маскулинный параметр "Я-реального") положительно коррелирует с преждевременным восприятием наступления смерти жертвы в деликте (г= 0,534 р<0,01). Кроме того, обнаружены корреляционные зависимости, свидетельствующие о том, что при отсроченном осознании факта смерти жертвы в деликте отмечается уменьшение маскулинности полоролевых предпочтений и, одновременно, увеличивается степень идентификации с образом женщины (г= -0,456 р<0,01 и г= 0,344 р<0,01).

Таким образом, разрешение основного полоролевого конфликта в деликте осуществляется этими подэкспертными с помощью гиперролевого поведения с жестким стереотипом поведения, отражающего внешнюю, атрибутивную сторону маскулинности и определяющего особенности контакта испытуемых в ситуациях, требующих участия полоролевых стереотипов, их стремление занять доминирующую позицию.

При анализе основных факторов, способствующих реализации гомицидного сексуального поведения, выявлено, что для большинства испытуемых обеих групп оказались характерными незапланированные правонарушения (84,44% и 85,37%), к которым были отнесены как ситуационно-спровоцированные (73,33% и 65,85%), так и психопатологически-обусловленные гомициды. Под незапланированностью понималось внезапное, спонтанное, непланируемое и неподготовленное специально убийство, зачастую с использованием испытуемыми в качестве орудия подручных средств, найденных прямо на месте правонарушения. Для испытуемых первой группы психопатологические механизмы, с учетом наличия у них расстройств сексуального влечения, принимали участие во всех изученных случаях, однако, во второй группе роль психопатологических факторов, которые становились значимыми при определенных условиях в конкретной ситуации взаимодействия с жертвой, была немногим меньше (92,68%). Среди факторов, преимущественно сочетанных, воздействовавших на лиц второй группы непосредственно перед совершением деликта, отмечались:, органическая почва, аффективные расстройства, психотическая симптоматика, острые психогении, состояния алкогольного, в том числе измененного опьянения, агрессивное или сексуально-провоцирующее поведение жертв и др.

Испытуемые обеих групп практически с одинаковой частотой признавались вменяемыми (46,67% и 43,90%), несколько реже - невменяемыми (40% и 41,43%). В ряде случаев подэкспертные обеих групп признавались ограниченно вменяемыми (13,33% и 14,63%).

Для экспертной оценки лиц, совершивших сексуальные гомициды, помимо психопатологической квалификации состояния, имеет значение и анализ психосексуальной сферы в аспекте сформированности половой идентичности, усвоепности полоролевых стереотипов и возможности их влияния на поведение, а таюкс характера сексуального дизонтогенеза в целом.

При экспертной оценке лиц с парафилиями играют важную роль особенности расстройства сексуального предпочтения, которые могут иметь самостоятельное значение, независимо от нозологической формы психической патологии, и оказывать существенное влияние на поведение испытуемого в деликте. Особенно важен характер девиантного сексуального влечения, так как при импульсивном и компульсивном его вариантах нарушаются способности к произвольной регуляции действий, осознанию их общественной опасности, что позволяет экскульпировать данную категорию лиц. При эго-синтоническом варианте парафилии волевой критерий внешне остается неизменным, однако из-за отсутствия условий для борьбы мотивов, особое значение приобретает интеллектуальный критерий. Роль эго-синтонического характера влечения особенно важна в совокупности с оценкой психопатологических проявлений, не связанных с сексуальной сферой и, прежде всего, дефицитарных расстройств. Имеют значение такие феномены, как деперсонификация объекта, негативное или амбивалентное к нему отношение, нарушение представлений о половозрастных характеристиках объекта, его одушевленности (осуществление манипуляций с трупами жертв), которые могут указывать на ограничение участия различных аспектов эмоционального гнозиса, способности переработки эмоциональной информации, а, следовательно, и контролировать собственное поведение в соответствии с ситуацией.

Экспертная оценка лиц без расстройства сексуального влечения также, как и в первой группе, базируется на синдромологическом анализе психопатологических расстройств, психологических и сексуальных нарушений с учетом характера сочетания признаков юридического и медицинского критериев. Критериями, ограничивающими способность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, у данного контингента лиц могут являться: эмоционально-волевые нарушения в рамках психического инфантилизма, дефицитарных расстройств. Искажепиость, формальность представлений о полоролевом поведении также ограничивает возможности построения адекватных ситуации паттернов поведения и обуславливает его гиперролевой вариант. При нарушении формирования полоролевых стереотипов возможность их участия в процессах восприятия и понимания информации сексуального характера, в принятии решений и регуляции поведения существенно ограничена, что указывает на интеллектуальную составляющую юридического критерия (неспособность осознавать общественную опасность своих действий). Ограничение восприятия ситуации может касаться прогноза последствий осуществляемых действий и обуславливает снижение критических возможностей. Существенную роль также играет эмоциональное отношение к выбранному полоролевому стереотипу, его включенность в систему полоролевых предпочтений и идентификация со стереотипом, соответствующим собственному полу. Эмоциональные нарушения могут свидетельствовать об искажениях в усвоении полоролевых стереотипов на эмоциональном уровне и обуславливать нарушения способности к распознаванию и переработке эмоциональных состояний другого индивида. Анализ эмоциональных нарушений особенно важен при оценке поведения испытуемых в ситуации деликта, поскольку эти нарушения могут ограничивать способность к регуляции поведения (осознавать общественную опасность своих действий). Недостаточная усвоенность полоролевых норм ограничивает выбор поведенческих стратегий у лиц без парафилий, в том числе в ситуациях, способствующих полоролевой фрустрации и предопределяет реализацию возникающего в этих случаях конфликта именно в сексуальной сфере. Исследование психосексуальной сферы, в частности степени расстройств половой идентичиости, имеет значение у подэкспертных, совершивших сексуальные деликты в состоянии временного нарушения психической деятельности, поскольку данные расстройства могут определять содержательную сторону переживаний в ситуации деликта.

