Политическая культура интеллигенции России XIX - начала XX вв.: Опыт концептуального анализа тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.01, доктор политических наук Ширинянц, Александр Андреевич

• Ширинянц, Александр Андреевич
• доктор политических наук
• 2002

Оглавление диссертации доктор политических наук Ширинянц, Александр Андреевич

Введение.

Глава 1: Методологические основания исследования политической культуры российской интеллигенции.

§ 1. Политическая культура: смысл и методологическое значение категории

§ 2. Проблема анализа социокультурных характеристик русской интеллигенции в контексте политической науки.

§ 3. Проблема генезиса интеллигенции в контексте модернизации России.

Выводы главы.

Глава 2. Модернизаторский активизм: политическая культура русской демократической интеллигенции (вторая половина XIX века).

§ 1. Культурные парадигмы политического демократизма разночинцев.

§ 2. Действенное народничество: генезис активизма гражданского общества.

§ 3. Русский либерализм: демократические интенции в политической кул^щ®.» государственности.

§ 4. Становление российского-социал-демократизма.

Выводы главы.

Глава 3. Хранительство как основание консервативной политической культуры интеллигенции (опыт пореформенной России).

§ 1. Идея органических начал этоса политической жизни.

§ 2. Концепт национальной политики.

§ 3. Концепция русской монархии.

Выводы главы.

Глава 4. Политическое участие интеллигенции в трансформационных процессах: проблемы теории и практики.

§ 1. Общественная задача интеллигенции как мера политической ангажированности.

§ 2. Модели политического участия в трансформационных процессах.

Выводы главы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Политическая культура интеллигенции России XIX - начала XX вв.: Опыт концептуального анализа»

Актуальность осмысления феномена политической культуры интеллигенции на опыте пореформенной России XIX — начала XX века в рамках политологического знания обусловлена, прежде всего, масштабностью ее влияния на историческое развитие страны в течение последних двух с половиной столетий. Современное состояние политической теории позволяет по новому представить социально-политическую, культурную, историческую миссию и задачи интеллигенции в России, не ограничиваясь традиционными характеристиками ее удаленности от политики или, наоборот, ангажированности, вовлеченности в политику. И еще одно важное обстоятельство. В арсенале русской государственной истории и истории общественной мысли немало содержательных идей и социальных технологий, в свое время по тем или иным причинам реализованных не полностью или не использованных в политической практике власти и общества, но сохраняющих свой познавательный, конструктивный потенциал для современного политического процесса в России. Все это побуждает нас вновь и вновь обращаться к истории отечественной общественной мысли Х1Х-ХХ веков в поисках путей конструирования новой социальной реальности, приоритетной для России.

Функцию интеллигенции как генератора идей социального изменения в России в очередной раз подтвердила динамика постсоветского периода отечественной истории. Многообразие ценностных и культурных установок в российском политическом пространстве представляется хаотическим калейдоскопом новых идей и планов политического действия лишь для поверхностного наблюдателя. За «новым» на поверку часто оказывается «несбывшееся». Плюрализм политических симпатий и пристрастий в политическом сознании и менталитете нашего общества объясняется, во многом, и наличием в русской политической традиции целого спектра идеологий и мировоззрений, аналогичных (хотя и модифицированных) тем, которые обозначились в России уже в XIX столетии и связаны с возникновением своеобразного в общемировом контексте, но влиятельного в своеобразного в общемировом контексте, но влиятельного в российской политической теории и практике явления — интеллигенции. Не будет преувеличением сказать, что именно интеллигенцией были созданы модели политической культуры, ментальности, поведения и действия в российском обществе тех сил, которые выступили субъектами и участниками трансформационных процессов. Политические ценности и устремления отечественной интеллигенции воплотились в проекты модернизаторских преобразований России, образы и практику консервативной мобилизации, либерального реформизма и радикального революционаризма. Поэтому сегодня актуальной и важной представляется задача осуществить сравнительный, не эмпи-рико-политологический, а концептуальный анализ, соотносящий некоторые характерные тенденции современной политики с «архетипами» интеллигентской политической культуры прошлого, с идеями и концепциями политической «интеллигентской классики», сформировавшимися уже в XIX — начале XX века, ставшим периодом расцвета интеллектуального поиска российской интеллигенции в сфере политической теории и идеологии.

Степень разработанности проблемы. Проблема интеллигенции принадлежит к разряду тем междисциплинарного и полидисциплинарного исследования. Вопросы «русского интеллигентского сознания» и самосознания, его роли в обществе всегда привлекали внимание историков, политологов, философов, социологов, литературоведов, культурологов и других обществоведов. Без всякого преувеличения можно сказать, что все направления российской гуманитарной науки, так или иначе, отдали дань интереса теме интеллигенции.

Литература, посвященная проблемам политической культуры и общественного призвания интеллигенции, огромна, и даже простое ее перечисление вызывает немало трудностей. Отметим лишь наиболее фундаментальные, с нашей точки зрения, работы, которые содержательно повлияли на постановку и решение исследовательских задач данной диссертации, ее концепцию. «

Значительный, если не определяющий, вклад в становление политико-культурной методологии внесли западные ученые Г. Алмонд, С. Верба,

Р. Такер, Л. Пай, В. Розенбаум, М. Бринш и многие другие. В российской философской и политологической литературе широкий комплекс проблем, связанных с осмыслением темы политической культуры, решается в работах

A.И. Соловьева, Э.Я. Баталова, Ф.М. Бурлацкого, И.А. Васшенко, А.А. Галкина, КС. Гаджиева, B.C. Грехнева, А.И. Дженусова, Ю.В. Ирхша, Г.В.Каменской, Н.М. Кейзерова, Л.С.Мамута, М.П. Мчедлова, Ю.С. Пи-воварова, В.П. Пугачева, Е.Б. Шестопал и др. Необходимо также отметить диссертационные работы последних лет, построенные на использовании политико-культурного подхода или прямо посвященные анализу политической культуры. Это исследования В А. Ачкасова (СПб., 1997), Б.Ю. Берзина (Екатеринбург, 1995), КБ. Градинара (СПб., 1996), Е.И. Карева (Томск, 1995),

B.И. Сидорова (М., 1995), В.В. Совчука (СПб., 1996), Л.Г. Судас (М., 1996), В.А. Решетникова (Иркутск, 1991), А.И. Шаповалова (М., 1998).

Довольно большое внимание проблеме русской интеллигенции уделяют западные советологи и политологи. Особенно сильна сегодня англоамериканская школа советологического интеллигенциеведения. Несмотря на то, что американские и западноевропейские аналитики и исследователи политической жизни в СССР, а потом и в России располагали большей, по сравнению с советскими учеными, степенью интеллектуальной свободы, их исследования все же имеют недостатки, связанные с излишней идеологизацией проблемы и темы. К таким погрешностям можно отнести стремление не столько позитивно разработать проблему «русская интеллигенция в политике», сколько желание использовать ее в идеологическом, утилитарно-пращатическом ракурсе. Поэтому в работах западных исследователей ощущается недооценка теоретической проблематики и увлечение «фактологическим сенсационизмом», зачастую в ущерб достоверности самих исторических фактов. Отметим, наконец, здесь и самую застарелую и до сих пор не изжитую болезненную особенность западного отношения к России, названную Ф.И. Тютчевым «русофобией». Однако мы ни в коей мере не стремимся принизить или отрицать теоретический вклад в научное решение проблемы многих фундаментальных, имеющих универсальное значение, исследований западных ученых, таких как, И. Берлин, С. Бэрон, А. Валицкий, В. Гердт, Г. Дам, Э. ван дер Звеерде, Дж. Клайн, Я. Клоостерман, С. Коэн, М. Малиа, Л. Мюллер, Р. Пайпс, М. Раев, Дж. Скэнлен, М. Хагемейстер и др. В 1990-е годы многие из них опубликовали свои работы в России.

В области феноменологии интеллигенции, истории политического процесса России и русской общественной мысли знаковыми представляются труды отечественных ученых — К.Г. Барбаковой, Н.И. Бочкарева, А.И. Володина, П.П. Гайденко, О.В. Гаман-Голутвиной, В.А. Гуторова, ЮЛ. Давыдова, Б.Ф. Егорова, JI.K. Ермана, А.Ф. Замалеева, И.А. Исаева, Б.С. Итен-берга, A.A. Кара-Мурзы, К Касьяновой, В.И. Коваленко, В.В. Кожинова, Б.П. Козъмина, М.А. Колерова, КВ. Кондакова, В.А. Кувакина, Е.И. Кукушкиной, Ш.М. Левина, В.Р. Лейкиной-Свирской, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, В.А. Мансурова, М.А. Маслина, В.М. Межуева, E.H. Мощелкова, А.И. Новикова, Л.И. Новиковой, A.C. Панарина, И.К. Пантина, Н.М. Пирумовой, Л.А. Полякова, В.И. Приленского, В.Ф. Пустарнакова, Е.Л. Рудницкой, ИН. Си-земской, А.И. Солженицына, Ю.С. Степанова, В.А. Твардовской, Н.С. Фе-доркйна, В.Г. Хороса, И. Ф. Худушиной, Н.И Цимбаева, Б.М. Шахматова, В.В. Шелохаева, Н.Я. Эйделъмана, и др. авторов. Особо нужно отметить диссертации Г.И. Авшцовой «Политический радикализм в России (Социокультурный аспект проблемы)» (М., 1996) и Е.И. Самарцевой «Интеллигенция России в отечественной историографии (1917-1990-е гг.)» (М., 1999).

Некоторые работы, освещающие тему, вышли до начала коренных изменений в российском обществе, но они сохраняют свое значение и сегодня. Однако немало работ, написанных уже в постперестроечное время, свидетельствуют о приверженности их авторов одномерно-классовым схемам анализа, упрощенно идеологизированному рассмотрению мировоззренческих вопросов. Наблюдается стремление уйти от темы многообразия проявлений политической культуры отечественной интеллигенции. Что касается анализа политической мысли России, то сегодня в политологической литературе явно ощущается недостаток в работах, обобщающих и систематизирующих конкретно-исторические примеры форм гражданской и политической активности интеллигенции XIX — начала XX века, ее доктринальных и мировоззренческих оснований. Только начинают появляться работы, связанные с исследованием политической модели консервативной мобилизации. Вне ноля зрения современных исследователей политической мысли все чаще остаются анархизм, действенное народничество, о которых нельзя забывать — они предлагают нашим современникам свои версии ускорения решений мо-дернизаторской задачи в российских условиях, причудливо соединяя нравственность и произвол, демократические и тоталитарные тенденции, рациональные политические императивы и аффектацию революционного действия, поступка. Серьезный прорыв, сделанный в анализе судеб и перспектив российского либерализма, все же оставляет вне поля зрения исследователей такие важные составляющие проблемы либеральной модели политической культуры в России, как поиски либеральной интеллигенцией оптимального сочетания собственных нравственных императивов и веры в неизбежность разрушения традиционных устоев российского общества, вытекающей из модернизаторской парадигмы — т. е. самого стержня либеральной политики и идеологии в России. Коротко говоря, при наличии достаточно обширной литературы о русской интеллигенции мы сталкиваемся с отсутствием в политическом знании связного, цельного представления о своеобразии исторических традиций в политической культуре русской интеллигенции.

Следует заметить, что многие первоначальные подходы и концептуальные положения, касающиеся сущности политической культуры интеллигенции содержатся в трудах классиков русской философско-политической мысли, представляющих различные идейно-политические оттенки самой интеллигенции.1 Это, прежде всего труды И.С. и КС. Аксаковых, М.А. Бакунина,

1 Нельзя не отметить особо публикаторскую деятельность М.А. Маслина и В.В. Шелохаева. М.А. Маслин издал ряд антологий произведений русских мыслителей и энциклопедий, посвященных отечественной философии, ставших настольными книгами исследователей истории общественной мысли Рос-сии.(Русская идея / Сост. М.А. Маслин. М., 1992; О России и русской философской культуре. Мыслители русского послеоктябрьского зарубежья / Сост. М.А. Маслин. М., 1990; и др.). В.В. Шелохаев, наряду с энциклопедией русского зарубежья (Русское зарубежье: Золотая книга эмиграции, первая треть XX в. Эн-цикл. биогр. словарь / Под общ. ред. Шелохаева В.В. М., 1997), задумал и осуществил научный проект, не имеющий аналогов в мировой историографии, включающий издание фундаментальной энциклопедии «Политические партии России» и не менее фундаментальной многотомной публикации «Политические партии России. Документальное наследие». В этих книгах воссоздается состояние общественно-политической

В.Г. Белинского, H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова, А.И. Герцена, Н.Я. Данилевского, H.A. Добролюбова, Ф.М. Достоевского, Р.И. Иванова-Разумника, Н.М.Карамзина, М.Н.Каткова, И.В.Киреевского, Б.А. Кистяковского, М.М. Ковалевского, М.О. Кояловича, П.А.Кропоткина, В.О.Ключевского, П.Л.Лаврова, КН. Леонтьева, Д.С.Мережковского, П.Н.Милюкова, Н.К. Михайловского, П.И. Новгородцева, ДН. Овсянто-Куликовского, Л.И. Петражицкого, Д.И. Писарева, Г.В. Плеханова, А.Н. Радищева, В.В. Розанова, B.C. Соловьева, H.H. Страхова, П.Б. Струве, Л.А. Тихомирова, П.Н. Ткачева, Л.Н. Толстого, E.H. и С.Н. Трубецких, М.И. Туган-Барановского, Ф.И. Тютчева, Г.П. Федотова, С.Л. Франка, A.C. Хомякова, П.Я. Чаадаева, В.М. Чернова, Н.Г. Чернышевского, Б.Н. Чичерина, Г.Г. Шпета и др., значение этих классических трудов, поднимающих проблему своеобразия политической культуры и идеологии интеллигенции, обусловившего образ ее мышления и действий в перспективе решения общественных задач, стоящих перед Россией в XIX веке, трудно переоценить. В качестве источника их содержание приобретает особое значение для современного исследователя. Во-первых, следует заметить, что многие концептуальные положения, касающиеся генезиса, эволюции и методологии изучения самого феномена политической культуры интеллигенции, содержащиеся в трудах классиков русской мысли, не получили серьезного тематического развития в современной политологической литературе. Во-вторых, работы классических носителей и интерпретаторов политической культуры интеллигенции составили основную источниковедческую и историографическую базу настоящей диссертации.

