Авторская модальность как организующая категория художественного повествования: На материале сборника рассказов В. Набокова "Весна в Фиальте" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Зорина, Екатерина Сергеевна

• Зорина, Екатерина Сергеевна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Зорина, Екатерина Сергеевна

§ 1 Особенности модернистской модели нарратива Набокова

§ 2 Изучение нарратива в аспекте коммуникативной грамматики

2.1 Понятие модальности говорящего субъекта в художественном 31 повествовании

2.2 Формирование субъектной перспективы высказывания

2.3 Реализация авторского замысла

§ 3 «Чужая речь» в художественном повествовании

3.1 История изучения способов передачи «чужой речи» в 54 лингвистической науке

3.2 Прямая речь и косвенная речь

3.3 Проблема несобственно-прямой речи

Выводы к Главе I

Глава П «Чужая речь» в рассказах В. Набокова

§ 1 Прямая и косвенная речь в рассказах В. Набокова

1.1 Структурно-грамматический анализ конструкций с прямой речью

1.2 Функционально-семантический анализ прямой и косвенной речи

§ 2 Несобственно-прямая речь в рассказах В. Набокова ф 2.1 Способы формирования несобственно-прямой речи

2.1.1 Смена речевой манеры

2.1.2 Смена субъектных планов

2.1.3 Смена идеологической позиции

2.2 Функционально-семантический анализ несобственно-прямой речи

Выводы к Главе II

Глава III Особенности организации текстов рассказов на сверхфразовом уровне

§ 1 «Способы» авторского присутствия в текстах рассказов

§ 2 Формирование субъектной многоплановости повествования в рассказах, посвященных разных темам

2.1 Тема любви: «Весна в Фиальте», «Крут», «Адмиралтейская игла»

2.2 Тема творчества: «Тяжелый дым», «Памяти Л.И. Шигаева», «Набор», «Василий Шишков», «Уста к устам»

2.3 Тема тирании: «Королек», «Лик», «Истребление тиранов», «Облако, озеро, башня»

Выводы к Главе Ш

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Авторская модальность как организующая категория художественного повествования: На материале сборника рассказов В. Набокова "Весна в Фиальте"»

Актуальность данной работы заключается в проведении анализа художественного текста в аспекте авторской модальности, то есть той категории, которая объединяет текст как лексико-грамматическую структуру и как художественное произведение с эстетической направленностью на реципиента. Также актуальность работы определяется недостаточной исследованностью приема HHP на материале текстов, традиционно относимых к «сложным» текстам.

Теоретическая значимость диссертации состоит в подробном рассмотрении способов передачи «чужой речи»; описании позиций изучения нарратива в аспекте его субъектной организации; систематизации теоретических основ для изучения конкретного текста и описании художественного текста с позиций, представляющихся наиболее значимыми и убедительными. Теоретическая значимость работы также состоит в исследовании текстов, относимых наряду с текстами модернизма и постмодернизма к нелинейному типу прозы.

Научная новизна работы состоит в следующем: 1. В работе ведется описание художественного повествования с точки зрения субъектной организации с учетом точки зрения воспринимающего сознания, то есть сознания читателя, что позволяет раскрыть авторский замысел произведения.

2. Категория авторской модальности рассматривается как категория, организующая субъектную перспективу конкретного высказывания, включая «чужую речь», и, следовательно, всего текста.

3. Подобный подход к исследованию нарратива может быть применен при изучении текстов со сложной организацией субъектной структуры повествования, что особенно актуально для изучения текстов XX века.

Объектом исследования в данной работе является текст как целостная речевая структура и категория модальности. Предметом исследования в данной работе являются способы передачи «чужой речи» в аспекте AM. Чужая речь представлена в исследуемом материале прямой, косвенной и несобственно-прямой речью. Здесь актуальными становятся такие термины, как: «субъектный (модальный) план» и «голос» автора, повествователя или персонажа. «Субъектный план» можно определить как совокупность всех проявлений точки зрения того или иного участника акта художественной коммуникации данного произведения. «Голос» одного из участников художественной коммуникации - речевое проявление точки зрения.

Названные способы передачи чужой речи различаются тем, как синтаксически организован авторский план — существует ли он отдельно или слит с планом чужой речи, и тем, как этот план формально соотнесен с чужой речью — подчиняет ее себе или нет. Если авторский план существует отдельно от плана чужой речи и синтаксически с ней не связан, то имеет место прямая речь. Если авторский план не существует отдельно от плана чужой речи, а слит с ним, имеет место несобственно-прямая речь (Грамматика 80: 486). Исходя из формального определения данных двух способов передачи чужой речи, можно сделать вывод, что ПР не предполагает участия голоса автора, а НПР допускает участие голоса автора.

Для исследования ПР, КР и Hi IP в структурно-грамматическом и семантико-синтаксическом аспектах необходимо выделить синтаксические конструкции с ПР, КР и НПР в текстах рассказов. Здесь возникает проблема определения минимального необходимого для презентации и адекватного понимания контекста. В большинстве исследований конструкции с ПР и НПР выделялись в составе сложного синтаксического целого (ССЦ). ССЦ стало предметом широкого изучения в 60-70 годы 20-го века. Особенно надо отметить работы Г.Я. Солганика, например: «Синтаксическая стилистика (Сложное синтаксическое целое)» (Солганик 1973). ССЦ определялось как отрезок речи в форме последовательности двух и более самостоятельных предложений, объединенных общностью темы в смысловые блоки. Считалось также, что понятие ССЦ позволяет восстановить недостающие звенья при переходе от синтаксиса предложения к синтаксису целого текста (Шевякова 1990: 435). Вопросом выделения единств больше предложения в тексте занимались: Г.А. Золотова (Золотова 1954), И.А. Фигуровский (Фигуровский 1961), Н.И. Серкова (Серкова 1968), Б.А. Маслов (Маслов 1975), О.В. Рудакова (Рудакова 1975), Н.Д. Бурвикова (Бурвикова 1979), И.П. Распопов (Распопов 1981), В.П. Лунева (Лунева 1982) и многие другие. И.П. Распопов пишет, что четкого определения ССЦ нет, и предложить его, по-видимому, очень непросто. Каждый раз ССЦ -это самостоятельная часть отдельного текста. Очевидно, что каждый раз при членении текста на ССЦ большую роль играет субъективное мнение или даже ощущение исследователя, не говоря уже об общей информированности о данном тексте. Возникает также вопрос о совпадении/несовпадении границ ССЦ и объективно данных исследователю границ абзаца.

