Куранты времени правления Федора Алексеевича: К проблеме заинтересованности Московского правительства в оперативной информации о европейских событиях 1670-1680-х гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Шамин, Степан Михайлович

• Шамин, Степан Михайлович
• кандидат исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Шамин, Степан Михайлович

ВВЕДЕНИЕ 4

ГЛАВА 1. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ИСТОЧНИКА: ДОСТАВКА,

ОБРАБОТКА И ХРАНЕНИЕКУРАНТОВ ПРИ ЦАРЕ ФЕДОРЕ 34

параграф 1 Куранты в почте 34

параграф 2 Перевод иностранных газет в Посольском приказе

параграф 3 Комментарии к статьям курантов 55

параграф 4 Куранты в повытье Дмитрия Симоновского 63

параграф 5 Куранты у царя и в Думе 67

ГЛАВА 2. НОВОСТИ О ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ В ЕВРОПЕ 90

параграф 1 Известия 1676 г. 91

параграф 2 Известия 1677г. 101

параграф 3 Известия 1678 г. 117

параграф 4 Известия 1679 г. 121

параграф 5 Известия 1680 г. 135

параграф 6 Известия 1681 г. 44

параграф 7 Известия 1682 г. 158

ГЛАВА 3 ОТЗЫВЫ О РОССИИ, СВЕДЕНИЯ О ПРИРОДНЫХ ЯВЛЕНИЯХ, ЧУДЕСАХ, ОПИСАНИЯ ЦЕРЕМОНИЙ, СЕМЕЙНЫХ ДЕЛ ПРАВИТЕЛЕЙ И СМЕНЫ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ 172

параграф 1 Известия о России (до заключения мира с Турцией: 1676 г. - начало 1681 г.) 173

параграф 2. Известия о России (после заключения мира с Турцией: конец 1681 г. - начало 1682 г.) 193

параграф 3 Сообщения о природных явлениях и чудесах

параграф 4 Описания церемоний, семейных дел правителей и смены должностных лиц 223

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Куранты времени правления Федора Алексеевича: К проблеме заинтересованности Московского правительства в оперативной информации о европейских событиях 1670-1680-х гг.»

Рубеж XVII и XVIII вв. был переломным в истории России. В последней четверти XVII столетия в ней происходили сложные социальные, политические, и культурные процессы, которые привели к трансформации Московского царства в Петровскую империю. Контакты с западной Европой ускоряли эти изменения. Изучение информационного обмена между русским государством и странами Запада в период правления старшего брата Петра I - царя Федора Алексеевича (1676-1682) - помогает понять последующую историю нашей страны.

Вопрос о том, какой военно-политической информацией о ситуации в Европе обладало правительство царя Федора Алексеевича, имеет особое значение в связи с тем, что в 1672-1681 гг. на южных рубежах России шла борьба с грозным противником - Османской империей и его вассалом - Крымским ханством. Результаты этой войны оказали значительное влияние на будущее русского и украинского народов1. Русско-турецкая война (1672-1681 гг.) окончилась подписанием Бахчисарайского мирного договора, по которому Турция и Крым признали переход Левобережной Украины к России. Бахчисарайский мир нарушил едва начавшую складываться европейскую систему противовесов, что привело к изменению всей системы международных л отношений в регионе . Члены русского правительства хорошо понимали, что позиции европейских государств в отношении русско-османского конфликта определяются политической ситуацией в Европе в целом. От своевременных и точных известий из европейских стран зависело принятие решений военного и дипломатического характера.

Информационные потоки шли в Москву по нескольким направлениям. Это дипломатические контакты, разведывательные данные, сообщения приезжих иноземцев, русских купцов, а также иностранные газеты (в русской терминологии последней четверти XVII в. - куранты, такое же название имели переводы иностранных газет и составленные из этих переводов компиляции: доклады царю и Боярской думе).

Куранты играли значительную роль в обеспечении российского правительства сведениями о политической ситуации в Европе. Они компенсировали отсутствие в европейских государствах постоянных русских дипломатических представительств . В отношении стран

Центральной и Западной Европы, куранты были единственным источником оперативной информации. Исследование изготовленных в Посольском приказе переводов иностранных газет позволяет по-новому взглянуть на внешнюю политику России в целом.

Еще одной важной проблемой современной историографии является укрепление приказного строя в России. В 40-50-е гг. XVII в. складывалось законодательство, определившее основные стороны функционирования приказных штатов, устанавливался внутренний распорядок работы центральных государственных учреждений. В 1670-е гг. наблюдалось резкое возрастание числа приказных служащих4. Доставка и обработка иностранной периодики являлась одной из задач, которые был призван решать растущий государственный аппарат. Изучение системы информационного обеспечения внешнеполитического ведомства позволяет реально представить процесс совершенствования работы государственных учреждений России.

Объект данного исследования - совокупность материалов, связанных с доставкой в Посольский приказ иностранных газет, с их переводом и дальнейшим использованием. Предметом изучения является структура, содержание и объем информации, которую служащие Посольского приказа отбирали из иностранных газет, дальнейшее функционирование этих сведений, а также система доставки в Россию европейской прессы и ее обработка в Посольском приказе.

Для анализа выбраны куранты времени правления Федора Алексеевича - с 1676 по 1682 г. К началу его царствования система доставки и обработки иностранных газет переживала свой расцвет. Материалы за этот период имеют хорошую сохранность. В первые месяцы правления царя Федора в системе обработки курантов произошли значительные изменения. Их полностью передали из ведения упраздненного Приказа Тайных Дел в Посольский приказ. Указанный период был целостным в отношении проводимой государством внешней политики. В 1673 г. Россия, по союзному обязательству перед Польшей, вступила в войну с Турцией5. Вскоре после воцарения Федора Алексеевича на внешнеполитической арене произошли важные изменения. Польша потерпела новое поражение в борьбе с Турцией и сепаратно вышла из войны. Это заставило Россию в одиночку защищать Украину от турецкой агрессии. Практически в течение всего периода правления Федора Алексеевича основные усилия русского правительства были направлены на решение «турецкой проблемы»6. Кроме того, вслед за сменой государя произошла и смена руководства Посольского приказа. На место А.С. Матвеева, поддерживавшего Нарышкиных, был назначен Л.И. Иванов. Последний с небольшим перерывом руководил приказом до смерти царя Федора. В ходе восстания, последовавшего за смертью царя - реформатора, Л. Иванов был убит. Все это позволяет охарактеризовать время с начала 1676 по начало 1682 г. как целостный период внешней политики России. В его рамки вошли эскалация конфликта с Турцией, острейшее противостояние под Чиги-рином в 1677-1678 гг., затяжная, вялотекущая война, которую сопровождали дипломатические переговоры и заключение мира в 1681 г. Сравнительная краткость политически насыщенного правления Федора Алексеевича дает возможность детально и полностью проанализировать все сохранившиеся куранты его времени.

Выбранные хронологические рамки позволяют проследить, как система доставки и обработки европейской прессы работала в военных и мирных условиях.

Цель диссертации - выяснить, в какой информации европейской прессы было заинтересовано русское правительство, насколько полно и оперативно эта информация попадала в Москву. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие конкретные задачи:

- выяснить степень сохранности выполненных в Посольском приказе переводов иностранных газет, реконструировать первоначальный вид источника: подготовленных для доклада царю и Думе курантов;

- установить, каким образом и как быстро иностранные газеты попадали в Москву, как они обрабатывались и хранились, в каком объеме и в какие сроки доводились до царя и Боярской Думы;

- определить объем и структурировать содержание известий о военно-политической обстановке в Европе (они составляют абсолютное большинство рассматриваемых новостей) выявить круг государств, внешней политикой которых интересовалось русское правительство;

- систематизировать и проанализировать известия на иные темы, вызывавшие интерес сотрудников Посольского приказа и царского двора.

Автор придерживается традиционных методов исторической критики. Источник изучается комплексно. Анализ курантов был начат с источниковедческого исследования. Был изучен процесс их создания, история хранения и обработки, восстановлен первоначальный состав и вид документов, проведен анализ филигранен и почерков, изучены условия, в которых возник данный источник, его формуляр, установлены личности людей, причастных к созданию и использованию курантов. На основе этих изысканий сделаны заключения о функционировании курантов при Московском дворе. Затем была предпринята попытка выяснить, как воспринималась информация курантов их слушателями XVII в. (герменевтический анализ). При этом материалы курантов сопоставлялись с иными функционировавшими при Дворе источниками: посольскими документами, указами, разрядными записями, ппогностическими и пелигиозными сочинениями и т. п. Пли исследовании европейских информационных потоков, отразившихся в курантах привлекались материалы по истории международной политики. Автор попытался оценить степень достоверности всех сделанных наблюдений и выводов, возможности их использования в более широком контексте политической истории и культуры России XVII в.

Куранты периода правления Федора Алексеевича впервые стали предметом специального изучения. Впервые проведено и комплексное исследование информации курантов на протяжении целостного пе-оиола истооии России (иаоствование Фелота Алексеевича). Работа по

А ' ' А V ' X ' ' 1 / зволяет существенно уточнить объем и содержание информационной базы, на основе которой русское правительство принимало внешнеполитические решения: а также выявить зоны геополитических интересов правительства Российского государства. Установлено, что интерес правительства к иностранной прессе был прямо связан с задачами внешней политики России.

Первая глава диссертации посвящена источниковедческому анализу рассматриваемого материала. В ней решаются следующие вопросы. Каким образом куранты доставлялись в Посольский приказ? Как затем обрабатывались? Как и в какие сроки они попадали к царю и на заседания Думы? Как потом хранились в архиве Посольского приказа? Автору удалось установить, что вся система доставки, обработки и хранения курантов находилась в зависимости от остроты и характера стоящих перед правительством внешнеполитических проблем. При анализе помет на полях переводов курантов сделаны наблюдения о том, насколько хорошо члены русского правительства и переводчики Посольского приказа знали политическую географию Европы. Все это позволило очертить границы внешнеполитических интересов русского правительства в Европе.

В ходе анализа материала курантов автор установил, что содержащуюся в них информацию можно поделить на две группы. В первую входили новости о развитии военно-политической ситуации в Европе в целом. Они позволяли членам русского правительства составить общее представление о развитии политической ситуации на Западе в течение хронологически узких отрезков времени. Если из этой группы исключить повторяющиеся сообщения, то можно восстановить летопись европейской политики, которая представала перед глазами русского правительства.

Такая летопись, с указанием дат доставки в Москву сведений о внешнеполитических событиях за 1676 - 1682 гг., и составляет содержание второй главы работы. Содержащаяся в этой главе информация позволяет довольно ясно очертить внешнеполитический кругозор московского правительства.

Помимо общего развития событий на Западе, правительство интересовали некоторые узкие темы газетных сообщений. Корреспонденции с такими известиями включались в переводы курантов на протяжении всего исследуемого периода. Они могли переводиться даже тогда, когда переводчики Посольского приказа не очень четко понимали, где произошло данное событие. В их число входят чудеса, стихийные бедствия и другие природные явления, эпидемии, изменения в составе правящей политической элиты западных стран, государственные церемонии. Наконец, в Посольском приказе всегда особенно интересовались тем, что пишут в европейской прессе о России.

Сообщениям курантов на эти темы будет посвящена третья глава. Поскольку известий на конкретные узкие темы в курантах относительно немного, автор имел возможность проанализировать все сообщения на каждую конкретную тему. Этим объясняется различие в структуре второй и третьей глав.

