Региональные особенности и факторы преступности на Северном Кавказе: На примере Ставропольского края тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.04, кандидат социологических наук Шибаева, Мирослава Анатольевна

• Шибаева, Мирослава Анатольевна
• кандидат социологических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат социологических наук Шибаева, Мирослава Анатольевна

ВВЕДНИЕ

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО - МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К АНАЛИЗУ СОЦИАЛЬНЫХ АСПЕКТОВ ПРЕСТУПНОСТИ.

1.1. Социология преступности: интегральный и территориальный аспекты преступности.

1.2. Социодинамика и социальные факторы преступности в современной России.

1.3. Криминогенные регионы России: социальные процессы и структура современной преступности.

ГЛАВА II. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ И СОЦИОДИНАМИКА ПРЕСТУПНОСТИ В РЕГИОНЕ.

2.1. Региональные особенности динамики преступности на Северном Кавказе: факторный социальный анализ.

2.2. Территориальные социально-криминогенные факторы в Ставропольском крае.

2.3. Социально-структурные и социодинамические характеристики преступности в Ставропольском крае

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Региональные особенности и факторы преступности на Северном Кавказе: На примере Ставропольского края»

Актуальность исследования. Влияние социально-экономических и политических преобразований на преступность обусловлено тем, что любое, даже самое прогрессивное начинание таит в себе определенный криминогенный потенциал. В 1989 - 2000 гг., время перестройки и рыночных реформ, Россия переживала системный (экономический, социальный, организационный и перманентный политический) кризис. Общий уровень преступности в России в этот период увеличился более чем в два раза. Сегодня по уровню умышленных убийств в расчете на 100 тысяч населения Россия в два раза опережает США. Традиционно преобладающую часть в структуре преступности продолжают составлять посягательства на собственность (57,2%). Из них свыше 77% составили кражи, в каждом втором субъекте РФ отмечено увеличение грабежей. Экономическая преступность охватила все стратификационные слои общества. Так, на 91,4% возросло количество случаев контрабанды и криминальных нарушений таможенных правил, на 42,7%-незаконных сделок с валютными ценностями, на 31,9% - фактов криминального предпринимательства в сфере торговли.

Преступность в России в последние десятилетия приобретала все более организованный характер. Организованные преступные сообщества проявили себя в сфере приватизации, акционирования, аренды, финансово-кредитных отношений, биржевой деятельности. Будучи результатом синтеза профессиональной преступности, криминально ориентированной части теневой экономики и коррумпированных государственных служащих, в том числе сотрудников правоохранител ных органов, оргпреступность приобрела новое качество. Она оформилась в виде самостоятельного субъекта, противопоставляющего себя законопослушному обществу и стремящегося к контролю над ним, став тем самым социальной угрозой государственной безопасности.

Преступность, как социальное явление, детерминируется действием множества взаимосвязанных и взаимообусловленных факторов: экономических, политических, социальных, культурных, правовых, психологических, биосоциальных, организационных, демографических, этцических, региональных и др. Именно последний из перечисленных, территориальный фактор, является наиболее продуктивным для самостоятельного исследования. Во-первых, он отражает действие множества других общественных факторов на локальный рост преступности; во-вторых, его изучение наиболее важно с точки зрения организации практической борьбы с преступностью в России; и в-третьих, именно территориальные аспекты роста преступности наименее изучены социологическими средствами.

Территориально-пространственное расчленение страны на более или менее разные в экономическом и социальном отношении регионы объясняет, порой, значительные различия в росте преступности и предписывает необходимость дифференцированного подхода к разработке программы социальной профилактики преступности.

Региональные различия в динамике преступности закономерны и объясняются неодинаковостью социально-экономических, демографических, социокультурных и прочих факторов, образующих "причинный комплекс" антиобщественных явлений. Поэтому региональная система социальной профилактики должна основываться на хорошем знании социальной ситуации в конкретном регионе, включая и состояние различных форм негативных явлений, а также факторы, их обусловливающие. Региональные социологические исследования преступности еще не получили должного развития, в связи с этим возникает жизненная необходимость оперативно выявлять соответствующие закономерности, детерминирующие динамику преступности в том или ином регионе, в частности, одном из самых "проблемных" по числу активных факторов криминализации - СевероКавказском регионе. Такой анализ несомненно важен и в теоретическом, и в практическом отношении.

Объектом исследования в диссертации выступает преступность в СевероКавказском регионе (Ставропольский край).

Предметом исследования являются факторы и социальная динамика региональной преступности в переходный период российского общественного развития (1990 - 2000 гг.).

Проблемная область исследования включает анализ региональных социальных, экономических, демографических, политических и иных социально-территориальных факторов и изменений преступности, ее сравнительное изучение, апробацию различных социологических подходов к исследованию.

Степень разработанности проблемы обусловлена сложностью изучения преступности как многостороннего социального явления, анализ которого требует привлечения, наряду с социологическими, экономических, психологических, криминологических, криминалистических, юридических и иных подходов; а также недостаточной разработанностью методологии исследования региональной преступности в переходные периоды общественного развития.

Вместе с тем в социологической теории сложилась определенная теоретико-методологическая традиция, позволяющая анализировать такие явления и разрабатывать теоретические подходы к изучению конкретных процессов в рамках поставленной проблемы.

Феномены преступления и наказания изучались в работах выдающихся социологов Э. Дюркгейма, П. Сорокина, Р. Мертона, Т. Парсонса, К. Лумана. Исследования аномии и социальной дезорганизации (Э. Дюркгейм, Р. Мертон, П. Сорокин) как системных факторов, детерминирующих рост девиаций и преступности, являются методологической основой большинства современных исследований преступности.

Важный вклад в развитие социологии права внесли российские философы, социологи и правоведы Н. Алексеев, Б. Кистяковский, М. Ковалевский, Н. Корку-нов, С. Муромцев, П. Новгородцев, JI. Петражицкий, Е. Трубецкой, Б. Чичерин, Г. Шершеневич, криминологи А. Бобрищев-Пушкин, М. Гернет, С. Гогель, М. Ду-ховской, Е. Тарновский, И. Фойницкий и другие. Наиболее значимыми для формирования отечественной социологии девиантного поведения были общетеоретические труды Г.А. Аванесова, Ю.Д. Блувштейна, С.Е. Вицина, Я.И. Гилинского, И.И. Карпеца, В.М. Когана, Н.Ф. Кузнецовой, В.Н. Кудрявцева, А.Б. Сахарова, Л.И. Спиридонова, A.M. Яковлева.

Проблеме современных аспектов преступности посвящены работы российских криминологов Ю. Антоняна, М. Герцензона, А. Долговой, К. Игошева, И. Карпеца, В. Кудрявцева, В. Лунеева, Э. Раска. Социологии права посвящены работы В. Казимирчука, Ж. Карбонье, В. Кудрявцева, К. Кульчара, В. Лапаевой, В. Шамшурина и других.

Экономическая преступность изучается в работах Б. Болотского, В. Исправ-никова, Т. Карягиной, А. Каценелинбойгена, С. Кордонского, Л. Косалса, Р. Рыбкиной, Б. Свенссона, Л. Тимофеева.

Актуализация проблем организованной преступности вызвала соответствующий исследовательский интерес (А.И. Гуров, С.В. Дьяков, B.C. Овчинский, B.C. Устинов и др.). Исследователи отмечают динамичный рост преступных сообществ, слияние легальной и нелегальной экономической деятельности, криминализацию экономических и властных структур, политизацию организованной преступности. Организованная преступность изучается в работах Ю. Адашкевича, А. Гурова, С. Дьякова, А. Долговой, В. Овчинского, В. Эминова.

Большой вклад в развитие социально-регионального и территориально-криминологического направления внесен Я. Гилинским, А. Лепсом, Э. Раской, Л. Спиридоновым.

Полученные этими авторами результаты положены в основу дальнейшей теоретической разработки в настоящем исследовании. При этом был сделан акцент на систематическое изучение региональных социальных факторов, условий и последствий развития преступности Северо-Кавказского региона на примере Ставропольского края 1990 - 2000-х годов и путей борьбы с ней, что предопределило цель и задачи данного исследования.

Цель диссертационной работы - изучить факторы и региональные условия социальной детерминации преступности Северо-Кавказского региона на примере Ставропольского края 1990 - 2000-х гг. в динамическом аспекте и обосновать дифференцированный региональный подход к борьбе с различными видами преступлений.

Задачи диссертационного исследования состояли в следующем:

• раскрыть и сопоставить теоретические подходы в социологической трак-овке проблем преступности; проанализировать возможности социально-егионального подхода к исследованию преступности;

• выявить и систематизировать факторы социальной детерминации пре-тупной деятельности в современной России;

• исследовать социодинамику преступности Северо-Кавказского региона 1990-х годов, определить ее тенденции, факторы и детерминанты;

• выявить региональную специфику действия социальных факторов, детерминирующих рост преступности в Ставропольском крае; изучить общественное мнение населения Ставропольского края по проблемам преступности и ее детерминант;

• изучить социально-структурные и динамические характеристики преступности в Ставропольском крае;

• разработать комплекс профилактических мероприятий, направленных на нейтрализацию действия криминогенных факторов, обусловливающих рост преступности в регионе.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в комплексном социологическом подходе к изучению региональной преступности в России с привлечением необходимых методов и результатов смежных наук. Диссертация является первым монографическим исследованием, в котором дан социологический и криминологический анализ преступности в Ставропольском крае за период свыше 10 лет. В диссертации:

1) систематизированы сложившиеся в современной социологической науке теоретические представления об объективных и субъективных источниках и детерминантах преступности как социального явления;

2) проанализированы основные группы социальных факторов и условия социальной детерминации преступности с учетом их специфики в современной России;

3) обоснована необходимость социально-регионального подхода к исследованию преступности и апробированы методы такого анализа;

4) изучены и систематизированы региональные социальные факторы, детерминирующие динамику и тенденции преступности Северо-Кавказского региона;

5) выявлены региональные политические, экономические, демографические, социальные факторы, детерминирующие специфическую социодинамику преступности в Ставропольском крае;

6) проанализировано общественное мнение населения различных районов Ставропольского края по проблемам преступности и ее детерминант; определены объективные социальные характеристики роста преступности в регионе;

7) Обоснована необходимость комплексного системного подхода к организации регионально-дифференцированной программы социальной профилактики преступности.

Положения, выносимые на защиту:

1. Социологический анализ преступности показывает, что ее объективный источник - деформация общественных отношений, а общий субъективный источник - отчуждение ценностно-нормативной системы личности от ценностей общества, при этом субъективной детерминантой индивидуального преступного поведения выступает деформация ее нравственно-правового сознания.

2. Регион выступает как территориальная социально-экономическая система (ТСЭС), в которой специфика взаимодействия природной среды и функционально-компонентных подсистем материального производства, расселения, инфраструктуры и жизнедеятельности предопределяет территориальную неоднородность социальных, в том числе криминогенных, процессов. Криминогенная обстановка региона (ГКО) является социально-территориальной причинно-следственной системой, но сами по себе территориальные факторы не являются определяющими в социодинамике региональной преступности.