Методологическая основа и теоретические источники исследования. Диссертационное исследование выполнено на основе социокультурной методологии. Целесообразность такой методологии определяется, во-первых, существованием конкретных национально-исторических и идейно-полимысли России в один из ее переломных моментов истории, представляются наиболее крупные альтернативные модели общественного развития России, основанные на различных философских, идеологических и политических представлениях теоретиков и лвдеров ведущих политических партий — либералов (октябристов, мирнообновленцев, прогрессистов, партии демократических реформ, кадетов), социалистов (меньшевиков, эсеров, левых эсеров-интернационалистов, трудовиков, анархистов), традиционалистов («Союз Русского народа», «Русский союз им. Михаила. Архангела», «Русская монархическая партия»). тических характеристик самой интеллигенции, степенью фундированности их культурно-социологических оснований; во-вторых, исходным убеждением автора данной работы в перспективности политико-культурного подхода в социальных и гуманитарных науках, развиваемого рядом современных ученых. Автор полагает в частности, что применение «антропного принципа» к анализу политической сферы жизни, т. е. принятие на вооружение тезиса «политика создается (творится) человеком и для человека», позволяет противостоять тенденциям обезличения и «обездушения» (Г.П. Федотов) политической культуры, утверждения в политике приоритетов «торжествующего мещанина» (А.И. Герцен), распространения всеобщего «упрости-тельного смешения» (К.Н. Леонтьев) идеалов, ценностей, норм. В данном случае автор разделяет позицию A.C. Панарина, рассматривающего такой подход как средство «гуманизации политики», а в более широком плане — как возможность реализации особенно актуальной для современного человека идеи «гуманитарной экспертизы» в различных, не только политической, сферах жизни.

При разработке отдельных аспектов политико-культурного подхода автор использовал классические работы по теоретической социологии — К. Манхейма, М. Вебера, А. Грамши, Э. Фромма, П.А. Сорокина, П. Бергера, Т. Лукмана. Особое значение приобретают в контексте данного анализа методологические приемы К. Манхейма, позволяющие различать проективное, дескриптивное и коннотационное содержание любой политической идеологии. Кроме того, автор диссертации использует опыт характеристик идеологического и утопического содержания консервативных идейно-мировоззренческих комплексов в русской мысли XIX века, как он отрабатывался А. Валицким. Важную роль в исследовании социального утопизма русской интеллигенции играют характеристики утопии Е. Шацким. Методологическое значение приобретает в работе установка на исследование идейно-мировоззренческого компонента политической культуры как нормативно-символического (в отечественной литературе эту концепцию одним из первых артикулировал А.И. Соловьев).

К числу базовых исследовательских установок в диссертации относится также идеально-типическая классификация явлений интеллигентской поли тической культуры P.C. Такера, приемы политологической компаративистики, позволяющие накладывать их на операциональную концепцию политической культуры Г. А. Алмонда.

Большое значение в данном исследовании приобретают принципы моделирования в той его форме, в какой оно адаптировано гуманитарным знанием. При этом различаются первичные проективные модели, направленные на преобразование социальной реальности, и вторичные гносеологические модели, ориентированные, в частности, на познание первичных, проективных моделей в их соотнесении с исторической реальностью. Метод модели-t рования, каким он сложился в 1950-1970-х годах, в настоящее время следует дополнить теорией социального конструирования реальности, как она представлена в последних трудах П. Бергера и Т. Лукмана. В диссертации в качестве методологического принципа принимается исходный тезис этих авторов, что реальность социально конструируется и что поэтому, анализируя политическую культуру, знания, идеологию, мы имеем дело с анализом социального конструирования реальности.

Обращаясь к социальному моделированию как методу познания, необходимо учитывать сложность политической культуры, представленной в рабос те в виде системной целостности, а также сложности межсистемных взаимодействий в рамках больших социальных систем. Каждая из них, развиваясь в одном историческом времени, наследует и рекультурирует ценности и социальные технологии предшествующих эпох, даже отрицаемые ею. И, в свою очередь, каждая эпоха, даже не помышляя о том, определяет параметры последующего развития, далеко не всегда оптимальные, которые поэтому приходится ломать или откладывать «в запасники истории». Однако, не следует рассчитывать на полную изоморфность познавательных моделей, скорее они являются «эскизным» описанием диффузных (сложных, больших) систем. В больших системах, к каковым, бесспорно, следует отнести системы политической кулыуры, идейно-мировоззренческие комплексы, нельзя установить непроницаемых перегородок, разграничивающих действие различных переменных обстоятельств.

Любое обращение к истории предполагает определенные временные границы. В частности, данное исследование автор ограничил XIX веком, точнее — второй половиной XIX и началом XX века. При этом содержательная хронология работы не совпадает с исторической, т. к. ценности политической культуры второй половины девятнадцатого являются доминирующими и в первое десятилетие века двадцатого. Содержательной границей веков (как эпох в политической культуре русской интеллигенции) стали новации «Вех». Они разрушили стереотипы прежней политической культуры русской интеллигенции, задали новые параметры универсализации политических ценностей и способов их воплощения в общественном служении — символе веры русской интеллигенции XIX века.

XIX век является знаковым в истории политической культуры российского общества. Именно в это время русская общественная мысль сама поднялась до проективного моделирования. Но главное, в означенный период завершился определенный цикл русской истории, что позволяет реконструировать отобранные модели с учетом знания их истории.

Цель и основные задачи исследования. Основная цель диссертационного исследования состоит в концептуально-целостном осмыслении политической культуры интеллигенции пореформенной России второй половины XIX — начала XX века как субъекта и участника процессов российской модернизации. Для осуществления этой цели автор предпринимает попытку решить не только конкретно-теоретические, но и методологические вопросы обоснования эвристических возможностей политико-культурного подхода к исследованию феномена интеллигенции.

Достижение этой цели потребовало решения следующих задач:

• рассмотреть понятие «политическая культура интеллигенции» как концепт политологического исследования;

• определить конкретные методологические приемы и установки в анализе политической культуры, позволяющие создавать проективные модели политической культуры интеллигенции в России второй половины XIX — начала XX века;

• охарактеризовать генезис интеллигенции России, раскрыть главные черты относительного единства русской интеллигенции;

• показать особенности становления политической культуры модерниза-торского активизма в России;

• выявить сущность русского пореформенного консерватизма как проекта консервативной мобилизации;

• охарактеризовать модели политического сознания и политического участия российской интеллигенции в трансформационных процессах начала XX века.

Решение этих задач предполагает исследование методологических оснований анализа политической культуры российской интеллигенции (необходимо выявить смысл и методологическое значение этой категории, актуализировать эвристический потенциал анализа социокультурных характеристик интеллигенции в исследовании отечественной политической культуры, обозначить этапы эволюции интеллигентского политического мышления). Кроме трго, важно дать обобщенную характеристику базовых для политической культуры русской интеллигенции конца XIX — начала XX века парадигм — демократической модернизации, воплощенной в традиции гражданского активизма и консервативной мобилизации, олицетворением которой стало «хранительство». Неизбежна более детальная классификация основных це-лерациональных установок и ориентаций социальных групп и общественных движений, тяготеющих к активизму (пореформенное разночинство, либерализм, социал-демократизм) и к политическому охранительству (почвенничество, доктрины византизма и панславизма, концепции монархической государственности). В уточнении нуждаются масштабы политического участия интеллигенции в социальных трансформационных пореформенной России, перспективность нового видения интеллигенцией своих общественных задач и политических средств их реализации.

Научная новизна исследования. Диссертационное исследование является одной из первых работ в отечественной политической науке, в которой проведен концептуальный анализ политической культуры интеллигенции России XIX — начала XX века. Ряд положений и выводов диссертации содержит научную новизну:

• Разработана концептуальная модель политической культуры интеллигенции в пореформенной России. Данная целостность охарактеризована в ее конкретной историчности и относительно общего концепта — «политическая культура русской интеллигенции».

• Исследован генезис политической культуры русской интеллигенции, определены основные направления и этапы ее развития в XIX веке, выявлены черты ее относительного единства.

• Обоснован вывод о том, что концепция относительного единства политической культуры русской интеллигенции, позволяет классифицировать и анализировать различные направления русской социально-политической мысли на основе их социокультурной идентичности.

• Скорректирована, применительно к теме исследования, концепция «модернизации», объясняющая возникновение политической культуры интеллигенции России «логикой заимствования» у Запада.

• Осуществлен анализ структурных характеристик политической культуры русской интеллигенции в пореформенной России, дана ее типология, учитывающая, прежде всего, конкретные проявления «интеллигентской ментальности».

• Показаны особенности становления либерально-демократического, народнического, социал-демократического вариантов политической культуры модернизаторского активизма как типов самоопределения гражданского общества в России XIX века.

• Проведена историко-политологическая реконструкция концепций почвенничества, панславизма, византизма, монархической государственности; выявлена «хранительная» сущность русского пореформенного консерватизма как проекта мобилизации общества и власти.

• .Осуществлен сравнительный анализ «веховской» и «антивеховской» моделей политического сознания и политического участия российской интеллигенции в трансформационных процессах XIX — начала XX века, определившиеся в ходе либеральной и социал-демократической критики «Вех».

На защиту выносятся следующие положения:

• Политико-культурный метод как часть более широкой социокультурной методологии анализа феномена интеллигенции позволяет преодолеть недостатки социологического и культурологического подходов (снять мнимую оппозицию «интеллигент — интеллектуал»), односторонность и редукционизм классового анализа интеллигенции (как «подчиненной» части общества), исследовать ее как самостоятельную социально-духовную общность, относительную целостность в триаде Народ-Интеллигенция-Власть.

• В самосознании политической культуры русского общества XIX века ее «идеальным типом» выступала политическая культура интеллигенции — своеобразная система ценностей и представлений о роли образованного класса в общественных преобразованиях средствами политики, направленных на достижение блага нации, человека, гражданина. В формировании этих установок интеллигенции значительную роль сыграли не только модернизаторские, но и автохтонные импульсы, исходившие и от «традиционных» институтов в общественном укладе России, в том числе от самодержавного государства и церкви.

• Политическая культура русской интеллигенции включала широкий спектр переживаний, верований, символов, ориентаций, традиций, установок и ценностей, порожденный ее «срединным» положением между Народом и Властью. Вера в особое предназначение России в мире, вера в определяющую роль «развитого меньшинства» как субъекта социальных преобразований, перерастающая в самоуверенность интеллигенции; идеализация «Народа», «Общины», «Славянства» — символов этой веры; ориентации на нигилизм и хранительство, ставшие стилями мышления и образа действия; настроенность на жертвенное служение, аскетизм, морализм, порождавшее «профетический комплекс» интеллигенции; традиции гуманизма, установки на «отщепенство» от власти, стремление сблизиться с народом и т. д. — весь этот, ментальный по сути, срез воплощался и поддерживался в политических идейно-мировоззренческих комплексах демократического активизма и консервативной мобилизации, артикулированных в доктринах, теориях, концепциях русских мыслителей.

• Теорию и практику модернизаторского активизма демократической (народнической, либерально-демократической, социал-демократической) интеллигенции, осознавшей необходимость практического политического дей ствия (реформами «сверху» с помощью институтов власти и аппарата демократизированного российского государства или революцией «снизу», разрушением всех социальных и политических устоев самодержавия), необходимость формирования групп единомышленников для осуществления идеалов общественного блага, — можно рассматривать как проявление в России второй половины XIX века формирующегося гражданского общества.

• В России XIX — начала XX века консервативный идейно-мировоззренческий комплекс, благодаря усилиям «хранительной» части русской интеллигенции, пережил эволюцию от эмоционально окрашенных реакций (на европейские революции и культурную экспансию Запада), формировавших определенный стиль мышления, к теоретическому обоснованию проекта консервативной мобилизации общества и власти для сохранения российской государственности и, шире — культурной идентичности русского народа.

• Образы модернизаторских процессов в России уже в XIX веке в форме демократической модернизации. или консервативной мобилизации продемонстрировали альтернативные возможности в поступательном развитии общества, которые могут реализоваться средствами политики. Русская интеллигенция показала свою способность давать не только абстрактно-утоцические, но и конструктивные ответы на вызовы модернизации. Эти ответы и составили каркас самых разных идейно-мировоззренческих комплексов интеллигенции в России в XIX — начале XX века. В этот период Россия в лице своей интеллигенции продемонстрировала невозможность слепого копирования политического опыта Запада, предложила оригинальные проекты социального конструирования российского социума.

• В XIX веке стремление интеллигенции дистанцироваться от власти, выступить оппозицией властному произволу, опровергающему идеалы гумансозданию и хранению информации. Интеллектуальная способность — это: 1. Передача имеющейся информации (текстов). 2. Создание новой информации, т. е. создание текстов, не выводимых однозначно по заданным алгоритмам из уже имеющихся, а обладающих определенной степенью непредсказуемости. 3. Память: способность хранить и воспроизводить информацию (тексты).

