Сарматы междуречья Волги и Дона в I - первой половине II в. н. э. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Глухов, Александр Анатольевич

• Глухов, Александр Анатольевич
• кандидат исторических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Глухов, Александр Анатольевич

Введение.

Глава I. Классификация погребального инвентаря.

§ 1. Фибулы.

§ 2. Бронзовые зеркала.

§ 3. Металлическая и стеклянная импортная посуда.

§ 4. Бронзовые литые котлы.

§ 5. Конское снаряжение.

§ 6. Вооружение.

§ 7. Глиняные курильницы.

§ 8. Каменные ритуальные сосудики.

§ 9. Керамическая посуда.

Глава П. Хронология погребального инвентаря.

Глава III. Погребальный обряд.

§ 1. Общая характеристика погребального обряда.

§ 2. Половозрастной состав и социальная структура по данным погребального обряда.

§ 3. Проблема диагональных пофебений.

Глава IV. Некоторые вопросы культуры и истории сарматов междуречья Волги и Дона в I - первой половине II в. н.э.

§ 1. Соотношение традиций и инноваций в развитии среднесарматской культуры междуречья Волги и Дона.

§ 2. Особенности формирования и развития среднесарматской культуры в локальных районах междуречья.

§ 3. Проблема этнической интерпретации памятников.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Сарматы междуречья Волги и Дона в I - первой половине II в. н. э.»

Актуальность темы. В первых веках нашей эры степи междуречья Волги и Дона населяли многочисленные сарматские племена. К этому времени сарматы продвинулись далеко на запад, вплоть до границ Римской империи, превратившись в ведугцую политическую силу в Восточной Европе. Захватив обширные, некогда бывшие скифскими земли, сарматы вступили в тесные контакты с античными городами Северного Причерноморья. Контакты эти имели различные аспекты и осуществлялись в разнообразных формах: начиная с активных торговых связей и, заканчивая участием сарматских контингентов в военно-политических акциях Боспорского царства, как это, к примеру, имело место в середине I в.н.э., когда разразился конфликт между претендентами на боспорский престол. Одновременно с этим, сарматы осуществляли активную военную политику и в южном направлении - в Закавказье; они участвовали в иберо-парфянском конфликте 35 г.н.э., в походах 72 и 135 гг.н.э. в Мидию, Армению и Парфию. Изучение этих контактов сарматских племен с соседними народами представляется очень важным для понимания исторических событий в Восточной Европе, на Северном Кавказе и в Закавказье.

Активность сарматов на внешнеполитической арене возрастает в первых веках нашей эры. В это время в волго-донских степях существовала среднесарматская культура. Вопросы ее происхождения и формирования в последнее время постоянно находятся в поле зрения исследователей. По этой проблеме существуют разные мнения. Одни ученые считают, что среднесарматская культура преимущественно развивалась на местной основе (автохтонная версия), другие связывают складывание среднесарматской культуры с появлением и утверждением в степях Восточной Европы новых племен, пришедших с востока (миграционистская версия). Следует отметить, что последняя версия происхождения среднесарматской культуры приобретает все больше сторонников. Дискуссионным является и определение времени сложения среднесарматской культуры. От решения этого вопроса в определенной мере зависят этноисторические реконструкции относительно данной культуры. Также важным по этой причине представляется выяснение верхней границы существования среднесарматской культуры в Волго-Донском регионе.

Недостаточно разработанными, по моему мнению, остаются вопросы экономических связей сарматов волго-донского междуречья в начале нашей эры с ближайшими оседлыми центрами: городами Северного Причерноморья, поселениями Кубани, Северного Кавказа, Нижнего Дона. Некоторые аспекты этих отношений затрагивались в работах В.П. Шилова, Д.Б. Шелова, Б.А. Раева, но в основном они касались вопросов распространения в первых веках нашей эры у сарматов отдельных категорий римских импортов или роли Танаиса в торговле с кочевниками волго-донских степей.

Также актуальными, в связи с малой изученностью, являются вопросы социальной истории сарматов первых веков нашей эры. Хотя погребальные памятники среднесарматского времени предоставляют в распоряжение исследователей довольно яркий в этом отношении материал.

Междуречье Волги и Дона выбрано для исследования не случайно. Эта территория, особенно в низовьях Дона, на протяжении долгого времени являлась контактной зоной степных кочевников и населения античных центров. Достаточно тесными эти контакты были в первые века нашей эры. С другой стороны, это район, где имело место сильное смешение различных группировок и объединений кочевников, что наложило яркий отпечаток на всю культуру сарматов этой территории. Как показывают исследования, развитие здесь сарматской культуры на различных этапах отличалось некоторым своеобразием. Так, например, позднесарматская культура этого региона очень долго сохраняла элементы предыдущей среднесарматской культуры. В последнее время некоторые исследователи все чаще высказывают мысль о доживании раннесарматской культуры на указанной территории вплоть до начала нашей эры. На современном этапе исследования сарматских древностей становится все более ясным, что и среднесарматская культура в этом районе отличалась некоторыми особенностями развития, что могло быть обусловлено многими факторами: хронологическими, этнокультурными и др.

Состояние источниковой базы сейчас таково, что позволяет на новом, более высоком уровне, рассмотреть особенности развития среднесарматской культуры в указанном регионе от ее становления до завершения существования. Есть возможность, как мне представляется, выделить здесь ряд районов со своими локальными особенностями.

История изучения и степень разработанности темы. Началом серьезного изучения среднесарматских древностей можно считать 20-е гг. XX века. В 1924 г. Н.С. Рыковым был раскопан большой курганный могильник близ с. Суслы на реке Большой Караман. В этом году было исследовано 60 насыпей и в 1926 г. еще 10. Этот могильник, являвшийся одним из крупнейших в Поволжье и давший яркий и в хронологическом отношении компактный археологический материал, впоследствии дал название целому периоду сарматской культуры. Он воспринимался как эталон этой культуры, впоследствии ставшей именоваться среднесарматской (Скрипкин A.C., 1998, с. 104). Материалы раскопок 1924 г. были опубликованы Н.С. Рыковым (Рыков П.С., 1925), результаты исследований 1926 г. сохранились в виде отчетной документации (Рыков Н.С, 1926).

В 20-х годах прошлого века активную исследовательскую деятельность в Нижнем Поволжье вел выдающийся ученый, много сделавший для изучения сарматской культуры, П.Д. Pay. Им был раскопан ряд курганных могильников в Заволжье, в результате чего был значительно пополнен археологический материал, что дало возможность П.Д. Pay выделить в сарматской культуре Нижнего Поволжья римского времени две последовательные стадии: раннеримскую (Stufe А) и позднеримскую (Stufe В) (Rau Р., 1927, s.l 10).

В конце 20-х гг. Н.С. Рыковым проводились раскопки курганных памятников в Калмыцких степях, в частности, могильника у с. Абганеры. Материалы этих раскопок дали новый данные, которые были использованы

П.С. Рыковым при рассмотрении вопросов хронологии и характеристике периодов сарматской культуры Нижнего Поволжья (Рыков П.С, 1936).

Следует отметить, что раскопки П.С. Рыкова в Калмыкии были одними из немногих исследований на территории междуречья Волги и Дона в довоенный период. Более активно на этом этапе обследовались районы Заволжья.

Следующий этап в исследовании сарматских древностей, в частности междуречья Волги и Дона, начинается уже в послевоенное время. Он характеризуется раскопками в невиданных ранее масштабах, что было связано с крупными стройками: Цимлянского водохранилища, Волго-Донского канала. Волгоградского водохранилища и Волжской ГЭС В междуречье Волги и Дона, в зоне строительства Цимлянского водохранилища исследования проводила Волго-Донская экспедиция ИИМК.

Примерно с середины 50-х гг. исследователи начинают больше внимания уделять сарматским памятникам междуречья Волги и Дона. Немалую роль в изучении сарматских памятников этого региона сыграла Астраханская Экспедиция НА АН СССР, возглавляемая В.П. Шиловым. С 1956 по 1966 гг. этой экспедицией в Волгоградской и Астраханской областях было раскопано несколько крупных могильников, содержащих большое число среднесарматских погребений. Яркий археологический материал, характеризующий среднесарматскую культуру междуречья, был получен в результате раскопок таких могильников как Жутово на реке Аксай Есауловский в Волгоградской области; Кузин, Старица, Сазонкин бугор, Никольское - в Астраханской области (Шилов В.П., 1961; 1962; 1963; 1964; 1966).

В начале 60-х гг. проводятся исследования курганных могильников в По донье. Интересные погребения сарматского времени обнаружила экспедиция под руководством В.П. Шилова у хут. Усьман и Алитуб на левобережье Дона в низовьях Маныча.

С 1962 г. возобновляются раскопки в Калмыкии под руководством И.В. Синицына и У.Э. Эрдниева. В 1966 г. был исследован крупный могильник Восточный Маныч II, давший материал, характеризующий среднесарматскую культуру калмыцких степей (Синицын И.В., 1966; Синицын И.В., Эрдниев У.Э., 1985). В могильнике были открыты сарматские погребения двух типов: диагональные в квадратных ямах и подбойные с одной нишей. Могильный инвентарь и некоторые черты погребального обряда указывают на довольно позднее время сооружения этого могильника. Многие погребения характеризуются как среднесарматскими, так и позднесарматскими элементами, и вероятно были сооружены на стыке этих двух культур.

В 60-х и особенно с 70-х гг. археологические раскопки в Нижнем Поволжье и По донье выходят на новый уровень. Это связано с включением в работу экспедиций местных университетов, пединститутов, музеев. В Ростовской области активную полевую деятельность начинают вести экспедиции Ростовского университета. Ростовского педагогического института, Ростовского областного музея краеведения, Азовского краеведческого музея.

В 1970-73 гг. в связи с реконструкцией Донской оросительной системы и широким строительством, появилась возможность изучения новых памятников в малоисследованных районах Нижнего Подонья. Начиная с 1972 г., большой объем работ по исследованию археологических памятников в зоне донских новостроек проводит экспедиция археологической лаборатории Ростовского университета под общим руководством В.Я. Кияшко и Л.М. Казаковой. Этой экспедицией исследовано значительное количество памятников различных эпох, в том числе среднесарматского времени. Особо следует отметить крупный могильник Криволиманский I, раскопанный в 1980 г. и давший очень интересный материал, относящийся к интересующему нас времени. В могильнике было обнаружено значительное количество диагональных погребений.

Наиболее крупными экспедициями, работавшими в 70-х гг. в степном Подонье были Донская экспедиция под общим руководством Д.Б. Шелова, а затем И.С. Каменецкого и Азово-Донецкая объединенная экспедиция НА АН СССР, Ростовского университета. Азовского краеведческого музея (АКМ) и Ростовского пединститута. В результате их работ были открыты и исследованы такие могильники как Крепинский, Ново-Александровка, Балабинский и ряд других. В 1971 г. И.П. Засецкой, руководившей Манычским отрядом ВолгоДонской экспедиции, исследовался курганный могильник Алитуб. Из числа раскопанных комплексов особо выделяется курган 26, в котором обнаружено женское погребение с довольно разнообразным инвентарем, в том числе с тремя бронзовыми боспорскими монетами конца I в. до н.э. Это погребение пока одно из самых ранних хорошо датированных среднесарматских погребений междуречья Волги и Дона (Засецкая И.П., Ильюков Л.С, Косяненко В.М., 1999).

Большой вклад в изучение древностей Нижнего Дона и накопление археологического материала был сделан Приморским археологическим отрядом АКМ под руководством Е.И. Беспалого. Этим отрядом в 80-х гг. было раскопано значительное количество сарматских памятников, таких как могильники Тузлуки, Высочино (несколько курганных групп), Ново-Александровка, Красногоровка, Кулешовка, и открыт ряд ярких среднесарматских комплексов (Беспалый Е.И., 1992).

В 80-х гг. ростовскими археологами обследовалось сальско-манычское междуречье - в зоне строительства Мартыновской оросительной системы. Здесь было открыто несколько курганных могильников, концентрировавшихся в среднем течении р. Сал. Особо выделяется могильник Новый, содержавший большое число среднесарматских погребений. Для многих комплексов, по мнению авторов, характерно сочетание ранне- и среднесарматских черт, что указывает на их принадлежность к довольно раннему хронологическому пласту среднесарматской культуры (Ильюков Л.С, Власкин М.В., 1992).

