Присоединение Чечни к России. Аграрная политика царизма и народные движения в крае в XIX в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Исаев, Сайд-Ахмед Ахмедович

• Исаев, Сайд-Ахмед Ахмедович
• доктор исторических наук
• 1998

Оглавление диссертации доктор исторических наук Исаев, Сайд-Ахмед Ахмедович

Введение.

ГЛАВА I. ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ ЧЕЧНИ НАКАНУНЕ ПРИСОЕДИНЕНИЯ К

РОССИИ.

§ 1. Хозяйственный строй.

§ 2. Общественный строй.

ГЛАВА II. ПРИСОЕДИНЕНИЕ ЧЕЧНИ К РОССИИ.

ГЛАВА III. АГРАРНАЯ ПОЛИТИКА РОССИЙСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА В ЧЕЧНЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА.

§ 1. Аграрная политика в равнинной Чечне.

§ 2. Аграрная политика в Нагорной Чечне в пореформенный период.

ГЛАВА IV. НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В ЧЕЧНЕ В 60-70е гг. XIX в.

§ 1. Социальные отношения в пореформенной Чечне.

§ 2. Восстание чеченских крестьян Аргунского округа в 1860-1861 гг.

§ 3. Восстание в Ичкерийском округе (1860-1861 гг.).

§ 4. Движение зикристов в 1863-1864 гг. Кровавая бойня в

Шали.

§ 5. Переселение чеченцев в Турцию. Восстание в горной Чечне в 1865 г.

§ 6. Восстание в Чечне в 1877 г.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Присоединение Чечни к России. Аграрная политика царизма и народные движения в крае в XIX в.»

Сегодня, когда Чечня переживает последствия одного из самых трагических периодов в своей истории использование опыта прошлого в решении "вечного" злободневного национального вопроса приобретает не только научное, но и большое практическое значение. Не случайно обозначенная в заглавии диссертации проблема до сих пор не утратившая своей актуальности, оказалась в центре внимания многочисленных научных дискуссий, споров политиков в центре внимания, получила широкое обсуждение в средствах массовой информации. В итоге противостояния политизированных мнений и суждений, односторонние и просто ошибочные толкования захлестнули истину, вследствие чего потребуются большие усилия, чтобы очистить все от накипи, опираясь на всю совокупность сохранившихся документальных материалов и подлинно научные методы познания, восстановить реальную картину минувших веков. Достигнуть этого можно лишь при непременном учете, как достижений, так и недостатков отечественной историографии.

Включение Чечни и всего Северного Кавказа в состав Российского государства во второй половине XIX столетия не могло не иметь противоречивого характера. С одной стороны, в результате этой акции была образована Терская область (в состав которой вошла и Чечня) - новая государственно-административная единица на южной окраине империи. Это означало слияние Северного Кавказа в одно политическое и экономическое целое с остальной частью Российской империи, что способствовало решению народами региона своих внутренних социально-экономических и политических проблем. С другой стороны, процесс завоевания и присоединения сопровождался царизма, военно-феодальных методов угнетения.

Главная цель диссертационной работы - выявить особенности процесса длительного включения Чечни в состав России, исследовать основной круг проблем, связанных с этим поворотным её событием. Главным образом, это касается изучения становления и развития в крае политико-административного системы управления. При этом значительное место в диссертации уделяется рассмотрению влияния аграрной политики царизма на эволюцию земельно-правовых отношений в Чечне с конца XVIII в. и до начала XX столетия. Поскольку неизбежным следствием их явились народные движения, особенно обострившиеся в пореформенный период, диссертант не считал себя в праве отказаться от специального расследования форм угнетения, содержания и размаха социальных протестов. Посвященные этим сюжетам разделы к основным, имеют цель дать более полное представление о ходе, особенностях и процесса присоединения Чечни к России и аграрной политики правящих кругов страны.

Разработка темы диссертации была сопряжена с определенными трудностями как практического, так и общетеоретического характера. В первую очередь слабой изученностью итогов реализации имперских интересов Российского государства в Кавказском регионе. Как известно, в 1970-х - начале 80-х годов в исторической литературе получили распространение тенденциозные мнения, трактующие присоединение народов Северного Кавказа к России, как сугубо добровольный акт. Иные точки зрения на эту проблему, в эти годы не приветствовались и почти не брались во внимание К

Усилившийся с середины 1980-х гг. интерес к межнациональным проблемам заметно стимулировал развитие исторической науки в Чечне. Отечественное кавказоведение, как в целом историческая наука, вступило на путь преодоления ошибок и извращений периода "застоя".

Идеологизированный подход к истории народов страны, оттененные печатью незыблемости научные догмы, неминуемо приведшие к искажению и замалчиванию многих страниц чеченской истории, постепенно уступали место их объективному освещению.

Демократические преобразования, осуществляемые в нашем обществе в течение последних лет, дали возможность для беспристрастного исследования истории присоединения Чечни и других регионов к Российской империи. Сегодня историки, в отличие от советского времени, и объективного историко-сравнительного анализа форм и методов колониальной политики России на Кавказе и британского, французского, германского, испанского, голландского колониализма в афро-азиатских странах, признают, что, начиная с середины XVI века, Россия расширяла свои границы не только за счет воссоединения и мирного вхождения, но и путем завоевания "соседних народов и регионов Восточной Европы, Кавказа, Прибалтики, Средней Азии, Казахстана, Дальнего Востока, Центральной Азии. Формирование границ Российского государства завершилось в конце XIX - начале XX вв. с присоединением Туркмении (Закаспия) и Тувы (Урянхайского края)"2 . Однако в отечественной историографии нет ни одной специальной работы сравнительно-исторического характера колониальной политики России и других ведущих европейских держав. Задачей ближайшего будущего, на наш взгляд должен стать сравнительно-исторический анализ колониальной политики России, Англии, Франции, Германии, Испании и других велики держав мира в XVI-XIX веках. Это даёт фактическое основание считать, что стремление России в эти столетия к расширению своих границ, а затем установление на новых территориях своего господства не являлись особенностью российской политики. Борьба за сферы влияния, завоевание, установление колониального режима, многоэтапность в колониальной политике могущественных держав мира - все это для указанного периода объективный ход истории человечества, обычное явление в мировой колониальной политике. Поэтому есть ли смысл до сих пор считать, что колониальная политика России в эти столетия носила особый характер, в корне отличающийся, разумеется, положительными сторонами от политики других европейских колониальных держав? у

Суть все империй была одна: завоевание земель, передел чужих территорий, нещадная эксплуатация, физическое истребление, либо вытеснение коренного населения, полузависимость и, наконец, полная зависимость. В этой связи следует особо отметить, что все великие державы, обладавшие экономическим и военным потенциалом, при создании колониальных империй использовали те же формы и методы колониальной политики, что и Россия на Северном Кавказе. При покорении народов Северного Кавказа военные власти Терека были вынуждены наряду с использованием военной силы, искать дипломатические формы и методы колониальной политики. Документы, содержащие свидетельства о принятии присяги верности чеченскими обществами и неоднократные обращения к терской администрации о покровительстве (протекторате) России, были обычной практикой реальной действительности. Это подтверждает обращение к "опыту" колониальной политики Англии в Индии и сравнение англо-индийских субсидиарных договоров с различными российско-северокавказскими соглашениями XVIII - первой половины XIX в. - здесь "можно найти прямые совпадения"3 .

Особое внимание автор уделяет рассмотрению проблемы аграрной политики Российских властей в Чечне. Здесь следует напомнить, что колонизационные процессы в Российской империи, как справедливо •отмечалось в литературе, имел и свои особенности - метрополия и колонии не были разделены океанами и континентами. Россия расширяла свои владения за счёт земель, граничивших с ее основной территорией. Отличие российской колониальной политики на Северном Кавказе заключалась и в том, что аграрная политика России, в отличие от западноевропейских империй, являлась доминирующей на всех её этапах. Формирование государственной (казенной) формы земельной собственности шло за счет конфискации земель населения присоединяемых национальных районов, а часть земель коренных жителей отводилась военно-казачьим станицам. Расселение казаков на завоеванной территории Чечни и отвод им наиболее плодородных земель чеченского народа явились причиной постоянного сохранения остроты противоречий между чеченцами и казаками на почве земельного вопроса.

В диссертации, таким образом, объединены три наиболее важные проблемы истории Чечни XIX века:

1. Процесс присоединения чеченских земель к России.

2. Проводимая центральной и кавказской администрацией в Чечне аграрная политика

3. Народные движения, происходившие в крае на почве проводимой аграрной и административной политики.

Эти процессы были не только взаимосвязаны, но в своем развитии следовали друг за другом.

Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что она является первым опытом обобщенного исследования аграрной политики российского правительства в Чечне в XIX веке и возникших на этой почве вооруженных восстаний. Предшествующими исследователями аграрная политика правительства и кавказской администрации в Чечне в рассматриваемое время специально не изучалась. До сих пор нет ни одной монографической работы или даже специальной статьи, посвященной этой теме. Она лишь затрагивается исследователями в общих исследованиях по истории дооктябрьской Чечни.

