Черкесская диаспора в Иордании: генезис и современное состояние тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Ганич, Анастасия Алексеевна

• Ганич, Анастасия Алексеевна
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Ганич, Анастасия Алексеевна

Введение. 3

Глава I. Причина и ход переселения «черкесов» в Османскую империю 41

- Этносоциальная структура горцев-мусульман

Северо-Западного Кавказа 41

- Политика России на Кавказе 48

- Причины мухаджирского движения адыгов в Османскую империю.

Этапы переселения 57

- Численность и расселение 69

Глава II. Отношение диаспоры с государством и местным населением Османской империи 85

- Официальная власть и мухаджиры 85

- Взаимоотношения с местным населением 105

Глава III. Черкесы в общественно-политической и культурной жизни Иордании (1919-2002) 120

- Роль черкесов в военной и политической жизни

Иорданского государства 120

- Черкесские объединения и их вклад в культурную жизнь диаспоры 139

Глава IV. Современная черкесская диаспора и Северный Кавказ 158

- Характеристика современных процессов, происходящих внутри черкесской диаспоры в Иордании 158

- Репатриация адыгов на историческую родину: проблемы и перспективы 178

- Связь черкесской диаспоры с Северным Кавказом: возможное влияние на. происходящие события 191

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Черкесская диаспора в Иордании: генезис и современное состояние»

Актуальность проблемы. В последнее время, после падения «железного занавеса» и других барьеров, разделявших бывший советский и зарубежный Восток, проблематика исторических взаимосвязей Ближнего Востока с Северным Кавказом привлекает к себе все большее внимание. Она еще плохо изучена. Долгое время исследование проблем зарубежного Востока в отечественной исторической науке искусственно отрывалось от анализа аналогичных процессов на российском и советском Востоке. Между тем, эти регионы издавна имели тесные культурные, религиозные и политические связи. Северный Кавказ еще в средние века входил в сферу преимущественных интересов Османской империи. В Новое время народы Ближнего Востока и Северного Кавказа стали объектом колониальных завоеваний. Окончательное присоединение Северного Кавказа к Российской империи происходило в ходе кровопролитной Кавказской войны XIX века, в результате которой значительная часть населения Северо-Западного Кавказа (и отчасти Северо-Восточного) эмигрировала в Османскую империю. На Ближнем Востоке сложилось новое этнокультурное образование - т.н. «черкесская диаспора», в которую влились представители разных народов Северного Кавказа. Больше всего в ней было адыгов, более 4/5 которых переселились после окончания Кавказской войны за пределы Российской империи. Начиная с эмиграции (мухадашрства) историческая судьба адыгских народов оказалась тесно связана с Ближним Востоком, превратившимся для многих адыгов в новую родину. Историческое развитие диаспоры в силу самых разных причин проходило в отрыве от материнских этносов. Черкесская диаспора оказала немалое влияние и на развитие стран Ближнего Востока в конце XIX - начале XX вв.

Тема формирования «черкесской» (северокавказской) диаспоры на Ближнем Востоке очень широка. В одной работе невозможно осветить все связанные с ней проблемы. Кроме того, отдельные аспекты в истории диаспоры были затронуты в ряде исторических исследований. Данная диссертация посвящена эволюции адыгской диаспоры в Иордании, которая еще не являлась предметом специального исследования отечественных ученых. Иорданский случай представляет собой показательный пример развития «черкесской диаспоры». Здесь она начала складываться сразу после Кавказской войны. С возникновением иорданского независимого государства «черкесы» оказывали и оказывают сильное влияние на социально-политическую и культурную жизнь королевства. Складывание правящей (и в значительной мере военной) элиты Иорданского королевства происходило не без участия выходцев из диаспоры. В связи с вышеизложенным проблема генезиса и современного состояния черкесской диаспоры в Иордании имеет большую теоретическую и практическую значимость. Ее актуальность еще более увеличивается в настоящее время в следствие развития контактов стран Ближнего Востока с мусульманскими регионами Северного Кавказа.

Некоторые термины, которые будут использоваться в диссертации, имеют спорный характер и содержание. Прежде всего, это относится к понятиям «диаспора», «мухаджирство» и «черкес». Во избежании дальнейшей путаницы следует сразу же оговорить их значение.

При использовании понятия «диаспора» мы будем исходить из нескольких определений.1 В науке имеется множество-дефиниций этого явления. Определение, наиболее полно отвечающее требованиям данной работы, содержится в работе З.И. Левина, где сказано, что «диаспора - это этнос или часть этноса, проживающие вне своей исторической родины, сохраняющие представление о единстве происхождения и не желающие потерять стабильные групповые характеристики, заметно отличающие их от остального населения страны пребывания». Другое определение предложено Г. Шеффером, который считает, что диаспоры образуются путем насильственной или добровольной миграции этнических групп за пределы своей исторической родины (homeland). Они живут в принимающих странах (host countries) на положении меньшинств, при этом сохраняя свою этническую или этнорелигиозную идентичность и

1 Существует множество определений понятия «диаспора» и работ, в которых анализируются различных ее аспектов. В частности, такой важной проблеме как менталитет диаспоры посвящена монография З.И. Левина. Некоторые теоретические разработки З.И. Левина будут использоваться в данной диссертации в 3 главе.

2 Левин З.И. Менталитет диаспоры. М., 2001. С. 5. общинную солидарность.3 Третья дефиниция разработана У. Сафраном, который выделяет шесть базовых характеристик «классических» диаспор (на примере еврейской и армянской), которые вполне соответствуют особенностям черкесской диаспоры: «1. Рассеивание из единого центра в два или более «периферийных» места или иностранных региона.

2. Коллективная память о стране происхождения и ее мифологизация.

3. Ощущение своей чужеродности в принимающей стране.

4. Стремление к возвращению, или миф о возвращении.

5. Помощь исторической родине.

6. Сохраняющаяся идентификация со страной происхождения и базирующееся на 4 этом чувство групповой сплоченности».

В последнее время среди кавказоведов возникают споры относительно правомерности употребления понятия «мухаджирство», «мухаджиры» в отношении событий на Кавказе второй половины XIX столетия. Слово «мухаджирство» образовано от арабского глагола Ш породы «хаджара» - переселяться, эмигрировать. В исламской традиции этот термин ассоциируется с хиджрой пророка Мухаммада, когда он со своими сторонниками в 622 г. бежал из Мекки в Медину. Термин «мухаджиры» в значении вынужденных переселенцев появился в годы Кавказской войны. Так называли себя те мусульмане, кто (вольно или невольно) с земель, подчиненных неверным русским властям («области войны» - дар ал-харб) переселялись на территорию имамата Дагестана и Чечни (т.е. в «область, находящуюся под властью мусульманских правителей» дар ал-ислам). По словам зятя и историографа имама Шамиля Абдуррахмана Казикумухского, «мухаджир - арабское слово, означающее того, кто переселился из

3 Sheffer G. A New Field of Study: Modem Diasporas in International-Politics // Modern Diasporas in International Politics. L., 1986. Цит. по Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях//Диаспоры. № 1, 1999. С. 9.

4 Safran W. Diasporas in Modern Societies: Myths of Homeland and Return // Diaspora. 1991. Vol. 1. № 1. Цит. по Попков В. «Классические» диаспоры: к вопросу о дефиниции термина // Диаспоры. № 1, 2002. С. 10-11. области войны на территорию, находящуюся под шариатским правлением. Первым [таким] переселенцем был наш пророк Мухаммад».5 После окончания Кавказской войны вопрос о мухаджирстве на территорию дар ал-ислам (которой стали считаться владения османского султана) оживленно обсуждался мусульманскими учеными Северного Кавказа, в основном Дагестана (например, Абд ар-Рахманом ас-Сугури /Согратлинским/). Так как кавказское переселение происходило большей частью по политическим причинам, ряд ученых считают более подходящим термин «депортация», в значении «изгнание, высылка из страны; насильственное переселение отдельных лиц, групп, народов».6 Однако понятие депортация не учитывает сильной религиозной составляющей и ряда внутренних социальных стимулов процесса мухаджирст-ва. К тому же его употребление означает взгляд на мухаджиров только как на пассивный объект переселенческой деятельности российских властей, отрицание активности и самостоятельности мухаджиров. Поэтому в диссертации для обозначения процесса перемещения горцев Кавказа в Османскую империю будет употребляться термин «мухаджирство», поскольку он является устоявшимся и наиболее адекватно передающим характер происходивших событий.

Самоназвание локальных этнических групп Северо-Западного Кавказа, родственных по языку и культуре звучит как «адыге». Сегодня адыги состоят из трех основных субэтнических групп: адыгейцев, кабардинцев и черкесов. Именно последний этноним стал трансэтническим обозначением на Ближнем Востоке всех выходцев с Северного Кавказа. С первой половины XIX века в европейской, и отчасти в российской прессе, следившей за развитием событий на «кавказском фронте», господствовало представление, что все народности Северного Кавказа ведут свое происхождение от черкесов-адыгов. Принятое в русской и иностранной литературе XIX века подоб

5 Абдурахмсш из Газикумуха. Книга воспоминаний. Арабский текст (факсимиле) и русский перевод М.-С. Саидова. Махачкала, 1997. Л. 104 б.

См. Бадаев С.-Э.С. Вайнахская диаспора в Турции, Иордании и Сирии: (история и современность): Дис. .канд. ист. наук. Грозный, 1998. ное расширенное истолкование слова «черкес» основывалось на том, что в то время адыги по численности были самой крупной этнической группой на Северном Кавказе, оказывавшей большое влияние на окружающие их народы. Размытость и неточность данного термина в европейской и арабской историографии сохранилась по сегодняшний день, хотя все чаще этнические адыги называются по их субэтнической принадлежности (бжедуги, абадзехи, кабардинцы и другие). Как заметил видный российский кавказовед В.К. Гарданов, эта путаница затрудняет работу с источниками первой половины XIX в., когда приходится внимательно относиться к этническим названиям народов Северного Кавказа и проверять их, сопоставляя с другими более поздними материалами.7 В данной работе термин «черкес» будет употребляться для обозначения непосредственно адыгов, другие же кавказские народы будут определяться по их этническим названиям (чеченцы, осетины, абхазы).

Объектом исследования является формирование черкесской диаспоры в Иордании как этнокультурного явления со второй половины XIX в. по настоящее время.

Предмет исследования включает в себя следующие темы: мухаджирство и его исторические предпосылки на Северном Кавказе, миграционные потоки и расселение «черкесов» в Османской империи, формирование черкесской диаспоры Иорданского Хашимитского королевства, участие черкесов в военно-политической и культурной жизни страны, комплекс представлений о Кавказе в диаспоре, проблема репатриации и налаживание связей потомков мухаджиров с исторической родиной.

Цель работы - охарактеризовать процесс формирования черкесской диаспоры на Ближнем Востоке на примере Иордании, понять соотношение в нем общего и особенного, выделить отличие иорданского опыта от истории черкесской диаспоры в других странах региона. Для этого иорданские материалы сопоставляются с аналогичными данными по позднеосманской Турции и Сирии.

7 Подр. см. Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов (ХУШ - первая половина XIX в.). М., 1967.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи диссертации:

- определить объективные и субъективные причины эмиграции (мухаджирст-ва) горцев Северного Кавказа в Османскую империю;

- рассмотреть миграционные потоки мухаджиров в Османской империи, вторичное переселение адыгов с Балкан на территорию нынешних Сирии и Иор ;

- изучить взаимоотношения мухаджиров с местным населением;

- определить вклад представителей черкесской диаспоры вообще и адыгов в частности в политическое и военное етроительетво^иорданского^государетва;

- охарактеризовать деятельность национально-культурных объединений ады говИорда ;

- изучить складывание новых связей диаспоры с постсоветским Северным Кавказом в области культуры, религиозной жизни и экономики,

Хронологические и территориальные рамки. Исследование охватывает весь период существования черкесской диаспоры Иордании, начиная с ее возникнове после окончания Кавказской войны (1864 г.) до конца 2002 г. В географическом-отношении исследование ограничено в основном территорией подмандатной Трансиордании (1921-1946 гг.) и современного Иорданского Хашимигского королевства. Кроме того, при изучении формирования диаспоры в позднеосманский и колониальный (мандатный) периоды в работе были использованы материалы, относящиеся к европейским и арабским вилайетам Османской империи, через которые проходили миграции мухаджиров.

Методология.

Диссертация представляет собой комплексное исследование, обобщающее архивный, полевой и литературный материал. Работе присущ междисциплинарный подход, сочетание методик смежных дисциплин: истории, социологии и этнографии. Методологической основой является принцип системности, в соответствии с которым проанализировать процесс изменения традиционной культуры и самосознаанализируется черкесская диаспора в соотношении с другими этнокультурными и социально-политическими институтами, с одной стороны, и выделяются элементы свойства, функции и их место в рамках объекта исследования - с другой. В основу анализа генезиса черкесской диаспоры положен принцип историзма, позволяющий рассматривать это социокультурное явление в его возникновении и развитии, в связи с породившими его конкретными обстоятельствами. Анализ письменных (в первую очередь архивных) источников осуществлялся с применением метода сравнительно-исторического анализа. Историко-сравнительный метод позволяет раскрыть сущность исследуемых явлений, в тех случаях, когда она не очевидна, на основе имеющиеся фактов выявить общее и повторяющееся, закономерное, с одной стороны, и качественно отличное - с другой. На базе этого метода возможно выйти за пределы страноведения и на основе аналогии прийти к более широким историческим обобщенирг и параллелям. & конкретном случае данной темы диссертации возможно применение сравнения на фактологическом уровне, то есть для выяснения достоверности тех или иных конкретных данных, так и в широком теоретическом плане - сопоставления генезиса черкесской общины в Иордании и структурных явлений, происходивших внутри нее с аналогичными процессами внутри черкесских общин в других странах (прежде всего Сирии).

Для написания четвертой главы были использованы некоторые методы социологического исследования и проведения полевой работы. В частности метод включенного обследование (participant observation), ставший уже классическим ç современной этнологии, и применяемое в социологии структурированное^ интерввюи^о-вание. Метод включенного обследования позволяет получить сведения относительно используемых самими участниками символов и культурных форм и способствует более глубокому анализу изучаемого материала. Опрос, в форме анкетирования определенных социальных и возрастных групп черкесов-адыгов Иордании, позволил собрать интересный статистический материал, характеризующий атмосферу внутри черкесской общины, уровня их самосознания и знакомства со своей историей и с современными процессами, происходящими на их исторической родине.

