Обстоятельственные функции инфинитива, герундия и отглагольного имени действия в старофранцузском языке тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.05, кандидат филологических наук Косолапова, Людмила Анатольевна

• Косолапова, Людмила Анатольевна
• кандидат филологических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Косолапова, Людмила Анатольевна

Введение 4

Глава I. Обстоятельства времени 23-

§1. Лексико-семантические и сочетательные особенности предложного инфинитива, отглагольного имени действия и герундия в функции обстоятельства времени 23-

§2. Временные отношения между второстепенным действием и действием глагола-сказуемого 41

§3. Детерминация сирконстанта и его текстовые функции 63

Глава II. Обстоятельства причины и цели 80-

§ 1. Дифференциальные признаки категорий причины и цели 80

§ 2. Средства выражения причины и цели 87-

§ 3. Обстоятельства назначения и уступки как производные от семантики цели и причины 97-

§ 4. Детерминация сирконстантов, обозначающих причину и цель 103-

§ 5. Соотношение субъектов глагола-сказуемого и сирконстанта причины и цели 113-

§ 6. Реализация валентностей сирконстантов причины и цели 116

Глава III. Обстоятельства образа действия 123-

§ 1. Герундиальные конструкции в качестве сирконстантов образа действия 123-

§ 2. Сочетания инфинитивов и отглагольных имен с предлогом sans как выражение характеристики действия глагола-сказуемого 125

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Обстоятельственные функции инфинитива, герундия и отглагольного имени действия в старофранцузском языке»

Действие — ментальное или физическое — является неотъемлемой частью, основой жизнедеятельности любого человека. Во многих языках слово действие этимологически связано со словом деятельность, имеющим более отвлеченное значение. В философии и психологии действие определяется как единица деятельности (Психология. Словарь, 1990, 94), причем отмечается, что действие есть произвольная преднамеренная активность, направленная на достижение осознаваемой цели. В свою очередь, деятельность предполагает противопоставление субъекта и объекта; в структуру деятельности входят, помимо субъекта и объекта, сам процесс, цель, средство и результат (Огурцов, Юдин, 1972, 187). Как все сущее, деятельность, кроме того, определяется временной и пространственной координатами, а также качественными признаками. (Гак, 1992, 77).

Что касается определения действия в языке, то здесь следует отметить различные подходы к этому вопросу. Так, например, для Л.В. Щербы было очевидно, что, когда мы говорим больной лежит на кровати или ягодка краснеется в траве, мы представляем это "лежание" и "краснение" не как состояния, но как действия. (Щерба, 1974, 428). Т.В. Булыгиной представляется спорным такое утверждение; на ее взгляд, слово "действие" употреблено здесь в особом, в высшей степени условном смысле. (Булыгина, 1982, 9).

Иначе рассматривает проблему выражения действия в языке A.M. Пешковский, говоря о том, что "всякий глагол прежде всего обозначает действие". Однако ученый дифференцирует сознательные действия живых существ и действия остальных предметов (Пешковский, 1956, 78-79).

Среди средств номинации действия особое место занимают глаголы в личной форме, осуществляющие предикацию — воплощение в предложении мыслительного акта, состоящего в приписывании признака исходному предмету мысли. Глагол в личной форме обладает категориями, создающими соотнесенность между отражаемой действительностью и субъектом речи, — глагольное наклонение, время и лицо. Эти три координаты создают предикативность, понимаемую как морфологическое выражение соотнесенности содержания высказывания к действительности (Сергеева, 1984, 31. О предикативности см. также: Арутюнова, 1976, 337-342; Бондарко, 1975, 139-147; Грамматика русского языка. Т. И. Ч. 1, 1954, 76-83; Золото-ва, 1975, 147-154; Распопов, 1958, 70-75; Цейтлин, 1975, 168-170 и др.). Предикативность следует отличать от номинации действия. Номинация действия, являясь более широким понятием по сравнению с предикативностью, может осуществляться не только вышеуказанным способом, но и другими языковыми средствами, в частности инфинитивом, отглагольным именем действия, а также герундием.

Следует разделять основную и вторичную предикацию. Помимо основной предикации, представленной главными членами, предложение может содержать добавочную предикацию. Явление вторичной предикации связано с тем, что простое предложение, как и сложное, может сообщать о двух и более внеязыковых ситуациях.

Предложения, в которых предикативные признаки являются неоднородными (основной и добавочный), отражают также две вне-языковые ситуации, однако отношение говорящего к ним различно: одну ситуацию он считает главной (основной), а другую — неглавной (Монина, 1990, 30-31). Что касается изучаемого нами языкового материала, в старофранцузском языке вторичную предикацию способны образовывать неличные формы глагола — предложный инфинитив и герундий с предлогом, а таюке предложное отглагольное имя действия, выступающие в обстоятельственной функции и обозначающие второстепенное действие, на фоне которого осуществляется главное, выраженное глаголом-сказуемым. Указанные языковые единицы составляют предмет настоящего исследования.

