Предельные понятия в западной и восточной лингвокультурах тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, доктор филологических наук Снитко, Татьяна Николаевна

• Снитко, Татьяна Николаевна
• доктор филологических наук
• 1999

Оглавление диссертации доктор филологических наук Снитко, Татьяна Николаевна

ВВЕДЕНИЕ

0.1. Актуальность проблемы и уточнение предмета исследования. .4 0.2. Проблема методов в лингвокультурологии и научная новизна исследования.

0.3 Положения, выносимые на защиту.

0.4. Структура диссертации.

ГЛАВА 1. СУТЬ ПРОБЛЕМЫ ПРЕДЕЛЬНЫХ ПОНЯТИЙ

Раздел 1. Сущностные признаки предельных понятий.

Раздел 2. Предельные понятия и типы миропостижения в Западной и Восточной лингвокультурах.

Раздел 3. Проблема предельных понятий как методологическая проблема

3.1. Предельные понятия в методологии Познания.

3.2. Предельные понятия в методологии Понимания.

Раздел 4. Проблема предельных понятий как лингвистическая проблема.

Выводы по Главе 1.

ГЛАВА II. ПРЕДЕЛЬНЫЕ ПОНЯТИЯ В ЗАПАДНОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ

Раздел 1. Философия абстрактного имени в Европе и культурный •статус предельных понятий

1.1. "Вопрошающее мышление" Европейской культуры.

1.2. Возможный набор и культурный статус предельных понятий Западной лингвокультуры.

Раздел 2. Специфические свойства предельных понятий Западной лингвокультуры:

2.1. 'Бытие'.

Выводы по разделу 'Бытие'.

2.2. 'Язык'.

Выводы по разделу 'Язык'.

Раздел 3. Абстрагирование в Западной лингвокультуре.

Выводы по Главе II.

ГЛАВА III. ПРЕДЕЛЬНЫЕ ПОНЯТИЯ В ВОСТОЧНОЙ (ЯПОНСКОЙ) ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ

Раздел 1. Японская лингвокультура внутри "понимающего" пространства Восточной культуры.

Раздел 2. Предельные иероглифы-понятия

2.1. Возможный набор и культурный статус предельных понятий японской лингвокультуры.

2.2. Понимающее мышление иероглифической культуры (Иероглиф-понятие как средство Понимания).

Раздел 3. Специфические свойства предельных иероглифов понятий японской лингвокультуры:

3.1. Иероглиф-понятие^ 'кГ.

3.2. Иероглиф-понятие ^ 'кокого'.

Выводы по Главе III.

ГЛАВА IV. СТРАТЕГИИ ОБРАЗОВАНИЯ ПРЕДЕЛЬНЫХ ПОНЯТИЙ И ТИПОЛОГИЯ СМЫСЛООБРАЗОВАНИЯ

Раздел 1. Западная и Восточная лингвокультуры "в зеркале" друг друга: поиски подобия 1.1. Понятие 'культура' Западной и Восточной лингвокультур

1.2. "Восточность" Западной лингвокультуры.

1.3. "Западные" черты Восточной лингвокультуры.

Раздел 2. Типология способов "снятия" смысла предельными понятиями.

Выводы по Главе IV.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Предельные понятия в западной и восточной лингвокультурах»

0.1. Актуальность проблемы и уточнение предмета исследования

Актуальность настоящего диссертационного исследования определяется обращением к традиционно обсуждаемой в лингвистике проблеме соотношения языка и культуры, осуществляемым однако в ситуации, когда лингвокультурология выделяется в самостоятельную научную дисциплину с собственным научным предметом и методами исследования. В работе отстаивается подход к изучению языковых фактов как принадлежащих в равной мере сфере языка и сфере культуры. Данный подход требует по-новому строить семантические описания: описывать языковые явления с учетом их сущностной природы и культурного статуса.

В работе исследуются понятия, обладающие особой природой, особой идеальностью - "предельные" понятия Западной (европейской) и Восточной (азиатской, в частности, японской) лингвокультур. Называя понятия предельными, мы имеем в виду наивысшую, максимальную степень абстрагирования, достигаемую мышлением в попытке осмысления мира - это своего рода понятия поп plus ultra в области entia rationis (интеллигибельного бытия). Само мышление в этом случае также предельно, так как в ситуации осмысления мира выходит к максимально достижимому уровню рефлексии, тем самым как бы полагая предел мысленному движению. 'Предел' в этом случае, безусловно, не есть 'граница'. Сошлемся на Г.В.Ф. Гегеля: ".Обычно придают большое значение пределам мышления, разума и т.д. и утверждают, что невозможно выйти за эти пределы. В этом утверждении сказывается отсутствие сознания того, что если нечто определено как предел, мы тем самым уже вышли за этот предел. Ибо некоторая определенность, граница, определена как предел лишь в противоположность к его иному вообще как к его неограниченному, иное некоторого предела как раз и есть выход за этот предел" (Гегель 1970, 197). В указанном смысле предельные понятия как раз и выступают средством выхода за пределы мышления, поскольку каждый раз с их помощью осуществляется работа с новыми смыслами.

В словаре Ожегова приводятся следующие значения слова 'предельный': 1. являющийся границей, пределом чего-н.; 2. крайний, доходящий до предела (Ср. в греч. öpoq - граница, рубеж, предел; rcsipcxq конец, предел, граница, край, рубеж). Ссылаясь на второе из приводимых словарных значений, можно сказать, что предельные понятия являются продуктом мышления, достигающего своей высшей точки. В своем понимании предела и предельности мы своеобразным образом возвращаемся к взгляду философов Древней Греции, для которых предел помимо прочего представлялся как apxr] (высшая степень чего-либо). Процитируем в этой связи Мартина Хайдеггера: "Die Grenze im griechischen Sinne riegelt nicht ab, sondern bringt als hervorgebrachte selber das Anwesende erst zum Scheinen. Grenze gibt frei ins Unverborgene; durch seinen Umrip im griechischen Licht steht der Berg in seinem Ragen und Ruhen. Die festigende Grenze ist das Ruhende - nämlich in der Fülle der Bewegheit."

Предел в греческом смысле не запирает на засов, но впервые дает светиться пребывающему. Предел дает выйти вовнутрь несокрытой незамкнутости; гора, вздымаясь и покоясь, стоит на своем месте, резко очерченная светом греческого неба. Предел упрочающий есть покоящееся, - покоящееся в полноте своей подвижности." (М. Heidegger. Der Ursprung des Kunstwerkes. Zusatz. В: Хайдеггер 1993 'г', 113).

Предельные понятия являются базовыми для культуры в том смысле, что своей природой указывают на основной тип присущего ей мышления, проявляющегося, впрочем, во всех "продуктах" данной культуры. В этом отношении мы солидаризируемся с О. Шпенглером, который отмечает ".глубокое сходство между политическими и математическими образованиями одной и той же культуры; между религиозными и техническими воззрениями, между математикой, музыкой и пластикой, хозяйственными формами и формами познания" (Шпенглер 1993, 90).

