Категория таксиса в русском и лезгинском языках в сопоставлении тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.20, кандидат филологических наук Ханбалаева, Сабина Низамиевна

• Ханбалаева, Сабина Низамиевна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Ханбалаева, Сабина Низамиевна

ВВЕДЕНИЕ.

Гл. 1. КАТЕГОРИЯ ТАКСИСА И АСПЕКТЫ ЕГО

СОПОСТАВИТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ.

1.1. Семантика таксиса. Таксис и абсолютное и относительное время.

1.2. Показания к выделению морфологической категории таксиса в лезгинском языке.

1.3. Аспекты сопоставительного и типологического изучения таксиса.

Гл. 2. ОТНОШЕНИЯ ОДНОВРЕМЕННОСТИ.

2.1. Общая характеристика отношений одновременности.

2.2. Отношения одновременности в русских конструкциях с зависимым таксисом и их соответствия в лезгинском языке.

2.2.1. Основное и второстепенное действия, не связанные отношением характеризации.

2.2.1.1. Одновременность процессов.

2.2.1.2. Одновременность второстепенного процесса и основного целостного факта.

2.2.1.3. Одновременность второстепенного результативного состояния и основного процесса.

2.2.2. Основное и второстепенное действия, связанные отношениями характеризации.

2.2.2.1. Отношения конкретизации.

2.2.2.2. Интерпретативно-оценочные отношения.

2.3. Отношения одновременности в русских конструкциях с независимым таксисом и их соответствия в лезгинском языке.

2.3.1. Одновременность процессов.

2.3.1.1. Одновременность процессов в подчинительных конструкциях русского языка и их соответствия в лезгинском языке.

2.3.1.2. Одновременность процессов в сочинительных конструкциях русского языка и их соответствия в лезгинском языке.

2.3.1.3. Одновременность в кратно-парных конструкциях русского языка и их соответствия в лезгинском языке.

2.3.2. Одновременность процесса и целостного факта.

2.3.2.1. Одновременность процесса и целостного факта в русских подчинительных конструкциях и их лезгинские соответствия.

2.3.2.2. Одновременность процесса и целостного факта в русских конструкциях сочинительного типа и соответствия в

35-49 50-96 50

52-77 52

89-91 92лезгинском языке.94

2.3.2.3. Одновременность процессов и результативных состояний в русских сочинительных конструкциях и соответствия в лезгинском языке.95 —

2.3.3. Одновременность целостных фактов в русских подчинительных конструкциях и соответствия в лезгинском языке.95 —

Гл. 3. ОТНОШЕНИЯ РАЗНОВРЕМЕННОСТИ.97

ЭЛ. Общая характеристика отношений разновременности.97 —

3.2. Выражение отношений разновременности в русском и лезгинском языках.98

3.2.1. Отношения разновременности в конструкциях зависимого таксиса русского языка и их соответствия в лезгинском языке. 98

3.2.2. Отношения разновременности независимого таксиса русского языка в сложноподчинённых предложениях и их соответствия в лезгинском языке.103 —

3.2.2.1. Разновременность целостных фактов.103 —

3.2.2.2. Разновременность целостного факта и процесса.115 —

3.2.3. Отношения разновременности независимого таксиса русского языка в конструкциях сочинительного типа и их соответствия в лезгинском языке.117—

3.2.4. Отношения разновременности в аспектуально-таксисных ситуациях, нелокализованных во времени.122—

3.2.4.1. Разновременность в кратно-парных конструкциях.123 —

3.2.4.2. Разновременность в кратно-цепных конструкциях.126—

Гл. 4. ТАКСИСНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, СОПРЯЖЁННЫЕ

С СЕМАНТИКОЙ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ.129

4.1. Общая характеристика аспектуально-таксисных отношений, включающих семантику обусловленности.129 —

4.2. Временная обусловленность.129 —

4.3. Причинная обусловленность.134 —

4.4. Отношение условия.140 —

4.5. Уступительная обусловленность.145 —

4.6. Целевая обусловленность.148 —

4.7. Отношение следствия.151 —

4.8. Отношение сравнения.152 —

4.9. Об отношениях недифференцированного типа.154 —

4.10. Таблица таксисных конвербов лезгинского языка.155 —

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Категория таксиса в русском и лезгинском языках в сопоставлении»

Изучение категории таксиса не имеет такой длительной традиции, как изучение глагольных категорий времени, модальности, вида. Понятие таксиса как категории, характеризующей сообщаемый факт по отношению к другому сообщаемому факту и безотносительно к факту сообщения [ср. ЛЭС 1990: 504], было сформулировано P.O. Якобсоном в его известной статье "Шифтеры, глагольные категории и русский глагол" в 1957 г. (Рус. перев. [Якобсон 1972: 95113]). Семантические признаки (одновременность двух или более предикативных признаков, предшествование, следование и др.), относимые в современной лингвистике к сфере функционально-семантической категории таксиса, специально в традиционных грамматиках не описывались. Они входили в характеристику деепричастий, форм относительного времени, сложных предложений с придаточными времени.

Категория таксиса и в настоящее время не привлекает столь пристального внимания исследователей, как, например, категория вида. Тем не менее, уже имеются работы, в которых таксис описывается как на материале одного языка, так и в сопоставительном и типологическом плане. Наиболее полно и последовательно таксис исследован на материале русского языка в рамках полевой модели описания в книге "Теория функциональной грамматики: Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис" [Бондарко (отв. ред.) 1987]*.

В сферу сопоставительного и типологического исследования таксиса вовлекается в основном материал романских, германских и других европейских языков, где эта категория выражается формами относительных времён глагола и не представлены морфологические единицы, специально предназначенные для выражения таксисных отношений. В русском языке также нет специальной морфологической (не функционально-семантической) категории таксиса.-Ос Ссылки на эту работу даются по 2-му изд.: Теория функциональной грамматики: Введение, аспектуальность, временная локализованность, таксис. 2-е изд. - М.: Эдиториал УРСС, 2001. Далее сокращённо: ТФГ 2001. новными единицами, специализированными на функциях зависимого таксиса здесь являются деепричастия совершенного и несовершенного видов (далее СВ и НСВ). Но деепричастия в русском языке являются классом неизменяемых "гибридных наречно-глагольных" (В.В. Виноградов) словоформ обстоятельственного содержания. Одновременность и предшествование выражаются деепричастиями при помощи несловоизменительной категории вида, соответственно граммем НСВ и СВ. Т.е., эти значения выступают в русском языке как использование граммем морфологической категории вида в несобственных функциях [ср. Бондарко 1971: 63].

