Структурно-семантическая и синтаксическая организация агиографических текстов стиля "плетение словес": На материале житий XIV - XV вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Абрамова, Ирина Юрьевна

• Абрамова, Ирина Юрьевна
• кандидат филологических наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Абрамова, Ирина Юрьевна

ОГЛАВЛЕНИЕ.

ВВЕДЕНИЕ. 1. Актуальность проблематики работы.

§ 2. Предмет и задачи работы.

§ 3. Материал-исследования.

§ 4. Методы и методика исследования,объем фактического материала.

§ 5. Научная новизна исследования.

§ 6. Теоретическая и практическая значимость исследования.

§ 7. Апробация результатов исследования.

ГЛАВА I. «ПЛЕТЕНИЕ СЛОВЕС» И ЕГО МЕСТО В РАЗВИТИИ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА.

§ 1 .Период второго южнославянского влияния в истории русского литературного языка.

1.1.Исюсастскоеучение как философская основа "плетения словес".

1.2. О «восточном» генезисе стиля «плетение словес».

§ 2.0 термине «стиль плетение словес».

§ 3. Прием «плетения словес» в лингвистической и философской интуиции.

ГЛАВА II. ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТОВ ЖИТИЙНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

§ 1. Структурно-семантический анализ содержания агиографических текстов как основа изучения синтаксической организации текста.

§ 2. Структурно-семантический анализ организации текстов, написанных Епифанием Премудрым («Житие Стефана Пермского», «Житие Сергия Радонежского») и функции стиля «плетения словес» в различных структурно-семантических блоках агиографических текстов.

2.1. Структурно-семантический анализ организации «Жития Стефана Пермского».

2.2. Структурно-семантический анализ текста «Жития Сергия Радонежского».

2.3. Структурно-семантический анализ текста «Жития Феодосия Печерского».

2.4. Краткие выводы.

ГЛАВА III. СИНТАКСИЧЕСКАЯ ЭКСПЛИКАЦИЯ СТИЛЯ «ПЛЕТЕНИЕ СЛОВЕС».

§ 1. Общая характеристика синтаксической организации речи в древнерусских текстах с «плетением словес» в сопоставлении с

Житием Феодосия Печерского».

1.1.Двусоставностъ-односоставностъ как важный признак грамматической структуры простого предложения-высказывания.

1.2. Роль структурных типов в синтаксической организации «плетения словес».

1.3. Осложненностъ структуры простого предложения-высказывания в анализируемых текстах.

§ 2. Синтагматика грамматической структуры простого предложения-высказывания в текстах «плетения словес» в сопоставлении с «Житием Феодосия Печерского».

2.1. Протяженность как существенная характеристика грамматической структуры предложения в анализируемых текстах.

2.2. Развертывание высказывания в анализируемых текстах.

2.3. Синтагматика грамматической структуры простого предложения-высказывания с учетом грамматических связей между грамматическими элементами в житиях, относящихся к «плетению словес», в сопоставлении с «Житием Феодосия Печерского».

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Структурно-семантическая и синтаксическая организация агиографических текстов стиля "плетение словес": На материале житий XIV - XV вв.»

1. Актуальность проблематики работы

Период конца XIV- начала XV в. явился важным этапом в истории русского литературного языка.

Для Руси того времени существенное значение приобрели тесные культурные связи с Византией, Болгарией, Сербией, оказавшие заметное влияние и на письменный литературный язык. Многообразные и сложные процессы, происходившие в русском обществе в конце XIV - начале XV в., - идеологические, политические, культурные, - приводят к значительным изменениям и в письменном литературном языке того времени, которые в науке получили название «второго южнославянского влияния».

Хотя проблема второго южнославянского влияния подвергалась тщательному анализу исследователей, ряд вопросов не получил должного раскрытия. И прежде всего нерешенные вопросы касаются отражения стиля «плетение словес» в синтаксисе. Кроме того, задачи, поставленные акад.Д.С.Лихачевым на IV Международном съезде славистов [Лихачев 1958], а именно задачи, касающиеся культурных связей Московской Руси со Средиземноморьем, так и остались нерешенными. А между тем, по нашему мнению, именно в эстетических и культурных традициях стран Средиземноморья можно найти ответы на вопросы генезиса стиля «плетения словес».

В это время на Русь устремляются ученые, выходцы с Балкан и из Византии, среди которых такие выдающиеся деятели, как митрополит Киприан, писатель Григорий Цамблак, агиограф Пахомий Логофет, иконописец Феофан Грек. Вместе с ними на Русь попадают южнославянские рукописи, новые переводы с греческого. Тогда же Руси стали широко известны труды Дионисия Ареопагита, Иоанна Листвичника, Григория Паламы, которые оказали огромное влияние на умы видных деятелей европейской культуры.

Одновременно с этим Русь усвоила и новый витийственный панегирический стиль «плетение словес», или «извитие словес», в агиографии, который возник как продолжение традиций античных риторик в византийский период развития греческой литературы и был развит на славянской почве в «похвальных словах» св. Иоанну Рильскому, в произведениях сербских агиографов. Первоначально эта манера письменного изложения «насаждалась только в книжно-славянском типе языка и составляет его отличительный признак в XV - XVI вв.» [Клименко 1986, 11; Лихачев 1958; Мошин 1963; Дмитриев 1964; Грихин 1974; Филин 1981 и др.]. Философской основой нового стиля «плетение словес» стало исихастское учение, основанное на внимательнейшем отношении к слову. «Безмолвие» исихастов было связано с идеей «невыразимости» божественной сущности в слове, с сознанием таинственной силы слова. Христианские истины проявляются во всех явлениях жизни. Такой подход определяет новый способ восприятия и отражения действительности [Лихачев 1958]. Автор как бы «реконструирует» на основе многих характеристик образ святого: стремится увидеть в этом образе «подобие» Христа. Образ святого - это подобие архетипу. При «плетении словес» подобие создается свободным, искусным подбором и нагромождением имеющихся образцов (характеристик). Отчасти это «механическая» деятельность. Результат сказывается на содержании произведений: в обобщении, абстрагировании, мистификации описываемой действительности. Изображая святого по подобию Христа, автор тем самым сакрализует действительность.