Существует немало исследований, в которых рассматриваются конструкции с предикатными актантами (Богданов, 1978, 26-31; Дра-ганов, 1978, 49-60; Касевич, Храковский, 1983, 5-27; Недялков, 1975, 259-264 и др.). Вопрос о функционировании предикатных сиркон-стантов по сравнению с употреблением актантов получил менее полное освещение в научной литературе. Из работ по этому вопросу необходимо указать статью B.C. Храковского о статусе сирконстантов в синтаксической структуре предложения (Храковский, 1998, 141-153). Автор обосновывает необходимость изменения традиционного представления о статусе сирконстантов как синтаксически необязательных участников ситуации, обозначенной глаголом. B.C. Храковский доказывает существование таких ситуаций, которые являются нормативными лишь при наличии определенных сирконстантов. В отдельных случаях они способны выполнять функции, свойственные обычно сказуемому, в частности определять временной дейксис конструкции. Таким образом, данная статья позволяет изменить существующий подход к вопросу о статусе и функциях сирконстантов в синтаксической структуре предложения, однако не затрагивает проблемы системного изучения предикатных сирконстантов в языке.

Настоящая работа представляет собой первый опыт сопоставительного изучения функционирования предикатных сирконстантов в старофранцузском языке.

Рассмотрение предложного инфинитива, герундия и отглагольного имени в сопоставлении не является случайным. Выступая в функции обстоятельства, все они обозначают второстепенное действие, однако представляют его по-разному. Наличие в языке нескольких средств выражения сходных фактов, ситуаций, положений вещей в действительном мире является нормальным. Каждый язык располагает средствами интерпретации одной и той же ситуации множеством разнообразных способов (об интерпретирующих свойствах языка см. Бондарко, 1976, 49). В силу дифференцированного морфологического и частеречевого представления действия предложный инфинитив, герундий и отглагольное имя обнаруживают как сходства, так и различия в функционировании.

В старофранцузском языке среди неличных форм глагола инфинитив занимает особое место. Это объясняется спецификой инфинитива как глагольно-именной единицы языка. Выражая глагольное понятие, инфинитив не содержит указания на лицо, число, наклонение, а в некоторых случаях — на время или залог (Kukenheim, 1968, 94; Sandfeld, 1978, 1).

По мнению одних исследователей, инфинитив является "абстрактным глагольным именем" (Woodcock, 1959, 14). Другие же называют его иногда центром глагольной системы (Kukenheim, 1968, 94), так как он открывает парадигму спряжения глагола. Однако инфинитив сформировался гораздо позже, чем личные глагольные формы; он явился продуктом длительной деятельности языкового сознания, абстрагирующей силы человеческого мышления. О. Семереньи указывает на то, что как будто сама собой разумеющаяся в отдельных индоевропейских языках категория инфинитива не обнаруживается в общеиндоевропейском, и нельзя предполагать, что она существовала. В индоевропейских языках инфинитив "вышел" из отдельного класса отглагольных абстрактных существительных, которые постепенно отделились от разряда имен и приблизились к глаголу так, что в конечном счете стали элементами его системы (Семереньи, 1980, 338).

А. Мейе и Ж. Вандриес высказывают предположение о том, что латинский инфинитив в активной форме представляет собой застывшую форму локатива древнего существительного (Meillet et Vendryes, 1953, 357).

В своей работе по исторической грамматике французского языка Кр. Нироп также говорит о родстве инфинитива с именами существительными. Латинские грамматики называли инфинитив nomen verbi — глагольное имя. Его рассматривают как поздно осуществившееся слияние существительного и глагола (Nyrop, 1930, Т. 6,217).

Старофранцузский инфинитив представляет интерес по сравнению как с латынью, так и с современным французским языком. Латинский инфинитив определяется как глагольное существительное и в качестве такового обозначает понятие действия, не помещенного во временной план. В латинском языке инфинитив имел шесть форм. В активном и пассивном залогах существовали формы всех трех временных планов: прошедшего, настоящего и будущего. Как отмечает С.И. Соболевский, инфинитив в латинском языке выполнял синтаксические функции подлежащего и прямого дополнения к модальному и фазовому глаголу и изредка— именной части составного сказуемого (Соболевский, 1998, 295). Например, oportuit pro patria mori 'надлежало умереть за отечество'; vivere est cogitare 'жить есть мыслить'; bellum inferre decrevit 'постановил начать войну'.

Особенность функционирования латинского инфинитива, отличающая его от французского, заключалась в том, что инфинитив практически не употреблялся с предлогами. Сохранив основные синтаксические функции латинского инфинитива, старофранцузский инфинитив приобрел ряд новых функций благодаря тому, что получил возможность сочетаться с предлогами. Для инфинитива оказалось возможным выполнять в предложении роль предложного дополнения при глаголе, обстоятельства, а также дополнять и определять существительное. Некоторые новые функции старофранцузского инфинитива, отсутствовавшие у латинского инфинитива, могут иллюстрировать следующие примеры:

Jo oi al corner que guaires ne vivrat (Roland, 2108) 'Я чувствую по тому, как трубит в рог (=по действию трубить в рог), что долго не проживет'.