Аграрная история Чечни этого периода - это по существу история всей жизни чеченского народа, история народной вооруженной борьбы против авторитарных действия правительства и российской власти на местах. Через все крупные восстания и мелкие народные выступления в Чечне второй половины прошлого века красной нитью проходят требования обездоленных жителей Чечни изменить насаждавшейся верховной властью формы аграрных отношений, вернуть ранее отобранные у них земли. Впервые в историографии темы специальному изучению подвергнуты народные восстания 1860-1861, 1864 и 1865 гг. Диссертантом по-новому рассмотрены характер, формы и масштабы, направленность и цели крупного вооружённого восстания 1877 года.

Практически впервые в систематизированном виде в диссертации рассматривается процесс присоединения Чечни к России, растянувшийся, как известно, на длительный исторический период - со второй половины XVI века до окончания Кавказской войны на территории Чечни, результатом которой явилось насильственное включение края в состав империи в 1859 г.

Исторические труды по теме диссертации.

Сколько-нибудь обстоятельное изучение истории присоединения народов Кавказа к России началось еще в прошлом веке. Не были обойдены вниманием отечественной историографией и вопросы включения Чечни в единую правовую и административно-политическую систему России. Правда, литература по этой проблеме скудна, и среди работ досоветского периода преобладают работы, принадлежащие перу чиновников военно-административного управления. В них, в соответствии со служебной деятельностью авторов, главным образом освещаются вопросы судопроизводства в различных этнических обществах Северного Кавказа и административной политики России на Кавказе в целом.

Процесс же унифицирования органов управления в Чечне с центральной системой власти России по существу оставался за пределами внимания авторов4 .

В дореволюционных работах подход к оценке действующей системы местного управления обуславливался идеологическими позициями исследователей, подавляющее большинство которых не являлись профессиональными историками. Отсюда и различный уровень научного анализа изучаемых проблем. Нередко, вводя в научный оборот ценнейшие сведения конкретно-исторического характера, в своих теоретических построениях авторы этих работ были далеки от объективного объяснения основ происходивших в каре процессов.

Дореволюционные авторы при освещении административной политики официальной власти в регионе, зачастую вольно или невольно пытались завуалировать ее истинное содержание, представить устройство военно-административного управления на Кавказе, в том числе и в Чечне, только как несомненное достижение, благо для коренных жителей.

Первые подобного типа работы появились уже в ходе и сразу после окончания военных действия на Северо-Восточном Кавказе, когда перед Россией здесь, прежде всего, стояла задача упрочения своих позиций путем совершенствования и укрепления всей системы управления. В их числе -наиболее показательная в этом плане работа С.Иванова5 , а также скрывавшегося под псевдонимом "В.К." неизвестного автораб .

Изучая административную политику российского правительства в Чечне, современники смотрели на управление краем как на продолжение покорения чеченцев. Особенно явственно это видно из работ В.И.Иваненкова7 и Р.И.Фадеева8 . Своей бесхитростностью они дают возможность четко уяснить, на каких именно принципах создавались органы местного управления, а также принятую в официальных кругах интерпретацию эволюции административной системы управления.

Создатели этих штудий не только не осуждали жесткие полицейские правила, строго регламентировавшие жизненный уклад коренного населения, но созданное управление характеризовали как вполне соответствующее его представлениям и обычаям. Между тем содержащийся в исследованиях В.И.Иваненкова и Р.И.Фадеева фактический материал, приводимые ими ценные данные при непредвзятом взгляде представляли возможность объективно раскрыть подлинный характер административной политики центральной власти на Кавказе.

С одобрением созданного управления выступил и известный уже к тому времени чеченский историк и этнограф, современник событий, У.Лаудаев. В своей работе "Чеченское племя" он однозначно утверждает, что образование новых органов местного управления и включение Чечни в единую общероссийскую административную систему - было важной вехой в истории чеченского народа. Показательно, что в названной работе, сосредоточив внимание на выяснении особенностей общественного строя чеченцев, он оставил в стороне вопросы государственного строя чеченцев 1840-1859 годов, в том числе системы административного управления в Чечне до ее присоединения к России. У.Лаудаев, как и его предшественники, пытается доказать, что в Чечне до ее включения в состав империи не было даже подобия государства, а сами чеченцы находились едва ли не на стадии первобытнообщинного строя9 .

Значительным явлением для того времени мог стать двухтомный труд С.Эсадзе по истории управления народами Северного Кавказа и вовлечения их в сферу социально-экономического развития России, если бы автор смог дать всестороннюю и объективную оценку деятельности правительственных учреждений. Но он практически ограничился констатацией конкретных фактов и обозрением общих результатов деятельности российского правительства в этой области за прошедшие 100 лет. В целом, в этой работе редактора военно-исторического отдела окружного штаба Кавказской армии дается достоверное изложение административной политики царизма. В отличие от многих своих современников, С.Эсадзе понимал, что в создании подчиненного центральной власти местного управления, включении Чечни в общую административно-политическую систему России, российское правительство видело надежное средство окончательного упрочения своих позиций на Кавказе 10 .

В советской историографии интересующая нас проблема изучалась слабо, и к тому же ее освещение имеет ряд особенностей. И в общий работах, посвященных истории общественного развития Чечни и Северного Кавказа пореформенного периода, и в специальных исследованиях, о некоторых "неудобных" вопросах говорилось вскользь, а другие и вовсе оставались в тени, в том числе о существовании у чеченцев накануне присоединения военно-феодального государства. Объяснялось это отнюдь не отсутствием или недостатком опубликованных или архивных документальных материалов, а намеренным забвением наиболее острых сюжетов проблемы - по идеологическим соображениям, невозможностью их объективного освещения при существовавшей системе.

Но тема эта, хотя и в одностороннем плане, привлекала внимание общественности на протяжении всего советского времени. Причем, наиболее важный тогда аспект проблемы - оценка характера и значения присоединения народов Кавказа и особенно Чечни - в советской историографии неоднократно менялась в зависимости от общественно-политической конъюнктуры. Так, например, с середины 1950-х годов одним из широко пропагандируемых результатов исследовательской работы считался вывод о прогрессивном значении присоединения для народов Кавказа в их дальнейшем развитии, и что характерно, при этом признавались и экспансионистская сущность колониальной политики царизма, и положительная роль антиколониальной борьбы кавказских народов. Но вместе с тем для обоснования оправданности колониальной политики самодержавия всячески подчеркивалось, что кавказские народы, в том числе чеченцы, находились на более низком уровне развития общественного строя и только в составе России для них раскрывались благоприятные перспективы социально-экономического развития 11 .

Аграрный вопрос стал предметом специального изучения во второй половине XIX-начале XX в. в связи с массовым крестьянским движением. На страницах "Сборника сведений о кавказских горцах", "Терского сборника" и отдельных книг, посвященных изучению социально-экономической истории народов Северного Кавказа, все чаще стали появляться очерки о поземельных отношениях чеченцев, ингушей, аварцев, кумыков, балкарцев, карачаевцев и других северокавказских народов. Авторы этих работ и публикаций, рассматривавших аграрные отношения в целом у народов Северного Кавказа, уверенно констатировали прогрессирующее малоземелье местных крестьян и особенно чеченцев 12 .

В дооктябрьской историографии проблема аграрных отношений в различных ее аспектах привлекала к себе внимание исследователей разных направлений. Особенно много работ было посвящено вопросам землевладения и землепользования народов Северного Кавказа. Исследователи отдавали предпочтение изучению развития частновладельческого землевладения именно после реформы 1864-1869 гг. Однако в этих исследованиях не были до конца раскрыты подлинные причины обезземеливания чеченского населения в до- и пореформенный периоды. Их авторы без достаточной опоры на конкретные материалы пытались доказывать, что земельный голод, испытываемый жителями горной Чечни пореформенного времени, являлся результатом абсолютного малоземелья, не зависящим от властей и роста численности местного населения. Влияние этих факторов на малоземелье, разумеется, нельзя отрицать. Но главная причина обезземеливания была в другом: отчуждение на праве частной собственности значительной части земель горной Чечни в пользу социальных верхов, в безраздельную собственность войскового управления и государства. На этот счет сохранились документальные свидетельства, анализ которых позволяет воссоздать исторические реалии аграрных отношений в пореформенной Чечне.

В досоветской и советской историографии имеются труды, посвященные различным проблемам социально-экономического развития пореформенной Чечни, авторы которых касались и аграрного вопроса. Но в досоветской историографии очень мало работ, содержащих материалы, объясняющие истинную аграрную политику самодержавия. В большинстве своем авторы, отражая в своих работах официозную точку зрения, не раскрывали подлинных причин обезземеливания чеченского населения в середине XIX века и в первое десятилетие пореформенного времени. Они всячески стремились, как бы убедить читателя в том, что испытываемый жителями Чечни голод является результатом абсолютного безземелья и роста численности местного населения 13 . Они упорно не приводили сведения об отчуждении лучших земель сельского населения в пользу государства, терского казачьего войска, военных чинов, представителей местной социальной верхушки и казачьих общин. Но, как бы они не приукрашивали или даже искажали аграрную политику властей, сохранились прямые документальные свидетельства, раскрывающие действительные причины разорения крестьянских хозяйств в пред- и пореформенные годы.

