Указательные местоимения русского языка в исторической ретроспективе и перспективе:связанные и свободные функции тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, доктор филологических наук Демидов, Дмитрий Григорьевич

• Демидов, Дмитрий Григорьевич
• доктор филологических наук
• 2011

Оглавление диссертации доктор филологических наук Демидов, Дмитрий Григорьевич

Введение

Содержание

Глава I. Теория дейксиса и возможные способы ее приложения к истории русского литературного языка.

§ 1. Вводные замечания.

§ 2. Вопрос о "третьем лице". Особенности "первого" и "второго" лица.

§ 3. О значении местоимений.

§ 4. О номинативной природе личных местоимений.

§ 5. Соотношение грамматических категорий лица и рода и вопрос о дейксисе.

§ 6. Номинация, референция, дейксис, анафора и катафора. Соотношение понятий.

§ 7. Дейксис в прагматическом аспекте.

§ 8. Вопрос о связанном и свободном состоянии единиц языка.

§ 9. Предметный дейксис в дописьменный период.

§ 10. Система предметного дейксиса в истории русского литературного языка.

§ 11. Судьба местоимения иже.

§ 12. О принципе изоморфизма. Выводы.

Глава II. История связанных местоименных основ.

§ 1. Агглютинация и адаптация. О возможности выявлять местоименное происхождение формантов на основе структуральной истории.

§ 2. Труднообъяснимые суффиксы -(ь)б-, -(ь)м- и -(е/о)с-.

§ 3. Основания и пути подтверждения гипотезы Фр. Боппа на русском материале.

§ 4. Раннепраславянская система указательных слов и ее остатки в новейшее время.

§ 5. Суффиксы в сопоставлении с местоименными основами.

§ 6. Суффиксы *-{-/-)-, -М-/-6-.

§ 7. Суффикс -с-.

§ 8. Суффикс -т/д-.

§9. Суффикс -н-.

§ 10. Суффиксы -л- и -р-.

§ 11. Суффикс -в-.

§ 12. Суффикс -к-.

§ 13. Происхождение и судьба суффикса -л- в причастии.

§ 14. Выводы.

Глава III. История свободных функций местоименных слов по данным эпиграфики и грамот.

§ 1. Вводные замечания.

§ 2. Данные надписей на предметах и приписок.

§ 3. Данные ранних грамот.

3.1. Первичный дейксис.

3.2. Катафора.

3.3. Некатафорическая анафора.

§ 4. Данные поздних грамот.

4.1. Первичный дейксис.

4.2. Катафора.

4.3. Некатафорическая анафора.

§ 5. Некоторые выводы.

Ч. II.

Глава IV. История свободных функций местоименных слов по данным законодательной и повествовательной литературы.

§ 1. Типы специальных дейктических ситуаций и памятники письменности.

§ 2. Данные законодательной литературы.

2.1. Оригинальные своды законов.

2.1.1. Прямой дейксис.

2.1.2. Катафора.

2.1.3. Некатафорическая анафора.

2.2. Переводные своды законов.

2.3. Данные списков Русской Правды.

§ 3. Данные хождений.

§ 4. Данные летописей.

4.1. Прямой дейксис.

4.2. Катафора.

4.3. Некатафорическая анафора.

4.4. Сопоставление Лаврентьевской и Воскресенской летописей.

§ 5. Вопрос о происхождении частицы-союза и из местоимения.

§ 6. Выводы.

Глава V. Опыт синтеза. Местоимения в свободном и связанном виде с точки зрения изоморфизма слого-, слово- и фразообразования. Следствия в области менталитета.

§ 1. Вводные замечания. Древнерусский текст и его формулы.

§ 2. Исторические связи словообразования, морфологии и фонологии; простые знаки языка.

§ 3. О понятии изоморфизма.

§ 4. Роль местоимений в перестройке синтаксической системы русского языка.

§ 5. От языка к мышлению (некоторые выводы в области исторического изменения менталитета).

§ 6. Местоимение, суффикс и артикль.

§ 7. Замечания об отдельных местоименных основах и созвучных им суффиксах (о роли местоимений в перестройке морфологической, словообразовательной и синтаксической систем русского языка).

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Указательные местоимения русского языка в исторической ретроспективе и перспективе:связанные и свободные функции»

Логические основания русского исторического языкознания целесообразно заимствовать из кантианских традиций, что является как бы само собой разумеющимся в разнообразных науках о речевой деятельности человека. Изменения языка во времени могут быть изучены только исходя из прямопропорционального соотношения объема и содержания исторического индивидуализирующего понятия «русский язык»1: чем большее число источников включается в сферу языка, тем богаче и содержательнее оказывается его история; общее представляется как часть целого. Это противоречит естественнонаучному обратнопропорциональному отношению соответствующего логического генерализирующего понятия, в котором общее всегда беднее подчиненных ему экземпляров и представляется как вид рода [Риккерт-1908, с.26-36]. Чем меньше признаков требуется для выделения и описания фактов языка, тем более общим и типичным кажется его понятие. Таков логико-типологический подход. Чем больше и точнее характеризуют выделенные признаки индивидуальность заданного языка, тем лучше понимается его место среди окружающих его данных генетически и культурно родственных языков: изучаемый язык осознается как часть индоевропейского по происхождению и евразийского по контактам целого. Таков историко-сравнительный подход.

Логическим основанием работы принимается учение И.Канта о понятии и методе [Кант-1915]. На основе общенаучного индивидуализирующего метода [Риккерт-1908, с.34] с приматом исторического над логическим избирается исходный историко-сравнительный метод: заданный объект языка изучается в его связях, контекстных и ассоциативных, внешних и внутренних; прослеживается прежде всего его изменение, переход из одного качества в другое, обусловленное прибавлением функций. Поиск новых связей прекращается тогда, когда объект языка определяется в качестве предмета исследования и может быть более или менее надежно введен в исторический контекст, в среду других данных изменяющихся объектов - фактов. Дальнейшее объяснение общей конфигурации языковых изменений представляется развитием в терминах категорий, парадигм и словаря. Чтобы добиться этого, необходимо периодически опираться и на

1 Следует различать понятия (логические и исторические) и концепт(ум)ы - "семантические "зародыши" слова", выражающиеся в происхождении и употреблении корнеслова (гнезда слов) [Колесов-2002, с.51]. Индивидуализирующие (исторические) понятия могут включать не только факты языка, но и факты культуры, политической истории и т.п. Для нас центральной проблемой остаются факты языка. генерализирующий метод1. С его помощью определяются исходные неизменные ПОНЯТИЯ, вспомогательный грамматический и лексикологический аппарат описания, способ изложения выводов. Необходимость генерализирующего метода обуславливается тем, что только он позволяет прийти к генетическим основаниям исторических изменений. Генетический признак становится „функциональным и уже далее изучается индивидуализирующим методом. Образно выражаясь, генерализирующий метод, опирающийся на рациональные основания знания, расставляет маяки и вехи на основном историческом пути исследования, синтезирующем по необходимости преимущественно эмпирические данные. Достижение цели обнаруживается также в генерализированных формах морфемы, лексемы, парадигмы, синтаксической конструкции (но не форматива, употребления слова, словоформы, формулы и синтаксической модели). Прием философской генерализации частично применяется в обобщающей 5-й главе.

Учитывая специфику языка как изменяющегося предмета исследования, этот метод, по Э. Косериу, можно назвать методом структуральной истории. В его требования входит обязательное различение функции системы и ее эволюции. Опора на функции показывает существо эволютивной лингвистики [Martinet-1975, с. 84]. В конечном счете, эволюция системы - это и есть ее функция (от индивидуально-речевого до национально-языкового уровня). Генетический признак не обязательно должен сам непосредственно становиться функциональным, но обязательно предопределяет собою признак функциональный и направление эволюции. Так, классическая проблема русского языкознания - проблема славянизмов - формулируется с непременной опорой на генетические признаки, но разрешается только в функционально-историческом плане.

Необходимый поиск доказательной базы, сбор и анализ материала считается достаточным тогда, когда обнаруживается некоторая историческая тенденция. О важности обнаружения тенденции говорится в синтаксических исследованиях, напр.: «Реконструкции в области синтаксиса возможны. Но они требуют от исследователя глубокого знания истории синтаксиса по памятникам письменности и записям народных говоров. Любой реконструкции должно предшествовать выявление закономерностей изучаемого синтаксического явления от первых памятников письменности. Изучая падежную синонимику, надо обратить внимание на тенденции развития каждой конструкции. Именно это поможет верно определить роль синтаксических явлений в

1 Как основной он исчерпал себя в эпоху младограмматизма, когда языкознание принималось за естественную науку. Мы рассматриваем его в качестве необходимого вспомогательного метода. дописьменный ~ период.» [Творительный-1958, с.21]. Думается, этот принцип распространим и на лексический, словообразовательный и морфологический уровни.

Даже если будет собрана значительная масса фактов, противоречащих уже определенЬой тенденции, они не смогут ее опровергнуть, но лишь заставят сделать вывод об иной конкурирующей тенденции. «Ни одно правило никогда не может гарантировать, что обобщение, выведенное из истинных - и даже часто повторяющихся — наблюдений, будет истинно. . Успехи науки обусловлены не правилами индукции, а зависят от удачи, изобретательности и от чисто дедуктивных правил критического рассуждения.» [Поппер-2004, с.95] Это не очень лестное для эмпирического языкознания заявление не должно пугать и останавливать исследование. Наблюдения, повторные и последующие, служат проверкой выстроенных гипотез, т.е. попыткой их опровержения. Если попытка опровержения не удается, приходится усиливать гипотезу, расширять ее «демаркацию». Именно в этом состоит прием «фальсификации» как критерий научности. Собственно говоря, такой прием выполняется в рамках кантианского критического метода.

Так, стремясь опровергнуть гипотезу некоторых остатков формы Им.п. местоимения (далее м-я) его — ему (труднообъяснимые и) в древнейших русских текстах, как это пыталась сделать М.В. Федорова [Федорова-1965], мы неожиданно для себя выработали новую и более "достоверную гипотезу о происхождении частицы-союза и из неопределенной прямой формы Им.п. этого относительно-указательного м-я. «.мы - как ученые — ищем не высоковероятные теории, а объяснения, то есть плодотворные и невероятные теории» [Поппер-2004, с. 103], «объяснение хочет снять самое явление, растворить его реальность в тех силах и сущностях, которые оно подставляет вместо объясняемого» [Свящ. Павел-1999, с. 113]. Это оправдывает решение сопоставить разрыв частицы то и м-я тот-того с разрывом частицы и и м-я *и-его.

Соотнося отдельные м-я друг с другом, мы соотносили и образовательные форманты сдруг с другом, выстраивая содержательные корреляции двух рядов полученных пар - свободных м-й и связанных суффиксов, предположительно восходящих к тем же местоименным основам. Такой прием можно назвать коррелятивным. Внешние реконструкции учитываются только по имеющимся в литературе обнадеживающим результатам, в качестве исследовательского приема производится внутренняя реконструкция генетического тождества1 местоименных основ и распространяющих корень суффиксов.

1 «Самой общей предпосылкой применения собственно сравнительно-исторического метода является наличие в данных языках генетически тождественных еднниц, т.е. единиц, восходящих к одной и той же

Мы изучаем живой язык — церковный и светский. Мертвый язык не получает дальнейшего развития и не функционирует в обществе потомков. Живой язык сохраняет преемственность от поколения к поколению, усваивая и переводя в формы языка опыт их жизни. В развитие известных положений Л.В. Щербы об эксперименте в языкознании, можно сказать, что, казалось бы, над прошлым экспериментировать нельзя, оно дано целиком во всех своих текстах. Язык как объект наблюдений раскрывается в них. Но язык как предмет исследования с точки зрения научной критики есть всего лишь более или менее удачная прогностическая модель текстов. Поэтому, если модель действует своей объяснительной силой только на часть текстов или даже на известные участки текстов, то ее требуется заменить такой моделью, которая пусть бы и была основана на части текстов, попавших в поле зрения исследователя, но для которой новые, ранее не обследованные тексты служили бы удачным подтверждающим экспериментом [ср. Щерба-1974, с.32 и далее]. Метод эксперимента будет применяться и напрямую. Под звездочкой при древних способах выражения будут приводиться современные способы выражения того же контекста (возможный «перевод») или ожидаемые обычные реализации той же древней модели, но почему-то (выяснение этих причин и составляет задачу) нарушаемые в данных контекстах. В отличие от распространенного эксперимента среди работ по современному языку, в которых объектом является допустимое выражение, соответствующее лингвистическому опыту исследователя, а под звездочкой дается выражение недопустимое; в нашей работе под звездочкой, наоборот, даются бесспорно допустимые в современном русском языке выражения, эквивалентные таким же реально существующим, но древнерусским выражениям. Такой эксперимент представляется более корректным, в нем не только современный инструмент исследования, но и древнерусский объект исследования существуют реально. Мы выясняем, почему так написали, почему состоялся именно такой факт текста, а не почему мы бы так не сказали и не написали. Иначе говоря, инструмент (предмет) эксперимента один и тот же, но объекты его приложения разные: в синхронистических исследованиях современного (и по этой модели - древнего) языка предмет - реальный факт языка (мы так говорим), объект - мнимый, не существующий (выясняется именно то, почему он не существует); в нашем случае предмет тот же и такой же степени надежности, объект - реальный факт памятника письменности (выясняется, почему он появился). Ср. критику приема анализа высказываний «под звездочкой» Т.М. Николаевой в [Николаева-2008]. единице и представляющих собой результаты различного ее развития в отдельных языках.» [Смирницкий-1952, с.4] Целесообразно добавить: . и различных функций и позиций этой единицы в одном и том же

К области экспериментального структурного моделирования относится и выстраивание коррелятивных отношений между парами м-й и парами соответствующих суффиксов в гл. П. В этимологических разысканиях недостаточно только вскрыть этимон. «Суть «историзма» в этимологии йе столько в том, что нам удается вскрыть нечто новое в истории, сколько в том, что, обладая определенными познаниями в культурно-исторической сфере, мы при этимологическом исследовании слов, имеющих отношение к этой сфере, строим возможные модели образования значения этих слов, исходя из исторических данных, а затем проверяем эти модели на собственно лингвистическом материале; и эта проверка является как раз решающим критерием истинности этимологии» [Топоров-1960, с.49].

Выбранный аспект исследования имеет и более важные основания. Ак. JI.B. Щерба писал: «Сущность сравнительного метода прежде всего состоит в совокупности приемов, доказывающих историческую идентичность или родство слов и морфем (выделено нами -Д.Д.) в тех случаях, когда это не очевидно» [Щерба-1958, с.104]. Наш случай предполагает именно неочевидность родства суффиксальных морфем как друг с другом, так и.с местоименными словами. «Применение сравнительного метода в громадном большинстве случаев не подразумевает обязательства какого-либо определенного исторического объяснения вскрываемых разноязычных (и, добавим от себя, в составе одного языка, -Д.Д.) тождеств» [там же]. Следовательно, отсутствие подробного и определенного исторического объяснения проверяемых нами тождеств не может служить препятствием для отказа от такой проверки генетических тождеств.

Стихии славянская (точнее церковнославянский язык - в общеславянской перспективе, а в перспективе русского языка - церковно-славянский язык русской редакции) и русская (точнее древнерусский язык как древнейший период русского языка) включаются в объем исторического понятия русского языка1 и исключаются из логического понятия русского языка. В противном случае потребовалось бы конструировать все новые логические понятия: древнецерковнославянский, древнерусский (у A.A. Шахматова правильнее - «прарусский»), старорусский, новоцерковнославянский, современный русский и др. «языки», — и каждый раз их было бы недостаточно, и каждый раз приходилось бы выстраивать схемы вроде диглоссии (ср. разбор этого понятия в [Литературный-1986, с.3-41]). В образном выражении, «дифференциальное счисление» по синхронным срезам хронологически и по типам языке. текстов жанрово-стилистически имеет пределы своей научной эффективности: пока аппарат, выработанный при описании одного «языка» действует при описании другого «языка», выстраивается видимость скачкообразного исторического (historisches) изменения - смены одного состояния другим; как только становится заметным какое-либо .качество одного «языка», необъяснимое аппаратом описания другого, хотя бы и близлежащего в хронологическом, генетическом или стилистическом пространстве «языка», становится понятным, что логические понятия сами по себе, в результате их механических сложений, не могут индивидуализировать исторического понятия, в котором только и возможны внутренние исторические (geschichtliche) изменения. Иными словами, для объяснения факта, скажем суффикса в слове, употребительном в русских текстах XV — XVI вв. («старорусского языка»), требуется не только современный русский, но и древнерусский, древнецерковнославянский, праславянский и праиндоевропейский языки с предварительным сведением воедино аппаратов их описания. Только такая «сравнительная грамматика» может быть положена в основу и использована при изучении грамматики исторической. Логическая сторона настоящего исследования лучше всего представлена в методе пропорций, по аналогии с исторической фонологией, который в обобщенном виде и в эпоху постструктурализма можно назвать матричным методом. Собственно говоря, этот метод общенаучный: классический пример — таблица Д.И. Менделеева. Затруднения в его применении в лингвистике связаны со множеством привходящих трудно учитываемых контекстных, прагматических и семантико-стилистических признаков, приходится последовательно принимать одни из них и мотивированно отказываться от учета других.

