Роль культурно-цивилизационных моделей и технологий информационно-психологического воздействия в разрешении международных конфликтов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 05.13.01, доктор политических наук Манойло, Андрей Викторович

• Манойло, Андрей Викторович
• доктор политических наук
• 2009

Оглавление диссертации доктор политических наук Манойло, Андрей Викторович

Введение.

Глава 1. Теоретические подходы к оценке роли информационно-психологического воздействия в разрешении современных конфликтов.

1.1. Методологические подходы к исследованию роли информационно-психологических технологий в разрешении конфликтов.

1.2. Типология современных конфликтов.

1.3. Классификация моделей и технологий информационно-психологического воздействия в массовых коммуникационных процессах.

1.4. Технологии информационно-психологической войны в системе инструментов управления современными конфликтами.

1.5. Классификация подходов к исследованию роли и места информационно-психологических технологий в разрешении современных конфликтов.

Выводы к главе 1.'.

Глава 2. Эффективность воздействия информационно-психологических технологий на современные конфликты.

2.1. Практика применения информационно-психологических технологий в современных политических конфликтах.

2.2. Новые вызовы международной безопасности: психологические операции США в войне Грузии против Южной Осетии и операции НАТО в Аденском заливе (Сомали).

2.3. Эффективное воздействие информационно-психологических технологий на разрешение конфликтов.

2.4. Сложности окончательного разрешения конфликтов с позиций «силового умиротворения».

2.5. Информационно-психологическая война как фаза развития конфликтной ситуации.

Выводы к главе 2.

Глава 3. Культурно-цивилизационные и национально-государственные отличия в моделях и технологиях психологического воздействия на конфликтные ситуации.

3.1. Постановка проблемы. Концептуальные подходы к исследованию и классификации культурно-цивилизационных моделей.

3.2. Англосаксонская модель.

3.3. Восточноазиатская традиционная модель.

3.4. Ближневосточная модель психологических операций: технологии исламского джихада.

3.5. Романо-германская национально-государственная модель.

3.6. Модель психологической операции: технологии политической стратификации, поляризации и управления цепными поведенческими реакциями.

Выводы к главе 3.

Глава 4. Пределы регулирующего информационно-психологического воздействия в современных конфликтах.

4.1. Факторы, определяющие пределы воздействия.

4.2. Системно-функциональные пределы.

4.3. Инструментально-технологические пределы.

4.4. Структурно-конфликтологические пределы.

4.5. Культурно-ценностные и морально-нравственные пределы.

4.6. Международно-правовые и внешнеполитические пределы.

Выводы к главе 4.

Глава 5. Россия: проблема выработки национальной стратегии психологического регулирования современных конфликтов.

5.1. Постановка проблемы, концептуальные подходы.

5.2. Политическая практика.

5.3. Концепции политического регулирования информационно-психологической войны.

5.4. Технологии противодействия информационно-психологической войне в системе государственной политики Российской Федерации.

5.5. Технологии управления информационно-психологической войной в системе государственной политики Российской Федерации.

5.6. Тенденции и закономерности формирования информационной политики.

Выводы к главе 5.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Роль культурно-цивилизационных моделей и технологий информационно-психологического воздействия в разрешении международных конфликтов»

Актуальность темы исследования. В современном мире общее количество международных и внутренних конфликтов не только не сокращается, а продолжает нарастать, возникают их новые формы (этнополитические, религиозные), мало подверженные стабилизирующему воздействию традиционных инструментов дипломатии. Международные конфликты сегодня стали одним из ведущих факторов нестабильности в мировой политике.

На передний план выходят региональные конфликты, характеризующиеся высокой интенсивностью, широким применением средств прямой вооруженной агрессии и способностью вовлекать в свою сферу соседние регионы. Даже по признанию западных политологов, в международных конфликтах, в силу возрастания значения субъективного фактора, выражающегося в стремлении ряда политических деятелей рисковать, жить в состоянии перманентного кризиса, сегодня даже «малые войны» перерастают в крупномасштабные столкновения1.

Деятельность США, их партнеров (НАТО) по «силовому умиротворению» и «принуждению к демократии» в различных регионах мира не только не устраняет первопричины протекающих там политических конфликтов, но во многих случаях приводит к их эскалации и переходу на новый, более масштабный, уровень. Так, политический конфликт в Ираке, ставший новым импульсом для обострения этнических и религиозных столкновений между суннитами и шиитами, арабами и курдами, способен вовлечь в затяжной вооруженный конфликт фактически весь Ближний Восток; конфликты на Балканах, в Косово, не только привели к возникновению в самом центре Европы крупнейшего моноэтнического анклава с населением, принадлежащим к иной культурной традиции, но и стали для международных экстремистов плацдармом для развертывания дальнейшей внешней экспансии (вторжение «УЧК» в Македонию).

Часто региональные конфликты специально инициируются в районах, имеющих стратегическое экономическое или военное значение, для того, чтобы под видом миротворчества обеспечить там свое военное и политическое присутствие. Прямой результат такой деятельности - опасный прецедент с признанием независимости Косово; курс на формирование в этом анклаве нового военно-политического субъекта международных отношений (т.н. «НАТО-государства») создает плацдарм и поводы для новых «гуманитарных интервенций».

1 ТоффлерЭ., ТоффлерХ. Война и антивойна. М., 2005. С. 364.

Наглядным примером применения США и их союзниками технологий инициации и управления политическими конфликтами является война в Южной Осетии в августе 2008 г. Этот международный конфликт нового поколения поразил мир ожесточенностью боевых действий и цинизмом публичных заявлений грузинских лидеров, оценок западных СМИ. На фоне боевых действий разыгралась менее заметная, но не менее ожесточенная война - информационно-психологическая, в которой США, стоящие за спиной грузинских агрессоров, обрушили на Россию всю мощь своих новейших технологий психологического воздействия. При этом сам вооруженный конфликт в Южной Осетии был только начальной фазой спланированной США стратегической операции психологической войны, - механизмом, способным накалить и взорвать (в нужном направлении) мировое общественное мнение. Как отметил Председатель Совета Федерации С.М. Миронов, реакция западных СМИ на события в Южной Осетии продемонстрировала, в какой степени нынешняя реальность определяется не подлинными событиями, а их информационной имитацией1.

Наряду с обострением традиционных форм и методов политического соперничества, в международных отношениях все большее значение играет этнический фактор: в современных конфликтах центральной проблемой становится утверждение национальной идентичности. Этнополитические конфликты в условиях национального самоопределения во многом утрачивают черты «конфликта интересов» и становятся «конфликтами ценностей», природа которых и способы разрешения сегодня практически не познаны.

Политическое урегулирование конфликтов, т.е. нахождение взаимоприемлемого согласия между участниками конфликта политическим путем, при помощи переговоров, политических технологий и процедур, сегодня является важнейшей категорией современной конфликтологии и политической науки вообще. «Технология мирного урегулирования конфликтов приобретает особое значение в современных условиях, становясь главным фактором сохранения и развития человеческой цивилизации» . Поиск и разработка технологий политического разрешения конфликтов строится на выявлении совпадающих интересов и признании ценностей всеми конфликтующими сторонами, что позволяет разрешать конфликты мирными средствами. Сравнительный анализ таких интересов и ценностей позволяет дать прогноз возникновения и развития конфликта, определить эффективные

1 Выступление С.М. Миронова на международной конференции «Информационные войны в современном мире», 02.10.2008. II www.spravedlivo.ru

2 Лебедева ММ. Политическое урегулирование конфликтов: подходы, решения, технологии. М.: Аспект Пресс, 1999. С. 8. методы его урегулирования, предотвратить насильственные формы дальнейшего развития. Поиск совпадающих интересов и применение оптимальных технологий урегулирования современных конфликтов - это качественно новый уровень владения инструментами современной дипломатии.

Важную роль в технологиях урегулирования конфликтов играет информационно-психологическое воздействие. Так, разрешение этнополитических «конфликтов ценностей» не может быть найдено исключительно в сфере материальных интересов: во многих районах совместного проживания межэтнические противоречия формировались, накапливались и сохранялись в сознании населения веками, и настолько глубоко проникли в историческую память, что их политическая активация у людей нередко проявляется в форме неосознанных, ментально-архетипных, интуитивно-подсознательных действий, зачастую не подверженных воздействию разума и логики - категорий, которыми оперирует сознание. В этих условиях обычные методы социально-политического воздействия на конфликтную ситуацию малоэффективны: этническое подсознание их не воспринимает. Решение этой проблемы требует поиска новых инструментов, способных оказывать стабилизирующее воздействие на сознание и подсознание населения в зонах конфликтов, а также новых, информационно-психологических, технологий управления политическими процессами.

Международная деятельность по урегулированию конфликтов сегодня переживает системный кризис, выражающийся в неудачных попытках их мирного разрешения: большинство из современных конфликтов в результате внешнего вмешательства, в лучшем случае, переходит в «замороженную» фазу. Сложившаяся ситуация требует не только поиска новых подходов и способов воздействия на конфликты, но и формирования новых парадигм управления ими. Не случайно в этой связи российские международники, в частности, А.В. Торкунов, указывают на необходимость обновления методологии общественно-научных исследований, создания «новой методологической парадигмы», в которой достойное место должна занять социальная психология и «управление процессами восприятия человеком жизненной реальности, управление рефлексией»1. В этих условиях многократно повышается значимость информационно-психологических технологий в управлении современными конфликтами как реальной альтернативы силовым методам.

Кроме того, сегодня в результате стремительного развития новых политических технологий, основанных на парадигме информационного превосходства, в современных политических конфликтах возникла и оформилась новая стадия,

1 Независимая газета. 2007. 7 декабря. информационно-психологическая война (ИПВ), занимающая промежуточную ступень между стадией переговоров и вооруженным столкновением и являющаяся в конфликте «поворотной точкой» - от мирной фазы к военной.

Информационные войны в современном мире - одна из наиболее значимых проблем международных отношений и глобального развития. Действительно, сегодня информационные войны стали одним из важнейших факторов внешней политики, в локальных конфликтах они успешно сочетаются с вооруженной агрессией. Еще недавно термин «информационные войны» считался публицистическим, а сами войны - явлением, с которым Россия вряд ли когда-нибудь столкнется: действительно, были факты проведения США и их партнерами (НАТО) информационных и психологических операций против Югославии, в Афганистане, Ираке, организация «бархатных революций» в Украине, Грузии, странах Центральной Азии, но все это не воспринималось как непосредственная угроза российскому государству. Агрессия Грузии против Южной Осетии в августе 2008 г. и начавшаяся одновременно с вторжением грузинских войск информационно-психологическая война, направленная непосредственно против России, развеяла эти наивные представления: в этой войне, развернутой Соединенными Штатами, российское общество столкнулось и с тщательным планированием, и с тонким расчетом, и с применением новейших технологий психологического воздействия. Попытка проведения «бархатной революции» в Молдавии (апрель 2009 г.), направленная не только на захват власти в стране прорумынскими силами, но и на эскалацию приднестровского конфликта (не исключено, по сценарию, сходному с войной в Южной Осетии), убедительно доказала, что одни и те же технологии психологической войны, хорошо известные по «бархатным революциям» в Восточной Европе и на пространстве СНГ, продолжают использоваться для инициации и внешнего управления современными конфликтами, организации политических переворотов и диверсий, и ареал их применения растет.

Вместе с тем, возникновение новой фазы эволюции международного конфликта - ИПВ - создает новые возможности для управления конфликтами, в том числе в целях их урегулирования либо разрешения. Так как сегодня в системе международного права нет механизмов, ограничивающих применение технологий психологической войны, поиск новых эффективных способов, методов и технологий стабилизирующего воздействия на конфликт, находящийся в фазе ИПВ, выдвигается на передний план современной миротворческой деятельности.

Россия сегодня принимает активное участие в урегулировании большинства международных конфликтов практически по всему миру. При этом Россия строго придерживается базовых принципов ООН, определяющих приоритетность урегулирования конфликтов мирными средствами. Кроме того, Россия имеет обширный и разнообразный опыт миротворческой деятельности на пространстве СНГ (в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье и т.д.), в которой российские миротворцы напрямую выполняли функции «принуждения к миру». Сегодня при планировании и проведении миротворческих операций нельзя не учитывать тот факт, что в условиях информационной открытости и доступности целевых аудиторий для управляющего психологического воздействия мощнейшим инструментом «принуждения к миру» становятся технологии формирования общественного мнения, способного подтолкнуть конфликтующие стороны к сближению на основе мирного переговорного процесса. В этих условиях России жизненно необходима выверенная информационная политика, которая в части, касающейся миротворческой деятельности должна опираться на собственную, национальную модель мирного урегулирования и разрешения современных конфликтов. Учитывая высокий исторически сложившийся международный авторитет России в зонах, где сейчас происходят наиболее острые конфликты: на Балканах, в арабском мире, в азиатско-тихоокеанском регионе, в Африке и Латинской Америке, технологии психологического воздействия на массовое сознание населения в зонах конфликтов и вне их - это реальный эффективный инструментарий мирного воздействия на конфликтные ситуации с целью их стабилизации и разрешения, без риска оказаться втянутым в вооруженную конфронтацию.

Между тем, эта политическая ниша сегодня практически полностью занята моделями и технологиями информационно-психологического управления конфликтами, предлагаемыми представителями четырех основных мировых цивилизаций: англо-саксонской (США, Великобритания), романо-германской (Западная Европа, и прежде всего - Германия и Франция), ближневосточной (исламский мир) и восточноазиатской (Китай, Япония, Вьетнам, и т.д.). Все эти модели эффективно работают в зонах конфликтов, не вступая во взаимные противоречия, а во многом и дополняя друг друга. В этих условиях России, находящейся на пересечении интересов англосаксонской, восточноазиатской, ближневосточной и западноевропейской политики, в формировании собственного политического мировоззрения на формы и способы мирного разрешения современных конфликтов есть две возможности: либо - следовать одной из уже существующих моделей, либо - искать собственный путь, сочетая в национальной политике сильные стороны основных моделей и, по возможности, избегая их недостатков. В политическом руководстве страны сегодня все более убедительно звучит мнение о том, что слепое следование зарубежным шаблонам для России неприемлемо, что только собственная модель урегулирования конфликтов позволит занять России достойное место в мире. Таким образом, Россия сегодня стоит перед проблемой выработки такой модели, основанной на национальных технологиях информационно-психологического воздействия, что определяет высокую актуальность и значимость настоящей работы, приведенных в ней выводов и практических рекомендаций.

Степень научной разработанности темы. При исследовании роли культурно-цивилизационных моделей и технологий информационно-психологического воздействия в разрешении современных конфликтов был рассмотрен и использован целый ряд публикаций различных авторов: политологов, социологов, психологов, конфликтологов, юристов-международников и ученых, занимающихся исследованием международных отношений и разрешением международных конфликтов.

Отечественные источники, рассматривающие способы и методы разрешения современных конфликтов и роль в этом процессе технологий информационно-психологического воздействия, можно разделить на несколько основных групп.

К первой группе относятся руководящие документы, регламентирующие деятельность высших органов государственной власти в сфере разрешения международных и внутриполитических конфликтов1. В них сформулированы концептуальные основы, приоритеты и целевые установки внешней политики Российской Федерации по разрешению современных конфликтов, однако в прямой постановке

1 Конституция Российской Федерации. - М.1994; Доктрина информационной безопасности Российской Федерации // Российская газета. 2000. 28 сент.; Устав ООН. В кн.: Международное публпчпое право. Сборник документов: в 2 ч. Ч.1.- М.Проспект, 2006.; Декларация принципов построения информационного общества — глобальная задача в новом тысячелетии. Всемирная встреча на высшем уровне по вопросам информационного общества. Женева 2003-Тунис 2005. Док. WSIS-03/Geneva^oK.4/R. 12.12.2003.; Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // Российская газета. 2009. 13 мая; Закон Российской Федерации «О безопасности» от 5 марта 1992 г. в ред. Закона РФ от 25.12.92 № 4235-1.; Концепция внешней политики Российской Федерации от 12.07.2008 г. №ПР-1440; Обзор внешней политики Российской Федерации от 27.03.2007 г.; Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность Российской Федерации в 2007 году. Обзор МИД России. 2008, март. — www.mid.ru; Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации от 7.02.2008 г. №ПР-212 // Российская газета. 2008. 16 фев.; Основы государственной политики в области обеспечения информационно-психологической безопасности. Проект. М.: Институт психологии РАН, 2000.; Принципы, касающиеся международной информационной безопасности. Проект. Материалы МИД РФ. - М., 2000.; Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Резюме выводов. - Прага, 1992.; Концепция национальной безопасности Российской Федерации, утверждена Указом Президента Российской Федерации от 17 декабря 1997 г. №1300, в ред. Указа Президента РФ от 10.01.2000 №24.; Указ Президента Российской Федерации от 24.12.93 №2288. «О мерах по приведению законодательства Российской Федерации в соответствие с Конституцией Российской Федерации»; и др. роль информационно-психологических технологий в этом процессе практически не раскрыта.

