Влияние ценностей самовыражения на связь между социальным классом и культурным потреблением в Европе: межстрановой анализ тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.04, кандидат наук Корсунова Виолетта Игоревна

  • Корсунова Виолетта Игоревна
  • кандидат науккандидат наук
  • 2020, ФГАОУ ВО «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
  • Специальность ВАК РФ22.00.04
  • Количество страниц 211
Корсунова Виолетта Игоревна. Влияние ценностей самовыражения на связь между социальным классом и культурным потреблением в Европе: межстрановой анализ: дис. кандидат наук: 22.00.04 - Социальная структура, социальные институты и процессы. ФГАОУ ВО «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики». 2020. 211 с.

Оглавление диссертации кандидат наук Корсунова Виолетта Игоревна

Введение

Глава 1. Социальная структура, культурное потребление и культурный контекст: обзор подходов и исследований

1.1.Символические барьеры и социальная структура

1.2.Подходы к определению классовой структуры общества

1.3.Подходы к определению культурного потребления

1.4.Культурное потребление и классовая позиция: исследование связи

1.5.Культурное потребление и класс в различных контекстах

1.6.Социальные установки как культурный контекст общества

Глава 2. Класс и культурное потребление в различных ценностных контекстах: методы и результаты анализа

2.1. Данные и методы

2.2.Описание данных

2.3.Социально-демографические характеристики и включенность в культурные практики

2.4. Моделирование

2.5.Класс, ценности самовыражения и частота культурных практик

2.6. Ценности самовыражения и классовые различия в поле культурного потребления

Заключение

Список источников

Приложение 1. Социально-демографические факторы, ценности

самовыражения и частота культурных практик

Приложение 2. Байесовская оценка влияния ценностей самовыражения на связь между классом и культурными практиками

Приложение 3. Диагностики моделей

Введение

Актуальность темы исследования

Стиль жизни является одной из популярных тем в исследованиях, посвященных изучению социального неравенства. Данные исследования основываются на предположении, что предпочтения индивида детерминированы его социальной позицией [Bourdieu, 1984] и формируют символические границы между различными социальными группами [Lamont, Molnar, 2002], что в конечном итоге может приводить к росту социальной напряженности. В то же время, существует предположение об индивидуализации стилей жизни, связанной с экономическим развитием и последовательным ростом доступа к различным практикам и продуктам, снижающим влияние статусных и классовых характеристик [Beck, 1992; Giddens, 1991], а также с изменением в ценностных установках населения, распространением ориентации на личную свободу и ценности выбора [Inglehart, Welzel, 2005; Inglehart, 2008].

Исследование культурного потребления является одним из частных случаев исследования стиля жизни. Множество работ выявило наличие значимых различий в культурных вкусах [Peterson, Kern, 1996; Lopes-Sintas, Alvarez, 2004; Atkinson, 2011] и культурных практиках отдельных социальных групп [Katz-Gerro, 2002; Bukodi, 2007; Petev, 2013]. Вместе с тем, было установлено, что различные макропоказатели могут оказывать влияние на степень выраженности статусных и классовых различий в поле культурного потребления. Так, было установлено, что уровень экономического развития страны снижает эффект социальной позиции, в то время, как экономическое неравенство увеличивает классовые различия. Кроме того, было установлено, что уровень модернизации также снижает классовые различия в культурных практиках [Gerhards et al., 2013]. Также

было установлено, что развитие сферы культурного производства положительно сказывается на включенности в культурное потребление [Van Hek, Kraaykamp, 2013]. В то же время, повышение уровня культурной активности при развитии культурной сферы происходит за счет высших слоев общества [Feder, Katz-Gerro, 2012].

Тем не менее, связь между социальным классом индивида и культурным потреблением не исследовалась с точки зрения влияния социальных установок населения. Исходя из культурсоциологического подхода, культурный контекст определяет социальные отношения и связи между социальными феноменами [Александер, Смит, 2010]. Основываясь на пересмотренной теории модернизации [Inglehart, Welzel, 2005], можно ожидать, что определенные социальные установки, такие как ценности самовыражения [Inglehart, 2008], во-первых, оказывают влияние на стиль жизни в целом и культурные предпочтения в частности, и, во-вторых, оказывают эффект на классовую дифференциацию стилей жизни. Таким образом, данное исследование позволит установить, как преобладающие в обществе социальные установки отражаются на выраженности классового неравенства в практиках населения.

Степень разработанности проблемы

В исследовании связи культурного потребления и социального неравенства можно выделить несколько важных аспектов. В частности, существует дискуссия о наличии структуры в культурном потреблении. Здесь в первую очередь стоит отметить работу Бурдье «Различение: социальная критика суждения», в которой предлагается схема формирования и воспроизводства стиля жизни в целом и культурных предпочтений в частности. Исходя из данного подхода, любые продукты и

практики имеют определенную символическую ценность и упорядочены в социальной иерархии. В зависимости от уровня символической значимости, продукты и практики распределены между различными социальными группами, которые с их помощью выражают свою социальную позицию, формируя тем самым гомологичную структуру потребления [Bourdieu, 1984].

В свою очередь, основой для определения позиции индивида в социальной иерархии является соотношение экономического и культурного капиталов. Экономический капитал представляет собой совокупность материальных ресурсов индивида. Культурный капитал может воплощаться в трех состояниях: инкорпорированном (знания индивида), институционализированном (дипломы и сертификаты) и объективированном (предметы культуры, такие как книги или музыкальные инструменты). Чем выше экономический и культурный капиталы, тем выше социальная позиция индивидов [Bourdieu, 2011].

Взаимосвязь между социальной позицией и культурными предпочтениями формируется в процессе социализации. Индивиды внутри своего социального класса усваивают соответствующую ему систему предпочтений (габитус) и учатся различать культурные продукты и практики. В дальнейшем, усвоенные паттерны определяются и воспроизводятся как собственные предпочтения. Культурные вкусы подразделяются на «высокий» ('highbrow'), «средний» ('middlebrow') и «низкий» ('lowbrow'). Данное разделение зависит от уровня экономических затрат и культурной компетенции, необходимых для их усвоения и воспроизводства [Bourdieu, 1984].

Подобная концепция была подтверждена рядом работ [Kraaykamp, Van Eijck, 2010; Willekens, Lievens, 2014]. В то же время, представления о

связи культурных предпочтений и социальной позиции изменялись с течением времени. В частности, сформировалась дискуссия об определении классовой позиции и, в целом, релевантности данного понятия [Wright, 2005; Pakulski, Waters, 1996]. Класс оказывается центральной концепцией в рамках неомарксизма [Wright, 2005] и неоверебианства [Erikson, Goldthorpe, 1992]. Также понятие класса рассматривается в теории рефлексивной модернизации [Giddens, 1991; Beck, 1992] и постмодернистских подходах [Bauman, 2000; Кастельс, 2000], теориях микрокласса [Weeden, Grusky, 2012].

Наравне с этим начали рассматриваться различные варианты определения культурного потребления [Peterson, Kern, 1996; Sullivan, Katz-Gerro, 2006; Van Eijck, J Lievens, 2008]. Одним из наиболее популярных подходов к определению структуры культурного потребления является концепция «всеядности», предложенная Петерсоном [Peterson, 1992]. Данный подход исходит из наблюдения того, что среди высших слоев уменьшается доля обладателей «легитимного» вкуса и увеличивается число тех, кто включен во все возможные формы культурного потребления. В то же время, структура потребления низших слоев остается гомологичной [Peterson, Kern, 1996]. Подобный феномен свидетельствует об изменении способа позиционирования и демонстрации социальной позицию через культурное потребление. Гомологичная структура сменяется способностью судить обо всех возможных культурных продуктах и практиках. В данном случае предполагается, что для обладателей более высокой социальной позиции характерен более разнообразный репертуар культурных предпочтений. Феномен всеядности был обнаружен во многих исследованиях [Alderson et al., 2010; Lopez-Sintas, Katz-Gerro, 2005; Petev, 2013]. В то же время, были установлены изменения в распространенности

определенных практик в различных структурах. Так, было показано, что посещение музеев становится «массовой» практикой [Katz-Gerro, Jäger, 2013], а посещение концертов джазовой музыки распространяется среди высших слоев [DiMaggio, Mukhtar, 2004]. Помимо этого, было показано, что «всеядность» не всегда исключает гомологичную структуру предпочтений. Как показало исследование Варда, «всеядные» демонстрируют антипатию к большему числу «массовых» культурных продуктов по сравнению с другими [Warde et al., 2008]. Кроме того, как показало исследование Прие [Prieu et al., 2008], «всеядность» более характерна для культурных практик, в то время как структура предпочитаемых культурных продуктов остается гомологичной.

Вместе с тем, ряд работ указывает на наличие других оснований для классификации культурных практик. Так, можно выделить различия между публичными и приватными практиками [Hennion, 2007; Roose, Vander Stichele, 2010]. Включенность в публичные практики требует, с одной стороны необходимой инфраструктуры, а с другой - также является полем пересечения различных социальных групп, что в большей степени позволяет демонстрировать социальную позицию. Приватные практики, в свою очередь, более автономны и меньшим образом связаны с социальными характеристиками [Roose, Vander Stichele, 2010]. Кроме того, некоторые работы свидетельствуют о наличии оппозиции между культурной активностью и пассивностью [Chan, Goldthorpe, 2007c; Katz-Gerro, Jaeger, 2011]. Помимо этого, в соответствии с концепцией индивидуализации стиля жизни [Giddens, 1991], культурные практики и предпочтения не имеют какой-либо структуры и не связаны с социальными характеристиками.

Помимо обсуждения структуры, также существует дискуссия относительно непосредственного измерения понятия культурного

потребления. Так, культурное потребление можно определить через вкусы и предпочтения, то есть через определенные культурные продукты. В то же время, культурное потребление может быть выражено через определенные культурные практики, то есть через способы получения культурных продуктов. [Yaish, Katz-Gerro, 2010]. Кроме того, культурное потребление может изучаться через непосредственный опыт и восприятие [Корсунова, 2019]. Также переопределяется символическая ценность тех или иных практик и культурных продуктов [DiMaggio, Mukhtar, 2004].

Помимо вопросов определения структуры культурного потребления, существует дискуссия относительно связи между социальными характеристиками и культурными предпочтениями. С одной стороны, статусные и классовые различия остаются значимыми факторами, определяющими культурное потребление [Chan, Goldthorpe, 2007a; Alderson et al., 2007; Katz-Gerro, 2002; Petev, 2013]. С другой стороны, ряд работ показывает размывание статусных и классовых границ и указывает на важность других социальных факторов, таких как образование [Yuksek et al., 2019], гендер [Bihagen, Katz-Gerro, 2000], этичность [Bryson, 1996; Skrbis, Woodeord, 2007] или возраст [Reeves, 2014, Roose, 2015].

