Механизмы мифотворчества и их отражение в культурологическом знании XX века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат культурологии Радченко, Дарья Александровна

• Радченко, Дарья Александровна
• кандидат культурологии
• 2005

Оглавление диссертации кандидат культурологии Радченко, Дарья Александровна

Введение.

Глава 1. Миф в современной культуре.

Раздел 1. Концепция мифа в гуманитарном знании XX века.

Раздел 2. Возможность мифа в современной культуре.

Раздел 3. Специфика современного мифа.

Глава 2. Современный миф на стыке культур: функционирование мифа в иноку льтурной среде.

Раздел 1. Мифологемы американского кино.

Раздел 2. Типы реакции на мифологемы кино в условиях культурного трансфера.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Механизмы мифотворчества и их отражение в культурологическом знании XX века»

Обоснование проблемы и ее актуальности

Настоящая работа представляет собой исследование функционирования мифа в посттрадиционных обществах XX века. Идея существования мифа в условиях модерна и постмодерна является предметом продолжительной дискуссии. Однако в последние годы эта проблема приобрела особую значимость для социально-гуманитарного знания. Выйдя за пределы предметной области культурной антропологии, миф стал одним из центральных феноменов жизни современного общества, поскольку, с одной стороны, его для собственных целей используют различные профессиональные и культурные группы, и, с другой стороны, поскольку он сохраняет свое влияние на массы в форме квазимифологических текстов как элитарной, так и массовой культуры. Мифологические идеи кладутся в основу вновь создаваемых идеологических и религиозных систем, они становятся объединяющим фактором для субкультурных групп. Активность традиционного мифа в современной культуре, выражающаяся в форме эксплуатации в текстах различного рода мифологических структур, сюжетов и персонажей, стимулирует растущий исследовательский интерес к этому феномену как универсальной характеристике человеческой культуры.

Кроме того, характерный для постмодерна релятивистский взгляд на культурную ситуацию стимулирует развитие идеи тотальности мифа. Миф становится универсальной категорией для описания большинства или даже всех систем ценностей и знания. Не только религиозные, но и политические, экономические, научные системы нередко интерпретируются как мифологии.

В результате миф становится одной из самых расплывчатых и широких категорий социально-гуманитарного знания, поскольку это понятие применяется для описания определенных феноменов как традиционной культуры, так и культуры модерна и даже постмодерна, причем любая система знания может быть интерпретирована как мифология. В этих условиях особую актуальность приобретает проблема роли и значения мифа для современной культуры. Данная проблема имеет двойственный характер. С одной стороны, культура XX века характеризуется высоким уровнем мифогенности. Мифологические структуры эксплуатируются и перерабатываются в политической деятельности, культурном производстве и т.д. С другой стороны, в XX веке возрастает мифорефлексивность западной культуры: категория мифа вызывает интенсивный интерес различных направлений гуманитарного знания, более того, интерес к мифу выходит за рамки академического. Причины этой мифорефлексивной и мифотворческой активности носят общезначимый характер, анализ которых необходим для понимания специфики западной культуры XX века в целом.

Традиционно проблемы мифогенности и мифорефлексивности рассматриваются по отдельности. Однако можно утверждать, что эти два явления взаимосвязаны и обусловлены общим культурным контекстом. Таким образом, представляется актуальным комплексное исследование причин и условий активности мифа в культуре XX века.

Особый интерес представляет развитие и содержание понятия «современный миф», подразумевающее существование мифа в пост-традиционном обществе. Поэтому представляется необходимым и актуальным исследование специфики функционирования современного мифа в сфере культурного производства и потребления. В настоящей работе проводится исследование мифа в пространстве кросс-культурного взаимодействия, которое оказывается особенно актуальным в условиях глобализации, создания мировых информационных потоков, коренным образом изменяющих процесс смыслообразования. Несмотря на параллельные тенденции развития локальных культур, современный мир все больше характеризуется формированием общего поля порождения смыслов. В наибольшей степени это относится к массовой культуре. Модели и формы масс культа, первоначально возникшие в рамках одной культуры, постепенно проникают в другие культуры. Более того, транснациональный характер современного культурного производства, когда в процессе создания культурного продукта сопрягаются экономические, кадровые, технологические, символические, информационные ресурсы разных стран, затрудняет однозначное определение культурной принадлежности продукта. Успешность продукта в определенном культурном пространстве вызывает волну заимствований, повторений и переносов коммерчески оправданного механизма производства текстов на новые национальные рынки. Результатом такого переноса становится продукт, локальная специфичность которого обусловлена различием релевантности проблем для разных культур. Несмотря на это, структурный принцип масскультурного продукта остается прежним. Таким образом, анализ инокультурного текста приобретает особое значение для осмысления собственной культуры в контексте глобального поля производства значений. Поэтому работа построена на преимущественном использовании теоретического и эмпирического материала западного общества.

Степень изученности проблемы

Понятие мифа является одним из наиболее сложных и противоречивых в современном гуманитарном знании. Множественность интерпретаций вызвана, прежде всего, длительной историей его исследования и значительным количеством научных подходов, возникших за этот период. Поэтому в настоящее время дать определение мифу представляется возможным только в рамках и терминах определенной области знания или определенного научного подхода. История дефиниции и изучения мифа успешно освещена в трудах К. Хюбнера, Е.М. Мелетинского, В.М. Пивоева, П.С. Гуревича, В. Доти, Л. Спенса, А. фон Хенди, Р. Брокуэя и других.

Исследование социокультурных предпосылок формирования основных теорий мифа предпринималось рядом исследователей. Так, Э. Хёрд и К. Кумар предложили глубокий анализ места понятия мифа в философских концепциях романтизма. П. Козловски провел анализ мифологических концепций в литературе периода после Первой мировой войны. Становление теорий мифа таких исследователей, как Э. Кассирер, Б. Малиновский, К.-Г. Юнг, М. Элиаде, Дж. Кэмпбелл, К. Леви-Стросс, Дж. Харрисон, А.Ф. Лосев проведено И. Стренски, Р. Эллвудом, Р. Шампанем, М. Берд, Р. Сигалом, А. Юбара и др. Комплексные исследования, затрагивающие вопросы влияния общего социокультурного и интеллектуального климата на научное творчество теоретиков мифа осуществлены Я. Ершиной, А. Купером, Т.Патгерсоном, П. Ричем. Однако в литературе отсутствует систематический анализ социокультурных предпосылок развития научного интереса к мифу. Вместе с тем, наличие ряда работ, посвященных отдельным теориям мифа, позволяет получить более полную картину развития изучения этого феномена культуры.

Заметен недостаток работ и по истории развития понятия «современный миф» в гуманитарном знании. Успешные шаги в направлении такого исследования были предприняты В.Доти, Е. М. Мелетинским, Л.Н. Воеводиной, Г.В. Осиповым, О.И. Егоршевой и др. Однако, ни для одной из названных работ эта проблема не является центральной, и, соответственно, не рассматривается достаточно полно.

Использование понятия «современный миф» в гуманитарном знании уже стало общим местом. Однако большинство исследователей базируется в своем анализе современного мифа на теории Р. Барта или идеях структурализма. Существует также значительная пост-юнгианская традиция исследования мифа. Однако само понятие «современный миф» остается неопределенным и практически неисследованным. С тех пор, как Барт в своей классической работе «Мифологии» отделил «современный миф» от «архаического», эта позиция нередко принимается как аксиома, не требующая дальнейшего анализа. С другой стороны, пользуется популярностью и развивается подход к современному мифу, предложенный М. Маклюэном. В настоящей работе будет предпринята попытка конкретизировать понятие современного мифа.

Одной из ключевых проблем изучения мифа является функционирование мифа в отдельных культурах, а также заимствование и перенос мифа между культурами.

Значительное число работ посвящено исследованию национальных мифологий. Американская мифология исследована ПЭйпель, Р.Брокуэем, Р. Вейссом, Р. Джуэттом, Дж. Лоуренсом, Г. Н. Смитом, Л. Баритц, Дж. Робертсоном, Р. Слоткиным, Т. Салленбергером, М. Уорнер, Э. Хиршман, С. Гиргусом, Э. Шафером, К. Марлинг, С. Берковичем и др. Исследования современной российской мифологии представлены работами С.Ю. Неклюдова, Е.М. Мелетинского, А.Л. Топоркова, К.А. Богданова, Т.Д Соловей, М.П. Чередниковой, A.B. Чернышева, Ж.В. Коноваловой и др. Некоторые из них основаны на изучении массовой культуры. Особую группу составляют работы, посвященные роли мифологических исследований в создании масс культурных, прежде всего, кинематографических, текстов: Л. Сиджер, С. Войтыла и др.

С другой стороны, существует ряд кросс-культурных исследований восприятия некоторого текста (Л. Боэннан, С.Крофгс, Т.Либес и Э. Катц, Т. У ил сон и др.). Ряд значительных работ в области антропологии посвящен трансферу традиционного мифа (Дж. Фрэзер, Р. Грейвз, К. Леви-Стросс, Р. Фёрс, М. Салинс, Э. Лич, К. Клакхон и др.).

Цели и задачи исследования.

Целью исследования является определение социокультурной обусловленности специфики современного мифа. Соответственно, ставятся следующие задачи:

• определить причины значимости мифа для современной культуры;

• проследить социокультурные предпосылки развития понятия «современный миф» в гуманитарном знании XX века;

• на материале кинематографических текстов выделить универсальные и культурно-специфичные паттерны современного мифа.

Объектом данного исследования является миф пост-традиционных культур. Предмет исследования — особенности мифорефлексии и мифотворчества в западной культуре XX века.

Гипотезы исследования:

• Для культуры XX века характерен практически одновременный рост как мифогенности (свойство культуры создавать мифы), так и мифорефлексивносгги (теоретический интерес к осмыслению мифа).

• Обращение гуманитарного знания XX века к понятию мифа определено рядом факторов, включающим исторический контекст, интеллектуальный климат эпохи и человеческий фактор. Одной из основных предпосылок роста интереса к мифу явилась дискуссия о неудовлетворенности модерном.

• Развитие идеи «современного мифа» связано с дискуссией о единстве/множестве культур(ы) и типах культурного выражения, в том числе, мифе.

• Механизмы формирования пост-традиционного мифа принципиально не отличаются от традиционных.

