Роль литературного перевода в модернизации культуры: На материале сефардской беллетристики в Османской империи на рубеже XIX - XX вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат культурол. наук Боровая, Ольга Вольфовна

• Боровая, Ольга Вольфовна
• кандидат культурол. наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат культурол. наук Боровая, Ольга Вольфовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава первая.ОБЗОР СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ СИТУАЦИИ В СЕФАРДСКОЙ

ОБЩИНЕ.

Глава вторая. ЛАДИНСКИЙ РОМАН КАК ЖАНР И ЕГО ХАРАКТЕРИСТИКИ.

I. ЖАНРОВЫЙ СТАТУС ЛАДИНСКОГО РОМАНА

II. ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЛА ДИНСКОГО РОМАНА 1. Зависимость от переводов

2. Значение переводной литературы для принимающей полисистемы

3. Анонимность

4. Характер ладинского романа как романа-фельетона

Глава третья АНАЛИЗ СЕМ И ЛАДИНСКИХ РОМ А НОВ.

I. ДВЕ «ДАМЫ С КАМЕЛИЯМИ»

II. «НАНТАС»

III. «МАНОН ЛЕСКО»

IV. «ПАВЛО И ВИРЖИНИЯ»

V. «ДВА ПУТЕШЕСТВИЯ ГУЛЛИВЕРА»

VI. «ХАСАН-ПАША»

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Роль литературного перевода в модернизации культуры: На материале сефардской беллетристики в Османской империи на рубеже XIX - XX вв.»

Сефардами (от ивритского сефарад - «Испания») называют потомков евреев, которые жили в Испании и Португалии до массового изгнания в конце

XV - начале XVI веков. Меньшая часть сефардов бежала в Европу, а большая -в Османскую империю, где они спокойно жили вплоть до второй мировой войны. Османские сефарды сохранили родной язык - ладино (еврейско-испанский), который в части грамматики очень близок к староиспанскому и отличается от него прежде всего по лексическому составу1. До начала 30-ых годов XX века ладино пользовался так называемым шрифтом Раши, то есть одним из средневековых ивритских курсивов. Несмотря на слабые и непоследовательные попытки возродить ладино, сегодня его можно считать мертвым языком: сейчас на нем говорят лишь немногие старики в Израиле, Америке и Турции.

Сефардская литература родилась вскоре после изгнания евреев, то есть в

XVI веке. Пройдя через многие фазы развития, она умерла в XX веке вместе с возникновением национальных государств, а геноцид евреев во время Второй мировой войны лишь нанес ей окончательный удар, уничтожив большинство читателей. Однако незадолго до своей смерти ладинская литература пережила бурный расцвет. В последней трети XIX века возникла и стала быстро развиваться светская литература на вернакуляре, представленная главным образом журналистикой, театральными пьесами и беллетристикой. К началу Второй мировой войны было создано примерно 500 произведений массовой литературы (не считая журнальных и газетных статей), многие из которых до нас не дошли, так как выходили маленькими тиражами и погибли в многочисленных пожарах, а большей частью во время Второй мировой войны. Елена Ромеро называет самую большую цифру: ей удалось установить более 500 заглавий, причем лишь половина из них она нашла в современных библиографических источниках, остальные же она взяла из каталогов того времени, а также из объявлений о новых книгах, которые обычно печатались в периодических изданиях или на последней странице отдельно изданных брошюр. По всем этим спискам и каталогам совершенно ясно, что ведущая роль на литературном рынке принадлежала новому повествовательному жанру -роману, обозначавшемуся термином romanzo.

Ладинский роман представлял собой занимательную историю объемом от 16 до нескольких сот страниц (хотя большинство из них не выходило за пределы 100), которая обычно публиковалась в сери&тизованной форме, то есть как роман с продолжением, а затем - в виде отдельной брошюры. Несколько таких романов были близко к тексту переведены с иностранных языков, еще некоторое количество принято считать оригинальными текстами, а очень значительное число текстов, не будучи переводом в узком смысле слова, в той или иной мере зависят от иноязычных источников и обычно описываются как «адаптация». Поскольку соотношения между иноязычными оригиналами и соответствующими ладинскими произведениями бывают очень разными, я обозначаю последние самым общим понятием «переложения», а их создателей называю «перелагателями». Очень часто ладинские романы публиковались без указания на автора иноязычного источника, на его заглавие или даже на имя перелагателя, что делает трудным, а часто даже вовсе невозможным их