Проблема определения классовой позиции также является важной частью дискуссии. В существующей литературе можно обнаружить множество подходов к выделению класса, что затрудняет концептуализацию данного понятия. С одной стороны, существуют традиционные классовые подходы, определяющие позицию индивида через положение в системе производства [Wright 2002], тип занятости [Breen 2005] или наличие ресурсов [Bourdieu 1986]. С другой стороны, ряд исследователей использует более мелкие категории для выделения класса [Weeden, Grusky, 2012] или, в целом, говорят об отсутствии устойчивых

критериев определения класса [Giddens, 1991; Beck, 1992]. С учетом данных противоречий, в данной работе рассматриваются отдельно составляющие классовой позиции, а именно культурный и экономический капитал [Бурдье, 2002], Это позволит, во-первых, отойти от использования крупных категорий, которые не всегда могут объяснить тот или иной выбор практик. Во-вторых, данный подход позволит более детально рассмотреть связь культурного потребления и классовой позиции.

Подобные противоречия можно связать с различными социальными и культурными контекстами тех стран, в которых проводились исследования. Как уже отмечалось выше, сравнительные исследования показали значимое влияние различных характеристик страны. Уровень экономического развития и модернизации снижает статусные и классовые различия в поле культурного потребления [Van Hek, Kraaykamp, 2013; Gerhards et al., 2013]. Данные эффекты обусловлены тем, что при повышении уровня экономического благосостояния и уровня образованности населения, возрастает доступность различных культурных практик: появляется больше возможностей для увеличения трат на символическое потребление, а также для повышения уровня культурного капитала [Beck, 1992]. Кроме того, отмечается, что культурная политика оказывает влияние на статусные различия. Так, большая поддержка сектора культурного производства увеличивает включенность в культурное потребление и снижает статусные различия [Hesmondhalgh, Pratt, 2005; Van Hek, Kraaykamp, 2013], что связано с расширением рынков культурной продукции и последующим увеличением доступа к различным культурным практикам [Giddens 1991].

Тем не менее, связь между социальными установками, преобладающими в обществе, и классовыми различиями в стиле жизни и, в частности, в культурном потреблении остается недостаточно

исследованной. С точки зрения концепции культурсоциологии, связи между различными социальными феноменами зависят от культурного контекста [Александер, Смит, 2010]. Как показывает исследование Ламон [Lamont, 1992], ценности и социальные установки оказывают влияние на классовые различия и могут выступать дополнительным регулятором социального неравенства. Исходя из этого, можно ожидать, что ценностные ориентации населения оказывают влияние на выраженность классовых различий в поле культурного потребления. В данном исследовании предполагается рассмотрение влияния ценностей самовыражения. Концепция ценностей самовыражения сформирована в контексте теории модернизации и основывается на идее межпоколенческого сдвига в социальных установках населения, связанного с изменениями в условия жизни. Экономическое развитие и физическая безопасность приводят к отказу от ценностей материальной безопасности и формированию установок на личную свободу, выбор и самовыражение [Inglehart, 2008]. Таким образом, можно ожидать, что при большей распространенности ценностей самовыражения, с одной стороны, будет наблюдаться большая включенность в культурные практики как в практики, связанные с потреблением нематериальных, символических благ, способных отражать идентичность [Giddens, 1991]. С другой стороны, можно также предполагать, что распространенность ценностей самовыражения оказывает влияние на классовую дифференциацию стилей жизни: чем больше общество ориентировано на ценности выбора и личной свободы, тем меньше выбор практик будет определяться уровнем культурного и экономического капитала. Также стоит отметить, что ряд исследований выявил значимое влияние ценностных установок на социальный капитал [Welzel, 2010], политический выбор [Inglehart, Norris, 2000], а также гастрономические предпочтения [Bruns0 et al., 2004].

Исходя из всего изложенного, можно выдвинуть несколько гипотез. Во-первых, можно предположить, что более высокий уровень капиталов будет соответствовать более частой культурной активности. Во-вторых, уровень ценностей самовыражения в стране также положительно связан с частотой культурных практик. В-третьих, более высокий уровень ценностей самовыражения в стране уменьшает силу связи между составляющими социального класса и частотой культурной активности.

Цель и задачи исследования

Целью данного исследования является установление различий в связи между составляющими социального класса и практиками культурного потребления в зависимости от уровня ценностей самовыражения в стране.

Задачи исследования:

Определить, каким образом уровень ценностей самовыражения в стране влияет на частоту отдельных культурных практик.

Выявить различия в связи между культурным капиталом и частотой культурных практик в странах с разным уровнем ценностей самовыражения.

Выявить различия в связи между экономическим капиталом и частотой культурных практик в странах с разным уровнем ценностей самовыражения.

Установить различия в связи различных культурных практик и отдельных составляющих классовой позиции.

Теоретическим объектом исследования является население стран Европы. Теоретический предмет исследования - классовая дифференциация в культурном потреблении в различных культурных контекстах. Эмпирическим объектом исследования выступает население 27 стран

Европы1 старше 15 лет. Эмпирическим предметом является связь между социальным классом и разнообразием культурных практик.

Методологическая база исследования

В качестве основного источника выступает база данных Евробарометр 79.2 (2012-2913 гг.), содержащая в себе данные о включенности населения 30 стран Европы в различные культурные практики. Использование подобных данных обуславливается наличием информации о странах с разным уровнем модернизации, а также разной степенью включенности в культурные практики, что позволит сравнить классовую дифференциацию в различных культурных контекстах. Помимо этого, данные источники содержат информацию о различных социально-демографических характеристиках населения, позволяющих определить классовую позицию респондентов. В данной работе предполагается измерение классовой позиции через экономический и культурный капиталы. Экономический капитал определяется через обладание различными материальными объектами, показывающими уровень благосостояния (наличие, мультимедиа-устройств, электронных устройств, недвижимости). Культурный капитал рассматривается в двух состояниях: институционализированном и инкорпорированном. В базах содержатся данные об образовании респондентов, что делает возможным определение институционализированного культурного капитала. Кроме того, данные позволяют определить инкорпорированный культурный капитал респондентов с помощью вопросов о включенности в различные креативные виды деятельности, вроде пения, игры на музыкальных

1 Используются данные о 27 странах, участвовавших в опросах Евробарометр 67.1 и 79.2: Австрия, Бельгия, Болгария, Венгрия,Германия, Греция, Дания, Ирландия,Испания, Италия, Кипр, Латвия, Литва, Мальта, Нидерланды, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Соединенное Королевство, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Швеция, Эстония.

инструментах, танцев и т.д. Что касается непосредственно практик культурного потребления, то в базах содержатся данные о включенности в такие культурные практики, как посещение оперы/балета, драматических театров, музеев, музыкальных концертов, кинотеатров, чтение книг, а также просмотр программ о культуре по ТВ за последний год. Данные переменные измеряют частоту культурного участия с помощью порядковой шкалы, кодирующей ответы следующим образом: «1», если респондент не был включен в соответствующую практику в течение последнего года, «1» -если был включен в практику 1-2 раза, «3» - 3-5 раз и «4» - более 5 раз.

Данные об уровне ценностей доступны в базе данных Европейского исследования ценностей (EVS), в 3 и 4 волнах. Кроме того, в качестве контрольной переменной используется индекс человеческого развития с учётом неравенства в распределении здоровья, образования и дохода.

Основным методом анализа является многоуровневый регрессионный анализ, позволяющий включить в анализ данные макроуровня. Кроме того, предполагается наличие вариации культурных практик, а также связи между социальным статусом и культурным потреблением между странами.

Научная новизна исследования

1. В работе было рассмотрено влияние ценностей самовыражения на частоту различных культурных практик. Результаты вносят вклад в сравнительные исследования культурного потребления, а также могут рассматриваться с точки зрения теории модернизации и культурсоциологии.

2. В работе впервые сравнивается связь культурного капитала и частоты культурных практик в странах с разным уровнем ценностей самовыражения. Итоги исследования позволяют сделать вывод, что в более модернизованных странах происходит снижение классовых различий в

сфере культурного потребления за счет уменьшения эффекта культурного капитала.

3. В исследовании рассматривается связь экономического капитала и отдельных культурных практик в странах с разным уровнем ценностей самовыражения. Впервые было показано, что в условиях большей культурной модернизации не происходит изменений в связи экономических ресурсов и частоты культурных практик.

4. В отличие от предшествующих исследований, в данной работе культурное потребление определяется через отдельные практики, а не репертуары практик, что позволяет более точно оценить связь культурного потребления и составляющих классовой позиции. Результаты говорят о том, что помимо символической ценности, существуют также иные формы различий, который необходимо учитывать при классификации культурных практик. К таким формам можно отнести различия между приватными и публичными культурными практиками, а также различия между видами искусства (изобразительные искусства и исполнительские виды искусства).

Основные результаты исследования и положения, выносимые на защиту

1. Культурная модернизация ведет к увеличению частоты культурных практик, не являющихся маркерами высокой социальной позиции (смешанные культурные практики), но при этом не повышает индивидуальные шансы на включение в легитимные практики, (то есть практики, которые отражают социальную стратификацию). Было показано, что с ростом ценностей самовыражения становится более вероятным частое посещение кинотеатров и чтение книг. В то же время, превалирующие

ценности не влияют на частоту традиционных легитимных практик, которые рассматриваются как индикаторы высокой социальной позиции.

2. В странах с высоким уровнем культурной модернизации наблюдается снижение классовых различий в поле культурного потребления за счет уменьшения влияния культурного капитала. Было показано, что в странах с более высоким уровнем ценностей самовыражения частота практик, связанных с потреблением изобразительного искусства (посещение музеев и достопримечательностей) меньше связана с инкорпорированным культурным капиталом. Кроме того, практики, связанные с исполнительскими видами искусства (посещение оперы и балета, театров, кино и концертов) меньше связаны с институционализированным культурным капиталом.

3. Культурная модернизация не приводит к уменьшению значимости экономических факторов для определения частоты культурных практик. Результаты демонстрируют, что влияние экономического капитала на частоту культурных практик не связано с уровнем ценностей самовыражения.

4. Культурная модернизация не приводит к изменению классовых различий в приватных культурных практиках Связь класса и приватных культурных практик (чтение книг и просмотр/прослушивание программ о культуре по ТВ/радио) не зависит от уровня ценностей самовыражения.

Рекомендованный список диссертаций по специальности «Социальная структура, социальные институты и процессы», 22.00.04 шифр ВАК

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Влияние ценностей самовыражения на связь между социальным классом и культурным потреблением в Европе: межстрановой анализ»

Структура работы

Данная работа состоит из нескольких частей. В первой главе представлен обзор теоретических и эмпирических работ, описывающих понятия класса, культурного потребления, ценностных ориентаций, а также связи между данными категориями. Вторая глава посвящена методологии

исследования, а также рассмотрению результатов исследования и их интерпретации с точки зрения существующих подходов. В заключении представлены основные выводы данной работы. Приложения содержат более детальную техническую информацию, как регрессионные таблицы и диагностики моделей.