В то же время мало работ, в которых бы категория таксиса специально исследовалась на материале т. наз. "деепричастных" [Недялков 1999: 15] языков России. Причём исследовалась бы с использованием понятийного аппарата современной теории таксиса, а не в традиционной терминологии. Но и в существующих работах термином деепричастие обозначаются морфологические единицы различной грамматической природы, выступающие в функциях зависимого таксиса. Тем самым нивелируются различия этих единиц разных языков, а также внутри одного языка. Очень часто они не укладываются в традиционные представления о деепричастиях, связанные, например, с грамматическими свойствами русских деепричастий. В связи с этим, очень удачным представляется более нейтральный термин конверб, используемый для обозначения таких единиц В.П. Недялковым [указ. соч.: 14-16]. Применение термина деепричастие объясняется, на наш взгляд, именно слабой изученностью грамматических характеристик единиц, выступающих в адвербиальных функциях в деепричастных языках. Между тем, именно знакомство с материалом таких языков, в частности нивхского, послужило поводом к экспликации грамматической категории таксиса P.O. Якобсоном. В деепричастных языках имеются специальные морфологические формы выражения таксисных отношений (или, условно: деепричастия, имеющие словоизменительную парадигму таксиса). Слабая разработанность этих вопросов отмечается и в работе В.П. Недялкова и

Т.А. Отаиной "Типологические и сопоставительные аспекты анализа зависимого таксиса (на материале нивхского языка в сопоставлении с русским)" - одном из редких исследований, где таксис в деепричастном языке специально описывается именно как самостоятельная морфологическая категория [ТФГ 2001: 296-319]. Авторы называют свой анализ предварительным, оговаривая это тем, "что всесторонняя и глубокая разработка категории таксиса, как, впрочем, и любой другой грамматической категории, нуждается в широком привлечении типологически разнородного материала различных языков" [там же: 297].

В этом плане значительный интерес представляют данные лезгинского и других дагестанских языков. В них имеется иной тип таксисных конвербов, нежели в нивхском и других языках, где специализированные формы зависимого таксиса определяются как деепричастия. Но эти данные практически не используются, и прежде всего потому, что категория таксиса остаётся пока "экзотичной" для описаний дагестанских языков, хотя их также относят к деепричастным языкам России [ср. Недялков 1999: 15; Плунгян 2000: 271]. В работах последних лет появляются небольшие, но уже специальные главы: "Относительное время. Таксис" [Маллаева 1998: 125-143]; "Таксис" [Муталов 2002: 69].

В настоящее время в исследовании дагестанских языков заметна тенденция к углубленному изучению уже описанных прежде грамматических явлений с позиций современных лингвистических представлений. Благодаря современным типологическим исследованиям, опирающимся на всё большее число самых разнообразных языков и демонстрирующим чрезвычайно многообразные грамматические явления, появились теоретические ориентиры для выявления категорий, остававшихся незамеченными в предшествующих исследованиях. Более всего это касается категорий глагола. Так, например, в дагестанских языках стали выделять категорию эвиденциальности, которую прежде не замечали [Эльдарова 2000 и др.]. Обнаружилась категория вида в языках, где его наличие прежде отрицалось [Шихалиева 1996; Маллаева 1998].

В лезгинском языке также выявлена категория вида, которая прежде в грамматических описаниях не эксплицировалась [Керимов 1996; 1997; 2002]. Это, в свою очередь, создаёт предпосылки для анализа таксисных отношений в лезгинском языке. Как известно, таксисные отношения обязательно включают аспектуальную характеристику соотносимых предикатов. Поэтому, видимо, закономерным является обращение к изучению таксиса в связи с расширением аспектологических изысканий.

В существующих исследованиях лезгинского языка специализированные таксисные конвербы комплексно не изучены. Некоторые формы просто остались за рамками описания, а уже зафиксированные не получили пока убедительной трактовки. Они приводятся в разных исследованиях под разными дефинициями, иллюстрируются очень ограниченным числом языковых примеров, не всегда корректно переводимых и интерпретируемых. Таксисные конвербы, исходя из функционального сходства, описываются чаще как деепричастия. Между тем, само наличие в лезгинском языке деепричастий некоторыми исследователями ставится под сомнение [ср. Гаджиев 1963: 131; Шейхов 1993: 163165]. Другие, избегая термина деепричастие, пишут о формах, используемых в функциях деепричастий [Топуриа 1959; Талибов 1966; Мейланова 1967]. Причина этого видится в том, что грамматические признаки обсуждаемых единиц сильно отличаются от свойств русских деепричастий. Они не вполне укладываются в традиционные для дагестанского языкознания представления, сложившиеся под влиянием русской грамматической традиции. В результате система таксисных конвербов лезгинского языка, представляющая собой самостоятельную морфологическую категорию глагола, не получила пока целостного и адекватного описания.

Приведенными обстоятельствами обусловлена актуальность темы настоящей диссертации "Категория таксиса в русском и лезгинском языках в сопоставлении" для: получения данных сопоставительного плана о специфике проявления функционально-семантической категории таксиса в сравниваемых языках; преодоления существенного пробела в описании собственно лезгинского языка; типологического исследования категории таксиса и способов её языкового выражения; углубления представлений о категории таксиса в целом и др.

Как известно, сопоставительному изучению грамматических категорий русского и лезгинского языков посвящены специальные исследования. В работе Э.М. Шейхова "Сравнительная типология лезгинского и русского языков: Морфология" [1993] решались задачи типологической характеристики сравниваемых языков в основном на базе уже существующих данных с охватом всех морфологических категорий. Книга К.Р. Керимова "Контрастивная аспектоло-гия лезгинского и русского языков" [2002] посвящена всестороннему углубленному сопоставлению аспектуальных категорий с целью получения данных, значимых для типологии вида.

В настоящей работе также ставится задача углубленного сопоставления одной категории. Это даёт возможность полнее охватить круг таксисных значений и формы их языкового оформления в сравниваемых языках.

Функционально-семантическая категория таксиса имеет универсальный характер, что делает возможным сопоставительное и универсально-типологическое изучение форм её выражения в языках самого различного строя, в том числе таких генетически и типологически далёких, как русский и лезгинский. Такое изучение даст возможность получить интересные для типологии данные о степени грамматикализации таксиса в сопоставляемых языках, о номенклатуре таксисных значений и способах их языкового выражения. Выявленные сходства и различия могут служить основанием для составления типологических рядов: черты алломорфизма в проявлениях таксиса в русском и лезгинском языках могут быть у этих языков изоморфными с другими языками.

Материал лезгинского языка даёт также интересные наблюдения, касающиеся диахронии зависимого таксиса. По данным русского и деепричастных языков типа нивхского устанавливается, что нефинитная модель таксиса возникает на основе аспектуальных противопоставлений, а категория времени — на основе таксисных [ср. Плунгян 2000: 272]. В лезгинском языке морфемы так-сисных конвербов имеют прозрачные параллели с аффиксами местных падежей склонения имён. Это даёт основание полагать, что в становлении таксисных отношений в лезгинском языке (видимо, и в других дагестанских языках) большую роль играют пространственные представления.

Для достижения поставленных выше целей в работе проводится комплексный сопоставительный анализ форм выражения таксисных отношений в русском и лезгинском языках. Осуществление такого анализа предполагает решение следующих задач:

1. Поскольку для дагестанского языкознания изучение грамматической категории таксиса является относительно новым, то мы считали необходимым кратко изложить существующие теоретические представления о семантике и структуре таксиса. В связи с тем, что таксис специально не исследован в лезгинском и других дагестанских языках, то и современная теория таксиса не отражает специфики проявления в них этой категории. Поэтому в ходе изложения общих характеристик категории таксиса мы останавливаемся и на моментах, связанных с экстраполяцией положений теории таксиса на материал лезгинского языка. Например, на применимости по отношению к таксисным формам лезгинского языка термина деепричастие;

2. Важным для анализа категории таксиса в лезгинском языке оказываются также различия между понятиями абсолютного и относительного времени и таксиса. Как известно, формы относительного времени рассматриваются как средство выражения таксисных отношений в романских, германских и некоторых других языках, в которых нет собственно форм морфологического таксиса. В лезгинском языке есть формы и таксиса, и относительного времени. Поэтому требовалось обосновать различия между этими категориями;

3. Следовало также аргументировать оправданность поисков категории таксиса в лезгинском языке. Поэтому в специальном разделе мы останавливаемся на трудностях, возникающих при интерпретации ряда фактов глагольной морфологии в традиционных терминах, и обосновываем возможность трактовки этих единиц как морфологической категории таксиса;

4. Решение названных задач теоретического плана позволяет приступить к выявлению межъязыковых коррелятов, выражающих разновидности таксисных отношений, и их теоретической интерпретации;

5. Классификация выявленных средств выражения таксистах отношений лезгинского языка, определение их грамматического статуса;

6. Соотнесение моделей категории таксиса русского и лезгинского языков, определение их типологических параметров и др.

