Автобиографическая проза Г.С. Батенькова тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Дмитриева, Юлия Владимировна

• Дмитриева, Юлия Владимировна
• кандидат филологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Дмитриева, Юлия Владимировна

Введение.

Глава I. Автобиографические аспекты мемуаристики декабристов: жанровое своеобразие

1.1 Мемуары декабристов: история изучения.

1.2 Развитие автобиографизма в истории русской словесности.

1.3 Эволюция декабристской мысли как основа мемуарной литературы декабристов.

1.4 Жанровое своеобразие автобиографической прозы декабристов.

1.5 Осмысление исторической памяти в «Письмах из Сибири»

М.С. Лунина и автобиографических записках А.В. Поджио.

Глава П. Автобиографическая проза Г. С. Батенькова

2.1 Записки и письма Г.С. Батенькова после 1825 года как выражение творческой и мировоззренческой эволюции писателя.

2.2 «Данные. Повесть собственной жизни» Г.С. Батенькова, Проблемы поэтики.

2.3 Поэтика видения и проблема художественной реальности в ав- ^^ то биографических записках Г. С. Батенькова.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Автобиографическая проза Г.С. Батенькова»

Обращение к творчеству Гавриила Степановича Батенькова обусловливает актуальность темы данного исследования, направленного на изучение поэтики автобиографической прозы декабриста. Записки, создаваемые после 1825 года, занимают особое место в творческом наследии писателя, перекликаются с его поэзией и критикой. Отражение документальных событий в дневниковых записях периода тюремного заключения, размышления Батенькова на страницах автобиографических сочинений 1840-50-х гг. о проблемах бытия, о судьбах России, о месте и роли личности в истории государства - все это представляет научный интерес. Корпус автобиографической прозы Батенькова не только целостно не изучен, но и не опубликован полностью. Без понимания наследия этого писателя невозможна интерпретация историко-литературного процесса XIX века. Насущной проблемой современного литературоведения является изучение жанровой трансформации русской прозы, поэтому научно оправданным и целесообразным является обращение к жанровой природе прозаических произведений Батенькова.

Степень разработанности проблемы. Впервые автобиографические записки Батенькова «Данные. Повесть собственной жизни» и другие материалы опубликовал П.И. Бартенев в журнале «Русский архив» в 1881 го

1 2 ду. В 1889 году в журнале «Русская старина» И.И. Ореус напечатал первый историко-биографический очерк о Батенькове. Работа носит источниковедческий характер и не затрагивает проблему зарождения и развития философских, эстетических, религиозных поисков декабриста. В ней освещены факты биографии поэта, обобщены источники, позволяющие установить степень и характер знакомства Батенькова с деятелями тайных обществ.

Общая характеристика творчества Батенькова, его личности, сочине

1 Русский архив. 1881. Т.П. С. 251-276.

2 Русская старина. 1889. № 8. С. 301-362. ний неоднозначна. М.О. Гершензон, опубликовавший в 1916 году записки и письма декабриста, писал, что «Батеньков принадлежал к числу тех редких людей, которым дана способность с чрезвычайной силой ощущать в себе и созерцать стихийные движения своего духа».3 В автобиографических сочинениях Батенькова исследователь увидел документ, отразивший, прежде всего, действительный процесс нравственных, философских исканий декабриста, процесс самовыражения и самосовершенствования. Иного мнения об автобиографических записках Батенькова был Б.Л. Модзалев-ский. В статье «Декабрист Г.С. Батеньков. Новые данные для биографии» ученый назвал все произведения декабриста периода тюремного заключения в Алексеевском равелине Петропавловской крепости «плодом больного мозга и расстроенного воображения».4 Модзалевский высказал убеждение, «что несчастный узник был если не вполне умалишенным, то, во всяком случае, умственно ненормальным, психически больным человеком.»,5 и, следовательно, его автобиографические сочинения и письма с эстетической и литературной точки зрения не представляют ценности и могут рассматриваться, да и то с оговорками, лишь в качестве историко-фактографического материала. В 1933 году во втором томе «Воспоминаний и рассказов деятелей тайных обществ 1820-х гг.» автобиографические сочинения Батенькова опубликовал С.Н. Чернов. В качестве специального предисловия к автобиографическим запискам писателя Чернов поместил свою статью: «Г.С. Батеньков и его автобиографические припоминания». Ученый отметил сложность духовного облика декабриста, «отсутствие естественности и простоты», и «рядом с этим сильный, тонкий и глубокий ум, проникновенно вступающий в самые сокровенные тайны своей и чужой души.».6

В 1950 - 60-е годы актуальной сферой научных изысканий в изуче

3 Русские пропилеи. Материалы по истории русской мысли и литературы. М., 1916. Т.Н. С. 23.

4 Модзалевский Б.Л. Декабрист Г.С. Батеньков. Новые данные для биографии // Русский исторический журнал. 1918. Кн. 5. С. 153.

5 Там же.

6 Чернов С.Н. Г.С. Батеньков и его автобиографические припоминания II Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. М., 1933 . Т.П. С. 68. нии декабристского наследия, в том числе и Батенькова, стал биографический подход, а также анализ жизни и творчества писателя с привлечением идеологического контекста. В 1947 году Е.П. Федосеева защитила кандидатскую диссертацию на тему: «Г.С. Батеньков (опыт биографии)»; в диссертационной работе она писала о Батеньков как о необыкновенно талантливом ученом, философе, политике.7

Биография писателя представлена в монографических исследованиях: Бородавкин А.П., Шатрова Г.П. «Декабрист Г.С. Батеньков»; Кар-цов В.Г. «Декабрист Г.С. Батеньков».8 В.Г. Карцов в книге, посвященной жизни и деятельности Батенькова, охарактеризовал духовный путь декабриста, рассматривая наиболее подробно его общественно-политические убеждения. В соответствии с задачами научной работы, в записках Батенькова периода тюремного заключения ученый вычленял, прежде всего, социальную и политическую тематику.

Достаточно освещена в отечественной научной литературе роль Батенькова в период подготовки декабрьского восстания 1825 года (научные работы М.В. Нечкиной, A.B. Семеновой и др.).9 В 1984 году В.А. Западный опубликовал материалы следственного дела Г.С. Батеньков, сопровождая их специальными комментариями.10

Авторы работ биографической направленности прежде всего уделяли внимание, формированию и развитию эстетической позиции писателя и, следовательно, историко-культурным влияниям, а также обращались к источникам, которые могли предоставить фактографический материал о взаимоотношениях Батенькова с современниками, родными, друзьями. Реалии собственной жизни декабриста, судьбы близких ему людей становились в иных случаях приоритетными.

1960 - 80-е гг. - качественно новый этап в осмыслении батеньков

7 Федосеева Е.П. Г.С. Батеньков (опыт биографии). Дис. на соиск. уч. ст. к.ф.н. М., 1947.

Бородавкин А.П., Шатрова Г.П. Декабрист Г.С. Батеньков. Томск, 1960; Карцов В.Г. Декабрист Г.С. Батеньков. Новосибирск, 1965. Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955. T.I; Семенова A.B. Временное революционное правительство в планах декабристов. М„ 1982.

10 Западный В.А. Следственное дело Г.С. Батенькова // Вестник Московского ун-та. Сер. 8. 1984. № 4. ского дарования, связанный с пониманием его как писателя-философа, в произведениях которого открывается своеобразный мир художественно-философских идей.

На литературной деятельности Батенькова впервые сосредоточил свое внимание Т.Г. Снытко в работе «Г.С. Батеньков - литератор», опубликовавший статью Батенькова, обращенную к Гоголю (1956 г.).11 Поэтика стихотворного наследия декабриста стала предметом научных изысканий в работах В.Г. Базанова, Б.С. Мейлаха, A.A. Илюшина.12

Впервые изучение философских взглядов Батенькова на материале его автобиографических записок и писем предпринял В.М. Зверев в научной работе «Декабристы и философские искания в России первой четверти

XIX века», отметив, что всем автобиографическим сочинениям Батенько

11 ва присуща особого рода нервозность. По мнению исследователя, ба-теньковское миропонимание складывалось из противоречивых начал: личное - общее, человек - общество, явления внешнего мира - внутренние переживания личности. Как полагает Зверев, Батеньков, не всегда последовательно, иногда с трудом выражая свои мысли, прописывает собственное перерождение духа, кризис и перелом, который довелось пережить в годы тюремного заключения, перелом, в ходе которого открылась возможность особого синтеза - неразрывного единства материального и духовного в мироздании, «материализма и идеализма»: «Батеньков явно колеблется между материализмом и идеализмом».14 Его не удовлетворяет «абсолют» материализма. Мысль отказывается принять все материалистические посылки, собственное осмысление человека, часто обусловленное религиозным настроением, противится материалистическому объяснению человеческой природы. Нервозность в батеньковских записках, по мысли

11 Снытко Т.Г. Г.С. Батеньков-литератор // Литературное наследство. М., 1956. Т. 60. Кн. I.

12 Базанов В.Г. О стихотворении «Одичалый» // Очерки декбристской литературы. М. - JI., 1961; Мейлах Б.С. «Тюремная песнь» Г.С. Батенькова - поэма мужества и любви к Родине // Декабристы и русская культура. М., 1975; Илюшин A.A. Поэзия декабриста Г.С. Батенькова. М., 1978. Зверев В.М. Декабристы и философские искания в России первой четверти XIX в. (Некоторые аспекты изучения) // Декабристы и русская культура. Л., 1975.

14 Там же. С. 56.

