Социально-экономическое и политическое развитие Калмыкии, 1771-1825 гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.09, кандидат исторических наук Горяев, Мерген Саналович

• Горяев, Мерген Саналович
• кандидат исторических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Горяев, Мерген Саналович

ВВЕДЕНИЕ .ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ.

ГЛАВА I СОЦИАЛЬНО - ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ КАЛМЫКИИ (1771 - 1825 гг.)

1.1. ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ КАЛМЫКИИ В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВВ.

1.2. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА.КАЛМЫЦКОГО

ОБЩЕСТВА.

ГЛАВА II АДМИНИСТРАТИВНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII В.

2.1. ИЗМЕНЕНИЯ В СИСТЕМЕ УПРАВЛЕНИЯ В 70 - 80 - х гг. XVIII В.

2.2. СОЗДАНИЕ НОВОЙ УЛУСНОЙ СИСТЕМЫ.

2.3. ТЕРРИТОРИАЛЬНО - ЗЕМЕЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО.

ГЛАВА III РЕФОРМЫ УПРАВЛЕНИЯ КАЛМЫЦКИМ НАРОДОМ В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX В.

3.1. СОЗДАНИЕ НАМЕСТНИЧЕСТВА

3.2. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЗАРГО

3.3. ЗИНЗИЛИНСКОЕ СОВЕЩАНИЕ.114.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Социально-экономическое и политическое развитие Калмыкии, 1771-1825 гг.»

СОДЕРЖАНИЕ НАУЧНОЙ ПРОБЛЕМЫ И ЕЕ АКТУАЛЬНОСТЬ. Изучение истории образования и развития Российского многонационального государства является одной из важнейших задач отечественной науки. История внутренней политики России принадлежит к числу проблем сравнительно мало изученных в отечественной истории. Между тем, едва ли нуждается в доказательстве тот факт, что исследование различных сторон внутриполитической деятельности государства имеет большое значение для понимания как его истории, так эволюции органов управления на местах. Именно во внутренней политике нашли свое отражение те изменения, которые претерпевала экономика и политика России в последней трети XVII- первой четверти XVIII в. XVIII век стал переломным этапом в развитии России, отмечалось это время в целом интенсивным экономическим подъемом, когда в орбиту общероссийского хозяйства втягивались те регионы, которые в силу ряда причин не привлекали внимания русского правительства. К таким районом с полным основанием можно отнести и Калмыцкую степь.

История калмыцкого народа чрезвычайно сложна и своеобразна. Предками калмыков были западные монголы-ойраты. Их история берет начало в первых столетиях нашей эры. Заметную роль ойраты в играли в средневековой истории Монголии и Центральной Азии.

На рубеже XVI- начала XVII веков основная их часть обитавшая в степях Монголии: откочевала в Россию. В низовьях Волги, где они осели, стала зарождаться особая монголоязычная народность, получившая у соседних народов этническое название - калмыки. Оформившаяся в Центральной Азии социально-экономическая и политическая структура, культура калмыков получили новый импульс в совершенно другой географической и общественно-политической среде. Степи Нижнего Поволжья стали ареной соприкосновения двух культур. Кочевой и оседлый мир взаимообогащались и дополняли друг друга в формах хозяйствования и общественной жизни. Уже первые годы вхождения калмыцкого народа в состав России показали взаимную заинтересованность в широких контактах. В тоже время появление калмыков уже имевших элементы государственности создавало определенные трудности в их политической адаптации в рамках Российской империи. Эти два фактора определяли в течение двух столетий содержание русско-калмыцких отношений.

История дала наиболее приемлемую форму политической интеграции: в середине XVII века образовалась вассальная калмыцкая государственность в составе Российского государства. Институты общественной организации калмыков в условиях политической зависимости от России постепенно видоизменялись.

Процесс вхождения калмыцкого народа в состав России не завершился лишь фактом политического признания нового государства. Наоборот, он протекал в течение длительного времени.

История калмыцкого народа в последней трети XVIII - первой четверти XIX века является составной частью истории сложения национальных отношений в России и бывшем СССР. Опыт русско-калмыцких отношений не просто достояние прошлого, он может сыграть неоценимую роль в совершенствовании национальных отношений на современном этапе.

Вступление России в период капитализации потребовало провести определенные изменения в Калмыкии, выразившиеся в реорганизации самоуправления калмыцкого народа, т.е. в фактическом упразднении ханства. И этот аспект внутриполитической деятельности правительства требует своего специального исследования. Хотя, несмотря на то, что историками - калмыковедами и проделана большая работа по исследованию различных проблем истории Калмыкии, мы не можем сказать, что эти исследования равноценны как по содержанию рассматриваемых вопросов, так и по своей значимости (1).