Ретроспективное изучение исторического материала является вынужденным, обусловленным отсутствием памятников письменности. Логические понятия здесь берут верх над историческими, (ре)конструируют их. Между тем такое изучение - необходимый компонент перспективного собственно исторического исследования письменного периода языка. В исторической грамматике русского языка неясность остается зачастую из-за слабой опоры на предысторию: «.вне сравнительной грамматики ее архаические качества и закономерности последующего развития остаются неясными, а попытки объяснить их порождают субъективизм» [Дегтярев-2007, с.11]. Доисторическое (=дописьменное, этимологическое), за неимением памятников письменности, изучается по косвенным данным. Наибольшее число принципиальных открытий здесь было сделано в

1 Академическая традиция описания словарного состава стояла до конца XIX в. на такой точке зрения. Подробнее см. [Демидов-1996]. эпоху младограмматизма. И хотя ответы на вопрос о происхождении того или иного элемента языка постоянно корректируются в связи с учетом новых данных, опора на уже найденные более или менее надежные реконструкции — необходимый элемент истории языка по памятникам письменности. Направление исследований в области русского исторического языкознания, принятое в трудах A.A. Потебни, A.B. Попова, Д.Н. Овсянико-Куликовского, И.А. Бодуэна де Куртене, Л.П. Якубинского, М.А. Соколовой, наших современников В.М. Маркова, В.В. Колесова, З.К. Тарланова, В.И. Дегтярева, О.Ф. Жолобова, В.А. Баранова и др. ученых, принимается и нами. В определенные моменты собственно историческая исследовательская процедура необходимо должна прерываться для реконструкций элементов дописьменного состояния языка, и результаты этих реконструкций, в свою очередь, становятся конструктивной составляющей собственно исторического описания и объяснения языковых изменений. Более или менее надежные достижения индоевропейского и общеславянского языкознания принимаются как данное, уточнение фактов частного русского языкознания с точки зрения происхождения и функции полагается как заданное в нашей работе.

Подробнее исследовательская методика описывается в соответствующих главах.

Если имеются тексты, то историческое изучается перспективно по памятникам письменности, и при наличии достаточного числа источников нет неоходимости разбивать поступательное изменение языка на (всегда произвольно выделенные) синхронные срезы1. Яркое свидетельство исторического единства русского языка - данные списков XV - XVn вв. текстов, созданных в XI - ХП вв. Возвратное движение языка («второе», «третье» южнославянское влияние) — не исключение, а правило, обусловленное новыми условиями повторной активизации старых, казалось бы отработанных языковых средств. В качестве примера можно привести оживление форм имперфекта от основ «своего» несов. вида. Старая категория из главенствующей превращается во вспомогательную, способствующую развитию повой категории глагольного вида. В это же время быстро расширяется употребление причастий на -л- без связки: форма глагола, когда-то отягощенная ограничивавшим ее употребление дейктическим значением указания на неприсутствующего деятеля (*о1ъ), наконец освобождается от этой внутренней формы и грамматикализуется как дейктик времени, аспектуальная нагрузка перемещается из окончания в суффикс и/или приставку основы. То же происходит и с усилительно-выделительной и соотносительной частицей и, как полагаем, бывшей формой Им.п. относительного м-я и. Она очень активно употреблялась в XI - XII вв. и

1 Разделение грамот на ранние и поздние имеет сугубо технический характер. 7 переживает повторный всплеск активности в XV — XVI вв., но уже на стилистическом уровне.

Новый послепетровский период создает вторую норму (русскую, уже не церковнославянскую), которая тоже не сразу «выдавливает» из себя славянизмы. Ярчайший пример - вытеснения сей этот, оный <— тот: нормативная замена с трудом стала происходить только с 30-х годов XIX века. Слова эти не изобразительные, а скорее формальнограмматические, так что замены касаются продолжения общей истории русского языка X - XXI веков и не позволяют приурочить их непременно к остаткам языка донационального периода. Изменения в норме отражают здесь фундаментальные сдвиги в системе.

Среди источников одинаковое внимание уделяется оригинальным и переводным. Преимущество переводов с греческого в том, что они лучше нормировались, служили источником подражания и предметом постоянной грамматической рефлексии, поэтому повлияли не только на норму, но и на узус и систему русского языка в его литературной форме. Оригинальные памятники, даже написанные под сильным влиянием переводных, представляют собой надежный источник устно-разговорной стихии. В целом мы описываем фрагмент исторической грамматики русского литературного языка, поэтому не противопоставляем деловые (чаще оригинальные) и церковные (чаще переводные) — памятники как созданные будто бы на разных языках. Историческое понятие русского языка, накапливающего генетические югославянизмы, содержащего строевые восточнославянизмы и творчески производящего в своей литературной форме церковноруссизмы и литературнографизмы [Виноградов-1977], не может и не должно быть расколото на внешним образом противопоставленных друг другу языка-системы1. Язык один, нормы две - старшая церковно-славянская и нынешняя младшая послеломоносовская.

Словосочетание «историческая грамматика» мы используем лишь по традиции, если не сказать по инерции. Ярче всего о невозможности исследовать историю языка в узких формально-грамматических рамках сказал Е. Будде: «Если мы скажем так: история языка изучает те процессы, которые привели язык к данному его состоянию настоящего момента, а грамматика языка описывает как раз это состояние языка в настоящий момент,

1 В расхожем ненаучном выражении церковно-славянский язык слово язык имеет то же значение, что и в выражениях канцелярский язык, язык поэзии, научный язык и т.п., то есть язык русских церковных книг. Разумеется, в широком обиходе выражение церковно-славянский язык давно прижился. Но это не должно влечь за собой сужение научного понятия русский язык в целях его противопоставления церковнославянскому. Понятия «русский язык» (не обязательно современный) и «церковно-славянский язык» соотносятся как целое и часть. 8 то нам будет наиболее понятно отличие грамматики языка от его истории. В самом деле, грамматика, как учение о звуковом, морфологическом и синтаксическом строе языка, всегда предполагает законченные процессы в тех их результатах, в которых обнаружились звуковые и психологические законы, действовавшие беспрерывно4 в разное время в данном языке до настоящего момента.» [Будде-1913, с.З]

Актуальность предпринимаемого исследования обусловлена насущной необходимостью текущей науки о языке преодолевать искусственные препятствия поуровневой лингвистики, прежде всего в историческом аспекте, развивать функциональный подход; а также с продолжающимися колебаниями в вопросе о разрядах м-й. Актуальность предпринимаемого исследования заявлена уже давно, в виде вопроса об определителях корня: «Авторы компендиумов Бругманн и Мейе, не выдвигают этого вопроса в качестве самостоятельной проблемы, разработка которой должна отразиться и на морфологической, и на лексиколого-этимологической проблематике» [Вопросы-1956, с.200]. То, за что пока не берется внешняя реконструкция, непременно должно быть обследовано приемом внутренней реконструкции. Мы рассматриваем определители корня вместе с позднейшими более явными суффиксами, не отвергая их генетическую связь друг с другом.

О новизне подхода позволяет говорить цельный и системный охват указательных м-й (в связях со смежными разрядами — личным, неопределенно-вопросительно-относительным, анафорическим), как в их вторичных, но не бесследно исчезнувших, остатках, так и в виде функционирующих в письменности самостоятельных лексем. Как новый можно расценивать и эволюционный подход к проблеме эгоцентрического типа дейксиса.

В главе 1 ставятся теоретические вопросы, актуальные для исследования. В главе 2 дается ретроспективный анализ (тезис) словообразовательных и словоизменительных моделей, имеющий целью установить происхождение формантов. Поскольку застывший в форме слов и словоформ материал представляет собой единственный надежный остаток древнейших синтаксических моделей тех эпох, от которых текстов не сохранилось, приходится опираться лишь на данные словаря. В главах 3 и 4 производится перспективный анализ (антитезис) употреблений указательных м-й в текстах. В главе 5 новый материал не вводится, но производится синтез с учетом проблемы отношения языка к мышлению.

Объектом исследования выступают значимые элементы русского языка, являющиеся, либо когда-либо бывшие, либо предположительно являвшиеся указательными (и/или анафорическими, относительными, либо неопределенными) м-ями, либо могущие быть сопоставимыми по ряду признаков с таковыми. Поскольку суффиксы сопоставляются с м-ми письменного периода русского языка, было решено условно оставить субъективно воспринимаемое наименование объекта как указательные м-»я. В строгом и исторически реальном смысле полноценными м-ми изучаемые слова становятся постепенно, в процессе объединения родственных частиц и наречий, образованных от одной и той же местоименной основы, в единую морфологическую парадигму. В связанном виде формантов местоименные основы не показывают морфологического характера тех слов, которыми они были. Скорее всего, они представляли собой энклитические местоименные частицы. Объектом являются бесспорные слова и бесспорные части слов, фонетически сближаемые с первыми.

Предметом исследования взяты связанные и свободные функции местоименных основ в истории русского языка. Исторические взаимоотношения местоименного и именного типов склонения, прежняя близость первого ко второму, а также первичные и вторичные праиндоевропейские лично-глагольные окончания, с одной стороны, трудная различимость падежных форм простых м-й и никак не оформленных свободных частиц, с другой стороны, заставляют условно расширять понятие м-я, включая в него такие остатки, которые утратили собственную морфологическую природу (либо никогда ее не имели), и частицы, внешне схожие, например, с формой Им.-Вин. падежа ед. числа ср. рода (се, то), а также реконструированные лексемы (*о1ъ). Предметом являются частью надежно отождествленные, частью гипотетически отождествляемые в генетическом отношении служебные основы - указатели, заместители и форманты других слов, образованных от полнознаменательных номинативных основ.

Морфологические процессы исследуются на синтаксической основе. Во главу угла ставится основной предмет - русский материал, но важнее даже не просто констатировать факты русской грамматики разных периодов, а определить тенденции в духе A.A. Потебни. Знаменитый компаративист Дельбрюк считает, что существуют два рода исконных значений - относительное и абсолютное. Первое представляет собой «функции архетипных форм, обнаруженные в результате сравнения значений, засвидетельствованных в древних памятниках». [Кнабе-1956, с.82]. Правда, при этом приходится реконструировать не только форму, но и психологически обусловленные значения (задача будущих исследований). Второе — это продукты действия самой словоформы на слившиеся лексические и грамматические элементы. Первое соответствует ономасиологическому направлению исследования, второе - семасиологическому направлению. М-я (в свободном виде), в частности, дают надежный материал для абсолютных исконных значений. В целом, лучшие результаты получаются при объединении методик Потебни и Дельбрюка. [Кнабе-1956, с.83; Спринчак-1962; Тарланов-2007]. «Тем самым получает свое обоснованное выдвижение синтаксиса на принадлежащее ему ведущее место в построении предложения и оформлении выступающих в нем слов. В то же время синтаксис не является самоцелью в научных исследованиях и не должен отрываться от остальных основных разделов языка. Наоборот, он сливается с ними, выступая на материальной базе фонетики и морфологии и вместе с ними оформляя используемые слова в общих для них заданиях речевой коммуникации. Основные элементы синтаксиса смыкаются тут с крайним разнообразием средств морфологии, передают ими различные отношения между словами предложения, опираясь также на лексическое содержание слов. В итоге получаются не одна, а несколько синтаксических систем.» [Мещанинов-1958, с. 127] Сосуществуют новая и старая синтаксические системы. Свободные употребления м-й активно участвуют в создании новой, связанные — наследуют признаки старой синтаксической системы.

В теории речевой деятельности выделяется операционная структура речевого действия. Она включает 1) звено ориентировки на основе интериоризации прежних умений, которое переходит непосредственно в 2) следующее звено планирования,~т.е. программирования на основе образов-мыслей «как фиксированной стратегии ориентировки в подлежащей обозначению ситуации и вычленения из этой ситуации будущих компонентов высказывания» (в нашем случае элементы 1-го звена составляют свободные указательные и относительные м-я, которые закрепляются в виде элементов 2-го звена - словообразовательных и словоизменительных формантов или переходят в союзы и, то, потому что и под.), либо остаются в 1), морфологически и синтаксически изменяются там и вместе со 2) реализуются в 3) конечном звене языкового кода [Основы-1974, с.165]. Такая модель речевой деятельности говорящего показывает, что он всегда опережает слушающего и дифференцирует «с запасом». Последний находится на предшествующей стадии языка и воспринимает только устоявшееся. интересы понимания и говорения прямо противоположны, и историю языка можно представить как постоянное возникновение этих противоречий и их преодоление» [Щерба-1974, с.ЗО]. Именно слушающий агглютинирует постпозитивные м-я, автоматизируя высказывание и делая его более морфологизованным. Образно выражаясь, слушающий стремится представить предложение как слово (а звук как фонему), говорящий стремится представить слово как предложение (а фонему как звук)1. Модель слушающего составляет исследовательскую перспективу 2-й главы, модель говорящего — исследовательскую перспективу 3-ей и 4-й глав. Как подметил И.А. Бодуэн де Куртенэ, коммуникативная ценность выше в начале слова, чем в его конце, отсюда функциональная нагрузка фонем в анлауте исторически усиливается, в ауслауте — ослабевает [Кудрявцев-1982, с.8]. Во 2-й главе рассматриваются суффиксы и окончания неместоименных слов, по происхождению осложненных постпозитивными м-ями, в 3-й и 4-й главах — об изменениях обычаев и правил употребления разных свободных употреблений м-й - слов, не терпящих приставок и всегда обнаруживющих себя первым же согласным.

Исходной гипотезой предпринимаемой работы является утверждение, что историческое изменение в дейктических системах текстов (прежде всего в минимальных устойчивых словосочетанях полнознаменательного слова с энклитикой, помогавших устному общению), которое в дописьменную эпоху позволяло образоваться новым словам и их формам из простейших полнознаменательных слов и примыкающих к ним в постпозиции местоименных основ, привело к новейшей парадигматически оформленной морфологической системе и главенству морфологического способа словообразования. Первичные сочетания с постпозитивными дейктиками были распространены в условиях предметоцентрического принципа указания, признаки которого обнаруживаются еще и в письменную эпоху; но в конце концов практика составления монологических и письменных текстов приводит к эгоцентрической дейктической системе современного русского языка. Древнейший лексико-синтаксический способ словообразования уступает место новейшему морфологическому способу, а свободные указательные м-я утрачивают свою исходную субстантивность.

Основным источником исследования явились эпиграфические памятники и грамоты. Именно в них наиболее ярко выражены собственно дейктическая, анафорическая и квазиартиклевая функции м-й. Дополнительными источниками послужили русские законодательные акты с предписующим («перформативным») содержанием, хождения с

1 Такое положение объясняет, почему только меньшинство из инноваций на уровне микроистории языка, возникающих в пределах некоторых социальных групп, закрепляется в макроистории. Так, исследования телефонных разговоров в американском штате Техас в течение 15-ти лет подряд показали, что те же лица, которые изменяли произношение гласных в частотных английских словах lost, school, night, Tuesday, с возрастом возвращались к традиционному произношению. Молодежь постепенно осваивает язык старшего поколения и следует в конце концов старым нормам. Поэтому время кажущихся изменений течет быстрее времени реальных изменений [Bailey и др.-1991]. Иными словами, в молодости человек - «слушающий», в старости - «говорящий».

2 «Гипотеза есть признание предположения за основание» [Кант-1915, с.79]. Математика и метафизика гипотез не допускают, в науках же о природе они полезны и неизбежны [Кант-1915, с.81]. И. Кант ничего не информативным описательным содержанием, летописи и жития с повествовательным содержанием. Подробнее характеристика и классификация источников дается в соответствущих главах.

Теоретическая "значимость исследования состоит в расширении сферы применения сравнительно-исторического метода в постструктуралистскую эпоху развития языкознания, в частности приемов внутренней реконструкции основ в одном языке1 и внутренней реконструкции категорий в разных родственных языках; в развитии функционального направления русского языкознания; в обосновании синтаксической основы лексико-морфологических исследований; в необходимом продуктивном сближении частного и общего языкознания.