В Европе предельные понятия принадлежат, прежде всего, философии, являясь продуктом предельного осмысления мира, и поэтому, например, с полным основанием JI. Витгенштейн называет понятия метафизики 'сверхпонятиями' (Витгенштейн 1985). М. Мамардашвили определяет понятие 'сознание' как предельное философское понятие и заключает: ".сама философия есть некая попытка работать на этом пределе. Это особая техника переходов, где последние служат для прояснения непонятной ситуации и превращения ее в понятную" (Мамардашвили 1990, 16). В.Н. Ильин связывает с предельными понятиями "невозможно трудные метафизические проблемы": начало и конец во времени и пространстве, простота и сложность, свобода и несвобода воли, бытие или небытие Божие; и называет предельные понятия интенсивными формами или эндоформами - от греческого sv (лат. in) (юрфГ) (лат. forma); производное от этого имени прилагательное есть категориальное определение 'эндоморфный'. (Ильин 1996, 105). Природу эндоформы В.Н. Ильин разъясняет следующим образом: "Этот термин означает собранность в себе, энергетическую сосредоточенность в минимальном "объеме". максимума "содержимого". Символом этой эндоморфемы может служить неопределенно большой, в пределе бесконечно большой "шар", "сфера", сжавший свой объем до нулевой по протяжению точки и насытивший этот протяженно-пространственный нуль бесконечно богатым содержанием, радиирующим в бесконечности" (Ильин 1996,107).

Проблема предельных понятий в Западной лингвокультуре оказывается проблемой языка Западной метафизики. Приведем еще несколько примеров предельных понятий, - Бытие, Бог, дух, душа, природа, язык, жизнь, Art, Geschehen, Sein., - и заметим, что именно в философии эти понятия проявляют себя в своей предельности, хотя все европейские языки могут иметь эти же слова и в обыденном языке и часто в этой же предельной экстенсиональности.

На Востоке, имеющем по-иному организованное культурное пространство, продукты предельного мышления имеют другую природу и/или принадлежат другим культурным областям. Укажем на индийский тип рационализма, отличный от европейского в том, например, что понятия буддийской философии всегда имеют только индивидуальные интерпретации (скажем, dharma всегда понимается индивидуально). В качестве предельных понятий в китайской лингвокультуре выступают понятия-термины, выводящие к аксиологическим, в основном, этическим смыслам культуры, а также числа и геометрические и пространственные фигуры, соотносимые с ними и составляющие так называемую нумерологическую методологию (об этом ниже). Функцию предельных понятий в японской лингвокультуре выполняют иероглифы-понятия особого рода.

Мы употребляем в данной работе термин 'предельное понятие' по отношению к рассматриваемым явлениям двух лингвокультур, поскольку это позволяет нам решить несколько задач. Во-первых, вводимый термин в определенной степени указывает на собственную природу - предельное мышление о мире, и это позволяет осуществить единообразное описание на первый взгляд столь различных явлений. Во-вторых, мы получаем возможность не связывать наше исследование с какой-либо определенной традицией. Насколько известно автору, термин 'предельное понятие' не вызывает никаких конкретных терминологических ассоциаций ни в лингвистике, ни в культурологии, ни в философии, за исключением, может быть, известного понятия Grenzbegriff Марбургской школы неокантианства, где им обозначается предел логического истолкования "вещи в себе" (См. об этом например в: Культурология. XX век. 1995). Поставленная в работе задача требует во многих случаях выработки новых решений, и поэтому употребление известного термина, уже нагруженного смыслами в каких-то культурных традициях, привело бы к смешению понятий и областей рассмотрения.

Наиболее близким по значению термином к термину 'предельное понятие' является понятие 'концепт'. Лингвистическая трактовка понятия 'концепт', по А. Вежбицкой, определяет его как объект из мира 'Идеальное', имеющий имя и отражающий культурно-обусловленное представление человека о мире 'Действительность' (цит. по: Фрумкина 1992, 3). При таком подходе интересующие нас предельные понятия подпадают под определение концептов абстрактных имен (заметим, что это верно лишь для Западной лингвокультуры), составляя часть этого класса, обычно характеризуемого в целом следующим образом: "Сущность таких слов расплывчата. Парадокс заключается в том, что, понимая разумом, люди затрудняются вербально эксплицировать их значение., концепты абстрактных имен чрезвычайно текучи" (Бабушкин 1996, 37). Делая попытку различить концепты абстрактных и конкретных имен, А.П. Бабушкин, в частности, пишет: ".предметы материального мира реализуются в когнитивных структурах, которые в большей степени являются коллективными; концепты абстрактных имен - более субъективны по своему характеру" (Бабушкин op. cit., 39).

Сообщая нечто об абстрактных именах как классе имен в целом, концептуальный анализ в то же время не способен выявить природу лексйки предельных понятий, имеющей в культуре особый статус. Поставленная в настоящей работе задача выявления сущности такого рода понятий, решение которой оказывается невозможным в рамках собственно лингвистики, и приводит нас к отказу от чисто лингвистического решения проблемы и к поиску того логического пространства (термин 'логическое пространство' мы заимствуем у В.П. Литвинова; - Литвинов 1986, 18), в котором эта задача могла бы быть решена.

Используемое в культурологии понятие 'концепта' как некоторого факта культуры имеет также расширенное толкование, что позволяет включать в круг рассмотрения не только метафизические понятия, но и понятия иной природы, скажем, понятия 'хлеб', 'рис', 'баба-яга' и т.д., специфичные для той или иной лингв окультуры и способные охарактеризовать ее некоторым образом. Примером осуществления последнего подхода является фундаментальная работа Ю.С. Степанова "Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования" (Степанов 1997), в которой проводится систематизация ценностей русской культуры, заложенных в понятиях, которые определяются как 'концепты' или 'константы' - последним термином подчеркивается, что рассматриваемые концепты устойчивы и постоянны, то есть являются константами культуры.

Отметим здесь, что философское понятие 'концепт' в одном отношении приложимо к рассматриваемым в данной работе понятиям Западной лингвокультуры. Так например, у Абеляра (о концептуализме Абеляра см: Неретина 1994) в понятии 'концепт' в отличие от собственно 'понятия' акцентируется момент "собрания" понятий как собирания смыслов в речи. Заметим, что и Ю.С. Степанов также говорит о существовании "концептов над индивидуальными употреблениями" (Степанов op. cit., 9), что соответствует пониманию 'концепта' в математической логике (откуда, заметим, оно и было заимствовано культурологией): концепт понимается как содержание понятия. Это делает концепт синонимом смысла слова и противопоставляет значению слова, соотносимому с объемом понятия. Понимая смысл по Г. Фреге как ".путь, которым люди приходят к имени", Ю.С. Степанов описывает концепты культуры как "смыслы", и структуру концепта как ".историю концепта, как бы подвергшуюся "компрессии", сжатую и синтезированную" (Степанов op. cit., 42).

Настоящее исследование преследует цель описания предельных понятий в равной мере в контексте культуры и в контексте языка, то есть осуществляется в особом логическом пространстве лингвокультурологии, а не есть чисто лингвистическое или чисто культурологическое исследование, и это заставляет нас отказаться от использования в данной работе термина 'концепт' и в соответствии с целями и задачами исследования прибегнуть к термину 'предельное понятие'. В пользу такого решения говорит и тот факт, что предельные понятия Восточной лингвокультуры, как это будет видно из последующего изложения, никак не подпадают под понятие 'концепт', принятое в Западной лингвокультуре. Все вышеизложенные аргументы заставляют нас остановиться на термине 'предельное понятие', которым мы обозначим совершенно конкретную область исследования применительно к двум описываемым лингвокультурам.

