Полиэтнический социум региона как объект социологического анализа: На примере Республики Мордовия тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.04, кандидат социологических наук Трафимова, Галина Анатольевна

• Трафимова, Галина Анатольевна
• кандидат социологических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат социологических наук Трафимова, Галина Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭТНОСОЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ.

1.1. Основные исследовательские подходы к изучению этносоциальных процессов.

1.2. Социологический анализ проблем полиэтнического социума.

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ РЕГУЛИРОВАНИЯ МЕЖЭТНИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В РЕСПУБЛИКЕ МОРДОВИЯ.

2.1. Специфика проявления этнокультурного сознания в полиэтническом социуме.

2.2. Межрегиональные миграционные процессы и их этносоциальная составляющая.

2.3. Региональная национальная политика как фактор регулирования этносоциальных процессов.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Полиэтнический социум региона как объект социологического анализа: На примере Республики Мордовия»

Современные этнополитические и этнокультурные тенденции вызывают постоянные изменения в понимании национальных процессов. Несмотря на логику процессов глобализации, этничность продолжает оставаться существенной характеристикой современного общества. Возрастающее осознание общественной значимости этнического фактора является условием, способствующим повышению научной актуальности этой тематики.

По мнению большинства исследователей, «этнический фактор в России вышел на первый план общественной жизни»1. Использование этнической риторики, аппеляция к этнической солидарности оказываются на постсоветском пространстве важнейшими средствами для мобилизации людей на совместные действия. Это означает, что социальная трансформация, переживаемая российским обществом в целом, равно как и составляющие этого сложнейшего процесса, не могут быть поняты вне контекста межэтнических отношений и влияющих на них факторов. Радикальная этнизация пространства бывшего СССР заставляет по-новому относиться к изучению закономерностей развития этнических процессов.

В связи с этим не удивительно, что межэтнические отношения в последнее время находятся в центре исследовательских интересов отечественных ученых. Особенно значимыми такие исследования становятся для практики регулирования этносоциальных процессов в полиэтническом регионе.

Большинство исследований по проблеме межэтнических отношений обращены к развитым формам мобилизации этнических групп, к ситуации начавшегося межэтнического конфликта. Но именно спокойные, Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России, М., 1997, с. 3. благополучные в этнополитическом отношении регионы оказываются с исследовательской точки зрения более показательными и предпочтительными, так как конфликтные процессы находятся в них в скрытом, латентном состоянии и на их проявления еще можно воздействовать, не давая им перейти в стадию начавшегося межэтнического конфликта. В этой связи исследовательский интерес представляет Республика Мордовия, отличающаяся стабильными межэтническими отношениями. Однако, несмотря на традиционно добрососедские межэтнические отношения в республике, исследования выявляют определенный этноконфликтный потенциал, источником которого является целый ряд факторов: от социального недовольства до промахов региональной национальной политики. Конфликтность в сфере межэтнического взаимодействия повышается из-за возрастающей социально-экономической дифференциации, усиливающегося социального неравенства, воспринимаемого в полиэтническом обществе в качестве этнически обусловленного процесса.

Обобщение опыта регулирования этносоциальных процессов в Республике Мордовия еще не было предметом специального изучения. Актуальность данного направления исследования обусловила выбор темы диссертационной работы.

Степень научной разработанности проблемы.

Проблема межэтнических взаимоотношений является одной из самых теоретически многозначных. Разработка философско-методологических проблем национального вопроса имеет начало в работах Н.Я. Данилевского, Т.Н. Грановского, Б.Н. Чичерина, A.C. Хомякова, В.О. Ключевского, B.C. Соловьева, H.A. Бердяева, И.А. Ильина.

В отечественной науке советского периода основной установкой было представление о бесконфликтном социалистическом обществе, о победе интернационального над национальным, господствовал принцип об исчезновении проблем в межнациональных отношениях. В 1960-80-е гг. в идеологическом дискурсе советское государство декларировало идею сближения народов, выравнивания уровня их экономического и культурного развития (сближение понималось в смысле «дружбы народов»). Однако уже в этот период активно развивалась этническая социология, сочетавшая исследование социальных и этнических процессов. Осмысление национального многообразия и особенностей общих социальных процессов, модернизации социальной структуры наций позволило зафиксировать источники обострения национальных отношений в республиках СССР.

Теория и методология отечественной этносоциологии сходна с теориями, описанными в западной антропологической и социологической литературе. В 1990-е гг. одним из основных подходов к исследованию межгрупповых взаимодействий стал конфликтологический. На Западе одни социологи считают конфликт стимулом социального сознания и разновидностью социального взаимодействия наряду с соревнованием, приспособлением и ассимиляцией (Р.Парк), другие - патологией (Т.Парсонс), результатом сопротивления и элементом в системе господства и подчинения (Р.Дарендорф). В работах Л.Козера, Р.Дарендорфа. Л.Крисберга обстоятельно проанализирован вопрос о конфликте как норме социальных отношений. Однако конфликтологи нечасто обращали внимание на сферу межэтнического взаимодействия.

Проблемы этничности и группового взаимодействия представлены в трудах М.Вебера, П.А. Сорокина, М. Арчер, П. Бурдье, Э. Гидденса, П. Штомпки.

Проблема межэтнического взаимодействия слагается из взаимодействия индивидов различной этнической принадлежности (этнической идентичности или этничности). Исследователи обращают серьезное внимание на проблему этнической идентичности, которую они рассматривают в качестве главного признака, необходимого для понимания любой локальной (в том числе этнической) культуры. Этническое самосознание как осознание индивидами собственной принадлежности к определенной этнической общности долгое время было I предметом теоретических и эмпирических исследований отечественных ученых (об этом писали Ю.В.Арутюнов, Л.М.Дробижева, В.С.Кондратьев, А.А.Сусоколов и др.).

Среди наиболее известных современных теорий, посвященных межэтническому взаимодействию можно назвать концепцию социальной идентичности (Г.Тэджфел), социально-психологическую концепцию обиды (Л.Гринфельд), концепция этнических границ (Ф.Барт), теорию этнических неравенств (П.Бурдье), теорию этнической конкуренции и V этнического разделения труда (С.Ользак) и др.

Многие исследователи разрабатывая этническую проблематику, обращают внимание на проблему национализма. Опыт оценки национализма содержится в работах Э. Геллнера, Э.Кендури, Д.Холла, Р. Брубейкера, Д.Брэя. Среди работ, посвященных этничности выделяются работы Б.Андерсона, Э.Смита, Э.Хобсбаума.

В 1990-е гг. рост этнического самосознания на всем постсоветском пространстве, сопровождающийся повышенной конфликтностью, заставил ^ по-новому взглянуть на этнические проблемы и отечественных исследователей. Среди ученых, разрабатывающих теорию этносов и межнациональных отношений можно выделить Р.Г. Абдулатипова, С.А. Арутюнова, Ю.В. Бромлея, J1.H Гумилева, С.К. Иванова, В.М. Межуева, A.C. Панарина и др. В их работах обстоятельно рассмотрены теория национального вопроса и кризис межнациональных отношений в России, проблемы совершенствования федеративного устройства РФ, взаимосвязь и границы национального и националистического, зарождение и развитие важнейших черт и свойств русского национального характера, русской ментальности в зависимости от исторических условий жизни народа.

В русле исследований социальной стратификации изучаются проблемы социального и этнического неравенства, измерения этнического статуса, социальная и культурная дистанция между народами, причины межэтнической конкуренции (JT.M. Дробижева., В.И.Ильин, М.В.Савва и

ДР-)

При изучении сферы межнациональных отношений особое значение имеет изучение этнического самосознания, которое является важнейшим элементом в построении национальной политики государства в условиях этнонациональных конфликтов.

Противоречивые процессы, характеризующие состояние этнической идентичности в нестабильном российском обществе, - ее кризис, утрата и смена идентичности и, с другой стороны, использование ее адаптивного потенциала, находятся в центре внимания многих ученых (Анайбан З.В., Абдулкаримов С.А., Качкин A.B., Воронцов B.C. и др.) При изучении межэтнических противоречий психологи обращают первоочередное внимание на проблемы психологии межэтнической напряженности (Солдатова Г.У.) и кросс-культурной психологии (Лебедева Н.М.). Чрезвычайно актуальны не только в научном, но и в практическом плане социально-психологические проблемы адаптации вынужденных мигрантов в России (Гриценко В.В., Лебедева Н.М., Солдатова Г.У., Черкасов П.А., Шайгерова Л.А.)

Вопросам современной этнополитической ситуации в России уделяют внимание в своих исследованиях А.О. Бороноев, М.Н. Губогло, В.Н.Иванов, М.В. Иордан, Ю.А. Левада, и др. В работах В.А.Тишкова, А.Г.Здравомыслова, Л.М.Дробижевой объектом исследования стали национальные движения, а также характеристики этнических элит. При изучении этнических элит внимание фокусируется на том, как представители этих элит с помощью риторики СМИ конструируют этнически окрашенные идеи. Проблемы освещения в СМИ такого рода идей рассматривает в своих работах В.К.Малькова.

Увеличение числа социально-этнических процессов конфликтного типа обусловил необходимость исследования проблемы этнонациональных конфликтов и управление ими. Этнические конфликты исследователи рассматривают в качестве разновидности социальных конфликтов. В работах В.А.Арсентьева, А.Л.Буряковского, В.С.Дудченко, А.В.Дмитриева, Ю.Г.Запрудного, А.Г.Здравомыслова, Е.И.Степанова социальный конфликт рассматривается как пример группового конфликта. Анализ этнонациональных конфликтов как объекта управления в отечественной социологии пока в основном имеет характер прикладных исследований. В этой связи можно назвать работы Г.А.Дробот, Е.С.Крицкого, A.A. Мацнева, К.С.Мокина и др. Изучению этнических конфликтов как социально-политического феномена посвящены работы А.Ямскова.

В аспекте этносоциальных изменений исследователи рассматривают миграционные процессы, проходящие в России (В.Кулаков, Ж. А. Зайончковская, JI.J1. Рыбаковский, И.Б.Орлова, Н.В.Тарасова). Традиционно разрабатываются проблемы миграции в связи с изучением процесса урбанизации и оттока населения из села в город (Т.И.Заславская,

A.Д.Назаров, Т.М.Рывкина). Большой всплеск современных исследований был вызван явлением вынужденной миграции. В работах В.А.Авксентьева, М.Н.Губогло, А.Г.Здравомыслова, А.Панарина, Э.Паина, Т.Н.Юдиной,

B.В.Кормильченко уделяется внимание влиянию миграций, во многом имеющих этническую специфику, на сохранение социальной стабильности в полиэтнических социумах различных российских регионов. В ряде работ А.А.Сусоколова миграция рассматривается как показатель социокультурного развития этнической группы. Анализ психологических аспектов процесса адаптации этнических мигрантов к новым природно-социальным условиям представляют собой работы Н.М.Лебедевой.

В отечественной научной литературе при обилии аналитических разработок о состоянии национального вопроса, межнациональных отношений в целом имеется пока небольшое количество научных исследований, посвященных факторам межэтнической напряженности в конкретных российских регионах. В этой связи можно назвать работы исследователей, работающих по проекту Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов.

В последние годы специальные исследования были посвящены проблемам национальной политики в России, особенно на территориях республик. Так, под руководством Л.М.Дробижевой были осуществлены три проекта: «Посткоммунистический национализм, этническая идентичность и регулирование конфликтов» (1993-1996 гг.), «Этнические и административные границы: факторы стабильности и конфликтности» (1997-1998 гг.), «Социальное неравенство этнических групп и проблемы интеграции в Российской Федерации» (1999-2001 гг.). Работа над данными проектами продемонстрировала, как на протяжении 1990-х гг. интересы этнических общностей смещались из символической, культурной и психологической сфер (принятие Деклараций о суверенитете; провозглашение языков народов, дающих названия республикам, государственными; сохранение ценностей культуры, групповой идентичности) в сферу государственно-политическую, а затем и в социально-экономическую.

При анализе региональной национальной политики исследователи уделяют серьезное внимание национальным и этнополитическим мифам (работы В.А. Шнирельмана, Т.С. Гузенковой, В.А. Коренянко, А.Д. Коростелева).

Таким образом, обзор и анализ основных проблем, связанных с межэтническим взаимодействием, свидетельствует о значительной разработанности этих вопросов учеными различных отраслей Научного знания. Однако в региональном разрезе такие исследования ведутся с разной интенсивностью.

Проблеме взаимоотношений народов, проживающих в Республике Мордовия, посвящены целый ряд работ. Национальные и межнациональные проблемы Мордовии освещаются в публикациях Ю.И.Аладышева, О.А.Богатовой, Д.В.Доленко, И.А.Ефимова, В.В.Козина, проблемы гармонизации социальных (и межнациональных) отношений - в работах А.И.Сухарева, Г.П.Кулешовой, В.Н. Мотькина, исторические, этнографические, лингвистические вопросы рассматриваются в трудах В.А.Балашова. Н.Ф.Мокшина, В.А.Юрченкова и др. и

Анализу деятельности национальных движений и организаций в 1990-е гг. посвящены работы В.В. Маресьева, Т.И. У Чайкиной, национальному возрождению финно-угорских народов - исследование А.И. Карьгина.

Большое внимание уделяется проблемам развития этнических культур (исследования A.A. Гагаева, E.H. Ломшиной, М.И. Карьгиной). Религиозную составляющую этнических культур изучают Н.В. Шилов, Е.И. Мокшина, в чьих работах проведен анализ межконфессионального взаимодействия в Мордовии. В последнее время внимание исследователей обращается и на психологические характеристики этнических групп, проживающих в Мордовии (С.И.Баляев).

Межэтническое взаимодействие в Республике Мордовия в аспекте социального взаимодействия является предметом исследований НИИ регионологии. Проводимые на протяжении последнего десятилетия социологические исследования на тему «Гармонизация социальных отношений в Мордовии» позволяют отслеживать динамику протекающих в регионе социальных процессов. В этих исследованиях речь идет о гармонизации межэтнических отношений, социальном партнерстве с опорой на программно-целевой подход. Так, разработанная в 1997 г, сотрудниками этого учреждения Программа национального развития и межнационального сотрудничества народов республики Мордовия направлена на создание благоприятных условий всем народам Мордовии для гармоничного национального развития и межнационального сотрудничества.

Однако все более чувствуется потребность в исследовании проблем регулирования этносоциальных процессов и конкретных проблем межэтнического взаимодействия в Республике Мордовия. Выявляемый в ходе социологического мониторинга определенный этноконфликтный потенциал свидетельствует о необходимости своевременного выявления причин межэтнических противоречий в регионе, а также факторов, способствующих стабилизации межэтнического взаимодействия. Значительным пробелом выступает отсутствие комплексного анализа этносоциальных процессов полиэтнического региона, необходимого для выработки адекватных современной социальной ситуации механизмов регулирования этносоциальной сферы. Поэтому первостепенную важность приобретают исследования, имеющие целью выявление механизмов, способствующих регулированию этносоциальных процессов в полиэтническом регионе. Данное диссертационное исследование позволяет в определенной мере восполнить этот пробел.

Объект исследования - полиэтнический социум Республики Мордовия.

Предмет исследования - этносоциальные процессы в Республике Мордовия.

Целью диссертации является выявление механизмов регулирования этносоциальных процессов в Республике Мордовия.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:

1. Обобщить теоретические подходы к изучению этничности и ее проявлений в полиэтническом социуме.

2. Проанализировать подходы к изучению факторов, влияющих на межэтнические отношения в полиэтническом регионе в условиях урбанизации и интенсивных межэтнических контактов (политических, социальных, культурных, языковых).

2. Выявить основные сферы проявления межнациональных противоречий в Республике Мордовия (в этнополитической, социально-экономической, этнокультурной, этноязыковой, этноконфессиональной сферах).