Вводя читателя в мир лотмановского и шире — семиотического дискурса, с

Умберто Эко интерпретировал первые две функции следующим образом: «Культурой управляет или система правил, или репертуар текстов, навязывающих определенные модели поведения. В первом случае комбинации дискретных единиц порождают тексты, которые считаются правильными или неправильными в зависимости от того, удовлетворяют ли они комбинаторным правилам (т. е. грамматике — А.Ш.). Во втором случае само общество производит тексты, образующие макроединицы, из которых, в конце концов, выводятся правила; но сами прежде всего тексты предлагают модели, которым можно следовать и которым можно подражать. Культура, ориентированная на грамматику, — продолжает У. Эко, — зависит от „Справочников"; культура, ориентированная на текст, зависит от „Книги". Справочник — это код, который позволяет создавать новые сообщения и тексты; книга — это текст, построенный по правилам, которые пока еще не известны, но которые, стоит их проанализировать и свести к форме справочника, смогут предложить нам новые способы создания текстов».1 Как видим, интерпретация У. Эко шире заявленной им же оппозиции грамматики и текста, кода и сообщения. По крайней мере, все функции создания, передачи и воспроизведения возможны лишь в случае общения, когда два (по меньшей мере) человека пЬнимают друг друга, т. е. говорят на одном языке, во-вторых, создание текста предполагает знание и умение пользоваться письменной знаковой системой, т. е. определенный уровень образованности.

С такой позиции, интеллектуал предстает человеком диалога, создающим, передающим, воспринимающим, хранящим и воспроизводящим информацию.

1 Эко У. Предисловие к английскому изданию // Лотмая Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек-текст-семиосфера-история. М., 1996. С.2. ности и рациональности в осуществлении общественных идеалов средствами политических институтов, привело к тому, что российская интеллигенция оказалась в изоляции от власти — ее идеи и знания не были восприняты и востребованы в политике. Сближение с народом, попытки изменить его жизнь в соответствии с проектами обновления и совершенствования российских порядков, как они декларировались интеллигенцией, были отвергнуты не только властью, но и массой, народом. Так сложилось исключительное, в Европе неизвестное, положение интеллигенции в обществе — положение стороннего наблюдателя, анализирующего и критикующего. Эта отстраненная позиция, эта «невключенность» ни в народ, ни во власть обусловила новое качество интеллектуальных, идейно-мировоззренческих конструкций, созданных в XIX — начале XX века отечественной интеллигенцией, размышлявшей о своей роли в политике, стремившей к политической идентичности, но только в строгом соответствии с нравственными установками, доминировавшими в ее политическом менталитете.

• Всякая разумная политика есть предположение будущего, основанное на опыте прошлого. Политическое будущее общества, как оно может быть представлено в проектах, ценностях, целерациональных моделях политического поведения и участия — неразрывно связано с интеллигенцией. Погруженность российского общества в повседневность, озабоченность властных элит поиском технологий решения сиюминутных задач, существенно снижают спрос на интеллигенцию как актора социальной и интеллектуальной связи между прошлым и будущим. Невостребованность интеллигенции народом и властью, в свою очередь порождает ее «отщепенство» и «беспочвенность», дестабилизирующие политическую систему и общество в целом.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Диссертация вносит вклад в изучение истории русской интеллигенции и политической мысли России XIX — начала XX века, ее положения и выводы могут быть использованы в университетских курсах истории политических учений, политической истории России, в разработке ряда направлений современной политической науки.

Апробация работы. Результаты исследования использовались при разработке и чтении общих, а также специальных курсов лекций для студентов отделений политологии и политического менеджмента философского факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Основные положения диссертации нашли отражение в выступлениях на международных и российских конгрессах, конференциях, симпозиумах: «Возрождение России и русская общественная мысль» (Н.-Новгород, 46 февраля 1993 г.): «Нигилизм или консерватизм?»; Первый Российский философский конгресс (Санкт-Петербург, 4-7 июня 1997 г.): «Российская интеллигенция: прошлое и настоящее»; XX Всемирный философский конгресс (США, Бостон, 9-14 августа 1998 г.): «Интеллигенция. Власть. Культура»; Второй Российский философский конгресс (Екатеринбург, 7-11 июня 1999 г.): «Русская интеллигенция»; VII Российский Симпозиум историков русской философии «Русская философия: единство в многообразии» (1417 ноября 2001, Москва): «„Хранительная" интеллигенция»; VI Всемирный русский народный собор (13-14 декабря 2001, Москва); Международная конференция «Человек. Культура. Общество» (Москва, 12-15 февраля 2002 г.): «Интеллигенция и модернизация»; II Российский научно-общественный Форум «Формирование гражданского общества в России» (СПб. 21-23 февраля 2002 г.): «Интеллигенция и становление гражданского общества» и др., а также в научных публикациях автора.

Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры истории социально-политических учений философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения и списка литературы. Общий объем работы страниц, библиография включает наименований.

Заключение диссертации по теме «Теория политики, история и методология политической науки», Ширинянц, Александр Андреевич

Выводы главы

В начале XX века контуры новых моделей политического сознания и политического участия русской интеллигенции в трансформационных процессах были обозначены в сборнике «Вехи» (1909), а также в полемике вокруг «Вех».

Анализ саморефлексии интеллигенции XIX века, осуществленной авторами сборника «Вехи», реконструкция общей «веховской» позиции, позволяют утверждать, что «Вехи» предложили модель присутствия интеллигенции в политике, обозначив ее как «отщепенство» от государства. Дистанцирован-ность характеризует позицию самодеятельности интеллигенции, позицию ее независимости от государственной власти, позицию самоуправления интеллигенции. Иными словами, это такое состояние ее жизни, при котором она не будет связывать свою деятельность исключительно с государственной бюрократией в любой области общественной жизни. Соответственно, и проблемы возрождения государства, интересов отечества, будут решаться интеллигенцией не через пробуждение борьбы масс, а через последовательную, упорную работу по их воспитанию.

Авторы «Вех» потребовали свободы политического мышления, духовного творчества в политике (это проницательно подметил, но не одобрил П.Н. Милюков, критикуя желание русской интеллигенции уйти, наконец, от «тирании политики» и быть «внутренним сосредоточением в эгоцентризме сознания»), В лице «Вех» русская либеральная интеллигенция открыто сказала о сложности моделирования в интеллигентском сознании реальных интересов народа. Она скептически отнеслась к повседневной деятельности по обеспечению нужд народа и негативно — к попыткам революционными средствами разрушить зло, существующее в обществе. Деятельность интелс лигенции в политическом пространстве мыслилась в парадигме «Вех» как само творчество, созидание интеллектуальных и духовных ценностей. Разрушение и насилие, считали они, не должны превратиться в непосредствен

1 Солженицын А.И. Образованщина // Из под глыб: Сборник статей. Р.: УМКА-Ргевв, 1974, с.251 ную практику интеллигенции; а их идеологемы должны быть исключены из сферы политических ценностей интеллигенции.

Вехи» определяют место и задачи интеллигенции в политической жизни * общества, отталкиваясь от трагического опыта воплощения на практике идеалов русской интеллигенции XIX века. Они сознательно порывают с традицией, идущей от прошлого, следуя которой интеллигенции отводилась роль катализатора общественного движения — быть «нервами и мозгом гигантского тела революции» (С.Н. Булгаков). Протестуя против исключительной политизированности интеллигенции, почти полной ее зависимости от политики, веховцы не призывают отказаться от политики вообще. Они просто требуют изменения самого «понимания» положения политики в идейном кругозоре интеллигенции. П.Б. Струве прямо говорит о том, что необходимо подчинить политику интеллигенции с тем, чтобы она перестала быть той изолированной и независимой от всей прочей духовной жизни областью, которой была до сих пор. В основу политики должна быть положена не идея внешнего устроения общественной жизни, а внутреннее совершенствование человека, — считает П.Б. Струве. Господство же политики над всей прочей духовной жизнью, политики, независимой от нее должно кончиться.

Модель политической культуры русской демократической интеллигенции предложенная «Вехами», актуальна и сегодня: интеллигенция должна иметь собственную нишу, собственную миссию в общественном движении страны к свободе. Образованный человек в России должен бороться за сохранение своего права быть транслятором культуры, цивилизации в обществе; интеллигенция в рамках этой своей социальной функции должна быть свободна от политических обязательств; ее долг — следовать за знанием, опровергающим подчас самые красивые политические лозунги и призывы.

Концептуально осмысливая идеи «Вех», их критики и противники должны были снова задуматься о базовых политических ценностях русской интеллигенции, ее корнях и истоках. Действительно ли русская интеллигенция XIX века, заявив о себе как лидере общественного движения России, так мало заботилась о судьбах народа и российской государственности, не знала иных кумиров, кроме анархии, космополитизма, иных кумиров, кроме анархии, космополитизма, нигилизма? Постепенно в дискуссиях складывался иной облик русской интеллигенции в XIX веке, по-новому вырисовывалась ее роль как актора процесса становления гражданского общества в России. Первое, на что обратили внимание критики «Вех» — это на забвение того факта, что прошлые поколения интеллигенции решали в России задачи, которые в Европе выпали на долю просветителей, т. е. боролись за институционализацию демократических и гражданских свобод. Многие не приняли положений «Вех» о нигилизме как главной для русской интеллигенции нравственной установке; о религиозном содержании идеи народного счастья, как оно понималось интеллигенцией; о религии героизма и русской революции как попытке на практике воплотить этот героизм. Но главное, что вызывало антипатию современников к «Вехам» — это нежелание увидеть за проблемами интеллигенции ее стремление, готовность к борьбе за решение главного вопроса русской общественности — о судьбе гражданского общества в России. Признавая заслугу «Вех» — заслугу саморефлексии, критики «Вех» все же отвергли модель политической культуры, < предложенную Бердяевым, Булгаковым, Франком, Гершензоном и другими авторами сборника. В поисках собственной политической и культурной идентичности они шли другим путем.

Спор вокруг «Вех» выявил ряд важнейших проблем политической теории и практики. «Вехи» не приняли опыта первой русской революции, для них эта революция была «интеллигентской», поэтому она ничего не смогла дать народу и, более того, поставила под сомнение саму жизненность русской государственности и гражданственности как подлинно «народной». Однако проблема — действительно серьезная, базовая для политической теории проблема — заключается в том, существуют ли неинтеллигентские революции? Ведь в своем народном состоянии — это всегда бунт и только выходя за рамки простого восстания черни, оформляясь и организуясь в рамках определенной идеи, идеологической мотивации, последовательности действий, харизматики вождя, революция неизбежно приобретает облик интеллигентской революции. Идея неудачи революции — главная идея «Вех», но перед интеллигенцией может стоять проблема не только собственного бессилия в революции, но и проблема поиска ответа на вопрос, а в чем, собственно, должны заключаться успех и неуспех революции? Интеллигенция России в известной мере переоценила свою роль в российском обществе, взвалив на себя всю ответственность за поражение в 1905-1907 годах.

В либеральной модели политической культуры интеллигенции, оппонирующей модели «Вех», важную роль приобретает идея национального служения. Принципиальным для политического менталитета русской интеллигенции, особенно интеллигенции, ангажированной государственной властью, стал вопрос об «антигосударственности» русской интеллигенции. Либеральные трактовки интеллигенции рассматривают русскую интеллигенцию как «создание новой российской государственности» (П.Н. Милюков). К русской интеллигенции можно отнести, по мнению П.Н. Милюкова и A.A. Кизеветтера, непосредственных помощников власти в государственном строительстве.

Еще один вопрос, неразрывно связанный с сюжетом о «модели политической культуры» — это вопрос о политической практике и ее моральных составляющих. «Вехи» констатировали кризис правосознания в России. Но вряд ли можно безоговорочно принять и трактовку «Вехами» радикальной демократической политики народников, а позднее — социал-демократов и эсеров (особенно в исторически первых для России формах — в форме хождения в народ, кружков и пр.) как по своей сути экспроприаторскую, нацеленную на разграбление государства и общества. Конечно, революционеры, выходя из подпольных кружков, воспитанные в духе народной утопии не могли не зависеть в своих действиях от инстинктов масс. Но революционный радикализм 1905-1907 годов продемонстрировал и то, что интеллигенция, увлеченная революцией в ее самых радикальных формах, была готова эволюционировать к позиции серьезной политической ответственности.

Полемика, которую вели веховцы — это и полемика с Г.В. Плехановым; с пафос «Вех» направлен и против ортодоксально-марксистского прочтения темы «интеллигенция и революция». Важно, однако, иметь в виду, что в современной истории политических учений Плеханов представлен не только как ортодокс, но и как мыслитель, который в конце жизни пришел к подлинно демократическому мировоззрению, и к этому его подтолкнула именно проблематика интеллигенции, определение ее судьбы в русских революциях.

Плеханов верил исключительно в сознательную самодеятельность пролетариата. Созидательная активность масс воспринимается им через смешавшиеся установки народничества и марксизма. Революционность пролетариата — это марксистский тезис, его Плеханов не подвергает сомнению. Но революционность народа — это вопрос вопросов. Задачи революционной интеллигенции Плеханов сформулировал, перейдя на марксистские позиции: рабочие не способны обрести социалистическое сознание и передают эту решающую функцию (концептуализировать революционные аффекты и чувства, ввести их в рамки идейной и понятийной традиции социализма) революционной интеллигенции. Он исходил из того, что перспектива освобождения в условиях социас листической организации производства найдет отклик у рабочих, если они обладают классовым сознанием. Сформировать это сознание — задача интеллигенции. Поэтому с деятельностью «новой» русской революционной интеллигенции — социал-демократии, он связывал свои надежды на ускорение политического процесса движения к социализму в слаборазвитой в капиталистическом отношении стране. Плеханов питал иллюзию, что волюнтаристская деятельность его партии не выйдет за границы преобразований, определенные уровнем экономического развития. Он стремился подчинить революционную волю историческому процессу, его законам, декларируя, таким образом, рациональность политической программы социал-демократии.