3. К интегрально-структурным факторам, детерминирующим резкий рост преступности в современной России, относится комплекс экономических, политических, социальных, культурных, правовых, организационных, этнических, региональных факторов, специфическая криминогенность которых определена содержанием и последствиями проводимых рыночных реформ, и биосоциальные, психологические, традиционно-бытовые, потребностные, внутренне-криминальные факторы, которые относительно автономны. Дифференцирующие региональное пространство социально-криминогенные факторы включают гипертрофированное социальное неравенство, маргинализацию и люмпенизацию общества, рост безработицы, ослабление социального контроля, изменение системы социальных ценностей.

4. Преступность в современной России приобретает организованный характер, оформляется как самостоятельный субъект российского общества, как целостная система, охватывающая все регионы страны, представляющая угрозу государству. Преступность в Северо-Кавказском регионе обусловлена комплексом разнообразных факторов и условий, являющихся как общими детерминантами преступности в России в целом, так и специфическими особенностями территориального социально-криминогенного развития. Так, внутри Северо-Кавказского региона выделяются регионы с высокой преступностью (Краснодарский край, Ростовская область, Ставропольский край, Адыгея) и регионы со сравнительно низкими показателями преступности (Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария).

5. В современных условиях региональная специфика Ставропольского края характеризуется геополитическим положением в центре Северного Кавказа, демографическими характеристиками отрицательного естественного прироста и высокими показателями миграционного прироста, вдвое превышавшими среднероссийский коэффициент; первым местом в России по числу находящихся на территории вынужденных мигрантов; приростом численности населения за счёт миграции на фоне сокращения числа рабочих мест в условиях высокого уровня прямой и скрытой безработицы; кризисными явлениями в хозяйственно-экономической и социальной сферах; этнорегиональными конфликтами.

6. Проведенное прикладное исследование показало, что на прирост преступности наиболее значимо влияют такие территориальные факторы, как тип района, уровень миграционного прибытия, уровень доходов и безработицы, уровень незанятсти молодежи, уровень наркотизации и алкоголизации, наличие преступных группировок, процент рецидивистов, доля кавказских народов в структуре населения. Темпы прироста преступности коррелируют с интенсивностью миграционных процессов. Население Ставрополья оценивает рост преступности как наиболее тревожную социальную проблему края, считая основными детерминантами криминогенное™: кризис в хозяйственно-экономической сфере (71%); безработицу и незанятость населения (83%); миграционный приток в сёла, станицы, города вынужденных переселенцев и беженцев (55%); долговременные невыплаты заработной платы, пенсий (44%); высокий уровень незанятости молодёжи (45%); обострение этнорегиональных конфликтов на Северном Кавказе (40%).

7. Необходим комплексный системный подход к организации региональной программы социальной профилактики преступлений, включающей социально-миграционное направление (упорядочивание миграционных процессов, введение миграционной полиции, контролирующей регистрацию, места фактического проживания мигрантов, их трудоустройство, осуществляющую борьбу с криминальной миграцией), социально-экономическое направление (укрепление финансового положения края, осуществление продуманной инвестиционной политики, направленной на подъем производства, создания рабочих мест, снижения безработицы, повышения доходов населения), социально-педагого-медицинское направление (сокращение безработицы молодежи, устранение детской беспризорности, организация культурного досуга молодежи, борьба с наркотизацией и алкоголизацией населения), социально-юридическое направление (совершенствование кадрового состава, деятельности и оплаты труда УВД, расширение мероприятий по реабилитации лиц, вышедших из мест заключения).

Теоретико-методологической основой исследования стали принципы системного и сравнительного анализа, современные социально-региональные подходы, институциональные, субъектные и стратификационные социологические методы анализа, методы социологии права, криминологические подходы.

Исходной теоретической основой исследования является положение о социальной природе преступности, количественные и качественные показатели которой находятся в многогранной опосредованной связи с общественными процессами и явлениями. Внутрирегиональные особенности развития определяют и вычленяют территориальные различия в состояйии, динамике и структуре преступности.

В ходе исследования применялись общенаучные методы системный и структурно-функциональный, а также частнонаучные методы социологический (социологическое анкетирование и интервьюирование), исторический, сравнительно-правовой, статистический (массовое наблюдение, анализ статистических данных), математический (корреляционный, факторный анализ).

Информационной базой послужили аналитические и статистические обзоры ГУВД Ставропольского края и Росстовской области, опубликованные статистические данные МВД РФ, статистические данные о социально-экономическом развитии, миграционных процессах, численности населения, представленные Статистическим управлением Ставропольского края, контент-анализ газет Ставропольского края по проблеме преступности и экономического развития. В ходе диссертационного исследования нами проводились социологические опросы граждан (600 чел.) из различных районов Ставропольского края и анкетирование сотрудников ОВД Ставрополья.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования ее результатов как концептуальной основы региональной работы правоохранительных органов и органов социальной защиты населения Ставропольского края. Выводы и положения диссертационной работы могут быть использованы при чтении общих курсов социологии и специальных курсов по социологии права для студентов социологических и юридических специальностей, курсов регионалистики и социальной географии.

Апробация работы. Основные результаты и выводы работы опубликованы в 5 публикациях, в том числе в одной брошюрае, общим объемом 4,4 печ.л.

Структура диссертации включает введение, две главы, состоящие из шести параграфов, заключение и список литературы из 181 источника.

Заключение диссертации по теме «Социальная структура, социальные институты и процессы», Шибаева, Мирослава Анатольевна

Делая выводы, следует отметить, что общей особенностью преступности на Северном Кавказе является рост межнациональных конфликтов и убийств, терро-изма и похищения людей. В других регионах РФ подобные преступные действия редставлены значительно реже.

На состояние межнациональных отношений на Северном Кавказе заметное влияние оказывают и организации казаков. Для современного казачества характеенной части населения склонность к имущественным правонарушениям, что ведет к распространенности эконо-ической преступности, особенно в сфере торгово-финансового оборота; 2) наличие довольно устойчивой пре-упной субкультуры, традиций «Ростова-папы» обусловливает значимый уровень преступности; 3) крайне вы-одное в экономико-географическом отношении транзитное положение Ростова как «ворот Кавказа», с другой ороны, облегчает деятельность преступных элементов, требует повышения пока еще слабо налаженного взаимо-ействия правоохранительных и иных контролирующих органов; 4) высокое этнографическое, конфессиональное, ультурное разнообразие среди населения обусловливает возникновение как бытовых противоречий, конфликтов ежду людьми, так и этнических противоречий между казачеством и мигрантами, усиление разнообразных этни-еских преступных группировок; 5) Ростовская область фактически становится пограничной (Азовское море, Ук-аина, близость «горячих точек» Северного Кавказа), что повышает доступность оружия, увеличивает числен-ость насильственных преступлений, появление трагических массовых жертв терроризма (террористические взры-ы жилых домов и многочисленные жертвы в г. Волгодонске). ре - переход казачьих организаций под влияние структур российской армии и МВД (вовлечение военнослужащих и сотрудников милиции в казачьи организации). Судя по всему, влияние казачьих организаций будет способствовать решению вопроса о надёжной охране границ России и ряда субъектов Федерации. Многочисленные проблемы во взаимоотношениях между «пришельцами» и местными (северокавказскими) жителями, прежде всего казачеством, становятся базой серьёзных межнациональных конфликтов, осложняют отношения с государствами Закавказья. Сохраняется тенденция вытеснения славянского населения, в первую очередь русских, из республик Северного Кавказа.

На Северном Кавказе в последнее время отчётливо прослеживается экспансия идеологии панисламизма. Процесс стимулируется политическими кругами и в значительной степени подогревается и направляется религиозными центрами ис-амских государств (Саудовская Аравия, Иран, Пакистан, Турция и др.), рассмат-ивающих «мусульманские» регионы России как плацдарм для своего утверждения на её территориях. При этом исламские государства не останавливаются пе-ед какими бы то ни было материальными затратами. В целом возрастающая активность зарубежных исламских организаций вызывает определённую настороженность в среде российских мусульманских авторитетов, и в первую очередь, в связи с возможными попытками распространения в России идеологии воинст-ующего фундаментализма. Реальность такой угрозы доказана в событиях, свя-анных с Чеченской Республикой. Очевидна необходимость выработки концеп-ии взаимодействия российского государства с религиозными организациями во-бще и с мусульманством Северного Кавказа в частности. Таким образом, крат-нй анализ межнациональных отношений в Северокавказском регионе, оценка оотношения интересов Центра и регионов показывают, что ещё многое не ис-ользовано в деле стабилизации ситуации в регионе по достижению сбалансиро-- анности интересов Центра и регионов Северного Кавказа.

2.2. Территориальные социально-криминогенные факторы в Ставропольском крае

С распадом Советского Союза изменяется геополитическое положение Ставропольского края. Исключительность Ставропольского края обусловлена его геополитическим положением как центра Северного Кавказа. Не менее важное влияние на геополитическое положение края оказало отделение Карачаево-Черкесии от Ставропольского края, в результате общее количество соседей Ставрополья увеличилось до 8. Площадь Ставропольского края в 1992 г. меныпилась с 80,6 тыс. до 66,4 тыс. кв. км. Край оказался в непосредственной близости от территорий, на которых протекали вооружённые конфликты в Чеченской республики, Ингушетии и Северной Осетии.

Региональные демографические факторы.

По характеру воспроизводства сельского населения административные районы края могут быть объединены в несколько групп. Первая группа характеризуется самыми высокими среднегодовыми показателями рождаемости, превышаю-щми 18 чел. на каждую тысячу жителей в 1965-1988 гг. К ней относятся районы - осточной части края с повышенным удельным весом туркмен, ногайцев, даргин-ев, чеченцев, для которых характерны национальные традиции многодетности-айоны второй группы отличаются средними показателями интенсивности рож-аемости (16-18%). Это преимущественно зоны тяготения больших и средних го-одов (Шпаковский, Предгорный, Георгиевский, Буденновский) и некоторые пе-иферийные районы (Ипатовский, Апанасенковский). Наиболее многочисленна ретья группа, характеризующаяся низким уровнем рождаемости (менее 16%), на охватывает территорию половины районов Ставрополья.

Различия в уровне рождаемости зависят, в первую очередь, от половозраст-ой структуры населения и миграционной подвижности. Миграция в силу специфики состава переселенцев оказывает влияние на рождаемость через изменение оловозрастной структуры.

При рассмотрении региональных особенностей смертности обращает на сея внимание обратная зависимость. Самые низкие показатели интенсивности мертности в течение 1965 -1988 гг. наблюдались в восточной части края, в при-ородах Ставрополя и КМВ, а самые высокие - в срединной части. Колебания ко-ффициента смертности объясняются прежде всего различиями в возрастной труктуре населения. Миграционный отток молодежи из районов срединной час-края и ухудшение вследствие этого возрастной структуры населения привело к овышению интенсивности смертности.

Для сельской местности края в период 1989 - 1999 гг. характерно падение ождаемости, начавшееся во второй половине 80-х гг. и связанное с ухудшением бщего социально-экономического положения в стране. В 1993 г. все сельские айоны края характеризуются постоянным сокращением рождаемости, причем в 1,5% из них отмечен отрицательный естественный прирост. На протяжении 90-х одов в крае продолжалось обострение демографической ситуации. В 1998 г. ес-ественная убыль населения отмечалась уже в 31 из 33 городов и районов края, то объясняется тем, что за последние 10-13 лет коэффициент рождаемости 1еныпился в 1,6 раза и на начало июля 1998 г. составил 9,7%о. А ведь издавна таврополъе относилось к регионам страны с высоким уровнем рождаемости. го обусловлено большей, по сравнению с Россией в целом, долей в населении ародов Кавказа и народностей Дагестана, для которых характерны многодетные емьи.