0.2.Проблема методов в лингвокультурологии и научная новизна исследования

Необходимость компаративного подхода при рассмотрении предельных понятий вызвана тем, что культура сама является предельным понятием и понимается как таковая при наличии другой культуры. Соответственно, и предельные понятия могут быть поняты как таковые при условии сравнения их с подобными понятиями, имеющими аналогичный статус в пространстве другой культуры. Таким образом, рассматриваемое проблемное поле принадлежит лингвокультурологии. Являющаяся сравнительно молодой научной дисциплиной, лингвокультурология позволяет по-новому ставить и решать вопросы соотношения языка и культуры и, что особенно важно для нас, позволяет соотносить способы языкового выражения с ментальным типом культуры.

В.А. Маслова в специальной работе "Введение в лингвокультурологию" следующим образом определяет специфический объект лингвокультурологии: ".исследование взаимодействия языка, который есть транслятор культурной информации, и культуры -исторической памяти народа. Объект размещается на "стыке" двух фундаментальных наук - лингвистики и культурологии" (Маслова 1997, 11). Задача лингвокультурологии видится автору в том, чтобы ".эксплицировать культурную значимость языковой единицы." (Маслова op. cit., 10). В.H. Телия определяет лингвокультурологию как научную дисциплину, исследующую ".воплощенные в живой национальный язык материальную культуру и менталитет и проявляющиеся в языковых процессах в их действенной преемственности с языком и культурой этноса", и рассматривает лингвокультурологию как ".часть этнолингвистики, которая посвящена изучению и описанию корреспонденции языка и культуры в синхронном их взаимодействии" (Телия 1996, 216-217). Автор указывает, что глобальные задачи лингвокультурологии в основном совпадают с теми, которые были выдвинуты Н.И. Толстым в отношении этнолингвистики, исследующей ".отношения и связи языка и духовной культуры, языка и народного менталитета, языка и народного творчества, их взаимозависимости и разного рода их корреспонденции" (Толстой 1983, 182). В то же время в другой работе В.Н.Телия определяет задачи лингвокультурологии, выделяющие ее из этнолингвистики в самостоятельную область, и призывает описывать ".взаимодействия языка и культуры не только в ее этнических формах (что является задачей этнолингвистики, ориентированной на выявления внедрившейся в язык культуры этноса), но и в формах национальной и общечеловеческой культур" (Телия 1995, 102). Концентрируя свое внимание на изучении фразеологии, указанные авторы в качестве предмета лингвокультурологии призывают изучать ".мифологизированные языковые единицы, а также обрядово-ритуальные формы культуры, легенды, обычаи, поверья, закрепленные в языке во фразеологизмах, пословицах, образно-метафорических единицах" (Маслова 1997, 13).

Можно согласиться в целом с приведенными выше определениями предмета лингвокультурологии. Считаем необходимым, однако, подчеркнуть еще раз, что лингвокультурологические исследования, если они не ограничиваются рамками фразеологии, должны быть типологическими по сути, ибо характерологическое описание той или иной лингвокультуры невозможно без типологии. В этом, в частности, и состоит, с нашей точки зрения, основное отличие лингвокультурологии от этнолингвистики. Заметим также, что лингвокультурологию отличает от этнолингвистики равный интерес как к рассматриваемым языкам, так и к рассматриваемым культурам, тогда как в этнолингвистике культура выступает некоторым фоном по отношению к языку, при этом основное внимание фокусируется на последнем. Неучет этого факта позволяет, в частности, Телия, считать лингвокультурологию составной частью этнолингвистики. В отношении фразеологии такое решение можно считать оправданным, однако более широкая постановка проблемы требует иных решений.

Лингвокультурология безусловно ставит своей центральной задачей рассмотрение языка и культуры во взаимосвязи. Если традиционным способом рассмотрение взаимоотношения языка и культуры осуществлялось со смещением акцентов либо в сторону лингвистики, либо в сторону культурологии, то появление новой дисциплины должно означать использование как лингвистического, так и культурологического подходов в их единстве в рамках создаваемого нового научного предмета или, воспользуемся вновь термином В.П. Литвинова, логического пространства. Основанием для такого рассмотрения взаимоотношения языка и культуры является их онтологическое единство. Говоря об онтологическом единстве языка и культуры, сошлемся на Е.Ф. Тарасова (Тарасов 1987, 28-29), который указывает на существование некоторого промежуточного образования, входящего как в язык, так и в культуру -'идеального', которое и является формой объективного единства языка и культуры. 'Идеальное' входит в язык в виде значения языковых знаков и существует в культуре в форме предметов культуры, т.е. в опредмеченной форме, в деятельностной форме, т.е. в форме деятельности, и в образе результата деятельности. Мы полностью поддерживаем данный подход, и это дает нам основание говорить о существовании лингвокулътур как особых данностей, подлежащих изучению в особой дисциплине -лингвокулътурологии. Именно в указанном модусе мы и предполагаем описывать предельные понятия - как некоторые явления, значимые как для языков, так и для культур, и в равной мере принадлежащие обеим сферам. Задача, поставленная нами в настоящей работе, в какой-то степени сходна с задачей, которую в прошлом веке Г. Браун решал относительно грамматики, осуществляя поиск смысловой сущности Слова-Логоса и его роли в мироздании, в культуре, в человеческой коммуникации (Brown 1869).

С точки зрения семиотики, культура представляет собой сложную иерархическую семиотическую систему со сложной организацией внутренней структуры и системой специфических корреляций между отдельными семиотическими подсистемами. Специфическое "устройство" культурного пространства является выражением того или иного типа культуры. Различение культур Запада и Востока является традиционным. Обычно указывают, например, на динамичность европейской культуры и статичность восточной, часто понимая, однако, под 'Востоком' различные культурные области, территориально относимые к "Неевропе". Нам представляется, что при определении культурных типов следует руководствоваться не территориальными соображениями и не чисто внешними характеристиками культур, а необходимо выявлять наиболее существенные характеристики, от которых зависят все прочие особенности той или иной культуры. Иначе говоря, необходим типологический подход. Существенным в интересующем нас отношении представляется следующее соображение: собственно тип культуры может быть определен при выявлении и сопоставлении "процессов ", действующих в рассматриваемых культурах, а не простым сравнением культурных "продуктов ".

Лингвокулътуру мы определяем как особый тип взаимосвязи языка и культуры, проявляющийся как в сфере языка, так и в сфере культуры и подлежащий выявлению в сопоставлении с другим типом взаимосвязи языка и культуры, то есть в сравнении с другой лингвокультурой.

Поскольку исследование феномена культуры в лингвокультурологии равноположено исследованию языка, необходимым условием успешного решения ставящихся задач оказывается предварительная методологическая проработка проблемы. Задача параллельного рассмотрения и принятия решений относительно двух или более культур и языков не может быть осуществлена ни средствами и методами собственно лингвистики, ни средствами и методами культурологии, а требует для своего решения совершенно особых средств и методов. Искомые средства и методы могут быть доставлены методологией. В нашем случае мы обращаемся к СМД-методологии (системо-мыследеятельностной методологии), и предварительные решения относительно интересующих нас культур и языков будут приниматься в этом логическом пространстве. Такой путь решения проблемы представляется для нас единственно возможным, поскольку только в этом случае заключения о типах культур и языков будут делаться на единой методологической основе.

