Интерпретация понятия "унижение чести, достоинства, деловой репутации" участниками судебного процесса тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Краснянская, Татьяна Ивановна

• Краснянская, Татьяна Ивановна
• кандидат филологических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Краснянская, Татьяна Ивановна

Введение

Глава 1. Дискурс в теории коммуникативного действия.

1.1. Дискурсивный подход к тексту: доминирующие признаки.

1.2. Прагматический аспект дискурса как речеобразующий фактор.'.

Выводы.

Глава 2. Судебный дискурс: понятие, структура, функции.

2.1. Специфика юрислингвистической коммуникации.

2.2. Судебный дискурс: системообразующие признаки.

2.3. Понятия чести, достоинства и деловой репутации в лингвистике и праве.

2.4. Юрислингвистические признаки понятия «унижение чести, достоинства, деловой репутации».

2.5. Механизм интерпретации понятия «унижение чести, достоинства, деловой репутации».

Выводы.

Глава 3. Дискурсивный анализ судебных документов.

3.1. Исковое заявление.

3.2. Возражение на иск.

3.3. Лингвистическая экспертиза.

3.3.1. Интерпретация понятия унижение чести лингвистом-экспертом.

3.3.2. Средства выражения понятия «унижение чести, достоинства, деловой репутации».

3.4. Судебное решение

3.4.1. «Каучуковые» термины и понятие «унижение чести, достоинства и деловой репутации».

Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Интерпретация понятия "унижение чести, достоинства, деловой репутации" участниками судебного процесса»

Актуальность исследования. Диссертационная работа посвящена комплексному анализу понятия «унижение чести, достоинства и деловой репутации» в дискурсивном аспекте, в частности, в прагматическом, психолингвистическом и правовом. Чисто лингвистический анализ материала представлен в виде таблицы (см. табл. 3 — С. 127, табл. 2 «Средства снижения понятий чести, достоинства, деловой репутации в текстах судебных документов» в Приложении — С. 216-232). Тема рассматриваемой работы находится на перекрестке двух важнейших научных областей — лингвистики и права. В лингвистике изучение унижения чести, достоинства и деловой репутации (в дальнейшем для краткости — понятие «унижение чести») как проявление речевой агрессии началось сравнительно недавно. Обращение юристов и филологов к названной проблеме связано с серьезными политическими изменениями в обществе постперестроечного периода жизни страны.

В дореволюционной России чесгь и достоинство личности защищались только в уголовпо-правовом порядке. Категории чести, достоинства и деловой репутации не рассматривались гражданским законодательством продолжительное время. Ни Конституция 1918 г., ни первая советская Конституция не закрепляли личных прав, а в Гражданском кодексе 1922 г. отсутствовало само понятие неимущественных прав личности. Причину этого следует искать в том, что новое общество стремилось к самосохранению путем воспроизведения субъектов, максимально соответствующих его требованиям.

Человек с чувством чести, самоопределяющийся при помощи достоинства как личность, не был пригоден для коммунистического строя, нуждавшегося в полностью обезличенных элементах системы. Деловая репутация также потеряла смысл в условиях плановой экономики, когда взаимодействие с контрагентом зависело не от его профессиональных качеств, но исключительно от воли государства. Категория гражданской чести оставила о себе единственное напоминание — сохранившееся в уголовном праве понятие оскорбления [Бродская 2000].

В советской России эти нематериальные блага длительное время находились вне действия гражданско-правовой защиты, и только в 1961 году, благодаря усилиям таких известных советских правоведов, как О.С. Иоффе, П.Ф. Елисейкин, И.С. Ной, в Основы гражданского законодательства была введена статья о защите чести и достоинства (ст. 7).

Процессы демократизации российского общества существенно расширили права его граждан. Согласно новому Гражданскому кодексу, впервые появилась возможность защиты нематериальных благ, к которым законодатель отнес жизнь, здоровье, достоинство личности, личную неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, иные личные неимущественные права. Либерализация российской общественной жизни, актуализация права человека на свободу слова породила массу конфликтов, которые нашли отражение в рамках судебных дел о защите чести и достоинства личности. В такой категории дел роль языка и речи является нередко определяющей.

Унижение чести и достоинства как законодательно наказуемое действие — одна йз актуальных и в то же время запутанных проблем юриспруденции. С трудностями ее определения сталкиваются и российские лингвисты. В судебном процессе поднимается спор о понятиях, перешедших из обыденного языка в язык судебных документов, содержание которых становится камнем преткновения в судебных разбирательствах, поскольку оппонирующие стороны вкладывают разный смысл в используемую терминологию.

Конституция РФ гарантирует свободу массовой информации. Цензура отменена. В то же время свобода слова - это не анархия, не произвол, не разрешение превращать в печатные или звучащие строки все, что вздумается, а свобода выражать собственное мнение, свобода искать истину. По сути, это требование открытости государства для всех членов общества. Однако в течение последних десяти лет российское общество серьезно разочаровывалось в той свободе слова, которую некоторые журналисты ложно понимают как безнаказанность в распространении ложных измышлений, слухов, сплетен.

Специфика деяний, обычно инкриминируемых СМИ, принципиально отличается от любых иных видов правонарушений. В новом уголовном и гражданском законодательстве РФ теперь уже насчитывается около трех десятков типично «журналистских» правонарушений: унижение чести, достоинства и деловой репутации, оскорбление, клевета, распространение материалов противоправного содержания, пропагандирующих расовое и национальное превосходство или неполноценность, призывы к насильственному изменению конституционного строя, захвату государственной власти, массовым беспорядкам и пр. Особенность таких правонарушений состоит в том, что все они совершаются посредством вербального поведения, путем использования продуктов речевой деятельности, т.е. текстов, распространяемых СМИ.

Сегодня проблемы языка средств массовой информации приобретают особую остроту. В стране существенно изменились общественные отношения — они стали разнообразнее. В системе общественных отношений русский язык благодаря своим специфическим функциям занимает особое место. Лингвисты справедливо замечают, что одним из основных процессов, наблюдаемых в русском языке наших дней, следует признать либерализацию слова [Цена слова 2003: 26]. Наиболее яркой либерализации подвергаются такие сферы речевого общения, как массовая коммуникация, включая письменный язык периодики и язык электронных СМИ - телевидения, радио, Интернет-изданий.

Судебная статистика последних лет свидетельствует о том, что граждане предпочитают искать защиту нарушенных нематериальных прав не в уголовном, а в гражданском судопроизводстве. Такая тенденция характерна и для исков о защите чести, достоинства и деловой репутации. Между тем усиление правозащитной функции судов требует совершенствования самих судебных процедур, в частности качества выполняемых лингвистических экспертиз.

В фокусе лингвистических исследований оказываются речевые явления, которые не соответствуют представлениям о корректном общении. К таким явлениям, безусловно, относится унижение чести, достоинства и деловой репутации гражданина или юридического лица. Суды сталкиваются с проблемой, связанной со сложностью определения предмета доказывания по делам данной категории. Потенциально любое судебное решение по иску о защите чести и достоинства может быть субъективным, спорным, юридически уязвимым. Нередко суды в отношении одного и того же дела занимают диаметрально противоположные позиции. В ряде случаев дела о защите чести и достоинства проходят все существующие судебные инстанции: районный суд — областной суд — Верховный суд Российской Федерации — Европейский суд по правам человека. Нередко лингвисты демонстрируют взаимоисключающие позиции в отношении конфликтных высказываний в рамках одного судебного процесса. В сложных и противоречивых делах данной категории становится необходимым уяснить суть возникающих противоречий. В связи с этим особую актуальность приобретает исследование интерпретационных процессов, сопровождающих толкование понятия «унижение чести» участниками процесса, что и предопределило выбор заявленной темы. Субъектами интерпретационной деятельности являются лица, участвующие в деле, обращающиеся в суд за защитой своих прав, свобод и законных интересов (истец и ответчик) или вступающие в процесс в целях дачи экспертного заключения (лингвист-эксперт), а также принимающие решение по делу (судья).

Интерпретация в философии (лат. interpretario — толкование, разъяснение) — когнитивная процедура установления содержания понятия посредством его аппликации на ту или иную предметную область, а также результат указанной процедуры. В работе интерпретация выступает как установление значения понятийной вербальной структуры «унижение чести» и понимается амбивалентно: как аппликация понятия «унижение чести» на судебную коммуникацию (идентификация формулировок законоположений с индивидуально-конкретной ситуацией унижения), и — вне такой аппликации — как наделение понятия тем или иным смыслом. Объектом интерпретации является понятие «унижение чести», субъектами интерпретационной деятельности — участники судебного процесса (истец, ответчик, эксперт, судья). Единицей анализа интерпретационных процессов является конфликтогенное речевое высказывание.

В диссертации используются в качестве синонимичных понятий термины интерпретация и толкование, однако при очевидном сходстве анализируемых понятий необходимо отметить различие. Интерпретация — это толкование, объяснение, раскрытие смысла, важное, главным образом для субъекта интерпретации, тогда как толкование — это не только объяснение, но и разъяснение смысла для конкретного лица либо для неопределенного круга лиц. К тому же, на наш взгляд, термин интерпретация означает учет субъективного фактора, например, психологической характеристики субъекта, трактующего конфликтное высказывание.

В работе интерпретация употребляется в двух смыслах: интерпретация, означающая деятельность отдельно взятого участника процесса по объяснению смысла текста (онтологический аспект проблемы) и интерпретация, связанная с задачами автора данного исследования по обобщению множественности интерпретаций всех участников судебного разбирательства (гносеологический аспект проблемы).

