Музыкальные инструменты в системе традиционной культуры нивхов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.02, кандидат искусствоведения Мамчева, Наталья Александровна

• Мамчева, Наталья Александровна
• кандидат искусствоведения
• 2010

Оглавление диссертации кандидат искусствоведения Мамчева, Наталья Александровна

Введение.

Глава 1. Общая характеристика и классификация музыкальных инструментов.

1.1. Идиофоны

1.1.1. Посохи.

1.1.2. Музыкальное бревно.

1.1.3. Доска.

1.1.4. Подвески-погремушки на одежде.

1.1.5. Подвески-погремушки над детской колыбелью.

1.1.6. Пояс с погремушками.

1.1.7. Погремушки-сосуды.

1.1.8. Варганы.

1.2. Мембранофоны

1.2.1. Бубен с колотушкой.

1.3. Хордофоны

1.3.1. Однострунная смычковая пиколютня.

1.4. Аэрофоны

1.4.1. Вихревой аэрофон.

1.4.2. Пищалки.

1.4.3. Флейта из реброплодника.

1.4.4. Флейта из кости.

1.4.5. Флейта из зонтичного растения.

1.4.6. Флейта из тальника.

1.4.7. Шалмей из тростника, камыша.

1.5. Аутоинструменты.

1.5.1. Игра в ладоши.

1.5.2. Напеваемые трубы.

Глава 2. Музыкальные инструменты в контексте ритуалов.

2.1. Звуковое оформление медвежьего праздника.

2.1.1. Включение инструментальных, хореографических, речевых и вокальных форм в структуру обряда.

2.1.2. Обрядово-коммуникативные наигрыши-сигналы и танцы медвежьего праздника.

2.2. Звуковое оформление шаманского камлания.

2.2.1. Включение инструментальных, вокальных и хореографических форм в структуру шаманского обряда.

2.2.2. Значение шаманских инструментов.

2.2.3. Обрядово-коммуникативные наигрыши-сигналы шаманского камлания.

2.3. Звуковое оформление похоронно-поминальных обрядов.

2.3.1. Вокальные и инструментальные формы в структуре похоронно-поминальной обрядности.

2.3.2. Наигрыши-плачи.

Глава 3. Музыкальные инструменты в повседневной жизни и художественной практике нивхов.

3.1. Фоноинструменты, выполняющие функцию оберега.

3.2. Звукотворчество, связанное с трудовой деятельностью.

3.2.1. Включение звуковых орудий и голосовых сигналов в трудовую деятельность нивхов, взаимодействие с миром живой природы.

3.2.2. Звукоподражания.

3.3. Инструменты художественной сферы

3.3.1. Место музыкальных инструментов в ситуациях досуга.

3.3.2. Инструментальная музыка художественной направленности.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Музыкальные инструменты в системе традиционной культуры нивхов»

Актуальность исследования. Нивхи — один из коренных малочисленных народов Дальнего Востока, проживающий на острове Сахалин, в низовьях реки Амур и входящий в палеоазиатскую группу1.

В связи с диалектными особенностями нивхского языка выделяется несколько географических зон расселения нивхов: территория распространения амурского диалекта (Николаевский и Ульчский районы Хабаровского края), близкого ему западно-сахалинского диалекта (Охинский район Сахалинской области) и территория распространения восточно-сахалинского диалекта (Ногликский, Тымовский, Александровск-Сахалинский и Поронайский райл оны Сахалинской области) .

В середине XIX века, когда началось активное освоение русскими Дальнего Востока, его жители сохраняли многие элементы первобытнообщинного строя, родовое деление и обладали богатыми духовными традициями (История и культура нивхов, 2008. С. 4; Соломонова, 1998. С. 150). По сравнению с другими дальневосточными народами, сахалинские нивхи жили более изолированно, подвергались меньшему чужеродному влиянию и смогли в целом сохранить ранние пласты материальной и духовной культуры3. Многие исследователи подчеркивают первозданность системы мировоззрения и особенностей мировосприятия нивхов, самобытность нивхской музыки4. В частности, B.JI. Стешенко-Куфтина выделяет нивхский фольклор в «особенную группу на Дальнем Востоке, музыкально от всех изолирован

1 По результатам переписи 2002 года общая численность нивхов достигает 5287 человек, из них 2450 человек проживает на Сахалине. Кроме этого, на острове живут другие коренные малочисленные народы: 298 ороков (уйльта), 243 эвенка, 159 нанайцев. До 30-х годов XX века представителей народа нивхов называли гиляками.

2 В Приложении 7 дана карта расселения нивхов на территории Сахалинской области.

3 Так, например, Островский А.Б. отмечает, что «во второй половине XIX — начале XX века по своему хозяйственно-культурному типу и образу жизни нивхи могли быть сопоставлены с неолитичесими рыболовами и охотниками», и подчеркивает свойства первобытного мышления, проявляющиеся в религиозном мышлении, ритуалах нивхов (Островский, 2005. С. 3).

4 См.: Стешенко-Куфтина В.Л. (1930. С. 107), Крейнович Е.А. (1973. С. 320), Таксами Ч.М. (1967. С. 9), Соломонова Н.А. (1978. С. 98), Гонтмахер П.Я. (1973. С. 282), Островский А.Б. (Пилсудский, 2003. С. 5-6), Колосовский А.С. (2006. С. 175) и другие. ную», и подчеркивает в нем «черты значительной архаичности музыкального материала» (Стешенко-Куфтина, 1930. С. 94).

Культура нивхов, как и других народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, имеет многослойную структуру, поскольку в ней одновременно проявляются признаки, свойственные различным историческим стадиям развития. Фольклор коренных жителей Сахалина сохранил и донёс до наших дней уникальные образцы древних форм музыкальных инструментов и инструментальной музыки. Эти инструменты находятся не только в музеях Сахалинской области, но и в крупнейших музеях Москвы, Санкт-Петербурга, Владивостока, Хабаровска и за рубежом. Однако большинство разновидностей музыкальных инструментов не является лишь музейными экспонатами. Они активно функционируют в национальных фольклорных коллективах и в творчестве отдельных исполнителей. Этим Сахалинская область выгодно отличается от некоторых других регионов Дальнего Востока, где традиционный музыкальный инструментарий сохранился в меньшей степени.

В последние десятилетия ощущается рост национального самосознания и усиление интереса к исконным формам народных традиций. На Сахалине существует несколько сценических фольклорных ансамблей, объединяющих представителей различных народов Севера - нивхов, ороков (уйльта), эвенков, нанайцев. В настоящее время стоит задача сберечь ту часть уникальной культуры, которую ещё можно восстановить. Ю.И. Шейкин, характеризуя музыкальный фольклор народов Сибири, отмечает, что «к XXI веку со всей очевидностью назрела необходимость ввести в систему глобальных знаний этот загадочный "материк" музыки» (Шейкин, 2002. С. 3). Требуется раскрыть особенности нивхской музыки на основе современных научных методов, сделать её известным и общедоступным явлением. Кроме того, в результате изучения нивхских инструментальных традиций возникает возможность выделить признаки, свойственные различным историческим стадиям развития музыкального искусства, начиная от древнейших форм.

Степень научной разработанности проблемы. Инструментальная музыка нивхов на данный момент изучена не достаточно полно. Ранее этот материал затрагивался, в основном, в рамках этнографических исследований в соответствующем ракурсе. Можно выделить несколько периодов в историографии, характеризующихся различными подходами и методами исследования.

Первые сведения о нивхских инструментах содержатся в трудах этнографов XIX - начала XX веков: Л.И. Шренка, Л.Я. Штернберга, Б.О. Пилсуд-ского. Особая ценность этих работ состоит в том, что они были созданы в тот период, когда коренные жители Сахалина ещё не испытывали значительного культурного влияния со стороны переселенцев, сохраняя свою самобытность. В связи с этим в них содержится информация, связанная с аутентичным фольклором. Однако в этнографических работах ставились широкие цели, и поэтому сведения о музыкальной культуре, об инструментальной музыке, очень скупы.

В фундаментальной трехтомной монографии «Об инородцах Амурского края» Л.И. Шренк использует как свои уникальные этнографические данные, так и материалы, переданные ему А. Миддендорфом (Шренк, 1899, 1903). Ценно то, что в этом исследовании впервые опубликованы три нотных строки нивхских песен, кроме этого представлена информация о традиционной манере пения. Сведения об инструментальном фольклоре ограничиваются кратким описанием конструкции нескольких музыкальных инструментов — бревна, бубна, нивхской «скрипки», варганов.

Важное место в нивховедении занимают исследования политических ссыльных Л.Я. Штернберга и Б.О. Пилсудского, находившихся на Сахалине в конце XIX - начале XX веков. Работы Л.Я. Штернберга посвящены анализу верований, фольклора и языка сахалинских нивхов (Штернберг, 1904, 1908, 1933). Встречаются отрывочные сведения о некоторых музыкальных инструментах, в частности — бубне, при описании шаманского камлания (Штернберг, 1933). Статьи Б.О. Пилсудского касаются изучения песенного фольклора и шаманских ритуалов нивхов (Пилсудский, 1990, 1990-а, 1995-а, 1999,

2000, 2003). В работах обоих этнографов дана классификация нивхского фольклора. Однако основное внимание они сосредотачивают на прозаических и песенных жанрах, лишь иногда упоминая инструменты.

Второй период изучения нивхской музыкальной культуры относится к 1920-1930-м годам. Это исследования Е.А. Крейновича, B.JI. Стешенко-Куфтиной. Особую ценность имеют архивные материалы этнографа Е.А. Крейновича5, хранящиеся в фондах Сахалинского областного краеведческого музея (Крейнович, 6473-122, 123, 124, 127, 556, 728, 848, 1193, 1301). В них приводятся описания нивхских обрядов, в частности медвежьего праздника, похоронного ритуала. В дневниковых записях исследователя содержатся ранее неизвестные словесные формулы наигрышей, исполняемых на музыкальном бревне. Большое значение имеют сведения об однострунной смычковой пиколютне: описано её строение, указаны названия отдельных частей, даётся характеристика репертуара. В итоговом труде Е.А. Крейновича «Нивхгу», опубликованном в 1973 году, исследуются особенности традиционного мировоззрения нивхов. Книга написана в форме дневника, в ней подробно рассказывается об образе жизни нивхов, обычаях и обрядах, религиозных представлениях, приводятся многочисленные тексты нивхских легенд и песен (Крейнович, 1973)6. Важное место занимает рассмотрение ритуалов медвежьего праздника и шаманских камланий, наблюдаемых им в 1920-х годах в центральных и восточных районах Сахалина. Автор описывает конструкцию ритуального музыкального бревна и шаманских инструментов, раскрывает их значение в обряде.

Статья B.JL Стешенко-Куфтиной является первым музыковедческим исследованием нивхских традиций (Стешенко-Куфтина, 1930). В её основу

5 Крейнович Е.А. (1906-1985 гг.), выпускник Ленинградского государственного университета, ученик Штернберга Л.Я., работал на Сахалине в 1926-1928 годах уполномоченным по туземным делам. Он в течение долгих месяцев жил в нивхских стойбищах, изучал жизнь, быт, материальную и духовную культуру народа. Хорошее знание нивхского языка позволило ему глубоко проникнуть в сущность традиционного мировоззрения этноса.

6 В книге Крейновича Е.А., как и в работах некоторых других исследователей, отдельные нивхские звуки, отсутствующие в русском алфавите, записаны с добавлением диакритических знаков. В настоящем диссертационном исследовании буквы с этими знаками заменены соответствующими им буквами современного нивхского алфавита. Это сделано для удобства прочтения и сравнения слов, взятых из различных литературных источников. Все они записаны в одной буквенной системе. ^ легли материалы, собранные в 1928 году во время этнологической экспедиции на Дальнем Востоке, проходящей под руководством Б.А. Куфтина и организованной Центральным музеем народоведения и Антропологическим институтом 1-го Московского государственного университета. Записи музыкального материала проводились с помощью фонографа, иногда - на слух. В статье имеются нотные расшифровки вокальной музыки — эпоса, песен, фрагмента шаманского песнопения, даётся их музыковедческий анализ, в котором обращается внимание на архаические черты музыки нивхов. Сведения об инструментальном фольклоре немногочисленны. Автор кратко описывает строение некоторых нивхских музыкальных инструментов (ручные погремушки, варган, однострунная смычковая пиколютня, бревно). В статье имеются их рисунки и фотографии.

В 70-90-е годы XX века появился ряд работ, посвящённых общей проблематике фольклора нивхов Сахалина. Среди них труды нивхских исследователей - доктора исторических наук Ч.М. Таксами, кандидата филологических наук Г.А. Отаиной, писателя В.М. Санги. Однако рассмотрение музыкальной культуры, в том числе инструментальной музыки, составляет лишь часть исследований, преследующих более широкие цели. Ч.М. Таксами обращает внимание, в основном, на поэтический фольклор, дает его общую характеристику (Таксами, 1967, 1975). В его работе, посвященной шаманству нивхов, содержатся важные сведения о шаманских инструментах — их строении, функционировании в обряде (Таксами, 1981).

В.М. Санги уделяет большое внимание нивхскому эпосу, кроме этого, одна из его работ посвящена лирическим песням (Санги, 1976, 1989). Однако он делает акцент лишь на поэтических особенностях этих жанров, не касаясь музыкальной стороны. Филолог Г.А. Отаина обращается к проблемам отражения в нивхском языке мифологических представлений, религиозных верований. В её статьях содержатся сведения о нивхских песнях и эпических сказаниях (Отаина, 1981, 1986, 1992), но она, как лингвист, делает акцент на особенностях поэтики песен.

Таким образом, инструментальный фольклор не входит в сферу основных интересов перечисленных исследователей.

В статьях А.В. Сиськовой (1983, 1984, 1986) и А.С. Колосовского (1985), написанных на основе их полевых материалов, в центре внимания находится рассмотрение музыки нивхов Сахалина. Работы музыковеда А.В. Сиськовой посвящены общей характеристике жанров нивхского музыкального фольклора на современном этапе и краткому описанию инструментария. Даются сведения о строении бревна, бубна, варганов, тростникового шалмея, напеваемых труб, описаны способы исполнения. Статья краеведа А.С. Колосовского (1985) посвящена музыкальным инструментам сахалинских нивхов. Автор рассматривает их конструкцию, особенности изготовления и функционирования, в работе содержатся многочисленные рисунки инструментов. Ряд статей исследователя посвящен общим вопросам традиционной культуры и религии нивхов (Колосовский, 2003, 2003-а, 2004, 2008). Он обращается к анализу медвежьего праздника, шаманских камланий. Неоспоримой ценностью этих работ является опора на оригинальные экспедиционные материалы. Автор проводит многочисленные параллели с культурой других коренных жителей Дальнего Востока.

С.Ф. Карабанова рассматривает особенности танцевальной культуры народов юга Дальнего Востока (Карабанова, 1979, 1984, 1986). Она детально анализирует содержание медвежьего праздника и шаманских камланий, подчеркивая архаические черты в нивхской обрядовой хореографии.

Важную роль в исследовании музыки народов Нижнего Амура и Сахалина играют труды этномузыковеда Н.А. Соломоновой (Соломонова, 1981, 1990, 1994, 2000, 2008). Автор рассматривает широкий круг вопросов: проводит жанровую классификацию музыкального фольклора, выявляет его структурно-типологические особенности, намечает наиболее продуктивные пути претворения фольклора коренных народов в композиторской практике, изучает проблему культурных взаимодействий народов Приамурья.

Особое место в изучении музыкальной культуры народов Сибири и Дальнего Востока занимают фундаментальные труды и многочисленные статьи Ю.И. Шейкина. В исследовании «Музыкальная культура народов Северной Азии» дается краткая и ёмкая информация о различных жанрах музыкального фольклора этих народов, в том числе нивхского, рассматривается общее строение инструментов (Шейкин, 1996). В монографии «История музыкальной культуры народов Сибири» сформулированы методологические принципы, раскрывающие систему интонационных норм, присущую культурам этих народов (Шейкин, 2002). Эта работа представляет собой сравнительно-историческое исследование музыкальной культуры жителей Сибири и Дальнего Востока. Обобщая значительный объем источников, автор рассматривает вокальную музыку, инструменты и звукоподражания в культуре коренных народов, проводя параллели между сходными явлениями. Ю.И. Шейкин разрабатывает критерии для определения стадиально различных жанров, характеризует черты архаического фольклора. Однако, в силу поставленных задач, автор не проводит детального изучения музыкальных особенностей нивхского инструментального фольклора.

В последнее десятилетие появился ряд диссертационных исследований и новых публикаций культурологического и историко-этнографического направления. Монография С.В. Березницкого посвящена анализу мировоззрения и ритуальной практики малочисленных народов Амуро-Сахалинского региона, в том числе нивхов (Березницний, 2003). В ней имеется большое количество фольклорных текстов (мифов, преданий, легенд), содержатся краткие сведения об инструментах медвежьего праздника и шаманского камлания. Используя сравнительно-исторический метод, автор делает попытку выявить древний пласт культуры народов данного региона, а также трансформацию традиционных представлений в результате иноэтнического влияния.

В трудах С.Н. Скоринова основное внимание уделяется изучению мифологии и обрядов в рамках культурологического анализа (Скоринов, 2002, 2004); в разделе, посвящённом структуре медвежьего праздника, описаны его основные этапы. В диссертации Н.П. Рудь прослеживается формирование мифологического сознания нивхов в ритуалах, музыкальном фольклоре и орнаменте (Рудь, 2003). Работа носит культурологический характер. Диссертация М.Г. Тэминой посвящена рассмотрению медвежьего праздника нивхов (Тэмина, 2006). Автор изучает основные термины, образы и представления, связанные с праздником, анализирует его ход и обряды.

Оригинальностью подхода отличаются исследования доктора исторических наук А.Б. Островского (Островский, 1997, 2003, 2005, 2005-а, 2008). Опираясь на анализ фольклорных текстов, он раскрывает универсальные принципы архаического мышления и самобытность нивхского мифотворчества. Автор уделяет большое внимание анализу числовой символики в мифологии нивхов.