Как мы отметили выше, в Западной лингвокультуре предельные понятия принадлежат философии. Традиционно философы-компаративисты ищут аналоги философским категориям Европы в "философских" системах других культур, хотя в отношении последних следовало бы употреблять другой термин - настолько отлично "философское" мышление лингвокультур Восточного типа от того, что принято понимать под этим именем в Европе. Сравнение философских систем Запада и Востока обычно осуществляется одним из следующих путей: 1) устанавливаются параллели в философских системах разных цивилизаций и они трактуются как частные проявления общих исторических закономерностей развития мышления; 2) отдельная система берется как нечто "известное", с помощью которого исследуется "неизвестное", другие системы или традиции; 3) осуществляются спонтанные сравнения, имеющие чисто иллюстративный характер (Лысенко 1992,148).

Поставленная задача рассмотрения предельных понятий как продуктов предельного языкового мышления не позволяет присоединиться ни к одной из указанных традиций сопоставления в философской компаративистике - проблема рассмотрения предельных лексических абстракций в двух лингвокультурах выходит за рамки собственно философской проблематики. Не может она быть решена и в структурной семиотике, работающей в более широкой культурной рамке и ориентированной в сопоставительных исследованиях на выявление схождений и объяснение их через наличие инварианта, через наличие неких общих культурно-исторических основ. Западная и Восточная лингвокультуры различаются в столь значительной степени, что поиски инварианта затруднены. Кроме того, в структурной семиотике не ставится задача учитывать характерологические свойства рассматриваемых явлений, тогда как для целей данной работы описание специфических свойств предельной лексики в двух лингвокультурах является одной из центральных задач.

Нам представляется, что проблема требует для своего решения выработки специальных методов, позволяющих осуществлять сопоставление предельных понятий, принадлежащих разным культурным пространствам, требует выработки в рамках лингвокультурологии особого типолого-характерологического подхода. Очевидно, что в рамках традиционной языковой семантики такая задача невыполнима. Поэтому ставится задача строить семантику как семантику языка-мысли. Это означает, что необходимым элементом описания интересующей нас абстрактной лексики является способ организации мышления, приведший к ее возникновению.

Решение проблемы требует осуществления следующей последовательности шагов:

1. Теоретическое определение набора сущностных признаков предельных понятий.

2. Определение типов "мышления" Западной и Восточной лингвокультур.

3. Описание генезиса предельных понятий в предельном мышлении рассматриваемых лингвокультур.

4. Сопоставление типов предельного мышления и предельных понятий, принадлежащих разным лингвокультурам.

5. Выявление на этой основе лексических средств, привлекаемых для выражения предельных понятий разными лингвокультурами.

6. Определение специфических признаков, - в том числе и культурного статуса, - предельных понятий, являющихся продуктом различающихся типов предельного мышления.

7. Определение типов абстрагирования в рассматриваемых лингвокультурах, отражающих соответствующие стратегии смыслоообразования.

Предлагаемый подход является лингвокультурологическим и одновременно герменевтико-лингвистическим, поскольку поставленная задача описания семантики языка-мысли позволяет рассматривать помимо собственно языковых семантических характеристик, также и культурный статус предельных лексических средств, указывая способы организации мышления, приведшие к их возникновению. Тем самым расширяется понимание уникальности и своеобразия предельной лексики и предельного мышления в различающихся лингвокультурах.

Принцип "брать разное как разное" является, как известно, герменевтическим. Применение его в лингвокультурологии приводит как бы к сращению типологической и характерологической ориентации. С одной стороны, мы задаем сетку типологических признаков, которая позволяет считать некоторые понятия предельными - собственно типологический подход. С другой стороны, учет специфических способов их • получения как продуктов предельного мышления внутри различающихся культурных типов и рассмотрение специфических свойств предельной лексики являются характерологическими приемами, значимыми для лингвокультурологии. Таким образом, мы строим семантику языка-мысли в рамках герменевтико-лингвистического подхода, соединяя в одной теории данные двух логических пространств: герменевтики и лингвистики. В целом же, сопоставление предельных понятий как продуктов различающихся типов "мышления" рассматриваемых лингвокультур есть осуществление лингвокулътурологического подхода.

Мы рассматриваем генезис предельных понятий в предельном мышлении того или иного лингвокультурного типа и свойства предельной лексики языков, соответствующей этим типам. Тем самым наш объект исследования, - предельные понятия Западной и Восточной лингвокультур, - получает описание со стороны своих целостных характеристик. Вся работа в целом представляет собой создание семантики языка-мысли для лингвокультур Западного и Восточного типов.

Научная новизна данного исследования как лингвокультурологического заключается в методологической проработке вопросов, касающихся собственно научного предмета лингвокультурологии, в решении в рамках по-новому понятой лингвокультурологии всех ставящихся в работе задач, в разработке семантики языка-мысли для лингвокультур Западного и Восточного типов, в нахождении способа единообразного описания языковых явлений различающихся лингвокультур, в описании сущностных характеристик предельных понятий и связанных с ними стратегий смыслообразования в Западной и Восточной лингвокультурах.

Практическая ценность работы состоит в возможности использовать материалы диссертации в теоретических курсах по общему языкознанию, типологии, культурологии, а также в спецкурсе по лингвокультурологии.

Основные положения диссертации изложены в опубликованной монографии "Предельные понятия в - Западной и Восточной лингвокультурах" и ряде статей и прошли апробацию на региональных, всероссийских и международных конференциях в Москве, Твери, Пятигорске, Познани (Польша), Волгограде, Саратове, Ростове-на-Дону.

0.3. Положения, выносимые на защиту.

1. Типы ментальности Западной и Восточной лингвокультур, обозначаемые в соответствии с базовыми механизмами культур как 'Познание' и 'Понимание', определяют природу и статус предельных понятий в рассматриваемых лингвокультурах.

2. Для выявления природы предельных понятий необходимо строить семантику языка-мысли - описывать свойства предельной лексики вместе со способом ее получения в лингвокультуре определенного мыслительного типа. Объектом описаний становится некое 'идеальное', представляющее собой единство "язык-мысль".

3. Предельные понятия Западной лингвокультуры возникают в европейском философском мышлении как абстрагирование вопросов о сущности и представляют собой продукт ц-рефлексивной абстракции, открывающей пространство предельного рассмотрения понятия. Мышление философов может осуществляться в разных языках, но принципы философской "языковой игры" едины. Предельное понятие как целое есть имя понятия, его употребления и возникающие культурные смыслы. Список предельных понятий принципиально открыт.

4. Предельные понятия Восточной (японской) лингвокультуры есть иероглифы-понятия, имеющие особый культурный статус: они связаны с базовым для Восточной культуры представлением о Небытии, "проявляющемся" в феноменальном мире через спецификации изначальной энергии. Предельные иероглифы-понятия сразу заданы как предельные и используются как средства Понимания: благодаря своей графической абстрактности и идеографическому смыслу они способны суггестировать базовые смыслы Восточной культуры.