В.М. Зверева, это и внутренняя нервозность, болезнь души и тела, и нервозность внешняя, нашедшая выражение в писательской манере Батенько-ва. Внутренняя правдивость, предельная откровенность, исповедальность, ® глубококопание в собственной душе и желание выплеснуть, вылить все накопившееся в ней (высокое и низкое) наружу - вот причина, которая объясняет (с точки зрения исследователя) эту нервозность: мировосприятие особого рода заставляло Батенькова по-особому мыслить и писать по-особому. В то же время (по наблюдению В.М. Зверева), когда от философско-религиозных проблем Батеньков переходит к изложению своих идей социально-политического содержания, мысль узника работает четко.15

В.Н. Топоров писал о записках Батенькова как о необычайно трудных для восприятия текстах, отмечая при этом особенности их пространственно-временной организации. Исследователь делает акцент на индиви-# дуальной неповторимости, глубоком своеобразии философского и художественного мышления Батенькова как феномена русского сознания - его особого типа. Топоров убежден, что «факт участия Батенькова в декабрьских событиях 1825 года, если не вполне случайный, то, уж во всяком случае, совсем необязательный в логике его жизненного пути, < .> катастрофа, случившаяся с Батеньковым, <.> не зачеркнула тот «генетический» жизненный план, который был заложен в нем, но создала новые, поистине уникальные условия для реализации этого плана».16 По мысли Ф ученого, «этот план и сам этот человеческий тип могли осуществить себя только в крайней - «пороговой» - жизненной ситуации; но, каковы бы ни были сложности этой ситуации и какие бы изменения они ни вызывали, исходный жизненный план и человеческий тип осуществили именно себя».17 Исследователь подчеркивает: «Батеньков действительно был странным человеком — в своем зрении, слухе, языке и стиле, в своих мыслях и жизни души, в своем отношении к пространству, к друзьям, в своем внеш

15 Там же. С. 53.

16 Топоров В.Н. Исследования в области мифопоэтического. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995. С. 449.

17 Там же. нем поведении. И за всеми этими проявлениями странности узревается их органичность, ненадуманность, отсутствие оригинальничания и угадывается некая общая исходная причина».18 Природная несбалансированность, ^ противоречивость, странность так или иначе связаны с особой ролью «пространственности» в натуре Батенькова, сознаваемой им или неосознанно присутствующей в его текстах.19

Ценным трудом является книга A.A. Илюшина «Поэзия декабриста Г.С. Батенькова» (первое монографическое исследование подобного типа, включающее в себя и публикацию многих стихотворений декабриста). Впервые проведены интересные параллели между двумя пластами творчества декабриста: поэтическим и прозаическим (последнее представлено выборочно, поскольку, в сооветствии с задачами исследования, играет вспомогательную роль - углубляет представление о тех или иных мотивах ® лирики). Ученый убедительно доказывает, что как поэт-экспериментатор Батеньков сложился в период тюремного заключения в Алексеевском равелине Петропавловской крепости (1826 — 1846 гг.); он - «одно из важнейших «звеньев», которого остро недоставало для того, чтобы возникла реальная связь между гениальными экспериментаторами, разделенными лл полутора столетиями: Тредиаковским и Хлебниковым». Илюшин впервые, как серьезную научную проблему, выдвинул вопрос о разнохарактерности художественного отображения жизни в прозе Батенькова 1840 — # 1860-х годов, подчеркнул переходность, промежуточность прозы декабриста: между новаторством и эпигонством. По мнению ученого, это промежуточное положение батеньковской прозы состояло в том, что широкое использование в ней «чужого слова» (в том числе и шаблонов, и общих мест) преломлялось в оригинальной, самобытной концепции писателя - в его идее о человеке как незаметной, но значимой частице в мироздании. Однако необходимо иметь в виду (как специально подчеркивает ученый),

Там же. С. 462. "Там же. С. 450.

20 Илюшин A.A. Поэзия декабриста Г.С. Батенькова. М„ 1978. С. 52. что шаблонность и свобода от шаблонности в прозе Батенькова выглядят неоднозначно. Шаблонность, «чужое слово» органично вливается в круг художественных поисков писателя и играет важную роль в развитии оригинального, именно ему принадлежащего свободного стиля.21

Последовательность записок Г.С. Батенькова, их внутренняя взаимосвязь стали предметом исследования в книге Е.И. Анненковой «Гоголь и декабристы». Произведения декабриста-литератора анализируются Анненковой прежде всего под углом зрения определенной общности с духовными поисками Н.В Гоголя 1830 - 40-х годов. Исследовательница отметила, что проза Г.С. Батенькова в равной степени с поэзией подвергалась влиянию его философско-эстетических взглядов, формировалась в особой атмосфере «уединенного самопознания» и при всем своем жанровом многообразии производит впечатление удивительной целостности. По мнению исследовательницы, записки и письма Батенькова и интересны, прежде всего, тем, что «в них отразился философский поиск мысли, далекой от готовности вылиться в философскую систему, но оттого не менее, а даже, может быть, более интересной».

О сложной многоуровневой организации прозаического текста Батенькова и об особенностях стиля писателя писал и O.A. Ронинсон в статье «Г.С. Батеньков. Учение о слове». Предметом изучения в данной работе стала лингвистическая теория декабриста; исследователем учитывались и основные положения батеньковской теории «единого «духа». Как отметил O.A. Ронинсон, основой лингвистической теории Батенькова стало положение о тождестве слова - мысли - постигаемой сути вещества (относящегося к зримому) - действия, воплощающего мысль, — Бога, как первопричины всего сущего (при том, под Словом подразумевается у Батенькова деяние, творящее мир и человека - божественное слово). Ученый специально подчеркивает, что, по мнению Батенькова, выражение на письме

11 Там же. С. 52-54.

12 Анненкова Е.И. Гоголь и декабристы. Л., 1989. С. 129.

23 Ронинсон O.A. Г.С. Батеньков. Учение о слове // Ученые записки Тартуского университета. Тарту, 1990. произношения слов (просодия) - способствует выявлению и единого духа Слова, и национальных особенностей вербализации мысли; просодия оказывает влияние и на грамматическое построение речи и может относиться не только к словам отдельно, но и к целым фразам, а иногда и полным периодам. Таким образом, действуя в двух направлениях, просодия выявляет его субстанцию - первооснову и, в то же время, углубляет национальную, социальную, индивидуальную специфику словоупотребления, следовательно, формирует авторский стиль, создает новую иерархию значений слова. В ходе исследования O.A. Ронинсон пришел к выводу, что сохранившиеся документы декабриста ориентированы именно на звучащее слово; следовательно, центральный принцип поэтики писем Батенькова (продиктованный учением о слове): взрыв стереотипа и сохранение новизны слова, мобильности его значений.

Исследователи литературного наследия Батенькова неоднократно отмечали своеобразие его автобиографических сочинений. A.A. Илюшин специально подчеркивал, что для эстетического мировоззрения писателя характерно объединение и слияние разнородных элементов: чувство и мысль, поэзия и проза находятся в органическом единстве. Само вдохновение у Батенькова не только поэтическое воодушевление: оно и поэтический восторг, и одновременно - святое прозрение.24 По мысли Е.И. Анненковой, сочинения Батенькова, вместе взятые, какую бы они ни прини

25 мали жанровую форму, - это творческая и человеческая исповедь. В процессе уединенного самопознания у Батенькова возникла потребность в новом стиле, в новом эстетическом самовыражении; «Батеньков весь «обратился внутрь самого себя» - и слово отказалось от описательности и от преимущественного внимания к внешнему. Неизбежно, невольно (а не только сознательно) перестраивалась эстетическая природа в процессе самоуглубления».26 Писатель постепенно приходит к убеждению о необхо

24 Илюшин A.A. Указ. соч. С. 52-54.

23 Анненкова Е.И. Указ. соч. С. 139.

26 Там же. С. 154. димости для творчества авторского нравственного самостроения и исповеди.

Предлагаемая работа является первым системным исследованием жанрового своеобразия автобиографической прозы Г.С. Батенькова; прозаическое наследие декабриста исследуется в соотнесенности с его критическими работами и поэзией, а также выявляется эстетическая концепция писателя, что обусловливает степень научной новизны настоящей диссертации.

Цель исследования - изучить особенности поэтики автобиографической прозы Г.С. Батенькова, а именно: выявить, как форма «сугубо личной исповеди» в его автобиографических сочинениях сочетается с другими жанровыми формами.

В соответствии с поставленной целью определились задачи исследования:

- обосновать характер используемого нами в диссертации понятия «автобиографическая проза», выявив его природу и существенные содержательные признаки; определить роль и функции «автобиографического» начала в прозе Батенькова, при этом раскрыть характер его проявления на уровне идейно-тематического содержания, образной системы, жанра и стиля;

- исследовать автобиографическую прозу Батенькова в контексте декабристской мемуаристики; осмыслить эстетические и философские искания декабристов и Батенькова после 1825 года, влияние на них идей православного вероучения и учения масонов; определить проблемный центр духовных исканий Батенькова, главную текстопорождающую философему, художественное осмысление которой писателем создает неповторимый синтез ирреального и реального в его автобиографических сочинениях;

- выявить характерные особенности художественного мира Батенькова, ведущие к появлению произведения особой жанровой формы - «Данные. Повесть собственной жизни»;

- исследовать стилевое и жанровое своеобразие «Данных. Повести собственной жизни»; выявить, как сочетаются элементы жанра исповеди с элементами других жанров в этом произведении; рассмотреть соотношение мировоззренческого и поэтического аспектов.

Предмет исследования — жанровое своеобразие автобиографической прозы Батенькова.

Материалом и объектом исследования в представленной диссертации являются автобиографические сочинения Г.С. Батенькова, созданные после 1825 года, а именно: записи периода тюремного заключения (Записки 1830-х годов: «Письма на Высочайшее имя Его Императорскому Величеству», представляемые Батеньковым в январе - феврале 1835 года; Записи, сделанные декабристом в период тюремного заключения в Алек-сеевском равелине Петропавловской крепости. Начало записей помечено самим Батеньковым январем, их окончание - октябрем 1845 года); автобиографические сочинения, написанные после освобождения из крепости (заметки, охватывающие период одиночного заключения «С ноября 1827 до 1846 года было откровение; Слово Божие.»; «Данные. Повесть собственной жизни»; «Записки о масонстве»; статьи и письма). Существенной, в рамках диссертации, выступает проблема «Батеньков и декабристы», изучением которой занимались Е.И. Анненкова, В.М. Зверев. Вместе с тем, ее отдельные аспекты, в частности, проблема жанрового своеобразия декабристской мемуаристики требует особого внимания.

Возникает необходимость обратится к научным работам М.К. Аза-довского, A.B. Архиповой, В.Г. Базанова и других ученых, посвященным изучению литературного наследия декабристов.

