Личностные и социально-психологические предикторы аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, кандидат наук Неврюев Андрей Николаевич

• Неврюев Андрей Николаевич
• кандидат наук
• 2024

Оглавление диссертации кандидат наук Неврюев Андрей Николаевич

Введение

Глава 1. Теоретический анализ личностных и социально-психологических предикторов аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов

1.1 Связь жизнестойкости, отчуждения и аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов

1.2 Связь социальных верований, идеологических предиспозиций и аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов

1.3 Связь веры в справедливый мир, гражданской идентичности и аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов

Глава 2. Эмпирическое исследование личностных и социально-психологических предикторов аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов

2.1 Краткий обзор эмпирических исследований

2.2 Методология и дизайн исследований

2.3 Ключевые результаты исследований

2.4 Интерпретация ключевых результатов исследования

Выводы

Список литературы

Приложение А. Неврюев А.Н. Разработка опросника для изучения аттитюдов к войне как к способу разрешения международных конфликтов // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2018. Т. 15. № 3. С. 464—476. DOI: 10.17323/1813-8918-2018-3-464-476

Приложение Б. Гулевич О.А., Неврюев А.Н. Личностные детерминанты отношения к войне как способу решения международных конфликтов [Электронный ресурс] //

Вопросы психологии. 2016. Т. 3. С. 58—68. URL: https://publications.hse.ru/articles/191748317 (дата обращения: 24.09.2024)

Приложение В. Gulevich O., Nevruev A., Sarieva I. War as a method of conflict resolution: The link between social beliefs, ideological orientations, and military attitudes in Russia // Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology. 2020. № 26(2). P. 192— 201. DOI: 10.1037/pac0000434

Приложение Г. Неврюев А.Н., Гулевич О.А., Некрасова EA. Вера в справедливый мир, гражданская идентичность и социальная установка по отношению к войне (на примере гражданской войны в Сирии) // Психологический журнал. 2018. Т. 39. № 4. С. 17—26.DOI:10.31857/S020595920000066-8

Приложение Д. Таблица 11. Прямые и непрямые эффекты для исследования

Введение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Личностные и социально-психологические предикторы аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов»

Актуальность исследования

Вооруженные военные конфликты происходили на протяжении всей истории развития человечества. Они принимали разные формы: от локальных войн - до войн, в которых принимали участие десятки различных стран. Существует довольно много способов разрешения международных военных конфликтов: от мирных переговоров с участием всех заинтересованных сторон до серьезных военных действий, направленных против другой стороны.

Политики из разных стран используют военные действия как способ разрешения международных конфликтов. Например, исследователи из Международного института стратегических исследований (IISS) (The International Institute for Strategic Studies) приводит статистику, согласно которой в мире, в период с 1 мая 2022 года по 30 июня 2023 года, было зафиксировано 183 вооруженных конфликта [57]. Использование военных действий как способа разрешения международных конфликтов приводит к большому числу человеческих жертв. Опубликованные данные позволяют уточнить, что в период с 1800 года по сегодняшний день жертвами военных действий как способа разрешения международных конфликтов стали более 37 миллионов человек [195].

Как следствие, военные действия привлекают внимание людей и оцениваются в качестве важных событий в жизни страны [159; 173; 174]. Большинство исследований, посвященных данной тематике, было проведено психологами в США, Израиле, Великобритании и Германии [60; 82; 83; 148].

Россия довольно часто принимает участие в различных военных кампаниях [7; 43]. В них участвуют граждане России, значит это формирует аттитюды людей к участию страны в военных действиях. Следовательно, возникает вопрос: какие аттитюды к участию страны в военных действиях формируются у российских граждан и какие психологические факторы могут их предсказывать.

Проблема исследования

Аттитюды к войне как способу разрешения международных конфликтов рассматриваются психологами в качестве отдельного социально-психологического

феномена [196]. Исследователи занимаются изучением и описанием факторов, которые могут предсказывать аттитюды к войне как способу разрешения международных конфликтов у людей [154; 187]. К числу таких факторов относят личностные особенности [148] и социально-психологические характеристики [83]. Личностные особенности, как отмечают исследователи [148] включают в себя характеристики людей, которые связаны с их индивидуальными различиями. Социально-психологические характеристики, напротив, описывают особенности отношений между людьми [83]. Результаты исследований, как отмечают авторы, обладают рядом ограничений.

Во-первых, аттитюды к войне как способу разрешения международных конфликтов могут быть исследованы на двух разных уровнях. Первый уровень связан с изучением аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов относительно конкретных войн (в Персидском заливе [97; 115], в Ираке [15; 82; 83; 84; 143; 165; 196], на территории Югославии [154] (см. более подробное описание в [30])). Второй уровень описывает аттитюды к войне как способу разрешения международных конфликтов и не касается конкретных войн [63; 125]. Результаты исследований второго уровня встречаются гораздо реже, чем исследования, которые связаны с первым уровнем изучения аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов.

Во-вторых, аттитюды к войне как способу разрешения международных конфликтов изучаются в совокупности с определенными психологическими характеристиками. Исследователи, которые занимаются изучением подобной проблематики, описывают личностные и социально-психологические характеристики. Как было отмечено выше, личностные характеристики в большей степени описывают различия между людьми, а социально-психологические -отношения между ними. К личностным относят такие индивидуальные различия как черты «Большой пятерки» [155]. Отдельно исследователи изучают эмпатию [148; 197]. Эмпатия связана с аттитюдами к другим людям [98; 156; 194]. Также к индивидуальным различиям относится стресс [72; 166]. Он связан с эмоциональным состоянием человека. Черты «Большой пятерки», эмпатия и стресс

- это особенности, которые часто изучают исследователи, занимающиеся описанием аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов.

В то же время в исследованиях не учтен один из интегральных показателей, который связан со способностью человека совладать со сложными ситуациями и испытывать при этом меньше внутреннего напряжения [37]. Под этим показателем исследователи имеют в виду жизнестойкость, которая определяется как «система убеждений о себе, о мире, об отношениях с миром» [26, с. 5]. Уровень жизнестойкости связан с ощущением включенности в окружающий мир [25]. Чем ниже уровень жизнестойкости, тем выше уровень отчуждения [27] - ощущение человеком потери связи с окружающим миром и с самим собой [36].

Исследователи выделяют несколько видов отчуждения, которые могут порождать определенное отношение к себе, к другим людям, к стране, в которой человек живет. Так, описывается отчуждение от себя (проявляется в ощущении бессмысленности собственной жизни); отчуждение от межличностных отношений (проявляется в отсутствии интереса к другим людям) и отчуждение от общества (проявляется в ощущении бессмысленности и несправедливости от событий, которые происходят в стране) [138; 140; 145; 152]. В данном исследовании были изучены именно описанные виды отчуждения. Исследователи данного феномена отмечают [138], что именно они значимо связаны с поведением человека при его взаимодействии с окружающим миром.

Ощущение потери связи может выражаться в зависимости от формы в следующих видах: вегетативность (низкий уровень способности верить в ценность или необходимость реальной/ воображаемой деятельности); бессилие (низкий уровень веры в способность влиять на события своей жизни, при этом они считаются важными); нигилизм (отсутствие веры в смысл и деятельность, направленная на подтверждение через деструктивную позицию); авантюризм (поиск таких видов деятельности, которые приносят острые ощущения из-за переживания отсутствия смысла в обычной жизни) [33].

Другая группа особенностей относится к социально-психологическими феноменам, которые связаны с аттитюдами к войне как способу разрешения международных конфликтов. К таким феноменам причисляют: правый авторитаризм [60; 84; 85], ориентацию на социальное доминирование [85; 187; 196], различные формы гражданской идентичности (патриотизм и национализм) [65; 69; 162]. В то же время не учитываются характеристики, которые связаны с представлением человека о том, как устроено общество и каким образом сам человек может быть связан с этим обществом.

Наконец, третье ограничение заключается в том, что, как правило, в большинстве исследований измеряются аттитюды к конкретным войнам [84; 143; 154; 165; 187; 196]. В тех редких случаях, когда исследователи изучают аттитюды к войне как способу разрешения конфликтов, также можно обратить внимание на то, что опросники, которые используются ими, включают в себя измерения аттитюдов к войне как часть аттитюдов к насилию в целом [63]. В другом случае утверждения сконструированы исходя из тех тем, которые обсуждаются в обществе чаще, чем остальные [125]. Поэтому их использование вне понимания людьми подобных тем может приводить к некорректным результатам. Далее описанные выше особенности будут рассмотрены подробнее.

Например, в исследовании, где изучалась связь между аттитюдами к насилию и правым авторитаризмом, автор [63] использовал опросник, который включал как оценку аттитюдов к войне, так и аттитюдов к заключенным, телесным наказаниям детей и насилию по отношению к партнеру.

В другом исследовании, где изучалось влияние привязанности человека на его предпочтение либерального или консервативного кандидата [125] были использованы вопросы, которые касались измерения аттитюдов жителей США к тому, что их стране необходимо наносить превентивные удары по другим странам (Иран, Сирия, Северная Корея), которые могут представлять опасность для их страны. Также утверждения были посвящены аттитюдам людей к идее того, что единственным способом борьбы с мировым терроризмом может быть только

отсутствие компромиссов и война с террористами - поймать и убить Усаму бен Ладена необходимо любой ценой и т.д.

Таким образом, проблема, на решение которой направлено данное исследование, заключается в отсутствии структурированных психологических моделей предикторов аттитюдов к войне как к способу разрешения международных конфликтов. Данная работа направлена на решение описанной проблемы и предлагает описание личностных и социально-психологических предикторов таковых аттитюдов.

Исходя из поставленной проблемы исследования, оно было посвящено изучению аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов. В начале первого исследования происходило создание опросника для изучения аттитюдов к войне как к способу разрешения международных конфликтов. Во второй части первого исследования было проведено эмпирическое исследование, в ходе которого использован не только разрабатываемый опросник, но и те, которые уже существовали на данный момент и описывали конструкты, близкие к разрабатываемому. Схема двух частей первого этапа исследования представлена на рисунке 1.

Рисунок 1. Теоретическая схема исследования 1

Во втором исследовании была изучена взаимосвязь жизнестойкости, отчуждения и аттитюдов к войне как способу разрешения конфликтов. Схема

исследования представлена на рисунке 2.

Рисунок 2. Теоретическая схема исследования 2 В третьем исследовании изучалась взаимосвязь социальных верований (веры в справедливый/ опасный мир) и идеологических предиспозиций (правый

авторитаризм и ориентация на социальное доминирование в области международных отношений) с аттитюдами к войне как к способу разрешения конфликтов. Схема исследования представлена на рисунке 3.

Рисунок 3. Теоретическая схема исследования 3

В четвертом исследовании первоначально планировалось изучить взаимосвязь веры в справедливый мир, форм гражданской идентичности (патриотизм и национализм) и аттитюдов к войне как способу разрешения конфликтов. Предполагаемая схема исследования представлена на рисунке 4.

Рисунок 4. Первоначальная теоретическая схема исследования 4 Одновременно с проведением четвертого исследования шло масштабное обсуждение действий вооруженных сил России, которые находились на территории Сирии. В связи с этим дополнительно в четвертом исследовании было принято решение изучить не только аттитюды к войне как способу разрешения международных конфликтов, но и отношение к формам участия России в сирийском конфликте. Поэтому дополненная схема исследования 4 представлена на рисунке 5.

Рисунок 5. Итоговая теоретическая схема исследования 4

Степень разработанности проблемы

Были подробно рассмотрены три направления научных изысканий, которые связаны с описанной проблемой исследования.

Первым направлением стали работы, в которых авторы изучают жизнестойкость, отчуждение и аттитюды к войне как способу разрешения международных конфликтов. Далее рассматривались исследования, где психологи изучали социальные верования, идеологические предиспозиции и аттитюды к войне как способу разрешения международных конфликтов. Наконец, еще одним направлением были научные работы, где авторы описывали связь между верой в справедливый мир, формами гражданской идентичности (национализм и патриотизм) и аттитюдами к войне как способу разрешения международных конфликтов.

Связь жизнестойкости, отчуждения и аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов

Жизнестойкость определяется как «система убеждений о себе, о мире, об отношениях с миром» [37, с. 5]. Она включает в себя: вовлеченность - вера в то, что процесс дает возможность найти что-то новое; контроль - вера в то, что активность влияет на результат; принятие риска - вера в то, что любой опыт полезен [2; 37].

Исследователями было установлено, что уровень жизнестойкости может также отражаться в том, насколько человек ощущает свою включенность в мир, который находится вокруг него [25]. Так, некоторые исследователи (например, [27]) отмечают, что низкий уровень жизнестойкости вызывает у человека ощущение отсутствия связи между ним, миром и людьми, которые находятся в нем [36].

Характер связи между отчуждением и аттитюдами к войне как способу разрешения международных конфликтов не описан подробно. Однако те исследования, в которых изучали феномены, связанные с аттитюдами к другим людям (эмпатия) и эмоциями людей (стресс), позволили авторами описать следующие особенности.

В результате исследований, в которых исследователями изучался стресс человека, было установлено, что уровень испытываемого стресса негативно связан с аттитюдами к войне как способу разрешения международных конфликтов [72; 78]. В результате исследований, которые были проведены психологами и изучали эмпатию, было установлено, что высокий уровень диспозиционной эмпатии позитивно связан с аттитюдами к мирным способам разрешения международных конфликтов [130]. В то же время диспозиционная эмпатия негативно связана с аттитюдами к войне как способу разрешения международных конфликтов [100; 197].

Связь социальных верований, идеологических предиспозиций и аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов

Они отражают, насколько люди воспринимают окружающую среду как безопасную или опасную, а также как они оценивают межличностные отношения. Вера в опасный (непредсказуемый) мир, в котором преобладает борьба за ресурсы, часто приводит к стремлению к контролю и безопасности. С другой стороны, восприятие мира как относительно безопасного и основанного на сотрудничестве способствует развитию у людей чувства равенства и взаимопомощи по отношению друг к другу. Кроме того, люди различаются по степени восприятия мира как конкурентного (такого, где преобладает стремление к доминированию), или,

напротив, кооперативного, (в котором важны взаимопомощь и сотрудничество между людьми) [93].