Ко второй группе относятся работы авторов в области политической конфликтологии и теории международных отношений, посвященные непосредственно исследованию различных проблем политического регулирования современных конфликтов и поиска эффективных способов, методов и технологий их разрешения: Т.А. Алексеевой, А.Р. Аклаева, Е.П. Бажанова, А.П. Барышева, А.Д. Богатурова, JT.M. Воробьевой, А.Д. Воскресенского, К.С. Гаджиева, Г.А. Гудова, Ю. Дубинина, С.А. Егорова, А.Г. Задохина, ТА. Закаурцевой, И. Иванова, А.Г. Здравомыслова, Г.Г. Кадымова, В.И. Коваленко, С.В.Лаврова, М.М. Лебедевой, В.Ф. Ли, А.Ю. Мельвиля, А.В. Митрофановой, А.С. Панарина, Е.М. Примакова, Я.А. Пляйса, А.И. Соловьева, А.В. Торкунова, Д.М. Фельдмана, П.А. Цыганкова, А.П. Цыганкова, Е.Б. Шестопал, Б.А. Шмелева, В.В. Штоля, А.Д. Шутова, и др.1

1 Бажанов Е.П., Неизбежность многополярного мира. //В кн. «Эволюция мирового порядка и внешнеполитическая стратегия России». - М.2003.; Бажанов Е.П. Китай: от Срединной империи до сверхдержавы XXI века. М.2007; Бажанов Е.П. Актуальные проблемы международных отношений. Избранные труды.ВЗт. М.: Научная книнга,2001; Шмелев Б.А., Балканский кризис. Центрально-восточная Европа во второй половине XX века. Т3ч1. М.2002.; Задохин А.Г., Ыизовский А.Ю. Пороховой погреб Европы: Балканские войны XX в. М.2000.; Мель-виль А.Ю. США - сдвиг в право? Консерватизм в идейно-политической жизни США -80-х годов. М., 1986; Современный консерватизм / К.С. Гаджиев, С.П. Перегудов, В.А. Скороходов. М., 1992; Соловьёв А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии. М., 2001; Штоль В.В. Роль и место НАТО в системе европейской и международной безопасности в условиях глобализации. М.: Научная книга, 2006 г.; Егоров С.А., Вооруженные конфликты и международное право. -М.: ДА МИД РФ, 2003.; Воскресенский А.Д., Восточная Азия и АТР: региональное измерение международных отношений. В Кн. «Современные международные отношения и мировая политика». M.2004.C.598-627.; Пляйс Я.А. Россия на пороге XXI века. М.: Известия, 2006; Лавров С.В. Сдерживание России: назад в будущее? М.: «Россия в глобальной политике». 08.2007 г., №4.; Торкунов А.В. (ред.) Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие. М. 2005.; Э. Галумов. Инфоколониализм. М.2007.;. < Ли В.Ф. Региональные конфликты в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Уроки корейской войны 1950-1953 гг. М., 2007.; Ли В.Ф. Теория международного прогнозирования. М.: Научная книга, 2002; Конфликты на Востоке: этнические и конфессиональные. /Под ред. А.Д. Воскресенского. М.:Аспект Пресс, 2008.; Аклаев А.Р., Этнополитическая конфликтология. Анализ и менеджмент. - М., Изд.-во «Дело», 2005.; Богатуров А.Д. /Ред./, Системная история международных отношений, 1918-2003, в 4 т. - М. 2003.; Богатуров А.Д., Понятие мировой политики в теоретическом дискурсе// в книге: Мировая политика: теория, методология, прикладной анализ. -М., 2005.; Карадже Т.В. Политическая философия. М., 2007; Грачёв М.Н. Политические партии в современной России // Очерки политической науки / Ред.: Ю.В. Ир-хин. М.: РУДН, 1996; Пляйс А.Я. Творческий потенциал российского политологического сообщества. Основные направления исследования // Полис. 1999. № 6; Политико-психологические проблемы исследования массового сознания / По ред. Шестопал Е.Б. М., 2002; Гришина Н.В. Психология конфликта. СПб. 2005.; Комаровский B.C. Политическая идентификация России в свете идеологем «суверенной демократии» // Научный эксперт. 2008. № 2; Кулинченко ВА. Тенденции развития политического плюрализма в России. М.,

В исследовании проблем урегулирования и разрешения современных конфликтов использована система знаний политической конфликтологии и важные заключения, содержащиеся в трудах А.Р. Аклаева, А.Д. Богатурова, Н.В. Гришиной, М.М.Лебедевой, А.И. Соловьева, П.А. Цыганкова, А.П. Цыганкова, в том числе в работах по психологии управления политическим конфликтом.

В исследовании эффективности современных технологий информационно-психологического воздействия на конфликты автор использует выводы, заключения и обширный фактографический материал по Балканскому кризису, содержащийся в трудах Б.А. Шмелева, А.Г. Задохина, В.В. Штоля, в том числе - относительно роли международных организаций (ООН, ОБСЕ) и военно-политических альянсов (НАТО) в урегулировании современных конфликтов.

В исследовании и классификации культурно-цивилизационных моделей психологического воздействия на конфликты автором использованы труды крупнейших ученых-западников и востоковедов Е.П. Бажанова, А.П. Барышева, А.Д. Воскресенского, А.В. Торкунова, Б.А.Шмелева и др. Особенно следует отметить работы А.Г. Задохина, в которых международные конфликты на Балканах представлены в рамках культурно-цивилизационного подхода. Опираясь на эти труды, автор рассматривал сложившиеся на сегодня модели мирного воздействия на конфликты, имеющие культурно-цивилизационную специфику.

В перечисленных работах авторов этой группы, приводимый ими анализ международных конфликтов и способов их политического разрешения подчеркивает важную роль стабилизирующих методов информационно-психологического воздействия на участников конфликта и международную общественность в целом, позволяющих замедлить их эскалацию и облегчить поиск вариантов их политического разрешения, взаимоприемлемых для всех сторон, вовлеченных в конфликт. Однако, в большинстве работ исследование роли и места информационно-психологического фактора в разрешении современных конфликтов ограничивается общими заключениями и частными примерами об его принципиальной эффективности, важности и универсальности, а технологический аспект этого воздействия применительно к разрешению международных конфликтов практически не затрагивается вообще.

2001; Пивоваров Ю.С. Аналитический обзор. Государство, русское государство //Полит, наука. 2000. № 2; Примаков Е.М. Мир без России. М., 2009.; Дубинин Ю., Мастерство переговоров. - М.2007.; Здравомыслов А.Г., Социология конфликта. М. 1996.; Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: подходы, решения, технологии. - М.: Аспект Пресс., 1999.; Лебедева М.М., Мировая политика. - М.2003.; Практическая психология для дипломатов. М. 2007. и др.

К третьей группе относятся работы авторов, посвященные исследованию сущности и содержания воздействия современных информационно-психологических методов и технологий на массовое и индивидуальное сознание людей, в том числе - в зонах международных конфликтов и за их пределами: Э.А. Галумов, Г.В. Грачев, Н.В. Гришина, E.JI. Доценко, С.Кара-Мурза, Э. Кассирэр, И.К. Мельник, А.И.Петренко, Е.Б. Шестопал и др.

К четвертой группе источников относятся исследования по общим проблемам теории безопасности, национальной безопасности Российской Федерации и государственной информационной политики, а также - новейшие исследования информационно-психологической войны как новой формы международных, общественно-политических отношений и новой фазы современных международных конфликтов: А.В. Возженников, С.Н. Гриняев, Б.П. Пальчун, И.Н. Панарин, А.И. Петренко, В.Д. Попов, А.А. Прохожев, А.А. Стрельцов, Д.Б.Фролов, В.В. Ве-принцев и др.

В исследовании также использован обширный перечень работ зарубежных авторов1, касающихся в основном практики применения методов, способов и технологий информационно-психологического воздействия на массовое сознание в различных социальных и политических процессах, с превалирующей международной компонентой, в том числе - в целях внешнего управления, а также технологий психологической защиты сознания от различных видов негативных внешних воздействий. Особенно интересны в рамках настоящего исследования новейшие про

1 Лебон Г., Психология народов и масс. - СПб, 1995.; Тойнби А.Дж., Цивилизация перед судом истории, Сборник. - М.1995.; Росс JL, Нисбетт Р. Человек и ситуация. Уроки социальной психологии. - МЛ 999.; Хассен С. Контроль сознания и феномен культа. - М.2000.; Фишер Р., Юри У., Паттон Б., Переговоры без поражения. Гарвардский метод. - М.2007.; Кейтнер Дж., Увядание посредничестваУ/Соцнальный конфликт, 1998. - №4.; Amstutz M.R. An Introduction to Political Science: The Management of Conflict. - Glenview (Illinois), Scott, Foresman and Company, 1982.; Joseph S. Nye. Soft Power. The Means to success in world politics//N.Y. Public Affairs, 2004.; Коэн Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. Пер. с англ. М., 2003; Хантингтон С. Кто мы. Пер. с англ. М., 2004; Barry N. An Introduction to Modern Political theory. L., 1982; Huntington S. Political Order in changing Societies. New Flaven, 1968Harley I.A. Role of Information Warfare. Truth and Myths. - NTIS, Naval War College. AP-A307348. USA, 1996.; Bennett W.L. News: The politics of illusion (2nd cd.). - New York: Longman, 1988.; Aspin L. New NATO, New Europe // Ibid.2002.; Information Warfare: Implications for Amis Control. Kings College London, ICSA. UK, 1998.; Declaration of Heads of State and Government Participating in the Meeting of the North Atlantic Council held at NATO FIQs. 10-11 Jan. 1994 // NATO Review. - 1994. - Febr. - Vol. 42. - # 1.; Flarris R.J., A cognitive psychology of mass communication (3rd ed.). -Mahwah, NJ: Erlbaum, 1999.; Keohane R., Wye D., Power and Interdependence. World politices in Transition. - NY 2000.; Libicki M.C. What is Information Warfare? -Washington, D.C. National Defense University Press, 1995.; U.S. Department of Defense. FY04 report for Congress on the military power of the People's Republic of China, и др. граммные разработки технологий рефлексивного управления (В.А. Лефевр1 и др.), которые имеют сугубо практическую направленность и пользуются заметной популярностью на Западе. Отдельную категорию среди указанных источников составляют авторские труды лидеров исламского мира, таких как бывший президент Ирана М. Хаттами и духовный лидер аятолла Хомейшг, которые составлены в программном ключе и многое проясняют относительно позиций стран, лидерами которых они являются, по тем или иным вопросам внешней политики и разрешения конфликтов.

Научная проблема исследования состоит в том, что эффективность существующих сегодня парадигм политического регулирования современных политических, в том числе международных, конфликтов не соответствуют требованиям обеспечении международной безопасности и стабильности:

- множественность политических конфликтов продолжает возрастать, сохраняется тенденция на обострение уже существующих и возникновение новых форм;

- современные этнополитические конфликты все более приобретают вид глобального «столкновения цивилизаций»; ^

- в очагах международной нестабильности возрастает риск возникновения локальных вооруженных конфликтов, с перспективной втягивания в прямую вооруженную конфронтацию целых регионов;

- международная деятельность по урегулированию политических конфликтов переживает глубокий системный кризис, требующий не только поиска новых подходов и способов воздействия на конфликтные ситуации, но и формирования новых принципов, механизмов и парадигм управления политическими конфликтами.

Гипотеза исследования состоит из синтеза трех компонент — конфликтологической, культурно-цивилизационной и технологической:

1. Современные международные конфликты, несмотря на их кажущуюся уникальность, неповторимость и непредсказуемость, обладают большим родовым и видовым сходством и развиваются в целом по одним и тем же закономерностям, что позволяет предсказывать их дальнейшее развитие и рассматривать эти конфликты как объект внешнего управления, вводить такие понятия как поле конфликтов, формулировать их обобщенные и статистические характеристики. Современными конфликтами можно и нужно управлять, исходя из общих для всех них закономерностей возникновения, эволюции и разрешения. Представления о международных конфликтах как о сугубо индивидуальных и непрогнозируемых

1 Лефевр В.А., Рефлексия. - М. Изд-во Когито-Центр. 2003 г.

2 Хатами М., Ислам, диалог и гражданское общество.М.2001.; Хомейни Р., Путь к истине. -М.1995. явлениях ведут к запоздалому и неэффективному реагированию по факту, к прак- ( тике политических импровизаций. !

2. В современных конфликтах технологии информационно-психологического 1 воздействия применяются в рамках четырех доминирующих культурно- ! цивилизационных моделей: англосаксонской, восточноазиатской, ближневосточной (исламской) и романо-германской (западноевропейской), каждая из которых стремится преобразовать политические системы участников конфликта в соответствии с собственной картиной мира. Все эти модели сегодня эффективно работают в зонах международных конфликтов, не вступая в противоречие между собой и часто взаимно дополняя друг друга. Их результативность в мирном разрешении конфликтов позволяет рассматривать эти модели как реальную альтернативу силовому умиротворению, активно продвигаемому сегодня в сферу международных отношений западной политической пропагандой.

3. Применяемые в этих моделях информационно-психологические технологии обладают всеми свойствами промышленных технологий: универсальностью (применимостью к различным типам конфликтов), многократной тиражируемостыо и предсказуемостью конечного результата. Существует принципиальная разница между технологиями и отдельными приемами, методами и способами психологического воздействия на конфликты: технологии — это готовый набор инструментов управления конфликтами, основанный на знании и использовании в контуре управления общих закономерностях их зарождения, эволюции и разрешения; в то время как индивидуальный подход к каждому новому конфликту требует всякий раз искать новые инструменты воздействия, к тому же в основном эмпирическим путем и с заметным опозданием. j

Объект исследования: культурно-цивилизационные, национально- < j государственные модели информационно-психологического воздействия на co-j временные международные и внутриполитические конфликты. ! Предмет исследования: теория, методология и практика применения технологий информационно-психологического воздействия в международных кон-| фликтах в интересах их мирного урегулирования и разрешения.

Цель диссертационной работы: определить роль и место современных культурно-цивилизационных моделей и технологий информационно-психологического воздействия в разрешении международных конфликтов. Задачи, вытекающие из данной постановки цели исследования: - рассмотреть и классифицировать современные методологические подходы к исследованию роли и места информационно-психологических технологий в разрешении международных и внутренних конфликтов;

- дать оценку эффективности воздействия современных информационно-психологических технологий на эволюцию политических процессов, конфликтов и кризисов;

- разработать классификацию существующих сегодня в мировой политике культурно-цивилизационных моделей психологического управления современными конфликтами и провести их сравнительный анализ;

- определить пределы регулирующего информационно-психологического воздействия на развитие и разрешение конфликтных ситуаций;

- предложить модель информационно-психологической операции, основанной на технологиях управления массовым сознанием, идеологической стратификации и современных «якорных» техниках контроля и управления политическим поведением населения в зонах этнополитических конфликтов;

- провести классификацию существующих сегодня в России концепций реализации государственной политики в условиях информационно-психологической войны, осуществляемых в рамках концепций «адекватного противодействия» и «управления», а также - провести их сравнительный анализ;

- обосновать необходимость и предложить рекомендации по разработке Россией собственной модели информационно-психологического разрешения современных конфликтов.

Теоретико-методологическую основу исследования составляет междисциплинарный подход, основанный на использовании автором общих методологических подходов, принятых научным сообществом в таких дисциплинах как социология, психология, политология, теория информации и теория международных отношений. Это продиктовано тем, что сегодня международная конфликтология пока существует на допарадигмальном уровне, хотя появились интересные труды, фиксирующие существующие методы и приемы анализа международных конфликтов1.

Фактор информационно-психологического воздействия на конфликтную ситуацию реализуется в сфере ценностных установок, поэтому ее трудно вычислить. Тем не менее, социология как дисциплина и ее устоявшиеся методологические подходы могут показать изменения в сфере воздействия информационно-психологических технологий на состояние общественного сознания. С этой целью автор использовал в исследовании один из основных ее методологических подходов, получивших широкое признание, в том числе, и в области международных

1 Барановский Е.Г., Владиславлева Н.Н., Методы анализа международных конфликтов. М., Изд-во Научная книга, 2002. отношений, - системный подход1, особенно - в его структурно-функциональной версии (Т. Парсонс, Р. Дарендорф, Д. Истон, Г. Алмонд, JI. Козер и другие «системники»2). Автор использовал методологию системного структурно-функционального подхода для определения роли информационно-психологического фактора как одной из важных функций воздействия на разрешение конфликтной ситуации.

Бихевиористский подход (Г. Марриам, Г. Лассуэл и др. ) был применен автором для анализа психологического фактора в современных конфликтах, изучения субъектов взаимодействия в «силовых полях», начиная с отдельной личности и до глобального противоборства сверхдержав4 (Д. Сингер5), проблем рефлексивного управления при помощи информационного воздействия на поведение личности (В.А. Лефевр6).

Наряду с системным, структурно-функциональным, бихевиористским подходами, при анализе роли информационно-психологического воздействия на разрешение современных конфликтов автором использованы и другие методологические подходы: институциональный подход (описательный, легально-формальный и историко-компаративный методы), когда не только исследуется информационная деятельность в рамках установленных законов в различных странах, но также изучается ее воздействие на общественное управление; сравнительно-исторический анализ, когда тот или иной конфликт и выявленная в нем роль информационно-психологического фактора сравнивается с другим подобным явлением.

В диссертации выдвигаются следующие положения, выносимые на защиту:

1. Изучение мировой практики использования информационно-психологических технологий позволяет сделать вывод, что они становятся важным фактором воздействия на ход развития и разрешения международных конфликтов. Очевидно большое разнообразие современных конфликтов, их типология обширна и не является универсальной. Разнообразие типов конфликтов с необхо

1 См.: Богатуров А.Д. (ред.), Системная история международных отношений, 1918-2003, в 4 томах. М. 2003.

2 См.: Чилкот Р.Х., Теории сравнительной политологии. В поисках парадигмы. - М.2001, с. 176-200.

3 См.: Lassel Н., Kaplan A., Power and Society: A Framework for political inquiry. - New-Havey, 1962.

4 Singer D.J., The global system and sub-system. A development view. - NY, 1971.

5 В 1974 г. Д. Сингер возглавил «Комитет по изучению конфликтов и мира» в Международной ассоциации политических наук (США).

6 См.: Лефевр В.А., Рефлексия. - М. Изд-во Когито-Центр. 2003. 496 с. димостью требует разнообразия технологических приемов, инструментов по их разрешению. Информационно-психологическое воздействие на разрешение конфликтов также разнообразно, в нем отмечаются различные технологии, приемы, методы, которые исходят из учета конкретной ситуации.

2. Технологии информационно-психологического воздействия на конфликты на практике сводятся к двум направлениям: агрессивному воздействию в форме информационно-психологической войны и «мягким» технологиям психологического управления конфликтной ситуацией. Если технологии первого направления преследуют цели подготовки и переход к вооруженной стадии конфликта, то вторые, «мягкие» технологии направлены на поиск его мирного разрешения.

