Эколого-фитоценотические особенности и роль лесных культур в формировании биоразнообразия лесов юго-западного Подмосковья тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 03.02.08, кандидат биологических наук Пестерова, Ольга Александровна

• Пестерова, Ольга Александровна
• кандидат биологических наук
• 2013

Оглавление диссертации кандидат биологических наук Пестерова, Ольга Александровна

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава 1. Физико-географические условия и растительность

1.1. Рельеф и геология

1.2. Климат

1.3. Почвенный покров

1.4. Гидрография

1.5. Зональная лесная растительность

Глава 2. Лесные культуры как объект исследования

2.1. Лесные культуры в современном мире

2.2. История лесокультурного дела в России

2.3. Способы создания культур

2.4. Лесные культуры в Московской области

Глава 3. Материалы и методы исследования

3.1. Объект исследования

3.2. Методы исследования

Глава 4. Изменение состава и структуры культур сосны и ели в ходе

возрастной динамики

4.1. Начальные стадии развития сообществ (на примере еловых культур)

4.2. Развитие культур ели после смыкания полога

4.3. Флористические показатели в культурах сосны

4.4. Экологическая дифференциация сообществ разных возрастных стадий

Глава 5. Сравнительный анализ флористического состава культур с естественными лесными сообществами

Глава 6. Синтаксономический анализ искусственных лесов юго-западного Подмосковья

Выводы

Список литературы

Приложения

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Эколого-фитоценотические особенности и роль лесных культур в формировании биоразнообразия лесов юго-западного Подмосковья»

ВВЕДЕНИЕ

За последние столетия лесной покров претерпел существенные изменения, при этом наиболее остро проблема потери качества лесов стоит в густонаселенных районах, вблизи крупных мегаполисов. По данным Б АО (2011), доля малонарушенных лесов на 2010 г. составила 36% от лесопокрытой площади мира. Лесные посадки покрывают 264 млн. га (7% мировых лесов). В настоящее время лесовосстановление и лесоразведение включено в число важнейших мировых проблем наряду с сохранением биоразнообразия, рациональным использованием древесины, борьбой с лесными ожарами и выделением особо охраняемых природных территорий (Редько и др., 2005).

В Центральной России создание лесных культур является важнейшим способом лесовосстановления и активно применяется с середины XIX века. Перспективность использования аборигенных древесных видов в лесохозяйственной практике доказана ведущими специалистами лесного дела (Тюрмер, 1891; Родин, 2001; и др.). В Московской области в период 1992-2009 гг. до 98% лесовосстановления осуществлялось путем закладки лесных культур (остальная часть - за счет содействия естественному восстановлению). В связи с тем, что важным аспектом развития территории новой Москвы является устойчивое и неистощительное лесопользование, работа по оценке вклада культур в поддержание биоразнообразия региона приобретает особую актуальность.

В отечественном лесоведении и лесоводстве особенностям формирования древостоев и продуктивности культур в различных регионах уделяется большое внимание (Мелехов, 1957; Мерзленко, 1978, 1998; Савич, 1885; Динамика хвойных лесов, 2000; Солнцева, Холопова, 2000; Родин 2001; Писаренко и др., 1992; Набатов, 2003 и др.). По мнению В.Н.Сукачева (1972): «.. .в силу длительного существования и непрестанного изменения в процессе

роста лесные культуры являются крайне благоприятным, хотя и специфическим объектом для изучения экспериментальным путем некоторых общих закономерностей фитоценологии». Однако эколого-ценотические особенности искусственных лесных экосистем, стадии развития напочвенного покрова в лесных культурах освещены не так подробно (Носова и др., 2009; Aubin et al., 2008; Czerepko, 2004; Eycott et al., 2006; Humphrey, 2003, 2005; Onaindia, Mitxelena, 2009 и др.). В последнее время все чаще ставится вопрос о значении искусственных насаждений для поддержания биоразнообразия (Czerepko, 2004; Humphrey, 2005; Brockerhoff et al., 2008). При этом распространено мнение, что в лесных культурах происходит обеднение видового состава по сравнению с лесами естественного происхождения в сходных экотопических условиях. Проблема формирования флористического разнообразия при искусственном лесовосстановлении изучена недостаточно и требует проведения дополнительных исследований для выяснения закономерностей изменения видового состава и структуры сообществ на разных этапах развития лесных культур. Особенно актуальным становится создание культур на бывших сельскохозяйственных землях, где они могут выполнять функцию буферов или «экологических коридоров» между фрагментами естественных лесов.

Цель исследования состояла в выявлении эколого-фитоценотических особенностей и роли лесных культур в формировании биоразнообразия лесного покрова юго-западного Подмосковья.

Основные задачи исследования. Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:

1) выявить факторы, определяющие формирование видового состава и структуры искусственных насаждений на разных стадиях возрастной динамики на территории юго-западного Подмосковья;

2) выявить особенности эколого-ценотической структуры сосновых и еловых культур при сравнении с лесами естественного происхождения;

3) изучить изменения флористического состава искусственных насаждений сосны и ели в ходе их возрастной динамики;

4) провести эколого-флористическую классификацию лесных культур с целью сравнения их состава с лесными сообществами естественного происхождения;

5) оценить вклад лесных культур в поддержании видового и типологического разнообразия лесов юго-западного Подмосковья.

Научная новизна

Впервые для территории юго-западного Подмосковья исследованы возрастные изменения фитоценозов культур хвойных видов. Изучены динамические тенденции в культурах ели и сосны с выявлением флористических, структурных и экологических изменений, происходящих на разных стадиях развития сообществ. Показано, что в лесных культурах под древесным пологом происходит восстановление сообществ, по составу и структуре приближенное к естественным лесам региона. Проведено сравнение эколого-ценотической структуры и видового разнообразия приспевающих и спелых культур сосны и ели с лесами естественного происхождения. Впервые проведена эколого-флористическая классификация лесных культур.

Работа продолжает и дополняет исследования, проведенные ранее при изучении спелых лесных культур (Дылис и др., 1973; Носова и др., 2009), при этом существенно расширен район исследований с охватом всей территории юго-западного Подмосковья.

Практическая значимость

Результаты исследования могут использоваться для совершенствования практики создания лесных культур в качестве

эффективной альтернативы естественному зарастанию нарушенных местообитаний на суглинистых почвах. Культуры могут способствовать сохранению лесных видов в условиях высокой степени

трансформированности коренных и условно-коренных лесов фрагментарности лесного покрова региона. Материалы исследования дают возможность прогнозировать направление и скорость изменений в растительном покрове юго-западного Подмосковья при создании культур на дерново-подзолистых почвах и могут быть использованы научными, природоохранными, лесохозяйственными организациями, а также в учебном процессе лесохозяйственных ВУЗов.

Работа выполнена по теме НИР ЦЭПЛ РАН 43. № per. 01200951929 «Методология мониторинга крупномасштабных процессов в бореальных лесах и динамики лесных экосистем», при поддержке программы Фундаментальных исследований Президиума РАН «Живая природа: современное состояние и проблемы развития» и гранта РФФИ (11-04-01093).

Апробация работы

Результаты работы представлены на Всероссийской научной конференции «Лесные ресурсы таежной зоны России: проблемы лесопользования и лесовосстановления» (Петрозаводск, 2009); 19 Международном симпозиуме «European vegetation survey» (Печ, Венгрия, 2010); Международной конференции молодых ученых «Актуальные проблемы ботаники и экологии» (Ялта, Украина, 2010); IV международных Мелеховских чтениях (Архангельск, 2010); Всероссийской конференции «Развитие геоботаники: история и современность» (Санкт-Петербург, 2011); Международной научной конференции Каразинские естественнонаучные чтения (Харьков, Украина, 2011); 20 Международном симпозиуме «European vegetation survey» (Рим, Италия, 2011); IV Всероссийском с международным

участием конгрессе студентов и аспирантов-биологов «Симбиоз Россия» (Воронеж, 2011); 15th IBFRA Science Conference Boreal Forests in a changing world: challengers and needs for actions (Красноярск, 2011); Всероссийской научной конференции с международным участием «Отечественная геоботаника: основные вехи и перспективы» (Санкт-Петербург, 2011); 21 международном симпозиуме «European vegetation survey» (Вена, Австрия, 2012); IV всероссийской школе-конференции «Актуальные проблемы геоботаники» (Уфа, 2012); П(Х) Международной Ботанической Конференции молодых ученых в Санкт-Петербурге (Санкт-Петербург, 2012); заседаниях Научного семинара Лаборатории экологии растительных сообществ БИН РАН (апрель, 2012; февраль, 2013).

Публикации.

По результатам исследований опубликовано 13 работ, в том числе 1 коллективная монография и 3 в журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура и объем работы

Диссертация состоит из введения, 6 глав, заключения, списка литературы и приложений. Она содержит 154 страницы текста, 24 иллюстрации, 9 таблиц. Список литературы включает 229 источников, в том числе 30 на иностранных языках.

Благодарности

Автор выражает глубокую благодарность научному руководителю д.б.н. Т.В. Черненьковой за помощь и критику при написании работы; к.б.н. Е.В. Тихоновой за научное сотрудничество, помощь и поддержку на протяжении всех этапов работы. Автор искренне признательна к.г.н. Д.Н. Козлову, к.б.н. Ю.А. Семенищенкову и д.б.н. В.Ю. Нешатаевой за ценные советы и консультации.

Глава 1. ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ И РАСТИТЕЛЬНОСТЬ РАЙОНА ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1. Рельеф и геология

Московская область расположена в центральной части Русской равнины. Кристаллический фундамент территории, сформированный в архее и нижнем протерозое (1,5-3 млрд лет назад), залегает на глубине 0,5-5 км, он сложен магматическими и метаморфическими породами (Кузьменко и др., 1997; Анненская и др., 1997). На фундаменте покоится мощный осадочный чехол из песчано-глинистых осадков и известняковых илов, сформированный в позднем протерозое (Даньшин, 1947). Формирование чехла и основных особенностей рельефа области шло под переменным воздействием континентальной и морской фаз развития (Рысин, 2000; Насимович, Мелик-Багдасаров, 2001).

Эрозионно-денудационные процессы, которые господствовали до начала четвертичного периода, привели к формированию сильно расчлененного рельефа. В большинстве случае рельеф кровли коренных пород хорошо отражен в современном рельефе (Казакова, 1957; Солнцев, 1961). Значительные коррективы на заключительных фазах его формирования внесли оледенения четвертичного периода.

Территория Московской области находилась под воздействием ледников 4 раза (Окское, Днепровское, Московское и Валдайское оледенения). Из них первые два оледенения покрывали целиком всю область. Наибольший вклад внесло второе - Днепровское оледенение. Морена первого (Окского) оледенения создала на поверхности области холмисто-моренный рельеф, который позже был уничтожен еще более мощным Днепровским оледенением (Солнцев, 1961). В результате окская морена практически нигде не сохранилась (Анненская и др., 1997, Атлас Московской области, 1976).

Воздействие Днепровского оледенения проявилось в сглаживании рельефа, а принесенная им морена сохраняется до сих пор, достигая мощности от 1-5 до 30 м. Она представлена грубо опесчаненными суглинками с линзами и прослоями песка с включениями гравия и гальки разного происхождения (кварц, кремний, гранит, опока, известняк, песчаники).

Относительно маломощным было Московское оледенение (220-140 тыс. лет назад), которое практически не отразилось в рельефе. Местами от него сохранились моренные отложения мощностью до 10 м. Преобладают опесчаненые тяжелые суглинки с линзами песков, гравелистые, но встречается и песчаная морена (Анненская и др., 1997). По мнению многих исследователей Московский ледник покрывал не всю территорию области. Есть предположение, что его южная граница проходила от Калуги на Угодский завод, Красную Пахру, Подольск, Бронницы (Даныиин, 1947). По другим данным, геоморфологическая граница не затрагивала Подольский район, проходя от Боровска, восточнее Вереи, на Дорохово, ст. Руза, Хаустово, Белый Раст, Катуар, севернее Пушкино на Загорск (Насимович, Мелик-Багдасаров, 2001). H.H. Соколов (1954) проводил южную границу московского оледенения вдоль долины р. Пахры и верховьев р. Протвы. При этом на всем своем протяжении она служит рубежом двух геоморфологических областей: 1) со смешанным ледниково-эрозионным и 2) с чисто эрозионным рельефом (Борзов, 1930; Соколов, 1954; Дик, Соловьев, 1947; Васильева, 1961). Анненская с соавторами (1997) считают, что вся Москворецко-Окская равнина находилась под ледником, однако, по их мнению, это пребывание было относительно непродолжительным.

Последнее (Валдайское) оледенение остановилось значительно севернее предыдущих; оно повлияло на климатические условия региона, повысив его обводненность и тем самым сыграло определенную роль в

формировании рельефа области. К этому времени относится формирование надпойменных террас в долинах рек, возникают крупные озерные бассейны, в которых накапливаются наносы, приносимые водотоками; позднее многие озера оказались спущенными (Рысин, 2000).

На территории региона широкое распространение имеют флювио-гляциальные наносы, образовывавшиеся при размыве морены и нередко ее перекрывающие. Их мощность колеблется в пределах от полуметра до 6-8 м. Чаще это мелкозернистые кварцевые или разнозернистые пески с включениями гравия и гальки разных пород. Возможен и другой вариант -переслаивающиеся пески, супеси и суглинки, соотношение и расположение которых постоянно меняется и по горизонтали и по вертикали (Рысин, 2000).

Ландшафтная структура

H.A. Солнцев (1961) при проведении физико-географического районирования Московской области отмечал, что главным фактором дифференциации территории на природно-географические районы являются изменения, происходящие в литогенной основе природных комплексов.

Территория исследования охватывает 2 геоморфологических района (рис. 1.1.): для западной части характерен рельеф, преобразованный во время московского оледенения; а для восточной - более древний, формирование которого шло непрерывно с момента ухода днепровского ледника (Даныиин, 1947; Солнцев, 1961, Анненская и др., 1997).

Клинско-Можайская вторичная моренная равнина сложена мощной толщей четвертичных отложений. Коренные породы залегаю на глубине 35-85 м. Рельеф здесь очень сложный, с господством ледниковой и водноледниковой аккумуляции - моренные холмы, камы, сильно разрушенные озы, древнеозерные котловины, ложбины стока талых ледниковых вод, небольшие зандровые поля (Солнцев, 1961). Преобладает волнисто-моренный рельеф с относительно слабым эрозионным

расчленением поверхности. Толща четвертичных отложений составляет в среднем несколько десятков метров: в основном это московские моренные и водно-ледниковые отложения; лишь на очень ограниченной площади сохранилась днепровская морена (Рысин, 1982).

Рис. 1.1. Природно-географическое районирование Московской области (по Н.А. Солнцеву, 1961). Верхнее Волжская низменность: 1. Верхнее-Волжская зандровая равнина; 2. Дубнинско-Яхромская низина. Северный моренный район: 3. Наклонная моренная равнина бассейна рек Лобь и Лана; 4. Клинско-Можайская вторичная моренная равнина; 5. Клинско-Загорская моренно-эрозионная возвышенность. Южный моренный район: 6. Окско-Москворецкая равнина; 7. Теплостанская возвышенность; 8. Подольское ополье. Мещера: 9. Подмосковная Мещера; 10. Шатурско-Родовицкая Мещера; 11. Егорьевский моренный остров. Заокская часть Московской области: 12. Зарайское плато; 13. Серебрянопрудское лесостепное плато. Красным отмечены границы района исследования

По Даньшину (1947) этот район относится к Смоленско-Московской возвышенности и имеет преобладающую высоту более 200 м, местами достигающую 230 м. Местность покрыта многочисленными обособленными невысокими буграми с пологими склонами, между которыми располагаются плоские лощины в истоках речек и неглубокие западины неправильных очертаний.

Окско-Москворецкая равнина представляет сильно денудированную моренную поверхность, которая к настоящему времени оказалась уже хорошо расчлененной зрелыми формами эрозионной сети. Чрезвычайно характерная черта Окско-Москворецкой равнины - почти полное отсутствие каких-либо положительных форм рельефа, которые возвышались бы над поверхностью мореной равнины. Другой важной ее чертой является наличие карстовых форм, которые, как правило, приурочены к долинно-балочной сети (Солнцев, 1961). Равнина имеет общий наклон с запада на восток. Наибольшая высота водоразделов в западной части достигает, а местами несколько превышает 200 м, на востоке же она снижается до 170 м. В связи с тем, что энергия размыва несколько нарастает на восток, в этом направлении увеличивается как относительное углубление долин и оврагов, так и их сеть становится более густой за счет сокращения равнинных междудолинных пространств (Даньшин, 1947).

Подобные границы имеют физико-географические провинции (Анненская и др., 2001), выделенные на основе особенностей генезиса, геолого-морфологических и структурных характеристик территории: Москворецко-Окская, расположенная в восточной части, и Смоленская, расположенная в западной части района исследований.

Смоленская физико-географическая провинция занимает западную часть Смоленско-Московской возвышенности. Коренной цоколь провинции сложен преимущественно доломитово-известняковыми плотными породами

карбона. Сейчас это наиболее приподнята часть Московской области (150-310 м). Значительная доля провинции занята моренными равнинами.