• В современной культуре сосуществуют трансформированные архаические и специфические для современности мифологические паттерны.

• Пост-традиционные мифологические паттерны нередко становятся основой масскультурных, прежде всего, аудиовизуальных, текстов.

• Пост-традиционные мифы могут быть как универсальными, так и культурно-специфичными.

• Миф может передаваться в процессе межкультурной коммуникации, но при этом он трансформируется.

• Культурно-специфичные мифы только частично принимаются другой культурой (политическая мифология отвергается практически полностью). Тексты, основанные на универсальных мифах, принимаются положительно.

Теоретико-методологическая основа диссертации.

В разделе 1 главы 1 исследуются причины интереса к понятию мифа. Основная задача этой главы состоит в том, чтобы поместить развитие мифологических теорий (прежде всего, развитие понятия современного мифа) на общий культурный контекст и выявить культурные предпосылки интереса к мифу в XX веке.

Методология исследования в этой части диссертации в значительной степени основана на подходе И. Стренски к исследованию мифологических теорий. Однако, поскольку глубокое исследование превышает пределы работы, личный опыт теоретиков и его влияние на их работы принимается во внимание, но не исследуется во всей полноте. С другой стороны, значительное внимание уделяется интеллектуальному и общему социокультурному климату, в котором создавались ключевые теории мифа.

В этой части исследования создается матрица факторов, которые некоторым образом соотносятся с научными процессами. Она включает следующие факторы: (1) политическую ситуацию (некоторые политические события могут оказать решающее воздействие на развитие научной мысли, особенно в гуманитарном знании); (2) социальный контекст; (3) культурный климат (изменения в сфере религии, искусства, средств коммуникации и реакция на эти изменения); (4) научный климат (климат, в котором возникают различные концепции, в том числе актуальные представления о «лидирующей науке»); (5) личный опыт исследователей. Анализ этих факторов позволяет установить, какие аспекты современной культуры создают ее мифогенный и мифорефлексивный характер.

Далее, исследуется проблема современного мифа. Эта часть работы также основана на применении сравнительного метода. Здесь продолжается рассмотрение причин мифогенности современной культуры. Основной вопрос здесь - является ли так называемый «современный миф» мифом в полном смысле этого понятия (является ли его структура структурой именно мифа, или же этот феномен скорее следует определить как сказку, легенду и т.п.) и является ли он действительно «современным». Данная работа представляет собой попытку установить, существует ли подлинно современный миф, и, если это так, то каким образом он сочетается с эксплицитной рациональностью пост-традиционной культуры.

Вторая глава диссертации посвящена исследованию функционирования мифа в массовой культуре. Для исследования трансферабильности и универсальной/локальной природы современного и архаического мифа, мы обратимся к вопросу российско-американских межкультурных отношений, прежде всего, в области культурных расхождений между участниками этих отношений. Йэпл и Корзенни полагают, что «исследование кросс-культурных эффектов должно быть основано на понимании несоответствий между системами значений двух и более культур» [246, р. 313]. Выбор в качестве материала для анализа российско-американских отношений и мифологий не случаен. Как отмечает Сигрейв, «массовая культура США является наиболее плодовитым распространителем образов в истории человечества. Она переносит образы людей и общества - все они содержат идеи и обладают достаточной силой, чтобы передать их зрителям. Нередко эти идеи могут находится в прямом конфликте с идеями народов, которые импортируют их» [219, р.281]. Вопрос стоит следующим образом: до какой степени тексты и содержащиеся в них мифы адекватно воспринимаются на чуждой культурной почве?

Для того, чтобы достичь этих целей, мы предпримем исследование, состоящее из двух частей: анализ американской популярной мифологии и анализ реакции аудитории на инокультурные мифы. Одним из ключевых каналов передачи значений, в т.ч. мифологических, являются популярные фильмы. Как отмечает Р. Брокуэй, «если серьезный писатель или художник обращается к глубинам собственной души и создает работу, основанную на индивидуальном самовыражении, то популярный писатель парадоксально черпает из более глубоких источников, - коллективного бессознательного.Процесс его работы безличен и не основан на его жизненном опыте, чувствах, стремлениях, надеждах и страхах. Но именно потому, что профессиональный писатель работает с формулами, он выявляет архетипы коллективного бессознательного» [105, р. 124]. Именно потому, что кинематографический текст - один из наиболее адекватных источников для анализа современного массового сознания, материал исследования составили 25 американских фильмов 1998-2003 гг., отобранных по рейтингу кассовых сборов в России (см. приложение 1), и отклики на них российской аудитории.

Популярность данных фильмов является своеобразным вызовом для исследователя. Встает вопрос, вполне обусловленный спецификой современной культурной ситуации: являются ли эти фильмы носителями культурно-специфичных (американских) мифов или это продукт глобальной индустрии, универсальный по определению? Действительно, высокий уровень востребованности голливудского кинематографа на российском рынке может свидетельствовать как о высоком уровне консенсуса между российской и американской культурами, так и о естественном принятии российской аудиторией кинопродукции, характеризующейся специально сконструированной универсальностью и транскультурностью. Для того, чтобы разрешить эту проблему, необходимо обратиться к проблеме культурной глобализации в целом и, в частности, к вопросу о национальном/транснациональном характере голливудской киноиндустрии.

С 80-90х тт. XX в. стало общепринятым положение о культурном доминировании в глобальном пространстве транснациональных корпораций, создающих специфическое культурное поле. К.Э. Разлогов отмечает, что «индустрия развлечений, в частности популярная музыка и кинематограф, особенно интенсивно развивались в США, и благодаря транснациональным корпорациям распространились на весь мир» [68, с. 143]. Ориентализация массовой культуры, миграция центра мирового культурного рынка из США в Токио в 80-е годы обусловили более «глобальный» характер массовой культуры. Речь, по мнению Разлогова, не может идти об «американизации» или «вестернизации», но только о «глобализации», трансляции и аккультурации транснационального продукта.

Действительно, можно говорить о взаимодействии локального потребителя с продуктом транснационального производства. Активность группы компаний, которую принято обозначать термином «Голливуд» уже не ограничена Лос-Анджелесом, США и даже Северной Америкой. Голливудский стиль кинематографии, с другой стороны, не является исключительной собственностью Голливуда. Наконец, - и этот факт оказывается решающим в большинстве дискуссий об «американской» природе Голливуда - значительная доля индустрии контролируется немецкими, канадскими, австралийскими, японскими инвесторами, которые в определенной степени навязывают креативному содержанию фильмов собственные представления.

Продукт, создающийся в результате такого взаимодействия, с неизбежностью содержит значения, которые стимулируют продвижение продукта на международных рынках. Голливуд предлагает универсальный продукт для «глобального» потребления. Не случайно Голливуд контролирует основную часть международного кинорынка. Принято считать, что голливудская продукция популярна именно потому, что, в отличие от локального кино, не является культурно-специфичной.

Однако, несмотря на транснациональный характер Голливуда, его продукты ориентированы прежде всего на американский рынок, и только во вторую очередь - на мировой. Голливуд как индустрия характеризуется широкими международными рынками, вынесенностью часть производства в Европу, Канаду, Латинскую Америку, участием иностранных сценаристов, актеров и т.п. Тем не менее «универсальность» голливудской продукции остается подчиненной его стратегической ориентации на внутренний рынок. Акцент на внутреннем потреблении вполне логичен: рынки США и Канады дают голливудским компаниям критическую долю прибыли. Естественно, что в процессе создания фильма преимущество отдается тем значениям, которые адекватны восприятию американской аудитории.

Следует также отметить, что транскультурный голливудский кинопродукт, даже при условии максимальной направленности на глобального потребителя, не может избежать определенного американского содержания. Как отмечает О'Ригэн, «зарубежные инвестиции не «захватили» индустрию и не направили ее по новому пути» [201, р.68]. Сходную мысль выдвигает М.И. Жабский: «Голливуд. создает фильмы прежде всего на идеологическом и культурном материале США. Будучи транснациональной корпорацией и ориентируясь на запросы глобальной аудитории, Голливуд при всем том создает кинопродукцию, которую следует считать национальной, хотя и не в полном смысле этого слова» [30, с. 16].

Далее, правомерно говорить об американской специфике плана выражения голливудского кино. А. Акопов утверждает, что «американская визуальная культура в кино и на телевидении - самая передовая в мире. Почему? Потому, что они умеют обобщать все, что сделано в мировой культурной практике, в Китае ли, в Англии ли.» [1, с. 11]. Американский способ кинопроизводства, с его точки зрения, синкретичен по своей природе. Голливуд использует эстетические приемы любого происхождения именно потому, что его целью является не эстетическое новаторство, а зритель.

В противоположность этому взгляду, К.Э. Разлогов полагает, что ассимиляция разнопорядковых локальных культурных элементов есть признак не американской культуры, а именно транскультурного кинопроизводства. Однако глобальность голливудского продукта возможно объяснить, по крайней мере, отчасти, особенностями становления американской культуры. Как отмечает М.И. Жабский, «его [американского кино] воздействие не наталкивается на культурные и цивилнзационные барьеры. Причем это его достижение, имеющее планетарный резонанс, тесно связано со спецификой американской цивилизации [несвязанность многовековой культурой, космополитизм]. Стоит ли удивляться, что американское кино вызвало к жизни язык, соотносимый с потребностями. глобализации» [30, с.95].

Итак, правомерно утверждение о том, что голливудское кино сочетает транскультурные и культурно-специфичные характеристики. Более того, за счет ряда исторических и экономических факторов, значимость последних в конечном продукте представляется более высокой. Но можно ли говорить о том, что такой универсальный в ряде аспектов текст воспринимается локальным зрителем как «инокультурный», или же его восприятие естественно и не искривлено конфликтом ценностей, поскольку содержание текста транскультурно? Действительно, мировая массовая культура воспитала «глобального потребителя», адекватно воспринимающего «глобальные ценности». Однако фильм не исчерпывается этим глобальным содержанием. Поэтому в тех аспектах, где мифологемы этого текста оказываются в резкой оппозиции к локальной системе ценностей и мифов, к повседневному опыту потребителя, фильм воспринимается как «чуждый» текст. Это не противоречит факту популярности голливудской кинопродукции в культурно-специфичных аудиториях. Как отмечают Уальдмен и Сивек, голливудское кино популярно на локальных рынках именно в силу культурных различий [244]. Голливуд не нивелирует эти различия, а заставляет их работать на себя. Однако, как показывают исследования функционирования этих текстов в локальных аудиториях, фильмы присваиваются зрителями различными способами, зависящими от их культурных особенностей. Разнообразие голливудской продукции позволяет достичь баланса популярности между рынками (некоторые фильмы более популярны на зарубежных рынках, чем на внутреннем) и внутри рынков (фильмы, направленные на определенные сегменты американской аудитории, популярны в рамках аналогичных зрительских сегментов зарубежных аудиторий).