В центе внимание настоящего исследования находятся произведения декабристской мемуаристики (А.П. Беляева, С.Г. Волконского, Азадовский М.К. Мемуары братьев Бестужевых как литературный памятник // Воспоминания Бестужевых. М. -Л., 1951; Анненкова Е.И. Гоголь и декабристы. Л., 1989; Архипова A.B. Литературное дело декабристов. М., 1988; Базанов В.Г. Очерки декабристской литературы. Публицистка. Проза. Критика. М. - Л., 1953.

В.Г.Кюхельбекера, М.С. Лунина, A.B. Поджио, А.Е. Розена, С.П. Трубецкого).

Теоретической и методологической базой исследования стали труды отечественных ученых по истории и теории литературы: М.М. Бахтина,28 Г.Г.Елизаветиной,29 Л.Я.Гинзбург,30 Б.О.Кормана,31 Д.С.Лихачева32 Ю.В. Манна,33 М. Медарич,34 Н.Д. Тамарченко,35 А.Г. Тартаковского,36

37

Б.И. Ярхо и других. Особо значимыми для нас являются научные положения М.М. Бахтина о «памяти жанра» (понятие «память жанра» М.М. Бахтин вводит в своей книге «Проблемы поэтики Достоевского»).38 По мысли ученого существующие жанры никогда не умирают только потому, что они постоянно возрождаются: «Жанр живет настоящим, но всегда помнит свое прошлое, свое начало».39 Бахтин рассматривает жанр как «представителя творческой памяти», который способен обеспечить единство и непрерывность в процессе литературного развития».40 Сохраняющая функция памяти является основополагающей для эволюции исповеди и автобиографии, а также других жанров мемуарной литературы. «Память жанра» позволяет выявить традиционные, исторически сложившиеся приемы построения текста, способствует выявлению устойчиво закрепленных за каждым жанром способов осмысления и представления мира, так как в художественном тексте, понимаемом как эстетическое оформленное сознание исторической взаимосвязи прошлого с настоящим, неизменная сущность проступает, прежде всего, через устойчивые формы, традиционные структуры, в частности, через «архаику» жанра. и Бахтин М.М. Эпос и роман // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975; Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986; Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986; Бахтин М.М. Автор и герой. СПб., 2000. и др. Елизаветина Г.Г. «Былое и думы» А.И. Герцена и русская мемуаристика. М., 1984.

30 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1977. Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972.

32 Лихачесв Д.С. Очерки по философии художественного творчества СПб., 1999.

33 МаинЮ.Н. Мемуары как документ//Диалектика художественного образа М., 1987.

34 Медарич М. Автобиография / автобиографизм // Автоинтерпретация. Сб. статей. СПб., 1998. Тамарченко Н.Д. Литературоведческие термины (материалы к словарю). Коломна, 1997; Тамарченко Н.Д. Типология реалистического романа. Красноярск, 1988; Тамарченко Н. Д. Теория литературных родов и жанров. Эпика. Тверь, 2001; Тамарченко Н.Д. Русский классический роман XIX века. Проблемы поэтики и типологии жанров. Эпика Тверь, 2001.

36 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII - первой половины XIX вв. М., 1991.

37 Ярхо Б.И. Средневековые латинские видения. // Восток-Запад. Исследования. 1989.

38 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

Там же. С. 122.

40 Там же.

Разобраться в вопросах родовой и жанровой интеграции нам помогают научные работы Д.В. Затонского.41 Интерес вызывает осмысление ученым проблемы межжанровой интеграции в рамках романной формы. Говоря о «сцеплении жанров» в рамках романного целого, исследователь рассматривает вопрос о месте внехудожественных жанров (автобиографий, мемуаров, дневников) в становлении и жизни романа XIX - XX веков (точнее было бы говорить о стилизации внелитературных элементов в рамках романной формы). Мнение Затонского не противоречит утверждению Бахтина, что введенные в роман жанры «обычно сохраняют в нем свою конструктивную упругость и самостоятельность и свое языковое и стилистическое своеобразие».42

О жанровом синтезе говорит и М.М. Гиршман. Связывая жанровое мышление с литературой до и непосредственно XVIII века, ученый утверждает, что с XIX века теряется былая действенность четкой жанровой иерархии и классификации и возрастает суверенность отдельного произведения. Исследователь отмечает, что проза может синтезировать предшествующий опыт: и фольклорный, и многочисленные устные и письменные жанры речи. Следовательно, открываются новые возможности «продуктивного взаимодействия и взимовлияния» жанров, что стало следствием процесса деканонизации жанров.43

Важное значение для настоящего исследования имеет точка зрения Н.Д. Тамарченко, заключающаяся в том, что деканонизация есть не отмирание жанров, а их рождение в новом качестве благодаря замене канона «внутренней мерой»,44 что неразрывно связано с проблемой «внутренней формы». Проблема «внутренней формы» является одной из сложных в литературоведении. По мысли Б.О. Кормана, «внутренняя форма» определяет весь строй произведений писателя. В настоящем исследовании, вслед за

41 Затонскнй Д.В. Сцепление жанров (место автобиографии, мемуаров, дневников в становлении современного романа) //Жанровое своеобразие современной прозы Запада. Киев, 1989. С. 4 - 59.

42 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 134.

41 Гиршман М.М. Литературное произведение: Теория и практика анализа. М., 1991. С. 46.

Это понятие по отношению к неканоническому жанру - роману впервые ввел в литературоведческий «обиход» Н.Д. Тамарченко; оно может быть распространено и на другие неканонические жанры. См.: Тамарченко Н.Д. Типология реалистического романа. Красноярск, 1988.

Корманом, проблема «внутренней формы» трактуется как проблема автора. При этом под автором следует понимать не только биографического автора, но и «художественного» или «концепированного», который есть «весь текст». Автор представляет некий взгляд на действительность, выражением которого является все произведение.45

В случае Батенькова автор биографический не просто сочинитель произведения, а и его главное действующее лицо, герой, самосознание которого является организующим центром повествования, что позволяет рассматривать его произведения в русле жанровых модификаций не только мемуарной, но и психологической прозы.

В ходе диссертационного исследования представлялось необходимым обратиться к работам по психологии: Е. Ф. Ивановой,46 Н.Р. Битяно-вой47 и психологии искусства JI.C. Выготского,48 Г. Башляра,49 И.ГТ. Смирнова,50 А.Н. Осипова,51 Я.А. Альтмана52 и других. Объяснение тесной взаимосвязи памяти и мышления находим в статье Е.Ф. Ивановой; коррелирующую роль памяти в структуре сознания рассматривает Н.Р. Битяно-ва. Методологически значимо мнение Я.А. Альтмана о том, что истинно человеческая память - это память-повествование, средство овладения человеком своим собственным внутренним миром, структурно оформленным в речи.

В творчестве писателя нас интересует не столько накопление информации о реальности, сколько трансформирование этой реальности воображением человека в творческом союзе с культурной памятью. Поэтому чрезвычайно важной для понимания природы художественного творчества представляется связь памяти и воображения. Принципиально значимым для настоящего исследования станет намеченный А.Н. Веселовским меха

45 Корман Б.О. Указ. соч.

46 Иванова Е.Ф. Об особенностях мнемонических и познавательных действий. Вестник Харьковского ун-та. Харьков, 1988. № 320. С. 29-32.

47 Битянова Н.Р. Проблема саморазвития личности в психологии. М., 1998.

48 Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1989.

49 Башляр Гастон. Вода и грезы: Опыт о воображении материи. М., 1998.

50 Смирнов И.П. Психодиахронология: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1994.

31 Осипов А.Н. Библиография фантастики: Опыт историко-аналитической и методико-теоретической характеристики. М., 1990.

52 Альтман Я.А. Психофизиологический анализ поэтического вдохновения. М., 1994. низм взаимодействия памяти и воображения, а именно: в процессе припоминания событий прошлого в нашем воображении возникает ряд определенных образов, которые, по мере личностного развития, опыта и способности умножать и сочетать вызванные образом ассоциации, трансформируются в определенные «формулы», у писателей - поэтические.53

Основополагающими для нашего исследования стали теоретические положения об истории культуры как истории человеческой памяти, истории развития культурной памяти, ее углубления и совершенствования, выдвинутые Д.С. Лихачевым.54

В ходе настоящего исследования мы также опирались на научные труды В.Ф. Сержантова в области психологии философии, изложенные в книге «Человек как предмет философского и естественнонаучного познания».55 Исследователь, опираясь на труды зарубежных и отечественных философов и психологов (И. Кант, Ф. Шеллинг) различает два противопоставленных друг другу вида бытия: «бытие в себе», заменяющее объективную действительность, и «бытие для себя», тождественное «человеческой реальности», т.е. сознанию. Сознание определяет сущность человеческого поведения; общественное сознание, в свою очередь, предстает как выражение «внутренней сущности» общественного движения в определенный исторический период времени, и - в более «широком» понимании как «бытие для себя» - сознание всего человечества. Как каждый человек способен «проектировать» себя, так и человечество способно «проектировать» модель своего развития. Это возможно благодаря памяти. Память в области индивидуального сознания предстает в качестве одной из высших мыслительных абстракций, в которой выделяется ряд слоев и которая, благодаря этому, функционирует как набор чувственно воспринимаемых признаков. В искусстве, по мнению ученого, историко-культурная память воплощается в комплексе архетипических ценностей, идей, установок, ожи Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989. С. 295.

34 Лихачев Д.С. Русская культура. М., 2000.

35 Сержантов В. Ф. Человек как предмет философского и естественно-научного познания. Л., 1980. даний, стереотипов, мифов и т.д., осуществляющих связи прошлого с настоящим. Они могут быть условно объединены в три большие группы: история, традиция, миф - как формы выявления «вечного». В каждой из этих w форм временное не отрицается, а выявляется своей особой гранью, связанной с «вневременным». Здесь реализуются и объективно духовные аспекты памяти (как формы общественного сознания, опыт отношений) и ее субъектно-духовные, персоналистские аспекты.

Данная концепция позволяет объединить самые разные тексты: художественные и документальные, а также тексты, которые между ними занимают пограничное положение.