Западный район провинции не относится к исследуемой территории. В восточном районе, на опущенном (140-160 м) фундаменте известняков карбона с пятнами юры образовались плоские и волнистые слабодренируемые водноледниковые и озерно-водноледниковые равнины, сложенные суглинками и песками. Они приурочены к днищам крупных ложбин стока ледниковых вод. Здесь моренные равнины носят преимущественно останцовый характер. Встречаются свежие, влажные и сырые варианты широколиственно-еловых, мелколиственно-еловых, мелколиственных лесов на дерново-подзолистых, дерново-подзолистых глееватых и глеевых почвах. Многие озерные котловины заболочены. Территория частично распахана, местами осушена (Анненская и др., 1997). Доля лесных культур составляет 11% от лесной площади провинции. Преобладают посадки ели, на которые приходится 80% площади культур. Сосновые культуры составляют 12% от общей площади культур и приурочены к долинно-зандровым комплексам крупных рек (Обухова, 2007).

Москворецко-окская физико-географическая провинция расположена в междуречье Москва-реки и Оки. Дочетвертичный фундамент провинции, представленный известняками карбона, юрскими глинами и меловыми песками, отличается неровным эрозионно-останцовым рельефом с большим перепадом высот, достигающим нередко 80-100 м. При этом характерно чередование выровненных, наклонных, пластово-ступенчатых участков (с абс. высотами 150-180 м), эрозионных останцовых возвышенностей (до 200 м) и глубоковрезанных (80-100 м) палеодолин. Современная орография является унаследованной и находится в тесной связи с доледниковым рельефом, отличаясь от него более плавными очертаниями. Общая мощность четвертичных отложений составляет 10-30 м.

В Москворецко-Окской провинции выделяются два физико-географических района - северный и южный. В северном районе преобладают ландшафты моренных, моренных и водноледниковых равнин. Для них характерны относительно замедленная дренированность, господство дерново-подзолистых почв, нередко поверхностно оглеенных, большая залесенность, с преобладанием мелколиственных лесов. Значительные площади распаханы.

В южном районе господствуют ландшафты озерно-ледниковых равнин, моренные и водноледниковые ландшафты занимают подчиненное положение. В отличие от северного района, рельеф здесь имеет более "зрелый" характер, реки врезаны непосредственно до известняков карбона, значительно развита овражно-балочная сеть. Ландшафты более освоены. В почвенном покрове, вследствие повышенной торфности отложений, наряду с дерново-подзолистыми, встречаются светлосерые лесные почвы (Анненская и др., 1997).

Лесные культуры занимают около 10% лесной площади провинции. Преобладают еловые посадки, но их доля (54%) значительно меньше, чем в Смоленской провинции. Напротив, культуры сосны имеют значительно большее распространение (30%) (Обухова, 2007).

1.2. Климат

На схематической карте климатических областей и районов Московская область отнесена к Восточноевропейскому району Атлантико-Континентальной области (Рысин, 2000). Мера континентальности московского климата 42% (Галахов, 1947). Этот район характеризуется большой годовой изменчивостью радиационных условий, что обусловливает в годовом климатическом цикле наличие определенных отчетливо выраженных сезонов или времен года (Ильинская и др., 1985а).

Переход среднесуточной температуры через 0° происходит в начале апреля. Первые весенние виды начинают вегетировать при переходе среднесуточной температуры через +5° (около 20 апреля). Период активной вегетации наступает 6-10 мая (после перехода температуры через +10), заканчивается к 16-19 сентября. За это время накапливается сумма положительных температур 1900°. Осенний переход температуры через +5° наблюдается 9-12 октября, через 0° - в начале ноября. Длина безморозного периода составляет в среднем 128 дней (Ильинская и др., 1985а). Среднегодовая температура воздуха +3,3-+3,8°, средняя температура января -10,6°, июля +17,4°. Период с температурами более 5° равен 170 дней (Карпачевский, 1972).

Количество осадков заметно варьирует в разные годы - от 434 мм до 821 мм. Среднее годовое количество осадков 550 мм (171 день с осадками), из них около 70% приходится на теплый период, и треть выпадает в виде снега. Осенью осадков, как правило, больше чем весной. Среднее количество осадков в виде снега 137 мм. Средняя дата установления устойчивого снежного покрова - 22 ноября, схода снежного покрова - 8 апреля. Почва оттаивает к 10-30 апреля. В начале вегетационного периода часты засухи, вызывающие иссушение почвы (Холопова, 1982).

С сентября по апрель почти на всей территории Московской области преобладают ветры юго-западного направления. В теплое время года увеличивается повторяемость ветров с северной и восточной составляющей. Сильные ураганные ветры и суховеи для этих мест редки. Средняя скорость ветра-4,0 м/сек (Агроклиматический справочник..., 1954).

На территории юго-западного Подмосковья, так же как на всей Русской равнине, прослеживается постепенное изменение климатических условий в направлении с северо-запада на юго-восток (Галахов, 1957). В этом направлении идет постепенное уменьшение количества осадков и

повышается температура воздуха, т.е. происходит постепенное усиление континентальности климата. Вместе с климатическими факторами изменяется и растительность. Отмечено, что изолинии дефицита влажности 2,0 мм близко соответствует граница между хвойно-широколиственными и широколиственными лесами, характерными для этого района (Ильинская и др., 1985а). Ландшафтные провинции, в которые попадает исследуемая территория, отличаются по климатическим характеристикам (табл. 1.1): климат Москворецко-Окской провинции несколько континентальнее, чем Смоленской (Анненская и др., 1997).

Таблица 1.1.

Характеристика основных климатических показателей Смоленской и

Москворецко-Окской физико-географических провинций _(по Анненская и др., 1997)_

Показатель Физико-географическая провинция

Смоленская Москворецко-Окская

Радиационный баланс, ккал/см2 41,5-42,5 42-43

Среднегодовая температура воздуха, °С 3,3 3,3

Среднее годовое количество осадков, мм 590-750 562-565

Среднемесячная температура января, °С -10,3 -10,5 - (-11)

Среднемесячная температура июля, °С 17,1 17,4-18,3

Сумма активных температур выше 10°С 1800-1900 1900-2100

Высота снежного покрова, см 30-40 35^10

1.3. Почвенный покров

В Московской области выделяют девять основных типов почв: подзолистые, болотные, подзолисто-болотные, дерново-глеевые, серые лесные, серые лесные глеевые, черноземные, лугово-черноземные, аллювиальные. Под лесами формируются главным образом подзолистые почвы, но существенное значение имеют конкретные условия почвообразования и природный район (Рысин, 2000).

A.A. Завалишин (1947) выделял на территории Московской области три почвенные и ботанико-географические подзоны. При этом границы этих подзон не везде соответствуют изменению рельефа и подстилающих пород. Исследуемая нами территория лежит в пределах двух подзон:

- подзоне хвойно-широколиственных лесов с преобладанием ели и господством в почвенном покрове сильно подзолистых почв со светлоокрашенным дерново-гумусовым горизонтом. Для этой подзоны характерны однообразие почвенного покрова и сравнительное постоянство отношений между растительным покровом и почвой (Завалишин, 1947). Подзона является наиболее распространенной как на территории области, так и на территории, непосредственно исследуемой в настоящей работе.

- переходной подзоне широколиственных лесов с участием ели на серых лесных подзолистых почвах. Она занимает юго-восточную часть между реками Пахрой, Москвой и Окой (Завалишин, 1947). Растительность и почвенный покров этой подзоны испытали наиболее сильное антропогенное влияние.

В настоящее время в зависимости от преобладания тех или иных почв в почвенном покрове в пределах области выделяют шесть почвенных районов (Рысин, 2000): 1. Верхневолжская низменность; 2. Клинско-Дмитровская гряда, район дерново-сильно- и среднеподзолистых почв тяжело- и среднесуглинистых, подзолистых, болотно-подзолистых и болотных почв. Последние три подтипа почв встречаются значительно реже дерново-подзолистых; 3. Мещерская низменность; 4. Центрально-Приокский район, где наибольшее распространение имеют светлосерые лесные почвы в восточной части района (Подольско-Коломенское ополье) и дерново-подзолистые средне- и тяжелосуглинистые в западной части района. По долинам рек широко распространены дерново-карбонатные почвы, дерново-

глеевые, аллювиальные почвы; 5. Северный Заокский район серых лесных почв; 6. Южный Заокский район.

Западная часть района исследования относится к восточной части Клинско-Дмитровской гряды, восточная часть - к Центрально-Приокскому району.

Наиболее распространенным типом почв в Московской области являются лесные дерново-подзолистые почвы. Они отличаются незначительным содержанием перегноя в верхнем горизонте и ясно выраженным изменением верхней части профиля по сравнению с нижней. Несмотря на значительную примесь широколиственных пород в хвойных лесах области и хорошо развитый травяно-кустарничковый ярус подзолистые почвы имеют довольно слабо развитый гумусовый горизонт. К другим особенностям этих почв относятся: сравнительная мощность подзолистого горизонта и часто наличие низко опущенного переходного оподзоленного горизонта; ясно выраженная оглиненность нижней части профиля под оподзоленным горизонтом; слабая кислотность верхнего горизонта и возрастание кислотности вниз по почвенному профилю с максимумом в нижней части переходного оподзоленного горизонта, на глубине 40-50 см от поверхности (Долотов, 1965; Завалишин, 1947; Вадковская, 1957).

На склонах Клинско-Дмитровской гряды наиболее часто встречаются среднеподзолистые почвы, формирующиеся на суглинистых и песчано-супесчаных отложениях в условиях удовлетворительной дренированности. Чаще всего такие почвы развиваются под елово-широколиственными и елово-мелколиственными лесами с травяным покровом (Вадковская, 1957).

На выровненных участках рельефа, где дренированность затруднена и избыточное увлажнение сохраняется более продолжительное время, формируются дерново-сильноподзолистые почвы, у которых мощность гумусового горизонта заметно меньше, намного отчетливее выражен

подзолистый горизонт и более явным становится оглеение. Обычно эти почвы формируются под пологом еловых травяно-моховых и кисличных лесов (Вадковская, 1957). С хорошо дренированными местообитаниями связаны дерново-слабоподзолистые почвы; они характерны для склонов оврагов и балок. Обычно почвообразующей породой служат легкие и средние суглинки при значительном участии илистой фракции - до 5-15%. Не являются редкостью двучленные почвы - суглинистые слои мощностью до полутора метров перекрывают пески. Но механический состав субстрата далеко не всегда играет главенствующую роль в определении характера растительности; очень большое значение имеет водный режим, а он обусловлен не только сложением почвы, но и рельефом. Ельники с широколиственными породами связаны в своем распространении с двучленными почвами, где под метровой толщей суглинков обнаруживаются пески; в этих условиях потенциальное богатство и водный режим почв благоприятствуют успешному росту широколиственных пород, формирующих второй ярус древостоя и частично выходящих в первый ярус. Там, где пески образуют только мощные линзы, растут ельники-черничники. С пониженными и почти постоянно переувлажненными участками связаны ельники долгомошно-черничные и т.д. (Рысин, 2000).

Совершенно иной характер имеют почвы, сформировавшиеся на террасах р. Москвы, где почвообразующими породами являются пески и супеси, а суглинки образуют только маломощные прослои. Эти почвы также относятся к категории дерново-подзолистых, но уже совершенно иного механического состава. Под простыми сосняками обычно лежит только песок, нередко с прослоями гравия. Почвы очень хорошо дренируются, выпадающие осадки тут же уходят вглубь (Рысин, 1982). В данной работе насаждения, сформированные на этом типе почв, мы не рассматриваем.

Почвы Москворецко-Окской равнины в пределах ближнего Подмосковья обстоятельно изучены Л.О. Карпачевским (1985). В доагрикультурный период здесь были распространены дерново-подзолистые и серые лесные почвы, причем последние в большей степени. В результате многовекового сельскохозяйственного пользования различия между ними выражены менее отчетливо и только в относительно мало нарушенных лесах они сохранились. Начало земледельческого освоения этой территории восходит к 1Х-Х1У вв., а возможно, и к более раннему времени. Очевидно, что засечно-переложная система земледелия, когда леса срубали, лесные участки выжигали и после нескольких лет использования забрасывали в залежь, могла привести к тому, что если не все, то значительная часть водораздельных почв прошла стадию сельскохозяйственного использования. Часть земель находится в непрерывном пользовании уже несколько сот лет; другая часть прошла следующий цикл: лес-пашня-лес (Ильинская и др., 1985а).

По мнению Л.О. Карпачевского (1985), в Южном Подмосковье дерново-подзолистые почвы формируются как под сложными ельниками, так и под некоторыми типами дубрав и их производных; почвообразующими породами обычно служат покровные и валунные суглинки. Только с дубравами и их производными связаны серые лесные почвы, развивающиеся на покровных и лессовидных суглинках. Относительной географической границей этих двух основных типов почв Карпачевский обозначает р. Пахру. К северу от нее распространены дерново-подзолистые почвы, а к югу - серые лесные. Эта граница проявляется в растительном покрове сменой хвойно-широколиственных лесов на широколиственные. При этом внедрение ели в широколиственные или мелколиственные сообщества сопровождается сменой типа почв в еловой парцелле на дерново-подзолистые (Карпачевский, 1985). Почвенный покров лесных почв комплексный, и в пределах одного

типа леса могут встречаться одновременно два типа почв: позолистые и серые лесные со всеми подтипами (Ильинская и др., 1985а). При создании лесных культур на бывших пахотных землях, как было показано Л.О. Карпачевским на примере Вороновского лесничества, почвообразование идет по дерново-подзолистому типу. Однако, даже по прошествии 150-170 лет полного возвращения к лесным почвам не происходит, в почве сохраняются старопахотные признаки (Ахмалишев, 2007).

1.4. Гидрография

В Московской области насчитывается до 2000 рек и речек, 323 из которых имеют длину более 10 км. И более 2000 озер, общей площадью 133

л

км (Анненская и др., 1997). По режиму реки области относятся к типу равнинных рек преимущественно снегового питания. Вместе с тем дождевые воды, выпадая довольно часто, также пополняют запасы грунтовых вод, или непосредственно стекают в реки, являясь существенным источником их

■у

питания. Суммарный местный среднегодовой сток равен 8,8 км , большая часть его приходится на бассейн Москва-реки (3,5 км3) и притоков Оки (3,0

о

км ). Для рек области характерно наличие высокого весеннего половодья, низкой летнее-осенней межени, прерываемой часто дождевыми паводками, и устойчивой зимней межени (Агроклиматический справочник..., 1954). Воды рек по химическому составу относятся к гидрокарбонатно-кальциевому классу, с величинами рН 6,0-8,7 и минерализацией 89 (весна) - 556 (зима) мг/л (Анненская и др., 1997).

Наибольшей водной артерией в пределах территории исследования является р. Москва. Ее длина достигает 500 км, а бассейн занимает площадь свыше 17 000 км2 (Лущихин, 1947).

Смоленская физико-географическая провинция дренируется реками окского бассейна - верховьями Москва-реки, с притоками Руза и Искона, и верховьями р. Протва, с притоками Нара и Исма, а также верховьями рек

волжского бассейна - Б. Сестра, Лама. На Москва-реке в 1960 г. было создано Можайское водохранилище, на Рузе - Рузское (1966 г.), а на ее притоке - Озернинское (1967 г.), на р. Наре - Нарские пруды. Москворецко-Окская физико-географическая провинция дренируется правыми притоками Москва-реки - Коломенкой, Северкой, Пахрой (с притоками Рожая, Моча, Десна) и левыми притоками Оки - Каширкой, Лопасней, Нарой. На Москва-реке находятся Рублевское (1932 г.) и Перервинское (1937 г.) водохранилища (Анненская и др., 1997).

Озерные котловины имеют различное происхождение. Чаще всего это понижения ледникового рельефа, много древнетермокарстовых котловин. Встречаются карстовые и, в долинах рек, старинные озера.

1.5. Зональная лесная растительность

До начала интенсивного заселения территории нынешнего Подмосковья леса региона были девственными и непроходимыми и такими оставались долгое время. Но благодаря богатству ресурсов здесь с конца VIII века начали появляться поселенцы. На долгие годы утвердился подсечно-огневой способ землепользования (Каримов, 2007). В средние века подмосковные земли превратились в «лесополье», где селькохозяйственные угодья перемежались как с массивами еще не рубившихся лесов, так и с лесами, возникшими на месте заброшенных пашен (пустошей), преимущественно лиственными. Но уже к концу XVIII века лесистость Московского уезда составляла около 26% (Цветков, 1957; Коротков 2001), причем наиболее распространенной породой была береза. Леса интенсивно вырубались. Сосна и ель поступали в рубку после 60 лет, лиственные древостой - после 30. В связи с тем, что липа активно использовалась (рогожа, лапти, поделки), она становилась все большей редкостью; большее распространение получил дуб. Вероятно, это послужило причиной ошибочного суждения (Алехин, 1934; Петров, 1968), что коренными лесами

на плакорных территориях были елово-дубовые (Курнаев, 1982; Абатуров, 2000). В последние 100-250 лет изменения структуры и состава лесов центральной части Русской равнины связаны с широко распространенными сплошными и выборочными рубками. На вырубках обычно высаживали ель европейскую и сосну обыкновенную. Со временем на огромных территориях, занятых ранее широколиственно-хвойными и широколиственными лесами стали преобладать чистые хвойные древостой, в напочвенном покрове которых увеличивалась доля бореальных видов, широколиственные породы стали занимать в древостое подчиненное положение (Широков, 2004).