Наконец следует отметить, что голливудский продукт воспринимается массовым потребителем (здесь мы, прежде всего, имеем в виду российскую аудиторию) как американский. Целый ряд фильмов воспринимается как «голливудская кинопродукция», хотя технически они не произведены киноиндустрией США. Более того, для аудитории по-прежнему характерно представление об агрессивном американизирующем влиянии этих фильмов. Поэтому потребление этого продукта оказывает влияние на отношения между локальной и американской культурой. Даже те значения, которые ориентированы на глобальный рынок, в конечном счете, воспринимаются как американские.

Таким образом, восприятие голливудского фильма локальной аудиторией вполне укладывается в рамки общепринятой на настоящий момент концепции ^локализации: неразрывного единства и взаимосвязи глобализационных и локализационных тенденций. Голливудское кино воспринимается широкой аудиторией одновременно как универсальное и американское именно потому, что сочетает в себе черты транскультурности и культурной специфичности. Этот факт несколько усложняет исследование кросс-культурного трансфера мифологем, однако не исключает полностью американской культурной специфики из настоящего анализа.

Выбор временного отрезка для анализа также неслучаен. Исследования Информационного Агентства США [222, 223] показывают, что на 1995 год отношение россиян к Америке было крайне позитивно (72% опрошенных заявляли, что положительно относятся к США). Но уже 1998 год стал переломным в плане отношения россиян к Америке. По данным общероссийских опросов ВЦИОМа за март 1997- ноябрь2003, в декабре 1998 г. был отмечен спад положительного отношения к США. Если в марте 1997 г. очень хорошо или хорошо к США относились 71% жителей, то на конец исследуемого периода - ноябрь 2003 эта цифра составила всего 59% (более трети жителей страны относятся к США отрицательно). Наиболее резкий спад отмечен в марте 2003 г - об отрицательном отношении заявило 55% опрошенных, и только 38% - о положительном (во многом на это изменение отношения россиян к США оказало влияние развертывание войны в Ираке). По данным Фонда "Общественное Мнение", на декабрь 2003 г. 54% опрошенных считали, что США играет в мире скорее отрицательную роль. Отрицательное отношение к США связано, прежде всего, с представлением об этой стране как «мировом жандарме», навязывающем свою волю другим государствам (21%), агрессивной внешней политикой страны (12%). При этом, только 2% респондентов считали, что Америка отрицательно влияет на мораль и культуру [31].

Причины такого резкого поворота, как полагают Шираев и Зубок [221] лежат в событиях середины девяностых годов XX века, когда началась война в Боснии. Большинство россиян стали относиться к Америке как к самозванному «мировому жандарму», вмешивающемуся во внутренние дела суверенных государств. Традиционно антиамериканизм был характеристикой трудноадалтирующегося слоя российского общества, в т.ч. малоимущих и/или низкообразованных граждан, а также лиц пожилого возраста. Однако к этому времени, как отмечают Шираев и Зубок, «те, кто счел себя особенно обманутыми и преданными США путем действий в Ираке, принадлежали к про-западным и либералистским слоям» [221, р. 117], ранее пропагандировавших про-американские установки и ценности. При этом образ Америки все более идеологизировался. В этот период отмечается значительный разрыв между отношением россиян к США как государству и отношением к американцам как народу. Важным симптомом разрыва было обсуждение «Моникагейта» в российских СМК: «единогласная реакция россиян. была на стороне Клинтона как человека, и отвергала его оппонентов как лживых и неискренних стражей морального превосходства» [221, р. 120]. Последним значительным событием рассматриваемого периода стало начало войны в Ираке. В этой ситуации россияне привычно отмечали агрессивность Америки, ее экспансионизм, двойные стандарты и лицемерие. Только после того, как ситуация в Ираке стабилизировалась, отношение россиян к Америке изменилось с резко отрицательного к равнодушному, хотя процесс стабилизации представлений о «Западе» и «Америке» отмечался еще в 2001 году [20,29,31].

С другой стороны, после экономического кризиса 1998 года наступил период регрессии в отношениях к Америке как культурному центру. Разочарованию способствовал целый ряд факторов: множественный негативный опыт эмиграции, поступление некачественных западных товаров на рынок (в том числе, выявление множества недостатков в поставляемых высокотехнологических товаров и программного обеспечения), периодическая неустойчивость курса доллара, который, в некотором смысле, стал базой экономических отношений в стране. По отношению к США у многих россиян развился комплекс «невыполненных ожиданий», травмы отказа, усиленной за счет травмы распада империи. Ошибки и проблемы США вызывают, таким образом, не сочувствие, а злорадство. В этой ситуации колебаний отношения к США от резко негативного до нейтрального особый интерес приобретает проблема усвоения инокультурных текстов и содержащихся в них мифологем.

Анализ популярных американских фильмов этого периода основан на методе film-studies. Ряд особенностей источника данных вынуждает нас ограничиться только качественным анализом материала. Однако возможно выявить ряд повторяющихся элементов, которые отвечают как общим принципам мифологического мышления, так и специфическому характеру американской культуры. Это позволяет нам говорить о релевантности анализа на определенном уровне.

Следует оговорить, что значительная часть рассматриваемых фильмов построена на основании литературного текста, и заложенные в них мифологемы на самом деле выражают идеи текста. То же самое можно сказать о кинематографе. Фильмы отсылают к другим фильмам, связаны с ними сюжетно или при помощи интертекстуальных цитат. Однако сам факт выбора для экранизации определенных литературных произведений многое говорит о состоянии культуры Кроме того, поскольку конечной целью настоящего исследования является анализ функционирования мифов в инокультурном пространстве, а не их генезис, мы будем подходить к каждому фильму как «наивный зритель», незнакомый со всем полем коннотаций американского кино и американских мифов. Однако в некоторых случаях мы будем обращаться к предыстории кинематографического текста - если рассматриваемый фильм является сиквелом первого (относительно недавнего, или недавнего, но не вошедшего в список лидеров), или входит в сформировавшийся культурный пласт.

Точно также мы не будем подробно рассматривать происхождение той или иной мифологической структуры или мотива (в том числе вопрос о преднамеренности включения мифологемы в текст). Для нас это не имеет решающего значения, поскольку, если фильмы популярны, это означает, что заключенная в них мифология отвечает массовому сознанию.

Далее, мы будем отталкиваться от предположения, что, поскольку современный миф лишен нарративной формы, а выражен в форме «мифического» [5], одна нарративная единица (эпизод или отдельный аудиальный или визуальный символ), может нести несколько смыслов одновременно (поэтому упоминание некоторых мотивов и эпизодов будет повторяться) Также мы здесь принимаем, что, поскольку современный миф слабо формализован, один молю может принимать различную эмоциональную окраску, вплоть до противоположной.

Следующая часть исследования, посвященная проблемам универсального/локального характера современного мифа и кросс-культурной интерпретации мифологических паттернов, основана на анализе следующих типов текстов:

1) рецензии критиков;

2) зрительские отзывы (прежде всего, на Интернет-форумах различных профилей);

3) связанные с фильмами фольклорные тексты (прежде всего, анекдоты);

4) авторские пародии, альтернативные переводы и пр.;

5) fan-fiction (творчество поклонников данного текста, продолжающее или интерпретирующее его).

Эта часть исследования основана на методологии устной истории. Использование метода устной истории необходимо главным образом из-за ограничений работы. Путем анализа откликов на фильмы в Интернет-пространстве, он позволяет показать отношение зрителей к инокультурному тексту без масштабного интервьюирования По каждому фильму анализируется не менее ста содержательных откликов, Следует отметить, что специфика материала обусловливает ограничение исследования качественным анализом, Однако, как утверждают Арене и Монтагю, в любой культурной системе существует определенное ядро, с необходимостью известное и разделяемое всеми пользователями данной культуры: «культуры представляют собой системы коммуникации, и антропологи могут, по крайней мере, предположить, что, как и другие коммуникативные системы, культуры также включают базовое ядро элементов и правил, известное всем пользователям» [93, p.ix]. Такой подход позволяет менее жесткий подход к репрезентативности выборки. С другой стороны, ценной для исследователя характеристикой метода устной истории является то, что он позволяет извлекать данные как из содержания фрагмента речи, так и из способа выражения, выявляя тем самым скрытые взгляды, а также принципы отбора и интерпретации определенных мифологических паттернов. Кроме того, метод сбора информации, применяемый в устной истории, позволяет полноценное фольклористическое исследование вторичных текстов - пародий, анекдотов и пр.

При отборе текстов мы руководствовались следующими соображениями. Критические рецензии являются ценным источником информации о реакции зрителей на фильм. Как утверждает Крофтс, «адекватно большие выборки рецензий дают аналитику наиболее достоверную основу для систематического анализа прочтений текста. Рецензии одновременно определяют мнения и объединяют читающую аудиторию. Никакой другой источник не дает таких подробных и сжатых откликов на текст» [121, р.45].

С другой стороны, рецензии весьма субъективны, и зависят от многих аспектов, которые косвенно связаны или вообще не связаны с рецензируемым текстом: стиля издания, имиджа автора и т.п. Поэтому необходим более массовый источник откликов. В качестве такового могут выступать Интернет-форумы и конференции, на которых обсуждаются фильмы. Эти отклики невозможно систематизировать в соответствии с демографической структурой, поэтому они не являются валидным материалом для количественного исследования. Однако можно сделать обоснованные предположения о таких характеристиках зрителей, как: 1) пол (на основании «ника» и рода, в котором они говорят о себе), 2) возрастная группа (статистически, большинство пользователей Интернет моложе 40 лет [72]; кроме того, аудитория различных фильмов также отличается по возрасту), а также 3) регион проживания (ряд форумов поддерживается на сайтах местных кинотеатров).

