Национализм и исламская общественно-политическая мысль в Египте: Последняя четверть XIX в. - первая половина XX в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Солдатов, Василий Борисович

• Солдатов, Василий Борисович
• кандидат исторических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Солдатов, Василий Борисович

Введение.

Глава X. Становление новых парадигм общественного сознания (70-е гг. XIX в. - 1882 г.)

1.1 Исторические и социокультурные основы национализма в Египте.

1.2 Аль-Афгани: первая интеллектуальная реакция на перемены в обществе.

1.3. Исламский модернизм.

1.4. Панарабский национализм.

Глава 2. Развитие националистической идеологии в период британской оккупации (1882-1922 гг.)

2.1 Общественные перемены в период оккупации.

2.2. Основоположники либерального национализма: Мустафа Камиль и Лютфи ас-Сейид.

2.3. Триумф либерального национализма.

Глава 3. Светский и религиозный национализмы в условиях формальной независимости (1922-1952 гг.)

3.1. Кризис либеральной идеологии и политики.:.

3.2. Панарабизм и арабское единство.

3.3. «Братья-мусульмане»: идеология мусульманского максимализма.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Национализм и исламская общественно-политическая мысль в Египте: Последняя четверть XIX в. - первая половина XX в.»

Актуальность темы исследования

Национализм и религиозная мысль в странах традиционного распространения ислама тесно и противоречиво связаны между собой. Выступая в качестве мощных идейных стимулов социальной и политической активности, они способны в зависимости от ситуации действовать самостоятельно, либо содействовать, либо противодействовать друг другу.

В мусульманских странах сосредоточены многие болевые точки планеты. Для того, чтобы получить адекватную картину политических и социальных процессов в этом районе мира, следует, в частности, учитывать взаимодействие между исламом и национализмом в общественном сознании.

Конец XIX — середина XX в. — важный этап в развитии арабской общественно-политической мысли. В ходе антиколониальной борьбы возникали и набирали силу новые идеологии национального освобождения. Ислам, будучи отражением, в специфической форме, общественного бытия человека, нередко выступал в качестве мотивации общественной и политической деятельности и освящал многие идеологии, в том числе и национализм. В свою очередь, национализм, для которого национальная идентичность является формообразующим элементом, был вынужден определять свое отношение к исламу, оценивая его по шкале традиционных национальных ценностей.

Наиболее полно закономерности взаимодействия между исламом и национализмом проявились в Египте. Особая роль Египта в арабском мире в значительной степени обусловлена тем, что эта страна прошла длительный, исчисляемый несколькими тысячелетиями, исторический путь развития; это страна с большими культурными традициями. Египет, игравший роль своего рода связующего звена между арабскими странами Азии и Африки, в XIX -начале XX в. был наиболее развитой частью Османской империи, а затем и лидером арабского мира. Именно здесь, как в зеркале, отразился весь комплекс социально-экономических, политических и идеологических противоречий как между арабскими странами и империализмом европейских держав, так и присущих самим арабским обществам. Египет в силу ряда объективных причин (относительно более высокий уровень развития, вовлечение его ранее других арабских стран в орбиту мировой экономики как сырьевой базы и рынка сбыта и т.д.) особенно остро испытал на себе последствия контакта цивилизаций, происходившего в форме национального подчинения восточного организма. Вследствие этого антиколониальные чувства, стремление к национальной независимости были выражены здесь сильнее, рельефнее и, пожалуй, более концентрированно, чем в других арабских странах. Изучение идеологических и политических процессов в Египте периода его борьбы за независимость позволяет не только понять особенности нынешнего состояния одной из крупнейших арабских стран, но и анализировать и прогнозировать сложные процессы, происходящие в государствах Ближнего Востока. Нынешняя борьба практически во всех мусульманских странах между либеральным национализмом, стремящимся к преобразованиям современного типа и интеграции в мировое сообщество, и исламским максимализмом, воинственно отстаивающим необходимость создания исламского государства, противостоящего «безбожному» Западу, началась и была облечена в теоретические доктрины в Египте в рассматриваемый период.

Объектом исследования являются идеологические и политические процессы, происходившие в египетском обществе в последней четверти XIX - первой половине XX в.

Предметом исследования стало взаимодействие между национализмом и политическим исламом в попытках египетского общества ответить на вызовы современного мира.

Хронологические рамки исследования охватывают период становления и развития в Египте национализма и реформаторских течений в исламе. Нижняя хронологическая граница — последняя четверть XIX в. Именно в это время в Египте стали появляться первые тайные общества и различные литературные кружки, на собраниях которых шло обсуждение различных вариантов освобождения страны от иностранного господства. Вторая хронологическая рамка определяется египетской революцией 1952 г., совершенной под руководством Гамаля Абдель Насера. Эта революция явилась очень важным этапом в историческом развитии Египта. Благодаря усилиям египетских офицеров страна получила долгожданную независимость. После революции Египет уже развивался как самостоятельное государство на политической арене.

Территориальные рамки исследования ограничены Египтом, входившим в состав Османской империи в указанном временном отрезке.

Степень научной разработанности темы. По теме, исследуемой в диссертации, существует довольно обширная литература, как отечественная, так и зарубежная. Прежде всего, это касается исследований, посвященных проблемам новой и новейшей истории Египта и его социально-экономическому развитию в рассматриваемый период.

Основы советской арабистики в ее египетском аспекте были заложены Федором Ароновичем Ротштейном (1871-1953). До наших дней сохранила свое значение вышедшая в 1925 г. его книга «Захват и закабаление Египта»[188]. Работа была написана еще в 1910 г., когда автор находился в эмиграции в Англии. Переработанная и дополненная, она дважды издавалась на русском языке (последний раз в 1959 г.) и была переведена с английского на арабский язык в Египте. Автор этого научного исследования работал журналистом в Великобритании и собирал материал, который так или иначе был связан с международной обстановкой в районе Египта. Работа написана на основе документов, которые автор изучал в Британском музее, а также на основе парламентских речей, дебатов и публикаций в газетах. В ней автор раскрывает различные политические и экономические способы, с помощью которых Великобритании удалось добиться установления протектората над Египтом. В том же 1925 г. вышла книга П.В. Китайгородского [141], посвященная проблемам английской оккупации Египта, народным выступлениям 1919 г., борьбе политических партий за вывод иностранных войск и принятие конституции. Этими учеными было положено начало изучению проблем Египта с «марксистско-ленинских» позиций. Суть этой методологии состояла в утверждении примата экономики над культурой, материального производства над духовным производством, в походе к классовой борьбе между «антагонистическими» классами как к движущей силе исторического процесса, и к рабочему классу как авангарду «прогрессивного человечества», в амбивалентном отношении к национализму «угнетенной нации» и поиску в нем как прогрессивных, так и реакционных сторон. Однако догматизм и редукционизм этого подхода не помешал многим талантливым ученым советского периода создать фундаментальные труды, находящиеся в русле мировой востоковедческой науки. В этих работах важен фактический материал и мысли авторов, а не I частые ссылки на классиков марксизма-ленинизма, которые в большинстве случаев носили формальный характер.

В области новой и новейшей истории Египта в 30-е - 40-е гг. получили известность труды Х.И. Кильберг [131], в которых рассматриваются экономические, политические и социальные проблемы антиколониальной борьбы, JI.H. Ватолиной [94], занимавшейся комплексным исследованием египетского общества в первой половине XX в. Значительный вклад в разработку проблем истории и освободительного движения Египта внес Владимир Борисович Луцкий (1906-1962). Его фундаментальный труд «Новая история арабских стран» [166] основан на обширном фактическом материале, имел важное значение для развития отечественной арабистики. В. Б. Луцкий является основателем школы историков-арабистов в области новой и новейшей истории.

Истории национально-освободительного движения в период между двумя мировыми войнами посвящена монография A.M. Голдобина [98]. В ней приводится много интересных фактов, касающихся деятельности Вафда во главе с Заглулом, британской политики в Египте по вопросу отмены протектората, внутриполитической ситуации, показано развитие англоегипетских отношений в период, последовавший за окончанием войны. Особое внимание уделено переговорному процессу, который начался в 1922 г. (в этом году Египет добился провозглашения формальной независимости) и не прекращался вплоть до революции 1952 г. Также в работе детально показана сложная экономико-политическая ситуация, в которой развивался антиколониальный фронт. Революционные события 1919 г. подробно анализируются в другой его книге [97].

Ранний этап национально-освободительного движения в Египте (до образования политических партий в конце первого десятилетия XX в.) исследуется в книге JT.H. Котлова [144]. Автор подробно рассматривает движение мелкобуржуазных группировок во главе с аль-Афгани, офицерства во главе с аль-Баруди и мусульманского духовенства и либеральных помещиков во главе с Мухаммедом Шерифом-пашой. Подробно автор останавливается на анализе социальных сил, принимавших участие в восстании Ураби-паши в 1879-1882 гг. Этому восстанию, роли армии в египетской политике, действиям военного правительства, его просчетам и ошибкам, приведшим к английской оккупации, посвящена работа Л.Ратмана [184]. В коллективной монографии «История национально-освободительной борьбы народов Африки в новое время» раздел, посвященный Египту, написан H.A. Ивановым [125]. Этот материал интересен, прежде всего, тем, что базируется на большом количестве разнообразных источников, многие из которых были впервые введены автором в научный оборот.

JT.A. Фридман внес большой вклад в изучение социально-экономического развития Египта в период с конца XIX в. до середины XX в. В сфере его научных интересов находились вопросы, связанные с экспортом английского капитала в Египет, экономическими процессами в стране, социально-экономическим состоянием египетской деревни [208-211]. Приводя большое количество статистических данных из разных источников, анализируя их, автор пришел к выводу о грабительском характере британской политики в

Египте. В то же время он анализирует и внутренние процессы, мешавшие динамичному развитию страны.

Социальную структуру Египта в ее эволюции изучал Б.Г. Сейранян. В его книге [197] наибольший интерес для настоящей работы представляют сведения о масштабных миграционных процессах, происходивших в Египте в годы Второй мировой войны и после нее, что выразилось в переселении сельского населения в города и образовании обширного «городского дна». Б.Г. Сейранян изучал и политическую историю страны. В его книге «Египет в борьбе за независимость. 1945-1952» [196] подробно исследуются различные аспекты национально-освободительного движения. Автор делает вывод, что одной их важнейших особенностей борьбы за национальное освобождение в Египте в послевоенные годы было то, что она проходила под политическим и идеологическим руководством городских средних слоев и мелкой буржуазии [196. С. 287]. Ш. Н. Курдгелашвили исследовал причины, характер и движущие силы революции 1952 г. в Египте и то значение, которое , она оказала на дальнейшее развитие страны [156]. Он очень подробно раскрывает особенности формирования тайной организации «Свободные офицеры» и ее роль в революции. Заслуживает внимания данная автором характеристика положения Египта в период после окончания Второй мировой войны. В работе показана сложная политическая обстановка перед восстанием в стране, когда за один год сменилось шесть кабинетов министров.

Плодотворно работает в области изучения истории египетского движения за национальное освобождение белорусский ученый B.C. Кошелев [145-149]. Сфера его интересов - антиколониальная борьба в период британской оккупации Египта. Особую ценность для нас представляет монография «Египет от Араби-паши до Саада Заглула (1879-1924)» [146], в которой автор значительно расширяет источниковую базу своих исследований и преодолевает идеологическую заданность, присущую работам «советского» периода. В этой работе В. С. Кошелев раскрывает особенности организационного оформления национально-освободительного движения в Египте на рубеже XIX - XX уделяет внимание историческим личностям, которые зачастую стояли во главе народных выступлений; затрагивает проблемы англо-египетского взаимодействия. Достаточно полно отражены вопросы, связанные с деятельностью тайных обществ, существовавших в последней четверти XIX в.

Из последних работ по истории Египта следует выделить труды Е.И. Зеленева [113-114]. В них основе широкого круга источников и исследований, в основном зарубежных авторов, излагается история Египта в период, охватывающий позднее средневековье, новое и часть новейшего времени (XVI — начало XX в.). На фоне длительной политической истории автор рассматривает процессы перемен в социальной, экономической и культурной сферах Египта, эволюцию институтов государственного управления, судебной системы и армии. Для нас наибольший интерес представляет последняя глава, посвященная периоду английской оккупации и националистическому движению в стране. В другой своей книге автор сосредоточил внимание на реформаторской деятельности «основателя современного Египта» Мухаммада Али [115].