Испытуемым обеих групп были рекомендованы меры медицинского характера (60% и 68,29%) в основном в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа. Только подэкспертные второй группы в единичных случаях направлялись на лечение в психиатрический стационар общего типа.

Показаниями к направлению испытуемых на принудительное лечение в психиатрические больницы специализированного типа с интенсивным наблюдением могут являться импульсивный характер влечения с эго-синтоиическим отношением к нему, высокая степень стереотипизации поведения, рецидивность, стабильный или регрессивный типы течения. Показания к применению принудительных мер медицинского характера у лиц с парафилиями определяются наличием аномалии сексуального влечения, с высокой степенью вероятности ведущей к совершению противоправных действий. Учитывая высокую социальную опасность исследуемого контингента при наличии парафилии агрессивного круга, направление таких подэкспертных в стационар общего типа не рекомендуется. Показаниями к направлению больных на принудительное лечение в психиатрические больницы специализированного типа могут являться компульсивный или компульсивно-импульсивный характер влечения, с эго-дистоническим к нему отношением даже при отсутствии признаков аддиктивности, с учетом типа динамики парафилии (прогрессивного).

Испытуемые, у которых регистрируются признаки выраженного психического инфантилизма, обусловливающие их повышенную внушаемость и подчиняемость, склонность к асоциальному поведению, совершение криминальных деяний в группе, при отсутствии у них явлений стойкой социальной дезадаптации и антисоциальных тенденций также могут быть направлены на принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа.

Лица второй группы, обнаруживающие органическое психическое расстройство и совершившие деликт в состоянии временного болезненного расстройства (дисфорическая агрессивность, импульсивные действия, психомоторное возбуждение и дезорганизация поведения в результате помрачения сознания), развившегося под влиянием экзогенных вредностей; демонстрирующие сохранность критических функций по выходе из измененного состояния сознания, могут быть направлены на принудительное лечение в психиатрический стационар общего типа. Эти испытуемые представляют социальную опасность только в психологически субъективно-сложных для них ситуациях сексуального общения либо психотравмирующих ситуациях, затрагивающих их психосексуальную сферу.

Список литературы диссертационного исследования кандидат медицинских наук Амбарцумян, Элина Самвеловна, 2005 год

1. Агрессивное поведение лиц с психическими расстройствами (диагностика, судебно-психиатрическая экспертиза, профилактика) / Пособие для врачей / Под ред. академика РАМН Т.Б.Дмитриевой и проф. Б.В.Шостаковича. М., 2000. 47 с.

2. Аккерман В.И. Индивидуальные характеристики убийц. В кн.: Убийства и убийцы /под ред. Краснушкина Е.К., Сегала Г.М., Фейнберг Ц.М./ — М.: Издательство Мосздравотдела, 1928. - С.87-191.

3. Алексеева Л.В. Практикум по судебно-психологической экспертизе. Тюмень: Издательство Тюменского государственного университета, 1999. 240 с.

4. Аномальное сексуальное поведение / Под ред. д.м.н. А.А.Ткачснко М.: РИО ГНЦСиСП им. В .П.Сербского, 1997. - 426 с.

5. Аномальное сексуальное поведение / Под ред. д-ра мед. паук, проф. А.А.Ткаченко и д-ра мед. наук Г.Е.Введенского. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. - 657 с.

6. Антонян Ю.М. Насилие.Человек.Общество. М.: ВНИИ МВД России, 2001. - 238 с.

7. Антонян Ю.М. Психология убийства. -М.: «Юристь», 1997. 304 с.

8. Антонян Ю.М., Верещагин В.А., Потапов С.А., Шостакович Б.В. Серийные сексуальные убийства. Криминологическое и патопсихологическое исследование. М.,1997 С.10-36.

9. Антонян Ю.М., Гульдан В.В. Криминальная патопсихология. М.: Наука, 1991.-248 с.

10. Антонян Ю.М., Дмитриева Т.Б., Горинов В.В., Шостакович Б.В. Психопатологические и криминологические аспекты агрессивного поведения лиц с психическими расстройствами. // Российский психиатрический журнал. 1999. - В.4. - С.4-9.

11. Антонян Ю.М., Тихонова Т.М., Тюменкова Г.В. Психоаналитический и трансцендентный подходы в объяснении убийств // Механизмычеловеческой агрессии: Сборник научных трудов. М.: ВНИИ МВД России, 2000.