Степень научной разработанности проблемы. Исследование данной проблематики носит междисциплинарный характер, поскольку находится на стыке языка и права. Обращение лингвистики к междисциплинарным проблемам связано, главным образом, со сменой приоритетов в языкознании второй половины XX века, когда структурная лингвистика уступает место функциональной. В современной лингвистике проблема унижения чести и достоинства активно исследуется в возникшем сравнительно недавно научном направлении юрислингвистша. Разработке данного направления посвящен ряд фундаментальных и прикладных трудов, существует большое количество научных статей.

Проблеме функционирования понятий «честь, достоинство, деловая репутация» в судебной коммуникации посвящены работы Н.Д.Голева, Е.И.Галяшиной, В.И.Жельвиса, М.В.Горбаневского, А.Н.Баранова, Л.А.Араевой, Ю.А.Бельчикова, О.Н.Матвеевой, К.И.Бринева, Г.С. Иваненко, О.ПСологуб и др.

Вопросами правового регулирования защиты чести, достоинства и деловой репутации занимаются такие исследователи, как А.Р.Ратинов, Е.Р.Россинская, А.Ф.Черданцев, А.М.Эрделевский, А.С.Александров, Р.А.Ромашов, А.Е.Воинов, И.А.Бродская, К. Скловский, Т.В.Черкасова и др.

Среди работ, посвященных журналистской трактовке анализируемого явления, важно отметить труды М.И.Шостак, Е. С.Кара-Мурза, А.А.Тертычного, Г.Я.Солганика, А.К.Симонова, И. Мэйса и др.

В качестве источников права по заявленной теме следует сослаться на следующие нормативные материалы: Конституция РФ, Гражданский кодекс РФ, Уголовный кодекс РФ, Кодекс об административных правонарушениях РФ, Федеральные законы «О средствах массовой информации», «О государственном языке РФ», «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», а также Постановления Пленумов Верховного суда РФ.

К теме лингвистики права и теории диагностики унижения чести и достоинства в текстах СМИ специально обращались лингвисты, участвующие в работе Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (г.Москва) и лаборатории «Юрислингвистика» (г.Барнаул), которые изучали данную тему с позиций: прагматического анализа текста как объекта юрислингвистической экспертизы (Голев 1999); анализа конфликта как феномена языка и речи (Третьякова 2003); исследования наиболее частотных тактических ходов, ведущих к нанесению обиды (Иссерс 1999); интерпретации конфликтного текста и комплексного лингвистического анализа (Чернышева 2003); языковой личности судьи (Дубровская 2007), множественности интерпретаций как конфликтопровоцирующего фактора (Ким 2007); манипулятивного и инвективного функционирования языка (Бринев 2005), структуры лингвистической экспертизы (Иваненко 2007), анализа имплицитных компонентов содержания текста (Кузнецов 2002); психологической интерпретации речевого воздействия (Жельвис 1990), субъективности интерпретации юридического текста (Кузнецова 2002) и др.

Тем не менее ^комплексный дискурсивный подход к изучению интерпретации понятия «унижение чести» всеми участниками судебного процесса (истец — ответчик — эксперт — судья) исследователями в рамках одной работы не применялся, что и предопределило выбор темы диссертационного исследования.

Объектом исследования послужило понятие «унижение чести» в судебном дискурсе. Унижение чести, достоинства, деловой репутации — это комплексное понятие, имеющее структуру «матрешки»: [унижение —> (чести + достоинства + деловой репутации)]. Для краткости в дальнейшем опускаем — компонент комплексное.

Предметом исследования является интерпретация понятия «унижение чести» участниками судебного процесса посредством лексико-семантического значения компонентов данного словосочетания.

Основная гипотеза диссертационного исследования заключается в том, что неоднозначность интерпретации конфликтогенных высказываний, умаляющих честь, достоинство, деловую репутацию адресата, может быть объяснена различиями в обыденном и профессиональном сознании участников судебного процесса.

Цель исследования — выявление и экстралингвистическая характеристика особенностей интерпретации понятия «унижение чести, достоинства, деловой репутации» участниками судебного процесса.

Теоретическое осмысление интерпретационных процессов при толковании понятий чести, достоинства, деловой репутации потребовало решения следующих задач:

1) провести анализ концепций и подходов к проблеме дискурса, природы судебного дискурса;

2) выявить специфические черты юрислингвистической коммуникации;

3) определить содержание понятий чести, достоинства, деловой репутации, охарактеризовать их конститутивные и коммуникативно-значимые признаки;

4) изучить реализацию понятия «унижения чести» в обыденном, профессиональном, научном и правовом сознании;

5) описать средства и наиболее типичные сценарии вербализации речевого акта «унижение чести»;

6) выявить типичные дискурсивные характеристики, присущие обыденной и профессиональной интерпретации понятий чести, достоинства, деловой репутации;

7) описать механизм интерпретации понятия «унижение чести» участниками процесса в виде алгоритма в плане возможного изменения смысла и объема высказывания.

Цель и задачи настоящей работы определили выбор следующих методов анализа: дискурсного анализа, раскрывающего содержание понятий в обыденном и правовом сознании; компонентного анализа, используемого для описания ядерных элементов концептуального поля унижения чести, достоинства, деловой репутации; контекстуального анализа, позволяющего выявить специфику функционирования языковых средств в тексте; прагматического анализа (изучение целевых установок автора высказывания и достигнутого им перлокутивного эффекта), а также применение количественного метода.

Механизм интерпретационной деятельности истца исследуется на таких элементах искового заявления, как мотивировочная и просительная части искового заявления, в которых заявитель жалобы излагает обстоятельства, сопутствующие унижению, и просит признать сведения не соответствующими действительности. Здесь анализируются предмет и основание иска. Интерпретация ответчика вычленяется нами из аргументов и доводов возражения на иск, опровергающего исковые требования как незаконные или необоснованные с материально-правовой стороны. Алгоритм интерпретационных процессов со стороны специалиста-эксперта прослеживается на основании исследовательской части заключения эксперта, отражающей стадии экспертного исследования, в частности, осмотр экспертом полученных материалов, их предварительное, раздельное, сравнительное исследование, оценка полученных результатов и формирование выводов. Процедура анализа интерпретационных механизмов судьи соотносится с мотивировочной и резолютивной частями судебного решения, поскольку в этих элементах содержится обоснование вердикта судьи. Мотивировочная часть решения сопровождается ссылкой на нормативно-правовые акты, которые суд применил для разрешения дела по существу, а также на международную судебную практику.

В качестве методологической основы исследования следует рассматривать базовые положения теории речевых актов и лингвистической прагматики (Н.Д.Арутюнова, А.Вежбицка, Д.Р.Серль и др.), лингвокультурологической концептологии (Ю.С.Степанов), социолингвистики (В.И.Жельвис), языка права (Ю.А.Бельчиков, Н.Д.Голев, М.В.Горбаневский и др.), лингвистической теории дискурса (Т.А. ван Дейк, М. Фуко, М.Л.Макаров, М.Н.Кожина и др.)

Научная новизна диссертационного исследования заключается в комплексном подходе к анализу интерпретационных процессов, сопровождающих функционирование понятия «унижение чести» в судебной коммуникации, в инвентаризации и классификации основных смысловых компонентов анализируемого понятия. В диссертации впервые на обширном теоретическом материале, конкретных эмпирических данных была исследована дискурсная реализация понятия «унижение чести», установлены механизмы деформации понятия при переходе из сферы естественного языка в правовую. В работе предлагается новый подход к анализу конфликтогенного текста — ситуативно обусловленный, вводятся понятия напряженность слова, каучуковые термины.

Теоретическая значимость диссертации. Теоретическая значимость диссертационного исследования соотносится с развитием основных положений теории судебной лингвистической экспертизы применительно к понятию «унижение чести», в частности сопредельного данной теме понятия порочащие сведения. Осмысление судебных споров в свете теории журналистики, правоведения и психолингвистики дает возможность использовать материалы диссертации для выработки стратегии управления и предотвращения конфликтных ситуаций в сфере функционирования современных СМИ. Теоретическая значимость исследования, кроме того, состоит в расширении и уточнении понятийного аппарата теории дискурс-анализа, в описании наиболее частотных языковых средств, отражающих дискурсивные характеристики исследуемого объекта.

Практическая ценность данной работы соотносится с возможностью использования выводов и материалов исследования при профессиональной подготовке выпускников филологического факультета по судебно-экспертной специализации, в курсе по конфликтологии речи для студентов факультета журналистики, а также в специальных курсах по гражданскому праву и судебной лингвистике — юридического факультета. Полученные научные факты и сделанные обобщения могут служить теоретической основой при разработке специальной методической литературы для экспертных учреждений, судебных работников и адвокатов, сталкивающихся с необходимостью правовой квалификации и защиты чести и достоинства граждан, деловой репутации юридических лиц.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В судебном дискурсе интерпретация — это деятельность субъекта по установлению значения конфликтогенных единиц, результатом которой является определение соотношения между смыслом правовой нормы и его реализацией в конкретной ситуации унижения. Следствием интерпретации субъекта могут быть различные деформации понятия «унижение чести» , в частности изменение объема значения слова (наращивание или убывание смыслов) либо содержания значения слова (ротация смыслов). Деформации обусловлены спецификой функционирования знаков естественного языка в правовом континиуме, в частности нацеленностью на фактуальную составляющую высказывания.

2. При коммуникативно-дискурсивном подходе униэ/сение чести понимается как посягательство на положительные социальные, профессиональные й моральные характеристики личности. В лингвоправовом аспекте унижение чести и достоинства - это ментально-вербальная единица, содержащая оценочный дисбаланс между максимой социальной репрезентации личности (оценка индивида обществом) и максимой социальной самоидентификации личности (самооценка индивида).