Не менее масштабные и результативные, чем на Нижнем Дону, археологические раскопки проводились и в Нижнем Поволжье.

С начала 70-х гг. в Астраханской области развернула раскопки курганов Поволжская археологическая экспедиция НА АН СССР и Московского университета, которая открыла ряд сарматских памятников в зоне строительства Астрахано-Калмыцкой оросительной системы (Дворниченко В.В., Малиновская Н.В., Федоров-Давыдов Г.А., 1977).

В Волгоградской области активные исследования проводились Волгоградским педагогическим институтом и Областным краеведческим музеем. Важное значение имели раскопки Приволжского отряда ЛОИА АН СССР и Донской экспедиции археологической лаборатории НИС Волгоградского педагогического института, под руководством В.И.

Мамонтова. Им было раскопано значительное количество сарматских памятников, в том числе и среднесарматского времени. В течение нескольких полевых сезонов раскапывался могильник Первомайский VII на р. Мышковка. Сарматские материалы из этого могильника очень важны для понимания этнокультурных процессов, проходивших в Нижнем Поволжье на рубеже эр. Большое число сарматских погребений отличается одновременным наличием как ранне-, так и среднесарматских черт в погребальном обряде и инвентаре, что сближает его с могильником Новый на р. Сал. Результаты раскопок могильника Первомайский VII недавно были опубликованы (Мамонтов В.И., 2000). Ранее были изданы материалы из раскопок могильников Антонов I, Первомайский X (Мамонтов В.И., 1994; Демиденко Ю.В., Мамонтов В.И., 1997).В начале 70-х гг. в зоне строительства Городищенской оросительной системы проводил работы Городигценский отряд Волго-Донской экспедиции ЛОИА АН СССР под руководством A.C. Скрипкина. Отрядом было исследовано несколько курганных групп в районе нос. Котлубань, в результате чего наряду с захоронениями различных эпох, были обнаружены и среднесарматские погребения.

Таким образом, начиная с 70-х гг. и до настояш;его времени, в междуречье Волги и Дона продолжают работать многие археологические экспедиции и отряды местных университетов и краеведческих музеев. В результате их работ постоянно накапливается новый материал по сарматской культуре, и исследуются различные районы междуречья Волги и Дона.

Многолетние полевые исследования в Нижнем Поволжье и По донье дали в распоряжение ученых большой по объему и яркий по содержанию материал, характеризуюш;ий сарматскую культуру этой обширной территории. Быстрое накопление археологических материалов предоставило возможность исследователям уже на раннем этапе изучения сарматских древностей обратиться к рассмотрению различных вопросов, связанных с историей сарматских племен восточноевропейских степей.

Так уже в работах П.С. Рыкова и П.Д. Pay рассматривались вопросы культурной принадлежности раскопанных сарматских погребений, а также делались попытки определить их хронологию и выделить отдельные периоды в развитии сарматской культуры (Рыков П.С, 1925; Rau Р., 1927). На сравнительно небольшом материале П.Д. Pay впервые определил основные признаки сарматской культуры первых веков нашей эры: южная и юго-западная ориентировка погребенных, помещение напутственной пищи в виде ноги барана, обычай класть в могилу разбитое зеркало, мечи с прямым перекрестием и кольцевым навершием, черешковые железные наконечники стрел, алебастровые сосудики, цилиндрические курильницы и др. Выделенная им раннеримская стадия А (Stufe А) была датирована концом I в. до н.э. - II вв.н.э., что в основном совпадает со временем существования среднесарматской культуры (Rau Р., 1927, s.HO). П.С. Рыков, рассматривая вопросы хронологии и характеризуя периоды сарматской культуры Нижнего Поволжья, впервые обратил внимание на специфику сарматских погребений калмыцких степей первых веков нашей эры (Рыков П.С, 1936, с.93).

Таким образом, уже в 20-30-х гг. прошлого века исследователями были определены основные направления в изучении сарматских древностях. Многие вопросы и проблемы, намеченные П.С. Рыковым и П.Д. Pay, получили дальнейшую разработку на следующих этапах изучения сарматских памятников Восточной Европы.

Одной из важнейших проблем сарматской археологии является проблема хронологии сарматских культур. Очень остро в рамках этой проблемы стоит вопрос определения временных рамок существования среднесарматской культуры. Дискуссии на этот счет продолжаются уже несколько десятилетий и ученые до сих пор не могут прийти к единому мнению. Как уже отмечалось, первым кто попытался выделить отдельные периоды в развитии сарматской культуры Нижнего Поволжья, был П.Д. Pay. Памятники, которые сейчас определяются как среднесарматские, он отнес к раннеримской стадии (Stufe А), датированной концом I в. до н.э. - II в.н.э. (Rau Р., 1927, s.llO). Позже П.С. Рыков, одну из выделенных им групп сарматских погребений, к которой были отнесены захоронения в широких ямах и диагональные погребения, датировал I -II вв.н.э. (Рыков П.С, 1925, с.25).

В послевоенное время к вопросам хронологии обратился К.Ф. Смирнов. Обобщив довоенный материал и привлекая кубанские аналогии (главным образом из раскопок Н.И. Веселовского), он передатировал два последних периода сарматской культуры, выделенные П.Д. Pay, удревнив их на один век. Начало среднесарматской стадии он отнес к концу II - I вв. до н.э., начало позднесарматской - ко II в.н.э. (Смирнов К.Ф., 1947, с. 75-82). К.Ф. Смирнов для обозначения этапов сарматской культуры ввел новую терминологию: раннесарматская, среднесарматская и позднесарматская стадии.

Примерно в это же время в работе «Пережитки матриархата у сарматов», подводящей итог предыдущему изучению сарматских древностей, Б.Н. Граков предложил четырехчленную периодизацию савромато-сарматской культуры. Среднесарматская культура, которая занимала в этой схеме Ш-ю ступень, носила название сарматской или сусловской (Граков Б.Н., 1947, с. 105, 119, 120). Б.Н. Граковым она датировалась с конца II в. до н.э. - до II в.н.э. (Граков Б.Н., 1947, с. 105). Таким образом, эта дата среднесарматской культуры совпадала с датой, предложенной К.Ф. Смирновым. После выхода в свет работы Б.Н. Гракова его периодизационная схема прочно утвердилась в отечественной науке и стала традиционной (Абрамова М.П., 1959).

В конце 80-х - начале 90-х гг. XX в. дискуссия по вопросу хронологии сарматских культур вышла на новый уровень. Особенно остро обсуждалась нижняя хронологическая граница среднесарматской культуры. Накопленный к тому времени археологический материал позволил A.C. Скрипкину сделать предположение, что граница между ранне- и среднесарматской культурами пролегает по рубежу эр (Скрипкин A.C., 1988; 1990; 1992). Такой вывод основывался на анализе фибульного материала и рассмотрении хронологии диагональных захоронений, которые являлись наиболее типичными для среднесарматской культуры и не характерными для предыдущего этапа. С мнением A.C. Скрипкина не соглашалась М.Г. Мошкова. Она отстаивала традиционную датировку среднесарматской культуры. По ее мнению, сложение вещевого комплекса среднесарматской культуры происходило в среде носителей прохоровской культуры, и оформился он не позднее конца TT -начала I в. до н.э. (Мошкова М.Г., 1989а, с.37, 41). Верхней границей среднесарматской культуры, по мнению автора, являлось начало II в.н.э. (Мошкова М.Г., 19896, с. 177).

На сегодняшний день проблема хронологии среднесарматской культуры остается дискуссионной. Некоторые исследователи продолжают придерживаться традиционных взглядов (Мошкова М.Г.; Максименко В.Е.), другая часть поддерживает точку зрения A.C. Скрипкина (Симоненко A.B., ЛобайБ.И., 1991, с.76; Абрамова М.П., 1999, с.98; Сергацков И.В., 1999, с.147). В последние годы в литературе появились мнения о конечной дате раннесарматской культуры, приходящейся на начало I в.н.э. (Сергацков И.В., 2000, с. 118). О доживании раннесарматских традиций вплоть до второй половины I в.н.э. недавно высказался В.П. Глебов (Глебов В.П., 2000, с.170-181). Берлизов Н.Е. среднесарматский «пласт» памятников относит к последней четверти I в. до н.э. -1 в.н.э. (Берлизов Н.Е., 1998, с.53).

Таким образом, проблема хронологии сарматской культуры, в частности интересующего нас среднесарматского этапа, в настоящее время остается остро дискуссионной и требует дальнейшей тщательной разработки.

В тесной связи с вопросами хронологии среднесарматской культуры стоит проблема ее происхождения. В недавно вышедшей работе, В.Е. Максименко пишет о том, что «исследователи единодушны в вопросе о постепенном качественном перерождении прохоровской культуры в сусловскую и среднесарматскую» (Максименко В.Е., 1998, с.82). Но на самом деле такого «единодушия» в сарматской археологии не наблюдается.

По этому вопросу на сегодняшний день в науке имеется две основные концепции. Первую можно назвать эволюционно-автохтонистской. В ее основу легли взгляды Б.Н. Гракова и К.Ф. Смирнова (Граков Б.Н., 1947; Смирнов К.Ф., 1947). Дальнейшее развитие эта концепция получила в работах М.Г. Мошковой (Мошкова М.Г., 1988; 1989а; 19896). По мнению М.Г. Мошковой, между раннесарматской и среднесарматской культурами «сугцествовали наиболее тесные генетические связи» (Мошкова М.Г., 1988, с. 102). Переход от раннесарматской культуры к среднесарматской, автор связывает именно с внутренними инновациями. «Накопление инноваций шло очень постепенно, пока не вылилось в качественное изменение всего стереотипа археологического комплекса» (Мошкова М.Г., 1988, с. 101). По мнению М.Г. Мошковой, практически весь набор инвентаря среднесарматской культуры оформился не позднее конца II - может быть начала I в. до н.э. (Мошкова М.Г., 1989а, с.37). Одним из центральных моментов концепции М.Г. Мошковой является мнение о том, что «формирование среднесарматской культуры происходило в восточных, задонских, районах, и в создании ее принимало участие, по-видимому, лишь автохтонное население без включения пришлых иноэтничных племен» (Мошкова М.Г., 19896, с.177).

Вторая концепция - в своей основе миграционистская. Наибольшую разработку она получила в работах A.C. Скрипкина (1988, с. 126-129; 1990; 1992). По мнению автора, складывание среднесарматской культуры связано с появлением и утверждением в степях Восточной Европы аланов, пришедших из глубин Азии и принесших с собой ряд восточных элементов культуры. При этом отмечается сохранение многих черт предыдущей культуры, что объясняется «сохранением старого населения в рамках нового объединения, носителей традиций прежней культуры» (Скрипкин A.C., 1988, с. 127). Следует отметить, что миграционистская версия происхождения среднесарматской культуры в последнее время приобретает все больше сторонников (Яценко С.А., 1993; Раев Б.А., Яценко СЛ., 1993; Сергацков И.В., 1999).

В связи с рассматриваемой проблемой происхождения среднесарматской культуры и вопросами ее датировки нельзя не сделать несколько замечаний по недавно вышедшей монографии В.Е. Максименко (Максименко В.Е., 1998). Во вступлении к главе, посвященной памятникам среднесарматского периода Нижнего Дона, В.Е. Максименко пишет: «Следует признать, что выделение начального этапа среднесарматской культуры на Дону, весьма условно, поскольку.она представляет собой дальнейшее развитие прохоровской» (Максименко В.Е., 1998, с.83). Судя по контексту изложения, автор поддерживает точку зрения об автохтонном происхождении среднесарматской культуры и присоединяется к тем исследователям, которые высказываются о «постепенном качественном перерождении прохоровской культуры в сусловскую и среднесарматскую» (Максименко В.Е., 1998, с.82). Далее В.Е. Максименко отмечает, что «в основу выделения памятников среднесарматского периода Подонья был положен принцип резкой смены культурных традиций, обрядности и материальной культуры» и ниже признается, что появление новых форм керамики, орудий труда, оружия, украшений, культовых предметов и т.д. «может свидетельствовать и о появлении новых этнических групп на данной территории» (Максименко В.Е., 1998, с.83, 93). Получается явное противоречие: с одной стороны обосновывается мысль о «постепенном качественном перерождении», а с другой - «принцип резкой смены культурных традиций, обрядности и материальной культуры» и появление «новых этнических групп». Высказываясь об автохтонном происхождении среднесарматской культуры, автор обходит стороной факт существования другой концепции - миграционистской, к моменту выхода рассматриваемой книги, достаточно обоснованной в работах A.C. Скрипкина и других авторов (Скрипкин A.C., 1988; 1990; 1992). Не ясны также хронологические рамки, определяемые В.Е. Максименко для среднесарматской культуры. В одном месте приводится суммарная датировка - II в. до н.э. - II в.н.э., в другом - I в. до н.э. - середина II в.н.э. (Максименко В.Е., 1998, с.82, 83, 87). Здесь, как и в первом случае нет упоминаний о хронологических разработках исследователей, отодвигающих начало среднесарматской культуры к рубежу эр. Это тем более непонятно, что в автореферате докторской диссертации В.Е. Максименко склонен был относить становление среднесарматской культуры к I - началу II вв.н.э. (Максименко В.Е., 1990, с.28).