12. Антонин Ю.М., Ткаченко A.A., Шостакович Б.В. Криминальная сексология / Под ред. Ю.М.Антоняна. М.: Спарк, 1999. - 464 с.

13. Анфиногенов А.И. Психологическое портретировапие неустановленного преступника, М.: Академия упрваления МВД России, 2002.

14. Арутюнян A.B. Сексуальные перверзии у лиц с органической патологией головного мозга в судебно-психиатрической практике: Дис. .канд. мед. наук. М., 1984.

15. Афанасьев С.А., Иванов В.И., Новик В.В. Особенности расследования сексуально-садистских убийств: Учеб. пособие. СПб.: Генеральная прокуратура Российской Федерации: институт повышения квалификации прокурорско-следственных работников, 1993. - 80 с.

16. Бадалян Л.О., Темин П.А., Мухин К.Ю. Эпилептические приступы оргазма. Журнал неврологии и психиатрии имени С.С.Корсакова. Том 96. — 2' 1996. — С.96-100.

17. Бандура А., Уолтере Р. Подростковая агрессия: изучение влияния воспитания и семейных отношений. М.: Апрель Пресс, 1999. - 512 с.

18. Белкин А.И. Индивидуальность и социализация Гормоны и мозг. — М., 1979.

19. Бессонова Т.Л. Психологические особенности полоролевого самосознания и самопринятия личности студента педагогического ВУЗа: Автореф. дисс. канд. психол. наук. -М., 1994.

20. Блейлер Э. Аутистическое мышление. — В кн.: Хрестоматия по общей психологии. М., 1981. С.113-122.

21. Блейхер В.M., Крук И.В. Толковый словарь психиатрических терминов / Под ред. канд. мед. наук С.Н.Бокова. Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 1995.-640 с.

22. Боулби Дж. Привязанность: Пер. с англ. М.: Гардарики, 2003. - 477 с.

23. Бухановская O.A. Психические расстройства у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями (клиника, динамика, систематика) Автореф. Дис. на . канд. мед. наук, 2003.

24. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб.: Питер, 1997. - 336 с.

25. Валлон А. Психическое развитие ребенка. СПб., 2001.

26. Варданян A.B., Сафиуллин Н.Х. Преступное насилие над личностью и виктимное поведение лиц, потерпевших от изнасилования. М., 1996. С.9.

27. Васильченко Г.С. с соавт. Общая сексопатология (под ред. Г.С. Васильченко)-М.: "Медицина", 1977.

28. Васильченко Г.С. Сексопатология. Справочник. - М.: Медицина, 1990. - 576 с.

29. Введенский Г.Е. Нарушения половой идентичности и психосексуальных ориентаций у лиц, совершивших противоправные сексуальные действия (клиника, патогенез, судебно-психиатрическое значение): Дис. . д-ра мед.наук. М., 2000.

30. Вилманс К. К психопатологии бродяжническтва (Vilmanns К. Fur Psychopathologie des Landstreichers, Leipzig, 1906). Лейпциг, 1906.

31. Выготский JI.C. Воображение и творческтво в детском возрасте. М., 1967.

32. Выготский Л.С. Мышление и речь // Собрание сочинений: В 6 т. Т.2. М.: Педагогика, 1982.

33. Выготский Л.С. Развитие игры в детском возрасте. Вопросы психологии, 1966, № 6.

34. Ганнушкин П.Б. Клиника психопатий, их статика, динамика, систематика. -Н.Новгород: издательство НГМА, 1998. 128 с. - (Библиотека медицинской классики. Психиатрия).

35. Ганнушкин П.Б. Сладострастие, жестокость и религия: Избранные труды. М., 1964. С. 80-94.

36. Гульдан В.В., Цапенко И.В. Самооценка и ее значение для диагностики психопатий // Вопросы диагностики в судебно-психиатрической практике (клинико-катаменстический аспект). М., 1987.

37. Гурьева В.А. Возрастная специфика судебно-психиатрической экспертизы несовершеннолетних // Подростковая судебная психиатрия: / Руководство для врачей / под редакцией проф. В.А.Гурьевой. М.: 1998. - 20-57 с.

38. Гурьева В.А. Теоретические и организационные вопросы судебно-психиатрической экспертизы несовершеннолетних // Вопросы теории и организации судебно-психиатрической экспертизы. М., 1989. - С.3-12

39. Гурьева В.А., Макушкин Е.В., Вострокнутов В.В. Закономерности клиники психических расстройств в подростковом возрасте / В кн. Подростковая судебная психиатрия: /Руководство для врачей/ Под. редакцией проф.

40. B.А.Гурьевой. М.: 1998. - С.68-116.

41. Гурьева В.А., Семке В.Я., Гиндикин В.Я. Психопатология подросткового возраста // Томск, 1994. 310 с.

42. Давыдов В.В. Проблемы развивающего обучения. М., 1986.

43. Дворянчиков Н.В. Полоролевая идентичность у лиц с девиантным сексуальным поведением: Дисс. . канд. психол. наук. -М., 1998.

44. Дмитриева Т.Б. В кн.: Агрессия и психическое здоровье / Под. ред. академика РАМН Т.Б.Дмитриевой и проф. Б.В.Шостаковича.- СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2002. С.3-6.