Идеологические и политические проблемы Египта получили должное отражение в ряде работ отечественных авторов. На наш взгляд, наибольший вклад в их разработку внес З.И. Левин [158-163]. Он подробно, с опорой на первоисточники, анализирует ранний этап развития арабской общественной мысли и приходит к выводу, что в XIX - начале XX в. в арабском мире возникла идеология буржуазного национализма-, зародились и получили распространение идеи национального освобождения. Они быстро заняли доминирующее положение в общественном сознании арабских народов, составив идеологическую базу последовавшего подъема арабского национально-освободительного движения. Автор уделил значительное внимание идейно-теоретическим взглядам аль-Афгани и Абдо [158]. В другой своей работе он исследует идеологические процессы, происходившие в Египте в первой половине XX в. [161]. Многие выводы автора отличаются глубиной, доказательностью и не утратили своего значения после смены методологической парадигмы в отечественной науке.

Особую ценность для нашего исследования представляет монография З.И. Левина «Ислам и национализм в странах зарубежного Востока» [159], в которой он прослеживает развитие современной националистической мысли на фоне взаимодействия между национализмом и исламом. Хотя работа посвящена в основном проблемам современности, в ней есть обширные экскурсы в историю национализма и исламской политической мысли, исследуются вопросы власти и права в различных мусульманских странах, рассматриваются концепции «мусульманского национализма», определяется место ислама в панарабских концепциях.

Значительный интерес представляет монография В.В. Черновской

Формирование египетской интеллигенции в Х1Х-первой половине XX в.» [216]. Автор доказывает, что именно национальная интеллигенция на ранних этапах национально-освободительного движения является проводником зарождающейся идеологии. По ее мнению, процесс зарождения египетской интеллигенции начался еще во времена правления Мухаммеда Али. Именно в начале XIX в. в Египте начался процесс строительства школ и учебных заведений, а в 20 - 30-х гг. девятнадцатого столетия многие египетские студенты отправлялись в Европу для дальнейшего обучения. В.В. Черновская скрупулезно рассматривает становление образованного класса и его социальное происхождение, систему образования, политические и идеологические функции интеллигенции, влияние колониализма на ее развитие, ее общественно-политические позиции. В поле ее исследования оказался и офицерский корпус Египта, его социальный состав, политические установки. В.В. Черновская подчеркивает, что идеологическая обстановка, в которой происходило формирование мировоззрения офицеров, являлась объективной причиной различных политических ориентаций их отдельных групп. Отдельная глава посвящена традиционной интеллигенции, сферой приложения сил которой была религиозная деятельность. Особенно она останавливается на деятельности «Братьев-мусульман». Формированию идеологии национально-освободительного движения в Египте в конце XIX — начале XX в. посвящено исследование Е.М. Савичевой [191]. Она рассматривает социально-экономические и политические предпосылки ее формирования, особо останавливаясь на английской оккупации и ее последствиях, основные направления в развитии общественно-политической мысли и ее связь с борьбой за национальное освобождение. Она отмечает, что в развитии идеологических концепций в Египте проявилась определенная преемственность, в значительной мере обусловленная тем, что довольно устойчивой оказалась религиозная форма общественного сознания [191. С. 74]. В другой работе автора рассматриваются политические взгляды Мустафы Камиля и идеология партии Ватан [190].

Для нашего исследования очень важное значение имели труды, посвященные исламу. Отечественное востоковедение также имеет большой опыт в изучении этой религии, ее социальных и политических функций. Лучшие традиции дореволюционного исламоведения были продолжены В.В. Бартольдом (1869-1930), И.Ю. Крачковским (1883-1951), А.Е. Крымским (1871-1942). Из трудов Василия Владимировича Бартольда для нас наибольший интерес представляет работа «Теократический идеал и светская власть в мусульманском государстве» [85]. Здесь поднимаются важные проблемы политики и идеологии ислама, соотношения светского и духовного в государственном строительстве, содержатся интересные умозаключения автора и глубокие выводы. Важное значение имело также исследование, посвященное идее объединения арабов на основе общей религии [84]. Агафангел Ефимович Крымский еще в самом конце XIX в. опубликовал фундаментальное исследование по истории, социальным, экономическим и политическим проблемам исламского мира [154]. Некоторые его данные и приведенные им факты были использованы при написании диссертации. Много ценных сведений и суждений содержится в его монографии, посвященной истории арабской литературы XIX - начала XX в. [153]. Многие писатели, жизнь и творчество которых рассматривает автор, играли важную роль в египетской политике в рассматриваемый период.

Следующие поколения востоковедов, опираясь на предшественников, продолжили изучение ислама во всех его аспектах. К наиболее ценным для нашего исследования трудам следует отнести исследования JI.P. Гордон-Полонской [99], И.П. Добаева [103], Д.И. Еремеева [107], H.A. Иванова [117], A.A. Игнатенко [118], А.И. Ионовой [120], Г.М. Керимова [129], Н.С. Кирабаева [132], З.И. Левина [159; 160], М.А. Родионова [186], М.И. Садагдар [192], М.Т. Степанянц [201; 202], Л.Р. Сюкияйнен [204] и др.

Трудов, непосредственно посвященных исламу в Египте, его роли в общественной и политической жизни страны, освещающих деятельность мусульманских организаций, немного.

Отечественных востоковедов эти проблемы заинтересовали еще в конце 50-х гг. М.В. Малюковский публикует статью, посвященную начальному этапу мусульманской реформации в Египте, в которой также сосредоточился в основном на деятельности Абдо [167]. Весьма плодотворно в области изучения роли ислама в общественной жизни Египта и социальной функции сословия мусульманских богословов и правоведов во второй половине XIX — начале XX в. работает С.А. Кириллина [134-139]. Она широко привлекала в качестве источников труды мусульманских ученых и реформаторов, западную научную литературу, что позволило ей, несмотря на определенную идеологическую заданность, вполне корректно описать влияние ислама на египетское общество, идейно-теоретические взгляды и практическую деятельность многих выдающихся мыслителей. В последней монографии, написанной в соавторстве с Ф.М. Ацамба [83], С.А. Кириллина исследует с современных методологических позиций египетский ислам в период с XVIII в. до первой четверти XX в., его религиозные и правовые институты, социальную роль мусульманского духовенства. Для нас особый интерес представляют главы, в которых рассматриваются исламские концепции развития египетского общества.

Ряд исследований посвящен взаимосвязи исламской религии и политики.

Это такие работы, как раздел в монографии М.Т. Степанянц «Мусульманские концепции в философии и политике» [202] и ее книга «Ислам в философской и политической мысли зарубежного Востока (XIX - XX вв.)» [201]. Она же исследовала личность и религиозно-философские взгляды Абдо [203]. Политические взгляда аль-Афгани привлекли внимание О.В. Богушевича [87]. И.М. Хакимов подробно изучил статьи этого мусульманского реформатора, публиковавшиеся в периодическом издании «Аль-Урва аль-Вуска» [212]. Ценные сведения, касающиеся политических аспектов ислама, содержатся в трудах А.И. Ионовой [120], A.A. Игнатенко [118], JLH. Котлова

144], И.В. Кудряшова [155], Ф.Ф. Нестерова [180], Р.Н. Степанова [200].

Связи между исламом и национализмом рассмотрены в обобщающих коллективных трудах по вопросам общественной мысли и религиозного сознания на Востоке в современную эпоху [111; 112; 124; 125; 119; 122 и др.].

Деятельность и идеологию «Братьев-мусульман» одной из первых начала исследовать Т.П. Милославская [171]. Она справедливо считала, что идеологическая концепция этой организации «предполагала попытку доказать преимущества ислама над ценностями западной цивилизации, принесшей (по мнению ее идеологов) все пороки "развития"» [171. С. 90]. I

Роль ислама во внутренней и внешней политике Египта в XX в. исследует А.Б. Борисов [89]. Большое внимание он уделяет исламскому фундаментализму, констатируя, что лозунги этого идейного течения «находят отклик по преимуществу среди мелкой буржуазии, части студенчества и интеллигенции, стихийная реакция которых на усиление капиталистической эксплуатации выливается в стремление искать выход в возврате к идеализированному "золотому веку"» [89. С. 124]. Вряд ли можно согласиться с тем, что интеллигенция (в ее светской ипостаси) сильно подвержена идеям фундаментализма. В то же время, рабочие и крестьяне мусульманских стран, не попавшие в список автора, демонстрировали и демонстрируют в своем большинстве симпатии к возврату к «истокам» ислама.

Оценивая в целом состояние отечественной историографии по исследуемой нами проблеме, следует отметить, что наиболее изученными областями являются: исторические процессы в Египте, социально-экономическое развитие общества, его политическая эволюция. Однако подавляющее большинство работ вышло до начала 90-х гг. XX в., и потому основаны на «марксистско-ленинской» методологии, что в настоящее время снижает их научную ценность. Тем не менее, многие факты и их оценки не утратили своей значимости и являются хорошим фундаментом для современных исследований. Наименее изученными вопросами являются исламская политическая мысль, взаимосвязь ислама и национализма и глубинные социально-психологические процессы, определившие вектор идейной эволюции египетского общества.

Проблемы истории, экономики, социальных отношений в Египте в рассматриваемый период нашли отражение в трудах арабских ученых.

Египетский историк и общественный деятель Абд ар-Рахман ар-Рафии (1889-1956) в научных кругах известен серией из 16 книг по новой и новейшей истории Египта, преимущественно об антиколониальной борьбе. Каждый том представляет самостоятельное исследование, поэтому многие тома выпускались раздельно и выдержали по нескольку изданий. Один из них - «История национального движения» («Тарих аль-харака аль Каумийа) [228]. Эта работа написана на большом фактическом и документальном материале. Главная мысль ар-Рафии состоит в том, что народ является творцом истории, но именно народ, а не классы, которые он отрицал, как и классовую борьбу, за что его мягко критиковали в Советском Союзе. Тем не менее, десятый том серии ар-Рафии «Восстание 1919 года в Египте» («Саура сана 1919») была переведена на русский язык [187]. Автор был очевидцем и непосредственным участником многих событий того времени, эта книга и по сей день остается одним из наиболее объективных трудов по данной проблеме, опубликованных в нашей стране. В своей книге Абд ар-Рахман ар-Рафии раскрывает причины, побудившие восстать египетский народ. Очень тщательно автор рассматривает развитие этого восстания, которое позже стало называться революцией, обращая внимание на взаимоотношения египетских политических деятелей и английских колониальных властей. Также в работе уделено внимание рассмотрению последствий и результатов революции. В книге «Предпосылки революции 23 июля 1952 г.» («Мукаддимат .саура 23 йулийа сана 1952») [227] Ар-Рафии подробно рассматривает послевоенное социальное и политическое развитие Египта, его неудачное участие в арабо-израильской войне 1948-1949 гг., деятельность «братьев-мусульман», партизанское движение против английских оккупационных войск в зоне Суэцкого канала.

Другим видным египетским историком был Амин Сайд (род. 1890), сириец по происхождению. Он является автором целого ряда работ по новой и новейшей истории арабских стран, написанных с антиимпериалистических позиций на большом фактическом и документальном материале. Для нас наибольший интерес представляет его фундаментальный труд «Политическая история Египта от французской агрессии 1798 г. до уничтожения монархии в 1952 г.» («Тарих Миср ас-сияси мин аль-хамля аль-ифрансийя сана 1798 иля инхияр аль-малякийя сана 1952») [230]. Главное внимание Амин Сайд уделяет вопросам национально-освободительного движения, внутри- и внешнеполитической истории, действиям выдающихся личностей. На русский язык в сокращенном виде была переведена его книга «Великое арабское восстание» («Ас-Саура аль-арабийа аль-Кубра»), вышедшая в Советском Союзе под названием «Восстания арабов в XX в.» [193]. Являясь, как и ар-Рафии, участником многих описываемых событий, Амин Сайд написал труд, содержащий достаточно обширный фактический материал, затрагивающий проблемы развития повстанческого движения в арабских странах на протяжении всего периода, когда арабские страны были неравноправной частью Османской империи. Данный труд охватывает наиболее крупные восстания, прошедшие во всех арабских странах с XVI по XX вв. В главе, посвященной Египту, детально рассмотрены восстание Ураби-паши, восстание 1919 г., их ход, причины и результаты.

На русский язык была переведена и книга другого египетского историка аш-Шафии «Развитие национально-освободительного движения в Египте (1882-1956)» [221]. Автор, иногда в публицистической манере, довольно подробно анализирует период английской оккупации в плане действия властей и антиколониального сопротивления, описывает процесс создания и функционирования политических партий, особое внимание уделяет восстанию 1919 г. и последовавшим за ним событиям. Он констатирует, что национальное движение оставалось в основном движением интеллигенции, оно не смогло пустить глубокие корни среди рабочего класса, не имело корней среди крестьянских масс, не располагало народными организациями широкого масштаба» [221. С. 48].