3. Точность квалификации лексемы как унизительной или неунизительной обусловлена тем, с какой степенью полноты эксперт учитывает контекст публикации в широкой экстралингвистической ситуации, включающей различные дискурсивные параметры — прагматический, социальный, психологический, моральный и др. Учет экстралингвистических факторов в совокупности позволяет выработать лингвистический критерий, достоверно определяющий способность информации влиять на искажение социальной привлекательности лица, подвергшегося унижению.

4. Различные подходы к интерпретации понятия «унижение чести» участниками судебного процесса обусловлены типовыми характеристиками обыденного и профессионального сознания. Для представителя обыденного сознания (истца) характерно толкование спорного высказывания на индивидуально-психологической основе, что не позволяет ему учесть социальный контекст ситуации. Интерпретационную базу профессионального сознания (ответчик, эксперт, судья) составляет социальная детерминированность конфликтного высказывания, повлекшего унижение лица. Носитель профессионального сознания рассматривает онтологию конфликтного текста как производную от социального фактора, означающего степень важности обсуждаемого вопроса для общества.

5. Для передачи понятий чести, достоинства, деловой репутации используются неявные способы выражения, которые можно определить, исходя из контекста всей публикации. В большинстве случаев унижение воспринимается истцом на синтаксически-связанном уровне, когда смысл высказывания является следствием умозаключения, т.е. вытекает из контекста всей публикации.

Материалом исследования особенностей интерпретации понятия «унижение чести» участниками судебного процесса послужили тексты Интернет-сайтов таких организаций, как Союз журналистов России, Центр экстремальной журналистики, Фонд защиты гласности, Коллегия юристов СМИ, Лаборатория юрислингвистики Алтайского госуниверситета, Институт проблем информационного права, Гильдия судебных репортеров, Институт законодательства и правовой информации, Правозащитный сайт «Право имею», Центрально-Черноземный центр защиты прав средств массовой информации, Центр политических и социальных исследований, Славянский правовой центр и других информационно-аналитических агентств и правозащитных организаций. Кроме того, в работе получила отражение судебная практика судов г.Перми, а также судов субъектов Федерации, данные справочно-правовой системы «Консультант Плюс» (всего триста документов).

Существование различных подходов к интерпретации понятия «унижение чести» в рамках одного судебного процесса позволяет говорить о множественности интерпретаций. Интерпретация каждого участника процесса отмечается направленностью на различные стороны понимания: эмоции, факт, социальную детерминанту, научный аргумент. Например, интерпретируя фразу Результат, конечно, ошеломляющий: только за один год из трех лет работы в карманах смекалистых предпринимателей-газовиков осело около 150 млн. рублей истец исходит из эмоционально-психологического восприятия информации (распространены сведения, составляющие тайну его профессиональной деятельности). Интерпретация судьи ориентирована на факт, т.е. выявление соответствия действительности сведений, утверждающих о сокрытии денежных средств руководителями предприятия. Интерпретация ответчика соотносится с социальной значимостью вопроса (150 млн. рублей не поступили в бюджет области). Целью интерпретации эксперта является направленность на научное объяснение: он устанавливает факт направленности высказывания на истца, а также утвердительный, порочащий характер распространенных сведений. За пределами интерпретации ответчика, эксперта и судьи остается индивидуально-личностное восприятие утверждения истцом.

Алгоритм интерпретационных процессов, сопровождающих объяснение понятия «унижение чести» каждым участником процесса (истцом, ответчиком, экспертом и судьей), имеет отличительные особенности, рассмотрению которых посвящена вторая (см. «Механизм интерпретации понятия «унижение чести») и третья главы диссертации.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Краснянская, Татьяна Ивановна

Выводы

В интерпретации истца понятие «унижение чести » представляет собой сложное образование, в содержание которого входят такие составляющие, как обвинение в нарушении законов, умаление личностных качеств лица, принижение профессиональных характеристик истца, осуждение идейных установок лица, сниженное именование истца.

Интерпретация истца сопряжена с интенсификацией субъективно-интерпретативной деятельности, результатом которой является расширение понятия «унижение чести». Интерпретируя то или иное высказывание, ответчик высвечивает другие нюансы текста, не замеченные истцом. Ответчик исключает из интерпретации составляющую «индивидуально-психологическое восприятие истцом» и активизирует составляющую «общественно-значимый признак высказывания». В результате ослабления одной характеристики и интенсификации другой происходит ротация смыслов высказывания с семы «индивид» на сему «общество».

Интерпретация понятия «унижение чести» лингвистом-экспертом обусловлена такой дискурсивной характеристикой, как научное сознание. Направленность на научное объяснение феномена унижения является главной прагматической составляющей интерпретационной деятельности эксперта. Обращение лингвиста к строгим научным аргументам делает для него нерелевантным четвертый этап — интенсификация субъективно-интерпретативной деятельности. На завершающем пятом этапе — смыслопостроение — эксперт сохраняет тот объем понятия «унижение чести», который оправдан с точки зрения научного подхода к анализу понятия.

Анализируя высказывания, судья стремится рассмотреть их в большинстве случаев вне контекста, как формально-логические явления. Интерпретация судьи отсекает высказывания-мнения. Он принимает во внимание все юридически значимые обстоятельства, сопутствующие делу. Дискурсивная характеристика — психологическое состояние истца — остается неактуальной для интерпретации судьи. Результатом его интерпретации является, как правило, сужение объема понятия «унижение чести». В случае, если ситуация унижения по всем признакам соответствует юридическим характеристикам данного понятия, имеет место сохранение его в объеме, заданном истцом.

Различия в толковании понятия «унижение чести, достоинства, деловой репутации» участниками судебного процесса обусловлены главным образом природой их языкового сознания; истец является носителем обыденного сознания, ответчик (журналист), эксперт и судья — носителями профессионального сознания.

Инициатором процессов о защите чести и достоинства личности выступает человек, который является носителем обыденного сознания. Он чувствует, что его престиж становится опороченным в глазах общественности, т.е. его понимание униэ/сения является социальным. Однако обыденное сознание не способно подняться на более высокую ступень — оценить социальную значимость высказывания. Толкование истцом спорного высказывания останавливается на первой ступени понимания — оценка социального урона, который нанесла публикация его имиджу в глазах третьих лиц. Понимание униэ/сения истцом носит сугубо индивидуальный характер и осуществляется в отрыве от социального контекста ситуации. Напротив, профессиональное сознание рассматривает онтологию конфликтного текста на второй ступени — как производную от социального фактора, т.е. того показателя, который означает степень важности обсуждаемого вопроса для общества.

Различия в восприятии понятия «унижение чести» следует соотносить с разнонаправленностью векторов интерпретации по отношению к тексту: для обыденного сознания исходным пунктом интерпретации является субъект с его психологизмом, для профессионального сознания — социальная составляющая значения. Как психологический, так и социальный фактор являются дискурсивными, то есть внелингвистическими характеристиками. Столкновение их в одной точке — тексте — вызывает конфликт интерпретаций в пределах обыденного и профессионального сознания.

Носитель обыденного сознания в основание иска вкладывает понятие постоянное свойство лш{а, тогда как для представителя профессионального сознания значимо понятие поступок лица в конкретной ситуации. Заблуждение истца заключается в том, что он неправомерно отождествляет понятие поступок (продукт поступка) с понятием типичные черты поведения лица.

Большая группа значений, связанная с характером и личными качествами истца (26,3%), не учитывается судьей. Суд не учитывает данный фактор потому, что он относится к оценочным высказываниям, которые не могут быть проверены на соответствие действительности. Оценочные суждения являются выражением субъективного мнения и взглядов говорящего и не подлежат верификации.

Отмечается большое разнообразие в способах передачи понятия «унижение чести».

Наиболее часто контекст рассматривается сторонами как основной фон формирования замысла автора и основание для правильного определения значения слова (28%). При этом контекст понимается узко (окружение слова слева-справа, абзац), широко (весь текст публикации, серия публикаций) либо очень широко (ситуация). Контекст помогает снять проблему многозначности слова и определить смысл языковой единицы. Ответчики (журналисты) используют в публикациях косвенные оценки истца, выраженные такими приемами, как ирония, издевка, аллюзия, намек, прием речевого контраста, риторический прием, вопросительные предложения, аллегория, насмешка, импликация, сарказм, выразительные кавычки, антитеза, гипербола. Все это говорит о том, что в большинстве случаев информация, порочащая истца, выражена имплицитно. Этот фактор обусловливает имеющиеся разночтения в интерпретации понятия «унижение чести» участниками процесса.

Второе место среди способов отрицательного выражения понятия «унижение чести» занимают лексические и синтаксические единицы с прямым номинативным значением (16%). Для дел данной категории характерно непосредственное именование предмета, явления или действия лица. Участники судебного разбирательства не всегда обращаются к эксперту, поскольку им ясна смысловая направленность публикации, употребленные в ней языковые единицы не вызывают затруднений в понимании. Доля лексических единиц, заключающих в своей семантике прямое негативное значение, - 8,9%. В таких случаях достижение единого понимания понятия «унижение чести» участниками процесса возможно, поскольку порочащая истца информация выражена эксплицитно.

Третьим по численности способом передачи понятия являются словесные конструкции в переносном значении, придающие образность описанию событий или персонажей (12,8%). Особое значение приобретает метафора, используемая в публикациях для достижения эмоционального воздействия на читателя и привлечения к согласию с авторской мыслью

150

4,8 %). Метафора является одним из средств непрямой коммуникации, оценочности и намеренной смысловой неопределенности высказываний.