45. Дмитриева Т.Б., Шостакович Б.В., Горинов В.В., Антонян Ю.М., Потапов

46. Дозорцева Е.Г., Морозова Н.Б. Комплексные экспертизы несовершеннолетних и другие экспертизы / В кн. Подростковая судебная психиатрия: /Руководство для врачей/ Под. редакцией проф. В.А.Гурьевой. -М.: 1998. С.277-315.

47. Дриль Д.А. Преступность и преступники (уголовно-психологические этюды). СПб., 1895. С. 185-241.

48. Дриль Д.А. Учение о преступности и мерах борьбы с нею. СПб.: «Шиповник», 1912. - 568 с.

49. Жданов Ю.П. Клиника и судебно-психиатрическое значение сексуальных извращений при шизофрении: Автореф. Дис. . канд. мед. наук. М., 1982.

50. Жданов Ю.П. Шизофрения с сексуальными извращениями (вопросы клиники и профилактики общественно-опасных действий). Методические указания. М., 1986.

51. Ильина C.B. Эмоциональный опыт насилия и пограничная личностная организация при расстройствах личности. Автореф. Дис. на. канд. психол. наук. - М., 2000.

52. Имелинский К. Сексология и сексопатология. М., 1986.

53. Исаев Д.Н. Психосоматические заболевания в детском возрасте М.: 1997.

54. Исаев Д.Н., Каган В.Е. Половое воспитание детей. Л., 1988.

55. Исаев Д.Н., Каган В.Е. Психогигиена пола у детей (руководство для врачей) -Л., 1986.

56. Каган В.Е. Аутизм у детей. Л.: Медицина, 1981. - 190с.

57. Каган В.Е. Воспитателю о сексологии. М., 1991.

58. Каган В.Е. Половая идентичность у детей и подростков в норме и патологии: Автореф. Дисс.докт.мед.наук. Л., 1991.

59. Кле М. Психология подростка. М., 1991.

60. Ковалев В.В. Психиатрия детского возраста (руководство для врачей). М.: Медицина, 1979.-608с.

61. Ковалев В.В. Семиотика и диагностика психических заболеваний у детей и подростков. М., 1985.

62. Колодеж О.Ю. Представления о смерти при депрессивных расстройствах. -дипломная работа. -М., 1999. 18-19 с.

63. КонИ.С. Введение в сексологию.-М., "Медицина", 1988.

64. Кондратьев Ф.В. Концептуальный подход к пониманию нормы и психического здоровья // Социальная и судебная психиатрия: история и современность. М., 1996. - С. 32-37.

65. Кондратьев Ф.В. Судебно-психиатрический аспект функционального диагноза и индивидуализированные программы профилактики общественно опасных действий психически больных // Профилактика общественно опасных действий психически больных. М., 1986.

66. Конышева Л.П. Личность и ситуация как детерминанты агрессивно-насильственных преступлений // Насилие, агрессия, жестокость. М., 1990. -С. 112-141.

67. Коркина М.В. Дисморфомания в подростковом и юношеском возрасте. — М.,1984.

68. Коркина М.В. Клиническое значение синдрома дисморфомании. В кн.: Диагностические проблемы психиатрии. - М., 1973. - С. 130-138.

69. Короленко Ц.П., Донских Т.А. Семь путей к катастрофе: деструктивное поведение в современном мире. Новосибирск: Наука, Сиб. Отд-ние, 1990. -224 с.

70. Кочарян A.C. Личность и половая роль. Харьков, 1996.

71. Краснушкин Е.К. К психологии и психопатологии половых правонарушений. В кн.: Правонарушения в области сексуальных отношений. - М., 1927. - С. 11-22.

72. Краснушкин Е.К. К психологии и психопатологии убийства. В кн.: Убийства и убийцы / под ред. Краснушкина Е.К., Сегала Г.М., Фейнберг Ц.М./-М.: Издательство Мосздравотдела, 1928. - С. 10-32.

73. Краснушкин Е.К. Преступник и преступность / Сборник московского кабинета по изучению личности преступника и преступности. М.: Издательство Мосздравотдела, 1926. - Сборник 1.

74. Крафт-ЭбингР. Половая психопатия. М., 1996. 591 с.

75. Кудрявцев И.А. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования. М.: Издательская группа «ФОРУМ-ИНФРА-М», 1998. 216 с.

76. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1999. 497 с.

77. Кудрявцев И.А., Дозорцева Е.Г., Симоненкова М.Б. Применение проективных методов для психологического исследования аномалий влечения. Проблема расстройств влечений в судебно-психиатрической практике.-М., 1991.-С. 17-24.

78. Кудряков Ю.Н. Мотивация серийных убийств на сексуальной почве. — Психология сегодня. т.2, вып. 4. - РПО, М., 1996.

79. Кулагина И.Ю. Возрастная психология (Развитие ребенка от рождения до 17 лет): Учебное пособие. 3-е изд. М.: Издательство УРАО, 1997. - 176 с.

80. Куниковский Ю.Е. Клинико-патогенетические механизмы агрессивных форм парафилий. Авгореф. дис. .канд. мед. наук. - М., 1999. - 28 с.

