Фоновые знания как семантическая категория в коммуникативно-прагматическом аспекте тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат филологических наук Владимирова, Елена Валентиновна

• Владимирова, Елена Валентиновна
• кандидат филологических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Владимирова, Елена Валентиновна

ОГЛАВЛЕНИЕ.

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I.

РАЗЛИЧНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ОСВЕЩЕНИЯ ВОПРОСОВ ИМПЛИЦИТНОГО СМЫСЛА В НАУКЕ О ЯЗЫКЕ

§ 1. Историко-лингвистические предпосылки выделения имплицитных

• смыслов.

§2. Номенклатура имплицитных смыслов в современном лингвистическом освещении (пресуппозиция, импликация, коннотация, подтекст, фоновые знания).

§3 Фоновые знания в социо-культурном освещении и в плане «языковой коммуникации».

Выводы по I главе.

ГЛАВА И.

ФОНОВЫЕ ЗНАНИЯ КАК СПЕЦИФИЧЕСКАЯ

ИМПЛИЦИТНАЯ КАТЕГОРИЯ

§ 1. Лингвистический статус имплицитных смыслов.

§2. Критерии разграничения видов имплицитных смыслов.

§3 Терминологическое разграничение видов имплицитных смыслов: от фактов - к терминам.

§4. Специфические черты фоновых знаний.

Фоновые знания и пресуппозиция.

§5. Временная типология фоновых знаний в плане диахронии и синхронии.

§6. Взаимодействие фоновых знаний м пресуппозиции в функциональном аспекте. v?7. Актуализация диахронных фоновых знаний в синхронном функционировании языка. $8. Фоновые знания и семантика языковых выражений.

- ВЫВОДЫ ПО 11 главе.г.-.;.;.-."7.-т.\:.'.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Фоновые знания как семантическая категория в коммуникативно-прагматическом аспекте»

В науке о языке неоднократно обращалось внимание на коммуникативную значимость явно не выраженного, скрытого за эксплицитными значениями подразумеваемого содержания, определяемого как имплицитные смыслы.

Различные имплицитные смыслы обозначаются получившими достаточно широкое распространение терминами: пресуппозиция, импликация, коннотация, подтекст и фоновые знания. Эти подразумеваемые смыслы влияют на содержание языковых выражений, и часто от них зависит понимание и интерпретация того или иного текста.

Имеющие прямое отношение к содержанию текста имплицитные смыслы менее всего изучены с точки зрения своей качественной специфики, на основе которой вырисовываются критерии их разграничения и возможность их видовой дифференциации.

Актуальность детального изучения имплицитных смыслов и феномена фоновых знаний, которые являются объектом нашего исследования, определяется все возрастающим интересом лингвистической науки к различным аспектам социальной обусловленности функционирования языка.

Несмотря на имеющиеся работы, посвященные разного рода имплицитным смыслам, многое еще в этой области нуждается в разъяснениях, уточнениях и. прежде всего, в большей определенности. В лингвистической литературе указывалось, в частности, на дискуссионное освещение вопросов пресуппозиции, импликации и других, относящихся к области подразумеваемого (Schemer 1984: 181).

Наиболее выпукло в различных лингвистических концепциях выступает неоднозначность толкований пресуппозиции и фоновых знаний, на которые обычно указывается при обсуждении скрытых, подразумеваемых смыслов. Можно также убедиться, что понятия пресуппозиции и фоновых знаний занимают центральное место в освещении вопросов имплицитных категорий. И недостаточная разработанность этих вопросов в целом затрудняет возможность дифференцированно подойти к указанным понятиям и увидеть в них не только терминологическое или родовидовое, но и качественно-функциональное различие. Мы полагаем в связи с этим, что феномен фоновых знаний обладает своей качественно-функциональной спецификой в отличие, главным образом, от пресуппозиции. В этом состоит наша рабочая гипотеза. И основной целью работы является обоснование качественно-функциональных особенностей фоновых знаний, их специфических черт по сравнению с пресуппозицией.

В осуществлении указанной цели видится новизна такого подхода к объекту исследования, поскольку специального анализа с видовой дифференциацией имплицитных смыслов и качественно-функциональным разграничением фоновых знаний и пресуппозиции не проводилось.

В порядке некоторого уточнения цели работы сделаем следующую оговорку. В наши задачи не входит специальный анализ и характеристика области имплицитных смыслов в целом в плане ее видовой дифференциации. Иначе говоря, различные виды имплицитных смыслов затрагиваются постольку, поскольку они соприкасаются с феноменом фоновых знаний, и представлены в работе в качестве своего рода предварительных наметок, требующих своего дальнейшего полного освещения. Феномену пресуппозиции уделяется в работе особое внимание на том основании, что данные два понятия и, соответственно, термины «пресуппозиция» и «фоновые знания» чаще всего смешиваются в лингвистической теории.

Кроме того, еще следует заметить, что мы не касаемся вопросов «скрытых грамматических категорий». Эта проблематика лежит, на наш взгляд, в несколько иной плоскости (см. Кацнельсон 1972: 78-93; Тихомирова 1992: 57-66). Хотя общий принцип соотнесенности эксплицитного и имплицитного обнаруживается, видимо, и в этой области.

Осуществлению основной цели исследования служит ряд конкретных задач, которые решаются поэтапно в процессе анализа.

Суть этих задач отражена в названиях отдельных частей (глав и параграфов) работы. Определяемая поставленной целью и задачами работа структурно состоит из Введения, двух исследовательских глав с выводами по каждой из них, Заключения и списка использованной литературы.

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы и формулируется основная цель исследования.

В первой главе: «Различные тенденции освещения вопросов имплицитного смысла в науке о языке» обсуждаются историко-лингвистические предпосылки выделения области имплицитных смыслов как объекта изучения и анализируются различные тенденции освещения этой области в лингвистической литературе. Главное внимание при этом уделено неоднозначности трактовок особенно фоновых знаний и пресуппозиции. Основной задачей данной главы является рассмотрение различных интерпретаций номенклатуры имплицитных смыслов и констатация самого факта сложного переплетения, смешения или отождествления понятий этой области как терминологически, так и по существу.

Во второй главе: «Фоновые знания как специфическая имплицитная категория», в которой осуществляется основная цель работы, намечаются критерии разграничения видов имплицитных смыслов на ономасиологическом принципе и обосновываются специфические черты фоновых знаний по сравнению с пресуппозицией и в отличие от нее. При этом фоновые знания определены как специфическая имплицитная категория в системе имплицитных смыслов, и таким образом обозначены самые общие предварительные, системные связи в этой области.

В данной главе обосновывается временная типология фоновых знаний в плане диахронии и синхронии. Особый акцент сосредоточен на актуализации диахроииых фоновых знаний в синхронном функционировании языка. Выделение данного вопроса продиктовано текстологической ролью диахронных фоновых знаний и их современной коммуникативно-прагматической значимостью.

В Заключении суммарно представлено основное содержание работы, подведены итоги исследования и сформулированы самые общие выводы, соответствующие цели исследования. "Следует" также-заметить, ~что список используемой литературы - не является библиографией по обсуждаемой проблематике. Он приведен как достаточная, на наш взгляд, теоретическая опора для обсуждаемых в работе вопросов.

Изучение качественно-функциональной специфики и систематизация фоновых знаний имеет как теоретическую, так и практически языковую значимость. Первая определяется научным интересом к функциональному аспекту языка в его широком объеме, что неизбежно связано с проблематикой языка и общества. И таким образом, фоновые знания как имплицитная категория представляют интерес для теории языка в общем плане и в плане социолингвистики.

Практическая значимость изучения проблемы фоновых знаний вполне очевидна, поскольку она определяется необходимостью понимания и интерпретации разного рода текстов на родном и иностранных языках, в том числе при обучении языку, в переводческой деятельности, при использовании текстов с различными коммуникативно-прагматическими целями и т.д.