В книге известного египетского экономиста и социолога Самира Амина (род. 1931 г.) «Арабская нация» [242] рассматривается среди прочих проблем возникновение и развитие движения за арабское Возрождение (Нахда), которое он называет «последней попыткой сопротивления империализму в XIX в.». Интерес представляют попытки автора определить социальный г состав «третьего сословия» в Египте и его политические позиции. Он остро критикует пробританскую политику партии Вафд, доминировавшей на политической сцене Египта с 1919 до 1952 г.

Значительный интерес для исследования феномена либерального национализма в Египте и политической деятельности партии Вафд от ее основания до роспуска представляет исследование Захира Масуда Курайши [311]. Он был членом этой партии и непосредственным участником многих описываемых событий. Особую ценность в качестве источников представляют интервью автора с политическими лидерами Египта и партийные документы. В книге очень много фактического материала, связанного с выборами в парламент, с переговорным процессом, в котором участвовали египетские правительства и Великобритания. Выводам Курайши присуща взвешенность и объективность.

Видный египетский историк Ахмед Хамруш (род. 1922) написал фундаментальный труд в пяти, томах «Революция 23 июля 1952 г. в Египте»

235]. В сокращенном виде это издание было переведено на русский язык [213]. В ней дана широкая картина событий в Египте накануне июльской революции, показаны действовавшие в ней политические силы. Особую ценность представляет тот факт, что автор был непосредственным участником революционных событий. Его труд имеет явную антиамериканскую направленность, за всеми бедами и неудачами Египта он видит «руку Вашингтона». Много места Хамруш уделяет внутренним противоречиям среди «свободных офицеров». Среди других его работ стоит отметить книгу «История реврлюции 23 июля. Исследование о социализме»

236].

Ш. Исави посвятил свое исследование социально-экономической и отчасти политической обстановке в Египте накануне революции 1952 г. [285]. Эта книга представляет собой содержательный экономический обзор, в ней много разнообразных статистических данных и интересных обобщений. Она была издана в Советском Союзе на русском языке [121].

Историк Рифаат ас-Саид (род. 1932) является автором работ по проблемам национально-освободительного движения, истории социалистической мысли Египта. Уже в своей первой крупной публикации «Социальные основы восстания Ораби» [231] он проявил большой интерес к процессам социального развития страны во второй половине XIX в. В этом отношении его книга носит новаторский характер, поскольку прежде египетская историография ограничивалась политическими событиями и борьбой идей. Пожалуй, главным его произведением является книга «История социалистического движения в Египте. 1900-1925» [232]. Она содержит большое количество фактов, почерпнутых из обширного круга документальных источников. В научный оборот были введены уникальные документы нелегальных организаций из архивов египетской полиции. Много ценных сведений почерпнул Сайд из интервью с участниками освободительного движения 20-40-х гг.

Истории борьбы за независимость Египта посвящена книга М. Зайида [335]. Автор основное внимание уделяет периоду между двумя мировыми войнами. Он выступает против того, чтобы оценивать политические и идеологические процессы в Египте с точки зрения западных политических стандартов. Главную причину неудачи либерально-демократического движения в стране автор видит в отсутствии сильного среднего класса, который был бы заинтересован в создании современной структуры государства с партиями, контролирующими правительство. В другом своем труде [336] М. Зайид исследует процесс возникновения партии либералов-конституционалистов, которая появилась на политической арене в 1922 г. после отмены английского протектората. Он отмечает, что в новой политической обстановке партия Вафд неизбежно должна была расколоться, и представители земельной аристократии, завязанной с Англией буржуазии и высшего чиновничества, надеясь на политические и экономические дивиденты от сотрудничества с британскими властями, отмежевалась от общенационального движения.

Арабский политолог Анис Сайих [233] исследует деятельность арабских националистов в Египте, отмечая, что идеи панарабизма не получили широкого распространения в этой стране, поскольку ее идеологи в основном были национально ориентированы. Исхак Муса Хусайни одним из первых на

Арабском Востоке предпринял попытку всесторонне рассмотреть идеологию, политику, социальную базу «Братьев-мусульман» [284].

Труд Аббаса Махмуда аль-Аккада [223] посвящен деятельности видного египетского националиста Саада Заглула. Автору свойственен рационалистический подход к изучению движущих мотивов исторических личностей, понимание их социальной обусловленности. Аль-Аккад разделял идеи «фараонизма» и в этой работе отождествляет современных египтян с жителями Древнего Египта, арабов же объявляет иноземными пришельцами-поработителями. Хан Мирза создал подробную политическую биографию аль-Афгани [237], в которой содержится много малоизвестных фактов из жизни великого реформатора ислама и его суждений, которые не отражены в публикациях. Идейно-политические взгляды либерального мыслителя Тахи Хусейна исследовал египтянин аль-Каййали [225]. Мусульманский реформатор М.Р. Рида написал биографию Абдо [229], в которой признает влияние этого основателя течения мусульманского модернизма.

Идеологические и политические проблемы Египта находили отражение на страницах местной прессы. Зачастую она становилась главной трибуной для обсуждения стратегии и тактики движения за национальное освобождение. Важные сведения о журналистском процессе можно найти в трудах арабских исследователей Абдаллаха аль-Хадиди [234] и Кажу Мухаммеда [126].

Определенное представление о событиях и процессах в Египте первой половины XX в. дают речи и выступления «отца» египетской независимости Г. А. Насера, посвященные проблемам египетЬкой революций. Сборник его речей и выступлений [41 ] помогает лучше понять характер этого египетского государственного деятеля, создать его психологический портрет. Благодаря этому изданию читатель может представить многогранность политической ситуации в Египте до 1952 г. и вникнуть в суть проблем, которые волновали страну после революции.

Исторические и социально-экономические проблемы Египта в рассматриваемый период получили отражение во многих работах западных авторов. Прежде всего необходимо отметить фундаментальный труд П. Ватикотиса «Современная история Египта» [332], в котором подробно исследуются события и процессы в политической, экономической . и социальной сферах, происходившие в основном в первой половине XX в. Солидная монография Д. Баэра посвящена социальной истории Египта и содержит богатый фактический материал по экономике, демографии, истории этой страны [248]. Политика английской администрации по развитию аграрной экономики и промышленности Египта в 1882-1914 г. рассматривается Р. Тайнором [328]. Экономика Египта в период между двумя мировыми войнами стала объектом изучения для Р. Виталиса [333]. Он особо t останавливается на процессе формирования египетской буржуазии, которая начинала осознавать свои интересы и пыталась защититься от иностранной конкуренции, что выразилось в создании в 1920 г. национального банка «Миср» и основании национальных торговых и промышленных компаний. История развития образования в Египте исследуется в книге Дж. Хейворс-Данна [279]. С. Мэтьюс и М. Акрауи [304] посвятили свою работу проблемам образования в странах Ближнего Востока; в ней есть глава об образовании в Египте, его истории и особенностях. Значительное внимание уделено системе религиозного образования.

X. Коле исследует социальные и цивилизационные основы подъема египетского национального самосознания в конце 70-х - начале 80-х гг. XIX в., проявившегося в восстании Ураби-паши [258]. Он считает, что к политической и военной элите Египта в этот момент пришло осознание своего неравноправного и униженного положения в системе отношений с европейскими странами, и восстание стало попыткой компенсации этого «комплекса неполноценности».

Английской оккупации Египта посвящена книга X. Толлефсона [330]. Автор особо останавливается на малоисследованной проблеме деятельности египетской полиции в условиях британского правления. Он показывает сложную систему взаимоотношений между английскими властями и полицейским руководством, описывает борьбу за контроль над полицией между англичанами и хедивом. В этой работе приводится много интересных фактов, которые до этого не стали предметом изучения историков. Это касается, прежде всего, повседневной политической деятельности оппозиционных лидеров и состояния преступности в стране.

Движению «Братьев-мусульман», его политическим целям, идеологии и тактике посвящены труды С. Харриса [275] и Р. Митчелла [306]. Первый подробно останавливается на личности основателя организации Хасана аль-Банны, на структуре организации, которая носила строго централизованный характер, на деятельности ее отделений за границей. Особое внимание уделяется социальному составу «мусульманских братьев». Более подробно идеология мусульманского экстремизма рассматривается в другой его книге, посвященной египетскому национализму [274]. Р. Митчелл уделяет большое внимание анализу принципов исламизма, идеям исламизации политики, идеологии, культуры. Отдельно рассматриваются различные варианты «исламского социализма».

Идеология арабского национализма (панарабизма), труды его адептов и политические цели исследуются в работе Дж. Янковски [286]. Автор показывает, что арабский национализм развивался в двух формах — светской и исламизированной, он зародился как один из аспектов Нахды - арабского просветительства. Дж. Янковски исследует деятельность сирийских иммигрантов в Египте в 1908-1922 гг., многие их которых были христианами, и приходит к выводу о том, что на их взгляды большое влияние оказали исламистские идеи аль-Афгани и Риды. В книге «Антология арабского национализма» [245] Сильвия Хаим является автором пространного введения, которое на самом деле представляет собой серьезное научное исследование, посвященное панарабизму. Она рассматривает идейное наследие таких видных идеологов этого направления в общественной мысли, как аль-Афгани, Рида, аль-Кавакиби, Саты аль-Хусри и др. Особую ценность этому изданию придают труды видных панарабистов и программные документы организаций. В работах Дж. Антониуса [243; 244] исследуются истоки арабского национализма, анализируются взгляды его видных представителей. М. Доран посвятил свой труд идеологии и политике панарабизма в Египте, прежде всего в связи с Палестинской проблемой, возникшей после провозглашения государства Израиль [263].

А. Хурани в книге «Арабс'кая мысль в либеральную эпоху. 1898-1939» [283] исследует различные идеологические течения на Ближнем Востоке, уделяя основное внимание Египту и Сирии. Значительный интерес представляет его анализ теоретического фундамента либерального национализма в Египте, и, прежде всего, партии Вафд.

М. Звемер исследует роль египетской прессы в активизации политических процессов в стране [337]. Он отмечает, что английская оккупация ускорила процесс политизации прессы в Египте, которая все чаще стала выступать с требованием вывода британских войск, привлекать внимание своих читателей к «египетскому» и «восточному» вопросам. П. Ватикиотис, анализируя процесс роста национального самосознания египтян, осознания ими определенной общности экономических и политических интересов, подчеркивал, что египетская пресса сыграла «выдающуюся роль в распространении идей мусульманского, а затем и арабского освободительного движения, которое в своем эволюционном развитии прошло путь от панисламизма до требований независимого существования отдельных арабских народов» [332. С. 166].

Для нашего исследования большое значение имели труды, посвященные общим проблемам ислама. Мировая наука занимается исламом давно и плодотворно. Весомый вклад в изучение истории, теоретических проблем и практики этой религии внесли А. Массэ [169], Г.Э. Грюнебаум [101; 272], Ф. Роузентал [315] и др. В своих трудах они проследили процессы возникновения и эволюции ислама, его правовые аспекты, социальную доктрину, мусульманские культурные феномены. Для данной диссертации эти работы были важны в случаях, когда нужно было найти истоки тех или иных концепций мусульманских реформаторов и традиционалистов.

Американский исследователь М. Керр детально изучал политические и правовые теории виднейших реформаторов ислама Мухаммада Абдо и Рашида Риды [293]. Он приходит к выводу, что исламский реформизм, который олицетворяли эти люди, утратил свой утопический характер и стал преимущественно идеологическим явлением. Они, доказывает ученый, хотели приспособить средневековые принципы ислама к реалиям нынешнего времени и с этой целью старались придать им современный имидж, подчеркивая их гибкость, утилитарность и совместимость с некоторыми институциональными положениями европейского либерализма. В то же время Абдо и Рида заявляли, что они возвращаются к первоначальной чистоте исламского учения, которое было испорчено тиранией и невежеством. О жизни и деятельности Мухаммада Рашида Риды писал К. Адаме [239].