Источниковую базу исследования составили неопубликованные и опубликованные архивные документы, статистические работы, мемуары, пресса и полевод материал автора. Отдельно необходимо выделить материалы на электронных носителях (Интернет), особенно сайты мухаджирских организаций.

Неопубликованная часть источников была почерпнута в фондах Российского Государственного военно-исторического Архива (РГВИА, г. Москва), Архива внешней полигики Российской империи (АВПРИ, г. Москва), Архивной службы при Правительстве Республики Северная Осетия - Алания (АСРСО-А, г. Владикавказ), Центрального Государственного Архива Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА KEPj г. Нальчик) и Центра документации новейшей истории Кабардино-Балкарской Республики (ЦДНИ КБР, г. Нальчик), а также в выдержках из фондов Foreign Office Великобритании, хранящихся в библиотеке ИНИОН РАН (г. Москва).

Большой интерес представляют материалы РГВИА фонда № 38 «Главное управление генерального штаба» I том, опись № Т- Кавказские дела 1831-1866. ртот фонд содержит материалы о строительстве крепостей, положении русской армци, взаимоотношении с местным населением, о планах и проведении переселенческой политики, влиянии на нее слухов, циркулировавших среди северокавказских горцев и мухаджиров. Так, дело № 382 «О переселении кавказских мусульман в Турцию, возвращении части из них в Россию и отправлении их в Оренбургский край» содержит переписку турецких представителей с российскими властями относительно условий ственного имущества о возможности водворения возвращающихся ™

Дону и в Оренбургской области, если не будут найдены законные причины для отказа в возвращении. Генерал-адъютант князь В.В. Орбелиани в докладной записке отмеча1 ет, что одной из причин возвращения служат слухи о том, что русское правительство выплачивает денежное вознаграждение и дает медали всем тем, кто вернется в Россию.

Фонд № 400 «Главный штаб», опись № I - Азиатская часть 1836-1918 гг. посвящен проблеме переселения непокорных горцев в Османскую империю, установкепроведения переселения горцев; и Военного Министерства с Минис нию российской власти на Кавказе и налаживанию военно-народного управления в регионе. Так, в деле № 49 «О положении дел по водворению в Турцию чеченских це1 реселенцев» продемонстрирована несогласованность действий турецкого и русского правительств по проведению переселения. Так, вопреки договоренности, власти (романской империи стремились поселить чеченских эмигрантов вблизи российских границ в окрестностях Ваш и Муша. Лишь ноты протеста русского посланника в Константинополе князя М.Б. Лобанова-Ростовского и деятельность капитана A.C. Зеленого, а также угрозы применения оружия заставили Нусрет-пашу, Эрзерумского в^али, направить переселение в район Диабекира и Эрзинджана.

Большого внимания заслуживает дело № 427 «По записке флигель-адъютанта полковника князя Зейн-Випггенштейна Барлебурга о пользе и возможности направить выселение кавказских горцев вместо Турции в персидскую провинцию Хорасан», ро I мнению автора, горцы уходят в Турцию не из ненависти к русским, а из боязни поверять присущую им воинственность после окончания войны на Кавказе. Российское государство же теряет в их лице хороших воинов, которых могло бы использовать для укрепления своего влияния в Персии, так как они вряд ли смещались бы с местцым шиитским населением и не укрепили бы персидскую армию, как это произошло в Турции. Как не наивны рассуждения автора о причинах, побудивших горцев к переселению и об их возможной будущности в Персии, он прав в одном, что переселение принесло выгоду Турции, которая получила мощный приток мусульманского населения, защищавшего уже турецкую власть в христианских районах империи и ее ^рабских провинциях.

Архивная служба при Правительстве Республики Северная Осетия-Алания является одной из богатейших на Северном Кавказе. В отделе дореволюционных фондов хранятся документальные материалы по истории Северного Кавказа, экономике бывшей Терской области и истории терского казачества. Для данной работы болыт^ую ценность представляют фонд № 19, опись № 1 «Временная канцелярия по переселению туземцев Терской области в Турцию»; фонд № 12, опись № 8 «Канцелярия начальника Терской области за 1853-1915 гг.» и другие. Так, в фонде № 12, огшс% № 1 большое внимание уделяется переселению чеченцев и осетин после 1864 г. Например, дело № 9 содержит обширную переписку командующего войсками в Терской области генерала М.Т. Лорис-Меликова с генералгмайором Мусой Кундуховым; который в I

1865 г. организовал и встал во главе 5 тысяч семейств чеченцев, переселившихся в Турцию.

Также в этом фонде хранятся множество дел, касающихся вопросов турецких г агентов на Кавказе, их переписки с горцами и призыв к переселению в Османскою империю. Здесь можно упомянуть дело № 27 «Переписка с начальником Кавказского почтового отделения о проверке корреспонденции из Турции ца имя горцев» от 1^67 г., дело № 93 «Телеграмма о появлении в Терской-области турещих софтов8, мулл и эмиссаров» от 1879 г. и многих других. •

Здесь также содержатся докладные записки и переписка русских чиновников по проблеме возвращения большого числа мухаджиров обратно на Северный Кавказ. В них обсуждаются официальные, правовые стороны данного вопроса, а также политические и экономические выгоды России по разрешению или запрещению обратного переселения. Следует заметить, что вопреки распространенному мнению, будто бы российские власти во всех случаях категорически отказывали горцам в возвращении, дела фонда № 12, описи № 5 показывают нам несколько иную картину. Некотор>ым семьям позволяли поселиться на их прежнем месте жительства, а самым обездоленным из них даже выделяли денежное пособие. Конечно, это было не везде и не всегда, это правило распространялось на людей, имевших родственников на Северном Кавказе и относившихся к покорным «племенам». Более того, иногда горцам, желавшим ^се-реселиться в Турцию, не давали такого разрешения, мотивируя отказ бедственным положением, в котором они окажутся. Для тех же, кто упорствовал в своем желании, предлагали вначале отправить депутацию на место их будущего проживания,а затем

8 Софта - (из перс. яз. сухта - «соженный» [любовью к науке]): Так назывался у тюрков слушатель медресе // Энциклопедический словарь. Сост. Брогауз Ф.А., Ефрон ИЛ. Т: XXXI. СПБ., 1900. С. 9. ^ уже давали разрешение, но уже с условием невозвращения обратно в Россию.9

Центральный Государственный Архив Кабардино-Балкарской Республики хранит в своих фондах большое количество посемейных списков мухаджиров Нальчикского округа Терской области (фовд № И-6, опись № I, дела № 172, 429; фо^д № 2, опись № 1, дела № 564, 743 и др:). Кроме того, там имеются документы по вопросам репатриации, возвращения горцев на Северный Кавказ, официальные прошения и приказы о запрещении им возвращаться на прежние места жительства (фонд № 2, опись № Г, дела № 652, 964, 776 и др.).

Что касается вопросов контактов и налаживания взаимной связи черкесов ¡ди-аспоры со своими соотечественниками на Северном Кавказе, то материалы по ним можно найти в Центре документации новейшей истории КБР: В частности, архив содержит официальные и рабочие документы Кабардино-Балкарского отделения Советского Комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом за 1966-1975 гг. Фонд «Родина» (как впоследствии стал называться этот комитет) был однс^й из первых организаций, по линии которой налаживалось сотрудничество между адыгами всего мира в культурной и общественно-политической областях. Документы фонда № Р-865, описей № 1 и 2, представляют собой немногие свидетельства прямых высказываний адыгов диаспоры о Кавказе того времени, о своем прошлом и будущем. Их письма позволяют нам увидеть внутренние процессы, происходящие в адыгских общинах разных стран, что из-за крайнего недостатка источников по этому периоду представляет особую ценность.

Материалы архива Великобритании Foreign Office, хранящиеся в фондах библиотеки ИНИОН РАН, содержат ценную переписку чиновников британских посольств и консульств по событиям в европейских провинциях в период русско-турецкой войны 1877-1878 гг. В этих письмах длят нас были важны сведения о поло

9 АСРСО-Л, ф. 12, оп. 5, д. 20, лл. 1-2. жении мухаджиров на Балканах и их службе в отрядах башибуз у ко в10, а также об отношении местных турецких властей к происходившим там беспорядкам.

Опубликованная часть источников содержится в сборниках документов и материалов, законодательных актов, трактатов, договоров и конвенций, заключенных Россией с другими державами. В них обстоятельно изложены условия и обязательства сторон, подписывавших документа. Наиболее ценными из них являются «Акргы, собранные Кавказской Археографической Комиссией» (АКАК), состоящие из 12 томов. Это фундаментальное издание охватывает период от 1799 до 1862 гг. (Тифлис, 1866-1904 гг.) В них по хронологическому принципу сгруппированы документы, извлеченные из Архива Главного управления наместника царя на Кавказе, однако подбор материала произведен почти исключительно с точки зрения военной исторйи, и социокультурные проблемы в них практически не затронуты. Что касается периода Кавказской войны и мухаджирства горцев Северного Кавказа, то ценные документы государственных архивов Москвы, Кабардино-Балкарской Республики, Краснодарского края, Грузии содержатся в сборниках, подготовленных Т.Х. Кумыковым

Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской п ' империи», Х.А. Касумовым «Трагические последствия Кавказской войны для адыгов (вторая половина XIX - начало XX века)»,12 А. Магомеддадаевым13 и Х.М.

Дума новым.'4 Помимо этого ценный материал содержится в сборниках договоров, составленных Т. Юзефовичем35, Н.А. Смирновым^ и другими авторами, а также в 10 Башибузуки (тур. яз. «сорвй-голова») - иррегулярные войска, сформированные для охраны границ вдоль Адриатического моря п Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской империи (сборник архивных документов). Нальчик, 2001.

12 Трагические последствия Кавказской войны для адыгов (вторая половина XIX - начало XX века). Сборник документов и материалов. Нальчик, 2000.

13 Магомеддадаев А Эмиграция дагестанцев в Османскую империю. (Сборник документов и материалов). Кн. 1. Махачкала, 2000.

14 1

ДумановХ.М. Вдали от родины. Нальчик, 1994. "Юзефович Т. Договоры России с Востоком (политические и торговые). СПб., 1869.

H.A. Смирновым16 и другими авторами, а также в фундаментальном издании «Внешняя политика России в XIX - начале XX вв.», подготовленном на материалах МИД России.17

Интерес представляют экономико-географические и статистические описания. В их числе следует отметить «Сборник материалов для описания местностей и племен то 10

Кавказа» (СМОМПК) , «Сборник сведений о кавказских горндх» (ССКГ) „ в которых были найдены интересные данные по природе, населению и бьгге народов Северного Кавказа и Закавказья. Эти и другие сборники издавались Кавказским отделом Императорского русского географического общества (КО ИРГО). Эти сборники, а так^ке докладные записки и очерки российских чиновников и военнослужащих содержат материалы о численности адыгов и других народов Северного Кавказа. Сопоставление данных о количестве адыгов в последние годы Кавказской войны, официальной статистики по переселенцам и численности «черкесов» в конце XIX в. позволят нам увидеть размах мухаджирства и оценить его демографические и социально-экономические последствия.

Что касается статистики мухаджиров в Османской империи, то здесь нам ро-могуг архивные материалы (например, статистический очерк по Турции Б.С. Серафи

20 21 оо мова , хранящийся в АВПРИ), материалы, собранные К. Карпатом и В. Тепловым""

16 Смирнов И.А. Документы и материалы по истории Турции XVHT-XX века. Т. 1-Я. М, ]9Ъ1.

17 Внешняя политика России .XIX и начала XX века. Документы Российского министерства иностранных дел. Серия вторая 1815-1830 гг. Том I (IX) - УШ (XVI). М., 1974 - 1995.

18 Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1882.

9 Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1873.

20 Записка Бор. Сав. Серафимова: Турция (этнографический и статистический очерк). 1^14 г. // АВПРИ. Ф 151, оп. 482, д. fl333.

21 Karpat К.Н. Ottoman Population 1830-1914. Demographic and: Social Characteristics. I^ondon, 1985.

22 Теплое В. Материалы по статистики Болгарии, Фракии и Македонии. СПб., 1877. о населении европейских вилайетов.

С середины XIX века в исследования Северного Кавказа, проводимые по заказу царской администрации, были вовлечены представители местного населения. Многие из них получили образование в России и служили в русской администрации на Северном Кавказе. Автором обширного труда «Записки о Черкессии», посвященного как этнографическому описанию Северо-Западного Кавказа, так и уровню хозяйственного и политического развития его народов, стал адыгский просветитель Хан-Гирей23. Исследованием вопросов политической истории дародов Кавказа и России занимался Ш.Б. Ногмов, который написал «Историю адыгейского народа по преданиям кабардинцев»24

Источником, позволяющим понять традиционную культуру и степень ! ее

25 трансформации в диаспоре служат сборники адатов горцев Северного Кавказа. Значительная часть таких сборников была собрана и подготовлена к изданию известным историком права профессором Одесского Университета Ф.И. Леонтовичем. Первый выпуск, изданный в Одессе в 1882 г., посвящен адатам «черкесов бывшей Черноморской кордонной линии, Кубанской области; горцев Терской области, кабардинцев, урусбиевцев и карачаевцев»26. Знакомство с обычным правом адыгов, особенно с его областью, касающейся семейно-брачных отношений важно не только для понимания основ их внутреннего строя, но и для возможности сравнить с установками, характерными для адыгов Иордании. Длительная изоляция от исторической родины привела к тому, что сохранившиеся элементы традиционной культуры носят у черкесов арха]ич-ный оттенок. В то время как на Северо-Западном Кавказе происходила эволюция традиций. Это привело к тому, что некоторые обычаи, бытовавшие до недавнего времени в диаспоре, на исторической родине постепенно исчезают.

23

Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1992. ,

24 Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа. Нальчик, 1994.

Адат — обычное право.

26 Леонтович Ф.И Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву .Северного и Восточного Кавказа. Вып. I. Нальчик, 2002 (переиздание 1882 г.).