81. Курбатова Т.Н., Муляр О.И. Проективная методика исследования личности "Хэнд-тест". Руководство по использованию. - СПб: "Иматон", 1996. - 43 с.

82. Лебединская К.С. Диагностика и коррекция нарушений поведения у подростков, страдающих олигофренией: Методические рекомендации для врачей и педагогов социальных школ. М., 1982.

83. Лебединский В.В. и др. Нарушения психического развития у детей. М., 1985.

84. Лебединский В.В., Никольская О.С., Баенская Е.Р., Либлииг М.М. Эмоциональные нарушения в детском возрасте и их коррекция. М.: Издательство МГУ, 1990. - 197 с.

85. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. -М.: "Наука", 1977.

86. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения. Т.1. М., 1981.

87. Личко А.Е. Подростковая психиатрия. Л., 1985.

88. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л., 1983.

89. Лоренц К. Агрессия.- М , 1994.

90. Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика: Понимание структуры личности в клиническом процессе. -М.: "Класс", 2003. С.63.

91. Мальцева М.М., Котов В.П. Опасные действия психически больных. М., Медицина. 1995. - 256 с.

92. Международная классификация болезней (10-й пересмотр). Классификация психических и поведенческих расстройств. - ВОЗ. - Санкт-Петербург, 1994.

93. Менджерицкая Ю.А., Михайлова О.Ю. Потребность в интимном общении и особенности эмпатического реагирования у сексуально агрессивных преступников // Социальная и судебная психиатрия: история и современность. М., 1996.-С. 388-391.

94. Менынагин В.Д. Убийства. В кн.: Убийства и убийцы /под ред. Краснушкина Е.К., Сегала Г.М., Фейнберг Ц.М./ - М.: Издательство Мосздравотдела, 1928. - С. 33-86.

95. Метелица Ю.Л. Судебно-психиатрическая экспертиза потерпевших. -М.: Юрид.литер., 1990. 208 с.

96. Михайлова О.Ю. Криминальная сексуальная агрессия: теоретико-методологический подход. / Под ред. П.Н.Ермакова. Ростов н/ Д: Издательство Рост. Ун-та, 2000. — 150 с.

97. Михеев Р.И. Уголовная ответственность лиц с психофизиологическими особенностями и психическими аномалиями: Учебное пособие. Хабаровск, 1989.

98. Могачев М.И. Серийные изнасилования. М.: Логос, 2003. - 288 с.

99. Можгинский Ю.Б. Агрессия подростков: Эмоциональный и кризисный механизм. Серия «Мир медицины». СПб.: Издательство «Лань»; СПб ун-т МВД России, 1999. - 128 с.

100. Можгинский Ю.Б. Клинические особенности и принципы патологического гетероагрессивного поведения у подростков / Пособие для врачей. М., 2002.

101. Морозов Г.В., Шостакович Б.В. Теоретические и методологические вопросы профилактики ООД психически больных // Проблемы принудительного лечения психически больных. — М., 1987 — С. 3-24.

102. Морозова И.Г. Патологические формы агрессивно-насильственного поведения у детей и подростков. Материалы Всероссийской научно-практической конференции Дети и насилие. - Екатеринбург, 1996.

103. Морозова Н.Б. Психические отклонения у детей и подростков жертв сексуального насилия. - Материалы Всероссийской научно-практической конференции Дети и насилие. - Екатеринбург, 1996.

104. Никольская О.С., Баенская Е.Р., Либлинг М.М. Аутичный ребенок. -М.: Теревинф, 1997.- 16.

105. Новик В.В. Криминалистические аспекты сексуальных убийств // Серийные убийства и социальная агрессия. Ростов н/Д, 1994. - с.77.

106. Носов H.A. Убийство в свете представлений виргуалистики // Механизмы человеческой агрессии: Сборник научных трудов. М.: ВНИИ МВД России, 2000.

107. Нохуров А. Алкоголизм и сексуальные расстройства у мужчин. М., 1978.-С. 78.

108. Нохуров А. Нарушения сексуального поведения. — М.: "Медицина", 1988 г.

109. Обухова Л.Ф. Возрастная психология. М., 1999. - 442 с.

110. Олифиренко Н.Ю. Атипичные формы острой интоксикации алкоголем у лиц с органическим психическим расстройством (клиника, диагностика, судебно-психиатрическое значение): Дис. . канд. мед. наук. М., 2002

111. Павлов А.Р. Серийные сексуальные убийства и их предупреждение: Канд. дис. 1994.

112. Петина Т.В. Клинические особенности парафилий у лиц с психоорганическими расстройствами: Автореф. дис. .канд. мед. наук. М., 1996. 23 с.

113. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. M., 1969.

114. Познышев C.B. Криминальная психология. Преступные типы. Л.: Гос. изд-во, 1926.

115. Попов Е.А. Учебник психиатрии. М., 1958. - С. 102.

116. Практикум по психодиагностике. М.: Издательство МГУ, 1997. - 70 с.

117. Принудительное лечение в психиатрическом стационаре, (под ред. В.П.Котова). М. 2001. - С. 18-23.