разделение на переводы, оригиналы или сочетание собственных и заимствованных компонентов. В этой ситуации большинство исследователей-сефардистов постоянно говорят о необходимости исследований, направленных на атрибуцию ладинских текстов, и это несомненно одна из важнейших задач. Однако недостаток информации далеко не единственная проблема, стоящая перед исследователями ладинской литературы, тем более, что она все рано может быть решена лишь в очень небольшой степени, в то время как другие вопросы можно и нужно рассматривать независимо от имеющихся данных. Я уверена, что если бы даже мы имели полные сведения о каждом ладинском романе, перед нами все равно стоял бы вопрос о природе этого жанра.

До сих пор ладинский роман не рассматривался как элемент литературной системы. И это неудивительно, так как в отличие от большинства других литератур, сефардская литература в целом не описывалась типологически или как эволюционирующая система. Более того, ее до сих пор изучают как элемент еврейской истории и этнографии, и потому рассматривают ее исключительно в рамках иудаики, или воспринимают как дошедшее из средневековья свидетельство, драгоценное для филологов-романистов и фольклористов. Конечно, сефардская литература породила немного текстов (5000 - 6000 названий за 4 столетия ), была создана в диаспоре народом, не имевшим своего государства, и всегда оставалась сугубо периферийной. Кроме того, в отличие от литературы на идиш, она не создала шедевров и ничем не обогатила американскую и европейскую культуру. Понятно, что внешний мир не может интересовать сефардская литература как таковая. Но ее изучение может помочь прояснить некоторые общезначимые категории и расширить наше представление о литературном воздействии, рождении новой литературы, о ее существовании в условиях лолиглосии и некоторых других явлениях. По моему мнению, при соответствующем подходе, анализ процессов, происходивших в сефардской литературе, может быть интересен исследователям, занимающимся теорией и историей других литератур, особенно в постколониалъный период. Но это произойдет, лишь если сефардская литература будет осмыслена как элемент более общей полисистемы, а это, в свою очередь, означает, что сефардскую литературу можно, наконец, описать в общих категориях и применить к ее изучению методы и теории, которыми пользуются сегодня гуманитарные науки. К сожалению, большинство исследователей4 сефардской культуры не интересуются теорией и, как правило, занимаются лишь описательной работой, так что за 70 лет существования этой области в ней мало что изменилось.

В светской литературе на ладино почти невозможно найти произведение, которое никак не было бы связано с каким-нибудь иностранным источником. Один из самых известных литераторов той эпохи Илия Кармона рассказывал, что когда он не мог придумать ничего нового и интересного, он шел в театр, а затем, по-разному комбинируя увиденные французские пьесы, писал романы, которые принято считать ориг инальными (El vendedor de leche, El chiko Zak)5. В самом деле, зависимость лади некого романа от перевода - одна из центральных тем в истории сефардской литературы, поэтому каждый исследователь должен хотя бы, по меньшей мере, об этом упомянуть, и при этом неизбежно возникает вопрос о количественном соотношении между оригинальными и переводными романами. Однако ни один из авторов не объясняет, что он понимает под переводом, и, тем более, не обращается к теории перевода. К тому же, совершенно очевидно, что само противопоставление «перевод (адаптация) оригинальное произведение» слишком жестко и не может быть успешно применено к нашему корпусу текстов. В написанных на эту тему работах можно выделить два основных подхода: 1) все факты тщательно описываются, но не делается попытки их интерпретировать; 2) по разного рода идеологическим мотивам и без достаточного обоснования исследователи настаивают на значительном количестве и даже на преобладании оригинальных текстов.

