Северо-Западный Кавказ в российском общественном сознании: Конец XVIII - XIX вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Савельев, Александр Евгеньевич

• Савельев, Александр Евгеньевич
• кандидат исторических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Савельев, Александр Евгеньевич

Введение

Глава 1. Формирование представлений о Северо-Западном Кавказе в России в конце XVIII в. - первой половине XIX в.

1.1 Первые сведения о Северо-Западном Кавказе.

1.2 Изучение Северо-Западного Кавказа в русской науке в первой половине XIX в.

1.3 Кубань в русской литературе первой половины XIX в.

1.4 Вклад адыгских просветителей в формирование представлений о горских племенах.

1.5 Оценка специфики Кавказской войны современниками.

Глава 2. Северо-Западный Кавказ второй половины XIX в. в представлениях российского общества.

2.1 Изучение Кубани русскими учеными.

2.2 Развитие кавказоведения и кубановедения.

2.3 Отображение событий на Кубани в российской литературе второй половины XIX в.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Северо-Западный Кавказ в российском общественном сознании: Конец XVIII - XIX вв.»

Актуальность темы исследования. Кавказ всегда был одной из основных сфер политических интересов для России. Первые контакты русских с народами Северного Кавказа относятся еще к временам Киевской Руси, хотя они носили лишь эпизодический характер и не образовали тесных связей. Монголо-татарское нашествие надолго лишило Русь возможности вести самостоятельную внешнюю политику, однако после свержения ига Россия стала активно укреплять свои внешнеполитические связи. Восток занимал приоритетное направление в русской политике того времени. Одной из главных задач стало обеспечение безопасности на южных рубежах страны. Это было вызвано как постоянной угрозой татарских набегов, так и образованием у русских границ нового сильного государства с агрессивной политикой - Османской империи. Завоевание Россией Астрахани и Казани значительно снизило эту опасность, одновременно укреплялись связи с горскими народами, особенно после постройки крепости Терка в низовьях Терека. Горцы стали постепенно видеть в России могущественного покровителя, способного защитить их от посягательств татар и турок на местное владычество. Во времена Ивана Грозного между Россией и Кабардой происходит довольно интенсивный обмен посольствами для решения вопроса о принятии частью кабардинцев российского подданства. Некоторые кабардинцы действительно переходят в русское подданство, а новой женой царя становится кабардинская княжна. Тем не менее, эти связи оказались временными, а в русском обществе того времени не сложилось четкого представления о народах Северного Кавказа.

Новый всплеск интереса к Кавказу приходится лишь на время Петра Великого, когда вновь происходит активизация внешней политики России. Первый российский император стремился обеспечить стране выход к морям, в том числе к Азовскому и Черному. Таким образом, стал закономерным интерес русского правительства и общества к горским народам Северного Кавказа, которые могли бы стать союзниками России в укреплении ее южных рубежей. Именно с этого периода Северный Кавказ и его народы стали активно изучаться российскими учеными, и информация о данном регионе начала распространяться в различных кругах русского общества, вызывая все больший интерес. Следует заметить, что в конце

XVII в. на Кубань переселились выступавшие против царского правительства каза-ки-некрасовцы, нашедшие здесь надежное убежище от преследований. Они проживали на территории Северо-Западного Кавказа в течение примерно века - до 90-х гг.

XVIII в. Их сменили переселенные правительством черноморские и донские казаки.

В дальнейшем правительство Российской империи осознало невозможность обеспечения безопасности границ на юге страны без полного контроля над Кавказом. Это послужило причиной начала Кавказской войны, длившейся с 1817 г. по 1864 г. и вызвавшей противоречивые чувства в русском обществе, одна часть которого воспринимала горцев как фанатиков, не понимавших благ мирной жизни под покровительством великой державы, а другая - восхищалась борьбой горских племен за свою независимость. В этот период появились и немногочисленные трезвые оценки положения на Кавказе, отмечающие, что традиционные для горцев набеги являются едва ли не единственным доступным для них способом приобретения богатства. Подобное положение дел можно было изменить лишь медленными и целенаправленными преобразованиями. Несмотря на боевые действия, все большая часть горцев входила в культурное пространство России, служа в ее войсках и обучаясь в русских учебных заведениях. Русское общество получало постоянно возрастающий объем информации о Кавказе, его народах и местных событиях. При этом наблюдался постепенный отход от романтизации региона к отображению реальной картины всего происходящего там. Очень важная роль в распространении сведений о Кавказе принадлежала образованным горцам, получившим хорошее образование в России и объединившим русскую культуру с национальными традициями.

До настоящего времени в исторической науке весьма слабо изучены темы восприятия в российском обществе XIX в.: истории Северо-Западного Кавказа и его народов; самой жизни региона в культурном, экономическом, политическом и социальном отношениях. Неисследованными остаются и те качественные изменения, которые происходили в восприятии российским обществом Северо-Западного Кавказа в течение рассматриваемого столетия. В настоящее время важность подобных исследований характеризуется современными событиями, происходящими на Кавказе. Изучение опыта прошлого поможет избежать ошибок в настоящем. Также перспективным сегодня является рассмотрение такой сравнительно слабо освещенной в современной исторической науке проблемы, как взаимовлияние культур различных народов в процессе их взаимодействия, что ведет к появлению в них, а, следовательно, и в общественном сознании этносов, «чужих» элементов, влияние которых может быть очень велико. Наиболее эффективным в этом плане будет междисциплинарный подход, способный описать и проанализировать гетерогенные по своему происхождению явления и факторы. С подобной точки зрения, СевероЗападный Кавказ можно рассматривать в качестве фактора, по отношению к которому в сознании российского общества XIX в. сложилась система представлений в форме образа первоначально таинственной и романтизированной области со странной чужой культурой, отражавшей, впрочем, собственные российские эпистемологические установки. Изменение в общественном сознании России образа СевероЗападного Кавказа влияло на ход Кавказской войны, а позже отчасти определяло особенности колонизации региона и его социального, политического и экономического развития.

Объектом исследования выступает общественное сознание жителей России, рассматриваемое в культурно-исторических срезах конца XVIII - XIX вв. Общественное сознание определяет зависимость духовной жизни общества от объективных явлений, существующих вне отношений людей друг к другу и к окружающей среде. Традиционно по предмету отражения и социальным функциям называют следующие формы общественного сознания: политическую, правовую, моральную, эстетическую, религиозную, научную и философскую. Устойчивое соотношение различных компонентов общественного сознания и их динамическое взаимодействие проявляются в тех или иных знаковых системах.

Понятию «культурно-исторический срез» соответствуют эпистемологические установки конкретной эпохи, в которых заключены определенные возможности образования культуры и сознания. Четкое определение термина «эпистема» дал Мишель Фуко, обозначивший данное понятие как особую конфигурацию «слов», вещей» и «представлений», которая задает условия существования взглядов, знаний, наук, свойственных той или иной исторической эпохе.

Одним из важнейших элементов объекта исследования является российское общество как социокультурная общность людей, обладающая устойчивым самосознанием в исторической перспективе и осознающая свое природное, социальное, культурное окружение, при этом эпистемологические установки в данных социальных и культурных условиях проецируются в мышлении, чувствах и действиях как отдельных индивидов, так и всего общества в целом.

Предметом исследования данной работы является понятие «образ СевероЗападного Кавказа», которое определяется как комплекс представлений о данном регионе как географическом объекте, социально-политическом образовании, месте сосредоточения различных специфических культур и традиций проживающих там народов и этносов (черноморских казаков, линейных (донских) казаков, различных горских племен, ногайцев-кочевников), об истории взаимоотношений между Россией и жителями данного региона. Для выявления этого образа следует обратиться к системе понятий русских людей того времени (прежде всего, представителей различных кругов интеллигенции, которые имели возможность пользоваться различными источниками информации и являлись как авторами сочинений о Кавказе, так и их читателями), их художественным вкусам, политическому мировоззрению, способности к воображению. Предмет исследования относится к областям культуры и социальной сферы, где наблюдаются непрерывные процессы воспроизведения представлений как социального опыта, при этом воспроизведение предполагает не только перенос, сохранение этого опыта, но и его обновления. Развитие в российском обществе образа Северо-Западного Кавказа предстает как непрерывный процесс накопления сведений, отражавшихся прежде всего в различных научных, литературных и публицистических источниках (книгах, журнальных и газетных публикациях), освоения имеющейся информации и изменения представлений.

