Лингвокультурологическая дилогия В. И. Даля в парадигме идей и направлений современной русистики тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, доктор филологических наук Фархутдинова, Фения Фарвасовна

• Фархутдинова, Фения Фарвасовна
• доктор филологических наук
• 2001

Оглавление диссертации доктор филологических наук Фархутдинова, Фения Фарвасовна

Введение

Раздел I. ТВОРЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В. И. ДАЛЯ И НЕКОТОРЫЕ

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РУСИСТЖИ

Глава Т Лингвокультурология как полипарадигмальная наука (место, назначение, объект ледования и методы анализа)

§ Г Лингвокультурология в кругу лингвистических диплин

§2. Лингвокультурологический анализ языка и проблемы межкультурной коммуникации (межэтнический

§ 3. О наивной карпше мира и концепте (диалог культур как внутриэтничая проблема)

§ 4. Концептуальный анализ в лингвокультурологических ледованиях

Глава П. «Пословицы русского народа» и «Тожовый словарь живого великорусского язьпса» В. И. Даля как лингвокультурологическая дилогия

§ 1. Лингвичая жацрология: проблемы и пои

§2. Жанровая природа Сборника и Словаря в определении

В. И. Даля

§ 3. Сборник и Словарь В. И. Даля как дшогия

§ 4. Сборник и Словарь В. И. Даля как дилогия лингвокультурологичая

Глава Ш. Язьжовая личнь В. И. Даля и ее отражение в Словаре

§ 1. «Языковая личнь» и екты ее изучения в отечвенной лингвике

§2. Язьжовая личность В.И.Даля в речениях дневникового характера

Раздел II. ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ДИЛОГИЯ В. И. ДАЛЯ И

ПРОБЛЕМЫ ДИАЛОГА КУЛЬТУР

Глава IV. Лингвокультурологическая проблематика в дилогии

В. И. Даля

§ 1. Что означаетово «ркий» в элитарной культуре?

§2. Ркь и ркие (модели образов в трактовке

В. И. Даля)

§ 3. Лингвокультурологическое описание конпепта сердпе».С.

§ 4. Концепт «ум» в народной и элитарной культурах

§ 5. Концепт «память» и категория рки

Глава V. О границах концептуального анализа

§ 1. Ркь и дураки

§ 2. Глупые дураки

§ 3. Ркое знание о безумии /мвии

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лингвокультурологическая дилогия В. И. Даля в парадигме идей и направлений современной русистики»

М. М. Бахтин бьш убежден в том, что художественные "произведения разбивают грани своего времени, живут в веках, то есть в большом времени, притом часто (а великие произведения - всегда) более интенсивной и полной жизнью, чем в своей современности" (1986, с. 350).Л Мьюль Бахтина оказьшЛся справедливой не только для художественной литературы, но и для научной, что можно видеть на примере двух главнейших трудов В. И. Даля- сборника «Пословицы русского народа» (дадЛ * Сборник) и «Толкового словаря живого великорусского языка» (далее - Словарь): не понятые больппшством современников, не принятые представителями академической науки, отвергнутые государственной властью и правящими режимами из-за идейньж воззрений автора-создателя (чего стоили, например, такие суждения Даля: "У нас везде одни только хазовые концы на виду" (Словарь, т. IV, с. 541: «Хазить»), "Социалисты и коммунисты по духу ученья своего заказные враги всякого государственного порядка" (Словарь, т. IV, с. 285: «Со1щальность»Л оба произведения прошли испытание временем и оказались востребованньши научным сообществом в конце ХХ-начале XXI веков, и следовательно, уже поэтому Нуждаются в новом осмыслении. Сказанное означает, что проблематика тфедпринятого исследования обусловлена не столько юбилейной датой двухсотлетием со дня рождения Владимира Ивановича Даля [10.(22).Х1.1801, Лугань - 22.1Х.(4.Х) 1872, Москва], сколько стремлением рассмотреть его творчество, в частности. Сборник и Словарь, с позиций сегодняшнего дня, т. е. т условий «большого временш). Актуальность такого подхода объясняется тем, что в творчестве В. И. Даля соединились и пересеклись самые разные М. Л. Гаспаров считает иначе. Он полагает, что по-настоящему последователен в своем осмыслении произведения лишь тот исследователь, который строит свой анализ с учетом восприятия текста "на фоне читательских ожиданий времени автора"(1995, с. 191). области научного и художественного знания - лингвистика, лигерагура как писательство, фольклористика, этнография, культуроведение, история, биология, педагогика, философия и др., т. е. фжура В. И. Даля, как и вся его многотрудная деятельность, оказались местом пересечения и сферой исследовагельских интересов различных научных направлетшй совреметшости -лингвокультурологии и жанрологии, этнологии и этнопсихологии, когнитивной лингвистики и фразеологии, лексикографии и паремиологии, диалектологии и культуры речи, именно поэтому по духу и характеру своего творчества Даль необыкновенно созвучен науке сегодняшнего дня с ее устремлетшостью к полипарадигмальности, интердисциплинарности и вштегративности.

Но деятельность В. И. Даля оредставляет чрезвьшайный интерес и по другой причине: она позволяет проанализировать мотивацию научно-исследовательских поисков ученого, в основе творчества которого лежал обострённый интерес к русскому языку, перероспшй в безграничную шобовь к нему, и чувство ответственности перед собой и обществом за однажды начатую работу, а язьжовая личность Даля (как отдельный аспект анализа) включает проблематику данного исследования в антропоцентрическую парадигму современного язьшознания и позволяет связать ее с проблемой гуманизации научного знавоия. Таким образом, актуальность данного исследоваЕшя определяется ишеграционным, разноаспектньтм отшсанием двух главнейших произведений В. И. Даля, которые рассматриваются в контексте гуманитарного знания и гуманитарной проблематики сегодняшнего дня, что обусловлено общими тенденциями развития современной науки: ее антропоцентрической направленностью и требованием целокупного подхода к объекту исследования.

С актуальностью исследования непосредствевиое связаны и две его цели.

Первая цель работы состоит в том, чтобы показать жанрово-композиционное и содержательное единство двух наиболее известных произведений В. И. Даля - сборника «Пословицы русского народа» и «Толкового словаря живого великорусского языка» и представить их как лингеокулътурологическую дшогию, части которой находятся в дистрибутивных и комплементарных отношетшях, дополняя друг друга как по представлевиому материалу, так и по принципам его организации.

Дж достижения означетшой цели оказалось необходимым решить следующие конкретные задачи:

1) определить жанровую гфироду Сборника под лингвокультурологическим углом зрения, проанализировав его композиционную структуру, характер включенньпс в него «краткословий» (пословиц, поговорок, пословично-поговорочных выражений, дразнилок и др.) и способы их группировки в рубрики;

2) выявить с лингвокудьтурологических позиций жанровую природу «Толкового словаря живого великорусского язьжа» Владимира Даля, приняв во вниматше культурно-стратовую неоднородность его языкового материала, способы его группировки и подачи в разнотипных словарньж статьях, особенности тожования заголовочного слова и его производных, присутствие языковой личности автора-создателя произведения;

3) проанализировать авторские речения Словаря и определить их роль а) в формировании жанра произведещш и б) в отражетпш язьжовой личности В. И. Даж;

4) установить фушсции паремий (обобщенное название для пословиц, поговорок, пословично-поговорочных выражений) в Сбортпже Даж и в его Словаре.

Паремиологическое богатство лингвокультурологической дилогии, высокий эвристический потетщиал паремий объясняет постановку второй цели данного исследования: описать феномен русскости в народной культуре через анализ русских паремий, сопоставив его с соответствующим понятием элитарной культуры.

Достижение этой цели потребовало решить следующие частные задачи:

1) разработать методику лингвокультурологического анализа паремического варианта концепта;

2) проанализировать объем и содержание понятий русские и русскостъ в Сборнике и Словаре с учетом жанровой природы каждого из произведений;

3) через анализ отдельных концептов культуры, раскрывающих понятие русскостъ, показать внутриэтнический (межстратовый) характер гфоблемы диалога культур на синхронной и диахронической осях.

Достижение намеченньж целей и реализация поставленньж задач осуществлялись разньпди методами: а) описательным методом с применением приемов наблюдения, интерпретации, сопоставления, обобщения и типологизации; б) дефиниционным методом как разновидностью метода компонентного анализа (Цветков 1984) и в) с помощью разработанной нами методики концептуального анализа паремического варианта культурного концепта, суть которой заключается в последовательном (поэтапном) структурировании культурных концептов с опорой на экстралингвистические (категория «знание») и собственно лингвистические факторы: а) формально-семантический отбор фактического материала (пословиц и поговорок) для описания культурного концепта, б) буквальное прочтение провербиальных выражений для выявления прототипической ситуащш их возникновения и выяснения их первичного смьюла; в) анализ вариантной формы паремий для изучения характера их связей друг с другом в провербиальном пространстве, в языковой системе и для осознания особенностей отражения в них действительности; г) изучение семантики и формы пАмий для определения границ культурного концепта и его места в кругу других концептов через поиск национально маркированного знания, реализованного в их образной основе.

Кроме того, в работе применяются методы семантического и контекстуального анализа разнотипных языковых и речевых едшшц, входящих в «поле» котщепта.

Теоретико-методологическим основанием в разработке вопросов жанровой специфики дилогии В. И. Даля явились исследования М. М. Бахтина; для лингвокультурологического описания понятия «русскостъ» и концептов, его раскрываюпщх, таковой стала теория Н. И. Толстого об изоморфизме язьжа и культуры, об их стратовом характере, о необходимости диалога культур внутри единой этнической культуры; она же во многом определила и лингво- и социокультурологические принципы изучения культурных концептов; в анализе языковой личности В. И. Даля определяющей явилась теория русской языковой личности Ю. Н. Караулова.

Новизна работы состоит в том, что впервые в отечественном языкознании творчество В. И. Даля рассмотрено с лингвокультурологических и жанрологических позиций как единый дискурс, а также:

1) с лингвокультурологических позиций определена жанровая природа сбортшка В. И. Даля «Пословицы русского народа» и его «Толкового словаря живого великорусского язьпса»;

2) показано дилогийное единство Сборника и Словаря;

3) установлено жанровое многообразие словарных статей Словаря, одни из которых являются толковыми, другие - концешуалышши (концептными), третьи - этщиклопедическими, четвертые — иллюстративно-нормативными;

4) показана особая роль паремий в составе каждой из частей дилогии и определена их футжциональная нагрузка в создании дилогийного единства произведений;

5) проанализированы авторские речения Словаря как источник реконструкщш личности В. И. Даля;

6) впервые В. И. Даль описан как оригинальная язьжовая личность, главным результатом деятельности которой явилась интерхфетация русского мира через разнообразные строевые единицы язьжа и речи;

7) доказано, что материалы Далевой дилогии, деидеологизированной и деполитизированной по своему духу, являются надежным источником концептуализации понятий русской культуры;

8) осуществлен опыт ноосферной разработки проблемы, когда для достижения заявленньк в исследовании целей активно привлекались результаты, полученные преподавателями разных кафедр и факультетов Ивановского государственного университета: д. филос. н., проф. А. Н. Портнова, д. филос. п., проф. Г. С. Смирнова, д. филос. п., проф. А. В. Ерахтина, д. филос. н., проф. И. В. Дмитревской, к. филос. п., доц. М. Ю. Тимофеева, д. филос. н., проф. О. В. Рябова, д. психол. н., проф. В. Н. Куликова, к. филол. п., доц. И. Е. Буровой, д. филол. п., доц. И. Ю. Гвоздецкой, д. филол. н., проф. О. М. Каповой, к. филол. н., доц. Ф. И. Карташковой, к. филол. п., доц. Н. П. Клюевой, к. филол. н. В. А. Фалиной, д. филол. н., проф. А. А. Хуснутдинова, к. филол. н., доц. Н. В. Цветкова, к. филол. н., доц. И. Л. Ермолаевой, к. филол. п., доц. П. М. Тамаева, д. филол. п., доц. Е. В. Тихомировой, д. филол. н., проф. В. И. Глухова д. пед. н., проф. Т. Н. Волковой, д. ист. н., доц. С. М. Усманова.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в работе осуществлена дальнейшая разработка категориального аппарата лингвокультурологии как междисциплинарного (полипарадамального) научного направления (дано определение концетгта как идаоэтнического образования, имеющего инвариантно-вАиативную природу, обусловленную стратовым характером культуры и язьжа; введенная методика лшивокультурологического описания паремических вариантов культурньк концептов оказьюается работающей а) при структурировании культурных концептов не только народной, но и элитарной культуры, б) при структурировании лексических и фразеологических вариантов концептов, т. е. имеет достаточно широкую сферу применения); расширено понятие лингвистической жанрологии на уровне отдельного произведения и его композициошшгх частей; уточнен объем паремий, включетшых в Словарь Даля (в нем около 35 тысяч паремий, т. е. почти на 5 тьюяч единиц больше, чем в Сборнике, и значит. Словарь является одним из самьж крупньж собраний русских пословиц); уточнены особенности отшсания язьжовой личности «из прошлого».

Практическое значение исследования состоит в том, что его результаты имеют непосредственный вьжод в тфеподавание современного русского языка, истории русского литературного язьжа, этнолингвистики, культуры речи, этнологии и культурологии в вузе и пжоле. Материалы и результаты исследования могут быть использованы в лексикографической практике при составлении разнообразных словарей - лингвистических, энциклопедических, лингвокультурологических. Междисциплинарная по своей сути, данная работа предусматривает также прямые вьжоды в практику сотщологических и политологических исследований, поскольку через факты языка рас1фывает такие базовые понятия, как «страговый характер культуры», «этнические стереотипы поведения» и «русская нормативно-ценностная картина мира».