В работе применяется методика описательного анализа, включающая наблюдение, сопоставление и систематизацию как теоретического (различные концепции имплицитных смыслов), так и конкретно языкового материала.

Языковой материал носит при этом иллюстративный характер. В качестве иллюстраций служат типичные, на наш взгляд, языковые выражения с подразумеваемым содержанием, т.е. с имплицитными смыслами. Это отдельные высказывания, микротексты, заголовки к текстам и т.д. Материал подобран из средств массовой информации (главным образом газет).

Выбор такого иллюстративного материала продиктован тем, что функционирование языка в средствах массовой информации максимально иллюстрирует функционально-коммуникативную и во многом социолингвистическую значимость имплицитных смыслов и особенно коммуникативно-прагматическую активность фоновых знаний. Поскольку целью работы является "обоснование общелингвистического принципа выделения фоновых знаний как специфической имплицитной категории в ее отграничении от категории пресуппозиции, то, надо полагать, этот принцип должен касаться человеческого языка как такового, независимо от его национальной принадлежности. И в этом плане феномен фоновых знаний выступает как универсальная языковая черта. Другое дело, что эта черта идиоэтнически проявляется в каждом конкретном языке. Эта сторона фоновых знаний может составить предмет специальных исследований и не входит в задачи данной работы.

Имея в виду общелингвистический принцип выделения фоновых знаний и универсальные параметры отграничения их от пресуппозиции мы полагаем, что иллюстративный материал одного языка (в данном случае русского) достаточен для осуществления цели нашей работы и общелингвистических выводов.

Думается, что освещение фоновых знаний как специфической имплицитной категории может составить определенный участок, определенную часть детального и всестороннего исследования проблемы имплицитных смыслов как таковой.

В заключительной части данной работы предварительно обозначена, как бы намечена возможность определения места фоновых знаний в системе имплицитных смыслов. Иначе говоря, фоновые знания представлены не как изолированный феномен, а в соотнесенности и взаимодействии с другими видами имплицитных смыслов.

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Владимирова, Елена Валентиновна

Выводы по II главе

Подытоживая все сказанное, сформулируем в самом общем виде основные положения и выводы, которые вытекают из рассмотренных в этой главе вопросов.

Системный подход к номенклатуре имплицитных смыслов, определяемых в лингвистической науке как пресуппозиция, импликация, коннотация, подтекст, фоновые знания, позволяет посмотреть на них как на своеобразное поле взаимосвязанных и пересекающихся содержательных феноменов, связанных с функционированием языка.

Сфера всего неязыкового, т.е. когнитивного мышления и всякого рода экстралингвистических ситуаций служит источником имплицитных смыслов. Вытекая из этой сферы, имплицитные смыслы, однако, лишь тогда становятся таковыми, т.е. получают статус подразумеваемого содержания, когда обретают языковую опору. Эти смыслы являются имплицитными, вернее, постольку имплицитными, поскольку имеют свою эксплицитную языковую соотнесенность, т.е. так или иначе какую-то языковую экспликацию. Вторгаясь в языковую сферу, имплицитные смыслы обретают и свою лингвистическую значимость, получают своеобразный лингвистический статус.

Исходя из наблюдения над конкретным языковым материалом (функционированием языка в текстовой коммуникации), мы видим возможность следующей систематизации имплицитных смыслов:

1. Прежде всего - это имплицитные смыслы, обусловленные контекстом ситуации и не имеющие никаких опорных языковых единиц, за которыми эти смыслы были бы константно закреплены в системе языка. Такого рода имплицитные смыслы стоят часто за эллиптическими языковыми выражениями в целом и являются логическими предпосылками, а также логическими следствиями по отношению к эксплицитному содержанию соответствующих языковых выражений (Мебельный центр - без выходных).

2. Разновидностью имплицитных смыслов, стоящих за языковыми выражениями без константной закрепленности за ними, являются смыслы, обусловленные контекстом различных жизненных ситуаций и соответствующей информированностью коммуникантов о происходящих текущих событиях. Это имплицитные смыслы такого же вида, как и указанные выше, характерные, однако, для полных языковых выражений, без эллипсиса или с минимальным эллипсисом (.Гречка по сходной цене может привидеться только во сне).

3. Другим видом имплицитных смыслов являются смыслы, обусловленные одновременно контекстом ситуации и определенными языковыми маркерами (языковыми единицами), за которыми те или иные смыслы константно закреплены, т.е. носят узуальный характер, и являются выводными эмоционально-оценочными отношениями социального плана (Краткость не всегда сестра, а иногда и теща).

4. Качественно иной вид имплицитных смыслов представляют собой имплицитные смыслы-знания, относящиеся к области социо-куль-турного наследия вплоть до современности, включительно.

Такие имплицитные смыслы-знания отличаются константной закрепленностью за определенными языковым выражениями - именами собственными выдающихся личностей, примечательными географическими названиями, названиями исторических событий, событий политической, культурной, научной и т.д. жизни как в общечеловеческом, так и в идиоэтническом плане. Данный вид имплицитных смыслов-знаний часто порождает выводные смыслы, ассоциации эмоционально-оценочного характера (Земля и небо Эллады; Весь мир — Бродвей, и мы актеры).

Выделенные виды имплицитных смыслов проявляются в текстовой коммуникации не изолированно, а во взаимодействии одного вида с другим.

Предлагаемое разграничение имплицитных смыслов представляет собой разграничение их по характерным для каждого из выделенных видов признакам.

Если выделенные виды имплицитных смыслов привести в соответствие с номенклатурой распространенных терминологических понятий, покрывающих область подразумеваемого содержания, то вырисовывается следующая картина:

Имплицитный смысл, проглядывающий сквозь эллипсис как нечто само собой разумеющееся, известное, обусловленное контекстом ситуации, на которую указывает языковое выражение, более всего соответствует, на наш взгляд, понятию пресуппозиции. Пресуппозиции, таким образом это - само собой разумеющиеся логические предпосылки, возникающие часто в эллиптических, а также и в полных высказываниях -микротекстах. Далее - выводные смыслы, вытекающие в качестве логических следствий из всего целостного содержания высказывания, очевидно, могут быть определены как импликации (Место для кондуктора; Лифт для служебного пользования).

Выводные имплицитные смыслы, представляющие собой эмоционально-оценочные отношения к содержанию высказывания соответствуют, видимо, понятию и термину - «коннотация». Они могут возникать и на базе имплицитных смыслов - пресуппозиций и также на базе разного рода импликаций.

Особо отмеченный вид имплицитных смыслов-знаний более всего соответствует понятию и термину - «фоновые знания». Думается, что имеются основания выделить данный вид имплицитных смыслов как специфическую содержательную категорию, имеющую непосредственное отношение к языку как системе.

И, наконец, самый общий охват всякого рода подразумеваемого содержания, различных имплицитных смыслов всех видов, стоящих за языковыми выражениями, т.е. за эксплицитным языковым текстом, представляет собой подтекст. И таким образом, понятие и, соответственно, термин «подтекст» предстает как самое широкое обобщение в номенклатуре имплицитных смыслов.

Таким образом, имплицитные смыслы как система могут быть представлены следующим образом: подтекст как'вся область имплицитных смыслов охватывает пресуппозиции, импликации, коннотации и фоновые знания. Самым массовым в этом охваченном подтекстом подразумеваемым содержанием будет пресуппозиция. Пресуппозиция в единстве с эксплицитным содержанием порождает импликации и коннотации. Импликации как выводные смыслы могут в свою очередь быть отягощены коннотациями.

Пресуппозиции взаимодействуют и с имплицитными смыслами-знаниями, т.е. с фоновыми знаниями. И в этом взаимодействии опять таки возникают различного рода коннотации.