Хронологические рамки работы определены соответственно предмету исследования: нижняя граница - конец XVIII в., когда впервые с началом колонизации Кубани черноморскими и донскими казаками происходит активное взаимодействие России с регионом Северо-Западного Кавказа; верхняя граница датирована концом XIX в. Наибольшая интенсивность развития в русском обществе образа Северо-Западного Кавказа приходится на вторую и третью четверть XIX в., что связано с деятельностью русских поэтов и писателей (А. А. Бестужев-Марлинский, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, JI. Н. Толстой, Е. П. Лачинова и др.), офицеров Генерального штаба российской армии (Г. В. Новицкий, Ф. Ф. Торнау, С. М. Бро-невский и др.), представителей местных народов (С. Хан-Гирей, А.-Г. Кешев, Ш. Б. Ногмов и др.).

Первоначально в русском обществе сложился таинственно-романтический образ данного региона как области, расположенной на периферии цивилизации, населенной воинственными народами с культурой и нормами жизни, которые несовместимы с традициями цивилизованного общества. К концу XIX в., в связи с прекращением Кавказской войны и активным аграрно-промышленным освоением СевероЗападного Кавказа, этот регион уже лишился своего ореола и рассматривался как одна из окраин Российской империи с некоторой спецификой жизни. А с началом XX в. объем информации о регионе в научной литературе вырос в геометрической прогрессии.

Географические рамки исследования ограничены той частью СевероЗападного Кавказа, которая во второй половине XIX в. составила Кубанскую область, то есть рассматриваются территории, населенные черкесскими племенами (адыгами) и казаками, - левобережье и правобережье Кубани и Закубанье.

Степень изученности проблемы. Историография изучаемой в диссертации проблемы характеризуется малой численностью и узкой специализированностью работ, посвященных проблеме «образа Северо-Западного Кавказа», что приводит к необходимости использовать источники более широкой историко-политической, историко-философской, историко-культурологической направленности, а также разнообразные литературные произведения.

В дореволюционной историографии не было специальных работ, посвященных тематике формирования образа Кавказа в целом, и его северо-западного региона в частности, в сознании российского общества. Единственной темой, затронувшей интерес историков этого периода в данном аспекте, стала Кавказская война, которая многие десятилетия была одним из наиболее ярких и драматических событий российской действительности. Однако и эта тема освещалась лишь частично, так как основное внимание историки уделяли лишь интерпретации событий государственными деятелями и представителями военного командования на Кавказе. Так, историк В. А. Потто при анализе деятельности генерала А. П. Ермолова довольно подробно показал его позицию по вопросу присоединения Северного Кавказа к Российской империи1.

Большое значение в данном плане имеет работа А. Л. Зиссермана «Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский», где приводится оценка завершающего этапа Кавказской войны различными государственными и военными деятелями России, при этом в качестве приложения к исследованию была опубликована их переписка по данному вопросу2.

Интересным является и труд Н. К. Шильдера «Император Николай Первый, его жизнь и царствование», где в качестве приложения опубликован дневник А. X. Бенкендорфа, в котором содержатся воспоминания Николая I о его поездке на Кавказ и в определенной степени раскрывается его позиция по вопросу о присоединении Северного Кавказа .

Некоторые историки досоветского периода пытались дать анализ точкам зрения современников на методы покорения Кавказа. Так, в работе Д. И. Романовского в качестве приложений были опубликованы записки адмирала Н. С. Мордвинова и генерала А. А. Вельяминова о способах покорения Кавказа4.

Тем не менее, специальных исследований на тему отношений современников Кавказской войны к методам интеграции Кавказа в состав Российской империи не проводилось.

Отдельные исследователи дореволюционного периода изучали вопрос отражения Кавказа в творчестве известных русских литераторов XIX в5, или деятель

1 Погго В. А. Кавказская война в 5 томах. Ставрополь, 1994. Т. 2.

2 Зиссерман А. Л. Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский. М., 1890. Т. 2.

3 Шильдер Н. К. Император Николай Первый, его жизнь и царствование. М., 1996. Кн. 2. С. 624-625.

4 Романовский Д. И. Кавказ и Кавказская война. Публичные лекции, читанные в зале Пассажа в 1860 г. СПб., 1860.

5 Висковатов П. А. Лермонтов. СПб., 1891. ность просветителей горских народов, в том числе из местной интеллигенции6.

В докладе Б. М. Городецкого, прочитанном на собрании членов ОЛИКО в 1912 г., была освещена степень изученности истории и культуры Кубани к началу XX в7. В «Бюллетене ОЛИКО» за 1914 г. сообщалось о публикациях иностранных о авторов о Кубани .

В послереволюционный период развития российской исторической науки, прежде всего в послевоенное время, появлялись исследования, посвященные отражению той или иной стороны жизни Северо-Западного Кавказа в сознании различных кругов российского общества, либо характеристике деятельности литераторов и представителей местной интеллигенции, творчество которых служило одним из основных источников информации для российского общества о данном регионе.

Обобщающий характер носили работы М. А. Полиевктова, рассмотревшего вопрос о посещении и изучении Кубани европейскими путешественниками в XVII-XVIII вв. и в первой трети XIX в9.

Прежде всего, следует отметить обстоятельные труды М. О. Косвена, демонстрирующие целостную картину этнографического изучения региона в русской науке XIX в. В этих работах содержится информация, как о самих исследователях Кавказа, так и об их сочинениях, в основе которых лежал материал о местных реалиях10.

Обобщающая характеристика изучения и описания Северного Кавказа в русской науке и литературе содержится в трудах по истории региона11.

Имеются и труды, посвященные этнографическим исследованиям отдельных

6 Краснов М. Просветители Кавказа. Ставрополь, 1913.

7 Городецкий Б. М. Кто и как изучал Кубанскую область//Известия ОЛИКО. Екатеринодар, 1912. Вып. 5. С. 7-24.

8 И. М. Кубанская область в изображении иностранцев // Бюллетень ОЛИКО. Екатеринодар, 1914. Вып. 1. С. 21-25. Вып. 2. С. 15-20.

9 Полиевктов М. А. Европейские путешественники XVII-XVIII вв. по Кавказу. Тифлис, 1935; Его же. Европейские путешественники по Кавказу 1800-1835 гг. Тбилиси, 1946.

10 Косвен М. О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке // Кавказский этнографический сборник. М., 1955. Т. 1. С. 265-374; Косвен М. О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке. Часть II //Кавказский этнографический сборник. М., 1958. Т. 2. С. 139-274; Косвен М. О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке. Часть III // Кавказский этнографический сборник. М., 1962. Т. 3. С. 158-288; Косвен М. О. Этнография и история Кавказа. Исследования и материалы. М., 1961.

11 История народов Северного Кавказа. Конец XVIII в. - 1917 г. М., 1988. С. 219-222, 242-246, 253-256, 357-366, 524-531; Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. Краснодар, 1996. С. 574-579, 581-584; Денисов Н. Г., Лях В. И. Художественная культура Кубани. Краснодар, 2000; Лях В. И. Просвещение и культура в истории кубанской станицы. Краснодар, 1997. народов Кавказа, в частности, работа С. И. Алиевой «К истории изучения ногай

11 цев XV - начала XX века на Кубани» .

Определению роли русских литераторов в процессах осознания и понимания Кавказа российским обществом способствовали труды J1. П. Семенова, А. В. Попова, М. М. Савченко, Н. Ф. Веленгурина, П. Е. Селегея, J1. А. Черейского, С. В. Че-калина, А. В. Виноградова, В. Б. Виноградова, Б. Г. Ашхотова, В. А. Захарова, В. Г. Малаховой, В. А. Соловьева13.