Фольклорные тексты, пародии и фан-фикшн позволяют определить, каким образом иностранный текст присваивается новой культурной средой. В них выявляются приемлемые и неприемлемые для культуры-реципиента значения, а также паттерны, которые представляются зрителям наиболее важными.

В некоторых случаях сложно определить, являются ли фольклорные тексты откликами на кинематографический или литературный текст (в случае таких фильмов, как «Властелин колец», «Гарри Поттер») или же предшествующей кинотрадиции («Звездные войны», серия о Джеймсе Бонде). Все тексты, вызывающие сомнение, исключаются из анализа.

Терминология

Работа, связанная с проблемами мифа, всегда представляет собой определенные трудности. Прежде всего, что такое миф? Существуют сотни теорий и определений, каждая новая работа добавляет новое или относительно новое, чтобы сделать понятие более ясным, но ни одно не стало сколько-нибудь общепринятым. Миф - одна из многих категорий, которые принимаются как данность, но никогда не получают четкого однозначного определения. В настоящей работе мы не предпринимаем попытки ни собрать существующие определения, ни создать новое. Однако любое исследование нуждается, по крайней мере, в рабочем определении своего объекта. Поэтому под словом «миф» мы будем понимать комплекс значений, структурированных с помощью нелинейной логики, который значим для большого количества людей, и постоянно воспроизводится во всех типах текстов, производимых данной культурой. Данное определение, вне сомнений, весьма расплывчато, однако, поскольку исследование природы мифа как такового не является целью настоящего исследования, это определение представляется достаточным для задач работ.

Говоря о мифе, мы не имеем в виду, что существует (или когда-либо существовал) некий мегга-миф, охватывающий все проявления мифического в единой идее. Мы использует слово «миф» в качестве категории. Мы также будем по возможности избегать использования термина «мифология», особенно в тех главах, которые посвящены современному мифу, по двум причинам. Во-первых, термин «мифология» имеет как минимум два значения -«комплекс мифов» и «наука о мифах». Во-вторых, что гораздо более важно для настоящего исследования, проблема существования мифологических комплексов в современной культуре представляет собой весьма дискуссионный вопрос. Более того, не существует общего взгляда на то, существует ли современный миф в качестве традиционного комплекса знаков (например, нарратива) или скорее как бартовское ускользающее «мифическое», комплекс семиотических механизмов. Таким образом, говоря о современном мифе, мы будем использовать словосочетание «мифологический паттерн» для описания определенных отношений и сюжетов, характерных для мифологического типа выражения.

Далее, понятие «современного мифа» само по себе весьма расплывчато. Во-первых, категория «современной культуры» вызывает определенные сомнения. Затем, понятия «модерн», «поздний модерн», «постмодерн», также нуждаются в определении, а это принудит нас выйти далеко за рамки настоящей работы. С другой стороны, термин «современный миф», нередко используемый в русскоязычной литературе, также весьма расплывчат. Что такое «современность»? И, далее, «современный» миф - это как архаические мифологические паттерны в современной культуре, так и специфические современные паттерны. Таким образом, в целях большей ясности и простоты, для описания мифологических паттернов культуры модерна и постмодерна мы под термином «современным миф» будем подразумевать любой миф пост-традиционного общества. На данном этапе работы мы принимаем рабочую гипотезу о том, что существуют некоторые мифологические паттерны, которые характерны для обществ индустриального, скорее чем аграрного, производства (условно, «модерна»). Вопрос о том, являются ли эти посттрадиционные мифы, вызванные к жизни изменяющимися экономическими и социальными условиями, устойчивыми структурами, или их жизненный цикл ограничен относительно кратким периодом времени между какими-либо значительными революционными событиями, остается дискуссионным. Исследования американского мифа показывают, что вполне вероятно обнаружить некоторые мифологические паттерны, возникшие в период индустриальной революции, которые сохраняются на протяжении жизни нескольких поколений и даже формируют ядро национальной идентичности. Однако, история посттрадиционного мифа слишком коротка для того, чтобы с уверенностью ответить на этот вопрос.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Радченко, Дарья Александровна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Миф является одним из самых противоречивых понятий гуманитарного знания XX века. Это понятие использовалось для обозначения самых различных феноменов и идей, постепенно становясь идеологическим инструментом. Проблема исследования мифа не ограничивалась чисто научными задачами; она связана с более широким контекстом культурных сдвигов, определенных всей совокупностью характеристик каждого конкретного периода. Понятие мифа, во многом благодаря своей расплывчатости, оказалось удобным для продвижения идей скорее политического, чем научного характера.

Одно из направлений исследования мифа развивалось параллельно культурной и научной оппозиции модерну в его различных проявлениях. Вероятно, что это противостояние было вызвано чисто психологическими причинами: страх перед натиском рациональности, фрустрацией отчуждения, беззащитностью личности перед лицом манипуляции. Кроме того, эпоха двух мировых войн сама по себе была достаточно травмато генной, чтобы вызвать волну мифотворчества Общество, включая интеллектуальную элиту, пыталось защититься от травмы путем обращения к бессознательному и к мифу. В первой четверти двадцатого века миф был предметом исследования прежде всего консервативной, традиционалистской науки, видевшей его в качестве возможной панацеи против болезней современной цивилизации. Значительные социальные потрясения, в том числе войны и революции, также как и менее очевидные, но важные ситуации нестабильности, вели к всплескам традиционализма, выдвигавшего миф как свою ключевую категорию. Понятие мифа было не более чем инструментом в процессе поиска крайне расплывчато определяемой «духовности».

По мере того, как модернизм продолжал искать древнюю не-европейскую мудрость в мифе, понятие мифа становилось все более иррациональным. Парадоксальная смесь традиционализма универсалистского типа и антикапиталистических идей можернистов вылилась в идею о мифе как революционной силе, противовесе буржуазной «идеологии». Миф снова становится оружием в идеологической борьбе. «Левые», про-социалистские мыслители, такие как Сорель, считали миф объединяющим фактором, адекватным революционным потребностям, что, однако, скорее затуманивало смысл понятия, чем проясняло его.

Это прославление мифа и иррациональности окончилось после Второй мировой войны. Реакция на крайнее «мифологизирование» мифа началась много ранее, работами Э. Кассирера, но только страшные последствия мифотворчества на государственном уровне наконец привели к более или менее универсально осознаваемой необходимости обезопасить миф, «демифологизируя» его.

Это стремление шло рука об руку с рационалистской традицией исследования мифа, которая развивалась с конца XIX века, преимущественно в Британии и США. Эта рациональность была, на первый взгляд, вызвана чисто экономическими причинами: в обеих странах миф изучался скорее антропологией, чем философией. Основной же задачей антропологии на тот момент являлось обеспечение эффективных связей с архаическими народами проживающими на территории страны (США) или в ее колониях (Британия). Однако это не исчерпывает проблему. Развитие исследования мифа в Британии в очень значительной степени испытало влияние дискуссии о научной достоверности гуманитарного знания, прежде всего - антропологии. Миф изучался ради неких внешних по отношению к объекту исследования причин: в данном случае для доказательства научного характера антропологического знания. Так же как и во Франции этого периода, развитие антропологии в Британии определялось нередко крайне противоречивыми идеями. Так, в Кембридже исследования мифа формировались под влиянием ритуалистской универсалистской школы, научной психологии и расовых идей, имевших крайне значительное влияние до середины 1930-х гг.

С другой стороны, реакция на модернистскую иррациональность, сопутствуемое развитием рационального знания стимулировало «демифологизацию» мифа. Основная цель заключалась в обнаружении рациональных оснований мифа. Миф становился источником знания о культурах и обществах, а не средством религиозного вдохновения. Миф анализирвался как отражение раннего социального опыта, как попытка исследования природы, результат эмоционального переживания древнего человека. Миф представлялся средством рационализации и систематизирования множества феноменов, функция скорее рациональных, чем иррациональных аспектов человеческого мышления. Таким образом, миф понимается как объяснительный нарратив, вербализация некоторого типа опыта, будь то исключительное событие или элемент повседневности.

В то же время значительное внимание уделяется методам «расшифровывания» мифа, «перевода» специфических форм мифологического выражения на современный язык. В ходе этого процесса развивалась идея связи между двумя ключевыми системами значений -языком и мифологией. Становление семиотики стимулировало перенос ее методов в исследование мифа. Эти методы оказались адекватными задаче перевода кажущихся нелогичными значений в интеллигибельные символические системы. Этот процесс изучения мифа как архаического метода объяснения реальности и групповой консолидации испытал серьезное влияние оппозицией «неудовлетворенным модерном». Одной из важнейших целей в этом противостоянии было доказательство, что миф не содержит никаких скрытых трансцендентальных истин, но является обычным инструментом социального саморегулирования в определенных исторических и культурных условиях.

С 1950-х гг. понятие мифа снова приобрело негативную окраску. Оно широко использовалось «революционной наукой» в качестве инструмента в борьбе против манипулирования, массификации и буржуазной культуры. Акцентировалось, что современность должна быть рациональной и свободной от мифов, но власть предержащие все еще используют механизмы, сходные с мифологическими, для манипулирования сознанием масс. Проблема возможности мифа в современном обществе опять стала одной из самых острых. Понятие современного мифа кристаллизовалось в процессе дискуссий о рациональности совремнного сознания и универсального/локального характера мифа.

В течение XX века возникли два ключевых подхода к этой проблеме: универсалистский (современный миф является естественным продуктом человеческого мышления, аналогичным архаическому мифу) и партикуляристский (современный миф искусственен и потому его нельзя сопоставлять с архаическим; его следует изучать принципиально иными методами). Однако совершенно очевидно, что оба подхода упускают из виду ключевую характеристику мифа. С одной стороны, миф не может не испытывать влияния специфики конкретной культуры, в которой он развивается. С другой стороны, сложно представить себе ситуацию, в которой абсолютно рациональное сознание может быть «заражено» искусственно сконструированным мифом.