Необходимо отметить, что провести четкую границу между кор-респонденциями о развитии политической ситуации в Европе и «тематическими» известиями невозможно. Многие сообщения можно отнести к каждой из этих групп. Не делали такого разграничения и в Посольском приказе. В исследовании это разделение проведено только для того, чтобы яснее представить структуру востребованной русским правительством информации из иностранных газет.

В Заключение дана краткая характеристика результатов работы.

Приложения включают раздел «Куранты и книжность», диаграммы 1-8 и рисунки 1-4.

В разделе «Куранты и книжность» представлен материал, который свидетельствует, что хотя куранты и предназначались исключительно для нужд государства, в некоторых исключительных случаях известия из иностранных газет и летучих листков разными путями покидали стены Посольского приказа. Такие статьи расходились во многих списках и входили в состав литературных сборников. Иногда они теряли свои «выходные данные» и, по сути, превращались в самостоятельные литературные произведения. Среди таких текстов эсхатологическое известие о двух «пророках» и др.

Диаграммы 1-4 показывают, насколько регулярно куранты доставлялись в Москву по Рижской и Виленской почтовым линиям в 1676-1682 гг. Диаграммы 5-8 показывают, как часто куранты докладывались царю и боярам. На рисунках 1-4 представлены копии листов курантов, написанные разными почерками.

Терминология источника. 155 фонд Российского государственного архива древних актов, в котором хранится основной комплекс изучаемых документов называется «Иностранные ведомости (куранты) и газеты»7.

Приведенное выше название фонда из Путеводителя по РГАДА тавтологично. Это вызвано несколькими причинами. Еще в XVII в., зачастую в одном и том же документе, слово «куранты» употреблялось в двух близких значениях. С одной стороны, формуляр заглавия русских переводов иностранных газет включал в себя слова «Перевод с цесарских (голландских и т. п. ) печатных курантов.», т.е. переводчики Посольского приказа под «курантами» понимали именно печатные иностранные газеты. Однако приказные подьячие, в чьи руки переводы попадали в дальнейшем, использовали в делопроизводстве термин «куранты» не только для иностранных подлинников, но и для русских переводов иностранных газет. Например, на оборотах столбцов, в которых оформлялись и хранились переводы иностранных газет, ставились пометы «куранты» или «куранты . года» (об этих пометах ниже). Что конкретно имелось в виду в данном случае - подлинники или переводы, - специалисты Посольского приказа XVII в. видели по форме документа.

Для архивистов начала XIX в., слово «куранты» было уже не очень понятным. Они использовали при обработке материалов фонда термин «Переводы с Цесарских и Голландских политических ведомостей» (ведомостями с петровского времени называли печатную газету). Составленная в начале XIX в., опись фонда начиналась словами. «Реестр газетам (ведомостям). На Российском, Латинском, Немецком, Итальянском, Французском, Голландском и Английском языках печатным и письменным, то есть переводам с некоторых». Уже в этой фразе мы видим путаницу между собственно газетами и переводами к ним. Так, слова «ведомости» и «газета» вошли в название фонда. Параллельно в той же описи, где употреблялись два первых слова, встречается и старый термин «куранты» - «Переводы с Цесарских и Голландских курантов»8.

Современные архивисты попытались разделить в названии фонда иностранные печатные периодические издания, которые подходили под определение «газета», и их русские переводы. К ним, очевидно, в названии фонда из Путеводителя относится термин «ведомости (куранты)». Эта, вполне оправданная, попытка разделить разнородные материалы, не была удачной. В самом источнике нет термина «ведомости», а в описании начала XIX столетия под ведомостями понимаются газеты.

При подготовке филологической публикации материалов современного 155 фонда РГАДА, лингвисты, отметившие, что в наиболее ранних переводах иностранных газет слово «куранты» отсутствует, а используется термин «вести», создали для обозначения тех же материалов не менее искусственное определение: «Вести - Куранты», которое стало довольно популярным, благодаря публикации материалов фонда под таким названием.

Автор настоящей работы, следуя за терминологией источника, называет и иностранные газеты, и их русские переводы «курантами». В тех случаях, когда возникает необходимость уточнить, о каком виде источника идет речь, используются более объемные термины - «переводы курантов», «иностранные газеты», «переводы иностранных газет» и т.п. В качестве синонима принятого в XVII в. словосочетания «печатные куранты» используется слово «газета».

Комплекс документов 155 фонда включает 676 единиц хранения, относящихся к 1620-1749 гг. Основная его часть сформирована в ходе разборки архива Посольского приказа, проводившейся по составленному Г.Ф. Миллером в 1765 г. плану. Рассматриваемый комплекс материалов обрабатывался в начале XIX в. Наибольший интерес представляют русские переводы иностранных газет XVII в. Они использовались в Посольском приказе, докладывались царю и на заседаниях Думы. По мнению Е.И. Кобзаревой, в коллекцию вошли столбцы приказного делопроизводства, структура которых не была нарушена в ходе разборки приказного архива. Свою точку зрения автор аргументирует тем, что на всех переданных в Посольский приказ из Приказа Тайных дел столбцах стояла скрепа дьяка Приказа Тайных дел Артемия Степанова. Кроме того, исследовательница отмечает: «Трудно предполагать, что входящие в состав коллекции практически полные комплекты «переводов курантов» были собраны при разборке архи9 ва.».

Русские переводы курантов периода правления Федора Алексеевича составляют 7 дел за 1676-1682 гг. общим объемом 1944 листов. Они представляют собой стопы расклеенных столбцов, обернутых в голубую бумагу. На обертках гражданским письмом XIX в. сделаны пометы, имеющие стандартный (с незначительными отклонениями) формуляр: «Переводы с цесарских и голландских печатных политических ведомостей с Рижскою и Виленскою почтами в Посольском приказе полученных». Обозначался также год прихода курантов. Помета на переводах курантов за 1678 г. значительно отличалась от остальных. Она имела приписку «с приложением польских писем, объявленных в Смоленске Назарием Краевским и присланных при отписках в Посольский приказ». Дело за 1679 г. после расклейки столбцов было сшито в книгу. Все документы обрабатывались в первом — начале второго десятилетия XIX в. Об этом свидетельствуют даты на водяных знаках оберточной бумаги, отраженные в Таблице 1.

Таблица 1. год дела год оберточной бумаги год дела года оберточной бумаги

1676 г. 1801 г. 1680 г.

1677 г. 1808 г. 1681 г. 1804 г.

1678 г. — 1682 г. 18?? г.

1679 г. 1808 г.

Сотрудники МГАМИД расклеили хранившиеся в приказе столбцы, обрезали попорченные края документов (при этом в ряде случаев были утрачены скрепы) и подклеили наиболее пострадавшие листы. На реставрационной бумаге отмечены две филиграни с датами 1811 и 18?1 гг. 10.

Автор предпринял попытку восстановить первоначальный вид хранившихся в Посольском приказе документов. Это оказалось возможным, благодаря пятнам от сырости, которые появились на бумаге еще в то время, когда она была свернута в свитки. Характерная конфигурация пятен позволила уложить листы бумаги в том порядке, который они занимала в столпе (такая методика использовалась В.К. Клейном и А.П. Богдановым11). Однако успешно выполнить эту работу можно только при наличии ряда условий. Во-первых, документ должен быть попорчен водой, иначе пятен сырости не остается. Во-вторых, не должно быть значительных утрат, которые разрывают цепочку листов. В-третьих, листы не должны быть сшиты в книгу.

Таким способом удалось восстановить свитки столпов курантов за 1676 и 1677 гг. Выяснилось, что куранты за половину сентябрьского года хранились в одном большом свитке. Это объясняет потерю курантов сразу за 6 месяцев (утерян один свиток). Кроме того, становится понятной лучшая сохранность мартовских и сентябрьских текстов, по сравнению с текстами февральскими и августовскими. Находившиеся снаружи свитка столбцы с переводами за февраль и август первыми портились от сырости и легко отрывались. Это наблюдение подтверждает помета «куранты», сделанная почерком XVIII в. на оборотной стороне последнего (находившегося на поверхности свитка) столпа курантов за август 1677 г. Очевидно, что в этих свитках куранты хранились вплоть до начала XIX в., когда их начали расклеивать и реставрировать.

Материалы за 1678 г. уже после расклейки столпов и разделения документов по январскому году перепутаны. Некоторые листы, а вероятно и целые комплексы, утеряны. Если следовать современной архивной нумерации, получается, что переводы курантов трижды прерываются материалами, связанными с деятельностью Назария Краев-12 ского . Однако пятна от сырости показывают, что первоначально эти документы хранились раздельно. Это подтверждает и оставленная архивистами XIX в. запись на обертке дела (о ней упоминалось выше). Можно предположить, что именно оставившие эту запись архивисты присоединили к курантам посторонние материалы.

О структуре столпов за остальные годы можно судить по пометам подьячих. С января по сентябрь 1679 г. в приказе была несколько изменена система хранения переводов курантов. Их стали подклеивать в свитки помесячно или до склейки большого столпа хранили в столбцах за 1 месяц. На оборотах последних листов за каждый месяц надписывалось его название. Однако уже в 1680 году произошел возврат к прежней системе хранения большими столпами. Об этом говорит помета на обороте последнего листа переводов почты за 8 декабря. После надписи «куранты (7) 189» тот же текст четырежды повторяется по-русски латиницей. Далее латиницей добавлено «сбору Дмит7 рия Симоновского» . В таком свитке должны были храниться куранты, собранные более чем за месячный срок. На обороте последнего листа переводов курантов за 15 ноября 1682 г. сохранилась помета

14 почтовой (7)191 году» . Весной - летом 1681 г. система хранения курантов в Посольском приказе была нарушена. Некоторые из них оказалась в деле за 1680 г. Остальные были сильно перепутаны и частично утрачены, судя по всему, еще в XVII в. Среди них оказались

15 прошлогодние (1680 г.) черновые материалы

В столбцы подклеивались также письма иностранных почтмейстеров к московскому почтмейстеру Андрею Андреевичу Виниусу и единичные документы иного происхождения. Посторонние, присоединенные в ходе разборки архива Посольского приказа, материалы могут быть отделены с высокой степенью достоверности.

Сохранились переводы курантов за сентябрь - декабрь 1676 г., март - декабрь 1677 г., сентябрь 1678 - август 1679 гг., сентябрь 1680 - февраль 1681 г., май 1681 г. - апрель 1682 г. и отдельные почты за ноябрь 1679 г. Существенные утраты в переводах за декабрь 1677, весь 1678, август 1679 г. и весну - лето 1681 г. ограничивают возможность их использования для статистических расчетов. Приведенные данные показывают, что до нашего времени дошло более половины существовавших переводов курантов. Утрата части материалов объясняется тремя причинами. Одна из них - потеря документов и нарушение их порядка сотрудниками Посольского приказа. Другая - их порча при хранении. Третья - потеря документов и нарушение их порядка архивистами XIX в. Изменилось не только физическое расположение (расклеены столпы), но и последовательность столбцов, которую, однако, в значительной части случаев можно восстановить.

В историографии неоднократно указывалось на бытование списков курантов, отложившихся в разных фондах и собраниях (см. ниже). Однако новые подлинники переводов, особенно за период после учреждения почты, удается обнаружить очень редко. Не введенные ранее в научный оборот подлинные переводы курантов найдены в составе ф. 125 РГАДА (Монастырские дела). Они сохранились двумя комплексами. Перевод за 26 декабря 1679 (7182) г. оказался среди «Монастырских дел» по вполне объяснимой причине. В нем помещено сообщение из Рима о чуде от раки святого Николая (Мирликийско-го (?)). Отдельно хранятся черновые переводы курантов за 7177, 7181, 7183, 7198 и 7199 гг., которые попали в этот фонд, судя по всему, случайно. На них стоят пометы Донского повытья, где куранты ведались1 .