В лингвистике нарратива ССЦ рассматривается как одна из единиц текстообразования, характеризующаяся поликоммуникативностью, так как ССЦ состоит из нескольких формально самостоятельных высказываний; и монотематичностью, то есть «несколько об одном». «ССЦ - строевая единица текста, представляющая собой группу высказываний, объединенных вокруг единого смыслового центра» (Дымарский 1999: 103). Единицы текстообразования обеспечивают нелинейную организацию текста. Нелинейная или сверхфразовая организация текста является звеном-посредником, который связывает в единое целое авторский замысел и его языковое воплощение (Дымарский 1999: 187). Данные отношения можно представить как трехуровневую иерархию. На верхнем уровне находится авторский замысел. Второй уровень иерархии - материал и идея. Третий уровень представляет собой пучок мотивов, который подчинен идее на предыдущем уровне. Здесь складывается композиция произведения.

На этом этапе также решается вопрос о субъектно-объектной организации текста, то есть о соотнесенности категорий повествователя, персонажей и автора или его представителя (Дымарский 1999: 188). Важным также является построение субъектной перспективы высказывания как основы перемещения точки зрения в повествовании.

Система исследования, предлагаемая М.Я. Дымарским, является полностью оправданной при обращении к текстам XX века, относящимся к нелинейному типу прозы. Однако вопрос о практической стороне остается открытым. И.Т. Попова-Велева говорит, что определить отрезок текста с Hi IP можно как высказывание, СФЕ или дискурс. По мнению исследовательницы, точно подходит термин «высказывание», но во многих случаях отрывок с Hi IP представляет собой совокупность высказываний, развивающих одну тему. Следовательно, можно определить, как СФЕ. Но СФЕ - это монотематичная совокупность высказываний любой протяженности, то есть границы неопределенны. Дискурс же предполагает учет экстралингвистических, прагматических факторов, в чем нет нужды в строго лингвистическом плане. В итоге своих рассуждений И.Т. Попова-Велева останавливается на термине «фрагмент текста с НИР» (Попова-Велева 1993). Точно также определяет минимальный необходимый контекст и Г.А. Золотова (Золотова 1979).

Думается, что в терминологическом плане стоит остановиться на термине «фрагмент текста», однако это не означает отрицания предлагаемой М.Я. Дымарским методики исследования нелинейно-организованного текста.

Итак, в данной работе анализу подвергаются фрагменты текста с ПР, КР и НИР, которые представляют собой минимальные необходимые для адекватного понимания и анализа отрезки текста. Определение фрагментов, в качестве единиц исследования, находится в соответствии с общим принципом анализа художественного повествования в данной работе: анализ текста как единого целого, какие-либо элементы в котором выделяются только с целью установления связности и глубинной взаимообусловленности между ними.

Изучение линейно расположенных элементов текста (ПР, КР и НИР) в соответствии с законом «противоречия между линейной расположенностью элементов текста и его синтаксической и смысловой структурой» (Откупщикова 1987), в аспекте AM, приводит к пониманию художественного смысла всего произведения, что оправдывает целесообразность привлечения каждый раз необходимого контекста.

Цель данной работы:

Определить роль категории AM в формировании и реализации авторского замысла рассказов Набокова и доказать возможность корректного описания субъектной организации повествования, являющейся основой для понимания авторского замысла произведений со сложной организацией структуры повествования и нелинейным характером формирования смыслов.

Задачами работы являются: Опираясь на научную литературу,

- описать комплекс проблем, связанных с категорией модальности в художественном повествовании; дать определение категории авторской модальности

- описать комплекс вопросов, связанных с изучением «чужой речи» в нарративе; дать определение конструкциям с «чужой речью».

В ходе анализа текстов рассказов Набокова:

- описать грамматические особенности строения конструкций с «чужой речью».

- выявить функционально-семантическое своеобразие конструкций с «чужой речью» в аспекте AM.

- проследить реализацию авторского замысла и формирование смысла произведения через описание особенностей формирования и сочетания субъектных сфер.

- проследить особенности построения субъектных сфер и их взаимодействия в рассказах, посвященных разным темам.

Материалом для исследования послужили рассказы Владимира Набокова из сборника рассказов 30-х годов «Весна в Фиальте». Выбор материала объясняется несколькими причинами. Во-первых, тексты Набокова традиционно относят к так называемым «сложным» для понимания текстам, что связано с художественным своеобразием авторского стиля. Огромный интерес для филологов представляет способ и характер презентации художественной реальности читателю в исследуемых произведениях. Определить и описать то, что скрывается за словом «сложность», является задачей лингвистических и литературоведческих исследований.

Во-вторых, необходимым условием для возникновения НИР является стиль повествовательный, нарратив (Ковтунова 1953: 20). Рассказы Набокова представляют собой пример художественного повествования. НПР как стилистический прием широко распространилась в языке литературы 20-го века. Рассказы Набокова представляют собой прекрасный пример для исследования литературы XX века.

При анализе рассказы сборника рассматриваются по тематическим группам:

1. Тема любви - рассказы: «Весна в Фиалте», «Круг», «Адмиралтейская игла»

2. Тема творчества - рассказы: «Тяжелый дым», «Набор», «Памяти Л.И. Шигаева», «Василий Шишков», «Уста к устам»

3. Тема тирании или, как определил ее Андрей Битов, - "тема хама и насилия" (Битов 1990: 11)- рассказы: «Королек», «Посещение музея», «Лик», «Истребление тиранов», «Облако, озеро, башня».

Подобное разделение представляется целесообразным хотя бы потому, что даже при первом прочтении очевидна смена тональности повествования в рассказах, посвященных разным темам. Анализ позволяет проследить реализацию замысла автора произведений, посвященных разным темам, и, следовательно, призванных по-разному воздействовать на реципиента.

Необходимо сказать, что творчество Набокова рассматривается в данной работе как творчество писателя-модерниста, так как это во многом определяет характер произведений Набокова. Подробно особенности модернистского нарратива будут рассмотрены в первой главе данного сочинения, поскольку вопрос требует особенного внимания как предопределяющий во многом принципы исследования материала.