118. Протопопов А.Л. Расследование сексуальных убийств. — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. 226 с.

119. Психология сексуальных отклонений (под ред. К.В.Сельченок). МН.: Харьест, М.: ACT 2000. - С. 67-809, 345-389.

120. Психология человека от рождения до смерти / Под редакцией А.А.Реана. СПб.: прайм - ЕВРОЗНАК, 2001. - 656 с.

121. Психология человеческой агрессивности: Хрестоматия / Сост. К.В.Сельченок /. Минск: Харвест, 1999. - 656 с.

122. Радчснко H.A. Клипико-социальная характеристика и судебно-психиатрическая оценка лиц, совершивших противоправные сексуальные действия в отношении несовершеннолетних. Канд. дисс., 2002.

123. Развитие общения дошкольников со сверстниками / Под ред. А.Г.Рузской; Науч.-исслед. ин-т общей и педагогической психологии Акад. пед. наук СССР. М.: Педагогика, 1989. - 216 с.

124. РайхВ. Функция оргазма. СПб.; М., 1997. С. 123.

125. Расследование многоэпизодных убийств, совершенных на сексуальной почве: Научно-методическое пособие / Под ред. А.И.Дворкина. М.: Издательство «Экзамен», 2003. - С. 219-231.

126. Ремшмидт X. Подростковый и юношеский возраст: Проблемы становления личности М.: Мир, 1994-320 с.

127. Руткевич A.M. «Анатомия деструктивности» Э.Фромма // Вопросы философии. 1991. - № 9. - С. 161-170.

128. Саламова Д.К. Образ тела как источник развития половой Я-концепции. Журнал «Сексология и сексопатология» № 4, 2003.

129. Саламова Д.К., Ткаченко A.A., Ениколовпов С.Н. Стратегия психологического исследования лиц с дисфорией пола. Российский психиатрический журнал, № 2, 2002. С.33-39.

130. Самохвалов В.П. История души и эволюция помешательства (начала эволюционного психоанализа). - г. Сургут, 1994. - 286 с.

131. Самохвалов В.П. Эволюционная психиатрия. Симферополь, 1993. -С. 286.

132. Сафуанов Ф.С. Виды криминальной агрессии (по материалам судебной психолого-психиатрической экспертизы) // Механизмы человеческой агрессии: Сборник научных трудов. М.: ВНИИ МВД России, 2000. с. 148-149.

133. Серийные сексуальные преступления: Учебное пособие / Под ред.Ю.М.Антоняпа. М.: Изд-во «Щит-М», 2000. - 240 с.

134. Серийные сексуальные убийства: Учебное пособие / Под редакцией Ю.М. Антоняна. М.: МЮИ МВД России, Издательство "Щит-М", 1997. 5 с.

135. Ситковская О.Д. Психология уголовной ответственности. М.: Издательство НОРМА, 1998.-285 с.

136. Ситковская О.Д., Конышева Л.П. Участие психолога в расследовании серийных убийств. М., 2002.

137. Следственная практика. Выпуск 4(161). НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, М., 2003. -299 с.

138. Соколова Е.Т. Базовые принципы и методы психотерапии пограничных личностных расстройств // Соколова Е.Т., Николаева В.В. Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях.-М., 1995.

139. Соколова Е.Т. Психотерапия: теория и практика / Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. — М.: Издательский центр «Академия», 2002. 368 с.

140. Спиваковская A.C. Нарушения игровой деятельности. М., Издательство Моск. Ун-та, 1980. 132 с.

141. Старович 3. Судебная сексология М , 1991.

142. Судебная психиатрия (под ред. А.С.Дмитриева, Т.В.Клименко). — М. 1998.-С. 32-46.

143. Сухарева Г.Е. Клинические лекции по психиатрии детского возраста. -М., 1955. -Т.1.-458 е.; М., 1965. - Т.2. - 406 с.

144. Тинберген Н. Социальное поведение животных.- М., 1993.

145. Ткаченко A.A. Сексуальные извращения парафилии. М., 1999. - 340 с.

146. Ткаченко A.A., Введенский Г.Е., Дворянчиков Н.В. Судебная сексологическая экспертиза. М., 1998. Т. 1-2.

147. Ткаченко A.A., Введенский Г.Е., Дворянчиков Н.В. Судебная сексология. М.: Медицина, 2001. 560с.

148. Ткаченко A.A., Дворянчиков Н.В., Герасимов A.B. Некоторые механизмы гомицидного садистического поведения. Российский психиатрический журнал. №5, 2000, с.26-31.

149. Трахтеров B.C. Юридические критерии невменяемости в советском уголовном праве Ленингр. юр. институт. Ученые записки - М.,1947. - С. 122-153.

150. Ушаков Г.К. Детская психиатрия: Учебник для педиатр, мед. институтов. М.: Медицина, 1973. - 392 с.

151. Фелинская Н.И., Гурьева В.А. Соотношение биологических и социальных факторов в этиопатогенезе психопатий у подростков. Соотношение социального и биологического в человеке. — М., 1975. — С. 691693.

152. Ферри Э. Психология предумышленного убийцы (Перевод с рукописи) / Юридический вестник. М., 1888. T. XXIX. - Кн. 1. - С. 3-30. -Кн. 2.-С. 2-197.

