Типология современного философского иррационализма тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.01, кандидат философских наук Ляпустин, Алексей Геннадьевич

• Ляпустин, Алексей Геннадьевич
• кандидат философских наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат философских наук Ляпустин, Алексей Геннадьевич

Введение.

Глава I. Современный иррационализм как философская традиция.

§ 1. Истоки формирования иррационализма как философской традиции.

§ 2. Основания типологии современного философского иррационализма.

Глава П. Экзистенциальный тип философского иррационализма: движение от антитезы абсурда и мышления к синтезу.

§ 1. Антитеза мышления и экзистенции у С. Киркегора.

§ 2. Феноменологическая установка на синтез рационального и иррационального в философии абсурда Ж.-П. Сартра и А. Камю.

Глава Ш. Интуиционистский тип иррационализма: движение от антитезы интуиции и рассудка к их синтезу.

§ 1. Роль чувственной интуиции в постижении иррационального.

§ 2. Диалектика логического и мистического в интуитивистском иррационализме.

Глава IV. Художественно-поэтический иррационализм: поиск адекватных форм выражения.

§ 1.Специфика символического проявления иррационального.

§ 2. Философский статус «поэтического мышления» как сферы конституирования иррационального.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Типология современного философского иррационализма»

Актуальность темы исследования. Рационалистическая традиция западноевропейской философии определяла ход ее развития вплоть до XIX века. В качестве исключений можно выделить таких философов, как Платон и Плотин в античности, Тертуллиан и Августин в эпоху средневековья. Эпоха Нового времени, которая осуществила небывалый до сих пор переворот в научном и техническом отношениях, возвела ratio на небывалую высоту (неслучайно эту эпоху принято называть эрой Разума). Противостояние рационализма и эмпиризма, которое иногда рассматривается как противостояние рационализма и иррационализма, на деле есть оппозиция по вопросу о базисе познания и поэтому в гносеологических дискуссиях эмпиризм Нового времени противостоит не рационализму, а априоризму1. Эмпиризм укладывается в общую рационалистическую схему, так как принцип истинности и очевидности опыта осуществляется в силу принятия более общих рациональных посылок и вне этих посылок неосуществим. Так прямо заявляет Ф. Бэкон, и это положение также применимо к другим эмпирикам- сенсуалистам: П. Гассен-ди, Д. Локку, Т. Гоббсу и др. То, что эмпиризм не противостоит рационализму, а является лишь его ослабленным вариантом, доказывается также и тем, что дальнейшая просветительская философия XVIII века, рационалистичная уже по одному своему определению, опиралась на сенсуалистические концепции эмпириков XVII века. Наконец, немецкая классическая философия довела рационализм до его логического завершения. И. Кант ставит вопрос о границах человеческого разума, говорит о его возможностях, и, таким образом, четко очерчивает сферы познаваемого и непознаваемого. Далее И.Г. Фихте проводит отождествление "Я" и "не- Я", субъекта и объекта, что, в свою очередь, дает возможность превратить разум из человеческой индивидуальной способности в сверхчеловеческую, надындивидуальную силу, что и осуществил в своей сверхрациональной философской системе Г.В.Ф. Гегель. Таким образом, начиная с философии Нового времени не

1 См. Швырев B.C. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М., 1978. С. 39. 2 трудно заметить неуклонное и однозначное движение философской мысли к абсолютному рационализму и панлогизму, последовательно исключавшему все мешающие на этом пути иррациональные моменты.

Однако, после смерти Г.В.Ф. Гегеля (1831 г.) произошел "всплеск" иррационализма, ощутимый практически во всех областях духовной культуры. В философии этот "всплеск" характеризуется появлением учений С. Кирке-гора и А. Шопенгауэра, и целого течения, получившего название "философии жизни", представители которого (Ф. Ницше, В. Дильтей, А. Бергсон) считали, что постичь жизнь во всей ее целостности рассудок (интеллект) не в состоянии. Возникает мощное и имеющее огромное влияние на культурную жизнь всей Европы течение, рассматривающее проблемы человеческого существования (экзистенциализм). В процессе этого рассмотрения оказывается, что человек, по своей сути, есть существо преимущественно иррациональное, так как зачастую он не осознает мотивов своих действий. Это, в свою очередь, дает возможность предположить, что человеческое поведение определяется не сознанием, а бессознательным. Доказательством существования сферы бессознательного мы обязаны 3. Фрейду, который также описал его динамику и различные проявления этой сферы. Мысль о бессознательном мотивировании человеческих действий легла, впоследствии, в основу концепции "художественного мышления" постструктурализма и постмодернизма.

Такой же по силе "всплеск" иррационализма заметен и в науке. В физике мы наблюдаем замену классической системы И. Ньютона постклассической релятивистской системой, которую можно назвать иррациональной в силу того, что она оперирует парадоксальными понятиями. Вероятно, только в рамках релятивистской физики стало возможным появление теории относительности А. Эйнштейна, которая дает несовместимые со здравым смыслом трактовки времени, существующего безотрывно от материи и вне ее неминуемо исчезающего; трактовку Вселенной, которая имеет сама по себе замкнутую форму и в то же время постоянно расширяется, и т. п. Если ранее, в классической физике, критерием достоверности считалось то, что соответствует чувственному восприятию человека, то, что можно наглядно представить, то в релятивистской физике мы сплошь и рядом встречаемся с противоречивыми утверждениями. Например, в рамках квантовой теории было обнаружено то, что у субатомных частиц наличествует парадоксальная, двойственная природа: в одних случаях они проявляют себя как частицы, в других -как волны, которые отражают не реальное существование данной частицы, а лишь вероятность ее обнаружения. Такая же двойственность была обнаружена и при исследовании природы света. В квантовой физике эти два описания являются взаимоисключающими, но при этом должны по необходимости сосуществовать для наиболее полного понимания тех или иных явлений. При описании этих фактов нельзя руководствоваться формальной логикой Аристотеля, которая ранее являлась главным методологическим ориентиром любой естественной науки. «Мы можем говорить о «науке о микрокосме» как о некоей интеллектуальной мифологии, ибо в ней формальная логика Аристотеля с ее постулатами терпит крушение, как и в «логике чудесного» мифа»1. Здравый смысл в качестве основного критерия истинности физической теории явно уходит на второй план; противоречие гипотезы со «здравым смыслом» расценивается учеными не как ее дефект, а скорее как достоинство.

То же явление наблюдается и в современной математике. Еще в начале XX века математику потряс так называемый "кризис основ", вызванный обнаружением парадоксов и противоречий в до сих пор единой, а точнее, казавшейся единой системе математики. Результатом этого кризиса стало разделение единой математики на несколько ветвей, т. е. в конечном счете оказалось, что, оставаясь в рамках математической, формальной логики, нельзя построить единую непротиворечивую систему. Л.Э.Я. Брауэр отказался от использования закона исключенного третьего в основанном им интуиционизме, что, по образному выражению Д. Гильберта, равносильно тому, как

1 Киященко Л.П. Мифопоэзис научного дискурса//Философские науки. № 4, 2002. С. 114. О сходстве между логикой чудесного в мифе и логикой науки о микромире см. также Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М., 1987. если бы «боксерам запретили пользоваться на ринге кулаками»1. Таким образом, математика, которая долгое время была образцом достоверности и истинности, гарантом классической рациональности, оказывается противоречивой системой, в которой образование понятий и ход умозаключений приводят к парадоксам. Настроение, сложившееся в результате осознания данного обстоятельства среди ученых, достаточно точно передает Гильберт: «Где же искать надежность и истинность, если даже само математическое мышление дает осечку?»2.

Иррациональное не обошло стороной и политику. Примерно с середины XIX века по Европе прокатилась волна революций (революции 1848 г., пролетарская революция во Франции 1871 г. (Парижская коммуна), активизация рабочего движения в Германии, Англии и других странах, русская революция 1905- 1907 гг., Февральская и Октябрьская революции в России 1917 г.). Революции, как правило, происходят стихийно, массы с восторгом подхватывают самые абсурдные лозунги и нелепые идеи. Например, пролетарская революция в России победила практически при полном отсутствии пролетариата как класса, она победила в стране, где еще не успели развиться противоречия капиталистического общества. Незыблемый монархический строй, на протяжении трехсот лет казавшийся нерушимым, рухнул также легко, как через семьдесят четыре года после этого внезапно рухнул социалистический строй в результате августовского путча 1991 года. Привычка объяснять эти явления как закономерные следствия конкретных причин и представлять ход истории как логический процесс (тенденция, столь явно выраженная в философии истории Г.В.Ф. Гегеля) исчезает, и появляется принципиально новая концепция истории как смены случайностей, основанных не на разуме, а на безумии. Эта тенденция восходит еще к А.И. Герцену, который критиковал Гегеля в вопросе об интерпретации истории, провозгла

1 Гилберт Д. Основания Геометрии. М,- Л., 1948. С. 482.

