Восстание в Новгороде и Пскове в 1650 году: причины, ход событий, итоги тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Градобойнова, Екатерина Владимировна

  • Градобойнова, Екатерина Владимировна
  • кандидат исторических науккандидат исторических наук
  • 2012, Москва
  • Специальность ВАК РФ07.00.02
  • Количество страниц 304
Градобойнова, Екатерина Владимировна. Восстание в Новгороде и Пскове в 1650 году: причины, ход событий, итоги: дис. кандидат исторических наук: 07.00.02 - Отечественная история. Москва. 2012. 304 с.

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Градобойнова, Екатерина Владимировна

СОДЕРЖАНИЕ

Введение „ **

Глава 1. Предпосылки новгородско-псковских событии 16М) г. ¿э

§ 1. Русско-шведские отношения накануне псковского

и новгородского мятежей 1650 г. ^

§ 2. Причина мятежей 1650 г.: «хлебная скудость» и «доро- ^

говизна большая»

§ 3. Специфика приказно-воеводской системы середины XVII в. как фактор усугубления новгородско-псковских событий

Глава 2. Новгородский мятеж: развитие и итоги

§ 1. Новгородский «мир» в первые дни мятежа

§2 Слухи как действующий фактор мятежа

§ 3. Власть в городе и требования новгородцев в период правления «мятежной» земской избы

§ 4. Меры центральной власти по усмирению мятежа и сыскное дело по выявлению его зачинщиков Глава 3. Псков: от мятежа к восстанию

§ 1. Первый этап псковского мятежа: конец февраля - начало ^

апреля 1650 г.

§ 2. Перерастание псковского конфликта в стадию ^

восстания (апрель - 28 мая 1650 г.) Глава 4. Вооруженное противостояние мятежного Пскова и армии

И Н. Хованского

Глава 5. Поиски компромисса в условиях «осадного сиденья» (28 мая - 17 августа 1650 г.)

Глава 6. Усмирение мятежного уезда ^

Заключение Библиография Приложение:

Таблица 1. Участники новгородского мятежа, подписавшие челобитные на имя царя

Таблица 2. Роспись вин и наказаний участникам новгородского

мятежа гт

Таблица 3. Участники боевой операции по усмирению Пскова

231

240

247

Рекомендованный список диссертаций по специальности «Отечественная история», 07.00.02 шифр ВАК

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Восстание в Новгороде и Пскове в 1650 году: причины, ход событий, итоги»

ВВЕДЕНИЕ

XVII столетие в истории России является переходной эпохой между Средневековьем и Новым временем. Век начинается и завершается грандиозными общественными потрясениями, влиявшими на все слои населения и определявшими специфику нормотворчества верховной власти в процессе государственного строительства. После Смуты начала XVII в. перед новой династией стояла задача восстановления нарушенных связей в различных сферах общественной жизни; необходимо было переосмыслить прошлое и определить пути дальнейшего развития страны с учетом полученного опыта преодоления центробежных тенденций. В сфере политики, экономики, религии и культуры требовалась выработка особой доминанты, которая способствовала бы укреплению государственности, усилению всех уровней власти как залога стабильного существования

Московского государства.

В местном управлении шел тот же процесс унификации и бюрократизации, что и в центре. В этой сфере происходило вытеснение характерного для XVI в. земского начала приказно-воеводским управлением. К середине XVII в. система воеводского управления распространилась повсеместно, но назначаемые на один - два года воеводы не успевали либо не стремились вникать в суть возникавших мирских проблем. Несмотря на определенный центральной властью вектор финансовых взаимоотношений населения с местной администрацией - «воеводам кормов не давать» -воеводское назначение ими самими рассматривалось в первую очередь как возможность «покормиться». Это приводило к тому, что в кризисных ситуациях царские представители, не имевшие прочных связей с местным обществом, оказывались неспособными влиять на население, вынужденное отстаивать свои интересы не только легитимными с точки зрения государственной власти методами, но и в ходе различных по своим

масштабам и последствиям социальных протестов. Верхушка уездного дворянства - «выбор из городов» - также постепенно теряла связи со «служилым городом», а, следовательно, и рычаги влияния на него.

Середина XVII в. особенно насыщена волнениями в городах, в ходе которых «смутьяны» отстаивали свои представления об обязанности «истинного» государя править в союзе с «землей», выступая против «неправедных» бояр и воевод, не радевших местным интересам1. Городским волнениям середины ХУП в. не сопутствовал кризис династический, авторитет института монархии сохранялся2. Тем не менее в кризисных ситуациях, как убедительно доказано современной историографией, различные слои общества считали, что царь обязан проявлять заботу об их нуждах3, что сакральный характер фигуры царя, предоставляя огромные полномочия, в то же время налагает определённые обязанности и не даёт права на произвол4. Поэтому местные конфликты, возникавшие вследствие экономических и социальных проблем зачастую требовали решения на

общегосударственном уровне.

В свете современных концепций социальных конфликтов

исследователи-гуманитарии склоняются к тезису о том, что протестное

поведение само по себе не остается актуальным и стабильным бесконечно

долго5. Но, несмотря на обозримую временную ограниченность большинства

конфликтов, именно в их контексте становятся очевидными различные

аспекты функционировании общества и государства. Конфликты являются

определенной проверкой на прочность тех идеологических основ, на которых

выстраиваются иерархические структуры государства. Поэтому актуальным

становится обращение к истории различных социальных взрывов с

намерением рассмотреть их не просто как череду насильственных актов

^Zo^im^ гг- Воеводская власть и земские миры. Новосибирск, 1989. С. 24.

> ^еЩеТдR Россия после Смуты - время выбора // О.чественная и^ ^ №¿ СЖ _ 3 ПукинПВ Народные представления о государственной власти в России XVII в. М., 2UW. с. zdj z^k Лукин ПЛ. народаьк гфед общесгвенн0го сознания в старообрядческих сочинениях XVII в. //

M^OBOcSLi и™« русского общества. Вьи, 4. Мерность в эпохи потрясении и

®^<<Ва—>в «Беловодье: адаптационные возможности таежных общин староверов-сонников (вторая половина XIX - начало XXI в.). Томск, 2007. С. 52.

противоборствующих сторон, а как диалог власти и общества в той или иной кризисной ситуации. Конфликтная ситуация всегда амбивалентна: с одной стороны, оппозиционные властям силы совершают ряд деструктивных действий, с другой - апеллируют к логике государственного блага, понимаемого в категориях определенной исторической эпохи. Амбивалентны и действия власти: она способна мобилизовать ресурсы для подавления оппозиционных настроений, но зачастую вынуждена искать сторонников на более устойчивых основаниях поощрения и заботы об интересах тех, кто

препоручил ей управленческие функции.

На сегодняшний день существует много трактовок феномена «бунта» -ситуации актуализации протестного поведения, находящей отражение в исторических источниках и народной памяти. «Бунт» рассматривается как источник радикальных идей городской демократии6; как регулятор традиционного общества, способ донесения до властей сигналов тревоги об общем бедствии7; как простая незапланированная реакция на действия властей, первыми прибегнувшими к оружию8; как результат скрытого

накопления дискомфортного состояния, источник «дезинтеграции

9

общества», знаменующий собой разрыв «коммуникаций народа с властью» , как оборотная сторона долготерпения русского народа10. Примеры могут быть умножены, но уже приведенные говорят об актуальности обращения к теме новгородского и псковского восстаний 1650 г. На их материале, как нам представляется, возможно не только провести микроисторическое исследование, направленное на выявление прежде незаметных деталей и нюансов, но и сделать более обобщающие выводы относительно состояния российского общества в середине XVII в.

^^¡^¡ны^^ского горожанина. Вторая половина XVII вша.<М^ 7 МаульВ.Я. Харизма и бунт: психологическая природа народных движении в России XVI - XVII веков.

^пкоОГ Оология социального протеста в России XVII - XVII веков. Тверь, 1994. Ч. 1. С. 7-8.

9 АшежрА.С.рЗг. критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Новосибирск, 1998. Т. 2.: Теория и методология. Словарь. С. 88-89., 160.

10 Касьянова К. Особенности русского национального характера. М., 1УУ3. С. /4 и.

Основным исследовательским методом, использованным в данной работе, является историко-генетический, раскрывающий изменения

11 г»

изучаемой реальности в процессе ее исторического движения . В меньшей степени задействован историко-сравнительный метод. Это объясняется тем, что новгородский мятеж был менее продолжительным и не перерос в стадию открытого вооруженного сопротивления.

