Российско-французские отношения в 20-40-е гг. XIX века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.15, кандидат исторических наук Жидкова, Оксана Витальевна

• Жидкова, Оксана Витальевна
• кандидат исторических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Жидкова, Оксана Витальевна

Введение 3

Глава 1. Российско-французские отношения 41-87 и восточный кризис 20-х гг. XIX века.

§ 1. Российско-французские отношения 41-63 в период урегулирования греческого вопроса.

§ 2. Отношения России и Франции 63-87 и русско-турецкая война 1828-1829 гг.

Глава 2. Российско-французские отношения 88-147 в 30-40-е гг. XIX века

§ 1. Россия и Франция в годы Июльской монархии 88-119 и революции в Бельгии

§ 2. Польская проблема 119-130 и российско-французские отношения

§ 3. Россия и Франция в турецко-египетском конфликте 130

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Российско-французские отношения в 20-40-е гг. XIX века»

Актуальность исследования. Исследование российско-французских отношений актуально по целому ряду причин. Во-первых, как в прошлом, так и сегодня российско-французские отношения занимают центральное место в европейской политике России. Конструктивное сотрудничество с Францией, как впрочем, и с Германией, является важным условием экономической и политической интеграции России в Европу. В этой связи исследование исторического опыта сотрудничества двух стран в решении актуальных задач мировой политики трудно переоценить.

Во-вторых, как и в 1820-1830-е годы, так и сегодня духовным и политическим веянием времени являлось утверждение идеи «единой Европы». Сегодня эта идея в отличие от начала XIX века воплотилась в жизнь, стала не только политической практикой, но и повседневной реальностью для людей различных национальностей. Именно поэтому крайне актуально понять, почему система европейской безопасности, существовавшая в первой половине XIX века оказалась столь непрочной.

Несмотря на обилие научной литературы, имеются существенные пробелы в изучении международных отношений после Венского конгресса. Историки преимущественно указывают на общие причины возникновения «долгого мира» в Европе: рациональное (и далеко не всегда справедливое) перераспределение территорий, населения, богатств после наполеоновского владычества, восстановление легитимных режимов, учреждение «концерта» великих держав (пентархия) для согласованного урегулирования взрывоопасных проблем и возникновение относительного равновесия сил внутри него и вовне. Но нет удовлетворительных ответов на вопросы, какие элементы играли в нем ключевую роль, кто располагал большими, а кто меньшими возможностями контроля над процессами, угрожающими европейскому миру.

Безусловно, на процесс демонтажа Венской системы не могли не влиять региональные конфликты, в которые ввязывались европейские страны. Причем ключевой такой региональной проблемой, где концентрировались противоречия европейских держав, стал Восточный вопрос. Борьба за колонии и господство, без сомнения, оказывала влияние на характер российско-французских отношений и становилась неким фактором их детерминации.

Исследование российско-французских отношений актуально еще и потому, что весомым элементом в них все более играло гражданское общество и общественное мнение. Современная практика принятия внешнеполитических решений сегодня невозможна без опоры на общественное мнение.

В этой связи фокусировка исследования российско-французских отношений на периоде 1820-х - 1840-х гг. представляется весьма уместной, поскольку в это время происходит процесс демонтажа Венской системы.

Исследование международных отношений во второй четверти XIX века имеет обширную историографию, которую условно можно разделить на отечественную и зарубежную. Отечественная историография в свою очередь подразделяется на три крупных этапа: дореволюционный, советский и постсоветский, для каждого из которых характерны свои особенности и своя специфика.

Для дореволюционной историографии характерно наличие различных точек зрения на внешнеполитический курс страны, отсутствие единой концепции, что вызвано существованием в дореволюционной историографии идейно-политического плюрализма. Наиболее яркими представителями дореволюционной исторической науки являются профессиональные историки С. С. Татищев, С. М.

Соловьев, М. А. Полиевктов, рассмотревшие различные аспекты внешней политики страны во второй четверти XIX века. Идейно-политически дореволюционные историки принадлежат к двум мировоззренческим лагерям - либеральному и консервативному. Либеральная позиция ставила во главу угла во внешней политике понятие «национальной политики», «национального интереса», в то время как консервативные авторы идеализировали и персонифицировали внешнюю политику, сводя ее к мудрым деяниям монарха, олицетворявшего государство. Для консервативного подхода характерен апологетический, некритический взгляд на российскую внешнюю политику, в то время как историки-либералы стремились к большему объективизму. Надо признать, что в трактовке внешней политики, подчас, такие идейные различия трудно различимы, если учесть, что русские либералы всегда отстаивали идею сильного государства. Этим объясняется тот факт, что между консерваторами (С. С. Татищевым, М. А. Полиевктовым) и либералами (С. М. Соловьевым, Е. Шумигорским) идейные позиции малозаметны.

Консервативный историк С. С. Татищев, известный исследователь жизни Николая I и Александра II, сторонник сближения с Францией посвятил истории взаимоотношений России и Франции обширный очерк.1 Ценность его работы «Император Николай и иностранные дворы» состоит в том, что она опирается на дипломатическую переписку как французских, так и российских дипломатов. Автор поставил задачу «проследить последовательное развитие российско-французских отношений в период времени между революциями 1830-1848 годов; выяснить влияние на них как крупных политических событий, так и мелких дипломатических или придворных пререканий; отметить степень

1 См Татищев С С Внешняя политика императора Николая Первого СПб, 1887, Татищев С С Император Николай и иностранные дворы Исторические очерки СПб, 1889, Татищев С С Из прошлого русской дипломатии СПб, 1890 участия посторонних дворов в обострении отношений между дворцами зимним и тюильрийским».2

Исследованию отношений между двумя странами автор предпослал весьма краткий обзор российско-французских отношений в 1820-е гг., которые он охарактеризовал в безоблачных и оптимистических тонах, не усматривая никаких противоречий между обеими странами.

Автор, подчеркивая бесконфликтный характер отношений между Россией и Францией в греческом вопросе, при этом полагал, что Франция искала благоприятных условий, «первого удобного случая» для пересмотра тяжелых договоров 1814-1815 гг. и расширения границ.3

С. С. Татищев отметил выдающуюся роль российских дипломатов в укреплении российско-французских отношений, таких как И. А. Каподистрия и К. О. Поццо-ди-Борго.

Между тем всестороннего анализа взаимоотношений между двумя странами в 1820-е гг. фактически не было сделано, а свой научный интерес автор сконцентрировал на изучение внешней политики Николая I в годы Июльской монархии. В очерке весьма заметны франкофильские тенденции, автор не склонен подчеркивать антирусскую направленность политики Орлеанской династии в бельгийском и польском вопросе. Историк не скрывает досады, что российско-французские отношения в эти годы ухудшились.

Почему не состоялись российско-французские отношения в 18301840-е годы? - задается вопросом С. С. Татищев и отвечает: «. Беда заключалась в том, что он (Николай I - О. Ж) не верил в долговечность монархии Орлеанов и, таким образом, соглашение с Францией отлагал до восстановления в ней старшей ветви Бурбонов или даже до водворения республики».4

2 Татищев С С Император Николай и иностранные дворы С 129

3 Там же С 136

4 Там же С 129

Другой крупный историк России С. М. Соловьев коснулся взаимоотношений России и Франции в Восточном вопросе в начале 1820-х гг., посвятив этому специальный очерк.5 Обосновывая стремление России защищать «европейский элемент народонаселения от гнета азиатского элемента», Россия, по мнению С. М. Соловьева, «возбуждала постоянную ревность других держав».6

Хотя российско-французские отношения автор специально не рассматривал, тем не менее он смог дать им надлежащую характеристику, выделяя два основных этапа: «сближение с Россией политикой Реставрации» и отход от России «революционной политикой 1830 года», когда «пошли составляться программы враждебных действий против России».7

С. М. Соловьев довольно кратко, но емко характеризует внешнюю политику Июльской монархии и политику А. Тьера, которая во многих аспектах была, по мнению С. М. Соловьева, враждебна России. Так, ссылаясь на французскую прессу, высказывания генерала Ламарка, С. М. Соловьев показывает, что определенные политические круги Франции стремились «восстановить Польшу против северного колосса». Особенно показательна и созвучна современному времени упоминаемая С. М. Соловьевым цитата из французского журнала «Ее (Россию - О. о

Ж.) можно побороть только революциями, когда ее раздробят».

Весьма важные замечания делает С. М. Соловьев применительно к 1820-м гг. Во-первых, он заявляет, что у «России по отношению к Восточному вопросу есть своя историческая национальная политика, «Бог благословил Россию» на борьбу за «свободу и независимость родных по вере и крови народов». Историк одобряет деятельность и Александра I, и Николая I в этом направлении. Во-вторых, автор

5 См Соловьев С М Сочинения Книга XVI Работы разных лет М , 1995

6 Соловьев С М Указ соч С 633

7 Там же С 634

8 Там же С 635 подчеркивает доброжелательную позицию Франции в Восточном вопросе в 1820-е гг. «Франция слаба от внутренней неурядицы; но если и примет участие в деле, то будет за Россию, а не за Австрию».9

Высокую оценку С. М. Соловьев дает деятельности К. О. Поццо-ди-Борго, «знаменитому итальянцу», который «блюл за интересами России с горячим усердием русского патриота».10

В целом в решении Восточного вопроса роль Франции показана историком позитивно на фоне довольно резких и негативных оценок С. М. Соловьевым позиции Англии и Австрии.

Европейское направление российско-французских взаимоотношений рассмотрено в отдельной статье, в которой автор на основании дипломатической переписки К. О. Поццо-ди-Борго с К. В. Нессельроде, Александром I и Николаем I показывает противоречия французской политики, ее непоследовательность.11

Несомненная ценность статьи состоит в том, что автор показал, как строилась и корректировалась российская внешняя политика в зависимости от изменения политической ситуации во Франции. В статье систематизированы донесения К. О. Поццо-ди-Борго, поэтому она имеет еще и несомненную источниковедческую значимость. Так, донесения Поццо в Петербург показывают перипетии политической борьбы в тюильрийском кабинете.

