Театр и театральная система Михаила Чехова тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.09, кандидат искусствоведения Кириллов, Андрей Александрович

• Кириллов, Андрей Александрович
• кандидат искусствоведения
• 2008

Оглавление диссертации кандидат искусствоведения Кириллов, Андрей Александрович

I Введение

1.1 Наследие M.А. Чехова и его изучение: Проблемы и перспективы

1.2 Театр и театральная система Михаила Чехова:

Общая характеристика и постановка проблемы

II Глава первая. Театр Михаила Чехова

II. 1 Театр Михаила Чехова: Истоки и предпосылки

11.2 «Чудаки» М. Чехова и двуединая природа его актерского дарования

11.3 Чехов играет Чехова: Кризис метода

11.4 Актер эксцентрик, «весь от гротеска»

11.5 Вершины мастерства: Актер-театр

11.6 Пространство трагедии:

Гуманист на театре ожесточенного времени»

11.7 Вершины мастерства: Эксцентрик Духа

11.8 Театральные опыты М.А. Чехова в зарубежный период его жизни и деятельности

III Глава вторая. Театральная система Михаила Чехова

111.1 Актер анализирующий и актер обучающий:

Формирование театральной системы.М.А. Чехова

111.2 «Идеальный» ученик К.С. Станиславского

111.3 «Дифирамбы природе»: «Натуральное» переживание и природа искусства

111.4 М.А. Чехов - интерпретатор системы К.С. Станиславского: Воображение и/или фантазия?

111.5 С чего начинается искусство: Образы воображения как альтернатива личному переживанию

111.6 Творчество актера: Автор или исполнитель?

111.7 Антропософская «составляющая» художественного творчества: Диалектика индивидуального и личного

111.8 Техника актера

111.9 Мастерская М.А. Чехова: Дон Кихот и идеология идеального» театра

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Театр и театральная система Михаила Чехова»

В 2008 г. исполнилось 80 лет с тех пор, как М.А. Чехов (1891 - 1955) навсегда покинул Россию. Минуло более полувека после его кончины в США. Между тем все это время фигура выдающегося актера и театрального педагога М. Чехова остается едва ли не самой притягательной в истории русского актерского искусства XX в. Не меньшее внимание привлекает и его оригинальный метод работы актера над образом. Интерес к М. Чехову не только не ослабевает, но нарастает и расширяется. Как сказано в редакционной преамбуле к публикации одной из неизвестных прежде частей его наследия: «Кажется, чем дальше отдаляемся мы от Михаила Чехова, тем он нам ближе»1. Ближе, важнее, необходимее. Посвященные его творчеству и его театральной системе конференции, семинары, актерские тренинги и мастерские регулярно проводятся в России, в Европе, в Великобритании, в США, в Австралии. В разных странах создаются актерские и педагогические ассоциации его имени, популяризирующие художественный метод Чехова2. Переводятся на многие языки и издаются тома его литературного, педагогического и эпистолярного наследия3. Публикуются статьи и книги о нем. Издаются и переиздаются

1 Михаил Чехов в латышской культуре. Письма 1932 - 1936 годов / Публ., введ., коммент. Д. Блумы // Театр. 1991. № 8. С. 81. Материалы этой публикации не вошли и во второе издание «Литературного наследия» М.А. Чехова 1995 г.

Наиболее устойчивыми и активно действующими объединениями этого типа являются нью-йоркская ассоциация MICHA, выпускающая бюллетень «MICHA News. A publication of the Michael Chekhov Association» и лондонский Michael Chekhov Centre UK вкупе с Michael Chekhov Studio London. о

Так, например, только книга M. Чехова «О технике актера» издана на французском, немецком, испанском и японском языках, а на английском в трех изданиях опубликованы две ее различные версии, отличающиеся от аудиозаписи его лекций1. Восстанавливаются, тиражируются и демонстрируются на телевидении казалось бы забытые фильмы с его участием. Снимаются все новые документальные картины о его жизни и творчестве2. В последнее время начали появляться и мультимедийные проекты с демонстрацией практических занятий по «системе» М. Чехова3. Творчество М. Чехова оказывается в центре внимания приверженцев разных сценических традиций, различных театральных профессий. Последователи театра реалистического и символико-метафорического, психологического и условного, историки и теоретики сценического искусства, актеры, режиссеры, театральные педагоги объявляют себя учениками, наследниками и ревнителями искусства М. Чехова. Чеховым интересуются представители православия и антропософии. русскоязычной. В настоящее время осуществляется перевод «Техники актера» на шведский и финский языки.