Еще одним методом, применение которого позволяет глубже проанализировать исследуемые события, является историко-антропологический, дающий понимание психологических и ментальных установок людей того времени, объяснительных моделей социального и политического мироустройства. В центре внимания современного гуманитарного знания находится образ «другого», человека, который по-

своему осознавал и переживал социальную и природную действительность и

12

в соответствии с этим пониманием строил свое поведение . Историческая наука выявила основные характеристики мышления народных масс XVII -XVIII вв., игнорирование которых ведет к схематизации происходивших процессов (традиционность, легковерие, огромная роль слухов, ориентация на обычай, вечный порядок, ритуальность и символизм, большая роль предсказаний и гаданий, особое понимание причинно-следственных связей 13). В этой связи использование историко-антропологического метода позволяет сквозь призму уникальных случаев, жизненных ситуаций и индивидуального поведения в хорошо известных явлениях увидеть новые

14

черты и инои смысл .

* * *

Анализ историографии исследуемой в диссертации проблематики показал, что тема городских восстаний прошла значительную эволюцию. Первоначально она иллюстрировала различные концепции общего

Коеальченко И.Д. Метода исторического исследования. М., 2003. С. 184. ГуревичАЯ. Избранные труды. Средневековый мир. СПб., 2007.

ЯМ Историческая антропология: сегодня и завтра // Ежегодник историко-антронологических исследований. 2001 / 2002. М., 2002. С. 3-6.

исторического процесса в трудах дореволюционных историков, убежденных в генетической связи событий на окраинах государства с бунтом 1648 г. в

Москве.

Первое упоминание псковского восстания было сделано Е. Болховитиновым, который в 1816 г. в сане архиепископа был назначен в Псков, и проводил там различные исторические разыскания. В 1831 г. в Киеве был издан его труд «История», в четвертой части которого содержался текст сокращенной Псковской летописи. Лапидарно упоминая псковские события 1650 г., Е. Болховитинов определил их как «бунт во Пскове противу

шведских поверенных»15.

Н. И. Костомаровым тема «народных волнений» затрагивалась в связи с

доказательством противоположности духовной жизни народа и истории

государства. Поэтому он рассмотрел псковско-новгородские события для

доказательства дальнейшего отчуждения между народом и государством (в

лице царя Алексея Михайловича)16. Усмирение псковского восстания

представлялось Н.И. Костомарову не как процесс выработки компромисса

между народом и властью, а как акт подчинения псковичей уговорам земских

~17

представителен .

Напротив, С. М. Соловьев в своей «Истории России с древнейших воемен»18 не

противопоставлял историю народа и историю развития государства, считал государство естественным продуктом народной жизни, самим народом в его развитии. Истинную подоплеку волнений середины столетия историк усматривал в неудовлетворительном внутреннем социально-экономическом состоянии Московского государства19. В то же время нежелание псковичей «отпускать» из казенных житниц хлеб историк соотнес не с дефицитом в северных уездах, а с традиционным

История княжества Псковского. 4. Второй отяед: Господство

Алексей Михайлович. М., 1993.

17 Фпу

18 Тоуд издавался с 1851 по 1879 гг.; последний, 29 том, вышел посмертно.

» СановьевСМ. Сочинения. Кн. V. Т.9 -10. М„ 1990. С. 461.

недоверительным отношением к иностранным купцам, которое усугублялось представлениями о курсе нового правительства как об антирусском, направленном на ущемление национальных интересов20. Обозначив таким образом причину волнений, С. М. Соловьев избирательно реконструировал ряд сюжетов. При этом, излагая внешнюю канву событий, историк не решился сделать предположений относительно мотивации действий мятежников и правительства на том или ином этапе противостояния. Единственный прозвучавший вопрос - «откуда проистекала эта нерешительность употребить сильные меры, нерешительность исполнить угрозу?..»21. Новгородские события были изложены С.М.Соловьевым параллельно с псковскими, при этом последней вспышкой мятежа им было названо нападение на Никона, что существенно сужает реальные рамки 22

конфликта .

В курсе русской истории В. О. Ключевского23 «бунт» 1650 г. в Пскове лишь упоминается в общем списке аргументов к тезису о том, что XVII век в истории России был эпохой народных волнений. Причину их историк видел в возникшем у населения после Смуты «чувстве тяжести принесенных жертв и понесенных неудач», в недовольстве робостью и непоследовательностью правительственных преобразовательных попыток, касавшихся устройства государственного управления, обособления сословий, подъема государственного хозяйства24. Телеологическую подоплеку восстаний В. О. Ключевский выводил из стремления народа продемонстрировать свое истинное отношение к власти, тщательно «закрашенное» официальным церемониалом и церковным поучением: «ни тени не то что благоговения, а и

простой вежливости и не только к правительству, но и к самому носителю

25

верховной власти» .

20 Там же. С. 473.

21 Там же. С. 493.

* Всеговышло 4 тома Русской истории, доведенных до времени Екатерины II.

24 Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция 1Л. М, 1993.

25 Там же.

Еще одним представителем дореволюционной историографии, упомянувшим в курсе по отечественной истории события 1650 г., был С. Ф. Платонов. Им руководила задача систематического изображения общей схемы того исторического процесса, который «привел нашу национальность» к ее характерному состоянию. Историк полагал, что это был бунт против конкретных личностей - злоупотреблявших своей властью бояр, выполнявших функции местных администраторов, и против Б. И. Морозова с его «приятелями-немцами»26. Наиболее активную роль в волнениях он отвел промышленным слоям населения, посадским людям, стремившимся избавиться не от некоего «классового врага», а от скудости собственного

27

социального положения .

В советское время при анализе социальных взрывов историки рассматривали насущные интересы отдельных социальных групп и способы отстаивания данных интересов в конкретный исторический период28. Но в целом, спектр вопросов, сопряженных с данной тематикой, был шире. Причины восстаний, участие в них дворянства и посадских людей рассматривались в трудах П. П. Смирнова29. Напротив, С. В. Бахрушин30 доказывал, что главной движущей силой социальных конфликтов в городах

31

являлись черные посадские люди. В работах Е. В. Чистяковой был сделан акцент на проявлении у народа «наивного монархизма», выражавшегося в вере в царские указы, апеллировании к царю в челобитных и приговорных записках. Антицерковной составляющей восстаний посвящены изыскания В. С. Румянцевой32, пришедшей к выводу о том, что именно к середине

26 Платонов СФ. Лекции по русской истории. СПб., 2000. С. 406.

27 Там же. С. 406.

28

Необходимо отметить, что на сегодняшний день исследователи скорее склонны считать, что во многих конфликтных ситуациях «миры» различных сословий объединялись для достижения желаемого результата.

29 Смирнов. ПЛ. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века. М.; Л., 1947-1948. Т. 1 - 2. Он же. Из истории классовой борьбы в городах Московского государства XVII века // Историческии сборник M 1934. Т. 3. С. 81-131. Он же. Города Московского государства в первой половине XVII века. Киев, 1917 - 1919. Т. 1. Вып. 1-2. Он же. Le Gouvernement de Boris Morosoff et la révolté en Moscou 1648 // Труда Среднеазиатского государственного университета. Сер. История. Ташкент. 1929. Вып. 2.

30 Бахрушин C.B. Научные труды. М„ 1952 - 1955. T.1 - 3. Он же. Труды по источниковедению, историографии и истории России эпохи феодализма. М., 1987.

31 Чистякова Е.В. Городские восстания в России в первой половине XVII в. (30 - 40-е годы). Воронеж, 1975. Она же. Москва в середине 30-х годов XVII в. // Новое о прошлом нашей страны. М„ 1967. С. 301 - 309.

32 Румянцева В. С. Народное антицерковное движение в России в XVII в. М„ 1986.

XVII в. господствующая церковь стала не в состоянии прежними средневековыми средствами - увещеваниями о терпении и смирении -сдерживать возмущение масс. Изучавший идеологию городских восстаний К. В. Чистов высказал мнение о том, что в 1640-х гг. антицаристские настроения вновь сменились некоторыми иллюзиями и трафаретные легенды об «истинных царях-избавителях» стали терять свою актуальность .

Исследование новгородско-псковских событий в этот период отечественной науки главным образом было связано с именем М. Н. Тихомирова. В своей дипломной работе 1919 г. «Псковский мятеж XVII в. Из истории борьбы общественных классов в России» он уделил значительное внимание вопросу о роли в событиях мирских выборных

органов, убежденных, что их действия вполне законны и предприняты в

34

интересах государя. В 1935 г. вышло новое исследование , написанное уже с учетом необходимости дать четкие классовые характеристики; вопрос о роли мирских органов самоуправления в возникшем конфликте отошел на второй план35. В обобщенном виде идеи М. Н. Тихомирова нашли отражение в книге, вышедшей уже после смерти ученого36, ставшей на долгие годы единственным крупным исследованием по данной теме.

Основной задачей, стоявшей перед М.Н.Тихомировым, было доказательство существования в городах середины XVII в. двух непримиримо враждебных социальных группировок и того, что борьба «молодших» людей против «лучших» в самом городе тесно переплеталась с борьбой крестьянства против дворян и детей боярских в его пригородах. С точки зрения идеи классовой борьбы, итоги псковского восстания никаких прогрессивных последствий не имели; компромисс, по выражению

33 Чистов К В Русские народные социально-утопические легенды. М„ 1967. С. 77-78.