Таким образом, основная часть изданий по нивхскому фольклору, начиная с середины XIX века и до наших дней, носит характер этнографических исследований. В них содержится много важной информации об обрядовой культуре нивхов в целом. При рассмотрении музыкальных традиций основное внимание уделяется песенным и прозаическим жанрам, при этом инструментальный фольклор нивхов не подлежит специальному изучению.

В исследованиях музыковедческого направления, касающихся народных инструментов, далеко не все вопросы освещены с должной полнотой. В них даётся, в основном, краткая характеристика строения инструментов, таких как бревно, бубен, шаманский пояс, варганы, пиколютня, шалмей, описываются приёмы игры на них. Однако в большинстве случаев отсутствует анализ структурных особенностей наигрышей, не достаточно полно освещены такие жанровые группы, как звукоподражания, обрядово-коммуникативные сигналы, плачи. Мало внимания уделяется рассмотрению особенностей бытования музыкального инструментария в традиционной культуре, его роли в обрядово-магических действиях, обусловленности его специфики этническим миропониманием.

В связи с этим возникает необходимость целостного этномузыковедче-ского исследования инструментального фольклора нивхов для выявления его специфики.

Объект исследования - музыкальная культура нивхов середины XIX — начала XXI веков.

Предмет исследования - музыкальные инструменты и жанровые сферы инструментальной музыки в системе традиционной культуры нивхов.

В процессе исследования было изучено более 400 экземпляров различных инструментов, хранящихся в музейных фондах, частных коллекциях, а также функционирующих в современной фольклорной практике, которые по конструктивным характеристикам и способу звукоизвлечения относятся к у

24-м самостоятельным органофоническим типам . Различаются группы идиофонов (посохи, бревно, доска, пояс, погремушки-подвески, погремушки-сосуды, варганы), мембранофонов (бубен), хордофонов (пиколютня), аэрофонов (пищалки, жужжалки, флейты, шалмеи, трубы). Кроме этого, в ото дельную группу выделены аутоинструменты (область корпоромузыки) .

Инструментальный фольклор нивхов рассмотрен в тесной взаимосвязи с традиционной культурой в целом. Выявляется его роль в системе ритуалов, в трудовой практике и художественной деятельности, обуславливающая различные функции инструментов и инструментальной музыки. В связи с этим выделяются следующие жанры: обрядово-коммуникативные наигрыши-сигналы, исполняемые во время медвежьего праздника и шаманских камланий; наигрыши-плачи; шумовые сигналы-обереги;

-звукоподражания и сигналы, связанные с промысловой деятельностью;

7 В основу классификации положена систематика О. Хорнбостеля, К. Закса, дополненная и расширенная с учетом национальной специфики звуковой культуры. Подробнее об этом — в Главе I.

8 Аутоинструментальная музыка, корпоромузыка (лат. corpus, corpora — тело) — термины Мациевского И.В. (Мациевский, 2007. С. 89). инструментальная музыка художественной направленности (необрядовые наигрыши-импровизации и наигрыши-песни).

Дифференциация функций музыкальных инструментов нивхов проведена несколько условно. В архаических культурах, в том числе нивхской, музыкальные инструменты существуют в рамках синкретического комплекса, в котором неразрывно сочетаются трудовые, магические, сигнальные функции. Напеваемая труба выступает в качестве звукового маяка и одновременно играет магическую роль, кроме этого, она является инструментом художественной сферы. Пиколютня звучит в похоронном обряде и в различных досу-говых ситуациях. Многие инструменты, функционирующие как ритуальные во взрослой среде, у детей носят характер звуковой игрушки.

Вместе с тем, существует группа инструментов, обладающих лишь одной функцией. Это относится к обрядовому инструментарию: музыкальное бревно - принадлежность только медвежьего праздника; шаманский бубен, колотушка, пояс - орудия шаманского ритуала. Есть бифункциональные обрядовые инструменты: посохи применяются в ситуации медвежьего праздника и шаманского камлания, доска звучит во время медвежьей церемонии и действий, связанных с культом морских животных. Однако данные инструменты запрещается использовать вне обрядовых целей. Такая табуированная предназначенность ритуальных инструментов характерна для многих народов Севера (Добжанская, 2008. С. 39). 1 В современной этномузыкологии используется широкое понятие музыки, музыкальной культуры. Оно распространяется на все виды звуковой деятельности, содержащей эстетический смысл, и определяется понятием «интонационно-акустическая» или «звуковая культура» (Шейкин, 2002. С. 32). Это особенно актуально для анализа древних культурных пластов, в том числе нивхского фольклора. В нивхском языке нет понятия «музыка» как такового. Его заменяют другие термины, среди которых основным является ау (ыу), в переводе означающий «голос, звук, шум», что выходит за рамки собственно музыкальных проявлений.

При характеристике инструментального фольклора нивхов используются понятия «музыкальный инструмент» и «фоноинструмент». Термин «музыкальный инструмент» трактуется широко, под ним подразумевается «звуковое орудие, используемое как средство реализации явления, которое представляет собой в данной культурно-исторической системе народную музыку» (Мациевский, 1980. С. 165). Понятие «фоноинструмент»9 относится к архаическим звуковым орудиям, которые обычно не осознавались как собственно музыкальные, многие исследователи ранее не рассматривали их в качестве предмета музыкального фольклора. Фоноинструменты воспринимаются как таковые только в момент звучания, их музыкальная функция не является основной. В нивхском фольклоре к ним относятся подвески-погремушки (на одежде, колыбели, предметах быта), погремушки-сосуды из растительных коробочек, рыбьего пузыря, птичьего зоба, травяные варганы, берестяные пищалки, вихревые аэрофоны-жужжалки10.

В архаической нивхской культуре сложно провести грань между музыкальными и немузыкальными, инструментальными и неинструментальными явлениями. Это объясняется тем, что для древнейших видов художественного творчества характерна первоначальная нерасчленённость различных видов искусства, синкретизм «ритмованных, орхестических11 движений с песней-музыкой и элементами слова» (Веселовский, 1989. С. 155). Инструментальный фольклор нивхов функционирует в рамках полихудожественных комплексов, ясно ощущается тесная связь с вербальными, вокальными, хореографическими (пластическими), драматическими элементами.

В народной культуре существуют феномены на грани инструментализма и пения. Разделение инструментального и вокального по орудию (инструмент или человеческий голос) односторонне, ибо в отдельных культурах голос может выполнять стилистически инструментальную функцию (Земцов

9 Понятие «фоноинструмент» используется в работе Шейнина (Шейнин, 2002).

10 В настоящее время многие инструменты вышли из употребления (особенно это коснулось аэрофонов) и, следовательно, невозможна фиксация наигрышей на них. В связи с этим в работе этот аналитический материал представлен немногочисленными примерами.

11 Орхестических - танцевальных. ский, 1987. С. 130; Мациевский, 1980. С. 154; Шейкин, Цеханский, Мазепус, 1986. С. 243). Например, у нивхов свист или хрипенье используются в той же ситуации, что и манки. Существуют инструменты, при игре на которых «голос» звукового орудия сочетается с пением: это, в частности, мирлитоны — напеваемые трубы. Кроме этого, функцию звукового инструмента могут выполнять хлопки и другие корпоромузыкальные средства (звукоподражания, игра в ладоши). В связи с этим в диссертационном исследовании рассматривается широкий круг музыкальных явлений, звуковых орудий, находящих традиционное применение в быту и практике народа.

Большую роль в инструментальном фольклоре нивхов играет категория пола исполнителя и, в меньшей степени, возраста. Доминирующее значение в использовании мужчинами или женщинами инструментов той или иной функции и конструкции обусловлено традиционной структурой родового общества и распределением сфер трудовой деятельности.

К сфере женского исполнительства относятся корпоромузыкальные средства и промежуточные явления на грани инструментализма и пения (например, в напеваемых трубах источником звука служил человеческий голос), инструментализма и хореографии (игра в ладоши, где инструментом являлось тело человека в целом и его различные части), что находится в русле общефольклорных традиций.

12

Специфически женские - инструменты медвежьего праздника (ударные идиофоны - бревно, доска, ручные погремушки, посохи), игра на которых сопровождалась танцами и пантомимой, а также инструмент похоронной

17 обрядности — пиколютня . Женскими и детскими были инструменты-обереги — подвески-погремушки.

В ряду мужских большое место занимают звукоподражательные инструменты (манки), что обусловлено спецификой хозяйственной деятельности.

12 Медвежий праздник - это родовой праздник, в котором строго распределены функции между членами патриархальной общины. Женщины-чужеродки не могли непосредственно участвовать в его важнейших ритуалах. Музыкальный инструмент вуалировал, маскировал их присутствие.

Не случайно в легендах, связанных с происхождением инструмента, создателем пиколютни в большинстве случаев является женщина.

В основном, это свободные аэрофоны (пищалки, вихревой аэрофон) и собственно духовые инструменты.

В то же время, инструменты шаманского камлания (бубен, колотушка, пояс), инструменты художественной сферы (различные виды варганов, шал-меи), а также пиколютня в необрядовых ситуациях могли использоваться как женщинами, так и мужчинами.

В нивхской культуре встречаются сольные и коллективные формы исполнительства, что обусловлено их функцией. В необрядовых жанрах преобладает сольное вокальное и инструментальное музицирование. В обрядовых жанрах возникает коллективное исполнительство. Во время медвежьего праздника используется ансамблевое женское музицирование на бревне, которое в некоторых случаях сочетается с ударами по доске, игрой на погремушках и хореографическим действием, или с ударами посохов, сопровождающимися пластикой движений14. Эти коллективные формы исполнения призваны усилить магическое воздействие обряда.

Инструментальная музыка нивхов тесно связана с этническим мировосприятием, поэтому при её изучении нельзя ограничиться только лишь ор-ганологическими и музыковедческими проблемами. Традиционное мировоззрение отражается в специфике функционирования, наименовании и строении инструментов, их символике, специфике исполняемой на них музыки. Исходя из этого, остановимся кратко на особенностях мифологических представлений нивхов15.

Нивхи имеют мифологический тип мышления, который базируется на анимизме - одухотворении природы, тотемизме - вере в родство человека и животного или растения, антропоморфизме — очеловечивании природы, фетишизме - вере в сверхъестественные возможности неодушевлённых предметов, синкретизме идеального и материального. Для нивхов характерна

14 В процессе шаманского камлания в игре одного исполнителя возможно сочетание звучания бубна и пояса, посохов и пояса.

15 Мифологическим представлениям нивхов посвящены труды различных ученых. Среди них Шренк Л.Я. (1899, 1903), Штернберг Л.Я. (1904, 1908), Крейнович Е.А. (1973), Таксами Ч.М. (1971, 1975), Островский А.Б. (1997, 2003, 2005), Березницкий С.В. (2003-а), Скоринов С.Н. (2004) и другие. многочастная модель мира. По вертикали типично трехуровневое деление: верхний, средний16 и нижний миры. Параллельно со средним миром, в кото/ J7 ром живут люди, располагаются горный (таёжный) и водный миры , маркирующие основные промысловые области. Человек в течение жизни контактирует со всеми существами, населяющими различные сферы мироздания, и этому во многих случаях способствуют музыкальные средства.

По традиционным верованиям, контакт с горным миром и его обитате

18 лями {пал навхгун) происходит во время медвежьего праздника . В процессе его проведения большое значение имеет музыкальное оформление, в том числе звучание ударных инструментов - бревна, посохов, погремушек. С почитанием водной стихии19 и культом морских животных связаны обряды «кормления воды (моря)», встречи морских зверей, сопровождаемые мелодизированным речитативом и звучанием доски. Установлению связей с нижним 20 миром (Млыгво) способствует особый тип интонирования - плач, а также игра на пиколютне, идиофонах и некоторых аэрофонах. Посредником между миром людей и другими сферами мироздания являлся шаман, имеющий духов-помощников. Все шаманские инструменты «украшались» их изображениями.

Инструментальная, так же как и вокальная музыка нивхов, содержит звуковые коды, соединяющие человека с сакральным пространством. Таким образом, инструменты и исполняемая на них музыка способствуют коммуникации между различными мирами.

Нивхи издавна были соединены культурно-историческими связями с народами северо-восточной Азии. Их духовная культура не существовала

16 По анимистическим воззрениям нивхов, остров Сахалин - это живое существо, ija - «зверь». Его голова миф meijKp («земли голова») лежит на севере, а ноги миф цатъх («земли ноги») — на юге.

17 По вертикальной оси горный мир располагается немного выше среднего мира, а водный мир — ниже.

18 В нивхской культуре существует развитый корпус мифологических текстов, описывающий горный мир. Его хозяином является Пал ызн (пал - «гора, сопка, тайга», ызн - «хозяин»). Племя горных людей покровительствует нивхам и находится в родстве с ними. В некоторых случаях возможен брачный союз между нивхами и пал нивхгун (нивхгуи — «люди»), в результате которого рождаются близнецы. Жители горного мира приходят к людям в облике медведей, поэтому медведь считается одним из главных тотемных животных нивхов, ему посвящается важнейший праздник.

19 Хозяином водного мира является Тол ызн (тол — «вода, море», ызн — «хозяин»).

20 Нижний мир - селение мертвых, в которое уходят души усопших, полностью противоположен миру живых. Считается, что человек проживает в нём самую долгую жизнь, умирая еще несколько раз. изолированно. Существуют многочисленные параллели в фольклоре нивхов и нанайцев, ороков (уйльта), ульчей, орочей, негидальцев, эвенков, айнов. Это позволяет обратиться к сравнительному изучению традиций различных народов и помогает глубже понять сущность нивхской художественной культуры в целом и инструментального фольклора в частности.

Цель работы — выявление роли музыкальных инструментов и инструментальной музыки в системе традиционной культуры нивхов.

Исходя из указанной цели исследования, формируются его основные задачи.

1. Представить музыкальные инструменты как органичный элемент традиционной культуры.

2. Выявить связи инструментального фольклора с системой миропонимания, мифологического мировоззрения нивхов.

3. Провести классификацию музыкальных инструментов, проанализировав их конструкцию (материал изготовления и морфологию), способы изготовления, разнообразные приёмы игры и их специфику, строй (там, где это возможно), символику, раскрыть значение имеющихся наименований инструментов в целом и их деталей.

4. Обозначить роль музыкального инструментария в обрядовом действии, рассмотрев его функционирование в процессе медвежьего праздника, шаманских камланий, похоронно-поминальной обрядности.

5. Проследить функционирование музыкальных инструментов в повседневной жизни и художественной практике нивхов.

6. Выделить основные жанровые группы инструментальной музыки на основе анализа взаимосвязи функции инструмента и структурных особенностей исполняемых на нём наигрышей. Определить тембровые, звуковысот-ные, ладовые, композиционные, ритмические свойства наигрышей.

7. Рассмотреть на различных уровнях действие вариативных закономерностей нивхского фольклора, обуславливающих принципиальную мобильность всех его компонентов и принципов их взаимодействия.

8. Дать историческую оценку инструментальной музыки нивхов. Выявить органологические особенности инструментов и стилевые характеристики инструментальной музыки, указывающие на их принадлежность к архаическим пластам культуры.

Источники работы. В основе настоящего исследования лежит анализ большого объема музыковедческих, лингвистических, этнографических и исторических материалов от середины XIX века до наших дней. Важным источником являются данные, собранные автором в ходе экспедиций, проводимых в местах традиционного проживания коренных малочисленных народов

2 j

Сахалина в 1982-2009 годах . В работе использованы сведения, полученные от носителей традиционной культуры22, проживающих в селах Некрасовка, Рыбное, Рыбновск, Луполово, Романовка Охинского района, Чир-Унвд Ты-мовского района, Виахту Александровск-Сахалинского района, Венское, Вал Ногликского района, п. Ноглики, городах Оха, Поронайск, Южно-Сахалинск23.

Используются материалы Государственного архива Сахалинской области, архивов Е.А. Крейновича24, Г.А. Отаиной25, Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) Российской Академии наук, Российского этнографического музея (г. Санкт-Петербург), Хабаровского краевого краеведческого музея им. Н.И. Гродекова. В исследовании привлекаются данные из музеев Японии: Хоккайдского музея северных народов (г. Абасири), Национального музея этнологии (г. Осака), Музея города Аса-хикава, Хакодатского городского музея, Музея айнского народа (г. Сираой). Большую роль сыграло изучение материалов из фондов музеев Сахалинской области: Сахалинского областного краеведческого музея, музея Лаборатории археологических исследований Сахалинского государственного университе

21 В основу диссертации легли материалы, собранные автором на Сахалине. Кроме этого, привлекаются данные по культуре амурских нивхов, полученные другими исследователями, а также почерпнутые из литературных источников. Указатель полевых материалов автора и других исследователей (ПМА, ПМ) содержится в Приложении 8.

22 Сведения о носителях традиционной культуры приводятся в Приложении 9.

23 В Приложении 7 дана карта расселения нивхов на территории Сахалинской области.

24 Материалы архива Крейновича Е.А. хранятся в фондах Сахалинского областного краеведческого музея.

25 Материалы части личного архива Отаиной Г.А. передала автору диссертации Роник З.Л. та, Охинского краеведческого музея, музея школы-интерната п. Некрасовка Охинского района, Ногликского краеведческого музея, Тымовского краеведческого музея, Поронайского краеведческого музея, а также фондов Областного центра народного творчества (г. Южно-Сахалинск).

В качестве источников привлекается также нивхский песенный и прозаический фольклор: народные песни, эпические поэмы, предания, былички, собранные автором и другими исследователями.