В дооктябрьской литературе имела также широкое распространение та точка зрения, что чеченцы, якобы, до позднейшего времени сохраняли "черты первобытной демократии", что у них не было сословий, что они всегда пользовались землями по общинно-передельной системе. Такое предвзятое представление о социальной и аграрной истории чеченцев вполне отвечало идейной направленности этих работ: их авторы были призваны всей совокупности аграрных мероприятий правительства придать форму законности.

Сказанное, прежде всего, касается трактовки существа аграрных отношений в Чечне дореформенного периода, в частности, характера землевладения. Для оправдания введенной кавказской администрацией на Северном Кавказе общинно-передельной системы землепользования апологеты режима вынуждены были утверждать, что передельная система была традиционно господствующей в аграрном строе чеченцев.

Ведущее место в дооктябрьской историографии аграрной истории Чечни занимают труды чиновников кавказской администрации и военнослужащих. Их преимущество было в том, что они изучали общественный быт народов Северного Кавказа, в том числе чеченцев, во время прохождения службы на Кавказе и воочию были знакомы с их бытом, обычаями. Это обстоятельство создавало кажущееся представление объективности их работ. В действительности же они весьма тенденциозны и требуют критического подхода.

Начало изучению аграрных отношений чеченцев пореформенного периода положил Н.А.Гаврилов. В его статье под названием "Устройство поземельного быта горских племен Северного Кавказа" 14 значительное место отводится землеустройству жителей Надтеречного наибства равнинной части Чечни. Автор приводит сведения о наделении землей жителей аулов наибства и о практике отвода земельных угодий на праве частного владения местным князьям и чиновникам администрации. Исследователь, вольно или невольно оправдывая аграрную политику правительства, явно преувеличивает положительное значение размежевания земли 1864 г., умалчивая о грабительском его характере. Он полагал, что получение чеченским населением половинной доли земли вполне было достаточно для обеспечения благосостояния. Ни единым словом он не обмолвился и о землях, безвозмездно отторгнутых кавказскими властями в пользу государства и вооруженного казачьего населения.

Уже в первых работах пореформенного времени исследователи большое внимание уделили изучению форм землевладения в чеченской сельской общине. Так, Н.Н.Харузин15 в своих "Заметках о юридическом быте чеченцев и ингушей" выделяет следующие формы: частновладельческие земли с правом наследования (пахотные земли и часть покосных) и земли общинные (пастбища, леса, часть покосных земель). Существование формы наследственного землевладения у чеченцев в пореформенный период фиксирует в своей работе и А.Е.Россикова16 .

Видное место в кавказоведческой литературе второй половины XIX в. занимают работы Е.Максимова, редактора областной газеты "Терские ведомости". В своих статьях, посвященных статистико-экономическим проблемам, он обстоятельно изучил хозяйственную жизнь народов Терской области, в том числе и чеченцев. Так, например, но впервые привел конкретные цены аренды частных земель по отдельным обществам 17 . В целом его статьи содержат много и других ценных сведений о социально-экономическом развитии пореформенной Чечни, не утратившие своего значения и по сегодняшний день. Вместе с тем по ряду принципиальных вопросов автор высказал ошибочные оценки и суждения. Так, он бездоказательно придерживается той точки зрения, что передельная форма землепользования была господствующей в крае вплоть до 60-х гг. XIX в. Здесь, как уже отмечалось выше, сказывалось стремление, во что бы то ни стало оправдать введенную в это время кавказской администрацией общинно-передельную систему землевладения.

Несостоятельность такого взгляда Е.Максимова и др. показывает исследование Н.С.Иваненко 18 . На основе выявленного им значительного документального материала о существовании у чеченцев частной формы землевладения исследователь опровергает мнение Е.Максимова.

Следует сказать, что представление об отсутствии частной собственности на землю у чеченцев объяснялось не только тенденциозностью исследователей, проецировавших существовавшие в Чечне с начала 60-х гг. XIX в. формы землевладения и на весь предшествующий период.

Дело в том, что к этому времени кавказские власти официально объявили о принадлежности всех чеченских земель государству на правах собственности. Раз так, то чеченские крестьяне враз лишались владельческих прав и по воле кавказских военных властей становились простыми ее пользователями, да и то, только части бывшей своей земли. Ограбленное население равнинной Чечни вынуждено скучилось в оставшейся части. На этой территории в 50-х - начале 60-х гг. в 57 больших аулах и 8-ми частновладельческих хуторах, принудительно было объединено население ранее существовавших более чем 200 селений равнинной Чечни 19 .

Большинство исследователей второй половины прошлого и начала нашего столетия оказались в плену у правительственной идеологической установки, имевшей своей целью дать желаемые юридические и исторические обоснования новому поземельному устройству равнинных чеченцев. Однако многие дореволюционные историки, как например, Н.А.Вроцкий, М.А.Иванов, И.П.Попов, П.И.Головинский, Н.Ф.Дубровин, К.Самойлов, Ф.Щербина, А.Анисимова и другие, вопреки официозной точке зрения, оставили ценные сведения об аграрном строе пред- и пореформенной Чечни20

Землепользование населения горной Чечни исследовал Н.С.Иваненко. Он описал землепользование горных чеченцев по результатам работы Абрамовской комиссии и личного участия в ней с декабря 1905 и до конца 1908 г. Отметил в горной Чечне наличие частной собственности на пахотные земли и леса. В общественном пользовании находились только выгоны и пастбища21 . Исследователь приводит конкретные сведения об аренде земли, в частности о сочетании денежной аренды и натуральной.

Если Е.Максимов, Г.А.Вертепов22 и ряд других представителей дворянской историографии отдавали предпочтение рассмотрению взаимоотношений феодальных собственников земли, то историки конца XIX - начала XX в. больше внимания уделяют характеристике конкретных форм землевладения. Их особенно привлекала традиционная форма феодальной собственности. Причем работы этой группы ученых-кавказоведов были не только чисто исторического, а скорее - историко-правового характера23 .

Много места изучению аграрного вопроса народов Северного Кавказа, в том числе Нагорной Чечни, в своих работах уделил известный кавказовед и публицист Г.М.Цаголов24 . Его перу принадлежат десятки острых публицистических статей в местных и центральных изданиях. В них он, как и в своей монографии "Край беспросветной нужды", пытался воздействовать на кавказские власти последовательной критикой их бездеятельности в целях разрешения тяжелой ситуации в обеспечении землей основной массы чеченцев, ингушей, балкарцев, осетин. Он отважился выдвинуть программу наделения землей жителей Нагорной Чечни и других национальных районов Терской области за счет казенного и частновладельческого фонда. Однако предложения Г.М.Цаголова, как и многих других прогрессивных деятелей того времени, были оставлены без внимания.

Значительный материал о распределении земли и об аренде земельных участков жителями горных районов на равнинной части Северного Кавказа проанализировал в своей книге А.Х.Цаликов25 . Особую ценность представляют собранные им сведения о динамике роста арендных цен на землю. Но в целом автор при рассмотрении аграрной политики центрального правительства ограничивается общими характеристиками.

Знаменательным явлением времени стал тот факт, что видные общественные деятели Чечни под влиянием российских ученых все более активно приобщались к научным изысканиям. Их повысившийся интерес к прошлому своего народа реализовался не только в сборе и публикации фольклорного, этнографического и исторического материалов, но и в создании серьезных трудов, не потерявших своего научного значения и поныне. Так, предметом специального историко-этнографического исследования У.Лаудаева стал характер общественного строя Чечни26 . Оно содержит массу чрезвычайно ценных сведений по истории культуры, экономики и социальных отношений. Другого чеченского исследователя И.-Б.Саракаева привлекла актуальная проблема путей решения земельного вопроса. Известность ему принесла публицистически заостренная работа "По трущобам Чечни". В ней автор дал жесткую характеристику аграрной политики кавказской администрации, особо подчеркнув, что в вопросе вхождения Чечни в состав России в 1859 г. решающую роль сыграли известные правительственные прокламации к "Чеченскому народу". В них, как мы уже говорили, главнокомандующим Кавказской армией и наместником Кавказа от имени российского императора давались торжественные обещания вернуть чеченцам земли, отобранные у них в ходе Кавказской войны. Однако, если его вывод о том, что вопрос о земельном устройстве после присоединения края к России не получил решения, не вызывает возражения, то нельзя принять его утверждение, что Чечня "добровольно приняла подданство России"27 .

В целом историческая литература досоветского периода характеризуется повышенным вниманием к вопросам землевладения и землепользования. И хотя авторы работ, как правило, придерживались проправительственной ориентации, тем не менее, они в своих изысканиях показали наиболее характерные черты развития аграрных отношений в отдельных районах Северного Кавказа, в том числе - Чечне. Этому в значительной мере способствовало то, что преобладающее их большинство по своему служебному положению были непосредственными проводниками аграрной политики правительства и имели доступ к первичным документальным материалам, в большинстве своем до нас не дошедших.

Кроме работ И.Б.Саракаева, М.Н.Иванова, Н.С.Иваненко, А.И.Иполлитова28 , в которых вопросы аграрных отношений рассматривались на достаточно высоком научном уровне, публиковались многочисленные статьи, заметки и обзоры на злобу дня по общим и частным вопросам экономического развития и общественного строя.