Dist l'emperere: "Tens est del herbergier; / En Rencesvals est tart del repairer" (Roland, 2482-2483). 'Говорит император: «Пора разбивать лагерь, / В Ронсеваль возвращаться поздно»'.

Pur 90 le juz jo a pendre е a murir (Roland, 3831) 'За это я приговариваю его к повешению и к смерти (= к тому, чтобы быть повешенным и умереть)'.

Исследовав тексты периода раннего средневековья, Е.А. Реферовская пришла к выводу, что основной причиной появления предлогов при инфинитиве была контаминация двух близких по значению, но разных по форме конструкций: "глагол + беспредложный инфинитив" и "глагол + предлог + герундий" (Реферовская, 1966, 97-101). Другие исследователи также говорят об употреблении в поздней латыни сочетания инфинитива с предлогом ad: dare ad manducare. Эта конструкция образована либо под влиянием греческого языка, либо в результате слияния двух конкурентных оборотов: aggredior dicere 'начинаю, пытаюсь говорить' и aggredior ad dicendum 'приступаю к говорению' (Bourciez, 1946, 111; Ernout et Thomas, 1953,270).

В качестве глагольного дополнения цели инфинитив сталкивается, с одной стороны, с дополнительным придаточным предложением, с другой стороны, он оказывается соперником супина, герундия (с предлогом ad) и герундивной конструкции существительного, за счет которых он будет развиваться дальше сам" (Реферовская, 1966, 99-100). Из трех возможностей — герундий, герундив с существительным и инфинитив — последний является наиболее живой и перспективной, хотя именно она в период VI-VIII веков еще не победила двух первых (Реферовская, 1966, 102).

Jl. Кукенхайм и К. Снайдерс де Фогель выдвигают предположение о том, что родство герундия с инфинитивом, а также субстантивный характер инфинитива могли повлиять на появление при нем предлогов (Kukenlieim, 1968, 105 ; Sneyders de Vogel, 1927, 209).

Поскольку инфинитив, по замечанию Ф. Менара, является номинативной формой, различие между активным и пассивным залогами иногда исчезает (Menard, 1976, 162). В старофранцузском языке нередки случаи употребления инфинитивов в активном залоге, имеющих пассивное значение; в реальности они соответствуют имени существительному:

El plait ad Ais en flit juget a pendre (Roland, 1409). 'На суде в Aa-хене он был приговорен к повешению (= к тому, чтобы быть повешенным)'.

К. Викнер обращает внимание на употребительность конструкций, которые были свойственны только старофранцузскому языку: а! deffendre la cite 'во время обороны города', fors del prendre vos armes 'кроме того, чтобы взять ваше оружие', au metre le en terre 'когда опускали его в землю'(Vikner, 1980, 263).

На протяжении всего старофранцузского периода предложный инфинитив сочетал в себе одновременно глагольные и именные свойства. Проследив развитие предложного инфинитива в диахроническом плане, К. Снайдерс де Фогель пришел к следующим выводам. В классической латыни доминирует глагольная природа инфинитива. В поздней латыни и в старофранцузском языке начинают все более и более проявляться именные черты. В современном же французском языке глагольная природа инфинитива вновь преобладает (Sneyders de Vogel, 1927, 202).

Действительно, в старофранцузском языке инфинитив функционально очень сближается с именем существительным, выполняет все его синтаксические функции, выступая в роли подлежащего, ска

11 зуемого и дополнения. Инфинитив может выступать также в обстоятельственной функции. С другой стороны, старофранцузский инфинитив может получать многие морфологические характеристики имени существительного — присоединять к себе предлоги, сопровождаться артиклем, детерминативами и определениями и принимать окончание -s в форме именительного падежа. О двойственной природе инфинитива, о наличии у него именных черт говорят многие исследователи старофранцузского языка (Brunot et Bruneau, 1949, 370; Foulet, 1982, 216; Moignet, 1976, 194; Сабанеева, Щерба, 1990, 220; Sneyders de Vogel, 1927, 201; Wagner, Pinchon, 1991, 332). В XII веке большое распространение получают субстантивированные инфинитивы. Снайдерс де Фогель не ограничивается констатацией вышеизложенных фактов, приводя причины расширения сферы употребления инфинитивов:

1) само наличие двойственной природы инфинитива позволяло ему проявлять именные свойства;

2) инфинитив, все более вытесняя герундий, сочетается с различными предлогами, употребление которых становится регулярным;

3) поскольку старофранцузский язык избегает придаточных предложений, почти все латинские союзы перестают существовать.1 Конструкции с предложным инфинитивом, как он полагает, кажутся более легкими для употребления (Sneyders de Vogel, 1927, 206).2

1 Однако следует отметить, что важными средствами подчинения остаются se и que.

2 Иначе объясняет исчезновение латинских подчинительных союзов А. Мейе, утверждая, что основной причиной этого явления было "стирание экспрессивности" (Meillet, 1921, 163). Представляется, однако, что в процессе обновления подчинительных союзов основной причиной является "стирание" не столько экспрессивности, сколько внутренней формы, выражающей то или иное логическое отношение.