К либеральной позиции С. М. Соловьева примыкает сочинение известного представителя кадетской партии барона Б. Э. Нольде. Работа Б.Э. Нольде представляет собой серию очерков внешней политики России. Причем, автора в большей степени волнуют причины Первой мировой войны и именно поэтому автор стремился исследовать становление российско-французских отношений. Поводом к такому

9 Там же С 647

10 Там же С 641 См Соловьев С М Поццо-ди-Борго и Франция Начало второй четверти XIX века // Вестник Европы 1879 №№3,5 исследованию стал выход в свет очередного, 15 тома изысканий Ф. Ф. Мартенса. По существу, труд Б. Э. Нольде является комментарием к комментариям, составленным Ф. Ф. Мартенсом к документам 15 тома. Б. Э. Нольде высоко оценил работу Ф. Ф. Мартенса. Весьма интересна научная новация Б. Э. Нольде - он впервые обратил внимание на стиль взаимоотношений двух стран, поучительно-педагогическую манеру русских императоров, их постоянное вмешательство во внутренние дела Франции.12

Особое место в дореволюционной историографии занимают исторические сочинения, посвященные деятельности российских дипломатов. В этой связи следует отметить статьи С. С. Татищева и Е. 11

Шумигорского. По мнению С. С. Татищева, можно утверждать о наличии нескольких партий в российской дипломатии: партии, которая защищала покровительство России над христианскими подданными султана и немецкой партии. Первую возглавлял И. А. Каподистрия и дипломаты русского происхождения (Ю. А. Головин, Г. А. Строганов), вторую - К. В. Нессельроде. По убеждению С. С. Татищева, отставка И. А. Каподистрии была инициирована интригами К. Меттерниха. С уходом из МИДа Каподистрии Россия полностью заменила национально-христианские ценности на политику в рамках «европейского концерта», что, в конечном счете, не отвечало интересам России и не прибавило мира в Европе.14 В своем исследовании Е. Шумигорский доказывал, что К. В. Нессельроде, «немец по происхождению, и немец в душе» вообще отрицал для России необходимость национальной политики, был равнодушен к судьбе страны.15

12 См Нольде Б Э Внешняя политика Исторические очерки Пг, 1915

13 См Татищев С С Из прошлого русской дипломатии Исторические исследования и полемические статьи СПб, 1890, Шумигорский Е Один из ревностнейших насадителей немецкого засилья в России Граф К В Нессельроде//Русская старина 1915 №1 Т 161

14 Татищев С С Указ соч С 66

15 Шумигорский Е Указ соч С 161

К леволиберальной концепции внешней политики России относится труд Е. В. Тарле «Запад и Россия», вышедший в издательстве «Былое». В круг интересов автора входит исследование внешнеполитического курса Николая I в период июльской монархии, а также изучение феномена французского общественного мнения и его реакции на подавление польского восстания.16 Позже, Е. В. Тарле перейдет на марксистскую методологию рассмотрения внешней политики.

17

В работе М. А. Полиевктова российско-французские отношения затронуты лишь частично, автор коснулся их лишь при оценке взаимоотношений Николая I с июльской монархией. М. А. Полиевктов подчеркивал, что Николай всегда был близок монархическим державам -Австрии и Пруссии, а Францию, в особенности после июльских событий 1830 года, рассматривал в качестве очага революции и новых международных осложнений.

Суммируя вышесказанное, резонно заметить, что дореволюционные историки склонны были выделять два больших этапа во взаимоотношениях двух стран: 1820-е годы, когда отношения между двумя странами шли «по-восходящей» и достигли кульминации в период русско-турецкой войны 1828-1829 гг., что позволило решить «греческий вопрос». Второй этап - заметное ухудшение отношений, связанное с неприятием Россией реалий и принципов июльской монархии.

К тому же в российской дореволюционной историографии ставились под сомнение «принципы» Венской системы, которая, по мнению историков, наносила ущерб национальной политике России.

В целом, в дореволюционной историографии лишь в частичной мере были изучены российско-французские отношения, обобщающего

6ТарлеЕ В ЗападиРоссия Статьи и документы из истории ХУШ-ХХ в в Пг ,1918

17 Полиевктов М А Николай! Биография и обзор царствования М , 1918 исследования по всему комплексу российско-французских проблем не было, лишь три темы наиболее весомо звучат в историографии -российско-французские отношения в Восточном вопросе, взаимоотношения России с Францией в период июльской монархии, критика принципов Венской системы.

При этом необходимо отметить, что дореволюционная историография игнорировала социально-экономические аспекты международных отношений, часто внешнеполитические реалии мотивировались действиями и намерениями монархов, а сама практика российской дипломатии, в определенной степени, идеализировалась. В то же время несомненен научный вклад историков дореволюционной эпохи. На основе изучения большого количества источников они вводили в научный оборот новые документы. Их исследования строились на основе удачного, как правило, подобранного фактического материала. В конечном счете, они обозначили ключевые темы для дальнейших исследований.

Советская историография характеризуется классовым подходом к оценке внешнеполитических событий. Ей свойственно рассмотрение внешней политики государств в ракурсе формационного подхода, согласно которому прогрессивно все то, что отвечает запросам исторически революционного класса, и, напротив, реакционна политика, выражающая интересы феодально-отживших элементов.

Марксистскому подходу в историографии также свойственна не только крайняя идеологизированность в оценке внешнеполитических событий, но и некий национальный нигилизм, согласно которому политика правящего класса в России не отвечала национальным интересам, а лишь тормозила прогрессивное развитие народов.

Такие взгляды и подходы характерны для А. В. Фадеева, Е. В. Тарле и др. Так, обращаясь к анализу Венской системы вообще, и роли в ней Николая I, в частности, А. В. Фадеев отказывается видеть в ней отстаивание национальных интересов России. Венская система для этого историка - воплощение реакции. А. В. Фадеев, отмечая подавление царем восстания декабристов, в этой связи писал: «Николай сразу заслужил доверие зарубежных контрреволюционных деятелей, наперебой они спешили поздравить его с успешным дебютом в роли палача и тюремщика».18 Для Е. В. Тарле Николай был человеком, к которому питали ненависть «на всем земном шаре не только представители революционной общественности, но и все скольконибудь прогрессивно настроенные элементы».19

А. В. Фадеев доказывал, что Николай I еще более был предан идеалам и «контрреволюционным принципам» Священного Союза, чем

Александр I. Историк писал: «Ослепленный ненавистью к прогрессивным политическим идеям, Николай I не мог, однако, противопоставить им ничего нового, кроме обветшалого знамени

20

Священного союза» .

С не менее негативных позиций оценивал А. В. Фадеев и деятельность российских дипломатов: К. В. Нессельроде, X. А. Ливена, К. О. Поццо-ди-Борго, Д. П. Татищева. О Нессельроде А. В. Фадеев написал такие уничтожающие строки: «Надо ли говорить насколько этому реакционеру - космополиту были чужды какие-либо национальные интересы».21

Строг автор и к личности К. О. Поццо-ди-Борго, «трубадуру Священного союза», которому, по словам А. В. Фадеева «не было дела до России».22 По мнению Фадеева, порочность царской дипломатии заключалась «. в том, что по мере разложения феодально-крепостнической системы политическая идеология российского

18

Фадеев А В Россия в системе международных отношений 1815-1849 гг Глава для IV тома серии «История СССР с древнейших времен» М 1961 С 12 "Тарле Е В Сочинения в 12 томах Т 8 Крымская война М 1959 С 78

20 Фадеев А В Указ соч С 17

2|Там же С 17

22Там же С 18 дворянства становилась все более реакционной, а способность царских дипломатов к решению актуальных задач общенационального характера все менее эффективной».23

Схожие ноты звучат и у Е. В. Тарле, который, правда, более позитивно оценил дипломатический корпус Николая I. Это были «люди умные и средне способные, - во всяком случае несравненно умнее и даровитее, чем Нессельроде».24

Методологически к названным работам примыкают лекции по внешней политике А. Л. Нарочницкого, проанализировавшего внешнеполитические отношения в период от июльской революции до Парижского мира.

Таким образом, А. В. Фадеев и Е. В. Тарле, жестко привязывая внешнеполитический курс к политической позиции дворянства, отказывали российской дипломатии в сколько-нибудь прогрессивной деятельности, считая ее антинациональной. Такая позиция, безусловно, препятствовала конструктивному анализу внешней политики России, ставила препоны действительно объективному поиску.

Между тем, вышеназванные авторы так и не дали полноценного анализа российско-французских отношений. Для них на первом плане были отношения российско-австрийские и российско-британские.

Относительно российско-французских отношений в период июльской монархии А. В. Фадеев ограничился лаконичными заключениями, осуждающими политику Николая26.

Правда, обстоятельный анализ российско-французских отношений этого периода отсутствует. В равной мере это заключение применимо и к оценке автором польской проблемы в российско-французских отношениях. А. В. Фадеев констатировал:

23Там же С 18

24Тарле Е В Указ соч С 78

25Нарочницкий А Л Международные отношения европейских государств от июльской революции во Франции до парижского мира (1830-1856 г) М, 1946

26 Фадеев А В Указ соч С 14 Польское восстание сорвало планы европейской реакции. Идея контрреволюционной интервенции в Западную Европу потерпела крах. Наметившееся было в середине 20-х годов XIX века сближение царской России с Англией и Францией не состоялось. Монархи Австрии и Пруссии не поддержали в решающий момент императора Николая I. Окончательный развал Священного Союза был налицо. Реакционная внешняя политика царя по существу изолировала Россию от других держав».27

В 60-80-е гг. XX века в советской историографии наметилась тенденция более объективного и менее идеологизированного взгляда на внешнюю политику европейских стран. При этом следует отметить, что социально-экономический детерминизм и «классовый подход» в оценке политических явлений остался.