2 Там же. С. 491. шая «всемогущество безумия» и бессилие разума, здравого смысла1. Если принять эту мысль за исходную, то следует отказаться от всяких попыток как- либо объяснить ход истории, что и наблюдается в настоящее время. Философы постмодерна (за исключением, пожалуй, одного М. Фуко, хотя и он считал, что история не имеет «значения», а постижима только в иррациональных категориях «борьбы» и «власти»), как правило, исключали из своих построений философию истории, которая занимала значительное место в философских системах модерна.

Помимо философии, философии истории и науки иррациональное проникло в литературу и искусство, что выразилось в различных направлениях модернизма (кубизм, футуризм, абстракционизм и другие). С опорой преимущественно на философские учения А. Шопенгауэра и А. Бергсона направления модернизма решительно противопоставляют искусство рациональному познанию и отводят художественной интуиции главную роль в познании мира. Эксперессионизм, возникший в начале XX века в Германии как направление в искусстве и литературе, вобрал в себя, помимо прочего, экзистенциалистские идеи С. Киркегора, что выразилось в представлении действительности как хаоса, противопоставлении личности обществу, постулировании мира как непонятного, необъяснимого и чуждого человеку. Образы, создаваемые экспрессионистами, характеризуются такими иррациональными моментами, как деформация, экзальтация, гротеск, динамика и другими.

Все перечисленные факты ясно говорят о возникновении принципиально нового мировоззрения в самом широком смысле этого слова. В основе современного мировоззрения, нового образа мыслей лежит установка на поиск другой формы мышления, во всем отличной от научной, рациональной, которая ранее, в так называемую классическую эпоху, признавалась и фактически была единственно возможной. Происходит переход от мировоззрения, построенного на чисто рациональных основаниях, к мировоззрению, признаю

1 «Не в уме сила и слава истории, да и не в счастьи, как поет старинная песня, а в безумии Герцен А. И. АрИопэгг^а. Тита Левиафанского//Рассказы и повести. М., 1987. С. 439. щему ведущую роль многих иррациональных факторов, которые зачастую имеют явное преобладание над рациональными. Актуальность выбранной темы диссертации обусловлена необходимостью исследования оснований нового мировоззрения, а именно философского иррационализма, выявления его внутренней логической системы и типологического разнообразия. Только в этом случае станет возможным наиболее эффективное изучение ключевых типов иррационалистической формы современной философии, необходимость чего осознана большинством исследователей. Мировоззренческий интерес к изучению иррационализма стимулируется таким состоянием современной ситуации, которое Г. Маркузе очень метко обозначил как "иррациональность репрессивной рациональности"1, имея в виду экологический кризис и угрозу термоядерной катастрофы, ставших результатом неконтролируемого научно- технического воздействия человека на природу. Указанные факты требуют переосмысления понятия "рациональность" и поиска новых основ взаимодействия рационального с иррациональным.

Степень разработанности темы. В советское время к исследованию феномена философского иррационализма обращались редко, что не позволяло достаточно глубоко исследовать данное явление. Само понятие "иррационального" имело отрицательный смысл, обозначая все неистинное, негативное и псевдонаучное. В соответствии с этим, феномен иррационализма рассматривался как уход от истины в сторону псевдоистины, ставший результатом накопившихся противоречий в системе капиталистического общества2. Исследование философского иррационализма считалось неактуальной темой, ибо это явление трактовалось как болезнь Запада, вызванная закономерным развитием буржуазного общества. Но понимание того, что иррационализм, вопреки прогнозам, не только не "затухает", но стремительно развивается, завоевывая все новые идейные пространства, заставляет вниматель

1 Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994. С. 8.

2 См. Ойзерман Т. И. Философский иррационализм и кризис капиталистической системы// Философия и современность. М., 1976; Ойзерман Т. И. Проблема рациональности и современный философский антиинтеллектуализм// Вопросы философии. 1979, № 2. нее отнестись к этому феномену. В 1979 году выходит сборник статей под названием "Рациональное и иррациональное в современном буржуазном сознании", где обсуждаются проблемы определения этих понятий, соотношения рационального и иррационального в западной философии и другие проблемы. Ю.Н. Давыдов предпринимает попытку построить своеобразную типологию западного иррационализма, однако он ограничивается лишь критикой некоторых иррационалистических концепций, которая не дает оснований для конструктивных выводов о специфике и закономерностях развития философского иррационализма1.

По- новому переосмысляется само содержание понятий "рациональное" и "иррациональное". Последнее, определяясь по- прежнему негативно по отношению к рациональному, конституируется как момент, необходимый для дефиниции самого рационального, так как они (понятия рационального и иррационального) ".будучи взятыми одно в отрыве от другого, не выражают никакого реального содержания. Поэтому они определяются друг через друга, а точнее, в их взаимоотношении охватывается определенная действительл ность" . Данная мысль позволила рассматривать иррациональное наравне с рациональным, вывела иррационализм с периферии философских исследований, хотя рациональность, конечно, осталась главным предметом философского рассмотрения. В советский период наиболее значительный вклад в разработку проблематики соотношения рационального и иррационального был внесен Н.С. Автономовой, которая дает достаточно широкую трактовку иррационального, в сферу которого включены не только традиционные чувственные (до- рациональные), но и разумные (сверх- рациональные) моменты. В работах Н. С. Автономовой содержится также общая схема развития современного философского иррационализма, которая выявляет три этапа в

1 См. Давыдов Ю. Н. Философский иррационализм, его генезис и основные исторические типы// Рациональное и иррациональное в современном буржуазном сознании: Реф. Сб. М., 1979. Вып. 1.

2 Копнин П. В. О рациональном и иррациональном// Вопросы философии, 1968, № 5, С. 119. См. также Ойзерман Т. И. Рациональное и иррациональное// Вопросы философии, 1977, № 2; Ойзерман Т. И. Рациональное и иррациональное. М., 1984. его развитии. Первый этап связывается с XIX веком, когда иррациональное находилось на периферии, второй приходится на рубеж веков и первую половину XX века, когда иррациональное занимает независимое положение и противопоставляется рациональному, и третий - вторая половина XX века, когда происходит "рационализация иррационального"1 за счет расширения смысла самих рациональных понятий. Эта общая схема будет применяться нами при исследовании конкретных типов философского иррационализма.

В постсоветский период проблема соотношения рационального и иррационального становится одной из наиболее актуальнейших философских проблем современности, на что указывает издание в последнее время различных сборников, где рассматриваются проблемы рациональности, связанные с переосмыслением этого понятия . В работах таких ведущих отечественных исследователей, как П.П. Гайденко, П.С. Гуревич, И.Т. Касавин, В.Н. Ката-сонов, В.А. Лекторский, Н.С. Мудрагей, М.А. Розов, B.C. Швырев, иррациональное исследуется в контексте обсуждения проблем, касающихся соотношения «закрытой» и «открытой» рациональности, соотношения научной и философской рациональности, границ рациональности, феномена "сверхрациональности" и других. Наибольший вклад в трактовку понятия "иррациональности", по нашему мнению, внесла Н.С. Мудрагей, которая выявила два смысла иррационального: во- первых, это нечто пока неизвестное, но могущее стать таковым, понятие "еще- не- рациональное"; во- вторых, это то, что в принципе не познаваемо, т. е. иррациональное само по себе, ". не познаваемое, но вообще никем и никогда не познаваемое."3. В другой работе Н.С. Мудрагей рассматривает иррациональное в его отношении к рациональному, что позволяет ей выявить у иррационального также два смысла, сопоставимые с названными выше: первый смысл - негативный (иррациональное взаимодействует, "сотрудничает" с рациональным), второй - позитивный

1 АвтономоваН. С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988. С. 50.

2 Сборники: Исторические типы рациональности. М., 1995; Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995; Рациональность на перепутье. М., 1999.