Масштабное изучение растительности Московской и прилегающих к ней областей (Тверской, Рязанской, Тульской, Калужской, Тамбовской, Владимирской) началось с 1925 г. под руководством В.В. Алехина. С целью составления геоботанической карты восстановленной растительности были проведены рекогносцировочные маршрутные исследования. Одним из первых обобщающих трудов по растительности Московской области можно считать работу В.В. Алехина (1947). Автор выделил 6 геоботанических районов, которые в основном соответствуют современному представлению о растительном покрове области.

Территория исследования расположена в центральной части Восточно-Европейской равнины и представляет собой экотонную область подзоны широколиственно-хвойных и зоны широколиственных лесов (рис. 1.2). По флористическому районированию А.Л. Тахтаджяна (1978) она входит в Восточноевропейскую флористическую провинцию Циркумбореальной области Голарктического флористического царства. В ботанико-географическом районировании полосу широколиственно-хвойных лесов обычно рассматривают как южную часть таежной зоны и относят к подтаежным лесам Евразиатской таежной области (Растительность..., 1980). По лесорастительному районированию

С.Ф. Курнаева (1958, 1973, 1982), исследуемая территория расположена в пределах двух районов - южной полосы смешанных лесов и широколиственных лесов.

ТвАмоао

рослаяль

Аленс^мд( Кольчугу

Волоколамск

ЮСКВА

[О ГС К

Чврусти

■ронмицы

(ЬОВСН

ic?

10ЛЬС|

Вязьма

Малоярославец

¿Серпу»!

.Keujjjpi

ГЗ>ра*сн(

Алвисин-

'Зельем.

[ЪАниоао'

Рис. 1.2. Природные районы Подмосковья (по Любимова, 1957) I - Верхнее-Волжская низменность: а - Дубнинская низина, II - Клинско-Дмитровская возвышенность: а - центральная и восточная части возвышенности (Клинско-Дмитровская гряда); б - западная часть возвышенности (Волоколамская гряда): в - северо-западный подрайон. II] -Западная равнина (южный склон Клинско-Дмитровской возвышенности. III -Москворецко-Окская равнина: а - сильно расчлененная северная и центральная части равнины; б - Приокский подрайон. IV - Мещерская низменность: а - Приклязьминская низменность; б - западный подрайон; в -Егорьевское плато; г - Восточный низменный подрайон; д - Центральный подрайон. V - Северный склон Средне-Русской возвышенности. 1 - границы районов; 2 - границы подрайонов.

Большинство исследователей связывают смену подзон с изменением геоморфологических условий, определяемым положением района по отношению к границе московского оледенения: слабодренированные суглинистые плато на западе сменяются по направлению к востоку хорошо дренированными эродированными междуречьями. Граница между этими подзонами разными авторами трактуется не равнозначно (рис. 1.3). По В.В. Алехину (1947) она проходит от Москвы на юго-запад до границ Московской области. По П.А. Смирнову (1958) граница между подзонами проходит на 20-30 км западнее границы, выделенной Алехиным. По В.В. Петрову и Л.Я. Кузенковой (1968), граница занимает промежуточное положение и имеет неровные очертания. При этом широколиственные леса располагаются на возвышенных, дренированных участках, а леса с преобладанием ели занимают речные долины и пониженные, хуже дренированные участки междуречий (Петров, Кузенкова, 1968; Кузенкова, 1969; Ильинская и др. 1985а; Заугольнова, Морозова, 2004, Макарова, 2011).

Показано, что граница между подзонами не находится в стабильном состоянии и постепенно ель продвигается на восток (Ильинская и др., 19856; Смирнов, 1958; Петров, Кузенкова, 1968). Об этом свидетельствует споро-пыльцевой анализ и наличие дубравных элементов (.Anemonoid.es ranunculoides, Asarum europaeum) в травяно-кустарничковом покрове еловых и широколиственно-еловых лесов. Интересно, что большинство видов трав, слагающих напочвенный покров широколиственно-хвойных и широколиственных лесов, имеют широкий фитоценотический ареал и встречаются в обоих типах сообществ. Исключение составляют Mycelis muralis, Moeringia trinerva, встречающиеся в основном в мезотрофных хвойных лесах; а также Carex sylvatica, Vicia sylvatica и Campanula

ггаскеИит, приуроченные в большей степени к широколиственным лесам

Рис. 1.3. Положение западной границы геоботанического района широколиственных лесов в Московской области (цит. по Петров, Кузенкова, 1968). 1 - граница по В.В. Алехину (1947), 2 - граница по П.А. Смирнову (1958), 3 - граница по В.В. Петрову, Л .Я. Кузенковой (1968), 4 - линии геоботанических профилей, заложенных В.В. Петровым, Л.Я. Кузенковой

Подзона хвойно-широколиственных лесов

По дробному лесорастительному районированию С.Ф. Курнаева (1982), подзона включает в себя 36. Юго-западный район возвышенной мягко волнистой моренной равнины с господством покровных суглинков, подстилаемых мореной с преобладанием сложных ельников зонального типа; 37. Район возвышенной полого-холмистой моренной равнины Клинско-

Дмитровской гряды с преобладанием покровных суглинков на морене и лесов зонального типа - сложных ельников с липой и сложных ельников с дубом.

Растительный покров подзоны не однороден, встречаются участки с доминированием то хвойных, то широколиственных пород. Причем пестрота лесов очень часто наблюдается при полной однородности условий местообитания (Курнаев, 1968). Л.Н. Соболев (1947) указывает, что широколиственные породы встречаются в Подмосковье только в качестве примеси. На водораздельных пространствах доминируют ельники и производные березняки; в лучших лесорастительных условиях встречаются дубняки, липняки, осинники, генетически связанные со сложными ельниками. Местами по южным склонам отмечены вязовники (Дылис и др., 1981). Ю.А. Насимович (2006) считает, что ельники территории не являются коренными, на что указывает их одновозрастность и частая монодоминантность. Сосняки на водоразделах, как правило, имеют искусственное происхождение, искусственно созданы и многие еловые древостой. К бедным почвам водно-ледниковых отложений приурочены простые ельники (черничные и зеленомошные), практически лишенные широколиственных пород. Подлесок лесов подзоны состоит главным образом из лещины, ей сопутствуют рябина, бересклет бородавчатый, черемуха, жимолость (Рысин, 2000). Травяно-кустарничковый покров насыщен неморальными видами, более развитыми в куртинах широколиственных пород, но с участием и таежных видов, приуроченных к куртинам ели. Среди ельников с липой по по склонам балок и оврагов распространены типы: волосистоосоковый, снытево-осоковый, снытевый, пролесниковый и зеленчуковый; в приручьевых экотопах - гравилатный и таволговый. На суглинистых водоразделах более распространены зеленчуковый, снытевый, пролесниковый ельники, и в меньшей степени -

осоковый и снытево-осоковый (Курнаев, 1982). Е.Л. Любимова (1957) связывает широкое распространение еловых и елово-широколиственных лесов с мореной, повсеместно перекрывающей водораздельное пространство. Моренные суглинки обладают достаточным богатством и увлажнением для того, чтобы ель могла занять эдификаторное положение. На наиболее приподнятых участках увеличивается доля широколиственных пород в составе древостоя (Петров, 1968). На террасах р. Москва преобладают сосновые леса, которые в зависимости от почвенных условий могут быть простыми и сложными (Вакуров, Надеждин, 1968; Рысин 1968, 1982; и др.).

Особое значение на исследуемой территории имеют производные мелколиственные леса, особенно березовые, которые усиливают пестроту и мозаичность растительного покрова (Алехин, 1947; Рысин, 1982). По оценкам, основанным на данных лесной таксации (Карта растительности Московской области М 1:200 ООО. Гл. ред. Г.Н. Огуреева, 1996), подтвержденным данными дистанционных исследований (Черненькова, Козлов, 2009), в настоящее время половина всех лесов юго-западного Подмосковья (49,4%) относятся к категории длительнопроизводных антропогенных модификаций, представленных в основном вторичными мелколиственными сообществами. На втором месте по распространенности -короткопроизводные модификации (33,8%), здесь раннесукцессионные мелколиственные породы замещаются коренными. Близкие к коренным леса занимают не более 5% лесопокрытой площади.

Типологическое разнообразие лесов подзоны

С.А. Ильинская и др. (1982) выделили в пределах западного Подмосковья 3 зональных комплекса формаций: хвойно-широколиственный (неморально-бореальный), южнотаежный и широколиственно-лесной. Леса южнотаежного комплекса связаны с наиболее олиготрофными эдафическими условиями: они встречаются на глубоких песчаных и супесчаных

отложениях низких террас р. Москва, водно-ледниковых низин, эолово-аллювиальных бугристых комплексах старопойменных останцов и делювиальных супесчаных шлейфов моренных холмов. В нашей работе такие леса не исследуются.

Хвойно-широколиственный комплекс формаций включает в себя три формации дубово-липово-еловые леса (сложные ельники), дубово-липово-елово-сосновые лесов (сложные субори) и липово-дубово-сосновые леса (сложные боры) (Ильинская и др., 1982). В рамках настоящей работы мы рассмотрим только первую формацию:

I. Ельники с дубом и липой волосистоосоковые. Древостой двухъярусные, смешанные еловые с примесью липы и дуба в первом ярусе и преобладанием их во втором. Занимают плоские, нередко поверхностно переувлажненные, верхние части водоразделов. Подробно эта группа типов леса на территории Подмосковья была рассмотрена Бязровым (1966).

II. Ельники с липой волосистоосоковые. Древостой, как правило, смешанного состава. Чистые насаждения обычно свидетельствуют об искусственном происхождении. Сохранились на слабоволнистой вторичной моренной равнине по наиболее повышенным и сухим участкам водоразделов или небольшим склонам к лощинам.

III.Ельники с липой и дубом зеленчуковые. Экологически близки к сложным волосистоосоковым ельникам. Древостой двухъярусные с преобладанием ели и примесью широколиственных пород. Занимают вершины моренных холмов в условиях хорошего дренажа и при легкосуглинистом характере покровных суглинков.

IV. Ельники с дубом кленовые снытево-пролесниковые. Структура древостоя трехъярусная. Во втором ярусе участвует клен остролистый, в третьем - яблоня. Наиболее продуктивные древостой области. Они связаны с

пониженными экотопами холмисто-моренных водоразделов, имеющих развитую эрозионную сеть.

V. Ельники с липой и дубом снытево-волосистоосоковые. Распространены на средних частях пологих склонов водораздельных холмов. В экологическом отношении занимают промежуточное положение между сложными волосистоосоковыми и снытево-пролесниковыми ельниками.

VI. Ельники с липой снытевые. Распространены на ровных или слегка пониженных элементах рельефа. Во многих местах эти леса были вырублены и земли использованы под сельскохозяйственные угодья.

В результате антропогенного воздействия облик зональных лесов меняется. Как указывает С.Ф. Курнаев (1982), при первой рубке ельников с липой, не сопровождаемой выпасом скота, сначала возобновляются древостой прежнего состава, с некоторым усилением лиственных пород. Травяной покров сохраняет характер коренных насаждений. Однако местами, особенно в южной части подзоны, после первой рубки древостоев коренного типа иногда образуются и чистые липняки без ели или с участием единичных ее экземпляров. В старших классах возраста таких липняков травяной покров полностью лишается спутников ели (кислицы, майника, таежных мхов), они принимают характер коренных липняков подзоны широколиственных лесов, очень трудно от них отличимых. После повторных рубок, не сопровождаемых выпасом скота, образуются леса с господством в древесном ярусе осины (реже - березы), с небольшим участием ели и хорошо выраженным вторым древесным подъярусом липы, с небольшим участием в нем вяза и клена, с тем же подлеском и травяным покровом, как и в коренных древостоях. Подобные древостой в настоящее время довольно широко распространены в центральном регионе. В результате повторных рубок, сопровождаемых выпасом скота, насаждения лишаются широколиственных пород, за исключением иногда дуба. Образуются

древостой мелколиственных пород, чаще с господством березы и обычно с участием ели, со слаборазвитым подлеском из крушины ломкой и луговым покровом, полностью лишенным трав коренных ценозов. С прекращением выпаса в таких древостоях обычно развивается густой подрост ели, который со временем способен выходить в господствующий ярус. Таким образом в экотопах этой формации возникают чистые ельники. Часто они развиваются в ельники-кисличники.

При рубках и последующем естественном восстановлении ельников с дубом и липой в подлесок внедряется лещина, по участию которой данная формация хорошо отличается от ельников с липой (Курнаев, 1982).

Зона широколиственных лесов

Та часть зоны широколиственных лесов, которую охватывает территория исследований, занимает пограничное положение с подзоной хвойно-широколиственных лесов. Ее характерной чертой, обусловленной тем, что многие фитоценозы находятся на границе своих ареалов, является динамичность отношений между отдельными видами, ассоциациями и даже целыми формациями (Ильинская и др., 1985а). Согласно «Геоботаническому районированию СССР» (1947) широколиственные леса Московской области относятся к Европейской широколиственной области (Среднерусская подпровинция, Курско-Тульский округ с господством дубовых лесов, значительной ролью липы в древостое).

По лесорастительному районированию С.Ф. Курнаева (1982), зона представлена 42. районом Примоскворецко-Окской пониженной равнины с мощным плащом лёссовидных суглинков и преобладанием экотопов формации липовых лесов с небольшой примесью дуба. Зональным комплексом формаций является широко лиственно-лесной (Ильинская и др., 19856). В целом, на Москворецко-Окской равнине преобладают лиственные леса. Ранее считалось, что коренными здесь были дубравы (Алехин, 1947;

Любимова 1957; Смирнов, 1958), но современные исследования показали, что первичными на этой территории были липовые леса, исчезнувшие благодаря интенсивному антропогенному воздействию (Курнаев, 1968, 1982; Абатуров, 2000). Естественный лесной покров к югу от г. Москва сохранился лишь на сравнительно небольших участках (Любимова, 1957; Соловьева и др. 1992). Ель в этом районе или отсутствует полностью, или встречается в качестве незначительной примеси. Интересна позиция Ю.А. Насимовича (2006), который считает что в некоторых районах Московской области липа, за счет создания специфических микроусловий и обогащения почвы, а также в результате процессов потепления климата, теснит ель к северу.

Важной структурной особенностью лесов зоны является полидоминантность, которая обусловлена совмещением экологических ареалов широколиственных пород. Но сильные антропогенные преобразования привели к ослаблению позиций широколиственных древесных видов, а также к исчезновению некоторых видов растений, характерных для ненарушенных лесов. В той части зоны, где проводились наши исследования, еще встречается ель, часто куртинами. В отличие от более южных районов, здесь практически полностью отсутствует ясень, не встречается клен полевой. В настоящее время коренные широколиственные леса представлены лишь отдельными очагами на фоне мелколиственных лесов (Алехин, 1947). Часто мелколиственные породы (береза, осина) участвуют в составе древостоя широколиственных лесов. Ильинская и др. (19856) связывают это не с антропогенным нарушением сообществ, а объясняют устойчивым исторически сложившимся характером взаимодействий мелколиственных и широколиственных пород.

По данным «Подольсклесхоза» на 1990 г. на территории Подольского района мелколиственные леса составляют около 70%, насаждения с преобладанием ели и сосны - 17 и 8,5%, соответственно. Как правило,

хвойные насаждения в зоне широколиственных лесов представляют собой лесные культуры. Широколиственные леса занимают около 8,5% территории, при этом наибольшая доля приходится на дубняки. Насаждения с доминированием липы в древостое составляют не более 2%. Леса, сформированные другими древесными породами (ольха серая, ольха черная, вяз, клен, тополь, ива древовидная, ясень, пихта, лиственница,) занимают 1,2% от лесопокрытой площади (Коротков, 2001).

Типологическое разнообразие лесов зоны

Ильинская и др. (19856) выделяют в южном Подмосковье несколько формаций: 1) березово-липово-дубовые леса (березовые дубравы); 2) елово-липово-дубовые леса (еловые дубравы); 3) вязово-липово-дубовые леса (вязовые дубравы); 4) вязовые леса (вязовники).

В рамках данного исследования нас интересует вторая формация (еловые дубравы). На территории Подмосковья леса этой формации сосредоточены в западной и северной части подзоны широколиственных лесов, где связаны с холмисто-моренными и возвышенными формами рельефа. Часто они связаны с почвами, материнской породой для которых служат валунные суглинки и супеси. В этом случае наблюдается усиление роли ели в древостое и подросте, обусловливающее постепенную смену дубрав сложными ельниками (Ильинская и др., 19856). При этом в составе растительности увеличивается участие ели и некоторых бореальных компонентов. Кроме того, участие ели возрастает в нешироких долинных и приручьевых экотопах, где укреплению позиций ели способствуют микроклиматические условия: более высокая влажность воздуха, медленное снеготаяние, более низкие летние температуры воздуха и почвы. В таких условиях происходит постепенная смена дубрав ельниками, как это наблюдается в кустарниково-крупнотравной группе типов леса, специфической для данной формации (Ильинская и др., 19856).

Формация дубрав с елью занимает промежуточное положение между сложными ельниками и дубравами. Антропогенные факторы ускоряют процесс внедрения ели в сообщества, придавая самому процессу необратимый характер. Природные и антропогенные факторы определяют специфичность формации. В ней выделены следующие группы типов леса (по Ильинская и др., 19856):

I. Липо-дубняки с елью волосистоосоковые. Характеризуются сравнительно бедным составом древостоя и нижних ярусов. Производные ельники, которые, возможно, имеют искусственное происхождение, отличаются более высокой продуктивностью древостоя и большим видовым разнообразием всех ярусов сообществ, по сравнению с условно-коренными лесами. Встречаются в районах с выраженным холмисто-моренным рельефом, где связаны с наиболее высокими и глубокодренированными экотопами.