Объектом исследования автор избрал историю одного из кочевых народов Российской империи - приволжских калмыков в переломный этап их национальной истории (1771-1825 гг.). Известные особенности развития производительных сил и производственных отношений кочевников-калмыков были связаны с тем, что Калмыкия, входя в состав Российского государства, испытывала на себе воздействие не только социально-экономических порядков России, но и в определенной степени подвергалась государственной регламентации в политической и социальной сфере. В истории Калмыкии, ее политического, экономического и культурного развития имеется ряд поворотных моментов, сыгравших важнейшую роль в жизни калмыцкого народа. Одним из них справедливо считается поселение калмыков на берегах Волги. После присоединения Поволжья к России началось активное освоение его богатейших земель. Появление здесь калмыков, пожелавших добровольно вступить в подданство России, было для нее как нельзя кстати, так как их можно было использовать для упрочения экономических и политических позиций России в данном регионе. Эти расчеты не лишены были оснований. Во-первых, потому что калмыки, в отличие от многих других народов, были не завоеваны, а вошли в состав России добровольно (2). Во-вторых, потому что они в то время располагали значительной военной силой и сложившейся военной организацией (3). Налаживание постоянных дипломатических контактов, а в дальнейшем теснейших политических отношений сыграло важную роль во всем последующем историческом развитии калмыцкого народа.

Первоначально отношения между калмыками и русской администрацией формально носили более или менее равноправный характер. Но затем постепенно протекторат России над ними сменился открыто захватнической колониальной политикой (4). Если на первых порах русско-калмыцких отношений мы можем отметить уникальное явление - образование в составе России калмыцкого национального государства, политический, экономический и военный потенциал которого был подчинен интересам России, то в последующем политика русского государства по отношению к калмыкам становится все более колонизаторской. Наступает время, когда правительство перестает считаться с национальными интересами калмыцкого народа, и всеми средствами, пытается слить его с коренным населением империи.

Своеобразие вхождения калмыков в подданство России, их историческое прошлое и настоящее, экономическое и политическое развитие, культура и быт привлекали пристальное внимание русских исследователей уже в XVIII веке (5).

Одной из важнейших задач в ней остается более углубленное исследование истории Калмыкии в последней трети XVIII - первой четверти XIX вв. Приходится признать, что этот период остается изученным на уровне 20-х годов нынешнего столетия и связан с работами Н. Н. Пальмова.

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ. В 1771 году большая часть калмыцкого народа откочевала из пределов России в Китай. Указом императрицы Екатерины II Калмыцкое ханство было ликвидировано. Начался новый этап в истории калмыцкого народа. На протяжении последней трети XVIII-первой четверти XIX вв. происходил процесс реорганизации системы управления Калмыкией. Лишь в 1825 году были изданы "Правила по управлению калмыцким народом", что ознаменовало окончательное оформление новой системы управления (6). Указанные годы являются хронологическими гранями нашего исследования.

Таким образом, хронологические рамки исследования охватывают совершенно определенный период в истории Калмыкии. Обращение к данному периоду истории кочевого народа позволяет по иному взглянуть на прошлое. Данные события дают возможность еще раз обратиться к проблеме социально-экономического устройства и политической организации кочевого общества. Теоритическое осмысление событий этого периода позволяет внести вклад в процесс накопления историко-сравнительного материала для изучения природы кочевого мира. СОСТОЯНИЕ НАУЧНОЙ РАЗРАБОТКИ ТЕМЫ. Изучение истории калмыков началось одновременно с решением проблемы национально-государственного устройства нового народа, он отвечало и задачам формировавшегося отечественного востоковедения. Обращение к истории и культуре калмыцкого народа, изучение его социально-политического устройства дали мощный толчок развитию такой важной области ориенталистики, как исторического монголоведения. В то же время 400 -летняя история калмыков тесно связана с историей России. Именно теоретическое и практическое взаимодействие на стыке монголоведения и отечественной истории позволило добиться к настоящему времени значительных успехов в изучении истории Калмыкии.

Для историков, изучающих период со второй половины XVIII в. до второй четверти XIX в., определенный интерес представляют работы В.

Зуева "О калмыцком народе, кочующем в прежде бывшей Астраханской губернии" (СПб, 1785); статья "Калмыцкие овечьи стада", опубликованная в ежемесячных "Известиях Вольного Экономического общества", (ч. 183, т. 2, 1789); "О калмыцком народе, кочующем в прежде бывшей Астраханской губернии", "Месяцеслове историческом и географическом на 1789 г.". По первой четверти XIX в. можно назвать статью "Калмыки", опубликованную в географическом словаре Российского государства (авторы Максимович и Щекотов); монографии Ревинского "Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний по гражданскому и естественному их состоянию в отношении к земледелию, промышленности и домоводству, сочиненное по начертанию Вольного Экономического общества" (С-Пб., 1809); Н.Страхова "Нынешнее состояние калмыцкого народа с присоединением калмыцких законов судопроизводства и т.д." (СПб, 1810); А. Кул "Исторические сведения о калмыках, кочующих на земле Войска Донского" и многие другие работы.

В XIX в. появляется ряд других крупных исследований, содержащих богатый фактический материал по истории, хозяйству, быту и культуре калмыков (7). Эти работы принадлежали авторам, которые были связаны с Калмыкией по роду своей деятельности, в них кроме общих проблем хозяйства значительное место было уделено взаимоотношениям калмыков и России (8). Главным и основным в названных работах является то обстоятельство, что почти все эти исследователи придерживаются официальной точки зрения.

Большой интерес для современных историков представляют заботы историков права, исследовавших обычное и писаное право калмыков, как один из важнейших источников изучения их политического и социально-экономического строя. Их "Цааджинбичик" (Монголо-ойратские законы), стало объектом изучения целой группы правоведов: К.Ф. Голстунского, Ф.И. Леонтовича, П.Я. Гурлянда.(9). Кроме всех прочих заслуг, им принадлежит осуществление перевода и издание этого памятника и других законодательных актов на русском языке.

