Модель организации современной политической партии: Опыт сравн.-политол. анализа тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.02, доктор политических наук Радкевич, Станислав Борисович

• Радкевич, Станислав Борисович
• доктор политических наук
• 1998

Оглавление диссертации доктор политических наук Радкевич, Станислав Борисович

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

ГЛАВА I. Характерные черты партии как типа современной политической организации

1. Типология политических организаций

2. Понятие политической партии

3. Генезис и организационное развитие политических партий

ГЛАВА 2. Факторы взаимовлияния партий и общества

1. Формирование элементов постиндустриального общественного устройства

2. Изменение свойств общества как информационной системы

3. Этнонациональная консолидация

ГЛАВА 3. Пределы применимости новой теоретической модели

при анализе становления многопартийности в РФ

1. Значение распада КПСС для возникновения новых политических организаций

2. Формирование основных идейно-политических конструкций

3. Многообразие тенденций развития новых партий

Заключение

Примечания

Список использованных источников и литературы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Модель организации современной политической партии: Опыт сравн.-политол. анализа»

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования обусловлена рядом факторов. Наиболее важный из них - противоречивые явления, проявляющиеся в развитии политических партий многих стран мира. С одной стороны, членский состав партий уменьшается; число избирателей, постоянно голосующих за одну и ту же партию, падает; электорат относительно немногих крупных партий перераспределяется среди десятков мелких и доверие людей к партиям в целом снижается. С другой стороны, партии признаются неотъемлемым элементом демократии: они дают возможность гражданину полнее реализовать право выбора (не только между людьми, но и между программами), подталкивают власть имущих к обновлению политического курса, постоянно конкурируют между собой в выработке новых проектов общественного устройства. Осмысление возникающих противоречий не представляется диссертанту возможным без расширения существующей теоретической базы партиологических исследований.

Социальный заказ переоформляется сегодня и к российским пар-тиологам. Политические партии у нас не только не оказались под запретом и не отмерли, но остаются важной составляющей политической жиз-

ни. Действительно, многие из российских политических организаций -скорее атрибут столичный и в регионах представлены слабо. Верно и то, что основные российские партии и движения в настоящее время обязаны своим существованием в немалой степени Конституции, а именно - предусмотренному ею порядку выборов депутатов Государственной Думы. Вряд ли, однако, с учетом сложившейся расстановки сил кто-либо сможет в ближайшее время изменить Основной закон. Вместе с тем, такие политические организации, как Аграрная партия России, Коммунистическая партия Российской Федерации или Либерально-демократическая партия России, представлены практически во всех регионах страны и имеют фракции в Государственной Думе, что позволяет им оказывать влияние на процессы принятия важнейших политических решений.

Трудности, с которыми сталкиваются сегодня и теоретики-партиологи, и практики-партстроители, имеют общую предпосылку: старые, сложившиеся еще в условиях индустриального общества представления о политических партиях соответствуют реалиям современного общества все меньше. Назрела необходимость выработки принципиально новых теоретических подходов к ключевым проблемам, связанным с политическими партиями. Один из таких подходов и представлен в настоящем исследовании.

Степень разработанности проблемы в целом, прежде всего, обусловлена усилиями авторов тех монографий и статей, которые, во-первых, помогли диссертанту понять, что на рубеже восьмидесятых-девяностых годов произошло в российском обществе (и/или в мире), а во-вторых, показали, как вообще можно ставить и решать особо сложные обществоведческие проблемы. Среди них - А.Ахиезер, А.Бутенко, Ф.Бурлацкий, Г.Водолазов, К.Гаджиев, А.Галкин, М.Гефтер, Л.Гордон, Т.Заславская, Г.Дилигенский, М.Ильин, Б.Капустин, И.Клямкин, Б.Коваль, Р.Матвеев, А.Панарин, И.Пантин, А.Салмин, Е.Седов,

Н.Симония, В.Согрин, Н.Моисеев, Г.Попов, Т.Тимофеев, В.Тишков, В.Хорос, Н.Шмелев и другие.

Надо оговориться, далее, что формирование теоретической модели современной политической партии - в том виде, в каком она представлена в настоящей диссертации - происходило на двух теоретических уровнях. На первом уровне перед автором стояла задача использовать весьма значительный массив теоретической литературы, которая, будучи написана преимущественно в условиях индустриального общества и на основаниях "старой" науки, содержала модернистские, линейные представления о политических партиях. Прежде всего, это созданные в начале века труды российских партиологов М.Острогорского и Ю.Гамбарова, а также немецких - Р.Михельса и В.Хасбаха.1

Глубокий анализ развития основных политических организаций Великобритании и США позволил М.Острогорскому выявить характерные черты политической партии как явления, заложив таким образом основы современной партиологии. По сей день также не утратил актуальности его анализ основного свойственного этому явлению противоречия -между партией как группировкой свободных граждан, преследующих удовлетворение своих политических целей, и партией как объединением политиков-профессионалов, борющихся за власть.

В целом с начала XX века исследователи формировали единое представление о политической партии как объединении людей, стремящихся к власти или удерживающих ее в своих руках. Однако их взгляды на принципиально важный вопрос о том, в чьих интересах

1 Ostrogorski M. La démocratie et l'organisation des parties politiques. P., 1901; Гамбаров Ю. Политические партии в их прошлом и настоящем. СПб., 1904; Michels R. Zur Soziologie des Parteinesens in des moderne Demokratie. Stuttgart, 1911; Hasbach W. Die moderne Démocratie. Jena, 1912.

борется за власть политическая партия, разнились. Р. Михельс, например, полагал, что партия действует в интересах класса, В.Хасбах - в собственных интересах, а М.Вебер - в узких интересах партийных лидеров.

Достаточно давно исследователи партий начали выявлять значение количественных и качественных факторов для развития политических организаций этого вида. Например, выведенный Р.Михельсом закон олигархизации можно интерпретировать таким образом, что власть лидеров внутри партии прямо пропорциональна числу ее членов, а исследования российских партиологов круга Ю.Гамбарова вплотную подводят к выводу о зависимости между уровнем индустриализации общества и степенью развитости создаваемых его представителями политических партий.

Начиная с середины XX века на Западе выполнялись исследования, составляющие основу современных модернистских представлений о политической партии. Их авторы - Р.Бланк, ЖБлондель, Н.Боббио, Ф.Борелль, Дж.Галли, К.Джанда, Р.Дике, М.Дюверже, Р.Кац, М.Липсет, Дж.Лодж, А.Лейпхарт, К.Лоусон, А.Лоуэлль, П,Меркль, В.Рэндэл, Дж.Сартори, А.Турэн, Т.Фергюссон, Л.Этптейн и другие.2

2 Blank R.H. Political Parties. An Introduction. N.Y., 1980; Blondel J An Introduction to Comparative Government. N.Y., 1964; Bobbio N. Anomalia italiana. // Panorama, Milano, 1993, A.32, №49; Dix R. Democratization and Institualization of Latin American Political Parties. // Comparative Political Studies. B. Hills, 1992, V. 24, №1; Duverger M. Les partis politiques. P., 1954; Golden Rule. The Investment Theory of Party Competition and the Logic of Money-Driven Political Systems. Chicago, L., 1995; Galli G. И bipartismo im-perfetto: Comunisti e democristiani un Italia. Milano, 1994 (prima ed. nel 1966); Janda K. Political Parties: a Cross-National Survey. N. Y., 1980; Harmel R., Janda K., Tan A. Substance vs. Packaging: An Empirical Analysis of Parties' Issue Profiles. // Paper Prepared for 1995 Annual Meeting of the APSA. Chicago, 1995; Katz R., Mair P. Changing Models of Party Organization and

Большинство авторов, исследовавших политические партии в условиях развитого индустриального общества на Западе, выделяли прежде всего избирательные аспекты деятельности этих политических организаций. Американские политологи Дж. Сартори и К.Лоусон например, определяли партию как политическую организацию, которая активно участвует в выборах и таким образом проводит своих представителей в государственные учреждения.

Однако глубокие изменения, проявлявшиеся в жизни западных обществ по мере их деиндустриализации, способствовали выработке новых подходов даже у американских политологов, чье тяготение к избирательной тематике можно назвать традиционным. Р.Бланк, например, сделал вывод, что политическая партия является слишком сложным общественным явлением, чтобы определить его одним или двумя предложениями. Многие исследователи феномена политической партии в это время отказались от уточнения и переуточнения в общем очень схожих ее дефиниций и пошли путем выявления все новых ее "измерений", признаков, связей. Сам Р.Бланк установил три таких "измерения" (избирательное, управленческое и психологическое). К.Джанда и его последователи - более десятка. Сравнительные исследо-

Party Democracy. // Party Politics, 1995, №1; Lawson K. The Comparative Study of Political Parties. N. Y., 1976; Liphart A. Electoral Systems and Party Systems. A Study of Twenty Seven Democracies. 1945-1960. N.Y., 1994; Lipset S. Political Man. The Social Bases of Politics. N.Y.; 1960, Lodge G. The New American Ideology. N.Y., 1976; Merkl P. Introduction to Part III. // Western European Party Systems. L., 1980; Randall V. Political Parties in the Third World. San Marcos (Cal.), 1988; Sartori G. Party and Party System. N.Y., 1976; Touraine A. Return of the Actor. Social Theory in Post-industrial Society. Minneapolis, 1988.

вания большого числа политических организаций, действовавших в третьей четверти XX века в самых разных общественных условиях, кроме того, позволили К. Джанде и его коллегам исследовать важную проблему адекватности понятий в партиологии.

В некоторых случаях весьма продуктивными в теоретическом отношении оказывались исследования политических организаций только одного региона. Так, опираясь на идею С.Хантингтона о значении степени институциализированности политических партий для сохранения демократии и используя методологию, схожую с той, которую применяет К. Джанда, важные результаты на материале латиноамериканских политических организаций получил политолог Р.Дикс. Он пришел к выводу, что, чем лучше политические партии адаптируются к условиям данной общественной системы, тем более стабильной в этих условиях является демократия.

Важные новые элементы для понимания феномена политической партии добавили первые же работы, где он рассматривался с учетом создания на Западе основ постиндустриального общества. Французский социолог А.Турэн, например, установил, что, если в индустриальном обществе социальные движения (рабочее, например) неизбежно втягивались в политическую борьбу и поэтому подпадали под влияние той или иной политической партии, то при деиндустриализации общества они от политики постепенно отдаляются. Судьба демократии в целом, равно как и отдельных ее институтов, включая политические партии, во многом будет зависить от того, какие условия будут созданы для использования растущего потенциала новых социальных движений.

Наконец, в середине девяностых годов Р.Кац и П.Майер выработали, вероятно, одну из наиболее законченных теоретических моделей современной политической партии, для обозначения которой был даже из-бретен специальный термин - договорная партия (cartel party). Возникшая в семидесятые годы договорная партия интерпретируется исследователя-

ми как очередное звено в цепи исторически сложившихся типов политических партий: первых, элитных партий XIX века; массовых партий конца XIX - начала XX веков и "всеядных" партий (catch-all parties) послевоенного времени. В отличие от предшественниц договорная партия не ставит на первое место удовлетворение интересов граждан. Она представляет собой команду профессионалов-управленцев, которые вначале ведут борьбу между собой - за право более эффективно управлять (to manage) самой партией, а затем - с другими командами-партиями - за право управлять государством. Особое значение при этом приобретает способность команды накопить капитал и использовать его для воздействия на избирателей через СМИ.

Рубеж восьмидесятых-девяностых годов в России ознаменовался выходом в свет сразу десятков работ, в которых с разных точек зрения рассматривались различные проблемы теории партий. Среди авторов этих работ: С.Авакьян, В.Вьюницкий, В.Гельман, В.Даниленко, С.Заславский, Ю.Коргунюк, В.Краснов, А.Кулик, М.Малютин, М.Марченко, Р.Матвеев, С.Митрохин, В.Никонов, В.Пастухов, А.Салмин,

о

М.Фарукшин, Т.Шмачкова, Ю.Юдин и другие.