- ет««ра*» р——

сознании, бешшлляционно, . „е^ско,■ тоне Е^^™» к" всевозможные от™™, от мар«кой ""

1648-1649 гг. Воеводская власть и земские миры. Новосибирск, 1У8У. с. /». С 12

36 Тихомиров МЛ. Классовая борьба в России XVII в. М„ 1969.

и

М. Н. Тихомирова, был «гнилым»; борьба, лежавшая в основе восстания -глубокой и неустранимой дая Московского государства XVII в. По сравнению с псковским новгородский мятеж виделся М.Н.Тихомирову менее ярким и глубоким, но его важную роль в событиях 1650 г. он не отрицал37. По мнению историка, мятеж подняли посадские люди, но решающую роль в нем сыграли стрельцы, по которым тяжело ударил ряд правительственных мероприятий 1647 - 1649 гг. Выводы М. Н. Тихомирова относительно более частных вопросов еще будут фигурировать в следующих главах работы, но в целом необходимо отдать дань огромному вкладу ученого в выявление широкого круга архивных документов, в их

систематизацию и интерпретацию.

Историки, упоминавшие псковско-новгородские события после работ М. Н. Тихомирова, в основном констатировали, что классовые антагонизмы проявились в них «рельефно и ярко» (В. М. Панеях38, В. И. Буганов39).

Историографическим событием, не имеющим прямого отношения к новгородскому и псковскому конфликтам, но важным для понимания ряда общих закономерностей в их типологии, стал выход в 1989 г. монографии представителя сибирской исторической науки - Н. Н. Покровского, посвященной томскому восстанию 1648 года40. Целью работы было прояснить место мирских организаций (в частности сибирских) в функционировании сословно-представительной монархии, в обеспечении важных обратных связей в ней. Итоговым выводом по этому вопросу стала констатация того факта, что волна восстаний середины XVII в. четко обозначила противостояние народного, мирского и казенного, воеводского понимания государства, государственной власти, государева дела -крестьянского и феодального монархизма. Действительное участие «миров» в государственном управлении признавалось нежелательным, и поэтому все больше укреплялась абсолютистская бюрократия, при этом терялось

37

38

39

Новгородское восстание 1650 г. // Тихомиров МЛ. Классовая борьба в России ХУЛ в М., 1969. С. 140. Панеях В.М. Новые материалы о новгородском восстании // Вопросы истории, №2. 1981. С. 84. Буганов В.И. Очерки истории классовой борьбы в России XI - XVIII в. Книга для учителем 1986. Покровский Н.Н. Томск. 1648-1649 гг. Воеводская власть и земские миры. Новосибирск, 198У.С. /8.

единственное противодействие коррумпируемое™ аппарата

государственного управления.

В постсоветский период наблюдается некоторое игнорирование проблематики социальных конфликтов в силу существенной трансформации научно-исследовательских целей и задач. На сегодняшний день можно констатировать возрождение интереса к конфликтным ситуациям прошлого, сопровождаемое желанием проанализировать зафиксированные источниками события. Историки признают, что раскрыть феномен иных исторических эпох возможно лишь благодаря реконструкции объяснительных систем, актуальных для самих этих эпох, а не для современности. Корректно интерпретировать информацию прошлого можно лишь в том случае, если не считать собственный понятийный аппарат универсальным и надвременным , если объективно признавать различия в современном мышлении и мышлении народных масс XVII — первой половине ХЕК столетия42. Новая исследовательская ситуация в отечественной истории способствовала изменению представлений о XVII в. в целом43. Историки стали пересматривать тезис о том, что суть российской истории - это цепь бесконечных выступлений «эксплуатируемых классов против эксплуататоров»; внимание сосредоточилось не на причинах социальных конфликтов, а на выявлении пружин - катализаторов взрывного механизма

бунтов44.

В. А. Варенцов и Г.М.Коваленко общий характер произошедших в 1650 г. событий определили как «хлебный бунт», сама борьба трактуется ими как успешная, так как главное требование о назначении новых воевод было

выполнено45.

41

Антонов Д.И. Смута в культуре Средневековой Руси. Эволюция древнерусских мифологем и книжности

Швод внародак выступлениях XVII - первой половины XIX века в России // Вестник Моск. ун-та. Серия 8: История. 1992. № 1. С. 39.

« Аракчеев В.А. Псковский край в ХУ-ХУП веках: Общество и государство. СПб., 2003. С.236. ^ Тзм же С 237

45 Варенцов В А., Коваленко Г.М. «Хроника «бунташного века». Очерки истории Новгорода XVII в.» Л., 1991. С. 111.

Являясь преемником исследовательской традиции, заложенной в 1970 -е гг. в трудах А. А. Зимина, А. Г. Тартаковского и др., В. А. Аракчеев в качестве основных «пружин бунта» в Пскове обозначил недостаток информации и конъюнктурные обстоятельства, связанные со страхами средневекового человека (страх голода, страх перед возможной войной, тотальное недоверие к власти)46. Констатируя сосуществование в Пскове источников информации различного свойства, исследователь отметил, что «неосторожно брошенное «слово», попав в гущу коммуникации тесно спаянного коллектива, объединенного потребностью во взаимной поддержке,

47

приобретало черты общего мнения», критичного по отношению к власти .

Что же касается одного из недавних обращений к теме городских волнений в статье Д. А. Ляпина48, то в ней представлена версия скорее авантюрного характера. Согласно выводам исследователя, небольшая группа лиц специально пустила слух о близящемся нападении Швеции на Псков и Новгород для захвата власти в городе49. При этом ни четкая мотивация узурпации власти, ни имена, ни социальный состав этой «группы» исследователем не называются. Кроме того, в статье Д. А. Ляпина есть фактическая ошибка о масштабах правительственных потерь в ходе усмирения псковского мятежа: по его подсчетам, войско И. Н. Хованского разбило мятежных посадских, не понеся потерь и убив до 300 псковиче50. Как будет показано в диссертации, эти итоговые цифры не соответствуют действительности. Относительно Новгорода констатируется, что открытого выступления не случилось, поэтому рассматривать новгородские события как мятеж нет оснований. Главной задачей автора статьи было доказательство несоответствия происходившим в городах в 1648 - 1650 гг. событиям термина «восстания», ввиду отсутствия в документах политических требований и распространения недовольства только на

46 Там же. С. 257.

47 Там же. С. 244.

4« ЛяпинДЛ. Волнения в русских городах в середине ХУЛ в. // Вопросы истории, 2010. №4.

49 Там же. С. 26.

50 Там же. С. 26.

окружение монарха51. Д. А. Ляпин настаивает на необходимости употребления терминов самих источников, что требует определенной оговорки. Вынужденная проводить грань между народной заботой об интересах государства и зловредным бунтом, верховная власть трактовала действия мятежников как «скоп», «заговор», «гиль», «воровство» - то есть, согласно Соборному уложению 1649 г., квалифицировала их действия как политические преступления, направленные против иерархов местного уровня. Сами участники событий считали, что происходило народное «смятение», возникал «ропот» и «молва»; последующие свои действия они не определяли единым термином, но суть их видели в «радении» государевым интересам и защите его «вотчины». Сторонние очевидцы событий зачастую именовали происходящее как «мятеж» и «смуту». Исследователь вправе использовать и те, и другие определения, но в этом случае объективность анализа самого явления попадает под угрозу, ибо происходит принятие позиции одной из сторон конфликта. Кроме того, зафиксированные нормами Соборного уложения термины также не имели четких юридических демаркаций и в делопроизводственных документах встречались в контексте довольно разнообразных ситуаций. Например, термином «воровство» кузнецкий воевода Г. К. Засецкой в своей отписке на имя государя от 26 июня 1650 г. называл колдовские действия некоего мужика Ургуя, «напущавшего дозжи, как хлеб на поле станет поспевать», отчего хлеб «на полях погнил по три лета»52. Поэтому в исследованиях логичнее использовать альтернативные или нейтральные термины, отражающие суть явления с оговоркой их содержания: термин «мятеж» может характеризовать локальный конфликт, не перешедший в стадию насильственного противостояния; термин «восстание» более подходит для псковских событий начиная с этапа «Большой челобитной», когда требования широких слоев общества приняли весьма радикальный характер, их список существенно

51 Там же. С. 27.

^—Россиипо отечестветым^арративньгмисточникамXVI-XXвв. Новосибирск, 2006. С. 191.

52 Покровский Н.Н. Сибирское общество XVII - XVIII в. по^челобитньш ^ Обменное сознание

расширился по сравнению с первоначальным, а методы борьбы стали насильственными.