Начиная с XIII века сфера функционирования предложного инфинитива постепенно сужается, что обусловлено несколькими факторами: а) Французский язык вырабатывает новые средства подчинительной связи, что благоприятствует более широкому использованию придаточных предложений. Предложный же инфинитив постепенно выходит из употребления в обстоятельственной функции. б) Новые образующиеся отглагольные имена существительные все более активно проникают в язык и вытесняют предложные инфинитивы, "лишая" их именной природы (Sneyders de Vogel, 1927, 207).

Г. Гийом, последовательно рассматривая неличные глагольные формы, постулирует своеобразное движение реализующегося действия от одной точки — так называемого напряжения (tension) до другой точки — ослабления действия (detension). Внутреннее время действия представлено по-разному в неличных формах. Инфинитив обладает потенциалом внутреннего неизрасходованного времени, то есть отображает tension (Guillaume, 1929, 15-17).

Как видно, форма инфинитива в потенции содержит время обозначенного действия, но последнее не реализуется. Эта черта роднит инфинитив с именем существительным, в котором также ней

Й. Херман, исследуя развитие системы союзов от латинского языка к романским, указывает на сосуществование в языке двух противоположных тенденций. С одной стороны, имеет место расширение функций некоторых союзов и сокращение количества специализированных средств подчинения, обладающих определенной ("узкой") функцией, что ведет к образованию немногочисленных союзов с несколькими функциями. Такой процесс отражает тенденцию "экономии" в языке. Однако существует противоположное явление, отражающее стремление говорящего к максимальной точности и выразительности высказывания. Такой процесс заключается в создании сложных союзов, образованных при помощи предложных или адвербиальных элементов (Herman, 1963, 267). трализуется категория времени: je cours, je courrai, j'ai couru— ma course (Куприна, 1977, 63).

Исследуя генезис имен действия, А. Мейе указывает, что это древняя категория, которая существует в индоевропейскОих языках с самых ранних времен. Имена действия восходят еще к эпохе нерасчлененности древних корней, когда "каждый корень был словом как именного, так и глагольного значения" (Мейе, 1973, 163)

В санскрите и кельтских языках Ж. Вандриес выделял такие слова, которые были в одно и то же время и глаголами, и существительными, и "посредством этих глагольных имен можно было выразить глагольную идею через имя" (Вандриес, 1937, 124).

Подчеркивая прежде всего номинативную функцию имени, О. Есперсен отмечает, что "в отглагольном существительном исчезает ряд животворящих моментов глагола (время, наклонение, лицо)" (Есперсен, 1958, 158). Характерно, что в инфинитиве эти категории также отсутствуют.

Довольно подробно изучены имена действия в современном русском языке с точки зрения их семантики и функционирования. Поскольку имена действия являются некой универсальной единицей, свойственной многим индоевропейским языкам, то считаем возможным использовать в нашей работе некоторые основные положения, характеризующие это языковое средство на материале русского языка.

В.П. Казаков определяет имя действия как языковую единицу, которая обязана "своим существованием языковому взаимодействию двух частей речи — глаголу и существительному, каждая из которых накладывает свой отпечаток на грамматические признаки производного слова" (Казаков, 1994, 3).

Имена действия представляют собой особую языковую категорию, объединяющую слова, посредством которых понятие действия, заключенное в исходном глаголе, может передаваться именем, то есть в "опредмеченном" виде.

Рассматривая имена действия в русском языке, Г.А. Золотова уделяет большое внимание взаимодействию в них субстантивного и глагольного начал. Под категорию предметности в языке могут быть подведены не только названия предметов, но и названия действий, состояний, признаков. "Включая в категорию предметности названия разнообразных явлений действительности, подклассы существительных вступают в известную соотносительность с теми частями речи, которые служат для прямого названия данной категории явлений. Существительные со значением действия сочетают с именными грамматическими свойствами глагольные не столько в силу родства с глаголами, сколько в силу общности вещественного значения, причастности к категории действия" (Золотова, 1973, 35).

По высказыванию М.И. Стеблина-Каменского, любое существительное, даже если оно обозначает не отдельную вещь или предмет внешнего мира (то есть нечто, обладающее известной самостоятельностью или отдельностью и в объективной действительности), а качество, действие, отношение или любое отвлеченное понятие (то есть нечто в объективной действительности такой самостоятельностью не обладающее), — все же представляет это качество, действие, отношение и т.д. таким же самостоятельным или отдельным предметом мысли, каким оно всегда представляет отдельную вещь или предмет внешнего мира. Ученый подчеркивает, что существительное всегда "предметно" только в своем грамматическом значении, тогда как в своем лексическом значении оно может быть как "предметно" ("стол", "стул" и т.д.), так и "непредметно" ("красота", "хождение", "равенство" и т.д.), то есть что предметность существительного есть его грамматическое, а не лексическое значение (Стеблин-Каменский, 1974, 23-24).