Основными средствами выражения понятия являются косвенные характеристики истца и его деятельности. При толковании конфликтогенных высказываний стороны обращаются к контексту как способу выявления значения языковых единиц. В этом кроется основное отличие понятия «честь, достоинство, деловая репутация» от понятия «оскорбление». Оскорбление выражается средствами прямой номинации с резко отрицательным значением, и, как правило, не требует обращения к контексту. Например, тотально свиноподобный Андрияшка И., слыхали про такого депутатишку? Нет? Ну и пес с ним.

Конфликт интерпретаций рождается противопоставлением экстралингвистических интересов сторон. Дискурсивные внелингвистические) параметры отражают «фоновые» знания участников процесса, без учета которых трудно понять и истолковать речевой акт униэюение.

Каждый участник процесса мотивирует интерпретацию высказывания своим набором дискурсивных параметров (характеристик). Например, истец апеллирует прежде всего к психологическому (неуживчивый, конфликтный характер) и социальному параметрам (социальный статус пострадавшего), ответчик — общественно значимому (важность обсуждаемого вопроса для общества) и профессиональному (информирование и воздействие на общество), эксперт — научному, судья — правовому.

В ходе судебного разбирательства становятся различимыми четыре позиции по отношению к анализируемому понятию. Во мнении каждой из сторон — истца, ответчика, эксперта, судьи — подчас выражается соответствие оцениваемого факта не действительности, не объективному миру, а субъективным понятиям и представлениям человека, группы людей. Вследствие чего следует признать, что природа понятия «унижение чести» имеет относительный характер. Понятие «унижение чести» отличается тем, что оно представляют собой некую меру, от которой отправляются при определении значимости обстоятельств, характеризующих конкретный случай.

Интерпретация понятия «унижение чести» истцом носит расширительный, судьей — ограничительный характер. Произвольное изменение объема понятия свидетельствует о том, что оно не имеет четких границ. На языке юриспруденции такие понятия именуются «каучуковыми» терминами. Их особенность заключается в том, что они способны растягиваться в разные направления. Именно по этой причине нет возможности установить единообразно объем искомого понятия «унижение чести». Существование в праве подобной категории объясняется стремлением законодателя предоставить суду возможность самому определить объем понятия в конкретной ситуации.

В теории права применяется такой принцип интерпретации, при котором всякое сомнение при толковании закона должно разрешаться в пользу подсудимого. В рамках гражданских дел о защите чести и достоинства личности он проявляется, на наш взгляд, наиболее наглядно. Неоднозначное понятие «унижение чести», характеризующееся относительностью, субъективностью, неопределенность объема значения, предопределяет особенности судебной практики, согласно которой судьи в случае сомнения предпочитают принять сторону ответчика.

Заключение

Глубокий анализ особенностей использования языка в текстах судебных документов позволил нам обнаружить не просто лингвистические особенности выражения понятия «унижение чести», но целый своеобразный ментальный мир с особенностями психологического, правового, историко-социологического и культурологического походов к его интерпретации участниками процесса.

Работы юристов последних лет отмечены интересом к изучению языковой стороны права. Язык мыслится ими не просто как элемент юридической техники, но как лингво-психологический феномен, субстрат юридической деятельности. Данный посыл согласуется с нашим представлением об обусловленности языкового явления в праве внелингвистическими факторами.

Наблюдения над текстами судебных документов наглядно показывают, что для объяснения понятия «унижение чести» недостаточно руководствоваться только лингвистическим анализом спорных высказываний. Дискурсивный подход к анализу текста позволил нам рассмотреть понятие «унижение чести» прежде всего как ситуацию языко-правового конфликта в измерении всех экстралингвистических факторов: психологического состояния участников, их профессионального статуса, уровня образованности, интеллекта, пола и др.

Несовместимость» естественного и юридического языка связана со смысловой валентностью и гибкостью языкового знака. Юридический язык вынужден преодолевать множественную смысловую валентность, которая заложена в природе языкового знака. Проблема гибкости языкового знака является одной из наиболее принципиальных и сложных для теории и практики юрислингвистики. Мнение языковедов и юристов сходится на том, что такие гибкие (в терминах юриспруденции «каучуковые») понятия с нечеткими границами не могут эффективно функционировать в сфере права.

Применение гибких понятий в праве означает, что суд имеет возможность выносить решение, по своему усмотрению растягивая или сужая до произвольно избранных пределов принятое законодателем правило.

Особенности юрислингвистической коммуникации предопределяют различное понимание унижения в праве и лингвистике. Словарное толкование понятия «унижение чести» обнаруживает сходство с фреймом оскорбление. Данные понятия нередко определяются одно через другое, наступая на грань нарушения законов логики: «унижение — это оскорбление, унижающее достоинство».

В терминах юриспруденции унижение понимается как нарушение субъективного права или охраняемого законом интереса, выражаемое в распространении порочащих сведений об истце. С точки зрения лингвистики унижение есть прежде всего феномен речи.

Мы понимаем унижение как речевое воздействие на адресата посредством конфликтогенного текста, в результате которого происходит изменение в оценке качеств адресата с положительной на отрицательную в глазах окружающих и его собственных глазах (снижение самооценки).

Коммуникативной составляющей унижения является цель высказывания, то есть дискредитация лица. Дискредитация означает подрыв доверия к кому-либо, чему-либо, умаление авторитета, значения кого-, чего-либо. Дискурсивной составляющей унижения является обусловленность высказывания, содержащего признаки унижения, широким экстралингвистическим контекстом (текст плюс ситуация).

Унижение имеет место тогда, когда одна из сторон в ущерб другой сознательно совершает речевые действия, целью которых является дискредитация (умаление качеств) оппонента. Такие речевые действия могут быть выражены в форме упрека, замечания, обвинения, насмешки, иронии, издевки и т.д.

Унижение — это субъективная категория, так как прежде всего языковая личность определяет степень нанесения обиды своим чувствам. В связи с этим важным становится учет индивидуальных особенностей адресата, его аскиологической установки, обращение к его ментальному миру и системе ценностей. Абстрактный характер понятия «унижение чести» дает основание сделать заключение о его относительности.

Унижение в праве — это комплексная категория, находящая отражение в понятиях чести, достоинства и деловой репутации.

В русском языке данные лексемы традиционно носят морально-этическую трактовку. Честь — достойные уважения и гордости моральные качества человека, его соответствующие принципы, достоинство — совокупность высоких моральных качеств, а также уважение этих качеств в самом себе, репутация — слава человека, добрая или дурная, как и чем кто слывет, общее мнение о ком-либо.

С точки зрения юриспруденции, данные понятия являются прежде всего общественно значимыми категориями. В качестве родового понятия по отношению к этим определениям выступает понятие нематериальные блага. Для юридического сознания существенным признаком данных определений является элементы «общественное сознание», «оценка обществом».

Соотношение этих понятий носит взаимопроникающий характер, однако они не совпадают по лексическому наполнению: достоинство — понятие более субъективное, чем честь. Если достоинство личности определяется прежде всего, ее собственным сознанием, носит субъективную окраску, то честь — это в первую очередь объективная, общественная оценка личности, характеризующая неопороченную репутацию человека в обществе. Деловая репутация — более узкое понятие, чем честь, означает отражение деловых либо профессиональных качеств лица в общественном сознании.

В рассмотренных понятиях присутствуют внешний {объективный) и внутренний (<субъективный) аспекты. Объективный аспект заключается в оценке чести, достоинства и репутации человека обществом, внутренний — в способности человека самому оценивать свои честь, достоинство и репутацию.

По своей структуре эти понятия являются многослойными: в них входит исходная форма (этимология слова), профессиональное (юридическое) определение, обыденное толкование (фиксируемое толковыми словарями), а также индивидуальная трактовка носителей языка (субъективная интерпретация).

Дискурсивный подход к интерпретации судебных документов предполагает учет психолингвистической позиции, в соответствии с которой для исследования понятия «унижение чести» следует выйти за пределы логико-понятийного уровня и обратиться к психологической стороне речепроизводства, то есть рассмотреть анализируемые понятия через переживание всеми участниками речевого взаимодействия. Совокупность представлений, понятий, знаний, ассоциаций и переживаний, сопровождающих понятие унижение чести является условием его смысловой реализации.

С нашей точки зрения, интерпретация понятия «унижение чести» представляет собой не просто технику научного истолкования текста, а привнесение смысла каждым, кто пытается проникнуть в глубину конфликтного текста. Текст является не столько предметом, сколько фазой в событии понимания. Текстовая материя остается статичной по отношению к множественности возможных интерпретационных взглядов на нее со стороны истца, ответчика, эксперта и судьи.

Мы исходим из того, что исследование конфликтогенных единиц должно осуществляться не только посредством формально-семантического или прагматического анализа, но также с позиций ситуативно обусловленного подхода.

Текст получает свое реальное наполнение и адекватное осмысление через выход в экстралингвистическую реальность — ситуацию. Текстовая материя выражает содержание больше, чем совокупность составляющих ее единиц: она не только результат речи, но и процесс речи, совокупность условий речепроизводства.

На наш взгляд, ситуация наряду с контекстом является основой понимания и интерпретации текста, квалификации лексемы как унизительной/ неунизительной. Ситуация рассматривается нами как сущность, с помощью которой определяется прагматическое содержание предложения.

Наше понимание интерпретации понятия «унижение чести .» возможно представить следующим образом: высказывание + контекст (публикации) + ситуация = интерпретация высказывания

Анализ материала позволил нам выявить влияние фактора ситуации на усиление напряженности слова. Под напряженностью слова мы понимаем чувствительность лексемы к изменившимся условиям ситуации, в которой активизируется ее скрытый конфликтный потенциал. Напряженность слова — по природе понятие дискурсное. Мы пришли к выводу, что такие внелингвистические факторы, как высокий социальный статус истца, широкий охват свидетелей конфликта, освещенность конфликта средствами массовой информации («громкость» конфликта) приводят к усилению напряженности слова. Под воздействием перечисленных условий растет конфликтность высказывания. Публичность является фактором, придающим слову напряженность.

