Политический консерватизм М.П. Погодина: 1800-1875 тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.01, кандидат политических наук Рясенцев, Константин Владимирович

• Рясенцев, Константин Владимирович
• кандидат политических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат политических наук Рясенцев, Константин Владимирович

Введение.

Глава 1. М.П. Погодин и теория «официальной народности».

§1. Основные вехи консервативного творчества М.П. Погодина.

§2. Социально-исторические предпосылки появления официальной народности».

§3. Теоретическое обоснование М.П.Погодиным формулы «православие, самодержавие, народность».

Выводы главы.

Глава 2. М.П. Погодин и проблема славянской взаимности в контексте европейской политики.

§1 Социально-исторические предпосылки возникновения и генезис панславистской идеи.

§2. Политические проекты Погодина периода Крымской войны.

§3. Эволюция панславизма Погодина в пореформенный период.

Выводы главы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Политический консерватизм М.П. Погодина: 1800-1875»

Актуальность темы исследования. Обращение к исследованию политической проблематики в наследии неординарного и неоднозначного русского мыслителя - ученого, публициста, писателя, переводчика, общественного деятеля - Михаила Петровича Погодина (1800-1875) актуально и своевременно с точки зрения как теоретической, так и научно-практической.

Круг политических вопросов, рассматриваемых ученым, довольно широк. Он включает не только освещение проблемы взаимоотношений России и Запада, места и роли России в развитии мировой цивилизации, ее будущности в качестве центра славянского единства, не только осмысление различных конфликтных ситуаций внутри России (польский, остзейский вопросы, крестьянская реформа, нигилистическое движение и др.), но и жесткую критику внутренней и внешней политики правительства с позиций четко заявленных русского патриотизма и национальных приоритетов России и русского народа. Особое место в творчестве мыслителя занимает проблема сохранения национально-политического единства и государственной целостности страны. В своей политической публицистике Погодин привлекает обширный исторический материал самостоятельных исследований в подтверждение выдвигаемых тезисов. Такой «симбиоз» исторического знания и конкретно-политического анализа не только интересен как артефакт, но, реализуясь в творчестве Погодина, прожившего непростую жизнь в науке и обществе, становится весомым аргументом в пользу необходимости «хорошей», в смысле патриотизма, «тенденциозности» обществоведческих работ, в которых их автор может и должен ясно и недвусмысленно обозначать свои политические и идеологические предпочтения.

Активное участие Погодина в общественной жизни России XIX века, многочисленные публицистические статьи, в которых автор с завидным рвением откликался на все злободневные вопросы современности, делали его заметной фигурой на протяжении полувека. «Враг отрицательности узкой,/ Всегда он в уровень шел с веком:/ Он в человечестве был Русской,/ В науке был он человеком», - писал о Погодине друг и единомышленник Ф.И. Тютчев1.

По признанию В.О. Ключевского, «о нем много и охотно говорили при его жизни, но с трудом и равнодушно вспоминают по смерти»2. Действительно, мы должны констатировать тот факт, что интерес к его широкой научной деятельности угасает в то время, как он уходит с публичной арены. Также не последнюю роль в этом многолетнем забвении сыграла принадлежность Погодина к так называемым «официально-охранительным» кругам России XIX века, делая его удобным объектом для заранее предвзятых суждений советских исследователей, а подчас попросту игнорирования ими творчества этого неординарного человека. Но наметившаяся в последнее время в отечественной науке тенденция к преодолению категоричности, односторонности в оценках наследия представителей «официальной народности» позволяет по-новому взглянуть на фигуру Погодина, своеобразие которого как общественного деятеля заключается в том, что он как в фокусе объединил в себе самые различные влияния общественных групп эпохи.

Для истории социально-политической мысли характерна оценка трудов мыслителей прошлого под углом зрения современных смыслов. При этом никто не может возражать против того, что в каждую эпоху развития социально-политической мысли по-новому интерпретируются, «прочитываются» старые идеи, многие из которых представляют не просто «исторический» интерес, важны не просто как отрицательный или положительный опыт в конкретно-исторических условиях, но, имея универсальный характер, приобретают практическое значение для современности3. Поэтому актуальным и практически значимым представляется анализ творчества Погодина, к которому до сих пор обращались в основном историки, под углом зрения политической науки. Характеристика политических взглядов Погодина, его общественно-политической позиции может не только открыть новые стороны общественно-политической ситуации России 30-70-х гг. XIX века, дополнить имеющиеся представления об этой эпохе, о консервативном лагере, об отно

1 Тютчев Ф. И. "Враг отрицательности узкой." // Тютчев Ф. И. Полное собрание сочинений и писем: В 6 т. Т. 2. Стихотворения, 1850-1873. М., 2003. С. 235.

2 Ключевский В.О. МП. Погодин // Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. М., 1983. С. 148.

3 См.: Русская социально-политическая мысль Х- начала XX века. Часть 1. От Киевской Руси до Московского царства. М.,2005.С.27-28. шении к нему различных представителей и направлений русского общества, но, главное - обогатить наши знания об истории и теории идейно-политического комплекса русского консерватизма и тесно с ним связанного русского панславизма.

Характеристика источников и степени разработанности темы. Основными источниками при написании настоящей работы стали следующие издания трудов русского мыслителя. Хронологически это - во-первых, «Исторические афоризмы», которые Погодин «собирал» в течение десятка лет и издал в 1836 году4; во-вторых «Историко-критические отрывки», издание которых растянулось на 21 год (первый том вышел в 1846 г., второй в 1867 г.)5. Здесь особый интерес для нашего исследования представили статьи и лекции Погодина: «Взгляд на Русскую Историю» (1832), «Формация Государства» (1837), «Параллель Русской истории с Историей Западных Европейских государств, относительно начала» (1845), «Петр Великий» (1841), «За Русскую старину» (1845), «Св. Кирилл и Мефодий» (1863) и др. И, в-третьих, по счету, но не по важности - собранные в конце жизни русским мыслителем и изданные (скорее переизданные, так как большинство помещенных в них работ были изданы раннее) в 1872-1876 годах сборники: «Политические письма и записки в продолжение Крымской войны. 1853-1856» с приложением трех более ранних работ («Письмо к Государю Цесаревичу, Великому Князю, Александру Николаевичу, (ныне царствующему Государю Императору) в 1838 году»; «Письмо к Министру народного просвещения, по возвращении из путешествия по Европе в 1839 году»; «Второе донесение Министру народного просвещения о путешествии 1842 года, преимущественно в отношении к Славянам»); «Статьи политические и польский вопрос (1856-1867)»; «Речи, произнесенные в торжественных и прочих собраниях. 1830-1872», стараниями отечественных библиографов названные соответственно «IV-м», «V-м», «Ш-м» томами «Сочинений Погодина»6.

4 Исторические афоризмы Михаила Погодина. М., 1836.

5 Историко-критические отрывки М. Погодина. М., 1846. Историко-критические отрывки М. Погодина. Книга вторая. М. 1867.

6 Погодин М.П. Сочинения. В 5-ти т. М., 1872-1876. Т.1. Древняя русская история, до монгольского ига. М., 1872. Т.2. Древняя русская история. М., 1872. Т.З. Речи, произнесенные М.П. Погодиным в торжественных и прочих собраниях. М., 1830-1872. ТА. Исто-рико-политические письма и записки в продолжении Крымской войны 1853-1856. М.,1874. Т.5. Статьи политические и Польский вопрос (1856-1867). М.,1874.

Историография творчества М.П.Погодина довольно обширна. Научную и публицистическую литературу, в которой так или иначе рассматриваются его исторические и политические взгляды, условно можно разделить на отечественную и зарубежную, хронологически - на дореволюционную, советскую и постсоветскую; идеологически - на консервативную, либеральную и социалистическую (включая и «революционно-демократическую» и «марксистско-ленинскую»); содержательно - на критическую, панегирическую и нейтрально-объективную.

Дореволюционная и советская историография творчества Погодина достаточно полно охарактеризована в работах ряда современных ученых.

7 8

Это, прежде всего монографии К.Б. Умбрашко , Н.И. Павленко , а также диссертационное исследование их более молодого коллеги-историка Д.А. Иван-никова9. Обобщая и дополняя выводы, к которым пришли эти авторы, можно констатировать, что все книги о М.П. Погодине в жанровом отношении разделяются на биографические очерки, на научные исследования и на мемуарную литературу, причем работы биографического и мемуарного характера преобладают над собственно научными исследованиями.

Что касается дореволюционной историографии, то ее представляют, во-первых, критические в массе своей мнения либеральных и революционно-демократических историков (В.Г. Белинского, П.Н. Милюкова, B.C. Соловьева, Г.В. Плеханова, А.Н. Пыпина и др.10), во-вторых, панегирические работы, в основном принадлежащие ученикам Погодина (И.Д. Беляев, Ф.И. Буслаев, А.Ф. Бычков и др.11), в-третьих, работы, в которых преобладает более или менее нейтральная, объективная точка зрения (Н.К. Бестужев-Рюмин,

7 Умбрашко К.Б. М. Погодин: Человек. Историк. Публицист. М., 1999.

8 Павленко Н.И. Михаил Погодин. М., 2003.

9 См.: Иванников Д. А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: Дис. канд. ист. наук: 07.00.02: Москва, 2005.

10 Соловьев С.М. Мои записки // Сочинения в 18-ти кн. Кн. 18. Работы разных лет. М., 1995; Пыпин А.Н. Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов. СПб., 1873; Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913; Плеханов Г.В. М.П. Погодин и борьба классов // Сочинения: в 24 т. Т. ХХШ. M.-JL, 1926.И др.

11 Беляев И.Д. Исследования. М.П. Погодина. Т. 1-3. // Москвитянин. 1846. №8; Бычков А.Ф. Об исторических трудах М.П. Погодина // Журнал Министерства народного просвещения. Т.53; Буслаев Ф.И. М.П. Погодин как профессор.//Буслаев Ф.И. Мои досуги. 4.2. МЛ 886. И др.

К.Д. Кавелин, М.О. Коялович и др. ). Особняком стоит фундаментальный двадцатидвухтомный труд Н.П. Барсукова «Жизнь и труды М.П. Погодина»13, сочетающий элементы биографического и научного исследования. Нужно отметить, что в силу определенных обстоятельств, особую роль в историографии творчества Погодина сыграли работы дореволюционных либералов и радикалов, усилиями которых был сформирован отрицательный образ Погодина как человека и ученого. Во многом негативизм первых критиков Погодина был воспринят и советской историографией, в которой объективный анализ его творчества на долгие годы уступил место критике «реакционных» воззрений14. Однако и в советское время на фоне откровенно нега-тивистских по отношению к Погодину работ, существовали исследования, авторы которых тяготели к научной объективности и взвешенности оценок15. Об этом хорошо сказано в подводящей некоторые общие итоги советской историографии творчества Погодина работе В.И. Дурновцева и А.Н. Бачинина «Разъяснять явления русской жизни из нее самой: Михаил Петрович Погодин» (1996)16. Особо нужно сказать о двух работах, выполненных в стенах МГУ им. М.В. Ломоносова. Речь идет об исследовании В.К. Терещенко, единственном в советской историографии, специально посвященном Погодину, в котором анализируется роль Погодина в общественно-идейной борь

12 Бестужев-Рюмин К.Н. Михаил Петрович Погодин // Биографии и характеристики. (Летописцы России). М., 1997; Кавелин К.Д. Собрание сочинений. Т.1. Монографии по русской истории. СПБ., 1904; Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. 4-е изд. Минск, 1997. И др.