Работы этих авторов много внимания уделяют персоналиям - замечательным людям, выдающимся русским литераторам, которых судьба в разное время приводила на Кавказ. Большой объем материала посвящен пребыванию на Кавказе А. А. Бестужева-Марлинского, А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. И. Одоевского, J1. Н. Толстого, Г. И. Успенского и М. А. Горького. Каждый из этих авторов, характеризуя жизнь и деятельность своего героя, одновременно разворачивает исторический фон кавказской жизни, которая отражалась на творчестве данных литераторов, и через них формировала представление о Кавказе в широких кругах русского общества.

Ценная информация, посвященная деятельности просветителей Северного Кавказа из числа местной интеллигенции, содержится в работах P. X. Хашхоже-вой, Е. А. Абуловой, А. Д. Вершигоры14. В исследованиях данных авторов приводится очень интересный материал о жизни и деятельности выдающихся представителей образованных кругов горцев, чьими стараниями не только закладывался фундамент культурного развития края, но и распространялись исторические и этнографические сведения о регионе в России.

12 Алиева С. И. К истории изучения ногайцев XV - начала XX века на Кубани. Армавир, 1997.

13 Семенов Л. П. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск. 1939; Попов А. В. А. И. Одоевский на Кавказе // Материалы по изучению Ставропольского края. Ставрополь, 1952. Вып. 4; Ом же. А. С. Пушкин на Северном Кавказе // Материалы по изучению Ставропольского края. Ставрополь, 1954. Вып. 6; Он же. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954; Савченко М. М. Они были на Кубани. Краснодар, 1974; Веленгурин Н. Ф. Дорога к Лукоморью. Краснодар, 1976; Селегей П. Е. Заповедный лермонтовский край. Ставрополь, 1980; Черейский Л. А. Пушкин и Северный Кавказ. Ставрополь, 1986; Чекалин С. В. Лермонтов. М., 1991; Виноградов А. В. Лермонтовская Кубань (историко-литературоведческие этюды). Армавир, 1997; Виноградов В. Б. Пушкинская Кубань. Армавир, 1999; Ашхотов Б. Г. Кавказ в судьбе и творчестве М. Ю. Лермонтова // Интеллигенция Северного Кавказа в истории России. Ставрополь, 2000; Захаров В. А., Малахова В. Г. Лермонтов на Кубани. Тамань, 2001; Соловьев В. А. Пушкин на Кубани. Краснодар, 2000,2002; Он же. Лермонтов на Кубани. Краснодар, 2005.

14 Хашхожева P. X. Адыгские просветители XIX-начала XX века. Нальчик, 1993; Абулова Е. А. О связях творческой интеллигенции Северного Кавказа и России //Интеллигенция Северного Кавказа в истории России. Ставрополь, 1997; Вершигора А. Д. Хан-Гирей: новые документы и источники. Нальчик, 2003.

Что касается изучения вопроса об отношении современников к Кавказской войне, то в послереволюционный период развития русской исторической науки он зависел от состояния и изменения идеологической основы общественно-политической жизни страны. Историки, вынужденные ограничиваться рамками идеологической доктрины политического курса партии, разрабатывали концепцию Кавказской войны с позиции классового подхода. В научный оборот был введен термин «царское самодержавие», объединивший всех, кто имел отношение к колониальной политике Российской империи, в результате чего для данного времени была характерна деперсонализация Кавказской войны. Такая тенденция наблюдалась до крушения культа личности Сталина, когда произошло определенное изменение методологической основы советской исторической науки. При этом классовый подход оставался главным принципом анализа исторических событий. В это время наблюдается несколько попыток рассмотрения разных точек зрения, высказываемых в русском обществе по проблеме покорения горцев. Обширных и комплексных исследований по данному вопросу не было. Подобные темы анализировались лишь в научных статьях и кратко в монографиях, посвященных истории русско-кавказских отношений. В данный период рассматривались в основном взгляды на Кавказскую войну, свойственные лишь определенной части русского общества. Так, например, были изданы работы, посвященные деятелям декабристского движения, сосланных на Кавказ15. Однако в них лишь отмечалось, что декабристы, являясь представителями прогрессивно мыслящей части русского общества, осуждали войну на Кавказе и критиковали военно-феодальные методы колониальной политики царизма. При этом взгляды декабристов на экономическое и культурное освоение Кавказа практически не рассматривались. Историки А. В. Фадеев, В. Г. Гад-жиев, А. М. Пикман, Б. С. Виноградов, К. Б. Гайтукаев в своих работах кратко касались также мнений и других представителей русского общества, которые не были согласны с политикой царского правительства в отношении горцев, - адмирала Н. С. Мордвинова, А. С. Грибоедова, генерала Н. Н. Раевского, А. С. Пушкина,

15 Гаджиев В. Г. Декабристы на Кавказе//Вопросы истории Дагестана. Махачкала, 1975. Вып. 3; Дзидзария Г. А. Декабристы в Абхазии. Сухуми. 1970; Орлик О. В. Декабристы и внешняя политика России. M., 1984; Трудные годы: Декабристы на Кавказе: Сборник. Краснодар, 1985.

М. Ю. Лермонтова, JI. Н. Толстого, А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова и Н. Г. Чернышевского16. Однако, в ряде случаев, в угоду выбранной автором позиции, допускались определенные натяжки. В целом, хотя советские историки и внесли определенный вклад в разработку проблематики оценки Кавказской войны современниками, но их работы носили все же ограниченный характер и не могли претендовать на полное и комплексное рассмотрение данного вопроса.

В 1990-х гг. начался новый этап развития русской исторической науки, характеризуемый небывалой широтой исходных методологических предпосылок исследователей, что в целом позволяет рассмотреть проблему с различных точек зрения.

Из работ этого периода следует отметить, прежде всего, работу Я. Гордина «Кавказ: Земля и кровь. Россия в Кавказской войне XIX в.», которая стала первым комплексным исследованием, посвященным анализу восприятия Кавказской

1 7 войны современниками . В основе работы лежат записки представителей декабристского движения, государственных и военных деятелей. Автор стремился показать, что современники Кавказской войны, прежде всего ее участники, осознавали всю сложность покорения Кавказа.

Анализ того, как оценивалась Кавказская война в мемуарах и воспоминаниях современников, дал в своей диссертации С. В. Солдатов18.

Особенности отражения российско-северокавказских связей в художественной литературе XIX в. были показаны в работах Т. X. Кумыкова, М. Б. Нагоева, В. Б. Виноградова, А. В. Барнаш, Ю. Ю. Клычникова, М. В. Клычниковой19.

16 Фадеев А. В. Россия и Кавказ первой трети XIX века. М., 1960; Гаджиев В. Г. Роль России в истории Дагестана. М., 1965; Гаджиев В. Г., Пикман А. М. Великие русские революционные демократы о борьбе горцев Дагестана и Чечни. Махачкала, 1972; Виноградов Б. С. Кавказ в творчестве J1. Н. Толстого. Грозный, 1959; Гайтукаев К. Б. Кавказ и Россия в судьбе М. Ю. Лермонтова. Грозный, 1987.

17 Гордин Я. Кавказ: Земля и кровь. Россия в Кавказской войне XIX века. СПб., 2000.

18 Солдатов С. В. Кавказская война 1817-1864 гг. в оценке современников: Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Челябинск, 2004; См. также: Солдатов С. В., Худобородов А. Л. Восприятие горских народов в России во время Кавказской войны // Голос минувшего. Краснодар, 2002. № 3/4 С. 43-47.

19 Кумыков Т. X., Нагоев М. Б. Исторические реалии народов Северного Кавказа в произведениях деятелей русской культуры первой половины XIX в. Нальчик, 1996; Виноградов Б. В. Этюды о русско-кавказских литературных связях. Армавир, 2002; Он же. Россия и Северный Кавказ: история в зеркале художественной литературы. Армавир, 2003; Барнаш А. В. Культура как фактор становления российской государственности на Северном Кавказе в XIX — начале XX вв.: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Пятигорск, 2004; Клычникова М. В., Кпычников Ю. Ю. Северный Кавказ в русской литературе в конце XVIII - первой половине XIX вв. // История и культура народов Северного Кавказа. Пятигорск, 2005. Вып. 1. С. 18-46; Клычникова М. В. Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России (1777 - 1864 гг.): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Пятигорск, 2005.