В исследованиях историков все более наблюдаются взвешенные оценки отдельных государственных деятелей. Даже личность Николая I переосмысливается от отрицательного образа к личности, отстаивающей национально-государственные интересы России. По мнению известного специалиста по внешней политике России XIX века Н. С. Киняпиной, он «умело пользовался благоприятной для России международной обстановкой для разрешения в пользу России восточного вопроса».28

В эти годы развертывается широкий фронт научных исследований, усиливается исследовательский интерес к противоречиям европейской политики, авторы уходят от прямолинейных схем в оценках внешней политики европейских стран.

Именно в этот период российско-французские отношения, их отдельные элементы, становятся предметом специального изучения. Проблематика этого времени включает в себя изучение российско-французских отношений в Восточном вопросе, изучение Венской

27 Там же С 16-17

28

КиняпинаН С Внешняя политика России первой половине XIX века М , 1963 С 124 системы, российско-французских отношений в годы июльской монархии.

Характеризуя развитие российско-французских отношений в Восточном вопросе, отметим работы Н. С. Киняпиной, И. Г. Гуткиной и Е.И. Федосовой. И. Г. Гуткина в своей статье доказывала, что на начальном этапе греческого кризиса Франция стремилась сохранить нейтралитет, не желала ухудшать отношения с Англией, полагая при этом, что Россия в ходе разрешения греческого кризиса может усилить

29 свои позиции. Франция в целом шла в русле австрииских и английских усилий, направленных на затягивание кризиса. Н. С. Киняпина показала в своей работе, что «расчеты западных держав сводились к тому, чтобы затянуть время и позволить султану с помощью его союзников расправиться с восставшими. Правительства западноевропейских держав пугали русский царизм превращением греческого восстания в общеевропейскую революцию».30

Из работы Н. С. Киняпиной вытекает, что на начальном этапе греческого кризиса Франция следовала политике остальных европейских держав. По ее мнению, лишь в середине 1820-х гг. Франция присоединилась к Лондонскому протоколу, опасаясь, что греческий вопрос может быть решен без ее участия. В целом Н. С. Киняпина не исследовала внешнюю политику Франции и ее взаимоотношения с Россией, основной акцент сделан на анализе взаимоотношений России с Англией и Австрией, а некоторые ее выводы представляются весьма смелыми. Она несколько преувеличила, на наш взгляд, противоречия между европейскими державами после окончания русско-турецкой войны. «Успешное окончание Россией русско-турецкой войны вызвало беспокойство среди западных держав. Австрийское правительство

29 См Гуткина И Г Противоречия европейских держав в первые годы греческой войны за национальную независимость (1823-1826 гг)//Ученые записки ЛГ ПИ им А И Герцена Т 288 Л , 1966 С 128

30 Киняпина Н С Указ соч С 109 высказывало сожаление по поводу заключения мира . Австрия откровенно предлагала Англии создать антирусскую коалицию и готовиться к борьбе с Россией. Предложения Вены встречали полное понимание в Лондоне . Но созданию антирусской коалиции мешала Франция. Она не поддерживала политику Англии и Австрии в отношении России. Французское правительство надеялось с помощью России возвратить земли, потерянные в результате решений Венского конгресса. Таким образом, к началу революционных событий 1830 г. в Европе существовало два блока государств - англо-австрийский и русско-французский», - отмечала исследовательница.31

В целом, Н. С. Киняпина лишь коснулась отдельных аспектов российско-французских отношений.

Отдельные аспекты российско-французских отношений затронул В.А. Георгиев в его блестящей работе о Восточном вопросе в 30-40-е гг. XIX века. Автор впервые ввел в научный оборот ряд ценных документов, в частности проект договора Решид паши с Пальмерстоном, ранее неизвестный исследователям и убедительно показал самостоятельный характер турецкой внешней политики. К сожалению, авторский акцент сделан преимущественно на анализе английской дипломатии и ее роли в восточном кризисе.

Концептуально значимой и во многом рубежной работой следует признать вдумчивую и глубокую статью Елены Ивановны Федосовой, которая справедливо заметила, что российско-французские отношения этого периода до сих пор не были предметом интереса историков. По ее мнению, изучение этого вопроса важно по причине того, что «после наполеоновских войн (Франция - О. Ж.) попыталась занять роль великой

31 Киняпина Н С Указ соч С 149-150

Георгиев В А Внешняя политика России на Ближнем Востоке в конце 30 - начале 40-х годов XIX в М,1975 державы», что посредством изучения ее дипломатии можно понять «тенденции разложения Венской системы».

Характеризуя результаты исследования Е. И. Федосовой, нам представляется важным отметить их значимость.

Безусловно, принципиальным положением следует считать вывод Е.И. Федосовой о взаимовыгодности сближения двух стран в греческом кризисе. Для России позиция Франции была важна для усиления противовеса Англии. Франция же рассматривала участие в урегулировании греческого вопроса в качестве средства выхода из международной изоляции и подъема ее международного престижа.34

Е. И. Федосова убедительно показала, что в годы русско-турецкой войны происходит потепление отношений между Россией и Францией. Благодаря поддержке французской дипломатии России удалось не допустить вмешательства в русско-турецкую войну Австрии и Англии, что позволило, в значительной мере продвинуть решение греческого вопроса.35

В то же время автор показала двойственность политики Франции, боявшейся разгрома Порты и усиления России на Ближнем Востоке. Этим было вызвано укрепление проанглийской составляющей французской политики при Полиньяке. «Балансируя между Англией и Россией, Париж выступал в роли спасителя союза европейских держав, который, по мысли французских дипломатов, мог обеспечить общий мир, сохранить Османскую империю и «удержать Россию в справедливых пределах».36

По мнению Е. И. Федосовой, политика Франции в начале 1820-х гг. была непоследовательной, не имела крепкого «стержня», а ее колебания Федосова Е И Дипломатия Франции на заключительном этапе восточного кризиса 20-х годов XIX в //Новая и новейшая история 1986 №6 С 64

34 Там же С 66

35 Там же С 72.

36 Там же между Россией и Англией вызывались стремлением занять весомое место в мире и с помощью России пересмотреть Венские трактаты.37

Итак, главный вывод Е. И. Федосовой состоял в том, что Франция сближалась с Россией (в особенности в период русско-турецкой войны), а позже колебалась в сторону Англии, прежде всего из-за стремления восстановить свой статус великой страны, освобождаясь от ограничений Венской системы.

Схожие оценки о непоследовательности французской политики даются в работе Л. С. Семенова. Автор отмечал, что глава французского правительства Ж. Вилель, сохранивший пост премьер-министра и при Карле X (1824-1830), был сторонником сближения с Англией и был еще менее склонен поддерживать балканскую политику Александра I, чем его знаменитый предшественник А. Э. Ришелье. Но Англия не сочувствовала французским планам изменения границ на Рейне, французские интересы сталкивались с английскими и в бассейне Средиземного моря. Так что резкого изменения внешнеполитического курса Франции не произошло38. При этом следует отметить, что Л. С. Семенов лишь в самом общем плане коснулся российско-французских отношений в это период.

Таким образом, в заслугу советской историографии 1960-1980-х гг. следует поставить интерес к собственно российско-французским отношениям, стремление выявить характер внешней политики Франции того времени.

Для постсоветской историографии характерно рассмотрение российско-французских отношений на широком фоне мировой политики, в системе международных отношений. Причем авторы, как правило, стремятся рассматривать российско-французские отношения

37 Там же С 75

38 Семенов Л С Россия и международные отношения на Среднем Востоке в 20-х юдах XIX в Л , 1963 С 95 объективно, отказавшись от прежних идеологических схем. В этой связи следует отметить работы В. В. Дегоева, О. В. Орлик, Е. И. Федосовой.39 Особенный интерес историков проявляется к Венской системе, анализу противоречивых взаимоотношений европейских стран в ней. Историки в это время все более активно обращаются к категориальному аппарату геополитики, что особенно заметно в работе О. В. Орлик, взявшей на вооружение понятие «контроль над пространством». Историк отметила, что «термин «контроль над пространством» введен исследователями современной геополитики. По нашему мнению, он может быть применен при изучении истории международных отношений и внешней политики России, в том числе политики России в Европе после Венского конгресса. Концепция Александра I внешнеполитического курса России в Европе, его деятельность в Четверном и Священном союзе в первые послевоенные годы подтверждают стремление осуществить политическими методами «контроль над пространством», что позволяло сохранять на время мирных отношений баланс сил.40

Е. И. Федосова в своих работах попыталась изучить место Франции в Венской системе, справедливо подчеркнув, что проблема эта давно не привлекала специального внимания историков.41

В отличие от взглядов историков эпохи 1940-1950-х гг., когда Венская система трактовалась в качестве «союза реакционеров» для борьбы против прогрессивного человечества, Е. И. Федосова увидела в ней огромный позитивный потенциал. Для нее «Венская система и

39 Дегоев В В Внешняя политика России и международные системы 1700-1918 гг М , 2004, Дегоев В В Кавказский вопрос в международных отношениях 30-60-х гг XIX в Владикавказ 1992, Орлик О В Россия в международных отношениях 1815-1829 От Венского конгресса до Адрианопольского мира М 1998, Федосова Е И Становление внешнеполитического курса июльской монархии во Франции (1830-1834 гг) // Вестник Московского университета Серия 8 История 1989 № 2, Федосова Е И Ф Гизо во главе МИД Франции (1840-1847 гг) // Вопросы истории 1993 № 10, Федосова Е И Франция и венская система (К вопросу о постоянно действующих и временных факторах внешней политики)//Вестник Московского университета Серия 8 История 1996 №5

40

См Орлик О. В Россия в международных отношениях 1815-1829 От Венского конгресса до Адрианопольского мира М, 1998 С 25

41 См Федосова Е И Франция и венская система (К вопросу о постоянно действующих и временных факторах внешней политики) // Вестник Московского университета Серия 8 История 1996 №5 С 71

Священный союз были в истории международных отношений явлениями мирового значения. Впервые была предпринята попытка выработать нормы международного права, на место политики силы ввести договорные правовые основания, создать новую форму постоянного сотрудничества европейских монархов и тем самым гарантировать бесконфликтное существование . В известном смысле планы эти были отголоском эпохи Просвещения, которая старательно пыталась решить вопросы международного сообщества с помощью разумно продуманного плана».42

По ее мнению, основной задачей Франции являлось стремление «сломать зафиксированную Венским конгрессом расстановку сил на международной арене» посредством двусторонних договоренностей.43

Исследовательница не безосновательно заключила, что противоречия Франции с Англией на Ближнем Востоке, а также русско-английское соперничество объективно сближало Францию с Россией. Динамика такого сближения стала особенно заметной в годы русско-турецкой войны.44

По мнению же О. В. Орлик, инициатива по изменению статуса Франции и превращению ее в великую державу исходила от России, кровно заинтересованной в укреплении своих позиций в Европе.