Таким образом, представленный историографический обзор свидетельствует о том, что городские мятежи средневековой эпохи отечественной истории в свете современных аналитических моделей и посылок заслуживают всестороннего изучения. Предшествующей историографией некоторые аспекты псковско-новгородских событий были проанализированы достаточно детально, в то же время определенный спектр вопросов был затронут лишь тезисно или вовсе опущен. Составлена хронология событий, освещен вопрос противостояния интересов высших и низших слоев общества в ходе мятежей, частично - процесс выработки и реализации правительственных мер по усмирению мятежного населения и др. Но мало исследованы вполне конкретные реалии, предшествовавшие апогею новгородского и псковского мятежей. Сами боевые действия близ псковских крепостных стен оказались также в тени исследовательского интереса. Между тем М.Н.Тихомиров трехмесячный период с июля по август 1650 г. называл не иначе, как состоянием открытой войны Пскова с московским правительством; В.А.Аракчеев также определяет его как широкомасштабные военные действия. Подобная исследовательская трактовка общей сути произошедшего в 1650 г. тем более правомерна, если учесть, что имена павших под Псковом дворян, детей боярских и людей всяких чинов было написали «на Москве в соборной апостольской церкви Успения Пресвятыя Богородицы и в иных соборех... в вечный сенаник», а 18 июля приказывалось «память особую творить» и «по митрополиям и у архиепискупов, и у епискупов, и в болших монастырех братью кормит»53.

* * *

53 РГАДА. Ф. 210. Разряд. Новгородский стол. Столбцы. Ед.хр. 77. Л. 99.

Имеющиеся историографические лакуны потребовали привлечения значительного круга источников, составленных от лица:

1. государя и центральных органов управления (царские грамоты, адресованные мятежникам и противостоявшим им слоям населения; новгородским, псковским и другим уездным воеводам; И. Н. Хованскому, митрополиту Никону, архиепископу Макарию, миротворческой делегации епископа Рафаила; наказные памяти посылавшимся в города царским представителям; документы о заседаниях Земского собора и др.);

2. светских и духовных иерархов, а также посланных в мятежные города глав сыскных комиссий и земского представительства (Псков) (отписки новгородских и псковских воевод, И. Н. Хованского, епископа Рафаила, митрополита Никона, архиепископа Макария, Ф.Ф.Волконского, грамоты патриарха

Иосифа и др.);

3. рядовых участников:

а) самих мятежников (челобитные на имя государя, расспросные речи, повинные челобитные и др.);

б) противостоящих им слоев населения, в том числе служилых людей, усмирявших Псков в составе армии И. Н. Хованского (расспросные речи, челобитные о выдаче жалованья за псковскую службу, о разорении имений; явочные челобитные о неучастии в мятежах; записи о подаче явочных челобитных о нападении восставших на дворы, о принуждении площадных подьячих восставшими писать документы в земской избе и проч.);

в) очевидцев событий (расспросные речи представителей разных сословий; изветы на мятежников; записи о подаче явочных челобитных о присвоении восставшими ключей от

городских ворот, о нападениях на иностранных подданных и

др);

4. иностранных подданных (письма шведского дипломата Карла Померенинга и шведского торгового представителя Юхана де

Родеса королеве Кристине54)

Как видно из краткого перечня, в своей совокупности имеющиеся источники дают возможность представить события 1650 г. в разном ракурсе, сопоставив различные на них взгляды и оценки. И в этом заключается большая ценность привлекаемых материалов.

Значительная часть ранее опубликованных источников по истории псковского мятежа (К.И.Якубовым, М.Н.Тихомировым) находится в РГАДА в фонде Приказные дела старых лет. Они не исчерпывают собой весь спектр документов по данному делу; в фонде Разрядного приказа также сохранились материалы, которые требует дополнительной характеристики в

силу того, что вводятся в научный оборот впервые.

В XVII в. Разрядный приказ ведал служилыми людьми Московского государства, а также его военными делами. Он являлся важнейшим в системе центральных учреждений, так как имел очень широкую сферу деятельности и служил своего рода «канцелярией» царя и Думы. Разрядный приказ делился на отделения, или столы, в число которых входил и Новгородский. Одной из сторон административной деятельности Разряда было разрешение проблем служилых людей, которые не носили сугубо судебного характера и не входили в компетенцию других приказов55. Выслушав поданную служилым человеком челобитную, царь и бояре объявляли по ней свое решение, которое думный дьяк-докладчик помечал на той же челобитной и отдавал распоряжения об исполнении постановления. Дело решалось в рамках самого

54 Часть источников иностранного происхождения еще вдет своего научного издания. Например, письма Адольфа Эберса (Эбершельда), управлявшего Шведским торговым двором в Новгороде в 1645 - 1656 гг., следовательно бывшего в отличие от Померенинга и Родеса очевидцем событии. Г.М.Коваленко, работавший с ними, привел несколько наблюдений, зафиксированным Эберсом, который оценивал события с точки зрения экономических интересов Швеции. Коваленко Г.М. Адольф Эберс о новгородском восстании 1650 г. // Изучение истории и культуры Новгородской земли. Тезисы докладов научной конференции. Новгород, 1987. С. 39-42.

Новохатко

О.В. Записные книги Московского стола Разрядного приказа XVII в. М., 2000. С. 265.

Разряда либо - распространялось и на другие приказы, о чем Разряд оповещал их памятями.

Если решение по челобитной невозможно было принять без дополнительной информации, царь указывал Разряду собрать необходимые сведения. Разряд сводил справки из своего архива и полученные из других учреждений в докладную выписку и вместе с челобитной вновь представлял царю. После завершения дела челобитная определялась в соответствующий отдел разрядного архива. Запись челобитной в записной разрядной книге рассматривалась служилым человеком как гарантия, что его дело решено окончательно, что оно не потеряется в приказном архиве и не будет забыто56. Благодаря такой форме взаимодействия служилых людей с центральными органами и сохранился корпус челобитных с просьбами пожаловать за участие в подавлении Псковского восстания57. Для примера приведем одну из челобитных: «Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Руси бьет челом холоп твой, Васка Александров сын Фомин Квашнин, по твоему государеву указу велено нам, холопем твоим, быть на твоей государеве службе подо Псковым з боярином и воеводою со князем Иваном Никитичем Хованским, и я холоп твой на твоей государеве службе подо Псковым на бою ранен тежелою смертною раною, и от той раны я холоп твой лежу болен, а нам, холопем твоим, за псковскую службу и за раны, и за терпенье сказано всем нам твоево государева жалованья денежного по десяти рублев человеку, а которые государь моя братья раненые здесь на Москве им всем выдано твоево, государь, жалованья по десяти рублев денег, а мне холопу твоему здесь на Москве не выдано, милосердный государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Руси, пожалуй меня холопа своего, вели, государь, мне выдать то свое государево денежное жалованье здесь на Москве против моей братьи за мою службишко и за кров, и за рану, царь

56 Там же. С. 271-272.

57 РГАДА. Ф. 210. Разряд. Новгородский стол. Столбцы. Ед.хр. 102. РГАДА. Ф. 210. Разряд. Новгородский стол. Столбцы. Ед.хр. 77.

государь, смилуйся, пожалуй // Государь пожаловал... » . Остальные челобитные по своей форме практически идентичны вышеприведенной, но по ряду признаков они между собой разнятся.

Во-первых, все челобитные можно подразделить на собственноручно поданные непосредственно в Москве (например, новгородец Петрушка Степанов сын Горихвостов пишет: «ныне я, холоп твой, пригнал к тебе государю к Москве из Великого Новагорода от твоево государева боярина от князя Ивана Никитича Хованского, а которые государь моя братья пригоняли к тебе, государю, к Москве с твоей государевы службы и тем всем твоя государева пресветлая милость...»59) и на поданные через родственников или доверенных лиц (как в случае с вышеупомянутым Васькой Александровым). И те, и другие могли быть поданы от лица одного человека или нескольких лиц. Кроме того, встречаются челобитные (также коллективные или частные), составленные вдовами погибших служилых людей или другими их родственниками приблизительно следующего содержания: «я, бедная горкая сирота, после мужа своего осталась з детишками с сынишком да с четырмя дочеришками сама шеста, да я ж, бедная, после мужа своего осталась беременна, милосердный государь,., пожалуй меня, бедную горкую сироту, з детишками за кров мужа моего»60. Если в предыдущих челобитных государево жалованье испрашивалось на восстановление личной боеспособности (на лечение ран, покупку обмундирования и вооружения, побитых лошадей), то в этих - «на поминку» убитого родственника -единовременная компенсация семье, утратившей кормильца (по распоряжению правительства она составила 10 рублей).