Наиболее полную информацию о ладинском романе мы находим в главе VI монографии Елены Ромеро La creación literaria en lengua sefardí (MAPFRE, Madrid, 1992, 221-263). Автор со всей доступной полнотой рассказывает о создателях нового литературного жанра и об их произведениях. Это несомненно следует считать наилучшим и самым достоверным источником сведений о ладинской беллетристике, несмотря на некоторые фактические и текстологические ошибки, объясняющиеся тем, что Ромеро, как и ни один другой исследователь, не познакомилась со всеми упомянутыми ею текстами. Так, приводя разные названия одного и того же романа, она полагает, что речь идет о разных текстах, хотя известно, что изменение названий при переиздании одного и итого же произведения характерно для сефардской литературы. Ромеро относится к тем исследователям, которые, не обсуждая критериев, легко делят ладинские романы на переводные и оригинальные. Она даже отводит для каждой группы раздел с соответствующим названием. Хотя Ромеро безусловно относится к числу самых серьезных авторов, она нередко оценивает произведения и их создателей, как если бы была журналистом той эпохи и участвовала бы в обсуждении задач ладинской литературы. Так, испанская исследовательница характеризует сефардских литераторов как «Бен Гьяты, Флорентины и им подобные» ('los Ben-Giats, los Florentines y otros semejantes"

С.262), а их работу называет «недобросовестной». Последнее конечно, объясняется тем, что она не понимает сути литературного процесса, в результате которого формировался ладинский роман. Наконец, как почти все испанские исследователи ладинской литературы, Ромеро воспринимает ее как часть испанского культурного наследия, что и побуждает испанцев интересоваться сефардской литературой. Это дом и пирующее представление среди испанских сефардистов представление прямо формулирует Маркое Каскейро: «Наши исследовательские усилия будут направлены на распространение этих текстов с объяснениями их особенностей. Таким образом, включение в нее сефардской литературы позволит завершить историю испанской литературы»6.

Диссертация Амелии Баркин (Ameli Barquín, Edición у estudio de doce novelas aljamiadas sefardíes de principio del siglo XX. (Universidad del país Vasco, Bilbao, 1997) представляет' собой издание и подробное описание 12 текстов, причем автор предлагает всевозможные сведения об авторах и перелагателях, о языковой ситуации, о журналах и так далее, если это хоть как-то связано с предметом ее исследования. Эту работу отличает исключительная тщательность в описании каждой подробности. Но, как и Ромеро, она даже не пытается интерпретировать материал, который она так хорошо изучила, при этом Баркин тоже делит все тексты на переводные и оригинальные. Здесь она следует распространенным среди сефардистов критериям: как правило, переводом считается тот текст, иноязычный источник которого нам известен. Однако очень часто мы не в состоянии установить источник, либо из-за того, что он вообще очень мало известен, или потому что в процессе трансформации он стал неузнаваем. Открытия в этой области происходят либо в результате длительной и кропотливой работы с текстом, либо благодаря чистой случайности. Так, Джули Скольник после многолетних упорных поисков установила, что знаменитая серия детективов о Нате Пинкертоне, якобы созданная на ладино, в действительности имеет немецкий источник, который проник в сефардскую литературу через французский'. Баркин при работе над диссертацией выяснила, что анализируемый ею текст «Leonidas el nadador», ранее приписывавшийся сефардскому автору Бен Г'ьяту, на самом деле представляет собой «перевод» с французского, причем источник - рассказ малоизвестного французского о писателя Леона Гозлара доступен лишь в испанском переводе .

Как я уже говорила, некоторые исследователи, никак не обосновывая своих выводов, настаивают на независимости ладинского романа от иностранной литературы, что в их г лазах должно повысить ее ценность. За этим всегда стоит либо стремление испанцев присвоить сефардскую литературу, либо желание сефардов доказать, что их литература представляет значительную культурную ценность. С этой целью одни авторы приводят ни на чем не основанные цифры, а другие, возможно даже неосознанно, выбирают такие методы работы, которые заведомо должны подтвердить их ожидания. Так, Палома Диас-Мас (Paloma Díaz-Mas (Los Sefardíes: Historia, Lengua y Cultura [Ríopiedras Ediciones, Barcelona, 1993], 171) сообщает, что из трехсот романов, опубликованных между 1900 и 1930 годом, на долю оригинальных текстов приходится около 50 процентов. Дейвид Альтабе (David Altabe ("The Romanso, 1900-1933) стремится доказать., что большинство ладинских романов были «подлинными», то есть, что переводов было совсем не так много, как принято считать. Но вместо того, чтобы предложить свои критерии подлинности или проанализировать тексты, он строит свою работу на изучении каталога (при том составленного в 30-е годы). Защищая достоинства ладинского романа от Шпицера и других, Альтабе решает выявить его «истинную природу» и доказать его оригинальность. В результате чтения каталога он приходит к заключению о том, что со временим число переводных текстов заметно уменьшилось.