1 Chekhov М. On Theatre and the Art of Acting. The Six Hours Master Class. (Recorded 1955: The Stage Society, with the Guide by M. Powers). New York: Applause, 1992. Аудиозапись собственных лекций на англ. яз., сделанная М. Чеховым в Америке в 1955 г., первоначально изданная на кассетах и позднее переизданная в формате CD.

2 «Голливудская улыбка Михаила Чехова»; «Мэрилин Монро, Энтони Куинн и другие: фабрика звезд Михаила Чехова»; «Michael Chekhov: The Dartington Years»; «From Russia to Hollywood: The 100 - Years Odyssey of Chekhov and Shdanoff». В настоящее время заканчивается работа по созданию 8-ми серийного цикла телевизионных передач о М.А. Чехове. Проект A.M. Смелянского. о

Master Classes in the Michael Chekhov Technique (with DVD Companion Guide): Produced by MICHA, the Michael Chekhov Association. Printed in Great Britain: Routledge, 2007. Издание представляет собой 3 DVD диска с записью практических учебно-демонстрационных занятий по методу М. Чехова общей продолжительностью 6,5 часов разделенных тематически на 12 фрагментов.

Его превращают в знамя и символ веры своего направления, им увлекаются и перед ним преклоняются, возводят в перл моды, пользуются конвертируемостью его имени.

1.1 Наследие М.А. Чехова и его изучение: Проблемы и перспективы

И все же увлеченность творчеством замечательного актера опережает теоретическое осмысление и практическое освоение его наследия. Феномен Театра Михаила Чехова и его театрально-педагогическая система остаются величинами разгаданными не вполне. Ни разрозненные историко-эмпирические изыскания театроведов, ни актерский лабораторно-ученический тренинг, добросовестное выполнение оставленных Чеховым упражнений сами по себе не дают достаточно полного и глубокого ответа на эти загадки. До сих пор освоение Театра Михаила Чехова осуществляется преимущественно дискретно, по частям. Различные черты и источники его мировоззрения, элементы исполнительской техники, упражнения, приспособления и «инструменты», хронологические этапы и географические периоды биографии, многочисленные жизненные и творческие связи М. Чехова часто рассматриваются изолированно, абсолютизируются в зависимости от личных пристрастий и опыта их толкователей. При этом нарушается одно из важнейших и наиболее ценимых самим актером качеств его творческого мироощущения - «ощущение и даже предощущение целого».

Следует признать, что фрагментарность в изучении творчества М. Чехова в определенной мере - явление объективное. В значительной степени мы еще находимся на этапе собирания разрозненной, порой труднодоступной информации о его беспрецедентной жизненной и творческой «одиссее», сведения ее в единое целое. Обстоятельство, способствовавшее широкому распространению творческих идей М. Чехова, явилось одновременно и препятствием их усвоению.

Идейно-политическое противостояние XX в. стало причиной разорванности биографии М. Чехова надвое: до 1928 г. - в России и после 1928 г. на протяжении еще двадцати семи лет - в Европе, Великобритании и США. Почти невозможно представить, что зарубежный период его творчества на десять лет протяженнее сценического пути в российском театральном искусстве - настолько мало еще недавно мы знали о первом по сравнению со вторым. Настолько различны эти этапы и по содержанию театральной деятельности Чехова, и по ее художественной интенсивности и значимости1. Лакуна, образованная многолетним замалчиванием имени М. Чехова в СССР, заполняется намного быстрее, нежели брешь, возникшая вследствие эмиграции.

Впрочем, представления большинства зарубежных специалистов о российском (и не только российском) периоде М. Чехова еще более приблизительны и поверхностны прежде всего из-за недоступности для них многочисленных и весьма содержательных материалов на русском языке.