Отдельным персоналиям - российским и кубанским ученым и краеведам - посвятили свои статьи В. П. Бардадым, В. П. Громов (о И. Д. Попко), Г. И. Шевченко (о И. Д. Попко, Д. А. Арцыбашеве, П. П. Короленко), JL М, Голутво (о Ф. А. Щербине), С. Н. Якаев (о Ф. А. Щербине), И. Д. Золотарева (о Б. М. Городецком). А. И. Слуцкий, Т. В. Ратушняк затронули в своих работах тему деятельности Кубанского областного статистического комитета и ОЛИКО.

Цель исследования - выявить, какое место занимал Северо-Западный Кавказ в общественном сознании русской интеллигенции в рассматриваемый период.

Из поставленной цели вытекают следующие основные задачи исследовательского поиска:

1) рассмотреть истоки формирования представлений и знаний о СевероЗападном Кавказе с начала российско-адыгейских контактов (середина XVI в.) до конца XIX в.;

2) выявить источники поступления в общественное сознание русской интеллигенции сведений о Северо-Западном Кавказе, его народах, истории и культуре;

3) проанализировать особенности описания жизни народов Северо-Западного Кавказа в русской исторической и этнографической науке, публицистике, литературе;

4) охарактеризовать специфику восприятия Северо-Западного Кавказа российской интеллигенцией;

5) дать анализ развитию представлений о Северо-Западном Кавказе в исследованиях российских ученых и художественном восприятии писателей;

6) изучить вопрос о влиянии Кавказской войны на изменение и развитие представлений о Северо-Западном Кавказе и его народах;

7) выявить роль представителей горских народов в распространении достоверных сведений о регионе.

Методологическая основа исследования. Для настоящего исследования методологически важным является понятие «история ментальностей» как определение научного направления, изучающего сферу формирования, развития и функционирования «образа», в данном случае образа Северо-Западного Кавказа в России. Термин «история ментальностей» введен в научное обращение представителями так называемой школы «Анналов» и используется исследователями, которые определяют область своих научных интересов как «историческая антропология». Предмет исследования истории ментальностей - «сочетание способов и содержаний мышления и восприятия, которое является определяющим для данного коллектива в данное время»20. Описание определенной ментальности можно получить лишь как общий результат изучения интеллектуальных концепций элит или отдельных мыслителей, истории идеологии или религии, истории эмоций и представлений. Таким образом, в центре внимания исследователя находятся процессы, в результате которых идеи становятся всеобщим достоянием и начинают определять массовое сознание.

Несомненно, «образ» представляет собой результат субъективных интерпретаций реальности. Рассмотрение внутренней точки зрения непосредственных участников исторического процесса характерно для семиотического подхода к истории, определяемого Б. А. Успенским как подход, предполагающий «реконструкцию системы представлений, обуславливающих как восприятие тех или иных событий, так и реакцию на эти события. В семиотической перспективе исторический процесс может быть представлен, в частности, как процесс коммуникации, при котором постоянно поступающая новая информация обуславливает ту или иную от

01 ветную реакцию со стороны общественного адресата (социума)» .

Традиция образа Северо-Западного Кавказа предстает как непрекращающийся процесс накопления сведений, освоения знаний, изменения представлений. Исследуя формирование и модифицирование представлений о Кавказе как процесс включения инноваций в традицию, можно выявить закономерности складывания образа Северо-Западного Кавказа в русском общественном сознании. Исследовательский интерес направлен на разнообразие групповых менталитетов, изменчивость и противоречивость ментальной сферы.

Образ Северо-Западного Кавказа в российском общественном сознании так

20 Левинсон К. А. История ментальности в Европе. Очерки по основным темам // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в образах и рефератах. М., 1996. С. 98-99.

21 Успенский Б. А. Избранные труды. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1994. Т. 1. С. 9-49. же можно рассматривать в аспекте образа «чужого» в собственной культуре. Исследование «чужого» - это направление социальных наук, которое приобретает особую важность при изучении принципов культурного процесса. Любая культура не существует в замкнутом пространстве, а постоянно сталкивается с «чужим», сравнение которого со «своим» становится фактом духовной жизни22. Процесс взаимодействия «своего» и «чужого» обычно осложняется взаимонепереводимостью «языков» различных культур, поэтому для успешного ведения диалога возникает необходимость выработки механизма интерпретации. Таким образом, происходит постепенное превращение «чужого» в «свое». При этом исконное «свое» лучше осознается и проявляется через встречу с «чужим», внешним. Представление о чужой культуре полностью строится на материале собственной культуры, поэтому и «образ чужого» получает характеристики, несвойственные той культуре, которая послужила внешним толчком для его формирования.

В основу предпринятого исследования положен принцип историзма, при котором все происходившие события изучаются в процессе их возникновения, развития, изменения в конкретно-исторической обстановке.

Автор опирается на принцип концепции «российскости», разрабатываемой кавказоведческой школой В. Б. Виноградова о взаимовыгодном историческом партнерстве народов России и их культурном сближении с различными ментальными особенностями и традициями.

В работе используются хронологический, сравнительный, типологический и системный методы исследования.

Источниковая база диссертации. Данное исследование основано на широкой базе опубликованных источников. По жанру и характеру информации можно выделить следующие группы опубликованных источников: сборники документов; ведомственные записки, в которых авторы излагали свое мнение по различным вопросам местной жизни; свидетельства очевидцев и современников, мемуары, дневники и труды путешественников (полевые исследования); научные труды ис

22 Топоров В. Н. Пространство культуры и встречи в нем // Восток-Запад. Исследование. Переводы. Публикации. М., 1989. С. 6-12. ториков, кавказоведов, краеведов; литературные и философские произведения как российских, так и местных авторов; научно-популярная и публицистическая литература. Для настоящего исследования широко использовались изданные сборники документов и материалов23.

Из сборников документов, посвященных этой теме, следует отметить, прежде всего, составленный Ф. И. Леонтовичем труд «Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа», куда вошли собранные различными исследователями сведения по данному направлению исследования.

Ведомственные записки представлены довольно широким кругом материалов различного периода, дающих представление о тех или иных сторонах жизни кавказских горцев.

Мемуары, дневники и труды путешественников и исследователей Кавказа первой половины XIX в., кавказоведов более позднего периода, а также участников Кавказской войны весьма обширны. Здесь можно выделить работы С. М. Бро-невского, Г. В. Новицкого, Ф. Ф. Торнау, И. Ф. Бларамберга, П. Г. Буткова, Ф. А. Щербины, Е. Д. Фелицына, Н. И. Воронова, воспоминания А. П. Ермолова и Р. А. Фадеева, многочисленные короткие и объемные статьи различных авторов, помещавшиеся в российских центральных и местных периодических и непериодических изданиях. Многие из опубликованных работ данного вида были написаны на основе дневников, которые, как известно, являются одной из наиболее ярких форм автокоммуникации, а потому очень глубоко отражают в себе свойства личности своего автора, знакомя постороннего читателя, если таковой появляется, с миром впечатлений и эмоциональных переживаний индивида от встречи с иной культурой. Особую роль играли работы исследователей из числа горской интеллигенции, прежде всего С. Хан-Гирея, Ш. Б. Ногмова, С. Казы-Гирея, А. Г. Кешева, С. К. Г. Ина-това, чьи труды содержали очень значительный объем информации по истории и этнографии горцев. Все эти работы были основным источником информации о Се

23Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII - XIX вв. Нальчик, 1974; Трудные годы: Декабристы на Кубани. Сборник. Краснодар, 1985; Шаги к рассвету. Адыгские писатели-просветители XIX в. Избранные произведения. Краснодар, 1986; Екатеринодар-Краснодар. 1793-1993. Краснодар, 1993; История Кубани в русской художественной литературе (довоенный период): Хрестоматия. Армавир, 1996,2004.4.1-2; Русские авторы XIX в. о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Нальчик, 2001. Т. 1,2. веро-Западном Кавказе для представителей российской интеллигенции. Ряд изданий носил научно-популярный характер и предназначался для более широких кругов читателей, но, к сожалению, в них информация носила обычно недостоверный характер.