Я столь подробно обсуждаю здесь статью Альтабе потому, что исследователи, которые ставят перед собой совершенно другие задачи и пользуются другими методами, находят его выводы убедительными. Ромеро называет эту статью в числе наиболее важных, по ее мнению, исследований (La creación., 262); то же самое говорит и Баркин в своем обзоре литературе о ладинском романе ("La aventura de la novela sefardí" in Judenspanisch IV - Neue Romania. 22, 1999:9-24.). Из этого видно, что большинство исследователей ладинского романа согласны друг с другом. Разумеется, важность установления и описания фактов неоспорима, и потому ценны все работы в этом направлении. Однако я полагаю, что мы уже обладаем достаточным количеством данных, чтобы от эмпирических исследований можно было перейти к теоретическим. Попытки разных интерпретаций фактов без сомнения вызовут разногласия среди исследователей, что само по себе будет плодотворно для сефардистики.

Исходя из такого понимания, я решусь предложить собственную -идущую в разрез с другими - интерпретацию литературного явления, называемого ладинским романом. При этом, меня больше всего интересует роль иностранной литературы в формировании этого жанра. В первой главе диссертации я кратко остановлюсь на социально-политических процессах, происшедших в Османской империи в 19 веке, так как именно они дали новое направление развитию сефардекой литературы. В результате возникла беллетристика на вернакуляре и, в частности, ее главный жанр - ладинский роман. Во второй главе я предложу свое определение этого жанра и охарактеризую его конститутивные признаки. Разбор семи ладинских романов в третьей главе должен продемонстрировать, как эти признаки реализуются в конкретных текстах. Анализируя метод работы создателей этих текстов, я покажу, как она «сделаны». В Приложении я предлагаю перевод двух романов из моего корпуса с тем, чтобы не знающий ладино читатель мог составить о них собственное представление и, хотя бы отчасти проследить за моим анализом. В русской романистике «ладинским языком» называется комплекс диалектов и говоров Южного Тироля. Romero, Elena, La creación literaria en lengua sefardí (Madrid, 1992), 22 i. J См. Séphiha, Haïm Vidal, L'agonie des judéo-espagnols (Paris, 1977), 51

4 Насколько мне известно Маттиас Леман (Германия) - единственный, кто предложил теоретическое осмысление некоторых явлений ладинской литературы. Его статьи и неопубликованная диссертация посвящены изучению дидактической литературы на вернакуляре во второй половине XVHI века.

5 Я цитирую автобиографию Кармоны по транслитерированному изданию, которое Левенталь включает в свою диссертацию. Loewenthal, Robyn, Elia Carmona's Autobiography: Judeo-Spanish Popular Press and Novel Publishing Milieu in Constantinople, Ottoman Empire, circa 1860-1932 (University of Nebraska-Lincoln, 1994), 306. В дальнейшем я буду обозначать этот текст как «Автобиография».

В диссертации я использую одну из систем транслитерации текстов на ладино.

6 Marcos Casquero, Carmen, "Las adaptaciones literarias en un 'romanzo trasladado': El buraco del infierno (Esmirna, 1908" in Jewish Studies at the Turn of the Twentieth Century, Proceedings of the 6th AJS Congress, Toledo, 1998), 538-41, 541. Все переводы, за исключением отмеченных особо, принадлежат мне.

7 Scolnik, Julie, "Tras las huellas de la novela detectiva en lengua sefardí,1' in Proceedings of Misgav Yerushalayim's Sixth International Congress Languages and Literatures of Oriental Jews (Jerusalem, June 11-15,2000).