15

Имена действия занимают особое место в подклассе существительных благодаря сохранению в "скрытом" виде временных, аспек-туальных и залоговых значений, генетически присущих глаголу (О "скрытых" грамматических категориях см.: Кацнельсон, 1972, 7894; Whorf, 1959, 88-89). В то же время отсутствие морфологического выражения этих значений отличает девербативы от глагольных форм, в том числе от инфинитива, причастия и деепричастия.

По своим синтаксическим признакам имена действия как будто не отличаются от других имен существительных, выполняя в предложении функции подлежащего, сказуемого, дополнения, несогласованного определения, различные обстоятельственные функции (Цой, 1958, 93).

Однако имена действия способны поддерживать со своим ближайшим окружением актантные синтаксические отношения, маркирующие участников действия. Именно в этом заключается специфика имен действия по сравнению с конкретно-предметными существительными.

Отглагольные имена действия, "выйдя" из глагола, но сохраняя частично его грамматические признаки и само значение действия, оказываются внутренне противоречивым подклассом имени существительного, занимая как бы промежуточное положение между глаголом и существительным (Цой, 1958, 97).

Наблюдения над отглагольными именами действия в старофранцузском языке малочисленны. Можно отметить лишь работу Л. Пржесташевс ко го, выполненную на материале лексики XIII-XIV веков, включенной в "Recueil General des Lexiques Fran9ais du Moyen Age". Автор классифицирует лишь словообразовательные типы имен действия, не затрагивая функционирования соответствующих языковых единиц. (Przestaszewski, 1969, 273-289).

Некоторые незначительные замечания по поводу отглагольных существительных в современном французском языке делает Кр. Зандфельд. Ученый лишь в одном случае сопоставляет инфинитив с отглагольным именем с точки зрения того, как представлен при этом субъект действия (Sandfeld, 1978, 4-5).

В функции предложного сирконстанта употребляется также герундий с предлогом en — неличная глагольная форма. Как и инфинитив, герундий обозначает второстепенное действие, подчиненное основному, выраженному глаголом-сказуемым, иными словами, сопутствующее обстоятельство главного действия, представленное в развертывании (Brunot et Bruneau, 1949, 388; Реферовская, Васильева, 1964, 175; Афанасьева, 1977, 9).

Выражение герундием второстепенного действия объяснимо с исторической точки зрения. В латинском языке герундий являлся именем существительным, которое склонялось по всем падежам, кроме именительного. Герундий являлся специальной формой для обозначения второстепенного действия. В парадигме склонения агпаге amandi amando amandum amando форма аккузатива amandum употребляется лишь после предлогов, особенно после ad, обозначающего цель, назначение: ad ei persuadendum "для его убеждения". Инфинитив же употребляется в качестве прямого дополнения после переходных глаголов: volo hoc facere "хочу это сделать". Однако уже в латинском языке форма amare функционировала как номинатив, датив и аккузатив (Sneyders de Vogel, 1927, 208). Герундий — отглагольное существительное, — как и другие имена, вследствие распада латинской системы склонения изменяется всего по двум падежам (прямой и косвенный). Но если у обычного имени существительного прямой и косвенный падежи соответствуют двум отличным друг от друга формам, то инфинитив и герундий смешиваются (Sneyders de Vogel, 1927, 208). Форма amare полностью вытесняет amandum: ad amandum > ad amare; инфинитив оказывается более сильной формой, чем герундий.

Данный процесс представляется объяснимым. К сочетанию с предлогами и к расширению синтаксических функций наиболее "приспособленной" оказывается глагольная форма, не обозначающая внутреннюю временную динамику, а следовательно, наиболее близкая к имени, то есть инфинитив.

Сочетание предлог + инфинитив в старофранцузском языке постепенно расширяет свое значение: от обозначения косвенного дополнения к выражению обстоятельства (Kukenheim, 1968, 106). В противоположность инфинитиву герундий практически перестает присоединять к себе предлоги, за исключением предлога en, который станет его формальным показателем.

В старофранцузском языке эти две неличные глагольные формы были равнозначны в некоторых случаях, например: sans mensonge disant и sans mensonge dire, as porz passant и as porz passer. Герундий, как и инфинитив, мог употребляться с различными предлогами: а, en, de, par, рог, sans, sor. Аблатив герундия мог сопровождаться предлогом in начиная с эпохи классической латыни (Gamillscheg, 1957, 446; Vaananen, 1963, 150; Соболевский, 1998, 342). Анализ отглагольных форм с суффиксами -und / -end, -bund- в латинском языке на материале римской комедии показывает, что уже в классической латыни предлог in наиболее часто по сравнению с другими предлогами употреблялся с герундием (Гарасимчук, Алешина, 1995, 51). Лишь после XVII века за герундием закрепляется предлог en, который становится его формальным показателем (Nyrop, 1930, 246-247). Частица en, восходящая к латинскому in, указывает на то, что действие, обозначенное герундием, представляется в нашем сознании более широким, вмещающим в свои рамки другое, главное действие глагола-сказуемого.

