Творчество С.М. Соловьева (1885-1942) в свете культурологических тенденций эпохи тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, доктор филологических наук Скрипкина, Вера Алексеевна

• Скрипкина, Вера Алексеевна
• доктор филологических наук
• 2005

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Скрипкина, Вера Алексеевна

Заключение

Полная драматизма, испытаний, лишений жизнь С.М. Соловьева закончилась трагически: на чужой земле затерялась его одинокая могила. Творческое наследие С.М. Соловьева тоже затерялось среди ярких звезд поэтического Олимпа Серебряного века. В годы советской власти не нашло оно пути к читателю по объективным политическим причинам. Теперь пришло время воздать должное этому замечательному человеку и самобытному художнику слова.

Духовная эволюция поэта с безусловным утверждением истины христианства проходила по спирали. Ранний восход религиозных исканий воплотился в зрелые годы: в жизни — МДА, духовный сан, деятельность священника и богослова; в творчестве — в религиозной поэзии, агиаграфической прозе, сочинении литургических поэм и стихов, пламенных проповедей. Горячая любовь к B.C. Соловьеву, преклонение перед ним в юные годы — в попытку осуществить идею единения церквей в суровое время большевистской диктатуры. Восхищение поэтической классикой как русской, так и зарубежной прошло через интересные и многообразные «формосодержательные» творческие искания и завершилось возвращением к истокам русской классической и народной поэзии (в первую очередь религиозного пафоса). С.М. Соловьев в конце своего творческого пути пришел к закономерному для себя выводу, что величайшая задача поэзии — стать христианской по своей сути, воплощать идеи религии и морали в совершенной художественной форме. Экуменические идеи поэта всегда соединены с патриотическими. Мысль о родине, «давно забытой Богом», активизировала его духовные силы, застаила ступить на «скользкий» путь священника-униата и пройти по нему до конца. Несмотря на уникальную неповторимость жизненного и творческого пути С.М. Соловьева, он неразрывно связан с общими тенденциями эпохи «русского культурного ренессанса» (Н. Бердяев). Многое в «порывах юных лет» связывает его с виднейшими представителями русской философской и религиозной мысли, литературы, науки. Выросший в атмосфере культа B.C. Соловьева, его трудов, лирики, литературной критики, Соловьев-младший на всю жизнь сохранил с ним духовную связь, находился в каком-то непрерывном творческом диалоге, пытался воплотить в жизнь заветные мечты философа. Это

263 соединило его со многими людьми, последователями идей B.C. Соловьева (от С. Трубецкого, Г. Рачинского и JI. Лопатина до С. Булгакова, П. Флоренского и М. Волошина). С другой стороны, он остался в памяти многих в тени, т.к. он «племянник философа», (Н. Бердяев) и этим интерес к нему ограничился. Огромную роль в юношеском становлении сыграло, разумеется, «единение в идее В. Соловьева» с A.A. Блоком и А. Белым. Это «мистическое содружество» помогло в дальнейшем пойти по своему пути, выработать свой «поэтический почерк». Переписка с А. Блоком 1902 — 1905 гг. показывает, насколько плодотворным было общение для С. Соловьева. Даже разойдясь на годы с «братом по лире и по крови», младший внутренне остался с ним неразрывно связан. Это проявилось не только в том, что Соловьев знаком с творчеством А. Блока. В этом нет ничего удивительного. Множество поклонников таланта поэта следили за всем, что выходило из-под его пера. Связь бывших друзей и братьев сложнее и тоньше. Соловьев восхищался Блоком и одновременно спорил с ним, не принимал его «стихийности» и в то же время оценил его наравне с Данте. А ведь даже Пушкину, обожаемому с юности, он отказал в таком сравнении! В стихах Соловьева мелькают подобные блоковским образы. У обоих поэтов похожие концепции истории, они оба мечтали о свободе творчества, воспринимали путь художника слова как трагический. Перечень сближений можно продолжать и дальше, но все же Блок и Соловьев расстались как чужие. И в этом тоже знак времени: непримиримость убеждений не только разводила бывших союзников, друзей, родных, но и делала их врагами. Творческие и дружеские отношения с А. Белым С. Соловьев сохранил на всю жизнь, хотя тоже идейное охлаждение между ними было. Горячее увлечение А. Белого антропософией не встретило поддержки у друга. Но их связывала общая вера и верность «соловьевским заветам».

Немалую роль в становлении С.М. Соловьева сыграло его сотрудничество в «Весах»(1905 -1909) и других модернистских журналах («Золотое Руно», «Аполлон»); участие в деятельности издательства «Мусагет», московского и петербургского религиозно-философских обществ. Эти контакты погрузили поэта в самую гущу культурной жизни столичной интеллигенции Серебряного века, не прошли бесследно для него встречи и сотрудничество с замечательными людьми