Объяснение идей вневременной памяти, умопостигаемости бытия, сопоставление бытия с бесконечностью сознания, целесообразностью пути личности к идеалу путем самопознания и самосовершенствования находим # в работах по психологии литературного творчества и психологии религии христианство): Т.В. Абрамовой56, Э.В. Бартеньева,57 И.В. Страхова58 и др. Нам интересна «диалектика богочеловечества» и идея «рождения Бога в человеке и человека в Боге», представленная в трудах H.A. Бердяева.59 В диссертационной работе мы обращаемся к работам зарубежных философов: И. Канта,60 Ф. Шеллинга,61 К. Юнга,62 а также используем подходы в исследовании автобиографического начала и его составляющих, предложенные в сочинениях В. Дильтея.63 ф Учитывая различные научные направления в области изучения мемуаристики, в ходе настоящего исследования уточняется значение понятий «автобиографическая проза», «автобиография», «автобиографизм», «мемуарная литература», «мемуары».

Опираясь на научные положения, изложенные в трудах Л.Я. Гинз

56 Абрамова Т.В. Космизм в русской религиозной философии. М., 1994.

57 Бартеньев Э.В. Тайна бытия человеческого. М., 1969.

58 Страхов И.В. Психология литературного творчества. Воронеж, 1998.

39 Бердяев H.A. Самопознание. Л., 1991.

60 Кант И. Критика свободного суждения // Собр. соч. в 6-ти тг. М., 1966. Т. 5.

61 Шеллинг Ф. Сочинения в двух томах. М., 1987.

61 Юнг К. Сочинения. М., 2004. ы Дильтей В. Сочинения. Е/м. 2004. бург,64 Г.Г. Елизаветиной,65 М. Медарич,66 А.Г. Тартаковского67 и других, говорится о необходимости и возможности строгого разграничения двух начал: мемуарного - как историографического - и автобиографического).

В современной отечественной гуманитарной науке существует несколько направлений в области изучения мемуаристики: источниковедческое, историко-литературное, культурологическое.

Источниковедение рассматривает мемуарные тексты как историко-литературные источники, ценность которых состоит в «точной передаче ими действительных событий», определяя научную значимость и «полезность» мемуаров для истории литературы; превалирует отношение к мемуарным текстам как к материалу документальному; эстетическая организация текста остается вне поля зрения исследователя.68 Игнорируется автор как ценностная позиция, при этом авторская субъективность воспринимается как негативное свойство мемуаров: авторское мнение «замутняет» научный документальный источник.69 Следовательно, как считают представители данного направления, следует строго разграничивать собственно мемуары и автобиографию.70

Историко-литературное направление предполагает «прочтение» мемуарного текста как историко-литературного документа, отражающего историческое самосознание личности. С целью проследить эволюцию исторического сознания, исследуются мемуарные тексты, последовательно созданные различными поколениями в различные исторические периоды, что, в свою очередь, предполагает строгое соблюдение принципа историзма и вовлечение исследуемого текста в широкий мемуарный контекст. В отечественном литературоведении начало данному направлению положе

64 Гинзбург Л.Я. Указ. соч.

63 Епизаветина Г.Г. Указ. соч.

66 Медарич М. Указ. соч. Тартаковский А.Г. Указ. соч.

68 Бельчиков Н.Ф. Литературное источниковедение. М., 1983. С. 28.

69 Там же. 62.

70 В ряде работ (напр. Бушканец Е. Г. Комплекс мемуаров о писателе как источник изучения его жизни и творчества (на материале воспоминаний о А.П. Чехове) II Вопросы источниковедения русской литературы второй половины XIX века. Казань,1983; Колесникова Л.А. Народническая мемуаристика (По материалам источникового комплекса журнала «Каторга и ссылка»). Нижний Новгород 1999; Чекунова А.Е. Русское мемуарное наследие второй половины XVII - XVIII вв. Опыт источниковедческого анализа. М., 1995) предлагаются классификации воспоминаний писателей по жанровому признаку, но критериями определения жанра оказываются объем и тема мемуарного текста; вопрос об эстетике жанровой формы не ставится. но П.П. Пекарским, Н.Д. Чечулиным, затем, в 1970 - 1990-е годы, поддержано Г.Г. Елизаветиной, Г.Е. Гюбиевой, А.Г. Тартарковским. Г.Г. Елизаве-тина исследовала мемуарно-автобиографическую литературу XVIII века в соотнесении с историко-кульурными изменениями (например, динамизм петровской эпохи и этика эпохи классицизма). Г.Е. Гюбиева проследила этапы развития русской мемуаристики XVIII века. А.Г. Татарковским в фундаментальной работе «Русская мемуаристика XVIII — первой половины XIX века» выявлена историческая эволюция мемуаристики в связи с изменениями форм сознания: прослеживается путь от летописно-аналитического способа изображения действительности к целостному мемуарному рассказу; от семейно-родового назначения мемуаров - «на память моим потомкам» — до ориентации на публичное прочтение.71

Современное культурологическое «прочтение» мемуаров проблематизирует принцип достоверности - соответствие фактов, содержащихся в мемуарах, действительности; предполагает исследование мемуаров в качестве текстов, выполняющих функцию коллективной культурной памяти. Интерес вызывает не само историческое прошлое (факты, события, отраженные в мемуарах), а мемуарная интерпретация исторического прошлого.

Вопрос об особом качестве взаимоотношений автора и героя в мемуарном тексте остается на периферии научных интересов культурологического и историко-литературного изучения мемуаров.

Нельзя не учитывать, что «элементы художественного изображения присутствуют в какой-либо степени в каждом мемуарном памятнике; каждое автобиографическое повествование неизбежно выходит за пределы узко исторического рассказа, - и в редком из произведений такого рода мы не сможем обнаружить элементов художественной формы и художествен Пекарский П.П. Русские мемуары XVIII века // Современник. 1855. № 4,5,8; Чечулин Н. Д. Мемуары, их значение и место в ряду исторических источников. СПб., 1891; Елизаветина Г.Г. Русская мемуарно-автобиографическая литература XVIII века и А. И. Герцен // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1967. № 1. С. 12-39; Елизаветина Г.Г. Становление жанров автобиографии и мемуаров // Русский и западно-европейский классицизм. Проза. М., 1982. С. 235-263; Гюбиева Г.Е. Этапы развития русской - мемуарно - автобиографической литературы XVIII века: Автореф. дис. канд. филол. наук. М„ 1969; Тартарковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII - первой половины XIX века. М., 1969. ного создания образа». В мемуарах такого типа, «стремление к максимальной точности в изображении подлинных событий с выражением их собственной оценки» сочетается «со стремлением прояснить ее в ряде обобщающих образов»; художественное начало представлено «не в качестве отдельных и случайных элементов», но «присутствует как основной принцип построения»; авторы таких произведений «органически сочетают в себе историка и художника, художника и историка».73

Мысль о том, что вымысел является необходимым элементом художественной формы, утверждается в исследованиях Л.Я. Гинзбург. Творчество мемуариста так же, как и литература вымысла, подчинено эстетическим законам. Особое качество мемуаристики в диалектическом взаимодействии документальности содержания и эстетичности формы: «Документальное содержание несет читателю двойное познание и раздваивающую эмоцию, потому что существует никаким искусством невозместимое переживание подлинности жизненного события».74 Важен автор - центр, организующий мемуарное повествование.

По мнению В. Дильтея, история авторского «Я» в его отношении к окружающему миру раскрывается в автобиографии. Самоанализ реальной личности в контексте реальной истории открывает способность исторического видения (проникновение в ход истории и осознание себя в ней). По определению ученого, автобиография - это высшая и наиболее поучительная форма, в которой находит выражение понимание жизни; это самоанализ жизненного пути, который на определенной ступени развития возрождается в каждом индивидууме и дает возможность исторического видения; самоанализ, который приобрел литературное выражение. Величие и размах собственной жизни, как и сила самоанализа в автобиографии, являются основой исторического видения. Только он дает возможность «влить» свою жизнь как «другую» в неживые тени прошлого. Следова

72Азадовский М. К. Мемуары братьев Бестужевых как литературный памятник// Воспоминания Бестужевых. М.-Л., 1951. С. 622.

73 Там же.

74 Гинзбург Л. Я. О литературном герое. М., 1979. С.7. тельно, автобиография, в «широком» понимании, может рассматриваться как микромодель культуры, отражающая основные этапы пути к самому себе.75

В современной науке часто используется предложенное Филлиппом Леженом понятие «автобиографическое соглашение», что позволяет расширить рамки понятий «автобиографизм», «автобиографическая проза». По определению Филиппа Лежена, «автобиографическое соглашение» -это декларация «автобиографического намерения», зафиксированная в самом тексте в жанровом наименовании, преамбуле (введении, предисловии и т.п.), вставных пояснениях и комментариях, а также подтвержденная во внетекстовой реальности, например, в статьях и заметках автора, его интервью с объяснением авторских намерений и т. д.

Опираясь на исследования по теории автобиографии Ф. Лежена, М. Медарич в своей работе «Автобиография / автобиографизм» специально подчеркивает, что в употреблении термина автобиографическая проза терминологически отражены такие понятия, как автобиография, автобиографичность и автобиографизм. Автобиография изначально задана основными требованиями жанра, она предстает как текст, ориентированный на внетекстовую действительность. Основной категорией жанра является его достоверность. Реальные события собственной жизни, документальный факт, а не вымышленный, становятся предметом изображения в данном жанре. В качестве предмета описания автобиографии выступает личность в пространстве и времени, являющаяся одновременно объектом и субъектом описания. Автор текста о себе определен и как принципиально возможный объект историографии (конкретная личность во времени и пространстве), и одновременно как субъект самопознания. Следовательно, автобиографизм имеет место там, где речь идет об историзации личной истории (<автобиографической), о самовосприятии себя как другого: исто

75 Дильтей В. Указ. соч.