Так почему произошло резкое снижение рождаемости? Существует ряд ричин сложившейся ситуации. В первую очередь, уменьшается количество за-егистрированных браков. За 1990 -1997 гг. число ежегодно регистрируемых бра-ов сократилось на 20%, до 18,4 тыс. В 2000 г. коэффициент брачности снизился а 8%, а разводимости увеличился на 11%.

Индекс разводимости вырос с 69 до 74 разводов в расчёте на 100 браков, исло разводов ежегодно колебалось в пределах 11-12 тыс. Треть разводов при-одилась на семьи, не просуществовавшие 5-ти лет. Каждый год на 9-10 тыс. увенчивается число детей, оставшихся без необходимого внимания одного из родиелей. Доля детей, рождённых вне зарегистрированного брака, возросла в крае с 5% в 1990 г. до 24% в 1997 г.

Молодые люди не спешат регистрировать свои браки, на также не обре-еняют себя детьми, и это одна из причин падения рождаемости. Одной из лавных причин снижения рождаемости является низкий жизненный уровень ольшинства населения. Около 40% жителей края имеют среднедушевой доход иже величины прожиточного минимума. Снижение рождаемости в 90-х гг. от-азило адекватную реакцию населения на падение уровня и качества жизни. Сей-ас пятая часть населения страны по денежным доходам находится за чертой бед-ости. В России доходы 10% наиболее обеспеченного населения почти в 15 раз ревышают доходы наименее обеспеченного населения, по Ставропольскому заю в 17 раз. При сложившемся уровне цен и доходов многим семьям приходит-я сталкиваться с резким повышением затрат на содержание и воспитание даже дного ребёнка.

В 90-е гг. происходит рост смертности, что является показателем нега-ивных сторон реформирования общества. Специфика смертности в крае заклю-алась в резком увеличении смертности от социальных причин, отражающих рост апряжённости в обществе. 1997 - 1998 гг. характеризовались значительным пре-ышением смертности над рождаемостью. Смертность за это время в крае возрос-а на 14%. Уровень смертности, как и рождаемости, существенно разнится по отельным национальностям. В 1997 г. в крае умерли 35,1 тыс. человек, что на 23% олыпе, чем в 1990 г., в 1999 г. умерло 36 тыс. человек, в 2000 г. - 37 тыс. В 2000 . число умерших в 1.5 раза превысило число родившихся. Естественная убыль за 000 г. в 2.7 раза перекрыла миграционный прирост. 70 % умерших за 2000 г. традали болезнями системы кровообращения, 14% умерли от раковых новообра-ований, 10% погибли от неестественных причин, причем среди несчастных слу-аев, отравлений и травм особо заметно увеличилось число самоубийств, которое ревышает число убийств (за 200ог. убийство - 495 человек, самоубийство - 670 еловек). Все эти данные говорят о нарастании негативных социальных и демо-эафических тенденций.

Сокращение числа рождений при высоких показателях смертности опреде-ет постарение населения. В начале 1991 г. на каждую тысячу детей в возрасте -15 лет приходилось 778 человек населения старше трудоспособного возраста, а а 1 января 1998 г. - уже 952 человека. По классификации ООН, старым считается аселение, в котором доля пожилых людей (65 лет и старше) составляет 7%. В тавропольском крае на начало 1998 г. их удельный вес достиг 13%. Процесс де-ографического старения характерен в большей степени для женщин, чем для ужчин. Сейчас доля пожилых среди мужчин составляет 9%, среди женщин -6%.

Важнейшей демографической характеристикой являются миграционные юцессы. Ставропольский край традиционно отличается активными миграцион->ши процессами, что обусловлено рядом специфических особенностей геогра-ического положения и социально-экономического развития.

Ставропольский край расположен на стыке равнинной и горной зон и нахо-ггся на этническом перекрестке, а также занимает центральное положение в редкавказье. Всё это оказывает влияние на характер миграционных связей и роцессов, создаёт возможности для развития хозяйственных связей, межэтниче-ких контактов, взаимодействия культур соседних народов, что сопутствует рас-елению народов на соседних этнических территориях.

В начале 1990-х гг. геополитическое положение Ставропольского края су-ественно изменилось, край стал привлекательным для различных категорий ми-рантов (иммигрантов из стран дальнего зарубежья и стран СНГ, мигрантов из оны Севера, а также военных, беженцев и вынужденных переселенцев).

В новых геополитических условиях на Ставропольский край пришлось 10% сего миграционного общероссийского прироста. При этом в Ставропольском рае проживает 1,76% всего населения страны, или 2,63 млн. человек. В последив 5 лет увеличение численности населения края обеспечивается только его ми-рационным приростом, компенсирующим естественные потери.

В 1989 г. в Ставропольском крае было зарегистрировано 230,6 тыс. мигран-ов, в 1990 г. - 224 тыс. За 1991 - 1993 гг. миграция сократилась на 30%. Но в

994 г. в край прибыло 55,9 тыс., в 1995 - 50,8 тыс., в 1996 - 41,6, в 1997 г. - 39,1 ыс., в 2000 г. - 28 тыс. человек (по справке Отдела паспортно-визовой службы УВД СК).

В 1995 г. число неучтённых мигрантов, постоянно проживающих в Ставро-ольском крае, составило примерно 200 тыс. человек. По официальным данным играционный прирост в 1995 г. в расчёте на 10000 населения составил 91 чело-ек, что, разумеется, больше среднероссийского показателя - 34 человека, но еныпе, чем в Белгородской - 129, Ленинградской - 120, Калужской - 109 или верской - 105 областях.

В Северо-Кавказский регион всегда прибывало мигрантов больше, чем вы-ывало. За счёт миграционного обмена с государствами ближнего зарубежья рос-ийское население увеличилось на 3,4 млн. человек, в том числе в Ставрополь-ком крае - на 261,4 тыс. человек, или на 7,7% общероссийской величины, тогда ак население края составляет всего 1,8 % населения России. Коэффициент ми-рационного прироста на Ставрополье (в расчёте на 1000 человек) составил , 7%, что более чем вдвое превышает среднероссийский показатель*.

Среди прибывших постоянно увеличивалась доля мигрантов, переехавших з других территорий России, достигнув величины 76% в 1998 г. Удельный вес риезжающих на постоянное жительство в край из других республик бывшего оюза постепенно сокращался, в 1998 г. до уровня 24%.

Немногим более 1/5 прибывающих в край на постоянное жительство вы-зжают из иностранных государств. Так, за 11 месяцев 1997 г. их доля состави-а 21,7%, в том числе приехавшие из «дальнего зарубежья» обеспечили только ,2% общего числа мигрантов (по справке ОПВС ГУВД края). В 1995 г. из 50,8 ыс. человек, въехавших в край и получивших прописку,только 4,7 тыс. оформили оссийское гражданство, в 1996 г. - соответственно 9,4 тыс. из 41,6 тыс. человек.

Из миграционного прироста (из стран ближнего зарубежья) 56% мигрантов риходится на государства Закавказья, 22% - на Казахстан и 14% - на государства

Караоут All., Шевцов а.С. Проблемы демографического развития и занятости населения в Ставропольском крае / роблемы населения и рынков труда России и Кавказского региона. - Москва - Ставрополь: Изд-во С ГУ. 1998. редней Азии. Мигранты распределяются более или менее равномерно с учётом арактера расселения жителей края. В 1996 г. 30,7% всех мигрантов, прибывших а Ставрополье, направились в район КМВ, что меньше доли жителей КМВ в на-елении краяоу.

Характерным для Ставропольского края является высокий удельный вес рибывших по причине обострения межнациональных отношений. Доля вынуж-енных мигрантов в общем миграционном потоке в 1993 г. достигла пика - 28%, !и 19,7 тыс. человек (при российском показателе 6,9%). В 1996 - 1997 гг. начала нижаться, остановившись на отметке -15% (6,7 тыс. человек). В 1999 г. в связи с бострением обстановки в Чеченской Республики доля вынужденных мигрантов новь поднялась - 24%. Численность прибывших в край вынужденных пересе-енцев к началу 1998 г. превысила 68 тыс. чел., из которых 41 тыс. чел. прибыли з Чеченской Республики. В краевой миграционной службе на начало 2001 г. фициально зарегистрировано свыше 77.3 тыс. вынужденных переселенцев (36 ыс. семей).

По данным миграционной службы Ставропольского края в настоящее вре-я фактически проживает более 91 тыс. человек вынужденных мигрантов. Там образом. Ставропольский край вышел на первое место в России по числу на-одящихся на территории региона вынужденных мигрантов. Использование по-азателя нагрузки на население принимающего региона, создаваемой вынужден-ой миграцией (Витковская, 1992), позволяет отнести Ставропольский край к тер-иториям с экстремальными показателями нагрузки (1,1), что требует принятия езамедлительных решений.

Анализ процессов межрегиональной миграции показывает необходимость шаботки четкой политики в отношении стихийной миграции на территорию тавропольского края. Следует учитывать тяжелое положение Ставрополья, что трудняет получение переселенцами работы и обеспечение нормальных условий роживания.

Ьелозёров В. (J. Региональные факторы и этнические аспекты миграции на Северном Кавказе, роблемы населения и рынков труда России и Кавказского региона. Ставрополь, 1998.

Если сравнить изменения численности разных национальностей на Ставрополье, то численность русских уменьшилась на 3% за счет резкого снижения естественного роста (т.е. идет снижение рождаемости и резкое повышение смертности), несмотря на миграцию, приезд многих русских из других регионов РФ и Северного Кавказа, численность евреев и немцев уменьшилась на 30- 50% за счет выбытия из края, но существенно увеличилась численность армян, грузин, осетин за счет миграции (приложение 2, табл.7). В настоящее время большую часть населения Ставропольского края составляют русские - свыше 4/5. На территории края кроме русских проживают представители более 90 национальностей. Полиэтнич-ность Ставрополья продолжает расти, особенно быстро в последние годы, на что в значительной мере оказывают влияние национальные особенности миграцион-ого потока.

Этнический состав прибывающих мигрантов близок к составу населения рая. В 1996 г. русские составили среди прибывших - 75,6%, армяне - 7,8%, укра-нцы - 3,8%, греки - 1,5%, даргинцы - 1,2%; в 1997 г. русские - 75,1%, армяне ,0%, украинцы - 4,1%, греки - 2,0%, даргинцы - 1,1%'и.

Если сравнить плотность той или иной национальности в расчете на ЮОтыс. еловек, то получается следующее распределение по убывающей: русские, армя-е, украинцы, даргинцы, ногайцы, белорусы, чеченцы, татары, азербайджанцы, олучается, что Ставрополье постепенно превращается в филиал Армении, так величилась доля армян в населении края. Армяне интенсивно заселяют не только айоны и города традиционного их проживания (города КМВ, Буденновск, Геор-иевск. Георгиевский район), но и пригороды городов-курортов и Ставрополя.