Научная новизна настоящей работы заключается в том, что в ней впервые в лезгинском (и дагестанском) языкознании рассматриваются вопросы теории таксиса, комплексно анализируются и систематизируются таксисные значения, выраженные специальными грамматическими средствами. Сопоставительное исследование таксиса на материале русского и одного из дагестанских языков также проводится впервые.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что её результаты служат построению более полной и современной теоретической грамматики лезгинского языка. Как показывают наблюдения, многие таксисные значения, выражаемые в русском языке на уровне конструктивного синтаксиса, в лезгинском языке передаются средствами глагольной морфологии. Категориальных форм выражения таксисных отношений в лезгинском языке значительно больше. Сходства и различия в номенклатуре таксисных значений, получающих грамматическое выражение в языках, принадлежащих к разным типам и генетическим классам, представляют интерес для лингвистической типологии и теории грамматической категории таксиса.

Практическая ценность результатов диссертации вытекает из о их новизны и торетической значимости. Полученные данные могут найти применение в вузовских курсах по лингвистической типологии, сопоставительным грамматикам русского и дагестанских языков, в разработке теоретических и учебных грамматик собственно лезгинского языка, а также русского языка для дагестанской школы, в переводческой работе.

Решению поставленных в диссертации задач в большей степени отвечают, как представляется, метод и приёмы сопоставительного (контра-стивного) языкознания. В традиционной трактовке этот метод определяется как имеющий "дело с попарным сопоставлением языковых систем (структур) на всех уровнях вне зависимости от генетической и типологической принадлежности сопоставляемых языков с целью выявления их структурных и функциональных особенностей, сходств и различий (контрастов)" [Нерознак 1986: 409]. Такие исследования подчинены по преимуществу задачам прикладного характера - разработки стратегии обучения какому-либо из сравниваемых языков, теории перевода и др. При решении этих задач равноценными являются и сходства, и различия между языками.

С другой стороны, некоторые исследователи акцентируют направл^ость сопоставительного метода на обнаружение наиболее важных различий в языках. Например, Б. Уорф [1960: 102], A.A. Реформатский [1962: 23-24]. Эта сторона сопоставительного метода более ценна для лингвистической типологии. В этом случае, как нам кажется, предпочтительнее термин контрастивный. Мы используем в работе термины сопоставительный и контрастивный как синонимичные. Сопоставительный метод позволяет обозреть язык "снаружи", и тем самым отчётливо видеть черты своеобразия, остающиеся вне поля зрения при его изучении "изнутри" [ср. Балин 1987: 4]. На наш взгляд, он позволяет глубже проникнуть в системы каждого из сравниваемых языков в целях их теоретического описания, а также получения общелингвистических данных.

Сопоставительное исследование языков может проводиться с применением двух подходов: либо рассматривают набор сходных форм в двух языках и затем определяют выражаемые ими значения ("от формы к значению"), либо берут какую-либо категорию и выясняют формы её передачи в двух языках ("от содержания к форме") [Ярцева 1981: 33]. Оптимальным считается сочетание обоих этих подходов. Это обеспечивает изучение как структурных, так и смысловых черт сравниваемых языков, способствуя выявлению их специфических особенностей. При этом анализ осуществляется на основе явлений, существующих в обоих языках. Эти два подхода совмещаются и в данной диссертации.

При сравнении явлений различных языков предполагается наличие у сопоставляемых элементов некоего базового сходства [Ярцева 1981: 9; Кацнель-сон 1983: 10; Нерознак 1986: 402 и др]. Сопоставительный анализ показывает, какими формальными средствами каждый из языков описывает некоторую универсальную для них часть. Но для этого необходимо найти такую "общую, эквивалентную, определяемую базу для сопоставляемых структур разных языков" [Ярцева 1986: 8]. Базой, на которую опирается сравнение грамматических явлений разных языков служит взаимопереводимое семантическое содержание. По мнению Г.А. Климова "именно семантический фактор позволяет <.> найти определённые основания для сопоставления формальных средств самых разных языков" [1983: 14]. Такой опорой в нашей работе служат семантические категории, конкретнее - таксисные значения одновременности, предшествования, следования и др.

Семантические категории языка "выявляются в нём самом" [Мещанинов 1945: 196]. Следовательно, в качестве такой семантической опоры надо располагать комплексом таксисных значений, получающих выражение в каком-либо хорошо исследованном языке. Именно комплексом таксисных значений какоголибо языка, поскольку содержание каждой единицы определяется системными отношениями с другими единицами того же языка. Такой опорой в нашей работе являются разновидности таксисных значений русского языка. Этот выбор о Уясняется обстоятельствами теоретического и практического плана. С одной стороны, категория таксиса достаточно полно и последовательно описана именно в русском языке [ТФГ 2001: 234-295]. С другой стороны, это объясняется потребностями вузовского и школьного изучения русского языка в Дагестане.

К числу методов исследования, используемых в работе, относятся также описательный метод, приёмы перевода, лингвистического эксперимента.

Теоретической базой диссертации являются грамматические описания русского и лезгинского языков, труды российских и зарубежных лингвистов по теории таксиса, исследования по сопоставительному языкознанию и лингвистической типологии.

Языковые примеры на русском языке используются те, которые анализируются при обсуждении таксисных значений в [ТФГ 2001; РГ 1980] и другой цитируемой литературе. Источниками материала по лезгинскому языку послужили тексты художественной и публицистической литературы, фольклор, а также учебники практического курса лезгинского языка.

Примеры приводятся и переводятся на русский язык по методике, используемой при анализе зависимого таксиса на материале нивхского языка в сопоставлении с русским в [Недялков, Отаина 2001: 296-319]. Жирным шрифтом выделяются лезгинские и русские слова, соответствующие по значению друг другу. Соотносимые друг с другом глагольные формы обозначены цифрами в круглых скобках. Дефисами в лезгинских примерах показано морфологическое членение словоформ; дефисы в дословных русских переводах, данных в скобках, объединяют слова, соответствующие одной лезгинской словоформе [ср. там же: 298]. В дословных переводах сохраняется лезгинский порядок слов. Например: Ам (1)хтанамазди, за са кардал (2)кьил эцигда (З.Э.) 'Как только он „ вернётся, я приму решение (доел.: Он (1)вернётся-как-только, я одном на-деле (2)голову склоню)'.

Основные результаты диссертации апробированы в статьях "Таксис и абс&ютное и относительное время", "Таксисные конвербы одновременности / разновременности в лезгинском языке (в сопоставлении с русским)", "Таксисная функция аориста и деепричастия НСВ лезгинского языка" и других публикациях.

Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, списков литературы и используемых в работе сокращений.

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Ханбалаева, Сабина Низамиевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Соотнесение номенклатуры таксисных значений и средств их языкового выражения в русском и лезгинском языках, проведенное в работе, позволяет сформулировать характерные особенности моделей категории таксиса русского и лезгинского языков.

Самое существенное различие, на наш взгляд, видно при сравнении лезгинской и русской частей в таблице, которой завершается предыдущая глава. Это различие заключается в том, что в лезгинском языке таксисными конвер-бами синтетически выражаются таксисные значения, выражаемые в русском языке на уровне конструктивного синтаксиса. Лезгинский глагол располагает системой грамматических форм, которые способны выражать практически всю гамму значений, передаваемых в русском языке придаточными частями сложноподчинённых предложений. Таксисные конвербы лезгинского языка и придаточные предложения времени и обусловленности русского языка являются, как показывает проведенное сопоставление, языковыми формами, алломорфными относительно одинаковых для обоих языков единиц плана содержания. Т.е., таксисные конвербы лезгинского языка и соотнесённые с ними придаточные предложения русского языка в функциональном плане равнозначны.

Это обстоятельство позволяет несколько иначе взглянуть на принятую в типологии таксиса интерпретацию форм зависимого и незавсимого таксиса. Зависимым принято считать таксис, выраженный нефинитными, деепричастными формами, что представляется вполне логичным. В трактовке же независимого таксиса, на наш взгляд, проявляется непоследовательность. Независимым таксисом считаются и сочинительные конструкции, где части независимы друг от друга, и подчинительные, где есть главное и придаточное предложения типа русских. Придаточные предложения считаются независимым таксисом на том основании, что в них используются финитные формы глагола. Однако при этом упускается из виду, что эти финитные — независимые именно вне этого контекста - формы являются лишь частью конструкции зависимого придаточного предложения. Вне конструкции придаточного предложения времени эти финитные формы таксисных отношений и не выражают, т.е. вовсе не являются и таксисом. Поэтому, на наш взгляд, придаточное предложение русского языка является ничем иным, как синтаксической формой выражения зависимого таксиса, функционально равнозначной таксисным конвербам таких языков, как лезгинский. В этом плане интересно поведение лезгинских таксисных конвер-бов. Например, самых распространённых (см. 1 — 6 в табл.) конвербов на -ла. Эти конвербы можно считать наиболее специализированным средством для обозначения второстепенного действия в лезгинском языке. В отличие от русских деепричастий, они используются и в простом предложении, и в придаточной части сложного предложения, т.е. и там, где в русском языке используются финитные формы глагола. Т.е. форма зависимого таксиса остаётся зависимой формой независимо от контекста. Равнозначные таким формам в функциональном плане конструкции придаточных предложений также следует целиком (как они и рассматриваются в "Русской грамматике" [1980, Т. 2: 539 - 615] в качестве придаточных предложений времени и др.) рассматривать как зависимый таксис, выраженный аналитически. Ср.: рус. Когда я был гимназистом, . и лезг. Зун гимназист тирла.; тир-ла = был-когда).

В языках мира выделяют две основные модели выражения таксиса в глагольных системах: нефинитную и комбинированную [Плунгян 2000: 271-273]. В первой модели таксисные отношения выражаются специализированными глагольными формами типа русских деепричастий. Они не имеют значений абсолютного времени и в синтаксическом плане являются зависимыми от главного предиката, который и выражает абсолютное время.

Считается, что такие зависимые таксисные формы являются либо адъективными (т.е. "причастиями"), либо адвербиальными (т.е. "деепричастиями")" [Плунгян 2000: 271]. Нефинитная модель считается характерной для русского и других славянских языков (где для выражения предшествования используется деепричастие СВ, одновременности - деепричастие НСВ), а также алтайских, уральских, дагестанских и, в том числе, лезгинского языков. Т.е., по существующим представлениям лезгинский и русский языки относятся к одному типу так называемых деепричастных языков.

Однако, как показывают весь проведенный анализ и сводная таблица, в лезгинском языке практически отсутствуют деепричастия типа русских деепричастий. Среди конвербов, приведенных в таблице, только 9. рахаз-рахаз 'разговаривая' образован от единицы, похожей на русское дееприч^ие НСВ. Формы лезгинского глагола, обычно толкуемые как деепричсГгия СВ и НСВ, могут выполнять роль, аналогичную функциям руссских деепричастий, только в случаях их односубъектности с основным предикатом. В то же время, таксис-ные формы лезгинского языка безразличносубъектны.

На наш взгляд, в рамках нефинитной модели имеются разновидности морфологического таксиса, кардинально отличающиеся от зависимого таксиса русского языка. Таксисные конвербы лезгинского языка существенно отличаются от деепричастий русского языка. Например, такая характеристика русских деепричастий, как отсутствие у них значений времени. Таксисные формы лезгинского глагола содержат аффиксы времени, они часто образуются от временных форм и называть их деепричастиями можно лишь условно, исходя из их обстоятельственных функций. Это хорошо видно из таблицы.

Ещё одно важное наблюдение, выводимое из лезгинского материала. Обычно в литературе говорится о таксисных конвербах адъективных (т.е. "причастиях") или адвербиальных (т.е. "деепричастиях"). По данным лезгинского языка мы бы добавили к ним ещё субстантивные конвербы (т.е. "имена действия - масдары"). Это обстоятельство послужило причиной того, что мы пока воздержались от применения к лезгинскому языку параметра "таксисности", под которым понимается "деепричастность". В работе рассматриваются в основном адвербиальные (деепричастные) таксисные конвербы. А установление степени "таксисности" требует учёта и адъективных, и субстантивных конвербов.

По данным русского и деепричастных языков типа нивхского устанавливается, что нефинитная модель таксиса возникает на основе аспектуальных противопоставлений, а категория времени — на основе таксисных [Плунгян 2000: 272]. В лезгинском языке морфемы таксисных конвербов имеют прозрачные параллели с аффиксами местных падежей склонения имён. Это даёт основание полагать, что в становлении таксисных отношений в лезгинском языке (видимо, и в других дагестанских языках) большую роль играют пространственные представления, на основе которых, по наблюдениям в [Керимов 2002], складываются и видовые значения в лезгинском языке.

Вторая модель таксиса, которую обычно называют комбинированной [там же: 272], характеризуется тем, что в глагольных формах одновременно выражаются граммемы как относительного, так и абсолютного времени. Такие формы получили и специальные названия, например, плюсквамперфект выражает предшествование в прошлом, имперфект - одновременность в прошлом относительно момента речи. Такая модель таксиса считается одной из самых ярких особенностей глагольных систем романских, германских, а также болгарского языков. Во второй модели, как видим, речь идёт о так называемых относительных временах. Они представлены и в лезгинском языке (см. в разделе 1.1 о различиях собственно таксисных форм и форм относительного времени). Относительные времена, и в тех случаях, когда они выражают именно таксисные отношения, принадлежат к сфере независимого таксиса. Как мы видели выше, основной критерий при разграничении зависимого и независимого таксиса - это способность глагольной формы быть независимым сказуемым. А относительные времена такой способностью обладают. В лезгинском языке мы их рассматриваем как формы, которые указывают на время перцепции действия, не совпадающее с моментом речи. Т.е., относительное время не обязательно выражает таксисные отношения. Напр.: Накь хуъре жив кьвазвай /кьванвай (им-перф. / плюскамперф.) ''Вчера в селе снег шёл / выпал (и лежал)' - здесь таксиса нет; ср. Зун (1)хквезвайла, жив (2)кьвазвай '(1)Когда я возвращался,

2)шёл снег' - таксис, одновременность. В лезгинском языке представлены и специализированные таксисные конвербы, и относительные времена. Собственно морфологическую категорию таксиса представляют зависимые таксисные конвербы. Впрочем, эти зависимые конвербы, в свою очередь, могут быть мотивированы формами относительных времён, как конверб (1) в этом примере.