4. Исследовать современные миграционные процессы, проходящие в Республике Мордовия и их этносоциальную специфику.

5. Обосновать роль региональной национальной политики в оптимизации межэтнических отношений. Выявить механизмы регулировании этносоциальных процессов в Мордовии.

Методологические основы, теоретические источники и информационная база исследования.

Методология исследования определена особенностями объекта и предмета, изучение которого предполагает интегрирование подходов различных смежных областей научного знания - социологии, этнологии, демографии, регионоведения.

В качестве теоретической основы в работе использовались определение этничности М.Вебера, концепция социальных изменений П.Штомпки, теория структурации Э.Гидденса, конструктивистское понимание этничности Э.Хобсбаума, В.А.Тишкова, теория социальной стратификации и мобильности П.А.Сорокина, теория социального неравенства П.Бурдье, подходы к этносоциальному неравенству

Л.М.Дробижевой, В.И.Ильина, концепция этнических границ Ф.Барта, концепция межэтнической напряженности Г.У.Солдатовой. На теоретические представления диссертанта существенное влияние оказали работы зарубежных представителей конфликтологического подхода Р.Дарендорфа, Л.Козера, К. Боулдинга, а также отечественных конфликтологов В.А. Авксентьева, А.В.Дмитриева, А.Г. Здравомыслова, Н.Р. Маликовой.

Одним из основных в данном исследовании был институциональный подход, позволяющий выделять и рассматривать достаточно устойчивые социальные процессы и отношения, в которых участвуют определенные социальные субъекты, выполняющие социально - значимые функции, а также действуют нормы и предписания, регулирующие определенные области деятельности.

Эмпирической базой диссертации послужили результаты социологических исследований, проведенные в период 1999-2003 гг. в Республике Мордовия. К числу использованных в анализе исследований относятся:

- результаты массового социологического опроса «Гармонизация социальных отношений в Мордовии», проведенного сотрудниками НИИ регионологии при Мордовском госуниверситете им. Н.П.Огарева в 1999 г. Опрошено 2400 человек (выборка квотная);

- результаты экспертного опроса «Межэтнические отношения в Республике Мордовия», проведенного в 1998 г. сектором межнациональных отношений НИИ регионологии при Мордовском госуниверситете им. Н.П.Огарева. Опрошено 50 человек (выборка целевая);

- результаты социологического опроса «Плюсы и минусы многонациональное™», проведенного автором среди студентов

Саранского колледжа электроники, экономики и права (январь 2000 г.). Опрошен 81 студент (выборка целевая); - результаты социологического опроса, проведенного в 2003 г. в рамках проекта «Механизмы гармонизации межэтнических отношений в региональном социуме (на примере Республики Мордовия)», выполненного при поддержке РГНФ (грант 03-03-00492 а/в). Опрошено 500 респондентов (выборка квотная).

Диссертантом осуществлен вторичный анализ результатов социологического исследования социальной ситуации и межнациональных отношений в Республике Мордовия, проведенного в 2000 г. Центром социологии межнациональных отношений Института социально-политических исследований РАН, а также вторичный анализ данных социологических исследований Фонда «Общественное мнение».

Кроме того, в работе были использованы статистические данные Комитета Государственной статистики Республики Мордовия, Департамента федеральной службы занятости населения по Республике Мордовия и результаты исследований различных авторов, опубликованные в научных изданиях.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем.

В работе обобщен опыт изучения этносоциальных процессов отечественными и зарубежными исследователями. Дан анализ подходов к изучению специфики полиэтнического социума

Выявлены факторы, влияющие на характер межэтнических отношений в условиях полиэтничности, в связи с чем обоснована необходимость рассмотрения феномена этнических границ в сознании представителей различных этнических групп.

Выделены основные факторы межэтнических противоречий в Республике Мордовия. В работе представлены результаты социологических исследований за 1999-2003 гг., отражающие специфику межэтнических отношений в Мордовии.

Определены тенденции и направленность миграционных процессов, проходящих на территории Республики Мордовия. Обоснованы взаимосвязи социально-экономической сферы с динамикой миграционных процессов. Выявлена этносоциальная составляющая миграционных процессов в регионе.

Обоснована роль региональной национальной политики в регулировании этносоциальных процессов. При этом показано, что региональная национальная политика должна учитывать потребности всех этнических групп, а также конкретные условия политического, социально-экономического, демографического и культурного развития.

Выявлены приоритеты региональной национальной политики: скоординированная деятельность органов государственной власти и национальных организаций, гибкая политика занятости, регулирование миграционных процессов, создание благоприятной атмосферы для представителей различных национальностей.

Теоретическая и научно-практическая значимость исследования.

Материалы диссертации использованы в рамках научных исследований, проводимых НИИ регионологии при Мордовском госуниверситете им. Н.П.Огарева.

Практическое значение результатов проведенного исследования определяется его нацеленностью на поиск путей совершенствования управления этносоциальными процессами в полиэтническом регионе. В диссертации сформулированы практические рекомендации, которые могут быть использованы при разработке региональных программ национального развития и межнационального взаимодействия, миграционной программы, а также для консультирования на региональном уровне и уровне отдельных организаций.

Как показывают результаты апробации диссертационной работы, большинство содержащихся в ней положений и выводов может быть использовано в учебном процессе, при разработке учебных программ и пособий по курсам «Общая социология», «Этносоциология», «Социология межнациональных отношений», «Социология миграций», а также методических семинаров, исследующих национальную проблематику.

Основные положения, а также полученные автором результаты могут быть применены при разработке программ этносоциологических исследований.

Апробация работы.

Основные теоретические положения и результаты работы были изложены в 13 публикациях и обсуждались на международных, всероссийских и региональных конференциях и конгрессах: на III Конгрессе этнографов и антропологов России (Москва, 8-11 июня 1999 г.), на всероссийской научно-практической конференции «Этнический фактор и политика. История и современность» (Ижевск, 3-4 марта 2000 г.), на межрегиональной научно-практическая конференции «Культурная целостность и толерантность Поволжской этничности в современном цивилизованном пространстве» (Самара, 20-21 июня 2000 г.), на всероссийской научно-практической конференции «Социокультурная динамика региона. Наука. Культура. Образование» (Оренбург, 25-26 октября 2000 г.), на Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы воспитания (философский и социологический аспекты)» (Саранск, 12-13 сентября 2002 г.), на научных Огаревских и Евсевьевских чтениях (Саранск, 1995-2000 гг.).

Диссертация была обсуждена на заседаниях кафедры политологии Самарского государственного аэрокосмического университета им. С.П.Королева и кафедры государственного и муниципального управления Института государственной службы и управления Пензенского государственного университета и рекомендована к защите.

Заключение диссертации по теме «Социальная структура, социальные институты и процессы», Трафимова, Галина Анатольевна

Выводы, которые можно сделать из всего вышеизложенного в данном параграфе, таковы.

1. При изучении полиэтнического социума наиболее перспективной является трактовка этнической группы в качестве части социального пространства, так называемого этнического поля, которое понимается как определенная конфигурация социокультурных процессов, а также как результат, приобретающий характер структуры по отношению к входящим в него индивидам. Функционируя в едином этническом пространстве, которое является частной формой пространства социального, этничность обладает отчетливой «организованностью», закрепленной в большинстве случаев в социальных и политических институтах.

2. Для оценки межэтнических отношений изучается потенциал этнических групп в различных сферах: демографической, экономической, политической, культурной. Больше всего исследований посвящено этнополитиче-ским аспектам межэтнических отношений, чему способствовали процессы суверенизации и последовавшие за ними кризисы в российских регионах. Латентная конфликтогенность этничности заставляет использовать при изучении полиэтнического социума конфликтологический подход, позволяющий зафиксировать момент трансформации социального противоречия как явления объективной реальности в феномен сознания этносоциального субъекта. Важность использования конфликтологического подхода в том, что на широком фоне конфликтных противостояний и противоборств, связанных с переживаемым российским обществом переходным периодом, этнические конфликты продолжают оставаться одной из наиболее массовых, деструктивных и внеправовых форм. Поэтому они не только продолжают притягивать к себе пристальное внимание, но и все больше требуют организованных и целенаправленных усилий, способных обеспечить выработку и реализацию эффективных мер по их урегулированию или предотвращению. Такие усилия предпринимаются в рамках этноконфликтологи-ческого анализа.

3. Использование конфликтологического подхода предполагает рассмотрение системы этносоциального неравенства, которая является одним из источников конфликтности. Неравный доступ к социальным благам провоцирует противостояние между различными этническими группами и негативный фон этносоциальных отношений. Естественно, подобное положение не может не вызывать стремления «подавляемой» общности реорганизовать существующие этнические отношения, предъявив свои требования по перераспределению властных полномочий.

4. При изучении этнокультурных процессов обычно используются две противоположные стратегии - «наибольшего сходства» и «наибольшего различия». Стратегия «наибольшего различия» позволяет получить обобщения, предпочтительные для сравнительно-сопоставительного метода: если какой-то фактор одинаково действует в совершенно различных культурных ситуациях, это должен быть действительно важный фактор. Стратегия «наибольшего сходства» позволяет вычленить универсальные элементы в непохожих друг на друга культурах. В дальнейшем мы будем использовать стратегию «наибольшего сходства» с помощью принципа функциональной тождественности, а стратегию «наибольшего различия» -с помощью концепции этнических границ. Изучение этнических границ необходимо с целью поиска способов урегулирования и оптимизации межэтнических отношений. Этническая граница - это субъективно переживаемая дистанция с представителями других этнических групп. Этнические границы выявляются с помощью определенных «маркеров», значение каждого из которых различается в зависимости от конкретной ситуации. Главным методологическим принципом такого подхода является изучение взаимосвязи между структурными характеристиками общества, особенностями этносоциальной и социокультурной среды и входящих в нее индивидов. Это предполагает широкую междисциплинарную опору на данные этнической и социальной психологии, культурологии, этнологии, социальной антропологии и т.д. В целом с помощью исследования этнической границы выявляются латентные противоречия между этническими группами, а также проблемы, которые могут возникнуть в будущем. 5. Применение при исследовании этносоциальных проблем перечисленных подходов имеет своей целью достижение приемлемого уровня интеграции общества - межэтнической и социальной. Интеграция - это поддержание эффективного взаимодействия различных групп общества для достижения разделяемых всеми системных целей. В ходе этого процесса этнические группы устанавливают между собой позитивные поведенческие, когнитивные и эмоциональные связи, взаимодействия, направленные на кооперацию, понимание и толерантность, обеспечивающие существование этносоциальной системы в стабильном равновесии. Таким образом, для полиэтнического региона межэтнические взаимодействия становятся решающим фактором политической, экономической и социальной стабильности.

ГЛАВА II. СОЦИАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭТНОСОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РЕСПУБЛИКЕ МОРДОВИЯ.

2.1. Специфика проявления этнокультурного сознания в полиэтническом социуме.

Полиэтнический социум представляет собой региональную общность, стремящуюся хотя бы к минимальной интегрированности. При всех противоречиях в межэтнических отношениях известная степень солидарности не может не существовать, ибо в противном случае конфликты между всеми этническими группами России приобрели бы не спорадический, а постоянный характер. Вместе с тем, главная отличительная особенность полиэтнического общества - совокупность этнически обусловленных проявлений самосознания представителей различных этнических групп.

Для того, чтобы показать специфику проявления этнического самосознания проживающих в Мордовии этнических групп, обратим особое внимание на этносоциальную обстановку в регионе. При этом остановимся на факторах, которые, на наш взгляд, имеют значение для анализа процессов межэтнического взаимодействия.

Республика Мордовия относится к числу тех полиэтнических регионов России, где в перестроечный и последующий периоды сохранилась стабильность в области межэтнических отношений и практически отсутствуют межнациональные конфликты. Традиционно добрососедский характер межнациональных отношений на территории современной Мордовии сложился вследствие многовекового совместного проживания русских, мордвы и татар, чересполосного расположения их поселений, близости хозяйственного уклада, интенсивности межэтнических контактов. Начавшаяся еще в домонгольский период и принявшая особенно широкий размах в ХУ1-ХУП вв. русская колонизация земель, исконно занимаемых мордвой, привела, с одной стороны, к массовой миграции мордвы в Заволжье и Южное Приуралье, а, с другой, - к смешению русских и мордовских компонентов на территории нынешних Пензенской, Нижегородской, Самарской, Оренбургской областей, Мордовии и Чувашии. В результате миграционных процессов в настоящее время мордовский этнос состоит из этнического ядра - компактно живущей на территории Мордовии части этноса и этнической диаспоры - членов этноса, рассеянных по другим регионам России.

Особенностью этнических процессов, проходящих в Мордовии, является многоступенчатость самосознания мордвы, связанная с бинарностью этноса. Рассматривая специфику самосознания представителей мордовского этноса, мы опираемся на теоретические положения концепции Н.Ф.Мокшина (104, с. 14), согласно которой эрзянская и мокшанская общности являются субэтносами в структуре единого мордовского этноса (этой же точки зрения придерживаются большинство этнографов и историков). «Субэтносы» понимаются как наиболее крупные подразделения в структуре этноса, обладающие особенностями в территориальном расселении, антропологическом облике, культуре и собственным самосознанием.

Довольно узкая грань между понятиями «этнос» и «субэтнос» обусловила неоднозначность восприятия в общественных и научных кругах теоретических положений Н.Ф.Мокшина о субэтническом статусе эрзянской и мокшанской общностей. В последние годы в средствах массовой информации Мордовии стала озвучиваться точка зрения, согласно которой мокша и эрзя считаются разными этносами. Поскольку единой позиции по данному вопросу нет, возникают несоответствия при изучении этнических процессов у мордвы. Так, иногда неадекватно используются итоги переписей населения. Например, переписчики некорректно задают вопрос о национальности: минуя этнический уровень, т.е. вопрос принадлежности к мордовскому народу, они начинают с субэтнического уровня, смешивая эти два понятия, подменяя одно другим, что в последствии приводит к искажению этнической ситуации. Об этом свидетельствует и прошедшая в 2002 г. подготовка к переписи и сама Всероссийская перепись населения. Накануне переписи многие республиканские газеты давали информацию о том, что можно указать свою национальную принадлежность следующим образом: «мордвин» или «мордвин-мокша» или «мордвин-эрзя», «мордовка» или «мордовка-мокша» или «мордовка-эрзя». Разъяснялось, что «неполное указание национальной принадлежности машиной не считывается» (цит. по: 169, с. 11). В действительности же был предусмотрен учет национального состава жителей Мордовии по следующим национальностям: мордвин, мордвин-мокша, мордвин-эрзя, мокша, эрзя (169, с.11). В данном перечне можно увидеть ту путаницу, которая незаметна на первый взгляд, но неизменно повлияет на качество полученной в ходе переписи информации. Кроме того, как отмечает Н.Шилов, в подготовительной работе с переписчиками «не было обращено должного внимания на вопросы о национальной принадлежности и языке» (169, с.11). Вместе с тем, даже при наличии разъяснений переписчика некоторые из отвечающих на вопросы переписи не могли уточнить, к какому мордовскому субэтносу они относятся. Чаще всего такие случаи были зафиксированы, когда люди называли себя мордвой, а родным языком - русский (169, с. 12). По данным микропереписи 1994 г. в Мордовии 49% мордовского населения назвали себя мордвой-мокшей, 48% - мордвой-эрзей и 3% - мордвой. В Пензенской области собственно мордвы в 1994 г. было зафиксировано 69%, остальные 31% назвались либо мокшей, либо эрзей. На всей территории России мордвы (без указания субэтнической принадлежности) оказалось 99,3% (105, с.379).