В случае, если человек стремится к контролю и безопасности, он демонстрирует характеристики правого авторитаризма (RWA), который состоит из конвенционализма (одобрение и следование нормам общества) и авторитарного подчинения (готовность к подчинению представителям власти и авторитарной агрессии, которая направлена против тех, кто не подчиняется законам) [14]. Тот, кто стремится к превосходству и соперничеству, демонстрирует ориентацию на социальное доминирование (SDO). При его высоком уровне люди одобряют иерархию в отношениях между группами. При низком, напротив, стремятся к равенству [11]. При этом не имеет значения основание неравенства [11; 172].

В результате исследований авторами было выявлено, что RWA и SDO связаны с негативным отношением к социальным группам, которые отличаются от других (например, исходя из их гендерной или этнической идентичности) [58; 77; 96]. Причины такого отношения также различны: для людей с высоким уровнем RWA - это стремление к безопасности группы, для людей с высоким SDO -желание закрепить ее доминирующую позицию. Социальные верования и идеологические предиспозиции связаны с различными путями формирования предрассудков. Эти результаты были описаны исследователями в двойной мотивационно-когнитивной модели Дж. Даккита [189]. Было показано, что у веры в опасный мир и RWA - умеренная позитивная, а у веры в конкурентный мир и SDO - высокая позитивная связь [153]. Также установлено, что RWA и SDO связаны как с предвзятым отношением к конкретным группам, так и с предвзятостью к другим людям в целом [117; 167].

Направление связи между верой в опасный мир и RWA, а также между верой в конкурентный мир и SDO в контексте изучения аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов описано не так подробно. На сегодняшний день исследователи чаще всего обращаются к изучению связи между RWA, SDO и аттитюдами к войне как способу разрешения международных конфликтов.

Психологами установлено, что RWA позитивно коррелирует как с аттитюдами к конкретным войнам [60; 83; 84; 85; 187], так и с аттитюдами к войне как способу разрешения международных конфликтов [56; 148]. Связь между SDO и аттитюдами к войне как к способу разрешения международных конфликтов носит не такой однозначный характер. Результаты некоторых исследований позволили авторам установить позитивную связь SDO и аттитюдов к войне в Ираке [85; 187; 196], а также аттитюдов к войне как способу разрешения конфликтов в целом [56]. Авторами других исследований подобной связи обнаружено не было [60; 83; 84; 148]. Одно из возможных объяснений подобного противоречия заключается в том, что часто SDO понимается респондентами как иерархия в рамках одной страны, а не между ними. Поэтому в данном случае в качестве основания для измерения иерархии была выбрана иерархия в отношении между странами, а не между группами.

Связь социальных верований, гражданской идентичности и аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов

Вера в справедливый мир - это убеждение о том, что люди живут в мире, где заслуживают того, что получают, и получают то, что заслуживают [134]. Исследователи, которые изучали связь между верой в справедливый мир и отношением к другим людям, выяснили, что люди с высоким уровнем веры в справедливый мир больше доверяют другим [92; 136; 203]. Тем не менее характер связи между верой в справедливый мир и отождествлением себя с другими людьми не изучен подробно.

Ряд проведенных исследований позволил психологам сделать вывод, что люди демонстрируют высокий уровень осознания себя как члена группы, если ее участники относятся с уважением к ним. Эти результаты были описаны как для групп сотрудников организаций [68; 169; 178; 193], так и для групп студентов [81; 168]. Аналогичные результаты были получены и для больших социальных групп (жители стран [71; 179]). При исследовании аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов особый интерес представляет гражданская идентичность.

Исследователи, которые занимались изучением гражданской идентичности, выявили, что между верой в справедливый мир и гражданской идентичностью существует позитивная взаимосвязь. Причем она была обнаружена как для жителей России [16], так и для жителей Португалии [80].

Несмотря на то, что гражданская идентичность является самостоятельным феноменом для исследования, первоначально ученые изучали более общее понятие - «социальная идентичность». В рамках теории социальной идентичности А. Тэшфел [181] подчеркивает, что идентичность является конечным результатом, а идентификация - процессом, который предшествует ему. Далее будет описано определение понятия «гражданская идентичность» и его компоненты, а затем рассмотрены формы гражданской идентификации.

Необходимо отметить, что в англоязычной литературе исследователи чаще пользуются термином «национальная идентичность» (national identity), в то время как в отечественной психологии принято употребление термина «гражданская идентичность». Поэтому далее по тексту эти термины могут встречаться как в первом, так и во втором значении.

Существуют различные определения понятия «гражданская идентичность». К примеру, в одних случаях авторы утверждают, что данную идентичность можно описать, исходя из аттитюдов людей (например, «В самом общем смысле под национальной идентичностью понимается набор социальных аттитьюдов, каким-то образом содержательно связанных с национальным самоопределением» [46, с.

3]).

В других, напротив, авторы делают акцент на идентификацию человека и чувства, которые он испытывает. Примером такого определения может быть определение идентичности как понятия «... которое включает в себя не только лояльность государству, но и отождествление себя с гражданами страны, представления об этом сообществе, ответственность за судьбу страны и переживаемые людьми в связи с этим чувства (гордость, обида, разочарование, пессимизм или энтузиазм)» [17, с. 218]. В данном исследовании в качестве рабочего было использовано определение, которое было приведено последним. Оно

является наиболее полным и раскрывающим те аспекты, которые были изучены в эмпирическом исследовании.

Исследователи описывают различные компоненты гражданской идентичности. В частности, некоторые исследователи определяют, что гражданская идентичность состоит из:

1. Когнитивного компонента (знания человека, его представления, вера и убеждения, а также моральные принципы);

2. Эмоционального компонента (включает в себя чувства и эмоции, а также степень удовлетворённости от принадлежности к группе граждан);

3. Поведенческого компонента (содержит действия, связанные с выражением гражданской позиции);

4. Семантико-символического компонента (охватывает смысловые образы, связанные с характеристиками, качествами гражданина, которые приписаны культурой страны) [4].

Некоторые из этих компонентов (в частности, когнитивный и аффективный) изучались более подробно. Так, например, в одном из исследований было обнаружено, что у студентов из России ниже, чем у студентов из Белоруссии и Казахстана уровень когнитивного и аффективного компонентов гражданской идентичности [50].

Некоторые исследователи дополнительно описывают другие компоненты. К примеру, в исследовании, где авторы изучали как граждане России понимают, что такое гражданская идентичность в их стране [18] авторы сверх других вводят также понятие регулятивного компонента, элементы которого «... стимулируются интересами - политическими, социальными, личностными» [18, с. 12].

Психологами выделяются различные формы гражданской идентификации:

1. Патриотизм (позитивные чувства к стране) и национализм (представления о том, что страна должна превосходить другие) [132].

2. Национальная гордость (по отношению к собственной стране, центральный элемент патриотизма) и национальное высокомерие (предпочтение своей страны по сравнению с другими) [70].

3. Национальная гордость (уважение к государственному флагу, исполнение гимна или отказ от критики политических лидеров) и национальный шовинизм (включает в себя враждебность по отношению к другим группам) [123].

4. Слепой (позитивная оценка любых действий со стороны политиков страны, а также нетерпимость к критике) и конструктивный (эмоциональная привязанность и желание добиться позитивных изменений в стране) патриотизм [164].

5. Восхваление (признание превосходства собственной группы над другими и желание, чтобы символы группы - флаг, законы, лидеров уважали другие) и привязанность (эмоциональная близость и желание внести вклад в развитие группы) [162].

Несмотря на то, что авторы используют различные определения и обозначения для рассматриваемых форм гражданской (национальной) идентичности, они находятся достаточно близко друг относительно друга по смыслу. Результаты проведенных эмпирических исследований [88; 89] также подтверждают это.

В данном исследовании в качестве форм гражданской идентичности будут использованы понятия «национализм» и «патриотизм». Это обстоятельство связано с тем, что, к примеру, понятие «шовинизм» в русском языке означает крайнюю степень выраженности национализма [52, с. 74]. Остальные термины (гордость, восхваление и привязанность) также включают в себя конкретные проявления (или их следствия), которые возникают у людей с высоким уровнем национализма или патриотизма. Наконец, понятия «патриотизм» и «национализм» чаще всего описывались и изучались исследователями из России.

Исследователи определяют патриотизм как «глубокую эмоциональную привязанность к нации» [79, р. 1]. В отечественной психологии патриотизм определяется как «одна из базовых составляющих национального самосознания народа, выражающаяся в чувствах любви, гордости и преданности своему Отечеству, его истории, культуре, традициям и быту, в чувстве нравственного долга его защиты, а также в признании самобытности и самоценности других

сообществ, в осознании их права на самобытность и существование без конфронтации друг с другом» [24, с. 91].

По результатам исследований, которые посвящены изучению патриотизма, можно отметить, что был установлен высокий уровень позитивного отношения к патриотизму у молодых людей [38]. В последние несколько лет авторы проводят исследования, которые посвящены изучению других форм гражданской идентичности, например, слепого и конструктивного патриотизма [5; 6]. Однако исследователи только начинают изучать данные феномены и делают это с участием респондентов из определенных возрастных групп (например, подростки) [5; 6].

В проведенных исследованиях в области межгрупповых отношений авторы описывают позитивную связь патриотизма и доброжелательного отношения к национальным и этническим группам [9; 10; 65; 69; 162] (см. более подробно: [31]).

Национализм определяется как « . вера в национальное превосходство и господство ...» [90, р. 175]. В отечественной психологии это понятие описывают как «привычку (установку) идентифицировать себя с определенной нацией или другой общностью, ставя ее по ту сторону добра и зла, признавая единственную обязанность - продвигать ее интересы, а также обеспечивать больше власти и престижа не для себя, а для нации или другой общности, которую индивид избрал для идентификации своей индивидуальности (установка на расширяющуюся экспансию всей группы и культуры).» [24, с. 91]. Исследователи характеризуют высокий уровень национализма как «дискриминирующую установку респондента по отношению к представителям других национальностей, нетерпимость к иным культурам и социальным нормам, одобрение репрессивных методов управления, призывы к радикальным решениям в отношении представителей других национальностей.» [40, с. 118].

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Неврюев Андрей Николаевич, 2024 год

Литература

Григорян, Л. К., Лепшокова, 3. X. (2012). Эмпирическая модель взаимосвязи гражданской идентичности и установок по отношению к иммигрантам с экономическими представлениями россиян. Социальная психология и общество, 2, 5-20. 1улевич, О. А., Агадуллина, Е. Р., Хухлаев, О. Е. (2018). Одобрение групповой иерархии: русскоязычная версия шкалы для измерения ориентации на социальное доминирование. Психология. Журнал Высшей школы экономики, 15(3), 407-426. Дьяконова, Н. А. (2001). Особенности авторитаризма и его взаимосвязь с ценностными ориен-тациями и локусом контроля у российских и американских студентов (Кандидатская диссертация). Режим доступа: http://dll.lib.ua-ru.net/files/dfd/252/030359001.doc Левада-центр. (2018, 1 февраля). Важнейшие события 2017 года. Режим доступа:

ht.tps: //www.levada.ru /2018/02/01 /vazhnejshie-sobytiya-2017-goda/ Общественное мнение — 2009. (2009). М.: Левада-Центр. Режим доступа: http://www.levada.ru/ sites/default /files/levada_2009_rus .pdf

Ссылки на зарубежные источники см. в разделе References после англоязычного блока.

Приложение 1

Опросник для измерения аттитюдов к войне как к способу разрешения международных конфликтов

В современном мире войны используются для разрешения международных конфликтов. Подумайте о своем отношении к войне. Отметьте, в какой степени вы согласны с приведенными ниже утверждениями.

1 2 3 4 5 6 7

Совершенно Не Скорее не Не Скорее Согласен Совершенно

не согласен согласен согласен уверен согласен согласен

1. Война — лучшее средство разрешения международных конфликтов.

2. Война позволяет защитить слабых, добиться соблюдения прав человека.

3. Война способствует прогрессу.

4. Война развивает в человеке лучшие качества.

5. Война — это демонстрация слабости, неспособности достичь своей цели иным путем.

6. Участие в военных действиях — это полезный опыт, который позволяет человеку лучше понять жизнь.

7. Международные конфликты должны разрешаться путем переговоров, без использования оружия.

8. Войне нет оправданий.

9. Война пробуждает в человеке самые худшие качества.

10. Война способствует экономическому развитию стран-участников.

11. Война позволяет защитить людей, пострадавших от несправедливости.

12. Война делает людей циничными, лишает их веры в доброту и справедливость окружающего мира.

Ключ:

Эффективность войны: 1, 7* Моральная оправданность войны: 5*, 8* Экономические последствия войны: 3, 10 Социальные последствия войны: 2,11 Позитивные гуманитарные последствия войны: 4, 6 Негативные гуманитарные последствия войны: 9*, 12* * - обратные утверждения.

Неврюев Андрей Николаевич — старший преподаватель, кафедра «Управление персоналом и психология», ФГОБУ ВО Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации.

Сфера научных интересов: социальная психология, политическая психология. Контакты: [e-mail], [e-mail]

Development of a Questionnaire to Measure Attitude to War as a Means of Solving International Conflicts

A.N. Nevryuev"

"Finance University under the Government of the Russian Federation (Moscow, Russia), 49, Leningradsky avenue. Moscow, 125993. Russian Federation

Abstract

The article describes the authors' tool to measure attitudes towards war as a means to solve international conflicts. Its construction passed two main steps. On the first step a number of items were formulated, which reflected the perception of various aspects of war. Then those items were chosen that constituted the final version of the questionnaire. The developed questionnaire comprised 6 factors (effectiveness of war, moral justification of war, economic aftermath of war, social aftermath of war, positive humanitarian aftermath of war, negative humanitarian aftermath of war), which add into a unified factor of general attitudes towards war. In the Study 1 (N = 978) the results of confirmatory factor analysis showed that the version of the questionnaire that comprised 12 items demonstrated satisfactory fit to the empirical data. The multigroup analysis demonstrated structural equivalence with the use of the questionnaire in two samples: 1 ) man and women; 2) people older and younger than 30 years. It was found that men have more positive attitudes towards war, than women, and people younger than 30 bear more positive attitudes that those who are older than 30. Positive links of attitudes towards war with the level of right-wing authoritarianism and orientation towards social dominance in the realm of international relationships were established. In the present study the alpha Cronbach's of the questionnaire of attitudes towards war was high (a = .87).