Конечно, социал-демократия в России ориентировалась не только на идеи Г.В. Плеханова. Однако именно он на рубеже Х1Х-ХХ веков очертил контуры марксистского будущего России. Социал-демократическая интеллигенция начала XX века питалась уверенностью в правоте собственного дела, в незыблемости провозглашенных .целей, в моральном превосходстве над всеми остальными революционерами. За свое высокомерие она заплатила сполна трагедиями русских революций в XX веке. В отношении Плеханова к интеллигенции, в его воззрениях на теорию и практику революционной интеллигенции в России (включая и социал-демократию) была реализована, если воспользоваться терминологией Струве, «антиинтеллектуалистская тенденция». Интеллигенция, воспитанная Плехановым, занималась не воспитанием народа, а рекрутированием политической элиты революции, социал-демократического преобразования. Революционный максимализм мешал неиде.ологическому восприятию исторических реалий и научных знаний, убивал тягу к образованию.

Идея демократического социализма, намеченная в плехановском творчестве позднего периода («Год на Родине»), реализовалась в русской социалистической традиции в аргументах конструктивного социализма В.М. Чернова. Фигура Чернова — пожалуй, самого яркого представителя позднего народничества в России — исторически и логически замыкает тот ряд, который в свое время открывался именем А.И. Герцена и через Д.И. Писарева, Н.Г. Чернышевского, «семидесятников» шел к «позднему» Н.К. Михайловскому. Чернов унаследовал мировоззренческие заветы русского народничества, он принял многое из духовных традиций западноевропейского социализма; в результате возник некий синтез — своеобразная концепция, на примере России специально анализирующая пути трансформации старого мирового порядка в социалистический. Рефлексия Чернова по поводу феноменологии трансформационной эпохи оказала немалое влияние на дальнейшее развитие социалистической доктрины, в особенности на ортодоксию народнического толка. Миссию своей версии неонародничества Чернов связывал с выполнением тех обязательств, которые взяла на себя когда-то народническая интеллигенция, а также марксизм. Ради этого и нужно было сформировать новые представление и образ интеллигенции как актора социалистических преобразований, свободного рационального, политически < непредвзятого и, вместе с тем, демократически ориентированного участника трансформационного процесса.

Анализ практического опыта и полемики об особенностях политического присутствия и участия интеллигенции в трансформационных процессах подводят к следующим положениям, которые в контексте заданной темы приобретают методологическое значение. Во-первых, жизнедеятельность интеллигенции — непрекращающийся процесс самоосознания, самоиден-< тификации, формирования новых символов и механизмов собственного миропонимания и мироотождествления в качестве реальной общественной силы. Исторически сложилось так, что ассоциации и умонастроения русской интеллигенции были положены в основу самых разнообразных политических проектов. Готовность служить власти неоднократно перерастала в сервилизм, оппозиционность — в нигилизм мышления и действия. Однако явным упрощением выглядит тенденция объяснять все обвалы и кризисы в российской истории социальной и идейно-политической неорганичностью интеллигенции, хотя такая аргументация имеет свои основания, вытекающие из трактовок особенностей осуществления интеллигенцией своих социальных функций в России, согласно которым отечественная интеллигенция маргинализовалась, оказалась вытесненной «на обочину» социального процесса, а главная интенция ее политического мышления обозначилась в анти-тетике радикального нигилизма и сервилизма.

Во-вторых, идентификация или детерминация посредством настоящего у интеллигенции связана с особенностями ее адаптации к современным ей социально-экономическим и политическим условиям. Детерминация настоящим в контексте прошлого и будущего, несмотря на свою якобы очевидность, не обладает чертами реальности и качественности, поскольку представляет собой переплетение угасающих и вновь формирующихся перспективных тенденций. Настоящее реально и ощутимо в своей относительной независимости от прошлого и будущего. Это необходимо отметить применительно к символам идентификации интеллигенции, поскольку она в своем политизированном и идеологизированном качестве живет по преимуществу в единстве прошлого и будущего, а не настоящего. Интеллигентское сознание в зависимости от ситуации находится частью в прошлом, воспринимаемом ностальгически, а частью — в будущем, в рамках новых социальных проектов. Власть же и общество живут, в основном настоящим. Прошлое и будущее для них существенной социальной ценности не имеют, поскольку выходят за пределы повседневных интересов. Интеллигенция плохо вписывается и воспринимается через настоящее. Погруженность власти и общества в повседневность существенно снижает спрос на интеллигенцию как актора социальной и интеллектуальной связи между прошлым и будущим. Беспочвенность и невостребованность интеллигенции, обусловившие сегодня миф об ее исчезновении, являются бедой власти и общества, так как очевидно, что всякая разумная политика есть предположение будущего, основанное на опыте прошлого.

В-третьих, интеллигенция осуществляет некий социальный транзит между тем, что было, и тем, что неминуемо произойдет в политике. Такая функция не свойственна политической практике других общественных групп. Интеллигенция, вооруженная опытом и знаниями, наиболее адекватно прошлому и будущему воспринимает политическое настоящее, воспроизводя и сохраняя одновременно и историческую память, и вполне естественное опасение за будущее, предполагая и обосновывая его наиболее вероятные черты к и варианты. Общество без интеллигенции живет исключительно текущими политическими интересами, которые сводятся к решению повседневных, сиюминутных задач. Политическое будущее общества, как оно может быть представлено в проектах, ценностях, целерациональных моделях политического поведения и участия неразрывно связано с интеллигенцией; призвание интеллигенции — в осознании той роли, которую она сыграет в современных политических условиях. Эти установки не являются непосредственной эмоциональной реакцией на насущную политическую ситуацию, в которой оказывается интеллигенция в России. Это опыт, почерпнутый из реальной эволюции политической культуры отечественной интеллигенции в пореформенной России конца XIX — начала XX века. Навыки еще предстоит осмысливать, осваивать, концептуализировать — не только из уважения к историческому прошлому. Они предлагают пути к решению многих проблем современного политического процесса в российском обществе, обретающем сегодня новую политическую идентичность.

Заключение

Обращение политической науки к «антропологическому» фактору истории повышает значимость проблемы политической культуры. Актуализация исторического опыта в жизнедеятельности поколений приводит к новому синтезу различных этапов политической культуры в политическом сознании. Субъектами трансляции политического опыта разных лет и поколений выступают различные общности людей, некоторые из них в переломные периоды общественного развития образуют социокультурный авангард инновационных перемен. В России XIX — начала XX века таким субъектом стала интеллигенция.

Роль интеллигенции в общественном движении этого периода трудно переоценить. Более того, можно утверждать, что российская интеллигенция идейно и организационно подготовила революции в XX веке, «сумела раскачать Россию до космического взрыва» (А.И. Солженицын), помогла разрушить вековой социально-политический уклад ее жизни. Сегодня традиционны обвинения, что именно интеллигенция, и прежде всего ее радикальная часть погубила Россию, так как бросилась «спасать» страну, не чувствуя ее религиозных и национальных корней, ее особых исторических задач и путей развития. Конечно, интеллигенцией совершалось много роковых ошибок и преступлений, избегнув которые можно было бы изменить исход всего политического движения. Однако обилие этих «ошибок» и «преступлений» свидетельствует, что они не были необъяснимым скоплением случайностей (С.Л. Франк). Нельзя умалять значение интеллигенции в развитии политических событий в истории России, равно как не учитывать ее ошибок в них. Вместе с тем нельзя и взваливать всю ответственность за прошлое и настоящее только на интеллигенцию, видеть во всем этом лишь ее своенравный умысел.

Российская интеллигенция никогда не представляла собой однообразного целого, она по-разному «вписывалась» в политическую культуру общества. Пос этому можно говорить лишь об относительном единстве русской интеллигенции. Это объясняется не только различием статусов тех или иных слоев интеллигенции, но и тем, какие идейные установки она в данный момент разделяла. Именно этим во многом объясняются разнообразные политические убеждения интеллигенции.

Политическая культура российского общества развивалась на принципах плюрализма. В ней всегда сосуществовали авторитарная и демократическая, * радикальная и хранительная тенденции развития. В этой связи существенен вопрос об основных направлениях развития политической культуры российской интеллигенции, вышедшей на политическую арену как реальная общественная сила в XIX веке. Думается, что в модернизаторском активизме радикалов и либералов, а также в хранительстве консерваторов выражаются все основные особенности политической жизнедеятельности пореформенной российской интеллигенции XIX — начала XX века, так как каждое из этих Направлений политической культуры было открытым, т. е. любой человек мог войти или выйти из него. Кроме того, несмотря на все отличия пос литической идейности разных групп интеллигенции, им было присуще нечто общее. Вся российская интеллигенция хотела видеть в себе спасителя отечества, освободителя русского народа — все для народа, все в народ и всё из народа, и ничего вне народа — был ее общий девиз — формула, которой она, независимо от политической ориентации, руководствовалась.

Все идейные течения, формирующие политическую культуру русской интеллигенции, неотделимы друг от друга и именно в этой неотделимости заложена возможность правильного понимания вопроса особенностей развития ее умонастроений и интересов.

Главный пункт размежевания в политической культуре российской интеллигенции XIX — начала XX века — отношение к государственной власти и понимание ею в свете этого собственной исторической миссии. Конструктивное решение этого вопроса могло бы содействовать политической консолидации интеллигенции, становлению новой модели ее политической культуры, в которой основное внимание было бы направлено не на возбуждение протестных настроений масс, а на их духовное развитие, воспитание. Однако как прошлыми, так и настоящими своими условиями деятельности, всей жизни страны, российская интеллигенция была обречена страны, российская интеллигенция была обречена на роль разрушительницы этих условий; масштабы и уровень реформационных задач, стоящих перед Россией, толкали ее на путь радикализма. Это-то и предопределило раскол в ее рядах. Впрочем, конечно, и сами объективные обстоятельства жизнедеятельности людей вызывали это политическое размежевание. Образованный слой России уже не мог служить одному богу — российскому народу, поскольку сам народ разделился на враждующие друг с другом группы. Политика перетягивания каната между различными силами, в которых она была не в состоянии играть ведущую роль, заставила интеллигенцию четко определить и выразить свою позицию по отношению к этим силам. Но определение этой позиции устраняло надклассовый характер политической культуры интеллигенции как влиятельной общественной группы в историческом развитии России; интеллигенция в начале XX века стала политически ангажированной, сознательно и целенаправленно взяла на себя роль идейного представителя не общества в целом, но какой-то одной из его частей. Ее просветительская функция приобретала все более прагматический, пропагандистский характер, а деятельность связывалась с партийным строительством.

Прдводя основные итоги проведенного исследования, можно сформулировать ряд выводов обобщающего, а потому и самого общего характера.

Во-первых, политико-культурный метод как часть более широкой социокультурной методологии анализа феномена интеллигенции позволяет преодолеть недостатки социологического и культурологического подходов (снять мнимую оппозицию «интеллигент — интеллектуал»), односторонность и редукционизм классового анализа интеллигенции (как «подчиненной» части общества), исследовать ее как самостоятельную социально-духовную общность, относительную целостность в триаде Народ-Интеллигенция-Власть.

Во-вторых, в самосознании политической культуры русского общества XIX ве-< ка ее «идеальным типом» выступала политическая культура интеллигенции — своеобразная система ценностей и представлений о роли образованного класса в общественных преобразованиях средствами политики, направленных на достижение блага нации, человека, гражданина. В формировании этих установок интеллигенции значительную роль сыграли не только модернизаторские, но и автохтонные импульсы, исходившие и от «традиционных» институтов в общественном укладе России, в том числе от самодержавного государства и церкви. с

В-третьих, политическая культура русской интеллигенции включала широкий спектр переживаний, верований, символов, ориентадий, традиций, установок и ценностей, порожденный ее «срединным» положением между Народом и Властью. Вера в особое предназначение России в мире, вера в определяющую роль «развитого меньшинства» как субъекта социальных преобразований, перерастающая в самоуверенность интеллигенции; идеализация «Народа», «Общины», «Славянства» — символов этой веры; ориентации на нигилизм и хранительство, ставшие стилями мышления и образа действия; настроенность на жертвенное служение, аскетизм, морализм, порождавшее «профетический комплекс» интеллигенции; традиции гуманизма, установки на «отщепенство» от власти, стремление сблизиться с народом и т. д. — весь этот, ментальный, по сути, срез воплощался и поддерживался в политических идейно-мировоззренческих комплексах демократического активизма и консервативной мобилизации, артикулированных в доктринах, теориях, концепциях русских мыслителей.

В-четвертых, теорию и практику модернизаторского активизма демократической (народнической, либерально-демократической, социал-демократической) интеллигенции, осознавшей необходимость практического политического действия (реформами «сверху» с помощью институтов власти и аппарата демократизированного российского государства или революцией «снизу», разрушением всех социальных и политических устоев самодержавия), необходимость формирования групп единомышленников для осуществления идеалов общественного блага, — можно рассматривать как проявление в России второй половины XIX века формирующегося гражданского общества.

В-пятых, в России XIX — начала XX века консервативный идейно-мировоззренческий комплекс, благодаря усилиям «хранител ьной» части русской интеллигенции, пережил эволюцию от эмоционально окрашенных реакций (на европейские революции и культурную экспансию Запада), формировавших определенный стиль мышления, к теоретическому обоснованию проекта консервативной мобилизации общества и власти для сохранения российской государственности и, шире — культурной идентичности русского народа.

В-шестых, образы модернизаторских процессов в России уже в XIX веке в форме демократической модернизации или консервативной мобилизации продемонстрировали альтернативные возможности в поступательном развитии общества, которые могут реализоваться средствами политики. Русская интеллигенция показала свою способность давать не только абстрактнос утопические, но и конструктивные ответы на вызовы модернизации. Эти ответы и составили каркас самых разных идейно-мировоззренческих комплексов интеллигенции в России в XIX — начале XX века. В этот период Россия в лице своей интеллигенции продемонстрировала невозможность слепого копирования политического опыта Запада, предложила оригинальные проекты социального конструирования российского социума.