Однако стоит сразу отметить, что основной чертой модернистского нарратива является «полифония» или многоголосие. Термин и проблема полифонии были впервые поставлены М.М. Бахтиным (Бахтин 1972, 1979). С этим связана и другая не менее важная особенность модернистского нарратива - в модернистском нарративе гарантом связности текста выступает читатель, то есть читатель выступает как соавтор текста и вступает в диалог с автором, повествователем и героями.

Исследование подобного материала как лингвистическое исследование художественного текста позволит сделать некоторые выводы о текстообразовании в литературе модернизма.

Сбор материала осуществлялся методом сплошной выборки.

Здесь стоит сказать, что «сложность» материала требует соответствующего подхода и методов исследования. Совершенно очевидно, что интуитивного читательского понимания таящейся глубины смыслов недостаточно для научного описания. Можно сказать, что развитие исследующей науки происходит в тесной связи с осознанием сложности структуры и «использованием» языка авторами. Реальные факты рождают и методы, и терминологический аппарат изучения.

Методом анализа материала является стилистический анализ как выявление функций стилистических средств, поскольку подобный анализ позволяет сделать вывод о стилистических особенностях индивидуального, то есть авторского стиля (Тарланов 1995: 107).

При обращении к тексту реализуется лингвоцентрический подход, то есть анализ функционирования в тексте языковых единиц. Общий метод работы с материалом описательно-аналитический, то есть «наблюдение над организацией языковых элементов в одно художественное целое» (Студнева 1983: 31). Анализ материала ведется с особой точки зрения, а именно в аспекте AM, что оправдано как особенностями стиля произведений, так и особенностями исследуемых синтаксических конструкций и что является гарантом изучения художественного произведения как единого целого, реализующего авторский замысел.

Здесь реализуются два подхода при исследовании текста: текстоцентрический, как наблюдение над структурой целого текста; и когнитивный подход, то есть учет внетекстового контекста как источника подтекстовых, скрытых значений.

В данной работе затрагиваются как литературоведческие, так и лингвистические вопросы. Литературоведческие проблемы связаны с изучением творчества Владимира Набокова. Лингвистическая сторона работы охватывает целый ряд проблем: синтаксические, связанные с ними стилистические и особый комплекс проблем, связанный с исследованием AM в художественном произведении.

Практическая значимость работы заключается в том, данное исследование может послужить примером комплексного анализа текстов одного автора, который предполагает учет выводов литературоведческих исследований при собственно лингвистическом анализе. Выводы, сделанные в работе о НПР как способе передачи «чужой» речи, могут быть полезны для исследований в области синтаксиса и теории текстообразования.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Зорина, Екатерина Сергеевна

Выводы к Главе Ш

На основе анализа способов передачи «чужой речи» и формирования субъектной многоплановости можно описать особенности построения субъектной перспективы в рассказах Набокова, которые определяют «композиционно-регистровую позицию говорящего» (Термин из Золотова,.1998: 414):

1. Субъектные зоны S3 авторизатора, который появляется в основном повествовании, и S4 я-говорящего сближаются.

2. При этом автор сохраняет внешнюю позицию. Он является носителем оценок из сферы модуса, причем не только в высказываниях генеритивного регистра. Особые способы введения важных, с точки зрения всего творчества, тем и выражение иронии также являются указанием на внешнюю позицию автора.

3. Субъектная перспектива текста предполагает активное участие читателя S5.

4. Субъект базовой модели S1 не всегда сразу явлен в тексте. Деятельность говорящего S4 является единственным действием (состоянием, качеством). Содержанием является сам акт творчества. Из этого следует сделать еще один вывод:

5. За субъектом S4 стоит, в одних случаях, представитель автора (рассказчик или повествователь), в других - это автор-творец.

Субъектная перспектива модернистской модели нарратива Набокова организуется постепенным слиянием субъектных зон S диктума и S модуса. Появление голоса автора-творца субъектной зоны S4 разрушает каноническую ситуацию нарратива: процесс творения и даже рефлексии над актом творчества представлен как повествование диктума.

Подробнее стоит остановиться на пунктах 4. и 5. М.Я. Дымарский, исследуя вторичную дискурсивность набоковской модели нарратива, говорит о «расщеплении» экзегетического повествователя на двух субъектов речи: на нарративного (Автор-1) и дискурсивного (Автор-2) повествователей. Это происходит, когда текст произведения утрачивает черты просто текста, приобретая специфические признаки дискурса (вторичная дискурсивность текста). Процесс творения становится главным содержанием произведения. Дискурсивный повествователь превращает в предмет повествования свой собственный нарративный акт (Дымарский 2001а: 285-286). «Расщепление экзегетического повествователя влечет за собой еще одно усложнение. Ни одного из его «потомков» нельзя отождествить с именем физического лица на обложке, так как результат в обоих случаях будет неполным. Поэтому возникает Автор-3 - категория, которая, с одной стороны, соотнесена с именем физического лица, с другой - интегрирует Автора-1 и Автора-2» (Дымарский 2001а: 286). Одна ситуация оказывается представленной в «сосуществующих резко различных модальных освещениях» (Дымарский 2001а: 291). За каждым «модальным освещением» стоит тот или иной субъект речи, то есть меняется фокус изображения, происходит смена субъектных фокусировок.

Представитель автора», который появляется к конце рассказа «Набор» и в начале рассказа «Облако, озеро, башня», для Набокова это категория, которая соотнесена и с именем на обложке, и со всеми субъектами повествования в тексте произведения. Только он является в полном смысле представителем автора в произведениях Набокова. «И «нарративный» и дискурсивный повествователи, и Автор — одно лицо, меняющее маски; и так же, как меняются маски, меняется характер сообщения (текста) и самоидентификация читателя» (Дымарский 2001а: 289). «Один из главных источников мерцающей неопределенности художественного мира Набокова является роль, отведенная в нем повествователям и их голосам» (Конном 1993: 445).