Следует отметить и работы, изданные в первые годы Советской власти. Наиболее значительные из них принадлежат перу Н. Н. Пальмова (10) и Г.З.Минкина (11). В своих работах они ставили самые различные вопросы внутренней жизни калмыцкого общества, его социальной структуры, системы управления, положения духовенства. Были рассмотрены также проблемы колонизации калмыцких степей и политики России в отношении калмыцкого народа. Работы Г.З. Минкина представляют первый и весьма успешный опыт подхода к анализу общественного строя Калмыкии ХУП-начала XX веков.

Большим достижением историков, несомненно, можно считать выход в свет двухтомных "Очерков истории Калмыцкой АССР" (12). Но даже в этом достаточно объемном академическом труде вопросу административного устройства и системы управления калмыцким народом во второй половине XVIII и в первой четверти XIX века уделено недостаточно внимания. Тем более, что по рассматриваемому периоду не имеется специальных исторических работ, хотя есть отдельные главы и разделы некоторых исследований, в которых силою обстоятельств авторы делают экскурсы в историографию данного периода, но ни в коей мере не вышеназванной проблемы, ибо таковая попросту не ставилась.

Таким образом, можно заключить, что в дореволюционное время не было трудов, которые бы можно было назвать в полном смысле исследованиями по истории Калмыкии. Чаще всего опубликование их было связано с запросом правительства и местных учреждений, ведавшими калмыцким народом, так как им были необходимы различного рода сведения о калмыках для использования хозяйственных ресурсов Калмыцкой степи, для разработки системы управления ими, а также для определения основных направлений правительственной политики (13). Поэтому оценивать рассмотренные работы мы можем только с позиций накопления фактических данных о прошлом калмыцкого народа, выделяя при этом субъективные моменты, являющиеся скорее результатом узости источниковедческой базы и методологической несовершенности, чем строго принципиальными взглядами авторов, их идейной позицией.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ. Известно, что калмыки добровольно вошли в состав России еще в начале XVII века, но в 1771 г. большая их часть откочевала обратно в Джунгарию. В России калмыки поселились на юго-востоке страны, в пределах Астраханской и частично Ставропольской губерний. Эту территорию мы именуем "Калмыцкая степь", "Калмыкия". Таким образом, история приволжских калмыков рассматриваемого периода это история той их части, которая осталась в России и в дальнейшем явилась основой калмыцкой нации. Целью работы является изучение общественно-политических процессов в Калмыкии и связанного с ними политического курса России.

В свете реализации поставленной цели решались следующие задачи: -анализ эволюции социально-экономического и политического строя Калмыкии;

-изучение расстановки политических сил в обществе и прежде всего среди калмыцкого нойонства;

-определение характера и основных тенденций политического курса России. и

МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ. В работе над диссертацией автор руководствовался требованиями современной исторической науки и научной методологии, включающими общефилософские принципы (конкретность, историзм, объективность), а также общенаучных методов (анализ, синтез) и конкретных методов исторических исследований (использование документов и архивных источников). Историзм понимается нами как рассмотрение каждого отдельного явления, начиная от причин его возникновения, основных этапов развития, до того момента, чем данное явление стало в изучаемый период. Под объективностью мы понимаем отсутствие тенденциозности в подборе фактов, их освещении и анализе, стремление рассматривать отдельные явлениями совокупности всех факторов, влиявших на их развитие, во взаимосвязи и во взаимозависимости друг от друга.

ИСТОЧНИКИ. Анализ источников был произведен на основе использования различных методов. Широко использовался сравнительноисторический метод при выявлении социально-экономических и политических предпосылок анализируемых событий. Конкретно-исторический метод позволил определить характерные черты политической обстановки в Калмыкии на различных этапах, отметить изменение соотношения политических сил. При выявлении характерных черт и особенностей исследуемых вопросов широко применялся системный метод исследования.

Источниковую основу диссертации состовляют как опубликованные, так и неопубликованные и впервые вводимые в научный оборот многочисленные документальные материалы. Автор диссертации, как можно шире привлекая новые источники, стремился преодолеть одну из основных трудностей, стоящих перед исследователем истории кочевых обществ, а именно: недостаток источников для исторической реконструкции общественного строя у кочевников.

Значительную по объему группу опубликованных источников представляют собой законодательные акты Российской империи.42 документа, касающихся калмыков, мы находим в тт. Х1Х-ХЬ "Полного собрания законов Российской империи" (14).

Часть источников по истории Калмыкии была опубликована в Актах Кавказской Археографической комиссии (АКАК), в этих документах есть материалы, относящиеся непосредственно к Калмыкии и характеризующие не только ее взаимоотношения с Россией, но и с другими сопредельными народами Северного Кавказа

Ценным источником для изучения общественного и административного устройства Калмыцкой степи являются Монголо-ойратские законы "Их Цааз" (Великое уложение) (15). Созданные в 1640 году на съезде монгольских, ойратских и калмыцких правителей законы дают картину сложных взаимоотношений в кочевом обществе.

Таким образом, опубликованные русскоязычные материалы, в отличие от калмыцких источников, содержат более объемную информацию. Характерной чертой этих документов стало преобладание сведений о русско-калмыцких отношениях. Между тем этот комплекс вопросов являлся во многом проекцией событий внутриполитической истории Калмыкии.