Keywords: attitude to war, right-wing authoritarianism, social dominance orientation, nationalism, questionnaire.

References

Alt.emeyer, B. (1998). The other "authoritarian personality." In M. P. Zanna (Ed.), Advances in

experimental social psychology (pp. 47-92). San Diego, CA: Academic Press. Bizumic, B„ Stubager, R., Mellon, S., Van der Linden, N., Iyer, R„ & Jones, B. M. (2013). (In)compat.ibility of attitudes toward peace and war. Political Psychology, 34, 673-693. doi: 10.1111/pops.l 2032

Brooks, D. J., & Valentino, B. A. (2011). A war of one's own: Understanding the gender gap in support

for war. Public Opinion Quarterly, 75, 270-286. doi:10.1093/poq/nfr005 Cohrs, C„ & Moschner, B. (2002). Antiwar knowledge and generalized political attitudes as determinants of attitude toward the Kosovo War. Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology, 8, 139-155. doi: 10.1207/S15327949 PAC0802 03 Cohrs, J. C„ Moschner, B„ Maes, J., & Kielmann, S. (2005). Personal values and attitudes toward war. Peace and Conflict:Journal of Peace Psychology, 11, 293-312. doi: 10.1207/s 15327949pac 11035

Crowson, H. M. (2009a). Nationalism, internationalism, and perceived UN irrelevance: Mediators of relationships between authoritarianism and support for military aggression as part of the war on terror .Journal of Applied. Social Psychology, 39, 1137 -1162. doi:10.1111 /j.1559-1816.2009.00475.x Crowson, H. M. (2009b). Right-wing authoritarianism and social dominance orientation: As mediators of worldview behefs on attitudes related to the war on terror. Social Psychology. 40, 93103. doi:l 0.1027/1864-9335.40.2.93 Crowson, H. M„ DeBacker, T. K„ & Thoma, S.J. (2005). Does authoritarianism predict post-9/11 attit udes? Personality and Individual Differences, 39, 1273- 1283. doi: 10.1016/j.paid.2005.06.005 Crowson, H. M., Debacker, T. K„ & Thoma, S.J. (2006). The role of authoritarianism, perceived threat, and need for closure or structure in predicting post-9/11 attitudes and beliefs. Journal of Social Psychology, 146, 733-750. doi:10.3200/SOCP.146.6.733-750 Doty, R. M„ Winter, D. G„ Peterson, B. E., & Kemmelmeier, M. (1997). Authoritarianism and American students' attitudes about the Gulf War, 1990- 1996. Personality and Social Psychology Bulletin, 23, 1133-1143.

Duncan, L. E„ & Stewart, A. J. (1995). Still bringing the Vietnam War home: Sources of contemporary

student activism. Personality and Social Psychology Bulletin, 21, 914-924. Dyakonova, N. A. (2001). Osobennosti avtoritarizma i ego vzaimosuyaz's tsennostnymi orientatsiyami i lokusom kontrolya u rossiiskikh i amerikanskikh studentov [Specifics of authoritarianism and its interrelations with values orientations and locus of control in Russian and American students] (Ph.D. dissertation). Retrieved from http://dll.lib.ua-ra.net/files/dfd/252/030359001.doc (in Russian)

Federico, C. M., Golec, A., & Dial, J. L. (2005). The relationship between the need for closure and support for military action against, Iraq: moderating effects of national attachment. Personality and Social Psychology Bulletin, 31. 621-632. Feinstein, Y. (2016). Pulling the trigger: how threats to the nation increase support for military action

via the generation of hubris. Sociological Science. 3, 317- 334. Grigoryan, L. K„ & Lepshokova, Z. Kh. (2012). Empiricheskaya model' vzaimosvyazi grazhdanskoi identichnosti i ustanovok po ot.nosheniyu k immigrantam s ekonomicheskimi predst.avleniyami rossiyan [Empirical model of interrelation of civic identity and attitudes towards immigrants and economic beliefs of the Russians], Sotsial'naya Psikhologiya i Obshchestvo, 2, 5-20. (in Russian) Gulevich, O. A., Agadullina, E. R., & Khukhlaev, O. E. (2018). Approval of Group Hierarchy: Russian Version of Social Dominance Orientation Scale. Psychology. Journal of the Higher School of Economics. 15(3), 407-428. (in Russian) Heaven, P. C. L„ Organ, L„ Supavadeeprasit., S„ & Leeson, P. (2006). War and prejudice: A study of social values, right-wing authoritarianism, and social dominance orientation. Personality and Individual Differences, 40, 599-608. Heskin, K„ & Power, V. (1994). The determinants of Australians' attitudes toward the Gulf War. The

Journal of Social Psychology, 134, 317-330. Izzett, R. R. (1971). Authoritarianism and attitudes toward the Vietnam War as reflected in behavioral and self-report measures. Journal of Personality and Social Psychology, 17, 145-148. doi: 10.1037/h0030391

Jones-Wiley, D. G, Restori, A. F„ Lee, H. B„ Himelfarb, I., & Boluyt, M. (2007). A psychometric evaluation of existing attitude measures toward capital punishment and war. North American Journal of Psychology, 9, 475 -484.

Levada-Tsent.r. (2018, 1 February). Vazhtieishie sobytiya 2017 goda [The most important events of the year 2017]. Retrieved from https://www.levada.ru/2018/02/01/vazhnejshie-sobytiya-2017-goda/ (in Russian)

Maoz, I. (2012). The women and peace hypothesis. In D. J. Christie (ed.), The encyclopedia of peace

psychology (pp. 1185-1188). London: Wiley-Blackwell. doi: 10.1002/9780470672532.wbepp296 McFarland, S. G. (2005). On the eve of war: authoritarianism, social dominance, and American students' attitudes toward attacking Iraq. Personality and Social Psychology Bulletin. 31, 360-67. McFarland, S. G„ Ageyev, V. S., & Abalakina-Paap, M. A. (1992). Authoritarianism in the former Soviet Union. Journal of Personality and Social Psychology, 63, 1004-1010. doi:10.1037/0022-3514.63.6.1004

Nelson, L. L. (1995). Militaristic attitudes in college students: Developmental antecedents and personality correlates. Paper presented at the Annual Convention of the American Psychological Association, New York.

Nelson, L. L„ & Milburn, T. W. (1999). Relationships between problem-solving competencies and militaristic attitudes: Implications for peace education. Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology, 5, 149-168. doi:10.1207/sl5327949pac0502_4 Obshchest.vennoe mnenie - 2009. (2009). Moscow: Levada-Tsent.r. Retrieved from

ht.tp://www.levada.ru/sites/default/files/levada_2009_ras.pdf (in Russian) Pratto, F„ Sidanius, J., Stallworth, L. M„ & Malle, B. F. (1994). Social dominance orientation: A personality variable predicting social and political attitudes. Journal of Personality and Social Psychology. 67, 741-763. doi:10.1037/0022-3514.67.4.741 Stoner, S. B„ & Spencer, W. B. (1987). Age and gender differences with the anger expression scale.

Educational and Psychological Measurement, 47(2), 487-492. doi: 10.1177/0013164487472023 Tessler, M., Nachtway, J., & Grant, A. (1999). Further tests of the women and peace hypothesis: Evidence from cross-national survey research in the Middle East. International Studies Quarterly. 43, 519-531.

Van der Linden, N, Leys, C„ Klein, O., & Bouchat, P. (2017). Are attitudes toward peace and war the two sides of the same coin? Evidence to the contrary from a French validation of the Attitudes Toward Peace and War Scale. PLoS ONE, 12(9), e0184001. doi:10.1371/journal.pone.0184001 Weise, D. R„ Pyszczynski, T„ Cox, C. R„ Arndt, J., Greenberg, J., Solomon, S„ & Kosloff, S. (2008). Interpersonal politics: The role of terror management and attachment processes in shaping political preferences. Psychological Science, 19, 448-455. doi: 10.1111 /]. 1467-9280.2008.02108.x

Andrev N. Nevryuev — senior lecturer, Department of HR Management and Psychology, Finance University under the Government of the Russian Federation. Research area: social psychology, political psychology. E-mail: [e-mail], [e-mail]

Приложение Б. Гулевич О.А., Неврюев А.Н. Личностные детерминанты отношения к войне как способу решения международных конфликтов [Электронный ресурс] // Вопросы психологии. 2016. Т. 3. С. 58—68. URL: https://publications.hse.ru/articles/191748317 (дата обращения: 24.09.2024).

Вопросы психологии. 2016. № J

ЛИЧНОСТНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ ОТНОШЕНИЯ К ВОЙНЕ КАК СПОСОБУ РЕШЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ КОНФЛИКТОВ

O.A. ГУЛЕВИЧ1, А.Н. НЕВРЮЕВ2 1 НИУ Высшая школа экономики, Москва 2 Первый Московский государственный университет имени И.М. Сеченова

Рассматриваются факторы, оказывающие влияние на общие аттитюды к войне. В исследовании приняли участие жители России (N = 1427), Они заполняли он-лайн версию опросника, который включал в себя шкалы для измерения жизнестойкости, отчуждения и социальных установок к войне. Для проверки гипотез использовалось моделирование структурными уравнениями. Результаты исследования частично подтвердили выдвинутые гипотезы. Они показали, что чем ниже уровень жизнестойкости участников, тем выше уровень отчуждения от своей личности, межличностных отношений и общества в целом. Высокий уровень отчуждения от личности и отношений, в свою очередь, связан с более позитивными социальными установками к войне, а высокий уровень отчуждения от общества - с более негативными социальными установками к ней. Эти результаты обсуждаются в контексте норм и представлений, распространенных в обществе.

Ключевые слова: жизнестойкость, отчуждение, аттитюды к войне.

Международные конфликты происходят на протяжении всей истории человечества. Однако в последнее время они приобретают все более массовый характер. Тесные экономические и политические связи между разными странами привели к формированию международных союзов. Как следствие в конфликт, который затрагивает одного участника такого союза, вовлекаются все заинтересованные стороны.

Стремясь защитить свои интересы, страны-участницы используют разные способы взаимодействия: от мирных переговоров до военных действий. Во многих случаях военные действия приводят к серьезным экономическим, политическим и гуманитарным последствиям: от больших материальных затрат до гибели миллионов людей. Тем не менее военные действия происходят почти постоянно. Реакция на них может варьировать от категорического неодобрения до полной поддержки. Это отношение сказывается на политическом поведении: голосовании за определенного политического лидера, участии в деятельности обще-

ственного движения, готовности служить в армии и т.д. В результате возникает вопрос о факторах, оказывающих влияние на социальные установки к военным действиям.

Уровни изучения социальных установок по отношению к войне. Первые исследования, посвященные отношению к войне, были проведены в США в 1930-х гг. Однако интерес к этой теме существенно возрос около 30 лет назад. Анализ проведенных исследований позволяет выделить три уровня изучения социальных установок по отношению к войне.

1. Исследуются социальные установки людей к участию своей страны в конкретных военных кампаниях: в Персидском заливе (Doty et al., 1997; Duncan, Stewart, 1995; Heskin, Power, 1994), Ираке (Cohrs et al., 2005b; Crowson, 2009a,b; Crowson et al., 2005, 2006; Friese, 2009; Heaven et al., 2006; Henderson-King et al., 2004; McFarland, 2005; Van Hiél, Kossowska, 2007), Югославии (Cohrs, Moschner, 2002) и др.

2. Предметом анализа становятся социальные установки людей по отношению

к военному вмешательству своей страны в дела других стран. В этом случае изучается, насколько допустимым и желательным люди считают участие своей страны в боевых действиях на территории других государств; насколько правомерным они считают военное вторжение своей армии на чужую территорию (Benjamin, 2006; Jagodic, 2000; Weise et al., 2008).

3. Рассматриваются так называемые общие социальные установки к войне, отражающие отношение к насилию как к способу разрешения международных конфликтов. В данном случае изучается восприятие оправданности и эффективности войны как таковой, вне зависимости от конкретных участников (Bizumic et al, 2013; Jagodic, 2000; Jones-Wiley et al., 2007; Torabian, Abalakina, 2012).

Результаты, полученные на разных уровнях, имеют свою специфику. Исследования первого уровня отражают как общие социальные установки по отношению к войне, так и отношение к странам-участницам. Исследования второго уровня дают представление не только об обших аттитюдах к военным действиям, но также об отношении человека к своей стране. И только исследования третьего уровня позволяют измерить «чистое» отношение к войне как к способу разрешения международных конфликтов. Наше исследование соответствует третьему уровню: в нем рассматриваются общие социальные установки по отношению к войне.

Факторы, влияющие на социальные установки по отношению к войне. Психологические факторы, оказывающие влияние на социальные установки к военным действиям (от оценки конкретных военных кампаний до отношения к войне как к способу разрешения конфликтов) можно разделить на две группы.

К первой группе относятся социально-психологические переменные, отражающие отношение человека к власти, структуре общества и стране в целом.

К таким переменным относятся авторитаризм (для отдельных войн см.: Crowson et al., 2005, 2006; Gohrs et al., 2005b; Doty et al., 1997; Heaven et al., 2006; McFarland, Ageyev, Abalakina-Paap, 1992; McFarland, 2005; Van Hiel, Kossowska, 2007; для войны вообше см.: Benjamin, 2006; Bizumic et al., 2013), ориентация на социальное доминирование (для отдельных войн см.: Crowson. 2009b; Cohrs et al., 2005b; Heaven et al., 2006; McFarland, 2005) и национальная идентичность (для отдельных войн см.: Гулевич, Неврюев, 2015; Crowson, 2009а; McFarland, 2005; для войны вообще см.: Herrmann, Isemia. Segatti, 2009).

Ко второй группе относятся личностные переменные, связанные с психологическим благополучием человека. Например, отдельные исследования показывают, что социальные установки по отношению к войне связаны с уровнем личностного стресса (Bizumic etal., 2013).

Можно предположить, что все эти факторы оказывают большое влияние на социальные установки по отношению к войне как способу разрешения международных конфликтов. Однако об их воздействии известно очень мало. В рамках данного исследования в качестве таких факторов были рассмотрены жизнестойкость и отчуждение.