5. Различие в ментальных типах Западной и Восточной лингвокультур приводит к несовпадению свойств культурных продуктов, а также к различию тенденций смыслообразования. Смысл есть квазиобъект, для которого не может быть задана онтология как система утверждений о сущности, поэтому полагание смысла как объекта особого * рода возможно посредством перевода некоторого содержания в форму: построение пространства содержания способно показать действительность, где возникают смыслы; и тем самым становится возможным сравнивать способы "схватывания" смысла предельными понятиями различающихся лингвокультур.

6. Западная лингвокультур а в соответствии с собственной внутренней тенденцией к объективации познанного или понятого проявляет стремление к максимальной вербализации смысла, порождаемого в пространствах содержания философов. Предельные понятия имеют, как правило, метафорическую природу. Метод смыслообразования -интерпретация имени понятия. В виде интерпретаций смысл способен транслироваться в культуре.

7. Смыслы в Восточной лингвокультур е изначально заданы, принадлежат Небытию, и потому невербализуемы. Предельные иероглифы-понятия имеют символическую природу. Метод смыслообразования - суггестирование: идеографический смысл иероглифа "связывается" с базовым смыслом культуры; при этом происходит совмещение пространств содержания "понимающего" и пространства культуры как смыслового целого. В культуре транслируются иероглифы-понятия как средства Понимания.

0.4. Структура диссертации

Построение диссертации определено составом решаемых проблем и задач. Диссертация состоит из Введения, четырех глав и Заключения.

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Снитко, Татьяна Николаевна

Выводы по Главе IV.

1. Смысл есть квази-объект, для которого не может быть задана онтология как система утверждений о сущности. Полагание смысла как объекта особого рода возможно посредством перевода некоторого содержания в форму - построение пространства содержания способно показать действительность, где "происходят" смыслы.

2. Различие в "ментальных" типах Западной и Восточной лингвокультур приводит к несовпадению свойств культурных продуктов, а также к различию тенденций смыслообразования.

- 244

3. Западная лингвокультура в соответствии с собственной внутренней тенденцией к объективации познанного или понятого в отношении смыслообразования проявляет стремление к максимальной вербализации смысла, порождаемого в пространствах содержания философов. Предельные понятия, как правило, метафорической природы. Метод смыслообразования - интерпретация имени понятия. Способ представления смысла в культурных продуктах может различаться у разных философов при сохранении общей тенденции к его вербализации. Степень представленности смысла в культурных продуктах максимальная. Смысл, создаваемый в пространствах содержания философов, способен транслироваться в культуре в виде интерпретаций имени понятия.

4. Восточная лингвокультура полагает свои базовые смыслы изначально заданными, принадлежащими Небытию, и потому невербализуемыми. Предельные понятия имеют символическую природу. Метод смыслообразования - "связывание" идеографического смысла иероглифа с базовым смыслом культуры (совмещение пространств содержания "понимающего" и пространства культуры как смыслового целого). Способ представления смысла в культурных продуктах -суггестирование. Смысл в культурных продуктах не вербализуется и в культуре в виде интерпретаций не транслируется. Транслируются иероглифы-понятия как средства Понимания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема семантического описания лексики, связанной с обозначением понятий специфической природы, не поддавалась решению с помощью известных лингвистических методик, и это заставило нас обратиться к лингвокультурологии, решая все вопросы, прежде всего, в методологическом ключе.

Вопрос о лингвокультурологии как самостоятельной лингвистической области исследований возник сравнительно недавно, что имеет для настоящей работы важные следствия. В период становления новой научной дисцилины все принимаемые решения обязаны быть методологическими, и поэтому в настоящем исследовании на всех его этапах теоретические и методологические решения предваряют собственно языковые описания.

Выделение лингвокультурологии в самостоятельную дисциплину с собственным научным предметом позволяет по-новому ставить и решать многие вопросы. Так, традиционно обсуждаемый в лингвистике вопрос соотношения языка и культуры получает в лингвокультурологии совершенно иную значимость. Далее, лингвокультурология открывает возможность по-новому строить семантические описания, рассматривая языковые явления вместе с их сущностной природой и культурным статусом. Помимо этого, и это, возможно, является наиболее существенным, лингвокультурологический подход позволяет соотносить способы языкового выражения с ментальным типом культуры.

Поставленная в настоящей работе задача исследования предельных понятий Западной и Восточной лингвокультур привела к необходимости привлечения самых различных параметров рассмотрения, в результате чего была создана возможность выявления сущности рассматриваемых понятий и их описания как некоторого сложного языково-мысленного целого внутри различающихся культурных пространств. Сопоставительный подход, являющийся для лингвокультурологии нормой, во-первых, дал более глубокое понимание рассматриваемых явлений в принципе, во-вторых, позволил находить принципиальные решения относительно каждого из рассматривавшихся типов и выявлять такие "грани" рассматриваемых явлений, которые без сопоставления вряд ли могли бы быть замечены.

Настоящая работа открывает возможность появления целого ряда направлений лингвистических исследований в рамках по-новому понятой лингвокультурологии.

Непосредственным продолжением данного исследования могло бы стать, во-первых, по возможности полное описание понятий западноевропейской метафизики - предельных понятий Западной лингвокультуры. В этом случае по-новому "прочитывалась" бы вся история европейской философии, поскольку это дало бы полную картину способов философского мышления в языке.

Вторым направлением исследований, непосредственно вытекающим из данного исследования, является представление в целостной картине предельных иероглифов-понятий японской лингвокультуры. Такое описание могло бы выявить разнообразные связи и соотнесения между отдельными иероглифами-понятиями, через язык задающих смысловую пространственную организацию Восточной культуры и выводящих "понимающего" к базовым смыслам этой культуры.

Представление базового механизма Восточной культуры как Понимания открывает возможности сопоставления трех Восточных лингвокультур, - Индии, Китая, Японии, - на основе анализа способов и средств понимающей "работы", специфичных для каждой из них, а затем

-247на этой основе можно делать заключения о природе и свойствах самых разных языковых явлений. Первым шагом естественно ожидать получение описания предельных понятий трех указанных лингвокультур.

Следующая открытая возможность - применение разработанных методов к материалу других языков и культур. Интересные результаты могут быть получены при распространении методов лингвокультурологического анализа, с одной стороны, на другие группы лексики, а также на языковые явления других уровней, и, с другой стороны, на другие культурные типы.

Осуществленная в данной работе разработка семантики языка-мысли для лингвокультур Западного и Восточного типов есть выражение состояния современной лингвистики, которая от простого описания языковых явлений все больше переходит к объяснению их сущностной природы. Лингвокультурология как одна из новых дисциплин внутри лингвистики откликается на эту потребность современной лингвистической науки.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Снитко, Татьяна Николаевна, 1999 год

1. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Том I. О душе. М.: Мысль, 1981.-С. 369-549

2. Арно А, Николь П. Логика, или Искусство мыслить, где помимо обычных правил содержатся некоторые новые соображения, полезные для развития способности суждения.: Пер. с фр. / Отв. ред. и автор послесл. А.Л. Субботин. М.: Наука, 1991.-407 с.

3. Ахутин A.B. Понятие "природа" в античности и в Новое время. М.: Наука, 1988.-206 с.

