Лирика народов Дагестана: взаимосвязи, типология и этническая специфика тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.09, доктор филологических наук Халилов, Халил Махмудович

• Халилов, Халил Махмудович
• доктор филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации доктор филологических наук Халилов, Халил Махмудович

Введение.

I глава Взаимосвязи календарно-обрядового фольклора народов

Дагестана.

§ 1. Обряды и обрядовая поэзия земледельцев.

§ 2. Поэзия скотоводов.

II глава. Общее и специфическое в семейно-обрядовой поэзии народов Дагестана.

§ 1. Свадебный обряд и поэзия.

§ 2. Родильные обряды и поэзия

§ 3. Поэзия скорби.

III глава. Типология и этническое своеобразие необрядовой лирики народов Дагестана.

§ 1. Любовная лирика.

§ 2. Семейно-бытовые песни.

§ 3. Игровые песни.

§ 4. Песни о храбрецах.

§ 5. Тюремные песни.

§ 6. Песни отходников.

§ 7. Песни-благопожелания и песни-заклинания.

§ 8. Шуточные и сатирические песни.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лирика народов Дагестана: взаимосвязи, типология и этническая специфика»

Возросший интерес к культурному прошлому, к своей истории, растущее национальное самосознание народов обусловливает их стремление выявить свое место в историческом прошлом, осмыслить свой вклад в сокровищницу мировой культуры. Растет интерес к устному народному творчеству. Сопоставление произведений одного народа с фольклором других народов позволяет найти общие закономерности развития устно-поэтического творчества, процессов эволюции фольклорных жанров.

Ведущее место в исследовании фольклора занимает сравнительно-историческое изучение. Основной предпосылкой сравнительно-исторического изучения являются единство и закономерности социально-исторического развития человечества. Историко-типологические исследования в фольклористике позволяют выявить общие закономерности фольклорного процесса, рассмотреть вопросы генезиса, специфики фольклорных жанров, показать своеобразие связей и взаимосвязей в фольклоре.

При освещении проблемы взаимодействия и взаимовлияния устно-поэтического творчества в фольклористической науке в основном изучался народный эпос1. Однако появились работы, подтверждающие продуктивность историко-типологического изучения и других жанров. Таковы исследования по отдельным жанрам, а также работы общефольклорного характера .

Превалирование работ сравнительного характера по материалам эпоса свидетельствует о том, что в эпосе отчетливее, чем в других жанрах, отражается генетическое родство народов, историко-культурные контакты между ними.

Работы по сравнительно-историческому и типологическому изучению о эпоса народов Северного Кавказа появились в 60-е годы . В 70-е годы наряду с нартским эпосом стали подвергаться исследованию в сравнительном плане и А героико-исторические песни, лирика . Межнациональная фольклорная общность на материале песен народов Дагестана и Северного Кавказа исследуется в работе А. А. Ахлакова «Исторические песни народов Дагестана и Северного Кавказа»5. На большом фольклорном и историко-этнографическом материале выявлены древнейшие генетические истоки героико-исторических песен, закономерности их эволюции, общее и особенное в песнях многочисленных народов Северного Кавказа. Наблюдая древнейшую общность фольклорных произведений, A.A. Ахлаков определил пути проникновения тех или иных сюжетов из фольклора одного народа в фольклор другого, исследовал эволюцию ряда сюжетов, образов, мотивов и изобразительно-выразительных средств в эпических песнях.

А. А. Ахлаков отмечал, что «фольклористы Северного Кавказа располагают достаточно обильным и качественным материалом, для того чтобы, не ожидая появления академических изданий и систематических указателей, перейти к осмыслению поэтического материала в рамках целого региона. Необходимость выхода за рамки национального фольклора диктуется новыми актуальными задачами науки, в частности перспективой исследования межнациональной фольклорной общности»6. Работа базируется на опубликованных в разное время источниках, материалах, хранящихся в рукописных фондах, а также на собственных записях.

Б. Н. Путилов в послесловии к этой книге отметил, что опыт применения современной сравнительной историко-типологической методологии к исследованию близких фольклорных жанров в границах большого историко-этнографического и культурного региона — Северного Кавказа заслуживает внимания, что «аналогичные и сходные явления могут быть отмечены в историко-песенном фольклоре поздних периодов у целого ряда других народов и регионов, например - на Балканах, у славянских народов и др.»7

Безусловно, в этой области были среди ученых Дагестана свои первопроходцы. Так, в единстве фольклорных жанров анализируется фольклор народов Дагестана в интересной работе У. Б. Далгат «Фольклор и литература народов Дагестана»8. В предисловии отмечается, что «автор сосредоточил свое внимание на выяснении общности фольклора дагестанских народностей, стремясь подчеркнуть его консолидирующую роль. Дагестанские племена и народности, в прошлом разобщенные политически и экономически, имели много общего в своих исторических судьбах. Эта общность исторических судеб, родство языков определили развитие художественно-эстетического мышления народностей Дагестана, быт, культура, литература и фольклор которых имеют черты сходства»9.

Попытки подойти к фольклору народов Дагестана с точки зрения сходства, общности прослеживаются и в работах известного фольклориста А. Ф. Назаревича и его ученика М. М. Гасанова10. О взаимосвязях фольклора народов Северного Кавказа на материале нартского эпоса говорил в своей работе «Фольклорные связи Северного Кавказа» И. В. Тресков11. В северокавказском нартском эпосе автор выделяет абхазо-адыгский, балкаро-карачаевский, дагестанский, осетинский, чечено-ингушский эпические узлы. Здесь же указывается и общекавказский эпический узел - азербайджано-армяно-грузинский.

Проблема поставлена И. В. Тресковым в сравнительном плане — освещение фольклорной общности народов Кавказа, а далее он расширяет рамки общности и говорит о кавказо-греческой фольклорной общности и русско-кавказской фольклорной общности. В ареал исследования вовлекается для этого только эпическое творчество - сказания о нартах. Возможно, привлечение и других жанров фольклора народов Северного Кавказа дало бы возможность для более интересных выводов.

В работе В. Б. Корзуна «Фольклор горских народов Северного Кавказа» основное внимание также уделяется нартскому эпосу. Вместе с тем автор анализирует преднартовскую мифологическую традицию, жанры горской сказки, лирическую поэзию, а также названные им «малым эпосом« горских пародов героико-исторические песни12. Исследуя развитие ведущих тенденций в устном народном творчестве горских народов Северного Кавказа, автор

13 оставил в стороне фольклор народов Дагестана .

В освещении вопросов сравнительного изучения культуры, в том числе и фольклора, невозможно обойтись без исторических работ. Прежде всего, ценный материал в этом плане дает археологическая наука. Большим вкладом в археологию Кавказа является труд известного историка Е. И. Крупнова «Древняя история Северного Кавказа»14, удостоенная в 1963 г. Ленинской премии. Видный организатор советской археологической науки Е. И. Крупнов был крупнейшим специалистом по археологии и истории Кавказа. Ему принадлежат труды, в которых красной нитью проходит мысль о генетическом единстве, культурной общности, близости материальной и духовной культуры народов Кавказа15. В исследовании «О времени формирования основного ядра нартского эпоса у народов Кавказа» Е.И. Крупнов приходит к выводу о том, что «чрезвычайно бурная эпоха I тыс. до н. э., изобиловавшая бранными делами и героическими подвигами горских сынов Северного и Западного Кавказа — носителей кубанской, прикубанской и колхидской культур, этнически родственных между собой, ознаменовалась чрезвычайно важным и высшим достижением духовной культуры - созданием эпической песни и оформлением самых существенных основ знаменитого нартского эпоса кавказских народов. Поэтому основное ядро эпических сказаний народов Кавказа так отчетливо и отражает сущность раннежелезного века, периода разложения патриархального строя и зарождения классового общества»16.

Значительный вклад в проблему изучения культурной общности народов Дагестана внесли археологи: Р. М. Мунчаев, В. И. Марковин, В. Г. Котович, М. Г. Гаджиев, А. П. Круглов, Д. М. Атаев, М. И. Пикуль, и др.

Ценные сведения о связях и взаимосвязях народов Дагестана содержатся в работах по обычному праву, обычаям и традициям исследователей дореволюционного периода нашего времени.

Неоценимым является материал, включенный в исследования историков и этнографов по Дагестану, о культурных, экономических и исторических взаимосвязях. Историко-этнографические очерки по отдельным народам Дагестана содержат богатейший материал для сопоставления и сравнения.

Изучение фольклора народов Дагестана, а тем более проблемы сравнительно-исторического характера, трудно представить без исторических коллективных работ и монографий сотрудников Института археологии, этнографии и истории Дагестанского научного центра РАН.

Одной из основных проблем историко-сравнительной лингвистики является проблема родства языков. Основываясь на данных археологии, антропологии, истории и этнографии, подтверждающих теорию генетического родства иберийско-кавказских языков, лингвисты Кавказа отмечают историко-генетическое единство и вместе с тем внутригрупповые, межгрупповые расхождения.

Б. Г. Базанов отмечал, что «проникнуть в древнюю историю народной поэзии удалось с помощью тех фольклорных памятников, которые сохранились, несмотря на превратности самой истории, у народов младописьменных, у тех самых народов, которые в недавнем прошлом находились в патриархальном состоянии; памятников первостепенной важности, ибо они помогают исследователю углубляться до самых истоков человеческой культуры, устанавливать самые ранние формы художественного

1 7 мышления и миропонимания, включая мифотворчество» .

Богатый и живой фольклор народов Дагестана — это тот материал, который позволяет сделать экскурс в глубины народной истории. Но на этом пути в дагестанской фольклористике имеются свои трудности, главной из которой является языковый барьер. В дагестанском регионе сосредоточено более 30 народностей, говорящих на разных языках и относящихся к разным языковым семьям, порою довольно отдаленным. Горские дагестанские языки относятся к дагестанско-вайнахской группе иберийско-кавказских языков; ногайцы, кумыки - к тюркской группе языков; таты - к иранской группе индоевропейских языков.

В соответствии с языковой принадлежностью наблюдается общность и своеобразие духовной культуры вышеуказанных народов.

В Дагестане проживает большое количество народностей, которые связаны исторической общностью. Истоки этой общности наших народов и их культуры уходят в глубь веков. Несмотря на экономические, территориальные, этнические, языковые различия, многие народности и племена Дагестана издавна осознавали свою историческую общность, свое этническое родство.

Некоторые народы Дагестана имели территориальную общность, соседство, этническое родство, между другими существовали исторические контакты, тесные торгово-экономические отношения, несмотря на географическую отдаленность. Сложнее обстояло дело культурного общения между народами, исповедующими различные религии, но и в их взаимоотношениях преобладали мирные отношения и добрососедство.

Внутри вышеуказанных групп существовали характерные для малого региона общности. Так, тюркоязычные народы Дагестана кумыки, ногайцы, теркемейцы меж собой имели более тесные контакты, нежели с другими народами, хотя в целом происходило общение и с другими соседствующими народами. В Южном Дагестане целая группа народностей — лезгины, табасаранцы, рутульцы, цахуры, агулы имели более глубокие контакты между собой, чем с другими народами. Таковы также тесные связи народов аварской, андо-цезской группы языков.

Другой не менее важной трудностью дагестанской фольклористики является отсутствие фундаментальных указателей сюжетов, мотивов фольклорных произведений, академических изданий памятников народного творчества с параллельным переводом на русский язык.

Мы не склонны преувеличивать трудности в исследовании проблемы взаимосвязей фольклора народов Дагестана, ибо исследователь располагает определенным материалом: это художественные или подстрочные переводы, опубликованные в сборниках или хранящиеся в рукописных фондах научно-исследовательских институтов, университетов.