13 Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П. Погодина в 22 т. СПб., 1888-1910.

14 См.: Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. Историографические очерки, краткие статьи и заметки. Вып.И. М., JL, 1933.Предтеченский А.В. Официальное направление в русской историографии // Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1955. Т.1. Рубинштейн H.JI. Русская историография. М., 1941. Шапиро A.JI. Теория официальной народности. М.П. Погодин // Русская историография с древнейших времен до 1917 г. Учебное пособие. Изд. 2-е. М., 1993. И др.

15См.: Дурновцев В.И. Россия и Европа: обзор материалов по истории русской исторической мысли конца XVII-начала XIX в. М., 1985; Дудзинская Е.А. Славянофилы в общественной борьбе. М., 1983; Иллерицкий В.Е. Сергей Михайлович Соловьев. М., 1980; Кита-ев В.А. От фронды к охранительству. М., 1972; Киреева Р.А. Изучение отечественной историографии в дореволюционной России с середины XIX в. до 1917 г. М., 1983; Леван-довский А.А. Т.Н. Грановский в русском общественном движении. М., 1989; Цамутали А.Н. Борьба течений в русской историографии во 2-ой половине XIX века. Л., 1977; Цим-баев Н.И. Славянофильство: из истории русской общественно-политической мысли XIX в. М., 1986; и др.

16 Дурновцев В.И., Бачинин А.Н. Разъяснять явления русской жизни из нее самой: Михаил Петрович Погодин. // Историки России XVIII-начала XX веков. М., 1996. бе 30- 50-х гг. XIX в. Здесь обнаруживается стремление автора охватить проблему истории общественного движения и общественной мысли России в первой половине XIX века, а конкретнее — рассмотреть своеобразие Погодина как общественного деятеля. С точки зрения Терещенко, Погодина очень трудно отнести к какому-либо идейному направлению. И ранее предпринимаемые попытки были изначально обречены на провал, так как односторонне освещали его неоднозначную научную деятельность. В свою очередь, Терещенко предпринимает попытку проследить эволюцию идейных представлений Погодина, взяв на вооружение историко-описательный и сравнительный методы. По мнению Терещенко, своеобразие позиции Погодина особенно наглядно проявилось в годы Крымской войны, когда «он проявил боль

17 шую смелость в критике действий правительства» . В этот период историк с особым патриотическом порывом выступает с целой серией историко-политических писем, где «не стесняясь цензурными условиями, высказал много горькой истины и предложил свою программу проведения крупных

1Я реформ» . Терещенко отмечает, что в этих письмах периода Крымской войны Погодин провозглашает новый принцип русской политики, который выражается в усмотрении в каждом совершаемом действии, прежде всего выгоды для себя. Поэтому совершенно естественно, что далее его внимание приковывает восточный вопрос, рассматриваемый в русле панславистских убеждений. В целом, в указанной диссертации рисуется достаточно привлекательный образ Погодина как ученого и общественного деятеля, без идейных представлений которого картина политической идеологии консервативного лагеря будет выглядеть незавершенной. К работе Терещенко примыкает, дополняя ее, многолетнее исследование еще одного университетского ученого -Ф.А. Петрова, который всесторонне рассмотрел и высоко оценил деятельность М.П. Погодина как преподавателя и историка, заложившего основы преподавания русской истории в Московском университете и подготовившего почву для преподавательской деятельности С.М. Соловьёва и В.О. Ключевского19. Отрицательные же оценки современниками работы Погодина в Университете Петров,

1 7

Терещенко В.К. М.П. Погодин в общественно-идейной борьбе 30-50-х годов XIX столетия. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1975. С. 25.

18 Там же. С. 25.

19 Петров Ф.А. М.П. Погодин и образование кафедры российской истории в Московском университете. М.,1995. вполне справедливо считает следствием предубеждённости, вызванной скорее полемикой историка с популярным в обществе западническим течением общественной и исторической мысли, чем реальным уровнем профессионализма русского ученого. К сожалению, хронологические рамки исследования автор ограничил окончанием работы Погодина в университете, практически оставив без внимания его работы, появившиеся после 1844 г.

Что касается постсоветской историографии, то здесь нужно отметить, во-первых, исследования уже упомянутых Д.А. Иванникова, Н.И. Павленко, К.Б. Умбрашко, а также работы Я.А. Бутакова; С.С. Лабанова; А.А. Ширинянца, специально посвященные исследованию жизни и творчества М.П. 20

Погодина . Во-вторых, обобщающие работы по истории русского консерватизма XIX века 21; в-третьих, исследования, посвященные представителям русского консерватизма, в которых, хотя и не исследуются специально взгляды Погодина, но содержится богатый фактический материал, теоретико-методологические положения, помогающие корректному историко-политологическому исследованию консервативной общественно-политической мысли России XIX века22.

Так, в 1996 году вышел в свет коллективный труд российских и зарубежных авторов «В раздумьях о России (XIX век)» одним из основных дей

Бутаков Я.А. Погодин Михаил Петрович (1800-1875) // http://www.pravaya.ru/ ludi/450/820; Лабанов С.С. Погодин М.П., о нем // http://www.pravaya.ru/ludi/450/5711; Ширинянц А.А. «Записка о Польше» (1856 г.) М.П. Погодина // SCHOLA-2005. М., 2005; Ширинянц А.А. Михаил Петрович Погодин // Вестник Московского университета, серия 12: Политические науки. М.,2001, № 3.; и др.

21 В раздумьях о России (XIX век). М., 1996; Зорин A.J1. Кормя двуглавого орла.Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII - первой трети XIX века. М., 2001; Лебедев С.В. Охранители истинно русских начал. Идеалы, идеи и политика русских консерваторов второй половины XIX века. СПб., 2004; Репников А.В. Русский консерватизм: вчера, сегодня, завтра // Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее. Выпуск 1. Воронеж, 2001; Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000.И др.

2 Брутян А.Л. М.Н. Катков. Социально-политические взгляды. М., 2001; Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998; Ермашов Д.В., Ширинянц А.А. У истоков российского консерватизма: Н.М. Карамзин. М., 1999; История русской философии /ред. Маслин, М.А. и др.М.,2001; Минаков А.Ю. М.Л. Магницкий: к вопросу о биографии и мировоззрении предтечи русских православных консерваторов XIX века // Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее. Выпуск 1. Воронеж, 2001; Мырикова А.В. Политические идеи Ф.И. Тютчева. М., 2004; Русская философия: Словарь / Под ред. М.А. Маслина. М., 1999; Фурсова Е.Б. И.С. Аксаков: апология народности и самодержавия. М. 2006; и др. ствующих лиц которого стал М.П. Погодин. Здесь нужно отметить статью редактора сборника E.JI. Рудницкой «В поисках пути (Начало философского осмысления судеб России)», в которой речь идет в частности о «Московском вестнике» и взаимных связях А.С.Пушкина и М.П.Погодина, а также интереснейшую статью американского русиста Н.В. Рязановского «Азия глазами русских», в которой поставлена проблема изучения погодинских взглядов на русскую политику в Азии23. Еще в одном коллективном труде ведущих специалистов Института российской истории РАН «Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика», наряду с различными аспектами влияния Погодина и его изданий на формирование консервативной идеологии в России, историк Р.Г. Эймонтова специально рассмотрела сюжет о роли Погодина в поиске национальной идеи в России 1825-1855 гг.24

Из современных монографических публикаций особо нужно сказать о двух крупных работах, специально посвященных Погодину. Первая - монография новосибирского ученого К.Б. Умбрашко «М. Погодин: Человек. Историк. Публицист» , где автор ставит перед собой задачу «увидеть Погодина глазами его современников и потомков, воссоздать внутреннее самопонимаЛ/Г ние и самоописание Михаила Петровича» . Данная работа представляет свежий взгляд, создающий впечатляющую картину жизни и деятельности русского мыслителя. Отличительной чертой исследования является очень сдержанный, взвешенный подход в изложении материала, учитывающий совершенно уникальные частные особенности личной и профессиональной сфер «незаурядной личности, стягивающей на себе почти все линии общест

23 См.: В раздумьях о России (XIX век). М., 1996. С.57-63;398-402 и др. См. также Рудницкая E.JI. Поиск пути. Русская мысль после 14 декабря 1825 года. Издание второе. М., 2004. Глава вторая «Начало осмысления судеб России».

24 См.: Гросул В.Я., Итенберг Г.С., Твардовская В.А., Шацилло К.Ф., Эймонтова Р.Г. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000. С. 105-191.

25 В основу монографии легли материалы кандидатской диссертации К.Б. Умбрашко (1995 г.). К сожалению, получив в свой адрес жесткую и во многом несправедливую критику от обозревателя журнала «Новое литературного обозрение» Е.Э. Ляминой, обвинившей его в «узости научного кругозора и очевидной нехватке вкуса и меры» (http://nlo.magazine. ru/ archive/236.html), автор посчитал задачу исследования творчества Погодина исчерпанной, и продолжил свою научную работу, сместив акценты в сторону оппонента Погодина - М. Т. Каченовского и «скептической школы». См.: Умбрашко К.Б. М.Т.Каченовский и «скептическая школа» об особенностях истории России. Новосибирск, 2001; Умбрашко К.Б."Скептическая школа" в исторической науке России первой половины XIX в.: Дис. . д-ра ист. наук: 07.00.09 Москва, 2002.

26 Умбрашко К.Б. М. Погодин: Человек. Историк. Публицист. М., 1999. С. 27. венно-политической, культурной истории России XIX века»27. Однако, концентрируя усилия на реконструкции концептов творчества «незаурядной личности» Погодина, отмечая, что «Погодин-публицист затрагивал широкий круг проблем. Польский вопрос и крестьянская реформа, революционное движение в западной Европе и Крымская война, общеславянская проблематика и тема Восток-Запад, - наверное, не было политических сюжетов, которые не ставил бы Погодин в своем творчестве»», К.Б. Умбрашко почему-то не считает нужным «ставить специально» задачи исследования в своей книге этих «политических сюжетов» творчества Погодина. Аргументом в пользу такого решения для Умбрашко является то, что «эта проблематика является отдельной большой темой», и якобы «существует множество работ, ей посвященных». К сожалению, автор не смог перечислить хотя бы несколько примеров из этого «множества работ», ограничившись единственным указанием на автореферат диссертации В.К. Терещенко (1975 г.). В двухстраничной (!!!) главке «Жизнь есть служба, есть борьба. Политика в биографии М.П.Погодина» Умбрашко ограничивается указанием на то, что Погодин часто «отвлекался от исторических трудов на публицистические статьи», выполнял «почетные обязанности» по произнесению тостов за здоровье императора (что, по мнению Умбрашко, ни много, ни мало - «иллюстрирует трепетное отношение Погодина к дворянству и царственным особам, которым он никогда не упускал случая засвидетельствовать свою лояльность»), а также «ориентировался на Н.М. Карамзина, который также не был чужд политической деятельности, но, в отличие от Погодина, никогда не стремился чересчур громко высказывать свои мнения». Эти «глубокомысленные» высказывания, автор в целом неплохой книги о русском историке, обещает дополнить, рассмотрев политическую деятельность Погодина «опосредованно -через историческую публицистику и политическую обусловленность некоторых специально-исторических произведений»28. Однако и в этом случае, политическая проблематика остается на периферии внимания исследователя.

