Взаимоотношения государственной власти и православной церкви в России в 1917-1927 гг.: На примере Урала тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Булавин, Максим Викторович

• Булавин, Максим Викторович
• кандидат исторических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Булавин, Максим Викторович

Введение.

Глава 1. Государственная политика по отношению к церкви в период революции и Гражданской войны.

1.1. Церковно-государственные отношения в 1917-21 гг.

1.2. Голод 1921 - 22 гг. и изъятие церковных ценностей на Урале.

Глава 2. Церковные расколы 20-х гг.

2.1. Возникновение и развитие обновленческого движения на Урале.

2.2. Григорьевский рас^дл.^Д^дарация митрополита

Сергия и ее восприятие-уральскими верующими.

Глава 3. Идеологическое и административное наступление на церковь в 1922 -1927 гг.

3.1. Государственная пропаганда атеизма.

Деятельность Союза безбожников.

3.2. Формы и методы административного давления на церковь. Состояние религиозности уральского населения в 20-е гг.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Взаимоотношения государственной власти и православной церкви в России в 1917-1927 гг.: На примере Урала»

Актуальность темы исследования. Религия играет значительную роль в истории народов, в их духовной культуре. Это утверждение справедливо в отношении веры большинства населения России, каковой здесь издавна было православие. Поэтому взаимоотношения церкви и государства всегда являлись одной из важнейших граней национального бытия. Далеко не всегда они складывались безоблачно. Наиболее трагичной их страницей стал послеоктябрьский период российской истории. В течение короткого времени православие превратилось из государственной религии в гонимую веру, активная позиция в защиту которой являлась поводом для репрессий властных структур в отношении большого числа людей. Преследования Православной церкви со стороны советского государства были неотъемлемой принадлежностью общественной жизни в России на протяжении ряда десятилетий.

В силу сказанного становится ясно, что без тщательного изучения особенностей церковно-государственных отношений в советский период невозможно в полной мере восстановить российскую историю XX столетия. Но такое изучение представляет не только сугубо познавательный интерес. В современной России, после того, как церковь вновь после длительного перерыва получила возможность проводить самостоятельную политику, а государство более не стремится ограничить сферу ее влияния, необычайно актуальным стал вопрос о выработке принципов их сосуществования. Они не могут быть сформулированы на спекулятивной основе, без обращения к опыту прошлого. Из него можно извлечь немало уроков, которые, будучи усвоенными, позволят избежать конфронтации между церковью и государством в будущем.

Всестороннее изучение проблем жизни церкви в советском государстве было невозможно до недавнего времени. Появлявшиеся на протяжении ряда десятилетий в Советском Союзе работы, затрагивавшие интересующие нас вопросы, освещали их крайне предвзято и односторонне. Авторы, работавшие за рубежом, были в большей степени свободны от идеологического давления, но отсутствие доступа к источникам, находящимся в советских архивах, значительно снижало научную ценность их трудов. Только в последнее десятилетие стали появляться работы, в которых ставится задача обобщения истории церковно-государственных отношений в советский период во всех их формах и проявлениях. Но широкая научная общественность до сих пор знакома преимущественно с теми исследованиями, которые посвящены изучению политики высших партийных и государственных органов в церковном вопросе и, соответственно, анализу действия руководства Православной церкви. Однако реальное осуществление решений руководящих органов происходило, главным образом, не в столице, а на местах. Поэтому действительную картину церковной жизни в России нельзя воссоздать без обращения к региональному материалу. Очевидно, что изучение истории того или иного региона, в том числе и Урала, невозможно вне рассмотрения проблем взаимоотношений между церковью и местными властными органами. Между тем, не будет преувеличением утверждение, что исследование характера церковно-государственных отношений на Урале только начинается, и пока лишь отдельные работы, главным образом диссертационные исследования, претендуют на их освещение во всей реальной исторической полноте и многообразии. Приведенные соображения предопределяют, на наш взгляд, высокую актуальность заявленной темы.

Объект исследования - комплекс взаимоотношений в указанный период между Православной церковью и советским государством в лице властных структур всех уровней и общественных организаций, проводивших государственную политику в религиозной сфере.

Методология и методика исследования определялась особенностями выбранного для изучения объекта. Выбор в качестве объекта исследований комплекса взаимоотношений между церковью и государством предполагает использование нами системного подхода как теоретической базы работы. При этом системность как определенное свойство присуща не только выбранному нами для изучения объекту. Православная церковь также представляет собой своего рода систему, отдельные части которой находятся в сложной взаимосвязи друг с другом. Воссоздание жизни Православной церкви в тот или иной период невозможно без учета данной взаимосвязи и, следовательно, использования системного подхода. Его применение позволяет производить анализ различных сторон взаимоотношений между церковью и государством не изолированно, а с учетом места, которое они занимали в процессе взаимодействия между Православной церковью и государственной властью. Тем самым создается более адекватное представление об исторических реалиях избранного периода.

Конкретная методика исследования включает в себя традиционные методы, нашедшие распространение в исторической науке. Это синхронно-диахронный метод и метод комплексного анализа источников.

Территориальные рамки работы соответствуют границам современных Пермской, Свердловской и Челябинской областей. Данные территории являлись в 1917 - 1927 гг., как и в последующее время, наиболее развитыми на Урале в промышленном отношении, что предопределило их особую политическую значимость для государства. В связи с этим оно уделяло пристальное внимание политической ситуации в этом регионе, в том числе и в религиозной области. Это дает возможность наблюдать государственную политику в отношении церкви на примере указанных регионов в ее активном проявлении и наибольшем разнообразии присущих ей форм.

Кроме того, социальный состав и структура занятий населения, проживавшего на территориях Западного, Среднего и Южного Урала, отличались многими сходными чертами, что, в свою очередь, явилось причиной схожести картины религиозной жизни в данных местностях. В других, преимущественно сельскохозяйственных районах Урала церковная жизнь имела специфические особенности, что предопределило и отличия в отношениях местных властных органов с религиозными организациями. Однако мы использовали в работе и примеры из жизни верующих тех районов Урала, которые не входят в современные Пермскую, Свердловскую и Челябинскую области, поскольку в ряде случаев они соответствуют , на наш взгляд, общеуральским и даже общероссийским реалиям.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1917 по 1927 гг. 1917 г. стал рубежом, разделившим качественно различные этапы в истории Русской церкви. Государство, долго бывшее покровителем церкви, поставило перед собой задачу свести до минимума ее влияние на общество, а в перспективе - добиться ее полного исчезновения.

В качестве завершающего рубежа взят конец 1927 г. Такой выбор предопределен двумя обстоятельствами. В 1927 г. Православная церковь в лице заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) совершенно определенно заявила о своей лояльности советскому государству, завершив выработку основы своей политической линии в послереволюционный период. На протяжении последующих лет советской истории эта линия не подвергалась существенной коррекции. Советское государство, со своей стороны, до конца 1927 г. придерживалось определенного набора методов борьбы с церковью. К исходу обозначенного нами периода эти методы все в большей мере начали обнаруживать свою относительную неэффективность. Поэтому, начиная с 1928 -1929 гг., борьба с религией в Советском Союзе была существенно интенсифицирована. Усиление атеистической пропаганды и, в особенности, массовое закрытие храмов качественно изменили обстановку в религиозной сфере. При этом новая ситуация принципиально отличалась от положения в религиозной области, характерного для периода до конца 1927 г. Это дает нам возможность рассматривать временной отрезок с 1917 по 1927 гг. как законченный этап в истории церковно-государственных отношений.

Историография проблемы. Изучение проблемы взаимоотношений между церковью и государством в советский период имеет в отечественной историографии давнюю традицию. Уже в первые послереволюционные годы видные деятели коммунистической партии пытались сформулировать основные принципы религиозной политики советского государства, дать оценку той роли, которую сыграла Православная церковь в бурных событиях периода революции и Гражданской войны. В этой связи заслуживают упоминания книги и статьи Н.И. Бухарина, П.И. Красикова, A.B. Луначарского, Е.М. Ярославского и др.1 Особенно мощный толчок к написанию работ о месте церкви в советском государстве дали голод 1921 — 1922 гг. и компания по изъятию церковных ценностей, а также появление обновленческого раскола. Одна за другой появляются работы А.И. Введенского, Я.Окунева, И.И. Скворцова-Степанова и др.

К началу 20-х гг. сформировался определенный набор тезисов, присутствовавший у вышеупомянутых авторов, как принадлежащих к обновленческому расколу, так и профессиональных атеистов, и получивший позднее широкое распространение в трудах их последователей. В него входили представление о церкви исключительно как об одной из опор свергнутой царской власти, утверждение о ее контрреволюционной роли в ходе революции и Гражданской войны в России и эксплуататорской сущности ее взаимоотношений с широкими народными массами. Авторы - атеисты прогнозировали неизбежность возникновения в среде духовенства приспособленческих тенденций, направленных на поиск путей сосуществования с коммунистической властью. Большая часть приведенных положений стала идейной основой первых специальных исследований, посвященных участию Православной церкви в событиях революции и Гражданской войны, в том числе в Сибири и на Урале. К их числу принадлежат многочисленные работы Б.П. Кандидова, а также К.П. Абросенко, Н.К. Амосова, В.К. Анвенсула 3.

Научная ценность трудов, вышедших в свет до Великой Отечественной войны, представляется нам весьма сомнительной. Данная оценка объясняется двумя обстоятельствами. Во-первых, их авторы не ставили перед собой собственно исследовательских задач. Написанные ими книги и брошюры служили определенным практическим целям: их появление было составной частью пропагандистской борьбы, которую вело в тот период советское государство с Православной церковью. Естественно, что упомянутые авторы не придерживались принятых в исторической науке правил доказательства своих утверждений, поскольку их заботила прежде всего необходимость обличения "контрреволюционности" православия. Крайняя идеологическая предвзятость выразилась, в частности, в решительном отрицании фактов гонений на Православную церковь в Советском Союзе. Вторая особенность довоенных работ, значительно снижающая их качество, состоит в отсутствии научного аппарата, что не может не придавать авторским утверждениям оттенка голословности. Упомянутые труды, будучи интересным памятником эпохи, не могли внести существенного вклада в изучение интересующей нас проблемы.