В жанре шло активное разрушение житийного канона, вытеснение его речевым этикетом, который требовал соблюдать общепринятую форму изложения. Следствием такого разрушения явилось изменение принципов жанро-и стилеобразования: сущностные характеристики заменяются формальными, функциональными. «Литературный этикет» требует художественного вкуса, тогда как канон требовал «духовной зоркости и чуткости». Стиль «плетение словес» поэтому определяют как риторический и панегирический. В связи с этим представляется необходимым выяснить, в чем выражается риторизм в синтаксисе, какие приемы использует автор для создания произведения в «панегирическом стиле».

Внутренние переживания человека - это новая ценностная ориентация древнерусской литературы. Теоцентризм, преобладающий в литературе более раннего периода, постепенно уступает место антропоцентризму. Синтаксис становится более эмоциональным, экспрессивным. Возникает вопрос, требующий разрешения: как это отражается на построении предложения, периода?

Выдающимся мастером новой манеры выражения и автором термина «извитие словес» был Епифаний Премудрый - автор «Жития Стефана Пермского» и «Жития Сергия Радонежского». Литературная 4> деятельность Епифания Премудрого способствовала утверждению в литературе стиля «плетения словес», который, обогащая литературный язык, содействовал дальнейшему развитию литературы, изображая психологическое состояние человека, динамику его чувств. В литературе XIV - XV века проявилось повышенное внимание к внутреннему миру чувств человека. Памятники, написанные Епифанием Премудрым, оказывали заметное влияние на развитие литературного языка вплоть до конца XVIII века, поэтому они заслуживают пристального внимания исследователей, прежде всего с лингвистической точки зрения.

Однако следует заметить, что имеющиеся в научной литературе характеристики «плетения словес» не отличаются определенностью и точностью. Наиболее популярные из них, как отмечал акад. Д.С.Лихачев, говорят об «искусственных литературных приемах», об «искусственности, напыщенности и витиеватости» этого стиля, о том, что «речь становится до б невозможности вычурна и расплывчата, полна словесных ухищрений», характеризуют его как «торжественно-риторический стиль», как стиль «риторически многословных и витиеватых панегириков» [Лихачев 1956, 25]. В лингвистическом плане, в частности, синтаксическом, «плетение словес» до сих пор не изучено. А ведь «пышность, искусственность, вычурность, витиеватость, торжественность могут быть различной стилистической природы, преследовать различные цели, соответствовать разным художественным методам» [Лихачев 1956,26].

Очень важным для выявления особенностей «плетения словес» является изучение функционирования языковых единиц в стилях отдельных славянских писателей XIV - XV вв., в частности, Епифания Премудрого. Исследование текстов с данной точки зрения остается едва ли не ведущим направлением современной стилистики. При этом остается за пределами внимания ученых тот факт, что стиль, кроме внешнего выражения в виде единиц языка, имеет и внутреннее строение, формирующее сам облик стиля и в целом - дискурс текста.

Разумеется, что «плетение словес» требует как своей более точной характеристики, так и своего более точного объяснения. Кроме того, остается неясным также и то, как влияло «плетение словес» на организацию текста и менялось ли что-нибудь в структуре текста в к.Х1У -нач. XV в. по отношению к канону написания житий.

На наш взгляд, показательным является и то, что в научной литературе до сих пор нет точного определения термина ПЛЕТЕНИЕ СЛОВЕС - более того, этот термин вообще отсутствует в словарях лингвистических терминов. $ 2. Предмет и задачи работы Предметом изучения в данной работе явился стиль «плетение словес», представленный в старорусской агиографии.

Объект исследования - синтаксические конструкции, на которые опирается текст, сформированный в данной манере.

Цель работы состоит в изучении синтаксической организации текстов стиля «плетение словес».

В работе были поставлены следующие задачи:

1. На основе анализа лингвистической литературы выявить основные признаки стиля «плетение словес».

2. Получить данные о грамматической структуре простого предложения-высказывания, о его синтаксических характеристиках в текстах, написанных в стиле «плетение словес» и на основе этого установить характер синтаксической экспликации «плетения словес».

3. Выяснить, каким образом грамматическая структура предложения влияла на структурно-семантическую организацию текстов житийной литературы, выполненных в стиле «плетение словес». 3. Материал исследования

Материалом для наблюдения и анализа в работе послужили 3 древнерусских текста. Прежде всего это памятник, наиболее показательный для агиографического стиля, развившегося на Руси в XV -XVI вв. - «Житие Стефана Пермского» [в дальнейшем - ЖСП], явившееся классическим образцом «плетения словес». Житие было написано в 1396 — 1398 гг. Епифанием Премудрым. Древнейший из дошедших до нас списков ЖСП датируется XV в., а всего известно примерно 20 списков «Слова о житии и учении Стефана Пермского» XV - XVII вв. и более 30 списков разного рода сокращенных редакций. В XVI в. оно вошло в состав "Великих Миней Четиих" митрополита Макария. Эмоциональность изображения - одна из характерных черт произведений Епифания

Премудрого. Сам автор отмечает, что взялся за написание «желанием обдержим.и любовию подвизаем». Видимо, этим объясняется приподнятость тона всего произведения.

