Мифология и идеология: роль рациональности в их взаимодействии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, кандидат философских наук Целыковский, Алексей Андреевич

  • Целыковский, Алексей Андреевич
  • кандидат философских науккандидат философских наук
  • 2011, Москва
  • Специальность ВАК РФ09.00.11
  • Количество страниц 196
Целыковский, Алексей Андреевич. Мифология и идеология: роль рациональности в их взаимодействии: дис. кандидат философских наук: 09.00.11 - Социальная философия. Москва. 2011. 196 с.

Оглавление диссертации кандидат философских наук Целыковский, Алексей Андреевич

Введение.

Глава 1. Мифология как явление общественной жизни.

1.1. Развитие представлений о мифологии в истории философии и науке.

1.2. Миф как основной элемент мифологии.

1.3. Рациональность как причина распада традиционной мифологии.

Глава 2. Идеология как атрибут социального бытия.

2.1. Идеология как объект исследования и социальный феномен.

2.2. Идея как исходное понятие идеологии.

2.3. Рациональность как определяющий фактор генезиса феномена идеологии.

Глава 3. Сущность и типы рациональности как медиатора между мифологией и идеологией.

3.1. Социальная сущность рациональности и ее исторические типы.

3.2. Взаимодействие мифологии и идеологии посредством рациональности.

3.3. Мифотворчество в российской политической и социальной культуре.

Рекомендованный список диссертаций по специальности «Социальная философия», 09.00.11 шифр ВАК

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Мифология и идеология: роль рациональности в их взаимодействии»

Актуальность темы исследования

В современной России актуализация проблем, связанных с мифологией, идеологией, а также их взаимодействием обусловлена сложными и противоречивыми процессами социально-политических и экономических преобразований. Масштабный духовный кризис, ломка привычных ценностных ориентиров — все эти факторы спровоцировали мощные процессы ремифологизации общественного сознания. Крушение коммунистической идеологии — духовной основы советского государства — привело к образованию идеологического вакуума, который дезориентированное массовое сознание стало быстро заполнять различными социальными и политическими мифами. Таким образом, мифотворчество можно считать важным фактором современной общественно-политической жизни.

Идеология также представляется важнейшим социальным феноменом. В современной ситуации, характеризующейся отсутствием ясных и четких общенациональных целей, консолидирующих общество, вопрос создания новой идеологии действительно приобретает большое значение. Решение проблемы взаимодействия мифологии и идеологии позволяет установить их роль в развитии общества, что, в свою очередь, проясняет ключевые аспекты современной социальной практики.

В философии и в других общественно-гуманитарных дисциплинах проблемы, связанные с мифологией и идеологией, получили достаточно широкое освещение. Об этом свидетельствует большой массив исследовательской литературы. Проблема мифологии на данный момент является одной из самых популярных философских проблем. По-видимому, это связанно с переосмыслением специфики феномена мифологии и его роли в современном обществе. На смену бытовавшему еще столетие назад мнению о том, что мифология представляет собой пройденный этап развития человечества, приходит иное, более объективное и адекватное, на наш взгляд, мнение, рассматривающее данный феномен как непреходящую культурную универсалию. Признание того факта, что мифология не пережиток культуры и не рудимент общественного сознания, а живой социальный феномен, диктует необходимость его серьезного и всестороннего изучения; Отсюда^ и возникает исследовательский интерес к мифологии, в частности, к форме существования мифологии в современном обществе;

Говоря о проблемах современного мифотворчества, мы неизбежно подходим к проблеме идеологии. Исследованием идеологии занимались политологическая; социологическая, философская дисциплины, породив значительный объем теорийки гипотез относительно природы идеологии^ и ее социальных функций.

Таким образом, и мифология, и идеология являются: феноменами, достаточно изученными. Тем не менее проблема взаимодействия идеологии и мифологии во многом остается' непроясненной. Неоднократно отмечалось сходство идеологии и мифологии; в частности, сходство их функций. Однако сходство данных феноменов еще не является основанием; для того, чтобы говорить об их родственной природе, й тем более ДЛЯ: того, чтобы говорить об их взаимодействии. То есть открытым, остается вопрос, касающийся критерия, который позволил бы поставить, мифологию и< идеологию в один ряд и раскрыть процесс их взаимодействия. Кроме того, практически не рассматривался вопрос, касающийся самого механизма взаимодействия. Подобная ситуация приводит к возникновению, нескольких, пока еще; не до конца решенных проблем, тем самым оставляя простор для философского анализа.

Рассмотрение процесса взаимодействия мифологии и идеологии может быть осуществлено по различным критериям. Феномены взаимодействуют по многим позициям, будь то аксиологический аспект, праксиологический аспект (общая функциональная направленность) и т.д. Однако наше исследование показывает, что определяющим критерием является рациональность. Рациональность является свойством, присущим как мифологии, так и идеологии, то есть тем критерием, благодаря которому происходит их сближение. Конечно, сближение интересующих нас феноменов происходит не только благодаря рациональности, например, и идеологии, и мифологии в равной степени присущ иррационализм. Рациональность была нами выбрана в качестве определяющего критерия потому, что, именно благодаря рациональности, становится возможным рассмотреть процесс взаимодействия мифологии и идеологии. Все перечисленные критерии сближения мифологии и идеологии (иррациональная составляющая, аксиологическая составляющая и т.д.) не раскрывают в достаточной мере механизм процесса их взаимодействия. Именно рациональность представляет собой ключевой аспект процесса взаимодействия мифологии и идеологии, благодаря которому данный процесс осуществляется, и благодаря которому он может быть раскрыт и проанализирован.

Решение проблемы, касающейся социальной сущности и роли мифологии и идеологии, представляется достаточно значимым, поскольку позволяет осмысливать и моделировать процессы, происходящие в современном обществе. Также данная тема позволяет несколько иначе проанализировать фундаментальные разделы социальной философии: общественного сознания и общественного бытия, движущие силы общественного развития и т.д.

Степень разработанности проблемы

Мифология становится объектом исследовательского интереса еще в эпоху Античности, после того как утрачивает свое влияние на общественное сознание. Как объект философского познания мифология присутствует, например, в трудах Платона. В работах философа мы находим интересный взгляд на социальную роль мифологии. Платон, создавая свою теорию идеального государства, предлагал использовать мифологию с пользой для общества. В государстве Платона сюжеты мифов играют роль нравоучительных историй, с помощью которых происходит воспитание подрастающего поколения; Таким образом, рационализированная мифология, теряя сакральное значение, тем не менее, остается способной выполнять свои социальные функции. Впрочем, необходимо сказать, что это уже не мифология в полном смысле этого слова, скорее описанное Платоном практическое применение мифологических сюжетов более близко по своей сути к идеологической практике. Платон описывал одну из моделей взаимодействия мифологии и идеологии, когда рационализированная мифология' стала материалом для идеологи и ^ то есть инструментом социального воспитания и контроля. Несмотря на то, что философ предлагал использовать, мифологию на: благо общества, тем не менее у него преобладала негативная оценка данного феномена. Мифологию Платон, впрочем, как и другие античные мыслители, рассматривал как иллюзорное и неистинное знание:

В эпоху Античности появляются первые направления в интерпретации мифологии. К примеру, аллегорическое направление, рассматривавшее миф как аллегорию. Сюжеты мифологии представителями данного направления понимались как аллегорические описания различных явлений природы или же человеческих качеств. Эвгемерическое направление рассматривало мифологические сюжеты как. результат обожествления реальных исторических личностей. Мифологические боги и герои — это не более-чем реально существовавшие люди, прославившиеся своими подвигами и впоследствии обожествленные. В целом, в, этот период преобладала негативная оценка мифологии.

Отрицательное отношение к мифологии сохранилось, и в эпоху Средневековья. Христианские богословы рассматривали мифологию как продукт языческой культуры, а соответственно, как вредное явление. Эпоха Нового времени и Просвещения превратили миф в предмет научного и философского анализа, однако просветителями миф по-прежнему воспринимался как явление негативное, которое должно быть изжито в процессе общественного развития. Наибольший интерес в данный период представляет, на наш взгляд, творчество Дж. Вико. Философ, применяя исторический подход, пришел к убеждению, что мифология является результатом работы человеческого сознания на ранней стадии своего развития.