С конца 50-х гг. начинается новый период в отечественной историографии взаимоотношений церкви и государства. Возросший общий уровень советской исторической науки и относительная либерализация общественной атмосферы сделали возможным появление более качественных научных исследований, посвященных проблемам церковной истории в послереволюционные годы. В то же время их направленность по-прежнему определялась нуждами идеологической борьбы с религией и церковью.(Следует помнить, что конец 50-х - начало 60-х гг. ознаменовались новым натиском на православие.) Поэтому историки, работавшие в указанный период, были связаны прочными нитями идейной преемственности с пропагандистами атеизма 20-х - 30-х гг.

Важной особенностью историографии данного периода является значительное расширение тематики исследований. Если довоенные авторы в своих изысканиях концентрировались в основном вокруг "контрреволюционных" действий церкви в первые годы советской власти, то , начиная с 50-х гг., в поле зрения историков попадает все многообразие проблем, связанных с осуществлением государственной политики в религиозной сфере. В качестве основных направлений их изучения можно выделить следующие:

1) Исследование процессов формирования законодательной базы политики советского государства по отношению к религиозным организациям и первых шагов по претворению в жизнь принципов Декрета об отделении церкви от государства и других советских нормативных актов. В этой связи нельзя не упомянуть монографию М.М. Персица, которая, по существу, стала первым примером обращения к данной проблематике 4 Работу М.М. Персица отличает стремление определить суть отличий в юридическом статусе различных религиозных объединений в России до и после революции, а также выяснить предпосылки реформ законодательства о религии в послереволюционный период. Богатством содержащегося в ней фактического материала отличается работа В.В. Зыбковца, которая преследовала более частную задачу - проследить особенности и ход применения Декрета об отделении церкви от государства в отношении монастырей и их имущества 5.

2) Изучение истории становления в СССР антирелигиозной пропаганды, деятельности коммунистической партии и общественных организаций по "атеистическому воспитанию трудящихся". Это направление исследований, на наш взгляд, в наибольшей степени было подвержено влиянию господствовавших в обществе и науке идеологических стереотипов. Авторам, работавшим в этом направлении, свойственно стремление преувеличивать роль партии большевиков в процессе складывания в СССР системы атеистической пропаганды, а также игнорировать трудности, с которыми сталкивались Союз безбожников и другие общественные организации в налаживании пропагандистской деятельности. Своего рода обобщающей работой по данному кругу вопросов можно считать монографию Г.В. Воронцова 6. Одной из примечательных черт данного исследования является попытка автора подробно рассмотреть деятельность Антирелигиозной комиссии ЦК компартии и Союза безбожников. Примечательно и его стремление рассматривать атеистическое движение в СССР как развивающийся объект, прослеживая его эволюцию. Большое количество работ посвящено влиянию идей В.И. Ленина на идеологию и формы организации атеистического движения. В их числе, помимо исследований Г.В. Воронцова, следует упомянуть монографию М.И. Шахновича7.

3) Исследование истории церковных расколов 20-х гг. Основное внимание уделялось изучению обновленческого раскола, что вполне объяснимо, учитывая преобладание обновленчества среди раскольничьих движений того периода. До сих пор не потеряла своего значения монография A.A. Шишкина, остающаяся и сегодня едва ли не единственным примером серьезного обращения нецерковного автора к проблемам, связанным с предпосылками возникновения и развитием обновленчества 8. Данное исследование представляет собой попытку найти наиболее глубокие, еще дореволюционные корни обновленческой идеологии, показать преемственность до- и послереволюционного обновленчества, произвести подробный анализ программных установок различных ответвлений этого движения и , наконец, установить причины его исторического краха. Однако, несмотря на свою добросовестность, труд A.A. Шишкина не свободен от некоторых серьезных недостатков. К ним нужно отнести, прежде всего, полное замалчивание факта той беспрецедентной поддержки, которую оказывало обновленцам советское государство. Весьма упрощенно трактуется и политическая позиция патриаршей церкви, вследствие чего автор без достаточных оснований противопоставляет друг другу "реакционную тихоновщину" и "прогрессивное обновленчество". В той или иной степени аналогичные недостатки свойственны и работам других авторов, которые рассматривали проблему обновленчества9.

Упомянутые три направления советской послевоенной историографии взаимоотношений государства и церкви, разумеется, выделяются достаточно условно. Исследователи, работавшие в рамках какого-либо из них не могли избежать обращения к общим проблемам истории Православной церкви в советский период. Продолжали издаваться и такие работы, которые претендовали на выражение некоего обобщающего взгляда на историю церковно-государственных взаимоотношений 10. Среди них выделяются монографии Р.Ю. Плаксина. На наш взгляд, можно утверждать, что они завершили выработку общепринятой в среде советских историков концепции по вопросу о характере эволюции политики Русской церкви в послереволюционное время. Согласно этой концепции, православие в течение ряда послереволюционных лет выступало на исторической арене как контрреволюционная сила, всецело поддержавшая борьбу против советской власти ее внешних и внутренних врагов. Только удары, нанесенные церкви кампанией по изъятию церковных ценностей, и сочувственная коммунистам позиция большинства мирян и части духовенства, выразившаяся, помимо прочего, в создании обновленчества, привели к смене политической линии высшего церковного руководства. Таким образом, церковь не по своей воле проделала длительный и сложный путь к признанию свершившихся в стране перемен.

На примере обобщающих работ по истории церкви в первое десятилетие советской власти отчетливо видны недостатки, в целом свойственные практически всем без исключения авторам, работавшим в рамках "научно-атеистической" парадигмы. Прежде всего это откровенная предвзятость. По меткому замечанию современного исследователя, "исторические труды чаще скатывались на уровень пасквилей" 11. Вызывает возражения и подбор авторами источников. Преобладали ссылки на труды классиков марксизма-ленинизма, деятелей атеистического движения, декреты и постановления советской власти, периодические издания. Архивные материалы использовались в значительно меньшем объеме. Некритически заимствовались сведения, почерпнутые из работ довоенных авторов. Все эти условия в совокупности не могли не приводить к формированию сильно искаженной картины церковно-государственных отношений.

Русские исследователи, жившие за рубежом, отстаивали в своих работах совершенно противоположные позиции. Отсутствие жесткого государственного контроля позволяло им свободно обсуждать табуированные для советских историков темы. По своим убеждениям они являлись глубоко религиозными людьми, а политическим их взглядам в той или иной степени был присущ оттенок антикоммунизма. Поэтому их труды отличаются глубоким сочувствие к судьбе Русской церкви после революции. Основной темой, привлекавшей внимание авторов Русского зарубежья, не могли не стать гонения, обрушившиеся на церковь в России после 1917 г. Наиболее известно изучение этой темы А. Боголеповым, М.

12.

Польским, Л. Регельсоном . Особняком стоит труд А. Краснова-Левитина и В. Шаврова, посвященный обновленческому расколу 13.

Большинству работ зарубежных русских авторов присуща определенная ограниченность. Она заключается прежде всего в однообразии тем. Практически не изучались закономерности эволюции государственной политики в религиозной сфере. Достаточно поверхностно освещалась проблема реакции населения на преследования церкви. Следует отметить, что многие зарубежные авторы принадлежали к тем или иным церковным расколам, в основном карловацкому, что делало их исследования ощутимо тенденциозными. Так, авторы-карловчане весьма критически оценивали политическую линию патриаршей церкви - поиск путей сосуществования с советским государством. Деятельность митрополита Сергия (Стра-городского) и даже отчасти митрополита Петра (Полянского) и патриарха Тихона рассматривалась ими как сдача церковных позиций безбожной власти. Следовательно, им свойственно стремление трактовать действия не только митрополита Сергия, но и оставшихся ему верными духовенства и мирян как измену православию. Между тем, таковые составляли, как это будет показано в нашей работе, заведомое большинство верующих. Кроме того, в силу своего откровенного антикоммунизма, исследователи-карловчане склонны преувеличивать численность священнослужителей и мирян Православной церкви, пострадавших вследствие государственных репрессий. Краснов-Левитин и Шавров, поскольку они симпатизировали обновленческому движению, весьма позитивно относились к планам церковных реформ, выдвигавшихся обновленцами. Даже те авторы, которые принадлежали к патриаршей церкви, зачастую оказывались под влиянием идей раскольников и не могли выработать вполне самостоятельного подхода к изучению проблем церковной истории 14.

Исключение из этого общего правила составляют работы Д.В. Поспелов

15 ского . Особого внимания заслуживает его труд "Русская Православная Церковь в XX веке". Исследование обращает на себя внимание прежде всего взвешенностью содержащихся в нем оценок, стремлением рассматривать факты из жизни русского православия на общем историческом фоне. Примечательно и стремление автора придать своему труду характер обобщающей работы по истории церковногосударственных взаимоотношений в советское время. Согласно некоторым

- 16 оценкам, автору одному из немногих удалось справиться с этой задачей .

Среди небольшого числа работ иностранных исследователей, посвященных

17 интересующим нас проблемам, выделяется монография Г. Адриани .

В числе церковных исследователей, живших в России, следует упомянуть архимандрита Иоанна (Снычева), впоследствии ставшего митрополитом Санкт-Петербургским. Известны его работы о "правых" расколах, написанные им на основе магистерской диссертации, которая была защищена в Ленинградской духовной академии в конце 60-х гг.18 До сегодняшнего дня эти монографии остаются единственными, подробно рассматривающими вопрос об оппозиции "справа" политике митрополита Сергия (Страгородского).

В конце 80-х - начале 90-х гг. отечественная историческая наука во многом изменила свои оценки церковно-государственных взаимоотношений в прошлом, что явилось следствием общего изменения идеологической атмосферы в стране. Большую роль в этом процессе сыграл 1000-летний юбилей принятия Русью христианства. На рубеже десятилетий и в течение 90-х гг. появился целый ряд принципиально новых исследований отечественных ученых-историков. В первую очередь следует отметить работы В.А. Алексеева, И.Г. Васильевой, О.Ю. Васильевой, А.Н. Кашеварова, М.Ю. Крапивина, М.И. Одинцова и др. 19 В их исследованиях рассматриваются вопросы, которые ранее игнорировались или освещались очень поверхностно как светскими, так и церковными авторами. Среди них - роль отдельных членов большевистского руководства в осуществлении антицерковных мероприятий, деятельность карательных органов советского государства в области борьбы с религией, "неофициальная" сторона компании по изъятию ценностей и т.д. Естественно, что произошло и общее изменение позиции ученых - от поддержки государственной атеистической политики к признанию несправедливости гонений в отношении Православной церкви.