Теоретическая и методологическая основа исследования. В диссертации используется современная методология системного исследования, которая предполагает «синхронное изучение музыкальных инструментов, исполнительства и самой музыки в их взаимосвязи, во-первых, и как неразрывных составных целостной системы материальной и духовной культуры народа, во-вторых» (Мациевский, 1990. С. 3). В работе применяются методы ис-торико-стилевого и структурно-типологического анализа, сложившиеся в современной этномузыкологии. Методологической базой изучения различных инструментоведческих проблем являются работы К.В. Квитки (1971, 1973), К.А. Верткова (1973, 1975), И.В. Мациевского (1980, 1983, 1987, 1990, 2007), Б.Ф. Смирнова (1959), B.JI. Стешенко-Куфтиной (1930), Ю.И. Шейкина (1989, 1996, 2002), Н.А. Соломоновой (1994, 2000), Э.Е. Алексеева (1976, 1986), И.Д. Назиной (1979, 1982), А. Чекановской (1983), И.И. Земцовского (1983, 1987), А.А. Банина (1997), A.M. Мехнецова (2004, 2004-а, 2005, 2006), С.В. Мезенцевой (2008), В.М. Щурова (2007).

При выявлении архаических закономерностей нивхского инструментального фольклора основой служат положения, разработанные в трудах Ю.И. Шейкина (2002), Э.Е. Алексеева (1976, 1986), В.Л. Стешенко-Куфтиной (1930). В этих исследованиях определен ряд основополагающих отличительных признаков раннего пласта фольклора, в том числе, в инструментальной традиции.

Учитывая эволюцию музыкального инструментария, Ю.И. Шейкин выделяет пять исторических инструментальных форм: архаичные, традиционные (ранне- и позднетрадиционные), легендарно-мифологические, исторические звуковые и музыкальные инструменты, современные (инновационные) инструменты (Шейкин, 2002. С. 47-51). Он также отмечает несколько признаков архаических образцов музыкального фольклора (Шейкин, 2002. С. 4—7). Среди них - принципиальная подвижность и размытость границ между жанрами. Во многих случаях грань между вокальным и инструментальным звучанием нечётка, процесс пения в архаике чаще всего не имеет вербального смысла: существует дословесная мелодия, исполняемая инструментом и одновременно произносимая голосом.

Э.Е. Алексеев подчеркивает, что для начального этапа развития культуры характерны связь с внемузыкальными факторами и синкретизм художественного мышления. Анализируя ранние стилевые пласты, он в качестве существенных признаков обозначает приоритет тембрового начала над зву-ковысотным, диффузное, темброво-высотное ощущение звука (Алексеев, 1986).

B.J1. Стешенко-Куфтина среди признаков ранней в стилевом отношении мелодики также акцентирует важную роль тембровых нюансов, обилие мелизматических украшений, импровизационную расплывчатость, интонационные блуждания, нечеткость и неустойчивость интервалики, сложные составные ритмы (Стешенко-Куфтина, 1930. С. 94, 106).

Жанровая систематизация традиционной инструментальной музыки в настоящее время относится к наименее разработанным вопросам этномузы-кологии. Исследователи указывают на возможность различной систематики жанров (Мациевский, 2005; Шейкин, 2002; Соломонова, 2000; Мезенцева, 2008).

И.В. Мациевский обозначает шесть основных видов инструментальных жанров: звукотворчество при общении человека с природой, детское звуко-творчество, музыкальная коммуникация в процессе труда и обряда, жанры музыки ритуального действия, сфера приуроченных жанров, инструменталь 26 ная музыка художественной направленности (Мациевский, 2005. С. 520).

Ю.И. Шейкин, охватывая все области музыкальной культуры народов Сибири и Дальнего Востока, различает семь жанровых сфер: звуковые и музыкальные инструменты27, звукоподражания и сигналы, напевы и песни, музыкальный эпос, музыка шаманства, музыка медвежьего праздника, танцы (Шейкин, 2002. С. 45). При этом он не выделяет отдельно жанры инструментальной музыки, соотносящиеся практически со всеми этими сферами.

Систематизируя жанры музыкального фольклора коренных народов Дальнего Востока, Н.А. Соломонова выделяет две основные группы28: 1) приуроченные, исполняемые в определенное время и при определенных обстоятельствах, и 2) неприуроченные, исполняемые в любое время и при любых обстоятельствах (Соломонова, 2000. С. 13). Приуроченные инструментальные жанры включают зооморфные и орнитоморфные наигрыши и жанры, связанные с проведением различных обрядов. К неприуроченным относятся наигрыши на варганах и пиколютне.

Классифицируя инструментальную музыку обрядовой культуры тунгусо-маньчжуров, С.В. Мезенцева выделяет две жанровые группы, исходя из структурных типов наигрышей: 1) стабильные, моноформульные - «тексты» медвежьего праздника, культа близнецов, наигрыши на пиколютне (исполняемые во время похоронно-поминального ритуала), 2) нестабильные, полиформульные - музыкальные тексты шаманского обряда (Мезенцева, 2008. С. 59).

Жанровая классификация инструментальной музыки, проведенная различными авторами, отличается по критериям. Вместе с тем, в культуре каждого народа, в частности нивхов, существует своя система жанров. Методологической основой систематизации, используемой в данном диссертационном исследовании, является предложенное Е.В. Гиппиусом определение жанра как функции, реализованной в структуре (Гиппиус, 1980). Опираясь на

26 Мациевский И.В. классифицирует инструментальные жанры, сложившиеся на базе русской народной музыки.

27 В главе «Звуковые и музыкальные инструменты» Шейкин Ю.И. рассматривает различные инструменто-ведческие проблемы, не затрагивая вопроса о жанровой дифференциации инструментальной музыки.

28 тт

Две основные жанровые группы, выделенные исследователем, включают вокальные и инструментальные произведения. общепринятые классификации и учитывая этническую специфику, можно выделить несколько традиционно сложившихся жанровых групп инструментальной музыки нивхов29.

Остановимся кратко на характеристике некоторых музыкально-теоретических понятий, используемых в диссертационном исследовании, общих для разных жанров.

Специфика звука в нивхской инструментальной музыке, как и в ранне-фольклорной культуре в целом, состоит в том, что он воспринимается как подвижный, внутренне динамичный организм30. «Тождество каждого тона в народной музыке не абсолютно, но относительно и наблюдается лишь в зоне интонационного поля, вероятностного по природе» (Земцовский, 1983. С. 28). В нивхских инструментальных образцах отдельная ступень может представлять собой целостное звуковое тело, нерасчленимый звукокомплекс, что свидетельствует о синкретизме музыкального мышления.

Многие образцы инструментального фольклора нивхов (сигналы-обереги, звукоподражания, обрядово-коммуникативные наигрыши, сопровождающиеся словесными текстами) в силу своей архаичности функционируют

•j 1 в доладовой системе экмелики . Это скользящая, интервально недифференцированная интонационная система, включающая звуки неопределенной высоты, элементы речевого интонирования, глиссандо.

Наигрыши-плачи и наигрыши художественной направленности базируются, в основном, на ангемитонных и олиготонных ладах32. Олиготоника подразумевает систему малоступенных, узкообъемных ладов. К.В. Квитка относит к этой области двух-, трехзвучные лады в диапазоне секунда-терция с плотным расположением звуков (Квитка, 1971. С. 273) . Формообразова

29 Раличные жанровые группы инструментальной музыки нивхов рассматриваются в Главах II и III.

30 До недавнего времени в музыкальной акустике доминировала концепция «звуковысотной точки», согласно которой музыкальный звук имеет одну точно выраженную высоту. Гарбузов Н.А. доказал ошибочность точечного определения высотного положения ступеней лада и выдвинул концепцию зонной природы музыкального звука, которая особенно ярко проявляется в музыке устной традиции.

31 «Экмелика» в переводе с греческого языка означает «внемелодический», «неблагозвучный».

32 «Олиготоника» - буквально «малозвучный».

33 Шейкин Ю.И. обозначает границы олиготоники в диапазоне терции (крайние случаи — это прима или увеличенная кварта), количество ступеней - от одной до четырех (Шейкин, 2002. С. 40). ние34 в нивхской инструментальной культуре тесно связано с ладовой организацией и проявляется на нескольких уровнях. Можно выделить попевки, музыкально-ритмические периоды, мелодические строки, строфы.

Вариативная природа фольклора наглядно представлена в принципах построения произведений на основе комбинирования попевок — наименьших синтаксических единиц в народной музыке. Б.В. Асафьев охарактеризовал попевки как «основные, излюбленные интонационно-мелодические формулы, <.> конструирующие мелодические линии, чередуясь друг с другом и возвращаясь время от времени в своем подлинном или варьированном облике» (Асафьев, 1987. С. 163). Позже И.И. Земцовский подчеркнул взаимосвязь вероятностных закономерностей фольклора со спецификой самой механики традиционного музыкального творчества: «"попевки", "интонационные комплексы" <.> существуют в виде неповторяющихся различных своих модификаций, вариантов одного типа» (Земцовский, 1980. С. 45). В основе попевок лежат определённые модели ладоинтонационного развития, которые различаются в зависимости от жанра.

Проявлением стабильности в фольклоре служит формульность, реализующаяся на уровне звуковысотности и ритма. Она упорядочивает импровизационный поток, цементирует всю структуру. Формула может основываться на одной попевке или объединять несколько. Композиция в целом также может базироваться на вариантном развитии одной формулы, либо на развитии нескольких формул, обычно интонационно близких между собой.

В основе нивхской инструментальной музыки лежит вариантный тип развития, при котором исходная модель существует как инвариант. Это в какой-то степени обусловлено принадлежностью нивхского фольклора к области монодии (Галицкая, 1981. С. 85).

При анализе принципов формообразования используются понятия «строка» и «строфа». Эти термины, относящиеся к единицам структурного

34 Выявление закономерностей нивхской инструментальной музыки на уровне композиции связано с некоторыми методологическими сложностями, так как проблема формообразования в фольклоре в настоящее время ещё недостаточно разработана. членения, применяются при анализе вокальной музыки, отражая её специфику — неразрывную связь музыки и поэтического текста. В традиционной культуре нивхов многие инструментальные жанры тесно связаны с вербальными текстами или с вокальным музицированием, поэтому на типологическом уровне в них находят отражение некоторые закономерности песенного фольклора, в частности, в области формообразования. Учитывая синкретическую природу раннефольклорного искусства, мы считаем возможным использовать термины «строка» и «строфа» при анализе как вокальных, так и инструментальных композиций нивхов.

Существуют различные мнения относительно специфики строфической формы35. По определению Н.М. Савельевой, «музыкально-поэтическая строфа - это завершённое (или относительно завершённое) построение, объединяющее две или несколько строк» (Савельева, 2005. С. 51). В диссертационной работе понятие «строфическая форма» применяется в широком смысле слова для обозначения всех видов структуры, основанных на делении композиции на ряд крупных разделов.

Йотирование фольклорных образцов произведено автором работы. В связи со спецификой материала необходимо подчеркнуть особенности нотации. При расшифровке нивхских музыкальных образцов используется традиционная пятилинейная нотация. Однако всякая знаковая система рождается как осмысление конкретной музыкальной практики. Пятилинейное письмо связано с европейской профессиональной музыкальной культурой, по многим параметрам отличающейся от фольклора. Традиционные способы записи не отражают высотной изменчивости, метроритмической свободы, тембровой специфики, столь важной для раннефольклорной музыки.

При транскрибировании нивхского фольклора за основу приняты методы фольклорной нотации, разработанные в трудах И.В. Мациевского (1976), Э.Е. Алексеева (1990), А. Чекановской (1983), Ю.И. Шейкина (2002).

35 См.: Тюлин, 1966. С. 320; Васина-Гроссман, 1963. С. 12; Мазель, 1979. С. 237; Костарев, 1973. С. 100; Лаврентьева, 1987. С. 40; Ручьевская, 1988. С. 121; Савельева, 2005. С. 51.

Для большей адекватности нотной записи реальному звучанию в общепринятую систему вводятся дополнительные знаки, позволяющие более точно фиксировать высотные, тембровые и ритмические параметры инструментальной музыки36. Кроме этого, используются словесные комментарии в нотном тексте.

Нивхская инструментальная музыка функционирует в зонном строе. Отклонение от абсолютной высоты звука в нотах фиксируется стрелочками, а в буквенных обозначениях применяются слоги it и et, означающие соответственно повышение или понижение звука на интервал менее полутона. В записи наигрышей на ударных инструментах (бревне, погремушках), издающих звуки с относительно определённой высотой, а также при фиксации игры в ладоши используется одна линия. Различное расположение нот по вертикали указывает на приблизительное соотношение звуков по высоте.

Ладовая специфика нивхских инструментальных наигрышей отражается в записи знаков при ключе. Традиционная система ключевых знаков содержит устойчивый комплекс представлений о мажорных, минорных тональностях и соответствующем им квинтовом круге. Однако высотные принципы нивхской раннефольклорной музыки не подчиняются ладотональным нормам европейской композиторской музыки. В связи с этим при ключе выставляются только те знаки альтерации, которые действительно присутствуют в нотном тексте, причем именно в той октаве, где они реально применяются.

При записи метрически свободных мелодий, звучащих на аэрофонах и пиколютне, не используется деление на такты и не указывается размер. Тактовая черта выставляется лишь в конце строки, обозначая её окончание, це-зуру37. В наигрышах с чёткой акцентно-ритмической структурой метроритм фиксируется традиционно. Темп обозначается двумя способами: показателем метрической доли в соответствии с метрономом И.Н. Мельцеля и продолжительностью метрической единицы (в некоторых случаях, строки) в секундах.

36 См.: условные обозначения, приведенные перед нотными примерами в Приложении 5.

37 В некоторых случаях тактовая черта маркирует окончание формулы.

В диссертационном исследовании использована аналитическая нотация, которая отражает в конфигурации нотного текста его композиционные закономерности. Синтаксическая построчная разбивка и использование вертикального ранжира даёт наглядное пространственное представление о временной структуре музыкального произведения и облегчает восприятие ноти-руемой таким образом музыки.

Новизна исследования определяется следующими положениями:

1. Настоящая диссертационная работа является первым системным исследованием нивхского инструментального фольклора.

2. Впервые данный материал изучен в единстве составляющих его элементов - инструментария, исполнительства, музыки, средств музыкальной выразительности, а также как часть целостной системы традиционной культуры.

3. В ходе исследования раскрываются основополагающие черты музыкально-инструментальной традиции, обусловленные её принадлежностью к области раннефольклорного творчества.

4. В научный оборот вводятся новые, не публиковавшиеся ранее материалы по музыкальной культуре нивхов конца XIX - начала XXI веков. В работе дан обширный объём авторских нотных расшифровок (в виде целостных композиций или фрагментов) образцов различных инструментальных и вокальных жанров - 224 нотных примера, некоторые из них представлены в нескольких вариантах. Кроме этого, публикуются записи текстов легенд, были-чек, связанных со спецификой понимания роли музыкальных инструментов и звука в нивхской культуре; приводятся фотографии и рисунки музыкальных инструментов, в большинстве случаев не опубликованные у других авторов (253 иллюстрации).

5. В диссертационном исследовании в центре внимания находятся многие явления нивхской музыкальной культуры, которые до сих пор не рассматривались или которым не было уделено достаточного внимания. Это касается архаических инструментов, среди них — посох, доска, погремушкиподвески, различные аэрофоны (вибрирующие пленки, свистки, жужжалки и другие), травяной варган. В работе детально анализируются символические тексты наигрышей-сигналов, исполняемых на музыкальном бревне, звукоподражания.

6. Впервые исследуются тембровые характеристики, звуковысотные, ладовые, композиционные, ритмические закономерности организации нивхской инструментальной музыки. Проводится детальный анализ обрядово-коммуникативных наигрышей-сигналов медвежьего праздника и шаманского камлания, наигрышей-плачей, звукоподражаний, наигрышей художественно-эстетической направленности.

7. Сделана попытка осмысления сакральной роли звуковой культуры в жизни нивхов.

Теоретическая значимость работы определяется следующим:

1. В работе представлены результаты интегрированного, целостного исследования важнейших аспектов инструментальной культуры нивхов, определены её сущностные характеристики.

2. Рассмотрено функционирование инструментов и наигрышей в системе обрядов, повседневной жизни и художественной практике.

3. Инструментальный фольклор представлен как часть синкретического комплекса, объединяющего собственно инструментальные, вокальные, вербальные и хореографические элементы.

4. Выявлены показательные черты раннефольклорной культуры в области жанра, композиции, тембра, звука, лада, ритма, что способствует расширению современных научных представлений о формировании музыкального искусства.

5. Материалы, собранные и систематизированные автором, послужат важным компонентом сравнительных исследований при изучении культур коренных народов Сибири и Дальнего Востока.

Практическая ценность работы:

1. Разработанные положения о музыкальной культуре нивхов могут быть использованы специалистами в области этномузыкологии, культурологии, этнографии, мифологии.

2. На основе представленного в диссертации материала разработана учебная программа «Особенности музыкальной культуры коренных малочисленных народов Сахалина», проводятся лекционные и практические занятия на базе Сахалинского государственного университета, Хабаровского института искусств и культуры, Сахалинского колледжа искусств.

3. На основе результатов диссертационного исследования осуществляется экспертиза деятельности национальных фольклорных коллективов Сахалинской области, даются рекомендации для улучшения их дальнейшей работы, для расширения репертуара.

4. Материалы исследования служат основой различных публикаций, посвященных представлению традиционных культур народов Дальнего Востока.

Апробация работы. Материалы диссертации опубликованы в книгах и статьях автора по музыкальному фольклору, изданных на русском, английском и японском языках (36 наименований общим объемом 53,5 п.л.). Наибольшее значение среди них имеют две монографии: «Нивхская музыка как образец раннефольклорной монодии» (1996) и «Обрядовые музыкальные инструменты аборигенов Сахалина» (2003).