264 этой эпохи. Не будет преувеличением сказать, что «властителями умов» были тогда В.Я. Брюсов, В. И. Иванов и Д.С. Мережковский. Влияние каждого из них чувствуется в творчестве молодого поэта, особенно в лирике и поэмах первых трех книг «Цветы и ладан» (1907), «Grurifragium» (1908) и «Апрель» (1910). Деятельность этих трех столпов русского модернизма отразила во всей полноте основные тенденции культуры порубежной эпохи. Это и постижение всех откровений западноевропейской культуры, от античности до современности; и возвращение к национальным корням. Второе направление проявилось многосторонне. Во-первых, в новом открытии русского художественного и духовного наследия недавнего прошлого. Откровением стали книга Д.С. Мережковского о JI.H. Толстом и Ф.М. Достоевском, статьи В. Иванова о Пушкине, Толстом, Достоевском, В. Брюсова о Державине, Пушкине, Гоголе, Жуковском. Огромный интерес вызвали и замечательные исследования о писателях «Золотого века» JI. Шестова, В. Розанова, др. Во-вторых, тяготение к «почве» проявилось в глубоком интересе к славянской мифологии и русской старине. Вторая тенденция проявилась в музыке Стравинского и Лядова, живописи Кустодиева, Васнецова, Рериха, Нестерова, Билибина. Ее отражение — в книгах «Посолонь» и «Лимонарь» А. Ремизова, «Жар-птица» и «Зеленый вертоград» К. Бальмонта, циклах стихов В. Иванова «Северное солнце» и С. Городецкого «Ярь» и «Перун» и многих других. С. Соловьев отдал дань и увлечению «язычеством», и попытке по-своему прочитать и переосмыслить русскую и зарубежную классику, и тяготению к русскому фольклору и античной мифологии. В момент духовного обновления (1912 — 1913 гг.) он отрекся от увлечений и заблуждений прежних лет. В 20-е годы написал солидный труд «Опыт апологии христианства» с подзаголовком: «Против модернизма: против Гете, Ницше, Розанова, Мережковского, Брюсова, Зелинского, В. Иванова и Штейнера». Идеи кумиров и вождей повергнуты в прах. С. Соловьев не просто от них отказался, а расценивал их как враждебные. Говоря о В. Иванове, он обличал его антихристианское учение о Дионисе, предостерегал от опасности «филологического метода в вопросах религии»395, спорил по поводу неправильной

395 ОР РГБ, ф. 696, карт. 2, е/х 13. С. 25

ЛЛ/' оценки «подлинного христианина Достоевского» . Все это относится уже к зрелой поре, истинно христианскому периоду мировоззрения и творчества.

Более тонкие, «непрямые» соотношения можно отметить между поэтическим наследием С. Соловьева и музыкой и живописью порубежной поры. Культурный контекст творчества С. Соловьева весьма многообразен. В ранней лирике заметны реминисценции из живописи Боттичелли и Фра Беато Анжелико, аллюзии Грига и Вагнера. Из русских художников особенно близок поэту мир М.В. Нестерова. В четвертой книге стихов «Возвращение в дом отчий» многие стихотворения, особенно первого цикла проникнуты пафосом и настроением нестеровских картин. Одно даже называется так же, как полотно знаменитого художника «Святая Русь». Одна из любимых тем С.М. Соловьева — житие Сергия Радонежского. Стихотворение, посвященное этому истинно русскому святому, из сборника «Апрель», явно навеяно триптихом М. Нестерова. Близки стихи Соловьева творчеству этого художника и по колориту, обилию воздуха, (по определению И. Анненского), психологическому единству героя с окружающим его миром природы. Родственна Соловьеву и нестеровская идея единения нации в общем религиозном порыве, идея синтеза величия и смирения.

Параллель с музыкальной культурой отметим одну. В 1925 году С. Соловьев написал драматичную по настроению «Поэму экстаза». Название кажется заимствованным у А.Н. Скрябина. Однако это не дань моде: создание композитора у всех на слуху. Сближает поэмы Скрябина и Соловьева сходный «текст»: осознание двойственности мира, временное торжество сил зла, вырастание из боли и страдания героя несовершенной природы всего бытия; проявление волевого начала в борьбе за воцарение божественной красоты и гармонии. Указание на музыкальную параллель помогает усилить эмоциональное воздействие поэмы стихотворной.

Не беремся рассматривать множество разнородных контактов и прямых и опосредованных с христианскими мыслителями и деятелями, среди них о. Трифон (Туркестанов), о. П. Флоренский, о. С. Булгаков и др. Судьба каждого из них, как и

396 ОР РГБ, ф. 696, карт. 2, е/х 13. С. 32 о. Сергия Соловьева, типична для данного времени. Это тема отдельной уже не литературоведческой работы.

Художественное наследие С. Соловьева обширно и, конечно, еще далеко не полностью освоено. Ждут расшифровки и публикации архивные материалы, переиздания дореволюционные сборники поэзии и прозы, достойны издания лучшие из критических статей и другие журнальные публикации. Стихи С.М. Соловьева, несмотря на некоторые слабые и несовершенные стороны, представляют памятник интереснейшего времени в культуре России и своеобразного поэта, искавшего свой путь и не изменившего себе до конца. «Последний Соловьев», как называет его Марк Смирнов, не мал и незначителен. Его художественный мир имеет самостоятельную ценность, личность достойна самого глубокого уважения, горькая судьба и безвременная кончина — сочувствия и сожаления.

Перспективными для изучения представляются проблемы антологических мотивов в творчестве С.М. Соловьева, традиций русской (Пушкин, Баратынский, Кольцов, Майков, Некрасов, Тютчев) и зарубежной (Гораций, Вергилий, Данте, П. Ронсар, В. Скотт, др.) литератур, творческого диалога с А. Блоком и А. Белым, позднего С. Соловьева и русской духовной поэзии и многие другие.

Творчество С.М. Соловьева должно занять достойное место «на Парнасе Серебряного века».