В зарубежной историографии также есть работы, посвященные проблемам взаимосвязей ислама и национализма [323; 315; 291; 292; 309 и др.]. В них они рассматриваются в широком географическом пространстве в основном в период после 50-хх гг. XX в. Наибольший интерес для нас представляют труды, непосредственно касающиеся Египта в рассматриваемый нами период. Среди них необходимо выделить серьезное исследование Н. Сафрана «Египет в поисках политической общности» [316], в которой изучается интеллектуальная и политическая эволюция страны в период с 1804 по 1952 г. Автор совершает экскурс в историю развития исламских государственных и правовых идей, подробно анализирует различные аспекты жизни египетского общества на историческом фоне, исследует идеи и деятельность реформаторов ислама, либеральных националистов. Книга написана с объективистских позиций и содержит большое количество фактического материала и весомых обобщений. Труд Дж. Хейворс-Данна [280] посвящен религиозным и политическим процессам в Египте первой половины XX в. Автор отмечает, что все политические силы, независимо от их идеологической ориентации, были вынуждены определять свою позицию в отношении ислама и его места в национальном государстве. Т. Симон исследует египетский национализм в связи с английской оккупацией страны и приходит к выводу, что национализм современного типа возник в Египте в конце XIX - первых десятилетиях XX в. [324].

Дж. Марлоу [302; 303] изучал колониальную политику Англии в связи с Египтом и ответную реакцию египетского общества, принявшую форму националистического движения. Его труды отличает объективность, широкое использование документальных материалов, научная обоснованность выводов.

Ряд работ по интересующей нас теме посвящен отдельным политическим и общественным деятелям. Политическая биография аль-Афгани стала предметом исследования американца И. Кедди [288]. Культурологическим и политическим взглядам либерала-«западника» Тахи Хусейна посвящена монография американца Т. Качиа [255].

Американец Чарльз Уэнделл в своей книге [334] много внимания уделил идейному наследию либерального националиста Ахмада Лютфи ас-Сейида, и, прежде всего, его взглядам на египетскую нацию как особую этнокультурную общность. Автор обширно цитирует статьи ас-Сейида, публиковавшиеся в газете «Аль-Джазира» и умело комментирует их. Значительную научную ценность представляет приложение к книге, которое содержит несколько переведенных на английский язык статей египетского националиста.

Цель данной работы состоит в том, чтобы выделить общие тенденции взаимовлияний ислама и национализма в Египте в названный период, проявляющиеся в воззрениях идеологов, в документах партий и организаций.

Исходя из цели исследования, автор поставил следующие задачи:

- выявить исторические, социальные и культурные основы египетского национализма в их взаимосвязи ц взаимовлиянии;

- проследить процесс кардинальных перемен в египетском обществе, начавшийся во второй половине XIX в. и выведший страну на путь современного развития;

- исследовать процесс модернизации ислама, отраженный в трудах и деятельности крупнейших мусульманских реформаторов;

- исследовать общественные процессы в египетском обществе, вызванные английской оккупацией и мировыми войнами;

- проанализировать теоретические основы и политическую практику либерально-националистического движения, находившегося у власти после принятия конституции 1923 г.;

- рассмотреть идеи панарабского национализма и выявить их социальную и политическую сущность;

- изучить традиционалистское направление в исламской политической мысли, представленное организацией «Братьев-мусульман», и определить социальную базу этого движения.

Методологическая основа исследования

Методологически диссертация основана на идеях, выработанных российской и зарубежной исторической наукой. В работе реализуется принцип историзма, требующий изучения исследуемых явлений и процессов в их конкретно-исторической обусловленности и развитии.

Для решения поставленных задач использовались основные методы исторического познания: (историко-генетический, историко-системный, историко-типологический) [См.: 82. С. 21-24]. Суть историко-генетического метода состоит в последовательном раскрытии свойств, функций и изменений изучаемой реальности в процессе ее исторического движения. Он позволяет показать причинно-следственные связи в их непосредственности, а исторические события и личности охарактеризовать в их индивидуальности и образности. В диссертации дается периодизация истории Египта в рассматриваемый период, определены факторы, определявшие ход ее развития, даны характеристики представителям политической и интеллектуальной элиты.

Историко-типологический метод позволяет выделить то единое, что было присуще многообразию тех или иных сочетаний индивидуального (единичного). Этот метод применялся для типологизации основных направлений политической и религиозной мысли Египта.

Основой применения историко-системного метода в истории является единство в общественно-историческом развитии единичного, особенного и общего. Функционирование и развитие обществ включают и синтезируют те основные составные компоненты, из которых складывается историческая реальность. К этим компонентам принадлежат отдельные события (например, в нашем случае восстание Ураби-паши 1879-1882 г.), историческая ситуация (последовавшая за этим, событием английская оккупация) и процессы (влияние оккупации на идеологию и политику в Египте).

Источниковую базу исследования составили разнообразные по видам и степени информативности источники. Направленность исследования обусловила выбор круга источников, положенных в его основу. Условно их можно разделить на несколько групп.

В первую группу вошли труды и выступления египетских общественных, политических и религиозных деятелей рассматриваемого периода, касающиеся исследуемой проблематики. В этих работах излагаются теоретические основы различных идейных течений, поднимаются вопросы стратегии и тактики освободительного движения, ведется полемика с оппонентами. Изучение и сопоставление этих трудов позволяет создать панорамную картину идейно-политической жизни Египта.

В диссертационном исследовании источники этого типа используются в основном на арабском языке. Это труды просветителя ат-Тахтави, реформаторов ислама аль-Афгани [4; 7; 25], Мухаммада Абдо [1; 2], Рашида Риды' [8; 32], политиков и идеологов национализма Мустафы Камиля [5], Лютфи ас-Сейида [9; 10; 34-37], Тахи Хусейна [17-20; 39], Мухаммада Хейкала [16; 42], аль-Кавакиби [29; 40], аль-Хусри [21-24] и др.

Вторую группу источников образовали официальные документы государства, партий и общественно-политических организаций. Анализ конституций Египта [44-47] позволяет выяснить степень зависимости страны сначала от Османской империи, а затем и от Великобритании, особенности понимания права, свобод и обязанностей египтян, основные принципы государственного устройства и др. Программы партий [52] в концентрированном виде содержат идеологические принципы и стратегические цели определенных социальных и политических групп, что является крайне важным для решения обозначенных выше задач исследования. Особый интерес представляют документы египетской делегации (Вафд) на Парижской мирной конференции 1919 г., посвященной послевоенному мировому порядку [50; 51]. Египтяне тщетно пытались добиться на этой конференции прекращения английской оккупации и обретения полной независимости. Характер идей панарабизма и цели арабского национализма отражены в итоговых документах конгрессов соответствующих организаций [53; 54].

Третью группу источников представляют данные официальной статистики Египта. Они содержатся в переписях населения, периодически проводившихся правительством [56; 57; 60; 61], статистических сборниках [58; 59; 62], промышленных и торговых сводах [63]. Данные этих источников позволили проследить количественный рост населения Египта, что оказало большое влияние на социально-экономическую ситуацию в первой половине XX в., изменения социальной структуры египетского общества, отразившиеся на социальной базе различных политических движений, противоречивое развитие индустрии и торговли, как внешней, так и внутренней. Однако относиться к ним нужно критически, как из-за того, что методика и условия подсчета были далеки от совершенства, так и потому, I что действительность иногда сознательно приукрашивалась властями. Поэтому такие данные необходимо, если есть возможность, перепроверять цифрами из других источников.

Четвертую группу составили мемуары, записки путешественников, воспоминания египетских и европейских авторов, охватывающие разные аспекты жизни Египта в рассматриваемый период, в том числе и сведения об общественной и политической жизни. Источники личного происхождения воссоздают атмосферу того времени, содержат сведения, касающиеся личностных сторон жизни политических и общественных деятелей, их менталитета и т.п. Мемуары являются важным, а иногда и единственным источником, проливающим свет на малоизвестные, но важные для исследователя исторические события. Воспоминания помогают реконструировать события, которые не отразились в других источниках. Они эмоциональны, образны, «человечны», хотя требуют тщательного и продуманного комментирования, умения понять точку зрения их автора и оценить точность и достоверность приводимых фактов. Нельзя забывать, что эти источники субъективны в отображении реальной действительности.

Особую ценность представляют мемуары непосредственных участников националистического движения в Египте, которые воспроизводят скрытые от постороннего взгляда перипетии политической борьбы, механизмы принятия решений, суждения египетских деятелей по отдельным проблемам развития общества, не попавшие в их труды, речи и выступления. Такая информация содержится в воспоминаниях Исмаила Сидки [67] и Ахмеда Шафика Паши [69], Тахи Хусейна [79]. Последние представляют наибольший интерес, так как их автор, известный египетский писатель, историк и политический деятель, прожил долгую творческую и общественную жизнь, и, будучи последовательным «западником», рассматривает взаимодействие ислама и национализма с точки зрения перспектив вхождения Египта в мировую цивилизацию. Для изучения концепции панарабского национализма имеют важное значение мемуары ливийского христианина Дагира Асефа, бывшего в 30-е гг. секретарем Общества арабского единства [65]. При написании диссертации использовались мемуары известной египетской феминистки Худы Шарави [75]. В них можно найти сведения об образе жизни высших слоев египетского общества, о революционных событиях 1919 г., активным участником которых была Худа Шарави. Очевидец восстания 1919 г., укрывшийся под псевдонимом Таввад, опубликовал дневник происходивших событий, в котором содержатся не только факты, но и их эмоциональная оценка человеком, глубоко разбирающимся во внутренней обстановке в

Египте. Автобиография знаменитого исламского реформатора Рашида Риды, помещенная в книге Шакиба Арслана «Рашид Рида, или сорок лет братства» [64], дает расширенную картину общественной жизни Египта конца XIX -первых десятилетий XX в., идейной борьбы внутри лагеря модернизаторов и их споров с ортодоксальными фундаменталистами. Сама же работа Ш. Арслана тоже является воспоминаниями о становлении религиозно-обновленческого движения в Египте, о деятельности журнала «Аль-Манар», который был главным органом мусульманской реформации.

В процессе исследования привлекались мемуары чиновников британской колониальной администрации, журналистов, политических деятелей Англии. $

Особого внимания заслуживают мемуары главы колониальной администрации лорда Э. Кромера «Современный Египет» [72], который был на посту британского генерального консула с 1907 по 1911 г. Его книга в свое время пользовалась большой популярностью в Англии, с ее помощью читающая публика «открывала» для себя Египет начала века. Она была признана блестящим отчетом об «управленческом гении английской нации» [262. С. 169]. Несмотря на присущий мемуарам европоцентризм, они являются важным источником фактического материала и выражают определенную идеологию, которую необходимо учитывать при анализе британской политики в Египте. В книге много остроумных суждений о политической жизни страны, содержатся характеристики видных египетских политиков. К этой же категории источников относятся мемуары англичан У. Бланта [71], Дж. Янга [77], А. Бимэна [70], А. Милнера [74], в которых описываются политические события в Египте времен британской оккупации, духовная атмосфера и деятельность английских властей по стабилизации экономической ситуации. Особый интерес представляет книга. У. Бланта, содержащая большое количество информации о деятельности английских властей и политической активности националистов, которую он собирал из неофициальных источников. В книге француза Роже Вайяна [66] содержатся ценные сведения о египетской армии, ее социальном составе и политических ориентациях офицеров.

Отдельного историографического анализа, на наш взгляд, требует понятие национализм. По этому поводу среди ученых нет единой точки зрения. Многие посвящали свои труды исследованию национализма, однако и по сей день не существует, да и не может существовать общепринятого определения, которое отражало бы все аспекты данного многостороннего исторического явления. Пожалуй, в одном различные авторы более или менее согласны: национализм как феномен возник во второй половине XVIII в., и его первым видимым проявлением была Великая французская революция, которая придала новому движению динамичный импульс.

Что касается отечественных исследований национализма, то долгое время (равно как и все остальные исследования) они были ограничены рамками марксистско-ленинской идеологии, господствовавшей в нашей стране. Следовательно, все научные труды (за редкими исключениями), независимо от предмета исследования, базировались на основных положениях марксизма-ленинизма и трудах его классиков. Для Маркса, Энгельса, Ленина и их последователей нации и национализм — это явления, неотъемлемо присущие развитию капитализма нового времени. Какой-то стройной теории наций и национализма в марксизме не было создано, поскольку это течение мысли было тесно связано с политической стратегией, стремившейся свести все общественные явления к их экономическому базису, выводя их культурные и политические -особенности из классовой принадлежности. Поэтому основополагающим элементом каждой научной работы было упоминание о классовом подходе и классовой борьбе, которая является главной движущей силой общественного прогресса.

Трудами по проблеме национализма, написанными именно по такому принципу, являются работы Н.И. Хмара "Буржуазный национализм и милитаризм" [214] и И.Г. Иванченко "Буржуазный национализм — средство идеологической диверсии".