Реализация новых подходов к рассмотрению церковно-государственных отношений в 20-е гг. во многом стала возможна благодаря привлечению новых источников, среди которых особое место занимают документы репрессивных органов и высшего руководства коммунистической партии Во многом на основе этих документов написана монография Н.А. Кривовой, посвященная вопросам антицерковной политики советского руководства в период до смерти патриарха Тихона 20. Однако следует признать, что ввод в широкий научный оборот данных источников только начинается.

Заметно активизировалась в последние годы деятельность церковных исследователей, что привело к появлению ряда работ, в той или иной степени затрагивающих рассматриваемые нами проблемы. Среди них выделяются труды В.И.

21

Баделина, М.И. Вострышева, иеромонаха Дамаскина (Орловского) . За некоторыми исключениями, касающимися, например, изучения истории обновленческого и других расколов, для работ церковных авторов свойственна естественная и объяснимая узость тематики. Историю церковно-государственных отношений они не без серьезных оснований рассматривают прежде всего как историю гонений против православия. В изучении этих гонений для церковного сознания первостепенен вопрос о людях, вынесших на себе их тяжесть. Поэтому исследования православных авторов в ряде случаев представляют собой биографии и материалы к биографиям церковных деятелей 20-х гг. Рассмотрению тех или иных аспектов государственной политики в отношении церкви в той или иной мере, в которой она не сводилась к собственно репрессиям, уделяется меньшее внимание. Некоторое исключение составляют работы протоиерея В. Цыпина и священника А. Ни-22 колина .

К недостаткам значительного числа работ, вышедших из среды православной общественности, следует отнести прежде всего то обстоятельство, что анализ документов, на основании которых они построены, проводится авторами недостаточно глубоко. В определенной степени данный недостаток свойственен и тем исследованиям, которые посвящены судьбе священнослужителей, пострадавших за веру на территории уральских епархий, несмотря на то, что они содержат в себе ценные фактические сведения и базируются в числе прочих источников на документах репрессивных органов.

Существует сравнительно небольшое число исследований светских историков, специально рассматривающих вопросы взаимоотношений церкви и государ

2.3 ства на Урале или в какой-то мере их затрагивающих . Набор тем, который использовался исследователями, и принципы их освещения в общем и целом совпадают с принятыми в общероссийской историографии. Им свойственны и все недостатки, присущие трудам советских историков. Определенный перелом произошел в начале 90-х гг. Н.И. Музафарова и М.Г. Нечаев пересмотрели свои прежние позиции по отношению к Православной церкви. Для их последних трудов характерна значительно большая лояльность к православным духовным ценностям и сочувствие судьбе церкви после революции 24.

Тем не менее, имеющиеся работы не могут претендовать на обобщение всего опыта церковно-государственных взаимоотношений в первое послереволюционное время. Таким образом, и сегодня существует настоятельная потребность в создании научных трудов, которые могли бы заполнить пробелы, образовавшиеся в процессе изучения проблем церковной истории на Урале.

Цели и задачи исследования. Цель диссертации определяется выбранным объектом исследования. Основная цель работы состоит в реконструкции истории взаимоотношений между государством и церковью на Урале в 1917 - 1927 гг. В связи с этой целью были определены следующие основные задачи: показать сущность политики, проводившейся Временным и советским правительствами в религиозном вопросе в 1917 - 1927 гг.; рассмотреть реакцию духовенства и мирян Православной церкви на политические перемены в стране и действия властей в отношении религиозных организаций;

- проследить эволюцию церковно-государственных отношений на Урале на протяжении указанного периода, установить особенности, присущие отдельным этапам их развития; выявить основные методы, которые применялись советским государством в борьбе с Православной церковью;

- определить специфические черты, отличавшие государственную по- ли-тику по отношению к церкви на Урале;

- оценить эффективность антицерковных мероприятий властей.

Источниковая база исследования. Основу источниковой базы диссертации составили материалы, находящиеся в центральных и местных архивах: Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском центре хранения и исследования документов новейшей истории (РЦХИДНИ), Государственном архиве административных органов Свердловской области (ГААСО), Государственном архиве новейшей истории Пермской области (ГАНИПО), Государственном архиве Пермской области (ГАПО), Государственном архиве Свердловской области (ГACO), Отделе по делам архивов администрации г. Нижнего Тагила (ОДААНТ), Центре документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО).

Большое значение для изучения государственной политики по отношению к религиозным организациям и Православной церкви, в частности, закономерностей ее эволюции, выявления методов и приемов, применявшихся партийными и государственными органами в целях практического осуществления этой политики, имеют документы центрального и местного партийного руководства. Значительное их количество сосредоточено в фондах РЦХИДНИ: 17 (Центрального комитета РКП (б) - ВКП (б)) и 89 (Е.М. Ярославского). Последний фонд представляет для нас особенный интерес, так как Е.М. Ярославский являлся лицом, непосредственно руководившим антирелигиозной деятельностью коммунистической партии и советского государства. Состав документов, находящихся в его фонде, достаточно разнообразен. В их число входят руководящие указания ЦК компартии подчиненным инстанциям по вопросам борьбы с религией, документы местных партийных организаций, в том числе уральских, докладные записки ОГПУ, религиозная периодика, документы Союза безбожников и т.д. Немаловажным представляется нам тот факт, что некоторые материалы из этого фонда, в частности, лекции самого Ярославского, позволяют выявить его личную позицию по ряду вопросов церковно-государственных отношений.

Среди документов Центрального комитета компартии наиболее значимыми для нас стали протоколы Антирелигиозной комиссии ЦК, которая в 20-е гг. направляла всю антирелигиозную работу в Советском Союзе. Данное обстоятельство предопределяет значительную ценность этих материалов для исследователя.

Для того, чтобы проследить те или иные аспекты практического осуществления указаний высших партийных инстанций, мы использовали документы местных уральский комитетов коммунистической партии. Нами были изучены материалы, имеющиеся в фондах ЦДООСО: 1494 ( Уральское бюро ЦК РКП (б), 4 (Уральского областного комитета ВКП (б), 76 (Екатеринбургского губернского комитета РКП (б), 6 (Свердловского окружного комитета ВКП (б) и 9 (Нижнетагильского окружного комитета ВКП (б), а также ГАНИПО: 557 (Пермского губернского комитета РКП (б) и 2 (Пермского окружного комитета ВКП (б). При этом мы обращались к материалам не только партийного происхождения. Особенно много ценной информации удалось почерпнуть из рапортов уральских органов ВЧК - ОГПУ, копии которых сохранились в фондах партийных комитетов. Сведения, извлеченные из этих документов, дают обильный материал для воссоздания картины религиозной жизни на Урале. Они отражают состояние церковных общин, уровень и формы проявления религиозности населения, позволяют судить о наборе методов, применявшихся государством для борьбы с Православной церковью и их эффективности. Важную роль сыграл анализ этих документов в реконструкции истории церковных расколов на Урале.

Некоторые сведения, относящиеся к этапу становления церковно-государственных отношений в советский период, удалось извлечь в ходе работы с документами Уральской комиссии по истории партии (ЦДООСО, Ф.41). К ним относятся прежде всего агитационные материалы, издававшиеся правительством Колчака. Они позволяют создать определенное представление о том, какое место занимали вопросы, связанные с религией, в идеологии белого движения.

Источники партийного происхождения отражают прежде всего подоплеку государственной политики в религиозной области. Внешняя ее сторона освещается документами государственных органов, особенно тех, которые непосредственно осуществляли взаимодействие с религиозными общинами. Такие материалы выявлены нами в ГАРФе в фондах А - 353 (Народного Комиссариата юстиции) и 5263 (Постоянной комиссии по делам культов при Президиуме ВЦИК), в ГАСО в фондах р - 7 (Екатеринбургского губисполкома), р - 102 (Административного отдела Уральского облисполкома), р - 349 (Административного отдела Свердловского окрисполкома) и р - 575 (Административного отдела Свердловского горисполкома), в ОДААНТ в фонде р - 211 (Административного отдела Нижнетагильского окрисполкома). Материалы, находящиеся здесь, представлены в основном нормативными актами советского государства, договорами с религиозными общинами, делопроизводственной документацией административных органов, перепиской с религиозными организациями и документами статистического характера. В целом они отражают внешнюю, формально-юридическую сторону контактов церкви и советского государства.

Значительную роль в процессе практической реализации принципов государственной антирелигиозной политики играла в 20-е гг. деятельность Союза безбожников (СБ). В ходе исследования нами были использованы материалы Союза безбожников, находящиеся в фонде 5407 ГАРФ. Помимо резолюций Центрального совета Союза безбожников, ценные сведения содержат протоколы Первого съезда Союза безбожников, который состоялся в 1925 г. Содержание этих документов дает возможность судить не только о деятельности центральных и местных органов СБ, но и о состоянии религиозности населения в 20-е гг.

Весьма значительный интерес представляют документы религиозных организаций, имеющиеся в государственных архивах. Ценные сведения о внутреннем положении православной церкви и ее взаимоотношениях с государством содержат документы Поместного Собора Российской Православной церкви 1917 - 1918 гг., находящиеся в ГАРФ ( Ф. р - 3431). В региональных архивах часть документов религиозных организаций находится в фондах административных отделов исполкомов. Таковы, например, документы обновленческого Уральского областного митрополитанского ( ГАСО, Ф. р - 102) и Нижнетагильского епархиального (ОДААНТ, Ф. р - 211) управлений, григорьевской Свердловской епархии и "сергиевского" Свердловского епархиального совета (ГАСО, Ф. р-102). В них находятся, главным образом, протоколы заседаний руководящих органов религиозных организаций и переписка с государственными властными инстанциями. Другая часть церковных документов образует самостоятельные фонды. К ним относятся материалы Екатеринбургской духовной консистории (ГАСО, Ф.6), Верхотурско-го Николаевского мужского монастыря (ГАСО, Ф.603), Пермской духовной консистории (ГАПО, Ф.37), правления Пермского архиерейского дома (ГАПО, Ф.198), Канцелярии Пермского епархиального архиерея (ГАПО, Ф.664) и Пермского епархиального управления христианско-православных общин Свердловского областного церковного управления (ГАПО, Ф. р - 1). Последний фонд особенно богат документами, относящимися к истории обновленческого движения. Состав материалов, находящихся в перечисленных самостоятельных фондах религиозных организаций, достаточно разнообразен. Наряду с протоколами приходских и епархиальных собраний и перепиской с органами государственной власти, здесь присутствуют переписка с благочинническими округами и отдельными приходами, указы и распоряжения "тихоновского" и обновленческого церковного руководства. Эти материалы представляют в распоряжение исследователя большое количество ценных сведений о внутренней жизни религиозных общин и объединений в 1917 - 1927 гг., позволяют судить о ее эволюции на протяжении ряда лет.