Практическая значимость состоит в уточнении семантической стороны и отождествлении некоторых словообразовательных и -изменительных формантов, следовательно^, в совершенствовании дисциплины «историческое словообразование русского языка»; в корректировке функционально-семантических системных подробностей истории русских указательных, относительных и личных м-й, следовательно в углублении дисциплины «историческая морфология русского языка» бакалавриата и соответсвующих спецкурсов магистерских программ; в обосновании ряда результативных проектов лингвистических исследований, соединяющих компаративистику и русистику; в возможности исторических обоснований принятых ныне правил и сложившихся традиций правописания оборотов типа как то, неопределенных наречных м-й типа как-то, в написании диакритического знака двух точек над гласными буквами, бывшими и церковными «ижицей» и «и десятеричным», а также над нынешней гражданской буквой «е».

Цель, которая преследуется в ходе предпринимаемого исследования, сводится к следующему: выявить, систематизировать, проследить исторические связи и изменения в русском языке функций местоименных основ на базе их панхронического тождества в состояниях связанных словообразовательных и словоизменительных формантов и свободных самостоятельных изменяющихся по своим морфологическим формам указательных м-й, представляющих собой слово- и формообразующие, а также образующие синтаксические конструкции и текстовую когезию «монемы» (лексемы, пишет о науках о духе. Язык - это духовно-природное образование, феномен 3-го рода, поэтому гипотезы для него - необходимый, но не исчерпывающий элемент основания.

1 Э. Бенвенист, Е. Курилович, Н.Д. Андреев производили внутреннюю реконструкцию праиндоевропейского языка [Андреев-1957]. Данные старославянского и русского языков в той или иной степени сохраняют результаты действия древнейших словообразовательных моделей и показывают лексический состав в более полном виде.

13 могущие быть и морфемами). Иными словами, ставится цель раскрыть действие местоименно-суффиксальных изоформантов в русском язьпсе.

Для достижения поставленной цели последовательно выполняются следующие задачи: *

1) Выявить членимые, в том числе в результате имеющихся этимологических разысканий, слова русского языка исконного происхождения, прежде всего образованные по непродуктивным словообразовательным моделям.

2) Ввиду практической невыполнимости задачи дать исчерпывающий список таких слов, возможно полнее разыскать имевшиеся и имеющиеся словообразовательные форманты с их словообразовательными значениями.

3) В самих формантах вычленить простейшие первообразные однофонемные суффиксы и определить их сочетательные и семантические возможности.

4) Максимально воспользоваться надежно реконструированными праформами словоизменительных формантов, имея в виду восстановление их до эпохи переразложения.

5) Соотнести такие словоизменительные форманты с исторически действовавшими морфологическими категориями.

6) На основе исчерпывающего перечня всех возможных бинарных эквиполентных оппозиций найденных и рассмотренных на русском лексическом материале минимальных первообразных формантов последовательно соотнести морфемы, их составляющие, с основами известных русских м-й, учитывая поправки на относительную хронологию фонетических законов. Проверить таким образом объяснительную способность гипотезы Фр. Боппа.

7) Рассмотреть действие указательного поля русского языка в исторической перспективе, в частности:

8) определить наиболее подходящие для выяснения дейктической функции указательных м-й типы памятников письменности и фрагментов текстов, рассмотреть в них употребления указательных частиц и м-й в хронологической последовательности;

9) специально изучить употребление этой лексики в деловой письменности с точки зрения выполняемых ею дейктических и анафорических функций, сообразуясь с историческими преобразованиями в традиционных формулах и синтаксических моделях, перерастающих в конструкции;

10) сопоставить полученные результаты с данными других памятников письменности, имеющих предписующий (законодательный), описательный и повествовательный характер;

11) выявить изменения в парадигматической ценности местоименных лексем и дать возможные объяснения полученных данных в сфере менталитета и отчасти ментальности.

Чтобы получить необходимый теоретический инструментарий исследования, на фоне номинативных и референциальных способностей языка разбираются современные представления о явлениях дейксиса и анафоры. Кардинальное значение приобретает противопоставление текста действительности, реальной и воображаемой. Местоименные средства специализируются либо на внетекстовой функции, составляя разряд указательных, либо на внутритекстовой, закрепляя анафорическое значение и развивая отсылочную и относительную функцию1. Таким вопросам посвящена первая глава.

Во второй главе ставится вопрос о реконструкции процесса превращения местоименных частиц и м-й в словообразовательные и -изменительные форманты согласно гипотезе агглютинации Фр. Боппа. Основным предметом здесь являются архаические непродуктивные словообразовательные модели. Реконструкция таких моделей связана с целым рядом трудностей и относится не просто к ныне действующему словообразованию и даже не к историческому словообразованию, а, по очень точному выражению проф. Г.А. Николаева, к «словообразовательной палеонтологии». Исторический подход к языку возможен здесь, в исследовании следов дописьменных эпох, от которых остались только самые устойчивые формулы - слова, только в ретроспективном направлении, а значит обратном реальному историческому времени. Этим объясняется некоторая вынужденная «оторванность» проблематик 2-й и 3-й глав друг от друга.

Поскольку невозможно подробно проследить остатки бывших значений свободного вида в связанном виде суффиксов, в параграфе 13 в качестве примера выбран суффикс -л-. Среди формообразовательных процессов, связанных с присоединением

1 Значение понимается как возможная разновидность функции. Понятия значения и функции относятся друг к другу как вид и род. Относительная синтаксически и конструктивно оформленная функция есть частный случай отсылочной функции. Анафорическое значение м-я, таким образом, есть только характеристика значения по типу, но не дефиниция его. некогда свободного указательного м-я, наиболее динамичную историю имеет причастие с этим суффиксом, которое является основным предметом рассмотрения этого параграфа.

В третьей главе рассматривается история свободных употреблений указательных и отчасти относительно-вопросительных м-й1 на материале оригинальных прагматически нацеленных наиболее удаленных от литературных условностей памятников эпиграфики и грамот. Сохраняя свою лексическую самостоятельность, указательные м-я закрепляются в атрибутивной функции, следовательно, как говорил ак. В.В. Виноградов, утрачивают первоначальную собственно местоименную функцию и становятся м-ями-прилагательными с квазиартиклевой функцией. Среди относительных м-й со вторичной указательной функцией особое место занимает начальная форма и. В специальном параграфе, исходя из теории происхождения частиц и союзов из м-й, излагается версия происхождения частицы и затем сочинительного союза и из начальной формы м-я и (ср. иже 'который').

В четвертой главе на основании полученных результатов вводится дополнительный материал языка сводов законов, хождений, летописей и житий -памятников с развитой повествовательной формой речи.

В пятой главе синтезируются результаты 2-й, 3-й и 4-й глав и с привлечением выводов, полученных историками и литературоведами, кратко описываются изменения в области менталитета (безотчетного образа мыслей народа), по данным языка. Здесь же совершается попытка сделать еще один шаг — объяснить некоторые стороны русской ментальности (культурно и религиозно обусловленной мыслительной деятельности личностей) по данным предыстории и истории русских указательных м-й, а также применяется теория изоморфизма синтаксического и словообразовательного уровней. Утверждение, что «в современной лингвистике предметом языкознания является система языка, которая отличается от предмета психологии речи, теории коммуникации, социологии и семиотики» [Клычков-1989, с.104], берется здесь уже как относительное. Принцип, позволяющий выявить известные историко-лингвистические закономерности при сохранении языка как объекта исследования, перестает действовать; язык становится инструментом для изучения мышления. Языковед оставляет здесь свой предмет, но не перестает быть языковедом, хотя и использует предмет уже как инструмент. В отношении прошлых эпох ценность этого инструмента повышается, поскольку становится

1 Формальное варьирование указательных м-й в русских диалектах, чаще после XV в., описано очень хорошо ([Петухова-1958, Петухова-1966, Скобликова-1959, Симина-1962, Симина-1970, Лысакова-1970, Лысакова-1982, Шулькина-1979] и др.) Функции указательных м-й рассматриваются в работах М.В. Федоровой, И .Я. Элсберг, И.П. Лысаковой, эти же авторы отмечают важные нерешенные вопросы функционального порядка. трудноописуемой и коммуникация, и социология. Качество его также становится выше, поскольку уже известны завершившиеся процессы языка. -

В Заключении кратко подводятся итоги и формулируются задачи, объективно требующие своего разрешения по логике текущего развития русского исторического языкознания.

М-я - вспомогательные средства языка, выделяющие концепты в речи. Переход м-й из свободных в связанные словообразовательные и -изменительные средства, оформление ими новых моделей и, в конечном счете, общей конфигурации русской ментальной грамматики позволяет увидеть в определенных направлениях исторического структурирования русской морфологии и словообразования национальную индивидуальность работы мысли (духа, по В. фон Гумбольдту).

Положения, выносимые на защиту.

1) Первообразные форманты, созвучные с местоименными основами, показывают справедливость гипотезы агглютинации Фр. Боппа как конкретные результаты действия указательного (дейктического) поля русского языка в дописьменные эпохи. Из таких созвучий и пропорциональных соотношений следует генетическое тождество морфем, аффиксальных в одном случае и корневых (местоименных) в другом случае.

2) Наиболее приемлемой и исторически достоверной формой демонстрации такого тождества являются бинарные эквиполентные оппозиции, показывающие изофункциональность свободных указательных м-й и связанных предположительно родственных им формантов.

3) Доисторическая дейктическая функция первоначальных элементов указательного поля языка (частиц, партикул, простейших м-й) тем или иным образом сохраняет свои следы в позднейшей словообразовательной и словоизменительной системах русского языка.

4) На примере более подробного рассмотрения суффикса -л- удается показать остатки функций прежнего указательного м-я *о1ъ, отсылающего к невидимому, о котором требуется словесное сообщение. Подобные остатки можно проследить и на базе других м-й.

5) Особое положение среди этих м-й занимает неопределенно-вопросительное къто/чъто. В виде суффикса -к- и производных (с разнообразными наращениями слева) оно, в отличие от указательных м-й, никогда не"участвует в формообразовании, а в словообразовании в той или иной мере сохраняет оттенок неопределенности. По своему семиотическому содержанию памятники эпиграфики и приписки на пергаменных и бумажных памятниках письменности составляют достоверный исторический источник для изучения первичной дейктической функции указательных м-й. Атрибутивная постпозиция указательных м-й первична, атрибутивная препозиция вторична и служит больше не для первичного дейксиса, а для текстовой анафоры, участвуя в образовании исторически перспективных типов номинальных анафоров (сочетаний атрибутивного м-я с существительным).

Артиклеподобная функция препозитивных атрибутов, развивающаяся в поздних грамотах в условиях усиления строгости анафоры в удлиняющихся со временем кореферентных (и коденотативных) цепях, не приводит в русском языке к грамматикализации определенного артикля. Эта тенденция уступает место усиленному развитию номинальной анафоры. В русской речи повторная номинация означает не кореферентность, а припоминание той же реальной вещи. Субстантивная функция оказывается востребованной в виде прономинальной анафоры в конце кореферентных цепей (его-ему, а для лица, в XV-XVII вв., также онъ), а также в виде соотносительного слова то(тъ), служащего опорой относительных синтаксических моделей в качестве некатафорической анафоры (аже. то.; кто. тому.). Катафорическая функция этого слова не развивается, вместо нее складываются новейшие составные союзные средства типа потому что, служащие для оформления конструкций гипотаксиса. Дейктик ближайшей степени дальности съ в ранних памятниках письменности служил для указания на точку отсчета, для каждого эпизода свою и при грамматически невыраженной точке зрения автора. В связи с зарождением общеевропейского Нового Времени (ХУ1-ХУП вв.) этот дейктик стал изобразительным в условиях нового для русских эгоцентрического дейксиса. Авторы стали осознавать дистанцию между собою и демонстрируемым читателю предметом речи. М-е сей превратилось в яркое риторическое и стилистическое средство. Помимо топомнестического и эгоцентрического типов дейксиса, существовал промежуточный предметоцентрический тип дейксиса (необходимо восстановленная средняя ступень), лучше сохранявшийся в восточно- и центральноиндоевропейских языках. История русского языка дает довольно заметные признаки перехода с предметоцентрического на эгоцентрический тип дейксиса. Это, в частности, отражается в лексических замещениях сей этот и оный <— тот. Указанный переход начался после сложения градуальных оппозиций указательных м-й на основе серии прежних эквиполентных оппозиций (в результате чего утратились лексемы *о1ъ и овъ) и в целом завершился в условиях новых привативных оппозиций, в которые вошли не только указательные, но и личные м-я. М-е онъ перестало быть личным.

Перестройка системы жанров письменности и раздвоение национальной нормы литературного языка на старшую церковно-славянскую и младшую русскую в течение XVIII в. повлекла за собой также и сдвиги в дейктической системе языка, лучше соответствовавшие новому рациональному менталитету. Русская ментальность в целом выражалась и выражается наслоением дейктических систем традиционных текстов на новую дейктическую систему языка. В результате весь XIX век сосуществует сей и этотъ, оный и тотъ. Современное предметное анафорическое м-е он приходится рассматривать как прямое ментальное наследие указательного м-я оный. Формы косвенных падежей этого м-я его-ему не претерпели сколько-нибудь существенных функциональных изменений. Форма Им.п. онъ по происхождению есть указательное м-е третьей степени дальности, что хорошо проявляется в древних текстах, но с привычным антецедентом-лицом; к XV в. оно становится личным, в XVII в. даже получает атрибутивную функцию, но позже вместе с косвенными формами становится относительным.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Демидов, Дмитрий Григорьевич

Основные выводы уже были изложены в V. главе и в конце предыдущих глав. Мы отдаем себе отчет в том, что к некоторым из этих выводов подходят слова Ф. Корша: «.я далек от мысли считать эти выводы окончательными: шаткость некоторых из них до такой степени очевидна, что, если автор и может придавать какое-нибудь значение этой попытке, то разве временное, которое она должна утратить в его собственных глазах, как

1 Между првчим, переход с каменных, глиняных и деревянных дощечек на»пергамен и затем бумагу совершил ту же революцию, что и, обратным образом, переход с магнитной ленты и гибких дискеток с объемом памяти в несколько килобайт - на жесткие диски с колоссальным объемом памяти. И тогда, и сейчас читатель-пользователь стал более индивидуальным.

2 Квалифицированные выводы в этой области сделаны лучшими специалистами по машинной обработке -языка, см. [Падучева-2002, с. 142, с. 142 идалее]. только появится более убедительное разрешение этой грамматической загадки»1. [Корш-1877, с.59] Не только Ф. Корш, но и всякий, кто берется за разбор анафорических и относительных связей в тексте, вынужден завершать свой труд примерно так: «Надеюсь, что я не допускал чрезмерно произвольных утверждений и не окончательно сбился с верного пути.» [\¥пкП5с11-1869, с.419]

В целом мы стремились показать поэтапную смену оппозиций. Исходные эквиполентные оппозиции3: (>его) : *и (>овъ); с- : т-; онъ : *о!ъ. Градуальная оппозиция: (*$ : сь : тъ : онъ : *о1ъ : (овъ). *-1л- > -(ь^- и -(о/е)с- развивают связанное значение относительности, притяжательности, сравнительности (компаративности), собственного свойства, абсолютного времени и др.; -т- и -(ь)н- оформляют признаковостъ, средний и страдательный залог, перфектность; -(о)л- и -(о)в-, наоборот, из перфектности развивают аористичность и действительный залог; начальные члены триад : с- : т- и онъ : *о!ъ : овъ организуются в общую лексическую, затем грамматикализовавшуюся, парадигму лично-указательного м-я 3-го л. онъ - его. На основе категории падежа (прямого и косвенных) складываются лексические градуальные оппозиции я : ты : онъ — м-еие : т-ебе : ]-ему, а также позднейшие привативные оппозиции сей' : оный = этот+ : тотъ - тот-того+ : он-его'. Происходит перемаркировка членов. Анафорические связи в текстах, выраженные указательными м-ми, исходили из предмета речи и постепенно стали исходить из позиции автора.

Дейксис в русском языке из предметоцентрического становится эгоцентрическим. Так же, как предлоги оказываются приставками перед глаголами, указательные м-я4 после имен становятся суффиксами и теряют эту способность в связи с переходом речемысли на эгоцентрический тип дейксиса. В этом состоит основная идея диссертации. По своим свойствам схема Карла Бюлера, состоящая только из двух типов дейксиса -эгоцентрического (латино-немецкий, от «я») и топомнестического (индейский, от релятивизации наименований частей тела), - носит открытый характер. Она не только

1 Ф. Корш не называет далее, какие именно выводы особенно «шатки». Следуя примеру маститого предшественника, не назовем этого и мы. Дальнейшие работы покажут, какие из них можно считать вполне доказанными, а какие следует отвергнуть по тем или иным причинам. В конце концов, идея фальсифицируемости теории К. Поппера может быть применена и к области нашего исследования. Но теория может быть опровергнута (точнее ограничена пределами своего применения) только тогда, когда будут найдены сферы, в которых она теряет свою объяснительную силу.