Все три средства выражения действия — предложные инфинитив и отглагольное имя действия, а также герундий — выступают в старофранцузском языке в сирконстантных функциях, обозначая второстепенное действие:

Au departir si grant duel firent / toil cil et celes qui F orient, / con s'ele geiist morte an biere (Chevalier, 215-217). 'При расставании (когда расставались) так сильно горевали / все те, которые слышали это, / как если бы она лежала мертвой в гробу'.

A son monter ses druz la sert (Eneas, 1494). ' Когда она садится на лошадь, ее возлюбленный помогает ей'.

Si sont plainnes les praeries / et les arees et li sonbre, / que l'an n'en puet esmer le nonbre / des chevaliers, tant en i ot. / Mes n'i ot point de Lancelot / a cele premiere asanblee (Chevalier, 5608-5613). 'Настолько луга / и поля заполнили рыцари, / что невозможно сосчитать их, / много их было. / Но не было Ланцелота / в том первом сражении'.

A la rescusse ot grant medlee / meint colp i ot fem d'espee (M. de France, Chaitivel, 105-106). 'При освобождении было большое сражение, / много там было нанесено ударов мечом'.

Parmi le jardin, en chantant. / Aloient ainsi. (Cleom., 5883-5884). 'Так, напевая, по саду / Прогуливались.'.

En acolant l'uns l'autre sont a terre cheu (Berte, 2402). 'Схватив друг друга за шеи, упали они на землю'.

На первый взгляд, все три единицы языка выполняют одинаковую функцию — обозначают второстепенное действие, на фоне которого совершается основное, выраженное глаголом-сказуемым. Но вряд ли случайно старофранцузскому языку была необходима такая

19 дифференциация языковых средств. Можно предположить, что наряду с общностью основной синтаксической функции каждое из указанных средств отличалось своеобразием употребления, связанным с особенностями частеречевой и морфологической интерпретации.

Цель работы: выявление сходства и различия в функционировании, частеречевой и морфологической специфики предложного инфинитива, имени действия и герундия, выступающих в роли сир-константов времени, причины и цели, производных от них обстоятельств уступки и назначения, а также образа действия.

Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:

1) выявить особенности распределения сфер функционирования между разными средствами выражения вторичной предикации в зависимости от характера обстоятельственных отношений;

2) установить, каким образом реализуются временные отношения между второстепенным и основным действиями во всех типах обстоятельств;

3) изучить функционирование предлогов с разными типами сир-константов;

4) определить соотношение субъектов второстепенного и главного действий во всех типах обстоятельств;

5) выяснить, как осуществляется детерминация сирконстантов в связи с когезией текста;

Материалом исследования послужило более трех тысяч примеров (3.061), извлеченных из текстов памятников старофранцузского языка XI-XIII веков. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка цитированной научной литературы и списка использованных памятников.

Заключение диссертации по теме «Романские языки», Косолапова, Людмила Анатольевна

Выводы. К основным средствам выражения обстоятельства образа действия относятся герундий с предлогом en (реальный признак действия глагола-сказуемого), а также инфинитив и отглагольное имя действия с предлогом sans (виртуальный признак главного действия).

Герундий от глаголов физического состояния образуют своеобразные клише описания, дополнительно характеризуя действие глагола-сказуемого. Особенность старофранцузского герундия заключается в том, что субъект его действия мог не совпадать с субъектом главного действия глагола-сказуемого. Показательно, что в случаях разносубъектности действий герундий обнаруживает тенденцию к присоединению притяжательного детерминатива.

Сочетание отрицательных значений лексемы (инфинитива или отглагольного имени) и предлога sans приводит к возникновению положительного по своей семантике признака действия глагола-сказуемого. Такие сочетания инфинитивов и имен с предлогом sans являлись характерными клише повествования старофранцузских текстов. Интересно, что предлог sans отрицает то, что виртуально допускает пресуппозиция лексемы глагола в личной форме.

Инфинитивы и отглагольные имена с семантикой промедления, задержки, вводимые предлогом sans, указывают на временной порядок осуществления действия. Через негативную характеристику об

133 раза действия подчеркивается тесная временная связь событий. Предложные сочетания sans mentir существенны при обращении к аудитории, важны с точки зрения прагматического воздействия на слушающих. Не только говорящий в прямой речи, но также и автор мог, используя их, у тверждать правдивость своих слов.

В большинстве случаев как инфинитив, так и имя действия носят непредельный и непереходный характер, что можно объяснить их синтаксической функцией — называть, обобщенно указывать на способ, образ осуществления действия.

Поскольку инфинитивы и отглагольные имена в сочетаниях с предлогом sans в функции обстоятельства образа действия не соотносятся с какой бы то ни было референтной ситуацией и представляют собой отрицание определенного (не выполняющегося субъектом) действия, они не детерминированы.

Сирконстанты образа действия, выраженные именем действия и инфинитивом с предлогом sans, всегда обнаруживают односубъ-ектноеть с глаголами-сказуемыми.