В многонациональном крае приток мигрантов из других регионов, в услоиях роста числа безработных, усилит не только социальную, но и межнацио-альную напряженность, что уже неоднократно имело место в некоторых городах районах Ставрополья. Сложившиеся миграционные связи Ставрополья влияют е только на изменение национального состава края, но и на формирование сел,

0 Рязанцсв С.В. Миграционная ситуация в Ставропольском крас в новых геополитических словиях. Ставрополь, 1999. ели не мононациональных, то с высоким удельным весом или преобладанием тех и иных народов Кавказа.

Таким образом, для миграции населения характерны значительные колеба-ия ее основных показателей. Неустойчивость, изменчивость результатов терри-ориального перераспределения населения - фундаментальное его свойство, при

71 ем изменчивость проявляется и во времени и в пространстве (Зайончковская) играционный процесс распределялся по территории Ставрополья неравномер-о: с 1990 по 1995 г. миграционный прирост в городах края составил 97,6 тыс. че-овек, а в сёлах - 105,7 тыс. человек. Формировалось за счёт мигрантов население ородов Ставрополя и Невинномысска на 98%, Будённовска на 94,3%, Арзгирско-о района на 20%, Левокумского района на 40%.

Крайне неравномерно количество зарегистрированных вынужденных ми-антов в районах Ставропольского края. Так, если в 1997 г. в Апанасенковском айоне численность вынужденных мигрантов составила всего 209 человек, то в г. таврополе - 6208 человек, т.е. в 30 раз больше! Значительно выше краевого уро-ень миграционной нагрузки в Будённовском и Георгиевском районах (53,7 и 39,5 еловек на 1000 жителей соответственно). В северных и северо-восточных рай-нах края (Апанасенковском, Туркменском, Левокумском и др.) коэффициент ми-рационной нагрузки составляет до 3% что примерно соответствует среднекрае-ому уровню - 2,9% .

К районам, активно стягивающим вынужденных мигрантов, относятся, во-ервых. Георгиевский, Андроповский и Кочубеевский. Через них проходит автообильная трасса всероссийского значения Мин.Воды - Ростов, по которой осу-ествляется массовый исход вынужденных мигрантов из 4-х республик Северно-о Кавказа. Во-вторых, «приграничные» районы Ставропольского края: Курской,

1 Зайончковская Ж. А. Миграция в постсоветском пространстве / Миграции в постсоветском пространстве: политиа лтойи nt цллп тж i / Амлш гиопл ттила ллтпт г тпитогтвл Л Л 10Q7

IVVtOUl viuvluiuiiwiu II liup^^nw VV/1 /-»,»* X1 IVVlWi -L» A. , iy У / . ировский и Нефтекумский, расположенные в непосредственной близости от ре-ионов исхода вынужденных мигрантов (прежде всего Чеченской Республики).

Три района Ставропольского края - Будённовский, Благодарненский и тепновский имеют максимальный показатель миграционной нагрузки в крае: со-тветственно 6,8, 5,9 и 9,1%. Если в целом по краю на 1000 жителей пришлось 9,7 вынужденных мигранта, то в Будёновском районе - 53,7 человека на 1000 ителей;/. Вынужденные переселенцы составляют в настоящее время свыше 2% аселения края, и это нередко трактуется как признак социального неблагополу-ия.

По результатам исследования установлено, что на 1 % роста числа безра-отных в крае приходится 0,2% мигрантов, при этом рост преступности в крае а 90% зависит от миграционного прироста/J (Акинин, Мандрица, 1998). Ми->ационный прирост по Ставропольскому краю настолько велик, что социальная зфраструктура, не рассчитанная на такое количество населения, испытывает начительные трудности. Мощные миграционные процессы создали комплекс со-иально-экон ом и ч еских проблем, изменили демографическую, территориальную и тническую структуры населения края, а также усилили криминализацию об-тановки на Северном Кавказе. В условиях наплыва вынужденных мигрантов на ерриторию Ставропольского края в некоторых его районах существенно ухуд-илось социально-экономическое положение: здесь уровень безработицы гораздо ыше среднекраевого, подскочили цены на жильё, обострились межнациональные тношения, выросла преступность (Ставрополь, Невинномысск, Шпаковский, Ге-ргиевский, Благодарненский, Будённовский, Нефтекумский, Советский районы), равоохранительными органами края отмечается значительный рост преступно

2 Уникальным является регион Кавказских Минеральных Бод, включающий в себя Минераловодский и Предгор-ш районы. Здесь отмечен низкий коэффициент нагрузки вынужденной миграции (2,2 и 0,6% соответственно) В редгорном районе и городах Кавказских Минеральных Вод расселились всего около 3 тыс. вынужденных пересе-енцев и беженцев. Власти особо охраняемого эколого-курортного региона КМВ первыми в крае пошли по пути граничения приёма мигрантов, введя в 1997 г. особую систему регистрации за плату: иностранцам из стран даль-его и ближнего зарубежья необходимо заплатить соответственно 900 и 600 минимальных окладов. Система регирации регламентировала иммиграционный контроль, порядок въезда, выезда, пребывания и проживания ино-ранных лиц и лиц без гражданства.

3 Акинин П.В., Мандрица И.В. Теория и практика разрешения современного геополитического кризиса на Севером Кавказе / Проблемы населения и рынков труда России и Кавказского региона. - Москва - Ставрополь: Изд-во ГУ, 1998. ти, которая стала в последние годы более организованной, профессиональной и ооружённой.

Экономические факторы. Структура занятости населения в Ставрополь-ком крае складывается под влиянием региональных факторов, одним из которых шляется индустриально-аграрный характер специализации края. В условиях фор-ирования рыночной экономики происходят изменения и в отраслевой структуре анятости. На современном этапе они пока носят весьма хаотичный характер и не шяются отражением ориентации экономики на отрасли социальной инфраструк-Уры.

В 1991 - 1993 гг. численность занятых в крае сократилась на 120,3 тыс. чел., то составило 11,2% общего числа работающих. Основная часть сокращений ко-ичества работающих пришлась на отрасли материального производства - 14,2% т числа занятых в крае. При этом наиболее резко их численность упала в сель-ком и лесном хозяйстве, практически каждое второе сокращение на предприяти-i отраслей материального производства пришлось на эти отрасли и каждый пя-ый - шестой занятый в них оказался в числе сокращённых.

Значительные уменьшения численности работающих произошли также и в ругих основных отраслях материального производства: в промышленности на 5,6%, в строительстве - 14,4%. В 1994 - 1995 гг. число занятых в крае еще сокра-илось на 68 тыс. чел., главным образом, по-прежнему в промышленности, сель-ком хозяйстве, строительстве, на транспорте, в сфере материально-технического набжения. Доля работающих в производственной сфере снизилась до 67,4%. исло занятых незначительно увеличилось лишь в торговле, общественном пита-ии, снабжении и сбыте.

Численность занятых в непроизводственной сфере сократилась на 7,5%, что 1,9 раза меньше, чем в отраслях материального производства . Исключением тали разве что финансы, кредитование, учреждения страхования и пенсионного беспечения, где численность занятых увеличилась почти в 1,5 раза, а в образова-ии - на 10%. Численность же работающих в науке сократилась на 14%. За период

1996 по 2000 г. численность работников, занятых научными исследованиями низилась на 20,2% и на начало 2001 г. составила всего 1926 человек.

К концу 2000 г. из экономически активного населения (1170 тыс., или 43,9% т общей численности населения края) 83% были заняты в экономике, а 17% (191 ыс. человек) составили безработные, не имевшие занятия, но активно его екавшие. Масштабы сокращения работников в 2000 г. уменьшились по равнению с 1999 г., но все равно в связи с сокращением численности персонала в ООО г. было уволено 5 тыс. человек, или 3% от всей численности выбывших аботников.

На структуру занятости населения начинают влиять новые формы хозяйст-ования, среди них - сфера частного предпринимательства. В ходе экономической еформы особая роль отводится малому бизнесу. На долю работающих в сфере алого предпринимательства сегодня приходится 13,2% общей численности заня-ых в крае.

Сокращение численности занятых в хозяйстве края сопровождалось ростом езработицы. В 1991 г. на Ставрополье было зарегистрировано 1,8 тыс. безработ-ых. За 1992 г. их численность в крае возросла в 3 раза и составила 5,4 тыс. чело-ек. На начало 1995 г. безработными в крае были признаны 16,4 тыс. человек, ровень безработицы вырос с 0,4% в 1993 г. до 7,8% в начале 1998 г. Около 60 ыс. человек не имели занятия, но активно его искали и, в соответствии с методо-огией Международной организации труда, классифицировались как безработ-ые. В то же время уровень официально зарегистрированной безработицы сокра-ился с 2,6% до 1,1%.

В 2000 г. 17% экономически активного населения (191 тыс. человек) - не мели занятия, но активно его искали (из этих 191 тыс. человек лишь 9 тыс. меют статус безработного, зарегистрированы в органах государственной службы анятости, поэтому официальный зарегистрированный уровень безработицы оставляет всего 0.8% от экономически активного населения). По уровню безра-отицы Ставрополье превосходит Краснодарский край. Ростовскую область, но в ,5 раза уступает Дагестану.

В наиболее напряжённой ситуации остались районы Благодарненский, Ге-ргиевский, Ипатовский, Петровский, Курский и города Лермонтов, Невинно-ысск, Ставрополь, где уровень безработицы превысил среднекраевой в 1,5 - 2,4 аза, а коэффициент напряжённости (численность безработных граждан, зареги-трированных в службе занятости, в расчёте на 1 вакантное место) - в 2-9 раз (в лагодарненском, Курском, Петровском, Туркменском районах). Указанные ре-ионы уже сейчас можно отнести к регионам с напряжённой ситуацией на регист-ируемом рынке труда. Основная часть безработных края приходится на города и айоны западной, наиболее индустриальной части края, где и зарегистрирована очти половина их числа. При общем уровне безработицы в западном районе -1,7% её максимальные значения отмечаются в Невинномысске - 3,3%.

По доле безработных Ставрополь в 2,5 раза уступает Невинномысску, но по х числу занимает прочное первое место среди городов края. Здесь зарегистрирован каждый третий безработный края. Отмечается высокий уровень безработицы в пригородных районах Ставрополя и Невинномысска (Л. Белозерова, В. Белозе-ров).

Особенностью рынка труда Ставропольского края является наличие большого числа трудоспособных лиц, ищущих работу, среди безработных беженцев и вынужденных переселенцев. В 1999 г. их численность выросла в 2,8 раза, среди безработных они составляли 3,5%, а среди трудоустроенных - 3,1%.

Одним из показателей, характеризующих сложное положение на рынке труда, является наличие «скрытой безработицы», перевод работников на неполный рабочий день или неполную рабочую неделю, административные отпуска. Это может рассматриваться как резерв для пополнения реальной безработицы. Наряду с зарегистрированной безработицей в крае продолжала расти скрытая безработица.

Вынужденные административные отпуска без оплаты в 2000 г. в целом по краю имели у 24 тыс. человек или 4% работающих, но в сфере промышленности -у 5,4%, транспорта и строительства - 7,9%, в сфере науки - 6,8% работников были вынужденные отпуска по инициативе администрации без денежной компенсации. На промышленных предприятиях в 2000 г. в режиме неполной занятости трудились 16% занятых в данной отрасли, в строительстве - 17.5%.