Челобитные о жалованье иногда сопровождаются контрольными выписками из донесений И. Н. Хованского о потерях в рядах его армии или показаниями одних служилых людей относительно достоверности пребывания на службе других: «159 году сентября 16 день в Розряде про

58 РГАДА. Ф. 210. Разряд. Новгородский стол. Столбцы. Ед.хр. 102. Л. 1 - 1об.

59 Там же. Л. 2.

60 Там же. Л. 109.

Алексея Масленицкого челобитчик Лукьяи Голохвастов допрашивая,., и сказал.., что Алексей Масленицкой на службе в Новегороде и подо Псковом был и на бою ранен, и с раною отпущен в Торопец, а будет он Алексей в послужном списку с раною, а будет не написан, и написан будет...»61. Примечательно, что если человек, о котором дознавались в Разряде, все-таки объявлялся «в нетех», то выданное ему жалованье взыскивалось с давшего ложные показания: «а будет он Кирилл в послужных списках объявитца в нетех, государево жалованье десять рублев на нем, Лукьяне, да к той своей скаске и руку приложил»62 или «а будет они з государевы службы съезжали без отпуску, и подо Псковом были не до отпуску, и в послужных списках объявятся в нетех, и государево жалованье, что им дано шестьдесят рублев,

63

взят на нем на князе Терентье (Мышецком - Г. Е.)» .

Необходимость выдачи жалования закономерно породила и

челобитные, связанные с его несправедливым распределением.

Часть документов, отнесенных нами к пункту 2 также происходит из фондов Разрядного приказа. Это донесения воеводы И.Н.Хованского, сопровождавшиеся списками раненых и убитых во время сражений с псковичами64. Воевода фиксировал потери в своих записных книгах (например, «на бою ранен ис пищали по левой ноге по бедре, и в записной де книге у боярина у воеводы у князя Ивана Никитича Хованского с товарищи рана ево записана»,65) - а отписки посылал в Москву с «нарочитым гончиком», который должен был передать их в Посольский приказ дьяку М. Волошенинову и А. Иванову и (или) в Разрядный приказ думным дьякам И. Гавреневу и С. Заборовскому и дьякам Г.Ларионову и И.Северову. Приведем пример воеводской отписки: «Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа Русии холопи твои Ивашко Хованской, Микифор Мещерской, Анисимко Трофимов челом бьют, по твоему

61 Там же. Л. 29.

62 Там же. Л. 36.

63 Там же. Л.38. и 11Д

64 РГАДА. Ф. 210. Разряд. Новгородский стол. Столбцы. Ъд.хр. / /. л. U4.

65 Там же. Л. 155.

государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу велено со мною, холопом твоим Ивашком, быть на твоей государеве службе подо Псковом розных городов дворяном и детем боярским июня государь в 8 день,.. 20 день выходили изо Пскова многие пешие и конные люди, и бои были болшие, и на тех боях дворян и детей боярских розных городов ноугородцев, лучан, торопчан, ржевич, новоторжцов, пусторжевцов, а ково имяны дворян и детей боярских на боях и в котором числе ранили и я, холоп твой Ивашко, тех раненых и роспись имян их послал к тебе, государю, к Москве с Ондреем с Крыплевым, а велел им явитца и отписку подать в Розряде твоим государевым думным дьякам Ивану Гавреневу да Семену Заборовскому да дьяком Григорью Ларионову да Ивану Северову ... П Роспись дворяном и детем боярским которые ранены на бою подо Псковом июня в 18 день. Стряпчей князь Григорей княж Дмитреев сын Путятин сечен

топорком по правой руке...» .

В отпускных грамотах воевода подтверждал несовместимость

полученных ранений с дальнейшим несением ратной службы: «для ево тяжелые раны отпустил к тебе государю к Москве»67, «раны тяжелые, а лекаря у меня, холопа твоего, нет лечит их некому»68. Достоверность этих воеводских заключений относительно степени тяжести ранений скрупулезно проверяли в Разрядном приказе: например, после осмотра Осипа Деденева было сделано заключение, что «ранен ис пищали по левой руке в ладон под болшой палец, пулка вышла сквоз в запястье на вылет, а другой палец у

69

нохтя попорчен, а сказал, что от той ж пулки рана не зажила» ; еще яркие примеры - «осматривая: пытан рубцы и струпья на спине знат, да у него ж на левом боку красно немного, а сказал ударен мушкетным дулом»70; «ранен больною раною ис пищали по левой ноге в стегно, рана болна зажила»71; «ранен ис пищали по правой ноге пониже колена и рану заволокло струпом,

66 Там же. Л. 15 - 16.

67 Там же. Л. 39.

68 Там же. Л. 93.

69 Там же. Л. 152.

70 Там же. Л. 118.

71 Там же. Л. 176.

сказал что пулка в ноге»72; «сказал кость раздробило в голове рана зажила» . Случаи, когда воевода не присылал в Разряд сведений о ранении кого-либо из ратников, встречаются, но крайне редко, и после проведения разбирательства подобные делопроизводственные недочеты устранялись: «били челом... словесно новгородцы Бежецкие пятины Михайла Ондреев сын Головцын да новокрещен Степан Алемлешев, сказали, были де они на ево службе подо Псковым, и на бою их ранили, а об ранах их ко государю к Москве в Розряд не писано, и государь бы их пожаловал, велел об ранах их

74

дати в Розряд памят...» .

Благодаря привлечению охарактеризованных источников, удается получить информацию следующего характера: поименно выявляется значительная часть армии, подошедшей к стенам мятежного города для усмирения повстанцев; составляется неизвестная ранее статистика боевых потерь с весьма точным указанием на характер полученных ранений; рельефнее выступает картина социальных последствий кровопролитного противостояния Пскова и Москвы. Все эти данные были сведены в таблицу,

вошедшую в обширное приложение.

Ранее не опубликованными также являлись коллективные челобитные служилых людей о тяжелом положении под Псковом, челобитные псковичей, доказывавших свою оппозиционность по отношению к власти повстанцев75 и многочисленные документы, относящиеся в большинстве своем ко времени, когда символические процедуры замирения мятежного города были завершены и началась широкомасштабная деятельность по выявлению зачинщиков конфликта, решению их дальнейшей судьбы и по восстановлению правомочности воеводской администрации (царские грамоты, отписки новгородского и псковского

72 Там же. Л. 184.

73 Там же.

74 Там же. Л. 124.

75 Там же. Ед.хр.87. Л. 8.

воевод, расспросные речи о верности дворян-псковичей крестному

\76

целованью в период восстания и проч.) .

Практически все имеющиеся источники по истории новгородского мятежа уже опубликованы. Исключением являются документы о посылке служилых людей в вотчину бывшего новгородского воеводы С.Урусова. Примечательна последовательность и объем их введения в широкий научный оборот, которая наглядно демонстрирует, на какой материал опирались историки разных поколений при вынесении своих суждений.

В 1964 г. в качестве одного из приложений к сборнику статей, посвященному 1100-летию Новгорода, М.Н.Тихомиров опубликовал 8 документов из фонда Посольского приказа (Ф. 96), в том числе так называемую «вторую» челобитную новгородцев77. Список новгородцев, скрепивших челобитную своим рукоприкладством, ученым приведен не был, что, естественно, обедняло информативность документа в плане социального

78

состава лиц, разделявших выдвинутые требования .

В 1981 г. в «Вопросах истории» В. М. Панеях опубликовал 14

79

документов из новгородской записной книги явок 1649/50 г . Эти книги велись в приказной избе по годам и фиксировали подачу явочных челобитных по разным вопросам. Оригиналы явочных челобитных подклеивались к столбцу, а регистрационные записи с указанием даты их подачи, имен челобитчиков и кратким изложением существа дела вносились в записные книги явок. Так как нормальная работа приказной (съезжей) избы в период мятежа была нарушена, В. М. Панеях склонен считать, что явочные челобитные подавались и принимались «задним числом — не ранее второй половины апреля 1650 года». Мы склонны не согласиться с данным выводом, потому что рядовые представители съезжей избы продолжали «работать государю» даже в тот период, когда властные полномочия воеводы и

РГАДА Ф 141. Приказные дела старых лет. Оп. 2. 1650 г. Ед.хр. 98.

Документы о Новгородском восстании 1560 г. // Новгород. К 1100-летию города. Сборник статей / Под

ред. МЛ. Тихомирова. М., 1964.

78 Переизданы в кн. Тихомиров МЛ. Классовая борьба в России XVII в. М., 1969. СЗЗ^ЗМ.

79 Панеях В. М. Новые материалы о новгородском восстании // Вопросы истории, 1981, №2.

окольничего были серьезно подорваны. Кроме того, в интересах самих пострадавших было как можно скорее сообщить о незаконных действиях мятежников, чтобы произвести сыск по горячим следам.