Дореволюционные исследователи сделали в целом немало для изучения аграрного вопроса в Чечне и других регионах Северного Кавказа. Их работы с большим объемом использованных ими документальных первоисточников создали основательную научную базу для историков советского времени. Однако среди специальных исследований, посвященных изучению аграрно-крестьянского вопроса на Северном Кавказе, в советской историографии собственно Чечне, одному из ведущих районов зернового товарного производства всего северокавказского региона в прошлом столетии, повезло меньше. Достаточно сказать, что в двухтомном обобщающем труде "История народов Северного Кавказа" авторы вовсе не обращаются к анализу аграрных отношений не только Нагорной Чечни, но и нагорной части всего Северного Кавказа, ограничиваясь общей фразой: "Особенно многообразными были формы землевладения и землепользования в горных районах Северного Кавказа"29. А какие именно? Об этом - ни слова.

В другой совместной работе ученых Москвы и Северного Кавказа "Очерки истории Чечено-Ингушской АССР", впервые на основе большого пласта архивных источников, опубликованных документальных материалов и литературы разносторонне освещается история Чечни и Ингушетии в интересующий нас период. Однако в них собственно поземельным отношениям уделено сравнительно небольшое место.

В этих условиях известный исследователь истории СевероКавказского региона Н.П.Гриценко, вплотную обратившись к конкретным вопросам экономической истории, в том числе земельных отношений чеченцев и ингушей в пореформенные годы, пришел к бесспорному выводу, что российская администрация на Кавказе внесла "большую путаницу в поземельные отношения горцев". Столь же основательно обосновано и его заключение о том, что "на протяжении веков у горцев существовал обычай, по которому пастбищные угодья являлись общинной собственностью, а пахотные, усадебные и покосные земли были на правах частной собственности"30 . Но нельзя согласиться с его утверждением, что чеченцы не практиковали аренду паевых наделов у казаков, что единственными арендаторами земель, принадлежавших казачьим поселениям, были только местные предприниматели и крестьяне-переселенцы31 . Этому противоречит имеющийся фактический материал.

Наличие условий для раннего развития наследственного землевладения и феодальных отношений у чеченцев и ингушей первым из советских исследователей установил Б.В.Скитский. По его мнению, с давних времен в частном владении вайнахов находились пахотные и сенокосные земли, а пастбищные и лесные угодья составляли общинное владение. И только во второй половине XIX в. "порядок этот был изменен, - пишет Б.В.Скитский. - Пахотные и покосные земли стали делить периодически между жителями сельских общин на подымные паи"32 . Эта точка зрения разделяется и Б.А.КалоевымЗЗ .

Вопросы землевладения и землепользования в Чечне стали предметом научных интересов И.М.Саидова, который также считает общиннопередельную систему землевладения навязанной чеченцам царской администрацией. В доказательство он приводит факты сопротивления чеченцев вводимой властями общинно-передельной системе землевладения: под разными предлогами оттягивались сроки переделов земли (на 10-12 и более лет); разбивали сады или возводили какие-либо сооружения на временно закрепленных за ними землях, а затем отказывались включать эти участки в состав подлежащих переделу; в ожидании "лучших времен" сохраняли старые межевые знаки и помнили о границах "своих прежних земельных участков"34 . И.М.Саидов, подтвердив мнение Н.С.Иваненко о том, что в прошлой истории землевладение в горной Чечне носило частный характер, убедительно доказал наличие частной собственности у чеченцев как в горной части Чечни, так и на равнине пахотных земель, сенокосов, части пастбищ и лесов. Общими, или запасными, оставались в основном высокогорные пастбища, неудобные для хозяйствования земли (скалистые берега, узкие русла рек и др.) и небольшие участки леса.

Особое место среди работ по истории арендных отношений в национальных районах Северного Кавказа занимает исследование Ф.П.Тройно. Именно он выявил действительную роль аренды в горных аулах и показал широкое распространение субаренды в среде местных народов в результате активной деятельности кавказской администрации, создавшей благоприятные условия для различных злоупотреблений с земельными угодьями35 . Ученый выступил и против огульного противопоставления отдельными представителями дореволюционной историографии всего горного населения, как малоземельного, казакам, как многоземельной, социально однородной массе, которая обогащается за счет горцев"36 .

Большой вклад в изучение аграрных отношений народов Северного Кавказа внес В.Н.Ратушняк. В своих исследованиях он особое внимание уделяет истории землевладения, землепользования и эволюции аграрных отношений и не случайно. С уровнем развития последних он напрямую связывает степень развития капитализма у народов Кавказа. По мнению ученого, для определения последнего необходимо тщательно исследовать особенности социально-экономического развития народов Северного Кавказа, сосредоточив основное внимание на проблемах аграрной эволюции, учитывая при этом все многообразие этнической и сословной структуры, традиций и форм их быта37 .

В диссертации учитываются результаты всех предшествующих исследований, в которых рассматриваются как общие, так и более частные социально-экономические вопросы развития землевладения и землепользования у народов Северного Кавказа. В первую очередь, это труды известных кавказоведов А.В.Фадеева, Н.А.Смирнова, В.П.Крикунова, Т.Х.Кумыкова, Х.Х.Рамазанова, Б.П.Берозова, Б.Х.Ортабаева и др.

Важное значение для настоящей работы имеют исследования по социально-экономической истории национальных республик Северного Кавказа и, в частности, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Ингушетии. Важны же они для нас тем, что в них рассматривается не только круг вопросов, связанных с социально-экономическим развитием этих конкретных регионов, но получила глубокое отражение деятельность различных Комиссий, созданных для размежевания земель в Терской области, в составе которой находилась Чечня.

Из приведенного краткого обзора основной литературы (содержание других работ будет подвергнуто анализу в соответствующих главах диссертации) явствует, что вопросы аграрной политики российского правительства в Чечне в той или иной мере привлекали внимание историков, но не стали предметом специального монографического исследования.

В данной диссертационной работе автор делает попытку восполнить этот пробел и охарактеризовать аграрную политику правительства и его кавказской администрации в равнинной и горной частях Чечни в той мере, в какой это позволяют источники.

Наиболее яркими событиями в Чечне во второй половине прошлого века были массовые народные движения, возникавшие главным образом на почве земельного голода.

Историческая литература этого периода по истории народных движений хотя и невелика, но в этих изданиях встречаются первые (порой довольно беглые) упоминания о массовых выступлениях тех лет. Что же касается советского периода, то, как известно, социальные массовые протесты были приоритетной темой. Поэтому в целом исследователи имели возможность опираться на достижения дореволюционных и советских ученых, подвергавших анализу характер, ход и результаты народной борьбы в Чечне XIX столетия.

Служба и научные труды отдельных исследователей были непосредственно связаны с Кавказом. Они стали обращать внимание на различия, особенности местного населения, считая, что причины неудач российских войск в Чечне кроются в однообразии подходов во взаимоотношениях с кавказскими народами. В частности, автором объемного труда "Чечня и чеченцы" (1859 г.)38 , содержащего достаточно подробное описание жизни чеченского народа середины XIX века, является академик А.П.Берже - историк и этнограф, член многих представительных научных обществ России и Европы. Будучи председателем Кавказской археографической комиссии, ученый занимался сбором первоисточников о Кавказе и способствовал их опубликованию. Эти архивные документы, опубликованные в 12-ти томах "Актов"39 стали ценным материалом в изучении истории присоединения Чечни к России, позволяют выяснить причины часто менявшихся распоряжений при создании органов местного управления. В его работах дается оценка переменам в управлении

Кавказским краем, освещается история Кавказской войны и колониальной политики царизма на Кавказе. Важное значение имеет труд академика А.П.Берже "Выселение горцев с Кавказа", опубликованный в 1882 г. в "Русской старине", где использованы многочисленные официальные донесения и статистические данные. Работа не потеряла своего значения и в наши дни40 .

Примечательно, что участников восстания 1860-1861 гг. академик Берже называет "шайкой абреков", появившихся "во всех лесах" Ичкерийского и Аргунского округов Чечни. Однако это свое суждение он опровергает собственным же признанием того факта, что в результате аграрной политики властей на каждую чеченскую семью осталось столь мало земли, что она не обеспечивала биологически необходимый уровень жизни народа41 .

История зарождения и развития в крае известного религиозно-реформаторского движения "зикр", характеристике различных этапов в становлении тайных обществ зикристов и их учения, посвятил свою статью современник и участник событий тех лет начальник Аргунского округа А.Ипполитов. Как свидетельствует автор статьи, учение "зикр" первоначально отражало настроение тех, кого не удовлетворял установленный местными властями порядок. Особое внимание уделяет А.Ипполитов движению закристов 1863-1864 гг., выявлению структуры их тайной организации, принявшей в эти годы политическую окраску. Однако вне поля его зрения остались основные вопросы - та политическая обстановка и те социально-экономические причины, предопределившие социально-психологический настрой верующих, способствовавшие вовлечению их в зикристское движение42 .