153. Фрейд А. Психология "Я" и защитные механизмы .- М.: "Педагогика-Пресс", 1993.

154. Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции: Пер. с нем. М.: Наука, 1989.-455 с.

155. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивное™. — М.: Республика, 1994.-с. 164.

156. Фромм Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993. С.375.

157. Хорн Г. Память, импритинг и мозг. М., 1988. 243 с.

158. Хорпи К. Женская психология. СПб.: Восточно-Европейский институт психоанализа, 1993. - 222 с.

159. Частная сексопатология (под ред. Васильченко Г.С.). / в двух томах / М. 1983.

160. Шостакович Б.В. Судебная психиатрия. М., 1997. - С. 384.

161. Эриксон Э. Идентичность: Юность и кризис. М.: Академия, 1996.

162. Яковлева Е.Ю. Клинико-патогенетичеекие и динамические особенности кратковременных психических расстройств у лиц, совершивших сексуальные правонарушения, и их судебно-психиатрическая оценка. Канд. дис., 2001.

163. Adler Н., Lidberg L. Characteristics of repeat killers in Sweden // Crim. Behav. Ment. Health, 1995, 5/2, pp.9-13.

164. Bettelheim B. Love is not enough. New York, 1966.

165. Bettelheim B. The Empty Fortress: Infantile Autism and the Birth of the Self. New York: The Free Press; London: Collier / Macmillian. 1967.

166. Brittain R. The sadistic murderer. Medicine, Science and the Law. 1970 -Vol. 10. - P. 198-207.

167. Dietz P., Hazelwood R. & Warren J. The sexually sadistic criminal and his offenses. Bulletin of the American Academy of Psychiatry and the Law, 18. 1990. -Pp. 163-178.

168. Dorner G. Sex-hormone dependent brain differentiation and reproduction // Handbook of sexology. Amst.- London N.-Y., 1978.

169. Douglas J., Burgess A., Burgess A. & Ressler R. Crime classification manual. New York: Lexington Books, 1992.

170. Eron L.D., Walder L.O., Toigo R., Levkowitz M.M. Social klass, parental punishment for aggression and child aggression. // Child Development, 1963, № 34.

171. Eronen M. et al. (a) Mental disorders and homicidal behavior in Finland // Arch. Gen. Psychiatry, 1996, 53/6, pp. 497-501.

172. Eronen M. et al. (b) Schizophrenia and homicidal behavior // Schizophr. Bull., 1996, 22/1, pp. 83-89.

173. Fisher S. Development and structure of the body image | LIA Laurence Erlbanm Associates, Publishers, London, 1986.

174. Glasser A., Kolvin I., Campbell D., Glaser M., Farrelly S. Cycle of child sexual abuse: links between being a victim and becoming a perpetrator // British Journal of Psychiatry. 2001. Vol. 179. P. 482-494.

175. Goldon R.J., Mable H.M., Balance W.D. The relationship between self and deviant behavior. // J. Pers. Soc. Psychol. 1997. - 72, № 3.

176. Gottlieb G. Prenatal behavior of birds. Quarterly Review of Biol - 1968 -Vol. 43.-P. 148-174.

177. Gratzer T., Bradford J. Offender and offense characteristics of sexual sadists: a comparative study // J. Forensic Sci. 1995. - Vol. 40, N 3 - P. 450 -455.

178. Grubin D. Predictors of risk in serious sex offenders.- Brit J Psychiatry -1997-Vol 72, supl 32.

179. Grubin D. Sexual murder. British Journal of Psychiatry, 165. 1994. Pp. 624-629.

180. Grubin D. The classification of rapists. Prison sendee journal - 1992 - № 85.-P. 45-55.

181. Grubin D. The classification of rapists. Prison sendee journal - 1992 - № 85.-P. 45-55.

182. Hare R.D. Manual for the Psychopathy Checklist Revised. Toronto: Multy-Health Systems .1991.

183. Hart S., Forth A. & Hare R. The MCMI-II as measure of o psychopathy. Journal of Personality Disorders, 5. 1991. Pp. 318-327.

184. Hazelwood R., Warren J.& Dietz P. Compliant victims of the sexual sadist. Australian Family Physician, 22. 1993. Pp. 474-479.

185. Heilbrun A. Human sex-role behavior. Pergamon Press, Emory University, 1981.-P. 19-167, 212.

186. Holt S., Meloy J.R. & Strack. S. Sadism and psychopathy in violent and sexually violent offenders. Journal of American Academy of Psychiatry and the Law, 27. 1999.-Pp. 23-32.

187. Janoff-Bulman R. Shatterered assumptions: Towards a new psychology of trauma // New York: Free Press, 1992.

188. Kastenbaum R., Aisenberg R. Death as a Thought // Death: current perspectives. / Ed. by Edwin S. Shneidman. Mayfield, 1976.

189. Langevin R., Bain J., Wortzman G., Hucker S., Dickey R., Wright P. Sexual sadism: brain, blood, and behavior // Ann. NY Acad. Sei. 1988. Vol. 528. P. 163-171.