Поэтому ряд исследователей вскрыл параллели между мифологическим и массовым сознаниями. Оказалось, что мифологические концепты и механизмы не только используются сознательно в целях манипуляции и искажения реальности в интересах определенных элит. Данный процесс имеет обоюдную направленность: массовое сознание, как представляется, сохранило определенные архетипические модели и образы, которые бессознательно воспроизводятся создателями популярных текстов. Сознательное использование мифа в такой ситуации также оправдано, поскольку мифологические модели оказываются эффективными для коммуникации. Понятие мифа перестало быть основной мишенью атак на массовое общество, и исследование мифа вышло на новый уровень. На этом этапе наибольшую значимость приобрела проблема выявления мифотворческих характеристик общества постмодерна. Они были найдены в мозаичных аудиовизуальных медиа, которые на современном этапе формируют картину мира большинства людей. После этого ключевого поворота дискуссия сфокусировалась на проблеме современного общества как пространства мифогенности.

На данном этапе миф перестал быть синонимом идеологии и стал синонимом «мировоззрения». Одержимость постмодерна относительностью стимулировала усилия по выявлению мифологических аспектов таких видимо рациональных сфер, как наука. В то же время, миф оказался адекватным инструментом для выстраивания самой категории постмодерна. Несмотря на внешнее отторжение мегадискурсов и универсальных теорий, по крайней мере, ранние теории постмодерна напоминают дискуссии об «исторических стадиях» развития человечества. В этой ситуации идея современного мифа позволяла объединить эти стадии в логически завершенную кольцевую систему.

Представляется, что исследование проблемы мифа в гуманитарном знании было и остается до определенной степени идеологизированным. Идея мифа постоянно используется для реализации некоторой задачи, связанной с данной проблемой, но внешней по отношению к ней. Однако, несмотря на постоянное использование понятия мифа (в том числе современного мифа) в целях идеологического противостояния, как в науке, так и в политике, глубокие исследования этого феномена показали, что современный миф скорее естественный продукт массового сознания, чем элит. Его природа и механизмы все еще обсуждаются. Однако признано, что современный миф сохраняет черты архаического мифа, хотя и испытывает сильное влияние конкретно-исторической ситуации.

Исследуя различия между архаическим и современным мифом, мы приходим к следующим результатам. «Священная история» современного мифа значительно менее важна для носителей традиции. Современный миф обладает сравнительно кратким жизненным циклом, и его главной функцией является объяснение изменений в жизни общества, вариантов, а не инвариантов. При этом современный миф менее включен в сознание, чем архаический.

Далее, современный миф конструируется практически по тем же принципам, что и архаический. Однако очевидно, что разные группы используют его в разных целях. Как «естественный» конструкт миф нередко используется для манипуляции определенного типа. Это стимулирует дискуссии о соотношении мифа и идеологии. Вместе их можно рассматривать как двусторонний поток значений, формирующий корпус социальных образов. Таким образом, рациональное и иррациональное сплетаются в современном мифе воедино; по крайней мере, мифологический нарратив может создаваться исключительно рациональными средствами.

Современная мифология,в отличие от архаической, плюралистична. В одном обществе могут одновременно сосуществовать противоречивые мифы различных групп или субкультурных агрегаций. Можно выделить следующие типы сосуществующих мифологических паттернов: а) универсальные архаические мифы; б) универсальные современные мифы; в) культурно-специфичные архаические мифы; д) культурно-специфичные современные мифы.

Проблема трансферабильности мифологических паттернов исследована во второй части работы на материале российско-американских межкультурных связей. Как показано в работе, существует ряд универсальных мифологем, которые принимаются практически безусловно. Между культурами, действительно, существует общее поле, но оно гораздо менее широко, чем обычно принято считать. Интерпретация мифов такого рода варьируется в зависимости от культурного контекста. Во многом этот процесс связан с исторической судьбой народа. Поэтому можно предположить, что, по крайней мере, отдельные аспекты архаических мифов варьируются от культуры к культуре. Более того, хотя эти мифы уходят корнями в глубины истории и отличаются крайней традиционностью и устойчивостью, это не означает, что они не подвержены изменениям под влиянием современных условий.

Современные «универсальные» мифы также сильно зависимы от наличия или отсутствия общего исторического опыта. Вместе с тем, хотя универсальные мифы оказываются не вполне универсальными, они в высокой степени трансферабильны. Если они не принимаются в том виде, в котором их предлагает чужеродный текст, они поддаются трансформации и встраиваются в культуру. Очевидно, что в этой измененной форме они не могут играть абсолютно ту же роль, что и в собственной культуре, однако имплицитные значения этих мифов становятся частью принимающей культуры и тем самым расширяют поле согласия.

С другой стороны, локальные мифы менее трансферабильны. Они также могут трансформироваться и встраиваться в культурную среду, но этот процесс в высокой степени зависит как от существующих стереотипов о другой культуре, так и от текущей политической ситуации. Можно говорить о том, что главным фактором в этом процессе является знакомство аудитории с паттерном, степень привычности его для аудитории.

Таким образом, одной из основных причин принятия мифов культурой-реципиентом является общий или сходный исторический опыт (по крайней мере, опыт отношений). Такие качества как «универсальность/локальность» и «архаичность/современность» более относительны. Еще более усложняет проблему тот факт, что перенесенные мифы не принимаются в первозданном виде, а трансформируются, чтобы приспособиться к культурной среде. Это означает, что даже в случае трансферабильных мифов нельзя говорить о прямом влиянии одной культуры на другую. Результатом процесса переноса мифа на инокультурную почву является создание расплывчатого общего поля значений, где инокультурные значения надстраиваются на собственные значения культуры-реципиента и до некоторой степени сливаются с ними.

В последние десятилетия исследователи все менее категорично определяют понятие мифа. Очевидно, что массовое сознание сохраняет приверженность четким оппозициям и традиционным типам решения проблем через миф. Такие транскультурные мифологемы как оппозиция добра и зла, мужского и женского, своего и чужого остаются актуальными и ни в коей мере не проявляют тенденции к сближению своих крайних членов. Тем не менее культурная ситуация оказывает влияние как на мифорефлексию, так и на отдельные аспекты мифотворчества (в том числе, при производстве текстов, предназначенных для массового потребления). Признается, что миф представляет собой более сложное понятие, чем это считалось ранее. Особенно явно эта идея прослеживается в исследованиях современного мифа. В пространстве актуального мифотворчества и мифорефлексивности сокращается разрыв между такими полярностями, как архаический и пост-традиционный миф, универсальный и культурно-специфический миф, искусственный и естественный миф. Постепенно утрачивается различие между отдельными типами мифа. Неоднозначность, неясность современного мифа в определенной степени отражает специфику ситуации постмодерна, в которой он развивается: отказ от категорийности, абстракции, формирование промежуточных смысловых полей. Поэтому при всей полисемичности понятия современного мифа, периодической противоречивости его характеристик, оно необходимо для исследования культурных «лакун», серединных пространств между ускользающими крайними членами базовых оппозиций культуры.

Список литературы диссертационного исследования кандидат культурологии Радченко, Дарья Александровна, 2005 год

1. Акопов А. «Надо учиться у американцев снимать кино для людей».// Искусство кино. -2004. №6.-С. 10-16.

2. Антонян Ю.М. Миф и вечность. М.: Логос, 2001. 464 с.

3. Ассман Я. Египет: теология и благочестие ранней цивилизации. М.: Присцельс, 1999. 368 с,

4. Афанасьев А.М. Происхождение мифа. Статьи по фольклору, этнографии и мифологии. М.: Индрик, 1996. 640 с.

5. Барт Р. Мифологии. М: Изд-во Сабашниковых, 2000. 314 с.

6. Бахтин ММ Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1965. 527 с.

7. Беньямин, В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М.: Медиум, 1996. 240 с.

8. Богданов К.А. Повседневность и мифология: Исследования по семиотике фольклорной действительности. СПб: Искусство-СПБ, 2001. -438 с.

9. Борее В.Ю., Коваленко A.B. Культура и массовая коммуникация. М.: Наука, 1986. -303 с.

10. Вебер М. Политика как призвание и профессия// Макс Вебер. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С.707-735

11. Воеводина JI.H. Мифология и культура. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2002. 335 с.

12. Генис A.A. Вавилонская башня. М.: Терра, 2000. 256 с.

13. Голенпольский Т.Г., Шестаков В.П. США: кризис духовной культуры. М.: Мысль, 1982.-324 с.

14. ГолосовкерЯ. Э. Логика мифа. М.: Наука, 1987. -216 с.

15. Гриценко О. М1фи. //Нариси украшськсн популярно! культури. Под ред. О. Гриценка. Khíb: УЦКД, 1998. С. 335-388.

16. Грейвз Р. Белая богиня. М.:Прогресс-Традиция, 1999. 250 с.

17. Греймас А. В поисках трансформационных моделей. //Зарубежные исследования по семиотике фольклора. Сборник статей. М.: Главная редакция восточной литературы, 1985. — С.89-108.

18. Гурееич П.С. Социальная мифология. М.: Мысль, 1983. 175 с.

19. Дилигенский Г.Г. «Запад» и российское общество.//Америка: взгляд из России. До и после 11 сентября. М.: ФОМ, 2001. С. 205-214.

20. Дьяченко Е.И. Миф и поэтический язык в философии Э.Кассирера. М.: Наука, 1977. — 277 с.

21. Егоршева О.И. Мифология модерна в индустриальной цивилизации. Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного университета, 2002. 49 с.

22. Ивушкина Е.Б., Несмеянов ЕЕ. Современная мифология. Ростов н/Д.: СКИАПП, 2000. -81 с.

23. Кассирер Э. Натуралистическое и гуманистическое обоснование философии культуры//Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. С. 155-182

24. Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культурыю //Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. С. 440-724.

25. Кассирер Э. Понятийная форма в мифическом мышлении. //Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. С. 183-238

26. Кайуа, Роже. Миф и человек. Человек и сакральное. М.:ОГИ, 2003. 296 с.

27. Кертман Г.Г. Россия и США: мониторинг. // Америка: взгляд из России. До и после 11 сентября. М.: ФОМ, 2001. С. 246-256.

28. Кино: реалии и вызовы глобализации. Под общ. ред. М.И. Жабе кого. М.: НИИ Киноискусства, 2002,- 308 с.31 .Климов И. Россияне об Америке: между опасением и безразличием. М.:Фонд Общественного Мнения, 2004. http://bd.fom.ru/report/whatsnew/d041332

29. Козловски П. Миф о модерне. М.: Республика, 2002. 239 с.

30. Коновалова Ж.В. Миф в советской истории и культуре. СПб.: Издательство СПбГУЭФ, 1998. 140 с.