Сравнительно недавно в научный оборот стали включаться документы репрессивных органов послереволюционного периода. В данной работе использовались следственные дела, которыми располагает недавно созданный Государственный архив административных органов Свердловской области. Все они сосредоточены в фонде 1 (Управление ФСБ РФ по Свердловской области). Кроме того, отдельные следственные дела, относящиеся ко времени компании по изъятию церковных ценностей 1922 г., обнаружены в фонде р - 574 (Екатеринбургского губернского революционного трибунала) ГАСО. Поскольку следственные дела не предназначались для широкой огласки и имели строго секретный характер, их анализ дает возможность точно установить неспровоцированный характер антицерковной политики властей и вычленить некоторые специфические методы, которые применялись карательными органами в борьбе с религиозными организациями. Следственные дела содержат также значительное количество сведений о фактической стороне как антирелигиозной политики властей, так и уральской церковной жизни, позволяют создать представление о тех фигурах, которые стояли во главе сопротивления обновленческому и другим церковным расколам на Урале.

Вторую группу источников составили периодические издания. Особое внимание нами было уделено анализу церковной периодики 1917 - 1927 гг. Для воссоздания картины религиозной жизни во время революции использовались официальные епархиальные издания: журналы "Екатеринбургские епархиальные ведомости", "Пермские епархиальные ведомости" и "Оренбургские епархиальные ведомости", а также газета "Известия Екатеринбургской церкви". Эти издания достаточно полно отображают процессы, связанные с изменением политических взглядов и настроений широких масс верующего населения и духовенства в ходе революции, освещают отдельные аспекты взаимоотношений церкви и государства 1917-1918 гг.

В более позднее время на Урале издавались обновленческие газеты и журналы. Печатавшиеся в них материалы посвящены, в основном, тем или иным сторонам борьбы обновленчества с патриаршей церковью и программным установкам обновленческого движения. Нами использованы журнал "За Христом", издававшийся Пермским советом Союза Общин Древле-Апостольской Церкви, газета "Обновление церкви", которую издавал объединенный комитет обновленцев г. Челябинска (оба издания выходили с конца 1922 г.), а также журнал "Уральские церковные ведомости", издававшийся Екатерининским собором г. Свердловска с 1927 г.

Светская периодика представлена уральскими официальными изданиями послереволюционного периода. Это газеты "Красный Урал", являвшаяся органом

Пермского губернского Организационного бюро РКП(б) (позднее Пермского губ-кома РКП (б)) и Пермского губернского Революционного Комитета, "Известия Пермского губернского исполнительного комитета Советов рабочих и солдатских депутатов, "Советская Правда", издававшаяся Челябинскими губкомом РКП(б), губисполкомом и горсоветом, и "Уральский рабочий" - орган Уральского областного комитета ВКП(б) и Уральского облисполкома. Информация, содержащаяся в них, относится преимущественно к сфере практического осуществления политики советского государства в религиозной области.

Разнообразные сведения о деятельности религиозных объединений и о государственной политике в религиозном вопросе содержатся в атеистических периодических изданиях 20-х гг. К их числу принадлежат журналы " Безбожник" и "Антирелигиозник". Особенно велико для исследователя значение журнала "Революция и церковь", который издавался УШ-м (затем У-м) отделом Наркомюста, созданным для проведения в жизнь Декрета об отделении Церкви от государства. На протяжении ряда лет журнал "Революция и церковь" являлся единственным периодическим изданием, специализировавшимся на освещении государственной политики в отношении церкви.

Из опубликованных источников большое значение имеет сборник "О религии и церкви", в который включены высказывания о религии основоположников марксизма -ленинизма, документы коммунистической партии и советского госу

25 дарства . Основным недостатком сборника является наличие в нем только официальных государственных и партийных документов и отсутствие материалов, отражающих позицию Православной церкви. В значительной степени свободен от этих недостатков сборник документов "Русская православная церковь в советское время", составителем которого является немецкий исследователь истории церкви Г. Штриккер 26. Документы, представленные в нем, отражают важнейшие этапы развития церковно-государственных отношений в Советском Союзе. В их состав, помимо официальных государственных актов, входят послания и заявления руководителей церкви, выдержки из периодических изданий, переписка между церковными и государственными деятелями и т.д. Тексты документов, входящих в сборник, заимствованы из открытых источников. Большое значение справочника по советскому религиозному законодательству первого послереволюционного десятилетия продолжает сохранять составленный В. Гидуляновым сборник "Отделение церкви от государства в СССР" 27.

В последнее время создались условия для выхода в свет более качественных изданий, вводящих в научный оборот большое количество ранее неизвестных документов. Внимание широкой научной общественности к этим документам привлек H.H. Покровский 28. Нельзя не упомянуть двухтомник "Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922 - 1925 гг.", подготовленный к изданию H.H. Покровским

29 и С.Г. Петровым . На страницах этого собрания документов впервые опубликованы материалы из Архива Президента Российской Федерации, Центрального архива Федеральной службы безопасности и других центральных архивов, посвященные проведению антицерковной политики в 20-е гг. В некотором отношении они незаменимы для изучения направленной на разрушение церкви политической линии органов коммунистической партии и советского государства. Документы посвящены таким важным темам, как судебное преследование патриарха Тихона, кампания по изъятию церковных ценностей, организация обновленческого раскола. Высокими качествами отличается и подготовленное Православным Свято-Тихоновским Богословским институтом издание "Акты Святейшего Тихона, Пат

30 риарха Московского и всея России" . Впервые в одной книге соединено большинство самых разнообразных документов, имеющих отношение к возглавлению церкви патриархом Тихоном и проблеме позднейшего преемства высшей церковной власти. В своей работе мы использовали также сборники "Из истории христианской церкви на родине и за рубежом в XX столетии" и "Российская церковь в

31 годы революции (1917 - 18) " , материалы которых отражают историю Русской церкви первых послереволюционных лет. Они представлены мемуарами русских церковных деятелей того времени.

Таким образом, обзор источниковой базы настоящего исследования показывает, что оно обеспечено необходимыми документами и материалами и позволяет решить поставленные в его рамках задачи.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем предпринята попытка комплексного изучения взаимоотношений между церковью и государством на Урале в один из наиболее сложных периодов их истории. В такой постановке и при таком хронологическом охвате данная проблема почти не рассматривалась в исторической науке. При этом учитывались как закономерности развития государственной политики в религиозной области, так и эволюция политической линии Православной церкви, направленной на поиск подобающего для церкви места в советском обществе. Такой подход дал возможность выделить, с одной стороны, общие, а, с другой - местные особенности церковно-государственных отношений, показать на примере Урала суть шедших в советской России духовных процессов.

Практическая значимость работы.

- Исследование содержит значительный объем ранее малоизвестной и неизвестной информации по истории как Православной церкви на Урале, так и государственной политики в отношении религиозных организаций. Эта информация может быть использована специалистами различного профиля.

- Исследование позволяет внести определенные коррективы в привычные представления об особенностях церковной истории 1917 - 1927 гг., присутствующие как в общественном сознании, так и в научной литературе.

- Принципы и подходы, на основе которых производилось исследование, могут быть использованы в ходе дальнейшего изучения церковной истории Урала и России.

- Результаты исследования используются при разработке спецкурса по истории Русской Православной Церкви в XX столетии. Их возможно применить и при разработке спецкурса "История Православной церкви на Урале".

Апробация работы. Основные положения исследования заслушивались на Всероссийской научной конференции "Судьба России: духовные ценности и на

24 циональные интересы" (Екатеринбург, 1996), научной конференции "История России в первой трети XX века: историография, источниковедение" (Екатеринбург, 1996), региональной научной конференции "Первые уральские военно-исторические чтения" (Екатеринбург, 1997), региональной научной конференции "Первые Татищевские чтения" (Екатеринбург, 1997), Всероссийской научно-практической конференции "Общественное согласие в российской действительности: уроки истории и современность" (Екатеринбург, 1997), Всероссийской научной конференции "Российская интеллигенция на пороге XXI века" (Екатеринбург, 1998), региональной научно-практической конференции "Тагильский край в панораме веков" (Нижний Тагил, 1999), региональной научной конференции "Вторые уральские военно-исторические чтения" (Екатеринбург, 1999), научной конференции стипендиатов фонда Г. Белля (Санкт-Петербург, 1999).

По теме диссертации опубликовано 9 тезисов докладов.

Структура диссертации определена целями и задачами работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложений.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Булавин, Максим Викторович

Общие выводы нашего исследования представляется возможным сформулировать следующим образом: в первое десятилетие после революции 1917 г. государство предпринимало значительные усилия в разных направлениях для того, чтобы свести до минимума влияние церкви на общество, а в перспективе - и полностью уничтожить ее. Властям в значительной степени удалось дезорганизовать управление церковью. Однако задача по уничтожению веры в народе не была решена. Повсюду в России, в том числе и на Урале, церковь сохранилась как особый институт. Для осуществления секуляризации общества понадобилось еще несколько десятилетий атеистического натиска.

Заключение

Период с 1917 по 1927 гг. было необычайно сложным в истории Русской церкви. Свержение царской власти в феврале 1917 г. привело к резкому изменению ее юридического статуса. Временное правительство рядом изданных им нормативных актов лишило Православную церковь присущего ей прежде первенствующего места среди других исповеданий. Православие превратилось всего лишь в одну из многих религий, которые исповедовало население России.