Основные положения и результаты исследования обсуждались на многих российских и международных научных, научно-практических конференциях, областных педагогических чтениях: межвузовской научно-практической конференции студентов и молодых ученых Сахалинской области «Сахалинская молодёжь и наука» (Южно-Сахалинск, 1997, 1999, 2001), научно-практической конференции «Развитие музыкального искусства на Сахалине» (Южно-Сахалинск, 1999), научно-практической конференции «Становление и развитие национального образования, духовной и физической культуры малочисленных народов Севера Сахалинской области» (Южно-Сахалинск, 2000), международной научно-практической конференции «Народы и культура Дальнего Востока: взгляд из XXI века» (Южно-Сахалинск, 2001), областных педагогических чтениях «Влияние приоритетного национального проекта "Образование" на совершенствование инновационной деятельности в образовательных учреждениях Сахалинской области» (Южно-Сахалинск, 2007), научно-практической конференции «Начала искусств» (Южно-Сахалинск, 2008), международных научных конференциях «Культура Дальнего Востока России и стран АТР: Восток-Запад» (Владивосток, 1995, 2003), научно-практической конференции «Традиционная культура народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России» (Владивосток, 2002), научно-практической конференции «Проблемы и перспективы музыкального образования на Дальнем Востоке» (Владивосток, 2008), международной научной конференции «Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур» (Новосибирск, 1995), VI научно-практическом семинаре Сибирского регионального вузовского центра по фольклору «Народная культура Сибири и Дальнего Востока» (Новосибирск, 1997), международной конференции «Фольклор палеоазиатских народов» (Якутск, 2003), региональной научно-практической конференции «Музыкальные инструменты народов Сибири: проблемы изучения, реконструкции и исполнительства» (Якутск, 2005).

По материалам диссертации автором были организованы выступления на семинарах по проблемам музыкальной культуры народов Севера: научно-практическом семинаре для руководителей национальных коллективов Сахалинской области (Ноглики, 1994), научно-методическом семинаре для работников культуры северных районов Сахалинской области (Южно-Сахалинск, 1996, 2000, 2003); проведены лекции на Тихоокеанском музыкальном фестивале «Древний Сахалин в музыке, песнях и танцах» (Ноглики, 2004); прочитан цикл лекций для преподавателей музыки общеобразовательных школ в Сахалинском областном Институте подготовки и переподготовки кадров

2008). Автор принимает регулярное участие в жюри Областных праздников и фестивалей народов Севера Сахалина (Ноглики, Тымовск, Южно-Сахалинск, 1990-2009).

Научные разработки используются в учебном процессе Сахалинского колледжа искусств. Проведена подготовка и выпуск компакт-дисков «Обрядовые музыкальные инструменты аборигенов Сахалина», «Тихие песни предков (песенный фольклор нивхов)». Создан учебный видеофильм «Музыка коренных жителей Сахалина». Осуществлено внедрение результатов исследования (теоретический и практический материал) в различные формы деятельности национальных фольклорных коллективов, преподавателей музыки общеобразовательных школ, музыкальных школ и школ искусств Сахалинской области.

Структура работы подчинена задаче комплексного исследования инструментального фольклора нивхов.

В первой главе диссертации «Общая характеристика и классификация музыкальных инструментов» даётся систематика нивхского инструментария, инструментам присваиваются индексы по системе Э. Хорнбостеля, К. Закса. Выявляется предназначение, материал изготовления и морфология, символика инструментов, разнообразные приёмы игры и их специфика, сравниваются различные варианты наименований инструментов и составляющих их деталей. Особое внимание уделяется звуковым орудиям, практически не представленным в публикациях (различные виды идиофонов и аэрофонов), значительно расширены сведения о ранее изученных инструментах (музыкальное бревно, шаманский пояс, бубен, варганы, пиколютня), рассматривается сфера аутоинструментальной музыки.

Во второй и третьей главах даётся жанрово-стилевая характеристика инструментальной музыки, с учётом специфики бытования и функций инструментов в традиционной культуре нивхов.

Во второй главе «Музыкальные инструменты в контексте ритуалов» выявляется значение инструментария и инструментальной музыки в ходе важнейших обрядов. При характеристике звукового оформления медвежьего праздника рассматривается включение различных форм художественной деятельности в его структуру; проводится всесторонний анализ наигрышей на бревне, игры в ладоши и инструментально-хореографических композиций; выделяются типовые ритмические модели и соответствующие им наиболее значимые словесные формулы, несущие информацию мифологического плана; сделана попытка расшифровать их символическую нагрузку.

Во втором разделе рассматривается действие художественных форм в ходе шаманских камланий, характеризуется значение шаманских инструментов. На основе анализа темброво-ритмических партитур раскрывается роль приёмов игры на ударных инструментах в создании обрядового звучания, определены основные ритмоформулы, несущие особую семантическую нагрузку. В итоге подчёркиваются типичные' жанровые признаки обрядово-коммуникативных наигрышей-сигналов шаманского ритуала.

В заключительном разделе второй главы определяется роль вокальных и инструментальных форм в структуре похоронно-поминальной обрядности, на основе сравнительного анализа вокальных и инструментальных плачей выявлена характерная для этого жанра типовая структурно-интонационная модель.

В третьей главе «Музыкальные инструменты в повседневной жизни и художественной практике нивхов» выделено три раздела. В первом из них представлены фоноинструменты, выполняющие функцию оберега. Во втором разделе рассматриваются звуковые орудия и различные интонационные формы (в том числе голосовые сигналы), связанные с трудовой деятельностью; анализируется роль музыкальных инструментов в системе хозяйственной деятельности нивхов; дан музыковедческий анализ трёх жанровых групп звукоподражаний.

В третьем разделе рассматриваются инструменты художественной сферы, представлено их место в повседневной жизни, анализируются жанро-во-стилевые особенности инструментальной музыки художественной направленности. При этом подчёркивается особое качество звуковысотности («звук-процесс»), даётся характеристика ладовой системы («раскрывающиеся», «скользящие» лады), выявляются характерные модели ладоинтонацион-ного развития, лежащие в основе попевок, определяются принципы формул ьности и закономерности строфической организации наигрышей.

В заключении обобщаются результаты исследования, суммируются основные положения, намечаются дальнейшие научные перспективы. На основе комплексного изучения особенностей музыкальных инструментов, анализа темброво-динамических свойств, звуковысотной, ладовой, композиционной, ритмической структуры наигрышей выявляются показательные признаки музыкально-инструментальных традиций нивхов.

Список литературы включает 342 источника (на русском, белорусском, польском и английском языках).

Приложения к работе составляют: 1. Таблица «Классификация музыкальных инструментов»; 2. Фотографии и рисунки по теме исследования (253 образца); 3. Нивхские легенды, былички, песни; 4. Таблица «Структура медвежьего праздника»; 5. Нотные примеры (224 нотные расшифровки, выполненные автором); 6. Словарь нивхских терминов; 7. Карта расселения нивхов на территории Сахалинской области; 8. Указатель полевых материалов автора (1982-2009 гг.) и других исследователей; 9. Сведения о носителях традиционной культуры; 10. Список сокращений.

Заключение диссертации по теме «Музыкальное искусство», Мамчева, Наталья Александровна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационном исследовании осуществлено системное изучение инструментального фольклора как одной из важнейших составных частей традиционной культуры нивхов. В работе дана историческая оценка музыкально-инструментальных традиций, проведена классификация инструментов с учётом их конструкции и способов звукоизвлечения, выявлена роль музыкального инструментария в различных областях ритуальной и повседневной жизни народа, раскрыта связь музыкального фольклора с мифологическими представлениями, выделены основные жанры инструментальной музыки, обозначены их структурные и стилевые признаки.

Проведенный анализ позволяет сделать вывод об исторической много-слойности нивхской музыкальной культуры, однако ядро фольклорных традиций относится к архаическому пласту.

Музыкальные инструменты тесно связаны со всеми сферами жизни нивхов, сопровождают человека с момента рождения и до смерти. Наиболее важную роль они играют в системе ритуалов: инструментальное звучание маркирует ключевые моменты медвежьего праздника, шаманского камлания, похоронно-поминальных обрядов. Звуковые инструменты включены в систему трудовой деятельности, охватывая все её области — морской зверобойный промысел, охоту, рыболовство, собаководство. Велико их значение в ситуациях досуга, в художественной практике.

Взаимодействие с различными областями жизни этноса обуславливает разные функции инструментов и особенности наигрышей, в связи с чем выделяются жанровые группы инструментальной музыки. Древность нивхского инструментального фольклора сказывается в функционировании некоторых жанровых образований, практически полностью исчезнувших в стадиально более поздних культурах. К ним относятся звукоподражания и сигналы, связанные с промысловой деятельностью, шумовые сигналы-обереги и обрядово-коммуникативные сигналы, исполняемые во время медвежьего праздника и шаманских камланий. Все они непосредственно отражают особенности мифологического мышления нивхов, в основе которого лежит анимизм, тотемизм, антропоморфизм, недифференцированность природы и человека. Инструментальная музыка служит составной частью сложного обрядового комплекса и в совокупности с другими художественно-языковыми системами предназначена для осуществления ритуальной коммуникации с иными сферами мироздания. Художественно-эстетическая функция инструментов выходит на первый план на более поздних этапах развития традиций.

Одной из показательных особенностей культуры нивхов, как и других народов Дальнего Востока, является синкретизм - изначальная нерасчленённость инструментальных, вербальных, вокальных, хореографических элементов.

Тесное взаимодействие музыки и слова обнаруживается в обрядово-коммуникативных наигрышах-сигналах. Ритмо-акцентные особенности вербальных формул непосредственно выражаются в ритмоформулах инструментальной музыки.

Во многих образцах фольклора наблюдается слитность вокальной и \ собственно инструментальной форм интонирования, голос нередко функционирует как музыкальный инструмент. К этой категории относится свист, усиление голоса при помощи рупора из пустотелой травы (напеваемые трубы). При игре на пиколютне, варганах нижний звук (основной тон) образуется в результате колебания струны или язычка инструмента, то есть имеет инструментальную природу, а верхние обертоновые призвуки возникают при помощи работы голосового аппарата исполнителя. Такие формы фольклора оперируют так называемой «дословесной мелодией», исполняемой инструментом и одновременно произносимой голосом, относящейся к фольклорной архаике (Шейкин, 2002. С. 7). Использование напеваемых труб и особой техники игры на пиколютне (с помощью дополнительного резонатора) характерно только для сахалинских нивхов.

Среди нивхских инструментов некоторые непосредственно связаны с пластикой движения, танцем. В первую очередь - это инструменты медвежьего праздника и шаманского камлания. Игра на инструменте вызвана движениями корпуса (шаманский пояс, подвески-погремушки) или движениями рук в танце (погремушки-сосуды, посохи). Соединение хореографического и инструментального начал направлено на то, чтобы усилить воздействие магических обрядов, поскольку танец, как и музыка, является одним из средств ритуальной коммуникации.

С учётом исторической эволюции музыкального инструментария, становится очевидным тот факт, что все звуковые орудия нивхов принадлежат к ранней стадии формирования музыкальной культуры. Это проявляется в органологических особенностях инструментов301.

1. На архаичность музыкальных инструментов нивхов указывает материал, из которого они сделаны. Иногда в качестве музыкальных инструментов (или их деталей) использовались объекты окружающей природы и бытовые предметы: лист травы, растительные плоды, ствол дерева с кроной, морская раковина, зоб птицы, плавательный пузырь рыбы, камешки, детали одежды (подвески-погремушки), детские игрушки (над колыбелью). Их фоническая функция во многих случаях не является основной, и эти звуковые орудия не всегда рассматриваются в качестве музыкальных инструментов. Родство с бытовыми прообразами прослеживается и в генетически более поздних инструментах. Так, по форме и названию смычка пиколютни можно установить его связь с охотничьим луком.

Для изготовления инструмента или его отдельных частей в большинстве случаев применяется дерево: музыкальное бревно, доска, посохи, бубен с колотушкой, подвески над детской колыбелью, ручные погремушки, варган, вихревой аэрофон, берестяная пищалка, тальниковая флейта, пиколютня. Ис

301 Шейкин Ю.И. отмечает несколько признаков архаических инструментов: они взяты из окружающего мира и редко подвергаются специальной обработке; их размеры нестабильны, зависят от материала изготовления; музыкальная функция не является их основной функцией; некоторые древние инструменты не получают в культуре специального наименования и называются так же, как бытовые или природные предметы (Шейкин, 2002. С. 4-7). пользуются различные виды травы: шалмеи из тростника, камыша, флейты из дудника, реброплодника, лечебные ручные погремушки из ириса, травяной варган, напеваемые трубы из стебля зонтичных растений.

Традиционно для создания инструмента берется выделанная шкура, су

302 хожилия, кости животных и птиц, морские раковины . Из них изготавливаются мембраны бубна и пиколютни, основа шаманского пояса, ударная часть шаманской колотушки, корпус ручной погремушки, нить для вихревого аэрофона, костяная флейта, манки, подвески-погремушки.

В редких случаях используется металл, который активно стал применяться с середины XIX века, в период освоения русскими Дальнего Востока. Из него делают подвески шаманского пояса, пластинчатые и дугообразные варганы, подвески-погремушки на одежде. Однако все эти детали и инструменты имеют и иные по качеству материала варианты. Так, например, варганы изначально делали из травы и дерева, погремушки на одежде — из кости или морских ракушек, подвески для пояса - из кости животных. Все это подтверждает, что в аналогичных инструментах металл заменил природный материал в более поздний период.

2. Некоторые древние звуковые орудия не имеют специального наименования, они называются по материалу изготовления, например, травяной варган — цоцга чцыр («особый сорт травы»), подвески — ват («железо»), тальниковая флейта — куицги («тальник»).

3. Многие архаические инструменты отличаются недолговечностью хранения, что обуславливается особенностями материала изготовления. Например, лист травы (варган, манок), полоска бересты (ленточная пищалка), стебель тростника или камыша (шалмеи) вскоре утрачивают свои звуковые качества (вянут, высыхают) и становятся непригодными для использования.

4. Ранние инструменты характеризуются простотой конструкции. Так, ленточные пищалки представляют собой элементарный лист травы или по

302 Преимущественное использование природного материала растительного или животного происхождения характерно для музыкальных инструментов всех народов Дальнего Востока. лоску бересты; аэрофоны или напеваемые трубы изготавливаются из пустотелого стебля травы; в качестве посохов используются минимально обработанные лесные деревца. В некоторых случаях среди однородных инструментов у нивхов преобладают наиболее древние виды: у сахалинских нивхов доминируют деревянные и латунные пластинчатые варганы, а не железные дугообразные варганы, появившиеся исторически позже. Кроме этого, на Сахалине встречается практически исчезнувший у многих соседних народов травяной варган, отличающийся простотой строения, быстротой изготовления и недолговечностью хранения.

5. Многие звуковые орудия нивхов относятся к «раннетрадицион-ным»303 инструментам — музыкальное бревно, бубен, пластинчатый и дугообразный варганы, пиколютня. По мнению Ю.И. Шейкина, они обладают определёнными признаками, отличающими их от других архаических инструментов (Шейкин, 2002. С. 49). Все они связаны с обрядовой практикой; хранятся в качестве важного предмета культуры; сведения о них встречаются в различных фольклорных жанрах - эпических сказаниях, сказках, рассказах; у них есть специальные названия. Наиболее сложное строение имеет пиколютня, возникшая на относительно позднем этапе развития нивхской культуры и выполняющая не только обрядовую, но и эстетическую функцию.

Приёмы игры на нивхских инструментах очень оригинальны, и они демонстрируют такие особенности звучания, которые недостижимы на современных музыкальных инструментах. Это, например, сольное двух- и трёхго-лосие, получаемое при игре на варганах и однострунной смычковой пиколютне, политембровое звучание шумовых инструментов - бревна и бубна.

6. Прототипом музыкальных инструментов служит тело человека. В некоторых случаях оно выступает в качестве составной части музыкального инструмента. Например, при игре на варганах и пиколютне резонатором служит рот исполнителя, к струне пиколютни прикасаются не только паль

303 Термин «раннетрадиционные инструменты» используется в монографии Шейкина Ю.И. (Шейкин, 2002. С. 49). цами, но и языком, хлопки в ладоши являются одной из форм инструментального исполнительства, родственной игре на ударных инструментах.

Звуковые инструменты нивхов тесно связаны с мифологическими представлениями.

1. Музыкальные инструменты рассматриваются как сакральные объекты, что особенно актуально для обрядовой культуры, играющей доминирующую роль у нивхов. Такое восприятие инструментов свойственно всем коренным жителям Сибири и Дальнего Востока, и не только им. В древнейших пластах духовной культуры народов «различных цивилизаций Земли звуковой агрегат постепенно приобретал статус особого сакрализованного предмета - посредника между земным и потусторонним миром, причём посредника одушевленного» (Васильченко, 2001. С. 123).

Нивхские музыкальные инструменты часто имели зооморфный или антропоморфный вид и мыслились как живые существа. Например, музыкальное бревно олицетворяло тело медведя — горного человека, посохи рассматривались как вместилище духов, бубен мыслился в качестве воплощения души его хозяина-шамана, а шаманская колотушка - как «нога бубна». Такое одушевление находится в русле традиционных анимистических представлений.

2. В обрядово-магической культуре нивхов большую роль играет поэтическая, изобразительная, пространственная, числовая символика, связанная с инструментами и инструментальной музыкой: в кратких текстах словесных формул наигрышей-сигналов на музыкальном бревне в свёрнутом виде содержится важная информация мифологического плана, связанная с проведением того или иного этапа медвежьего праздника; характерные ритмы, исполняемые на бревне, погремушках, бубне, посохах, подчёркивают наиболее значимые выражения поэтического текста, маркируют основные этапы ритуала;

- велика роль различных аппликаций, рисунков, резных деревянных изображений на музыкальных инструментах: на концах ритуального бревна, шаманской колотушки, на грифе и корпусе пиколютни, на подвескахпогремушках содержатся символические антропоморфные и зооморфные символические личины; мембрану бубна и шаманский пояс украшают фигуры духов-помощников шамана;

- важным признаком, характеризующим обрядовые инструменты всех дальневосточных народностей, служит использование священных стружек (инау), которые являлись неотъемлемой частью шаманского костюма, могли прикрепляться на шаманский бубен, но особенно велика их роль для инструментов медвежьего праздника нивхов (инау служили посредниками между мирами, и то, что они маркировали музыкальные инструменты, подчёркивает магическую функцию музыки в обряде);

- в обрядовой нивхской культуре существенным является учёт горизонтальных и вертикальных координат (восток-запад, право-лево, верх-низ) при проведении некоторых ритуалов, что проявляется в закономерном расположении некоторых инструментов (например, бревна), в движении музыкантов, в том числе, шамана, исполнительниц на бревне, погремушках, танцующих женщин;

- в традиции оформления нивхами обрядовых инструментов (музыкального бревна, стоек для его подвешивания, посохов, шаманских колотушек) проявляется числовая символика, особенно важна символика чисел три, четыре, семь. Она не является отражением только локальных традиций, а находится в русле общечеловеческих воззрений: особая роль числа семь304 находит отражение в сфере музыкальной культуры многих народов. Как отмечают исследователи, «в палеолите простейшие ударные, духовые и шумовые музыкальные инструменты украшались астрально-календарной графикой с опорными числами (чаще - семь)» (Фролов, 1999. С. 38).