Таким образом, проблема формирования среднесарматской культуры и время ее становления к настоящему времени не имеет однозначного решения.

Другой важной проблемой, связанной со среднесарматским периодом является так называемая «аланская проблема», уже долгие годы находящаяся в поле зрения многих исследователей и вызвавшая многочисленные дискуссии. Эта проблема имеет два основных аспекта: а) происхождение аланов и; б) время появления аланов в степях Восточной Европы. Второй аспект для нашей темы наиболее важен.

В отечественной литературе по вопросу о времени первого появления аланов наблюдается большое многообразие мнений. По одной из версий, находящей много сторонников среди ученных, появление аланов тесно связа:но с событиями середины I в.н.э. Так, по мнению В.Б. Виноградова, аланы в Центральном Предкавказье появились в 50-60-х гг. Приход их он связал с сирако-аорской войной 49 г. н.э., и с победой последних, которая, как пишет автор: «возвестила о появлении в Центральном Предкавказье аланских племен» (Виноградов В.Б., 1963, с. 162-164). В.Б. Виноградов считал, что эта версия подтверждается почти полным совпадением по времени сирако-аорской войны 49 г. и появлением в письменных источниках первого упоминания аланов в связи с Предкавказьем у Лукана, Валерия Флакка, Иосифа Флавия (Виноградов В.Б., 1963, с. 162). Идея В.Б. Виноградова была поддержана Б.А. Раевым. Он отмечал, что появление аланов на Нижнем Дону достаточно строго укладывается между 49 г. и 65 г. Последняя дата является годом смерти Сенеки, который упоминает их на Дунае (Каеу В., 1986, 61, 62). Практически такую же датировку предлагал и А.Д. Мачинский (Мачинский А.Д., 1974, с. 132). Б.Н. Граков относил время появления аланов в Восточной Европе не раньше 70-х гг. (Граков Б.Н., 1964, с.337, 340).

Большим многообразием отличаются мнения о более раннем появлении аланов в Восточной Европе или об их исконности на этой территории. Исследованию данной проблемы посвящено значительное число работ Ю.С. Гаглойти, вышедших за период с 60-х по 90-е гг. XX в. Данный автор не связывает появление аланов с миграционными процессами (Гаглойти Ю.С, 1995, С.57). Он считал, что аланы сформировались на основе родственных между собой сармато-массагетских племен в восточноевропейском регионе: языгов, роксоланов, аорсов, сираков. Особая роль им отводится аорсам (Гаглойти, 1964, с. 15). Исходя из посылки об исконной древности аланов, Ю.С. Гаглойти не исключал возможности участия аланов в Митридатовых войнах, по крайней мере, во время закавказского похода Помпея в 65 г. до н.э., ссылаясь на упоминание аланов в этих событиях у Лукана и Аммиана Марцелина (Гаглойти, 1966, С.81). По его мнению, аланы принимали участие в событиях 35 г. н.э., связанных с иберо-албано-парфянским конфликтом. Этот автор полагает, что, несмотря на разночтения в источниках: Флавий в этих событиях упоминает скифов, а Тацит - сарматов, и в том и в другом случаях под этими именами упоминаются аланы (Гаглойти Ю.С, 1966, с.50-55). Близкую Ю.С. Гаглойти позицию в вопросе об участии аланов в событиях 35 г., как первого упоминания их в письменных источниках, занял известный кавказовед В.А. Кузнецов (Кузнецов В.А., 1992, с.45).

В работе, специально посвященной рассматриваемой теме, но основанной на археологических материалах, Б.А. Раев и СА. Яценко появление ранней группы аланов, с которыми они связываются погребения зубовско-воздвиженской группы в Прикубанье, датируют примерно концом II - началом I в. до н.э. (Раев Б.А., Яценко С.А., 1993, с. 119).

В пользу раннего появления аланов в степях Восточной Европы недавно привел свои аргументы СМ. Перевалов (Перевалов СМ., 1998, с.96,97). Он считает, что в событиях 35 г. принимали участие аланы. В доказательство он приводит греческий оригинал «Иудейских древностей» Иосифа Флавия, к которому, как он полагает, не обоснованно не обращались наши ученые, и где в событиях 35 г. указываются именно аланы, а не скифы. По мнению СМ. Перевалова, неправильная трактовка событий 35 г. связана с распространенной практикой использования отечественными исследователями не греческого варианта «Иудейских древностей» Флавия, а более позднего латинского текста, перевод которого вошел в свод Scythica et Caucasica В.В. Латышева (Перевалов СМ., 1998, С.96). Мнение о довольно раннем знакомстве римлян с аланами было высказано М.Б. Щукиным (Щукин М.Б., 1992, с.118; 1994, с.209).

Таким образом, можно констатировать, что проблема появления аланов в восточноевропейских степях до сих пор остается дискуссионной, ученые в этом вопросе далеки от единодушия.

В выяснении этнополитической ситуации в волго-донских степях в первых веках нашей эры важна роль письменных источников, хотя их для рассматриваемого периода не много, но и по имеющимся пока очень мало существует фундаментальных разработок. В этом отношении важное значение приобретает работа Д.А. Мачинского, посвященная рассмотрению сочинений греко-латинских авторов, в той или иной степени освещающих отдельные вопросы сарматской истории. Для нашей темы важны выводы автора, которые касаются этнических перемещений на сарматской территории на рубеже эр. Одной из таких подвижек, считает Д.А. Мачинский, было передвижение части аорсов из Поволжья на запад в северо-западное Приазовье, где они становятся известны античным авторам под именем «амаксобиев», в реальности которых как устойчивого этнополитического объединения автор не сомневается. Д.А. Мачинский относит время появления аорсов в северо-западном Приазовье ко второй половине I в. до н.э. - первой половине I в.н.э. Движение аорсов-амаксобиев на запад, как он считает, «равно как и другие перемещения в среде причерноморских народов в третьей четверти I в.н.э., было связано с вторжением сюда из Закаспийских степей аланов» (Мачинский Д.А., 1974, с. 122-132).

В ряду сложных задач стоит интерпретация диагональных захоронений, являющиеся одной из характерных черт среднесарматской культуры. Наибольшая трудность возникает при определении этнической принадлежности диагональных захоронений. Именно этот аспект проблемы вызвал острые дискуссии. В 1948 г. К.Ф. Смирнов выдвинул предположение о принадлежности диагональных погребений племенам роксоланов (Смирнов К.Ф., 1948). Позже, в работе, посвященной публикации материалов заволжских курганов, К.Ф. Смирнов несколько пересмотрел свою точку зрения. Теперь он допускал, что диагональные погребения могли принадлежать и отдельным родам других сарматских племен - аланам и аорсам (Смирнов К.Ф., 1959, С.319). Несмотря на это уточнение, в научный оборот почему-то вошла первая точка зрения К.Ф. Смирнова, ее поддержали многие ученые и в своих работах долгое время придерживались мнения о роксоланской принадлежности диагональных захоронений (Абрамова М.П., 1959, с.68; Виноградов В.Б., 1963, с.96-98; Максимов Е.К., 1966, с.112). Особой категоричностью отличались взгляды Е.К. Максимова. В своей статье, посвященной диагональным захоронениям Восточной Европы, он сделал вывод о том, что диагональные погребения оставлены племенами, зарождение которых происходит в недрах савроматского мира Приуралья, откуда они в раннепрохоровское время распространяются в Поволжье, где и происходит их окончательное оформление (Максимов Е.К., 19666, с. 112). Этот вывод основывался на находках диагональных погребений VI - IV вв. до н.э. в Приуралье. Е.К. Максимов также отмечал богатство диагональных погребений и считал, что они оставлены племенами довольно могущественными по сравнению с другими племенами Нижнего Поволжья. Таковыми он считает роксоланов, солидаризируясь с первоначальной точкой зрения К.Ф. Смирнова и принимая его раннюю аргументацию. Из перечня «больших» племен, которые могли оставить диагональные погребения Е.К. Максимов исключал аланов, обосновывая это тем, что аланы с I в.н.э. населяли Северный Кавказ, и вообще, для них характерен свой особый тип захоронений в катакомбах (Максимов Е.К., 19666, с. 112-113).

Позднее в дискуссию о диагональных захоронениях включилась И.П. Засецкая. Она отметила, что работа Е.К. Максимова не дала ничего нового, и автор лишь повторил основные положения К.Ф. Смирнова, высказанные в его работе 1948 г. (Засецкая И.П., 1974, с. 106). В вопросе же об этнической принадлежности диагональных пофебений он, в отличие от последней точки зрения К.Ф. Смирнова, сделал шаг назад, приписав данные пофебения только роксоланам и отвергнув возможность их принадлежности другим сарматским племенам. И.П. Засецкой был проведен подробный анализ диагональных захоронений савромато-сарматского времени, в результате чего она пришла к ряду интересных выводов. По ее мнению, не представляется возможным проследить непрерывность развития диагонального обряда захоронения от савроматской культуры до позднесарматской. Она пришла к заключению о существовании хронологического разрыва между рассматриваемыми пофебениями, выделив раннюю фуппу (VI - IV вв. до н.э.) и позднюю - (I в. до н.э. - III В.Н.Э.). И.П. Засецкая отвергает предположение Е.К. Максимова, что все диагональные погребения Приуралья, Нижнего Поволжья и Северного Причерноморья принадлежат единой этнической группе, связанной с приуральскими савроматами. Отождествление диагональных погребений только с роксоланами, по ее мнению, не подтверждается ни письменными, ни археологическими источниками. И.П. Засецкая отмечала, что диагональные пофебения «теснейшим образом связаны как по погребальному обряду, так и по материальной культуре с другими синхронными пофебениями, обнаруженными в пределах одного могильника» и могут рассматриваться как один из элементов культуры определенного населения. Было сделано предположение, что обычай диагонального положения костяка существовал у разных племен, и, возможно, отражал социальные явления или религиозные представления общества. Основываясь на анализе письменных источников И.П.

Засецкая предложила диагональные погребения вместе с другими захоронениями «нижневолжского типа» связывать с племенами аорсов (Засецкая И.П, 1974, с.105-121).

Позже, рассматривая вопросы, связанные с хронологией сарматской культуры, к диагональным погребениям обратился AC. Скрипкин (Скрипкин A.C., 1992, с.9-14). Соглашаясь с мнением И.П. Засецкой о суш,ествовании хронологического разрыва между ранней и поздней группами этих захоронений, он уточняет нижнюю границу поздней группы. По мнению A.C. Скрипкина, хронологический анализ этой группы погребений не позволяет датировать их временем ранее I в.н.э. Попытка выделить диагональные погребения III - I вв. до н.э., по его мнению, пока не увенчалась успехов. В развитой раннесарматской культуре они отсутствуют. Диагональные погребения широко распространяются в то время, когда в восточноевропейских степях утверждаются аланы (Скрипкин A.C., 1992, с. 14).

Наибольшую сложность представляет решение вопроса о происхождении сарматского обычая диагональных захоронений начала нашей эры. Единодушия по этому вопросу у исследователей также нет. Так, например, A.C. Скрипкин считает группу диагональных захоронений первых веков нашей эры «результатом возрождения старых (савроматскш ~ Г. А.) традиций погребального обряда после значительного перерыва» (Скрипкин A.C., 1997, С.71). По мнению И.В. Сергацкова, «по отношению к диагональным погребениям начала н.э. следует вести речь не о возрождении старых традиций, а как о своеобразном новообразовании» (Сергацков И.В., 2000, с.223).

Таким образом, проблема диагональных захоронений до настоящего времени остается не решенной. Некоторые вопросы удалось уточнить, например хронологию диагональных погребений. По другим вопросам у исследователей имеются только предположения.