LejeuneP. Le pacte autobiographique. Paris, 1975. С. 138. рия собственной жизни является моделью как для истории чьей-то чужой жизни, так и для универсальной истории мира. М. Медарич специально подчеркивает, что неслучайно в последние годы появился целый ряд исследований, авторы которых рассматривают в творчестве различных писателей автобиографический компонент. Нельзя не заметить, что для многих ученых, чье внимание обращено не на внешние обстоятельства существования изучаемого автора, а именно на глубинные факторы его душевной жизни, характерен по сути один и тот же, так называемый психобиографический подход к изучаемому материалу. В поле зрения исследователя находятся не столько актуальные внешние процессы и явления жизни, которые оказывали очевидное воздействие на автора и служили ему объектами изображения, сколько извечная внутренняя драма. Следовательно, малосущественные (на первый взгляд) индивидуальные невротические комплексы и психологические состояния видятся как чрезвычайно значимые факторы для данной личности. Это позволяет говорить об автобиографизме особого рода - исповедальном автобиографизме. Исповедальный автобиографизм предполагает раскрытие в художественном тексте глубинных, сокровенных начал личности автора, отличаясь этим от обычного автобиографизма, который вполне может быть ограничен фиксацией внешней стороны биографии писателя (по мнению А. В. Антюхова, освещение внутренней жизни в подобных случаях носит характер самопрезентации: автор тщательно, деталь к детали, выстраивает собственный образ, пп предстает перед читателем именно таким, каким хотел бы предстать ).

Многие исследователи (Г.Г. Елизаветина, Г.Е. Гюбиева, А.Г. Тарта-ковский и др.) убеждены, что предельная откровенность, которую предполагает исповедь как жанр (разумеется, не фиктивная), в принципе, почти не достижима, если речь идет о сокровенных и болезненных для автора текста персональных проблемах, переживаниях. Такого рода информация либо искажается, либо замалчивается. Предельно откровенная, подлинная

77 Антюхов A.B. Русская мемуарно-автобиографическая литература XVIII века. М., 1999. С. 115. исповедь встречается в том случае, когда автор говорит о себе не напрямую, а в опосредованной форме, в форме завуалированной рефлексии. Форма завуалированной рефлексии позволяет достичь высокой степени откровенности. Таким образом, в данном случае можно говорить о «исповедальном дискурсе». Исповедальный дискурс, как специально подчеркивает A.B. Антюхов, возникает на пересечении двух разнонаправленных тенденций: с одной стороны, автор жаждет озвучить собственные душевные тайны, с другой - скрывает или искажает, иногда бессознательно, подлинное состояние души, истинный ход событий. Подобное понимание вопроса позволяет, обращаясь к широкому спектру произведений, которые не являются в «чистом» виде ни исповедью, ни автобиографией (включая записки историографического, философского плана), осуществлять реин-терпретацию, выявляя персональные внутренние проблемы их творцов, на которых они были сосредоточены в гораздо большей степени, чем принято

78 думать.

Среди научных трудов, посвященных исследованию проблемы соотношения исповеди и автобиографии, особенно значимыми представляются мысли М.М. Бахтина, JI.M. Баткина, H.A. Бердяева. ,

H.A. Бердяев полагал, что необходимо различать слово исповедальное и автобиографическое. По мысли М.М. Бахтина, исповедальное и автобиографическое слова принадлежат разным жанрам, тем не менее, у автобиографического слова есть единая историческая и художественная основа. Этой основой является исповедь. Точки пересечения, взаимопроникновения автобиографии и исповеди чрезвычайно важны: исповедальное слово должно присутствовать в автобиографии, что в принципе и отличает последнюю от жанра биографии. В понимании Бахтина, исповедь и автобиография сосуществуют как взаимодополняющие и не существующие один без другого жанры.79 В интерпретации Баткина, происходит усиле Там же.

79 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 207. ние Бахтинской концепции личностно-сакральной доминанты исповедального слова. В этом ракурсе «Исповедь» Августина трактуется им как урок тотальный, носящий всеобщий онтологический характер.80 Как считает Л.М. Баткин, М.М. Бахтин изначально ставит вопрос о том, что исповедь -«это никакая не автобиография, но - покаяние, исповедание веры и молитва. В такой трактовке исповедь предстает как высший акт погружения в метафизику бытия, как проявление высшей грани духовного начала в человеке,- как стирание мнимых границ между жизнью и смертью. В анализе Баткина происходит незаметная, но существенная инверсия смыслов. Она заключается в кажущемся парадоксальном отождествлении исповеди и покаяния. Однако с точки зрения христианской православной церковной морали подобное отождествление вполне возможно и даже должно быть. Путь к Богу возможен только через покаяние посредством исповеди, пока еще не ставшей покаянием - это «озвучивание» внутреннего голоса.81 Смысл исповедального слова - это «научение» проповедью, пророческим словом. Идея христианской исповеди становится обрамлением и закономерным завершением слова проповеди на пути к покаянию. Образ автора проповеди - проповедника, ставшего исповедником, - является символом отрицания ситуации разлома, распада культурных ценностей. «Ибо миро-чувствование и мировоззрение суть та индивидуально выработанная, выстраданная сторона личности, которую человек признает в себе важнейшей и несравненно большей, чем он». В той мере, в какой человек старается прожить жизнь в соответствии со своими обдуманными представлениями о добре и зле, «он превращает ее в упорядоченное подобие связного текста (стиль жизни). Только поэтому становится возможна и биография: в качестве обратного перевода с языка, как предполагается, общезначимой констелляцией событий и поступков - опять на язык дискурса. Автобиография - частный случай такого перевода».83 Лишь в том случае, когда история

80 Баткин Л.М. Европейский человек наедине с самим собой. М., 2000. Православная энциклопедия: В 12 тг. СПб., 1898. Т.5. Стлб. 1114,1118. м Баткин Л.М. Указ. соч. С. 8. Там же. С. 893. собственной жизни воспринимается как индивидуальное произведение, «автобиография предстает в виде довлеющего смыслового задания и особого жанра».84 Историк же изучает «реальную» жизнь индивида и его автобиографию, как два параллельные текста, комментируя каждый, посредством других текстов. Цель историка - открыть «тайный», достоверный текст и перевести автобиографию на «язык» историографии.

Следовательно, в автобиографических сочинениях, в отличие от текстов мемуарных (в их «узком» понимании), предметом изображения становится не «былое само по себе», а «былое» в связи с внутренним миром автора текста в его отношении к другим и миру. Только в произведениях автобиографической прозы «Я» может объективировать себя и свою жизнь художественно. Хроникально-бытовое время воспоминаний пропущено через внутренний мир вспоминающего, осложнено его личным ассоциативным фондом, текст фактически обретает прошлое, «обретает память», трансформируя былую реальность в соответствии с автобиографическим типом сознания, что позволяет говорить о особого рода поэтике автобиографической прозы - поэтике памяти.

В настоящем исследовании понятия автобиографичность и автобиографизм понимаются в «широком» смысле слова. Автобиографизмом называем «стилистически маркированный литературный прием, представляющий собой эхо жанра автобиографии; он появляется также и в текстах, которые сами по себе не являются автобиографией, не писались и не воспринимались как автобиографии».85 В этом случае область изучения может охватить ряд явлений автобиографичности как проявления авторского «я» вне жанра автобиографии.

Структура диссертации определена ее основной целью и поставленными задачами. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Дмитриева, Юлия Владимировна

Заключение

В представленной диссертационной работе была предпринята попытка исследовать жанровое своеобразие автобиографической прозы Г.С. Батенькова в контексте декабристской мемуаристики; осмыслить эстетические и философские искания декабристов и Батенькова после 1825 года, влияние на них идей православного вероучения и учения масонов.

После 1825 года соприсутствие в декабристской теоретической мысли религиозности и социальности мышления определили два полярных полюса, по направлению к которым тяготела в своем развитии автобиографическая проза: стремление к самоанализу, откровению нацеливали на исповедальность в процессе написания воспоминаний собственной жизни (Г.С. Батеньков, А.П. Беляев, В.К. Кюхельбекер); потребность правдиво и объективно осветить исторические события прошлого, свидетелем которых довелось быть, диктовала необходимость обращения к жанрам историографического характера (С.П. Трубецкой, A.B. Поджио), что не всегда исключало авторский вымысел.

Автобиографические записки воспринимались многими декабристами как своеобразный «выход из жизни в литературу»; жизнь мыслилась как «моя драма» и как «драма моего поколения» (H.A. Бестужев).

После 1825 года Батеньков не только осмысляет освоенные теории, но и вырабатывает свои, а также ищет органическое соединение теории и жизни, что проявляется в нацеленности на философское осмысление своих душевных порывов, поступков. Многие идеи были переосмыслены и интерпретировались уже в соответствии с теми убеждениями, к которым пришел Батеньков в результате «духовного перелома», пережитого им в период тюремного заключения в Алексеевском равелине.

После 1825 года Батеньков в своих письмах и автобиографических сочинениях выразил внутреннюю сложность зарождения новых политических и нравственных понятий; он задумывается над социальной и политической структурой общества; ищет и утверждает свой вариант сопряжения социального и нравственного. Осмысление судьбы России и места человека в творении становятся в понимании Батенькова равными вопросами, что привело к контрастному соединению в мировоззрении Батенькова двух, как будто взаимоисключающих друг друга, начал: социально-политического и религиозного.

Религиозность Батенькова - религиозность особого рода. Она являет собою единство (попытку синтеза) идеи вероучения православных христиан (путь «креста и воскресения» меняет всю природу человека) и масонского «Nosce te ipsum» (познай самого себя). Батеньков убежден, что, только пройдя путь страдания и искупления, путь духовного перерождения (от внутреннего самососредоточения и самопознания к откровению Божиему), можно постичь смысл жизни и «узреть» путь от «ветхого» человека к «новому».

С философскими размышлениями и опытами генетически связана у Батенькова в этот период жанровая природа его произведений.

Автобиографические сочинения Батенькова, созданные после 1825 года, можно условно определить как своего рода «воспоминания в воспоминаниях». В основе воспоминаний - идея о вечной связи поколений; роль исторической памяти осмысливается им в признании неразрывной «вечной связи» «всякой твари» и «всякой идеи» «в Божьем мире»1.