304 Семикратность связана с лунной символикой, с ритмами солнечной активности, то есть в целом с космическими ритмами. В работе Фролова Б.А. объясняется, что космическая и простейшая биологическая цикличность, связанные с числом семь, существовали до и вне человека и определили в той или иной мере внутреннюю цикличность его жизнедеятельности (Фролов, 1999. С. 43). Это является возможным истоком утверждения ряда чисел, в том числе семь, три и четыре, как особо важных в традиционных верованиях и практиках. Автор отмечает, что «архаические традиции от Арктики до Африки характеризуют Человека в целом числом 7: как сумма 3+4, оно объединяет чёт и нечёт, мужское и женское начала, вертикальную и горизонтальную разверстки мирового пространства» (Фролов, 1999. С. 42).

3. Особое мифологическое значение приобретало звучание инструмента:

- в определённых случаях музыкальный инструмент служил для сокрытия голоса человека, что демонстрируют охотничьи манки, напеваемые трубы, шалмеи, варганы, пиколютня, бревно; это касается и многочисленных звукоподражательных возгласов, для которых характерна необычная форма интонирования, направленная на ритуальные либо промысловые цели305;

- звук, шум в древнем обществе, наравне с огнем и дымом, защищали человека от злых духов, что подтверждает использование многочисленных погремушек, применяемых в разных ситуациях: звон шаманского пояса, небольших подвесок-погремушек на женской и детской одежде, над детской люлькой выполнял апотропеическую функцию;

- изучение нивхских традиций позволяет утверждать, что люди ощущали присутствие духов в связи с восприятием звука - в преданиях, быличках и рассказах акцентируется звуковой канал сообщения, с помощью которого устанавливается контакт с пространством потустороннего мира;

- нивхи верили, что музыка, в том числе инструментальная, может вли

J(\fZ ять на природные явления : ветер можно вызывать с помощью звука вращающегося вихревого аэрофона; средствами камлания - с помощью звуковых инструментов - можно повлиять на погоду (например, разогнать тучи или вызвать гром и молнию); магической силой звука шаманских инструментов и шаманского пения можно создать материальные предметы, даже такие огромные, как острова.

Самобытность, сохранность исконных, древних в своей основе форм нивхской инструментальной музыки подтверждают её стилевые характеристики.

305 Охотничьи звукоподражания, имеющие непосредственное промысловое значение, маскировали человека с помощью акустических средств. Характеризуя магическую деятельность первобытного человека, Р.И. Грубер отмечал, что «прибегая к искусственному источнику звука, он подчас пытался нарочито изменить характер своего голоса, создать своего рода звуковую маску» (Грубер, 1965. С. 41).

306 Многие явления в музыке нивхов, связанные с мифологическими представлениями, отражают особенности духовной культуры всех коренных народов Дальнего Востока, имеющих общую религиозно-мировоззренческую базу.

1. Большинство известных на данный момент времени ритуальных музыкальных инструментов нивхов, как и других народов Сахалина и Приамурья, являются ударными (музыкальное бревно, доска, посохи, ручные погремушки, бубен с колотушкой, шаманский пояс), многие звуковые орудия не имеют фиксированной звуковысотности. Ограниченность мелодического развития компенсируется значительной ролью других выразительных средств: тембра, динамики, ритма - важнейших организующих факторов в архаических культурах (шумовые сигналы-обереги, звукоподражания, обря-дово-коммуникативные наигрыши-сигналы).

2. Для раннего периода развития музыки характерна первоначальная тоновая нерасчлененность, что проявляется на уровне осознания отдельного звука. В нивхской инструментальной музыке встречаются «звуковые пятна», состоящие из нескольких различных по высоте звуков (звукоподражания, наигрыши на пиколютне, варганах). Однако в силу психофизиологических особенностей народного музыканта они воспринимаются им как единое целое - как самостоятельные единицы музыкального пространства.

Динамизм звучания проявляется в специфическом приёме интонирования - тремолировании (вибрировании), в большом значении мелизматики, являющейся органичной частью интонационного процесса, в нестабильности высотного положения отдельных тонов. Необходимо подчеркнуть широкие границы зоны звука, связанные с особенностями музыкального мышления на раннем историческом этапе. В наигрышах на пиколютне, шалмеях, напеваемых трубах (плачи, музыка художественной направленности) рамки зоны мобильного звука достигают в среднем регистре полутора тонов, амплитуда тремолирующих комплексов, относящихся к понятию «зона в чередовании», - один-два тона307.

3. Некоторые жанры инструментальной музыки нивхов функционируют в доладовой системе экмелики (звукоподражания, шумовые сигналы

307 Критерии определения размеров зоны, в пределах которой звук сохраняет свою ладовую функцию, обусловлены исторически и зависят от уровня развития музыкального мышления конкретной социальной среды. обереги, обрядово-коммуникативиые сигналы), другие имеют относительно развитые мелодии, в основе которых лежат простые ладовые структуры (наигрыши-плачи, наигрыши-песни, наигрыши-импровизации).

О ранних формах звуковысотной организации инструментальной музыки нивхов свидетельствуют узкообъемность и малоступенность ладов, доминирование нижней опоры, подвижность как отдельных ступеней, так и всего звукоряда («раскрывающиеся», «скользящие» лады).

4. Многие образцы инструментального фольклора нивхов (обрядово-коммуникативные наигрыши-сигналы, плачи, произведения художественной направленности) имеют в своей основе строфическую композицию, состоящую из нескольких строк. Строки, в свою очередь, базируются на различного вида формульных образованиях, свидетельствующих о ранней стадии музыкального мышления.

Музыка нивхов, как и других древних в историческом отношении культур, характеризуется простейшим принципом развития - повторением. В

ОАО основе большинства инструментальных жанров лежит остинатная форма -«такой тип композиционной структуры, которая основана на многократном повторении какой-либо краткой ритмо-мелодической формулы при отсутствии контрастного материала, включающегося в звуковую ткань» (Юсфин, 1986. С. 158). Целостную композицию остинатных форм образует ряд блоков (строки, строфы), сцеплённых друг с другом. Их особенность заключается в том, что они могут звучать неопределённое количество раз, и при этом повторение в большинстве случаев влечёт за собой изменение, варьирование, касающееся как подвижности самой строки, так и возможности перестановки строк внутри строфы. Особенностью композиции является открытость, ра~ зомкнутость309. Её временная протяженность во многих случаях определена

308 Композиция музыкальных произведений обусловлена особенностями восприятия времени на раннем историческом этапе и в конкретных географических условиях. Если европейскому пути развития музыкальной формы свойственна линейность, динамизм, контрасты, то для неевропейского и, особенно, архаичного сознания характерен другой путь — цикличный: движение по кругу, вертикаль. Это вызывает состояние сосредоточенности, созерцания, медитативности (Теория современной композиции, 2005. С. 468-469).

309 В этом заключается отличие от большинства форм профессиональной музыки письменной традиции, для которых характерны замкнутость, репризность. не внутренними музыкальными закономерностями, а ситуацией исполнения, в обрядовых жанрах она зависит от продолжительности того или иного этапа ритуала. В музыке художественной направленности возникает оформленное вступление и, в некоторых случаях, каданс.

Вариативная природа нивхской музыки предполагает действие на различных уровнях конструктивного принципа формирования развитого целого из ограниченного числа исходных элементов (максимум из минимума средств): несколько ритмических формул в основе большого количества обрядовых наигрышей, две-четыре ступени при разнообразии структуры звукорядов, несколько попевок в основе целого произведения или ряда произведений, две—три формулы в бесконечной цепи их вариантов, ограниченное количество движений в основе сложных танцевальных композиций и т.д. При внешней простоте фольклор нивхов в целом, в том числе и инструментальный, реализует богатейшие выразительные возможности. В рамках повторяющихся структур (отдельных тонов, ладовой, ритмической и композиционной систем) происходит постоянное движение, динамизация за счёт очень тонких, последовательно реализуемых изменений основных компонентов.

Отметим некоторые особенности восприятия раннефольклорного нивхского материала. Его звучание порой существенно противоречит эстетическим нормам общеевропейской музыкальной традиции, поэтому при его оценке необходимо учитывать иные, свойственные каноническим музыкальным культурам древности, эстетические установки и критерии. В нивхской инструментальной музыке красота заключается не в яркости мелодического рисунка, не в богатстве гармоний или законченности формы, как в европейской профессиональной музыке, а в тончайшей нюансировке, микродвижениях, импровизационности, порой непредсказуемости развития. В связи с этим человеку, воспитанному в иных музыкальных традициях, с ориентацией на другие эстетические ценности, для объективной оценки необходимо тщательное "вживание" в текст.

В целом нивхская музыкальная культура самобытна и многогранна. Её уникальность проявляется в разнообразии жанровых форм и музыкальных инструментов, в сохранности некоторых разновидностей, редко встречающихся у других народов (напеваемые трубы, травяной варган, комплекс из двух бревен, доска, игра в ладоши). Исполнение на многих инструментах отличается оригинальными приёмами и требует особого мастерства.

Изучение инструментальной музыки нивхов является перспективным направлением этномузыкологии. Оно не только позволяет раскрыть самобытность этнической культуры, но и помогает определить особенности ранних этапов музыкального искусства в целом.

Перспективы дальнейшего исследования могут быть связаны с комплексным изучением музыкального фольклора нивхов, его современного состояния, со сравнительным анализом традиций устной музыкальной культуры коренных народов Дальнего Востока и других народов мира. В соответствии с изменяющейся общественной ситуацией, меняется и музыкальная палитра фольклора, уходят в прошлое одни жанры, возникают другие. Большую роль в наши дни играют национальные фольклорные коллективы, которые в последние десятилетия стали очагами народной культуры. Деятельность в этом направлении требует фундаментальной научно-методической базы, детального анализа и объективной оценки.

Всестороннее научное исследование является необходимым условием сохранения музыкальной культуры народов России во всем многообразии самобытных традиций.

Список литературы диссертационного исследования кандидат искусствоведения Мамчева, Наталья Александровна, 2010 год

1. Айзенштадт, 1966: Айзенштадт A.M. Музыкальный фольклор народностей Нижнего Приамурья // Музыкальный фольклор народов Севера и Сибири / Ред. J1. Кулаковский. - М.: Музыка, 1966. - С. 6-43.

2. Айзенштадт, 1973: Айзенштадт A.M. Вопросы ладообразования в эвенкийской народной музыке // Проблемы музыкального фольклора народов СССР /Ред.-сост. И.И. Земцовский. М., 1973. - С. 212-225.

3. Алексеев, 1970: Алексеев Э.Е. О ладообразующей роли песенной формы // Советская музыка. — 1970. № 8. - С. 19-Ю.

4. Алексеев, 1973: Алексеев Э.Е. О звукорядных вариантах традиционных якутских песен в связи с некоторыми особенностями их ладовой организации // Проблемы музыкального фольклора народов СССР / Ред.-сост. И.И. Земцовский. -М.: Музыка, 1973. С. 195-221.

5. Алексеев, 1976: Алексеев Э.Е. Проблемы формирования лада (на материале якутской народной песни): Исследование. -М.: Музыка, 1976. 288 с.

6. Алексеев, 1978: Алексеев Э.Е. Некоторые особенности звуковысот-ной организации традиционной якутской мелодики // Музыкальная фольклористика/Ред. А.А. Банин. -М.: Сов. композитор, 1978. Вып. 1 - С. 138-173.

7. Алексеев, 1986: Алексеев Э.Е. Раннефольклорное интонирование: Звуковысотный аспект. М.: Сов. композитор, 1986. - 240 с.

8. Алексеев, 1988: Алексеев Э.Е. Фольклор в контексте современной культуры. Рассуждения о судьбах народной песни. М.: Сов. композитор, 1988. - 237 с.

9. Алексеев, 1990: Алексеев Э.Е. Нотная запись народной музыки. Теория и практика. -М.: Сов. композитор, 1990. 168 с.

10. Алексеев, 1991: Алексеев Э.Е. Нераскрытые исследовательские перспективы. // Варган (хомус) и его музыка. Материалы I Всесоюзной конференции (1988). Якутск, 1991. - С. 6-14.

11. Алкон (Лицис), 1984: Алкон Е.М. Некоторые проблемы изучения музыкальной системы древней и средневековой Индии (до XIII в.). Дипломная работа ДВПИИ / Науч. рук. С.Б. Лупинос. Владивосток, 1984. - 65 с.

12. Алкон, 1999: Алкон Е.М. Музыкальное мышление Востока и Запада — континуальное и дискретное: Исследование. — Владивосток: Изд-во Дальневосточного университета, 1999. 128 с.

13. Анализ вокальных произведений, 1988: Анализ вокальных произведений: Учеб. пособие / Ред. О.П. Коловский. Л.: Музыка, 1988. - 352 с.

14. Асафьев, 1963: Асафьев Б.В. Музыкальная форма как процесс. -Л.: Музгиз, 1963.-379 с.

15. Асафьев, 1987: Асафьев Б.В. О народной музыке / Сост. И. Земцов-ский, А. Кунанбаева. Л.: Музыка, 1987. - С. 248.

16. Байбурин, 1991: Байбурин А.К. Ритуал в системе знаковых средств культуры // Этнознаковые функции культуры. М.: Наука, 1991. - С. 23-42.

17. Байбурин, 1993: Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993.-240 с.

18. Банин, 1983: Банин А.А. К.В. Квитка — выдающийся советский фольклорист-музыковед // Памяти К.В. Квитки, 1880—1953. Сб. статей / Ред.-сост. А.А. Банин. -М.: Сов. композитор, 1983. Ч. 1 - С. 3-23.

19. Банин, 1997: Банин А.А. Русская инструментальная музыка фольклорной традиции. — М.: Гос. республиканский центр русского фольклора, 1997.-248 с.

20. Басилов, 1984: Басилов В.Н. Избранники духов. М.: Политиздат, 1984.-208 с.

21. Беларуская народная тструментальная музыка, 1989: Белару-ская народная тструментальная музыка / Фонозашси, натацыя, рэд. i сютэматызацыя найгрышау, уступ, арт. i навук. Камент. I. Дз. Назшай. — Мн.: Навука i тэхшка, 1989. 655 с.

22. Бельды, 2003: Бельды JI. Даня гуйсэкэни (Бабушкин сундучок). Традиционная одежда нанайских детей // Словесница искусств. — Хабаровск, 2003.-№ 2.-С. 45-49.

23. Березницкий, 2003-а: Березницкий С.В. Этнические компоненты верований и ритуалов коренных народов Амуро-Сахалинского региона. -Владивосток: Дальнаука, 2003. -486 с.

24. Бершадская, 1997: Бершадская Т.С. Гармония как элемент музыкальной системы. СПб.: Ut, 1997. - 192 с.

25. Бершадская, 2003: Бершадская Т.С. Лекции по гармонии. — 3-е, доп. изд. СПб.: Композитор Санкт-Петербург, 2003. - 268 с.

26. Бершадская, 2004: Бершадская Т.С. Статьи разных лет: Сб. ст. / Ред.-сост. О.В. Руднева. — СПб.: Союз художников, 2004. 320 с.

27. Бибиков, 1981: Бибиков С.Н. Древнейший музыкальный комплекс из костей мамонта. Очерк материальной и духовной культуры палеолитического человека. Киев: Наукова думка, 1981. - 108 с.

28. Благодатов, 1975: Благодатов Г.И. Музыкальные инструменты нивхов // Вертков К., Благодатов Г., Язовицкая Э. Атлас музыкальных инструментов народов СССР. -М.: Музыка, 1975. С. 195-196.

29. Бродский, 1976: Бродский И.А. К изучению музыки народов Севера РСФСР // Традиционное и современное народное музыкальное искусство: Сб. трудов ГМПИ им. Гнесиных / Ред.-сост. Б.Б. Ефименкова. М., 1976. — Вып. XXIX. - С. 244-257.

30. Бродский, 1978: Бродский И.А. Музыка народов Дальнего Востока СССР. Пластинка Д. 033187-8. Мелодия. Л., 1978.

31. Булгакова, 1984: Булгакова Т.Д. Некоторые особенности пения нанайских шаманов // Культура народов Дальнего Востока: традиции и современность / Отв. ред. Н.К. Старкова. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984. -С. 134-139.

32. Булгакова, 2000: Булгакова Т.Д. Традиционные представления нанайцев о музыке // Музыкальная этнография тунгусо-маньчжурских народов. Тезисы докладов и сообщений междунар. конф. / Ред.-сост. Ю.И. Шейкин. -Якутск, 2000. С. 36-37.

33. Булгакова, 2001: Булгакова Т.Д. Шаманство в традиционной нанайской культуре: Системный анализ. Дис. . д-ра культурол. наук: 24.00.01. -Санкт-Петербург, 2001. 374 с.

34. Булгакова, 2007: Булгакова Т.Д. Конкуренция нанайских шаманов и их высказывания о себе и друг о друге // История культуры Приамурья. -2007.-№2.-С. 96-111.

35. Васина-Гроссман, 1963: Васина-Гроссман В.А. Вокальные формы. -2-е изд. -М.: Музгиз, 1963.-37 с.