В дореволюционных изданиях, в «Сборниках сведений о кавказских горцах», «Сборниках материалов для описания местностей и племен Кавказа», газетах «Кавказ», «Терские ведомости» и других встречаются материалы по фольклору народов Дагестана. Представляет интерес материал по народной поэзии, включенный в антологии поэзии отдельных народов, а также фольклорные сборники текстов.

Многое можно почерпнуть из общих сборников народной поэзии. Впервые такой сборник выпустил поэт и переводчик Эф. Капиев. Первым опытом систематизации народной поэзии явился изданный им в 1939 г. в Москве сборник «Песни горцев». Следующим шагом была работа, предпринятая только через тридцать с лишним лет Н. Гребневым. В 1970 году им были изданы переводы поэтических произведений народов Северного

1 Я

Кавказа в книге «Песни безымянных певцов» . Работа носила популярный характер, она оставляла желать лучшего в классификации жанров, в комментариях, в предисловии.

Большим событием стало в том же году издание книги Н. В. Капиевой «Песни народов Дагестана»19, в которую вошли произведения аварцев, даргинцев, кумыков, лакцев, лезгин, табасаранцев, ногайцев, татов. Книга содержит обстоятельное предисловие, подробные комментарии, классификацию (надо сказать, что в отношении классификации нет еще четкости).

В предисловии сделана заявка на разработку проблемы взаимосвязей фольклора разных народов.

Немало ценных материалов накопили рукописные фонды научно-исследовательских институтов и высших учебных заведений, интересны записи любителей народной словесности, писателей, учителей и др.

Вышеизложенное позволяет нам говорить о том, что широко и всеохватно проблема изучения лирики народов Дагестана еще никем не ставилась и не исследовалась. А между тем сравнительное изучение лирики, т. е обрядовой и необрядовой поэзии народов Дагестана, может прояснить вопросы общегенетического характера, а также контактного порядка. Сравнительно-историческое сопоставление лирической поэзии, несмотря на многочисленность языков данного региона, может привести к очень интересным выводам, подтверждающим тезис об историко-генетическом родстве и последующих исторически обусловленных расхождениях. Такое сравнение может установить генетическое родство, а также контакты народов Дагестана на основе культурных взаимосвязей, влияний или заимствований, обусловленных исторической близостью данных народов и предпосылками их общественного развития.

Культурное взаимодействие и взаимовлияние народов Дагестана бесспорно, многогранно. Эти народы существовали и существуют не изолированно, а в тесном контакте, их общественное и культурное развитие шло в едином историческом русле.

Создание работ на материале фольклора отдельного региона поможет выявлению общих закономерностей развития устно-поэтического творчества, межнациональной фольклорной общности, характера историзма в народной поэзии.

К сравнительно-историческому изучению народной лирики, думается, необходимо подходить исходя из тех же методологических принципов исследования, которые применяются при изучении эпоса и героико-исторических песен, сказок. При сравнительном изучении фольклора народов Дагестана нельзя забывать также и об общекавказском субстрате, о явлениях более древнего происхождения.

Обрядовая поэзия народов Дагестана - явление, на наш взгляд, генетически сходное с общекавказским. В последующем историческом развитии обрядовая поэзия приобрела черты индивидуальности и национального отличия, сохраняя в своей основе признаки генетического родства.

Необрядовую лирику многие исследователи считают явлением более поздним. Различные жанровые разновидности лирики появились в разные исторические эпохи. О времени возникновения некоторых из них можно говорить вполне определенно. Так, например, жанровая разновидность лирических песен - песни отходников у лезгин, лакцев и даргинцев — явление, возникшее в XIX и начале XX вв. Тюремные песни горцев Дагестана можно отнести к XVIII - нач. XX вв. О подобного рода песнях разных народов Дагестана и Северного Кавказа можно говорить как о типологически сходных явлениях.

В отдаленном прошлом, как считают лингвисты, существовал и единый кавказский языковый субстрат. В. И. Абаев, крупный исследователь осетинского языка и фольклора, пришел к выводу, что «.все народы Кавказа, не только непосредственно соседящие друг с другом, но и более отдаленные, связаны между собой сложными и прихотливыми нитями языковых и культурных связей. Создается впечатление, что при всем непроницаемом многоязычии на Кавказе складывался единый в существенных чертах культурный мир»20. Многочисленные археологические материалы, выявленные советскими учеными на Северном Кавказе, подводят к выводу о существовании «определенного культурного единства древнейших племен, которые в III тыс. до н. э. населяли Дагестан, Чечено-Ингушетию, Северную Осетию, Кабардино-Балкарию и южные степные районы»21.

С 60-х годов XX столетия началось комплексное исследование древнейшей на Кавказе раннеземледельческой культуры Северо-Восточного Кавказа. Северо-Восточный Кавказ предстал как самостоятельное историко-этнографическое, лингвистическое единство, которое прослеживается с глубокой древности, т.е. с самого начала сложения здесь оседлого земледельческого уклада хозяйства на рубеже VII—VI тысячелетия до н.э. Известный дагестанский археолог М. Г. Гаджиев в своей работе «Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа» доказал, что Северо-Восточный регион Кавказа является одним из самостоятельных центров зарождения и развития древнейшей на Кавказе раннеземледельческой культуры и что здесь на протяжении десяти тысячелетий без перерыва происходило культурно-историческое и этнокультурное развитие, сохраняя свою самобытность на всех исторических этапах от мезолита до наших дней .

Культура ранней бронзы Северо-Восточного Кавказа — это местный четко выделяющийся вариант в составе обширного куро-аракского культурного единства, в котором отчетливо сохраняются и получают развитие в самых различных проявлениях многие древние традиции, восходящие к местному энеолиту и неолиту. Культурное своеобразие Северо-Восточного Кавказа устойчиво сохраняется и в эпохи средней и поздней бронзы, и начала железа и даже в раннем средневековье. Между культурами северо-восточнокавказской и других этнокультурных областей Кавказа отсутствуют генетические связи на протяжении исторически обозримого времени. Но во все времена между этими областями существовали обычные для соседних областей тесные культурные и хозяйственные отношения.

В III тыс. до н. э. наблюдается распад кавказской этнической общности, который проявился в выделении крупных групп, а затем в их дроблении на более мелкие племенные образования, ставшие предками грузинских, нахских, адыгских, дагестанских и других народностей. И все же общность сохранялась, что нашло отражение в примерно одинаковом экономическом и общественном развитии отдельных кавказских народов, в схожих орудиях труда, вооружении, одежде, общественном строе, быте и нравах.

На рубеже II—I тыс. до н. э. на Северном Кавказе сложились так называемые кубанская и прикубанская культуры. К этому времени у народов Северного Кавказа существовало местное производство железа, высокого уровня достигло керамическое производство, сложился яйлажный тип скотоводства, где отводилось особое место овцеводству и коневодству. Как считают исследователи, с середины I тыс. до н. э. земледелие было плужное. Основными культурами были мягкая пшеница, ячмень, просо. К этому времени можно отнести и возникновение календарно-обрядовой поэзии народов Дагестана, а также и Северного Кавказа.

В конце VI в. (в 591 г.) на Северном Кавказе образовался Хазарский каганат, куда кроме хазар вошли и этнически родственные им болгарские племена. Занимая огромную территорию Северного Кавказа, степных просторов Подонья, Предкавказья, Приазовья, хазары объединили различные племена, различные народы, находившиеся на различном экономическом и культурном уровне развития. Объединенные хазарами народы сумели создать единую яркую и самобытную культуру. Хазария просуществовала около 300 лет - до середины X в. Это было первое феодальное государственное образование в Восточной Европе. «Единство культуры на всей указанной территории свидетельствует, по нашему мнению, - утверждает С. А. Плетнева, - о том, что это была культура не столько этническая, сколько государственная.

О Í

Границы ее распространения совпадают с границами Хазарского каганата» .

Хазарский язык являлся западнотюркским, Византийский автор Феофан Исповедник отхМечал: «Хазары — великий народ, вышедший из Берсилии». Находилась Берсилия на территории современного Дагестана: араб ал-Балазури писал, что ал-Баршалия расположена к северу от Дербента24.

В VIII веке начались ожесточенные войны между арабами и хазарами. Завоевав империю сасанидов, арабы с помощью ислама стали противодействовать зороастризму на Кавказе. Начиная с этого времени арабы стали распространять свое влияние и на Северном Кавказе.

X-XIII вв. северная часть северокавказских степей была занята тюркскими племенами кипчаков (половцев), которые сыграли немаловажную роль в формировании этнических групп балкарцев, карачаевцев, кумыков.

Из аборигенных и пришлых народностей сложились местные этнические группы, о внутреннем единстве которых говорят исследователи, изучающие вопросы становления народности, нации. Так, X. М. Бербеков отмечает, что «общность происхождения и тесные связи способствовали тому, что основные формы культуры, особенно материальной, являются общими для всех

25 адыгов» . А. 10. Бозиев отмечает: «Когда мы говорим об устном народном творчестве, особенно дореволюционном, мы не можем провести резкую границу между балкарским и карачаевским: фольклор этих народов, на наш взгляд, слился воедино и представляется нам как общий карачаево

2(3 балкарский» . Д. Д. Мальсагов, изучая ингушскую литературу, приходит к выводу, что «чеченский и ингушский фольклор настолько близки, что трудно провести между ними грань»27. Ахлаков А. А., изучая исторические песни народов Дагестана приходит к мысли, что «сложилась общедагестанская культура как сложная совокупность культур всех народов Дагестана. Истоки этой общности наших народов и их культуры уходят в глубокое историческое

28 прошлое» .

Дагестан лежал на пересечении важнейших путей древности, которые связывали Восток с Юго-Восточной Европой, юг с севером. Это благоприятствовало экономическим и культурным связям народов Дагестана с различными народами, в том числе и соседними народами Северного Кавказа.

Северный Кавказ был промежуточной зоной в обмене между Востоком и Западом. Е. И. Крупное, оценивая эту роль Северного Кавказа в древности, пишет: «Территория Северного Кавказа с древнейших времен находилась на скрещивании широких путей, связывающих цивилизацию Запада и Востока, Северные области нашей страны с культурным Югом. Она была ареной различных исторических событий и передвижений древних этнических групп. В своей почве она сохранила множество культурных напластований и различных эпох, и народов»29.

Народы Кавказа, в том числе и Дагестана, имели много хороших общих традиций, укрепляющих мир и дружбу между ними.

Общению между дагестанскими народами способствовало то, что они имели сравнительно одинаковое экономическое и социальное развитие в средние века. У них было много общего в архитектуре, в одежде, пище, а также в обычаях, нравах. Общей для всех народов стала мужская одежда: черкеска, бурка, башлык. Безусловно, бурка - дагестанское явление. Андийские бурки распространились по всему Северному Кавказу как удобная одежда, служащая для защиты от стужи, ветра, дождя и снега. Костюм дагестанских горцев украшал традиционный узкий ремень с различными бляшками и пряжками из серебра, меди. Женский пояс «камал» был известен почти всем горянкам Дагестана. Кумыкское платье «къабалай» или «полуша» известно и лачкам.

В архитектуре народов Дагестана также прослеживается взаимовлияние, об этом говорят общий характер жилья, надстроек, кладки камней, характер боевых башен и т. д.