Следует сказать, что в концепции М.Я. Дымарского дискурсивизация текста или вторичная дискурсивность, как признак набоковской модели нарратива, «прекрасно согласуются с признаками метапрозы», которые выделяет М.Н. Липовецкий (Дымарский 2001а: 290). Однако мы, вслед за Б.В. Авериным, не будем характеризовать творчество писателя как метапрозу. Для нас поиск утраченного Я в произведениях равен духовному поиску, духовной деятельности Набокова.

Итак, в результате анализа в аспекте AM способов передачи «чужой речи» в рассказах и основного повествования были сделаны выводы относительно структуры субъектной организации произведения: качество вторичной дискурсивное™ текстов рассказов предполагает активную роль субъекта восприятия в реализации замысла автора; НПР является приемом активизации читательского сознания «первого уровня»; приемы, охарактеризованные нами как «способы текстового присутствия автора» являются следующими уровнями активизации сознания читателя и уровнями постижения стратегии автора. Как пишет Ю.С. Степанов, «европейский роман Нового времени последовательно двигался к расслоению авторского «Я» - на героя, на рассказчика о герое, на автора-повествователя о рассказчике, а иногда еще дальше» (Степанов 1981: 327). Данное единство реального автора, чье имя указано на обложке, и наличие повествовательной инстанции, соотносимой с физическим автором и всеми его ипостасями в повествовании, позволяет сделать следующий вывод относительно организации субъектно-многопланового повествования: в мире текста внешней точкой зрения является точка зрения автора; в прагматическом мире реализации текста как художественного произведения с эстетической направленностью на реципиента внешней является точка зрения читателя. При этом следует согласиться с мнением М.Я. Дымарского о немаркированности смены субъектных планов: набоковская модель нарратива характеризуется минимализацией заданности субъекта в левом контексте: сама по себе смена характера контекста оказывается достаточным средством для указания на смену субъектных планов (Дымарский 2001°: 208). Проводя анализ модернистских произведений в аспекте художественного дискурса, С.Д. Левина на основании характеристики вторичной дискурсивное™ модернистского нарратива называет модальность текстов

Набокова «миропорождающей модальностью». Отсутствие заданного субъекта речи и указаний на такого субъекта в левом контексте является «пропуском миропорождающего модуса» (Левина 2001: 98, 224). Однако, на наш взгляд, миропорождающим модусом является сознание автора, которое реализуется в тексте категорией авторской модальности. Категория AM выстраивает субъектную организацию таким образом, так как такая структура наилучшим образом служит для такой реализации замысла, которая предполагается автором.

Данную структуру можно изобразить на схеме. Два внутренних круга с контуром, обозначенным жирной линией, являются относительно «закрытым» диктумом текста, так как содержат ту часть смысловой , структуры произведения, которая является сюжетным повествованием. Однако «закрытым» данный сектор можно назвать только относительно других, так как при анализе с позиции целостного произведения смысл данной части структуры также усложняется, то есть все-таки возможны проникновения «внешних» точек зрения, поэтому нами выбрана прерывистая линия круга. Следующая часть структуры - четыре круга, обозначенные пунктирной линией, содержат точки зрения, которые были рассмотрены нами в данной главе как «способы текстового присутствия автора». В данной части схемы точки зрения расположены по степени приближенности в идеологическом плане к точке зрения автора. Данный сектор можно определить как «открытый» диктум, так как реализация смысла произведения требует участия модусной точки зрения читателя. Пунктирная линия круга указывает на взаимодействие точек зрения в диктуме текста и на необходимость выхода в модус. Модус текста обозначен на схеме двумя квадратами: внутренний квадрат - точка зрения автора, внешний - читателя. Следует сказать, что изображение точки зрения автора в той части схемы, которую мы назвали модус текста, не означает, что имеется в виду точка зрения реального человека, имя которого указано на обложке. Это тот Автор, который соотнесен со всеми ипостасями автора в тексте и реальным человеком. Здесь же необходим учет знания биографических данных для реализации смысла произведения, следовательно, необходимо участие читателя, поэтому квадрат обозначен прерывистой линией, что указывает на взаимодействие диктума и модуса в данной повествовательной инстанции. Так как читатель является завершающей инстанцией в реализации замысла автора, внешний квадрат обозначен сплошной линией, которая одновременно указывает и на целостность рассказа как художественного произведения:

1. нарративный повествователь

2. повествователь, имеющий право комментария

3. субъект 1-го лица

4. точка зрения Автора

5. субъект высказываний генеритивного регистра

ЧИТАТЕЛЬ АВТОР

Ч 5 ч ч л \

4 \ / / I

I I ✓ I /

I I

I'll

1 \ » •

V \

3 \

---V 2\ 1 \ \

• • 1 \ N * \ герой \ \ |

I I . . ч.. у / L I

Заключение

Лингвистический анализ художественного текста, рассматривая текст как целостную структуру, предполагает своей целью максимальное приближение к замыслу автора. Замысел автора реализуется в тексте категорией авторской модальности, которая объединяет грамматическую структуру текста и смысловой аспект. Рассмотрение замысла автора как набора концептуально значимых смыслов в произведении видит своей целью не какое бы то ни было «расчленение» замысла автора, а постижение смысла текста через углубление. СФЕ, реализующие концептуально значимые смыслы в рассказах, можно определить как «однородные» в функциональном аспекте: это единства, представляющие точки зрения разных субъектных планов, которые, объединенные категорией AM, и реализуют смысл произведения.

Анализ ПР, КР и НПР в рассказах привел к выводу о всеприсутствии и неустранимости точки зрения автора даже в высказываниях, где точка зрения автора не должна проявляться. Данный вывод еще раз доказывает организующую роль категории AM в художественном произведении. Весь текст представляет собой некую условность, но стратегия автора - подобное построение текста - здесь направлена на углубление смысла произведения. Здесь же речь идет о реализации мотива воспоминания как сюжетообразующего элемента композиции рассказов. Условность структуры текста отображает картину реального мира в интересующем автора аспекте. Если посмотреть на мир с художественных и эстетических позиций автора, то все выглядит именно так. Но точек зрения в мире множество, и именно данное множество и создает реальную картину мира. Только герой-творец имеет право на речевой акт наравне с автором, так как он творит текст вместе с ним, поэтому его высказывания оформлены НПР. Грамматические особенности фрагментов НПР являются следствием сложной субъектной организации повествования.