31. Косарев А.Ф. Философия мифа: мифология и ее эвристическая значимость. М.: ПЕР СЭ; СПб.:Университетская книга, 2000. 304 с.

32. Кухаркин А.В. Буржуазная массовая культура. М.: Изд-во политической литературы, 1985.-399 с.

33. Ладыгина О.М. Легенды о короле Артуре и мифотворчество XX века. М.:НОУ «Полярная звезда», 2000. 76 с.

34. Леви-Брюлъ, Л. Первобытное мышление. М.: Атеист, 1930. 337 с.

35. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Главная редакция восточной литературы, 1985. 536 с.

36. Левинтон Г. А. "Интертекст" в фольклоре // Folklore in 2000. Voces amicorum Guilhelmo Voigt sexagenario. Budapest, 2000. P.21-28.

37. ЛифшицМА. Мифология древняя и современная. М.: Искусство, 1980,- 582 с.41 .Лобок А.М. Антропология мифа. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997,685 с.

38. Лобье де, Патрик. Социология религиозного феномена. Э. Дюргкейм, М. Вебер, В. Шмидт. М.: РГГУ, 2000. 47 с.

39. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Наука, 1991. 525 с.

40. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф-имя-культура. //Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб, 2000. С. 525 - 542.

41. МаньковскаяКБ. Эстетика постмодернизма. СПб.:Алетейя, 2000. 349 с.

42. Маркс К. Тезисы о Фейербахе.//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1.

43. Маркс К. Немецкая идеология.//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.З.

44. Маркс К Критика государственного права Гегеля.//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.1.

45. Мелетинский ЕМ. Клод Леви-Стросс и структурная мифология //Философские науки. -1970-№7.-с. 165-175.

46. Мелетинский Е.М. Миф и сказка.//Избранные статьи. Воспоминания. М.:РГТУ, 1998. С.284-296.

47. Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. М.: РГТУ, 2001. 170 с.

48. Мелетинский ЕМ. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. 407 с.

49. Мелетинский Е.М. Миф и двадцатый век.//Избранные статьи. Воспоминания. М.:РГГУ,1998. С.419-426.

50. Мир глазами россиян: мифы и высшая политика. Под ред. В. А. Колосова. М.:ФОМ, 2003.-286 с.

51. Мирская Л. А. Миф в современной западной философии и литературе//Мир культуры. -2002 №1. - С. 50-71

52. Найдыш В.М. Мифотворчество и фольклорное сознание. //Вопросы философии, 1994, №2.

53. Неклюдов С.Ю. Структура и функция мифа.//Мифы и мифология в современной России. Под ред. К.Аймермахера, Ф.Бомсдорфа, Г.Бордюкова. М.: АИРО-ХХ, 2003. — С. 17-35.

54. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. М.: Азбука, 2000. 231 с.

55. ПотебняА.А. Слово и миф. М.: Правда, 1989. 623 с.

56. Ольховикова C.B. Современная мифология. Проблема инварианта и его вариативных воплощений: Дис. .канд. филос. наук: 09.00.11. Екатеринбург, 1997. 145 с.

57. Осипов Г.В. Социальное мифотворчество и социальная практика. М.: Норма, 2000. — 541 с.

58. Пивоев В.М. Функции мифа в культуре//Весгник Московского Университета. Серия 7. 1993 - №3.

59. Пропп В.Я. Морфология сказки. Исторические корни волшебной сказки. М.: Лабиринт, 1998. 512 с.

60. Психология мышления. Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер и В.В.Петухова. М: Изд-во МГУ, 1981.-400 с.

61. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. // Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. In memoriam. СПб.: Петербургское востоковедение, 2003. С.7-236.

62. Пятигорский А.М. Литература и миф. (Беседа Григория Бондаренко с Александром Пятигорским). //Завтра. 1999. - 8(26).

63. Пятигорский А.М. Мифологические размышления. Лекции по феноменологии мифа. М.: Языки русской культуры, 1996. 280 с.

64. Разлогов К.Э. Глобальная и/или массовая? //Общественные науки и современность. -2003-№2.-С. 143-156.

65. Свасьян К.А. Философия символических форм Кассирера. Критический анализ. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1989. 238 с.

66. Соловей Т.Д. Русские мифы в современном контексте.//Базовые ценности россиян. Социальные установки, жизненные стратегии, символы, мифы. Отв. ред. Рябов А.В., Курбангалеева Е.Ш. М.: Дом интеллектуальной книги, 2003. С. 97-112.

67. Социально-демографический портрет пользователей Интернета. Левада-Центр март 2004//www.levada.ru

68. Терин В.П. Массовая коммуникация. Исследование опыта Запада. М.: МГИМО, 2000. 169 с.

69. Топорков A.JI. Миф: традиция и психология восприятия.//Мифы и мифология в современной России. Под ред. К.Аймермахера, Ф.Бомсдорфа, Г.Бордюкова. М.: АИРО-ХХ, 2003. С.36-57.

70. Тоффлер О. Футурошок. СПб. : Лань, 1997. 461 с.

71. Хоркхаймер М, Адорно Т. Диалектика Просвещения. М СПб: Медиум - Ювента,1997. 258 с.

72. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. 447 с.

73. Хюбнер К. Критика научного разума. М.: ИФ РАН, 1994. 322 с.

74. Фрейденберг О. М. Введение в теорию античного фольклора //Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М. Восточная литература, 1998. С. 7-223.

75. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь. М.:АСТ, 1998. 784 с.

76. Фрэзер Дж. Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М.: Политиздат, 1985. 511 с.

77. Чередникова М.П. «Голос детства из дальней дали.» (Игра, магия, миф в детской культуре). М.: Лабиринт, 2002. 224 с.

78. ЧернышовА. Современная советская мифология. Тверь: б.и.,1992. 89 с.

79. ЧудиноваИ.М. Политические мифы// Социально-политический журнал. 1996. - №6.

80. Шапинская Е.Н., Шапинский В.А. Молодежное телевидение на пороге XXI века: проблемы, теории и пути изучения. М.: «Социум», 2000. — 26 с.

81. Шеллинг Ф.В.Й. Историко-критическое введение в философию мифологии. //Сочинения: в 2 т. Т.2. М., 1989.

82. ЭлиадеМ. Аспекты мифа. М.: Академический проект, 2000. 222 с.

83. ЭлиадеМ. Священное и мирское. М.: Изд-во МГУ, 1994. 142 с.

84. ЭлиадеМ. Тайные общества: обряды инициации и посвящения. К.: София, М.: Гелиос, 2002. 368 с.

85. Юнг КГ. Человек и его символы. М.: Серебряные нити, Университетская книга, ACT,1998. -367 с.

86. Apter, David E. Ideology and Discontent. //Ideology and Discontent. Ed. D.E. Apter. New York: Free Press and Ln: Collier-Macmillan Limited, 1964. P. 15-46.

87. Arens W. and Montague S.P., eds. The American Dimension. Cultural Myths and Social Realities. Sherman Oaks: Alfred Publishing Co Inc, 1981. 167 p.

88. Baaren, th.P. van. The Flexibility of Myth. //Sacred Narrative: Readings in the Theory of Myth. Ed. Alan Dundes. Berkeley, Los-Angeles: University of California Press, 1984. -P.214-252.

89. Bacchilega, Cristina. Postmodern Fairy-Tales: Gender and Narrative Strategies. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1997. -208 p.

90. Ball, Alan M. Imagining America. Influence and Images in Twentieth-Century Russia. New York, Oxford: Rowman and Littlefield Publishers, Inc., 2003. 308 p.

91. Boritz, Loren. City on a Hill. A History of Ideas and Myths in America. New York, London, Sydney: John Wiley and Sons, Inc., 1964. 367 p.

92. Beard, Mary. The Invention of Jane Harrison. Cambridge (Mass.), London: Harvard University Press, 2000. 229 p.

93. Bercovich, Sacvan. The Rites of Assent: Rhetoric, Ritual, and the Ideology of American Consensus.//. The American Self. Myth, Ideology and Popular Culture. Ed. Sam B. Girgus. Albuquerque: University of New Mexico Press, 1982. P. 5-42.

94. Billig, M. et al. Ideological Dilemmas. A Social Psychology of Everyday Thinking. London: Sage, 1988. 180 p.

95. Boas, Franz. The mind of primitive man. New York: The Free Press, London: Collier-Macmillan LTD, 1963. -254 p.

96. Bohannan, Laura. Shakespeare in the Bush.// Natural History, 1966, vol. 75 # 7. -P.28-33.

97. Boorstin D.J. The Image, or What Happened to the American Dream. London: Weidenfeld andNikolson, 1961. 314 p.

98. Bradley, Harriet, Ericson, Mark, Stephenson, Carol, Williams, Steve. Myths at work. Cambridge: Polity Press, 2000. 235 p.

99. Brockway, Robert W. Myth from the Ice Age to Mickey Mouse. New York: State University of New York Press, 1993 187 p.

100. Buffet, Cyril and Heuser, Beatrice, eds. Haunted by History: Myths in International Relations. Providence, Oxford: Berghahn Books, 1998. 294 p.

101. Bullock, Allan. The Double Image. //Modernism. A Guide to European Literature 1890-1930. Eds Malcom Bradbury and James McFarlane. London: Penguin Books, 1991. -P. 58-70.

102. Butler, Christopher. Early Modernism. Literature, Music and Painting in Europe 1900-1916. Oxford: Clarandon Press, 1994. 318 p.

103. Campbell, Joseph. Myths to Live By. New York: Viking, 1972. 276 p.

104. Campbell, Joseph. The Historical Development of Myth. // Myth and Mythmaking. Ed. Henry A. Murray. New York: George Braziller, 1960. P. 19-45.

105. Campbell, Joseph, Moyers, Bill. The Power of Myth. New York: Anchor Books, 1991.-231 p.

106. Cassirer, Ernst. Myth of the State. New Haven: Yale University Press, 1979. 303

107. Cassirer Ernst. Philosophie der symbolischen Formen. Zweiter Teil: Das mythische Denken. Berlin: Bruno Cassirer Verlag, 1925. 398 s.

108. Champagne, Roland A. Claude Levi-Strauss. Boston: Twayne Publishers, 1987. -124 p.

109. Cohen, Anthony P. The Management of Myths: the Politics of Legitimation in a Newfoundland Community. Manchester: Manchester University Press, 1975. 146 p.