Вторая современная крупная работа, посвященная Погодину, принадлежит перу известного московского историка, чья область научных интересов обычно концентрировалась на эпохе петровских преобразований, Н.И. Павленко. Нужно сразу же сказать, что объемная монография маститого истори

27 Там же. С. 27. ло

Умбрашко К.Б. М. Погодин: Человек. Историк. Публицист. М., 1999. С. 119-121. ка, по его собственному же признанию, построена на материалах, заимствованных у Н.П. Барсукова, которые дополнены были Павленко собственными «самостоятельными», как он подчеркивает, оригинальными анализом и оцен

ЛЛ ками творчества Погодина . В целом, «феномен Погодина», Павленко в стиле не очень осмысленного «психологизма» сводит к личным чертам характера русского мыслителя - «одиночество, претензия на лидерство и оригинальность», «спешка, неумение сосредоточиться, пренебрежение к результатам своего труда и к читателям» и т.п.- все это, по его мнению, «дает основание считать Погодина человеком уникальным»30.

Что касается диссертационных работ последних лет, то лишь одна из них посвящена Погодину. В диссертационном исследовании Д.А. Иванникова «Общественно-политические взгляды и деятельность М.П.Погодина» (2004 г.), выстроенном в биографическом ключе, рассматриваются условия формирования личности и начало деятельности М.П. Погодина (семья, Московский университет и «идейные искания 20-х гг.»), его общественно-политические взгляды и общественно-политическая деятельность. Под последней автор подразумевает «научную деятельность М.П. Погодина», «деятельность М.П. Погодина в Московском университете», «журналистскую деятельность М.П. Погодина». В одной из глав диссертации содержится анализ идейных установок М.П. Погодина, восприятия им вопросов внешней и внутренней политики, науки и религии. Тем самым, по мнению автора, «раскрывается содержание мировоззрения ученого, устанавливается соотношение консервативного и либерального, оригинального и типичного в основных его компонентах»31. Однако, что касается заявленного анализа общественно-политических взглядов, то он сводится к тому, что, например, в параграфе под названием «Русское общество во взглядах М.П. Погодина» взгляды М.П. Погодина на основные факторы, влиявшие на развитие русского общества, его понимание роли различных сословий в общественно-политической жизни России характеризуются и оцениваются с помощью ряда тривиальных суждений, некоторые из которых благодаря, видимо, стремлению соискателя ученой степени к «новизне» и «оригинальности» выводов, приобретают удивительный характер. Так, в контексте дока

См. Павленко Н.И. Михаил Погодин. М.,2003.С.5.

30 Павленко Н.И. Михаил Погодин. М., 2003. С.338, 347.

31 Иванников Д. А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: Дис. канд. ист. наук: 07.00.02: Москва, 2005.С. 74. зательства никем не оспариваемого тезиса о том, что «российское общество, по представлениям Погодина, развивалось по пути, отличном от западного»32, автор выдвигает не менее тривиальный тезис о том, что «жизнь Погодина стала доказательством возможности самореализации личности «низкого» происхождения в сословном обществе за счет трудолюбия и доступа к высшему образованию»33, который сопровождается не менее «новым» и «оригинальным» выводом о том, что «позиция Погодина по крестьянскому вопросу была достаточно постоянной и не подвергалась серьёзным изменениям. Погодин изначально был противником крепостного права, он считал необходимым освобождение крестьян с земельным наделом. При этом в отличие от консерваторов, Погодин не считал, что крепостное право требуется отменить исключительно в связи с опасностью крестьянских волнений и революций. Для Погодина же освобождение крестьянства было заветной мечтой человека, который некогда сам был крепостной собственностью и который с большим трудом смог «выйти в люди»34. Все это, названное ни больше, ни меньше, «либеральными тенденциями», вкупе с тем, что «особую роль в развитии русского общества Погодин отводил развитию науки, образования и просвещения», проводниками которого «должны были быть ученые-разночинцы и духовенство как сельская интеллигенция»; считал «позитивную роль» дворянства в истории России выполненной, а крестьянство - «основой для процветания России в будущем и базой для формирования предпринимателей, чиновников и ученых»35, по мнению автора диссертации, позволило ему продемонстрировать отличия позиции Погодина от позиции большинства русских консерваторов и близость русского мыслителя к . либералам. Действительно, для того чтобы вопреки историческим фактам и самооценке политической позиции русского ученого, назвать Погодина «либералом», нужна удивительная смелость. В таком же ключе построены рассуждения автора диссертации об «эволюции представления М.П. Погодина о государстве», о «проблеме просвещения и религии в мировоззрении М.П. Погодина» и о его «внешнеполитической концепции». Все это, наряду с не

Иванников Д. А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: Дис. канд. ист. наук: 07.00.02: Москва, 2005. С.94.

33 Там же.С. 74.

34 Там же. С. 91.

35 Там же. С.94-95. ряшливостью автора по отношению и к частным фактам , снижает научную ценность исследования Иванникова.

И в завершение краткого историографического очерка - о том, как исследуется творчество Погодина за рубежом. Анализ зарубежной историографии темы представлен в диссертациях В.К. Терещенко и А.Н. Лавринен

37 ко . Здесь, в частности, дается характеристика основных исследований американского историка-слависта - Н.В. Рязановского - основателя исследовательской школы по данной тематике в Калифорнийском университете Беркли в США, который оценивал взгляды Погодина как «романтический национализм»38, а также работы немецкого историка Ульриха Пихта - автора книги лл

М.П. Погодин и славянский вопрос» . В работе Лавриненко, основанной на оригинальных переводах основных трудов американского ученого и его учеников - Р. Пайпса40 и Г. Кона41, подчеркивается некритический характер

36 Например, Иванников заявляет о том, что «Своё видение роли русского общества в прошлом и настоящем и своеобразную программу его преобразований в будущем Погодин сформулировал в XII письме, написанном в период Крымской войны и распространившимся в многочисленных списках». (Иванников Д. А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02: Москва, 2005. С.80). Учитывая, что письмо за номером XII под названием «Против статьи Г.Де ла Героньера об отречении И.Николая» является двухстраничной репликой на статью французского автора, признать за ней программный характер может только человек, не державший в руках четвертого тома сочинений Погодина («Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М. Типография В.М. Фриш, Никитская ул., д.Воейковой. 1874». С.203-205). В другом месте Иванников почему то называет погодинский журнал «Москвитянин» - «Московитянин». (См.: Иванников Д. А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.02: Москва, 2005. С. 125). В начале работы личность «национально-консервативного типа», исследование становления которой на примере Погодина автор ставит своей задачей, через две страницы превращается в личность «либерально-консервативного типа» (См.: Иванников Д. А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: Дис. канд. ист. наук: 07.00.02: Москва, 2005. С. 4,6).Конечно можно сводить «национальное» к «либеральному», но такое сведение некорректно, так как не соответствует историческим реалиям России XIX века.

37 Терещенко В.К. М.П. Погодин в общественно-идейной борьбе 30-50-х годов XIX столетия. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1975. Лавриненко А.Н.Теория «официальной народности» в России первой половины XIX века (историко-политологический аспект). М. 2001.

38 Riasanovsky N.V. Nikolas I and official nationality in Russia 1825-1855. Los-Ang. 1961; Riasanovsky N. V. Russia and the West in the teaching of theslavophiles. Cambridge, 1956 и T

U. Picht. M. Pogodin und die schlavismche Frage. Ein Beitrag zur Geschichte des Panslavismus.Kiel. 1966.

40 Пайпс P. Россия при старом режиме. М., 1993. оценочных суждений Н.В. Рязановского по отношению к теории «официальной народности». Этот краткий перечень может быть дополнен указанием на исследование А. Валицкого42, а также на работу, вышедшую недавно на русском языке, в которой затрагиваются вопросы историографии «официальной народности» и в ее контексте - вопросы творчества Погодина. Речь идет об исследовании Цинтии X. Виттекер, посвященном единомышленнику и покровителю М.П. Погодина - С.С. Уварову, в котором приведены точки зрения практически всех англоязычных ученых, работающих в предметном поле истории русской мысли первой половины XIX века43.

В целом же можно утверждать, что имеющаяся на сегодняшний день историография творчества М.П. Погодина, представлена, прежде всего, работами историков (как прошлых лет, так и настоящего времени), а историко-политологических исследований этой темы практически нет. Данное обстоятельство определило выбор цели и задач настоящей работы.

Объект, предмет, цель и задачи диссертационного исследования. Объектом диссертационного исследования является проявление основных принципов идейно-мировоззренческого комплекса русского консерватизма и панславизма в творчестве М.П. Погодина, определяющих его место и роль в истории политической мысли России XIX века. Предметом исследования являются конкретные политические идеи, концепции и проекты М.П. Погодина.

Основная цель работы - охарактеризовать политический консерватизм М.П. Погодина, определивший его роль и место в истории русской социально-политической мысли XIX в. Для достижения этой цели необходимо было последовательно решить следующие задачи:

- обозначить контуры творческой биографии мыслителя, выделив основные периоды его научной и общественно-политической деятельности;

- рассмотреть социально-исторические предпосылки генезиса доктрины «официальной народности»;

41 Kohn Н. Pan-Slavism: Its History and Ideology. New York, 1960. В этом же ключе выстроена книга Fadner F. Seventy years of Pan-Slavism in Russia. From Karamzin to Danilevskij. 1800-1870. Washigton, 1962.

42 Wallcki A. Slavophile Controversy: History of a Conservative Utopria in 19-century Russian Thought. Oxford, 1975. Русский перевод: Валицкий А. Славянофильство и западничество: консервативная и социальная утопия в работах Анджея Валицкого. Реф. сб. ИНИОН РАН. Вып. 1-2. М., 1991.

43 Виттекер Ц.Х. Граф С. С. Уваров и его время. СПб., 1999.

- проанализировать основные аргументы русского мыслителя в пользу «православия, самодержавия, народности» как системообразующей формулы идейного комплекса русского консерватизма;

- охарактеризовать социально-исторические предпосылки возникновения и генезис панславистской идеи;

- рассмотреть теоретическое обоснование Погодиным необходимости славянской взаимности, его практические панславистские программы и проекты, ставшие важной частью национально-консервативного общественного сознания и патриотического политического мышления в России второй половины XIX в.

Решение этих задач предполагало характеристику методологических оснований идейно-мировоззренческого комплекса русского консерватизма. Кроме того, важным представлялось дать обобщенную характеристику социально-исторических и политических условий развертывания базовых для русского консерватизма в целом и консервативных мыслителей в частности, основных целерациональных установок и ориентаций, выраженных формулой «православие, самодержавие, народность», а также основных принципов политической доктрины русского панславизма, в «политической» и «культурной» его формах. Определение сущности политического консерватизма М.П. Погодина, его места и роли в истории политической мысли России, предполагает также уточнение ряда дискуссионных вопросов истории как «официальной народности», так и русской националистической идеологии - панславизма, в формировании которых важную, если не определяющую роль сыграл М.П. Погодин.