Сравнение композиции ЖСП (введение, основная часть и риторическое завершение) с композицией других житий позволяет говорить о том, что она оригинальна и принадлежит авторству Епифания Премудрого. Риторическое завершение делится на 4 части, в каждой из которых присутствует три стиля: летописный, фольклорный и похвальный.

Другим замечательным памятником XV в., написанным Епифанием Премудрым (1417 - 1418 г.), было «Житие Сергия Радонежского» [в дальнейшем - ЖСР], в котором также проявляется «плетение словес» , хотя и не так отчетливо, как в «Житии Стефана Пермского».

Самый ранний список пространной редакции «Жития Сергия Радонежского» относится к середине 20-х гг. XVI века. Как известно, авторский оригинал Епифания не сохранился в целостном виде, но в науке ф> установилось мнение [Филин 1981; Грихин 1974, 1978], что лишь пространная редакция этого памятника заключает в себе наибольшее количество фрагментов, воспроизводящих непосредственно епифаниевский текст.

В рукописной традиции данная редакция представляет собой разделенное на 30 глав повествование.

Житие Сергия Радонежского» по сравнению с «Житием Стефана Пермского» носит более повествовательный характер, стилистически оно значительно проще и более насыщено фактическим материалом. Эти жития сближает то, что композиция их во многом тождественна.

Как отмечалось выше, ЖСР более насыщено фактами, чем ЖСП. Это объясняется, видимо, тем, что Епифаний писал его «на основании подобранных им в течение двадцати лет документальных данных,. .своих воспоминаний и рассказов очевидцев» [Филин 1981,330].

Изысканность «плетения словес» Епифания Премудрого сочетается в «Житии.» с необычайно простым языком. Несмотря на это, житие показалось братии Троице-Сергиева монастыря слишком цветистым, и они просили Пахомия Серба упростить текст. Пахомий сокращает Епифаньевский текст, заменяет лиризм Епифания общими местами в панегирическом стиле, «придает ему парадность и усиливает элемент похвалы». [Филин 1981,331]. Таким, образом, собственно с именем Епифания исследователи связывают Предисловие, 30 глав Жизнеописания и «Похвальное слово».

С целью выявления особенностей «плетения словес» в сравнении был взят агиографический текст, относящийся к более раннему периоду древнерусского языка. Классическим примером памятников такого рода является «Житие Феодосия Печерского» [в дальнейшем - ЖФП] -памятник русской агиографической литературы, созданный в 80-х гг. XI в. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором. Жизнеописание святого, как того требовал жанр произведения, должно было содержать ряд традиционных сюжетных мотивов, которые встречаются и в ЖФП. Житие лишено риторических рассуждений, оно сюжетно и динамично.

Житие дошло до нас в списке XII века в составе рукописного сборника XII - XIII вв., хранившегося в Успенском соборе Московского Кремля и известного под названием «Успенский сборник».

ЖФП стало эталоном, классическим образцом для более поздних агиографов: во многих житиях основателей старорусских монастырей не только использованы ситуации, отдельные положения ЖФП, но подчас целые отрывки текста. 4. Методы и методика исследования, объем фактического материала

Житийный текст по своему содержанию и форме относится к числу таких жанров церковно-книжной литературы, которая, наряду с назидательной функцией, выполняла также и богослужебную функцию, поскольку в раннехристианской церковной службе в день памяти святого читались их жития.

Привязанность к богослужебному канону требовала и от жития устойчивости в форме и содержании. Потому в агиографических текстах можно обнаружить устойчивые, привычные формы: повествование о жизни до монашества, учение, отрешение от мира и т.д.

Но поскольку житие - это не вполне канонический богослужебный текст, в него легче, чем, например, в евангельские тексты, проникали некие инновации, касающиеся содержания, построения текста.

Форма и содержание агиографического произведения в различной степени подвергались изменению. Однако взаимная зависимость внешней формы и внутреннего содержания была несомненной.

Варьирование последовательности событий, излагаемых в нарративной части жития, безусловно, сказывалось на характере построения дискурса.

Под дискурсом нами понимается определенная последовательность развёртывания содержания, облекаемого в определенные синтаксические формы с определенным способом эстетической организации словесного материала. Таким образом, дискурс текста структурируется в нескольких аспектах:

1) с точки зрения логического развертывания содержания;

2) в отношении синтаксических конструкций, традиционно используемых при построении текста; и

3) в плане использования средств изобразительности и выразительности.

Из сказанного следует, что выявить жанровые изменения в агиографическом произведении означает установить изменения в тексте по всем указанным аспектам. Очевидно, что понятие «текста» выступает основным понятием такого многоаспектного исследования.

Как можно заключить из сказанного, понимание текста жития требует особого исследовательского подхода, который дал бы возможность выявить, опираясь на особенности его содержания и формы, черты, характерные для произведений данного жанра. Этому требованию отвечает структурно-семантический принцип анализа, который опирается на следующие постулаты:

1. Содержание текста формируется вокруг основной идеи, которая развертывается в дискурсе путем разработки одной из её сторон.

2. С этой точки зрения в тексте мы выделяем отдельные структурно-семантические блоки, которые, в свою очередь, строятся вокруг семантической доминанты, имеющей определенное лексическое и синтаксическое выражение.

3. Между структурно-семантическими блоками существуют разнообразные логические, смысловые связи (последовательная, изъяснительная, причинная). Связь на лексическом уровне выражается в «перекличке» ключевых слов, вокруг которых формируются такие блоки.