После 1825 года Батеньков погружен в глубины собственного сознания и пытается на основе самопознания осмыслить место и роль личности в истории России и истории мироздания; его автобиографические записки отразили этот сложный процесс духовных исканий. В некоторых произведениях декабристов акцент в формуле «личность в истории моего государства» смещен на осмысление роли «моей» личности в истории «моего» государства (записки И.Д. Якушкина, М.С. Лунина); в других - представлена на суд современников и потомков история своей судьбы, своих переживаний на основе своих воспоминаний о пережитых исторических событиях (записки А.В. Поджио). После 1825 года внутреннее, духовное саморазвитие рассматривается

1 РО ИРЛИ. Ф. 265. Оп. 2. № 133. Л 18.

Батеньковым на страницах автобиографических записок в соотнесенности с развитием историческим. Восприятие социального «потрясения» как призванного изменить весь ход бытия, все понятия и верования, обусловлено именно постепенно вырабатывавшейся способностью соотносить отдельные факты и события как индивидуальной, так и общественной жизни с универсальностью мироздания.

В 1840 - 50-е годы Батеньков понимает всю значимость назревающих перемен, предчувствует период дальнейших общественных катаклизмов и одновременно уповает на возможность построить некую социальную программу, которая вместила бы в себя социальные прозрения и, учитывая современные события, готовила бы заранее новые верования и обычаи.

Творчество Батенькова иллюстрирует общую тенденцию духовной жизни рубежа 1840 - 50-х гг. - углубленное внимание к неповторимому внутреннему «Я» отдельной личности, к творческой самореализации каждой личности, к реальной деятельности каждого индивидуума.

В автобиографической прозе Батенькова в качестве ведущего текстообразующего фактора, устанавливающего целостность и связность произведения, выступают сигналы припоминания. Они играют роль ключевых слов в произведении, приобретают смысловые приращения, служат объектом авторской рефлексии.

С опорой на поток воспоминаний связан новый принцип построения текста. Писатель обращается к прошлому в поисках новой жанровой формы; при этом жанр произведения зависит от отношения автора к фактическому материалу, положенному в основу повествования, от степени выраженности авторской позиции в тексте.

Творческая установка на подлинность, осознанная Батеньковым в качестве структурного принципа произведения, становится и неотъемлемой составляющей художественного мира автора, что оказывает влияние на жанровую природу произведений писателя, который отдает предпочтение неканонической прозе: запискам, дневнику, автобиографии, исповеди.

Автор биографический и автор художественный практически неразличимы. Эта близость объясняется тем, что писатель не просто ставит исповедальность на первое место, но руководствуется ею как главным идейным принципом в основе построения произведения.

Автобиографические сочинения Батенькова, созданные после 1825 года, имеют внутреннюю общность: они отражают эволюцию нравственно-эстетических взглядов писателя, отражают сосредоточенность автора на тех внутренних духовных переворотах, которые он пережил.

Внутренняя общность автобиографических сочинений позволяет говорить о циклизации батеньковской автобиографической прозы, которая после 1825 года становится характерным явлением прозы Батенькова, выступив предпосылкой для поисков новых жанровых образований.

Неповторимую, уникальную манеру выражения собственного мироощущения Батеньков создает на страницах «Данных. Повести собственной жизни».

Данные.» стали результатом нового взгляда Батенькова на природу художественного творчества: отдавая предпочтение описанию собственной жизни, он на первый план выносит самоанализ и его, в свою очередь, делает предметом познания.

Ценность самоанализа в процессе повествования заключается для Батенькова в возможности озарить прошлое собственного «я» «новым светом» человеческого и литературного опыта. Категория «Я» как стержень философско-эстетического сознания Батенькова формирует напряженное, подчас «нервическое» единство субъективного и объективного начал повествования, что формирует особую жанровую форму «Данных.», вбирающую в себя черты и повести, и автобиографии, и исповеди, но и одновременно отличающуюся от всего этого жанрового фона принципиальным своеобразием.

Своеобразие авторской позиции определяет структурную и пространственно-временную организацию текста. Время и пространство -особые: это одновременно время и пространство сознания и мысли Батенькова, конкретной бытовой реальности, и в тоже время, время и пространство космические, охватывающие существование человека в бесконечности. Стремление, способность к самоосознанию удерживает в сознании Батенькова видение собственной жизни как бесконечности, цельности и неразделимости субъективного и объективного «я».

В составе батеньковских автобиографических сочинений особую смысловую и формообразующую нагрузку несет на себе жанр видение. В составе батеньковских прозаических текстов жанровые признаки видения значительно изменяются по сравнению с текстами видений западноевропейского и русского средневековья. Однако главные черты жанра, его основополагающая идея сохраняются: силы ирреального мира открывают читателю истины, недоступные непосредственному человеческому познанию; открытие истины происходит посредством слова, которое избранник Божий - поэт-пророк, ясновидец, должен передать людям, рассказав о своем видении. Для Батенькова важен момент — раскрытие потаенного знания, в связи с чем воспоминания приобретают особую ценность не столько как источник информации о прошлом, сколько как процесс, максимально близкий к творческому. Последовательность фактов сменяется, таким образом, последовательностью воспоминаний-видений, ассоциативный, нелинейный, прерывистый характер которых все более учитывается в русской автобиографической прозе второй половины XIX века и особенно станет значимым для автобиографической прозы XX столетия.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Дмитриева, Юлия Владимировна, 2006 год

1. Батеньков Г.С. Данные. Повесть собственной жизни // Русский архив. 1881.Т. II.

2. Батеньков Г.С. Записки 1845 года // РО ИР ЛИ Ф. 265. Оп. 2. № 2950. 38 Л.

3. Батеньков Г.С. Записки о масонстве // Пыпин А.Н. Русское масонство. XVIII век и первая четверть XIX века. Пг., 1916.

4. Батеньков Г.С. Сочинения и письма: В 2 т. Иркутск, 1989. Т. I.

5. Батюшков К.Н. Сочинения: В 2 т. М., 1989. Т.П.

6. Басаргин Н.В. Записки. Красноярск, 1985.

7. Беляеев А.П. Воспоминания декабриста о пережитом и перечувствованном. 1805- 1850. Красноярск, 1990.

8. Бестужев H.A. Статьи и письма. М., 1933.

9. Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для своих потомков. М., 1986.

10. Ю.Бричанинов Д.А. (Игнатий). Плач мой // Святитель Игнатий Бричанинов.

11. Песнь под сенью креста. СПб., 2000. П.Винский Г.С. Мое время. СПб., 1914.

12. Воспоминания декабриста Александра Семеновича Ганглебова. М., 1888.

13. Волконский С.Г. Записки. Иркутск, 1987.

14. Греч Н.И. Записки о моей жизни: Дневники, воспоминания, письма. М., 1990.

15. Данилов М.В. Записки артиллерии майора Михаила Васильевича Данилова, написанные им самим в 1771 году. М., 1842.

16. Долгоруков И.М. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни. СПб., 1916.

17. Долгорукова Н.Б. Своеручные записки // Записки и воспоминания русских женщин XVIII первой половины XIX века. М., 1990.18.3аписки декабриста Д.И. Завалишина. СПб., 1906.

18. Карамзин Н.М. Избранные сочинения: В 2 т. М. Л., 1964. T.I.

19. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991.

20. Капнист-Скалон C.B. Воспоминания // Записки и воспоминания русских женщин XVIII первой половины XIX века. М., 1990.

21. Киреевский И.В. Сочинения. Пг., 1911.

22. Корнилович А.О. Записки из Алексеевского равелина. М., 2004.

23. Корф М.А. Дневник. Год 1843-й. М., 2004.

24. Кюхельбекер В.К. Избранные произведения: В 2 т. М. Л., 1967.

25. Лопухин И.В. Масонские труды. М., 1913. Вып. 1.

26. Лунин М.С. Письма из Сибири. Пг., 1923.

27. Мемуары декабристов. Под ред. М.В. Довнара-Запольского. Киев, 1906.

28. Мемуары декабристов. Под. ред. В. Пороха, В. Федорова. М., 1982.

29. Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986.

30. Оболенский Е.П. Письма // Исторический вестник. 1890. №1.

31. Поджио A.B. Записки. Письма. Иркутск, 1989.

32. Радищев А.Н. Полное собрание сочинений: В 2 т. М. Л., 1941. T. I.

33. Раевский В.Ф. Материалы о жизни и революционной деятельности: В 2 т. Иркутск, 1983.

34. Розен А.Е. Записки декабриста. СПб., 1870.

35. Руссо Ж.-Ж. Исповедь // Избр. сочинения: В 3 т. М., 1961. Т. 3.

36. Толстой Л.Н. Воспоминания // Собрание сочинений: В 20 т. М., 1964. Т. 14.

37. Трубецкой С.П. Сочинения. Письма. Иркутск, 1983.

38. Сперанский М.М. Проекты и записки. М. Л., 1961.

39. Сушков М. Российский Вертер. М., 1802.

40. Фонвизин М.А. Сочинения и письма: В 2 т. Иркутск, 1979. T. I.

41. Фонвизин Д.И. Сочинения: В 2 т. М.,1956. T. I.

42. Штейнгейль В.И. Сочинения и письма. Иркутск, 1985.

43. Исследовательская литература

44. Абрамова Т.В. Космизм в русской религиозной философии. М., 1994.

45. Аверкина Е.И. Рефлексия в освоении художественной культуры. Самара, 1994.

46. Аверинцев С.С. Плутарх и античная биография. М., 1973.

47. Азадовский М.К. Мемуары Бестужевых как исторический и литературный памятник // Вопоминания Бестужевых / Ред., вводные статьи и примеч. М.К. Азадовского и И.М. Троцкого М., 1931.

48. Азадовский М.К. Затерянные и утраченные произведения декабристов. Историко-библиографический обзор // Литературное наследство. М., 1954. Т. 59.

49. Азбука христианства: Словарь-справочник важнейших понятий и терминов христиан. Учения и обряды / Сост. А. Удовиченко; Под ред. А. Мартена. М., 1997.

50. Адрианова-Перетц В.П. Очерки поэтического стиля древней Руси. М. Л., 1947.

51. Александров Н.Д., Монин М.П. Антиномии «Исповеди»: (Об особенностях жанра литературной исповеди) // Литературное обозрение. 1993. №3/4.