Жизнестойкость, отчуждение и атти-тюды к войне. Понятие жизнестойкости было введено С. Кобейза и С. Мадди. Под жизнестойкостью понимается система убеждений человека, касающихся себя самого, мира и своих отношений с ним. Она включает три компонента: вовлеченность, контроль и принятие риска (Рас-сказова, Леонтьев, 2011; Maddi, 1999, 2002, 2004). Кратко охарактеризуем каждый компонент. Вовлеченность — уверенность человека в том, что процесс погружения в деятельность дает возможность найти что-то важное и интересное для личности. Контроль — это убеждение человека, что его активность сможет повлиять на

продукт его деятельности, даже если сама активность не является решающим фактором, а сам успех деятельности не гарантирован. Принятие риска — это убеждение в том, что любой опыт может быть полезен для человека (Леонтьев, Рассказова, 2006, Александрова, 2004).

По мнению авторов данного понятия, жизнестойкость позволяет человеку оставаться активным в сложных ситуациях и справляться с негативными последствиями стресса (Maddi, 2004, 2007).

Низкая жизнестойкость приводит к высокому уровню отчуждения (Мадди, 2005). Показателями отчуждения являются ощущение бессмысленности и потери контроля, социальной изоляции, равнодушия к происходящему (McHoskey, 1999; Reijiitjes et al., 2010). Однако форма отчуждения во многом зависит от сферы, в которой оно проявляется.

Так, некоторые исследователи проводят различие между отчуждением от себя, межличностных отношений и общества в целом (например, Maddi, Hoover, Kobasa, 1982; Nicol, 2007; Paulhus, 1983). Отчуждение от себя проявляется в потере интереса к жизни, в ощущении ее бессмысленности, в отказе от индивидуальности и личной свободы. Отчуждение от межличностных отношений выражается в отсутствии интереса к другим людям, восприятии окружающих людей как лицемерных и склонных к манипуляциям, ощущении потери контроля в отношениях. И наконец, отчуждение от общества появляется в ощущении бессмысленности и несправедливости происходящего в государстве, своей зависимости от власти и невозможности изменить ситуацию к лучшему.

Поскольку жизнестойкость является системой общих представлений человека о своих взаимоотношениях с миром, она может оказывать влияние на самочувствие человека в разных сферах. Отсюда были выдвинуты следующие гипотезы: чем ниже уровень жизнестойкости челове-

ка, тем выше отчуждение от собственной личности {гипотеза ¡а), межличностных отношений (гипотеза 16) и общественной жизни (гипотеза 1в).

Отчуждение, в свою очередь, связано с оценкой других людей: чем выше уровень отчуждения человека, тем негативнее он относится к окружающим, тем более агрессивен во взаимодействии с ними. Например, люди с высоким уровнем отчуждения склонны манипулировать своими партнерами с помощью лести, обмана, подкупа или запугивания (.\4cHoskey. 1999); агрессивно ведут себя по отношению к партнеру, от которого получили негативную обратную связь (Иецпуеь е( а!., 2010); демонстрируют сильный расизм и сексизм (N№01, 11оиг^п^, 2013). Иными словами, высокий уровень отчуждения связан с более негативным отношением к оппоненту, преследующему противоположные интересы.

Эти результаты дают возможность предположить, что уровень отчуждения связан с социальными установками по отношению к войне. Применение военной силы относится к числу агрессивных стратегий взаимодействия, цель которых состоит в нанесении ущерба противнику. Как следствие, мы предположили, что социальные установки по отношению к войне связаны с отчуждением: чем выше уровень отчуждения от собственной личности (■гипотеза 2а), межличностных отношений (гипотеза 26) и общества (гипотеза 2в). тем более позитивны социальные установки по отношению к войне как к способу разрешения международных конфликтов.

Данные собирались с помощью электронного варианта опросника в ноябре—декабре 2014 г. Электронные версии опросника нарусском языке были созданы на сайтах https://docs.google.com/ и 1ШрБ:// virtualexs.ru/. Ссылки на них были разме-

ПРОЦЕДУРА

щены в группах социальной сети «Вкон-такте», участники которых обсуждали политические вопросы: «Русское оружие. Армия России. Новороссия. Политика», «Владимир Владимирович». Кроме того, ссылки на данный опрос были размещены на сайтах voxru.net, subscribe.ru.

В исследовании приняли участие 1427 человек, определивших себя как жителей России. Среди них 776 мужчина и 651 женщин в возрасте от 18 до 80 лет (М = 39,5 года, БР = 13,3 лет).

МЕТОДИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Указанный опросник включал шкалы для измерения жизнестойкости, отчуждения и аттитюдов к войне как способу разрешения международных конфликтов.

Жизнестойкость. Для измерения этого параметра была использована короткая версия опросника жизнестойкости С. Мадди, адаптированная для русскоязычной выборки (Осин, 2013). Она состоит из 24 утверждений, которые образуют три шкалы:

• Вовлеченность; например: «Я постоянно занят, и мне это нравится» (прямое утверждение), «Мне кажется, жизнь проходит мимо меня» (обратное утверждение);

• Контроль; например: «Я всегда уверен, что смогу воплотить в жизнь то, что задумал» (прямое утверждение), «Возникающие проблемы часто кажутся мне неразрешимыми» (обратное утверждение);

• Принятие риска; например: «Я охотно берусь воплощать новые идеи» (прямое утверждение), «Я часто сожалею о том, что уже сделано» (обратное утверждение).

Респонденты должны были оценить каждое утверждение по четырехбалльной шкале от 1 — «нет» до 4 — «да». Перед обработкой полученных результатов обратные утверждения переворачивались. Таким образом, больший итоговый показатель свидетельствовал о более высоком уровне жизнестойкости.

Отчуждение. Для измерения этого параметра был применен опросник С. Мадди, адаптированный для русскоязычной выборки (Осин, 2011). Полная версия опросника измеряет отчуждение в пяти сферах жизни: личность, межличностные отношения, семья, учеба/работа и общество. В данном исследовании были использованы три наиболее универсальные шкалы, описывающие отчуждение от себя, межличностных отношений и общества в целом:

• отчуждение от собственной личности; например: «Я устал от своих повседневных дел», «Жизнь кажется мне довольно скучной и бессмысленной», «Я часто понимаю, что не могу что-то в себе изменить», «Многие веши в своей жизни я делаю, чтобы избежать скуки».

• отчуждение от межличностных отношений; например: «Общение со сверстниками чаше утомляет меня, чем доставляет удовольствие», «Когда пытаешься любить людей или заботиться о них, в конце концов они все равно причиняют тебе боль», «Человек, который слишком доверяет другим, становится уязвимым», «Мне не очень интересно со старыми друзьями - я и так почти все о них знаю»;

• отчуждение от общества; например: «Жизнь людей полностью зависит от решений политиков», «Политика — простой способ нажиться за счет государства», «Я не верю, что жизнь в нашей стране изменится к лучшему».

Респонденты должны были оценить каждое утверждение по пятибалльной шкапе от 1 — «полностью не согласен» до 5 — «полностью согласен». Все утверждения были прямыми. Больший итоговый показатель свидетельствовал о более высоком уровне отчуждения.

Общие социальные установки по отношению к войне. Для измерения этого параметра был использован опросник, созданный O.A. Гулевич и А.Н. Неврюевым. Он включает в себя 16 утверждений об эффективности и моральной оправданности,

а также об экономических, социальных и гуманитарных последствиях войны. Например, «Война — лучшее средство разрешения международных конфликтов» (прямое утверждение), «Война — это обычное убийство, санкционированное властью» (обратное утверждение). Респонденты должны были оценить каждое утверждение по семибалльной шкале от 1 — «полностью не согласен» до 7 — «полностью согласен». Перед обработкой полученных результатов обратные утверждения переворачивались. Таким образом, больший итоговый показатель свидетельствовал о более позитивных аттитюдах к войне (см. Приложение).

Для проверки структурной валидности данной методики мы использовали метод моделирования структурными уравнениям. Основными показателями качества модели являются следующие основные критерии: у2 — значение статистики хи-квадрат; ё{ - число степеней свободы; СБ! - сравнительный индекс соответствия Бентлера; ИМ8ЕА - корень средне-квадратической ошибки аппроксимации; БИМИ — стандартизированный корень среднеквадратического остатка; А1С - информационный критерий Акаике; В1С — Байесовский информационный критерий.

Критериями соответствия теоретической модели полученной структуре данных являются следующие значения показателей: CFI > 0,90; RMSEA < 0,10; SRMR < 0,09 (Hooper, Coughlan, Mullen, 2008; Hu, 1999).

Результаты конфирматорного факторного анализа продемонстрировали структурную валидность данной шкалы (с2 = 774,211; df= 93; р < 0,01; CFI = 0,900; TLI = 0,871; RMSEA = 0,072;SRMR = 0,053; AIC = 83321,075; BIC = 83631,611).

ОПИСАНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

В таблице представлены средние, стандартные отклонения и корреляции между жизнестойкостью, отчуждением и социальными установками по отношению к войне. Анализ результатов говорит о том, что респонденты обладали высоким уровнем жизнестойкости (/(1426) = 22,678, р < 0.001), низким уровнем отчуждения от личности (/(1426) = —24,995, р < 0.001), межличностных отношений (/(1426) = -15,308, р < 0,001) и общества (/(1426) = -22,888, р < 0,001) и негативным отношением к войне /(1426) = —47,183, < 0,001).

Проверка гипотез происходила с помощью структурного моделирования (SEM),

Таблица

Средние значения и корреляции основных параметров исследования

Компонент Жизнестойкость Отчуждение от общества Отчуждение в отношениях Отчуждение от себя Аттитюды к войне

Жизнестойкость

Отчуждение от общества -0,429**

Отчуждение в отношениях -0,523** 0,661**

Отчуждение от себя -0,677** 0,672** 0,749**

Аттитюды к войне -0,052 -0,053* 0,074** 0,081**

/ 22,678** -22,888** -15,308** -24,995** -47,183**

М 2,83 2,59 2,74 2,56 2,78

0,56 0,66 0,63 0,66 0,97

а 0,92 0,82 0,82 0,83 0,85

Примечание. **-р< 0,001; t - одновыборочный t-критерий Стьюдента; М - среднее значение; SD -стандартное отклонение; а — коэффициент Альфа Кронбаха.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

В этом исследовании мы рассматривали психологические факторы, которые оказывают влияние на социальные установки по отношению к войне как способу разрешения международных конфликтов. Как правило, исследователи уделяют основное внимание социально-психологическим факторам социальных установок к войне. В нашем же исследовании были рассмотрены личностные детерминанты подобного отношения.

Мы использовали концепцию жизнестойкости, предложенную С. Кабейзой и С. Мадди. Основываясь на результатах предыдущих исследований, мы предположили, что жизнестойкость связана с общими социальными установками по отношению к войне, но эта связь полностью опосредована отчуждением от личности, межличностных отношений и общества. Полученные нами результаты (табл.) позволили сделать интересные выводы.

Исследование показало, что жизнестойкость является предиктором отчуждения. Чем меньшей жизнестойкостью обладает человек, тем более бессмысленным и неконтролируемым он считает происходящее, тем более пессимистичен его взгляд на мир, тем меньше он интересуется людьми и событиями. Интересно, что воздействие жизнестойкости распространяется на отчуждение в разных сферах: от собственной личности до общества. Низкая жизнестойкость вызывает у человека ощущение беспомощности в достижении своих целей, создании позитивных отношений с окружающими и переустройстве общества, она порождает цинизм как к отдельным людям, так и к государству в целом. Такие явления позволяют говорить о существовании у человека общего отношения к происходящему, которое распространяется на разные сферы жизни. Это соответствует представлению о жизнестойкости как об относительно стабильной личностной

особенности, оказывающей влияние на отношение и достижения человека в разных сферах деятельности.

Отчуждение, в свою очередь, являлось предиктором социальных установок по отношению к войне как способу разрешения международных конфликтов. Чем выше был уровень отчуждения человека от своей личности и межличностных отношений, тем более эффективными он считал военные действия, тем больше верил в позитивные последствия войны, и меньше — в негативные. Эти результаты согласуются с данными других исследований, продемонстрировавших, что люди с высоким уровнем отчуждения более негативно оценивают потенциальных соперников и действуют по отношению к ним более агрессивно, чем люди с низким уровнем отчуждения. Вероятно, это происходит потому, что люди с высоким уровнем отчуждения считают окружающих более агрессивными и опасными и, как следствие, выбирают для защиты наиболее радикальные способы. Однако механизм воздействия отчуждения на выбор стратегий социального взаимодействия требует более детального исследования.

В то же время чем выше был уровень отчуждения человека от общества, тем меньше он поддерживал войну. Иными словами, оказалось, что войну больше одобряют люди, которые ощущают свою включенность в современное российское общество. Именно они оценили военные действия как более эффективный и оправданный способ разрешения конфликтов. Почему это произошло? Можно предположить, что чем больше человек ощущает свою включенность в жизнь общества, тем больше он поддерживает существующие в нем нормы и представления. Как следствие, связь между отчуждением от общества и отношением к войне зависит от этих норм и представлений. Люди с низким уровнем отчуждения более позитивно относятся к войне в тех обществах, нормы

которых одобряют такой способ разрешения международных конфликтов.

В современной России война является одной из основных тем политического дискурса. Это закономерное явление, поскольку на протяжении XX—ХХТ вв. страна неоднократно принимала участие в крупных военных конфликтах, начиная с русско-японской войны 1904—1905 гг. и заканчивая продолжающейся войной в Сирии. Этот дискурс способствует формированию определенных представлений о войне. Основное внимание в нем уделяется войнам, закончившимся победой России (прежде всего, во Второй мировой войне). В то же время в нем редко упоминаются проигранные военные кампании (например, война в Афганистане). В отчетах о текущих военных действиях акцент делается на моши российского оружия. Однако в них редко анализируются материальные затраты стран-участниц и гибель людей. И хотя в целом общие аттитюды к войне негативны, такой дискурс может улучшать отношение к ней у людей, ощущающих свою включенность в жизнь общества.

В целом результаты данного исследования продемонстрировали, что социальные установки по отношению к войне как способу разрешения международных конфликтов определяются индивидуально-психологическими особенностями человека, оказывающими влияние на его отношение к себе и окружающим людям. В то же время полученные нами данные поставили вопрос о том, каким образом эти особенности взаимодействуют с характеристиками ситуации - социальными нормами, реакцией окружающих и т.д. Таким образом, дальнейшим направлением исследования может стать анализ взаимодействия индивидуальных и ситуационных факторов, оказывающих влияние на аттитюды к войне.