См., например: Авакьян С. Политический плюрализм и общественные объединения в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. М., 1996; Вьюницкий В. От партий - к движениям или блокам? // Радикал, 1991, №3; Гельман В.- ред. Очерки российской политики. М.: ИГПИ, 1994; его же. Демократическая оппозиция в посткоммунистической России: очерк истории и вопросы теории. // Политический мониторинг. М., 1995, №2; Даниленко В. Политические партии и буржуазное государство. М., 1984; Заславский С. Власть и партии. // Кентавр, 1994, №3; его же. Российская модель партийной системы. // Вестник МГУ, 1994, серия 12, №4; Краснов В. Система многопартийности в современной России (очерк истории). М., 1995; Кулик А. Партийная демократия: политические партии в формировании открытого общества на Западе и в

Работы продемонстрировали способность их авторов в предельно сжатые сроки - в течение десятилетия - освоить теоретический багаж западной партиологии, и научиться, избегая механическое заимствование, применять эту теорию на российской почве. Некоторые авторы выдвигали оригинальные трактовки генезиса партий, варианты их классификации, идеи прогностического характера. Постепенно в российской партиологии стало образовываться некоторое подобие научных школ. Так, романская традиция приоритетного исследования связей между партией и обществом проявилась в определении, данном политической партии Р.Матвеевым: "политическая партия есть организация, соединяющая некоторое общественное движение и некоторое течение общественно-политической мысли. Иными словами, партия содержит, по крайней мере, три компонента: общественное движение, течение политической мысли, организацию. Вместе с тем партия является представительством определенных экономических, социальных, культурных и прочих интересов, но представительством на политическом уровне, то есть на обобщенном и на общегосударственном. В этом отношении партия

России. М., 1997; Малютин М., в соавт. Расстановка политических сил в России и прогноз их роли в ближайшем будущем. М., 1993; Марченко М., Фарукшин М. Буржуазные политические партии. М., 1987; Матвеев Р. Теоретическая и практическая политология. М., 1993; Митрохин С. Феномен протопартии. // Век XX и мир, 1991, №10; Пастухов В. Общественные движения в эпоху перестройки. М., 1991; Салмин А. - ред. Партийная система в России в 1989-1993 гг.: опыт становления. М., 1993; Шмачкова Т. Мир политических партий. // Полис, 1992, №1; ее же. Теории коалиций и становление российской многопартийности. // Там же, 1996, №5; Юдин Ю. Политические партии и право в современном государстве. М., 1998.

отличается от различных общественных организаций и движений, которые представляют частные, профессиональные, корпоративные, региональные, то есть узкие интересы"4.

Со своей стороны, опираясь на англо-саксонскую традицию выявления в первую очередь связей партия - государство, А.Кулик определил современную политическую партию как общественную организацию, которая "ставит главной целью получение, удержание и осуществление власти (самостоятельно либо в коалиции с другими) посредством продвижения своих представителей на ключевые посты в государстве, опираясь на поддержку общества, полученную в открытом состязании с другими партиями в электоральном процессе". 5

Переход на второй, относительно более высокий теоретический уровень и построение собственной теоретической модели современной политической партии оказался сопряжен для диссертанта со немалыми трудностями. Наибольшее значение при этом имели результаты междисциплинарных исследований западных ученых Л. фон Берталанфи, Н.Винера, Э.Геллнера, И.Пригожина (и его учеников), Б.Рассела, Н.Тинбергена, А.Уайтхеда, В.Франкла, Э.Фромма, Г.Хакена, К.Шеннона, а также российских - Н.Бердяева, В.Вернадского, Л.Гумилева, А.Лосева, Б.Поршнева, Н.Реймерса, А.Сахарова.

Применение принципов "новейшей" науки, прежде всего, позволяет по-новому трактовать отношения между партией и обществом. Последнее так же невозможно более рассматривать, опираясь на одну только группу теорий - теории капитализма, -которые к тому же имеют преимущественно линейный характер. Потребность в новом, нелинейном видении общества-системы в известной мере удовлетворяется работами создателей группы теорий индустриального общества - в их позднейших интерпретациях. Среди наиболее известных авторов таких работ - Д.Белл,

"Матвеев Р. Указ. произв., с. 107.

5 Кулик А. Указ. произв., с. 15-16.

У.Бек, Э.Гидденс, П.Дракер, Л.Квортруп, А.Кинг, С.Лэш, М.Масарович, И.Масуда, К.Ньюман, Дж.Нэйсбитт, Э.Пестель, О.Тоффлер, Л.Хиршхорн.6

Весьма ценными в эвристическом отношении оказались для диссертанта также книги и статьи современных российских авторов, содержащие различные нелинейные версии развития системы-общества, в частности, России. Среди авторов таких работ - Р.Абдеев, А.Ахиезер,

A.Галкин, В.Лапкин, Р.Матвеев, Н.Моисеев, А.Назаретян, В.Пастухов,

B.Пашинский, М.Полищук, В.Умов, Р.Цвылев, Ю.Шкенев и многие другие.

Наконец, никакая концепция современной политической партии не могла бы считаться полной без анализа существенного взаимного влияния, которое оказывается, с одной стороны, партиями, а с другой - этно-национальными процессами, происходящими в современном обществе. Для установления сущности этих процессов и оценки практического опыта, накопленного современными политическими организациями в данной области диссертант опирался на работы российских и зарубежных этнологов и политологов, среди которых Б.Андерсон, Д.Аптер, Дж. Брейли, Э.Геллнер, Л.Дайемонд, К.Дэйч, Л.Дуб, П.Дракер, Э.Кедури, У.Коннор, Х.Линц, М.Плэттнер, Б.Пэрех, Э.Смит, А.Андреев, А.Здравомыслов, В.Волков, И.Кудрявцев, В.Тишков, А.Цюрупа и другие.7

6 См., например: Beck U., Giddens A., Lash S. Reflexive Modernization: Politics, Tradition and Aesthetics in Modern Social Order. Stanford, 1994; Bell D. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. Har-mondsworth, 1973; Drucker P. The Future of Industrial Man. N.Y., 1970; Hirschorn L. Beyond Mechanization: Work and Technology in Post-Industrial Age. Cambridge (Mass.), 1984; King A. The Coming Information Society. L., 1985; Lash S. Sociology of Postmodernism. Routledge, 1990; Masarovich M., Pestel E. Mankind at Turning Point. N.Y., 1974; Masuda I. The Information Society as Post-Industrial Society. Tokyo, 1981; Naisbitt J. Megatrends. The New Directions Transforming Our Lives. N. Y., 1984; Toffler A. The Third Wave. N.Y.,1980.

7 Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origins and Spread of Nationalism. L., 1983; Apter D. The Politics of Modernization. Chicago, 1965;

Таким образом, к моменту написания настоящей диссертации для понимания основного предмета партиологии уже была проделана значительная работа, принесшая ряд важных результатов. Исследователям, прежде всего, удалось выявить сущность явления политической партии (М.Острогорский, Ю.Гамбаров, др.), определить ряд свойственных этому явлению противоречий (М.Острогорский, Р.Михельс, др.), обнаружить дискретный характер развития партии (М.Вебер), дать несколько интерпретаций ее основных признаков (Р.Бланк, К.Джанда, Р.Дикс, др.), рассмотреть систему связей партии с государством и обществом (Дж.Сартори, М.Дюверже, Дж.Галли, др.), оценить значение для политических партий процессов становления постиндустриального (информационного) общества в некоторых странах (А.Турэн, Р.Кац-П.Майер, др.), проанализировать взаимовлияние между политическими партиями и этнонациональными процессами в обществе ( Э.Смит, Э.Геллнер, К.Дейч, др.)

Breuilly J. Nationalism and the State, Chicago, 1994; Connor W. Etnonation-alism: The Quest for Understanding. Princeton, 1994; Deutsh K. Nationalism and Social Communication. N.Y., 1966; Diamond L., Plattner M., ed. Nationalism, Ethnic Conflict and Democracy. Baltimore, L., 1994; Doob L. Patriotism and Nationalism. L., 1964; Drucker P. The Future of Industrial Man. N.Y., 1970; Masarovich M., Pestel E. Mankind at the Turning Point. N. Y., 1974; Parekh B. Discourses on Natinal Identity. I I Political Studies. Oxford, 1994, V. 42; Smith A. Theories of Nationalism. L., 1971; Андреев А. Этническая революция и реконструкция постсоветского пространства. // Общественн-ные науки и современность, 1996, № 1; Волков В. Этнократия -непредвиденный феномен посттоталитарного мира. // Полис, 1993, N 2; Здравомыслов А. Релятевистская теория наций и рефлексивная политика. // Общественные науки и современность, 1997, № 4; Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991; Кедури Э., Урбан Дж. Национализм и равновесие сил. // Проблемы Восточной Европы (Вашингтон), 1991, N 31-32; Кудрявцев И. "Национальное Я" и политический национализм. // Полис, 1997, № 2; Линц X., Степан А. "Государственность", национализм и демократизация. // Полис, 1997, № 1; Оффе К. Этнополитика в восточноевропейском переходном процессе. // Полис, 1996, № 2; Тишков В. Этнонационализм и новая Россия. // Свободная мысль, 1992, N 4; Цюрупа А. Национальный инстинкт как предмет научного исследования. // Полис, 1997, № 1.

В теоретическом отношении основная цель диссертации - доказать четыре ключевые гипотезы:

1) Политическая партия - понятие видовое. Наряду с политическими сектами, движениями и коалициями, партии образуют род "малых" политических организаций. Исторически они возникли внутри "больших" политических организаций и просуществуют, по меньшей мере, до тех пор, пока не исчезнет новейшая "большая" организация - государство.

2) Политическая партия - вариант открытой флуктуирующей системы, которая не имеет ярко выраженных границ и поэтому легко "перетекает" в иные, не "партийные", но родственные состояния: секты, движения, коалиции.

3) Процессы формирования элементов постиндустриального общественного устройства способствуют дестабилизации "классических" политических партий и, напротив, благоприятствует развитию новых партий-движений.

4) "Кризис многопартийности" в России, проявившийся всего яснее к середине девяностых годов, на деле представлял собой несколько частных кризисов отдельных политических партий, не имея ни общих причин, ни общих следствий. Исследования этих кризисов с применением новых теоретических подходов могут стимулировать "вторую волну" многопартийности в нашей стране.

Источниковая база для российского партиолога, стремящегося получить сколько-нибудь углубленное представление о проблеме, распадается на две неравные части. Первую из них, более крупную, составляет первичная , не- или малообработанная информация о политических сектах, партиях, движениях и коалициях. Вторая, относительно меньшая, -это результат работы исследователей, осуществляющих сбор и первичную обработку материалов.

В первой категории особое значение для диссертанта имели документы и материалы КПСС периода "перестройки", а также тех шести ор-

ганизаций, которые с применением авторской методологии удалось квалифицировать как первые альтернативные КПСС политические партии: Демократической партии России (ДПР), Республиканской партии Российской Федерации (РПРФ), Народной партии Свободная Россия (НПСР), КПРФ, Аграрной партии России (АПР) и Либерально-Демократической партии России (ЛДПР). (В данном случае они перечислены в том же порядке, в каком рассматриваются в работе - от либералов к националистам). Соответственно, наибольший интерес и эвристическую ценность для диссертанта представляли тексты выступлений и публикаций М.Горбачева, Б.Ельцина, Е.Лигачева, Н.Травкина, В.Лысенко, В.Шостаковского, А.Руцкого, В.Липицкого, Г.Зюганова, М.Лапшина и В.Жириновского.

Во второй категории выделяются справочники и сборники документов, подготовленнные в разное время при участии и под редакцией В.Березовского и Н.Кротова, В.Гельбраса, Б.Коваля, В.Олещук,

о

В.Павленко, В.Прибыловского, В.Савельева, Г.Черемных.