Учитывая широкий временной диапазон, масштаб и сложность задач исследования, в работе главное внимание сконцентрировано на наиболее крупных вопросах внутренней политики России, нашедших отражение в творчестве Погодина, внесшего при их решении наибольший вклад в развитие идейно-мировоззренческого комплекса и политической практики русского консерватизма и панславизма.

Хронологические рамки исследования охватывают период с начала 1830-х по 1875 г., когда сформировалась и в полной мере реализовалась в профессиональной и общественной деятельности гражданская позиция Погодина как русского патриота, православного консерватора и панслависта.

Методологическая основа и эмпирическая база исследования. Диссертационное исследование выполнено на основе историко-политологического подхода, включающего элементы системного анализа, конкретно-исторического анализа, текстологического анализа, когнитивной историко-философской реконструкции и политологической компаративистики. Эмпирическая база исследования представлена, во-первых, оригинальными работами М.П. Погодина, во-вторых, теоретическими трудами русских мыслителей, внесших вклад в развитие русского консерватизма в XIX веке, таких как И.С. Аксаков, К.С. Аксаков, Н.Я. Данилевский, М.Н. Катков, В.И. Ламанский, Ф.И. Тютчев, и др. Анализ данной группы источников дал возможность выявить и рассмотреть идейные истоки и общие теоретические, философские основания концептов русского консерватизма и панславизма, как они представлены в творчестве М.П. Погодина. В-третьих, в основу диссертационного исследования были положены научные разработки ведущих отечественных ученых - историков русской общественной мысли.

Научная новизна исследования. Диссертационное исследование является одной из первых работ в отечественной политической науке, в которой проведен концептуально-целостный анализ системы консервативных политических взглядов М.П. Погодина, определены его место и роль в истории русской политической мысли XIX века как русского патриота, православного консерватора и панслависта. Ряд положений и выводов диссертации содержит научную новизну:

- рассмотрена эволюция мировоззрения и политических взглядов Погодина, выделены три этапа его творчества - первый с 1820-х до середины 1840-х годов - «методологический», научный; второй со второй половины 1840-х по конец 1850-х - «критический», публицистический; третий с конца 1850- х по 1875 год - «конструктивный», общественный;

- проанализирован опыт применения Погодиным оригинальной историософской методологии при анализе социально-политических проблем российского общества и обосновании национальной идеи, показан его вклад в теоретическую аргументацию знаменитой консервативной формулы «православие, самодержавие, народность»;

- раскрыты сущность панславизма М.П. Погодина, его трактовка идеи славянской взаимности как прежде всего культурного взаимодействия, характерные черты политического проекта «Дунайского» и других возможных внешнеполитических союзов России (естественно-историческая гегемония России, равноправное партнерство, равновесная система европейской политики, «византийский» вектор русской геополитики);

- показано влияние теоретических разработок и практических программ Погодина на формирование и развитие русского культурного панславизма в 1870-1890-е гг., охарактеризованы черты сходства и различия его взглядов со взглядами Н.Я. Данилевского, В.И. Ламанского и других русских консерваторов.

- уточнен ряд дискуссионных вопросов погодинской историографии, показана неправомерность как критиканских, так и модернизаторских подходов к наследию Погодина, обоснован принципиальный вывод о принадлежности его творчества к идейно-мировоззренческому комплексу русского консерватизма и панславизма.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Диссертация вносит вклад в изучение истории и теории русского консерватизма XIX века, ее материал, положения и выводы могут быть использованы как в преподавании общих и специальных учебных курсов политологии, истории политических учений, в разработке ряда направлений современной политической науки, так и в деятельности организаций и учреждений политической сферы.

Апробация работы. Основные положения работы нашли отражение в публикациях автора и выступлениях на научных конференциях, в том числе на IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 24-28 мая 2005 г.); Международной научно-практической конференции «Белорусская политология: многообразие в единстве - II» (Гродно, 25-26 мая 2006 г.).

Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры истории социально-политических учений философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав по три параграфа, заключения и списка литературы.

Заключение диссертации по теме «Теория политики, история и методология политической науки», Рясенцев, Константин Владимирович

Выводы главы

1. Идея славянской взаимности в начале своего генезиса имела, по крайней мере, три основных концептуальных разновидности - «литературную», «австрославистскую» и «славянофильскую», из которых затем развилось множество концепций и теорий объединения славян, как литературного, так и политического характера. Одним из важных критериев различения тех или иных концепций и теорий стало декларируемое в их рамках отношение к России, трактовка роли единственной на тот момент самостоятельной славянской державы в процессе национального освобождения славянских народов и их будущего объединения. В соответствии с этим критерием все теории и концепции славянской взаимности можно разделить на «русофобские», исходящие из страха перед экспансивной силой самодержавной России и потому исключавшие ее участие в предполагавшемся политическом объединении отдельных славянских народов и на «русофильские» концепции всеславянст-ва под эгидой и при гегемонии России.

2. Даже не претендующая на полноту и завершенность характеристика идеи славянского единства в творчестве Погодина, позволяет сделать выводы о том, что идея славянской взаимности, славянский вопрос, проблема единства славян - иначе говоря, славянская тема - занимала важнейшее место в размышлениях Погодина на протяжении всей его сознательной жизни. Пред

398 Московские ведомости. 1887. № 260. лагаемое им общее направление решения славянского вопроса позволяет отнести его творчество к русофильской разновидности консервативного панславизма. Говорить о «панславизме Погодина» нужно прежде всего в смысле его приверженности идее славянской взаимности, признания им не только кровного, но, прежде всего духовного родства славянских народов, основанного на единстве языка и вероисповедания. В погодинской трактовке идея славянской взаимности и славянского единства была основана на вере в историческую миссию России как освободительницы и объединительницы славянского мира, противостоящего «революционной», «онемеченной» и «романизированной» Европе. Поэтому его позицию можно характеризовать как «русский» панславизм. Консерватизм его идеи заключался в предположении, что славянский мир будет основан на началах православия и монархических принципах.

3. Погодин одним из первых в России обозначил контуры панславистской доктрины (отрицание европоцентризма, идеи цивилизационной противоположности Запада Востоку; враждебности Европы к России, перерастающей в русофобию; необходимости, неизбежности борьбы России против Европы и понимание этой борьбы как единственного средства решения восточного и славянского вопросов; закономерности возрастания всемирноистори-ческой роли славянских народов; культурной и политической миссии России на востоке Европы; создания федеративного Всеславянского союза во главе с Россией; и др.). Погодинские теоретические представления о цивилизационной противоположности западной и восточной Европы, коренящейся в религиозных различиях, легли в основу русских панславистских концепций и теорий объединения славян - как литературного, так и политического характера.

4. В своих теоретических построениях Погодин противопоставлял Восточному миру, православному, греко-славянскому наследнику Византии мир Западный, католический, романо-германский - детище Рима. Характерными признаками Западного мира были для него римско-католическая религия, латинская образованность, рассудочность мышления и рационалистичность действия, четкая регламентация жизни, преобладание материального элемента над духовным, стремление к насилию. Отличительной особенностью этого мира Погодин считал преобладание в нем юридического начала над нравственным, поэтому политическую борьбу, революции и перевороты относил к проявлениям «западных начал» в жизни романо-германских стран. Истинным хранителем христианских заповедей с точки зрения Погодина является Восточный мир, исповедующий православие - единственную форму религии, сохранившую в чистоте христианские начала. Православие в концепции Погодина становилось основным фактором славянской взаимности. В ряду сформулированных им пяти политических задач европейской политики России («возбудить. Россию», «пробудить Славянство», «изгнать Турок» из Европы, «обновить обветшалую Европу»), главной является возвращение православному христианству статуса вселенской церкви.

5. В конце 1830-начале 1840-х годов Погодин формулирует развернутую программу, включающую как общие направления действия, так и конкретные меры по развитию славянского единства и адресную финансовую помощь конкретным людям, институтам, школам, журналам; в виду расширяющейся в Европе русофобии, намечает программу контрпропагандистских действий России; выдвигает требования активизации внешней политики России, смещения акцентов с так называемых «общеевропейских», на национальные российские и общеславянские интересы. В своих письмах и записках периода Крымской войны (1853-1856), рассматривая как с исторической, так и с политической точки зрения геополитические (Россия-Европа, Россия-Азия), цивилизационные (Запад-Восток, православие-ислам, славянский мир, миссия России), конкретно-политические (вероломство спасенной Россией Австрии и других европейских стран, истоки и сущность русофобии, война и революция), и другие сюжеты, Погодин аргументирует широкий круг идей, проектов и программ действия - от различных вариантов международных союзов, участвуя в которых Россия смогла бы не только победить в войне в

Турции, но стать ведущей мировой державой, до новой системы управления в самой России. Особое внимание привлекают его размышления о том, что сейчас называется «системой двойных стандартов» в политике; классификация причин русофобии; обоснование важности славянского единства.

6. В середине 1850-х годов, задолго до Н.Я. Данилевского с его проектом «Всеславянской федерации» и В.И. Ламанского, выдвинувшего концепцию греко-славянского мира, Погодин, обозначив цивилизационные отличия Запада и Востока Европы, обрисовал контуры федеративного Всеславянского союза во главе с Россией, идеал которого стремились воплотить в жизнь русские панслависты. Разъяснив выгоды такого союза в военно-политическом и геополитическом отношениях для России и его роль в формировании «равновесной системы» европейской политики, Погодин наметил организационные принципы его функционирования: принцип естественно-исторической гегемонии России; статус литературного русского языка как общего средства общения; открытость союза для вступления в него новых членов; невмешательство во внутренние дела союзных государств; общность внешнеполитического действия и др. Проектируя православно-славянский союз, Погодин исходил из того, что «византийский» вектор русской геополитики с главной задачей - завоевания Константинополя-Царьграда и изгнания турок из Европы, имел в истории России глубокие корни. Столицей этого Союза, центром Славянского мира - географически и исторически является Константинополь: географически он находится в центре «почтенной окружности» славянского мира, с другой стороны, именно Константинополь является духовной святыней для русского народа и всех православных христиан, центром притяжения русской истории, центром не только географического, но и исторического, духовного круга.

7. Таким образом, Погодин предстает перед нами как мыслитель, одним из первых в России начавшим пропагандировать идеи русофильского политического панславизма. Но все же нужно признать, что в 1860- начале 1870-х годов, в мировоззрении Погодина произошла эволюция в сторону культурного панславизма. Суть этой эволюции сводилась к следующему. Сначала он считал, что достаточно завоевать территории, населённые славянами, и присоединить их к России, затем пришел к мысли о необходимости создания славянских национальных государств и их политического союза под эгидой России, а позже, в конце-концов отказался от «политики», поставив во главу угла славянского объединения культурные связи русского и других славянских народов. В рамках «культурного панславизма» Погодин развивал идеи о необходимости осознания славянами «всех племен» своего кровного родства; о признании справедливости притязаний всех славянских племен, вне зависимости от государственной принадлежности, на гражданские права; о полезности для всех славян введения в их письменность славянской азбуки (кириллицы), о необходимости принятия всеми славянами единого литературного языка, которым должен был бы стать русский язык. Нужно подчеркнуть, что элементы национализма, существенные в концептуальных построениях Погодина, не перерастали в шовинизм. Погодин ратовал за расширение влияния православной церкви - как средства нравственно-духовного объединения, и русского литературного языка - как средства межнационального общения, его воззрения не являлись проповедью национальной исключительности, «расовой теории», ведущей к разжиганию национальной вражды.