Приведенный обзор опубликованных материалов для более глубокого исследования предполагает привлечение новых архивных источников. На сегодняшний день самыми крупными хранилищами остаются Национальный архив Республики Калмыкия (НАРК) и Архив внешней политики Российской империи Министерства иностранных дел

Российской Федерации. (АВПРИ) Фонды НАРК образовались после выделения калмыковедных материалов из Астраханского областного архива, где они хранились в фондах астраханского губернатора. Уникальность этого фонда в том, что здесь отложились материалы, исходившие от органов власти и управления Российской империи и поступавшие из степи от калмыцких правителей-нойонов и простых калмыков. Здесь же копии документов отчетного характера от лиц, исполнявших в улусах различные поручения астраханской администрации, переписка с органами управления на Дону, Яике и в соседних губерниях. Так, например, в отделе дореволюционных фондов Национального архива "л

Республики Калмыкия насчитывается 48 фондов, большинство же из них относится к первой половине XIX века, и лишь значительно меньшая часть ко второй половине XVIII века. Наибольший интерес, на наш взгляд, представляют фонд 1. Главный пристав. Хронологические рамки этого фонда охватывают период с 1801 по 1897 год, фонд 33 (Калмыцкая канцелярия 1788-1797 гг.), фонд 34 (Астраханское калмыцкое правление 1797-1801 гг.), фонд 35 (Калмыцкая Экспедиция при Астраханской губернии). По описи этот фонд начинается с 1791 года и завершается в 1786 г. Таким образом, мы можем констатировать, что отдел дореволюционных фондов НАРКа располагает документами, содержащими различные источники по XIX веку и в значительно меньшей мере по последней трети XVIII в.(16). По своему содержанию все эти документы можно условно разделить на следующие группы:

1) документы судов, тяжебные дела, характеризующие в какой-то мере взаимоотношения калмыцкого населения с представителями других национальностей, с русской администрацией и со своими владельцами;

2) материалы заседания калмыцкого управления, определяющие контроль за представителями русской администрации в калмыцких улусах -приставами, взаимоотношения калмыцких владельцев с астраханскими административными органами, в них также находятся и тяжебные дела

3) источники, составленные в виде отчетов астраханского калмыцкого управления; в них сосредоточены наиболее обстоятельные сведения о составе калмыцкого управления, экономике Калмыцкой степи, торговле, строительстве, промыслах, народонаселении.

Недостатком же материалов НАРК является их неполная сохранность

17).

Делая обзор источниковой базы по истории Калмыкии второй половины ХУШ-первой четверти XIX вв., нельзя не остановиться на фондах, сосредоточенных в Российском Государственном Архиве древних актов (РГАДА). Один из фондов этого архива прямо и непосредственно относится к калмыкам. Фонд "Калмыцкие дела" из собрания Российского Государственного Архива древних актов представляет собой обширные отложения документов, охватывающих почти весь XVII и частично XVIII века (18).

Большое место в этом фонде занимает официальный материал: 1) Переписка Коллегии иностранных дел с Сенатом по калмыцким делам; 2) донесения различных представителей русской администрации; документы, исходящие непосредственно от лиц, посылавшихся в Калмыцкую степь с различными поручениями. К сожалению, они не могут быть использованы для разработки социально-экономической и политической истории Калмыкии рассматриваемого периода, так как все эти материалы большей частью относятся к XVII - первой половине XVIII века. Но и они представляют некоторый интерес с точки зрения анализа взаимоотношений калмыков с сопредельными народами, с одной стороны, а также с точки зрения изучения направления политики России в этом вопросе, с другой. Этот фонд РГАДА - единственный, который по содержанию тематики документов и характеру отложений полностью соответствует своему названию. Кроме того, мы можем назвать еще ряд фондов этого архивохранилища, которые могут быть полезны исследователю, занимающемуся историей Калмыкии. Это в первую очередь фонд XV (Дипломатический отдел), в котором нас может заинтересовать прежде всего переписка генерал-губернатора Новороссии князя Потемкина по Кавказским, Крымским и другим делам, фонд XVI (Внутреннее управление), в котором исследователя - калмыковеда заинтересует в первую очередь официальная переписка астраханского губернатора по калмыцким делам с кабинетом Е. И. В. и, наконец, фонд 23 (Кавказские дела) (19). Здесь также определенный интерес представляют письма астраханских и кавказских губернаторов Екатерине II о состоянии Кавказского наместничества. По" этим источникам вполне возможно проследить эволюцию хозяйства Калмыцкой степи на примере сопредельных районов и сходных с нею по своим природным условиям.

В фонде 119 "Калмыцкие дела" Российского государственного архива древних актов выявлена значительная по объему рукопись "Выписка, учиненная в архиве из калмыцких дел о всех обстоятельствах, касающихся до кочевья калмыков" (20).

Большим подспорьем здесь стали фонды АВПРИ. Более высокий уровень сохранности документов позволяет значительно восполнить пробелы при анализе материалов НАРК. Фонд 119 "Калмыцкие дела" в АВПРИ образовался по линии деятельности Коллегии иностранных дел. По интересующему периоду выявлены и изучены 299 дел. Здесь отложились копии исходящих документов КИД в Астрахань и к калмыцким ханам и нойонам; отчетные материалы с мест, а также калмыцкие письма к правителям России. К более полной сохранности материалов, их систематизированному характеру необходимо добавить тот фактор, что здесь же имеется большая по объему переписка МИД с другими высшими органами власти и управления (Сенатом, Военной Коллегией и т. д.). Изучение всего комплекса источников этого фонда позволяет анализировать события в Калмыкии на более широком историческом фоне. О взаимоотношениях калмыков с соседними народами и государствами имеется немало дел в других фондах архива (Ф. 112 "Дела татар едиссанских, ембулуцких и буджацких", ф. 99 "Туркменские дела", ф. 129 "Салтанаульские дела", ф. 103 "Азиатские дела", ф. 126 "Мунгальские дела").

Анализ фондов НАРК, АВПРИ МИД РФ и других архивов позволяет выделить наиболее значимые группы документов и материалов. Большой пласт информации содержат написанные на зая-пандитской письменности письма калмыцких ханов, нойонов и простых людей. В них мы находим объяснения тех событий, которыми была богата история конца XVIII в. Наиболее значимые послания адресовывались ко двору и зачастую дублировались письмами в Астрахань. Недостатком этих документов была предвзятость авторов, относившихся порой к противоборствующим лагерям и выражавших противоположные сведения. Перекрестный анализ калмыцких писем не всегда позволяет добиться реальной картины. В этом случае большое значение приобретает группа русскоязычных документов, носивших отчетный характер. Прежде всего это отчеты лиц астраханской администрации, бывавших с различными заданиями и поручениями в улусах. В основе этих документов, отложившихся в основной массе в

НАРК, свидетельства непосредственных очевидцев событий. На основе перечисленных выше двух групп материалов составлялись ко двору донесения астраханских губернаторов, а также лиц, имевших специальные задания от КИД. Нужно сказать, что ценность этих русскоязычных документов огромна. В эти документы входила практически вся ежедневная информация. Они позволяют показать наиболее детальную картину. Полная сохранность донесений позволяет восстановить содержание поступавших в Астрахань и потерянных документов

Значительное количество документов относится к переписке КИД с Сенатом, Военной коллегией (относительно появления улусов на Дону и Яике, подготовке калмыцкой конницы к походам в составе русской армии), Коммерц - коллегией (о выплатах жалованья калмыкам). К этим материалам, носившим, как правило, справочный характер, близки составленные в КИД справки и прошения для подачи императорам, а также в Верховный тайный совет и Кабинет Министров, а также в последующие годы в МИД. Составлялись они на основе изучения материалов за большой период времени.

Таким образом, в отличие от уже опубликованных материалов, содержащих отрывочные данные, новый пласт архивных источников, прежде всего НАРК и АВПРИ МИД РФ, позволяет представить более полную и последовательную картину событий конца XVIII первой четверти XIX века. Указанный фонд источников является на сегодняшний день достаточным для изучения узловых проблем социально - политической истории Калмыцкой степи и развития русско - калмыцких отношений в 1771-1825 гг.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ДИССЕРТАЦИИ. Впервые в историографии подготовлен труд, в котором комплексно изучены проблемы экономики,

Заключение диссертации по теме «Историография, источниковедение и методы исторического исследования», Горяев, Мерген Саналович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

История калмыцкого народа дает богатый опыт сосуществования народов с различным экономическим укладом и общественным устройством. Самый молодой европейский народ прошел длительный эпоху в своем развитии : от экстенсивных форм хозяйства к современным развитым, в том числе к земледелию, от зачатков политической организации на уровне племенных союзов к совершенным институтам государства. Этот процесс не был простым переходом из одного состояния в другое. Трудности и испытания с особой силой проявились в последней трети XVIII века. Гранями нашего исследования являлись уход калмыков в Джунгарию и упразднение Калмыцкого ханства ( 1771 г.) и введение общих "Правил для управления калмыцким народом" ( 1825 г.). В отечественном калмыковедении этот период относится к числу малоисследованных. До сего времени исследователи пытались его освещать или в рамках определенного отрезка, или в связи с изучением других вопросов. Между тем его изучение и раскрытие важно для установления внутреннего политического курса российского правительства по отношению к калмыкам, а также для выяснения тех исходных моментов, которые фактически предопределили их развитие и состояние на протяжении всего дореволюционного периода истории.

Возникшее на провах вассальной зависимости в составе Российской империи Калмыцкое ханство просуществовало более 100 лет. В 1771 году наместник ханства У баша увел из России в Джунгарию подавляющую часть подвластного ему народа. Этим актом была фактически ликвидирована автономия Калмыкии. Открылась прямая возможность подчинить оставшихся в стране калмыков общероссийским порядкам.

Однако скорой реализации этой задачи мешал ряд обстоятельств, который вынуждал русское правительство не торопиться и даже более того повременить. Во-первых, для него события 1771 года были в определенной степени неожиданными. Оно не было подготовлено к нему. Во-вторых, особенно на первых порах после упомянутого события, правительству приходилось считаться с тем, чтобы предотвратить саму возможность ухода оставшихся калмыков из России, в чем оно никак не было заинтересованно. В-третьих, прежде, чем распространять на них общегосударственные порядки, требовалась определенная осведомленность об их внутреннем состоянии. Все это заставляло правительство, действовать более дипломатично, исходя из конкретной ситуации и основываясь на накопленном опыте по унификации правового положения других народов, входящих в состав России.

С ликвидацией Калмыцкого ханства наступил новый этап в распространении на оставшуюся в России часть его населения общегосударсвенных порядков. Однако для этого потребовался не один десяток лет.

Согласно указу от 19 октября 1771 года, официально упразднившим звания ханов и наместников Калмыцкого ханства, оставался неприкосновенным сложившийся веками институт социальных взаимоотношений. Новым было лишь то, что верховным сюзереном вместо прежнего хана стал российский император, власть которого на месте осуществлял губернатор через состоящих при калмыках должностных лиц, а затем созданных специальных учреждений.

Предоставляя на первых порах после ликвидации государственности полную свободу калмыцким владельцам в отношении подвластных, правительство приступило к осуществлению проекта о преобразовании управления Калмыцкой степью. В связи с этим предполагалось обложить всех калмыков податью, обязать их нести рекрутскую повинность. За тем в правительственных кругах возникла мысль расселить всех калмыков по разным внутренним российским губерниям. Ее претворению в жизнь помешала известие о намерении ушедших калмыков вернуться назад в Россию.

Взятый еще в период существования ханства курс на усиление надзора за Калмыцкой степью постепенно проникал во все сферы социально-политической и хозяйственной жизни ее населения. Со временем надзор особо состоящих лиц при калмыцком хане вылился в стройно разработанный институт - приставство.

В период введения и действия его российское правительство продолжало только на первый взгляд придерживаться прежней позиции наблюдателя. Местному астраханскому губернатору давалось право командировать в степь по мере надобности свое доверенное лицо для выяснения, не происходит ли там каких-либо важных беспорядков, не притесняют ли народ со стороны владельцы и чиновники.

Надзор за собиравшейся податью в пользу нойонов и зайсангов, за исполнением мирских повинностей и по наряду на кордонную службу, межевые и прочие работы возлагались на главного пристава и возглавляемую им Комиссию калмыцких дел. Что же касается совершаемых правонорушений, то в компетенцию Главного Зарго было отнесено рассмотрение дел по вопросам угона скота, присвоения чужего имущества, самовольного ухода от владельца и перехода от к другому владельцу без согласия первого, воровства на сумму не свыше 400 рублей и совершенного не более 3-х раз. За уголовное преступление все калмыки судились на основании общероссийского законодательства.

Рассматривая систему приставства как один из переходных этапов в реализации поставленной задачи, русское правительство серьезным образом взялось за окончательную разработку правового статуса в целом Калмыцкой степи.

На начальном этапе введения новой системы управления рядовые калмыки не допускались к выборам местных органов управления. Впервые по надзору и опеке за ними были подробным образом расписаны правомочия астраханского военного губернатора, главного попечителя, пришедшего на смену главному приставу и других должностных лиц. Нойоны и зайсанги объявлялись уполномоченными от правительства в делах подвластных им людей. Они обязны были заботиться о их благосостоянии, оказывать им материальную помощь и покровительство, разбирать возникавшие между ними тяжбы. Наконец им было запрещено продовать, дарить и закладывать своих подвластных, которые в свою очередь обязывались блюсти порядок и тишину в степи, брать у своих владельцев письменное разрешение для найма в работы. Впервые правительством были регламентированы виды, размер, сроки взимания у них денежных податей, собиравшихся покибиточно в личный доход нойонов, аймачных зайсангов, а также на содержание школ и государственного аппарата управления Калмыцкой степи. Была определена и натуральная повинность по наряду людей на кордонную службу.

Однако со временем российские власти, видя осложнившуюся обстановку в калмыцких улусах, были вынуждены вновь поставить вопрос о национальной власти путем восстановления наместничества.

При наместнике восстанавливался суд Зарго из восьми народных представителей - зайсангов, а калмыцкому духовенству особым указом предоставлялась свобода в отправлении религиозных обрядов.

Надо отметить, что наместничество Чучея Тундутова явилось только как "тень старины" и оказалось лишь слабым напоминанием о былом ханском величии. Естественно, что Чучей не мог ознаменовать свое правление чем- либо выдающимся, тем более, что оно было кратковременным.

Через три года правительство России отказалось от наместнической формы управления калмыцким народом и никогда больше не ставило вопрос о о его воссоздании. Данный факт был важным политическим моментом в ликвидации автономии Калмыкии. Проводя последовательную политику, направленнкю на окончательное упразднение ее государственных суверенных прав, оно искало наиболее приемлемые для этого формы и методы. В целях ' 'лучшего устройства в калмыцком народе и большей удобности к прекращению в нем распрей" императорским указом от 25 октября 1803 года наместничество в Калмыцкой степи навсегда было ликвидировано.

Причины неудач восстановления наместничества необходимо искать не только во взаимоотношениях России с калмыками, но и во внутрикалмыцкой политической истории. К первой группе причин относится отсутствие устоявшихся принципов национальной политики по отношению к калмыкам, невозможность найти взаимоприемлимое решение, стремление правительства ввести калмыцкий народ в систему общепринятого государственного управления. Отсюда те ограничения национальной власти, тактические ее уступки, которые вводили в заблуждение обе политические группировки в Калмыцкой степи. Рассматривая другую группу причин, следует прежде всего отметить отсутствие экономических факторов объединения, полная экономическая независимость и обособленность калмыцких улусов друг от друга. Под держание господства политическим давлением, не имевшим основания в экономических отношениях, в производстве, не могло привести к реальному и прочному объединению. С другой стороны, обострение внутриполитических противоречий в самом калмыцком обществе, столкновение этнических общностей : дербетов и торгоутов, отсутствие единства даже среди самих дербетов - все это и явилось причиной краха эфемерного могущества чучеевского могущества, несмотря на его недюженный талант организатора.