Глава 1. Социальная структура, культурное потребление и культурный контекст: обзор подходов и исследований 1.1. Символические барьеры и социальная структура

Вопросы выражения социального неравенства в повседневной жизни остаются популярной темой на протяжении долгого времени. В данном разделе я хочу проследить изменения в представлении о связи между символическими различиями и социальной структурой. Идея о связанности позиции индивида в социальной иерархии и его стилем жизни рассматривалась еще в работах Веблена [Веблен, 1984] и Вебера [Weber, 1946]. Вебер выделял три основания для определения социальной стратификации: классовую позицию, статусную позицию и принадлежность к политическим партиям. Для Вебера класс является статистической группой, в то время как статусная группа представляет собой реально существующее, осознаваемое объединение индивидов. В его представлении, классы, представляющий собой индивидов, имеющих сходные жизненные шансы [Weber, 1946: 185-186], объединяются в статусные группы, основывающиеся на представлении о «престижности» той или иной классовой позиции [Weber, 1946:188]. При этом статусные различия выражаются в поле стиля жизни и предпочтений и выступают в качестве базы для формирования определенной статусной идентичности. В частности, правящий класс объединяется в статусную группу, демонстрирующую свою позицию через сферу культуры - уровень образованности и способность судить о культурных феноменах, - тем самым легитимируя свою позицию. Таким образом, символические различия в стиле жизни позволяют проследить структуру социального неравенства.

В свою очередь, для Веблена представлял интерес феномен демонстративного потребления, который заключается в приобретении и потреблении благ не с утилитарными целями, а для демонстрации собственных экономических и социальных ресурсов. Ценность продукта в данном случае заключается не в способности удовлетворить потребности, а в недоступности для других. Подобный подход к определению связи социальной позиции и стиля жизни положил начало концепциям символической ценности и символического капитала.

Данные идеи нашли отражение в последующих теоретических концепциях. Вопросы символической ценности и социальной структуры были освещены в работах Бурдье. В работе «Воспроизводство в образовании, обществе и культуре» [Вош^еш, Passeron, 1990] не просто рассматриваются различия в стиле жизни различных социальных групп, но также демонстрируется, что символическое неравенство является устойчивым и, более того, способствует воспроизводству существующей социальной структуры. На примере института школы показывается, что академические достижения связаны не столько со способностями учеников, сколько с представлениями учителей о них и ориентированности школьной системы на поддержание классовой позиции ученика [Bourdieu, Passeron, 1990]. Таким образом, институт образования, рассматривающийся как один из лифтов социальной мобильности [Сорокин, 1992], на самом деле воспроизводит социальные барьеры между классами за счет символической власти.

Важность символических различий рассматривается в книге Бурдье «Различение: социальная критика суждения» [Bourdieu, 1984], ставшей одной из ключевых работ в теме стиля жизни и социального неравенства. Для Бурдье социальная иерархия образуется социальными классами. В свою

очередь, социальные классы определяются соотношением культурного и экономического капиталов. Экономический капитал определяется как совокупность материальных ресурсов, которыми обладает индивид, в то числе имущество, доходы и сбережения. В свою очередь, культурный капитал имеет три состояния: инкорпорированное, объективированное, а также институционализированное. Чем выше экономический и культурный капиталы, тем выше социальная позиция индивидов [Воиг&еи, 2011]. В отличие от Вебера, Бурдье не делает различия между классовой и статусной позицией: жизненные шансы, положение на рынке, а также стиль жизни представляют собой не отдельные измерения социальной иерархии, но являются индикаторами того или иного социального класса.

Важно отметить, что, различные практики, объекты и предпочтения также укладываются в иерархию, основанную на их символической ценности. В зависимости от символической ценности, практики и предпочтения становятся характерными для разных социальных классов. Таким образом, для каждого класса формируется собственный набор диспозиций (габитус), которые воспроизводятся в результате социализации в определенной среде [Воиг&еи, 1984]. В конечном итоге, данные различия приводят к отражению социального неравенства в повседневной жизни.

Стоит, однако, отметить, что существующая символическая иерархия определяется социальной структурой. Если для Вебера знания и культурные предпочтения, требующие высокого уровня образования, являлись способом показать и объяснить собственное доминирующее положение, то Бурдье говорит о том, что высокое социальное положение само по себе дает право легитимировать собственную структуру предпочтений. Соответственно, высший социальный класс определяет символическую ценность различных культурных феноменов и, таким образом, задает

символические границы между различными классами. Таким образом, символическое неравенство является выражением социального неравенства в повседневной жизни.

Данная концепция по-прежнему остается значимой в исследованиях стиле жизни и различных предпочтений, несмотря на существующую критику. С одной стороны, существует критика предложенной социальной структуры, основанная на формировании «постклассовых» обществ, где ведущую роль в формировании неравенства занимает тип труда [Кастельс, 2000], уровень политической власти [Clark et al., 1993] или индивидуальные характеристики индивида: гендер, возраст, этничность [Giddens, 1991]. С другой стороны, подвергается критике также и тезис о гомологичной структуре стилей жизни; высокая социальная позиция может выражаться не только с помощью определенного набора предпочтений, но и за счет разнообразия форм потребления [Peterson, Kern, 1996].

Отдельно стоит отметить критическое рассмотрение данной теории в рамках культурсоциологического подхода. Александер выделяет «сильную» и «слабую» программу исследования культуры [Александер, Смит, 2010]. «Сильная» программа предполагает, что социальная структура зависит от культурного контекста, в то время как «слабая» программа, наоборот, рассматривает культуру как производную от социальных отношений. Концепция Бурдье рассматривается как пример «слабой» программы, не учитывающей культурные особенности социума.

Вопрос связи символического и социального неравенства в культурсоциологии освещен в ряде работ канадского социолога Ламон. В ее представлении, связь между символическими различиями и социальной иерархией не является универсальной и зависит от ценностных ориентаций населения. В работе «Деньги, мораль и манеры: культура французского и

американского высшего среднего класса» [Ьашоп1:, 1992], в анализ вводится понятие «морали», которое оказывается важным аспектом формирования и демонстрации социальных границ. При этом можно выделить ряд особенностей во влиянии «морали». Во-первых, понятие «морали» не является универсальным. И в США, и во Франции «мораль» определяется через понятие «честности», однако, в США «честность» характеризуется как соответствие христианским заповедям [ЬашоП:, 1992: 31-32], а также способностью идти на компромисс [Ьашоп1:, 1992: 39], в то время как во Франции «честным» является человек, не проявляющий лицемерие [Ьашоп1:, 1992: 32]. Во-вторых, «мораль» конструирует символические различия не только между социальными классами, но и внутри них: представители класса, определяемые как обладатели «низкой морали» могут быть исключены из социальных сетей и, таким образом, не могут пользоваться теми ресурсами, которые предоставляет их социальная позиция [Ьашоп1:, 1992: 39-42]. Исходя из этого, символическое неравенство не всегда является производной социальной стратификации; более того, символически различия могут сами формировать социальные преграды.

Таким образом, Ламон разделяет понятия символических и социальных барьеров. Символические барьеры представляют собой «концептуальные различия, с помощью которых социальные акторы различают объекты, людей, практики, а также время и пространство», в то время как социальные барьеры являются «объективированными формами социальных различий, выраженными в неравном доступе к материальным и нематериальным ресурсам» [Ьашоп1:, Мо1паг, 2002: 168]. Как следует из данных определений, символические различия не всегда являются отражением социального неравенства. Как отмечается, символические барьеры могут превращаться в социальные барьеры в том случае, если они

становятся общепринятыми в определенной культуре; в таком случае, символические различия становятся основанием для различных форм социального исключения [Lamont, Molnar, 2002: 169].

Символические барьеры, так же, как и социальные, можно рассматривать на нескольких уровнях, а также в нескольких направлениях. Так, символические различия могут быть проанализированы на микроуровне, уровне построения собственной идентичности, а также различения себя и других [Lamont, Molnar, 2002: 169-171]. Подобного рода различение связано с типизацией и созданием стереотипов, что, однако, само по себе не является причиной социального неравенства и исключения. Еще в начале 20 века социальные и когнитивные психологи показали, что человеческое мышление основывается на опыте, полученном в прошлом и на его основании распознаем новые факты и феномены [Lippmann, 1922]. В данном случае символические барьеры, выраженные в стереотипах, превращаются в социальные преграды лишь тогда, когда маркируемая ими идентичность в данной культуре имеет негативную оценку [Lamont, Molnar, 2002: 171]. Более того, сами символические барьеры, основанные на стереотипах, могут использоваться в качестве обоснования социального исключения. Сам вопрос формирования негативного отношения также является отдельной темой в теории ярлыков, рассматривающей конструирование девиации [Becker, 2008], а также теории стигматизации [Гофман, 1963].

В то же время, можно рассматривать символические барьеры между различными социальными группами. Символические различия существуют среди классов, этнических групп, профессиональных сообществ, а также множества других объединений. В данном случае можно отметить, что символические различия, выражающие классовое неравенство являются

лишь частным случаем проявления символических барьеров. Различия в стиле жизни, представлениях и ценностях проявляются также между этническими группами [Lamont, Molnar, 2002: 174-175]. Что важно, в отличие от классового неравенства, где символические барьеры являются отражением социальной иерархии, в случае этнического или расового неравенства, символические барьеры могут становиться основанием для социального исключения. Тем не менее, стоит отметить, что символические барьеры могут использоваться не только этническим большинством, но также и самими этническими группами для отделения себя от других [Waters, 1999]. В сфере профессионализации символические различия также играют важную роль в работе профессионального поля. Несоответствие определенным негласным критериям может становиться преградой на пути к получению ресурсов [Lamont, 2009: 159-165].

Помимо этого, символические барьеры могут быть рассмотрены на макроуровне - вопросы национальных отношений и географических границ также могут становиться основой для формирования символических различий. Более того, символические барьеры могут заменять собой социальные, даже если формальных ограничений не предусмотрено. Пример с отношениями между Западной и Восточной Германией после объединения показывает, что устранение социальных барьеров не означает изменения символического восприятия [Lamont, Molnar, 2002: 184].

Из этого можно сделать вывод, что отношения между социальными барьерами и социальной структурой являются неоднозначными. Изначальное представление о символических различиях как об универсальной производной от стратификационной системы сменилось на выделение символических барьеров в качестве самостоятельно существующего культурного феномена. Символические барьеры, так же,

как и социальные, являются реально существующими, однако не всегда связанными феноменами. С одной стороны, можно отметить, что символические различия являются отражением социальной структуры, так как выражают границы между социальными группами. С другой стороны, символические барьеры не тождественны социальному неравенству, так как отражение социальной иерархии в символических различиях является лишь частным случаем пересечения социальной и символической структур; символические барьеры могут существовать без установления социального неравенства. В то же время, символические барьеры могут трансформироваться в социальные барьеры, и, что немаловажно, использоваться для нормализации существующего социального неравенства и социального исключения. Кроме того, символические барьеры могут заменять социальные, что приводит к формированию неформальных вариантов социального исключения. Исходя из этого, можно заключить, что исследование символических барьеров является важной частью изучения социальной структуры и неравенства.