Революционная волна, захлестнувшая Россию в 1917 г., сказалась и на внутренней стороне церковной жизни. На Урале, как и повсюду в России, достаточно остро дали о себе знать процессы секуляризации общественного сознания, начавшиеся задолго до революции и резко ускоренные Первой мировой войной. Их результаты выразились в многочисленных поступках мирян, которые шли вразрез с традиционными православными нормами взаимоотношений между паствой и клиром: прихожане уменьшали жалование священнослужителей или изгоняли из приходов неугодных им пастырей. В уральских епархиях отмечались и случаи захвата крестьянами церковных земель. Отход от веры наблюдался в различных слоях населения, однако наиболее враждебно к церкви в тот период были настроены бывшие солдаты-фронтовики, являвшиеся носителями атеистических взглядов.

Далеко не все духовенство осознало в тот период степень нависшей над православием угрозы. Напротив, с переменами в области политики связывалась возможность наступления некоего расцвета духовной жизни России, ее нравственного обновления. Значительная часть священнослужителей приветствовала поэтому революцию или, по крайней мере, отнеслась к ней вполне лояльно. В наибольшей степени "революционный" дух наблюдался в среде белого духовенства, недовольного традиционным порядком управления церковью и пропитанного настроениями, послужившими в будущем основой широкого распространения на Урале обновленческого движения. Наиболее ярко эти настроения выразились в ходе многочисленных собраний священнослужителей уральских епархий, которые прошли весной - летом 1917 г. Их резолюции отличались подчас весьма радикальным характером. Лишь в Пермской епархии епископу Андронику удалось удержать подведомственных ему клириков и мирян от откровенно революционных действий и заявлений.

Мы установили, что по мере развития революции в России наблюдалось определенное изменение позиций духовенства по отношению к происходящим событиям. Испуганные атеизацией широких масс населения, некоторыми антицерковными акциями правительства и угрозой, нависшей над государством, священнослужители стали несколько консервативнее в своих взглядах. Изменение настроений определило ход Поместного Собора 1917 -1918 гг., в работе которого приняли активное участие представители уральских епархий. Восстановив патриаршество, Собор вернул Русскую церковь к каноническим основам управления. В вопросе об отношениях с государством Собор последовательно отстаивал необходимость занятия Православной церковью особого положения в русском государстве.

Между тем, многим соборным постановлениям не суждено было осуществиться. Приход к власти большевиков означал очередное резкое изменение во внешнем положении церкви. Большевистское руководство выстраивало свои отношения с религиозными организациями на основе марксистского тезиса о принадлежности религии к надстройке эксплуататорского общества, вследствие чего для нее не оставлялось места в будущем. Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви, принятый в январе 1918 г., должен был привести в процессе своей реализации к исчезновению церкви. Как мы постарались показать в настоящем исследовании, его практическое исполнение шло на территории Урала весьма медленно, чему способствовал ряд обстоятельств. Среди них прежде всего необходимо выделить отсутствие разработанной законодательной базы, которую местные органы власти могли бы использовать в ходе претворения Декрета в жизнь, неразвитость системы административных органов, наличие целого ряда других острых проблем, стоявших перед советской властью. Сама реализация

Декрета на Урале затронула первоначально сравнительно небольшую часть церковных общин и храмов. Тем не менее, период 1917 - 1918 гг. не был бесконфликтным в отношениях между церковью и местными властями. В ходе попыток захвата церковного имущества, а также в ходе террора, направленного против духовенства, погибло значительное число священно- и церковнослужителей. Согласно нашему мнению, с особенной интенсивностью репрессии осуществлялись в прифронтовой полосе во время успешного наступления белых войск. Общее число клириков и монахов, убитых на территории Урала до ее занятия белыми, превышало 150 человек. Наиболее тяжелыми были потери в среде пермского духовенства. В Пермской епархии репрессии коснулись не только рядовых священников, но и иерархов. В числе прочих был убит и правящий архиерей.

В этой связи естественным представляется тот факт, что уральское духовенство в целом сочувственно отнеслось к белому движению. Вместе с тем, мы постарались показать необоснованность широко распространенного в советской историографии тезиса об активной и разносторонней поддержке белых со стороны большей части уральского духовенства, выразившейся , в числе прочего, в широком участии духовенства в белогвардейских отрядах. Согласно нашим сведениям, на территории Урала имели место в основном немногочисленные акции идеологического характера, в ходе которых священнослужители заявляли о своей моральной солидарности с белыми. В рядах военных отрядов состояли преимущественно полковые священники, уже давно оторванные от местной приходской жизни. Кроме того, сама их служба не была прямо связана с пролитием крови в Гражданской войне.

Политическая позиция, занятая высшим руководством Православной церкви, не способствовала однозначной поддержке белых со стороны духовенства. Патриарх неоднократно заявлял о нейтралитете церкви в ходе гражданского конфликта. Советское правительство, заинтересованное в поддержке населения, со своей стороны, значительно снизило интенсивность антицерковных репрессий, начиная с 1919 г. Не случаен факт имевших место в Екатеринбургской епархии молебнов о победе Красной армии во время войны с Польшей. Однако вывод о наступлении мирной эпохи во взаимоотношениях церкви и государства сделать нельзя. Сокращение практики антицерковных репрессий на заключительном этапе Гражданской войны явилось со стороны властей только временной уступкой насущным требования момента. Сама же линия на постепенную ликвидацию церкви как организации не пересматривалась, и, как только Урал был вновь занят красными войсками, полномасштабное осуществление Декрета об отделении церкви от государства продолжилось.

Лучшим доказательством решимости советских властей продолжать взятый ранее курс на борьбу с православием явилась кампания по изъятию церковных ценностей, связанная с голодом 1921 -1922 гг. Мы считаем абсолютно несостоятельным имевшее широкое хождение в предшествовавшие годы утверждение о том, что изъятие церковных ценностей явилось для государства последней возможностью спасти жизни тысяч погибавших от голода людей. По нашему мнению, кампании предшествовала чрезвычайно вялая работа властей по мобилизации продовольственных ресурсов. Сама начавшаяся кампания не могла выполнить официально поставленных перед ней задач, так как стоимость хранившихся в церквах драгоценностей была существенно преувеличена, а темпы проведения кампании были слишком медленными для того, чтобы реально помочь голодающим еще до сбора нового урожая. Продовольственная помощь, полученная населением Урала в обмен на отправленные в центр церковные ценности, была ничтожной и существенно уступала по своим объемам поставкам продовольствия из-за границы. Таким образом, изъятие церковных ценностей не могло решить проблему голода.

Значительно большего успеха достигла эта кампания в антицерковной составляющей. В ее ходе государству удалось запугать духовенство, расколоть его единство и дезорганизовать управление церковью. При этом власти в очень ограниченном объеме прибегали к прямым репрессиям. Так, на Урале не произошло кровавых столкновений в ходе изъятия церковных ценностей и не было вынесено смертных приговоров на последовавших за ним судебных процессах. Достичь своих целей государству помогла широкая антицерковная кампания в прессе и организация расколов в церкви. Кампания по изъятию церковных ценностей проводилась с большей организованностью, чем все предшествовавшие антицерковные мероприятия. Таким образом, она явилась своеобразным водоразделом двух периодов во взаимоотношениях церкви и государства. Наряду с прежней, сугубо репрессивной практикой, государство продемонстрировало в ее ходе новые методы борьбы с Православной церковью, заключавшиеся в поддержке церковных расколов и широкой пропагандистской работе. Эти методы широко применялись в 1923 -1927 гг.

Наиболее эффективным для государства способом контроля над религиозной жизнью православного населения России на протяжении 20-х гг. являлась поддержка церковных расколов, преимущественно обновленческого. В его организации существенную роль сыграли органы ГПУ. Возникновение обновленческого раскола в уральских епархиях произошло в сроки, совпадавшие с теми, которые были характерны для остальной России. Нами были выделены два основных этапа в истории уральского обновленчества до 1927 г. Первый охватывает непродолжительный период со второй половины 1922 г. до лета 1923 г. Он связан с быстрым ростом обновленчества и его распространения по всей территории Урала. Среди раскольничьих группировок в этот период на Урале наибольшей популярностью пользовались "Живая церковь" и Союз общин Древле-Апостольской церкви. Как и повсюду в России, на Урале раскол привлек на свою сторону преимущественно представителей духовенства и в значительно меньшей степени затронул мирян.

Уже в этот период относительного преобладания обновленчеств появились первые признаки его кризиса, связанного с отсутствием широкой поддержки раскола в массе верующих. Несмотря на крайне неблагоприятную для себя во многих отношениях обстановку, православные общины в Пермской и Екатеринбургской епархиях предприняли ряд попыток противодействия расколу. Наиболее успешной среди них следует признать организацию Нижнетагильской православной епархии, которой в значительной степени удалось объединить "тихоновские" приходы всего Среднего и отчасти Западного Урала. Разгром епархии органами

ГПУ служит убедительным доказательством наличия деятельной поддержки обновленцев со стороны государства.

Летом 1923 г. начался очевидный упадок обновленческого движения на Урале, продолжавшийся до конца рассматриваемого нами периода. Совпадение его начала с освобождением патриарха Тихона позволяет сделать вывод о подчиненности уральской церковной жизни тем же процессам, что и в России в целом. Характерной чертой периода 1923 - 1927 гг. является частичное воссоздание на Урале православной иерархии, исчезнувшей в ходе компании по изъятию церковных ценностей и развития обновленческого раскола. Нами установлено, что наибольшее количество "тихоновских" епископских кафедр было создано в Пермской епархии, хотя крупные антиобновленческие центры существовали и на Среднем Урале. В этот период верующие нашли эффективные методы борьбы с расколом. Особое место среди них принадлежит финансовой блокаде находившихся в расколе клириков. В результате в 1923 - 1925 гг. наблюдался мощный отток священнослужителей из обновленчества в "тихоновскую" церковь, а в ряде округов Уральской области к 1925 г. были созданы предпосылки для окончательного восстановления единства церкви.