134

Заключение

Проведенный анализ материала позволяет заключить следующее. Сосуществование в языке различных морфологических (инфинитив, герундий) и частеречевых (инфинитив, герундий / отглагольное имя) средств, предназначенных обозначать второстепенное действие, не является случайным. Несмотря на то, что предложные инфинитив, отглагольное имя действия и герундий выполняют одну и ту же функцию, каждое из этих средств имеет характерные отличия, и в зависимости от семантики сирконстанта та или иная единица выступает в качестве наиболее "адекватного" средства, максимально выражающего отношения, представленные обстоятельством.

1. Для обозначения важнейшей характеристики глагольного действия — временной — наиболее "приспособленным" средством выступают предложный инфинитив и герундий с предлогом en, представляя второстепенное действие как процесс, протекающий во времени. В этом отношении они противостоят отглагольному имени, которое, в силу своей субстантивной природы, и при благоприятной лексической семантике, а именно, при обозначении конкретного действия, предполагающего множественность субъектов, обладает свойством обозначать не только временные параметры, но и имплицировать локализацию действия.

С другой стороны, инфинитив и имя действия объединяются благодаря своей сочетаемости с относительно большим количеством предлогов и своей способности реализовывать таксисные отношения предшествования и следования.

В отличие от инфинитива и отглагольного имени герундий обозначает лишь одновременность, параллелизм второстепенного

135 действия с основным действием глагола-сказуемого ". Герундий выражает длительность выполнения второстепенного действия, при этом семантическую нагрузку процессуальности действия в данном случае берет на себя предлог en, который интерпретирует второстепенное действие как фон, как более "широкое", протяженное во времени, вмещающее в свои рамки главное "точечное" действие глагола-сказуемого. При этом герундию зачастую свойствен синкретизм темпорального значения и образа действия.

2, Предлог а в отличие от en, являющегося наиболее отчетливым средством выражения одновременного действия, в определенном типе контекста может участвовать в передаче значения разновременности. Критериями для дифференцации одновременности и предшествования служат семантика инфинитива, отглагольного имени и глагола-сказуемого — предельность / непредельность, — а также место сирконстанта на линии речи по отношению к глаголу-сказуемому.

3. Значение предельности в инфинитиве и отглагольном имени может испытывать содержательные трансформации под влиянием контекста. Непредельная семантика глагола-сказуемого "раздвигает" временные рамки, "замедляет" совершение действия инфинитива и имени в функции обстоятельства времени, в результате чего второстепенное действие представляется как длительный процесс. Постпозиция сирконстанта на линии речи по отношению к глаголу

13

Инфинитив с предлогом en или а, широко употребительный при выражении второстепенного действия, одновременного с главным, был характерен только для старофранцузского языка. В современном французском языке эта функция закрепляется за герундием, который вытесняет полностью инфинитив в таком употреблении. В сочетании со специализированными предлогами apres и avant de инфинитив обозначает в современном французском языке варианты разновременности, т.е. предшествование и следование.

136 сказуемому является еще одним немаловажным фактором, "стирающим" семантику предельности инфинитива и имени действия.

В герундиальных формах, содержащих предельные глаголы, указанная семантика "стирается", поскольку сам герундий, как и причастие настоящего времени, передает действие в его развертывании, что еще более акцентируется благодаря семантике предлога en.

4. Инфинитив и герундий обнаруживают различия в выполнении текстовых функций. Инфинитив благодаря способности сочетаться со специализированными предлогами, обозначающими следование сирконстанта по отношению к главному действию, придает динамизм повествованию, как бы "продвигая" его вперед. Инфинитив разворачивает временную ось повествования, обозначая процессами и действиями глаголов все новые отрезки времени, воплощенного в событиях. Герундий, выражая лишь одновременное действие и обладая способностью в большей или меньшей степени выражать, помимо временной характеристики, образ осуществления второстепенного действия, не способствует динамическому развертыванию событий в тексте, сосредоточиваясь на внещнем выражении внутренней эмоциональной жизни субъекта. Участвуя в опосредованной передаче внутреннего состояния героев, герундий словно замедляет, приостанавливает ход развития событий в тексте и служит задачам описания.

5. Предложные отглагольное имя и инфинитив распределяют сферу функционирования в зависимости от выражения ими цели или причины, обнаруживая практически диаметрально противоположные употребления. Обстоятельства цели выражены преимущественно инфинитивом, тогда как сирконстанты причины обозначены именем действия. Объяснение, очевидно, заключается в характере хронологического предшествования или следования по отношению к главному действию глагола-сказуемого. Причина, обозначающая

137 действие, хотя бы на минимальный отрезок времени предшествующее основному действию и реализовавшееся, находит свое выражение с помощью части речи, грамматическое значение которой наиболее материально, а именно с помощью существительного, обозначающего любые понятия как самостоятельный предмет мысли. При этом имеет место грамматическая метафоризация пространства. Напротив того, обстоятельство цели, представляющееся в перспективе еще не реализованной ситуации по отношению к глаголу-сказуемому, наиболее естественно находит свое выражение в форме инфинитива, в высшей степени обобщенно называющего действие, которое не показано в развитии своего внутреннего времени.