Кроме сборников адатов, составлявшихся по инициативе и под руководством местного Горского управления, сохранились частные записки отдельных лиц, имевших возможность наблюдать быт отдельных горцев (И. Бларамберг, К.Ф. Сталь и 27 др)

Наряду с этим в работу вошли материалы из мемуарных сочинений й очерков, принадлежащих политическим деятелям, военачальникам современникам описываемых собьпий: С. Эсадзе28, А. Фонвиллю29, А.Л. Зиссерману^ Ф. Торнау31 идрушм. В этих очерках подробно описываются военные действия на Кавказском фронте, пряи-тическая атмосфера и международшя позиция ввопросе о судьбе народов Кавказа ^о-обще и северо-западной его части в частности. Эта группа исследователей, хотя и представляла официальное направление, тем не менее, четко осознавала всю жестокость политики царского правительства в отношении горцев и была на стороне мирных методов освоения Кавказа. Оценивая действия русского правительства, ФФ. Торнау отмечал, что зачастую царский двор не владел точной информацией о происходящем на кавказском фронте, так как о поражениях обычно умалчивалось, а победы преподносились как нечто грандиозное. В результате приказы, исходившие от Дво^а, приводили к большим ошибкам, которые стоили жизни многим русским солдатам. Военный историк А.Л. Зиссерман в своей книге о фельдмаршале А.й. Барятинском дает богатый фактический материал и подробно останавливается на мотивах, уобу !

27 Бларамберг И. Историческое топографическое статистическое этнографическое и военное описание Кавказа. Нальчик, 1999; Сталь К.Ф. Этнографический очерк черкесского народа // Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа: Том I Нальчик, 2001. С. 185-278. жЭсадзе С. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны. Майкоп,! 1993. Ю

Фонвилль А. Последние годы войны Черкессии за независимость 1863-1864 гг. М Х^.Т К. «Возрождение», 1990. '

30 Зиссерман АЛ. Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский 1815-1879. Т. П-Ш

М.г 1890. зг Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера 1835 год, М.,1864. дивших русское правительство первоначально не препятствовать, а позже поощрять переселение горцев в Турцию. Много места занимают подробные описания сражений, в которых участвовал автор, передвижений войск, планов командования.

К мемуарным сочинениям относятся воспоминания польских и английских агентов, посланных правительством Великобритании на Северный Кавказ, с тем ч^о-бы поднять горцев на войну с Россией. К ним относятся работы Т. Лапинского «Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских»32, Дж. Белла33, Помимо этнографического материала, они дают нам обобщенную картину, происходящих на |Сав-казе событий и роли мировых держав в развитии и развертывании сопротивления кавказских горцев. Однако к этим источникам следует подходить с известной долей критики, так как авторы, идеализируя горцев и обвиняя во всем Россию, забывают упомянуть о провокационных действиях своих правительств:

Особую группу документов составляют частные письма и мемуары представителей русской администрации на Кавказе. Здесь необходимо назвать сочинения Г.И. Филипсона34, ДА. Милютина35. Либеральные взгляды Милютина на шЕфОкие радикальные преобразования уживались с очень жесткой позицией в вопросах имперской политики. Он был сторонником быстрого и бескомпромиссного завоевания Кавказа, считая эту территорию неотъемлемой частью Российской империи.

В целом мемуарные сочинения важны не столько для получения объективн|>1х сведений о переселении, сколько для характеристики представлений и формирования образа переселенцев в исторической памяти.

Примером воспоминаний о переселении самих горцев-мухаджиров могут

32 Лапинекий Т. Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. Т. 1-Я. Нальчик, 1995.

33 Belt J.S. Journal of a Residence in Circassia During The Years 1837, 1838 and 1839. Vqil. 1-2. London, Jr840.

34'

Воспоминания Григория Ивановича Филипсона. М., 1885.

35 Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина 1860-1862. М„ 1999. служить мемуары Инала Канукова, осетина по происхождению, отец которого вместе со всей семьей отправился в Турцию еще в 1860 г. Кануковым, одним из немногих, удалось вернуться на родину, когда они прошли все тяготы пути и поняли, что оставили родину ради иллюзии. В своих воспоминаниях он предостерегает легковерных соотечественников от переселения: «Но знают ли они, куда они стремятся? Нет, не знают. Они знают только, что существует где-то в мире страна, называемая Стамбулом, и что в этом Стамбуле живут такие же мусульмане, как и они сами; они стремится туда, так безотчетно, потому, что обольщены ложными слухами, что им там будет хорошо и лучше даже, чем на старой родине. Но, увы\ Какое разочарование постигло этих поистине несчастных переселенцев несколько раз слышались слова проклятий на I головы тех, которые их увлекли, когда трудность дороги и действительность предста

36 ли им воочию и раскрыли им глаза».

Работа Гани Хейр «Парламентская жизвь в Иордании 1920-1993 гг.»37 содержит источники, позволяющие проследить общественно-политическое развитие иорданского королевства. В частности тексты всех вариантов Конституции страны (1928, 1947 и 1952 гг.), а также известный англо-трансиорданский договор 1928 г.

Важные сведения были почерпнуты из российских периодических изданий того времени: газеты «Кавказ»38, «Русский инвалвд»39, «Военного сборника»40, в которых публиковались подробные отчеты о победах и поражениях русских войск на

I ,1

Кавказе и о внешнеполитических изменениях. !'

Обзор прессы не ограничился лишь официальными изданиями. Интересный материал содержится в местных газетах, выходивших на Северном Кавказе. Так, в «Джаридат Дагестан» («Газета Дагестан»), которая издавалась в Темирхаи-Шурр на

36 Кануков Инал. Горцы-переселенцы // ССКГ. Вып. IX. Тифлис, 1876. С. 85.

37 Хейр, Хани. Ал-хайат ан-нийабийа фи-л-Урдун 1920-199?. (Парламентская жизнь в Иордани 1920-1993 гг.) Амман, 1993. 1

38 Кавказ, газета политическая и литературная. Тифлис, 1854-1864.

39 Русский инвалид. СПб., 1864. \

40 Военный сборник. СПб., 1860-1864. арабском языке в 1913-1919 гг., регулярно поднимались вопросы о связях Северного Кавказа с мусульманским Востоком, в том числе проблема перемещения мухаджрров в Османскую империю. В 1913 г. в ней была опубликована статья известного просветителя Али Каяева «Почему дагестанцы переселяются в Османскую империю?»41 Несмотря на то, что она посвящена мухаджирству народов Дагестана, причины переселения, указанные автором, дают возможность сравнить их с побудительными мотивами переселенцев Северо-Западного Кавказа.

Ценным источником, содержащим информацию непосредственно о черкесской диаспоре в Иордании, являются журналы, выпускаемые на арабском языке Черкесской Благотворительной Ассоциацией в Аммане и ее филиалам в Вади ас-Сире. Это «Нарт»42, «Ал-Уаха» («Оазис»)43", «Ал-йха» («Братство»)^4. В них содержимся множество статей, посвященных деятельности самой Ассоциации, истории и культуре адыгов, содержащих анализ и оценку современных событий на Северном Кавказе, а также говорящих об уровне самосознания черкесов диаспоры.

Анализ материалов, публикуемых в этих изданиях, может помочь разобраться с тем, как адыги Иордании представляют свою историческую родину, какие аспекты жизни Кавказа их интересуют больше всего. Уникальность этого источника состоит еще и в том, что материалы, содержащиеся в журналах, ранее не были привлечены цс-следователями для разработки темы черкесской диаспоры и мы впервые вводим их в научный оборот.

Следующим источником, характеризующим современное состояние диаспоры в Иордании, являются полевые материалы, собранные нами в ходе экспедиций в Иорданском Хапшмитском королевстве, Республике Адыгея, Кабардино-Балкарской республике, Республике Северная Осетия-Алания и Республике Абхазия в период с Л 999

41 Каяев, Али. Почему дагестанцы переселяются в Османскую империю ? (на араб. яз:) // Джа-ридат Дагестан (Газета Дагестан). Темирхан-Шура, 1913. № 27. С. 3-4.

42^Нарт. Амман. 1993-2р02.

43 Ал-Уаха (Оазис). Амман. 1975-1992.

44 Ал-Иха братство): Вади ае-Сир. 1994; 1998,2001, $ по 2002 гг. В этом ряду источников особо хотелось бы выделить данные, полученные в ходе проведения анкетирования в Иордании среди молодежи и активистов Черкесской Благотворительной Ассоциации в апреле 2002 г. Основой полевой работы в Иордании стали подготовленные нами анкеты на арабском языке, состоящие из 61 вопроса. Каждая анкета включала в себя несколько тематических блоков:

- персональная информация об анкетируемом;

- исторический блок;

- культурологический блок;

Ф - вопросы о роли и месте черкесской общины в общественно-политической жизни иорданского общества;

- проблема самосознания черкесов Иордании, связанная с представлениями об историческойрод^не.

Нехватка времени и невозможность проведения анкетирования в несколько этапов вынудила нас включить в анкету столь обширный круг вопросов. Анкетирование проводилось в Аммане и Ирбиде среди активистов Черкесской Благотворительной Ассоциации, представителей творческой интеллигенции и студентов. Выбор круга респондентов был продиктован не столько типичностью, репрезентативностью их оценок по всей диаспоре, сколько отсутствием возможности провести опрос среди ^ представителей различных групп адыгов Иордании. Сразу необходимо оговориться, что это было первым, пилотным исследованием. Результаты и выводы, сделанные в ходе него представляют собой лишь возможные гипотезы по поставленным проблемам, которые нуждаются в серьезной корректировке в ходе дальнейшей работы.

Полевые материалы, собранные в Москве и республиках Северного Кавказа и Закавказья включают интервью с репатриантами из Сирии и Иордании, а также общественно-политическими деятелями региона, так или иначе связанными с проблематикой диссертационного исследования.

Кроме того, в работе были использованы материалы на электронных носителях информации (интернет, СВ). Они содержат в себе множество статей аналитического и популярного характера, газетных заметок и статистических материалов, ка сакяцихся современных событий в северокавказской диаспоре. Интернет и сайты диаспоры важны не столько как дополнение к СМИ и статистике, сколько дш реконструкции представлений об исторической родине, создания образа Северного Кавказа и истории мухаджирства. В этом отношении большой интерес представляют проанализированные в диссертации видеоматериалы^ а частности шучно-шпулярньш фш|ьм на арабском языке по истории мухаджиров в Иордании «Адыги» и черкесов в Сирии «Черкесы: народ и его трагедия».

Все выше обозначенные источники дали нам возможность решать задачи, поставленные в диссертации.

Обзор литературы.

История сопротивления горцев и события на Северном Кавказе во второй четверги XIX века, в эпоху завоевательной политики царской России, привлекали внимание многих исследователей, как отечественных, так и зарубежных. Для работ отечественной дореволюционной историографии в целом характерен ориенталистский, цивилизаторский подход в описании народов Северного Кавказа, анализу его экономического и социального развития. Исследователями зачастую становились военные, царские чиновники и служащие различных ведомств. Они описывали военные действия на кавказском фронте, составляли этнографические очерки о народах, населявших горы и равнины Северного Кавказа, затрагивали вопросы экономического освоения и развития данного региона, возможного политического управления. ■

Касаясь вопросов мухаджирства, историография того периода по обыкновению видела в нем результат агентурной деятельности Порты и английского правительства. Но судьба переселенцев в Османской империи ни разу не стала темой^ специального исследования. Было распространено мнение о дикости горцев, которые I якобы не были способны создать собственное, настоящее государство, зато их хищнические набеги сильно беспокоили русские поселения на Северном Кавказе. Кроме того, общей чертой для многих работ того периода, было видение причин эмиграции в «хищничестве» и «дикости» горцев. Столкновение Российской империи и народов Северного Кавказа расценивалось как борьба цивилизации и варварства. Цивилизаторскую роль в истории народов данного региона должна была выполнить Россия. Апологетами царской политики и наиболее типичными представителями этого; направления в историографии были Н.Ф. Дубровин45, P.A. Фадеев46. В своей работе P.A. Фадеев коснулся вопроса мухаджирства и утверждал, что переселение происходило помимо воли царского правительства, которое лишь хотело перенести горские поселения на равнину.

Дореволюционная историография богата этнографическими материалами, описывающими этнические особенности народов Северного Кавказа и Закавказья, их быт и традиционные институты. Кроме того, они содержат материалы о численности населения. Несмотря на все возможные ошибки и неточности, сравнение численнрсти адыгов до и после переселения позволяет нам судить о масштабах произошедших демографических перемен. В ряду таких работ необходимо выделить очерки К.Ф. Сталя, РГГГ Дельпоццо47 и других авторов.

Другая группа исследователей, такие как ИГ. Бугков,48 М.М. Ковалевский; Ф.О. Леонтович проанализировали большой фактический материал об обычаях народов Северного Кавказа. Одна из важнейших их заслуг заключалась в акцентировании внимания на единстве социальных институтов горцев и их описание. Особенно в этом отношении примечательны исследования М.М. Ковалевского «Закон и обычай на Кавказе», «Современный обычай и древний закон», в которых он охарактеризовал общественный строй народов Северного Кавказа. В работах ученого впервые было дано обобщение накопленного материала по Северному Кавказу в контексте универсальной социально-правовой теории. Хотя при этом, ученый в целом разделял тезис об отсталости социального устройства горцев, господства на Северном Кавказе первобытного родового быта.

4.5

46

Дубровин Н. Ф. Черкесы: (Адыге). Нальчик, 1991.

Фадеев РЛ. Шестьдесят лет Кавказской войны. Тифлис, 1860.

47

Дельпоццо И. П. Записка о Большой и Малой Кабарде ÍÍ Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т; 1. Нальчик, 2001. С. 7-42.

48 ^

Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722-го по 1803 год Нальчик, 2001.

С 40-х гг. XIX в. стали появляться статьи и работы, в которых развивалась идея о разумном управлении, о переходе от военных действий к налаживанию связей во всех областях жизни народов. 1

Вторая половина XIX века - важный период в отечественной науке, связанный с дальнейшим, более широким включением края в сферу общероссийских научных интересов. Необходимо особа отметшъ творчество академика РАН, члена многих представительных научных обществ России и Европы — АЛ. Берже. В 1854 г. он был назначен председателем Кавказской археологической комиссии и занимался сбором документальных материалов по истории народов Северного Кавказа и Закавказья. В его работах дается оценка деятельности правительства, его способности осуществить перемены в управлении Кавказским краем Именно Берже положил начало углубленному изучению вопроса мухаджирства. В работе «Выселение горцев с Кавказа», опубликованной в 1882 г. в «Русской старине», А.П. Берже использовал многочисленные официальные донесения и статистические данные.4^ Несмотря на все преимущества данной работы, связанные с использованием прямых свидетельств тех событий, она также подвержена влиянию ~ ориентализма. Автор считал причиной переселения нежелание горцев мирно перейти к «гражданственности» и вину за это возлагал на османское правительство и европейскую дипломатию. Роль России в переселении сводилась к следующему: «Haine правительство^ очевидно^ никогда ее думалоизгонять горцев, как писалось тогда в европейских газетах, но желало лишь окончания тяжкой вековой войны на Кавказе и прочного покорения беспокойных обществ».50

В целом для кавказоведческой литературы XIX в. характерен подход, описывающий Кавказ как землю, где живут «отсталые народы», которые не хотели жить в цивилизованном государстве, и именно «хищничество» вынудило их покинуть свою

49 Ьерже А.П. Выселение горцев с Кавказа // Русские авторы XLX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. 1. Нальчик, 2001. С. 279-316.