Использование «жесткого» либо «мягкого» набора технологий информационно-психологического воздействия необходимо осуществлять с учетом конкретной ситуации и общей международной обстановки. Так, «мягкие» «бархатные революции» в странах СНГ предполагают наличие и учет внутриполитических условий их реализации (внутриполитической нестабильности), тогда как «жесткие» операции в Афганистане и Ираке предусматривают формирование в массовом ' сознании международной общественности специальных политических мифов: персонифицированных образов «международного терроризма» (образ «Бен Ладена»), «всеобщей угрозы миру» («наличие в стране оружия массового уничтожения»), имеющих глобальные масштабы и последствия.

3. При огромном разнообразии форм и проявлений конфликтных ситуаций • трудно выбрать оптимальную модель применения информационно-психологических технологий. Серьезным заблуждением в практике применения информационно-психологического воздействия являются попытки применения одних и тех же методов без учета национальных и культурно-цивилизационных различий объектов воздействия. Технологии, успешно воздействующие на одну культурно-цивилизационную среду, европейское общественное мнение, могут оказаться неэффективными, даже вызвать обратный результат в арабской, мусульманской общественной среде. Международное право, заключенные соглашения, такие как Женевская конвенция 1949 г. и дополнительные протоколы к ним 1977 г. о вооруженных конфликтах также ставят правовые пределы использования информационно-психологических технологий в конфликтных ситуациях.

4. Изучение мировой практики успешного применения информационно-психологического воздействия на общественное мнение позволяет утверждать, что в современном мире исторически сформировались и действуют четыре основных модели информационно-психологического регулирования конфликтов, которые успешно применяются в соответствующих культурно-цивилизационных ареалах: англосаксонская, восточноазиатская, ближневосточная и романо-германская. Все ,' они эффективно работают в зонах международных конфликтов, нередко дополняя друг друга. Разумеется, в мире существуют, формируются и национально-государственные модели и особенности применения способов и методов информационно-психологического воздействия, а также континентальные особенности, ; например, африканская специфика, либо латиноамериканская, которые также не ^ следует игнорировать, они заслуживают отдельного рассмотрения. Однако, в ра- : боте избраны лишь четыре господствующих модели, наиболее часто применяемые \ в политической практике. \

5. Англосаксонская модель видит разрешение конфликтов в полной, принудительной трансформации политических систем конфликтующих сторон, точнее своего оппонента, который должен принять политические нормы и стандарты.англосаксонской цивилизации («демократические институты»). Традиционно англосаксы используют при этом как методы силового давления («силовое умиротворение», «гуманитарные интервенции», «борьба с международным терроризмом»), так и методы несилового воздействия («мягкая сила», «бархатные революции», «психологическая война»). Англосаксонская модель базируется на протестантском мировоззрении и этике успешности, полезности конечного результата.

6. Восточноазиатская модель исходит из цели разрешения конфликтной ситуации в постепенном, длительном встраивании (интеграции) политических систем и ценностей конфликтующих сторон, оппонентов в собственную систему политических отношений(например, тайваньская проблема, «возвращение» Гонконга: «од- j на страна - две системы»), постепенно растворяя в своей системе национальную ! идентичность политических систем более слабых участников. Известно исчезно- j-вение целых народов, этнических групп в Китае в результате длительной ассими-1 ляции (манчжуры, динлины - таштыкская культура, и другие «варвары»1). I

7. Ближневосточная (исламская) модель видит процесс разрешения конфликтов • в переносе, проекции исторически сложившихся в исламе традиционных механиз-' мов регулирования социально-политических отношений на зоны конфликтов, в1 том числе за счет расширения ареала исламского мира и распространения влияния исламской идеологии. Деление мира по религиозному принципу возрождает дух религиозных войн, джихада, который включает в себя как мирные средства регулирования международных конфликтов, так и вооруженную борьбу за веру. В шиитской ветви ислама, господствующей в Иране, отсутствуют призывы к джихаду

1 Крюков М.В., Переломов JI.C., Софронов М.В., Чебоксаров Н.П. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М.1983.С.63. против «неверных», более того, лидеры этой страны высказывают предложения о межцивилизационном диалоге1, выступают за поиск взаимопонимания меду христианскими и мусульманскими странами и народами, не путем взаимного отрицания ценностных установок, а путем заимствования (обмена) культурных и технологических достижений.

8. Романо-германская модель, основанная на своей цивилизационной, политической этике, по мнению ряда авторов, отягощена стереотипами, набором «общепринятых» или общеобязательных этических представлений, не всегда совпадающих с представлениями других цивилизаций. Поэтому, например, трудны диалоги как французов, так и немцев с китайцами, «форумы есть, а диалога не получается»2. В этой связи романо-германская, или западноевропейская, модель исходит из того, что процесс разрешения конфликтной ситуации заключается в изменении взглядов его участников, преимущественно принятием устоявшихся в этой цивилизации господствующих этических норм и стереотипов. Эта модель психологического воздействия на конфликты не ставит задачу путем прямого вмешательства изменить политические системы его участников, а стремится управлять сознанием политических элит, стоящих у власти в государствах-участниках конфликта, а также - сознанием различных слоев местного населения и международной общественности, побуждая их воспринимать конфликт в соответствии с предлагаемым им образом конфликта, т.е. смотреть на конфликт глазами европейского сообщества.

9. Англо-саксонская модель реализуется в политике в виде проводимых США и их союзниками психологических операций, в которых применение прямой вооруженной силы рассматривается в качестве сервиса по отношению к технологиям информационно-психологического управления массовым и индивидуальным сознанием населения как непосредственно в зонах международных конфликтов, так и вне их. В диссертации представлена модель такой операции, которая состоит из следующей последовательности фаз: политической стратификации общества, политической поляризации стратов, контролируемой поведенческой реакции (на базе известных в психологии техник «якорения») и психологической коррекции политического поведения групп населения и целевых аудиторий, основанной на принципе обратной связи.

Использование психологических «якорных» техник становится особенно опасным в условиях этнополитических конфликтов: многие разновидности массовых психологических состояний, сформировавшихся в течение исторического пе

1 Хатами М., Ислам, диалог и гражданское общество. М.2001.С.141.

2 Королев С.И., Этническая психология: методика изучения и методика использова-ния.М.2007.С.184. риода развития национального самосознания, включая — состояния пограничные и агрессивные, уже заложены в этнической памяти и, практически в неизменном виде, неосознанно (т.е. — на уровне коллективного подсознания) передаются из поколения в поколение. Их не нужно специально формировать под конкретную психологическую операцию. Исторические механизмы инициации этих состояний, не раз срабатывающие в исторической практике межнациональных конфликтов, также известны, - для того, чтобы «переключить» население какого-либо этнического анклава из психологического состояния мирного добрососедства в состояние немотивированной агрессии, достаточно лишь незначительно адаптировать формат психологического импульса, инициирующего психологический механизм «переключения состояний», характерных для данного этноса, к современным условиям.

10. Россия находится не в стороне от этого процесса, у нее есть богатый опыт урегулирования международных и внутренних конфликтов, который требует обобщения. На международной арене в конфликтных ситуациях внешняя политика России направлена на урегулирование конфликтов в рамках международных и региональных организаций, а также их предотвращение. В этой деятельности Россия использует арсенал информационно-психологического воздействия на мировое общественное мнение и на конфликтующие стороны, а также в отношении своих оппонентов. Российская практика урегулирования конфликтов ставит вопрос о выработке национальной модели мирного воздействия на конфликтные ситуации, основанной на собственных информационно-психологических технологиях.

11. В качестве очевидного преимущества использования в российской практике уже существующих и апробированных на конкретных конфликтах мировых моделей можно указать как значительный практический опыт, действенность, предсказуемость результатов, так и то, что общность взглядов на формы и методы воздействия на конфликтные ситуации в мире не могут не способствовать сближению России с одним из полюсов мировой политики, стоящим за каждой из моделей. Однако, слепое следование зарубежным шаблонам для России несет объективную опасность ее государственности, только собственная модель мирного урегулирования конфликтов позволит занять России достойное место в мире.

12. Следуя англосаксонской модели, Россия при разрешении конфликтов будет вынуждена исходить из необходимости принудительной трансформации политических систем конфликтующих сторон под стандарты стран «развитой демократии». В этом содержится опасность попадания в долгосрочную политическую зависимость. Не обладая сравнимой с США или НАТО военной мощью, Россия вряд ли сможет в ближайшей перспективе действенно «принуждать к миру», а участие на вторых ролях в создаваемых США «волевых коалициях» способно понизить ее международную значимость, превратить в мишень для различных противников США, сформировать образ агрессора. Однако, практика психологических операций США по формированию мирового общественного мнения, создания международных коалиций и сплочения союзников, а также - психологической поддержке действий вооруженных сил и миротворческих миссий, заслуживает объективной оценки и тщательного изучения.

13. Рассматривая применительно к политике России восточноазиатскую модель, следует отметить, что Россия сегодня не обладает совокупным экономическим и политическим потенциалом, достаточным для того, чтобы проводить в отношении конфликтных регионов и политических систем конфликтующих сторон курс, направленный на постепенную интеграцию политических систем участников конфликта в рамках собственной системы, с перспективой растворения в себе национальной идентичности более слабых участников международных отношений. Вместе с тем, восточноазиатская модель базируется на традиции, общей исторической судьбе народов. Силовое внедрение либеральных ценностей и методов решения конфликтов на базе «демократических прав» на Востоке встречает психологическое неприятие, вызывает отторжение. Привычные, наработанные столетиями методы и формы взаимодействия народов, в частности на евразийском пространстве СНГ, культурно-цивилизационный синтез, с учетом его азиатской составляющей, успешно себя проявили при урегулировании конфликта в Таджикистане, а также при разрешении «цветных революций» в Кыргызстане, ликвидации мятежных выступлений исламских экстремистов в Узбекистане.

Для России восточноазиатская модель не универсальна, но она успешно работает на локальном уровне, в странах Центральной Азии, с господствующей азиатской культурой и традициями. Россия на этом пространстве выступает не в одиночку, а со своими азиатскими партнерами, прежде всего с Китаем и странами Центральной Азии в рамках ШОС, носителями этой модели.

14. Романо-германская модель психологического воздействия на современные конфликты близка российской практике. В ней в качестве объекта управления выбирается восприятие конфликта вовлеченными в него сторонами, посредниками и международным общественным мнением в целом, что исключает необходимость применения по отношению к участникам конфликта прямого силового давления и, как следствие, минимизирует риск непроизвольного вмешательства во внутренние дела конфликтующих сторон. Обладая различным инструментарием психологического воздействия на конфликты, Россия может учитывать и в полной мере использовать накопленный западноевропейскими странами опыт по управлению восприятием образа конфликта различными его участниками и внешними наблюдателями.

К недостаткам этой модели, которые могут проявиться в российских условиях, относятся следующие:

- в европейской модели воздействия на конфликты есть значительный элемент созерцательности и тактики уклонения от непосредственного вмешательства в сферу конфликта, если это сопряжено с экономическими или иными потерями;

- технологии политического маркетинга максимально эффективны только в культурной среде западной цивилизации, в условиях общества потребления, которая даже современного политика способна превратить в «продукт потребления» (J. Seguela). В условиях этнополитических конфликтов они не всегда приводят к ожидаемым результатам: традиционная психология этнических групп, проживающих анклавами внутри ареала других народов (албанцы в Косово, африканцы во Франции, мусульманские эмигранты в Великобритании и др.), настолько сильно отличается от европейской, что рекламно-коммуникационные приемы политического маркетинга, рассчитанные на известные и предсказуемые опорные реакции европейского и американского электората, остаются ими непонятыми либо вызывают негативную реакцию.

15. Российская национальная модель информационно-психологического управления конфликтами должна основываться на привлекательности и убедительности национальной идеи (которая должна быть четко и понятно сформулирована), на прагматичной идеологии, сформулированной как программа практической реализации национальной идеи, и на мировоззрении российской цивилизации, своей картине мира, выступающей как реальная (неконфронтационная) альтернатива картине мира западной цивилизации (прежде всего, мировоззрениям реализма и либерализма), картине мира азиатско-конфуцианской цивилизации и мозаичной картине мира ислама.

16. Второе основное требование к российской национальной модели состоит в том, что собственная картина мира не должна быть статичной: построенная на этом мировоззрении и миропонимании идеология должна обладать мощным проникающим и пропагандистским действием, не меньшим, чем идеология ислама на заре его зарождения. Важно, чтобы ценности, предлагаемые национальной идеей России, были привлекательны представителям иных мировых цивилизаций и культур; но не мене важно, чтобы эти ценности быстро распространялись, а определяемые ими и внедряемые идеологией правила социального и социально-политического поведения индивидов в обществе и различных социальных группах стратах) казались бы для них наилучшей альтернативой, особенно, в условиях международного конфликта либо его угрозы.

17. Третье обязательное требование к российской национальной модели управления конфликтами - это мощное цивилизаторское воздействие российской национальной идеи, культуры, идеологии на участников конфликта, их представления, мировоззрение, этническое самосознание и культуру, способное не только внедрить в сознание и подсознание участников конфликта новые ценностные установки, но и придать их прежним ценностным установкам новое культурно-цивилизационное качество. Так, евразийская идея как «цивилизационная программа, действительно заложенная в генетическом коде русской культуры как идея специфической цивилизационной общности, интегрирующей цивилизацион-ные ценности разных типов, может стать «ферментом нового цивилизационного процесса в масштабах Евразии»1.

18. Процесс психологического воздействия на конфликты должен в российской модели рассматриваться как процесс (или часть процесса) цивилизаторской модернизации существующей картины мира. Конфликты в рамках этой концепции должны восприниматься не только как цивилизационные разломы и точки столкновения, проявления антагонизма различных цивилизаций, но и как «плавильные котлы» для идеологических концепций, претендующих на управление современным миром; как точки бифуркации, в которых эти концепции за сравнительно короткий срок можно «переплавить» или придать им новые качества; как медиа-повод для залповых выбросов на целевые аудитории и закрепления в их сознании ценностей и установок российской национальной модели, а также внедрения новых форм и практики социального, политического поведения в мировой политике.

19. Теория и практика противодействия информационно-психологическим атакам ведет к конфронтации, психологической войне, способной при определенных обстоятельствах перерасти в силовые акции. В данном случае необходимо, не отвергая практики противодействия, учитывать те правовые, политические, морально-этические и иные пределы нагнетания напряженности, когда дальнейшее ее нарастание теряет смысл, либо обращается негативными последствиями. Проблема заключается в поиске адекватного информационного ответа. Теория и практика управления конфликтами с помощью информационно-психологического воздействия позволяет достигать политических целей, не нарушая существующей общественной стабильности, избегать вооруженного противоборства. Управление информационными потоками в конфликтных ситуациях приобретает самостоятель

1 Панарин А.С. Философия политики. С. 135. ное институциональное значение, при этом острота противоборства перемещается в иную сферу, менее опасную для соперничества.

Научная новизна исследования определяется в первую очередь тем, что в этом комплексном политологическом исследовании содержится анализ возможностей практического использования различных моделей и технологий информационно-психологического воздействия на конфликты в целях их разрешения. Автором разработан новый подход к исследуемой проблеме, в котором:

- технологии информационно-психологического воздействия на конфликты впервые рассматриваются как фактор, способный составить реальную альтернативу «силовому умиротворению»;

- процесс урегулирования и разрешения современных (в том числе этнополити-ческих) конфликтов впервые рассматривается как технологическая цепочка элементов психологического воздействия на массовое сознание населения в зонах конфликтов и вне их, обладающая всеми свойствами современных промышленных технологий: универсальностью (применимостью к различным типам конфликтов), многократной тиражируемостью и предсказуемостью конечного результата;

- роль современных информационно-психологических технологий в разрешении международных конфликтов впервые рассматривается в рамках мировых культурно-цивилизационных моделей психологического управления конфликтами; для этого впервые разработана классификация и дана характеристика основных существующих сегодня в мировой политике культурно-цивилизационных моделей психологического управления современными конфликтами; сущность, содержание и отличительные особенности моделей раскрыты через их сравнительный анализ.

В работе предложена новая модель информационно-психологической операции, основанная на технологиях политической стратификации общества (под воздействием идеологии агрессора), политической поляризации и рефлексивного управления цепными поведенческими реакциями целевых аудиторий, на которые направленно внешнее психологическое воздействие. Выдвинут тезис о применимости технологий политической поляризации к воздействию на сознание убежденных противников и описаны психологические механизмы, технологии проникновения и замещения собственных ценностей политических оппонентов системой ценностей и императивов, заложенных в идеологии агрессора, то есть - психологические технологии обеспечения управления политическим поведением противника.

В работе определено место новой формы социально-политических отношений - информационно-психологической войны — в эволюции современных международных конфликтов, в котором она рассматривается как новая стадия политического конфликта, играющая роль «поворотной точки» между стадиями мирного взаимодействия и вооруженного столкновения; роль указанной «поворотной точки» в эволюции конфликтов впервые рассмотрена в ракурсе эффекта диссипации конфликтогенного потенциала в ходе психологической войны;

- сформулированы пределы регулирующего воздействия информационно-психологических технологий на разрешение конфликтов;

- определено место, занимаемое проводимыми Россией информационно-психологическими операциями в системе мировых культурно-цивилизационных моделей, обоснована необходимость выработки Россией собственной модели психологического управления конфликтами в интересах их мирного разрешения и приведены практические рекомендации.

Научная значимость темы исследования обусловлена той важностью, которую сегодня играют в урегулировании и разрешении современных международных и внутриполитических конфликтов способы, методы и технологии информационно-психологического воздействия, а также - широким распространением практики использования указанных технологий в международных отношениях и отсутствием единых подходов к пониманию роли и места информационно-психологических технологий в разрешении современных конфликтов. В диссертации разработан новый подход к использованию информационно-психологического воздействия в современных конфликтных ситуациях.