1.2. Подходы к определению классовой структуры общества

Вопросы социальной стратификации и, сопряженные с ними, проблемы социального неравенства рассматриваются на протяжении долгого времени. Одним из основных понятий социального неравенства выступает класс. В рамках марксистской конфликтной теории рассматривалось противопоставление классов, основывающееся на различном доступе к средствам производства [Carter, 1995]. Неомарксистская традиция основывается на схожем принципе, однако затрагивает большее число оснований для проявления неравенства. В частности, помимо конфликта в сфере производства, в данном подходе рассматриваются возможности мобильности на рынке труда. Исходя из этого, формируется два направления неравенства: с одной стороны, представители различных классов имеют разный уровень материального вознаграждения, с другой стороны - разную позицию в процессе производства, формируя, таким образом, отношения доминирования и эксплуатации [Wright, 2005: 26; Wright, 1978]. Исходя из этого, неомарксистский подход определяет классовое противостояние работодателей и наемных рабочих. В то же время, положение внутри класса не всегда рассматривается как строго фиксированное: выделяются также переходные классовые позиции. Так, Райт выделяет три основных класса: буржуазия, мелкая буржуазия и рабочие. Однако между этими тремя классами выделяются также промежуточные группы: между буржуазией и рабочими находится управляющий персонал, между буржуазией и мелкой буржуазией - средний бизнес, а между мелкой буржуазией и рабочими -независимые наемные работники [Wright, 1985; Wright, 1995]. В то же самое время, тестирование данной классовой схемы на реальных данных показало,

что подход плохо предсказывает социальную мобильность и уровень дохода [Marshall et al., 2005].

Понятие класса также рассматривается в рамках неовеберианского подхода к определению стратификации в обществе. В отличие от подхода марксистов, в представлении неовеберианцев основным критерием для определения классовой позиции является положение на рынке труда, то есть, наличие жизненных шансов, способности повысить свою социальную позицию. Также важными оказываются условия труда и возможность определять содержание выполняемой работы [Breen, 2005]. Голдторп и Эриксон предложили свою схему классового деления. Как и неомарксисты, они выделили три класса, среди которых есть работодатели и наемные рабочие. Помимо этого, в отдельную группу выделились работающие на себя. Далее каждый из классов делится на несколько более мелких групп, объединенных сходными характеристиками выполняемого труда. Работодатели разделяются на крупных и мелких, которые, в свою очередь, могут быть заняты в сфере промышленности или сфере сельского хозяйства. Работающие на себя также разделяются на работников промышленности и сельских работников. В то же время наемные работники делятся на большее число групп. Во-первых, они разделяются по типу выполняемых обязанностей: административные работники, служащие, а также занятые ручным трудом. Во-вторых, каждая из групп различается по степени квалификации [Erikson, Goldthorpe, 1992]. Исследование Эванса показало, что данная схема устойчиво воспроизводится на реальных данных, а также может предсказывать жизненные шансы и уровень экономического благосостояния [Evans, 1992]. В то же время, было установлено, что классовая позиция не выражается через стиль жизни, что не дает

возможности проследить классовые различия в повседневной жизни [Chan, Goldthorpe, 2007a].

Вопрос определения классовой позиции через положение на рынке труда также нашел отражение в более поздних работах. Так, теория микрокласса [Weeden, Grusky, 2005] предполагает определение класса через профессиональный статус. Исходя из данного подхода, жизненные шансы, стиль жизни и ценностные ориентации в большей степени определяются непосредственно профессией и занимаемой должностью, а не более крупными классовыми категориями [Weeden, Grusky, 2012].

Бурдье также рассматривал аспекты социальной стратификации, при этом нельзя точно определить течение, к которому относится данный подход, так как он имеет сходства с веберианскими и марксистскими идеями [Weininger, 2005]. В его представлении социальный класс определяется соотношением трех видов капитала: экономического, социального и культурного. Экономический капитал объединяет все материальные ценности, которыми может распоряжаться индивид (включая, его доходы, накопления, имущество). Социальный капитал представляет собой социальные связи индивида, которые могут использоваться в случае необходимости. В свою очередь культурный капитал воплощается в трех состояниях: инкорпорированном, объективированном и

институционализированном. Инкорпорированный культурный капитал включает в себя знания и навыки индивида, его предпочтения и практики. Объективированный капитал представляет собой совокупность материальных культурных объектов: книг, музыкальных инструментов, картин, мультимедиа и т.д. Институциональный капитал определяется официально установленной профессиональной квалификацией индивида: наличием дипломов, аттестатов и других образовательных сертификатов.

Для определения классовой позиции индивида основополагающими характеристиками считаются уровни экономического и культурного капитала [Бурдье, 2002].

Высший социальный класс формируется обладателями одновременно высокого экономического и культурного капиталов. В представлении Будрье, к ним относятся представители либеральных профессий. Также выделяются классы с высоким культурным капиталом и низким экономическим и, наоборот, с высоким экономическим капиталом и низким культурным. Низший класс представлен теми, у кого и культурный, и экономический капитал находятся на низком уровне [Bourdieu, 1984: 127130]. Подобное разделение отражается в стиле жизни и формирует символическое неравенство [Bourdieu, 1984; Crane, 1992; DiMaggio, 1992].

Данный подход нашел отражение и в более современных работах. Так Сэвэдж и его коллеги рассмотрели структуру экономического, социального и культурного капиталов населения Соединенного Королевства и дали свою интерпретацию сочетанию данных аспектов благосостояния [Savage et al., 2013]. Социальный капитал в данном случае рассматривался, с одной стороны, на основании числа профессиональных групп, с представителями которых знаком респондент. С другой стороны, также учитывался и уровень статуса отмеченных профессиональных групп. Культурный капитал был также рассмотрен в двух измерениях. Первое измерение представляло собой «легитимные» культурные практики и предпочтения. Второе измерение описывается как «новый культурный капитал» (emerging cultural capital), и объединяет различные массовые практики и продукты. Наконец, экономический капитал определяется на основании трех характеристик: дохода, наличия и стоимости недвижимости, а также на основании уровня сбережений. В результате анализа было выявлено семь классов, имеющих

разный уровень описанных выше капиталов. Для класса «элиты» характерен наиболее высокий уровень экономического капитала, высокий уровень культурного капитала (при этом, наиболее высоким уровнем включенности в легитимные культурные практики), а также высокий социальный капитал. Следующим выделенным классом является «устойчивый средний класс» (established middle class). Для данной категории характерен высокий уровень всех трех капиталов, хотя и не настолько высокий, как в классе «элиты». Далее был выявлен «технический средний класс» (technical middle class), обладающий высоким уровнем экономического и социального капиталов. В то же время, несмотря на наличие высокостатусных связей, их число в данном классе меньше, чем в предыдущих группах. Культурный капитал «технического среднего класса» находится на среднем уровне. Еще одним классом можно считать класс «обеспеченные наемные работники» (new affluent workers), которые имеют средний экономический и социальны капитал, при этом социальные связи представителей данной группы разнообразны. Также можно отметить, что для данного класса характерен низкий уровень «легитимного» культурного капитала, и высокий уровень «нового» культурного капитала. «Традиционный рабочий класс» представляет собой еще одну выделенную категорию. Для представителей данного класса характерен средний уровень экономического капитала, однако, с относительно высокой стоимостью недвижимости. В то же время, уровень социального и культурного капитала оказывается низким. Следующим классом является группа «развивающегося класса работников сферы услуг» (emerging service workers), в котором наблюдается низкий уровень экономического капитала, высокий уровень «нового» культурного капитала при низком «легитимном», а также средний уровень социального капитала. Наконец, последний класс составляет «прекариат».

Представители данного класса имеют низкий уровень всех описанных форм и состояний капиталов.

Наличие подобных теоретических противоречий ставят вопрос об определении стратификационной системы общества. Стоит отметить, что данные подходы не исключают друг друга: в одном и том же обществе могут быть представлены разные виды неравенства. Из этого следует что, необходимо учитывать специфику изучаемых феноменов: как показывают исследования, классовая позиция лучше предсказывает доход и материальное потребление. В то же время, статус лучше отражает символическое потребление, включая культурные предпочтения [Chan, Goldthorpe, 2007a].

Вопросы определения стратификационной системы общества также затрагивались в рамках теории рефлексивной модернизации. Ульрих Бек вводит понятие общества риска для описания современного общества. Развитие индустриальных технологий, произошедшее в ХХ веке, привело к негативным экологическим последствиям, которые отражаются на всем населении, независимо от класса, политических предпочтений или национальности. Единственным возможным выходом из сложившейся ситуации является так называемая «рефлексивная модернизация», представляющая собой технологическое развитие, при котором, во-первых, происходит решение проблем, вызванных предыдущими технологиями, во-вторых, вероятность проявления негативные экологических реакций в будущем сводятся к минимуму. [Beck, 1992]. В подобных обществах традиционный подход к определению классовой позиции перестает работать. Начинает развиваться процесс индивидуализации, когда характеристики индивида становятся более персонифицированными, что приводит к тому, что профессиональная позиция и личные связи не

являются больше основными маркерами социальной позиции. Индивиды становятся «атомизированными», не зависящими от аскриптивных статусов, однако, они зависят от тех предложений, которые предлагает рынок - в том числе, рынок труда [Beck, 1992: 131]. В обществе риска наличие профессионального статуса является определяющим для выделения «класса» - в целом, выделяются классы «работающих» и «безработных». Также стоит отметить, что данные классы являются сугубо статистическими группами: у них нет «классового» сознания, как предполагают марксисты, и они не объединяются в «статусные групп», как считал Вебер.

Похожие диссертационные работы по специальности «Социальная структура, социальные институты и процессы», 22.00.04 шифр ВАК

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Корсунова Виолетта Игоревна, 2020 год

Список литературы

1. Абрамов Р. Н., Зудина А. А. Социальные инноваторы: досуговые практики и культурное потребление //Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2010. - №. 6. - 134142.

2. Александер Д., Смит Ф. Сильная программа в культурсоциологии //Социологическое обозрение. - 2010. - Т. 9. - №. 2. - С. 11-30.

3. Бурдье П. Различение: социальная критика суждения //Экономическая социология. - 2005. - V. 6. - №. 3. - С. 25-48.

4. Бурдье П. Структура, габитус, практика //Журнал социологии и социальной антропологии. - 1998. - Т. 1. - №. 2. - C. 44-59.

5. Бурдье П. Формы капитала //Экономическая социология. - 2002. - Т. 3. - №. 5. - С. 60-74.

6. Быкова К. В. Демонстрация субкультурной идентичности на примере молодёжной субкультуры аниме //Культура, личность, общество в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования. —Екатеринбург. - 2015. - С. 59-67.

7. Вапнярская О. И. Тенденции современного потребления в России //Сервис в России и за рубежом. - 2009. - №. 15. - 54-59.

8. Вебер М. Класс, статус и партия //Социальная стратификация. - 1992. - №. 1. - С. 19-38.

9. Веблен Т. Теория праздного класса /пер. с англ., вступит. статья Сорокиной С.Т, под ред. Мотылева В. В. //М.: Прогресс. - 1984.

10. Гофман. И. Стигма: Заметки об управлении испорченной идентичностью /пер. с англ. Добраковой М. С., - 1963 URL: https: //www. hse. ru/data/2011/11/15/1272895702/Goffman_stigma.pdf

11.Звоновский В. Б., Луцева С. Досуговые предпочтения молодежи //Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2002. - №. 5 (61). - С. 59-66.

12.Илле М. Активность петербуржцев в потреблении художественной культуры // Телескоп. - 2007. - №. 2. - С. 19-22.

13.Кастельс М, Информационное общество: экономика, общество и культура - М.: ГУ ВШЭ. - 2000.

14.Корсунова В. И. Культурное потребление в социологических исследованиях: обзор подходов к измерению понятия //Экономическая социология. - 2019. - Т. 20. - №. 1. - 148-173.

15.Корсунова В. И. Публичные досуговые практики в России: статусные различия и структурные особенности //Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. - 2017. - №. 5 (141). - 194-213.