Изучение основного предмета диссертации - политической партии - общепринятыми методами современной партиологии сопряжено с немалыми трудностями, поэтому для достижения цели диссертации возникла необходимость расширить предмет, установить, что представляют собой три другие вида "малых" политических организаций (секты, движе-

8 Березовский В., Кротов Н., сост. Неформальная Россия: О "неформальных" политизированных движениях и группах в РСФСР (опыт справочника). М., 1990; они же, сост. Россия: партии, ассоциации, союзы, клубы. Т. 1-10. М., 1991; Гельбрас В., сост. Кто есть что: Политическая Москва 1994. Кн. 1, 2. М., 1994; Коваль Б., отв. ред. Россия сегодня: Политический портрет, 1985 - 1990. М., 1991; он же, рук. Партии и политические блоки в России. М., 1993; Олещук В., Павленко В. Политическая Россия: партии, блоки, лидеры. Год 1997. Справочник. М., 1997; Савельев В., ред. Малая энциклопедия российской политики: основные партии и движения, зарегистрированные Министерством юстиции РФ. М., 1992; Черемных Г., отв. ред. Российские и зарубежные общественные и религиозные объединения. М., 1993.

ния и коалиции), а затем вновь конкретизировать его, рассматривая партию уже как явление видовое, стоящее в ряду явлений родственных.

Положения сформировавшейся при этом теории были затем апробированы на "российской почве", причем в качестве предмета анализа в этом случае выступали отдельные реально существовавшие (и существующие) политические организации.

Хронологические рамки исследования абстрактно-теоретических I и II глав достаточно широки. Создание обобщенной модели организации современной политической партии требует от исследователя свободных перемещений как по "горизонтали" пространства, так и по "вертикали" времени. Для иллюстрации отдельных положений приводятся примеры и из настоящего, и из весьма отдаленного прошлого и российских, и зарубежных политических организаций самых разных видов.

Обозначить хронологические рамки можно только по объектам конкретно-исторических исследований III главы. Естественным образом нижний временной предел для самой старой из рассматриваемых здесь политических организаций - КПСС - апрель 1985 года, когда состоялся исторический пленум ее ЦК и начался последний, "перестроечный" этап ее развития. Для остальных шести российских партий, подробно исследуемых в диссертации, такие пределы совпадают с моментами их фиксируемого возникновения - в период с начала 1990 г. (для РПРФ) до начала 1993 г. (для АПР и КПРФ).

Верхний временной предел для КПСС - август 1991 г., когда она была запрещена, а для других партий - конец 1993 - начало 1994 г. К тому времени произошли коренные изменения политической ситуации в стране, что было зафиксировано принятием новой Конституции. Российские политические партии вступили в следующий период своей истории, простирающийся вне хронологических рамок диссертации.

В качестве методов исследования при обращении к столь сложному, "ускользающему" объекту по необходимости выступили сразу не-

сколько инструментов из числа применяемых в современной партиоло-гии.

Так, математические методы оказалось необходимо использовать при конкретно-исторических исследованиях отдельных политических организаций, в первую очередь - КПСС. Статистическая информация, накопленная об этой партии, представляется диссертанту достаточной для выстраивания и сопоставления таких численных рядов, которые позволяют делать теоретически значимые выводы.

По-видимому, отчасти математической можно считать также примененную в диссертации методологию исследования общества как информационной системы. Во II главе работы приводятся несколько формул, призванных обосновать допустимость "информационного" взгляда на систему-общество. Однако надо отметить, что формулы эти происходят не из "чистой" математики, а из физики и информатики, ни возникновение, ни развитие которых, разумеется, вне математики немыслимо.

Компаративная методология используется в диссертации весьма широко.

Прежде всего, "горизонтальные" сравнения десятков политических организаций понадобились диссертанту для выявления критериев политической функциональности, или "политичности", то есть тех основных переменных, вариации которых и образуют политические организации различных типов. Затем привлечение опыта зарубежных политических партий стало необходимо для выяснения природы отношений современной политической партии с государством, с различными элементами гражданского общества (профессиональными союзами, новыми общественными движениями и т.п.), с другими политическими организациями, с этнонациональными движениями. Наконец, методы компаративистики были применены при анализе состояния КПСС на последнем этапе ее развития, а также новых политических партий в РСФСР и России. Все организации неоднократно, под разными углами зрения сравнивались

диссертантом как между собой, так и с аналогичными организациями за рубежом. Таким образом становилось легче выявить, во-первых, их идеологическую ориентацию, а во-вторых определяющие тенденции их организационного развития.

Наибольшее значение для диссертанта приобрело сопоставление политической и организационной деятельности политических партий Австрии (организация), Великобритании (генезис, политика, организация), Германии (политика, организация), Индии (этнонациональная политика), Италии (генезис, политика, организация), Ирана (политика, организация), Канады (организация, этнонациональная политика), Мексики (организация), Нигерии (этнонациональная политика), Словакии (этнонациональная политика), США (политика, организация), Франции (организация), Чили (организация), Эквадора (этнонациональная политика), Японии (организация).

При этом возникает возможность заключить, что наиболее плодотворно российский партиолог может применять методы компаративистики по трем основным направлениям. Первое из них составляют бывшие республики СССР и бывшие социалистические страны, второе - наиболее крупные государства бывшего "третьего" мира (особенно те из них, которые имели опыт существования в условиях колониальных или жестких авторитарных режимов), третье - высокотехнологичные, информационные общества Западной Европы, Северной Америки и Тихоокеанского бассейна.

Каждое из перечисленных направлений имеет самостоятельную ценность. Например, вчерашние социалистические страны привлекают тем, что ситуация перед началом реформ там была в значительной степени схожа с российской, "Левиафаны Юга" - тем, что ближе всего к российским их масштабы, а постиндустриальные общества (США, Северная Европа, Япония) представляют интерес скорее как образ будущего России.

Нелинейные, синергетические методы исследования применялись диссертантом также широко.

Прежде всего, нелинейные представления, заложены в основу сформированного в диссертации понятия политической партии. Партия интерпретируется здесь как открытая самоорганизующаяся флуктуирующая система. Ее "границы" неопределенны, размыты. Внутри системы-общества она не возникает или исчезает, а скорее сплачивается или рассасывается. Легко и естественно происходят прямые и обратные "внутриродовые" метаморфозы: секта - партия, партия - секта, партия -движение, движение - партия и т.д.

Частота флуктуации партии от относительно более сжатого, заорганизованного к относительно более свободному, демократичному состоянию имеет большое значение. Замедление частоты колебаний свидетельствует об "охлаждении" системы: степень ее упорядоченности падает, а хаос нарастает, что в конечном итоге может привести к распаду системы. Повышение частоты колебаний, напротив, - свидетельство приближения системы-партии к порогу бифуркации, на котором она либо также распадается, либо, внутренне перестроившись, образует систему на порядок более сложную, по нашим представлениям, движение.

Теории индустриального общества, на которые, по преимуществу, опирается диссертант, исследуя тенденции развития современной России, также, по глубинной своей сути, имеют нелинейный характер. Каждый последующий этап развития общества отличается от предыдущего степенью присущей ему сложности, неоднородности. Но "накопление" сложности идет не по прямой, а как бы по ступенчатой синусоиде, то есть на одних этапах оно происходит быстрее, а на других замедляется. Например, аграрное общество, как, вероятно, всех убедительнее доказывает Э.Геллнер, усложнялось интенсивнее, глубже, радикальнее, чем индуст-

риальное.9 А в постиндустриальном, информационном обществе "накопление" сложности вновь убыстряется.

Научная, новизна диссертации определяется, по меньшей мере, девятью факторами.

Во-первых, в результате предпринятого исследования сформирована новая, авторская теоретическая модель организации современной политической партии. Последняя впервые предстает в диссертации как открытая флуктуирующая система, элемент более сложной системы - общества и одновременно явление видовое, одна из родственных партии

И II I/

малых политических организации, среди которых выявлены также политические секта, движение и коалиция.

Во-вторых, исследованы отношения между "малыми" и "большими" политическими организациями, что позволяет заложить основы принципиально новой типологии политических организаций. Доказано, что все возможные частные теоретические модели политической партии могут составить основу общей теории политической партии. Эту последнюю целесообразно рассматривать как элемент частной теории

и II II о

политической организации, теории малых политических организации, а ту в свою очередь - как одну из трех составных частей общей теории политической организации.

В-третьих, показано, что в состоянии кризиса на деле пребывает Не политическая партия вообще, а так называемые "классические" политические партии, возникшие в условиях индустриального общества и имеющие жесткую организационную структуру и самодовлеющий бюрократический аппарат. Между тем в странах, где формируются элементы постиндустриального общественного устройства, успешно развиваются в подлинном смысле слова современные партии-движения, которые имеют существенно более демократичный внутренний режим, подвижные гра-

9Геллнер Э. Нации и национализм. М.: "Прогресс", 1991, с. 96-98.

ницы и серьезный капитал, расходуемый для воздействия на избирателей посредством СМИ.

В-четвертых доказано, что для успешного решения задач партстроительства прежде всего необходимо определить видовую принадлежность организации, существующей в реальности. Попытки заниматься организационно-партийной работой без предварительного типологического анализа не приносят желаемых результатов. Каждому виду "малых" политических организаций свойственно особое сочетание переменных, без знания которых усилия по взращиванию партии, например, из секты, оказываются заведомо неэффективны.

В-пятых, выявлено подлинное значение для современной политической партии процессов деиндустриализации, информатизации общества. Одни компоненты этих процессов объективно оказывают на политическую партию положительное воздействие, другие - отрицательное. Однако, не будучи своевременно отслежены и оценены, они все превращаются для политических партий в фактор негативный, деструктивный.

В-шестых, применив собственную теоретическую модель для анализа распада КПСС, диссертант получил и новую версию катастрофы, постигшей "суперпартию". Доказывается, что на деле она никогда не являлась монолитом. Как и любой системе, ей были свойственны колебания. Ускорение таких колебаний к концу восьмидесятых годов означало приближение системы к порогу бифуркации и, соответственно, могло иметь два исхода: либо КПСС преобразовывалась в движение, либо как целое переставала существовать. Произошло последнее.

В-седьмых, посредством детального анализа политической и организационной деятельности российских политических партий на рубеже восьмидесятых-девяностых годов опровергается распространенная точка

и М М и

зрения, согласно которой кризис первой волны многопартийности в России предопределила некая общая причина и потому он был неизбежен.

Доказывается, что произошло несколько частных кризисов, обусловленных преимущественно частными же причинами.

В-восьмых, новизна диссертации обусловлена широко применяемый в ней нелинейной методологией исследований. Ни в семидесятые, ни в восьмидесятые годы, когда М.Дюверже, К.Джандой, Г.Сартори, А.Турэном и др. были написаны основные работы, составляющие теоретический фундамент современной партиологии, нелинейная методология еще не получила столь широкого распространения, как сегодня. Поэтому до сих пор в партиологических исследованиях преобладает линейная методология.

Наконец, в-девятых, новизна диссертации обусловлена существенным расширением сферы партиологических исследований вследствие численного роста политических организаций, именующих себя политическими партиями, в конце восьмидесятых - начале девяностых годов. Еще десятилетие назад партиологами не могла быть охвачена та огромная и по объему, и по значению информация, которую дал распад так называемого "второго" мира, в частности, возникновение и метаморфозы сотен новых политических организаций, в том числе российских. В настоящем исследовании часть этой информации используется.

Практическое значение диссертации определяется тем, что ее положения и выводы могут быть использованы преподавателями вузов, читающими курсы политологии, политической истории, теории и практики политических процессов в России, истории российских партий и движений и т.п.

Другое важное направление, где реально применимы материалы настоящей диссертации, - политический консалтинг, а также работа пар-тиологов по повышению уровня теоретической подготовки лидеров и активистов современных политических партий.