С грамматической точки зрения, данная субъектная структура реализуется субъектной фокусировкой, которая выражается в смене местоимений и композиционно-регистровой позиции говорящего. Объединяющей инстанцией в повествовании со множественностью точек зрения является представитель автора. Представитель автора видит и прошлое, и настоящее, и будущее одновременно, поэтому ситуация представлена в тексте одновременно с разных временных и модальных позиций. Здесь преодолевается противоречие между нелинейным характером действительности и линейным представлением в тексте. Повествователь смотрит на ситуацию в рассказе как бы сверху и извне, но данную позицию ему предоставляет автор, поэтому повествователь является «представителем» автора.

Как пишет Г. А. Золотова, в тексте возникает соотношение трех временных планов: Tj - время в мире вне текста; Т2 - подвластно субъекту говорящему, категория креативная; Т3 - время перцептивное, перемещающийся «наблюдательный пункт» говорящего или перцептора; Т4 - время читателя, которое целиком программируется в Т3 автором. «Логика представления сюжета с возвратами в текстовое прошлое и предзнанием будущего определяется тактикой повествователя» (Золотова 2002а: 12). «Художественная стратегия автора предполагает определенную организацию времени читателя, именно поэтому события могут подаваться автором не в их хронологическом порядке: авторская речь может двигаться по оси событийного времени в обоих направлениях; время восприятия речи однонаправлено» (Онипенко 2001а: 110). Необходимость перечитывания, возврата в прошлое рассказа, связанное с реализацией мотива воспоминания, указывает на то, что и время Т4 также является перемещающимся «наблюдательным пунктом», но в модусе текста. Движение по временной оси читателя также оказывается возможно в двух направлениях.

Реализация замысла текста как модусно-диктумного единства предполагает активную позицию читателя. Данную позицию может занять только конкретный читатель, совпадающий с образом читателя в тексте. Образ читателя, представляя собой проявление AM в тексте, является категорией стратегии автора. Реальный читатель, даже совпадая с образом читателя в тексте, занимая активную сотворческую позицию, никогда не может больше автора. Нечто в тексте всегда остается неоткрытым, тайной творчества, которая связана с психологическим и философским осмыслением процесса текстопорождения. В рассказах Набокова неискушенный читатель видит и чувствует, что «что-то не так», но «что не так?» и «как должно быть?» ответить не может. Смысл рассказа при этом может быть прояснен на уровне сюжетного повествования, то есть замысел автора не постигается. Читатель останавливается на уровне тактики автора. Такой читатель не понимает, о чем «молчит» текст. Это можно было бы назвать своего рода целью — одурачивание читателя. О данной цели как о стратегии автора обычно речь идет при анализе произведений постмодернизма. Искушенный читатель видит и «что не так», и «как это сделано». Такой читатель также одурачен формой подачи материала, композицией, но и упоен этим. Для постижения замысла рассказов Набокова необходимо чтение не как процесс, а как деятельность.

Упрощение, о котором говорил Лотман: читатель стремиться декодировать смысл произведения наименьшим числом кодов, заложенных автором в его смысловой структуре, - преодолевается через осознание психологической стороны восприятия текстов рассказов Набокова как сложных. Данная «сложность» формируется и проясняется, исходя из лингвистического анализа текста произведения.

Исследование текстов рассказов Набокова показало актуальность обращения к текстам со сложной субъектной организацией. Анализ приема НПР как способа представления двух точек зрения одновременно доказал необходимость описания данного приема на подобном материале. Описание субъектной организации текста предполагает обращение ко всем языковым уровням конкретного материала, что доказывает необходимость исследования текста как целостной смысловой структуры. Наблюдения над участием точки зрения читателя в постижении авторского замысла доказали, что образ читателя является проявлением категории AM в тексте. Категория AM направлена в модус текста. Модус текста оказывается не внешней по отношению к тексту рамкой, где предполагается множественность прочтений текста, а рамкой, содержащей необходимую для реализации смысла произведения точку зрения. Данный анализ показал, что сложность структуры текста рассказов является тактикой автора. Стратегией автора является усиление эстетического эффекта от художественного произведения, который связан с вовлечением читателя в процесс творения текста, что заставляет читателя перенести ситуацию текста в свой реальный модус и постичь всю ее глубину как реального личностного переживания.

Анализ данного материала позволил сделать выводы о языке и стиле одного из самых интересных, с точки зрения соотношения формы и содержания в художественном произведении, авторов и является определенным этапом в описании особенностей структуры нарратива в модернистских и постмодернистских текстах. Данная работа позволяет определить место изучаемого автора в истории мировой литературы посредством лингвистического анализа и описания особенности модернистской модели нарратива на основе комплексного филологического анализа, то есть анализа, предполагающего не только лингвистический анализ текстов произведений, но и учет результатов литературоведческих и биографических исследований. Очевидно, что именно подобный подход является оправданным при обращении к текстам подобного рода с точки зрения стилистического анализа.

Категория AM проявляется в организации и представлении всех имеющихся субъектных речевых планов в тексте. Введение и характер отношений между субъектными планами подчинены замыслу автора. Категория AM в текстах, принадлежащих к нелинейному типу прозы, служит для реализации замысла автора и направлена в модус текста.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Зорина, Екатерина Сергеевна, 2005 год

1. Аверин Б.В. Набоков и набоковиана // В.В. Набоков: pro et contra / Сост. Б. Аверина, М. Малиновой, А. Долинина; комментарии Е. Белодубровского, Г. Левинтона, М. Маликовой, В. Новикова; библиогр. М.Маликовой. - СПб.: РХГИ, 1997.- С. 851-868

2. Аверин Б.В.Гений тотального воспоминания. О прозе Набокова// Звезда, №4.- СПб., 1999.-С. 158-164

3. Аверин Б.В. Дар Мнемозины: Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции.- СПб.: Амфора, 2003. 399 с.

4. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка: Учеб. пособие. М.: Высшая школа, 1990. - 168 с.

5. Александров В.Е. Набоков и «серебряный век русской литературы»/ перевод с английского Н. Анастасьева// Звезда, № 11. СПб., 1996. - С.213-230

6. Александров В.Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. Перевод с английского Н.А, Анастасьева. Под редакцией Б.В, Аверина и Т.Ю. Смирновой. СПб.: издательство «Алетейя»., 1999.- 313 с.