В современном мире крупнейшие акторы уже давно используют такие технологии для оказания воздействия на конфликты, в том числе в целях их урегулирования или разрешения. При этом их стратегические установки и концепции, подкрепленные хорошо развитым и выверенным под конкретные условия инструментарием информационно-психологического воздействия, реализуются в рамках устоявшихся моделей мирного управления конфликтами. Россия сегодня еще не обладает собственной выверенной моделью информационно-психологического управления международными и внутриполитическими конфликтами, которые, возникая вблизи ее границ и на стратегически значимом пространстве СНГ, составляют серьезную угрозу ее национальной безопасности и территориальной целостности. В целях заполнения этого вакуума предпринимаются разрозненные попытки копировать фрагменты западных моделей и технологий несилового воздействия, многие из которых на практике оказываются неприменимыми к российской специфике и не дают ожидаемого эффекта. Однако, среди российских ученых и политических деятелей уже формируется убеждение в том, что России для адекватного ответа на внешние угрозы необходимо выработать собственную модель несилового разрешения современных конфликтов, составляющую достойную альтернативу активно пропагандируемым и продвигаемым в международной практике западным моделям, а также набирающим силу восточноазиатской модели, значение которой растет вместе с экономическим и политическим взлетом ее главного приверженца - Китая, и модели ближневосточной, влияние которой возрастает вместе с расширением ареала и влияния исламского мира. Однако, для понимания того, какой именно должна быть российская национальная модель информационно-психологического воздействия на конфликты, необходимо исследовать, классифицировать тот базис уже существующих современных культурно-цивилизационных моделей несилового разрешения конфликтов, в который российская модель должна стать еще одним измерением. Скорейшая выработка такой модели в том числе призвана сократить наметившееся отставание России в развитии информационно-психологических технологий.

Теоретическая значимость исследования также заключается в том, что оно выполнено с использованием научного аппарата и инструментария таких научных дисциплин как политология, социология, психология, философия, политическая pi социальная конфликтология, теория международных отношений и международное право. Благодаря этому в настоящей работе получили дальнейшее развитие прежние и сформулированы новые подходы к анализу развития общественных отношений, направленных на разрешение современных международных и внутриполитических конфликтов, в первую очередь, мирными методами.

Наряду с этим, результаты данной научной работы позволяют на основе принципов системного подхода применительно к исследуемым международным отношениям очертить круг тех общих проблем, которые могут служить отправной точкой дальнейших исследований в этой области. Использование широкого спектра различных методов для решения рассматриваемых международных проблем привлечет внимание не только специалистов в сфере международных отношений, но специалистов других наук (гуманитарных, технических, естественных), подскажет им направления смежных исследований, которые будут способствовать развитию глобальной системы обеспечения международной и внутреннеполитиче-ской безопасности России.

Практическая ценность результатов исследования состоит в том, что в диссертации предложены научно-обоснованные (и подкрепленные современной практикой) рекомендации по использованию информационно-психологических технологий в деятельности России по разрешению международных и внутриполитических конфликтов.

Диссертация на основании широкого спектра международной практики использования информационно-психологических технологий в интересах разрешения конфликтов выделяет и конкретизирует те объективные требования к российской национальной модели психологического воздействия на современные конфликты, которые должны быть учтены при выработки Россией собственной модели психологического управления конфликтами, основанной на отечественных информационно-психологических технологиях, разработанных здесь, в России, а не заимствованных у Запада или Востока.

Исследованные автором возможности использования технологий информационно-психологического воздействия в интересах разрешения конфликтов, а также другие рекомендации, содержащиеся в диссертации, имеют особую практическую актуальность. В исследовании, на основе классификации и анализа культурно-цивилизационных моделей психологического управления конфликтами ведущих мировых лидеров и используемых ими в своей внешней политике технологий несилового воздействия, предложены пути совершенствования внешнеполитической деятельности России по разработке и применению собственных моделей и технологий информационно-психологического воздействия на конфликты.

Апробацию результаты настоящего исследования нашли в учебном и научно-исследовательском процессе в таких крупных учебно-научных центрах России как МГУ им. М.В. Ломоносова, Дипломатическая академия МИД РФ, МГИМО (У) МИД РФ, РАГС при Президенте РФ, Гуманитарный факультет МИФИ, Специализированный центр информационной безопасности и НИЦ ФСБ России, и др. Результаты исследования легли в основу четырех монографий (трех авторских и одной коллективной), энциклопедического словаря-справочника, курса лекций и учебного пособия (Гуманитарный ф-т МИФИ), ряда научно-исследовательских работ (в том числе выполненных в рамках программы Государственного оборонного заказа, по заказу ФСБ РФ) и перечня публикаций в ведущих рецензируемых журналах, входящих в перечень ВАК России. Результаты неоднократно докладывались на всероссийских и международных научно-практических конференциях, многие из них легли в основу защищенных кандидатских и докторских работ. Научные работы автора переведены на пять языков: английский, французский, литовский, финский, фарси; работы автора по информационно-психологической войне получили в Литве название «русский подход» и преподаются в литовских военных академиях.

Структура диссертации определяется логикой исследования и состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии. Библиографический перечень состоит из 261 наименования.

Заключение диссертации по теме «Системный анализ, управление и обработка информации (по отраслям)», Манойло, Андрей Викторович

Выводы к главе 5

1. Сегодня Россия стоит перед проблемой выработки собственной, национальной модели информационно-психологического управления современными конфликтами. Создание такой модели предполагает разработку национальных технологий информационно-психологического воздействия на массовое и индивидуальное сознание людей в зонах конфликтов и вне их (мировое общественное мнение), способных направлять международные и внутриполитические (немеждународные) конфликты в направлении их урегулирования и разрешения.

Основой для этого служит накопленный Россией колоссальный опыт взаимного мирного сосуществования в рамках одного государства самых различных народов, отличающихся своей культурой, мировоззрением, ментальностью, религией, жизненным укладом, национальным характером и иными культурно-цивилизационными особенностями и традициями. Значительную в историческом плане опыт разрешения конфликтов имеют религиозные институты, и в первую очередь - Русская Православная Церковь, который в рамках ее исторической миротворческой и посреднической деятельности оформился в определенную традицию. Не меньшее значение имеет практика урегулирования современных конфликтов, приобретенная внешнеполитическими ведомствами России в последние десятилетия, характеризующиеся небывалым (с момента окончания Второй мировой войны) ростом различных международных и внутренних конфликтов.

2. При разработке модели информационно-психологического регулирования политических конфликтов Россия не может не учитывать тот факт, что сегодня в мире уже сложилось как минимум четыре основных концептуальных модели информационно-психологического регулирования политических конфликтов: англосаксонская, ближневосточная, восточноазиатская и романо-германская (западноевропейская), описанные в предыдущих разделах настоящего исследования. У России, находящейся на пересечении интересов англосаксонской, ближневосточной, восточноазиатской и западноевропейской политики, в формировании собственного политического взгляда на формы и способы разрешения современных конфликтов есть две возможности: либо - следовать одной из описанных выше моделей, либо - искать собственный путь, сочетая в национальной политике сильные стороны всех трех основных подходов. В качестве очевидного преимущества использования уже существующих и апробированных на конкретных конфликтах моделей можно указать как значительный практический опыт психологического воздействия на конфликты, накопленный разработчиками и приверженцами каждой из упомянутых моделей, а, следовательно, их действенность и, в достаточной степени, предсказуемость получаемых политических результатов, так и тот факт, что общность взглядов на формы и методы воздействия на конфликтные ситуации в мире не могут не способствовать сближению России с одним из полюсов мировой политики, стоящим за каждой из моделей. Есть и недостатки, которые тоже необходимо учитывать.

3. Принимая англосаксонскую модель, Россия при разрешении конфликтов должна исходить из принципиальной необходимости полной, возможно, даже принудительной, трансформации политических систем конфликтующих сторон под свои политические нормы и стандарты либо, что более вероятно, - под стандарты стран «развитой демократии», США и Великобритании, поскольку национальные демократические традиции в России пока еще только находятся в стадии становления. Здесь кроется одна из угроз попадания в политическую зависимость от курса, который придерживаются США и их политические союзники. Россия, не обладая сравнимой с США или НАТО сокрушительной военной мощью, вряд ли сможет в обозримой перспективе действенно «принуждать к миру», а следование этому курсу на вторых ролях в рамках создаваемых США «миротворческих» «волевых коалиций» способно понизить международную роль России. Возможное участие России в различных «гуманитарных интервенциях» не только может превратить Россию в мишень для всевозможных противников США, одновременно обострив этнополитическую обстановку внутри страны, но напрямую идет вразрез с основополагающими принципами внешней политики РФ, требующей вести любую миротворческую деятельность только в соответствии с принципами Устава ООН. И, наконец, ведение психологической войны, даже в форме «цветных революций», быстро превратит Россию в глазах международного сообщества в обычного агрессора. Практика участия российских миротворцев в Югославии в составе КФОР свидетельствует о негативных последствиях этой акции.

4. Рассматривая применительно к политике России восточноазиатскую модель, следует отметить, что сегодня Россия не обладает совокупным экономическим и политическим потенциалом, достаточным для того, чтобы проводить в отношении конфликтных регионов и политических систем конфликтующих сторон курс, направленный на постепенную интеграцию (а, фактически, на известное в коммерческой практике т.н. «рейдерских» захватов собственности «слияние и поглощение») политических систем участников конфликта в рамках собственной политической, экономической, военной и культурно-цивилизационной (ментальной) системы, в перспективе полностью растворяя и ассимилируя в себе национальную идентичность политических систем более слабых участников международных отношений. Воздействуя по этой схеме на конфликты в АТР, в частности, на возможные конфликты' по линии политической напряженности Китай-Тайвань, достаточно велик риск утраты собственной национальной идентичности.

5. Вместе с тем, восточноазиатская модель имеет цивилизационную составляющую, она базируется на традиции, общей исторической судьбе народов. Силовое внедрение либеральных ценностей и метоов решения конфликтов на базе «демократических прав», на Востоке встречает психологическое неприятие, вызывает отторжение. Привычные наработанные столетиями методы и формы взаимодействия народов, в частности на евразийском пространстве СНГ, тот самый культурно-цивилизационный синтез, с учетом его азиатской составляющей, успешно себя проявил при урегулировании конфликта в Таджикистане, а также при разрешении «цветных революций» в Кыргызстане, ликвидации мятежных выступлений исламских экстремистов в Узбекистане.

Следовательно, восточноазиатская модель, конечно, не универсальна, как и англосаксонская, но она успешно работает на локальном уровне, в странах Центральной Азии, с господствующей азиатской культурой и традициями. Россия на этом пространстве выступает не в одиночку, а сос своими азиатскими партнерами, прежде всего с Китаем и странами Центральной Азии в рамках ШОС, носителями этой модели.

6. Романо-германская модель психологического воздействия на современные конфликты, рассматривающая процесс их разрешения конфликтов через изменение взглядов участников конфликта на сам конфликт, близка российской практике. В романо-германской модели в качестве объекта управления выбирается восприятие конфликта непосредственными сторонами конфликта, посредниками и международным общественным мнением в целом, что исключает необходимость применения по отношению к участникам конфликта прямого силового давления и, как следствие, минимизирует риск непроизвольного вмешательства во внутренние дела конфликтующих сторон и прямого вовлечения актора в конфликт на стороне одного из участников. Обладая различным инструментарием психологического воздействия на современные конфликты, Россия может учитывать и в полной мере использовать накопленный западноевропейскими странами опыт по управлению восприятием образа конфликта различными его участниками и внешними наблюдателями.

7. К возможным недостаткам романо-германской модели, которые могут проявиться в российских условиях, можно отнести то, что технологии формирования образа конфликта в глазах непосредственных участников и дальнейшее «продвижение» этого образа в сознании сторон в виде и по законам продвижения коммерческой «марки» (с помощью технологий политического маркетинга и рекламы) в условиях этнополитических конфликтов работает недостаточно эффективно:

- в европейской модели воздействия на конфликты есть значительный элемент созерцательности и, не исключено, - тактики уклонения от непосредственного вмешательства в сферу конфликта, если это сопряжено с экономическими или иными потерями;

- любые технологии маркетинга, в т.ч. - политического, наиболее эффективно работают только в условиях общества потребления, т.е. в культурной среде западной цивилизации, которая даже современного политика способна превратить в естественный и понятный «продукт потребления»1. В условиях современных этнополитических конфликтов, носящих характер конфликтов ценностей, «столкновения цивилизаций», в качестве одной из сторон выступают национальные группы, проживающие анклавами внутри ареала проживания других народов, принадлежащие к совершенно другой, неевропейской, культуре, и активно сопротивляющиеся любым попыткам ассимиляции — примерами таких сообществ могут служить албанцы в Косово, иммигранты из Северной Африки во Франции и др. Традиционная психология этих этнических групп настолько сильно отличается от психологии европейцев, что рекламно-коммуникационные приемы политического маркетинга, рассчитанные на известные и предсказуемые опорные реакции европейского и американского электората, в среде этих этнических групп часто остаются непонятыми;

- политический маркетинг предполагает исключительно операции (или манипуляции) с сознанием потребителей образа конфликта (представляемого в виде коммерческого продукта и принципиально ничем не отличающегося от других продуктов потребления), в то время как в этнополитических конфликтах групповая сплоченность национальных групп, анклавов и сообществ строится на безусловном подсознательном рефлексе опознавания «свой-чужой», на который деятельность человеческого сознания, являющаяся лишь частью (разумной составляющей) общей психической деятельности человека, имеет ограниченное действие либо не имеет его вовсе.

8. Российская национальная модель информационно-психологического управления конфликтами должна основываться на привлекательности национальной идеи (которая должна быть четко и понятно сформулирована), на прагматич

1 Seguela J. Ne dites pas a ma mere que je suis dans la publicite. P. Flammarion 1979. ной идеологии, сформулированной как программа практической реализации национальной идеи, и на мировоззрении российской цивилизации, своей картине мира, выступающей как реальная (неконфронтационная) альтернатива сложной и мозаичной картине мира западной цивилизации - прежде всего, мировоззрениям реализма и либерализма, картине мира азиатско-конфуцианской цивилизации и не менее мозаичной картине мира ислама. Вобрав из этих мировых моделей все самое лучшее, она все же должна принципиально от них отличаться и располагать набором собственных парадигм развития российской и мировой цивилизации.

9. Второе основное требование к российской национальной модели состоит в том, что собственная картина мира не должна быть статичной: построенная на этом мировоззрении и миропонимании идеология должна обладать мощным проникающим и пропагандистским действием, не меньшим, чем идеология ислама на заре его зарождения. Важно, чтобы ценности, предлагаемые национальной идеей России, были привлекательны представителям иных мировых цивилизаций и культур; но не мене важно, чтобы эти ценности быстро распространялись, а определяемые ими и внедряемые идеологией правила социального и социально-политического поведения индивидов в обществе и различных социальных группах (стратах) казались бы для них наилучшей альтернативой, особенно, в услрвиях международного конфликта либо его угрозы.

Важным условием действенности российской модели управления конфликтами должно стать выполнение условия, при котором взаимодействие конфликтующих сторон будет строится по правилам группового (социально-ролевого) поведения, диктуемого российской моделью, и принятия этих правил поведения будет со стороны участников конфликта добровольным и рассматриваться ими как наилучшая альтернатива иным вариантам развития конфликтного процесса.

10. Третье обязательное требование к российской национальной модели управления конфликтами — это мощное цивилизаторское воздействие российской национальной идеи, культуры, идеологии на участников конфликта, их представления, мировоззрение, этническое самосознание и культуру, способное не только внедрить в сознание и подсознание участников конфликта новые ценностные установки, но и придать их прежним ценностным установкам новое культурно-цивилизационное качество. Так, евразийская идея как «цивилизационная программа, действительно заложенная в генетическом коде русской культуры как идея специфической цивилизационной общности, интегрирующей цивилизационные ценности разных типов, может стать «ферментом нового цивилизационного процесса в масштабах Евразии»1.

Процесс психологического воздействия на конфликты должен в российской модели рассматриваться как процесс (или часть процесса) цивилизаторской модернизации существующей картины мира. Историческая перспектива для России как великой державы - быть цивилизационным балансом, цивилизационным мостом и тиглем, гармонизировать весь комплекс цивилизационных отношений. По мнению А.И. Владимирова, это и есть «Большой проект» России, «базовая константа ее национальной идеи, которая должна быть реализована в ее стратегии развития»2.

11. Конфликты в рамках этой концепции должны восприниматься не только как цивилизационные разломы и точки столкновения, проявления антагонизма различных цивилизаций, но и как «плавильные котлы» для идеологических концепций, претендующих на управление современным миром; как точки бифуркации, в которых эти концепции за короткий срок можно «переплавить» или придать им новые качества; как отличный медиа-повод для залповых выбросов на целевые аудитории и закрепления в их сознании ценностей и установок российской национальной модели, а также внедрения новых форм и практики социального и политического поведения в международных отношениях и мировой политике.

12. Российская модель психологического воздействия на конфликты должна предлагать такие правила взаимодействия конфликтующих сторон, которые создавали бы у участников, еще до начала переговоров, состояние психологического комфорта, оказывать определенный психотерапевтический эффект. Это достаточно сложная задача, поскольку участники могут быть представителями различных культурных традиций, а накопленные ими обиды (включая личные) многократно усложняют процесс взаимодействия. Роль этих субъективных факторов может быть очень значительной: именно так считают конструктивисты, рассматривающие причины конфликтов как результат обид и травм, коллективных стрессов. Деловая модель сотрудничества и группового поведения участников конфликта в рамках этого взаимодействия, предлагаемая российской стороной, также должна быть привлекательной и представляться наилучшей альтернативой.

13. Однако, в настоящее время в России только начинается осмысление того, какой именно должна быть ее собственная, национальная модель информационно-психологического воздействия на конфликтные ситуации в мире, и того места,

1 Панарин А.С. Философия политики. С. 135.

2 Владимиров А.И. О национальной государственной идее России. Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №3. 2000. С. 41-69. которое эта модель должна занять среди уже существующих и эффективно действующих на мировой арене иных моделей психологического разрешения конфликтов, имеющих ярко выраженную культурно-цивилизационную специфику: англосаксонской, восточноазиатской, ближневосточной и романо-германской. При этом, российскими учеными и специалистами в сфере информационной политики и психологических операций такая модель в основном представляется в виде модели информационного противоборства, способной дать адекватный ответ применению со стороны других государств по отношению к России (в том числе - в зонах международных и внутренних конфликтов) технологий и операций информационно-психологической войны.