2 Буквально: «Hoffentlich habe ich nicht zuviel gewollt und den richtigen Weg nicht ganz verfehlt.»

3 Оппозиции - это всего лишь возможная наглядная модель представления языковых изменений, некий инструмент их объяснения, форма изложения, но не существо.

4 Большей частью еще неоформленные, то есть в виде основ указательного поля языка. Это основы второго порядка: даже оставаясь свободными и морфологически оформляясь, они выполняют служебную^ грамматическую роль. может, но и должна быть расширена, поскольку представляет лишь два крайних, противоположных принципа указания.

Вводимый нами предметоцентрический тип дейксиса не исходит ни из переноса отношений микромира на макромир, ни из совпадения точки зрения (отсчета) с говорящим; этот тип ставит в качестве точки зрения предмет речи, обычно не совпадающий с говорящим (совпадение с говорящим - это частный случай предметоцентрического дейксиса). Для топомнестического дейксиса мир - это бесконечное повторение тела человека, для предметоцентрического - разнообразие соотносимых друг с другом предметов (сотворенных не человеком и, во вторую очередь, человеком), для эгоцентрического - продолжение «я»1. Возможно, в языках мира существовали или существуют и какие-либо другие типы дейксиса. Их точная классификация - дело будущего.

Анафорическая функция м-й - необходимое условие относительного подчинения. «Грамматическая загадка» относительного подчинения еще далека от окончательной разгадки. Была показана ключевая роль указательного м-я, ставшего сначала обязательным, а затем факультативным соотносительным словом и наконец составным элементом новых союзных оборотов, обеспечивающих строение подчинительных конструкций.

Думается, стала ближе к стадии теории, насыщенной фактами, гипотеза Фр. Боппа, которую, по иронии судьбы, с уничижительными целями назвали гипотезой -агглютинации. Мы попытались предоставить лишь некоторые исследовательские материалы, относящиеся к функции указательного м-я, участвующего в относительном подчинении, первоначально «паратактическом». Систематически была представлена также внутренняя реконструкция словообразовательных и морфологических категорий2. Для более точного представления об истории развития рассмотренных синтаксических моделей требуется тщательно изучить также функции относительно-вопросительных м-й и местоименных наречий, на более широком и жанрово разнообразном материале.

1 Если бы требовалось сопоставить эти типы с религиозными системами, то топомнестический дейксис соответствовал бы многобожию, предметоцентрический - единобожию (и Богочеловечеству; человек осознает свою тварность), эгоцентрический - человекобожество, о котором писал Ф.М. Достоевский. Однако такой ответственной задачи мы не ставим.

2 Качественная перестройка словообразовательных и, тем более, морфологических категорий есть прежде всего следствие собственных системных лексико-синтаксических изменений, проникающих в низшие уровни, внешнее иноязычное воздействие здесь не играет важнейшей роли. Это было доказано лучшими историческими трудами на разные темы в области исторической грамматики. Так, убедительно доказаны внутренние (и не фонетические, а синтаксические) причины утраты болгарского склонения [Меуег-1920]. Иноязычные воздействия в виде калек остаются на синтаксическом уровне, а на уровне морфемно-словообразовательном остаются индивидуальными лексическими фактами. Все это, как и опыт нашего исследования, укрепляет позиции приема внутренней реконструкции.

Требуется также провести серию частных исследований семантических групп лексики с точки зрения их словообразовательной палеонтологии: терминов родства и свойства, наименований диких и домашних животных и растений, наименований металлов и других веществ (природных, в том числе ископаемых, и создававшихся чеовеком с древних времен), наконец наименований небесных тел как элементов макромира и соматизмов как элементов микромира. Так, хорошо противопоставляются подгруппы соматизмов и их функций 1) с суффиксальной опорой на *-s- (око/ec-, ухо/ес-; носъ, волосъ, усъ; брюхо, чрево/ес-; ложесна, истеса; тЬло/ес; духъ, нюхъ, слухъ; челюсть, мозгь; мысль); 2) с суффиксальной опорой на *-t/d- (коготь, кысть, локоть, ноготь, персть, пята, сердце, челюсть); 3) с суффиксальной опорой на *-п- (глезна 'лодыжка, пята, голень, колено, печень, плесна нижняя часть ноги, стопа, селезень, рамо/ен-, темя/ен-; стань; съ(п)нъ); 4) с суффиксальной опорой на *-1/г- (гоило, затылъкъ, туло, тылесица, пальць, чресла; горло, жила; бедро, нутро, ребро, ядро); 5) с суффиксальной опорой на *-u/ü7tT-(бры/ъв-, голова, грива, кры/ъв-, остовъ, суставъ, тулово, удъ, чрево; лихва, язва, бородава). Кажется, довольно ясно удаление от лица и важнейших видимых органов к скрытым и невидимым частям тела и удаленным органам. Всем перечисленным органам и функциям противостоит ряд специфических органов или болезненных новообразований типа зу-б-ъ, стру-п-ъ, язы-к-ъ; чире-й, прыщъ, свищь, бородавъ-к-а с суффиксальной опорой на *-m/b-, *-j- или *-k-.

Важнейшими являются релятивные группы лексики, которые в своем номинативном значении сохраняют дейктический элемент, ср. выравнивание по суффиксу: шю-j-e : дес-ьн-о (= символически) защищающее (свое, по функции левой руки, в которой щит) : нападающее (на чужое, по функции правой руки) и пра-в-о : лЬ-в-о (с единым основанием сравнения). Термины родства-свойства также обладают релятивной семантикой, поскольку именуют одних лиц по отношению к другим. В группе первой степени родства мат-ep-, дъщ-ер-; брат(р)ъ, сест-р-а оформились по типу скл. на *-согл. и на *-о и *-zf; бат-я (вместо индоевроп. *-ег), от-ъць - по типу на *-согл. и *-о, вторичным образом - по *-jä" и *-jo. И только слово сы-н-ъ (буквально 'рожденный') оформляется по типу на *-и, как член семьи удаляющийся. Тип скл. на *-i, весьма распространенный при наименованиях лиц, вообще неизвестен в терминах родства, - есть только вполне объяснимые термины свойства тьст-ь и зят-ь, образованные по данному » » типу (приблизившиеся члены другой семьи).

Меньше всего мы хотели бы подгонять факты под готовые схемы. "Wir dürfen die Tatsachen nicht nach irgend einem Vorurteil beügen (Мы не имеем права извращать

516 буквально «изгибать») факты сообразно какому-либо предубеждению).» [\Уаскегпа§е1-1924, с.77] Наоборот, на протяжении всего исследования мы стремились критически осмыслить и установить пределы достоверности удобных и привычных схем шольной грамматики. Так, например, пришлось отказаться от определения современного слова онего как личного или даже лично-указательного м-я. Оно таковым было еще три-четыре столетия тому назад, но теперь расширило свои функции до анафорического (отсылочного) м-я как на обозначания лиц, так и на обозначения предметов. Местоименное слово, в силу своей служебности и отнесенности к указательному полю языка, в форме неизменяемой частицы иногда оказывалось полноценным членом предложения - подлежащим. Достаточно сопоставить выражения аже убиетъ мужь мужа, то мъстити брату брата и если убьет человек человека, брат должен мстить за брата, чтобы допустить замещение древнейшего подлежащего, в котором не различалось имя деятеля и имя действия, новейшим подлежащим и упрощение древнейшего до уровня факультативной частицы. Другим современным аргументом в пользу полнознаменательного происхождения далее и неизменяемого соотносительного слова является возможность усилить его действительной частицей («коррелятом» типа только то, как раз то, и то): в XIX веке «организующая роль коррелят ослабилась. И вместе с тем, если корреляты употреблялись, они вболыпей степени указывали, во-первых, на структурную и смысловую несамостоятельность главной части, усиливая связь частей, и, во-вторых, свидетельствовали о наличии в предложениях формально выраженной двусторонней подчинительной связи. Одним из факторов, способствовавших употреблению коррелят, оставались частицы, акцентирующие объектную или субъектную семантику предложений.» [Чернышева-2006, с. 169-170] Ср.: *даже если убьет муж мужа, и то мстить брату брата.

Предпринятое исследование позволяет поставить и некоторые другие текущие задачи исторической грамматики русского языка, понятой как неотъемлемая (и даже неглавная) часть истории русского языка1. Среди них:

- изучение эволюции кореферентных и коденотативных цепей с точки зрения изменяющейся стратегии порождения текста;

1 В задачу Академии наук с конца XVIII в. входило создание образцового словаря отечественного языка, отсюда «Словарь церковно-славянского и русского языка» (1847 г., 2-е изд. 1867 г.). К единому славянорусскому корнеслову и словарю прилагались две грамматики: давно и хорошо описанная системная церковно-славянская и новая нормативная русская (в конечном счете сложившаяся из факультативных вариантов церковно-славянской). В русле лингвистической палеонтологии развивалось и словообразование. Эпоха младограмматизма выделила морфологию (в новейшем смысле АГ-80) и фонологию и, как можно убедиться, все менее и менее успешно считает лексику"приложением к грамматике. Мы склоняемся к первому подходу, дающему грамматическую лексикологию (см. [Балалыкина-2006]) как дисциплину, которую, по отношению к грамматике, можно назвать высшей грамматикой. более тщательное исследование неопределенных, притяжательных, определительных атрибутивных и субстантивных м-й, разного рода прилагательных; буквальных, синонимических, тематических, ассоциативных повторов существительных в этих цепях, опирающееся на достижения исторической лексикологии;

- выделение и изучение особых групп имен, на основе которых выстраиваются и развиваются такие цепи, в частности слов, склонных к прономинализации (т.н. паспарту»): земля, вотчина, вкладъ, куны, деньги, мЬсто, чась и т.п.; различение родовых понятий и слов с релятивной семантикой; важность этой задачи определяется еще и тем, что «паспарту», утрачивая свою «референтную почву», очень быстро эволюционируют (до неузнаваемости) в семантическом отношении;

- выделение и изучение групп автосемантических имен типа кръстъ, грамота, которые участвуют в первичном дейксисе, менее всего зависят от текста и показывают наиболее архаические синтаксические модели;

- дальнейшее уточнение перестройки лексических парадигм сей - той - оный, онъ -его, этот - тот в русских текстах разных типов и эпох с преобладанием описания и особенно повествования (летописи, повести, жития) и рассуждения (проповеди), прежде всего в «малых жанрах» притчи, сентенции, молитвы, чуда, плача, слова и др.;

- корректировка теорий дейксиса и анафоры применительно к древнерусскому материалу, уточнение способов вербализации средневековым человеком;

- на более широком философском, историческом и литературоведческом фоне систематически реконструировать не только исторические изменения менталитета, но и развитие ментальности в том отношении, в каком позволяет это сделать история дейксиса;

- систематическое выстраивание словообразовательной палеонтологии как научной дисциплины, опирающейся на двуединство приемов внутренней и внешнй реконструкции сравнительно-исторического метода;

- перенос центра тяжести в этимологии с корня на формант на основе реконструкции указательного поля русского языка; составление в перспективе историко-этимологического словаря словообразовательных и -изменительных формантов, в котором были бы показаны связанные функции бывших свободных дейктиков.

Заключение

Глядя на мир, человек указывает на вещи и называет их. В языке складываются для этой цели указательное и символическое (номинативное) поля. Приступая к рассказу, такое указание мы переносим на вещи воображаемые, то есть слова, и дейксис перерастает в анафору. Выделяется авторская точка зрения и точки зрения персонажей, текст становится полифоничным. Эти процессы интенсивно исследуются литературоведами (см., напр., [Т)апоп-ВоПеаи-1987]). Помимо прочего, лингвистические механизмы дейксиса изучаются на основе употреблений указательных м-й.

В течение истории языка и общества сначала развивалась устная речь в воздушной среде, затем - письменная речь на камне, дереве и др. твердых материалах-носителях информации, потом - на пергамене, бересте, бумаге и др. гибких материалах; наконец на электронных носителях информации1. Указательные м-я - это то (среди прочего!), что делает язык человека языком человека, то есть принципиально не поддается механической обработке2. Каждая эпоха уменьшает роль первичного дейксиса и увеличивает роль анафоры, творчески применяя прием усиления строгости анафоры в кореферентной цепи. М-е сосредотачивает мысль на своем предмете даже лучше, чем имена (простые повторы, синонимические, перифрастические повторяй др.).

XV век явился переломным для становления новой дейктической системы русского языка. Происходило это при резком возрастании длины кореферентных цепей, требующих повышения строгости анафоры. Первичная дейктическая и катафорическая функции указательных м-й ослабляли свое действие, субстантивная функция ослабла до того, что стала казаться вторичной для м-й; зато очень усилилась их некатафорическая анафорическая функция, стали весьма востребованными номинальные анафоры, хорошо выполнявшие новое требование повышения строгости анафоры в удлиннявшейся кореферентной цепи, и вместе с ними возросла роль атрибутивной функции м-й. В период личного м-я опъ-его к XVII веку в орбиту этой функции было втянуто даже оно.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Демидов, Дмитрий Григорьевич, 2011 год

1. Вестн. ЛГУ, сер.2 Вестник Ленинградского университета, серия 2.

2. Вестн. СПбГУ Вестник Санкт-Петербургского университета.

3. ВКЛ Вопросы когнитивной лингвистики.1. ВЯ Вопросы языкознания.

4. ДР Древняя Русь: Вопросы медиевистики.

5. ЖМНП — Журнал министерства народного просвещения.

6. Изв. АН СССР, ОЛЯ Известия Академии наук СССР, отдел литературы и языка.

7. Изв. АН СССР, сер. лит. и яз. Известия Академии наук СССР, серия литературы и языка.

8. Изв. ОРЯС — Известия отделения русского языка и словесности Имп. АН.

9. ИРЯС Известия по русск. яз. и словесности АН СССР.

10. НДВШ Научные доклады высшей школы.

11. НЗЛ Новое в зарубежной лингвистике.

12. РФВ Русский филологический вестник.1. Уч.зап. Ученые записки.

13. ФЗ Филологичесие записки. Воронеж.

14. ВВ (Bezzenbergers) Beiträge zur Kunde der indogermanischen Sprachen.

15. Indogermanische Forschungen. Zeitschrift für indogermanische Sprach- und1. Altertumskunde.

16. SLP International Jurnal of slavic language and poetics. bisse.

17. KZ — Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen1. Sprachen. Berlin.1. RL — Russian Linguistics.

18. ZfSl Zeitschrift für Slawistik.

19. Айрапетова Э.Г. К теории семантических и ситуативных фреймов (на материале сочинительных союзов русского языка) // Когнитивная парадигма: фреймовая семантика и номинация. Пятигорск, 2002. С.30-35.

20. Азарх Ю.С. Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка. М., 1984.

21. Акимова Г.Н. Тенденции в развитии отосительного подчинения в современных восточнославянских языках // Изв. АН СССР, сер. лит. и яз. Т. ХХП1, вып.2, 1964. С. 138-144.

22. Андрамонова H.A. К вопросу о союзности частиц // Уч.зап. Казанского гос. пед. ин-та. 1976, вып. 161 «Вопросы теории и методики изучения русского языка (морфология)». Сб. 11. Казань, 1976. С. 159-166.

23. Андреев Н.Д. Периодизация истории индоевропейского праязыка // ВЯ, №2. 1957. С.3-18.

24. Андреев В.Ф. Новгородский частный акт XII XV вв. М., 1986.

25. Антонов Д.И. Клятва и крест: проблема судебной присяги в древнерусской правовой культуре XVI XVII вв. // ДР. 1 (35). 2009. С. 42-53.

26. Апресян Ю.Д. Избр. труды. ТТ. I П. М., 1995.

27. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // H3JI. Вып. XVI. М., 1985, с.3-42.

28. Арутюнова Н.Д. и др. Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. М., 1992.

29. Ахманова О.С. О понятии «изоморизма» лингвистических категорий (В связи с вопросом о методе лексикологического исследования) // ВЯ, №3. 1955. С.82- 97.

30. Балалыкина Э.А. Словообразовательная структура прилагательных в славянских и балтийских языках (Именные образования с и.е. формантами *-no-, *-to-, *-mo-, *-1о-). Казань, 1980.

31. Балалыкина Э.А. К вопросу о грамматической лексикологии как самостоятельной лингвистической дисциплине // Уч. зап. Казанского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Т. 148. Кн.2. Казань, 2006. С.68-76.