Предложенный структурно-семантический подход к тексту обеспечивает его системный анализ и создает условия сравнительного изучения нескольких текстов, принадлежащих к одному или разным жанрам.

Наряду с вышеописанной нами использовались традиционные методики: наблюдения, описания, сопоставления. При сопоставительном изучении синтаксических характеристик, представленных в текстах, использовался, наряду и в сочетании с традиционными, вероятностно-статистический метод, в основе которого лежит выборочное обследование текстового материала.

Из каждого древнерусского текста нами было взято по 10 выборок, каждая объемом в 100 простых («элементарных») высказываний. Выборки в анализируемых произведениях брались из разных блоков текста, однако каждая конкретная выборка представляла собой сплошной текстовый отрывок. В целом было выделено и проанализировано 3 012 простых предложений-высказываний, в том числе: по тексту ЖСП - 978, по тексту ЖСР - 994 и ЖФП - 1040 предикативных единиц.

Все простые предложения-высказывания брались в их реальной речевой последовательности в тексте.

Выделение простых предложений-высказываний в древнерусских текстах сопряжено с рядом трудностей. Дело в том, что знаки препинания не могут служить точным критерием выделения. Поэтому необходимо учитывать «объективные критерии», позволяющие установить границы между простыми высказываниями в речи, из которых важнейшим является наличие в синтаксическом образовании предикативного ядра, представленного соединением сказуемого с подлежащим или единственным главным членом (в односоставном предложении) [Рылов 1990, 43 - 44].

Анализ грамматической структуры простого предложения-высказывания проводился по специальной программе, включающей следующие признаки:

I. Структурный тип простого предложения-высказывания.

II. Осложненность структуры простого предложения -высказывания.

III. Синтагматические позиции в структуре простого предложения-высказывания.

IV. Грамматические элементы в структуре простого предложения-высказывания.

Полная программа наблюдения приводится в «Приложении».

Выделенные простые предложения-высказывания в соответствии с программой наблюдения подвергались кодовой записи, которая в большинстве случаев сопровождалась схематическим изображением грамматической структуры простого предложения-высказывания. Для иллюстрации приведем примеры такой записи:

Kd/ио ?аиде доврота твога /калю отъид! отт* иась/ или камо era (си дмт^/ отт* нас и^иде/ а иасъ сирт^т* оставили* ich, пастВше иашь довр'ыи/ оставили* еси cboi си стадо ^авлВждатисга и скт^татисга по горалп*/ гороплен'ылгк и волк©хицжгылгк въгги1 (ЖСП)

Таблица № 1.

Образец кодовой записи синтаксических характеристик простого предложения - высказывания

I II III IV

1 1 1 7 камо 2 2

3 1

4 5

2 10 1 7 камо 2 2

3 4

3 3 1 7 камо 2 3

3 2

1 При цитации памятников придерживаемся орфографических принциповов, характерных для разных источников.

4 10 - 1 4

2 2

5 3 6 1 3

2 5

3 2

4 9

5 5

6 5

6 3 1 1 2

2 5

3 5

4 3

5 7ц

6 7ц

7 7м

7 7 1 1 4

2 4

3 2

Полученные таким образом кодовые записи синтаксических характеристик простых предложений-высказываний подвергались затем статистической обработке и обобщению. В результате по каждому # признаку программы были получены статистические таблицы, которые приводятся в «Приложении» (таблицы 1 - 5). При описании и осмыслении полученных количественных данных обращалось внимание и на качественную, содержательную сторону изучаемых синтаксических явлений. $5. Научная новизна исследования.

Научная новизна работы состоит в том, что впервые делается попытка проследить ^генезис «плетения словес», предполагая его восточные корни, выявить существенные признаки данного стиля, опираясь на анализ синтаксических конструкций, используемых автором, и проанализировать структурно-семантическую организацию текстов, относящихся к «плетению словес».

§6. Теоретическая и практическая значимость исследования.

Диссертационное исследование имеет как теоретическое, так и практическое значение. Результаты исследования важны для разработки теоретических проблем истории русского литературного языка и исторической грамматики русского языка (синтаксис). Материалы диссертации используются автором при проведении практических занятий по курсу «История русского литературного языка», включенного в учебный план подготовки студентов-филологов в Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского; могут использоваться в практике вузовского преподавания лекционного курса истории русского языка, при чтении спецкурсов по истории русского языка.

§7. Апробация результатов исследования.

Основные положения и результаты диссертационного исследования £ были представлены на научных конференциях в Н.Новгороде (1998, 2001,

2002, 2004 гг.), Владимире (1999 г.), а также изложены в 13 публикациях, из них 7 статей и 6 тезисов.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Абрамова, Ирина Юрьевна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

При анализе лингвистической литературы нам удалось выявить наиболее существенные признаки, раскрывающие содержание термина «плетение словес»: ритмизация текста, основанная на приеме гомеотелевта, абстрагирование и метафоричность, использование для создания пышности сложных слов, нанизывание синонимов и связанное с ним явление полиномии, использование в текстах «плетения словес» различных стилистических приемов: метафор, сравнений, эпитетов.

Исследование позволило выработать «рабочее» определение стиля «плетение словес»:

ПЛЕТЕНИЕ СЛОВЕС» — это стилистическая манера, связанная с орнаментальной прозой, в смысловом отношении ориентированная на христианский мистицизм, а в структурном отношении опирающаяся на асимметрию компонентов, каждый из которых играет существенную роль в эстетической организации текста.