Структура работы обусловлена поставлетшыми целями, сформулированными задачами и аспектами предпринятого исследования. Диссертащвд состоит из введения; пяти глав, объединенньж в два раздела; заключения, стшска использованной литературы, списка словарей, стшска сокращений и приложения.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на заседаниях международных, всесоюзных, всероссийских, зональньк, городских и внутривузовских конференций: «Диалектические процессы во фразеологии» (Челябинск, 1993); «Идеографический и историко-этимологический анализ и славянской фразеологии» (Псков, 1994); «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе» (Тверь, 1995); «Теоретические и практические аспекты лексикографии» (Иваново, 1995); «Семантика языковых единиц» (Москва, 1996; 1998); «Актуальные проблемы теоретической и прикладной лексикографии» (Иваново, 1997); «Славянская духовная культура и мир» (Кострома, 1997); «Миф и культура» (Иваново, 1998);. «Проблемы государственного и муниципального управления в России: история, теория, практика» (Иваново, 1998); «Социокультурная динамика России (П социологические чтения)» (Иваново, 1998); «Ушаковские чтения» (Иваново 1999); «Культура XX века: неподведенные итоги» (Иваново 1999); «Межкультурная коммуникация: взаимосвязь и взаимовлия1ше»(Иваново,1999); «Семантический анализ фразеологических единиц» (Кострома, 1999); «Языковая норма и новые тенденции в развитии речевой культуры» (Иваново, 2000); «Фразеология на рубеже веков: достижения, вроблемы, перспективы» (Тула, 2000); «Татьянин девпь: научно-практическая конференция преподавателей народной культуры» (Иваново, 2001); «В. И. Даль в парадигме идей и направлетпш совреметшой науки: язык - словесность культура - самопознание» (Иваново, 2001).

Как можно понять из предшествуюшего изложения, означетшые цели и сформулированные задачи возникли не из пристрастия автора диссертации к жанрологическим нюансам и новациям, а из назревшей необходимости адекватно оценить Далево творчество и реальное место Даля в российском историко-культурном процессе. Совершенно очевидно, что в отечественной истории В. И. Даль оказался как бы в межнаучном и межкультурном пространстве: лингвисты (исключение составляют, пожалуй, лишь диалектологи) долгое время отказьшали ему в праве считаться язьжоведом, признавая только его этнографические заслуги, поскольку Даль, не имевший специального филологического образования и не создавший, как принято считать, цельной лингвистической теории, активно критиковал академическую науку своего времени и тем самым как бы заранее исключил себя из лингвистического мира; литераторы (критики и писатели), указывая на незаурядные способности в изображении человеческих типов и реалий жизни, одновременно делали акцеттг на общей литературно-художественной слабости Далевых произведений, но при этом высоко оценивали его Словарь; этнографы фиксировали внимаште на том, что в историю этнографии Даль вошел главным образом как нетфевзойдетшый мастер описания обрядов, обьгааев и артефактов материальной культуры, т. е. выделяли особо его литературные способности. Разноголосица и противоречивость мнений являются кажупщмися, ведь в приведевпных суждениях есть общая черта: представитель каждой науки явно или скрытно дистанцируется от Даля, не признает в нем коллегу, обязательно отмечая при этом его заслуги в других сферах научного или художестветшого знания. Таким образом. Даль оказьгоается "своим среди чужих, чужим среди своих". Во всем этом обращает на себя вниматше сходство мотивов в звучании этих голосов и идентичность выбранной для оценки Даля позшщи, отношение к нему как к дилетанту.

На наш взгляд, подобный параллелизм мнений объясняется отсутствием целокупного подхода к творчеству Даля, которое «растаскивается» по разным научным «департаментам», а к деятельности этого человека подходят как к деятельности одного из многш в данной науке или в литературном процессе. Но дело в том, что Даль никогда не бьш только лингвистом, только фольклористом, только этнографом, только писателем. Он бьш единственным в своем роде, потому что его интересы и, в конечном итоге, достижения в каждой из областей были следствием одной особенности человеческой психики, очень точно, на наш взгляд, определенной Ю. Н. Карауловьпй как amor linguae, т. е. любовь человека к своему языку. Ю. Н. Караулов убежден, что чувство amor linguae, глубоко коренясь в человеческой душе, обычно остается неосознанным, что оно распространяется, как правило, не "на все языковое богатство своего народа", а сосредоточивается "на определенных случаях речеупотребления, каких-то особенностях сочетаемости слов, на отделыатх словоформах или значениях, на интересе к этимологизированию" (1987, с. 259). У Даля же некорыстная и безграничная любовь к русскому языку проявлялась в собирательстве слов и выражений, в поиске путей сближения устной формы речи с тшсьменной, в стремлении усовершенствовать орфографию и осмыслить грамматику, в донкихотском призьгое к образованной части обшества научиться думать и говорить по-русски. Эти и многие другие идеи, являвшиеся сквозными для творчества Даля, наиболее законченный вид обрели в главном детище его жизни - знаменитом Словаре.

Рассмотренный под разными углами зрекия светилами отечественной науки и менее известными их коллегами (Я. К Грот., И. А. Бодуэн де Куртенэ, В. В. Виноградов, В. И. Черньппев, А. М. Бабкин, М. В. Канкава), этот фундаментальный труд не перестал быть словарной загадкой со многими неизвестными: не определены ни его собстветшая жанровая природа, ни жанровая природа его словарных статей, не объяснено, почему, несмотря на широко распространетшое мнение о его ненаучности, в лтшгвистических исследованиях он является одним из самых цитируемых (и со знаком «плюс», и со знаком «минус») справочнкк изданий, что без него не обходятся исследования по мифопоэтике, что к нему обращаются отечестветшые когнитивисты; ссыжа же на него в нелингвистических кругах просто считается хорошим тоном, а сведения, извлечешште из него, - иногда и главным аргументом в рассуждении или полемике.

Феномен Словаря Даля связывают чаще всего с его объемом (автор насчитьшал в нем 200 тысяч слов; А. А. Котляревский - 223 тысячи, М. В. Канкава - около 200 тысяч; помимо того в нем представлено более 35 тысяч разнообразных паремий, а состав фразеологизмов и вовсе оказался не учтенным). Обилие включенньж в издание языковых единиц, разнообразие сведений энциклопедического и этнографического плана вошли в речевой оборот в виде популярного афоризма У Даля есть все.

Вообще жизненное и назАое кредо В. И. Даля в истории отечественной науки определено словом собирательство, что нашло отражение в названии научно-популярной книги о нем (Булатов М. В., Порудоминский В. И. «Собирал человек слова»), хотя, как показьшает В. И. Чернышев, Даль собирал разные произведения народного творчества - песни, сказки, легенды, картины, пословицы, поговорки и произведения других малых жанров (Черньппев 1970), следоАя разработанной им четкой концепции сбора языковых данных и фольклорных материалов; концепция эта изложена Далем во многих хфоизведениях, в том числе и в художественных.

Грандиозные масштабы собирательской деятельности Даля заслонили другую особенность его ашог linguae: умение показать накопленные им язьжовые богатства не как безликий реестр или безобразное хранилище инвентаризованньж язьжовьж единиц, а как яркое и самобытное явлетше культуры. Возможность интерпретации языковьк фактов оказалась посильной ученому потому, что сам В. И. Даль являлся зщикальной язьжовой личностью с необьиайной памятью, тонко развитым фонетическим слухом, любовью к язьжовой щре и язьжовому эксперимекггу, наличием своего взгляда на современную ему лингвокультурную ситуацию и пути ее совфшенствования. Проблемы изучешш язьжовой личности точно сформулированы в отечественной русистике, но не до конца решены в силу их многосложности. Очевидно, что своеобразие такой язьжовой личности, как В. И. Даль, определяется не только характером организации ее необычайного лексикона и грамматикона, но и ее прагматиконом - лннгвокультурной призмой мировидения; коммуникативньпаи потребностями, реализоваштьми в разнообразных дискурсах, ее философскими и гражданскими позициями, проявившимися не только в художественнопублицистическом творчестее, но четко и недвусмысленно представленными в Словаре. Эта грань его amor linguae впервые ярко высветилась при составлении им сборника «Пословицы русского народа» (подготовлен к печати в 1853 г., опубликован в 1861-1862 гг.). Заинтересованное изучение русских паремий -тоже особенная черта личности Даля, требующая, на наш взгляд, серьезного внимания и отдельного рассмотрения в контексте развития отечественной паремиологии.

С точки зрения Р. А. Будагова, характерная черта науки второй половины XX века - постановка новых вопросов во что бы то ни стало. Он считает эту черту весьма опасной, поскольку зачастую новое создается не ради приближения к истине, а исключительно ради новизны. Однако новизна науки этого периода, по мнению Будагова, состояла в изобретении "многочисленных терминов, за которыми нередко скрывались старые, все еще малоизученные и малоосмысленные проблемы", "которые действительно нуждаются в новом осмыслении" (1978, с. 174). Несмотря на кажущуюся справедливость данного суждения, его нельзя тфизнать бесспорным, поскольку происходяпще в науке изменения ученый связьшает исключительно с субъективньнми устремлетшями исследователей и оставляет без внимания объективтшхе хфоцессы: смену научных парадигм, выдвижение на господсгвуюпще позиции одних теорий и уход других, рождение (филиацию) новых направлений. Очевидно, для ученого мира в равной мере характерен интерес к "старым и вечным проблемам" и к вновь возникаюпщм «модным» течениямЛ что не только создает определенную конкуренцию межд:Л ними, но и устанавливает некое динамическое равновесие между традиционалистским и новаторским подходами к решению научных задач. Мысль Р. А. Будагова справедлива в той части, где говорится о л О том же самом говорит и М. А. Косарик, который считает, что "в связи с проблемой парадигм может быть поставлен вопрос не только об инновациях, о смене различных подходов к истории языка, но и о традиции, о существовании констант, инвариантов, «вечных» тем в истории науки" (1995, с. 259). существовании научных проблем, интерес к которым довольно устойчив и не и и /т и и ослабевает в течение столетий и даже тысячелетий. Яркой иллюстрагщей этого тезиса являются исследования Н. Н. Холодова, который доказывает, что, например, лингвистическая проблема тождеств и различий (а ее обычно считают исключительно проблемой язьжознания XX века) в интуитивной форме разрабатывалась уже в трудах древних греков (спор об аналогиях и аномалиях), в работе древнеримского ученого М. Варрона о сходствах и несходствах как законе, управляющем речью; в учении Ибн-Сины об утверждении и отрицшши, в антиномии В. фон Гумбольдта о всеобщем и индивидуальном в язьжах, и лишь в XX веке проблема тождеств и различий перешла в иную форму -сознательную, т. е. спехщально поставленную и вербализованную, эксхшицированную средствами языка, как это было сделано Ф. де Соссюром. Таким образом, делает вьтод Н. Н. Холодов, эта проблема в язьжознании разрабатьшается более даух тысяч лет (1998, с. 47-56). Мысль Н. Н. Холодова о поэтапной разработке научной проблемы, когда она проходит вначале через интуитивное изучение, а затем - через сознательное осмысление, легко распространяется на историю исследования русских паремий.

Интерес к русской паремиологии в отечественной науке достаточно устойчив, о чем можно судить по таким фактам, как длительная история собирания русских пословиц (в ХУШ в. - Н. Курганов, М. Д. Чулков, А. А. Барсов, Екатерина II, И. Богданович, в XIX в. - А. X. Востоков,

A. Ф. Рихтер, Д. К. Княжевич, А. С. Шишков, С. Н. Глшжа, И. М. Снегирев,

B. И.Даль, П. К. Симони, в XX в. - М.А.Рыбникова, Ю.М.Соколов, В. П. Аникин, Ф. М. Селиванов, А. И. Соболев, С. Г. Лазутин, В. И. Чичеров и др.), разработка принципов их систематизации и лексикографической презентации; использование их как материала для описания истории народа и его кокггактов с внешним миром (И. М. Снегирев), поиск в них национально маркированного и общечеловеческого, потшхтки отфеделить их жанровые особенности в кругу фольклорных текстов и их статус в системе язьжовых единиц (В. П. Жуков, Г. Л. Пермяков), опыт описания их как топологически организованного пространства (Ю. Д. Левин). И это лишь некоторые аспекты паремиологических исследований. Анализ многообразной научной литературы показьгоает, что «интуигивное осмысление» паремий закончилось довольно рано (к 30-м годам ХЕК века), а начало деятельности И. М. Снегирева перевело паремиологию в «сознательную» стадиюА. Таким образом, можно говорить, что паремиологические изыскания Даля относятся к тому периоду, когда паремиология находилась в стадии своего становления, а Даль внес свой вклад не только в паремиологическую практику (составление Сборника), но и в ее теорию (разработка терминологического аппарата в «Напутном» к Сборнику).

Традиционно паремии определяются как "произведения народного творчества, запечатлевшие мудрость народа, его ценностную картину мира"(Телия 1996, с. 73) и рассматриваются как свод этических норм и правил, которьпйи руководствуется народ в своей повседневной жизни, как своего рода «учебник» жизни и поведешм. Известный испанский лексикограф X. Касарес видел своеобразие пословичной мудрости в том, что "пословица <.> как плод накопленного опыта, уходит своими корнями в прошлое, но рождается, обратившись лицом к будущему", что она является уроком, "который дается в мнемонической форме и хранится в памяти, пока не гфедставится случай воспользоваться им"(1958, с. 208).

Пословичный материал ценен тем, что одномоментно совмещает в себе несколько этнически маркированных систем, поскольку, во-первьпс, он заключает в себе народную философию, которой в идеале должны руководствоваться как обязательной все представители этноса, во-вторых, сохратиег систему традитдаонных образов, известных данной этнической П. М. Тамаева, проследивший рост филологизма во взглядах В. И. Даля через тексты его теоретических статей, считает, что Даль весьма скептически общности и определяющих характер мировидения в прощлом и объясняющих мотивацию поведения человека сегодняпшего дня; в-третьих, в концентрированном виде дает систему народных оценок мира, человека и бытия. Таким образом, паремии помимо назидательной функции вьшолняют и другую роль в жизни общества: они хранят этнические знания и представления прежних эпох. В афористичной форме пословицы и поговорки содержат в себе сумму активных и пассивньж (язьшовых) знаний о внепшем порядке вещей и внутреннем мире человека. Изучение паремий убеждает в справедливости мнения, о том что "большую часть своих познаний о мвре во всем разнообразии его проявлений человек черпает не из непосредственного опыта, а из текстов", поскольку через язьжовые тексты передается обширная информация "о приобретенньж обществом сведениях об окружающем мире, в том числе об обществе, о человеке, его теле и душе, о Боге"(Супрун 1995, с. 17).