В-седьмых, в XIX веке стремление интеллигенции дистанцироваться от властй, выступить оппозицией властному произволу, опровергающему идеалы гуманности и рациональности в осуществлении общественных идеалов средствами политических институтов, привело к тому, что российская интеллигенция оказалась в изоляции от власти — ее идеи и знания не были восприняты и востребованы в политике. Сближение с народом, попытки изменить его жизнь в соответствии с проектами обновления и совершенствования российских порядков, как они декларировались интеллигенцией, были отвергнуты не только властью, но и массой, народом. Так сложилось исключительное, в Европе неизвестное, положение интеллигенции в обществе — положение стороннего наблюдателя, анализирующего и критикующего. Эта отстраненная позиция, эта «невключенность» ни в народ, ни во власть обусловила новое качество интеллектуальных, идейно-мировоззренческих конструкций, созданных в XIX — начале XX века отечественной интеллигенцией, размышлявшей о своей роли в политике, стремившей к политической идентичности, но только в строгом соответствии с нравственными установками, доминировавшими в ее политическом менталитете.

В-восьмых, всякая разумная политика есть предположение будущего, основанное на опыте прошлого. Политическое будущее общества, как оно может быть представлено в проектах, ценностях, целерациональных моделях политического поведения и участия — неразрывно связано с интеллигенцией. Погруженность российского общества в повседневность, озабоченность властных элит поиском технологий решения сиюминутных задач, существенно снижают спрос на интеллигенцию как актора социальной и интеллектуальной связи между прошлым и будущим. Невостребованность интеллигенции народом и властью, в свою очередь порождает ее «отщепенство» и «беспочвенность», дестабилизирующие политическую систему и общество в целом.

В 'заключение нужно сказать и о том, что тема русской интеллигенции и ее политической культуры настолько обширна и многогранна, что любое, даже самое объемное исследование не может претендовать на полноту и всесторонность ее освещения. Многие проблемы этой интересной и неисчерпаемой темы в силу ряда обстоятельств остались за рамками настоящей работы. Обозначим лишь некоторые из них в качестве «задач дальнейшего исследования».

Чрезвычайно интересным представляется выявление механизма воздействия и влияния научного, публицистического и художественного творчества русских мыслителей и писателей на формирование политического менталитета «рядовых» участников общественного движения в России XIX — начала XX века.

В контексте становления гражданского общества в России, огромный интерес представляет опыт не только тайных организаций, которые изучены вполне, но и легальных общественных организаций XIX века, к примеру, Славянского благотворительного общества, в котором наряду с крылом культурного панславизма, существовало течение сторонников политического панславизма.

За пределами нашего исследования остался целый пласт интеллигентской идейности, представленный в работах так называемой «академической профессуры», которую в силу ее социального положения и выполняемых функций, а также специфики научной и преподавательской деятельности, (сочетавшей объективизм < с ценностными коннотациями, проявлявшимися в их, казалось бы, узко специальных трудах) можно рассматривать как особую, специфическую часть русской интеллигенции. При этом нужно подчеркнуть, что судьбы России волновали не только «гуманитариев», но и выдающихся русских естествоиспытателей.

Опыт земства, деятельности земской интеллигенции как опыт самоуправления, его теоретическое обоснование в трудах русских ученых и практиков; психологже-скиемотивы врачей, учителей, землемеров и др., бросивших столицы ради жизни в деревне, несомненно, заслуживают специального концептуального осмысления.

Все это, как впрочем, легальные попытки воздействия на власть, которым можно отнести многочисленные проекты, записки, адреса на высочайшее имя, составившие наряду с жанром исповеди, характерным для русских мыслителей, особый пласт политической литературы в XIX веке, необходимо тщательно изучить.

Необходимо также приложить усилия для преодоления упрощенных трактовок творчества выдающихся мыслителей прошлого как «прогрессивного» или «регрессивного» и изучения всего внутреннего богатства, сложного идейного содержания их трудов; необходимы также поиск и введение в научный оборот произведений забытых или «полузабытых» мыслителей «второго плана» как светских, так и религиозных деятелей, размышлявших о социально-политических проблемах русского общества.

Что касается современности, то трансформации политической ментально-сти интеллигенции прошлых веков, опыт взаимопроникновения различных идейных течений в истории русской мысли, образования новых синкретических и синтетических моделей политической идейности и политического участия, свидетельствует в пользу принципиальной возможности формирования новой идеологии для России не заимствуя западные образцы, а опираясь на с собственную, национальную традицию. В качестве перспективной модели можно, например, предложить концепт социального консерватизма, сочетающего патриотизм и лояльность культурного консерватизма с социальной идеей права на достойное существование, солидарностью и справедливостью.

Список литературы диссертационного исследования доктор политических наук Ширинянц, Александр Андреевич, 2002 год

1. Авдеева J1.P. Русские мыслители: Ап. Григорьев, Н.Я. Данилевский, H.H. Страхов. М., 1992.

2. АврехА.Я. Русский буржуазный либерализм: особенности исторического развития // Вопросы истории. 1989. № 2.

3. Азаркин Н.М. Анархизм // История политических учений. Вып. 1-3. Вып. 3. М., 2000.

4. Азаркин Н.М. Революционное народничество // История политических учений. Вып. 2. М., 1997.

5. Актуальные проблемы историографии отечественной интеллигенции: Межвуз. респ. сб. науч. тр. Иваново, 1996.

6. Алмонд Г. Гражданская культура. Политические установки и демократии пяти наций // Политология: хрестоматия / Сост. проф. М.А. Василик, доц. М.С. Вершинин. М,1999.

7. Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии // Полис. 1992. №4.

8. Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа. М., 1985.

9. Андреев И.Л., Иовчук М.Т., Курбатова И.Н., Пустарнаков В.Ф. Философия марксизма в России XIX века // Марксистская философия в XIX веке. Т. 2. М., 1979.

10. Андронов Ю.В., Богданов A.B., Ермашов Д.В. Труженик мысли и вечный пролетарий: жизнь и идеи В.А. Зайцева // Русская социально-политическая мысль XIX — начала XX века. В.А. Зайцев. М., 2000.

11. Анонимная бесцензурная статья Чичерина// Записки С.Н. Трубецкого. СПб., 1907.

12. Антиномии между авторитаризмом и демократией в политической культуре России // Актуальные проблемы Европы. Вып. 2: Политическая культура и власть в западных демократиях и в России. М., 1997.

13. Аринин А.Н., Михеев В.М. Самобытные идеи Н.Я. Данилевского. М., 1996.

14. Ачкасов В.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе. М., 1996.

15. Ачкасов В.А. «Взрывающаяся архаичность»: традиционализм в политической жизни России. СПб., 1997.

16. Ачкасов В.А., Ачкасова В.А., Гуторов В.А. Политология: проблемы теории. СПб.,2000.

17. Базанов В.Г. Русские революционные демократы и народознание. Л., 1974.

18. Бакунин М.А. Анархия и порядок. М., 2000.

19. Бакунин М. Бог и государство. М.-Пг. Изд-во «Бунтарь». 1918.

20. Бакунин М.А. Всесветный революционный союз социальной демократии. Русское отделение к русской молодежи. Женева, 1888.

21. БакунинМ. Государственность и анархия. Введение. Часть I. Б. м., 1873.

22. Бакунин М.А. Избранные сочинения: В 5 т. Пг.,-М., 1919-1921.

23. Бакунин М.А. Исповедь// Алексеевский равелин: секретная государственная тюрьма России в XIX веке. Кн. 1. Л., 1990.

24. БакунинМ. Наука и насущное революционное дело. Вып. 1. Б. м., б. г.

25. Бакунин М.А. Речи и воззвания. СПб., 1906.

26. БакунинМ.А. Собрание сочинений и писем: В 4 т. М., 1934-1935.

27. Бакунин М. Федерализм, социализм и антитеологизм. СПб., 1906.

28. Бакунин М.А. Философия, социология, политика. М., 1989.

29. Балуев Б.П. Либеральное народничество на рубеже XIX-XX веков. М., 1995.

30. Балуев Б.П. Споры в конце XIX века о роли интеллигенции в исторических судьбах России // В раздумьях о России (XIX век). М., 1996.

31. Балуев Б.П. Либеральное народничество и Г.В. Плеханов // Революционеры и либералы России. М., 1990.

32. ЪЪ.БаргМ.А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987.

33. Барзилов С., Чернышев А. Самоидентификация российской интеллигенции: политические символы и механизмы // Свободная мысль XXI. 2001. № 12.

34. Баталов Э.Я. Политическая культура современного американского общества. М., 1990.

35. Бегинин В.И., Викулов А.М. и др. Политическая культура молодежи: Опыт социол. исслед. / Под ред. Г.В. Дыльнова. М., 1993.

36. Бергер П., Лукман П. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

37. Бердяев H.A. Духовный кризис интеллигенции. СПб., 1910.

38. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

39. Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской философской культуре. М., 1990.41 .Бердяев H.A. Судьба России. М., 1990.

40. Берлин И. Стремление к идеалу // Вопросы философии. 2000. № 5

41. Берлин И. Четыре эссе о свободе. Лондон, 1992.

42. Бессонов Б.Н. Судьба России: взгляды русских мыслителей. М., 1993.

43. Бестужев-Рюмин КН. Биографии и характеристики. СПб., 1882.

44. БлокМ. Апология истории или ремесло историка. М., 1973.

45. Боборыкин П.Д. Подгнившие «вехи» (Конспект публичной лекции) // В защиту интеллигенции. Сб. ст. М., 1909.

46. Богданов A.B. Почвенничество. М., 2001.

47. Богданов Б.В. Г.В. Плеханов // Марксистская философия в международном рабочем движении конца XIX начала XX века. М., 1984.

48. Богомолов О. Политическая культура и демократия в России // Власть. 2001. № 2.51 .Богучарский В.А. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х годах XIX века.

49. Партия «Народной воли», ее происхождение, судьба и гибель. М., 1912.

50. Богучарский С. Очерки из истории русской журналистики XIX века // Из прошлого русского общества. СПб., 1904.

51. Бочаров В.В. Политическая антропология // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. № 4.

52. БочкаревН.И. В.И. Ленин и буржуазная социология в России. М., 1973.

53. Бочкарев H.H., Федоркин Н.С. Методологические проблемы исследования истории социалистических учений. М., 1986.

54. БуберМ. Два образа веры. М., 1995.

55. Булгаков СЛ. Сочинения: В 2 т. М., 1993.

56. Бурин С.Н. Судьбы безвестные: С. Нечаев, Л. Тихомиров, В. Засулич. М., 1994.

57. Бурлацкий Ф.М. Глоток свободы: В 2 кн. М., 1997.

58. Был ли у России выбор? М., 1996.

59. Бэрон С.Х. Г.В. Плеханов основоположник русского марксизма. СПб., 1998.

60. В. защиту интеллигенции. М., 1909.

61. В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России / Сост. И. А. Исаев. М 1992.

62. В раздумьях о России (XIX век). М., 1998.65 .Валщкий А. Нравственность и право в теориях русских либералов конца XIX — начале XX веков // Вопросы философии. 1991. № 8.

63. Валщкий А. Славянофильство и западничество: консервативная и социальная утопия в работах Анджея Валицкого. Реф. сб. ИНИОН РАН. Вып. 1-2. М., 1991.

64. Василенко A.B. О проблеме формирования идеологии современного российского государства // Право и политика. 2001. № 2.

65. Василенко И.А. Диалог цивилизаций: социокультурная проблема политического партнерства. М., 1999.

66. Василенко И.А. Политические процессы на рубеже культур. М., 1998.

67. Ватылъ В. Н., Ермашов Д. В., Ширинянц A.A. Социально-политическая и правовая мысль России ХЗХ — начала XX века: В 2 ч. Гродно, 1997-1998.71 .ВеберМ. О буржуазной демократии // Социологические исследования. 1992. № 3.

68. Великая Французская революция и Россия. М., 1989.

69. Вендеревская H.A. О разночинцах // Из истории русской культуры. Т. V (XIX век). М, 1996.

70. Вехи: Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910 /Предисл. В. Шелохаева. М.: Молодая гвардия, 1991.

71. Вехи: Сб. ст. о русской интеллигенции. Свердловск: Издательство Урал, ун-та, 1991.

72. Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. Из глубины: Сб. ст. о русской революции (Приложение к журналу «Вопросы философии»), М.: Правда, 1991.

73. Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. М.: СМАРТ, 1990.

74. Власть. Очерки современной политической философии Запада. М., 1989.

75. Волкогонова О.Д. Образ России в философии русского зарубежья. М., 1998.

76. М.Володин АЛ., Итенберг Б.С. Лавров. М., 1981.

77. Володин А.И., Корякин Ю.Ф., ПлимакЕ.Г. Чернышевский или Нечаев. М., 1976.

78. Волынский А.Л. Русские критики: Литературные очерки. СПб., 1896.

79. Вольский А. Махайский В.К. Умственный рабочий. Ч. 1: Эволюция социал-демократии (1898); Ч. 2: Научный социализм (1899); Ч. 3. Вып. 1: Социализм и рабочее движение (1904); Вып. 21: Социалистическая наука как новая религия (1905).

80. Воспоминания Льва Тихомирова. М.,-Л., 1927.

81. Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер // Вопросы философии. 1995. №6.

82. Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979.

83. Гаджиев КС. Антиномии между авторитаризмом и демократией в политической культуре России // Актуальные проблемы Европы. Вып. 2: Политическая культура и власть в западных демократиях и в России. М., 1997.

84. Гаджиев КС. Консерватизм: современные интерпретации. М., 1990.

85. Гаджиев КС. Политическая культура: концептуальный анализ // Полис. 1991. № 6.