1 Много подробностей о жизни и деятельности М. Чехова за рубежом содержит книга финской исследовательницы Л. Бюклинг (Ь. ВускНг^) «Михаил Чехов в Западном театре и кино» (СПб., 2000), созданная на основе более ранних ее публикаций, посвященных отдельным «сюжетам» жизни и работы актера после его эмиграции из России. Между тем, настойчивое утверждение автора о том, что зарубежный этап жизни и творчества М. Чехова не уступает российскому по его творческой активности и художественной значительности, с очевидностью опровергается представленным в книге материалом. Книге и статьям Л. Бюклинг, демонстрирующим преимущественно биографический подход и вводящим в театроведческий обиход множество ценных сведений и материалов, в оценке художественных явлений и театральных предприятий недостает историко-театрального, театрально-методологического основания. К сожалению, книга зарубежной исследовательницы на русском языке весьма неудовлетворительно отредактирована издателями «Академического проекта» и содержит много ошибок.

Изучение творческого наследия Чехова помимо барьеров геополитических и г временных наталкивается еще и на границы языковые. Россия, Германия, Австрия, Франция, Латвия, Литва, Англия, США — на языках этих стран публиковались выступления самого Чехова и интервью с ним, статьи и рецензии о его творчестве, на языках этих стран говорят, играют и преподают ученики и последователи гениального актера. В частных и государственных собраниях этих стран рассеяны документы и материалы, далеко не всегда широко известные и основательно исследованные1.

1 Так, при всей активности обращения отечественных исследователей к соответствующим фондам российских архивов, остаются неизданными хранящиеся в РГАЛИ материалы, относящиеся к большой, но неоконченной работе М.А. Чехова над повестями об А.П. Чехове, К.С. Станиславском и В.И. Немировиче-Данченко; конспект занятий М.А. Чехова в Педагогическом Совете МХАТ 2 1926 — 1927 гг., принадлежавший С.Г. Бирман, и другие документы. Остаются неизученными стенографические (ныне расшифрованные) записи десятков лекций М. Чехова, сделанные его ученицей Д. Херст дю Пре (D. Hurst du Prey) в Англии и в Америке в период 1936 — 1942 гг., хранившиеся в ее личной коллекции и недавно переданные ею в архив Дартингтон Холла (The Dartington Hall Trust Archive). Весьма неудовлетворительно изучена и собственная коллекция материалов Дартингтона, относящихся к периоду руководства Чеховым местной театральной студией. По-прежнему неизвестны многие десятки писем М. Чехова его другу, коллеге и спонсору Ж. Бонер (G. Boner), подаренные ею Л. Бюклинг и лишь частично использованные последней в ее уже упомянутой книге. В одной из кратких журнальных публикаций упоминаются «четыре толстые папки с записью лекций, прочитанных М.А. Чеховым и В.А. Громовым в рижской театральной школе в 1932-34 гг.». (Чехов М. «Я готовлюсь к принятию новой будущей техники.» / Публ. и примеч. Е. Аршавской //

Важно отметить, что речь идет не о гастрольных выступлениях актера. В широком географическом и протяженном временном пространстве осуществлялось поступательное развитие художнических взглядов Чехова, формировалась его методологическая и педагогическая система, создавались роли, спектакли и фильмы, актерские школы, студии и театральные труппы, где теория проверялась на практике, а в практической работе рождались новые теоретические построения. Масштаб этого пространства определил широту и разнообразие окружавшего Чехова историко-театрального контекста, включавшего различные национальные сценические традиции, художественно-эстетические направления и школы. Несомненной принадлежностью этого контекста стала и пестрая палитра эмигрантской ветви русского искусства, и те молодые побеги, которые дала она в воспринявших ее странах. Естественно, что подобная ситуация способствовала обнаружению и кристаллизации, в исканиях Чехова наиболее универсальных категорий и законов сценического искусства. В то же время ситуация эта, применительно к изучению наследия М. Чехова, бесконечно укрупняет сферу необходимого исследовательского поиска, осуществимого лишь коллективными усилиями широкого и интернационального круга его участников1. Тем более, что фактор прошедшего времени, вместившего новейшие театральные опыты и эксперименты, обусловившего неизбежные и разнообразные коррективы в интерпретации чеховской теоретической системы и педагогического метода, еще более осложняет задачу.