Интерпретация понятия «унижение чести» обусловлена рядом дискурсивных параметров. Наиболее значимыми из них являются те, которые отражают статус и психологическое состояние участников конфликта. Так, социальный параметр учитывает принадлежность конфликтующих сторон к определенным социальным группам (пенсионеры, рядовые работники, политики, государственные служащие и др.), / психологический отражает внутренние характеристики состояния индивидов в конфликтной ситуации.

Не менее важны для юрислингвистического исследования другие дискурсивные характеристики. Прагматический параметр исследует скрытую мотивацию речедействия истца и изучает перлокутивный эффект ответчика, профессиональный раскрывает особенности функционирования понятий «честь, достоинство, деловая репутация» в профессиональной коммуникации, властноресурсный важен для учета неравного положения сторон в судебном процессе, общественно значимый необходим для оценки степени важности дискутируемого вопроса для общества, идеологический соотносится с убеждениями, воззрениями и политическими предпочтениями конфликтующих сторон, правовой определяет особенности вхождения конфликтогенного высказывания в правовое поле, исторический учитывает изменившееся лексическое значение слова в новом общественно-политическом контексте. Необходимо подчеркнуть, что совокупность дискурсивных характеристик имеет открытый характер.

Доминирующим дискурсивным фактором для интерпретации истца является психологический параметр, ответчика — профессиональный, эксперта — научный, судьи — правовой.

Процесс интерпретации конфликтогенного текста всеми участниками судебного процесса может быть описан нами обобщенно в виде алгоритма из пяти шагов:

1. Извлечение из текста конфликтогенных единиц.

2. Аппликация правовой нормы на ситуацию унижения.

3. Учет экстралингвистических характеристик ситуации.

4. Интенсификация/ ослабление субъективно-интерпретационной деятельности.

5. Смыслопостроение.

На первом этапе понимания интерпретатор выделяет высказыввния, содержащие по его представлениям признак унизительности. На втором этапе изучает возможность соотнесения ситуации унижения с конкретной правовой нормой. На третьем этапе интерпретатор «погружает» текст в ситуацию, что предполагает учет внелингвистических факторов, сопровождающих факт унижения. На четвертый этапе интерпретатор усиливает либо ослабляет субъективно-интерпретативную деятельность. Заключительный пятый этап означает смыслопорождение, которое является результатом сужения объема толкуемого понятия либо его расширения, либо сохранения первоначального объема значения без изменения.

Описанный нами механизм интерпретации позволяет четко разграничить позицию юриста и неюриста, интерпретирующего спорное высказывание. Для неюриста характерна интерпретация высказывания как субъективно-пережитого события. Юрист при интерпретации стремится высказывание до минимума фактов, используя юридические штампы, убирает из него всю индивидуальность, лишает всех реальных подробностей, следствием чего является убывание смыслов.

Интерпретационная деятельность, будучи привнесением индивидуального смысла, сопряжена с погрешностью возможного рассмотрения. В ситуации интерпретации спорного по смысловому содержанию текста вероятность погрешности возрастает. Анализ текстов показывает, что количество смыслов, вкладываемых истцом и судьей в понятие «унижение чести» не совпадает, так как истец вкладывает в это понятие большее количество смыслов, чем судья.

Интерпретация судьи носит ограничительный, конкретизирующий характер. Конкретизация влечет за собой смысловые деформации и сужение объема толкуемого слова. Далеко не все, что субъективно может быть воспринято истцом как негативная информация о нем, определяется судом как унижение чести и достоинства. Большая группа значений, связанная с характером и личными качествами истца (26,3%), как правило, не учитывается судьей. Суд не учитывает данный фактор потому, что он относится к оценочным высказываниям, которые не могут быть проверены на соответствие действительности. Оценочные суждения являются выражением субъективного мнения и взглядов говорящего и не подлежат верификации.

Для опровержения сведений, порочащих имя истца, необходим такой квалифицирующий признак, как утверждение о факте с указанием конкретных обстоятельств (время, место, действующие лица, ссылка на документы). Заявления обобщающего характера, указывающие на постоянное отрицательное качество лица, относятся судом к мнению ответчика и не подлежат рассмотрению в ходе судебного разбирательства.

Причина разночтений связана с тем, что истец обычно не дифференцирует понятия факты и мнения. В толковании понятий «честь, достоинство, деловая репутация» возникает логический «перекос», в результате которого истец склонен видеть во мнении ответчика косвенное утверждение о факте.

В ограничительном толковании судьей (расширительном — истцом) проявляется каучуковая природа понятия «унижение чести». Гибкое оценочное понятие «унижение чести» может растягиваться или сужаться, что предопределяет сложность его функционирования в языке права. В судебной практике «каучуковый» термин унижение чести является мерой, от которой отталкивается толкование всех участников процесса, что предопределяет различия его интерпретации. Установление объема понятия «унижение чести» возможно при условии, если в каждом конкретном случае будут учтены внелингвистические факторы, в частности ситуация, в которую «погружено» слово.

В результате анализа материала зафиксировано большое разнообразие в способах передачи понятия «унижение чести». Выбор языковых средств является отражением коммуникативной свободы автора текста. Основными средствами выражения понятий «унижение чести и достоинства» являются косвенные характеристики истца и его деятельности. При толковании конфликтогенных высказываний стороны обращаются к контексту как

160 способу выявления значения языковых единиц. В этом кроется основное отличие понятия «унижение чести » от понятия «оскорбление». Оскорбление выражается средствами прямой номинации с резко отрицательным значением, и, как правило, не требует обращения к контексту.

Косвенные характеристики истца являются результатом речевой тактики непрямой коммуникации, избираемой ответчиком. Такие речевые тактики как, провокотивная, шутливая, импликат ивная, насмешливая, издевательская представляют собой приемы непрямой коммуникаций. Журналист, применяя перечисленные речевые тактики, каждый раз предоставляет истцу широкое поле для толкования спорных слов и выражений, т.е. множественный выбор интерпретации. Следствием такой вариативности могут стать самые неожиданные ассоциации и умозаключения истца относительно спорных выражений.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Краснянская, Татьяна Ивановна, 2008 год

1. Актуальные проблемы права СМИ. Материалы Первой российско-американской конференции/ Под ред. Г.В.Винокурова, А.Г.Рихтера, В.В.Чернышева. М.: «Право и СМИ», 1997. - 184 с.

2. Александров А.С. Судебная лингвистика/ Право: сборник учебных программ. М.: Юристъ, 2001. - С. 82-107.

3. Александров А.С. «Похвала» теории формальных доказательств// Правоведение. 2002. № 4. С.34-47.

4. Алексеев С.С. Право: Азбука. Теория. Философия. Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. - 711 с.

5. Анисимов А.Л. Честь, достоинство, деловая репутация: гражданско-правовая защита. — М.: Изд-во «Юрист», 1994. 80 с.

6. Анисимов А.Л. Гражданско-правовая защита чести, достоинства и деловой репутации по законодательству Российской Федерации: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Изд-во ВЛАДОС-ПРЕСС, 2001.-173 с.

7. Араева Л.А., Осадчий М.А. Проблемы судебно-лингвистической экспертизы в рамках дел о защите чести и достоинства, о клевете и оскорблении// Российский юридический журнал. 2006. №2. С. 86-94.

8. Ария С. Язык и стиль процессуальных документов// Юрист. 2002. №7. С. 59-61.

9. Ю.Арутюнова Н.Д. Дискурс/ Н.Д.Арутюнова// Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 136137.

10. П.Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики// Новое в зарубежной лингвистике. Вступительная статья. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика. М.: «Прогресс», 1985. - С. 7-29.

11. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс// Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С.5-32.

12. Афанасьев Р.Н. Судебный порядок защиты чести, достоинства и деловой репутации// Юрист. 2005. №2. С.48-52.

13. Баженова Е.А. Дискурсивно-стилистический анализ научного текста// Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. научн. Трудов. Вып.9 (по материалам междунар. научн. конф.)/ Отв. ред. М.П.Котюрова; Перм. у-нт-Пермь, 2005. С. 18-24.

14. Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика: учеб.пособие/ А.Н.Баранов. М.: Флинта: Наука, 2007. - 592 с.

15. Баранов В.М., Александров А.С., Голев Н.Д. Риторика и право// Юрислингвистика-3: Проблемы юрислингвистической экспертизы: Межвуз. сб. научн. тр./ Под ред. Н.Д.Голева. Баранаул: Изд-во Алт. унта, 2002. - С.113-124.

16. Батурин Ю.М. Структура защиты чести и достоинства/ Актуальные проблемы права СМИ. Материалы Первой российско-американской конференции/ Под ред. Г.В.Винокурова, А.Г.Рихтера, В.В.Чернышова. -М.: «Право и СМИ», 1997. 184 с.

17. Бахтин М.М. Собрание сочинений в семи томах. Т.5. Работы 1940-х-начала 1960-х годов. Институт мировой литературы им. М.Горького Российской академии наук. М.: «Русские словари», 1997. - С.212-239.

18. Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка: Статьи. Пешков И.В. (сост, коммент.) М.: Лабиринт, 2000. - 640 с.

19. Беглова Е.И. Семантико-прагматический потенциал некодифицированного слова в публицистике постсоветской эпохи: автореферат дис. . докт. филол. наук: 10.02.01/Е.И.Беглова; Московский государственный областной ун-т. Защищена 01.11.07. - М., 2007. - 48 с.

20. Бельчиков Ю.А. О культурном коннотативном компоненте лексики// Язык: система и функционирование: сборник научных трудов. М.: Наука, 1988. - С.30-35.