Тенденцию негативного отношения к мифологии удалось переломить философии романтизма, ярчайшим представителем которой является Ф.В.Й. Шеллинг. Он стал, пожалуй, первым мыслителем, попытавшимся дать феномену мифологии целостное философское осмысление. Ф.В.Й. Шеллинг отказался от рассмотрения мифологии как пустого пережитка культуры, видя в мифологии глубинный смысл и определяя ее как культурную ценность.

Помимо философского осмысления мифологии изучение феномена велось в русле таких научных дисциплин, как этнография, лингвистика, психология, социология, внесших значительный вклад в понимание социальной роли и функций мифологии. Под влиянием этнографии и антропологии сложился целый ряд направлений и школ, изучавших феномен мифологии. Анимистическая школа (Э.Б. Тайлор) характеризовала мифологию как результат веры в одушевленность окружающей природы. Ритуалистическая школа (Дж.Дж. Фрэзер) определяла ритуал как источник появления мифологии. Мифологические сюжеты являются иллюстрациями к ритуалу. Анимистическая и ритуалистическая трактовки мифологии формировались под влиянием идей эволюционизма, поэтому воспринимали мифологию как давно пройденный этап развития человеческого общества. Мифология с позиций эволюционизма рассматривалась в качестве примитивной религии и донаучной формы осмысления реальности, которая со временем исчезает, сохраняясь в обществе в виде различных пережитков и суеверий.

Лингвистическая школа (М. Мюллер, A.A. Потебня и др.) трактовала мифологию как результат несовершенства первобытного языка.

Функциональная школа (Б. Малиновский) рассматривала мифологию как социальный институт, выполнявший определенный набор социальных функций. Социологическая школа (Э. Дюркгейм, Л: Леви-Брюль и др.) характеризовала мифологию как результат объективации социальных ценностей. Психоаналитическая школа (3. Фрейд, Э: Фромм, К.Г. Юнг и др.) трактовала мифологию как результат объективации психических процессов. Для 3. Фрейда мифология являлась итогом объективации различных психических комплексов, для К.Г. Юнга мифология - результат актуализации:архетипов коллективного бессознательного.

Выделим также символическую трактовку мифологии. Символическая трактовка, берущая» свое начало еще в эпоху Античности, нашла, свое продолжение в работах Э. Кассисера: Он полагал, что символ является результатом работы человеческого сознания, а мифология — это одна из: символических форм, с помощью: которых человек осмысливает реальность.

Структуралистская теория мифотворчества (К. ' Леви-Строс) рассматривала мифологию как способ целостного осмысления мира. Миф; по мнению структуралистов, является логическим инструментом^ позволяющим первобытному сознанию: осваивать, окружающую- реальность и преодолевать возникающие противоречия; Теория, предложенная К. Леви-Стросом, для нашей темы представляет особую важность, поскольку именно в рамках структуралистской теории проблема мифологической рациональности получила наиболее фундаментальную разработку. По мнению К. Леви-Строса, мифологическое первобытное мышление отличается^ от современного мышления, поэтому и, мифологическая рациональность отличается от научной рациональности, что не должно, однако, приводить к выводу, будто мифология полностью иррациональна. Структурализм успешно вскрыл механизмы формирования и функционирования мифа и продемонстрировал наличие в нем особой мифологической логики, которую можно рассматривать как специфическую форму рациональности. В этой связи отметим творчество К. Хюбнера — исследователя, который указывал на то, что в мифологии присутствуют элементы рациональности.

Отметим подход к интерпретации мифа М. Элиаде. Хотя первостепенное внимание М. Элиаде уделял роли мифа в традиционных обществах, но, тем не менее, миф у него получил трактовку важнейшей категории культуры вообще. Сущность мифа заключается в том, что он является образцом, задающим модели поведения для архаического социума. В этом смысле миф есть универсальный архетип социального поведения человека, который воссоздается первобытным коллективом в процессе ритуала.

Среди отечественных авторов, занимавшихся исследованием свойств и особенностей феномена мифологии, назовем следующие имена: Я.Э. Голосовкер, Ф.Х. Кессиди, А.Ф. Лосев, Е.М. Мелетинский, И:М. Стеблин-Каменский, О.М. Фрейденберг.

Кроме того, отметим ряд современных авторов: Ю.М. Антонян, Г.В. Зубко, В.М. Найдыш, Е.Я. Режабек.

Таким образом, проведенный анализ теорий мифологии свидетельствует о достаточно основательной проработке данной проблемы.

Не менее фундаментальное осмысление получил и феномен идеологии. Научное и философское изучение идеологии началось в XIX столетии. К. Маркс и Ф. Энгельс стали первыми исследователями данного явления. Классики марксизма трактовали идеологию как духовную надстройку над экономическим базисом общества. При этом идеология рассматривалась как искаженное понимание реальности. Согласно марксистской философии, идеология — это отражение классового сознания, поэтому иллюзорность идеологии объяснялась антагонистическим характером общественных отношений.

Определение идеологии, данное классиками марксизма, было дополнено В.И. Лениным, который ввел в обиход понятие «научная идеология». Данное понятие В.И. Ленин применял к марксистскому коммунистическому учению. По его мнению, марксизм есть подлинно научная теория, поэтому основанная на марксизме идеология также имеет научный характер. Марксистская философская традиция вообще уделяла особое внимание проблеме идеологии. Данной проблематикой занимались такие отечественные авторы, как Н.Б. Биккенин, В.В. Кортунов, А.К. Уледов и многие другие. В советской марксистской философии основополагающим в исследовании идеологии стал тезис В.И. Ленина о научной природе марксистской идеологии и ненаучной иллюзорной природе всех прочих идеологических течений. Данная точка зрения стала единственно допустимой для советских общественных наук. Подлинно научной признавалась только лишь коммунистическая идеология, прочие идеологические доктрины получали статус неистинного и иллюзорного отображения действительности и рассматривались как социальные мифологии, враждебные-, коммунистической идеологии. Подобная позиция представлена в работах таких авторов, как П.С. Гуревич, Н.М. Кейзеров и др.

Среди западных марксистов, изучавших феномен идеологии, можно назвать такие имена, как Л. Альтюссер, Е. Вятр, А. Грамши, Г. Лукач и др. Проблемами места и роли идеологии в структуре современного общества, занимались представители Франкфуртской школы, в частности, Г. Маркузе, Ю. Хабермас.

Особо стоит выделить творчество К. Манхейма, который провел полный системный анализ феномена идеологии, кроме того, попытался установить связь между идеологией и утопией. По мнению К. Манхейма, данные понятия являются чрезвычайно близкими. Принципиальное отличие идеологии от утопии заключается в том, что идеология является продуктом мышления господствующих социальных групп. Утопия - это результат мышления угнетаемых и оппозиционных социальных групп. Поэтому утопию можно определить как потенциальную идеологию, поскольку действительно идеологией, по К. Манхейму, можно считать только идеологию правящих верхов. и

В XX веке изучению феномена идеологии способствовал не только научный теоретический интерес, но и острая политическая ситуация. Появляются работы, посвященные проблемам тоталитарных обществ и идеологий. Данную проблематику разрабатывали X. Арендт, К. Поппер.

К середине XX столетия сложилась концепция «деидеологизации» (Р. Арон, Д. Белл, С. Липсет). Сторонники данной концепции считали, что влияние идеологии на социальную и политическую жизнь снижается, и вскоре идеология как социальный феномен исчезнет. Но уже двумя десятилетиями позже теми же авторами была создана теория «реидеологизации». Причиной тому, по всей видимости, послужил новый виток идеологического противостояния двух сверхдержав.

После краха коммунистических режимов и прекращения холодной ! войны интерес к проблеме идеологии, в том числе и среди российских исследователей, несколько ослабел. Однако в последнее время внимание к феномену идеологии вновь возрастает. Освещение проблем, касающихся \ социальной сущности идеологии, ее функций, мы находим в работах таких авторов, как С.Г. Кара-Мурза, В.Н. Кузнецов, Н.М. Сирота и др. Разрабатывается проблема роли идеологии в современном мире, а также проблема, касающаяся возможности создания новой российской идеологии (A.A. Зиновьев, Б.С. Славин, А.И. Соловьев и др.).