Православным общинам не удалось решить эту задачу только вследствие усиленного противодействия со стороны органов ГПУ, заинтересованных в сохранении ситуации церковного раскола. Таким образом, представляется возможным сделать вывод, во-первых, о той огромной значимости, которую имело обновленчество для проводимой государством в религиозной сфере политике, и, во-вторых, о содействии карательных органов как о непременном условии его существования. Несмотря на последнее обстоятельство, численность обновленческих приходов на Урале неуклонно снижалась. Согласно нашей оценке, к 1927 г. она составляла 26 - 27 % от общего числа приходов, относивших себя к Православной церкви. Следовательно, Урал в этом отношении занимал промежуточное положение между европейской частью России, с одной стороны, и Сибирью и Средней Азией, с другой. Подтверждается неоднократно высказанный ранее тезис о количественном росте обновленчества по мере продвижения на Юг и Восток страны.

На самом Урале распределение "тихоновских" и обновленческих общин происходило неравномерно. На территории современной Челябинской обл., в противоположность другим районам, позиции раскола были достаточно прочны. Причины возникновения этой особенности нуждаются в дальнейшем исследовании.

Крах обновленчества побудил власти к организации других церковных расколов. Наибольшее распространение среди них на Урале получило григорьевство, основателем которого стал архиепископ Свердловский Григорий. Предпосылками для развития этого раскола послужили достаточно запутанная ситуация в вопросе о преемстве высшей церковной власти после смерти патриарха Тихона и недостаточная информированность верующих о текущих церковных делах. Разностороннюю поддержку григорьевцам оказали органы ГПУ: раскольники сумели добиться для себя официальной регистрации, а их противники подверглись репрессиям со стороны карательных органов. Тем не менее, по нашей оценке, григорьевству не удалось завоевать господствующих позиции даже в окрестностях областного центра, где влияние архиепископа Григория было особенно сильным. Вскоре после своего возникновения григорьевский раскол стал клониться к упадку.

Позиции сторонников митрополита Сергия (Страгородского) не были поколеблены, даже когда последний издал в 1927 г. Декларацию, провозглашавшую полную лояльность по отношению к советской власти. Утверждение некоторых историков о неприятии Декларации верующими Урала мы расцениваем как недостаточно обоснованное. Общий вывод, сделанный нами при рассмотрении истории церковных расколов 20-х гг. на Урале, заключается в следующем: поддержка, оказанная раскольникам советской властью, была достаточно эффективным методом борьбы с церковью. Однако церковь сумела найти контрмеры против него, а сами группировки раскольников быстро вошли в стадию внутреннего разложения. К концу 20-х гг. покровительство им уже не приносило в прежних масштабах желательных для властей результатов.

Принципиально иным средством борьбы с православием являлась для государства антирелигиозная пропаганда. Ее расширение и качественное совершенствование могли привести к резкому сокращению числа активных верующих. Однако, несмотря на значительные возможности антирелигиозной пропаганды, партийное руководство стало уделять ей пристальное внимание только начиная с 1922 г. Не подлежит сомнению, что "стержневой" структурой, взявшей на себя основной объем необходимой пропагандистской работы, стало Общество друзей газеты "Безбожник" (Союз безбожников). Само появление ячеек атеистов, объединившихся вокруг газеты "Безбожник", первоначально носило на Урале, как и в других районах страны, стихийный характер. Под воздействием указаний из центра местное партийное руководство в 1925 г. форсировало процесс создания кружков СБ. Данным обстоятельством объясняется бурный рост числа ячеек и руководящих структур этой организации на Урале во второй половине 1925 - начале 1926 гг. Однако, не подкрепленный реальным усилением атеистических настроений в народе, этот рост не мог не происходить преимущественно на бумаге. Наспех созданные ячейки безбожников насчитывали, как правило, небольшое число членов и подчас не вели никакой работы. Социальный состав "безбожников" также не отличался широтой. "Безбожное" движение на Урале испытывало серьезные кадровые и финансовые проблемы. В результате в 1926 - 1927 гг. наблюдался полный развал атеистической пропагандистской работы в Уральской обл., связанный как с кризисом Союза безбожников, так и с пассивностью других общественных организаций в деле атеистической пропаганды. Тяжелый для атеистического движения на Урале период продолжался вплоть до конца 20-х гг. Таким образом, согласно нашей точки зрения, пропагандистская работа Союза безбожников и других организаций не могла стать фактором, способствующим отходу от религии широких слоев местного населения.

Непременной составляющей антирелигиозной политики советского государства являлись различные меры административного давления на церковь. Он включали в себя запрет на различные виды деятельности со стороны религиозных организаций, неблагоприятную для церкви налоговую политику, ограничение гражданских прав священнослужителей и монахов, ликвидацию религиозных обществ и закрытие молитвенных зданий. Мы считаем, что, несмотря на всю тяжесть этих мер для церкви, они не были непереносимым бременем для православных общин. Во всяком случае, богослужебная деятельность последних осуществлялась в сопоставимых с дореволюционными временами масштабах. Административные меры, применяемые в объеме, характерном для 20-х гг., могли дать ощутимый результат только в отдаленной перспективе.

В силу сказанного мы пришли к выводу об очень ограниченном успехе антирелигиозной пропаганды и административного давления на церковь в 20-е гг. Данный вывод подтверждается сохранением высокого уровня религиозности уральского населения в рассматриваемый нами период. Устои православной веры были достаточно прочны не только в среде крестьянства, но и среди городской и сельской интеллигенции, торгово-промышленного городского населения, части рабочего класса. К 1927 г. отмечалось даже укрепление религиозности в некоторых слоях уральского общества. Тем не менее, не подлежит сомнению факт отхода от церкви сельской и городской молодежи, а также рабочих средних возрастов. Поскольку атеистическая пропаганда не могла оставить в то время заметного следа в умонастроениях людей, а сами уральские атеисты не связывали рост безбожия со своей деятельностью, мы сделали вывод, что отход от церкви части населения явился следствием шедших еще в дореволюционное время процессов секуляризации общественного сознания.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Булавин, Максим Викторович, 2000 год

1. Опубликованные документы и материалы.

2. Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922 1925. В 2-х кн. - Новосибирск - М.: Сибирский хронограф, РОССПЭН , 1997 - 1998.

3. Гидулянов В. Отделение церкви от государства в СССР. М.: Юридическое издательство Наркомюста,1926. - 712 С.

4. Из истории христианской церкви на родине и за рубежом в XX столетии. -М.: Крутицкое патриаршее подворье, 1995. 320 С.

5. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2 - 4. - М.: Политиздат, 1983 - 1984.

6. О религии и церкви. Сборник высказываний классиков марксизма-ленинизма, документов КПСС и Советского государства. М.: Издательство политической литературы., 1981. - 176 С.

7. Российская церковь в годы революции (1917 18).Сборник. - М.: Крутицкое патриаршее подворье, 1995. - 253 С.

8. Русская Православная Церковь в советское время (1917 1991). Материалы и документы по истории взаимоотношений между государством и церковью. - М.: Пропилеи, 1995. - 400 С.2. Архивные источники.

9. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). г. Москва.

10. Ф. А 353. Народный Комиссариат юстиции. Он. 2. Д. 691.; Д. 697.; Д. 698.; Д. 699.; Д. 707. Он. 3. Д. 749.; Д. 751.; Д. 760.; Д. 769.; Д. 774. Он. 4. Д. 406. Оп. 8. Д. 5.; Д. 6.; Д. 10.

11. Ф. 1064. Центральный комитет Всероссийской комиссии по борьбе с голодом (Помгол).

12. Оп. 2. Д. 117; Д. 132.; Д. 185.; Д. 189.

13. Ф. 1065. Центральный комитет Всероссийской комиссии по борьбе с последствиями голода (Последгол).

14. Оп. 4. Д. 68.; 117.; Д. 122.; Д. 131.; Д. 132.; Д. 138.; Д. 162.; Д. 185.; Д. 193.

15. Ф. р 3431. Поместный Собор Российской Православной Церкви 1917 -1918 гг.

16. On. 1. Д. 19.; Д. 174.; Д. 186.; Д. 488.; Д. 560.

17. Ф. 5263. Постоянная комиссия по делам культов при президиуме ВЦИК. On. 1. Д. 55.; Д. 56.; Д. 57.; Д. 58.; Д. 59.; Д. 1551.; Д. 1552.; Д. 1728.

18. Ф. 5407. Союз Воинствующих безбожников.

19. On. 1. Д. 1.; Д. 2.; Д. 5.; Д. 6.; Д. 7.; Д. 8.; Д. 10.; Д. 13.; Д. 14.; Д. 17.

20. Российский центр хранения и исследования документов новейшей истории (РЦХИДНИ). г. Москва.

21. Ф. 17. Центральный комитет КПСС.

22. Оп. 60. Д. 52.; Д. 791.; Д. 792.; Д. 793.

23. Оп. 112. Д. 336.; Д. 353.; Д. 356.; Д. 362.; Д. 374.; Д. 447.1. Оп. 113. Д. 353.1. Ф. 89. Е.М. Ярославский.

24. Оп. 4. Д. 4.; Д. 9.; Д. 52.; Д. 118.; Д. 155.; Д. 164.; Д. 177.; Д. 181.; Д. 184.

25. Государственный архив административных органов Свердловской области (ГААСО). г. Екатеринбург.

26. Ф. 1. Управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Свердловской области

27. Оп. 2. Д. 16854.; Д. 17392.; Д. 18284.; Д. 20005.; Д. 21512.; Д. 28345.; Д.34840.; Д. 46693.; Д. 46734.; Д. 47661.

28. Государственный архив новейшей истории Пермской области (ГАНИПО). г. Пермь.

29. Ф. 2. Пермский окружной комитет ВКП(б). Оп. 2. Д. 10.

30. Оп. 4. Д. 9.; Д. 199.; Д. 219.

31. Ф. 557. Пермский губернский комитет РКП(б). Оп. 1.Д. 10.; Д. 30.; Д. 50.; Д. 52.; Д. 53. Оп.2. Д. 44.; Д. 45.; Д. 60.; Д. 62. Оп. 3. Д. 22.; Д. 23.; Д. 221.; Д. 256.; Д. 326.1. On. 4. Д. 32.

32. Государственный архив Пермской области (ГАПО). г. Пермь.