Исследователи Н.А.Смирнов43 и Н.П.Гриценко44 уже в советское время в своих работах также затрагивали вопросы экспроприации военными властями земельных угодий чеченского населения и на фактическом материале показали крупные перемены, происшедшие в результате этой акции в аграрных отношениях, в частности, в крестьянском землевладении и землепользовании. Хотя эти авторы, касались истории народных восстаний лишь попутно, тем не менее, их монографии являются хорошим подспорьем для установления непосредственных причин возникновения движений в крае.

К сожалению, до сих пор неизученным оставалось восстание 1865 г. По этой причине данному массовому протесту народных масс в настоящей работе уделено специальное внимание.

После некоторого затишья в 70-х гг. чеченское население вновь активизировало борьбу за социальную и национальную справедливость, за законное решение земельного вопроса. Народное движение в Чечне постепенно приобрело массовый характер и вылилось в апреле 1877 г. в мощное вооруженное восстание.

Восстание 1877 г. - наиболее крупный социальный конфликт не только в истории пореформенной Чечни, но и в истории пореформенной России. Не случайно ему уделено сравнительно большое внимание в литературе.

В 1885 г. был опубликован "Очерк восстания горцев в Терской области в 1877 году", автор которого пожелал остаться неизвестным. Эта большая статья, подписанная А.С., вышла в "Военном сборнике" (№ 4-5) в 1885 г. По содержанию очерка не трудно догадаться, что ее автор - один из бывших участников события и непосредственных руководителей войск по подавлению восстания. Его симпатии, разумеется, целиком на стороне военных властей, повстанцы в его глазах - преступники. Тенденциозно оперируя вполне очевидными фактами, он изображал массовое народное восстание Чечни как "разбойничье" выступление. Автор явно выполнял политический заказ - именно к этому сводится основная идея, отвечающая интересам местных кавказских военных властей и центральной администрации империи. При объективном подходе невооруженным взглядом видно, что немало приводимых фактов, вопреки желанию автора, свидетельствуют о четкой социальной направленности восстания - против грубого произвола кавказских властей и колониальной политики правительства в целом.

Другая публикация под названием "Хроника чеченского восстания" появилась в "Терском сборнике" (вып.1) в 1890 г. во Владикавказе. Однако история восстания 1877 г. здесь освещается на основе фактов, почерпнутых главным образом из работы "Восстание горцев в Терской области в 1877 году", и практически ничего нового не добавляет к уже известному.

В 1912 г. в Петербурге вышла в свет единственная в дооктябрьской историографии книга П.И.Ковалевского, специально посвященная восстанию 1877-1878 гг. в Чечне и Дагестане45 . Автор книги, как и его предшественники, причину выступлений широких слоев населения видел не во внутренних социально-экономических процессах и политике правящих кругов страны, а во "врожденной воинственности" чеченцев, в субъективных устремлениях "выдающихся лиц" или представителей духовенства, в фанатизме или гипертрофированном свободолюбии горцев. Вместе с тем следует иметь в виду, что, хотя у дореволюционных исследователей часто встречаются фактические неточности, обусловленные некритическим их отношением к имеющимся источникам и предвзятым подбором фактов, они сделали немало в деле изучения фактической канвы народного восстания 1877 г. Кроме того, справедливости ради надо отметить, что эти исследователи, призванные оправдать и восхвалять кавказскую политику правящих кругов империи, даже при желании не всегда могли отразить в своих работах реальную картину событий в Чечне.

История народного движения в Чечне 1877 г., его характер, формы борьбы с первых лет Советской власти в Чечне привлекли к себе внимание исследователей. Начало изучению положила юбилейная статья А.Тахо

Годи, опубликованная в год пятидесятилетия восстания46 . Естественно, что в этой небольшого объема статье, рассчитанного на массового читателя, автором не ставилась задача углубленного изучения всех вопросов истории восстания 1877 г., скорее, это было просто напоминание о мужественной борьбе чеченцев за свои права. Возможно, именно поэтому остались не до конца раскрытыми экономические и политические предпосылки выступления. Сам ход восстания излагался исключительно на основе уже известных данных и не содержал ничего нового.

Предметом специального изучения восстание 1877 г. стало в работе Т.Т.Мальгасовой. В этом небольшом по объему исследовании подробно рассмотрены причины народного движения, охарактеризованы основные этапы восстания, требования восставших. К сожалению, автор в общем ряду причин, толкнувших массы на вооруженное выступление против власти, не выделил главные47 .

Для "Очерков истории Чечено-Ингушской АССР" А.А.Саламовым написан раздел, посвященный изучению народных восстаний 60-70-х гг. XIX в. Однако, в тексте внимание обращается главным образом на события 1877 г., а по другим выступлениям указываются лишь хронологические рамки48 .

При рассмотрении социально-экономического развития Чечни и Ингушетии в пореформенный период различных аспектов массовой народной борьбы касались в своих трудах Н.А.Смирнов49 и Н.П.Гриценко. Ценность их работ состоит в том, что в них прослеживаются произошедшие перемены в крестьянском землевладении и землепользовании, ухудшение экономического положения чеченского населения. Как главную причину протеста народных масс в то время Н.П.Гриценко справедливо выделяет грабительскую аграрную политику правящих кругов империи. "Царизм, - пишет он, - проводил политику грабежа, отбирал у горцев лучшие земли, выселял их со старых насиженных мест"50 .

Подводя итог, можно констатировать, что досоветская и советская историография внесла определенный вклад в изучение административно-аграрной политики правительства и народных движения в Чечне во второй половине XIX в. Однако в целом проблема нуждается в дальнейшем исследовании и обобщении достигнутых результатов.

Всестороннее объективное освещение массовых народных социальных протестов далекого прошлого имеет большое общественно-политическое значение. Они оставили глубокий след в сознании народных масс Чечни. Не случайно, что чеченский народ до сих пор в песнях и устных преданиях сохраняет память о героизме и мужестве, проявленных их предками в народно-освободительной борьбе во второй половине прошлого века.

Хотя тема - административно-аграрная политика правительства и народные движения в Чечне во второй половине XIX в. не стала предметом специального обобщающего монографического исследования, автор данной работы имел возможность использовать достижения дореволюционных и советских ученых, подвергавших анализу различные аспекты социально-экономической истории и истории народной борьбы в других регионах России в указанное время.

В общетеоретическом плане автор опирался на исследования по истории аграрных отношений и движения крестьянства ведущих историков страны Н.М.Дружинина, И.Д.Ковальченко, А.М.Анфимова, Б.Г.Литвака, В.П.Крикунова и др.

Методологической основой работы являются принципы научности, объективности и строгого историзма.

Источниковая база.

В компактном виде сосредоточенного источнико-информационного материала по теме диссертационной работы нет. Он, как и в большинстве других случаев, распылен по многим фондам центральных и местных архивохранилищ, вследствие чего его выявление и систематизация сопряжены с известными трудностями. Сразу оговоримся, что нами характеризуются преимущественно впервые вводимые в научный оборот архивные материалы.

В целом, в основу исследования положены документы из тридцати шести фондов шести крупных архивохранилищ Москвы, Петербурга, республик Северного Кавказа, Грузии и центральных библиотек.

Первые сведения о событиях 1860-1861 годов сообщает газета "Кавказ", которая отражала ход восстания по горячим следам. Основную причину его возникновения газета видит в переселенческой политике кавказских властей. Непосредственным толчком к началу волнения, переросшего через некоторое время в вооруженное народное восстания, послужило расселение жителей аула Беной Ичкерийского округа по окрестным селениям.

Изначально враждебное отношение газеты к повстанцам привело к тому, что основное место в сводках сообщений отводится описанию разгрома восстания. Тем не менее, сведения, появившиеся в шести номерах этого официозного печатного органа, являются важнейшими источниками по истории восстания 1860-1861 годов. Уже один тот факт, что известия об этом событии публиковались в газете "Кавказ", являвшейся органом Кавказского наместничества, ясно говорит о том, какое большое впечатление произвела она в кавказском регионе страны, какую угрозу представляли для правительства и его администрации на Кавказе.

Первые сведения о начале и ходе восстания 1877 года опубликовала все та же газета "Кавказ". На ее страницах о начале и ходе восстания 1877 г. автором данной работы выявлено 12 статей и публикаций, печатавшихся как реакционные в передовице газеты и в разделе "Хроника событий"51 .

В работе широко использованы материалы различных публикаций документальных источников. Так, если специфика содержания первой главы диссертации на первый план выдвигает такой вид источников как законодательные акты и документацию органов местного управления, то они содержатся в хорошо известных, но все же еще недостаточно используемых исследователями "Актах", собранных Кавказской археографической комиссией" (тт. X-XII). Здесь собраны законы о наместничестве, распоряжения об организации Терской области и Терского казачьего войска, законы 1870 г. об отводе в потомственное владение земельных наделов генералам и офицерам, а также рядовым казакам, приказ о создании для чеченского населения суда "Махка кхел" и другие административно-юридические акты.

Изменения в территориальном делении Терской области и организации управления краем также можно проследить по документам административно-юридического характера, как, например, "Инструкции для администрации Левого крыла Кавказской линии". Именно в этом и в других подобного рода документах дается наиболее полное представление о системе "военно-народного" управления, введенного на Северном Кавказе.