Письма путешественников по Кавказу, отправленные родственникам и друзьям, содержали подчас интересные наблюдения. В случае широкой известности авторов, их письма публиковались в посмертных собраниях сочинений, становясь доступными для широких кругов читателей.

В литературных произведениях ряда авторов (А. А. Бестужева-Марлинского, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Е. П. Лачиновой, Л. Н. Толстого, Г. И. Успенского, С. Хан-Гирея, С. Казы-Гирея, С. Адиль-Гирея, А.-Г. Кешева, С. Крым-Гирея Инатова, Кази-Бек Ахметукова и др.) также раскрывались различные стороны горской жизни, при этом следует отметить, что наблюдавшееся изначально романтическое описание Кавказа постепенно сменилось реалистическим и более глубоким по содержанию.

Научная новизна настоящего исследования связана с малой изученностью пространственно-временных аспектов общественно-политического сознания русской интеллигенции XIX в. в отечественной историографии, прежде всего по отношению к Востоку в целом, и Кавказу в частности. По данной теме нет специальных комплексных исследований. Результаты, полученные диссертантом в ходе работы над диссертацией, заключаются в следующем:

1) В работе показана этапность развития кавказских представлений русской интеллигенции в рамках более чем столетнего периода - от конца XVIII в. до конца XIX столетия. В диссертации отмечены специфические черты и особенности восприятия Кавказа и его народов в те или иные периоды рассматриваемого временного отрезка, показываются существовавшие расхождения между представителями различных лагерей общественно-политической мысли в среде русской интеллигенции.

2) Значительной частью диссертации является исследование кавказских воззрений таких выдающихся мыслителей, поэтов и писателей России, как А. А. Бестужев-Марлинский, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, А. С. Грибоедов, В. С. Соловьев, Л. Н. Толстой и др. Отмечены не только индивидуальные черты в их взглядах на Кавказ, но и влияние их творчества на формирование представлений о Кавказе у широких кругов общественности.

3) Немаловажное значение имеет и анализ деятельности горских интеллигентов-просветителей - Ш. Ногмова, С. Хан-Гирея, С. Адиль-Гирея, С. Казы-Гирея, А.-Г. Кешева, К.-Г. Инатова, К. Атажукина, которые внесли значительный вклад в складывание объективных представлений о Северо-Западном Кавказе.

4) В работе показано развитие исследований Северо-Западного Кавказа после завершения Кавказской войны. Большое значение имели работы кубанских историков (Ф. А. Щербины, Е. Д. Фелицына), публикации в местной прессе, уделявшей в этот период значительное внимание этнографическим и историческим статьям, а также деятельность таких учреждений и обществ, как Кавказская археографическая комиссия, Кубанский областной статистический комитет, Общество любителей изучения Кубанской области, Кавказское отделение Русского географического общества и др., большинство из которых выпускало свои периодические издания, содержавшие много интересных в научном плане материалов по Северному Кавказу и Кубани.

5) В диссертации проанализирован значительный историографический материал по истории этнографии, литературы, науки, культуры, общественной мысли.

Положения, выносимые на защиту:

1) Первые сведения о Северо-Западном Кавказе появились в России еще во времена Киевской Руси, однако были слишком отрывочны и недостоверны.

2) В XVIII в., начиная с периода правления Петра I, в связи с быстрым расширением границ России, интерес к данному региону резко возрос. На Кавказ отправляются исследователи-любители и организованные Академией наук научные экспедиции. Поток информации о нем в Россию значительно увеличился.

3) Колонизация Кубани казаками и начало активных контактов и вооруженных конфликтов с горцами выявили насущную потребность в глубоком изучении Северо-Западного Кавказа. Особая роль в его исследовании принадлежит офицерам русской армии, которые публиковали свои заметки в4 различных журналах о происходивших здесь событиях, благодаря чему о них узнавала широкая российская общественность. Одновременно резко повысился интерес к Кавказу в русской литературе. Многие выдающиеся русские писатели и поэты служили здесь или совершали путешествия. Их произведения сыграли основную роль в формировании у широкой публики России первой половины XIX в. представления о СевероЗападном Кавказе.

4) В начале XIX в., после усиления влияния России на Кавказе, начал складываться особый слой горской интеллигенции, бикультурной по своему воспитанию, образованию и воззрениям. Его представители, являясь связующим звеном между российской и местной культурами, оказали огромное влияние как на складывание реалистичного образа Северо-Западного Кавказа у российской общественности, так и на процесс интеграции горцев в культурное, общественное и экономическое поле России.

5) После окончания Кавказской войны началось активное освоение Кавказа, благодаря чему многократно увеличился объем информации об этом регионе. Теперь основную роль в процессе накопления и распространения подобных сведений играли не приезжие исследователи, а местные ученые и представители интеллигенции, публиковавшие большое количество материалов в различных изданиях региональной прессы и сборниках, выпускавшихся теми или иными обществами, учреждениями и комиссиями, созданными для изучения Кавказа. В литературе данного периода наблюдается отход от романтического описания местных особенностей к реалистическому.

Теоретическая и практическая значимость. Диссертация может представлять интерес для ученых, исследующих различные проблемы интеллигентоведения, истории общественной мысли России, истории формирования нашей страны, взаимосвязи «центральной» и «местной» интеллигенции. Диссертация будет полезной для государственных органов, научных учреждений, различных организаций и структур, ведущих практическую работу с регионами Кавказа, так как в исследовании показываются основные стереотипы о Кавказе в российском общественном сознании, в том числе и возникшие в период Кавказской войны, а потому отчасти соответствующие современной нестабильной обстановке в данном регионе. Рассматривается также значительный опыт ведения диалога русской культуры с культурами народов Кавказа. Материалы диссертации могут использоваться для подготовки курсов по истории России, истории Северного Кавказа и краеведению.

Апробация диссертации. Основные положения диссертации прошли апробацию в форме статей и тезисов научных сообщений (общее количество - 7 работ) в научных журналах и сборниках, а также в качестве разделов брошюры, они также были изложены в материалах Всероссийской научно-практической конференции «Философия, наука, религия: в поисках диалога» (Краснодар, 2004), межвузовской научно-практической конференции «Пушкинские чтения-V» (Краснодар, 2004), 38-й Всероссийской заочной научной конференции «Интеллектуальная элита России: история, современность, перспективы» (Санкт-Петербург, 2005).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры дореволюционной отечественной истории Кубанского государственного университета.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Савельев, Александр Евгеньевич

Заключение

Русь имела некоторые связи с Кавказом еще в первые годы своего существования как единого государства. В русских летописях, начиная с X в. можно встретить упоминания о Северо-Западном Кавказе и населяющих его племенах, однако в этот период такие контакты носили исключительно эпизодический характер и в основном были связаны с походами русских князей и их войной с Хазарским каганатом.

Значительно увеличилось количество поступающей в Россию информации после завоевания Астрахани и особенно после основания в низовьях Терека русской крепости Терки в 1567 г. В результате последовавшего за этим оживления связей между Россией и кавказскими народами в Москву стало поступать большое количество донесений астраханских и терских воевод о взаимоотношениях с горскими племенами. Кроме того, приезжавших на Русь кабардинских, грузинских, ногайских, кумыкских, других послов и гостей подробно расспрашивали об условиях жизни, о традициях и обычаях их народов. Московские послы, направлявшиеся в Грузию и Персию, также должны были узнавать подробности местной жизни, в том числе и на пути следования.

В российских летописях XVI в. содержался очень разнообразный материал по русско-черкесским отношениям: это не только сведения о посольствах, но и информация о переходе черкесских князей на русскую службу, их приезде в Москву и возвращении на родину, попытках русского правительства обратить адыгов в христианство в 60-х гг. XVI в., о вооруженной помощи Московского государства союзным кабардинским князьям в борьбе с внешними и внутренними врагами, об участии адыгских конных формирований в составе русских войск в военных действиях против Крымского ханства и Швеции. Однако, к сожалению, в летописях не приводилась информация о внутреннем положении адыгских племен в социально-экономическом плане. Особо отмечалась деятельность «большого князя» Темрюка Ильдарова, который придерживался прорусской ориентации. Приняв русское подданство, он получил значительную поддержку Ивана Грозного как политического, так и военного характера, и смог подчинить себе соперников, придерживавшихся турецко-крымской ориентации, что и отмечалось в летописи.