Уровень скрытой безработицы в целом по краю составил 4,5% с дифференциацией по отдельным городам и районам от 1,3 до 20,2%, например, в Георгиевском районе - 11,4%, в Изобильненском - 16,8%, в Минераловодском - 20,2%, в г. [ермонтове - 12,8%.

Неполная занятость, постоянные задержки выплаты заработной платы вы-уждают работников увольняться с предприятий по собственному желанию. В 999 г. с предприятий и организаций уволились по этой причине более 115 тыс. еловек, а это почти на 2% больше, чем в 1998 г. Такое увольнение представляет обой то же высвобождение, только происходящее в скрытой и выгодной для )едприятий форме, поскольку в данном случае предприятие освобождает себя от платы работнику пособия и средней заработной платы на период трудоустройст-а.

Кроме того, на предприятиях и в организациях края продолжает сокращать-общее количество рабочих мест, т.е. сумма фактически рабочих мест и вакан-й. В 1999 г. сокращение численности работников составило 8,6% от общей чис-нности выбывших работников. Наибольшее сокращение численности рабо-ающих происходит в промышленности, на транспорте, в органах управления.

Особую тревогу вызывает положение молодёжи на рынке труда. Молодых дей в возрасте 16-29 лет в крае насчитывается более 560 тыс. человек, это оло 40% численности трудоспособного населения. В ближайшей перспективе сленность их будет возрастать. Ежегодно в трудоспособный возраст будут тупать более 40 тыс. молодых людей. В настоящее время доля молодёжи среди зработных составляет около 30%, а в отдельных районах края достигает 40% и лее. Низкая конкурентоспособность молодёжи на рынке труда связана, прежде го, с качеством их профессиональной подготовки, недостаточной предприим-остью в поисках заработка, хотя в целом уровень их образования выше, чем у гих групп населения.

Решение проблемы занятости в первую очередь связано с развитием эконо-ики края, поддержкой и развитием предпринимательства, общественных, сезон-ых и временных работ, социальной защитой слабозащищённых категорий насе-ения на рынке труда. На формирование рынка труда в крае наряду с социально-кономическими факторами оказывают влияние демографические процессы.

Можно сделать вывод, что для Ставрополья характерен процесс активно-о формирования населения и роста численности населения за счёт миграции на оне сокращения числа рабочих мест. Незанятое население в крае составляет начительное количество и оно постоянно растёт.

Опорный каркас расселения Ставропольского края

При выделении элементов ОКР (опорный каркас расселения) важное значе-ие имеет масштаб исследования. Если на общегосударственном уровне (макро-асштаб) в качестве его элементов целесообразно рассматривать исключительно ородские агломерации и полимагистрали высокой либо очень высокой мощно-ти, то на региональном и областном уровнях (мезомасштаб) вполне допустимо ринимать в расчет и отдельные города (начиная со средних), в особенности ад-инистративные центры, и полимагистрали средней и низкой мощности, а в отельных случаях и мономагистрали (Полян, 1988).

Размещение поселений Ставрополья тесно связано с особенностями соци-пьно-экономического и исторического развития края. Формирование современ-ой сети городских поселений происходило различными путями, в различные ис орические периоды74. Поселенческие общности представляют собой совокупности людей, проживающих на определенной территории, связанных разнообразными связями, отношениями, деятельностями для удовлетворения своих социальных и экономических потребностей.Важным параметром для классификации общностей является их размер (небольшие поселения или крупные города), степень взаимозависимости общностей, плотность населения, степень концентрации людей в определенных районах, степень концентрации промышленности , тор

74 Ставрополь, Георгиевск, Пятигорск, Кисловодск - возникли в свое время как элементы военно-оборонительных линий, но в дальнейшем трансформировались в крупные современные городские центры. Другие же, кроме Буденновска, получили статус города или были переведены в категорию городских поселений, главным образом, после революции 1917 г. вли, уровень урбанизации, образ жизни, характерный для жителей. В городах циальная мобильность возрастает, в условиях анонимности человека в массе :>дей значительно труднее осуществлять эффективный социальный контроль 1анн, 1965)75. Л. Вирт в работе «Урбанизм как образ жизни» обосновал, чтораз-ер территории города, плотность и гетерогенность населения определяет степень рбанизации: под влиянием экономических процессов, связанных с индустрали-ацией, в городе происходит более резкое социальное расслоение, дифференциа-ия человеческой деятельности, ослабление социальных связей, появление оди-очества, отсутствие единства взглядов и норм поведения, а отсутствие единых орм становится причиной аномии, социальной дезорганизации и повышенной клонности к правонарушениям. Поскольку уровень правонарушений и преступ-ений в определенной степени зависит от типа поселенческих общностей, то не-бходимо проанализировать поселенческую структуру и опорный каркас расселе-ия в Ставропольском крае.

В целом по краю можно выделить три узловых элемента - две агломерации -тавропольскую и Кавминводскую, являющиеся узловыми элементами общего-ударственного уровня, и один средний город - Буденновск (узловой элемент эаевого уровня). Ставропольская агломерация объединяет в себя Ставрополь, евинномысск, Изобильный, поселки городского типа Рыздвяный и Солнечно-ольск.

Важнейшим элементом опорного каркаса расселения является краевой ентр - г.Ставрополь (330,2 тыс. жителей в 1992 г.), сформировавшийся еще в до-еволюционное время. Являясь административным и хозяйственным центром, он концентрирует крупное производство и осуществляет культурно-бытовое обслуживание территории. Однако его периферийное положение в системе городов и территории края в целом оказывало отрицательное влияние на формирование опорного каркаса расселения. Это усугубляется невыгодностью транспортно-географического положения города и ограничивает масштабы влияния краевого центра на систему расселения края. Эти причины, а также изменения политико

75 Смелзер Н. Социология - М. 1994, с 249. министративного устройства Северного Кавказа влияли даже на утрату Ставро-лем в отдельные периоды статуса административного центра, который перехо-л к Пятигорску. Ближайшие к нему города - Невинномысск, Изобильный, Свет-град - расположены в пределах 1-2-часовой транспортной доступности.

Население Ставрополя за 1959 - 1989 гг. увеличилось в 2,6 раза, что позво-ло ему перейти в категорию крупных городов. Однако при этом доля краевого нтра в численности городского населения сократилась с 28,8 до 24,5%, что свято с интенсивным процессом урбанизации остальной территории Ставропо

76 ья .

Для Невинномысска характерен самый высокий - трехкратный прирост исла жителей за 30-летний период, связанный со строительством в 60 - 70-е гг. [мического комбината "Азот". Усиление взаимосвязи с сельской местностью >ивело к концентрации сельского населения в пределах зоны 30-минутной •анспортной доступности до 63,8% сельского населения (в 1959 гг. этот показа-ель составлял 47,7%).

Другим узловым элементом каркасной сети является Кавминводская агло-ерация, весьма своеобразная как в морфологическом, так и в функциональном тношении. Система городских поселений КМВ включает в себя различные по еличине и функциональной структуре населенные пункты, характеризующиеся бгцностью ведущей функции и образующие как бы остов всероссийского ку-ортного района. Располагаясь на полимагистрали высокой мощности, городские оселения протянулись с юго-запада на северо-восток более чем на 60 км.

К опорным центрам расселения, формирование которых происходило в последнее время, следует отнести также Буденновск. Его переход в категорию среднего города произошел сравнительно недавно - 10 лет назад, в связи со строительством крупного промышленного предприятия (ПО "Ставропольполимер"). Уси

76 Формирование многофункционального опорного центра, каким является Ставрополь, усиливает его взаимодействие с сельской местностью. В Шпаковском районе, на территории которого он находится, интенсивно протекают процессы концентрации сельского населения в пригородах. В пределах зоны 30-минутной транспортной доступности доля сельского населения Шпаковского района увеличилась до 72,1% против 50,8% в 1959 году. Ставрополь оказывает влияние на темпы роста численности населения не только Шпаковского, но и других, смежных с ним, районов (наиболее высокие темпы роста наблюдаются в восточной части Изобильненского и южной части Трунов-ского, находящихся в зоне тяготения краевого центра), чему в значительной степени способствует их благоприятное транспортное сообщение. ние роли промышленности дает основу для качественного скачка в функциони-вании всей системы расселения. Процесс концентрации сельского населения в еделах изохроны 30-минутной доступности привел к увеличению доли этой зо-I до 54,5% в пригородах Буденновска.

Отличительной особенностью урбанистической структуры Ставрополъ-ого края является преобладание на его территории малых городов, формиро-ние которых происходило в послевоенное время. Роль местных центров в крае шолняют малые города и села-райцентры, в которых промышленные предпри-ия имеют местное значение и в значительной степени связаны с сельским хо

77

ИСТВОМ .

Основу линейной структуры опорного каркаса расселения Ставрополья со-тавляет полимагистраль очень высокой мощности Ростов - Баку, проходящая в го-западной части края и составляющая "позвоночник" транспортной системы сего Северного Кавказа. От нее отходят магистрали малой мощности, за искпю-ением полимагистрали Минеральные Воды - Кисловодск, являющейся основой нутриагломерационных связей КМВ.

После строительства железнодорожной ветки Буденновск-Благодарный, в ентральной части края произошло формирование "Ставропольского кольца": Не-инномысск - Минеральные Воды - Георгиевск - Зеленокумск - Буденновск - Бла-одарный - Светлоград - Ставрополь.

Наиболее перспективной точкой роста следует считать Буденновск, являю-[ийся единственным средним городом в восточной части края, что особенно зна-имо в свете периферийного положения краевого центра и агломерации КМВ. ерспективная роль Буденновска определена рядом факторов: удаленностью от

77 Важной чертой системы городского расселения края является положение незначительной части малых городов в пределах систем расселения, возглавляемых большими городами. Основная же часть малых городов выступает в качестве самостоятельных административных элементов. Это повышает их роль в организации территорий, входящих в зоны их влияния. Анализ системы городских поселений края показывает, что характерной особенностью Ставрополья является достаточно редкая сеть городов-райцентров, обслуживающих нужды села. В настоящее время только 42% центров административных районов являются городами, в то время как остальные - сельскими населенными пунктами. Причем основная их часть расположена в северных и восточных районах края (преимущественно слабоурбанизированных) , что выдвигает проблему их развития и преобразования в городские поселения. ругих узлов ОКР, удобным транспортно-географическим положением и ключе

78 ым положением в восточной части края .

Таким образом, опорный каркас играет значительную роль в территориаль-ой организации хозяйства, организуя и обслуживая тяготеющую к нему террито-ию. Интенсивная концентрация населения в пригородных зонах и вдоль важ-ейших магистралей знаменует собой начало интегральных тенденций в эволю-ии расселения, переход "от аграрного (дисперсного, равномерно охватывающего ахотно-пригородные земли) к урбанизированному (территориально-онцентрированному, реализующему выгоды наиболее удобно расположенных очек и ареалов пространства)" (Зайончковская, 1991, с.127). Анализ демографи-еских процессов показывает рост численности городского и сельского населе-ия, сокращение коэффициентов естественного прироста, увеличение миграцион

79 гл ого, влияние массовой вынужденной миграции . Решающее влияние на разви-ие расселения оказывают города, особенно большие и крупные, и полимагистра-и, составляющие опорный каркас расселения края.