14. В настоящее время в России существуют две основные концепции реализации государственной политики в условиях психологической войны - противодействие психологической войне и управление психологической войной.

Основной недостаток концепции противодействия в том, что цель противодействия - устранение или локализация конфликта в том месте, где он возник, в условиях множественности конфликтов становится недостижима. Концепция управления психологической войной позволяет достигать цели, недоступные для концепции противодействия: если войной можно управлять, то для общественной стабильности не важно, как много в политическом поле общества таких конфликтов. Ведь, как только подобный конфликт где-то возникает, он тут же становится инструментом государственного управления, а, значит, начинает выполнять в обществе определенную социальную функцию.

При всей агрессивности, конструктивные социальные функции у современной информационно-психологической войны все-таки есть: это вытеснение из поля международных отношений традиционных форм вооруженной борьбы и т.н. информационное сдерживание. Использование этих функций психологической войны в системе международных отношений (в сочетании с подавлением ее деструктивных составляющих) позволяет рассматривать психологическую войну даже как инструмент информационной политики.

Кроме того, управление информационно-политическими конфликтами не может быть эффективно, если конфликтов недостаточно — в условиях единичности каждый конфликт начинает вести себя индивидуально и так или иначе выходит за рамки общих статистических тенденций и закономерностей, на которых построено информационное управление. Следовательно, множественность конфликтов в концепции управления психологической войной - не препятствие, а основное условие эффективности применения такой концепции на практике.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Информационно-психологические технологии - важнейший элемент инструментария воздействия на общественное мнение внутри страны и за рубежом. Практическое применение этих технологий, в том числе в конфликтных ситуациях, в значительной мере дает положительный эффект.

России еще предстоит выработать национальную стратегию и технологии информационно-психологического воздействия как научную концепцию с соответствующими рекомендациями в плане практического применения. При разработке такой стратегии необходимо учесть уже накопленный опыт, а также национальные особенности как России, так и специфику тех стран и населения, где такие технологии могут применяться.

В политической практике России отмечается все большее стремление освободиться от навязывания западных моделей развития и соответственно западных технологий информационно-психологического воздействия. По существу, в конфликтных ситуациях такое стремление вылилось в концепцию противодействия.

Противодействие как функция государственной информационной политики заключается в защите общества от негативного информационно-психологического воздействия, зачастую методами «зеркального отражения», что неминуемо ведет к информационной конфронтации с соответствующими политическими последствиями, что конкретно наблюдалось в российско-грузинских отношениях. Конфликтные ситуации в Абхазии, Южной Осетии в психологическом плане рассматривались и трактовались сторонами в форме информационно-психологической войны. Причем информационно-психологическая война носила явно деструктивную функцию, вела к долговременным изменениям в отношениях конфликтующих сторон, практически нерегулируемых нормами права и выполнением заключенных соглашений, характеризуемая проявлениями экстремизма и обострением политической борьбы.

В политической практике России нашла применение также концепция управления конфликтами при помощи технологий информационно-психологического воздействия. Управление конфликтами предусматривает эволюцию ситуации с учетам воздействия на нее информационных и психологических технологий. Управление - более эффективный, но и боле трудоемкий, сложный путь решения острой конфликтной ситуации.

Пока об этих концепциях можно говорить только в контексте проявляющихся в политической и государственной практики России тенденциях, эмпирических поисках, не нашедших теоретического осмысления, материализации в виде национальной доктрины. Разумеется, национальная стратегия информационно-психологического воздействия способна аккумулировать опыт разработки, уже накопленный в других странах. Универсальные технологии, действительно, применимы повсеместно, также как и природа человека одинаково не зависит от места и среды его обитания. Но в то же время существует национальная специфика и особенности, которые вносят коррективы в универсальные модели, их учет необходим, поэтому стратегия информационно-психологического воздействия может носить весьма общие установки и положения, предоставляя свободу маневрирования исполнителю в каждом конкретном случае.

Выработка в России национальной стратегии информационно-психологического воздействия на разрешение международных и внутренних конфликтов представляется весьма актуальной, отвечает запросам внешней и внутренней политики страны. Очевидно, что стратегия должна учитывать переходный период как международной системы, так и социально-политического развития России.

Современный мир переживает трансформацию, находится в состоянии хаоса, рушатся, распадаются одни государства, на их месте возникают новые, осуществляется геополитическая перестройка международной системы - все это создает нарастающий конфликтный потенциал в мире. Большую роль в мировой нестабильности играют технологии информационного воздействия на массовое сознание, развязываются и ведутся информационные войны.

В современном мире разработаны и активно применяются модели и технологии ведения информационных войн и психологического воздействия на массовое сознание в том числе в конфликтных ситуациях. Анализ показывает, что какой-либо универсальной модели информационно-психологического воздействия, применяемой всеми странами в любых конфликтных ситуациях, не существует. В мире сложились и действуют модели, в основу которых положены культурно-цивилизационные и национальные фундаментальные ценности, идеи, концепции и доктрины. Западные либерально-демократические модели психологического воздействия на массовое сознание исходят из стратегии «управляемого хаоса» с возрастанием роли несиловых технологий информационных войн. Западные информационно-психологические технологии в конфликтных ситуациях призваны убедить население в зонах конфликтов в тщетности противодействия, в принятии предлагаемых условий существования, которые якобы являются идеальными, подтверждены ходом исторического развития.

Однако, в политическом плане США, их западные союзники стремятся воспользоваться, а иногда и создают ситуацию «хаоса» для развязывания конфликтов, решения геополитических и геоэкономических задач, о чем свидетельствуют последние события в Ираке, на Балканах. Отделение Косова от Сербии и провозглашение независимости этого края , части суверенного государства, поддерживалось и обеспечивалось мощной информационно-психологической обработкой как самих сербов, так и мирового общественного мнения. В данном случае, создав бомбардировками Югославии в 1999 г. ситуацию «хаоса» на Балканах, США, их союзники по НАТО создали новую геополитическую ситуацию, значительно укрепив собственные позиции.

Если США и их союзники по НАТО проводят политику дестабилизации, создания очагов «управляемого хаоса», то Россия исходит из противоположной посылки, необходимости стабилизации международной и региональной систем, что встречает понимание и поддержку многих государств. Защита существующих норм международного права, мира и стабильности, запрещение пропаганды войны и насилия - это нормы, заложенные в Конституции России, в основополагающих документах по внутренней и внешней политике.

Тем не менее, Россия тоже переживает переходный период. В стране существует политический плюрализм, который порождает различия во взглядах о путях развития страны, выборе ценностных ориентиров. Существующие взгляды различных политических сил и слоев российского общества не могут не сказаться на выборе общей стратегии и конкретных ее проявлений.

В России продолжается дискуссия о внешнеполитической ориентации страны: сторонники либерального направления ратуют за интеграцию с Западом не только экономическую, но и идеологическую, предлагая схожую с европейскими моделями информационную политику, настаивая на применении западных методов психологического воздействия, прошедших столь «тонкую настройку» в США и странах Европы.

В России утвердилось довольно влиятельное направление приверженцев самостоятельной модели развития страны, основанной на национальных традициях и ценностях. Заметное место в формировании этого направления занимает Русская Православная Церковь, которая выступает с идеями «Русского мира», за социально-психологическую целостность России, этическое равенство людей, серьезно влияет на самосознание россиян.

Официальные власти таюке не остаются в стороне от дискуссии о «Русской национальной идее». В этом контексте говорится (В.Сурков) о необходимости воздействовать на общественное сознание в плане «сдвига всей цивилизационной парадигмы»,включиться в процесс модернизации не только в материальном, но и в духовном аспектах. Развернувшаяся дискуссия продолжается, формируются постулаты, которые лягут в основу нового мировоззрения.

Однако бурная внутриполитическая и международная жизнь требует ответа на текущие события. Количество конфликтов на международной арене возрастает, народы, подвергнувшиеся агрессии и унижению, обращают свои взоры к России, ища у нее поддержку и защиту.

Россия оказывает значительную помощь народам, борющимся за свои права, в том числе и информационно-психологическую. В усиливающемся идеологическом наступлении Запада Россия в значительной степени вела оборонительные бои, ограничиваясь реакцией на вызовы оппонентов. Настало время для выработки наступательной стратегии России в глобальном информационно-психологическом противоборстве. Такое наступление оправдано продолжающимся кризисом политики и пропаганды США, их союзников, открытая критика их действий в конфликтных ситуациях может быть полезной и эффективной для завоевания Россией сторонников и союзников в мире.

России не следует изобретать новые технологии информационно-психологического воздействия, особенно те, которые уже существуют в рамках иных цивилизационных моделей и успешно применяются в современном мире. Не следует также механически заимствовать эти технологии, в практику их применения важно ввести учет местных, специфических условий, в которых протекает конфликтная ситуация.

У России имеется богатый опыт культурного и цивилизационного взаимодействия различных этносов, национальностей и народов. Использование этого опыта, его практическая реализация в конкретных условиях обогащает и качественно изменяет универсальные модели, наполняя их конкретной спецификой конкретного конфликта.

В конфликтных ситуациях, происходящих на этнической, национальной, религиозной почве, российские средства информационно-психологического воздействия могут успешно апеллировать к духовным ценностям, ибо они представляют собой существенную, иногда даже определяющую компоненту конфликта. Апелляция к чувствам, разуму и сознанию способна изменить сложившиеся стереотипы восприятия и психологические установки, переориентировать общественное мнение, что в конечном итоге дает политические и иные результаты.

Осуществленный в рамках настоящего исследования анализ роли и места информационно-психологических технологий в разрешении современных конфликтов дает основания сформулировать следующие выводы.

Для установления роли и места информационно-психологического фактора в разрешении современных конфликтов важно опираться на такие методологические подходы, которые способны адекватно отразить его воздействие на конфликтную ситуацию. В исследуемой проблематике актуальна синергия взаимодействия методов конфликтологии, социологии, политологии, психологии, теории информации, теории международных отношений. Методологические подходы перечисленных дисциплин могут быть успешно использованы для адекватной оценки степени информационно-психологического воздействия на конфликтную ситуацию. Междисциплинарность таких исследований делает проблематичным применение одной методологии, хотя и не исключает выделения этого направления в самостоятельную дисциплину.

Очевидно большое разнообразие современных конфликтов, их типология обширна, не является универсальной и осуществляется по избранным критериям, в рамках представленной ими дисциплин: у юристов - по правовым основаниям, у политологов - властным, у социологов - общественным и т.д. Разнообразие типов конфликтов, точнее приоритетной составляющей конфликта, с необходимостью диктует разнообразие технологических приемов, инструментария по их разрешению. Информационно-психологическое воздействие на разрешение конфликтов также разнообразно, в нем отмечаются различные технологии, приемы, методы, которые исходят из учета конкретной ситуации.

Современные международные конфликты, несмотря на их кажущуюся уникальность, неповторимость и непредсказуемость, обладают большим родовым и видовым сходством и развиваются в целом по одним и тем же закономерностям, что позволяет предсказывать их дальнейшее развитие и рассматривать эти конфликты как объект внешнего управления. Современными конфликтами можно и нужно управлять, исходя из общих для всех них закономерностей возникновения, эволюции и разрешения. Представления о международных конфликтах как о сугубо индивидуальных и непрогнозируемых явлениях ведут к запоздалому реагированию по факту, к практике политических импровизаций.

Информационно-психологическое воздействие должно осуществляться на основе определенных принципов: единства, согласованности, преемственности воздействия, сочетания высокой интенсивности влияния с учетом специфических характеристик объекта воздействия; индивидуального и дифференцированного подхода. Необходимо учитывать, что, наряду с рациональными способами воздействия на сознание, существуют иррациональные способы, оказывающие разрушительное воздействие, создающие ситуацию неконтролируемого развития событий. При крайнем обострении конфликтной ситуации важно своевременно противодействовать таким акциям, а также дозировано, взвешенно подавать алярмистскую информацию.

На практике технологии информационно-психологического воздействия на современные конфликты на практике сводятся к двум направлениям: агрессивного воздействия в форме информационно-психологической войны и «мягким» технологиям информационно-психологического управления конфликтной ситуацией. Если технологии первого направления преследуют цели подготовки и переход к вооруженной стадии конфликта, то вторые, «мягкие» технологии направлены на поиск мирного, несилового разрешения конфликта.

Использование «жесткого» либо «мягкого» набора технологий информационно-психологического воздействия осуществляется с учетом конкретной ситуации и общей международной обстановки. Так, «мягкие» «бархатные революции» в странах СНГ предполагают наличие и учет внутриполитических условий их реализации (внутриполитической нестабильности), тогда как «жесткие» операции в Афганистане и Ираке предусматривают формирование в массовом сознании международной общественности персонифицированных образов «международного терроризма» (образ «Бен Ладена»), «всеобщей угрозы миру» (т.н. «наличие в стране оружия массового уничтожения»), имеющих глобальные масштабы и последствия.

При огромном разнообразии форм и проявлений конфликтных ситуаций трудно выбрать оптимальную модель применения информационно-психологических технологий. Помочь этому может введение в аппарат исследования, при оценке конфликтной ситуации понятия «поле конфликтов». Используя формальные признаки «поля» исследователь способен выявить закономерности и особенности поведения конфликтов с учетом многофакторного и разноуровневого воздействия вовлеченных в конфликт сторон, а также общественного мнения.

Серьезным заблуждением в практике применения информационно-психологического воздействия являются попытки применения одних и тех же методов без учета национальных и культурно-цивилизационных различий объектов воздействия. Технологии, успешно воздействующие на одну культурно-цивилизационную среду, европейское общественное мнение, могут оказаться неэффективными, даже вызвать обратный результат в арабской, мусульманской общественной среде.

Изучение мировой практики успешного применения информационно-психологического воздействия на общественное мнение позволяет утверждать, что в современном мире исторически сформировались и действуют четыре модели информационно-психологического регулирования конфликтов, которые успешно применяются в соответствующих культурно-цивилизационных ареалах: англосаксонская, восточноазиатская, ближневосточная и романо-германская. Разумеется, в мире существуют, формируются и национально-государственные модели и особенности применения способов и методов информационно-психологического воздействия, а также — континентальные особенности, например, африканская специфика, либо латиноамериканская, которые таюке не следует игнорировать, они заслуживают отдельного рассмотрения. Однако, в работе избраны лишь четыре господствующих модели, наиболее часто применяемые в политической практике.

Англосаксонская модель видит разрешение конфликтов в полной, принудительной трансформации политических систем конфликтующих сторон, точнее своего оппонента, который должен принять политические нормы и стандарты англосаксонской цивилизации («демократические институты»). Традиционно англосаксы используют при этом как методы силового давления («силовое умиротворение», «гуманитарные интервенции», «борьба с международным терроризмом»), так и методы несилового воздействия («мягкая сила», «бархатные революции», «психологическая война»). Англосаксонская модель базируется на протестантском мировоззрении и этике успешности, полезности конечного результата.

Восточноазиатская модель исходит из цели разрешения конфликтной ситуации в постепенном, длительном встраивании (интеграции) политических систем и ценностей конфликтующих сторон, оппонентов в собственную систему политических отношений(например, тайваньская проблема, «возвращение» Гонконга: «одна страна - две системы»), постепенно растворяя в своей системе национальную идентичность политических систем более слабых участников. Известно исчезновение целых народов, этнических групп в Китае в результате длительной ассимиляции (манчжуры, динлины и другие «варвары»1).

Ближневосточная (исламская) модель видит процесс разрешения конфликтов в переносе, проекции исторически сложившихся в исламе традиционных механизмов регулирования социально-политических отношений на зоны конфликтов, в том числе за счет расширения ареала исламского мира и распространения влияния исламской идеологии. Деление мира по религиозному принципу возрождает дух

1 Крюков М.В., Переломов JI.C., Софроиов М.В., Чебоксаров Н.П. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М.1983.С.63. религиозных войн, джихада, который включает в себя как мирные средства регулирования международных конфликтов, так и вооруженную борьбу за веру. В шиитской ветви ислама, господствующей в Иране, отсутствуют призывы к джихаду против «неверных», более того, лидеры этой страны высказывают предложения о межцивилизационном диалоге1, выступают за поиск взаимопонимания меду христианскими и мусульманскими странами и народами, не путем взаимного отрицания ценностных установок, а путем заимствования (обмена) культурных и технологических достижений.

Романо-германская модель, основанная на своей цивилизационной, политической этике, по мнению ряда авторов, отягощена стереотипами, набором «общепринятых» или общеобязательных этических представлений, не всегда совпадающих с представлениями других цивилизаций. Поэтому, например, трудны диалоги как французов, так и немцев с китайцами, «форумы есть, а диалога не получается»2. В этой связи романо-германская модель исходит из того, что процесс разрешения конфликтной ситуации заключается в изменении взглядов его участников, преимущественно принятием устоявшихся в этой цивилизации господствующих этических норм и стереотипов. Эта модель психологического воздействия на конфликты не ставит задачу путем прямого вмешательства изменить политические системы его участников, а стремится управлять сознанием политических элит, стоящих у власти в государствах-участниках конфликта, а также - сознанием различных слоев местного населения и международной общественности, побуждая их воспринимать конфликт в соответствии с предлагаемым им образом конфликта, т.е. смотреть на конфликт глазами европейского сообщества.

Англосаксонская модель реализуется в политике в виде проводимых США и их союзниками психологических операций, в которых применение прямой вооруженной силы рассматривается в качестве сервиса по отношению к технологиям информационно-психологического управления массовым и индивидуальным сознанием населения как непосредственно в зонах международных конфликтов, так и вне их. В диссертации представлена модель такой операции, которая состоит из следующей последовательности фаз: политической стратификации общества, политической поляризации стратов, контролируемой поведенческой реакции (на базе известных в психологии техник «якорения») и психологической коррекции политического поведения групп населения и целевых аудиторий, основанной на принципе обратной связи.