Александр I в ответ на позиции участников Четверного союза, на явно наметившееся англо-австрийское сближение развернул деятельность по изменению статуса Франции, по привлечению ее в Четверной союз», - писала исследовательница.45

Е. И. Федосова впервые в историографии увязала российско-французские отношения, их состояние с «Большим проектом» Ж.Полиньяка.

42 Там же С 71

43 См Там же С 72

44 См Там же С 75

45 Орлик О В Россия в международных отношениях 1815-1829 От Венского конгресса до Адрианопольского мира М , 1998 С 29

Очень показательно, что поддержку России в период русско-турецкой войны французское правительство сразу же связало с планами коренного пересмотра Венских трактатов, о чем свидетельствует так называемый «Большой проект» Ж. Полиньяка - главы нового кабинета, сформированного во Франции в августе 1829 г.».46

Между тем исследовательница обратила внимание на то, что «значительно большие изменения революция 1830 г. внесла в формулировку новых принципов внешней политики Франции».47

Е. И. Федосова рассмотрела и отношение Франции к бельгийской революции. По ее мнению, «в целом, несмотря на отдельные успехи (завоевание Алжира, укрепление позиций в Испании), изменить то соотношение сил, которое сложилось в 1815 г., вернуть себе положение лидера в решении международных дел Франция в первой половине XIX в. так и не смогла».48

К проблеме существования Венской системы обратился и В. В. Дегоев.49 Он также поставил вопрос о причинах дестабилизации Венской системы. По его мнению, ущербность Венской системы состояла в том, что ее итогами не были удовлетворены Франция, Пруссия, Австрия, т.е. страны, ничего не получившие для себя после разгрома Наполеона.

Кроме того, - отмечает В. В. Дегоев, - государства, не удовлетворенные итогами антинаполеоновских войн, сами являлись потенциально дестабилизирующими факторами в Европе . Великие державы (Россия, Австрия, Франция, Англия, Пруссия - т. н. пентархия), стремившиеся не допустить обострения европейской ситуации, располагали для этого неравными материальными и моральными ресурсами . Будучи недостаточно сильными, Франция, Австрия и

46 Федосова Е И Указ соч С 75

47 Там же С 77

48 Там же С 81

49 См Дегоев В В Россия, Великобритания и происхождение Крымской войны//Россия XXI 1996 №9-10 С 44-68

Пруссия не могли держать под эффективным контролем два самых опасных процесса в Европе (революционное движение и, особенно, распад Турции)».50

Для автора Франция не играла решающей роли в европейской политике, а судьбы мира находились в руках «двух сверхдержав» -Англии и России. Видимо поэтому автор не обратил существенного внимания на российско-французские отношения. Правда, следует оговориться, что такой подход не всегда верен, поскольку в различные исторические периоды страны, не располагающие достаточной мощью, могут все-же играть непропорционально большую роль в международных отношениях.

Аналогичный взгляд разделяет и О. В. Орлик. По ее мнению, в Четверном союзе лидировали Россия и Англия, «обладавшие одна огромной военной мощью, а другая непревзойденным морским флотом, высокоразвитой промышленностью».51

Подобно Е. И. Федосовой, В. В. Дегоев оценил внешнюю политику Франции в годы июльской монархии. Автор, однако, усмотрел в ней важную ноту - стремление Франции демонтировать Венскую систему. «Революция 1830 г. во Франции послужила детонатором социальных волнений в ряде европейских стран. Тревогу вызвало опасение, что Франция начнет борьбу за пересмотр трактатов 1815 г., однако, когда стало ясно, что Луи Филипп не пойдет на это, Европа успокоилась и занялась другими проблемами- бельгийской и польской . Хотя венская система подверглась частичному пересмотру, мир в Европе удалось сохранить».52

О. В. Орлик также полагает, что Венская система помогла России сохранить свои лидирующие позиции в Европе: «В период после окончания эпохи конгрессов Священного союза и до конца 20-х годов

50 Там же С 48

51 Орлик О В Указ соч С 26

52 Дегоев В В Указ соч С 58 позиция России обеспечивала определенную стабильность «венской системы» и баланс политических сил в Европе. Царизм сохранил лидирующее положение в европейской политике. А это отразилось и на завершении восточного кризиса».53

Подводя итог внешней политике Франции, В. В. Дегоев констатировал, что с 20-х гг. XIX в. в Европе развивается еще одна деструктивная тенденция - возвышение Франции в роли первоклассной державы, сопровождаемое усилением имперских амбиций и борьбы за национальные интересы. По мнению автора, по мере углубления противоречий внутри пентархии и вокруг нее, по мере подрастания поколений, воспринимавших мир в Европе как нечто естественное, а наполеоновское господство как достояние истории, ослабевала та общая основа и общая мотивация, которые некогда объединяли европейские государства в явном и потенциальном союзе против Франции. Выдвижение Франции на передний план грозило решающим образом повлиять на состояние сил и влияний «супердержав» (России и Англии) на ход европейских и мировых дел. Все громче и требовательнее звучали голоса Франции и Пруссии, набиравших экономическую и военную мощь.54

Такой вывод В. В. Дегоева согласуется с оценками Е. И. Федосовой и представляется убедительным. К сожалению, как и Е. И. Федосова, В. В. Дегоев, так и О. В. Орлик в малой степени изучили проблемы российско-французских отношений в 30-40-е гг. XIX века, которые так и остались неизученными.

Российско-французские отношения затронуты в работе М. В. Зотовой, выводы которой идут «вразрез» с тенденциями в историографии. М. В. Зотова уже в 1820-е годы увидела антирусскую направленность Франции в Ближневосточной политике. По ее мнению,

53 Орлик О В Указ соч С 62

54 См Дегоев В Указ соч С 61

Франция также активно боролась с ростом русского влияния на Балканском полуострове. В 1830 г. Франция захватила принадлежащий турецкому султану Алжир и превратила его во французскую колонию».55

Справедливости ради отметим, что работа носит информационно-обобщающий характер, преобладает констатация материала, характерного для учебного пособия. Автор фактически обходит стороной научные проблемы названной темы, а сюжеты о российско-французских отношениях освещены довольно скупо, если не сказать спорадически.

Крупным историографическим событием стал выход в свет обобщающего труда «История внешней политики России». Нашей теме посвящен том, характеризующий внешнюю политику России в первой половине XIX века. Однако и здесь российско-французские отношения рассматриваются лишь частично.56

В современной российской историографии все более проявляется интерес к внешней политике Июльской монархии. В этой связи отметим

СП важные работы Н. П. Манухиной (Таныпиной). По ее мнению, «годы Июльской монархии явились сложным и напряженным периодом в русско-французских отношениях. Это было обусловлено как неприятием самодержавием Июльской революции и нового короля Луи Филиппа Орлеанского, возведенного на трон в ходе « трех славных дней», так и серьезными противоречиями, существовавшими между двумя странами, прежде всего на Ближнем Востоке».58 Исследовательница представила широкую картину российско-французских отношений, прежде всего

55 Зотова М В Россия в системе международных отношении XIX века Учебное пособие М , 1996 С 40-41

56 История внешней политики России Первая половина XIX века (От войн России против Наполеона до Парижского мира 1856 г) М , 1999

57 См Манухина Н П Русско-французские отношения в годы июльской монархии // Россия и Франция, ХУШ-ХХ века Вып 5 М 2003 С 115-142, Таньшина Н П (Манухина) Княгиня Дарья Ливен и Франсуа Гизо Из истории русско-французских отношении в годы июльской монархии // Россия и Франция, ХУШ-ХХ века Вып 6 М , 2005 С 74-96

58 Манухина Н П Русско-французские отношения в годы июльской монархии // Россия и Франция, ХУШ-ХХ века Вып 5 С 142 относящуюся к позиции обеих стран по отношению к Польше. К достоинствам работы Н. П. Манухиной следует отнести данную ей характеристику политической борьбы во Франции по вопросам внешней политики. Исследовательница убедительно показала роль общественного мнения как фактора, влияющего на внешнеполитические решения французского правительства. Признавая низкий уровень российско-французских отношений в 1830-1840-е гг. Н. П. Манухина, между тем, не вскрыла всех факторов «застоя» во внешнеполитических отношениях двух стран.59 Принципиально важен вывод ученой о том, что годы июльской монархии явились «весьма сложным и напряженным этапом» в российско-французских отношениях. Причем исследовательница указал на причины таких сложностей. По ее мнению, они заключались в «идеологическом неприятии самодержавием революции», «боязни ревизии Венской системы», противоречиями, существовавшими между странами на Ближнем Востоке.60