Наконец, ряд положений настоящей диссертации может быть использован самими лидерами и активистами политических партий, движе-

ний и т. д. как для определения действительного состояния этих организаций, так и для его трансформации в желаемом направлении.

Заключение диссертации по теме «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии», Радкевич, Станислав Борисович

Делая выводы в заключении настоящего раздела, диссертант заведомо исходит из того, что в реальности на состояние политической партии как организации оказывают влияние очень многие факторы, каждый из которых значим по-своему. Практика, однако, показывает, что изучение этих факторов в известном смысле облегчается возможностью объединять их группы - по тем проблемам, которые они ставят перед лидерами и активистами политических партий.

На первое место выдвигаются не частные организационные вопросы, а общий, принципиальный вопрос о том, какого типа организация существует в настоящий момент и какую организацию реально при данных обстоятельствах создать с минимальными затратами ресурсов всех видов.

Классические" партии - порождение индустриального общества. При переходе к постиндустриальной стадии общественного развития попыткам сформировать "классическую" политическую партию неизбежно препятствуют многие естественные экономические, социальные, политические процессы. В результате громадных материальных затрат (главным образом, на пропаганду и зарплату аппаратчикам) "классическая" партия, даже будучи создана, сразу же начинает подвергаться эрозии и поддержание ее в сколько-нибудь устойчивом состоянии требует все новых ресурсозатрат.

Деиндустриализация общества, напротив, представляет собой благоприятный "социальный фон" для формирования общественно-политических движений. По своим очертаниям такие движения все более походят на собственную социальную базу - возникающие в постиндустриальном обществе относительно небольшие социальные группы - и самопроизвольно развиваются вместе с их социальной базой. Задача партстроителя при этом сводится, по сути, к уяснению естественных тенденций развития организации. Выполнение такой задачи требует минимальных затрат.

Так же, как для любой общественной организации, для современной политической партии на одно из первых мест по значимости выходит проблема финансирования ее деятельности. Именно движение партийных денег стремится сегодня регламентировать государство в первую очередь, и именно этот процесс, связнный с глубинными, сущностными характеристиками политической партии как организации общественной, в наименьшей степени поддается регламентации. Без должной поддержки со стороны гражданского общества (или его элементов) современная партия неспособна выдержать жесткую конкуренцию в борьбе за власть.

Важной мерой организационного характера является выработка максимально реалистичной в данных условиях партийной программы (или равнозначных документов). Устав по отношению к программе, с этой точки зрения, играет подчиненную роль. В работе по формированию программы в идеале должно принять участие как можно большее число людей, связанных с партией. Только в этом случае партийные "массы" проникаются самим духом основного документа и способны им руководствоваться в рутинной политической работе.

Своевременное обновление программных и уставных документов, исследование реального состояния общества, проведение долговременных и дорогостоящих избирательных кампаний невозможно без привлечения в партию большого числа профессионально подготовленных и в то же время широко мыслящих людей. В этом случае подразумевается накопление партией, помимо обычного, еще и особого, интеллектуального капитала. Любая крупная современная партия располагает системой аналитических центров, способных решать одновременно широкий круг задач. В ряде стран, кроме того, законом предусмотрена поддержка аналитических центров за счет госбюджета и они выступают как дополнительный канал финансирования своих партий.

Все большее значение для современных политических партий приобретают СМИ. Наиболее эффективным средством информирования партийных "масс", по-видимому, могли бы оставаться каналы телевидения и радио, газеты и журналы, зависимые от партии только в идеологическом, моральном отношении и независимые в материальном. В рыночной системе, однако, попытка журналистов обрести свободу от партйной кассы тут же ставит их в зависимость от рекламодателей, а также от так называемого "широкого читателя", то есть происходит необратимая коммерциализация издания (канала), вынужденное его отдаление от партийных дел. Таким образом, проблема морального-материального в отношениях между политическими партиями и журналистским цехом не теряет значения по сей день.

Еще важнее СМИ для политических партий - как средство влияния на общество, особенно в периоды избирательных кампаний. Известны случаи, когда (как это было с движением "Вперед, Италия!" С.Берлускони) телевидение, по сути, становится главным средством партийного строительства, партию создает телевизор. Для новейших, договорных партий (Р.Кац, П.Майер) или партий-сетей (М.Шварц, В.Любин) электронные СМИ - по определению - со временем будут играть все более важную роль.

Если в больших по численности и строго иерархичных партиях эпохи индустриализма в отдельных ситуациях было возможно применение жестких, авторитарных методов управления, то при деиндустриализации общества эффективность авторитарного стиля неизбежно снижается. Практика показывает, что попытки отдельных лидеров или руководящих органов партий так или иначе навязать решение нижестоящим подразделениям зачастую вместо ожидаемого эффекта приносят обратный: авторитет руководства падает, и управленческие цепочки по типу субъект - объект разрушаются.

Все большее распространение, напротив, получает ассоциативный стиль отношений между подразделениями партий, формально занимающими различные уровни. В отдельных странах, в США, например, это иногда даже позволяет политологам писать о партиях как о коалициях территориальных и отраслевых организаций50). Конкретные меры по развитию внутрипартийной демократии поэтому целесообразно сегодня разрабатывать с учетом того, что тенденция к децентрализации управленческих функций объективно является доминирующей. При пополнении рядов политических организаций более высоко образованными и, значит, лучше подготовленными к политической деятельности людьми богатый арсенал средств демократизации партии сегодня приходится применять крайне осмотрительно. В любой момент демократия может перерасти в анархию и тогда организация попросту прекратит существование.

Наконец, непростые проблемы возникают перед современными политическими партиями ввиду бурного развития новых социальных движений. Сравнительные исследования организаций альтернатив-щиков, проводимые как на Западе, так и на Востоке, позволяют предположить, что, возможно, тут мы имеем дело с явлением не менее или даже более значимым, чем политические партии. Наблюдается своего рода процесс конвергенции: с одной стороны, становятся все более похожи на общественно-политические движения - политические партии, а с другой - обнаруживают способность вдруг, во взрывной форме политизироваться новые социальные движения.

Во всяком случае, отношение лидеров некоторых партий к новым социальным движениям как к младшему брату вряд ли является дальновидным. Существенно более эффективной представляется полноценная, на равных, политика союзов, проводимая применительно к алътернативщикам, например, СДПГ и выразившаяся, среди прочего, в плодотворном сотрудничестве этой партии с организациями "зеленых".

ГЛАВА 2

ФАКТОРЫ ВЗАИМОВЛИЯНИЯ ПАРТИЙ И ОБЩЕСТВА

1. Формирование элементов постиндустриального общественного устройства

Одна из общих проблем, с которыми сталкиваются все без исключения политические организации сегодня, - как правило, кажущиеся внезапными изменения общественных условий. Осмысление сущности этих перемен становится актуальной задачей и для теоретиков, и для практиков политики.

Большинство ныне действующих российских политиков и политологов получили образование еще в советских учебных заведениях, поэтому наши представления об обществе опираются преимущественно на теории капитализма. Преждевременно было бы отрицать правомочность таких подходов, тем более что теории капитализма действительно составляют одно из двух важнейших направлений в современных общественных науках. Однако существует и другое направление - теории индустриального, или постиндустриального общества (далее - ТПО). В западной науке они распространены весьма широко, в российской - существенно меньше. Это лишает многих россииских исследователей возможности "стереоскопического", не с одной, а, по меньшей мере, с двух точек видения ситуации. Поэтому при анализе состояния российского общества на рубеже восьмидесятых-девяностых годов диссерган! счел целесообразным применять методы, по преимуществу, основанные на ТПО.

При этом прежде всего возникает необходимость внести некоторые терминологические уточнения. Так, анализ основных работ по ТПО показывает, что многие их авторы избегают пользоваться словарем предшественников, вводя в оборот новые термины. Не является исключением и основной термин - название самой теории. Например, у одного из ее основоположников - Д. Белла - в 60-70-е годы это именно ТПО и только позднее - теория информационного общества (далее - ТИО). О.Тоффлер вводит понятие волн развития, соответственно, в этом случае и теория могла бы быть названа теорией "третьей волны". Э.Гидденс и его последователи исследуют переход от современного к постсовременному обществу и т.д. Для простоты и удобства в настоящей работе будут использоваться преимущественно такие термины, как ТПО и общества "второй (третьей) волны".

С точки зрения задач, стоящих перед нами, важно также учитывать, что ТПО относится к группе циклических теорий общественного развития и, следовательно, может быть интерпретирована как социологическое крыло общей теории систем, где сегодня доминируют нелинейные подходы. Нелинейная методология предполагает владение такими категориями, как хаос, энтропия, бифуркация и т. п., которые пока лишь изредка вводятся в оборот российскими обществоведами.

Проблема соответствия слов и явлений применительно к ТПО имеет особое значение. Как отмечают практически все сторонники этой теории, при переходе общества к постиндустриальному состоянию в нем происходит экспоненциально возрастающее ускорение всех системообразующих процессов.

Первые трактовки этого явления носили скорее техницистский характер. Так, Д. Белл некогда в первую очередь сосредоточил внимание на сроках внедрения технических инноваций в США. От момента отк^ыхИм до признания коммерческого значения инновации на рубеже веков там проходило в среднем 30 лет, в период между двумя мировыми войнами - 16, а после Второй мировой войны -только 9 - с тенденцией к быстрому сокращению срока1).

Однако уже О. Тоффлер акцентирует социально-психологические аспекты ускоренного развития. Круговорот вещей, мест, контактов, обязанностей и впечатлений в жизни американца к началу 70-х годов достиг невиданной дотоле интенсивности. Поток получаемой им информации многократно увеличился. Связь между явлениями и словами распадалась. Место одной карьеры на всю жизнь заняла цепочка карьер. Психологический эффект от этих перемен был настолько силен, что для его обозначения О. Тоффлер даже ввел особый неологизм - футурошок, шок от будущего.

Еще более важной - уже с методологической точки зрения -представляется оценка О. Тоффлером, глубоким знатоком общей теории систем, темпов социальных изменений при деиндустриализации общества. "Темп перемен, - отмечал исследователь, - имеет совершенно особое и иногда большее значение, чем его направленность. Любая попытка определить содержание изменений должна включать анализ последствий самого темпа перемен как определенного аспекта этого содержания"2). Нелинейный подход к общественным явлениям позволяет трактовать эту мысль таким образом, что только ускорение их изменений может привести эту систему к точке бифуркации, то есть такому состоянию, после которого общество либо претерпевает качественную перестройку, либо распадается на несколько относительно более простых систем. Постоянный темп изменений не имеет собственной длительности, или, строго говоря, невозможен. Снижение же темпа развития неизбежно ведет общественную систему к хаосу, к распаду.

Зачение фактора скорости перемен подтверждается сравнительным анализом реформ в бывших социалистических странах. Такой анализ, в частости, показывает, что реформы невозможно проводить в режиме "постоянного наступения". Процесс реформирования общества неизменно обнаруживает фазы, схожие в различных странах. Сопоставление хода реформ в Болгарии, Литве, Польше, России, некоторых других государствах позволяет выделить следующие фазы: на первой фазе (периоды пребывания у власти правительств Т.Мазовецкого в Польше или Е.Гайдара в России) происходит ускорение рыночного переустройства общества, на второй фазе (приход к власти левых в Болгарии или Литве) - его относительное замедление и, наконец, на третьей (правительство В.Чимошевича в Польше, назначение А.Чубайса и Б.Немцова первыми заместителями главы правительства в России) реформы опять получают ускорение.