8 Barquín, Edición. 307.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Боровая, Ольга Вольфовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В своей диссертации я представила ладнпский роман как самостоятельней, жанр к нр<¡анализировала се>«. примеров. При этом я »читалась отве еь на вопро-. » том, какую роль внешне;;: воздействие играло в их создания и и формирооа т ;н н,:е>1о жанра, который никоим образом не был результатом эволюции ,;л, тпокой литератур; а Как еже говорилось, возникновение падинскон: оомдна было про.кь-гоиано потребностями литературного рынка, резго :н отмывшегося в связи с: ко ас й еодио-кулътурвой ситуацией. Поселение све-:с»:ой е^.тлетркстики -- р ::•;!< кй рллоыв с сефардекой литературной -традицией. Так по, преемственность, кз мой взгляд, проявляется лишь в одном - в отношен га к тексту как к общей собственности. По-прежнему, роль «автора» заключается в пересоздании существующего материала, который он волен а ел ять в соответствии с собственными задачами. В остальном же, жанр сложи: ося в результате рецотции и усвоения внешних литературных воздействий, а еге языком стал ладано, который понадобилось приспособить к новым задачам, В условиях сефардской общины той эпохи это подразумевало леллицизацлю пернакуляра.

Французская культура, пользовавшаяся у сефардов высоким престижем и практически навязанная им Альянсом, была наиболее удобным источником заимствований для ладинскон л тгературы. Она позаимствовала оттуда само понятие светской беллетристики, форму публикации (роман-фельетон) и тексты, написанные по-французски или переведенные на этот язык. Естественно, что первым шагом стала публикация на ладино переводов, а точнее переложений французских текстов. Такие переложения быстро приобретали многочисленные v.x-сгные особенност и, так ч-о в конце концов они стали больше похожи друг на друга, чем на собственные иноязычные источники. Анализ ладинских романов показывает, что импортированные элементы не просто присутствуют на каждом уровне, но теснейшим образом переплетаются с местными. Эго убеждает меня в том, что вовсе недостаточно сказать, как это делают большинство исследователей, что переводная литература повлияла на местную беллетристику. В действительности, она родилась как стлав заимствованною материала с мес".:аымл элементами.

Переложения, не ад,v.n: тированные к местным особенностям (ср. «Нантас»), остались на периферии ладинской литерггуры и существовали в ней в качестве перевода с других языков. Более поздние версии «Дамы с камелиями» обнаруживает следы работы редактора, который явно стремился приспособить ее к местной сьтуации, что стало залогом успеха его работы. «Анжелина». «Манон», «Паюг- и Виржиния» и :<Два путешествия.» представляют собой следующий этап на пути освоения жанра. Они уже имеют большего общего между собой. п ;м с оригиналами, от которого остаются, да и то не всегда целиком, сюжет, место действия и имена персонажей. Наконец, «Хасан-паша», который перго начально мне пришлось выделить в особую категорию, имеет лишь одно, причем совершенно несущественное отличие от этих четырех текстов: нам неизвестны его источники.

Итак, если исключил, из рассмотрения очень немногочисленные переводы в узком смысле эюг;: олова, становится понятным, что отделить «переводы» от «оригинальных» текстов не только невозможно, но, что еще важнее, сама попытка установи и. подобное разграничение методологически неоправданна и не может дать г нкаких результатол. В сущности, уже сам по себе вопрос свидетельствует, что р. большинстве случае» невозможно провести границу между переводами, переложениями и оригинальными текстами. Так, «Анжелина» явно сочетает почте дословно переведенные пассажи с вольным -вплоть до неузнаваемости - где сложением оригипагш, гак что французский писатель и сефардский пере; а атедъ становятся рзаиоп равными соавторами. Поэтому, вместо того чтобы заниматься поисками критерия различения, мы должны признать, что большинство ладинских романов принадлежат к одной категории: все они в той или шой мере зависят ое иноязычных источников. Отсюда следует, что для каждого ладинского родина можно искать такой источник. Это подразумевает тс один довольно смелый вывод, который впрочем требует тщательного платит каждого текста: в ладинской литературе не существует «оригинальных» (то есть, не зависящих от иноязычных текстов) произведений. Возможно, полое «оригинальные» отличаются от менее оригинальных лишь тем, что кс.юльзуют более чем один источник (ср. «Хасан-паша» и романы Кармоны, упоминавшиеся во Введении). В связи с этим возникает еще один вопрос, ответ на кото р.• ый требует дальнейших исследований: можно ли сказать, что со временем сефардские литераторы сочетают в своих переложениях большее количество источников?