Кроме того, с нашей точки зрения, паремии подтверждают мысль о том, м м что в мышлении есть стороны, изменяющиеся чрезвычайно медленно , что с течением времени многие "понятия не подвергаются каким-либо существештым изменениям", либо вовсе "остшотся неизменными", поскольку устойчивыми, "неизменными остаются типы мьппления, способы связи понятий, логические законы мьпплетшя и т. п."(РЧФЯ 1988, с. 5).

Естестветшо, что научная парадигма (классическая, лингвоцетгтрическая, антропоцентрическая) определяла угол зрения на сущность паремических единиц, на методы их исследования и описашш, на характер их представления в лексикографтиеских изданиях, давала свою оцетжу эстетике их формы и их роли в речи среднего носителя язьжа (Караулов 1987; Касымжанов, Кельбуганов 1981) или мастеров слова. То, что каждая научная парадигма находила в паремиях новое, дает право предполагать, что эвристический потевоциал паремических единиц достаточно высок и, как представляется, еще не воспринимал паремиологические опыты И. М. Снегирева (Тамаев 2001).

ПОЛНОСТЬЮ осмыслен, о чем свидетельствует такой частный, но весьма красноречивый факт. Лингвострановедение - одна из недавно оформивпшхся отраслей методики преподавания русского язьжа как иностранного - нуждалось в опоре на самый разный страноведческий материал, в состав которого вошли и паремии, поскольку они, наравне с другими строевыми единицами язьжа (словами, фразеологизмами, язьжовыми афоризмами, крылатыми выражениями) являются не только важньм средством общения, но еще и выполняют кумулятивную функцию, т. е. ".фиксируют и передают от одного поколения к другому общественный опыт", "различные общественно значимью сведения" (Костомаров, Верещагин 1979, с. 4, с. 5). Опираясь на размьппления классиков отечественной литературы - А. М. Горького ("Вообще пословицы и поговорки образцово формируют весь жизненный, социально-исторический опыт трудового народа") и М. А. Шолохова (".может быть, ни в одной из форм язьжового творчества народа с такой силой и так многогранно не проявляется его ум, так кристаллически не отлагается его национальная история, общественный строй, быт, мировоззрение, как в пословицах") - филологи пришли к вьшоду о том, что паремии являются источником изучения этноса в самьж разньк областях научного знания: "Историк ищет в пословицах и поговорках свидетельств о далекой старине и памятньж событиях древности. Юрист ценит пословицы и поговорки как неписаные заковпы народной жизтш. Этнограф усматривает в народньж изречениях и метких образньж определениях и характеристиках отражение уже исчезнувших обычаев и порядков. Философ через пословицы и поговорки ш>гтается понять строй народного мьппления" (Аникин 1961, с. 7). Таким образом, паремии как строевые единицы язьжа, наделенные высокой познавательной ценностью, вошли в сферу шггересов лингвострановедов и лексикографов (Фелшщна, Прохоров 1979). Те же самые причины (кумулятивная функция и национально-маркированная образность формы и содержания) обусловили обращетше к ним и лингвокультурологов.

Анализ современной литературы показывает, что паремиология принадлежит к числу наук (по Р. А. Будагову, - "старых и вечных проблем"), которые продолжают по-новому осмысляться. Так, паремии осознаются важным источником этнологии (Тимофеев 2000, Тимофеев 2001) и лингвокультурологии {см., например, доклады А. В. Пузырена (1998), Г.Ф.Башковой и Л.Б.Савенковой (1998), Е.Г. Захарченко (1998), Ф. Фархутдиновой (1998), отраженные в материалах конференции «Семантика язьшовых единиц» (Москва 1998), а также результаты исследований А. М. Бут (2000), Т. А. Лисицьпюй (2000), Н. Н. Семененко (2000), Л.Б.Савенковой (2000), О. Ю. Печенкиной (2000), изложенные на конференции «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы» (Тула, 2000), где значительная часть выступлений бьша связана с паремиологией]. Активизация исследований, связанных с лингвокультурологическим потенциалом русских паремий, позволяет цредположить, что они могут быть привлечены не только для концептуального описания отдельньгх понятий русской культуры, для выявления деонтической (нормативно-ценностной) картины мира этноса (или отдельньж его социумов), но и для изучения устойчивого и изменчивого в «ценностной ориентации» этноса / социума / личности.

Это означает, что пословицы наряду с фразеологией позволяют многое понять в том, что назьгоают загадкой русской души, поскольку и те, и другие единицы не только обладают культурно-национальной спецификой (Телия 1996, с. 214 - 269.), но и культурной константностью. К этому вьгооду мы гришли, проанализировав с разной степенью глубины тексты более чем 35 тысяч пословиц, поговорок, загадок, присловий, побасенок, докучных сказок и т. д., вошедших в сборник «Пословицы русского народа» В.И.Даля и в его «Тожовый словарь живого великорусского язьжа». Недоступность широкому кругу читагелей и специфичность паремического материала обьясняют, почему к анализу не привлекался другой сборник Даля - «Русские завегнью пословицы

И поговорки» (опубликован под псевдонимом Русопят), хотя представленные в нем единицы позволили бы более целостно осмыслить характер народного мировидения и систему ценностньж ориентиров этноса.

Преодолеть разрыв между первой частью исследования, посвященной проблемам лингвокультурологии и жащ)овым особенностям Сборника и Словаря, и третьей частью работы, где анализируется понятие русскостъ в элитарной и народной культуре, мы попытались, обративпшсь к языковой личности В. И. Даля, в которой удивительньш образом были синтезированы любовь к русскому язьшу, ставшему для него родашм, знание русской культуры в ее народном и элитарном вариантах, наличие собственных взглядов на современную ему лингвокультурную ситуацию*, проевропейски ориентированную, и видение путей выхода из нее.

Свои размьшшения о соотношении искусства и ответственности, М. М. Бахтин предварил тезисом о том, что "три области человеческой культуры - наука, искусство и жизнь - обретают единство только в личности."(1986, с. 7). При этом Бахтин отметил, что связь личности и культуры бьгеает «механической, внешней». Он писал: "Увы, чаще всего это так и бывает. Художник и человек наивно, чаще всего механически соединены в одной личности; в творчество человек уходит на время из «житейского волненья» как в другой мир «вдохновенья, звуков сладких и молитв». Что же в результате?" (там же). В этом суждении можно вьщелигь несколько моментов, весьма важных для нашего исследования. Во-первых, легко видеть, что культура вслед за Бахтиным может пониматься очень широко - как триединство науки, искусства и жизни. Во-вторых, составляюпще культуры объединяются в человеческой личности по-разному: чаще - механически, реже - органически (эта мысль, эксплицитно не выраженная в бахтинском суждении, читается между его строк). В-третьих, говоря о творчестве, куда человек уходит, Бахтин имел в виду художественное творчество, которое на время «исключает» человека из жизни: "Когда человек в искусстве, его нет в жизни, и обратно. Нет между ними единства и взаимопроникновения внутреннего в единстве личности" (там же). Велика вероятность, что сказанное ученым может быть применено к области любого творчества, т. е. подвергнуто проверке на фактах жизни и деятельности той или иной личности, а также при изучении мотивации ее поведения.

Значимость перечисленных позиций, извлеченных из высказывания Бахтина, состоит в том, что они во многом являются ключом к пониманию феномена В. И. Даля, поскольку, с одной стороны, предметом его постоянного интереса и сферой его деятельности являлась культура в самом широком ее пониматпш, а с другой, - они показьшают Даля как ушжальную личность в русской истории, как ярчайший образец воплощетшого в жизнь народолюбия и бескорыстного служевпая идее, свойстветшого русскому ивпгеллигенту, как человека, в котором органично слились гражданин, художник и ученый. Можно предположить, что Даль никогда не уходил в творчество как в мир «вдохновеш>я, звуков сладких и молитв», ибо творчество - в разных его тшостасях - было формой Далева существа, быта и бытия.

Уникальность этой личности особенно хорошо видна на фоне привычного для российской действительности противостояния, четко обозначетшого в горьком наблюдении А. А. Блока о сложных взаимоотношетшях интеллигешцш и народа. "С екатерининских времен проснулось в русском интеллженте народолюбие и с той поры не оскудевало, - писал он в статье «Народ и интеллигенция».- Собирали и собирают материалы для изучения «фольклора»; загромождают книжтпле шкафы сборниками русских песен, бьшин, легенд, заговоров, причитаний; исследуют русскую мифологию, обрядности, свадьбы и В. М. Шаклеин определяет понятие лингвокультурная ситуация как "временной срез динамического и волнообразного процесса взаимодействия языков похороны; печалуются о народе; ходят в народ, исполняются надеждами и отчаиваются; наконец, погибают, идут на казнь и на голодную смерть за народное дело" (1982, с. 109.). Поэт размьшшял об интеллигенции, идущей в народ с благими намерениями помочь и просветить его, и о народе, не принимающем тш самой интеллигенции, тш ее просветительства, и осмыслил их как две нестыкующиеся друг с другом российские реальности, между которыми лежит бездонная пропасть. По словам Блока, ингеллигекшия и народ - это "люди, взаимно друг друга не понимающие в самом основном" (там же). Как ни стратшо, но В. И. Даль, интеллигент в полном смысле данного слова, оказался вне этого противопоставления, поскольку не "печаловался о народе", не радел о нем, не старался его «облагородить» и поднять его до уровня образованного общества, а ежедневным кропотливым трудом - собтфая, записывая, систематизируя и изучая по возможности всё, в том числе, и самое обычное и гривычное в русской народной речи, в обиходе, в культуре, - стремился показать современникам и потомкам не столько равновеликость плодного и «образованного» миров, сколько явное превосходство народного перед «образованным» [ср.: "Низпше слои народа умственно, конечно, ниже, а нравственно нередко вьппе нас" (Словарь, т. II, с. 545: «Низкий»)]. Чаще всего это превосходство Даль видит в складе и сущности народной («мужицкой») речи. Эта мысль является сквозной для всего творчества Даля. Так, в повести «Савелий Граб» читаем: "Язьж наш не гнется в заморскую дугу, и мы его ломаем; что хфотив духа язьжа, того он себе усвоить не может; он должен перебродить сам в себе, на своих дрожжах, тогда из него выработается язык сильный, могучий, богатый, всеобъемлющий; таковы начало и корень его.<.>. Духу нашего язьжа надобно учиться ньше у костромского, ярославского и вообще всзжого русского крестьянина, у простолюдина, потому что этому из книг научиться нельзя; но язык, который вследствие подобньж изысканий и культур в исторически сложившихся культурных регионах" (1997, с. 7). выработается со временем из таких начал, будет не мужшщий язык, а русский, образованный язьж, которого доселе еще у нас нет" (Даль, т. 2, с. 281-282). Столь же четко эти мысли были повторены Далем в его «Напутном слове» к Сборнику и в «Напутном» к Словарю - верпшнньпл щ)оявлениям деятельности ученого, где очень четко проявились его восприятие и оценка русского мира, его взгляды на российскую действжельность, на место России межлЛ? Востоком и Западом, на пути развития письменно-книжного русского язьжа.

Положения, выносимые на защиту:

1. Гранины лингвокультурология как новой обласш научного знания, полипарадщмальной в своей основе, требуют расширения. В отличие от В. Н. Телия и представителей ее школы, утверждающих, что предметом дингвокультурологии является изучение л'синхронно действующих, средств и способов взаимодействия языка и культуры", а ее целью - выявление «повседневной» культурно-язьпсовой компетенции субъектов лшпвокультурного сообщества на небольшом временном срезе (Телия 19%, с. 15, с. 17), в работе доказьшается, что лингвокультурология обладает высоким объясншельным потенциалом не только применительно к языковой сигуации сегодняшнего дня (к отдельньш язьжовьв! фактам, к анализу лингвистической компетенции современного носителя языка), но оказьгоается и научным направлением, которое способно щ)олигь свет на характер лингвосоциокультурного состояния прежних эпох, а также объяснить стабильное/изменчивое в лингво1оЛльтуре этноса.

2. «Язык - культура - этнос - человек - самопознание» -те составляющие, которые определяют сущность антропоцентрического подхода к изучению язьпса в рамках лингвокультурологии.

3. В. И. Даль являлся необыкновенной язьжовой личностью, ярким лингвистом, во многом опередившим современную ему науку и создавшим цельную теорию лингвистического знания, соотнесенного со стратовым характером русской культуры, т. е. знания лингвокультурного. Восприятие Даля как дилетанта в области язьжознании и, в частности, в лексикографии, основанное на традивраонном лингвоценгрическом описании язьжа и деятельности любого ученого, исчезает при рассмотрении его творчества в антропоценгрической парадагме изучения научного знания. Смещение акцентов в дихотомии «человек и его язьж» ведет к признанию того факта, что Даль являлся предтечей современньж лингвокультурологов.

4. Творчество В. И. Даля представляет собой дискурс, единство которого предопределено а) идейно-целевыми и эстетическими установками тшсателя, б) его тяготением к определенным стилистическим средствам язьжа и регулярному их использованию, в) наличием «сквозньж» тем и мотивов, настойчиво повторяемьж в разножанровьж текстах (зачастую отмечаются полные текстуальные совпадения). Эта дискурсивость задается и чувством amor linguae russica, поскольку русская тема - доминантная в творчестве Даля. С нашей точки зретшя, дискурсивность творчества Даля предопределена тем, что вся его литературная деятельность есть не что иное, как осознанная подготовка к создгшию «Тожового словгфя живого великорусского языка».