110. Cohen, Margaret. Profane Illumination. Walter Benjamin and the Paris of Surrealist Revolution. Berkeley, Los Angeles, London: University of California Press, 1993. 271 p.

111. Colby, Benjamin N., Peacock, James L. Narrative/ZHandbook of Social and Cultural Anthropology. Ed. John J. Honigmann. Chicago: Rand McNally and Company, 1973. P. 613-636.

112. Converse Philip E. The Nature of Belief Systems in Mass Publics. //Ideology and Discontent. Ed. D.E. Apter. New York: Free Press, London: Collier-Macmillan Limited, 1964. P.206-261.

113. Connor, Steven. Postmodernist Culture. An Introduction to Theories of the Contemporary. London: Blackwell Publishers, 1997. 327 p.

114. Coupe, Laurence. Myth. London, New York: Routlege, 1997. 219 p.

115. Crofts, Stephen. Cross-Cultural Reception Studies: Culturally Variant Readings of Crocodile Dundee.// Continuum: The Australian Journal of Media & Culture. 1992. - vol. 6. - # 1. -P.41-52.

116. Cunningham, A. Myth, Ideology and Levi-Strauss: The Problem of the Genesis Story in the Nineteenth Century. //Sacred Narrative: Readings in the Theory of Myth. Ed. A. Dundes. Berkeley, Los-Angeles: University of California Press, 1984. P. 132-176.

117. Dalziel, Margaret. Myth in Modern English Literature. // Myth and the Modern Imagination. Six Lectures Edited by Margaret Dalziel. Dunedin: University of Otago Press, 1967. P. 27-50.

118. Davis, Eric. TechGnosis. Myth, Magic and Mysticism in the Age of Information. London: Serpent's Tail, 1999. 353 p.

119. Deflem, Mathieu. Ritual, Anti-Structure, and Religion: A Discussion of Victor Turner's Processual Symbolic Analysis.// Journal for the Scientific Study of Religion. 1991, vol. 30, #1,-P. 1-25.

120. Detierme, Marcel. The Creation of Mythology. Chicago, London: The University of Chicago Press, 1986. 179 p.

121. Dobrotvorsky, Sergei. Cinema Myths and the Future of Culture. // Re-Entering the Sign. Articulating New Russian Culture. Eds. E.E. Berry, A. Miller-Pogacar. Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1996. -P.311-323.

122. Dorson, Richard M. The British Folklorists. A History. London: Routledge, Kegan Paul, 1968.-518 p.

123. Doty, William G. Mythography. The Study of Myths and Rituals. Tuscaloosa, London: The University of Alabama Press, 1986. 326 p.

124. Douglas, Mary. Implicit Meanings. Essays in Anthropology. London, Boston: Routledge, Kegan Paul, 1975. 325 p.

125. Dürkheim, Emile. The Elementary Forms of the Religious Life. London: George Allen and Unwin Ltd, 1971. 456 p.

126. Eco, Umberto. Travels in Hyperreality. London, New York: Indiana University Press, 1983 307 p.

127. Eliade, Mircea. Images and Symbols. Studies in Religious Symbolism. Princeton (New Jersey): Princeton University Press, 1991. 189 p.

128. Eliade, Mircea Myths, Dreams and Mysteries: the Encounter Between Contemporary Faiths and Archaic Realities. New York: HarperCollins, 1968. 256 p.

129. Elhvood, Robert. The Politics of Myth. A Study of C.G. Jung, Mircea Eliade and Joseph Campbell. New York: State University of New York Press, 1999. 207 p.

130. Eliot, Alexander. The global Myths. Exploring Primitive, Pagan, Sacred, and Scientific Mythologies. New York: Continuum, 1993. 203 p.

131. Ferrell, William K. Literature and Film As Modern Mythology. Westport (Connecticut), London: Praeger, 2000. 216 p.

132. Firth, Raymond. Primitive Polynesian Economy. London: Routledge and Kegan Paul, 1974.-385 p.

133. Firth, Raymond. The Plasticity of Myth: Cases from Tikopia.//Sacred Narrative: Readings in the Theory of Myth. Ed. Alan Dundes. Berkeley, Los-Angeles: University of California Press, 1984. P.179 - 213.

134. Fishwick Marshall W. Parameters of popular culture. Bowling Green: Bowling Green University Popular Press, 1974. 175 p.

135. Fishwick Marshall ^Popular Culture in a New Age. New York, London, Oxford: The Haworth Press, 2002. 225 p.

136. Fiske, John. Reading the Popular. London, New Yoric: Routledge, 2002. 297 p.

137. Fiske, John, Hartley, Jonn. Reading Television. London.: Methuen and Co LTD, 1978.-223 p.

138. Fontenrose, Joseph. The Ritual Theory of Myth. Berkeley,Los Angeles: University of California Press, 1966. 77 p.

139. Freud, Sigmund. Thoughts for the Times on War and Death// Freud, Sigmund. Civilization, Society and Religion: Group Psychology, Civilization and Its Discontents and Other Works. London: Penguin, 1991. P. 57-89.

140. Freud, Sigmund. Civilization and Its Discontents //Freud, Sigmund. Civilization, Society and Religion: Group Psychology, Civilization and Its Discontents and Other Works. London: Penguin, 1991. P. 243-340.

141. Frye, Northrop. Myth and Metaphor. Selected Essays, 1974-1988. Charlottesville, London: University Press of Virginia, 1990. 386 p.

142. Furhammar, Leif, Isaksson, Folke. Politics and Film. London: Studio Vista, 1971. -257 p.

143. Gilkey, Langdon. Religion and the Scientific Future: Reflections on Myth, Science and Theology. New York: Harper and Row Publishers, 1970. 193 p.

144. Girgus, Sam B. The New Covenant. The Jews and the Myth of America.//The American Self. Myth, Ideology and Popular Culture. Ed. Sam B. Girgus. Albuquerque: University of New Mexico Press, 1982.-P. 105-123.

145. Golsan, Richard J. Rene Girard and Myth. An Introduction. New York, London: Routledge, 1993. 237 p.

146. Habermas Jürgen. The Philosophical Discourse of Modernity. Twelve Lectures. Cambridge: Polity Press, 1992. 430 p.

147. Halpern, Ben. Myth and Ideology in Modern Usage.//History and Theory, 1961, #2. -P. 129-142.

148. Harrison, Jane E. Epilegomena to the Study of Greek Religion and Themis: A Study of the Social Origins of Greek Religion. Cleveland: World, 1957. 437 p.

149. Herd, E.W. Myth and Modern German Literature.// Myth and the Modern Imagination. Six Lectures Edited by Margaret Dalziel. Dünedin: University of Otago Press, 1967. P. 51-76.

150. Herle, Anita, Rouse, Sandra,eds. Cambridge and the Torres Strait. Centenary Essays on the 1898 Anthropological Expedition. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. -252 p.

151. Hirschman, Elizabeth C. Heroes, Monsters and Messiahs: Movies and Television Shows as the Mythology of American Culture. Kansas City (Miss.): McMeel, 2000. 384 p.

152. James, Wendy. 'One of Us': Marcel Mauss and English Anthropology.// Marcel Mauss. A centenary tribute. Eds. Wendy James, N.J. Allen. New York, Oxford: Berghahn Books, 1998.-P. 3-26.

153. Jewett, Robert, John Shelton Lawrence. The American Monomyth. Garden City, New York: Anchor/Doubleday, 1977. 331 p.

154. Josipovici, Gabriel. The Lessons of Modernism. London: Macmillan Press, 1987. -208 p.

155. Jubara, Annette. Alexej Losevs Philospphie des Mythos als Kritik an der Sowjetischen Moderne. //Studies in East European Thought, 2004, vol. 56. P. 211-224.

156. Jung, C.G., ed. etal. Man and his symbols. London: Pikador, co 1978. 432 p.

157. Jung, C.G. Modern Man in Search of a Soul. London: Routledge and Kegan Paul LTD, 1959. 252 p.

158. Jung, C.G. and Kererryi C. Science of Mythology. Essays on the Myth of the Divine Child and the Mysteries of Eleusis. London, Melbourne, Henley: Ark Paperbacks, 1985. -200 p.

159. Kellner, Douglas. Cultural Studies and Ethics. UCLA. http://www.gseis.ucla.edu/faculty/kellner/kellner.html

160. Kirk, G.S. Myth. Its Meaning and Functions in Ancient And Other Cultures. London, Cambridge University Press, Co 1970. 299 p.

161. Kluckhohn, Clyde. Myths and Rituals. A General Theory.//Harvard Theological Review. 1942. - #35. -P.45-79.

162. Kluckhohn, Clyde. Recurrent Themes in Myths and Mythmaking. // Myth and Mythmaking. Ed. Henry A. Murray. New York: George Braziller, 1960. P.46-75

163. Kolakowski, Leszek. The Presence of Myth. Chicago, London:The University of Chicago Press, 1989. 145 p.

164. Kumar, Krishan. From Post-Industrial to Post-Modern Society. New Theories of the Contemporary World. Cambridge (USA): Blackwell, 1996. 289 p.

165. Kuper, Adam. Anthropology and Anthropologists. The Modern British School. London, New York: Routledge, 1993. 233 p.

166. Larue, Gerald A. Ancient Myth and Modern Man. Englewood Cliffs (NY): Prentice Hall, 1975.-230 p.

167. Leach, Edmund. Critical introduction// Steblin-Kamenskij, M.I. Myth:The Icelandic Sagas and Eddas. Ann Arbor: Caroma, 1982. P.3 - 38.

168. Lang, Andrew. Custom and myth. London: Longmans, Green and Co, 1974. 312 p.

169. Leach, Edmund. Social Anthropology. London: Fontana Paperbacks, 1982. 324 p.

170. Leach, Edmund, ed The Structural Study of Myth and Totemism. London: Tavistock Publications, 1967. 251 p.

171. Leach, Edmund and Aycock, D. Alan. Structuralist Interpretations of Biblical Myth. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. 170 p.

172. Levin, Harry. Some meanings of myth.// Myth and mythmaking. Ed. Henry A. Murray. New York: George Braziller, 1960. P. 103-114.