Тенденция называть себя мордвой без указания субэтнической принадлежности зафиксирована и во время проведения социологических опросов в Мордовии. В ходе опросов 1990-х гг. опрашиваемым представителям мордовского этноса предлагалось на выбор отнести себя к одной из следующих этнических общностей: «мордва-мокша», «мордва-эрзя» (субэтносы), «мордва» (без указания субэтнической принадлежности). В экспертном опросе «Межнациональные отношения в Республике Мордовия», проведенного сектором межнациональных отношений НИИ регионологии при Мордовском госуниверситете им. Н.П.Огарева в 1998 г. при непосредственном участии автора, мордовских респондентов, не пожелавших указывать субэтническую принадлежность было 8%. В массовом социологическом опросе «Гармонизация социальных отношений в Мордовии», который провел тот же институт в 1999 г., не пожелавших указывать субэтническую принадлежность мордовских респондентов было 5,2%.

Не останавливаясь на активно проходящих на тему бинарности мордовского этноса дискуссиях, отметим, что, на наш взгляд, отличия между двумя мордовскими субэтносами носят исключительно культурный характер. Общеэтническая идентичность мордвы играет большую роль в широком межэтническом взаимодействии, главным образом, в районах проживания мордовской диаспоры и имеет огромное значение как антиассимиляционный фактор.

В 1991 г. на территории Мордовии, а также в ряде районов Оренбургской, Пензенской и Самарской областей было проведено этносоциологиче-ское исследование, в ходе которого опрашиваемым был предложен вопрос о том, следует ли, по их мнению, считать мокшан и эрзян единым народом или же близкородственными, но различными народами. 60,8% опрошенных, в том числе 63,4% мокшан, 56,1% эрзян, 53,3% мордвы, 62,2% русских и 52,9%) татар высказали мнение, что мокша и эрзя составляют единый народ. Считали мокшан и эрзян двумя различными этносами 19,6% мокшан, 34,8% эрзян, 13,3% мордвы, 32,6% русских.

В ходе экспертного опроса 1998 г. экспертам также был предложен вопрос о том, следует ли, по их мнению, считать мокшан и эрзян единым народом или же близкородственными, но различными народами. Большинство экспертов (52,0%) считают мордву единым этносом, а мокшу и эрзю - субэтническими группами. Однако треть опрошенных (30,0%) назвали мокшу и эрзю отдельными этносами (этой точки зрения придерживались 23,5% русских экспертов, 12,5% мокшан, 41,2% эрзян, 66,7% татар и 100,0% респондентов «других» национальностей). Интересно, что респонденты мордовской национальности, которые не указали свою субэтническую принадлежность, однозначно считают мордву единым этносом, а мокшу и эрзю - субэтническими группами (табл. 1 в приложении 1).

В 2003 г. в ходе опроса, проведенного в рамках проекта «Механизмы гармонизации межэтнических отношений в региональном социуме (на примере Республики Мордовия)», выполненного при поддержке РГНФ (орошено 500 респондентов при квотной выборке) респондентам также задавался вопрос о правомерности использования этнонимов «мордва», «мордовский народ» (табл.1 в приложении). Большинство опрошенных (51,9%) ответили, что «мокшане и эрзяне - единый мордовский народ» (это 50,5% русских, 56,4% мордвы, 36,0% татар и 62,5% респондентов других национальностей). Вместе с тем 18,6% всех опрошенных ответили, что «мордва - это русское название двух родственных, но различных народов» (18,2% русских, 20,9% мордвы, 12,0% татар и 12,5% респондентов других национальностей). Значительная часть опрошенных затруднились ответить на этот вопрос (28,4% русских респондентов, 12,3% мордвы, 48,0% татар и 25,0% респондентов других национальностей).

Таким образом, большинство опрошенных представителей всех этнических групп республики считают мордву единым этносом. Однако этническая консолидация мордвы еще не завершена, на что обращают внимание ряд исследователей. Так, на незавершенности процесса этнической консолидации мордвы акцентирует внимание С.И.Баляев, предпринявший попытку изучения психологических характеристик мокшан и эрзян как этнодифференцирующих признаков (17). В его работе показаны особенности элементов социально-психологической внутриэтнической границы. По мнению С.И.Баляева, использующего результаты этнопсихологического опроса, в отношении взаимных представлений эрзян и мокшан психологическая дистанцированность гораздо больше, чем «положено» иметь родственным в этническом отношении общностям, а взаимные гетеростереоти-пы эрзян и мокшан несут в себе достаточно выраженный низкий уровень позитивного эмоционального отношения друг к другу (17, с.17-18). Интерпретируя полученные в ходе этнопсихологического опроса данные, С.И.Баляев делает вывод о наличии у русских репондентов некоторой степени предубежденности к мордве (17, с. 16). В свою очередь, эрзянские и мокшанские респонденты с несколько большей эмоциональной позитивностью относятся к русским, психологически приближая свои общности к русской. Сами русские респонденты все же склонны несколько дистанцироваться и проявлять хотя и высокую, но не равноценную психологическую близость своей этнической общности к зрзяно-мокшанской. Исследование С.И.Баляева показывает, что самая высокая определенность в оценках образов других этнических общностей - у русских. Так, представления русских респондентов о негативных-позитивных качествах эрзян и мокшан носят достаточно определенный характер, при этом русские не выделяют каких-либо особых различий в балансе характерологических качеств у представителей эрзян и мокшан. Эти результаты подтверждаются данными крупных этносоциологических исследований о равноценности этнокомму-никативной нагрузки, «распределяемой» русскими в направлении эрзян и мокшан (17, с. 16). Вывод исследователя таков: особенностью субэтнической перцепции эрзян и мокшан является наличие отчетливой этнической границы в ее социально-психологическом смысле на различных уровнях взаимовосприятия и взаимодействия (17, с.21). В то же время С.И.Баляев признает, что хотя субэтническая идентичность у мордвы является определяющей (особенно на психологическом уровне), в широком межэтническом контексте общения значительную роль играет общеэтническая идентичность.

Помимо рассмотренного примера социально-психологической границы между проживающими в Мордовии этническими группами обращают на себя внимание этнические границы в виде социальной и культурной дистанции. В качестве эмпирической базы для исследования социальных и культурных границ мы рассматриваем результаты социологических и этнопсихологических исследований, проводимых в Республике Мордовия с начала 1990-х гг. (155, с. 192). Эти исследования фиксируют достаточно высокий уровень социальной и культурной дистанцированности этнических групп республики.

Понятие социальной дистанции используется нами в широком значении как мера сходства или различия не только в социальных позициях, но и в макросистемных социальных и социально-политических ориентациях этнических групп. Как мы уже показали в предыдущих частях работы, с помощью измерения социальной дистанции определяется статус, потенциал социальных групп, а в этнически дифференцированном обществе - и социальные позиции этнических групп. Жесткость и размерность социальной дистанции, взаимопроникновение характеристик групп служат показателями состояния общества, степени равенства групп, качественными индикаторами социальной справедливости, социальной и этнической толерантности. Для нашего исследования важно, что с помощью социальной дистанции изучаются «расстояния» между группами, находящимися на одном уровне общественной иерархии, - горизонтальная дистанция (например, между «общей массой» русских и мордвы, также как в целом между этническими группами, находящимися на одной стадии развития), и «расстояния» между социальными группами внутри общества или этнической группы (например, между верхними и средними слоями) - вертикальная дистанция.

По нашему мнению, дистанцирование между этническими группами Мордовии (русскими, мордвой и татарами) носит преимущественно культурный характер. Об этом свидетельствует, например, анализ результатов уже упоминавшегося экспертного опроса «Межнациональные отношения в Республике Мордовия». Так, по мнению экспертов, проблемы и противоречия между людьми различных национальностей проявляются, прежде всего, в сфере культуры и образования (приложение 2.1). На это указали 52% экспертов. Остальные сферы, в которых могут проявляться такие противоречия, набрали примерно одинаковое количество ответов: на бытовом уровне - 38%; в органах власти - 34%; в средствах массовой информации -30%. С одной стороны, значимость сферы культуры и образования для экспертов не в последнюю очередь связана с влиянием их профессиональной деятельности (не менее половины из экспертов так или иначе связаны с этой сферой). Однако при этом нет зависимости ответов на этот вопрос от национальности респондентов.

В дальнейшем мы сосредоточим свое внимание на специфике этнокультурных проблем Мордовии и проявлении их в сознании представителей различных этнических групп, проживающих в республике. Для этого мы будем выделять своеобразные «маркеры» этнокультурного дистанцирования. В качестве первого такого «маркера» рассмотрим религию. Религиозные верования составляют важнейшую часть любой этнической культуры. Традиционные для Мордовии конфессии - православие и ислам, но в последние годы здесь действует и ряд деноминаций (лютеране, баптисты), сект (пятидесятники, молокане и др.), а также так называемых «новых религиозных движений» и миссий. Большая часть верующих из числа русских и мордвы исповедует православие, татар - ислам. В экспертном опросе 1998 г. ответы на вопрос «Является ли религия, по Вашему мнению, фактором этнической самоидентификации?» не выявили единого мнения: 46% опрошенных ответили «да», 42% - «нет», 12% затруднились ответить. Некоторые эксперты полагают, что для одних наций религию можно рассматривать в качестве фактора национальной самоидентификации, а для других нельзя. В целом же большинство опрошенных экспертов не включили религию в число важнейших факторов самоидентификации.

В свою очередь, ответы на вопрос: «Какие явления, по Вашему мнению, в наибольшей степени определяют характер современной религиозной жизни Мордовии?» выявили преобладающее мнение: 80% опрошенных выбрали ответ «усиление влияния традиционных религий - православия и ислама». Эти данные подтверждают мнение о почти безраздельном влиянии традиционных конфессий на верующих. Вместе с тем некоторые из опрошенных отметили, часто наряду с предыдущим ответом, такие явления, распространенные в современном российском обществе, как «деятельность зарубежных миссий и проповедников» (12%), «проникновение нетрадиционных верований, культов» (10%). Ответы, указывающие на специфичные для Мордовии явления: «возрождение язычества» и «деятельность Мокшэрзянской лютеранской церкви», выбрали по 4% опрошенных. Это соотношение, очевидно, свидетельствует о том, что раскола по национальному признаку в этой области, а также конфликтов на религиозной почве в республике в обозримом будущем не предвидится.

Некоторое усиление влияния традиционных религий просматривается и в ответах респондентов массового опроса 1999 г. Верующими назвали себя 71,9% респондентов. Заявили о том, что считают себя верующими и стараются соблюдать религиозные обычаи и обряды 17,5% всех опрошенных. По национальным группам это выглядит следующим образом: русские - 14,0%), мордва-мокша - 20,2%, мордва-эрзя - 18,7%, мордва -21,8%, татары - 44,8%, другие - 15,6%. Большая часть опрошенных считает себя верующими, но не соблюдает религиозных обрядов и обычаев

54,4% (в том числе 56,3% русских, 50,3% мордвы-мокши, 54,1% мордвы-эрзи, 54,6% мордвы, 65,6% татар, 54,4% представителей других национальностей). Сравнение ответов респондентов на этот вопрос в 1999 г. и в 2003 г. показывает, что уровень религиозности остался практически на том же уровне: в 2003 г. 73,6% респондентов назвали себя верующими. Анализ ответов свидетельствует об изменении соотношения группы тех, кто соблюдает религиозные обряды и обычаи и тех, кто не делает этого. Так, о соблюдении религиозных обрядов и обычаев заявили 30,9% опрошенных (в том числе 28,4% русских, 35,4% мордвы, 42,3% татар). Если у татар эта группа практически не претерпела изменения численности, то у русских респондентов она увеличилась в 2 раза (14,0% в 1999 г. и 28,4% в 2003 г.). Признали себя верующими, не соблюдающими обряды и обычаи 42,7% опрошенных (в том числе 46,2% русских, 36,6% мордвы, 42,3% татар, 37,5% респондентов других национальностей).

Таким образом, в сфере этноконфессиональной жизнедеятельности народов Мордовии, как и всех других народов Российской Федерации, на современном этапе происходят значительные перемены, обусловленные воздействием комплекса факторов. Одним из наиболее существенных показателей этих перемен является процесс, который можно назвать легализацией религиозности, когда значительные группы людей, прежде в силу тех или иных причин скрывавших свою религиозность, стали вести себя более раскованно, непринужденно, не тая от окружающих свою веру, свою причастность к исполнению религиозных обрядов. При этом количество верующих различается в зависимости от этнической принадлежности: по сравнению с русскими представители мордовского и татарского этносов демонстрируют более высокий уровень религиозности.

В условиях различий этнокультурного развития та или иная вера может рассматриваться в качестве средства этнической идентификации, что не всегда является адекватным. Как мы уже отметили, наиболее распространенными религиями в Мордовии являются православие (которое исповедуют русские и мордва) и ислам (которого придерживаются татары). Если анализировать религиозную культуру мордвы, то, на наш взгляд, она представляет собой объединение языческих традиций и христианских норм и требований, усвоенных позднее. Дохристианские верования долгое время служили в качестве важного средства этнической идентификации этого народа, а некоторые языческие верования сохранились до сих пор. Исследования Н.В.Шилова показывают, что до сегодняшнего дня многие, прежде всего женщины, в молитвах вперемежку повторяют то славянские псалмы, то древние молитвы своим языческим богам (175, с.63-66). В настоящее время в некоторых республиканских периодических изданиях уделяется много внимания насильственному характеру христианизации мордвы и призывам возвратиться к «исконно мордовскому» язычеству. По нашему мнению, возрождение язычества, происходящее в Мордовии в настоящее время, носит в основном искусственный характер. Радетели язычества уделяют его формальной, поверхностной стороне гораздо больше внимания, чем духовным истокам. Языческие моления обычно транслируются по телевидению на всю республику, на них приглашаются гости, в том числе и зарубежные, о них пишут в газетах. Все это больше похоже на рекламу, чем на подлинное религиозное моление, требующее от исполнителей искренности. Язычество как органическая часть национальной культуры мордовского этноса не навязывалась народу, она вырастала из его недр и удовлетворяла многие его потребности, в том числе национально-духовные, поэтому языческие верования определенным образом способствуют сохранению этноса и развитию его культуры. Однако это не может быть оправданием искусственного внедрения язычества как единственного средства идентификации мордовского этноса.

Исследователи этноконфессиональных проблем Мордовии отмечают, что, хотя некоторые элементы дохристианских верований и обрядов у части мордвы продолжают бытовать, «думать всерьез об их полной реставрации в жизни народа не стоит, так как слишком глубокие и прочные корни пустила в ней православная вера» (108, с.389). Вместе с тем, очевидно, что нельзя сдерживать местные инициативы по использованию некоторых сторон мордовского язычества, особенно тех, которые направлены на воспитание рационального отношения к окружающей среде, упрочение устоев народной жизни, не говоря уже об использовании языческих сюжетов в литературе и искусстве.

Следующим фактором, определенным образом обусловливающим этнокультурную дистанцированность является степень информированности людей об особенностях культур других этнических групп (и, прежде всего, соседних). Как показывают современные этносоциологические исследования, этнокультурная удаленность в кризисных условиях часто приводит к трансформации социальной напряженности в межэтническую, чему могут способствовать определенные состояния массового сознания, особенности национальной психологии, которые воспроизводят сложную историю и практику сосуществования этносов и их взаимоотношений в быту, а также проявляются в ситуациях современного противостояния (146, с.272-273). Именно в этой связи на первый план выходит проблема информированности о соседних культурах. В ходе экспертного опроса 1998 г. экспертам задавался вопрос «Насколько информированы представители Вашей национальности о культурном и духовном мире соседних народов?» Лишь 16% опрошенных считает степень этой информированности «достаточно полной, чтобы понимать и уважать их этнокультурные особенности». 40% считают, что представители их этноса информированы в этом плане «в средней степени, об общеизвестных явлениях и событиях, информация о которых получена в бытовом общении», 40% - «в малой степени, на уровне знания лишь отдельных обычаев и традиций соседних народов», один ответил: «кроме русского, о культуре других народов никакой информации».