1 Хатами М., Ислам, диалог и гражданское общество. М.2001.С.141.

2 Королев С.И., Этническая психология: методика изучения и методика использова-НИЯ.М.2007.С.184.

Использование психологических «якорных» техник становится особенно опасным в условиях этнополитических конфликтов: многие разновидности массовых психологических состояний, сформировавшихся в течение исторического периода развития национального самосознания, включая — состояния пограничные и агрессивные, уже заложены в этнической памяти и, практически в неизменном виде, неосознанно (т.е. - на уровне коллективного подсознания) передаются из поколения в поколение. Их не нужно специально формировать под конкретную психологическую операцию. Исторические механизмы инициации этих состояний, не раз срабатывающие в исторической практике межнациональных конфликтов, также известны, - для того, чтобы «переключить» население какого-либо этнического анклава из психологического состояния мирного добрососедства в состояние немотивированной агрессии, достаточно лишь незначительно адаптировать формат психологического импульса, инициирующего психологический механизм «переключения состояний», характерных для данного этноса, к современным условиям.

Оптимальным подходом к использованию информационно-психологического воздействия на конфликтную ситуацию будет применение оправдывающих себя общепринятых технологий, но с учетом цивилизационных и национально-государственных особенностей.

Несмотря на высокую степень развития и общепризнанную эффективность воздействия современных информационно-психологических технологий на массовое сознание, в том числе в зонах международных и внутренних конфликтов, существуют определенные пределы (ограничения) использования этих технологий в качестве основного инструмента политического регулирования. Такими ограничениями эффективности и применимости указанных технологий, применяемых, например, в посредничестве являются структура и функции посредника, выданный посреднику мандат, который ограничивает возможности информационного воздействия. Существуют также инструментально-технологические, культурно-ценностные и морально-нравственные пределы регулирующего воздействия информационно-психологических технологий на разрешение современных конфликтов. Международное право, заключенные соглашения, такие как Женевская конвенция 1949 г. и дополнительные протоколы к ним 1977 г. о вооруженных конфликтах также ставят юридические, правовые пределы использования информационно-психологических технологий в конфликтных ситуациях.

Изучение мировой практики использования информационно-психологических технологий позволяет сделать вывод, что они становятся важным фактором воздействия на ход развития и разрешения международных конфликтов. Россия находится не в стороне от этого процесса, у нее есть богатый опыт урегулирования международных и внутренних конфликтов, который требует обобщения. Российская практика урегулирования конфликтов ставит вопрос о выработке национальной модели воздействия информационно-психологических технологий на конфликтные ситуации.

Полиэтничность российского государства, историческое совместное проживание, взаимодействие в стране различных народов, отличающихся своей культурой, менталитетом, национальными чертами характера и иными особенностями и традициями, настоятельно требуют учета всех этих факторов при возникновении внутренних конфликтов. При анализе таких ситуаций и выработке соответствующих стратегии и тактики их урегулирования необходим междисциплинарный подход. Акцентирование одного фактора (материального), без учета воздействия на духовную составляющую не всегда приводит к ожидаемым результатам.

На международной арене в конфликтных ситуациях внешняя политика России направлена на урегулирование конфликтов в рамках международных и региональных организаций, а также их предотвращение. В этой деятельности Россия использует арсенал информационно-психологического воздействия на мировое общественное мнение и на конфликтующие стороны, а также в отношении своих оппонентов.

Российская национальная модель информационно-психологического управления конфликтами должна основываться на привлекательности и убедительности национальной идеи (которая должна быть четко и понятно сформулирована), на прагматичной идеологии, сформулированной как программа практической реализации национальной идеи, и на мировоззрении российской цивилизации, своей картине мира, выступающей как реальная (неконфронтационная) альтернатива картине мира западной цивилизации (прежде всего, мировоззрениям реализма и либерализма), картине мира азиатско-конфуцианской цивилизации и мозаичной картине мира ислама.

Второе основное требование к российской национальной модели состоит в том, что собственная картина мира не должна быть статичной: построенная на этом мировоззрении и миропонимании идеология должна обладать мощным проникающим и пропагандистским действием, не меньшим, чем идеология ислама на заре его зарождения. Важно, чтобы ценности, предлагаемые национальной идеей России, были привлекательны представителям иных мировых цивилизаций и культур; но не мене важно, чтобы эти ценности быстро распространялись, а определяемые ими и внедряемые идеологией правила социального и социально-политического поведения индивидов в обществе и различных социальных группах стратах) казались бы для них наилучшей альтернативой, особенно, в условиях международного конфликта либо его угрозы.

Третье обязательное требование к российской национальной модели управления конфликтами - это мощное цивилизаторское воздействие российской национальной идеи, культуры, идеологии на участников конфликта, их представления, мировоззрение, этническое самосознание и культуру, способное не только внедрить в сознание и подсознание участников конфликта новые ценностные установки, но и придать их прежним ценностным установкам новое культурно-цивилизационное качество. Так, евразийская идея как «цивилизационная программа, действительно заложенная в генетическом коде русской культуры как идея специфической цивилизационной общности, интегрирующей цивилизацион-ные ценности разных типов, может стать «ферментом нового цивилизационного процесса в масштабах Евразии»1.

Процесс психологического воздействия на конфликты должен в российской модели рассматриваться как процесс (или часть процесса) цивилизаторской модернизации существующей картины мира. Конфликты в рамках этой концепции должны восприниматься не только как цивилизационные разломы и точки столкновения, проявления антагонизма различных цивилизаций, но и как «плавильные котлы» для идеологических концепций, претендующих на управление современным миром; как точки бифуркации, в которых эти концепции за сравнительно короткий срок можно «переплавить» или придать им новые качества; как медиа-повод для залповых выбросов на целевые аудитории и закрепления в их сознании ценностей и установок российской национальной модели, а также внедрения новых форм и практики социального, политического поведения в мировой политике.

Теория и практика противодействия информационно-психологическим атакам ведет к конфронтации, психологической войне, способной при определенных обстоятельствах перерасти в силовые акции. В данном случае необходимо, не отвергая практики противодействия, учитывать те правовые, политические, морально-этические и иные пределы нагнетания напряженности, когда дальнейшее ее нарастание теряет смысл, либо обращается негативными последствиями. Проблема заключается в поиске адекватного информационного ответа. Теория и практика управления информационно-психологическим воздействием на конфликт позволяет достигать политических целей, не нарушая существующей общественной стабильности, избегать вооруженного противоборства. Управление информационными потоками в конфликтных ситуациях приобретает самостоятельное институцио

1 Панарин А.С. Философия политики. С. 135. нальное значение, при этом острота противоборства перемещается в иную сферу, менее опасную для соперничества.

Дальнейшие перспективные направления исследований в рамках обозначенной в настоящей работе тематики автор видит:

- в разработке национальной российской культурно-цивилизационной модели и технологий психологического (несилового) воздействия на внутриполитические и международные конфликты, позволяющей России занять достойное место в деятельности по урегулированию международных конфликтов, наравне с теми странами, которые такими моделями уже обладают;

- в поиске эффективных методов, способов и технологий психологической защиты сознания и подсознания населения от современных технологий политической стратификации, поляризации и управления цепными поведенческими реакциями, применяемыми в операциях психологической войны;

- в разработке действенных механизмов и технологий управления психологической войной, основанных на новых принципах управляющего воздействия, таких как управление групповой сплоченностью, управление восприятием, управление рисками в психологических операциях;

- в поиске политических, экономических и иных способов международного регулирования формирующегося рынка технологий информационно-психологической войны, контроля за ним через экономические механизмы влияния;

- разработке правовой базы, позволяющей применять международные санкции в отношении государства-агрессора, ведущего психологическую войну.

Список литературы диссертационного исследования доктор политических наук Манойло, Андрей Викторович, 2009 год

1. Конституция Российской Федерации. — М. 1994.

2. Устав ООН. В кн.: Международное публичное право. Сборник документов: в 2 ч. Ч.1.- М.Проспект, 2006.

3. Концепция внешней политики Российской Федерации от 12.07.2008 г. №ПР-1440.

4. Обзор внешней политики Российской Федерации от 27.03.2007 г.

5. Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность Российской Федерации в 2007 году. Обзор МИД России. 2008, март.

6. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации // Российская газета. 2000. 28 сент.

7. Декларация принципов построения информационного общества глобальная задача в новом тысячелетии. Всемирная встреча на высшем уровне по вопросам информационного общества. Женева 2003- Тунис 2005. Док. WSIS-03/Geneva№K.4/R. 12.12.2003.

8. Закон Российской Федерации «О безопасности» от 5 марта 1992 г. в ред. Закона РФ от 25.12.92 № 4235-1.

9. Основы государственной политики в области обеспечения информационно-психологической безопасности. Проект. М.: Институт психологии РАН, 2000.

10. Принципы, касающиеся международной информационной безопасности. Проект. Материалы МИД РФ. М., 2000.

11. Полевой устав армии США FM 100-6 «Информационные операции». М., 1988.

12. Полевой устав армии США FM 31-20 «Операционная техника специальной борьбы». М., 1988.

13. Полевой устав армии США FM33-1 «Психологические операции». М., 1988.

14. Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Резюме выводов. -Прага, 1992.

15. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Утверждена Указом Президента РФ от 12.03.2009 г. № 537. // Российская газета. 2009. 13 мая

16. Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации от 7.02.2008 г. №ПР-212 // Российская газета. 2008. 16 фев.

17. Указ Президента Российской Федерации от 17 декабря 1997 г. «Об утверждении Концепции национальной безопасности Российской Федерации», в ред. Указа Президента РФ от 10.01.2000. №24.

18. Указ Президента Российской Федерации от 24.12.93 №2288. «О мерах по приведению законодательства Российской Федерации в соответствие с Конституцией Российской Федерации».

19. China's National Defense in 2007, Information Office of the State Council of the People's Republic of China. Beijing, December 2007.

20. Collection of Papers of the International Symposium on Asia-Pacific Security Sityation, Beijing, 2002.

21. Declaration of Heads of State and Government Participating in the Meeting of the North Atlantic Council held at NATO HQs. 10-11 Jan. 1994 // NATO Review. 1994. -Febr. - Vol. 42. - #1.

22. NATO Civil-Military Coordination (CIMIC) Doctrine AJP-09 draft.,

23. NATO Press Communique M-1(94)3.

24. The Alliance's Strategic Concept. Approved by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council in Washington D.C. on 23d and 24th April 1999. Press Release NAC-S(99)65. 1999.

25. The Alliance's New Strategic Concept. Agreed by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council in Rome on Nov. 7-8, 1991 //NATO Review.- 1991. Dec. - Vol. 39. # 6.

26. U.S. Department of Defense. FY04 report for Congress on the military power of the People's Republic of China.

27. Монографические исследования, учебники, учебные пособия,словари, энциклопедии

28. Аклаев А.Р., Этнополитическая конфликтология. Анализ и менеджмент. -М., Изд.-во «Дело», 2005.

29. Алексеева Т.А. Современные политические теории. М., 2000.

30. Алисова Л.Н., Голенкова З.Т. Политическая социология. М.: Мысль. -2000.

31. Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Конфликтология. М.1999.

32. Арон Р. Этика развития социологической мысли. М., 1993.

33. Бажанов Е.П., Неизбежность многополярного мира. //В кн. «Эволюция мирового порядка и внешнеполитическая стратегия России». М.2003.

34. Бажанов Е.П. Китай: от Срединной империи до сверхдержавы XXI века. -М.2007.

35. Барабанов О.Н., Политика НАТО в отношении государств Центральной Азии и Закавказья. //В Кн. Южный фланг СНГ, Центральная Азия- Каспий Кавказ: энергетика и политика. - М.2005.

36. Барановский В.Г. Международные организации как механизмы регулирования международных отношений // Современные международные отношения. М. 1999.

37. Барановский Е.Г., Владиславлева Н.Н., Методы анализа международных конфликтов. М., Изд-во Научная книга, 2002.

38. Бжезинский 3. Великая шахматная доска: Господство Америки и ее геостратегические императивы. М., 1998.

39. Блек С., Паблик рилейшнз. Что это такое? М. СП АСЭС, 1990.

40. Богатуров А.Д. /Ред./, Системная история международных отношений, 19182003, в 4 т. М. 2003.

41. Богатуров А.Д., Понятие мировой политики в теоретическом дискурсе// в книге: Мировая политика: теория, методология, прикладной анализ. -М., 2005.

42. Болятко А.В. Дальний Восток в поисках стратегической стабильности. -М.2003.

43. Брусницин Н.А. Информационная война и безопасность. М.: Вита-Пресс, 2001.

44. Булл X. Анархическое общество: исследование проблемы порядка в мировой политике // Антология мировой политической мысли. В 5 т. Т. II. Зарубежная политическая мысль XX века. М., 1997.

45. Василенко И.А., Политические переговоры. М.2006.

46. Войтасик JL Психология политической пропаганды. М. 1981.

47. Воскресенский А.Д., Восточная Азия и АТР: региональное измерение международных отношений. //В Кн. «Современные международные отношения и мировая политика». М.2004.

48. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

49. Вепринцев В.Б., Манойло А.В., Петренко А.И., Фролов Д.Б., Операции информационно-психологической войны. Методы, средства, технологии: Краткий энциклопедический словарь-справочник. -М.: Горячая линия-Телеком, 2005.

50. Возжеников А.В. Парадигма национальной безопасности реформирующейся России. М.: 1999.

51. Возжеников А.В., Прохожев А.А. Безопасность России: современное понимание, обеспечение. М., Росэкономфонд «Созидание», 1998.

52. Возжеников А.В., Прохожев А.А. Государственное управление и национальная безопасность России. М.: РАГС, 1999.

53. Воскресенский А.Д., Восточная Азия и АТР: региональное измерение международных отношений. В Кн. «Современные международные отношения и мировая политика». М.- 2004.

54. Вэйпин С. Реальность и ценность. -Бэйцзин, 2000.

55. Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1994.

56. Гаджиев К.С., Перегудов С.П., Скороходов В.А. Современный консерватизм.- М. 1992.

57. Галумов Э., Основы PR. М.2003.

58. Галумов Э. Инфоколониализм. М. — 2007.

59. Гарт Б.Л. Стратегия непрямых действий. М. 2008.

60. Глухова А.В. Политические конфликты: основания, типология, динамика. М. - 2000.

61. Грачев Г.В., Мельник И.К. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия. М.: ИФ РАН, 1999.

62. Грачев Г.В. Информационно-психологическая безопасность личности: состояние и возможности психологической защиты. М.: Изд-во РАГС, 1998.

63. Граф С. За пределами мозга. М., 1992.

64. Гришина Н.В. Психология конфликта. СПб.:Питер,2007.

65. Гуськова Е.Ю., История югославского кризиса (1990-2000). М. 2001.

66. Давыдов Ю.П. Демократия, демократизация и проблемы войны и мира // Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002: Хрестоматия. В 4-х тт. Т. II. Исследования. М. 2002.

67. Давыдов Ю.П. Норма против силы. Проблема мирорегулирования. М.: Наука. 2002.

68. Даирова A.M. Исламский фактор в политических процессах Казахстана. -М.2005.

69. Дмитриев А., Кудрявцев В., Кудрявцев С. Введение в общую теорию конфликтов (Юридическая конфликтология, ч.1).-М.: РАН (Центр конфликтологических исследований), 1993.

70. Донцов А.И., Жуков Ю.М., Петровская Л.А. Практическая социальная психология как область профессиональной деятельности./ТВведение в практическуюсоциальную психологию, под ред. Ю.М. Жукова, JI.A. Петровской, О.В. Соловьевой.

71. Доронина К И. Международный конфликт. О буржуазных теориях конфликта: критический анализ методологии исследований. М. 1981 — М.1996.

72. Дубинин Ю., Мастерство переговоров. М.2007.

73. Дэшунь JI. Новая теория ценностей. Шанхай., 1995.

74. Егоров С.А., Вооруженные конфликты и международное право. -М.: ДА МИД РФ, 2003.

75. Емельянов Г.В., Стрельцов А.А. Информационная безопасность России. Основные понятия и определения: Уч. пос. / Под общ. ред. проф. А. Прохожева. М.: РАГС, 1999. 4.1.

76. Ермаков Ю.А. Манипуляция личностью: Смысл, приемы, последствия.-Екатеринбург. 1995.

77. Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. М.2003.

78. Задохин А.Г., Низовский А.Ю. Пороховой погреб Европы: Балканские войны XX в. М.2000.

79. Здравомыслов А.Г., Социология конфликта. М. - 1996.

80. Иванов И. Новая российская дипломатия. Десять лет внешней политики страны. М.: ОЛМА-ПРЕСС. - 2001.

81. Информационное общество: Информационные войны. Информационное управление. Информационная безопасность / Под ред. М.А. Вуса. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета. - 1999.

82. Карадже Т.В. Политическая философия. М. - 2007.

83. Кара-Мурза С., Телегин С., Александров А., Мурашкин М. Экспорт революции: Саакашвили, Ющенко. М.: 1995.

84. Кармин А.С. /Ред./, Конфликтология. СПб. - 2000.

85. Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997.

86. Китай: Традиции и современность. Сборник статей. М.1976.

87. Кларк У. Как победить в современной войне. М. 2004.

88. Козер JI.A. Функции социального конфликта // Социальный конфликт: современные исследования / Под ред. H.JI. Поляковой. М. - 1991.

89. Конрад Н.И. Сунь-Цзы. Трактат о военном искусстве. M.-JI. - 1959.

90. Конфликтная этничность и этническая конфликтность: сборник /РАН. Инт-т этнологии и антропологии им. Миклухо-Маклая.-М.: 1994.

91. Конфликты в политике и экономике: мониторинг и менеджмент М. -1994.

92. Конфликтная этничность и этническая конфликтность: сборник /РАН. Инт-т этнологии и антропологии им. Миклухо-Маклая. М. - 1994.

93. Коупленд Н. Психология и солдат. М. - 1992.