33. Ф. р 1. Пермское епархиальное управление христианско-православных общин Свердловского областного церковного управления.

34. On. 1. Д. 2.; Д. 3.; Д. 4.; Д. 5.; Д. 6.; Д. 12.; Д. 15.; Д. 20.; Д. 22.; Д. 23.; Д.58.; Д.59.; Д. 61.; Д. 63.; Д. 88.; Д. 91.; Д. 168.; Д. 175.; Д. 176.; Д. 184.; Д. 236.; Д. 255.

35. Ф. 37. Пермская духовная консистория. Оп. 7. Д. 1.

36. Ф. 198. Правление Пермского архиерейского дома. On. 1. Д. 627.

37. Ф. 664. Канцелярия Пермского епархиального архиерея. On. 1. Д. 8.; Д. 9.; Д. 35.

38. Государственный архив Свердловской области (ГACO). г. Екатеринбург.

39. Ф. 6. Екатеринбургская духовная консистория. Оп. 4. Д. 657.

40. Ф. 603. Верхотурский Николаевский мужской монастырь. On. 1. Д. 733.; Д. 734.; Д. 737.; Д. 741.; Д. 745.; Д. 749.; Д. 750.

41. Ф. р 102. Административный отдел Уральского облисполкома. On. 1. Д. 123.; Д. 328.; Д. 329.; Д. 341.; Д. 376.; Д. 377.; Д. 384.; Д. 797.

42. Ф. р 349. Административный отдел Свердловского окружного исполкома. Оп. 1. Д. 9.

43. Ф. р 512. Екатеринбургская губернская комиссия помощи голодающим. Оп. 1.Д. 1.;Д. 2.

44. Ф. р 574. Екатеринбургский губернский революционный трибунал. Оп. 4. Д. 107.; Д. 221.

45. Ф. р 575. Административный отдел Свердловского горисполкома. Оп. 1. Д. 3.; Д. 4.; Д. 6.; Д. 10.; Д.22.

46. Отдел по делам архивов администрации г. Нижнего Тагила (ОДААНТ). г. Нижний Тагил.

47. Ф. р 211. Административный отдел Нижнетагильского окружного исполкома.

48. Оп. 1. Д. 5.; Д. 7.; Д. 41.; Д. 44.; Д. 45.; Д. 46.; Д. 78.; Д. 79.; Д. 80.; Д. 108.

49. Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО). г. Екатеринбург.

50. Ф. 4. Свердловский областной комитет КПСС. On. 1. Д. 42.; Д. 61.; Д. 62.

51. Оп. 2. Д. 61.; Д. 62.; Д. 63.; Д. 70.; Д. 71.; Д. 73.; Д. 74.; Д. 75.; Д. 80; Д. 136.; Д. 518.; Д. 526.

52. Оп. 3. Д. 126.; Д. 127.; Д. 128.; Д. 129.; Д. 130.; Д. 132.; Д. 134.; Д. 135.;1. Д.137.;Д. 566.; Д. 573.

53. Оп. 4. Д. 47.; Д. 294.; Д. 295.; Д. 628.1. Оп. 5. Д. 419.; Д. 444.

54. Ф. 6. Свердловский окружной комитет ВКП (б). Оп. 1. Д. 175.

55. Ф. 9. Нижнетагильский окружной комитет ВКП (б). Оп. 1. Д. 466.; Д. 472.

56. Ф. 41. Уральская комиссия по истории партии. Оп. 1. Д. 117.; Д. 119.

57. Ф. 1494. Уральское бюро ЦК РКП (б). Оп. 1. Д. 22.; Д. 37.; Д. 74.; Д. 83.3. Периодические издания.

58. Антирелигиозник. Орган Центрального совета Союза безбожников. М., 1926- 1927.

59. Безбожник. Орган Центрального совета Союза безбожников. М., 1923 -1927.

60. Екатеринбургские епархиальные ведомости. Екатеринбург, 1917.

61. За Христом. Издание Пермского совета Союза общин Древле-Апостольской церкви. Пермь, 1922.

62. Известия ВЦИК. М., 1922 - 1923.

63. Известия Екатеринбургской церкви. Екатеринбург, 1917.

64. Известия Пермского губернского исполнительного комитета Советов рабочих и солдатских депутатов. Пермь, 1918.

65. Красный Урал. Орган Пермского организационного бюро РКП(б) и Пермского губернского революционного комитета. Пермь, 1919.

66. Обновление церкви. Орган объединенного комитета группы "Живая церковь" и Союза общин Древле-Апостольской церкви г. Челябинска. Челябинск, 1923.

67. Оренбургские епархиальные ведомости. Оренбург, 1917.

68. Пермские епархиальные ведомости. Пермь, 1917-1918.

69. Пермские епархиальные ведомости. Пермь, 1926.

70. Революция и церковь. Орган VIII отдела НКЮ. М., 1919 - 1924.

71. Советская правда. Орган Челябинских губернского комитета РКП (б), губернского исполнительного комитета и горсовета. Челябинск, 1919 - 1922.

72. Уральские церковные ведомости. Издание Екатерининского собора г. Свердловска. Свердловск, 1927 - 1928.

73. Уральский рабочий. Орган Уральского областного комитета ВКП (б) и Уральского облисполкома. Свердловск, 1922 - 1927.

74. Специальная и справочная литература.

75. Абросенко К.П. Религия на службе контрреволюции в Сибири. Иркутск: Иркутское областное издательство, 1938. - 72 С.

76. Агафонов П. Духовенство Пермской епархии в 1928 1965 гг. Век государственного атеизма. Ч. 2. - Пермь: Издание градо-Пермского во имя святых апостолов Петра и Павла собора, 1997. - 74 С.

77. Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М.: Политиздат, 1991. - 400 С.

78. Алексеев В.А. "Штурм небес" отменяется?: критические очерки по истории борьбы с религией в СССР. М.: Издательский центр "Россия молодая", 1992. - 304 С.

79. Амосов Н.К. Октябрьская революция и церковь. М.: ГАИЗД939. - 72 С.

80. Анвенсул В.К. Церковь и гражданская война на Урале. Свердловск: ОГИЗ, 1937.-31 С.

81. Баделин В.И. Золото церкви: Исторические очерки и современность. Иваново: Экологический вестник, 1993. - 236 С.

82. Боголепов A.A. Церковь под властью коммунизма. Мюнхен: Институт изучения СССР, 1958.-202 С.

83. Бочкарев В. История обновленческого церковного раскола в Западной Сибири // Культурный, образовательный и духовный потенциал Сибири (сер. XIX XX вв.): Сборник научных трудов. - Новосибирск: Издательство СО РАН, НИЦОИГГМ, 1997. - С. 118-129.

84. Бухарин Н.И. Церковь и школа в Советской республике. Петроград: Госиздат ,1920. - 8 С.

85. Васильева И.Г. Российское государство и религии (1917 1920-е гг.). - Уфа: УГНТУ, 1998.-255 С.

86. Васильева О.Ю. Русская православная церковь в 1917 1927 годах // Вопросы истории. - 1999. - № 8. - С.40 - 54.

87. Введенский А.И. Церковь и государство (Очерк взаимоотношений церкви и государства в советской России). М.: Б.и., 1923. - 253 С.

88. Введенский А.И. Церковь патриарха Тихона. М.: Б.и., 1923. - 79 С.

89. Воронцов Г.В. Ленинская программа атеистического воспитания трудящихся в действии (1917 1937 гг.). - Л.: ЛГУ, 1973. - 176 С.

90. Воронцов Г.В. Ленинские принципы свободы совести. Л.: Лениздат,1980. -70 С.

91. Воронцов Г.В. Массовый атеизм: становление и развитие. Л.: Лениздат, 1980. - 183 С.

92. Ворошилин С. Шесть веков иерархии русской православной церкви на Урале // Уральская старина: Литературно-художественный альманах. Вып. 1. - Екатеринбург: Архитектон, 1994. - С. 132 - 159.

93. Вострышев М.И. Божий избранник: Крестный путь святителя Тихона, патриарха Московского и всея России. М.: Современник, 1990. - 189 С.

94. Вострышев М.И. Патриарх Тихон. М.: Молодая гвардия - ЖЗЛ: Русское слово,1997. -304 С.

95. Гордиенко Н.С. Критика новых тенденций современного православия. Л.: Знание, 1974. -32 С.

96. Гордиенко Н.С. Современное русское православие. Л.: Лениздат, 1987. -302С.

97. Гордиенко Н.С. Эволюция русского православия (20 80 гг. XX столетия). -М.: Знание, 1988.-64 С.

98. Григорий (Яцковский), архиепископ. Документы, относящиеся к образованию Высшего Временного Церковного Совета в Москве. М.: Издание автора, 1926,- 16 С.

99. Дамаскин (Орловский), иеромонах. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. В 2-х кн. Тверь: Булат, 1994 - 1996.

100. Дягилев Д.В. Церковники и сектанты на службе контрреволюции. Челябинск: Челябгиз, 1938. - 24 С.

101. Егоров Н. Церковь и белая армия // Военная быль. 1996. - № 8. - С. 44 -48.

102. Емелях Л.И. Крестьяне и церковь накануне Октября. Л.: Наука, 1976. -181С.

103. Жертвы репрессий. Нижний Тагил. 1920 1980 годы / В.М. Кириллов. -Екатеринбург: Б.и., 1999. - 442 С.

104. Зайцева Л.Ю. Церковь Южного Зауралья в 1917 году // Революция 1917 года в Зауралье (поиски и проблемы). Курган: Курганский государственный университет, Курганское областное общество краеведов, 1997. - С. 75 - 81.

105. Зыбковец В.Ф. Национализация монастырских имуществ в Советской России (1917 1921). - М.: Наука, 1975. - 154 С.

106. Иоанн (Снычев), митрополит. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский и другие, их особенности и история. - Сортавала: Б.и., 1993. -235 С.

107. Иоанн (Снычев), митрополит. Стояние в вере. Очерки церковной смуты. -СПб.: Царское дело, 1995. 215 С.

108. Их страданиями очистится Русь. М.: Издательство им. святителя Игнатия Ставропольского, 1996. - 262 С.

109. Кандидов Б.П. Вредительство, интервенция и церковь. М.: Безбожник, 1931. -72 С.