36. Верткое, 1973: Вертков К.А. Некоторые вопросы изучения музыкальных инструментов народов СССР // Проблемы музыкального фольклора народов СССР / Ред.-сост. И.И. Земцовский. Д.: Музыка, 1973. - С. 262274.

37. Вертков, 1975: Вертков К.А. Русские народные музыкальные инструменты. Д.: Музыка, 1975. - 280 с.

38. Веселовский, 1989: Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. - 406 с.

39. Виноградов, 1976: Виноградов B.C. Индийская para. М.: Сов. композитор, 1976. - 62 с.

40. Вязовская, 1975: Вязовская В.В. Научный каталог этнографических коллекций Сахалинского краеведческого музея (поступления 1960-1973 гг.). -Южно-Сахалинск, 1975. 109 с.

41. Галайская, 1973: Галайская Р.Б. Варган у народов Советского Союза (к вопросу об архаизмах в народном музыкальном инструментарии) // Проблемы музыкального фольклора народов СССР / Ред.-сост. И.И. Земцовский. М.: Музыка, 1973. - С. 328-350.

42. Галицкая, 1981: Галицкая С.П. Теоретические вопросы монодии. -Ташкент: Фан, 1981. 92 с.

43. Гарбузов, 1948: Гарбузов Н.А. Зонная природа звуковысотного слуха. М.-Л.: АН СССР, 1948. - 84 с.

44. Гилярова, 2004: Гилярова Н.Н. К истории и методике исследования звука в традиционной культуре // Звук в традиционной народной культуре: Сб. науч. статей / Сост. Н.Н. Гилярова. М.: Научтехлитиздат, 2004. -С. 3-21.

45. Гиппиус, 1980: Гиппиус Е.В. Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий // Актуальные проблемы современной фольклористики / Сост. В.Е. Гусев. JL: Музыка, 1980. - С. 23-36.

46. Гонтмахер, 1973: Гонтмахер П.Я. О национальном своеобразии народного искусства нивхов // История и культура народов Дальнего Востока / Ред. А.И. Крушанов. Южно-Сахалинск: Дальневосточное книжное изд-во, 1973.-С. 281-289.

47. Гонтмахер, 1988: Гонтмахер П.Я. Золотые нити на рыбьей коже. -Хабаровск: Хабаровское книжное изд-во, 1988. 128 с.

48. Гонтмахер, 1996: Гонтмахер П.Я. Нанайцы. Этюды о духовной культуре. Хабаровск: ХГПУ, 1996. - 113 с.

49. Гонтмахер, 2005: Гонтмахер П.Я. Лекции по декоративно-прикладному искусству нивхов. Хабаровск: ХГПУ, 2005. - 367 с.

50. Гонтмахер, Соломонова, Филимонов, 2008: Гонтмахер П.Я., Соломонова Н.А., Филимонов А.Г. Дальневосточные этносы: от знака — к символу // История культуры Приамурья. 2008. - № 2. - С. 168-181.

51. Гордиенко, 2001: Гордиенко О.В. Краткое описание язычковых духовых инструментов русских пастухов. М.: Компания Спутник, 2001. — 102 с.

52. Грубер, 1965: Грубер Р.И. Всеобщая история музыки. М.: Музгиз, 1965.-Т. 1.-484 с.

53. Гусев, 1967: Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Д.: Наука, 1967. - 317 с.

54. Гусев, 1993: Гусев В.Е. Русская народная художественная культура (теоретические очерки). СПб.: СПГИТМиК, 1993. - 110 с.

55. Добжанская, 2002: Добжанская О.Э. Песня Хотарэ. Шаманский обряд нганасан: опыт этномузыковедческого исследования. — СПб: Дрофа,2002. 224 с.

56. Добжанская, 2007: Добжанская О.Э. Звук и музыкальное звучание как философски-эстетическая категория в культуре самодийских народов // Музыковедение. 2002. - № 4. - С. 34-40.

57. Добжанская, 2008: Добжанская О.Э. Шаманская музыка самодийских народов в синкретическом единстве обряда: Автореф. дис. . д-ра иск. — М., 2008.-43 с.

58. Дорохова, Пашина, 2005: Дорохова Е.А., Пашина О.А. Звуковы-сотная организация произведений музыкального фольклора // Народное музыкальное творчество: Учебник / Отв. ред. О.А. Пашина. СПб: Композитор, 2005.-С. 494-518.

59. Дрегер, 1988: Дрегер Г.Г. Принципы систематики музыкальных инструментов // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка: Сб. статей и материалов в двух частях / Ред.-сост. И.В. Мациевский. — М.: Сов. композитор, 1988. -Ч. 2 С. 236-313.

60. Дуван, 2003: Дуван Н.Д. Музыкальные инструменты ульчей // Записки Гродековского музея. — Хабаровск: Хабаровский краеведческий музей,2003.-Вып. 6.-С. 57-72.

61. Ефименкова, 2001: Ефименкова Б.Б. Ритм в произведениях русского вокального фольклора. -М.: Композитор, 2001. 256 с.

62. Жуков, 2004: Жуков А.В. Дары лесов Сахалина: растения, люди, легенды. -М.: Изд-во МСОП, 2004. 132 с.

63. Земцовский, 1968: Земцовский И.И. К спорам о жанрах // Советская музыка. 1968. - № 7. - С. 169-197.

64. Земцовский, 1975: Земцовский И.И. Мелодика календарных песен. Л.: Музыка, 1975. - 224 с. '

65. Земцовский, 1978: Земцовский И.И. О системном подходе в музыкальной фольклористике // Методологические проблемы современного искусствознания. Межвузовский сборник трудов / Отв. ред. Л.В. Петров. -Л.: ЛГИТМиК, 1978. Вып. 2. - С. 72-82.

66. Земцовский, 1980: Земцовский И.И. Проблема варианта в свете музыкальной типологии // Актуальные проблемы современной фольклористики / Сост. В.Е. Гусев. Л.: Музыка, 1980. - С. 36-50.

67. Земцовский, 1983: Земцовский И.И. Введение в вероятностный мир фольклора (к проблеме этномузыковедческой методологии) // Методы изучения фольклора: Сб. науч. трудов ЛГИТМиК / Ред. В.Е. Гусев. Л.: ЛГИТМиК, 1983.-С. 15-30.

68. Земцовский, 1983-а: Земцовский И.И. Изучая монодию (анализ книги С.П. Галицкой «Теоретические вопросы монодии») // Советская музыка. 1983. - № 8. - С. 111-114.

69. Земцовский, 1983-6: Земцовский И.И. Песня как исторический феномен // Народная песня: Проблемы изучения: Сб. науч. трудов ЛГИТМиК / Ред. И.И. Земцовский. Л.: ЛГИТМиК, 1983. - С. 4-21.

70. Земцовский, 1983-в: Земцовский И.И. К теории жанра в фольклоре //Советская музыка. 1983. -№ 4.-С. 61-65.

71. Немцовский, 1984: Земцовский И.И. Коренной вопрос методологии // Советская музыка. 1984. - № 4. - С. 84-86.v

72. Земцовский, 2003: Земцовский И.И. Этномузыковедческие заметки об этнической традиции // Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура; In memoriam / Сост. Е.О. Путилова, ред. А.Н. Анфертьев. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003. - С. 293-313.

73. Золотарев, 1933: Золотарев A.M. Родовой строй и религия ульчей. -Хабаровск: Дальгиз, 1933. -206 с.

74. Иванов, 1963: Иванов С.В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX начала XX вв.). Народы Севера и Дальнего Востока. - М.-Л.: АН СССР, 1963. - 500 с.

75. Историко-этнографический атлас, 1961: Историко-этнографи-ческий атлас Сибири / Ред. М.Г. Левин и Л.П~ Потапова. М.-Л.: АН СССР, 1961.- 496 с.

76. История и культура нивхов, 2008: История и культура нивхов: Исто-рико-этнографические очерки / Отв. ред. В.А. Тураев. СПб.: Наука, 2008.-270 с.

77. История и культура ульчей, 1994: История и культура ульчей в XVII-XX вв.: Историко-этнографические очерки / Отв. ред. Л .Я. Иващенко. — СПб: Наука, 1994.

78. История и культура удэгейцев, 1989: История и культура удэгейцев / Отв. ред. А.И. Крушанов. Л.: Наука, 1989. - 186 с.

79. Ихтисамов, 1984: Ихтисамов X. Заметки о двухголосном гортанном пении тюркских и монгольских народов // Музыка народов Азии и Африки / Ред.-сост. B.C. Виноградова. М.: Сов. композитор, 1984. - Вып. 4. -С.179-193.

80. Калужникова, 2004: Калужникова Т.И. Акустический текст ребенка (по материалам, записанным от современных российских городских детей): Монография / Уральская гос. консерватория им. М.П. Мусоргского. — Екатеринбург, 2004. 904 с.

81. Карабанова, 1979: Карабанова С.Ф. Танцы малых народов юга Дальнего Востока СССР как историко-этнографический источник. — М.: Наука, 1979.-140 с.

82. Карабанова, 1984: Карабанова С.Ф. Шаманские пляски и промысловый обряд у народностей Дальнего Востока СССР // Культура народов Дальнего Востока: традиции и современность / Отв. ред. Н.К. Старкова. -Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984. С. 147-153.

83. Карабанова, 1986: Карабанова С.Ф. Звонкие ритмы Амура. Владивосток: Изд-во Дальневосточного университета, 1986. — 100 с.

84. Карабанова, 2008: Карабанова С.Ф. Народное танцевальное искусство // История и культура нивхов: Историко-этнографические очерки / Отв. ред. В.А. Тураев. СПб.: Наука, 2008. - С. 207-214.

85. Каргин, 1997: Каргин А.С. Народная художественная культура: Учеб. пособие. -М.: Гос. республ. центр русского фольклора, 1997. 288 с.

86. Квитка, 1971: Квитка К.В. Первобытные звукоряды // Избранные труды в двух томах. М.: Сов. композитор, 1971.-Т. 1. - С. 215-278.

87. Квитка, 1973: Квитка К.В. Избранные труды в двух томах. -М.: Сов. композитор, 1973. Т. 2.

88. Квитка, 2007: Квитка К.В. Флейта Пана в Коми АССР // Из архива Кабинета народной музыки / Ред.-сост. Н.Н. Гилярова. М.: Мое. гос. консерватория им. П.И. Чайковского, 2007. — С. 36-57.

89. Кирюшина, 1989: Кирюшина Т.В. Традиционная русская инструментальная культура: Лекции. М.: ГМПИ им. Гнесиных, 1989. - 52 с.

90. Колосовский, 1985: Колосовский А.С. О музыкальных инструментах сахалинских нивхов // Этнографические исследования Сахалинского областного краеведческого музея / Сост. М.В. Высоков. Южно-Сахалинск, 1985.-С. 56-70.

91. Колосовский, 1989: Колосовский А.С., Фаритова, Ф.Ф. К изучению суеверий и амулетов сахалинских нивхов // Полевые исследования на Сахалине и Курильских островах / Отв. ред. О.А. Шубина. Южно-Сахалинск, 1989. - С. 90-103.

92. Колосовский, 1990: Колосовский А.С. Применение лекарственных растений аборигенами о. Сахалин // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1990. -№ 4. - С. 120-142.

93. Колосовский, 2000: Колосовский А.С. Из полевой тетради сахалинского краеведа // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 2000. -№2.-С. 44-51.

94. Колосовский, 2000-а: Колосовский А.С. Растительная символика в ульчском обряде медвежьего праздника. Рукопись. 2000. - 30 с.

95. Колосовский, 2002: Колосовский А.С. Письмо Мамчевой Н.А. от 25 ноября 2002 г. Рукопись. 2002.

96. Колосовский, 2003: Колосовский А.С. Лица нивхских предков (из полевой тетради сахалинского краеведа) // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 2003. -№ 1. - С. 20^19.

97. Колосовский, 2003-а: Колосовский А.С., Ромашова С.Э. Захоронение атрибутики нивхской шаманки (стойбище Зелёный Гай, Охинский район) // Вестник Сахалинского музея. — 2003. № 10. - С. 425-440.

98. Колосовский, 2004: Колосовский А.С. Растительная символика в ритуалах медвежьего праздника нивхов // Известия Института наследия Б. Пилсудского. 2004. - № 8. - С. 214-259.

99. Колосовский, 2006: Колосовский А.С. Растительная символика в ритуалах медвежьего праздника ульчей // Известия Института наследия Б. Пилсудского. 2006. -№ 10. - С. 164-203.

100. Колосовский, 2008: Колосовский А.С. Нивхские шаманы (из дневников 1973—2007 гг.) // Известия Института наследия Б. Пилсудского. 2008. -№ 12.-С. 232-272.

101. Колосовский, 2008-а: Колосовский А.С., Доценко С.С. О бронзовых подвесках нивхов из стойбища Вискво // Вестник Сахалинского музея. — 2008. -№ 15. С. 376-384.

102. Королёва, 1994: Королёва В.А. Музыкальный инструментарий коряков // Этнос и культура / Отв. ред. Л.Е. Фетисова. — Владивосток: Даль-наука, 1994.-С. 138-146.

103. Королёва, 1977: Королёва Э.А. Ранние формы танца / Ред. М.Я. Лившиц. Кишинев: Штиинца, 1977. -215 с.

104. Костарев, 1973: Костарев В. Строфичность и вокальное формообразование // Советская музыка. 1973. - № 12. - С. 99-102.

105. Кочешков, 1995: Кочешков Н.В. Декоративное искусство народов Нижнего Амура и Сахалина. СПб.: Наука, 1995. — 152 с.

106. Кочешков, 1997: Кочешков Н.В. Тюрко-монголы и тунгусо-маньчжуры. Проблемы историко-культовых связей на материале народного декоративного искусства XIX-XX веков. СПб.: Наука, 1997. - 175 с.

107. Крейнович, 6473-122: Крейнович Е.А. Дневник (Сахалин, 19261927 гг.). Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. — СОКМ, колл. № 6473122.

108. Крейнович, 6473-123: Крейнович Е.А. Дневник (Сахалин, 19271928 гг.). Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. — СОКМ, колл. № 6473-123.

109. Крейнович, 6473-124: Крейнович Е.А. Дневник (Сахалин, 1928 г.). Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. — СОКМ, колл. № 6473-124.

110. Крейнович, 6473-127: Крейнович Е.А. Дневник (Нижий Амур, лето 1931 г.). Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. СОКМ, колл. № 6473-127.

111. Крейнович, 6473-165: Крейнович Е.А. Медвежий праздник. Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. — СОКМ, колл. № 6473-165.

112. Крейнович, 6473-213: Крейнович Е.А. Рисунки Кешкера о медвежьем празднике. Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. СОКМ, колл. №6473-213.

113. Крейнович, 6473-556: Крейнович Е.А. Документы «Медвежий праздник», 1920-80 гг. Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. СОКМ, колл. № 6473-556.

114. Крейнович, 6473-681: Крейнович Е.А. Медвежий праздник у нивхов. Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. СОКМ, колл. № 6473-681.

115. Крейнович, 6473-698: Крейнович Е.А. Материалы к монографии «Нивхгу». Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. СОКМ, колл. № 6473-698.

116. Крейнович, 6473-724: Крейнович Е.А. Гиляки. Материалы для главы «Смерть. Сожжение. Загробный мир. Могильный домик». Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. СОКМ, колл. № 6473-724.

117. Крейнович, 6473-728: Крейнович Е.А. Медвежий праздник. Материалы по этнографии к монографии «Нивхгу». Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. СОКМ, колл. № 6473-728.

118. Крейнович, 6473-848: Крейнович Е.А. Материалы к книге «Нивхгу». Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. СОКМ, колл. № 6473-848.

119. Крейнович, 6473-1193: Крейнович Е.А. Медвежий праздник у Мизгуна в сел. Ванршково Чайво в феврале 1928 года. Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. - СОКМ, колл. № 6473-1193.

120. Крейнович, 6473-1301: Крейнович Е.А. О шаманах и их роли в жизни нивхов (материалы к монографии «Нивхгу»). Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. СОКМ, колл. № 6473-1301.

121. Крейнович, 1934: Крейнович Е.А. Морской промысел гиляков деревни Куль // Советская этнография. 1934. — № 5. - С. 78-96.

122. Крейнович, 1935: Крейнович Е.А. Охота на белуху у гиляков деревни Пуир // Советская этнография. 1935. - № 4. - С. 108-115.

123. Крейнович, 1973: Крейнович Е.А. Нивхгу. Загадочные обитатели Сахалина и Амура. М.: Наука, 1973. - 496 с.

124. Крейнович, 1982: Крейнович Е.А. О культе медведя у нивхов (публикация и анализ текстов) // Страны и народы Востока / Ред. Д.А. Ольде-рогге. М.: Наука, 1982. - Вып. XXIV. - С. 244-282.

125. Крейнович, 1998: Крейнович Е.А. О лирических любовных песнях нивхов // Известия Института наследия Б. Пилсудского. 1998. - № 1. -С. 117-122.

126. Культурология, 2001: Культурология. История мировой культуры / Ред. А.Н. Макарова. М.: Юнити, 2001.-221 с.

127. Кушнарев, 1958: Кушнарев Х.С. Вопросы истории и теории армянской монодической музыки. Л.: Музгиз, 1958. - 626 с.

128. Лаврентьева, 1978: Лаврентьева Н. Вокальные формы в курсе анализа музыкальных произведений. М.: Музыка, 1978. - 79 с.

129. Лобкова, 1997: Лобкова Г.В. Архаические основы обрядового фольклора Псковской Земли (опыт историко-типологического исследования): Автореф. дис. . к-та иск. СПб, 1997. - 24 с.

130. Лобкова, 2000: Лобкова Г.В. Древности Псковской земли. Жатвенная обрядность: Обряды, ритуалы, художественная система. — СПб: Дмитрий Буланин, 2000. 224 с.

131. Лобкова, 2004: Лобкова Г.В. Семантика интонационных средств народной песенной речи // Звук в традиционной народной культуре: Сб. науч. статей / Сост. Н.Н. Гилярова. М.: Научтехлитиздат, 2004. - С. 55-98.