5. Феномен Далева Словаря объясняется не дилетатгтизмом его автора, а творческим подходом к языку, не собирательством, а стремлением осмыслить и образно представить читателю богатство русской речи. Необычность Словаря, который не подпадает под привычное для нас понимание жанра толкового словаря, проистекает из целевьж установок Даля: создать не схтравочное пособие, а книгу для чтения о русском языке, написанную русским языком. И в этой книге для чтения - лингвокультурной (лингвокультуроведческой) по своей сути - Даль нашел место и для себя, использовав текст словаря как личный дневник, где рассказал о времени и о себе. Таким образом. Словарь - это книга о русской культуре, включающая в свой состав толково-энциклопедический словарь-справочник лингвокультуроведческого типа, нормативный словарь, паремические сборники, личный дневник.

6. Лингвокультурологическая дилогия В. И. Дата принадлежит к числу важнейпшх источников для изучения разнотипньк концептов русской культуры, которая, подобно другим славянским культурам, является разностратовой, что особенно четко прослеживается в материалах словарньж статей котщептного типа.

Разностратовый характер культуры прослежен на категории русскость, концетгтуальное наполнение которой в народной и элитарной культуре не совпало. В народной культуре русскость осмысляется через такие культурные концепты, как большая и малая родина, свои и чужие (паремический вариант русскосги, смоделировашатй на основе Сборника), сердце, ум, мера, речь, пространство, время, одежда (вариант русскости, смоделированный на основе разноструктурных единиц Словаря). В элитарной культуре русскость -чрезвычайно вариативное понятие, зачастую имеющее индивидуально-личностное наполнение, отчего оно практичесБШ не поддается сколь-нибудь четкому структурированию. Описание культур1П>ж концептов сердце, ум, память, безумие/сумасшествие, лингвокультуремы дурак показало, что их содержание, культурное наполнение, включешюсть в нормативно-ценностную картину мира в народной и элитарной культурах серьезным образом различается, что ведет к неапплицируемости этих концептов и постановке проблемы межкультурной коммуникации, т. е. диалога культур внутри единой этнической культуры.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Фархутдинова, Фения Фарвасовна

Заключение

Ключевыми в названии данной работы словами являются слова «Даль», «дилогия», «лингвокультурологическая», «парадигма», «русистика». Одни из этих слов указьшают на объект описания, друтж — на основнью направления исследования.

Даль» и «дилогия» однозначно свидетельствуют о том, что в центре нашего внимания оказались два произведения В.И.Даля и что одно из направлений нашего исследования - жанрологическое (поскольку Сборник Даля и его Словарь никогда ранее не рассматривались как единое произведение, и в исследованиях, посвященных Далю, этот термин никогда не использовался).

Использовав для определения тЛ)мина «дилогия» прилагательное «лишвокультурологическая», мы отразили в названии и другой аспект наших изысканий, связанный с лингвокультурологией, и отметив, что вопросы жавра нас интересуют не сами по себе, а в связи с проблемами соотношения языка и культуры.

Через общенаучный термин «парадигма» мы показали, что в исследовании осуществляется опыт многоаспектного, комплексного описания объекта и что тема работы имеет непосредственный выход в другие научные направления, такие как русская паремиология, этнолингвистика, фразеологическая идеография, культура речи, изучение русской языковой личности.

Слово «русистика» четко и недвусмыслетшо указывает на теоретико-методологическую базу работы: исследование проводилось с опорой на достижения отечественных язьжоведов, что оправдано, с нашей точки зрения, объектом исследования - творчеством Владимира Ивановича Даля. Последнее однако тшкоим образом не означает, что русистика отгорожена китайской стеной от мировой науки, что нас не иш-ересовали результаты исследований других языков, но объясняет характер использованной в работе научной литфатуры (она почти вся отечественная).

Тема исследования потребовала определенным образом структурировать исследование: от аналюа обпщх проблем лингвокультурологии, жанрологии, теории языковой личности к творчеству В. И. Даля, к высокому эвристическому потенидалу его произведетпш, во многом опередивших науку своего времетш и оказавпшхся созвучными идеям сегодняшнего дня.

Создавая свои произведения, художник задумывается о том, как воспримут его труды, и обращает взор ко времени - гфошлому, настоящему, будущему. Художественное творчество, в максимальной степени нацеленное на день сегодняшний, ориентировано на читателя-совремешшка, назЛное же творчество стремится разбить грани дня сегодняшнего и прорваться в будущее. О том, что для В. И. Даля это соотношение творчества и времеви было очевидным, можно судить по характеру его деятельности: литература - сказки, рассказы, повести - бьша для него способом общения с современниками. Сборник и Словарь - не только с современниками, но и с потомками. Последнее ясно просматривается в его статье «Ответ на приговор» (1867 г.), где Даль с явной обидой пишет о разборе СловЛя, проведенном А. Н. Пыпиным, и говорит о том, что главный труд его жизтш совремештики не поняли и не захотели принять; и тут же он с надеждой обращается к суду потомков, которые окажутся более справедливыми. : "Ведь о таком труде говорить намах нельзя; ведь найдутся же люди, не теперь, так со временем, которые сами вникнут в дело и разберут его по совести?" (Словарь, т. I, с. ЬХХХУШ). Имеваю желание "вникнуть в дело" и "разобрать его по совести" с позихщй большого времени побудило нас написать данную работу.

Достичь этой цели можно бьшо несколькими путями. Безусловно, можно бьшо пойти проторенной дорожкой и показать достоинства и недостатки Словаря, указав, какое место он занимает в истории русской лексикографии.

Однако нам показалось более существенньпл объяснить, почему этот Словарь получился таким - не укладьюаюпцшся в рамки ни одного из известных теории лексикографии жанров, почему ему удалось разбить грани своего времени и оказаться в большом времени. Для этого потребовалось рассмотреть данный Словарь не в кругу других словарей, а в контексте жизни и творчества его создателя, исходя из особенностей его взглядов на мир, на российскую действительность, на роль язьжа в жизни народа и общества, на главнейпше вехи в его творческом пути. Такой угол зрения показал, с одной стороны, что понять сущность и своеобразие Словаря можно, рассмотрев его в единстве со Сборником пословиц, то есть как часть лингвокультурологической дилогии; а с другой стороны, он побудил повернуться лицом к научным проблемам XX века: к вопросам о взаимосвязи языка и культуры, их стратовом характере, о способах хранения обиходного и научного знания в языке и словаре, о праве языковой личности не только оценивать языковую ситуацию, но и вмепшватъся в объективные процессы функпионирования языка.

Данный подход позволил объяснить многие факты из научной биографии В. И. Даля, пролить свет на некоторые доселе плохо поддававшиеся осмыслению стороны Словаря. Стало ясно, например, почему такое большое место в Словаре отведено русским «краткословиям» - пословицам, поговоркам и другим произведетшям малых жанров фольклора: без них невозможно было показать народное мировидение, систему нормативно-ценностных ориентиров «необразоватшого» большинства русского общества как особую часть русской же картины мира. С позиций современной науки о языковой личности оказалось возможным объяснить, почему В. И. Даль так мало ценил этнографическую составляющую словаря (".словарь мой не заслужил на почве этнографии той высшей награды, которой он был удостоен, это мое искреннее убежденье. " -т. I, с. ЬХХХУН): материалы по народописанию (оно осуществлялось разными способами и средствами, в том числе и с помощью паремий) не были магистральным направлением его собирательства - они были необходимы ему, чтобы показать богатство и разнообразие живого русского слова, чтобы сделать Словарь интересной и полезной книгой для чтения.

Многолетняя собирательская работа, любовь к язьпсу, чуткость к чужому слову, - всё это позволило Далю увидеть, что многоцветная ткань живой устной речи создаетеЛ переплетением слов, устойчивых оборотов, пословиц и поговорок, которые в обиходном общении не только не отделяются, но и дополняют друг от друга, тогда как в ученьпс сочинениях его предапественников и современников между ними проведена четкая грань и возведена стена. Осознание того, что в слове столько же жизни, сколько и в человеке, что с человеческой речью, где сосредоточен дух народа, шутить нельзя, побудило Даля продолжить опыт грзшпировки языковых единиц по смыслу и значению, апробированный им в Сборнике, и показать слово в строю синонимов, анггонимов, в окрзЛении производных слов, в составе паремий, т. е. написать живой портрет живого слова, убеждая образованную часть общества в самодостаточности русского язьпса, в его внутренней способности к развитию, т.е. к формированию письменно-книжного язьжа за счет подпитки своими «соками» от своих же корней.

Одной из центральных в Словаре стала идея диалога - диалога с читателем, для которого предназначалась эта книга; диалога с собой сомневающимся, раздумьтаюпщм (отсюда многочисленные знаки вопроса, комментарии, реплики и т. д.); межэтнического диалога культур (разноплеменные народы, населявшие огромную территорию империи, оставили свой след в русском язьпсе, в отдельных его диалектах, что Даль скрупулезно фиксировал в Словаре с помощью своих добровольных помощников) и более сложного диалога внутри самого русского мира, неоднородного в социальном, язьЕковом и культурном отношениях. Диалоговый характер Словаря нигде не постулируется, но находит свое воплощение практически в каждой словарной статье, многие из которых, отражая стратовую природу культуры и язьжа, являются концептуальным шображением мира в русском язьпсе (в этих двух положениях В. И. Даль опередил не только современную ему науку, но и науку XX века, предвосхитив взгляды М. М. Бахтина и Н. И. Толстого). Концетпуализируя действительность в тексте Словаря, В. И. Даль стремился к объективности в ее представлении и опирался на данвые русских паремий, отшлифованньж коллективным сознанием и временем, т. е. использовал свой опыт концептуализации народной картины мира, приобретенный во время работы над Сборником. Но личностное начало никогда не терялось в Далевой дилогии, хотя ярче всего оно выразилось и хчюявилось в Словаре, во всех его параметрах - в составе словника, в метаязьже описания, в композиции словарньж статей, в авторских репликах, ремарках, речениях: СловЛь втпгтал в себя личность создателя, став его главньж делом жизни, детищем, обжитым домом, где нашлось место для автора, членов его семейства, хороших друзей и не самьж добрьж знакомьж.

Проведенное нами исследование в целом подтвердило известную мысль о том, что любой словарь гораздо легче раскритиковать, чем создать; что труд лексикографа тяжелый, а зачастую и неблагодарный, т. к. никакое описание слов языка не может быть исчерпьшшощим и удовлетворять всех; но при этом "создание словаря - труд благородный и благодарный, потому что коль скоро словарь написан и издан, он становится фактом культуры и остается надолго, если не навсегда" (Богуславская, Левотгтина 1994, с. 148).

Содержание лишвокультурологической дилогии В. И. Даля, как и предпринятое нами лингвокультурологическое исследование понятия русскость со всей очевидностью подтвердило свойства языка бьтть аккумулятором и ?фанителем накоплетшъж этносом знаний и непрерывно изменяться в меняющемся мире.

Используя главным образом паремический материал мы пытались выяснить, как осознается русскость элитарной и народной культурами и пришли к вьшоду, что в народной культуре русскость осмысляется через такие культурные концепты, как большая и малая родина, свои и чужие (Сборник Дам), сердце, ум, мера, речь, пространство, время, одежда (Словарь Даля). Одни из них {пространство, время, речь) достаточно полно охшсаны в научной литературе как феномены русской культуры (Формановская 1988; Яковлева 1994), другие {сердце, ум) только недавно вошли в круг исследовательских интересов лингвистов, в том числе и лингвокультурологов. Именно этими факторами - авторитетом В. И. Даля, включившего в отшсание русскости данный набор понятий, и степеш.ю их культурологической изученности -объясняется выбор круга концептов, привлеченных для анализа. Однако для нас бьшо важно и другое: выяснить, почему ддя элитарной культуры одни понятия являются ключевыми {память, любовь, безумие), а для народной культуры нет, и наоборот. Поэтому к рассмотрению были привлечены и эти культурные котщепты.

Наблюдения над речью «средних» носителей языка сегодняшнего дня, над их оценкой себя и своего места в мире, выраженных с помонщю устойчивых оборотов, заставили задуматься над тем, почему в середине XIX века, когда создавалась лингвокультурологическая дилогия В. И. Даля, русскость и дурак не были соотносительньми понятиями, тогда как в конце XX века они стали осмысляться как комплементарные, что свидетельствует о динамике самих культуртахх концетттов и об их нетождественности у рядового носителя язьжа. Но это же свидетельствует и о неапплицируемости концептов народной и элитфной культуры.

В ходе исследования мы показали, что семантическое и образное наполнение концептов народной культуры во многом отличается от одноименньж концептов элитарной культуры, потому что для народной

341 культуры, представленной в русской паремиологии, важно, как ведет себя человек в социуме. 3А, память, сердце оказываются поведенческими характеристиками личности, позволяющими ему войти в социум и занять там свое место. Точно также и дурак осознается не как ментальная оценка человека, а как его поведенческая характеристика. Для элитарной культуры важно другое - что представляет собой данный человек как личность, а значит, ум и память здесь оцениваются как ментальнью качества индивида, сердце - как показатель его эмоционального состояния. Вьюод о динамичной изменчивости концептов народной культуры (сегодня она во многом трансформировалась в культуру «третью», городскую), на наш взгляд, важен не только для лингвокультурологии, но и для таких наук, как политология, этнология, описываюпщх ментальность этноса.

Методика концептуального анализа русских паремий, предложенная в данном исследовании, оказалась «работающей» не только на паремическом, но и на лексико-фразеологическом материале. Однако сфера ее применения выходит за пределы строевых единиц язьжа, поскольку она бьша использована и для лингвокультурологического анализа художественного и публшщстического гфоизведений. Это дает нам основания надеяться на то, что обладая определетшой объяснительной силой, эта методика стать одним из способов осуществления диалога внутриэтнических культур.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Фархутдинова, Фения Фарвасовна, 2001 год

1. Акашев Ю. Д Народ Рош пророка Иезекииля как щ)едок русского народа //Вестник Костромского государственного педагогического ун-та им. Н. А. Некрасова. Кострома, 1996. Вьш. № 2 (6). С. 24-25.