Сведения, раскрывающие характер административной и аграрной политики центральной власти в Чечне, систематически публиковались в справочном издании "Терский календарь". Всевозможные законодательные акты наместничества, многочисленные "положения", "правила", регламентировавшие различные стороны жизни чеченского населения, содержатся в фондах архивохранилищ России, а также местных архивов Северного Кавказа.

Особый интерес представляют письма, дневники, воспоминания очевидцев и непосредственных участников событий той поры в Чечне и на

Кавказе: А.И.Барятинского, А.П.Зиссермана, С.Эсадзе, М.А.Корфа и других.

Автором диссертации впервые в научный оборот вводятся первоисточники из ценнейшего хранилища документов - Российского Центрального государственного военно-исторического архива (РГВИА) -Главного управления Генерального штаба (ф.38), Азиатской части Главного штаба (ф.400), Кавказского военного округа (ф. 1300) и Военно-Ученого архива (ф. ВУА). В делах этих фондов нашла документальное отражение история Чечни XIX в.

Так, например, в фонде Главного управления Генерального штаба содержатся уникальные сведения о размежевании земель и переселенческой политике властей в Чеченском округе за 1864-1869 гг.; об устройстве здесь казачьих станиц и военных укреплений, возведении крепостей, о широкой раздаче народных земель в частную собственность князьям, военным чинам и классным чиновникам администрации Терской облаете.

В фонде Главного штаба Азиатской части отложились документы, отражающие деятельность межевых учреждений в 60-х годах XIX в. с размежеванием земель в Чеченском округе в 1867 г. Здесь же сохранилась переписка, рапорты, докладные записки по земельному вопросу и о военных мероприятиях кавказского командования, направленных против повстанческого движения.

Ценные сведения об аграрной и переселенческой политике, проводимой властями в горной Чечне (Ичкерийском, Аргунском и Нагорном округах), сосредоточены в фонде штаба Кавказского военного округа. В частности, редкое по своей информативной насыщенности дело под сводным названием "Положения, инструкции наместника Кавказа об установлении спорных земельных вопросов в нагорной полосе Терской области". Столь же важное значение для освещения аграрной политики правительства в горной Чечне представляет "Доклад управляющего межевой частью Терской области" князя Сидомонова-Эристова. В составленном в 1861 г. докладе содержатся подробные сведения о земельных отношениях в нагорной части края за 60-70-е гг. XIX в., в частности, о формах землевладения и землепользования, приводятся размеры подворных участков отдельных владений. Кроме того, управляющий межевой частью, специально обследовавший экономическое положение чеченского населения, обеспеченность его землей, в своем докладе перечисляет сельские общества, доверенные от которых решительно требовали возвращения отобранных у них кавказской военной администрацией пахотных, сенокосных, лесных, и особенно пастбищных угодий.

Основной массив документов, позволяющий раскрыть содержание и формы народной борьбы в чеченском ауле, хранится в фонде Военно-Ученого архива. Здесь сосредоточены отчеты, рапорты, докладные записки и личная переписка начальников округов в Чечне с командующим войсками Терской области, а также донесения в Военное министерство начальника Терской области и царского наместника на Кавказе. Наиболее ценными в делах этого фонда являются донесения, составленные агентами из среды местного населения и рапорты начальников карательных отрядов, посылавшихся для подавления народных восстаний. В значительной их части имеются сведения о количестве дворов и численности населения в сельских обществах, которые были охвачены восстанием 1860-1861 годов.

Таким образом, в фондах РГВИА отложился богатый материал, отражающий аграрную политику правительства в Чечне, состояние земельного вопроса и деятельность межевых учреждений. Эти источники дают возможность проследить динамику социальных протестов чеченского населения; раскрыть содержание, формы и ход народной борьбы кавказских властей; характер их ответных действия, направленных против повстанческого движения 60-х гг. XIX в.

Ценные материалы об отводе правительством земельных участков местной социальной верхушке на праве частной собственности и поаульного размежевания угодий в равнинной Чечне содержатся в Центральном государственном архиве древних актов в фонде 1354.

В работе были также использованы первоисточники из фондов Российского Государственного исторического архива. Так, в личном фонде командующего войсками и начальника Терской области М.Т.Лорис-Меликова (ф.866) сохранились документы, относящиеся к его служебной деятельности на Кавказе - рапорты, приказы, переписка по вопросам поземельного устройства населения Чечни. В его бумагах нашли отражение и волнения 1872 г. Аналогичного характера данные имеются и в составе фонда Кавказского Комитета (ф. 1268), задачей которого было рассмотрение дел по управлению Кавказским краем. В личном фонде участника Кавказских походов князя А.М.Дондукова-Корсакова (ф.932) отложились документы по административному и военному управлению Кавказом, а также конкретные материалы о восстании чеченцев в 1877 г. Отдельные документы по теме диссертации имеются и в других фондах РГВИА.

В центральном историческом госархиве Грузии материалы по истории Чечни также разбросаны в различных фондах: Канцелярии начальника Главного управления главноначальствующего гражданской частью на Кавказе (ф.5), Департамента судебных дел главного наместника на Кавказе (ф.9), Управления государственным имуществом (ф.240, 241), Кавказской археографической комиссии (ф.416), Кавказского военно-народного управления (ф.545) и других. В названных фондах имеются документы, содержащие сведения о сословной структуре чеченского общества, о земельных отношениях и поземельном устройстве местного населения; о судебных тяжбах; и, наконец, данные о переселении чеченцев и возникавших на этой почве волнениях, о многочисленных примерах отказа жителей станиц и чеченских аулов повиноваться властям.

Многочисленные сведения о восстании 1877 г., о ходе и методах его подавления содержат документы штаба Кавказского военного округа (ф. 1087). В основном это документы, вышедшие из структур Кавказского наместничества: рапорты, докладные записки, донесения и приказы военного командования. Сравнительный анализ дает возможность воссоздать более полную картину повстанческого движения. К сожалению, в фондах этого архивохранилища не сохранились документы, отражающие события в Чечне 60-х годов, - по-видимому, они оказались в числе 60 процентов фонда наместнических дел, утраченных во время Первой мировой войны.

С присоединением Чечни к России и включением ее в состав Терской области, вся отчетность, переписка и прочая официальная документация поступили в административный центр Владикавказа. С этого времени значительная часть документов, представляющих наибольший интерес для темы диссертации, оказались сосредоточены в Центральном госархиве Республики Северная Осетия. Среди них особо следует выделить богатейшие материалы Комиссии по сословным и земельным делам. Ее история такова.

В декабре 1863 г. во Владикавказе была учреждена "Временная комиссия для разбора личных и поземельных прав туземного населения Терской области", преобразованная в 1869 г. в "Комиссию для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей". Материалы этих комиссий представляют собой источник исключительной важности. Ценность их состоит, прежде всего, в том, что в них содержатся исторические справки о социально-экономическом строе чеченских обществ дореформенного периода. Причем имеющиеся сведения охватывают все районы Северо-Восточного Кавказа, что позволяет вскрыть особенности социально-экономического развития каждого из районов (более подробно о материалах комиссии будет сказано в первой главе диссертации при анализе аграрной политики кавказской администрации в равнинной Чечне). Здесь же напомним только о том, что почти все первичные документальные материалы носят официальный характер и содержат сведения не только об аграрной политике правительства в целом, но и о различных видах аренды, формах арендной платы, арендных ценах на землю и пр.

При всем разнообразии и кажущейся полноте сведений приходится отметить, что воссоздание на их основе подлинной картины аграрных отношений чрезвычайно затруднено. Основная сложность заключается в том, что феодальные отношения в Чечне не приобрели достаточно четкого проявления и существовали как бы в размытых завуалированных формах. Дело в том, что значительная часть крестьянства чеченских сельских общин сумела сохранить личную свободу и хозяйственную самостоятельность. Феодальной знати так и не удалось подчинить крестьян своей власти в той степени и в таких формах, как это имело место в соседней Грузии или собственно в России. Сказанное настоятельно диктует проявлять большую осмотрительность при использовании официальных источников второй половины XIX в. и особенно - данных официальной литературы.

Особую значимость для исследования экономических и политических предпосылок аграрного движения в Чечне в рассматриваемое время имеют материалы "Чеченского отдела комиссии по разбору личных и поземельных прав туземного населения Терской области", сохранившиеся в фондах упомянутого архива Северной Осетии. В документах, относящихся к апрелю 1866 г. содержатся не только официальные отчеты, но, что особенно ценно, - показания депутатов от сельских обществ равнинной Чечни, которые характеризуют экономическое и правовое положение трудящихся масс. Однако важнейшее значение для изучения аграрных отношений имеют содержащиеся в них данные о формах и размерах крестьянских повинностей и платежей. Эти свидетельства документов, думается, отражают реально существовавшие формы эксплуатации местными феодалами непосредственных производителей. В показаниях доверенных лиц (депутатов) от каждого наибства Чеченского округа, содержатся также сведения о многочисленных повинностях и денежных поборах, взимаемых с крестьян в пользу духовенства.