132. Лобкова, 2008: Лобкова Г.В. Зовы-окликания в народных традициях Смоленской области. Рукопись. 2008. - 13 с.

133. Лупинос, 1992: Лупинос С.Б. Ладовое мышление японцев: проблемы этнических контактов // Культура Дальнего Востока XIX-XX вв. -Владивосток: Дальнаука, 1992. С. 145-158.

134. Мазель, Цуккерман, 1967: Мазель Л.А., Цуккерман В.А. Анализ музыкальных произведений: элементы музыки и методика анализа малых форм. М.: Музыка, 1967. - 752 с.

135. Мазель, 1979: Мазель Л.А. Строение музыкальных произведений. -М.: Музыка, 1979. 386 с.

136. Мазин, 1984: Мазин А.И. Традиционные верования и обряды эвенков-орочонов (к. XIX н. XX века). - Новосибирск: Наука, 1984. - 200 с.

137. Марамзина, 2003: Марамзина A.M. Аборигены острова Сахалин: из века в век // Словесница искусств. 2003. - № 2. - С. 76-79.

138. Материалы исследований Жеребцова, 1988: Материалы исследований Б.А. Жеребцова по этнографии айнов Южного Сахалина (19461948 гг.). Препринт / Подготовка к публикации М.М. Прокофьева. Южно-Сахалинск: ИМГиГ ДВО АН СССР, 1988. - 141 с.

139. Мациевский, 1980: Мациевский И.В. Народный музыкальный инструмент и методология его исследования (к насущным проблемам этноин-струментоведения) // Актуальные проблемы современной фольклористики / Сост. В.Е. Гусев. Л.: Музыка, 1980. - С. 143-170.

140. Мациевский, 1983: Мациевский И.В. Формирование системно-этнофонического метода в органологии // Методы изучения фольклора: Сб. науч. трудов / Ред. В.Е. Гусев. Л.: ЛГИТМиК, 1983. - С. 54-63.

141. Мациевский, 1990: Мациевский И.В. Народная инструментальная музыка как феномен традиционной культуры. Общетеоретические проблемы: Автореф. дис. . д-ра иск. — Киев, 1990. —47 с.

142. Мациевский, 2005: Мациевский И.В. Музыкальные инструменты. Инструментальная музыка // Народное музыкальное творчество: Учебник / Отв. ред. О.А. Пашина. СПб: Композитор, 2005. - С. 300-382.

143. Мациевский, 2007: Мациевский И.В. Народная инструментальная музыка как феномен культуры. Алматы: Дайк-Пресс, 2007. - 520 с.

144. Мезенцева, 2006: Мезенцева С.В. Жанровая типология инструментальной музыки обрядовой культуры тунгусо-маньчжуров Дальнего Востока России: Автореф. дис. . к-та иск. СПб., 2006. - 23 с.

145. Мезенцева, 2008: Мезенцева С.В. Проблемы классификации инструментальной музыки обрядовой культуры тунгусо-маньчжуров Дальнего Востока России // История и культура Приамурья. 2008. - № 1. - С. 56-63.

146. Мейер, 2000: Мейер Е.Е. Письма с Амура // Вестник Сахалинского музея. 2000. - № 7. - С.199-156.

147. Мелетинский, 2000: Мелетинский Е.М. Поэтика мифа 3-е изд., репринтное. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2000. -407 с.

148. Менон, 1982: Менон P.P. Звуки индийской музыки: Путь к pare / Перевод с англ. яз. и комментарии A.M. Дубянского. -М.: Музыка, 1982. 80 с.

149. Мехнецов, 2004-а: Мехнецов A.M. Типическое в природе и формах фольклора // Звук в традиционной народной культуре: Сб. науч. статей / Сост. Н.Н. Гилярова. — М.: Научтехлитиздат, 2004. С. 22-54.

150. Мехнецов, 2005: Мехнецов A.M. О задачах комплексного исследования фольклора // Первый Всероссийский конгресс фольклористов: Сб. докладов / Ред. А.С. Каргин. — М.: Гос. республиканский центр русского фольклора, 2005.-Т. 1.-С. 360-371.

151. Мехнецов, 2006: Мехнецов A.M. Русские гусли и гусельная игра: исследование и материалы / Федеральное государственное учреждение культуры «Российский фольклорно-этнографический центр» / Ред.-сост. Г.В. Лоб-кова. СПб., 2006. - 88 с.

152. Михайловская, 1965: Михайловская И.И. Далёкий остров: Рассказы о Сахалине. -М.: Просвещение, 1965. 97 с.

153. Миссонова, 2006: Миссонова Л.И. Уйльта Сахалина: большие проблемы малочисленного народа. -М.: Наука, 2006. —295 с.

154. Миэ, 1992: Миэ X. Сита Химо пояс целомудрия // Б.О. Пилсудский - исследователь народов Сахалина: Материалы междунар. конф. — Южно-Сахалинск: Сахалинский областной краеведческий музей, 1992. - Т. 1. -С.128-133.

155. Музыкальные инструменты, 2007: Музыкальные инструменты в истории культуры: Сб. материалов междунар. инструментоведческой конф., посвященной 100-летию К.А. Верткова (Санкт-Петербург, 4-6 декабря 2006 г.) / Ред. Ю.Е. Бойко. СПб.: РИИИ, 2006. - 228 с.

156. Мухаринская, 1976: Мухаринская Л.С. Некоторые вопросы типологии народных напевов // Традиционное и современное народное музыкальное искусство: Сб. трудов ГМПИ им. Гнесиных / Ред.-сост. Б.Б. Ефименкова. -М., 1976. Вып. XXIX. - С. 57-97.

157. Назина, 1979: Назина И.Д. Белорусские народные музыкальные инструменты. Самозвучащие, ударные, духовые / Ред. Н.Я. Гринблат. -Минск: Наука и техника, 1979. 144 с.

158. Назина, 1982: Назина И.Д. Белорусские народные музыкальные инструменты. Струнные. — Минск: Наука и техника, 1982. — 120 с.

159. НМТ, 2005: Народное музыкальное творчество: Учебник / Отв. ред. О.А. Пашина. СПб: Композитор, 2005. - 568 с.

160. НМТ-1, 2005: Народное музыкальное творчество / А.Ф. Камаев, Т.Ю. Камаева. -М.: Издательский центр «Академия», 2005. 304 с.

161. НМИ, 1987: Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка: Сб. статей и материалов в двух частях / Ред.-сост. И.В. Мациевский. М.: Сов. композитор, 1987. - Ч. 1. - 264 с.

162. НМИ, 1988: Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка: Сб. статей и материалов в двух частях / Ред.-сост. И.В. Мациевский. М.: Сов. композитор, 1988. - Ч. 2. - 326 с.

163. Народы России, 1880: Народы России: этнографические очерки. — СПБ: Изд-во императорской академии наук, 1880. Т. 2. - 648 с.

164. Нилов, 2005: Нилов В.Н. Северный танец. Традиции и современность. 2-е изд., доп. - М.: Северные просторы, 2005. - 168 с.

165. НРС, 1970: Нивхско-русский словарь / Сост. Савельева В.А., Таксами Ч.М. — М.: Сов. энциклопедия, 1970. 536 с.

166. Онуки-Тирни, 1996: Онуки-Тирни Э. Айны северо-западного побережья Южного Сахалина // Краеведческий бюллетень. — 1996. — № 4. С. 35-77.

167. Орлова, 1964: Орлова Е.П. Амулеты Гиляков // Археология и этнография Дальнего Востока. Материалы по истории Сибири. Вып. 1: Древняя Сибирь. Новосибирск: Ред.-издат. отдел Сибирского отделения АН СССР, 1964.-С. 223-240.

168. Осипова, 2008: Осипова М.В. Айны острова Сахалин: традиции и повседневность (очерки обрядовой культуры). Хабаровск: РИОТИП, 2008. -192 с.

169. Островский, 1997: Островский А.Б. Мифология и верования нивхов. — СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1997. — 288 с.

170. Островский, 2003: Островский А.Б. Мировоззренческие модели нивхов // Пилсудский Б.О. Фольклор сахалинских нивхов. Южно-Сахалинск: Сахалинское книжное издательство, 2003. - С. 3-12.

171. Островский, 2005: Островский А.Б. Религиозные верования нивхов. -Южно-Сахалинск: Сахалинское книжное издательство, 2005. 176 с.

172. Островский, 2005-а: Островский А.Б. Числовые показатели в мифологии и ритуальной пластике народов Амуро-Сахалинского региона // Известия Института наследия Б. Пилсудского. 2005. — № 9. - С. 330-368.

173. Отаина, 1981: Отаина Г.А. Нивхские народные песни // Этнография и фольклор.народов Дальнего Востока СССР. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1981.-С. 110-124.

174. Отаина, 1984: Отаина Г.А. Отражение мифологических и религиозных представлений в нивхском языке // Культура народов Дальнего Востока: Традиции и современность / Отв. ред. Н.К. Старкова- Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984 -С. 157-164.

175. Отаина, 1986: Отаина Г.А. Жанровая специфика нивхских на-стундов // Фольклорное наследие народов Сибири и Дальнего Востока. -Горно-Алтайск, 1986. С. 58-61.

176. Отаина, 1992: Отаина Г.А. Жанр тылгуров в нивхском фольклоре // Б.О. Пилсудский — исследователь народов Сахалина: Материалы междунар. науч. конф. / Ред. В.М. Латышев. Южно-Сахалинск: Сахалинский областной краеведческий музей, 1992. - Т. 2. - С. 59-66.

177. Отаина, 1994: Отаина Г.А. Народая медицина нивхов как фактор сохранения здоровья // Этнос и культура / Отв. ред. — Л.Е. Фетисова. Владивосток: Дальнаука, 1994. - С. 94-109.

178. Перекрёстки континентов, 1996: Перекрёстки континентов. Культуры коренных народов Дальнего Востока и Аляски. Каталог выставки / Сост. В. Шоссоннэ. Вашингтон, Москва, 1996. — 112 с.

179. Пилсудский, 1990: Пилсудский Б.О. Поэзия гиляков // Краеведческий бюллетень. 1990. - № 1. - С. 76-111.

180. Пилсудский, 1990-а: Пилсудский Б.О. Шаманизм у аборигенов Сахалина // Краеведческий бюллетень. 1990. - № 3. — С. 67-95.

181. Пилсудский, 1994: Пилсудский Б.О. Материалы по изучению айнского языка и фольклора // Краеведческий бюллетень. 1994. - № 2. - С. 80-104.

182. Пилсудский, 1995: Пилсудский Б.О. Тексты нивхов // Краеведческий бюллетень. 1995. - № 4. - С. 124-150.

183. Пилсудский, 1995-а: Пилсудский Б.О. Тусу-куру (из записной книжки этнографа) // Вестник Сахалинского музея. 1995. - № 2. - С. 304-309.

184. Пилсудский, 1999: Пилсудский Б.О. Гиляцкие песни старинные // Известия Института наследия Б. Пилсудского. 1999. - № 3. - С. 5-11.

185. Пилсудский, 2000: Пилсудский Б.О. Гиляцкие песни современные // Известия Института наследия Б. Пилсудского. 2000. - № 4. — С. 7-15.

186. Пилсудский, 2001: Пилсудский Б.О. Тетрадь № 4 // Известия Института наследия Б. Пилсудского. 2001. - № 5. — С. 6-14.

187. Пилсудский, 2002: Пилсудский Б.О. Тетрадь № 5 // Известия Института наследия Б. Пилсудского. 2002. - № 6. — С. 5-14.

188. Пилсудский, 2003: Пилсудский Б.О. Фольклор сахалинских нивхов. -Южно-Сахалинск: Сахалинское книжное изд-во, 2003. 128 с.

189. Пилсудский, 2007: Пилсудский Б.О. Айны Южного Сахалина (1902-1905). Южно-Сахалинск: Сахалинское книжное изд-во, 2007. -244 с.

190. Подмаскин, 2002: Подмаскин, В.В. Народные музыкальные инструменты палеоазиатов // Традиционная культура народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России / Ред. Е.С. Губерштро. Владивосток: Дальнаука, 2002. - С. 18-26.

191. Подмаскин, 2003-а: Подмаскин В.В. Этнические особенности сохранения здоровья народов юга Дальнего Востока. — Владивосток: Дальнаука, 2003.-224 с.

192. Подмаскин, 2008: Подмаскин В.В. Введение в этнографию народов Дальнего Востока России: Учеб. пособие. — Владивосток: Дальнаука, 2008. 229 с.

193. Пресс, 2008: Пресс Г.М. Интонирование как универсальный механизм смыслообразования и смыслопроявления в культуре. Дис. . канд. философских наук. Бийск, 2008.

194. Пропп, 2000: Пропп В.Я. Русские аграрные праздники (Опыт ис-торико-этнографического исследования). — М.: Лабиринт, 2000. — 188 с.

195. Прокофьева, 1961: Прокофьева Е.Д. Шаманские бубны // Истори-ко-этнографический атлас народов Сибири. М.-Л., 1961. — С. 435—490.

196. Путилов, 1976: Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. Л.: Наука, 1976. - 245 с.

197. Путилов, 1980: Путилов Б.Н. Миф обряд - песня Новой Гвинеи. -М.: Наука, 1980.-383 с.

198. Путилов, 2003: Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура; In memoriam / Сост. Е.О. Путилова, ред. А.Н. Анфертьев. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003. - 464 с.

199. Путилов, 2006: Путилов Б.Н. Теоретические проблемы современной фольклористики: Курс лекций / Ред. А.Ф. Некрылова. — СПб: ИПЦ СПГУТД, 2006.-315 с.

200. Рабинович, 1986: Рабинович Б.И. Пастуший барабан недавно открытый русский народный инструмент // Музыкальная фольклористика / Ред.-сост. А.А. Банин. -М.: Сов. композитор, 1986. - Вып. 3. - С. 177-243.

201. Рисунки Кешкера, 6473-212-223: Рисунки Кешкера о медвежьем празднике. Рукопись. Личный архив Крейновича Е.А. — СОКМ, колл. № 6473-212-223.

202. Ромодин, 2009: Ромодин А.В. Человек творящий. Музыкант в традиционной культуре. — СПб.: ГНИ «Институт истории искусств», 2009. 288 с.

203. Роон, 1991: Роон Т.П. Одежда нивхов Сахалина в собраниях Сахалинского областного краеведческого музея // Краеведческий бюллетень. — 1991. -№ 4. -С. 29-52.

204. Роон, 1995: Роон Т.П. Мистический образ одежды (по материалам нивхского и уйльтинского шаманства) // Вестник Сахалинского музея. -1995. -№ 1. -С. 136-158.

205. РНС, 1965: Русско-нивхский словарь / Сост. В.Н. Савельева, Ч.М. Таксами. -М.: Сов. энциклопендия, 1965. —479 с.

206. Рубцов, 1964: Рубцов Ф.А. Основы ладового строения русских народных песен. Л.: Музыка, 1964. — 96 с.

207. Руднева, 1975: Руднева А.В. Курские танки и карагоды. Таночные и карагодные песни и инструментальные танцевальные пьесы. М.: Сов. композитор, 1975. 309 с.

208. Руднева, 1994: Руднева А.В. Русское народное музыкальное творчество: Очерки по теории фольклора. -М.: Сов. композитор, 1994. -224 с.

209. Рудь, 2003: Рудь Н.П. Формирование мифологического сознания нивхов в ритуалах, музыкальном фольклоре и орнаменте (конец XIX начало XXI вв.). Дис. . канд. культурологии. - Комсомольск-на-Амуре, 2003.

210. Ручьевская, 2004: Ручьевская Е.А. Классическая музыкальная форма: Учебник по анализу. СПб.: Композитор, 2004. - 300 с.

211. Савельева, 1997: Савельева Н.М. О региональных и локальных разновидностях типовых русских песенных структур // Проблемы композиции народной песни / Науч. труды Московской гос. консерватории /

212. Сост. Т.А. Старостина, науч. ред. В.М. Щуров. М.: Московская гос. консерватория, 1997.-Сб. 10.-С. 41-70.

213. Савельева, 2005: Савельева Н.М. Региональная стилистика русской народной музыки. Русско-белорусско-украинское пограничье: Исследование. -М.: Композитор, 2005. 192 с.

214. Санги, 1976: Санги В.М. По островам сокровищ. Очерки. М.: Сов. Россия, 1976. - 144 с.

215. Санги, 1989: Санги В.М. Песнь о нивхах: эпическая поэма в мифах, сказаниях, исторических и родовых преданиях. М.: Современник,1989.-372 с.

216. Сапонов, 1982: Сапонов М.А. Искусство импровизации: Импровизационные виды творчества в западно-европейской музыке средних веков и Возрождения. М.: Музыка, 1982. - 77 с.

217. Сем, 1990: Сем Т.Ю. Шаманизм о мире // Северные просторы. —1990.-№2.-С. 21-23.

218. Сем, 2002: Сем Т.Ю. Семантика ритуальных предметов в картине мира айнов по коллекциям Российского этнографического музея (г. Санкт-Петербург) // Известия института наследия Б. Пилсудского. — 2002. — № 6. -С. 195-216.

219. Сидоров, 1987: Сидоров В. Манок музыкальный инструмент эпохи неолита // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка: Сб. статей и материалов в двух частях / Ред.-сост. И.В. Мациевский. -М.: Сов. композитор, 1987. - Ч. 1. - С. 157-163.

220. Сираиси, Лок, 2002: Сираиси X., Лок Г.Д. Звуковые материалы по исследованию нивхского языка I — «Цызит В.Ф. Акиляк-Ивановой». — Нака-гава: Саппоро Гакуин университет, 2002. 58 с.

221. Сираиси, Лок, 2003: Сираиси X., Лок Г.Д. Звуковые материалы по исследованию нивхского языка II Фольклор и песни амурского диалекта. -Накагава: Саппоро Гакуин университет, 2003. - 114 с.