Таким образом, «плетение словес» - речевая экспликация в виде «стиля» некой идеи и эстетики. Структурно-семантический и синтаксический анализ текстов «плетения словес» позволил уточнить и дополнить мнения многих ученых по поводу генезиса данной манеры письма и помог понять, какая философская идея и эстетика легла в основу данного стиля.

Не опровергая мнение акад.Д.С.Лихачева и В.В.Колесова об исихастских истоках «плетения словес», мы все же хотим несколько уточнить и дополнить данную точку зрения. Такой взгляд на происхождение представляется нам несколько односторонним, поскольку образцов поэзии исихастов, где бы реализовались их идеи на эстетическом уровне, нет. Ни Василий Великий, ни Григорий Палама, ни другие исихасты не писали свои произведения с использованием данной манеры. Следует учитывать и тот факт, что сам термин «плетение словес» был впервые использован, самим Епифанием Премудрым. Следует, однако, заметить, что сам термин не придуман Епифанием, а, скорее, заимствован из Ветхозаветной литературы, в частности, из Притчей Соломоних, что не противоречит нашей точке зрения о восточном генезисе «плетения словес».

Исходя из сказанного, нам представляется достаточно привлекательной идея Е.М.Верещагина о «восточном» генезисе «плетения словес». Поскольку Покровителем Епифания Троицкого (Премудрого) являлся Епифаний Кипрский, то первый на протяжении всей своей жизни был обязан подражать своему Святому. И образцом для такого подражания была не только биография Епифания Кипрского, но и его произведения. Известно, что Епифаний Кипрский состоял в сословии хахамим -«премудрых», которое сформировалось из писцов, переписчиков Танаха. Подобно тому, как пророки создавали литературу особого жанра, так и литература хахамов отличалась ярко выраженными жанровыми особенностями, одной из которых является прием суггестии. Данный прием основан не на логическом представлении мысли (эллинская школа), а на стремлении выразить мысль путем перечисления ее частных случаев. За счет этого создается общее впечатление от услышанного или прочитанного. Суггестивный метод доказательства мысли опирается на прием изоколии, повторения одной и той же синтаксической конструкции, обычно (но не обязательно) опирающийся на такие технические средства, как единоначатия и единоокончания. Подобный метод позволяет создать ритмизованный текст. Те же технические средства для создания ритмики текста, по мнению С.С.Аверинцева, использовались и в ранневизантийской литературе. Таков основной жанровый признак восточной «премудростной литературы».

Нами были отмечены факты, позволяющие с большим процентом вероятности говорить о том, что Епифаний Премудрый использовал прием суггестии в своих произведениях именно под влиянием восточной «премудростной литературы»: во-первых, он подражал соему Ангелу -Хранителю, и, во-вторых, он сам был знаком с Ветхозаветной литературой.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что, скорее всего, стиль «плетения словес» был самостоятельным изобретением Епифания Премудрого на славянской почве. Период конца XIV- начала XV в. явился важным этапом в истории русского литературного языка. Историческая победа на Куликовом поле вызвала высокий подъем народного самосознания, отразившийся во всех отраслях духовной культуры и прежде всего в литературе и письменном литературном языке. На Руси строится государство нового типа - централизованное. По ряду объективных причин возвышается и укрепляется новый государственно-политический центр - Москва, где утверждается идея самодержавия. Эта идея органически была связана с идеей православия. Московский царь воспринимается как преемник Византийского императора — он самодержец, хранитель православных традиций. Централизация Руси, установление самодержавия, миссия спасения славянства и православия выразилась в создании представления о Москве как «третьем Риме». После падения Сербии и Болгарии Московская Русь осталась единственным государством, в котором православная церковь пользовалась полной поддержкой светской власти. Южнославянские церковники утверждали, что в XIV веке оплотом подлинного православия является не греческая, а славянская земля. Поэтому Московского царя они считали единственным хранителем православной веры, на него и на Московское государство и была возложена миссия спасения порабощенных турками славян и восстановление на Балканах православия, [см.подробнее об этом:Лихачев 1958].

Для Руси того времени существенное значение приобрели тесные культурные связи с Византией, Болгарией, Сербией, оказавшие заметное влияние и на письменный литературный язык. Так многообразные и сложные процессы, происходившие в русском обществе в конце XIV -начале XV в., - идеологические, политические, культурные, - приводят к значительным изменениям и в письменном литературном языке того времени, которые в науке получили название «второго южнославянского влияния».

В это время на Русь устремляются ученые, выходцы с Балкан и из Византии, среди которых такие выдающиеся деятели, как митрополит Киприан, писатель Григорий Цамблак, агиограф Пахомий Логофет, иконописец Феофан Грек. Вместе с ними на Русь попадают южнославянские рукописи, новые переводы с греческого. Тогда же Руси стали широко известны труды Дионисия Ареопагита, Иоанна Листвичника, Григория Паламы, которые оказали огромное влияние на умы видных деятелей европейской культуры.

Как нам кажется, «второе южнославянское влияние» и связанная с ним философия исихастов стали стимулом создания на русской почве такого возвышенного, патетического стиля, как «плетение словес».

Таким образом, «плетение словес» можно назвать способом экспликации эстетики восточной «премудростиой литературы» и идей исихастов.

Структурно-семантический анализ показал, что построение Житий различно. Дискурс «Жития Стефана Пермского» разворачивается параллельно: каждому структурно-семантическому блоку соответствует какой-либо абзац (предложение, ключевое слово) в объединяющем все зачале, а также встречаются случаи цепочной развернутости дискурса, когда каждый последующий блок содержательно связан с предыдущим, распространяя и дополняя его. Предварительный анализ показал, что «плетение словес» наблюдается здесь как внутри каждого блока, так и на стыке блоков при связи их, когда ключевое слово начинает распространяться, приобретая все новые и новые определения.