3 Мудрагей Н. С. Рациональное - иррациональное: взаимодействие и протйвостоя-ние//Рациональность на перепутье: в 2-х книгах. М., 1999. Кн. 1С. 89. иррациональное абсолютно противопоставлено рациональному и обладает собственным содержанием)1. Выявленные Н. С. Мудрагей смыслы понятия "иррационального" позволили нам провести четкую границу между умеренным иррационализмом, где главным является первый смысл, и антирационализмом, где главным становится второй смысл иррационального.

В.Н. Порус, опираясь на концепцию B.C. Швырева о «закрытой» и «открытой» рациональности2, также выделяет два смысла «иррационального»: во- первых, это то, «что заведомо не подлежит никакой рациональной критики, т. е. не может быть представлено в виде рационализированного объекта»; во- вторых, это то, «что с точки зрения данной рациональности не отвечает ее собственным критериям, нерационально» . Если первый смысл иррационального имеет абсолютный характер, то второй смысл имеет характер относительный, прямо зависящий от господствующего на данный момент смысла, вкладываемого в понятие «рациональность». Данное обстоятельство заставляет, при исследовании иррационального, опираться на однозначно трактуемое, непроблематизированное понятие «рационального».

Необходимо отметить, что из двух названных смыслов иррационального наиболее конструктивным представляется тот, который предполагает диалог иррационального с рациональным. На данном отношении настаивают такие зарубежные философы, как Б. Рассел, Э. Фромм, М. Фуко, К.Г. Юнг, К. Ясперс. Например, обосновывая понятие «философской веры», К. Ясперс пишет:. «Нашей верой не может быть по существу лишь негативное, иррациональное, вторжение во мрак того, что противоречит рассудку и лишено закона . Признаком философской веры мыслящего человека служит всегда то, что она существует лишь в союзе со знанием»4. Подобная мысль осознана

1 Мудрагей Н. С. Иррациональное// Современная западная философия. Словарь. М.,

1991.С. 117-118.

2 См. Швырев В. С. Рациональность как ценность культуры// Вопросы философии.

1992, №6.

3 Порус В. Н. Парадоксальная рациональность (очерки о нацчной рациональности). М., 1999. С. 93.

4 Ясперс К. Философская вера. М., 1992. С. 19. большинством мыслителей современности, ибо «величайшие люди, те, кого мы называем философами, ощущали нужду одновременно и в науке и в мистицизме: в попытке гармоничного соединения того и другого состояла цель их жизни»1. Также Б. Рассел выделяет и подробно рассматривает четыре основных признака мистицизма, в каждом из которых иррациональное должно сотрудничать с рациональным. В связи с этим представляется необходимым обратить особое внимание на понятие «рациональное». По мнению многих исследователей, это понятие не может быть определено однозначно. Так, К. Хюбнер выделяет пять различных дефиниций рационального, которое он называет интерсубъективностью: семантическая, эмпирическая, логическая, л операциональная и нормативная . Г. Ленк в статье «Типы и семантика рациональности» приводит двадцать одно значение термина «рациональность»3. Однако, данная многозначность присуща современному пониманию термина «рациональность». В силу того, что современный иррационализм рассматривается нами как реакция на рационализм Нового времени, выявление основоположений новоевропейского рационализма представляется необходимым. Основоположения типов новоевропейской рациональности блестяще выявляет и подробно анализирует Д.В. Никулин4.

В качестве источников, на которых базировалось исследование конкретных типов философского иррационализма, следует назвать труды таких философов, как Ж. Батай, А. Бергсон, H.A. Бердяев, Ф. Гваттари, Ж. Делез, Ж. Деррида, А. Камю, С. Киркегор, Ю. Кристева, Ж. Лакан, Н.О. Лосский, С.Л. Франк, Л.И. Шестов и других. Исследование С.Ф. Одуева, осуществившего реконструкцию иррационализма как философской традиции в рамках

1 Рассел Б. Мистицизм и логика// Почему я не христианин. М., 1987. С. 37.

2 Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996. С. 221. См. также Hübner К. Wie irrational sind Müthen und Götter?// Duerr H.P. Der Wissenschaftlicher und das Irrationale. 2 Bd. Frankfurt a. M., 1981, Bd. 1.

3 Lenk H. Tupen und Sustematik der Rationalität// Zur Kritik der wissenschaftlicher Rationalität. München, 1980.

4 См. Никулин Д.В. Основоположения новоевропейской рациональности и проблема времени// Рациональность на перепутье: в 2-х книгах. М., 1999. Кн. 2. отдельно взятой страны1, позволило свести до минимума обращение к немецкому философскому иррационализму. Однако никто из исследователей не ставил перед собой в качестве цели реконструкцию философского иррационализма как традиции в современной философии.

Цель и задачи исследования. Цель работы - создать типологию форм современного философского иррационализма. Поставленная цель вызвала необходимость решения следующих задач:

1. Выявить доминирующие типы философского иррационализма как философской традиции.

2. Осуществить теоретико-методологическую реконструкцию экзистенциального типа философского иррационализма.

3. Построить модель интуиционистского типа философского иррационализма и выявить специфику отечественного интуитивизма XX века.

4. Рассмотреть динамику взаимодействия современного иррационализма с современным философским рационализмом на основе анализа художественно- поэтического типа философского иррационализма.

В качестве объекта исследования мы выделяем философскую ирра-ционалистическую традицию XIX - XX веков, ее концептуальную структуру и способы взаимодействия с рационалистической традицией.

Предметом исследования являются формы проявления философского иррационализма и их классификация.

Методология исследования. Методологической основой работы являются принцип единства исторического и логического, принцип развития, теоретико-логическая реконструкция, идеализация, моделирование. Специфика объекта исследования продиктовала обращение к тем методам анализа философского иррационализма, которые содержатся в трудах Н.С. Автоно-мовой, П.П. Гайденко, Н.С. Мудрагей, а также Э. Фромма, М. Фуко, К. Хюб-нера, К.Г. Юнга и других.

1 См. Одуев С.Ф. Метаморфозы иррационализма (Иррационализм в немецкой философии XIX -XX веков). М., 1997.

При исследовании онтологических и гносеологических аспектов познавательного процесса мы опирались на методологические положения, содер

12 3 жащиеся в работах A.B. Кезина , A.M. Коршунова , В.А. Лекторского , М.А. Розова4, B.C. Степина5, Н.Б. Шулевского6. Поскольку в диссертации особое внимание уделено переходу от антитезы рационального и иррационального к их взаимодействию, важную роль в исследовании играет методологический принцип связи и взаимообусловленности рационального и иррационального, ставший своеобразной конкретизацией известного принципа дополнительности Н. Бора. В принципе дополнительности принимается логическое противоречие двух аспектов реальности, которые, будучи взаимо-исключительны, должны по необходимости сосуществовать для наиболее полного понимания тех или иных явлений. Этот принцип гораздо более адекватно отражает доминирующую тенденцию в современном иррационализме, чем формально-логический принцип Аристотеля. По мнению В.Н. Поруса, принцип дополнительности, сформулированный Н. Бором в связи с интерпретацией квантовой механики, имеет универсальную значимость. В частности, он применяется В.Н. Порусом для объяснения динамического равновесия между «рациональным шовинизмом» (П. Фейерабенд) и «рациональным панкритицизмом» (У. Бартли), рациональным монизмом и рациональным

1 См. Кезин A.B. Критический анализ методологических подходов к решению проблемы критериев научности. Дисс. . канд. философских наук. М., 1977; Кезин A.B. Наука в зеркале философии. М., 1990.

2 См. Коршунов A.M. Теория отражения и творчество. М., 1971; Коршунов A.M. и др. Методологические проблемы исторического познания. М., 1981; Коршунов A.M. Диалектика субъекта и объекта познания. М., 1982.

3 См. Лекторский В.А. Проблема субъекта и объекта в классической и современной буржуазной философии. М., 1968; Лекторский В.А. и др. Природа научного познания: логико- методологический аспект. Мн., 1979; Лекторский В.А. и др. Гносеология в системе философского мировоззрения. М., 1983.

4 См. Розов М.А. Научная абсолютизация и ее виды. Новосибирск, 1965.

5 См. Степин B.C. Общеметодологические проблемы научного познания и современный позитивизм. Автореферат дисс. . канд. философских наук. Мн., 1968; Степин B.C. Природа научного познания. Мн., 1979; Степин B.C. Научное позннаие и ценность технической «цивилизации».// Вопросы философии. 1989, № 10.