В этом системном переплетении имплицитных смыслов вырисовываются две основополагающие области - пресуппозиции и фоновые знания. Если первое, т.е. пресуппозиции - это житейские имплицитные смыслы, представляющие собой само собой разумеющиеся логические предпосылки, то фоновые знания - это имплицитные смыслы-знания, предполагающие культурно-историческую или текущую социо-культур-ную, политико-экономическую и разного рода области, относящиеся к жизни общества.

Фоновые знания и пресуппозиции могут быть разграничены по нескольким основаниям, и прежде всего по языковому (системному) и речевому (контекстно-ситуативному) источникам. Для фоновых знаний в качестве первичного источника характерно первое, в то время как для пресуппозиции - второе. Фоновые знания воспроизводятся, т.е. репродуцируются в коммуникативных процессах, в частности, в текстовой коммуникации, в то время как пресуппозиции производятся, порождаются, продуцируются во множестве ситуативных контекстов.

Фоновые знания отличаются своим временным диапазоном и могут быть представлены как разные временные типы, в частности: ф.зн.Дь ф.зн.Д2; ф.зн.Дз и ф.зн.Сь ф.зн.С2. Это один из возможных вариантов временной "типологий фоновых знанйиГ Каждый из выделенных типов имеет свою временную характеристику в направлении от диахронии разных ступеней (Дь Да, Дз) к синхронии также разных ступеней (Cj и С2).

Особенно выделена специфика транспонированных в синхронию диахронных фоновых знаний, которые являются не столько целью, сколько, и даже главным образом, средством достижения коммуникативно-прагматического эффекта. Транспонированные в синхронию диахронные фоновые знания выполняют характеризующую функцию по отношению к синхронным (современным) фактам жизни общества. Актуализованные в синхронном функционировании языка диахронные фоновые знания необходимо отграничивать от актуальных фоновых знаний, как новых, возникших в самом ближайшем настоящем времени, так и возрожденных исторических или также не утративших своей актуальности фоновых знаний прошлых времен. Специфика актуальных фоновых знаний состоит в том, что они всегда относятся к цели, преследуемой соответствующим языковым выражением, в то время как актуализованные диахронные фоновые знания относятся, как уже было неоднократно подчеркнуто, к характеризующему средству и основанию для сравнения по отношению к различным сторонам современной жизни общества.

Коммуникативно-прагматический аспект фоновых знаний более всего раскрывает природу феномена фоновых знаний. В сфере коммуникации фоновые знания первично, с самых древних времен зарождаются и с течением времени уходят в запас, в систему языка, чтобы затем в те или иные временные периоды напомнить снова о себе, возродиться и стать в определенных социальных условиях функционирования языка снова актуальными.

В реальных коммуникативных процессах наблюдается, как мы уже отмечали, достаточно сложное взаимодействие фоновых знаний не только с пресуппозицией, но и~со всеми видами имплицитных "смыслов." Можно заметить также, что во взаимодействии фоновых знаний и пресуппозиции фоновые знания закономерно как бы инициируют пресуппозицию в различных ситуациях общения. Такое отношение может показаться односторонним. Однако, имея в виду фоновые знания в качестве источника пресуппозиции, следует учитывать и тот факт, что порожденные фоновыми знаниями в контексте ситуации пресуппозиции оказывают также, в свою очередь, обратное влияние на породивший их источник, т.е. на фоновые знания. И в конечном итоге мы имеем дело не с односторонним отношением, а с взаимодействием фоновых знаний и пресуппозиций.

Возникшие в соприкосновении с фоновыми знаниями пресуппозиции в единстве с ними порождают такие выводные имплицитные смыслы как коннотации и импликации.

Таким образом, в реальных ситуациях общения и, в частности, в текстовой коммуникации достаточно сложно выделить указанные имплицитные смыслы и представить их как бы изолированно, вне взаимодействия друг с другом. И тем не менее, в целях прояснения сути фоновых знаний мы сосредоточили внимание на функциональном проявлении фоновых знаний и их актуализации в реальной жизни языка, не детализируя сложного переплетения разных видов имплицитных смыслов.

Из всего изложенного в данной главе вытекает основной вывод, который состоит в следующем:

Фоновые знания - это прежде всего такой феномен, который может обсуждаться в связи с содержательным аспектом языка. При этом следует иметь в виду закрепленность данного феномена за языковыми выражениями, обозначениями, единицами в системе языка. Однако, главная лингвистическая и одновременно социолингвистическая релевантность данного феномена заключается в его проявлении, возрождении, иначе -актуализации в сфере языковой коммуникации. Особенную коммуникативно-прагматическую" значимость получают "фоновые знания "в " своей характеризующе-оценочной функции по отношению к обозначаемым современным ситуациям. В таких достаточно распространенных случаях фоновые знания часто выступают в модифицированном виде не в качестве объекта обозначения, а в качестве средства описания и основания для сравнения. И поскольку в качестве объектов обозначения являются события современной жизни (из области политики, экономики, культуры, социальных условий и отношений и т.п.), можно, видимо, синхронную актуализацию фоновых знаний рассматривать в социолингвистическом русле.

Дискуссионный вопрос об отнесенности феномена фоновых знаний к языковой или неязыковой сфере может обсуждаться, на наш взгляд, с учетом того, что феномен фоновых знаний не мыслим вне языка в принципе, как категория, как имплицитное мыслительное содержание. В связи с этим фоновые знания предстают в соотнесенности с языковым значением как соотнесенность имплицитного и эксплицитного содержания, иначе -имплицитной и эксплицитной семантики. В соответствии с этим фоновые знания и значения оказываются имплицитным и эксплицитным аспектами содержания языковых выражений в целом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Необходимость изучения фоновых знаний вызвана возросшим и всё возрастающим интересом к функциональному аспекту языка, к различным сторонам его экстралингвистической обусловленности. Необходимость 'уточнения"спёцйфики фоновых" знаний как фактора, влияющего на понимание и интерпретацию содержания языковых выражений (текстов) объясняется тем, что в современной лингвистической теории не наблюдается достаточной определенности по отношению к понятиям, покрывающим область имплицитных смыслов. Эти понятия образуют своего рода номенклатуру имплицитных категорий, обозначенных терминами - «пресуппозиция», «импликация», «коннотация», «подтекст» и «фоновые знания».

При попытке осмыслить указанные категории на основе лингвистической литературы обнаруживаются различные тенденции их освещения. Обсуждение проблематики имплицитных категорий осложняется смешением логической и лингвистической ориентации в решении как частных, так и общих вопросов, относящихся к выявлению специфических черт разных по своему существу имплицитных смыслов.

В результате анализа изложенных в лингвистической литературе концепций имплицитных смыслов можно убедиться в том, что область подразумеваемого содержания представляет собой недостаточно четко расчлененное мыслительное пространство, охватываемое пересекающимися и накладывающимися друг на друга понятиями и, соответственно, терминами. Часто то, что определяется как пресуппозиция, в других случаях определено как фоновые знания и наоборот. Под понятие «фоновые знания» подводятся также все виды подразумеваемого содержания, которое относят и к понятию «подтекст». Не вполне ясно большей частью толкование пресуппозиции и фоновых знаний в плане их дифференциации. Во всяком случае не обнаруживается их однозначной трактовки в этом плане. Наблюдается пересечение, смешение и даже отождествление указанных понятий. Это объясняется не в последнюю очередь, видимо, и тем, что понятие и, соответственно, термин «фоновые знания» были как бы заслонены использованием в лингвистической науке понятия «пресуппозиция» благодаря широкому распространению повсеместно понятийного-аппарата "логики. И собственно лингвистическому исследованию фоновых знаний, именно в данном терминологическом определении, посвящено сравнительно мало работ, в то время как различные трактовки пресуппозиции содержатся во многих работах, посвященных изучению функционального аспекта языка (см., например, Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. XVI, 1985; - Вып. XXIII, 1988 и другие работы).