При анализе другого памятника письменности, написанного Епифанием Премудрым, - «Жития Сергия Радонежского» - оказалось, что в нем, в основном, наблюдается цепочная связь между структурно-семантическими блоками, но в первом структурно-семантическом блоке есть два предложения-сигнализатора, позволяющие говорить о параллельной организации дискурса всего текста и о связи всего остального повествования в одно целое. Это довольно стройно организованный текст (в отличие от ЖСП, где наблюдается возврат к какой-то одной теме, событию).

Текст «Жития Феодосия Печерского» четко делится на 4 большие части: 1) Вступление; 2) Рассказ о жизни святого от рождения до того дня, когда он попал в пещеру к Антонию, записанный со слов матери; 3) Жизнь Феодосия и его подвиги в монастыре; 4) Заключение, повествующее о преставлении святого. В целом построение текста ЖФП традиционно и соотносится с каноническим образцом.

Основная идея текста - изображение святого по образу и подобию Христа, потому что смысл жизни Феодосия - служба Богу для спасения людей.

Сравнение «Жития Стефана Пермского» и «Жития Сергия Радонежского», с одной стороны, между собой, а с другой стороны, с «Житием Феодосия Печерского» в синтаксическом плане показало, что тексты незначительно расходятся между собой, что позволяет сделать вывод, что синтаксические конструкции в памятниках «плетения словес» остались в большинстве своем древнерусскими. Было выделено 11 отличительных синтаксических признаков, характеризующих тексты «плетения словес», но, по нашему мнению, единственное, что играет существенную роль в организации данных текстов в синтаксическом плане - это обилие конструкций с однородными членами предложения, которые зачастую располагаются в предложении по принципу иерархии.

В текстах «плетения словес» наблюдается изоморфизм выражения мысли. Мысль о цикличности, повторяемости событий выражена посредством повторяемости элементов трех уровней: на уровне лексики - это синонимия и связанная с ней полиномия, на уровне синтаксиса - это однородность членов предложения и изоколия, на уровне построения текстов - постоянный возврат к одной и той же теме, центральной идее Жития.

Вывод о самостоятельнсти изобретения Епифанием Премудрым «плетения словес» на русской почве подкрепляется еще и тем фактом, что в чистом виде данный стиль не был представлен в русском письменном искусстве ни до XIV в., ни позже. Правда, элементы «плетения словес» обнаруживаются в более поздних памятниках, «Сказание о Мамаевом побоище», «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Донского», в литературе так называемого «русского барокко», но в той полноте и красоте, в которой «плетение словес» было представлено в творчестве Епифания Премудрого, мы не встретим данной манеры письма.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Абрамова, Ирина Юрьевна, 2004 год

1. Античность и Византия. М.,1975.

2. Аверинцев 1981 Аверинцев, A.A. Древнегреческая поэтика и мировая литература/ С.С.Аверинцев// Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981.

3. Аверинцев 1996 Аверинцев, С.С. Риторика и истоки европейскойлитературной традиции/ С.С.Аверинцев. М., 1996.

4. Аверинцев 1997 Аверинцев, С.С. Поэтика ранневизантийскойлитературы. М., 1997.

5. АрхЖиприан 1996 Арх.Киприан (Керн). Антропология Св.Григория Паламы: Дисс. доктора церковных наук/Арх.Киприан. М., 1996. Ахманова Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов/1. О.С.Ахманова. М., 1966.

6. Бабайцева 1981 Бабайцева, В.В. Современный русский язык,ч.Ш.

7. Синтаксис и пунктуация/В.В.Бабайцева, Л.Ю.Максимов. М.,1981. Барт 1978 Барт,Р. Лингвистика текста/ Р.Барт//Новое в зарубежной лингвистике.- Вып.8. - М., 1978.

8. Белобродова 1966 Белобродова, O.A. О некоторыхизображениях Епифания Премудрого и их литературных источниках/О.А.Белобродова//ТОДРЛ. Т.22.-М.-Л., 1966. Белошапкова 1977 Белошапкова, В.А. Современный русский язык. Синтаксис/ В.А.Белошапкова. - М.,1977.

9. Березин 1979 Березин, Ф.М. Общее языкознание/Ф.М.Березин, Б.Н.Головин. М., 1979.

10. Буланин 1991 Буланин, Д.М. Античные традиции в древнерусской литературе XI XVI вв./Д.М.Буланин. - München. - 1991. Буслаев 1861 Буслаев, Ф.И. Древнерусская народная литература и искусство/Ф.И.Буслаев. - СПб., 1861.

11. Валентинова 2001 Валентинова, О.И. Стиль «плетение словес» в контексте истории русского литературного языка и литературы Древней Руси/ О.И.Валентинова, А.В.Кореньков. М., 2001.

12. Гиндин 1971 Гиндин, С.И. Онтологическое единство текста и виды внутритекстовой организации/ С.И.Гиндин//Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 14. - М., 1971.

13. Головин 1969 Головин, Б.Н. О статистическом моделировании грамматической структуры высказываний/ Б.Н.Головин//Проблемы прикладной лингвистики: Тезисы межвуз.конф. Ч.П. - М.,1969. Головин 1971 Головин, Б.Н. Язык и статистика/ Б.Н.Головин. - М., 1971.

14. Грихин 1974 Грихин, В. А. Проблемы стиля древнерусской агиографии XIV XV вв./ В.А.Грихин. - М., 1974.