Еще М.Г. Мошкова отмечала, что среднесарматская культура, распространенная на огромном пространстве от Урала до Дуная, не могла быть повсюду одинаковой и имела в отдельных регионах свою специфику (Мошкова

М.Г., 19896, с. 177). Таких регионов, отличающихся друг от друга, она выделяла три: Приуралье, Заволжье с Волго-Донским междуречьем и Северное Причерноморье. С накоплением новых археологических данных, с детальным изучением локальных районов южнорусских степей, становится все более ясным, что сарматская культура имела свою специфику и в более узких районах, входящих в три крупные выше перечисленные области. Именно к изучению локальных особенностей развития сарматской культуры в различных районах в последнее время обратились многие исследователи (Медведев А.П., 1990; Ильюков Л.С., Власкин М.В., 1992; Максименко Е.В., 1998; Сергацков И.В., 2000; Симоненко A.B., 2000). Как уже отмечалось, к изучению различных проблем среднесарматской культуры, преимущественно Нижнего Дона, исследователи обращались не однажды (Ильюков Л.С., Власкин М.В., 1992; Максименко Е.В., 1998). Анализ всей совокупности среднесарматских памятников междуречья Волги и Дона, предпринятый в диссертационном исследовании, приводится впервые.

В заключение историографического обзора следует отметить, что, несмотря на уже достаточно длительное и плодотворное изучение сарматских древностей, многие проблемы, связанные с изучением сарматской культуры первых веков нашей эры до сих пор окончательно не разрешены. Дискуссионными остаются многие вопросы, связанные с хронологией (особенно остро стоит вопрос о нижней границе среднесарматского этапа), причинами и самим механизмом смены одной археологической культуры другой, с этнической их атрибуцией, в частности с изменением племенного состава сарматов на рубеже эр. С последним аспектом очень тесно связана т.н. «аланская проблема» - одна из наиболее дискуссионных проблем сарматской археологии. Некоторые важные вопросы совсем остались не разработанными, например социальная история сарматов. Также представляется не достаточно разработанной проблема локальных особенностей среднесарматской культуры в различных районах волго-донских степей.

Накопленный к настоящему времени археологический материал, как представляется, дает возможность еще раз обратиться к вышеперечисленным вопросам сарматской истории для их уточнения и корректировки.

Целью работы является рассмотрение вопросов хронологии, этнополитической и социально-экономической истории сарматов междуречья Волги и Дона в I - первой половине II в. н.э., а также выявление специфических особенностей развития среднесарматской культуры в исследуемом регионе. Исходя из поставленной цели в диссертации решаются следующие задачи:

- обобщение накопленного к настоящему времени материала;

- типологический анализ погребального инвентаря;

- разработка хронологической шкалы с максимально узкими датами для различных типов вещей;

- характеристика погребального обряда, с учетом его микродеталей;

- выявление динамики развития материальной культуры и уточнение времени появления новаций, послуживших основой для сложения среднесарматской культуры;

- определение специфики археологических памятников среднесарматской культуры в отдельных районах междуречья Волги и Дона;

- исследование уровня социальной дифференциации сарматского общества в первых веках нашей эры;

- выявление культурно-экономических связей кочевников междуречья Волги и Дона с окружающим миром.

Территориальные рамки работы - междуречье Волги и Дона. Северная граница исследуемой территории условно проведена по линии, проходящей в месте наибольшего сближения Волги и Дона, выше Волгограда. Более северные районы междуречья не рассматриваются, так как недавно вышла работа И.В. Сергацкова, посвященная детальному анализу материалов могильников с этой территории, включающих и погребения первых веков нашей эры (Сергацков И.В., 2000). Южной границей являются реки Кагальник и Маныч, отграничивающие рассматриваемые памятники междуречья от более южных сарматских памятников Северного Предкавказья, отличающихся некоторой спецификой. В отдельных случаях для привлечения аналогий и рассмотрения процессов и явлений, происходивших в первых веках не только в междуречье, но и на других сарматских территориях, использовались материалы Заволжья, Прикубанья, Северного Кавказа, а также западных районов распространения сарматской культуры.

Хронологические рамки диссертации охватывают период I - первой половины II в.н.э. - время распространения в восточноевропейских степях среднесарматской культуры. Нижняя граница совпадает с началом распространения в междуречье инноваций в вещевом материале и в погребальном обряде сарматов, определивших в I в.н.э. лицо среднесарматской культуры. Верхний рубеж определяется изменениями в среднесарматской культуре, которые привели к формированию позднесарматской культуры, отличной от предыдущего этапа по многим признакам.

Методологической основой диссертации являются позитивистский подход к анализу археологических и письменных источников, а также принципы объективности и историзма, позволяющие рассматривать процессы и явления в их динамичном развитии и во всем их многообразии. В работе использованы типологический, историко-системный, историко-сравнительный и историко-генетический методы.

Источниковой базой служат материалы раскопок, проводившихся в Волгоградской, Ростовской, Астраханской областях, а также в Калмыкии с 20-х годов XX в. по настоящее время. Общее количество сарматских комплексов, подвергшихся анализу, составляет 370 погребений. Часть из них опубликована, но с основной массой материала пришлось знакомиться в областных музеях перечисленных выше областей, а также в архиве Института археологии.

Научная новизна исследования заключается в следующем: на массовом материале определены узкие хронологические рамки бытования различных категорий вещей среднесарматской культуры; предложена периодизация среднесарматской культуры междуречья Волги и Дона и прослежена динамика ее развития; на основе детального анализа погребального обряда и инвентаря выяснена специфика археологических памятников локальных районов междуречья Волги и Дона, в том числе астраханского правобережья Волги и степей Калмыкии, в отношении которых подобная работа раньше не проводилась; на основе археологического материала предложена реконструкция социальной структуры сарматского общества в первых веках нашей эры.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при изучении вопросов истории Нижнего Поволжья и Подонья, при написании обобщающих работ по археологии и истории сарматов, для разработки лекционных курсов, спецкурсов и спецсеминаров для студентов исторических факультетов ВУЗов, при написании учебных пособий, а также в музейной и краеведческой работе.

Апробация работы. По материалам диссертации сделаны сообщения на IX - XI краеведческих чтениях в Волгоградском областном краеведческом музее (Волгоград, 1998-2000). Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на межвузовском историко-археологическом семинаре в Волгоградском государственном университете (Волгоград, 2000). Ряд сюжетов, вошедших в диссертацию, опубликован в виде статей.

Структура диссертации традиционна и определялась поставленными в ней целями и задачами. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка библиографии, и приложений, содержащих табличный и иллюстративный материал.

Заключение диссертации по теме «Археология», Глухов, Александр Анатольевич

Заключение

Возросшее к настояш;ему времени количество раскопанных сарматских памятников дает возможность уточнить ряд вопросов, связанных с этнополитическим, социальным, экономическим развитием сарматских племен, заселявших в первых веках нашей эры степи междуречья Волги и Дона.

Переход от предшествующей раннесарматской культуры к среднесарматской был обусловлен перемещением в степи Восточной Европы новых групп кочевников с востока, что хорошо заметно на археологическом материале. Последние хронологические разработки свидетельствуют, что около рубежа эр в сарматской культуре волго-донских степей появляется целый ряд инноваций, как в погребальном обряде, так и в вещевом комплексе. Эти инновации, выявленные в культуре сарматов волго-донских степей рассматриваемого периода, обнаруживают восточные истоки: ближайшие аналогии многим вещам имеются в памятниках Средней Азии, более ранние прототипы известны в древностях восточной части евразийских степей - в Западной Сибири, на Алтае, в Туве, Монголии, в Северном Китае. Появление новых черт в сарматской культуре было внезапным, что дает основание говорить о миграционном в своей основе характере процесса формирования среднесарматской культуры. Народом, привнесшим в культуру сарматов новые черты, были аланы, которые с I в.н.э. становятся хорошо известными античным авторам.

Складывание среднесарматской культуры представляется сложным процессом. В различных районах рассматриваемой территории он проходил своим путем и отличался своеобразием.

Анализ археологических материалов позволил выделить локальные особенности среднесарматской культуры отдельных районов междуречья Волги и Дона. Во многих памятниках левобережья Нижнего Дона и района наибольшего сближения Волги и Дона после рубежа эр прослеживается сохранение ряда раннесарматских черт, как в погребальном обряде (традиция впускных погребений, ямы с заплечиками, подбои с двумя нишами), так и в вещевом комплексе (некоторые типы зеркал, наконечников стрел, керамики). Особой синкретичностью отличаются такие памятники, как Новый и Первомайский VIL Это позволяет говорить о том, что после прихода новых племен в степи междуречья Волги и Дона, в вышеуказанных районах старое аорсское население не исчезает, а продолжает проживать на своих территориях по соседству с пришельцами, вероятно, чересполосно. Постепенно протекают процессы консолидации старого и нового населения, и происходит переоформление этнополитического сарматского союза - во второй половине I в.н.э., племенем-гегемоном в волго-донских степях становятся аланы. С этого времени сарматские племена на внешнеполитической арене начинаю выступать под их именем, начинают фиксироваться письменными источниками.

В аланское племенное объединение, очевидно, входило несколько более мелких подразделений кочевников. Об этом свидетельствуют результаты картографирования среднесарматских памятников (Рис.1). На территории междуречья Волги и Дона центров их концентрации можно выделить несколько: 1) низовья Дона; 2) среднее течение р. Сал; 3) р. Аксай Есауловский; 4) астраханское правобережье Волги. В северной части междуречья располагался еще один центр - на р. Иловле (Сергацков И.В., 20006).

Проведенный хронологический анализ археологического материала позволяет говорить о сохранении традиций раннесарматской культуры в недрах среднесарматской в период - с конца I в. до н.э. по середину I в.н.э. Во второй половине I в.н.э. среднесарматская культура междуречья Волги и Дона предстает уже полностью сложившейся с характерным для нее комплексом признаков.

Значительным своеобразием отличаются среднесарматские памятники правобережья Волги южнее Волгограда и Калмыкии. Здесь, в отличие от нижнедонских районов, фиксируется разрыв между ранне- и среднесарматской культурами примерно около рубежа эр. Памятники, датирующиеся первой половиной I в.н.э. на этой территории практически отсутствуют, что свидетельствует о ее запустении в это время. О причинах ухода старого верхне-аорсского населения сейчас судить трудно. Возможно, решающую роль в этом сыграло давление новых племен с востока. Хотя могут иметь место и другие объяснения, что предстоит еще выяснить в будущем. Сопоставление археологических данных со свидетельствами античных авторов (Помпоний Мела, Плиний) позволяет, как представляется, верхних аорсов, продвинувшихся около рубежа эр из Нижнего Поволжья на запад, связывать с «амаксобиями» письменных источников.

Вновь сарматские памятники в астраханском правобережье Волги и в Калмыкии, очевидно, появляются во второй половине I в.н.э. и имеют полностью сложившийся среднесарматский облик, без включения раннесарматских компонентов. Значительное количество среднесарматских памятников, таких как Старица, Кузин, Сазонкин, Балкин, Барановка, Никольский, свидетельствуют о том, что с этого времени данный район заселяется довольно плотно.

Если в нижнедонских районах междуречья Волги и Дона отмечается в начале I в.н.э. плавный переход от раннесарматской культуры к среднесарматской, то в правобережье Волги и Дона и в Калмыкии, наоборот, среднесарматские памятники проявляют связь с памятниками позднесарматскими. Здесь раньше всего - около рубежа 1-11 вв.н.э. -фиксируются черты, характерные для позднесарматской культуры. Вероятно, в это время первые группировки кочевников с востока проникают в Волго-Донское междуречье и отсюда постепенно начинают продвигаться далее на запад.

Довольно тесная связь между средне- и позднесарматскими памятникам этого района также подтверждается данными антропологии.

Таким образом, следует отметить, что, и археологические материалы, и антропологические данные свидетельствуют о неоднородности среднесарматской культуры и о различных путях ее формирования в отдельных локальных районах. Это фиксируется даже на материалах такого ограниченной области как междуречье Волги и Дона. Своеобразие районов, заселенных сарматами в первых веках новой эры во многом определялось этническим составом населения, точнее тех компонентов, из которых оно складывалось.