2. Алефиренко Н. Ф. Взаимодействие языковых уровней в сфере фразеологии: Учеб. пособие по спецкурсу / Полтавск. гос. пед. ин-т; Полтава, 1990. 62 с.

3. Альбрехт Э. Критика современной лингвистической философии. М.: Прогресс, 1977. 160 с.

4. Амвросоеа С. В. Многоголосое слово в назЛчном тексте // Вопросы стилистики. Текст и и его компоненты: Межвуз. сб. науч. тр. Вьш. 24. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1992. С. 103-110.

5. Аникин В. П. Мудрость народов // Пословицы и поговорки народов Востока. М.: Наука, 1961.

6. Антошук Л. К. Концепция и поэтика безумия в русской литературе и культуре 20-30-х годов XX века: Автореф. дне . канд филол. наук. Томск, 1996. 18 с.

7. Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопр. язьжознания. 1995. Х2 1. С. 37 47.

8. Арапов М. В. Жаргон // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. С. 151.

9. Арсентьева Е. Ф. Введение // Арсентьева Е, Ф. Русско-английсБсий фразеологический словарь / Под ред. проф. Ч.Карлсона. Казань: Хэтер, 1999. С. 3-11.

10. Арутюнова Н. Д. Истина: фон и коннотация // Логический анализ языка. Культурные котщепты. М.: Наука, 1991. С. 21-30.

11. Арутюнова К Д. О стыде и стуже. И Вопр. язьжознания. 1997. № 2. С. 59-70.

12. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. М.: Наука, 1976. 383 с.

13. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. 895 с.

14. Архангельский В. Л. Устойчивые фразы в современном русском язьже. Основы теории устойчивых фраз и проблемы общей фразеологии. Ростов н/Д.: Изд-во Ростов, ун-та, 1964. 315 с. а)

15. Архангельский В. Л. О понятии устойчивой фразы и типах фраз //Проблемы фразеологии. Исследования и материалы. М.; Д.: Наука, 1964. С. 102-125.-6).

16. АсановЛ. Послесловие // Пословицы русского народа: Сборник В. Даля в 3-х т. М.: Русская книга, 1993. Т. 3. С. 702-715.

17. П. Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность; От теории словесности к структуре текста. М.: Academia, 1997. С. 267-279.

18. Ш. Афанасьев Ю. Память, история // 50/50: Опыт словаря нового мышления /Под общ. ред. М Ферро и Ю. Афанасьева. М.: Прогресс, 1989. С. 442-446.

19. Ахманова О.С., Минаева Л.В. О предмете и метаязыке учебной лексикографии // Словари и лишвосграноведение. М.: Русский язык, 1982. С. 5-11.

20. Бабкин А. М. Тожовый словарь В. И. Даля // Тожовый словарь живого великорусского язьша Владимира Даля: В 4 т. 2-е изд. М.: Гос. изд-во иностр. и национ. словарей, 1955. Т. I. С. Ш-Х.

21. Бабкин А. М. Лексикографическая разработка русской фразеологии. М.; Л.: Наука, 1964. 76 с.

22. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Изд-во иностр. лит. 1961. 394 с.

23. Балыкова Г. Ф., Савенкова Л. Б. Концепт ремесло в русских паремиях //Семантика язьжовых единиц: Докл. VI Междунар. конф. Т. I. М.: СпортАкадемПресс, 1998. С. 238-240.

24. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. 2-е изд. М.: Искусство, 1986. 446 с.

25. Белунова Н. И. О стилистическом статусе эпистолярных текстов в современной лингвистике. СПб., 1994. 15 с.

26. Бердяев К А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века //О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М.: Наука, 1990.

27. БессарабМ. Я. Владимир Даль. М.: Моск. рабочий, 1968. 264 с.

28. Бодуэн де Куртенэ И. А. Язьжознание, или Лингвистика XX века //Избранные труды по общему язьжознанию: В 2 т. М.: Наука, 1963. Т. II. С. 3-18.

29. Бодуэн де Куртенэ И. А. Предисловие к 1-му вьшуску // Толковый словарь живого великорусского язьиса Владимира Даля: В 4-х т. М.: ТЕРРА-книжный клуб, 1998. Т. I. С. IV-XIII.

30. Бодуэн де Куртенэ И. А. Послесловие к 3-му исправленному и дополненному изданию словаря Даля // Толковый словарь живого великорусского язьжа Владимира Даля: В 4-х тт. М.: ТЕРРА-книжный клуб, 1998. Т. IV. С. ^П.

31. Богин Г. И. Модель язьжовой личности в ее отнопхении к разновидностям текстов: Автореф. дне. д-ра филол. наук. Л., 1984.

32. Боженкова Р. К. Речевое общение как лингвокультурологический феномен и процесс адекватного понимания текста (на материале русского языка). Автореф. дне. д-ра филол. наук. М., 2000. 38 с.

33. Бондарко Л. В. Человек в системе фонем и система фонем в человеке // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы: Тез. междунар. конф.: В 2 т. М.: Филология, 1995. Т. I. С. 69-71.

34. Брагина К Г. Фрагмент лингвокультурологического лексикона (базовые понятия) // Фразеология в контексте культуры. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 131-138.

35. Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973.

36. Будагов Р. А. К критике релятивистической теории слова // Вопросы теории язьша в современной зарубежной лингвистике. М.: Наука, 1961.

37. Будагов Р. А. Борьба идей и направлений в языкознании нашего времени. М.: Наука, 1978. 248 с.

38. БулатовМ. В., Порудоминский В. И. Собирал человек слова. (Повесть о В. И. Дале). М.: Дет. лит., 1969. 224 с.

39. Бурова Н. Е. Лексико-фразеологическое поле «дело / безделье» в русском язьше //Идеографический и историко-этимологический анализ славянской фразеологии / Псковск. гос. пед. ин-т. Псков, 1994. С. 23-25.

40. ВежбщкаяА Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. М.: Русские словари, 1997. 416 с.

41. Втинский В. С. Корни единства русской культуры // Форум: Междунар. журнал. 1993. № 3. С. 86-100.

42. Виноградов В. В. Язьш Пупшина. Пушкин и история русского литературного язьжа М.; Л.: Academia, 1935. 455 с.

43. Виноградов В. В. О работе Н. В. Гоголя над лексикографией и лексикологией русского язьпса // Исследования по современному русскому языку: Сб. статей, посвященный памяти проф. Е. М. Галкиной-Федорук /Моск. гос. унт. М., 1970. С. 30-53.

44. Виноградов В. В. Тожовые словари русского языка // Виноградов В. В. Лексикология и лексикография: Избр. труды. М.: Наука, 1977. С. 206-242.

45. Виноградов В. В. О художественной прозе // Виноградов В. В. О языке художественной Ефозы: Избр. тр. М.: Наука, 1980. С. 56-240.

46. Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. М.: Высш. школа, 1982. 528 с.

47. Винокур Т. Г. К характеристике говорящего. Интенция и реакция // Язьш и личность / Отв. ред. акад. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 11-23.

48. Волкова Т. К Лингвопедагогическая культурология, ее предмет и место в системе научного знания // Новое в преподавании русского язьжа в школе и вузе/ИвГУ. Иваново, 1998. С. 167-169.

49. Воробьев В. В. Лингвокультурология (теория и методы). М.: Изд-во РУДН, 1997. 331 с.

50. Воробьев В. В. Лингвокультурологические принципы презентации учебного материала (Проблемы концентризма). М.: ИРЯ им. А. С. Пушкина, 1993. 107 с.

51. Воробьев В. В. О статусе лингвокультурологии // Русский язьш, литература и культура на рубеже веков // IX Междунар. конгресс МАПРЯЛ. 1. Тез. докл. и сообщений. Братислава, 1999. Т. 2. С. 125-126.

52. Вышеславцев Б. П. Сердце в христианской и индийской мистике // Вопр. философии. 1990. № 4. С. 62 70.

53. Вышеславцев Б. П. Значение сердца в религии // Путь: Орган русской религиозной мысли. Кн. 1. М.: Информ-Прогресс, 1992.С. 65-79.

54. Гаерт С. Г. Фразеология современного русского язьпса (В аспекте теории отражения)/Перм. гос. пед. ин-т. Пермь, 1974. 255 с.

55. Гайнуллина Н. И. Дискурс Петра Великого как объект истории русского литературного язьжа // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы: Тез. Междунар. конф.: В 2 т. М.: Филология, 1995. Т. 1. С. 116-117.

56. Гайнуллина Н. И. К вопросу о язьпсовой личности в истории русского литературного язьжа (На примере эпистолярия Петра I) // Семантика язьжовьк единиц. Т. II. Докл. V Междупар. конф. М.: Физкультзфа, образование и наука, 1996. С.116-118.

57. Гайнуллина Н. И. Лингвопрагматический статус афоризмов в структуре язьжовой личности Петра Великого // Семантика языковых единиц; Докл. VI Междунар. конф.: В 2 т. Т. П. М.: СпортАкацемПресс, 1998. С. 231-233.

58. Гак В. Г Лексикология // Лингвистический энциклопедический словарь /Гл. ред. В. Н. Ярцева М.: Сов. энциклопедия, 1990. С. 259-261.

59. ГаспаровБ. М. Тартуская школа 1960-х годов как семиотический феномен // Ю. М. Лотман и тАтуско-московская семиотическая школа. М.: Гнозис, 1994. С. 279 294.

60. Гачев Г. Национальные образы мира. М.: Сов. писатель, 1988. 448 с.

61. Гвоздарев Ю. А. Основы русского фразообразования. Ростов и/Д.: Изд-во Ростов, ун-та, 1977. 184 с.

62. Гвоздецкая Н. Ю: О природе древнеагнлийского поэтического слова (Эпическое слово на стьже культурных парадигм) // Вестник Ивановского государственного университета. Вьш. 1. Иваново, 2000. С. 69-77.

63. Гердт А. С. Введение в этнолингвистику. СПб.: С.-Петерб. ун-т, 1995. 92 с.

64. ГердА. С. Словарное значение слова и смысл // Актуальные проблемы теоретической и прикладной лексикографии: Межвуз. сб. н л . тр. Иваново: изд. центр «Юнона», 1997. С. 192 -198.

65. Герцен А. И. Былое и думы // Полное собрание сочинений: В 30-ти т. М.: Худ. лит., 1956. Т. 9.

66. Гоголь Н. В. Авторская исповедь // Собрание сочинений: В 9-ти т. Т. 6. Духовная проза; Критика; Публицистика. М.: Русская книга, 1994. С. 3-39.

67. Глухое В. И. Становление жанра повести в прозе В. И. Даля // Материалы Всерос. науч. конф. «В. И. Даль в парадигме идей современной науки» (Иваново, 5-7 апреля 2001 г.). Иваново: Изд-во Иванов, гос. ун-та, 2001.

68. Гончаров И. А. Мильон терзаний // Собрание сочинений: В 8-ми т. М.: Худ. лит., 1980. Т. 8.

69. Грязное А. Ф. Язьш и деятельность: Критический анализ витгенштейниан-ства. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991.142 с.

70. Гумбольдт В. фон. О различии строения человеческих язьшов и его влиянии на духовное развитие человеческого рода // Хрестоматия по истории язьжознания Х1Х-ХХ вв. / Сост. В. А. Звегинцев. М.: Учпедгиз, 1956. С. 68-86.

71. Даль В. И. Автобиографическая заметка // Поли. собр. соч.: В 10 тт. Т. I. СПб.; М.: Изд-ие тов-ва М. О. Вольф, 1897. С. ХС1-ХСУ.

72. Даль В. И. Напутное // Даль В. И. Пословицы русского народа: Сб.: В 3-х т. М.: Русская книга, 1993. Т. I. С. 5-52.

73. Даль В. И. Напутное слово // Толковый словарь живого великорусского язьпса Владимира Даля: В 4 т. 2-е изд. М.: Госуд. изд-во иностр. и национ. словарей, 1955. Т. I. С. Х111-ХХ1Х.

74. Даль В. И. О русском словаре // Толковый словарь живого великорусского язьша Владимира Даля: В 4 т. 2-е изд. М.: Госуд. изд-во иностр. и нанион. словарей, 1955. Т. I. С. ХХХ-ХЬ.

75. А0. Даль В. И. О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа. СПб.: Литера, 1994. 480 с.

76. Дейк Т. А. ван Когнитивные модели этнических ситуаций // Язык. Познание. Коммурпжа1Щя. М.: Прогресс, 1989. С. 161-189. а)

77. Дейк Т. А. ван Когнитивные и речевые стратегии выражения этнических предубеждений // Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. С. 268-304.-6).

78. Дементьев В. В. Изучение речевых жанров: обзор работ в современной ру-систике//Вопр. языкознания. 1997. № 1. С. 109-121.

79. Демьянков В. 3. Доминирующие теории и «теории-меньшинства» в лингвистике конца XX века // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы: Тез. междунар. конф.: В 2 т. М.: Филология, 1995. Т. I. С. 151-152.

80. Денисов К П. Лексика русского языка и принципы ее описания. М.: Рус. яз., 1980. 252 с.

81. Дешериев Ю. Д., Протченко И. Ф. Закономерности развития и взаимодействия язьпсов в советском обществе. М.: Просвещение, 1968. 314 с.

82. Дешериев Ю. Д. К вопросу о социально обусловленных особенностях культуры современного буржуазного и социалистического обществ и их отражение в язьше // Национальный язык и национальная культура. М.: Наука, 1987. С. 133-142.

83. Дзортова 3. Ю. Фразеологические единицы современного русского язьжа с компонентом сердце и его производными: Дипломная работа /ИвГУ. Иваново, 1997. 83 с.

84. Диброва Е. И. Вариантность фразеологических единиц в современном русском язьже. Ростов н/Д.: Изд-во Ростов, ун-та, 1979. 192 с.

85. Диброва Е. И. Коммунжативно-когнитивная модель текстопорождения //Семантика языковых единиц: в 2 т.: Докл. V Междунар. конф. Т. П. М.: Физкультура, образование и наука, 1996. С. 130-137.