21. Бельчиков Ю.А., Кара-Мурза Е.С. Заключение экспертов № 19/04 от 24.04.2003. Гильдия лингвистов-экспертов по документационным иинформационным спорам Электронный ресурс. — Режим доступа: http:// www.rusexpert.ru/ prim/prO 11. htm (08.06.2006).

22. Белянин В.П. Основы психолингвистической диагностики: модели мира в литературе. Изд-во: М.Тривола. -М., 2000. 247 с.

23. Бенвенист Э. Общая лингвистика. Пер. с франц. М., 1974. - 448 с.

24. Бердашкевич А. Русский язык как объект правоотношений// Российская юстиция. 2000. № 4. С.28-29.

25. Бессарабова Н.Д. Слова-прикрытия в современных СМИ// Журналистика и культура речи. Вып. 1. МГУ, 1996. С.57-69.

26. Блинова О.И. Лексическая мотивированность и исследование проблемы лексикологии // Диалектическая лексикология. Л., 1972. С 92-104.

27. Богин Г.И. Обретение способности понимать: введение в филологическую герменевтику. М.: Психология и Бизнес ОнЛайн, 2001. - 516 с.

28. Большой энциклопедический словарь/ Гл. ред. А.М.Прохоров. Изд. 2-е. - перераб. и доп. - М.: НИ «Большая российская энциклопедия», 1998. — 1456 с.

29. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 2-е изд. М.: Статут, 2005. - 842 с.

30. Бринев К.И. Манипулятивное функционирование языка в юрислингвистическом и собственно лингвистических аспектах// Юрислингвистика-6: Инвективное и манипулятивное функционирование языка/ под ред. Н.Д.Голева. Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2005. - С. 156167.

31. Бродская И.А. Особенности национальной трактовки чести, достоинства и деловой репутации// Адвокат. 2000. №4. С.29-37.

32. ЗБ.Будякова Т. Индивидуальные особенности потерпевшего как критерий степени нравственных и физических страданий// Российская юстиция. 2003. №2. — С.15-16.

33. Булыко А.Н. Современный словарь иностранных слов. Более 25 тысячи слов и словосочетаний. Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: «Мартин», 2006. 848 с.

34. Быков В. Компенсация морального вреда не может восстановить доброе имя// Российская юстиция. №4. С.46-47.

35. Ван Дейк Т. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. -М.: «Прогресс», 1978. С.290-300.

36. Ван Дейк Т.А. Язык, познание, коммуникация. М.: «Прогресс», 1989. 310 с.

37. Васильянова И.М. Особенности аргументации в судебном дискурсе: автореферат дис. . канд. филол. наук: 10.02.19/ И.М.Васильянова; Калужский государственный педагогический ун-т им. КЭ.Циолковского. Защищена 27.06.07. - Тверь, 2007. - 17 с.

38. Вербицкая Л.Б., Бабенко A.M. Реализация положений Европейской Конвенции. Самарское отделение партии «ЯБЛОКО» электронный ресурс. — Режим доступа: http://samara.yabloko.ru/actually/index.phtml. (25.10.2007).

39. Власов А.А. Проблемы судебной защиты чести, достоинства и деловой репутации. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2000. - 344 с.

40. Воронцова Т.А. Речевая агрессия: коммуникативно-дискурсивный подход: автореф. дис. . докт. филол. наук: 10.02.19/ Т.А.Воронцова; Челябинский государственный ун-т. — Защищена 02.10.06. Челябинск, 2006. -39 с.

41. Выготский JI.C. Мышление и речь. М.: Лабиринт, 1996. - 416 с.

42. Галяшина Е.И. Лингвистика VS экстремизма: В помощь судьям, следователям, экспертам/ Под ред. М.В.Горбаневского. М.: Юридический мир, 2006. - 96 с.

43. Гаскарова М.Л. Правовая защита чести и достоинства личности: вопросы теории: автореф. дисс.канд.юр.наук: М., 1999.

44. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования/ Б.М. Гаспаров. М.: НЛО, 1996. — 352 с.

45. Голев Н.Д. От редактора: Юрислингвистика: на стыке языка и права// Юрислингвистика-1: проблемы и перспективы: Межвуз. сб. научн. тр./ Под ред. Н.Д.Голева. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. - С. 4-10.

46. Голев Н.Д. Юридический аспект языка в лингвистическом освещении // Юрислингвистика-1: проблемы и перспективы: Межвуз. сб. научн. тр./ Под ред. Н.Д.Голева. Баранаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. - С.11-57.

47. Голев Н.Д. Об объективности и легитимности источников лингвистической экспертизы)// Юрислингвистика-3: Проблемы юрислингвистической экспертизы: Межвуз. сб. научн. тр./ Под ред. Н.Д.Голева. Баранаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. - С.14-28.

48. Голев Н.Д. Правовая коммуникация в зеркале естественного языка// Юрислингвистика VII: межвуз. сб. научн. ст. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006.-С.8-37.

49. Гол ев Н.Д. Лингвистические тупики юридической техники/ Юрислингвистика-8: Русский язык и современное российское право: межвузовский сборник научных статей/ под ред. Н.Д.Голева. — Кемерово; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007 С.92-104.

50. Голев Н.Д. Постановка проблем на стыке языка и права// Голев Н.Д. Труды по лингвистике. 1999 Электронный ресурс. — Режим доступа: http://lingvo.asu.ru/golev/articles/v82.html (19.06.2007).

51. Голев Н.Д. Толерантность как вектор антиномического бытия языка/ Труды по лингвистике электронный ресурс. Режим доступа: http://lingvo.asu.ru/golev/articles/v63/html (19.06.2007).

52. Голев Н.Д. Юридизация естественного русского языка как фундаментальная проблема юридической лингвистики// Голев Н.Д. Труды по лингвистике Электронный ресурс. Режим доступа: http://lingvo.asu.ru/golev/articles/v82.html (19.06.2007).

53. Голев Н.Д. Юрислингвистическая экспертиза как баланс противоречий// Голев Н.Д. Труды по лингвистике Электронный ресурс. Режим доступа: http://lingvo.asu.ru/golev/articles/v62.html (19.06.2007).

54. Голубев К.И., Нарижний С.В. Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности. С.-Пб.: Юрид.центр Пресс, 2ООО. 295 с.

55. Горбаневский М.В. Будь осторожен, выбирая слово. Притча о. языцех: Журналист. Октябрь 2004. Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.iournalist-virt.ru/2004/10/76.php (14.06.2006).

56. Горбаневский М.В., Бельчиков Ю.А., Галяшина Е.И., Сафонова Ю.А. Научно-консультативное заключение № 18/3 от 31.03.2003 Электронный ресурс. — Режим доступа: http://www.rusexpert.rU/pamyatka/.html (14.06.2006).

57. Горбаневский М.В. Я не политик и не политолог, а всего лишь лингвист.: Интервью 7 февр. 2006. Пресс-Центр Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.smi.ru/text/interviews/l 21 (14.06.2006).

58. Гражданское право. Том 1. Учебник: Издание пятое, переработанное и дополненное/ Под ред. А.П.Сергеева, Ю.К.Толстого. М.: «ПБОЮЛ Л.В.Рожников», 2001. - 632с.

59. Гражданский процесс (конспект лекций). М.: «Изд-во ПРИОР», 1999.224 с.

60. Грайс Г.П. Логика и речевое общение// Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. - С. 217237.

61. Губаева Т.В. Прагматика речевого общения в правовой сфере// Разновидности текста в функционально-стилевом аспекте. Пермь, изд-во Перм. гос. ун-та, 1994. - С. 261-268.

62. Губаева Т., Муратов М., Пантелеев Б. Экспертиза по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации// Российская юстиция. 2002. № 4. С.64-66.

63. Губаева Т.В. Язык и право. Искусство владения словом в профессиональной юридической деятельности. М.: Норма, 2003. -160 с.

64. Гусев С.С., Пукшанский Б .Я. Обыденное мировоззрение: структура и способы организации. СПб., 1994.

65. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в 4-х томах. 2-е изд. М: Русский язык-Медиа, 2006. - около 200 тыс.слов.

66. Данилевская Н.В. К экстралингвистическим основаниям динамики рождения нового знания в научном тексте// Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. научн. трудов/ Под ред. М.П.Копоровой; Перм. ун-т -Пермь,2000. -С.179-197.

67. Дементьев В.В. Непрямая коммуникация и ее жанры/ Ин-т рус. яз., лит. и журналистики при филол. фак. Сарат. гос. ун-та им Н.Г.Чернышевского. -Саратов, 2000. 245 с.

68. Демьянков В.З. Специальные теории интерпретации в вычислительной лингвистике. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1998. - 87 с.

69. Джубаева А.С. Деловая репутация юридического лица как нематериальный актив: некоторые вопросы гражданско-правового режима//Юрист. № 3. 2006. С.21-22.

70. Доронина С.В. Нормативная интерпретация приемов высмеивания в свете статистических данных// Юрислингвистика-6: Инвективное и манипулятивное функционирование языка/ под ред. Н.Д.Голева. — Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2005. С. 22-31.

71. Дубровская Т.В. Структура языковой личности английского судьи/ Юрислингвистика-8: Русский язык и современное российское право: межвузовский сборник научных статей/ под ред. Н.Д.Голева. Кемерово; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007. — С. 104-121.

72. Дускаева JI.P. Диалогическая природа газетных речевых жанров. — Пермь: Изд-во Перм.ун-та, 2004. 276 с.

73. Жельвис В.И. Слово и дело: юридический аспект сквернословия/ Юрислингвистика-2: Русский язык в его естественном и юридическом бытии: межвузовский сборник научных статей/ под ред. Н.Д.Голева. — Барнаул, 2000. С.194-206.