1. Александрова Л.А. К концепции жизнестойкости в психологии // Сибирская психология сегодня: Сб. научн, трудов. Вып. 2 / Под ред.

М.М. Горбатовой, А.В. Серого, М.С. Яницко-го. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2004. С. 82—90.

2. Гулевич О.А., Неврюев А. Н. Социальные верования и оценка военного вмешательства в дела других стран: роль авторитаризма и национальной идентификации // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2015. № 3. С. 52—69.

3. Леонтьев ДА., Рассказова Е. И. Тест жизнестойкости. М.: Смысл, 2006.

4. Мадди С. Смыслообразованпе в процессе принятия решений // Психол. журн. 2005. № 6. С. 87-101.

5. Осип Е.Н. Опросник субъективного отчуждения // Психология общения, Энциклопедический словарь / Под ред. А.А. Бодалева. М.: Когито-пентр, 2011. С. 526—527.

6. Осип Е.Н., Рассказова Е.И. Краткая версия теста жизнестойкости: психометрические характеристики и применение в организационном контексте // Вест. Московского университета. Сер. 14. Психология. 2013. № 2. С. 147-165.

7. Рассказова Е.И., Леонтьев Д.А. Жизнестойкость как составляющая личностного потенциала // Личностный потенциал: структура и диагностика / Под ред. Д.А. Леонтьева. М.: Смысл. 2011. С. 178-209.

References

1. Aleksandrova L.A. К kontseptsii zhiznestoylcosti v psihologii // Sibirskaya psihologiya segodnya: Sb. nauchn. trudov. Vyp. 2 / Pod red. M.M. Gorba-tovoy, A.V. Serogo, M.S. Yanitskogo. Kemerovo: Kuzbassvuzizdat, 2004. S. 82-90.

2. Gulevich O.A., Nevryuev A.N. Sotsialnyie verovani-ya i otsenka voennogo vmeshatelstva v delà drugih stran: roi avtoritarizma i natsionalnoy identifikatsii // Psihologiva. Zhurnal Vyisshev shkolyi ekonomi-ki. 2015. V. 3. S. 52—69.

3. Leontev D.A., Rasskazova E.I. Test zhiznestoykosti. M.: Smyisl, 2006.

4. Maddi S. Smyisloobrazovanie v protsesse prinyati-ya resheniy //'Psihol. zhurn. 2005. N 6. S. 87-101.

5. Osin E.N. Oprosnik sub'ektivnogo otchuzhdeniya // Psihologiya obscheniya. Entsiklopedicheskiy slovar/ Pod red. A.A. Bodaleva. M.: Kogito-tsentr, 2011. S. 526-527.

6. Osin E.N., Rasskazova E.l. Kratkaya verslya testa zhiznestoykosti: psihonietricheskie harakteristiki i primenenie v organizatsionnom kontekste // Vest. Mosk. un-ta. Ser. 14. Psikhologiya. 2013. N 2. S. 147-165.

7. Rasskazova E.I., Leontev D.A. Zhiznestoykost kalc sostavlyayuschaya lichnostnogo potentsiala// Li-chnostnyiy potentsial: struktura i diagnostika / Pod red. D.A. Leonteva. M.: Smysl, 2011. S. 178-209.

8. Benjamin A.J. The relationship between right-wmg authoritarianism and attitudes toward violence:

Further validation of the attitudes toward violence scale // Soc. Behav. and Personality. 2006. V. 34. P. 923-926.

9. Bizumic B. et al. On the (in)compatibility of attitudes toward peace and war/ Bizumic B., Stuba-ger R., Mellon S., Van der Linden N., Iyer R., Jones B.M. // Political Psychol. 2013. V. 34. P. 673-693.

10. Brady S.S. Young adults' media use and attitudes toward interpersonal and institutional forms of aggression // Aggressive Behavior. 2007. V. 33. P. 519-525.

11. Brooks D.J., Valentino B.A. A war of one's own understanding the gender gap in support for war// Public Opinion Quart. 2011. V. 75. P. 270-286.

12. Cohrs J. C., Moschner B. Antiwar knowledge and generalized political attitudes as determinants of attitude toward the Kosovo war // Peace & Conflict: J. of Peace Psychol. 2002. V. 8. P. 139-155.

13. Cohrs J.C. et al. The motivational bases of right-wing authoritarianism and social dominance orientation: Relations to values and attitudes in the aftermath of September 11, 2001 / Cohrs J.C., Moschner B., Maes J., Kielmann S. // Pers. and Soc. Psychol. Bull. 2005. V. 31. P. 1425-1434.

14. Crowson H.M. Nationalism, internationalism, and perceived UN irrelevance: Mediators of relationships between authoritarianism and support for military aggression as part of the war on terror // J. Appl. Soc. Psychol. 2009. V. 39. P. 1137-1162.

15. Crowson H.M. Right-wing authoritarianism and social dominance orientation as mediators of world-view beliefs on attitudes related to the war on terror //Soc. Psychol. 2009. V. 40. P. 93-103.

16. Crowson H.M., DeBacker T., Thoma S.J. Does authoritarianism predict post-9/11 attitudes? // Pers. and Individ. Diff. 2005. V. 39. P. 1273-1283.

17. Crowson H.M., DeBacker T., Thoma S.J. The role of authoritarianism, perceived threat, and need for closure or structure in predicting post-9/11 attitudes and beliefs // J. Soc. Psychol. 2006. V. 146. P. 733-750.

18. Doty R.C. et al. Authoritarianism and American students' attitudes about the Gulf War, 1990-1996 / Doty R.G., Winter D.G., Peterson B.E., Kem-melmeier M. // Pers. and Soc. Psychol. Bull. 1997. V. 23. P.l 133—1143.

19. Duncan I.E., Stewart A.J. Still bringing the Vietnam War home: Sources of contemporary student activism // Pers. and Soc. Psychol. Bull. 1995. V. 21. P.914—924.

20. Friese M. et al. Whose fault is it anyway? Political orientation, attributions of responsibility, and support for the war in Iraq / Friese M., Fishman S., Beatson R., Sauerwein K., Rip B. // Soc. Justice Research. 2009. Y 22. P.280-297.

21. GelpiC., Roselle L., Barnett В. Polarizing patriots: Divergent responses to patriotic imagery in news coverage of terrorism // Amer. Behav. Scientist. 2013. V. 57. P. 8—45.

22. Halter E. From sun tzu to xbox: War and video games. N.Y.: Thunder's Mouth Press, 2006.

23. Heaven P.C.L. et al. War and prejudice: A study of social values, right-wing authoritarianism, and social dominance orientation / Heaven P.C.L., Organ L., Supavadeeprasit S., Leeson P.// Pers. and Individ. Diff. 2006. V. 40. P. 599-608.

24. Henderson-King D. et al. Seeking understanding or sending bombs: Beliefs as predictors of responses to terrorism / Henderson-King D., Henderson-King E., Bolea В., Кос lies К., Kauffman A. // Peace and Conflict: J. of Peace Psychology. 2004. V, 10. P. 67-84.

25. Herrmann R.K., Isemia P., SegattiP. Attachment to the nation and international relations: Dimensions of identity and their relationship to war and peace // Political Psychol. 2009. V. 30. P. 721-754.

26. Heskin K., Power V. The determinants of Australians attitudes toward the Gulf war // J. Soc. Psychol. 1994. V. 134. P. 317-330.

27. Hinde R.A. institutionalized aggression: Cultural and individual factors that support war // Arthur C.B., Stipek D.J. (eds). Constructive and destructive behavior: Implications for family, school and society. Washington, DC, US: American Psychological Association, 2001, P. 87-93

28. Hooper D., Coughlan /., Mullen M.R. Structural equation modelling: Guidelines for determining model fit [Electronic resource] // The Electronic J. of Business Research Methods. 2008. V .6(1). P. 5360. URL: http://www.ejbrm.com/issue/download. html?idArticle=l83 (датаобращения: 21.01.2015).

29. Ни L. Т., Bentler P. M. Cutoff criteria for fit indexes in covariance structure analysis: Conventional criteria versus new alternatives // Structural Equation Modeling. 1999. V. 6. P. 1-55.

30. Huntemann N.B. Playing with fear: Catharsis and resistance in military-themed video games // Huntemann N.B., Payne M.T. (eds). Joystick soldiers: The political play in military video games. N.Y Routledge. 2010. P. 223-236 "

31. JagodicG.K. Is war a good or a bad thing? The attitudes of Croatian, Israeli, and Palestinian children toward war// Internat. J. Psychol. 2000. V. 35. P. 241-257.

32. Jones-Wiley D.G. et al. A psychometric evaluation of existing attitude measures toward capital punishment and war / Jones-Wdey D.G., Restori A.F., Lee H.B., Himelfarb I., Boluyt M. // North Amer. J. of Psychol. 2007. V. 9. P. 475-484.

33. Lehmiller J. J., Schmitt M. T. Group domination and inequality in context: Evidence for the un-

stable meanings of social dominance and authoritarianism // European J. Soc. Psychol. 2007. V. 37. P. 704-724.

34. Liu J.H. et al. In-group favoritism in international justice concerns: Power, involvement, and attitudes toward the Iraq war and the cross straits relationship in five societies/ Liu J.H., Hanke K., Fischer R., Huang L.-L., Adams G., Wang F., Atsumi T., Lonner W.J, // Basic and Appl. Soc. Psychology. 2009. V. 31, P. 148-159.

35. Madd'tS.R., HooverM., KobasaS.C. Alienation and exploratory behavior // J. Pers. and Soc. Psychol. 1982. V. 42. P. 884-890.

36. Maddy S.R. Hardiness: An operationalization of existential courage // I. of Humanistic Psychol. 2004. V. 44. P. 279-298.

37. Maddy S.R. Relevance of hardiness assessment and training to the military context // Military Psvchol. 2007. V. 19. P. 61-70."

38. Maddy S.R. The personality construct of hardiness: I. Effects on experiencing, coping, and strain // Consulting Psychol. J.: Practice and Research. 1999. V. 51. P. 83-94.

39. Maddy S.R. The story of hardiness: Twenty years of theorizing, research, and practice // Consulting Psychol. J.: Practice and Research. 2002. V. 54. P. 173—185.

40. McCleary D.F.. Nails M.L., Williams R.I. Types of patriotism as primary predictors of continuing support for the Iraq war // J. of Political and Military Sociology. 2009. V. 37. P. 77-94.

41. McFarland S.C. On the eye of war: authoritarianism, social dominance, and American students' attitudes toward attacking Iraq // Person, and Soc. Psychol. Bull. 2005. V. 31. P. 360-367.

42. McFarlandS.G., Ageyev VS., Abalakina-Paap M.A. Authoritarianism in the former Soviet Union // J. Person, and Soc. Psychol. 1992. V. 63. P. 1004-1010.

43. McHoskey J.W. Machiavellianism, intrinsic versus extrinsic goals, and social interest: A self-determination theory analysis// Motivation and Emotion. 1999. V 23. P. 267-283.

44. Nicol A.A.M. Social dominance orientation, right-wing authoritarianism, and their relation with alienation and spheres of control // Pers. and Individ. Diff. 2007. V. 43. P. 891-899.

45. Nicol A.A.M., Rounding K. Alienation and empathy as mediators of the relation between social dominance orientation, right-wing authoritarianism and expressions of racism and sexism // Pers. and Individ. DifF. 2013. V. 55. P. 294-299.

46. Paulhus D.L. Sphere-specific measures of perceived control // J. Pers. and Soc, Psychol. 1983. V. 44. P.1253—1265.

47. Penney J. "No better way to'experience'world war II": Authenticity and ideology in the Call of Duty and Medal of Honor player communities // Huntemann N.B., Payne M.T. (eds). Joystick soldiers: The political play in military video games. N.Y.: Routledge, 2010. P. 191-205

48. Reijntjes A. et al. The outcast-lash-out effect in youth: Alienation increases aggression following peer rejection / Reijntjes A., Thomaes S., Bushman B.J., Boelen P.A., Orobiode Castro B., Telch M.J. // Psychol. Sci. 2010. V. 21. P. 1394-1398.

49. Thompson M. Military computer games and the new American militarism: What computer games teach us about war: Doctoral dissertation. Nottingham , 2008.

50. Torabian S., Abalakina M. Attitudes toward war in the United States and Iran// Iranian Studies. 2012. V. 45. P. 463-478.

51. Van HielA., Kossowska M. Contemporary attitudes and their ideological representation in Flanders (Belgium), Poland, and the Ukraine // Internat. J. of Psychol. 2007. V. 42. P. 16-26.

52. Weise D.R. et al. Interpersonal politics: The role of terror management and attachment processes in shaping political processes / Weise D.R.. Pyszczyn-ski T., Cox C., Arndt J., Greenberg J., Solomon S. et al. // Psychol. Sci. 2008. V. 19. P. 448-455.

rTocTyimjia b pcjjiKuiiio 16. VI 2015 r.

Приложение В. Gulevich O., Nevruev A., Sarieva I. War as a method of conflict resolution: The link between social beliefs, ideological orientations, and military attitudes in Russia // Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology. 2020. № 26(2). P. 192—201. D01:10.1037/pac0000434

American

Association Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology

© 2019 American Psychological Association 2020. Vol. 26. No. 2. 192-201

ISSN: 1078-1919 http://dx.doi.org/10.1037/pac0000434

War as a Method of Conflict Resolution: The Link Between Social Beliefs, Ideological Orientations, and Military Attitudes in Russia

Olga Gulevich Andrey Nevruev

National Research University—Higher School of Economics Financial University under the Government of the

Russian Federation

Irena Sarieva National Research University—Higher School of Economics

When international conflicts arise, there are numerous ways of resolving them—1 of which is war. The study of attitudes toward war as a method of conflict resolution can therefore reveal interesting and valuable information. Previous research has shown a strong positive relationship between right-wing authoritarianism and attitudes toward war. However, the relationship between social dominance orientation, which predicts social and political attitudes, and attitudes toward military campaigns varies from 1 research study to another. In this study, we used a modified method of measuring social dominance orientation, taking into account the specifics of international relations. Using the cognitive-motivational dual-process model of prejudices, we hypothesized that dangerous and competitive world beliefs are linked to right-wing authoritarianism and social dominance orientation in international relations, which, in turn, are related to attitudes toward war as a method of international conflict resolution. We measured social worldviews, ideological orientations, and attitudes toward war among Russian adults (N = 897). Structural equation modeling confirmed the hypotheses but also revealed that social worldviews are linked to attitudes toward war not only through ideological orientations but also directly. In addition, it showed that the link between social worldviews, ideological orientations, and attitudes toward war is moderated by the gender and age of the study's participants. The implications of the results for conceptions of the cognitive-motivational dual-process model of prejudices are discussed.

