Национальное и интернациональное в социальном развитии: отечественная философия истории конца XIX - начала XX вв. о цивилизационных путях России тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, кандидат философских наук Садриева, Альбина Маратовна

• Садриева, Альбина Маратовна
• кандидат философских наук
• 2010

Оглавление диссертации кандидат философских наук Садриева, Альбина Маратовна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ: ТРАДИЦИИ

ИСТОРИОЛОГИИ

1.1. Онтология истории: трансцендентное провидение

1.2. Онтология истории: реальная жизнь

ГЛАВА II. РОССИЯ В МИРОВОЙ ИСТОРИИ: СУДЬБЫ «РУССКОЙ ИДЕИ»

2.1. Миссионизм

2.2. Мессионизм

2.3. Критика «богоизбранности»

2.4. Отечественная самобытность

2.5. Критика почвенного романтизма

2.6. Проект «вестерн»

2.7. Есть ли «русский путь»?

ГЛАВА III. ИСТОРИОЛОГИЯ И ЛОГИКА МОДЕРНИЗАЦИИ

3.1. Социоисторические инварианты

3.2. Стандарты прогрессивного устроения: современный взгляд

3.3. Национальное и интернациональное в социальной модернизации

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Национальное и интернациональное в социальном развитии: отечественная философия истории конца XIX - начала XX вв. о цивилизационных путях России»

Актуальность исследования. Ситуация перелома - веков, социальных стадий, гражданских состояний - есть всегда ситуация выбора, - принятия капитальной системы отсчета, позволяющей, точно архимедов рычаг, преодолевать кризис. Естественно, на всех уровнях обсуждаются антикризисные программы. Обсуждаются они и на уровне философской рефлексии, темати-зирующей сюжеты национальных идей как магистралей самоутверждения народов.

Богатым опытом выработки национальной «русской идеи» располагает отечественная культура, обострившая проблемные пласты национальной будущности еще в XIX—XX вв. Тогда наметились платформы: религиозное возрождение; почвенничество; западничество; славянофильство; социализм. Фактически, так или иначе данные цивилизационные возможности осмысливаются и сегодня.

С чем связывать судьбу России? С традициями, с каким-то образом заявляемой самобытностью? С возвращением в лоно цивилизации? С проведением национального интереса? С обустройством, сбережением народа? Совершенно ясно: чтобы разобраться с ценностным базисом реформ, перспективами обновления, надлежит инвентаризовать стратегии модернизации, отрабатываемые еще в прошлом веке.

Россия, сказано в ноябрьском послании президента РФ Федеральному Собранию, - должна стать новой страной умного народа, управляющего высокоинтеллектуальными* авангардными технологиями. Технологический контекст и подтекст поворота относительно ясен: это - производительная нано-, фемтосекундная техника, микромеханика, малотоннажная химия, компьютерные, энерго-информационные, ударно-активаторные устройства. Однако же не менее важен ценностный контекст перемен. Суть в том, что кризис в современной России не только производительный, но и ценностный. Следовательно, адекватное преодоление кризиса поддерживается в равной мере и фронтальной ценностной санацией - переходом на иное аксиологическое оснащение существования. Отработка последнего - профессионально философское занятие, требующее в качестве неотъемлющей составляющей специализированное осмысление наследия - трудов предшественников.

Степень научно-теоретической разработанности проблемы. Реальная острота, неопределенности социального порядка дореформенной и пореформенной России конца XIX - начала XX вв. стимулировали обществоведческий поиск, страноведческие изыскания. Научно-философская интеллигенция принялась за активную разработку «русской идеи», имея в виду обозначить приемлемую перспективу развития общества, вытекающую из ее корней, некоей онтогенетики. Насколько вписывается Россия в фигуры всемирно-исторического процесса? Возникшее движение в вопросе предполагало развертывание доктрины всемирно-исторического процесса с уточнением в нем элементов национального (почвенного) и интернационального (всемирного).