74. Жельвис В.И. Эмотивный аспект речи. Психолингвистическая интерпретация речевого воздействия: Учебное пособие. Ярославль: ЯГПИ им. К.Д.Ушинского, 1990. 81 с.

75. Зайцева С.Г. Злоупотребление правом. К вопросу о соотношении слова и понятия// Юрист. № 1. 2002. С.2-4.

76. Зорькина О.С. О психолингвистическом подходе к изучению текста//Язык и культура. Новосибирск, 2003. - С.205-210.

77. Земская Е.А.Словообразование как деятельность. На материале периодической печати, живой разговорной речи, художественной и научной литературы. М.: КомКнига, 2005. - 221 с.

78. Иссерс О.С. Свобода слова. Две стороны медали (Оскорбление в зеркале юриспруденции и лингвистики) // Юрислингвистика-1: проблемы и перспективы: Межвуз. сб. научн. тр./ Под ред. Н.Д.Голева. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. 186 с.

79. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Изд. 3-е, стереотипное. Н.: Едиториал УРСС, 2003. 264 с.

80. Карманова З.Я. Значение слова как феноменологическая проблема// Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. Выпуск 16. Научный журнал. № 20. 2007. С.70-81.

81. Катышев П.А. Ортологическое моделирование современной судебной речи/ Юрислингвистика-8: Русский язык и современное российское право: межвузовский сборник научных статей/ под ред. Н.Д.Голева. Кемерово; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007 - С.123-130.

82. Кашкин В.Б. Сопоставительные исследования дискурса// Концептуальное пространство языка. Сб. науч. работ. Тамбов: ТГУ, 2005. С.337-353.

83. Кибрик А.А., Паршин А. Дискурс/ Эциклопедия «Кругосвет»: Электронный ресурс. Режим доступа: http:// www.krugosvet.ru./ articles/82/1008254/print.htm (03.05.2007).

84. Кожина М.Н. О диалогичности письменной научной речи: Учебное пособие по спецкурсу/ Перм. ун-т. Пермь, 1986. 91 с.

85. Кожина М.Н. Размышление над вопросом о соотношении функциональной стилистики и дискурсивных исследований (с речеведческих позиций)// STYLISTIKA XIV, 2005. Warsaw, POLISH ACADEMY OF SCIENCES. C.62-71.

86. Кожина М.Н. Речеведение: функциональная стилистика и дискурсный анализ// Стил. Международный журнал. Београд, 2004. С. 17-19.

87. Кожина М.Н. Дискурсный анализ и функциональная стилистика с речеведческих позиций// Текст Дискурс — Стиль: Сборник научных статей. - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2004. - С. 9-33.

88. Козлов Р.Г. Функционально-семантический статус политического дискурса во французском и русском языках: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.20/ Р.Г.Козлов, Казан, гос. Ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина. — Защищена 15.12.06. Чебоксары, 2006. - 23 с.

89. Козлова И. Оценка человека: жанрово-стилистические особенности// Проблемы филологии и преподавания филологических дисциплин: Мат-лы науч. конференций 2003-2004 гг./ Перм. ун-т. Пермь, 2000. - С. 6062.

90. Комаров С.А. Общая теория государства и права: Курс лекций/ Издание 2-е, исправленное и дополненное. — М.: Манускрипт. 1996. — 312 с.

91. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи: Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М.: Педагогика - Пресс, 1994. - 248 с.

92. Крылова Г.А. Как бороться с порочащими граждан заказными выступлениями?// Российская юстиция. 2003. №1. С.32-36.

93. Кубиц Г.В. О проблеме применения специальной оценочной лексики в юридических текстах / Российская юстиция. 2007. №5. С.47-49.

94. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука// Вопросы языкознания. 1994. № 4. - С.34-37.

95. Кусов Г.В. Оскорбление как иллокутивный лингвокультурный концепт: автореф. . канд. филол. наук: 10.02.19/ Г.В.Кусов. Волгоград. -27 с.

96. Кусов Г.В. Диагностика оскорбления: постановка научной проблемы в праве и лингвистике// Юрислингвистика-6: Инвективное и манипулятивное функционирование языка/ под ред. Н.Д.Голева. — Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2005. С. 44-56.

97. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис/ Отв. ред Ф.П.Филин. М.: Наука, 1976.-217с.

98. Левицкий Ю.А. Это голос омара// Лексикология. Терминоведение. Стилистика. Сб. науч. трудов. Посвящается юбилею В.М.Лейчика. -Москва Рязань, 2003. - С. 117-119.

99. Левченко Е.В. Подтекст как объект психологического анализа// Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. тр./ Под ред. М.П.Котюровой; Перм.ун-т Пермь, 2006. Вып. 10 - 339 с.

100. Лингвистический энциклопедический словарь. Гл.ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд., доп. М.: научн. изд-во «Большая Рос.энц-дия». 2002 - 709 с.

101. Лисанюк Е.Н. Аргументация в нормативных контекстах: подходы и проблемы/ Коммуникация и образование. Сборник статей. Под ред. С.И.Дудника. - СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2004. -С.216-233.

102. Любимов Н.А. К вопросу о правовой коммуникации в законотворчестве/ЯОрислингвистика-3: Проблемы юрислингвистической экспертизы: Межвуз. сб. научн. тр./ Под ред. Н.Д.Голева. Баранаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. - С. 132-148.

103. Любимов Н.А. Конституционно-правовой институт языка: проблемы формирования// Вестник Московского университета. Научный журнал. Серия 11. Право. №2. 2004.- С. 17-34.

104. Ляпон М.В. Оценочная ситуация и словесное моделирование// Язык и личность. М., 1989. С.24-33.

105. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДК «Гнозис», 2003. -280 с.

106. Марченко С.В. Базовые понятия чести, достоинства и деловой репутации как объектов гражданских прав// Юрист. № 8. 2004. С.29-33.

107. Матвеева О.Н. К вопросу о юридизации конфликтного текста/ Юрислингвистика-5: Юридические аспекты языка и лингвистическиеаспекты права: межвузовский сборник научных трудов/ Под ред. Н.Д.Голева. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - С.89-100.

108. Матвеева О.Н. Лингвистическая экспертиза: взгляд на конфликтный текст сквозь призму закона// Юрислингвистика-6: Инвективное и манипулятивное функционирование языка/ под ред. Н.Д.Голева. — Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2005. С.56-58.

109. Молочков Ю.В.Защита чести и достоинства в гражданском процессе: автореф.дис.канд.юрид.наук. Екатеринбург, 1993.

110. Мэйс И. Работа над ошибками: Опыт омбудсмена газеты «Гардиан» -М.: Институт проблем информационного права, 2005. 336 с. — (Журналистика и право; Вып. 52).

111. Нахимова Е.А. Прецедентные имена в массовой коммуникации: монография/ Е.А. Нахимова; М-во образования и науки РФ, Федер. агентство по образованию, Урал. гос. пед. ун-т, Ин-т социального образования. Екатеринбург, 2007. — 208 с. - Библиогр.: 185-207.

112. Овчинникова Н.В. Коммуникативно-прагматическая специфика судебного дискурса: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19/ Н.В.Овчинникова; Тульск. гос. ун-т. Защищена 10.11.06. - Тверь, 2006. -18 с.

113. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М.: «А ТЕМП», 2004. - 944 с.

114. Основы судебного речеведения: Монография/ Под ред. проф. М.В.Горбаневского. — М.: СТЭНСИ, 2003. -236 с.

115. Остин Дж. Избранное/ Пер. с англ. Л.Б. Макеевой, В.П. Руднева. — М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. 336 с.

116. Охрана чести и достоинства личности в СССР/ Белявский А.В., Придворнов Н.А. М.: Юрид. лит., 1971. - 208 с.

117. Памятка по вопросам назначения судебной лингвистической экспертизы. Для судей, следователей, прокуроров, экспертов, адвокатов и юрисконсультов/ Под ред. М.В.Горбаневского. -М.: Медея, 2004. 104 с.

118. Петровский А.В. Психология: учебник для студ. высш. учеб.заведений/ А.В.Петровский, М.Г.Ярошевский 5-е изд, стер. - М.: Издательский центр «Академия», 2006. - 512 с.

119. Понятия чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах права и средствах массовой информации. Авторы-составители: А.А.Леонтьев, В.Н.Базылев, Ю.А. Бельчиков, Ю.А.Сорокин, научн. ред. А.Р.Ратинов. М.: Фонд защиты гласности, 1997. -128 с.

120. Потапенко С. Факты и мнения в делах о защите чести и достоинства// Российская юстиция. 2001. № 7. С.29-31.

121. Потапенко С. Институт диффамации и российское законодательство// Российская юстиция. 2002. № 6. С.33-35.

122. Правикова Л.В. Судебный дискурс: языковые аспекты: Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2003. № 3. Электронный ресурс. Режим доступа: http: // www.pn.pglu.ru (26.02.2007).

123. Прагматические аспекты функционирования языка: Межвузовский сборник. Барнаул: изд. АТУ, 1983. - 187 с.

124. Речь в криминалистике и судебной психологии/ Батов В.И., Леонтьев А.А., Шахнарович A.M.; Отв. ред.: Леонтьев А.А. М.: Наука, 1977. -62 С.

125. Ромашов Р.А. Лингвистические аспекты юридической конфликтологии/ Юрислингвистика-8: Русский язык и современное российское право: межвузовский сборник научных статей/ под ред. Н.Д.Голева. Кемерово; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007. - С.55-57.

126. Ростова А.Н. Метатекст как способ экспликации метаязыкового сознания (на материале русских говоров Сибири)/ А.Н.Ростова; Кемер. гос.ун-т. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. — 193 с.