Инфинитиву, вводимому предлогом par, присущ синкретизм значений причины и образа действия.

6. В сфере кореферентности / некореферентности субъектов главного и второстепенного действий инфинитив и отглагольное имя в функции обстоятельства времени образуют своеобразную оппозицию герундию. Старофранцузскому герундию иногда свойственно указывать на субъект, не совпадающий с субъектом главного действия, — функция, сближающая его с инфинитивом и отглагольным именем. Однако отличительными особенностями инфинитива и отглагольного имени является способность к неполному совпадению их субъектов с субъектами глаголов-сказуемых.

Выступая в качестве обстоятельств причины и цели, отглагольные имена и инфинитивы также обнаруживают определенное различие с точки зрения соотнесенности субъектов действий. Сиркон-станты цели, выраженные предложным инфинитивом, преимущественно имеют субъект, кореферентный с субъектом главного действия. В отличие от обстоятельств цели, сирконстанты причины, обозначенные именами действия, в большинстве случаев реализуют не

138 кореферентный субъект. Разносубъектность при обстоятельствах причины можно объяснить тем, что причина часто принадлежит сфере объективно существующих вещей, положений дел, действий других людей, которые определяют человеческие поступки, поведение.

Обстоятельства образа действия, выраженные как инфинитивом, так и отглагольным именем, имеют субъект, совпадающий с субъектом действия глагола-сказуемого.

7. Рассмотрение вопроса о средствах актуализации сиркон-стантов при выражении ими временных характеристик действия выявило регулярную детерминацию инфинитивов и отглагольных имен при выражении ими таксисного отношения одновременности второстепенного действия по отношению к глаголу-сказуемому. При этом функция детерминативов заключается в осуществлении когезии, связности текста. Употребление инфинитивов в функциях клише, носящих временной характер (apres mangier, souper, disner) и обозначающих предшествование, часто является неанафоричным, так как они не связывают предложение с предшествующим фрагментом текста. Лексическая семантика инфинитива с предлогом apres в таких выражениях обозначает действия, связанные с традиционным членением периодов человеческого бодрствования в наиболее обобщенном виде. Инфинитивы с предлогом apres, имеющие лексическое значение, отличное от вышеперечисленных, употреблены анафорично, осуществляя связь с предыдущим контекстом. Действия таких инфинитивов связаны с более конкретными ситуациями и обозначены актуализированными инфинитивами. При выражении отношения следования инфинитивы и имена действия актуализированы.

Указательный детерминатив и определенный артикль употребляются с инфинитивом и отглагольным именем в функции обстоя

139 тельства времени. Притяжательный детерминатив, указывающий на субъект действия, сочетается как с инфинитивом и именем действия, так и с герундием. Надлежит особо отметить, что притяжательное прилагательное является единственным детерминативом, который присоединяется к герундию. Это имеет место потому, что герундий в наибольшей мере глаголен.

Отглагольные существительные, выражающие как причину, так и цель, как правило, актуализированы. Вместе с тем соотнесенность с конкретным субъектом (референтное функционирование) или, наоборот, употребление в самом обобщенном значении (нереферентном) определяет соответственно наличие или отсутствие детерминатива при имени.

Что касается инфинитива в сочетании с предлогом рог, то при выражении и цели, и причины он обычно не детерминирован. Иначе обстоит с инфинитивами с предлогом par, синкретично обозначающими причину и образ осуществления действия. В этих случаях инфинитивы с par проявляют именную природу: это обнаруживается в том, что инфинитивы могут сопровождаться притяжательными детерминативами.

Особую позицию занимает герундий, который, как правило, не детерминирован, но в некоторых случаях может сопровождаться притяжательными детерминативами, отсылающими к субъекту действия, что является одной из особенностей функционирования старофранцузского герундия.

Огсутствие детерминации инфинитивов и отглагольных имен в функции негативного обстоятельства образа действия вполне закономерно, поскольку за счет семантики предлога sans обозначаемое действие виртуально.

8. Различие основных частеречевых признаков инфинитива и отглагольного имени действия служит одной из причин их также

140 различной реализации синтаксической валентности. Отглагольное имя сохраняет основное значение, характеризующее класс существительных — значение предметности, то есть отнесенность к сфере пространства. Инфинитив же обладает основным признаком всех глагольных форм, то есть является центром "драмы", предполагающей участников. Второй причиной реализации валентностей инфинитива является то, что субъект заранее конструирует в сознании модель будущего действия. Вероятно, поэтому целевая модель отражается максимально эксплицитно: помимо обобщенного названия инфинитивом самого действия, указываются его актанты и сиркон-станты. По этой причине инфинитив цели реализует большее число своих валентностей, в отличие от имени действия, называющего причину, уже имевшую место в прошлом. Эксплицитное выражение целевой модели в старофранцузских памятниках является одним из приемов раскрытия внутреннего мира персонажа.