5 См. Шулевский Н.Б. Философия как книга объективного знания. М., 2000; Шулевский Н.Б. Объективность философского знания. Дисс. . доктора философских наук. М., 2001. плюрализмом, рациональной консистентностью и рациональной дисконси-стентностью, холизмом и партикуляризмом, эссенциализмом и феноменализмом, и т. д. Когда эти противоположности уравновешены в соответствии с принципом дополнительности, они характеризуют такую рациональность, которая с точки зрения рационалистов Нового времени является иррациональностью1.

В качестве другого методологического ориентира назовем принцип полифункциональности сознания, выступающий в философии символических форм Э. Кассирера в качестве основного. Символизм, благодаря этому принципу, может рассматриваться как универсальный метод, на котором могли бы основываться гуманитарные науки. Этот метод позволяет, по мнению М.Е. Соболевой, «обслуживать существенные цели человечества за счет расширения традиционных горизонтов рациональности и осваивать область, всегда лежавшую за пределами строго научного знания - жизнь на стыке субъективного и объективного во всей ее конкретности, эмоциональности, текучести и поэтому неуловимости»2.

Научная новизна исследования определяется необходимостью выработки четких и ясных оснований для построения типологии форм современного философского иррационализма, являющегося значительным фактором философской культуры XX века.

Более конкретно научная новизна исследования проявляется в следующих положениях:

1) выявлены основные типы философского иррационализма: экзистенциальный, интуиционистский и художественно- поэтический на основании реализации перехода от способа постижения иррационального к способу его выражения;

1 См. Порус В.Н. Парадоксальная рациональность (очерки о научной рациональности). М., 1999. С. 94-99.

2 Соболева М.Е. Система и метод в философии символических форм Э. Кассирера.// Вопросы философии. 2000, № 2. С. 100.

2) сходство всех трех типов философского иррационализма выражается в переходе от антитезы рационального и иррационального к их синтезу;

3) специфика экзистенциального типа иррационализма состоит в противопоставлении рациональности человека и иррациональности мира, которая фиксируется категорией абсурда;

4) своеобразие интуиционистского типа иррационализма заключается в понимании интуиции как способа преодоления разрыва между человеком и миром;

5) художественно- поэтический тип иррационализма характеризуется как переход от постижения иррационального к его выражению за счет ирра-ционализации самого языка.

Теоретическая и практическая значимость работы. Разработка проблем, исследуемых в диссертации, и полученные результаты способствуют уточнению и углублению представлений о специфике современного философского иррационализма, неоднозначном характере его развития в философии XIX - XX века, разнообразии его ценностных ориентаций. Анализ трех-форм философского иррационализма позволяет раскрыть динамику взаимодействия философии с внеположенными ей типами мыслительной деятельности, выявить доминирующую тенденцию развития, состоящую в изменении проблемного поля философского иррационализма - переход от проблемы постижения иррационального к проблеме его выражения.

В практическом отношении анализ современного философского иррационализма может быть использован для разработки специальных курсов по философскому иррационализму и в общем курсе философии.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертационного исследования были апробированы на методологическом семинаре кафедры философии гуманитарных факультетов МГУ имени М.В. Ломоносова, на научно-теоретическом семинаре кафедры философии и культурологии МГУПБ, были использованы при чтении спецкурса "Современный философский иррационализм" и в общем курсе истории философии. Отдельные положения диссертационного исследования были сформулированы и высказаны автором в процессе обсуждения докладов на международной конференции "Человек -культура - общество", посвященной 60- летию воссоздания философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова 13- 15 февраля 2002 года.

Основное содержание исследования отражено в двух научных публикациях: «Рациональное и иррациональное: истоки современного синтеза»1 и «Основания типологии современного иррационализма»2.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, объединяющих восемь параграфов, заключения и списка использованной литературы.

Заключение диссертации по теме «Онтология и теория познания», Ляпустин, Алексей Геннадьевич

Заключение

Философский иррационализм как традиция современной философии представляется нам принципиально новым явлением в истории философии, ибо ранее, в доклассическую эпоху, речь могла идти только о локальных проявлениях иррационализма. Современный философский иррационализм сформировался как реакция на господствующий классический рационализм. Понятие иррационального, соответственно, выступает в качестве отрицания новоевропейского понимания рационального. Последнее может быть переведено как рассудочное, что предполагает логичность, системность, строгую определенность, непроблематичность, и другие подобные характеристики знания. В силу этого, под современным иррационализмом мы понимаем те философские позиции, в которых рассудок уступает свое господствующее место другим, нерассудочным (иррациональным) факторам.

Наше рассмотрение современного философского иррационализма позволило выявить три основных типа, условно названных нами «экзистенциальным», «интуиционистским» и «художественно- поэтическим». В качестве основания для данной типологии был взят проблемный критерий, который предполагает выявление доминирующей проблемы, стоящей у истоков того или иного иррационалистического типа, а также дальнейший анализ различных решений данной проблемы, позволяющий дать содержательную характеристику исследуемому типу. Так, для экзистенциального и интуиционистского типов иррационализма общей была проблема постижения иррационального. Экзистенциальный иррационализм берет за основу мысль о том, что постижение иррациональных основ мира происходит в состоянии глубоких психических потрясений (страх, ужас, тревога), в результате чего перед человеком открывается абсурд как последняя и единственная истина о мире. Феномен абсурда по мере развития данного типа иррационализма приобретает онтологический, бытийственный характер, что дает основание рассматривать экзистенциальный иррационализм с позиций онтологии. Само понятие «абсурда» сформулировал С. Киркегор, но для него оно было чисто гносеологическим понятием, характеризующим отношение между разумом и верой,

В связи с тем, что вера, по Киркегору, абсолютно несводима к разуму, ибо последний однозначно противопоставляет себя той ситуации, которую он считает абсурдной, мы получили возможность говорить об антирационализме С. Киркегора. Последний, выступая против диалектики Г.В.Ф. Гегеля, конституирует свой антидиалектический принцип «или — или», являющийся, на наш взгляд, ключевым в философии датского мыслителя. Этот принцип, выступая в этическом учении Киркегора в качестве требования выбора добра и зла, в религиозном учении (а оно представляется наиболее важным для получения цельного представления о философии датского мыслителя) выступает как требование бескомпромиссного выбора между верой и разумом. В XX веке, когда экзистенциальная философия оформляется в мощное философское течение, абсурд из гносеологического понятия превращается в онтологическое. Если в философии С. Киркегора разум не был составной частью абсурда, он находился вне его, оценивая абсурдную ситуацию со стороны, то в философских построениях экзистенциалистов XX века (в качестве объектов анализа экзистенциального иррационализма XX столетия нами были выбраны философские учения Ж.- П. Сартра и А. Камю) разум уже включается в абсурд в качестве обязательной составной части наряду с миром («бытием- в-себе»). Абсурд, в соответствии с философскими учениями Ж.- П. Сартра и А. Камю, включает в себя две стороны: человека, поведение которого всецело подчинено рациональному стремлению логически оформить мир, наделить его иерархичной структурой, и сам мир, который, в действительности, далек от рационального идеала, навязанного человеком, ибо он (мир) в принципе никакой структурой не обладает и не несет в себе никакого смысла. Таким образом, абсурд в экзистенциальном иррационализме XX века выступает в качестве извечного и неуничтожимого сосуществования рационального и иррационального. Уже в философии Ж.- П. Сартра абсурд конституируется в качестве момента, заставляющего человека осознать истину бытия, сущность которой состоит в том, что внешний мир чужд человеку и несводим к нему. Но, в то же время, Сартр настаивает на невозможности отделения рационального и иррационального друг от друга, заявляя, что как бытие- для- себя (человек), так и бытие- в- себе (мир), взятые сами по себе, есть не более чем абстракции, не обладающие реальным существованием. Следовательно, по Сартру, действительность, реальное сущее характеризуется сосуществованием рационального и иррационального, которые борются между собой, но борьба эта диалектическая, требующая единства указанных противоположностей. Та же мысль прослеживается и в философии А. Камю. Автор «Мифа о Сизифе» критикует рационализм, одну из форм которого он находит в философии Э. Гуссерля, а также иррационализм, наиболее последовательно проводимый, с точки зрения А. Камю, С. Киркегором и Л. Шестовым. Критика А. Камю направлена, прежде всего, на то, чтобы вскрыть неправомерность такого подхода к действительности, при котором один из моментов (рациональное или иррациональное) возвышается за счет подчинения или полного подавления другого. Такой подход А. Камю называет «уверткой от действительности», «уходом в иллюзию». Сам французский мыслитель выбирает некую «золотую середину», нейтральный путь между крайностями рационализма и иррационализма (антирационализма), позволяющий сохранять напряженное отношение между рациональным и иррациональным, которое Камю и называет абсурдом - единственной доступной для человека действительностью. Сказанное позволило нам сделать вывод о том, что французские экзистенциалисты XX века фактически возвратились к гегелевской диалектике, совместив рациональное и иррациональное, что, в свою очередь, стало возможным благодаря смещению акцентов в их понимании с гносеологии на онтологию. С. Киркегор, определив отношение разума к неразумной ситуации как внешнее, демонстрирует нам гносеологический дуализм в понимании абсурда, позволяющий противопоставить иррациональное рациональному. Французские экзистенциалисты помещают рациональное и иррациональное в абсурд, что позволяет определить отношение между ними как внутреннее. Будучи двумя сторонами действительности, рациональное и иррациональное онтологизируются, и их противопоставление уходит на второй план, уступая доминирующее место их взаимному существованию.