30 Там же. С: 301. родину. Общие недостатки дореволюционной литературы заключались в том, что с одной стороны историки преувеличивали отсталость и склонность к разбою у горцев, с другой—те болезненные изменения, которые происходили в кавказском обществу во I время войны, воспринимались как обычный процесс. Тем не менее, историография того периода обладает несомненными достоинствами. Прежде всего, это наличие богатого фактического материала, а также работ, описывающих процесс переселенческого движения горцев Северного Кавказа. Для российского дореволюционного кавказоведения было характерно представление о Кавказе как о едином историко-культурном регионе. Кроме того, работам кавказоведов были присущи комплексность и междисциплинарный подход к исследуемой проблеме, что представляет несомненI ную ценность.

Революция 1917 г. и создание СССР ознаменовали началонового периоду в изучении мухаджирства. На различных этапах развития советской историографии йн-терпретация событий второй четверти XIX века во многом зависела от официальной линии в характеристике русско-кавказских отношений, а также поворотов во внешней и внутренней полигике СССР. В 1917 г. при Академии наук была создана Комиссия по изучению племенного состава населения: России и сопредельных стран, в рамках которой продолжилось этнографическое изучение народов Северного Кавказа, В послеоктябрьский период возникло множество научных центров, занимавшихся проблемами кавказоведения.

В раннем советском кавказоведении большее влияние приобрела школа историка-кавказоведа М.Н; Покровского.51 Завоевание Северного Кавказа представлялось как империалистическое колониальное мероприятие. Российская империя выступала не иначе как «тюрьма народов», а сопротивление горцев было охарактерюовано ^ак национально-освободительная борьба. Этот ярлык в кавказоведении отчасти сохра

51 Покровский МЛ. Завоевание Кавказа// История России в XIX в. Т. V. СПб., Б.Г. С. ^292-340. нился до сих пор. Школа Покровского оказало влияние на исследования ряда истори

52 53 ков, в частности С.К. Бушуева , Р.М. Магомедова и других.

Что касается мухаджирства, то в первые десятилетия советской власти эта \теI ма подробно не освещалась. Исключение составил сборник документов и материалов о переселении горцев в Турцию, подготовленный Г.А. Дзагуровым в 1925 т.54 В ранней советской историографии перемещение горцев Кавказа было «переведено» в раз-новццность национально-освободительного движения. Внимание больше уделялась социальной характеристике мухаджиров, их делению на класс «эксплуататоров» и угнанный ими насильно в Турцию класс «эксплуатируемых».

В 1930-50-е гг. в отечественном кавказоведении изменился подход к освещению событий Кавказской войны и переселению горцев Северного Кавказа в Османскую империю. В качестве методологии утвердилось положение Ф: Энгельса, высказанное им в письме к К. Марксу от 23 мая 1824 года: «Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку. Несмотря на всю свою подлость и славянскую грязь, господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для башкир и татар».55 Это привело к укреплению «цивилизаторского» подхода в освещении событии русско-кавказских взаимоотношений и признания прогрессивной роли присоединения народов Кавказа к России^. Произошел отказ от теории Покровского, и завоевательная политика царской России стала рассматриваться как меньшее зло, а само присоединение новых территорий к России имело прогрессивный характер. В этот период происходил пересмотр предыдущих оценок, в то время как зарубежная историография этих годов оказалась под 1 влиянием раннего советского кавказоведения и рассматривала сопротивление горцев как национально-освободительную борьбу.

52 Буъиуев С.К. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля: М., 1939:

53

Магомедов РМ. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. Переизд. Махачкала, 1991.

Дзагуров ГЛ. Переселение горцев в Турцию: сборник документов. Ростов н/Д., 1925.

55

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 20-е: Т. 27. С. 241.

В этот период были созданы серьезные исследования, посвященные общественному строю, социальным отношениям внутри народов Северного Кавказа. Зд^сь необходимо назвать работы A.M. Ладыженского56. Заслуживает внимания докторская диссертация Н.И. Покровского «Кавказские войны и имамат Шамиля» , оконченный в 1941 г., но изданный почти через 60 лет в 2000 г. В нем автор подверг анализу внутриполитическую историю движения горцев Дагестана и Чечни, образования державы Шамиля и внутреннего управления имамата, гражданской деятельности и законодательным установлениям (низамам), выработанным в соответствии с законами шариата. Особое внимание автор уделил освещению военной организации имамата, а также внешней полигики этого государственного образования. Н И. Покровский дал хороший разбор дореволюционных источников на Северном Кавказе XIX в., особенно емкой является его характеристика европейской историографии.

Сопротивление горцев считалось инспирированным зарубежными колониальными державами. Шамиль и другие лидеры освободвггельной борьбы рассматривались как ставленники Османской империи и Англии, а мюридизм— как антинароднее, реакционное движение. Тогда были подготовлены и выпущены в печать сборники документов под соответствующими названиями: «Шамиль — ставленник султанской Турции и английских колонизаторов»58 и другие. Помимо событий Кавказской войны, в центре внимания авторов оставались социально-экономические и военные аспекты вхождения народов Северного Кавказа в состав Российской империи.

Мухаджирство у авторов этого периода освещалось в общей картине борьбы британских и турецких колонизаторов с Россией за обладание Северным Кавказом. Тем не менее, в 40-е годы эта тема продолжала развиваться. Так, М.С. Тотоев в статьях о переселении осетин и кабардинцев в Османскую империю ввел в научный оборот

56 Ладыженский АМ. Адаты горцев Северного Кавказа: Дис. .д-ра юрид. наук. М., 4946.

57 !

Покровский НМ. Кавказские войны и имамат Шамиля. М., 2000.

58 Шамиль - ставленник султанской Турции и английских колонизаторов. Сборник документальных материалов. Тбилиси, 1953. источники по вопросам выселения и репатриации переселенцев. Одной из причин му-хаджирства он называл протест народных масс против колониального режима, насаждавшегося царизмом.

На рубеже 1940-50-х гг. посте депортапйи отдельных народов Северного Кавказа в Среднюю Азию, упоминание о них в печати и научные исследования были запрещены. Это касалось и вопросов мухаджирства данных народов.

Среди работ, посвященных проблемам роли Северного Кавказа и Закавказья во внешней и внутренней политике России, Османской империи и европейских держав выделяются исследования Н.А. Смирнова.59 Его книги посвящены политике России на Северном Кавказе и отношениям с его народами, истории мюридизма и участии Османской империи в событиях в регионе. Затрагивая вопросы возвращения горцев на Северный Кавказ, автор указывал, что «царское правительство спешило захватить (освободившиеся - Г.А.) земли в свои руки. Оно объявляло землю общинной и, рассматривая ее в этом случае как государственную, распоряжалось ею по своему усмотрения» 60 Затрагивая проблему земельной реформы на Северном Кавказе, Н\А. Смирнов писал, что «освобождая крестьян от крепостной зависимости, царское правительство наделяло их землею в самых минимальных размерах, чтобы только рбес-печигь введение на Кавказе государственных податей и повинностей».61

В 1960-80-х гг. в российской исторической науке утвердился подход в истории русско-кавказских отношений сквозь призму многовековой дружбы, когда всячески выставлялись лишь позитивные и прогрессивные стороны этих взаимоотношений. Господствовал тезис о «добровольном» вхождении народов Северного Кавказа и Закавказья в состав Российской империи. Сопротивление горцев в работах историков снова получило национально-освободительный характер и выступало в обличье клас

59 См. работы: Смирнов НА. Кабардинский вопрос в русско-турецких отношениях ХУ1-ХУП1 вв. Нальчик, 1948; Политика России на Кавказе в ХУЮОХ вв. М., 1958и1др.

60 Смирнов НА. Политика России на Кавказе в ХУ1-ХГХ вв. М., 1958. С 227.

61Там же. С. 227. совой борьбы, которую народы Северного Кавказа вели совместно с русским народом против царизма и иностранных вторжений на территорию России.

В этот период возрос интерес к изучению этнокультурных последствий Межэтнических контактов. Проблемами изучения этногенеза, традиционных культур и изменений в современной культуре народов Кавказа занимался крупный кавказовед

М От Косвен. В работах Н Г. Волковой прослеживается этническая история народов Северного Кавказа, особенности изменений, произошедших в различных сферах их бытовой культуры в результате переселения на равнину.63 В.К. Гарданов в своей работе анализировал факты традиционного общественного строя адыгов, происхождение термина «черкес», функционирование традиционных социальных институтов, некоторые из которых рассматривались как феодальные пережитки 64 В это время появилась первые специальные работы о мухаджирах, в которых авторы анализировали причины и ход переселения, тема диаспоры пока не выступала предметом исследования. Сохранялась оторванность изучения советского и зарубежного Востока. Однако ц тот период историки уже признавали тезис о том, что к моменту российского завоевания северокавказские народы находились на довольно высокой стадии общественного развития, стадии феодализма с элементами «патриархальных отношений».

Йз тезиса о мирном вхождении Северного Кавказа в состав России вытекало утверждение о том, что феодалы обманули свой народ относительно истинных целей царской политики и заставили их переселиться в Османскую имперщо. В.К. Гарданов считал массовое выселение горцев в Турцию грандиозной провокацией, затеянной турецкими агентами и осуществленной при активном пособничестве царских властей.65 Обращение к трагическим страницам встречало упорное сопротивление идеологиче

62

КосвенМ.О. Этнография и история Кавказа. М., 1961.

63 " . - .

Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в ХУШ - начале ХХшека. М., 1974. 1

64 Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов (XVIII - первая половина XIX, в.). М, 1967.

65 Там же. С. 119. ских и административных структур. Подобная судьба постигла работы Т.Х. Кумыкова по проблемам мухаджирства адыгских народов66 и А.Х. Касумова «Северный Кавказ в системе международных отношений в 30-60-х гг. XIX века» . Авторам пришлое^ соI кратить или исключить из своих монографий главы, посвященные собственно истррии выселения народов Северо-Западного Кавказа.

Важнейшим этапом в разработке темы мухаджирства стал фундаментальный труд ПА. Дзидзария^, опубликованный в 1975 г. Эта монография представляет собой первый опыт комплексного исследования проблемы. Несмотря на то, что она посвящена абхазскому мухаджирству, автор рассматривает это явление в контексте обхце-кавказского переселенческого движения на протяжении всего XIX века. В своей работе Г.А. Дзидзария исследовал положение в Абхазском княжестве в первой половине XIX в. на фоне общей обстановки на Кавказе, осветил последствия Кавказской войны и административной политики царского правительства. Изучив положение в Абхазки в период крестьянской реформы и восстания 1866 г., а также русско-турецкой войны 1877-Г878 гг., автор отметил, что выселение горцев было «связано с завершением Кавказской войны, введением «военно-народного управления» и началом крестьянской реформы».69 Кроме того, он не отрицал и религиозную составляющую мухаджирства. Вдохновителем переселения, по мнению ученого, выступала Османская империя. I

Поскольку в XIX в. Северный Кавказ и Закавказье выступали неотъемлемой частью т.н. «восточного вопроса», то монографии, посвященные внешней политике России на Ближнем Востоке и «восточному вопросу», неизменно затрагивали темы

66 Кумыков Т.Х. Выселение адыгов в Турцию — последствия Кавказской войны. Нальчик, 1994. 1

67

Касумов А.Х. Северный Кавказ в системе международных отношений в 30-60-х гг. ХЦС века // Национально-освободительная борьба народов Северного Кавказа и проблемы мугхад-жирства. Нальчик, 1994. С. 27-38.

6Ъ Дзидзария Г.А. Махадасирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухуми, ,1982.

69 Там же: С. 5. геополитических интересов России на Северном Кавказе и в Закавказье, участия горцев в русско-турецких войнах, противостояния народов Северного Кавказа колониальной политике Российской империи. Здесь необходимо отметить работы A.B. Фадеева70^ который отмечал, что присоединение к России Грузии и Северного Азербайджана создало благоприятные условия для развития русской торговли с Персией и Азиатской Турцией. Торговле же с горцами Кубани и побережья Черного моря препятствовало противостояние с Турцией. По мнению автора «Присоединение территории, находившиеся между Кубанью и берегом Черного моря и заселенной преимущественно адыге (черкесами) мыслилось в Петербурге не иначе, как в форме завоевания»71, поскольку присоединенные по Адрианопольскому трактату 1829 г. к России, Jэти земли оставались вне административно-политического контроля русских властей.

ТУ

Позже эта проблематика была продолжена в исследованиях КС. Кинягшной . и JEjf.A. Георгиева.73 Их работы позволяют провести анализ развития общественно-политической обстановки на Ближнем Востоке и сопоставить ее с динамикой формирования черкесской диаспоры.

В целом, кавказоведческой литературе советского периода присущи органи ческие дефекты источниковедческой базы. Авторы имели доступ лишь к российским архивам и мемуарным сочинениям, мало учитывали горские источники на восточных языках и практически не имели доступа к материалам, хранящимся в европейских и восточных архивах. Это приводило к однобокости в описании событий XIX века на Кавказе и мухаджирства. В основном в их работах затрагивались вопросы Кавказский войны и переселенческого движения. История диаспоры в Османской империи была

70 Фадеев A.B. Кавказ в системе международных отношений 20-50 гг. XIX b. М., 1956; Россия и восточный кризис 20-х годов XIX века. М., Г958.

71 Фадеев A.B. Россия и восточный.кризис 20-х годов XIX века. М., 1958. С. 350.

72 Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России, вторая половина XVHI - 80-е гг. XIX в. М., 1984.

ТК

Георгиев В.А. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30-начале 40-х годов XIX в. М„ 1975. ! освещена лишь частично, а история «черкесов» в арабских странах и вопрос современного, для того времени, состояния диаспоры не освещался.