32. Балалыкина Э.А. Роль сопоставительно-исторического метода в изучении адъективного словообразования в родственных языках // Уч. зап. Казанского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Т.147. Кн.2. Казань, 2006. С. 11-22.

33. Балалыкина Э.А. К вопросу о происхождении порядковых числительных в грамматической системе русского языка // Уч. зап. Казанского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Т.150. Кн.2. Казань, 2008. С. 142-152.

34. Бальцежак Е.Е., Николаев Г.А. О языке церковно-деловых текстов древнерусской письменности // Словообразование. Стилистика. Текст. (Номинативные средства в текстах разных функциональных стилей.) Казань, 1990. С.155-164.

35. Баранов В.А. Формирование определительных категорий в истории русского языка. Казань, 2003.

36. Барроу Т. Санскрит. М., 1976.- 20. Бархударов С.Г. Вынужденное объяснение (По поводу-рецензии О.Н. Трубачева на «Краткий этимологический словарь русского языка» Н.М. Шанского, В.В. Иванова, Т.В. Шанской) // ВЯ, №1, 1962. С.133-135.

37. Басенко К.В. К вопросу об употреблении неличных местоимений в древнерусском языке. Львов, 1958.

38. Белецкий A.A. Принципы этимологических исследований (на мат-ле греч. яз.). К., 1950.

39. Белошапкова В.А. Анафорические элементы в составе сложных предложений // Памяти ак. В.В. Виноградова. Сб. ст. М., 1971. С.34-43.

40. Белявский Е. Этимология древнего церковнославянского и русского языка, сближенная с этимологией языков греческого и латинского. М., 1912.

41. Беляев И.Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1879.

42. Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. М., 1955.

43. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

44. Бенвенист Э. Относительное предложение, проблема общего языкознания // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. С.153-168.

45. Бергельсон М.Б. и др. Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах / Под ред. А.Е. Кибрика и A.C. Нариньяни; с предисл. А.П. Ершова. ^Проблемы искусственного интеллекта. №9. М., 1987.

46. Бердник О.В. Интерактивность указательных местоимений в языках разных систем в синхронном и диахронном освещении. АКД. Р.-на-Д., 2009.

47. Бернштейн С.Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. Чередования. Именные основы. М., 1974.

48. Бицилли П.М. Элементы средневековой культуры. СПб., 1995.

49. Богатырева Г.Д. Основные семантико-синтаксические значения местоимений сь, тъ, онъ(и) в древнерусском языке XI-XTV вв. Кишинев, 1968.

50. Богданов С.И. Одноморфемные слова или простые знаки? // Вестн. ЛГУ. Сер. 2. Вып.2. 1986. С.57-61.

51. Бондарко A.B. и др. Теория функциональной грамматики. Субъективность. Объективность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность. М., 1997.

52. Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот. Львов, 1949.

53. Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот. Сложное предложение. М., 1958.

54. Бородач В.В. К вопросу о значении перфекта в болгарском языке. // Славянская филология. Вып.4. М., 1963. С.3-28.

55. Будде Е. Из занятий по языку Лавр.сп. Начальной летописи // ФЗ. 1889, вып.1. С.1-24; 1891, вып.Ш. С.25-56.

56. Будде Е. Основы синтаксиса русского языка. Казань, 1913.

57. Будилович A.C. Анализ составных частей славянского слова, с морфологической точки зрения. Киев, 1877.

58. Булич С.К. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. Лекции. СПб., 1891.

59. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). Прагматика. Семантика. Лексикография. Вид, время, лицо, модальность. М., 1997.

60. Бунина И.К. Система времен старославянского глагола. М., 1959.

61. Бунина М.С. О сложных союзах современного русского языка. АКД. М., 1951.

62. Бурлак С.А., Старостин С.А. Сравнительно-историческое языкознание. М., 2005.

63. Бурлакова М.И. Предыстория-славянских задненебных // Вопросы славянского-языкознания. Вып. 6. М., 1962. С.46-65.

64. Буслаев Ф.И. Учебник русской грамматики, сближенной с церковно-славянскою, с приложением образцов грамматического разбора, для средних учебных заведений. 3-е изд. М., 1873.

65. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М., 1959.

66. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. М., 1993.

67. Вайан А. Славянское название селезенки // ВЯ, №6. 1960. С.66-67.

68. Варбот Ж.Ж. Древнерусское именное словообразование. Ретроспективная формальная характеристика. М., 1969.

69. Васильева О.В. Функционирование перфекта изъявительного наклонения в современном болгарском литературном языке. АКД. СПб., 2006.

70. Вендина Т.И. Дифференциация славянских языков по данным словообразования. М., 1990.

71. Виноградов В.А. Дейксис // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990. С. 128.

72. Виноградов В.В. К истории лексики русского литературного языка // Виноградов

73. B.В. Избр. тр.: лексикология и лексикография. М., 1977.

74. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. К.-СПб., 1900.

75. Власенко М.М. Морфологическое выражение подлежащего в предложениях с деепричастными конструкциями // Уч. зап. Иркутского пединститута. Т. 14. 1958.1. C. 67-91, С.99-10&. Г

76. Вольф Е.М. Грамматика и семантика местоимений (на материале иберо-романских языков). М., 1974.

77. Вондрак В. Древнецерковнославянский синтаксис. Казань, 1915.

78. Вопросы методики сравнительно-исторического изучения индоевропейсих языков / Отв. ред. A.B. Десницкая и Б.А. Серебренников. М., 1956.

79. Вышегородская Е.Д. Союз и в текстообразующей функции // Вестник ЛГУ. Сер. 2. Вып. 1. 1987. С. 102-104.

80. Гаврилова Г.Ф., Радченко И.И. Местоименные слова в роли связующих средств сложноподчиненного предложения. // Проблемы современной филологии. Межвуз. сб. научн. тр., поев, памяти проф. Р.Д. Кузнецовой. Тверь, 1999. С.184-190.

81. Гайсина P.M. Значение и синтагматика глаголов (на материале глаголов отношения). Пособие по спецкурсу. Уфа, 1980.

82. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс. Активная типология языка и происхождение праиндоевропейских местоименных и глагольных парадигм // Изв. АН СССР, сер. лит. и яз. Т.41. 1982, №1.

83. Георгиева В.Л. История синтаксических явлений русского языка. М., 1968.

84. Герд A.C. Морфемика в ее отношении к морфологии (пути описания морфемики в лингвистических исследованиях) // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Сер. 2. Вып. 2. 1996. С.34-40.

85. Герценберг Л.Г. Теория индоевропейского корня сегодня// В Я, №2, 1973. С. 102110.

86. Гинзбург Е.А. Словообразование и синтаксис. М., 1979.

87. Гипотеза в современной лингвистике / Отв. ред. Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1980.

88. Гиппиус А. А. Морфологические, лексические и синтаксические факторы в склонении древнерусских прилагательных // Исследования по славянскому историческому языкознанию. Памяти проф. Г.А.Хабургаева. М., 1993. С.66-84.

89. Горнунг Б.В, О границах применения сравнительно-исторического метода в языкознании // ВЯ, №4. 1952. С.20-38.

90. Горнунг Б.В.„ К вопросу об образовании индоевропейской языковой общности («протоиндоевропейские» компоненты или иноязычные субстраты?) // Проблемы сравнительной грамматики индоевропейских языков. Научная сессия. Тез. докл. М., 1964. С.9-16.

91. Горский A.A. «Всего еси исполнена земля Русская.». Личности и ментальность русского средневековья. М., 2001.

92. Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970.

93. Грот Я.К. рец. Этимология древнего церковно-славянского и русского языка, сближенная с этимологией языков греческого и латинского. Е. Белявского, преподавателя 5-й Моск. гимн. М., 1875. // Грот Я.К. Труды. В 5-ти тт. Т.2. СПб., 1899. С.362-370.

94. Грот Я.К. Русское правописание.М., 20-е изд. СПб., 1912.

95. Грунский Н.К. Очерки по истории разработки синтаксиса славянских языков. . Т. I, вып. 1-2. СПб., 1910. Т. I, вып 3. Т.П. Юрьев, 1911.

96. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.

97. Дейк ван Т.А., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // НЗЛ. Вып XXIII. М„ 1988.

98. Дегтярев В.И. Диахроническая грамматика русского языка. Древнерусские имена собирательные в сравнительно-историческом изложении. Ростов-на-Дону, 2007.

99. Дельбрюк Б. Введение в изучение языка. Из истории и методологии сравнительного языкознания. // Булич С.К. Очерк истории языкознания в России. Т.1.СП6., 1904. С.1-148.

100. Демидов Д.Г. О переходе дейктической системы "сей тот - оный" в "этот - тот" // Русские местоимения: семантика и грамматика. Владимир, 1989.

101. Демидов Д.Г. А.С.Шишков и перспективы академической лексикографии славянорусского языка (к вопросу о словарном двуязычии) // Вестн. СПбГУ, сер.2. 1996, вып.4.

102. Демидов Д.Г. "До чего мы дожили, о россияне!" (Функции "эловых" глагольных форм в панегириках петровского времени) // Материалы XXXIV междунар. филологич. конф. 14-19 марта 2005 года. Вып.5. Секция истории русского язьпса. 4.1. СПб.,2005. С.3-7.

103. Демидов Д.Г. Агглютинация внешних именных флексий -И и -Ы в значениях множественного числа // Материалы XXXV междунар. филологич. конф. 13-18марта 2006 года. Вып.6. История русского языка и культурная память народа. СПб.,2006. С. 37-43.

104. Демидов Д.Г. Реконструкция ментальности как проблема лингвистической палеонтологии // Мат-лы XXXVI Междунар. филологической конференции. Вып. 7. Русский язык и ментальность (12-17 марта 2007 г.). СПб., 2007. С.23-27.

105. Демидов Д.Г. Морфолого-семантический способ словообразования II Грани русистики. Филологические этюды. Сб. ст., посвященный 70-летию проф. В.В. Колесова. СПб., 2007. С. 448-458.

106. Демидов Д.Г. Эловая форма и аорист в языке берестяных грамот // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9. Филология, востоковедение, журналистика.2007. вып. 4, ч. I. С.43-54.

107. Демидов Д.Г. Явление прономинализации существительных в древнерусских текстах (си сторона, то мЬсто, онъ полъ и др.) // Русская историческая лексикология и лексикография / отв. ред. проф. О.А. Черепанова. Вып.7. СПб.,2008. С.82-109.

108. Демидов Д.Г. «Вставное И» Н.М. Каринского IIНДВШ. Филологические науки. 2008, №3. С. 71-82.

109. Демидов Д.Г. Разбор анафорических отношений в древнейших смоленских грамотах // Ментальноть и изменяющийся мир =Серия «Славянский мир», вып. 1. Севастополь, 2009. С. 259-272:

110. Демин А.С. «Прдразумевательное» повествование в «Повести временных лет» // Герменевтиа древнерусской литературы. Сб. 12. М., 2005. С.520-579.

111. Дерягин В.Я. Русская деловая речь на Севере в XV XVII вв. АДД. М., 1980.

112. Дискурсивные слова русского языка. Опыт контекстно-семантического описания / Под ред. К. Киселевой и Д. Пайара. М., 1998.

113. Дресслер В. Синтаксис текста // H3J1. Вып. VIII. М.: «Прогресс», 1978. С.111-137.

114. Дурст-Андерсен П.В. Ментальная грамматика и лингвистические супертипы. //ВЯ, 1995, №6. С.30-42.

115. Дыбо В.А. Закон Васильева-Долобко в древнерусском. (На материале Чудовского Нового Завета) // IJSLP. Т.18, в. 1, 1975. С.7-59.

116. Дювернуа А. Об историческом наслоении в славянском словообразовании. М„ 1867.

117. Евтюхин В.Б. Проблемы интерпретации местоименных слов (о "дейксисе" личных местоимений) // Задачи коммунистического строительства и перспективы развития советской филологии. JL, 1982.

118. Ерофеева И.В. Отсубстантивные прилагательные с суффиксом -ЬН- в Московском летописном своде 1479 года // Уч. зап. Казанского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Т. 150. Кн.2. Казань, 2008. С. 27-43.

119. Еселевич И.Э. Из истории категории собирательности в русском языке. Казань, 1979.

120. Живов В.М. Форматив // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990. С.558.

121. Живов В.М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII- XVIH веков. М., 2004.

122. Жирмунский В.М. Происхождение категории прилагательных в индоевропейских языках в сравнительно-грамматическом освещении // Известия АН СССР, Отделение литературы и языка. T.V, вып.З. 1946. С. 182-203.

123. Жирмунский В.М. -Введение в- сравнительно-историческое изучение германских языков. М.-Л., 1964.

124. Жирмунский В.М. История немецкого языка. М., 1965.

125. Жолобов О.Ф. История двойственного числа в русском языке. Казань, 2000.

126. Зализняк A.A. Древненовгородский диалект. М., 1995.

127. Зализняк A.A. К типологии относительного предложения // A.A. Зализняк «Русское именное словоизменение» с приложением избр. работ по.современному-русскому языку и общему языкознанию. М., 2002. С.648-699.

128. Зализняк A.A. Древненовгородский диалект. Второе издание, переработанное с учетом материала находок 1995-2003 гг. М., 2004.

129. Зализняк A.A. Древнерусские энклитики. М., 2008.

130. Зверковская Н.П. Прилагательные с суффиксами -ов- и -овьн- в древнерусском языке (На материале памятников XI XV вв.) // Историческая грамматика и лексикология русского языка. Мат-лы и исследования. М., 1962. С.171-179.

131. Зверковская Н.П. Параллельное образование прилагательных с суффиксами -ьн- и -ьск- в древнерусском языке // Исследования по исторической лексикологии древнерусского языка. М., 1964. С.272-307.

132. Зверковская Н.П. Параллельное образование прилагательных с суффиксами -ов- и -ьн- (на мат-ле памятников XI-XV вв. // Лексикология и словообразование древнерусского языка. М., 1966. С.224-237.

133. Зиновьева Е.И. Записные кабальные книги Московского государства XVI-XVII веков. Структура, лексика, фразеология. СПб., 2000.

134. Знаменская A.B. Частица И в современном русском языке // Уч.зап. Смоленского госГпед. ин-та. Вып. Х1П. Ч.1. 1964. С.49-73. „

135. Золтан А. Се азь. К вопросу о происхождении начальной формулы древнерусских грамот//RL. 1987, N 11. Р.179-186 =www.sprmgerlink.com.

136. Иванов Вяч. Вс. Проблема языков centum и satbm // ВЯ. 1958, №4. С. 12-23.

137. Иванов Вяч. Вс. Хеттский язык. М., 1963.

138. Иванов Вяч. Вс. Общеиндоевропейская, праславянская и анатолийская языковые системы. М., 1965.

139. Иванов Вяч. Вс. Чет и нечет. Асимметрия мозга и знаковых систем. М., 1978.

140. Илиева Корнелия. Местоимения и текст. София, 1985.

141. Иллич-Свитыч В.М. Генезис индоевропейских рядов гуттуральных в свете данных внешнего сравнения // Проблемы сравнительной грамматии индоевропейских языков. Научная сессия. Тез. докл. М., 1964. С.22-26.

142. Иорданская JI.H. Об одной проблеме автоматического синтеза: употребление личного местоимения 3-го лица в русском языке // Научно-техническая информация. №10, 1964. С.27-32.

143. Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Простое предложение. Под ред. В.И.Борковского. М., 1978.

144. Исаченко A.B. О синтаксической природе местоимений // Проблемы современной филологии. М., 1965.

145. Историко-типологическая морфология германских языков. М., 1978.

146. Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Сложное предложение. / Под ред. ак. В.И.Борковского. М., 1979135. Истрина Е.С. Синтаксические явления Синодального списка 1-й

147. Новгородской летописи. Пг., 1923.

148. Йокояма О. В защиту запретных деепричастий // American contributions to the Ninth international congress- of slavists. Kiev, sept. 1983. Vol. I. Linguistics. Columbus, 1983. C.371-381.

149. Казанский H.H. К реконструкции категории падежа в праиндоевропейском — II // Общее языкознание и теория грамматики. Материалы чтений, посвященных 90-летию со дня рождения С.Д. Кацнельсона. СПб., 1998. С. 112-121.

150. Казанцева Т.Ю. Сопоставительный анализ именных основ готского языка с консонантными формантами // Язык и культура. Томск, 2008, №4. С. 11-19.

151. Камчатнов A.M., Николина H.A. Введение в языкознание. М., 2006.

152. Кант И. Логика. Пг., 1915.

153. Каргер М.К. К характеристике древнерусского летописца // ТОДРЛ, т. XI. М.-Л., 1955. С.59-71.