С XVIII в. началось систематическое изучение Кавказа и его этнографии, инициатором которого выступил Петр I, так как по его распоряжению на Кавказ было отправлено несколько больших экспедиций, имевших своей целью исследование данного региона в географическом и этнографическом планах.

В последней трети XVIII в., по поручению Академии наук, были совершены три путешествия по Кавказу, в задачу которых входило изучение преимущественно производительных возможностей региона и сбор этнографических, исторических и политических данных.

Присоединение Грузии к России в 1801 г. ознаменовало собой новый этап изучения Кавказа, в том числе и его северо-западного региона, так как у русской интеллигенции резко повысился интерес к этому краю. Особенно этот интерес усилился после начала Кавказской войны.

За период XIX в. произошел значительный рост кавказоведческих работ, что определялось особенностями русской жизни того периода. С одной стороны, в силу стремительной экспансии Российской Империи на Кавказ правительству была необходима достоверная информация об этом регионе, с другой стороны, у русского общества резко возрос интерес к жизни других народов. Кавказ же в плане своей «экзотичности» был очень таинственен для обывателей того времени, а потому и привлекателен. Этот интерес подогревался так называемой «кавказской литературой», представленной произведениями Пушкина, Лермонтова, Бестужева-Марлинского, Толстого и ряда других авторов. Одним из основных факторов, обуславливавших внимание к этому региону, стала очень длительная Кавказская война. Одна часть русского общества смотрела на кавказских горцев как на врагов, дикарей и фанатиков, не желающих понимать выгоды мирной жизни под властью великой державы, другая - восхищалась их борьбой за свою независимость. На фоне такого противоречивого развития русской общественной мысли и формировалось отечественное кавказоведение.

Во второй половине XIX в., особенно в 50-60-е гг., тема Кавказа широко освещалась в российской периодической печати. Посвященные этому региону статьи различного содержания появлялись в «Военном сборнике», «Русском вестнике», «Библиотеке для чтения», «Вестнике Европы», «Отечественных записках», «Иллюстрированной газете» и «Медицинском вестнике». Например, в «Военном сборнике» часто публиковались воспоминания о Кавказской войне.

Интересные результаты показывает анализ состава авторов, писавших о Северо-Западном Кавказе в рассматриваемый период. Первоначально, до конца XVIII в., это были либо лица, посещавшие Кавказ по служебным делам, либо служившие здесь военные. В конце XVIII в. - начале XIX в. к этим категориям авторов добавились также ученые-путешественники. В середине XIX в. преобладающее место среди писавших о Кавказе заняли военные, а гражданские чиновники и лица свободных профессий составляли теперь незначительное число авторов. В эти годы тема Кавказа стала освещаться в специальных работах различных исследователей, художественных произведениях писателей и поэтов, а также в статьях представителей русской интеллигенции (в том числе врачей и учителей), служивших в данном регионе. Появляются авторы из числа местного населения. В 70-х и 80-х гг. число офицеров, имевших публикации по истории и этнографии Кавказа, резко падает, но значительно увеличивается число гражданских служащих и лиц свободных профессий. Также среди авторов работ, посвященных данному региону, возрастает число ученых, писателей и учителей, иногда появляются записки врачей. Существенно возрастает число авторов из горской интеллигенции. Наконец, в последнем десятилетии XIX в. наблюдаются лишь единичные случаи появления статей о Кавказе, написанных офицерами, число публикаций чиновников и лиц свободных профессий остается примерно прежним, при этом среди них вырастает количество материалов учителей, ученых и писателей, в некоторой степени и врачей, число же авторов из местных жителей продолжает увеличиваться и приближается к 50%. Участие в этнографических и исторических описаниях Кавказа лиц духовного сословия всегда было незначительным.

Представления о другом народе, его культуре, общественно-социальных и экономических отношениях всегда строятся на основе воззрений и шаблонов, сложившихся в рамках данного общества, следовательно, «образ чужого», который воплотился в данном случае преимущественно в художественной форме, отражающей иную культуру, всегда предстает в виде некой альтернативы сложившейся традиции, поэтому авторы и исследователи, писавшие о Кавказе, показывали реалии этого региона лишь в такой степени, в какой они соответствовали российской действительности. При этом, с течением времени Россия и Кавказ становились все более взаимозависимы. С одной стороны, изменения, происходившие в экономическом и культурном развитии Российской империи, немедленно отражались и на Кавказе, с другой стороны, данный регион приобретал все большее значение как ключевой опорный бастион защиты южных границ государства, экономически важная провинция и врата для дальнейшей экспансии на Восток.

Северокавказская интеллигенция XIX в. была бикультурной по своей сути, так как возникла на своеобразном «перекрестке» культурных пространств России и местных народов, что неизбежно порождало смешение в сознании человека норм и ценностей традиционной горской жизни с идеалами русской культуры. Местный, национальный, элемент был очень силен, несмотря на безусловное влияние европейской и русской цивилизаций. Во многом это произошло потому, что горские интеллигенты осознали тот факт, что северокавказские народы слишком отстали от европейцев по уровню общественно-социального и экономического развития, поэтому перед ними стояла насущная задача «догонять» более развитые общества, преодолевать отсталость, следовательно, было необходимо решать задачи обновления социальных отношений, мировоззрения широких народных масс, модернизации производственных процессов. Но, одновременно, нужно было сохранить социальную и культурную преемственность поколений, обеспечить культурно-историческую самостоятельность. Неудивительно, что на протяжении XIX в. среди северокавказской интеллигенции были распространены два типа взглядов на перспективность того или иного пути развития горской культуры: просветительско-реформаторский и народнический. Следует заметить, что первый был распространен в 60-70 гг., в то время как второй в 80-90-х гг.

Расширение с начала XVIII в. территориальных границ России ввело в состав ее населения иноязычные народы с культурой и религией, отличавшимися от традиционных русских. Все это потребовало изменения отношения к представителям этих народов как на государственном, так и на общественном уровнях. Еще во времена Петра I по отношению к представителям кавказских племен, как и других восточных народов, использовался термин «бусурмане магометанской веры» даже в официальных документах. Постепенно стали приняться более нейтральные термины «инородцы», «инославные», «кавказские народы», «горские народы». Церковь официально разрешила браки с «иноверцами» при том условии, что православный^) супруг(а) не будет принуждаться к перемене веры, а дети будут воспитываться в традициях православия.

Что касается общественного отношения, то, начиная с первой половины XIX в., в сознании просвещенного дворянства и связанных с ним иных кругов интеллигенции стал формироваться положительный образ свободолюбивых горцев, который воспринимался как экзотический и романтизированный вариант борца за свободу и независимость. Во многом это произошло благодаря творчеству А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова и сосланных на Кавказ декабристов.

К концу третьей четверти XIX в. северокавказские народы окончательно вошли в состав России. Процесс вхождения горских племен в сложную структуру многонационального населения Российской империи был очень труден. Его успех во многом был определен усилиями кавказской интеллигенции, которая составляла незначительную часть местного населения. Образованные, деятельные люди, оказавшиеся способными встать в той или иной степени над узкими рамками национальных традиций, создавали общее культурное поле с другими народами России, стараясь при этом избежать слишком явного нарушения национальной самобытности горцев. Возможность формирования этого слоя населения появилась благодаря открытию в кавказских аулах русских начальных школ, а в крупных северокавказских городах - Ставрополе и Екатеринодаре - гимназий в качестве средних учебных заведений. При этом следует отметить, что обучение в русских начальных школах на Кавказе было бессословным, это позволяло получить элементарную грамотность даже детям бедняков. Что характерно, в школьной программе в определенной степени учитывалась специфика региона, например, в качестве «закона божьего» в кавказских школах преподавались основы ислама, а не православия. Горцы достаточно охотно отдавали своих детей в эти учебные заведения. К сожалению, получение дальнейшего светского образования было для представителей простого народа почти невозможным. В северокавказские гимназии, а тем более в институты и университеты Москвы и Санкт-Петербурга могли поступить лишь дети знати. Остальным было доступно только религиозное образование, которое они могли получить либо непосредственно на Кавказе, либо в Турции.