Новой тенденцией постсоветской историографии стал интерес к деятельности отечественных дипломатов, таких как Карл Васильевич Нессельроде, Иван Антонович Каподистрия, Николай Дмитриевич Киселев, Карл Осипович Поццо-ди-Борго, Григорий Александрович Строганов.61

Исследование О. В. Орлик касается деятельности Н. Д. Киселева. К сожалению, автор рассматривает его деятельность, относящуюся только к 40-м гг. XIX века. Интересна статья о К. О. Поццо-ди-Борго. Автор статьи В. Б. Михайлов справедливо отметил, что «он стал крупной

59 См Таньшина Н П Политическая борьба во Франции по вопросам внешней политики в годы Июльской монархии М 2005

60 Там же С 181

61 См Михайлов В Б К О Поццо-ди-Борго дипломат реставрации на службе российской империи //Портреты российских дипломатов М 1991 С 47-71, Михайлов В Б К В Нессельроде 40 лет во главе российской дипломатии // Международная жизнь 2001 № 9-10 С 143-155, Орлик О В Социально-политические взгляды и дипломатическая деятельность во Франции Н Д Киселева // Портреты российских дипломатов M 1991 С 72-94, Кудрявцева Е П Российский посланник в Константинополе Г А Строганов // Там же С 27-46, Платонова 3 И П А Каподистрия Статс-секретарь Министерства иностранных дел (1815-1822 гг)//Международная жизнь 2002 №1 С 102112 величиной в мире европейской дипломатии», но, к сожалению в «России . солидных по объему биографий Поццо не удостоился». Автор подчеркивает, что Поццо был строителем «царской дипломатии в Европе».62

Итак, в позитив современной российской историографии следует отнести интерес к венской системе, к исследованию механизмов ее демонтажа, к анализу отдельных проблем внешней политики России и Франции - Восточному вопросу, взаимоотношений двух стран. Современные исследователи подчеркивают, что Франция неуклонно стремилась «демонтировать венскую систему», вновь обрести статус великой страны, что и предопределило ее колебания во внешней политике. Тем не менее, до сих пор не совсем ясно, какую роль играла в этом процессе Россия, стимулировала ли она его.

Между тем следует отметить, что в российской историографии так и не сложилось целостной картины российско-французских отношений, она отличается некой «мозаичностью».

Помимо этого, в историографии не нашли отражения факторы, влияющие и обусловливающие отношения между обеими странами. Наконец, до сих пор нет периодизации российско-французских отношений, не выявлено качество и своеобразие этапов их динамики.

Обратимся теперь к зарубежной историографии проблемы российско-французских отношений во второй четверти XIX в.

Определенный интерес вызывают работы К. Маркса и Ф. Энгельса63, которые весьма внимательно следили за внешней политикой и дипломатией русского царизма. Напрямую проблемы российско-французских взаимоотношений авторы не затрагивали, однако с точки зрения анализа внешней политики России в исследуемый период эти работы можно считать полезными. Как

62 См Михайлов В Б К О Поццо-ди-Борго дипломат реставрации на службе российской империи // Портреты российских дипломатов С 68

63 Маркс К, Энгельс Ф Сочинения Т 9 известно К. Маркс и Ф. Энгельс считали русский царизм оплотом реакции в Европе и именно с его уничтожением связывали надежды на победу пролетариата в европейских странах. В этой связи особое значение имеет обобщающая статья Ф. Энгельса «Внешняя политика русского царизма», представляющая обстоятельный обзор главных явлений внешней политики и дипломатической деятельности России в XVIII-XIX вв.

Среди работ иностранных авторов, затрагивающих большой круг вопросов, в том числе связанных с российско-французскими отношениями, следует назвать монографию немецкого историка Т. Шимана «История России при императоре Николае I»64. Будучи представителем консервативной историографии, воспитанный в традициях О. Бисмарка, Т. Шиман уважал политику силы и потому правительственная система Николая I ему импонировала. Вместе с тем, считая русский народ полуварварским, исследователь отрицал за ним способность внести какой-либо вклад в общеевропейскую культуру. Из европейских государств только Германия, по мнению Т. Шимана, является защитницей европейской цивилизации. Она полна сил, ее армия - могущественнейшая в мире, способная вдохнуть новую жизнь в одряхлевшие государства Европы. Шовинистическая концепция автора является апологией агрессивного германского милитаризма.

Следует также отметить, что работа Т. Шимана отличается не только своей общей антироссийской направленностью, но и как следствие этого явным преувеличением степени агрессивности и экспансионизма России, в частности в отношении Балкан и Черноморских проливов.

Из многочисленной французской литературы о Наполеоне и постнаполеоновской Франции применительно к настоящей теме

64 Schiemann T Geschichte Russlands unter Keiser Nikolaus I T I-IV Berlin, 1904,1908,1913,1919 исследования заслуживает внимания многотомная «История консульства и империи» А. Тьера, написанная в восторженных по отношению к Наполеону тонах и не содержащая критики его политической системы. Концепция Тьера получила развитие в трудах А. Сореля65 и А. Вандаля66. Оба автора отрицают завоевательные планы Наполеона, пытаясь утверждать, что французский император лишь защищался от западноевропейских государств, а также России, не выполнявших якобы взятые на себя обязательства, что заставило Наполеона войнами добиваться верности подписанным договорам. Вместе с тем авторы вынуждены были писать о недовольстве Наполеоном во Франции и в завоеванных им государствах, отмечать, что его власть была непрочна и опиралась только на силу.

Книга французского историка А. Дебидура «Дипломатическая

•7 история Европы» , впервые изданная в 1891 г., написана с либерально-буржуазных позиций. А. Дебидур критически относится к внешней политике царизма, порицая его «крайности», отрицательно оценивает решения Венского конгресса и принципы 1815 г., сочувственно пишет о революционных выступлениях в 1848-1849 гг. Но А. Дебидур исследовал лишь дипломатическую историю вопроса, не пытаясь связать ее с внутренним положением изучаемых стран. Как пишет сам автор, он поставил целью своей работы исследование в отношениях между европейскими кабинетами всего того, что «со времени Венского конгресса и до Берлинского могло содействовать установлению, укреплению или расшатыванию политического равновесия в этой части земного шара»68, оставив в стороне правовые и экономические вопросы. Главное внимание автора было направлено на изучение истории Франции. Справедливо считая «восточный вопрос» одной из важ

СорельА Fepona и французская революция СПб, 1906

66 Ван даль А Наполеон 1 и Александр 1 T I-III СПб , 1910-1913

67 Дебидур А Дипломатическая история Европы Священный Союз от Венского до Берлинского конгресса 1814-1878 T 1 Ростов-на-Дону 1995

68 Дебидур А Указ соч С 10 нейших международных проблем, А. Дебидур отводит ему значительное место в своем исследовании. Однако автор не пытается выявить сущность этой проблемы. «Объективистская» концепция А. Дебидура ограничила его труд простым изложением фактов, при этом не всегда точных. В работе преувеличивается значение Франции в международных отношениях той эпохи, проявляется чрезмерная снисходительность к французской завоевательной политике, дается неверная оценка роли Франции в отношении народов Арабского Востока. В этом, по высказыванию A. JI. Нарочницкого, проявился буржуазный национализм историка. Кроме того, как и Т. Шиман, А. Дебидур крайне односторонне показывает внешнюю политику России и с очевидным преувеличением отзывается о захватнических планах русского самодержавия на Балканах и Ближнем Востоке.

Не лишены интереса работы К. Грюнвальда69. Автор порицает деспотизм императора Николая I, считая его царствование самым ярким воплощением автократии, когда народ был превращен в «человеческую пыль». Николай, по мнению К. Грюнвальда, -продолжатель самодержавной политики московских царей, которая им доведена до апогея. Книга К. Грюнвальда посвящена преимущественно описанию взглядов и психологии Николая I; вопросы внутренней и международной жизни России нашли в ней лишь слабое и достаточно одностороннее в их трактовке отражение.

Говоря о зарубежной историографии российско-французских отношений второй четверти XIX в., следует выделить широкий пласт работ, посвященных «восточному вопросу», а в его рамках отношениям России и Франции.

Во французской историографии работ, посвященных Восточному вопросу, немного, хотя историки старшего поколения придавали большое значение его роли во внешней политике Франции. Давние

69GrunwaldC La vie de Nicolas I-er Paris 1946 ; ГрюнвальдК Франко-русские союзы M.1968 связи Франции с Турцией, заинтересованность буржуазии в восточных рынках, желание подчинить своему влиянию Сирию и Ливан, ярко выраженная колониальная политика по отношению ко многим провинциям Османской империи - все это заставляло французских ученых теоретически обосновывать и практически изучать цели, задачи и методы французской дипломатии на Ближнем Востоке. Уже в конце XIX - начале XX в. было написано несколько работ, посвященных как в целом истории международных отношений, так и «восточному вопросу» в частности.

В конце XIX - начале XX вв. историей «Восточного вопроса» занимались Э. Дрио, Р. Пинон, Ф. Мишефф. Эти историки проводили реакционную идею извечной борьбы мусульманского и христианского миров, затушевывая подлинный характер экспансии европейских держав в Турцию. В то же время они приписывали России постоянное стремление к захвату Константинополя и проливов, изображали Францию как единственную и традиционную защитницу интересов Порты.