15. Грихин 1978 Грихин, В.А. «Извитие словес» Епифания Премудрого/ В.А.Грихин //Русская речь. 1978. - № 4.

16. Громов 1990 Громов, М.Н. Русская философская мысль X XVII вв./ М.Н.Громов, Н.С.Козлов. - М., 1990.

17. Дюбуа 1986 Дюбуа, Ж. Общая риторика/Ж.Дюбуа,Ф.Эделин. М., 1986.

18. Евгеньева 1983 Евгеньева, А.П.Словарь русского языка.

19. Т.З/ А.П. Евгеньева. М., 1983.

20. Жуковская 1981 Жуковская, Л.П. К вопросу о южнославянском влиянии на русскую письменность/ Л.П.Жуковская//История русского языка: Исследования и тексты. М., 1981.

21. Жуковская 1986 Жуковская, Л.П. Роль второго южнославянского влияния в истории русского литературного языка/Л.П.Жуковская. Горький, 1986.

22. Журенко 1991 Журенко, Н.Б. Риторика и классическая проза (о семантике рядов однокоренных слов у Ксенофонта)/ Н.Б.Журенко //Античная поэтика. Риторическая теория и литературная практика. М., 1991.

23. Заболотский 1963 Заболотский, Н. О богословии св.Григория

24. Паламы/ Н.Заболотский// Журнал Московской патриархии. 1963. -август.

25. Замалеев 1987 Замалеев, А.Ф. Исихазм и мистическая фронда нестяжательства / А.Ф.Замалеев//Философская мысль в средневековой Руси. Л., 1987.

26. Замалеев 1987 а Замалеев, А.Ф. Мыслители Киевской Руси/ А.Ф.Замалеев, А.А.Зоц. Киев, 1987.

27. Замалеев 1990 Замалеев, А.Ф. Отечественные мыслители позднего средневековья, конец 14 первая треть 17 в./А.Ф.Замалеев, В.А.Зоц. -Киев, 1990.

28. Замалеев 1995 Замалеев, А.Ф. Лекции по истории русской философии/ А.Ф.Замалеев. СПб., 1995.

29. Иванов 1965 Иванов, В.В. Славянские языковые моделирующие системы/В.В.Иванов. В.Н.Топоров. М., 1965.

30. Клименко 1986 Клименко, Л.П. Роль второго южнославянскоговлияния в истории русского литературного языка/ Л.П.Клименко.-Горький, 1986.

31. Клименко 1998 Клименко, Л.П. Нормативный аспект семантико-синтаксической организации дискурса сакральных текстов/

32. Л.П.Клименко//Четвертые Поливановские чтения: Сб. науч. ст. по материалам докл. и сообщ. 4.4. Слово в тексте (Смоленск, 19 — 20 мая 1998). - Смоленск, 1998.

33. Клименко 1998а Клименко, Л.П. Некоторые особенности организации дискурса литературно-критических статей

34. Н.А.Добролюбова/Л.П.Клименко// Н.А.Добролюбов в российской культуре и общественно-политической мысли: Межвуз.сб.науч.тр. 4.1. -Н.Новгород, 1998.

35. Клименко 2004 Клименко, Л.П.Словарь переносных, образных исимволических употреблений слов в Псалтири. 4.1, псалмы 1-50; часть И, псалмы 51 100/Л.П.Клименко.- Н.Новгород, 2004.

36. Ковалевская 1992 Ковалевская, Е.Г. История русского литературного языка/Л.Г.Ковалевская. М., 1992.

37. Кожин 1984 Кожин, А.Н. Литературный язык Московской Руси/А.Н.Кожин. М., 1984.

38. Колесов 1989 Колесов, В.В. Древнерусский литературный язык/ В.В.Колесов. Л., 1989.

39. Колесов 1989а Колесов, В.В. Мудрое слово Древней Руси (XI XVII вв)/ В.В.Колесов. - М., 1989.

40. Коновалова 1966 Коновалова, О.Ф. «Плетение словес» и плетеный орнамент к. XIV в./О.Ф.Коновалова// ТОДРЛ. Т.ХХ11. - М.- Л., 1966.

41. Коновалова 1970 Коновалова, О.Ф. Об одном типе амплификации в «Житии Стефана Пермского»/ О.Ф.Коновалова// ТОДРЛ. Т.ХХУ.- М.-Л., 1970.

42. Коновалова 1970 а Коновалова, О.Ф. Панегирический стиль русской литературы к.Х1У нач.ХУ в. (на материале «Жития Стефана Пермского», написанного Епифанием Премудрым): Автореф. дис. .канд.филол.наук/О.Ф.Коновалова. - Л., 1970.

43. Конявская 2000 Конявская, Е.Л. Авторское самосознание древнерусского книжника (XI середина XV в.)./ Е.Л.Конявская. - М.,2000. Кухаренко 1987 Кухаренко, В.А. Практикум по интерпретации текста/ В.А.Кухаренко. - М., 1987.

44. Кухаренко 1988 Кухаренко, В.А. Интерпретация текста/ В.А.Кухаренко. -М., 1988.

45. Ларин 1975 Ларин, Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (X сер.ХУШ в.)/ Б.А.Ларин. - М., 1975.

46. Левшун 2001 Левшун, Л.В. История восточнославянского книжного слова XI ХУПвв./ Л.В.Левшун. - Минск, 2001.

47. XVII вв. к реалистическому изображению действительности/Д.С.Лихачев. -М., 1956.

48. Лихачев 1958 Лихачев, Д.С. Некоторые задачи изучения второгоюжнославянского влияния в России/Д.С.Лихачев. М., 1958. Лихачев 1958 а Лихачев, Д.С. Человек в литературе древней Руси/1. Д.С.Лихачев. М.-Л., 1958.