Художественные изделия народов Дагестана имели много общего. Древнее искусство кубачинских и лакских мастеров было известно далеко за пределами Дагестана и всего Кавказа. Златокузнецам хорошо были знакомы орнаменты и стили почти всех народов Кавказа. Так, кубачинцы знали орнаменты, которые назывались у них «черкесский», «чеченский», «осетинский», «грузинский»30 и т.д. Заимствованное творчески перерабатывалось и обогащалось элементами родного искусства. Многие дагестанские мастера жили в Кабарде, Чечне, Осетии, Грузии и других областях Кавказа. Их изделия становились неотъемлемой частью быта и культуры всех горцев. Мастера-дагестанцы изготовляли для повседневного обихода кумганы, тазы, кастрюли, различные кувшины, кубки, котлы и другую металлическую медную посуду, а также женские украшения: серьги, кольца, пояса, браслеты и т.д. Как считает П. М. Дибиров, большой известностью пользовалось дагестанское искусство резьбы по камню. Оно достигло наивысшего расцвета в ХУ-ХУШ вв. Особой известностью пользовалось на Северном Кавказе мастерство камнерезов из даргинского аула Уллуая31. Здесь же надо сказать о том, что «искусство Дагестана, как говорят, художественные произведения прошлого и настоящего, глубоко увязано с художественными традициями не только ближайших областей Кавказа, но и со времен далекой древности и с искусством обширного и этнически близкого, связанного непосредственными отношениями мира Среднеземноморья»32.

Дагестанцы были известны как искусные лекари, костоправы, как называли их в народе. Они лечили людей не только у себя на родине, по и в Чечено-Ингушетии, Кабарде, Осетии и в других областях.

Заимствования у народов Дагестана отмечается в сельскохозяйственных орудиях, скотоводстве, садоводстве, виноградарстве и шелководстве.

Родство и общность культуры наблюдается и в области музыки и хореографии народов Дагестана. Общими для народов Дагестана были музыкальные инструменты: духовые - зурна, балабан, свирель; щипковые — агач-кумуз, пандур, чугур, саз; смычковые - чагана, кеманча; мембранные - тэп (бубен), барабан и др.

В ХУ1-ХУШ веках центром, распространения арабской культуры по всему Северному Кавказу был Дагестан33. Дагестанские ученые к этому времени становятся известными в мусульманском мире. «Дагестан снабжал весь Восточный Кавказ знатоками арабского языка, чтецами, муллами, кадиями»34.

В сел. Эндери в начале XIX века получил образование на арабском, персидском, турецком языках первый просветитель кабардинского народа Шора Бекмурзин Ногмов.

Известны предания, в которых рассказывается о большой дружбе и гостеприимстве чеченцев и дагестанцев, кабардинцев и дагестанцев и др.

По горским обычаям кунак всегда находился под полной охраной и защитой хозяина, у которого гостил. Обида, нанесенная кунаку, считалась нанесенной и тому, в чьем доме он остановился. Обидевший кунака человек подвергался всеобщему презрению, а хозяин дома должен был мстить обидчику.

Куначеством гордились, превозносили эти чувства дружбы и старались передавать их из рода в род, из поколения в поколение. Бывало немало случаев когда куначество переходило в родственные отношения.

Культурные отношения между народами сказались и во взаимном характере языковых заимствований. Народы Дагестана заимствовали друг у друга слова политического, экономического, культурно-бытового, хозяйственного характера.

Культурному и социальному общению способствовало и то, что нередко дагестанские народы совместно проживали в общих поселениях.

Экономические и культурные связи, между народами Дагестана особенно усилились с вхождением этих народов в состав Российского государства. Горцы Дагестана, особенно после окончания Кавказской войны, получили возможность для более тесного общения между собой и с народами всего Кавказа. В XIX в. начался так называемый период отходничества для некоторых горских народов Дагестана. В частности, лакцы, кубачинцы стали уезжать в различные города России и Северного Кавказа в поисках заработка. Лезгинские отходники уходили на нефтяные промыслы Баку. Появились кустарные мастерские во Владикавказе, Майкопе, Ставрополе, Краснодаре, Сухуми, Кисловодске, Пятигорске, где изготовлялись изделия из золота и серебра. Фундамент дружбы и братства между даже отдаленными регионами стал укрепляться именно в этот период, когда города Северного Кавказа наводнились мастерами — сапожниками, ювелирами, часовщиками, лудильщиками, кинжальщиками, выходцами из Дагестана

Видимо, глубокими чувствами дружбы и братства между народами Дагестана можно объяснить отсутствие у них произведений устного народного творчества, выражающих мысли о превосходстве одного народа над другими народами, унижающих достоинство и честь другого народа.

В XIX веке, особенно во II половине, усиливаются культурные и экономические связи между народами Дагестана.

В города Северного Кавказа на учебу отправлялись горцы Дагестана и привозили с собою домой усвоенные духовные ценности и распространяли их среди своего народа во время долгих сидений на годекане, во время встреч в кругу друзей и т.д.

Произведения духовной культуры становятся достоянием грамотных людей благодаря тому, что они печатались в кавказских сборниках, газете «Кавказ», а также в «Этнографическом обозрении». В этих же изданиях стали появляться произведения устного народного творчества горцев Дагестана.

Октябрьская социалистическая революция уничтожила социальное неравенство и угнетение, создала условия для невиданного расцвета национальной культуры и литературы, возродила горские народы к новой жизни. Возникли условия для полного равенства, братства и межнационального сотрудничества, усилились экономические и культурные связи, окрепла взаимопомощь, новый размах получили формы взаимосвязи.

В условиях социализма с невиданной в истории силой развертывается процесс взаимосвязи и взаимообогащения национальных духовных культур.

Переводы произведений фольклора, выступления национальных ансамблей песни и танца, смотры художественной самодеятельности городов и районов, печать, радио и телевидение, расширившиеся культурно-экономические связи дают толчок новому витку взаимообогащения и взаимовлияния духовной культуры. Взаимные культурные поездки, обмен делегациями, совместные научные конференции, совместные радиопередачи, гастроли фольклорных ансамблей, совместные выступления по телевидению и т. д. дают новые возможности для усиленного взаимообмена духовными ценностями. Происходит взаимовлияние и взаимообогащение фольклора всех народов, населяющих нашу страну. Новый быт, одинаковый социальный строй общий для всех народов, научно-технический прогресс создают условия для расцвета духовной культуры всех народов.

Несмотря на разноязычие, народы Дагестана издревле чувствовали себя единой семьей. Материальная и духовная культура каждого народа Дагестана испытывала влияние культуры прежде всего соседнего народа, а также культуры других народов. Объединяясь в минуты опасности и давая решительный отпор захватчикам в дни их нашествия, усваивая все ценное из жизненного опыта друзей, переводя полюбившиеся произведения с одного языка на другой, дагестанцы создавали единую культуру со своими национальными особенностями, выковывали принципы и черты своего этнического характера.

История собирания, публикации и изучения дагестанского песенного фольклора в дореволюционное время представлена именами русских ученых и местной интеллигенции. Среди них выделяются первые публикации на национальных языках Айдемира Чиркеевского, Магомеда-Эфенди Османова, т с

Абусуфьяна Акаева и статья П. К. Услара «Кое-что о словесных произведениях горцев»36, где отмечены общие характерные для горского фольклора народов Северного Кавказа образы, сравнения, эпитеты.

В основном дореволюционный фольклорный материал, изданный в кавказских сборниках, состоял из сказок, и легенд, преданий, анекдотов и притч. Среди этого материала были и песни в публикациях П. Головинского, Б. Далгата, У. Цалагова, М. Афанасьева . Главным образом это были кумыкские, даргинские, ногайские песни, изданные в подстрочном переводе.

В советское время дагестанский песенный фольклор издается созданным в 1924 г. Дагестанским научно-исследовательским институтом национальной культуры (впоследствии - Институт истории, языка и литературы, ныне -Институт языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы ДНЦ РАН). Таковы то издания «Чечеклер», «Фольклор татов», «Лезгинский фольклор» и др.

В довоенное время были изданы и статьи по кумыкскому народному стиху и песням, по лакской поэзии, по старой и новой аварской песне, а также

39 антология дагестанской поэзии и книга по ногайским песням и сказкам .

В послевоенное время в Институте истории, языка и литературы трудились специалисты, которые стали исследовать фольклор, усилилась издательская деятельность. Институт предпринимает издание фольклорных текстов на национальных и на русском языках. Появляются сборники сказок на

40 аварском, даргинском, кумыкском, лезгинском, лакском языках . Издаются сборники эпических песен со смысловым переводом на русский язык41, сборники лирических песен с предисловиями и комментариями42.

Были изданы антологии национальной поэзии аварцев, даргинцев, кумыков, лакцев, лезгин, в которых широко представлены и народные песни43. Композиторы республики публикуют тексты народных песен с нотными

44 приложениями . В 60-90 годы усиливается исследовательская работа.

45

Издаются монографии по песенному фольклору отдельных народов , появляются научные и научно-популярные статьи по фольклору народов

46

Дагестана, начинают издаваться тематические научные сборники . По инициативе Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР фольклористы Северного Кавказа приступили к совместному изданию тематических сборников. Изданы «Календарно-обрядовая поэзия народов

Северного Кавказа», «Семейно-обрядовая поэзия народов Северного Кавказа», «Магическая поэзия народов Северного Кавказа»47.

В Институте ЯЛИ была создана проблемная группа, занимающаяся вопросами взаимосвязей и взаимовлияний дагестанского фольклора с иноэтническим. Выпущен тематический сборник статей, посвященный выше названной проблеме , защищена диссертационная работа по вопросам взаимосвязей табасаранского и азербайджанского песенного фольклора49 и др. В Москве издан обобщающий труд фольклористов за последние 40 лет -коллективная монография «Традиционный фольклор народов Дагестана», удостоенная Государственной премии Республики Дагестан в области науки в 1996 г.50

В 2000-2004 гг. Институт ЯЛИ издает «Очерки устно-поэтического творчества аварцев, даргинцев, лакцев, лезгин, кумыков51. Издается обобщающая работа по лирической поэзии народов Дагестана «Лирика народов Дагестана: взаимосвязи, типология и этническая специфика», легшая в основу настоящей работы52.

Сравнительно-историческое изучение народной лирики дает возможность выявить региональную общность фольклора дагестанского региона

Одновременно сравнительное исследование позволит выявить и национальное своеобразие, показать то, что характерно для лирики того или иного народа.

Цель и основные задачи исследования - создание обобщающего труда, в котором рассматривается процесс зарождения, формирования, развития дагестанской лирической поэзии; ее этнонациональное и художественное своеобразие, выявление ее места в историко-культурном наследии Дагестана. В работе для достижения этой цели поставлены следующие задачи:

- проследить в историческом плане развитие лирической поэзии на различных стадиях, изменение художественной системы, сюжетных ситуаций, мотивов;

- выявить историко-этнографическую основу образов, мотивов;

- показать поэтику лирических жанров фольклора;

- выделить наиболее характерные свойства лирической эстетики, присущие обрядовой и необрядовой поэзии;

- охарактеризовать жанровую систему дагестанской лирической поэзии;

- раскрыть социальную сущность песен на социально-исторические темы;

- выявить национальные особенности, своеобразие лирики народов Дагестана, особенности ее бытования, обратив внимание на раздробленность дагестанского этноса, относительную изолированность народностей вследствие своеобразия ландшафта в горной части и открытость для влияния в равнинной части республики, которые сказываются на специфике песен.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые систематизирован и обобщен материал лирической поэзии народов Дагестана па разных этапах художественного формирования — от наиболее архаичных текстов до песен конца XX в. в сопоставлении с лирикой народов Северного Кавказа.