86. Диброва Е. И. Пространство текста в композитном членении // Структура и семантика художественного текста. Докл. УПМеждунар. конф. М.: СпортА-кадемПресс, 1999. С. 91-138.

87. Дмитровская М. А. Философия памяти // Логический анализ язьша: Культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 78-85.

88. Добровольский Д. О., Караулов Ю. Н. Фразеология как явление живой русской речи // Ассоциативный фразеологический словарь русского языка. М.: Помовский и партнеры, 1994. С. 97-116.

89. Добрыднева Е. А. Коммуникативно-прагматическая парадигма русской фразеологии. Волгоград: Перемена, 2000. 223 с.

90. Достоевский Ф. М. Дневник писателя. Избранные страницы. М.: Современник, 1989. 555 с.

91. Ду Гуйчжи. Главная тенденюрая развития исследования русского язьша // Русский язык, литература и культура на рубеже веков // IX Международный конгресс МАПРЯЛ. Т. 1. Тез. докл. и сообщений. Братислава, 1999. С. 68-69.

92. Дубровский Д. И. Распшфровка кодов: Методологические аспекты проблемы. // Вопр. философии. 1979. № 12. С. 87-100.

93. ЕрахтинА. В. Диалектика становления мьппления и сознания. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1989. 152 с.

94. Ермолаева Н. Л. Поэма А. Т. Твардовского «Василий Теркин» и читатель // Поэтика писателя и литературный процесс/ Тюмен. гос. ун-т. Тюмень, 1988. С. 119-127.

95. Жуков В. П. Русская фразеология. М.: Высш. школа, 1986. 310 с.

96. Жигулев А. Из истории изучения и собирания пословиц и поговорок // Русские народные пословицы и поговорки / Сост. А. М. Жигулев. М.: Моск. рабочий, 1965. С. 297-346.

97. Зализняк А. А. Лингвистика по А. Т. Фоменко // Вопр. язьжознания. 2000. № 6. С. 33-68.

98. Захарченко Е. Г. Астионимы в составе русских паремий // Семантика языковых единиц. Докл. VI междунА. конф.: В 2 т. Т. I. М.: СпортАкадемПресс, 1998. С. 256-258.

99. Засурский Я. Н. Американская «массовая культура» и ее экспансия // Национальный язьпс и национальная культура. М.: Наука, 1987. С. 161 -176.

100. Иванникова Е. И. Об основном признаке фразеологических единиц // Проблемы фразеологии. Исследования и материалы. М.; Л.: Наука, 1964. С. 70-83.

101. ИвановаН. К. С. Джонсон и В. И. Даль: единство противоположностей? // Материалы Всерос. науч. конф. «В. И. Даль в парадигме идей современной науки» (Иваново, 5-7 апреля 2001 г.). Иваново: Изд-во Иванов, гос. ун-та, 2001.

102. Информационные жанры газетной публицистики: Хрестоматия. М.: Изд-во МГУ, 1986.295 с.

103. История русской лексикографии /Отв. ред. Ф. П. Сороколетов. СПб.: Наука, 1998. 610 с.

104. Каган М. С. К вопросу о понимании культуры //Системный подход и гуманитарное знание. Л.: изд-во Ленингр, ун-та, 1991. С. 141-144.

105. КакортаЕ.В. Стилистические изменения в язьше газеты // Najnowsze dzeje jezykow slowianskich: Русский язык. Opole, 1997. С. 61-74.

106. КанкаваМ. В. В. И. ДаЛь как лексикограф. Тбилиси: Цодна, 1958. 326 с.

107. КарасикВ. И. Культурниге доминанты // Язьжовая личность: культурные концепты /Волгогр. тоф. йёД АЕЗ-Т. Волгоград, 1996.

108. Караулов Ю. Н. Общая и русская идеография. М.; Наука, 1976. 355 с.в. КарауловЮ. Н. Русский язьж и языковая личность. М.: Наука, 1987. 264 с. -а).

109. КарауловЮ. Н. Понятие язьжовой личности в трудж В. В. Виноградова // Русский язьж: Язьжовые значения в функциональном и эстетическом аспектах: Виноградовские чтения. X1V-XV. М.: Наука, 1987. С. 91-101. б).

110. Караулов Ю. К Предисловие. Русская язьжовая личность и задачи ее изучения // Язык и личность / Отв. ред. акад. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 3-8.

111. Караулов Ю. Н. Словарь Пушкина и эволюция русской язьжовой способности. М.: Наука, 1992. 168 с.

112. Карпова О. М. Лексжография как учебная дисциплина (На материале спецкурсов по англоязычной лексжографии) // Актуальнью проблемы теоретической и прикладной лексжографии. Иваново: Юнона, 1997. С. 85-97. -а).

113. Карпова О. М. Словари языка писателя с точки зрения перспективы пользователя // Теоретические и практические аспекты лексжографии: Межвуз. сб. науч. тр./ИвГУ. Иваново, 1997. С. 18-27. б).

114. Карташкова Ф. И. Номинация в речевом общении / ИвГУ. Иваново, 1999. 200 с.2Ъ. КасаресХ. Введение в современную лексжографию. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958. 254 с.

115. КасымжановА. X., Кельбуганов А. Ж. О культуре мышления. М.: Политиздат, 1981. 128 с.

116. Кирпиченко Е. Э. О принципах и методах этимологических исследований // Семантика язьжовьк единиц. Докл. VI междунар. конф. Т. 1. М.: СпортАкадемПресс, 1998. С.41-43.

117. КирюхшаЕ. М. Историко-фольклорные истоки православной мифологии на Руси (образ св. Николы в литературе и живописи) // Русская культура и мир. Н. Новгород, 1993. С. 113-114.

118. КлюеваН. П. Орфографический опыт В. И. Даля // Материалы Всерос. науч. конф. «В. И. Даль в парадигме идей современной науки» (Иваново, 5-7 апреля 2001 г.). Иваново: Изд-во Иванов, гос. ун-та, 2001.

119. КнязьковаГ. П. К проблеме отбора слов в словарях // Современность и словари. Л.: Наука, 1978. С. 20-32.

120. Ковшова М. Л. Как с писаной торбой носиться: принципы когнитивно-культурологического анализа идиом // Фразеология в контексте культуры. М.: Язьпси русской культуры, 1999. С. 164-173.

121. Кожина Н. А. Способы выражения экспрессии в заглавиях художественных текстов // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/ Д.: Изд-во Ростов, ун-та, 1987. С. 111-116.

122. Козлова И. Е. Спеирнфика явления мотивации слов в русском язьже. Авто-реф. дис. канд. филол. наук. Томск, 1999. 21 с.

123. КолесовВ. В. Мир человека в слове Древней Руси. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. 312 с.

124. КолесовВ. В. Русская речь. Вчера. Сегодня. Завтра. СПб.: Юна, 1998. 248 с.

125. Кон И. С. Ребенок и общество: (Историко-этнографическая перспектива). М.: Гл. ред. восточной литер, изд-ва «Наука», 1988. 270 с.

126. Кондратов Н. А, История лингвистических учений. М.: Просвещение, 1979. 224 с.

127. Копнин 77. В. Диалектика как логика и теория познания. М.: Наука, 1973. 324 с.

128. Копыленко М. М., Попова 3. Д. Фразеология полноправный отдел науки о язьше // Проблемы устойчивости и вариантности фразеологических единиц. Вып. 2 /Тул. гос. пед. ин-т. Тула, 1972. С. 196-203.

129. Коринфский А. А. Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обьиа-ев и пословиц русского народа. М.: Моск. рабочий, 1995. 560 с.

130. КосарикМ. А. Ренессансная и современная лингвистическая парадигмы -связь эпох // Лшпвистика на исходе XX века: итоги и перспективы: Тез. ме-ждунар. конф.: В 2 т. М.: Филология, 1995. Т. I. С. 259-260.

131. Костинский Ю. М. Владимир Иванович Даль // Отечественные лексикографы. ХУГП-ХХ века/Под ред. Г. А. Богатовой. М.: Наука, 2000. С. 85-124.

132. Костомаров В. Г., Верещагин Е. М. Отбор и семантгоащш фразеологизмов в учебном лингвострановедческом словаре // Словари и лингвострано-ведение. М.: Рус. яз., 1982. С. 89-98.

133. Кочеткова Т. В. Язьжовая личность носителя элитарной речевой культуры. Автореф. дне. д-ра филол. наук. Саратов, 1999. 53 с.

134. Кравченко А. В. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания // Вопр. язьжознания. 1999. № 6. С. 3-12.

135. Красильникова Е. В. Предисловие. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язьпс и личность / Отв. ред. акад. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 8-10.

136. Красильникова Е. В. Словарь. Опыт описания язьжовой личности. А. А. Реформатский // Язык и личность /Отв. ред. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 165-171.

137. Красильникова Е. В., Суперанская А. В., Николаева Т. М. Прозвища. Опыт описания язьжовой личности. А. А. Реформатский // Язьж и личность /Отв. ред. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 174-179.

138. КрасинаЕ. А. Русские перформативы. М.: Изд-во РУДН, 1999. 126 с.

139. Кржижановский С. Д. Поэтика заглавий. М., 1930.

140. КрикманнА. А. Некоторые аспекты семакгтической неопределенности по-словиощы //Паремиологический сборник. М.: Наука, 1979. С. 82-104 с.

141. Крысин Л. П. Взаимодействие литературного язьжа и некодифицирован-ш>гх подсистем // Najnowsze с^е jezykow 81о,шашк1сЬ: Русский язьж. Оро1е, 1997- а).

142. Кубрякова Е. С, Шахнарович А. М. рец. Караулов Ю. Н. Русский язьж и язьжовая личность // Вопр. язьжознания. 1988. № 5. С. 152-154.

143. Кубрякова Е. С. Об одном фрагменте концептуального анализа слова память II Логический анализ язьпса: Культурные концепты. М.: Наука, 1991. С.85-91.

144. Кузнецов А. М. Сепщ>а Уорфа гипотеза // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. С. 443.

145. Кузнецова О. Д., Сороколетов Ф. П. Толковый словарь живого великорусского язьжа В. И. Даля // История русской лексикографии /Отв. ред. Ф. П. Сороколетов. СПб.: Наука, 1998. С. 286-297.

146. Кузнецова Н. Н. Прилагательные морально-этического качества в русских народных сказках // Семантика язьжовых единиц. Докл. VI Междунар. конф.: В 2 т. М.: СпортАкадемПресс, 1998. Т. I. С. 158-160.

147. Кунин А. В. Английская фразеология: Теоретический курс. М.: Высш. школа, 1970. 343 с.

148. Ланский Л. Р. В.И.Даль над корректурами Толкового словаря // Рус. речь. 1985. № 1.

149. Левин Ю. Д. Провербиальное пространство // Паремиологические исследования. М.: Наука, 1984. С. 108-126.

150. Лисицына Т. А. Русские паремии сакрального круга // Фразеология-2000: Материалы Всерос. науч. конф. «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы (Тула, 25-26 апреля 2000 г.). Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та, 2000. С. 93-98.

151. Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. М.: Политиздат, 1991. 367 с.

152. Маймин Е. А. Грибоедов // Русские писатели: Биобиблиографический словарь: В 2 т. /Под ред. П. А. Николаева М.: Просвещетше, 1990. Т. I. С. 219-225.

153. Макович Г. В. Котщепт «память» в русском сознании // Фразеология-2000: Материалы Всерос. науч. конф. «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы (Тула, 25-26 апреля 2000 г.). Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та, 2000. С. 106-111.

154. Максимов С. В. Год на Севере // Избранные произведения: В 2 т. М.: Ху-дож. лит., 1987.

155. МословЮ.С. Введение в язьжознание. М.: Высш. школа, 1975. 327 с.

156. МасловаВ. А. Связь мифа и языка // Фразеология в контексте культуры. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 159-163.

157. Мильдон В. И. Литературная техника В. И. Даля // Материалы Всерос. науч. конф. «В. И. Даль в парадигме идей современной науки» (Иваново, 5-7 апреля 2001 г.). Иваново: Изд-во Иванов, гос. ун-та, 2001.

158. Михайлова О, А. Семантика пршнаковых имен и национальная культура // Семантика язьжовых единиц. Докл. VI Междунар. конф. М.: Изд-во Спор-тАкадемПресс, 1998. Т. I. С. 184-186.

159. Мшалкое К О Российском фонде культуры: Буклет. М.: Б. г.

160. МожаеваН. Б. Сваха у Островского как просторечно-профессиональный тип старой Москвы // Язык и личность /Отв. ред. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 53-58.

161. Мокиенко В. М. Славянская фразеология. М.: Высш. пшола, 1980. 207 с.

162. Мокиенко В. М. Образы русской речи: Исгорико-этимологические и этнолингвистические очерки фразеологии. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. 280 с.

163. Мокиенко В. М. Русская картина мира и сопоставительный анализ фразеологии и паремиологии // Русский язык, литература и культура на рубеже веков // IX Международный конгресс МАПРЯЛ. 1. Тез. докл. и сообщений. Братислава, 1999. С. 120-121.

164. Мокиенко В. М., Никитина Г. Г. Большой словарь русского жаргона. СПб.: Норинт, 2000. 720 с.

165. Недельчо Е. В. Структурно-семантическая характеристика русских паремий с компонентами цвето- и светообозначениями. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Кострома, 2000. 22 с.

166. Нестеров М. Н. Лингвостилистическое изучение жанров русской художественной литературы // Духовнш культура: Проблемы и тендешщи развития. Всерос. науч. конф. 11-14 мая 1994 г. Тез. докл./ Сыктывкарск. гос. унт. Сьпстьгекар, 1994. С. 114-115.

167. Никитин. М. В Об отношении фразеологии к уровням языка, о спорных вопросах общей теории "фразеологизмов" и об уточнении понятия "фразеологизм" // Уровни языка и их взаимодействие: Тез. науч. конф./ Моск. пед. ин-т иностр. яз. М., 1967. С. 116-118.

168. Никитин М. В. Предел семиотики // Вопр. языкознания. 1997. № 1. С. 3-14.