49. Лихачев 1966 Лихачев, Д.С. Сравнительное изучение литературы и искусства Древней Руси/ Д.С.Лихачев //ТОДРЛ. Т.22. - М.-Л., 1966. Лихачев 1979 Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы/ Д.С.Лихачев. - М., 1979.

50. Лотман 1970 Лотман, Ю.М. Структура художественного текста/ Ю.М.Лотман. М., 1970.

51. Мартемьянов 1973 Мартемьянов, Ю.С. Связный текст изложение смысла/Ю.С.Мартемьянов. - М., 1973.

52. Матхаузерова1976 Матхаузерова, Св. Древнерусские теории искусства слова/ Св. Матхаузерова. Прага, 1976.

53. Мейендорф 1974 Мейендорф, И.Ф. О византийском исихазме и его роли в культурном и историческом развитии Восточной Европы в 14 в/ И.Ф.Мейендорф//ТОДРЛ. Т.ХХ1Х. - Л., 1974.

54. Мелетинский 1969 Мелетинский, Е.М. Проблемы структурного описания волшебной сказки/ Е.М. Мелетинский, С.Ю.Неклюдов,

55. Е.С.Новик, Д.М.Сегал //Труды по знаковым системам. IV// Уч.зап. ТГУ. -Вып.236. - Тарту, 1969.

56. Мошин 1963 Мошин, В. О периодизации русско-южнославянских связей X XV вв./В.Мошин// ТОДРЛ. - 1963. - Т. 19.

57. Мс Полный православный молитвослов и Псалтирь. М., 2004.

58. Настольная книга 1979 Настольная книга священнослужителя. Т.З. -М., 1979.

59. Отечественная 1991 Отечественная философская мысль XI XVII вв. и греческая культура. - Киев, 1991.

60. Палама 1993 Беседы (омилии) святителя Григория Паламы. 4.2. -М., 1993.

61. Палама 1994 Св. Григорий Палама. Беседы в 3-х томах/Св.Григорий Палама. М., 1994.

62. Петрова 1998 Петрова, В.Д. Повтор как текстообразующее средство в «плетении словес»/ В.Д.Петрова// Проблемы исторического языкознания и ментальности. Русский язык: ментальность и грамматика. Вып.1. -Красноярск, 1998.

63. Розенталь-Теленкова Розенталь,Д.Э.Словарь-справочник лингвистических терминов/ Д.Э.Розенталь, М.А.Теленкова. М., 1972. Русский язык 1998 Русский язык. Энциклопедия/Гл.ред

64. Ю.Н.Караулов. 2-е изд. - М.,1998.

65. Рылов 1990 Рылов, С.А. Синтаксическая организация древнерусской речи/ С.А.Рылов. Н.Новгород, 1990.

66. Словарь XI — XVII Словарь русского языка XI XVII вв. - Вып.1.- М., 1975.

67. Сперанский 1921 Сперанский, М.Н. К истории взаимоотношений руссой и юго-славянской литератур (русские памятники письменности на юге славянства)/ М.Н.Сперанский. СПб., 1921.

68. Топоров 1995 Топоров, В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т.1. - Первый век христианства на Руси/ В.Н.Топоров-М.,1995.

69. Филин 1979 Русский язык. Энциклопедия/ Ф.П.Филин. М., 1979. Филин 1981 Филин, Ф.П. Истоки и судьбы русского литературного языка/ Ф.П.Филин. - М.,1981.

70. Фрейберг 1978 Фрейберг, Л.А. Византийская литература эпохи расцвета. IX XV вв./ Л.А.Фрейберг, Т.В. Попова.- М., 1978.

71. Чесноков 1992 Чесноков, П.В. Семантические формы мышления и синтаксический синкретизм (два аспекта в рассмотрении синкретизмачленов предложения)/ Т.В.Чесноков// Явления синкретизма в синтаксисе русского языка. Ростов-на-Дону , 1992.

72. Шахматов 1941 Шахматов, A.A. Синтаксис русского языка/ А.А.Шахматов. JI., 1941.

73. Яковлева 1994 Яковлева, Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия)/ Е.С.Яковлева. — М., 1994.

74. Ярхо 1969 Ярхо, Б.И. Методология точного литературоведения/

75. Б.И.Ярхо//Труды по знаковым системам.-1У//Уч.зап.ТГУ.- Вып.236. -Тарту, 1969.

76. Ангелов 1980 Ангелов, Боню Стоянов. Руско-южнославянски книжовни връзки/ Боню Ангелов. София, 1980.

77. Динеков 1953 Динеков, Петър. Стара българска литература, втора част. /Петър Динеков. София, 1953.

78. Иванов 1958 Иванов, Йордан. Българското книжовно влияние в Русия * при митрополит Киприан (1375 1406): Отделен отпечатък от Известия наинститута за българска литература. Kh.VI/ Иордан Иванов. - София, 1958.

79. Malik Mulic 1963 Malik, Mulic. Srpsko "pletenije sloves" do 14 stoleca. -Radova zavoda za slavesku filologiju. № 5/ Malik Mulic. - Zagreb, 1963.1. ИСТОЧНИКИ

80. Повесть о Стефане, епископе Пермском //Древнерусские предания XI — XVI вв.-М., 1982.

81. Житие Сергия Радонежского// Памятники литературы Древней Руси. XIV-cep.XV века.-М., 1981.

82. Житие Феодосия Печерского//Повести Древней Руси XI ХПв. -Лениздат, 1983.