86. Гаджиев КС. Политическая наука. М., 1995.

87. Гаджиев КС. Политическая философия. М., 1999.

88. Гайденко П.П. и др. Философия, наука, цивилизация. М., 1999.

89. Галкин A.A. Крестный путь российской интеллигенции //Власть. 1998. № 4.

90. Галкин A.A., Красин Ю.А. Критика российского авторитаризма. М., 1995.

91. Галкин A.A., Красин Ю.А. Россия на перепутье. Авторитаризм или демократия: варианты развития. М., 1998.

92. Галкин A.A., Рахшмир П.Ю. Консерватизм в прошлом и настоящем. М., 1986.

93. Гаман-Голутвина О.В. Бюрократия российской империи: вехи и эволюция. М., 1992.

94. Гаман-Голутвина О.В. и др. Цивилизация, культура, личность. М., 1999.

95. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. М., 1998.

96. Гаман-Голутвина О.В. Интеллигенция и власть, или сбывшиеся пророчества и тревоги (заметки на полях «Вех» в связи с 90-летием публикации сборника) // Власть. № 8. 1999.

97. Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991.106*. Генезис, становление и деятельность интеллигенции: Междисциплинар. подход: Тез. докл. II междунар. науч.-теорет. конф. Иваново, 2000.

98. Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. М., 1954-1966.

99. Гершензон М. Предисловие // Вехи; Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910. М., 1991.

100. Гессен С.И. Проблема правового социализма // Современные записки. Париж, 1924. Т. 22. ГефтерМ.Я. Из тех и этих лет. М, 1991.

101. Гефтер М.Я. Многоукладное^ как характеристика целого // Вопросы истории капиталистической России: проблемы многоукладности. Свердловск, 1972.

102. Гидденс Э. Социальная теория й современная социология. Станфорд, 1987.

103. Гозман Л.Я., Шестопал Е.Б. Политическая психология. Ростов-на-Дону, 1996.

104. Голицын H.H. История социально-революционного движения в России 1861-1881 гг. СПб., 1887.

105. Горев Б. М.А. Бакунин в новейшей революционной литературе // Печать и революция. 1921. № 6.115г Горев Б.И. Огюст Бланки. Пг., 1921.

106. Горев Б.И. От Томаса Мора до Ленина. М., 1922.

107. Градинар И.Б. Политическая культура: мировоззренческое измерение. Ч. 1. СПб., 1996.

108. Градовский А.Д. Начала русского государственного права /1 Градовский АД. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 7. СПб., 1901.

109. Грамши А. Возникновение интеллигенции // Искусство и политика. Т. 1. М., 1991.

110. Графский В.Г. Бакунин: из истории политической и правовой мысли. М., 1985.

111. Графский В.Г. Политические и правовые взгляды русских народников: (истоки и эволюция). М., 1993.

112. Грачев М.Н., Ирхин Ю.В. Актуальные проблемы политической науки. М., 1996.

113. Гредескул H.A. Перелом русской интеллигенции и его действительный смысл // Интеллигенция в России. СПб., 1910.124. -Григорьев A.A. Парадоксы органической критики //Эпоха. 1864. № 5.

114. Громов М.Н. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии //Вопросы философии. 1994. № 11261. Гулыга A.B. Русская идея и ее творцы. М., 1995.

115. Гусев В.А. Консервативные идеологии // Социологические исследования. 1994 № 11.

116. Давыдов Ю.Н. Два подхода к пониманию русской интеллигенции // Свободная мысль. 1992. № 1.

117. Давыдов Ю.Н. Кризисы в социологии как вехи ее периодизации // История теоретической социологии: В 5 т. Т. 1. От Платона до Конта (Предыстория социологии и первые программы науки об обществе). М., 1995.

118. Дан Ф. К десятилетию смерти Плеханова// Социалистический вестник. 1928. № 11.

119. Данилевский Н.Я. Горе победителям. М., 1998.

120. Данилевский И.Я. Россия и Европа. СПб., 1995.133'. Данилевский Н.Я. Сборник политических и экономических работ. СПб., 1898.

121. Двенадцать заповедей П.Л. Лаврова // Лавров — годы эмиграции. Архивные материалы в 2 т. Т. 2. M., 1967.

122. Дебогорий-Мокриевич В. От бунтарства к терроризму. М.,--Л., 1930.

123. Дейч Л. За полвека. Берлин, 1932.

124. Дейч Л.Г. Как Плеханов стал марксистом // Пролетарская революция. 1922. № 7.

125. Демократия и воля в нашем Отечестве // Свободная мысль. 1991. № 17.

126. Денкэн Ж.-М. Политическая наука/Пер. И. А. Гобозова. М., 1993.

127. Дженусов А.И. Политическая культура: концептуальные аспекты // Социально-политический журнал. 1994. № 11-12.

128. Дженусов А.И. Политическая культура как основа демократического развития России. СПб., 2000.

129. Джуманова Г.Ж. Политическая культура: уровни и факторы становления: Дисс. . к. ф. н. М., 1992.

130. Дискуссия о «Народной Воле» // Вестник Коммунистической академии. 1930. Кн. 37-3§.

131. ДолговМ.К. Восхождение на Афон: К. Леонтьев. М., 1997.

132. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л., 1972-1989.

133. Дудзинская Е.А. Славянофилы в пореформенной России. М., 1994.

134. Дука A.B. Политическая культура: проблемы генезиса и принципы типологии. СПб., 1997.

135. Егоров Б. Ф. Аполлон Григорьев. М., 2000.

136. Егоров Б. Ф. Эволюция русского либерализма в XIX веке: От Карамзина до Чичерина //Из истории русской культуры. Том 5 (XIX век). М., 1996.

137. Ермашов Д.В., Ширинянц A.A. Мировоззрение Н.М. Карамзина в контексте консервативной традиции // Русская социально-политическая мысль XIX начала XX века: Н.М. Карамзин. М., 2001.

138. Ермашов Д.В., Ширинянц A.A. У истоков российского консерватизма: Н.М. Карамзин. М., 1999.

139. Ермоленко Т. Патерналистские традиции российской политической культуры // Власть. 2001. №4.153'. Ершова Э.Б. Революции, реформы и российская творческая интеллигенция в первой половине XX века // Вопросы истории. 2001. № 6.

140. Есть ли у России выбор / Б.В. Богданов, М.Н. Грецкий, Б.К. Ярцев. М., 1996.

141. Завещание Плеханова // Свободная мысль. 2000. № 6.

142. Зайончковский П.А. Отмена крепостного права в России. М., 1968.

143. Зайцев В.А. Избранные сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1934.

144. Зайцев В.А. Новая нравственность//Шестидесятники. М., 1984.

145. Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии (XI-XX в.). 3-е изд. СПб., 2000.

146. Замалеев А. Ф., ред. Русская философия: новые исследования и материалы: Проблемы методологии и методики. СПб., 2001.

147. Зенъковский В.В. История русской философии. В 2 т. Л., 1991.

148. Зенъковский В.В. Русские мыслители и Европа: Критика европейской культуры у русских мыслителей. М., 1997.

149. Иванов В.Ф. Русская интеллигенция и масонство: от Петра I до наших дней. M 1997.с

150. Иванов-Разумник Р.И. Что такое интеллигенция? Берлин, 1920.

151. Иванов-Разумник. Введение. Что такое интеллигенция? // Иванов-Разумник. История русской общественной мысли: В 2 т. Т. 1. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни XIX в. СПб., 1911.

152. Изгоев A.C. Власть и личность // Философские науки. 1991. № 1.

153. Ильин И.А. О сопротивлении злу//Новый мир. 1991. № 10.

154. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни XIX в. СПб., 1911.169. .Интеллигенция в политической истории XX века: Межвуз. сб. науч. тр. Иваново, 1993.

155. Интеллигенция в России. Сборник статей / К. Арсеньев, Н. Гредескул, П. Милюков, И. Петрункевич. СПб., 1910.

156. Интеллигенция в социальных процессах современного общества: Сб. М., 1992.

157. Интеллигенция России: традиции и новации: Тез. докл. межгос. науч.-теорет. конф. Иваново, 1997.

158. Интеллигенция России: уроки истории и современность: Межвуз. сб. науч. тр. Иваново, 1996.

159. Ирхин Ю.В. Психология и политика. М., 1993.

160. Ирхин Ю.В. Философия политики. М., 1993.

161. Исаев И.А. Политико-правовая утопия в России (конец XIX начало XX в.). М., 1991.

162. Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI-XX вв. М„ 1995.

163. История политических учений. Вып. 1-3. М., 1996-2000.179. 'История российской интеллигенции: (Материалы и тез. науч. конф.). М., 1995.

164. История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях. Ростов-на-Дону, 1996.18Г. Итенберг Б.С. П.Л. Лавров в русском революционном движении. М., 1988.

165. Итенберг Б.С. Российская интеллигенция и Запад: Век XIX. Очерки. М., 1999.

166. Итенберг Б.С. Россия и Великая Французская революция. М., 1988.

167. Итнеберг Б.С. и др. Русские и Карл Маркс: выбор или судьба? М., 1999.

168. Каблиц И.И. Интеллигенция и народ в общественной жизни России. СПб., 1885.

169. Каблиц И.И. Основы народничества. СПб., 1888.

170. Кавелин К.Д. Задачи психологии II Кавелин К.Д. Собрание сочинений. Т. 3. СПб., 1899.

171. Кавелин К.Д. Наш умственный строй. М., 1991.

172. Каменская Г.В. Федерализм: мифология и политическая практика. М., 1998.

173. Кантор В.К «Есть европейская держава». Россия: трудный путь к цивилизации. Историософские очерки. М., 1997.

174. Кантор В.К. Русский европеец как явление культуры. М., 2001.

175. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России. М., 1991.

176. Карамзин Н.М. Историческое похвальное слово Екатерине II // Ермашов Д.В., Ширинянц A.A. У истоков российского консерватизма: Н.М. Карамзин. М., 1999.

177. Кара-Мурза A.A. «Новое варварство» как проблема российской цивилизации. М., 1995.

178. Кара-Мурза A.A. Как возможна Россия? Статьи и выступления разных лет. M 1999.

179. Кара-Мурза С.Г. Интеллигенция на пепелище России. М., 1997.

180. Кареев Н. «Теория личности» П.Л. Лаврова. СПб., 1901.

181. Карпович М.М. Два типа русского либерализма // Опыт русского либерализма. М. 1997.

182. Корякин Ю. Верны ли мои убеждения // Журналист. 1995. № 2.

183. КорякинЮ.Ф., ПлимакЕ.Г. Запретная мысль обретает свободу. М., 1966.20 lt Катков M.H. О нашем нигилизме. По поводу романа Тургенева // Русский вестник. 1862. Июль. Т. 40.

184. КатковМ.Н. О самодержавии и конституции. М., 1905.

185. КатковМ.Н. Собрание передовых статей «Московских ведомостей». М., 1897.

186. Каутский К. Интеллигенция и пролетариат. Одесса, 1906.

187. Каутский К. Интеллигенция и социал-демократия. СПб., 1905.

188. КенсоЯ. Политическая философия Бакунина (концепт исследования). М., 2001.

189. Керк Р. Многообразие и единство в культуре // Культурный консерватизм в США. Пермь, 1995.

190. Кертман Г.Л. Катастрофизм в контексте российской политической культуры // Полис. 2000. № 4.

191. Кизеветтер A.A. Партия народной свободы и ее идеология. М., 1917.

192. Кирпотин В.В. Достоевский в шестидесятые годы. М., 1966.

193. Кистяковский Б.А. Сущность государственной власти. Ярославль, 1999.

194. Кистяковский Б.А. Философия и социология права. СПб., 1998.

195. Ключевский В. О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. М., 1990. 214'. Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. М., 1983.

196. Князевская Т.Е. Русская интеллигенция. История и судьба: Сб. ст. М., 1999.

197. Коваленко В.И., Костин А.И. Политические идеологии: история и современность // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 1997. № 2.

198. Кожинов В.В. Победы и беды России: Русская культура как порождение истории. М., 2000.

199. Кожинов В.В. Россия: век XX. М., 2001.

200. Козъмин Б.П. П.Н. Ткачев и революционное движение 60-х годов. М., 1922.

201. Козъмин Б.П. Революционное движение 1860-х годов. М., 1932.

202. Козъмин Б.П. Литература и история. М., 1982.

203. Колеров М.А. Индустрия идей: Рус. обществ.-полит, и религ. филос. сб. 18871947. М., 2000.

204. Колеров М.А. «Не мир, но меч»: Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма до «Вех», 1902-1909. СПб., 1996.

205. Колеров М.А. «Отщепенство» интеллигенции: от великих реформ к «Вехам» // Россия и реформы: 1861-1881. Сб. ст. М., 1991.

206. Конгресс российской интеллигенции: Москва, 10-11 дек. 1997 г.: Материалы. М., 1998.

207. Кондаков И.В. К феноменологии русской интеллигенции // Русская интеллигенция: история и судьба. М., 1999.

208. Консерватизм в России («круглый стол») // Социологические исследования. 1993. № 1.

209. Консерватизм как течение общественной мысли и фактор общественного развития (Материалы «круглого стола») // Полис. 1995. № 4.

210. КоркуновН.М. Русское государственное право. СПб., 1908.

211. КормерВ. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура. М., 1997.

212. Kopynaee А.Е. Российская интеллигенция: Историография рубежа 80-х-90-х гг. XX в. М., 1994.232. -Костылев В.Н. Выбор Льва Тихомирова//Вопросы истории. 1992. № 6-7.

213. Котляревский С.А. Власть и право. Проблема правового государства. М., 1915.

214. Котляревский С.А. Предпосылки демократии // Опыт русского либерализма, М., 1997.«

215. КояловичМ.О. История русского самосознания. Минск, 1997.