169. Никитина С. Е. Языковое сознание и самосознание личности в народной культуре // Язьш и личность / Отв. ред. Д. П. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 34-40.

170. Никитина С. Е. О концептуальном анализе в народной культуре // Логический анализ язьпса: Культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 117123.

171. Никитина С. Е. Концепт судьбы в русском народном сознании: (На материале устнопоэтических текстов) // Понятие судьбы в контексте разных культур. М.: Гнозис, 1994. С. 96-104.

172. Никитина Т. Г. К вопросу о классификационной схеме фразеологического словаря // Во1ф. язьжознания. 1995. № 2. С. 68-82.

173. Николина Н А. Архигексгуальность как форма межтекстового взаимодействия // Структура и семантика художественного текста. Докл. VII Между-нар. конф. М.: СпортАкадемПресс, 1999. С. 259- 269.

174. Нора П. Память, история / 50/50: Опыт словаря нового мьппления / Под общ. ред. М. ФеррошЮ. Афанасьева. М.: Прогресс, 1989. С. 439-441.

175. Опарина Е. О. Лексические коллокации и их внутрифреймовые модусы // Фразеология в контексте культуры. М.:Язьжи русской культуры, 1999. С. 139-144.

176. Опыт описания языковой личности. А. А. Реформатский // Язык и личность / Отв. ред. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 152-212.

177. Отечественные лексикографы. XVIII-XX века / Под ред. Г. А. Богатовой. М.: Наука, 2000. 508 с.

178. Панкратова С. М. Валентность единиц лексико-фразеологического уровня (На материале нем. языка). Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. 160 с.

179. Пауфошима Р. Ф. Житель современной деревни как языковая личность // Язык и личность/Отв. ред. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 41-48.

180. Пауфошгша Р. Ф. О произносительной манере. Опыт описания языковой личности. А. А. Реформатский // Язык и личность /Отв. ред. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 152-154.

181. Пермяков Г. Л. Грамматика пословичной мудрости //Пословицы и поговорки народов Востока. М.: Наука, 1979. С. 7-28.

182. Пермяков Г. Л. Классификация пословичных изречений. Система логической трансформации пословиц // Пермяков Г. Л. Основы структурной паре-миологии. М.: Наука, 1988. С. 11 33.

183. Плунгян В. А. К описанию африканской «наивной картины мира»: (Локализация ошущевий и понимание их в языке догон) // Логический анализ языка: Культурпью концепты. М.: Наука, 1991. С. 155-161.

184. Попова 3. Д., Стернин И. А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях / Воронеж, гос. ун-т. Воронеж, 1999. 30 с.

185. ПоповаН. В. Авторские отступления в Словаре В. И. Даля // Рус. речь. 1986. № 6. С. 81-83.

186. Портнов А. К Язьпс и коммуникация «жизненного мира» // Межкультурная коммуникация: взаимосвязь и взаимовлияние: Тез. докл. и сообщений междунар. конф. 22-23 апреля 1999 г./ Иванов, гос. хим.-техн. ун-т. Иваново, 1999. С. 3-4.

187. Порудомииский В. К В. И. Даль. М.: Мол. гвардия, 1971. 384 с.

188. ПорудоминскийВ. И. Жизнь и слово: Даль. Повествоватше. М.: Мол. гвардия, 1985. 222 с.

189. Постовалова В. И. Картша мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язьж и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 8-69.

190. Постовалова В. И. Научный стиль. Опыт описания язьпсовой личности. А. А. Реформатский // Язьш и личность /Отв. ред. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 205-212.

191. ПотебняА. А Теоретическая поэтика. М.: Высш. пжола, 1990. 342 с.

192. Проблемы жанров в журналистике. Л.: Изд-во ЛГУ, 1968. 111 с.

193. Прохорова Т. П. К проблеме изучения текста как речевого феномена // Семантика язьжовых единиц. Докл. VI междунар. конф. Т. II. М.: СпортАкадемПресс, 1998. С. 333-335.

194. ПузыревА. В. Образ истины в русских пословицах // Семантика язьжовых единиц. Докл. VI междунар. конф. Т. П. М.: СпортАкадемПресс, 1998. С. 335-337.

195. Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Худ. лит., 1977. Т. 9.

196. Раденкович Л. Символика цвета в славянских заговорах //Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской культуры: источники и методы. М.: Наука, 1982. С. 122-148.

197. РенанЖ. Дневник. 1887-1910 /Под ред. Н. Н. Глущенковой. Калининград: Калинингр. кн. изд-во «Янтарный сказ», 1998. 482 с.

198. РеформатскаяМ. А. Как говорили дома. Опьгг описания язьжовой личности. А. А. Реформатский // Язьж и личность /Отв. ред. Д. Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 183-196.

199. Речевое общение: проблемы и перспективы: Сборник научно-реферативных обзоров. М., 1973. 192 с.

200. Ришар Ж. Ф. Ментальная активность: Понимание, рассуждение, нахождение рещений. М., 1998.

201. Рождественский Ю. В. Лекции по общему язьжознанию. М.: Высш. школа, 1990. 381 с.

202. Роль человеческого фактора в язьже. Язьж и картина мира. М.: Наука, 1988. 216 с.

203. Руденко С. А. Лексико-фразеологическая синонимия в современном аш-лийском язьже (На материале глагольных фразеологизмов) // Вопросы фразеологии аетлийского язьжа: Сб. науч. тр. МГПИИЯ им. М. Тореза. Вып. 168. М., 1980. С. 205-221.

204. Русская грамматика: В 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1980. 783 с.

205. Русский литерстгурный анекдот конца XVIII начала XIX века. М.: Худ. лит., 1990. 270 с.

206. Русский язык в современном мире / Отв. ред. Ф. П. Филин. М.: Наука, 1974. 301 с.

207. Рыбаков Б. А. Язьиество древних славян. М.: Русское слово, 1997. 824 с.

208. Савенкова Л. Б. Концепт «счастье» в русских паремиях // Фразеоло-гия-2000: Материалы Всерос. науч. конф. «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы (Тула, 25-26 апреля 2000 г.). Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ин-та, 2000. С. 103-106.

209. СалехА. М. Объект изучения язьшовая картина мира // Рус. яз. за рубежом. 1993. № 4. С. 69-72.

210. Сведенборг Э. О небесах, о мире духов и об аде. Киев: Украина, 1993. 336 с.

211. Свиридова Н. В. К проблеме индивидуальности публицистического стиля //Семантика язьжовых СДИСЕШЦ ДОКЛ. V Межлллар. конф.: В 2 т. Т. П. М.: Физкультура, образование и наука, 1996. С. 198-200.

212. Семенец О. Прецедентные феномены в словарном воплощении // Материалы Всерос. науч. конф. «В. И. Даль в парадигме идей современной науки» (Иваново, 5-7 апреля 2001 г.). Иваново: Изд-во Иванов, гос. ун-та, 2001.

213. Сепир Э. Культура подлинная и мнимая // Избранные труды по язьшозна-нию и культурологии. М.: Прогресс, Универс, 1993. С. 465-493.

214. Сергеев И. Т. Даль и академическая лексикография // Рус. речь. 1973. № 2. С. 65-68.

215. Серегина К М. Русская культура в контексте мирового историко-культурного развития // Русская культура и мир. Н. Новгород, 1993. С. 34 -36.

216. Сиротинина О. Б., Ларъкина Т. В. Устная речь рабочих в неофициальной обстановке // Язьш и личность /Отв. ред. Д. П. Шмелев. М.: Наука, 1989. С. 49-52.

217. Сказания русского народа, собранные И. П. Сахновым. М.: Худ. лит., 1990. 398 с.

218. Скворцов Л. И. Культура речи // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990. С. 247-248.

219. Скворцов Л. И. Жаргон // Русский язьпс. Энщшюпедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. М.: Большая Российская энциклопедия: Дрофа, 1997. С. 129.

220. Скворцов Л. И. Сергей Иванович Ожегов человек и словарь // Вопр. языкознания. 2000. Ш5. С. 81-92.

221. Сметанина 3. В. Фразеология ярославских и костромских говоров, характеризующих человека: Дне. канд филол. наук. Кострома, 1997. 249 с.

222. Смирнов В. В. Современная аналитическая журналистика: Жанры радиовещания в контексте массовой коммуникащш. Теория и практика. Ростов н/Д., 1999.

223. Смолицкая Г. П. Владимир Иванович Даль // Рус. речь, 1981, № 6.

224. Снегирев И. М. Словарь русских пословиц и поговорок. Русские в своих пословицах. И. Новгород: Русский купец. Братья славяне, 1996. 624 с.

225. Солодухо Э. М. Интернапиональность фразеологической зашифровки отражаемой действительности. Казань, 1982. 39 с.

226. Сорокин П. А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии // О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М.: НазЛа, 1990. С. 463-489.

227. Сороколетов Ф. П. Лексжо-семантическая система и словарь национального язьша // Современность и словари / Ред. Ф. П. Филин и Ф. Н. Сороколетов. Л: Наука, 1978. С. 4-19.

228. Сороколетов Ф. П. О словаре современного русского литературного языка// Советская лексикография: Сб. статей. М.: Рус. яз., 1988. С. 33-45.

229. СтепановЮ. С. Константы: Словарь русской культуры: Опыт исследования. М.: Язьпси русской культуры, 1997. 824 с.

230. Супрун А .Е. Текстовые реминисценции как язьжовое явление // Вопр. язьжознания. 1995. № 6. С. 17-29.

231. Тамаев П. М. Статьи В. И. Даля в контексте раздумий о народной словесности // Вестник Ивановского государственного университета. 2001. №5.0. 97-105.

232. ТарлановЗ. К. Становление типологии русского предложения в ее отношении к этнофилософии /Петрозаводск, гос. ун-т. Петрозаводск, 1999. 208 с.

233. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лин-гвокультурологический аспекты. М.: Школа Язьжи русской культуры, 1996. 288 с.

234. Тертичный А. А. Жанры периодической печати: Учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 2000. 312 с.

235. Тимофеев М, Ю. Россия: Незавершенный проект: Ключевые понятия, образы, символы /ИвГУ. Иваново, 2000. 200 с.

236. Тимофеев М. Ю. Этнокультурнью стереотипы в русском фольклоре // Материалы Всерос. науч. конф. «В. И. Даль в парадигме идей современной науки» (Иваново, 5-7 апреля 2001 г.). Иваново: Изд-во Иванов, гос. ун-та, 2001.

237. Тихомирова Е. В. Проза русского зарубежья и России в ситуации постмодерна: В двух частях / Моск. гос. пед. ун-т. М., 2000.

238. Токарев Г. В. Проблемы лингвокультурологического описания концепта (На примере концепта "трудовая деятельность"). Тула: Изд-во Тул. гос. пед. ун-та, 2000. 92 с.

239. Толстая С. М. Славянские народные представления о смерти в зеркале фразеологии // Фразеология в контексте культуры. М.: Язьпси русской культуры, 1999. С. 229-234.

240. Толстой Н. И. Язык и культура //. Язьнс и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995. С. 15-26.

241. Толстой Н. И. Древняя славянская письменность и становление этнического самосознания у славян // Избранные труды: В 2 т. Т. 2. М.: Язьши русской культуры, 1998. С. 49-65. а).

242. Толстой Н. И. Этническое самопознание и самосознание Нестора Летописца // Избранные труды: В 2 т. Т. 2. М.: Язьпси русской культуры, 1998. С. 43 1-439.-б).

243. Толстой Н. И. Язьпс словесность - культура - самосознание // Избранные трудьг. В 2 т. Т. 2. М.: Язьпси русской культуры, 1998. С. 10-21. - в).

244. Топоров А. Крестьяне о писателях. М.: Сов. писатель, 1967. 264 с.

245. Топорова В. М. Семантика дороги в лексике и фразеологии европейских языков // Семантика язьжовьк единиц: Докл. IV междунар. конф. М., 1994. Ч. 1. С. 135-138.

246. Трезвта И. В. Концептуализация понятий дух, душа в русских паремиях: Дипломная работа/ИвГУ. Иваново, 1999. 55 с.

247. ТрезвинаИ. В., Фархутдинова Ф. Представление о душе в русских пословицах // Проблемы семантики и функционирования языковых единиц разных уровней: Межвуз. сб. шуч. тр./ИвГУ. Иваново, 2000. С. 76-84.

248. Трубачее О. Я. Меняюшийся мир и вечные слова // Отечественные лексикографы. XVIII-XX века / Под ред. Г. А. Богатовой. М.: Наука, 2000. С. 12-20.

249. Туровский В. В. Память в наивной картине мира: забыть, вспомнить, помнить II Логический анализ язьша: Культурные кошЛпты. М.: Наука, 1991. С. 91-95.

250. ТэйлорЭ. Б. Первобытная культура. М.: Политиздат, 1989. 573 с.

251. Урысон Е. В. Синтаксическая деривация и "наивная картина мира" // Вопр. языкознания. 1996. № 4. С. 25-38.

252. Урысон Е. В. Фундаментальные способности человека и наивная анатомия // Вопр. язьжознания. 1995. № 3. С. 3-16.

253. Урысон Е. В. Язьжовая картина мира У8. обиходные гредставления (модель восприятия в русском языке) // Вопр. язьжознания. 1998. № 2. С. 3-21.

254. Усманое С. М. Безысходные мечтания: Русская интеллигенция между Востоком и Западом во второй половине XIX начале XX века /ИвГУ. Иваново, 1998. 184 с.

255. Усманое С. М. В. И. Даль и западно-восточные искания русской интелли-гешщи // Материалы Всерос. науч. конф. «В. И. Даль в парадигме идей со-времевшой науки» (Иваново, 5-7 апреля 2001 г.). Иваново: Изд-во Иванов, гос. ун-та, 2001.

256. Успенский Б. А. К проблеме генезиса тартусско-московской семиотической школы //Ю. М. Лотман и тартусско-московская семиотическая гпкола. М.: Гнозис, 1994. С. 265-278.