7. Алексеева А.В. Прямая и косвенная речь в современном русском литературном языке. // Русский язык в школе , № 4. М., 1937

8. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева, М.: Сов. Энциклопедия, 1990. - С. 136-137

9. Арьев А. И сны, и явь (о смысле литературно-философской позиции В.В. Набокова)//Звезд&, № 4. СПб., 1999.- С. 204-214

10. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Иностранная литература, 1955. 416 с.

11. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Иностранная литература. Под. ред. Е.Г. Эткинда. Вступ. ст-я Р.А. Будагова, 1961. 394 с.

12. Бархударов С.Г. Грамматические очерки. Ст. 11-я. О периоде, о косвенной речи, об ошибках в построении сложного предложения. // Лит. Учеба, № 5.-М., 1935

13. З.Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: «Художественная литература», 1972. - 470 с.

14. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / Примеч. С.С. Аверинцева, С.Г. Бочарова. М.: Искусство, 1979. - 423 с.

15. Битов А. Ясность бессмертия. Воспоминания непредставленного// Набоков В. Круг. Л., 1990.- С. 3-20

16. Бицилли П. В. Сирин. «Приглашение на казнь». Его же. «Соглядатый». Париж, 1938// В.В. Набоков: pro et contra / Сост. Б. Аверина, М. Маликовой, А. Долинина; комментарии Е. Бело дубровского, Г. Левинтона,

17. М. Маликовой, В. Новикова; библиогр. М.Маликовой. СПб.: РХГИ, 1997. -974с. - (Русский путь) - с. 251-255

18. Большакова А.Ю. Теории автора в современном литературоведении // Изв. АН. Серия литературы и языка. Т. 57. - 1998. - № 5. - С. 15-24

19. Большакова А.Ю. Образ читателя как литературоведческая категория // Изв. АН. Серия литературы и языка. Т. 62. - 2003. - № 2. - С. 17-26

20. Большой энциклопедический словарь. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. — 1456 с.

21. Бондарко А.В. Лингвистика текста в системе функциональной грамматики (Текст. Структура и семантика.) Т.1 М., 2001. - С. 4-13

22. Бурвикова Н.Д. К вопросу о лингвистических единицах текста // Синтаксис текста.- М.: Наука, 1979.- С.103-112

23. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. М.: Высшая школа, 1978.-439 с.

24. Васильева Н.В. Наречие // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева, М.: Сов. Энциклопедия, 1990. - С. 322-323

25. Виноградов В.В. О языке Толстого (50-60-е годы) / Литературное наследство. М., 1939, № 35-36

26. Виноградов В.В. Из наблюдений над языком и стилем И.И. Дмитриева // Материалы и исследования по истории русского литературного языка. Т.1, М.-Л., 1949

27. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Труды ИРЯ. М-Л., 1950. Т.2

28. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Гослитиздат, 1959. — 654 с.

29. Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы» // Избр. труды. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. - С. 176-239

30. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.: Высшая школа, 1986. - 639 с.

31. Вихрян О.Е. Языковые средства выражения авторской модальности в романе И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева»: Автореф. дисс. . канд филол. наук.- М., 1990.

32. Волошинов В.Н. (Бахтин М.М.) Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. Составление, текстологическая подготовка И.В. Пешкова. Комментарии В.Л. Махлина, И.В. Пешкова. Изд-во: «Лабиринт», М., 2000. - 640 с.

33. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.-140 с.

34. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. Изд. 2-е. М.: Едигориал УРСС, 2004. - 144 с.

35. Глушков М.В. Формы несобственно-прямой речи в произведениях А.Н. Толстого // Русский язык в школе, №2. М., 1961

36. Грепл М. О сущности модальности // Языкознание в Чехословакии. Сборник статей под редакцией Широковой А.Г. М., 1978. С. 277-301

37. Губернская Т.В. Языковое воплощение категории повествователя в раннем русском романе (на материале прозы МЮ.Лермонтова): Автореф. дисс. . канд. филол. наук. — СПб., 2002. — 22 с.

38. Дейк Т.А. ван Язык. Познание. Коммуникация: сб. работ / Составление В.В. Петрова. Под. ред. В.И. Герасимова; Вступ. ст. Ю.А. Караулова,

39. B.В. Петрова. М.: Прогресс, 1989 - 310 с.

40. Долинин А. Цветная спираль Набокова // Набоков В. Рассказы. Приглашение на казнь. Роман. Эссе, интервью, рецензии. М.: Книга, 1989.1. C. 438 469

41. Долинин К.А. Текст и произведение // Русский текст: Российско-американский журнал по русской филологии. СПб. - Lawrence (KS, USA). -№ 2. - 1994. - С. 7 - 17

42. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы Х1Х-ХХ вв.). СПб.: Издатедсьтво С.-Петербургского университета, 1999. - 284 с.

43. Дымарский М.Я. Эстетическая функция сверхфразовой организации текста.// Материалы международной филологической конференции.- СПб., 2000

44. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX-XX вв.) 2-е изд., испр. и доп. М.: Эдиториал УРСС, 2001а - 328 с.

45. Заика В.И. Повествователь как компонент художественной модели // Говорящий и слушающий: языковая личность, текст, проблемы обучения.

46. Золотова Г.А. О модальности предложения в русском языке // Филологические науки. № 4. М., 1962

47. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., «Наука», 1973.-351 с.50.3олотова Г.А. Роль ремы в организации и типологии текста // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979. - С. 113-133

48. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. - 528 с. Под общей редакцией доктора филол. наук Г.А. Золото вой

49. Золотова Г.А. Категория времени и вида с точки зрения текста // Вопросы языкознания, № 3. М., 2002а. - С. 8 - 29

50. Золотова Г.А. Русский язык: От системы к тексту. 10 класс: Учеб. пособ. для факульт. занятий в общеобразоват. учрежд. гуманитарного профиля. / Г.А. Золотова, Т.П. Дручинина, Н.К. Онипенко. М.: Дрофа, 20026. - 320 с.