II. Липо-дубняки с елью волосистоосоково-снытевые. В сложных и смешанных древостоях принимают участие почти все широколиственные породы. В наиболее сохранившихся сообществах к дубу и липе примешиваются клен, ясень, ильм; постоянна примесь осины и березы. Наиболее часто встречаются в районах холмисто-моренного и возвышенного рельефа, где сопряжены со средники частями пологих склонов моренных холмов. В условиях волнисто-моренной равнины покрывают невысокие увалы, расчлененные эрозией.

III. Липо-дубняки с елью снытевые. Ель участвует во всех ярусах в виде примеси; в роли доминанта, как правило, не выступает. Антропогенное нарушение коренных сообществ, как и в других типах дубрав, способствует расселению ели. Экотопы снытевых дубрав нередко используются под еловые культуры. Размещаются на дренированных участках эрозионной

равнины; в районах холмистого рельефа занимают повышенные плоские водоразделы с глубоким уровнем грунтовых вод.

IV. Ельники с дубом и липой зеленчуковые. Древостой сомкнутые, двухъярусные. В I ярусе ель, липа. В настоящее время такие насаждения почти полностью заменены производными сообществами и культурами ели. Культуры, созданные на старопахотных землях, обнаруживают хорошие показатели роста. Отмечен сравнительно бедный травяной покров: отсутствуют осока волосистая, сныть; преобладает грушанка круглолистная, среди мхов Р1еигогшт БскгеЬеп. Они приурочены к участкам со средними по дренированности почвенными условиями на плоских вершинах и верхних частях пологих склонов невысоких моренных холмов в районе эрозионно-холмистого рельефа.

V. Липо-дубняки с елью и ельники крупнотравно-кустарниковые. Распространены в условиях устойчивого проточного увлажнения местообитаний.

На начальных этапах вырубки в этой зоне зарастают главным образом ясенем, липой, ильмом и кленом. В дальнейшем, в процессе формирования древостоя, возрастает роль дуба. На хорошо дренированных местах широколиственные породы имеют очень сильную позицию; проникновение мелколиственных в их среду чрезвычайно затруднительно. Смена широколиственных пород на осину или березу происходит только при особенно сильном истреблении широколиственных (Курнаев, 1968). В настоящее время мелколиственные сообщества заменили значительную часть зональных широколиственных лесов.

В рамках эколого-флористической классификации (подход Браун-Бланке) лесные сообщества, занимающие водораздельные положения на исследуемой территории, относятся к двум классам: классу хвойных

бореальных лесов Vaccinio-Piceetae Br.-Bl. In Br.-Bl., Sissingh et Vlieger 1939 и классу широколиственных лесов Querco-Fagetea Br.-Bl. Et Vlieger in Vlieger 1937 em. Klika 1939. Леса класса Vaccinio-Piceetae в районе исследования распространены крайне не значительно, в самой западной ее части (Можайский р-н, Поречье).

Современный продромус основных лесных сообществ юго-западного Подмосковья (Морозова, Тихонова, 2012):

Класс QUERCO-FAGETEA Br.-Bl. et Vlieger in Vlieger 1937 em. Klika 1939

Порядок Fagetalia sylvaticae Pawlowski in Pawlowski, Sokolowski et Wallish. 1928

Союз Querco-Tilion Solomesc et Laivinsh ex Bulokhov et Solomesc 2003 Acc. Dryopteridi carthusianae-Pinetum sylvestris Zaugolnova prov. Acc. Rhodobryo rosei-Piceetum abietis Korotkov 1986

субасс. RP caricetosum pilosae Zaugolnova et Morozova 2004 варианты typica, Oxalis acetosella, Pinus sylvestris, Athyrium

filix-femina

Acc. Querco roboris-Tilietum cordatae Laivinsh ex Bulokhov et Solomesc 2003

субасс. QT caricetosum pilosae Zaugolnova et Braslavskaya 2003 варианты typica, Picea abies, Populus trémula

сообщество Deschampsia cespitosa-Betula

pubescens

Класс VACCINIO-PICEETEA Br.-Bl. in Br.-Bl. et al. 1939 Порядок Piceetalia excelsae Pawlowski et al. 1928 Союз Piceion excelsae Pawlowski et al. 1928 Подсоюз Melico-Piceenion K.-Lund 1981

Acc. Querco-Piceetum (W. Mat. 1952) W. Mat. et M. Pol. 1955 Acc. Querco-Piceetum abietis (W.Mat.1952) W.Mat. et M.Pol. 1955. В

ассоциацию входят еловые леса с более или менее развитым покровом из

зеленых мхов и участием неморальных видов. Диагностические виды (д. в.):

Picea abies, Querqus robur, Corylus avellana, Rhytidiadelphus triquetrus

(Булохов, 1991). В древостое или кустарниковом ярусе характерно участие Quercus robur, Corylus avellana, Acer platanoides. Характерна высокая сомкнутость крон древесного яруса, сформированного елью с примесью осины. Кустарниковый ярус представлен Corylus avellana, Sorbus aucuparia, Frangula alnus, Lonicera xylosteum, подростом дуба, реже встречается липа, клен. Сомкнутость яруса 0,3-0,8. Травяной покров мозаичен. На фоне доминирования бореальных видов (Vaccinium myrtillus, Maianthemum bifolium, Trientalis europaea, Luzula pilosa, Calamagrostis arundinacea) присутствуют небольшие пятна Galeobdolon luteum, Stellaria holostea, Milium effusum и др. неморальных видов в сочетании с мелкими папоротниками. Доля бореальных видов в ассоциации выше 50%. Покрытие мхов варьирует от 40 до 100%, постоянно присутствуют Pleurosium schreberi, Dicranum scoparium, Hylocomium splendens. В экологическом отношении ассоциация тяготеет к увлажненным местообитаниям с повышенной кислотностью. В почвенном профиле часто отмечается оглеение (Заугольнова, Морозова, 2004, Шапошников и др., 1988).

Основная часть широколиственно-хвойных лесов территории исследования отнесена к асс. Rhodobryo rosei-Piceetum abietis Korotkov, 1986, выделенной в рамках класса Querco-Fagetea (союз Querco-Tilion, ранее -Carpinion betuli). В данную ассоциацию входят ельники с густым подлеском из широколиственных видов деревьев, елово-широколиственные и широколиственные леса (с участием дуба и липы) с хорошо развитым травяным покровом из неморальных и бореальных видов на богатых почвах. Д. в. ассоциации: Picea abies, Carex digitata, Gymnocarpium dryopteris, Luzula pilosa, Rhodobryum roseum, Plagiomnium affine. В доминантной классификации эти сообщества обычно называют сложными или неморальными ельниками (Заугольнова, Морозова, 2004). Флористические особенности ассоциации подробнее будут рассмотрены в главе 6.

В доминантной классификации сообщества сложных ельников асс. Rhodobryo-Piceetum относят к разным ассоциациям, иногда эти единицы объединяют в серии или циклы. Разные циклы трактуются как группы сообществ экологического ряда. Так, сообщества волосистоосокового, зеленчукового, ясменникового циклов встречаются на наиболее дренированных местообитаниях; сообщества снытевого цикла - на почвах с признаками оглеения; пролесникового - в пониженных местообитаниях; гравилатового и таволгового - в сырых. Ассоциации доминантной классификации отражают динамические (сукцессионные или флюктуационные) состояния сообществ в рамках одной флористической ассоциации (Короткое, Морозова, 1988; Заугольнова, Морозова, 2004). Существует мнение, что неморальнотравные ельники имеют искусственное происхождение, представляют собой культуры или возникли в результате возобновления от посадок (Абатуров, Антюхина, 2000). Заугольнова, Морозова (2004) полагают, что часть сообществ ассоциации (снытевый, пролесниковый, ясменниковый циклы) возникли в результате создания еловых культур, а сообщества волосистоосокового, зеленчукового, гравилатового и таволгового циклов могли образоваться на месте хвойно-широколиственных лесов как за счет выборочных рубок, так и за счет посадок ели по пашне или вырубкам.

Широколиственные леса и их производные в регионе исследования представлены асс. Querco roboris-Tilietum cordatae Laivinsh 1986 ex Bulokhov et Solomeshch 2003 (союз Querco-Tiliori). В данной ассоциации отсутствуют свои диагностические виды. Она отличается от асс. Rhodobryo-Piceetum отсутствием ряда бореальных видов {Picea abies, Gymnocarpium dryopteris, Luzula pilosa и др.) и высокой константностью и повышенным обилием неморальных видов. Тем не менее, в отличие от более южных ассоциаций широколиственных лесов бореальные виды в асс. Querco-Tilietum

встречаются (Булохов, 2004). Флористически данная ассоциация ближе всего к дубравам асс. Trollio-Quercetum Валдая и сообществам асс. ТШо-СагртеШт в Польше (Короткое, Морозова, 1988). Подробнее ассоциация будет рассмотрена в главе 6.

Сложные сосняки асс. ОгуорЬег'кИ-Р'теЫт Zaugolnova ргоу. занимают местообитания с дерново-подзолистыми супесчаными почвами. Они распространены на террасах Москва-реки, сложенных древнеаллювиальными песками, и на водноледниковых равнинах на выступах меловых песков и песчаников (Морозова, Тихонова, 2012). В настоящей работе такие леса не рассматриваются.

Глава 2. ЛЕСНЫЕ КУЛЬТУРЫ КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ

2.1. Лесные культуры в современном мире

В 2011 г. ФАО опубликовала основные результаты глобальной оценки лесных ресурсов по состоянию на 2010 г. Отмечено, что наибольшие площади истребления лесов находятся в Южной Америке (4,0 млн. га в год) и Африке (3,4 млн. га). При этом площадь лесов Европы постепенно увеличивается (на 700 тыс. га в год), но медленнее, чем в 1990-е (900 тыс. га в год). Доля нетронутых человеком девственных лесов составляет 36% от лесопокрытой площади планеты (FAO, 2011).

Происходящая при истреблении лесов фрагментация сообществ создает проблемы в области сохранения биологического разнообразия, для решения которых до сих пор не существует соответствующих методов ведения лесного хозяйства, особенно это характерно для тропических лесов (Hunter, 1990; Peterken, 1993). В результате утраты пространственной непрерывности и резкого снижения протяженности лесного покрова, включая сокращение размеров стержневых биотопов, происходят, наряду с прочими, существенные изменения параметров биологического времени протекания процессов естественного лесовозобновления. На месте нарушенных лесов возникают не свойственные ранее ландшафтам квазиустойчивые травянистые и саванноподобные формации. Естественное лесовозобновление в этих формациях практически невозможно вследствие развития мощной дернины. Именно поэтому фрагментацию лесов признают одним из самых угрожающих симптомов утраты биологического разнообразия (Писаренко, Страхов, 2004). Менее выражено подобные процессы проходят в лесах умеренной лесной зоны.

Во всем мире при создании культур преобладает посадка леса. Лесные посадки покрывают 264 млн. га (FAO, 2011), что составляет 7% от

лесопокрытой площади (на 2006 г. культуры занимали только 187 млн. га). Они на 3/4 состоят из аборигенных лесных видов и только на четверть из интродуцентов.

В умеренной зоне преобладают таежные леса, составленные хвойными породами, которые занимают 70% лесопокрытой площади (Редько и др., 2005). В отличие от лесов, восстанавливающихся естественным путем, культуры, как правило, представляют собой монопородные одновозрастные насаждения с регулярным интервалом между деревьями. Часто искусственным путем создаются плантации - насаждения из генетически улучшенных местных видов деревьев или быстрорастущих экзотических видов, что существенно сокращает срок ротации. В связи с заменой основной доли естественных лесов Европы на лесные культуры из местных и экзотических видов, все чаще рассматриваются вопросы способности культур сохранять и поддерживать естественное лесное биоразнообразие, а также их потенциал для восстановления аборигенных древесных лесных видов (Hérault et al., 2006; Augusto et al., 2001; Diaci, 2002; Humphrey et al., 2003 и др.).

Другая проблема, связанная с искусственными насаждениями в Европе, - это массовое создание одновозрастных монопородных культур на больших территориях, что является причиной низкого структурного разнообразия, монотонного распределения видов и однородности растительных сообществ (Beck, 2000). Выход из этой ситуации автор видит в ослаблении структурной и видовой однородности лесной растительности за счет создания более разнообразной структуры леса.

Лесовосстановление и лесоразведение включено в настоящее время в список мировых лесных проблем, наряду с сохранением биоразнообразия, рациональным использованием древесины, борьбой с лесными пожарами и выделением особо охраняемых природных территорий (Редько и др., 2005).

На территории нашей страны большая доля культур создается в малолесных районах, где помимо свежих вырубок, культуры закладываются на лесосеках прошлых лет и на других категориях земель, не покрытых лесом (Лесопользование, 1996). О важности лесокультурного дела еще в 1883 г. писал Ф.Тюрмер, указывая на то, что естественным путем в российских условиях может восстановиться лишь малая толика уничтожаемых лесов. В условиях же Московской области оставление семенных деревьев приносит крайне незначительный результат (Тюрмер, 1891). Это утверждение актуально и в настоящее время, поэтому самым распространенным способом лесоразведения стала посадка леса. Преимуществом культур является также то, что с момента их создания начинается развитие хвойного древостоя, а естественный лесовозобновительный процесс на вырубках и гарях может длиться 10-15 и даже 20 лет (Бабич и др., 2000).

2.2. История лесокультурного дела в России

Условно историю лесокультурного дела в России можно разделить на 5 этапов (Редько и др. 2005; Редько, Трещевский, 1986), считая ее началом 1698 год и связывая с законодательством Петра I. Однако, как указывает М.А. Цветков (1957), посадки древесных растений появились задолго начала правления Петра.

Еще во времена феодальной Руси были широко распространены приусадебные рощи из лиственных пород. Общая площадь таких рощ в конце XVIII в. в 28 губерниях средней полосы, белорусских и малороссийских была не менее 110 000 га (Цветков, 1957). Их содержали в большом порядке, за деревьями ухаживали, рощи подчищали. В последствии в лесах близ Петербурга царь обязывал помещиков подчищать так, «как это в рощах заведено» (1 ПСЗ, т. VII, 4379, 3 декабря 1723 г., п.7 цит. по Цветков, 1957, с. 138). Тем не менее, лесопосадки до Петра I проводились довольно редко. Спрос на древесину со стороны государства был не высок, и

естественные леса его полностью покрывали. С развитием судостроения стал ощущаться недостаток, а в ряде местностей и дефицит лесоматериалов, что потребовало введения мер по разведению и охране лесов.

Первый этап охватывает период с 1698 по 1843 гг. Начало его связано с изданием сурового лесного законодательства и деятельностью Петра I по искусственному возобновлению и созданию корабельных лесов. После учреждения в 1798 г. при Адмиралтейской коллегии лесного департамента для управления казенными лесами и издания инструкций для обер- и форстмейстеров, последующие 45 лет первого лесокультурного этапа характеризуются целым рядом важнейших актов и событий. Но, в то же время, эти годы ознаменованы более интенсивным истреблением лесов, незначительными по площади попытками искусственного лесоразведения, которые принимают только к концу этапа систематический характер. Весь этот почти 150-летний период лесокультурного дела можно назвать этапом корабельных лесов. Общая площадь искусственно созданных лесов в России за 1798-1843 гг. составляла не более 10 тыс. га, а истребленных - 28,6 млн. га. Только при Петре I лес был уничтожен на площади 6,1 млн. га (Редько, Трещевский, 1986; Редько др., 2005).

Второй этап лесокультурного дела охватывает почти 50 лет (18431892 гг.). Лесоразведение в больших масштабах осуществлялось в начале 1840-х годов. Этот период лесокультурного дела характеризуется повышенным вниманием к массовому разведению леса на казенных землях в степи. Степное лесоразведение H.H. Степанов назвал колыбелью всего лесокультурного дела в России. Едва ли не все лесокультурные приемы были выработаны именно в степной зоне и распространились с теми или иными видоизменениями по обширной Русской равнине. Значительно обогатилась за этот период отечественная литература по искусственному лесовозобновлению и лесоразведению, которое постепенно формируется как

самостоятельная отрасль лесоводственных знаний (Редько, Трещевский, 1986; Редько, 2005).

Всего за 1843-1892 гг. в казенных лесах России было создано около 170 тыс. га лесных культур. Однако истребление лесов и в это время во много раз превышало их возобновление. В этот период леса были истреблены на площади 29,6 млн. га (Редько, Трещевский, 1986).

Третий этап лесокультурного дела охватывает 25 лет (1892-1917 гг.). Для него характерны: некоторое уменьшение площадей массивного степного лесоразведения и рост внимания к полосному защитному лесоразведению, к закреплению и облесению песков, балок и оврагов; резкое увеличение ежегодных объемов лесокультурных работ; организация опытных лесничеств и лесного опытного дела в России (Редько, Трещевский, 1986; Редько и др., 2005). Именно в этот период в нашей стране родилось лесное опытное дело. Основоположниками его были выдающиеся деятели отечественного лесоводства М.М. Орлов, Г.Н. Высоцкий, Г.Ф. Морозов, А.Н. Соболев, В.Д. Огиевский, А.П. Тольский, А.П. Молчанов, В.В. Добровлянский, А.Г. Марченко, Н.М. Ягниченко, Д.М. Кравчинский и др. Были организованы новые опытные и учебные лесничества. Однако, как и прежде, рост площадей создаваемых культур значительно отставал от роста площадей вырубаемых лесов и невозобновившихся вырубок. Лесистость европейской части России с 1696 по 1914 г. уменьшилась с 54 до 35% (Редько, Трещевский, 1986).