16.Кропачева М. А., Литвинова Е. С. Субкультура геймеров, единая и делимая //Социо- и психолингвистические исследования. - 2013. - №. 1. - С. 74-77.

17.Омельченко Е. Л. Культурные практики и стили жизни российской молодежи в конце XX века //Рубеж (альманах социальных исследований). - 2003. - №. 18. - С. 145-166.

18.Парсонс Т. Социальные системы //Личность. Культура. Общество. -2003. - V. 5. - N0. 1-2. - Р. 169-203.

19. Радаев В. В. Социология потребления: основные подходы //Социологические исследования. - 2005. - №. 1. - С. 5-18.

20.Рощина Я. М. Дифференциация стилей жизни россиян в поле досуга //Экономическая социология. - 2007. - Т. 8. - №. 4. - С. 23-42.

21. Соколов М. М., Соколова Н. А., Сафонова М. А. Статусные культуры, биографические циклы и поколенческие изменения в литературных вкусах читателей петербургских библиотек //Журнал социологии и социальной антропологии. - 2016. - Т. 19. - №. 3. - C.116-134.

22. Сорокин П. А. Социальная стратификация и мобильность //Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат. - 1992. - С. 295-425.

23.Харченко Ю., Гурова О. Спортинг: спорт, досуг и стили потребления в современной России //Экономическая социология. - 2010. - Т. 11. -№. 2. - С. 73-90.

24.Хоркхаймер М., Адорно Т. В. Культуриндустрия. Просвещение как обман масс //Диалектика просвещения. Философские фрагменты. М., СПб.: Медиум, Ювента. - 1997. - С. 149-209.

25.Alderson A., Heacock I., Junisbai A. Social status and musical consumption: highbrow-middlebrow in the United States / Social status and cultural consumption. - Cambridge University Press. - 2010. - P. 57-83.

26.Alderson A. S., Junisbai A., Heacock I. Social status and cultural consumption in the United States //Poetics. - 2007. - V. 35. - No. 2-3. - P. 191-212.

27.Alexander J. C. Modern, anti, post, and neo: How social theories have tried to understand the "New World" of "Our Time" //Zeitschrift für Soziologie. - 1994. - V. 23. - No. 3. - P. 165-197.

28.Amoretti U. Does labour under-utilization affect political attitudes? Southern Europe in comparison //Unemployment in Southern Europe: coping with the consequences. - 2014. - V. 3. - P. 150-174.

29.Atkinson W. The context and genesis of musical tastes: Omnivorousness debunked, Bourdieu buttressed //Poetics. - 2011. - V. 39. - No. 3. - P. 169-186.

30.Bauer D. J., Sterba S. K. Fitting multilevel models with ordinal outcomes: Performance of alternative specifications and methods of estimation //Psychological methods. - 2011. - V. 16. - No. 4. - P. 373.

31.Bauman Z. The individualized society. - Cambridge: Polity. - 2001.

32.Beck U. Risk society: Towards a new modernity. - Sage. - 1992.

33.Becker H. S. Becoming a marijuana user //Deciphering sociological research. - Palgrave, London. - 1982. - P. 170-179.

34.Becker H. S. Outsiders. - Simon and Schuster. - 2008.

35.Benzecry C., Collins R. The high of cultural experience: Toward a microsociology of cultural consumption //Sociological Theory. - 2014. -V. 32. - No. 4. - P. 307-326.

36.Berghman M., Van Eijck K. Visual arts appreciation patterns: Crossing horizontal and vertical boundaries within the cultural hierarchy //Poetics. -2009. - V. 37. - No. 4. - P. 348-365.

37.Bihagen E., Katz-Gerro T. Culture consumption in Sweden: The stability of gender differences //Poetics. - 2000. - V. 27. - No. 5-6. - P. 327-349.

38.Borgonovi F. Performing arts attendance: An economic approach //Applied Economics. - 2004. - V. 36. - No. 17. - P. 1871-1885.

39.Bourdieu P. Distinction: A social critique of the judgement of taste. -Harvard University Press. - 1984.

40.Bourdieu P. The forms of capital //Cultural theory: An anthology. - 2011. -V. 1. - P. 81-93.

41.Bourdieu P., Passeron J. C. Reproduction in education, society and culture. - Sage. - 1990.

42.Breen R. Foundations of a neo-Weberian class analysis //Approaches to class analysis. - 2005. - P. 31-50.

43.Brook O. Reframing models of arts attendance: Understanding the role of access to a venue. The case of opera in London //Cultural Trends. - 2013. -V. 22. - No. 2. - P. 97-107.

44.Brown C. M. Concerts and dances in a library?: An undergraduate library as campus cultural space //College & research libraries news. - 2014. - V. 75. - No. 7. - P. 387-391.

45.Bruns0 K., Scholderer J., Grunert K. G. Testing relationships between values and food-related lifestyle: results from two European countries //Appetite. - 2004. - V. 43. - No. 2. - P. 195-205.

46.Bryson B. 'Anything but heavy metal': symbolic exclusion and musical dislikes //American sociological review. - 1996. - V. 61. - No. 5. - P. 884899.

47.Bukodi E. Social stratification and cultural consumption in Hungary: Book readership //Poetics. - 2007. - V. 35. - No. 2-3. - P. 112-131.

48.Burkner P. C. et al. brms: An R package for Bayesian multilevel models using Stan //Journal of statistical software. - 2017. - V. 80. - No. 1. - P. 128.

49.Carter B. A growing divide: Marxist class analysis and the labour process //Capital & class. - 1995. - V. 19. - No. 1. - P. 33-72.

50.Castells M. Rupture: The crisis of liberal democracy. - John Wiley & Sons. - 2018.

51.Chan T. W. Understanding cultural omnivores: social and political attitudes //The British journal of sociology. - 2019. - V. 70. - No. 3. - P. 784-806.

52.Chan T. W., Goldthorpe J. H. (a) Class and status: The conceptual distinction and its empirical relevance //American sociological review. -2007. - V. 72. - No. 4. - P. 512-532.

54.Chan T. W., Goldthorpe J. H. (c) Social stratification and cultural consumption: The visual arts in England //Poetics. - 2007. - V. 35. - No. 2-3. - P. 168-190.

55.Chan T. W., Goldthorpe J. H. Social stratification and cultural consumption: Music in England //European sociological review. - 2006. -V. 23. - No. 1. - P. 1-19.

56.Chan T. W., Goldthorpe J. H. The social stratification of theatre, dance and cinema attendance // Cultural trends. - 2005. - V. 14. - No. 3. - P. 193212.

57.Chan T. W., Goldthorpe J. H. Is there a status order in contemporary British society? Evidence from the occupational structure of friendship //European sociological review. - 2004. - V. 20. - No. 5. - P. 383-401.

58.Chaney D. C. Cultural change and everyday life. - 2002.

59.Christin A. Gender and highbrow cultural participation in the United States //Poetics. - 2012. - V. 40. - No. 5. - P. 423-443.

60.Clark T. N., Lipset S. M., Rempel M. The declining political significance of social class //International sociology. - 1993. - V. 8. - No. 3. - P. 293316.

61.Cooke J. Heterotopia: Art ephemera, libraries, and alternative space //Art documentation: journal of the art libraries society of North America. -2006. - V. 25. - No. 2. - P. 34-39.

62.Coulangeon P., Lemel Y. Is 'distinction'really outdated? Questioning the meaning of the omnivorization of musical taste in contemporary France //Poetics. - 2007. - V. 35. - No. 2-3. - P. 93-111.

63.Crane D. Three high culture versus popular culture revisited: a reconceptualization of recorded cultures //Cultivating differences: symbolic boundaries and the making of inequality. - 1992. - P. 58-87.

64.Daenekindt S., Roose H. Ways of preferring: Distinction through the 'what'and the 'how'of cultural consumption //Journal of consumer culture. - 2017. - V. 17. - No. 1. - P. 25-45.

65.Daenekindt S., Roose H. Cultural chameleons: Social mobility and cultural practices in the private and the public sphere //Acta Sociologica. - 2013. -V. 56. - No. 4. - P. 309-324.

66.Di Falco E. Income inequality: nearly 40 per cent of total income goes to people belonging to highest (fifth) quintile //Statistics in focus, Eurostat statistics explained. - 2014. URL: https://ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/index.php?title=Archive:Income_inequality_statistics,_data_201 2

67.DiMaggio P. Are art-museum visitors different from other people? The relationship between attendance and social and political attitudes in the United States //Poetics. - 1996. - V. 24. - No. 2-4. - P. 161-180.

68.DiMaggio P. Two cultural boundaries and structural change: the extension of the high culture model to theater, opera, and the dance, 1900-1940 //Cultivating differences: symbolic boundaries and the making of inequality. - 1992. - P. 21-57.

69.DiMaggio P., Mukhtar T. Arts participation as cultural capital in the United States, 1982-2002: Signs of decline? //Poetics. - 2004. - V. 32. - No. 2. -P. 169-194.

70.DiMaggio P., Useem M. Social class and arts consumption //Theory and society. - 1978. - V. 5. - No. 2. - P. 141-161.

71.Duelund P. Nordic cultural policies: A critical view //International journal of cultural policy. - 2008. - V. 14. - No. 1. - P. 7-24.

72.Emmison M. Social class and cultural mobility: reconfiguring the cultural omnivore thesis //Journal of sociology. - 2003. - V. 39. - No. 3. - P. 211230.

73.Erikson R., Goldthorpe J. H. Individual or family? Results from two approaches to class assignment //Acta Sociologica. - 1992. - V. 35. - No. 2. - P. 95-105.

74.Esping-Andersen G. 4 the three political economies of the welfare state //International journal of sociology. - 1990. - V. 20. - No. 3. - P. 92-123.

75.Evans G. Testing the validity of the Goldthorpe class schema //European sociological review. - 1992. - V. 8. - No. 3. - P. 211-232.

76.Feder T., Katz-Gerro T. Who benefits from public funding of the performing arts? Comparing the art provision and the hegemony-distinction approaches //Poetics. - 2012. - V. 40. - No. 4. - P. 359-381.

77.Fishman R. M., Lizardo O. How macro-historical change shapes cultural taste: legacies of democratization in Spain and Portugal //American sociological review. - 2013. - V. 78. - No. 2. - P. 213-239.

78.Fourie E. A future for the theory of multiple modernities: Insights from the new modernization theory //Social science information. - 2012. - V. 51. -No. 1. - P. 52-69.

79.Fox E. A., Sornil O. Digital libraries // Encyclopedia of computer science. - 2003. - P. 576-581.

80.Gerhards J., Hans S., Mutz M., Social Class and Cultural Consumption: The Impact of Modernization in a Comparative European Perspective //Comparative Sociology. - 2013. - V. 12, - No. 2. - P. 160-183.

81.Giddens A. Modernity and self-identity: Self and society in the late modern age. - Stanford university press. - 1991.

82.Goulding A. Libraries and cultural capital // Journal of librarianship and information science. - 2008. - V. 40. - No. 4. - P. 235-237.

83.Graeber D. Consumption //Current anthropology. - 2011. - V. 52. - No. 4. - P. 489-511.

84.Graham G. Philosophy of the arts: An introduction to aesthetics. -Routledge, 2005.