216. Кропоткин П.А. Записки революционера. М., .1990.

217. Круглое А. Политический радикализм путь в никуда // Власть. 2000. № 1.

218. Кувакин В.А. Личная метафизика надежды и удивления. Записки о неизвестности, человеческом и нечеловеческом, о вероятной и невероятной России. М., 1993.

219. Кузнецов Ф.Ф. Круг Д.И. Писарева. М., 1990.240. .Лавров П.Л. Избранные сочинения на социально-политические темы: В 8 т. М., 1934-1935.

220. Лавров П.Л. Философия и социология. Избранные произведения: В 2 т. М., 1965.242* Лазарева А.Н. Интеллигенция и религия: К историческому осмыслению проблематики «Вех». М., 1996.

221. Лафарг П. Интеллигенция и социал-демократия. Сб. статей. М., 1910.

222. Левандовский A.A. Время Грановского. У истоков формирования русской интеллигенции. М., 1990.

223. Левицкий В.А. Очерки по истории русской философии. В 2 т. М., 1994.

224. Лейкина-СвирскаяВ.Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX века. М., 1971.

225. Лейкина-СвирскаяВ.Р. Русская интеллигенция в 1905-1917 годах. М., 1981.

226. ЛемкеМ. Политические процессы в России 1860-х гг. М., 1923.

227. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. 5-е изд.

228. Леонтович В.В. История либерализма в России. М., 1995.

229. Леонтьев КН. Восток, Россия и Славянство. Философская и политическая публицистика. Духовная проза. М., 1996.

230. ЛефорК. Политические очерки. XIX-XX века. М., 2000.

231. Либерализм в России. М., 1996.254'. Литература партии. «Народная Воля». М., 1930.

232. Литературное наследие Г.В. Плеханова. Т. VIII. 4.1. М., 1940.

233. Литературное наследство. Т. 96. Герцен и Запад. М., 1985.

234. ЛифшицМ.А. Г.В. Плеханов. М., 1998.

235. ЛифшицМ.А. Собрание сочинений: В 3 т. М., 1988.

236. Лихачев Д.С. Агрессивность «бездуховности» // Литературная газета. 1990. 30 мая.

237. Лихачев Д.С. Русская культура: Сборник. М., 2000.

238. Лосев А. Ф. Диалектика художественной формы. М., 1927.

239. Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М., 1990.

240. Лотарев К.А. Истоки и особенности российского консерватизма // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 3.

241. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек-текст-семиосфера-история. М., 1996. .

242. Любимов H.A. Н.М. Катков и его историческая заслуга. По документам и личным воспоминаниям. СПб., 1889.

243. Макаренко В.П. Российский политический менталитет /У Вопросы философии. 1994. № 1.

244. Маклаков В.А. Вторая Государственная Дума. Париж, б.г.

245. Мамут Л.С. Государство в ценностном измерении. М., 1998.

246. Мамут Л.С. Политическая культура и политическое сознание // Политические символы современности: очерки. М., 1987.

247. Мамут Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания. М., 1989.

248. МанхеймК. Диагноз нашего времени. М., 1994.

249. Манхейм К. Проблема интеллигенции. Исследование ее роли в прошлом и настоящем. Ч. II. М., 1993.

250. Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд.

251. Масарик Т.Г. Россия и Европа. СПб., 2000.

252. Маслин М.А. Современные буржуазные концепции истории русской философии. М., 1988.

253. Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм. М., 1998.

254. Медушевский А.Н. Французская революция и политическая революция русского конституционализма//Вопросы философии. 1989. № 10.

255. МежуевВ.М. Интеллигенция и свобода// Свободная мысль. 1992.

256. Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995.

257. Мигранян A.M. Переосмысливая консерватизм//Вопросы философии. 1990. № 11.

258. Микуленко С.Е. Проблема просвещенного патриотизма // Вестник Моск. ун-та. Серия 12. Политические науки. 2001. № 1.

259. Милюков H.H. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1907.

260. Милюков H.H. Из истории русской интеллигенции. СПб., 1903.

261. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. М., 1993.

262. Мирзеханов В. Интеллектуалы и власть в переходных обществах // Власть. 2000.11. <

263. Мировосприятие и самосознание русского общества. (XI-XX вв.). М., 1994.

264. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII начало XX вв.): Генезис личности, демократии. Т. 1-2. СПб., 2000.

265. Михайловский Н. К. Полное собрание сочинений: В Ют. СПб., 1906-1914.

266. Мощелков E.H. Переходные процессы в России. Опыт ретроспективно-компаративного анализа социальной и политической динамики. М., 1996.

267. МчедловаМ.М. Вопросы цивилизации во французском обществознании. М., 1996.

268. На перепутье (новые вехи): Судьбы интеллигенции. Российское общество и власть: Сб. ст. М., 1999.

269. Назаров В.Н. «Загадочный Лев Тихомиров» // Вопросы философии. 1992. № 5.

270. Назаров М.М. Политическая культура Российского общества 1991-1995 гг. : опыт социологического исследования. М., 1998.294. -Невостребованные возможности русского духа. М., 1995.

271. Николаевский Б. Вокруг юбилея Плеханова. // Социалистический вестник. 1957. №3.

272. Николаевский Б.Н. Русские масоны и революция. М., 1990.

273. Новгородцев П.И. Кризис правового сознания. М., 1909.

274. Новгородцев H.H. Нравственный идеализм в философии права // Проблемы идеализма. М., 1902.

275. Новгородцев H.H. Об общественном идеале. М., 1991.

276. Новгородцев П.И. Общий взгляд на развитие политической мысли во второй половине XIX столетия // Новый мир. 1991. № 12.

277. Новгородцев П.И. Право на достойное человеческое существование // Общественные науки и современность. 1993. № 5.

278. Новиков А.И. Нигилизм и нигилисты. Л., 1972.

279. Новикова Л.И., СиземскаяH.H. Либеральные традиции в культурно-историческом опыте России // Свободная мысль. 1993. № 15.

280. Новикова Л.И., Сиземская H.H. Русская философия истории: курс лекций. М., 1999. '

281. Новикова Л.И., Сиземская H.H. Три модели развития России. М., 2000.

282. Нордстет И. Словарь российский с немецким и французским переводами СПб 1782.'

283. Носов С.Н. Аполлон Григорьев: судьба и творчество. М., 1990.

284. Оболонский A.B. Драма российской политической истории. М., 1994.

285. Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца XIX начала XX века: Избр. произв. М., 1994.

286. Овсянико-Куликовский Д.Н. Введение к «Истории русской интеллигенции» // Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. Т.7. СПб., 1910.

287. Овсянико-Куликовский Д.Н. Литературно-критические работы: В 2 т. М., 1989.

288. Олещук Ю. Об исторической роли интеллигенции // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 7.

289. Опыт русского либерализма: Антология. М., 1997.

290. Орлов Б. Общинно-патриархальное начало как основа политической культуры // Актуальные проблемы Европы. Вып. 2: Политическая культура и власть в западных демократиях и в России. М. 1997.

291. Орлов B.C. Политическая культура и становление демократии в России. М., 1994.

292. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993.

293. Панарин A.C. Homo Politicus // Политическая антропология. М., 1995.

294. Панарин A.C. Народ без элиты: между отчаянием и надеждой//Наш современник. 2001. № 11.

295. Панарин A.C. Политология. О мире политики на Востоке и на Западе. М., 1999.

296. Панарин A.C. Реванш истории: стратегическая инициатива России в XXI веке. М., 1998.323'. Панарин A.C. Российская интеллигенция в мировых войнах и революциях XX века. М, 1998.

297. Панарин A.C. Россия в циклах мировой истории. М., 1999.

298. Панарин A.C. Смысл истории // Вопросы философии. 1999. № 9.

299. Панарин A.C. Философия политики. М., 1996.

300. Пантин И.К. Историческая драма русского либерализма // Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. М., 1999.

301. Пантин И.К. Проблема самоопределения России: историческое измерение // Вопросы философии. 1999. № 10.

302. Пантин И.К. Социалистическая мысль в Россия: переход от утопии к науке. М., 1973.

303. Пантин И. К, Плимак Е.Г. Драма российских реформ и революций (сравнит,-полит.анализ). М., 2000.

304. Пастухов Б.В. Конец русской идеологии: новый курс или новый Путь // Политические исследования. 2001. № 1.

305. Переписка Г.В. Плеханова и П.Б. Аксельрода. Т. 1-2. М., 1926.

306. Петренко Е., Тютюкин С, Филимонова Т., Чернобаев А. Существовало ли завещание? // Независимая газета. 22 марта 2000 года.

307. Петренко Е. Л., Тютюкин С, Филимонова Т., Чернобаев А. Завещание Плеханова // Свободная мысль. 2000. № 6.

308. Петренко Е. Л., Чернобаев A.A. Общенациональная идея: Г.В. Плеханов От «Истории русской общественной мысли» к «Году на родине» // Свободная мысль. 1999. № 11.

309. Пивоваров Ю. С. Очерки истории русской общественно-политической мысли XIX первой трети XX столетия. М., 1997.

310. Пивоваров Ю.С. Концепция политической культуры в современной науке. М 1996.

311. Пивоваров Ю.С. Политическая культура пореформенной России. М., 1994.

312. Пивоваров Ю.С. Политическая культура: Методологический очерк. М., 1996.

313. ПирумоваН.М. Земское либеральное движение в России. М., 1986.

314. ПирумоваН.М. Земская интеллигенция и ее роль. М., 1986.3421. ПирумоваН.М. Социальная доктринаМ.А. Бакунина. М., 1990.

315. Писарев Д.И. Сочинения: В 4 т. М., 1955-1956.

316. Плеханов Г.В. Сочинения / Под ред. Д. Рязанова. M.,-Л, 1924-1928.

317. Плеханов Г.В. Избранные философские произведения: В 5 т. M., 1956-1958.

318. Плимак Е.Г. Радищев и Робеспьер // Новый мир. 1966. № 6.

319. Плимак Е.Г. Революционный процесс и революционное сознание. М., 1983.

320. Плимак Е.Г., Володин А.И: и др. Чернышевский или Нечаев? М., 1976.

321. По вехам: сборник об интеллигенции и о «национальном лице». М., 1909.350. 'Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М., 1993.

322. Победоносцев К.П.: Pro et contra. СПб., 1996.

323. Покровский М.Н. Крестьянская реформа. Харьков, 1926.353'. Политическая культура России. М., 1990.

324. Политическая культура: теория и национальные модели / К.С. Гаджиев, Д.В. Гу-дименко, А.Н. Родионов и др. М., 1994.

325. Политическая наука: новые направления. Пер с англ./ Научн. ред. рус. издания Е.Б. Шестопал. М., 1999.

326. Политическое завещание (последние мысли Г.В. Плеханова) // Независимая газета. 30 ноября 1999 года.

327. Политическое завещание Г.В. Плеханова // Свободная мысль. 2000. № 6.

328. Попов A.B., Зуева JJ.A. Ценности в политике // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2000. № 1.

329. Попов Г.Х. Г.В. Плеханов и его «Политическое завещание» // Независимая газета. 1 марта 2000 года360. .Приленский В.И. Опыт исследования мировоззрения ранних русских либералов. М., 1995.

330. Проблемы общественно-политической мысли в зеркале новой российской политологии. М., 1994.

331. Программы политических партий и организаций России конца XIX XX века. Ростов-на-Дону, 1992.

332. Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. 3-е изд. М., 2001.

333. Пугачев В.П. Субъекты политики: личность, элиты, лидерство. М., 1991.

334. Пул Р. Человек и общество в истории социальной мысли // Социологические исследования. 1991. № 9.

335. Пустарнаков В.Ф. Была ли у русского либерализма своя философия? // Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. М., 1999.

336. Пыпин А.Н. Исследования и статьи пол эпохе Александра 1. СПб., 1871.

337. Ралли-Арборе 3. Сергей Геннадиевич Нечаев//Былое. 1906. № 7.

338. Рассадин С.Б. Русские, или Из дворян в интеллигенты. М., 1995.

339. Революционная Россия. 1923. № 26-27.371. 'Революционное народничество 70-х годов XIX века. Сб. док. и мат.: В 2 т. M.,-JI., 1964.

340. Революционный радикализм в России. Век девятнадцатый. М., 1997.373*. Ределъ А.И Российский менталитет: от политико-идеологических спекуляций к социологическому дискурсу// Социально-гуманитарные знания. 2000. № 5.

341. Реформы или революция? СПб., 1992.

342. Решетников В.А. Духовные основы современной политической культуры. M 1991.

343. Розанов B.B. Сочинения. М., 1990.

344. Розанов В.В. Собрание сочинений. Т. 7. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. М., 1996.

345. Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии: Тез. докл. науч.-теорет. конф. Иваново, 1995.

346. Россия XIX XX вв. Взгляд зарубежных историков. М., 1996.380'. РудницкаяЕ.Л. Поиски пути: Русская мысль после 14 декабря 1825 г. М., 1999.

347. Рудницкая Е.Л. Русский бланкизм: Петр Ткачев. М., 1992.

348. Русанов Н.С. Социалисты Запада и России. СПб., 1908.

349. Русская интеллигенция: история и судьба / Сост. Т.Б. Князевская. М., 1999.

350. Русская социально-политическая мысль XIX начала XX века: В.А. Зайцев. М., 2000.

351. Русская философия: Словарь / Под ред. М.А. Маслина. М., 1995 (2-е изд., М., 1999).

352. Русский консерватизм XIX столетия: Идеология и практика. / Под ред. В .Я. Гро-сула. М., 2000.

353. Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы / Под ред. В.В. Шело-хаева. М., 1999.

354. Рязанов Д. Две правды. Пг., 1918.389. -Сахаров А.Н. Демократия и воля в нашем Отечестве // Свободная мысль. 1991. № 17.