257. Успенский Г. И. Паровой цыпленок {Рассказ, пригодный для напечатания только на святках) II Успенский Г. И. Книжка чеков: Очерки и рассказы. М.: Правда, 1985. С. 502-513.

258. Ушакова Т. Ритм сказки, мифологическое имя и санскритские слоги РА и НАР II Перекресток-3: Паучно-художественный альманах по онтологии словесности, культурологической герменевтике и истории литературы / Сост.

259. B. П. Океанский, Н. П. Крохина. Иваново, Шуя, 2000. С. 32-39.

260. Фалина В. А. .Фразеология эпистолярного жанра (на материале частной переписки купеческого сословия Владимирской губернии середины XIX -начала XX вв.): Автореф. дис. канд. филол. наук. Иваново, 2000. 24 с.

261. Фатеева Н. А. Имена собственные и заглавия в прозе и поэзии Бориса Пастернака // Русистика сегодня. М.: Ин-т русского язьпса. РАН, 1994.1. C. 98-112.

262. Фархутдинова Ф. Ф. Мифологическое, обиходно-бытовое и научное знание в Словаре Даля // Актуальные щ)облемы теоретической и прикладной лексикографии: Межвуз. сб. науч. тр. Иваново: ЮНона, 1997. С. 67-71.

263. Фархутдинова Ф. Ф. Словарь Даля: мифы и реальность // Новое в преподавании русского языка в школе и вузе: Материалы науч.-методич. конф., посвященной 70-летшо со дня рождения Н. Н. Ушакова /ИвГУ. Иваново, 1998. С. 152-156. б).

264. Фархутдинова Ф. Ф. Народное знание в наивной картине мира //Семантика языковых единиц. Докл. VI Междунар. конф.: В 2 т. Т. I. М.: СнортАкадемПресс, 1998. С. 295-296. -в).

265. Фархутдинова Ф. О роли субъективного фактора в лингвистических исследованиях // Социокультурная динамика России (II социологические чтения): Материалы регион, науч. конф., 10-11 декабря 1998 г./Иван. гос. хим.-тех. ун-т. Иваново, 1998. С. 154-155. г).

266. Фархутдинова Ф. Толковые словари и межкультурная коммуникация //Проблемы межкультурной коммутшкации (лшивистические, социолингвистические и культурологические аспекты): Межвуз. сб. науч. тр. /Иван, гос. хим.-тех. ун-т. Иваново, 2000. С. 381-390.

267. Фархутдинова Ф. Взглянуть на мир сквозь призму слова. (Отшгт лингво-культурологического анализа русскости)/ ИвГУ. Иваново, 2000. 208 с.

268. Фархутдинова Ф. Лтшгвистическая деятельность В. И. Даля и антропоцентрическое описание языка // Материалы Всерос. науч. конф. «В. И. Даль в парадигме идей современной науки» (Иваново, 5-7 апреля 2001 г.). Иваново: Изд-во Иванов, гос. ун-та, 2001.

269. Федоров А. К Развитие русской фразеологии в конце XVIII начале XIX в. Новосибирск: Наука, 1973. 171 с.

270. Федотов Г. П. Письма о русской культуре // Русская идея. М.: Республика, 1992. С. 380-419.

271. Федотова Н. На цвет товаршпц есть // Популярная психология : Хрестоматия / Сост. В. В. Мироненко. М.: Просвещение, 1990. С. 222-228.

272. Федосов И. А. Функпионально-стилистическая дифференциация русской фразеологии. Ростов н/Д.: Изд-во Ростов, ун-та, 1977. 211 с.

273. ФелщынаВ. П., Прохоров Ю. Е. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения: Лингвострановедческий словарь /Под ред. Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова. М.: Русский язык, 1979. 240 с.

274. Флоренский П. Столп и утверждение истины. М., 1914. 535 с.

275. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. 448 с.

276. Фрумкина Р. М. Лингвистика в поисках эпистемологии // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Тез. междунар. конф.: В 2 т. Т. 2. М.: Филология, 1995. С. 509-511.

277. Фрумкина Р. М. «Теории среднего уровня» в современной лингвистике //Вопр. языкознания. 1996. № 2. С. 55-67.

278. Хайдеггер М. Отрешенность // Разговор на проселочной дороге: Избр. статьи позднего периода творчества. М.: Высш. школа, 1991. С. 102-111.

279. Харузин Н. П. Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губернии // Даль В. И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа. СПб.: Литера, 1994. С. 172-207.

280. Холодов Н. Н. О проблеме тождеств и различий в науке о языке //Ивановский государственный университет (1973-1998): Юбил. сб. науч. ст. /ИвГУ. Ч. I. Иваново, 1998. С. 38-62.

281. Цветков Н. В. Методология компонентного анализа, его сферы и границы (На материале лексики русского языка) / Ун-т дружбы народов им. Патриса Лумумбы: Автореф. дне. канд. филол. н. М., 1984. 16 с.

282. Чапаева Л. Г. Лингвистическая концепция В. И. Даля в контексте идеологии славянофильства // В. И. Даль в парадигме идей и направлений современной науки: Материалы Всерос. науч. конф. (Иваново, 5-7 апр. 2001 г.)/ ЙвГУ. Иваново, 2001.

283. ЧебановС. В. Речевые единицы с неовфеделенно-переменньш смыслом //Язык. Литература. История. Культура. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1998. № 30. С. 5-6.

284. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991.216 с.

285. Черкасский М. А. Опыт построения функциональной модели одной частной семиотической системы (пословицы и афоризмы) // Паремиологический сборник. М.: Наука, 1979.

286. Чернышев В. И. Владимир Иванович Даль и его труды в области изучения русского языка и русского народа // Избранные труды: В 2 тт. Т. 1.М., 1970. С. 384 442.

287. Чернышева И. И. Фразеологическая единица и объем фразеологии // Проблемы устойчивости и вариантности фразеологических единиц. Вып. 2 /Тул. гос. пед. ин-т. Тула, 1972. С. 110-114.

288. Шаклеин В. М. Лингвокультурная ситуация и исследование текста. М.: изд-во РУДН, 1997.-а).

289. Шаклеин В. М. Лингвокультурная ситуация: структура и вопросы исторической реконструкции. Автореф. дне. д-ра филол. наук. М., 1997. б)

290. Шанский Н. М. Фразеология современного русского язьжа. 3-е изд., испр. и доп. М.: Высш. школа, 1985. 160 с.

291. Шапошников В. Н. Русская речь 1990-х. Современная Россия в язьжовом отображении. М.: МАЛИ, 1998. 243 с.

292. Шаховский В. К, ПанченкоН.Н. Национально-культурная специфика концепта «обман» во фразеологическом аспекте // Фразеология в контексте культуры. М.: Язьжи русской культуры, 1999. С. 285-288.

293. Шесток Л. А. Русский тезаурус: модель, репрезентация, динамика // Семантика язьшовых единиц: Докл. VI Междунар. конф.: В 2 т. Т. I. М.: Спор-тАкадемПресс, 1998. С. 78-80.

294. Шопенгауэр А. Мысли. Об учености и ученых // Афоризмы и максимы Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1991. 256 с.

295. Шпет Г. Г. Введение в этническую психологию // Сочинения. М.: Правда, 1989. С. 475-574.

296. ШютцА. Некоторые структуры жизненного мира (Пер. с англ. А. Н. Портнова, М. А. Кукарцевой) // Философия языка и семиотика/ ИвГУ. Иваново, 1995. С. 213 229.

297. ЩербаЛ. В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, Ле-нингр. отд-ние, 1974. 428 с.

298. Щукин А. Н. Знаменитые россияне: Биографический словарь-справочник. М.: Просвещение, 1996. 304 с.

299. Элисон Э. Безумие и вера // Путь: Орган русской религиозной мысли. Кн. 1. М.: Информ-Прогресс, 1992.

300. Энгельгардт А. Н. Из деревни: (Письмо седьмое) // Письма из деревни: Очерки о крестьянстве в России второй половины XIX века. М.: Современник, 1987. С. 146-235.

301. Югов А. Думы о русском слове. М.: Современник, 1972. 236 с.

302. Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. 214 с.

303. Яковлев Е. Г. Заглянуть в самую бездну! (О некоторых онтологических чертах русского духа) // Русская культура и мир: Тез. докл. участников меж-дунар. науч. конф. Нижний Новгород, 1993. С. 11-14.372

304. Яковлева Е.С. Фрагменты русской язьшовой картины мира: модели пространства, времени и восприятия. М.: Гнозис, 1994. 344 с.

305. Использованные в работе словари и их сокращения

306. Александрова 3. Е. Словарь синонимов русского язьжа / Под ред.

307. Л. А. Чешко. М., 1968. -ССА.

308. БирихА.К., Мокиенко В. М., Степанова Л. И. Словарь русскойфразеологии: Историко-этимологический справочник. СПб., 1998.- СРФ.

309. Большая советская энциклопедия: В 30 тт. 3-е изд. /Гл. ред.

310. А. М. Прохоров. М., 1970-1978. -БСЭ.

311. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. А. М. Прохоров. М.;1. СПб., 2000.-БЭС.

312. Даль В. И. Пословищ.1 русского народа: В 3 тт. М., 1993.-Сборник.

313. Краткая литературная энциклопедия: В 8 т. М., 1964. КЛЭ.

314. Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. М., 1976. ЛСС.

315. Лексическая основа русского язьжа : Комплексный учебный словарь /Под ред. В. В. Морковкина. М., 1984. ЛОРЯ.

316. Лингвистический энциклопедический словарь /Гл. ред В. Н. Ярцева. М., 1990.-ЛЭС.

317. Львов М. Р. Словарь антонимов русского язьжа. М., 1984. САЛ.

318. Максимов С. В. Крылатые слова. М., 1955.- Максимов.

319. Михельсон М. И. Русская мысль и речь. Свое и чужое: Опыт русской фразеологии: Сборник образных слов и иносказаний: В 2 т. М., 1994. -Мих.

320. Мифологический словарь /Гл. ред. Е. М. Мелетинский. М., 1992.

321. Ы. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь русского жаргона. СПб., 2000.

322. Ожегов С. И. Словарь русского языка /Под ред. Н. Ю. Шведовой. 19-е изд.,испр. М., 1987.-СО.

323. Ожегов С. И., ШведоваН. Ю. Толковый словарь русского языка. Изд. 3-е, стереотип. М., 1997. -СОШ.

324. Подольская К В. Словарь русской ономастической терминологии. М., 1978. Подольская.

325. Полный церковно-славянский словарь: В 2 тт. /Состав, священник магистр Г. Дьяченко. М., 1998. ПЦСС.

326. Речевое общение: Проблемы и перспективы: Сб. науч.-аналитич. обзоров. М., 1983.-РО.

327. Роль человеческого фактора в язьже: Язьпе и картина мира. М., 1988. -РЧФЯ.

328. Русская грамматика: В 2 т. М., 1980. Т. I. РГ.

329. Русские писатели: Биобиблиографический словарь: В 2 т. /Под ред. П. А. Николаева М., 1990.

330. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М., 1995. СМ.

331. Словарь литературоведческих терминов /Ред.-сост. Л. И. Тимофеев, С. В. Тураев. М., 1974. 509 с. СЛТ.

332. Словарь русского язьпса: В 4 т. Изд. 2-е, испр. и доп. /Под ред.

333. A. П. Евгеньевой. М., 1981-1984.- MAC.

334. Словарь синонимов русского языка: В 2 т. /Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1970-1971.-ССЕ.

335. Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. М.; Л., 1950-1965.- БАС.

336. Словарь сочетаемости слов русского языка /Под ред. П. Н. Денисова,

337. B. В. Морковкина. Изд. 2-е, испр. М., 1983. Сл. соч.

338. Снегирев Я. М Словарь русских пословиц и поговорок. Русские в своих пословицах. Н. Новгород, 1996. Снегирев.

339. Срезневский Я. Я. Материалы для словаря древнерусского язьша по письменньш памятникам: В 3 т. М., 1958. Срезневский.

340. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля: В 4 т. М., 1955. Словарь.

341. Толковый словарь русского языка: В 4 тт. /Под ред. Д. Н. Ушакова. М., 1935-1940.-СУ.

342. Толковый словарь русского язьпеа конца XX в. Языковые изменения / Под ред. Г. П. Скляревской. СПб., 1998.

343. Советский энциклоцедический словарь /Гл. ред. А. М. Прохоров. Изд. 4-е. М., 1986. СЭС.

344. Тихонов А. Н. Словообразовательный словарь русского язьжа: В 2 т. М., 1990.-Тихонов.

345. Татарско-русский словарь. М., 1966. ТРС.

346. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. М., 1964-1973.-Фасмер.

347. Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. 4-е изд. М., 1980.

348. Философский энциклопедический словарь / Под ред. П. С. Гуревича и Н. Т. Аникеева М., 1989. -ФЭС.

349. Фразеологический словарь русского язьжа /Под ред. А. И. Молоткова. 4-е изд., стереотип. М., 1986. ФСРЯ.

350. Фразеологический словарь русского литературного язьжа конца ХУШ-ХХ вв. /Под ред. А. И. Федорова М., 1995. ФСРЛЯ.

351. Частотный словарь русского язьжа /Под ред. Л. Н. Засориной. М., 1977. ЧСРЯ.

352. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского язьжа: В 2 т. 3-е изд., стереотип. М., 1999. Черных.

353. Шанский Н. М., Иванова В. В., Шанская Т. В. Краткий этимологический словарь русского язьжа. М., 1961. КЭСРЯ.

354. Шанский И. М., Зимин В. И., Филиппов А. В. Опыт этимологического словаря русской фразеологии. М., 1987. ОЭСРФ.376

355. Шулежкова С. Г. Материалы к словарю «Крылатые выражения из области искусства». Вьш. 1. Магнитогорск, 1993. Вып. 2. Мапштогорск, 1993. Вып. 3. Магнитогорск, 1994. Вып. 4. Челябинск, 1994.

356. Энциклопедический словарь юного филолога (языкознание) / Сост. М. В. Панов. М., 1984.