Вторая важная характеристика общества в период его деиндустриализации - это глубинные изменения в экономике. Научный анализ тут весьма затруднен, поскольку, как и в случае с темпами развития, приходится говорить не о количественной стороне дела, а о качественной. О. Тоффлер, например, прямо указывает на необходимость, ради осмысления сути хозяйственной жизни в стиле "третьей волны", выработки новых экономических моделей, критериев и показателей. Не менее категоричен академик Н. Моисеев: "На авансцене утверждаются не те государства; которые обладают подавляющей военной мощью и большими природными ресурсами, и даже не те, которые сегодня имеют максимальный ВНП на душу населения"3).

Еще в период разработки основ ТПО ее приверженцы отмечали, что эр^озия индустриализма сопровождается утверждением в обществе принципиально новых представлений о качестве жизни человека. В то же время, как признавал тогда, например, один из основателей Римского клуба, известный социолог А. Кинг, никто точно не знает, каким должно быть это качество. Лишь позднее выявилось, что общепризнанными лидерами в обновляющемся мире могут стать только страны, способные обеспечить более высокий уровень развития науки, образования, технологической дисциплины, общей культуры людей и экологической безопасности4).

Общие теоретические знания приобретают большую ценность, чем техницистский эмпиризм, наследуемый от индустриального общества. Теория представляет собой матрицу инноваций, а они -главный залог гармоничного, щадящего по отношению к человеку и к окружающей среде развития хозяйства. Знание превращается в главный фактор производства. Обладая необходимыми знаниями, предприниматель может снизить значение всех других влияющих на производство факторов: рабочего времени, площади земельного участка под застройку, энергетических и сырьевых затрат, и, самое главное, сэкономить время. Низкоквалифицированный мускульный труд уступает место работе мозга. Начинается неуклонное движение от экономики рабочей силы к экономике разума.

Повышение роли науки в жизни общества, в свою очередь, предполагает выработку принципиально новых подходов к проблемам образования. Так, Япония и страны Юго-Восточной Азии, ступая на путь ускоренной индустриализации, затрачивали до 25% своего национального дохода на развитие системы образования. Вместе с тем количественные показатели в этой сфере (доля населения, "охваченная" средним образованием; количество инженеров, врачей и других специалистов на тысячу человек и т. д.) перестают должным образом отражать реальность. И здесь все большее значение начинают приобретать показатели качества: квалификация преподавателей; реальные возможности молодого человека после получения среднего образования выбрать наиболее отвечающий его потребностям университет, а в университете - курсы; техническая оснащенность учебных заведений и т.п.

Усиление внимания людей к качеству их жизни сопровождается динамичным усложнением структуры экономики. Наиболее заметное явление при этом - ускоренное по отношению к другим отраслям развитие сферы услуг. В ней создается достаточно большое количество рабочих мест, чтобы предотвратить массивуто безработицу в связи с разорением крупных убыточных производств. Сервис выполняет и другие важные функции в обществе, например, смягчает социальную напряженность, которая может возникать из-за усиления различий в качестве жизни более и менее обеспеченных граждан. Дж. Гэлбрейт говорит по этому поводу буквально следующее: "Я по-прежнему настаиваю на важности общественных услуг, в которых нуждаются все, кроме самых богатых. Я имею в виду отдых, библиотеки, чистые опрятные улицы, полицейскую службу, которая обеспечивала бы безопасность на этих улицах, и, конечно, квалифицированное здравоохранение"5).

Экспансия сервиса в развитых индустриальных странах наглядно выражается количественными показателями. Например, доля сферы услуг в ВНП США в 1950 г. составляла менее 50%, в 1960 г. - 53%, в 1980 г. - 63%, а к 2000 г., по оценкам, превысит 70%.6)

На рубеже 60-70 годов экономика наиболее развитых государств Европы, Америки и Азии столкнулась с целым комплексом проблем, среди которых, помимо обычных, циклических, были также и принципиально новые, например, связанные с резким повышением цен на нефть на международном рынке. Однако, активизируя имевшийся человеческий потенциал и интенсивнее, чем когда-либо, используя последние научные достижения, предприниматели и политики не только сумели решить эти проблемы, но добились качественного реформирования всей системы производства. Наряду с крупнейшими ТНК, особенно в сферах новейших технологий, развивалось все возраставшее число средних и мелких фирм, предприятий, банков. Изменились и сами корпорации: многие из них (например, ряд автомобильных в Японии) превратились в производственные союзы относительно некрупных инновационных фирм, промышленных предприятий и торговых компаний, разбросанных по всему миру. В других были предприняты новаторские эксперименты по разделению производственной цепочки на относительно небольшие участки, которым предавалось сходство с мастерскими, принадлежащими непосредственно занятым в них рабочим. Измельчение производственных единиц в сочетании с использованием новейших технологий, улучшением условий труда работников и привлечением их к принятию решений сделало возможным в новых условиях не только сохранение производительности труда, но и ее повышение.

Вопреки пессимистическим предсказаниям многих экономистов и социологов высвобождение в результате применения на производстве новых технологий большого числа рабочих рук отнюдь не ведет к массовой безработице и люмпенизации трудящихся. Одни из них, как уже было сказано, находят себя в быстро растущей сфере производства услуг. Другие после пререпод-готовки в специальных учебных заведениях начинают делать новую карьеру в многочисленных средних и мелких предприятиях и фирмах, занятых по-прежнему производством товаров. Наконец, третьи пытаются для себя выработать - и вырабатывают - новые, иногда весьма оригинальные стратегии выживания: возрождают ремесла, занимаются посреднической деятельностью, открывают собственные фирмы, сориентированные на удовлетворение все более разнообразных потребностей людей. В результате покупательная способность населения либо остается примерно на одном и том же уровне, либо даже растет, что в свою очередь служит дополнительным стимулом для дальнейшего развития производства и индустриального, и постиндустриального секторов экономики.

Такие тенденции в экономическом развитии стран "третьей волны" возможны только при условии децентрализации управления производством. Интерпретаторы ТПО в России иногда однозначно акцентируют момент повышения регулирующей роли государства в деиндустриализирующейся экономике (и даже обществе в целом).7) С такой трактовкой трудно согласиться. У основоположников ТПО государственнические симпатии проявлялись только на самых ранних этапах, тогда как работы по ТПО зрелого периода буквально проникнуты пафосом деэтатизации. При переходе и западных, и восточных обществ к постиндустриальной стадии развития процессы децентрализации управленческих функций активнейшим образом протекают как внутри крупных корпораций, составляющих ядро их экономических систем, так и в экономике в целом. По мере появления громадного числа новых субъектов хозяйствования горизонтальные связи между ними расширяются гораздо быстрее, чем их контакты по вертикали с местными и особенно центральными органами управления.

Оценить с точки зрения ТПО изменения, происходящие в экономике России, - задача весьма сложная. Невысокий уровень достоверности данных статистики и немногочисленных социологических опросов, однако, не является тут главным препятствием: и статистика, и опросы дают количественные показатели, а они, как уже отмечалось, не всегда могут использоваться для оценки глубинных, качественных перемен. Еще большие трудности обусловлены тем, что в течение нескольких десятилетий самостоятельная экономическая деятельность россиян всячески подавлялась государством, загонялась в "тень", тогда как легально в стране действовал только один хозяйствующий субъект - государство. Это наследство продолжает давлеть над россиянами, искажая и их представления о желаемом качестве жизни, и весь стиль их деятельности как субъектов экономики.

Не так много тут дает и сопоставление России с другими странами бывшего советского блока. Ни в Болгарии, ни в Польше, ни даже в Чехии никогда не было сравнимого с российским ВПК, который, с одной стороны, очень активно использует последние достижения науки, а с другой, гораздо менее, чем гражданский сектор, гибок в приспособлении к рыночным условиям, поскольку основным потребителем оружия являются государства, а не общества.

Обороннные заводы некогда составляли до 70 процентов российской промышленности. По свидетелству Е.Шапошникова в бытность его главнокомандующим объединенными вооруженными силами СНГ, в отдельные периоды до 60 тыс. советских заводов и фабрик были прямо или косвенно задействованы в производстве оборонной продукции, причем две трети из них располагались в России. Для руководителей этих предприятий проблема состояла не в том, привлекать или не привлекать новые технологии, а в том, как именно их привлекать для производства товаров, пользующихся спросом на рынке. Дальнейшее зависело от индивидуальных качеств вчерашних "красных диекторов". Одни из них постепенно, иногда не без помощи новых крупных акционеров в лице банков и холдингов овладевали основами менеджмента; зачастую при этом удавалось обходиться без широкомасштабной конверсии производства, Устоять свое место на международных рынках вооружений, сохранить связи с передовой наукой. Другая часть директората, нередко привлекая западные капиталы и менеджеров, успешно конверсировала производство; в этом случае связи производства с наукой также не распались, хотя, разумеется, и приобрели новые черты - свободного взаимовыгодного сотрудничества. Наконец, многие руководители предприятий оказались в рыночных условиях однозначно несостоятельны.

Трансформации, начавшиеся в российской системе образования, между тем, задачам деиндустриализации общества в целом отвечали. Прежде всего, речь тут идет о расширении выбора форм среднего и высшего образования. Вплоть до начала 90-х годов этот выбор для подростка до 17 лет даже в крупных городах обычно ограничивался несколькими разновидностями государственных школ (обычных, "языковых", музыкальных и т.д.), где к тому же преподавание велось по одним и тем же программам, переутверждавшимся Министерством народного образования практически без изменений в течение многих лет. Затем молодой человек переходил в один из государственных вузов и в качестве обязательного дополнения к предметам по специальности все пять лет изучал "общественные дисциплины", основанные всецело на принципах лишь одного из многих существующих течений обществоведческой мысли.

После 1991 г. ситуация коренным образом изменилась. Помимо все тех же бесплатных (вернее, "полубесплатных") государственных школ, в которых, однако, учебные программы уже совсем не так однородны, как прежде, возникла возможность выбрать из нескольких десятков платных, частных школ и гимназий, где программы отличаются чрезвычайным, возможно, даже чрезмерным разнообразием. Наконец, состоятельные родители получили возможность отправить своих детей учиться за рубеж.

Вместе с тем некоторые стереотипы в области образования до сих пор не преодолены. Россия, например, унаследовала от СССР чисто индустриалистский перекос в распределении материальных средств и, в частности, ежегодного государственного финансирования в пользу технических вузов. Между тем, известно, что долговременной интеллектуальной базой США как научно-технического лидера является устойчивое преобладание в университетских программах гуманитарных наук над так называемыми точными, а также более рациональное распределение внимания между естественнонаучными и техническими дисциплинами.

Экспансия сервиса в российских условиях началось только в девяностые годы, но сразу же приобрела высокие темпы. Об этом свидетельствуют данные таблицы 2.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе последовательно доказаны несколько тезисов.

1. Многочисленные проблемы, с которыми сегодня сталки-ваютя теоретики-партиологи и практики-партстроители, невозможно более решать только частными средствами. Накопленный эмпирический материал и имеющиеся аналитические разработки позволяют приступить к созданию общей теории политической партии.

Речь, однако, не идет об одной, единственно верной теории на все времена. По мнению диссертанта, общая теория политической партии сегодня может представлять собой систему относительно автономных частных теоретических моделей политической партии, одна из которых -организационная - и предоставляется вниманию читателя.

Вместе с тем общая теория политической партии интерпретируется автором как часть теории "малых" политических организаций, которая, в свою очередь, наряду с теориями "больших" (например, государств) и "сверхбольших" (международных) политических организаций входит в общую теорию политической организации.

2. Основу предлагаемой в диссертации модели организации современной политической партии составляет авторская трактовка понятия политической партии: политическая партия - вид, разновидность "малых" политических организаций.

Всего таких разновидностей четыре: это политические секты, партии, движения и коалиции. Их общим, родовым отличием от любой неполитической общественной организации является то, что основной интерес объединяющихся в них людей составляет власть, а от "большой" политической организации, внутри которой они действуют, - то, что обединяющиеся в них люди пытаются реализовать собственную, оригинальную программу организации властных отношений в этой последней.