4. Ахутин A.B. В стране Мамардашвили // Вопросы философии, 1996 -№7.-С. 31-54

5. Ахутин A.B. Из комментариев к: М. Хайдеггер. Основные понятия метафизики // Вопросы философии, 1989 № 9. - С. 116 -163

6. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика.: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989 - 616 с.

7. Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994.528 с.

8. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1996. - 104 с.

9. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986444 с.

10. Богин Г.И. Типология понимания текста. Калинин: КГУ, - 1986.85 с.

11. Богин Г.И. К онтологии понимания текста // Вопросы методологии, 1991,-№2.-С. 33-46249

12. Ван Би. Основные принципы Книги Перемен // Петров A.A. Ван Би: Из истории китайской философии. М.: Изд-во Акад. наук СССР. -136 с.

13. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996.-410 с.

14. Вендлер 3. Факты в языке // Философия. Логика. Язык. М.: Прогресс 1987.-С. 293-318

15. Витгенштейн JI. Философские исследования // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. - М.: Прогресс, 1985. - С. 79 -128

16. Витгенштейн JI. Философские работы. Часть I. М.: Гнозис, 1994.520 с,

17. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка // Вопросы философии, 1993. № 1. - С.60 - 82

18. Гадам ер Х.-Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988. - 700 с. Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. - М.: Искусство, 1991.366 с.

19. Гайденко П.П. Бытие и разум // Вопросы философии, 1997 № 7 - С. 114-140

20. Гартман Н. Проблема духовного бытия. Исследования к обоснованию философии истории и наук о духе // Культурология. XX век. -М.: Юристъ, 1995. С. 608 - 647

21. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Том I - М.: Мысль, 1970 - 501 с. Горохова Г.Э. К проблеме интерпретации категорий традиционной китайской философии // Методологические проблемы изучения истории философии зарубежного Востока. - М.: Наука, 1987. - С. 30 - 42

22. Горский Д.П. Вопросы абстракции и образование понятий. М.: Наука, 1961.-350 с.

23. Григорий Нисский. Опровержение Евномия // Patrología Graeca. Ed. J.P. Minge. París, 1857 - 1866, - t. 45, p. 1045 С - 1048 A.P. - Русский перевод: Творения Святаго Григория Нисского. - М.: Из глубин, 1862

24. Григорьева Т.П. Дао и логос. М.: Наука, 1992 - 423 с.

25. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию / Пер. с нем. -М.: Прогресс, 1984. 397 с.

26. Гучинская Н.О. Герменевтика и романтическая школа в Германии (доклад) //Шестая Тверская международная герменевтическая конференция "Понимание и рефлексия в коммуникации, культуре и образовании" Тверь: ТГУ, 26 28 мая 1998

27. Доброхотов АЛ. Учение досократиков о бытии. М.: МГУ, 198084 с.

28. Доброхотов A.JI. Категория бытия в классической западноевропейской философии. М.: МГУ, 1986 - 248 с.

29. Доброхотов АЛ. Мир как имя // Логос, 1996 № 7 - С. 47 - 61

30. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. М.: Мысль, 1972. Т. I 362 с. - Т. 2 - 383 с.

31. Дьяконов И.М. Предисловие // Фридрих И. История письма. М.: Наука, 1979. - 463 с.

32. Ермакова JIM. Речи богов и песни людей. М.: Восточная литература, 1995. - 271 с.

33. Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора. Проблемы семантики в философском освещении. Киев: Наукова думка, 1984. - 303 с.

34. Звегинцев В.А. Хрестоматия по истории языкознания XIX XX веков. - М.: Гос. уч.-пед. изд-во Мин. прос. РСФСР, 1956. - 458 с.

35. Ильин В.Н. Статика и динамика чистой формы, или очерк общей морфологии // Вопросы философии, 1996. № 11. - С. 91 -136

36. Калиниченко В. Язык и трансценденция // Логос, 1995. № 6. - М.: Гнозис, 1994. - С. 7 - 46.

37. Клаус Г. Введение в формальную логику. М.: Изд-во иностранной литературы, 1960 - 567 с.

38. Кнорина Л.В. Металексика: попытка выделения // Лингвистика на исходе 20 века: Итоги и перспективы: Тез. докл. международн. конф. М., 1995.-Т. I.-С. 228-230

39. Кобзев А.И. Методология традиционной китайской философии // Народы Азии и Африки. М., 1984. - № 4. - С. 52 - 63

40. Кобзев А.И. Методологическая специфика традиционной китайской философии // Методологические проблемы изучения истории и философии зарубежного Востока. М.: Наука, 1987. - С. 43 - 73

41. Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М.: Восточная литература, 1994. - 432 с.

42. Косериу Э. Контрастивная лингвистика и перевод: их соотношение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. - М.: Прогресс, 1989. - С. 63-81

43. Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. - 383 с. Культурология. XX век. - М.: Юристь, 1995. - 703 с. Ладо Р. Лингвистика поверх границ культур // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. XXV. - М.: Прогресс, 1989. - С. 32 - 62

44. Лейбниц Г.В. Сочинения: в 4-х томах. М.: Мысль, 1984. - 734 с.

45. Леонтьева Е.Ю. Специфика европейского мышления (философско-методологический аспект) //Автореф. дис. канд. филос. наук. Ростов-на-Дону, 1993. - 17 с.

46. Литвинов В.П. Технический подход к языковому средству в текстах М. Хайдеггера (предварительные результаты исследования) // Реализация языковых единиц в тексте. Свердловск: СГПУ, 1986 а. - С. 82 - 87

47. Литвинов В.П. Типологический метод в лингвистической семантике. Ростов-на-Дону: РТУ, 1986 6.- 166 с.

48. Литвинов В.П. Рефлексивная задержка как вход в пространство содержания // Понимание и Рефлексия. Материалы I и II Тверских герменевтических конференций. Тверь: ТГУ, 1992. - С. 14 -18

49. Литвинов В. П. Полилогос: проблемное поле. Тольятти: Международная академия бизнеса и банковского дела, 1997. -178 с.

50. Литвинов В.П. Снитко Т.Н. Номинализация и номинация. -Пятигорск: ПГПИИЯ, 1988. 53 с. Рук. деп. в ИНИОН № 33936,17.05.88. Логический анализ языка. Культурные концепты. - М.: Наука, 1991204 с.

51. Лосев А.Ф. Философия имени // А.Ф.Лосев Из ранних произведений. -М.: Правда, 1990. -С. 11-187

52. Лоя Я.В. История лингвистических учений (материалы к курсу лекций). М.: Высш. шк., 1968. - 308 с.

53. Лукреций Кар. О природе вещей. М.: Худ. лит-ра, 1983. 383 с. Лукьянов А.Е. Становление философии на Востоке (Древний Китай и Индия). - М.: Инсан, 1992. - 207 с.

54. Лысенко В.Г. Компаративная философия в России // Вопросы философии, 1992 № 9. С. 148 - 159.

55. Лю Вэйхуа. Тань И шу чжи ми (Обсуждение загадок числистики "/Канона/ перемен") // Чжунго чжэсюэ (Китайская философия). Пекин, 1981. Сб. 6.

56. Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема // Вопросы философии, 1990 № 10. - С. 3 - 18

57. Мамардашвили М.К. О философии // Вопросы философии. 1991. -№5-С. 3-10

58. Мамардашвили М.К. Лекции о Прусте (психологическая топология пути). Ред. Е.В. Ознобкина, И.К. Мамардашвили, Ю.П. Сенокосов. - М.: Ad Marginem, 1995. - 548 с.

59. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М.: АГРАФ, 1997.-310 с.

60. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. - Т. 23. - С. 43-473

61. Маслова В .А. Введение в лингвокультурологию. М.: Наследие, 1997- 207 с.

62. Мегрелидзе K.P. Основные проблемы социологии мышления. -Тбилиси: Мецниереба, 1973. 440 с.

63. Михайлов A.B. Предисловие и комментарии к: М.Хайдеггер. Работы и размышления разных лет. М.: Гнозис, 1993. - VII-LII, 317-333 с.

64. Монин М.А. Пути Парменида // Вопросы философии. 1997. - № 3. -С. 115 -131

65. Неретина С. С. Слово и текст в средневековой культуре. Концептуализм Абеляра. М.: Гнозис, 1994. - 216 с.

66. Николай Кузанский. О мире веры // Вопросы философии, 1992. № 5.- С. 29 53

67. Павлов В.М. Понятие лексемы и проблема отношений синтаксиса и словообразования. М.: Наука, 1985. - 300 с.

68. Пашковский A.A. Емкость японских слов // Пашковский A.A. Слово в японском языке. М.: Наука, 1980. - С. 195 - 202

69. Парибок A.B. Некоторые черты герменевтической практики в индийской духовной культуре // Доклад на совещании "Герменевтика". -Пятигорск: ПГЛУ, 1992.

70. Петров В.В. От философии языка к философии сознания // Философия. Логика. Язык. М.: Прогресс, 1987. - С. 3 -17

71. Пильх Г. Язык или языки? Предмет изучения лингвиста // Вопросы языкознания. 1994. - № 2. - С. 5 - 28

72. Портнов А.Н. Язык и сознание: основные парадигмы исследования проблемы в философии XIX XX вв. - Иваново: 1994. - 367 с.

73. Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней. Книги 1-2 -Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1994.- 456 с.

74. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: Медиум, 1995. -412 с.

75. Рузин И.Г. Возможности и пределы концептуального объяснения языковых фактов // Вопросы языкознания, 1996 № 5. - С. 39-50

76. Селиванова В.И. Этюды об экстраполяции. М.: ВЗПИ А/о "Росвуз-наука", 1992. - 223 с.

77. Семантика и категоризация. М.: Наука, 1991. - 167 с. Снитко Т.Н. Опыт построения общей теории номинализаций (на материале японского, английского, немецкого и русского языков). - Дис. . канд. филол. наук. - Саратов: СГУ, 1987 - 205 с.

78. Сокулер З.А. Проблема обоснования значения. М.: 1988. - 350 с. Соловьев Э.Ю. Судьбическая историография М. Хайдеггера // Соловьев Ю.С. Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии и культуры). - М.: 1991. - 175 с.

79. Соссюр Ф. де Заметки по общей лингвистике /Пер. с фр. М.: Прогресс, 1990. 280 с.

80. Степанов Ю.С. Изменчивый "образ языка" в науке XX века // Москва: РГГУ, 1995. С. 7 - 34

81. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Опыт исследования. М.: Школа "Языки русской культуры", 1997. - 824 с.

82. Степанова М.Д., Флейшер В. Теоретические основы словообразования в немецком языке М.: Высшая школа, 1984 - 264 с.

83. Тараканова Н.И. Редукционизм в лингвистическом мышлении. -Канд. дисс. Тольятти, 1997 - 201 с.

84. Тарасов Е.Ф. Язык и культура: методологические проблемы.// Язык и культура. Сборник обзоров. М.: ИНИОН АН СССР, 1987. - С. 27 - 36

85. Телия В.Н. О методологических основаниях лингвокультурологии // Логика, методология, философия науки. X международная конференция. -Москва-Обнинск: ИФРАН, ИЛКРЛ, 1995. С. 102 -106

86. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа "Языки русской культуры", 1996 - 288 с.

87. Токиэда Мотоки. Основы японского языкознания // Языкознание в Японии. М.: Радуга, 1989. - с. 85 -110

88. Толстой Н.И. О предмете этнолингвистики и ее роли в изучении языка и этноса // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. Язык и этнос. Л.: Наука, 1983. - с. 181 -191

89. Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. М.: Прогресс, 1990. -717 с.

90. Философия Канта и современность. Часть 2. М.: Наука, 1976. - 131 с. Философия. Логика. Язык. - М.: Прогресс, 1987. - 336 с.

91. Флоренский П.А. Мысль и язык // П.А.Флоренский. Т.2. У водоразделов мысли. - М.: Правда, 1990. - С. 109 - 350

92. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. М.: Правда, 1990а.839 с.

93. Флоренский П.А. Антиномия языка // П.А. Флоренский. Т. 2. У водоразделов мысли. М.: Правда, 1990 б. - С. 152 -199

94. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. I. М.: Наука, 1989.576 с.

95. Франк С. Сочинения. М.: Правда, 1990. - 607 с. Фрумкина P.M. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? // Язык и наука конца 20 века. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1995.-С. 74-117

96. Фрумкина P.M. Куда ж нам плыть? // Московский лингвистический альманах. 1996. - Вып. 1. - С. 67 - 82

97. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / Пер. с фр. В.П. Визгина, Н.С. Автономовой. Спб.: A-cad, 1994. - 406 с.

98. Хайдеггер М. Наука и осмысление // Проблема объекта в современной науке. М.: ИНИОН, 1980. - С. 207 - 255

99. Хайдеггер М. Основные понятия метафзики // Вопросы философии, 1989-№9.-С. 116-163

100. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М.: Высшая школа, 1991.-192 с.

101. Хайдеггер М. Что это такое философия? // Вопросы философии, 1993 а-№8.-С. 113-123

102. Хайдеггер М. Семинар в Jle Торе, 1969 // Вопросы философии, 1993 б -№10.-С. 123-151

103. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // М. Хайдеггер. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993 в. - С. 192 - 237

104. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М.: Гнозис, 1993 'г'. - 464 с.

105. Хайдеггер М. Из диалога о языке. Между японцем и спрашивающим // М. Хайдеггер. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993 д.-С. 273-302

106. Холодович A.A. Проблемы грамматической теории. JL: Наука, 1979. - 303 с.

107. Хуайнань-вды (/Трактат/ Хуайнаньского Учителя) // ЧЦЦЧ. Кн. 7. Шпенглер О. Закат Европы. Том I. Образ и действительность. -Новосибирск: Наука, 1993. - 561 с.

108. Щедровицкий Г.П. Понимание и интерпретации схемы знания // Кентавр, 1993,№ 3. С. 3 - 8

109. Щедровицкий Т.П. Проблемы методологии системного исследования // Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М.: Шк. культ, полит., 1995. - С. 155-196

110. Щедровицкий Т.П. Смысл и значение // Щедровицкий Г.П, Избранные труды. М.: Шк. культ, полит., 1995а. - С. 545 - 576

111. Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму // М.: Наука, 1988.426 с.

112. Щуцкий Ю.К. Китайская классическая 'Книга Перемен'. М.: Наука, 1993.-606 с.