154. Каринский Н.М. Язьж Пскова и его области в XV веке. СПб., 1909.

155. Карсавин Л.П. Философия истории. СПб., 1993.

156. Карский Е. О преподавании церковно-славянского языка в мужских гимназиях // Русский филологический вестник. 1889. Кн. 4. Педагогич. отдел, с. 3760.

157. Карский Е.Ф. Наблюдения в области синтаксиса Лаврентьевского списка летописи // ИРЯС. Т. П, кн. I. Л., 1929. С. 1-75.

158. Карский Е.Ф. (Предисловие) // Русская Правда по древнейшему списку. Л., 1930. С-.3-25.

159. Касаткина Р.Ф. Специфика северноруссого наречия — субстратная или генетическая? // ВЯ, №5. 2010. С.3-11.

160. Качевская Г.А. К истории сложноподчиненных предложений с придаточными определительными (По данным памятников русской письменности XVI в.) // Труды Ин-та языкознания, т. V. М., 1954. С.203-223.

161. Кибрик А. Анафора // www.krugosvet.ru.

162. Кибрик А. Дейксис // www.krugosvet.ru.

163. Клычков Г.С. Типологическая гипотеза реконструкции индоевропейского праязыка и проблема становления индоевропейских флексий // Проблемы сравнительной грамматии индоевропейских языков. Научная сессия. Тез. докл. М., 1964. С.31-35.

164. Клычков Г.С. Теория верификации в сравнительно-историческом языкознании // Теория и методология языкознания. Методы исследования языка. М.,1989. С.93-190.

165. Кнабе Г.С. О применени сравнительно-историчесого метода в синтаксисе // ВЯ. 1956, №1. С.76-85.

166. Кобзев П.В. Сложные предложения с союзом А ТО ИII Проблемы современной филологии. Межвуз. сб. научн. тр., поев, памяти проф. Р.Д. Кузнецовой. Тверь, 1999. С.207-215.

167. Кобрина O.A. Категория эвиденциальности: ее статус и формы выражения в разных языках// ВКЛ. 2005, №1. С. 86-98.

168. Коваленко Н.С. Комплексный анализ семантических основ древнеанглийских существительных с основообразующим формантом -s- в сопоставлении с латинским и старославянском языками // Язык и культура. Томск, 2008, №2. С.8-24.

169. Колесов В.В., Ивашко Л.А. и др. Русская диалектология. М., 1990.

170. Колесов В.В. Концепт культуры: образ, понятие, символ. // Вестн. СПбГУ. Сер.2. 1992, вып.З (№16).

171. Колесов В.В. Напоминание о схоластике. // Вестн. СПбГУ. Сер.2. 1993, вып.З (№16).-160. Колесов В.В. Философия русского слова. СПб., 2002.

172. Колесов В.В. Язык и ментальность. СПб., 2004.

173. Колесов В.В. История русского языка. М.-СПб., 2005.

174. Колесов В.В. Историческая грамматика русского языка. СПб., 2009.

175. Королев A.A. Кельтиберский язык // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990. С.217

176. Корнев А.И. Именные образования с индоевропейскими суффиксами *-к- и *-1с- корня *bhreu-//*bhrou- в русском языке (происхождение слов брусі, брус2, брук и под.) //Вестн. ЛГУ. 1970, №20. Вып.4. С.142-149.

177. Коротаева Э.И. Союзное подчинение в русском литературном языке XVII века. М.-Л., 1964.

178. Корш Ф. Способы относительного подчинения. Глава из сравнительного синтаксиса. М., 1877.

179. Косериу Э. Синхрония, диахрония и история (Проблема языкового изменения) // Новое в лингвистике. Вып. ПІ. M., 1963. С.143-346.

180. Котков С.И., Попова З.Д. Очерки по синтаксису южновеликорусской письменности XVII века. М., 1986.

181. Красухин К.Г. К вопросу о соотношении индоевропейского активного и среднего залога//ВЯ, №6, 1987. С.21-32.

182. Красухин К.Г. Местоимение *Ю\ его генезис и функция // Вестник Воронежского госун-та. Серия "Лингвистика и межкультурная коммуникация". 2001, №1. С.35-54.

183. Красухин К.Г. Аспекты индоевропейской реконструкции: Акцентология. Морфология. Синтаксис. М., 2004.

184. Крейдлин Г.Е., Падучева E.B. О парных указательных местоимениях в русском языке. М., 1972 = Всесоюзный семинар по информационным языка. Предварительные публикации. Вып.6. 24 с.

185. Крушевский Н.В. Очерк науки о языке // Уч. зап. Казанского ун-та. 1883, год L, янв.-апр. Приложение 2. С. 1-148.

186. Крушевский Н.В. Очерки по языковедению. Казань, 1893.

187. Крылов С.А. Детерминация имени в русском языке: Теоретические проблемы// Семиотика и информатика. Вып.23. М., 1984. С. 124-154.

188. Кудрявцев Ю.С. Проблемы фонологического анализа в диахронии // История русского языка. Среднерусский период. Проблемы исторического языкознания. Вып. 2. Л., 1982. С.5-13.

189. Кузнецов П.С. К вопросу о диахроническом соотношении форм словообразования и словоизменения в индоевропейских языках // Проблемы сравнительной грамматии индоевропейских языков. Научная сессия. Тез. докл. М., 1964. С.43-44.

190. Кузнецова Р.Д. К истории укрепления соотносительных слов в сложноподчиненном предложении // Сложное предложение. Калинин, 1979. С.44-59.

191. Кукушкина О.В. Атрибутивная позиция, функция, форма и семантика // Системные семантические связи языковых единиц. М., 1992. С.87-97.

192. Кукушкина О.В. К вопросу о возникновении славянских членных форм прилагательных и перфективирующей функции глагольных приставок // Исследования по славянскому историческому языкознанию. Памяти проф. Г.А.Хабургаева. М., 1993. С.47-65.

193. Кунец И.И. История словообразования прилагательных с суффиксами -iB-. -ов- (-ев-), -ьск-, -н- в древнерусском и украинском языках. АКД. Львов, 1962.

194. Купчинаус Н. Э. Прилагательные с формантом -ский в языке М.В.Ломоносова (функционально-семантический анализ). АКД. Казань, 2008.

195. Курилович Е. Понятие изоморфизма // Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962. С.21-36.

196. Курилович Е. О некоторых фикциях сравнительного языкознания // ВЯ, №1, 1962. С.31-36.

197. Курилович Е. О методах внутренней реконструкции // Новое в лингвистике. Вып.4. М., 1965. С.400-433.

198. Лавров Б.В. Условные и уступительные предложения в древнерусском языке. М.-Л., 1941.

199. Лавровский П.А. О языке северных руских летописей. СПб., 1852.

200. Лаппо-Данилевский A.C. Очерк русской дипломатики частных актов. Пг., 1920.

201. Литературный язык Древний Руси = Проблемы исторического языкознания. Вып. 3. Л., 1986.

202. Литневская Е.И. Агглютинация и фузия на морфемном шве в современном русском языке // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1991. №1. С.65-73.

203. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси // Лихачев Д.С. Избр. раб. в трех томах. Т.З. Л., 1987. С. 3-164.

204. Ломакина Е.Е. Союз И в структуре монологического текста // Проблемы современной филологии. Межвуз. сб. научи, тр., поев, памяти проф. Р.Д. Кузнецовой. Тверь, 1999. С.227-231.

205. Ломтев Т.П. Очерки по историческому синтаксису русского языка. М., 1956.

206. Лопушанская С.П. Развитие и функционирование древнерусского глагола. Волгоград, 1990.

207. Лукина Г.Н. К истории антонимических прилагательных в русском языке (слова тонкий и толстый) // Исследования по исторической лексикологии древнерусского языка. М., 1964. С.80-93.

208. Льюис Г., Педерсен X. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков. М., 2002.

209. Лысакова И.П. Из истории окончания -ого —ово в родительном падеже прилагательных и неличных местоимений (на материале писем XVII начала XVDI вв.) //Вестн. ЛГУ, сер. 2. 1970, №20. Вып.4. С.136-141.

210. Лысакова И.П. К вопросу об изучении русской разговорной речи в историческом и социолингвистическом аспектах // История русского языка. Среднерусский период. =Проблемы исторического языкознания. Вып. 2. Л., 1982. С.138-147.

211. Лютц И.В. Структурные особенности составных частиц с основными компонентами вот и вон Л Лингвистические исследования. 1990. Системные отношения в синхронии и диахронии. М., 1990, с.77-83.

212. Майзель С.С. Пути развития корневого фонда семитских языков. М., 1983.

213. Майтинская К.Е. Местоимения в языках разных систем. М., 1969.

214. Маловицкий Л.Я. Из истории местоимения 3-го лица (по материалам "Повести временных лет"). // Уч.зап. ЛГПИ им.А.И.Герцена. Т.248. Вопросы языкознания. Л., 1963.

215. Макаев Э.А. К вопросу об изоморфизме // ВЯ. 1961, №5. С.50-56.

216. Макаев Э.А. Проблема детерминативов в индогерманском и в общеиндоевропейском // ВЯ. 1969, №1. С.3-21.

217. Максимейко H.A. Лекции по истории русского права. Харьков, 1906.

218. Марков В.М. Историческая грамматика русского языка. Именное склонение. М., 1974.

219. Марков В.М. К вопросу о происхождении суффикса -тель в славянских языках // Марков В.М. Избранные работы по русскому языку. Казань, 2001. С.91-102.

220. Марков В.М. О семантическом способе словообразования в русском языке // Марков В.М. Избр. раб. по русск. яз. Казань, 2001. С.117-135. Комментарий Г.А. Николаева. С.265-267.

221. Марков В.М., Николаев Г.А. Некоторые вопросы теории русского словообразования // Историческое словообразование русского языка. Казань, 1976.~ С.3-14.

222. Маркова З.М. О лексическом комплексе по тому (потому) в руссом языке XVI-XVII вв. // История русского языка. Среднерусский период. Проблемы -исторического языкознания. Вып. 2. Лг, 1982. С.124-131.

223. Мартине А. Основы общей лингвистики // Новое в лингвистике. Вып. III. М., 1963. С.366-566.

224. Мартынов В.В. Славяно-германское лексическое взаимодействие древнейшей поры. Минск, 1963.

225. Мартынов В.В. Становление праславянского языка по данным славяноиноязычных контактов. Минск, 1982.

226. Марфунина И.А. Текст: информация и композиция (на материале духовных грамот из Актов Русского государства 1505-1526 гг.) // Проблемы современной филологии. Межвуз. сб. научн. тр., поев, памяти проф. Р.Д. Кузнецовой. Тверь, 1999. С.234-237.

227. Матвейкина Ю.И. Местоимения в язые современной прозы: функциональный аспект. АКД. СПб., 2010.

228. Медынцева A.A. Древнерусские надписи Новгородского Софийского собора. М., 1978.

229. Медынцева A.A. Древнерусская эпиграфика X — первой половины ХТТТ вв. АДД. М., 1990.

230. Медынцева A.A. Подписные шедевры древнерусского ремесла. Очерки эпиграфики. XI ХШ вв. М., 1991.

231. Медынцева A.A. Грамотность в Древней Руси. По памятникам эпиграфики X первой половины ХШ века. М., 2000.

232. Мейе А. Общеславянский язык. М., 1951.

233. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М., 2001.

234. Мещанинов И.И. Моя текущая работа и ее перспективы // ВЯ. 1958, №6. С.122-127.

235. Мигирин В.Н. Соотносительные слова // Известия Крымского пед. ин-та им. -М.В. Фрунзе. Т. XIV. Симферополь, 1949.

236. Мигирин В.Н. Эволюция придаточного и разные виды трансформации главного и придаточного предложений в русском языке. АДД. Симферополь, 1955.

237. Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. М., 1981.

238. Мижевская М.Г. Суффиксальное образование существительных ж.рода в древнерусском лит.яз. (Х1-ХП ст.) // Труды Одесского гос. ун-та им. И.И. Мечникова. Т. 149. Вып. 9, 1959. С.171-188.

239. Москальская О.И. История немецкого языка. Л., 1969.

240. Николаев Г.А. Текстовые особенности памятников древнерусского законодательства // Словообразование. Стилистика. Текст. (Номинативные средства в текстах разных функциональных стилей.) Казань, 1990. С.91-102.

241. Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании. М., 1985.

242. Николаева Т.М. Мгла. // Славянское языкознание. Проблемы лексикологии и семантики. Слово в контексте культуры. М., 1999. С. 223-229.

243. Николаева Т.М. Непарадигматическая лингвистика (История «блуждающих частиц»). М., 2008.

244. Овсянико-Куликовский Д.Н. Синтаксис русского языка. СПб., 1912.

245. Огуречникова Н.Л. Английский артикль: к вопросу о количественности в языковом мышлении. М., 2006.

246. Одинцов B.B. Функциональные типы русской речи. М., 1982.

247. Одри Ж. Индоевропейский язык // НЗЛ. Вып. XXI. М., 1988. С.24-121.

248. Осипов Б.И. Проблема целостного изучения словообразовательной системы языка: современное состояние и дальнейшие перспективы // Семантическая деривация и ее взаимодействие с морфемной. Омск, 2003. С.5-19.

249. Осипова Л.Е. О типологии относительных придаточных // Проблемы современной филологии. Межвуз. сб. научн. тр., поев, памяти проф. Р.Д. Кузнецовой. Тверь, 1999. С.241-247.

250. Основы иранского языкознания. Древнеиранские языки. М., 1979.

251. Основы теории речевой деятельности. М., 1974.

252. Остин Дж. Как совершать действия при помощи слов. Смысл и сенсибилии. Избранное. М., 1999.

253. Откупщиков Ю.В. О старославянском сигматическом аористе // Уч.зап. инта славяноведения. Т. XXVII. 1963. С.154-172.

254. Откупщиков Ю.В. О происхождении слова барахло. Из истории праславянского словообразования. // Этимологические исследования по русскому языку. Вып. V. М., 1966. С.73-93.

255. Откупщиков Ю.В. Из истории индоевропейского словообразования. Л.,1967.

256. Откупщиков Ю.В. Из истории индоевропейского словообразования. 2-е изд., испр. и доп. М.-СПб., 2005.

257. Откупщикова М.И. Местоимения современного русского языка в структурно-семантическом аспекте. Л., 1984.252. свящ. Павел Флоренский. Мысль и язык // Св. Павел Флоренский. Соч. в 4-х тт. Т. 3(ч.1). М., 1999. С. 104-210.

258. Павлова Е.С. Имена существительные с суффиксом -ol- в истории русского языка. // Этимология 1991-1993 / Отв. ред. ак. О.Н. Трубачев. М., 1994. С.102-125.

259. Падучева Е.В. Анафорические связи и глубинная структура текста // Проблемы грамматического моделирования. М., 1973. С.96-107.

260. Падучева Е.В., Крылов С.А. Дейксис: общетеоретические и прагматические аспекты // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. М., 1984, с.25-96.

261. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциалыгые аспекты семантики местоимений). М., 1985.

262. Падучева Е.В. Семантика вида и точка отсчета // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1986, т.45, №5. С.413-424.

263. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). Изд. 3-е. М., 2002.

264. Палек Б. Кросс-референция: к вопросу о гиперсинтаксисе // НЗЛ. Вып. VIII. М„ 1978. С.243-258.

265. Петров В.В. Проблема указания в языке науки. Новосибирск, 1977.

266. Петухова E.H. Склонение указательных местоимений ТЪ, ТА, ТО в памятниках XIV- XVI вв. (на материале «Духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV XVI вв.) // Уч. зап. Иркутского пединститута. Т. 14. 1958. С. 67-91,

267. Петухова E.H." К истории форм неличных местоимений в восточнославянских языках. АКД. М.,1966.

268. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., 2001.

269. Пизани В. Общее и" индоевропейское языкознание // Общее и -индоевропейское языкознание. Обзор литературы. М., 1956. С.83-193. "

270. Пиккио Р. Древнерусская литература. М., 2002.

271. Пименова М.В. Красотою украси: Выражение эстетической оценки в древнерусском тексте. СПб. Владимир, 2007.

272. Плунгян В.А. Общая морфология. Введение в проблематику. М., 2003.

273. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. М., 2004.

274. Погодин А. Теория акад. А.И. Соболевского о двояком происхождении славянского племени // Slavia, г. IX, s. 4. 1931. С.726-736.

275. Подлесская В.И. Переключение референции: дискурсивные функции грамматической категории // Глагольные категории ^Исследования пр теории грамматики. Вып. 1. М., 2001. С.198-208.

276. Покровский М.М. Избр. раб. по языкознанию. М., 1959.