94. Красько В.Г. Секреты психологической войны (цели, задачи, методы, формы, опыт) / Под общ. ред. А.Е. Тараса. Минск: Харвест, 1999.

95. Кременюк В.А. США и окружающий мир: уравнение со многими неизвестными //Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002: Хрестоматия. В 4-х тт. Т. I. Исследования. М. 2002.

96. Крысько В.Г. Социальная психология: словарь-справочник. (Библиотека практической психологии) Минск: Харвест, М.: ACT, 2001.

97. Кулинченко В.А. Тенденции развития политического плюрализма в России. М. - 2001.

98. Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: подходы, решения, технологии. -М.: Аспект Пресс., 1999.

99. Лебедева М.М., Мировая политика. М.2003.

100. Лебедева М.М. Международные процессы / Международные отношения: социологические подходы / рук. авт. колл. проф. П.А. Цыганков. М., 1998 г.

101. Лебедева М.М., Мельвиль А.Ю. «Переходный возраст» современного мира // Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002: Хрестоматия. В 4-х тт. Т. I. Исследования. М. 2002.

102. Лебедева Т.Ю., Путь к власти. Франция: выборы Президента /отв.ред. Я.Н. Засурский/-М.: Изд-во Моск. ун-та, 1995.

103. Лебон Г., Психология народов и масс. СПб, 1995.

104. Легволд Р., Политика США в отношении Казахстана, //В Кн. Стратегические перспективы: ведущие державы, Казахстан и центральноазиатский узел. -Лондон: МТИ пресс, 2005.

105. Лефевр В.А., Рефлексия. М. Изд-во Когито-Центр. 2003 г.

106. Ли В.Ф. Региональные конфликты в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Уроки корейской войны 1950-1953 гг. М., 2007.

107. Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая информационно-психологическая война.-М., 1999.

108. Лосский Н.О., Характер русского народа. М.1957.

109. Макеев А.В. Политика и безопасность. М.: Изд-во «Щит-М», 1998.

110. Массовые информационные процессы в современной России: Очерки/ Отв. ред. А.В. Шевченко. М.: Изд-во РАГС, 2002.

111. Мелюхин И.С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития. М. 1999.

112. Мельвиль А.Ю. Либеральная внешнеполитическая альтернатива для России? // Внешняя политика и безопасность современной России: 1991-2002. Хрестоматия. В 4-х тт. Т. I. Исследования. М. 2002.

113. Милославский Г.В., Интеграционные процессы в мусульманском мире, (очерки исламской цивилизации). М. 1991.

114. Мельвиль А.Ю. США сдвиг в право? Консерватизм в идейно-политической жизни США 80-х годов. - М., 1986.

115. Мельвиль А.Ю. Становление транснациональной политической среды и «волны» демократизации // Современные международные отношений и мировая политика / Отв. ред. А.В. Торкунов. М., 2004.

116. Многоликая глобализация / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона: пер. с англ. В.В. Сапова. М.: Аспект Пресс, 2004.

117. Молдалиев О.А. Исламизм и международный терроризм: угроза ислама или угроза исламу? Бишкек, 2004.

118. Мюллер В.К. Англо-русский словарь.- М.: Алькор+, 1991.

119. Назаров М.М. Массовая коммуникация и общество. М. - 2004.

120. Никитин А.И. Миротворческие операции: концепция и практика. М.: МОНФ. - 2000.

121. Носов М.Г. Японо-китайские отношения. М.1978.

122. Ортега-и-Гассет X. Камень и небо. М., 2000.

123. Панарин А.С. Философия политики. М., 1996.

124. Панарин И.Н. Технологии информационной войны. М.: КСП+, 2003.

125. Панарин И.Н. Информационная война и дипломатия. М.: Городец, 2004.

126. Панарин И.Н. Информационная война, PR и мировая политика. М.: Горячая линия-Телеком, 2006.

127. Панарин И.Н., Информационная война и геополитика. М.: 2006.

128. Панарин И.Н. Информационная война за будущее России. М., 2008.

129. Петренко А.И. Эффективность деловой коммуникации. М.2000.

130. Пляйс Я.А. Россия на пороге XXI века. М.: Известия. - 2006.

131. Поздняков Э.А. Системный подход и международные отношения. М. -1976.

132. Попов В.Д. Информациология и информационная политика. М.: Изд-во РАГС, 2001.

133. Почепцов Г.Г. Психологические войны. К: Ваклер, 2000.

134. Почепцов Г.Г. Информационные войны. М.: Рефл-бук, 2000.

135. Почепцов Г.Г. Информационно-психологическая война. М.: СИНТЕГ, 2000.

136. Политико-психологические проблемы исследования массового сознания / По ред. Шестопал Е.Б. М. - 2002.

137. Приватизация мировой политики. Локальные действия глобальные результаты. / Под ред. М.М. Лебедевой. - М. - 2008.

138. Примаков Е.М. Мир без России. М. - 2009.

139. Прокофьев В.Ф. Тайное оружие информационной войны. — М.: Синтег, 1999.

140. Проэктор Д. М. Мировые войны и судьбы человечества. М., 1986.

141. Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. М., 2000.

142. Расторгуев С.П. Информационная война. М.: Изд-во "Радио и связь", 1999.

143. Росс Л., Нисбетт Р. Человек и ситуация. Уроки социальной психологии. -М.1999.

144. Рыбаков Р.Б. (отв.ред.) Терроризм угроза человечеству в XXI веке, -М.2003.

145. Санистебан Л.С. Основы политической науки : Пер. с исп.-М.: МП "Владан", 1992.

146. Серебрянников В.В. Социология войны. М.: Научный мир, 1997.

147. Слипченко В.И. Войны шестого поколения. М. 2002.

148. Смирнов А.И., Информационная глобализация и Россия: вызовы и возможности. М., 2005.

149. Социальные конфликты в меняющемся российском обществе: детерминация, развитие, разрешение /Ин-т социологии РАН.-М.:1994.

150. Социальные конфликты в современном обществе / Редкол.: С.В.Пронин и др. М.: Наука, 1993.

151. Социология в России / Отв. ред. В.А. Ядов. М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998.

152. Солдатова Г.У., Психология межэтнической напряженности. М.1998.

153. Соловьев А.И., Политология: Политическая теория, политические технологии. М. - 2001, 2006.

154. Степанов Е.И. /Ред./, Конфликты в современной России. Проблемы анализа и регулирования. М., 1999.

155. Стефаненко Т.Г., Этнопсихология. М., 2003.

156. Сюэи JI. Исследовательский доклад о социальных слоях современного Китая. Бэйцзин, 2002.

157. Теин JI. Формирование ценностных ориентаций китайской нации в XXI веке.-Бэйцзин, 1999.

158. Теннет Дж. В центре шторма. Откровения экс-главы ЦРУ. М., 2009.

159. Тишков В.А., Очерки теории и политики этничности в России. М.1997.

160. Титаренко М.А., Россия и Восточная Азия. Вопросы международных и межцивилизационных отношений. М. 1994.

161. Тойнби А.Дж., Цивилизация перед судом истории, Сборник. М.1995.

162. Тодд Э. После империи. Pax Americana начало конца. М., 2004.

163. Торкунов А.В. (ред.) Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие. М.2005.

164. Тюшкевич С.А. Война и современность. М., 1986.

165. Философский энциклопедический словарь. М., 1997.

166. Фишер Р., Юри У., Паттон Б., Переговоры без поражения. Гарвардский метод. М.2007.

167. Фромм Э. Иметь или быть? Изд. 2-е, доп. М., 1990.

168. Фурма Д.Е. (ред.). Чечня и Россия: общества и государства. Вып.З. -М.1999.

169. Хассен С. Контроль сознания и феномен культа. М.2000.

170. Хатами М., Ислам, диалог и гражданское общество.М.2001

171. Хелд Д., Гольдблатт Д., Макгрю Э. Глобальные трансформации: политика, экономика и культура. -М.: Изд-во Праксис, 2004.

172. Хомейни Р., Путь к истине. М.1995.

173. Чжиган Д. Глобализация в контексте политических ценностей КНР. Бэйцзин, 2006.

174. Чилкот Р.Х., Теории сравнительной политологии. В поисках парадигмы. -М. 2001.

175. Шмелев Б.А., Балканский кризис. Центрально-восточная Европа во второй половине XX века. Т3ч1. М.2002.

176. Шубин А., Россия и мир в 2020 году. Доклад Национального разведывательного совета США «Контуры мирового будущего» М.: Издательство "Европа", 2005.

177. Цинлянь X. Комплексный анализ изменений социальной структуры современного Китая. Тяньцзин, 2000.

178. Цзайци Д., Китайско-российские отношения в новой геополитической ситуации. 1991-2003. //В Кн.: Политико-дипломатические аспекты М.2004.

179. Цыганков П.А. Теория международных отношений. Христома-тия. Москва: Гардарики. 2002.

180. Цыганков П.А. Международные отношения. М. - 1996.

181. Цыганков А.П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. Учебное пособие. М. - 1995.

182. Штоль В.В. Роль и место НАТО в системе европейской и международной безопасности в условиях глобализации. М.: Научная книга, - 2006.185. 111. Ян Ц. Средний класс в Китае: тенденция будущей социальной структуры. Бэйзин, 1999.

183. Alberts D., Richard Е.Н. Information Warfare Workshop. Decision Support Working Group Report. 1996.

184. Almond G., Powell В., Comparative Politics. A Developmental Approach. -Boston, 1966.

185. Amstutz M.R. An Introduction to Political Science: The Management of Conflict. Glenview (Illinois), Scott, Foresman and Company, 1982.

186. Aspin L. New NATO, New Europe // Ibid.2002.

187. Bennett W.L. News: The politics of illusion (2nd cd.). New York: Longman, 1988.

188. Black J., Whitney F.C. Introduction to mass communication. Dubuque, Iowa: W.C. Brown Publishers, 1988.

189. Blumler J.G., McLeod J.M. Communication and voter turnout in Britain.// In T. Legatt (Ed.) Sociological theoiy and social research (pp. 265-312). Beverly Hills, CA: Sage, 1974.

190. Boulding K.E. Conflict and defense: A general theory. N.Y., 1962.

191. Boulding K.E. Future directions in conflict and peace studies // Conflict: Readings in management a. resolution /Burton J., Dukes F.- Basingstoke; L.: Mac-millan, 1990.

192. Bryant J., Thompson S. Fundamentals of Media Effects. Boston, Mc. Craw H.Co., 2002.

193. Conflict after the Cold War: Arguments on causes of war a. peace / Ed. by Richard K. Betts.- Boston etc.: Allyn a. Bacon, Cop. 1994.

194. Coser L.A. The functions of social conflict. New York: Free Press, 1956.

195. Easton D., The Analysis of Political Structure. NY, 1990.

196. Fazio R.H., Multiple processes by which attitudes guide behavior: The MODE model as integrative framework. In M. Zanna (Ed.), Advances in experimental social psychology (pp. 75-109). NY: Academic Press, 1990.

197. Fishbein M., Ajzen I. Belief, attitude, intention and behavior. Reading, MA: Addison, 1975.

198. Jamieson K.H., Campell K.K. The interplay of influence: Mass media and their publics news, advertising, politics (2nd ed.). Belmont, CA: Wadsworth, 1988.

199. Joseph S. Nye. Soft Power. The Means to success in world politics//N.Y. Public Affairs, 2004.

200. Hachten W.A. The troubles of journalism: A critical look at what's right and wrong with the press (2nd ed.).- Mahwah, NJ: Erlbaum., 2001.

201. Harley I.A. Role of Information Warfare. Truth and Myths. NTIS, Naval War College. AP-A307348. USA, 1996.

202. Harris R.J., A cognitive psychology of mass communication (3rd ed.). -Mahwah, NJ: Erlbaum, 1999.

203. Information Warfare, complex organisations and the power of disruption. University of Arisona, 1997.

204. Information Warfare: Implications for Arms Control. Kings College London, ICSA. UK, 1998.

205. Ivengar S., Simon A.R, New perspectives and evidence on political communication and campaign effects, NY, 2000.

206. Iyengar S., Kinder D.R. News that matters. Chicago: University of Chicago Press, 1987.

207. Gamson W.A., Lasch K.E. The political culture of social welfare policy. //In Spiro S., Uchtman-Yaar N. (Eds.), Evaluating the welfare state: Social and political perspectives (pp. 397-415). New York: Academic Press,1983.

208. Graber D.A. Mass media and American politics (3rd ed.). Washington, DC: Congressional Quarterly Press, 1989.

209. Groom A.J. Paradigms in conflict: The strategist, the conflict researches and the peace researches // Conflict: Readings in management and resolution / Burton J., Dukes F,- Basingstoke; L.: Macmillan, 1990.

210. Kaid L.L. Political communication. //In Salwen M. В., Stacks D. W. (Eds.), An integrated approach to communication theory and research (pp. 443-457). Mahwah, NJ: Erlbaum, 1996.

211. Kaid L.L., Bystrom D.G. (Eds.), The electronic election: Perspectives on the campaign communication. Mahwah, NJ: Erlbaum, 1996.

212. Kelly К. Out of Control, Reading, MA: Addison Wesley, 1994.

213. Keohane R., Nye R. Power and Interdependence, 1989.

214. Keohane R., Wye D., Power and Interdependence. World politices in Transition. -NY 2000.

215. Lassel H., Kaplan A., Power and Society: A Framework for political inquiry.-New-Havey, 1962.

216. Libicki M.C. What is Information Warfare? -Washington, D.C. National Defense University Press, 1995.

217. McCombs M.E. Newspapers versus television: Mass communication effects across time. //In Shaw D., McCombs M. (Eds.), The emergence of American political issues: The agenda-settingfunction of the press, NY, 1977.

218. McGuire W., Theoretical foundations of campaigns.//In Rice R.E., Atkin C.K. (Eds.), Public communication campaigns (2nd ed., pp. 43-66). Newbury Park, CA: Sage, 1989.

219. McGuire W., Input and output variables currently promising for constructing persuasive communications.//In R.E. Rice & C.K. Atkin (Eds.), Public communication campaigns (3rd ed., pp. 22-48). Thousand Oaks, CA: Sage, 2001.

220. McLeod J.M., Kosicki G.M., McLeod D.M., The expanding boundaries of political communication effects.// In Bryant J., Zillmann D. (Eds.), Media effects: Advances in theory and research. NY, 1994.

221. McLeod J.M., Pan Z., Rucinski D. Framing a complex issue: A case of social construction of meaning. Paper presented at the annual meeting of the International Communication Association. San Francisco, 1989.

222. McQuail, D., Blumler, J.G. and Brown, J. The Television Audience: A Revised Perspective. In McQuail, D. Sociology of Mass Communication. Penguin. 1972.

223. Molari J. Venajasta ilman fobiaa ja russofobiasta. — Helsinki. 2009.

224. Morgenthau H. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. Third Edition. -New York, 1961.

225. Morley J., Webb J., Stephensen G. Bargaining and Arbitration in the Resolution of Conflict//The Social Psichology of Intergroup Cjnflict. Theory, Research and Appli-cation./Ed. by Stroebe W.et al., Berlin, 1998.

226. Paisley W., Public communication campaigns: The American experience, -В., 2001.

227. Perse E.M. Media effects and society. Mahwah, NJ: Erlbaum, 2001.

228. Petty R., Cacioppo J. Communication and persuasion: Central and peripheral routes to altitude change. New York: Springer-Verlag. Notrow, 1986.

229. Rice R.E., Atkin C.K., Public communication campaigns (3rd ed). Thousand Oaks, CA: Sage, 1989.

230. Seguela J. Ne dites pas a ma mere que je suis dans la publicite. P.: Flammarion 1979.

231. Shannon C., Weaver W. The mathematical theory of communication. Illinois: University of Illinois Press, 1949.

232. Singer DJ., The global system and sub-system. A development view. NY, 1971.

233. The Random House Dictionary, 1987. V.2.

234. The Clinton Administration's Policy on Reforming Multinational Peace Operations. Executive Summary of the Presidential Decision Directive 25. Wash., 1994.

235. Toshi Y., Chinese information warfare: a phantom menace or emerging threat? Strategic Studies Institute, U.S. Army War College. Carlisle, 2001.

236. Waltz K.N. Man, the State and War. A Theoretical Analysis. New York and London, 1969.

237. WebstersNew Collegiate Dictionary, 1978.

238. Wendt A. Social Theory of International Politics. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

239. Zehfuss M. Constructivisms in International Relations: Wendt, Onuf, and Kra-tochwill // Constructing International Relations: The Next Generation. Ed. by K. Fierke and K.E. Jorgensen. -N.Y.: M.E.Sharpe, 2001.

240. Статьи в периодической научной литературе и научных сборниках

241. Авраменко А., Старунский А., Психологические операции НОАК. //Зарубежное военное обозрение, 2005, №4.

242. Азимов А. ОБСЕ на распутье. //Международная жизнь. 2005. № 2.

243. Борко Ю.А. Проблема национального суверенитета: опыт европейской интеграции // Космополис. М. - 1999.

244. Владимиров А.И. О национальной государственной идее России.Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №3. 2000.

245. Володин А., Широков Г. Глобализация: вызовы и риски // Международная политика. 2001. - № 7.

246. Воскресенский А.Д. «Третий путь». Внешняя политика России перед выбором // Свободная мысль-XXI. 1999. - № 5.

247. Вэйпин С. Современное состояние и тенденции развития концепции ценностных ориентации в трудах китайских ученых // Чжэсюэ юаньли (Принципы философии). Бэйцзин.- 2006. - № 4.

248. Гаджиев К.С. Тоталитаризм как феномен XX века // Вопросы философии.-1992,-№ 2.

249. Грачев Г.В. Информационно-психологические операции во внутриполитической борьбе в России в современных условиях // Информационно-психологическая безопасность избирательных кампаний. М., 1999.

250. Грачёв М.Н. Политические партии в современной России // Очерки политической науки / Ред.: Ю.В. Ирхин. М.: РУДН. — 1996.

251. Гриняев С. Об основных направлениях трансформации Вооруженных сил Китая //21-й век. 2005. - №1.