Таким образом, мифология и идеология были рассмотрены под самыми разными углами зрения. Нас же в большей степени интересует проблема существования современной мифологии и ее связь с идеологией. Впервые, пожалуй, данный вопрос получил освещение в работах Р. Барта. Считая, что современное общественное сознание подвержено процессам мифологизации не меньше, чем сознание архаическое, Р. Барт попытался исследовать современную мифологию. Прежде всего, он говорит о необходимости различать мифы архаические и современные. В конечном итоге Р. Барт приходит к выводу, что современный миф есть продукт идеологической t практики. %

В настоящее время существует достаточно большое количество работ, посвященных современному мифотворчеству. Среди авторов, занимающихся проблемами современной мифологии, следует выделить А.Г. Иванова, П.А. Плютто, A.B. Ульяновского, И.В. Чиндина, и др. В целом можно сказать, что практически все исследователи в области мифологии так или иначе пытались проанализировать современные формы существования мифологии.

Вопросы соотношения ' мифологии и идеологии, а также их взаимодействия получили осмысление в- работах А.Н. Кольева, B.C. Полосина, O.A. Феоктистовой, A.M. Цуладзе и др. Авторами рассматривается вопрос наличия элементов мифологии в структуре идеологии, проблема взаимодействия мифологии и идеологии. Однако непосредственно сам механизм их взаимодействия остается во многом неясным. Присутствует понимание того, что участие мифологии- в конструировании идеологии происходит за счет рационализации мифологии, но при этом непосредственно сама роль рациональности в процессе взаимодействия мифологии и идеологии освещается достаточно слабо. Таким образом, проблема, роли рациональности, во взаимодействии мифологии, № идеологии практически не разрабатывалась.

Что касается феномена рациональности, то здесь вполне можно отметить, что рациональность является одной из самых первых проблем, оказавшихся в исследовательском поле философии. Это вполне объяснимо, поскольку само появление философии является следствием рационализации общественного сознания. Не было ни одной серьезной философской школы, которая не занималась бы этой проблемой. Уже первые античные философы сформулировали вопрос, касающийся познавательных возможностей человеческого разума. В эпоху Средневековья проблема рациональности присутствовала в философии в виде вопроса соотношения веры и разума. Особенно популярной проблема рациональности стала в эпоху Нового времени и Просвещения. Практически все видные философы этого периода от Ф. Бэкона и Р. Декарта до И. Канта и Г.Ф.В. Гегеля касались данной проблемы. В XIX-XX вв. изучением рациональности занимались М. Вебер, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер и многие другие.

Такое внимание к феномену рациональности привело к возникновению огромного массива теорий и взглядов на его сущность. В представленной работе раскрывается социальный контекст существования рациональности. Социальная обусловленность рациональности анализировалась С.С. Аверинцевым, Н.С. Автономовой, П.П. Гайденко, М.К. Мамардашвили, Е.Ю. Леонтьевой, A.B. Семушкиным, B.C. Швыревым и др.

Объект исследования

Объектом исследования является процесс взаимодействия мифологии и идеологии.

Предмет исследования

Предметом исследования является роль рациональности в процессе взаимодействия мифологии и идеологии.

В основу диссертационного исследования легла гипотеза о существовании особого понятия «символ-архетип», которое позволяет рассматривать диалектику взаимосвязи и взаимодействия мифологии и идеологии посредством концепта «рациональность».

Цель и задачи исследования

Основной целью диссертационного исследования является рассмотрение процесса взаимодействия мифологии и идеологии, а также роли рациональности в данном процессе. Достижение данной цели подразумевает выполнение следующих задач:

1. Анализ различных подходов в изучении мифологии как социального явления в исторической ретроспективе.

2. Определение характерных свойств мифологии, ее социальных функций, демонстрация наличия специфической формы рациональности, которая может быть названа мифологической рациональностью.

3. Рассмотрение роли и места рациональности в процессе разрушения традиционной мифологии.

4. Анализ различных исследовательских подходов к феномену идеологии.

5. Определение свойств и социальных функций идеологии.

6. Рассмотрение роли рациональности в процессе генезиса идеологии.

7. Выявление социальной сущности феномена рациональности, обуславливающей наличие различных исторических типов рациональности.

8. Решение перечисленных задач позволяет раскрыть процесс взаимодействия мифологии и идеологии, а также установить роль рациональности в данном процессе.

Методологическая и теоретическая основа исследования

Методологической основой исследования стали сравнительно-исторический анализ, междисциплинарный анализ, системно-целостный подход, а также принципы диалектического метода. Теоретической основой диссертационного исследования является массив исследовательских работ, посвященных феноменам мифологии, идеологии и рациональности. В частности, при исследовании феномена мифологии использовались этнографические, лингвистические, социологические теории мифологии, структуралистская теория К. Леви-Строса, психоаналитическая теория К.Г. Юнга, работы М. Элиаде и т.д. При исследовании феномена идеологии использовались работы классиков марксизма (К. Маркс, Ф. Энгельс), представителей неомарксизма, в частности, Франкфуртской школы (Г. Маркузе, Ю. Хабермас), работы К. Манхейма и т.д.

Научная новизна работы

1. Установлены закономерности развития исследовательской позиции по отношению к мифологии.

2. Определены характерные свойства и социальные функции мифологии, установлено наличие специфической формы рациональности, которая может быть названа мифологической рациональностью.

3. Выявлена роль рациональности в процессе разрушения традиционной мифологии как целостной системы.

4. Установлена специфика исследовательских подходов к изучению феномена идеологии.

5. Определенны основные свойства и социальные функции феномена идеологии.

6. Выявлена роль рациональности в процессе генезиса идеологии.

7. Выявлена и рассмотрена социальная природа рациональности, ее обусловленность социальными и историческими условиями, ее исторические типы.

8. Раскрыт процесс взаимодействия мифологии и идеологии на основе рациональности. Диалектика взаимодействия мифологии и идеологии раскрывается через понятие «символ-архетип».

Положения, выносимые на защиту

1. Историко-философский анализ концепций мифотворчества позволяет рассматривать мифологию в качестве универсального культурного и социального феномена. Мифология даже в современном обществе продолжает играть значительную роль. В традиционном . обществе мифология является целостной системой миропонимания, системой осмысления, концептуализации и трансляции опыта. Изучение основных свойств и функций мифологии демонстрирует существование особой формы рациональности, которая может быть названа мифологической рациональностью. Мифологическая рациональность является частью мифологии, отражая ее специфику (синкретизм когнитивных и эмоционально-аффективных компонентов сознания при доминировании последних, отсутствие четкой субъект-объектной детерминации и т.д.), поэтому значительно отличается от понятия научной рациональности. За счет этого процедура систематизации и концептуализации опыта в мифе происходит достаточно сложным образом.

2. Историко-философский анализ исследовательских подходов к феномену идеологии выявил большую социальную значимость и универсальность данного феномена. Идеология не только отражает мировоззрение и различные социальные условия, но и во многом их формирует, позволяя индивиду и обществу ориентироваться в социальном пространстве, организовывать и преобразовывать социальную практику. Идеология выполняет в обществе ряд важнейших функций, поэтому она является неотъемлемым элементом культуры, важнейшую роль которого демонстрируют возникающие время от времени социально-политические кризисы.

3. Идеология является сложным и противоречивым социальным феноменом. С одной стороны, она является рационально созданной и теоретически оформленной системой идей и программ действия." С другой стороны, идеологии- присущ значительный элемент иррационализма. Подобная двойственность идеологии наряду с другими факторами (утопизм, аксиологическая составляющая) может быть объяснена в числе прочего ее взаимодействием с мифологией.

4. Для раскрытия процесса взаимодействия мифологии и идеологии вводится концепт рациональности. Рациональность несет на себе «отпечаток» различных культурных и исторических условий, что является подтверждением социальной обусловленности данного феномена. Рациональность является признаком, присущим мифологии, но мифология как система миропонимания, нерефлексивная по своей сути, содержит в себе элементы рациональности имплицитно, не позволяя им проявиться явным образом. Рациональная рефлексия, направленная на миф извне (не мифологическая рациональность как часть мифологии, а рациональность как способ преодоления мифологического стиля мышления, то есть в полной мере реализованная рациональная рефлексия, саморефлексия), разрушает целостную систему мифологии. Кроме того, рациональность является причиной генезиса идеологии как самостоятельного социального феномена.

Начало данному процессу положил распад традиционной мифологии вследствие рационализации общественного сознания и последующего развития философского и научного знания. То есть рациональность является определяющим фактором генезиса идеологии как самостоятельного феномена, прежде существовавшего в синкретическом единстве с мифологией. Таким образом, социальная сущность рациональности (обусловленность историческими и социальными условиями) позволяет ей выступать в качестве общего поля взаимодействия мифологии (мифологической рациональности) и идеологии (научной рациональности).