Особенности творческой судьбы М. Чехова преломились и в характере связанных с ним «региональных» интересов. Если для России Чехов является,

Петербургский театральный журнал. 1995. № 7. С. 84). Безусловно, этот список неисследованных и неопубликованных материалов далеко не полон.

1 Гастрольная «топография» М. Чехова, включающая также и Чехословакию, Эстонию, Польшу, Бельгию, еще более расширяет это географическое, национальное и языковое «пространство». прежде всего, гениальным актером, то в Европе и США он более известен как теоретик и педагог актерского искусства. Каждое из этих «знаний» имеет свои преимущества и недостатки. В отличие от театра русского, американский театр первым и непосредственно от Чехова получил законченную концепцию его педагогического метода, хотя и воспринятого в то время без особого энтузиазма1. Не знала Америка и вынужденного перерыва в освоении этого метода, связанного с «запрещением» М. Чехова в СССР. Более того, в Америке Чехов оставил после себя не только учеников-актеров, но и ряд подготовленных им преподавателей его метода. Соответственно и в опубликованных работах англоязычных авторов, преимущественно группирующихся вокруг книги М. Чехова «О технике актера» и его лекций, вопросы практической театральной педагогики занимают центральное место (JI. Блэк /L. Black/, Р. Ваймэн /R. Whyman/, M. Гордон /М. Gordon/, Ч. Леонард /С. Leonard/, A. Jloy /А. Law/, Д. Мерлин Я. Merlin/, M. Пауэре /М. Powers/, Л. Петит /L. Petit/, Д. Питчес Я. Pitches/, Д. Херст дю Пре /D. Hurst du Prey/, А. Цитрон /А. Citron/, Ф. Чемберлен /F. Chamberlain/). Между тем до последнего времени даже биографическая канва жизни и деятельности Чехова в зарубежной, главным образом англоязычной, литературе была представлена

1 Первая англоязычная версия «Техники актера» 1942 г. так и не нашла своего издателя в США вплоть до 1991 г. Обстоятельство это неожиданным образом сыграло на руку будущим поколениям российских читателей. М. Чехов самостоятельно переработал рукопись и в 1946 г. издал ее на русском языке за свой счет. В результате русскоязычные читатели располагают наиболее аутентичной версией книги (обе англоязычные версии были написаны с помощью третьих лиц и подвергались их редактуре). Вторая переработанная версия книги на английском языке была впервые опубликована в США под заглавием «То the Actor» в 1953 г. и переиздана в Великобритании в 2002 г. неудовлетворительно и содержала множество пробелов1. Материалы о творчестве Чехова-актера были скудны и содержали немало фактологических гу ошибок . В лучшем случае читателю предлагались переводы и пересказы вынутых из контекста фрагментов автобиографической прозы самого Чехова. Апофеозом такой «неряшливости» стала первая англоязычная биография М. Чехова, написанная известным американским режиссером, драматургом и писателем Ч. Маровицем (С. Магоху^г) и представляющая редкий образчик заимствования, сравнимый разве что с аналогичным опытом отечественного автора А.Г. Морова4. Львиная доля текста «биографии» - это беззастенчиво

1 В Германии в 1990 г. начали публиковать на немецком языке материалы первого издания российского «Литературного наследия» М. Чехова 1986 г. В собрание это была включена и автобиографическая проза актера. Из запланированных трех томов вышли только два. См.: Cechov M.A. Die Kunst des Schauspielers: Moskauer Ausgabe. Stuttgart, 1990, 2004; Cechov M.A. Leben und Begegnungen: Autobiographische Schriften. Stuttgart, 1992.