Последователи классового подхода естественным образом связывают причины возникновения национализма с возникновением наций и появлением классов (главным образом, буржуазии). Буржуазия порождает иллюзию общности интересов одной нации и стремится доказать превосходство одних наций над другими. В конечном итоге Н.И. Хмара приходит к выводу, что национализм - это "насаждаемые в интересах эксплуататорских классов идеология и политика, которые утверждают превосходство и исключительность одной нации (или наций), национальных групп, народностей и принижают другие" [214. С. 7].

Философский словарь 1983 года характеризует понятия нации и национализма следующим образом: "национализм трактует нацию как высшую внеисторическую и надклассовую форму общественного единства, как гармоничное целое с тождественными интересами всех составляющих ее социальных слоев. При этом за общенациональные интересы выдаются устремления класса или социальной группы, выступающих в данных конкретно-исторических условиях носителем и проводником националистической идеологии и политики - буржуазии, мелкой буржуазии. Для национализма характерны идеи национального превосходства и национальной исключительности, получающие большее или меньшее развитие в зависимости от исторической обстановки, от взаимоотношений данной нации с другими." [353. С. 414].

Вместе с тем, советская общественная наука выделяла особый вид национализма - «национализм угнетенной нации», в котором нужно поддерживать только его демократическое содержание [152. С. 193]. Даже когда колониальные народы добиваются независимости, антиимпериалистическое содержание их национализма не исчерпывается. В монографии К. Брутенца отмечается, что национализм в развивающихся странах не исчерпал своего демократического содержания, что «и теперь это - национализм наций, которые во многих отношениях все еще остаются фактически угнетенными и эксплуатируемыми и далеко не достигли равноправного положения в своих связях с империалистическими державами, не завершили духовную деколонизацию» [90. С. 268].

В постсоветский период взгляд на национализм становился шире, что было как следствием отхода от догматической идеологии, так и знакомства широкого круга исследователей с зарубежными концепциями.

Работа Позднякова Э.А. "Нации. Национализм. Национальные интересы" [182], вышедшая в 1994 году, на наш взгляд, не страдает идеологизированным подходом к данной проблеме. Ее автор свободен от классового подхода, но, тем не менее, он тоже исходит из положения, что национализм есть, прежде всего, идеология и политика. Пытаясь синтезировать взгляды и отечественных и зарубежных ученых, Э.А. Поздняков приходит к следующему определению: "национализм есть идеология и политика государств, партий и иных политических союзов, которые в качестве главного средства для достижения своих целей используют как национальные, так и просто патриотические чувства того или другого народа" [182. С. 50].

Таким образом, все приведенные определения рассматривают национализм исключительно как идеологию и политику. Главное отличие последнего определения от других состоит лишь в том, что оно не подразумевает наличия в национализме идей исключительности нации и является смягченным вариантом двух предыдущих.

В последнее время термин «национализм» в российской науке используется все чаще в контексте мировой научной традиции для обозначения этнополитического феномена, характеристика и направленность которого могут быть различны. Так, В.А. Тишков выделяет две формы национализма: гражданский (или государственный) национализм и культурный (или этнический) национализм. Первый основывается на понятии нации как политической общности, второй рассматривает нацию как этнокультурную категорию, как общность, имеющую глубокие исторические корни, социально-психологическую и даже генетическую природу.

Гражданский национализм чаще всего отождествляется с патриотизмом, но может обрести формы государственной агрессивности, шовинизма и изоляционизма. Культурный национализм, выходя за рамки культурной деятельности и становясь политической программой, служит для этнических предпринимателей средством 'обеспечения доступа к власти и ресурсам и порождает попытки подавления меньшинств [206. С. 79-80].

В западной современной науке преобладает «модернистский» подход к нациям и национализму, который начал формироваться на рубеже XX в. В основе его лежали убеждения, что нации не уходят своими корнями в глубину веков, а являются следствием тех революционных изменений, которые способствовали установлению современной эпохи, а, следовательно, связаны с ее специфическими особенностями и условиями. Модернисты полагают, что нация - это сотворенный феномен; она сознательно и продуманно создается элитами, которые стремятся влиять на эмоции масс, чтобы достичь своих целей. Они не считают, что нация есть нечто целостное, обладающее единой волей и характером; нации, как правило, расколоты на социальные группы, каждая из которых обладает своими собственными интересами и потребностями [199. С. 56-57].

Идеологическое содержание классической парадигмы модернизма было сформулировано социологически мыслящими историками начиная с 1920-х гг. Объектом их рассмотрения стало появление и развитие националистической идеологии и ее основных форм. Они стремились к непредвзятому анализу идеологии, однако европоцентристская ориентация исследований очевидна в работах таких ведущих специалистов по истории национализма, как К. Хейс, Г. Кон, Б. Шэфер.

Г. Кон разделял национализм на «западный» и «восточный». На западе, в Англии, Франции, Голландии и Америке возникла рациональная разновидность национализма, в то время как в остальном мире существовала благодатная почва для различных вариантов «органического» национализма. Кон считал, что территории и государства, где буржуазия занимала прочные позиции, стремились воспринять рациональный вариант националистической идеологии, который требовал от каждого выбрать свою национальную принадлежность, но не предписывал, какую именно. Для государств и регионов со слабой буржуазией были характерны жесткие, авторитарные варианты национализма, во главе с небольшой группой интеллектуалов, исповедовавших органический национализм, который предписывал национальную принадлежность каждому индивиду с момента рождения. Г. Кон определял национализм как "состояние ума, акт сознания преобладающего большинства какого-либо народа, признающего национальное государство в качестве идеальной формы организации народа, источника всей творческой культуры, энергии и экономического благосостояния" [295. С. 10, 16].

К. Хейс выделял «гуманитарный», «либеральный», «традиционный» и «якобинский» типы националистической идеологии. Он рассматривал национализм как "современный сплав двух очень старых явлений — национальной принадлежности и патриотизма" [276. С. 6].

Эти два определения критикует Б. Шэфер, считающий, что они "не принимают в расчет бесчисленного множества вариаций национализма и что они адекватно не учитывают все меняющиеся реальности и мифы, которые национализм включает" [320. С. 4].

Несмотря на то, что Шэфер критикует определения, данные другими авторами, сам он определения национализма не дает. Вместо этого он выдвигает основные элементы, непосредственно присущие национализму. Они включают:

1. Определенную территорию, населенную каким-либо народом или желаемую им.

2. Народ, называемый нацией, имеющий общую культуру и способный к свободному общению внутри себя.

3. Наличие некоторых доминантных социальных, религиозных и экономических институтов.

4. Общее независимое государство или, как исключение, стремление иметь таковое.

5. Разделяемую всеми веру в общее происхождение и историю.

6. Предпочтительное и более уважительное отношение к соотечественникам, нежели к инородцам.

7. Присущее всем чувство гордости за прошлые и настоящие достижения, равно как и разделяемая всеми скорбь по бедам и несчастьям.

8. Безразличие или враждебное чувство к другим народам.

9. Преданность ассоциации, называемой нацией.

Ю.Разделяемая всеми надежда на будущее процветание нации и ее членов.

Шэфер, не желая каким-либо образом определить национализм, утверждает, что "национализм есть сложное и динамически развивающееся чувство и, по мере того как оно меняется, должны меняться также его дефиниции и характеристики" [321. С. 22].

Классическая модернистская парадигма достигла апогея в 1960-х гг. В 70-е - 80-е гг. появляются ее разновидности. К ним можно отнести социокультурную версию Э. Геллнера, которая соединяет нацию и национализм с потребностями выработки «высокой культуры» для нужд модернизации и промышленного развития. По его мнению, национализм есть продукт современного социального порядка, в котором культура в большей степени, чем структура, определяет место человека в меняющемся мире. Э.Геллнер считал, что национализм порождает нацию, а не наоборот, что национализм есть результат общественных движений [96]. «Национализм главным образом является политическим принципом, который полагает, что политические и национальные образования должны быть совпадающими. Национализм как чувство или как движение, может быть, наилучшим образом определяется в рамках данного принципа. Национальное чувство является чувством гнева, возникающим при нарушении этого принципа, или чувством удовлетворения, возникающим при его соблюдении. Национальное движение - это движение, приводимое в действие чувством подобного рода [264. Р. 1].

Более сфокусированной на политических процессах является версия Дж. Брэйи, которая рассматривает взаимоотношения национализма с источниками власти, а также с элитами и современным государством. Он принимает политическое в своей основе определение национализма Э. Геллнера и сам определяет национализм как термин, используемый для характеристики политических движений (преимущественно оппозиционных), которые добиваются политической власти или уже имеют ее и используют при этом националистические аргументы. Националистический аргумент Брэйи понимает как политическую доктрину, основанную на трех базовых утверждениях:

1. Существуют нации с выраженным и особенным характером.

2. Ценности и интересы нации приоритетны над всеми другими ценностями и интересами.

3. Нация должна быть независимой настолько, насколько это возможно. Обычно это требует, по крайней мере, достижения политической независимости [253].

Э. Хосбаум согласен с Геллнером и Брэйи в подчеркивании той роли, которую играют в процессе формирования наций искусственные построения и социальная инженерия. Для нашего исследования важны те места книги Э. Хосбаума [215], в которых он рассуждает о национализме «третьего мира». Автор отмечает, что вожди и идеологи антиколониальных движений совершенно искренне использовали язык европейского национализма, усвоенного ими в Европе или от европейцев, даже если они не годились для описания ситуации в их странах. «Реальный и более мощный освободительный импульс заключался в ненависти к завоевателям, господам и эксплуататорам (которые, помимо всего прочего, воспринимались как чужаки по цвету кожи, одежде и образу жизни), или к тем, в ком видели их приспешников. Настроения эти были по своей природе антиимпериалистическими. Если же среди простого народа и существовали тогда протонациональные чувства — этнические, религиозные или какие-либо иные, - то они отнюдь не способствовали росту национального самосознания, но, скорее, служили ему помехой» [215. С. 215-216]. Хобсбаум считает, что национализм играет большую роль в мировых процессах, но «исторически он стал менее важен. Он уже не является . глобальной перспективой развития или всеобщей политической программой. Теперь он, самое большое, лишь дополнительный усложняющий фактор или катализатор для иного рода процессов» [215. С. 301]. Сходной точки зрения на современное состояние и будущее национализма придерживается и Дж. Брэйи [254. Р. 73].

Идеологической версией классического модернизма является концепция Э. Кедури, в которой национализм рассматривается как система убеждений, суррогат религии или светская религия, и его зарождение и мощь связывается с изменениями в сфере идей и убеждений. Автор отмечает роль таких факторов в развитии национализма, как конфликт в связи с социальными ценностями, институциональными изменениями, статусными фрустрациями, межпоколенным конфликтом [292].

Э. Смит, в отличие от своего учителя Э. Геллнера, не считает, что нации и . национализм возникли вследствие развития промышленности и средств массовой информации. Он обнаруживает связь между этническими образованиями предшествующих эпох и современными нациями. Корни национализма Э.Смит видит в стремлении к укорененности, в стремлении людей к славе и уважению. Мифы, символы и церемонии национализма являются, по его мнению, основой социальных связей и политических действий в современном обществе. Этот авторитетный ученый выделяет три вида национализма: лингвистический, официальный и гражданско-республиканский, и три уровня национализма: 1) состояние общественного сознания; 2) идеологическая система как совокупность политических принципов; 3) социальная и политическая практика [325].

Таким образом, мы видим, что не существует универсально теории нации и национализма. Как полагает У. Альтерматт, приемлемая всеми дефиниция национализма никогда не будет выработана, хотя национализм и является реальностью [81. С. 24]. Так считают и многие другие специалисты в области социальных наук. Эрнест Геллнер утверждал: "самый лучший подход к решению данной проблемы - использовать термин и не пытаться его определить" [264. С. 5]. Однако, не отвергая в принципе такой подход, мы считаем необходимым дать рабочее определение того национализма, который исследуется в диссертации.

Итак, рабочее определение национализма базируется на близкой нам концепции Э. Смита.

Национализм - это идеология и политика партий и иных объединений, которые озабочены созданием, сохранением или усилением государственно-политической или культурной идентичности и которые используют в своих целях стихийные национальные чувства и переживания людей, превращая их в организованное действие.

Национализм был неразрывно связан с религией, особенно на начальном этапе развития. Практически все идеологи египетского национализма включали ислам в свои доктрины как непременный составной их элемент. Ни один египетский идеолог не выступал против религии как таковой, скорее наоборот, они стремились сделать ее своей союзницей в достижении поставленных целей. При этом светские националисты при выработке своих теорий стремились к сохранению некоторой свободы от религии.

Необходимо оговорить содержание и некоторых других понятий, которые будут встречаться в последующем изложении.