1г о "\тл ттт г тт тзтлгтт " x ,с о ттт iv " ттл ттт1ггт1ттолт)ч iv л1лготттпоттт1т1 а^г\0г)\7лтлгт опд шоло!л 1ли 1 п ч^лпл аппоацпп сочетанием ограниченного числа переменных. Непреодолимых барьеров между видами "малых" политических организаций не существует. Превращения типа секта - партия, партия - секта, партия - движение, движение - партия и т. д. происходят часто и естественно.

Как разновидность "малой" политической организации партия возникла давно и просуществует еще долго. Представления о том, что партии переживают кризис, основаны на недоразумении. В состоянии кризиса на самом деле пребывают так называемые "классические" партии. Они возникли в условиях индустриального общества, обретая жесткую организационную структуру и всемогущий бюрократический аппарат.

Сегодня в тех странах, где формируются элементы постиндустриального, информационного общественного устройства, на смену ii к и классическим приходят новые, действительно современные партии-движения. Они имеют предельно демократичный внутренний режим и подвижные границы. Их главная сила - финансовый и интеллектуальный капитал, расходуемый преимущественно для воздействия на электорат через СМИ. Для них общественные организации (в первую очередь, новые общественные движени) - не "приводные ремни", как, например, профсоюзы для классических левых партий, а скорее их живое продолжение, разновидность собственных структур.

3. Для успешного решения задач партстроительства, по мнению диссертанта, прежде всего необходимо определить, организацию какого вида предполагается усовершенствовать. Попытки заниматься организационно-партийной работой без предварительного типологического анализа не приносят желаемых результатов. Каждому виду "малых" политических организаций свойственно особое сочетание переменных, без знания которых усилия по взращиванию партии, например, из секты, будут заведомо неэффективны.

Партстроителю, кроме того, важно понять глубинный механизм межвидовых трансформаций. В настоящей диссертации для этого предлагается нелинейный системный подход.

Пример КПСС и ряда политических организаций, возникших в России на рубеже восьмидесятых-девяностых годов, показывает, что, если рассматривать государственно организованную человеческую общность как большую систему, а действующие в ней политические организации - как малые, то вторым, так же как и первым, свойственны специфические, с определенной частотой, колебания. Гомеостаз системы-партии возможен только при сохранении данной частоты. С ее увеличением система приближается к точке бифуркации, по достижении которой возможны два исхода: либо партия превращается в систему более сложную (по авторской классификации - в движение), либо распадается на несколько более простых, сектантского типа. Аналогично - через порог бифуркации - происходят и другие "межвидовые" превращения.

Нелинейная методология с применением интегрально-дифференциальных уравнений откроет перед партстроителями качественно новые возможности. Увеличение или уменьшение частоты колебаний данной организации как системы может служить показателем эффективности проводимых ими организационных мероприятий, сигнализировать о приближении или, напротив, отдалении от порога бифуркации и, следовательно, помочь определить, в каком направлении переориентировать работу.

4. Общество соотносится с партией и как субъект, среда, в которой, собственно, и формируются любые политические организации, и как объект, подлежащий систематическим, рутинным исследованиям и только изредка - хирургически точному воздействию.

Например, весьма отрицательным фактором для партий является общее ускорение темпов развития общества. Идеологические установки партий, изначально в немалой степени мифологичные, оказывается при этом намного труднее корректировать сообразно реальности. Наложение "отставания на отставание" ведет к безнадежному устареванию программных документов и таким образом, в частности, препятствует трансформации партий в движения.

Возвышение "класса менеджеров", перелив рабочей силы из сферы производства товаров в сферу производства услуг, обретение более самостоятельной роли на производстве и в повседневной жизни женщинами, распад традиционной семьи являются естественными компонентами всеохватывающего процесса перехода общества к постиндустриальной стадии развития. Однако в сознании партийных лидеров зачастую довлеют стереотипы эпохи индустриализма. Поэтому новые явления в жизни общества они либо просто обходят вниманием, либо - что особенно опасно - оценивают как отрицательные, подлежащие исправлению. В этом состоит одна из важнейших причин слабости новых партий. Они не только оказываются лишены реальной социальной базы в стремительно обновляющемся обществе, но и заведомо теряют шансы приобрести ее со временем.

5. Чрезвычайно важным для развития современной политической партии является фактор информации.

Применение элементов теории систем, прежде всего, позволяет рассматривать само общество как открытую информационную систему. Индустриальному обществу как системе присуща относительно большая закрытость, хаотичность, искусственность. Люди отчасти утрачивают свою естественную способность обмениваться энергией (информацией) с окружающим миром непосредственно, но создают большое число рукотворных, технических средств использования энергии (информации).

При переходе общества к постиндустриальной стадии развития наступает новый этап его "размыкания" вовне, восстановления в нем того естественного порядка, который предопределен пока не познанными нами силами природы. Во "всемирной деревне", по Л.Квортрупу, люди частично восстанавливают свои изначальные связи с единым энергетическим (информационным) полем. Однако ппм чтпм пни пхнтпггь нр птк-ячктятлтга лт игпппкчгтянна т-гяы^пттрр д. ж 2« V А V V V л. ^ у» V V А д. VI V Д ах VI* V МЛА/^ V X/ V»!!! Ж XV»! Ж V V •¿А.Ч«'^' совершенных технических средств, созданных ранее. В разряд устаревших попадают только те из них, которые, подобно демону Максвелла, пропускают "частицы" информации лишь в одном направлении - извне общества внутрь его, - повышая тем самым энтропию окружающей среды, разрушая ее.

В документах большинства современных политических партий, в том числе и российских, пока отсутствуют признаки информационного видения общества, поэтому ссылки на теорию информационного общества в этих документах носят поверхностный, механистический характер, а попытки применять отдельные положения данной теории на практике не приносят позитивных результатов.

6. По-прежнему актуальными для современной политической партии остаются этнонационалъные проблемы. Политологические (или близкие к ним) исследования этих проблем ведутся, по меньшей мере, по шести основным направлениям, каждое из которых может представлять для политиков самостоятельный интерес.

Наиболее плодотворными диссертанту представляются попытки соединения психологических и социобиологических концепций. Так, если допустить, что человечество есть большая система, то составляющие его этносы - это системы малые. Согласно теории постиндустриального общества, вся история человечества распадается на четыре эпохи (охотничье-собирательскую, аграрную, индустриальную и постиндустриальную), для первой и третьей из которых характерна относительно большая хаотичность, а для второй и четвертой - упорядоченность.

Историю этноса также можно интерпретировать таким образом, что в ней выделяются фазы двух типов. Фазы первого типа характеризуются относительно большей упорядоченностью, а второго -хаотичностью.

Наиболее важная задача - выяснить, как сопрягаются флуктуации малой системы, этноса, с колебаниями большой системы человечества. В том случае, если и большая, и малая флуктуации имеют одинаковый вектор, например, к понижению упорядоченности системы, данный этнос попросту не в состоянии выжить без дополнительных скреп, роль которых могут сыграть национальное государство, национализм. Когда результирующие обеих флуктуаций направлены на повышение упорядоченности системы, складываются благоприятные условия для наиболее демократичных форм организации этноса. Если же одна флуктуация противодействует другой, по-видимому, имеют значение и сила каждой из них, и степень открытости данного общества по отношению к соседям, и, очевидно, политико-культурные факторы, в каждом конкретном случае особые.

Опыт зарубежных политических партий, решающих этнона-циональные проблемы в аграрных, индустриальных и постиндустриальных условиях, показывает, что успеха чаще добиваются те из них, которые строят свою этнонациональную политику (и - шире - всю свою деятельность) с учетом реального состояния данного этноса. Стремление уложить сложнейшую этнонациональную проблематику в прокрустово ложе абстрактных теоретических схем ("учений") влечет крах всей политики. В аграрных и постиндустриальных условиях особое значение дня партий приобретает анализ культурных, в том числе политико-культурных, особенностей этноса. В индустриальном обществе, кроме того, становится чрезвычайно важным учитывать состояние элиты: высшего государственного чиновничества и тесно связанных с государевом предпринимателей. Ориентация исключительно на общество, тем более на "гражданское общество" (которое к этому моменту, как правило, еще не сложилось), в данном случае также обрекает партию на неуспех.

7. Анализ распада КПСС в контексте настоящей диссертации значим по двум причинам.

В первую очередь, он показывает, что может дать на практике применение предложенной модели организации современной политической партии. Так, мы получаем новую версию катастрофы, полтмгтпаи "г»\7ггр1мтог\ттлл" г^тоилвитла пртдл ттто ио ттоттр атто тт1лгаг

Существенно и то, как разрушалось единство в рядах коммунистов. Внутри КПСС возникло три основных течения: левое социалистическое с оттенками национализма (КП РСФСР), социал-демократическое (ДПКР А. Руцкого) и либеральное (РПРФ В. Лысенко и В. Шостаковского). Поскольку в КПСС состояла наиболее активная в социальном отношении часть общества, таким образом изначально была обусловлена в России обычная двухполюсная, с социал-демократическим центром расстановка политических сил.

8. Реидеологизация российского общества с начала девяностых годов пошла по путям, предопределенным еще в период "перестройки". Каких-либо принципиально новых идейно-политических конструкций создано не было. Основными по-прежнему оставались либеральная, социал-демократическая, коммунистическая и националистическая.

Каждую такую систему идей пытались эксплуатировать сразу несколько политических организаций: от полудесятка в случае социал-демократической парадигмы до нескольких десятков в случае националистической. Однако ни в одном случае, что примечательно, количество собственно партий не превышало двух.

9. Политическая и организационная деятельность основных российских партий в рассматриваемый период характеризовалась зачастую голым эмпиризмом, не слишком удачными импровизациями на не до конца понятые темы. Анализ состояния российских политических партий на рубеже восьмидесятых-девяностых годов не подтверждает той точки зрения, что их кризис предопределила некая гт/^тшияа /Л^ТТТЯСТ ттптлитлия ТЛ ТТГ\ТГ\Лу1\7 Г\и ^Т-ТТТ иРТЛ^РМ/'Ри С^Ъ" ТТТЛГ\ х ч/ххххххчл-ух V ч/ 1-1-1,м/1 хххххм и и чу х. ч/1*ху VII ц^/хх—* ч^ ч^лчч/!. д • чу^рч^чу ц^/\у ~ изошло несколько частных кризисов, обусловленных преимущественно частными же причинами. Наконец, ряд партий в определенный период своего развития достигал и относительных успехов: например, ДПР в 1990 - 1991 гг., левые в конце рассматривемого периода или ЛДПР в 1993 - 1994 гг.

Распад индустриального общества, в принципе, благоприятствует деятельности либералов. Возможно, поэтому проблема своевременной выработки реалистической политики и практического претворения ее в жизнь с особой остротой стоит перед либеральными партиями. Однако либералы-россияне отнюдь не оказались на высоте "требований момента". Если в теоретическом отношении РПРФ проделала эволюцию быструю и в верном направлении, то претворить свои теоретические установки в жизнь республиканцам не удалось. Лидеры ДПР к концу 1991 года отступили от либеральных принципов в "национальном вопросе", а затем, преследуя цель восстановления престижа партии, воспользовались для этого негодными в данных условиях средствами: пошли на необоснованно тесный союз с центристами, социал-демократами.

Ведущая организация социал-демократического толка - НПСР -вследствии стремительной поляризации российского общества постепенно теряла социальную базу. Кроме того, как и многие организации эсдеков, ее раздирали личностные противоречия. Дилемма "принципы или лидер" неизменно разрешалась Правлением в пользу последнего. В результате партия попала в прямую зависимость от малопредсказуемых действий А.Руцкого и в октябре 1993 г. была запрещена, получив удар, от которого уже не смогла оправиться.