85.Haase A. et al. Varieties of shrinkage in European cities //European urban and regional studies. - 2016. - V. 23. - No. 1. - P. 86-102.

86.Hanquinet L., Roose H., Savage M. The eyes of the beholder: Aesthetic preferences and the remaking of cultural capital //Sociology. - 2014. - V. 48. - No. 1. - P. 111-132.

87.Hedeker D., Gibbons R. D. A random-effects ordinal regression model for multilevel analysis //Biometrics. - 1994. - V. 50. - No. 4. - P. 933-944.]

88.Hennion A. Those things that hold us together: taste and sociology //Cultural sociology. - 2007. - V. 1. - No. 1. - P. 97-114.

89.Hesmondhalgh D., Pratt A. C. Cultural industries and cultural policy //International journal of cultural policy. - 2005. - V. 11. - No. 1. - P. 113.

90.Hofstede G. The cultural relativity of the quality of life concept //Academy of management review. - 1984. - V. 9. - No. 3. - P. 389-398.

91.Holbrook M. B., Weiss M. J., Habich J. Disentangling effacement, omnivore, and distinction effects on the consumption of cultural activities: an illustration //Marketing letters. - 2002. - V. 13. - No. 4. - P. 345-357.

92.Hooper D., Coughlan J., Mullen M. Structural equation modelling: guidelines for determining model fit //Electronic journal of business research methods. - 2008. - V. 6. - No. 1. - P. 53-60.

93.Huntington S. P. The change to change: Modernization, development, and politics //Comparative politics. - 1971. - V. 3. - No. 3. - P. 283-322.

94.Inglehart R. F. Changing values among western publics from 1970 to 2006 //West European politics. - 2008. - V. 31. - No. 1-2. - P. 130-146.

95.Inglehart R. F., Puranen B., Welzel C. Declining willingness to fight for one's country: The individual-level basis of the long peace //Journal of peace research. - 2015. - V. 52. - No. 4. - P. 418-434.

96.Inglehart R. Globalization and postmodern values //Washington quarterly. - 2000. - V. 23. - No. 1. - P. 215-228.

97.Inglehart R. Mapping global values //Comparative sociology. - 2006. - V. 5. - No. 2-3. - P. 115-136.

98.Inglehart R. Postmaterialist values and the shift from survival to self-expression values //The Oxford handbook of political behavior. - 2007.

99.Inglehart R. The silent revolution in Europe: Intergenerational change in post-industrial societies //American political science review. - 1971. - V. 65. - No. 4. - P. 991-1017.

100. Inglehart R., Norris P. The developmental theory of the gender gap: Women's and men's voting behavior in global perspective //International political science review. - 2000. - V. 21. - No. 4. - P. 441-463.

101. Inglehart R., Welzel C. Modernization, cultural change, and democracy: The human development sequence. - Cambridge University Press. - 2005.

102. J^ger M. M., Katz-Gerro T. The rise of the eclectic cultural consumer in Denmark, 1964-2004 //The Sociological quarterly. - 2010. -V. 51. - No. 3. - P. 460-483.

103. Jaeger P. T. Gorham U., Taylor N. G., Kettnich K., Sarin L. C., Peterson, K. J. Library research and what libraries actually do now: Education, inclusion, social services, public spaces, digital literacy, social justice, human rights, and other community needs //The Library quarterly.

- 2014. - V. 84. - No. 4. - P. 491-493.

104. Kalmus V., Keller M., Kiisel M. Emerging consumer types in a transition culture: consumption patterns of generational and ethnic groups in Estonia //Journal of Baltic studies. - 2009. - V. 40. - No. 1. - P. 53-74.

105. Kass R. E., Raftery A. E. Bayes factors //Journal of the American statistical association. - 1995. - V. 90. - No. 430. - P 773-795.

106. Katz-Gerro T. Comparative evidence of inequality in cultural preferences gender, class, and family status //Sociological spectrum. -2006. - V. 26. - No. 1. - P. 63-83.

107. Katz-Gerro T. Cultural consumption research: review of methodology, theory, and consequence //International review of sociology.

- 2004. - V. 14. - No. 1. - P. 11-29.

108. Katz-Gerro T. Highbrow cultural consumption and class distinction in Italy, Israel, West Germany, Sweden, and the United States //Social forces. - 2002. - V. 81. - No. 1. - P. 207-229.

109. Katz-Gerro T. Cultural consumption and social stratification: leisure activities, musical tastes, and social location //Sociological perspectives. -1999. - V. 42. - No. 4. - P. 627-646.

110. Katz-Gerro T., J^ger M. Top of the Pops, Ascend of the Omnivore, Defeat of the Couch Potato: Modeling Change in Cultural Consumption //European sociological review. - 2013. - V. 2. - No. 29. - P. 243-260.

111. Kerr P. et al. Getting back in the DeLorean: modernization vs. anti-modernization in contemporary British politics //Policy studies. - 2018. -V. 39. - No. 3. - P. 292-309.

112. Kinder D. R. Prejudice and Politics: Symbolic Racism Versus Racial Threats to the Good Life //Journal of personality and social psychology. -1981. - V. 40. - No. 3. - P. 414-431.

113. Kirchberg V. Cultural consumption analysis: beyond structure and agency //Cultural sociology. - 2007. - V. 1. - No. 1. - P. 115-135.

114. Klimek P., Kreuzbauer R., Thurner S. Fashion and art cycles are driven by counter-dominance signals of elite competition: quantitative evidence from music styles //Journal of the royal society interface. - 2019. - V. 16. - No. 151. - P. 1-9.

115. Kraaykamp G., Van Eijck K. The intergenerational reproduction of cultural capital: A threefold perspective //Social forces. - 2010. - V. 89. -No. 1. - P. 209-231.

116. Lahire B. The individual and the mixing of genres: Cultural dissonance and self-distinction //Poetics. - 2008. - V. 36. - No. 2-3. - P. 166-188.

117. Lamont M. Money, morals, and manners: The culture of the French and the American upper-middle class. - University of Chicago Press. -1992.

118. Lamont M. The dignity of working men: Morality and the boundaries of race, class, and immigration. - Harvard University Press. -2009.

120. Le Gales P. European cities: social conflicts and governance. - OUP Oxford. - 2002.

121. Leguina A., Arancibia-Carvajal S., Widdop P. Musical preferences and technologies: Contemporary material and symbolic distinctions criticized //Journal of consumer culture. - 2017. - V. 17. - No. 2. - P. 242264.

122. Lena J. C., Peterson R. A. Classification as culture: Types and trajectories of music genres //American sociological review. - 2008. - V. 73. - No. 5. - P. 697-718.

123. LeRoux K., Bernadska A. Impact of the arts on individual contributions to US civil society //Journal of civil society. - 2014. - V. 10. - No. 2. - P. 144-164.

124. Levy M. J. Patterns (structures) of modernization and political development //The Annals of the American academy of political and social science. - 1965. - V. 358. - No. 1. - P. 29-40.

125. Lizardo O. How cultural tastes shape personal networks //American sociological review. - 2006. - V. 71. - No. 5. - P. 778-807.

126. Lopez-Sintas J., Alvarez E. G. Omnivores show up again: The segmentation of cultural consumers in Spanish social space //European sociological review. - 2002. - V. 18. - No. 3. - P. 353-368.

127. Lopez-Sintas J., Katz-Gerro T. From exclusive to inclusive elitists and further: Twenty years of omnivorousness and cultural diversity in arts participation in the USA //Poetics. - 2005. - V. 33. - No. 5-6. - P. 299319.

128. Lohmus M., Lauristin M., Siirman E. The patterns of cultural attitudes and preferences in Estonia //Journal of Baltic studies. - 2009. - V. 40. - No. 1. - P. 75-94.

129. Magaudda P. When materiality 'bites back': Digital music consumption practices in the age of dematerialization //Journal of consumer culture. - 2011. - V. 11. - No. 1. - P. 15-36.

130. Malik K. Human development report 2014: Sustaining human progress: Reducing vulnerabilities and building resilience. - United Nations Development Programme, New York. - 2014.

131. Marshall G., Newby H., Rose D., Vogler C. Social class in modern Britain. - Routledge. - 2005.

132. Mastandrea S., Bartoli G., Bove G. Preferences for ancient and modern art museums: Visitor experiences and personality characteristics //Psychology of aesthetics, creativity, and the arts. - 2009. - V. 3. - No. 3.

- P. 164.

133. Nagel I., Damen M. L., Haanstra F. The arts course CKV1 and cultural participation in the Netherlands //Poetics. - 2010. - V. 38. - No. 4.

- P. 365-385.

134. Neal R. M. et al. MCMC using Hamiltonian dynamics //Handbook of Markov chain Monte Carlo. - 2011. - V. 2. - No. 11. - P. 2-52.

135. Oberti M. Diversity and Complexity in Local Forms of Urban Anti-poverty Strategies in Europe //International journal of urban and regional research. - 2000. -V. 24. - No. 3. - P. 519-535.

136. Pakulski J., Waters M. The reshaping and dissolution of social class in advanced society //Theory and society. - 1996. - V. 25. - No. 5. - P. 667-691.

137. Parsons T. Evolutionary universals in society //American sociological review. - 1964. - V. 29. - No. 3. - P. 339-357.

138. Pateman J. Public libraries and social class //Open to All?: the Public Library and Social Exclusion. - London: Resource: The Council for Museums, Archives and Libraries. - 2000. - P. 26-42.

139. Peterson R. A. Problems in comparative research: The example of omnivorousness //Poetics. - 2005. - V. 33. - No. 5-6. - P. 257-282.

140. Peterson R. A. Understanding audience segmentation: From elite and mass to omnivore and univore //Poetics. - 1992. - V. 21. - No. 4. - P. 243258.

141. Peterson R. A., Kern R. M. Changing highbrow taste: From snob to omnivore //American sociological review. - 1996. - V. 61. - No. 5. - P. 900-907.

142. Petev I. D. The association of social class and lifestyles: Persistence in American sociability, 1974 to 2010 //American sociological review. -2013. - V. 78. - No. 4. - P. 633-661.

143. Pfeifer M. Comparing unemployment protection and social assistance in 14 European countries. Four worlds of protection for people of working age //International journal of social welfare. - 2012. - V. 21. -No. 1. - P. 13-25.

144. Prieur A., Rosenlund L., Skjott-Larsen J. Cultural capital today: A case study from Denmark //Poetics. - 2008. - V. 36. - No. 1. - P. 45-71.

145. Purhonen S., Gronow J., Rahkonen K. Nordic democracy of taste? Cultural omnivorousness in musical and literary taste preferences in Finland //Poetics. - 2010. - V. 38. - No. 3. - P. 266-298.

146. Reeves A. Cultural engagement across the life course: Examining age-period-cohort effects //Cultural trends. - 2014. - V. 23. - No. 4. - P. 273-289.

147. Roose H. Signs of 'emerging'cultural capital? Analysing symbolic struggles using class specific analysis //Sociology. - 2015. - V. 49. - No. 3. - P. 556-573.

148. Roose H., Van Eijck K., Lievens J. Culture of distinction or culture of openness? Using a social space approach to analyze the social structuring of lifestyles //Poetics. - 2012. - V. 40. - No. 6. - P. 491-513.