Наиболее крупным исследователем «восточного вопроса» был Э. Дрио70, концепция которого оказала влияние на многих исследователей. С теоретической точки зрения он трактовал «восточный вопрос» как религиозную распрю между христианством и мусульманством и в связи с этим традиционно начинал его историю со времени Византийской империи. Выступая апологетом внешней политики Франции, автор полностью оправдывает ее действия на Ближнем Востоке. Он придает большое значение связям Франции с народами Арабского Востока, изучает борьбу французской дипломатии за влияние в Сирии, Ливане и Египте. По мнению Э. Дрио, Франция была единственной державой, последовательно боровшейся за независимое и самостоятельное развитие этих стран. При этом Э. Дрио считал, что

70 Driault F La question d'Orient depuis ses origins jusqu'à nos jours P, 1914

Россия всегда стремилась к разделу Османской империи и захвату Константинополя и проливов. В то же время автор подверг резкой критике политику Великобритании. Он показал, в противоречие своему утверждению о России как единственной агрессивной силе на Ближнем Востоке, экспансионистские планы Англии по отношению к Османской империи.

В работах последователей Э. Дрио по-прежнему идеализировалась политика Франции на Ближнем Востоке. «Объективизм» таких ученых, как Э. Буржуа, П. Дешанель, А. Брюно и др., не мешал им фальсифицировать конкретную историю, представлять Францию другом и покровителем Турции.

Обращаясь к более поздней французской историографии середины XX в., следует отметить обобщенный подход к истории международных отношений этого периода и вместе с тем некоторое пренебрежение к фактам, подмена конкретной истории теоретическими рассуждениями и эклектическими построениями. В этой связи следует выделить фундаментальное исследование «История международных отношений», изданное под руководством П. Ренувена71, и особенно «Введение в историю международных отношений», написанное П. Ренувеном и Ж. Б. Дюрозелем72.

Несмотря на общепризнанный авторитет этих ученых в области истории международных отношений, различные аспекты их концепции не могут не вызвать критики. Это относится, в частности, к точке зрения П. Ренувена на «Восточный вопрос». Исходя из своей общей концепции поступательного развития идей как основного двигателя исторического прогресса, автор и «Восточный вопрос» трактует как столкновение передовой мысли Западной Европы с отсталой мусульманской и феодальной идеологией. Подобным образом

71 Histoire des relations internationales Sous la direction de P Renouvin P 1953

72 Renouvin P , Duroselle J-B Introduction à l'histoire des relations internationales P 1964 вуалируется политическая и экономическая борьба европейских держав на Ближнем Востоке, носившая выраженный колониальный характер. В целом же история «Восточного вопроса» излагается очень поверхностно и отрывочно. Характерно, что П. Ренувен, являясь знатоком истории Первой мировой войны, не считает колониальные противоречия великих держав в ближневосточном регионе одной из причин, ее породивших, в частности отрицает заинтересованность Германии в ближневосточных рынках.

Что касается современной французской историографии, то вопросы российско-французских отношений данного периода рассматриваются опосредованно в контексте работ, посвященных истории Франции73, истории международных отношений74 и других

ПС работ общего характера . К сожалению, комплексных работ, посвященных изучению проблем отношений России и Франции во второй четверти XIX в., пока не появилось.

Таким образом, подводя итог анализу зарубежной историографии российско-французских отношений второй четверти XIX в., следует обратить внимание на следующее. С одной стороны, очевидно отсутствие комплексных работ, посвященных данной проблематике, как во Франции, так и в ряде других стран Европы. Вместе с тем, имеются отдельные работы, в которых российско-французские отношения изучаются в контексте общих проблем и вопросов европейской политики и международной жизни в исследуемый период. Анализ работ, в которых в той или иной степени затрагиваются российско-французские отношения во второй четверти XIX в., позволяет прийти к выводу о том, что налицо попытки большинства зарубежных авторов (французов, и не только), «обелить» внешнюю политику своих

CastelotA etDecauxA Histoire de la France et des francais Paris, 1970-1974, SauvignyG deBertier Au soir de la monarchie (Histoire de la Restauration) Paris, 1974

74 Pacteau S , Mougel F -C Histoire des relations Internationales (1815-1987) Paris, 1988

75 Capodistria et Ie gouvernement russe (1826-1827) // Les relations greco-russe pendant la domination Turqueet la guerre d'independence greeque Thessaloniki, 1983 государств в плане проведения ими агрессивной и экспансионистской внешней политики. И при этом наблюдается стремление обвинить в том же самом другие государства и в первую очередь Россию, представить ее политику как чуть ли не единственно дестабилизирующим международную обстановку фактором.

Источниковая основа исследования достаточна для исследования названной темы. Все источники условно могут быть разделены на несколько групп - опубликованные и неопубликованные.

К опубликованным источникам мы относим документы официального происхождения (тексты договоров и соглашений), дипломатическую переписку и воспоминания дипломатов.

Первая группа (тексты соглашений, проекты договоров, протоколы) позволяет оценить конкретные результаты дипломатических усилий и действий, как со стороны Франции, так и России. Значительная часть таких документов опубликована в известном сборнике документов -«Внешняя политика России XIX и начала XX века», изданном пг министерством иностранных дел РФ . Ценность названного сборника состоит также в том, что к важнейшим договорам даны примечания, в которых отражена подготовка их принятия, а также указаны многочисленные архивные документы и неопубликованные бумаги. Большинство документов приводится на французском языке и в русском переводе.

Перу Ф. Ф. Мартенса, известного ученого и дипломата, принадлежит многотомное собрание материалов и документов,

77 проливающих свет на российско-французские отношения. Собранные

7бСм Внешняя политика России XIX и начала XX века Документы российского Министерства иностранных дел Серия 2 1815-1830 гг TT 12-16 М , 1980,1982,1985,1992, 1995

77 См Мартене Ф Ф Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с иностранными державами По поручению министерства иностранных дел СПб , TT IV, ч 1, VII, VIII, XI, XII, XIV, XV 1876-1909 и систематизированные им документы являются важнейшим источником по истории внешней политики России.

Вторая группа включает дипломатическую переписку, которая отличается высокой информативной насыщенностью.

Дипломатическая переписка К. В. Нессельроде с послами X. А. Ливеном, К. О. Поццо-ди-Борго, Д. П. Татищевым, позволяют понять не только суть самих российско-французских контактов, но и общую ситуацию при основных европейских дворах. Особенно важны оценки К. В. Нессельроде общих тенденций европейской политики, демонстрируется гибкость российской дипломатии в решении восточного вопроса, умелое балансирование в непростых для страны условиях.

Большая часть документов, опубликованных в названном сборнике, основывается на материалах Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) МИД РФ (Фонд Канцелярия министра иностранных дел).

Депеши дипломатов при основных европейских дворах - Д. П. Татищева, X. А. Ливена, К. О. Поццо-ди-Борго, К. В. Нессельроде важны для нас, прежде всего тем, что передают атмосферу дипломатической борьбы, нюансы обстановки, показывают мотивы действий того или иного правительства.

При этом весьма важна аналитическая компонента депеш, в которых российские дипломаты размышляют о возможных демаршах и ответных действиях российской стороны.

В этой связи несомненную ценность представляют циркулярные письма Нессельроде, в которых дипломатическим представителям рекомендуются те или иные действия. Иногда в таких письмах указывается недовольство предпринятыми мерами, критикуется медлительность дипломатов. Переписка дипломатов (особенно Поццоди-Борго с Нессельроде), снабженная комментариями и анализом представлена в интересной работе Ф. Ф. Мартенса.78

Несомненную научную ценность представляют российско-французские дипломатические документы, изданные проф. А. А.

79

Половцевым. Опубликованные им документы характеризуют отношения между двумя странами, сложившиеся в 1820-е гг. Показателен факт, что помимо документов МИДа России в издании А. А. Половцева содержатся документы французского министерства иностранных дел.

Дополняют сведения, опубликованные А. А. Половцевым, донесения французских дипломатов, содержащиеся в интересной работе великого князя Николая Михайловича - «Император Александр I». В книге приведены документы из архива МИД Франции, не вошедшие в сборники А. А. Половцева. Большинство из них на французском языке.80

Для изучения внешней политики Июльской монархии, прежде всего относящейся к международным аспектам Бельгийской революции 1830 г., большую научную ценность представляют источники, п 1 опубликованными профессором А. И. Молоком. А. И. Молок впервые ввел в научный оборот ряд источников, хранящихся в Архиве внешней политики Российской империи. Документы принадлежат деловой переписке канцелярии министра иностранных дел России и относятся к периоду августа 1830 г.- февраля 1831 г.

78 См Мартене Ф Ф Россия и Франция во времена Реставрации и июльской монархии // Журнал министерства народного просвещения 1907 Ч X №7 (июль) С 99-138

79 Донесения французских представителей при русском дворе и русских представителей при французском дворе (1814-1830) Подред А А Половцева//Сб Русского исторического общества T 127 СПб, 1908 , Переписка герцога Ришелье с Александром I, его министрами и частными лицами // Сб РИО T 54 СПб, 1886 , Переписка французских представителей при русском дворе за 1817-1818 гг //Сб РИО СПб, 1904 T 117

80 Вел кн Николаи Михайлович Александр Первый Опыт исторического исследования T 1-2 СПб, 1912

81 Молок А И К истории революции 1830 г в Бельгии//Красный Архив 1941 T 1 (104) С 199248

Ценность этих источников состоит в том, что здесь мы находим материалы, характеризующие различные версии бельгийской революции, от утверждения о полной непричастности Франции к бельгийским событиям, до концепции французского заговора. Первым, кто заявил о внутренней природе событий был нидерландский министр иностранных дел барон Верстольк де-Солен, который подчеркивал, что Франция в революционных делах Бельгии не принимала участия.82

Иную позицию занимали русские дипломаты. Секретарь русского посольства в Гааге Голицын убеждал в письмах X. А. Ливену, послу в Лондоне, о причастности к бельгийской революции Франции.83

Наряду с депешами Н. Гурьева из Гааги другим основным источником информации русского правительства о бельгийских делах были письма нидерландского поверенного в делах России А. О. Сюлливан де-Грасса графу Нессельроде. Тон этих писем - тот же, что и депеш русского посла в Гааге.