Первые века нашей эры - это время активных контактов сарматских племен с соседними оседлыми центрами: греческими городами Северного Причерноморья, меотскими поселениями Кубани и Нижнего Дона, а также городиш;ами Северного Предкавказья. Одним из аспектов этих отношений были культурно-экономические связи, которые отличались динамичным характером и зависели от многих факторов: этнических, политических и др.

На протяжении среднесарматского этапа происходила некоторая переориентация в торговых отношениях с одних центров на другие, что особенно заметно на керамическом материале сарматских погребений междуречья Волги и Дона. Если в начале I в.н.э. основными производственными центрами, снабжающими сарматов гончарной посудой, были античные города Северного Причерноморья, поселения Кубани и Северного Предкавказья, то со второй половины I в.н.э. возрастает объем керамической продукции, произведенной в нижнедонских поселениях, крупнейшим из которых, вероятно, было Кобяковское городище.

К сожалению, до сих пор исследователями не проводилось всестороннего изучения сарматской керамики, результаты которого смогли бы прояснить многие вопросы сарматской истории, главным образом, связанные с направлением культурных и экономических контактов сарматов с соседями. Данная проблема представляется очень актуальной и, вероятно, в ближайшем будущем должна стать темой специального исследования.

323

Еще одной из насущных проблем сарматской археологии представляется выяснение социальной структуры сарматского общества первых веков нашей эры. С одной стороны, богатейшие захоронения сарматской кочевой знати, а с другой, рядовые, порой почти безинвентарные погребения простых кочевников, свидетельствуют о далеко зашедшей социальной и имущественной дифференциации в среде сарматов этого времени.

Кроме выше названных вопросов очень актуальным и перспективным представляется исследование динамики перехода от средне- к позднесарматской культуре в различных районах междуречья Волги и Дона и выявление специфики сарматских памятников в каждом из них.

324

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Глухов, Александр Анатольевич, 2001 год

1. Абрамов A.n. 1993. Античные амфоры. Периодизация и хронология // Боспорский сборник, № 3. М.

2. Абрамова М.П. 1959. Сарматская культура II в. до н.э. I в.н.э. (по материалам Нижнего Поволжья. Сусловский этап) // CA № 1

3. Абрамова М.П. 1969. Мечи и кинжалы центральных районов Северного Кавказа в сарматское время // Древности Восточной Европы. М.

4. Абрамова М.П. 1971. Зеркала горных районов Северного Кавказа в первые века нашей эры // История и культура Восточной Европы по археологическим данным. М.

5. Абрамова М.П. 1987. Особенности культуры населения Дагестана в албано-сарматскую эпоху // CA, № 4.

6. Абрамова М.П. 1993. Центральное Предкавказье в сарматское время

7. I в. до н.э. IV В.Н.Э.). М.

8. Абрамова М.П. 1997. Ранние аланы Северного Кавказа III V вв.н.э.1. М.

9. Абрамова М.П. 1999. О некоторых спорных вопросах хронологии раннесарматской культуры // Евразийские древности. 100 лет Б.Н. Гракову: архивные материалы, публикации, статьи. М.

10. Абрамова М.П. 2000. О погребениях зубовско-воздвиженской группы (историографический обзор) // Нижневолжский археологический вестник. Вьш.З. Волгоград.

11. Абрамова М.П., Магомедов М.Г. 1980. О происхождении культуры Андрейаульского городища // Северный Кавказ в древности и в средние века. М.

12. Алексеева Е.М. 1975. Античные бусы Северного Причерноморья // САМ. Вып. Г1 12.

13. Алексеева Е.М, 1978, Античные бусы Северного Причерноморья // САИ, Вып. Г1 12.

14. Алексеева Е.М. 1982. Античные бусы Северного Причерноморья // САИ. Вып. Г1 12.

15. Алекшин В.А. 1981. Традиции и инновации в погребальных обрядах (эпоха первобытного строя) // Преемственность и инновации в развитии древних культур. Л.

16. Алекшин В.А. 1986. Социальная структура и погребальный обряд древнезнмледельческих обществ (по археологическим материалам Средней Азии и Ближнего Востока). Л.

17. Амброз А.К. 1966. Фибулы юга Европейской части СССР // САИ. Вып. Д1 30.

18. Амброз А.К. 1969. Фибулы из раскопок Танаиса // Античные древности Подонья Приазовья. М.

19. Анохин В.А. 1986. Монетное дело Боспора, Киев.

20. Античные государства Северного Причерноморья //Археология СССР М. 1984.

21. Антонова Е.В. 1999. Место умерших в жизни живых и погребальный инвентарь: археологические факты и исторические свидетельства (Месопотамия) // Погребальный обряд. Реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений. М.

22. Анфимов Н.В. 1951. Меото-сарматский могильник у станицы Усть-Лабинской // МИА №23 . М.

23. Арсеньева Т.М. 1969. Лепная керамика Танаиса. П. Горшки // Античные древности Подонья Приазовья. М.

24. Арсеньева Т.М. 1970. Могильник у дер. Ново-Отрадное // Поселения и могильники Керченского полуострова начала н.э. М.

25. Арсеньева Т.М. 1977. Некрополь Танаиса. М.

26. Балабанова М.А. 2000. Антропология древнего населения Южного Приуралья и Нижнего Поволжья. Ранний железный век. М.

27. Барцева Т.Б. 1971. Предварительные результаты спектрального изучения зеркал-подвесок Центрального Кавказа // История и культура Восточной Европы по археологическим данным. М.

28. Безуглов СИ. 1988. Позднесарматское погребение знатного воина в степном Подонье // CA. № 4.

29. Безуглов СИ. 1998. Позднесарматский меч из ст. Камышевской // Проблемы археологии Юго-Восточной Европы: Тезисы докладов VII Донской археологической конференции. Ростов-на-Дону.

30. Безуглов СИ., Захаров A.B. 1992. Новые данные к хронологии среднесарматских погребений донского правобережья // Проблемы хронологии сарматской культуры. Саратов.

31. Берлизов Н.Е.1998. Относительная хронология Азиатской Сарматии VII в. до н.э. IV в.н.э. // Историко-археологический альманах. Армавир, М.

32. Беспалый Е.И. 1992. Курган сарматского времени у г. Азова. // CA.1.

33. Беспалый Е.И., Головкова H.H., Ларенок П.А. 1989. Поминальные памятники IV в. до н.э. III в.н.э. Доно-Кагальницкого водораздела // CA №3.

34. Богданова H.A. 1989. Могильник первых веков нашей эры у с. Заветное // Археологические исследования на юге Восточной Европы. М.

35. Боковенко H.A. 1977. Типология бронзовых котлов сарматского времени в Восточной Европе // CA №4.

36. Боковенко H.A. 1981. Бронзовые котлы эпохи ранних кочевников в Азиатских степях // Проблемы западносибирской археологии. Эпохажелеза. Новосибирск.

37. Боровкова Л.А. 1989. Запад Центральной Азии во II в. до н.э. VII в.н.э. М.

38. Бочкарев B.C. 1975. К вопросу о системе основных археологических понятий // Предмет и объект археологии и вопросы методики археологических исследований. Л.

39. Братченко СП., Косяненко В.М. 1994. Нижнедонской гончарный центр первых веков нашей эры (по материалам гончарных мастерских Кобякова и Подазовского городиш,) // Донские древности. Вьш.2. Азов.

40. Вайнберг Б.И., Новгородова Э.А. 1976. Заметки о знаках и тамгах Монголии // История и культура народов Средней Азии. М.

41. Вальчак СБ. 1997. Предскифская узда Восточной Европы: уздечные комплекты с трехпетельчатыми псалиями (классификация и хронология) // Древности Евразии. М.

42. Вейнберг И.П. 1986. Человек в культуре древнего Ближнего Востока.1. М.

43. Виноградов В.Б. 1961. К вопросу об изображении животных на сарматской керамике // Археологический сборник МГУ. М.

44. Виноградов В.Б. 1963. Сарматы Северо-Восточного Кавказа. Грозный. Виноградов В.Б., Петренко В.А. 1977. К происхождению сарматских зеркал-подвесок Северного Кавказа // КСИА. № 148.

45. Власкин М.В. 1990. Уздечный набор с тамгообразными псалиями из могильника «Царского» // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1989 г. Вьш.9. Азов.

46. Вязьмитина М.И. 1972. Золотобалковский могильник. Киев. Габуев Т.А. 1999. Ранняя история алан (по данным письменных источников). Владикавказ.

47. Гаглойти Ю.С 1966. Аланы и вопросы этногенеза осетин. Тбилиси. Гаглойти Ю.С. 1995. К вопросу о первом упоминании алан на

48. Северном Кавказе // Аланы: история и культура. Alanica III. Владикавказ.

49. Гайдукевич В.Ф. 1959. Некрополи некоторых боспорских городов (по матералам раскопок 1930-х гг.) // МИА. № 69,

50. Глебов В,П, 2000, О заключительной фазе раннесарматской культуры на Нижнем Дону // Раннесарматская культура: формирование, развитие, хронология, Вып.2. Самара.

51. Глухов A.A. 2000. Глиняные курильницы из среднесарматских погребений междуречья Волги и Дона // Донская археология. № 2.

52. Глухов A.A. 2001. Сарматские погребения из могильника Красный Нахарь I // Материалы по археологии Волго-Донских степей. Вып.1. Вологоград.

53. Глухов A.A., Мамонтов В.И. 1999. Сарматские погребения из могильника Первомайский I // Донская археология. № 3-4,

54. Глухов A.A., Скрипкин A.C. 1999. Савромато-сарматские погребения из курганов в районе поселка Котлубань // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье. Вып.З. Волгоград.

55. Гмыря Л.Б. 1980. Столовая керамика Андрейаульского городища (типология и стратиграфия) // Средневековые древности евразийских степей. М.

56. Граков Б.Н. 1947. Пережитки матриархата у сарматов // ВДИ №3 . Граков Б.Н. 1964. Рецензия: В.Б. Виноградов. Сарматы СевероВосточного Кавказа, Труды Чечено-Ингушского научно-исследовательского института, T,IV, Грозный, 1963 // C A, № 4,

57. Грач А,Д, 1975. Принципы и методика историко-археологической реконструкции форм социального строя (по курганным материалам скифского времени Казахстана, Сибири и Центральной Азии) // Социальная история народов Азии, М,

58. Гришина Ю,С. 1975, Бронзовый и ранний железный век Восточного Забайкалья, М,

59. Гугуев В, Гугуев Ю. 1989. Керамический импорт из Центрального Предкавказья в грунтовом некрополе Кобякова городища (по материалам раскопок 1984 1985 гг.) // Известия РОМК. Вып.6. Ростов-на-Дону.

60. Гугуев В.К. 1992. Парадный конский убор кургана 10 Кобяковского могильника // Донские древности. Вып. 1. Азов.

61. Гурина H.H. 1981. Традиции и инновации в развитии неолитических культур западных областей СССР // Преемственность и инновации в развитии древних культур. Л.

62. Гущина И.И. 1982. О локальных особенностях культуры населения Бельбекской долины Крыма в первые века н.э. // Археологические исследования на юге Восточной Европы. М.

63. Гущина И.И., Засецкая И.П. 1989. Погребения зубовско-воздвиженского типа из раскопок Н.И. Веселовского в Прикубанье (I в. до н.э. начало II в.н.э.) // Археологические исследования на юге Восточной Европы / Труды ГИМ. Вып.70.

64. Гущина И.И., Засецкая И.П. 1992. К вопросу о хронологии и происхождении «Золотого кладбища» в Прикубанье (по материалам раскопок Н.И. Веселовского) // Проблемы хронологии сарматской культуры. Саратов.

65. Гущина И.И., Засецкая И.П. 1994. «Золотое кладбище» Римской эпохи в Прикубанье. СПБ.

66. Гущина И.П. 1970. Раскопки могильника Бельбек III в Крыму // КСИА, вып. 124.

67. Давыдова A.B. 1985. Иволгинский комплекс (городище и могильник) памятник хунну в Забайкалье. Л.

68. Дворниченко В.В., Малиновская Н.В., Федоров-Давыдов Г.А. 1977. Древности Астраханского края. М.

69. Дворниченко В.В,, Федоров-Давыдов Г.А. 1989. Раскопки курганов в зоне строительства Калмыцко-Астраханской и Никольской рисовыхоросительных систем // Сокровища сарматских вождей и древние города Поволжья. М.

70. Дворниченко В.В., Федоров-Давыдов Г.А. 1993. Сарматское погребение скептуха I в.н.э. у с. Косика Астраханской области // ВДИ № 3.