В 2001 г. в научный оборот впервые в наиболее полном объеме было введено следственное дело о новгородском мятеже 1650 г., хранящееся в РГАДА80. Следственное дело содержит 295 документов на 848 листах столбцовой формы. Часть второстепенных документов не публиковалась, но полнота отображения важнейших событий этим не нарушается. Составители сохранили структуру следственного дела и последовательность, которая сложилась в ходе приказного делопроизводства с целью повышения информативности документов: такой принцип публикации позволяет проследить последовательность получения известий Москвой, оперативность реагирования на них и проч.81. Сопровождающий публикацию археографический комментарий носит источниковедческий характер, так как в нем отмечаются внешние особенности документов, указываются связи с

другими документами дела, содержатся обоснования датировок

82

недатированных документов .

Помимо источников, связанных непосредственно с новгородско-псковскими событиями, для их контекстуального анализа в диссертации использовались наказы воеводам других городов и их отписки, сведения о перебежчиках из Швеции, материалы «Нарымского дела», нормы Соборного Уложения, к которым апеллировала власть, выстраивая систему обвинений против мятежников. Весь означенный спектр документов позволяет решить поставленные цели и задачи, а также косвенно указать на возможность привлечения типологически близких источников для изучения проблем взаимодействия власти и общества в кризисных ситуациях.

Т.А., Соловьева Т.Б. Кишинев; СПб., 2001. С. 9.

82Там же. С. 11.

Похожие диссертационные работы по специальности «Отечественная история», 07.00.02 шифр ВАК

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Градобойнова, Екатерина Владимировна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Важнейшим периодом русской истории, от которого во многом зависели особенности Нового времени, были переходные годы середины -второй половины XVII в., сконцентрировавшие сложнейшие события. В это время в Московском государстве вырабатываются модели унифицированного местного управления, принимается кодифицированное законодательство, формулируются внешнеполитические приоритеты. Естественно, означенные процессы помимо позитивных последствий имели и негативные стороны, недовольство которыми проявлялось в масштабных социальных конфликтах, в том числе в псковском и новгородском мятежах

1650 г.

Предысторией мятежей стало урегулирование вопроса о русско-шведских перебежчиках; непосредственной причиной - реализация царских распоряжений относительно продажи за рубеж хлеба в условиях продовольственного кризиса. Правительственным доводам о необходимости выполнять достигнутые внешнеполитические договоренности мятежники противопоставили тезис о преднамеренном желании Швеции добиться для себя таких условий, которые позволят ей реализовать экспансионистские планы в отношении северорусских территорий. Нежелание Москвы соглашаться с доводами широких слоев населения вынудило псковичей и новгородцев нарушить основы сложившегося к тому моменту государственного порядка, выражавшегося в подчинении земских институтов распоряжениям центральной власти.

На первом этапе мятежей «заводчики» безуспешно попытались уговорить администрацию съезжих изб отсрочить продажу хлеба с тем, чтобы посредством челобитья на государево имя выяснить истинное отношение властей к этой операции. Власть квалифицировала действия мятежников как «воровство», то есть государственное преступление и ответила на них посылкой на север воеводы И. Н. Хованского и следственной комиссии Ф. ф. Волконского. Мятежники считали их изменниками, пособниками группировки Б. И. Морозова, весьма непопулярной в народе, на которую ущемленные слои городского населения возлагали ответственность за социально-экономические проблемы в государстве. Этим объясняется их неспособность повлиять на ход событий.

На втором этапе каждого мятежа были выработаны основные программные документы - челобитные, в которых излагались прямые и косвенные причины, подтолкнувшие население к массовому выступлению. Центральная власть отказалась прислушиваться к доводам своих подданных и продолжала настаивать на выдаче тех, кто организовал блокировку полномочий ее представителей на местном уровне. С этого момента типологическая идентичность двух мятежей стирается, так как новгородцы склонились к усмирению наиболее радикальных представителей «мира». Псковичи, напротив, допустили к власти решительных земских лидеров, сумевших перевести город на режим осадного сидения, склонить на свою сторону окрестное население и более чем успешно в течение 2,5 месяцев противостоять правительственной армии (об этом свидетельствует статистика боевых потерь). В этот период Москва продолжала искать компромиссное решение; им стала посылка земских выборных во главе епископом Рафаилом. Успешная реализация возложенной на них миссии объясняется тем, что власть, лавируя, отказалась от абсолютизации как низшего, так и высшего уровня управления; она продемонстрировала желание разрешить конфликт на основе мирного диалога и царской милости. Первоначально радикальные намерения о сыске и казни «воров» были пересмотрены, и центральной власти пришлось пойти на уступки, даровав псковичам и новгородцам прощение; высшая мера наказания была применена только в демонстративно-устрашающих целях. Большинство мятежников было наказано менее суровыми санкциями, чем те, под которые попадали их деяния. После символического примирения с населением последовал длительный розыскной процесс, завершившийся в итоге с фактической реализацией норм Соборного уложения, но реализацией уже на основе инспирированного рецидива мятежа.

Несмотря на то, что события в Новгороде не переросли в стадию вооруженного сопротивления, и новгородцы согласились способствовать проведению сыскного дела воеводой И. Н. Хованским, в ходе мятежей в обоих городах проявился ряд общих тенденций и закономерностей. Они заключались в идентичности причин мятежей, а также в том, что их основной движущей силой были служилые люди по прибору и часть посадского населения, сумевшие блокировать воеводскую администрацию, подчинить себе земские институты власти и попытаться донести до царя свои требования. В обоих городах мятежники старались придать своим требованиям общесословный характер, однако дворяне, верхушка посада и высшие стрелецкие чины заняли проправительственную позицию и их не поддержали.

Как в Новгороде, так и в Пскове в ходе мятежей были сформулированы требования по устранению злоупотреблений митрополичьими (архиепископскими) и воеводскими полномочиями. Но степень антагонизма между городским населением и светскими и духовными иерархами в обоих городах была различной. В этой связи, узнав о прощении царем их «воровства», новгородцы быстрее согласились признать компетентность сыскной комиссии И. Н. Хованского.

Также было установлено, что на ход мятежного противостояния в обоих городах влияли не только объективные социально-экономические факторы, но и субъективные (слухи, частные судьбы некоторых предводителей, народные взгляды на идеальную модель взаимоотношений земских сообществ и высших государственных властей). Народная культура как комплекс отношений, верований и форм поведения, наблюдаемых среди тех, кто не был включен во властные структуры московского государства, во многом определяла модели поведения мятежников и способы их влияния на центральную власть.

Это то, что касается частных итогов двух мятежей; необходимо обозначить и более общие. Во внушительном комплексе документов, отразились события не только местного масштаба, но и общегосударственного. На их примере видно, как в действие вступал новый основной закон Московского государства - Соборное уложение 1649 г. Свод законов, составленный из сохранявших свою актуальность русских постановлений с привлечением византийского и литовского права, являлся не просто систематизацией обычного права, но и крупной реформой. Это означало, что в определенных сферах общественных отношений право на первичность сформулированных норм ему предстояло еще «отвоевать». В частности, Соборное уложение закрепляло норму, согласно которой населению запрещалось приходить «скопом» к представителям центральной власти на местах. Кодифицируя это положение, центральная власть охраняла в первую очередь свою собственную автономию и суверенитет, так как воеводы и подчиненный им аппарат осуществлял распоряжения именно Москвы. Для местного же населения они являлись главным образом «кормленщиками», заинтересованными исключительно в максимальном извлечении прибыли из той вотчины, куда они являлись на 1-2 года. Мысль о невозможности отстранить подобного деятеля, о невозможности донести напрямую до царя мирские проблемы пока не отвечала воззрениям земских «миров» на сложившуюся систему. Им казалось, что лихоимства в своих крайних проявлениях должны были неизбежно наказываться, иначе рушилась установка на иерархическое мировосприятие, согласно которой на зло есть управа, а за добро следует воздаяние добром, за массовую греховность - наказание всеми возможными бедствиями социального, политического, экономического и природного характера. Новгородцы и псковичи, как и деятели других типологически близких событий того же периода, с искренним убеждением отрицали намерение нарушить государево крестное целованье. Царь убеждал их в нарушении Соборного уложения, они же уверяли его в рьяном служении и желании противостоять его «истинным» врагам. То есть укоренение того правопорядка, к которому власть стремилась, принимая новое Уложение, было делом будущего. И когда в июле 1662 г. народ, негодовавший по поводу злоупотреблений при чеканке медных денег, поднялся против бояр, бунтовщики были оперативно усмирены военной силой без долгосрочных попыток воздействия уговорами, разъяснениями, доказательствами государственной важности принимаемых мер.