Четвертый этап, охватывающий период после Великой Октябрьской социалистической революции до 1991 г., явился качественно новым этапом.

В январе 1918 г. была проведена реорганизация лесного управления на местах и утверждено «Временное положение об управлении лесами». Центральным органом лесного управления стал реорганизованный Лесной департамент Наркомата земледелия, преобразованный 4 июня 1918 г. в Центральный лесной отдел. Первое десятилетие после Великой Октябрьской

социалистической революции было фактически периодом восстановления почти полностью разрушенного в годы иностранной интервенции и гражданской войны лесного хозяйства. Сплошные рубки даже в малолесных районах значительно превышали площади лесокультурных работ. Однако, в эти годы посев и посадка леса были произведены на площади 412 тыс. га, а содействие естественному возобновлению - на площади 25 тыс. га. За предвоенное десятилетие (1931-1941 гг.) было создано 400 тыс. га полезащитных лесных полос (Редько, Трещевский, 1986).

После Великой Отечественной войны проблема нехватки лесных ресурсов привела к резкому увеличению объемов создаваемых лесных культур. Сначала культуры создавались преимущественно на непокрытых лесом площадях: на малоплодородных пашнях, полянах и прогалинах. Создание культур на вырубках имело очень ограниченный характер и, как правило, по сплошной раскорчевке после 1-2-летнего сельскохозяйственного пользования (Калиниченко и др., 1973).

В Законе о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946-1950 гг. были предусмотрены большие объемы заготовки лесных семян, закладки новых лесных и агролесомелиоративных питомников, посева и посадки леса, создания защитных насаждений. В последующие годы объемы лесокультурных работ неуклонно росли. В 1951— 1955 гг. новые леса и защитные насаждения появились на площади 2,8 млн. га, в 1956-1960 гг. - 3,2, в 1961-1965 гг. - 5,7, в 1966-1970 гг. - 6,4, в 19711975 гг. - 6,3 млн. га. Содействие естественному возобновлению было проведено соответственно по пятилеткам на площадях 2,7; 3,4; 3,7; 4,8; 5,4 млн. га. Начиная с 60-х годов ежегодные объемы лесокультурных работ и всех видов защитных насаждений превысили 1,3 млн. га. С начала 70-х годов объемы лесовосстановительных работ достигли таких размеров, что с учетом естественного возобновления главных пород в основном ликвидирован

разрыв между площадями ежегодных вырубок и посевов (посадок) леса (Редько, Трещевский, 1986).

Пятый этап. С 1991 г. характеризуется отрицательным влиянием перехода к рыночной экономики на лесокультурное дело и на лесное хозяйства в целом. В связи с резким падением площадей рубок главного пользования (в 3-4 раза) резко снизились и площади искусственного лесовосстановления: в 1996 г. - 761,5 тыс. га; в 2000 г. - 677,3 тыс. га; в 2003 г. - 653,6 тыс. га (Редько и др., 2005); в 2008 г. - 211,4 тыс. га (ГУЛФ, 2008); в 2010 г. - 169,7 тыс. га (http://www.rosleshoz.gov.ru/statements/faq/93).

2.3. Способы создания культур

В настоящее время к искусственным лесным насаждениям выдвигается ряд требований (Сиземская и др., 2006): 1) они должны быть функционально необходимы; 2) малозатратны в производстве; 3) экологически безвредны и 4) долговечны. Функциональная необходимость обеспечивается, главным образом, через повышение продуктивности или социальной значимости агроландшафта. Малозатратности при создании лесных насаждений можно достичь путем упразднения обязательных уходов после ввода участка в эксплуатацию, иными словами, жизнестойкость насаждения не должна определяться уходами, а режим ведения лесного хозяйства должен быть как в настоящем лесу. Экологическая безвредность насаждений по отношению к окружающему пространству достигается, главным образом, за счет оптимизации их эвапотранспирации относительно приходной части водного баланса территории. Долговременное существование насаждений может определяться как собственным долголетием посаженных деревьев и кустарников, так и их способностью возобновляться (вегетативной и семенной).

Все способы посадки леса делятся на две группы - механизированные и ручные. Среди ручных способов посадки различают: 1) посадку с глыбками

обыкновенными и специальными лопатами и приспособлениями; 2) посадку сеянцев и саженцев с обнажёнными корнями под лопату в ямки с помощью бурава Розанова и других специальных орудий; 3) посадку сеянцев и саженцев с обнажёнными корнями с защемлением их - посадки под кол, клиновидную лопату, мотыгу, меч Колесова; 4) посадку сеянцев и саженцев в холмики (обычно на избыточно увлажнённых почвах) с окучиванием их в насыпных холмиках; в холмики из опрокинутой на месте или перевёрнутой и положенной рядом дернины на дернину; 5) посадку саженцев с закрытой корневой системой ручным посадочным инструментом «Лилипут» (Редько и др., 2005). До недавнего времени при искусственном лесовосстановлении преобладали ручные способы посадки. В настоящее время довольно широко применяется, особенно в таёжной зоне, посадка сеянцев и саженцев под меч Колесова с защемлением корневой системы, реже под мотыгу (косая посадка) и лопату.

И.М. Зима и Т.Т.Малюгин (1976) выделили 17 способов механизированной посадки. Наиболее широкое распространение получила обработка почвы на вырубках путем нарезки борозд плугом ПКЛ-70, ныне ПЛ-1, и посадки лесных сеянцев и саженцев в их дно на хорошо дренированных почвах. Зарастание дна борозды травяной растительностью идет слабо, а при обработке почвы на вейниковых типах вырубок выворачиваются узлы кущения злейшего задернителя вейника лесного. Обработка почвы фрезами на тех вырубках, где в составе древостоя до его рубки присутствовала осина, и находился даже в стерильном состоянии вейник наземный, крайне нежелательна и даже недопустима, так как происходит черенкование корневых систем и вырубка обильно покрывается корневыми отпрысками осины и буйно зарастает злаком (Набатов, 2003). При механической посадке культур, в зависимости от используемой техники, высаживаемой породы, возраста и качества посадочного

материала, ширина рядов может варьировать от 1,4 до 4 м, а шаг посадки от 46 до 150 см.

На землях бывшего сельскохозяйственного пользования чаще всего применяют сплошную вспашку, которую на плотных почвах сочетают с безотвальным рыхлением на глубину 50-70 см. В зоне смешанных и широколиственных лесов на свежих достаточно дренированных почвах микроповышения не формируют.

При создании культур на вырубках, в зависимости от типа леса способы обработки почвы отличаются. На вырубках из под ельников и сосняков кисличных почву обрабатывают полосами шириной 1-2 м путем перемешивания подстилки и дернины с верхним слоем почвы до глубины 1520 см или нарезки борозд глубиной 10-12 см. На участках с влажными супесчаными и суглинистыми почвами в группах типов леса сосняки и ельники черничные с помощью обработки почвы создают микроповышения в виде пластов, гряд и холмиков высотой 15-25 см. На сырых почвах (сосняки и ельники долгомошные) требуется создание микроповышений высотой до 30-40 см, а для отвода воды лесокультурные борозды располагают по уклону местности. В зеленомошной и сложной группах лесорастительных условий на участках с плодородными почвами, не требующими изменения их водного режима, целесообразна химическая обработка почвы, которая позволяет сохранить наиболее плодородные почвенные горизонты, устранить конкуренцию травянистой и древесной растительности (Редько и др., 2005).

Исследования М.Д. Мерзленко и П.Г. Мельника (2002) по сравнительной успешности роста культур ели и культур сосны на дерново-подзолистых суглинистых почвах, сформировавшихся на тяжёлых покровных и моренных суглинках, показали, что здесь можно успешно выращивать культуры сосны, которые на суглинках характеризуются 1а

классом бонитета и почти одинаковыми с культурами ели запасами стволовой древесины на 1 га. Кроме того, выращивание искусственных сосняков позволяет в условиях суглинистых почв получать на 29% больше высокосортной древесины, нежели от культур ели. Выращивание же еловых насаждений искусственного происхождения в зоне смешанных лесов сопряжено с большими трудностями, связанными с быстрым и обильным зарастанием еловых культур травянистой растительностью и особенно нежелательными лиственными деревьями и кустарниками, которые довольно часто не только заглушают, но и подавляют посадки ели (Набатов, 2003).

Колоссальную продуктивность имеют лесных культуры К.Ф. Тюрмера, который много работал в Московской губернии (с 1853 по 1892 гг.). Наиболее продуктивными являются культуры с преобладанием лиственницы европейской в качестве главной породы, а также сосново-еловые искусственные насаждения. Основной фактор высокой продуктивности лесных культур К.Ф. Тюрмера заложен в применявшихся им типах лесных культур, а именно: он создавал смешанные и сложные по форме насаждения, причем посадку разных древесных пород вел в несколько приемов. В первый прием закладывались чистые по составу культуры (преимущественно это были посадки сосны), а затем, через определенный срок, высаживалась сопутствующая порода. Второй прием осуществлялся, когда главная порода находилась в возрасте 20-30 лет, т.е. когда искусственное насаждение пребывало в фазе жердняка. Как раз к этому же времени К.Ф. Тюрмер приурочивал наиболее интенсивные разреживания с последующим выполнением второго приема закладки культур (высаживалась ель). Таким образом предотвращалась опасность для еловых посадок от слишком ранних осенних и поздних весенних заморозков, от засухи и заглушения травой. Из этих елей, по окончательной вырубке сосен, К.Ф. Тюрмер планировал получить прекрасные еловые молодняки, в результате

чего лесная почва беспрерывно находилась бы под благотворным влиянием отенения. Под пологом этих культур произрастают типичные лесные виды травяно-мохового покрова, а ель, кроме того, служит подгоном для деревьев сосны (Мерзленко, 1998, Тюрмер, 1900).

2.4. Лесные культуры в Московской области

Создание лесных культур в Подмосковье началось в первой половине XIX в. (Мерзленко, 1978). Лесокультурное дело продвигалось непросто и площади искусственных насаждений, созданных до 1917 г., были незначительными - 14,6 тыс. га (1,7% от общей площади лесов) (Цветков, 1957). Ф. Тюрмер (1883, с. 34) писал: «К сожалению, даже у наших специалистов понятия о значении аккуратной и успешной замены вырубленных лесов, путем возобновления и разведения леса, часто далеки от истины», и далее - «Каждому лесничему известно, что путем естественного возобновления, предоставленного одной природе, вырубленные леса чаще всего или превращаются в пустыри или заменяются менее ценным лесом». По настоящему лесокультурное производство стало массовым только во второй половине XX века, что было вызвано необходимостью ликвидации образовавшегося за военные годы дефицита древесины (рис. 2.1).

50 -I 45 -^ 40 - Л н и 2 35-о X и 0) с 30 -25 -20 -1

1

V V V -Р V Год ч*' V V V V 4е*

Рис. 2.1. Изменение лесистости Московской области за период с 1696 по 2009 г. (1696-1914 гг. по материалам Цветков, 1957; 1915, 1927, 1956, 1966 гг. по Абатуров, 2000; 1940, 1949, 1973-1993 гг. - Схема территориального.., 2007; 2002, 2007 - ГУЛФ; 2009 - Лесной план, 2010)

По данным «Росгипролеса», площади лесных культур стали превышать площади рубок с 1989 г. (Национальный доклад, 2003). В результате такой лесохозяйственной практики большая часть искусственных лесов, существующих в настоящее время, создана в послевоенный период (Низовцев, Носова, 1992).

М.Д. Мерзленко и П.Г. Мельник (2002) детально описывают методику создания культур в Московской области, применяемую со второй половины XX века. Обычно под лесные культуры отводились площади, вышедшие из под сельскохозяйственного использования. Предварительно, в течение 1-2 лет, почву оставляли под клевером. Лесные культуры 1945-1948 гг. характеризуются тем, что почва подготавливалась преимущественно площадками 0,4x0,4 м и 0,5x0,5 м и бороздами, причём 30-40% площади подготавливалось весной перед посадкой сеянцев. Удельный вес

механизированной подготовки почвы составлял 10-12%. Сеянцы высаживались на дно площадок и борозд в количестве от 2 до 6 тыс. шт. на 1 га. С 1954 г. происходит широкое внедрение механизации в лесокультурном деле (до 92-95%). Создавался квадрат 1,25 х 1,25 м, по углам квадрата высаживались сеянцы вручную под меч Колесова или под кол Тюрмера. При уходе в таких культурах затраты ручного труда снижались на 50-60%. С 1962 г. вводится в производство агротехника по узкополосной раскорчевке. Пни корчевали на полосах шириной 5-6 м и сталкивали на нераскорчеваные полосы шириной 5 м. Весной следующего года на полосе высаживали 2-3 ряда сеянцев с размещением в рядах 0,6-0,7 м, т.е. на 1 га 3-4 тыс. сеянцев. С 70-х гг. XX века выполнялась полосная раскорчевка с шириной полос около 20 м. В зависимости от типов условий местопроизрастания посадка осуществлялась в дно или гребень борозды, со средним расстоянием 50-60 см. Сажалось в среднем 4,5 тыс. шт. на 1 га (Мерзленко, Мельник, 2002).

С 60-х годов XIX века наблюдалась тенденция к увеличению ширины междурядий с одновременным уменьшением шага посадки в связи с появлением механизированной обработки почвы, варьировала и густота посадки культур. Культуры сосны - от 4,5 до 10,6 тыс. шт./га, минимальная -2 тыс. шт./га, максимальная - 20 тыс. шт./га. В среднем - 7,04 тыс. шт./га. Культуры ели - 4,0-7,7 тыс. шт./га, минимальная - 2 тыс. шт./га, максимальная - 13 тыс. шт./га, средняя - 5,06 тыс. шт./га (Писаренко и др., 1992).

Современный процесс закладки лесных культур полностью механизирован. Создаются лесные культуры в подавляющем большинстве на вырубках, которые подвергаются широкополосной раскорчевке. При этом пни, поросль вегетативного возобновления лиственных пород, лесную подстилку и даже, отчасти, верхние почвенные слои скорчевывают в прямолинейный складировочный вал шириной около 5 м и высотой до 2,5 м.

Высаживается посадочный материал в виде саженцев 4-х и 6-ти лет. Уже на 5-й год после посадки высота высаженных елочек достигает 1 м и более (Мерзленко, Мельник, 2002).

В послевоенные годы для создания культур часто использовались сеянцы и саженцы сосны, но с 1960-х гг. произошел переход на создание еловых культур. Причем, культуры ели часто создаются даже на типичных сосновых песчаных и супесчаных почвах, что связано с низкой устойчивостью светолюбивой сосны к заглушению лиственными породами, частым повреждением культур лосями, а также болезнями и вредителями (шютте, большим сосновым долгоносиком, сосновым вертуном и др.) (Маркова, 2008; Плантационное лесоводство, 2007).

На 01.01.2009 г. в Московской области насчитывалось 288 тыс. га культур (17,5% от общей площади лесов) (Антонова и др., 2009; Лесной план, 2010). В настоящее время искусственное лесовозобновление значительно преобладает над естественным (88%) и 12%; рис. 2.2), ежегодно создается 4-8 тыс. га искусственных насаждений (Калиниченко и др., 1973; Лесной план, 2010). В 2009 г. они заложены на 4,5 тыс. га.

Существенные потери лесных ресурсов в результате пожаров 2010 г. и массовая гибель древостоев от короеда-типографа в 2011-2012 гг. требуют мер по ускоренному восстановлению леса на территории области. На 2013-2015 гг. по данным комитета лесного хозяйства Московской области запланирована закладка 18,4 тыс. га лесных культур (в 2009 г. культуры заложены на 4,5 тыс. га). Для создания культур в основном используются аборигенные виды - ель европейская и сосна обыкновенная.

8000

ГОДЫ

Рис. 2.2. Площади лесовосстановления в период с 1992 по 2009 гг. (по данным федеральной службы государственной статистики http://www.gks.ru/). 1 - общая площадь лесовосстановления; 2 - площадь заложенных культур

Калиниченко и др. (1973) указывают, что с развитием технологий и теории лесокультурного производства приживаемость культур увеличивалась, при этом средняя приживаемость культур в 70-х гг. XX века составляла 86-96%. Однако, в настоящее время нарастает обеспокоенность состоянием молодых посадок (Ярошенко, 1999; Безверхое, 2010; Павлов, 1998). Отмечено халатное отношение работников лесной сферы на всех этапах создания культур. Часто культуры создаются не на всей площади, в них не проводятся рубки ухода и осветления. В результате, как указывает П.В. Безверхое (2010): лесные культуры старших возрастов, как правило, лишь числятся культурами в базе данных, по факту являясь лиственными насаждениями естественного происхождения с примесью хвойных пород или двухъярусными насаждениями со вторым ярусом из ели искусственного происхождения. Необходимость проведения тщательного осветления, особенно в первые годы жизни хвойных культур подчеркивали также

Калиниченко и др. (1973), при этом первое осветление необходимо проводить с четвертого-пятого года в случае частичной обработки почвы под посадку, и с шестого-седьмого на раскорчеванных полосах. За период с 2003 по 2007 гг. включительно в России было создано 914 тыс. га искусственных насаждений, из них погибло 521,1 тыс. га (57%) (ГУЛФ, 2008). При сохранении подобных тенденций в будущем мы не получим таких высокополнотных хвойных насаждений, какими являются современные культуры 80-100 лет.