Материалы Управления межевой частью Терской области (ф.25) того же архива сообщают о размерах подворных земельных участков чеченских крестьян до присоединения Чечни к России и о значительном сокращении их к началу 60-х гг. XIX в. Ценные сведения о протестах народных масс в ответ на проводимую в это время аграрную политику правительством сохранились в фонде Канцелярии начальника Терской области (ф.12). В частности, здесь нами были выявлены ранее неизвестные сведения о восстании в предгорном ауле Мескеты 1877 г.

Итак, мы попытались охарактеризовать те материалы из архивохранилищ, которые представляют наибольший интерес для темы диссертации и в основной своей части впервые вводятся в научный оборот. В совокупности эти источники достаточно адекватно отражают реальное состояние аграрных отношений в крае, деятельность комиссий по решению аграрного вопроса, они дают возможность последовательно проследить процесс включения Чечни в общую административную систему России. В них довольно полно представлена и динамика выступлений народных масс, а также военные меры кавказской администрации, направленные на подавление повстанческого движения. Обращаясь к показаниям официальных документов, автор всегда имел в виду, что на их содержании сильно сказывалась позиция центрального правительства и кавказской администрации. Реальную картину событий в Чечне XIX века возможно воссоздать только через критическое осмысление фактов и сопоставления данных различных источников. Такая попытка и была предпринята диссертантом.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Исаев, Сайд-Ахмед Ахмедович

Результаты исследования показывают, что на процесс присоединения Чечни и других регионов Кавказа к России оказывали заметное влияние изменения роли Кавказского края в международных отношениях и особенно русско-турецкие и русско-иранские войны конца XVIII - начала XIX века. Победы России в войнах с Ираном и Османской империей закрепляли результаты векового процесса поэтапного присоединения в состав России огромной территории Кавказа, оформляли юридическое признание соперничавшими державами влияния России на Северном Кавказе и большей части Закавказья.

В середине XIX века завершился процесс присоединения народов всего Кавказа к России. В этой связи надо помнить о том, что в прошлом столетии в регионе сложились объективные обстоятельства, при которых малые кавказские народы не могли сохранить самостоятельность, и на определенном этапе неизбежно должно было произойти либо "добровольное", либо насильственное присоединение их к одной из соперничавших могущественных держав мира.

Как выявило нами произведенное исследование, военно-казачья колонизация чеченских земель, присоединение Чечни к России и формирование административно-политической системы управления в крае были единым неразрывным процессом.

Завершение третьего этапа в российско-чеченских отношениях ознаменовалось решительным поворотом к насаждению в крае военно-административных органов власти России классическими военно-феодальными методами. Весь Северный Кавказ был разделен (в основном исходя из этнической принадлежности населения) на области и округа, подчиненные императорскому наместнику, который управлял краем с помощью генералов и офицеров. Последние занимали практически все важные посты начальников областей и округов. Раз за разом вводимые "усовершенствования" в систему административного управления всегда преследовали одну единственную цель - упрочения ключевых звеньев аппарата колониальной власти. Причем здесь власти больше полагались на произвол, чем на законы, которые практически не действовали.

Вызывавший сильное сопротивление коренных жителей произвол чиновников военной администрации во многом объяснялся уверенностью петербургского правительства, что с пленением Шамиля покорение Кавказа теперь уже окончательно завершилось и без учета мнения и социальной настроенности местного коренного населения приступило к созданию военно-колониального режима на Северном Кавказе, в том числе Чечне. Причем оно на словах и на деле решительно отказалось выполнить обязательства, принятые от имени царя Кавказским наместником Барятинским, в первую очередь в решении жизненно важного для чеченцев земельного вопроса. Большинство членов Комитета министров, не усовестилось открыто заявить, что обязательство наместника преследовало "главным образом политические цели".

Таким образом правительство России не выполнило условий соглашения о прекращении войны. Чеченскому народу не вернули, как было обещано в мирном договоре, его собственные земли и дали ясно понять, что правящие круги страны на это никогда не пойдут. Да и не могли они это сделать, поскольку земли чеченцев были уже переданы военно-казачьим станицам. Это отвечало целям колонизации края, задачам реализации национальной политики правительства России на своих окраинах.

Земельный вопрос в Чечне так и не получил своего законодательного решения, и потому земельные отношения здесь развивались крайне сложно и противоречиво. Во многом это объяснялось строго избирательной направленностью аграрной политики правительства, этнической и сословной пестротой населения края, различиями правового положения чеченского, казачьего, пришлого и других групп сельского населения, и соответственно - существенными отличиями в их обеспеченности землей.

Военно-казачья колонизация Чечни и Северного Кавказа в значительной мере рагламентировалась правительством и прошла в своем развитии несколько периодов. Наиболее интенсивно она осуществлялась в годы Кавказской войны. По сути дела этот период завершил решение военно-стратегических и политических задач правительства на Северном Кавказе. Аграрные мероприятия в этом процессе являлись составной частью общей политики российского правительства и служили делу утверждения колониального режима в регионе. Надежной и верной опорой центра в решении поставленных задач были Донское, Кубанское и Терское казачество.

Благодаря немалым государственным пожалованиям, Терское казачье войско в пореформенный период становится крупнейшим земельным собственником в Чечне и на всем Кавказе. Казаки, пользовавшиеся землей на основе военно-феодального права "земля за службу", были военным сословием и не только бесплатно наделялись землею чеченцев и других северокавказских народов, но имели и другие ощутимые льготы. Они, например, были освобождены от всех государственных налогов, и вносили лишь незначительные денежные платежи на нужды станичной общины. Главной обязанностью казака попрежнему оставалось несение воинской службы. Роль казачества, как защитника интересов России, возрастает в XIX в., когда заметно обостряются отношения между местным населением и кавказской администрацией по земельному вопросу, когда большая часть земельных угодий, преимущественно в равнинной Чечне, были переданы военно-казачьим станицам. За казачьими офицерами и чиновниками администрации с целью превращения их в помещиков в 1870 г. с поражающей легкостью, без всякого законодательного оформления на государственном уровне, были закреплены огромные наделы земли.

В эти же годы возникли крупные землевладения за счет раздачи народных земель чеченской социальной верхушке, которые были получены ею за оказанные услуги в войне против собственного народа. Однако попытка правительства создать себе прочную основу из числа местной феодальной знати особого успеха не имела. Большинство генералов и офицеров, получивших в награду лучшие земли в Чечне, как и в других районах Северного Кавказа, в конечном счете не сумели удержать их в своих руках, и за большие деньги продали всякого рода предпринимателям, нахлынувшим в край после завершения Кавказской войны.

Все это, естественно, усилило малоземелье чеченского крестьянства, в результате аграрных "преобразований" правительства лишившегося большей части земель принадлежавших им на правах частной собственности. Веда пришла и с другой стороны. В аулах Чечни, с присоединением ее к России, вводится ранее несвойственная земельным отношениям в крае уравнительная общинно-передельная система, совершенно не учитывающая население каждого дыма (двора). В этих условиях все большая часть чеченского крестьянства вынужденно прибегало к потребительской аренде земли, к аренде ее из-за нужды.

В сложившейся ситуации в аулах Чечни, особенно в ее нагорной полосе, ни о каком-либо экономическом прогрессе не приходится и говорить.

Прямым результатом всего этого был рост недовольства в крае, и особенно отчуждением земель в пользу чиновников администрации и конфискацией их для удовлетворения нужд военно-казачьих станиц. В попытках предупредить возникновение всеобщего народного восстания, правительство решается пойти на беспримерно жестокую акцию - вынудить как можно большую часть чеченского народа покинуть родную землю и отправить в неведомую им страну. Активным исполнителем этой преступной идеи "добровольного" переселения жителей Чечни в Турцию (1865 г.) стал начальник Терской области генерал Лорис-Meликов, хотя автором этого ужасного замысла был его предшественник генерал Евдокимов. Кавказский наместник после свершившегося факты "переселения" удовлетворительно писал военному министру: "Наиболее враждебное нам племя чеченское, утратив 20 % своей численности, заметно сделалось спокойным".

Однако это спокойствие было кажущимся, временным. В 1877 г. в Чечне произошло очередное вооруженное восстание, самое крупное в пореформенной истории Северного Кавказа и России.

К концу 70-х гг. XIX в. относится начало перехода в Чечне от массовых восстаний к партизанской форме борьбы, известного под названием "абречество". Это своеобразное абре-ческое движение постоянно напоминало чиновникам кавказской администрации о том негодовании чеченского народа, которое вызывала административная и аграрная политика правительства России в Чечне.

Режим, установившийся в Чечне после окончания Кавказской войны и проведенных российским правительством административных преобразований и так называемых аграрных реформ, в результате которых чеченское крестьянство лишилось большей части своих собственных земель, по самой своей природе был неприемлем для народа, веками подчинявшегося другим, более простым и понятным способам управления, основанным на нормах обычного права (адата). Большинство населения края, особенно в горной части Чечни, так и не смогло постичь сути российского бюрократического аппарата власти и в реальной жизни удостовериться в его преимуществах. Все жти нововведенные начальники областей, коменданты, исправники и прочие административные чины были чужеродным явлением для чеченского народа, к тому же не понимавшего русского языка и тем самым практически лишенного возможности межэтнического общения с русскими.