Public Significance Statement

The article describes the interaction of social beliefs, ideological orientations and attitudes toward war as a way of international conflicts resolution. It provides insights about the role that social dominance orientations in international relations plays in the approval of military conflicts.

Keywords: dangerous world belief, competitive world belief, right-wing authoritarianism, social dominance orientations in international relations, attitudes toward war

Editor's Note. Continue the conversation by submitting your comments and questions about this article/book review to PeacePsychology.org/ peaceconflict. (The Editor of PeacePsychology.org reserves the right to exclude material that fails to contribute to constructive discussion.)

This article was published Online First December 2, 2019. ©

Olga Gulevich holds a PhD in social psychology from Moscow State University, and Doctor of Science in social psychology from Institute of Psychology of Russian Academy of Sciences. She is a professor in the Department of Psychology at National Research University—Higher School of Economics. Her research focuses political attitudes and protest behavior as well as gender and sexual prejudices.

© Andrey Nevruev holds a specialist degree in social psychology (Moscow State University of Psychology and Education). He is a PhD student in National Research University—Higher School of Economics. He works as senior lecturer at Human Resources and Psychology Department at Financial University under the Government of the Russian Federation. His main fields of

study are social beliefs, ideological beliefs and especially the link between personal characteristics and attitudes towards war and various prejudices.

© Irena Sarieva holds a specialist degree in social psychology (Russian State University for the Humanities). She works as senior lecturer at the Psychology Department at National Research University—Higher School of Economics. Her main fields of study are political attitudes, political behavior, collective actions and various prejudices.

The article was prepared within the framework of the Basic Research Program at the National Research University—Higher School of Economics and supported within the framework of a subsidy by the Russian Academic Excellence Project 5-100. The authors have no known conflict of interest to disclose.

Correspondence concerning this article should be addressed to Andrey Nevruev, Department of Human Resources Management and Psychology, Financial University under the Government of the Russian Federation, 49 Leningradsky Prospekt, Moscow, Russia 125993, GSP-3. E-mail: [e-mail]

192

Intergroup conflicts have occurred throughout human history and often lead to severe economic and political consequences. There are different methods of resolving these conflicts, but violent solutions attract greater attention and are viewed as more important events than are peaceful ones. For instance, in studies in which residents of different countries selected the main events of world history, the leading places on the lists were taken by events connected with violence—wars and revolutions (e.g., Liu et al., 2005. 2009; Techio et al.. 2010).

Large-scale military campaigns provoke public debate, during which people form attitudes toward military action. Previous research has shown that people with different ideological orientations support different attitudes toward war. However, whereas the positive relationship between right-wing authoritarianism (RWA) and attitudes toward war is reproduced in most studies, the connection between the social dominance orientation and attitudes toward military operations has received less confirmation.

We assumed that the lack of a stable link between social dominance orientation (SDO) and attitudes toward war may be related to the way this ideological variable is measured. In this study, we analyzed the relationship between social beliefs, ideological variables, and attitudes to war. However, we used a methodology of measuring social dominance orientation that takes into account the specifics of international relations.

Cognitive-Motivational Dual-Process Model of Prejudices

The cognitive-motivational dual-process model of prejudices, which establishes the relationship between social beliefs, ideological orientations, and prejudices toward social groups (Duckitt, 2001, 2006; Duckitt, Wagner, du Plessis. & Birum, 2002). provided the theoretical basis of our study. According to the model, people have social beliefs—ideas about the social world—that gradually formed during socialization and reflect an evaluation of the danger and competitiveness of public life. The adoption of social beliefs encourages a person to achieve particular motivational goals. These beliefs are outlined below.

Dangerous world belief (DWB) ranges from the perception of human society as absolutely safe, stable, and secure to very dangerous, unpredictable, and threatening. People with low DWB strive for personal freedom and autonomy, whereas people with high DWB seek social control and security. Competitive world belief (CWB) ranges from the perception of people as being naturally disposed to kindness and cooperation at one end of the spectrum to being inclined to manipulation and competition at the other. People with low CWB strive to help and share with others as equals, whereas people with high CWB seek power, superiority, and dominance over others.

Motivational goals, in turn, help people accept ideological orientations. Belief in a dangerous world would be expressed in right-wing authoritarianism (RWA). which includes three interrelated attitudes: support for social conventions, submission to conventional authorities, and aggressiveness toward conventional targets as defined by social authorities (Altemeyer, 1988, 1996). Belief in a competitive world would be expressed in social dominance orientation (SDO), which describes a general attitudinal orientation toward a social hierarchy in which some social groups

dominate and others submit to them (Pratto, Sidanius. & Levin, 2006).

Right-wing authoritarianism and social dominance orientation provoke prejudice toward various social outgroups (primarily women, homosexuals, migrants, ethnic and racial minorities, and residents of other countries). However, individuals with high RWA and SDO are inclined to disparage outgroups for different reasons: group-based dominance and superiority in the case of SDO, and social cohesion and collective security in the case of RWA. Thus, the links between DWB and RWA, and between CWB and SDO. reflect two different ways of forming prejudices.

Overall, the dual-process model has received empirical support. First, studies conducted within this model have shown that there is a medium positive link between DWB and RWA. and a strong positive link between CWB and SDO (Perry, Sibley. & Duckitt. 2013). Second, numerous studies carried out within the framework of theories of authoritarian personality and social dominance have demonstrated that RWA and SDO are positively associated with prejudices toward particular groups and with generalized prejudices (Hodson & Dhont. 2015; Sibley & Duckitt, 2008).

However, these studies have limitations. First, in many works, separate parts of the model are examined—namely, the link between social beliefs and ideological variables and the link between ideological variables and prejudice. Second, studies have age and cultural specifics. In particular, a recent meta-analysis (Perry et al., 2013) showed that most studies to test the dual-process model were conducted in New Zealand, the United States. Germany, and Belgium. In three quarters of the cases, the questionnaires were completed by undergraduates.

Social Beliefs, Ideological Orientations, and Attitudes Toward War

Recently, the dual-process model has been used for measuring attitudes toward war. Presumably, this is because, according to some studies, negative attitudes toward outgroups are connected to the approval of military action aimed at those groups. In particular, RWA and SDO are linked to perceived intergroup threat (Asbrock. Christ, Duckitt, & Sibley, 2012; Hadarics & Kende. 2017; Hodson, Hogg, & Maclnnis, 2009; Matthews & Levin, 2012). Perceived thread is, in turn, positively linked to justification of military action (Bilali, 2015; McFarland. 2005).

Furthermore, RWA and SDO (Esses, Veenvliet, Hodson, & Mihic, 2008; Hodson & Costello, 2007; Jackson & Gaertner, 2010; Kteily, Bruneau, Waytz, & Cotterill, 2015; Linden, Bjorklund. & Backstrom, 2016) are positively linked with the dehumanization of some social groups (e.g., residents of other countries, migrants, and terrorists). Dehumanization. in turn, is positively linked with supporting torture and military action against these people (Bruneau. Kteily, & Laustsen, 2018; Kteily et al., 2015; Linden et al., 2016).

In general, studies in which the dual-process model was used to study attitudes toward war have the same limitations as do studies on group prejudice. First, the main participants of such studies were students from American, Australian, and some European universities. Second, the researchers focused on separate parts of the model. In particular, we found only one study in which three

elements of the model—social beliefs, ideological orientations, and attitudes toward the war in Iraq—were simultaneously considered (Crowson, 2009).

The main attention of scientists working within the framework of the dual-process model was drawn to the link between ideological orientations and attitudes toward war. Studies have shown that right-wing authoritarianism is positively linked to attitudes toward individual military campaigns (Cohrs, Moschner, Maes, & Kielmann, 2005; Crowson, 2009; Crowson, Debacker, & Thoma, 2005, 2006; Dunwoody, Plane, Trescher. & Rice, 2014), as well as military action as a way to resolve international conflicts in general (Bizumic et al., 2013; Van der Linden. Leys, Klein, & Bouchat. 2017).

The link between attitudes toward war and social dominance orientation, though, is more contradictory. In particular, according to some data, SDO is linked to more positive attitudes toward hostilities in Iraq (Cohrs et al., 2005; Crowson et al., 2006; Heaven, Organ. Supavadeeprasit, & Leeson, 2006) and military action in general (Van der Linden et al., 2017). However, according to other sources, there is no connection between these variables (Bizumic et al., 2013; Crowson, 2009; Crowson et al., 2005; Dunwoody et al., 2014). The question is why this is happening.

On the one hand, people with high social dominance orientation strive to establish group hierarchy. To achieve that goal, they may resort to violence. For example, some studies have shown that SDO is linked to a more positive attitude toward the use of violence within a given country (e.g., support for the use of excessive force by the police; Gerber & Jackson. 2017) and justification of violent forms of political protest (Lemieux & Asal. 2010). It is logical to expect that this pattern would manifest in international relations.

On the other hand, the classic survey used to measure SDO includes items on relations between social groups in general. In that situation respondents might give different answers depending on what groups they are thinking about. In many countries today there is an ongoing discourse about equality between groups that share a country (e.g., between men and women, heterosexuals and homosexuals, various ethnic and religious communities). Consequently. people may be thinking about group hierarchy within a country while they are filling out the survey.

Meanwhile, studies devoted to militaristic attitudes usually examine attitudes toward military conflicts that occur between countries. In this case, the link between social dominance orientation, measured using the classic questionnaire, and attitudes toward war depend on what groups that respondents are thinking about. If they think about equality in their country, its crucial how much the respondents equate intergroup relations within the country with relations between countries. Therefore, it can be assumed that attitudes toward war are more strongly linked to the approval of social hierarchy between countries than to the approval of the intergroup hierarchy in general.

The Current Study

In this study we have taken into account the limitations of previous research on attitudes toward war conducted within the framework of the dual-process model. First, we considered three elements of the dual process model—social beliefs, ideological

orientations, and general attitudes toward war. Second, we measured attitudes toward social hierarchy between countries and not toward different groups within the same country. Third, the participants of the study were people of various ages and sexes living in different regions of Russia.

We hypothesized that social beliefs linked to ideological orientations: DWB positively linked to RWA (Hypothesis la) and CWB positively linked to SDO in international relations (Hypothesis lb). In turn, the ideological orientations linked to attitudes toward war in general: RWA (Hypothesis 2a) and SDO in international relations (Hypothesis 2b) positively linked to attitude toward war as a method of international conflict resolution. The research question is how these relationships are maintained in different gender and age groups.

Our study was conducted in 2015, during a period of Russian history when attitudes toward war were a major part of discourse in Russia. During that time, two war-related topics were discussed in the media on a regular basis: the war in Donbass (Eastern Ukraine) and the 70th anniversary of the victory in World War II. Victory Day in Russia is also closely linked to the celebration of the modern armed forces, with the Victory Day parade being viewed as a demonstration of military might. Due to the 70th anniversary commemorations, the topic was even more prevalent than in other years. As such, the topic of attitudes toward war was highly relevant at that time.

Method

Participants

The sample consisted of 897 respondents living in the Russian Federation (51.5% men), ages 18-80 years (M = 46.2, SD = 12.4). The participants took part in the study on a voluntary basis.

Measures

Participants completed online questionnaires for measuring DWB. CWB. RWA. and SDO in international relations, attitudes toward war as a method of international conflicts resolution, as well as two additional scales that were not used in further analysis.

The data were collected with an electronic web-based questionnaire in June 2015. An online version of the questionnaire was created on the website https://virtualexs.ru/. Links to the questionnaire were placed on two Russian-language Internet sites: www .voxru.net and www.subscribe.ru. The analysis used the data of respondents who answered all the questions and indicated that they live in Russia.

Dangerous world belief. Belief in a dangerous world was measured by a scale developed by J. Duckitt (Duckitt et al„ 2002). The Russian-language version of the scale (Gulevich. Anikeenok, & Bezmenova, 2014) included 12 items (six direct and six reverse), such as "Our world is a dangerous and unpredictable place in which the values and way of life of decent people are under threat" (direct item) and "Our world is a safe and predictable place, and most people do not harm others" (reverse item; Gulevich et al., 2014, p. 84). Participants were asked to indicate how much they agreed or disagreed with these statements on a 5-point scale from 1 (completely disagree) to 5 (completely agree; a = .83).

Competitive world belief. Belief in a competitive world was assessed with a scale developed by J. Duckitt (Duckitt et al., 2002). The Russian-language version of the scale (Gulevich et al.. 2014) included 12 items (six direct and six reverse), such as "It's a dog-eat-dog world where you have to be ruthless at times" (direct item) and "The best way to lead a group under one's supervision is to show them kindness, consideration, and treat them as fellow workers, not as inferiors" (reverse item; Gulevich et al.. 2014, p. 85). Participants were asked to indicate how much they agreed or disagreed with these statements on a 5-point scale from 1 (completely disagree) to 5 (completely agree; a = .80).

Right-wing authoritarianism. To measure political authoritarianism, we used a scale created by B. Altemeyer (Altemeyer, 1988). The Russian-language version of the scale included 30 items (15 direct and 15 reverse), such as "The established authorities generally turn out to be right about things, while the radicals and protestors are usually just 'loud mouths' showing off their ignorance" (direct item) and "It is wonderful that young people today have greater freedom to protest against things they do not like and to 'do their own thing'" (reverse item; Altemeyer, 1988, pp. 22-23). Participants were asked to indicate how much they agreed or disagreed with these statements on a 9-point scale from 1 (completely disagree) to 9 (completely agree; a = .83).