В работе впервые показана региональная общность лирики различных этносов, населяющих Дагестан, дана классификация жанров и жанровых разновидностей лирической поэзии, их особенности и типология, выявлены глубинные процессы осмысления в лирике исторических этапов развития общества, изменение функций тех или иных персонажей песенного фольклора.

Теоретической и методологической основой работы послужили труды известных отечественных фольклористов: А. II. Веселовского, В. Я. Проппа, Н. И. Кравцова, В. М. Жирмунского, Н. П. Колпаковой, С. Г. Лазутина, Т. М. Акимовой, В. П. Аникина, В. Г. Базанова, Б. II. Путилова, В. К. Соколовой, В. М. Сидельникова, Ю. Г. Круглова, В. М. Гацака, У. Б. Далгат, а также исследования дагестанских ученых Г. Г. Гамзатова, А. А. Ахлакова, А. М. Аджиева, С. М. Хайбуллаева, Ф. О. Абакаровой, А. М. Ганиевой, 3. А. Магомедова, М. М. Курбанова и др.

Современные научные методы сравнительно-исторического и историкотипологического анализа, использование данных и методов других наук -археологии, этнографии, лингвистики, литературоведения, искусствоведения, положенные в основу изучения лирической поэзии народов Дагестана, позволили расширить источниковедческую базу работы. Это дало возможность широко представить лирику в ее развитии, видоизменении, трансформации, а также выявить общедагестанские и общекавказские типологические черты дагестанской народной лирики, что позволило раскрыть национальную специфику, своеобразие художественного мышления горца, круг его художественных интересов, его мировоззрение, восприятие окружающей среды.

Теоретическая и практическая ценность представленной работы заключается в том, что в ней выработаны принципы, закономерные тенденции развития лирической поэзии народов Дагестана. Данная работа может быть использована при дальнейшей разработке проблем дагестанской фольклористики, в частности лирических жанров и жанровых разновидностей, при исследовании словесного художественного наследия отдельных этносов, а также при составлении серий и сводов памятников фольклора, учебников, хрестоматий, методических пособий для студентов и преподавателей вузов, педагогических училищ, колледжей и общеобразовательных школ.

Апробация и публикации. Проблему региональной общности лирической поэзии народов Дагестана соискатель разрабатывал в Институте языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии наук. Публикации диссертанта по данной проблеме и по общедагестанскому фольклору внесли свою лепту в изучение и публикацию словесного народного творчества, они известны научной общественности и массовому читателю.

Основные положения исследования опубликованы в монографиях «Лирика народов Дагестана: взаимосвязи, типология и этническая специфика» (2004, 18 п.л.), «Устное народное творчество лакцев» (2004, 19 п.л.), «Лакский песенный фольклор» (1959, 10 п.л.), «Традиционный фольклор народов

Дагестана» (коллективная монография - соискатель является автором 8 разделов, около 6,5 п.л.) (М.: Наука, 1994. 39,2 п. л.), «Календарные и свадебные обряды народов Дагестана» (в соавторстве; 2002. 6 п.л.), «Календарные и семейные обряды народов Кавказа» (в соавторстве; 2003. 7 п.л.), в коллективных трудах «Семейно-обрядовая поэзия народов Северного Кавказа» (Махачкала, 1985. 2 п.л.), «Дагестанский фольклор во взаимосвязях с иноэтническим фольклором» (Махачкала, 1985. 1,5 п.л.), «Календарно-обрядовая поэзия народов Северного Кавказа» (Махачкала, 1987. 1,5 п.л.), «Магическая поэзия народов Северного Кавказа» (Махачкала, 1988. 1,5 п.л.), а также в 14 сборниках статей и фольклорных текстов, в более 60 статьях и тезисах докладов, прочитанных на всесоюзных, региональных и республиканских симпозиумах, конференциях и научных сессиях.

Диссертационная работа обсуждена на совместном заседании отделов фольклора, литературы и искусства Института языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы ДНЦ РАН.

Предлагаемая диссертация «Лирика народов Дагестана: взаимосвязи, типология и этническая специфика» состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии. В ней на обширном материале впервые создана наиболее полная, научно обоснованная картина развития лирической поэзии народов Дагестана. В исследовании выявлена общность духовного развития народов Дагестана и Кавказа, взаимосвязь различных жанров народной поэзии. Изучение лирической поэзии помогает выявить ее влияние на процесс развития других жанров словесной культуры народа, а также ее воздействие на различные жанры и виды художественной литературы.

Заключение диссертации по теме «Фольклористика», Халилов, Халил Махмудович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Сравнительно-историческое изучение фольклорных жанров ощутимые результаты принесло в области народного эпоса.

Основоположник современных принципов сравнительно-исторического изучения фольклора В. М. Жирмунский последовательно проводил мысль о том, что научное сравнение представляет собой «Обязательный элемент всякого исторического исследования»1. На основе применение принципов сравнительно-исторического подхода стало возможным по-новому поставить проблему общих закономерностей возникновения и истории героического эпоса и воссоздания его типологически наиболее ранних форм.

Работы по сравнительно-историческому изучению эпических произведений народов Дагестана и Северного Кавказа появились в 60-е годы прошлого столетия. А в 70-е годы наряду с эпическими произведениями стали подвергаться исследованию в сравнительном плане и героико-исторические песни.

Появились работы Трескова И. В. «Фольклорные связи Северного Кавказа»2, Корзуна В. Б. «Фольклор горских народов Северного Кавказа»3, а также совместный труд многих ученых «Сказания о нартах. Эпос народов Северного Кавказа»4. Межнациональная фольклорная общность на материале героико-исторических песен народов Дагестана и Северного Кавказа исследовались в работе Ахлакова А. А. «Исторические песни народов Дагестана и Северного Кавказа»5.

В. Г. Базанов отмечал, что «проникнуть в древнюю историю народов удалось с помощью тех фольклорных памятников, которые сохранились, несмотря на превратности самой истории у народов младописьменных, у тех самых народов, которые в недавнем прошлом находились в патриархальном состоянии; памятников первостепенной важности, ибо они помогают исследователю углубляться до самых истоков человеческой культуры, устанавливать самые ранние формы художественного мышления и миропонимания, включая мифотворчество»6.

Богатый и живой фольклор народов Дагестана тот благодатный материал, который позволяет сделать экскурс в глубины народной истории, в области древних фольклорных жанров.

Фольклорные экспедиции последних лет убеждают нас в том, что лирическая песня самый популярный и распространенный жанр народнопоэтического творчества дагестанцев. Многочисленные записи фольклорных текстов говорят о том, что несмотря на различия в языке устно-поэтического творчества, на разнообразие жанрового материала, наблюдаются общие жанры, жанровые разновидности в лирике народов Дагестана. Много общего можно найти в системе образов, поэтике, в изобразительно-выразительных средствах, в композиции произведений лирической поэзии народов Дагестана.

Интерес к изучению общности лирики народов Дагестана отставал от всеобщего внимания к другим жанрам фольклора нашей республики. Главное на этом пути языковой барьер. В Дагестане проживают более 30 народностей, говорящих на разных языках и относящихся к разным языковым семьям -иберийско-кавказской семье языков, к тюрской группе, к иранской группе языков.

Несмотря на множество языков и различные названия песенных жанров, в поэзии народов Дагестана наблюдается типологическая общность, вызванная единством как генетического, так и контактного характера.

При сравнительно-историческом изучении народной лирики нельзя забывать об общекавказском субстрате, о явлениях более древнего происхождения, имеющих общекавказскую основу — о мифологических преднартовских произведениях, языческих верованиях и представлениях, об обрядах языческого периода.

Обрядовая поэзия народов Дагестана явление генетически сходное с общекавказским, и прежде всего с обрядовой поэзией народов Северного Кавказа. В последующем развитии обрядовая поэзия приобрела черты национального отличия, сохраняя в основе своей моменты генетического родства.

Помимо языкового различия в лирике народов Дагестана наблюдалась, как и у других народов Северного Кавказа, Закавказья и России постоянная изменчивость и вариативность лирических песен, многочисленность взаимопереходных текстовых явлений, изменения поэтических приемов внутри жанровых разновидностей, отсутствие в лирических песнях ярко выраженных сюжетов, позволявших говорить об их единстве, что являлось также помехой в выявлении общности лирики народов Дагестана.

Однако одинаковые пути историко-экономического развития, единство общественного и семейного уклада, быта, обычаев, нравов, религии, художественного мышления не могли не вызвать к жизни одинаковые произведения, одинаковые жанры и жанровые разновидности.

Песня является одной из форм выражения национального художественного самосознания. Лирика народов Дагестана - показатель духовного богатства, художественной талантливости, стойкости моральных сил, цельности здоровья, любви к прекрасному, возвышенному, высокого патриотизма и героизма.

В песенной лирике народов Дагестана наблюдаются типологически общие явления, которые не мешают национально-своеобразному характеру поэзии.

Единство и многообразие, схожесть и многоцветность дагестанской п песни в целом явление в своем роде единственное» — пишет Н. В. Капиева .

Еще в дореволюционное время П. К. Услар сделал попытку показать то о общее, что характерно вообще фольклору народов Дагестана .

Культурное взаимодействие и взаимовлияние народов Дагестана многозначно. Эти народы существовали не изолированно друг от друга, а в тесном контакте еще с древнейших времен, их общественное и духовное развитие шло в едином историческом русле.

Жители гор с древнейших времен занимались земледелием, скотоводством, охотой. Они обожествляли окружающую природу, представляли ее живой. Горцы старались умилостивить ее, задобрить, расположить к себе. Поэтому они обращались к ней с просьбами о богатом урожае и приплоде скота, обращались к языческим божествам за помощью в форме поэтических или прозаических произведений.

Как у всех земледельческих демосов наступление весны у народов Дагестана ассоциировалось с наступлением Нового года. Весеннее равноденствие, солнцестояние все народы Дагестана отмечали торжественно три дня, начиная с ночи 21 марта. Многие народы Востока эти дни отмечали праздником, называвшимся «Навруз байрам» (по персидски - праздник нового дня — нового года). Кумыки, теркемейцы, ногайцы, агулы называли также весенний день - «Новруз», аварцы — «Ихх ч1араб къо» («День весны»), даргинцы — «Х1ебла бери» («Весенний день»), лакцы - «Интнил хьхьу» («Весенняя ночь»), лезгины - «Яран сувар» («Весенний день»), табасаранцы -«Эвелцен», таты - «Шагьме-васал» («Весеннее пламя») и т.д.

На годеканах, токах, на крышах, вершинах гор три дня зажигались костры, речитативом исполняя песни, прыгали через костры (огню придавали магическую очистительную и лечебную функцию), стреляли из пращей, каменных «орудий», из лука, самодельными ракетами, спускали с гор зажженные колеса арб. Готовили ритуальную пищу, загадывали будущее, богатый урожай, благополучие, счастливое замужество. Дети исполняли песни весны.

Одним из самых торжественных и пышных праздников у народов Дагестана, также как и у народов Северного Кавказа, был праздник Первой борозды. Он имел разные названия в различных регионах одного и того же народа. Каждый народ называл его по-своему. Аварцы называли «Оцбай» («Запрячь быков»), «Оцригыш» («Свадьба быков»), «Унса-этай» («Праздник Первой борозды»), даргинцы - «Хъубах1руми» («Праздник полевой запашки»), «Къял нуси барх1и» («День Первой борозды»), лакцы - «Хъурдаккаву» («Праздник Первой борозды», «Полевой сбор»), «Хъарас дуккан дан» («Праздник вывоза сохи на поле»), табасаранцы - «Тум убзуб» («Первая вспашка»), лезгины - «Къуьгъвер» («Праздник пахоты»), цахуры — «Вецца аччес» («Путать плуг»), рутульцами — «Сук севед йигь» («День разбрасывания зерна») и т.д.