Однако дело было не только в несовместимости местностных институтов новой российской власти с традициями и представлениями чеченского народа. Положение народных масс усугублялось тем, что чиновничество, представленное и "своими", верными новому режиму людьми из среды местной знати, творило полный произвол на подвластной территории. "Злоупотребления чиновников доходило до крайних пределов", - писал выдающийся историк-кавказовед Н.Ф.Дубровин б. Факты немыслимых бесчинств, неприкрытого произвола на местах со стороны чиновников всех уровней вынуждены были признавать даже официальные историографы царского двора 7.

С чеченской стороны все это подтверждается бесконечной чередой жалоб и прошений крестьян на произвол, несправедливость чиновников, поголовное взяточничество с их стороны, непосильную тяжесть массы разнообразных повинностей, наконец, на постоянное и намеренное физическое и моральное уничтожение. Последнее для вольнолюбивых от природы чеченцев было особенно невыносимо.

Естественно, все это, достигнув определенной критической массы, приводило к непрерывающейся цепи социальных взрывов, в том числе и в наиболее радикальной форме - народным восстаниям.

Поэтому маленькая гордая Чечня всегда, как заноза в теле, сидела в умах всех бывших и нынешних российских правителей, в силу иной своей ментальности органически неспособных к взаимоприемлимому решению многовекового конфликта.

Заключение.

1. Блиев М.М. Кавказская война: социальные истоки, сущность // ИСССР. 1983. N. 2; Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. М., 1994.

2. Ортобаев Б.Х, Тотоев Ф.В. Еще раз о Кавказской войне, ее социальных истоках, сущности // ИСССР. 1988. N4.; Ибрагимбейли Х.М. Народно-освободительная борьба горцев Северного Кавказа под руководством Шамиля против царизма и местных феодалов. // ВИ. 1990. N 6. С. 56.

3. РГВИА. Ф. 38. Оп. 7. Д. 379. Л. 214.

4. История Кабардино-Балкарской АССР с древнейших времен до наших дней. Т. 1. С. 227 - 228.

5. Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1871 - 1887. Т. 1 - 5.

Источники. Jimepaiypa.

I. Источники, а) опубликованные:

Агишев Н. М., Бушен Б. Д. Материалы по обозрению горских и народных судов Кавказского края. СПб. 1912.

Акта кавказской археографической комиссии. Тифлис. 1866

1 Г\Г\С ^г 1 1 -л

I yuj. 1 . 1 - 1Z-. ат-> » /Г 1 о п с п л.рлив кнмзя хэоронцова. т., ю/и. xvh. у. ат-> /-'тт — 1лал т -1. i m а пг ~>

ЛрЛИВ ГаСВСКИА. UlU., хуюу. 1. 1УЮ. 1. о.

Воронцов-Дашков И. И. Всеподданейшая записка по Т^ ПГI 1 Г\Г\-1 управлению лавказским краем, хифлис. ±уи /.

Всеподданейший отчет главнокомандующего Кавказской армии 1 ас -> 1 опг\/^гт- 1 опг\ id 1 ouj - ю / u 1 i . v.1ю., ю / u.

Гамрикели В. Н. Документы По взаимоотношениям Грузии с

У"*ТЛ V»TTTT 1 г\со н еверным Л-авказом в л v in в. iоилиси. х yvo.

Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20 - 50-х годах

VTVи - 1 г\сг\

Л1Л вв. // ^.оорнйк документов, i yjy.

TJL--IТТПТТ \7T"VI 1 история, icoi рафия и ^thoi рафия Да1естана л vin- лхл вв. // Архивные материалы. Под ред. М. О. Косвена. X. Хашаева. т.,

-» г\ с а 1УОО.

Кабардино-русские отношения bXVI - XVIII вв. // Документы и * Ж 1 п СП гп 1 Л материалы, т., хул. i . i - z.

Кокиев Г. А. Материалы по Осетии (XVIII в.). Орджоникидзе,

1Л.П TI 1 хуч6. 1.1.

Крикунова С. О., Павлова И. М. К истории взаимоотношений между Кабардой и другими народами Кавказа в XVIII в. (документыО И Учен, записки Кабардино-Балкарского гос. пед. 1 глеп TJ-1 1 института, xyj /. Ьыи, ю. ц о у 1 о ПП 1 О О материалы для описания руссКо- Турецкой ВОИНЫ ю/ / - ю/он. на Кавказско-Малоазиатском театре. Тифлис, 1904 - 1911. Т. 1 - 7. зеа

Материалы пи истории Кавказских о края // ИКавказ. тд. пт-'х-л 1 an с 1 от-7 т /1 П V.A LCW J - lOI / . 1 . Ч.

Материалы по истории Дагестана и Чечни. Махачкала,-1940. Т.

-> ТТ 1 / 1 OA 1 1 OTAN >Я- 1 -Л э. 1. (loujl - lojy). jnv 1 - z.

Мордвинов H. С. Мнение о способах, коими Росии удобнее можно привязать к себе постоянно кавказских жителей // Чтенияв -SL.-Я.-------- 1 ОГО Т1 Л иищеетве Истории и древниегеи риееиИекил. iojo. i. ч.

Николаи А. П. Из истории Кавказской войны 1855 - 1857.

ТТ1 ООЛ

Дикуметы. v.nu., iooz.

Первая всеобщая перепись населения Российской империи.

1 от TV--.— 1 г\г\л . т--------——1 А А л хоу/. гвианская иилаеть, i уич, iерекал ииласТь хуин.

Переселение горцев в Турцию И Составитель Г. А. Дзагуров. тт t г\-\ с ruc'jub н/д.

Т"> TVI 7ТТ Till г усски-дах ее ганские шнишемия лун - ххер. чехверхх! луххх в. Документы и материалы. Махачкала, 1958.

Русско-чеченские отношения. Вторая половина XVI - XVII вв. / УЧ-г? I Я 1 ПАП v,uupHMK дикументив. т., хуу t.

Сборник материалов для описания местностей и племен

TV Т>I toot 1 А1 С Т>1 л хчавка^а. Аифлис, iooi - iy±j. выи. i - ч.

Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1871 - 1881. т->1 -(А оы11. 1 - 1u. vjuupHHK сведений и Северним Кавказе. Ставрополь, 1906

1 А 1 1 т* 1 е 1У11. I. 1 - J.

Сношения России с Кавказом Н Материалы извлеченные из Моск. глав. арх. Мин-ва иностр. дел. А. С. белокуровым. М., 1889.

Г>1.1 СТО 1/С11

Dblil. 1. UfO - J.UJ.JX1.

Труды Абрамовской землеустроительной комиссии.

Г1 1 А АО хэладйкавка^, j.mJo.

Труды комиссии по исследованию современного положения землепользования в Нагорной полосе Терской области.

Т1 1 А АО плаДИкавказ, i>-uo. п vi v ----- w ч^еидалъные илнишсним ь Дахесхане Л1Л - нач. лл в. Архивные материалы. М. 1969. б) АрХИвНЫс фоНды. Испиль^иваННЫс в ИсСлсдиваНИИ.

Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. tifd тт 1 ттл 1 ооа 1ЛЛЧ. Д. 1^/4, lOOU.

Российский Государственный исторический архив: Ф. 866 (личный фонд М. Т. Лорис-Меликова. начальника Терской

-\ тт 10 li 'ЧГ» 1Л 1С 4 1 ГО <Л~>

UU.JdLiil/. Д. Ю. ZU. АУ. Л^. ЛЛ. ЧЛ. ЛО. УЗ И 1. Д.

1 ^О ,ТУ ТУ — -\ ГТ 1 ^ л л or 101 I or sf. izuo ^ лавка jCKUi u xvjMiiieiaj. Д. ли. чч. ол. юа. юл. чии. ЧОЧ И 1 . д.

Ф. 932 (личный фонд князя А. М. Дондукова-Корсакова). Д. лил. г иссилскии 1 исударехвсннын ниснни-исiиричсскии арлив пт^гп Л а л . ^ ТО /т">т"»= \ ^ А Г\Г\ п ). ч>. ло (х лавние управление i снеральнши iinauaj. sp чии

А Т^ ,гг\ ЛЧ 1 1 Г\/Л / л^иахекам часть j енеральнш и maiauaj. чи. i лии. (шлаиа Кавказского военного округа).

Центральный исторический Государственный архив Грузии. Ф. 5 (Канцелярия начальника Главного управления главноначальствующего гражданской частью на Кавказе). Ф. 9 (Департамент судебных дел главного управления наместника на Кавказе), Ф. 240 - 241 (Управления Государственными имуществами), Ф. 545 (Каввказского военно-наородного управления), Ф. 1087 (штаба КаВКаЗСКОГО БОеННОГООКруТа), Д. 526,

ПА £"> t С7

Л ли. ЛЛ1, ли / и др.

Центральный государственный архив Чеченской республики (ЦТА ЧР): Ф. 32 (Управление межевой частью Терской области), Ф. 149 (Грозненского окружного полицейского управления).

Центральный государственный архив республики Северная Осетия-Алания:

Ф. 12 (Канцелярия начальника Терской области), Ф. 20

Управления Сунженского отдела Терской области). Ф. 25 (Управления межевой частью Терской области). Ф. 252 (Комиссии по разбору личных и поземельных прав туземного населения гн-S

1 ерскии ииласШ).