Ответ «достаточно полно, чтобы понимать и уважать их этнокультурные особенности» дали 25,0% русских и 25,0% экспертов мордовской национальности (не указавшие свою субэтническую принадлежность), 12,5% мокшан и 11,8% эрзян. Отметили, что представители их национальности обладают такими знаниями «в средней степени, об общеизвестных явлениях и событиях, информация о которых получена в бытовом общении» 43,8% русских, 25,0% мордвы, 50,0%) мордвы-мокши, 35,3% мордвы-эрзи и 66,7% татар. Наконец, ответ «в малой степени, на уровне знания лишь отдельных обычаев и традиций соседних народов» дали 31,2% русских, 50,0%) мордвы, 37,5%) мордвы-мокши, 47,1% мордвы-эрзи и 100,0%) респондентов «других» национальностей (таблица 2 в приложении 1). Если признать устраивающими первые два уровня информированности, то можно проследить культурную дистанцию между этническими группами по этому показателю. Так, считают, что представители их национальности достаточно полно и в средней степени информированы о культурном и духовном мире соседних народов 68,8%) русских, 50,0% мордвы (не указавшие свою субэтническую принадлежность), 62,5% мордвы-мокши, 47,1%о мордвы-эрзи, 66,7% татар. Таким образом, наибольшая дистанция по степени информированности о культуре соседних народов наблюдается между представителями «других» национальностей (по мнению экспертов, обладающих минимальными знаниями о культуре соседних народов) и русскими (разница в ответах - 68,8%>). На втором месте находится дистанция между мордвой-эрзей и русскими (разница в ответах 21,7%>). Чуть меньше, но тоже довольно большая дистанция между татарами и мордвой-эрзей (19,6%). Наконец, выявляется дистанция по этому показателю и между мордовскими субэтническими группами: между эрзей и мокшей (15,4%).

На наш взгляд, эти данные свидетельствуют о существующих проблемах взаимопонимания между представителями наиболее дистанцированных этнических групп. Главным фактором этого дистанцирования, разъединяющего группы, является незнание культур других народов, живущих в едином социальном пространстве. Причиной этого служит то, что подавляющее большинство людей имеют фрагментарную и несистематизированную информацию о культурной жизни соседних народов.

Одним из источников получения этнической информации являются средства массовой информации. На наш взгляд, в настоящее время в России только начинает формироваться сфера информационного воздействия, постоянно и целенаправленно создаваемая для национального, межнационального и этнического социопространства журналистами российских СМИ. Не удивительно, что и представители мордовских СМИ только начинают работу в сфере этнической журналистики, в частности, по освещению культурных достижений этнических групп республики. В настоящее время средства массовой информации Мордовии пока не способствуют значительному повышению степени информированности жителей в области этнических знаний, и конкретно - знаний об этнических культурах даже соседних народов. Контент-анализ прессы, проведенный О.А.Богатовой, показал, что публикации в республиканских печатных СМИ, посвященные этническим проблемам, немногочисленны (24, с.361). Большинство изданий, публикуя статьи, затрагивающие национальные темы, стремятся придерживаться принципов политической корректности. Исключением являются газеты «Эрзянь Мастор» (издается с 1994 г.), «Масторава» (издается с 1999 г.), «Татарская газета» (издается с 1997 г.), отражающие позицию национально-культурных объединений. Основная часть статей в этих газетах отличается этноцентризмом, в связи с чем этноконфликтные идеи и образы получают наиболее яркое и систематическое выражение. Например, материалы, посвященные вопросам истории мордовского этноса, имеют характер этноисторических мифов и не могут способствовать формированию у потребителей этой информации адекватных этнических и межэтнических установок. Как известно, в зависимости от позиции автора статьи этническая информация, передаваемая СМИ, может иметь как толерантный, так и конфликтный характер. В целом это характерно для всей этнической журналистики (125, с. 43.). В приведенном примере с изданиями «Эрзянь Мастор» и «Масторава» очевидна не только неадекватность в подаче этнического материала, но и его конфликтогенность. О.А.Богатова обращает внимание на такой аспект деятельности этнической прессы Мордовии, как «попытки создания в сознании читателя позитивного образа собственной этнической группы на основе противопоставления ее другой этнической группе в плане отрицания позитивного опыта взаимодействия» (22, с. 149). Формируемый таким способом этнический образ складывается из совокупности этнических идей, политических и исторических мифологем, имеющих ярко выраженный конфликтный характер, и представляет собой один из начальных этапов «конструирования этничности», т.е. сознательной деятельности этнических элит по формированию и изменению этнической структуры общества, иерархии этнических групп.

В настоящее время можно констатировать, что сложившаяся в Республике Мордовия система информационного обеспечения по вопросам культуры и духовной жизни региональных этносов не отвечает запросам полиэтнического социума и не формирует соответствующего заинтересованного отношения у большинства представителей национальных групп к данной проблематике. На наш взгляд, для того, чтобы республиканские СМИ могли объективно и беспристрастно освещать уже сложившееся межэтническое пространство, а также способствовать развитию добрососедских межэтнических отношений, необходимо принять действенные меры по повышению степени информированности жителей Мордовии о жизни различных этнических групп (особенно соседних), а также по повышению осведомленности общественности о фактах национальной нетерпимости с целью их преодоления. В этом плане следует более четко расставлять акценты в публикациях на темы культурно-исторической самобытности развития этнических групп, проживающих в регионе, а также показывать в газетных материалах сохранность жизненных укладов иноэтнических мигрантов. Представляется, что республиканским СМИ необходимо лучше освещать работу институтов, обеспечивающих воспроизводство этнических культур. Так, часто выпадает из поля зрения журналистов функционирование этнокультурных организаций (напротив, деятельности политически известных организаций уделяется повышенное внимание). Одним из факторов, который сможет способствовать выполнению этой задачи, выступает корректировка региональных компонентов вузовских Госстандартов, с целью привнесения в них «регионалистики» и «поликультурности». Особенно это необходимо для студентов, обучающихся по специальности «журналистика», в программу подготовки которых необходимо ввести, например, спецкурс «Этнические и национальные проблемы в СМИ». Учитывая огромное влияние журналистов на формирование общественного мнения, их воздействие на представления людей в области межэтнических отношений, необходимость содействовать внедрению принципов толерантности, терпимости, взаимоуважения в журналистскую практику не вызывает сомнения.

Поскольку, как мы показали по результатам экспертного опроса, большинство жителей Мордовии объективно не могут располагать глубокими знаниями в этнической сфере, поэтому возникает необходимость в принятии определенных управленческих решений. Таким примером может стать разработка единой концепции позитивного информирования людей различной социальной и этнической принадлежности о жизненных мирах других народов, взаимодействии «своей» культуры с «другими» культурами (особенно с культурами народов, традиционно проживающими по соседству). Данная концепция может быть разработана с помощью гуманитарного научного потенциала республики с информированием всего населения о сущности этой концепции и ее необходимости для межэтнического взаимодействия и сотрудничества.

В настоящее время отношение к этническим соседям формируется исходя лишь из собственного жизненного опыта людей и не может не носить ярко выраженной эмоциональной окраски. Исследователи подчеркивают, что существует определенная взаимосвязь между информированностью и социально-психологическими установками в области межнационального общения: повышенное внимание и большая степень информированности в отношении национальных проблем тесно связана с обостренным вниманием и восприятием происходящих здесь процессов, а, с другой стороны, более толерантным отношением к их протеканию.

Попытаемся проанализировать этнические установки, выявляемые в массовом сознании населения Мордовии. Социологические опросы, проведенные в 1990-х гг. в РМ, показали, что на уровне личных межэтнических связей взаимодействие русского, мордовского и татарского этносов в целом развивается достаточно благополучно. Национальные различия не являются помехой для нормальных соседских и дружеских связей. Но вместе с тем продолжают существовать некоторые весьма устойчивые черты в культуре и психологии, которые ограничивают степень взаимной совместимости. Это в большей степени относится к татарской культуре, сохраняющей некоторые традиции, консервирующие национальную замкнутость: например, религиозные предубеждения, даже если их носители вовсе не являются верующими.

Некоторые из особенностей сознания представителей тех или иных этнических групп можно рассматривать в качестве субъективных показателей состояния межэтнических отношений в регионе. Одним из таких показателей служит уровень этнической неприязни. Результаты социологических опросов свидетельствуют о довольно активном функционировании в массовом сознании негативных этнических стереотипов. Так, в экспертном опросе 1998 г. 16,0% респондентов ответили, что положительно относятся к людям многих национальностей, «но к некоторым отрицательно» (табл.3 в приложении 1). В массовом опросе 1999 г. около трети опрошенных признались, что испытывают неприязнь к представителям некоторых национальностей (это 30,5% русских, 28,9% мордвы-мокща, 24,6% морд: вы-эрзя, 31,6% мордвы (без указания субэтнической принадлежности), 29,8% татар и 12,5% респондентов других национальностей).

В опросе 2000 г., проведенного в Мордовии Центром социологии межнациональных отношений ИСПИ РАН, 23,0% респондентов отметили у себя неприязнь к представителям некоторых национальностей (табл. 3 в приложении 1). Кроме того, в этом же опросе 11,0% респондентов отметили факты неприязненного отношения к людям других национальностей, приезжающим на работу и постоянное место жительства в Мордовию; 3% заявили, что сталкивались с неприязненным отношением к людям других национальностей на их предприятии, учреждении, фирме и т.д.; 19,0% признали, что существует неприязненное отношение к жителям других республик бывшего Союза, занимающимся бизнесом, торговлей и 19,0%) отметили проявления у некоторых людей предрассудков, мешающих установлению дружеских отношений между людьми разных национальностей (приложение 2.2). Результаты данного социологического опроса позволяют ответить на вопрос, к кому испытывают негативные чувства респонденты. Среди этнических групп, к представителям которых опрошенные испытывают неприязнь были названы: мордва-мокша - 2,0%, мордва-эрзя - 1,0%, татары - 5,0%, кавказцы - 7,0%, чеченцы - 5,0%, представители других национальностей - 5, 0% (табл.3 в приложении 1).

Эти данные отражают общую ситуацию в современной России, где этноцентристские установки являются достаточно широко распространенными. При этом национальность выступает в качестве символа, обозначения негативной этноконтактной установки.

Вместе с тем абсолютное большинство опрошенных отрицают у себя негативизм по отношению к представителям каких-либо национальностей (84,0% опрошенных в ходе экспертного опроса 1998 г., 59,9% в опросе 1999 г., 62,0% в опросе 2000 г.). Именно это создает предпосылки для формирования дружеских межэтнических отношений.

В качестве еще одного субъективного показателя состояния межэтнических отношений в республике можно рассматривать ответы на вопрос «Приходилось ли Вам сталкиваться в повседневной жизни с неприязненным отношением к людям Вашей национальности?».

В экспертном опросе 1998 г. 81,6% респондентов признали, что в повседневной жизни им приходилось сталкиваться с неприязненным отношением к людям их этнической группы (в том числе 6,1% опрошенных заявили, что это происходит постоянно, 18,4%) - часто и 57,1% - редко). Никогда не приходилось сталкиваться с таким отношением 18,4% респондентов. По этническим группам этот показатель можно проследить по табл.4 в приложении 1.

В массовых опросах 1999 г. и 2002 г. выявляется более чем 30%-ный уровень утвердительных ответов. Так, в опросе 2002 г. на вопрос о том, приходилось ли им сталкиваться с этнонеприязнью, утвердительно ответили более 40% опрошенных, в то время как вариант «никогда» выбрали 51 % респондентов (табл.4 в приложении 1). При этом отметили, что они встречались с таким отношением часто 5,9%, редко - примерно одна треть (36,5% респондентов).

В анкете массового опроса 2002 г. содержался вопрос об отношении респондентов к своей этнической принадлежности, позволяющий определить степень актуальности этнической проблематики для населения региона, а также престижности или не престижности собственной этнической принадлежности для представителей различных национальностей. Ответы на вопрос «Как Вы относитесь к своей национальности?» показывают, что почти у всех опрошенных наблюдается позитивное отношение к собственной этнической принадлежности. Чувство гордости за свою национальность испытывают 37,8% респондентов. По этническим группам больше всего гордятся своей национальной принадлежностью татары - 64,5%, меньше всего - представители «других» национальностей - 26,9%. Вместе с тем большинство опрошенных не придают собственной этничности большого значения. Основная часть опрошенных к своей национальной принадлежности относится спокойно (60,8%). Чаще других такой ответ выбирали представители «других» национальностей - 73,1%, реже всех -респонденты-татары (33,9%). При этом у опрошенных русских и мордвы более 60% составляют лица, которые относятся к своей национальности спокойно, и чуть более трети - респонденты, гордящиеся своей национальностью. Можно заключить, что престижность своей этнической принадлежности эти группы оценивают примерно одинаково. Обратная картина наблюдается у татар, около двух третей которых, напротив, испытывают гордость по поводу своей национальности. Это можно объяснить большей распространенностью гиперэтничной идентичности среди татар Мордовии, призванной компенсировать самоощущение меньшинства.

В свою очередь признались, что недовольны своей национальностью 0,8% опрошенных, в том числе 1,4% мордвы, 0,5% русских и 0,8% татар. Наконец, заявили, что хотели бы иметь другую национальную принадлежность 0,3%) респондентов, в том числе 0,8% мордвы и 0,1% русских. Таким образом, наибольшее количество недовольных своей национальной принадлежностью выявилось среди мордовских респондентов (это количество в 3,7 раза больше, чем у русских респондентов). В мордовской группе меньше, чем в среднем по массиву, респондентов, которые гордятся своей национальностью и значительно большее число тех, кто испытывает недовольство своей национальной принадлежностью, очевидно стесняясь ее. Это может быть связано с неким комплексом неполноценности, который испытывают некоторые респонденты мордовской национальности в условиях интенсивных межэтнических контактов, способствующих ассимиляционным процессам. Вероятнее всего, именно эти респонденты и представляют собой этнических маргиналов, наиболее «подготовленных» для ассимиляции.

Еще одним способом ответить на вопрос об отношении людей к своей этнической принадлежности является предпринятая нами попытка изучения этнических представлений у молодых жителей г.Саранска с помощью опроса-сочинения «Плюсы и минусы многонационального общества». Стандартизированное сочинение, опиравшееся на ряд специально поставленных расширенных вопросов, позволило выявить у 80 студентов Саранского колледжа электроники, экономики и права от 17 до 20 лет этнические представления и межэтнические установки. Исследование было проведено в январе 2000 г.

Сначала молодым людям было предложено охарактеризовать проблему многонациональное™ российского общества, которая оказалась близка практически всем опрошенным. Большинство опрошенных воспринимают многонациональное общество как норму, не придавая этому факту особого значения. У этих респондентов можно зафиксировать частичное отсутствие этнических предрассудков и предубеждений, о чем свидетельствуют высказывания: «Многонациональное общество - это открытые границы», «В однонациональном обществе было бы неинтересно жить», «Многонациональное общество способствует духовному развитию людей» и т.д. В то же время некоторых молодых людей проблема многонациональное™ очень беспокоит, что характеризует такое высказывание: «При всех плюсах многонациональность уничтожает малые народы, потому что они ассимилируются». Часть опрошенных высказали мнение о том, что многонациональность - большой минус для нашей страны: «Если бы люди были одной национальности, не было бы споров и войн из-за религий». Однако поводом для раздражения является не сама по себе многонациональность, а возникающие межэтнические противоречия, приводящие к конфликтам. Причины этих противоречий видятся респондентам по-разному. Главной причиной межэтнических конфликтов молодые люди считают тот факт, что «люди, ослепленные значимостью своего народа, не хотят замечать достоинств других народов». Дестабилизирующим межэтнические отношения фактором респонденты назвали политиков: «Минус многонацио-нальности в том, что на этом играют политики, объявляя один народ хорошим, а другой - плохим». Другим фактором, влияющим на усиление противоречий между народами, часто называлась религия (приводился пример христианства и ислама). Еще одной причиной межэтнических проблем опрошенные называли смешанные браки, делая упор на этническую идентификацию детей от этих браков. Вместе с тем, было высказано и мнение о том, что смешанные браки положительно влияют на межэтническую стабильность: «Если люди разных национальностей живут в одной семье, то конфликтов на национальной почве бывает мало».