Итак, европейские литературные формы были перенесены в неевропейскую полисистему л воссозданы там перелагателям, которые по разному сочетали в своей роботе заимствованны.: и местные компоненты. Очевидно, что подобный процесс не уникален дня ладинской литературы. Хороню известно, что молодые литературы нередко обращаются к старшим литературам, релользуя их материал так, как если бы те были частью их самих. Это можно наблюдать в некоторых постколониальны < литературах. Хотя специфические формы к характер взаимодействия с соответствующими литературами-источниками все еда разный, вероятно имеет смысл выработать более общий тсомин, обозначающий литературные категории, возникающие в результате такого взаимодействии.

Меня могут упрекнуть в том, что я делаю выводы общего характера (хотя я сама считаю их пред в*,рнтельными) на основании анализа всего лишь семи текстов. И,а это я мог> ответить знаменитой фриюи Леви-Стросса. Он как-то сказал, что исследовател^-с'/руктуралист всегда сталкивается с той же дилеммой: описать много случаев, сознавая, что такой анализ будет поверхностным и, следователи-:!?, неудовлетвориголигьш; или ограничиться тщательным анализом нескоиькик случаев, утверждай тем самым, что они могут считаться репрезентативв:ымл. Имея в виду ситуацию, существующую в исследованиях ладинской литературы, где до сих пор (отчасти по техническим причинам) .прочитана лишь >п::ть текстов, а подробно проанализировано еще меньше, я предпочла второе решение. Я надеюсь, что уже через несколько лет я сама и мои коллеги сможем: проверить предложенш л: здесь выводы, пользуясь материалом всей ладинской беллетристики.

Список литературы диссертационного исследования кандидат культурол. наук Боровая, Ольга Вольфовна, 2002 год

1. Yaari Abraham, Catalogue of Judeo-Spanish Books (Jerusalem, 1934), (на иврите)

2. Ladino Books in the Library of Congress. A Bibliography. Compiled by Henry Y. Besso, Washington, 1963.

3. Guide to Ladino Materials in the Harvard College Library. Prepared by Aran Rodrigue (Cambridge, MA, 1992)б) лингвистические исследования:

4. Габинский M.А. Сефардский (еврейско-испанский) язык. Балканское наречие. Кишинев, 1992.

5. Нарумов Б.П. Еврейско-испанский (сефардский) язык// Романские языки, М., 2001. сю557-574.

6. Crews, Cynthia, M., Recherche sur le judéo-espagnol dans les pays balkaniques (Paris, 1935)

7. Harris, Tracy К.,Death of a Language (Newark, 1994)

8. В этот список вошли важнейшие работы, связанные с темой диссертации, независимо от того, сесылаюсь ли я на них в тексие.

9. Wagner, Max Leopold, Caracteres generales del judeo-español de Oriente (Madrid, 1930)

10. Zamora Vicente, Alonso. Dialectología española Madrid, 1985.в) работы по истории сефардской культуры:

11. Бенбасса Э., Родриг А. Евреи Леванта. Москва, 2001.

12. Díaz-Mas, Paloma, Los Sefardíes: Historia, Lengua y Cultura (Barcelona, 1993).

13. Galante, Avram, Histoire des Juifs de Turquie (Istanbul, 1985), 9 vol.

14. Jewish Journalism and Printing Houses in the Ottoman Empire and Modem Turkey. Nassi, Gad (ed.) (Istanbul, 2001)

15. Rodrigue, Aron, French Jews, Turkish Jews: Alliance Israélite Universelle and the Politics of Jewish Schooling in Turkey, 1860-1925 (Bloomington and Indianapolis, 1990)

16. Barquín Amelia, Edición y estudio de doce novelas aljamiadas sefardíes de principio del siglo XX. (Докторская диссертация, Universidad del país Vasco, Bilbao, 1997)

17. Lehmann, Matthias, Judeo-Spanish Musar Literature and the

18. Transformation of Ottoman-Sepbardic Society (Eighteenth Through Nineteenth Centuries).

19. Докторская диссертация, Freie Universität Berlin, 2001).

20. Romero, Elena, La creación literaria en lengua sefardí (Madrid, 1992).

21. Romero Elena, El teatro de los sefardíes orientales (Madrid, 1979)