На примере новгородско-псковских событий видно, что характер взаимоотношений власти и общества был весьма непростым - периоды «тишины» сменялись массовыми волнениями, в ходе которых каждая из сторон выдвигала свои требования, и действовала методами, соответствовавшими определенному моменту и соотношению сил. В ходе мятежей требования населения претерпели эволюцию от обращения относительно необходимости решить продовольственный вопрос до широкого списка местных и общегосударственных вопросов. Основным приводившимся доводом относительно важности реализации этих пунктов являлось то, что население всех сословий верно служит государю, не стремится от него «отложиться» и учинить «поруху» его вотчине, казне. Взамен оно требовало защиты своих жизненно важных интересов. Методы отстаивания этих доводов были как мирные - посредством челобитья на имя государя через избранных представителей, так и силовые - самовольная расправа с личностями, злоупотреблявшими вверенными им полномочиями, а в случае с Псковом - вооруженное сопротивление значительным военным силам.

Требования властей заключались в подчинении тем распоряжениям, которые исходили из центра, в принятии алгоритма действия, который казался правильным с точки зрения верховной власти. Суть ее основных доводов заключалась в сентенции «государь сам знает, как своей вотчиной править». Методы также четко подразделялись на мирные (царские грамоты с убеждениями, апелляции к истории, заверения в царской милости и справедливости) и силовые (угрозы, посылка следственных комиссий и формирований). Характерно, что и общество, и власть не гнушались различных методов авантюрного характера: если центральная власть стремилась подкупить основных руководителей мятежей и тех, кто мог найти способы их подавления, то Г. Демидов в обращении к И. Н. Хованскому «писался» царским именем, фактически продолжая традицию самозванцев, выдававших себя за правящее лицо во имя достижения определенных политических целей. Необходимо также отметить, что как общество, так и власть, мотивируя свои доводы, обращались к историческому опыту; каждая противоборствующая сторона находила в нем примеры, подтверждавшие ее правоту, свидетельствовавшие о причинно-следственных взаимосвязях тех или иных явлений. Это проистекало из важного принципа древнерусской историософии, согласно которому не человек владел историей, а история владела человеком589. Общественные отношения во всех сферах (области права, производственного распорядка, богослужения, семейных обычаях и др.) имели тенденцию приобретать силу незыблемого закона и ореол

590 старины .

Особый статус духовной власти способствовал тому, что ей отводилась роль посредника и миротворца. Там, где взаимоотношения государственной власти и общества заходили в тупик, надежды возлагались на авторитетных духовных иерархов, способных успокоить население, пообещать защиту и покровительство. Эта идеальная модель, правда, не всегда срабатывала, поэтому и неудивителен тот факт, что Никона избили, а Макария посадили на цепь. Нарушение самими церковными властями правильного с точки зрения верующих миропорядка освобождало их от необходимости таким властям подчиняться, и добиться возврата утраченного авторитета было не просто. Об этом свидетельствует еще долгое брожение умов, наблюдавшееся в обоих городах уже после актов символического примирения и нового

589

Панченко А.М. Я эмигрировал в Древнюю Русь. СПб., 2008. 135. ГуревичАЯ. Избранные труды. Средневековый мир. СПб., 2007. С. 151. в крестоцелованья, то есть после переоформления нарушенного в ходе мятежей договора между обществом и государством.

Новгородско-псковские события отразили восприятие подданными фигуры Алексея Михайловича на момент первых лет его царствования. Если целом мнение о царе как о посреднике между Богом и подданными, защитнике порядка и справедливости никем не оспаривалось, то конкретные распоряжения могли серьезно дискредитировать правителя и вызвать критику в его адрес, зафиксированную в соответствии с традицией того времени в многочисленных изветах на говорящих против государя «слово, чего и помыслить нельзя».

Итак, в каком бы ключе мы не рассматривали итоги новгородского и псковского мятежей - с позиции проигрыша мятежников или с позиции их победы (сумели повлиять на смещение воевод) - одно совершенно очевидно: проанализированные перипетии сравнительно короткого исторического периода имели весьма важное значение в выборе молодым монархом дальнейшего курса на укрепление своих пока еще шатких позиций. Важно, что впоследствии фактором при решении судьбы того или иного человека или представителей определенной корпорации была и их готовность способствовать центральной власти в реализации инспирированных ею мер. В этой связи понятен смысл оправдательных документов, возникших после усмирения мятежей. Все, от политически весомых фигур до рядовых служилых и посадских людей, стремились оправдаться перед государем, показать, что даже в условиях угрозы личной безопасности они отстаивали в первую очередь его интересы. Те же, кто «смутился», встал на сторону мятежников, каялись в содеянном и обещали впредь верно служить государю. Гарантией тому являлись примеры верноподданнического служения в предыдущие периоды истории, на фоне которых отдельные случаи брожения, как надеялись, будут прощены милосердным царем. Таким образом, произошедшие события накладывали отпечаток не только на дальнейшую политику царской власти, но и на общественное сознание: в нем укоренялись идеи централизации власти, действующей через своих представителей по общим моделям, выработанным для унификации управления. От действий, мешавших укоренению институтов власти, упрочнению авторитета монархии с конъюнктурной точки зрения целесообразнее было отмежеваться.

В целом же, мятежи в Новгороде и Пскове в 1650 г. явились разновидностью многоликих социальных конфликтов и в этом статусе прошли закономерные этапы от начальной точки отсчета - стихийного взрыва недовольства, до завершающей - компромисса между противоборствующими сторонами. В череде этих событий вершились судьбы отдельных людей, корректировался состав целых корпораций, происходило взаимовлияние власти и общества друг на друга.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Градобойнова, Екатерина Владимировна, 2012 год

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Андреев И.Л. Образ шествующей власти. Первые Романовы в церковных и придворных церемониях // Образы власти на Западе, в Византии и на Руси: Средние века. Новое время / под ред. М.А. Бойцова, О.Г. Эксле. М„ 2008. Антонов Д.И. Смута в культуре средневековой Руси: Эволюция древнерусских мифологем в книжности начала XVII века. М., 2009. Антонов Д.И., Майзулъс М.Р. Демоны и грешники в древнерусской иконографии: Семиотика образа. М., 2011.

Аракчеев В.А. Псковский край в ХУ-ХУП веках: Общество и государство. СПб., 2003.

Архангельский М.Ф., свящ. История Православной церкви в пределах нынешней С. - Петербургской епархии. СПб., 1871.

Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Новосибирск, 1998. Т. 2.: Теория и методология. Словарь. Бантыш - Каменский ПЛ. Обзор внешних сношений России (по 1800 год).

Ч. IV. М., 1902.

Бахрушин С.В. Московский мятеж // Сборник статей в честь М.К. Любавского Пг., 1917.

Богословский ММ. Земское самоуправление на Русском Севере. М„ 1909 -1912. Т. 1-2.

Болховитинов Е.А. История княжества Псковского. Ч. 1. Киев, 1831. Бубрих Д.В. Русское государство и сформирование карельского народа: Доклад 27 марта 1945 г. II Прибалтийско-финское языкознание: Вопросы

взаимодействия прибалтийско-финских языков с иносистемными языками: К 80-летию со дня рождения Д. В. Бубриха / АН СССР. Карел, фил. Ин-т яз., лит. и истории. Л., 1971. Вып. 5.

Буганов В.И. Очерки истории классовой борьбы в России XI - XVIII в. М., 1986.

Булгаков М.Б. О хозяйственных функциях воевод в первой половине XVII в. // Государственное управление: история и современность. М., 1998. Гуревич А.Я. Избранные труды. Средневековый мир. СПб., 2007. Булгаков М.Б. Структуры посадского самоуправления на государственной и мирской службах в XVII веке // Вопросы истории. 2006, № 4. Булгаков М.Б. Воеводское управление в г. Ростове Великом XVII в.:

факты.

малоизвестные

Булычев А.А. Между святыми и демонами: Заметки о посмертной судьбе опальных царя Ивана Грозного. М., 2005.

Варенцов В.А., Коваленко Г.М. «Хроника «бунташного века». Очерки истории Новгорода XVII в.» Л., 1991.

Варенцов В.А. Численный состав и генеалогия крупнейших торговых фамилий Новгорода XVI - XVII вв. // Изучение истории и культуры Новгородской земли. Тезисы докладов научной конференции. Новгород,

1987.

Вигзелл Ф. Читая фортуну: гадательные книги в России (вторая половина XVIII-XX вв.). М., 2007.

Волков С.С. Лексика русских челобитных XVII в.: формуляр, традиционные этикетные и стилевые средства. Л., 1974 .

Голикова КБ. Привилегированные купеческие корпорации России XVI -первой четверти XVII в. Т. I. М., 1998.

Градовский А.Д. Системы местного управления на Западе и в России // Сборник государственных знаний. ТЛ/Т, СПб., 1878.

Готъе Ю.В. Замосковный край в XVII в.: Опыт исследования по истории

экономич. быта Моск. Руси. - 2-е изд., просмотр. М., 1937.

Даркевич В.П. Народная культура Средневековья: Пародия в литературе и

искусстве IX - XVI вв. М., 2004.