173. Levi-Strauss, Claude. Introduction to the Work of Marcel Mauss. London: Routledge, Kegan Paul, 1987. 88 p.

174. Levi-Strauss, Claude. Myth and Meaning. Cracking the Code of cCulture. New York: Schocken Books, 1995. 58 p.

175. Levi-Strauss, Claude. The Story of Asdiwal// The Structural Theory of Myth and Totemism. Ed. E. Leach. London: Tavistock Publications Ltd, 1967. P. 1-47.

176. Liebes, Tamar, Katz, Elihu. The Export of Meaning. Cross-Cultural Readings of 'Dallas'. Cambridge: Polity Press, 1993. 200 p.

177. Littleton, John. The New Comparative Mythology. An Anthropological Assessment of the Theories of Georges Dumezil. Berkeley, Los Angeles: University of California Press, 1966.-271 p.

178. Lyden, John C. Film as Religion: Myths, Morals and Rituals. New York, London: New York University Press, 2003. 289 p.

179. Malinowski, Bronislaw. Baloma. The Spirits of the Dead in the Trobriand Islands./ZMalinowski. Magic, Science and Religion. NY: Doubleday, 1954. P. 149 - 254.

180. Manton G.R. The Making of Myth.// Myth and the Modern Imagination. Six Lectures Edited by Margaret Dalziel. Dunedin: University of Otago Press, 1967. P.9-26.

181. Maranda, Pierre. Introduction to : Mythology./ed. Pierre Maranda. Penguin Books, 1972. P. 7-20.

182. Marling, K.A. The Colossus of The Roads. Myth and Symbol Along the American Highways. Minneapolis: University of Minneapolis Press, 1988. 144 p.

183. Mauss, Marcel. The Gift. Forms and Functions of Exchange in Archaic Societies. New York: W.W. Norton and Company, Inc, 1967. 130 p.

184. Maziarz, Edward. Science and Myths as Symbolic Structures //Myth and Philosophy. Vol. XLV of Proceedings of the American Catholic Philosophical Association Ed. George F. McLean. 1971. P.47 - 96.

185. McFarlane, James. The Mind of Modernism. //Modernism. A Guide to European Literature 1890-1930.Eds Malcom Bradbury and James McFarlane. London: Penguin Books, 1991.-P. 71-94.

186. McLuhan, Herbert Marshall. The Mechanical Bride. Folklore of Industrial Man. London: Routledge, Kegan Paul Ltd, 1967. 160 p.

187. McLuhan, H.M., LevittB. Take Today. New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1978. -304 p.

188. Miller, Jonathan. McLuhan. London: Fontana/Collins, 1971,- 89 p.

189. Miller, M.C. Boxed In: The Culture Of TV. Eranston, ILL: Northwestern University Press, 1988. 349 p.

190. Mueller, Max. The Essential Max Mueller: On Language, Mythology, amd Religion. Palgrave Macmillan, 2002. 400 p.

191. Munn, Nancy D. Walbiri Iconography. Graphic Representation and Cultural Symbolism in a Central Australian Society. Ithaca, London: Cornell University Press, 1973. -244 p.

192. O'Regan, Tom. Too popular by Far: on Hollywood's International Popularity// Continuum: The Australian Journal of Media & Culture. 1990. - vol. 5. - #2. - P.61-98.

193. O'Shea, Alan. English Subjects of Modernity//Modem Times: Reflections on a Century of English Modernity. Eds. Mica Nava and Alan o'Shea. London, New York: Routledge, 1996. p. 15-38.

194. Patterson, Thomas C. A Social History of Anthropology in the United States. Oxford, New York: Berg, 2001. 256 p.

195. Pettazzoni, Raffaele. The Truth of Myth. //Sacred Narrative: Readings in the Theory of Myth. Ed. Alan Dundes. Berkeley, Los-Angeles: University of California Press, 1984. -P.93-136.

196. Pippin, Robert B. Modernism as a Philosophical Problem. On the Dissatisfactions of European High Culture. Oxford: Basil Blackwell, 1991.-234 p.

197. Rahv, Philip. Literature and the Sixth Sense. London: Faber and Faber, 1970. 292 P

198. Rich, Paul B. Prospero's Return? Historical Essays on Race, Culture and British Society. London. Hansib Publishing LTD, 1994. 295 p.

199. Ringer, Fritz. The decline of the German Mandarines. The German Academic community, 1890-1933. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1969. 548 p.

200. Robertson J.O. American Myth, American Reality. New York: Hilland Wang, 1980. 398 p.

201. Rogers, Everett R. Inquiry in Development Communication.//Handbook of International and Intercultural Communication. Eds Molefi Kete Asante, William B. Gudykunst. London: Sage, 1989. -P.67-86.

202. Sahlins, Marshall. Historical metaphors and mythical realities: structure in the early history of the Sandwich Islands kingdom. Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1981.-96 p.

203. Samuel, Raphael, Thompson, Paul, eds. The Myths We Live By. London, New York: Routledge,1993. 272 p.

204. Saper, Craig J. Artificial Mythologies: A Guide to Cultural Invention. Minneapolis, London: Unversity of Minnesota Press, 1997. 198 p.

205. Saunders, Rebecca. Theoretical Dialogue.// The Concept of the Foreign. An Interdisciplinary Dialogue. Ed. Rebecca Saunders. New York, Oxford: Lexington Books, 2003. P.3-67.

206. Scarborough, Milton. Myth and Modernity: Postcritical Reflections. New York: State University of New York Press, 1994. 152 p.

207. Schaffer, Edward R. The Myth of American Exceptionalism and Global Peace//Mythology. From Ancient to Post-Modern. Eds. Jurgen Kleist and Bruce A. Butterfield. Plattsburg Studies in Humanities, vol.1 New York: Peter Lang, 1992. P.87-94.

208. Segal, Robert A. Joseph Campbell's Theory of Myth. //Sacred Narrative: Readings in the Theory of Myth. Ed.Alan Dundes. Berkeley, Los-Angeles: University of California Press, 1984. -P.253-286. v

209. Seger, Linda. Creating the Myth.// Signs of Life in the USA. Readings On Popular Culture For Writers. Eds. Sonja Maasik, Jack Solomon. Boston: Bedford Books of St. Martin Press, 1994. P.250 - 267.

210. Segrave, Kerry. American Films Abroad. Hollywood's Domination of the World's Movie Screens from the 1890s to the Present. Jefferson (NC), London: McFarland&Company, Inc., Publishers, 1997. 366 p.

211. Shaw D. W.D. The dissuaders. Three explanations of religion. London: SCM Press Ltd, 1978. 476 p.

212. Shiraev, Eric, Zubok, Vladislav. Anti-Americanism in Russia. From Stalin to Putin. New York: Palgrave, 2000. 320 p.

213. Shub, Anatole. What Russians Know and Think About America. A Survey in Summer 1995. Research Report. U.S. Information Agency, Office of Research and Media Reaction.

214. Shub, Anatole. Four Russian Regions View the United States. A Survey in Spring 1996. Research report. U.S. Information Agency, Office of Research and Media Reaction.

215. Smith, Henry Nash. Virgin Land. The American West as Symbol and Myth. Cambridge (Mass.), London: Harvard Unversity Press, 1970. 305 p.

216. Spence, Lewis. An Introduction to Mythology. London: George G. Harrap and Company Ltd, 1921. 336 p.

217. Stanley John L., ed. and introduction. From Georges Sorel. Essays in Socialism and Philosophy. New York: Oxford University Press, 1976. 219 p.

218. Steblin-Kamenskij, M.I. Myth: The Icelandic Sagas and Eddas. Ann Arbor: Caroma, 1982.-268 p.

219. Stone RG. Myth in Modern French Literature.// Myth and the Modern Imagination. Six Lectures Edited by Margaret Dalziel. Dunedin: University of Otago Press, 1967. P. 7793

220. Strenski, Ivan. Four Theories of Myth in Twentieth-Century History: Cassirer, Eliade, Levi-Strauss and Malinowski. London: The Macmillan Press, 1987. 234 p.

221. Strenski, Ivan. Mircea Eliade: Some Theoretical Problems. // The theory of myth/ed. Adrian Cunningham. London: Sheed and Ward, Co 1973. P.40-78.

222. Sullenberger, Tom E. Ajax Meets the Jolly Green Giant. Some Observations on the Use of Folklore and Myth in American Mass Marketing. Journal of American Folklore Vol.87, #343, Archer Taylor Memorial Issue. P. 53-65

223. Thompson J.B. The Media and Modernity. A Social Theory of the Media. Stanford: Stanford University Press, 1995.-148 p.

224. Toulmin Stephen, Hepburn, Ronald, Mclntyre, Alasdair. Metaphysical Beliefs: Three Essays by S. Toulmin, R. Hepburn, A.McIntyre. London: S.C.M. Press, 1970. 206 p.

225. Tulloch, John. Television Drama. Agency, Audience and Myth. London, New York: Routledge, 1990. 320 p.238. von Hendy, Andrew. The Modern Construction of Myth. Bloomington and Indianapolis: Indiana University Press, 2002. 400 p.

226. Voytilla, Stuart. Myth and the Movies. Discovering the Mythic Structure of 50 Unforgettable Films. New York: Michael Wiese Productions, 1999. 300 p.

227. Warner, Marina. Managing Monsters. Six Myths of Our Time. The Reith Lectures 1994. London: Vintage, 1994. 160 p.

228. Weiss, Richard. The American Myth of Success: From Horatio Alger to Norman Vincent Peale. New York, London: Basic Books, Inc., Publishers, 1969. 276 p.

229. Westbrook, Deanne. Ground Rules: Baseball and Myth. Urbana, Chicago: University of Illinois Press, 1996. 348 p.

230. Wiener A. Magnificent Myth. Patterns of Control in Post-Industrial Society. Oxford: Pergamon Press, 1978. -413 p.

231. Wildman, Steven, Siwek, Stephen. International Trade in Films and Television Programs Cambridge (Mass.): Ballinger Publishing, 1988. 194 p.

232. Wilson, Tony. On Playfully Becoming the 'Other'. Watching Oprah Winfrey on Malaysian Television. //International Journal of Cultural Studies. 2001, vol.4, #1. P. 89110.

233. Yaple, Peter, Korzemty, Felipe. Electrode Mass Media Effects Across Cultures.// Handbook of International and Intercultural Communication. Eds. Molefi Kete Asante, William B. Gudykunst. London: Sage, 1989. P. 295-3 ll