Особое место среди публикуемых документов занимают собственноручные заметки Николая I по поводу политических событий 1830 г. Заметки эти напечатаны - во французском подлиннике - в документальных приложениях к известной книге Н. К. Шильдера Николай I. Этот документ хорошо характеризует легитимистскую принципиальность Николая I, защитника идей Священного союза и во многом проливает свет на мотивы политики царизма в бельгийско-голландском конфликте.

Третью группу составляют мемуары дипломатов. В этой связи интересны воспоминания двух выдающихся, но расходящихся по многим вопросам дипломатов - И. А. Каподистрии и К. В. Нессельроде.84 Высокой информативной ценностью отличаются

82 Там же С 205

83 Там же С 206

84 См Каподистрия И А Записка графа Иоанна Каподистрии о его служебной деятельности // Сб Русское историческое общество Т 3 СПб, 1868, Nesselrode Ch -R de Lettres et papiers du chancelles comte de hes (1760-1850) T 5-6 P 1907-1908 мемуары французского посла в России Бургоэна, впервые

Й с опубликованные в труде С. С. Татищева. Ценность этих мемуаров состоит в раскрытии мотивов русской политики по отношению к Франции в результате июльской революции. Из мемуаров можно узнать, почему Николай I шел на ухудшение отношений с Францией. Кроме того, в мемуарах французского посла содержатся оценки взаимоотношений двух стран в 1820-е годы, особенно в решении восточного вопроса.

К этой группе примыкают ценные дневниковые записи - прежде всего дневник П. Г. Дивова, который управлял МИДом в 1820-1830-е гг. во время отсутствия Нессельроде. Этот дневник проливает свет на многие аспекты российско-французских отношений.86

Большой корпус источников составляют неопубликованные материалы, дипломатическая переписка, хранящаяся в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ). Особенно интересен Фонд 187 «Посольство в Париже», содержащий многочисленные депеши Поццо-ди-Борго, относящиеся к началу 1820-х гг. и проливающие свет на политическую борьбу вокруг греческого вопроса. В названном фонде хранится так же переписка между Фр. Шатобрианом и Поццо-ди-Борго.87

В фонде 133 «Канцелярия министра иностранных дел» содержатся донесения И. А. Каподистрии о состоянии восставших греков, их восприятии политики России, что позволяет судить о том, как в Греции

88 воспринимали внешнеполитический курс России, Англии и Франции.

Весьма информативен фонд 137 «Отчеты МИД», материалы которого позволяют оценить крайнюю степень беспокойства, которую испытывало правительство Николая I по поводу революционного

85 См Татищеве С Император Николай и иностранные дворы Исторические очерки СПб 1889

86 См Из дневника П Г Дивова 1829 год //Русская старина 1898 № 12 С 617-632, 1899 T 99 № 9 С 655-673

87 См АВПРИ Ф 187 Посольство в Париже Оп 524 ДД 41,45,48,54

88 См АВПРИ Ф 133 Канцелярия министра иностранных дел Оп 468,469 кризиса, происшедшего в июле 1830 года во Франции. Помимо прочего в названном фонде хранятся документы, характеризующие внешнюю политику Франции при правительстве Ж. Полиньяка.89

Значительный объем материалов, характеризующий российско-французские отношения в 1830-1840-е гг. содержится в фондах Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ). В первую очередь, следует отметить фонд «Секретный архив III Отделения Е. И. В. канцелярии», в котором хранятся записки о нарушении во Франции порядка престолонаследия в 1830-м году, предложения о необходимости ограничить доступ в Россию французской периодической печати90. В названном фонде сохранены письма редактора газеты «Журналь де Франкфор» Ш. Дюрана в Третье отделение о своем желании защищать во Франции русские интересы.91

Подводя итог обзору источников, можно смело констатировать, что источниковая база достаточна и репрезентативна, в полной мере отвечает потребностям реконструкции и изучения российско-французских отношений.

Анализ историографии и источников позволили сформулировать научные цели исследования.

Объектом диссертационного исследования является система международных отношений второй четверти XIX века.

Предметом исследования является становление, развитие российско-французских отношений во второй четверти XIX века.

Очерченная предметная область позволяет сформулировать цель исследования и определить вытекающие из нее задачи.

Целью настоящего диссертационного исследования является комплексный анализ и реконструкция российско-французских

89 См АВПРИ Ф 137 Отчеты МИД Оп 475 Д № 1 1830 г

90 См ГАРФ Ф 109 с/а, Оп 4а Д № 17

91 См ГАРФ Ф 109 с/а, оп 4а Д №19 отношений во второй четверти XIX века. Достижение искомой цели предполагает решение нескольких задач, как-то:

- проанализировать российско-французские отношения в 1820-е гг. в период греческого кризиса;

- рассмотреть развитие отношений между обеими странами в период русско-турецкой войны;

- изучить российско-французские отношения в период июльской монархии во Франции и выяснить причины ухудшения российско-французских отношений.

- исследовать влияние на развитие российско-французских отношений бельгийской революции, польского вопроса и турецко-египетского кризиса.

- оценить деятельность российского дипломатического корпуса в развитии российско-французских отношений (К. О. Поццо-ди-Борго, И. А. Каподистрии, К. В. Нессельроде и др.)

Избранная предметная область исследования, цели и задачи, поставленные в диссертационном сочинении, обусловили избрание хронологических рамок. Нижняя граница обозначенной темы лежит в начале 1820-х гг., времени конгрессов Священного союза, когда Франция стала преодолевать последствия наполеоновских войн и вновь становилась равноправной европейской державой. Верхняя граница определяется концом 1840-х годов, когда рухнула июльская монархия, а принципы венской системы международной безопасности оказались окончательно подорваны.

Теоретико-методологической основой предложенного сочинения является системный подход, позволяющий рассматривать российско-французские отношения в качестве органичной части всей европейской политики, всего геополитического пространства.

Помимо системного подхода, автор следовал принципу историзма, позволяющему рассматривать то или иное внешнеполитическое событие в развитии, в динамике.

Заключение диссертации по теме «История международных отношений и внешней политики», Жидкова, Оксана Витальевна

Заключение

Изучение российско-французских отношений показывает, что в течение 1820-1840-х гг. Франция последовательно и неуклонно стремилась демонтировать Венскую систему и обрести статус великой державы в Европе. Однако процесс демонтажа Венской системы происходил на разных этапах французской внешней политики с различной скоростью и определялся как всей системой международных отношений, так и международным весом самой Франции. Во многих аспектах данной тенденции внешней политики Франции российско-французские отношения имели ключевой характер.

Исследование российско-французских отношений наглядно показало, что в их развитии можно выделить и очертить два больших этапа. Первый этап охватывает время с венских конгрессов до конца 1820-х гг. и характеризуется определенной цельностью. На этом этапе взаимоотношения между Россией и Францией отличаются доброжелательностью, взаимной поддержкой, проявлением стратегического сотрудничества. Франция как ослабленная войной держава стремится заручиться поддержкой России, дабы восстановить утраченный в годы наполеоновских войн престиж.

В свою очередь Российская империя в эти годы проявляет заинтересованность в скорейшем восстановлении позиций Франции в Европе в качестве значимой политической силы, поскольку российская дипломатия рассматривала Францию в качестве противовеса Англии и Австрии. Инициатива в этом вопросе принадлежала российскому императору Александру I, всячески поддерживавшему французского короля Людовика XVIII. Тюильрийский кабинет прекрасно осознавал (особенно при Ришелье) значение союза с Россией, без которой Франция была не в состоянии стать великой державой.

Курс Александра I, нацеленный на вовлечение Франции в «европейский концерт» отражал также просветительскую идею российского императора о единой Европе.

На этом отрезке взаимоотношений между двумя странами, центральной проблемой европейской политики становится Восточный вопрос и греческая проблема, как часть его. Венская система не предполагала единоличных действий на международной арене, и Россия остро нуждалась в союзниках в достижении своих стратегических целей. Привлечение Франции в решение Восточного вопроса в первой половине 1820-х гг. позволяло России уравновесить и нейтрализовать антироссийскую направленность венской политики и позицию Англии. В то же время Франция, принимая активное участие в урегулировании греческого вопроса, стремилась реализовать свои геополитические интересы на Ближнем Востоке, повысить свой вес в европейской политике.

Тем не менее, Франция в первой половине 1820-х гг. еще не играла значимой роли в европейской политике, как по причине своей внутриполитической слабости, так и давления на нее сент-джеймского кабинета. Этим обстоятельством объяснялось постоянное лавирование Франции между Россией и Англией.

Потребность в российско-французском сближении в 1820-е гг. отчетливо осознавалась наиболее дальновидными русскими дипломатами. Идею сближения с Францией отстаивали И. А. Каподистрия и К. О. Поццо-ди-Борго. Их линии противостоял К. В. Нессельроде, стремившийся к укреплению Венской системы.

Еще большая тенденция к сближению внешнеполитических курсов наблюдается в годы русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Франция приняла активное участие в экспедиции в Морею, поддержала русскую идею создания греческого государства. Активизация французской политики в Восточном вопросе была связана с соперничеством с

Англией на Ближнем востоке и стремлением играть большую роль в мировой политике. Усиление внешнеполитических амбиций Франции наиболее ярко проявится при Полиньяке, который разработал план перекройки европейских границ. Однако такие намерения части французского истэблишмента с настороженностью будет воспринята почти всеми европейскими страна.