8. К этому нужно добавить, что именно в 1860-е годы Погодин предложил новую, националистическую интерпретацию принципиальных положений о цивилизационной противоположности Запада и Востока Европы, о роли и миссии России в современном ему мире. Если в 1830-40-х годах Погодин, обосновывая различие в начале русской и западноевропейской государственности различиями «завоевания» и «призвания», активно эксплуатировал норманнскую теорию, легенду о добровольном призвании власти из-за моря и беспрекословном подчинении ей русского народа, то в 1860-е годы центр тяжести обоснования различий смещается в сторону сакрального начала -«возвещения нам слова Божия» славянскими просветителями святыми Кириллом и Мефодием. Придавая своим историко-критическим разысканиям социально-политическое звучание, Погодин подчеркивал, что именно богослужение на родном для славянских народов языке является краеугольным камнем самобытной славянской жизни. Таким образом, как в панславистских воззрениях, так и в исторической концепции Погодина, обосновывающей своеобразие российской государственности и русского народа, в 1860-е годы произошло смещение акцентов с собственно политических (государство и «призвание»), на культурные (народ, язык и богослужение), при этом границы национальной идентификации были расширены им до масштабов славянского мира (западное - славянское).

Заключение

Проведенное исследование показывает, что М.П. Погодин является видным русским ученым и общественным деятелем XIX века, выступающим с консервативных позиций.

Его богатая творческая биография свидетельствует о его безустанном участии в общественно-политической жизни России XIX века. На наш взгляд, можно выделить, по крайней мере, три больших этапа («методологический», «критический» и «конструктивный») и соответствующие основные направления деятельности Погодина, становившиеся преобладающими на том или ином этапе его творческой жизни.

Первый, до середины 1840-х годов, начало которого связано с обучением в Московском университете, вхождением в круг молодых мыслящих людей того времени, составивших интеллектуальную элиту России, а рубежом которого стала отставка с должности профессора Московского университета. Содержание этого периода - изучение и критическое осмысление исторических работ Н.М. Карамзина и A.JI. Шлецера, вершин немецкой философии в шеллингианской ее форме, достижений французской исторической науки в лице Ф.П.Г. Гизо и О.Тьерри, выработка собственной консервативной мировоззренческой позиции, близкой существу уваровской формулы «православие, самодержавие, народность», позиции вполне соотносимой с основными теоретико-методологическими принципами, примененными Погодиным и в исторической науке. К этому же периоду относится увлечение Погодина литературной работой - пробы его пера в драматургии и беллетристике. Но все же на этом этапе основным направлением деятельности Погодина нужно признать занятия наукой и преподавание в Московском университете. Это -этап, прежде всего «методологический», научный.

На втором этапе - со второй половины 1840-х по конец 1850-х, Погодин продолжает занятия наукой - подводит некоторые итоги изучения древнего периода русской истории - публикует в 1846 году первые три тома «Исследований, замечаний и лекций о русской истории» и первый выпуск «Истори-ко-критические отрывки», для пополнения своей коллекции «Древлехранилища» новыми приобретениями, совершает поездку за границу и по стране. В это же время пытается поддержать на плаву свое детище - журнал «Москвитянин». Однако издание «Москвитянина» (имевшего в лучшие годы не более 900 подписчиков) прекратилось в 1857 году, а Древлехранилище в 1852 году было продано в казну и переведено в Петербург. Главным приложением талантов Погодина в этот период становится публицистика - его политические письма, высвечивающие изъяны правительственной политики, распространявшиеся в русском обществе в рукописном виде во время Крымской войны, а также некоторые резко критические статьи и письма, появившиеся сразу после этой войны , принесли Погодину шумный успех, популярность и заслуженную славу отважного политического писателя. Это - этап, прежде всего «критический», публицистический.

Третий этап жизни Погодина ознаменован активизацией его общественной деятельности как одного из идеологов и руководителей русского культурного панславизма, а также защитника интересов русского народа в самой России. Его работы этих лет, особенно по польскому и остзейскому вопросам пронизаны националистическими мотивами и направлены на защиту национально-политического единства и государственной целостности страны, В этот последний период своей жизни Погодин, не только боролся за чистоту «исторического православия», но постарался собрать воедино и переиздать практически все, что он написал ранее, а также издать то, что еще не было опубликовано. Это этап - «конструктивный», общественный.

Как мощная фигура общественно-политической жизни России XIX века Погодин вызывал неоднозначную реакцию современников. Эта неоднозначность прослеживается не только в оценках его политических оппонентов, она проникла и в работы его коллег-историков, сутью самой науки призванных быть объективными. Именно их отзывы сформировали негативный облик Погодина - охранителя и реакционера, которые господствовали в советской литературе многие десятилетия. Этот негативизм, как показывает современная историография Погодина, трудно преодолевается даже в условиях демократии и плюрализма.

В целом, даже краткий обзор историографических источников, проведенный в нашей работе, явно свидетельствует о том, что в оценке личности Погодина и его научных и общественно-политических взглядов нет единомыслия. Однако анализ литературы, вышедшей в последнее время, позволяет говорить о новом этапе в исследовании творчества представителей «официально-охранительных» кругов XIX века. Его особенность выразилась, прежде всего, в том, что появились статьи и книги, где фигура Погодина не только вышла за рамки попутного сюжета, дополняющего главное повествование, но и стала предметом специального исследования. Кроме того, все большее признание получает метод конкретного изучения жизни и деятельности Погодина в обязательном соотнесении с исторической эпохой: произошло значительное расширение тематики исследований. Все это позволило ряду исследователей обосновать положение о принадлежности политического творчества Погодина не только «официальной народности», но и русскому панславизму и пореформенному консерватизму в целом.

В этой связи можно утверждать, что, историк, писатель и публицист, редактор и издатель М.П. Погодин, восславивший самодержавный строй, при котором «простолюдину открыт путь к высшим государственным должностям», а «университетский диплом заменяет собою все привилегии»399, стал идеальной фигурой для роли теоретика «официальной народности» с ее заметным антидворянским оттенком. Если Карамзин, одним из первых провозгласивший самодержавие - Палладиумом России, при этом обосновывал право на духовное лидерство одного из сословий, принимая как бесспорную идею о своеобразном «посредничестве» дворянства между монархом и народом и осмеливаясь при этом судить самодержцев за истинные или мнимые ошибки и просчеты, то Погодин отстаивал безусловную «верноподданность» русского народа, с которой диссонировала оппозиционность определенной части дворянства.

Основой национально-консервативного течения общественно-политической мысли России, «православно-русского направления» (П.А. Вяземский), русского «хранительства», были три основные идеи - самодержавной монархии как надклассовой силы, защищающей интересы каждого из сословий и общества в целом, православия и народности. Каждая из них особым образом выражала неприятие тенденций, возобладавших на раздираемом классовыми противоречиями и «пораженном изнутри» рационализмом Западе. Но стержнем подобного мировоззрения явилось утверждение об особом пути России и уникальности ее культурно-исторического опыта, бывшее одинаково чуждым как раннему Карамзину, так и его предшественникам, верившим в общность исторических судеб России и Европы. Как отмечал позже Погодин, Карамзину удалось продемонстрировать всему миру величие российской истории, но он не смог или не захотел сделать главного — показать ее принципиальное отличие от истории стран Запада. Органицистские представления о происхождении и развитии государства (не народа, а именно государства), разделяемые Погодиным, закономерно привели его к поиску исторических корней России или, точнее, того «зерна», в котором «заключаются зародыши будущих видоизменений».

399 Погодин М.П. Взгляд на русскую историю // Погодин М.П. Историко-критические отрывки. М., 1846. С.8.

Особое внимание Погодин уделял реконструкции неповторимых «начал» истории русского государства, отличающих ее от истории Запада, сводя их, в результате сопоставления, к ряду бинарных оппозиций: Западная Европа - завоевана немецкими племенами, Россия - занята исконно населявшими ее славянами; жители Европы делятся на пришельцев и туземцев, а в России сохранилось гомогенное аборигенное население; в Европе - феодализм, в России - удельная система; корни европейского христианства - в Риме, российского - в Византии и т.д. При этом несходству России и Европы Погодин дал объяснение в логике предложенной им социогенетической схемы: если в Европе вехой, отметившей начало ее исторического пути, было завоевание одного народа другим, то в России - мирное подчинение русского народа власти варяжских князей. Раз Россия не знала завоевания, то в ней не существовало ни своевольной феодальной аристократии, ни третьего сословия, а, следовательно, отсутствовал фактор сословной, или классовой, борьбы. Православная церковь, в отличие от соблазнившегося мирской властью католичества, не вступала в конфликт с государством, а добровольно подчинила свои интересы светской власти.

Логика аргументации Погодина сводилась к следующему: аналогом феодализма, по его мнению, была в России удельная система, отличная от западноевропейской ленной системы тем, что все русские князья были не сеньорами и вассалами, а членами одной семьи, «послушные власти старшего»; на Западе город - это колыбель третьего сословия, древнерусский же город есть военный посад, а позднее - административный центр управления; государство в России выступало реформаторской силой, все нововведения осуществлялись «сверху», русский народ - народ-богоносец, имеющий «кроткий, смирный и терпеливый до крайности характер»; православная церковь, так же как в Византии, не боролась с государством, а смиренно подчинялась светской власти; в России не было ни майората, ни аристократии, ни третьего сословия, не было и социальной пропасти между «высшими» и «низшими» классами, русские дворяне свои привилегии получали, служа не сюзерену, а отечеству, России; позднее, университетское образование открывало путь «наверх» любому, заменяя привилегии и грамоты; политическая система Запада основана на законе оппозиции, русская же - предполагает «совершенную полюбовность», западные народы «пишут» или «ищут» конституции, а русский народ о них «не ведает»; на Западе все подчинено форме, всякое движение «заковывается» в правило, а русские «терпеть не могут» никакой формы, «ищут не столько права, сколько правды» и потому перед ними всегда открыт путь свободного выбора, изменений по обстоятельствам.

История России, таким образом, была определена как поистине «бесконфликтная»: в ней не было «ни рабства, ни ненависти, ни гордости, ни борьбы»400, потому она представляет собой совершенно иной тип цивилизации - восточно-европейской, преемницы Византии, чем страны Запада, наследовавшие Риму и позаимствовавшие у последнего индивидуализм, формальное право и т.д. В конечном счете, Погодин сводит всю совокупность разысканных им отличий к одной посылке: в России согласие, любовь и единение, в Европе - жесткая властная иерархия, вражда и рознь. А раз установлен ценностный смысл исторических начал в государстве, то тем самым доказывается необходимость его сохранения, более того - становится очевидной потребность в мудром охранении и бережной консервации сложившихся социальных отношений и политических институтов, венцом которых является, разумеется, самодержавие.