В работе также использован ряд опубликованных источников.

17

Это документы современного фонда 162 РГАДА (Почтовые дела) ,

18 дворцовые разряды времени царствования Федора Алексеевича ,

Описание путешествия польскаго посольства в Москву в 1678 г.

Бернгарда Таннера»19, документы периода правления царя Федора, опубликованные в АИ20, во втором томе «Полного собрания законов

21

Российской империи с 1649 года» , панегирик с надгробной парсуны Федора Алексеевича22. При анализе эсхатологических статей привле

23 кались «Книга толкований» протопопа Аввакума , «Вопрос - ответ старца Авраамия»24, «Откровение Иоанна Богослова», апокрифы

25

Евангелие Никодима» и «Откровение Мефодия Патарского .

ИСТОРИОГРАФИЯ

История изучения документов современного 155 фонда РГАДА насчитывает уже почти двести лет. Вышедшие до 1988 г. работы о ку

26 рантах подробно рассмотрены Е.И. Кобзаревой . Это дает возможность лишь кратко остановиться на основных публикациях до 1988 г. Боле подробно рассмотрим исследования 1989-2002 гг.

На изучаемые материалы впервые обратил внимание А.Я Булгаков в 1827 г. (очевидно уже вскоре после окончания комплектования фонда) . Он считал куранты выписками из иностранных газет и составил каталог иностранных газет, которые, как указал автор, с 1665 г. пересылались по почте. Влияние трудов Булгакова оказалось велико. По мнению А.Н. Шлосберга, из-под пера которого вышла самая значительная в дореволюционной историографии работа о курантах (1911 г.), «позднейшие сочинения, в которых упоминается о курантах, обыкновенно только повторяют замечания Булгакова». Среди этих «позднейших сочинений» Шлосберг называет работы А.К. Фабрициуса, А.Н. Неустроева, С.М. Соловьева, JI.H. Майкова, И.Е. Забелина, П. Пекарского А.А. Покровского и других . В целом с выводами Шлосберга можно согласиться. Знакомство с отдельными, небольшими по объему комплексами курантов, которым ограничивались исследователи XIX в., не позволяло принципиально углубить представления об этом источнике. И.Е. Забелин начал публикацию курантов. Он издал

29 материалы за 1655 и 1665 гг.

Интерес к курантам существенно возрос в начале XX в. в связи с готовящимся празднованием 200-летия русских ведомостей. В 1901— 1906 гг. Н.В. Голицын, по поручению Археографической комиссии, снял копии с части документов современного 155 фонда РГАДА за 1621 и 1642-1644 гг. Голицыну было поручено подготовить издание курантов. В адресованном ему письме, комиссия заявила, что «придает особое значение тем оригиналам на разных языках (и особенно на голландском), с которых производился перевод на русский язык». Это законное, но трудновыполнимое требование стало одной из причин, в силу которых публикация так и не увидела свет.

Голицын, с одной стороны, пришел к выводу, что материалы курантов были именно переводами, а не пересказами иностранных газет, а с другой - отметил невозможность найти иностранные оригиналы для значительной части русских текстов. В мае 1902 г. он познакомил комиссию с подготовленными для издания материалами. В протоколе того же заседания изложено мнение А.А. Шахматова, который заявил: «Печатаемый материал из вестей вряд ли может представлять интерес, если его не сопроводить объяснительными примечаниями. Издатель должен выяснить в подстрочных примечаниях, какие статьи представляются переводами из иностранных журналов и какие оказываются самостоятельными реляциями русских резидентов или доверенных лиц русского правительства». Публикацию простых переводов Шахматов считал нецелесообразной30.

Вокруг вопроса о том, можно ли считать куранты XVII в. первой русской рукописной газетой, разгорелась острая дискуссия. В ходе ее появился ряд публикаций. Наиболее остро крайние точки зрения отстаивали Г.В. Балицкий и А.А. Покровский. Балицкий отказывался признавать куранты газетой, основываясь на том, что они, якобы, предназначались исключительно для царя, который «был волен приглашать бояр или не приглашать к чтению курантов». Покровский же утверждал, среди прочего, что на некоторых из рукописей современ

31 ного 155 фонда есть надписи «газета» . Любопытно, что оба исследователя основывали свои выводы на фактических ошибках. Круг лиц, для которых предназначались куранты, был шире, чем представлялось Балицкому, а термин «газета», вопреки утверждению Покровского, в XVII столетии в России не использовался.

Снятые Н.В. Голицыным копии курантов за 1621 и 1642-1644 гг., а также опубликованные ранее материалы, использовал А.Н. Шлос-берг. К сожалению, к моменту написания его работы спор, о том, являлись ли куранты газетой, достиг максимального накала. Данный факт наложил на объективную, в целом, публикацию серьезный отпечаток. Работа Шлосберга подчинена стремлению показать, что куранты были газетой. Такая увлеченность привела исследователя к ряду ошибок. Например, указывая на отдельные случаи проникновения информации из курантов за стены дворца и Посольского приказа, автор пишет о «пестрой газетной аудитории» в России. Фактически же, хотя некоторые переводы иностранных газет могли иметь широкое распространение в русской рукописной традиции, подавляющая часть сведений из курантов не попадала за пределы узкого круга посвященных. Присылавшего известия из Риги в Москву Юстуса Филимонату-са, Шлосберг называет «хроникером - корреспондентом» и т. д. Однако научное значение этой публикации связано не с конъюнктурной характеристикой курантов, а с конкретными наблюдениями над источником.

Шлосберг поставил проблему сроков доставки новостей и пришел к выводу, что «Москва еще до половины XVII столетия умела почти своевременно узнавать о том, что происходило в Европе, получая через куранты если не всегда новейшие, то, во всяком случае, не особенно запоздавшие сведения о текущих новостях из западного миА ра». Он сумел выделить в материалах современного 155 фонда несколько слоев сведений: 1) известия иностранных газет; 2) корреспонденции иностранцев; 3) частная переписка между иностранцами и акты иностранных государств; 4) донесения русских агентов. Шлосберг впервые попытался решить вопрос, насколько сильно перерабатывались статьи иностранных газет. Для этого он сравнил текст одной немецкой газеты с ее русским переводом. Его вывод о том, что русский перевод был близок к оригиналу (пропускались лишь отдельные сообщения), подтвердился позднее на массовом материале .

Публикация Шлосберга поставила точку в дискуссиях начала XX в. по поводу курантов. Спустя два года появилась еще одна работа, имеющая непосредственное отношение к курантам, сохранившая свое научное значение до настоящего времени. Это двухтомная монография И.П. Козловского «Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве». Первый том включает в себя исследование, а во втором - опубликована большая и наиболее ценная часть современного фонда 162 РГАДА (Почтовые дела), где сосредоточена основная информация по истории русской почты XVII в.

Автор показал, что основной задачей, созданной в России по европейскому образцу, регулярной почты была доставка для русского правительства информации о зарубежных событиях. Пересылку частной корреспонденции за границу в Москве рассматривали, скорее, как источник финансирования, тем более что почти до последних лет XVII в. этой услугой пользовались только иностранные купцы. Европейские газеты были одним из наиболее регулярно перевозившихся почтовых грузов. Рассматривая работу русской почты в целом, Козловский в общих чертах исследовал механизм доставки в Россию иностранных газет (сроки, периодичность, персоналии, и т. д. ). Русские

33 тексты курантов он считал переводами иностранных газет. .

В начале XX в. появилась работа А.И. Соболевского о переводной литературе Московской Руси XIV - XVII вв. Автор отметил присутствие в ряде литературных сборников XVII столетия переводов курантов, некоторые из которых попали туда через Посольский приказ. Так был поставлен на научную основу вопрос о культурном влиянии,

По наблюдениям Е. И. Кобзаревой, подлинники всех использованных Шлосбергом материалов хранятся в 155 фонде РГАДА. которое куранты оказывали не только на приказных служащих и придворную верхушку, но и на более широкие слои русского общества34.

Новый всплеск интереса к курантам отмечался во второй половине 1940-х годов в период борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. В обстановке, когда историки стремились доказать, что Россия не отставала в развитии от Западной Европы, представление о курантах как о газете нашло новых последователей (С .Я. Марлинский, В.Д. Кузьмина, С.М. Томсинский, М.С. Черепахов). Курантам навязывались признаки, характерные для газет более позднего времени: выражение интересов господствующего класса, четкая политическая линия. Основное внимание уделялось анализу их содержания. Таким образом, концепция «курантов» как первой русской газеты получила свое новое развитие. С.Я. Марлинский, обратив внимание на то, что термин «куранты» применялся лишь по отношению к переводным известиям, предложил использовать вместо него позднейший

35 тт термин «ведомости» . Не смотря на это, некоторые историки сохраняли осторожность и объективность в оценках курантов. Так, JI.B. Че-репнин в 1956 г писал, что «В Посольском приказе выписывались иностранные газеты, на основе которых составлялись так называемые «вестовые письма» или «куранты», попадавшие во дворец и боярские и дворянские дома»36.

Начиная со второй половины 1950-х гг. куранты стали привлекать внимание лингвистов, увидевших в них уникальный материал по истории русского языка. Ведь куранты были одним из каналов проникновения в русский язык иностранной лексики. Анализируя этот источник, историки русского языка могли наблюдать процесс заимствования иностранной лексики во всей его сложности.

Работы историков 1940-х гг. оказали значительное влияние на оценку изучаемого памятника в трудах лингвистов. Большие объемы отложившихся в 155 фонде материалов, побуждали исследователей обращаться к наиболее ранним документам. Между тем, эти материалы имели наихудшую сохранность. Сформировавшиеся до учреждения регулярных почт комплексы курантов, были очень сложными по своему составу и существенно отличались от документов второй половины XVII в. Все эти факторы мешали исследователям адекватно оценить источник в целом. Куранты продолжали рассматривать как газету. A.JI. Сахаров сделал вывод, что «газета XVII в.» первоначально называлась «Вести». В 1970-е гг. сотрудниками Института русского языка АН СССР было начато продолжающееся до сегодняшнего дня многотомное издание под названием «Вести - Куранты». Его первые четыре тома (по 1650 г.) были проанализированы Е.И. Кобзаре-вой, которая указала на искусственный характер самого термина «Вести - Куранты». Она также отметила, что сразу после начала работ по изданию источника у публикаторов возникли трудности с отбором материалов. Эти трудности объяснялись тем, что в составе 155 фонда, особенно за период до учреждения регулярных почт, кроме переводов иностранных газет отложились письма иностранцев в Посольский приказ, их грамотки к своим соотечественникам, живущим в России, отписки, расспросные речи и др. Аналогичные документы находились и в других архивных фондах. Между тем, историографическая традиция распространяла термин «куранты» на все материалы 155 фонда. «Таким образом, - указывает Е.И. Кобзарева, - учет существующей литературы заставил авторов издания включить в него из различных фондов РГАДА помимо переводов иностранных газет ряд других документов. По сути дела, отказавшись от первоначальной задачи — систематической публикации ф. 155 РГАДА, - исследователи предприняли попытку собрать из разных фондов и осуществить издание всех документов с вестями о событиях в зарубежных странах».

Несмотря на перечисленные особенности, публикация имела большое значение не только для лингвистики, но и для изучения курантов в целом. Во-первых, материалы стали более доступными для отечественных исследователей. Во-вторых, издатели провели большую историографическую работу. Кроме того, им удалось выявить для отдельных русских переводов иностранные оригиналы. Был сделан ряд наблюдений, позволивших более четко представить механизм обработки информации курантов. В частности, отмечено наличие черновых переводов и их чистовых копий, в которых уточнялось содержание, вносились стилистические и орфографические правки37.