222. Сиськова, 1983: Сиськова А.В. Жанры традиционного фольклора на современном этапе // Традиции и современность в культуре народов Дальнего Востока / Отв. ред. Н.К. Старкова. — Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1983.-С. 117-124.

223. Сиськова, 1984: Сиськова А.В. Традиционные музыкальные инструменты нивхов Сахалина // Культура народов Дальнего Востока: Традиции и современность / Отв. ред. Н.К. Старкова. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984.-С. 64-69.

224. Сиськова, 1986: Сиськова А.В. Нивхские традиционные музыкальные инструменты // Проблемы традиционной инструментальной музыки народов СССР / Ред.-сост. И.В. Мациевский. Л.: ЛГИТМиК, 1986. - С. 94-99.

225. Скоринов, 2002: Скоринов С.Н. Новые подходы в исследовании мифов и обрядов аборигенов Нижнего Амура и Сахалина // Записки Гроде-ковского музея. Вып. 3: Археология и этнография. Хабаровск: Хабаровский краеведческий музей, 2002. - С. 67-78.

226. Скоринов, 2004: Скоринов С.Н. Мифология и обрядовая культура нивхов: Историко-культурологические очерки. — Хабаровск: Дальневосточная гос. науч. библиотека, 2004. —416 с.

227. Смирнов, 1959: Смирнов Б.Ф. Искусство владимирских рожечников / Ред. С.В. Аксюк. М.: Сов. композитор, 1959. - 155 с.

228. Смоляк, 1980: Смоляк А.И. Нивхи // Семейная обрядность народов Сибири. Опыт сравнительного изучения. -М.: Наука, 1980. С. 195-199.

229. Смоляк, 1984: Смоляк А.И. Традиционное хозяйство и материальная культура народов Нижнего Амура и Сахалина. Этногенетический аспект. -М.: Наука, 1984.-245 с.

230. Смоляк, 1991: Смоляк А.И. Шаман: личность, функции, мировоззрение (Народы Нижнего Амура). М.: Наука, 1991. - 276 с.

231. Соломонова, 1978: Соломонова Н.А. Некоторые особенности музыкального фольклора народов Приамурья // Культура народов Дальнего Востока. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1978. - 94-99.

232. Соломонова, 1981: Соломонова Н.А. Музыкальный фольклор нанайцев, ульчей, нивхов (музыкально-этнографический очерк): Автореф. дис. . к-та ист. наук. -М., 1981. -25 с.

233. Соломонова, 1994: Соломонова Н.А. Музыкальный фольклор народностей Нижнего Амура и Сахалина. Хабаровск: Изд-во ХГПИ, 1994. -142 с.

234. Соломонова, 1994-а: Соломонова Н.А. Музыка // История и культура ульчей в XVII-XX вв.: Историко-этнографические очерки / Отв. ред. Л .Я. Иващенко. СПб: Наука, 1994. - С. 106-110.

235. Соломонова, 1998: Соломонова Н.А. Звуковой мир Дальнего Востока // Музыкальная академия. 1998. - № 3. - С. 150-158.

236. Соломонова 2000: Соломонова Н.А. Музыкальная культура народов Дальнего Востока России XIX-XX вв. (Этномузыкологические очерки): Автореф. дис. . д-ра иск. -М., 2000.-49 с.

237. Соломонова, 2008: Соломонова Н.А. Музыкальный фольклор // История и культура нивхов: Историко-этнографические очерки / Ред. В.А. Тураев. СПб.: Наука, 2008. - С. 190-207.

238. Спеваковский, 1988: Спеваковский А.Б. Духи, оборотни, демоны и божества айнов (Религиозные воззрения в традиционном айнском обществе). -М.: Наука, 1988.-204 с.

239. Справочник МГК, 1937: Справочник музея губернаторства Карафуто / Сост. Ивафунэ Нами, пер. с японского языка Фетисов А.В. - Тоёха-ра: Издание Музея губернаторства Карафуто, 1937. — 47 с. (на японском яз.).

240. Старцев, 1996: Старцев А.Ф. Материальная культура удэгейцев (вторая половина XIX-XX вв.). Владивосток: ДВО РАН, 1996. - 155 с.

241. Стешенко-Куфтина, 1930: Стешенко-Куфтина B.JI. Элементы музыкальной культуры палеоазиатов и тунгусов // Этнография. 1930. - № 3. -С. 81-108.

242. Страйнар, 1987: Страйнар Ю. Несколько слов об изучении народных инструментов и инструментальной музыки // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка / Ред.-сост. И.В. Мациевский М.: Сов. композитор, 1987. -Ч. 1. - С. 132-135.

243. Таксами, 1964: Таксами Ч.М. Дар нивхов Музею антропологии и этнографии // 250 лет Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого. -М.: Наука, 1964. С. 191-199.

244. Таксами, 1967: Таксами Ч.М. Нивхи. Современное хозяйство, культура и быт. Л.: Наука, 1967. - 268 с.

245. Таксами, 1969: Таксами Ч.М. Некоторые вопросы фольклора и искусства нивхов (Из истории собирания и изучения фольклора) // Языки и фольклор народов Крайнего Севера. Д.: ЛГИТМиК, 1969. - С. 138-151.

246. Таксами, 1971: Таксами Ч.М. К вопросу о культе предков у нивхов // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX начале XX в.-Л.: Наука, 1971.-С. 201-210.

247. Таксами, 1975: Таксами Ч.М. Основные проблемы этнографии и истории нивхов (середина XIX начало XX вв.). - Л.: Наука, 1975. - 235 с.

248. Таксами, 1981: Таксами Ч.М. Шаманство у нивхов // Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири. — Л.: Наука, 1981. — С. 165-177.

249. Таксами, 1984: Таксами Ч.М. Общие черты в духовной культуре народов Приамурья и Сахалина // Этнокультурные контакты народов Сибири / Ред. Ч.М. Таксами. Л.: Наука, 1984. - С. 74-83.

250. Таксами, 1989: Таксами Ч.М. Живые родники. Южно-Сахалинск: Дальневосточное книжное изд-во, Сахалинское отделение, 1989. - 72 с.

251. Таксами, 2004: Таксами Ч.М. Культурное наследие нивхов. Этнографические коллекции нивхов в музеях Японии. Осака: Национальный музей этнологии, 2004. - 156 с.

252. Теория современной композиции, 2005: Теория современной композиции / Ред. B.C. Ценова. М.: Музыка, 2005. - 540 с.

253. Тюлин, 1966: Тюлин Ю.Н. Учение о гармонии. М.: Музыка, 1966.-224 с.

254. Тэмина, 2006: Тэмина М.Г. Медвежий праздник нивхов (вторая половина ХГХ в. нач. XX вв.). Дис. . канд. ист. наук. — Владивосток, 2008. - 216 с.

255. У Ген-Ир, 2005: У Ген-Ир. Традиционная музыка Дальнего Востока (Китай, Корея, Япония): Монография. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2005. - 342 с.

256. Усов, 1901: Усов П. Гиляки // Народы Русского царства: Сб. статей по этнографии. -М., 1901. С. 299-301.

257. Фадеева, 1998: Фадеева Е.В. Традиционные верования нивхов // Этнокультурные процессы и общественное сознание у народов Дальнего Востока (XVII-XX века). Владивосток: Дальнаука, 1998. С. - 142-150.

258. Фаминцын, 1891: Фаминцын А.С. Домра и сродные ей музыкальные инструменты русского народа. Исторический очерк. СПб., 1891. - 136 с.

259. Федорчук, 1995: Федорчук В.Д. Шаманские культовые жезлы из оленьего рога с озера Невского // Вестник Сахалинского музея. — 1995. — № 1. -С. 127-135.

260. Фетисова, 2003: Фетисова JI.E. Традиционный нивхский фольклор: жанровый состав и своеобразие // Типологии культуры коренных народов

261. Дальнего Востока России (Материалы к историко-этнографич. атласу): Сб. науч. тр. / Ред. С.В. Березницкий. Владивосток: Дальнаука, 2003. — С. 173-190.

262. Фролов, 1999: Фролов Б.А. Предыстория шаманизма и психология творчества // Шаманизм и иные традиционные верования и практики: материалы междунар. конгресса / Ред. В.А. Тишков. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1999. - Т. 5. Ч. 3. - С. 32-50.

263. Холопов, 1988: Холопов Ю.Н. Гармония: Теоретический курс. -М.: Музыка, 1988. -511 с.

264. Хорнбостель, Закс, 1987: Хорнбостель Э., Закс К. Систематика музыкальных инструментов // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка / Ред.-сост. И.В. Мациевский М.: Сов. композитор, 1987.-Ч. 1.-С. 229-261.

265. Чекановска, 1983: Чекановска А. Музыкальная этнография. Методология и методика. -М.: Сов. композитор, 1983. 190 с.

266. Шаманизм народов Сибири, 2006: Шаманизм народов Сибири. Этнографические материалы XVIII-XX вв.: Хрестоматия / Сост., вст. статья, исследование, приложение, заключение, подбор иллюстраций Т.Ю. Сем. -СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. 664 с.

267. Шахназарова, 1983: Шахназарова Н.Г. Музыка Востока и музыка Запада. Типы музыкального профессионализма. -М.: Сов. композитор, 1983. -152 с.

268. Шейкин, 1973: Шейкин Ю.И. Очерки истории музыкально-фольклорной цивилизации удэ. Дипломная работа ДВПИИ / Науч. рук. Е.В. Герцман. Владивосток, 1973.

269. Шейкин, 1982: Шейкин Ю.И. Особенности развития музыки удэ и других народов Приамурья // Народная музыка СССР и современность / Ред.-сост. И.И. Земцовский. -М.: Музыка, 1982. С. 67-80.

270. Шейкин, 1983: Шейкин Ю.И. Допесенное и песенное в фольклоре удэ // Народная песня. Проблемы изучения: Сб. науч. трудов / Ред. И.И. Зем-цовский. Л. ЛГИТМиК, 1983. - С. 79-93.

271. Шейкин, 1983-а: Шейкин Ю.И. Задачи изучения музыкального фольклора коренного населения Приморья // Традиции и современность в культуре народов Дальнего Востока / Отв. ред. Н.К. Старкова. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1983. - С. 63-70.

272. Шейкин, 1984: Шейкин Ю.И. Интонационный идеал музыкального фольклора удэ // Культура народов Дальнего Востока: Традиции и современность. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984. - С. 148-156.

273. Шейкин, 1986-а: Шейкин Ю.И. Музыкальные инструменты удэ (этимология, конструкции, наигрыши) // Музыкальное творчество народов Сибири и Дальнего Востока / Ред.-сост. Н.И. Головнева. — Новосибирск: Новосибирская гос. консерватория, 1986. С. 38-72.

274. Шейкин, 1989: Шейкин Ю.И. Актуальные проблемы музыкальной этнографии Северной Азии // Музыкальная этнография Северной Азии / Отв. ред. Ю.И. Шейкин. Новосибирск: Новосибирская гос. консерватория, 1989. — С. 3—27.

275. Шейкин, 1996: Шейкин Ю.И. Музыкальная культура народов Северной Азии. Якутск: РДНТ, 1996. - 122 с.

276. Шейкин, 1996-а: Шейкин Ю.И. Акустическая культура в шаманстве палеоазиатов // Сибирские чтения. К 90-летию со дня рождения Андрея Александровича Попова: Тезисы докладов. СПб., 1996. - С. 59-60.

277. Шейкин, 2001: Шейкин Ю.И. Музыкальная культура народов Сибири (сравнительно-историческое исследование инструментов, звукоподражаний и песен). Автореф. дис. . д-ра иск. СПб., 2001. - 64 с.

278. Шейкин, 2001-а: Шейкин Ю.И. История музыкальной культуры народов Сибири // Традиционная культура народов Севера и Дальнего Востока России: состояние, перспективы развития. Владивосток, 2001. - С. 38^42.

279. Шейкин, 2002: Шейкин Ю И. История музыкальной культуры народов Сибири: Сравнительно-историческое исследование. М.: Восточная литература, 2002. - 719 с.

280. Шерман, 1964: Шерман Н. Формирование равномерно-темперированного строя. -М.: Музыка, 1964. 120 с.

281. Шренк, 1899: Шренк Л.И. Об инородцах Амурского края. СПб.: Изд-во императорской академии наук, 1899. - Т. 2. — 314 с.

282. Шренк, 1903: Шренк Л.И. Об инородцах Амурского края. СПб.: Изд-во императорской академии наук, 1903. — Т. 3. — 145 с.

283. Штернберг, 1904: Штернберг Л.Я. Гиляки // Этнографическое обозрение. 1904. - № 2. - С. 19-55.

284. Штернберг, 1908: Штернберг Л.Я. Материалы по изучению гиляцкого языка и фольклора. СПб.: Изд-во императорской академии наук, 1908.-Т. 1.-232 с.

285. Штернберг, 1933: Штернберг Л.Я. Гиляки, орочи, гольды, неги-дальцы, айны. Хабаровск: Дальгиз, 1933. - 740 с.

286. Штернберг, 2001: Штернберг Л.Я. Дневник путешествия к восточным гилякам и орокам // Известия Института наследия Б. Пилсудского. — 2001.-№ 5.-С. 217-283.

287. Шубин, Косухина, Прокофьев, 1984: Шубин В.О., Косухина Г.И., Прокофьев М.М. Этнографические исследования Сахалинского областного краеведческого музея на Северном Сахалине (1978, 1980-1981 гг.). Препринт. -Южно-Сахалинск, 1984. — 35 с.

288. Щуров, 2007: Щуров В.М. Жанры русского музыкального фольклора: Учеб. пособие для музыкальных вузов и училищ. В двух частях. Ч. 1: История, бытование, музыкально-поэтические особенности. М.: Музыка, 2007.-400 с.

289. Щуров, 2007-а: Щуров В.М. Усёрдские пищики // Памяти К.В. Квитки, 1880-1953: Сб. статей / Ред.-сост. А.А. Банин. М.: Сов. композитор, 1983. - Ч. 2. - С. 269-281.

290. Эвальд, 1979: Эвальд З.В. Песни белорусского полесья / Ред. Е.В. Гиппиус. -М.: Сов. композитор, 1979. 143 с.

291. Эмсгаймер, 1986: Эмсгаймер Э. Варганы в Сибири и Средней Азии // Проблемы традиционной инструментальной музыки народов СССР: Сб. науч. трудов / Ред. И.В. Мациевский. Л.: ЛГИТМиК, 1986. - С. 80-93.

292. Этнографические заметки: Этнографические заметки Е.С. Грибановой «Нивхи Сахалина» (материалы экспедиции, июль-август 1956 г., п. Некрасовка). Рукопись. ГАСО. Ф. 1100. On. 1. Д. 264.

293. Этнографические очерки: Этнографические очерки, справки и другие материалы о народности нивхов на о. Сахалин за 1948-1949 гг. Рукопись. -ГАСО. Ф. 53. On. 1. Д. 337.

294. Юсфин, 1971: Юсфин А. Особенности формообразования в некоторых видах народной музыки // Теоретические проблемы музыкальных форм и жанров: Сб. статей. -М.: Музыка, 1971. С. 134-161.

295. Юсфин, 1972: Юсфин А. Некоторые вопросы изучения мелодических ладов народной музыки // Проблемы лада / Сост. К.И. Южак. М.: Музыка, 1972.-С. 113-150.

296. Юсфин, 1973: Юсфин А. Об исследовании музыки народов Севера, Сибири и Дальнего Востока // Проблемы музыкального фольклора народов СССР / Ред.-сост. И.И. Земцовский. -М.: Музыка, 1973. С. 188-194.

297. Юсфин, 1986: Юсфин А. О целостности композиции в остинатных формах народной музыки (тезисы к проблеме) // Проблемы традиционной инструментальной музыки народов СССР: Сб. науч. трудов / Ред.-сост. И.В. Мациевский. Л.: ЛГИТМиК, 1986. - С. 157-170.

298. Akino, 1999: Akino S. Spirit-Sending Ceremonies // Ainu. Spirit of Northern People. Los Angeles: Produced by Perpetua Press, 1999. - P. 248-255.

299. Czekanowska, 1981: Czekanowska A. Kultury muzyczne Azji. Krakow, 1981.-449 s.

300. Lekcomte, 1996: Lekcomte Henri. Sakhalin: Vocal and Instrumental Music. Nivkh, Ujl'ta. Rec. 1996 // Music from the Would. Siberie 6. (92721-2). -32 p.

301. Mukkuri Hawehe, 2001: Mukkuri Hawehe. Sound of Mukkuri: Jew's Harp and Vocal Music of the Ainu. 2001. - 8 p.

302. Muraki, 1999: Muraki M. Ainu Children's Play // Ainu. Spirit of Northern People. Los Angeles: Produced by Perpetua Press, 1999. - P. 246-247.

303. Oginaka, 1999: Oginaka M. Yukar: Epics of Heroes // Ainu. Spirit of Northern People. Los Angeles: Produced by Perpetua Press, 1999. - P. 278-281.

304. Shimomura, 1996: Shimomura I. On Ainu Jews-harp and Guttural Games. — Warszawa, 1996. 15 p.

305. Tanimoto, 1999: Tanimoto K. To Live is to Sing / K. Tanimoto // Ainu. Spirit of Northern People. Los Angeles: Produced by Perpetua Press, 1999. -P. 282-285.

306. Wada, 1999: Wada K. Ainu Shamanism // Ainu. Spirit of Northern People. Los Angeles: Produced by Perpetua Press, 1999. - P. 261-267.

307. Walker, 1999: Walker W. Shamanism and Traditional Knowledge // Proceedings of the International Congress «Shamanism and Other Indigenous Spiritual Beliefs and Practices». Moscow, 1999. P. 51-68.

308. Санкт-Петербургская государственная консерватория имени Н.А. Римского-Корсакова1. Кафедра этномузыкологии1. На правах рукописи

309. Q42010Q4U0 МАМЧЕВА Наталья Александровна

310. МУЗЫКАЛЬНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ В СИСТЕМЕ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ НИВХОВ