От прочих англоязычных изданий заметно отличается недавняя книга канадской исследовательницы Я. Меерзон (Meerzon Y. The Path of a Character. Michael Chekhov's Inspired Acting and Theatre Semiotics. Frankfurt am Main: Peter Lang, 2005). В работе выпускницы театроведческого факультета ГИТИСа представлено и хорошее знание материала, и системное понимание Театра Михаила Чехова. Между тем автор по существу использует практический и теоретический опыт Чехова как иллюстрацию абстрактных положений спекулятивной семиотики. Актерское искусство и метод М. Чехова по отношению к методологическим семиотическим штудиям играют здесь роль «прикладную», второстепенную. о

Marowitz С. The Other Chekhov. A Biography of Michael Chekhov, the Legendary Actor, Director and Theorist. New York: Applause, 2004.

4 Моров А.Г. Трагедия художника. M., 1971. Автор грешит многочисленными и пространными заимствованиями из автобиографической повести М. Чехова раскавыченный» текст мемуаров «Жизнь и встречи», где простой заменой местоимений авторское повествование Чехова превращено в повествование от третьего лица. К тому же книга Маровица содержит большое количество ошибок и неточностей. Авторство Чехова было отчасти «восстановлено» недавним первым англоязычным изданием переводов его автобиографической прозы («Путь актера» и фрагменты из «Жизни и встреч»), в котором диссертант выступил в качестве редактора (соредактор Б. Мерлин /В. Merlin/), автора вступительной статьи и комментариев1.

Что касается многочисленных практических занятий и мастерских актеров и педагогов — почти все они исчерпываются краткосрочными о тренингами ознакомительно-демонстрационного характера. Такие мероприятия, способствующие привлечению внимания к чеховскому методу, со временем начинают превращаться в дурную бесконечность, поскольку основательно обучаться профессии по данному методу «привлеченным» попросту негде. Многие участники «чеховского движения» ясно осознают эту проблему, однако отсутствие реальной альтернативы краткосрочным мастерским делает ее практическое решение покуда невозможным.

В России, искусство которой на протяжении нескольких десятилетий насильственно приводилось к общему знаменателю единообразного и

Жизнь и встречи», изданной в США в 1944 - 1945 гг. В отличие от Маровица, Моров может быть отчасти оправдан тем, что в виде заимствований донес до российских читателей 1970-х гг. неизвестные им тексты полузапрещенного еще Чехова. Понятно, что в США в 2005 г. Чехова никто не запрещал.

1 Chekhov М. The Path of the Actor / Ed. by A. Kirillov and B. Merlin. London and New York: Routledge, 2005.

2 Диссертанту известны лишь два совместно работающих американских преподавателя метода М. Чехова, ведущих занятия на более или менее долговременной основе - Т. Пью (Т. Pugh) и Ф. Слоан (F. Sloan). известного метода, надолго отлученной от чеховского наследия1, возвращение актера первоначально решалось как историко-теоретическая проблема. Осуществлению этой задачи способствовало и наличие глубоких и основательных театроведческих традиций, свидетельств современников Чехова, его сохранившейся первой книги «Путь актера» 1928 г., огромного массива современных ему рецензентских откликов с описанием и анализом его игры. Едва ли не первой, кто начал «возвращение» Чехова, стала бывшая ученица его студии, режиссер и педагог М.О. Кнебель, последовательно публиковавшая статьи о нем начиная с 1960 г. и посвятившая ему одну из глав своей докторской диссертации2. Много сделавшая для возвращения чеховского архива из Америки в Россию и активно способствовавшая публикации «Литературного наследия» М.А. Чехова, М.О. Кнебель заслуженно стала и о автором вступительных статей к обоим его томам . Театрально-педагогической деятельности М.А. Чехова посвятила свою кандидатскую диссертацию Ю.Д.

Впрочем, весьма затруднительно назвать другую театрально-методологическую работу, которая в советский период перепечатывалась, переписывалась и была так востребована в ее «самиздатовских» версиях, как книга М. Чехова «О технике актера».

См.: Кнебель М. Через годы // Театр. 1960. № 1; Кнебель М. О моем первом учителе // Театр. 1966. № 5; Кнебель М.О. Процесс становления режиссера: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. М., 1966; Кнебель М.О. Вся жизнь. М., 1967; Кнебель М. Одна роль Михаила Чехова // Театр. 1971. № 6; Кнебель М.О. Михаил Чехов в роли Хлестакова // Кнебель М.О. О том, что мне кажется особенно важным. М., 1971; Кнебель М. Архив Михаила Александровича Чехова // Театр. 1981. № 6.