113. Эдельштейн Ю.М. Проблемы языка в памятниках патристики // История лингвистических учений. Средневековая Европа. Л.: Наука, 1985.-С. 157-207

114. Язык и культура. Сборник обзоров. М.: ИНИОН АН СССР. -Серия: Теория и история языкознания. - 1987. - 208 с.

115. Abe Masao. Zen and Western Thought. ed. by William R. La Fleur. -London, Bassingstoke: The Macmillan Press Ltd., - 1985. - 200 p.

116. Biemel W. Dichtung und Sprache bei Heidegger // Filosoficky casopis: ceskoslovenska akademie ved, 1969 № 5 - 6. - p. 768 - 778

117. Brown G. The Grammar of English Grammars. NY: Wood, 1851 -1102 p.

118. Busse A. Der Wortsinn von Хбуоq bei Heraklit // Rhein. Mus. N.F., 1926 -Bd. 75. -H. 2.

119. Carter R.B. The Nothingness beyond God. An Introduction to the Philosophy of Nishida Kitaro:. NY: Paragon House, 1989. - 191 p.

120. Cassirer E. Wesen und Wirkung des Symbolbegriffs. Darmstadt: Wiss. Buchges, 1976. - 230 S.

121. Frege G. Die Grundlagen der Arithmetik: Eine logisch mathematische Untersuchung über den Begriff der Zahl / Mit erg. Texten kritisch hrsg. von

122. Thiel Ch. Centenarausg. Hamburg: Meiner, 1986. - XVII, 187 S.

123. Heidegger M. Unterwegs zur Sprache. Stuttgart: Verlag Günter Neske,1959-270 S.

124. Heidegger M. Sein und Zeit. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1963.437 S.

125. Heidegger M.Einführung in die Metaphysik. 4. unver: Aufil,. Tübingen: Max Niemeyer. - 1976,157 S.

126. Heidegger M. Zur Frage nach der Bestimmung der Sache des Denkens. -St. Gallen: Erker-Verl,, 1984. 21 S.

127. Hegel G.W.F. Wissenschaft der Logik. Erster Band: Die objektive Logik. Erstes Buch. Die Lehre vom Sein. Leipzig: Verlag Philipp Reclam Jun. nach der Ausgabe von Georg Lasson. - Berlin, 1812 - 515 S.

128. Heisig J.W. The Religious Philosophy of Tanabe Hajime. The Metanoetic imperative. Berkeley, California: Asian Humanities Press, 1986. - 399 p.

129. Hesse H. Das Glasperlenspiel. Bd. 1, - Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1987. - 270 S.

130. Hu Shih. The development of the logical method in ancient China. NY: Paragon, 1963. - 187 p.

131. Kahn Ch. The greek verb "be" in Ancient Greek // Foundations of Language Dordrecht - Boston, - Supplementary series 16, 1973. - XXXIV, 486 p.

132. King W.L. Foreword to: Keiji Nishitani. Religion and Nothingness. -Berkeley, Los Angeles, London: Univ. of California Press, 1982. P. VII - XIII

133. Kirk G.S. Heraclitus. The Cosmic Fragmenta. Cambridge, 19541.vier J.-A. Bio-enérgétique Chinoise. Paris, 19761.ibnitz G.W. Opuscules et fragments ineäits de Leibnitz Hildesjieim: Georg Olms, - L. Couturat, ed. - 1961/1903

134. Maspero H. Melanges posthumes sur les religions et l'histoire de la Chine. 1.-2.- Paris: Civilisations du sud (v. 57), 1950. 255 p.

135. Miller R.A. Japan's modem myth. The language and beyond. New York & Tokyo: Weatherhill, 1982. - 298 p.

136. Modes of Thought. Essays on thinking in Western and Non-Western societies. ed. by R. Horton and R. Finnegan. - L.: Faber & Faber, 1979. -399 p.

137. Nakamura Haiime. Ways of thinking of Eastern Peoples. Honolulu: The Univ. Press of Hawaii, 1981. - 712 p.

138. Needham J. Science and Civilization in China. Vol. II: History of scintific thought. Camb. Univ. Press, 1956. - 696 p.

139. Nishida Kitaro. Art and Morality. Honolulu: The Univ. Press of Hawaii, 1979.-216 p.

140. Nishitani Keiii. Religion and Nothingness. Berkeley, Los Angeles, London: Univ. of California Press, 1982. - 317 p.

141. Ortega v Gasset J. El hombre y la gente. Madrid: Revista de Occidente, 1957.-318 p.

142. Petri L. & Sävulescu G. Distribution and dichotomy // Revue Roumaine de Linguistique, 1973. № 3. Tome XVIII. - p. 263 - 270

143. Ricoeur P. The problem of the double-sense as hermeneutic problem and as semantic problem // Myths and Symbols. Studies in honor of Mircea Eliade. -Chicago, London: The Univ. of Chicago Press, 1969. 438 p.

144. Schöfer E. Die Sprache Heideggers. Pfullingen: Neske, 1962. - 312 S.

145. Sources of Chinese Traditions. ed. by Wm Theodore de Bary - NY: Columbia Univ. Press. - 1969, vol. 1, - 976 p.

146. Suzuki D.T. Studies in Zen. N.Y.: Philosophical Library, 1955. - 212 p.

147. Tiel Ch. Sinn und Bedeutung in der Logik Gottlob Freges. Meisenheim am Glan, 1965. - 171 S.

148. Trier J. Die deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes; die Geschichte eines sprachlichen Feldes. Heidelberg: C. Winter, 1931. - 201 S.

149. Ueda Makoto. Literary and art theories in Japan. Cleveland, Ohio: The Press of Western Reserve Univ., 1967. - 274 p.

150. Wittgenstein L. Philosophische Untersuchungen. Frankfurt a.M.: Suhrkamp Taschenbuch, 1971. - 372 S.

151. Wescott R.W. Language and civilization: contributions of linguistics of the comparison of cultures // Comparative civilizations rev. Carlisle (PA), 1995. -N33.-P. 21-32

152. Рэнгаронсю (Собрание исследований поэзии рэнга) // Нихон котэнбунгаку дзэнсю. Т. 5. - Токио, 1973* *

153. Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина - репринт V-го издания, С-Петербург: Издание автора, 1899- 1370 с.

154. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М.: Русский язык, 1976. 1096 с.

155. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. -М.: Наука, 1975717 с.

156. Кочергина В.А. Санскритско-русский словарь. М.: Русский язык, 1987.-943 с.

157. Краткая философская энциклопедия. М.: Издательская группа "Прогресс", 1994-575 с.

158. Ожегов С .И. Словарь русского языка. М.: Советская энциклопедия, 1973-846 с.философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989. 815 с.-262

159. Философская энциклопедия в 5-ти томах. М.: Советская энциклопедия, 1960 Т. 1 - 504 е.; Т. 2 - 575 е.; Т. 3 - 584 е.; Т. 4. - 591 е.; Т. 5 -740 с.

160. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка в 2-х томах. М.: Русский язык, 1993. - 623с.

161. A Dictionary of Buddhist Terms and Concepts. Tokyo: Nichiren Shoshu International Centre, 1990. - 579 p.

162. Encyclopedic dictionary of semiotics. / Ed. by T.A. Sebeok. 1 3. - Berlin,1986.