Позиции, утраченные в 1991 г., российские левые начали восстанавливать только к зиме 1993 г. Крупнейшие из левых организаций - КПРФ и АПР - в рамках рассматриваемого периода успели сделать только первые шаги. Однако уже тогда руководством этих организаций был совершен ряд серьезных промахов: в частности, идеологические установки как коммунистов, так и аграриев оказались слишком размыты, а в их подходах к важнейшим организационным проблемам было заметно сильное влияние старых коммунистических шаблонов: чрезмерный акцент на централизм в КПРФ, бюрократическая заорганизованность в АПР.

Важнейшим недостатком деятельности коммунистов на первых порах следует также считать отсутствие устойчивых связей с профсоюзами.

Наиболее эффективной - в целом, - по-видимому, оказалась политическая и организационная деятельность националистической ЛДПР. За рассматриваемый период В.Жириновский и его последователи проделали огромный путь от карманной группки сектантского типа до партии, сумевшей собрать на парламентских выборах в декабре 1993 г. почти четверть голосов.

Вместе с тем либерал-демократами были допущены серьезные ошибки. Движение В.Жириновского к пониманию ключевого вопроса - о том, какова должна быть социальная база мощной националистической организации в новых условиях - было слишком медленным; в ряде случаев, например, осенью 1991 г. ЛДПР оказывалась в тупике. Неудачно также проводилась "жириновцами" политика союзов. В противном случае на парламентских выборах 1993 г., когда ЛДПР в ее "националистической нише" искусственно лишили конкурентов, эта партия смогла бы добиться еще более высоких результатов. Отметим, что на выборах 1995 года, когда, помимо либерал-демократов, с националистическими программами выступили еще целый ряд организаций (КРО, "Держава" и др.), доля поданных за "жириновцев" голосов упала сразу вдвое.

Список литературы диссертационного исследования доктор политических наук Радкевич, Станислав Борисович, 1998 год

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРА ТУРЫ

1. Монографии, брошюры, пособия

1. Авакьян С. Политический плюрализм и общественные объединения в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. М., 1996.

2. Ажаева В. Мозаика политической культуры Канады. М., 1996.

3. Аргайл М. Психология счастья. М., 1990.

4. Ахиезер А. Россия: критика исторического опыта. Т. 1-3. М., 1991

5. Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. Париж, 1955.

6. Блюменфельд Л. Проблемы биологической физики, М., 1977.

7. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

8. Вернадский В. Философские мысли натуралиста. М., 1989.

9. Гамбаров Ю., ред. Государственный строй и политические партии в Западной Европе и Североамериканских Соединенных Штатах. СПб., б.и., б.д..

10.Гамбаров Ю. Политические партии в их прошлом и настоящем. СПб, 1904.

11.Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991.

12.Гельман В., ред. Очерки российской политики. М., 1994.

13.Грайсон Дж., О'Делл К. Американский менеджмент на пороге XXI в. М., 1991.

И.Гумилев Л. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990.

15.Гэлбрейт Дж., Меньшиков С. Капитализм, социализм, сосуществова-ние.М., 1988.

16.Даниленко В. Политические партии и буржуазное государство. М., 1984.

17.Данилов С., Шило В. Политико-государственный механизм современной Канады. Сравнительно-историческое исследование. М., 1991.

18.Заславская Т., Рывкина Р. Социология экономической жизни. Новосибирск, 1991.

19.Кочетков А. На пути к гражданскому обществу. М.: Социум, 1992.

20.Краснов В. Система многопартийности в современной России (очерк истории). М., 1995.

21.Кулик А. Партийная демократия: политические партии в формировании открытого общества на Западе и в России. М., 1997.

22.Лосев А. Философия, мифология, культура. М., 1991.

23. Любин В. Итальянская партийно-политическая система в 90-е годы. М., 1997.

24.Малютин М., Юсуповский А. Расстановка политических сил в России и прогноз их роли в ближайшем будущем. М., 1993.

25.Марченко М., Фарукшин М. Буржуазные политические партии. М.: Высшая школа, 1987.

26.Матвеев Р. Теоретическая и практическая политология. М., 1993.

27.Назаретян А. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры. (Синергетика социального прогресса). М., 1995.

28.Панарин А. Философия политики. М., 1996.

29.0бщественнные движения в эпоху перестройки. М., 1991.

30.Попов В., отв ред. Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М., 1995.

31.Поппель Г., Голдстайн Б. Информационная технология - миллионные прибыли, М., 1990.

32.Поршнев Б. О начале человеческой истории. М., 1974.

33.Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994.

34.Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986.

35.Пуанкаре А. О науке. М., 1990.

36.Радкевич С. Некоторые вопросы теории партии в произведениях К.Маркса и Ф.Энгельса. М., 1990.

37.Радкевич С. Политические партии: общая теория и российские проблемы. М.: Институт защиты предпринимательства, 1997.

38.Радкевич С. Проблемы левой альтернативы в условиях ускоренной капиталистической модернизации (на примере Эквадора). М., 1990.

39.Реймерс Н. Экология: теории, законы, правила, принципы и гипотезы. М., 1994, с. 83.

40.Салмин А., ред. Партийная система в России в 1989-1993 гг.: опыт становления. М., 1993.

41.Симония Н. Что мы построили. М., 1991.

¥2.Согрин В. Политическая история современной России: 1985-1994. М., 1994.

43.Стеблев И., Пивоварова Ж., Смоляков Б., Неделькина С. Общая биогеосистемная экология. Новосибирск, 1993.

44.Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985.

45.Тинберген Н. Социальное поведение животных. М., 1993.

46.Тоффлер О. Футурошок. М., 1973.

47.Уайтхед А. Избранные работы по философии. М., 1990.

48.Франки В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

49.Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990.

50.Цвылев Р. Постиндустриальное развитие. Уроки для России. М., 1996.

51.Шелохаев В., рук. Политическая история России в партиях и лицах. М., 1993.

52.Шкенев Ю. Самоорганизующиеся системы природы и общества. М., 1991.

53.Юдин И. Социальная база роста КПСС. М., 1973.

54.Юдин Ю. Политические партии и право в современном государстве. М., 1998.

55.Юнг К. Архетип и символ. М., 1991.

56. Anderson В. Imagined Communities: Reflections on the Origins and Spread of Nationalism. L., 1983.

57. ApterD. The Politics of Mobilization. Chicago, 1965.

58.Budge J., Keman H. Parties and Democracy. Coalition Formation and Government Functioning in Twenty States. N.Y., 1990.

59.Beck U., Giddens A., Lash S. Reflexive Modernization: Politics, Tradition and Aesthetics in Modern Social Order. Stanford, 1994.

60.Bell D. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. Harmondsworth, 1973.

61.Berghe van den P. The Ethnic Phenomenon. N.Y., 1982.

62.Blank R.H., ed. Political Parties. N.Y., 1980.

63.Blondel J. An Introduction to Comparative Government. N.Y., 1964.

64.Connor W. Etnonationalism: The Quest for Understanding. Princeton, 1994.

65.Darendorf R. The Modern Social Conflict. An Essay on the Politics of Liberty. L., 1988.

oo.Deutsh K. Nationalism and Social Communication. N.Y., 1966.

67. Doob L. Patriotism and Nationalism. L., 1964.

68. Diamond L., Plattner M., ed. Nationalism, Ethnic Conflict and Democracy. Baltimore, L., 1994.

69.Drucker P. The Future of Industrial Man. N.Y., 1970.

70. Duyvendak J. New Social Movements in France. Boullder, 1995.

71 .Ferguson Th. Golden Rule. The Investment Theory of Party Competition and the Logic of Money-Driven Political Systems. Chicago, L., 1995.

72.Galli G. II bipartismo imperfetto: Comunisti e democristiani un Italia. Milano, 1994 (prima ed. nel 1966).

73.Gordon B. Soviet Politics: Continuity and Contradiction. L., 1988.

74. Grossman L. The Electronic Republic: Reshaping Democracy in the Information Age. N.Y., 1996.

75.Haken H. Information and Self-Organization. Berlin, Heidelberg, 1988.

76.Hanley D. Keeping Left? Ceres and French Socialist Party: A Contribution to the Study of Fractionalism in Political Parties. Manchester, 1986.

77.Harmel R., Janda K. Parties and Their Environments: Limits to Reform? N.Y., 1982.

78.Hasbach W. Die moderne Democratic. Jena, 1912.

79.Hirschorn L. Beyond Mechanization: Work and Technology in Post-Industrial Age. Cambridge (Mass.), 1984.

80 Janda K. Political Parties: a Cross-National Survey. N.Y.: The Free Press, 1980.

81.King A. Another Kind of Grouth: Industrial Society and the Quality of Life. L., 1972.

82.King A. The Coming Information Society. L., 1985.

83.Lash S. Sociology of Postmodernism. Routledge, 1990.

84.Lawson K. The Comporative Study of Political Parties. N.Y., 1976.

85.Leyrit C. Les parties politiques et l'argent. P., 1995.

86.Liphart A. Electoral Systems and Party Systems. A Study of Twenty Seven Democracies. 1945-1960. NY., 1994.

87.Lipset S. Political Man. The Social Bases of Politics. N.Y., 1960.

88.Lodge G. The New American Ideology. N.Y., 1976.

89.Mc. Luhan H., Levit B. Take Today. N.Y. 1972.

90.Martin J. The Wired Society. Englwood Cliff (N.J.), 1978.

91.Masarovich M., Pestel E. Mankind at Turning Point. N.Y., 1974.

92.Masuda I. The Information Society as Post-Industrial Society. Tokyo, 1981.

93.Merkl P., ed. Western European Party Systems. L., 1980.

94.Michels R. Political Parties. Glencoe, 1949.

95.Michels R. Zur Soziologie des Parteinesens in des moderne Demokratie. Stuttgart, 1911.

96.Naisbitt J. Megatrends. The New Directions Transforming Our Lives. N.Y., 1984.

97.Naisbitt J., Aburdene P., Megatrends 2000. The New Directions for the 1990th. N.Y. 1990.

98.0strogorski M. La democratic et l'organisation des parties politiques. P., 1901.

99.Pelton J. Global Talk: the Marriage of the Computer, World Communications and Man. Brighton, 1981.

100.Randall V. Political Parties in the Third World. San Marcos (Cal.), 1988.

101 .Radkevich S. Political Trends in the Russian Federation. M., 1992.

102.Russel B. Power. L., 1985.

103.Sartori G. Party and Party System. N.Y., 1976. 104. Schwartz M. The Party Network. Madison (Wis.), 1990.

105.Shennon C., Weaver W. The Mathematical Theory of Communication. Chicago, 1949. 106. Smith A. Canada - an American Nation? Montreal, 1994. 107.Smith J. The Idea Brokers. Think Tanks and the Rise of the New Political Elite. N.Y., 1993.

108.Stewart H. Recollecting the Future: A View of Business, Technology and

Innovation in the Next 30 Years. Nomewood (111.), 1989. 109.Toffler A., Toffler H. Creating a New Civilization. Atlanta, 1995. 1 lO.Toffler A. Powershift: Knowledge, Wealth and Violence at the Adge of 21st Century. N.Y., 1990.

111.Toffler A. The Third Wave. N.Y,1980.

112.Touraine A. Return of the Actor. Social Theory in Post-industrial Society. Minneapolis, 1988.

113.Ware A. Political Parties: Electoral Change and Structural Response. N.Y., 1987.

114.Weber M. Wirtschaft und Gessellschaft. Tubingen, 1956.

115.Webster F. Theories of the Information Society. L., 1995.

2. Статьи в сборниках и журналах

1. Волков В. Этнократия - непредвиденный феномен посттоталитарного мира.//Полис, 1993, N2.

2. Вьюницкий В. От партий - к движениям или блокам? // Радикал, 1991, №3.

3. Галкин А. С точки зрения системно-политического подхода. // Современное общественное развитие: социалистическое видение. М.,

1994.

4. Гарсия-Исер М. Вынужденная социальная мобильность. // Человек и труд, 1993, № 12.