Подводя итог, следует сделать вывод, что в современных условиях регио-альная специфика Ставропольского края характеризуется геополитическим по-ожением в центре Северного Кавказа, являющимся приграничной территорией, оприкасающейся с "горячими точками Кавказа", демографическими характеристиками отрицательного естественного прироста и высокими показателями миграционного прироста, вдвое превышавшими среднероссийский коэффициент; первым местом в России по числу находящихся на территории вынужденных мигрантов; приростом численности населения за счёт миграции на фоне сокращения числа рабочих мест в условиях высокого уровня прямой и скрытой безработицы;

7в Длительное время Буденновск был и вовсе единственным городом на востоке края. Он выступал своего рода опорным центром освоения восточных районов. Его роль усилилась в период активного проведения мелиоративных работ в этой части Ставрополья. Для усиления роли Буденновска, как элемента ОКР, большое значение имеет более разностороннее развитие города и создание условий для его превращения в многофункциональный центр. Строительство магистрали Буденновск - Нефтекумск - Кочубей позволит укрепить опорный каркас расселения края, частично разгрузить ПМ Ростов - Баку (в том числе и "вынужденно" - из-за неблагополучной ситуации с грузо- и пассажироперевозками по территории Чечни), а также освоить нефтегазовые ресурсы Терско-Кумской низменности.

9 Зоны низкого естественного прироста и высокого миграционного оттока и наоборот территориально совпадают, что свидетельствует о зависимости между этими явлениями, в результате дифференциация демографического потенциала усилилась. ризисными явлениями в хозяйственно-экономической и социальной сферах; эт-орегиональными конфликтами.

2.3. Социально-структурные и социодинамические характеристики реступности на Ставрополье

На протяжении последних лет в Ставропольском крае сложилась крими-альная ситуация, характеризующаяся интенсивной криминализацией общества, оторая распространяется даже на те общественные и экономические институты, оторые до недавнего времени считались надежно защищенными от нее (финан-овая, внешнеэкономическая деятельность и т.д.). Этот процесс уже реально уг-ожает социально-экономическому развитию и внутренней безопасности края.

За сравнительно непродолжительный в историческом плане период, рост реступности превратился в одну из наиболее острых государственных проблем, риобрел общенациональное значение. Проведенные специалистами МВД, цен-ральными и региональными социологическими службами в течение 1990 - 2000 гг. опросы общественного мнения практически повсеместно подтверждают тот факт, что возрастающее беспокойство населения за свою личную, имущественную безопасность, жизнь и здоровье близких становится важнейшим фактором

80 провоцирующим состояние нестабильности в массовом сознании . Криминальная среда активно консолидировалась, приобрела более высокий профессионализм, организованность и мобильность, многоцелевую и крупномасштабную ориентацию, межрегиональную направленность, захватила в сферу своего влияния новые слои и категории населения. Следствием этих процессов стало заметное изменение структуры преступности. Происходило ежегодное увеличение числа преступлений на 6-12 %

По данным УВД Ставропольского края в 1999 г. увеличилось на 13,3% количество преступлений, достигнув 50,4 тыс., в т. ч. убийств - 7,1%, изнасилований - 19,7%, краж - 28,7%, грабежей - 22,6%, хулиганств - 1,7%. В 2000 г. увеличилось убийств на 5.3.%, изнасилований - на 13.3%, грабежей - на 5.2%, сбыта ои Проблема ответственности за разжигание межнациональной розни, - 1997.

11С

11J наркотиков - на 53%, незаконного оборота оружия - на 17,7%, фальшивомонетничество - на 31,4%.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение динамики преступности в современной России, факторов обусловливающих рост девиантного и преступного поведения, в том числе территориально-региональной специфики представляется актуальным в теоретическом и прикладном плане. В ходе диссертационного исследования структуририровались следующие выводы.

1. Преступность, являясь продуктом жизнедеятельности общества как целостного социального организма, имеет объективные и субъективные источники: общий объективный источник - деформация общественных отношений, общий субъективный источник - отчуждение ценностно-нормативной системы личности от ценностей общества, субъективные детерминанты индивидуального преступного поведения - отрицательные нравственные качества личности, деформации ее нравственно-правового сознания. Преступность - результат сложного взаимодействия всех социальных явлений и процессов, протекающих как в обществе в целом, так и имеющих территориальную специфику.

2. Выделены 5 системных групп факторов, детерминирующих преступность: исторически - цивилизационные факторы, детерминирующие особенности преступного поведения конкретной цивилизации; - системные факторы аномии, социальной дезорганизации, крушения идеалов, маргинализации, способствующие росту девиаций и правонарушений разной тяжести; - национально-структурные факторы, детерминирующие специфику и динамику преступного поведения в конкретной стране; - регионально-специфические факторы, детерминирующие геокриминогенную обстановку и динамику преступного поведения в конкретном регионе страны; - фундаментальные биосоциальные и психологические детерминанты агрессивного и преступного поведения людей.

3. Регион выступает как территориальная социально экономическая система (ТСЭС), представляющая собой результат взаимодействия природной среды и функционально-компонентных подсистем материального производства, расселения, инфраструктуры и жизнедеятельности населения. Специфика социально-экономического развития региона порождает территориальную неоднородность экономических, демографических, социальных, культурных и других процессов, включая и преступность. Совокупность региональных социально-экономических условий, криминализирующих социальную обстановку, выступает в роли криминогенных условий. Геокриминогенная обстановка региона (ГКО) является социально-территориальной причинно-следственной системой, но сами по себе территориальные особенности среды могут лишь ослабить или усилить социально-негативные процессы.

4. Поскольку правоохранительные органы обладают монополией на сведения о преступности и могут подтасовывать статистические данные в своих интересах, то объективный анализ криминальной ситуации в регионе должен опираться не только на статистические данные ОВД о количестве и типе зарегистрированных правонарушений, но и использовать данные социологических опросов населения по проблемам преступности, изучения жертв преступлений.

5. К интегрально-структурным факторам, детерминирующим резкий рост преступности в современной России относятся, экономические факторы (либерализация экономики, приватизация, кризис потребительского рынка, спад производства, прогрессирующий рост цен, падение жизненного уровня большинства населения, сокращение расходов государства на социальные программы, неадекватная экономическая политика - налоговое законодательство, стимулирующее рост теневой экономики); политические факторы (децентрализация государственного управления, усиление суверенизации субъектов Российской Федерации, ожесточенная борьба за передел власти и собственности, обусловливающая криминализацию политической и правящей элиты); социальные факторы (гипертрофированное социальное неравенство, маргинализация и люмпенизация общества; рост безработицы; - ослабление социального контроля; - развитие предпринимательства); культурные факторы (ослабление правовой социализации личности в неблагополучных семьях и вследствие детской беспризорности; разрушение прежних культурных норм, ценностей и практически полное отсутствие в современном российском обществе идеалов, разделяемых большинством населения,«приземление» жизненных ценностей, ориентация на выживание любой ценой и любыми средствами, в том числе и преступными; ориентация на ценности «общества потребления», индивидуализм, обогащение любыми путями; культурный вакуум и незанятость молодежи учебой, трудом, культурным досугом; усвоение криминальной субкультуры, обучение преступности через взаимодействие молодежи с судимыми лицами, криминальной средой); правовые факторы (недостатки и противоречия в рамках юридической системы, инерционность законодательства и его отставание от реальной ситуации, неполнота и противоречивость законодательства); организационные факторы (недостатки в функционировании осударственно-административной системы и ее правоохранительной подсистемы, дезорганизованность и коррумпированность, развал сложившейся правоохранительной системы; отток значительной части квалифицированных со-рудников органов милиции и государственной безопасности в коммерческие, а иногда и криминальные струтуры; недоверие населения к ОВД); этнические факторы (этнические предубеждения, межнациональные столкновения, массовая вынужденная миграция населения, конфликты между беженцами и местным населением), а также биосоциальные, психологические, традиционно-семейно-бытовые, демографические, внутренне-криминальные, потребностные и региональные факторы.

6. Основными специфическими факторами роста российской организованной преступности послужили теневая экономика, мир профессиональной преступности и коррупция государственных служащих, в том числе сотрудников правоохранительных органов. С философско-социологической точки зрения, под организованной преступностью следует понимать социально обусловленное и модифицированное современными общественными процессами явление, заключающееся в создании устойчивой и самовоспроизводящейся (регенерирующей) подсистемы общества, функционирующей на принципах, ценностях и в интересах социальной организации, антагонистичной по отношению к существующему общественному строю.

7. Преступность на Северном Кавказе обусловлена комплексом разнообразных факторов и условий, являющихся общими детерминантами преступности в

России в целом, так и специфическим их проявлением в зависимости от территориально-криминогенного социального развития Северо-Кавказского региона: региональные различия закономерны и объясняются неодинаковостью социально-экономических, демографических, социокультурных и прочих факторов, образующих «причинный комплекс» антиобщественных явлений. Политические, экономические и демографические факторы региона обусловливают специфику социального развития и соответственно особенности криминогенного развития Северо-Кавказского региона. Внутри него выделяются регионы с высокой преступностью (Краснодарский край, Ростовская область, Ставропольский край, Адыгея) и регионы со сравнительно низкими показателями преступности (Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария).

8. В современных условиях региональная специфика Ставропольского края характеризуется геополитическим положением как центра Северного Кавказа, демографическими характеристиками отрицательного естественного прироста и высокими показателями миграционного прироста, вдвое превышавшими среднероссийский коэффициент миграции, обеспечивая первое место в России по числу находящихся на территории региона вынужденных мигрантов. Для Ставрополья характерен рост численности населения за счёт миграции на фоне сокращения числа рабочих мест, когда незанятое население в крае составляет значительное количество и постоянно растёт вследствие резкого спада промышленного и сельскохозяйственного производства, высокого уровня прямой и скрытой безработицы.

9. Высокую степень криминализации общества края увеличивают кризисные явления в хозяйственно-экономической и социальной сферах, этнорегио-нальные конфликты.

На динамику преступности в регионах Ставрополья влияют следующие группы региональных факторов: территориально-производственная экономическая сфера (темпы спада производства, сокращения рабочих мест, уровень безработицы, уровень доходов и зарплаты в регионе, процент задержек в выплате зарплаты); территориальная система расселения (плотность и численность населения, соотношение городского и сельского населения в районе, функциональный тип поселения и тип района (приграничный, центральный, периферийный, индустриальный, аграрный, магистральный и т. п.), транспортно-географические условия - наличие полимагистралей, железнодорожных центров); демографическая ситуация в регионе и районах (половозрастная структура населения: удельный вес мужчин в возрасте 15-19 лет и 20-29лет, миграционный прирост населения, показатели ежегодного прибытия мигрантов и вынужденных поселенцев, доля нерусскоязычного населения, удельный вес казказских народов в структуре населе-ия); территориально-социальная сфера (уровень роста антисоциальных форм оведения: уровень пьянства и алкоголизации населения, уровень наркотизации аселения, уровень бродяжничества, уровень незанятости молодежи, которая не чится и не работает, низкий культурно-образовательный уровень населения, роцент «неблагополучных семей», детей, воспитывающихся в неполных семьях, оставшихся без попечительства родителей, детей, зарегистрированных в комис-иях по делам несовершеннолетних, наличие исправительно-трудовых учрежде-ий в районе, процент среди населения лиц, вышедших из мест заключения и ре-идивистов, наличие криминальных исторических традиций и преступных груп-ировок).