Во второй половине XIX в. резко изменились стереотипы отношения русского общества к Кавказу. Его восприятие в романтическо-таинственном ореоле уходило в прошлое. Теперь пришло время трезвой и практической оценки экономических возможностей региона, что было связано с окончанием Кавказской войны и значительным, по сравнению с предыдущими периодами, развитием капиталистических отношений, что отмечали русские писатели того времени.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Савельев, Александр Евгеньевич, 2005 год

1. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа. Одесса, 1882-1883. Т. 1-2.

2. Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. Нальчик, 1974.

3. Атажукин Из. Краткое описание жителей горских черкес; Записка о жителях Кавказа, Большой и Малой Кабарды // Дзамихов К. Ф. Адыги: вехи истории. Нальчик, 1994.

4. Барятинский А. И. Из воспоминаний // Русские мемуары: Избранные страницы (1825-1856). М., 1990.

5. Белинский В. Г. М.Ю.Лермонтов: Статьи и рецензии. Л., 1940.

6. Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. М., 1955. Т. VIII.

7. Белокуров С. А. Сношения России с Кавказом. М., 1889.

8. БерезинИ. Путешествие по Дагестану и Закавказью. Казань, 1850.

9. Берже А. П. Выселение горцев с Кавказа//Русская старина. СПб., 1882. Кн. 1.

10. Броневский С. М. Исторические известия о сношениях России с Персиею, Грузиею, черкесами и другими горскими народами со времен царя Ивана Васильевича

11. Грозного до вошествия на престол Императора Александра I. СПб., 1996.

12. Броневский С. М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе.1. Нальчик, 1999.

13. Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722-го по 1803 год. Извлечения. Нальчик, 2001.

14. Венедиктов М. Взгляд на Кавказских горцев // Сын Отечества. 1837. Ч. 188. Военно-статистическое обозрение Российской империи. СПб., 1859. Т. 16. Ч. 10. Воронов Н. И. Из черноморского края//Русский вестник. 1856. Т. 6. Кн. 1,№21. (Современная летопись).

15. Воронов Н. И. Дорожные заметки на разных путях Южной России // Одесский вестник. 1858. 18 марта; 20, 24 мая; 14 июня; 4 октября; 8-11 ноября. Воронов Н. И. От Екатеринодара до Ставрополя //Юго-Полис. Краснодар, 1992. № 1.

16. Воронов Н. И. Плавание у восточных берегов Черного моря//Русское слово. 1861. Т. 11.

17. Дубровин Н. Ф. История войн и владычества русских на Кавказе. Т. 1-2. СПб., 1871.

18. Записки А. П. Ермолова. 1798-1826. М., 1991.

19. Записки Новороссийского университета. Одесса, 1882-1883. Т. 34, 36, 38. Зиссерман А. Л. Двадцать пять лет на Кавказе (1842-1867). Ч. 1. СПб., 1879. Иванов И. Армавир // Кавказ. Тифлис, 1850. №45.

20. История, география и этнография Дагестана, XVIII-XIX вв. Архивные материалы. / Под ред. М. О. Косвена и Х.-М. Хашаева. М., 1958.

21. История Кубани в русской художественной литературе (досоветский период). Хрестоматия. В 2 4. Армавир, 1996; 2004. Ч. 1-2.

22. Каламбий (Адиль-Гирей Кешев). Записки черкеса. Нальчик, 1987.

23. Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 Т. СПб., 1816-1829. Т. 1,2,8, 9.

24. Ключевский В. О. Курс русской истории: Сочинения в 9 Т. М., 1987. Ключевский В. О. О русской истории. М., 1993. Книга Большому Чертежу. М.; JI., 1957. Колокол. М., 1962.

25. Колюбакин И. Взгляд на жизнь общественную и нравственную племен черкесских // Кавказ. Тифлис, 1846. №11.

26. Корнилов А. А. Курс истории России XIX века. М., 1993. Корнилович А. О. Сочинения и письма. М., 1957.

27. Константинов О. И. Очерк Северной стороны Кавказа // Кавказ. Тифлис, 1847. № 2.

28. Кубань литературная. Антология. (1022-1900): В 2 Т. Краснодар, 2002.

29. Лермонтов М. Ю. Полное собрание сочинений: В 10 Т. М., 2001. Т. 7.

30. Лермонтов М. Ю. Сочинения: В 2 Т. М. 1988. Т. 2.

31. Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: В 4 Т. М., 1985. Т. 2, 4.

32. Лорер. Н. И. Записки декабриста. Иркутск, 1984.

33. Лызлов А. Скифская история. М., 1787. Изд. 2. Ч. 2.

34. Люлье Л. О торговле с горскими народами Кавказа на северо-восточном берегу Черного моря//Закавказский вестник. Баку, 1848. №14-16. Манкиев А. И. Ядро российской истории. М., 1799.

35. Марлинский А. Полное собрание сочинений: В 4-х Т. СПб., 1847. Т. 2. Ч. 6. Материалы по истории Осетии (18 век) // Известия Северо-Осетинского научно-исслед. ин-та. 1934. № 6.

36. Милютин Д. А. Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1816-1843. М., 1997.

37. Полиевктов М. А. Европейские путешественники по Кавказу. 1800-1835 гг. Тбилиси, 1946.

38. Полное собрание русских летописей. М., 1962, 1965-1970. Т. 1; 13. 2-я половина; 20. А ч. 1;23.

39. Попка И. Д. Черноморские казаки. Краснодар, 1998.

40. Потто В. А. Кавказская война (в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях). СПб., 1899.

41. Потто В. А. Кавказская война в 5 томах. Ставрополь, 1994. Т. 2. Пушкин А. С. Сочинения: В 3-х Т. М., 1985-1987.

42. Романовский Д. И. Кавказ и Кавказская война. Публичные лекции, читанные в зале Пассажа в 1860 г. СПб., 1860.

43. Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. В 2 Т. Нальчик, 2001. Т. 1,2. ^, Русский вестник. 1870. Т. 88.

44. Секретная миссия в Черкесию русского разведчика барона Ф. Ф. Торнау. Нальчик, 1999.

45. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1960. Сталь К. Ф. Кавказский сборник. Тифлис, 1900. Т. 21.

46. Татищев В. Н. Дипломатические беседы о внешней политике России. СПб., 1898.

47. Татищев В. Н. Избранные произведения. Д., 1979.

48. Татищев В. Н. История Российская. В 7 Т. М., 1962-1968.

49. Толстой JI. Н. Казаки. Повести и рассказы. М., 1981.

50. Торнау Ф. Ф. Воспоминания русского офицера. М., 2002.

51. Трудные годы: Декабристы на Кавказе. Сборник. Краснодар, 1985.

52. Успенский Г. И. Полн. собр. соч. СПб., 1908. Т. 6.

53. Успенский Г. И. Полн. собр. соч. М., 1951. Т. 13.

54. Фадеев Р. Кавказская война. М., 2005.

55. Хамар-Дабанов Е. Проделки на Кавказе / Предисл., коммент. С. П. Бойко. Ставрополь, 1986.

56. Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1992. Хан-Гирей. Черкесские предания. Нальчик, 1989.

57. Агапова Т. И., Серова М. И. Декабристы на Кубани. Краснодар, 1975. Азадовский М. К. О литературной деятельности А. И. Якубовича // Лит. наследство. М., 1956. Т. 60.

58. Алиева С.И. К истории изучения ногайцев XV начала XX века на Кубани (материалы для историографического обзора). Армавир, 1997. Андроников И. Л. Образ Лермонтова // Лермонтов М. Ю. Сочинения: В 2 Т. Т. 1. М., 1988.

59. Ашхотов Б. Г. Кавказ в судьбе и творчестве М. Ю. Лермонтова // Интеллигенция

60. Северного Кавказа в истории России. Ставрополь, 2000.

61. Бардадым В. П. Радетели земли Кубанской. Краснодар, 1998.

62. Бондарь В. В. Войсковой город Екатеринодар. 1793- 1867. Краснодар, 2000.

63. Веленгурин Н. Ф. Дорога к Лукоморью. Краснодар, 1976.