Тот факт, что в различных трактовках имплицитных категорий наблюдается неоднозначность их толкования имеет свою объективную причину, помимо всего, еще и в том, что номенклатура имплицитных смыслов представляет собой не просто ряд, перечень, список соответствующих терминов или терминологических понятий, а определенную систему категорий, отражающих сложное переплетение и взаимодействие различных по своему характеру имплицитных смыслов. Данное взаимодействие во многом осложняет задачу их разграничения. При этом, однако, обращают на себя внимание два направления в лингвистическом освещении проблемы фоновых знаний. Одному направлению характерен акцент на социокультурных реалиях идиоэтнического плана (Верещагин, Костомаров 1973, 1976, 1983; Томахин 1984). Другое направление ориентировано на языковую коммуникацию и широкое толкование понятия «фоновые знания», в свете чего «фоновые знания. существуют в форме многочисленных логических импликаций и пресуппозиций» (Крюков 1988: 26). Широкое толкование фоновых знаний и отнесение их к неязыковой сфере, с другой стороны, сопровождается признанием того, что вопрос о характере отнесенности фоновых знаний к языковым формам остается открытым (там же).

Одновременно с широким толкованием понятия «фоновые знания» наблюдается такое же широкое по охвату области подразумеваемого толкование понятия «пресуппозиция». Данное понятие как бы поглощает в себе всё-виды подрйумёваемогоСодержания, в том" числё^ согласно формулировкам, и фоновые знания (см. Звегинцев указ. раб.).

В результате различных трактовок фоновых знаний и пресуппозиции вырисовывается следующая альтернатива: Либо пресуппозиция является разновидностью фоновых знаний, либо фоновые знания входят в состав пресуппозиции.

Имеются, однако, основания для решения вопроса в плане разграничения категорий фоновых знаний и пресуппозиции без включения одного в состав другого. Такие основания видятся в самой области разнообразных по своему характеру имплицитных смыслов.

Следуя ономасиологическому принципу, т.е. направленности анализа от реальных фактов к их категоризации, представляется возможным выделить следующие виды имплицитных смыслов:

Прежде всего - это подразумеваемое содержание, обусловленное житейским опытом, текущими событиями, разного рода обстоятельствами повседневной жизни - экономическими, политическими, научно-техническими, культурно-просветительными, экологическими, чисто информационными, бытовыми и т.д. Такое подразумеваемое содержание зависит исключительно от контекста ситуации и наблюдается сплошь и рядом в повседневном общении в живой речи, а также в текстовой коммуникации, особенно в средствах массовой информации - в газетных текстах, часто в газетных заголовках. Данные имплицитные смыслы оказываются включенными в коммуникативный процесс посредством соответствующих языковых выражений, с которыми они связаны ситуативно.

Сопровождая эллиптические, а также и полные высказывания, такие имплицитные смыслы являются предпосылками и следствиями по отношению к эксплицитному содержанию соответствующих языковых выражений (Мебельный центр - без выходных).

Имплицитные смыслы, являющиеся само собой разумеющимися предпосылками, обусловленными житейским социальным опытом и текущими событиями повседневной жизни, более всего, на наш взгляд, соответствуют понятию «пресуппозиция».

Выводные смыслы, вытекающие из всего содержания высказывания в качестве следствий, могут быть определены, очевидно, как импликации {Лифт для служебного пользования).

Другим видом также выводных имплицитных смыслов, обусловленных контекстом ситуации и опирающихся одновременно на определенные языковые сигналы, языковые маркеры (слова и сочетания слов), за которыми они узуально закреплены в качестве эмоциональной оценки, являются имплицитные смыслы, видимо, коннотативного плана, т.е. коннотации. Они могут ситуативно возникать и на базе пресуппозиций (см. по этому поводу - Телия указ. раб.) и также на базе разного рода импликаций (Краткость не всегда сестра, а иногда и теща).

Качественно иной вид имплицитных смыслов, по сравнению с охарактеризованными выше, представляют собой имплицитные смыслы-знания, относящиеся к области социо-культурно-исторического наследия разных временных периодов, включая современность. Такие имплицитные смыслы-знания отличаются своей узуальной закрепленностью за языковыми выражениями в основном в системе языка. Они кроются за именами собственными выдающихся личностей или также персонажей различных произведений, за примечательными географическими обозначениями и названиями различных исторических событий, памятников культуры и т.д. Имплицитные смыслы-знания стоят, таким образом, за языковыми выражениями, названиями и обозначениями всего того, что оставило какой-то свой след в жизни общества и хранится, именно благодаря языковой закрепленности, в социальной памяти поколений. Такие имплицитные смыслы-знания могут иметь как общечеловеческую, так и идиоэтническую значимость. Имплицитные смыслы-знания, о которых в данном случае идет речь, более всего соответствуют, на "наш взгляд, понятию «фоновые знания». Такого рода имплицитные смыслы отличаются своей наибольшей, по сравнению с другими видами, самостоятельностью и своим удельным весом в коммуникативных процессах. Данные имплицитные смыслы в качестве фоновых знаний также часто порождают выводные имплицитные смыслы, различные импликации и коннотации (Земля и небо Эллады; Секрет Клеопатры; Софийский собор).

И, наконец, всякого рода подразумеваемое содержание, все виды имплицитных смыслов, всё явно не выраженное, стоящее за эксплицитным текстом, может быть определено, видимо, понятием «подтекст». Понятие «подтекст» выступает в соответствии с этим в качестве родового по отношению к различным видам имплицитных смыслов.

На основании наблюдений над конкретным языковым материалом в текстовой коммуникации разграничение фоновых знаний и пресуппозиции можно, в соответствии с изложенным подходом к данной проблематике, представить в следующих сравнительных характеристиках:

1. Самое первое, что обращает на себя внимание, - это языковая и речевая отнесенность данных видов имплицитных смыслов. Для фоновых знаний типична их языковая отнесенность и транспозиция из системы языка в сферу коммуникации. В сфере коммуникации, в частности, в текстовом функционировании фоновые знания как бы репродуцируются, т.е. воспроизводятся. И взаимодействие фоновых знаний с контекстом ситуации таково, что транспонированные из системы языка в сферу коммуникации данные имплицитные смыслы-знания обладают определенной автономностью по отношению к контексту ситуации, в котором они используются. Взаимодействуя с контекстом ситуации, фоновые знания не всецело зависят от него, иначе говоря, не создаются им (Авгиевы конюшни;. Вавилонская башня; Иван Сусанин; Плюшкин', Дон Жуан XX века; Наследник Раскольникова; Кириллица и т.д.).

В отличие of ~ этого" "пресуппозиции" "преимущественно продуцируются, т.е. порождаются, создаются контекстом ситуации и всецело обусловлены им (см. примеры - гл. II, § 2, пункты 1,2,3).

Таким образом, видится возможность разграничения фоновых знаний и пресуппозиции в определенной мере с учетом дихотомии языка и речи.

2. Следующим также важным, на наш взгляд, основанием для разграничения фоновых знаний и пресуппозиции является временной фактор. Фоновые знания как таковые, как вид имплицитных смыслов отличаются широким временным диапазоном, представляющим собой временное пространство от культурно-исторического наследия древности до современности включительно. На основании этого возможна и временная типология фоновых знаний, которая представлена в работе (см. гл. II, § 5).

В отличие от этого пресуппозиция - явление скорее синхронного плана. Хотя те или иные временные характеристики, опосредованные фоновыми знаниями, могут быть свойственны пресуппозиции как фактору, сопровождающему фоновые знания разных времен.