Для современной российской исторической науки характерен плюрализм подходов и развитие национальной историографии. В постсоветское время произошел всплеск интереса к проблемам мухаджирства народов Северного Кавказа и диаспоры. Предпринимаются успешные попытки по-новому взглянуть на социальную и политическую историю Северного Кавказа XIX века, мух аджирства и черкесской диаспоры на Ближнем Востоке. В целом сохраняется подход позднесоветской школы, хотя «Интернационалистическая риторика» опускается. Большого внимания заслуживают цс-следования В.Х. Кажарова, С.Г. Кудаевой, A.B. Кушхабиева, Ф. Бадерхана, С.Х. Хот-ко, ХБ. Кипкеевой, Б.Р. Алиева, С.-Э.С. Бадаева, А. Магомеддадаева, А.Г. Авакяна.

Анализу социальной структуры и традиционных общественных инстшугов адыгских народов посвящены работы В.X, Кажарова74. Говоря об особенностях къуа-жэ - вотчины-общины, автор затрагивает такие элементы традиционной культуры Как аталычество7ß, куначество76, сословно-представительный орган — хасэ, прослеживая их эволюцию в адыгском обществе до и после завоевания Кавказа. Достоинство дурной работы состоит в том, что автор показал, что в XVIII - первая половина XIX вв. происходил кршис традиционных внегосударственных институтов, которые уже не могли существовать в прежней форме в Российской империи.

74 Кажаров В.Х. Традиционные общественные институты кабардинцев и- их кризис в ^онце ХУШ- первой половине XIX века. Нальчик, 1994.

75 Аталычество — обычай отдавать детей высшего сословия на воспитание в семью б|рлее низшего сословия. Аталык - воспитатель становился для воспитанника — канна вторым родителем. «В процессе классообразования и возникновения феодализма, аталычество служйло одним из средств установления отношений сюзеренитета-вассалитета» Н Кажаров В.Х. указ. соч. С. 384.

76 Куначество - обычай, при котором два лица, принадлежавшие к-различным родам ил^ народностям, вступали друг с другом в дружественные отношения и оказывали при необходимости всяческую помощь и защиту // Гарданов В.К. Указ. соч. С. 292.

Большой интерес представляет исследование С.Х. Хотко «Генезис черкесских

77 элит в султанате 'мамлюков и Османской империи». В этой монографии воссоздается картина военного отходничества черкесов в средние века и новое время Работа д^ет возможность по-иному взглянуть на период владычества черкесских мамлюков в Египте и Тунисе и их роль, которую они сыграли в истории ближневосточной цив^илиJ зации.

Монография С.Г. Кудаевой посвящена, в основном, балканскому периоду в истории мухаджирства. В ней довольно обстоятельно анализируются и излагаются Истоки и причины переселения адыгов в свете их социально-экономического и политического положения; подробно описывается география первоначального расселения черкесов в Османской империи и их роль во внутренней и внешней политики турец 78 ких властей.

Большой вклад в разработку темы адыгской диаспоры в рабских странах внес A.B. Кушхабиев, автор многих статей и монографий. Он одним из первых пытайся связать изучение «советского» и зарубежного Востока, черкесов на Северном Кавказе и черкесов на Ближнем Востоке. В его труде: «Черкесская диаспора в арабских стра

70 нах (XIX-XX вв.)» исследуются основные периоды миграции черкесов в страны Ближнего Востока и Северной Африки. Выявляются роль и место черкесских иммигрантов в социально-политической жизни Османской Турции, Египта, Судана и Туниса в XIX веке. Подробно излагается история черкесов в Сирии в периоды османского господства, мандатного правления и независимости. Автор вводит материал полевкк исследований, проведенных в этой стране Это явилось серьезным достижением и новшеством в разработке данной темы. Что касается Иордании, то история адыгов в этой стране представляется в виде обобщенной картины, без подробного анализа про

Т7

Хотко С.Х: Генезис черкесских элит в султанате мамлюков и Османской империи. Майкоп, 1^999.

78 Кудаева CS. Огнем и жезлом. Igni et Ferro. — Вынужденное переселение адыгов .в Оранскую империю (20-70 гг. XIX в.). Майкоп, 1998.

Кушхабиев A.B. Черкесская диаспора в арабских странах QQX-XX вв.). Нальчик, 1997. цессов, происходивших в самой диаспоре. Современное состояние черкесской диаспоры и проблемы взаимовлияния и контакты с исторической родиной автором н<р затрагивалась.

Продолжает тему формирования «черкесской» диаспоры на территории Осол манской империи и арабских стран в своей монографии Ф. Бадерхан. Он не ограничивается историей только адыгов, но приводит интересные материалы по другим народам Северного Кавказа, входящим в состав т.н. «черкесской» диаспоры В приложениях к монографии дается обзор периодической печати диаспоры в начале XX в.!, а также имена и краткие биографии выдающихся деятелей Турции кавказского происхождения.

Из работ, посвященных диаспорам других народов Северного Кавказа, следует выделить работы С.-Э.С. Бадаева «Вайнахская диаспора в Турции, Иордании и Си

О | О О •• |) рии.» , З.Б. Кипкеевой «Карачаево-Балкарская диаспора в Турщт» , А. Магомед

83 дадаева «Эмиграция дагестанцев в Османскую империю» , А.Г. Авакяна «Черкесский фактор в османской Турции»84, Б.Р. Алиева «Северокавказская диаспора в стра

35 ол нах Ближнего и Среднего Востока.» , а также статьи Г.В. Чочиева по проблемам

80

Бадерхан Ф. Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании. М., 2001.

81 Бадаев С.-Э.С. Вайнахская диаспора в Турции, Иордании и Сирии: (история и современность): Дис. . канд. ист. наук. Грозный, 1998.

82

Кипкеева ЗБ. Карачаево-Балкарская диаспора в Турции. Ставрополь, 2000.

83 Магомеддадаев А. Эмиграция дагестанцев в Османскую империю. (История и современность) Кн. 2. Махачкала, 2001. 1

84 Авакян А.Г. Черкесский фактор в Османской Турции (вторая половина XIX — первая,'четверть XX в.). Ереван, 2^)01.

ОС

Алиев. Б:Р. Северокавказская диаспора в странах Ближнего и Среднего Востока:, история и современные процессы, вторая половина XIX - XX вв.: Дис. .канд. ист. наук. Махачкала, 2001. .' осетинской диаспоры в Турции. Авторы этих работ в целом продолжают традиции советского кавказоведения. Их несомненным достижением является введение в научный оборот большого количества полевых материалов и более детальное изучение северокавказской диаспоры. Однако большинству из них присуща нахватка источников и исследовательских работ на восточных языках (турецкий, арабский). Исключение составляют диссертация Б.Р. Алиева и исследования Г.В. Чочиева. Кроме того, Б.Р. Алиев в своей работе дает подробный перечень населенных пунктов Сирии, где жи^ут потомки северокавказских мухаджиров, с указанием этнического состава и численности. Данные исследования позволяют нам провести сравнительную характеристику истории и современного состояния общин различных северокавказских народоб' в странах Ближнего и Среднего Востока.

Зарубежная историография представлена работами английских, французских, турецких и арабских исследователей.

Исследования зарубежных авторов XIX — начала XX вв., среди которых нробпп oç ходимо выделить Г. Люк , Л. Олифант , в основном опирались на вторичные источники и затрагивали проблемы Кавказской войны. Авторы архаизировали горские общества. Для этих исследований была характерна антироссийская направленность и событиях на Северном Кавказе XIX века они рассматривали не иначе, как колониальное завоевание Российской империей свободолюбивых горских народов. '

Из исследований европейских авторов второй половины XIX в. особо хотелось бы выделить монографии Н. Льюис89, Р. Патай90 и Дж. Хакер91. Авторы опи^а

86 Чочиев Г.В. Проблема репатриации северокавказской диаспоры: современное состояние и перспективы (опыт социологического исследования) // Национальные отношения и межнациональные конфликты. Владикавказ, 1997. С. 424-431.

87 Luke H., Keith-Roach Е. The Handbook of Palestine and Trans-Jordan. London, 1934.

8& Oliphant L. The Trans-Caucasian Campaign of the Turkish Army under Omer Pasha. London, 1856.

89 Lewis N.N. Nomads and Settlers in Syria and Jordan. 1800-1980. Cambridge University Prqss, 1987. ХУШ: лись на источники и идеи ранней советской историографии. Переселение горцев воспринималось как форма и результат борьбы северокавказских народов за национальное освобождение. В свою очередь, Северный Кавказ рассматривался как барьер между царской Россией и зарубежным Востоком. Первые серьезные западные работы, написанные по материалам османских и английских архивов, появляются в конце этого периода. Джейн Хакер в своей социологической работе дает подробный перечень черкесских племен и фамилий в Иордании и места их компактного проживания. Эти работы богаты фактическим материалом о расселении, численности и занятиях черкесской общины в Сирии и Иордании. Однако ответственность за депортацию кавказцев авторы возлагают только на Россию, причину выселения, д^ и всей Кавказской войны, они видят в большой приверженности горцев исламу и их нежелании жить под властью «неверных». Недостатком многих работ этой группы является чрезмерная эмоциодальность изложения хода и последствий мухаджирства. В них встречаются грубые ошибки при определении религиозной принадлежности мухаджиров. Например, чеченцы в Иордании причисляются к шиитам, в то время как они сунниты. Возможно, гфичиной такой неточности является принадлежность части первых чеченских мухаджиров к суфийским орденам, духовные практики которых могли сбить исследователей с толку. Тем не менее, работы зарубежных исследователей представляют большую ценность, так как они опираются на источники, зачастую недоступные нам, по тем или иным причинам, и существенно дополняют и обогащают картину произошедших событий.

В последние десятилетия тема мухаджирства в работах европейских авторов практически не затрагивалась. Но работы, посвященные периоду Кавказской воцны, выходили. Так, исследование профессора Тель-Авивского университета МошеТамвце-ра «Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана»

90 PataiR; The Kingdom of Jordan. Princeton, 1958. i

91 Hacker Jane M. Modem Amman. A Social Study. Department of Geography. Durham Colleges in the University of Durham, I960.

92 является сейчас классикой по истории Кавказской войны и ее эпохи. В своей работе историк использовал неизвестные российским исследователям источники, найденные в архивах европейских стран и Турции.

Другой категорией зарубежных исследований являются многочисленные статистические сборники, позволяющие нам судить о численности «черкесов» и их миграции на территории Османской империи, а позже Сирии и Иордании. Это К.Н. Кат-ра^ОИютапрориШюп, 1830-1914» , а также современные статистические ежег<^дни

94

КИ.

В особую категорию нужно выделить книги авторов северокавказского происхождения на арабском и английском языках. Прежде всего, это Мухаммад Хагацдо-ка95,

Нихад Берзедж96, Джаудат Халми Нашху97, Расим Рушди98. В основном эти раI боты посвящены теме появления и расселения «черкесов» на территории нынешнёй Сирии и Иордании, их политической и культурной жизни. Монография Нихада Бер-зе джа интересна прежде всего тем, что в приложения включены перевода подлицных

92 Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998.

93 KarpatK.H. Ottoman Population, 1830-1914: Demographic and Social Characteristics. Madison, ^985.

94 Jordan. Facts and figures. Amman, 1970; Land and People [of Jordanj; Ministry of Culture and Information. Amman, 1974; Ал-Урдун. Хака'ик ва ма'лумат. Да'ират ас-сийаха ал-урдуняйа, 1956. (Иордания: факты и данные [цифры]. Министерство туризма Иордании). "!

95 Haghandoqa MX. The Circassians: Origin, History, Customs, Traditions, Immigration to Jordan. Amman, f\985.

96 Берзедж H. Тахджир аш-Шаракиса. Амман, 1987;

91 Нашху, Джаудат Халми. Тарих ащ-шаркис (ал-Адига) ва-ш-шишан фи ливайа Хауран ва^л-Балка (1878-1920). (История черкесов (адыгов) и чеченцев в провинциях Хауран и ал-Балка

1878-1920). Амман, 1999. 98 Рушди Р. Это моя наци (пер. с араб. А Гукемух) Нальчик, 1993.

98 Рушди Р. Это моя нация: из под пера Расима Рушди. Черкес рассказывает о своем народе документов Архива иностранных дел Великобритании, содержащие ценную информацию по выселению мухаджиров с Балкан в азиатские провинции Османской империи. Мухаммад Хагандока дает нам большое количество фактологического материала по истории переселения адыгов в Иорданию, фамилии видных местных политических и военных деятелей черкесского (адыгского) и чеченского происхождения. Работы этих авторов уже стали классическими для исследователей мухаджирства и северокавказской диаспоры. Они одними из первых стали доступны отечественным ученьш еще в советское время. В то время их ценность была очень высокой, поскольку данные монографии предоставляли внутренние материалы о самой диаспоре, информация о которой была достаточно скудной.

Что касается современных работ по истории адыгской диаспоры в арабских странах, которые до сих пор не были знакомы российским исследователям, следует отметить монографию Джаудата Халми Нашху, посвященную периоду появления адыгов в округах Балка и Хауран. Эта работа представляет собой серьезное историческое исследование, с обилием интереснейшего материала и документами, собранными самим автором в ходе полевой работы. Помимо исторических изысканий, зарубежное исследователи (адыги по происхождению) затрагивают вопросы участия диаспоры в современных военно-политических и культурных процессах на Ближнем Востоке.

99

Так,; 'Аднан Мазхаб посвятил свое исследование теме участия адыгов, чеченцев и представителей дагестанских народов Иордании в арабо-израильском конф К ры появления черкесов в Иордании, перемежевывая реальные факты с рассказами более старшего поколения. Историческая часть подобных работ дает нам пример своего монографии приложен поименный список погибших.

Кроме того, видные деятели черкесской диаспоры, занимавшие в свое время высокие должности в политической и военной сферах, составляют исторические обзо

МЯ

99 Мазхаб, 'Аднан. Каукаба мин аш-шухада. Аш-шаркиса ва-ш-шишани ва ад-дагистанийун мин ард ал-Кауказ ила ард Филастын ва-л-Джулан (Звезда шахидов. Черкесы, чеченцы ^ дагестанцы от Кавказа до земель Палестины и Голан). Амман, 2001. рода исторических преданий, бытующих в диаспоре. Однако изложение, посвященное периоду 50-60 летней давности, возникновению черкесских организаций, их деятельности, роли адыгов в этой стране является для нас ценным источником, написанным в форме мемуаров самими участниками. В ряду таких неопубликованных воспов^инанимавшего несколько министерских постов.