51. Золотова Г.А. Текст как главный объект лингвистики и обучения языку // Конгресс МАПРЯЛ «Русское слово в мировой культуре» пленарное заседание: сборник докладов Т1. - СПб.: 2003. - С. 101-109

52. Ильенко С.Г. Предложение в текстовом аспекте // Предложение в текстовом аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Вологда: Вологодский гос. пед. ин-т, 1985.-С. 3-15

53. Ильенко С.Г. Синтаксические единицы в тексте. Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1989. - 84 с.

54. Инфантова Г.Г. Грамматические признаки несобственно-прямой речи в современном русском языке / Автореф. диссс. . канд. филол. наук. Л., 1962. - 23 с.

55. Камынина А.А. Современный русский язык. Морфология: Учебное пособие для студентов филологических факультетов государственных университетов. М.: Изд-во МГУ, 1999. - 240 с.

56. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учебник. Изд. 2-е. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 352 с.

57. Ковтунова И.И. Несобственно-прямая речь в современном русском литературном языке // Русский язык в школе. М., 1953. №2. - С. 18-27

58. Ковтунова И.И. «Несобственно-прямая речь» в языке русской литературы конца XVIII первой половины XIX вв. / Автореф. дисс. . канд. филол. наук. - М., 1956. - 17с.

59. Кодухов В.М. Способы передачи чужой речи в русском языке // Уч. Зап. ПИ им. Герцена. Т.104. Л., 1955. - С. 109-172

60. Кожевникова Н.А. О соотношении речи автора и персонажа // Языковые процессы современного русского литературного языка. (Проза.) М., 1977. -С. 7-99

61. Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе XIX-XX вв. М.: Ин-т русского языка РАН, 1994. - 336 с.

62. Козловский П. О сочетании предложений прямой и косвенной речи в русском языке. //Филологические записки. Вып. 4-5.- Воронеж, 1890. С. 1-8

63. Конном Джулиан В. Загадка рассказчика в «Приглашении на казнь»

64. В. Набокова / Русская литература XX века. Исследования американских ученых. СПб: Изд-во СПбГУ, 1993. - С. 446-458

65. Коростова С.В. Несобственно-прямая речь в современном русском языке: Структурно-семантический и функциональный аспекты: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Краснодар, 1990. - 17с.

66. Краснова Т.И. Субъективность-модальность (материалы активной грамматики) СПб: Изд-во СПбГУЭФ, 2002. - 189 с.

67. Кручинина И.Н. Прямая речь // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева, М.: Сов. Энциклопедия, 1990. - С. 404

68. Крылова О.А., Максимов Л.Ю., Ширяев Е.Н. Современный русский язык: Теоретический курс. Ч. IV. Синтаксис. Пунктуация. М.: Изд-во РУДН, 1977.-256 с.

69. Левина С.Д. Модально-рефенциальные аспекты модернистского текста. (Па материале произведений М.А. Булгакова и В.В. Набокова). Дисс. кандидата филологических наук. СПб., 2001. - 245 с.

70. Лейдерман Н.Л. и Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950-1990-е годы: Учеб. Пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. -М.: Издательский центр «Академия», 2003. Т. 1 - 416 е., Т.2 - 688 с.

71. Лекант П.А. К вопросу о модальных разновидностях предложения Лингвистический сборник СРЯ МОПИ Моск. Обл. Педагогич институт им. Крупской Н.К. Вып № 6. М., 1976 С. 92-99

72. Лекант П.А. К вопросу о модальных разновидностях предложения // Вопросы Языкознания, №3. м., 1983

73. Лосев А.ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994

74. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М.: Школа «Языки русской культуры», 1994. - С. 10-263

75. Лунева В.П. Синтаксис связной речи (сложное синтаксическое целое). -Пермь, 1982. 87 с.

76. Маслов Б.А. Проблемы лингвистического анализа связного текста (надфразовый уровень). Таллинн, 1975. — 104 с.

77. Милых М.К. Синтаксические особенности прямой речи в художественной прозе. Харьков, Изд-во Харьк. ун-та, 1956. - 168 с.

78. Милых М.К. Прямая речь в художественной прозе. Ростов-на-Дону, 1958.-240 с.

79. Милых М.К. Несобственно-прямая речь в художественной прозе

80. А.П. Чехова // Сборник статей и материалов. Вып.4. Ростовской книжное издательство. Ростов-на-Дону, 1967. - С. 152-176

81. Набоков В.В. Лекции по зарубежной литературе / Пер. с. англ. Под редакцией Харитонова В.А.; предисловие к русскому изданию Битова А.Г. -М.: Издательство Независимая Газета, 1998а. 512 с.

82. Набоков В.В. Лекции по русской литературе / Пер. с англ.; Предисловие Ив. Толстого. М.: Издательство Независимая Газета, 19986. - 440 с.

83. Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе / Сост., предисл., коммент., подбор иллюстраций Н.Г. Мельникова. М.: Издательство Независимая Газета, 2002. — 702 с.

84. Новое в зарубежной лингвистике. Вып.VIII: Лингвистика текста / Сост., общ. ред. и ветуп. ст. Т.М. Николаевой. М.: Прогресс, 1978

85. Норман Б.Ю. Субъект говорения: автор и соавтор /У Русский язык на рубеже тысячелетий. Материалы Всероссийской конференции 26-27 октября 2000 г.Т.1. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2001. - С. 138 - 151

86. Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок. 57 ОООслов / Под ред. чл.-корр. АН СССР Н.Ю. Шведовой. 20-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 1988. -750 с.

87. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. 4-е изд. ^дополненное. - М.: Азбуковник, 1997. - 944 с.

88. Онипенко Н.К. Грамматические категории в тексте // Лингвистика на рубеже эпох. Идеи и топосы. Сборник статей. М., 2001а. - с. 89-117

89. Откупщикова М.И. Синтаксис связного текста. JL: Изд-во ЛГУ, 1982. -103 с.

90. Откупщикова М.И. Синтаксис связного текста: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Л., 1987. - 33 с.

91. Падучева Е.В. В.В.Виноградов и наука о языке художественной прозы. -«Изв. РАН. Серия литераторы и языка». Т. 54. - 1995. - № 3. - С. 39-48

92. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 464 с.

93. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении: Учебное пособие. Изд. 8-е. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 432 с.