Анализ сочинений показал в целом актуальность этнического самосознания для большинства опрошенных. Прямой вопрос «Ваша национальность?» нами намеренно не задавался. Однако, отвечая на вопросы, молодые люди обычно сами называли свою национальность: «Так как я сформировавшаяся личность, то могу твердо и уверенно говорить, что я русский», «Я считаю себя мордвином, потому что с детства впитывал мордовскую культуру» и т.д.

Большинство ответов свидетельствуют о положительной этнической идентичности, то есть молодые люди гордятся принадлежностью к своему народу: «Я русская и очень горжусь этим, так как во всех странах русских считают великой нацией», «Я горжусь тем, что я мордвин, потому что наш народ очень дружный» и т.д. Иногда, правда, в этой гордости проскальзывают нотки этноцентризма: «Люди одной национальности легче сходятся друг с другом»; «Из-за того, что мы одной национальности, люди относятся ко мне с добротой и уважением»; «Если вы не настоящий мордвин, то вам трудно понять душу нашего народа»; «Мой народ самый правильный, терпеливый, выносливый, добрый».

Интересными оказались ответы на вопрос: «Кем Вы себя ощущаете в первую очередь: представителем своей национальности или россиянином?». Подавляющее число опрошенных однозначно считают себя, прежде всего, представителем своей национальности. Эту точку зрения характеризует следующее высказывание: «Если я по каким-то причинам сменю гражданство, то все равно останусь русским». Были и такие мнения: «Я - мусульманин, проживающий в России», «Я не знаю, к какому народу принадлежу, поэтому считаю себя россиянкой», «В первую очередь я - русский, поэтому я - россиянин».

С помощью расширенных ответов на предложенные вопросы (которые были изложены в письменном виде), мы попытались выяснить некоторые этнические представления респондентов об окружающей их реальности. Прежде всего, это представления о своем народе. Остановимся на ответах русских респондентов. Рассмотрение этнических представлений молодых людей о русском народе (фактически - этнические групповые автостереотипы) выявило, что основная часть опрошенных имеет вполне определенные представления о собирательном образе русского народа. Опрос показал, что большая часть респондентов довольно критично относится к своему этносу. Описывая этнические черты характера русских, молодые люди начинали с отрицательных. Порицаемых ими самими качеств, постепенно переходя к положительным, например: «Меня роднит с русскими присущая им лень, халатность, любовь к спиртному, стойкость к принятому решению, открытость души, стремление помочь и посочувствовать человеку». Опрошенные отмечают как национальную особенность такие негативные черты современного русского народа, как пьянство, утраченный дух патриотизма, лень, праздность, безалаберность, безответственность, безмерную жестокость (наряду с добротой). Такие характеристики свидетельствуют о неблагоприятном сравнении себя с представителями других национальностей. Одним из следствием этого обычно является отход от этнической идентичности к гражданской или личностной.

Однако большая часть русских респондентов негативные характеристики сочетает с позитивными: «Мне нравятся все качества людей моей национальности, а, прежде всего, терпение». В ответах были названы такие личностные качества как душевность, простота, открытая душа, честность, мягкий склад характера, внешняя красота, юмор, сила воли, порядочность, веселость, храбрость, скромность, а также — гостеприимство, отзывчивость, заботливость. Таким образом, психологический образ русского народа, согласно представлениям молодых людей, опрошенных нами, хоть и содержат ряд негативных характеристик, тем не менее, состоит в основном из позитивных личностных и общественно-значимых качеств. То есть, можно говорить о позитивной групповой этнической самооценке, что в определенной степени является основой для этнической толерантности.

Анализ ответов респондентов мордовской национальности показывает, что для данной категории опрошенных свойственна установка на вовлеченность в мордовскую культуру. Однако установка не всегда переходит в действие. Например, у большей части респондентов этой группы есть установка на использование мордовского язык, но мало кто из тех, для кого родным является русский язык, собирается специально изучать мордовский. Для этих респондентов уже сейчас язык является лишь символом национальной культуры (так же как и многие обычаи и традиции), используемым в ограниченном числе случав. Хорошо иллюстрирует это следующее высказывание: «В деревне я чувствую себя мордвином, так как говорю по-мордовски, а в городе я - русский, так как говорю по-русски». Вовлеченность в мордовскую культуру, таким образом, остается невысокой, о чем свидетельствуют, например, такие слова: «Меня связывает с мордовской культурой только то, что моя мать - мордовка».

Тем не менее, респонденты при определении этнической принадлежности придают большое значение культурным элементам. По мнению большинства опрошенных, главное при определении национальности -выбор самого человека (акцент делался на то, что сейчас люди могут свободно выбирать себе национальность). В то же время молодые люди отмечали, что при выборе национальности необходимо учитывать национальность родителей, принятую в семье культуру, а также религию и территорию проживания. Для некоторых респондентов определяющим признаком служат черты характера: «Я обладаю всеми чертами характера, что и представители моей национальности».

Анализ сочинений показывает, что источниками этнических представлений для молодежи служат собственный опыт межэтнического взаимодействия (очевидно, что небольшой), опыт близких, слухи, средства массовой информации. В большинстве ответов четко просматривается идея: «мы - свои», а «они - чужие», «они» очень отличаются от нас, «мы» - почти всегда позитив, «они» - чаще всего негатив. Вместе с тем, были и высказывания о том, что «хотелось бы, чтобы мой народ понял, что люди других национальностей такие же, как и мы, и чтобы он чувствовал равенство с ними во всем».

Одним из вопросов, задаваемых респондентам, был вопрос о том, приходилось ли им лично сталкиваться с неприязнью к себе как представителю определенной национальности. Значительная часть опрошенных ответили на этот вопрос утвердительно, однако, в основном, респонденты делали оговорку, что это были отдельные случаи и не конкретизировали обстоятельства проявления этой неприязни. Большинство молодых людей согласны с тем, что этнонеприязнь чаще направлена на конкретных людей определенной национальности, а не на всю этическую группу. Однако встречались и высказывания об этнонеприязни к конкретному народу: «Многие народы с неприязнью относятся к русским, но мне с эти не приходилось сталкиваться», «К русским везде относятся настороженно и недоброжелательно, их не любят за то, что они великий и сильный народ», «Мордовский народ называют упрямым и не любят за это». В то же время практически все респонденты подчеркивали, что «у каждого народа есть люди, не уважающие другие народы» и «в конфликтах виноваты отдельные люди, а не целые народы». Отрадным, на наш взгляд, является признание практически всеми опрошенными того факта, что «каждый народ обладает положительными и отрицательными качествами».

Ответы опрошенных показывают, что глубина знания истории и культуры даже своего народа невелика у большинства молодых людей независимо от этнической принадлежности. О том, что опрошенные понимают необходимость знания своей и других культур свидетельствует вывод к одному из сочинений: «Как только мы научимся уважать друг друга, ценить культуру других народов, мы сможем жить в мире». Однако, несмотря на неглубокие знания в этой области, практически все опрошенные сочли нужным отметить, что гордятся свои народом (что характеризует следующее высказывание: «Нормальные люди уважают свое происхождение и дорожат им»). Кроме того, значимым признаком для большинства молодых людей является «общая родина», под которой одни подразумевают Россию, другие - Мордовию (например, одна из респонденток написала: Я русская, но так как я живу в Мордовии, то в каком-то смысле я и мордовка»).

Таким образом, ответы опрошенной молодежи демонстрируют довольно высокий уровень межэтнической толерантности, что свидетельствует об отсутствии личностного этноцентризма у основной части респондентов и о благополучности для этой группы общего межэтнического фона в республике. Типичным является представление об общей родине, на территории которой живут представители различных национальностей. Анализ проведенного нами опроса показывает, что значительная часть молодых людей, имея определенный опыт межэтнического общения, причем как позитивный, так и негативный и, исходя из него, наряду с распространенными в массовом сознании этническими стереотипами, формирует и свои собственные представления и установки о полиэтнической социальной реальности. В то же время, анализ сочинений показал слабость у многих респондентов этнологических знаний, приобретаемых обычно людьми, живущими в полиэтнических обществах. Учитывая тот факт, что молодое поколение настроено обычно более радикально, чем взрослые, выявляемая этнологическая неграмотность вполне может стать фактором формирования негативных представлений и установок в области межэтнических отношений.

Рассмотрение высказываний опрошенных свидетельствует о том, что в полиэтническом социуме существует не только определенный конфликтный потенциал, но и условия для традиций добрососедства, толерантности и межнационального сотрудничества. На наш взгляд, выявить эти условия помогает анализ ценностных предпочтений людей. Результаты социологических опросов показывают как общечеловеческую, так и этнически обусловленную основу ценностных рядов респондентов-представителей разных этносов. Так, результаты экспертного опроса «Межнациональные отношения в Мордовии» 1998 г. позволили выявить четкую структуру ценностных рядов респондентов в зависимости от национальности.

Проанализируем ответы экспертов на вопрос о ценностях, которых они придерживаются. В ходе опроса респондентам было предложено выбрать из списка до 5 ценностей, которые являются основными в культуре их этноса. В целом по выборке на 1 месте оказалась такая ценность как «семья» (82% всех ответов), на 2 - «справедливость» (36%), на 3 - «трудолюбие», «чувство долга», «почтительность, уважение к старшим» и «земляческая солидарность» (по 32%).

Респонденты-русские выбирали такие ценности, как «семья» (70,6%), «коллективизм» (64,7%), «справедливость» (52,9%); респонденты-мордва - «семью» (100%), «трудолюбие», «чувство долга», «личное достоинство», «земляческую солидарность» (50%); мордва-мокша - «семью» (75%), «почтительность, уважение к старшим» (62,5%), «личное достоинство», «земляческую солидарность» (37,5%); мордва-эрзя - «семью» (88,2%), «трудолюбие», «земляческую солидарность» (41,2%); татары - «семью», «личное достоинство», «земляческую солидарность» (100%), «предприимчивость», «почтительность, уважение к старшим» (66,7%), «чувство долга» и «справедливость» (33,3%).

Результаты опроса можно считать подтверждением гипотезы сходства этнических систем ценностей в регионе, а также мнения о том, что в их структуре преобладают коллективистские ценности. Кроме того, можно отметить некоторое влияние на ответы экспертов их профессиональной деятельности: так, работники науки, образования и культуры высоко ценят «толерантность» (36%, в целом по выборке 24%); работники органов власти - «справедливость» (47,1%), «почтительность, уважение к старшим» (41,2%), лидеры национальных движений, представители общественных организаций - «личное достоинство», «земляческую солидарность» (50%).

Ранговая последовательность ценностей зависит от национальной принадлежности эксперта (табл.6 в приложении 1). У всех респондентов на первом месте находится семья, несомненно, представляющая собой общечеловеческую ценность. У русских экспертов первые три места заняли семья (70,6%), коллективизм (64,7%), справедливость (52,9%). Коллективистский характер ценностей русских респондентов проявляется в отрицании индивидуализма, предприимчивости, в небольшой привлекательности личного достоинства (11,8%). Это свидетельствует о преобладании общечеловеческого компонента в данной ценностной системе. Однако социальные перемены значительно влияют на ценностную систему народа. Исследования показывают, что для народов, длительный период ориентировавшихся на ценности коллективизма, крах прежних политических и идеологических устоев обернулся необходимостью поиска новых форм групповой идентичности, безопасности и экономического благополучия. На наш взгляд, до сих пор этот поиск не является предметом окончательной рефлексии.

У экспертов мордовской национальности более всего ценятся семья (86,2%), земляческая солидарность (41,4%), трудолюбие (37,9%). Выявились отличия в доминантных ценностях мокшанских и эрзянских респондентов: мордва-мокша - семья {15%), почтительность, уважение к старшим (62,5%), личное достоинство, земляческая солидарность (37,5%), мордва-эрзя - семья (88,2%), трудолюбие (41,2%), земляческая солидарность (41,2%>). Таким образом, респонденты мордовской национальности на первый план выдвигают собственно этнические ценности.

Эксперты татарской национальности наиболее ценят семью, личное достоинство, земляческую солидарность (100%), предприимчивость, почтительность, уважение к старшим (66,7%), чувство долга и справедливость (33,3%). Предпочтение здесь отдается тоже ценностям этническим.

Среди отмеченных экспертами ценностей выделяются те, которые можно назвать индикаторами этнической границы. Одним из таких ценностных индикаторов является групповая, в данном случае этническая солидарность (в предложенном экспертам списке ценностей названная «земляческая солидарность»). Экспертный опрос показал, что групповая солидарность больше проявляется у нерусских респондентов. Русские эксперты говорили о неблагоприятном сравнении в этом отношении себя с представителями мордовского и татарского этносов.

Основные признаки, по которым эксперты формируют представление о своей этнической принадлежности, сводятся к языку и другим культурным элементам: национальным обычаям, традициям, привычкам. Например, этническая идентификация у мордвы и русских в основном базируется на одинаковых индикаторах. Отвечая на вопрос «Что роднит Вас с людьми Вашей национальности?» и те, и другие называли историческое прошлое, язык, культуру, религию, обычаи, обряды, черты характера. Если язык находится на первом месте для всех этносов, то следующие значимые признаки различаются. Для мордвы это - национальные обычаи, традиции, привычки (75,8%). Русские эксперты делали упор на общую родину и общность исторических судеб (по 52,9%). Для татарских респондентов после языка наиболее значимыми являются религия и национальные обычаи, традиции, привычки (по 66,1%). Так, среди русских экспертов хорошо прослеживается специфика этнического самосознания, в формировании которой участвуют представления о «родной земле». Если среди всех ответивших 33%о назвали «родную землю» в качестве фактора этнической идентификации, то среди русских респондентов - 52,9%). Таким образом, русские в Мордовии придают большее значение такой ценности как «родная земля». Это - территориальный аспект этнического самосознания.