Не было определенного дня в году для проведения этого обряда (ибо обряд исполнялся в зависимости от погоды и климатических условий). Праздник проводился на равнине, майдане всем обществом. От мала до велика все принимали участие в проведении обряда. Пахарь бывал одет в шубу, шерстью наружу, в пушистой папахе (имитативная магия — как густа шерсть шубы и папахи - так густо вырастет урожай). Дети и женщины забрасывали пахаря снежками, комками земли, пахаря и быков обливали водой и при этом произносили: «Да пойдут дожди вот так! Да будет богатый урожай!» Пахарь произносил «дуаь», с просьбой к Всевышнему об обильном урожае. Потом все народы Дагестана устраивали скачки, бег молодых, стариков, совместную трапезу, веселье с танцами и песнями.

В поэзии лакцев, аварцев, даргинцев много общего в содержании текстов. Основное в них - пожелание богатого урожая, зажиточной жизни народу. В заключительных песнях просили силы природы сделать добро, дать хороший урожай. Песни имели трехчастную структуру - обращение к божеству, потом основная часть, где выражено желание исполнителей, в конце песни завершение главной мысли - «Да будет урожай!», «Чтобы и на камушках вырос урожай!», «Пусть поле заколосится богатым урожаем!».

Национальное своеобразие плювиального обряда и песен, сопровождающих действия, выражалась в названиях обряда и ряженых, а также в языке исполнения произведений обрядовой поэзии. Аварцы называли ряженого Ц1адал-х1ама (Дождевый осел), даргинцы - К1ат1а к1уш (Лопатоподобное лицо), Аминала к1ат1а бях1 (Лицо лопаточной Амины), Заб хурела ХГялимат (Дождь вызывающая Халимат), Палтар хъярчн (Одетый как шут), Мархъусан, Шннхъяр (Водяной), лезгины -Пешапай, кумыки - Вассамай, Суткъатун (Дождевая женщина), Земире, лакцы - Урбитццу, Варпаххи, Урттнл сснхьу (Травяная кукла), Урттнл ччиту (Травяная кошка), Урттнл ттукку (Трявяной осел), Урттнл Аьжай

Травяная Ажай), Урттил къар (Вязанка травы), табасаранцы, таты — Гудил. В разных населенных пунктах даргинцев, лакцев обряд и ряженый назывались по-разному.

В обрядах вызывания дождя обращает на себя внимание созвучие названия ряженых у ряда народов. Например: Гудил у табасаранцев, татов, теркемейцев, Земире у кумыков, татов и Забурай у даргинцев, Вассамай, Суткъатун у даргинцев, Гюссемей, Суткъатын у кумыков, что на наш взгляд, объясняется контактными связями. Одинаковые обрядовые действия наблюдаем у многих народов Дагестана, в частности, они, чтобы вызвать дождь, собирали камешки и бросали их в воду. Дождевые камни были известны также вайнахам, осетинам, карачаевцам, адыгам, армянам, грузинам, т. е. народам Кавказа, а также туркам, японцам, англосаксам и др.

Общими в поэзии вызывания дождя у народов Дагестана были обращения к божеству, заклинание дождя (Пусть пойдет дождь!), т. е. императивная форма, а порою и просьба. Все заклинания имеют почти одинаковую концовку («Пусть идет дождь!», «Пусть примет бог!»), одинаковую и образную систему песен (Ягнята, телята, дети маленькие, травы, поля, хлеба (злаковые). Общими являются и магические действия - обливание водой, обряжение юноши, как чучело, в зеленый наряд из веток дерева или травы.

В прошлом и у других народов Дагестана существовали обряды вызывания дождя. У агульцев обряд, например, называли «Марфаган», «Марфатипай». У лезгин известны гора «Марфа кьил» («Дождевая вода»), Шалбуздаг, на которых проводили обряд вызывания дождя. Точно также на вершины священных гор «Вацилу», «Гьанал зунтту» шли лакцы, аварцы на вершины гор «Ц1абол roxi», «Хиларикуна». Даргинцы-цудахарцы, чтобы выпросить дождь у Всевышнего поднимались на гору рядом с аулом. Исполнялись песни, произносились «дуа».

Одинаково торжественно отмечались дагестанцами и другие обряды — обряды вызывания солнца, уборки урожая, обмолота зерна, встречи лета, проводов земледельческого года, скотоводческие и охотничьи обряды.

Помимо перечисленных обрядов, имеющих всенародный характер, исполнялись и обряды незначительной группой, т. е. небольшим коллективом людей, в различные периоды календарного земледельческого года и сопровождали их песенными текстами. Они имели на языках народов Дагестана разные названия. Это такие обряды, как хождение за цветами, хождение за метелками, хождение за черемшой, за терном, за облепихой, за глиной для тонура (печка для выпечки хлеба), для сбора снита, для сбора топлива на зиму, обряд приготовления топлива (кизяка), приготовления сапеток для перетаскивания кизяка, обряд, совершаемый при ткании ковров, паласов, шерстяной ткани и т. д.

Календарно-песенная культура народов Дагестана это классическое национальное наследие. Являясь откликом на строго приуроченные календарные явления, она представляется ярким художественным памятником многих столетий и живым отражением аграрных процессов, дошедших до наших дней.

Появившаяся в результате земледельческого труда и языческого миропонимания древних людей календарно-обрядовая поэзия стала основой всей последующей песенной культуры народов, населяющих Дагестан. Обладая высоким социально-художественным статусом и сохраняя в своей основе мировоззрение древних земледельцев и скотоводов, календарные песни донесли из глубин веков до наших дней отзвуки прошлого, предельно обобщенные и емкие напевы, словесные формулы, широкий круг аспектов общеисторического и конкретного национального плана.

В семейно-бытовой обрядовой поэзии народов Дагестана нужно отметить, что каждая народность и у любой народности тот или иной аул имел свои особенности, связанные со своеобразием свадебного обряда.

Вместе с тем свадебный ритуал у народов Дагестана в целом был общим. Он состоял из трех актов: сговор, сватовство и собственно свадьба с песнями, танцами, театрализованными представлениями. Первые два акта свадебного ритуала сопровождались прозаическими, афористическими жанрами фольклора (благопожелания, притчи, загадки, иносказания) и плачами. Обрядовая поэзия звучала во время девичника, предшествовавшего собственно свадьбе (у табасаранцев, у лакцев, агулов) и во время так называемой большой свадьбы (у всех народов Дагестана).

В песнях свадебного ритуала выражалось отношение не только жениха и невесты, но и всего рода к этому важному событию, ко всему тому, что совершалось.

Лирические свадебные песни обобщенно отражали обрядовые действия и моменты свадебного сценария. Подобные песни не имели законченного стройного сюжета, но содержали сюжетные мотивы и ситуации. В стиле таких песен у всех народов много описательного, повествовательного элемента.

В веселый поэтизированный ритуал свадьбы порою вторгалась другая поэзия - поэзия скорби, горести, недовольства. Нередки были случаи выдачи замуж за старого, нелюбимого или даже за несовершеннолетнего. Свое отношение к браку многие девушки выражали в плаче. Свадебные плачи зарегистрированы в фольклоре лакцев, рутульцев, лезгин. Жанр прощальных свадебных песен имел место в фольклоре лезгин, лакцев. Самый распространенный жанр свадебной обрядовой поэзии — величальные песни наличествуют у всех народов Дагестана. Свадебная величальная песня восхваляет, величает невесту, жениха. Идеальные жених и невеста, их взаимоотношения в будущей семье и все то, что связано с благополучием семьи, находится в центре красочной обрядовой поэзии. В величальных песнях всех народов Дагестана невеста изображается умной, кроткой, воспитанной. Ее считали знатной, из «княжеского» рода, трудолюбивой, невинной. В аварских, лакских свадебных песнях невесту хвалили называя «широкоплечей» (символ здоровья и силы). В кумыкские песнях ее называли «золоторукой», в лезгинских песнях невесту называли «красавицей», «белолицей», «черноглазой». Все вокруг невесты создано из золота, серебра, жемчуга, даже дорога, по которой идет невеста, вымощена кораллами.

Основным приемом свадебной обрядовой поэтики был прием гиперболы - все возвеличено, возвышенно. Величальные свадебные песни в большинстве случаев исполнялись хором.

К свадебным песням относились также песни наставления. Это своего рода советы матери, подруг, друзей: как должна себя вести невеста в доме жениха в первые часы пребывания и в дальнейшем. Наставления звучали большей частью в прозаической форме. К ним примыкают многочисленные пожелания, поздравления, славословия, которые исследователь осетинского фольклора Т. А. Хамицаева называет «молитвословиями»9.

На свадьбе почти у всех народов Дагестана звучали и песни-насмешки. Их можно назвать также и песнями-упреками. Ибо в этих песнях сторона жениха и сторона невесты упрекают друг друга, хвалят свою сторону, насмехаются над другой стороной, бранят друг друга. Большей частью песни-насмешки адресованы женщине, сопровождающей невесту. Она советчица невесты, постоянно находилась рядом с нею, оберегала ее от «нечистой силы», совершая предохранительные магические действия. В селении Хурюг Ахтынского района и у табасаранцев в песнях-насмешках отрицательными качествами наделяли даже невесту - она «плешивая», «хромая», «слепая», «неработающая».

Шутки и насмешки употребляют в песне и в отношении сватов. Их называли «старушками», а принесенные ими золотые изделия — «медными». На девичнике у табасаранцев, высмеивали тухум жениха, изображая его в сатирических тонах.

У кумыков в прошлом во время свадьбы исполнялись, так называемые, песни-загадки. Невеста в песенной форме задавала загадку. Юноша не мог войти в комнату невесты, пока не разгадает и не ответит песней.

Поэтические состязания в песенной форме происходили на свадьбе кумыков, аварцев, лакцев.

В центре свадебных песен в отличие от календарных обрядовых песен стоит человек. Здесь все говорит о судьбе, положении, счастье человека.

Характерная особенность свадебных песен - наличие в них многочисленных повторов, припевов. Припевы — повторения строк, части строки или даже отдельных слов повышали эмоциональное звучание, организовывая ритм. Свадебная песня часто пользовалась символами.

В обряде не могли получить отражение единичные жизненные случаи, а только то, что отвечало требованиям норм поведения в феодальном обществе, идеальные с точки зрения этого общества поступки и взаимоотношения людей. Безусловно, все это не могло не привести к чрезмерной обобщенности содержания.

Обряд диктует изображение только постоянного, общего, раз и навсегда утвердившегося. При этом внутреннее состояние песенного героя соотносилось с явлением природы в психологическом параллелизме по признаку неодушевленно-эмоциональному и психологическому, а скорее по внешнефизиологическому, что сообщало ему наибольшую степень обобщенности»10.

В свадебной обрядности всех народов Дагестана ярко отразился синкретизм устного народного творчества — гармоническое сочетание элементов словесно-поэтического, музыкального хореографического и драматического искусства.

Жанр причитаний народы Дагестана называют по-разному: кумыки — яс, ваях, лезгины — пшелар, лакцы — зума, даргинцы —луала, къакьари, таты — гирье, аварцы - маг1а.