149. Roose H., Vander Stichele A. Living room vs. concert hall: Patterns of music consumption in Flanders //Social forces. - 2010. - V. 89. - No. 1.

- P. 185-207.]

150. Rössel J. Cultural capital and the variety of modes of cultural consumption in the opera audience //The sociological quarterly. - 2011. -V. 52. - No. 1. - P. 83-103.

151. Savage M. et al. A new model of social class? Findings from the BBC's Great British Class Survey experiment //Sociology. - 2013. - V. 47.

- No. 2. - P. 219-250.

152. Savage M., Gayo M. Unravelling the omnivore: A field analysis of contemporary musical taste in the United Kingdom //Poetics. - 2011. - V. 39. - No. 5. - P. 337-357.

153. Schwartz S. H. A theory of cultural values and some implications for work //Applied psychology. - 1999. - V. 48. - No. 1. - P. 23-47.

154. Schwarz S. H. Universals in the content and structure of values: Theoretical advances and empirical tests in 20 countries //Advances in experimental social psychology. - 1992. - V. 25. - P. 1-65.

155. Shepherd J. Music consumption and cultural self-identities: some theoretical and methodological reflections //Media, culture & society. -1986. - V. 8. - No. 3. - P. 305-330.

156. Skrbis Z., Woodward I. The ambivalence of ordinary cosmopolitanism: Investigating the limits of cosmopolitan openness //The sociological review. - 2007. - V. 55. - No. 4. - P. 730-747.

157. Snyder L. The new nationalism. - Routledge. - 2017.

158. Stegmueller D. How many countries for multilevel modeling? A comparison of frequentist and Bayesian approaches //American journal of political science. - 2013. - V. 57. - No. 3. - P. 748-761.

159. Strand J. K., Britz J. The evolving role of public libraries in South Africa in addressing information poverty: A historical context // Library management. - 2018. - V. 39. - No. 6-7. - P. 364-374.

160. Sullivan O., Katz-Gerro T. The omnivore thesis revisited: Voracious cultural consumers //European sociological review. - 2006. - V. 23. - No. 2. - P. 123-137.

161. Sutton F. X. Social theory and comparative politics //Comparative politics: A reader. - 1963. - P. 67-81.

162. Taasoobshirazi G., Wang S. The performance of the SRMR, RMSEA, CFI, and TLI: An examination of sample size, path size, and degrees of freedom //Journal of applied quantitative methods. - 2016. - V. 11. - No. 3. - P. 31-39.

163. Torche F. Social status and cultural consumption: The case of reading in Chile //Poetics. - 2007. - V. 35. - No. 2-3. - P. 70-92.

164. Turok I., Mykhnenko V. The trajectories of European cities, 19602005 //Cities. - 2007. - V. 24. - No. 3. - P. 165-182.

165. Van de Schoot R., Lugtig P., Hox J. A checklist for testing measurement invariance //European journal of developmental psychology.

- 2012. - V. 9. - No. 4. - P. 486-492.

166. Van Eijck K. The impact of religious identity and social orientations on visual arts appreciation //European sociological review. - 2011. - V. 28.

- No. 3. - P. 394-407.

167. Van Eijck K., Bargeman B. The changing impact of social background on lifestyle: "culturalization" instead of individualization? //Poetics. - 2004. - V. 32. - No. 6. - P. 447-469.

168. Van Eijck K., Knulst W. No more need for snobbism: Highbrow cultural participation in a taste democracy //European sociological review.

- 2005. - V. 21. - No. 5. - P. 513-528.

169. Van Eijck K., Lievens J. Cultural omnivorousness as a combination of highbrow, pop, and folk elements: The relation between taste patterns and attitudes concerning social integration //Poetics. - 2008. - V. 36. - No. 2-3. - P. 217-242.

170. Van Hek M., Kraaykamp G. Cultural consumption across countries: A multi-level analysis of social inequality in highbrow culture in Europe //Poetics. - 2013. - V. 41. - No. 4. - P. 323-341.

171. Vanherwegen D., Lievens J. The mechanisms influencing active arts participation: an analysis of the visual arts, music, and the performing arts //Sociological inquiry. - 2014. - V. 84. - No. 3. - P. 435-471.

172. Varheim A., Steinmo S., Ide E. Do libraries matter? Public libraries and the creation of social capital // Journal of documentation. - 2008. - V. 64. - No. 6. - P. 877-892.

173. Veal A. J. The concept of lifestyle: a review //Leisure studies. -1993. - V. 12. - No. 4. - P. 233-252.

174. Verboord M. Female bestsellers: A cross-national study of gender inequality and the popular-highbrow culture divide in fiction book production, 1960-2009 //European journal of communication. - 2012. - V. 27. - No. 4. - P. 395-409.

175. Virtanen T. Across and beyond the bounds of taste: On cultural consumption patterns in the European Union. - 2007. URL: https://www.utupub.fi/bitstream/handle/10024/97334/Ae11_2007Virtanen. pdf?sequence=2

176. Virtanen T. Dimensions of taste for cultural consumption-an exemplar of constructing a taste pattern. // 7th ESA Conference. - 2005. URL: http: //neumann.hec.ca/aimac2005/PDF_Text/Virtanen_Taru.pdf

177. Warde A. The sociology of consumption: Its recent development //Annual review of sociology. - 2015. - V. 41. - P. 117-134.

178. Warde A., Wright D., Gayo-Cal M. The omnivorous orientation in the UK //Poetics. - 2008. - V. 36. - No. 2. - P. 148-165.

179. Waters M. Explaining the Comfort Factor: West Indian Immigrants Confront American Race Relations, // The cultural territories of race: black and white boundaries /ed, by Lamont M. - Chicago: University of Chicago Press. - 1999. - P. 63-96.

180. Weber M. Class, Status, Party // From Max Weber: Essays in sociology. - New York: Oxford University Press. - 1946.

182. Weeden K. A., Grusky D. B. The case for a new class map //American journal of sociology. - 2005. - V. 111. - No. 1. - P. 141-212.

183. Weininger E. B. Foundations of Pierre Bourdieu's class analysis //Approaches to class analysis. - 2005. - P. 82-118.

184. Welzel C. Freedom rising. - Cambridge University Press. - 2013.

185. Welzel C. How selfish are self-expression values? A civicness test //Journal of cross-cultural psychology. - 2010. - V. 41. - No. 2. - P. 152174.

186. Willekens M., Daenekindt S., Lievens J. Whose education matters more? Mothers' and fathers' education and the cultural participation of adolescents //Cultural sociology. - 2014. - V. 8. - No. 3. - P. 291-309.

187. Willekens M., Lievens J. Family (and) culture: The effect of cultural capital within the family on the cultural participation of adolescents //Poetics. - 2014. - V. 42. - P. 98-113.

188. Wright E. O. Foundations of a neo-Marxist class analysis //Approaches to class analysis. - 2005. - P. 4-30.

189. Wright E. O. Race, class, and income inequality //American journal of sociology. - 1978. - V. 83. - No. 6. - P. 1368-1397.

190. Wright E. O. The class analysis of poverty //International journal of health services. - 1995. - V. 25. - No. 1. - P. 85-100.

191. Wright E. O. The Comparative Study of Class Structure and Class Consciousness: Public Use Codebook //Ann Arbor, Michigan: Inter University Consortium for Political and Social Research. - 1985.

192. Yaish M., Katz-Gerro T. Disentangling 'cultural capital': The consequences of cultural and economic resources for taste and participation //European sociological review. - 2010. - V. 28. - No. 2. - P. 169-185.

193. Yuksek D. A., Dumais S. A., Kamo Y. Trends in the Relative Influence of Education and Income on Highbrow Taste, 1982-2012 //Sociological inquiry. - 2019. - V. 89. - No. 3. - P. 508-531.

Приложение 1. Социально-демографические факторы, ценности самовыражения и частота культурных практик

Таблица 9. Социальные характеристики и включенность в культурные практики (многоуровневая порядковая логистическая регрессия)

Опера, балет Театр Кино Концерты Публичные библиотеки

Возраст, в котором завершил(а) 0.12*** 0.13*** 0.11*** 0.10*** 0.12***

Образование (ОБР) (0.01) (0.01) (0.01) (0.01) (0.01)

Инкорпорированный культурный 0.41*** 0.41*** 0.25*** 0.39*** 0.32***

Капитал (ИКК) (0.03) (0.03) (0.02) (0.03) (0.03)

Материальные объекты (МО) 0.34*** 0.34*** 0.43*** 0.32*** 0.17***

(0.04) (0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Недвижимость (да) 0.15** 0.32*** 0.12*** 0.13*** 0.01

(0.05) (0.04) (0.03) (0.04) (0.04)

Маленький/ средний город 0.24*** 0.28*** 0.30*** 0.21*** 0.20***

(опорная - сельская местность) (0.05) (0.04) (0.03) (0.03) (0.04)

Большой город 0.56*** 0.61*** 0.71*** 0.32*** 0.06

(опорная - сельская местность) (0.05) (0.04) (0.04) (0.04) (0.04)

Пол (Ж) 0.52*** 0.44*** 0.01 0.05 0.51***

(0.04) (0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Возраст (стандартиз.) 0.15*** 0.15*** -0.83*** -0.22*** -0.05**

(0.02) (0.02) (0.02) (0.02) (0.02)

Проблемы с оплатой счетов (нет) 0.36*** 0.49*** 0.30*** 0.38*** 0.12***

(0.04) (0.04) (0.03) (0.03) (0.03)

Ценности самовыражения (ЦСВ) 0.21 -0.22 0.84*** -0.05 0.57

(0.18) (0.25) (0.22) (0.25) (0.34)

ИРЧП -1.28 0.90 0.06 0.15 -2.12

(1.88) (2.62) (2.13) (2.72) (3.04)

Ни разу |1-2 раза 3.86** 5.15* 2.94 3.17 2.01

(1.49) (2.07) (1.68) (2.15) (2.40)

1-2 раза |3-5 раз 5.47*** 6.81** 4.28* 4.87* 2.65

(1.49) (2.07) (1.68) (2.15) (2.40)

3-5 раз |> 5 раз 6.51*** 8.07*** 5.48** 6.11** 3.12

(1.49) (2.07) (1.68) (2.15) (2.40)

Лог. Правдоподобие -12728.81 -18302.25 -22885.90 -20874.78 -19730.49

Псевдо-Я2 (МакФаддена) 0.21 0.20 0.26 0.21 0.21

А1С 25505.61 36652.49 45819.81 41797.56 39508.98

В1С 25700.01 36846.92 46014.24 41991.98 39703.37

Количество наблюдений 24346 24373 24376 24362 24331

Группы (страна) 30 30 30 30 30

Дисперсия: страна: (константы) 0.63 1.81 0.80 1.18 2.14

Дисперсия: страна: ОБР Дисперсия: страна: ИКК Дисперсия: страна: МО

0.00 0.02 0.02

0.00 0.02 0.01

0.00 0.01 0.01

0.00 0.01 0.01

0.00 0.02 0.02

*р < 0.001, р < 0.01, *р < 0.05

Таблица 10. Социальные характеристики и включенность в культурные практики (многоуровневая порядковая логистическая регрессия)