Этническая идентичность опирается на представления о духовной культуре этноса. Результаты опроса экспертов 1998 г. позволяют сделать вывод о негативных изменениях в сфере духовной культуры этнических общностей. Так, при ответе на вопрос «Можно ли считать деградацию народной нравственности (этноэтику) самой больной сферой духовной жизни современного общества?» утвердительно ответили 82,0%) экспертов (из них 88,2%о русских, 100,0%) мордвы, 87,5% мокши, 16,5% эрзи, 33,3% татар и 100,0%) респондентов «других» национальностей). Ответы на эти вопросы показывают различие степени актуализации этнокультурных проблем для представителей разных этнических групп. Так, оценивая степень значимости проявлений деградации духовной культуры своего народа, 66,0% всех экспертов назвали «неуважение к собственному народу и его культуре», 58,0% - «разрушение этнической идентичности и языковую ассимиляцию», 44,0% - «забвение традиционных обычаев, обрядов, праздников» (табл.5 в приложении 1). При этом наблюдаются различия в таких оценках в зависимости от этнической принадлежности опрошенных. Русские эксперты на первое место поставили «неуважение к собственному народу и его культуре» (82,4%), на второе место - «безнравственность, отклоняющееся поведение» (70,6%), на третье - «незнание родной литературы, фольклора, мифологии». Для экспертов мордовской национальности (без указания субэтнической принадлежности) в одинаковой степени важными оказались «разрушение этнической идентичности, языковая ассимиляция», «забвение традиционных обычаев, обрядов, праздников», поставили «неуважение к собственному народу и его культуре» (по 75,0%). Эксперты мокшанской группы на первое место поставили «разрушение этнической идентичности, языковую ассимиляцию» (62,5%), а на втором месте они расположили сразу три фактора: «забвение традиционных обычаев, обрядов, праздников», «безнравственность, отклоняющееся поведение» и «неуважение к собственному народу и его культуре» (по 25,0%). Выбор эрзянскими респондентами проявлений деградации духовной культуры несколько отличался: если на первом месте у них также как и у мокшан находится «разрушение этнической идентичности, языковая ассимиляция» (76,5%), то на втором месте - «неуважение к собственному народу и его культуре» (70,6%), а на третьем - «забвение традиционных обычаев, обрядов, праздников» (47,1%). Эксперты татарской национальности одинаково важными назвали «разрушение этнической идентичности, языковую ассимиляцию», «забвение традиционных обычаев, обрядов, праздников», «незнание родной литературы, фольклора, мифологии» и «неуважение к собственному народу и его культуре» (по 33,3%). Наконец, для экспертов других национальностей одинаково значимыми оказались «разрушение этнической идентичности, языковая ассимиляция» и «неуважение к собственному народу и его культуре» (по 100,0%).

Экспертный опрос показал, что у 58,0% респондентов вызывает беспокойство разрушение этнической идентичности и ассимиляция, причем острее всего эта проблема стоит для мордвы-эрзя (76,5%), мордвы-мокша (62,5%), мордвы без указания субэтнической принадлежности (75,0%).

Исследователи этнических процессов, например С.Лаллукка, считают мордовский этнос, вследствие его дисперсного расселения, наиболее подверженным ассимиляции (с русскими) из всех финно-угорских народов России. Так, одним из важнейших показателей идентификационной ассимиляции представителей того или иного этноса являются данные о несовпадении их родного языка с языком этнической общности. Согласно всесоюзной переписи населения 1989 г., только 67,1% жителей бывшего СССР, относивших себя при переписи к мордве, назвали своим родным языком один из мордовских. Однако на территории Республики Мордовия ассимиляционные процессы выражены значительно меньше, чем за ее пределами, в мордовской диаспоре. Так, во время переписи 1989 г. в Мордовии родным назвали язык своей национальности 88,5% мордвы (для русских и татар этот показатель составил соответственно 99,9% и 93,6%). Во время микропереписи населения Мордовии в 1994 г. родным назвали язык своей национальности 100% русских, 90,9% мордвы, 96,5% татар. Таким образом, в начале 1990-х гг. в республике наблюдалось даже некоторое снижение интенсивности ассимиляционных процессов.

Данные переписей свидетельствуют о том, что абсолютное большинство представителей мордвы в республике сохранило свою языковую и культурную идентичность, вместе с тем подтверждая вывод о том, что

Ill мордва больше других народов республики подвержена ассимиляции. Как следует из данных микропереписи 1994 г., 6,4% мордвы (6,6% мокшан и 9,1% эрзян) не владеют каким-либо мордовским языком даже в качестве второго. Наиболее ассимилированы представители мордвы, проживающие в городской местности, особенно молодежь.

Из всего вышеизложенного в данном параграфе можно сделать следующие выводы.

1. В межэтнических отношениях в Республике Мордовия на первом плане находятся этнокультурные факторы, при этом отношения этнических групп строятся преимущественно на положительных взаимных оценках. В то же время можно говорить о наличии социально-психологических границ на различных уровнях взаимодействия этнических групп.

2. Этносоциологический анализ социально-экономической и социально-психологической обстановки в Мордовии позволяет делать вывод о существовании в сознании населения этнических границ (в виде социальной и культурной дистанций). Кроме того, проводимые исследования выявляют определенное этнокультурное дистанцирование субэтнических групп мордвы: мокши и эрзи. Поскольку радикальные представители национального движения постоянно подчеркивают существующие элементы внутри-этнической границы, можно сделать вывод о намеренно конструируемом характере внутриэтнического дистанцирования субэтнических групп мордвы.

3. Об определенной социально-психологической границе свидетельствует бытование негативных этнических стереотипов, основанных на личных обидах и предубеждениях. Негативные клише часто связываются с комплексом неполноценности, зависти, ущемленности. Можно утверждать, что этот комплекс вызван условиями профессиональной или статусной конкуренции. Повышенная состязательность в некоторых видах деятельности, социальные ожидания и малая степень их реализации, противоречия между высокими требованиями к действительности и низкой удовлетворенностью ею вызывают большую психологическую напряженность. В то же время исследования не фиксируют присутствия сильных негативных этнических эмоций по отношению к людям других национальностей - ненависти, страха, чувства превосходства, агрессии, резкой нетерпимости, которые отмечаются в ситуациях открытого национального противостояния.

4. Хотя в области межэтнического взаимодействия в Республике Мордовия ситуация является довольно спокойной, все этнические группы демонстрируют немалый уровень тревожности за свой этносоциальный статус. Различаются только виды этой тревожности: если у русских высокой является социально-политическая тревожность, то у представителей мордовского населения - социально-психологическая. Однако тревожность у представителей мордовского населения также неодинакова: если респонденты мокшанской группы относительно спокойны за свой этнический статус, то эрзянские респонденты более обеспокоены как культурными, так и социальными составляющими этого статуса. Причина высокой социально-психологической тревожности эрзян, видимо, кроется в том, что эрзяне более подвержены ассимиляции, чем мокшане. Для представителей татарского этноса актуальными являются сознательное этнокультурное и религиозное дистанцирование, проявляемое как на уровне самосознания, так и в поведении. Все эти примеры свидетельствуют о наличии определенной этнокультурной границы между этническими группами республики. Этнические группы, проживающие в республике, разделяют язык, объективные культурные различия (в том числе религия), черты национального характера, а также те или иные социальные представления.

2.2. Межрегиональные миграционные процессы и их этносоциальная составляющая.

Одним из наиболее динамичных социальных процессов в настоящее время является миграция. В условиях нарастающих депопуляционных тенденций миграция служит одним из ключевых факторов поддержания или восстановления демографического равновесия. Исследователи миграционных процессов сходятся во мнении, что миграция служит сейчас и может быть в будущем единственным реальным фактором, хотя бы частично противодействующим сокращению численности населения России. Миграционный приток не увеличивает население регионов миграционного притяжения, а идет на восполнении в них естественной убыли населения (120, с.39). В российских регионах органы власти начинают осознавать, что сокращение населения, а также сопровождающее его демографическое старение затрудняют решение экономических, социальных, геополитических и прочих задач. Это заставляет относиться к внешней миграции как к важному долговременному фактору демографического развития России в целом и ее отдельных регионов.

В каждом регионе миграционные процессы имеют свои особенности. В данном параграфе мы рассмотрим миграционные процессы, протекающие в Республике Мордовия, основные условия, влияющие на динамику этих процессов, а также этносоциальные аспекты миграции. Для того, чтобы решить эту задачу, предварительно остановимся на региональных демографических показателях.

В целом статистические показатели демографических процессов на этой территории в XX веке свидетельствуют о том, что достоверная величина максимальной численности населения наблюдалась в Мордовском округе непосредственно перед преобразованием его в Мордовскую автономную область в 1929 г. — 1369,9 тысяч человек. Однако уже в 1930-е гг. началось сокращение численности населения на территории региона. Сокращение сети сельских населенных пунктов Мордовии (особенно русских, отличающихся малой людностью) в 1950—80-х гг. послужило катализатором депопуляции населения. Одним из самых существенных факторов, приведших к быстрому сокращению населения в этот период, является миграция.

По мнению В.А.Нежданова, анализ исторических миграций на территории современной Мордовии показывает, что:

- принявшая широкий размах в XVI- XVII вв. русская колонизация земель, искони занимаемых мордвой, привела, с одной стороны, к массовой миграции мордвы в Заволжье и Южное Приуралье, а с другой - к смешению русского и мордовского компонентов на территории нынешней Республики Мордовия;

- на протяжении последних 100 лет наблюдается отток населения в двух противоположных направлениях: на - северо-запад (Москва, Санкт-Петербург) и на юго-восток (Самара, Саратов, Оренбург);

- миграции населения из сельских местностей в города не принимали широкого размаха до 1923 г. Только с началом индустриализации и коллективизации, а также в результате образования мордовской автономии городское население стало резко возрастать (113, с.43-44).

Миграционные потоки на территории Мордовии за последние десятилетия проходили волнообразно. В 1940-50-х гг. населения прибывало больше, чем убывало, что было связано с военными и послевоенными миграциями на территории СССР. В этот период количество прибывших было на уровне 11-27 тыс. чел., выбывших - 7-22 тыс. чел. в год. В период с 1960 по 1985 гг. население больше убывало (35-46 тыс. чел.), чем прибывало (32-43 тыс. чел.) и миграционный отток составлял 3-4 тыс. человек в год. Особенно показателен 1960 г., когда миграционный отток составил максимальную для тех лет величину — (-11 276) человек. Причиной этого, как известно, была демографическая политика советского государства, которая сводилась к снижению доли сельского населения (и сельских поселений), возрастанию доли городского населения и росту городов.

В 1986-96 гг. снова отмечалось положительное сальдо миграции (миграционный приток около 3 тыс. чел.), но миграционная подвижность населения к концу периода упала до уровня 1940-50 х гг., т.е. до 16-21 тыс. чел. прибывших и 16-18 тыс. выбывших в год (113, с.45).

До 1997 г. миграция в определенной мере компенсировала установившийся характер сокращения численности населения. Однако в 1997 г. миграционный отток населения из Мордовии возобновился. Поэтому с этого времени сокращение численности населения республики обусловлено не только значительной величиной естественной убыли, но и отрицательным сальдо миграции.

По статистическим данным, в 2000-2002 гг. в Мордовии темпы сокращения численности населения перевалили за 101 %. В этот период количество жителей республики сокращалось на 9,3—9,7 тысяч человек в год и составило на 1.01.2002 года 910,0 тысяч человек (см. табл. 1).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Проведенное исследование показало, что поскольку идея национального согласия в России традиционно обеспечивалась реализацией гражданского, культурного и социального сотрудничества на пути создания общих систем ценностей, сегодня эти установки и представления составляют компонент этнического сознания многих этносов. На материалах ряда социологических исследований, проведенных в Республике Мордовия, показаны факторы напряженности в межэтнических отношениях. Причиной существования таких факторов служат феномены этнического сознания региональных этносов.

В условиях общероссийского системного кризиса возникают различные стратегии индивидуальной и коллективной социальной адаптации. Среди наиболее распространенных адаптационных моделей выделяется усиление групповой солидарности. Среди социальных групп на один из первых планов выходит этническая группа. Данная диссертационная работа представляет собой попытку осмысления того обстоятельства, что актуализация этничности в структуре социальной идентичности может вести к росту межэтнической напряженности и дезинтеграции полиэтнического общества. Актуализация этнической идентичности укрепляет в сознании представителей различных этнических групп этнические границы, что в конкретных политических и социально-экономических ситуациях способствует повышению уровня этносоцальной конфликтности.

В этом плане перспективным направлением исследований является изучение этнических границ и факторов, способствующих их проницаемости. Понимание сущностных характеристик этнических границ необходимо для осуществления эффективной этнотерапии как политической и социально-психологической деятельности, направленной на развитие интеграционных тенденций в обществе.

В качестве главного механизма воздействия на проницаемость этнических границ, сокращение культурной и социальной дистанции между этническими группами диссертант рассматривает мероприятия региональной национальной политики. Анализ институционализации этносоциальных процессов выявляет необходимость четко обозначенной, научно обоснованной национальной политики, одной из задач которой является использование потенциала межэтнического сотрудничества.

В работе показана роль региональной национальной политики в обеспечении стабильных межнациональных отношений в регионе. Для Республики Мордовия актуальным является воздействие на внутриэтнические процессы, оказывающие существенное влияние на взаимопонимание между этническими группами и общий фон межэтнических отношений в республике.

В диссертационном исследовании выявлены проблемные зоны в реализации региональной национальной политики. Для стабильности межэтнических отношений важно достичь понимания взаимозависимости реального состояния этнических групп и основных политических, социально-экономических и культурных проблем их развития.

Данное исследование выявило то обстоятельство, что неудачи национальной политики во многом обусловлены ее трактовкой как сферы культурного, образовательного и языкового взаимодействия различных этнических групп, а также ограниченностью в понимании структуры администраитивного воздействия на межэтнические процессы. Фактически это следствие нежелания признать актуальность сохраняющихся, а подчас и увеличивающихся этносоциальных противоречий, а также наличие этнополитического и этноэкономического аспекта межэтнического взаимодействия.

В последнее время в Мордовии в межэтнических отношениях на первый план выходит совокупность политических, социально-экономических и культурных аспектов. Ни одна этническая группа не довольна своим этносоциальным статусом: русские испытывают необходимость в паритетности в политической и, частично, социально-экономической сферах, представители мордовского населения обеспокоены статусом мордовской культуры и языка. Этноконфликтный потенциал несут в себе многие социальные явления: социально-экономическая дифференциация представителей различных этнических групп, явления социальной конкуренции с использованием этнической принадлежности, распространенные негативные этнические стереотипы по отношению к представителям тех или иных этнических групп, разный уровень участия во власти и т.д. Все эти явления обусловливают необходимость взвешенной региональной национальной политики, позволяющей избегать конфликтных ситуаций и обеспечивать консенсус государственных и этнических интересов в полиэтническом регионе.

Поиск своевременных путей разрешения межэтнических коллизий необходимо осуществлять с помощью комплексного воздействия на социально-экономические и политико-правовые условия жизнедеятельности отдельных людей и этнических общностей. При этом следует избегать однобокой этнизации социальных и политических конфликтов. Как известно, социально-экономическое недовольство часто направляется в русло межэтнической конкуренции. Чувство ущемленности в условиях социальной конкуренции часто воспринимается в межэтническом контексте: когда другие «незаслуженно» получают больше, причина этого видится в их этнической принадлежности, что, в свою очередь, рождает недовольство и протест. В связи с этим межэтнические отношения выступают индикатором состояния социального и духовного самочувствия в обществе. Проведенный в работе анализ показал существующие источники мобилизации протестных настроений жителей республики. Одним из индикаторов протестных настроений представителей всех этнических групп является миграция за пределы Мордовии. Свидетельством этого является наблюдаемый с 1997 г. миграционный отток из республики. Негативные миграционные процессы необходимо компенсировать взвешенной государственной политикой в области миграции, что обусловливает принятие срочных мер, одной из которых может рассматриваться реализация на территории Мордовии специальной миграционной программы.

Результаты проведенного исследования показывают значимость для сохранения этносоциальной стабильности в регионе совокупности факторов: социально-экономических, политических, этнокультурных, демографических и других. Одним из главных выводов диссертационного исследования является вывод о том, что поиск путей социальной (и межнациональной) стабильности лежит через решение коренных вопросов социально-экономического и политического развития, связанных с механизмами оформления, реализации интересов граждан и этнических групп в различных сферах. Это достигается путем координации усилий и действий государственных и общественных структур, путем выработки единой линии в решении этносоциальных проблем. Кроме того, поиск таких путей невозможен без сотрудничества органов управления с научно-исследовательским потенциалом региона. Таким образом, проблема консолидации полиэтнического сообщества и согласия в нем разрешается по мере достижения общности позиции органов власти всех уровней и других социальных институтов, которая основывается на взаимной ответственности за социальную ситуацию в регионе.