Как и в русском языке, выражение таксисных отношений в лезгинском языке неразрывно связано с аспектуальными значениями предикатов в таксис-ной паре. Основные различия, связанные с участием видов в передаче таксисных отношений, вытекают из основных различий между моделями категорий вида русского и лезгинского языков. Маркированным членом видовой оппозиции лезгинского глагола является НСВ, а не СВ, как в русском языке. Это обусловливает, например, возможность выражения одновременных отношений и состояний формами СВ, что невозможно в русском языке. Форма СВ лезгинского глагола более многозначна. Она обозначает действие как факт, а не достигшее предела целостное действие, как в русском языке. Поэтому, сочетание двух лезгинских форм СВ типа кисна ацукъна в зависимости от контекста может обозначать 'замолчав, сел / замолчал и сел' (следование), 'молча сел / сидел / посидел' (одновременность).

Отсутствует в лезгинском языке и деление глаголов на динамические и статические и связанные с этим ограничения в видовой парности. Поэтому при выражении одновременных отношений и состояний отсутствуют и ограничения в употреблении СВ или НСВ, которые есть в русском языке.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Ханбалаева, Сабина Низамиевна, 2005 год

1. Используемые библиографические сокращения.1. ВЯ Вопросы языкознания

2. ДГУ Дагестанский государственный университет

3. РИО ДГУ редакционно-издательский отдел ДГУ

4. ИПЦ ДГУ издательско-полиграфичский центр ДГУ

5. Даг. НЦ АН СССР Дагестанский научный центр АН СССР

6. ДНЦ РАН Дагестанский научный центр РАН

7. ИИЯЛ Ин-т истории, языка и литературы Даг. филиала АН СССР

8. ЛГУ Ленинградский государственный университет

9. ЛЭС 1990 Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: "Советская энциклопедия", 1990.

10. СИЛДИ 1971 — Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. М.: Наука, 1971.

11. ТФГ 1990 Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. -Л.: Наука, 1990.

12. Типология вида, 1998 Типология вида: проблемы, поиски, решения. - М.: Школа "Языки руской культуры", 1998.

13. Труды АС-1 — Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Т. I. 2-е изд. - М.: Изд. МГУ, 2001.

14. Труды АС-2 Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Т. 2. - М.: Изд. МГУ, 1997.

15. Труды АС-3 Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Т. 3. - М.: Изд. МГУ, 1997.

16. Абулмуталибов Н.Ш. Отглагольные образования в лезгинском языке. Дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1997.

17. Авилова Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова. — М.: Наука, 1976.

18. Агреллъ С. О способах действия польского глагола // Вопросы глагольного вида / Сост. проф. Ю.С. Маслов. М.: Изд. иностр. лит-ры, 1962. - С. 35-38.

19. Адмони В.Г. О многоаспектно-доминантном подходе к грамматическому строю // ВЯ. 1961, № 2 - С. 42-52.

20. Адмони В.Г. Основы теории грамматики. М.; Л.: Наука, 1964.

21. Алексеев М.Е. К вопросу о классификации лезгинских языков // ВЯ. — 1984, № 5.-С. 88-94.

22. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков: Морфология. Синтаксис. -М.: Наука, 1985.

23. Алексеев М.Е., Шейхов Э.М. Лезгинский язык. — М.: ACADEMIA, 1997.

24. Акимова Т. Г., Козинцева Н. А. Аспектуально-таксисные ситуации // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная ло-кализованность. Таксис. JL: Наука, 1987. - С. 257-294.

25. Апресян Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. -М.: Наука, 1967.

26. Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков. JL, 1979.

27. Арутюнова НД. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. — М.: Наука, 1976.

28. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.

29. Аспектология и контрастивная лингвистика'. Межвуз. темат. сб. научн. тр. / Калининский гос. ун-т. Калинин, 1988.

30. Аспектологическая терминология в современной лингвистике: Учебно-методическое пособие / Тверской гос. ун-т. — Тверь, 1991.

31. Ахмедов Г.И. Коммуникативные типы высказывания в лезгинском языке (в сопоставлении с русским). М.: Академия, 1999.

32. Балин Б.М. Актуальная задача советской контрастивной грамматики // Контрастивная и функциональная грамматика: Межвуз. темат. сб. научн. тр. / Калининский госуниверситет. Калинин, 1987. - С. 4-6.

33. Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа // Новое в лингвистике. IV. — М.: Прогресс, 1965. С. 434 - 449.

34. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974.

35. Берницкая Н. В. Средства выражения зависимого таксиса: (на материале фр. и рус. яз.): Автореф. дис. канд. филол. наук. Кемерово, 1999.

36. Бидэм Кр. Видовое значение конструкции "быть + страдательное причастие" // ВЯ.- 1988,№6.-С. 63-68.

37. Бондарко А В. Функциональная грамматика. JL: Наука, 1984.

38. Бондарко A.B. Грамматическая категория и контекст. JL: Наука, 1971.

39. Бондарко A.B. О некоторых аспектах функционального анализа грамматических явлений // Функциональный анализ грамматических категорий. Л.: Наука, 1973.-С. 5-31.

40. Бондарко A.B. Глагольный вид в русском языке как морфологическая категория (к характеристике типа коррелятивности) // Вопросы русской аспектоло-гии. Воронеж, 1975. - С. 48-63.

41. Бондарко A.B. Категориальные и некатегориальные значения в грамматике // Принципы и методы семантических исследований / Ин-т языкознания АН СССР. М.: Наука, 1976. - С. 180-202.

42. Бондарко A.B. Теория морфологических категорий. Л.: Наука, 1976.

43. Бондарко A.B. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978.

44. Бондарко A.B. Аспектуальные ситуации и вопрос о "категориальных ситуациях" в грамматике // Семантика аспектуальности в русском языке: Вопросы русской аспектологии / Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 625. Тарту, 1982.-С. 3-20.

45. Бондарко A.B. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии.-Л.: Наука, 1983.

46. Бондарко A.B. Общая характеристика семантики и структуры поля таксиса // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. JL: Наука, 1987. - С. 234-242.

47. Бондарко A.B. Направления функционально-грамматического описания "от формы" и "от семантики" // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций. JI.: Наука, 1988. - С. 5-11.

48. Бондарко A.B. Теория инвариантности P.O. Якобсона и вопрос об общих значениях грамматических форм // ВЯ. 1996, № 4. - С. 5-18.

49. Бородина А. И. Категория таксиса в современном немецком языке в сопоставлении с категорией таксиса в современном английском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук.-Киев, 1975.

50. Брой В. Сопоставление славянского глагольного вида и вида романского типа (аорист : имперфект : перфект) на основе взаимодействия с лексикой // Типология вида, 1998. С. 88-99.

51. Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. - С. 7-85.