5. Гельман В. Демократическая оппозиция в посткоммунистической России: очерк истории и вопросы теории. // Политический мониторинг. М.,

1995, №2.

6. Гумилев Л. Этносы и антиэтносы // Звезда, 1990, N 1.

7. Дубовский С. Циклы и переходные процессы в СССР: анализ статистики. // ВНИИ системных исследований. Сб. трудов. 1991, N 12.

8. Ершов А. Информатизация: к информационной культуре общества. // Коммунист, 1988, N 2.

9. Заславский С. Власть и партии. // Кентавр, 1994, №3.

10. Заславский С. Российская модель партийной системы. // Вестник МГУ, 1994, серия 12, №4.

П.Кедури Э., Урбан Дж. Национализм и равновесие сил. // Проблемы

Восточной Европы (Вашингтон), 1991, N 31-32. 12.Крадин Н. Предмет и задачи политической антропологии. // Полис, 1997, №5.

1 З.Левин И. Размышления об итальянском кризисе. // Полис, 1995, №2, с.51-53;

14.Макаров В. Информатизация в новом экономическом механизме. // Коммунист, 1990, N 12.

15.Митрохин С. Феномен протопартии. // Век XX и мир, 1991, №10.

16.Моисеев Н. XXI в. - век свершений. // Полис, 1993, N 4.

П.Оффе К. Этнополитика в восточноевропейском переходном процессе. // Полис, 1996.

18.Пастухов В. Будущее России вырастает из прошлого. Посткоммунизм как логическая фаза развития евразийской цивилизации. // Полис, 1992, N5-6.

/9.Пастухов В. От государственности к государству: коммунистическая стадия восходящего процесса. // Полис, 1994, N 5.

20.Пашинский В. Цикличность в истории России (взгляд с позиций социальной экологии). // Полис, 1994, N 4.

21.Радкевич С. О некоторых изменениях социальной структуры российского общества. // Информационный выпуск. В надз.: Управление информационно-технологического обеспечения Государственной Думы Федерального Собрания РФ. М., 1994, № 3.

22.Радкевич С. О состоянии основных политических организаций в России. // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. В надз.: Комитет Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций. М., 1995, № 4.

23.Седов Е. Информационно-энтропийные свойства социальных систем. // Общественные науки и современность, 1993, № 5.

24.Тишков В. Этнонационализм и новая Россия. // Свободная мысль, 1992.

25.Умов В., Лапкин В. Кондратьевские циклы и Россия: прогноз реформ. // Полис, 1992, N 4.

26.Щербакова Ю. Национальное государство и этнонациональные отношения в программах чешских и словацких политических партий. // Общественное сознание и социальные трансформации в странах Восточной Европы. М., 1996.

27.Щербакова Ю. Политические силы в Словацкой республике. // Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика. М., 1997,

28.Шейнис В. Перестройка на новом этапе: опасности и проблемы. // Постижение. М., 1989.

29.Шкаратан О., Гальчин А. Человеческие ресурсы и технологическое обновление России. // Полис, 1993, № 3.

30.Шмачкова Т. Мир политических партий. // Полис, 1992, №1.

31.Шмачкова Т. Теории коалиций и становление российской многопартийности. // Полис, 1996, №5.

32.Bell D. The Post-Industrial Society: a Speculative View. // Scientific Progress and Human Values. N.Y., 1967.

33.Bell D. The Social Framework of Information Society. // Computer Age: a Twenty - Year View. London, 1981.

34.Bobbio N. Anomalia italiana. // Panorama, Milano, 1993, A.32, №49.

35. Dix R. Democratization and Institualization of Latin American Political Parties. // Comparative Political Studies. B. Hills, 1992, V. 24, №1.

36.Galli G. Opposizione istituzionale sociale. // Quaderni di sociologia. Firenze, 1992, Ж.

37. Harmel R., Janda K., Tan A. Substance vs. Packaging: An Empirical Analysis of Parties' Issue Profiles. // Paper Prepared for 1995 Annual Meeting of the APS A, Chicago, 1995.

38Janda K. Regional and Religional Support of Political Parties and Effects on Their Issue Positions. // International Political Science Review, 1989, Vol. 10, N4.

39.Katz R, Mair P. Changing Models of Party Organization and Party Democracy. 11 Party Politics, 1995, №1.

40.Lawson K. Political Parties and Party Competition. // The Oxford Companion of the Politics of the World. N.Y., Oxford, 1993.

41.Parekh B. Discourses on National Identity. // Political Studies. Oxford, 1994, V. 42.

42.Uchikawa Y. New Trends in the Media of Japan. // Prologue to the Future. The US and Japan in the Postindustrial Age. Toronto, L., 1974.

3. Авторизованные материалы лидеров политических организаций

1. Андреева Н. Не могу поступиться принципами. // Советская Россия, 13.03.88.

2. Богатов А. Куда пойдут движения? // Господин народ, 1991, N 10.

3. Гитлер А. Моя борьба. Ашхабад, 1992.

4. Горбачев М. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М., 1987.

5. Жириновский В. О судьбах России. В.Пышма, 1994.

6. Жириновский В. Последний бросок на юг. М., 1995.

7. Жириновский В. Последний вагон на север. М., 1996

8. Зюганов Г. Держава. М., 1994.

9. Зюганов Г. Как выйти из кризиса. // Российская газета, 09.12.93. Ю.Каутский К. Пролетарская революция и ее программа. Берлин, 1992. П.Лапшин М. Мы хотим стать самостоятельной силой, а не картой в

чужой игре. Интервью. // Известия, 27.11.93.

12.Лафонтен О. Общество будущего: Политика реформ в изменившемся мире. М., 1990.

13.Ленин В. Что делать? Избр. произв. в трех томах. Т. 1. М., 1966.

14. Лигачев Е. Избранные речи и статьи. М., 1989.

15.Лимонов Э. Лимонов против Жириновского. М., 1994.

16.Липицкий В. О программных документах и Уставе партии. // Материалы 1 съезда ДПКР-НПСР. М., 1992.

17.Липицкий В. Социализм обетованный. М., 1994.

18.Липицкий В. Упаси Боже, если Вас начнет оперировать хирург-теоретик... // Столица, 1992, N 5.

19.Лысенко В. Январь - время неблагоприятное для парламентов в России (Прогноз пессимиста). // Независимая газета, 11.01.94.

20.Руцкой А. Причастие у "Макдональдса". // Известия, 31.01.92.

21.Салье М., Катастрофа либеральных принципов. // Независимая газета, 24.03.94.

22.Травкин Н. Доклад на III съезде ДПР. // Материалы III съезда ДПР. М., 1992.

23.Травкин Н. Мы опираемся на здравый смысл. Интервью. // Известия, 24.11.93.

24.Троцкий Л. К истории русской революции. М., 1990.

25.Фадеев В. Похождения неформала (Очерк 88 года). М., 1992.

26.Шостаковский В. Выступление на XXVIII съезде КПСС. // Правда, 08.07.90.

4. Документы и материалы российских политических организаций

Аграрная партия России:

1. Аграрная партия России. Документы. События. Лица. М., 1994.

2. Земля - мать богатства.Предвыборная программа АПР.// Российская газета, 08.12.93.

3. Нам нужна великая крестьянская Россия. Обращение организационного комитета АПР к гражданам России. // Нива России, 13-26.04.92.

4. Предложения по организационной и идеологической работе по созданию региональной организации АПР. М., 1993.

5. Программа АПР. //Нива России, 30.03.93.

6. Устав АПР // Нива России, 30.03.93.

Демократическая партия России:

7. Материалы III съезда ДПР (7-8 декабря 1991 г.) М., 1992.

8. Молодежный союз демократической партии России. Первая всероссийская конференция (2-3 мая 1992 г.) Материалы. М., 1992.

9. Оптимизм - хорошо, реализм - лучше. Предвыборная платформа Демократической партии России. // Российская газета, 08.12.93.

10. Программа ДПР. // Демократическая газета, 1991, № 26.

11. Резолюция IV съезда ДПР "Реформа конституционного строя и задачи. ДПР". //Вестник ДПР, 24.12.92

12. Устав ДПР. // Демократическая газета, 1991, № 26.

Коммунистическая партия РСФСР (РФ):

13. Декларация Учредительного съездаКПРСФСР. //Правда, 22.06.90.

14. Как выйти из кризиса. Предвыборная программа КП РФ. // Российская газета, 09.12.93.

15. Программа КП РФ. // III съезд КП РФ. (Материалы и документы). М., 1995.

16. Программное заявление II чрезвычайного съезда КП РФ. // Советская Россия, 02.03.93.

17. Резолюция о текущем моменте и первоочередных задачах КП РСФСР. // Правда, 24.06.90.

Либерально-демократическая партия СССР (России):

18. Заявление фракции ЛДПР в Государственной Думе.// Правда Жириновского, 1994, № 6.

19. Известный-неизвестный Жириновский и его партия. (Документы и. материалы). М., 1995

20. ЛДПР - это порядок, надежность, успех для всех. // Российская газета, 03.12.93.

21. ЛДПСС. Документы и материалы. М., 1991.

22. Основные принципы Программы ЛДПР. // Слово Жириновского, 1992, N 2.

23. Политическая стратегия ЛДП. (Материал к обсуждению на съезде). // Либерал, 1992, № 4-5.

24. Правительство демократов и экономика России. Изд. ЛДПР. М., 1992.

25. Программа ЛДПР, Устав ЛДПР. // Обращение Жириновского. Программа ЛДПР. Устав ЛДПР. М ., 1994.

Народная партия Свободная Россия:

26. Демократия и тоталитаризм. Материалы дискуссии философов и историков, из ДПКР. // Свободная мысль, 1991, № 15

27. Заявление участников межрегионального совещания НПСР о конституционном процессе. Изд. НПСР. М., 1993.

28. Ориентиры НПСР, Устав НПСР. // Материалы I съезда ДПКР-НПСР. М., 1992.

29. Позиция Правления НПСР к VII съезду народных депутатов РФ. М., 1992.

30. Позиция Правления НПСР к IX съезду народных депутатов РФ. М., 1993.

31. Программное заявление движения "Коммунисты за демократию". // Аргументы и факты, 1991, N 29.

32. Экономическая политика правительства России и основные направления ее. необходимой корректировки. Изд. НПСР. М., 1992.

Республиканская партия РФ:

33. Демократическая платформа к XXVIII съезду КПСС. // Правда, 03.04.90.

34. Материалы Учредительного съезда РПРФ. М., 1990.

35. Партия и перестройка. Материалы дискуссионного клуба МВПШ "Политика". М., 1989.

36. Позиция Координационного Совета РПРФ к VI съезду народных депутатов РФ. М„ 1992

37. РПРФ сегодня. М., 1995.

38. С Ельциным воспрянем. Или сгорим. Заявление группы народных депутатов РСФСР - членов РПРФ. // Господин народ, 1991, № 13.

39. III съезд РПРФ. Сборник материалов, М., 1992.

5. Сборники документов, справочники

1. Березовский В., Кротов Н., сост. Неформальная Россия: О "неформальных" политизированных движениях и группах в РСФСР (опыт справочника). М., 1990.

2. Березовский В., Кротов Н., сост. Россия: партии, ассоциации, союзы, клубы. Т. 1-10. М., 1991.

3. Гельбрас В., сост. Кто есть что: Политическая Москва 1994. Кн. 1, 2. М., 1994.

4. Коваль Б., отв. ред. Россия сегодня: Политический портрет, 1985 - 1990. М.,

1991.

5. Коваль Б., рук. Партии и политические блоки в России. М., 1993.

6. Олещук В., Павленко В. Политическая Россия: партии, блоки, лидеры. Год 1997. Справочник. М., 1997.

7. Савельев В., ред. Малая энциклопедия российской политики: основные партии и движения, зарегистрированные Министерством юстиции РФ. М.,

1992.

8. Черемных Г., отв. ред. Российские и зарубежные общественные и религиозные объединения. М., 1993.