71. Демиденко СВ. 1997. Типология литых котлов савромато-сарматского времени с территории Нижнего Поволжья, Подонья и Северного Кавказа // Древности Евразии. М.

72. Демиденко СВ., Журавлев Д.В., Трейстер М.Ю. 1997. «Круглый курган» из раскопок В.Г. Тизенгаузена //Древности Евразии. М.

73. Демиденко СВ., Мамонтов В.И. 1993. Сарматские погребения из кургана 10 могильника Первомайский X // Древности Волго-Донских степей. Вып.З. Волгоград.

74. Демиденко Ю.В. 1994. Сарматские погребения из могильника хутора Глинище // Древности Волго-Донских степей. Вьш.4.

75. Демиденко Ю.В., Мамонтов В.И. 1997. Курганный могильник Первомайский I // Древности Евразии. М.

76. Демкин В.А. 1994. Почвенно-ландшафтные условия Нижнего Поволжья и Южного Урала в сарматское время // Проблемы истории и культуры сарматов. Волгоград.

77. Демкин В.А., Демкина Т.С 1998. Роль природной среды в жизни ранних кочевников Евразийских степей // Античная цивилизация и варварский мир. Материалы 6-го археологического семинара. 4.1. Краснодар.

78. Дьяченко АН., Мэйб Э., Скрипкин A.C., Клепиков В.М. 1999. Археологические исследования в Волго-Донском междуречье // Нижневолжский археологический вестник. Вып.2. Волгоград.

79. Еременко В.Е., Журавлев В.Г. 1992. Хронология могильника Чаплин верхнеднепровского варианта зарубенецкой культуры // Проблемы хронологии эпохи Латена и римского времени. СПб.

80. Ефимов К.Ю. 1998. Сарматские курганы в могильнике у с. Третьяки // Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины I тыс. н.э. Воронеж.

81. Ждановский А.М. 1984. Подкурганные катакомбы Среднего Прикубанья первых веков нашей эры // Археолого-этнографические исследования Северного Кавказа. Краснодар.

82. Ждановский A.M. 1985. История племен Среднего Прикубанья во П в. до н.э. Ш в.н.э.: Дис. . канд. ист. наук. М.

83. Ждановский A.M. 1988. Классификация наконечников стрел из курганных погребений Среднего Прикубанья сарматского времени // Проблемы археологии и этнографии Северного Кавказа. Краснодар.

84. Ждановский А.М. 1990. Новые погребения кочевиожов сарматского 1фуга из Закубанья // Древние памятники Кубани. Краснодар.

85. Железчиков Б.Ф. 1998. Археологические памятники Уральской области. Волгоград.

86. Железчиков Б.Ф., Кушаев Г.А. 1999. Археологические исследования в Западном Казахстане // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье. Вып.З. Волгоград.

87. Железчиков Б.Ф., Сергацков И.В., Скрипкин A.C. 1995. Древняя история НАйжнего Поволжья по письменным и археологическим источникам. Волгоград.

88. Заднепровский Ю.А. 1993. Находки кочевнических зеркал на территории Индостана и в Южном Вьетнаме // Петербургский археологический вестник. № 7.

89. Засецкая И.П. 1974. «Диагональные» погребения Нижнего Поволжья и проблема определения их этнической принадлежности // АСГЭ. Вып. 16.

90. Засецкая И.П. 1979. Савроматские и сарматские погребения Никольского могильника в Нижнем Поволжье // Тр. Гос. Эрмитажа. Вып.20.

91. Засецкая И.П. 1980. Изображение «пантеры» в сарматском искусстве //СА№1.

92. Засецкая И.П. 1989. Проблемы сарматского звериного стиля (историографический обзор) // СА №3.

93. Засецкая И.П., Ильюков Л.С, Косяненко В.М. 1999. Погребальный комплекс среднесарматской культуры у хут. Алитуб // Донская археология. № 2. Ростов-на -Дону.

94. Засецкая И.П., Марченко И.И. 1995. Классификация стеклянных канфаров позднеэллинистического и раннеримского времени // АСГЭ. №32. СПб.

95. Захаров П.Е., Мордвинцева В.И. 1995. Грунтовый могильник сарматского времени в Нижнем Поволжье // РА. №2.

96. Захаров П.Е., Сергацков И.В. 1998. Новые сарматские памятники у с. Бережновка // Древности Волго-Донских степей. Вып.6. Волгоград.

97. Захарук Ю.М. 1964. Проблеми археолог1чно1 культури // Археолог1я. XVII.

98. Зеест И.Б. 1960. Керамическая тара Боспора // МИА. № 83.

99. Ильюков Л.С, Власкин М.В. 1992, Сарматы междуречья Сала и Маныча. Вып.1. Ростов-на-Дону.

100. Каменецкий И. С 1969. Опыт изучения массового керамического материала из Танаиса // МИА № 154.

101. Каменецкий И.С. 1993. Городиш,а донских меотов. Вопросы датировки. М.

102. Каменецкий И.С. 1994, Сероглиняные миски Пашковского VI городища // Боспорский сборник, Вып,5. М,

103. Каменецкий И.С. 2000. Харинка // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград. Вып.З.

104. Каминский В.Н. 2000. Сарматское погребение с малоазийским и римским импортом из ст. Михайловской (Закубанье) // Античная цивилизация и варварский мир: материалы 7-го археологического семинара. Краснодар.

105. Кастанаян Е.Г. 1951. Сарматские сосуды из Тиритаки с ручками в виде животных // СА № XV.

106. Керефов Б.М. 1988. Памятники сарматского времени Кабардино-Балкарии. Нальчик.

107. Клепиков В.М. 1992. Новые памятники меото-сарматского времени Прикубанья (вопросы хронологии) // Проблемы хронологии сарматской культуры. Саратов.

108. Клепиков В.М., Васин М.Г. 1995. Археологические раскопки в Калачевском районе // Археолого-этнографические исследования в Волгоградской области. Волгоград.

109. Клочков И.С. 1983. Духовная культура Вавилонии: человек, судьба, время. М.

110. Книпович Т.Н. 1949. Танаис. М., Л.

111. Книпович Т.Н. 1952. Краснолаковая керамика первых вв.н.э. из раскопок Боспорской экспедиции 1935 1940 гг. // МИА, № 25.

112. Книпович Т.Н. 1952. Краснолаковая керамика первых веков н.э. из раскопок Боспорской экспедиции 1935-1949 гг. // МИА, № 25. М,

113. Ковпаненко Г.Т. 1986. Сарматское погребение I в.н.э. на Южном Буге. Киев.

114. Копьшов В.П., Кузнецов В.В., Янгулов СЮ. 1990. Исследования экспедиции РГПИ в Багаевском районе Ростовской области в 1989 г. // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1989 г. Вьш.9. Азов.

115. Костенко В.И. 1993. Сарматы в Нижнем Поднепровье (по материалам

116. Усть-Каменского могильника). Днепропетровск.

117. Косяненко В.М. 1980. Краснолаковая керамика из некрополя

118. Кобякова городища // С А. № 3.

119. Косяненко В.М. 1987. Бронзовые фибулы из некрополя Кобякова городища // СА №2.

120. Косяненко В.М. 1988. Сероглиняная гончарная керамика Крепинского могильника // Известия РОМК. Вып.З. Ростов-на-Дону.

121. Косяненко В.М. 1989. Хронология сероглиняной керамики некрополя Кобякова городища (раскопки 1956 —1962 гг.) // Известия Ростовского областного музея краеведения. Вып.6. Ростов-на-Дону.

122. Косяненко В.М. 1997. Роль бронзовых колокольчиков в погребальном обряде (по материалам позднеантичных памятников) // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1994 г. Вып. 14. Азов.

123. Косяненко В.М. 1998. Зооморфная керамика некрополя Кобякова городища: искусство и магия // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1995-1997 гг. Вып. 15. Азов.

124. Косяненко В.М., Максименко В.Е. 1989. Комплекс вещей из сарматского погребения у хутора Виноградный на Нижнем Дону // СА. № 1.

125. Косяненко В.М., Флеров B.C. 1978. Бронзовые литые котлы Нижнего Подонья (к вопросу о типологии и хронологии) // С А №1.

126. Кропоткин В.В. 1970. Римские импортные изделия в Восточной Европе (II в. до н.э. V в.н.э.) // САИ. Вып. Д1-27. М.

127. Кубарев В.Д. 1987. Курганы Уландрыка. Новосибирск.

128. Кубарев В.Д. 1991. Курганы Юстыда. Новосибирск.

129. Кузнецов В.А. 1992. Очерки истории алан. Владикавказ.

130. Кызласов Л.Р. 1969. О памятниках ранних гуннов // Древности Восточной Европы. М.

131. Латышев B.B. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе // ВДИ. 1947-1949 гг.

132. Лелеков Л.А. 1976. Отражение некоторых мифологических воззрений в архитектуре восточноиранских народов в первой половине I тысячелетии до н.э. // История и культура Средней Азии. М.

133. Литвинский Б.А. 1965. Среднеазиатские железные наконечники стрел //CA №2.

134. Литвинский Б.А. 1968. Кангюйско-сарматский фарн (к историко-культурным связям племен Южной России и Средней Азии). Душанбе.

135. Литвинский Б.А. 1971. Хронология и классификация среднеазиатских зеркал // Материальная культура Таджикистана. Душанбе.

136. Литвинский Б.А. 1973. Керамика из могильников Западной Ферганы.1. М.

137. Литвинский Б.А. 1978. Орудия труда и утварь из могильников Западной Ферганы. М.

138. Литвинский Б.А., Седов A.B. 1984. Культы и ритуалы кушанской Бактрии. М.

139. Лоховиц В. А. 1979. Подбойно-катакомбные и коллективные погребения могильника Тумек-кичиджик // Кочевники на границах Хорезма. М.

140. Лоховиц В. А., Хазанов A.M. 1979. Подбойные и катакомбные погребения могильника Туз-Гыр // Кочевники на границах Хорезма. М.

141. Лукьяшко СИ. 2000. О семантике изображений на серебряном кувшине из кургана 28 фуппы Высочино VII // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград. Вьш.З.

142. Маковский М.М. 1996. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М.

143. Максименко В.Е. 1990. Савроматы и сарматы на Нижнем Дону (археология и проблемы этнической истории) // Афтореф. дис. докт. ист.наук. М.

144. Максименко В. Е. 1998. Сарматы на Дону (археология и проблемы этнической истории) // Донские древности. Вып.6. Азов.

145. Максименко В.Е., Безуглов СИ. 1987. Позднесарматские погребения в курганах на р. Быстрой // СА. №1.

146. Максимов Е.К. 1966а. Сарматские бронзовые котлы и их изготовление //СА№1.

147. Максимов Е.К. 19666. Сарматские диагональные погребения Восточной Европы // Археологический сборник. Саратов.

148. Малышев А. А., Трейстер М.Ю. 1994. Погребение Зубовско-Воздвиженского типа в окрестностях Новороссийска // Боспорский сборник. Вьш.З. М.

149. Мальм В.А. 1939. Производство глиняных изделий // Очерки по истории русской деревни. X XIII вв. М.

150. Мамонтов В.И. 1994. Курганный могильник Антонов I // Древности Волго-Донских степей. Вьш.4. Волгоград.

151. Мамонтов В.И. 1995. Погребение знатного воина из кургана у пос. Первомайский // Донские древности. Вьш.4. Азов.

152. Мамонтов В.И. 2000, Древнее население левобережья Дона (по материалам курганного могильника Первомайский VII), Волгоград,

153. Мандельштам А,М, 1966, Кочевники на пути в Индию // МИА, № 136.

154. Мандельштам A.M. 1992. Кочевое население Среднеазиатского междуречья в последние века до нашей эры и первые века нашей эры // Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.

155. Марченко И.И. 1996, Сираки Кубани, Краснодар,

156. Маслов В,Е, 1999, О датировке изображений на поясных пластинах из Орлатского могильника // Евразийские древности, М,

157. Массой В,М. 1976. Экономика и социальный строй древних обществ (в свете данных археологии). Л.

158. Массой В.М. 1981. Традиции и инновации в процессе культурогенеза (в свете данных археологии) // Преемственность и инновации в развитии древних культур. Л.

159. Мачинский Д. А. 1974. Некоторые проблемы этнографии восточноевропейских степей во II в. до н.э. -1 в.н.э. // АСГЭ, вып. 16.