Начиная с конца 1650-х гг. появилась серия работ, посвященных переводам иностранных газет и летучих листков в составе литературных сборников. Документы из цикла «легендарной переписки турецкого султана» исследовали М.Д. Каган и Д.К. Уо38. К циклу «пророческих» текстов об Илье и Енохе обращались Н.Н. Покровский и А.С. Лавров39. О курантах, попавших в архив торговых крестьян Шанги-ных писал Б.Н. Морозов40. Наибольший интерес для нашей темы представляет диссертация Д.К. Уо, защищенная в 1972 г. Работа посвящена московским памфлетам XVII столетия на турецкую тему. Исследовать эту проблему оказалось невозможным без предварительного анализа курантов. Уо показал, что после смутного времени в Московское государство стали регулярно попадать европейские газеты и печатные вестовые листы. В Посольском приказе или (при Алексее Михайловиче) в приказе Тайных дел из этих материалов составляли компиляции. Куранты, изготовленные в двух или трех экземплярах, предназначались для царя и высшего круга членов государева двора. Со второй половины XVII в., особенно после учреждения почт (их работа рассматривается подробно), составление таких компиляций стало более регулярным. Из большого разнообразия известий для курантов отбирали лишь небольшой процент сообщений. Между доставкой курантов и их переводом проходило не более двух дней. Перевод был грубым, дословным, в свободной манере. Иногда переводчики добавляли свои комментарии. Д.К. Уо указывает, что статьи иностранных газет в курантах не подбирались по содержанию. Их порядок был случайным. Исследователь подробно рассматривает содержание курантов и отмечает, что московское правительство ценило куранты как средство пропаганды. Отдельные статьи курантов попадали в литературные сборники исторического содержания. В целом, автору удалось достаточно объективно и подробно рассмотреть русские куранты XVII в. Большое значение имеет выполненный Уо анализ терминологии курантов. Он установил, что в московском делопроизводстве термин «куранты» стал широко применяться только с 1660-х гг. XVII в. Он был заимствован из названий голландских газет и первоначально применялся только к ним. До этого времени обычно применялись термины «грамотка», «лист», «вестовое письмо» . К сожалению, работа Д.К. Уо долгое время не была востребована отечественными историками.

В 1970-80 гг. к курантам стали обращаться историки, над которыми уже не довлела опасность политических обвинений. Б.В. Сапунов охарактеризовал куранты как «служебные записки Посольского приказа правительству». Он определил сроки доставки в Москву иностранных газет (до 80 дней в середине века, до 65 - в 1660-е гг., 45-50 дней после 1672 г. ). Автор отметил, что куранты «сохранились плохо, но нет зачитанности», из чего сделал вывод: «С точки зрения Посольского приказа и московского правительства, «Вести-Куранты» имели определенный «срок годности», по истечении которого они теряли свое значение и не сберегались»42. Ни наблюдения автора за сроками доставки газет, ни наблюдения за их сохранностью нельзя назвать точными. Сроки доставки газет в некоторых случаях значительно отличались от указанных Сапуновым. Плохая же сохранность части курантов вызвана рядом указанных выше причин. Делать вывод о наличии для курантов «срока годности» на основании сохранности нельзя. Допущенные автором неточности можно объяснить недостаточным количеством обработанного материала.

Важное наблюдение сделал М.А. Алпатов43. Он разграничил документы 155 фонда, отложившиеся в первой половине XVII в., и «Куранты» времен Ордина-Нащокина, отметив принципиальную разницу между этими материалами. Алпатов критиковал «провиденциализм» курантов и крайне низко оценил их информационный уровень. Последнее утверждение ошибочно. Требовать же от «газетчиков» XVII в. атеистического мировоззрения вряд ли правомерно.

А.П. Богданов отметил сходство формуляра «переводов курантов» и других, сделанных переводчиками Посольского приказа, переводов44. Информация курантов о восстании Степана Разина была подробно рассмотрена в книге «Иностранные известия о восстании Степана Разина»45.

В 1988 г. Е.И. Кобзарева защитила диссертацию «Известия о событиях в Западной Европе в документах Посольского приказа XVII века». Целью ее исследования было изучение организации сбора и обработки в Посольском приказе информации о западноевропейских событиях с 1613 по 1700 гг. Большая часть диссертации посвящена курантам. Е.И. Кобзарева изучила вопрос о месте курантов в архиве Посольского приказа. Она установила, что до середины XVII в. столбцы с курантами могли храниться среди столбцов и грамот тех государств, из которых присылались. В Тайном приказе с 1654 по 1676 гг. предпринимались попытки объединять в свитки разные документы с зарубежными известиями. В число этих документов входили и куранты. После ликвидации Приказа Тайных дел подобная практика прекратилась.

Е.И. Кобзарева отметила так же, что в 155 фонде, особенно за первую половину XVII в., отложились различные по своему характеру материалы. Некоторые переводы иностранных газет оказались в иных фондах. С середины XVII в., когда делопроизводство стало вестись по повытиям, переводы газет начали собирать вместе. Автор показала, что русские тексты курантов (переводов материалов иностранных газет и выписки из них) по своим функциям отличались и от европейских газет, (в том числе рукописных), и от первой русской печатной газеты. Газеты предназначались для распространения информации между широким кругом лиц, а «переводы курантов» обеспечивали оперативной информацией русское правительство. Е.И. Кобзарева считает, что называть их «газетой» или не называть - вопрос чисто терминологический46.

В ее диссертации сделан ряд интересных наблюдений над тем, как в Посольском приказе работали с иностранными газетами. Отмечено, что, по крайней мере, в 1689 и 1702 гг. газеты находились в ведении одного подьячего. Отбор статей для перевода осуществлялся переводчиками Посольского приказа (А. Виниусом, Л. Тешкогор-ским).

Основываясь на сравнении дат присылки курантов, обозначенных в заглавии их переводов, и помет о зачтении на обороте первых листов, Е.И. Кобзарева сделала вывод о том, что на перевод и обработку курантов в среднем уходило три дня. Последний вывод требует уточнения. По нашим наблюдениям, перевод курантов и переписка «подносных» экземпляров обычно занимали 1 день. Определенный Е.И. Кобзаревой срок говорит о времени, проходившем между подготовкой курантов и знакомством с ними царя и бояр.

Сами переводы, как показала Е.И. Кобзарева, точно соответствовали оригиналам иностранных газет. Лишь иногда переводимые тексты сокращались. Когда в иностранной газете употреблялись местоимения первого лица, они сохранялись при переводе. Если в газете были ошибки или она содержала заведомо ложную, информацию о России, а также если разные газеты сообщали об одном и том же событии разноречивую информацию, известия вычеркивались или снабжались пометами на полях. Кроме того, на полях переводчики помещали комментарии к некоторым географическим названиям, мерам длины, веса, наименованиям валюты и другим иностранным тер

47 минам .

Для более подробного анализа автор привлекла немецкие газеты -41 номер за 1667-1668 гг. и 50 номеров за 1695 г. Применялась следующая методика их обработки: анализировались только те газеты, для которых обнаружились переводы или которые были размечены в Посольском приказе для переводов крестиками. В некоторых газетах отмечалась каждая первая корреспонденция. Это могло означать, что каждая из этих статей была отобрана для перевода или что газета целиком просмотрена и передана на хранение в архив. Данные с учетом этих корреспонденций Е.И. Кобзарева помещала в скобках. Такой подход она объясняет неполной сохранностью как иностранных оригиналов, так и их русских переводов. К сожалению, в работе Е.И. Коб-заревой нет информации о том, для какой части иностранных газет были найдены русские переводы. Переведенные корреспонденции делились на три группы - международные сообщения, известия о России и информация о событиях в других странах.

Е.И. Кобзаревой удалось выявить наличие устойчивого принципа отбора информации для переводов курантов и установить удельный вес переведенных сообщений - чуть менее 20% за 1667-1668 гг. и до 20% в 1695 г. Наибольший интерес для русского правительства представляли сообщения о международных событиях, а также о том, что писали о России за границей. Происходящее в отдельных странах занимало слушателей курантов в гораздо меньшей степени. Традиционно интересовались тем, что происходило в Польше, часто переводили известия о событиях в Турции, в конце века начали более или менее регулярно переводить сообщения о таких крупных государствах как Англия и Франция. Переводились и отдельные сообщения о событиях в других странах. В 1660-е гг. переводчики ориентировались на события в тех государствах, с которыми у России были традиционные связи. Они не стремились дать представления о международной обстановке в целом. Это не позволяло слушателям курантов оценивать внешнеполитические проблемы с учетом всех действующих на политической арене сил. Такая возможность была предоставлена переводчиками в 1690-е гг., когда «переводы курантов» стали отражать все более или менее значимые международные события48.

В работе Е.И. Кобзаревой подробно рассмотрен вопрос, какое место куранты занимали в системе получаемой в Посольском приказе в XVII в. информации об Англии. Автору удалось установить, что до учреждения регулярной почты сведения о событиях в Англии попадали в Посольский приказ неравномерно. Поток информации в значительной мере зависел от того, как развивались русско-английские отношения. Газеты с сообщениями об Англии доставляли в Посольский приказ отрывочную информацию. Ситуация принципиально изменилась после учреждения регулярной почты. На этом этапе иностранные газеты стали для Посольского приказа основным источником информации о событиях в Англии.

Газеты содержали более подробную и точную информацию, чем сведения, поступавшие в Посольский приказ по каналам дипломатических сношений и в результате разведки. Однако дипломатическая информация, разведданные и немногочисленные письма иностранцев значительно дополняли информацию газет. На основе анализа роли курантов в системе поступавшей в Посольский приказ информации об Англии, Е.И. Кобзарева сделала вывод, что с учреждением почты в 1665 г. газеты превратились в «основной источник поступавший в приказ сведений о политических событиях»49.

С последним выводом вряд ли можно согласиться полностью. Если среди известий об Англии куранты играли ведущую роль, то по мере приближения к границам России, их значимость в общем потоке информации должна была падать. О происходящем в соседних странах Посольский приказ знал намного больше, чем печаталось в газетах. Даже из Константинополя через православных греков поступали сведения, которые значительно превосходили по своей важности дан

50 ные газет .

В целом, работа Е.И. Кобзаревой стала принципиально новым этапом в изучении курантов. Она впервые достаточно полно охарактеризовала источник, а также определила место курантов в системе информации о политических событиях, поступавшей в Посольский приказ из Европы. К сожалению, материалы диссертации были опубликованы в очень усеченном виде. Кроме автореферата из печати вышла лишь одна статья - «Организация в России XVII в. сбора информации о западноевропейских событиях», где о курантах упоминается очень кратко51.

В 1990-х - 2000-х гг. значительное внимание курантам продолсо жали уделять лингвисты . Некоторые лингвистические данные хорошо сопоставляются с историческими наблюдениями. Так В.И. Мозговой, анализируя употреблявшиеся в России XVI - XVII вв. топонимы, указал, что все варианты названия города Лондона ориентированы на английское произношение того времени (Лунден, Лунда и другие). Слово же «Лондон», близкого к английскому написанию (London), не встречается. В. Г. Демьянов отметил, что эти данные не совсем точны. Дело в том, что Мозговой использовал статейные списки, в которых наименование английской столицы должно было ориентироваться на английское произношение в силу особенностей источника. Кроме того В.И. Мозговой пользовался первыми тремя выпусками «Вестей - Курантов», в которых опубликованы документы до 1648 г. Слово «Лондон» же встречается только в более поздних курантах. В частности, в

53

1648-1650 гг. оно упоминается 11 раз .