Подчеркивая реформаторский потенциал самодержавия (один из самых восторженных панегириков, посвященных деятельности Петра I, принадлежит перу Погодина), ведущего за собой народ, который не в состоянии осознать собственное благо, будучи наделенным одним лишь достоинством -смирением, идеология официальной народности объективно делала ставку не на «народность», не на «православие», а, прежде всего, на «самодержавие». Не случайно, главным тезисом Погодина становится утверждение о государ

400 Погодин М.П. Параллель русской истории с историей европейских государств относительно начала// Погодин М.П. Историко-критические отрывки. М., 1846. С.62. стве как главной и единственной движущей силе в истории России, причем ядром отечественной государственности, залогом ее сохранения и развития признается ничем не ограниченное самодержавие. Именно на мудрость самодержавия, твердой рукой направляющего корабль российской государственности, Погодин возлагал все свои надежды.

Все это позволяет сделать вывод о том, что Погодин является виднейшим представителем русского «хранительства» - национально-консервативного течения русской общественно-политической мысли XIX века. К этому нужно добавить, что Погодин предстает перед нами как русский и славянский патриот, отвергающий механические, бездумные заимствования с Запада, ратующий за самобытный, самостоятельный путь развития России и создание славянского культурного единства в противовес романо-германской западной цивилизации.

Во второй половине XIX века панславизм получил самое широкое распространение среди всех слоев и политических сил российского общества. «Политической исповедью русского народа» называл панславизм М.Н. Катков401. Для той эпохи все это не звучало преувеличением. Н.Я. Данилевский, И.С. Аксаков, Р.А.Фадеев, В.И. Ламанский, А.Ф. Гильфердинг, и многие многие другие соратники и последователи М.П. Погодина в «славянских делах», сформулировали корпус идей и принципов, составивших ядро русской националистической политической идеологии - панславизма. Именно их усилиями в 1870-1880-е годы в русском общественном сознании идея освобождения угнетенных зарубежных славян заняла одно из главных мест.

Краеугольными камнями русского панславизма, помимо признания ци-вилизационных различий Греко-славянского и Романо-германского культурных миров и враждебности Европы России, стал ряд установок. Это, во-первых, исходящее из принципа: «кто не поддерживает действий России, тот не славянин» (М.Н. Катков), требование лояльности к России; во-вторых, требование единого вероисповедания - православного, как символа духов

401 Московские ведомости. 1887. № 260. ного единства славянских народов и славянского самосознания; в-третьих, требование принятия всеми славянами русского литературного языка как общеславянского средства общения. Именно лояльность России, единство языка и религии трактовались как сущностный признак гомогенной культурно-религиозной славянской общности, которая противопоставлялась «сепаратизму» отдельных национальных движений.

Идея славянской взаимности в начале своего генезиса имела, по крайней мере, три основных концептуальных разновидности - «литературную», «ав-строславистскую» и «славянофильскую», из которых затем развилось множество концепций и теорий объединения славян, как литературного, так и политического характера. Одним из важных критериев различения тех или иных концепций и теорий стало декларируемое в их рамках отношение к России, трактовка роли единственной на тот момент самостоятельной славянской державы в процессе национального освобождения славянских народов и их будущего объединения. В соответствии с этим критерием все теории и концепции славянской взаимности можно разделить на «русофобские», исходящие из страха перед экспансивной силой самодержавной России и потому исключавшие ее участие в предполагавшемся политическом объединении отдельных славянских народов и на «русофильские» концепции всеславянст-ва под эгидой и при гегемонии России.

Даже не претендующая на полноту и завершенность характеристика идеи славянского единства в творчестве Погодина, позволяет сделать выводы о том, что идея славянской взаимности, славянский вопрос, проблема единства славян - иначе говоря, славянская тема - занимала важнейшее место в размышлениях Погодина на протяжении всей его сознательной жизни. Предлагаемое им общее направление решения славянского вопроса позволяет отнести его творчество к русофильской разновидности консервативного панславизма. Говорить о «панславизме Погодина» нужно прежде всего в смысле его приверженности идее славянской взаимности, признания им не только кровного, но, прежде всего духовного родства славянских народов, основанного на единстве языка и вероисповедания. В погодинской трактовке идея славянской взаимности и славянского единства была основана на вере в историческую миссию России как освободительницы и объединительницы славянского мира, противостоящего «революционной», «онемеченной» и «романизированной» Европе. Поэтому его позицию можно характеризовать как «русский» панславизм. Консерватизм его идеи заключался в предположении, что славянский мир будет основан на началах православия и монархических принципах.

Погодин одним из первых в России обозначил контуры панславистской доктрины (отрицание европоцентризма, идеи цивилизационной противоположности Запада Востоку; враждебности Европы к России, перерастающей в русофобию; необходимости, неизбежности борьбы России против Европы и понимание этой борьбы как единственного средства решения восточного и славянского вопросов; закономерности возрастания всемирноисторической роли славянских народов; культурной и политической миссии России на востоке Европы; создания федеративного Всеславянского союза во главе с Россией; и др.). Погодинские теоретические представления о цивилизационной противоположности западной и восточной Европы, коренящейся в религиозных различиях, легли в основу русских панславистских концепций и теорий объединения славян - как литературного, так и политического характера.

В своих теоретических построениях Погодин противопоставлял Восточному миру, православному, греко-славянскому наследнику Византии мир Западный, католический, романо-германский - детище Рима. Характерными признаками Западного мира были для него римско-католическая религия, латинская образованность, рассудочность мышления и рационалистичность действия, четкая регламентация жизни, преобладание материального элемента над духовным, стремление к насилию. Отличительной особенностью этого мира Погодин считал преобладание в нем юридического начала над нравственным, поэтому политическую борьбу, революции и перевороты относил к проявлениям «западных начал» в жизни романо-германских стран. Истинным хранителем христианских заповедей с точки зрения Погодина является Восточный мир, исповедующий православие - единственную форму религии, сохранившую в чистоте христианские начала. Православие в концепции Погодина становилось основным фактором славянской взаимности. В ряду сформулированных им пяти политических задач европейской политики России («возбудить. Россию», «пробудить Славянство», «изгнать Турок» из Европы, «обновить обветшалую Европу»), главной является возвращение православному христианству статуса вселенской церкви.

В конце 1830-начале 1840-х годов Погодин формулирует развернутую программу, включающую как общие направления действия, так и конкретные меры по развитию славянского единства и адресную финансовую помощь конкретным людям, институтам, школам, журналам; в виду расширяющейся в Европе русофобии, намечает программу контрпропагандистских действий России; выдвигает требования активизации внешней политики России, смещения акцентов с так называемых «общеевропейских», на национальные российские и общеславянские интересы. В своих письмах и записках периода Крымской войны (1853-1856), рассматривая как с исторической, так и с политической точки зрения геополитические (Россия-Европа, Россия-Азия), цивилизационные (Запад-Восток, православие-ислам, славянский мир, миссия России), конкретно-политические (вероломство спасенной Россией Австрии и других европейских стран, истоки и сущность русофобии, война и революция), и другие сюжеты, Погодин аргументирует широкий круг идей, проектов и программ действия - от различных вариантов международных союзов, участвуя в которых Россия смогла бы не только победить в войне в Турции, но стать ведущей мировой державой, до новой системы управления в самой России. Особое внимание привлекают его размышления о том, что сейчас называется «системой двойных стандартов» в политике; классификация причин русофобии; обоснование важности славянского единства.

В середине 1850-х годов, задолго до Н.Я. Данилевского с его проектом «Всеславянской федерации» и В.И. Ламанского, выдвинувшего концепцию греко-славянского мира, Погодин, обозначив цивилизационные отличия Запада и Востока Европы, обрисовал контуры федеративного Всеславянского союза во главе с Россией, идеал которого стремились воплотить в жизнь русские панслависты. Разъяснив выгоды такого союза в военно-политическом и геополитическом отношениях для России и его роль в формировании «равновесной системы» европейской политики, Погодин наметил организационные принципы его функционирования: принцип естественно-исторической гегемонии России; статус литературного русского языка как общего средства общения; открытость союза для вступления в него новых членов; невмешательство во внутренние дела союзных государств; общность внешнеполитического действия и др. Проектируя православно-славянский союз, Погодин исходил из того, что «византийский» вектор русской геополитики с главной задачей - завоевания Константинополя-Царьграда и изгнания турок из Европы, имел в истории России глубокие корни. Столицей этого Союза, центром Славянского мира - географически и исторически является Константинополь: географически он находится в центре «почтенной окружности» славянского мира, с другой стороны, именно Константинополь является духовной святыней для русского народа и всех православных христиан, центром притяжения русской истории, центром не только географического, но и исторического, духовного круга.

Таким образом, Погодин предстает перед нами как мыслитель, одним из первых в России начавшим пропагандировать идеи русофильского политического панславизма. Но все же нужно признать, что в 1860- начале 1870-х годов, в мировоззрении Погодина произошла эволюция в сторону культурного панславизма. Суть этой эволюции сводилась к следующему. Сначала он считал, что достаточно завоевать территории, населённые славянами, и присоединить их к России, затем пришел к мысли о необходимости создания славянских национальных государств и их политического союза под эгидой России, а позже, в конце-концов отказался от «политики», поставив во главу угла славянского объединения культурные связи русского и других славянских народов. В рамках «культурного панславизма» Погодин развивал идеи о необходимости осознания славянами «всех племен» своего кровного родства; о признании справедливости притязаний всех славянских племен, вне зависимости от государственной принадлежности, на гражданские права; о полезности для всех славян введения в их письменность славянской азбуки (кириллицы), о необходимости принятия всеми славянами единого литературного языка, которым должен был бы стать русский язык. Нужно подчеркнуть, что элементы национализма, существенные в концептуальных построениях Погодина, не перерастали в шовинизм. Погодин ратовал за расширение влияния православной церкви - как средства нравственно-духовного объединения, и русского литературного языка - как средства межнационального общения, его воззрения не являлись проповедью национальной исключительности, «расовой теории», ведущей к разжиганию национальной вражды.

К этому нужно добавить, что именно в 1860-е годы Погодин предложил новую, националистическую интерпретацию принципиальных положений о цивилизационной противоположности Запада и Востока Европы, о роли и миссии России в современном ему мире. Если в 1830-40-х годах Погодин, обосновывая различие в начале русской и западноевропейской государственности различиями «завоевания» и «призвания», активно эксплуатировал норманнскую теорию, легенду о добровольном призвании власти из-за моря и беспрекословном подчинении ей русского народа, то в 1860-е годы центр тяжести обоснования различий смещается в сторону сакрального начала -«возвещения нам слова Божия» славянскими просветителями святыми Кириллом и Мефодием. Придавая своим историко-критическим разысканиям социально-политическое звучание, Погодин подчеркивал, что именно богослужение на родном для славянских народов языке является краеугольным камнем самобытной славянской жизни. Таким образом, как в панславистских воззрениях, так и в исторической концепции Погодина, обосновывающей своеобразие российской государственности и русского народа, в 1860-е годы произошло смещение акцентов с собственно политических (государство и призвание»), на культурные (народ, язык и богослужение), при этом границы национальной идентификации были расширены им до масштабов славянского мира (западное - славянское).