190. MacCulloch M., Snowden P., Wood P. & Mills H. Sadistic fantasy, sadistic behavior and offending. British Journal Of Psychiatry, 143. 1983. Pp. 20-29.

191. Markus H., Wurf E. The dynamic self-concept: a social psychological perspectiv. // Ann. Review of psychology. 1987. - Vol. 38, P. 300-327.

192. Maslow A.H. Motivation and Personality. New York: Harper, 1954.

193. Meloy J.R. & Gacono C.B. A psychotic (sexual) psychopat: "1 just had a violent thought.". Journal of Personality Assessment, 58. 1992a. Pp. 480-493.

194. Meloy J.R. & Gacono C.B. The aggression response and the Rorschsch. Journal of Clinical Psychology, 48. 1992b. Pp. 104-114.

195. Meloy J.R. Pseudonecrophilia following spousal homicide. Journal of Forensic Sciences, 41. 1996. Pp. 706-708.

196. Meloy J.R. Special Article «The Nature and Dynamics Of Sexual Homicide: An Integrative Review». University of California, San Diego and University of San Diego School of Law / Aggression and Violent Behavior, Vol. 5, No. 1., 2000. Pp. 1-22,

197. Meloy J.R. The psychology of wickedness: Psychopathy and sadism. Psychiatric Annals, 27. 1997. Pp. 630-633.

198. Meloy J.R. The psychopatic mind: Origins, dynamics and treatment. Northvale, NJ: Jason Aronson, 1988.

199. Meloy J.R. Violent attachments. Northvale, NJ: Jason Aronson, 1992.

200. Money J. Forensic Sexology: Paraphilic serial rape (biastophilia) and just murder (erotophonophilia). Acta Sexologica, 1. 1995. Pp. 47-62.

201. Money J. Lovemaps. New York: Irvington, 1986.

202. Money J. Pedophilia: a specific instance of new philism theory as applied to paraphilic lovemaps // Pedophilia. Biosocial Dimensions. Springer-Verlag, 1990.-P. 445-463.

203. Nedopil N. Kriterien der Kriminalprognose bei psychiatrischen Gutachten // Forensia. 1986. - Bd 7. - S. 167-183.

204. Prentky R., Burgess A., Rokous F., Lee A., Hartman C., Ressler R. & Douglas J. The presumptive role of fantasy in serial homicide. American Journal of Psychiatry, 146. 1989.-Pp. 887-891.

205. Prentky R., Knight R. et al. Developmental antecedents of sexual aggression//Development and Psychopathology. 1989. Vol. l.P. 153-169.

206. Reinhardt R. Sex perversion and sex crimes: A psychocultural examination of the causes, nature and criminal manifestations of sex perversions. Police Science Series. Springfield, IL: Charles C Thomas, 1957.

207. Ressler R., Burgess A., Douglas J. Sexual homicide: Patterns and motives. Lexington, MA: D.C. Heath., 1988.

208. Revitch E. & Schlesinger L. The psychopathology of homicide. Springfield, IL: Charles C Thomas, 1981.

209. Revitch E. Sex murder and sex aggression. Journal of the Medical Society of New Jersey, 54, 1957. Pp. 519-524.

210. Revitch E. Sex murder and the potential sex murder. Diseases of the Nervous System, 26, 1965. Pp. 640-648.

211. Rheingold J. C. The Mother, Anxiety and Death: Catastrophic Deathi1. Complex. Boston, 1967.

212. Schlesinger L. The catathimic crisis, 1912 present: A review and clinical study. Aggression and Violent Behavior, 1. 1996. - Pp. 307-316.

213. Schlesinger L., Revitch E. Sexual dynamics of anti-social behavior (2nd ed.). Springfield, IL: Charles C Thomas, 1997.

214. Snow E. & Bluestone M. Fetishism and murder-. In J. Masserman (Ed.), Dynamics of deviant sexuality (pp. 88-100). New York: Grune and Stratton. 1969.

215. Stone M.H. Early traumatic factors in the lives of serial murderers. American Journal Of Forensic Psychiatry, 15. 1994. Pp. 5-26.

216. Warren J., Hazelwood R., Dietz P. The sexually sadistic serial killer. Journal of Forensic Sciences, 41. 1996. Pp. 970-974.

217. Wertham F. The catathimic crisis: A clinical entity. Archives of Neurology and Psychiatry, 2. 1937. Pp. 669-678.with two male children with autism. J Autism Dev Disord - 1996 - Vol.26. - N6 Dec. - P. 635-642.

218. Wilson G.D., Grosselin C. Personality characteristics of fetishists, transvestites and sadomasochists. Personality and Individual Differences, 1. 1980. -Pp. 289-295.

219. Wilson G.T, Lawson D.M. Expectancies, alcohol and sexual arousal in male social drinkers. Journal of Abnormal Psychology, Vol. 85, pp. 587-594, 1976.

220. Witkin H.A., Oltman P.I. Cognitive style // Internat. J. of Neurology, 1967--V.6.-p. 119-137.

221. Mahler M.S. A Study Of The Separation individuation process and its possible application to borderline phenomena in the psychoanalitic situation. Psichoanalitic Study of the Child., 1971 №26, p. 403-424.