В отечественной литературе накоплен значительный материал по лесным культурам. Однако, в большинстве работ рассматриваются такие вопросы, как: формирование культур на различных типах вырубок (Родин, 2001; Савченкова, 2011, Соколов, 2006 и др.), гибель молодых культур от заглушения мелколиственными породами и мероприятия по уходу за ними (Ярошенко, 1999; Безверхов, 2010; Павлов, 1998; Павлов и др., 2001; Хлюстов и др, 2010 и др.) развитие древостоев культивируемых пород (Писаренко и др., 1992; Николаева и др., 2006; Малышев, 2008; Минин, 2003 и др.) и т.п. Эти исследования направлены прежде всего на разработку рекомендаций по улучшению лесокультурного фонда конкретных регионов и местообитаний. В ряде работ рассматриваются начальные этапы формирования фитоценозов лесных культур (Дылис и др., 1973; Уланова 2004, 2007; и др.).

Однако, анализируя известные в литературе данные о восстановительных сменах в лесных биогеоценозах, приходится констатировать, что сукцессии в лесных культурах на настоящее время исследованы явно недостаточно.

Большая работа по изучению флористических, физиологических, динамических и эколого-ценотических особенностей культур сосны с

разработкой подробной доминантной классификации была проделана на базе биогеоценологической станции «Малинки» ИПЭЭ РАН. Станция была организована в 1963 г. под руководством д.б.н. Н.В. Дылиса. Здесь работали ученые разных специальностей (почвоведы, зоологи, ботаники и геоботаники и др.) из разных научных коллективов, в том числе БИН РАН, Института лесоведения РАН, МГУ, ЦЭПЛ РАН и др. Это позволило провести комплексные исследования на территории биостанции, что было реализовано, в том числе, в работах Л.М. Носовой по лесным культурам (Носова, 1983, 1987, 1992; Носова и др., 1988, 2005, 2009; и др.).

Было показано, что при смене высокополнотных сложных ельников со слабо развитым вторым древесным и кустарниковым ярусами на сосновые культуры формируются новые системы с особым флористическим составом и типом структурно-функциональной организации (Носова и др., 2005). Но при этом, согласно Л.Г. Раменскому (1938) и Ю.П. Бялловичу (1970), в искусственных ценозах, созданных по образцу природных (из местных древесных пород), динамические процессы протекают аналогично природным. Л.М. Носова (1983) указывает, что под действием саморегуляции и при отсутствии внешних культурных режимов формируются относительно устойчивые биогеоценозы, близкие аналоги природных. Но сроки, в которые происходит такое восстановление сообществ, в работе не оговариваются. Ценность комплексных исследований, проведенных под руководством и при участии Л.М. Носовой, заключается в подробном рассмотрении и количественной оценке экологических изменений, происходящих при создании сосновых культур в сравнении с естественными лесами (поступающей солнечной радиации а, водного режима , плодородия почвы и др.). Немаловажными являются исследования парцеллярной структуры сосновых культур, а также демутации хвойно-широколиственных лесов зонального типа. Однако, в указанных работах не были подробно

прослежены динамические процессы, происходящие внутри сообщества на уровне травяно-кустарничкового яруса и яруса подроста и подлеска. При этом работы Л.М. Носовой охватывали сравнительно небольшую территорию (около 25 км ) в окрестностях стационара «Малинки». Поэтому было решено расширить район исследований и проверить полученные на стационаре выводы в культурах юго-западного Подмосковья.

Результаты флористических изменений в культурах, полученные при выполнении диссертационной работы будут подробно обсуждены в Главе 4.

Заключение диссертации по теме «Экология (по отраслям)», Пестерова, Ольга Александровна

Выводы

1. Основными факторами, обусловливающими формирование видового состава и структуры культур сосны и ели в условиях юго-западного Подмосковья, являются:

- на ранних стадиях развития (до смыкания полога) - разнообразие биотопов на участках, нарушенных рубкой и подготовкой почвы под посадку;

- на стадии жердняка (до 40 лет) - формирование сомкнутого древесного полога (сомкнутость крон < 0,9);

- на стадиях приспевания и спелости древостоя (до 80 лет) - развитие древесного полога (сомкнутость крон 0,6-0,7), дифференциация древесных подъярусов;

- на возрастных стадиях старше 80 лет (спелые и перестойные древостой) - формирование оконной и парцеллярной структуры, характерной для естественных лесных ценозов, развивающихся после рубок или пожаров (средняя сомкнутость крон 0,6);

- на всех стадиях развития особенности структурной организации и флористического состава сообществ зависят от культивируемой древесной породы и схемы посадки (ширины междурядий), которая определяет степень развития подпологовой растительности.

2. При формировании древесного полога (после 20 лет) в культурах ели получает большее развитие бореальная группа видов (1111 около 50%). Обилие видов неморальной группы снижается более чем на треть (с 47 до 30%) в классе возраста приспевающих насаждений (после 60 лет). В культурах сосны старше 40 лет получает развитие нитрофильная группа видов (обилие в 3 раза выше), а неморальная группа видов снижает свое участие (на 30% ниже) по сравнению с естественными хвойно-широколиственными лесами.

3. Анализ возрастной динамики флористического состава лесных культур выявил:

- наибольшая видовая насыщенность наблюдается в культурах ели на стадии до смыкания древесного полога (до 7 лет) за счет видов, обладающих реактивной жизненной стратегией;

- резкое увеличение сомкнутости древостоя в культурах ели на стадии жердняка (21-40 лет) обусловливает снижение проективного покрытия травяно-кустарничкового яруса в два раза (с 78 до 36%), при этом в зависимости от ширины междурядий в сообществах сохраняются в среднем от 2 до 4-х десятков травянистых видов, устойчивых к затенению;

- к 41-60 годам в культурах ели практически восстанавливается флористический состав травяно-кустарничкового яруса, характерный для хвойно-широколиственных лесов. Восстановление флористического состава яруса в культурах ели происходит быстрее, чем в культурах сосны;

- под пологом культур сосны по сравнению с культурами ели создаются более благоприятные условия для восстановления древесного яруса естественных лесов региона. В травяно-кустарничковом покрове значительное участие принимают виды, характерные для богатых увлажненных местообитаний {Athyrium filix-femina, Ranunculus casubicus и др-);

- искусственные насаждения на рассмотренной территории, как правило, не являются монодоминантными, в ходе возрастной динамики происходит сближение их ценотической структуры и флористического состава с естественными лесами. В культурах ели этот процесс запускается выпадением из древесного полога отдельных деревьев, а в культурах сосны развитие хвойно-широколиственного древостоя происходит непосредственно под их пологом.

4. В системе эколого-флористической классификации лесные культуры могут рассматриваться в рамках ассоциаций естественных лесов. Сообщества ассоциации Querco-Tilietum занимают наиболее возвышенные хорошо

130 дренированные местоположениям; тогда как сообщества ассоциации Rhodobryo-Piceetum приурочены к пониженным элементам рельефа. Для сосновых культур установлены фации Pinus sylvestris, причем сообщества с наиболее обедненным флористическим составом, сформированные на вышедших из сельскохозяйственного пользования землях, отнесены к фации Pinus sylvestris inops.

5. Создание лесных культур в Подмосковье необходимо не только для выполнения ими рекреационной и экологической функций, но и поддержания видового и типологического разнообразия лесов. Лесные культуры старше 60-летнего возраста отражают флористическое и типологическое разнообразие, свойственное естественным лесам региона, что является показанием к их созданию в качестве альтернативы естественному зарастанию территорий в условиях сильной трансформации растительного покрова региона.

Список литературы диссертационного исследования кандидат биологических наук Пестерова, Ольга Александровна, 2013 год

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

Абатуров A.B. Из истории лесов Подмосковья // Динамика хвойных лесов Подмосковья. М.: Наука, 2000. С. 22-32.

Абатуров A.B., Антюхина В.В. Динамика ельников на территории лесопаркового защитного пояса Москвы // Динамика хвойных лесов Подмосковья. М.: Наука, 2000. С. 86-110.

Абрамова Л.М., Мартыненко В.Б. Экологическая оценка уровня синантропизации лесов Республики Башкортостан // Бюлл. МОИП, 2006. Т. 111. Вып. 2. С. 97-103.

Агроклиматический справочник по Московской области. Л., 1954. - 194 с.

Аксенова H.A. Бузина красная // Биологическая флора Московской области. / под. ред. проф. Т.А. Работнова. М.: Издательство Московского университета, 1975. Вып. 2. С. 169-174.

Александрова В.Д. Классификация растительности. Обзор принципов классификации и классификационных систем в разных геоботанических школах. Ленинград: Изд-во «Наука», 1969. - 275 с.

Алёхин В.В. Геоботанические карты Московской области // Атлас Московской области. М., 1934. - 6 с.

Алехин В.В. География растений (основы фитогеографии, экологии и геоботаники). М.: Учпедгиз, 1950. - 420 с.

Алехин В. В. Растительность и геоботанические районы Московской и сопредельных областей. М., 1947. - 71 с.

Анненская Г.Н., Жучкова В.К., Калинина В.Р., Мамай И.И., Низовцев В.А., Хрусталева М.А., Цеселъчук Ю.Н. Ландшафты Московской области и их современное состояние. Смоленск: СГУ, 1997. - 296 с.

Антонова O.A., Тихонова Е.В., Черненькова Т.В., Козлов Д.Н. Оценка состава и структуры лесных культур юго-западного Подмосковья // Лесные ресурсы таежной зоны России: проблемы лесопользования и лесовосстановления. Материалы Всероссийской научной конференции с

международным участием (Петрозаводск 30 сентября - 3 октября 2009 г.). Петрозаводск, 2009. С. 108-109.

Анучин Н.П. Лесная таксация: учебник для ВУЗов. М.: "Лесная промышленность", 1982. - 552 с.

Атлас Московской области. М.: ГУГК при Совмине СССР, 1976. - 38 с.

Ахмалишев КБ. Влияние земледельческого освоения на свойства дерново-подзолистых суглинистых почв современных лесов. Автореф. дисс... канд. сельскох. наук. М., 2007. - 24 с.

Бабич H.A., Барабин А.И., Тутыгин Г.С. Состояние и проблемы лесовосстановления в Северной России // Лесовосстановление на Европейском Севере. Материалы финляндско-российского семинара по лесовосстановлению, который состоялся в Вуокатти, в Финляндии 28.92.10.1998. Бюллетень Научно-исследовательский институт леса Финляндии 772, 2000. С. 39-45.

Безверхое П.В. Особенности национального лесовосстановления. 2010. [электронный ресурс]. URL:

http://www.forestforum.ru/viewtopic.php?f=6&t=6558 (дата обращения 20.02.2013).

Борзое А. Географические экскурсии в окрестностях Москвы. М.: Новая Москва, 1925. - 78 с.

Буланая М.В. Биология и фитоценотическая роль черемухи обыкновенной (PRUNUS PADUS L. ) в разных частях ареала. Автореф. дис... канд. биологических наук. Моск. гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина. М., 1989. - 16 с.

Булохов А.Д. Синтаксономия лесной растительности южного Нечерноземья. 6. Порядок Vaccinio-Piceetalia Br.-Bl. 1937 em Pass. 1963. Ред. ж. Биол. науки. М., 1991.-27 с. Деп. в ВИНИТИ 13.03.91, N 1104-В91.

Булохов А.Д. Фитоиндикация и ее практическое применение. Брянск: Издательство БГУ, 2004. - 245 с.

Булохов А.Д. Флористическое районирование и синтаксономия // Растительность России. СПб., 2003. № 5. С. 19-27.

Булохов А.Д., Семенищенков Ю.А. Практикум по классификации и ординации растительности: Учебное пособие / А.Д. Булохов, Ю.А. Семенищенков. Брянск: РИО БГУ, 2009. - 120 с.

Булохов АД., Семенищенков Ю.А. Сообщества класса Querco-Fagetea Вг.-В1. е! Vlieger т Vlieger 1937 в Судость-Деснянском междуречье (Брянская область) // Растительность России. СПб., 2008. № 13. С. 3-13.

Булохов АД., Соломещ А.И. Эколого-флористическая классификация лесов Южного Нечерноземья России. Брянск: Издательство БГУ, 2003. -359 с.

Быков Б.А. Проблема эдификаторов растительного покрова // Бот. Журнал. 1966. Т. 51. № 9. С. 1231-1243.

Бязров Л.Г. Ареал и природа ельников волосистоосоковых. // Бюллетень МОИП, 1966. № 71 (6). С. 120-126.

Бяллович Ю.П. О некоторых биогеоценологических основах общей теории фитомелиорации // Теоретические проблемы фитоценологии и биогеоценологии. М.: Наука, 1970. С. 5-16.

Вадковская О. А. Краткая характеристика почвенного покрова Московской области // Очерки природы Подмосковья. «Тр. Ин-та геогр. АН СССР». М., Изд-во АН СССР, 1957. Вып. 71. С. 15-41.

Вакуров АД., Надеждин В.В. Сосновые леса Подмосковья, их площади, динамика и существующие формы хозяйственного освоения // Сложные боры хвойно-широколиственных лесов и пути ведения лесного хозяйства в лесопарковых условиях Подмосковья. М., 1968. С. 5-26.

Василевич В.И. Очерки теоретической фитоценологии. Л., 1983. - 247 с.

Васильева И.В. Граница Московского оледенения и ее ландшафтное значение // Вестник МГУ. Сер. 5, География. 1961. № 3. С. 62-66.

Вахрамеева М.Г. Черемуха обыкновенная // Биологическая флора Московской области. / под. ред. проф. Т.А. Работнова. Издательство Московского университета, 1975. Вып. 2. С. 81-88.

Вебер Х.Э., Мораеец Я., Терийя Ж.-П. Международный кодекс фитосоциологической номенклатуры. 3-е издание. Перевод И.Б. Кучерова, ред. Перевода А.И. Соломещ // Растительность России. 2005. № 7. С. 3-38.

Галахов H.H. Климат // Природа Москвы и Подмосковья. Москва-Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1947. С. 110-173.

Галахов H.H. Микроклиматические наблюдения в Подмосковье // Тр. Ин-та географии АН СССР, 1957. Вып. 3. С. 102-135.

Геоботаническое районирование СССР. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1947. - 150 с.

Государственный учет лесного фонда по состоянию на 1 января 2008 г. Формы №№ 1, 2, 3 / Федеральное агентство лесного хозяйства. Рослесинфорг. Книга 2.

Данъшин Б.М. Геологическое строение и полезные ископаемые Москвы и ее окрестностей. Изд. МОИП, 1947. - 308 с.

Дик НЕ., Соловьев А.И. Рельеф и геологическое строение //Природа Москвы и Подмосковья. Москва-Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1947. С. 7-59.

Динамика хвойных лесов Подмосковья / Л.П. Рысин, A.B. Абатуров, Л.И. Савельева и др. М.: Наука, 2000. - 221 с.

Долотов В.А. Влияние сельскохозяйственного освоения на почвенный покров на востоке Русской равнины. Автореф. дисс... канд. сельскохоз. наук. М., 1965.- 13 с.

Дылис Н.В., Бурова Л.Г., Выгодская H.H., Елагина H.H., Карпачевский Л.О., Лебедь Э.С., Медведев Л.Н., Носова Л.М., Солнцева О.Н., Чернова Н.М. Опыт сравнительного биогеоценологического изучения искусственных лесных насаждений // Труды Московского общества испытателей природы. М., 1970. С. 34-50.

Дылис H.B., Бурова Л.Г., Выгодская H.H., Золотокрылин А.Н., Каландадзе H.H., Носова Л.М., Солнцева О.Н., Холопова Л.Б., Чернова Н.М. О влиянии эдификаторных синузий на структурно-функциональную организацию лесных биогеоценозов // Проблемы биогеоценологии. М.: Наука, 1973. С. 79-104.

Дылис Н.В., Жукова В.М., Золотокрылин А.Н., Холопова Л.Б. Вязовники - новая лесная формация Подмосковья // Лесоведение. М., 1981. №3. С. 12-21.

Завалишин A.A. Почвенный покров // Природа Москвы и Подмосковья. Москва-Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1947. С. 249-286.

Заугольнова Л.Б., Браславская Т.Ю. Анализ ассоциаций мезофитных широколиственных лесов в центре Европейской России // Растительность России. СПб., 2003. № 4. С. 3-28.

Заугольнова Л.Б., Истомина И.И'., Тихонова Е.В. Экологический, ценотический и флористический анализ группы ассоциация хвойно-широколиственных лесов центра Европейской России // Растительность России. СПб., 2001. № 2. С. 38-48.

Заугольнова Л.Б., Морозова О.В. Распространение и классификация неморально-бореальных лесов // Восточноевропейские леса: история в голоцене и современность: в 2 кн. Центр по пробл. экологии и продуктивности лесов. - М.: Наука, 2004. Кн. 2. С. 13-62.

Зима ИМ., Малюгин Т.Т. Механизация лесохозяйственных работ: [учеб. для ВУЗов]. М.: Лесная пром-сть, 1976. - 416 с.

Игнатов М.С., Игнатова Е.А. Флора мхов средней части европейской России. М.: КМК, 2003. Т. 1-2. - 960 с.