277. Поленова Т.Г. Откуда взялась грамматика? // Актуальные проблемы когнитивной лингвистики / под ред. ЕЕ. Дербеневой. Таганрог, 2009. С. 190-217.

278. Попов A.B. Синтаксические исследования. Воронеж, 1881.

279. Попова Т.Н. Словообразовательная синонимия в русском диалектном словопроизводстве // Уч. зап. Казанского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Т.150. Кн.6. Казань, 2008. С. 225-236.

280. Поппер К. Предположения и опровержения. Рост научного знания. М., 2004.

281. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. ТТ. I-IV. М., 1958 — 1985.

282. Прокопович E.H. и др. Суффиксальное словообразование существительных в восточнослав.языках XV-XVH вв. М., 1974.

283. Рассел Б. Исследование значения и истины. М., 1999.

284. Раушенбах Б.В. Пространственные построения в древнерусской живописи. М.,1975.

285. Ревзин И.И. Некоторые средства выражения противопоставления по определенности в современном русском языке // Проблемы грамматического моделирования. М., 1973. С.121-135.

286. Репина Т.А. Аналитизм романского имени (Склонение существительных на западе и востоке Романии). Л., 1974.

287. Реформатский A.A. Очерки по фонологии, морфонологии и морфологии. М„ 1979.

288. Риккерт Г. Философия истории. СПб., 1908.

289. Рогожникова Т.П. Жития «Макариевского цикла»: жанр стиль - язык. СПб., 2003.

290. Рождественская Т. В. Надписи и рисунки в церкви Феодора Стратилата на Ручью // Царевская Т. Ю. Роспись церкви Феодора Стратилата на Ручью в Новгороде и ее место в искусстве Византии и Руси второй половины XIV века. М. 2007.

291. Руднев Д.В. Местоименная связка вот в историческом аспекте // Вестн. СПбГУ, сер.9. 2007, вып. 3, ч. I. С.90-97.

292. Русинов В.Н. Из наблюдений над особенностями начала фразы в сочинениях Нестора Киевопечерского (В связи с проблемой Нестора-летописца) // Общее и региональное в древнерусской и старославянской языковой культуре. Нижний Новгород, 1993. С.54-74.

293. Русинов НД. Артикль в Лаврентьевской летописи // Общее и региональное в древнерусской и старославянской языковой культуре. Нижний Новгород, 1993. С.3-15.

294. Русская грамматика. Т.П. Синтаксис. М., 1982.

295. Савельева Е.Б. Дейктическое местоимение «Я» как средство актуализации образов героя и автора в повествовательных произведениях А. Жида // Lingua mobilis. №2 (21). Челябинск, 2010. С.34-40.

296. Савченко А.Н. Некоторые вопросы развития местоимений в индоевропейском языке. Lodz, 1959. =Rozprawy komisji jezykowej. Tom VI. С.5-20.

297. Савченко А.Н. Славянские и балтийские местоимения в отношении к местоимениям других индоевропейских языков // НДВШ. Филологические науки. №4, 1962. С.73-81.

298. Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. М., 2003.

299. Санников В.З. Русские сочинительные конструкции. Семантика. Прагматика. Синтаксис. М., 1989.

300. Санников В.З. Русский синтаксис в семантико-прагматическом пространстве. М., 2008.

301. Селиверстова О.H. Местоимения в языке и речи. М., 1988.

302. Селигцев A.M. О языке «русской Правды» в связи с вопросом о древнейшем типе русского литературного языка // Избр. труды. М., 1968. С. 129-140.

303. Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. М., 1980.300. Сепир Э. Язьж. М., 1934.

304. Сигалов П.С. К истории эловых причастий-прилагательных // Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 200 =Тр. по русской и славянской филологии X. Серия лингвистическая.. Тарту, 1967. С.3-45.

305. Сидоренко E.H. Семантические разряды местоимений современного русского языка // Русские местоимения: семантика и грамматика. Владимир, 1989, с. 18-26.

306. Симина Г.Я. О некоторых особенностях системы указательных местоимений в говоре Красноборского района Архангельской области // Исследования по грамматике руссого языка. Т. III. ЛГУ. Л., 1962. С.203-205.

307. Симина Г.Я. К словообразованию отместоименных прилагательных (На материалах говоров Пинежского района Архангельской области) // Вопросы изучения севернорусских говоров и памятников письменности. Череповец. 1970. С.99-103.

308. Скобликова Е.С. О некоторых особенностях склонения местоимений в «Грамотах Великого Новгорода и Пскова» // Уч. зап. Куйбышевского педин-та. Вып. 26. 1959. С. 159-173.

309. Смирниций А.И. К вопросу о сравнительно-истоическом методе в языкознании// ВЯ, №4. 1952. С. 3-19.

310. Смотрицкий Мелетий. Грамматика словенская. 1619, 1648, 1721 гг.

311. Собинникова В.И. Постпозитивная частица то в говорах Гремяченского района Воронежской области // Труды Воронежского ун-та. Т. 47. Воронеж, 1957. С.108-115.

312. Собинникова В.И. Сложные предложения с союзом «а то» в русских и украинских говорах // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж, 1967. С.42-54.

313. Соболевский А.И. Некоторые древние формы славянского склонения. Несколько мелочей. // РФВ. Т. LXXI. Варшава, 1914. С. 15-26.

314. Соболевский А.И. Русско-скифские этюды. // ИОРЯС. I-XII. Т. XXVI (1921 г.). Пг., 1923. С. 1-44. ХШ-ХХ. Т. XXVII (1922 г.). Пг., 1924. С.252-332.

315. Соболевский А.И. Славяно-скифские этюды. // I.-VIII. ИРЯС, T.I, кн.2. 1928. С.376 -398. IX.-XVIII. T.II, кн. 1. 1929. С.159 -173.

316. Соколова М.А. Очерки по языку деловых памятников XVI века. Л., 1957.

317. Соколова М.А. Очерки по исторической грамматике русского языка. JL, 1962.

318. Соколова Т.М. Местоимение такой как средство выражения модально-оценочной семантики в условиях устной речевой коммуникации // Лингвистические исследования 1990. М., 1990, с.136-142.

319. Соколовская Н.К. Некоторые семантические универсалии в системе личных местоимений // Теория и типология местоимений. М., 1980.

320. Спринчак Я. А. Применение сравнительно-исторического метода в синтаксических исследованиях A.A. Потебни (К 125-летию со дня рождения A.A. потебни) // НДВШ. Филологические науки. №4, 1962. С.3-13.

321. Старинин В.П. К вопросу о семантическом аспекте сравнительно-исторического метода (изосемантические ряды С.С. Майзеля) // Сов. востоковедение. №4. 1955. С. 99-111.

322. Стеблин-Каменский М.И. История скандинавских языков. М.-Л., 1953.

323. Степанов Ю.С. Индоевропейское предложение. М., 1989.

324. Стеценко А.Н. Исторический синтаксис русского языка. М., 1972.

325. Страхов И. Краткий синтаксис греческого языка. М., 1907.

326. Сумкина А.И. К истории относительного подчинения в русском языке XIII- XVIIbb. АКД.М., 1952.

327. Суник О.П. О происхождении морфологической структуры слова // ВЯ, №5. 1959. С.43-51.

328. Тарковский Р.Б., Тарковская Л.Р. Эзоп на Руси. Век XVII. Исследования. Тексты. Коментарии. СПб., 2005.

329. Тарланов З.К. О жанрово обусловленных функциях союза-частицы и в языке русского фольклора // Язык жанров русского фольклора. Петрозаводск, 1983. С.15-22.

330. Тарланов З.К. О лексико-синтаксическом изоморфизме в истории языка // ВЯ. 1989. № 1. С.55-63.

331. Тарланов З.К. Русские пословицы: синтаксис и поэтика. Петрозаводск, 1999.

332. Тарланов З.К. Университетский курс русского синтаксиса в научно-историчесом освещении. Петрозаводск, 2007.

333. Творительный падеж в славянских языках // Под. ред. С.Б. Бернштейна. М., 1958.

334. Теория и типология местоимений. / Отв. ред. И.Ф.Вардуль. М., 1980.

335. Тимофеев К.А. К истории союза еже. II Уч.зап. ЛГПИ им.А.И.Герцена. Т.248. Вопросы языкознания. Л., 1963.

336. Толстой И.И. К семантике гомеровского артикля // Изв. АН СССР, ОЛЯ. Т.13, вып.4. М., 1954. С.370-374.

337. Толстой Н.И. Некоторые соображения относительно изучения истории праславянского языка. // Славянское языкозанние. М., 1959.

338. Топоров В.Н. О некоторых теоретических основаниях этимологического анализа//ВЯ.№3, 1960. С.44-59.

339. Топоров В.Н. Локатив в славянских языках. М., 1961.

340. Тронский И.М. Историческая грамматика латинского языка. Общеиндоевропейское языковое состояние (вопросы реконструкции). М., 2001.

341. Трубачев О.Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М., 1959.

342. Трубачев О.Н. Об одном опыте популяризации этимологии. Рец. на кн. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1961. //ВЯ. 1961, №5. С.129-135.

343. Трубачев О.Н. Ремесленная терминология в славянских языках (этимология и опыт групповой реконструкции). М., 1966.

344. Трубецкой Н.С. Отношение между определяемым, определением и определенностью. // Трубецкой Н.С. Избр. труды по филологии. М., 1987. С.37-43.

345. Трубинский В.И. И (словарная статья) // Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 13. СПб., 2003. С.146 — 150.345. . Уорт Д. Я языке русского права // ВЯ. 1975, №2. С.68-75.

346. Усенко О.Г. К определению понятия «менталитет» // Русская история: проблемы менталитета. Тез. докл. научн. конф. Москва, Ин-т российской истории РАН, 4-6 окт. 1994 г. М., 1994. С. 3-7.

347. Федорова М.В. Лексико-грамматические очерки по истории русских местоимений. Воронеж, 1965.

348. Федорова М.В. Местоимения в «Воронежских актах» // Мат-лы конф. по изучению южнорусских говоров и памятников письменности (6-8 дек. 1962 г.). Воронеж, 1964. С.7-32.

349. Филин Ф.П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Историко-диалектологческий очерк. М., 2006.

350. Филюшкин А.И. Модель «Царства» в русской средневековой книжности // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 10. М., 2000. С.262-279.

351. Франклин С. Письменность, общество и культура в Древней Руси (около 950 1300 гг.). СПб., 2010.

352. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. Вып.8. М., 1977. С.181-120.

353. Фроянова Т.И. Формы перфектной группы в памятниках новгородской письменности XII XV веков. АКД. Л., 1970.

354. Хадарцев O.A. Эвиденциальные значения перфекта в персидском языке //Исследования по теории" грамматики. Вып. 1. Глагольные категории. М., 200LC.115-136.

355. Хмелевская М.А. Функционально-семантическое поле дейксиса в современном английском языке // Вестн. СПбГУ. Сер.2. 1992, вып.З (№16).

356. Ходорковская Б.Б. Об анафорическом местоимении в италийских языках // ВЯ. 1996, №6. С.84-90.

357. Хоружий С. О старом и новомъ. СПб., 2000.

358. Храковский B.C. Раздаточный материал к докладу на конференции в ИЛИ РАН памяти С.Д. Кацнельсона (26-29 ноября 2007 г., С.-Петербург). Рукопись.

359. Центнер A.C. Сохранение элементов текстов устной культуры в ранних письменных памятниках. Семиотический анализ явления аутореферентности // Вестник Новосибирского госунив-та. Т.6. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуниация. Вып. 1. 2008. С.54-62.

360. Чапаева Л.Г. Способы указания на 3-е лицо в «Повести временных лет» // Исследования по славянскому историческому языкознанию. Памяти проф. Г.А.Хабургаева. М., 1993. С. 85-92.

361. Черная Е.Г. Логическая структура интенсиональных контекстов с анафорической номинацией // Логический анализ языка. Референция и проблемы текстообразования. М., 1988. С.53-63.

362. Черная Л.А. Воприятие пространства и времени в русской культуре XVII в. // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 10. М. 2000. с. 517-528.

363. Чернов В.И. Синтаксическая характеристика старого русского плюсквамперфекта. // Уч.зап. Смоленского гос. пед. ин-та. Вып. XIII. 4.1. 1964. С.167-182.

364. Черных П.Я. Язык уложения 1649 года. М., 1963.

365. Чернышев В.И. Описательные формы наклонений и времени в русском языке. // Чернышев В.И. Избр. раб. в 2-х тт. М., 1970. С.230-256.

366. Чернышева А.Ю. Развитие подчинительных конструкций как-шаг к-эволюции синтаксических связей // Уч. зап. Казанского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Т.147. Кн.2. Казань, 2006. С.168-180.

367. Четыркин И.Д. Какое значение имеют слова Нестора: «Собравше кости, вложаху въ судину малу и поставяху на столпЬ ни путехъ еже творять Вятичи и ныне?» (Полн. Собр. Р. Л. 1, 6) // ФЗ. 1889, вып. V. С.1-19.

368. Чернышева А.Ю. Подчинительные конструкции в Казанском Летописце XVI века // Уч. зап. Казанского гос. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Т. 150. Кн.2. Казань, 2008. С. 274-281.

369. Шанский Н.М. Принципы построения русского этимологического словаря словообразовательно-исторического характера//ВЯ. №5, 1959. С.32-42.

370. Шанский Н.М. О реконструкции промежуточных словообразовательных звеньев // НДВШ. Филологические науки. №4, 1962. С. 14-25.

371. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. По поводу рецензии О.Н. Трубачева на «Краткий этимологический словарь русского языка» // ВЯ, №1, 1962. С.136-144.

372. Шахматов A.A. Несколько слов о Несторовом Житии Феодосия // Известия Отделения русского языка и словесности императорской Академии наук. T.I, книжка 1-я. СПб., 1896. С.46-65.

373. Шахматов A.A. Разыскания о русских летописях. М., 2001.

374. Шейдаева С.Г. Становление субъективно-оценочного суффикса -АДА) // Деривация и номинация в русском языке. Межуровневое и внутриуровневое взаимодействие. Омск, 1990. С.72-77.

375. Шелякин М.А. Об инвариантном значении и функциях субстантивного именительного падежа в русском языке // Там же. С. 105-111.

376. Шедякин M.A. Функциональная грамматика русского языка. М., 2001.

377. Шелякин М.А. О происхождении и употреблении безличной формы русского глагола // ВЯ. №1, 2009. С.35-49.

378. Широкова H.A. Относительное подчинение в русском литературном языке XVII века// Уч. зап. Казанского гос. ун-та. Т.112, кн.6. Сб.раб.каф.р.я. 1952.

379. Шмелев А.Д. Проблема выбора релевантного денотативного пространства и типы миропорождающих операторов. // Логический анализ языка. Референция и проблемы текстообразования. М., 1988.

380. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка). М., 1973.

381. Шмидт З.Й. «Текст» и «история» как базовые категории // НЗЛ. Вып. VIII. М., 1978. С.89-110.

382. Шулькина Т.С. Указательные местоимения в языке южнорусской деловой письменности XVII столетия. АКД. Воронеж, 1979.

383. Щерба Л.В. Что такое сравнительный метод в языкознании? // Избр. раб. по языкознанию и фонетике. Т.1. Л., 1958. С.104.

384. Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. С.24-59.

385. Эккерт Р. Основы на *-и в праславянском языке. АКД. М., 1961.

386. Эдельман Д.И., Поцелуевский Е.А. Изафет // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990. С. 172.

387. Эккерт Р. Основы на *-и- в праславянском языке. // Уч.зап. ин-та славяноведения. Т. XXVII. 1963. С.3-133.

388. Элсберг И.Я. Значение и употребление указательного местоимения тъ, та, \ те- в роли местоименного определения в пам-ке ХП в. «Хождение -Даниила игумена» // Вопросы языка и литературы. Лиепайский педин-т. Рига, 1966.

389. Элсберг И.Я. Наблюдения над употреблением некоторых грамматических дублетов в описаниях путешествий русских людей X3I-XVIII вв. // Уч.зап. Даугавпилсского педин-та. Т. XTV, вып.7. 1967. А.

390. Элсберг И.Я. Склонение и употребление атрибутивных указательных местоимений в русском языке XII — начала XVIII вв. (На материале языка хождений и путешествий русских шодей). АКД. Л., 1967. Б.

391. Элсберг И.Я. Значение и употребление постпозитивного указательного местоимения ТЪ (ТОТЪ) в русском литературном языке XII-XVII вв. (на материале описаний хождений и путешествий русских людей) // Вопросы грамматики и стилистики. Рига, 1967. С.33-46. В.