94. Попова Е.А. Авторская модальность как средство выражения антропоцентричности текста. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -Липецк, 1996

95. Попова-Велева И.Т. Семантика и прагматика НПР во французских художественных текстах, 1993.- 116 с.

96. Поспелов Н.С. Проблема сложного синтаксического целого в современном русском языке // Уч. зап. МГУ. Вып. 137 .Кн. 2. - М., 1948. -С. 31-41

97. Распопов И.П. Спорные вопросы синтаксиса / Отв. ред.

98. Н.П. Кожевников. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1981. - 127 с.

99. Розенталь Д.Э. Справочник по правописанию и литературной правке / Под ред. И.Б. Голуб. 9-е изд. - М.: Айрис-пресс, 2004. — 368 с.

100. Романова Т.В. Модальность как текстообразующая категория в современной мемуарной литературе. Дисс. доктора филологических наук. -СПб., 2004®. 416 с.

101. Романова Т.В. Модальность как текстообразующая категория в современной мемуарной литературе. Автореф. дисс. . д-ра филол наук. -СПб, 20046. 47с.

102. Рудакова О.В. К проблеме сложного синтаксического целого в русском языке // Вопросы грамматики и лексики современного русского языка. М., 1975. - С. 223-237

103. Руднев В.П. Теоретико-лингвистический анализ художественного дискурса: Автореф. дисс. доктора филол. наук. М., 1996.

104. Русская грамматика. Тт.1,2./ Под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Наука, 1980

105. Серкова Н.И. Сверхфразовое единство как функционально-речевая единица: Автореф. дисс. канд филол. наук. М., 1968. - 16 с.

106. Сидорова М.Ю. Грамматическое единство художественного текста (проза и поэзия). Автореф. дисс. доктора филол. наук. М., 2000. - 54 с.

107. Силантьев Й.В. Поэтика мотива / Отв. ред. Е.К. Ромодановская. -М.: Языки славянской культуры, 2004. 296 с.

108. Смелкова М.В. Композиция речевых компонентов художественного текста как основа его интерпретации (на материале рассказов В. Набокова «Весна в Фиальте» и Г. Газданова «Ошибка»). Магистерская дисс. СПб., 2003. - 174 с.

109. Соколова J1.A. К вопросу о несобственно-прямой речи // Уч. Зап. Том XVI, Лингвистические науки. Томск, 1957. С. 301-310

110. Соколова JI.А. О системе средств выражения несобственно-прямой речи // Уч. Зап. Том XIX. Вып.2, Лингвистические науки. Томск, 1961а. С. 3-12

111. Соколова Л.А. О стилистических возможностях несобственно-прямой речи // Уч. Зап. Том XIX. Вып.2, Лингвистические науки. Томск, 19616. с. 13-26

112. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика (Сложное синтаксическое целое). М.: Высшая школа, 1973. — 214с. (2-ое издание М., 1991)

113. Степанов С.П. Субъективация повествования и способы организации текста (на материале повествовательной прозы Чехова) // Автореф. дисс. доктора филол. наук. СПб., 2002а. - 40 с.

114. Степанов С.П. Организация повествования в художественном тексте (языковой аспект). СПб.: Изд-во: СПбГУ Экономики и финансов, 20026— 188 с.

115. Степанов Ю.С. В поисках прагматики (проблема субъекта)// Изв. АН СССР. Серия литературы и языка. -Т.40. 1981. - № 4. - С. 325-331

116. Студнева А.И. Лингвистический анализ художественного текста.: Учеб. пособие. Волгоград: ВГПИ, 1983. - 88 с.

117. Тарланов З.К. Методы и принципы лингвистического анализа. -Петрозаводск: Издательство Петрозаводского Университета, 1995. 189 с.

118. Труфанова И.В. Прагматика несобственно-прямой речи: Автореф. дисс. доктора филол. наук. Н. Новгород, 2001 .-41с.

119. Тураева З.Я. Лингвистика текста и категория модальности // Вопросы языкознания. № 3. - М., 1994. - С. 105-114

120. Успенский Б.А. Поэтика композиции. М.: Искусство, 1970. — 225 с.

121. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. - 352 с.

122. Фигуровский И.А. Синтаксис целого текста и ученические письменные работы. М.: Учпедгиз, 1961.-171 с.

123. Филиппов К.А. Лингвистика текста: Курс лекций. СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2003. - 336 с.

124. Фролова О.Е. Референциальный план повествовательного художественного текста // Русский язык на рубеже тысячелетий. Материалы Всероссийской конференции 26-27 октября 2000г. Т.2. СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2001. - С. 528-533

125. Ходасевич Вл. О Сирине// В.В. Набоков: pro et contra / Сост. Б. Аверина, М. Маликовой, А. Долинина; комментарии Е. Белодубровского, Г. Левинтона, М. Маликовой, В. Новикова; библиогр. М.Маликовой. СПб.: РХГИ, 1997. - 974с. - (Русский путь) - С. 244-251

126. Шевякова В.Е. Сверхфразовое единство // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева, М.: Сов. Энциклопедия, 1990.-С. 435

127. Ширяев Е.Н. Прямая речь // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1998. — 703 с.

128. Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003. -312 с.

129. Bally Ch. «Figures de pensee et formes linguistiques» Germanisch-Romanische Monatsschrift, VI. 1914

130. Jakobson R. 1960/1975 Якобсон P.O. Лингвистика и поэтика. В кн.: Структурализм: за и против. - М.: Прогресс, 1975

131. Field Andrew Nabokov: His Life in Art, a critical narrative. Boston, MA: Little, Brown and Co., 1967

132. Field Andrew Nabokov: His Life in Part. New York: The Viking Press, 1977

133. Kalepkky Th. в «Zeitschr. f. roman. Philol». XIII, 1889. S. 491-513

134. Pascal R. The Dual Voice: Free indirect speech and its functioning in the nineteenth-century European novel. Manchester: ManchesterUniversity Press, 1977

135. Tobler в «Zeitschr. f. roman. Philol». XI, 18871. Источники:

136. Набоков В.В. Весна в Фиальте: Рассказы. М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: «Фолио», 2001. - 320с.

137. Павич М. Железный занавес: Рассказы / Пер. с серб. Л.Савельевой. -СПб.: Азбука-классика, 2003. 224 с.