Интуиционистский тип иррационализма, отвечая на вопрос о способе постижения иррационального, конституирует важнейшую познавательную способность в человеке - интуицию. Трактовка этой способности в иррационализме, безусловно, отлична от понимания интуиции в классической философской традиции, где она была прочно связана с деятельностью рассудка, являясь его продолжением и, соответственно, не противопоставляясь ему. Интуитивистский иррационализм дает три основных варианта интуитивизма. Первый вариант был представлен французским философом А. Бергсоном, который дал представление о чувственной интуиции. Последняя, в его понимании, является продолжением инстинктивной способности, ибо интуиция, по словам А. Бергсона, есть тот же инстинкт, который стал бескорыстным. А. Бергсон вводит понятие «длительности», которое, по его мнению, наиболее адекватно характеризует наличное бытие. Интеллект не в состоянии постичь длительность, ибо он улавливает жизнь не в становлении, а в покое, статичности, являясь основой для механистического мировоззрения, которое противопоставляется А. Бергсоном мировоззрению органистическому. В соответствии с этим, интуиция также противопоставляется интеллекту, ибо последний, по мнению Бергсона, характеризуется естественным непониманием жизни. Отечественные интуитивисты (Н.О. Лосский и С.Л. Франк) преодолевают бергсонизм и заменяют чувственную интуицию мистической. Последняя направлена уже не на постижение эмпирической реальности (как у А. Бергосна), а на постижение высших основ бытия - Мирового начала. Абсолютного бытия. Метафизическая область также представляется иррациональной, ибо она выходит за пределы деятельности рассудка, который познает только данный, физический мир. При этом русские интуитивисты выходят за пределы гносеологической проблематики, ибо для них характерен своеобразный синтез гносеологии с онтологией. Интуиция по своему изначальному определению есть непосредственное постижение действительности, а такое постижение, по мнению Н.О. Лосского и С.Л. Франка, возможно лишь в случае мистического нахождения внутри этой действительности, т. е. присутствия в самой метафизической сфере. Таким образом, у русских интуиционистов заметна тенденция сближения гносеологии и онтологии, знания и бытия, которая особенно заметна у С.Л. Франка, заявлявшего о том, что для него не существует гносеологии вне онтологии. Онгологизация процесса познания неизбежно выводит за пределы гносеологического противопоставления интуиции интеллекту: ведь не только интуиция имманентна бытию, но весь человек, т. е. и его рассудок, и чувства. Поэтому рассудок и чувства также способны к непосредственному постижению сущего, и различие между ними и интуицией заключается лишь в предмете, на который направлено познания: рассудок и чувства познают данный, эмпирический мир, а интуиция - метафизическое бытие. Такова позиция Н.О. Лосского. С.Л. Франк все же оставляет напряженное отношение между интуицией (знанием- жизнью) и рассудком (знанием- мыслью), но и здесь различение не перерастает в противопоставление. Для русского мыслителя очевидно, что и та, и другая способность дают истинное знание о мире; различие между ними заключается лишь в том, что интуиция есть знание целого, а рассудок - знание частей, т. е. различие основано не на качественных, а на количественных характеристиках. Таким образом, русский интуитивизм дает установку на синтез знания и бытия, интуиции и интеллекта, иррационального и рационального. H.A. Бердяев, предлагающий третий вариант интуитивистского иррационализма, вновь противопоставляет рациональное и иррациональное. Однако, на наш взгляд, нельзя оценивать его интуитивистскую концепцию как ретроградную. Напротив, философская позиция H.A. Бердяева по поводу интуиции позволяет рассматривать самого философа как ключевую фигуру, выходящую за рамки интуитивистского иррационализма (сам он себя интуитивистом никогда не считал) и задающую проблематику нового типа иррационализма - художественно-поэтического. Данный вывод позволило нам сделать то обстоятельство, что H.A. Бердяев рассматривает интуицию не столько в познавательном смысле, сколько в ее отношении к проблеме творчества. Творчество, пронизанное интуицией, позволяет освободить дух от власти материи и бытия, оно есть транцендирование к Богу. Культура, рассматриваемая H.A. Бердяевым как обратный процесс нисхождения духа в материю, искажает чистое творчество, ибо дает представление о реальном лишь в символах. Данное обстоятельство неизбежно ставит перед вопросом о способах выражения того, что было достигнуто в акте интуитивного творчества. А эта проблема является, на напт взгляд, ключевой для художественно- поэтического типа иррационализма.

Итак, если проблемой, стоявшей у истоков экзистенциального и интуиционистского типов иррационализма, была проблема постижения иррационального, то для художественно- поэтического типа такой проблемой была проблема выражения иррационального. Выразить любое знание, в том числе и иррациональное, можно только в языке, поэтому язык выступает в качестве главного предмета рассмотрения в художественно- поэтическом иррационализме. Язык - это сфера символического, а символическому никогда не удается адекватно выразить реальное (иррациональное). Поэтому, для решения поставленной проблемы необходимо либо совсем отказаться от символического и погрузиться в пеальное. либо как-нибуль пеЛопмиповать. изменить

X ш> х' ' ' V ' ' А. ' X А X' ' " само символическое, приспособить его для передачи реального Предложение Ж. Лакана «подогнать» реальное под символическое встретило бурную негативную реакцию со стороны таких философов, как Ж. Делез, Ф. Гватта-ри, Ж. Батай. Понимая, что символическое не дает доступа к реальному, заставляя человека вращаться в неподлинном мире симулякров. эти философы предлагают отход от символического, языка в до- символическое пространство. При этом, происходит резкое противопоставление реального символическому, молчания языку, иррационального рациональному. Но данное противопоставление. как оказалось, угоожает человеку гопаздо более серьезны- " * Л. т/ X Л. ми опасностями, чем существование в символическом. Поэтому для решения проблемы адекватного выражения иррационального возможен только один вариант - изменить само символическое, язык. Новый язык должен отказаться от традиционной центрированности на логической структуре, он сам должен стать иррациональным. Происходит глобальная деконструкция традиционного языка, которую наиболее последовательно осуществил Ж. Деррида. Его главной заслугой является то, что он разрушил традиционные бинарные оппозиции, уничтожив между противоположностями отношение прфгиводоставления друг другу. Также Ж. Деррида указал путь нахождения основ для нелогоцентрированного, иррационального языка: этот путь лежит в некое архаическое, до- культурное пространство, которое было названо французским мыслителем пространством «архи- письма», где , и это пожалуй важнее всего, еще не было противоположностей, ибо они образовывали изначальное единство. Только в случае ухода в такое изначальное пространство возможно поменять акценты, сделать доминирующим не рациональное, а иррациональное. По этому пути пошли практически все идеологи концепции «поэтического языка». М. Фуко находил такое пространство в докласеической эпохе, где, по его мнению, сосуществовали разум и безумие. Ю. Кристева обращалась к стадии до- эдипального развития ребенка, где она находила единство символического и семиотического. Представительницы постфеминизма пытались отыскать такое пространство в женском дискурсе, не подавленном (Ьаллонентоичной культуюой. гле мужское и женское также находились в не

Ж 'А -'•»А'''»' разрывном единстве и не противопоставлялись друг другу. В новом «поэтическом» языке эти противоположности также будут сосуществовать, но преобладать будет уже иррациональный фактор, находящий выражение, соответственно, в феномене безумия (при наличии разума), в семиотическом (при наличии символического), а также в женском (при наличии мужского) начал. Таким образом, большинство философов постмодерна настаивают на сближении категорий рационального и иррационального, более того, на их неразрывном единстве, где полностью отсутствует момент противостояния.