5. Мифологическая рациональность и рациональность научная представляются различными типами рациональности. Научная рациональность разрушает традиционную мифологию. Рациональная рефлексия над мифологией, десакрализируя, разрушает ее, но вместе с тем позволяет теоретически анализировать мифологические сюжеты, превращая их в символы. Символизм свойственен и мифологической, и научной рациональности, различаясь степенью теоретической нагруженности. При этом мифологические символы, воплощающие в себе различные смыслы, могут быть интерпретированы как архетипы социального поведения. Следовательно, процесс взаимодействия мифологии и идеологии опосредует научная рациональность, которая разрушает мифологическую систему, членит ее на отдельные архетипы, которые выражаются в символической форме. Мифологический символ насыщен смыслами, но смысл не дан в нем явным образом, что с необходимостью предполагает контекст интерпретации.

6. Для конкретизации процесса и результата рационализации мифа вводится понятие «символ-архетип». То есть рационализированный архетип выражается в символьной форме, как символ-архетип. Понятие «символ-архетип» указывает на то, что в структуре мифологического сюжета обнаруживаются устойчивые смысловые составляющие - архетипы, которые, с одной стороны, являются отражениями архетипов коллективного бессознательного, а с другой стороны, объединяют и обобщают в себе также социальный опыт, становятся парадигмами социального поведения. Кроме того, понятие «символ-архетип» указывает на то, что смысл транслируется не в явной, а в символической форме. В данном случае архетипы не сообщают информацию непосредственно, а действуют на бессознательном уровне, порождая необходимые ассоциации, вызывают эмоциональный отклик. Символ, являясь воплощением мифологического архетипа, содержит в себе социальный смысл. Рациональная рефлексия, направленная на миф, позволяет в ходе анализа вычленять подобные мифологические символы-архетипы, интерпретировать их - и манипулировать ими, превращая их в материал для идеологии. Произвольной интерпретации символов-архетипов способствует полисемия, о которой свидетельствуют мифологические сюжеты, в которых данные символы-архетипы воплощаются в самых разных образах и сюжетных параллелях. Таким образом, во взаимодействии мифологии и идеологии решающую роль играет именно рациональность, которая, разрушая мифологию, превращает ее некогда конкретное содержание в символы-архетипы, которые, в свою- очередь, используются идеологией.

7. Идеология и мифология являются коммуникативными системами, которые должны содействовать интеграции" и коммуникации участников социальных и политических процессов. Однако идеология является, прежде всего, инструментом социального контроля, политической борьбы и т.д. Поэтому идеология создается ситуативно, исходя из конъюнктурного интереса определенной социальной группы. Хотя идеология формируется на базе существующей культурной и духовной традиции, иначе она не вызывала бы эмоционального отклика у широких масс, тем не менее, идеология никогда не заменит настоящей духовности, являясь в принципе искусственной конструкцией. Мифология же представляет собой целостную систему миропонимания, поэтому в полной мере способствует социальной коммуникации (данное утверждение справедливо, разумеется, для традиционных обществ). Взаимодействие мифологии (базовых символов-архетипов) и идеологии позволяет последней увеличивать коммуникативные возможности. Идеология, вооруженная мифологическими символами-архетипами, становится более эффективной, поскольку действует, в том числе, на бессознательном уровне, находя эмоциональный отклик и не требуя рационального осмысления. Социальная сущность рациональности позволяет ей выступать в качестве медиатора между мифологией и идеологией. Научная рациональность приводит, с одной стороны, к разрушению мифологии, а с другой стороны, к утверждению идеологии. А идеология, утрачивая рациональную основу, может превращаться в феномен, по виду и по сути напоминающий мифологию, то есть становится как бы современной мифологией (политическая мифология, социальная мифология).

8. Изучение основных свойств современной мифологии (рациональная основа, теоретизация и т.д.), сравнение их со свойствами мифологии традиционной (синкретизм, сильная эмоциональная окраска и т.д.) позволяют отнести феномен современного мифотворчества к сфере идеологической практики. Современная идеология, мифологизируясь, значительно увеличивает свою эффективность. Таким образом, мифология традиционная имеет лишь опосредованное отношение к современной мифологии.

Теоретическая и практическая значимость работы

Теоретические выводы диссертационной работы имеют важное методологическое значение для дальнейших исследований мифологии, идеологии и процесса их взаимодействия. Кроме того, полученные выводы можно применять в программах учебных курсов по социальной философии, политологии, религиоведению. Выводы диссертации также могут быть использованы в сфере современной политики.

Апробация работы

Основные положения диссертации были изложены в докладах на Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы современной науки и образования» (Уфа, БГУ, 2010), на Международной научно-практической конференции «Личность и общество: Проблемы философии, психологии и социологии» (Пенза, Пензенская государственная технологическая академия, 2010), на IV Международной научно-практической конференции «Наука и современность - 2010» (Новосибирск, ЦРНС, 2010), на XIII Международной научно-практической конференции «Система ценностей современного общества» (Новосибирск, ЦРНС, 2010), на VII Международной научной конференции «Социогуманитарные науки в трансформирующемся обществе» (Липецк, ЛГТУ, 2009), на VI Международной научно-практической конференции «Традиционные общества: неизвестное прошлое» (Челябинск, ЧГПУ, 2010), на Международной конференции молодых ученых «Молодежь в науке: проблемы и перспективы» (Липецк, ЛГПУ, 2010).

Всего по теме исследования опубликовано 9 научных статей и тезисов, включая 2 статьи в изданиях, входящих в перечень Высшей аттестационной комиссии.

Структура диссертации

Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, каждая из которых содержит по три параграфа, заключения и библиографического списка, включающего 187 источников. Общий объем диссертации - 196 страниц.

Похожие диссертационные работы по специальности «Социальная философия», 09.00.11 шифр ВАК

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Целыковский, Алексей Андреевич

Заключение

В заключении приведем выводы, полученные в ходе диссертационного исследования. Мифология для первобытного традиционного общества представляла собой универсальную систему миропонимания. Характерные особенности мифологии являются закономерным следствием функционирования мифологического мышления. Мифологическое первобытное мышление характеризуется высоким уровнем синкретизма эмоционально-аффективных и когнитивных компонентов, что выражается в сильной эмоциональной окраске, отсутствии четкого субъект-объектного различения, неспособности к формулированию-общих абстрактных понятий. Результатом работы первобытного мышления, в полной мере отражающим его специфику, является миф. Миф представляет собой продукт коллективного творчества, кроме того, миф является результатом преимущественно спонтанной и бессознательной деятельности мышления. Миф находит выражение в виде устных преданий, обладающих сакральным значением, а также в виде ритуалов, которые являются необходимым условием его функционирования. Миф является основным составляющим элементом мифологии, которая для первобытного социума является системой концептуализации и трансляции опыта, универсальной системой миропонимания. В первобытном коллективе мифология выполняет ряд важнейших социальных функций. Несмотря на перечисленные особенности мифологии, ей присуща особая форма рациональности, которая может быть названа «мифологической рациональностью».

Относительно самого феномена рациональности можно сказать, что рациональность проявляется как реализация определенных способностей мышления в процессе познания окружающей действительности. Рациональная рефлексия характеризуется наличием определенной методологии, разумностью, соразмерностью, упорядоченностью, целенаправленностью, осознанностью. Особенно важно подчеркнуть, что рациональность несет на себе «отпечаток» различных культурных и исторических условий, что является подтверждением социальной обусловленности данного феномена. Поэтому, говоря о рациональности, подразумевают какой-либо ее исторический тип (мифологическая рациональность, античный философский тип рациональности, средневековый тип рациональности, классический научный тип рациональности и т.д.). Специфика мифологического мировоззрения обусловливает своеобразие мифологической рациональности, к основным чертам которой можно отнести синкретизм когнитивных и эмоционально-аффективных компонентов сознания при доминировании последних, отсутствие четкой субъект-объектной детерминации и т.д. Поэтому процедура систематизации и концептуализации опыта в мифе происходит достаточно сложным образом. Античная философская рациональность преодолевает мифологический синкретизм, но в то же время продолжает испытывать влияние традиционной мифологии. Образность, метафоричность, символичность античного рационалистического знания подтверждают данное утверждение. Примерно то же самое можно сказать и о средневековом типе рациональности. В этом смысле античная и средневековая рациональность стали своеобразным, переходным этапом- между мифологической рациональностью и научной рациональностью, сформировавшейся в эпоху Нового времени. Основными признаками научной рациональности становятся логичность, теоретизация, понятийность, строгий методологизм, установка на эффективность и целесообразность, стремление к полному отмежеванию от субъективизма и внерациональных элементов. При этом практически все характеристики научной рациональности соответствуют характеристикам рациональности как таковой.