Политическое творчество Погодино многогранно и многоаспектно, поэтому невозможно исчерпать все многообразие его тем и сюжетов в одном исследовании. Многие вопросы и проблемы, поднятые Погодиным, остались за рамками настоящей диссертационной работы. Так, например, особого внимания требует направление исследований, обозначенное Н.В. Рязанов-ским, указавшим на проблему изучения погодинских взглядов на русскую политику в Азии. Очень интересно для изучения в историко-политологическом контексте предложение Погодина о российско-американском сотрудничестве, в противовес экспансионистским устремлениям европейских гегемонов того времени (Франции, Великобритании, Австрии). Не до конца понято отношение Погодина к Польше. Известно, что особенно резкую критику в среде русско-славянских патриотов вызывал антиславянский сепаратизм и русофобия поляков, отождествивших себя с «цивилизованной» Европой в противовес «варварскому» славянскому миру во главе с Россией. Действительно, Польша в силу объективных и субъективных причин выделялась в семье славянских народов своим национальным эгоизмом. Позиция многих поляков определялась тезисом: «Тот, кто говорит, что мы славяне, является изменником, ибо мы просто поляки»402. Это обстоятельство во многом определило особое отношение Погодина - мыслителя и публициста к Польше, судьба которой, с его точки зрения, выделяется из общей судьбы славянского племени. При этом нужно отметить, что польский вопрос в творчестве Погодина рассматривался не сам по себе, а как часть более широких вопросов. Помимо проблем славянского единства, Погодин многие страницы своих трудов посвятил историческим и политическим размышлениям по поводу тех явлений внутренней жизни Российской империи,

402 См.: Дьяков В.А. Славянофильские тенденции в польской общественной мысли накануне и во время славянского съезда 1848 г. // Славянские съезды XIX-XX вв. М., 1994. С.57. связанным с сохранением национально-государственного единства страны, которые объединялись для него парадоксальным словосочетанием «русский вопрос». В первую очередь, это касалось положения русского, православного населения в ряде регионов империи - Остзейском крае, Польше и Западных губерниях; процессов «онемечивания», «окатоличивания», «полонизации» местного населения; развития нигилистических, революционных, враждебных России сил внутри страны. Именно эти проблемы, занимавшие на протяжении всей его жизни важное место в политическом творчестве Погодина, требуют специального научного исследования.

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Рясенцев, Константин Владимирович, 2007 год

1. Аксаков И.С. Вопросы, предложенные Ивану Сергеевичу Аксакову Ш-им отделением // Быть России в благоденствии и славе: Послания великим князьям, царям, императорам, политическим деятелям о том, как улучшить «государственное устроение». М., 2002.

2. Аксаков И.С. Передовая статья из газеты «Москва» 20 марта 1867 г. // Аксаков И.С. Полн. Собр. Соч. T.I, М., 1886.

3. Аксаков К.С. Записка о внутреннем состоянии России // Быть России в благоденствии и славе: Послания великим князьям, царям, императорам, политическим деятелям о том, как улучшить «государственное устроение». М. 2002.

4. Ашевский С. Политические письма М.П. Погодина // Образование. 1900. № 12.

5. Балуев Б.П. "Споры о судьбах России: Н. Я. Данилевский и его книга «Россия и Европа»". Издание второе, исправленное и дополненное, Тверь, 2001. http://www.fond.ru/inst/baluev/bal4.htm

6. Барабанов Е.В. Русская философия и кризис идентичности // Вопросы философии. 1991.№8.

7. Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П. Погодина: В 22 тт. СПб., 1888-1910.

8. Белинский В.Г. Бородинская годовщина.// Белинский В.Г. Полн.собр.соч. Т.З, М. 1953.

9. Беляев И.Д. Исследования. М.П. Погодина. Т. 1-3. //Москвитянин. 1846. №8.

10. Бестужев-Рюмин К.Н. Михаил Петрович Погодин // Биографии и характеристики. (Летописцы России). М., 1997.

11. ГБлудова А.Д. Записки гр. Антонины Дмитриевны Блудовой // Русский Архив, 1875, №6.

12. Брутян А.Л. М.Н. Катков. Социально-политические взгляды. М., 2001.

13. Буслаев Ф.И. М.П. Погодин как профессор.//Буслаев Ф.И. Мои досуги. 4.2. МЛ 886.

14. Бутаков Я. А. Погодин Михаил Петрович (1800-1875) // http://www.pravaya.ru/ludi/450/820.

15. Бычков А.Ф. Об исторических трудах М.П. Погодина //Журнал Министерства народного просвещения. Т.53.

16. Валицкий А. Славянофильство и западничество: консервативная и социальная утопия в работах Анджея Валицкого. Реф. сб. ИНИОН РАН. Вып. 1-2. М., 1991.

17. Веневитинов Д.В. Стихотворения. Проза. М., 1980.

18. Виттекер Ц.Х. Граф С.С.Уваров и его время. СПб. 1999.

19. Гердер И.Г. Избранные сочинения. М.- Л. 1959.

20. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998л 1

21. Герцен А.И. Концы и начала // Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. Т.12. М, 1957.

22. Гильфердинг А.Ф. О Кирилле и Мефодии и тысячелетней их годовщине. Письмо 1 3. // День. 1862. № 25, 31 марта; № 29, 28 апреля; № 30, 5 мая; № 31,12 мая.

23. Гросул В.Я., Итенберг Г.С., Твардовская В.А., Шацилло К.Ф., Эймонтова Р.Г. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000.

24. Гудков А.Д., Ширинянц А.А. Политическая мысль России. Творческие портреты: Владимир Иванович Ламанский // Вестник Моск. ун-та, серия 12: Политические науки. М., 2001, № 1.

25. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

26. Дудзинская Е.А. Славянофилы в общественной борьбе. М., 1983.

27. Дурновцев В.И. Россия и Европа: обзор материалов по истории русской исторической мысли конца XVII-начала XIX в. М., 1985.

28. Дурновцев В.И., Бачинин А.Н. Разъяснять явления русской жизни из нее самой: Михаил Петрович Погодин. // Историки России XVIII-начала XX веков. М., 1996.

29. Дьяков В.А. Славянофильские тенденции в польской общественной мысли накануне и во время славянского съезда 1848 г. // Славянские съезды XIX XX вв. М., 1994.

30. Дьяков В.А. Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России. М., 1993.31' Егоров Б.Ф. О национализме и панславизме славянофилов // Славянофильство и современность. СПб., 1994.

31. Зб.Зорин А.Л. Кормя двуглавого орла. .Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII первой трети XIX века. М., 2001.

32. Иванников Д. А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: Дис. канд. ист. наук: 07.00.02: Москва, 2005.

33. Иванников Д. А. Общественно-политические взгляды и деятельность М. П. Погодина: Дис. канд. ист. наук: 07.00.02: Москва, 2005.

34. Иллерицкий В.Е. Сергей Михайлович Соловьев. М., 1980.

35. Кавелин К.Д. Собрание сочинений. Т.1. Монографии по русской истории. СПБ., 1904.

36. Киреева Р.А. Изучение отечественной историографии в дореволюционной России с середины XIX в. до 1917 г. М., 1983.

37. Киреевский И.В. Отрывки // Киреевский И.В. Избранные статьи. М., 1984.

38. Киреевский П.В. О древней русской истории. Письмо к М.П.Погодину // Киреевский И.В., Киреевский П.В. Полное собрание сочинений: В 4 т. Т.1. Философские и историко-публицистические работы. Калуга, 2006.

39. Китаев В.А. От фронды к охранительству. М., 1972.

40. Ключевский В.О. М.П. Погодин // Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. М., 1983.

41. Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. 4-е изд. Минск, 1997.

42. Кулишова О.В. Дельфийская амфиктиония в политической жизни архаической и классической Греции // Университетский историк: Альманах. Вып.2. СПб., 2003 (http://history.pu.ru/biblioth/unhist/2003/items/Kul.pdf).

43. Лабанов С.С. Погодин М.П., о нем // http://www.pravaya.ru/ludi/450/5711.

44. Лавриненко А.Н. Теория «официальной народности» в России первой половины XIX века (историко-политологический аспект) Автореф. дисс.канд. полит, наук. М. 2001.

45. Ламанский В.И. Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе. СПб., 1871.

46. Ламанский В.И. Славянское житие св. Кирилла как религиозно-эпическое произведение и как исторический источник. Критические заметки. Пг., 1915.

47. Ламанский В.И. Три мира Азийско-Европейского материка. 2-е изд. / Под ред. и с предисловием Г.М. Князева. Пг., 1916.

48. Ламанский В.И. Чего нам особенно желать и что нам нужнее делать в западно-славянских землях. СПб., 1885.

49. Лаптева Л.П. В.И. Ламанский и славянская тема в русских журналах рубежа XIX XX веков // Славянский вопрос: вехи истории. М., 1997.

50. Лаптева Л.П. Идея славянской взаимности и славянские съезды XIX в.// Славянские съезды XIX XX вв. М.,1994.

51. Латышев В.В. Очерк греческих древностей. Ч. I (Государственные и военные древности), Вильна, 1880. Гл. 27. Амфиктионии (http://www.sno.7hits.net/lib/lat/l/4-27-l.htm);

52. Лебедев С.В. Охранители истинно русских начал. Идеалы, идеи и политика русских консерваторов второй половины XIX века. СПб., 2004.

53. Левандовский А.А. Т.Н. Грановский в русском общественном движении. М., 1989.

54. Лещиловская И.И. Концепция славянской общности в конце XVIII первой половине XIX века // «Вопросы истории», 1976, № 12.

55. Лотман Ю.М. Эволюция мировоззрения Карамзина (1789-1803) // Лотман Ю.М. Карамзин. СПб., 1997.

56. Майорова О.Е. Славянский съезд 1867 года: Метафорика торжества // http://magazines.russ.ni/nlo/2001/51/ /mayor-pr.html

57. Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913.

58. Минаков А.Ю. M.JI. Магницкий: к вопросу о биографии и мировоззрении предтечи русских православных консерваторов XIX века // Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее. Выпуск 1. Воронеж, 2001.

59. Московский университет в воспоминаниях современников. Сборник. М.1989.

60. Мырикова А.В. Политические идеи Ф.И.Тютчева. М., 2004.f\7

61. Мырикова А.В. Ф.И. Тютчев: Особенности политического дискурса. М.2003.1. ГО

62. Надеждин Н. Европеизм и народность в отношении к русской словесности // Телескоп. 1831. Кн. 1.

63. Никитин С.А. Славянские комитеты в России в 1858-1876 годах. М., 1960.

64. Омельченко О.А. Кодификация права в России в период абсолютной монархии. М. 1989.

65. Павленко Н.И. Михаил Погодин. М., 2003.

66. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993.

67. Пантин И.К., Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России. М„ 1986.

68. Первый всеславянский съезд в России. Его причины и значение. М., 1867.

69. Песков A.M. У истоков философствования в России: русская идея С.П. Шевырева // Новое литературное обозрение. 1991.№7.

70. Плеханов Г.В. М.П. Погодин и борьба классов // Сочинения: в 24 т. Т. ХХШ. М.-Л., 1926.

71. Погодин М. П. Как устанавливалось единодержавие Петра // Русский вестник. 1875. Т. 116. №4.