Вышеизложенные выводы позволяют обнаружить ряд закономерностей в развитии трех типов иррационализма. Во- первых, развитие всех трех иррационалистических типов можно подчинить следующей схеме: на пеовом этапе оазвития того или иного типа мы всегда наблюдаем поотиво

А А ' 1 1 поставление иррационального рациональному, что является реакцией на классическую философскую традицию, которая подавляла и вытесняла иррациональное на периферию философии. На втором этапе акцент ставится уже не на противопоставлении противоположностей, а на их взаимном существовании, одновременном наличии в бытии и познании. В отличии от Н.С. Автономовой, которая для каждого этапа находит конкретный исторический период (классический рационализм соответствует первому этапу, экзистенциализм - второму, вторая половина XX века, послевоенный период - третьему), мы стремились выделить эти этапы в каждом из рассматриваемых типов иррационализма. Так, экзистенциальный иррационализм возникает как реакция на панлогизм Г.В.Ф. Гегеля (первый этап), в философии С. Киркего-ра иррационализм принимает свою крайнюю форму - антирационализм (второй этап), в философских построениях французских экзистенциалистов XX века мы замечаем тенденцию к соединению рационального и иррационального. Интуиционистский иррационализм, также, возникает как реакция на механистический рационализм, берущий свое начало в XVII веке (первый этап), в философии А. Бергсона он принимает форму антирационализма (второй этап) и у отечественных интуиционистов Н.О. Лосского и С.Л. Франка мы замечаем мистический синтез рационального и иррационального (третий этап). Наконец, художественно- поэтический иррационализм также проходит три этапа. Классический фрейдизм и неофрейдизм подавляют бессознательное (иррациональное) символическим (рациональным), заставляя «Оно», реальное окольными путями пробиваться на поверхность (первый этап). Как реакция на подобное положение иррационального возникают концепции, в которых рациональное и иррациональное разведены по разным полюсам и противопоставлены друг другу (второй этап). И, наконец, концепции «поэтического языка» ставят целью соединение, синтез рационального и иррационального.

Во- вторых, в экзистенциальном и интуиционистском типах иррационализма очевидна тенденция перехода от гносеологии к онтологии. В экзистенциальном иррационализме эта тенденция проявляется в интерпретации понятия «абсурд», которое в философии С. Киркегора наделено гносеологическим содержанием, а в философии Ж.- П. Сартра и А. Камю оно становится онтологическим понятием. В интуиционистском иррационализме данная тенденция может быть выявлена при исследовании перехода от философии А. Бергсона, позицию которого мы назвали «гносеологическим дуализмом», к философии отечественных интуитивистов, которые не делают различия между онтологией и гносеологией, отождествляют их. Подобной тенденции мы не замечаем при исследовании художественно- поэтического иррационализма потому, что в постмодернизме из философии устраняются сами понятия гносеологии и онтологии, ибо философские изыскания мыслителей постмодерна сосредотачиваются на сфере языка.

В- третьих, последовательное рассмотрение трех типов иррационализма дало возможность отметить преемственность между ними, что позволило исследовать их не обособленно, изолированно друг от друга, а в общей системе, где один иррационалистический тип на апогее своего развития ставит новую проблему, которая выводит в следующий тип иррационализма и т. д. Экзистенциальный иррационализм в XX веке, приняв феноменологическую установку Э. Гуссерля на несводимость внешнего мира к субъективному сознанию, постулировал разлад между рациональностью человека и иррациональностью мира, который был назван абсурдом. Так была выявлена неразумность мира и невозможность для человека понять мир. Остановиться на этом тезисе означало отрезать все пути к познанию иррационального бытия. Поэтому главной для дальнейшего иррационализма была задача отыскать в человеке познавательную способность, которая соответствовала бы иррациональному миру и могла бы его постичь. Эта задача становится главной для интуитивистского иррационализма, который находит такую познавательную способность в интуиции. Проблема постижения иррационального мира была решена, но на смену ей приходит задача выразить в рациональном языке то, что было постигнуто в процессе интуитивного акта. Эта задача решается уже в художественно- поэтическом иррационализме, где ^рационализируется сам язык, становясь пригодным для выражения иррационального.

Наша типология философского иррационализма не претендует на абсолютную полноту и всеобщность. Вообще, построить полную типологию иррационализма на данный момент представляется задачей неосуществимой как минимум по двум причинам: во- первых, если рационализм достиг полноты своего развития, что проявляется в отсутствии новаторства в способах системно- категориального мышления, то современный иррационализм еще продолжает развиваться, все более усложняя и разветвляя свою проблематику. Во- вторых, сама специфика иррационализма заключается в том, что как философское течение иррационализм, можно сказать, безбрежен. «Безбрежность» иррационализма означает не только широкое содержательное пространство и огромное проблемное поле, охватывающие иррационалистиче-скую философию, но и неясность, смысловую расплывчатость понятийного аппарата, который, с одной стороны, подчинен логике рационального дискурса, а, с другой, призван выразить иррациональное содержание, выступающее за пределы логики и рациональности. Последняя сложность была проблематизирована только в последнее время, в художественно- поэтическом иррационализме, но. в силу того, что сама постмодернистская философия еще не завершена, окончательного решения данной проблемы пока нет.

В нашей типологии современного философского иррационализма были выявлены и проанализированы лишь ключевые, на наш взгляд, типы, которые при совокупном рассмотрении могут дать общее представление о самом феномене философского иррационализма, как философской традиции современности, о его динамике и способах проявления. По сравнению с классическим философским рационализмом, который на протяжении нескольких веков являлся смысловым стержнем господствующей парадигмы западного общества во всех сферах духовной культуры, иррационализм вряд ли претендует на подобную роль. В силу незавершенности своего развития и противоречивого характера своих теорий, философский иррационализм в настоящем своем состоянии не способен служить новой парадигмой для дальнейшего развития человечества. Однако ряд положений современного философского иррационализма может служить необходимым материалом для формирования новой, неклассической парадигмы современного общества. В частности, установка последней в каждой из форм философского иррационализма на соединение, синтез рационального и иррационального, может стать основой для поиска новых мировоззренческих ориентиров человеческого общества. Сегодня, когда ведутся активные поиски новых типов научной рациональности, важно соединение ценностей научно- технического мышления с ценностями нравственности, искусства и прочими, вненаучными ценностями. Особое внимание, при этом, уделяется именно нравственным ценностям, которые в современной ситуации безудержного роста научно-технического прогресса, должны стать главными ориентирами в любой научной деятельности. Таким образом, наука, будучи системой строго рационального знания, должна быть открыта другим, внерациональным ценностям (нравственным, религиозным, социальным). Необходимость соединения рационального и иррационального в науке, осознанная большинством исследователей, заставляет обращаться к философскому иррационализму, который также ставит перед собой эту проблему. Данный факт требует дальнейшего исследования философского иррационализма в современности для наиболее полного понимания его природы и специфики.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Ляпустин, Алексей Геннадьевич, 2003 год

1. Аверинцев С. С. Две исторические формы европейского рационализма. // Вопросы философии. 1990, № 2.

2. Автономова Н. С. В поисках новой рациональности на исходе XX века. //Вопросы философии. 1991, № 6.

3. Автономова Н. С. Деррида Жак. // Современная западная философия. Словарь. / Сост.: Малахов В. С., Филатов В. П. М., 1991.

4. Автономова Н. С. Деррида и грамматология. // Деррида Ж. О грамматологии. М., 2000.

5. Автономова Н. С. Лакан Жак. // Современная западная философия. Словарь. / Сост.: Малахов В. С., Филатов В. П. М., 1991.

6. Автономова Н. С. «О грамматологии». // Современная западная философия. Словарь. / Сост.: Малахов В. С., Филатов В. П. М., 1991.

7. Автономова Н. С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988.

8. Андреев Л. Г. Жан- Поль Сартр. Свободное сознание и XX век. М., 1994.