392. Ягич И.В. Критические заметки по истории русского языка // Сб. Отделения русск. яз. и словесности ими. АН. Т. XLVI. №4. СПб., 1889. С.1-171.

393. Языковая номинация (Виды наименований) / Отв. ред. Б.Я.Серебренников и А.А.Уфимцева. М., 1977.397. " Якобсон Р. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. С. 95-113.

394. Якубинский Л.П. История русского языка. М., 1953.

395. Янин В.Л., Зализняк A.A., Гиппиус A.A. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1997-2000 гг.). Т. XI. М., 2004.

396. Behaghel О. Deutsche syntax. Eine geschichtliche Darstellung. Bd. 1. Die Wortklassen und Wortformen. Heidelberg, 1923.

397. Bailey G., Wikle T., Tillery J., Sand L. The apparent time construct // Language Variation and Chahge. V.3. N.3. 1991. C. 241-264.

398. Benveniste E. L'anaphorique prussien din et le système de démonstratifs indoeuropéens // Studi baltici, Vol. 3. Roma, 1933. C.121-130.

399. Bezzenberger A. Indogermanische Tenuis im Auslaut. // ВВ. Bd. XIV. 1889. С. 176-177.

400. L'anaphore et ses domaines. =Recherches linguistique. XIV. p.5 1990.

401. Bopp Fr. Vergleichende Grammatik des Sanskrit, Zend, Griechischen, Lateinischen, Litthauischen, Altslawischen, Gothischen und Deutschen. Berlin. 44. 1-3. 1833-1837. 4. 4-5. 1842-1849.

402. Collitz H. Die Flexion der Nomina dreifacher Stammabstufung im Altindischen und im Griechischen // BB. Bd. X. 1886. C.l-71.

403. La deixis. Colloque en Sorbonne (8-9 juin 1990). P., 1992.

404. Danon-Boileau L. Produire le fictif. Linguistique et écriture romanesque. P., 1987.

405. Delbrück В. Syntaktische Forschungen. Bd. 4. Grundlagen der griechischen Syntax. Halle, 1879.

406. Eckert R. Reste indoeuropäischer heteroklitischer Nominalstämme im Slawischen und Baltischen // ZfSl. Bd. VIII. Hf. 6. 1963. C.878-892.

407. Erhart A. Die indogermanische Nominalflexion und ihre Genese. Innsbruck, 1993.

408. Fillmore Ch. J. Lectures on deixis. Standford, 1997. (еще не читал, в картоне)

409. Forbes N. Der Gebrauch der Relativpronomina im Altrussischen. Leipzig, 1910.

410. Foulon J. Les articles définis en macédonien // Cahiers balkaniques, №23. 1997. C.7-30.

411. Gauthiot R. La fin de mot en indoeuropeén. P., 1913.

412. Geist L. Die Kopula und ihre Komplemente. Zur Kompositionalität in Kopulasätzen. ^Linguistische Arbeiten. Bd. 502. Tübingen, 2006.

413. Givôn T. Definiteness and Referentiality // Universals of Human Language. V.4. Stanford, 1978. C.291-330.

414. Givôn T. Syntax. A functional-typological introduction. V. 1-2. Amsterdsm/Philadelphia, 1984-1990.

415. Gladrow W. Russisch im Spiegel des Deutschen. Leipzig, 1989.

416. Gräf H. Die Entwicklung des deutschen Artikels vom Althochdeutschen zum Mittelhochdeutschen. Diss. Giessen, 1905.

417. Harweg R. Studien zur Deixis. Bochum, 1990.

418. Himmelmann N. P. Deiktikon, Artikel, Nominalphrase. Zur Emergenz syntaktischer Struktur. Tübingen, 1997.

419. Hirt H. Zur Endung des Gen. Sing, der Pronomina // IF. Bd. II. 1893. C.130-132.

420. Hirt H. Zur Losung der Gutturalfrage im Indogermanischen // BB. Bd. XXIV. 1899. C.218-291.

421. Jellinek M.H. Beiträge zur Geschichte der Sprachwissenschaft // IF. Bd. 12. 1901. C.158-170.

422. Johansson K.F. Uber den Wechsel von parallelen Stämmen auf -s, -n, -r u. s. w. und die daraus entstandenen Kombinationsformen in den indogerm. Sprachen. // BB. Bd. XVIII. 1892. C. 1-56. !

423. Klenin E. Animacy in Russian. A new interpretation. Columbus (Ohio), 1983.

424. Krause W., Thomas W. Tocharisches Elementarbuch. Heidelberg, Bd.I (гр-ка), 1960, Bd.II (тексты и словарь), 1964.

425. Knobloch J. Problemi e metodi della paleontología lingüistica. // Paleontología lingüistica. Atti del VI. Convegno internazionale di linguisti, tenueo a Milano nei giorni 2-6 settembre 1974. Brescia, 1977. C. 19-38.

426. Kryk B. On Deixis in English and Polish. The Role of Demonstrative Pronouns. =Bamburger Beiträge zur Englischen Sprachwissenschaft. Bd. 21. Frankfurt am Main -Berlin-New York, 1987.

427. Kurylowicz J. Études indoeuropéennes. I. Krakow, 1935.

428. Larfeld W. Griechische Epigraphik. München, 1914.

429. Liewehr F. Besonderheiten der -en und Stämme im Slawischen // ZfSl. Bd. VIII. H. 6. 1963. C.874-892.

430. Markey T.L. Deixis and the w-perfect // The Journal of indo-european studies. Vol.7, N 1-2. 1978. C.65-76.

431. Martinet A. Evolution des langues et reconstruction. P., 1975.

432. Meyer К. H. Untergang der Deklination im Bulgarischen. Hdbg.,1920.

433. Miklosich Fr. Vergleichende Grammatik der slavischen Sprachen. Bd. 1-2. Wien, 1875-1879.

434. Paleontología lingüistica. Atti del VI. Convegno internazionale di linguisti, tenuto a Milano nei giorni 2-6 settembre 1974. Brescia, 1977.

435. Pedersen H. Wie viel Laute gab es im Indogermanischen? // Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen Sprachen. Bd. XXXVI. (Neue Folge Bd. XVI.). 1900. C.74-110. . .

436. Persson P. Studien zur Lehre von der Wurzelerweiterung und Wurzelvariation. Upsala, 1891. =Upsala Universitets Arsskrift 1891. Filosofi, Sprakvetenskap och Historiska vetenskaper. IV.

437. Poljakova Sv. Negative Gradpartikeln im Russischen und Deutschen // Proceedings of the Ш-th European Conference on Formal Description of Slavic Languages (=FDSL-3) / Hrsg. von Junghanns U. Mehlhorn G. et al. Leipzig, 2002. C.l-12.

438. Porzig W. Aufgaben der indogermanischen Syntax // Stand und Aufgaben der Sprachwissenschaft. Festschrift f. W. Streitberg. Heidelberg, 1924. C.126-151.

439. Prellwitz W. Kyprisch кас 'und'. //BB. Bd. XVII. 1891. C. 172-174.

440. RenouL. Grammaire sanscrite. TT. I-II. Paris, 1975.

441. Schooneveld C.H. van A Semantic Analysis of the Old Russian Finite Preterite System. 's-Gravenhage, 1959.

442. Sitta G. Deixis am Phantasma. Versuch einer Neubestimmung. Bochum, 1991.

443. Slawski Fr. Zarys slowotworstwa praslowianskiego. // Slownik praslowianski. T.I. Wroclaw W-wa - Krakow - Gdansk, 1974. C.43-141.

444. Specht F. Der Ursprung der indogermanischen Deklination. Gottingen, 1944.

445. Stolz F., Schmalz S.H. Lateinische Grammatik. Laut- und Formenlehre, Syntax und Stilistik. 5-е изд. Mühchen: C.H. Beck'sehe Verlagbuchhandlung, 1928.

446. Torp A. Beiträge zur Lehre von den geschlechtlosen Pronomen in den indogermanischen Sprachen. Christiania, 1888.

447. Trubezkoy N.S. Altkirchenslavische Grammatik. Wien, 1954.

448. Uhlenbeck C.C. Nachtrag zu IF. 12, 170 f. // IF. Bd. 13. 1902-1903. C.219-220.' "454. Universals of Human Language. V.3. Stanford, 1978.

449. Vaillant A. Les noms slaves en *-en- // Slavia, roe. 9, 1930. C.490-496.

450. Vaillant A. Grammaire comparée des langues slaves. Т. IV «La formación des noms». París, 1974.

451. Vater H. Einñiirmg in die Raum-Linguistik. =Kólner linguistische Arbeiten -Germanistik. Bd.24. Hiifth, 1996.

452. Vicente M. J. A. La deixis: egocentrismo y subjetividad en el lenguaje. Murcia, 1994.

453. Vondrák W. Vergleichende slavische Grammatik. Gottingen, 1906.

454. Wackernagel J. Vorlesungen über Syntax mit besonderer Berücksichtigung von Griechisch, Lateinisch und Deutsch. Bd. 1-2. Basel, 1920-1924. Bd. 2, 1924.

455. Wackernagel J. Zwei Gesetze der indogermanischen Wortstellung // Wackernagel J. Kleine Schriften. Bd. Ш. Гётгинген, 1979. С. 1865-1869.

456. Walde A. O-farbige Reduktionsvokale im Indogermanischen // Stand und Aufgaben der Sprachwissenschaft. Festschrift f. W. Streitberg. Heidelberg, 1924. C. 152199.

457. Windisch E. Untersuchungen über den Ursprung des Relativpronomens in den indogermanischen Sprachen // Studien zur griech. u. lat. Grammatik / Ed. G. Curtius. Bd. П. 1869. C.201-419.

458. Словари и сокращения их названий

459. Большой толковый словарь русского языка. СПб., 1998. (БТС)

460. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М., 2003.

461. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. М., 1996.

462. Зализняк A.A. Грамматический словарь русского языка. Словоизменение.-М., 1980.

463. Кузнецова А.И., Ефремова Т.Ф. Словарь морфем русского языка. М., 1986.

464. Словаре древнерусского языка XI — XTV вв. Вып. I-. М., 1988-.

465. Словарь русского языка в четырех томах. М., 1961. (MAC-I)

466. Словарь русского языка XI XVII вв. Вып. I-. М., 1975-.

467. Словарь русского языка XVIII в. Вып. I-. Л., 1984-.

468. Срезневский И.И. Материалы для словаря древне-русского языка. ТТ. 1-3. СПб., 1890-1912. (Срезн.)

469. Топоров В.Н. Прусский язык. Словарь. Т. I- . М., 1975-.

470. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. ТТ. I-IV. М., 19641973.

471. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 1993.

472. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1971.

473. Шанский Н.М. и др. Этимологический словарь русского языка. Т. I (вып. 1 — 5. А Ж.). М., 1963 - 1973. Т. П (вып. 6-8.3- К.). М., 1975 - 1985. Вып. 9 (Л). М., 1999.

474. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский период 7 отв. ред. О.Н.Трубачев. Вып. 1- . М. (ЭССЯ)

475. Berneker Е. Slavisches-" etymologisches Worterbuch. Liferungl. Heidelberg, 1908.

476. Kopecny, Fr. Etymologicky slovník slovanskyclí jazykú. Т.1., Прага. Б./г.

477. Pokorny J. Indogermanisches etymologisches-Worterbuch.'Bern-Miihchen, 1959.

478. АММС Акты московских монастырей и соборов из архивов Успенского собора и Богоявленского монастыря / под ред. JI.B. Черепнина и др. 4.1. М., 1984.

479. Ап. Воскресенский Г. Древнеславянский Апостол. Послания св. ап. Павла по основным спискам 4-х редакций рукописного славянского апостольского текста с разночтениями из 51-й рукописи Апостола XII - XVI вв. Вып. I. Послание к римлянам. Сергиев Посад, 1892.

480. АРГ Акты Российского государства. Архивы московских монастырей и соборов. XV - начало XVII вв. М., 1998.

481. Артемьев-1999 Артемьев А.Р. Подписные каменные кресты Псковской земли XV-XVII вв. // Великий Новгород в истории средневековой Европы. К 70-летию B.JI. Янина. М., 1999. С.144-148.

482. АСЭИ Акты социально-экономической истории северо-восточной Руси конца XIV- началаXVI-bb. Т. 1-3. М., 1952-64.

483. АЮ Акты юридические, или собрание форм старинного делопроизводства. СПб.,1838.

484. БерГр (берестяные грамоты) Зализняк A.A. Древненовгородский диалект. М.,1995.

485. БерГр-2004 Зализняк A.A. Древненовгородский диалект. Второе издание, переработанное с учетом материала находок 1995-2003 гг. М., 2004.

486. Ар. Арх. III. Рук. Моск. Архива мин-ва ин. дел, №5, н. XVIII в. (полуустав и скоропись)

487. Гильфердинг-1873 Гильфердинг А.Ф. Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом. СПб., 1873. Гр — грамота.

488. ГрВНП Грамоты Великого Новгорода и Пскова / под ред. С.Н. Валка. М.-Л.Д949.609

489. ГрСЗРРГ Грамоты, касающиеся до сношений северо-западной России с Ригою и Ганзейскими городами, в XII, XIII и XIV веке / найдены в Рижском архиве К.Э. Напьерским. СПб., 1857.

490. ДПНП Тихомиров М.Н., Щепкина М.В. Два памятника новгородской письменности. Тр. Гос. история, музея. Вып. VIII. Памятники культуры. М., 1952.

491. ЖКБ Житие Кирилла Белозерского. Текст и словоуказатель. / Под ред. A.C. Герда. СПб., 2000.

492. ЖФП Житие Феодосия Печерского // Успенский сборник XII — XIII вв. / под ред. С.И. Коткова. М., 1971. С. 71-135 (=лл.26а-67в по рукописи).3CJI Закон Судный людем пространной и сводной редакции / под ред. ак. М.Н. Тихомирова. М., 1961.

493. Медынцева-1978 Медынцева A.A. Древнерусские надписи Новгородского Софийского собора XI-XIV вв. М., 1978.

494. Медынцева-1991 Медынцева A.A. Подписные шедевры древнерусского ремесла. Очерки эпиграфики. XI-XIII вв. М., 1991.

495. Михайлов-1913 Михайлов М.И. Памятники русской вещевой палеографии. СПб.,

496. МерПр — Мерило праведное по рукописи XIV века / изд. под наблюд. и со вступ. ст. ак. М.Н. Тихомирова. М., 1961.

497. Обн., Барх. Обнорский С.П., Бархударов С.Г. Хрестоматия по истории русского языка. ЧЧ. 1 - 2 (вып. 1, 2). Л.-М., 1938-1948.

498. ПРП1-6 Памятники русского права. Вып.1-6. М., 1952-1957.

499. ПЮВРН Памятники южновеликорусского наречия. Таможенные книги / изд. С.И. Котков, И.С. Коткова. М., 1982г

500. РЛА -Русско-ливонские акты, собранные К.Е. Напьерским. СПб., 1868.1913

501. Рождественская-1992 Рождественская Т.В. Древнерусские надписи на стенах храмов: Новые источники Х1-ХУ вв. СПб., 1992.

502. СвятПолоцка Святыня города Полоцка: церковь св. Спаса и крест препод. Евфросинии // ЖМНП. Ч. XXIX. Отд. VII. №1. СПб., 1841. С. 1-6.

503. СкБГ Сказание о Борисе и Глебе // Успенский сборник XII - XIII вв. / под ред. С.И. Коткова. М., 1971. С. 42-58 (=лл.8б-18б по рукописи).

504. СмГр Смоленские грамоты XIII-XIV веков / подг. к печ. Т.А. Сумникова и В.В. Лопатин. М., 1963.

505. УА Угличские акты (1400 - 1749 гг.) // Чтения в Имп-ом о-ве истории и древностей Российских при Моск. ун-те. Кн.1. (188.) М., 1899 г., УА, с. 1-236.

506. Хождение иг. Даниила «Хожение» игумена Даниила в Святую Землю в начале XII в. / Отв. ред. Г.М. Прохоров. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2007.

507. Шляпкин-1906 Шляпкин И.А. Древние русские кресты. Кресты новгородские до XVb. СПб., 1906.

508. Шляпкин-1913 Русский крест XII в. в г. Гильдесгейме. С.-Пб., 1913. Vives-1971 - Vives J. Inscripciones latinas de la España Romana. Barcelona, MCMLXXI (Барселона, 1971).

509. Dittenberger-1905 Dittenberger W. Orientis graeci inscriptiones selectae. V. I-II. Lipsiae, MDCCCCIII - MDCCCCV (Лейпциг, 1903-1905).

510. Tischendorf-1877 Tischendorf C. de. Novum testamentum graece. Изд. 8-e. Leipzig,19641877