Social dominance orientation in international relations. To measure SDO, we used a short modified version of the scale developed by Sidanius and Pratto (1999). When creating a version, all items of the original version were translated into Russian and reformulated. In particular, the word groups was replaced by the word nations, and in some statements the words human society were added. In addition, some items that respondents understood differently, or that were more suitable for evaluation relations within the country (e.g., equal income), were changed. After analyzing the results of the full version of the questionnaire, we distinguished statements that were included in the short version.

The short modified version included 10 items (five direct and five reverse) regarding the international hierarchy, such as "It's okay if some nations have more a chance in life than others" (direct items) and "Equality between nations is for the benefit of human society" (reverse items; see Appendix A; Gulevich, Agadullina. & Khukhlaev, 2018, p. 424). Participants were asked to indicate how much they agreed or disagreed with these state-

ments on a 7-point scale from 1 (completely disagree) to 7 (completely agree; a = .86).

General attitudes toward war. Attitudes toward war as a method of international conflict resolution were assessed with the Russian Attitudes Toward War Scale (Nevryuev, 2018). When creating the scale, the content of English-language methods measuring the general attitude to the war was analyzed (e.g., Bizumic et al., 2013). An analysis of the modern Russian discourse devoted to this problem was also carried out. The final scale includes 12 statements on six topics: the possibilities and consequences of war, moral justification of war, economic consequences of war, societal consequences of war, and positive and negative humanitarian consequences of war (see Appendix B; Nevryuev. 2018, p. 473). Participants were asked to rate these statements on a 7-point Likert scale from 1 (completely disagree) to 7 (completely agree; a = .80).

Results

Preliminary Analysis

Means and standard deviations of social beliefs, ideological orientations, and attitudes toward war are presented in Table 1. Calculations were made using the IBS SPSS Statistics software (Version 23). Analysis carried out with the help of one sample Kolmogorov-Smirnov test showed that the distribution of all variables differs from the normal one. Therefore, nonparametric criteria were used to determine gender and age differences in these parameters.

The Mann-Whitney test was used to compare men and women. This showed that men exhibit higher levels of CWB (U = 86,086. p < .001). higher levels of SDO (U = 84,221, p < .001), and more positive attitudes toward war (U = 77.781, p < .001) than do women. The Kruskal-Wallis test was used to compare three age groups (ages 18-36, 37-55, and 56-80) that were designated via cluster analysis. It showed that CWB (H = 11.414, p = .003) and SDO (H = 9.482, p = .009) diminish with age.

Correlation analysis was performed using the Spearman's non-parametric test. Intercorrelations between all variables are presented in Table 2. Calculations were made using the IBS SPSS Statistics software (Version 23). The results show that DWB is positively related to RWA (r = .086. p = .010), CWB is positively

Table 1

Descriptive Statistics Between Worldviews, Ideological Orientations, and Attitudes Toward War Among Respondents of Different Sex and Age

Gender

Age

respondents Male Female 18- -36 37- -55 56- -80

Variable M SD M SD M SD M SD M SD M SD

Dangerous world belief 3.24 0.59 3.26 0.60 3.22 0.59 3.30 0.63 3.23 0.60 3.21 0.54

Competitive world belief 2.24 0.56 2.30 0.58 2.17 0.52 2.32 0.57 2.25 0.56 2.13 0.51

Right-wing authoritarianism 5.37 1.22 5.41 1.23 5.33 1.21 5.29 1.21 5.41 1.24 5.37 1.28

Social dominance orientation in

international relations 2.73 0.87 2.84 0.93 2.61 0.79 2.87 0.89 2.72 0.88 2.61 0.84

Attitudes toward war 2.65 0.78 2.80 0.83 2.50 0.70 2.58 0.83 2.71 0.76 2.61 0.77

Note. Sample: N = 897.

Table 2

Correlations Among Worldviews, Ideological Orientations, and Attitudes Toward War

Variable

1

1. Dangerous world belief

2. Competitive world belief

3. Right-wing authoritarianism

4. Social dominance orientation in international relations

5. Attitudes toward war

.151"* .086*

.076* -.031

-.089" —

.474"* .394***

-.024 .159"*

.444'

Note. Sample: N = 897. ><.05. *><.01. "><,001.

SRMR = .016. The comparison of the links in the modified model for different gender and ages using the Wald test showed that all of the connections arc universal.

Analysis of the direct and indirect effccts of social beliefs on genera] attitudes toward war (see Table 3) were made using the MPlus 7 program. The description used standardized regression coefficients. The standard errors for the indirect effects were estimated with bootstrapping. Analysis showed more dircct effects of DWB (-.114) and CWB (.270) than indirect effccts (.019 and .152, respectively). Furthermore, there was consistent mediation with the positive direct and indirect effects in the case of CWB. However, there was inconsistent mediation with the negative direct and positive indirect effects in the case of DWB.

correlated with SDO in international relations (r = .474, p < .001), and both RWA (r = A59,p < .001) and SDO in international relations (r = .444, p < .001) are positively linked with attitudes toward war.

Main Analysis

To test our hypotheses, wc used structural equation modeling. The calculations were carricd out with the MPlus 7 program (Muthen & Muthen, 1998-2012) using the maximum likelihood estimator. The description used standardized regression coefficients. The first model fully corresponded with the hypotheses: DWB and CWB served as independent variables, RWA and SDO in international relations as potential mediators, and attitudes toward war as a dependent variable (see Figure 1). However, this model had a poor fit, X2(5, N = 897) = 83.310, p < .001; comparative fit index (CFI) = .860; Tuckcr—Lewis index (TLI) = .748; root-mean-square error of approximation (RMSBA) = .132; 90% confidence interval [CI: 0.108, 0.158]; standardized root-mean-square residual (SRMR) = .047.

Therefore, a second model was created, in which dircct connections between social beliefs and ideological orientations were added. 'Hie overall pattern of results depicted in Figure 2 shows that dangerous and competitive world beliefs linked to attitudes toward war not only through ideological orientations hut also directly. In particular, CWB was positively, and DWB negatively, related to attitudes toward war. As the results show, this model provided a good fit to the data, x2(3, N = 897) = 7.765,p = .0511; CFI = .991; TLI = .974; RMSEA = .042; 90% CI [0.000,0.080];

Discussion

In this articlc, wc set out to investigate the relationship between social worldviews, ideological orientations, and attitudes toward war as a method of international conflict resolution. We based our concept on the cognitive-motivational dual process model, according to which belief in a dangerous and competitive world is positively related to right-wing authoritarianism and social dominance orientation. These ideological orientations, in turn, arc linked to more hostile attitudes toward national outgroups. We examined these ideas in relation to attitudes toward war.

In general, the results of the study have shown that social worldviews are connected to ideological orientations. In particular, a dangerous world belief is associated with high right-wing authoritarianism, and a competitive world belief is linked to high social dominance orientation in international relations. However, CWB is linked to SDO more strongly than is DWB to RWA. These data correspond to a recent meta-analysis that displayed a strong correlation between CWB and SDO but a moderate correlation between DWB and RWA (Perry et al., 2013).

Ideological orientations in turn are associated with attitudes toward violent resolution of intcrgroup conflicts. Positive link between RWA and war attitudes corresponds with studies in the United States (Bizumic et al., 2013; Crowson, 2009; Crowson et ah, 2005, 2006; Dunwoody et al., 2014), Germany (Cohrs et al., 2005), and France (Van der Linden et al., 2017). It can be assumed that this link manifests itself in those countries and in those time periods, when widespread social conventions approve the resolution of international conflicts by force.

.474 [.423, .525] (.026), p<.001

Competitive world belief Social dominance orientation in international relations

.081 [.016, .146] (.033), p = .014

.444 [.393, .496] (.026), p < .001

Dangerous world belief Right-wing Authoritarianism

Attitudes toward war

as a method of international conflict _resolution_

.204 [.147, .260] (.029), p < .001

Figure 1. The relationship between worldviews. ideological orientations, and attitudes toward war in general: the initial model. Above the arrows: standardized regression coefficients, in square brackets are the upper and lower levels of the 95% confidence interval, in parentheses - standard error and p-lcvel.

.270 [.209, .331] (.03l).p<.001

Competitive world belief .474 [.423, .525] (.026), p<.001 Social dominance orientation in international relations

.321 [.261,.381] Jt)31),p< .001

Dangerous world belief Right-wing Aulhoritarianism

.081 [.016, .146]

(.033), p = .014

.230 [.176, .284] (.027), p< .001

Attitudes toward war

as a method of international conflict resolution

-.114 [-.169, -.058] (.028), p< .001

Figure 2. The relationship between worldviews. ideological orientations, and attitudes toward war in general: the modified model. Above the arrows: standardized regression coefficients, in square brackets are the upper and lower levels of the 95% confidence interval, in parentheses - standard error and p-level.

The positive link between SDO and attitudes toward war matches the results of studies that have shown that SDO is linked to approval of aggression within one's country (Berke & Zeichner, 2016; Gerber & Jackson, 2017; Lemieux & Asal, 2010) and between countries (Cohrs et al., 2005; Crowson et al.. 2006; Heaven et al., 2006; Van der Linden et al., 2017). At the same time, our results contradict studies that have shown a lack of a link between SDO and attitudes toward war.

In our opinion, the strong connection between SDO and attitudes toward war, which was discovered in our study, is associated with the use of the modified scale for measuring SDO. We used the classic questionnaire as the basis but modified the statements so that they clearly indicated that a social hierarchy between countries is being considered. Thus, we encouraged respondents to express their attitudes toward equality between nations and not toward equality between groups within a given country.

However, our results indicate that ideological variables only partially mediate the connection between social beliefs and attitudes toward war. There is a direct link between (a) dangerous and competitive world beliefs and (b) attitudes toward violence in international relations. In particular, CWB is associated with more positive attitudes toward violent ways of resolving intergroup

Table 3

Direct and Indirect Effects From Social Worldviews and Attitudes Toward War

Effect Estimate SE 959i LL 0 CI UL P

Direct effects

From CWB to SDO .270 .032 .206 .334 <.001

From DWB to AW -.114 .030 -.172 -.055 <.001

Indirect effects

From CWB to SDO .152 .017 .118 .186 <.001

From DWB to AW .019 .009 .001 .037 .043

Note. CI = confidence interval; LL = lower limit; UL = upper limit; CWB = competitive world belief; SDO = social dominance orientation; DWB = dangerous world belief; AW = general attitudes toward war.

conflicts, and DWB is linked with more negative attitudes. In other words, the direct and indirect links between CWB and attitudes toward war are aligned, whereas the direct and indirect links between DWB and attitudes toward war contradict each other.

In our opinion, these results allowed us to assume that people who believe in a dangerous world might use different means to achieve control and security, depending on different ideas about the government. People who believe that the government can protect them from danger exhibit a high level of authoritarianism and show a positive attitude toward war. At the same time, people who do not believe in the government's capabilities are trying to avoid military solutions to conflict, which only increase the danger and unpredictability of such a situation.

Thus, our study allowed us to identify some of the links between social beliefs, ideological orientations, and attitudes toward war that are not described in the dual process model. However, it has several limitations. First, it was cross-sectional, but this is shared by the majority of studies that have examined the links between social beliefs, ideological orientations, and intergroup attitudes. This happens because social beliefs and ideological orientations are traditionally regarded as relatively stable variables that are formed gradually during socialization and do not change under short-term experimental influence (Duckitt. 2001). However, the results of such studies are difficult to interpret unambiguously in terms of cause-effect relationships.

Second, we based our approach on the assumption that war is a violent way of resolving international, rather than domestic, conflicts. This was due to the widespread discourse in Russia, in which wars are more often seen as armed conflicts that occur between different countries (e.g.. World War II, the Afghan war. the Syrian war). However, it can be assumed that social beliefs and ideological orientations may be differently linked to attitudes toward military actions within one country compared to military action between different countries. Thus, in future studies it will be interesting to see the connection between social beliefs and ideological orientations with attitudes to different forms of military actions.

Third, we conducted the study on a sample that, although large, was unrepresentative of the Russian population. Because the research announcements were posted on forums where political issues are discussed, it can be assumed that people interested in issues related to internal and international politics took part in the research. On the one hand, this gave us the opportunity to attract respondents of different genders and age groups who live in different regions of Russia and are interested in the topic of the study. On the other hand, they do not accurately reflect the population in the country as a whole. Thus, in future studies, we would recommend the use of more representative samples.

Fourth, in this study we have for the first time used a modified version of the scale for measuring SDO and found a positive link between social dominance orientation and attitudes toward war. However, some studies have shown that SDO is differently related to attitudes toward other countries among people living in countries with relatively high and low status (e.g., Levin, Pratto, Matthews, Sidanius, & Kteily, 2013). Therefore, in future studies it would be reasonable to analyze the relationship between SDO in international relations and attitudes toward war among residents of different countries.

Fifth, the methodology that we used to measure general attitudes toward war included several different components—an assessment of the justification and effectiveness of war. as well as the humanitarian, economic, and social consequences of military actions. Some studies (e.g., Jackson & Gaertner, 2010) have suggested that justification and consequences may be mediators of the connection between right-wing authoritarianism, social dominance orientation, and evaluation of the effectiveness of military actions. Thus, in future studies, it would be helpful to look at the relationship between social beliefs, ideological variables, and the various components of attitudes toward war.