Исламизм — идейное течение в мусульманской мысли нового и новейшего времени, основанное на представлении о необходимости утверждения в обществе и государстве в ойределенных географических и политических границах или в планетарном масштабе господства мусульманского права — шариата — как ниспосланного богом человечеству руководства и отвергающее все иные теории общественной организации.

Панисламизм - религиозная идеология, в основе которой лежат представления о том, что ислам обеспечивает национальную и надклассовую 1 общность его приверженцев и что политическое объединение мусульман под главенством халифа важнее всех других государственных и политических объединений.

Мусульманский максимализм — предполагает безусловную необходимость организации политической и общественной, а не только личной жизни мусульман на основе шариата и принципа неразделенности религии и политики в широком смысле слова.

Мусульманский традиционализм утверждает жизненность богословских традиций, сложившихся и зафиксированных в качестве нормы в Х1-ХУ1 вв., и недопустимость инноваций в богословии.

Фундаментализм (охранительное возрожденчество) - течение, требующее возврата к «истокам» ислама, прежде всего Корану, и допускающее свободное толкование положений шариата (исключая догмы, ритуал, коранические запреты).

Секуляризм - концепция высвобождения из под влияния религии некоторых или всех сфер жизнедеятельности общества и личности.

Научная новизна исследования

1. На примере Египта рассмотрен комплекс проблем взаимодействия и взаимовлияния ислама и национализма. Доказано, что все националистические концепции были связаны с исламом, а все исламские политические доктрины включали в себя в разной степени положения национализма.

2. Проведен критический анализ с опорой на первоисточники воззрений основных мусульманских и светских идеологов, выявлены и сопоставлены их позиции по проблемам государственного суверенитета, государственных институтов, власти, отношения к религии и т.д.

3. В процессе работы над темой выявлен и введен в оборот новый фактический материал (в основном переводного характера), благодаря которому стало возможным исследование малоизученных или вовсе неизученных проблем в отечественной историографии: социально-психологическая обстановка в Египте после Второй мировой войны, личные отношения между общественными деятелями, имевшими значение для их политических действий и теоретических построений, идеология и политика «братьев-мусульман», взгляды одного из главных идеологов мусульманского максимализма аль-Газзали, общественная значимость трудов Тахи Хусейна.

4. Рассмотрены теоретические концепции панарабизма и их эволюция на протяжении длительного периода - от зарождения до середины XX в. Сделан вывод о том, что египетские националисты довольно скептически относились к панарабским идеям, поскольку считали Египет с его особым "фараонским" прошлым уникальным образованием в арабском мире.

5. Подвергнут анализу феномен либерального национализма в Египте, выявлены объективные и субъективные причины его подъема и упадка. Подъему либерального национализма способствовало стремление европейски образованной элиты использовать западный опыт в ликвидации отсталости страны и её убежденность в особом, отличном от других арабских стран, пути развития Египта. Однако неспособность либерального правительства добиться полной независимости для страны и решить ряд социальных проблем привела к краху либерально-националистической идеологии и политики. Этому способствовало и отчуждение западных идей на уровне массового сознания.

6. Выявлены и классифицированы основные направления общественно- ' политической мысли Египта в рассматриваемый период, а именно: мусульманский модернизм, арабский национализм (панарабизм), светский национализм, мусульманский максимализм. российская государственная библиотека

7. Проанализировано . отношение различных идейных течений религиозного и светского характера к важной для мусульманского общества проблеме соотношения в действиях человека разума и веры.

8. Сделан вывод о том, что все националистические концепции в Египте так или иначе были связаны с исламом, а все исламские доктрины включали в себя положения национализма в той или иной степени, и диалектика отношений между двумя этими идеологиями во многом определила общественно-политическое развитие Египта.

Основные положения, выносимые на защиту 1. Египет, занимавший особое положение в арабском мире в силу своего стратегического положения, уже в конце XVIII в. привлек внимание Европы и вскоре стал объектом финансово-экономической экспансии европейских стран. Египетские правители, начиная с Мухаммада Али, стремились к преобразованиям и воспринимали европейский опыт. В Османской империи Египет пользовался относительной самостоятельностью; здесь сложились свои политические учреждения, формировался внутренний рынок, развивалась система образования, укреплялись позиции социальных групп, заинтересованных в капиталистической эволюции страны. Все это было необходимым условием становления национализма.

2. Внутренние проблемы Египта и широкое • неприятие иностранного господства вызвали политизацию общественной жизни и развитие националистических настроений, что выразилось в попытках армии избавить страну от империалистического контроля и создать национальное правительство. Это привело к оккупации Египта английскими войсками в 1882 г. и фактическому превращению его в британскую колонию, хотя формально он оставался автономной частью Османской империи.

3. Процесс формирования национального самосознания происходил под сильным воздействием ислама, который стал интегрирующей силой, противостоящей «иноверческому» Западу. Попытки приспособить ислам к современному обществу, сделать его инструментом политики предприняли религиозные и политические деятели, среди которых выделялись аль-Афгани, Мухаммад Абдо и Рашид Рида. Их политическая активность и реформаторская деятельность оказали большое влияние на образованные слои арабского общества, причем в их идеях черпали вдохновение политики и идеологи самых разных толков.

4. С британской оккупацией начинается новый период в политической эволюции Египта. Происходит стабилизация экономики, расширяется система образования, усиливаются контакты с Европой, продолжается процесс формирования «среднего класса», возникает разнородная местная пресса. Первая мировая война стала важным поворотным пунктом в истории Египта. Военные потребности Англии привели к росту местной промышленности и сельского хозяйства, усилился процесс социальной дифференциации. В конце войны начался подъем освободительного движения. Попытки добиться независимости в рамках послевоенного международного урегулирования провалились. Лидером националистического движения становится партия Вафд во главе с Заглулом, которая добивалась полной независимости в переговорах с английскими властями и мобилизовала народные массы на антиколониальные выступления. Все это заставило Англию в 1922 г. отменить протекторат и предоставить Египту формальную независимость.

5. В начале XX в. в общественно-политической мысли Египта заметным становится либерально-националистическое течение. Либеральные националисты хотели строить общественную и политическую жизнь на принципах нации и некоторых идеалов и ценностей западного либерализма. У основания этого течения стоял Мустафа Камиль, который в 1907 г. создал Национальную партию (Ватан) на широкой социальной основе. Камиль рассматривал ислам и патриотизм как не противоречащие друг другу идейные построения. Главным идеологом либерального национализма стал Лютфи ас-Сейид, при участии которого была создана Партия народа. Его идеологическая и политическая деятельность были направлены на освобождение от устаревших традиций, абсолютизма. Первоочередной задачей египтян он считал не борьбу против английской оккупации, а подъем экономики страны и уровня жизни народа, утверждение демократических свобод с помощью англичан.

6. Конституция 1923 г. закрепила идеалы египетского либерализма, не имея ничего общего с традиционной исламской доктриной. Ее принципы получили поддержку у среднего класса, национальной буржуазии, части земельной аристократии, получившей западное образование. Одним из интеллектуальных лидеров новой эпохи стал Taxa Хусейн, который понимал, что без опоры на ислам нельзя трансформировать общество. Он хотел рационализировать религию, совместить западный рационалистический подход с исламским теологическим мировоззрением, отдавая предпочтение разуму перед верой.

Идеи тех, кто стремился совместить ислам и национализм, выражал

Мухаммед Хусейн Хейкал, который искал идеологические основания t национализма в исламе. Он считал ислам целостным учением, которое является связующей моральной силой и мировоззрением, а потому необходимо не сосредоточиваться на его противоречиях, а снять их. Хейкал выступал против рационализма, являющегося одной из опор западной культуры, поскольку он завел Европу в тупик, из которого она может выбраться только прибегнув к духовности Востока.

7. Период формальной независимости (1922-1952 гг.) был временем глубоких перемен в обществе и острой политической борьбы. У власти с некоторыми перерывами находилась партия Вафд. Заключение в 1936 г. англо-египетского договора о дружбе и союзе означало окончание оккупации и расширение сферы независимости Египта, но встретило критику, поскольку не решало проблемы реальной независимости. Египтяне все больше разочаровывались в либерализме, чему способствовали внутренние проблемы, а также «Великая депрессия» 30-х гг. в демократических странах. Наблюдается рост мусульманского экстремизма, что выразилось в идеологии и действиях «Братьев-мусульман». Вторая мировая война способствовала развитию египетской экономики, но в то же время катастрофически увеличивалась безработица из-за массового притока сельских жителей в города, что создавало социальную напряженность.

8. В послевоенные годы Египет столкнулся с серьезными экономическими и социальными проблемами. Происходит формирование буржуазии современного типа, значительно увеличивается число образованных людей, ориентированных на западные стандарты жизни. Резко ускорилась и углубилась социальная дифференциация. Возросшая мобильность населения ослабляет традиционные элементы социального контроля. В обстановке дефицита продовольствия, инфляции, коррупции и падения нравов «мусульманские братья» предлагали надежду на лучшее будущее в «государстве ислама» и возможность выразить недовольство режимом. Неудача либерально-националистического режима в Палестинской войне 1948-1949 гг. усилила кризис общества, в политическую борьбу втягивается армия. Денонсация англо-египетского договора 1936 г. привела к переброске британских войск в зону Суэцкого канала, что еще больше дестабилизировало обстановку. На этом фоне «Свободные офицеры» во главе с Насером в 1952 г. совершают государственный переворот.

9. Идеология «Братьев-мусульман» базировалась на взглядах Рашида Риды, адаптированных для политических действий с опорой на массы. Суть ее состояла в том, что необходимо во всех сферах жизни вернуться к Корану и сунне и создать на их принципах исламское государство. Наиболее систематизировано принципы мусульманского максимализма изложил аль-Газзали. Он считал ислам выражением Божьей мудрости и потому религией спасения всего человечества. Аль-Газзали обосновывал необходимость священной войны против христианского империалистического Запада и его ставленников националистов, обвиняя их в намерении уничтожить ислам. Таким образом, идеологию «братьев-мусульман» характеризуют две главные идеи: мессианская идея, вера в приход светлого исламского будущего, и готовность поддержать мессианские ожидания насилием. В условиях кризиса либеральной идеологии и политики эти идеи стали пользоваться большой популярностью в разных социальных слоях.

10. Панарабизм, возникший в последней четверти XIX в. в ходе освободительного движения арабских народов азиатских провинций Османской империи, основан на представлении об арабах как о единой нации. В Египте идеи арабского национализма долгое время не пользовались широкой популярностью, и только в годы Второй мировой войны, когда Англия пообещала арабам самоуправление в рамках объединенного арабского государства, египетские националисты и особенно новое поколение образованных людей стали проявлять симпатии к лозунгам арабского единства. В 1945 г. была основана Арабская Лига (Лига арабских государств), которая стала координирующим органом в политических действиях арабских стран по достижению независимости. Молодые офицеры, совершившие государственный переворот в 1952 г., были сторонниками арабского единства, и Египет стал лидером в движении за его осуществление.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что изложенные в нем фактологические материалы, переводы трудов арабских идеологов и политиков, обобщения и выводы могут быть применены в научной работе специалистов-востоковедов, ученых, занимающихся проблемами истории, политики, идеологии и культуры. Материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе при чтении профилирующих и специальных курсов по истории стран Азии и Африки в новое и новейшее время, политической культуре и литературе стран Арабского Востока, по истории мировых цивилизаций, в исследовательской работе студентов. Отдельные выводы могут послужить отправной точкой для дальнейшей разработки проблемы, в том числе, в расширенных хронологических рамках.

Апробация результатов исследования

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на совместном заседании кафедр истории древнего мира и средних веков и новой, новейшей истории и международных отношений Кубанского госуниверситета. Основные положения и результаты исследования отражены в трех научных статьях общим объемом 2,5 п.л. и апробированы на региональных научных конференциях «Страны Востока: общество, экономика, государство», проводившихся в 2002-2005 гг. на базе факультета востоковедения Института экономики, права и естественных специальностей (г. Краснодар).

Структура работы

В соответствии с целью и задачами исследования диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников и литературы. В основу структуры диссертации положен проблемно-хронологический принцип.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Солдатов, Василий Борисович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ислам и национализм были для египетского общества явлениями разноформационными и разнокультурными. Ислам был исконной религией, основой образа жизни и менталитета. Национализм был нововведением, пришедшим с Запада в XIX в., в то время, когда еще не сложилась современная нация, и почти не было социально-экономических предпосылок для формирования национального самосознания. Поэтому национализм стал идейной и политической формой протеста просвещенной элиты против национального угнетения и национального неравенства.