Рациональность, являясь, прежде всего, гносеологическим феноменом, проявляется как познавательная рефлексия в реализации определенных способностей мышления к познанию окружающей действительности. Рациональная рефлексия предполагает активное отношение субъекта к окружающему миру, то есть рациональность направлена не только на познание мира, но и на его изменение, преобразование. Научная рациональность полностью реализует все характерные особенности рациональности как таковой. Применительно к мифологии можно сказать, что рациональное начало не дано явным образом, скрыто под внешне причудливыми способами конструирования образа реальности, поэтому процедура систематизации опыта происходит сложным образом. Рациональная рефлексия, стремящаяся к логичности и непротиворечивости, не могла проявиться в мифе. Получается, что рациональность, действуя в рамках доминирующей и, по сути, единственной формы мировоззрения -мифологии — не имеет возможности выйти за ее пределы, поэтому рациональность приобретает специфические черты, из-за которых ее можно назвать мифологической рациональностью.

Развитие и усложнение социальных структур, а также форм-деятельности приводит к утверждению рационального образа мышления. Преодоление мифологии в ходе развития цивилизации позволило рациональности выйти за пределы мифологического мировоззрения и реализоваться в полной мере. То есть рациональность является признаком присущим мифологии, но мифология как система миропонимания содержит в себе элементы рациональности имплицитно, не позволяя им проявиться в полной мере. Как только рациональная рефлексия, направленная на миф извне, пытается понять его природу, вера в него утрачивается, чувство сакрального исчезает и мифология разрушается. Таким образом, рациональность становится причиной распада традиционной мифологии.

Кроме того, именно рациональность является определяющим фактором генезиса идеологии как самостоятельного феномена. В традиционных обществах мифология представляла собой целостную систему, удовлетворявшую любые духовные запросы общества. Об идеологии как самостоятельном феномене здесь еще нельзя говорить. Появление идеологии является следствием процесса рационализации общественного сознания, начало которому положил распад традиционной мифологии. На связь идеологии с рациональностью указывает сама природа идеологии, которая представляет собой рационально созданную и теоретически оформленную систему идей и программ практических действий. Так как идеология представляет собой систему идей и является: результатом теоретической рациональной рефлексии, то необходимо: признать, что подобного рода продукт духовной деятельности является следствием именно рационального осмысления реальности.

Исходным понятием при анализе идеологии становится понятие идеи. Идея является для идеологии смыслообразующим; и конституирующим началом. Под «идеей» в данном случае понимается? теоретический концепт или некий объяснительный принцип, в соответствии с которым выстраивается вся идеологическая система. Таким образом^ идея здесь не чисто гносеологическое понятие, а философский' концепт, на котором базируется идеология. Идеи, объединенные между собой рациональной интеллектуальной деятельностью в систему, становятся идеологией: Идеология есть продукт рациональной- теоретической рефлексии, теоретизация организует простую совокупность идей в систему.

Кроме того, идеология всегда основывается на определенном мировоззрении. Мировоззренческая основа придает идеологической системе целостность, фундирует ее, внося систему интересов, стремлений и ценностных ориентиров, превращая идеологию из теоретической доктрины в систему миропонимания. Идеология выполняет ряд важнейших социальных функций.

Исходя из всего сказанного, можно сделать вывод, что рациональность является причиной разрушения традиционной мифологии и причиной генезиса идеологии. Кроме того, рациональность является свойством, присущим как мифологии (мифологическая рациональность), так и идеологии (научная рациональность), то есть одним из тех критериев, благодаря которым становится возможным сопоставление и сравнение данных феноменов. Рациональность в качестве общего критерия нами была выбрана еще и потому, что, благодаря рациональности, осуществляется взаимодействие мифологии и идеологии.

Процесс взаимодействия мифологии и идеологии начинается с разрушения традиционной мифологии. Определенные социальные условия способствуют рационализации сознания и деятельности, рациональность в данном случае выходит за рамки мифологической мировоззренческой парадигмы, получая возможность критически и рефлексивно рассмотреть мифологию. Главный итог рационализации мифологии заключается в том, что рациональная рефлексия над мифом позволяет вычленять в ее смысловом пространстве определенные структурные единицы, обладающие большой смысловой нагрузкой и, что самое главное, несущие в себе социальный смысл. Данные структурные единицы можно именовать мифологическими символами.

Вторгаясь в смысловое пространство мифа, рациональность разрушает его органическую целостность, позволяя взглянуть на сюжеты мифа как на совокупность символов. То есть при рациональном анализе мифа в его сюжетах обнаруживаются устойчивые структурные смысловые единицы, для характеристики которых нами использовано понятие символа. На наш взгляд, «символ» — наиболее подходящее понятие для описания результата рационализации мифа. Мифологический символ предполагает не просто передачу информации в виде конкретного сообщения, символ предполагает некоторое глубинное содержание, включая в себя множество уровней смысла. Символ передает информацию не явным образом, поэтому для его расшифровки требуются интеллектуальные усилия или же работа интуиции, последняя даже в большей мере способствует расшифровке символа, так как толкование мифологического символа происходит на бессознательном уровне. В ряде случаев это даже не интеллектуальное толкование мифологического символа, а процесс «узнавания» устойчивого мифологического архетипа в конкретных исторических обстоятельствах.

Мифологические символы, воплощающие . в себе различные архетипические смыслы, можно рассматривать как парадигмы или образцы социального поведения. Миф в традиционном обществе является основой существующей традиции, демонстрируя и транслируя модели правильного социального поведения. Исходя из этого, можно заключить, что миф является хранилищем социального опыта, который в мифологическом сюжете обобщается до некоторых архетипических моделей. Сознательно выявлять мифологические архетипы — вместилища социального опыта, возможно только путем рационального осмысления мифологического сюжета. Для субъекта мифологического мышления миф есть неделимая целостная система, но рациональная рефлексия позволяет анализировать мифологический сюжет и вычленять архетипы, которые могут быть выражены в форме4 символа. Таким образом, архетип ка.к парадигма социального поведения и ' как способ передачи информации, рационализируется, интерпретируется- и выражается в форме символа. Поэтому для конкретизации результата рационализации мифа вполне допустимо использовать понятие «символ-архетип». То есть после рационализации мифа архетип выражается в символьной форме как символ-архетип. •■ , .

Понятие «символ-архетип» указывает на то, что в структуре мифологического сюжета обнаруживаются устойчивые, смысловые составляющие - архетипы, которые, с одной стороны; являются отражениями архетипов коллективного бессознательного, с другой стороны, объединяют и обобщают в себе социальный опыт, становясь парадигмами социального поведения. Кроме того, понятие «символ-архетип» указывает на то, что смысл транслируется не в явной, а в символической форме. В данном случае, архетипы не сообщают информацию непосредственно, а действуют на бессознательном уровне, порождая необходимые ассоциации и вызывая эмоциональный отклик. Символы-архетипы, являясь воплощением мифологических архетипов, естественно будут содержать социальный смысл.

Рациональная рефлексия, направленная на миф, позволяет в ходе анализа вычленять подобные мифологические символы-архетипы и манипулировать ими, превращая их в материал для идеологии.

В этом и заключается суть процесса взаимодействия мифологии и идеологии. Рациональная рефлексия разрушает мифологическую систему, выявляя из ее некогда целостного смыслового пространства символы-архетипы. В ходе рационализации миф теряет свое сакральное значение, перестает воспроизводиться в ритуале, то есть разрушается. Но, тем не менее, мифологические символы-архетипы, заключая в себе смысл, продолжают находить эмоциональный отклик в массовом сознании, поскольку действуют на бессознательном уровне. Сам миф теряет свое сакральное значение и престает быть образцом для деятельности, но составляющие его архетипы-символы, сохраняя свое социальное значение, остаются способными играть роль некоторых парадигм для деятельности, бессознательно порождая необходимые ассоциации. Рациональная рефлексия позволяет, оперируя данными символами-архетипами и соответствующим образом интерпретируя их, конструировать идеологическую систему.