По нашим наблюдениям, во второй половине 1670-х - начале 1680-х гг. слово «Лондон» в курантах преобладало над всеми другими вариантами названия столицы Англии. Эти данные хорошо соотносятся с наблюдениями Е. И. Кобзаревой над информацией об Англии, поступавшей в Посольский приказ. Если для первой половины XVII в. сведения об Англии поступали не регулярно и чаще в устной форме (обмен посольствами, расспросы иностранцев и т. д. ), то во второй половине XVII столетия, особенно после учреждения почты, значительная часть информации об Англии стала приходить в письменной форме через куранты. В немецком и голландском языке (в Москву в основном приходили газеты на этих языках) название «London» пишется так же, как и в английском (у них общая латинская основа). Оказывается, процесс развития системы доставки и обработки курантов отразился в языке. Ориентированные на устное произношение наименования столицы Англии были вытеснены в курантах его письменной формой. Таким образом, лингвистические и исторические данные подтверждают и дополняют друг друга.

В ходе работы над подготовкой рукописей курантов к филологической публикации В.Г. Демьянов получил некоторые новые данные источниковедческого характера. В вышедшем в 1996 г. пятом томе «Вестей-Курантов» (1651-1652, 1654-1656, 1658-1660 гг.), он отметил, что, судя по пометам на переводах курантов, А.Л. Ордин-Нащокин, сыгравший огромную роль в становлении русской почты, до ее учреждения сам присылал в Москву куранты из Юрьева Ливонского. Публикатор указал на наличие кириллической нумерации на полях отдельных курантов и определил ее назначение - по этим пометам ориентировались при склейке курантов в столбец. По заголовкам и пометам на курантах удалось установить, кто и откуда присылал их в Посольский приказ. В одном случае было определено время, которое прошло между выходом иностранной газеты из печати и ее переводом в Москве - не более трех недель54, что значительно меньше тех сроков, которые определил для данного периода Б.В. Сапунов.

В.Г. Демьянову удалось восстановить порядок работы над одним из еще не опубликованных переводов курантов 1666 г. В это время уже функционировала русская почта на Ригу. Оказалось, что переводчик, выполнив перевод, затем подверг его правке и переписал вновь. В чистовике были расставлены знаки препинания. При переписывании листы черновика перекладывались так, что получили обратный порядок номеров в современной архивной нумерации55. Это наблюдение очень интересно, поскольку в период правления Федора Алексеевича почерк чистовиков и черновиков курантов всегда разный. Это позволяет сделать вывод, что и в период после организации почты система обработки курантов постепенно менялась.

Большой интерес для изучения курантов представляют опубликованная в 2001 г. статья И. Майер и В. Пилгер (Ingrid Maier, Wouter Pilger) и вышедшая годом позже статья И. Майер о курантах 1648 и гд

1649 гг. В первой работе подробно анализируется текст, содержащий информацию о полномочиях испанских представителей на переговорах о мире с Голландскими штатами в Мюнстере 1648 г. Для этого документа обнаружен испанский оригинал, немецкий перевод и выполненный с немецкого перевода русский.

В разделе, посвященном общему анализу источника, отмечено, что рукописные переводы иностранных газет первоначально обозначались русским словом «вести» (так же, как и любые другие известия вплоть до донесений порубежных воевод). В переводах слово «куранты» первый раз появляется в третьем томе «Вестей — Курантов», где помещены документы 1645-1646, 1648 гг. В пятом томе - 1651-1652, 1654-1656, 1658-1660 гг. отмечено девять случаев употребления этого слова, а в еще не опубликованных переводах 1660-х гг. - более 150 случаев. Первоначально этот термин использовался только для голландских газет, в заглавиях которых встречалось слово «COURANTE». В русском языке данное слово первоначально употреблялось в смысле «иностранные (почти всегда немецкие или голландские) газеты». В 1650-х гг. этот термин стал употребляться для обозначения иностранных газет, их переводов и составленных из них компиляций. «Вести - Куранты» - современное слово, введенное публикаторами.

Интересно также сделанное авторами наблюдение над изменением формуляра заглавия переводов. До 1640-х гг. в заглавии указывалось имя того, кто доставил иностранные газеты, а с 1650-х, на первом месте появляется указание на язык (голландский, немецкий и т. д. ), с которого эти куранты переведены. Русские переводы делались в одном экземпляре, или кроме первого экземпляра изготовлялся отдельный «чистовой». По нашим наблюдениям, к курантам второй половины 1670-х - начала 1680-х гг. кроме черновика могло изготовляться два чистовых экземпляра, что говорит о происшедшем в последующие годы изменении в системе работы с иностранными газетами.

В статье И. Майер отмечено, что если до начала 1650-х гг., переводилась, как правило, вся газета, то с начала 1650-х информация для перевода стала отбираться. Обычно из иностранной газеты на русский язык переводилась одна - три статьи. Были сделаны и отдельные наблюдения над сроками работы переводчиков. Для одного случая отмечено, что перевод делался в течение одного дня. Подробный анализ исследованного текста 1648 г. позволил авторам утверждать, что русский перевод был выполнен на очень высоком профессиональном уровне и точно отражал оригинал.

Статья И. Майер о курантах 1649 г. посвящена переводам с иностранных газет, которые были выполнены в Стокгольме во время пребывания там русского посольства (5 июня - 30 октября 1649 г.). С 10 июня по 19 октября перевели не менее 20 газет. Переводы выполнялись с тех газет, которые приходили в Стокгольм по почте. Для части из них найден оригинал. Им была выходившая в Гамбурге «Wo-chentliche Zeitung». Качество переводов И. Майер считает вполне приемлемым. Кроме того, переводы делались и из других, пока не установленных источников. Для переводов отбирались сообщения о Нюрнбергской торговле (по существу это известия о торговле между германскими землями и Швецией), борьбе Венеции с Турцией и польских событиях, а также о пребывании русского посольства в Стокгольме. Из массы опубликованной в газете информации для переводов чаще всего отбирали новости о международных событиях. В наименьшей степени интересовались местными новостями из Германии и Италии. Газеты переводили в течение одного - двух дней после прибытия почты из Гамбурга в Стокгольм.

Историки (К.А. Аверьянов, А.В Беляков, А.П. Богданов, И.В. Галактионов. Н.М. Рогожин, Е.А. Савельева, Е.В. Чистякова, и другие) нередко упоминают куранты в своих работах или используют отдельные материалы 155 фонда РГАДА57. К сожалению, иногда встречаются устаревшие оценки курантов. Например, Е.А. Савельева пишет:

Одним из важнейших переводческих занятий Виниуса на долгие годы становится перевод «вестовых писем» для царей и цариц и статей из иностранных газет и журналов для рукописной русской газеты

58

Куранты» . Применение термина «газета» в отношении документов 155 фонда РГАДА выглядит очень сомнительно, а приписывать так называемой «газете» название «Куранты» - безусловная ошибка.

Таким образом, можно констатировать, что почти два столетия куранты являются объектом внимания специалистов самого разного профиля. Материалы за первую половину XVII в. опубликованы. В XIX в. историков интересовал сам факт доставки в Москву в XVII в. иностранных газет и их зачтение царю и боярам. Это не вязалось со стереотипным образом отгородившегося от Европы царства, где бояре на заседаниях Думы дремлют, «уставя брады», в ожидании бодрящей дубины Петра I. Для исследований в незначительном количестве привлекался также фактический материал из курантов.

Сложность самого источника препятствовала его более глубокому историческому исследованию. Усилия историков XX в. были потрачены на то, чтобы установить, чем же на самом деле были куранты. Их адекватный анализ значительно задержала политическая борьба внутри русского общества. В начале XX в. либеральная интеллигенция стремилась «удревнить» русскую прессу, доказывая глубокую «укорененность» «четвертой власти» в России. Столь же негативным для изучения курантов стало стремление советского государства середины XX в. доказать, что оно во все века не отставало от своих западных соседей. Тем не менее, усилия разных специалистов позволили к настоящему времени адекватно охарактеризовать сам источник и его место в системе информационного обеспечения Посольского приказа XVII в., хотя в отдельных работах все еще присутствуют устаревшие оценки.

Достигнутые в изучении курантов успехи позволяют использовать их как полноценный самостоятельный исторический источник, который дает конкретные и объективные сведения о степени заинтересованности русского правительства в оперативной информации о европейских событиях.

1 Богданов А.П. В тени Великого Петра. М., 1998.

2 Ходырева Г.В. Взаимоотношение России и гетманов Украины с Турцией в 1666-1681 гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2001., С.4.

3 Кобзарева Е.И. Известия о событиях в Западной Европе в документах Посольского приказа XVII века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1988. (далее-Известия.)

4 Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М., 1987. С.190.

5 Богданов А. П. В тени Великого Петра. М., 1998. С. 109-111.

6 Там же. С.111-170.

7 Российский государственный архив древних актов: Путеводитель: В 4 т. / Составитель Ю.М. Эскин. М., 1999. Т. 4. С.32 (далее - Путеводитель).

8 РГАДА. Ф. 155. On. 1; РГАДА. Ф. 155. On. 1. 1678 г. Д. 4. Обертка.

9 Путеводитель. С. 32; Кобзарева Е.И. Известия . С. 17-19.

10 РГАДА. Ф. 155. On. 1. 1676 г. Д. 8. Л. 111, 152.

11 Клейн В.К. Угличское следственное дело о смерти царевича Димитрия. Ч. I. Дипломатическое исследование подлинника. М., 1913; Богданов А.П. Основы филиграноведения: история, теория, практика. М., 1999. Ч. 3.

12 РГАДА. Ф. 155. On. 1. 1678 г. Д. 4. Л. 1-136,220-228, 236-280

13 РГАДА. Ф. 155. On. 1. 1679 г. Д. 5. Л. 17,92, 113, 160,205,255. 1680 г. Д. 4. Л. 134.

14 РГАДА. Ф. 155. On. 1. 1682 г. Д. 5. Л. 291 об

15 РГАДА. Ф. 155. On. 1. 1681 г. Д. 5. Л. 49.

16 РГАДА. Ф. 125. Оп. 2. №129, №368, №369.

17 Козловский И.П. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. Варшава, 1913. Т. 2.

18 Дворцовые разряды. СПб., 1855. Т. IV.

19 Таннер Б. Описание путешествия польскаго посольства в Москву в 1678 г. М., 1891.

20 АИ. Т. V.

21 ПСЗ-I. СПб., 1830. Т. И.

22 Древняя российская вивлиофика. Ч. XI. С.229-231; Тромонин К. Царь Федор Алексеевич. М., 1836; Снегирев И.М. Архангельский собор в московском Кремле. М., 1865. С.28-31; и др.

23 Аввакум Книга толкований // Памятники литературы Древней Руси XVII век. Книга вторая. М., 1989. С.428

24 Авраамий Вопрос - ответ старца Авраамия Там же. С.508-523.

25 Откровение Иоанна Богослова. 11: 2-8; Евангелие Никодима / Мильков В.В. Древнерусские апокрифы. СПб., 1999. С.827;Откровение Мефодия Патар-ского. Там же. С.702.

26 Кобзарева Е.И. Известия. С.72-92.

27 Булгаков А.Я. Ответ на библиографический вопрос // Московский Телеграф. 1827. №13; Он же. О первых русских ведомостях и об иностранных повременных изданиях, которые выписываемы были в России с 1631 года // Московский Телеграф. 1828. №13.