Стихийное недовольство общества колониальным подчинением до конца XIX в. формировалось под сильным воздействием ислама, поскольку мировоззрение масс было религиозным. Мусульмане испытывали враждебность к иноверческому Западу. Его господство и влияние его институтов воспринималось массовым сознанием как прямая угроза традиционному строю жизни, мусульманской культуре. Ислам в глазах народа был символом патриотизма. Эти чувства на вербальном уровне выражали служители культа, а также те светские лидеры, чьи взгляды складывались преимущественно под влиянием последних.

Со второй половины XIX в. у египтян начинает формироваться национальное самосознание. С появлением и развитием новых средних слоев, обслуживающих систему нетрадиционных экономических и социальных отношений, под воздействием контактов с европейцами, их стилем жизни, их политическими структурами, европейской наукой и европейскими политическими теориями среди общественно активных сил сложилась тонкая прослойка людей, взгляды которых уже сильно отличались от взглядов общественных лидеров предшествующей эпохи. В мире, в котором существовали независимые и развитые нации, египетская интеллектуальная элита стала осознавать свою отсталость и неравноправное положение.

Прежняя система взглядов основывалась на убеждении, что жизнь регулируется данными Аллахом законами, вечными и неизменными. Контакты с Европой показали, что существует иной мир, который подчинен принципам, установленным человеческим разумом. Многие националисты усматривали именно в этом секрет прогресса Европы. Европейская политическая мысль служила им образцом. Их национализм был результатом осмысления национальной ситуации и национальных интересов через призму европейских идей и теорий. Они исходили из положения о том, что граждане государства составляют единую нацию, должны пользоваться равными правами и обязанностями независимо от вероисповедания. Даже те националисты, которые апеллировали к исламу и пользовались религиозной символикой для мобилизации, масс, делали это во имя национальных, по существу секулярных целей.

В общественно-политической мысли Египта в рассматриваемый период можно выделить четыре основных направления: мусульманский модернизм, арабский национализм, светский национализм и мусульманский максимализм.

Теории мусульманского модернизма были порождены конкретными социально-политическими факторами, а не являются вариантами саморазвития исламских доктрин. Они декларируют стремление к реализации мусульманского социально-политического идеала. Эти теории приобрели сильный националистический оттенок и подчеркивали необходимость освобождения от иностранного господства и создания суверенного и современного исламского государства.

Начало поиска точек соприкосновения между исламом и национализмом в мусульманской политической мысли связано, прежде всего, с именем аль-Афгани. Религиозный ислам, очищенный от искажений и суеверий, считал он, должен использоваться для достижения политических целей, а высшим их выражением является общественный интерес. Ислам создает высшую солидарность для мусульман, выходящую за переделы национальных солидарностей, которые не противоречат друг другу. Его идея превращения ислама в политическую силу оказала большое влияние на следующие поколения мусульманских националистов.

Основоположником мусульманского модернизма считается Мухаммад Абдо, Он решал положительно проблему совместимости ислама с современностью, доказывал • его непротиворечивость благам западной цивилизации, пытался доказать рациональность ислама. Однако современный ислам Абдо считал «испорченным» многовековым османским владычеством. Арабы, породившие ислам, по его мнению, являются лидерами мусульманского мира и являются нацией еще с доисламского периода.

Сильно выраженное проявление арабского национального самосознания прослеживается также у преемника Абдо в лагере исламского реформизма Рашида Риды. Он выступал за «возвращение к предкам», что подразумевало возвращение к строгим исламским правилам и чистоте веры. Говоря об исламе, он прежде всего имел ввиду арабский ислам. Рида мечтал о возрождении арабо-исламской империи на территории Аравийского полуострова и прилегающих к нему арабских стран с халифом-курайшитом во главе, в которой ислам был бы моральным основанием.

У реформаторов ислама в идеологической сфере возникла фундаментальная проблема связи между разумом и божественным откровением и связанным с ней вопросом степени соответствия Корана этому откровению. Но не только мусульманских модернистов интересовала эта дилемма. Позиция, занятая в отношении этой проблемы, имела решающее влияние на систему мышления, идейную ориентацию и усилия лидеров разных убеждений по развитию идеологии, приспособленной к реальностям современной жизни.

Абдо первым сознательно поставил проблему связи разума и божественного откровения. Ок пытался примирить науку и разум, с одной стороны, и божественное откровение, с другой, исходя из концепции, что Коран - это полностью божественное откровение и что религия, открытая через Мухаммада, истинна и безупречна.

В области науки аргументы Абдо сводились к тому, что поскольку Коран позволяет занятие наукой, то наука не может противоречить исламу. Что касается разума, то Абдо был убежден, что он находится в гармонии с откровением, и эта убежденность базировалась исключительно на подразумеваемом силлогизме: истинная религия должна находиться в гармонии с разумом; ислам - самая правильная религия; поэтому учение ислама находится в гармонии с разумом.

Рашид Рида не стал развивать дальше проблему связи между наукой и откровением. Он направил рассуждения Абдо в новом направлении с целью аргументировать, что социально-политическая система, предусмотренная исламским откровением, была по определению правильной, а все остальные не верны, поскольку их конструирует подверженный ошибкам разум.

Арабский национализм (панарабизм) зародился в последней четверти XIX в. как один из аспектов Нахды - арабского просветительства, культурного подъема, отразившего процесс включения арабских стран, и, прежде всего Египта, в мировое хозяйство, сопровождавшийся возникновением современных социальных институтов, социальных групп, идей и представлений. Он возник в ходе освободительного движения арабских народов азиатских провинций Османской империи как идеология и политическое движение, основанное на представлении об арабах как о единой нации.

Абд ар-Рахман аль-Кавакиби проповедовал идею национализма в рамках исламской мировой социально-политической системы, считая, что мусульмане составляют общину единоверцев, несущих «свет истины» всему человечеству. В то же время он призывал к национальному сплочению и, считая, что вера относится лишь к потустороннему миру, требовал прекратить религиозную рознь, сдерживающую объединение арабов. Утверждая, что Аллах заповедовал людям чувство патриотизма и любви к своему народу, аль-Кавакиби особо выделял арабов среди мусульман.

В своей ранней фазе, до конца Первой мировой войны, арабский национализм был идеалистическим движением. Его цели и ожидания были ограничены административными реформами и политическим прогрессом в составе Османской империи. Идеи арабского национализма разделяла небольшая группа образованных людей, которые мечтали о возрождении «арабской славы» и установлении в арабских землях того типа свободного и либерального политического существования, которому они приписывали прогресс, стабильность и экономическое благополучие Европы.

Вплоть до младотурецкой революции 1908 г. да и позже арабское национальное движение редко шло дальше требования автономии в рамках Османской империи. Арабские националисты входили в младотурецкое общество Единение и прогресс, выступали за целостность Османской империи.

Значение панарабизма как концепции, обосновывающей необходимость единства действий арабских народов во имя общих, главным образом политических, целей, возрастало по мере осознания арабами общности их интересов в борьбе за независимость.

Движение панарабского национализма было преимущественно светским. Многие арабские националисты были христианами, подверженными европейскому влиянию, и разделяли идеи секулярного национализма. Они не представляли себе арабского единства на базе ислама, поскольку среди арабов есть люди различных вероисповеданий. Тем не менее, арабские националисты уделяли много внимания исламу как важному элементу арабской культуры и национальной специфики, символу духовного единства арабов.

В Египте идеи арабского национализма не имели широкого хождения до второй половины 30-х гг. XX в., хотя аль-Кавакиби можно считать идейным предтечей панарабизма. Националистически мыслящие египтяне обосновывали особое место Египта в арабском мире.

После англо-египетского соглашения 1936 г. некоторые египетские идеологи национализма, в частности Саты аль-Хусри, пришли к выводу о необходимости включения Египта в панарабское движение, направленное на освобождение от колониальной зависимости. Идея была поддержана новым поколением националистически ориентированных египтян.

С началом Второй мировой войны идея панарабизма была поддержана Англией, стремившейся объединить арабов, среди которых было немало поклонников фашизма, в борьбе против держав Оси. Организационное оформление эта идея получила в 1945 г. в Каире, когда была создана Арабская лига, ставшая важным инструментом в борьбе арабских стран за независимость. Египетские офицеры, совершившие революционный переворот в 1952 г., были сторонниками панарабизма, и Египет стал лидером движения за арабское единство.

Светский национализм получил идеологическое и политическое оформление в Египте в 20-х гг. XX в. и имел своим основанием как идеи, выработанные египетскими националистами предшествующего периода, так и пример секулярных политических реформ, проведенных президентом Турецкой Республики Мустафой Кемалем.

Одним из первых носителей секулярной национальной идеи в Египте был выдающийся просветитель Рифа ат-Тахтави. Он познакомил египтян с различными сторонами жизни Европы, внедрил в общественное сознание основные положения западной политической культуры, стремился с помощью просвещения поднять свою страну до уровня современных требований. Ат-Тахтави считал, что ислам является важной основой культуры и морали, но утверждал, что национальное братство выше братства по вере. Не отрицал общественную роль ислама и «отец египетского национализма» Мустафа Камиль, который мечтал о свободном Египте как национальном государстве египтян (мусульман, евреев, коптов), основанном на признании суверенитета народа. Ислам для Камиля — не столько религиозная вера, сколько совокупность морально-этических предписаний. Вера, по его мнению, - дело совести каждого. Подлинно революционной силой Мустафа Камиль считал национализм, который может повернуть мир на путь свободы и прогресса. Иными словами, он ставил ислам на службу националистическим целям.

Среди немногих арабов-мусульман, которые придерживались принципов светского национализма, наиболее видной фигурой был националист либерального толка Ахмед Лютфи ас-Сейид. Основанный на западноевропейских образцах его либеральный национализм, исключавший возможность органичной связи с религией, шел вразрез с господствовавшими настроениями, но пользовался поддержкой среди прозападно ориентированной интеллигенции. Хотя Лютфи ас-Сейид и осознавал себя мусульманином, он считал, что область религии ограничивается личными и социальными добродетелями. Его платформа была основана на тезисе, что нацию объединяет не религия, а общий интерес, общая польза, что нация обладает некими «естественными правами», в том числе правом на свободное существование, суверенитет, что воля нации реализуется институтами конституционного парламентского режима. Это резко отличалось от традиционных исламских представлений об источниках власти и суверенитете.

Классик арабской литературы Taxa Хусейн исповедовал национализм, свободный от исламских влияний. Он подчеркивал важнейшее положение секулярного национализма об изначальной разделенности религии и политики и о том, что существование национального государства является нормой человеческого общежития. Подчеркивая национальное своеобразие

Египта и египтян, Taxa Хусейн утверждал, что египетская нация сложилась еще во времена фараонов, и «фараонизм» прочно утвердился в душе народа.

Что касается проблемы разума и откровения, их связи друг с другом, то либеральные интеллектуальные лидеры долгое время просто не замечали ее. Они действовали рационально, что было естественным следствием их западного образования, и не занимались теоретическими проблемами познания. В своих трудах они делали некоторые общие заявления относительно различия между метафизической сущностью религии вообще, которая была за пределами сферы разума, и ее специфическим содержанием, которое открыто для критики. Но они никогда не прилагали эту теорию к исламу и Корану.

Мухаммед Хусейн Хейкал пошел по другому пути: он стремился доказать, что все, что содержится в Коране, рационально, и характеризовал все поступки Пророка Мухаммада как сверхморальные, что было равносильно подтверждению догмы об истинности откровения, и не было интеллектуальным ответом на острый вопрос, от решения которого во многом зависело будущее египетского либерализма. Попытки Хейкала уличить Запад в попытках дискредитировать ислам и Коран путем поиска в них противоречий только добавили исламским реформаторам аргументов в нападках на вестернизованных интеллектуалов.

Основным политическим содержанием рассматриваемого периода была неудачная попытка либерального национализма укорениться на египетской почве. Тому было немало исторических, социальных, политических и ментальных причин.

В интеллектуальном плане идеологи либерального национализма не восприняли сущность демократии и конституционализма. Они смотрели на конституцию как на правовой документ, находящийся вне их сферы компетенции, или понимали ее положения исключительно в морально-идеалистических терминах и не делали попыток осуществить конкретные желаемые идеалы средствами практической политики. В основе этого лежит ряд факторов. В Египте светская интеллектуальная активность проявилась довольно поздно. Идеологи национализма были в основном писателями, а не политическими мыслителями, и, пожалуй, самое главное — демократия не только была импортирована в Египет в готовом виде, но и была введена слишком быстро. Эти факты лежат в основе исторического краха режима, установленного конституцией.

С другой стороны, провал либерализма коренится в социальной структуре и менталитете общества.