160. Медведев А.П. 1990. Сарматы и лесостепь. Воронеж.

161. Мерц Б. 1998. Красная земля, Черная земля: Мир древних египтян. М.

162. Минасян P.C. 1986. Литье бронзовых котлов у народов степей Евразии (VII в. до н.э. V в.н.э.) // АСГЭ. № 27.

163. Мирна Элиаде. 1987. Космос и история. М.

164. Мирна Элиаде. 1994. Священное и мирское. М.

165. Могильников В.А. 1997. Население Верхнего Приобья в середине -второй половине I тысячелетия до н.э. М.

166. Мордвинцева В.И. 1996. Фалары конской упряжи на территории степной Евразии в III в. до н.э. первой половине II в.н.э. Автореф. дисс.канд. ист. наук. СПб.

167. Мордвинцева В.И. 1998а. Классификация фаларов конской упряжи III в. до н.э. начала II в.н.э. и типы парадного конского снаряжения // Античная цивилизация и варварский мир: материалы 6-го археологического семинара. Часть 1. Краснодар.

168. Мордвинцева В.И. 19986. Сарматские парадные упряжные наборы и некоторые вопросы истории сарматов // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 1. Волгоград.

169. Мордвинцева В.И. 1999. Набор фаларов из кургана 28 могильника Жутово Волгоградской области // Нижневолжский археологический вестник. Вьш.2. Волгоград.

170. Мешкова М.Г. 1963. Памятники прохоровской культуры // САИ. Вып. Д1-10.

171. Мешкова М.Г. 1978. Два позднесарматских погребения в группе

172. Четыре брата» на Нижнем Дону // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М.

173. Мошкова М.Г. 1980. К вопросу о месте производства некоторых групп сарматской лощеной керамики // КСИА. № 162.

174. Мошкова М.Г. 1984. Савромато-сарматская проблематика в работах К.Ф. Смирнова // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М.

175. Мошкова М.Г. 1988. Понятие «АК» и савромато-сарматская культурно-историческая общность // Проблемы сарматской археологии и истории (Тезисы докладов конференции). Азов.

176. Мошкова М.Г. 1989а. Пути и особенности развития савромато-сарматской культурно-исторической общности: Научный доклад, представленный в качестве диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. М.

177. Мошкова М.Г. 19896. Среднесарматская культура// Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М.

178. Мошкова М.Г. 1994. К вопросу о двух локальных вариантах или культурах на территории Азиатской Сарматии во II IV вв.н.э. // Проблемы истории и культуры сарматов. Волгоград.

179. Мурашова В.В. 1993. Семиотический статус пояса в средневековой Руси //Средневековые древности Восточной Европы. М.

180. Мухопад СЕ. 1984. Сарматские погребения с бронзовыми котлами в Орельско-Самарском междуречье // Проблемы археологии Поднепровья. Вьш.1. Днепропетровск.

181. Мыськов Е.П. 1992. Сарматские погребения из курганов у Волжского и Киляковки // Древности Волго-Донских степей. Вьш.2. Волгоград.

182. Мыськов Е.П., Кияшко A.B., Скрипкин A.C. 1999. Погребение сарматской знати с Есауловского Аксая // Нижневолжский археологический вестник. Вьщ.2. Волгоград.

183. Обельченко О.В. 1961. Лявандакский могильник // Историяматериальной культуры Узбекистана. Вып.2. Ташкент.

184. Обельченко О.В. 1967. Погребение сарматского типа под Самаркандом // С А. № 2.

185. Обельченко О.В. 1978. Мечи и кинжалы из курганов Согда // СА. № 4. Обломский A.M. 1987. О критерии этнической однородности археологической общности //Социально-экономическое развитие древних обществ и археология. М.

186. Ольховский B.C. 1995. Погребальная обрядность и социологические реконструкции. РА. № 2.

187. Ольховский B.C. 1999. К изучению скифской ритуалистики: посмертное путешествие // Погребальный обряд. Реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений. М.

188. Перевалов СМ. 1998. Как создаются мифы (к ситуации в отечественном алановедении) // Историко-археологический альманах. Армавир Москва.

189. Переводчикова Е.В. 1994. Язык звериных образов. Очерки искусства Евразийских степей скифской эпохи. М.

190. Прохорова Т.А. 1992. Погребальный комплекс 10 Кобяковского могильника как система знаков духовной культуры // Донские древности. Вып. 1. Азов.

191. Прохорова Т.А., Гугуев В.К. 1992. Богатое сарматское погребение в кургане 10 Кобяковского могильника // С А №1.

192. Раев Б.А. 1978. Металлические сосуды кургана Хохлач // Проблемы археологии. Вьш.П. Л.

193. Раев Б.А. 1979. Новое погребение с римским импортом в Нижнем Подонье //С А №4.

194. Раев Б. А., Науменко С А. 1993. Погребение с римсчкими импортами в Ростовской области // Скифия и Боспор. Новочеркасск.

195. Раев Б.А., Яценко С.А. 1993. О времени первого появления аланов вюго-восточной Европе (тезисы) // Скифия и Боспор: Археологические материалы к конференции памяти академика М.И. Ростовцева. Новочеркасск.

196. Ростовцев М.И. 1914. Страбон как источник для истории Боспора // Сборник Харьковского историко-филологического обгцества в честь проф. В.П. Бузескула. Харьков.

197. Ростовцев М.И. 1918. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма // MAP . № 37.

198. Ростовцев М.И. 1993а. Сарматские и индо-скифские древности // Скифика. Избранные труды академика М.И. Ростовцева. ПАВ №5. СПб.

199. Ростовцев М.И. 19936. Сарматы // Скифика. Избранные труды академика М.И. Ростовцева. ПАВ №5. СПб.

200. Сергацков И.В. 1995. Новые данные к хронологии раннесарматской культуры // РА. № 1.

201. Сергацков И.В. 2000а. О конечной дате раннесарматской культуры // Нижневолжский археологический вестник. Вьш.З. Волгоград.

202. Сергацков И.В. 20006. Сарматские курганы на Иловле. Волгоград. Силантьева Л.Ф. 1958. Краснолаковая керамика из раскопок Илурата1. МИА, №8 5.

203. Симоненко A.B. 1984. Сарматские мечи и кинжалы на территории Северного Причерноморья // Вооружение скифов и сарматов. Киев.

204. Симоненко A.B. 2000. Могильник Днепрозаводстрой и сарматские памятники «восточной волны» в Северном Причерноморье // Нижневолжский археологический вестник. Вып.З. Волгоград.

205. Симоненко A.B., Лобай Б.И. 1991. Сарматы Северо-западного Причерноморья в I в.н.э. (погребения знати у с. Пороги). Киев.

206. Синицын И.В. 1932. Сарматские курганные погребения в северных районах Нижнего Поволжья (по раскопкам 1930 г.) // Сборник Нижневолжского краевого музея. Саратов.

207. Синицын И.В. 1959. Археологические исследования Заволжского отряда (1951 1953 гг.) // МИА. № 60.

208. Синицын И.В. 1960. Древние памятники в низовьях Еруслана (по раскопкам 1954-1955 гг.) // МИА № 78.

209. Синицын И.В., Эрдниев У.Э. 1985. Древности Восточного Маныча // Древности Калмыкии. Элиста.

210. Скалой K.M. 1941. Изображения животных на керамике сарматского периода // Труды отдела истории первобытной культуры. Т. 1. Л.

211. Скалон K.M. 1973. Импортная посуда в кургане «Хохлач» в г. Новочеркасске // Античные города Северного Причерноморья и варварский мир. Л.

212. Скалон K.M. 1979. О культурных связях Северного Прикаспия в позднесарматское время // АСГЭ. Л.

213. Скрипкин A.C. 1970. Случайные находки сарматских котлов на территории Волгоградской области // СА. № 4.

214. Скрипкин A.C. 1977. Фибулы Нижнего Поволжья (по материалам сарматских погребений) // С А № 2.

215. Скрипкин A.C. 1984. Нижнее Поволжье в первые века нашей эры.1. Саратов.

216. Скрипкин A.C. 1988. Азиатская Сарматия: проблемы истории и культуры // Проблемы сарматской археологии и истории: Тезисы докладов конференции. Азов.

217. Скрипкин A.C. 1989. Погребальный комплекс с уздечным набором из Котлубани и некоторые вопросы этнической истории сарматов // С А. № 4.

218. Скрипкин A.C. 1990. Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии и ее исторический аспект. Саратов.

219. Скрипкин A.C. 1992. Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии, периодизации и этнополитической истории: Научный доклад, представленный в качестве диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. М.

220. Скрипкин A.C. 1992. О происхождении мечей с кольцевым навершием у сарматов в свете миграционной концепции // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону.

221. Скрипкин A.C. 1992. Об уточнении хронологии сарматских культур // Проблемы хронологии сарматской культуры. Саратов.

222. Скрипкин A.C. 1994. Великий Шелковый путь в древней истории юга России // Российский исторический журнал. № 1.

223. Скрипкин A.C. 1996. Китайские впечатления российского археолога // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Философия. Вьш.1. Волгоград.

224. Скрипкин A.C. 1996а. К вопросу этнической истории сарматов первых веков нашей эры // ВДИ. № 1.

225. Скрипкин A.C. 1997а. Этюды по истории и культуре сарматов. Волгоград.

226. Скрипкин A.C. 19976. Анализ сарматских погребальных памятников III I вв. до н.э. // Статистическая обработка погребальных памятников

227. Азиатской Сарматии. Вып.П: Раннесарматская культура (IV -1 вв. до н.э.). М.

228. Скрипкин A.C. 1998. Материалы Сусловского курганного могильника // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 1. Волгоград.

229. Скрипкин A.C. 2000а. Новые аспекты в изучении истории материальной культуры сарматов // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград. Вьш.З.

230. Скрипкин A.C. 20006. О китайских традициях в сарматской культуре // Античная цивилизация и варварский мир. (Материалы 7-го археологического семинара. Краснодар, 8-11 июня 1999 г.). Краснодар.

231. Скрипкин A.C., Мамонтов В.И. 1977. Об одном новом типе позднесарматских кинжалов // CA. № 4,

232. Смирнов К.Ф. 1947. Сарматские курганные погребения в степях Поволжья и Южного Приуралья // Доклады и сообщения исторического факультета МГУ. Вьш.5. М.

233. Смирнов К.Ф. 1948. О погребениях роксолан // ВДИ. № 1.

234. Смирнов К.Ф. 1952. Основные пути развития меото-сарматской культуры Среднего Прикубанья // КСИИМК. Вьш.46.

235. Смирнов К.Ф. 1959. Курганы у сел Иловатка и Политотдельское Сталинградской области // МИА. № 60.

236. Смирнов К.Ф. 1960. Быковские курганы // МИА. № 78.

237. Смирнов К.Ф. 1961. Вооружение савроматов. М.

238. Смирнов К.Ф. 1968. Бронзовое зеркало из Мечетсая // История, археология и этнография Средней Азии. М.

239. Смирнов К.Ф. 1973. Курильницы и туалетные сосудики Азиатской Сарматии // Кавказ и Восточная Европа в древности. М.

240. Смирнов К.Ф. 1974, Сарматы Нижнего Поволжья и междуречья Дона и Волги в IV в. до н.э. II в.н.э. (историко-археологический очерк) // СА. №3.

241. Сорокина Н.П. 1965. Стеклянные сосуды из Танаиса // Древности Нижнего Дона. М.

242. Спицын А.А. 1909. Фалары южной России // ИИАК. Вып.29. СПб. Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время // Археология СССР. М. 1989.

243. Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время // Археология СССР. М. 1992.

244. Сычев Л.П., Сычев В.Л., 1975. Китайский костюм. Символика, история. Трактовка в литературе и искусстве. М.

245. Тревер К.В. 1940. Памятники греко-бактрийского искусства, М,-Л, Трейстер М,Ю, 1994. Сарматская школа художественной торевтики // ВДИ,№ 1.

246. Хазанов A.M. 1963. Генезис сарматских бронзовых зеркал // СА. № 4. Хазанов A.M. 1964. Религиозно-магическое понимание зеркал у сарматов // СЭ №3.

247. Хазанов A.M. 1967. Сарматские мечи с кольцевым навершием // СА.№2.

248. Хазанов A.M. 1971. Очерки военного дела сарматов. М.

249. Хлобыстни Л.П. 1981. Традиции и инновации в древних культурахсевера Сибири // Преемственность и инновации в развитии древних культур.Л.