Ключевая роль в процессе взаимодействия мифологии и идеологии принадлежит рациональности. Рациональность разрушает традиционную мифологию, способствуя появлению идеологии, которая, благодаря рациональности, выделяется из мифологического синкретизма. Идеология берет на себя функции мифологии, поскольку та, подвергшись рационализации, как целостная система разрушается, продолжая существовать в рамках идеологической системы лишь в виде своих базовых символов-архетипов. При этом возможен и обратный процесс. Идеология, несмотря на свою утопичность и мифологичность, то есть значительный элемент иррационализма, все же является рационально созданной системой. Поэтому, утрачивая рациональный элемент, идеология все больше попадает под влияние своих иррациональных компонентов и в конечном итоге превращается в явление, по внешнему виду и по внутренней сути напоминающее мифологию.

Современная мифология является идеологией, но с явным преобладанием иррационального элемента. Современное мифотворчество представляет собой не спонтанную реакцию социума, а рациональную целенаправленную деятельность. Отсюда следует, что современная мифология является частью идеологической практики.

В заключение хотелось бы особо отметить непреходящий характер мифологии как социального феномена. Миф - это первый духовный опыт человека, во многом благодаря которому, человек преодолел простое животное существование и перешел к осмысленному социальному бытию. Именно в форме мифологических верований человек впервые сформулировал вопросы, касающиеся смысла своего бытия. Возможно, этим и объясняется устойчивость мифологии, как культурного и социального явления. Хотя рационализация общественного сознания и социальной практики уничтожает мифологию как целостную систему, тем не менее «осколки» мифологии продолжают существовать в различных областях культуры, в том числе и в идеологии. В этом отношении взаимодействие мифологии и идеологии может иметь положительный результат. Идеология, используя духовный потенциал мифологии, может стать ориентиром культурного и социального развития общества. Важнейшая роль в процессе взаимодействия мифологии и идеологии отводится рациональности. Рациональность является тем фактором, благодаря которому осуществляется процесс взаимодействия мифологии и идеологии. Кроме того, в зависимости от степени участия рациональности в данном процессе, эффект от взаимодействия может быть положительным либо отрицательным.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Целыковский, Алексей Андреевич, 2011 год

1. Аверинцев С.С. Образ античности. М.: Азбука-классика, 2004. 480с.

2. Аверинцев С.С. Два рождения европейского рационализма // Вопросы философии. 1989. №3. С. 3-13.

3. Аверинцев С.С. София-Логос. Словарь. Киев: Дух i Лггера, 2006. 912с.

4. Автономова Н.С. Разум. Рассудок. Рациональность. М.: Наука, 1988. 286с.

5. Альтюссер Л. За Маркса / Пер. с фр. A.B. Денежкина. М.: Праксис, 2006. 392с.

6. Антонян Ю.М. Миф и вечность. М.: Логос, 2001. 464с.

7. Арендт X. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. И.В. Борисовой и др.. М.: ЦентрКом, 1996. 672с.

8. Армстронг К. Краткая история мифа / Пер. с англ. А. Блейз. М.: Открытый мир, 2005. 160с.

9. Арон Р. Избранное: Введение в философию истории / Пер. с фр. И.А. Гобозова. М.: ПЕР СЭ; СПБ.: Унив. книга, 2000. 543с.

10. Асмус В.Ф. Декарт. М.: Высш. шк., 2006. 335с.

11. Афанасьев А.Н. Мифология славян. М.: ЭКСМО; СПб.: Мидгард, 2008. 1520с.

12. Барт Р. Мифологии / Пер. с фр. С. Зенкина. М: Академический Проект, 2008. 351с.

13. Барт P. S/Z / Пер. с фр. Г.К. Косикова, В.П. Мурат. М.: Едиториал УРСС, 2001. 232с.

14. Башляр Г. Избранное: Научный рационализм. СПб.: Унив. книга, 2000. 395с.

15. Бенуас Л. Знаки, символы, мифы / Пер. с фр. А. Калантарова. М.: Астрель: ACT, 2006. 158с.

16. Бердяев H.A. Философия свободы. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: «Сварог и К», 1997. 415с.

17. Биккенин И.Б. Социалистическая идеология. М.: Политиздат, 1983. 414с.

18. Борисюк В. Политические идеи и идеологии постиндустриальной цивилизации // Мировая экономика и международные отношения. 2004. №7. С. 3-14.

19. В поисках новой идеологии: Социокультурные аспекты русского литературного процесса 1920-1930-х годов / Отв. ред. O.A. Казнина. М.: ИМЛИ РАН, 2010. 608с.

20. Веселовский А.Н. Избранное: историческая поэтика. М.: РОСПЭН, 2006. 688с.

21. Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций / Пер. с итал. A.A. Губера. М.: REFL-book; Киев: НСА, 1994. 614с.

22. Вятр Е. Социология политических отношений / Пер. с пол. Ф.М. Бурлацкого. М.: Прогресс, 1979. 462с. •

23. Гаджиев К.С. Политическая идеология: концептуальный аспект // Вопросы философии. 1998. №12. С. 3-20.

24. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991. 367с.

25. Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум в интерпретации Эдмунда Гуссерля // Вопросы философии. 1992. № 7. С. 116-135.

26. Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе XX века // Вопросы философии. 1991. №6. С. 3-14.

27. Гирц К. Интерпретация культур / Пер. с англ. О.В. Барсуковой, A.A. Борзунова. М.: РОССПЭН, 2004. 530с.

28. Голосовкер Я.Э. Избранное: Логика мифа. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2010. 496с.

29. Гуревич П.С. Социальная мифология. М.: Мысль, 1983. 175с.

30. Гуссерль Э. Картезианские размышления / Пер. с нем. Д.В. Скляднева. СПб.: Наука, 2006. 316с.

31. Гуторов В.А. Современная российская идеология как система и политическая реальность: Методологические аспекты // ПОЛИС. 2001. №3. С.72-82.

32. Декарт Р. Сочинения. В 2 т. / Пер. с фр. М.: Мысль, 1989. Т. 1. 594с.

33. Дмитриев А.Н. Марксизм без пролетариата: Георг Лукач и ранняя Франкфуртская школа (1920 1930г.г.). СПб.: Европейский ун-т в Санкт-Петербурге; М.: Летний сад, 2004. 528с.

34. Донских O.A., Кочергин А.Н. Античная философия: Мифология в зеркале рефлексии. М.: КРАСАНД, 2010. 280с.

35. Дьяконов И.М. Архаические мифы Востока и Запада. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 248с.

36. Дэвис Э. Техногнозис: мир, магия и мистицизм в информационную эпоху / Пер. с англ. С. Кормильцева, Е. Бачининой, В. Харитонова. Екатеринбург: Ультра. Культура, 2008. 480с.

37. Жижек С. Возвышенный объект идеологии / Пер. англ. В. Софронова. М.: Художественный журнал, 1999. 114с.

38. Заводюк В.Г. Политический миф: инвариант и процессы трансформации: дис. . канд. филос. наук. Саратов, 1996. 114с.

39. Загвозкина Ю.М. Политический миф как проблема социальной философии: дис. . канд. филос. наук. Иваново, 2003. 209с.

40. Заславская Т.И. Социетальная трансформация российского общества. М.: Дело, 2002. 568с.

41. Зиновьев А. Идеология партии будущего. М.: Эксмо, 2003. 240с.

42. Зиновьев А. Русская трагедия. М.: Эксмо, 2006. 608с.

43. Зубко Г.В. Древний символ: Истоки. Смысловая структура. Эволюция. М.: Унив. книга, 2010. 248с.

44. Зубко Г.В. Миф: взгляд на мироздание. М.: Унив. книга, 2008. 360с.

45. Иванов А.Г. Социально-философский анализ архаического и современного мифологического сознания. Воронеж, 2010. 179с.

46. Идеал, утопия и критическая рефлексия / Отв. ред. В.А. Лекторский. М.: РОССПЭН, 1996. 302с.

47. Идеология «особого пути» в России и Германии: истоки, содержание, последствия / Под ред. Э. Паина. М.: Три квадрата, 2010. 320с.

48. Идеология и наука (дискуссии советских ученых середины XX века) / Отв. ред. A.A. Касьян. М.: Прогресс-Традиция, 2008. 288с.

49. Кара-Мурза С.Г. Идеология и мать ее наука. М.: Алгоритм, 2002. 256с.

50. Кассирер Э. Философия символических форм. В 3 т. Т. 2. Мифологическое мышление / Пер. с нем. С. А. Ромашко. М.; СПб.: У нив. книга, 2001. 280с.

51. Кейзеров И.М. Идеологические диверсии. М.: Мысль, 1979. 269с.

52. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу (Становление греческой философии). М.: Мысль, 1972. 310с.