В Египте, в отличие от Запада, где национализм был следствием борьбы многочисленного и сильного среднего класса против традиционных политических властей и системы, мешавших его интересам, демократический идеал был побочным продуктом националистического движения. К концу Первой мировой войны идеи демократии имели очень короткое существование в Египте и разделялись абсолютным меньшинством; экономическое развитие не породило буржуазию, чьи интересы вошли бы в противоречие с традиционно господствующими группами, и которая была бы кровно заинтересована в продвижении демократических идеалов. Конституция 1923 г. была победой либеральной демократии, которую идеалистически воспринимал небольшой средний класс, состоящий из части людей свободных профессий, чиновников и интеллектуалов. Поэтому конституционный режим был непрочен и недолговечен.

Конфликт интересов между группой, которая пришла к власти на волне национализма, и традиционно доминирующими в обществе крупными землевладельцами в Египте отсутствовал. Это стало причиной объединения обеих групп для проведения общего курса и свело политику к постоянной борьбе между несколькими личностями и их сторонниками. Единственное, в чем различались партии, так это в тактике национализма, и партийная борьба сводилась почти всегда к агитации против тех, кто в данный момент находился у власти, и репрессиям со стороны политической власти. Таким образом, национализм служил средством в установлении демократии в Египте.

Мусульманский максимализм отвергает национализм как теорию, чуждую исламу. Исламские радикалы решительно выступают против национализма, так как он подрывал идею консолидированной уммы. Они считают национализм проявлением национального эгоизма, секуляристской по сути своей теорией, которая, в силу этого, якобы является источником морального разложения мусульман. Фетишизация национального начала противоречит, по их мнению, представлению об универсальном характере уммы, ослабляет ее, ведет к расколу на группы по территориальному, культурному, языковому и другим признакам.

В Египте выразителем этих идей стало движение «Братьев-мусульман». В политическом плане «мусульманские братья» выступали за возрождение «государства ислама» и мусульманского халифата. Их идеология и политика отражала реакцию, с одной стороны, на национализм, с другой — на экспансию западной цивилизации, подрывающей устои традиционного общества. Эта реакция стала особенно острой с конца 20-х годов, когда обнаружился кризис либеральной идеологии, ориентированной на разрешение проблем египетского общества в условиях иностранного подчинения по западноевропейскому образцу.

Исламская реформистская альтернатива тоже столкнулась с серьезными трудностями в попытках приспособить ислам к современной жизни путем рационализации догматов Корана как Божьего слова.

Наследники Риды по реформистской традиции — «Братья-мусульмане» -сделали несколько шагов назад, отказываясь даже признать существование проблемы конфликта между разумом и откровением, которую нужно решать, и полностью отрицали необходимость рациональной интерпретации откровения. Они просто голословно утверждали превосходство учения ислама во всех сферах жизни.

Братья-мусульмане», отвергая западные по сути формы общественного развития, добивались полной исламизации (установления господства шариата), что должно гарантировать разрешение всех проблем. Поэтому они призывали к борьбе за освобождение мусульман от засилья «неверных» в политическом, экономическом и культурном отношениях. Максимализм «мусульманских братьев» проявлялся в экстремистской форме, он был ориентирован на применение насилия с целью добиться немедленной реализации идеи «государства ислама». Основатель Ассоциации «братьев-мусульман» Хасан аль-Банна утверждал, что пока на земле нет общины, всецело следующей шариату, все мусульмане остаются погрязшими в грехах, потому что они повинны перед Богом в том, что оказываются неспособными образовать такую общину.

Несмотря на отрицательное отношение к национализму, «мусульманские братья» были вынуждены идти на уступки ему, особенно в 40-е — 50-е гг., когда национализм стал господствующей идеологией, и стало ясно, что всемирная исламская община является весьма отдаленной целью. Заслуги национализма признавались в том плане, что он помогает освободить мусульманские страны от иностранного господства.

Более жесткой линии в отношении национализма придерживался египетский богослов Мухаммад аль-Газзали. По его мнению, ислам, призванный спасти человечество, отвергает национализм как порождение «нечестивого» Запада, как возврат в эпоху джахилии, когда человечество еще не знало истины; национализм направлен на подавление и уничтожение ислама. Аль-Газзали не допускает мысли о возможности разделения религиозной и политической власти в исламе. Он придерживается положения раннеисламских доктрин, что функции политической власти заключаются в том, чтобы защищать веру, обеспечить выполнение предписаний ислама, в том числе касающихся обязанностей мусульманина по отношению к братьям; по вере, джихада и т.п.

Таким образом, мы видим, что все господствующие националистические концепции в Египте так или иначе были связаны с исламом, а все исламские доктрины включали в себя, в той или иной степени, положения национализма. Диалектика взаимодействия между этими двумя идеологиями во многом определила общественно-политическое развитие Египта в рассматриваемый период. И не только. В современном Египте, как и в других мусульманских странах, взаимодействие национализма и ислама остается важнейшим фактором внутренней политики. Различные политические и общественные группы вынуждены искать пути к националистическо-исламскому симбиозу, по-разному сочетая элементы двух идеологий, исходя из обстоятельств и идейных убеждений.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Солдатов, Василий Борисович, 2005 год

1. Труды и выступления египетских общественных, политических и религиозных деятелей1. На арабском языке:

2. Абдо Мухаммад. Аль-ислам валь-насраниййа Ислам и христианство. Каир, 1938.

3. Абдо Мухаммад. Рисалят ат-таухид Послание о единобожии. Каир, 1957.

4. Аль-Аккад Аббас Махмуд. Саад Заглул.Сира ва Тахиййа Саад Заглул. Биография. Каир, 1936.

5. Аль-Афгани. Асбаб хифд алъ-мульк Условия сохранения правления. // Аль-Урва аль-вуска. Бейрут, 1933. С. 228-237.

6. Камшь Мустафа. Паша фи арба ва талатин раби Тридцать четыре года жизни Мустафы Камиля. Каир, 1910, Т. 6.

7. Рида Мухаммад Рашид. Алъ-турк валь-араб Арабы и тюрки. // Аль-Манар. 1900, № 3.

8. Хатират Джамалъ аль-Дин аль-Афгани Мысли Джамаль аль-Дина аль-Афгани. Бейрут, 1931.

9. Рида Мухаммад Рашид. Предисловие // Маджмуат атар Рафик аль-Азм Литературное наследие аль-Азма. Каир, 1926.

10. Ас-Сейид Лютфи. Киссат Хайати История моей жизни. Каир. Дар аль-Маариф, 1961.

11. Ас-Сейид Лютфи. Аль-Мунтахабат Избранное. Ч. 1-2. Каир, 1945.

12. Ат-Тахтави Рифа Рафии. Китаб тахлис аль-ибриз ила талхиз бариз Извлечение чистого золота из посещения Парижа. Каир, [Б.г.].

13. Ат-Тахтави Рифа Рафии. Манахидж алъ-алъбаб алъ-мысриййа фи мабахидж аль-адаб алъ-асриййа Пути египетских умов в радостях современных наук. Каир, 1912.

14. Аль-Надим Абдулла. Сущфат алъ-Надим Избранное аль-Надима. Ч. 1-2. Каир, 1901.

15. Аль-Фурати (аль- Кавакиби). Умм аль-Кура Мекка. Халеб, 1959.

16. Хейкал Мухаммад Хусейн. Фи Манзаль алъ-Вахи Место рождения Откровения. Каир, 1936.

17. Хейкал Мухаммед Хусейн. Хайат Мухаммад Жизнь Мухаммада. Каир, 1935.

18. Хусейн Taxa. АлаХамиш аль-Сира На полях жития. Каир, 1934, Т. 1.

19. Хусейн Taxa. Кисас Тамтилиййа Театральные истории. Каир, 1924.t

20. Хусейн Taxa. Хадис алъ-Арба'а. Беседы по средам. Каир, 1937-1945, Т. 1-3.

21. Хусейн Taxa. Фи аль-Адаб алъ-Джахили Арабская литература доисламского периода. Каир, 1958.

22. Аль-Хусри Саты. Бэйна Миср еаль-урба Между Египтом и арабизмом. // Ара еа ахадис филъ-ватанийа валъ-каумийа [Беседы о патриотизме и национализме]. Каир, 1944. С. 109-120.

23. Аль-Хусри Саты. Даур Миср филь-нахда алъ-каумийа алъ-арабийа Роль Египта в современном арабском возрождении. // Ара ва ахадис филъ-ватанийа валъ-каумийа [Беседы о патриотизме и национализме]. Каир, 1944.

24. Аль-Хусри Саты Ma гийа алъ-каумиййа Что такое национализм?. Берут, 1959.

25. Аль-Хусри Саты. Хаулъ аль-вахда алъ-арабийа Об арабском единстве. // Ара ва ахадис филъ-ватанийа валъ-каумийа [Беседы о патриотизме и национализме]. Каир, 1944. С. 121-130.

26. На английском и французском языках:

27. AI-Afghani. Refutation des Matérialistes. P., 1942.

28. AL-Alayili A. What is Arab Nationalism // Arab Nationalism. An Anthology. L., 1976. P. 120-127.

29. Azzam R. The Arab League and World Unity // Arab Nationalism. An Anthology. L., 1976. P. 154-166.

30. Al-Gazzali M. Our Beginning in Wisdom. Washington, American Council of Learned Societies, i 953.

31. Al-Kawakibi A. The Excellence of the Arabs // Arab Nationalism. An Anthology. L., 1976. P. 78-80.

32. Nasser G.A. The Philosophy of the Revolution. Washington, 1955.

33. Rabath E. The Common Origin of Arabs // Arab Nationalism. An Anthology. L., 1976. P. 103-119.

34. Rida R. Islam and National Idea // Arab Nationalism. An Anthology. L., 1976. P. 75-77.

35. El Sadat Anwar. Revolt on the Nile. L., 1957.

36. Al-Sayyid A.L. The Egyptian Official // Wendell Ch. The Evolution of Egyptian Image. Berkeley, 1972. P. 309-313.

37. Al-Sayyid A.L. Love Beauty and You Will Love Life // Wendell Ch. The Evolution of Egyptian Image. Berkeley, 1972. P. 306-309.

38. Al-Sayyid A.L. Lord Cromer before History // Wendell Ch. The Evolution of the Egyptian Image. From its Origins to Ahmad Lutfi al-Sayyid. Berkeley, 1972. P. 295-301.

39. Al-Sayyid A.L. Something Further // Wendell Ch. The Evolution of Egyptian Image. Berkeley, 1972. P. 301-306.

40. Taha H. The Future of Culture in Egypt.-Washington, American Council of Learned Societies. 1954.

41. Taha H. Modern Egypt // Islam To-day. Ed. by A.J. Arberry and R. Landau. L., 1941.1. На русском языке:

42. Аль-Кавакиби. Природа деспотизма и гибельность порабощения. М.!, 1966.

43. Насер Г.А. Проблемы египетской революции. Избранные речи и высказывания. 1952-1970. М., 1979.

44. Хейкал М.Х. Зейнаб. Картины сельской жизни и нравов Египта. Л., 1973.

45. Официальные документы государства, партий, общественно-политических организаций

46. На английском и французском языках:

47. Constitution de l'Egypte. '1923 // Colombe M. L'évolution de l'Egypte. P., 1951. P. 281-304.

48. Constitution of Egypt. 1923 // Davies H. M. Constitutions, Electoral Laws, Treaties of the States in the Near and Middle East. Durham, 1953. P. 26-46.

49. Recensement general de l'Egypte. June 1, 1897. Cairo. Gouvernement Egyptien. 1898.

50. Constitution de l'Egypte. 1923 // Colombe M. L'évolution de l'Egypte. P., 1951. P. 281-304.

51. Constitution of Egypt. 1923 // Davies H.M. Constitutions, Electoral Laws, Treaties of the States in the Near and Middle East. Durham, 1953. P. 26-46.

52. Recensement general de l'Egypte. June 1, 1897. Cairo. Gouvernement Egiptien. 1898.

53. Treaty of Alliance between His Majesty, in respect to the United Kingdom, and His Majesty the King of Egypt. London, August 26, 1936 // al-Sayyid-Marsot L.A. Egypt's Liberal Experiment: 1922-1936. L., 1977. P. 253-267.

54. Egyptian Delegation. The Egyptian National Claim. P., 1919.

55. Egyptian Delegation. White Book. P., 1919.

56. Constitution of the Wafd Party of Egypt. 1918 // Quraishi Z.M. Liberal Nationalism in Egypt. Delhi, 1968.

57. First Arab Student's Congress. Manifesto // Arab Nationalism. An Anthology. L., 1976. P. 100-102.54,55