Однако работы историков (потомков мухаджиров) имеют и свои недостатки. Так, главы, посвященные «кавказской» истории черкесов, являют собой пример исторической мифологии. Зачастую авторы страдают отсутствием критического подхода к сообщаемым ими фактам, нередко выдают легенды за действительность. Тем не менее, их работы являются дюгтс ценными источниками по истории диаспоры в местах ее нынешнего проживания, показывают это явление с точки зрения потомков мухаджиров, самой диаспоры.

Научная новизна исследования. Диссертация представляет собой первоег спев Иордании. В ней подробно рассматриваются история рас< стране, процесс их вторичного переселения в Иорданию с Балкан, взаимоотноше диаспоры с местным населением, османскими, колониальными (английскими) и V данскими властями, вклад «черкесов» в военно-политическое и культурное развитие королевства, феномен коллективной исторической памяти и ее мифологиз налаживание связей с исторической родиной в постсоветский период, а также комплекс представлений о возможной репатриации и путях се осуществления; В научный оборот вводится немало первоисточников, в том числе редких периодических изданий диаспоры, неизданных мемуаров черкесов на арабском языке, полевых социологических материалов автора. Впервые в отечественной литераторе обобщены материалы современных черкесских историков диаспоры. Результаты 100 Мамсер, Мухаммад Хайр. Дираса тахлилийа ли-хаса'ис ал-муджтама' аш-шаркасий фи ал-Урдун фи ал-фитра ма байна 1878-2000 (Аналитическое исстедование особенностей черкесской общины в Иордании за период 1878-2000 гг.). Амман, 2000. ний можно выделить эссе Мухаммада Хайра Мамсера циальное исследование генезиса и исторической трансформаг современных черкесских историков диаспоры. Результаты исследования позволяют по-новому взглянуть на историю черкесской диаспоры Ближнего Востока в целом. |

Апробация и практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории Иордании и Северного Кавказа, разработке учебных курсов по истории черкесской диаспоры на Ближнем Востоке, при подготовке учебных пособий по специальностям: "история", "востоковедение", "регионоведение" и для дальнейшей научной работы. По теме диссертации опубликовано ряд статей и тезисов (список прилагается). Основные положениям диссертации обсуждались на российских и международных конференциях в Моцкве, Санкт-Петербурге, Майкопе, Нальчике, Сухуми, Маане (Иордания).

Структура работы. Задачи, поставленные нами, степень разработки исследуемой проблемы определили структуру построения и содержание работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии. Во введении обосновывается актуальность и научная новизна темы, формулируются цели и задачи исследования, анализируются источники и дается обзор литературы, относящейся к теме диссертации В первой главе дается краткая характеристика этносоциальной структуры адыгов, анализ причин и хода мухаджирства горцев Северного Кавказа, их численности и расселения на территории Османской империи. Во второй главе характеризуется государственная полигика Порты в отношении северокавказских переселенцев и их взаимоотношение с местным населением европейских и арабских провинций империи. В третьей главе исследуется роль черкесов в общественно-политической и культурной жизни Иордании. В четвертой главе предпринимается попытка социологического исследования современной черкесской диаспоры Иордании с точки зрения сохранения элементов традиционной культуры, и ее связи с исторической родиной.) В заключении делаются выводы, к которым мы пришли в ходе проведения диссертационного исследования. В основу построения глав диссертации положен проблемно-хронологический принцип.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Ганич, Анастасия Алексеевна

Заключение.

История мухаджирства народов Северного Кавказа в Османскую империю связана с процессом государственного территориального разграничения и включения региона в состав Российской империи в последней четверти XVIII - первой половине XIX вв. Но реальное завоевание значительной части Северного Кавказа продолжалось на протяжении второй половины XIX в. Присоединение осуществлялось реже путем договоров, чаще путем военных действий. Вхождение в 1801 г. Восточно-Грузинского Картли-Кахетинского царства в Россию повлекло за собой активизацию военных действий российской армии на Северном Кавказе. Для налаживания коммуникаций между югом империи и присоединившейся к ней Грузией было необходимо овладеть землями, лежапрми между ними. С 1818 г. после назначения в 18'17 г. ^главнокомандующим-отдельным Кавказским корпусом генерала А.П. Ермолова военные действия приобрели щнрокик размах. С этого года до 1864 г. продолжалась Кавказская войнам завершившаяся массовьш выселением адыго^, а также ггредставитеяей ряда других северокавказских народов в Османскую импе

Г\ХГЮ ■

Г"—

Процесс переселений- подготавливался к происходил по взаимной договоренности российского и османского правительств. Переговоры об этом начались еще в 1860 г., и по их итогам были образованы специальные комиссии: «Шщитет по переселению» в России и «Верховная комиссия по переселению» в Турции. Помимо государственной заинтересованности переселение горцев Северного Кавказа было обусловлено целым рзщомвнутренних причин, превративших эмиграцию от

-I дельных груттп горцев в выселение целых этнических групп. Среди этих причин i стоит вьщелить следующие:

1. Русская колонизация Северо-Западного^Кавказа. Насильственное ограничение земельного пространства коренного населения.

2. Освобождение горских зависимых сословий. Потеря горской знатью прежних I I прав, привилегии и источников дохода.

3. Пропаганда турецких эмиссаров. Религаозные мотивы.

4. Слухи и страхи перед шсильственной христианизацией и мобилизацией в русскую армию.

Переселение горцев Северного Кавказа началось еще в 50-х гг. XIX в., когда горская знать поспешила переправить свои семьи и имущество к родствешр-кам в Османскую империю. В то время т.н. «гаремная политика», т.е. влияние «черкесских» невольниц в империи, была достаточно сильна. Благодаря связям черкешенок^ горские феодальные владельцы сумели занять высокие посты в османском государстве. Можно выделить три основных этапа перемещения мухад-жиров. Каждый из них имел свои особенности и характеристики. 1

1. 1859-1864 гг. в связи с окончанием Кавказской войны. Переселение приобрело столь значительный размах, что поставило в затруднение как российское, так и османское правительства. Выселялисьв основном адыги.

2. После русско-тз'рецкой войны (1877-1878) и воссташся в Абхазии, Дагестане и Чечне в 1877 г. Выдворялись в большей стеиени чеченцы, ингуши, осетины, а,бха-зы, дагестанские народы.

3. Конец ХЕХ-начало XX в., под предлогом хаджа в Мекку. Переселение не носило организованного характера, и не было столь многочисленным-как в предыдущие периоды. I

Отдельные 1руппы переселялись и в более позднее время.

Выселение сопровождалось массовой гибелью эмигрантов в пути, а та^же от голода и болезней в самой Османской империи. Правительство Порты не было в состоянии обеспечить всем необходимым такое количество мухаджиров, поскольку вместо обговоренных 50 тысяч переселенцев с российской стороны, в^(Гур-цию прибыло по разным- подсчетам от 500 тысяч до 1 млн; 500 тысяч эмигрантов. Вопрос о численности мухаджиров остается спорным. Официальная российская статистика приводит слишком заниженные данные, поскольку не была в состоянии в полной мере проследить за переселением, а данные зарубежных авторов завврце-ны и часто не подтверждены источниками

Северокавказских мухаджиров расселяли во многих районах Османской империи, чаще всего небольшими группами, чтобы они могли поддержать власти против освободительных движении народов империи. Тем не менее, можно выделить несколько основных ареалов расселения эмигрантов с Северного Кавказа. Это, в первую очередь, Балканы, где за счет горцев власти, повышали долю мусульманского населения в регионе. Второй массив - Малая Азия, в частности Армения и Курдистан, где горцы также должны были представлять государственные интересы. И третий район - арабские вилайеты (территория современных Сирии, Иордании и Палестины). Там «черкесы» столкнулись с бедуинским населением. Сегодня в Иордании «черкесы», а также представители других народов Северного Кавказа проживают в следующих населенных пунктах: Амман, Вади ас-Сир, Наур, аз-Зарка, ар-Русайфа, Сувейлих, Сухна, Азрак ащ-Шишан, Джераш, Мардж ал-Хаммам, Байадир. Их численность составляет 50-60 тысяч человек, причем в^их число входит не только собственно адыги, но и представителей других народов Северного Кавказа/ Большинство селений расположено недалеко от столицы и в свЬе время были призваны защищать ее от натиска соседних шгемен Некоторые нас е! ленные пункты* в том числе города Амман и Д жераш, основали именно муха^жи-ры.

Соглашаясь на переселение на свою территорию горцев Северного Кавказа, османское правительство преследовало определенные цели,, старажь использовать мухаджиров для разрешения внутренних проблем. Ср^ди задач, возложенных на северокавказских эмигрантов можно выделить следующйе: 1. Так как горцы были прекрасными воинами, то османские власти отправлял^ му-хаджиров на службу в <<горячие» точки империи. Сформированные из горцев прлки участвовали в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на стороне Османской империи. Помимо внешних войн, их использовали для подавления конфликтов и восстаний. вспыхивавших внутри страны. Мухаджиров охотно привлекали на службу в жандармерию и полицию. Проявили себя горцы в иррегулярных отрядах башибузуков в европейских провинциях и полках хамидие в районах Лазистана, Армении и Курдистана. Участвуя в подавлении национально-освободительных движений, «черкесы» стремились укрепить свое положение. Постепенно они занижали все больше руководящих постов в^ армии, участвуя и во внутренних переворотах, 2. «Черкесы» были призваны укрепить государственную власть в тех регионах, где она была ослаблена, выполняя роль буфера между официальной властью и местным населением: Особенно это проявилось в событиях на Балканах, а также ^ подавлении друзских волнений в районе ал-Кунейтры и Джебель ад-Друз. Бороться Ш против бедуинов пришлось в связи со строительством и охраной Хиджазской же-Ф лезной дороги, призванной соединить Дамаск с Мединой, для того чтобы перевозки паломников стали быстрее и безопаснее. Частые нападения заставляли правительство стягивать на охрану путей вспомогательные войска, которые постоянно ! пополнялись. Подобное отношение бедуинских племен в первую очередь бь1ло связано с тем, что они боялись потерять ту часть доходов, которую они получали от охраны паломников и сопровождения. Кроме того, шейки племен не хотении усиления власти Порты в Хиджазе,. где она долгое время была лишь номинальной. Мухаджиры, жившие в местах, близких к новому железнодорожному полотну, отправлялись туда как для ведения строительных работ, так и для охраны этих цутей от нападений бедуинов и друзов. В некоторых районах они отвечали за сбор залогов, часть из которых шла на их содержание.

3. Помимо задач военного характера, мухаджиры привлекались для освоения) залежных и заброшенных земель. Чтобы дать мухаджирам стимул для занятий земледелием, Османское правительство предоставляло им определенные льготы. Земли, которые отводились мухаджирам, относились к категории «мири», то есть ^о1 сударственных земель с правом использования их частными лицами, при этом размер выделяемого им земельного надела, зависел от характера местности и качества почвы. В целом, если в Малой Азии размер и качество переданных эмигркн-там земель были совсем невысоки, то в арабских провинциях они получили наделы, превышавшие среднее феллахское хозяйство. Это позволило мухаджирам ^достичь хорошего уровня существования. В Иордании они использовали методы и приемы ведения сельского хозяйства, которыми пользовались на Северном Кавказе. «Черкесы» прокладывали необходимые для поддерживания коммуникаций дороги и использовали арбы для перевозки грузов. Оетг достигли успехов не только в сельском хозяйстве, но и в животноводстве; которое носило интенсивный характер. Ремесло и торговля также получили определенное развитие, хотя и в меньшей степени.

Не просто складывались взаимоотношения северокавказских мухаджи^ов с местным христианским (на Балканах) и мусульманским населением (в арабских провинциях). Обычнопричинами конфликтов служили земельные споры, а также та роль, которую «черкесы» выполняли в государстве. Особенно кровопролитными были конфликты между «черкесами» и друзами Хаурана, которые приобретали характер кровной мести и длились годами. В Заиорданье также нередко вспыхивала резня между <<черкесами» и бедуинами. Вступая в альянсы с одними племенами кочевников, горцы боролись против других. Во многих конфликтах старались' обходиться без вмешательства официальных властей. В роли посредников в примирении выстуцали шейхи обоих сторон: Если же противостояние приобретало слишком серьезный оборот, то официальное вмешательство было просто необходимым.

Безусловно, взаимоотношения между северокавказскими мухаджирамц. и местным населением европейских и арабских провинций не представляли собой исключительно конфронтацию. Однако источники того периода, представляющие собой в основном официальные рапорты и донесения, содержат материалы, которые повествуют именно © конфликтах и кровавых столкновениях. Отношения г^ира и взаимного сотрудничества между ними не представляли такого интереса для официальных донесений, что в целом типично. """'

После окончания первой мировой войны черкесы Османской империи проживали в самой Турции, а также в Сирии и Иордании. С того момента историческое развитие диаспоры в этих странах проходило раздельно, в значительной степени вне зависимости друг от друга. Государственные режимы и условия, созданные для существования ташотльньк меньшинств, во многом ощ>едедгош характер жизни диаспоры, ее участия во внутриполитической сфере страны и степень сохранения традиционной культуры.