252. Головин И. Информационная война // Мир безопасности. 1998. - № 8-9.

253. Дерюгин Ю.И. Концептуальные основы политической безопасности Рос-сии//Политическая безопасность России. Информационно-аналитический бюллетень. М., 1997, № 29.

254. Дмитриев А.В. Конфликт на российском распутье // Социологические исследования.-1993.-№ 9.

255. Дмитриев Т., Очарование «мягкой силы». Соединенные Штаты теряют культурно-идеологическое влияние в мире.// Политический журнал, 2005, № 10.

256. Доценко E.J1. Механизмы межличностной манипуляции//Вестн. Моск. унта. Сер. 14, Психология. 1993. - N 4.

257. Жинкина И.Ю. «Национальная мощь» государства как инструмент американской дипломатии// США-Канада: экономика, политика, культура. — 1999. N 9.

258. Жовтун Д.Т. Межэтнические конфликты: по ту сторону логики // Новый Вавилон,-1995.-№1.

259. Жуков В. Взгляды военного руководства США на ведение информационной войны // Зарубежное военное обозрение. 2001. - № 1.

260. Занегин Б.Н. США в региональных конфликтах: малые войны и большая политика. //США Канада: экономика, полшика, культура. 1999, N8.

261. Здравомыслов А.Г., Матвеева С.Я. Межнациональные конфликты в России // Общественные науки и современность.-1996.-№ 2.

262. Кассирэр Э. Техника современных политических мифов // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 1990. - № 2.

263. Кейтнер Дж., Увядание посредничества. // Социальный конфликт. 1998. -№4.

264. Козырев А.В. Стратегия партнерства//Международная жизнь, 1994.№5.

265. Комаровский B.C. Политическая идентификация России в свете идеоло-гем «суверенной демократии» // Научный эксперт. 2008. - № 2.

266. Комов С.А. Информационная борьба в современной войне: вопросы теории //Военная мысль. 1996. - № 3.

267. Костин Н.А. Общие основы теории информационной борьбы // Военная мысль. 1997. № 3.

268. Кортунов С.В. Становление нового мирового порядка // Международная жизнь. 2002. - № 6.

269. Косолапов Н.А. Россия: самосознание общества и внешняя политика // Мировая экономика и международные отношения. 1993. - № 5.

270. Косолапое Н.А. Геополитические последствия распада СССР для России // Геополитика: Теория и практика. М., 1993.

271. Кременюк В.А. США и окружающий мир: уравнение со многими неизвестными. // США/Канада, экономика, политика, культура, 1999, N1.

272. Крутских А., Федоров А. О международной информационной безопасности // Международная жизнь. 2000. № 2.

273. Кулагин В.М. Мир в XXI веке: многополюсный баланс сил или глобальный Pax Democratica? // Полис. 2000. № 1.

274. Курбанов Р., «Расползание» джихада: первичные факторы и масштабы радикализации ислама на Северном Кавказе/ЛДентральная Азия и Кавказ,-№6(36)2004, с. 57-58.

275. Лавров С.В. Сдерживание России: назад в будущее? //Россия в глобальной политике, 2007, №4.

276. Лебедева М.М. Новые транснациональные акторы и изменение политической системы мира //Космополис. 2003. - № 1(3).

277. Лосев А. Этика как наука // Человек. 1995. № 2.

278. Магомеддадаев А., Мусульманский Восток и усиление радикализации ислама на Северном Кавказе/ЛДентральная Азия и Кавказ, 2005. №1.

279. Маркоменко В. Информационное общество и проблемы его безопасности // Федерализм. 1997. № 4.

280. Морозов Г.И., ООН на рубеже XXI века (кризис миротворчества ООН). //Доклады Института Европы, 1999, №55.

281. Мушакодзи К. Политическая и культурная подоплека конфликтов и глобальное управление // Политические исследования.-1991.-№ 3.

282. Най Дж. (младший). Взаимозависимость и изменяющаяся международная политика. // Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 12.

283. Назиров Д., Политический ислам в Центральной Азии: истоки и этапы ста-новления/ЛДентральная Азия и Кавказ, 2003. №4.

284. Ниезов С., Шииты-исмаилиты Центральной Азии: эволюция, преемственность, перемены//Центральная Азия и Кавказ, 2003. №6.

285. Най Дж. После Ирака: мощь и стратегия США. //Россия в глобальной политике. 2003. № 3.

286. Най Дж. Мягкая сила и американо-европейские отношения. //Свободная мысль-ХХ1, 2004, №10.

287. Обершелл Э. Теория социального конфликта // Общественные науки за рубежом: Реф. журнал.- Сер. философия и социология.-1979.-№ 4.

288. Отстаивание интересов США с помощью ООН. Интервью с постоянным представителем США при ООН Биллом Ричардсоном // Внешняя политика США. 1997 Том 2. №2.

289. Панарин И.Н. Информационная война и Россия // Мир безопасности, 2000. №2.

290. Пархалина Т. О новой архитектуре безопасности в Европе// Мировая экономика и международные отношения., 1999, № 12.

291. Переход США к информационной войне // Ин. печать об экон., научно-техн. и воен. потенциале государств-участников СНГ и технических средствах его выявления. Ежемесячный информационный бюллетень. М.: РАН и МНТ РФ, 2000. № 1.

292. Пивоваров Ю.С. Аналитический обзор. Государство, русское государство //Полит, наука. 2000. - № 2.

293. Пирумов B.C., Родионов М.А. Некоторые аспекты информационной борьбы в военных конфликтах // Военная мысль. 1997. № 5.

294. Пляйс А .Я. Творческий потенциал российского политологического сообщества. Основные направления исследования // Полис. 1999. - № 6.

295. Попов В.Д. Государственная информационная политика: состояние и проблемы формирования.//В сб.: Массовые информационные процессы в современной России. Очерки/Отв.ред. А.В. Шевченко. -М.: Изд-во РАГС, 2002.

296. Преториус Р. Теория конфликта// Политические исследования. -1991. -№3.

297. Преториус Р. Проблемы конфликтологии // Социологические исследования.- 1993.-№ 9.

298. Примаков Е.М. На горизонте многополярный мир. //Международная жизнь. 1996.-№ 10.

299. Прохоренко И.Л. Межгосударственные и межнациональные конфликты на территории бывшего СССР // США: Экономика. Политика. Идеология.-1994.-№ 8.

300. Ротфельд А. Д. Европа: переход к безопасности нового типа («inclusive Бесип1у»)//Ежегодник СИПРИ-1998: вооружения, разоружение и международная безопасность. М.: «Наука», 1999.

301. Самвэлян Т.Э., Международные споры: становление механизма урегулирования в рамках ОБСЕ. М.: Общественные науки и современность, 1998, №2.

302. Серебрянников В.В. Политическая безопасность: сущность, проблемы, перспективы//Политическая безопасность России. Информационно-аналитический бюллетень. М., 1997, № 29.

303. Силенко В. Манипулятивные технологии "оранжевой революции" //Доевши огш, 2005, №48-49.

304. Ткач И.А. Разработка концепции информационной войны в интересах национальной безопасности // Информационная безопасность регионов России: Тр. конф. СПб., 2000.

305. Фридмен Л. Силовой потенциал и вакуум безопасности в Европе// Мировая экономика и международные отношения. 1995, № 2.

306. Цыганков П.А. Гуманизация международных отношений: противоречия и парадоксы // Общественные науки и современности. 1997, № 6.

307. Цыганков П. А. Природа международных отношений (анализ конкурирующих парадигм):(Современные международные отношения: основные тенденции и закономерности) //Вестник Московского университета. Сер. 18, Социология и политология.- 1999.-N 1.

308. Цыганков П.А. Перспективы нового мирового порядка во взглядах зарубежных и отечественных учёных // Вестник московского университета. Сер. 18. Социология и политология. 2001. № 4.

309. Цыганков П.А. Проблема закономерностей международных отношений (анализ конкурирующих парадигм) // Вестник московского университета. Сер. 18. Социология и политология. 1998. № 3.

310. Цыганков А.П., Цыганков П.А. Плюрализм или обособление цивилизаций? Тезис Хантингтона о будущем мировой политики в восприятии российского внешнеполитического сообщества//Вопросы философии, 1998, № 2.

311. Цыганков П.А. Безопасность: кооперативная или корпоративная? (Критический анализ международно-политической концепции) // Политические исследования. 2000. № 3.

312. Цыганков П.А. Хедли Булл и вторая "большая дискуссия" в науке о международных отношениях // Социально-политический журнал, 1997, № 3.

313. Цыганков А., Цыганков П. Глобальный мир и российская теория международных отношений // Космополис. 2005. № 1.

314. Цымбал В.И. О концепции информационной войны // Информационный сборник «Безопасность». 1995. № 9.

315. Чергинец Н.И. Государственная политика в области информационной безопасности: состояние и перспективы развития. // В Сб.: Национальная безопасность: управленческие и информационные технологии обеспечения. -Минск, 2000.

316. Шварц Дж. Ненасильственная борьба: лучшее средство решения острых политических и этнических конфликтов / Пер. с англ.- // Философские науки.-1990.-№ П.

317. Argyle М. Some New Developments in Social Skills Training/ZBulletin of the British Psichological Society,1984, N37.

318. Bone J., Beeston R., America fights to take charge of UN peacekeepers around world. Move could help exit strategy from Iraq.//The Times, 2006, №3.

319. Callister R., Wall J. Japanese Community and Organizational Mediation//Journal of Conflict Resolution. April 1997, Vol. 41. N2.

320. Dobbie Ch. A Concept for Post-Cold War Peacekeeping // Survival. 1994.Vol. 36.-3.

321. Hart R.P. Easy citizenship: Television's curious legacy. //Annals of the American Academy of Political and Social Science, 1996, v.54.

322. Huntington S.P. The Clash of Civilizations? // Foreign Affairs, Vol. 72, n3, Summer 1993.

323. Ghehali V. CSCE Velvet Clout.//Int. Defense Review, 1993, №4.

324. Kressel K., Pruitt D. Themes in the Mediation of Social Conflict//Journal of Social Issues. 1985. Vol. 41. N2.

325. Krosnick J.A. The role of attitude importance in social evaluation: A study of policy preference, presidential candidate evaluations, and voting behavior.// Journal of Personality and Social Psychology, v. 55, 1988.

326. Larson J.F. Television and U.S. foreign policy: The case of the Iran hostage crisis.//Journal of Communication, 36 (4), 1986, 108-130.

327. Le Net M. La communication politique // Problemes politiques et sociaux. P., № 620, Novembre 1990.

328. Leurdijk D. The United Nations and NATO in Former Yugoslavia // Atlantishe Perspectief. The Hague. Special Issue. 1994.- Vol. 18. - # 6.

329. Manoilo A. V., Methods of Psychological Warfare Research. V.: Proceedings of The Forth International Scientific and Methodic Conference "IES-2004", 2004, pp. 372-374.

330. Manoilo A. V., Psychological Warfare Management. V.: Proceedings of The Forth International Scientific and Methodic Conference "IES-2004", 2004, pp. 375-378.

331. McCombs,M.E. and Shaw, D.L. The agenda setting function of mass media. //Public Opinion Quaterly, 1972.- v. 36: 176-87.

332. McLeod J.M., Detenber, B.H. Framing effects of television news coverage of social protest. //Journal of Communication, №49 (3), 1999.

333. Nye J.S. What New World Order? Foreign Affairs, 1992, Vol. 71, №2.

334. Nelson Т.Е., Oxley Z.M., Clawson R.A. Toward a psychology of framing effects. Political Behavior, 1997, №19.

335. Oren I. Is Culture Independent of National Security? How America's National Security Concerns Shaped 'Political Culture' Research // European Journal of International Relations. 2000. No 4.

336. Phillips W.R. Civil-Military Cooperation: Vital to Peace Implementation in Bosnia // NATO Review. 1998.Vol. 46.№1.

337. Riffe D., Stovall J.G., Diffusion of news of shuttle disaster: What role for emotional response? //Journalism Quarterly, v. 66, 1989.

338. Rubin J. Models of Conflict Management. // Journal of Social Issues. 1994. Vol. 50. N1.

339. Shindler D., The Different Types of Armed Conflicts According to the Geneva Conventions and Protocols./ZRCDAi, 1979. vol.16311.

340. Stein G.H. Information Warfare // Airpower Journal. Spring 1995.

341. Szafranski R.A. Theory of Information Warfare: Preparing for 2020 // Airpower Journal. Spring 1995.

342. Valkcnburg P.M., Semetko H.A., de Vreese, C.H., The effects of news frames on readethoughts and recall. //Communication Research, 1999, №26.

343. Weingart L., Bennett R., Brett J. The Impact of Consideration of Issues an Motivational Orientation on Group Negotiation Process and Outcome. //Journal of Applied Psychology, 1993, vol. 78, N3.

344. Wendt A. The Agent Structure Problem in International Relations Theory // International Organization. - Vol. 41, no.3. - Summer 1987.

345. Wendt A. Anarchy is What States Make of It: the Social Construction of Power Politics // International Organization. Vol.46, no.2. - Spring 1992.

346. Диссертации и авторефераты

347. Деныциков A.JI. Информационная стратегия США (Анализ, современность, перспективы). //Дисс.канд.полит.наук.- М., 2007.

348. Клименко З.В. Кризис и распад Югославской Федерации //Дисс. .канд.полит.наук.- М., 1999.

349. Лазо В.И. Структурная и индивидуальная детерминация политического конфликта и безопасности в современной России. //Автореф.канд. полит, наук. -СПб., 2002.

350. Цыкало В.В. Европейская оборонная идентичность в трансатлантических отношениях и Россия. //Дисс. .канд.полит.наук.- М., 2007.1. Публикации в печатных СМИ

351. Гриняев С.Н. Война в четвертой сфере // НВО. 2000. № 42.

352. Гриняев С.Н. Об основных направлениях строительства нового миропорядка по-американски. //Красная звезда, 27.09.2002.

353. Камакин А. Как лица превращаются в фигуры // Независимая газета, приложение «Фигуры и лица». 31.01.98. № 15.

354. Кныш В., Бои без правил. Интервью А.В. Манойло журналу Камуф-ляж.//К.: Камуфляж, 2006, №3.

355. Комад Б. По сигналу Олбрайт//Вечерние новости, Белград, 18.05.2000.

356. Красная звезда, 14.06.2002.

357. Независимая газета, 7.12.2007.

358. Независимая газета, 9.10.2000, № 17.

359. Пентагон ведет "психологическую войну" против Ирана, считает Моттаки. //РИА «Новости», 4.10.2007.

360. Сибирский Б. По праву сильного/ Новости разведки и контрразведки. 1999, № 17-18.

361. Стоило ли начинать войну? // Эхо планеты. 1991. № 6.

362. Рамсфелд признал неэффективность политики США в Ираке. //РИА-Новости, 3.12.2006.

363. Трейнор И. За беспорядками в Киеве стоят американцы.//The Guardian, 26 ноября 2004.

364. Цыбульский И. Информационный прессинг: Ему отведена ключевая роль в военной стратегии США // НВО. 1998. № 4.

365. Шайхутдинов Р. Демократия в условиях «спецоперации»: как убить госу-дарство.//«Со-общение», 2005, № 1.370. Soldiers. 1991. March 18.

366. The Washington Post. 1998. May 10.

367. Источники из сети Интернет

368. Баусин А., Степанов Г. Иран угрожает Джорджу Бушу "ответным ударом". www.izvestia.ru

369. Буш разработал стратегию против "негативного поведения" Путина. Известия, 16.04.2007 г. -http://www.izvestia.ru/news/newsl32275.

370. Выступление президента России Владимира Путина на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности 10 февраля 2007 года. Известия, -http://www.izvestia.ru/politic/article3101055

371. Гольц А. Кризис, который всегда с ООН. М.: Ежедневный журнал, 15.09.2005 http://ej.ru

372. Илич Г. Тайная война против Югославии, -http://left.ru/2001/23/elich36.html

373. Косырев Д., Юбилейная судорога ООН, 07.09.2007, Независимая газета -http://www.ng.ru/events/2000-09-07/lspasm.html

374. Косьяненко И.Б. , Причины и содержание кризиса ООН, 28.08.2007, Но-ополис.ру http://www.noopolis.ru/articles/2182.shtml1. ®

375. Лурье С. Альтернативы ШОС. Агентство политических новостей, 20.08.2007. http://www.apn.ru/publications/articlel7621.htm.

376. Разумный В., Война в Ираке как показатель общего кризиса ООН. М.: газета Арраид, 09(57) 2003 - http://islam.com.ua/gazeta/0903/warinirak.shtml

377. Редин М. «Революция роз». Шипы отдельно, лепестки отдельно. 23.11.2004 www.smi.ru/04/l 1/23/3051156.html382. "Революция.сот. США. Завоевание Востока». Документальный фильм. -Франция, 2007. http://invivio.net/info/3648.htm

378. Сергиенко В., Кризис ООН. //Континет, №19(81)2, 15.10.2002. -http://www.continent.kz/2002/! 9/15 .html

379. США: дальнейшее будущее Ирака не касается ООН. М. : Газета.ру, 27.03.2003 г. -http://www.gazeta.ru/2003/03/27/last81141.shtml

380. США хотят получить контроль над миротворческими акциями ООН во всем Mnpe.//Newsru , 3.10.2006. http://www.newsru.co.il

381. Черный В.В., Аляев А.В., Цыкало В.В. Россия в ОБСЕ: что дальше? -http://pvlast.ru.387. "Цветная" реакция. Два вопроса четырем экспертам. Advertise with Washington ProFile, 11/25/2005 http://www.washprofile.org/en/node/4152

382. GLOBAL TRENDS 2015: A Dialogue About the Future With Nongovernment Experts http://www.dni.gov/nic/NICglobaltrend2015.html.

383. Sands D. Необузданная Грузия рвется к демократии. The Washington Times, 22.11.2004. - www.inosmi.ru/translation/214853.html

384. Speech J., NATO Secretary General, J. Hoop-Scheffer at Baku State University 5 November 2004. www.nato.int