72. Погодин М. П. Петр Первый и национальное органическое развитие. М., 1863.

73. Погодин М. П. Петр Первый. Первые годы единодержавия. 1689 1694 // Русский архив. 1879. Кн. 1.

74. Погодин М. П. Речь <.> в заседании Санкт-петербургского Славянского комитета "О славянской идее со времени Петра Великого и об отношении славян к Петру I" // Современные известия. 1872. №57.

75. Погодин М. П. Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великого. 1672- 1689. М„ 1875.

76. Погодин М. П. Суд над царевичем Алексеем Петровичем. Эпизод из жизни Петра Великого. М., 1860;

77. Погодин М. П. Царевич Алексей Петрович, по свидетельствам вновь открытым. М., 1861.

78. Погодин М. Черты из жизни Петра I // Русский вестник. 1867. №3 4.

79. Погодин М.П. Польской вопрос. Собрание рассуждений и замечаний М.П. Погодина. 1831-1867. М., 1867.

80. Погодин М.П. Собрание статей, писем и речей по поводу славянского вопроса». М., 1878.1. Й7

81. Погодин М.П. IX. Послание к Полякам // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

82. Погодин М.П. VIII. О Польше// Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

83. Погодин М.П. X. В Июне. Настоящая война в отношении к Русской истории // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

84. Погодин М.П. XIII. Настоящая война, с точки зрения Европейской Истории. (1854 в Июле) // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

85. Погодин М.П. XV. О Русской политике на будущее время // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

86. Погодин М.П. XVI. Октября 18. О влиянии внешней политики нашей на управление// Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.1. Q4

87. Погодин М.П. XVII. Ноября 27. Состояние России. Новые опасности. Декабря 8. Воззвание к Государю Императору. // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

88. Погодин М.П. XVIII. 1855. Апреля 7. К Ф.И.Тютчеву. Положение Европы. Вид на союз с Францией. Мечтания. Что нам делать. // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

89. Погодин М.П. XXII. 1855 Января 3. Гроза над Россиею. Средства получить мир, или продолжить войну // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

90. Погодин М.П. XXIV. Мая 8. По прочтении трактата // Погодин М.П. Ис-торико-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.97

91. Погодин М.П. В предварительном собрании Киевского отделения Славянского комитета, 1 -го Октября, 1869 года // Погодин М.П. Речи, произнесенные М.П. Погодиным в торжественных и прочих собраниях, 1830-1872. М., 1872.

92. Погодин М.П. Взгляд на отношения враждебных России государств (1854, в Апреле) // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

93. Погодин М.П. Взгляд на положение Европы после Парижского мира. Письмо в редакцию газеты «Le Nord» // Погодин М.П. Статьи политические и польский вопрос. (1856-1867). М., 1876.

94. Погодин М.П. Взгляд на русскую историю. Лекция при открытии курса в сентябре 1832 г. // Историко-критические отрывки, М. Погодина. М., 1846. С.2-3.

95. Погодин М.П. Взгляд на Русскую политику в нынешнем столетии (1854, в Апреле) // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

96. Погодин М.П. Второе донесение Министру народного просвещения о путешествии 1842 года, преимущественно в отношении к Славянам // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

97. Погодин М.П. Год в чужих краях (1839). Дорожный дневник М. Погодина. Ч. 1-4. М., 1844.

98. Погодин М.П. Исторические афоризмы Михаила Погодина. М., 1836.

99. Погодин М.П. К Графине Б.ой, о начавшейся войне. (1853 года, Декабря 7.) // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

100. Погодин М.П. К славянам. М., 1862.

101. Погодин М.П. Красное яичко для крестьян от М. Погодина. Спб., 1861.

102. Погодин М.П. На обеде в честь Славян, Мая 21, в Сокольниках // Погодин М.П. Речи, произнесенные М.П. Погодиным в торжественных и прочих собраниях, 1830-1872. М„ 1872.

103. Погодин М.П. На обеде, данном друзьями-товарищами князю Владимиру Федоровичу Одоевскому, по возвращении его в Москву 1862 года, мая 24 // Погодин М.П. Речи, произнесенные М.П.Погодиным в торжественных и прочих собраниях, 1830-1872. М., 1872.

104. Погодин М.П. На расставании с Славянскими гостями. 1867 года, Мая 27 дня // Погодин М.П. Речи, произнесенные М.П. Погодиным в торжественных и прочих собраниях, 1830-1872. М., 1872.

105. Погодин М.П. Несколько мыслей о встрече славян // Русский. М., 1867. № 193.

106. Погодин М.П. Остзейский вопрос. Письмо М.П. Погодина к профессору Ширрену. М., 1869.

107. Погодин М.П. Очерк русской истории // Погодин М.П. Историко-критические отрывки. М., 1846.1 2'Погодин М.П. Параллель русской истории с историей европейских государств относительно начала // Погодин М.П. Историко-критические отрывки. М., 1846.

108. Погодин М.П. Петр Великий // Погодин М.П. Историко-критические отрывки. М., 1846.

109. Погодин М.П. Письмо к Государю Цесаревичу, Великому Князю, Александру Николаевичу, (ныне царствующему Государю Императору) в 1838 году. // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М., 1874.

110. Погодин М.П. Письмо к Министру народного просвещения, по возвращении из путешествия по Европе в 1839 году // Погодин М.П. Историко-политические письма и записки в продолжении Крымской войны. 1853-1856. М, 1874.

111. Погодин М.П. Повести. Драма. М., 1984.

112. Погодин М.П. Послание Тьеру // Погодин М.П. Статьи политические и польский вопрос (1856-1867). М., 1876.178

113. Погодин М.П. Простая речь о мудреных вещах. М., 1873.132

114. Погодин М.П. С.С. Уварову, Министру Народного Просвещения, посетившему автора в его доме // Погодин М.П. Речи, произнесенные М.П. Погодиным в торжественных и прочих собраниях, 1830-1872. М., 1872.

115. Погодин М.П. Св.Кирилл и Мефодий // Погодин М.П. Историко-критические отрывки. Книга вторая. М., 1867.

116. Погодин М.П. Формация государства // Погодин М.П. Историко-критические отрывки. М., 1846.

117. Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. Историографические очерки, краткие статьи и заметки. Вып. И. М., Л., 1933.

118. Политология: Энциклопедический словарь. М., 1993.

119. Предтеченский А.В. Официальное направление в русской историографии // Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1955. Т.1.

120. Пыпин А.Н. Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов. СПб., 1873.

121. Пыпин А.Н. Общественное движение при Александре I. СПб., 1871.

122. Пятидесятилетие гражданской и ученой службы М.П.Погодина. М., 1872.

123. Репников А.В. Русский консерватизм: вчера, сегодня, завтра // Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее. Выпуск 1. Воронеж, 2001.

124. Робинсон М.А. В.И. Ламанский и его историософский трактат «Три мира Азийско-Европейского материка» // Славянский альманах. М., 1996.147'Рождественский С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802-1902. М., 1903.

125. Рубинштейн Н.Л. Русская историография. М., 1941.

126. Русская социально-политическая мысль Х- начала XX века. Часть 1. От Киевской Руси до Московского царства. М.,2005.

127. Русская социально-политическая мысль XIX-начала XX века: Н.М. Карамзин. М. 2001.

128. Русская философия: Словарь / Под ред. М.А.Маслина. М., 1999.

129. Русское общество 40-50 годов XIX в. Часть I. Записки А.И Кошелева. М., 1991.

130. Самарин Ю.Ф. М.П. Погодин как профессор // Русь.1880.№1.

131. Саприкина О.В. Славянская идея в трактовке В.И. Ламанского на страницах российских периодических изданий (60-80-е годы XIX века) // Россия и Европа: поиск единства и апология самобытности. Вып. 4. М., 1999.

132. Соловьев С.М. Мои записки для детей моих, а если можно, и для других // Соловьев С.М. Избранные труды. Записки. М., 1983.

133. Султанов К.В. Социальная философия Н.Я.Данилевского. Конфликт интерпретаций. СПб., 2001.

134. Тальберг Н.Д. История церкви. Часть 2. гл. Болгарская церковь. См.: http://lib.eparhia-saratov.ru/books/18t/talberg/history2.

135. Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980.

136. Терещенко В.К. М.П. Погодин в общественно-идейной борьбе 30-50-х годов XIX столетия. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1975.

137. Тютчев Ф. И. "Враг отрицательности узкой." // Тютчев Ф. И. Полное собрание сочинений и писем: В 6 т. Т. 2. Стихотворения, 1850—1873. М., 2003.

138. Тютчев Ф.И. Россия и Запад: книга пророчеств. М., 1999.

139. Уваров С.С. Десятилетие министерства народного просвещения. СПб., 1864.

140. Уваров С.С. О преподавании истории относительно к народному воспитанию. СПб., 1813.

141. Уваров С.С. Речь президента Императорской Академии наук, попечителя Санкт-Петербургского округа в торжественном собрании Главного Педагогического института. СПб., 1818.

142. Фурсова Е.Б. И.С. Аксаков: апология народности и самодержавия. М. 2006.

143. Цамутали А.Н. Борьба течений в русской историографии во 2-ой половине XIX века. Л., 1977.

144. Цимбаев Н.И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли XIX века. М., 1986.

145. Чернышевский Н.Г. Заметки о журналах. Май 1856 // Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч.: В 15 т. М., 1947. Т. 3.

146. Шапиро A.JI. Теория официальной народности. М.П. Погодин // Русская историография с древнейших времен до 1917 г. Учебное пособие. Изд. 2-е. М., 1993.

147. Ширинянц А.А. Михаил Петрович Погодин // Вестник Московского университета, серия 12: Политические науки. М., 2001, № 3. М., 1996.

148. Ширинянц А.А. Михаил Петрович Погодин // Русская социально-политическая мысль X — начала XX века. АНТОЛОГИЯ: Учебное пособие. В 5 тт. / Под общ. ред. Е.Н. Мощелкова /. Т.З. М., 2006.

149. Ширинянц А.А. М.П. Погодин и «официальная народность» // Experimentum 2006. Сборник научных статей философского факультета МГУ / Под ред. Е.Н. Мощелкова, А.А. Ширинянца. М. 2006.

150. Ширинянц А.А. Политическая культура интеллигенции России XIX — начала XX века (опыт концептуального анализа). М., 2002.

151. Ширинянц А.А. Проект «Дунайского союза» М.П.Погодина // SCHOLA -2006 / Под ред. Е.Н. Мощелкова, А.А. Ширинянца. М. 2006.

152. Fadner F. Seventy years of Pan-Slavism in Russia. From Karamzin to Danilevskij. 1800-1870. Washigton, 1962.

153. Kohn H. Pan-Slavism: Its History and Ideology. New York, 1960.

154. Picht U. M. Pogodin und die schlavismche Frage. Ein Beitrag zur Geschichte des Panslavismus.Kiel. 1966.

155. Riasanovsky N.V. Nikolas I and official nationality in Russia 1825-1855. Los-Ang. 1961;

156. Riasanovsky N. V. Russia and the West in the teaching of theslavophiles. Cambridge, 1956.

157. Wallcki A. Slavophile Controversy: History of a Conservative Utopria in 19-century Russian Thought. Oxford, 1975.