В арабских странах, в частности в Сирии и Иордании, представители диаспоры играли значительную роль в военной и политической сферах. Они традиционно выступали на стороне официальной власти (и в период мандатного правления, и в период независимости) и часто были втянуты во внутриполитическую борьбу. Поддеряжа мандатных властей во многом осложнила взаимоотношрния «черкесов» с местным арабским населением и приводила к конфликтам; Особенно это проявилось в Сирии, когда после получения независимости по инициативе арабских националистов были закрыты многие «черкесские» общества, а сами черкесы» планомерно снимались с руководящих постов в армии и политике. Внутри самой диаспоры не была единства. Группа черкесов-адыгов во главе с председателем муниципалитета Кунейтры Амином Самкугом настаивала на необходимости предъявить правительству Сирии требования о предоставлении «черкесам» статуса национального меньшинства. Большая по численности, проарабская группировка выступила против такого предложения, дабы не обострять «античеркесские» настроения в стране: Она предложила объявить адыгов частью сирийского народа. После арабо-израильской-войны 1948-49 гг., в которой «черкесские» ча^ти выступили на стороне арабских войск, ситуация изменилась. Арабо-израильская война 1967 г. внесла глубокая трансформация в положении адыгской общины. Главный удар израильских войск пришелся по Голанским высотам, где компактно проживали черкесы-адыгЫ. Тогда начался процесс иммиграции сирийских ад^ггов в США. Л

В Иордании шторж черкесетй диаспоры пошла несколько-иньш путрм. Именно потомки мухаджиров стояли у истоков создания иорданского государства, во всем поддерживая официальную власть и долгое время оставаясь привилегированной частью общества, приближенной к королевскому двору. К концу первой мировой войны они пользовались сильным влиянием в Аммане и близлежащи^; к I нему селениях, так что официальным властям, турецким, а позже английским, приходилось считаться с ними. Именно «черкесы» во главе с лидером общины Са'идом ал-Муфти поддержали эмира Абдаллаха, прибывшего в Амман в 19^1 г. «Черкесы» привлекались на службу в Арабский легион, сформированный в 192| г. английским офицером Фредерик Пик (Пик-паша), и в пограничные войска (1926 г.), которые подчинялись Верховному комиссару Палестины. Служба черкесов-адыгов и чеченцев в этих формированиях со временем превратилась в наследственную профессию, появились своеобразные кланы, которые прочно утвердились внутри армии. Позиции общины крепли, так что по первой Конституции («Основному закону») 1928 г. из 16 депутатских мест в законодательном <^обрании два были предоставлены адыгам и чеченцам. !

После достижения независимости в 1946 г. в иорданском государстве остро стоял вопрос р создании национальной армии. ;

Арабо-израильская война 1948-49 гг. привела к появлению т.н. палестинского фактора, который в дальнейшем играл важную роль во внутренней и внешней политике иорданского государства. Выступая на стороне королевской власти, адыги и чеченцы, генералы иорданской армии участвовали в подавлении беспорядков «черного сентября» 1970 г. Это сильно осложнило отношения представителей диаспоры с палестинским населением. В 1980-е года появилась тенденция к снижению доли представителей черкесской диаспоры в государственном аппарате Иордании. Такая ситуация была обусловлена как усилением конкуренции со стороны других групп иорданского общества, так и ослаблением интереса к государственно-административной и военной службе в среде «черкесской» молодежи^ Все большее число адыгов начинало отдавать предпочтение гуманитарным и техническим специальностям, заниматься бизнесом, в том числе и на своей исторической родине. Вследствие урбанизации, уменьшения числа крупных землевладельцев и растраты вырученных от продажи земель средств, экономическое положение диаспоры ухудшилось. После кончины короля Хусейна бин Талала в 1999 г. положение потомков северокавказских мухаджиров в королевстве стало еще более неопределенным, и высказываются мнения о том, что при первой же возможности новые власти и палестинская политическая элита напомнят «черкесам» о том, что они чужие на это зек|ле.

Среди выходцев из черкесской диаспоры Иордании и других стран Ближнего Востока были не только военные и политики, но также деятели науки и культуры, Эмигрировав, представители северокавказских народов- вообще, и адыги в частности, оказались в различной языковой и культурно-исторической среде. Поэтому проблема ассимиляции и забвения собственных культурных ценностей ртоя-ла очень остро, особенно если учитывать политику некоторых государств в отношении национальных меньшинств. В этих условиях было необходимо сконцентриI ровать весь свой культурный потенциал, чтобы сохранить родной язык и традиции, чтобы гарантировать свое существование как этноса. В то же время, обретение языка новой родины, интеграция в ее культурно-исторические традиции было необходимым условием выживания вообще. Именно эта ситуация породила такое явление, как билингвизм и двойственная культурная идентичность, характерные для диаспоры Сирии и Иордании второй половины XX в. Черкесские культурные общества и клубы еще в османский период активно занимались просветительской деятельностью. Они издавали учебники адыгского языка на основе латиницы и арабской графики, выпускали периодические издания, в которых публиковалась материалы по положению диаспоры, актуальным проблемам, а также очерки о Северном Кавказе. Сегодня в Дамаске (основан в 1928 г., после перерыва открыт в 1948 г.) и Аммане (1932 г.) работает Черкесская благотворительная ассоциация. ЧБА Иордании имеет несколько филиалов в местах компактного проживания адыгов, а также выпускает два научно-популярных журнала: «Нарт» и «ал-Их!а» («Братство»).

Основными вопросами, которые беспокоят представителей диаспоры, являются проблема сохранения языка и обычаев (особенно Адыгз Хабзэ), просветительская деятельность и налаживание связей с исторической родиной. В Иордании произошло смешение трех диалектов адыгского языка: кабардинского, абадзехско-го и бжедугского. Согласно данным опроса, проведенного автором в Иордании, меньше всего знают родной язык респонденты до 25 лет, а в возрасте от 40 до 60 лет владеют не только устным языком, но и письменным. Это тем более показательно, что в период мухаджирства адыгский язык не имел своей письменности и репатрианты уже потом, когда стала налаживаться связь „с исторической родноюй, стали учиться читать и писать на нем, причем на кириллице: Люди старшего поколения владеют богатой лексикой устного общения. Языковая проблема связана не только с субъективными, но и с объективными процессами, происходящими в иорданском обществе в целом и в черкесской диаспоре в частности. Вр-нервых, £ характером расселения адыгов, когда семей, проживающих компактно, становится все меньше, что значительно сужает сферу использования языка. Это связано с процессом урбанизации и переезда «черкесов» из сел в города. Во-вторых, с уведи-чением количества смешанных браков между «черкесами» и арабами. Происходит объективный процесс проникновение элементов доминирующей культуры и рен-тальности (в данном случае арабской) в пласт традиционной культуры «черкесо^». Это приводит к частичной трансформации базовых элементов этнической идентичности.

Говоря об этнокультурных особенностях зарубежных «черкесов», необходимо отметить важный фактор, который повлиял на функционирование национальных традиций в диаспоре. Это религиозный фактор. Адыги диаспоры отличаются большей религиозностью, приверженностью догмам ислама, чем их соотечественники на Северном Кавказе. Большое внимание уделяется вопросам воспитания, которое велось и отчасти ведется до сих пор по традиционной системе, следуя нормам адыгского этикета (Адыгэ хабзэ). Под влиянием ислама сильно изменились и другие черты традиционной культуры адыгов, например, семейно-брачные отношения. Сейчас сватовство и свадьба следуют нормам мусульманского права, хотя обычай умыкания невесты формально сохранился до сих пор. Тем не менее, пока еще можно говорить о том, что ближневосточные адыги по этническому сознанию, психологии, языку и культуре являются частью адыгского этноса. В тр же время они составляют отдельные группы (в зависимости от страны проживания);, со своими особенностями функционирования национальных обычаев, традиций, сформировавшихся в результате их продолжительного пребывания в инокультур-ной и иноязычной среде.

Обращаясь к вопросу самоидентификации адыгов Иордании, мы наблюдаем следующую картину. В ходе анкетирования, проведенного в Иордании, удалось выявить интересную особенность. Больше половины опрошенных считают себя кавказцами и иорданцами одновременно - «кавказец по рождению и менталитету, иорданец - по гражданству». Лишь 24,1 % опрошенных считают, себя только ¡кавказцами и 10 % - только иорданцами. Такое соотношение может быть продиктовано тремя обстоятельствами:

- интеграцией «черкесов» в иорданское общество;

- национальной политикой Иордании Как известно в официальных документах декларируется, что в королеветве национальных меньшинства нет, поскольку все граждане - иорданцы и обладают равными правами и возможностями;

- сознательным выбором отдельных людей, считающих, что не нужно дистанцироваться от общества, в котором живешь ты, и будут жить твои потомки. ^

Свое будущее многие респонденты видят в Иордании, считая ее наиболее подходящим местом для жизни и карьеры. Нестабильность на Северном Кавказе отпугивает даже тех, кто в принципе были бы не против вернуться туда. Поэтому историческая родина остается для них объектом поэтических воспоминаний, местом, которое необходимо посетить, но трудно жить. Среди опрошенных представителей общины было распространено мнение о том, что именно они, а не адыщ на Северном Кавказе сохранили все лучшие качества, когда-то присущие их предкам, они сильнее в своей вере и крепче в приверженности семейным традициям. Для молодежи характерна эмоциональная составляющая в восприятии себя и свое^ истории, что приводит к некоторым трениям с местной арабской молодежью.

В 1990-х годах приобрела активное звучание проблема репатриаций. СЙмо движение за возвращение на историческую родину имеет давнюю историю. Оно началось еще в период первой волны мухаджирства. Уже с 60-70-х гг. XIX река горцы, прибывшие в Османскую империю и обманутые в своих ожиданиях, пытались вернуться на родину и подавали многочисленные прошения в российское посольство и консульства в Турции. Однако возможность репатриации эмигрантов очень беспокоила царское правительство, так что чиновникам российской коне ской службы было дано указание отказывать в возвращении. До середины 1950-х гг. специальных органов, занимавшихся вопросами связей с зарубежными соотечественниками и вопросами репатриации, не было. Это объяснялось практически полным прекращением контактов. Лишь в 1957 г. был создан новый государственный орган - Комитет по культурным связям с соотечественниками за рубежощ В

1966. г.в республиках были открыты филиалы общества «Родина», в том числе й в Кабардино-Балкарской Республике. В отличие от остальных филиалов, оно функционирует до сих пор. Общество «Родина» занималось налаживанием связей с принимая делегации зарубежных сооте тельности обществу удалось наладить сотрудничество с адыгам и Турции, Сирии и Иордании, что во многом способствует заполнению информацио иного вакуума^ в котором «черкесы» диаспоры пребывали более 50 лет. В годы перестройки возникли условия для налаживания контактов с диаспорой. Стали возникать общественные организации, национальные движения республше Севернрго Кавказа, которые выступали в защиту прав соотечеетвешгаков, желавших вернуться на родину. В адыгами диаспоры, направляя туда учеГ

1998 г. произошел первый прецедент официального возвращения зарубежных соотечественников на историческую родину. В Адыгею прибыло около 35 семей косовских адыгов. Сегодня это единственный случай массовой репатриации,^ поскольку российское законодательство продолжает ставить препоны массовому шз-вращению потомков северокавказских мухаджиров на историческую родину. Впрочем, сегодня проблема репатриации не стоит так остро как раньше, поскольку желающих действительно вернуться не так много, как раньше. Многих останавливает криминогенная обстановка и экономическая нестабильность,, старшее поко ление беспокоится за безопасность своих детей.

Помимо общества «Родина» проблемами восстановления и укрепления связей с зарубежными адыгами занимается Международная Черкесская Ассоциация. На ее заседаниях говорилось о единстве черкесов-адыгов диаспоры и Северного Кавказа и об искусственном дроблении их исторической родины в ХГХ-ХХ вв. Поднимаются вопросы о создании сети благотворительных организаций, а т^кже специальных комитетов, курирующих те или иные задачи, которые по степени важности были распределены следующим образом: язык, история, двойное гражданство, СМИ, аграрный вопрос. Сотрудничество в научной сфере осуществляется через работу Адыгской Международной Академии наук, основанной в 1993 р. в Нальчике. В страны компактного проживания «черкесов» направляются экспедиции в составе сотрудников научно-исследовательских институтов с целью сбора данных о жизни диаспоры и ее функционировании.

В настоящее время значительно активизировались связи адыгов со своими зарубежными соотечественниками в трех областях: культурно-просветителъ<^кой, экономической и религиозной. Свою роль представители черкесской диаспоры, из Турции, Сирии и Иордании сыграли и в так называемом исламском возрождении, которое мы наблюдаем на протяжении последних 10 -15 лет в различных регионах Северного Кавказа. В Кабардино-Балкарии адыги-репатрианты из арабских сыгран стояли у истоков открытия Института шариатских наук в Нальчике. Они становились имамами в местных мечетях, строили новые мечети; знание арабского язьыса, Корана и основ ислама позволило им воспитать новое поколение мусульман, которые сегодня являются деятелями исламского возрождения в республике.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Ганич, Анастасия Алексеевна, 2003 год

1. Адыгская и карачаево-балкарская зарубежная диаспора; история и культура. Нальчик, 2000. 27Д с.

2. Авакян А.Г. Черкесский фактор в Османской Турции (вторая половина |Х1Х первая четверть XX в.). Ереван, 2001.421 с.

3. Ару нова М. Р., Шумилов ОМ. Граница России с Афганистаном (Исторический очерк). М., 1998.

4. Бабич И.Л. Народные традиции в общественном быту кабардинцев.^ М., 1995. \28 с. •

5. Бадерхан Ф. Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании^ М., 2001. 118 с. '

6. Базили К.М. Сирия и Палестина. М., 1962. 326 с.

7. Бгаясноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик, 1999. 96 с.

8. Бейтуганов С.Н. Кабарда и Ермолов. Нальчик, 1993. 302 с.

9. Бёрже А.Л. Выселение горцев с Кавказа // Русские авторы XIX ве^а о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. 1. Нальчик, 200,1. С. 279-316.

10. Берзедж Н. Изгнание черкесов (причины и последствия), Майкоп, 1^996. 2?3 с.I

11. Бетрозов РЖ. Адыги: возникновение и развитие этноса. Нальчик, 1,998. 2,79 с.

12. БижевА.Х. Адыги Северо-Западного Кавказа и кризис восточного вопроса в конце 20-х начале 60-х гг. XIX века. Майкоп, 1994. 327 с.

13. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722-го по 1803 год. Нальчик, 2001. 357 с. |

14. Бушуев С.К. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. М„ 1-939. 184 с. 1

15. Вейт Е. Черкесы и турецкое национальное движение // Мустафа Кекрль. Путь новой Турции. Т. 11. М„ 1932. С. 379-381. '

16. ВелерсЖ. Крестьяне Сирии и Ливана. М., 1952. 336'с.

17. Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа, М., 1973.208 с.

18. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в ХуШ -начале XX века. М., 1974. 275 с.

19. Вопросы общественных отношений на Северо-Западном Кавказе в XIX в. / Отв. ред. РатушяяхВ.Н. Майкоп, 1987. 111 с.

20. Гаврилин В.Г., Корешков В.В. Иордания: пути развития. М., 1985.\ 64с.

21. Гаджиев В.Г. Сочинение И. Гербера «Описание стран и народов между Астраханью и: рекою курой находящихея» как исторический источник до ис-ториггнародов Кавказа. М., 1979. 271 с.

22. Гоммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998. 511 с.

23. Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов (XVIII первая латювяна Х1Х в;>, М , 1967. 331с. ?

24. Геико А.Н. О языке убыхов. «Известия АН СССР. Отделение гуманитарных наук». Л, 1928.

25. Георгиев В. А. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конц^ 30-начале 40-х годов XIX в. М., 1975. 200 с.

26. Грабовский Н.Ф. Присоединение к России Кабарды и борьба ея за независимость. (Исторический очерк) И Сборник сведения о кавказских горцах. Вып. IX. Тифлис, 1876. С. 112-212.

27. Данилов Л.И. Трайбализм в социально-политическом развитии Иордании // Б.гшжшш Воеток и еовременность. М., 1999. С. 75-89. |

28. Данциг Б. Турция. М„ 1949. 311 с.

29. Джаварне, Салех. Иордания: опыт общественно-политического развития. М., 1997. 166 с.

30. Дзидзарйя Г.А. Махаджиретво и проблему истории Абхазии XIX столетия. Сухуми, 1982. 526 с.

31. Дроздов И. Последняя борьба с горцами на западном Кавказе. // Кавказский сборник. Т. II. Тифлис, 1877. С. 387-457.

32. Дубровин Н. Черкесы (адыге). Нальчик, 1991.416 с.

33. Дятлов В.И. Торгашу, чужаки или посланные Богом? М., 1996. 254 с.125 . Иванов Н.А. Система мюшетов в арабских странах XVI-XVH вв. // Восток, 1992. №.6. С. 29-41.

34. История народов Северного Кавказа конец XVIII в. 1917г. М., 1988. 659с.127: Кавказская война уроки истории и современность. Краснодар, 1995. 288с.

35. Кажаров В.Х. Адыгская хаса: Из истории сословно-представительны^ учреждений феодальной Черкесии. Нальчик, 1992. 160 с.

36. Кажаров В.Х. Традиционные общественные институты кабардинцев и'их кризисвконце XVIII 1-ойлол ХТХвека. Нальчик, 1994. 438 с.

37. Кандур М.И. Черкесы: Балканская история: Трилогия. Нальчик, 1996. ^68с.

38. КасумовА.Х. Разное судьбы. Нальчик, 1967.88 с.i (

39. КасумовÄ.X., Касумов Х.А. Геноцид адыгов. Нальчик, 1992. 199 с.

40. Киняпина Н.С., Блиев ММ, Дегоев В. В. Кавказ и Средняя Азия во в не щ ней политике России, вторая половинаXVIII- 80-е гг. XIXв. М., 1984. 328 с.

41. Кишеева З.Б. Карачаево-Балкарская диаспора в Турции. Ставрополь, 2000. 184 с.

42. Косвен М.О. Этнография и история Кавказа. М., 1961. 260 с.

43. Котлов Л.Н. Иордания в новейшее время. М., 1962: 260 с.

44. Кудаева С.Г. Огнем и железом. Igniet Ferro. Вынужденное переселение адыгов в Османскую империю (20-70 гг. XIX в.). Майкоп-, 1998. 135 с.

45. Культура и быт народов Северного Кавказа (1917-1967) / Отв. ред. Гарда-лов В. К. М, J968. 348 с. }

46. Культурная диаспора народов Кавказа: генезис, проблемы изучения £по материалам международной научной конференции 14-19 октября -1991 г., Черкесск). Черкесск, 1993. 533 с. !

47. Кумыков T.X. Выселение адыгов в Турцию -последствия Кавказской ^войны. Нальчик, 1994.11^4 с.I

48. Кушхабиев A.B. 1С истории переселения черкесов в Сирию и Иорданию

49. Документы и материалы) 1-1 Журнал «Живая старина» №1, 1991. С. 19-31.

50. Кушхабиев A.B. Черкесская диаспора в арабских странах (XIX-XX вв.). Нальчж, 1997. 226 с.

51. Кушхабиев A.B. И дольше века длится путь на родину. Проблемы зарубежных черкесов # Журнал «Черкесский мир» №. 1, весна 1998.1

52. Лайпанов X.O.K истории переселения горцев Северного Кавказа в Турцию // Труды Карачаево-Черкесского НИИ истории, языка и литературы. Вып. jV. Серия историческая. Ставрополь, 1996. С. 111-113.

53. Лебедев ЕЛ. Создание Трансиордании и начальный, этап ее закабаления Англией/У Арабские страны. История. М., 1963. С. 102-122.

54. Левин З.И. Менталитет диаспоры. М-200L 472 с.14%. Луцкий В.Б. Национально-освободительная война в Сирии (1925-1927). М., 1964.336 с.

55. Луцкцй В.Б. Новая история арабских стран. М., 1965. 372 с.

56. Магомеддадаеа А. Эмиграция дагестанцев в Османскую империю. (ffcTO-рия и современность). Кн. 2. Махачкала, 2001.210с.151 . Магомедов P.M. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля; Нереизд; Махачкала, 1991. 134 с. . . . 1

57. Мамбетов Г.Х. Традиционная культура кабардинцев и балкарцев. Нальчик, 1999. 348 с. '

58. Национально-освободительная борьба народов Северного Кавказа и проблемы мухаджирства. Нальчик, 1994 . 264 с. •

59. Новейшая история арабских стран Азии. 1917-1985. М., 1988.

60. Опое Е., Сашко Н. Государственный строй Иордании. М., 1961. 64 с.

61. Очерки истории Адыгеи. T. I. Майкоп, 1957. 483'с.

62. Покровский ММ. Завоевание Кавказа // История России в XIX в. T. V. СПб., Б.Г. С. 292-340.

63. Покровский Н.И. Кавказские войны иимамат Шамиля. М., 2000. 511с.

64. Прозрителев F.H. Посольство Шамшш кг абадзехам. Махачкала, 1927? 8 с.

65. Руппин А. Современная Сирия и Палестина / пер. с нем. А.О. Зайдегауана. Петроград, 1919. 376 с. »t

66. Смирнов В.Д. Крймское ханство под верховенством Оттоманской порты до начала XVIII века. СПб., 1887.772 с.

67. Смирнов НА. Кабардинский вопрос в русско-турецких отношениях XVI-ХУШ вв Нальчик, 1948. 119 с. )

68. Смирнов НА: Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. М;, 1958. 244 с.

69. Сотавов НА. Северный Кавказ в кавказской политике России, Ир^на и Турции в XVIII веке (1700-1774 гг.). Махачкала, 1987.420 с.

70. Тотоев М.С. К вопросу о переселении кабардинцев в Турцию // Ученые записки Северо-Осетинского государственного педагогического института имени K.M. Хетатурова. Том XVHI. Дзауджикау, 1949. С. 70-98.

71. Трахо Р. Черкесы (черкесы Северного Кавказа). Нальчик, 19-92. 160.с.

72. Унарокова Р.Б. Формы общения у адыгов (опосредованные формы общения в традиционной культуре адыгов на материале фольклорных текстов). Нальчик^ 1998. Ml с.

73. Фадеев A.B. Кавказ в системе международных отношений 20-50 гг. XIX в. М., 1956.31 с.i

74. Фадеев A.B. Россия и восточный кризис 20-х годов XIX века. М., Ь958. 396с.

75. Фадеев A.B. Россия и Кавказ первой трети XIX в. М., 1960.

76. Фадеев P.A. Шестьдесят лет Кавказской войны. Тифлис, 1860: 1^47 с.

77. Хавжоко Шаукат Муфти. Герои и императоры в черкесской истории. Нальчик^ 1964. 317 с.

78. Хотко С.Х. Генезис черкесских элит в султанате мамлюков и Османской империи. Майкоп, 1999. 279 с.

79. Чемсо Г. Возвращение. Майкоп, 2000. 37oL.

80. Черкесы в Израиле. Нальчик, 2000 . 81 с.

81. Чочиев Г.В. Проблема репатриации северокавказской диаспоры: современное состояние и перспективы (опыт социологического исследования) // Национальные отношения и межнациональные конфликты. Владикавказ, 1997. С. 424-431.

82. Бек Фредерик Ж. Шарк ал-Урдун ва каба'илу-ха (Трансиордания и ее^ште-мена). Иерусалим, 1935.462-е.

83. Берзедж H. Тахджир аш-шаракиса. Амман, 1987. 189 с.

84. Мазхаб, 'Аднан. Каукабамин аш-шухада'. Аш-шаркиса ва-ш-гпитттан вард-дагистанийун мин ард ал-Кауказ ила ард Фпластин ва-л-Джулан (Звезда цта-хидов Черкесы, чеченцы и дагестанцы от Кавказа до земель Палестины и Голан). Амман, 2001. 31с.

85. Уардам Мухаммад 'Али. Ат-тахаввулат фи-Лтмуджтама'ат ал-махаллрга ал-урдунийа мин усу л шаркасийа фи-л-фитра мин 1878-2000. (Трансформация местных иорданских общин черкесского происхождения за период с 1878 по 2000 it ). Амман, 2000-30 с.

86. Agriculture of Jordan. Amman, 1974. p.185 . Blanch L. The Sabres of Paradise. London, 1960. 4^5 p.186, BrokP. The Fall of Circassia. London, 1956.

87. Carol J. Les Deux Routes du Caucase. P^ris, 1899.~p. 43.188 . Copeaux E. Le Mouvement. «Promethéeh» // Cahiers d'études sur la Méditer-ranéeorientale et le Monde turco-iranien, 1993. № 16. P. 9-45.

88. DeardenA. Jordan. London, 1958. 2g4p.

89. Hacker J.M. Modern Amman. A Social Study. Department of Geography. Dur

90. Haghandoqa M.K. The Circassians: Origin, Efîstoiy, Customs, Traditions, Immigration to Jordan. Amman, 1985. 229 p.

91. Hani al-Amad. Cultural Policy in Jordan. P., 1931.

92. Harris L., George. Jordan. Its People, its Society, its Culture. New Haven, J958.246 p.

93. Herzog Ch. The Arab-Israeli Wars: War and Pease in the Middle East. London, 1982.368 р.

94. Jaimoukha Ahmed. The Circassians in Jordan I I A Serial Guide to the Circassians and their Culture. Vol. 1. 1998. №1.

95. Karpat K. The Eviction of the Circassian from The Caucasus and The Bafcans, and their Settlement in Syria. Amman, 1980. 242 p.

96. Karpat K.H. Ottoman Population 1830-1914. Demographic and Social Cliarac-íerísticSr London, 1985. 242 p. :

97. Khory Ph. Urban Notables and Arab Nationalism. The Politics of Damascus 1860-1920. Cambridge University Press, 1983 . 153 p.

98. Khory Ph. Syria and the French Mandate. (The Politics of Arab Nationalist, 1920-1945). London, 1987. 698 p. !

99. Layne L.L. Home and Homeland: The Dialogues of Tribal A. Nat. Indentitjes in Jordan. Princeton, 1994. XVII, 188 p. '

100. League of Nations. Permanente Mandate Commission. Minutes of the 34 Session Geneve, 1938.

101. Lewis N.N. Nomads and Settlers m Syria and Jordan. l800-1980. Cambridge University Press, 1987.i

102. MacCallum E.P. The Nationalist Crusade in Syria. New York: The Foreign Policy Association, 1928. Д99 p.i ¡

103. Oliphant L. The Trans-Caucasian Campaign of the Turkish Army under ^)mer Pasha. London, 1856. 234 p.

104. PataiR. The Kingdom of Jordan. Princeton, 1958. 315 p.

105. Peake F. G. A History of Jordan and its Tribes. University of Miami Press, Cofal Gables^ Florida, 1958. \

106. Petran T. Syria. London, 1972. 2§4 p.

107. Poole F.K. Jordan, N Y., 1974.-66 p.

108. Readings in Arab Middle Eastern Societies and Cultures: The H^gue1. Paris, 1^970.

109. Salib f Kamal. The Modem History of Jordan. London, 1993. 29(8 p.

110. Seal P. The Struggle for Syria. A study of Post-War Arab Politics 1945-1958. London-New York-Toronto, 1965. 344 p.

111. Seteney, Shami. 19th Century Circassian Settlements in Jordan // Мир кулыуры адыгов (проблемы эволюции и целостности). Майкоп, 2002. С. 394^06.

112. Sparrow J.G. Modern Jordan. London, 1961. 180 р. 1

113. Studies in the Histoiy and Archaeology of Jordan / Ed. By Dr. A. Hadidi. Vol. 1, 2. Amman, 1982-1985. >

114. Weightman G.H. The Circassians t! Readings in Arab Middle Eastern Societies and Cultures. The Hague-Paris, 1970. P. 91-98.

115. Wilson M.C. King Abdullah, Britain and the Making of Jordan. Cambridge University Press, 1987. 289 p. ' . " '

116. Авторефераты и диссертации.

117. Авакян А.Г. Черкесы в системе государственной власти Османской ш^пе-рии и Турции (вторая половина XIX — первая четверть XX вв.). Автрреф. дис. .док. ист. Наук. Ереван, 2001. 43 с. i

118. Алиев Б.Р. Северокавказская диаспора в странах Ближнего и Среднего Востока; история и современные процессы, вторая половина XIX — XX вв.: Дис. . . : канд. ист. наук. Махачкала, 2001. 264 с. {.

119. Бадаев С.-Э.С. В айнах екая диаспорав Турции, Иордании и Сирии: (^с тория и современность): Дис. . канд. ист. наук. Грозный, 1-998 . 337с. ^

120. Бадаев С.-Э.С. Вайнахская диаспора в Турции, Иордании и Сирии: история и современность: Автореф. дис. . . канд. ист. наук. Махачкала^ 1998; 30 с.

121. Ладыженский А.М. Адаты горцев Северного Кавказа: Дис. .д-ра к^рид. наук. М., 1946. бу с.

122. Матвеев О.В. Кавказская война на Северо-Западном Кавказе и ее этногр-литические и социокультурные последствия: Автореф. дис. .канд. ист. наук. Краснодар, 1996. 32 с. f

123. Оршо Э.С. Чечено-арабский билингвизм и бикультурализм в Иордании. Автореф: дис. . канд. ист. наук. М., 1986. 13 с. ■

124. Унежев К.Х. Традиционная культура адыгов: Дис. .д-ра филос. наук. Ростов н/Д, 1998. 326с.

125. Чеучева А.К. Политика Англии и Турции по отношешно к Черкесии »^первой половине XIX века: Дис. . .канд. ист. наук. М., 1995. 320 с.