52. Бунина И.К. Категория времени или категория таксиса? (О противопоставлении относительных и абсолютных времён болгарского индикатива) // Исследования по славянскому языкознанию. М., 1971. — С. 124-129.

53. Буранов Дж. Сравнительная типология английского и тюркских языков. М.: Высшая школа, 1983.

54. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). 3-е изд. - М.: Высшая школа, 1986.

55. Вопросы сопоставительной аспектологии. Вып. 1. — JL: Изд. ЛГУ,1978.

56. Гаджиев М.М. Грамматика лезгинского языка. Ч. I. Фонетика и морфология. -Махачкала: Даггиз, 1940. (На лезг. яз.)

57. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. Ч. 1. Простое предложение. Махачкала: Дагучпедгиз, 1954.

58. Гайдаров Р.И., Алипулатов М.А. Учебник лезгинского языка для педучилищ. -Махачкала: Дагучпедгиз, 1965. (На лезг. яз.)

59. Гайдаров Р.И. Морфология лезгинского языка (Учебное пособие). Махачкала: РИО ДГУ, 1987.

60. Гайдаров Р.И. Основы словообразования и словоизменения в лезгинском языке (Пособие для учителя). Махачкала: Дагучпедгиз, 1991.

61. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики, 1972.-М.: Наука, 1973. С. 349-372.

62. Гак В.Г. О контрастивной лингвистике // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. Контрастивная лингвистика. М.: Наука, 1989. — С. 5-27.

63. Гловинская М.Я. Общефактическое значение несовершенного вида // Проблемы структурной лингвистики, 1978. М.: Наука, 1981. - С. 108-125.

64. Гловинская М.Я. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. М.: Наука, 1982.

65. Гринберг Дж. Квантитативный подход к морфологической типологии языков // Новое в лингвистике. Вып. 3. — М., 1963. С. 60-94.

66. Гюльмагомедов А.Г. Слово и фразеологизм в дагестанских языках // Труды Сам. ГУ им. А. Навои. Вып. 219. Вопросы фразеологии. Часть вторая. Самарканд, 1972.-С. 55-62.

67. Гюльмагомедов А.Г. О понятиях "сложный глагол", "составной глагол" (по данным лезгинского языка) // Шестая региональная научная сессия по истори-ко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков. Тезисы докладов. Майкоп, 1975. - С. 66-67.

68. Дешериева Т.И. К проблеме соотношения глагольных категорий времени и вида //ВЯ.- 1976,№ 1.-С. 73-81.

69. Дешериева Т.И. Исследование видо-временной системы в нахских языках (с привлечением материала иносистемных яз.).—М.: Наука, 1979.

70. Жирков Л.И. Грамматика лезгинского языка. Махачкала, 1941.

71. Журинская М.И. Лингвистическая типология // Общее языкознание: Внутренняя структура языка / Под ред. Б.А. Серебренникова. М., 1972.

72. Зализняк A.A. Русское именное словоизменение. — М.: Наука, 1967.

73. Зализняк Анна А., Шмелёв А.Д. Введение в русскую аспектологию. — М.: Языки русской культуры, 2000.

74. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. — М.: Наука, 1973.

75. Золотова Г.А. К вопросу о таксисе // Исследования по языкознанию: К 70-летию чл.-кор. РАН A.B. Бондарко. СПб., 2001. - С. 170-175.

76. Золотова Г.А. Категории времени и вида с точки зрения текста // ВЯ. № 3, 2002. - С. 8-29.

77. Ивин A.A. Логические теории времени // Вопросы философии. 1969, № 3. — С. 117-126.

78. Кацнельсон С.Д. Лингвистическая типология // ВЯ. 1983, № 3. - С. 9-20.

79. Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание. Л.: Наука, 1986. (

80. Кашкин В.Б. Функциональная типология перфекта. Воронеж, 1991. ^

81. Керимов K.P. К вопросу о видовых значениях конъюгационных основ хиналуг-ского глагола // Выражение временных отношений в языках Дагестана. — Махачкала: Изд. Даг. НЦ АН СССР, 1991. С. 116-119.

82. Керимов K.P. Есть ли категория вида в лезгинском языке? // ВЯ. — 1996, № 1. — С. 125-135.

83. Керимов K.P. Современная аспектология и изучение категории вида в дагестанских языках // Вестник ДГУ. Гуманитарные науки. Вып. I. Махачкала: ИПЦДГУ, 1997.-С. 9-15.

84. Керимов K.P. Видовые оппозиции в русском и дагестанских языках (к определению грамматического статуса категории вида в русистике) // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1997.-С. 131-133.

85. CcntUMsfß С-Р. ^^пе^г^июпли^и О

86. Керимов K.P. Эргативность и залог с позиции функционально-семантической категории залоговости // Языкознание в Дагестане: Лингвистический ежегодник. Махачкала, 1997. - С. 37-47.

87. Керимов K.P. Предельность / непредельность и вид (к инвариантным значениям граммем СВ в русском и лезгинском языках) // Вестник ДГУ. Гуманитарные науки. Вып. 3.-Махачкала, 1999.-С. 131-137.

88. Керимов K.P. Деепричастие, инфинитив или целевая форма? (К трактовке так называемых основных форм лезгинского лагола) // Языкознание в Дагестане: Лингвистический ежегодник. № 3. Махачкала, 1999. - С. 131-142.

89. Керимов K.P. Категория вида в лезгинских языках (черты агглютинативной тенденции) // Societas Caucasologica Europaea. 10th International Colloquium. August 2-5, 2000. University of Munich. P. 29.

90. Кибрик A.E., Кодзасов C.B. Сопоставительное изучение дагестанских языков: Глагол. М.: Изд. МГУ, 1988. - 225 с.

91. Ким Е. О. Анализ категории таксиса в предложениях с глаголами памяти // Синтаксическая семантика конструкций с предикатными актантами. Иркутск, 1998. - С. 239-262.

92. Климов Г.А. Типология языков активного строя. М.: Наука, 1977.

93. Климов Г.А., Алексеев М.Е. Типология кавказских языков. М.: Наука, 1980.

94. КлимовГ.А. Принципы контенсивной типологии. — М.: Наука, 1983.

95. Климов Г.А. Введение в кавказское языкознание. — М.: Наука, 1986.

96. Кобрина H.A. Понятийные категории и их реализация в языке // Понятийные категории и их языковая реализация: Межвузовский сборник научных трудов / Ленингр. гос. педаг. ин-т им. А.И. Герцена. Л., 1989. - С. 40-50.

97. Ковалева Л. М. Некоторые вопросы теории полипредикативного предложения // Синтаксическая семантика конструкций с предикатными актантами. — Иркутск, 1998. С. 5-37.

98. Козинцева Н. А. Временная локализованное^ действия и ее связи с аспектуаль-ными, модальными и таксисными значениями. — Л.: Наука, 1991.

99. Козинцева H.A. Сопоставительный анализ видовых значений в глагольных формах английского и русского языков // Вопросы сопоставительной ас-пектологии. Вып. 1. Л.: Изд. ЛГУ, 1978. - С. 89-102.

100. Комри Б. Общая теория глагольного вида // Труды АС 1. - С. 115-121.

101. Контрастивная и функциональная грамматика. — Калинин, 1987.

102. Косериу Э. Контрастивная лингвистика и перевод: их соотношение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXY. М.: Прогресс, 1989. - С. 69-79.