Наиболее значимо на прирост преступности влияют тип района, уровень играционного прибытия, уровень доходов и безработицы, уровень незанятой олодежи, уровень наркотизации и алкоголизации, наличие преступных группи-овок, процент рецидивистов, доля казказских народов в населении. Темпы при-оста преступности напрямую связаны с миграционными процессами.

10. Региональная программа социальной профилактики преступлений, яв-яясь комплексной, требует реализации одновременно профилактических меро-риятий по нескольким направлениям: социально-экономическому, социально-играционному, социально-педагого-медицинскому, социально-юридическому.

Список литературы диссертационного исследования кандидат социологических наук Шибаева, Мирослава Анатольевна, 2002 год

1. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.; 1991.

2. Абрамкин В.Ф., Чижов Ю.В. Как выжить в советской тюрьме: В помощь узнику. Красноярск: Восток, 1992.

3. Аврутин Ю.Е., Гилинский Я.И. Криминологический анализ преступности в регионе: Методология, методика, техника. JL: Ленингр. высшие курсы МВД РСФСР, 1991.

4. Агафонов Н.Т. О сущности и основных задачах советской социальной географии //Изв. ВГО. 1984. Т. 116. Вып. 3.

5. Агафонов Н.Т. Региональная экономико-демографическая обстановка. Основные положения концепции // Социальная география Калининградской области. Калининград, 1982.

6. Алаев Э.Б. Социально-экономическая география: понятийно-терминологический словарь. М.: Мысль, 1983.

7. Акинин П.В., Мандрица И.В. Теория и практика разрешения современного геополитического кризиса на Северном Кавказе // Проблемы населения и рынков труда России и Кавказского региона. Москва; Ставрополь: Изд-во СГУ, 1998.

8. Актуальные вопросы борьбы с преступностью: Межвуз. сборник. Краснодар: 1996.

9. Актуальные проблемы социологии девиантного поведения и социального контроля. М.: ИС РАН, 1992.

10. Алиев И.А. Актуальные проблемы суицидологии. Баку: Элм, 1987.1.. Амбрумова А.Г., Ратинов А.Р. Мультидисциплинарное исследование агрессивного и аутоагрессивного типа личности: Комплексные исследования в суицидологии. М.: НИИ психиатрии, 1986.

11. Антонян Ю.М. Психологическое отчуждение личности и преступное поведение. Ереван: 1987.

12. Антонян Ю.М. Психология убийства. М.: 1997.

13. Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступность и психические аномалии. М.: 1987.

14. Атоян А.И. Маргинальность и право // Социально-политический журнал. 1994. №11.

15. Афанасьев B.C., Гилинский Я.И. Социология девиантного поведения как специальная социологическая теория. СПб.: 1995.

16. Афанасьев B.C., Маточкин И.В. К вопросу о понятии антисоциального поведения // Вестник ЛГУ. 1979. №17. Вып. 3.

17. Баимбетов А.А. Криминальная статистика как показатель состояния общества // Социс. 1997. №8.

18. Белозёров B.C. Региональные факторы и этнические аспекты миграции на Северном Кавказе // Проблемы населения и рынков труда России и Кавказского региона. Ставрополь, 1998.

19. Баранов И.И. Актуальные проблемы борьбы с преступностью на Северном Кавказе // Проблемы борьбы с преступностью в условиях Северо-Кавказского региона. Ростов-на-Дону, 1997.

20. Бурстин Д. Американцы: демократический опыт. М.: 1993.

21. Блувштейн Ю.Д., Яковлев A.M. Введение в курс криминологии. Минск: ВШ МВД СССР, 1983.

22. Болотский Б.С. Проблемы-противодействия легализации (отмыванию) доходов от нелегальной экономической деятельности // Теневая экономика и ее последствия. // Социально-политический журнал. 1996. №6.

23. Бородин С.В. Борьба с преступностью: теоретическая модель комплексной программы. М.: 1990.

24. Веселовский К.С. Опыты нравственной статистики в России. СПб.: МВД, 1847.

25. Волков В. Монополия насилия и скрытая фрагментация Российского государства: исследовательская гипотеза // Социология. Материалы к занятиям. Владимир. 1998.

26. Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология в вопросах и ответах: Учеб. пособие.1. М.: Гардарики, 1999.

27. Вопросы борьбы с преступностью. М.: Юридическая литература, 1975. Вып. 2.

28. Ворошилов С.С., Гилинский Я.И. Военная девиантология: Материалы научного военно-социологического исследования проблем девиантного поведения военнослужащих. Кишинев: АН Респ. Молдова, 1994.

29. Влияние социальных условий на преступность / Под ред. Гальперина И.М. -М.: 1993.

30. Вооруженные преступления и борьба с ними. Ростов на Дону: 1995. . Вынужденные мигранты и государство. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1998.

31. Габиани JI.JI. Кто такие наркоманы? // Социологические исследования. 1992. №2.

32. Габиани JI.JI., Гачечиладзе Р.Г. Некоторые вопросы географии преступности: по материалам Грузинской ССР. Тбилиси: ТГУ, 1982.

33. Гилинский Я.И. Методологические проблемы исследования территориальных различий преступности // Теор. пробл. изуч. территор. различий в преступности. Уч. зап. Тарт. ун-та. 1985. № 725.

34. Габиани JI.JI., Мануильский М.А. Цена «любви» (обследование проституток в Грузии) // Социологические исследования. 1987. № 6.

35. Гернет М.Н. В тюрьме: очерки тюремной психологии. М.: Право и жизнь, 1925.

36. Гернет М.Н. Избранные произведения. М.: Юридическая литература, 1974.

37. Гернет М.Н. К статистике проституции // Статистическое обозрение. 1927. №7.

38. Гериензон JI.JI. Введение в советскую криминологию. М.: Юридическая литература, 1965.

39. Герцензон Л.Л. Преступность и алкоголизм в РСФСР / Под ред. Г.М. Сегала и Ц.М. Фейнберг. М.: 1930.

40. Гилинский Я.И. Некоторые проблемы «отклоняющегося поведения» // Преступность и ее предупреждение. Л.: ЛГУ, 1971.

41. Гилинский Я.И. Социология девиантного поведения как специальная социологическая теория // Социологические исследования. 1991. №4.

42. Гилинский Я.И. Девиантное поведение в Санкт-Петербурге: на фоне российской действительности эпохи постперестройки // Мир России. 1995. №2.

43. Гилинский Я.И., Смолинский Л.Г. Социодинамика самоубийств // Социологические исследования. 1988. №5.

44. Гилинский Я.И. Некоторые вопросы методологии криминологических исследований // Теоретические проблемы изучения территориальных различий в преступности: Ученые записки Тартуского государственного университета. Тарту. 1988.

45. Гилинский Я.И., Афанасьев B.C. Социология девиантного (отклоняющегося) поведения: Учебное пособие. СПб.: СПб филиал ИС РАН, 1993.

46. Гилинский Я., Раска Э. О системном подходе к отклоняющемуся поведению // Известия АН Эст. ССР. Т. 30. Общественные науки. 1981. №2.

47. Глазьев С.Ю. Экономика России: новая социально-экономическая реальность // Социально-политический журнал. 1996. №6.

48. Голосенко И.Л. «Русское пьянство»: мифы и реальность // Социологические исследования. 1986. №3.

49. Гуров А.И. Профессиональная преступность: прошлое и современность. М., 1990.

50. Гуров А.И., Жигароев Е.С., Яковлев Е.И. Криминологическая характеристика и предупреждение преступлений, совершенных организованными группировками. М., 1992.

51. Дакселиус М., Константинов А. Преступный мир России. Спб.: 1995.

52. Двойменный И.А. Иностранцы и российская преступность // Социс. 1996. №10.

53. Дементьева Е.Е. Проблемы борьбы с экономической преступностью в зарубежных странах: Дис. канд. юридич. наук. М., 1996.

54. Димов В.М. Проблемы девиантного поведения российской молодежи: социологический аспект//Вестник МГУ, сер. 18. 1997. №3.

55. Долгосрочный прогноз развития криминальной ситуации в РФ // Мир безопасности. 1988. №1.

56. Дюркгейм Э. Норма и патология // Социология преступности. М.: 1966.

57. Елизаров А.Н. Ценностные ориентации неблагополучных семей // Социологические исследования. 1995. №7.

58. Жижиленко А.А. Преступность и ее факторы. Пг.: 1922.

59. Жуков В.И. Социальные аномалии и патологии // Реформы в России: 1985 -1995 гг. М., 1996.

60. За здоровый образ жизни (борьба с социальными болезнями): В 2 кн. М.: ИСАИ СССР, 1991.

61. За здоровый образ жизни (борьба с социальными болезнями) М.: ИС РАН, 1993.

62. Заиграев Г.Г. Общество и алкоголь. М.: НИИ МВД РФ, 1992.

63. Зайончковская Ж.А. Миграция в постсоветском пространстве // Миграции в постсоветском пространстве: политическая стабильность и международное сотрудничество. М., 1997.

64. Здоровый образ жизни и борьба с социальными болезнями. М.: ИСАН СССР, 1988.

65. Здравомыслов А.Г. Методологические проблемы изучения девиантного поведения // Материалы социологического симпозиума. Ереван, 1971.

66. Иванов JI.O., Ильина JI.B. Пути и судьбы отечественной криминологии. М.: Наука, 1991.

67. Иванов Н.Г. Нравственность, безнравственность , преступность // Социально-политический журнал. 1994. №1.

68. Иванов В.Н. Девиантное поведение: причины и масштабы // Социально-политический журнал. 1995. №2.

69. Исправников В.О. Теневая экономика: экспроприация, «отмывание» или легализация? // Социально-политический журнал. 1996. №6.

70. Итоги социологических исследований наркотизации среди молодежи Санкт-Петербурга: Научный отчет НИИЕСИ СпбГУ. СПб, 1998.

71. Карабут А.П., Шевцов B.C. Проблемы демографического развития и занятости населения в Ставропольском крае // Проблемы населения и рынков труда России и Кавказского региона. Москва; Ставрополь: Изд-во СГУ, 1998.

72. Карпец И.И. Проблема преступности. М.: Юридическая литература, 1969.

73. Качество населения Санкт-Петербурга. СПб.: СПб филиал ИС РАН, 1993.

74. Казарина А. Экономическая преступность и правотворческая практика // Законность. 1996. №6.

75. Карпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность. М., 1992.

76. Карягина Т. Теневая экономика в СССР // Вопросы экономики. 1990. №3.

77. Кордонский С. Теневая экономика в теневом обществе // Пределы власти. 1994. №4.

78. Крыштановская О.В. Нелегальные структуры в России // Социологические исследования. 1995. №8.

79. Кудрявцев С.В. Конфликт и насильственное преступление. М., 1991.

80. Коэн А.К. Отклоняющееся поведение и контроль за ним // Американская социология: перспективы, проблемы, методы. М., 1972.

81. Криминология. Исправительно-трудовое право История юридической науки М.: Наука, 1977.

82. Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. М.: Наука, 1982.

83. Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии. М.: Юридическая литература, 1968.

84. Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. М., 1995.

85. Кузнецов В.Е. Истоки междисциплинарного подхода в отечественной суици-дологии // Комплексные исследования в суицидологии. М.: НИИ психиатрии, 1986.

86. Кузнецов В.Е. Исторические аспекты исследования самоубийств в России // Актуальные проблемы суицидологии. М.: НИИ психиатрии, 1981.

87. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М.: МГУ, 1969.

88. Курс советской криминологии: Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступник. М.: Юридическая литература, 1985.

89. Ларьков А.Н. Проблемы предупреждения и расследования должностных преступлений в сфере экономики: Дис. доктора юридич. наук. М., 1990.

90. Левин Б.М., Левин М.Б. Мнимые потребности. М.: Изд-во полит, лит., 1986.

91. Лелеков В.А., Прохоров Ю.Н. Молодежь: криминальная активность и проблемы ресоциализации // Социологические исследования. 1994. №8-9.

92. Лепс А. Преступность в Эстонии. Тарту: 1991.

93. Лепс А., Павельсон М., Раска Э. Социально-территориальные различия и преступность в условиях крупного города: на материалах г. Таллинна. Таллинн, 1981.

94. Лист Ф. Преступление как социально-патологическое явление. Спб, 1900.

95. Лоренц К. Так называемое зло. К естественной истории человеческой агрессии // Оборотная сторона зеркала. М., 1998.

96. Лукашова О.Г., Лукашов А.И. Криминальное лицо безработицы // Социс. 1998. №9.

97. Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции: мировой криминологический анализ. М., 1997.

98. Лунеев В.В. Преступность в межнациональных конфликтах // Социс. 1995. №4,7.

99. Лунеев В.В. Криминогенная обстановка в России и формирование новой политической элиты // Социологические исследования. 1994. №8-9. С.98-99.

100. Лунеев В.В. Преступность в XXI веке ( методология прогноза) // Социс.1996. №7.

101. Мазаев Ю.Н. Как изменяется отношение населения к милиции // Социс.1997. №11.

102. Мельник Е.А. О социальных и криминогенных последствиях вынужденной миграции в южных районах России // Социс. 1998. №5.

103. Мертон Р.К. Социальная структура и аномия // Социс. 1992. №2-4.

104. Меликсетян А.С. Проституция в 20-е годы // Социологические исследования. 1989. №3.

105. Методологические вопросы изучения социальных условий преступности М.: Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности, 1979.

106. Некоторые результаты социально-экономического исследования проблемы пьянства и алкоголизма (по материалам Грузинской ССР). Тбилиси: ТГУ, 1979.

107. Нильсон Х.Дж. Уголовное право в условиях рыночной экономики // Право и европейское сотрудничество: Тез. докл. Междунар. конф. Лондон, 1991.

108. Новгородцев П.И. О своеобразных элементах русской философии права // Русская философия права: философия веры и нравственности. СПб., 1997.

109. Ной И.С. Методологические проблемы советской криминологии. Саратов: СГУ, 1975.

110. Номоконов В.А. Преступное поведение: детерминизм и ответственность. Владивосток: 1989.

111. Овчинский B.C. Криминологические, угловно-правовые и организационные основы борьбы с организованной преступностью: Дис. доктора юридич. наук. -М., 1994.

112. А.И. Долгова, С.В. Дьяков. Организованная преступность. М.: 1989.

113. Овчинский B.C., Коннов А.И., Куликов В.И. Основы борьбы с организованной преступностью. М.: 1996.

114. Обозненко П.Е. Поднадзорная проституция Санкт-Петербурга по данным врачебно-полицейского комитета: Дис. доктора юридич. наук. СПб.: 1896.

115. Э. Раска. Отклоняющееся поведение молодежи. Таллин: Институт истории АНЭССР, 1979.

116. Пивоваров Ю.Л. Демографические особенности расселения и демографическое районирование СССР // Изв. АН СССР. Серия географии. 1981. №3

117. Петербург начала 90-х: безумный, холодный, жестокий. СПб.: 1994.

118. Позднякова М.Е. Социологический анализ наркомании. М.: 1992.

119. Б. Левин. Проблемы борьбы с девиантным поведением. М.: ИС АН СССР, 1989.

120. Шмаров. Проституция и преступность. М.: Юридическая литература, 1991.

121. Попов В.Г. Молодежь в сфере криминогенного влияния // Социс. 1998. №5.

122. Посконина О.В. Никлас Луман о политической и юридической подсистемах общества. Ижевск: 1997.

123. Преступность в изменяющемся мире: Труды по криминологии. Тарту, 1990.

124. Преступность и правонарушения: Статистический сборник, 1992-1993, 1994, 1996.

125. И. Михайловская. Преступность: что мы знаем о ней. Милиция: что мы думаем о ней. Обнинск: 1995.

126. И. Михайловская. Проблемы борьбы с преступностью в условиях СевероКавказского региона. Ростов на Дону: 1997.

127. Проблемы борьбы с экономической преступностью и наркобизнесом при переходе к рынку: Матер. Междунар. конф. Спб, 1996.

128. Прозументов Л.М. Групповая преступность несовершеннолетних и ее предупреждение. Томск: 1993.

129. Ратинов А.Р. К ядру личности преступника // Актуальные проблемы угловного права и криминалистики. М.: 1991.

130. Раска Э.О познавательных возможностях изучения географии преступности // Прикладные социально-географические исследования: Тез. докл. республ. семинара-совещания. Тарту, 26 Января 1984. Тарту, 1984.

131. Раска Э. Преступность как показатель состояния социального пространства. (К вопросу об обосновании территориального подхода к изучению преступности) // Теор. пробл. изуч. территор. различий в преступности: Уч. зап. Тарт. унта. 1987. №761.

132. Раска Э. Процедуры территориального исследования социальной обусловленности преступности: Теор. пробл. изуч. территор. различий в преступности // Уч. зап. Тарт. ун-та. 1985. №725.

133. Регент Т.М. Миграция в России: Проблемы государственного управления. М.: Изд. ИСЭПН, 1999.

134. Россия: преодоление национальной катастрофы. Социальная и социально-политическая ситуация в России в 1998 г. // Под ред. Г.В. Осипова, В.К. Левашова, В.В. Локосова. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 1999.

135. Ростов К.Т. О сущности социально-географического подхода в изучении преступности // Органы внутренних дел на пути к правовому государству. СПб.: 1993.

136. Русская философия права: философия веры и нравственности. Спб.: 1997.

137. Русакова М. Некоторые тенденции наркобизнеса в Санкт-Петербурге // Организованная преступность в России: теория и реальность. Спб.: 1996.

138. Рывкина Р.В. Социальные корни криминализации российского общества // Социс. 1997. №4.

139. Рязанцев С.В. Миграционная ситуация в Ставропольском крае в новых геополитических условиях. Ставрополь: 1999.

140. Салагаев А.П. Молодежные правонарушения и делинквентные сообщества сквозь призму американских социологических теорий. Казань: 1997.

141. Сахиева Р.А., Фатхуллин Н.С. Законность и правопорядок: к новой парадигме // Социс. 1998. №11.

142. Сахаров А.Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М.: Госюриздат, 1961.

143. Сборник материалов по статистике преступлений и наказаний в капиталистических странах // Под ред. А.А. Герцензона. М., 1937.

144. Иванов В.Д. Северный Кавказ: борьба с преступностью: Сборник научных трудов. Ростов на Дону: 1997.

145. Сигеле С. Преступная толпа: Опыт коллективной патологии // Преступная толпа. М.: 1998.

146. Силаев А.И. Криминологическая обстановка: содержание понятия // Проблемы криминологии и профилактики правонарушений. М.: 1980.

147. Слуцкий Е.Г. Беспризорность в России: вновь грозная реальность // Социс. 1998. №3.

148. Смелзер Н. Социология. М.: 1994.

149. Сомин В.Ю. Изучение и предупреждение преступности в городах: проблемыеории и практики. Иркутск: 1989.

150. Социальный контроль над девиантностью в современной России // Под ред.1. И. Гилинского. Спб: 1998.

151. Спиридонов Л., Лепс А. Теоретические вопросы изучения территориальных различий преступности: Теор. пробл. ИЗУЧ. территор. различий в преступности // Уч. зап. Тарт. ун-та. 1985. №725.

152. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: 1992.

153. Социальные отклонения. М.: Юридическая литература, 1989.

154. Социальные условия и преступность: Программа комплексного криминологического исследования. М.: Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности, 1979.

155. Теневая экономика в России. М.: 1997.

156. Теоретические вопросы изучения причинного комплекса преступности / Под ред. И.Б. Михайловской. М.: Академия МВД СССР, 1981.

157. Тюремная реформа в странах бывшего тоталитаризма: Матер. Междунар. Конф. 14-19 ноября 1992 г.М.: 1993.

158. Тюрьма капиталистических стран. М.: Советское законодательство, 1937.

159. Устинов B.C. Понятие и криминологическая характеристика организованной преступности. Нижний Новгород: 1993.

160. Федоровский А.Н. Современная проституция: Опыт социально-гигиенического исследования // Профилактическая медицина. 1928. №9-10.

161. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: 1994.

162. Федоров Г.М. Геодемографическая обстановка. Л.: Наука, 1984.

163. Чистобаев А.И., Шарыгин М.Д. Экономическая и социальная география: новый этап. Л.: Наука, 1990.

164. Хохряков Г.Ф. Парадоксы тюрьмы. М.: Юридическая литература, 1991.

165. Хохряков Г.Ф. Формирование правосознания осужденных. М.: ВНИИ МВД СССР, 1985.

166. Чарыхов Х.М. Учение о факторах преступности. М.: 1910.

167. Спиридонов Л.И., Гилинский Я.И. Человек как объект социологического иследования. Л.: ЛГУ, 1977.

168. Шереев Ф.Э. Причины и социальные последствия пьянства // Социологические исследования. 1986. №2.

169. Шакиров М.Ш. Наркобизнес в России. М.: 1998.

170. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: 1996.

171. Яковлев A.M. Социология экономической преступности.М.: Наука, 1988.

172. Weber М. Economy and Society, Vol. 2. Berkeley, 1978.

173. Elias N. The Civilizing Process. The History of Manners (vol.1) and State Formation and Civilization (vol.2). Oxford, 1993.

174. War Making and State Making as Organized Crime. / Evans P. et al (eds)/ Bringing the State Back in. Cambridge, 1986.

175. Lane F. Venice and History: The Collected Papers of Frederick N. Lane. New York, 1966.

176. Burchell M. et al (eds) The Foucault Effect: Studies in Govemmentality. Chicago, 1989; Foucault M. Discipline and Punish: The Birth of Prison. London, 1977.

177. Lok A. The Mafia of a Sicilian Village, 1860-1960: A Study of Violent Peasant Entrepreneurs. Prospect Heights, 1974.

178. Varese F. Is Sicily the Future of Russia? Private Protection and the Rise of the Russian Mafia. Archives Europeennes de Sociologie, 1994. Vol 35. №1. P.224-258; Gambetta D. The Sicilian Mafia: The Business of Private Protection. Cambridge (Mass), 1993.

179. Handeiman S. Comrade Criminal: Russia's New Mafiya. New Heaven, 1995.