Тематически плачи почти у всех народов Дагестана делятся на такие группы, циклы: плачи по сыну, по дочери, по мужу, по брату, по отцу, по матери, по сестре, по дяде, по тете, по дедушке, по бабушке, по невестке, по подружке и т.д.

Для обрядовых похоронных плачей у каждого народа имеется своя характерная причитаниям речитативная мелодия. Это своего рода полупесня-полуплач. Исполнительница плача, как правило вопит. (В русском фольклоре плакальщицу так и называют вопленницами). У татов существовали разные мелодии для плачей, исполняемых до похорон и после похорон.

По времени исполнения причитания можно разделить на такие жанровые разновидности: плачи-оповещения, плачи-причеты, плачи-элегии. Истошными криками - возгласами застигнутая горем женщина оповещала соседей, близких родственников от своего имени о случившемся несчастье. В плачах-причитаниях давалась характеристика умершему, пытались дать его портретную зарисовку, душевные качества. Образы в причитаниях большей частью обобщенные, типические образы мужчины или женщины. Плакальщицы подчеркивали одни и те же общие черты умершего, его трудолюбие, хлебосольство и другие, даже если он ими не обладал.

Отличительной особенностью кумыкских плачей является малое количество материнских похоронных причитаний, ввиду того, что «спартанское суровое отношение» родителей к детям не изменилось с их смертью.

Своеобразный вид похоронных плачей народов Дагестана это плачи, исполняемые в связи со смертью жениха или невесты. Вместе с плачами исполняли и свадебные песни, переходящие в плач.

Своеобразный обряд и обрядовый плач, который отсутствует у других народов Дагестана, зафиксирован у лакцев. Молодой бездетной вдове в плаче советовали взобраться на высохшую шкуру быка или козла. Тем самым она давала обет до конца жизни не выходить замуж. Ее же родственницы в плаче отговаривали ее от этого шага.

В годы Великой Отечественной войны жанр плачей возродился с новой силой. Плачи возникали в связи с получением похоронных извещений и отличались большой лиричностью.

Жанр обрядового плача отличается неодинаковой строфичностью и неодинаковым количеством слогов в стихах, т. е. плачи не равносложны и не равноритмичны.

Когда проходит какое-то время, созданные на скорую руку, плачи шлифуются и превращаются в песни-элегии. Это своего рода плачвоспоминание, плач-восхваление. Такие песни-плачи сохранили имя лица, в честь которого они созданы. Песни-элегии могли создаваться и спустя много времени после похорон.

Известны плачи-элегии о певице Залму из Чоха, о Хадижат из Салты, о Патимат из Чамсутля, песня-эллегия о силаче Магомеде, о Зайду Курклинском, о Миясат, о Мариям, о Загидат и т. д.

Таким образом, у народов Дагестана в семейной обрядности встречаем широкие параллели в жанрах свадебной и похоронной поэзии.

Необрядовая лирика - особая область искусства слова горского народа, где отразились высокие чувства и глубокие переживания. Лирика являлась тем «окном», которое позволяло заглянуть во внутренний мир души горца, о котором героико-исторические песни, исторические поэтические произведения, сказки по своей природе поведать не могли.

В отличие от эпических песен, где герой представляет собой коллектив, в лирической песне выражается сокровенные чувства отдельного человека. Герой лирической песни выражает переживания, душевное состояние одного лица, Выражая типические чувства, приемлемые для всей массы людей, герой выражает этические нормы, эстетические идеалы, характерные всем горцам. Становясь идеалами общечеловеческого значения, сокровенные чувства труженика горца живут многие века и доставляют людям эстетическое наслаждение.

Лирическая необрядовая песня рисует разнообразный внутренний мир, чувства героя, различные стороны быта, взаимоотношения людей, общественные явления, отношение народа к правящим классам. В необрядовых песнях отразились любовь к свободе и независимости, любовь к своей маленькой Родине, уверенность в торжество высших человеческих качеств. Необрядовая лирическая песня выражала протест человеческой личности против порабощения, выражала затаенные мысли, желания человека.

В необрядовой лирике народов Дагестана отразились особенности общественного и семейного уклада горцев. Жанры и жанровые разновидности лирической песни имеют свои особенности, присущие тому или иному народу

Дагестана. По своему происхождению, формам бытования, выражению в них чувственного мира человека, отражению общественной социальной жизни и истории народа лирические необрядовые песни народов Дагестана имеют много общего, родственного.

Общность необрядовой лирики проявляется сильнее всего в таких жанровых разновидностях лирической песни как любовная поэзия, семейно-бытовые песни, сатирические и юмористические песни, игровые песни. Не все народы Дагестана занимались отходничеством. У тех народов, у которых большое количество людей отправлялось на чужбину, на заработки, например у лакцев, лезгин, даргинцев — кубачинцев, наблюдается общность и в песнях, посвященных теме отходничества.

Национально-особенное в необрядовой лирике проявляется в названиях жанров и жанровых разновидностей, в языке песенных текстов, в своеобразии музыки того или иного народа, в музыкальных инструментах и их названиях, в манерах исполнения. Но ввиду одинакового народного стихосложения на одни и те же мелодии могут петь аварцы, даргинцы, кумыки и лакцы.

Некоторым народам Дагестана характерны присущие им жанровые разновидности необрядовой лирической песни. Например, абреческие лирические песни имеются только у аварцев, чеченцев, лакцев, рутульцев. Солдатские песни характерны лишь ногайцам, ибо воинская повинность в дореволюционное время распространялась из жителей Дагестана только на них.

Много общего находим в поэтике, поэтических приемах, в народном стихосложении.

Общими для необрядовой лирики в любовных песнях являлись обобщенные образы. Например, девушка названа «горной куропаткой», «райской птицей», «красной розой», «горящим светильником», «белой жемчужиной», «горной фиалкой», «красным маком», «небесным павлином», «родниковой водой», «сизым голубем» и т. д.

Юноша назван «соколом», «орленком», «ягненком», «круторогим туром», «волком», «чинарой» и т. д.

Любовь в горской поэзии уподобляется огню, пламени. «Горская лирика создала гениальный в своей обобщенности и локальности образ: любовь -цветы, расцветающие на льду»11.

Наиболее ранними в горской поэзии представляются космогонические символы - солнце, луна, звезды, сопровождающие образы любимого человека, доброго юноши.

В лирической поэзии употреблены своеобразные сравнения, сопоставления. Любовь девушки и юноши уподобляется свету, серебряному мосту, лучу солнца, золотой монете.

Коварную девушку сравнивают с ползучей змеей, ее любовь с ливнем, который проходит быстро, со снегом, тающим весной.

Любовные песни использовали многочисленные формы построения произведения. Им характерна и монологическая, и вопросно-ответная форма. Широко используются и приемы преувеличения, а порою и чрезмерного преуменьшения. Формы обращения, упрека, посланий характерные формы композиций любовных песен.

Содержание семейных песен проще и будничней любовных. Они отразили типичные черты патриархальной горской семьи. Горская лирика мало знает песен о счастливой семейной жизни. Символами счастливой семейной жизни выступает у народов Дагестана образы фруктового сада, виноградника, цветущего дерева, сплетенных ветвями деревьев, гнезда на дереве, вспаханного поля. Горянка желает посадить дерево, свить гнездо, посеять поле. Но все ее мечты разбиваются.

Несчастливая семейная жизнь уподобляется одичавшему саду, заросшему бурьяном, пашне, заглушённой репейником, высохшему чинаровому дереву, деревянному седлу, висящему на гвозде, роднику, скованному льдом.

Символами нелюбимого мужа в аварской, лакской, даргинской лирике были репейник, камень, кабан, не цветущее дерево, не созревший колос.

Унижение, понукание порождает протест и озлобление, стремление отстоять свою честь, достоинство. Женщина выступает против рабского подчинения, слепого повиновения.

Возможно, что в прошлом традиция исполнения игровых и хороводных песен была всеобщей, ибо отголоски их встречаются в детских и некоторых лирических произведениях аварцев, даргинцев, лакцев и др. Игровые и хороводные песни до сих пор бытуют у кумыков и лезгин.

К числу игровых песен относятся кумыкские песни и пляски «Сюйдюм-таякъ»« («Палочка любви»), «Аталаны адаты» («Обычай «отцов») и др. лезгинские песни. «Билдир беневша» («Узнай фиалка»), «Перизада» (имя девушки), «Ай гулю» и др.

К «Сюйдюм-таякъ» примыкают и аварские песни, исполняемая на вечеринках в наше время (раньше они исполнялись во время свадебных торжеств и известны под названием «Бак1иде рахъиналъул куч1дул» («Приглашения к стулу»). Типологически одинаковыми с ними являются и лакские песни «Чухъа хъарайн рутанна» («Черкеску накину на плечи»), «ОьрчГ ва душ» («Юноша и девушка»), табасаранская песня «Что ты сделаешь?».

Чередование в песне противоположных образов - непременный атрибут игровой песни. Другая особенность песен - показ движения, действия, а не только выражение чувств. Наблюдается в них и синкретизм песенного, хореографического, театрального искусства. В композиции наблюдается многократное повторение сюжетного мотива, диалогическая форма построения произведения.

Песни отходников возникли примерно в конце XIX века. Это наиболее поздний жанр лирической необрядовой поэзии. Он близок к жанру семейно-бытовых лирических песен.

Песни отходников лакцев, кубачинцев, лезгин можно разбить на две части: песни, созданные самими отходниками о себе, о доме, и песни об отходниках, созданные возлюбленными, женами, родственниками.

К этим песням примыкают и тюремные песни, возникшие также во второй половине XIX века. Особенно много тюремных песен создано после восстания 1877 года. Они также, как и песни отходников составляют две группы: песни, созданные арестантами и песни родственников об арестантах. В этих песнях много общего в тематическом плане. Песни отходников и песни арестантов разрабатывают тему тяжелой жизни на чужбине, в тюрьме, тоски по родине. Эти песни акцентируют внимание на разлуке с семьей, родственниками, на переживаниях родных, ожидающих возвращения отходника домой, освобождения арестанта из тюрьмы.

У лирики каждого народа свой склад, свои особенности. И в то же время при всем многозначии и разнообразии поэзия Дагестана едина. Ее мысли родственны; ее воодушевляли одинаковые темы, ей сияли одни и те же надежды. Народы-соседи, народы-братья прошли общий исторический путь.

Они сообща защищали родную землю от врагов. Роднили их труд, быт, общность духовного облика. По единому пути шло развитие их культуры.

Это позволяет и поэзию их рассматривать как одно целое, с единым, хотя, разумеется, кое в чем и разнящимся для каждого языка, процессом

12 развития и обогащения» .

Таким образом сравнительно-исторический метод открывает возможности нового подхода к явлениям фольклорного творчества, позволяет выявить закономерную повторяемость, преемственность, увидеть живой и сложный процесс духовной культуры народов нашей страны.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Халилов, Халил Махмудович, 2005 год

1. Монографические исследования

2. Абакарова Ф. О., Алиева Ф. А. Очерки устно-поэтического творчества даргинцев. Махачкала, 1999. - 259 с.

3. Абакарова Ф. О. Кубачинский фольклор. — Махачкала, 1997. — 263 с.

4. Абакарова Ф. 3. Дагестанский фольклор о трудовом воспитании детей. — Махачкала, 1989.- 107 с.

5. Абакарова Ф. 3. Дагестанско-вайнахские фольклорные взаимосвязи (песенные жанры). — Махачкала, 1998. — 130 с.

6. Агаширинова С. С. Материальная культура лезгин XIX нач. XX в. - М.: Наука, 1978.-304 с.