103. Кошмидер Э. Турецкий глагол и славянский глагольный вид // Вопросы глагольного вида / Сост. проф. Ю.С. Маслов. — М.: Изд. иностр. лит-ры, 1962. -С. 382-394.

104. Курилович Е. Очерки по лингвистике. М.: Изд. иностр. лит-ры, 1962.

105. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. — М.: Прогресс, 1978.

106. Маллаева 3. ,Видо-временная система аварского языка. Махачкала: Бари, 1998.

107. Мартине А. Основы общей лингвистики // Новое в лингвистике. Вып 3. М.: Изд. лит. на иностр. языках, 1963. - С. 366-566.

108. Маслов Ю. С. Вид и лексическое значение глагола в современном русском литературном языке // Изв. АН СССР. Отд. лит. и яз. Т. 7. 1948. Вып. 4. - С. 303-316.

109. Маслов Ю.С. Система основных понятий и терминов славянской аспектологии // Вопросы общего языкознания. Л.: Изд. ЛГУ, 1965. - С. 33-80.

110. Маслов Ю.С. Универсальные семантические компоненты в содержании грамматической категории совершенного / несовершенного вида // Советское славяноведение. 1973, № 4. - С. 73-83.

111. Маслов Ю. С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Вопросы сопоставительной аспектологии. Л.: Изд. ЛГУ, 1978. - С. 4-44.

112. Маслов Ю. С. Очерки по аспектологии. Л.: ЛГУ, 1984.

113. Маслова Е. С. О критерии обязательности в морфологии // Изв. АН. Серия лит. и яз. Том 53. 1994, № 3. - С. 44-50.

114. Мейланова У.А. Очерки лезгинской диалектологии. — М.: Наука, 1964.

115. Мейланова У.А. Становление и функционирование причастных форм в лезгинском языке // Отглагольные образования в иберийско-кавказских языках. -Черкесск, 1989.-С. 164-168.

116. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Том I: Введение; Часть первая: Слово. — М.: "Языки русской культуры"; Вена: WSA, 1997.

117. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Том II. Часть вторая: Морфологические значения. -М.: "Языки русской культуры"; Вена: WSA, 1998.

118. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. — Л.: Наука, 1978.

119. Мещанинов И. И. Глагол. — Л.: Наука, 1982.

120. Мурясов Р.З. Некоторые проблемы контрастивной аспектологии // ВЯ. 2001, №5.-С. 86-112.

121. Муталов P.O. Глагол даргинского языка. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2002.

122. Насилов Д.М. Ещё раз о виде в тюркских языках: К истории вопроса // Tur-cologica. Л.: Наука, 1976. - С. 111-120.

123. Недялков И.В. Зависимый таксис в разноструктурных языках: значения одновременности / предшествования / следования // Проблемы функциональной грамматики: семантическая инвариантность / вариативность. СПб.: Наука, 2002. - 366 с.

124. Нерознак В.П. Метод сравнения в синхронном языкознании (К основаниям лингвистической компаративистики) // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. Т. 45. 1986, № 5. - С. 402-412.

125. Падучева Е.В. Семантика вида и точка отсчёта (В поисках инварианта видового зачения) // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. Т. 45. 1986, № 5. - С. 413-^24.

126. Падучева Е.В. К семантике несовершенного вида в русском языке: общефактическое и акциональное значение // ВЯ. 1991, № 6. - С. 34-45.

127. Падучева Е.В. Таксонимические категории глагола и семантика видового противопоставления // Семиотика и информатика. Вып. 34. — М., 1995.

128. Падучева Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: Языки русской культуры, 1996.

129. Падучева Е.В. Точка отсчёта в семантике времени и вида // Труды АС 1. - С. 140-156.

130. Панин Е. И. Глаголы с таксисной семой в современном немецком языке: Авто-реф. дис. канд. филол. наук.- М., 1992.

131. Перцов Н.В. Грамматическое и обязательное в языке // ВЯ.- 1996, № 4.- С.39-61.

132. Петрухина Е.В. Аспектуальные классы глаголов и модели протекания действия во времени в славянских языках // Труды АС — 3. С. 141-156.

133. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 7-е изд. — М.: Учпедгиз, 1956.

134. Плунгян В.А. Общая морфология: Введение в проблематику: Учебное пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2000.

135. Плунгян В.А. Вид и типология глагольных систем // Труды АС 1. - С. 173-190.

136. Полянский С.М. О категории таксиса и путях ее исследования: (На материале немецкого языка) // Функционально-семантические отношения в лексике и грамматике: Межвуз. сб. науч. тр. Новосибирск, 1991. С. 3-18.

137. Полянский С.М. Семантические свойства субъектных актантов и формирование таксисно-хронологических значений в полипредикативных конструкциях // Семантико-системные отношения в лексике и синтаксисе: Межвуз. сб. науч. тр. Новосибирск, 1990. С. 44-55.

138. Полянский С. М. Язык и "позиционное время": анализ некоторых лингвистических понятий // Квантитативная лингвистика и семантика. Вып. 1. Новосибирск, 1999. - С. 129-138.

139. Рассудова О.П. Употребление видов глагола в современном русском языке. 2-е изд. М.: Русский язык, 1982.

140. Русская грамматика. Т. I. — М.: Наука, 1980.

141. Рябова М. Ю. Временная референция в английском языке: Дис. . докт. филол. наук.-СПб., 1995.

142. Саидов М. Краткий грамматический очерк аварского языка // Саидов М. Авар-ско-русский словарь. М.: Советская энциклопедия, 1967. — С. 705-806.

143. Селиверстова О.Н. Второй вариант классификационной сетки и описание некоторых предикатных типов русского языка // Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. - С. 86-157.

144. Сидинхе А.Л. Семантика глаголов физического восприятия и таксисно-аспектуальный компонент организуемого ими предложения в современном английском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Одесса, 1991.

145. Сильницкий Г.Г. Семантические типы ситуаций и семантические классы глаголов // Проблемы структурной лингвистики, 1972. М., 1973. — С. 373-391.

146. Смирницкий А.И. Перфект и категория временной отнесенности // Иностр. яз. в школе. 1955. №1; №2.

147. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977.

148. Степанов Ю.С. «Перфектный центр» в русском синтаксисе // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1978. Т.З, №4.

149. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. (Семиологическая грамматика)^., 1981.

150. Структурно-типологические особенности русского и кавказских языков / Ф.С. Льянова (отв. ред.) и др. Грозный, 1977.

151. Структурные общности кавказских языков. — М.: Наука, 1978.

152. Талибов Б., Гаджиев М. Лезгинско-русский словарь. М.: Советская энциклопедия, 1966.

153. Талибов Б.Б. Грамматический очерк лезгинского языка // Талибов Б., Гаджиев М. Лезгинско-русский словарь. М., 1966. - С. 538-602.

154. Талибов Б.Б. Сравнительная фонетика лезгинских языков. М.: Наука, 1980.

155. Теория грамматического значения и аспектологические исследования / A.B. Бондарко (отв. ред.), Ин-т языкозн. АН СССР. JL: Наука, 1984.

156. Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. JL: Наука, 1990.

157. Теория функциональной грамматики'. Введение, аспектуальность, временная локализованность, таксис. 2-е изд. -М.: Эдиториал УРСС, 2001.

158. Тихонов А.Н. Виды глагола и их отношение к слово- и формообразованию // Труды АС 3. - С. 180-186.