Внутри первого периода российско-французских отношений представляется оправданным выделение двух этапов: с начала 1820-х гг. до русско-турецкой войны, когда отношения с Францией не привели к успеху в Восточном вопросе. Второй этап включает период русско-турецкой войны, позволивший решить греческий вопрос. В это время сближение между обеими странами достигло своего апогея.

Радикальное изменение в российско-французских отношениях происходит с началом июльской революции. В течение 1830-1840-х гг. отношения России и Франции стагнируют, находятся в «замороженном состоянии» (Ф. Ф. Мартене), обозначаются все «новые узлы» столкновений интересов - Бельгия, Польша, турецко-египетский конфликт.

Николай I продолжает линию «Священного союза», не понимая новых реальностей, стремления многих народов, в том числе и Франции, самим решать свою политическую судьбу. Николай I не принимал новой монархии по ряду причин, прежде всего, идеологических и нравственных; он считал режим июльской монархии непрочным и временным. В то же время отказ европейских монархов следовать курсу российской политики на подавление французской революции, и признание европейскими державами новой династии, в определенной степени, обозначили провал русской дипломатии в отношении Франции.

В то же время, агрессивная и высокомерная политика России по отношению к Франции, бесцеремонный диктат вызывал возмущение не только правящей династии, но и всего французского общества, которое решительно изменилось в отношении России. Образ России как доброго друга в глазах французского гражданского общества померк, Россия в глазах рядовых французов превратилась в агрессивную державу.

Внешнеполитическая несовместимость обеих стран, на наш взгляд, проявлялась и в том, что сама Франция уже перестала ощущать себя в качестве поверженной державы и искала пути посредством дипломатического маневрирования ревизовать принципы Венской системы. В годы июльской монархии в политической культуре Франции был выработан новый внешнеполитический принцип - принцип невмешательства, предполагавший признание права народов на их социально-политический выбор. Этот принцип, яростным пропагандистом которого был Ф. Гизо, создавал Франции новые внешнеполитические возможности. С одной стороны, он гарантировал безопасность новой династии от возможного вмешательства континентальных держав, а с другой - позволял продвигать свои интересы в Бельгии, которая во французской политической культуре рассматривалась как зона внешнеполитических интересов, несостоявшаяся интервенция в Бельгию, признание ее независимости укрепили внешнеполитические позиции июльской монархии. Умелая, основанная на компромиссах внешняя политика июльской монархии позволила Франции набрать международный вес и создать условия для демонтажа Венской системы.

Показательны оценки П. Дивова: «Король Франции выказал много такта при щекотливых обстоятельствах - восстании в Польше, Бельгии, Лионе и других событиях, происходивших во Франции».

В 1830-1840-е гг. меняется конфигурация мировых сил, ослабляя механизмы Венской системы. Стремление обезопасить себя, вызванное

265 Из дневника П Г Дивова 1831 год // Русская старина 1899 № 10 С 538-539 агрессивным и прямолинейным курсом России, толкали Францию к союзу с Великобританией, что в некотором смысле способствовало расколу Европы. Идея «сердечного согласия», имевшая антироссийскую направленность всерьез рассматривалась французскими политиками и была отработана в годы «восточного кризиса» в 30-40-е гг. XIX века. Нам представляется, что курс России в Европе был недостаточно гибким, создавал предпосылки для роста антироссийских настроений.

Франция все более активно выступает в поддержку национально-освободительного движения в Польше, оказывая польским инсургентам как моральную, так и материальную помощь. В то же время французские дипломаты, избегая обострения отношений с Россией, заявляли о непричастности Франции к польским делам. В этом, несомненно, проявлялась известная гибкость французской дипломатии.

Новой сферой напряженности между обеими странами стал турецко-египетский конфликт. Усиление позиций России на Ближнем Востоке побуждает Францию вновь сближаться с Англией.

Изучение развития отношений между двумя странами наглядно показывает, как создавались механизмы (коалиции, договоренности), методично разрушавшие Венскую систему. И ключевой мотив этого разрушения был у Франции, стремившейся все более обрести весомую международную роль.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Жидкова, Оксана Витальевна, 2007 год

1. Н.1.1. Арш Г. Л. Иоанн Каподистрия в России (1809-1822). СПб.: Алетейя. 2003. 349 с.

2. Н.1.2. Арш Г. Л., Виноградов В. Н., Достян И. С., Наумов Е. П.

3. Балканы в международной жизни Европы (XV начало XX века) // Вопросы истории. 1981. № 4. С. 30-43.111.3. Балканские народы и европейские правительства в XVIII -начале XX в.: Документы и исследования. Отв. ред. Г. Л. Арш. М.: Наука. 1982.288с.

4. ПЛ.4. Бахтурина А. Ю. Зарождение и сущность идеи Священного Союза//Вопросы истории. 1997. №4. С. 151-155. Н.1.5. Безобразов П. В. О сношениях России с Францией. М.: Универ. тип. 1892.468 с.

5. ПЛ.6. Богданович Т. А. Александр I. Историко-биографический очерк. М.: Польза. 1912. 128 с.111.7. Брегадзе А. В. Россия и Франция. Старый друг лучше новых двух // Международная жизнь. 2002. № 12. С. 53-62.

6. П.1.7. Бутенко В. А. Из истории революционного движения во Франции в эпоху реставрации. Саратов. 1924. 17 с.111.8. Виноградов В. Н. Великобритания и Балканы: от Венского конгресса до Крымской войны. М.: Наука. 1985. 336 с.

7. Н.1.38. История XIX века. Под ред. Лависса Э. и Рамбо А. Т. 3, ч. 1, Т. 4, ч. 2. Время реакции и конституционной монархии. 1815-1847. М.: Соцэкгиз. 1938.631 е., 527 с.

8. П.1.39. История дипломатии. Тт. 1-3. Под ред. В. П. Потемкина. М.: Огиз. 1941.566 с.1.. 1.40. История Польши в 3-х т. Под ред. В. Д. Королюка. Т. 1. М.: Из-во АН СССР. 1956. 706 с.111.41. История Франции. Т. 2. М.: Наука. 1973. 663 с.

9. ПЛ.50. Киселева Е. В. Реставрация во Франции глазами П.-П. Руайе // Из истории европейского парламентаризма: Франция. Сб. ст. М., 1999. С. 45-54.

10. П.1.54. Котляревский С. А. История Франции в 19-м веке. Лекции. М.: Тип-лит Титяева. 1909. 295 с.111.55. К портрету Поццо-ди-Борго // Русская старина. 1901. Т. 108. Окт. С. 193-194.

11. П.1.56. Кудрявцева Е. П. Российский посланник в Константинополе Г. А. Строганов // Портреты российских дипломатов. Сб. науч. трудов. М.: Ин-т истории СССР С. 27-46.

12. Научные труды Моск. госуд. пед. ун-та. Серия: Соц.-истор. Науки. М.: Прометей. 2003. С. 215-223.111.63. Манухина Н. П. Русско-французские отношения в годы июльской монархии.// Россия и Франция. ХУШ-ХХ века. Вып. 5. М.: Наука. 2003. С. 115-142.

13. П.1.67. Мартене Ф. Ф. Россия и Франция во времена реставрации и июльской монархии // Журнал министерства народного просвещения. Ч. X. СПб.: Сенатская тип-я. 1907. № 7. Июль. С. 99-138; 1907. № 8. Август. С. 205-242.

14. П.1.68. Между двумя войнами. Император Николай Павлович в виду французской революции 1830-го года // Русская старина. 1881. Т. 31. № 7 (июль). С. 371-400.

15. П.1.69. Международные отношения на Балканах, 1815-1830 гг. М.: Наука. 1983.296 с.

16. Н.1.70. Международные отношения на Балканах, 1830-1856 гг. М.: Наука. 1990.349 с.

17. ПЛ.79. Молок А. И. К истории революции 1830 г. В Бельгии // Красный Архив. 1941. Т. 1. (104). С. 199-248.

18. ПЛ.80. Молок А. И. Революция 1830 г. во Франции. Л. 1940. 14 с. П.1.81. Молок А. П., Потемкин Ф. В. Европа в 1794-1847 годах. Лекции. М. 1952. 115 с.

19. ПЛ.82. Муравьева Н. Н. Дела Турции и Египта в 1832 и 1833 годах. Дипломатические сношения. М., 1870-1874.

20. П.1.83. Надлер В. К. Император Александр I и идея Священного союза. ТТ. 1-5. Харьков. 1886-1892.

21. П.1.84. Намазова А. С. Российские послы о бельгийской революции 1830 года // Россия и Европа. Дипломатия и культура. М.: Наука. 1995. С. 79-105.

22. Н.1.146. Фадеев А. В. Россия в системе международных отношений 1815-1849 гг. Глава для IV тома серии «История СССР с древнейших времен». М., 1961.71с.111.147. Фадеев А. В. Россия и восточный кризис 20-х годов XIX века. М.: Из-во АН СССР. 1958. 396 с.

23. ПЛ.148. Фадеев А. В. Россия и Кавказ первой трети XIX века. М.: Из-во АН СССР. 1960.398 с.

24. ПЛ.169. Шильдер Н. К. Император Николай I в 1832 году (Из записок графа А. X. Бенкендорфа). СПб., 1898.111.170. Шпаро О. Б. Освобождение Греции и Россия (1821-1829). М.: Мысль. 1965. 280 с.

25. ПЛ.171. Шумигорский Е. Один из ревностнейших насадителей немецкого засилья в России. Граф К. В. Нессельроде // Русская старина. 1915. Т. 161. № 1 (январь). С. 160-165.2. Зарубежная литература.

26. П.2.4. Грюнвальд К. Франко-русские союзы. М.: Международные отношения. 1968. 328 с.

27. П.2.5. Дебидур А. Дипломатическая история Европы. Священный союз от Венского до Берлинского конгресса. 1814-1878. В 2-х тт. Т. 1. Ростов н/Д.: Феникс. 1995.509 с.