Постановочно проблема державной, социокультурной динамики упирается в выявление общих и особенных зависимостей общественного прогресса, фигур обмена деятельностью, качества ценностей, институтов. Отсюда - главное заключается в уяснении комбинации участвующих в устроении, жизни сущностных факторов, дающих реальное многообразие явленческих форм.

Интерес автора сосредоточивается на творчестве классиков отечественной мысли, представляющих разные идейные платформы, но одинаково озабоченных выработкой национальной философии истории. Здесь - западники (П.В. Анненков, В.П. Боткин, Т.Н. Грановский, П.Я. Чаадаев, Б.Н. Чичерин); славянофилы (С.Т., И.С., К.С. Аксаковы, И.В., П.В. Киреевские, А.И: Кошелев, Ю.Ф. Самарин, A.C. Хомяков, В.А. Черкасский); почвенники (Ф.М. Достоевский, H.H. Страхов); византисты (К.Н. Леонтьев); позитивисты (H.H. Кареев, П.Н. Милюков, Р.Ю. Виппер, H.A. Рожков); либералы (К.Д. Кавелин); народники (К.Д. Михайловский). Все они так или иначе работали над актуальным для нашего времени сюжетом: взаимосвязь национальной и всемирной истории с уточнением специфического места там России.

Изучение наследия корифеев отечественной философии истории имеет солидные традиции. Усилиями Г.В. Плеханова, П. Иванова-Разумника, В.В. Зеньковского, Э.Л. Радлова, Н.О. Лосского. М.Н. Покровского уточнены перипетии становления предметной сферы, выявлены границы и возможности объемных историософских проектов, дана критика субъективизма, экономизма, волюнтаризма как неадекватных односторонних, вульгаризующих конструкций.

Современная критико-аналитическая оценка отечественных историософских версий представлена трудами М.А. Маслина, П.С. Шкуринова, В.К. Кантора, В.В. Сербиненко, Л.Е. Шапошникова, Л.И. Новиковой, В.А. Кувакина, С.П. Пушкина, В.А. Китаева, И.Д. Осипова, Г.И. Щетининой,

A.И. Карагодина, В.А. Александрова, Б.Г. Могильницкого, Б.Г. Сафронова,

B.П. Золотарева, Т. Бона, Г. Клайна, А. Валицкого, А.Л.Шапиро, Е.Е.Михайловой и др.

Анализ массива публикаций демонстрирует: невзирая на множество работ, посвященных отечественной историософии, отсутствуют труды, дающие понятие об общих принципах объективной динамики истории как всемирного процесса и о месте в ней России.

Известная неразработанность указанной проблематики стимулировала авторский поиск, объектом которого явилось наследие классиков отечественной историософии, а предметом' - сюжеты-национального развития- в* контексте сценариев общемирового социально-исторического развития, выработанных крупнейшими представителями российской философской мысли на рубеже Х1Х-ХХ веков.

Источниковая база. Исходным эмпирическим материалом исследования выступили труды западников, славянофилов, отечественных позитивистов, народников, либералов, рефлектировавших национальноисторические судьбы России. В множество источников работы входили также произведения Дж. Вико, И. Канта, Г. Гегеля, Н. Данилевского, Г. Шпета, К. Маркса, Ф. Энгельса, А. Августина, Ж. Боссюэ, размышлявших над морфогенезом истории.

Цели и задачи работы. Цель исследования - философский анализ проработки проблемы национального пути России в отечественной философии истории второй половины XIX - начала XX вв. Достижение поставленной цели требовало решения блока сопряженных задач:

- реконструировать модель исторического процесса в трактовке представителей отечественной философии истории конца XIX - начала XX вв.;

- уточнить толкование «русской идеи» - перспективной судьбы России в мировой цивилизации в представлении отечественных философов истории конца ХЕК - начала XX вв.; разработать позитивную модель национального и интернационального в мировой истории.