159. Топуриа Г.В. Основные морфологические категории лезгинского глагола (по данным кюринского и ахтынского диалектов). Тбилиси, 1959.

160. Услар П.К. Этнография Кавказа: Языкознание. Т. YI: Кюринский язык. — Тифлис: Изд. Упр. Кавказского учебн. округа, 1896.

161. Успенский Б.А. Языковые универсалии и актуальные проблемы типологического описания языка // Языковые универсалии и лингвистическая типология / Под ред. И.Ф.Вардуля. М., 1969.

162. Хайдаков С.М. Арчинский язык // Языки народов СССР. Т. IY: Иберийско-кавказские языки. М.: Наука, 1967. - С. 608-626.

163. Хайдаков С.М Система глагола в дагестанских языках.- М.: Наука, 1975.

164. Ханмагомедов Б. Г.-К. Табасаранский язык // Языки народов СССР. Т. IY: Ибе-рийско-кавказские языки. М.: Наука, 1967. - С. 545-561.

165. Хельбиг Г. Языкознание сопоставление - преподавание иностранных языков // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXY. - М., 1989. - С. 27-31.

166. Холодович A.A. О предельных и непредельных глаголах (по данным корейского и японского языков) // Филология стран Востока. — JL, 1963. С. 3-11.

167. Холодович A.A. Проблемы грамматической теории. -JI.: Наука, 1979.

168. Храковский B.C. Некоторые вопросы универсально-типологической характеристики аспектуальных значений // Аспектуальность и средства её выражения: Вопросы русской аспектологии. V / Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 537. Тарту, 1980. - С. 3-23.

169. Храковский B.C. Параметры таксиса // Система языка и структура высказывания: Материалы чтений, посвященных 90-летию со дня рождения Владимира Григорьевича Адмони (1909 1993) / Ин-т лингвистических исследований РАН. - СПб.: Наука, 1999. - С. 12-14.

170. Храковский B.C. Категория таксиса (общая характеристика) // ВЯ. 2003, № 2. -С. 32-54.

171. Цеплинская Ю.Э. К вопросу о виде как языковой универсалии // Труды АС 3. -С. 187-196.

172. Чейф У. Значение и структура языка. — М.: Прогресс, 1975.

173. Черткова М.Ю. Инварианты русского вида и аспектуальные универсалии // Труды AC 1.-С. 191-209.

174. Шатуновский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова: Значение, коммуникативная перспектива, прагматика. М.: Языки русской культуры, 1996.

175. Шейхов Э.М. Сравнительная типология лезгинского и русского языков: Морфология. Махачкала: Изд. ДНЦ РАН, 1993.

176. Шелякин М.А. Основные проблемы современной русской аспектологии // Вопросы русской аспектологии. — Воронеж, 1975. С. 5-27.

177. Шелякин М.А. Предельные и непредельные глаголы несовершенного вида // Вопросы русской аспектологии: Семантика и функционирование категории вида русского языка. Вып. 3. Тарту, 1978. - С. 43-63.

178. Шелякин М.А. Об аспектуальном понимании способа, характера и типа глагольного действия // Семантика аспектуальности в русском языке: Вопросы русской аспектологии. Тарту, 1982. - С. 3-20.

179. Шихалиева С.Х. Категория вида и времени в табасаранском языке. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1996.

180. Эльдарова Р.Г. Лакский глагол (система глагольного словоизменения): Учебное пособие. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2000.

181. Якобсон P.O. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя / О.Г. Ревзина (сост.). -М.: Наука, 1972. С. 95-113.

182. Якобсон P.O. О структуре русского глагола // Якобсон P.O. Избранные работы. -М.: Прогресс, 1985. С. 210-221.

183. Якобсон P.O. Взгляды Боаса на грамматическое значение //Якобсон P.O. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. - С. 231-238.

184. Ярцева В.Н. Универсалии в грамматике как один из параметров классификации языков // Универсалии и их место в типологических исследованиях: Тезисы докладов / В.Н. Ярцева (отв. ред.) и др. М., 1971. - С. 3-4.

185. Ярцева В.Н. Иерархия грамматических категорий и типологическая характеристика языков // Типология грамматических категорий: Мещаниновские чтения. М.: Наука, 1975. - С. 5-23.

186. Ярцева В.Н. Типология языков и проблема универсалий // ВЯ. 1976, № 2. - С. 6-16.

187. Ярцева В.Н. Контрастивная грамматика. М.: Наука, 1981.

188. Ярцева В.Н. Теория и практика сопоставительного исследования языков // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 45. 1986, № 6. - С. 493-499.

189. Akhmanova О., Belenkaya S. The morphology of the English verb. Tense, aspect and taxis. Moscow, 1975. -180 p.

190. BybeeJ.L., Dahl O. The creation of tense and aspect systems in the languages of the world // Studies in language. 13. P. 51-103.

191. Comrie B. Aspect: an introduction to the study of verbal aspect and related problems. Cambridge: CUP, 1976. - 142 p.

192. Dahl O. Tense and aspect systems. Oxford: Blackwell, 1985. - 213 p.

193. Haspelmath M. A Grammar of Lezgian. Berlin, 1991. - 535 p.

194. Moor M. Formenbildung des Lezgischen V4rbs unter besonderer beraecksichtigung der i/egation. Lizentiatsarbeit in allgemeiner^prachwissenschaft. Züerich, 1981.-170 s.

195. Smith C. The Parameter of Aspect. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1997.

196. Сокращения имён авторов произведений и названий других источников, из которых взяты примеры на лезгинском языке. Аз.А. Азиз Алем К.А. - Кусар Абдулла

197. Ах. А. Ахед Агаев К.К. - Кази Казиев

198. А.И. Абдулла Искендеров K.M. - Кияс Меджидов

199. А.К. Айдунбег Камилов М.А. — Магомед-Ага

200. A.M. Абдул Муталибов М.Ал. - Мурсал Алпан

201. А.Р. Абдул Раджабов М.Г. - Магомед Гаджиев

202. A.C. Алирза Саидов М.С. — Мерземет Салманов

203. А.Ф. Алибек Фатахов H.A. - Наида Алимагомедова

204. Г.Г. Гаджи Гашаров Н.М. - Нажмудин Самур

205. Г.М. Гелхен Мухтар П.Ф. - Пакизат Фатуллаева

206. Гь.М. Гаджиев Меджид С.С. - Сулейман Стальский

207. Е.Э. Етим Эмин Ф.Н. - Фейзудин Нагиев

208. Ж.Г. Жамиля Гасанова Х.Т. — Тагир Хрюгский

209. З.Э. Зияудин Эфендиев Ш.К. - Шихнесир Кафланов

210. И.Г. Ибрагим Гусейнов Ш.М. - Шах-Эмир Мурадов

211. И.К. Искендер Казиев У. - Устная речь

212. Д.б. -"Дагьдин булах" ("Горный родник"- газета Курахского района РД на лезг. яз).

213. Л.г. "Лезги газет" ("Лезгинская газета" - республиканская (РД) газета на лезг. яз.).

214. Л.я. Гайдаров Р.И., Алипулатов М.А. Лезгинский язык. Учебник для педучилищ. - Махачкала: Дагучпедгиз, 1965. (На лезг. яз.). С. - Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка. Ч. 1. Простое предложение.

215. Махачкала: Дагучпедгиз, 1954. Ф. Лезгинский фольклор. - Махачкала, 1941. (На лезг. языке).