28 Шлосберг А.Н. Начало периодической печати в России // Журнал Министерства народного просвещения. 1911. Сентябрь. С.63-71.

29 Буслаев Ф.И. Забелин И.Е. Историческая хрестоматия церковно-славянского и древнерусского языков. М., 1861. Стб. 1143-1146; Летопись занятий археографической комиссии за 1865-1866 гг. СПб., 1868. Вып. 4. Раздел II. С. 5659; Забелин Е.И. Куранты или вестовые письма 1655 и 1665 годов // ЧОИДР. 1880. Кн. II. С.37-46.

30 Вести-Куранты. 1600-1639 гг. / Издание подготовили Тарабасова Н.И., Демьянов В.Г., Сумкина А.И. Под ред. Коткова С.И. М., 1972. С.11,12.

31 Балицкий Г.В. Зарождение периодической печати в России. СПб., 1908. С.5-7; Кобзарева Е.И. Известия. С.75-76.

32 Шлосберг А.Н. Начало периодической печати в России. С.63-135.

33 Козловский И.П. Первые почты . Т. 1. С. 231, 232, 359, 373 и др.; Т. 2. С.56 -58, 78 и др.

34 Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XIV-XVII веков. СПб., 1903. С.240-250.

35 Кобзарева Е.И. Известия.С.80-82.

36 Черепнин J1.B. Русская Палеография. М., 1956. С. 285.

37 Кобзарева Е.И. Известия. С. 83-90; Вести-Куранты. 1600-1639 гг.; Вести-Куранты. 1642-1644 гг. / Издание подготовили Тарабасова Н.И., Демьянов В.Г., Сумкина А.И. Под ред. Коткова С.И. М., 1976; Вести-Куранты. 16451646, 1648 гг. / Издание подготовили Тарабасова Н.И., Демьянов В.Г., Под ред. Коткова С.И. М., 1980; Вести-Куранты. 1648-1650 гг. / Издание подготовили Демьянов В.Г., Бахтурина Р.В. Под ред. Коткова С.И. М., 1983.

38 Каган М.Д. Легендарный цикл грамот турецкого султана к европейским государям - публицистическое произведение второй половины XVII в // ТОДРЛ М.-Л., 1958. Т. 15. С.225-250; Каган М.Д. Русская версия 70-х гг. XVII в. переписки запорожских казаков с турецким султаном // ТОДРЛ М.-Л., 1958. Т.14. С.309-315; Каган М.Д. Легендарная переписка турецкого султана с цесарем Леопольдом // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.), Часть 2. СПб., 1993. С.221-223; Каган М.Д. Легендарная переписка турецкого султана с Чигиринскими казаками // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.), Часть 2. СПб., 1993. С.224-225; Каган М.Д. Легендарное послание турецкого султана немецким владетелям и всем христианам // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.), Часть 2. СПб., 1993. С.227-228; Каган М.Д. Легендарное послание турецкого султана польскому королю // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.), Часть 2. СПб., 1993. С.228-231; Waugh D.C. Seventeen-Century Muscovite Pamphlets with Turkish Themes: Toward a Study of Muscovite Literary Culture in its European Setting. Harvard University, Cambridge, Massachusetts, March, 1972; Waugh D.C. The Great Turkes Defiance: On the History of the Apocryphal Correspondence of Ottoman Sultan in its Muscovite and Russian Variants/ Columbus, Ohio, 1978.

39 Покровский H.H. Народная эсхатологическая газета 1731 г // Исследования по древней и новой литературе. Л. 1987. С.290 - 296; Лавров А.С. Колдовство и Религия в России 1700 - 1740 гг. М.2000. С.250-252.

40 Морозов Б.Н. Архив торговых крестьян Шангиных // Советские архивы. 1980. №2. С.57-61.

41 Waugh D.C. Seventeen-Century Muscovite Pamphlets. C.36-76, 447^51.

42 Сапунов Б.В. Из истории международных культурных связей Руси в XVII в. (Вести-Куранты) // Культурное наследие Древней Руси. М., 1976. С.200-205.

43 Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа XVII - первая четверть XVIII в. М., 1976. С.237-238.

44 Богданов А.П. «Истинное и верное сказание о крымском походе 1687 г. » — памятник публицистики Посольского приказа // Проблемы изучения нарративных источников по истории русского средневековья. М., 1982. С.58.

45 Иностранные известия о восстании Степана Разина. Материалы и исследования. / Под ред. Манькова А.Г. Л. 1975.

46 Кобзарева Е.И. Известия. С.92-99.

47 Кобзарева Е.И. Известия. С.105-112.

48 Кобзарева Е.И. Известия. С.99-104, 112-142.

49 Кобзарева Е.И. Известия. С. 142-201.

50 Ченцова В.Г. «Вестовые письма» Кондрата Юрьева из Красного в документах Посольского приказа (40 - 50-е гг. XVII в. ) // Российская дипломатия: история и современность. М., 2001. С. 127-137.

51 Кобзарева Е.И. Известия о событиях в Западной Европе в документах Посольского приказа XVII века. Автореф. дисс. . к.и.н. М., 1988; Кобзарева Е. И. Организация в России XVII в. сбора информации о западноевропейских событиях // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1988. №3. С.13-21.

52 Вести-Куранты. 1651-1652, 1654-1656, 1658-1660 гг. / Издание подготовил Демьянов В. Г. Под ред. Вомперского В.П. М., 1996; Демьянов В.Г. Вести-Куранты // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. М., 2000. С.213-233; Демьянов В.Г. Иноязычная лексика в истории русского языка XI-XVII веков. Проблемы морфологической адаптации. М., 2001; Корнилаева И.А. Акцентуированные Вести-Куранты (к проблеме издания) // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. М., 2000. С.291-297; Старых Л.В. Система склонения имен в первой русской рукописной газете «Вести-Куранты» за 1600-1650 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1998.

53 Демьянов В.Г. Иноязычная лексика в истории русского языка XI-XVII веков. Проблемы морфологической адаптации. М., 2001. С.148.

54 Вести-Куранты. 1651-1652, 1654-1656,1658-1660 гг. С.6-9.

55 Демьянов В.Г. Вести-Куранты. С.220-230.

56 Ingrid Maier, Wouter Pilger, Second-hand translation for tsar Aleksej Mixalovic -a glimpse into the "newspaper workshop" at Posol'skij prikaz (1648) // Russion Linguistics, 25. 2001. P. 209-242; Ingrid Maier, Newspaper Translation in Seventeenth-Century Muscovy. About the Sources, Topics and Kuranty "Made in Stockholm" (1649) // Explorare necesse est. Hyllningsskrft till Barboro Nilsson. Acta Universitatis Stockholmiensis. Stockholm Slavic studies, 28. Stockholm, 2002. P.181-190.

57 Аверьянов К.А. Русская дипломатия и контрразведка в XVII в // Российская дипломатия: история и современность. М., 2001. С. 118-119; Беляков А.В. Служащие Посольского приказа второй трети XVII века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2601. С. 118-119; Богданов А.П. От летописания к исследованию. М., 1995. С.97, 168; Он же. Московская публицистика последней четверти XVII века. М., 2001. С. 190; Рогожин Н.М. Посольский приказ и его роль в проведении внешней политики России // История внешней политики России. Конец XV-XVII век (от свержения ордынского ига до Северной войны). М., 1999. С.399; Савельева Е.А. Андрей Андреевич Виниус. Его библиотека и альбом // Россия - Голландия. Книжные связи XV-XX веков. СПб., 2000. С. 108; Чистякова Е.В.,

Галактионов И.В. Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин // «Око всей великой России». М, 1989. С. 140. 58 Савельева Е. А. Андрей Андреевич Виниус. С. 108.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Шамин, Степан Михайлович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение курантов времени правления Федора Алексеевича показало, что русское правительство было заинтересовано в оперативном получении разносторонних известий из Европы.

Иностранные газеты (преимущественно немецкие и голландские) привозились в Россию по двум почтовым линиям - Виленской и Рижской. По меркам XVII столетия новости через куранты попадали в Москву очень быстро. Среди немецкой и голландской прессы ближе всего к русским границам издавались кенигсбергские газеты. В 1676 г. они оказывались в Посольским приказе в среднем через 21,5 день после своего выхода. Рижские газеты, которые стали поступать в Москву не позднее 1677 г., доставлялись еще быстрее. Отобранные из иностранной периодики корреспонденции (в выборку включалось менее одной пятой статей оригиналов) переводились «тотчас». Переводы отличались большой точностью. Лишь иногда переводчики сокращали исходные статьи. На полях курантов напротив слов, понимание которых могло быть затруднено, делались комментарии географического, политического и социально-экономического характера. Дополнительные материалы из других источников включались в куранты в исключительных случаях. Подносные экземпляры переводов иностранных газет для царя и бояр подготавливались в течение дня. Объемные корреспонденции давали переписывать сразу нескольким писцам, чтобы ускорить работу. Впрочем, если сотрудники приказа по какой-то причине не укладывались в должный срок, дата доставки курантов могла «подновляться», хотя такое, конечно, случалось редко. Составлялись два чистовых экземпляра. Один предназначался для доклада царю (лично или с Ближней думой), а другой - для Боярской Думы. Иногда переведенные тексты докладывались уже в день прихода почты. В марте - мае 1677 г. в день прихода почты или на следующий день докладывалось около 30% сообщений, 58,3% - в течение недели, остальные 11,7% - позднее. В 1676 и 1677 гг. согласно пометам было зачитано 70% подготовленных переводов курантов. В среднем на месяц приходилось 5,6 докладов, то есть их зачитывали чаще, чем раз в неделю. Это позволяло членам русского правительства постоянно следить за развитием политической ситуации в Европе.

Куранты информировали царя и бояр практически обо всех событиях международного значения. В них регулярно включались известия из Польши, Швеции, Дании, Бранденбурга, Священной Римской империи германской нации, Турции, Венеции, Рима и других итальянских городов, Франции, Испании, Голландии, Англии. Изредка переводились корреспонденции о событиях в Португалии, Швейцарии, на Мальте, в Америке, Индии, Китае, Индонезии, на территории современного Афганистана и других странах.

В 1676-1678 гг. московское правительство пристально следило за ходом войны стран Габсбургской коалиции с Францией и Швецией. В Москве знали не только о походах, сражениях и осадах. Переводчики Посольского приказа отслеживали все влиявшие на соотношение сил воюющих сторон факторы - состояние армий, финансы, внутренние беспорядки, бунты, заговоры, стихийные бедствия, волновавшие народ «военные» чудеса и знамения. Куранты позволяли также наблюдать за процессом подготовки и заключением Нимвегенского мира, положившего конец этой войне. Такое внимание русского правительства к военным действиям в Европе не случайно. У царя и бояр было несколько причин следить за их ходом и даже вмешиваться в него посредством военных демонстраций на шведской границе.

Во-первых, от результатов борьбы в Европе зависело усиление или ослабление Швеции, которая владела русскими землями, утерянными после Смуты, и закрывала России путь к Балтийскому морю. Между Швецией и Россией было заключено лишь перемирие. Москва надеялась на ослабление будущего противника в борьбе за выход к Балтике.

Еще один участник европейской войны - Священная Римская империя германской нации, - была потенциальным союзником русского государства в борьбе с Османской империей. Турецкий султан претендовал на венгерские владения цесаря и поддерживал антигабсбургское движение в Венгрии. Россия в союзе с Польшей воевала против Турции уже с 1673 г. Помощь цесарских войск позволила бы переломить ход войны с общим врагом. Особенно актуальным вопрос о союзе со Священной Римской империей стал после того, как в 1676 г. польский король Ян Собесский заключил с Турцией сепаратный Журавинский мир. Немаловажную информацию о положении дел в Польше и Турции, о том, как развивались турецко-польские и турецко-австрийские отношения, царь и бояре также получали через куранты.