7. Агларов М. А. Сельская община в нагорном Дагестане в XVII — нач. XIX в. М.: Наука, 1978. - 237 с.

8. Аджиев А. М. Героико-исторические песни кумыков. Махачкала, 1971.45с.

9. Аджиев А. М. Дальние дороги песни. — Махачкала, 1977. 144 с.

10. Аджиев А. М. Кумыкская народная поэзия. Махачкала, 1983. -120 с.

11. Аджиев А. М. У золотых родников. Махачкала, 1971. - 144 с.

12. Аджиев A.M. Устное народное творчество кумыков. Махачкала, 2004. — 427 с.

13. Акимова Т. М. О поэтической природе народной лирической песни. -Саратов, 1996.

14. Алимова Б. М. Брак и свадебные обычаи в прошлом и настоящем: Равнинный Дагестан. Махачкала, 1989. - 112 с.

15. Алимова Б. М., Лугуев С.А. Годоберинцы: Историко-этнографическое исследование XIX нач. XX вв. Махачкала, 1997. - 176 с.

16. Алимова Б. М. Табасаранцы, XIX нач. XX вв. Историко-этнографическое исследование. Махачкала. 1992. - 263 с.

17. Алимова Б.М., Магомедов Д. М. Ботлихцы, XIX нач. XX вв. Историко-этнографическое исследование. — Махачкала, 1993. - 190 с.

18. Аминов Магомед-Загид. Тенденции развития дагестанского стихосложения. Махачкала, 1974. - 155 с.

19. Аникин В.П. Фольклор как коллективное творчество народа. — М. 1969.

20. Аникин В. П. Календарная и свадебная поэзия. М.: Изд. МГУ. 1970. — 131 с.

21. Астахова А. М. Русский былинный эпос на севере. Петрозаводск, 1948.

22. Ахлаков А. А. Героико-исторические песни аварцев / Отв. ред. Халилов X. М. Махачкала, 1969. - 226 с.

23. Ахлаков А. А. Исторические песни народов Дагестана и Северного Кавказа.-М.: Наука, 1981.-230 с.

24. Ахмедов С. X. История лакской литературы в 2-х частях. Т. 1. — Махачкала, 2002. 269 с.

25. Богатырев П. Г. Вопросы теории народного искусства. М. 1971.

26. Булатов Б. Б., Гашимов М. Ф., Сефербеков Р. И. Быт и культура табасаранцев в XIX-XX веках. Махачкала, 2004. - 266 с. :

27. Булатова А. Г. Лакцы (XIX нач. XX вв.): Историко-этнографические очерки.-Махачкала, 1971.- 196 с.

28. Булатова А. Г. Традиционные праздники и обряды народов горного Дагестана в XIX начале XX века. JL: Наука, 1988. - 199 с.

29. Вагабова Ф. И. Формирование лезгинской национальной литературы / Отв. ред. Османова 3. Махачкала, 1970. -250 с.

30. Вагидов А. М. Становление и развитие даргинской поэзии. — Махачкала, 1979.-276 с.

31. Взаимодействие культур Востока и Запада. Вып. 2. М.: Наука, 1991. — 168 с.

32. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / Ред. вступ. статья и примеч. В. М. Жирмунского. JL 1940. - 648 с.

33. Гаджиев Г. А. Верования и обряды: доисторический период. Махачкала. 1993.- 126 с.

34. Гаджиев М. Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа.-М.: Наука, 1991.-264 с.

35. Гаджиева 3. 3. Аварская элегическая поэзия. Махачкала, 1998. — 150 с.

36. Гаджиева С. Ш. Очерки истории семьи и брака у ногайцев, XIX нач. XX вв. - М.: Наука, 1979. - 173 с.

37. Гаджиева С. Ш., Трофимова А. Г., Шихсаидов А. Р. Старинный земледельческий календарь народов Дагестана. -М., 1964.

38. Гаджиева С. Ш. Кумыки.-М.: Наука, 1961.-387 с.

39. Гаджиева С. Ш. Семья и брак у народов Дагестана, в XIX нач. XX вв.— М.: Наука, 1985.-359 с.

40. Гамзатов Г. Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1978, - 420 с.

41. Гамазатов Г. Г. Фольклорное наследие в системе культуры. Традиции и современность. Махачкала, 1978. - 135 с.

42. Ганиева А. М. Народная лирическая поэзия лезгин / Под ред. У.Б. Далгат. Махачкала, 1976. - 154 с.

43. Ганиева А. М. Очерки устно-поэтического творчества лезгин. — М.: Наука, 2004. 238 с.

44. Гашаров Г. Г. Лезгинская литература. История и современность. — Махачкала, 1998. 472 с.

45. Гацак В. М. Национальное и интернациональное в литературе, фольклоре и языке. Кишинев, 1971.

46. Гусев В. Е. Эстетика фольклора. Л., 1967. - 319 с.

47. Гусейнаев А. Г. Основы дагестанского стихосложения (на материале лакской поэзии). -М.: Наука, 1979. 191 с.

48. Далгат У. Б. Фольклор и литература народов Дагестана М.: Изд-во вост. литературы, 1962. - 206 с.

49. Жирков Л. И. Старая и новая аварская песня. Махачкала, 1927. - 23 с.

50. Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. — Л., 1979.-534 с.

51. Жирмунский В. М. Тюркский героический эпос. Л., 1974. - 727 с.

52. Ихилов М. М. Народности лезгинской группы. Махачкала, 1967. - 369 с.

53. Кассиев Э. Ю. Очерки дореволюционной лакской литературы. — Махачкала, 1959. 199 с.

54. Колпакова Н. П. Русская народная бытовая песня. — М., Д., 1962. 284 с.

55. Кравцов Н. И. Проблемы славянского фольклора. — М., 1972. 360 с.

56. Круглов Ю. Г. Русские обрядовые песни. — М.: Высшая школа. 1972. — 272 с.

57. Круглов Ю. Г. Русские обрядовые песни. М., 1989. - 320 с.

58. Курбанов М. М. Поэтическое наследие дореволюционного Табасарана. -Махачкала, 1976. 80 с.

59. Курбанов М.М. Душа и память народа. Жанровая система табасаранского фольклора и ее историческая эволюция. Махачкала, 1996. — 223 с.

60. Лазутин С. Г. Русские народные лирические песни. М., 1990. — 240 с.

61. Лазутин С. Г. Поэтика русского фольклора. М., 1989. - 208 с.

62. Магомедов А. Д. Традиционное художественное ремесло Дагестана: XIX нач. XX. - Махачкала, 1999. - 205 с.

63. Магомедов 3. А. Поэтика песенной лирики народов Дагестана. -Махачкала, 1989.- 154 с.

64. Магомедов 3. А. Даргинская народная лирика. Махачкала, 1983. - 120 с.

65. Магомедов 3. А. Композиция песенной лирики народов Дагестана. -Махачкала, 2003. 203 с.

66. Петров В.П. Творческое сотрудничество народов СССР. М.: Мысль, 1979.

67. Померанцева Э. В. О русском фольклоре. -М.: Наука, 1977. 120 с.

68. Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. Л.: Наука, 1963. - 143 с.

69. Пропп В. Я. Фольклор и действительность. — М.: Наука, 1976. 325 с.

70. Путилов Б. Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора.-Л.: Наука, 1976. —244 с.

71. Путилов Б. Н. Типологические исследования по фольклору. М.: Наука, 1975.- 144 с.

72. Семенов Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб., 1895. — 487 с.

73. Сергеева Г.А. Арчинцы.-М., 1967.- 191 с.

74. Сидельников В. М. Поэтика русской лирической песни. М.: Учпедгиз, 1959.- 128 с.

75. Сидельников В. М. Писатель и народная поэзия. -М., 1974. 191 с.

76. Соколова В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев, белорусов. М.: Наука, 1979. - 287 с.

77. Султанова Г. А. Дагестанский многонациональный театр: Истоки и современность. Махачкала, 1986. - 184 с.

78. Традиционный фольклор народов Дагестана. Коллект. монография. -М.: Наука, 1991.-496 с.

79. Хайбуллаев С. М. Аварская народная лирика. Махачкала, 1973. — 111с.

80. Хайбуллаев С. М. Народные истоки аварской поэзли. Махачкала, 1966. -60 с.

81. Хайбуллаев С. М. Поэтика аварской народной лирики. Махачкала. — 1967.-85 с.

82. Халидова М. Р. Устное народное творчество аварцев. Махачкала, 2004. -337 с.

83. Халилов X. М. Лакский песенный фольклор. Махачкала, 1959. - 153 с.

84. Халилов X. М., Мугадова М. В. Календарные и семейные обряды народов Дагестана. Махачкала, 2002. - 57 с.

85. Халилов X. М., Мугадова М. В. Календарные и семейные обряды народов Кавказа. Махачкала, 2003. - 78 с.

86. Халилов X. М. Лирика народов Дагестана: взаимосвязи, типология и этническая специфика. Махачкала, 2004. - 296 с.

87. Халилов X. М. Устное народное творчество лакцев. Махачкала, 2004. - 322 с.

88. Чичеров В. И. Зимний период русского земледельческого календаря XVI—XIX веков (Очерки по истории народных верований). М.: Наука, 1957. — 236 с.

89. Шиллинг Е. М. Кубачинцы и их культура. М.: Л.: Из-во АН СССР, 1949. 223 с.

90. Юсупова Ч. С. Али-Гаджи из Инхо: жизнь и творчество. — Махачкала, 1997. -158 с.

91. Якубов Манашир. Очерки истории дагестанской советской музыки. Т. 1. -Махачкала, 1974. 188 с.

92. Якубов Манашир. Становление профессионального искусства Дагестана. Махачкала, 1982. - 83 с.1.. Научные статьи и тезисы

93. Абдулатипов А.-К. Ю. Эпические песни кумыков // Фольклор народов РСФСР. Межвузовский научный сборник. Уфа, 1977.

94. Агаширинова С. С. Свадебные обряды лезгин XIX нач. XX вв. // Учен, зап. ИИЯЛ. Махачкала, 1964, Т. 12.

95. Агларов М. Формы заключения брака и некоторые особенности свадебной обрядности у андийцев в XIX в. // СЭ, 1964, № 6.

96. Аникин В. П. Генезис необрядовой лирики // Русский фольклор. — Л., 1971. Т. 12.

97. Бутаев Д. Свадьба лакцев (Казикумухцев) // Этнографическое обозрение, 1915, №2.

98. Вагабова Ф.И. К вопросу об особенностях лезгинской народной песни // Учен, записки Института ИЯЛ. Махачкала, 1964. Вып. 3.

99. Гаджиева С.Ш. Брак и свадебные обряды кумыков в XIX начало XX в. // Ученые записки Института ИЯЛ, - Махачкала, 1959.

100. Гамзатов Г. Г. Писатель и устно-поэтическая традиция (проблемы и суждения) // Фольклор в современном мире.: Аспекты и пути исследования. М.: Наука. 1991. - С. 113-130.

101. Гамзатов Г. Г. Фольклорное наследие и современность // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. 1977. Т. 36, № 5.

102. Ганиева А. М. Общность и национальное многообразие дагестанских календарно-обрядовых песен (зимне-весенний цикл) // Календарно-обрядо-вая поэзия народов Северного Кавказа. Махачкала, 1988. - С. 4-23

103. Гасанов Г. А. Дагестанские народные песни. — М.: Гос. муз. издат., 1959.

104. Гасанов Г. А. Кумыкские йыры и сарыны. -М., 1955. — 32 с.

105. Головинский П. И. Кумыки. Их игры, песни и обычаи // Сборник о Терской области. Владикавказ, 1879, вып. I.