Ильинская С.А., Матвеева А,А., Казанцева Т.Н., Карпачевский Л.О. Природные условия // Леса Южного Подмосковья. М.: Наука, 1985а. С. 4-18.

Ильинская С.А., Матвеева A.A., Казанцева Т.Н. Типы леса // Леса южного Подмосковья. М.: Наука, 19856. С. 54-206.

Ильинская С.А., Матвеева A.A., Речан С.П., Казанцева Т.Н., Орлова М.А. Типы леса // Леса западного Подмосковья. М.: Наука, 1982. С. 20-150.

Казакова Н.М. Основные черты рельефа Московской области // Труды института географии, 1957. Вып. 71. С. 5-15.

Калиниченко Н.П., Писаренко А.И., Смирнов H.A. Лесовосстановление на вырубках. М.: «Лесная промышленность», 1973. - 328 с.

Каримов А.Э. Докуда топор и соха ходили. Очерки истории земельного и лесного кадастра в России XVI- начала XX века. М.: Наука, 2007. - 236 с.

Карпачевский Л.О. Лесные почвы // Леса Южного Подмосковья. М.: Наука, 1985. С. 18-54.

Карпачевский Л.О. Пестрота почвенного покрова и ее связь со структурой лесного БГЦ (на примере широколиственно-еловых лесов). Автореф. дисс... доктора биологических наук. М., 1972. - 66 с.

Карпов В.Г. Экспериментальная фитоценология темнохвойной тайги. Л.: Наука, 1969.-335 с.

Кашпор Н. Воспроизводство лесов: состояние и перспективы // Российская лесная газета. 2006. № 18-19. С 148-149.

Кендэл М. Ранговые корреляции. Зарубежные статистические исследования. М.: «Статистика», 1975. - 216 с.

Короткое В.Н. Особенности растительного покрова // Природа Подольского края. М.: ЛЕСАРарт, 2001. С. 29-37.

Короткое КО. Леса Валдая. М.: Наука, 1991. - 160 с.

Короткое КО., Морозова О.В. Некоторые лесные сообщества союза Carpinion betuli в Подмосковье. М., 1988. - 33 с.

Красная книга Московской области (2-е изд). М.: Издательство КМК, 2008. - 828 с.

Крышенъ A.M. К вопросу о механизмах устойчивости и развития растительных сообществ // Актуальные проблемы геоботаники. III Всероссийская школа-конференция. Лекции. Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2007. С. 157-175.

Крьшень A.M. Растительные сообщества вырубок Карелии. М., 2006. - 264 с.

Кузенкова Л.Я. Растительность бассейна реки Пахры. Автореф. дисс... канд. биол. наук. М., 1969. - 22 с.

Кузьменко Ю.Т., Гаврюшина Е.А., Лаврович О.Н. Осадочный чехол // Москва: геология и город. М., 1997. С. 48-86.

Курнаев С.Ф. Лесорастительное районирование подзоны южной тайги и хвойно-широколиственных лесов европейской части СССР. Институт леса АН СССР, 1958.-22 с.

Курнаев С.Ф. Лесорастительное районирование СССР. М.: Наука, 1973. -202 с.

Курнаев С.Ф. Основные типы леса средней части Русской равнины. М.: Наука, 1968.-354 с.

Курнаев С. Ф. Дробное лесорастительное районирование Нечерноземного центра. М.: Наука, 1982. - 120 с.

Лесной план Московской области. Федеральное агенство лесного хозяйства, Федеральное государственное унитарное предприятие «Рослесинфорг», ФГУП «РОСЛЕСИНФОРГ», московский филиал государственной инвентаризации лесов, филиал ФГУП «РОСЛЕСИНФОРГ», «МОСЛЕСПРОЕКТ». М., 2010. Т. 1. - 428 с.

Лесопользование в Российской Федерации в 1946-1992 гг. М.: Федеральная служба лесного хозяйства, 1996. - 313 с.

Лущихин H.H. Гидрографическая сеть // Природа Москвы и Подмосковья. Москва-Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1947. С. 60-109.

Любимова Е.Л. Очерк растительности природных районов Московской области // Материалы по физической географии СССР. Тр. Ин-та географии АН СССР. 1957. Т. 71. № 2. С.42-82.

Макарова В.А. Дифференциация растительного покрова на экотоне смешанных и широколиственных лесов. Автореф. дисс... канд. биол. наук. М., 2011.-23 с.

Малышев В.В. Закономерности хода роста культур сосны и эффективность рубок ухода при целевом выращивании древесины // Известия Санкт-Петербургской лесотехнической академии. 2008. № 185. С. 9-18.

Маркова И.А. Современные проблемы лесовыращисвания (Лесокультурное производство): Учебное пособие. СПб.: СПбЛТА, 2008. - 152 с.

Мартынов А.Н., Красновидов А.Н., Лиманович В.Е. Эффективность осветления культур ели, созданных посевом в площадки, в зависимости от способа рубки // Лесоводство, лесные культуры и почвоведение. Рациональное использование и воспроизводство лесных ресурсов: Межвуз. сб. науч. трудов. Л.: ЛТА, 1988. С. 79-82.

Маслов А.А. Мониторинг биоразнообразия и процессов природной динамики в заповедных лесных участках: программа и итоги работ за 25 лет // Структура и функции лесов Европейской России. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2009. С. 172-190.

Мелехов И. С. Концентрированные рубки и лесовозобновление на них в условиях таежной зоны // Сборник статей по результатам исследований в области лесного хозяйства и лесной промышленности в таежной зоне СССР. Москва-Ленинград: Издательство АН СССР, 1957. С. 66-81.

Мерзленко М.Д. Старейшие искусственные леса Подмосковья // Природа. 1978. № 10. С. 50-57.

Мерзленко М.Д. Тайны тюрмеровского леса (к 175-летию со дня рождения К.Ф. Тюрмера) // Лесной вестник. 1998. № 4. С. 147-153.

Мерзленко М.Д., Мельник П.Г. Лесоводственная экскурсия в леса Клинско-Дмитровской гряды. М.: Московский гос. ун-т леса, 2002. - 93 с.

Методы изучения лесных сообществ / под ред. Ярмишко В.Т., Лянгузовой И.В. СПб.: НИИХимии СПбГУ, 2002. - 240 с.

Минин Н. С. Динамика роста лучших деревьев в сосняках искусственного происхождения под влиянием рубок ухода // Известия Высших учебных заведений. Лесной журнал. 2003. № 4. С. 25-30.

Миркин Б.М. Современное состояние и тенденции развития классификации растительности методом Браун-Бланке. Итоги науки и техники. ВИНИТИ. Сер. Ботаника. 1989. Т. 9.-128 с.

Миркин Б.М., Наумова Л.Г. Метод классификации растительности по Браун-Бланке в России // Журнал общей биологии. 2009. Т. 70. № 1. С. 66-77.

Миркин Б.М., Наумова Л.Г., Соломещ А.И. Современная наука о растительности. М.: Логос, 2002. - 264 с.

Миркин Б.М., Розенберг Г.С., Наумова Л.Г. Словарь понятий и терминов современной фитоценологии. М.: Наука, 1989. - 223 с.

Морозова О.В., Тихонова Е.В. Дифференциация лесных сообществ юго-западной части Московской области // Известия Самарского научного центра РАН. 2012. Т. 14. № 1(4). С. 1073-1076.

Мэгарран Э. Экологическое разнообразие и его измерение. М.: Мир, 1992.- 181 с.

Набатов Н.М. Проблемы восстановления еловых насаждений в зоне смешанных лесов // Лесной вестник. 2003. № 1. С. 6-9.

Насимович Ю.А. Природные и культурные достопримечательности Одинцовского района, 2006. [электронный ресурс]. URL: http://temnyiles.narod.ru/Odinc-dl.htm (дата обращения: 20.02.2013)

Насимович Ю.А., Мелик-Багдасаров Е.М. Климатические особенности // Природа Подольского края. М.: ЛЕСАРарт, 2001. С. 9-14.

Науялис И.И. Некоторые черты экологии проростков и ювенильных растений Athyrium filix-femina (L.) Roth и Dry opter is filix-mas (L.) Schott. В хвойно-широколиственных лесах Московской области // Бюллетень МОИП. Отд. Биологическое. 1979. Т 84. Вып. 4. С. 55-62.

Науялис И. И. О крупнопапоротниковых микрогруппировках хвойно-широколиственных лесов Подмосковья // Вестник Московского университета. Серия биологическая. 1977. № 1. С. 60-64.

Национальный доклад Российской Федерации по критериям и индикаторам сохранения и устойчивого управления умеренными и бореальными лесами. Монреальский процесс. М., 2003. - 84 с.

Нешатаев Ю.Н. О некоторыех задачах и методах классификации растительности // Растительность России. СПб., 2001. № 1. С. 57-61.

Низовцев В. А., Носова Л.М. История, современное состояние ландшафтов Московской области, задачи лесовосстановления и охраны (на примере Малинского лесничества Краснопахровского лесхоза) // Экологические исследования в Москве и Московской области. Состояние растительного покрова. Охрана природы. М., 1992. С. 28-47.

Николаева С.А., Савчук Д.А., Петрова Е.А. Динамика роста и развитие Pinus sibirica (Pinaceae) в лесных культурах // Растительные ресурсы. 2006. Т 2. № 2. С. 1-17.

Ниценко A.A. Об изучении экологической структуры растительного покрова//Бот. журн. 1969. Т. 54. № 7. С. 1002-1014.

Ниценко A.A. Сосновые леса Ленинградской области // Вестн. ЛГУ. 1960. № 21. Вып. 4. С. 22-32.

Новаковский A.B. Обзор современных программных средств, используемых для анализа геоботанических данных // Растительность России. СПб., 2006. № 9. С. 86-95.

Носова Л.М. Восстановительный процесс в сосновых культурах на дерново-подзолистых почвах // Чтения памяти академика В.Н. Сукачева, 1. Вопросы лесной генетики и фитоценологии. М.: Наука, 1983. С. 74-95.

Носова Л.М. Культуры сосны - перспективные леса Московской области // Экологические исследования в Москве и Московской области. Состояние растительного покрова. Охрана природы. М., 1992. С. 134-138.

Носова JI.M. О горизонтальной структуре сосновых культур на дерново-подзолистых почвах // Динамика естественных и искусственных биогеоценозов Подмосковья. М.: Наука, 1987. С. 5-25.

Носова Л.М., Гелъцер Ю.Г., Холопова Л.Б., Расъкова Н.В., Чернова Н.М., Бобров A.A., Матвеева В.М., Запрометова K.M., Скворцова K.M. Влияние смены древесной породы на биологические свойства дерново-подзолистых почв // Биология почв Северной Европы. М.: Наука, 1988. С. 154-183.

Носова Л.М., Огуреева Г.Н., Тихонова Е.В., Леонова Н.Б. Динамика биологического разнообразия в хвойных лесных культурах в центре Русской равнины // Лесоведение. 2009. № 6. С. 18-31.

Носова Л.М., Ставрова Н.И., Черненькова Т.В. Эколого-фитоценотические особенности географического распространения Oxalis acetosella (Oxalidaceae) на территории СССР // Ботанический журнал. 1987. Т. 72. № 3. С. 357-367.

Носова Л.М., Тихонова Е.В., Леонова Н.Б. Воздействие деревьев-эдификаторов на биологическое разнообразие лесных экосистем // Лесоведение. 2005. № 4. С. 40-48.

Обухова Е.С. Восстановительные сукцессии в лесных культурах юго-западного Подмосковья в связи с ландшафтной структурой территории. Дипломная работа. МГУ им. М.В. Ломоносова, географический факультет, 2007.- 113 с.

Огуреева Г.Н., Микляева ИМ., Суслова Е.Г., Швергунова Л.В. Растительность Московской области. Пояснительный текст и легенда к карте «Растительность Московской области». М.: ЭКОР, 1996. - 45 с.

Основные положения по лесовосстановлению в государственном лесном фонде СССР. Утверждены приказом Гослесхоза СССР от 12 августа 1969 г. № 225.

Павлов Д. Лесная статистика: обратная сторона медали // Лесной бюллетень. 1998. № 6-7. [электронный ресурс] URL: http://www.forest.rU/rus/bulletin/Q6-07/l.html (дата обращения: 20.02.2013)

Павлов КН., Кузьмичев В.В., Усанин B.C., Шевелев С.Л., Петрова Е. В. О росте культур сосны в Ачинской лесостепи // Лесная таксация и лесоустройство: Междунар. науч.-практ. журн. Красноярск, 2001. Т.1. С. 58-60.

Пестерова O.A. Биоразнообразие старовозрастных искусственных насаждений в подзоне хвойно-широколиственных лесов (на примере Московской области) // Симбиоз Россия 2011: материалы IV Всероссийского с международным участием конгресса студентов и аспирантов-биологов, 2327 мая 2011 г. Воронеж: Издательско-полиграфический центр Воронежского государственного университета, 2011. Т. 2. С. 135-138.

Пестерова O.A., Тихонова Е.В., Черненъкова Т.В. Биоразнообразие искусственных насаждений подзоны хвойно-широколиственных лесов (на примере юго-запада Московской области) // Вестник ВГУ, серия: химия, биология, фармация, 2012. № 2. С. 189-196.

Пестерова O.A., Тихонова Е.В., Черненъкова Т.В. Изменение флористического состава искусственных насаждений на территории юго-западного Подмосковья // «Развитие геоботаники: история и современность» Материалы Всероссийской конференции, посвященной 80-летию кафедры геоботаники и экологии растений Санкт-Петербургского (Ленинградского) государственного университета и юбилейным датам ее преподавателей (Санкт-Петербург, 31 января - 2 февраля 2011 г.). С-Пб., 2011. С. 93.

Пестерова O.A., Тихонова Е.В., Черненъкова Т.В. Сукцессионные изменения структуры и флористического состава лесных культур на территории юго-западного Подмосковья // Известия Санкт-Петербургской лесотехничекой академии. 2012.

Петров В.В. Новая схема геоботанического районирования московской области // Вестник Московского университета. Серия биологическая. 1968. № 5. С. 44-50.

Петров В. В. О фитоценотическом ареале и фитоценотической приуроченности некоторых лесных растений Подмосковья // Вестник Московского университета. Серия биологическая. 1967. № 4. С. 92-97.

Петров В.В., Кузенкова Л.Я. О западной границе геоботанического района широколиственных лесов в Московской области // Вестник Московского университета. Серия биологическая. 1968. № 3. С. 59-69.

Писаренко А.К, Редъко Г.И., Мерзленко М.Д. Искусственные леса. М.: Лесная промышленность, 1992. Ч. 1,2.- 548 с.

Писаренко А.И., Страхов В.В. Лесное хозяйство России: от пользования - к управлению. М., 2004. - 552 с.

Плантационное лесоводство / под общ. ред. И.В. Шутова. СПб.: Изд-во Политехи, ун-та, 2007. - 366 с.

Постановление Правительства Москвы № 424-ПП от 22.08.2012 «Об отнесении лесов, входивших до 1 июля 2012 г. в состав лесного фонда и включенных в границы города федерального значения Москвы, к зеленому фонду города Москвы и территорий, вошедших в зеленый фонд города Москвы, к особо охраняемой зеленой территории города Москвы».

Приказ Рос лесхоза от 19.02.2008 N 37 «Об установлении возрастов рубок».

Работное Т.А. Фитоценология. М., 1983. - 296 с.

Разумовский С.М. Закономерности динамики биоценозов. М.: Наука, 1981.-231 с.

Раменский Л.Г. Введение в комплексное почвенно-геоботаническое исследование земель. М.: Сельхозгиз, 193 8.-619с.

Растительность европейской части СССР / под. ред. С.А. Грибовой, Т.И. Исаченко, Е.М. Лавренко. Ленинград: «Наука», 1980. -431 с.

Растительный покров СССР. Пояснительный текст к «геоботанической карте СССР» м. 1:4 ООО ООО / под. ред. Е.М. Лавренко и В.Б. Сочавы. Москва-Ленинград, 1956. Т. 1. - 460 с.

Редько Г.И., Мерзленко М.Д., Бабич H.A. Лесные культуры: Учебное пособие. С.-Пб.: С.-Пб. ГЛТА, 2005. - 556 с.

Редько Г.И., Трещевский И.В. Исторический очерк искусственного лесовозобновления и лесоразведения в СССР // Рукотворные леса. М.: Агропромиздат, 1986. С. 3-17.

Рекомендации по лесовосстановлению и уходу за молодняками на Северо-западе России. Проект «Развитие системы устойчивого управления лесными ресурсами на Северо-Западе России». НИИ леса Финляндии, Исследовательский центр Йоэнсуу, 2005. -51 с.

Решетникова H.A. Развитие травяного покрова и естественного возобновления в культурах сосны и ели // Лесоводство, лесные культуры и почвоведение. Рациональное использование и воспроизводство лесных ресурсов: Межвуз. сб. науч. трудов. Л.: ЛТА, 1988. С. 106-109.

Родин А.Р. Искусственное лесовозобновление с учетом типов вырубок в условиях зоны смешанных лесов Русской равнины // Лесной вестник. 2001. № 2. С. 30-32.

Родин А. Р. Лесные культуры: учебник. - 4-е изд. М.: ГОУ ВПО МГУ Л, 2008.-318 с.