См.: Кнебель М.О. О Михаиле Чехове и его творческом наследии // Михаил Чехов: Литературное наследие: В 2 т. М., 1995. Т. 1.; Кнебель М.О. Михаил Чехов об искусстве актера // Там же. Т. 2.

Вертман1. После того как стена умолчания была пробита, поток информации нарастал стремительно. Чехов «возвращался» и как персонаж театральных мемуаров (Дикий А.Д., Бирман С.Г., Попов А.Д., Пыжова О.И., Гиацинтова C.B., Волков Н.Д., Бабочкин Б.А., Ильинский И.В., Петкер Б.Я., Симонов Р.Н., Громова-Давыдова А.Д. и др.) и как герой переиздававшихся статей, написанных еще в 1920-е (Луначарский A.B., Соболев Ю.В., Чапек К., Марков П.А. и др.). «Вспоминали» о нем и представители семьи Чеховых (Чехов М.П., Чехов С.М., Чехова Е.М.). Весомая лепта была внесена публикациями наследия учителей и соратников Чехова и работами о них (Станиславский К.С., Немирович-Данченко В.И., Сулержицкий Л.А., Вахтангов Е.Б., Берсенев И.Н., Сушкевич Б.М. и др.) Значительным событием стало издание книги бывшего ученика, соратника и помощника М.А. Чехова В.А. Громова2. Наконец, полноправными участниками «возвращения» Чехова на родину стали и исследователи (тот же Марков П.А., Чушкин H.H., Алперс Б.В., Капитайкин Э.С., Балатова Н.Р., Долгополов JI.K., Мацкин А.П., Виноградская И.Н., о

Иванова М.С., Крымова H.A., Аброскина И.И., Иванов В.В., Бюклинг JI. и др.). С 1985 г. к кругу авторов, публикующих свои работы о М. Чехове, примкнул и диссертант. По нарастающей осуществлялась и публикация документальных

Вертман Ю.Д. Театрально-педагогическая деятельность М.А. Чехова: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1975. См. также: Вертман Ю. Театрально-педагогические искания Михаила Чехова / Предисловие М. Кнебель // Театр. 1969. № 11; Вертман Ю. Победа искусства // Наука и религия. 1972. №2.

2 Громов В.А. Михаил Чехов. М., 1970. з

Поскольку финская исследовательница Л. Бюклинг печаталась главным образом в сборниках и периодических изданиях славистов, а также в российских изданиях, подавляющее количество ее работ о М. Чехове написаны и опубликованы на русском языке. источников, имевших непосредственное и опосредованное отношение к М. Чехову1.

Жесткая театральная доктрина предшествующего периода не могла быть преодолена мгновенно и безболезненно. Искусство Чехова и некоторые положения его теории часто интерпретировались в русле абсолютной верности букве канонического прочтения системы Станиславского . Все, не умещавшееся в эту схему, часто объяснялось досадными заблуждениями талантливого актера. Ситуация во многом изменилась после издания в 1986 г. двухтомного «Литературного наследия» Михаила Чехова (общая научная редакция М.О. Кнебель, редактор H.A. Крымова), содержащего добротные комментарии и замечательную летопись жизни и творчества актера3. Исправленное, дополненное и переизданное в 1995 г. «Литературное наследие»4 до сих пор остается непревзойденным, наиболее полным и

1 Прежде всего следует назвать тома издания «Советский театр: Документы и материалы», охватывающие период 1917 — 1932 гг. и вышедшие в 1968 — 1982 гг.; отдельные публикации писем А. Белого, содержащих анализ и оценку сценических выступлений М. Чехова; публикации дневников B.C. Смышляева И т.д.

2 Следует признать, что на первом этапе подобная интерпретация, «прикрывавшая» Чехова авторитетом Станиславского, облегчала возвращение» вчерашнего «эмигранта» и «предателя» в СССР.

-j

Иванова М.С. Летопись жизни и творчества М.А. