Стародуб Ряполовский в XIII - 70-х гг. XVI в.: политическое развитие, административно-территориальное устройство, эволюция структур землевладения тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Давыдов, Матвей Ильич

• Давыдов, Матвей Ильич
• кандидат исторических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Давыдов, Матвей Ильич

Глава 1. Политическое развитие и административное устройство Стародуба Ряполовского в XIII 70-х гг. XVI в

§1. Статусные категории титулованных аристократов XIII-XV вв

§2. Стародубское княжество в XIII-XIV вв

§3. Административно-территориальное устройство и политическое развитие Стародубской земли в конце XIV-XV вв

§4. Стародубские князья в структурах Государева двора на рубеже XV-XVI вв

§5. Политико-административное устройство Стародуба Ряполовского в XVI в

Глава 2. Эволюция структур землевладения в Стародубе Ряполовском в XV 70-х гг. XVI в

§1. Внешние рубежи Стародубской земли '

§2. Эволюция традиционных структур землевладения в Стародубе Ряполовском в XV середине XVI в

§3. Основные тенденции эволюции структур землевладения в Стародубе Ряполовском во второй половине XVI в

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Стародуб Ряполовский в XIII - 70-х гг. XVI в.: политическое развитие, административно-территориальное устройство, эволюция структур землевладения»

В настоящее время обозначился рост интереса ученых к изучению различных аспектов русского феодализма, в том числе и в области вассальнопоземельных отношений отдельных категорий феодалов на Руси в XIV-XVI вв.Обрашение историков к исследованию указанных проблем обусловлено генетической связью последних с такими основополагающими и до сих пор дискуссионными в литературе вопросами как ход складывания Русского централизованного государства, оформление его институтов и административноуправленческих структур, эволюция представлений о власти в русском средневековом обществе.К сожалению, следует признать невозможной подготовку и осуществление исследования, способного в общерусском масштабе осветить ход процесса эволюции форм земельного держания в неразрывной связи с характеристикой изменений в положении самих землевладельцев. Дело в том, что несмотря на огромное количество и видовое разнообразие дошедших до нас источников, их репрезентативность применительно к различным территориям и категориям феодалов далеко не одинакова. Так, с одной стороны, архивы большинства крупных монастырей, сохранившие акты, синодики, вкладные книги и т.д., позволяют специалистам не только проследить историю складывания вотчины той или иной обители, но и выяснить круг социальных связей ее братии, взаимоотношения монахов с церковными иерархами, представителями государственной власти и зависимым населением. С другой стороны, необходимо признать факт неполноты имеющейся в распоряжении историков документации по землевладению, генеалогии и службе светских феодалов, отрывочность и мозаичность информации по истории развития в XIV-XVI вв. большинства княжеств и уездов'. ' о распределении актового материала XIV-XV вв. по территории Северо-Восточной Р)си см.: Чернов З. Волок Ламский в XIV- первой половине XVI в. Стр)тст)ра землевладения и формирование военно-сл)жилой корпорации. М., 1998. 8-13. О степени сохранности архивов светских землевладельцев можно судить по недавно изданному актовому регест)-: Антонов. А.В. Частные архивы русских феодалов X V - начала XVII в. М., 2002 Тем не менее, последнее обстоятельство не стоит абсолютизировать. И хотя, на наш взгляд, пока еще рано говорить о традиции региональных и микрорегиональных исследований в отечественной историографии, все же следует выделить ряд монографий, посвященных комплексному анализу владельческой эволюции именно отдельных областей Северо-Восточной Руси, составивших ядро Московии: это работы А.И. Копанева, Ю.Г. Алексеева, В.Л. Янина, В.А. Кучкина и З. Чернова'. Ценность подобных исследований очевидна. Они позволяют: во-первых, на примере конкретной территории не только проследить общие закономерности развития вассально-поземельных отношений на Руси, но и выявить и охарактеризовать те особенности последних, которые отличали данное княжество или уезд от прочих русских земель; во-вторых, путем локализации топонимов восстановить размеры и границы территории и ее составных частей; наконец, самое главное, реконструировать процесс формирования структуры землевладения и отразить динамику развития военно-служилой корпорации интересующего региона.Настоящее исследование представляет собой первую попытку целостной реконструкции владельческой истории Стародубского края со времени образования в 30-х гг. XIII в. самостоятельного Стародубского княжества, и заканчивая включением данной территории на рубеже 70-80-х гг. XVI вв. в состав Владимирского и Суздальского уездов. Выбор указанной темы определяется, прежде всего, теми существенными особенностями, которые отличали Стародуб от прочих регионов как в XV в., так и, правда в несколько меньшей степени, в XVI в.: сосредоточение вплоть до конца XV в. практически всего земельного фонда края в руках потомков местной княжеской династии и сохранение ими значительной части своих родовых владений до середины следующего столетия; крайне слабое развитие до середины XVI в. землевладения духовных (Р)сский дипломатарий. Вып. 8). Всего в перечне 3704 позиции, причем лишь около половины актов представлены текстами. СЭта цифра по словам самого исследователя составляет «менее десятой доли процента от бьиого док)мснтального массива »гастны.\ ар.чивов X V - начала XVII в.» (Там же. 7). ' Копансв А.И. История землевладения Белозерского края в XV-XVI вв. М.; Л., 1951; Алексеев Ю.Г. Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси XV-XVI вв.: Переяславский уезд. М.; Л., 1966; Янин В.Л. Новгородская феодальная вотчина (Историко-гснсалогичсскос исследование). М., 1981; Кз'чкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Р}си в X-XIV вв. М., 1984; Чернов З. Волок Дамский в XIV первой половине XVI в. Структура землевладения и формирование военно-сл)'жилой корпорации. М., 1998. корпораций, а затем резкий его рост за счет вкладов местных вотчинников в монастыри; неопределенность объема суверенных прав стародубских князей и характера их взаимоотношений с Москвой в конце XIV-XV вв.; и, как следствие последнего обстоятельства, растянутость во времени процесса интеграции Стародуба Ряполовского в состав Русского государства и его сложный административно-территориальный статус в нем вплоть до начала XVII в. Немалую роль в определении направления исследования сыграли также такие факторы как большая степень сохранности актовых материалов по Стародубу XV-XVI вв. и компактность территории региона (около 3400 км в пределах нынешних Вязниковского и Ковровского районов Владимирской области и Палехского, Савинского, Шуйского и Южского районов Ивановской области), позволяющие досконально изучить всю совокупность процессов и явлений, имевших место в крае в рассматриваемый период времени.Круг вопросов, подвергаемых нами рассмотрению, достаточно широк. Поэтому историографический обзор кажется целесообразным построить по проблемному признаку, что позволит показать историю изучения и степень разработки каждой отдельно взятой проблемы, относящейся к теме нашего исследования.Еще в XIX в. А.В, Экземплярский в рамках своего труда попытался обобщить весь комплекс летописных известий, относянщхся к политической истории Стародуба', однако в виду того, что биографии местных правителей (их составление автор считал основной целью своего исследования) получились крайне лаконичными, значительное место в сюжете, посвященном стародубским князьям, было отведено соотнесению их фамильных прозваний с позднейшими населенными пунктами Владимирской губернии, от которых они могли произойти. Поэтому несомненной заслугой ученого, не имевшего в своем распоряжении большей части грамот стародубских князей XV-XVI вв., введенных в научный оборот лишь в XX столетии, является точное определение центров сразу нескольких стародубских уделов.Политическую историю края до конца XIV в. впоследствии анализировал ' Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной PJCH за татарский период, с 1328 по 1505 г. СПб., 1891.Т. II. 174-199. в.А. Кучкин'. Коснувшись вопроса о хронологических рамках начала его дробления, он первым попробовал восстановить исходные размеры территории и границы наиболее рано обособившихся стародубских уделов - собственно Стародубского, Пожарского, Ряполовского и Палецкого. Достижением ученого следует признать предпринятые им изыскания по локализации Пожарского княжества не в Мугрееве, где в XVI в. известны вотчины князей Пожарских, а на юге Стародубской земли. Однако, другие выводы, к которым приходит В.А. Кучкин, вызывают существенные возражения. Прежде всего, это касается линии прохождения отдельных участков предложенных им рубежей как внешних (региона в целом), так и внутренних (между его уделами), а также неверной интерпретации историком политико-административного статуса одной из областей - Алексинского стана - в качестве «столичной округи», пропорционально разделенной между представителями разных ветвей местного княжеского рода в целях обеспечения тяготения обособившихся княжеств-волостей к их историческому центру.Изыскания А.В. Экземплярского и В.А. Кучкина в компилятивном виде нашли свое отражение в работах ковровского краеведа Н.В. Фролова^. Правда, к чести последнего необходимо признать, что он не стал ограничиваться сведением воедино наблюдений, сделанных другими историками; напротив, перу Н.В. Фролова принадлежит несколько самостоятельных очерков, из которых прежде всего следует выделить сюжет, посвященный землевладению и службе князей Ковровых в конце XV - первой половине XVII в."' Исследование проблемы статуса Алексинского стана в общей структуре стародубских земель было продолжено В.Д. Назаровым. Отвергая предложенную В.А. Кучкиным сложную систему землевладения в Алексинском стану, он склонен считать эту территорию своеобразным пожизненным ненаследуемым доменом старейшего представителя рода стародубских князей; посему наблю' Кз^ чкин В. А. Старод)бскос княжество и его уделы до конца XIV в. // Древняя Р}сь и славяне. М., 1978. 245252; Kj-чкин В.А. Формирование государственной территории... 257-263. " Фролов Н.[В.1 О вттренних и внешни.ч границах Старод)бского княжества // Рождественский сборник. Ковров, 1994. Вып. 1; Фролов Н.В., Фролова Э.В. История земли Ковровской. Ковров, 1997. Т. I.Фролов Н.В., Фролова Э.В. История земли Ковровской... Т. I. 64-75. даемое по актам наличие в данной области вотчин, принадлежавших разным ветвям местной княжеской династии, оказывается мнимым, поскольку сами акты отражают совершенно разные вехи во владельческой истории Алексинского стана в XV в.' Итак, несомненной заслугой В.Д. Назарова следует признать выдвинутое им определение Алексинского стана в качестве цельной административной единицы, а не конгломерата мелких княжеских вотчин.Родословие стародубских князей в той или иной степени привлекало внимание целого ряда отечественных историков. Основная дискуссия между ними развернулась по вопросу о том, являлись ли князья Пожарские старшей фамилией в роду стародубских князей или нет. Первую точку зрения отстаивали А.В. Экземплярский и Л.М. Савелов ; впоследствии их позицию принял А.А. Зимин'*. В.А. Кучкин^, а вслед за ним В.М. Коган^, наоборот, считают князя Василия Андреевича, родоначальника князей Пожарских, не старшим, а вторым сыном стародубского князя Андрея Федоровича, а первенцем последнего, соответственно, стародубского князя Федора Андреевича, получившего самую крупную долю отцовского наследства. Лишь с выходом в свет работ В.Д. Назарова проблема генеалогического старшинства князей Пожарских была решена в положительном аспекте^.В.Б. Кобрина о семейных связях князей Мезецких, представляющую собой достаточно редкий в отечественной историографии случай всестороннего изучения социального статуса, окружения и сферы жизненных интересов одной из семей стародубских вотчинников'. Иное дело - работы генеалогов-любителей. В поле нашего зрения попали две статьи B.C. Безроднова, в которых он стремится вывести от стародубских князей род Путятиных , традиционно считающихся выходцами из Литовской Руси (по родословным Путятины -ветвь князей Друцких). Слабое знакомство автора с историей Стародубского края, деятельностью его князей, спорность предлагаемых построений в конечном счете как раз и предопределили нащу негативную оценку предпринятых им изысканий.Практически неисследованными остаются проблемы статуса и характера деятельности стародубских князей во второй половине XIV-XV вв.Так, А.А. Зимин^ и В.Б. Кобрин'', изучая эволюцию княжеских кланов Северо-Восточной Руси в XV в., применительно к стародубским князьям лишь лаконично отмечали, что последние пользовались «княжескими правами» на своих родовых землях вплоть до 1470-х гг.; в то же время оба автора воздержались от развернутой характеристики их статуса, равно как и от соотнесения стародубских Рюриковичей с категорией служилых князей.189, 192, 194. * Назаров В.Д. Сл>'жилые князья... 196. наш взгляд, недостаточно аргументированным. В то же время очень высокой оценки заслуживает предпринятая им на основе анализа широкого круга источников попытка определения всего комплекса прав и обязанностей, которыми реально обладали в XV в. представители этой сословно-статусной категории.Также нельзя обойти вниманием наблюдения историка над процессом кооптации служилых князей, в том числе и выходцев из Стародуба, в среду московской аристократии при Иване III'. Еще в одной статье В.Д. Назарова через анализ грамот князей Пожарских и Ряполовских обозначены основные этапы эволюции социального статуса этих родов на протяжении XV столетия: постепенной социальной деградации князей Пожарских противопоставляются карьерные успехи князей Ряполовских, а именно, князя Д.И. Ряполовского. Представляя биографию последнего, историк остается верным собственной теории формирования Государева двора: поэтому он считает Д.И. Ряполовского одновременно и служилым князем, и боярином^, хотя, по нашему мнению, убедительных доказательств в пользу своей точки зрения автор не приводит.Различные аспекты владельческой истории Стародуба Ряполовского и правительственной политики по отношению к землевладению стародубских князей во второй половине XVI - начале XVII в. также неоднократно подвергались рассмотрению в работах отечественных историков.Перу СВ. Рождественского принадлежит первый комплексный обзор мобилизации вотчинных земель в крае в эпоху правления Ивана IV . Несмотря на использование автором лишь иллюстративного подхода научное значение обзор сохранял в течение почти столетия, вплоть до выхода в свет статьи А.Л. Юрганова, в которой впервые был дан детальный (хотя местами и неполный) анализ истории развития стародубских сел, упомянутых в духовной Ивана Грозного . ' Назаров В.Д. О тшллованной знати России в конце XV в. (Рюриковичи и Гедиминовичи по списку двора 1495 г.) //Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования. Ежегодник. 1998 г.: Па.мяти члена-корреспондента РАН А.П. Новосельцева. М., 2000. 199-202; его же. Генеалогический состав постельников Ивана 111 (по списку двора 1495 г.) // Восточная Европа в древности и средневековье. Генеалогия как форма исторической памяти. XIII Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР Владимира Терентьевича Паш}то.Москва, 11-13 апреля 2001. Материалы конференции. М., 2001. 142-143. ^ Назаров В.Д. Акты... 12. ^ Рождественский СВ. Сл}'жилое землевладение в Московском государстве XVI в. СПб., 1897. 172-181. " Юрганов А.Л. О старод)бском «уделе» М.И. Воротынского и старод)бски.\ вотчина.ч в завещании Ивана Проблема хозяйственного развития отдельных вотчинных комплексов на территории региона в литературе освещалась лишь однажды - в кратком очерке СБ. Веселовского о селе Алексино (точнее, той его части которая утвердилась за Троице-Сергиевым монастырем)'. Ценные и точные наблюдения относительно развития светского землевладения в Стародубе Ряполовском в послеопричный период содержит монография А.П. Павлова ; труд М.С. Черкасовой, освещающий, в частности, историю складывания стародубской вотчины Троице-Сергиева монастыря в XV-XVI вв.^ , напротив, не дает целостной картины эволюции последней: местами складывается впечатление, что основное внимание исследовательницы сосредоточено лишь на перечислении вкладов стародубских князей в обитель, а отнюдь не на изучении обстоятельств их закрепления (или незакрепления) за монастырем.Свою разработку получили также более частные, но не менее важные проблемы. Например, о ссылке в Казанский край в 1565-1566 гг. представителей крупнейших княжеских кланов (в том числе и стародубского), сопровождавшейся временной конфискацией их родовых вотчин, писали А.А. Зимин и Р.Г. Скрынников. Однако если первый подчеркивал ее кратковременный характер"*, то второй полагал, что указанные опричные мероприятия играли определяющую роль в крушении политического и финансового могущества княжеских группировок, стародубской в том числе .Дискуссионной также остается проблема интерпретации стародубских сюжетов в духовной Ивана IV, в особенности так называемого отрывка «а». Несоответствие присутствующей в нем информации реально известной по актам Грозного// Архив русской истории. М., 1992. Вып. 2. 34-70. ' Веселовский СБ. Село и деревня в Северо-Восточной Руси XIV-XVI вв. Историко-социологическое исследование о типах внегородских поселений. М.; Л., 1936 (Известия Государственной Академии истории материальной культ) ры им. Н.Я. Марра. Вып. 139). 111-112. * Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Год)'нове (1584-1605 гг.). СПб., 1992. 152, 155-158, 165-167. 181. ^ Черкасова М.С. Землевладение Троице-Сергиева монастьфя в XV-XVI вв. М., 1996. 65, 93, 137-142, 272-273. "* Зимин А.А. Опричнина. 2-е исправл. и дополненное изд. М., 2001. 94-96. ^ Скрынников Р.Г. Опричная земельная реформа Грозного 1565 г. // Исторические записки. М., 1961. Т. LXX. 234, 235, 248-250. В дальнейшем позиция исследователя по этому Bonpocj' какой-либо заметной эволюции не претерпела (см., например, его последнюю работу: Скрынников Р.Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный. Смоленск, 1998. 289-290, 297-301). Разверн)тая критика тезиса Р.Г. Скрынникова о решающем значении Казанской ссылки для разр)тцения родового землевладения княжат дана В.Б. Кобриным: Кобрин В.Б. Власть и собственность... 150-158. ситуации, сложившейся в структуре землевладения региона в 60-70-е гг. XVI в. (мы имеем в виду активную передачу стародубскими князьями поименованных в источнике селений в монастыри), исследователи объясняли по-разному. СВ. Рождественский отрицал чисто антикняжескую направленность документа, полагая, что «в данном случае мы имеем дело с одной из неудавшихся секуляризационных мер XVI в.», и в принципе не исключал возможности инициирования секуляризации в Стародубе опричным режимом'. Несколько алогичной выглядит позиция, занятая СБ. Веселовским: с одной стороны отмечая факт передачи ряда стародубских сел в 1566 г. (sic!) князю М.И. Воротьшскому, ученый, тем не менее, склонялся к признанию отрывка в целом лишь в качестве задуманного, но на практике так и не осуществленного мероприятия по конфискации княжеских вотчин на территории региона . Точка зрения СБ. Веселовского в основном была принята А.А. Зиминым и Р.Г. Скрынниковым, однако последними в отличие от их предшественника источник рассматривался в качестве некоего проскрипционного списка, согласно которому в 1565-1566 гг. родовые земли стародубских князей действительно отписывались в казну"'. Наконец, А.Л. Юрганов высказал мнение, что суть документа сводится не к земельным конфискациям, а к передаче суверенитета над территорией Стародуба Ряполовского князю М.И. Воротынскому под верховной юрисдикцией царя"* (ранее к схожей мысли склонялся А.А. Зимин, однако развития в работах ученого она не получила^).Итак, мы видим, что основное внимание исследователей Стародубского края было сосредоточено преимущественно на вопросах, являющихся составной частью более крупных проблем, как то: становление Русского государства, формирование и консолидация основных категорий феодалов в эпоху средневековья, развитие страны в опричнину. Как следствие, степень разработки от' Рождественский с в . Сл}'жилое землевладение... 179-180. * Всссловский СБ. Монастьфское землевладение в Московской Руси во второй половине XVI в. // Исторические записки. 1941. Т. X. 98-99; его же. Исследования по истории опричнины. М., 1963. 321. ^ Зимин А.А. Земельная политика в годы опричнины (1565-1572 гг.) // Вопросы истории. 1962. № 12. 74-76; его же. Опричнина... 207-208; Скрынников Р.Г. Опричная земельная реформа... 226-227; его же. Длховнос завещание царя Ивана Грозного //Труды Отдела древнерусской литсрат)ры Института русской литсрат)ры. М.; Л., 1965. Т. XXI. С 311-312. '* Юрганов А.Л. О старод)'бском «уделе»... 69-70. ' Зимин А.А. Земельная политика... С 75. Прим. 148; его же. Опричнина... 375. Прим. 164. дельных тем и сюжетов, относящихся к истории Стародуба, весьма разнится.Так, специалистами достаточно полно освещены политическая история региона в XIII - середине XV в., а также его судьба в опричную эпоху. С другой стороны такие проблемы как формирование и развитие городовой корпорации феодалов, эволюция структур землевладения в крае в XV-XVI вв. в историографии лишь обозначены. Соответственно, подготовленная нами работа призвана заполнить своеобразную лакуну в комплексном изучении владельческой истории Стародуба за все время его существования.Хронологические рамки диссертации охватывают весь период существования Стародуба Ряполовского в качестве самостоятельного административнотерриториального образования на политической карте России, от момента закрепления Стародубского княжества за князем Иваном Всеволодовичем и его потомками (30-е гг. XIII в.) до окончательного вхождения стародубских земель в состав Владимирского и Суздальского уездов (рубеж 70-80-х гг. XVI в.).Объектом исследования является владельческая история Стародуба Ряполовского в XIII - 70-е гг. XVI в.Предмет исследования - процесс эволюции политико-административного статуса Стародуба Ряполовского и входивших в его состав территориальных образований, а также развитие структур землевладения в крае в изучаемый период.Цель работы - целостная реконструкция хода и основных направлений политического и социально-экономического развития Стародуба Ряполовского в XIII - 70-е гг. XVI вв. Реализация поставленной цели видится нам в отражении динамики развития владельческой истории края одновременно в двух плоскостях: политико-правовой (превращение Стародуба из независимого княжества сначала в вассала, а затем в составную часть территории Московии; переход стародубских князей и их владений под юрисдикцию центральной власти; политика последней по интеграции Стародуба в состав Русского государства) и пространственно-географической (формирование и эволюция владельческих комплексов на территории бывших стародубских уделов под влиянием изменений, происходивших в составе городовой корпорации феодалов).Методологическую основу настоящего исследования составляют историко-генетический и комплексный методы. Так, первый позволяет не только обозначить всю совокупность процессов эволюции форм держания земли, имевших место на территории Стародубского края в последней трети XIV-XVI вв., но и через анализ условий, обуславливавших ход мобилизации вотчин в регионе, определить основные вехи во владельческой истории Стародуба Ряполовского в указанное время.Наиболее перспективным представляется применение комплексного метода, дающего плодотворные результаты по реконструкции исторической карты Стародубского края и структуры землевладения в нем в XV-XVI вв. Эффективность использования данного метода уже давно была доказана работами СБ. Веселовского по истории и землевладению многих русских дворянских родов, в которых автор эмпирическим путем практически подошел к формулированию его сущности и содержания'. Дальнейшую разработку комплексного метода в качестве инструмента для всестороннего изучения (познания) русскоГО средневекового ландшафта предложили В.Л. Янин и З. Чернов , Суть комплексного метода состоит в сопоставлении данных различных типов, классов и видов источников, взаимной корректировке их достоверности, полноты, репрезентативности, установлении датировки и происхождения для осуществления на этой многоуровневой основе научного исследования. Поэтому комплексный метод можно отнести к категории как исследовательских, так и источниковедческих методов.Применение данного метода в рамках диссертационной работы позволяет, во-первых, с большей точностью реконструировать географические реалии региона в эпоху средневековья, а во-вторых, получить дополнительную информацию относительно развития землевладения в нем из тех источников (родословных, документов о службе феодалов, приказного делопроизводства, внут' Всссловский СБ. Фсодачьное землевладение в Северо-Восточной Руси. М.; Л., 1947. Т. I. 165-202; его же.Исследования по истории класса слз'жилых землевладельцев. М., 1969. ^ Янин В.Л. Новгородская феодальная вотчина...; Чернов З. Комплексное исследование р)сского средневекового ландшафта (экология культурной среды) // История и культ)ра древнер)сского города. М., 1989. 169 и далее; его же. Волок Ламский... 6-7. римонастырских хозяйственных материалов), данные которых начинают приобретать ценность лишь при их сопоставлении со сведениями, содержащимися в источниках других видов и типов.Круг источников, использованных при подготовке работы, достаточно широк. Наиболее многочисленную группу документов составляют акты XV начала XVII в., преимущественно освещающие вопросы землевладения различных категорий феодалов в Стародубе Ряполовском. Ряд актов благодаря содержащимся в них выдержкам из несохранившихся писцовых описаний региона 50-90-х гг. XVI в., а также ссылкам на предшествовавшие им и впоследствии утерянные документы (духовные, данные, деловые, разъезжие и т.д.) является ценным источником по реконструкции в ретроспективном плане истории края более раннего времени (прежде всего, это относится к вопросу о размерах и границах отдельных волостей-княжеств в Стародубе Ряполовском).Различны и фондообразователи актового материала. Большинство источников, как того и следовало ожидать, происходит из архивов ведущих русских духовных корпораций.Корпус актов Троице-Сергиева монастыря, крупнейшего духовного феодала средневековой России, составляют свыше 2500 документов, относящихся к периоду до 1613 г. Из них чуть более половины дошло до нас в подлинниках, остальные известны лишь в списках, как правило, происходящих из копийных книг обители XVI-XVIII вв.' К настоящему времени из более чем 40 стародубских грамот обители (с учетом актов приписного киржачского Благовещенскего монастыря) издано лишь 17 . Поэтому помимо публикаций в работе были ' История ранних (1534-1641 гг.) копийных книг подробно освещена в работах СМ. Каштанова и Л.И. Ивиной: Каштанов СМ. Копийные книги Троице-Ссргиева монастыря XVI в. // Записки Отдела р}кописсй Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина (далее - ЗОР ГБЛ). М., 1956. Вып. 18; его же. По следам троицких копийных книг XVI в. (Погодинский сборник 1846 г. и архив Троице-Сергиева монастьфя) Ч. I // ЗОР ГБЛ. М., 1977. Вып. 38; Ивина Л.И. Копийные книги Троице-Сергиева монастьфя XVII в. // ЗОР ГБЛ. М., 1961. Вып. 24; ее же. Троицкий сборник материалов по истории землевладения PjccKoro государства XVI-XVII вв. // ЗОР ГБЛ. М., 1965. Вып. 27. Позднейшие комплексы копийных книг (1680-х и 1740-1760-х гг.) в литсрат)рс специально не рассматривались. * Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Р)си конца XIV - начала XVI в. (далее - АСЭИ).Все известные нам стародубские акты Спасо-Евфимьева монастыря, наиболее влиятельного духовного феодала на территории региона, к настоящему времени опубликованы (всего около 90 актов) . Однако учитывая то обстоятельство, что архив обители до сих пор остается практически не исследованным, нельзя исключать возможности обнаружения в будущем новых документов по землевладению спасской корпорации. Сведения об утраченных актах были почерпнуты нами из описной книги монастыря 1660 г.^ Прочие духовные корпорации в структуре землевладения региона были представлены слабо (как правило, 1-2 небольших владения); этим и объясняется малочисленность стародубских актов, отложившихся в их архивах.К указанной категории вотчинников мы можем отнести следующих духовных феодалов: суздальский архиерейский дом (7 актов) , Симонов монастырь (4 акта)"*, Чудов монастырь (1 акт)^, Спасо-Ярославский монастырь (1 акт)^.Акты еще трех монастырей, также не имевших на территории Стародуба обширных латифундий, следует, на наш взгляд, выделить особо.Пожалуй, хуже всего сохранились грамоты владимирского Рождественского монастыря; в настоящее время они буквально распылены по различным архивохранилищам Москвы и Санкт-Петербурга. Из составленного А.В. Антоновым хронологического перечня актов обители явствует, что только за последние 180 лет было утрачено более 100 документов, а это почти две трети всех известных грамот ведущей владимирской духовной корпорации . По этой причине лишь 6 рождественских актов были использованы нами при подготовке диссертации . ' АСЭИ. Т. II. № 496; Каштанов СМ. Из истории русского средневекового источника. (Акты X-XVI вв.). М., 1996. № 7. 177-191; Давыдов М.[И.] Место родственны.\ и корпоративных связей в повседневной жизни феодалов Московии (анализ частного случая отч)'ждения светской вотчины в середине XVI в.) // Управление экономической и социатьной сферой: история и современность. Сб. на)'чны.\ статей. М., 2001. 154-155; АССЕМ. № 149; Садиков П.А. Из истории опричнины... № 43; Описание актов собрания графа А.С. Уварова.Акты исторические, описанные И.М. Катаевым и А.К. Кабановы.м (далее - Акты Уварова). М., 1905. № 45; Маштафаров А.В. Явочные челобитные 1568-1612 гг. из архива Суздальского Покровского девичьего монастыря // Русский дипломатарий. М., 2003. Вып. 9. № 48; ГАВО. Ф. 575 (Покровский Суздальский монастырь).Это январь-февраль. 1569 г. - ноябрь-декабрь 1572 г. для так называемых отрывков «а» и «г» и вторая половина 1573 г. для отрывка «в»"*. Однако происхождение (причины и обстоятельства составления) отрывка «а» все еще вызывает споры среди специалистов. Так, А.А. Зимин, оставляя в стороне вопрос о времени его включения в состав царской духовной, отмечал, что тот вобрал в себя материалы писцовых описаний стародубских земель середины 1560-х гг.^ Р.Г. Скрынников в тексте отрывка выделяет «ядро» (так называемый стародубский казенный список), возникновение которого связывает с мероприятиями Ивана IV по конфискации родовых вотчин стародубских князей в 1565-1566 гг.; по мнению ученого в завещание монарха этот список попал в связи с появлением на территории Стародуба в марте 1566 г. нового суверена - князя В.А. Старицкого, а свой окончательный вид отрывок «а» приобрел лишь на рубеже 60-70-х гг. XVI в. после перехода Стародуба Ряполовского к князю М.И. Воротынско1998. Вып.4. № 1; Кистсрсв Н. Владимирский Рождественский монастьфь в док).ментах XVI - начала XVII в. // Р)сский дипломатарий. М, 2000. Вып.б. № 12, 17, 25,26,43. ' J^ jTiOBHbie и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. (далее - ДЦГ)- MLi Л., 1950. № 89, 104. ^ Зимин А.А. О хронологии д}ховнь1х и договорных грамот великих и удельных князей X1V-XV вв. // Проблемы источниковедения. М., 1958. Вып. 6. 319-320. ^ Юрганов А.Л. О дате написания завещания Ивана Грозного // Отечественная история. 1993. № 6. Особенно 128, 136-138. " Колычева Е.И. К проблеме источниковедческого изз^ чсния завещания Ивана Грозного («Темные места» о землевладении сл)'жилого князя М.И. Воротынского в годы опричнины) // Спорные вопросы отечественной истории X1-XV1II веков. Тезисы докладов и сообщений Первых чтений, посвященных памяти А.А. Зимина. М., 1990. [Ч.] I. 126-129. ' Зимин А.А. Земельная политика... № 12. 76; его же. Опричнина... 208. му'. Наконец, согласно А.Л, Юрганову отрывок «а» был составлен и включен в духовную Ивана IV при передаче стародубских земель М.И. Воротынскому в конце 1568 - начале 1569 г.Из царского архива происходит также меновная грамота Ивана IV с князем В.А. Старицким 1566 г., по которой последнему была передана в удел часть территории Стародуба Ряполовского"'. В 1566/67 г. земли удельного князя были размежеваны с владениями, оставшимися под юрисдикцией царя. Результаты данного межевания частично сохранились, преимущественно в архивах духовных феодалов'*.Частных актов, имеющих отнощение к исследуемому региону, известно немного. Несколько разрозненных документов второй половины XVI - начала XVII в. освещают землевладение местных феодалов - князей Кривоборских^, князей Хилковых и дворян Капустиных . Остальные грамоты представляют для нас особый интерес, поэтому мы считаем нелишним сделать их полокументную роспись. Так, датируемые 1528 г. кормленная грамота и доходный список Г.Д. Кобякову на волость Сольцу Малую^ являются единственными стародубскими актами, регламентирующими деятельность местной администрации. Происходящее из архива князя Д.М. Пожарского описание бортных лесов, рыбных ловель и рубежей села Мугреево^ в своей основе восходит к некоей отводной грамоте на волость Мугреево, которая по ряду признаков может быть датирована 70-80-ми гг. XV в.; подробный анализ этого документа будет ' Скрынников Р.Г. Опричная земельная реформа... 226-227; его же. Д\'ховное завещание...С. 311-312. * Юрганов А.Л. О старод)бском «уделе»... 69-70. ^ДДГ.№103. " АССЕМ. № 147-149; РГАДА. Ф. 281. Суздаль. № 52/11831; там же. Ф.1209 (Поместный приказ). Оп. 1. Кн.11321. л. 531-542; там же. Кн. 11320. Ч. П. Л. 1059 об.-1074. Последний док)мснт, сохранившийся лишь в составе писцового описания вотчины боярина князя Д.М. Пожарского (вторая четверть XVII в.), имеет позднейшие интерполяции, тогда как остальные акты, отложившиеся в архива.\ Спасо-Евфимьева, Суздальского Покровского и Троице-Сергиева монастьфсй, донесли до нас оригинальный текст разъезда 1566/67 г. ' Акты сл}'жиль1х землевладельцев (далее - АСЗ). М., 1998. Т. П. № 496,497. * РГАДА Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Ч. П. Л. 1020 об.-1024. 'АСЗ. Т. 11. №176. * Акты XIII-XVII вв., представленные в Разрядный приказ представитсля.ми олз-жилых фамилий после отмены местничества / Изд. А. Юшков (далее - Акты Юшкова). М., 1898. № 125 [по копиям, содержащим части^шыс утраты текста; см. также подлинник: ОПИ ГИМ. Ф. 113 (Материалы по истории центрального и местного управления). № 1]; Грамота, данная великим князем московским Василием Ивановичем волостелю Г.Д. Кобякову на пользование доходами с волости Сольцы Малые / Сообщ. В. Эйнгорн // Чтения в обществе истории и древностей Российскач при Московском )ииверситете. 1900. Кн. IV. Отд. IV. [№] 5. 30. ' РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Ч. II. Л. 1045-1048 об. дан в ходе реконструкции границ Стародуба Ряполовского. Для понимания владельческой истории региона на рубеже 60-70-х гг. XVI в. исключительную ценность представляет также духовная князя М.И. Воротынского'.В работе не были обойдены вниманием и показания писцовых и межевых книг XVII в. Из этой фуппы источников особо следует выделить писцовые и межевые книги стана Стародуба Ряполовского Суздальского уезда Михаила Трусова и подьячего Федора Витовтова 1627/28-1629/30 гг. , дающие хотя и неполную, но в то же время весьма объемнзто картину развития структур землевладения в крае в опричную и послеопричную эпохи .^ Кроме того известия об отдельных владельческих комплексах на территории региона, которые в силу тех или иных причин закрепились в составе Владимирского уезда, содержатся в писцовых и межевых книгах Палежской волости Боголюбовского стана Владимирского уезда князя Г. А. Шехонского и подьячих Петра Васильева и Родиона Бекетова 1644/451646/47 гг.'*, в писцовых книгах поместных и вотчинных земель Медушского и Ярополческого станов Владимирского уезда тех же писцов 1644/45-1646/47 гг.^ и переписных книгах дворцовых волостей и сел Владимирского уезда стольника Никиты Боборыкина и подьячего Фомы Третьякова 1645/46 г.^ Наконец, для более точной реконструкции внешних рубежей Стародуба мы также использовали сведения, сообщаемые писцовыми и межевыми книгами по соседним с ним уездам - Владимирскому , Луховскому^ и Шуйскому^.При исследовании вопроса о представительстве стародубских князей в структурах землевладения их родового уезда в середине XVI века особое зна' АСЗ. М., 2002. т. III. № 86. - РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Ч. II. Л. 677-1561; там же. Кн. 11321. Л. 525 об.-582. Кстати, дата завершения работы писцов достаточно условна: на самом же деле они продолжали трудиться и после 1629/30 г. Ука-мния на это прислтств>тот в самом тексте писцовь1ч книг. Например, в описании села Павловское переход последнего в собственность князя Ф.С. К}ракина датирован 1633/34 г. (Там же. Л. 1083; см. также: ВКТСМ. 78). ^ В своей работе писцы постоянно обращались к показаниям дозорные книг Т)'чка Радцова и подьячего Ивана Акинфова 1574/75 г., которые выполняли роль приправочных книг; правда, прямых ссылок на этот источник составители описания 1620-х гг., как правило, не делали (редкое исключение - РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн.11320. Ч. II. Л. 1020об.-1021). " РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 12610. Л. 305-353, 360-361,566-594. ' РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 611. Л. 69-об., 71-об., 72-76. * Там же. Кн. 212. Л. 355-б.п. (лист следующий за Л. 418). ' Там же. Кн. 611, 12610 (о них см. выше). ^ Там же. Кн. 247,680 (писцовые и межевые книги Михаила Трусова и Федора Витовтова 1628/29-1629/30 гг.). ^ Там же. Кн. 11329 (писцовые и межевые книги Афанасия Векова и подьячего Ссливерста Иванова 1628/29 г.). чение приобретают показания Тысячной книги и Дворовой тетради - учетных документов высшей прослойки светских феодалов'.Известия о деятельности отдельных стародубских князей XIV-XV столетий, давшие возможность провести реконструкцию эволюции их общественного статуса, были почерпнуты нами из летописей^ и разрядных книг''.Следует отметить важность источников по генеалогии стародубских князей"*, состоящую не только в том, что они включают в себя подчас уникальную, отсутствующую в разрядах и летописях информацию о службе, деятельности и социальном полол<ении ряда интересующих нас лиц, но и в том, что благодаря сопоставлению данных антропонимики, топонимики и письменных источников появляется возможность осуществления более точного и тщательного исследования различных вопросов, касающихся истории развития региона в рассматриваемую эпоху.Наконец, несколько слов необходимо уделить материалам картографии.Особое место среди них занимает Семитопографическая карта Владимирской губернии 1813 г.^ , которая является незаменимым вспомогательным пособием Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI в. (далее - ТКДТ). М.; Л., 1950. * Полное собрание русски.\ летописей (далее - ПСРЛ). М., 1962. Т. 1. Лаврентьсвская летопись и Суздальская летопись по Академическому списку; М., 2000. Т. IV. Ч. I. Новгородская четвертая летопись; М., 2001. Т. VII.Летопись по Воскресенскому списку; М., 2001. Т. VIII. Продолжение летописи по Воскресенскому списку; М., 2000. т. Х-ХП. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью; М., 2000. Т. XIV.2-я половина. Указатели к Никоновской летописи (1X-XIV тт.); М., 2000. Т. XV. Рогожский летописец. Тверской сборник; СПб., 1910. Т. XX. 1-я половина. Львовская летопись. Ч. 1; М., 2000. Т. XXIV. Типофафская летопись; М.; л., 1949. т. XXV. Московский летописный свод конца XV века; М.; Л., 1962. Т. XXVII. Никаноровская летопись. Сокращенные летописные своды конца XV века; М.; Л., 1963. Т. XXVIII. Летописный свод 1497 г. Летописный свод 1518 г. (Уваровская летопись); М., 1965. Т. XXX. Влади.мирский летописец. Новгородская вторая (Ар.хивская летопись); Л., 1982. Т. XXXVII. Устюжские и вологодские летописи XVI-XVIII вв.; Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (далее - Н1Л). М., Л., 1950.Разрядная книга 1475-1598 гг. (далее - РК). М., 1966. "* Родословная книга князей и дворян Российски.\ и высзжих... (далее - Бархатная книга...). М., 1787. Ч. П.

58-85; Родословная книга по трем спискам, с предисловием и азбз-чным указателем (далее - Родословная книга...) // Временник императорского Московского общества истории и древностей Российских. М., 1851. Кн. X.Итак, при работе над диссертацией использовался широкий спектр архивных и опубликованных материалов, степень информативности и достоверности которых представляется достаточной для раскрытия темы диссертационной работы.Научная новизна работы заключается: в комплексном изучении политических и социально-экономических процессов, имевших место на территории Стародуба Ряполовского в XIII-XVI вв.; в установлении основных этапов политического развития Стародуба Ряполовского и, соответственно, хронологических рамок вхолодения, а также особенностей интеграции отдельных стародубских волостей в состав Русского государства; в реконструкции границ, первоначального состава территории и политико-административного устройства Стародуба Ряполовского, а также хода и основных направлений эволюции структур землевладения на территории отдельных волостей края; в определетовыс станции, заводы, фабрики, овраги и косогоры. ' Административно-территориальное деление Владимирской области. Справочник. Ярославль, 1983. 18-19. " Атлас Владимирской области. Масштаб 1:100000. (далее - Владимирская область...). М., 2003.; Владимирская область. Топографическая карта. Масштаб 1:200000. М., 1990; Ивановская область. Топографическая карта.Масштаб 1:200000 (далее-Ивановскаяобласть...). М., 1997.НИИ места и значения мероприятий, проводимых верховной властью в XV-XVI вв., для владельческой истории региона. Вышеперечисленные положения диссертации выносятся на защиту.Практическая значимость диссертационной работы заключается в расширении научных представлений о путях складывания единого Русского государства, а также в возможности использования материалов исследования, его основных положений и выводов при изучении характера развития вновь вошедших в его состав регионов (прежде всего так называемых «княжеских уездов»), основных направлений и хода эволюции структур землевладения на территории последних (в том числе и под влиянием правительственной политики в сфере землевладения), динамики взаимоотношений верховной власти с представителями политических элит новоприсоединенных областей. В прикладном аспекте отдельные сюжеты работы могут быть успешно использованы в рамках таких вспомогательных дисциплин как историческая география, историческая топонимика, генеалогия, актовая археография и сфрагистика.Апробация работы. Основные положения диссертации доложены на Международных и Всероссийских научных конференциях, изложены в пяти публикациях; по материалам проведенных исследований нами подготовлена к печати монография. Диссертация обсуждалась и получила положительную оценку на заседании кафедры истории и культуры Владимирского государственного университета.Структура диссертации представлена введением, двумя главами, заключением, библиографическим указателем и двумя приложениями.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Давыдов, Матвей Ильич

Заключение

В историографической традиции исследование отношений власти и собственности в средневековой России, процесса формирования и становления Русского государства строилось и продолжает изучаться прежде всего «с позиций Москвы», т.е. исходя из a priori известного факта превращения последней в политический и духовный центр отдельных русских земель и, в конечном счете, в столицу объединенного государства. Несомненным достоинством подобного подхода является акцентирование внимания специалистов на реконструкции хода процесса формирования государственной территории Московии, выявлении ведущих факторов и направлений эволюции ее социально-политических институтов. В немалой степени его широкое распространение и доминирование в научной среде обусловлено и состоянием источниковой базы, ее по преимуществу «официальным» характером (летописи, разряды, законодательство).

В «от-московском» ключе нередко решаются и вопросы развития в XIV— XVI вв. отдельных земель и княжеств Северо-Восточной Руси и Русского государства. Мы же полагаем, что указанные проблемы должны рассматриваться не только и не столько в контексте их сопричастности политике Москвы, сколько в «их внутреннем измерении» и (если есть такая возможность) на местном материале, т.е. в рамках микрорегиональных исследований. Именно этими принципами мы руководствовались при подготовке настоящей работы. В ней представлена целостная реконструкция владельческо-правовой истории Стародубской земли в XIII - 70-х гг. XVI в., т.е. за весь период существования последней в качестве самостоятельной административно-территориальной единицы. Проведению исследования благоприятствовала прежде всего уникальная степень сохранности источниковой базы, освещающей развитие региона. Так, в актовом материале по Стародубу XV-XVI вв. с достаточной полнотой отражена владельческая история подавляющего большинства владельческих комплексов (в пространственном выражении на их долю приходилось более 3А территории края); показания актов, в свою очередь, дополняются ретроспективными указаниями писцовых книг XVII в. В работе не были обойдены вниманием также имеющиеся данные по генеалогии стародубских князей, материалы официального делопроизводства, фиксирующие положение стародубских феодалов в среде русской знати (разряды, Тысячная книга, Дворовая тетрадь), а также пусть и немногочисленные, но весьма ценные летописные известия о деятельности отдельных стародубских князей.

В первой главе работы мы акцентировали свое внимание на вопросах политического развития региона. Благодаря комплексному охвату всего спектра источников XIII-XV вв. оказалось возможным существенно расширить и дополнить наши представления как об истории самого Стародуба, так и его месте среди прочих земель и княжеств Северо-Восточной Руси.

Отметим наиболее значительные результаты проведенных изысканий. Несмотря на периферийное положение региона его князья в XIII-XIV вв. пользовались известным авторитетом и влиянием, хотя ведущих ролей в междукняжеских отношениях они, конечно, не играли.

Анализ известий по генеалогии стародубских князей позволил нам реконструировать последовательность первых колен правившей в крае династии (прежде эта проблема оставалась дискуссионной). Кроме того удалось установить также факт существования особой ветви стародубских князей, шедшей от князя Ярослава Стародубского, который по всей видимости являлся младшим братом Федора Ивановича Стародубского, убитого в Орде в 1330 г. Как было показано, представители этой ветви - Ярослав и его сын Иван - уже в 20-30-е гг. XIV в. оказались на московской службе; думается, именно это обстоятельство предопределило их последующее исключение как из числа потенциальных претендентов на стародубский стол, так и из общей структуры генеалогического древа местной династии.

На основании данных по генеалогии отдельных стародубских князей, летописных известий об их деятельности, а также показаний актового материала

XV в. была проведена реконструкция процесса дробления Стародубской земли и ее постепенной интеграции в состав формирующегося Русского государства. Как мы смогли установить, присоединение к последнему отдельных стародубских волостей не являлось неким единовременным актом; напротив, оно заняло более полувека (20 - начало 80-х гг. XV столетия) и более того было напрямую обусловлено глубиной инкорпорирования их суверенов в служилые структуры державы московских князей. Иными словами ликвидация стародубских уделов осуществлялась не извне, а «изнутри», выражаясь в переходе их правителей со статусной позиции служилых князей на положение подданных.

Политико-административное развитие Стародуба в XVI в. также было сопряжено с судьбами его княжат, но уже в другом аспекте - землевладельческом. Территория региона, представлявшая собой вплоть до середины столетия, по сути, конгломерат княжеских вотчин (в руках государства и иногородцев тогда находилось лишь около 20% владений), не была превращена в отдельный уезд, зато на землях «свободных» от княжеского землевладения существовали волостные органы управления (Сольца Малая, Южа, Пожар, Дебрьская волость). Мы полагаем, что таким способом верховная власть стремилась ослабить внутренние связи между отдельными частями Стародуба, воспрепятствовать консолидации его территории в руках стародубских князей, ибо последние и в XVI в. продолжали выражать идею о единстве Стародубского края (на что имеются многочисленные указания в актовом материале). В этой связи опричные эксперименты Ивана IV в Стародубе, заключавшиеся в форсированной интеграции земель региона в состав Русского государства, мы склонны рассматривать скорее лишь как продолжение, пусть даже и достаточно жесткое по форме, уже осуществлявшегося длительное время правительственного курса, нежели как полностью самостоятельное начинание царя.

Во второй главе исследования нами была прослежена эволюция структур землевладения на территории Стародуба в XV-XVI вв. Эту часть работы предваряет полномасштабная реконструкция внешних границ изучаемого региона, базирующаяся на показаниях всего комплекса известий XV-XVII вв., освещающих этот вопрос. Благодаря данному обстоятельству был существенно уточнен профиль рубежей края, определен состав территории последнего.

Основное место в данной главе уделено проблеме эволюции структур землевладения на территории региона. Для ее решения нами впервые была детально воссоздана история формирования и развития княжеских вотчин в крае. Наиболее полно удалось реконструировать владельческую судьбу земель Мезецких, Пожарских, Хилковых, Гундоровых, Ромодановских, Кривоборских, Стародубских, Ковровых, Осиповских, в меньшей степени - Татевых, Стриги-ных-Ряполовских, Тулуповых, Палецких. В наглядном виде результаты проведенной реконструкции иллюстрирует составленная нами и прилагаемая к работе карта Стародубского края.

Как показали проведенные изыскания, вплоть до середины XVI в. в структурах землевладения региона наблюдается доминирование местных княжат; присутствие на территории края иных категорий феодалов - духовных корпораций, дворцового ведомства, иногородцев (исключение из последних — князья Мезецкие; однако даже будучи крупнейшими стародубскими вотчинниками, они тем не менее стремились развивать контакты прежде всего именно с представителями местных княжеских фамилий) - было выражено слабо. В этой связи обращает на себя внимание та скоротечность, с которой происходила коренная трансформация традиционных структур землевладения Стародуба (активное замещение княжат монастырями, иногородцами и Дворцом). Как нам удалось установить, эти изменения в решающей степени были обусловлены не столько собственно правительственными мероприятиями в сфере землевладения (в стране в целом и в Стародубе в частности), сколько их основным следствием - обеспокоенностью светских землевладельцев за дальнейшую судьбу своих вотчин в обстановке социального хаоса опричной и послеопричной эпохи. Следует отметить, что в Стародубе эти настроения были крайне обострены по причине фактического раздела территории региона во второй половине 60 -начале 70-х гг. XVI в. на государственном (политико-владельческом) уровне между Иваном IV с одной стороны и Владимиром Старицким, а затем Михаилом Воротынским с другой.

Итак, как показало проведенное исследование, изменения политико-административного статуса края (а также входивших в него административных образований) в составе сначала Северо-Восточной Руси, а затем Русского государства происходили синхронно и во взаимном влиянии с развитием структур землевладения на его территории.

В заключение особо хотелось бы отметить следующее. Неравномерная поуездная репрезентативность находящегося в научном обороте актового материала не позволяет уверенно судить о том, в какой степени результаты произведенных изысканий могут быть адекватно распространены и на другие слабо-изученные регионы Русского государства. Кроме того не стоит забывать, что Стародуб сильно выделялся на фоне других административно-территориальных образований Московии, и, как мы показали, присущие ему особенности сыграли немаловажную роль в истории края. В то же время мы выражаем надежду, что для специалистов, занимающихся исследованием процесса развития в XV-XVI вв. так называемых «княжеских» уездов (уездов, в структурах землевладения которых ведущую роль как до, так и после их присоединения к Русскому государству играли представители местных бывших династий), наши наработки не останутся незамеченными и окажутся полезными в работе.

202

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Давыдов, Матвей Ильич, 2004 год

1. Антонов А.В. Из истории великокняжеской канцелярии: кормленные грамоты XV - середины XV1.в. // Русский дипломатарий. - М., 1998. - Вып. 3.

2. Безроднов B.C. Новое о князьях Стародубских // Рождественский сборник. -Ковров, 1996. Вып. 3.

3. Безроднов B.C. Родословие князей Стародубских и происхождение князей Путятиных (по материалам синодика князей Микитиничей-Головчинских) // Генеалогический вестник. СПб., 2001.

4. Борисов Н.С. Политика московских князей: конец XIII первая половина XIV века. - М., 1999.

5. Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев.-М., 1969.

6. Веселовский С.Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М.; Л., 1947.-Т. I.

7. Голышев Н. Часовня св. Николая чудотворца, близ погоста Нередичь-Никольского, Ковровского уезда // Труды Владимирского губернского статистического комитета. Владимир, 1874. - Вып. 10.

8. Горский А.А. Москва и Орда. М., 2001.

9. Горский А.А. Русские земли в XIII-XIV веках. Пути политического развития. -М., 1996.

10. Дворянские роды Российской империи. СПб., 1993. - Т. I: Князья.

11. И. Зимин А.А. Земельная политика в годы опричнины (1565-1572 гг.) // Вопросы истории. 1962. - № 12.

12. Зимин А.А. Опричнина. 2-е исправл. и дополненное изд. - М., 2001.

13. Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий (очерки социально-политической истории). М., 1982.

14. Зимин А.А. Состав Боярской думы в XV-XVI вв. // Археографический ежегодник за 1957 г.-М., 1958.

15. Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV первой трети XVI в. - М., 1988.

16. Иванов А.И. Кляземский городок, бывший удельный город Стародуб. -Владимир, 1926. (Из Трудов Владимирского Государственного Областного Музея. - Вып. 2).

17. Историко-статистическое описание города Коврова (Владимирской губернии) с уездом / Сост. И.Ф. Токмаков. М., 1903.

18. История родов русского дворянства / Сост. П.Н. Петров. 2-е изд. - М., 1991.-Кн. I.

19. Карамзин Н.М. История государства Российского. Репринт 5-го изд. 18421844 гг. в трех книгах с приложением «Ключа» П.М. Строева. - М., 1988. - Кн. I, III.

20. Ключевский В.О. Боярская Дума Древней Руси. Добрые люди Древней Руси. Репринт изданий 1902, 1892 гг. - М., 1994.

21. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. М., 1993.-Кн. I.

22. Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России (XV-XVI вв.). -М., 1985.

23. Кобрин В.Б. Землевладельческие права княжат в XV первой трети XVI века и процесс централизации Руси // История СССР. - 1981. - № 4.

24. Кобрин В.Б. Опыт изучения семейной генеалогии (Протопоповы Мезецкие - Пронские) // Вспомогательные исторические дисциплины. - Л., 1983. - Т. XIV.

25. Кобрин В.Б. Состав опричного двора Ивана Грозного // Археографическийежегодник за 1959 г. М., 1960.

26. Коган В.М. История дома Рюриковичей. СПб., 1993.

27. Кучкин В.А. Стародубское княжество и его уделы до конца XIV в. // Древняя Русь и славяне. М., 1978.

28. Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984.

29. Лекции по русской генеалогии, читанные в Московском археологическом институте преподавателем института Л.М. Савеловым. Репринт издания 1909 г.-М., 1994.

30. Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1987.

31. Назаров В.Д. Служилые князья Северо-Восточной Руси в XV в. // Русский дипломатарий. М., 1999. - Вып. 5.

32. Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в России. М., 1988.

33. Пашкова Т.И. Местное управление в русском государстве первой половины XVI века (наместники и волостели). М., 2000.

34. Пояснительные примечания к актам (о лицах, географ, пунктах, особенностях происхождения и датировки актов). Сост. И.А. Голубцовым // Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV начала XVI в.-М., 1958.-Т. И.

35. Пояснительные примечания к актам (о лицах, географ, пунктах, особенностях происхождения и датировки актов). Сост. И.А. Голубцовым // Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV начала XVI в. -М., 1964. -Т. III.

36. Пояснительные примечания к актам (о лицах и географических пунктах). Сост. академик С.Б. Веселовский // Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV начала XVI в. - М., 1952. - Т. I.

37. Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. 2-е изд. - М., 1998.

38. Рождественский С.В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI в.-СПб., 1897.

39. Савелов JI.M. Князья Пожарские // Летопись историко-родословного общества в Москве. М., 1906. - Вып. 2-3.

40. Скрынников Р.Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный. Смоленск, 1998.

41. Скрынников Р.Г. Духовное завещание царя Ивана Грозного // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы. М.; Л., 1965. - Т. XXI.

42. Скрынников Р.Г. Опричная земельная реформа Грозного 1565 г. // Исторические записки. М., 1961. - Т. LXX.

43. Скрынников Р.Г. Трагедия Новгорода. -М., 1994.

44. Татищев В.Н. История Российская. -М.; Л., 1964. — Т. III.

45. Фролов Н.В. О внутренних и внешних границах Стародубского княжества // Рождественский сборник. Ковров, 1994. - Вып. 1.

46. Фролов Н.В., Фролова Э.В. История земли Ковровской. Ковров, 1997. - Т. I.

47. Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. -М., 1948. -Ч. I.

48. Черкасова М.С. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XV-XVI вв. -М., 1996.

49. Чернов С.З. Волок Ламский в XIV первой половине XVI в. Структура землевладения и формирование военно-служилой корпорации. - М., 1998.

50. Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси за татарский период, с 1328 по 1505 г.-СПб., 1891.-Т. II.

51. Юрганов АЛ. О стародубском «уделе» М.И. Воротынского и стародубских вотчинах в завещании Ивана Грозного // Архив русской истории. М., 1992. -Вып. 2.

52. Юрганов АЛ. Удельно-вотчинная система и традиция наследования власти и собственности в средневековой России // Отечественная история. 1996. - № 3.