3. Различие между фоновыми знаниями и пресуппозицией проявляется и в сфере их функционального взаимодействия. Данное различие состоит в том, что фоновые знания так или иначе связаны с пресуппо-зиционной подоплёкой, можно сказать, дважды. В системе языка имеют место сопровождающие фоновые знания их постоянные, узуальные пресуппозиции, а в коммуникации с фоновыми знаниями взаимодействуют переменные контекстуальные пресуппозиции. Таким образом, фоновые знания неизбежно связаны и взаимодействуют с пресуппозицией.

В отличие от этого пресуппозиции могут выступать и самостоятельно, вне связи с фоновыми знаниями. Именно такие случаи не отягощенных фоновыми знаниями пресуппозиций встречаются в различных повседневных ситуациях общения. Это как раз самое типичное проявление пресуппозиции как феномена в его «чистом» виде, что можно наблюдать на многочисленных примерах из средств массовой информации (см. гл. II, § 4).

Рассматривая специфику фоновых знаний в сравнении с пресуппозицией, необходимо помнить, что в коммуникативных процессах в различных ситуациях общения, в том числе и в текстовой коммуникации, разные виды имплицитных смыслов находятся во взаимодействии, а подчас в сложном переплетении, как бы сливаясь друг с другом.

И тем не менее, специфика фоновых знаний по сравнению с другими видами имплицитных смыслов, особенно по сравнению с пресуппозиций, более или менее явственно вырисовывается и заслуживает внимания.

Выделенный в качестве критерия разграничения фоновых знаний и пресуппозиции временной фактор позволяет, как нам представляется, наметить возможности временной типологии фоновых знаний. Речь идет не столько о деталях такой типологии, сколько о самом принципе подобного временного разграничения и выделения в соответствии с этим различных временных типов фоновых знаний. Мы отдаем себе отчет в том, что всякое временное разграничение исторических фактов, которые отражают фоновые знания, будет в определенной мере условным. И предлагаемое разграничение, представленное как максимальное обобщение, мыслится в качестве одного из возможных вариантов. Различие между возможными вариантами временной типологии фоновых знаний видится лишь в деталях отграничения одного из выделяемых типов от другого. Общий принцип остается при этом единым.

Временная типология фоновых знаний в предлагаемом варианте имеет следующие характеристики:

1. Диахронные фоновые знания - Ф.зн.Дз Имеется в виду временной период от древности до Нового времени (в соответствии с определением Нового времени в исторической науке) без специальных детальных разграничений в этом периоде.

2. Диахронные фоновые знания - Ф.зн.Д>. Временной период -Новое время, в основном XVIII и XIX века.

3. Диахронные фоновые знания - Ф.зн.Дз. Временной период - в основном XX век в его первой и начале второй половины.

4. Синхронные фоновые знания - Ф.зн.С]. Временной период - в основном, вторая половина XX века, представляющая собой в данной типологии начало синхронного периода. Между диахронными фоновыми' знаниями типа Дз и синхронными фоновыми знаниями типа Ci в ряде случаев трудно провести какие-то определенные границы, поскольку и один, и другой из выделенных типов относятся, по существу, к недавнему прошлому. Поэтому данное разграничение может быть принято с большой долей условности.

5. Синхронные фоновые знания - Ф.зн.Сг. Временной период -ближайшее настоящее время, текущие события. В обобщенном представлении - это конец XX - начало XXI века.

Таким образом, выделенные в зависимости от временного фактора типы фоновых знаний могут быть символически представлены следующим образом: Ф.зн.Дь Ф.зн.Д2,Ф.зн.Дз, Ф.зн.Сь Ф.зн.С2.

В качестве иллюстрации выделенных типов могут служить следующие случаи:

У Конфуция день рождения. Ему исполнилось 2550 лет (Ф.зн.ДО; Земля и небо Эллады (Ф.зн.Д]); На грандиозной композиции 109 персонажей - от Рюрика до Петра Первого (Ф.ЗН.Д1 и Ф.зн.Д2); Поэзия

Серебряного века (Ф.зн.Дз); Совет Безопасности (Ф.зн.СО; Поколение шестидесятников (Ф.зн.СО; Мисс Вселенная; Новые русские; «Евро», Партия зелёных; Перестройка', Эпоха приватизации', Международный трибунал в Гааге. Данные примеры иллюстрируют тип - Ф.зн.С;.

Таким образом, фоновые знания размещаются во временном пространстве в диахронии и синхронии.

В коммуникации разновременные фоновые знания взаимодействуют не только с другими видами имплицитных смыслов, но и друг с другом.

Представленная временная типология фоновых знаний основана, таким образом, на самых общих временных характеристиках, являющихся, можно сказать, первым приближением к возможности создания такой типологии в принципе. Касаясь этого вопроса, необходимо учитывать не только определенную размытость границ между выделяемыми временными типами фоновых знаний, но и мобильность таких границ. Это обусловлено тем, что один тип фоновых знаний может со временем выступать в качестве другого. Так, перераспределение границ осуществляется с течением времени постоянно в направлении от синхронии к диахронии - от Ф.зн.Сг к Ф.зн-Ci и Ф.зн.Дз и далее.

Получившие распространение и социальное признание новые смыслы-знания становятся «актуальными» фоновыми знаниями в отличие от фоновых знаний «культурного наследия» (см. по этому поводу Верещагин, Костомаров, указ. раб.)

Актуальные фоновые знания, отражающие различные стороны современной жизни общества, наблюдаются, в частности, в следующих случаях: Одной из доминант праздника станет саммит глав государств Евросоюза и России; В стране наступила эпоха приватизации', Рынок переполнен нефтедолларами', Здание мэрии на Новом Арбате.

От актуальных (новых, синхронных) фоновых знаний указанного типа необходимо отличать возрожденные фоновые знания, которые, будучи по природе, т.е. по происхождению диахронными разных временных периодов, транспонируются в синхронию (т.е. в современность) и таким образом актуализуются. Такие возрожденные фоновые знания кроются в языковых выражениях: ' ~ ~ " .

Северная столица, Санкт-Петербург, Андреевский флаг, Воробьёвы горы, Патриаршие пруды и т.д.

Особый вид актуализации диахронных фоновых знаний в синхронии представляет функционирование таких фоновых знаний, которые, однажды возникнув, не прерывали своей синхронной значимости. Они не были отодвинуты в хранилище языковой системы, чтобы в какое-то время возродиться и приобрести актуальность вновь. Это своего рода ахро-нические, не утратившие своей синхронной значимости фоновые знания. Такие фоновые знания стоят за выражениями:

Музей Грина, Галерея Айвазовского, как и Дрезденская галерея, Третьяковская галерея, Рождество, масленица, пасха, Библия, Коран и т.д.

Как свидетельствуют многочисленные примеры, актуализация диахронных фоновых знаний представляет собой довольно распространенное явление в синхронном (современном) функционировании языка. Особенно часто такая актуализация встречается в средствах массовой информации. Это, можно сказать, одна из наиболее показательных в настоящее время областей актуализации диахронных фоновых знаний (в связи с возросшим влиянием СМИ на обшество).Во взаимодействии с разного рода пресуппозициями и коннотациями актуализованные диахронные фоновые знания отличаются наибольшим коммуникативно-прагматическим эффектом. Созданию коммуникативно-прагматического эффекта фоновых знаний способствует во многом то, что их актуализация часто сопровождается синхронной модификацией (преобразованием) соответствующих языковых выражений, за которыми кроются те или иные диахронные фоновые знания. Вместе с модификацией языковых выражений определенную модификацию в плане приспособления к синхронии приобретают и диахронные фоновые знания. И таким образом, диахронный и синхронный факторы оказываются как бы совмещенными. Именно благодаря такому совмещению и достигается определенный коммуникативно-прагматический эффект.