127. Руженцева Н.Б. Дискредитирующие тактики и приемы в российском политическом дискурсе: Монография/ Урал.гос.пед. ун-т. — Екатеринбург, 2004. 294 с.

128. Русакова О.Ф. Основные разновидности современных теорий политического дискурса: опыт классификаций: Журнал ПОЛИТЭКС Электронный ресурс. Режим доступа: http://politex.info/content/view (27.04.2007).

129. Саржина O.B. Полиситуативность инвективной лексики// IV Сибирская школа молодого ученого. Томск, 2001, - Т.2. — С. 105-109.

130. Сафонов В.Е., Осетрова З.Х. Роль судебной власти в совершенствовании процесса нормотворческой деятельности// Российская юстиция. №3. 2007. С.51-53.

131. Седов К.Ф. О жанровой природе дискурсивного мышления языковой личности// Жанры речи: Сборник научных статей. Саратов: Изд-во Государственного учебно-научного центра «Колледж», 1999. - 287 с.

132. Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализаций// Квадратура смысла: французская школа анализа дискурса; пер. с фр. Paris: Institut d'etudes slaves. -M., 1999. C.337-383.

133. Серл Дж. Р.Философия языка: пер. с англ. Кобозевой И.М./ ред.- сост. Дж.Р.Серль. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 208 с.

134. Симкачева М.В. Профессионализм журналиста: трансформация понятия, модели практического воплощения: автореферат дисс. . канд.филол. наук: 10.01.11/ М.В.Симкачева; Казане, гос. ун-т им.

135. B.И.Ульянова-Ленина. Защищена 02.11.06. - Казань, 2006. - 24 с.

136. Сиротинина О.Б. Тексты, текстоиды, дискурсы в зоне разговорной речи// Человек текст - культура/ Под ред. Н.А.Купиной, Т.В.Матвеевой. -Екатеринбург, 1994. - С.105-124.

137. Сиротинина О.Б. От кого зависит судьба русского языка?// Русская речь. 2007. Январь-февраль. С. 44-50.

138. Скловский К. Об ответственности средств массовой информации за причинение вреда деловой репутации // Хозяйство и право. 2005. № 3.1. C.95-102.

139. Солганик Г.Я. Стилистика текста: Учеб. пособие. М.: Флинта, Наука, 1997.-256 с.

140. Сологуб О.П. Исковое заявление: жанроведческий анализ/ Юрислингвистика-7: Язык как феномен правовой коммуникации:межвузовский сборник научных статей/ Под ред. Н.Д.Голева. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. - С.118-128.

141. Спорные тексты СМИ и судебные иски: Публикации. Документы. Экспертизы. Комментарии лингвистов/ Под ред. проф. М.В.Горбаневского. М.: Престиж, 2005. - 200с.

142. Степанов В.Н. Провокативный дискурс социально-культурной коммуникации. Спб.: Изд-во «Роза мира», 2004. - 263 с.

143. Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и Принцип Причинности// Язык и наука конца XX в.: сб. статей. — М.: РГГУ, 1995. — С. 35-73.

144. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - С.40 -76.

145. Теория и практика судебной экспертизы: Сборник/ Институт независимых исследований; Координационный Центр судебной экспертизы; Сост. А.В.Пахомов. — Спб.: Питер, 2003. 704 с.

146. Тертычный А.А. Жанры периодической печати: Учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 2006. 320 с.

147. Третьякова B.C. Конфликт глазами лингвиста/ Юрислингвистика 2: Русский язык в его естественном и юридическом бытии: межвузовский сборник научных статей/ Под ред. Н.Д.Голева. - Барнаул, 2000. - С. 127140.

148. Трофимова Г.Н. Языковой вкус интернет-эпохи в России: Функционирование русского языка в Интернете: концептуально-сущностные доминанты. М., Изд-во РУДН, 2004. 380 с.

149. Туранин В.Ю. Вопросы к законодателю (по материалам исследования норм Федерального закона «О государственном языке Российской Федерации»)/ Юридическое образование и наука. № 4. 2005. С.28-31.

150. Филипс JL, Йоргенсен М. Дискурс-анализ. Теория и метод/ Пер. с англ.- Харьков: Изд-во Гуманитарный Центр, 2004. 336 с.

151. Философия: энциклопедический словарь. Под ред. А.А.Ивина. М.: Гардарики, 2004. - 1072 с.

152. Флоря А.В. О деле «Ароян против Киркорова» и лингвистической экспертизе в связи с ним/ Юрислингвистика-7: Язык как феномен правовой коммуникации: Межвуз. сб. науч. статей/ под ред. Н.Д.Голева. — Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2006. С.216 -222.

153. Формановская Н.И. Адресат в языковой коммуникации)// STYLISTIKA XIV. Warsaw, POLISH ACADEMY OF SCIENCES, 2005 - C.234-238. „

154. Фуко, Мишель. Археология знания. Пер. с фр./ Общ. ред. бр. Левченко.- К.: Ника-Центр, 1996. 208 с. - (Серия "OPERA APARTA "; вып.1).

155. Хворостов А.Ю. Юридический язык и язык юриста/ Юрислингвистика-8: Русский язык и современное российское право: межвузовский сборник научных статей/ под ред. Н.Д.Голева. Кемерово; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007. - С. 168-171.

156. Черданцев А.Ф. Можно оспорить и мнение// Российская юстиция. № 11. 1997. С.51-57.

157. Черкасова Т.В. Правовая защита чести, достоинства и деловой репутации как форма социально-правовой защищенности граждан: Учебное пособие по спецкурсу. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2002. - 204с.

158. Чернышова Т.В. Стилистический анализ как основа лингвистической экспертизы конфликтного текста// Юрислингвистика-2: Русский язык в его естественном и юридическом бытии/ под ред. Н.Д.Голева. Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2000. - С. 206-213.

159. Чернышева Т.В. Тексты СМИ в зеркале языкового сознания адресата: монография/ Под ред. Н.Д.Голева. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. -293 с.

160. Чернявская В.Е. // Текст Дискурс - Стиль: Сб. науч. статей. - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2004. - С. 33-42.

161. Чернявская В.Е. Когнитивная лингвистика и текст: необходимо ли новое определение текстуальности?// Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. тр./ Под ред. М.П.Котюровой; Перм.ун-т -Пермь, 2005. Вып.9 С.283-294.

162. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000): Монография/ Ур.гос.пед.ун-т. Екатеринбург, 2001. - 238 с.

163. Шарифуллин Б.Я. Речевая инвектива на рандеву лингвистики и юриспруденции: pro et contra// Юрислингвистика-6: Инвективное и манипулятивное функционирование языка/ под ред. Н.Д.Голева. — Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2005. С.112-120.

164. Шведова Н.Ю. Типы контекстов, конструирующих многоаспектное описание слова// Русский язык: Текст как целое и компоненты текста: Виноградовские чтения XI. М.: Наука, 1982. - С. 143-144.

165. Школьник О. Если сведения, изложенные в заявлении, не подтвердились.//Российская юстиция. № 8. 2002.- С.33-34.

166. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по специальности «Русский язык и литература». -М., «Просвещение», 1977. 335 с.

167. Шостак М.И. Репортер: профессионализм и этика: Учеб. пособие/ М.И. Шостак. М.: РИП - холдинг, 2002. - 164 с.

168. Эрделевский A.M. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. М.: ВолтерсКлувер, 1996. - 320 с.

169. Эрделевский A.M. Защита чести, достоинства и деловой репутации в судебной практике//Хозяйство и право. № 1. 2006. С.133-137.

170. Юридический энциклопедический словарь/ Под общ. ред. В.Е.Крутских. 3-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2001. - 450 с. -(Библиотека словарей «ИНФРА-М»).

171. Язык. Текст. Дискурс. Научный альманах Ставропольского отделения РАЛК/ Под ред. проф. Г.Н.Манаенко. Выпуск 5. — Ставрополь, изд. ПГЛУ, 2007. 296 с.

172. Список нормативно-правовых актов

173. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) № 51-ФЗ: Принят Гос. Думой Фед. Собрания РФ 21 окт. 1994.: официальный текст (в ред. от 02 июл. 2005) М.: Изд-во «Акалис», 2005. - 180 с.

174. Гражданско-процессуальный кодекс Российской Федерации. М.: Омега-Л, 2005. — 160 с. - (Библиотека российского законодательства) по состоянию на 24 февраля 2005 г.

175. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях: принят Гос. Думой 20 дек. 2001 г.: одобр. Советом Федерации 26 дек. 2001 г.: офиц. текст. — М.: Экзамен, 2005. 286 с. - (Серия «Кодексы и законы»).

176. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный)/ Под ред. О.Н.Садикова. М.: Норма, 1996. 800 с.

177. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. В.М.Лебедев. 4-е изд., доп. и испр. - М.: Юрайт - Издат, 2005. - 917 с. -(Профессиональные комментарии).

178. Конвенция о защите прав человека и основных свобод: Принята в Риме 4 нояб. 1950 г.: офиц. перевод на русский язык. М.: Риор. - 66 с.

179. Конституция Российской Федерации: (с гимном России): принят всенар. голосованием 12 дек. 1993 г. М: Проспект: Велби, 2005. - 30 с.

180. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. №3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».

181. Российская Е.Р. Комментарий к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». М.: Право и закон; Юрайт-Издат, 2002.

182. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июн. 1996г. № 63-Ф3 принят Гос. Думой Фед. Собр. РФ 24 мая 1996г.: офиц. текст; ред. от 28 дек. 2004г. с изм. и доп., вступающий в силу с 30 янв. 2005г. М.: ТКВелби, Изд-во Проспект, 2005. - 192 с.