Нимвегенский мир 1678 г., которого ждали в Москве, не привел к кардинальному изменению положения дел в Европе. Франция продолжала экспансию в Эльзасе. Цесарь, готовя отпор Людовику XIV, старался поддержать с Турцией мир. В куранты по-прежнему включали все важнейшие известия о политической ситуации в Европе. В их число входили новости о действиях французской армии в немецких землях (она почти не встречала отпора), о дипломатических переговорах, военных приготовлениях в разных государствах, династических браках, государственных назначениях и церемониях. Большое внимание уделялось восстановлению сил потерпевшей поражение в войне Швеции. Карл XI набирал новые войска, отстраивал флот. Но главное, он начал реформу, в результате которой у шведской знати было конфисковано в пользу казны значительное количество земли. Это, с одной стороны, дало шведскому королю значительные средства для создания армии, а с другой - вызвало недовольство дворянства, особенно лифляндского. В Лифляндию даже пришлось вводить шведские войска.

Распорядившись оставить Чигирин в 1678 г. царь Федор, не найдя союзников в борьбе с Турцией, взял курс на установление мира, который был заключен в 1681 г. Уже в 1679 г. освободившая руки Турция усилила нажим на Польшу в ходе размежевания земель по Журавинскому договору. Это активизировало в Речи Посполитой сторонников войны с османами. Однако на фоне таких обнадеживающих сведений в Посольский приказ через куранты приходили известия и о происходивших в ней внутренних беспорядках и несогласиях. Все это заставляло сомневаться, можно ли рассматривать Польшу как потенциального союзника.

В габсбургской Венгрии турецкое правительство фактически начало пограничную войну со Священной Римской империей. Цесарь предпринимал все усилия для восстановления мира на своих юго-восточных границах: делал уступки бунтовщикам, посылал посольства к султану. Однако турки и венгры воспринимали эти шаги как признак слабости Вены. Они только разжигали аппетиты сторонников войны при султанском дворе. Подобные известия позволяли московским дипломатам надеяться, что вскоре цесарь и польский король будут вынуждены самостоятельно, без русской помощи решать «турецкую» проблему. Именно это случилось в 1683 г., когда великий визирь Кара Мустафа повел свои войска на Вену.

Интерес московского правительства к международным известиям курантов не был постоянным. Он зависел от того, какие проблемы своей страны русское правительство считало наиболее важными. В начале царствования Федора Алексеевича, когда страна активно вела войну с Турцией в союзе с Польшей, приоритетным направлением была внешняя политика. Тогда система доставки и обработки курантов работала очень эффективно. После того, как в 1678 г. русские войска оставили Чигирин, а особенно после заключения мира с султаном, правительство Федора Алексеевича основное внимание уделяло внутренним преобразованиям. Вследствие этого значение курантов упало, была закрыта Виленская почтовая линия. Оставшаяся Рижская почта замедлила свою работу. Переводы курантов стали зачитываться царю и боярам реже, чем в предыдущие годы. Тем не менее, количество переводимых статей постоянно увеличивалось. Это говорит о росте в верхах России интереса к общеевропейской жизни. Как показал анализ помет на полях переводов курантов, большинство (а возможно и все) участники заседаний Думы хорошо представляли политическую географию своих европейских соседей и знали важнейшие политические и экономические центры «Мира Европы». Хотя Россия еще не стала полноправным участником европейской политической системы, московское правительство прекрасно осознавало зависимость ситуации на русских границах от международного положения в Европе в целом.

Статьи иностранных газет на «русскую» тематику вызывали в Москве особый интерес. Они позволяли правительству следить за отношением к политике России и ее имиджем. В куранты было включено большое количество известий об осаде Чигирина. Материалы иностранной прессы четко показывали, что оставление города в 1678 г. не было воспринято в Европе как разгром русской армии. Авторы некоторых статей продолжали утверждать, что русское войско сильнее турецкого. Газеты неоднократно писали о турецких потерях и нежелании турецких военных продолжать борьбу с Россией. Постоянное наблюдение за газетными публикациями позволяло реагировать на появление ложных «новостей» о русской политике. Так, в 1679 г. из Москвы были опровергнуты слухи о сборе русских войск против Швеции, а в 1681 г. - о намерении России вступить в союз с Польшей против Турции. Использовались куранты и для пропаганды (в том числе и внутрироссийской) реформ, которые проводил Федор Алексеевич.

Полезная для русского правительства информация курантов не ограничивалась внешнеполитическими новостями. Переводы иностранных газет имели большое значение для защиты России от опустошавших европейские страны эпидемий. По газетным статьям в Посольском приказе следили за распространением «морового поветрия», и за тем, какие меры (в первую очередь карантинные) предпринимают правительства других стран, что бы остановить «мор». Именно по «вестям», полученным через куранты, русское правительство установило карантин на границе с Польшей в 1681 г. Информация из иностранных газет стала причиной засылки в Польшу лазутчиков для выяснения точной картины эпидемии.

Не менее полезной для страны (хотя и гораздо более редкой) была экономическая информация курантов. В 1680 г. проблема пиратства на Средиземном море привела к острому конфликту между Францией и Турцией. Французские корабли были арестованы в турецких портах. Желая получать персидские шелка минуя Турцию, французское правительство заключило с армянскими купцами (из Персии) договор о прямой торговле ими. Эта информация помогла защитить интересы русской казны в вопросе о транзитной торговле шелком. Вызывали интерес в Москве и другие новости экономического характера.

Куранты позволяли русскому правительству сравнивать проводимые им реформы с аналогичными преобразованиями в других странах. Это касалось откупов, изъятия в пользу государства церковных имуществ, содержания тюрем и регламентации одежды.

Куранты имели для России не только государственное, но и общекультурное значение. Через них верхушка русского общества знакомилась с реалиями европейской культуры, в русский язык проникали новые слова и понятия. «Чудесные», астрологические, «научные» и некоторые другие сообщения курантов находили параллели в переводной литературе того времени и, вероятно, воспринимались слушателями курантов как часть этой литературы.

Сообщения иностранных газет, которые были связаны с острыми религиозными и внешнеполитическими проблемами русской жизни, разными путями покидали стены Кремля и расходились по всей стране во множестве списков. Они становились частью русской книжной традиции. В исключительных случаях известия курантов становились даже опасными для государства. Например, в ходе Московского восстания 1682 г., правительство Софьи запретило распространять сведения о комете, появление которой по мнению астрологов свидетельствовало, среди прочего, о скором «пременении» веры и (или) властей.

Анализ курантов показал, что они играли важную роль в жизни русского государства времени правления Федора Алексеевича. Вопрос о том, какое влияние куранты оказывали на внешнюю политику России и русскую культуру, требует дальнейшего серьезного исследования.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Шамин, Степан Михайлович, 2003 год

1. ИСТОЧНИКИ а. Неопубликованные источники

2. РГАДА. Иностранные ведомости (куранты) и газеты. Ф. 155.

3. РГАДА. Монастырские дела. Ф. 125.б. Опубликованные источники

4. Аввакум Книга толкований // Памятники литературы Древней Руси XVII век. Книга вторая. М., 1989. С. 426-440.

5. Авраамий Вопрос ответ старца Авраамия // Памятники литературы Древней Руси XVII век. Книга вторая. М., 1989. С.508-522.3. АИ. Т. V.

6. Дворцовые разряды. СПб., 1855. Т. IV.

7. Евангелие Никодима / Мильков В.В. Древнерусские апокрифы. СПб., 1999. С. 767-81

8. Откровение Иоанна Богослова. 11: 2-8

9. Откровение Мефодия Патарского. / Мильков В.В. Древнерусские апокрифы. СПб, 1999. С. 652-711.8. ПСЗ-1. СПб, 1830. Т. II.

10. Россия при царевне Софье и Петре I: Записки русских людей / А.П. Богданов. М, 1990. С. 69, 185.

11. Ю.Таннер Б. Описание путешествия польскаго посольства в Москву в 1678 г. М„ 1891.1.. ЛИТЕРАТУРА

12. Аверьянов К.А. Русская дипломатия и контрразведка в XVII в // Российская дипломатия: история и современность. М., 2001., С. 110120.

13. Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XVII -первая четверть XVIII в. М., 1976.

14. Артамонов В.А. Страны Восточной Европы в Войне с Османской империей. // Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. М., 2001., С. 295-327.

15. Балицкий Г.В. Зарождение периодической печати в России. СПб., 1908.

16. Бантыш Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России. Ч. 1. М., 1894.

17. Бантыш Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России. Ч. 2. М., 1896.

18. Барсов Е.В. Древне-русские памятники священного венчания царей на царство в связи с греческими их оригиналами. С историческим очерком чинов царского венчания в связи с развитием идеи царя на Руси // ЧОИДР. 1883. Кн. I. С. I-XXXV, 1-160.

19. Белов М.И. Письма Иоганна фан Келлера в собрании нидерландских дипломатических документов // Исследования по отечественному источниковедени. М.-Л., 1964. С. 374-382.

20. Белов М.И. Россия и Голландия в последней четверти XVII в. // Международные связи России в XVI XVII вв. М., 1966., С. 58-83.

21. Ю.Белокуров С. А. О Посольском приказе. М., 1906.

22. П.Беляков А.В. Служащие Посольского приказа второй трети XVII века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2001.

23. Берх В.Н. Царствование Федора Алексеевича и история первого стрелецкого бунта. СПб., 1834. Ч. I—II. Приложение XVII.

24. П.Богданов А. П. «Истинное и верное сказание» о I Крымском походе 1687 г. памятник публицистики Посольского приказа// Проблемы изучения нарративных источников по истории русского средневековья. М., 1982., С. 57-84.

25. Богданов А.П. К истории текста «Созерцания краткого» // Исследования по источниковедению истории СССР XIII-XVIII вв. М., 1983., С. 127-161

26. Богданов А.П. Московское восстание 1682 г. глазами датского посла // ВИ, 1986. №3., С. 78-91.

27. Богданов А.П. К вопросу об авторстве «Созерцания краткого лет 7190, 91 и 92, в них же что содеяся во гражданстве // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1987., С.114-146

28. Богданов А. П., Симонов Р. А. Прогностические письма доктора Энгельгардта царю Алексею Михайловичу // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С. 151-204.

29. Богданов А.П. О рассуждении Самуила Коллинса // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988., С. 204208.

30. Богданов А.П. Василий Васильевич Голицын // «Око всей великой России». Об истории русской дипломатической службы XVI-XVII веков. М., 1989. С. 179-228.

31. Богданов А.П. Первые российские дипломаты. М., 1991.

32. Богданов А.П. Летописец и историк конца XVII века: Очерки исторической мысли «переходного времени». М., 1994.

33. Богданов А.П. От летописания к исследованию: русские историки последней четверти XVII века. М., 1995.

34. Богданов А.П. Чины венчания московских царей // Культура средневековой Москвы XIV-XVII вв. М., 1995. С. 211-224.

35. Богданов А.П. Неизвестная война царя Федора Алексеевича // Военно-исторический журнал. 1997. № 6. С. 61-71.

36. Богданов А.П. Русь и Вселенная в период формирования имперской концепции (последняя четверть XVII в.) // Россия и внешний мир: диалог культур. Сборник статей. М., 1997. С. 185-206.

37. Богданов А.П. Канцлер и генералиссимус Василий Голицын // Перекрестки эпох. Социокультурное время. Сборник трудов. М., 1997., С.257-288.