Таким образом, управление калмыцким народом целиком и полностью переш ло в компетенцию астраханского военного губернатора, который должен был направлять деятельность Зарго и главного пристава, систематически информиро- вать о их действиях, равно как и о своих Коллегию иностранных дел. Несколько позднее главный пристав обязывался руководствоваться не только прежде данными ему инструкциями, но и предписаниями главнокомандующего на Кавказе. Ему поручалось усилить надзор за деятельностью Зарго, а в случае необходимости вносить коррективы в его решения. Деятельность Зарго как национального органа власти была строго регламинтирована. Несколько раннее ему вменялось в обязанности рассматривать исключительно дела по тяжбам и руководствоваться при этом не обычным правом калмыков, а российскими законами. После 1803 года заргачей стал контролировать главный пристав.

Правительство России, решившись упразднить наместничество, не пошло на ликвидацию административно-полицейского надзора. Оно, напротив, взяло курс на его упрочение. В связи с этим вся общественно-политическая, внутриулусная жизнь калмыков, в том числе его национальные институты, попадали под неусыпное око главного и частных (улусных) приставов. Через них осуществлялся надзор - управление Калмыкией.

По отношению к политике, проводимой правительством, калмыцкие нойоны были настроены опозиционно. Они с трудом осозновали невозможность повернуть развитие Калмыкии вспять. И только реальная необходимость заставила их согласиться на постановку вопроса о внесении изменений в национальное законодательство.

Правительство не утвердило "зинзилинских постановлений", так как они шли в разрез с общей линией политики России, стремившейся сосредоточить управление калмыками в руках российских чиновников. В ответ на это правительство разработало свою систему управления калмыцким народом. Сущность этой системы сводилась к ограничению политической самостоятельности калмыцких владельцев и подчинению их повседневному надзору со стороны чиновников. Такой же административной опеке было подчинено и все калмыцкое население.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Горяев, Мерген Саналович, 2000 год

1. Архив внешней политики Российской империи историко дипло -матического управления Министерства иностранных дел Российской федерации. Фонд 99 (1741 - 1778) - Трухменские (Туркменские) дела.1.1. Дело 3. Опись 1.

2. Дело 1 3. Опись 3. Фонд 112 (1723-1785) - Дела татар едиссанских, ембулуцких и буджацких. Опись 1.

3. Книги 249, 280, 284, 267 Опись 5.126. 1737 1779. Дело 30-32127. 1770 1771. Дело 25 Фонд 129 (1736-1777) - Салтанаульские дела. Опись 1.128. Там же.129. Там же.

4. Национальный архив Республики Калмыкия Фонд 36 (1731 1917) Состоящий при калмыцких делах при Астраханском губернаторе. Опись 1.

5. Дело 1 142, 321 - 388 Научный архив Калмыцкого института гуманитарных и прикладных исследований Фонд 4 - Исторические материалы. Опись 2.

6. Дипломатическое собрание дел между Россией и китайским государством с 1619 по 1792 г. Составлено по документам, хранящимся в Московском архиве Коллегии иностранных дел в 1792-1883 Н. Бантыш-Каменским. Казань: изд. В. М. Флоринским, 1882. 565 с.

7. I. 12. Бакунин В. Описание истории калмыцкого народа, а особливо из них торгоутского, и поступков их ханов и владельцев // Красный архив. 1939. Т.З (94). С. 189-254, Т.5 (97). С.196-220.

8. I. 13. Балкашин Н. Н. Торговое движение между Западной Сибирью, Средней Азией и китайскими владениями. // Записки Западно Сибирского отделения Императорского Русского Географического Общества. Кн. III. Омск, 1881.С. 1-32.

9. I. 16. Бекмаханов Е. Б. Присоединение Казахстана к России. М.: АН СССР. 1957. 340 с.

10. Ш. 59. Карагодин А.И. К вопросу о характере частного землевладения в

11. Калмыкии.//Вестник института.№ 15.Элиста. 1976.С.36-60

12. Ш.бО.Он же. Калмыцшй Базар.// Исследования по исторической географии

13. Ш.65.0н же. Н.Н.Пальмов об оседлости приволжсвих калмыков первой половины XIX в. // КНИИЯЛИ. Вестник инстита.№15. Элиста. 1974. С.29-40.

14. I.66.0h же. Проблемы этногенеза калмыков. // Советская этнография. 1987. №1.С. 167-169.

15. I.67.Oh же. Рабочие-калмыки на Астраханских соляных промыслах. Из истории докапиталистических и капиталистических отношений в Калмыкии. Элиста. 1977. С. 60-76.

16. I. 100. Попов А. А. Краткие замечания о волжских калмыках //Журнал

17. Министерства народного просвещения. 1839. N. 22. Отд. 2. С. 17-46

18. I. 101. Преображенская П.С. Калмыкия в первой половине XVII в.

19. Принятие калмыками русского подданства. М, 1963.1П.102. Прозрителев Г. Н. Военное прошлое наших калмыков. Ставрополь,1912.144 с.

20. I. 103. Рязановский В. JI. Монгольское право (преимущественно обычное). Исторический очерк. Харбин, 1931. 348 с.

21. I. 104. Страхов Н. Нынешнее состояние калмыцкого народа с присовокуплением калмыцких законов и судопроизводства. СПб, 1810. 97 с.

22. I.l05. Сулейменов Б. С., Басин В. Я. Казахстан в составе России в XVIII-начале XX вв. Алма-Ата: Изд. АН Каз. ССР, 1981. 248 с. III. 106. Терещенко А. Улус Хошотский или Хошеутовский // Москвитянин 1854. T.I.N. 1-2. Отд. VII. С.17-66.

23. I. 107. Фарфоровский С. В. Ногайцы Ставропольской губернии. Историко-этнографический очерк. Тифлис, 1909. 34 с.

24. I. 108. Фарфоровский С. В. Социальный состав калмыков //Труды Саратовской ученой архивной комиссии. Вып.29. Саратов, 1912. 144 с. III. 109. Фарфоровский С. В. Трухмены (туркмены) Ставропольской губернии. Казань, 1911. 42 с.

25. I. 114. Чонов Е. Калмыки в русской армии XVII, XVIII вв. и 1812 г. СПб. 1914. 70 с.

26. I. 115. Шовунов К. П. Архивные материалы по военной истории калмыцкого народа XVIII первая половина XIX в. // Малоисследованные источники по истории дореволюционной Калмыкии и задачи их изучения на современном этапе. Элиста, 1987. С.57-71.

27. Ш.116. Шовунов К. П. Военное прошлое калмыцкого народа вдооктябрьской историографии России //Калмыковедение: вопросыисториографии и библиографии. Элиста, 1988. С.60-82.

28. I. 117. Шовунов К. П. Вооружение калмыков в XVII-XVIII вв. //Обычаи иобряды монгольских народов. Элиста, 1989. С. 86-94.

29. I. 118. Шовунов К. П. К вопросу о земельной политике царизма вкалмыцких казачьих поселениях (XVIII первая половина XIX вв.)

30. Проблемы аграрной истории дореволюционной Калмыкии. Элиста, 1982.1. С. 27-41.

31. I. 119. Шовунов К. П. Калмыки в системе военной организации России XVIII в. // Добровольное вхождение калмыцкого народа в составе России. Элиста, 1985. С.40-47.

32. I. 120. Шовунов К. П. Калмыцкие казачьи поселения и их военная организация в XVIII в. // Исследования по исторической географии Калмыцкой АССР. Элиста, 1981. С. 13-30.

33. Ш.121. Щеглов И. JI. Турхмены и ногайцы Ставропольской губернии. T.I. Ставрополь, 1910.529 е.; T. II. Вып.1. Ставрополь, 1910. 301 е.; Вып.2. Ставрополь,1910.301 е.; T.I II. Ставрополь, 1911. 608с.; T.IV. Ставрополь, 1911.531с.

34. I. 122. Эрдниев У. Э. Калмыки. Элиста: Калм. книжное изд-во, 1985.282 с. III. 123. Aberle F. David. The kinship Systems of the Kalmyk mongols. Albuguergue: Univ. of New Mexico press, 1955. 48p.

35. I. 124. Baddeley J. F. Russia, Mongolia, China. London, New York: Franklin, 1919.179 p.

36. I. 125. Grousset R. L'Empire des Steppes. Paris: Payot, 1939. 639 p.

37. I. 126. Courant M. L'Asia Centrale aux XVII et XVIII siecles. Lyon, 1912. 1891. P175

38. I. 127. Ho worth H. History of the Mongols from the 9 to the 19 Centure. London: Supplement and Indicjs, 1876. 378 p.

39. I. 128. Khodarkowsky M. Uneasy Alliance: Peter the Great and Ayuki khan

40. Central Asian Survey.Vol.7.No.4. Oxford etc.: Pergamon ,1988, P.l-45

41. I. 129. Khodarkowsky M. Where tho worlds met: The Russ State and Kalmyknomade. 1660-1771. Ithaca, London: Cornell Univ. press, 1992. 279 p.

42. I. 130. Krader L. Sozial Organisation of the Mongol-Turkic Pas toral Nomads.

43. Mouton: The Hagye, 1963.412 p.

44. I. 131. Pelliot P. Notes critigues d'histoire Kalmouke. Paris, 1960.206p.

45. I. 134. Rubel P. The Kalmyk Mongols. Bloomington: Indiana Univ. publications.

46. Uralic and Altaic series. Vol. 64. 1967. 287 p.

47. I. 135. Sarkisyanz F. Geschichte der Orientalischen Volker Russ lands bis 1917. München: Oldenburg, 1961,422 s.

48. I. 136. Scheffler H. W. Kalmyk Mongol Kin classification //Ant Topological Linguistics. 1980. No. 6. P.233-247.

49. I. 137. Serena C. Seule daus les Stepps.Episodes de man voyage aux pans des Kalmoyks et des Kirghiz. Paris, 1883. 326 p.

50. I. 138. Vernadsky G. The Mongols and Russia. New-Haven, 1953.462 p.