Список литературы диссертационного исследования кандидат социологических наук Трафимова, Галина Анатольевна, 2003 год

1. Абдулатипов Р.Г. Россия на пороге XX1.века. Состояние и перспективы федеративного устройства. М.: Славянский диалог, 1996. - 253 с.

2. Абельс X. Романтика, феноменологическая социология и качественное социальное исследование // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. Том 1. №1. С.32-52.

3. Авксентьев A.B. Этническая конфликтология. В 2 ч. Ставрополь, 1996.

4. Аклаев А.Р. Дробижева Л.М., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-е г.г. М.: Мысль, 1996.-382 с.

5. Александренков Э.Г. Этническое самосознание или «этническая идентичность»//Этнографическое обозрение. 1996. N3. С. 13-22.

6. Амелин В.В. Вызовы мобилизованной этничности: Конфликты в истории советской и постсоветской государственности. М., 1997.

7. Амелин В.В. Политика мультикультурализма в полиэтническом регионе России // Многонациональный регион: экономика, политика, культура: М-лы межрегион, научно-практ. конф. Оренбург, 2000. С.240-243.

8. Амелин В.В. Проблемы равного доступа к власти национальных групп в полиэтнических регионах России // Этнопанорама. Оренбург. 2000. №2.

9. Аниканов М.Р., Степанов В.В., Сусоколов A.A. Титульные этносы РФ. Аналитический справочник. М., 1999.

10. Арутюнов С.А. Динамика этнодемографической ситуации как отражение политических перемен в России (1991-1997гг.) // http://www.kennan.yar.ru/materials/profi2/partl/sect04.htm.

11. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов A.A. Этносоциология. М.: Аспект-Пресс, 1999.-271 с.

12. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М. Этносоциологические исследования // Социологические исследования. 1981. №1. С.63-75.

13. Арутюнян Ю.В., Дробижева JI.M. Этносоциология: пройденное и новые горизонты // Социологические исследования. 2000. №4. С. 11-21.

14. Ачкасов В.А. Этническая идентичность в ситуациях общественного выбора // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Том II. № 1.

15. Бадыштова И.М. Специфика домохозяйств трудовых мигрантов России // социологические исследования. 2002. №9. С. 83-90.

16. Балабанова Е.С. Вынужденные мигранты: стратегии совладания с жизненными трудностями // Экономическая социология. 2000. Вып.2. Эл. журнал http: // www. ecsos. msses. ru

17. Баляев С.И. Этнические стереотипы как социально-перцептивные феномены этнического самосознания эрзян и мокшан. Автореф. дис. . канд. психолог, наук. - Самара, 1999. - 22 с.

18. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. - 323с.

19. Бирюков Н.В. Демографическая ситуация в Мордовии и проблемы миграции населения //http://www.actuaries.ru/scienceconf/2001 /nov23/09.htm

20. Богатова O.A. Межэтнические отношения в оценках населения // Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов: Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. 1-15 марта 2003 г. С. 8-10.

21. Богатова O.A. Межэтнические отношения: факторы конфликта и согласия // Резервы гармонизации социальных отношений в Мордовии: Вып. III.: Итоги анкетного опроса в 1999 г. Саранск: НИИ регионологии, 2000. С. 118 -139.

22. Богатова O.A. Конструирование этничности и этническая пресса // Информационная политика в регионе: между прошлым и будущим: М-лы Все-рос. науч.-практ. конф. в МГУ им. Н.П.Огарева 19 декабря 2002 г. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2003. С. 148 - 153.

23. Богатова О. Этнокультурные организации // Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов: Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. 1-15 февраля 2003 г. С. 10-16.

24. Богатова О.А. Этнополитические мифы в идеологии национальных движений Мордовии // Ab Imperio. 2001. №3. С.355 384.

25. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. - 412 с.

26. Бурдье П. Рынок символической продукции//Вопросы социологии, 1994, №5.

27. Бурдье П. Социология политики. M.: Socio-Logos, 1994. - 334 с.

28. Бусыгин Е.П. Русские в многонациональном Поволжье // Язык и национализм в постсоветских республиках. -М., 1994. С.35-58.

29. Валеев Д.Ж. Национальный суверенитет и национальное возрождение. -Уфа: Башкир, кн. изд-во, 1993. 256 с.

30. Возрождение мордовского народа / НИИ регионологии. Саранск, 1995.

31. Гагаев А.А. Русская душа. Очерки русского мировидения. Пенза: Изд-во ИПК и ПРО, 1997. - 235 с.

32. Гагаев А.А., Гагаев П.А. Модель угро-финского Космо-Психо-Логоса // Динамика состояний социума: М-лы межвуз. науч.-практ. конф. в МГГТИ им. М.Е.Евсевьева. Саранск, 1999. С.47-58.

33. Гармонизация национального развития и межнационального сотрудничества народов России: Сб. науч. ст. Саранск, 1996. 44 с.

34. ГачевГ.Д. Национальные образы мира. -М.: Советский писатель, 1988. 445 с.

35. Гелнер Э. Нации и национализм. М, 1991.

36. Гельман В. Я. Региональная власть в современной России: институты, режимы, практики//Полис. 1998. №1. С. 87-105.

37. Глейзер Н. Мультиэтнические общества: проблемы демографического, религиозного и культурного разнообразия // Этнографическое обозрение. 1998. №6.

38. Государственная программа национального возрождения и межнационального сотрудничества народов России // Этнополитический вестник. 1994. №1. С.212-235.

39. Губогло М.Н. Переломные годы. Т.1. Мобилизованный лингвицизм. -М.: ЦИМО ИЭИА РАН, 1993. 302 с.

40. Губогло М.Н Языки этнической мобилизации. М.: Языки рус. культуры, 1998.- 811 с.

41. Гудков JI. Этнические фобии в структуре национальной идентификации // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 1996. №5.

42. Гузенкова Т.С., Коростелев А.Д. Этнокультурные ценности и ориентации в республиках РФ: сходство и различия // Суверенитет и этническое самосознание: идеология и практика. М., 1995. С.143-171.

43. Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования. 1994. №5. С.29-44.

44. Демографический ежегодник Республики Мордовия. Статистический сборник. — Саранск, 2000; 2001; 2002.

45. Дмитриев A.B. Конфликт на российском распутье // Социологические исследования. 1993. №9. С. 3-17.

46. Дмитриев A.B. Социальный конфликт: общее и особенное. М.: Гардарики, 2002.-526 с.

47. Дмитриев A.B., Кудрявцев В.Н., Кудрявцев C.B. Введение в общую теорию конфликтов. М.: Рос. АН Центр конфликтологии, исслед., 1993. - 211 с.

48. Дробижева JLM. Этничность в современном обществе. Этнополитика и социальные практики в Российской Федерации // Мир России. 2001. N2. С.167 183.

49. Дробижева Л.М. Политические и социальные ориентации этнических групп как факторы интеграции и дезинтеграции в субъектах Федерации // Многонациональный регион: экономика, политика, культура: М-лы межрегион. научно-практ. конф. Оренбург, 1999. С.46-53.

50. Дробижева Л.М. Социально-культурная дистанция как фактор межэтнических отношений // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М.: Моск. Центр Карнеги, 1997. С.44-63.

51. Дробижева Л.М. Социальные проблемы межэтнических отношений в постсоветской России. М.: Центр общечеловеч. ценностей. 2003. - 367 с.

52. Дьячков Л.М. Об ассимиляции и интеграции в полиэтнических социумах // Социологические исследования. 1995. №7. С.89 98.

53. Егоров В.Д. Кто они возможные мигранты из Мордовии? // Социологические исследования. 2002. №9. С.91 - 93.

54. Зайончковская Ж. Трудовая миграция: плюсов больше, чем минусов // Человек и труд. 2001. №11. С. 18-20.

55. Здравомыслов А.Г. Кто мы: «националы» или «граждане»? // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 1998. N2. С.44-47.

56. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветстком пространстве. М.: Аспект-Пресс, 1997.

57. Здравомыслов А.Г. Социология российского кризиса: Статьи и доклады 1990-х гг. М.: Наука, 1999. - 352 с.

58. Здравомыслов А.Г. Этнополитические конфликты и динамика национального самосознания россиян // Куда идет Россия? Социальная трансформация постсоветского пространства. М.: Аспект Пресс, 1996. С.21-33.

59. Зиммель Г. Как возможно общество?/ Пер. Филиппова А.Ф.// Социологический журнал. 1994. N2. С. 102-114.

60. Иванов В.Н. Конфликтогенные факторы и проблемы межнациональных отношений // Этничность. Национальные отношения. Социальная практика. СПб.: Петрополис, 1995. С.71-90.

61. Ильин В.И. Государство и социальная стратификация советского и постсоветского общества. Сыктывкар: Институт социологии РАН, 1996. 439 с.

62. Ильин В.И. Социальное неравенство: деятельностно-конструктивистский подход. Дис. в виде науч. доклада . - М., 2000. - 66 с.

63. Ильин В.И. Социальное неравенство. М.: Институт социологии, 2000. 220 с.

64. Исламшина Т.Г. Этнические ценности полиэтничного общества: социологический очерк. Казань: Изд-во Казан, гос. техн. ун-та им. А.Н.Туполева, 1996.-247 с.

65. Итоги выполнения Программы содействия занятости населения Республики Мордовия на 2002 год. Саранск: Департамент федер. гос. службы занятости населения по РМ, 2002. - 12 с.

66. Карьгин А.И. Этносоциальные основы возрождения финно-угорских народов Российской Федерации (на примере мордвы, марийцев, удмуртов, коми). Автореф. дис. . канд. социол. наук. Саранск, 1998. - 20 с.

67. Кинсбурский A.B. Социальное недовольство и потенциал протеста // Социологические исследования. 1998. №10. С.92-96.

68. Ковалев С.Г. Филатова, Е.Г. Социально-культурный подход в исследовании рынка труда / С.-Петерб. гос. ун-т экономики и финансов. Проблем, лаб. СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 1999. - 158 с.

69. Козин В.В. Взаимодействие государственных органов власти и национальных общественных движений в регулировании межнациональных отношений. Автореф. дис. . канд. социол. наук. Саранск, 1998. - 16 с.

70. Козин В., Шилов Н. Выборы Главы республики // Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов: Этнокон-фессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. 1-15 февраля 2003 г. С.8-10.

71. Козлов В.И. Расселение мордвы (исторический очерк) / Вопросы этнической истории мордовского народа. Отв. ред. В.Н.Белицер, К.А.Котков. М.: АН СССР, 1960.-С.5-62.

72. Козлов В.И. Этнос. Нация. Национализм. Сущность и проблематика. -М.: Старый сад, 1999. 344 с.

73. Кокшаров Н.В. Культура и этничность: (Этнополитол. анализ) / С.-Петерб. ун-т,- СПб., 1998. 196 с.

74. Комаров B.JI. Культурная политика в сфере национальных отношений // М-лы круглого стола «Национальные организации в многонациональном регионе». Оренбург. 1996. С.64-68.

75. Комарова О. Демографические факторы формирования культурной дистанции // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах, М.: Моск. Центр Карнеги, 1997. С.83-113.

76. Конструирование этничности: этнические общины г. Санкт-Петербурга / Под ред. В.Воронкова и И.Освальд. СПб.: Изд. «Дмитрий Буланин», 1998. -303 с.

77. Контексты современности: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории. Казань: Изд-во «Форт Диалог», 1995. - 122 с.

78. Концепция государственной национальной политики Российской Федерации // Российская газета. 1996. 10 июля. С.5.

79. Коротеева В. Существуют ли общепризнанные истины о национализме? // Pro et Contra. 1997. №3. С. 185-203.

80. Коротеева В.В. Теории национализма в зарубежных социальных науках. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т. 1999. 180 с.

81. Коротеева В.В. Экономические интересы и национализм. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т. 2000. 250 с.

82. Короткое В.Е. Нравственные аспекты этнических процессов // Этнические проблемы современности. Ставрополь, 1998. - С. 69-71.

83. Костюк К.Н. Политическая мораль и политическая этика в России (к постановке проблемы) // Вопросы философии. 2000. - №2. - С.32-42.

84. Куда идет Россия?.Кризис институциональных систем: век, десятилетие, год / Под общей ред. Т.И. Заславской. М.: Логос, 1999.

85. Кузеев Р.Г. Демократия. Гражданственность. Этничность / Отв ред. М.Н.Губогло. М.: ЦИМО ИЭИА РАН, 1999. - 376 с.

86. Кулешова Г.П. Роль этнокультуры в развитиии наций и межнациональных отношений. Автореф. дис. . канд. социолог.наук. Саранск, 1995. 20 с.

87. Лаллукка С. Восточно-финские народы России. Анализ этнодемографи-ческих процессов. СПб.: Европейский Дом, 1997. 392 с.

88. Лебедева Н.М. Роль культурной дистанции в формировании идентичности на постсоветском пространстве // Идентичность и конфликт в потсовет-ских государствах. М. Московский Центр Карнеги, 1997. С. 64-82.

89. Лебедева Н.М. Социальная идентичность на постсоветском пространстве: от поисков самоуважения к поискам смысла // Психологический журнал, 1999. Т.20 №3. С. 48-58.

90. Лебедева Н.М. Социальная психология этнических миграций. М. Изд. ИЭА РАН, 1993. 195 с.

91. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М.: «Ключ- С», 1999. 224 с.

92. Левкович В.П., Панкова Н.Г. Социально-психологические аспекты проблемы этнического сознания // Социальная психология и общественная практика. М., 1985. С. 138-153.

93. Логинова H.H. Социально-демографические особенности Республики Мордовия как региона Российской Федерации // Мордовия в период реформ: М-лы II Меркушкинских научных чтений / Ист. социол. ин-т МГУ им. Н.ПОгарева. - Саранск, 2001. С. 196-199.

94. Ломшина E.H. Нравственная культура мордовского этноса. Дис. . канд. филос. наук. Саранск, 1994. - 134 с.

95. Лузгин A.C. В тесном соседстве. Хозяйство и материальная культура русского населения Мордовии: Ист.-этногр. очерки. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1987. 188 с.

96. Лурье C.B. Метаморфозы традиционного сознания. Опыт этнопсихологического исследования. СПб., 1994. 287 с.

97. Малькова В.К. Республиканская пресса России новая этнонациональная идеология // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. М., ИЭА-ПРЕСС, 1997, №103.

98. Малькова В.К., Тишков В.А. Этничность и толерантность в средствах массовой информации. М.: ИЭА РАН, 2002. 348с.

99. Миграция населения в Республике Мордовии / Науч. Центр соц.-экон. мониторинга РМ, №4 (10). Саранск: НИИ регионологии, 2003. -26 с.

100. Миграция населения в Республике Мордовия: Стат. сб. — Саранск, 2000.

101. Мокин К.С. Оперативный анализ и управление социально-этническими процессами конфликтного типа. Автореф. дис. канд. социол. наук. - Саратов, 2003.-20 с.

102. Мокшин Н.Ф. Мордовский этнос. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1989. 157 с.

103. Мокшин Н.Ф. Современные этнические процессы у мордвы // Мордовия в период реформ: М-лы II Меркушкинских научных чтений / Ист. социол. ин-т МГУ им. Н.П.Огарева. - Саранск, 2001. С.375-382.

104. Мокшин Н.Ф. Этноконфессиональная ситуация у мордвы на современном этапе // Финно-угроведение. 1995. N1. С.74-86.

105. Мокшин Н., Мокшина Е. Этническая ситуация в Мордовии на современном этапе//Финно-угроведение. 1997. №3. С. 18-25.

106. Мокшина E.H. Межконфессиональная ситуация в Республике Мордовия (1990-1999 гг.) // Регионология. №4/1999 №1/2000. С.384-390.

107. Мокшина E.H. Этническая ситуация в республике Мордовия на современном этапе. Дис . канд. истор. наук. Саранск, 1997. - 228 с.