38. Богданов А.П. В тени Великого Петра. М., 1998.

39. Богданов А.П. Почему царь Федор Алексеевич приказал сдать Чигирин// Военно-исторический журнал. 1998. № 1. С. 38-45.

40. Богданов А.П. Основы филиграноведения: история, теория, практика. М., 1999. Ч. 3.

41. Богданов А.П. Российское православное самодержавное царство // Мировосприятие и самосознание русского общества. Вып. 2. М., 1999. С. 94-111.

42. Богданов А.П. Русские патриархи. М., 1999. Т. 2.

43. Богданов А.П. Московская публицистика последней четверти XVII в. М., 2001.

44. Богданов А.П. Россия накануне империи: политические концепции и реальность последней четверти XVII века // Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия. Вып. 2. М., 2002 (в печати).

45. Богданов А.П. Европейская печать в руках канцлера Голицына (в печати).

46. Борисов Ю. В. Дипломатия Людовика XIV. М., 1991.

47. Бубнов Н.Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине

48. XVII в. Источники, типы и эволюция. СПб., 1995.

49. Булгаков А .Я. Ответ на библиографический вопрос // Московский Телеграф. 1827. №13., С. 5-33.

50. Булгаков А.Я. О первых русских ведомостях и об иностранных повременных изданиях, которые выписываемы были в России с 1631 года // Московский Телеграф. 1828. №13.

51. Буслаев Ф.И. Забелин И.Е. Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков. М., 1861.

52. Васильев К.В., Сегал А.Е. История эпидемий в России. М., 1960.

53. Вести-Куранты. 1600-1639 гг. ; Вести-Куранты. 1642-1644 гг. / Издание подготовили Тарабасова Н.И., Демьянов В.Г., Сумкина А.И. Под ред. Коткова С.И. М., 1976;

54. Вести-Куранты. 1645-1646, 1648 гг. / Издание подготовили Тарабасова Н.И., Демьянов В.Г., Под ред. Коткова С.И. М., 1980;

55. Вести-Куранты. 1648-1650 гг. / Издание подготовили Демьянов В.Г., Бахтурина Р.В. Под ред. Коткова С.И. М., 1983.

56. Вести-Куранты. 1651-1652, 1654-1656, 1658-1660 гг. / Издание подготовил Демьянов В. Г. Под ред. Вомперского В.П. М., 1996.

57. Вигилев А.Н. История отечественной почты. М., 1977. Ч. 1.

58. Водарский Я.Е. Русско Турецкая война 1676-1681 гг. // Очерки истории СССР Период феодализма XVII в. М., 1955.

59. Возгрин В.Е. Документы Датского государственного архива по истории России в годы Северной войны // Советские архивы. 1973. № 5. С. 102-105.

60. Возгрин В.Е. Источники по русско-скандинавским отношениям XVI

61. XVIII веков // Рукописные источники по истории Западной Европы в архиве ленинградского отделения института истории СССР. Археографический сборник. Л., 1982. С. 124-175.

62. Георгиевский В. Флорищева пустынь. Вязники. 1896.

63. О.Гурьянова Н.С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма. Новосибирск. 1988.

64. Гусарова Т.П. Австрийские Габсбурги в войне с османами в 1683-1699 гг. // Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. М., 2001. С. 238-294.

65. Демидова Н. Ф. Обучение при Посольском и Поместном приказах/Ючерки истории школы и педагогической мысли народов СССР с древнейших времен до конца XVII в. М., 1989.

66. Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М., 1987.

67. Демьянов В.Г. Вести-Куранты // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. М., 2000. С.213-238.

68. Демьянов В.Г. Иноязычная лексика в истории русского языка XI-XVII веков. Проблемы морфологической адаптации. М., 2001.

69. Забелин Е.И. Куранты или вестовые письма 1655 и 1665 годов // ЧОИДР. 1880. Кн. II. С. 307-46.57.3агоровский В.П. Изюмская черта. Воронеж, 1980.

70. Зимин А.А. Реформы Ивана Грозного. М., 1960.

71. Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. М., 1982.

72. Иностранные известия о восстании Степана Разина. Материалы и исследования. / Под ред. Манькова А.Г. Л. 1975.

73. Каган М.Д. Легендарный цикл грамот турецкого султана к европейским государям публицистическое произведение второй половины XVII в // Труды отдела древнерусской литературы. М.-Л., 1958. Т.15. С.225-250.

74. Каган М.Д. Русская версия 70-х гг. XVII в. переписки запорожских казаков с турецким султаном // Труды отдела древнерусской литературы. М.-Л., 1958. Т.14. С. 309-315.

75. Каган М.Д. Легендарная переписка турецкого султана с цесарем Леопольдом // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.), Часть 2. СПб., 1993. С.221-223.

76. Каган М.Д. Легендарная переписка турецкого султана с Чигиринскими казаками // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.), Часть 2. СПб., 1993. С.224-226.

77. Каган М.Д. Легендарное послание турецкого султана немецким владетелям и всем христианам // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.), Часть 2. СПб., 1993. С.227-228.

78. Каган М.Д. Легендарное послание турецкого султана польскому королю // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.), Часть 2. СПб., 1993. С.228-231.

79. Клейн В.К. Угличское следственное дело о смерти царевича Димитрия. Ч. I. Дипломатическое исследование подлинника. М., 1913.

80. Кобзарева Е. И. Организация в России XVII в. сбора информации о западноевропейских событиях // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1988. №3. СЛЗ-22.

81. Кобзарева Е.И. Известия о событиях в Западной Европе в документах Посольского приказа XVII века. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М, 1988.

82. Кобзарева Е.И. Известия о событиях в Западной Европе в документах Посольского приказа XVII века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М, 1988.

83. Кобзарева Е.И. Смута. Иностранные интервенции и их последствия (конец XVI первая половина XVII в.) // История внешней политики России. М, 1999. С. 159-246.

84. Козловский И.П. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. Варшава, 1913. Т. 1,2.

85. Корнилаева И.А. Акцентуированные Вести-Куранты (к проблеме издания) // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. М, 2000. С. 291-296.

86. Лаврентьев А.В. Люди и вещи. М, 1997.

87. Лавров А.С. Колдовство и Религия в России 1700 1740 гг. М.2000.

88. Лаптева Л.П. Рассказ очевидца о жизни Московии конца XVII века (Г.А. Шлейссингер. Полное описание России, находящейся ныне под властью двух царей-соправителей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича) // ВИ, 1970. № 1.

89. Летопись занятий археографической комиссии за 1865-1866 гг. СПб, 1868. Вып. 4. Раздел II.

90. Мелихов Г.В. Движение России на восток и Нерчинский договор с Китаем // История внешней политики России. Конец XV XVII век. М, 1999. С.247-276.

91. Мильков В.В. Древнерусские апокрифы. СПб, 1999.

92. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. М, 1994. Т. 2. Ч. 1.

93. Минеева С.В. Рукописная традиция Жития преп. Зосимы и Савватия Соловецких (XVI-XVIII вв.). М, 2001. Т. 1.

94. Морозов Б.Н. Архив торговых крестьян Шангиных // Советские архивы. 1980. №2. С.57-61.

95. Новохатко О.В. Записные книги Московского стола Разрядного приказа. М, 2001.

96. Покровский Н.Н. Народная эсхатологическая газета 1731 г // Исследования по древней и новой литературе. JI. 1987. С.290-297.

97. Попов А.Н. Обзор хронографов русской редакции. Вып. 2. М., 1869.

98. Пронштейн А.П., Кияшко В.Я. Хронология. М., 1981.

99. Рогожин Н.М. Посольский приказ и его роль в проведении внешней политики России // История внешней политики России. Конец XV-XVII век (от свержения ордынского ига до Северной войны). М., 1999. С.343-406.

100. Рогожин Н.М. У государевых дел быть приказано. М., 2002.91 .Романова А.А. Древнерусские календарно-хронологические источники XV-XVII вв. СПб., 2002.

101. Российский государственный архив древних актов: Путеводитель: В 4 т. / Составитель Ю.М. Эскин. М., 1999. Т. 4.

102. Савельева Е.А. Андрей Андреевич Виниус. Его библиотека и альбом // Россия Голландия. Книжные связи XV-XX веков. СПб., 2000. С. 103123.

103. Санин Г. А. Внешняя политика России во второй половине XVII века // История внешней политики России. Конец XV — XVII век. М., 1999. С.277-342.

104. Санин Г. А. Заключение // История внешней политики России. Конец XV XVII век. М., 1999. С.407-411.

105. Сапунов Б.В. Из истории международных культурных связей Руси в XVII в. (Вести-Куранты) // Культурное наследие Древней Руси. М., 1976. С.200-205.

106. Сильвестр Медведев «Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92, в них же что содеяся во гражданстве» / А.А. Прозоровский // ЧОИДР. 1894. Кн. 4., С. 20-33.

107. Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XIV-XVII веков. СПб., 1903.

108. Сперанский А.Н. Очерки по истории Приказа каменных дел Московского государства. М., 1930.

109. Старых JI.B. Система склонения имен в первой русской рукописной газете «Вести-Куранты» за 1600-1650 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1998.

110. Татищев В.Н. История Российская. В 7 томах. M.-JL, 1966. Т. 7.

111. Турилов А.А., Чернецов А.В. К изучению «отреченных» книг // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С.111-140.

112. Флоря Б.Н. Войны Османской империи с государствами Восточной Европы // Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. М., 2001. С.107-147.

113. Форстен Г.В. Датские дипломаты при Московском дворе во второй половине XVII века // ЖМНП, 1904. №11., С. 67-84

114. Харт Р. История Ведовства // Демонология эпохи Возрождения. М., 1996. С.317-408.

115. Ходырева Г.В. Взаимоотношение России и гетманов Украины с Турцией в 1666-1681 гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2001

116. Хромов О.Р. Астрономия и астрология в Древней Руси. Материалы к библиографии // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С.290-310.

117. Ченцова В.Г. «Вестовые письма» Кондрата Юрьева из Красного в документах Посольского приказа (40 — 50-е гг. XVII в. ) // Российская дипломатия: история и современность. М., 2001. С. 127-140.

118. Черепнин JI.B. Земские соборы Русского государства в XVI-XVII вв. М., 1978.

119. Чернов А.В. Вооруженные силы русского государства в XV-XVII вв. М, 1954.

120. Чистякова Е.В., Галактионов И.В. Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин // «Око всей великой России». М., 1989. С. 108-145.

121. Шайкин А. А. «Сица знаменья не на добро» // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2002. №3 (9). С. 105-109.

122. Шаскольский И.П. Экономические отношения России и шведского государства в XVII в. М., 1998.

123. Шлосберг А.Н. Начало периодической печати в России. СПб., // Журнал Министерства народного просвещения. 1911. Сентябрь.

124. Эскин Ю.М. Местничество в России XVI-XVII вв. Хронологический реестр. М., 1994.

125. Юркин И.Н. Демидовы в Туле. М., 1998.

126. Ingrid Maier, Wouter Pilger, Second-hand translation for tsar Aleksej Mixalovic a glimpse into the "newspaper workshop" at Posol'skij prikaz (1648) //Russion Linguistics, 25. 2001. C.210-219.

127. Waugh D.C. Seventeen-Century Muscovite Pamphlets with Turkish Themes: Toward a Study of Muscovite Literary Culture in its European Setting. Harvard University, Cambridge, Massachusetts, March, 1972.

128. Waugh D.C. The Great Turkes Defiance: On the History of the Apocryphal Correspondence of Ottoman Sultan in its Muscovite and Russian Variants/ Columbus, Ohio, 1978.