9. Асмус В. Ф. Адвокат философской интуиции. // Под знаменем марксизма. 1923. № 3.

10. Ю.Асмус В. Ф. Алогизм Уильяма Джеймса. // Под знаменем марксизма. 1927. № 7- 8.

11. П.Асмус В. Ф. Проблема интуиции в философии и математике (очерк истории ХУП начала XX веков). М, 1963.

12. Батай Ж. Сад и обычный человек. // Маркиз де Сад и философия XX века. М., 1992.

13. Б$хенскийЮ. М. Современная западная философия. М., 2000.

14. Бергсон А. Материя и память. Спб., 1911.

15. БергсонА. Творческая эволюция. М., 1998.

16. Бердяев Н. А. Основная идея философии Льва Шестова. // Н. А. Бердяев о русской философии. Свердловск, 1991. Ч. 2.

17. Бердяев Н. А. Самопознание. (Опыт философской автобиографии). М., 1991.

18. Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.

19. Блауберг И. И. Предисловие. // Бергсон А. Творческая эволюция. М., 1998.

20. Богомолов А. С. Диалектика и рациональность. // Вопросы философии. 1978, № 7.

21. Бойко А. И. Проблема бессознательного в философии и конкретных науках. М., 1981.

22. Больнов О. Ф. Философия экзистенциализма. Спб, 1999.

23. Бур М., Иррлиц Г. Притязания разума. М., 1979.

24. Бычко А. К. Идейные истоки философского иррационализма. (Критический анализ иррационализма эпохи античности и средневековья). Автореферат диссертации . кандидата философских наук. Киев, 1969.

25. Бычко А. К. У истоков христианского иррационализма. Киев, 1984.

26. Великовский С. И. Грани «несчастного сознания». М., 1993.

27. Воронин А. А. Техника и культура: конфликт? Гармония? Компромисс? // Философские исследования. М., 2002, № 1. д •фЦ?!

28. Воронов А. И. Интуитивная философия Бергсона. М., 1962.

29. Гайденко П. П. Введение. // Рациональность на перепутье: в 2-х книгах.^ М., 1999. Кн. 2.

30. А ЗО.Гайденко П. П. Трагедия эстетизма. М., 1970.31 .Гайденко П. П. Проблема рациональности на исходе XX века. // Вопро

31. I сы философии. 1991, № 6. х)Д 32.Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному. М., 1997.-ч 33.Гайденко П. П. Экзистенциализм и проблемы культуры. (Критика фи1. АДлософииМ. Хайдеггера). М., 1963.

32. Гараджа А. В. Критика метафизики в неоструктурализме. (По работам Ж. Дерриды 80-х годов). М„ 1989.

33. Гегель Г. В. Ф. Философия религии. М. 1977.

34. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1974. Т. 1.

35. Герцен А. И. Aphorismata По поводу психиатрической теории д-ра Крупова. Сочинение прозектора и адъюнкт- профессора Тита Левиа-фанского.// Рассказы и повести. М., 1987.

36. ГилбертД. Основания Геометрии. М.- Л., 1948.

37. ГолосовкерЯ. Э. Логика мифа. М., 1987.

38. Гнатова Л. Проблема интуиции в концепции творчества А. Бергсона. Дисс. . кандидата философских наук. Мн., 1993.

39. Гуревич П. С. Поиск новой рациональности. // Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995.

40. Гурко Е. Н. Письменность и значение в стратегии деконструкции. М., 1992.

41. Гурко Е. Н. Тексты деконструкции. Томск, 1999.

42. Давыдов Ю. Н. Философский иррационализм, его генезис и основные исторические типы. // Рациональное и иррациональное в современном буржуазном сознании: Реф. Сб. М., 1979. Вып. 1.

43. Декомб В. Современная французская философия. М., 2000.

44. Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения: Анти Эдип. М, 1990.

45. Делез Ж. Логика смысла. Екатеринбург, 1998.

46. Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. Спб., 1999.

47. Деррида Ж. Difference. // Гурко Е. Н. Тексты деконструкции. Томск, 1999.

48. Деррида Ж. О грамматологии. М., 2000.

49. Деррида Ж. Письмо и различие. М., 2000.

50. Деррида Ж.Письмо к японскому другу. // Вопросы философии. М., 1992, № 4.

51. Дионисий Ареопагит. Мистическое богословие. Киев, 1991.

52. Евдокимов В. С., СатдиноваН. X. Проблема рацноналности в познашш и деятельности. // Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995.

53. Зарубежная феноменология и экзистенциализм: тексты и комментарии. Киев, 1989.56.3отов А. Ф., Мельвиль Ю. К. Буржуазная философия XIX начала XX века. М., 1988.

54. Зотов А. Ф., Мельвиль Ю. К. Современная западная философия. М., 1994.

55. Иванников С. И. Следуя за святым Дионисием Ареопагитом. Новоевропейский рационализм и апофатический метод познания.// Покров. Альманах российских католиков. Вып. № 3. М., 1999.

56. Иванов А. В. Символ в психоанализе. // Современная западная философия. Словарь. / Сост.: Малахов В. С., Филатов В. П. М., 1991.

57. Иванов А. В. Юнг Карл Густав. // Современная западная философия. Словарь. / Сост.: Малахов В. С. Филатов В. П. М., 1991.

58. Ильин И. П. Восточный интуитивизм и западный иррационализм: «Поэтическое мышление» как доминантная модель «постмодернистского сознания». // Восток Запад: Литературные взаимосвязи в зарубежных исследованиях. М., 1989.

59. Илыш И. П. Некоторые концепции искусства постмодернизма в современных зарубежных исследованиях. М., 1988.

60. Ильин И. П. Постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм. М„ 1996.ъ

61. Ильин И. П. Постструктурализм и диалог культур. М., 1989.

62. Ильин И. П. Теория знака Ж. Дерриды и ее воздействие на современную критику США и Западной Егёропы. // Семиотика. Коммуникация. Стиль. М., 1983.

63. Камю А. Миф о Сизифе. Бунтарь. Мн., 2000.

64. Касавин И. Т. О ситуациях проблематизации рациональности. // Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995.

65. Касавин И. Т., Сокулер 3. А. Рациональность в познании и практике. М., 1989.

66. КассирерЭ. Сила метафоры.//Теория метафоры. М., 1990.

67. Кезин А. В. Критический анализ методологических подходов к решению проблемы критериев научности. Дисс. . кандидата философских наук. М., 1977.

68. Кезин А. В. Наука в зеркале филосоии. М., 1990.

69. Кессиди Ф. X. От мифа к логосу. М., 1972.

70. Киссель М. А. Учение о диалектике в буржуазной философии XX века. Л., 1970.

71. Киссель М А. философская эволюция Ж, П. Сартра. Л., 1976.

72. Киященко Л. П. Мифопоэзис научного дискурса.// Философские науки. 2002, № 4.

73. КозловскиП. Культура постмодерна. М., 1997.

74. Козловски П. Супермодерн или постмодерн? // Историко- философский ежегодник. М., 1997.

75. Копнин П. В. О рациональном и иррациональном.// Вопросы философии. М., 1968. № 5.

76. Копнин П. В. Рассудок и разум и их функции в познании. // Вопросы философии. М., 1964. № 4.

77. Кортунов В. В. Рациональное и иррациональное в эволюции культурно- исторических типов мировоззрения. Дисс. . доктора философских наук. М., 1999.

78. Коршунов А. Ц. Диалектика субъекта и объекта в познании. М., 1982,

79. Коршунов А. М. Теория отражения и творчество. М., 1971.

80. Коршунов А. М., Иванов Г. М., и др. Методологические проблемы исторического познания. М., 1981.

81. Кристева Ю. От одной идентичности к другой.// От Я к Другому. Мн., 1997.

82. Кузнецов А. Е. Интуиция как философская проблема. Автореф. Дисс. . кандидата философских наук. Улан- Удэ, 1997.

83. Кузнецов В. Н. Жан- Поль Сартр и экзистенциализм. М., 1969.

84. Кузнецов В. Н. Критическое исследование философии Жан- Поля Сартра. Автореф. Дисс. . доктора философских наук. М., 1973.

85. Кузнецов В. Н. Французская буржуазная философия XX века. М., 1970.

86. Кьеркегор С. Наслаждение и долг. Ростов н/Д., 1998.

87. Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1998.

88. Лавренцова Е. В. Проблема абсурда в философии Серена Кьеркегора. Дисс. . канд. философских наук. М., 1999.