52. Альтман Я.А. Психофизиологический анализ поэтического вдохновения. М., 1994.

53. Англо-русский словарь по психологии. М., 1998.

54. Анненкова Е.И. Гоголь и декабристы. Л., 1989.

55. Анненкова Е.И. Семантика «темницы» в мемуарах и поэзии декабристов // Духовные начала русского искусства и образования. Материалы IV Всероссийской конференции. Великий Новгород, 2004.

56. Антюхов A.B. Русская мемуарно-автобиографическая литература XVIII века. М.,1999.

57. Архипова A.B. Литературное дело декабристов. Л., 1988.

58. Архипова A.B., Базанов В.Г. Творчество В.Ф. Раевского // В.Ф. Раевский. М.-Л., 1967.

59. Базанов В.Г. О стихотворении «Одичалый» // Очерки декабристской литературы. М. Л., 1961.

60. Базанов В.Г. Очерки декабристской литературы. Публицистика. Проза. Критика. М., 1953.

61. Бартеньев Э.В. Тайна бытия человеческого. М., 1969.

62. Бассин Ф.В. Проблема «бессознательного» (О неосознаваемых формах высшей нервной деятельности). М., 1968.

63. Баткин Л.Н. Европейский человек наедине с самим собой. Очерки. М., 2000.

64. Бахтин М.М. Автор и герой. СПб., 2000.

65. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

66. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986.

67. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

68. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

69. Бахтин М.М. Эпос и роман. СПб., 2000.

70. Башляр Г. Вода и грезы: Опыт о воображении материи. М., 1998.

71. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года // Белинский В. Г. Полн. собр. сочинений в 13 т. М., 1956. Т. 10.

72. Бельчиков Н.Ф. Литературное источниковедение. М., 1983.

73. Беленький М.С. О мифологии и философии библии. М., 1977.

74. Бельчиков Н.Ф. Некоторые вопросы работы с документами и мемуарами о писателях: (О научной экспертизе источников) // О художественно-документальной литературе. Иваново, 1979.

75. Бердяев H.A. Самопознание. М.,1991.

76. Берков П.Н. Основы изучения русского просветительства // Проблемы русского Просвещения в литературе XVIII века. М. Л., 1961.

77. Библейская цитата: Словарь справочник. М., 1999.

78. Билинкис М.Я. Русская проза XVIII века. Документальные жанры. Повесть. Роман. СПб., 1995.

79. Битянова Н.Р. Проблема саморазвития личности в психологии. М., 1998.

80. Благой Д.Д. Поэзия декабристской каторги // Одоевский А. И. Полное собрание сочинений и писем. М. Д., 1934.

81. Богданов К.А. Очерки по антропологии молчания. Homo Tacens/ СПб., 1998.

82. Богославский М.М. Историография, мемуаристика, эпистолярия. М., 1987.

83. Бородавкин А.П., Шатрова Г.П. Декабрист Г.С. Батеньков. Томск, 1960.

84. Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина. Очерки. М., 1974.

85. Булгаков С.Н. О чудесах евангельских / Под ред. Игнатия (Крешкина), игум. М., 1994.

86. Булгаков С.Н. Православие. М., 2003.

87. Бушканец Е.Г. Комплекс мемуаров о писателе как источник изучения его жизни и творчества (на материале воспоминаний о А. П. Чехове) // Вопросы источниковедения русской литературы второй половины XIX века. Казань, 1983.

88. Вайнштейн О.Б. Индивидуальный стиль в романтической поэтике // Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994.

89. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989.

90. Виноградов В.В. Избранные труды: Язык и стиль русских писателей. От Карамзина до Гоголя. М., 1990.

91. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М., 1976.

92. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971.

93. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М., 1991.

94. Винокур Г.О. Биография и культура. М., 1927.

95. Вокова В.М. Эпоха тайных обществ: Русские общественные образования первой трети XIX века. М., 2003.

96. Волк С.С. Исторические взгляды декабристов. М. Л., 1958.

97. Галич А.И. История философских систем. СПб., 1818. Т. I.

98. Герасимов Ю.В., Думин С. В. Декабрист Александр Николаевич Муравьев //Муравьев А.Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986.

99. Герхард Вер. Карл Гюстав Юнг сам свидетельствующий о себе и своей жизни. Челябинск, 1998.

100. Гинзбург Л.Я. «Былое и думы» А.И. Герцена. М., 1957.

101. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. М., 1979.

102. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1977.

103. Гиршман М.М. Литературное произведение: Теория и практика анализа. М., 1991.

104. Гордин А.Я. События и люди 14 декабря: Хроника. М., 1985.

105. Грибанов А.Б. Заметки о жанре видений на Западе и Востоке // Восток -Запад. Исследования. 1889.

106. Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957.

107. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М., 1965.

108. ГумбольтВ. Язык и философия культуры. М., 1985.

109. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., 1989.

110. Гюбиева Г.Е. Этапы развития русской мемуарно-автобиографической литературы XVIII века: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1969.

111. Довнар-Запольский М.В. Тайное общество декабристов. Исторический очерк, написанный на основе следственного дела. М., 1906.

112. Дильтей В. Сочинения. Б/м. 2004.

113. Дмитровская М.А. Философия памяти // Концептуальный анализ: методы, результаты, перспективы. М., 1990.

114. Драгомирецкая Н.В. Автор и герой в русской литературе 19-20 вв. М., 1989.

115. Долгова Е.В. Два взгляда на «Северный Афон» (А.Н. Муравьев и Н.С. Лесков) // Христианство и русская литература. СПб., 2002. Сб. 4.

116. Дьяченко Григорий (Протоирей). Полный церковно-славянский словарь: (С внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений). М., 1993.

117. Евдокимова О.В. Проблема достоверности в русской литературе 1890-х гг. Л., 1983.

118. Евдокимова O.B. «Прошедшее время домашним образом» (Семейные хроники в русской мемуарной литературе) // Литература и история. СПб., 1992.

119. Егоров О.Г. Дневники русских писателей XIX века. М., 2002.

120. Егоров О.Г. Русский литературный дневник XIX века. М., 2003.

121. Елизаветина Г.Г. «Былое и думы» Герцена и русская мемуаристика. М., 1984.

122. Елизаветина Г.Г. Последняя грань в области романа. // Вопросы литературы. 1982. № 10.

123. Елизаветина Г.Г. Русская мемуарно-автобиографическая литература XVIII века и А. И. Герцен // Известия АН СССР. Сер. Лит. И яз. 1967. №1.

124. Елизаветина Г.Г. Становление жанров автобиографии и мемуаров // Русский и западно-европейский классицизм. Проза. М., 1982.

125. Еремин И.П. Литература Древней Руси. М. Л., 1966.

126. Жирмунский В.М. «Российский Вертер» М. Сушкова //Сб. ст. к сорокалетию ученой деятельности академика A.C. Орлова. Л., 1934.

127. Жирмунский В.М. Теория литературы. Л., 1977.

128. Западный В.А. Следственное дело Г.С. Батенькова // Вестник Московского ун-та. 1984. Сер. 8. № 4.

129. Затонский Д.В. Сцепление жанров (место автобиографии, мемуаров, дневников в становлении современного романа) // Жанровое своеобразие современной прозы Запада. Киев, 1989.

130. Зверев В.М. Декабристы и философские искания в России первой четверти XIX в. (Некоторые аспекты изучения) // Декабристы и русская культура. Л., 1975.

131. Зейгарник Б.В. Теория личности в зарубежной психологии. М., 1982.

132. Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. М., 1992.

133. Зигмунд Ф. Сочинения. М., 2004.91.3возников A.A. Гуманизм и христианство в русской литературе XIX века. Минск, 2001.

134. Иванова Е.Ф. Об особенностях мнемонических и познавательных действий//Вестник Харьковского ун-та. Харьков. 1988. №320.

135. Илюшин A.A. Поэзия декабриста Г.С. Батенькова. М., 1978.

136. История русской общественной мысли: В 3 т. М., 1997.

137. Кант И. Критика свободного суждения // Собр. сочинений: В 8 т. М., 1994. Т.З.

138. Карцов В.Г. Декабрист Г.С. Батеньков. Новосибирск, 1965.

139. Касаткина В.Н. Поэзия гражданского подвига. Литературная деятельность декабристов. М., 1987.

140. Кибальник С.А. Художественная философия Пушкина. СПб., 1998.

141. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М„ 1871.

142. Кожевникова H.A. Типы повествования в русской литературе XIX-XX веков. М., 1994.

143. Колесникова B.C. Гонимые и неизгнанные: Судьба декабристов братьев Бобрищевых-Пушкиных. М., 2002.

144. Колесникова Л.А. Народническая мемуаристика (По материалам ис-точникового комплекса журнала «Каторга и ссылка»). Нижний Новгород, 1999.

145. Кон И.С. В поисках себя. М, 1984.

146. Коппер Дж. Мистик среди схоластов: А. Белый и средневековый мистицизм. // Лит. Обозрение. 1998. №2.

147. Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972.

148. Коровин В.И. Русская поэзия XIX века. М., 1982.

149. Королева H.B. В.К. Кюхельбекер // Кюхельбекер В.К. Избранные произведения: В 2 т. М. Л., 1967. T.I.

150. Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма: Эстетические и художественные искания. СПб., 1994.

151. Краткая литературная энциклопедия. В 8 т. М., 1962.

152. Лазарев Ф.В. Познание. Творчество. Культура. М., 1978.

153. Лазарчук P.M. Дружеское письмо второй половины XVIII века как явление литературы. Л., 1972.

154. Левкович Я.Л. Автобиографическая проза и письма Пушкина. Л., 1988.

155. LejeuneP. Le pacte autobiographique. Paris, 1975.

156. Лейтон Лорен Дж. Эзотерическая традиция в русской романтической литературе: Декабризм и масонство. СПб., 1995.

157. Ленобль Г.М. Писатель и его работа. Вопросы психологии творчества и художественного мастерства. М., 1956.

158. Лихачев Д.С. Великий путь: Становление русской литературы. XI-XVII вв. М., 1987.

159. Лихачев Д.С. Житие протопопа Аввакума // Лихачев Д.С. Великое наследие. М., 1975.