Методологические и эвристические основы исследования обусловлены целью, задачами, принципами освоения идейного наследия. Автор активно использует общенаучные и специфические философские приемы движения в материале, - а именно: методы анализа, синтеза, обобщения, индукции, дедукции, аналогии, регулятивы объективности, историчности, всесторонности, конкретности рассмотрения, недопустимости актуализма, презентизма.

Одновременно с этим- применяется герменевтическая тактика реконструкции идей, позволяющая наводить, мосты между прошлым и настоящим, погружать некогда поставленные проблемы в контекст их современного звучания. Принципиальна и установка на комбинацию «понимания» и «объяснения», воспроизведения взглядов и снятия познанием насущных фундаментальных вопросов. Основные выносимые на защиту положения.

1. Содержательный дискурс по проблеме национального-интернационального в социальном развитии в отечественной историологии рубежа Х1Х-ХХ вв. обусловливался глубокой проработкой духовных, идейных традиций отечественной философии истории. В числе последних: рефлексия оснований национального самосознания (славянофилы, западники); тематизация перспектив вхождения России в мировую цивилизацию, отработка модели специфического «русского пути» (почвенники), установление зависимостей социально- экономического развития (народничество, марксизм, позитивизм).

2. Национальная история в историософской интерпретации корифеев-идеологов указанного периода так или иначе погружается во всемирно-историческое социальное развитие, подчиняющееся как неким устроительно-технологическим универсалиям, так и императивам почвы.

3. Объективное движение России от аграрного к индустриальному обществу, начатое в конце XIX и продолженное в начале XX в. (до I мировой войны), предполагало серьезное преобразование исторической онтогенетики, социально-культурных комплексов. Но этого, к несчастью, не уловили мыслители-интеллектуалы, думавшие о судьбе России и просмотревшие условия ее вхождения в цивилизационные магистрали.

4. Интернациональное в социальном развитии - универсальные жизне-воспроизводственные инварианты - находимые путем проб и ошибок продуктивные оптимумы, выражающие стиль, строй, порядок максимально отлаженного (сопоставительно с идеалами)^ существования. Во всех регистрах, измерениях жизнепорождающих процедур, актов находятся благоприятные, желательные варианты из числа возможных.

Научная новизна, исследования заключается в достижении следующих содержательных результатов.

1. Реконструирована модель исторического процесса в трактовке представителей отечественной философии истории конца XIX - начала XX вв. Показано, что отечественные историологи разделяли идею многомерности онтологии истории, слагающейся из видимых перипетий, непосредственного позитивного жизнетока и некоей «скрытой» сущностной значимости (функциональности) происходящего. Образ «трансцендентной» внутренней подкладки истории концептуализируется своеобразно - в зависимости от общефилософских убеждений и построений тех или иных авторов. Конкретно: допускается наличие «общих» социально-исторических начал (Хомяков); «высших законов разумной необходимости» (И. Киреевский), «плана» общего хода истории (Данилевский); «магистрали» общечеловеческого социального движения (Кавелин); «необходимого порядка» развития психологического и социального (Кареев); «строя людских отношений» (Ключеский); «общих зависимостей» развития социальных организмов (Милюков); «типичности» эволюции разных народов (Виппер). На данных презумпциях производится моделирование эволюции национальных видов с учетом социо-культурной, антропологической диффузности, преемственности.

2. Уточнена трактовка «русской идеи» - перспективной судьбы России в мировой цивилизации в представлении отечественных философов истории конца XIX - начала XX вв. Как устанавливается, идиомы «особости», «особнянской» (В. Соловьев) роли России в мире предметного, верифицируемого наполнения не имеют. Отсюда - правильно отказаться от стериотипов «нации-семьи» (славянофилы), общины - зародыша «перспективных» социальных укладов (славянофилы, западники). Правильно отказаться и от стереотипов «богоносности», трансформирующих культурологический христианский, комплекс в1 политический «зоологический патриотизм», «делающий из нации предмет идолослужения» (В. Соловьев).