References

Altemeyer, B. (1988). Enemies of freedom: Understanding right-wing

authoritarianism. San Francisco, CA: Jossey-Bass. Altemeyer, B. (1996). The authoritarian specter. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Asbrock, F„ Christ. O., Duckitt, J., & Sibley, C. G. (2012). Differential effects of intergroup contact for authoritarians and social dominators: A dual process model perspective. Personality and Social Psychology Bulletin. 38, 477-490. http://dx.doi.org/10.ll77/0146l67211429747 Berke. D. S., & Zeichner, A. (2016). Testing a dual process model of gender-based violence: A laboratory examination. Violence and Victims, 31, 200-214. http://dx.doi.org/10.1891/0886-6708.VV-D-14-00060 Bilali, R. (2015). Do terrorist threat alerts increase perception of threat and legitimization of in-groups wars? The moderating role of perceived in-group homogeneity. Journal of Applied Social Psychology, 45, 300310. http://dx.doi.Org/10.l 11 l/jasp.12296 Bizumic, B., Stubager, R., Mellon, S„ Van der Linden, N.. Iyer, R„ & Jones, B. M. (2013). On the (in)compatibility of attitudes toward peace and war. Political Psychology, 34, 673-693. http://dx.doi.org/10.! 111/ pops. 12032

Bruneau, E., Kteily, N.. & Laustsen, L. (2018). The unique effects of blatant dehumanization on attitudes and behavior towards Muslim refugees during the European "refugee crisis" across four countries. European Journal of Social Psychology, 48, 645-662. http://dx.doi.org/10 ,1002/ejsp.2357

Cohrs, J. C„ Moschner, B„ Maes, J., & Kielmann, S. (2005). The motivational bases of right-wing authoritarianism and social dominance orientation: Relations to values and attitudes in the aftermath of Sep-

tember 11. 2001. Personality and Social Psychology Bulletin, 31, 14251434. http://dx.doi.Org/10.l 177/0146167205275614 Crowson, H. M. (2009). Right-wing authoritarianism and social dominance orientation. Social Psychology, 40. 93-103. http://dx.doi.org/10.1027/ 1864-9335.40.2.93

Crowson, H. M„ Debacker, T. K„ & Thoma, S. J. (2005). Does authoritarianism predict post-9/11 attitudes? Personality and Individual Differences, 39, 1273-1283. http://dx.doi.Org/10.1016/j.paid.2005.06.005 Crowson. H. M., Debacker. T. K., & Thoma, S. J. (2006). The role of authoritarianism, perceived threat, and need for closure or structure in predicting post-9/11 attitudes and beliefs. Journal of Social Psychology, 146, 733-750. http://dx.doi.Org/10.3200/SOCP.146.6.733-750 Duckitt. J. (2001). A dual-process cognitive-motivational theory of ideology and prejudice. Advances in Experimental Social Psychology, 33, 41-113. http://dx.doi.org/10.1016/S0065-2601 (01 )80004-6 Duckitt, J. (2006). Differential effects of right wing authoritarianism and social dominance orientation on outgroup attitudes and their mediation by threat from and competitiveness to outgroups. Personality and Social Psychology Bulletin, 32, 684-696. http://dx.doi.org/10.1177/ 0146167205284282 Duckitt, J., Wagner, C„ du Plessis, I., & Birum, L (2002). The psychological bases of ideology and prejudice: Testing a dual process model. Journal of Personality and Social Psychology, 83, 75-93. http://dx.doi .org/10.1037/0022-3514.83.1.75 Dunwoody, P. T., Plane, D. L„ Trescher, S. A., & Rice, D. (2014). Authoritarianism, social dominance, and misperceptions of war. Peace and Conflict: Journal of Peace Psychology, 20, 256-266. http://dx.doi .org/10.1037/pac0000037 Esses, V. M., Veenvliet, S.. Hodson, G„ & Mihic, L. (2008). Justice, morality, and the dehumanization of refugees. Social Justice Research, 21, 4-25. http://dx.doi.org/10.1007/sll211-007-0058-4 Gerber, M. M., & Jackson, J. (2017). Justifying violence: Legitimacy, ideology and public support for police use of force. Psychology, Crime & Law, 23, 79-95. http://dx.doi.org/10.l080/1068316X.2016.1220556 Gulevich, O. A., Agadullina, E. R„ & Khukhlaev, O. E. (2018). Approval of group hierarchy: Russian version of Social Dominance Orientation Scale. Psychology: Journal of the Higher School of Economics, 15, 407-426.

Gulevich, O. A., Anikeenok, O. A., & Bezmenova, I. K. (2014). Social beliefs: Adaptation of J. Duckilt's scales. Psychology: Journal of the Higher School of Economics, 11, 68-89. Hadarics, M.. & Kende, A. (2017). A closer look at intergroup threat within the dual process model framework: The mediating role of moral foundations. Psychological Thought, 10. 167-177. http://dx.doi.org/10.5964/ psyct.vlOil.2IO

Heaven, P. C.. Organ. L.-A., Supavadeeprasit, S„ & Leeson, P. (2006). War and prejudice: A study of social values, right-wing authoritarianism, and social dominance orientation. Personality and Individual Differences, 40, 599-608. http://dx.doi.Org/10.10l6/j.paid.2005.08.005 Hodson. G., & Costello, K. (2007). Interpersonal disgust, ideological orientations, and dehumanization as predictors of intergroup attitudes. Psychological Science, 18, 691-698. http://dx.doi.Org/10.l 11 l/j.1467-9280.2007.01962.x Hodson, G., & Dhont, K. (2015). The person-based nature of prejudice: Individual difference predictors of intergroup negativity. European Review of Social Psychology, 26, 1-42. http://dx.doi.org/10.l080/ 10463283.2015.1070018 Hodson, G, Hogg, S. M., & Maclnnis, C. C. (2009). The role of "dark personalities" (narcissism, Machiavellianism, psychopathy). Big Five personality factors, and ideology in explaining prejudice. Journal of Research in Personality, 43, 686-690. http://dx.doi.oig/10.1016/j.jrp.2009.02.005 Jackson, L. E., & Gaertner, L. (2010). Mechanisms of moral disengagement and their differential use by right-wing authoritarianism and social

dominance orientation in support of war. Aggressive Behavior, 36, 238 -250. http://dx.doi.org/10.1002/ab.20344 Kteily, N., Bruneau, E„ Waytz, A., & Cotterill, S. (2015). The ascent of man: Theoretical and empirical evidence for blatant dehumanization. Journal of Personality and Social Psychology, 109, 901-931. hltp://dx .doi.org/10.1037/pspp0000048 Lemieux, A. F„ & Asal, V. H. (2010). Grievance, social dominance orientation, and authoritarianism in the choice and justification of terror versus protest. Dynamics of Asymmetric Conflict, 3, 194-207. http://dx .doi.org/10.1080/17467586.2010.531029 Levin, S., Pratto, F„ Matthews, M., Sidanius, J., & Kteily, N. (2013). A dual process approach to understanding prejudice toward Americans in Lebanon: An extension to intergroup threat perceptions and emotions. Group Processes & Intergroup Relations, 16, 139-158. http://dx.doi .org/10.1177/1368430212443866 LindiSn, M., Bjorklund, F„ & Backstrom, M. (2016). What makes authoritarian and socially dominant people more positive to using torture in the war on terrorism? Personality and Individual Differences, 91, 98-101. http://dx.d0i.0rg/l 0.1016/j.paid.2015.11.058 Liu, J. H„ Goldstein-Hawes, R., Hilton, D„ Huang, L.-L., Gastardo-Conaco, C., Dresler-Hawke, E„ ... Hidaka, Y. (2005). Social representations of events and people in world history across 12 cultures. Journal of Cross-Cultural Psychology, 36, 171-191. http://dx.doi.org/10.1177/ 0022022104272900 Liu, J. H., Paez, D., Slawuta, P., Cabecinhas, R., Techio, E., Kokdemir, D., . . . Zlobina, A. (2009). Representing world history in the 21st century. Journal of Cross-Cultural Psychology, 40, 667-692. http://dx.doi.org/ 10.1177/0022022109335557 Matthews, M., & Levin. S. (2012). Testing a dual process model of prejudice: Assessment of group threat perceptions and emotions. Motivation and Emotion, 36, 564-574. http://dx.doi.org/10.1007/sll031-012-9280-y

McFarland, S. G. (2005). On the eve of war: Authoritarianism, social dominance, and American students' attitudes toward attacking Iraq. Personality and Social Psychology Bulletin, 31, 360-367. http://dx.doi .org/10.1177/0146167204271596 Muthén, L. K., & Muthén, B. O. (1998-2012). Mplus user's guide (7th

ed.). Los Angeles, CA: Author. Nevryuev, A. N. (2018). Development of a questionnaire to measure attitude to war as a means of solving international conflicts. Psychology: Journal of the Higher School of Economics, 15, 464-476. Perry. R„ Sibley, C. G., & Duckitt, J. (2013). Dangerous and competitive worldviews: A meta-analysis of their associations with social dominance orientation and right-wing authoritarianism. Journal of Research in Personality, 47, 116-127. http://dx.doi.org/10.1016/jjrp.2012.10.004 Pratto, F., Sidanius, J., & Levin, S. (2006). Social dominance theory and the dynamics of intergroup relations: Taking stock and looking forward. European Review of Social Psychology, 17, 271-320. http://dx.doi.org/ 10.1080/10463280601055772 Sibley, C. G., & Duckitt, J. (2008). Personality and prejudice: A meta-analysis and theoretical review. Personality and Social Psychology Review, 12, 248-279. http://dx.doi.org/10.1177/ 1088868308319226 Sidanius, J.. & Pratto, F. (1999). Social dominance an intergroup theory of social hierarchy and oppression, http://dx.doi.org/10.1017/ CB09781139175043 Techio, E., Bobowik, M., Páez, D., Cabecinhas, R., Liu, J., Zubieta, E„ & Espinosa, A. (2010). Social representations of history, wars and politics in Latin America. Europe and Africa. Revista de Psicología Social, 25, 11-26. http://dx.doi.Org/10.l 174/021347410790193441 Van der Linden, N.. Leys, C„ Klein, 0., & Bouchat, P. (2017). Are attitudes toward peace and war the two sides of the same coin? Evidence to the contrary from a French validation of the Attitudes Toward Peace and War Scale. PLoS ONE, /2(9), e0184001. http://dx.doi.org/10.1371/ journal.pone.0184001

Appendix A Modified Social Dominance Orientation Scale

1. Every nation should stay in its place in human society.

2. All nations should have an equal chance in life.

3. To protect the interests of one nation it is sometimes necessary to use force against other nations.

4. We should strive for different nations to have equal opportunities for life and development.

7. For one nation to succeed in life, it is sometimes necessary to do things that other nations do not like.

8. It's necessary for different nations to strive to have an equal standard of living.

9. It's good when some nations have more rights than others do.

5. It's okay if some nations have more of a chance in life than others do.

6. Equality between nations is for the benefit of human society.

10. Our ideal should be equality between nations.

Direct items: 1, 3, 5, 7, 9 (Dominance subscale). Reverse items: 2, 4, 6, 8, 10 (Antiegalitarianism subscale).

(Appendices continue)

Appendix B Russian Attitudes Toward War Scale

1. War is Ihe best way to resolve international conflicts.

2. War allows for protecting the weak and achieving the observance of human rights.

3. War promotes progress.

4. War brings out the best in people.

5. War is a demonstration of weakness, an inability to reach one's goal through other means.

6. Participating in military action is a useful experience that helps a person understand life better.

7. International conflicts must be resolved through negotiation, without resorting to violence.

8. There are no excuses for war.

9. War brings out the worst in people.

10. War stimulates the economies of the participating coundies.

11. War is for the protection of people affected by injustice.

12. War makes people cynical and deprives them of faith in the kindness and justice of the world around them.

Direct items: 1, 2, 3, 4, 6, 10, 11. Reverse items: 5, 7, 8, 9, 12.

(Appendices continue)

Приложение Г. Неврюев А.Н., Гулевич О.А., Некрасова E.А. Вера в справедливый мир, гражданская идентичность и социальная установка по отношению к войне (на примере гражданской войны в Сирии) // Психологический журнал. 2018. Т. 39. № 4. С. 17— 26.001:10.31857/8020595920000066-8

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, 2018, том 39, № 4, с. 17-26

= СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

УДК 316.64

ВЕРА В СПРАВЕДЛИВЫЙ МИР, ГРАЖДАНСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ И СОЦИАЛЬНАЯ УСТАНОВКА ПО ОТНОШЕНИЮ К ВОЙНЕ (НА ПРИМЕРЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В СИРИИ)

© 2018 г. А. И. Неврюев12*, О. А. Гулевич3**, Е. А. Некрасова4***

" ФГОБУ ВО "Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации "; 125993, Москва, Ленинградский просп., 49, Россия. 2> ФГАОУ ВО Первый МГМУ им. И.М. Сеченова Минздрава России; 119991, Москва, ул. Трубецкая,

д. 8, стр. 2, Россия.

3> ФГАОУ ВО Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики "; 101000, Москва, ул. Мясницкая, д. 20, Россия. 41 ФГКВОУ ВПО "Военный университет"; 123001, Москва, ул. Большая Садовая, 14, Россия. *Старший преподаватель кафедры "Управление персоналом и психология " Финансового университета; Ассистент кафедры педагогики и медицинской психологии института социологии, психологии и гуманитарных наук Сеченовского университета. E-mail; [e-mail] **Доктор психологических наук, профессор департамента психологии факультета

социальных наук;

Ведущий научный сотрудник лаборатории экспериментальной и поведенческой экономики. ***Преподаватель кафедры психологии.

Поступила 29.09.2016

Аннотация. Исследуются психологические факторы, которые предсказывают отношение к различным формам участия России в гражданской войне в Сирии. Жители России (N = 595) заполняли опросники для измерения веры в справедливый мир, национализма, патриотизма, общей социальной установки по отношению к войне и отношения к различным способам участия России в Сирийском конфликте. Результаты исследования показали, что вера в справедливый мир предсказывала различные формы гражданской идентичности — патриотизм и национализм. Патриотизм, но не национализм негативно связан с общей социальной установкой к войне. Социальная установка к войне, в свою очередь, позитивно связана с отношением к военному вмешательству России в гражданскую войну в Сирии, но негативно связана с мирным участием страны в этом конфликте. В статье приводятся новые данные о связи гражданской идентичности и социальной установки к войне. Намечены основные перспективы развития данного направления исследований.

Ключевые слова: социальная установка к войне, вера в справедливый мир, гражданская идентичность, патриотизм, национализм.

1Ю1: 10.31857/5020595920000066-8

На протяжении последних десятилетий был проведен ряд исследований, посвященных социальным установкам к способам разрешения военных конфликтов. Однако они обладают несколькими ограничениями. Во-первых, в большинстве исследований рассматривается один способ разрешения международных конфликтов — прямое военное вмешательство в дела другой страны. Во-вторых, исследователи уделяют большее внимание отношению к отдельным военным кампаниям, чем к социальной установке

по отношению к войне вообще. За последнее десятилетие наиболее популярными среди исследователей были войны в Персидском заливе [17; 19; 25], Ираке 111 —131 и Югославии [10]. И, наконец, в-третьих, для объяснения социальных установок по отношению к войне чаще всего используются теории авторитарной личности и социального доминирования. Эти ограничения были преодолены в данном исследовании.