250. Хршановский В.А. 1998. Погребения I II вв.н.э. с краснолаковой керамикой из некрополя Илурата // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье. М.

251. Цуциев А.А. 1999. Аланы Средней Азии (I IV вв.н.э.): проблема этногенеза. Афтореф. дисс. . .канд. ист. наук. Владикавказ.

252. Черненко Е.В. 1984. Длинные копья скифов // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М.

253. Чжун Сук-Бэ. 1998. Кинжалы эпохи раннего железа из Северного Китая // Античная цивилизация и варварский мир: Материалы 6-го археологического семинара. 4.1. Краснодар.

254. Членова Н.Л. 1976. Карасукские кинжалы. М.

255. Членова Н.Л. 1992. Татарская культура // Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.

256. Шаповалов Т.О. 1978. Сарматськ! поховання поблизу с. НоволзАханська // Археолопя. № 8. Киев.

257. Шелов ДБ. 1961. Некрополь Танаиса // МИА № 98.

258. Шелов Д.Б. 1965. Италийские и западноримские изделия в торговле Танаиса первьпс веков н.э. // Acta Arch. Hungarica. Budapest.

259. Шелов Д.Б. 1972. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры. М.

260. Шелов Д.Б. 1978. Узкогорлые светлоглиняные амфоры первых веков нашей эры. Классификация и хронология // КСИА, вып. 156.

261. Шепко Л.Г. 1987. Позднесарматские курганы в Северном Приазовья // СА. № 4.

262. Шилов В.П. 1959. Калиновский курганный могильник // МИА. № 60.

263. Шилов В.П. 1968. Позднесарматское погребение у с. Старица // Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. Л.

264. Шилов В.П. 1975. Очерки по истории древних племен Нижнего1. Поволжья. Л.

265. Шилов В.П. 1983а. Аорсы // История и культура сарматов. Саратов.

266. Шилов В.П. 19836. Запорожский курган (К вопросу о погребениях аорской знати) // СА. № 1.

267. Шилов В.П., Засецкая И.П., Маловицкая Л.Я. 1966. Работы в Нижнем Поволжье // АО 1965 г. М.

268. Щукин М.Б. 1989. Фибулы типа «Алезия» из Среднего Поднепровья и некоторые проблемы римско-варварских контактов на рубеже нашей эры // СА№3.

269. Щукин М.Б. 1992. Некоторые замечания к вопросу о хронологии Зубовско-Воздвиженской группы и проблеме ранних алан //Античная цивилизация и варварский мир. 4.1. Новочеркасск.

270. Щукин М.Б. 1994. На рубеже эр. Опыт историко-археологической реконструкции политических событий Ш в. до н.э. -1 в.н.э. в Восточной и Центральной Европе. СПб.

271. Яценко С.А. 1993. Аланская проблема и центральноазиатские элементы в культуре кочевников Сарматии рубежа I II вв.н.э. // ПАВ. № 3. СПб.

272. Яценко С.А. 1998. Имена аланов из Танаиса второй половины II -первой половины III вв.н.э. как исторический источник // Донская археология. № 1.

273. Яценко С А. 2000. О мнимых «бактрийских» ювелирных изделиях в Сарматии I II вв.н.э. // Нижневолжский археологический вестник. Вьш.З. Волгоград.

274. Brescak D, 1982. Anticno bronasto posodje Slovenije. Ljubljana.

275. Eggers n.J. 1951. Der romische Import im freien Germanien. Hamburg.

276. Emilie Riha. 1979. Die romischen Fibeln aus Augst und Kaiseraugst. Augst.1.yukov L.S. 1986. Grave 43 in the barrow cemetery " Novyj" // Raev

277. В.А. 1986. Roman Imports in the Lower Don Basin. BAR Inter. Series, 278. Oxford.

278. Kraskovska L. 1978. Roman Bronze Vessels from Slovakia. Oxford. Laslo Gy. 1955. Etudes arheologiques sur THistoire de la Soscete des Avares // Arhaeologia Hungarica. Vol.XXXIV.

279. Medvedev A.P., Yefimov K.Yu. 1986. A sarmatian barrow with Roman and Chinese imports in the middle Don region // Raev B.A. Roman Imports in the Lower Don Basin. BAR Inter. Series, 278. Oxford.

280. Mutz A. 1972. Die Kunst des Metalldrehens bei den Romern. Basel-Stuttgart.

281. Petrovszkiy R. 1993. Studien zu romischen Bronzegefasse mit Meisterstempeln // Kolner Studien zur Archaologie der Romischen Provinzen. Band 1.

282. Pfrommer M. 1993. Metalwork from the Hellenized East. Malibu, California.

283. Raev B.A. 1984. Les Chaudrons marteles: Les Traditions italiques dans les Ateliers provinciaux // Toreutik und figurliche Bronzen romischer Zeit. Berlin.

284. Raev B.A. 1986. Roman Imports in the Lower Don Basin. BAR Inter. Series, 278. Oxford.

285. Rau P. 1927. Die Hugelgraber romischer Zeit an der Unteren Wolga. Pokrowsk.

286. Rodnoti A. 1938. Die romischen Bronzegefasse aus Pannonien. Budapest. Rostowzew M.I. 1931. Skythein und Bosporus. Berlin. Bd. 1. Архивные материалы.

287. Белинский И.В. Отчет о раскопках курганного могильника «Аэродром» в зоне расширения дачных участков садоводческого товарищества «Мичуринец» на территории г. Азова в 1990 г. // Архив НА РАН. Р-1 № 15117

288. Беспалый Е.И. Отчет об исследовании курганов в зоне строительстваорошаемого участка в совхозе «Орошаемый» у х. Тузлуки за 1980 г. // Архив АКМ. КВФ-10190/55

289. Беспалый Е.И. Отчет о работах Приморского археологического отряда АКМ в 1981 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 8714

290. Беспалый Е.И. Отчет о работах Приморского археологического отряда Азовского музея в 1982 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 8978

291. Беспалый Е.И. Отчет о работах Приморского археологического отряда Азовского музея в 1983 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 9887

292. Беспалый Е.И, Отчет о работах Приморского археологического отряда Азовского музея в 1984 г. // Архив АКМ. КВФ-10489/1

293. Беспалый Е.И. Отчет о работах Приморского археологического отряда АКМ в 1985 г, // Архив АКМ. КВФ 10495/1

294. Беспалый Е,И,, Парусимов И,Н. Отчет о работах Приморского археологического отряда АКМ в 1986 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 11388

295. Беспалый Е.И., Парусимов И.Н. Отчет о работах Приморского археологического отряда АКМ в Ростовской области в 1987 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 12382

296. Васюткин СМ., Кольцов П.М. Отчет об археологических раскопках на трассе Волга-Чограй (Калмыцкая АССР) в 1987 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 11906

297. Васюткин СМ. Отчет об охранных археологических раскопках курганов на трассе Волга-Чограй в Калмыцкой АССР в 1988 г, // Архив ИА РАН. Р-1 № 12677

298. Воронина Р.Ф. Отчет о работах Манычского отряда Донской археологической экспедиции в 1973 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 5642

299. Засецкая И.П. Отчет о работе Манычского отряда Волго-Донской экспедиции в 1971 г. // Архив РОМК.

300. Каменецкий И.С, Зельдина В.Я. Отчет об археологических раскопках Донской экспедиции в зоне строительства Багаевско-Садовскойоросительной системы в 1976 г. // Архив АКМ. КВФ-10190/28

301. Козюменко Е.В. Отчет о работе Приморского отряда Новочеркасской археологической экспедиции в 1988 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 12929

302. Копылов В.П. Отчет о работе Донского отряда Ростовской экспедиции по исследованию курганных могильников в зоне строительства Донской оросительной системы Цимлянского района в 1981 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 8607

303. Копылов В.П., Янгулов СЮ. Отчет об исследованиях археологических памятников в зоне мелиоративных работ В Багаевском районе Ростовской области в 1989 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 13701

304. Лагоцкий К. С Отчет о работах первого Манычского отряда Донской экспедиции в 1972 г. // Архив ИА РАН. Р-11\о 5240

305. Лукьяшко СИ. Отчет о работе Приморского отряда Азово-Донецкой археологической экспедиции за 1977 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 6779

306. Максимов Е.К. Отчет об археологических раскопках в Саратовской области летом 1968 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 3653

307. Мамонтов В.И. Отчет о раскопках Жутовского отряда Астраханской экспедиции в 1965 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 3012

308. Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского отряда Волго-Донской экспедиции ЛОНА АН СССР и Волгоградского областного отделения ВООПИК в Волгоградской области за сезон 1974 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 2843

309. Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского отряда ЛОНА АН СССР, Волгоградского областного отделения ВООПИК и археологического отряда ВГПИ в 1978 г. // Архив ИА РАН. Р-1 №7014

310. Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского отряда ЛОИА АН СССР, Волгоградского областного музея краеведения и Донской экспедиции НИС ВГПИ за 1982 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 9025

311. Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского отряда ЛОИА АН

312. СССР и Научно-исследовательского сектора ВГПИ в 1984 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 10507

313. Мамонтов В.И. Отчет о работе Приволжского ЛОИА АН СССР и Донской экспедиции НИС ВГПИ в 1985 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 10921

314. Мыськов Е.П. Отчет о работе Волго-Ахтубинской археологической экспедиции ВГПУ в 1994 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 18961

315. Науменко С.А. Отчет об исследовании археологических памятников в зоне строительства Донской оросительной системы в 1983 г. // Архив ИА РАН. Р-1 №9876

316. Рыков п.с. Отчет об археологических раскопках и разведках в Поволжье и Уральской губернии в 1926 г. // Архив ЛОИА, Ф.2, № 205.

317. Савченко Е.И., Казакова Л.М. Отчет об исследовании археологических памятников в зоне строительства Мартыновской оросительной системы в 1980 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 8069

318. Саяпин В.В. Отчет о раскопках курганного могильника Отрадный II экспедицией РОМК в 1989 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 16846

319. Саяпин В.В. Отчет о раскопках курганного могильника Отрадный II экспедицией Ростовского археологического центра в 1990 г. // Архив ИА РАН.Р-1 № 17318

320. Синицын И.В. Отчет об археологических работах в Калмыцкой АССР, произведенных в 1966 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 4223

321. Смирнов К.Ф. 1946. Сарматские курганные погребения в степях Поволжья и Южного Приуралья I в. до н.э. IV в.н.э.: Дне. . канд. ист. наук. М.

322. Узянов А.А. Отчет о работе Багаевского отряда Донской экспедиции ИА АН СССР в1976 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 7043

323. Федоров-Давыдов Г.А. Отчет о раскопках Барановского могильника в Черноярском районе Астраханской области в 1972 г. //Архив ИА РАН. Р-1 № 4709

324. Фирсов К.Б. Отчет о работах Сарпинского отряда Калмыцкой археологической экспедиции Государственного Исторического музея в 1994 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 19062

325. Шарафутдинова Э.С. Отчет о работах второго Манычского отряда Донской экспедиции в 1972 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 4879

326. Шилов В.И. Отчет Астраханской археологической экспедиции за 1963 г. // Архив Астраханского краеведческого музея.

327. Шилов В.П. Отчет о раскопках Астраханской археологической экспедиции в 1960 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 2155

328. Шилов В.П. Отчет о раскопках Астраханской археологической экспедиции за 1961 г. // Архив ИА РАН. № 2380

329. Шилов В.П. Отчет о раскопках Астраханской археологической экспедиции за 1962 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 2728

330. Шилов В.П. Отчет о раскопках Астраханской археологической экспедиции за 1964 г. // Архив ИА РАН. Р-1.№ 3156

331. Шилов В.П. Отчет о раскопках Астраханской археологической экспедиции за 1966 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 4625

332. Шилов В.П. Отчет о раскопках Волго-Донской археологической экспедиции в 1977 г. // Архив ИА РАН. Р-1 9530

333. Шилов В.П. Отчет об исследовании Волго-Донской археологической экспедиции ИА АН СССР и КНИИ ИФЭ в 1987 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 12351

334. Шишлина Н.И. Отчет о работе отряда ГИМ Калмыцкой археологической экспедиции КНИИ ИФЭ в Яшкульском районе Калмыцкой АССР в 1987 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 11884

335. Шнайдштейн Е.В. Отчет об археологических исследованиях в Калмыкии в 1976 г. // Архив ИА РАН. Р-1 № 6974