Одновременно предмет особого «русского пути» - не химера. Суть не в гипертрофиях тех или иных, впрочем, не слишком оригинальных признаков, а в уяснении предпосылок, подготовивших упрочение неких специфических традиций, институтов, кондиций отечественного существования.

Дело представляется так, что географический, геополитический, социокультурный ареал детерминировал характер державной динамики России с комплексом неповторимых форм: мобилизационный тип хозяйствования, милитаризация экономики, этатизм, бюрократизация управления, полицеизм, редистрибуция скудного прибавочного продукта, феодализация социальных связей, волюнтаризм, доминирование ценностей выживания над ценностями развития, дух общинности, экстенсивность, принудительность накопления, методы концентрации, общественная дифференциация по признаку не владения, а распоряжения собственностью, свернутый рынок, засилье монополий, командно-административная регуляция социума, тоталитарность.

Данные приметные черты российского мира не были только насилием общества и здравого смысла. Они не смогли бы ни сложиться, ни состояться, если бы не имели объективной почвы, не получали поддержки, если бы не решали насущных проблем отечественного развития, если бы не оказывались способом самосохранения России, поддержания ее субъектности, самости.

3. Развита положительная модель национального и интернационального в мировой истории. Урок, вытекающий из многотрудных идейных исканий, состоит в невозможности противопоставления России Европе (Западу) (почвенничество, миссионизм, мессионизм, западничество). Россия никого не спасает, никому не преподает урок. Верно, у России есть свои цивилизаци-онные особенности, что позволяет расценивать ее как автономный этнокультурный ландшафт со своей географической, климатической привязкой, историческим, гражданским, психологическим антуражем, со своим внутренним потенциалом, возможностями, традициями, перспективами. Но- все это хорошо генерализуется понятием не «спасения», а цивильного «благоустрое-ния». Исподволь, постепенно, наощупь все отсеки человечества отрабатывают перспективные каноны продуктивного поддержания жизни в виде демократии, гражданского развития, эффективного хозяйствования, совершенствования технологических укладов. Именно эта общность жизнеустроения перекрывает обособленность народов. В национальной по форме истории она вырабатывает интернациональное содержание. С учетом диффузии институтов, технологий, рецепции образа жизни возможно говорить о некоей логике модернизации, фиксируемой ресурсами историологии. Речь идет о технологических переменах во всех отсеках жизнепорождающих процессов от налаживания индустрии до культивации науки, политики, образования, которые обеспечивают движение от традиционного к инновационному социуму.

В силу рецепции продуктивного технологического оснащения жизни история человечества транснациональна. Интернациональным (в национальной по контексту) в истории оказывается принцип оптимального, эффективного вершения истории, заимствуемый у одного народа другим и им в свою очередь совершенствуемый.

Вслед за отечественными историософами конца XIX - начала XX вв. допускается обособление в истории народов (обществ, союзов, государств, наций) некоей каноники деятельности с императивами достижительности, незатратности, доводящих интенцию «продуктивной гарантийное™» до абсолютной. Представляя отвлеченную рационализацию незатратной мотивации и стимуляции, ориентируя на успешность, выступая некими безличными (не имеющими национальной, расовой, этнической привязки) орудиями продуктивной организации, - указанные каноны (технологии) подчиняют поведение масштабу идеального.

Универсальная связь, объединяющая локальные культуры, их проявления, - суть единство воспроизводственного контура существования, типологичность жизнеутверждающих процессов, жизневершащих процедур. В наиболее широком и точном смысле слова это — цивилизованность, перекрывающая дискретность исторического процесса унитарностью4 продуктивных технологий жизнеобеспечения. Солидарность человечества - в стандартных правилах организации собственной истории, созидании человекоразмерной, комфортной, достойной, внимательной к гуманитарным проблемам реальности. Дело не в метафизическом «духе народов», дело в продуктивно-достижительном опыте, сумме приобретений человечества, составляющих его материальное и духовное достояние.

Структура диссертации определена целью, задачами, принятым способом исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка цитируемых источников.