110. Кандидов Б.П. Меньшевики и поповщина в борьбе против Октябрьской революции. М. - Д.: Московский рабочий, 1931. - 109 С.

111. Кандидов Б.П. Религиозная контрреволюция 1918 1920-х годов и интервенция (Очерки и материалы). - М.: Безбожник, 1930. - 148 С.

112. Кашеваров А.Н. Государственно-церковные отношения в советском обществе 20-х 30-х гг. (Новые и малоизученные вопросы). - СПб.: Издательство СПб ГТУ, 1997.-47 С.

113. Кашеваров А.Н. Государство и церковь. Из истории взаимоотношений советской власти и русской православной церкви. 1917 1945 гг. - СПб.: Издательство СПб ГТУ, 1995.- 138 С.

114. Клочков В.В. Закон и религия: (От государственной религии в России к свободе совести в СССР). М.: Политиздат, 1982. - 160 С.

115. Комиссарова Э.Я. Из истории отделения церкви от государства и школы от церкви на Южном Урале // Некоторые вопросы марксистско- ленинской философии. Вып. 4. Челябинск, 1973. - С. 91 - 99.

116. Крапивин М.Ю. Противостояние: большевики и церковь (1917 1941 гг.). -Волгоград: Перемена, 1993. - 101 С.

117. Красиков П.И. На церковном фронте (1918 1923). - М.: Юридическое издательство Наркомюста, 1923. - 311 С.

118. Крашенинникова В.И. Партийное руководство организацией Союза воинствующих безбожников Урала (1926 1936 гг.) // Сб. аспирант, работ Свердл. юридич. института . Вып. 16. - Свердловск, 1973. - С. 80 - 88.

119. Кривова H.A. Власть и церковь в 1922 1925 гг.: Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение духовенства. М.: АИРО-ХХ, 1997.-240 С.

120. Куроедов В.А. Религия и церковь в Советском государстве. М.: Политиздат, 1981.-263 С.

121. Курочкин П.К. Эволюция современного русского православия. М.: Мысль, 1971.-270 С.

122. Левитин А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. Кю-стнахт: Институт веры во втором мире, 1977. - 419 С.

123. Луначарский A.B. Об атеизме и религии (Сборник статей, писем и др. материалов).- М.: Мысль, 1972. 509 С.

124. Любовью побеждая страх. Жизнеописания новомучеников Российских. Архиепископ Пермский Андроник, епископ Соликамский Феофан, архиепископ Черниговский Василий, епископ Семиреченский Пимен. Составитель В. Королев. Фрязино: Б.и., 1998. - 175 С.

125. Митрофанов Г. Православная церковь в России и эмиграции 1920-е годы. -СПб.: Hoax, 1995.- 188 С.

126. Музафарова Н.И. Изъятие церковных ценностей на Урале в 1922 г. для помощи голодающим // Сб. аспирант, работ Свердл. юридич. института. Вып. 13. Свердловск, 1971. - С. 75 -79.

127. Музафарова Н.И. Партийное руководство атеистическим воспитанием трудящихся на Урале в годы социалистического строительства (1917 1937). -Иркутск: Издательство Иркутского Университета, 1987. - 190 С.

128. Музафарова Н.И. Уральские партийные организации в борьбе против реакционной деятельности церкви и духовенства (1917 1925) // Партийные организации Урала в борьбе за упрочение завоеваний Октябрьской революции. Свердловск, 1979. С. 20 -27.

129. Нежный А. Комиссар дьявола. М.: Протестант ,1993. - 272 С.

130. Нечаев М.Г. Борьба церкви с крестьянским движением на Урале // Классовая борьба на Урале в период империализма и утверждения диктатуры пролетариата: Сб. научн. трудов. Пермь, 1989. - С. 40 - 54.

131. Нечаев М.Г. Крах церковной контрреволюции на Урале (1917 1919) // Победа Октябрьской революции и гражданская война на Урале: Тезисы докладов научн. конференции. - Свердловск, 1987. - С. 63 - 64.

132. Нечаев М.Г. Красный террор и церковь на Урале. Пермь: Издательство Пермского государственного педагогического института, 1992. - 16 С.

133. Нечаев М.Г. Страсти по Андронику. Пермь: Б.и., 1996. - 32 С.

134. Нечаева М.Ю. Уральские монастыри // Очерки истории Урала. Вып. 3. Духовная культура Урала. Екатеринбург: Банк культурной информации,1997. С.88 - 94.

135. Одинцов М.И. Государство и церковь (История взаимоотношений, 1917 — 1939 гг.).-М.: Знание, 1991.-63 С.

136. Осипова И.И. "Сквозь огнь мучений и воду слез.". М.: Серебряные нити,1998.-432 С.

137. Николин А. Церковь и государство. М.: Издательство Сретенского монастыря, 1997.-430 С.

138. Одинцов М.И. Государство и церковь в России: XX век. М.: Луг,1994. -171С.

139. Персиц М.М. Отделение церкви от государства и школы от церкви в СССР. М.: Издательство Академии Наук СССР, 1958. - 198 С.

140. Плаксин Р.Ю. Крах церковной контрреволюции. 1917 1923 гг. - М.: Наука, 1968. - 192 С.

141. Плаксин Р.Ю. Тихоновщина и ее крах: Позиция православной церкви в период Великой Октябрьской революции и гражданской войны. Л.: Лениз-дат, 1987.-206 С.

142. Покровский H.H. Политбюро и церковь. 1922 1923. Три архивных дела // Новый мир. - 1994. - №8. - С. 186 - 213.

143. Польский М. Новые мученики Российские. 4.1 2. - Джорданвилль, 1949 -1957

144. Послание епископов-староцерковников, признающих Временный Высший Церковный Совет, собравшихся в Донском монастыре г. Москвы 11-13 мая 1927 г., ко всем верным чадам Святой Православной Церкви. М.: Издательство Б. Рукина, 1927. - 10 С.

145. Поспеловский Д.В. Подвиг веры в атеистическом государстве // Русское зарубежье в год тысячелетия Крещения Руси. М., 1991. - С.68 - 89.

146. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь: испытания начала XX века // Вопросы истории. 1993. - № 1. - С. 42 - 54.

147. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М.: Республика, 1995. - 511 С.

148. Правда о временном высшем Церковном Совете и о Нижегородском митрополите Сергие. Новочеркасск: Б.и., 1927. - 16 С.

149. Простите, звезды господни! Исповедники и соглядатаи в документах, или Зачем русскому церковь? / Сост. В.А. Королев. Фрязино: Содружество Православный паломник, 1999. - 320 С.

150. Регельсон JI. Трагедия русской церкви. Париж:YMKA - PRESS, 1977. -623С.

151. Рогозянский А. Страсти по мощам. Из истории гонений на останки святых в советское время. СПб.: общество святителя Василия Великого, 1998. - 160 С.

152. Розенбаум Ю.А. Советское государство и церковь. М.: Наука, 1985. - 172 С.

153. Русское православие: вехи истории. М.: Политиздат, 1989. - 719 С.

154. Садовский В. Большевики и церковь. Омск: Русское бюро печати, 1919. -26С.

155. Скворцов-Степанов И.И. Избранные атеистические произведения. -М.: Издательство Академии Наук СССР, 1958.-568С.

156. Скворцов-Степанов И.И. О "живой церкви". М.: Московский рабочий, 1922. -39 С.

157. Храмы Шадринского уезда / Редакторы-составители С.Б. Борисов, А.М. Бритвин. Шадринск: ПО "Исеть", 1994. - 164 С.

158. Цыпин В. История Русской Православной Церкви. 1917 1990. - М.: Московская Патриархия, Издательский дом "Хронике, 1994. - 386 С.

159. Цыпин В. Обновленчество. Раскол и его предыстория // Сети "обновленного православия". М.: Русский вестник, 1995. - С. 7 - 24.

160. Шишкин A.A. Сущность и критическая оценка обновленческого раскола русской православной церкви. Казань: Издательство Казанского университета, 1970.- 367 С.

161. Штриккер Г. Русская Православная Церковь в Советском государстве // Русская Православная Церковь в советское время (1917 1991). Материалы и документы по истории взаимоотношений между государством и церковью. -М., 1995. -С.37 -43.

162. Ярославский Е.М. О религии. М.: Госполитиздат, 1958. - 640 С.

163. Adrianij G. Geschichte der Kirche Osteuropas im XX Jahrhundert. Paderborn.: Schöning, 1992,-388 P.

164. Schillbng H. Religionen unterm roten Stern: Christen, Moslems, juden u. Bud-disten in der Sowjetunion. Köln: Pähl - Rugenstein, 1988. - 315 P.

165. Авторефераты диссертаций и диссертации.

166. Елисеев A.JI. Политика Советского государства по отношению к русской православной церкви в 20 30-е гг. Автореф. дис. . канд. ист. наук. - М.: Московский государственный автодорожный институт, 1997. - 24 С.

167. Желнакова Н.Ю. Государственная политика по отношению к Русской православной церкви в 1920 1930-е гг. Автореф. дис. . канд. ист. наук. - М.: МГУ, 1995.-23 С.

168. Медведев Н.В. Государство и церковь в России (1924 1934 гг.). Автореф. дис. . канд. ист. наук. - М.: Российская академия государственной службы при Президенте РФ, 1997. - 23 С.

169. Музафарова Н.И. Политика советского государства в религиозном вопросе в 1917 1938 гг. (На материалах Урала). Дис. . докт. ист. наук. - Екатеринбург: РАН УО ИИА, 1992. - 476 С.

170. Неживых H.A. Взаимоотношения партийных и советских органов с православной церковью в 1920 1929 гг. (на материалах Западной Сибири). Автореф. дис. . канд. ист. наук. - Омск: Омский государственный технический университет, 1998. - 19 С.

171. Нечаев М. Г. Контрреволюционная деятельность церкви в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны на Урале 1917 1919 гг. Дис. . канд. ист. наук. - Пермь: ПГПИ, 1988.- 198 С.

172. Петюкова О.Н. Русская православная церковь в российской деревне в 1920-е годы ( по материалам губерний центра России). Автореф. дис. . канд. ист. наук. М.: МГПУ, 1997. - 16 С.