160. Лихачев Д.С. Литература реальность - литература. Л., 1984.

161. Лихачев Д.С. Русская культура. М., 2000.

162. Лихачев Д.С. Очерки по философии художественного творчества. СПб., 1999.

163. Лихачев Д.С. Юмор Аввакума // Лихачев Д.С., Панченко А. М. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

164. Ложкова Т.А. Система жанров в лирике декабристов. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. докт. филол. наук. Екатеринбург, 2006.

165. Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни (Бытовое поведение как историко-психологическая категория) // Литературное наследие декабристов. Л., 1975.

166. Лучшев А.И. Декабрист Г. С. Батеньков // Русский архив. 1986. Кн. 2.

167. Манн Ю.В. Мемуары как документ // Диалектика художественного образа. М., 1987.

168. Макарова Т.А. О жанрах мемуарной литературы. // Вопросы советской, русской и зарубежной игры. Учен. зап. Горьковского пединститута. Горький, 1967.

169. Марасинова E.H. Русский дворянин второй половины XVIII века (социопсихология личности) // Вестник Московского университета. Сер. 8, История. 1991. № 1.

170. Медарич М. Автобиография / автобиографизм // Автоинтерпретация. Сб. статей. СПб., 1998.

171. Мейлах Б.С. «Тюремная песнь» Г.С. Батенькова поэма мужества и любви к Родине // Декабристы и русская культура. М., 1975.

172. Мень А. (протоирей) Прости нас грешных: Слово перед исповедью. М., 2004.

173. Мень А. История религии: В поисках пути, истины и жизни. В 7-ми тт. М, 1992. T.IV.

174. Минаева Н.В. Политические идеи Сперанского, Карамзина и Пестеля. М., 1983.

175. Модзалевский Б.Л. Декабрист Г.С. Батеньков. Новые данные для биографии // Русский исторический журнал. 1918. Кн. 5.

176. Мокагоненко Г.П. Гоголь и Пушкин. Л., 1985.

177. Моторин A.B. Духовные направления в русской словесности первой половины XIX века. Новгород, 1998.

178. Неклюдов С.Ю. Ночной гость // Живая старина. 1996.№ 1.

179. Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955. T.I.

180. Никифор (архим.). Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия. М., 2000.

181. Никифорова О.И. Исследование по психологии художественного творчества. М, 1972.

182. Образ повествователя в жанре видений литературы Древней Руси // Уч. зап. МГПИ им. В.И. Ленина. М., 1967. № 256.

183. Ореус И.И. Гавриил Степанович Батеньков: Историко-биографический очерк // Русская старина. 1889. №8.

184. Орехова П.А. Образ автора и поэтика жанра. М., 1993.

185. Орлов П.А. Русский сентиментализм. М., 1977.

186. Осипов А.Н. Библиография фантастики: Опыт историко-аналитической и методико-теоретической характеристики. М., 1990.

187. Осоцкий В. Дневник как правда (как жанр) // Вопросы литературы. 1993. Вып. V.

188. Панченко A.A. Автобиография культурного героя «Похождения» и «Страды» Кондратия Селиванова) // Пограничное сознание. СПб., 1999.

189. Пекарский П.П. Русские мемуары XVIII века // Современник. 1855. № 4, 5, 8.

190. Печерин B.C. Замогильные записки (Apologia pro vita mea) // Русское общество 30-х годов XIX в. Люди и идеи. Мемуары современников. М., 1989.

191. Подосинов A.B. Символы четырех евангелистов: Их происхождение и значение. М., 2000.

192. Проблема жанра в литературе Средневековья: Вып. 1. М., 1994.

193. Прокофьев Н.И. Видения как жанр в древнерусской литературе // Вопросы стиля художественной литературы. М., 1964.

194. Пульхритудова Е.М. Литературная теория декабристского романтизма в 30-е годы XIX века // Проблемы романтизма. Сб. статей. М., 1967.

195. Пыпин А.Н. Масонские воспоминания Г.С. Батенькова // Русское масонство. Пг., 1916.

196. Пыпин А.Н. Религиозное движение при Александре I. СПб., 2000.

197. Ранчин A.M. Автопортрет славянина. М., 1999.

198. Рапацкая Л.А. Русская художественная культура. M., 1998.

199. Рижский М.И. Библейские пророки и библейские пророчества. М., 1987.

200. Робинсон А.Н. Историко-литературные проблемы в изучении творчества Аввакума и Епифания // Жизнеописания Аввакума и Епифания. Исследования и тексты. М.,1963.

201. Риккер П.К. О человеческом в человеке. M., 1991.

202. Ронинсон O.A. Г.С. Батеньков. Учение о слове // Ученые записки Тартуского университета. Тарту, 1990.

203. Рыбаков Б.А. Из истории культуры Древней Руси. Исследования и заметки. М., 1984.

204. Русские святые: 1000 лет русской святости / Жития собрала монахиня Таисия. СПб., 2000.

205. Сахаров В.И. Иероглифы вольных каменщиков // Масонство и русская литература XVIII начала XIX века. М., 2000

206. Свеницкая И.С. Тайные писания первых христиан. М., 1981.

207. Семенова A.B. Временное революционное правительство в планах декабристов. М., 1982.

208. Сержантов В.Ф. Человек как предмет философского и естественнонаучного познания. Л., 1980.

209. Серова М.И. Феномен декабристской политической культуры в контексте Российской истории XIX в. М., 2002.

210. Слабожан И.И. С.И. Муравьев-Апостол. JL, 1967.

211. Смирнов И.П. Психодиахронологияя: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1994.

212. Снытко Т.Г. Г.С. Батеньков-литератор // Литературное наследство. М., 1956. Т. 60. Кн. I.

213. Стенник Ю.В. Православие и масонство в России XVIII века (к постановке проблемы) // Русская литература. 1995. № 1.

214. Страхов И.В. Психология литературного творчества. Воронеж, 1998.

215. Тамарченко Н.Д. Литературоведческие термины (материалы к словарю). Коломна, 1997.

216. Тамарченко Н.Д. Типология реалистического романа. Красноярск, 1988;

217. Тамарченко Н.Д. Теория литературных родов и жанров. Эпика. Тверь, 2001;

218. Тамарченко Н.Д. Русский классический роман XIX века. Проблемы поэтики и типологии жанров. Эпика. Тверь, 2001.

219. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII первой половины XIX вв. М., 1991.

220. Тарушвили Л.И. Тектоника визуального образа в поэзии античности и христианской Европы: К вопросу о культурно-исторических предпосылках ордерного зодчества. М.,1998.

221. Теория литературы в двух томах. Под ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2002.

222. Тодоров Цветан. Введение в фантастическую литературу. М., 1999.

223. Толстая С.М. Признаковое пространство культуры. М., 2002.

224. Толстая С.М. Рассказы о посещении «того света» в славянской фольклорной традиции и их отношение к книжному жанру «видений» // JEWS and SLAVS. Volum 10 / Semiotic of Pilgrimage. Yorusalem, 2003.43-54.

225. Топоров В.Н.Об индивидуальных образах пространства: феномен Ба-тенькова//Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995.

226. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996.

227. Тынянов Ю.Н. В.К. Кюхельбекер // Кюхельбекер В.К. Лирика и поэмы. Л., 1939.

228. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1979.

229. Тукалевский В.И. Искания русских масонов. Спб., 1911.

230. Уваров М.С. Архетиктоника исповедального слова. СПб., 1998.

231. Уеллек Р. Уоррен О. Теория литературы. М., 1978.

232. Урбан A.A. Фантастика и наш мир. Л., 1972.

233. Федоров В.А. Декабристы и их время. М., 1992.

234. Федоров П.Ф. Романтический художественный мир: пространство и время. Рига, 1988.

235. Федосеева Е.П. Г.С. Батеньков (опыт биографии). Дис. на соиск. уч. ст. к.ф.н. М., 1947.

236. Фризман Л.Г. Декабристы и русская литература. М., 1988.

237. Фризман Л.Г. Декабристы: Эстетика и критика. М., 1991.

238. Христианство: Энциклопедический словарь: В 3 т. / Под ред. С.С. Аверинцева, А.Н. Мешкова, Ю.Н. Попова. М., 1995.

239. Хубач В. Биография и автобиография: проблемы источника и изложения. М., 1970.

240. Художественно-документальные жанры. Вопросы теории и истории. Тезисы докладов на межвузовской научной конференции Иваново, 1970 г.

241. Цвейг Г.М. Развитие жанров художественно-документальной литературы. // Художественно-документальные жанры. Иваново, 1970.

242. Цейтлин А.Г. Труд писателя. Вопросы психологии творчества, культуры и техники писательского труда. М., 1968.

243. Чернов С.Н. Г.С. Батеньков и его автобиографические припоминания // Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х гг. М., 1933 . Т. 2.

244. Чекунова А.Е. Русское мемуарное наследие второй половины XVII -XVIII вв. Опыт источниковедческого анализа. М., 1995.

245. Чечулин Н.Д. Мемуары, их значение и место в ряду исторических источников. СПб., 1891.

246. Шеллинг Ф. Сочинения: В 2 т. М., 1987.

247. Щеголев П.Е. Декабристы. М. Л., 1926.

248. Эйдельман Н.Я. Апостол Сергей. М., 1975.

249. Эйдельман Н.Я. М.С. Лунин и его сибирские сочинения // Лунин М. С. Письма из Сибири. СПб., 1988.

250. Эйдельман Н.Я. Удивительное поколение. Декабристы: Лица и судьбы. СПб., 2001.

251. Эйхенбаум Б.М. О прозе, о поэзии. Сб. ст. Л., 1986.

252. Эткинд Е. Г. Внутренний человек и внешняя речь: Очерки. Психопоэтика русской литературы 18-19 вв. М., 2002.

253. Юнг К. Г. Воспоминания, сновидения, размышления. М., 1998.

254. Юнг К. Г. Психология бессознательного. М., 1998.

255. Якобсон П.М. Психология художественного творчества. М., 1971.

256. Янушкевич A.C. Этапы и проблемы творческой эволюции В.А. Жуковского. Томск, 1985.

257. Ярхо Б.И. Средневековые латинские видения // Восток-Запад. Исследования. 1989 .