89. Лакан Ж. Семинары. Кн. 1. М., 1998.

90. Лакан Ж. Функции и поле речи в языке и психоанализе. М., 1995.

91. Лейбин В. М. Психоанализ и философия неофрейдизма. М., 1977.

92. Лекторский В. А. Проблема субъекта и объекта в классической и современной буржуазной философии. М., 1968.

93. Лекторский В. А. и др. Гносеология в системе философского мировоззрения. М., 1983.

94. Лекторский В. А. и др. Природа научного познания: логико-методологический аспект. Мн., 1979.

95. ЛосскийН. О. Интуитивная философия Бергсона. СПб., 1922.

96. Лосский Н. О. Недостатки философии Бергсона и влияние их на его метафизику. // Вопросы философии и психологии. 1913.

97. Лосский Н. О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1999.

98. Лях В. В. Критика интуитивизма современной буржуазной философии. (Интуитивизм, его истоки и экзистенциалистическая модификация). Автореф. Дисс. . канд. философских наук. Киев, 1973.

99. Лях В. В. Рационалистическая и иррационалистическая интерпретации взаимоотношения личности и общества в современной немарксистской философии. Автореф. Дисс. . доктора философских наук. Киев, 1990.

100. Мазуров В. М. Иррациональное и рациональное в философии свободы Н. А. Бердяева. Автореф. Дисс. . канд. философских наук. М., 1998.

101. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1986.

102. Мамардашвили М. К. О рационализме.// Встречи с Декартом. М., 1996.

103. Мамардашвили М. К., Соловьев Э. Ю., Швырев В. С. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии. // Философия в современном мире. Философия и наука. М., 1972.

104. Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994.

105. Махаматов Т. Т. Запад и Восток: Столкновение или диалог?// Философские исследования. М., 2001. № 3.

106. Микешина Л. А. Философия познания: диалог и синтез подходов. // Вопросы философии. 2001, № 4.

107. Моисеев Н. Н. Современный рационализм. М., 1995.

108. Ш.Мудрагей Н. С. Иррациональное. // Современная западная философия. Словарь. М., 1991.

109. Мудрагей Н. С. Очерки истории западноевропейского иррационализма. М., 2002.

110. Мудрагей Н. С. Рациональное и иррациональное. Историко-теоретический очерк. М., 1981.

111. Мудрагей Н. С. Рациональйое иррациональное: взаимодействие и противостояние. // Рациональность на перепутье: в 2-х кн. Кн. 1. М.,1999.

112. Никифоров А. JI. Научная рациональность и цель науки. // Логика научного познания: актуальные проблемы. М., 1987.

113. Никулин Д. В. Основоположения новоевропейской рациональности и проблема времени. // Рационалдьность на перепутье: в 2-х кн. Кн. 1. М., 1999.

114. Новиков А. А. В поисках «сверхрациональности». // Рациональность на перепутье: в 2-х кн. Кн. 1. М., 1999.

115. Нуржанов Б. Г. Бытие как текст. Философия в эпоху знака (Хайдеггер и Деррида). // Историко- философский ежегодник' 92. М., 1994.

116. Нуржанов Б. Г. Исследование гегелевской диалектики в современной западной философии. Алма- Ата, 1990.

117. Одуев С. Ф. Метаморфозы иррационализма (Иррационализм в немецкой философии XIX XX веков). М., 1997.121.0йзерман Т. И. Проблема рациональности и современный философский антиинтеллектуализм. // Вопросы философии. 1979, № 2.

118. Ойзерман Т. И. Рациональное и иррациональное. // Вопросы филос-фии. 1977, № 2.

119. Ойзерман Т. И. Рациональное и иррациональное. М., 1984.

120. Ойзерман Т. И. Философский иррационализм и кризис капиталистической системы. // Философия и современность. М., 1976.

121. Платон. Кратил. // Собрание сочинений в 4-х тт. У/? 1994. Т. 1.

122. Порус В. Н. Парадоксальная рациональность (очерки о научной рациональности). М., 1999.

123. Пружинин Б. И. Рациональность и исторической единство научного знания. М., 1986.

124. Рахманкулова Н. Ф. Ценность и возникновение национальной философской традиции (Индия и Китай). // Вестник Московского университета. Сер. 7.: философия. 2000, № 1.

125. Розов М. А. Научная абстракция и ее виды. Новосибирск, 1965.

126. Розов М. А. Понятия «открытой» и «закрытой» рациональности. // Рациональность на перепутье: в 2-х кн. Кн. 1. М., 1999.

127. Рутманис К. В. Генезис идей рациональности в философии. У/ Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995.

128. Сеземан С. В. Рациональное и иррациональное в системе философии.//Логос, 1911.

129. Соболева М. Е. Система и метод в философии символических форм Э. Кассирера. // Вопросы философии. 2000, № 2,

130. Современная буржуазная философия. М„ 1972.

131. Старченко Н. Н. Философия интуитивизма в России и современность. Дисс. . канд. философских наук. М., 1981.

132. Степин В. С., Елсуков А. Н. Методы научного познания. Мн., 1974.

133. Степин В. С. Наука. /У Новая философская энциклопедия: в 4-х тт. М., 1996. Т. 3.

134. Степин В. С. Научное сознание и ценности технической «цивилизации». // Вопросы философии. 1989, № 10.

135. Степин В. С. Общеметодологические проблемы научного познания и современный позитивизм. Автореф. Дисс. . Канд. философских наук. Мн., 1968.

136. Степин В. С. Природа научного познания. Мн., 1979.

137. Франк С. Л. Душа человека. Опыт введения в философскую психологию. М., 1917.

138. Франк С. Л. Предмет знания: об основах и пределах отвлеченного знания. Петроград, 1915.

139. Фромм Э. Душа человека. М., 1992.

140. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997.

141. Хорев В. И. Интуитивизм как философское направление. Пермь, 1994.

142. Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996.

143. Хюбнер К. Прогресс от мифа через логос к науке как теоретико-познавательная проблема. // Разум и экзистенция: Анализ научных и вненаучных форм мышления. СПб., 1999.

144. Чанышев А. Н. Философия Анри Бергсона. М., 1960.

145. Черкасов С. М. Истинная сущность неофрейдизма. Л., 1966.

146. Швырев В. С. Рациональность как философская проблема. // Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995.

147. Швырев В. С. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. M., 1978.

148. Шестов Л. И. Киркегард и зкяистенгшальная философия. М5, 1992.

149. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. // Сочинения в 6-ти тт. М., 1999. Т. 1.

150. Шулевский Н. Б. Объективность философского знания, Дисс. . доктора философских наук. М,, 2001.

151. Шулевский Н. Б. Философия как книга объективного знания. М., 2000.

152. Шюре Э. Великие посвященные. Калуга, 1914.

153. Юнг К. Г. Подход к бессознательному. // Человек и его символы. СПб., 1996.

154. Юнг К. Г. Психология и поэтическое творчество. // Самосознание европейской культуры XX века. М,5 1991.

155. Яковлев В. А Бинарность ценностных ориентаций науки. // Вопросы философии. 2001, № 12.

156. Яковлева Л, Е. Бытие национальной традиции в философии, // Вестник Московского университета. Сер. 7: философия. 2000, № 1.

157. Adorno Т. W. Kirkegaard: Konstruktion des Ästhetischen: Mit zwei Beilegen. Freiburg, 1966.

158. Gabriel L. Existenzphilosophie: Kirkegaard, Jaspers, Heidegger, Sartre. Dialog der Position. Wien München, 1968.

159. Dodds E. R. The Greeks and the Irrational. Boston, 1957.

160. Jaspers K. Vernunft und Exsistenz. Wien, 1935.

161. Heidegger M. Unterwegs zur Sprache. Pfullingen, 1977.

162. Hübner K. Wie irrational sind Müthen und Götter. // Düerr H. P. Der wissenschaftlicher und das Irrationale. 2 Bd. Frankfurt a. M., 1981. Bd. 1.

163. Krüger H. P. Kritik der kommunikativen Vernunft. Berlin, 1990.

164. Lenk H. Typen und Systematik der Rationalität. // Zur Kritik der wissenschaftlicher Rationalität. München, 1980.

165. Martin Heidegger im Gespräch. München, 1970.

166. Müller M. Existenzphilisophie: Von der Metaphysik zur Metahistorik. Freiburrg, München, 1986.