Обращает на себя внимание и то важное, на наш взгляд, обстоятельство, что такие актуализованные фоновые знания наряду с топонимической отнесенностью отличаются широким охватом антропонимических языковых выражений (имен собственных в их нарицательном смысле).

В качестве примеров актуализованных фоновых знаний с различной структурной и семантической модификацией могут служить следующие случаи:

В России одна беда: дураки на дороге; Служить? Всегда! Прислуживаться? Тоже; Молились ли вы на ночь, Дездемоны?', Ромео и Джульетту развели по камерам', Наследник Раскольникова; Долгие годы отечественным Холмсам вход в литературу был категорически заказан; На необъятных просторах нашей родины трудится миллион. акакиев акакиевичей; Казакова XX века.

Отличительной чертой таких актуализованных фоновых знаний является их характеризующая функция в различных коммуникативных ситуациях. Если другие виды фоновых знаний - собственно диахронные разных исторических периодов, возрожденные и ахронические фоновые знания, выступающие в качестве актуальных наряду с вновь возникшими - относятся к цели сообщения, то данные актуализованные фоновые знания функционируют в качестве основания для сравнения и характеристики других предметов, явлений, событий, личностей, относящихся к современной жизни общества. Такие актуализованные фоновые знания в отличие от других видов фоновых знаний, выполняющих в основном номинативную (денотативную) функцию, выполняют оценочно-характеризующую (сигнификативную) функцию. Сравним:

Секретное завещание Мао-Цзэдуна и Российский Мао-Цзздун.

Охота за архивами Лубянки и Грузовик был изъят местной Лубянкой.

Выделение указанных типов фоновых знаний пересекается с их разграничением на исторические и актуальные. При этом необходимо подчеркнуть, что мы не отождествляем понятие актуальных с понятием новых фоновых знаний. Если новые (возникшие в синхронии) фоновые знания обусловлены временем своего возникновения, то актуальные фоновые знания предполагают их функциональное свойство быть коммуникативно значимыми в современности, независимо от своего исторического возникновения.

В самом общем виде актуальные фоновые знания предстают в следующих своих разновидностях:

Новые синхронные фоновые знания, отражающие различные стороны современной жизни общества - одна разновидность (Эпоха Приватизации\«Евро»).

Возрожденные исторические фоновые знания, которые, несмотря на свой диахронный источник, воспринимаются обществом как современные, синхронные (Северная столица) - другая разновидность.

В качестве актуальных синхронных фоновых знаний могут выступать также ахронические фоновые знания - это диахронные по своему происхождению, не прерывающие социальной значимости в течение всего своего существования на протяжении веков и в настоящее время (Библия. Коран. Масленица. Красная Площадь. Венская опера и т.д.) - третья разновидность актуальных фоновых знаний.

От актуальных фоновых знаний следует отличать актуализованные в синхронии диахронные фоновые знания, структурно и семантически модифицированные, о которых уже шла речь выше.

Актуализованные фоновые знания, представляющие собой средство достижения наибольшего коммуникативно-прагматического эффекта и являющиеся самым массовым использованием фоновых знаний в коммуникации, отличаются своей характеризующей (сигнификативной) функцией, которая позволяет выделить такую актуализацию фоновых знаний в особую ббласть функционирования языка. Эта особенность состоит в том, что при актуализации диахронных фоновых знаний различных временных периодов происходит взаимодействие синхронии с диахронией. И актуализованные диахронные фоновые знания оказываются именно синхронно значимыми, что и обусловливает обращение к ним в качестве средства характеристики обозначаемых явлений в синхронии. Обусловленное актуализацией диахронных фоновых знаний взаимодействие синхронии с диахронией также следует, видимо, отнести к специфике фоновых знаний в отличие от пресуппозиции.

Рассмотрение фоновых знаний как специфической смысловой категории неизбежно побуждает к постановке вопроса об отнесенности данной категории к языковой семантике, т.е. к содержательной стороне языковых выражений, к их значениям. Как можно наблюдать, вопрос о статусе имплицитных смыслов и, в частности, фоновых знаний в плане их языковой отнесенности решается в различных лингвистических концепциях, в основном, таким образом, что имплицитные смыслы, в том числе и фоновые знания, выводятся за пределы языка во внеязыковую область мыслительного содержания. Получается своего рода парадоксальная ситуация. С одной стороны, фоновые знания оказываются как бы вне языка, с другой -они не имеют своего статуса как таковые, своего самостоятельного существования в качестве фоновых знаний без языка; Думается, что вынесение фоновых знаний за пределы языка во внеязыковую сферу, ведет к снятию их специфики как феномена, имеющего языковую подоплеку, а также к отождествлению с когнитивным мышлением, независимо от языка. Однако такой независимости у фоновых знаний не наблюдается. Они предстают в виде своего рода двух сторон одной медали, так как в одном отношении принадлежат к сфере когнитивного мышления, в другом отношении - они также принадлежат языку. И в связи с этим мы считаем уместным подчеркнуть ту мысль, что фоновые знания не соотнесены как нечто внешнее с языковыми выражениями, как неязыковое с языковым, а именно принадлежат языку, как бы изнутри пронизывают языковые выражения, оправдывая таким образом понимание и определение их как имплицитного феномена, опирающегося на свое эксплицитное оформление.

Такой подход к категории фоновых знаний ведет к признанию их языкового статуса. И тогда возникает новый вопрос, который заключается в том, как соотнести языковой статус фоновых знаний с языковым статусом семантики языковых единиц. Ведь семантика языка, т.е. языковых выражений, можно сказать, аксиоматически признается языковой принадлежностью и определяется в формулировках: эксплицитное содержание, эксплицитное значение.

Наряду с эксплицитными значениями языковые выражения заключают в себе также нечто внутреннее (имплицитное), т.е. определенные смыслы. Речь идет о константных, закрепленных за языковыми единицами узуально в системе языка смыслах-знаниях, сопровождающих эксплицитные значения. Таким образом, семантика языковых единиц, имеющих фоновые знания, как бы раздваивается и в общем предстает как соединение или, скорее - единство эксплицитного (значение) и имплицитного (фоновые знания). И тогда фоновые знания получают статус имплицитной семантики языковых выражений. При этом следует подчеркнуть, что толкование имплицитного не отождествляется в данном случае с толкованием неязыкового, иначе говоря, имплицитный и неязыковой - это не одно и то же. Имплицитное всегда имеет языковую опору.

Разграничивая виды имплицитных смыслов и выделяя фоновые знания как специфическую имплицитную категорию и как имплицитный аспект семантики языковых выражений, мы неизбежно сталкиваемся также с вопросом отнесенности к языковой семантике пресуппозиции.

Имея в виду выделенные специфические черты фоновых знаний и такое характерное для фоновых7 знаний свойств"о как репродукция в сфере коммуникации, следует принять во внимание, что пресуппозиции в отличие от этого, преимущественно, продуцируются в различных ситуациях общения. Этот продуцирующий характер пресуппозиции обусловливает и непостоянный, окказиональный характер отнесенности пресуппозиции к семантике языковых выражений. В результате этого имеется гораздо больше оснований для отнесения пресуппозиции (по сравнению с фоновыми знаниями) к неязыковой сфере. В плане сравнения фоновых знаний и пресуппозиции, с точки зрения их отнесенности к семантике языковых выражений, можно было бы говорить об узуальной и окказиональной отнесенности. Фоновые знания, будучи узуальными, составляют принадлежность семантики (ее имплицитный языковой аспект). Пресуппозиция, будучи окказиональным фактором, воспринимается так, как воспринимаются окказиональные (в смысле контекстуальные, единичные, не данные в узусе) значения.