106. Горький А. М. Об искусстве. // Собр. соч. в 30-ти т. М. 1953. Т. 27.

107. Дагестанский фольклор во взаимосвязях с иноэтническим фольклором: Сб. ст. / Сост. Ф.О. Абакарова. — Махачкала, 1985.

108. Достижения и современные проблемы развития науки в Дагестане (тезисы докл. Международной научной конференции, посвященной 775-летию РАН и 50-летию ДНЦ РАН. 21-5 мая 1999 г. (гуманитарные и общественные науки). Махачкала, 1999.

109. Жанры фольклора народов Дагестана: Сб. ст. // Отв. ред. Хайбуллаев С. М. Махачкала, 1979. - 223с.

110. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники. -М.: Наука. 1978.

111. Колпакова Н. П. Типы народной частушки // Русский фольклор. М. - JL, 1966. С. 67-87.

112. Круглов Ю. Г. Жанровый состав русского свадебного песенного фольклора // Русская литература. Алма-Ата, 1979. Вып. 6.

113. Лихачев Д. Культура Руси на рубеже XIV-XV веков // Исторический журнал 1943. № 1. С 44-45.

114. Назаревич А. Ф. Героический эпос горцев и его влияние на дальнейшее развитие литературы народов Дагестана // Труды 1-й научной сессии Дагестанской научно-исследовательской базы АН СССР, 1947. -Махачкала, 1948.

115. Поэтика фольклора народов Дагестана: Сб. ст. / Сост. A.M. Аджиев. -Махачкала, 1981.

116. Современный фольклор народов Дагестана / Сост. X. М. Халилов. — Махачкала, 1983.- 185 с.

117. Соколов Б. М. Экскурсы в область поэтики русского фольклора //Художественный фольклор. -М., 1926. Вып. I. С. 38-53.

118. Султанова Г. А. Некоторые вопросы развития современного фольклорного театра // Взаимодействие национальных художественных культур в условиях совершенствования социализма. — Махачкала, 1986.

119. Услар П. К. Кое-что о словесных произведениях горцев // ССКГ., — Тифлис. 1868, Вып. I.

120. Фольклор и историческая действительность. Всесоюзная научная конференция 12-14 октября, 1976 (Тезисы докладов). Махачкала, 1976.

121. Фольклор и этнография. (Обряды и обрядовый фольклор) Л.: Наука, 1974.

122. Халилов X. М. Общее и специфическое в календарной поэзии летне-осенней обрядности народов Дагестана // Календарно-обрядовая поэзия народов Северного Кавказа. Махачкала, 1988. - С. 24-43.

123. Халилов X. М. Вербальная магия и поэзия лакцев // Магическая поэзия народов Северного Кавказа. Махачкала, 1989. -С. 79-96.

124. Халилов X. М. Дагестанские предания о происхождении мелодий // Дагестанская народная проза. Махачкала, 1982. - С. 71-89.

125. Халилов X. М. Историческая общность и национальные своеобразие обрядовой поэзии народов Дагестана и Северного Кавказа // Дагестанский фольклор во взаимосвязях с иноэтническим фольклором. -Махачкала, 1985.- С. 4-21.

126. Халилов X. М. Фольклор и литература // История Дагестана. Т. 2. — М.: Наука, 1968.

127. Халилов X. М. Народы Дагестана // Семейно-обрядовая поэзия народов Северного Кавказа. Махачкала, 1985.

128. Халилов X. М. Жанры и жанровые разновидности фольклорной лирики народов Дагестана // Вестник ДНЦ. Махачкала. 2004. № 18.

129. Халилов X. М. Региональная общность календарной обрядовой поэзии народов Северного Кавказа // Традиционная народная культура иэтнические процессы в многонациональных регионах Юга России. -Астрахань, 2004.

130. Ханукаев X. М. Дагестанская народная музыка. Махачкала, 1940. — 40 с.

131. Чаринов М. Лакская поэзия // Изв. Общества обследования и изучения Азербайджана. Баку. 1926. № 2.

132. Эпические жанры устного народного творчества (сб. статей). Уфа, 1969.

133. I. Диссертационные исследования

134. Аминова X. М.-З. Новаторство М.-З Аминова в области лакского стихосложения: Дис. канд. филол. наук, Махачкала, 1999.

135. Мудунова Г. А. Обрядовая поэзия лакцев: Дис. канд филол. наук. — Махачкала, 1999.

136. Халидова М. Р. Мифологический и исторический эпос народов Дагестана: Дис. д-ра филол. наук. Махачкала, 1999.1.. Авторефераты

137. Алибекова П. М. Жанровые и идейно-художественные особенности романа Абдурахима Талибова «Пути праведных»: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1999.

138. Алиева Ф. Р. Песенное стихосложение карачаевцев и балкарцев: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1995.

139. Гаджиева 3. 3. Аварская элегическая лирика (национальные истоки. Генезис и онтогенез жанров. Поэтика): Автореф. дис. д-ра филол. наук. — Махачкала, 1999.

140. Кельбеханова М. Р. Лирика Ибрагимова Гусейна: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1999.

141. Хайбулаева Н. М. Творчество Магомеда Чиркеевского: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1999.1. V. Источники

142. Абакарова Ф. О. Эпические песни. Махачкала: Дагучпедгиз, 1972на дарг. языке).

143. Аварская народная лирика / Сост.: А. Ахлаков, Б. Магомедов, М. Халидова. Махачкала, 1975 (на авар. яз.).

144. Антология аварской поэзии / Сост. Муса Магомедов. Махачкала, .1958 (на авар. яз.).

145. Антология даргинской поэзии / Сост. Ахмедхан Абакаров. Махачкала, 1958 (на дарг. яз.).

146. Антология дагестанской поэзии. Т. I. Песни народов Дагестана / Сост. Абуков К. И., Вагидов А. М., Хайбулаев С. М. Махачкала, 1980.

147. Антология лакской поэзии / Сост. Халилов X., Гусейнаев А., Абдулаев И. -Дружба, 1980, № 3-4 (на лак. яз.)

148. Антология лакской поэзии / Сост. Хаппалаев Ю., Рамазанов Б. Махачкала, 1958 (на лак. яз.) - 535 с.

149. Антология лезгинской поэзии / Сост. Ахмедов Н. — Махачкала, 1958 (на лезг. яз.).

150. Гашаров Г. Г. Лезгинские героические песни. — Махачкала, 1973 (на лезг. яз.).

151. Дагестанская антология / Сост. и комментарий Капиева Э. — М.: Гослитиздат, 1934.

152. Дагестанская народная лирика / Пер. Н. Гребнева. М.: Худож. лит., 1957.

153. Дагестанский сборник (аварские историч. песни и сказки) / Ред. из. подгот. А. А. Тахо-Годи, П. Г. Маллачиханова, Д. А. Павлова. Махачкала, 1927, Т. 3.

154. Далгат Б. 12 цудахарских песен // СМОМПК, Тифлис, 1892, вып. 14.

155. Даргинские народные песни / Подгот. текста, сост. предисл. и коммент. 3. Магомедова, Ф. Алиевой. Махачкала, 1971 (на дарг. яз.).

156. Даргинские народные песни / Сост.: 3. Магомедов, М.-С. Мусаев, А. Вагидов. Махачкала, 1980 (на дарг. яз.).

157. Дирр А. М. Грамматический очерк табасаранского языка: Тексты. Ашугские стихи. // СМОМ ПК. Тифлис, 1905, вып. 35.

158. Если просите, спою. / Сост. Ашим Сикалиев. Черкесск, 1961 (на ног. яз.).

159. Золотые зерна: фольклор для детей / Сост. Абдуллаева М.Г., Газиев X. Г., Хайбулаев С. М. Махачкала, 1969 (на авар, яз.)

160. Из дагестанской народной лирики / Пер. Н. Гребнева. — Махачкала, 1969.

161. Капиев Э. Резьба по камню. М.: Сов. писатель, 1940.

162. Кирюхин В. С. Русская песня в Дагестане (в записях 1964-1969 гг.) / Отв. ред. Путилов Б.Н. Махачкала, 1975.

163. Кумыкские тексты / Шекестелер / Зап. Цаллагов. // СМОМПК, — Тифлис, 1893, вып. 17.

164. Кумыкские песни. / Зап. Афанасьев М. // СМОМПК, Тифлис, 1893, вып. 17, отд. III.

165. Лакские эпические песни / Подгот. текста, пер. предисл. и коммент. Халилова X. Махачкала, 1969.

166. Лакские народные песни / Подгот. текста, сост. предисл. и коммент. Халилова X. Махачкала, 1971 (на лак. яз.).

167. Легенда говорит: Песни и сказания народов Дагестана. М.: Детгиз, 1959.

168. Лезгинские народные песни / Подгот. текста, сост. предисл. и коммент. Ганиевой А. Махачкала, 1971 (на лезг. яз.).

169. Лезгинский фольклор / Сост. Агалар Гаджиев. Махачкала, 1941 (на лезг. яз.).

170. Митаров М. Табасаранские народные песни. Махачкала, 1974 (на табас. яз.).

171. Ногайские песни / Зап. Джанибеков А. Перевод Н. Капиевой. // Дружба народов, 1948, № 18.

172. Ногайские народные песни / Сост. Калмыкова С. А. М.: Наука, 1969. -216 с.

173. Османов М.Э. Песни ногайских и кумыкских народов. — СПб., 1883.

174. Песни безымянных певцов / Пер. Н. Гребнева. — Махачкала, 1960.

175. Песни горцев / Ред. и комментарии Э. Капиева. М.: Худ. лит., 1939.

176. Песни Дагестана: Из кумыкской народной поэзии. / Пер. Н. Гребнева. — Махачкала, 1970.

177. Песни Дагестана: Из даргинской народной поэзии / Пер. Н. Гребнева. -Махачкала, 1970.

178. Песни народов Дагестана / Вступ. статья, сост., подгот. текстов, примеч. Н. В. Капиевой. Л.: Большая серия. Сов. писатель. 1970, — 582 с.

179. Песни ногайцев / Пер., вступ. статья. Н. Капиевой. Ставрополь, 1949.

180. Песни страны гор / Пер. Н. Капиевой. Махачкала, 1947.

181. Песни терского казачества. Чеченские и кумыкские песни. // Терский сборник. Владикавказ, 1890.

182. Песня чаганы / Пер. Н. Гребнева. Махачкала, 1976.

183. Поэзия народов Дагестана: Антология в 2-х томах. М.: Худ. лит., 1960.

184. Сборник аварских сказок и песен, собранных Айдемиром Черкеевским и выпущенных в Темирхан-Шуре в 1867 году (на авар, яз., шрифт Услара).

185. Соколовы Б. и Ю. Сказки и песни Белозерского края. -М., 1915.

186. Услар П. К. Лакский язык. Тифлис, 1890.

187. Фольклор татов / Сост, предисл., коммент. X. Авшалумова. Махачкала, 1940 (на тат. яз.).

188. Хайбулаев С. Хочбар. Махачкала: Дагучпедгиз, 1974.

189. Чалаев Ш. Р. 50 лакских народных песен. М.: Музгиз, 1969.

190. Чечеклер (цветы): Альманах кумыкской поэзии / Подг. к печати и ред. А. В. Сулейманова. Махачкала, 1939 (на кум. яз.).

191. Чеченский фольклор / Сост. Халилов Х.М. Махачкала: РДНТ, 1998.

192. Эпические песни даргинцев / Предисл., подг. текстов, переводы и комментарии Ф. О. Абакаровой. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2004. -361 с.