64. Вершигора А. Д. Хан-Гирей: новые документы и источники. Нальчик, 2003.

65. Видел я берега Кубани.» // Родная Кубань. 1999. № 2.

66. Вилинбахов В. В. Из истории русско-кабардинского боевого содружества. Нальчик, 1982.

67. Виноградов А. В. Лермонтовская Кубань (историко-литературоведческие этюды). Армавир, 1997.

68. Виноградов Б. С. Кавказ в русской литературе 30-х гг. XIX века. (Очерки). Грозный, 1966.

69. Виноградов Б. С. Кавказ в творчестве Л. Н. Толстого. Грозный, 1959. Виноградов В. Б. Пушкинская Кубань. Армавир, 1999.

70. Виноградов В. Б. Россия и Северный Кавказ: история в зеркале художественной литературы. Армавир, 2003.

71. Виноградов В. Б. Этюды о русско-кавказских историко-литературных связях. Армавир, 2002.

72. Виноградов В. Б., Чуприна Е. А. История Тамани в сообщениях путешественников и в художественной литературе. Армавир, 1995. Висковатов П. А. Лермонтов. СПб., 1891.

73. Гаджиев В. Г. Декабристы на Кавказе // Вопросы истории Дагестана. Вып. 3. Махачкала, 1975.

74. Гаджиев В. Г. Роль России в истории Дагестана. М., 1965.

75. Гаджиев В. Г., Пикман А. М. Великие русские революционные демократы о борьбе горцев Дагестана и Чечни. Махачкала, 1972.

76. Гайтукаев К. Б. Кавказ и Россия в судьбе М. Ю. Лермонтова. Грозный, 1987. Гарданов В. К. Общественный строй адыгских народов (XVIII — первая половина XIX века). М., 1967.

77. Гордин Я. Кавказ: Земля и кровь. Россия в Кавказской войне XIX века. СПб., 2000.

78. Городецкий Б. М. Кто и как изучал Кубанскую область // Известия ОЛИКО. Екате-ринодар, 1912. Вып. 5.

79. Денисов Н. Г., Лях В. И. Художественная культура Кубани. Краснодар, 2000. Джимов В. М. Социально-экономическое и политическое положение адыгов в XIX веке. Майкоп, 1986.

80. Дзамихов К. Ф. Адыги: вехи истории. Нальчик, 1994.

81. Дзамихов К. Ф. Декабристы и кавказская действительность первой половины

82. XIX века//Эльбрус. Нальчик, 1990. №1.

83. Дзидзария Г. А. Декабристы в Абхазии. Сухуми, 1970.

84. Дзидзария Г. А. Ф. Ф. Торнау и его кавказские материалы XIX века. М., 1976. Дмитренко И. И. Сборник материалов по истории Кубанского казачьего войска. СПб., 1896. Т. 1.

85. Жуков Д. Кавказская эпопея Льва Толстого // Толстой Л. Н. Кавказские рассказы и повести. М., 1983.

86. Захаров В. А. В поисках древней Тмутаракани.//Кубань. Краснодар, 1988. №5. Захаров В. А., Малахова В. Г. Лермонтов на Кубани. Тамань, 2001. Зиссерман А. Л. Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский. М., 1890. Т. II.

87. И. М. Кубанская область в изображении иностранцев // Бюллетень ОЛИКО. Екате-ринодар, 1914. Вып. 1, 2.

88. Историография истории России до 1917 года: В 2 Т. М., 2003.

89. История Кубани с древнейших времен до конца XX века. Краснодар, 2004.

90. История народов Северного Кавказа (конец XVIII 1917 г.). М., 1988.

91. Кеппен Ф. Ученые труды П. С. Палласа // Журнал Министерства Просвещения.1875. №4.

92. Керейтов P. X. Новое о Казы-Гирее // Вопросы археологии и традиционной этнографии Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1987.

93. Клычникова М. В. А. П. Ермолов как исследователь Кавказа // Историческое ре-гионоведение Северного Кавказа. Армавир, 2003.

94. Клычникова М. В. Северный Кавказ в русской литературе в конце XVIII первой половине XIX в. // История и культура народов Северного Кавказа: Сб. науч. трудов. Пятигорск, 2005.

95. Косвен М. О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке // Кавказский этнографический сборник. М., 1955.

96. Косвен М. О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русскойнауке. Часть II //Кавказский этнографический сборник. М., 1958.

97. Косвен М. О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русскойнауке. Часть III //Кавказский этнографический сборник. М., 1962.

98. Косвен М. О. Этнография и история Кавказа. Исследования и материалы. М., 1961.

99. Краснов М. Просветители Кавказа. Ставрополь, 1913.

100. Лавров Л. И. Адыги в раннем средневековье // Сб. статей по истории Кабарды. Нальчик, 1955.

101. Лавров Л. И. Историко-этнографические очерки Кавказа. Л., 1978. Лавров Л. И. Обезы русских летописей // Сов. Этнография. 1946. № 4. Левинсон К. А. История ментальности в Европе. Очерки по основным темам

102. История меитальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в образах и рефератах. М., 1996.

103. Некрасов А. М. Международные отношения и народы Западного Кавказа (последняячетверть XV первая половина XVI в.). М., 1990.

104. Орлик О. В. Декабристы и внешняя политика России. М., 1984.

105. Очерки истории Адыгеи. В 2 Т. Майкоп, 1957. Т. 1.

106. Покровский М. В. Адыгейские племена в конце XVIII первой половине XIX века // Кавказский этнографический сборник. М., 1958.

107. Покровский М. В. Из истории адыгов в конце XVIII первой половины XIX века: Социально-экономические очерки. Краснодар, 1989.

108. Попов А. В. А. И. Одоевский на Кавказе // Материалы по изучению Ставропольского края. Вып. 4. Ставрополь, 1952.

109. Попов А. В. А. С. Пушкин на Северном Кавказе // Материалы по изучению Ставропольского края. Вып. 6. Ставрополь, 1954. Попов А. В. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954.

110. Ратушняк В. Н. История Кубани с древнейших времен до конца XIX века. Краснодар, 2002.

111. Савченко М. М. Они были на Кубани. Краснодар, 1974.

112. Селегей П. Е. Заповедный лермонтовский край. Ставрополь, 1980. Семенов Л. П. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939. Смирнов И. С. А. А. Бестужев-Марлинский. Л., 1965.

113. Солдатов С. В., Худобородов А. Л. Восприятие горских народов в России во время Кавказской войны // Голос минувшего. Краснодар, 2002. № 3/4. Соловьев В. А. Лермонтов на Кубани. Краснодар, 2005. ^ Соловьев В. А. Пушкин на Кубани. Краснодар, 2005.

114. Топоров В. Н. Пространство культуры и встречи в нем // Восток-Запад. Исследование. Переводы. Публикации. М., 1989.

115. Усманов С. М. Восток и культурно-исторические горизонты русской интеллигенции в первые десятилетия XIX в. // Клио. СПб., 2000.

116. Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1994.

117. Черейский Л. А. Пушкин и Северный Кавказ. Ставрополь, 1986. Черномория и Кубань в журнале «Киевская старина» (Библиографический указатель). Краснодар, 1991.

118. Шатохина Л. В. Политика России на Северо-Западном Кавказе в 30-60-е годы XIX века // Вестник московского университета. Серия 8: История. 2000. Шевченко Г. Н., Виноградов В. Б. Иван Диомидович Попко. Армавир Красно-^ дар, 1996.

119. Шильдер Н. К. Император Николай Первый, его жизнь и царствование. Кн. 2. М., 1996.

120. Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. В 2 Т. Екатеринодар, 1913.

121. Диссертации и авторефераты диссертаций

122. Колесникова М. Е. Историко-краеведческая деятельность на Северном Кавказе в конце XVIII в. 20-30-е гг. XX в.: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Ставрополь, 1998.

123. Кусов Г. И. А. С. Пушкин и русско-кавказские историко-культурные связи: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. Владикавказ, 1998.

124. Малахова Г. Н. Становление российской администрации на Северном Кавказе в конце XVIII первой половине XIX в.: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. СПб., 1997.