53. Ковалева Т.И. Миф как феномен социальной реальности: дис. . канд. филос. наук. М., 1999. 174с.

54. Козолупенко Д.П. Мифопоэтическое мировосприятие. М.: Канон+ РООИ «Реабилитация», 2009. 432с.

55. Козолупенко Д.П. Миф на гранях культуры. М.: Канон+ РООИ «Реабилитация», 2005. 212с.

56. Коломиец В.К. Теоретическая мысль Грамши и современность // ПОЛИС. 1997. №3. С. 186-187.

57. Кольев А.Н. Политическая мифология: Реализация социального опыта. М.: Логос, 2003. 384с.

58. Кортунов В.В. Идеология и политика. М.: Политическая лит., 1974. 288с.

59. Кравченко И.И. Либерализм: политика и идеология // Вопросы философии. 2006. №1. С. 3-14.

60. Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии . 1999. №1. С. 3-17.

61. Кузнецов В.Н. Социология идеологии. М.: КДУ, 2009. 380с.

62. Кэмпбелл Дж. Мифический образ / Пер. с англ. К.Е. Семенова. М: ACT, 2004. 683с.

63. Кэмпбелл Дж. Мифы, в которых нам жить / Пер. с англ. Киев: София; ИД Гелиос, 2002. 256с.

64. Кэмпбелл Дж. Пути к блаженству: мифология и трансформация личности / Пер. с англ. А. Осипова. М.: Открытый мир, 2006. 320с.

65. Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой / Пер. с англ. А.П. Хомик. М.: Рефл-бук, ACT; Киев: Ваклер, 1997. 384с.

66. Лангинен A.B. Миф как форма бытия человека: дис. . канд. филос. наук. Челябинск, 2005. 176с.

67. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Пер. с фр. М.: Педагогика-Пресс, 1994. 608с.

68. Левин Г. Д. Истинность и рациональность. М.: Канон+ РООИ «Реабилитация», 2011. 224с.

69. Леви-Строс К. Первобытное мышление / Пер. с фр. А.Б. Островского. М.: Республика, 1994. 384с.

70. Леви-Строс К. Путь масок / Пер. с фр. А.Б. Островского. М.: Республика, 2000. 399с.

71. Леви-Строс К. Структурная антропология / Пер. с фр. В.В. Иванова. М.: Академический проект, 2008. 555с.

72. Ленин В.И. Письмо «Северному союзу РСДРП» // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. В 55 т. М., 1979. Т.6. С. 360-370.

73. Леонтьева Е. Ю. Рациональность и ее типы: генезис и эволюция. М.: МПСИ; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2006. 256с.

74. Лифшиц М.А. Мифология древняя и современная. М.: Искусство, 1980. 582с.

75. Лосев А.Ф. Античная литература. М.: ЧсРо, 1997. 543с.

76. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М.: Академический проект, 2008. 303с.

77. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. М.: ACT; Харьков: Фолио, 2000. 624с.

78. Лосев А.Ф. Миф Число - Сущность. М.: Мысль, 1994. 919с.

79. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М.: Мысль,1993. 959с.

80. Лосева М.А. Мифологическое в смысловом контексте современной культуры: дис. . канд. филос. наук. Пермь, 2005. 222с.

81. Лукач Г. Ленин и классовая борьба / Пер. с венгер. С.Н. Земляной. М.: Алгоритм, 2008. 448с.

82. Люкс Л. Большевизм, фашизм, национал-социализм — родственные феномены? (Заметки к одной дискуссии)//Вопросы философии. 1998. №7. С. 48-57.

83. Макаренко В.П. Аналитическая политическая философия: очерки политической концептологии. М.: Праксис, 2002. 416с.

84. Макарова А.К. Миф как способ бытия современного общества: онтологические аспект: дис. . канд. филос. наук. Магнитогорск, 2007. 160с.

85. Макарычев A.C. Ученые и политическая власть // ПОЛИС. 1997. №3. С.89-101.

86. Малинова О.Ю. Партийные идеологии в России: атрибут или антураж? // ПОЛИС. 2001. №5. С. 97-106.

87. Малиновский Б. Научная теория культуры / Пер. с англ. М.: ОГИ, 2005. 184с.

88. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2010. 288с.

89. Манхейм К. Диагноз нашего времени / Пер. с нем. и англ. М.: Юрист,1994. 700с.

90. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. М.: Политиздат, 1988. 574с.

91. Маркузе Г. Разум и революция: Гегель и становление социальной теории / Пер. с англ. А.П. Шурбелева. СПб.: Владимир Даль, 2000. 544с.

92. Матц У. Идеология как детерминанта политики в эпоху модерна // ПОЛИС. 1999. №1-2. С. 130-142.

93. Мелетинский Е.М. Избранные статьи. Воспоминания. М.: РГГУ, 1998. 576с.

94. Мелетинский Е.М. От мифа к литературе. М.: РГГУ, 2001. 170с.

95. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Ин-т мировой лит. РАН, 2006. 407с.

96. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. М.: Вост. лит., 2004. 462с.

97. Мельник В.А. Политические идеологии. Минск: Высш. шк., 2009. 399с.

98. Мизес JI. Человеческая деятельность: Трактат по экономической теории / Пер. с англ. A.B. Куряева. М.: Социум, 2005. 880с.

99. Мистика. Религия. Наука: Классики мирового религиоведения: антология / Сост. А.Н. Красникова. М.: Канон+, РООИ Реабилитация, 2011. 432с.

100. Мисюров Д.А. Символическое моделирование в России: трансформации «имперско-советско-президентской» модели // ПОЛИС. 2009. №3. С. 125135.

101. Мисюров Д.А. Символы о символах: Начала культурно-символической политики. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 232с.

102. Мосс М. Социальные функции священного. Избранные произведения / Пер. с фр. СПб.: «Евразия», 2000. 448с.

103. Моссе Дж. Нацизм и культура. Идеология и культура национал-социолизма / Пер. с англ. Ю.Д. Чупрова. М.: Центрполиграф, 2010. 446с.

104. Назаретян А.П. Смыслообразование как глобальная проблема современности: синергетический взгляд // Вопросы философии. 2009. №5. С. 3-19.

105. Найдыш В.М. Мифология. М.: КНОРУС, 2010. 432с.

106. Найдыш В.М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма. М.: Гордарики, 2002. 554 с.

107. Никишенков A.A. История британской социальной антропологии. СПб.: Санкт-Петербургский ун-т, 2008. 496с.

108. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки / Пер. с нем. Г.А. Рачинского. СПб.: Азбука, 2000. 230с.

109. Общая социология: учеб. пособие / Под ред. А.Г. Эфендиева. М.: ИНФРА-М, 2004. 654с.

110. Осаченко Ю.С., Дмитриева J1.B. Введение в философию мифа. М.: Интерпракс, 1994. 176с.

111. Основы философии науки / В.П. Кохановский и др.. Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. 603с.

112. Отто Р. Священное. Об иррациональном и в идее божественного и его связи с рациональным / Пер. с нем. A.M. Руткевича. СПб.: Санкт-Петербургский ун-т, 2008. 269с.

113. Парсонс Т. О социальных системах / Пер. с англ. М.: Академический Проект, 2002. 832с.

114. Пастухов В.Б. Конец русской идеологи (Новый курс или новый путь?) // Полис. 2001. №1. С. 49-63.

115. Пивоев В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира. Петрозаводск: Карелия, 1991. 111с.

116. Платон. Собрание сочинений. В 4 т. М.: Мысль, 1994. Т. 3. 654с.

117. Плютто П.А. Концепция аутентичного мифа и анализ социокультурных иллюзий. М.: РГГУ, 2009. 342с.

118. Полосин B.C. Миф. Религия. Государство. М.: Ладомир, 1999. 440с.

119. Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. Т. 1. Чары Платона / Пер. с, англ. В.Н. Садовского. М.: Феникс, Культурная инициатива, 1992. 448с.

120. Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. Т. 2. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы / Пер. с англ. В.Н. Садовского. М.: Феникс, Культурная инициатива, 1992. 528с.

121. Потебня A.A. Миф и слово. М.: Правда, 1989. 624с.

122. Пыжиков A.B. Ленинизм и сталинизм: идеологические разночтения // Вопросы философии. 2001. №6. С. 42-51.

123. Рабинович Е.Г. Мифотворчество классической древности: Нушпу Homerici. Мифологические очерки. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2007. 472с.