Демкин А. В. Западноевропейское купечество в России в XVII в. Вып. 1. М., 1994.

Дитятин И.И. Роль челобитий и земских соборов в управлении Московского государства. Ростов н/Д., 1905.

Дутчак Е.Е. Из «Вавилона» в «Беловодье: адаптационные возможности таежных общин староверов-странников (вторая половина XIX - начало XXI в.). Томск, 2007.

Енин Г.П. Воеводское кормление в России в XVII веке (содержание населением уезда в России в XVII веке). СПб., 2000.

Ефимеико А.Я. Исследования народной жизни: Обычное право. Изд. 2-е. М., 2011.

Игнатов В.Г. История государственного управления России. М., 2002. Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры.

М., 2002.

Замятин Г.А. Россия и Швеция в начале XVII века. Очерки политической и военной истории. СПб., 2008.

Зольникова Н.Д «Нарымское дело» 1642 - 1647 гг. // Древнерусская рукописная книга и ее бытование в Сибири. Новосибирск, 1982. Кан А.С. Великодержавная Швеция // История Швеции. М., 1974. Кантор А.М. Духовный мир русского горожанина. Вторая половина XVII

века: Очерки. М., 1999.

КлибановАЛ. Духовная культура Средневековой Руси. М., 1994. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций: В 3 кн. М., 1995 Коваленко Г.М. Договор между Новгородом и Швецией 1611 года // Вопросы

истории. 1988. № 11.

Ковалъченко ИД. Метода исторического исследования. М., 2003.

Козлова Н.В. Люди дряхлые, больные и убогие в Москве XVIII века. М., 2010.

Козьменко В.М. Историческая антропология: сегодня и завтра Ежегодник историко-антропологических исследований. 2001 / 2002. М., 2002. Корогодина М.В. Исповедь в России в XIV - XIX веках. СПб., 2006. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Второй отдел: Господство дома Романовых до вступления на престол Екатерины II. Выпуск четвертый: XVII столетие. Глава 3. М„ 2007. Курц Б. Состояние России в 1650 - 1655 гг. по донесениям Родеса. М„ 1914. Лобачев С.В. Патриарх Никон. СПб., 2003.

Лаптева Т.А. Провинциальное дворянство в России в XVII веке. М., 2010. Лешков В. Русский народ и государство. История русского общественного

права до XVIII века. М., 1858.

Лисещев Д.В. Россия после Смуты - время выбора // Отечественная история, 2008. № 5.

Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII в. М„ 2000.

Лукин П. В. Особенности русского общественного сознания в старообрядческих сочинениях XVII в. // Мировосприятие и самосознание русского общества. Вып. 4. Ментальность в эпохи потрясений и

преобразований. М., 2003.

Ляпин Д.А. Волнения в русских городах в середине XVII в. // Вопросы истории, 2010.

Маулъ В.Я. Харизма и бунт: психологическая природа народных движений в России XVI - XVII веков. Томск, 2003.

Махов А.Е. Н08Ш АЖК^ЦШ: Категории и образы средневековой христианской демонологии. Опыт словаря. М., 2006.

Михайлов А.А. Городовая артиллерия Новгорода второй половины XVII в. // Прошлое Новгорода и Новгородской земли: Тезисы докладов и сообщений

научной конференции. 10-12 ноября 1992 г. / Отв. Ред. В.Ф. Андреев. Новгород, 1992.

Мильков В.В. Осмысление истории в средневековой Руси. М., 2000. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало

XX в.). СПб., 2000.Т. 1., Т. 2.

Мюллер Р.Б. Очерки по истории Карелии XVI - XVII вв. Петрозаводск, 1947. Новомбергский НЯ. Слово и Дело Государевы: (Процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 года). Т. I. М., 2004. Орленко С.П. Выходцы из Западной Европы в России XVII века (правовой

статус и реальное положение). М., 2004. Очерки истории СССР. XVII в. М„ 1955.

Отреченное чтение в России XVII - XVIII веков / Отв. Редакторы А.Л. Топорков, A.A. Турилов. М., 2002.

Панеях В.М. Новые материалы о новгородском восстании // Вопросы истории, № 2. 1981.

Панченко A.M. Я эмигрировал в Древнюю Русь. Россия: история и культура. СПб., 2008. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. СПб., 2000. Перри М. Народные мнения и слухи о царе (1630 - 1650 гг.) // Сословия, институты и государственная власть в России (Средние века и раннее Новое время): Сб. ст. памяти акад. Л.В. Черепнина. М.: Языки славянских культур,

2010.

Покровский H.H. Сибирские материалы 17-18 вв. по «слову и делу государеву» как источник по истории общественного сознания // Источники по истории общественной мысли и культуры эпохи позднего феодализма.

Новосибирск, 1988.

Покровский H.H. Томск. 1648-1649 гг. Воеводская власть и земские миры. Новосибирск, 1989.

Покровский H.H. Сибирское общество XVII - XVIII в. по челобитным // Общественное сознание населения России по отечественным нарративным источникам XVI - XX вв. Новосибирск, 2006.

Просеков И.Ю. Выборная документация и челобитные крестьянских общин Западной Сибири XVII в. как исторический источник // История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI - XX вв. Новосибирск, 1998. Прудовстй ПЛ. Дипломатические отношения России и Бранденбургско-Прусского государства в середине XVII века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2007.

Рашковскт Е.Б. Смыслы в истории: Исследования по истории веры, познания и культуры. М., 2008.

Ричард С. Уортман. Мифы и церемонии русской монархии. Том I. От Петра Великого до смерти Николая I. М., 2002.

Русский демонологический словарь. Автор-составитель Новичкова ТА. СПб., 1995.

Самодержавное царство первых Романовых / Сост., авт. вст. ст., комм. Г. В. Талина. М., 2004.

Сахаров И. П. Обозрение славяно-русской библиографии. СПб., 1849. T. I, кн. 2.

Специальные исторические дисциплины: Учеб. Пособие / C.B. Белецкий, КВ. Воронцова, З.В. Дмитриева и др. СПб., 2003.

Смилянская Е.Б. Волшебники. Богохульники. Еретики. Народная религиозность и «духовные преступления» в России XVIII в. М„ 2003. Соловьев СМ. Сочинения: В 18 кн. Кн. IV. История России с древнейших

времен. Т. 7. Гл. 3. М„ 1989.

Стефанович П.С. Приход и приходское духовенство в России в XVI - XVII века. М., 2002.

Тихомиров МЛ. Восстание в Новгороде и Пскове в 1650 г. // Очерки истории СССР. XVII в. М., 1955.

Тихомиров МЛ., ПЛ.Епифанов. Соборное уложение 1649 года. М., 1961. Тихомиров М.Н. Приказное делопроизводство в 17 веке // Тихомиров М.Н. Российское государство 15-17 веков. М., 1973. Тихомиров М.Н. Классовая борьба в России. М., 1969.

Усенко О. Г. Третья сила. Карельские тайны русско-шведских войн // Родина. 1997. № 10.

Усенко ОТ. Психология социального протеста в России XVII - XVII веков. Тверь, 1994. 4.1.

Успенский Б.А. Антиповедение в культуре Древней Руси // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985.

Флоря Б.Н. Польско-литовская интервенция в России и русское общество. М., 2005.

Хеостова КВ. Византийская цивилизация как историческая парадигма. СПб., 2009.

Хорошкевич А.Л., Плигузов А.И., Коваленко Г.М. Апология Юхана Видекинда // Видекинд Ю. История десятилетней шведско-московской войны. М., 2000. Черепнт Л.В. Земские соборы Русского государства в XVI - XVII вв. М„

1978.

Черная Л.А. Антропологический код древнерусской культуры. М., 2008. Чжтович H.A. История Православной церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащих к Санкт-Петербургской епархии. СПб., 1856. Чистяков О.И. История отечественного государства и права. Ч. I. М., 1999. Чичерин Б.Н. Областные учреждения России XVII в. М., 1858. Шасколъский ИЛ. Столбовский мир 1617 г. и торговые отношения России со

шведским государством. М. - Л., 1964.

Шасколъский ИЛ. Об основных особенностях русско-шведской торговли XVII в. // Международные связи России в XVII - XVIII вв. (экономика, политика, культура). Сборник статей. М., 1966.

Швейковская E.H. Назначения на воеводскую службу в северорусские города в XVII вв. // Сословия, институты и государственная власть в России (Средние века и раннее Новое время): Сб. ст. памяти акад. Л.В. Черепнина. М.: Языки славянских культур, 2010.

Швейковская E.H. Государство и крестьяне в России. Поморье в XVII в. М„ 1997.

Швейковская ЕЛ. Российский крестьянин в доме и мире: северная деревня конца XVI - начала XVIII века. М., 2012.

Эскин Ю.М. Очерки истории местничества в России XVI - XVII вв. М., 2009.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.