Достопримечательности Музеи Чтение ТВ/Радио

Возраст, в котором 0.12*** 0.14*** 0.14*** 0.08***

завершил(а) образование (ОБР) (0.01) (0.01) (0.01) (0.01)

Инкорпорированный 0.48*** 0.48*** 0.36*** 0.34***

культурный капитал (ИКК) (0.03) (0.03) (0.03) (0.02)

Материальные объекты (МО) 0.34*** 0.35*** 0.25*** 0.21***

(0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Недвижимость (да) 0.23*** 0.18*** 0.10** 0.12***

(0.03) (0.04) (0.03) (0.03)

Маленький/ средний город 0.15*** 0.27*** 0.17*** 0.04

(опорная - сельская местность) (0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Большой город 0.43*** 0.64*** 0.39*** 0.15***

(опорная - сельская местность) (0.03) (0.04) (0.03) (0.03)

Пол (Ж) 0.06* 0.14*** 0.72*** 0.14***

(0.03) (0.03) (0.03) (0.02)

Возраст (стандартиз.) 0.01 0.14*** 0.21*** 0.38***

(0.02) (0.02) (0.02) (0.02)

Проблемы с оплатой счетов (нет) 0.36*** 0.39*** 0.21*** 0.15***

(0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Ценности самовыражения (ЦСВ) 0.34 0.45 0.34* -0.04

(0.27) (0.24) (0.17) (0.20)

ИРЧП 0.28 -1.70 0.34 -1.14

(2.74) (2.41) (1.75) (2.35)

Ни разу |1 -2 раза 2.94 2.57 2.86* -0.21

(2.16) (1.90) (1.40) (1.86)

1-2 раза |3 -5 раз 4.38* 4.22* 3.77** 0.59

(2.16) (1.90) (1.40) (1.86)

3-5 раз |> 5 раз 5.45* 5.30** 4.38** 1.24

(2.16) (1.90) (1.40) (1.86)

Лог. Правдоподобие -25696.51 -20701.56 -28160.78 -28671.95

Псевдо-Я2 (МакФаддена) 0.19 0.21 0.18 0.15

А1С 51441.03 41451.13 56369.5 57391.90

В1С 51635.44 41645.53 56563.9 8 57586.15

Количество наблюдений 24357 24351 24357 24195

Группы (страна) 30 30 30 30

Дисперсия: страна: (константы) 0.74 1.18 1.12 0.73

Дисперсия: страна: ОБР 0.00 0.00 0.00 0.00

Дисперсия: страна: ИКК 0.02 0.02 0.01 0.01

Дисперсия: страна: МО 0.01 0.01 0.02 0.0

*р < 0.001, **р < 0.01, *р < 0.05

Таблица 11. Влияние ценностей самовыражения на связь между инкорпорированным культурным капиталом и культурными практиками (многоуровневая порядковая логистическая регрессия)

Опера, балет Театр Кино Концерты Публичные библиотеки

ЦСВ:ИКК -0.15** -0.11 -0.00 -0.04 -0.14**

(0.05) (0.07) (0.05) (0.05) (0.04)

Возраст, в котором завершил(а) 0.12*** 0.13*** 0.11*** 0.10*** 0.11***

образование (ОБР) (0.01) (0.01) (0.01) (0.01) (0.01)

Инкорпорированный культурный 0.41*** 0.40*** 0.25*** 0.39*** 0.32***

капитал (ИКК) (0.03) (0.03) (0.02) (0.03) (0.02)

Материальные объекты (МО) 0.34*** 0.35*** 0.43*** 0.31*** 0.17***

(0.04) (0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Недвижимость (да) 0.15** 0.33*** 0.12*** 0.13*** 0.01

(0.05) (0.04) (0.03) (0.04) (0.04)

Маленький/ средний город 0.24*** 0.28*** 0.30*** 0.21*** 0.20***

(опорная - сельская местность) (0.05) (0.04) (0.03) (0.03) (0.04)

Большой город 0.56*** 0.60*** 0.71*** 0.32*** 0.06

(опорная - сельская местность) (0.05) (0.04) (0.04) (0.04) (0.04)

Пол (Ж) 0.52*** 0.44*** 0.01 0.05 0.51***

(0.04) (0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Возраст (стандартиз.) 0.15*** 0.15*** -0.83*** -0.22*** -0.05**

(0.02) (0.02) (0.02) (0.02) (0.02)

Проблемы с оплатой счетов (нет) 0.36*** 0.49*** 0.30*** 0.39*** 0.12***

(0.04) (0.04) (0.03) (0.03) (0.03)

Ценности самовыражения (ЦСВ) 0.36* -0.16 0.86*** -0.02 0.40

(0.17) (0.25) (0.22) (0.27) (0.29)

ИРЧП -1.76 0.43 -0.19 0.59 -0.98

(1.81) (2.62) (2.13) (2.80) (3.02)

Ни разу 11 -2 раза 3.46* 4.72* 2.74 3.49 2.88

(1.43) (2.07) (1.68) (2.21) (2.38)

1-2 раза |3-5 раз 5.06*** 6.37** 4.08* 5.19* 3.52

(1.44) (2.07) (1.68) (2.21) (2.38)

3-5 раз |> 5 раз 6.10*** 7.63*** 5.28** 6.43** 3.99

(1.44) (2.07) (1.68) (2.21) (2.38)

Лог. Правдоподобие -12725.54 -18300.92 -22885.87 -20874.70 -19726.57

Псевдо-Я2 (МакФаддена) 0.21 0.20 0.26 0.21 0.21

А1С 25501.09 36651.8 45821.7 41799.41 39503.15

В1С 25703.59 36854.3 46024.2 42001.93 39705.64

Количество наблюдений 24346 24373 24376 24362 24331

Группы (страна) 30 30 30 30 30

Дисперсия: страна: (константы) 0.57 1.75 0.81 1.13 2.25

Дисперсия: страна: ОБР 0.00 0.00 0.00 0.00 0.00

Дисперсия: страна: ИКК 0.01 0.01 0.01 0.01 0.01

Дисперсия: страна: МО 0.02 0.01 0.01 0.01 0.02

***р < 0.001, **р < 0.01, *р < 0.05

Таблица 12. Влияние ценностей самовыражения на связь между инкорпорированным культурным капиталом и культурными практиками (многоуровневая порядковая логистическая регрессия)

Достопримечательности Музеи Чтение ТВ/Радио

ЦСВ:ИКК -0.12* -0.12** -0.11* -0.04

(0.05) (0.04) (0.05) (0.04)

Возраст, в котором завершил(а) 0.11*** 0.14*** 0.14*** 0.08***

образование (ОБР) (0.01) (0.01) (0.01) (0.01)

Инкорпорированный культурный 0.48*** 0.48*** 0.35*** 0.34***

капитал (ИКК) (0.03) (0.02) (0.02) (0.02)

Материальные объекты (МО) 0.34*** 0.35*** 0.25*** 0.21***

(0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Недвижимость (да) 0.23*** 0.18*** 0.09** 0.12***

(0.03) (0.04) (0.03) (0.03)

Маленький/ средний город 0.15*** 0.27*** 0.17*** 0.04

(опорная - сельская местность) (0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Большой город 0.43*** 0.64*** 0.39*** 0.15***

(опорная - сельская местность) (0.03) (0.04) (0.03) (0.03)

Пол (Ж) 0.06* 0.14*** 0.72*** 0.14***

(0.03) (0.03) (0.03) (0.02)

Возраст (стандартиз.) 0.01 0.14*** 0.21*** 0.38***

(0.02) (0.02) (0.02) (0.02)

Проблемы с оплатой счетов (нет) 0.36*** 0.38*** 0.21*** 0.15***

(0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Ценности самовыражения (ЦСВ) 0.31 0.46* 0.31* 0.04

(0.27) (0.23) (0.15) (0.21)

ИРЧП 0.01 -2.02 0.68 -1.30

(2.78) (2.53) (1.78) (2.36)

Ни разу 11 -2 раза 2.70 2.33 3.13* -0.34

(2.19) (2.00) (1.42) (1.86)

1-2 раза |3-5 раз 4.15 3.98* 4.04** 0.45

(2.19) (2.00) (1.42) (1.86)

3-5 раз |> 5 раз 5.22* 5.05* 4.65** 1.11

(2.19) (2.00) (1.42) (1.86)

Лог. Правдоподобие -25694.16 -20698.49 -28158.41 -28671.42

Псевдо-Я2 (МакФаддена) 0.19 0.21 0.19 0.16

А1С 51438.31 41446.99 56366.82 57392.84

В1С 51640.83 41649.50 56569.33 57595.19

Количество наблюдений 24357 24351 24357 24195

Группы (страна) 30 30 30 30

Дисперсия: страна: (константы) 0.78 1.19 1.15 0.73

Дисперсия: страна: ОБР 0.00 0.00 0.00 0.00

Дисперсия: страна: ИКК 0.01 0.01 0.01 0.01

Дисперсия: страна: МО 0.01 0.01 0.02 0.02

***р < 0.001, **р < 0.01, *р < 0.05

Таблица 13. Влияние ценностей самовыражения на связь между образованием и культурными практиками (многоуровневая порядковая логистическая регрессия)

Опера, балет Театр Кино Концерты Публичные библиотеки

ЦСВ:ОБР -0.05** -0.07*** -0.05*** -0.04*** -0.04*

(0.02) (0.02) (0.01) (0.01) (0.02)

Возраст, в котором завершил(а) 0.12*** 0.13*** 0.11*** 0.10*** 0.11***

образование (ОБР) (0.01) (0.01) (0.01) (0.01) (0.01)

Инкорпорированный культурный 0.41*** 0.40*** 0.24*** 0.39*** 0.32***

капитал (ИКК) (0.03) (0.03) (0.02) (0.03) (0.03)

153

Материальные объекты (МО) 0.34*** 0.34*** 0.43*** 0.32*** 0.17***

(0.04) (0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Недвижимость (да) 0.15** 0.32*** 0.12*** 0.13*** 0.01

(0.05) (0.04) (0.03) (0.04) (0.04)

Маленький/ средний город 0.24*** 0.27*** 0.30*** 0.21*** 0.20***

(опорная - сельская местность) (0.05) (0.04) (0.03) (0.03) (0.04)

Большой город 0.56*** 0.60*** 0.71*** 0.32*** 0.06

(опорная - сельская местность) (0.05) (0.04) (0.04) (0.04) (0.04)

Пол (Ж) 0.52*** 0.44*** 0.01 0.05 0.51***

(0.04) (0.03) (0.03) (0.03) (0.03)

Возраст (стандартиз.) 0.15*** 0.15*** -0.83*** -0.22*** -0.05**

(0.02) (0.02) (0.02) (0.02) (0.02)

Проблемы с оплатой счетов (нет) 0.36*** 0.49*** 0.30*** 0.39*** 0.12***

(0.04) (0.04) (0.03) (0.03) (0.03)

Ценности самовыражения (ЦСВ) 1.03*** 1.23** 1.80*** 0.85* 1.65**

(0.31) (0.43) (0.24) (0.35) (0.59)

ИРЧП -1.12 1.23 -0.46 0.96 -0.47

(1.93) (2.61) (2.12) (2.71) (3.03)

Ни разу 11 -2 раза 3.98** 5.40** 2.53 3.80 3.28

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.