Таким образом, в данной работе предлагается концепция фоновых знаний, в соответствии с которой фоновые знания могут быть определены как специфическая имплицитная категория, представляющая собой не текущее, само собой разумеющееся, предполагаемое содержание, как это характерно для пресуппозиции, а имплицитные смыслы-знания, узуально закрепленные за языковыми выражениями в системе языка и репродуцируемые в сфере коммуникации. В силу этого фоновые знания предстают в качестве имплицитного аспекта семантики языковых выражений.

Фоновые знания, реализуясь в сфере коммуникации, находятся в постоянном взаимодействии с другими видами имплицитных смыслов, представленных пресуппозициями, импликациями и коннотациями. Понятие подтекста выступает родовым по отношению ко всем видам имплицитных смыслов, в том числе и по отношению к фоновым знаниям. При этом фоновые знания, как и пресуппозиций, являются базовыми, в то время как импликации и коннотации - выводными смыслами.

В итоге критерии отграничения фоновых знаний от пресуппозиции могут быть сформулированы следующим образом:

1) Фоновым знаниям присуща узуальная закрепленность в системе языка, свойство репродукции в коммуникации и такое взаимодействие с контекстом ситуации, в котором фоновые знания имеют свой определенный удельный вес.

Пресуппозиции характерно контекстуальное порождение, т.е. продуцирование в различных коммуникативных ситуациях и обусловленность всецело контекстом ситуации. Языковые выражения, часто в своей комбинаторике, выступают лишь в качестве стимуляторов пресуппозиции.

Отграничивая фоновые знания от пресуппозиции, мы имеем в виду коммуникативные, речевые пресуппозиции и не касаемся понятия пресуппозиции, рассматриваемое в логической семантике, в концепции Фреге и других логических концепциях. Мы полагаем, что функционально-коммуникативный подход к понятию пресуппозиции является лингвистически оправданным.

2) В качестве основания для отграничения фоновых знаний от пресуппозиции может рассматриваться также наличие у имплицитных смыслов-знаний временного диапазона, на основании которого в данной работе предлагается возможный вариант временной типологии фоновых знаний. В соответствии с этим фоновые знания рассматриваются во временном историческом пространстве и определяются по мере удаления от древности и приближения к современности как типы диахронных фоновых знаний - Дь Д2 и Дз. Выделяются также типы синхронных фоновых знаний, относящихся к начальному периоду синхронии - Cj и к ближайшему настоящему - С2. Границы между выделенными в данном варианте типами будут мобильными и зависят от фактора времени.

3) "Фоновые знания'в "отлйчй'е от пресуппозиции обладают особой коммуникативно-прагматической значимостью. При актуализации фоновых знаний в коммуникативных процессах они часто выступают в качестве основания для сравнения и как средства оценочной характеристики синхронно значимых обозначаемых объектов. При этом различные типы диахронных фоновых знаний часто транспонируются в современность (в синхронию) таким образом, что языковые выражения, за которыми они закреплены, претерпевают различного рода модификации. Вместе с этим, соответственно, модифицируются и диахронные фоновые знания, что еще более усиливает их коммуникативно-прагматическую и социолингвистическую значимость. И всё высказывание приобретает диахронно-синхронный характер.

4) Фоновые знания находятся в постоянном взаимодействии с пресуппозициями, импликациями и коннотациями. Данное взаимодействие характерно для фоновых знаний в сфере коммуникации в синхронии.

В отличие от этого пресуппозиции могут выступать и вне какой-либо связи с фоновыми знаниями, что и наблюдается в массовом их порождении в разного рода текущих ситуациях общения с характерным для таких ситуаций эллипсисом языковых выражений.

5) Определение фоновых знаний в качестве специфической имплицитной категории не предполагает вынесение данной категории за пределы языка. Свойство имплицитности в приложении к фоновым знаниям понимается как нечто константно стоящее в качестве подразумеваемого за языковыми выражениями. И этой константной закрепленностью подразумеваемых (имплицитных) смыслов-знаний обусловлен их специфический языковой статус. В отношении пресуппозиции, в отличие от этого, вопрос о языковом/неязыковом статусе остается, видимо, открытым.

Признание за фоновыми знаниями языкового статуса позволяет расширительно толковать языковую семантику, т.е. содержательную сторону слов, словосочетаний и различных выражений, за которыми стоят определенные фоновые знания. В семантике таких выражений находятся во взаимодействии эксплицитные значения и имплицитные смыслы-знания, т.е. фоновые знания. И таким образом, фоновые знания могут быть определены как имплицитный аспект семантики языковых выражений.

Мы полагаем, что предлагаемый принцип осмысления феномена фоновых знаний в его отграничении от пресуппозиции (как она представлена в диссертации) касается всех национальных языков. Фоновые знания как феномен, присущий всем языкам, по своему происхождению идиоэтничны. На этом основании они и рассматриваются часто в лингво-страноведческом аспекте. В данной работе речь идет об универсальном принципе выделения и осмысления феномена фоновых знаний как таковых, независимо от их национальной принадлежности.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Владимирова, Елена Валентиновна, 2003 год

1. Арутюнова Н.Д. Понятие пресуппозиции в лингвистике // Известия АН СССР, серия литературы и языка. T.XXXII. - 1973. -№1. - С.89.

2. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора. В кн.: лингвистика и поэтика. -- —.М.ч 1988. . -.------------ -Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. -М.: Наука, 1988.-341 с.

3. Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988.

4. Арнольд И.В. Импликация как прием построения текста и предмет филологического изучения // Вопросы языкознания. 1982. -№ 4. - С.83-91.

5. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969. - 608 с.

6. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию.- М.: Изд-во Академии Наук, 1963. -Т.1. С.267.

7. Брагина А.А. Неологизмы в русском языке. М.: Просвещение, 1973.- 222 с.

8. Брагина А.А. Лексика языка и культура страны. М.: Русский язык. 1986.- 152 с.

9. Брагина Н.Г. Имплицитная информация и стереотипы дискурса // Имплицитность в языке и речи. М.: Школа «Языки русской культуры». 1999. - С.43-57.

10. Бурдина З.Г. Текстовая импликация в сфере неразложимых языковых структур. М„ 1983. (Тр./МГПИИЯ им. М.Тореза; вып. 217).

11. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997.-416 с.

12. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М.: Русский язык, 1980. - 320 с.

13. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М.: Изд-во МГУ. 1973. 1976, 1983. - " . . ~. --------

14. Волгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке. -М.: Изд-во «Логос», 2001. С.227-238.

15. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.: Наука, 1981.-139 с.

16. Ганиев Ф.А. Языковые основы имплицитного выражения видовых значений глаголов в тюркских языках. В кн.: Сущность, развитие и функции языка. М.: Наука, 1987. - С. 170-173.

17. Горелов И.Н. Невербальные компоненты ситуации. М.: Наука, 1980.- 104 с.

18. Гринфилд П.М. Информативность, пресуппозиция и семантический выбор в однословных высказываниях // Психолингвистика. М.: Прогресс, 1984. - С.208-220.

19. Голованевский A.JI. Оценочность и ее отражение в политическом и лексикографическом дискурсах (на материале русского языка) // Филологические науки. 2002. - № 3. - С.78-87.

20. Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества // Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984.

21. Диденко А.А. Лингвистические релевантные пресуппозиции языковых единиц // Содержательные аспекты предложения и текста. Калинин: КГУ, 1983.

22. Димитрова Ст. Текст и подтекст. Наблюдения над пресупозициите в руския дискурс. София, 1984. - 164 с.

23. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984. - 268 с.

24. Есперсен О. Философия грамматики: Русск. пер. М.: Изд-во «Иностранная литература», 1958.-403 с.

25. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. М.: Изд-во МГУ, 1976.-306 с.

26. Звегинцев В.А. Мысли о лингвистике. М.: Изд-во МГУ, 1996. - 336 с. Земская Е.А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках современных газет // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. - М.: Наука, 1996. - С.157-168.

27. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. М.: Высшая школа, 1990.151 с.

28. Каменская О.Л. Компоненты семантической структуры текста // Д.Д.: 100219.-М., 1988.

29. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. - 264 с.

30. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. JL: Наука, 1972.-215 с.

31. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. - 148 с. Колшанский Г.В. Прагматическая характеристика вербальной коммуникации // Науч. тр. МГПИИЯ им. М.Тореза. - М., 1983.

32. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука, 1984.- 175 с.

33. Кобозева И.М. Что значит когнитивный в лингвистике // Международная конференция. Когнитивное моделирование в лингвистике. -Переславль-Залесский. 2000. С. 19-28.

34. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М.: Изд-во МГУ. 2000.- 350 с.

35. КаноничС.И.Виды пресуппозиции коммуникантов// Язык как коммуникативная деятельность человека. Вып. 284. - М., 1987. - С.20-26.

36. Кривоносое АЛ. Язык логика - мышление. - М.-Ньюйорк, 1996.682 с.

37. Крюков А.Н. Фоновые знания и языковая коммуникация. В кн.: Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988.

38. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988.192 с.

39. Кифер Ф. О пресуппозициях // Новое в зарубежной лингвистике. -Вып. VIII. М.: Прогресс, 1978. - С.337-369.

40. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М.: Педагогика-Пресс, 1994. - 248 с.

41. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 156 с.

42. Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М.: Изд-во «Международные отношения», 1980. - 164 с.

43. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. - С.396; С.385-386.

44. Марковина И.Ю. Влияние лингвистических и экстралингвистических факторов на понимание текста // АКД: 100219. М., 1982.

45. Матевосян Л.Б. Прагматический эффект нестандартного употребления стандартных высказываний // Филологические науки. 1997. - №4.- С.96-102.

46. Мальцева Д.Г. Фразеологические единицы немецкого языка в линг-вострановедческом аспекте и проблемы перевода. М.: РАН, 1993.

47. Мостинская О.Е. Формальные аспекты моделирования пресуппози-ционного компонента коммуникации // Международная конференция, когнитивное моделирование в лингвистике. Переславль-Залесский, 2000. -С.221-224." " - - - - ------- --------

48. Малина Т.Н. Диалогические контекстные импликации // Сб. науч. тр. МГЛУ. Вып. 342. Общие и частные проблемы теории перевода. - М., 1989. -С.23-30.

49. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. М.-Л., 1954.

50. Никитин М.В. Имплицитные значения в структуре вербальной коммуникации // Коммуникативные единицы языка: Тезисы докладов Всесоюзной научной конференции. М., 1984. - С.89.

51. Никитин М.В. Предел семиотики // Вопросы языкознания. М.: Наука, 1997.-С.З-14.

52. Новиков А.И. Лингвистические и экстралингвистические элементы семантики текста // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста.-М., 1982.

53. Нойберт А. Прагматические аспекты перевода // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М., 1978.

54. Ноздрина JI.A. Взаимодействие грамматических категорий в художественном тексте // АДД 100219. - М., 1997.

55. Новое в зарубежной лингвистике // Лингвистическая прагматика. -Вып. XVI.-М., 1985.

56. Новое в зарубежной лингвистике // Когнитивные аспекты языка. -Вып. XXIII. М., 1988.

57. Павиленис Р.И. Проблема смысла. М.: Изд-во «Мысль», 1983. - 286 с.

58. Падучева Е.В. Понятие презумпции в лингвистической семантике // Семиотика и информатика. М.: 1977. - Вып. 8. - С.91-124.

59. Падучева Е.В. Презумпции и другие виды неэксплицитной информации в предложении // НТИ 1981, сер. 2. № 11. - С.23-30.

60. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М.: Наука, 1985. - 272 с.

61. Пауль Г. Принципы истории языка: Русск. пер. М.: Изд-во - «Иностранная литература», 1960.—500 с.

62. Попов Ю.В. Скрытый смысл в структуре текста // Содержателльные аспекты предложения и текста. Калинин: КГУ, 1983.

63. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. T.I-II. - Харьков, 1888. - С.8-9; - М., 1993. - С.94-95; 1958. - С.20.

64. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М.: Наука, 1967.- С.38.

65. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. 1995. -№ 6. - С. 17-29.

66. Слышкин Г.Г. От текста к символу. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. - 126 с.

67. Сэпир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс, 2001. - С.210-215; 2Z-42.

68. Томахин Г.Д. От страноведения к фоновым знаниям носителей языка и национально-культурной семантике языковых единиц в их языковом сознании // Русский язык за рубежом. 1995. -№ 1. - С.54-58.

69. Томахин Г.Д. Топонимы как реалии языка и культуры (на материале географических названий США) // Вопросы языкознания. 1984. - № 4.- С.84—90.

70. Томахин Г.Д. Теоретические основы лингвострановедения (на материале лексических американизмов английского языка) // АДД: 100219. -М., 1984.

71. Томахин Г.Д. Американские реалии. М.: Высшая школа, 1988. - 239 с.

72. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики языковых сущностей и его роль в формировании смысла предложения // Коммуникативные единицы языка: Тезисы докладов Всесоюзной научной конференции. М. 1984.

73. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М.: Наука, 1986.------- feim в //. Коннотация // Большой энциклопедический словарь. Языко- знание.-М., 1998.-С.236.

74. Тихомирова И.П. Взаимодействие явных и скрытых грамматических категорий в немецком и русском языках // Функционирование языковых единиц в тексте. Тула, 1992. - С.57-66. (Межвузовск. сб. науч. тр.).

75. Уорф Б.Л. Грамматические категории // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. - С.44-60.

76. Уорф Б.Л. Лингвистика и логика. В кн.: Новое в лингвистике. -Вып.1. М.: Изд-во «ИЛ», 1960.

77. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. М„ 1988. - Вып. 13.

78. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. N1. 1977. -Вып. 8.

79. Халеева И.И. Основы теории обучения пониманию иноязычной речи. М.: Высшая школа, 1989.

80. Чернов Г.В. Контекстно-свободная и контекстно-связанная имплика-тивность и проблема переводимости // Текст и перевод. М., 1988. - С.51-62.

81. Шендельс Е.И. Имплицитность в грамматике. М„ 1977. - С. 109118 (Тр./МГПИИЯ им.М.Тореза).

82. Шехтман Н.А. Лингво-культурные аспекты понимания // Филологические науки. 2002. - № 3. - С.50-58.

83. Шанский Н.М. Лингвистический анализ художественного текста. -Л.: Просвещение, 1990. -414 с.

84. Якобсон P.O. Речевая коммуникация. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. - С.306-318.

85. Cognition in Language Use: 7 International pragmatic conference. -Budapest, Hungary, 9-12 July, 2000.

86. Frege G. Uber Sinn und Bedeutung // Zeitschrift fiir Philosophie und- --philosophische Kritik. 1892. - №100. - S.25-50.- - -------

87. Keenan E.L. Two Kinds of Presupposition in Natural Languages Studies in Linguistic Semantics / Ed. by Ch. Fillmore and T.Langendoen. 1971. - Р.45.1.kojf G. Linguistics and Natural Logic. The University of Michigan. Ann Arbor. 1970. - Р. 128, 131.

88. Nida E. Componential Analysis of Meaning. The Hague Paris. Mouton. - 1975.

89. Trier T. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes. 2. Auf. Heidelber.- 1973.-347 S.

90. Schemer M. Sprache als Test. Tubingen, 1984. - S. 181. Whorf B. Grammatical Categories. Language, Thought and Reality. -N.Y.-London, 1959.

91. В качестве иллюстративного языкового материала использовались примеры из СМИ: Аргументы и факты, Известия, Вечерняя Москва, Российская газета, МК, Литературная газета, Московские новости за период с 2000 по 2003 гг.