Рысин Л.П. Взаимоотношения сосны и широколиственных пород в лесах хвойно-широколиственной подзоны // Сложные боры хвойно-широколиственных лесов и пути ведения лесного хозяйства в лесопарковых условиях Подмосковья. М., 1968. С. 27-43.

Рысин Л.П. Природные условия // Леса Западного Подмосковья. М.: Наука, 1982. С. 5-19.

Рысин Л.П. Природные условия Подмосковья // Динамика хвойных лесов Подмосковья. М.: Наука, 2000. С. 5-21.

Савич M.II. Опыт разведения леса в степи Уральского казачьего Войска // Лесной журн. 1885. № 1. С. 22-35.

Савченкова В.А. Формирование проективного покрытия лесных травянистых растений на вырубках // Вестник КрасГАУ. 2011. № 2 С. 81-86.

Семенищенков Ю.А. Использование современных подходов для отражения антропогенной динамики лесной растительности в Южном Нечерноземье России // Международная научно-методическая конференция «Современные проблемы эволюционной биологии», посвященная 200-летию со дня рождения Ч. Дарвина и 150-летию выхода в свет «Происхождения видов...» Брянск, 12-14 февраля 2009а. [электронный ресурс]. URL: http://darwin200.narod.ru/darwin200/d3.htm (дата обращения: 20.02.2013).

Семенищенков Ю.А. Фитоценотическое разнообразие Судость-Деснянского междуречья. Брянск: РИО БГУ, 20096. - 400 с.

Семенищенков Ю.А., Кузъменко A.A. Лесная растительность моренных и водно-ледниковых равнин северо-запада Брянской области / под ред. д.б.н. А.Д. Булохова. Брянск: ГУП «Брянск, обл. полигр. объединение», 2011. -112 с.

Сиземская М.Л., Сапанов М.К. Искусственные лесные биогеоценозы в аридных регионах // Идеи биогеоценологии в лесоведении и лесоразведении: к 125-летию со дня рождения акад. В.Н. Сукачева / отв. ред. С.Э. Вомперский. Ин-т лесоведения РАН. М.: Наука, 2006. С.119-126.

Смирнов В.Э., Ханина Л.Г., Бобровский М.В. Обоснование системы эколого-ценотических групп видов растений лесной зоны европейской России на основе экологических шкал, геоботанических описаний и статистического анализа // Бюлл. МОИП. Сер. Биологическая. 2006. Т. 111. № 2. С. 36-47.

Смирнов П.А. Флора Приокско-Террасного заповедника // Тр. Приокско-Террасного заповедника. 1958. Вып. 2. - 247 с.

Смирнова O.B. Общая характеристика сукцессионных процессов в полосе неморально-бореальных лесов // Восточно-Европейские леса. кн. 2. М.: Наука, 2004. С. 108-118.

Смирнова О.В., Бобровский М.В. Онтогенез дерева и его отражение в структуре и динамике растительного и почвенного покрова // Экология. 2001. №3. С. 177-181.

Смирнова О.В., Зауголънова Л.Б., Ханина Л.Г., Бобровский М.В., Торопова H.A. Популяционные и фитоценотические методы анализа биоразнообразия растительного покрова // Сохранение и восстановление биоразнообразия. Серия учебных пособий «Сохранение биоразнообразия». М. 2002. Кн. 2. С. 77-107.

Соболев Л.Н. Растительность // Природа Москвы и Подмосковья. Москва-Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1947. С. 174-228.

Соколов А.И. Лесовосстановление на вырубках северо-запада России. Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2006. - 215 с.

Соколов H.H. Особенности рельефа Московской области // Сборник работ Музея почвоведения им. Докучаева. 1954. Вып. 1. С. 160-230.

Солнцев H.A. Природно-географические районы Московской области // Вопросы географии. М.: Географгиз, 1961. Сб. 51. С. 5-19

Солнцева О.Н., Холопова Л.Б., Жукова В.М. Сукцессионные смены после сплошных рубок в широколиственно-еловых лесах // Лесоведение. 1996. №3. С. 45-56.

Соловьева И.В., Огуреева Г.Н., Суслова Е.Г. Оценка современного состояния и восстановление лесов южного Подмосковья // Экологические исследования в Москве и Московской области. Состояние растительного покрова. Охрана природы. М., 1992. С. 208-212.

Сукачев В.Н. Основные понятия лесной биогеоценологии // Избранные труды. Л.: Наука, 1972. Т. 1. С. 311-356.

Схема территориального планирования Московской области -основные положения градостроительного развития // Утверждена

постановлением Правительства Московской области. От 11.07.2007 г. №517/23/ С сайта главного управления архитектуры и градостроительства Московской области. [электронный ресурс]. URL:

http://guag.mosreg.ru/norm prav acts/169.html (дата обращения: 20.02.2013).

Таксационное описание Вороновского лесничества Вороновского лесхоза Подольского ОМУЛХ (устройство 1999 г.). Министерство природных ресурсов Российской Федерации. ФГУП Московское государственное лесоустроительное предприятие. 2001.

Таксационное описание Калининского лесничества Вороновского лесхоза Подольского ОМУЛХ (устройство 1999 г.). Министерство природных ресурсов Российской Федерации. ФГУП Московское государственное лесоустроительное предприятие. 2001.

Таксационное описание Крестовского лесничества Вороновского лесхоза Подольского ОМУЛХ (устройство 1999 г.). Министерство природных ресурсов Российской Федерации. ФГУП Московское государственное лесоустроительное предприятие. 2001.

Таксационное описание Львовского лесничества Подольского ОМУЛХ (устройство 1999 г.). Министерство природных ресурсов Российской Федерации. ФГУП Московское государственное лесоустроительное предприятие. 2001.

Таксационное описание Малинского лесничества Краснопахорского лесхоза (устройство 1999 г.). Министерство природных ресурсов Российской Федерации. ФГУП Московское государственное лесоустроительное предприятие. 2001.

Таксационное описание Михайловского лесничества Краснопахорского лесхоза (устройство 1999 г.). Министерство природных ресурсов Российской Федерации. ФГУП Московское государственное лесоустроительное предприятие. 2001.

Тахтаджян A.JI. Флористические области Земли. Л., 1978. - 248 с.

Тихонова Е.В. Структура лесного покрова водосборного бассейна малой реки в подзоне хвойно-широколиственных лесов Центра Русской равнины. Дис. ... канд. биол. наук. Москва., 2006. - 177 с.

Тихонова Е.В., Антонова O.A. Изменение структуры и состава искусственных насаждений в ходе лесокультурного цикла (юго-запад Московской области) // Проблемы лесоведения и лесоводства. Материалы всероссийской конференции Четвертые Мелеховские научные чтения, посвященные 105-летию со дня рождения И.С.Мелехова (Архангельск, 10-12 ноября 2010 г.). Архангельск, 2010. С. 113-116.

Тихонова Е.В., Пестерова O.A., Семенищенков Ю.А. Синтаксономический анализ искусственных лесов юго-западного Подмосковья // Известия Самарского научного центра Российской Академии Наук. 2012. Т. 14. № 1 (4). С. 1135-1138.

Тихонова Е.В., Пестерова O.A., Черненькова Т.В. Сукцессионные изменения структуры и флористического состава лесных культур на территории юго-западного Подмосковья // Отечественная геоботаника: основные вехи и перспективы. Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием (Санкт-Петербург, 20-24 сентября 2011 г.). С-Пб, 2011а. Т. 2. С. 245-248.

Тихонова Е.В., Черненькова Т.В., Пестерова O.A. Биоразнообразие искусственных насаждений на территории юго-западного Подмосковья // Каразинские естественнонаучные студии. Материалы научной конференции с международным участием. 1-4 февраля 2011 г., Харьков: Харьковский национальный университет имени В.Н. Каразина, 20116. С. 72-74.

Тюрмер К.Ф. IV. Краткий очерк лесного хозяйства в Муромцевских лесных дачах, принадлежащих Вл.С. Храповицкому // Лесной журнал. 1900. Вып. 2. С. 284-294.

Тюрмер К.Ф. Важность искусственного лесовозращения // Лесной журнал. 1883. Вып. 1. С. 34-39.

Тюрмер К.Ф. Пятьдесят лет лесохозяйственной практики. М., 1891. -182 с.

Уланова Н.Г. Механизмы сукцессий растительности сплошных вырубок в ельниках южной тайги // Актуальные проблемы геоботаники. III Всероссийская школа-конференция. Лекции. Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2007. С. 198-211.

Уланова Н.Г. Сравнительный анализ динамики растительности разновозрастного ельника-кисличника, массового ветровала и сплошной вырубки в том же типе леса // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отдел биологический. 2004. № 109 (6). С. 64-72.

Федорчук В.Н., Нешатаев В.Ю., Кузнецова M.JI. Лесные экосистемы северо-западных районов России: Типология, динамика, хозяйственные особенности. СПб., 2005. - 382 с.

Хлюстов В.К, Гаврилова О.И., Морозова И.В. Рост культур сосны в конкурентных отношениях с живым напочвенным покровом вырубок // Известия Тимирязевской сельскохозяйственной академии. 2010. № 2 С. 27-34.

Холопова Л.Б. Динамика свойств почв в лесах Подмосковья. М.: Наука, 1982.- 120 с.

Цветков М.А. Изменение лесистости Европейской России с конца XVI столетия по 1914 год. М.: АН СССР, 1957. - 214 с.

Цыганов Д.Н. Фитоиндикация экологических режимов в подзоне хвойно-широколиственных лесов. М.: Наука, 1983. - 183 с.

Черепанов С.К. Сосудистые растения России и сопредельных государств. СПб., 1995. - 992 с.

Черненъкова Т.В., Козлов Д.Н. Динамика лесов Подмосковья по материалам космической съемки // Земля из космоса - наиболее эффективные решения. 2009. № 1. С. 22-26.

Черненъкова Т.В., Левицкая H.H., Козлов Д.Н., Тихонова Е.В., Огуреева Г.Н., Пестерова O.A. Оценка состояния и динамики биоразнообразия лесов

Московской области с использованием наземных и дистанционных методов // Разнообразие и динамика лесных экосистем России. Кн. 1. А.С. Исаев (ред.). М.: Товарищество научных изданий КМК, 2012. С. 316-382.

Шапошников Е.С., Короткое КО., Минаева Т.Ю. К синтаксономии еловых лесов Центрально-Лесного заповедника. Ч. 1. Неморальные и травяно-болотные ельники. М., 1988. - 71 с. Деп. В ВИНИТИ № 4080-В88.

Шенников А.П. Введение в геоботанику. Л., 1964. - 447 с.

Широких П.С., Кунафин A.M. Синтаксономический анализ вторичных лесов центрально-возвышенной части южного Урала // Отечественная геоботаника: основные вехи и перспективы: Материалы Всероссийской конференции (Санкт-Петербург, 20-24 сентября 2011 г.). Санкт-Петербург, 2011. Т.1. С. 313-316.

Широков А.И. Мозаичная организация и спонтанная динамика квазиклимаксовых неморально-бореальных сообществ //

Восточноевропейские леса: история в голоцене и современность: в 2 кн. Центр по пробл. экологии и продуктивности лесов. М.: Наука, 2004. Кн. 2. С. 62-88.

Энциклопедия лесного хозяйства: в 2 томах. М.: ВНИИЛМ, 2006. Т. 1. -424 с.

Ярошенко А.Ю. Европейская тайга на грани тысячелетий. М.: Гринпис России, 1999. - 66 с.

Aubin /., Messier Ch., Bouchard A. Can plantations develop understory biological and physical attributes of naturally regenerated forests? // Biological conservation. 2008. 141. 2461-2476.

Augusto L., Dupouey J.-L., Picard J.-F. Potential contribution of the seed bank in coniferous plantations to the restoration of native deciduous forest vegetation // Acta Oecol. 2001. № 22. P. 87-98.

Beck W. Silviculture and stand dynamics of Scots pine in Germany // Investigación agravia: Sistemas y recursos Forestales: Fuera de Serie. 2000. № 1. P. 199-212.

Braun-Blanquet J. Pflanzensoziologie. 3. Aufl. Wien; New-York, 1964. -865 S.

Brockerhoff E.G., Jactel H., Parrotta J.A., Quine C.P., Sayer J. Plantation forests and biodiversity: Oxymoron or opportunity? // Biodiversity and Conservation. 2008. V. 17. P. 925-951.

Czerepko J. Development of vegetation in managed Scots pine {Pinus sylvestris L.) stands in an oak-lime-hornbeam forest habitat // Forest Ecology and Management. 2004. V. 202. P. 119-130.

Diaci J. Regeneration dynamics in a Norway spruce plantation on a silver fir-beech forest site in the Slovenian Alps // For. Ecol. Manage. 2002. № 161. P. 27-38.

Ellenberg H. Vegetation Ecology of Central Europe. Cambridge, 2009. -756 p.

Ellenberg H. Zeigerwerte der Gefasspflanzen Mitteleuropas // Scripta geobotanika. 1979. Vol. 9. № 1. - 122 p.

Eycott A.E., Watkinson A.R., Dolman P.M. Ecological patterns of plant diversity in a plantation forest managed by clearfelling // Journal of Applied Ecology. 2006. V. 43. P. 1160-1171.

Franklin J.F., Spies T.A., Van Pelt R., Carey A.B., Thornburgh D.A., Berg D.R., Lindenmayer D.B., Harmon M.E., Keeton W.S., Shaw D. C., Bible K., Chen J. Disturbances and structural development of natural forest ecosystems with silvicultural implications, using Douglas-fir forests as an example // Forest Ecol. Manage. 2002. 155. P. 399-423.

Global Forest Resources Assesment 2010. Main report. FAO, Rome, 2011. -375 p.

Hadac E., Sofron J. Notes on syntaxonomy of cultural forest communities // Folia Geobot. Phytotax. 1980. 15. P. 245-258.

Hennekens S.M., Schaminee J.H.J. TURBOVEG, a comprehensive data base management system for vegetation data // Journal of Vegetation Science. 2001. V. 12. P. 589-591.

Herault B., Thoen D., Honnay O. Assessing the potetntial of natural woody species regeneration for the conversion of Norway spruce plantations on alluvial soils // Ann. For. Sci. 2004. № 61. P. 711-719.

Hill M.O. TWINSPAN: a FORTRAN program for arranging multivariate data in ordered two-way table classification of the individuals and attributes. Ithaca, NY, 1979.-48 p.

Humphrey J. W. Benefits to biodiversity from developing old-growth conditions in British upland conifer plantations: a review // Forestry. 2005. V. 78. P. 33-53.

Humphrey J., Ferris R., Quine C. Biodiversity in Britain's planted forests. Forestry Comission, Edinburg, 2003. - 118 p.

Hunter L.M. Wildlife, Forests, and Forestry. Principles of Managing Forests for Biological Diversity. Prentice Hall, 1990. - 370 p.

Kirby J.K. Changes in the ground flora in plantations on ancient woodland sites // Forestry. 1988. V. 61 (4), P. 318-337.

Kopecky K., Hejny S. A new approach to the classification of antropogenic plant communities // Vegetatio. 1974. Vol. 29. P. 17-20.

Onaindia M, Mitxelena A. Potential use of pine plantations to restore native forests in a highly fragmented river basin // Ann. For. Sci. 2009. 66. 305. P. 1-8.

Peterken G.F. Woodland Conservation and Management. 2nd edition. Chapman &; Hall, London, 1993.-374 p.

Sorensen T. A method of establishing groups of equal amplitude in plant sociology based on similarity of species content // Kongelige Danske Videnskabernes Selskab. Biol, krifter. Bd V. № 4. 1948. P. 1-34.

State of the world's forests 2007. Food and agriculture organisation of the United nations. Rome. 2007. - 144 p.

State of the World's Forests // FAO, Rome, 2001. - 181 p.

Tikhonova E.V., Pesterova O.A., Chernenkova T.V. Restoring of native forest biodiversity in coniferous plantations in the Moscow region // Boreal Forests in a Changing World: Challenges and Needs for Actions: Proceedings of the

international conference. August 15-21 2011, Krasnoyarsk: Sukachev Institute of Forest SB RAS, 2011. P. 400-403.

Tüxen R. Neue Methoden der Wald- und Forstkartierung (Vortrag). In: TÜXEN, R.: Bericht über die Pflanzensoziologen-Tagung vom 28-30 April 1950 in Stolzenau. Mitt. Florist.-soziol. Stolzenau/Weser. Arbeitsgem., 1950. N.F. 2. P. 217-219.

Veinotte C., Freedman B., Maasa W., Kirstein F. Comparison of the ground

vegetation in spruce plantations and natural forest in the greater fundy ecosystem,

New Brunswick // The Canadian Field-Naturalist. 2003. Vol. 117. P. 531-540.

Zerbe S. The differentiation of anthropogenous forest communities: a syn-

systematical approach // Mitt. Naturwiss. Ver. Steiermark. 2003. 133. P. 109-117.

Сайт федерального агентства лесного хозяйства, [электронный ресурс].

URL: http://www.rosleshoz.gov.ru/statements/

Сайт федеральной службы государственной статистики, [электронный

ресурс]. URL: http://www.gks.ги/

Сайт комитета лесного хозяйства Московской области, [электронный

ресурс]. URL: http://klh.mosreg.ru/meropriyatiyа/

Ценофонд лесов Европейской России, [электронный ресурс]. URL:

http://www.cepl.rssi.ru/bio/flora/

Лесной форум Гринпис России, [электронный ресурс]. URL: http://www.forestforum.ru/viewtopic.php?t= 13186