124. Рациональность как предмет философского исследования / Отв. ред. Б.И. Пружинин, B.C. Швырев. М.: ИФРАН, 1995. 226 с.

125. Рациональность на перепутье. В 2 кн. / Отв. ред. В.А. Лекторский. М.: РОССПЭН, 1999. Кн. 1. 368с.

126. Рациональность на перепутье. В 2 кн. / Отв. ред. П.П. Гайденко. М.: РОССПЭН, 1999. Кн. 2. 464с.

127. Режабек Е.Я. Мифомышление (когнитивный анализ). М.: Едиториал УРСС, 2003. 304с.

128. Семушкин A.B. У истоков европейской рациональности (Начало древнегреческой философии). М.: Интерпракс, 1996. 192с.

129. Серль Дж. Рациональность в действии / Пер. с англ. А. Колодия, Е. Румянцевой. М.: Прогресс-Традиция, 2004. 336с.

130. Сирота Н.М. Идеологии и идеологические течения: классическое наследие и современность. СПб.: СПбИВЭСЭП, 2009. 188с.

131. Славин Б. Идеология возвращается. М.: Социально-гуманитарные знания, 2009. 648с.

132. Словарь философских терминов / Под ред. В. Г. Кузнецова. М.: ИНФРА-М, 2005. XVI, 731с.

133. Современная российская мифология: сб. статей / Сост. М.В. Ахметова. М.: РГГУ, 2005. 285с.

134. Современные тенденции развития символического пространства политики и концепт идеологии: Материалы дискуссии // ПОЛИС. 2004. №4. С.28-50.

135. Сол Д.Р. Ублюдки Вольтера. Диктатура разума на Западе / Пер. с англ. А.Н. Сайдашева. М.: ACT: Астрель, 2007. 895с.

136. Соловьев А.И. Политическая идеология: логика исторической эволюции //ПОЛИС. 2001. №2. С. 5-23.

137. Соловьев Э.Г. У истоков российского консерватизма // ПОЛИС. 1997. №3. С. 137-147.

138. Сорокин П.А. Голод как фактор. Влияние голода на поведение людей, социальную организацию и общественную жизнь. М.: Academia & LVS, 2003. 684с.

139. Спенсер Г. Синтетическая философия / Пер. с англ. П.В. Мокиевского. Киев: Ника-Центр, 1997. 512с.

140. Стеблин-Каменский М.И. Миф. Л.: Наука, 1976. 95с.

141. Субботин А.Л. Френсис Бэкон. М.: Мысль, 1974. 175с.

142. Сумма идеологии: Мировоззрение и идеология современной Российской элиты / Рук. проекта М. Тарусин. М.: Ин-т общественного проектирования, 2008. 296с.

143. Тайлор Э.Б. Миф и обряд в первобытной культуре / Пер. с англ. Д.А. Коропчевского. Смоленск: Русич, 2000. 624с.

144. Тахо-Годи A.A. От диалектики мифа к абсолютной мифологии // Вопросы философии . 1997. №5. С. 167-179.

145. Тощенко Ж.Т. Кентавр-проблема в познавательной и преобразующей деятельности человека //СОЦИС. 2005. №6. С. 3-13.

146. Тузиков А.Р. Масс-медиа: идеология видимая и невидимая // ПОЛИС. 2002. №5. С. 123-133.

147. Уледов А.К. Общественная психология и идеология. М.: Мысль, 1985. 268с.

148. Ульяновский A.B. Мифодизайн: коммерческие и социальные мифы. СПб.: Питер, 2005. 544с.

149. Феоктистова O.A., Цуладзе A.M. Россия СССР - Россия: мифология власти. Опыт управления на местах. Ханты-Мансийск: Региональный ин-т управления, 2010. 160с.

150. Философский энциклопедический словарь / Ред.-сост. Е.Ф. Губский, Г.В. Кораблева, В.А. Лутченко. М.: ИНФРА-М, 2007. 576с.

151. Фишман JI.Г. Политический миф и идеология: «опасное сближение»? // Полис. 2006. №4. С. 74-86.

152. Фрейд 3. Тотем и табу / Пер. с нем. М.: ACT, 2006. 253с.

153. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. Екатеринбург: У -Фактория, 2008. 896с.

154. Фрейзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Пер. с англ. М.К. Рыклина. М.: ACT, 2003. 718 с.

155. Фрейзер Дж. Дж. Фольклор в Ветхом Завете / Пер. с англ. Д. Вольпина. М.: ACT, 2003. 650с.

156. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / Пер. фр. В.П. Визгина, Н.С. Автономовой. СПб.: A-cad, 1994. 405с.

157. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. №3. С. 134148.

158. Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» / Пер. с нем. О.В. Кильдюшова. М.: Праксис, 2007. 208с.

159. Херсон Л. Дж. Идеология в Соединенных Штатах // ПОЛИС. 1993. №6. С. 87-93.

160. Хук С. Мифология ближнего востока / Пер. с англ. Л.А. Калашниковой. М.: Центрполиграф, 2005. 175с.

161. Хюбнер К. Истина мифа / Пер. с нем. И. Касавина. М: Республика, 1996. 448с.

162. Чиндин И.В. Мифология культуры: Россия. Первая половина 20 века. М.: ООО НИЦ «Инженер», 2010. 330с.

163. Шварцмантель Дж. Идеология и политика / Пер. с англ. Е.В. Пызиной. Харьков: Гуманитарный центр, 2009. 312с.

164. Швырев B.C. Рациональность как ценность культуры. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 176с.

165. Шелер М. Избранные произведения / Пер. с нем. A.B. Денежкина. М.: ГНОЗИС, 1994. 490с.

166. Шеллинг Ф.В. Сочинения / Пер. с нем. М.И. Левиной, A.B. Михайлова. М.: Мысль, 1998. 1664с.

167. Шестов Л. Афины и Иерусалим. М.: ACT: Хранитель, 2007. 413с.

168. Шинкаренко В.Д. Смысловая структура социокультурного пространства: Миф и сказка. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009.208с.

169. Шульгин H.H. Берега рациональности: беседа с B.C. Швыревым // Вопросы философии. 2004. №2. С. 113-126.

170. Щербаков А.Е. Место мифа в политической идеологии // ПОЛИС. 2003. №4. С. 175-180.

171. Щербинина Н.Г. Архаика в российской политической культуре // ПОЛИС. 1997. №5. С. 127-139.

172. Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Попер и его критики / Пер. с англ. Д.Г. Лахути и др.; под ред. В.Н. Садовского. М.: Едиториал УРСС, 2008. 464с.

173. Элиаде М. Аспекты мифа / Пер. с фр. В.П. Большакова. М.: Академический Проект, 2010. 251с.

174. Элиаде М. История веры и религиозных идей: От Гаутамы Будды до триумфа христианства / Пер. с фр. Н.Б. Абалаковой и др.. М.: Академический Проект, 2008. 676с.

175. Элиаде М. История веры и религиозных идей: От каменного века до элевсинских мистерий / Пер. с фр. H.H. Кулаковой, В.Р. Рокитянского, Ю.Н. Стефанова. М.: Академический Проект, 2008. 622с.

176. Элиаде М. История веры и религиозных идей: От Магомета до Реформации / Пер. с фр. Н.Б. Абалаковой и др.. М.: Академический Проект, 2008. 467с.

177. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения / Пер. с фр. М.: Ладомир, 1999. 488 с.

178. Элиаде М. Священное и мирское / Пер. с фр. Н.К. Гарбовского. М.: МГУ, 1994. 144с.

179. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. М.: Политиздат, 1987. 64с.

180. Юнг К.Г. Символы трансформации / Пер. с англ. В. Зеленского. М.: ACT, 2008. 731с.

181. Юнг К.Г. Структура психики и архетипы / Пер. с нем. Т.А. Ребеко. М.: Академический Проект, 2007. 303с.

182. Яковенко И.Г. Прошлое и настоящее России: имперский идеал и национальный интерес //ПОЛИС. 1997. №4. С. 88-142.

183. Ясперс К. Смысл и назначение истории / Пер. с нем. М.И. Левиной. М.: Республика, 1994. 527с.

184. Eagleton Т. Ideology. An Introduction. London. New York: 2007. 242p.

185. Freeden M. Ideology. A Very Short Introduction. Oxford: University press, 2003. 144p.

186. Hawkes D. Ideology. Second Edition. London and New York: Routledge, 2003. 212p.

187. Morales H. Classical Mythology: A Very Short Introduction. Oxford: University press, 2007. 168p.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.