355. СивакА.Ф. Константин Леонтьев. Л., 1991.

356. Сиземская И.Н. Социалистическая утопия как архетип русской мысли // Свободная мысль XXI. 2001. № 8.

357. Смирнова З.В. Социальная философия Герцена. М., 1970.

358. Смирнова Н.М. От социальной метафизики к феноменологии естественной установки. М., 1997.

359. Смирнягин А. Интеллигенция и народ. СПб., 1903.

360. Соколов Н.М. Об идеях и идеалах русской интеллигенции. СПб., 1904.

361. Солженицын А.И. Образованщина // Из-под глыб: Сборник статей. P.: YMKA-PRESS, 1974.

362. Соловьев А.И. Causae и каверзы политической демократии // Общественные науки и современность. 1998. № 6.

363. Соловьев А.И. Византийский стиль: Культура власти российской элиты // Дружба народов. 2000. № 7.

364. Соловьев А.И. Политическая власть в обозрении российских ученых // Вестн. Моск. ун-та. Серия 12. Политические науки. 1998. № 4.

365. Соловьев А.И. Культура власти — на политическом перекрестке эпох // Власть. 1998. № 2.401'. Соловьев А.И. Культура власти современного российского общества. М., 1992.

366. Соловьев А.И. От трансформации стандартов политической культуры к реформе институтов власти//Власть. 1999. № 11.

367. Соловьев А.И. Политическая идеология в российском транзите: возможности и пределы влияния // Власть. 2001.№. 6.

368. Соловьев А.И. Политическая идеология: логика исторической эволюции // Полис. 2001. №2.

369. Соловьев А.И. Политическое сознание и политическая культура. М., 1991.

370. Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии. М., 2001.

371. Соловьев B.C. Данилевский Н.Я., Леонтьев К.Е. Статьи из энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона // Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. М„ 1988.

372. Соловьев Э.Г. О некоторых особенностях формирования консервативного идейного комплекса в России. К постановке проблемы // Проблемы общественно-политической мысли в зеркале новой российской политологии. М., 1994.

373. Сорокин П.А. «Смена вех» как социальный симптом // Философские науки. 1992. № 1.

374. Социально-философские аспекты современного либерализма. М., 1986.

375. Спенсер Г. Опыты научные, философские и политические // Спенсер Г. Сочинения. Т. II СПб., 1899.414. 'Сперанский М.М. Проекты и записки. М., 1961.

376. Стеклов Ю.М. М.А. Бакунин: его жизнь и деятельность. В 4 т. М., 1926-1927.

377. Степун Ф.А. Мысли о России // Новый мир. 1991. № 6.

378. Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия. М., 1991.

379. Страхов Н.Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки. СПб., 1887.

380. СтраховН. Из истории литературного нигилизма. 1861-1865. СПб., 1890.

381. Струве П.Б. Великая Россия // Вопросы философии. 1991. № 12.

382. Струве П.Б. Избранные сочинения / Сост. М.А. Колеров. М., 1999.

383. Струве П.Б.Patriótica: политика, культура, религия, социализм. М., 1997.

384. Струве П.Б.Patriótica: Россия. Родина. Чужбина. СПб., 2000.

385. СудасЛ.Г. Массовое сознание: в поисках новой парадигмы. М., 1996.

386. Судьбы русской интеллигенции: Материалы дискуссий 1923-1925 гг. / Отв. ред. В.Л. Соскин. М., 1991.

387. Сыромятников С.Н. Опыты русской мысли. СПб., 1901.

388. Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. 1990. № 1.

389. Твардовская В.А. Достоевский в общественной жизни России (1861-1881) М.,1990. t

390. Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия (М.Н. Катков и его издания). М., 1978.

391. Твардовская В.А. Социалистическая мысль России на рубеже 1870-1880 годов. М., 1969.

392. Теодорович И. Историческое значение партии «Народной воли» // Каторга и ссылка. 1929. № 8-9.

393. Теодорович И. Карл Маркс и революционные движения в России // Каторга и ссылка. 1933. № 3.

394. Тихомиров Л.А. (И. Кольцов). В защиту интеллигенции // Дело. 1882. № 4. II отд.

395. Тихомиров Л.А. Апология веры и монархии. М., 1999.

396. Тихомиров Л.А. Борьба века. М., 1895.

397. Тихомиров Л.А. Единоличная власть как принцип государственного строения. М., 1993. •

398. Тихомиров Л.А. Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение» 1892-1897 гг. М., 1997.438'. Тихомиров Л.А. Конституционалисты в эпоху 1881 года. М., 1895.

399. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб., 1992.

400. Тихомиров Л.А. Несколько мыслей о развитии и разветвлении революционных направлений//Каторга и ссылка. Историко-революционный сборник. 1926. № 3.

401. Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. М., 1997.

402. Тихомиров Л.А. Социальные миражи современности // Русская социально-политическая мысль XIX начала XX века: Л.А. Тихомиров. М., 1999.

403. Тихомиров Л.А. Темы прошлого: К.Н. Леонтьев // Литературная учеба. 1992. JV<> 12-3.

404. Тихомиров Л.А. Что делать нашей интеллигенции? // Русское обозрение. 1895. № 10.

405. Тихомиров Л.А. Социально-политические очерки. Очерк 1. Гражданин и пролетарий. М., 1908.

406. Ткачев B.C. Идеалы русской интеллигенции: Сравн. анализ обществ, мысли России XVIII-нач. XX вв. Иркутск, 1998.

407. Ткачев П.Н. Избранные сочинения на социально-политические темы: В 7 т. М., 1932-1937. Т. 1-6.

408. Ткачев П.Н. Сочинения: В 2 т. М., 1975-1976.

409. Трифонов Ю.В. Как слово наше отзовется. М., 1985.

410. Трифонов Ю.В. Нетерпение. М, 1973.

411. Троцкий Л.Д. Об интеллигенции //Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. М., 1993.

412. Трубецкой E.H. «Вехи» и их критики // Россия и современный мир: Проблемы. Мнения. Дискуссии. События. 2001. № 2.

413. Туронок С.Г. Некоторые подходы к проблеме реконструкции идеологической доктрины консерватизма в контексте методологии М. Вебера и К. Мангейма. М., 1995.454'. Тютюкин C.B. Г.В. Плеханов: первый русский марксист. М., 1994.

414. Тютюкин C.B., Шелохаев В.В. Марксисты в первой русской революции. М., 1996.

415. Ударцев С.Ф. Власть и государство в теории анархизма в России (XIX начало XX в.) // Анархия и власть. М., 1992.

416. Уткин А.И. Вызов Запада и ответ России. М., 1996.45 8. Федоркин Н. С. Утопический социализм идеологов революционного народничества.

417. Федотов Г.П. Империя и свобода. Избранные статьи. Нью-Йорк, 1989.

418. Федотов Т.П. Судьба и грехи России: В 2 т. СПб., 1991.

419. Федотов Т.П. Трагедия интеллигенции // О России и русской философской культуре. М., 1990.

420. Федотова В. Уроки «Вех»: русская интеллигенция и реформы // Свободная мысль. 1999. № 3.

421. Федотова В.Г. Судьба России в зеркале методологии // Вопросы философии. 1995. № 12.

422. Феномен российской интеллигенции: История и психология: Материалы между-нар. науч. конф. СПб., 2000.

423. Флоровский Г.В. Метафизические предпосылки утопии // Вопросы философии. 1990. № 10.

424. Формирование новой российской идеологии (Материалы «круглого стола») // Свободная мысль XXI. 2000. № 3.

425. Франк С.Л. Русское мировоззрение. СПб., 1996.

426. Франк С.Л. JI. Толстой и русская интеллигенция // Философия и жизнь. СПб., 1910.

427. Франк С.Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии // Философские науки. 1990. № 5.

428. Франк СЛ. De profundis // Вехи. Из глубины. М.,1991.

429. Французское Просвещение и революция / Под ред. М.А. Кисселя. М., 1989.

430. Худушина И.Ф. Царь. Бог. Россия. Самосознание дворянства (конец XVIII первая треть XIX в.). М., 1995.

431. Чернов В. Конструктивный социализм. Т. 1. Прага, 1925.

432. Чернов В.М. Памяти Н.К. Михайловского. М., 1917.475.: Чернов В.М. Рождение революционной России (Февральская революция). Прага, 1934.

433. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 16 т. М., 1939-1953.

434. Чичерин Б.Н. Вопросы политики. СПб., 1901.

435. Чичерин Б.Н. Избранные труды. СПб., 1998.

436. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. М., 1894.

437. Чичерин Б.Н. Наука и религия. М., 1999.

438. Чичерин Б.H. О народном представительстве. М., 1866.

439. Чичерин Б.Н. Россия накануне XX столетия. Берлин, 1901.

440. Чичерин Б.Н. Собственность и государство. M., 1882.

441. Чичерин Б.Н. Философия права. СПб., 1998.485'. Шапиро И. Введение в типологию либерализма // Полис. 1994. № 3.

442. Шафаревич И.Р. Сочинения: В 3 т. М., 1994.

443. Шахматов Б.М. ДО. Бланки и революционная Россия // Французский ежегодник. 1981. М., 1983.

444. Шацкий Е. Утопия и традиция. М., 1990.

445. Шевченко Б.Н. Общественная мысль и государственная власть: теоретические аспекты взаимодействия // Политическая культура. М., 1999.

446. Шелохаев В.В. Либерализм в России: Очерки истории (середина XIX начало XX в.). М., 1995.

447. Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. М., 1999.

448. Шелохаев В.В. Либеральное преобразование русского общества. М., 1999.

449. Шелохаев В.В. Модернизация и тупики конфронтационности между властью и обществом // Обновление России: трудный поиск решений. Вып. 5. М., 1997.

450. Шелохаев В.В. Предисловие // Вехи; Интеллигенция в России: Сб. ст. 1909-1910. М., 1991.495г Шелохаев В.В. Русский либерализм как историографическая и историософская проблема // Вопросы истории. 1998. № 4.

451. Шестаков H.A. Константин Леонтьев и русский либерализм // Вестник Моск. унта. Серия 12: Социально-политические исследования. 1993. № 2.

452. Шестопал Е.Б. Личность и политика: критический анализ современных западных концепций политической социологии. М., 1988.

453. Шестопал Е.Б. Психологический профиль российской политики 1990-х. Теоретические и прикладные проблемы политической психологии. М., 2000.

454. Ширинянц A.A. Концепция формирования «нового человека»: взгляд из прошлого (Идеологи русского народничества о личности революционера). М., 1995.

455. Ширинянц A.A. О нигилизме и интеллигенции // Русская социально-политическая мысль XIX — начала XX века. В.А. Зайцев. М., 2000.

456. Ширинянц A.A. Очерки истории социально-политической мысли России XIX в. М., 1993.

457. Ширинянц А. А., Ширинянц С.А. Российская интеллигенция на рубеже веков: Заметки о полит, культуре. М., 1997.503'. Шмидт С.О. Откуда взялась «Интеллигенция»: Слово, пришедшее из круга поэта // Литературная газета. 1996. 5 мая.

458. Шмидт С.О. Подвиг наставничества: В.А. Жуковский — наставник наследника престола//Русское подвижничество / Сост. Т.Б. Князевская. М., 1996.

459. Шмитт К. Политическая романтика. СПб., 1999.

460. Щеглов М.М. Социальная активность интеллигенции как фактор развития духовной культуры России. М., 1996.

461. Щегорцов В.А. Политическая культура: Модели и реальность: (Полит.-социол. очерки). М., 1990.

462. Щербина В.Р. Революционно-демократическая критика и современность: Белинский, Чернышевский, Добролюбов. М., 1980.

463. Щетинина Г.И. Идейная жизнь русской интеллигенции: конец XIX начало XX в. М., 1995.

464. Эйделъман Н.Я. «Революция сверху» в России. М., 1989.

465. Эйделъман Н.Я. Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII — начало XX столетия. СПб., 1992.405

466. Эйделъман Н.Я. Удивительное поколение декабристов: лица и судьбы. М., 2001.

467. Эко У. Быть интеллигентом в России — знак противостояния // Литературная газета. 1998. 13.05. № 18-19 (5699).

468. Эко У. Пять эссе на темы этики. СПб., 1998.

469. Элбакян Е.С. Духовный мир современной российской интеллигенции // Религиоведение. 2001. №2.

470. Элиот Т.С. К определению понятия культуры: Заметки. M.,-L., 1968.

471. Яковенко И. Россия. Интеллигенция. Революция // Свободная мысль. 1992. № 11.

472. Almond G., Werba S. The Civil culture. Political attitudes and democracy in five nations. Princeton (NY), 1963.

473. Almond G.A. Comparative political system // Political behaviour: A reader in Theory research Clencoe, 1956.

474. Berg-Schlosser D. Politishe Kultur // Pipers Wörterbuch zur Politik. München, Zürich, 1989. Bd.l, T.2. Politikwissenschaft.

475. Berlin I. Russian Thinkers. N.Y., Pengvin Books, 1979.

476. Evert von der Zweerde. Russische filosofie na de perestrojka. Amsterdam. Krisis / Par-resia, 1995.

477. FrisbyD. Fragments of modernity. Cam., 1988.

478. Geertz С. The Interpretations of Cultures. N-Y, 1973.

479. Malia M.E. Alexander Herzen and the Birth of Russian Socialism, 1812-1855. Cambridge: Harvard University Press, 1961.529'. Pye L. Political Communication // The Blackwell Encyclopedia of Political Institutions. Oxford New York, 1987.

480. Rosenbaum W. Political Culture. NY., 1975.

481. Vehlen Th. The intellectual preminence of jews in modern Europe // Thorstain Veblen. The portable Veblen. N.Y., 1948.

482. Wallcki A. Slavophile Coutroversy: History of a Conservative Utopria in 19-century Russian Thought. Oxford, 1975.