108. Мордва: историко-культурные очерки. Саранск: Морд. кн. изд., 1995. - 624 с.

109. Мотькин В.Н. Устойчивое развитие русского этноса как фактор стабильности российского социума. Автореф. дис. канд. социол. наук. - Саранск, 1999. - 22 с.

110. Нежданов В.А. Воспроизводство населения в депрессивном регионе и поляризация экономического пространства в Республике Мордовия // Полюса и центры роста в региональном развитии. М., 1998. С. 102-108.

111. Нежданов В.А. Миграции населения г.Саранска // Проблемы экономического, социального и экологического развития города Саранска. Вып.1/ НИИ регионологии. Саранск, 2000. С. 43-53.

112. Общественные движения в Мордовии. Документы. Материалы / Авт,-сост. В.В.Маресьев. Под ред. М.Н.Губогло. М.: ЦИМО ИЭА РАН, 1993. -282 с.

113. Основные итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. на территории Мордовской АССР: Стат. сб./ Мордов. республ. управл. статистики. Саранск, 1990.-32 с.

114. Основные итоги микропереписи населения 1994 г.: Стат. сб./ Госкомстат Респ. Мордовия. Саранск, 1995. 44 с.

115. Основы национальных и федеративных отношений / Под общ. ред. Р.Г.Абдуллатипова. М.: Издательство РАГС, 2001. 352 с.

116. Парк Р. Конкуренция и конфликт / Пер. с англ. С. П. Баньковской // Вопросы социологии. 1994. № 5.

117. Переведенцев В. Современная миграция населения России в освещении центральных газет // Миграция и информация. М.: Центр изучения проблем вынужденной миграции в СНГ, 2000. С. 32-64.

118. Писачкин В.А. Социология жизненного пространства. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1997. - 180 с.

119. Политова Ю.М., Прилуцкий Н.И. Этническое и нравственное сознание // Этноэтика: методологические проблемы определения. Вып.1. Материалы международной конференции.- Киев, 1994, с. 20-21.

120. Полякова Т.М. Менталитет полиэтнического общества (Опыт России) / Под ред. М.Н.Губогло. М.: ЦИМО ИАИЭ РАН, 1998. - 424 с.

121. Попова И.П. Новые маргинальные группы в российском обществе // Социологические исследования. 1999. №7. С.62-71.

122. Потапов П.Ф. Этносы в зеркале газетных публикаций // Регионология. 1995. №4. С. 173-178.

123. Пресса и этническая толерантность. Пособие для журналистов / Ред. Малькова В.К. М.: Национальный институт прессы, 2000. 304 с.

124. Программа улучшения демографической ситуации в Республике Мордовия на 2001-2005 гг. / НИИ регионологии. Саранск, 2000.

125. Программа национального развития и межнационального сотрудничества народов Республики Мордовия. Саранск: НИИ регионологии, 1997. -257 с.

126. Проблемы управления в сфере межнациональных отношений (предпосылки и формы разрешения межнациональных конфликтов) : Учеб. пособие / Поволж. акад. гос. службы и др.; Под ред. Замогильного С.И. Саратов: Изд-во Поволж. акад. гос. службы, 1998. - 260 с.

127. Пядухов Г.А. Этнические группы мигрантов: тенденции притока, стратегии поведения. Пенза: ПГАСА, 2003. 132 с.

128. Радаев В.В. Этническое предпринимательство: мировой опыт и Россия // Политические исследования. 1993. №5. С.79-87.

129. Резервы гармонизации социальных отношений в Мордовии: Итоги анкетного опроса в 1994 г. / НИИ регионологии. Вып. I. Саранск, 1994. 256 с.

130. Резервы гармонизации социальных отношений в Мордовии: Итоги анкетного опроса в 1995 г. / НИИ регионологии. Вып. II. Саранск, 1996. 268 с.

131. Рыжова C.B. Личностные аспекты национализма: от этнонегативизма к гиперэтничности // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах, М.: Моск. Центр Карнеги, 1997. С.327-345.

132. Савва М.В Этнический статус: (Конфликтолог, анализ социал. феномена) / Кубан. гос. ун-т. Краснодар, 1997. - 172 с.

133. Савва М.В. Этнический статус в идеологии и политике // Политические исследования. 1999. №4. С. 141-147.

134. Сагитова Л.В. Этничность в современном Татарстане: Воспроизводство этничности в татарстанском обществе на рубеже 1980-1990-х гг.: (По ма

135. Ф териалам респ. прессы и этносоциол. исслед.) / Ин-т истории АН Татарстана.-Казань, 1998,- 184 с.

136. Сикевич З.В. О соотношении этнического и социального // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Том 2. №2.

137. Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений. -СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 1999. 203 с.

138. Сикевич З.В. Этносоциология: национальные отношения и межнациональные конфликты. СПб, 1994. - 233 с.

139. Скворцов Н.Г. Проблема этничности в социальной антропологии. -СПб., 1996.

140. Скрипник А.П. Этноэтика: проблемы и перспективы // Цивилизованное развитие нации и межнациональных отношений /НИИ регионологии при Морд.ун-те. Саранск, 1992, с. 10-12.

141. Соколов М.М. К теории постсоветской этничности // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Том 2. №3.

142. Соколовский С.В Понятие «коренной народ» в российской науке, политике и законодательстве // Этнографическое обозрение. 1998. N 3. С. 74-89.

143. Соколовский C.B. Этническое насилие: структуры теоретического дискурса // Этнометодология: проблемы, подходы, концепции. М., 1994, с.33-42.

144. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998. 389 с.

145. Социальная и культурная дистанция: Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. М. : Изд-во Института социологии РАН, 1998. 388 с.

146. Социальная ситуация и межнациональные отношения в Мордовии // Россия и регионы. Вып.6. М.: ИСПИ РАН, 2000. С. 56-68.

147. Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность / Авт. проекта и отв. ред. Л.М.Дробижева. М.: Academia, 2002. 480 с.

148. Социологический словарь / Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б.С. Пер. с англ. под ред. С.А.Ерофеева. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1997. 420 с.

149. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М.: Ин-т психологии РАН: Академический проект, 1999. 320 с.

150. Сусоколов A.A. Структурные факторы самоорганизации этноса // Расы и народы. М., 1990. Вып.20. С.5-36.

151. Тадевосян Э.В. Этнонация: миф или социальная реальность?// Социологические исследования. 1998. №6. С. 61-68.

152. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России / РАН. Ин-т этнологии и антропологии. М.: Русский мир, 1997. - 532 с.

153. Традиционное и новое в культуре народов России. Тезисы докл. и выст. наВсеросс. конф. -Саранск: Изд-во Морд, ун-та, 1992. 224 с.

154. Трафимова Г.А. Социальная и культурная дистанция в представлениях этнических групп // Резервы гармонизации социальных отношений в Мордовии: Вып. III.: Итоги анкетного опроса в 1999 г. Саранск: НИИ регионологии, 2000. С. 139-151.

155. Трафимова Г.А. Межэтническая толерантность и психологическая напряженность в молодежной среде г. Саранска // Проблемы экономического, социального и экологического развития города Саранска. Вып. 1/НИИ регионологии. Саранск, 2000. С. 36-43.

156. Тощенко Ж.Т. Постсоветское пространство: Суверенизация и интеграция. Этносоциологические очерки. М.: Рус. государственный гуманитар, ун-т, 1997. 214 с.

157. Ургалкин Ю.А. Регионализация национальных отношений в Российской Федерации. Философско-методологический аспект. Самара: Изд-во СамГПУ, 1995. 164 с.

158. Ургалкин Ю.А. Российский федерализм в этносоциальном и региональном подходах // Регионология. 1995. №2. С.16-27.

159. Учайкина Т.И. Национальные движения финно-угорских народов России в 1989 1995 гг. (на примере республик Карелия, Коми, Мордовия). -Автореф. дис . канд. ист. наук. - Саранск: МГУ. 1997. 18 с.

160. Филиппов В. «Нулевой вариант» в этнополитике путь к гражданскому равноправию в обществе // Федерализм. 1997. №2. С.21-40.

161. Филиппов В., Филиппова Е. Этнодисперсные группы в столичном мегаполисе // Местное управление многоэтничными сообществами в странах СНГ/ Под ред. В.Тишкова и Е.Филипповой М.: ОАО «Авиаиздат», 2001. С. 113-144.

162. Филиппова Е. Роль культурных различий в процессе адаптации русских переселенцев в России // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах, М.: Моск. Центр Карнеги, 1997. С. 134-150.

163. Филиппова Н.А., Дерина О.В. Трудовой потенциал и рынок труда Республики Мордовия // Мордовия в период реформ: М-лы II Меркушкинских научных чтений / Ист. социол. ин-т МГУ им. Н.П.Огарева. - Саранск, 2001. С. 332-348.

164. Фонд «Общественное мнение» о национальном вопросе в России // http://www.demoscope.ru/weekly/2002/065/analit02.php.

165. Хабибуллин К.Н. Этническое самосознание в современных национальных движениях // Этничность. Национальные отношения. Социальная практика. СПб.: Петрополис. 1995. С.178-193.

166. Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб, 1998.

167. Цивилизованное развитие нации и межнациональных отношений: Сб. науч. ст. / НИИ регионологии при Морд, ун-те. Саранск, 1992.- 48 с.

168. Шапкарин К.И. Научно-гуманитарная интеллигенция Мордовии на пороге XXI в. // // Мордовия в период реформ: М-лы II Меркушкинских науч. чтений / Ист.-социол. ин-т МГУ им. Н.П.Огарева. Саранск, 2001.С.260-272.

169. Шилов Н. Конфессиональные противоречия // Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. Сентябрь-октябрь 2002 г. С. 48-51.

170. Шилов Н. Перепись населения: первые впечатления и итоги // Бюллетень Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов: Этноконфессиональная ситуация в Приволжском федеральном округе. 1-15 ноября 2002 г. С.9-12.

171. Шилов Н.В. Современная этноконфессиональная ситуация в Мордовии: состояние, тенденции, перспективы // Актуальные проблемы общества: некоторые вопросы переходного состояния. Вып.1. Саранск: МГПИ им. М.Е. Евсевьева, 1996. С.63-66.

172. Шилов Н.В. Этноконфессиональные процессы в Мордовии (XIX XX вв.) - Дис. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук. - Саранск, МГПИ, 1997. - 227 с.

173. Шнирельман В.А. Националистический миф: основные характеристики//Славяноведение. 1995. №6.

174. Штомпка П. Социология социальных изменений / Пер. с англ. М.: Аспект пресс, 1996. - 416 с.

175. Этническая мобилизация и межэтническая интеграция / РАН. Центр по изуч. межнац. отношений Ин-та этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая; Сост. и отв. ред. Губогло М.Н. М., 1999. - 402 с.

176. Этнические проблемы современности: Материалы науч. конф./ Став-роп. гос. ун-т. Проект «Этнич. кКонфликтология»; Редкол.: Шаповалов В.А.(отв. ред.) и др. Ставрополь, 1999. Вып.4. - 175 с.

177. Этничность. Национальные движения. Социальная практика : Сб. ст./ Науч.ред. Дресслер-Холохан В. и др. СПб.: Петрополис, 1995. - 335 с.

178. Этнос. Идентичность. Образование. Труды по социологии образования / Под ред. B.C. Собкина М.: Центр социологии образования РАО, 1998 -T.IV, Bbin.VI. - 268с.

179. Этнокультурные процессы в Поволжье и Приуралье в советскую эпоху (до сер. 80-х гг.). Чебоксары: НИИЯЛИЭ, 1991. - 236 с.

180. Этнометодология: проблемы, подходы, концепции / Сб. ст. М.: РАН, 1994.

181. Юдина Т.М. О социологическом анализе миграционных процессов // Социологические исследования. 2002. №10. С. 102 109.

182. Юрченков В.А. Масторава: основные тенденции развития // Этнографическое обозрение. 1994. №1. С.15-23.

183. Юрченков В.А. Национальные общественно-политические организации Мордовии (1990-е гг.) // Мордовия в период реформ: М-лы II Меркуш-кинских науч. чтений / Ист.-социол. ин-т МГУ им. Н.П.Огарева. Саранск, 2001. С.364-375.

184. Ямсков А. Этнический конфликт: проблемы дефиниции и типологии // Идентичность и власть в постсоветских государствах. М., 1997. С.205-224.

185. Archer M.S. Sociology for One World: Unity and Diversity // International Sociology. 1991. Vol. 6. № 2.

186. Anderson B. Imagined communities: reflections on the origin and spread of nationalism. London - New York.: Verso, 1995.

187. Banks M. Ethnicity: Anthropological Constructions. London; N.Y., 1996.

188. Barth F. Ethnic Groups and Boundaries. The Social Organisation of Culture Differences. Boston, 1969.

189. Bonacich E.A. Theory of Ethnic Antagonism: The Split Labor Market // Social Stratification, Class, Race and Gender in Sociological Perspective / Ed. By D.B. Grusky. Boulder; San-Francisco; Oxford: Westview Press, 1994. P. 474-486.

190. Brubaker W. R. Citizenship and nationhood in France and Germany. Cambridge, 1992.

191. Cohen A. The Lesson of Ethnicity. In: Cohen A. (ed.) Urban Ethnicity. London etc: Tavistock Publications, 1974.

192. De Vos G. Ethnic pluralism: Conflict and accomodation // Ethnic identity: Cultural continuities and change / Ed, by G. De Vos a. L. Romannucci-Ross. Chicago, London, 1982.

193. De Vos. G. Role of Ethnicity in Social History. In: De Vos G. Romanucci-Ross L. (eds.), Ethnic Identity. Cultural Continuities and Change. Palo Alto, Calif.: May field Publishing Company, 1973.

194. Erikson E. Psychological Identity // A Way of Looking at Things.Selected Papers | Ed.by S. Schlein. N.Y.: W.W. Norton & Cjmpany, 1995.

195. Eriksen, Th.H. Ethnicity and nationalism : Anthropological perspectives. -L.; East Haven (Conn.): Pluto press, 1993. IX, 179 col. in recto. - (Anthropology, culture a. soc.) Bibliogr.: col. 163-173. Ind.: col. 174-179.

196. Glazer N., Moynihan D. (eds.) Ethnicity. Theory and experience. Cambridge, Mass.: Harvard university Press, 1975.

197. Greenfeld L. Nationalism: Five Roads to Modernity. Cambridge, 1992.

198. Heisler M. O. Ethnicity and Ethnic Relations in the Modern West // Conflict and Peacemaking in Multiethnic Societies. Massachusetts/Toronto, 1990. P. 21-52.

199. Hobsbawm E.J. Ethnicity and Nationalism in Europe Today. // Anthropology Today. 1992. Vol.8. N 1. P.4-13.

200. Olzak S. The Dynamics of ethnic competition and conflict. Stanford, 1992.

201. Olzak S., Nagel J. Competitive Ethnic Relations. London: Academic Press Inc, 1986.

202. Riggs F. W. Ethnicity, Nationalism, Race, Minority: a Semantic/Onomantic Exersice. // International Sociology, 1991, Vol. 6, N 3

203. Smith A.D. Nationalism and modernism. L., N. Y.: Routlege, 1998.

204. Smith A.D. Nations and nationalism in a global era. Cambridge Polity press, 1995.

205. Schwartz S.H. Universals in the content and structure of values: Theoretical advances and empirical tests in 20 countries // Advances in Experimental Social Psychology. Vol.25.-N.Y., 1992. P. 11-66.

206. Tajfel H. Human Groups and Social Categories: Studies in Social Psychology. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1981.

207. Wallman S. Ethnicity and boundary process in context // Theories of race and ethnic relations / Ed. by D. Mason a. J. Rex. Cambridge, 1986. P. 226 — 235.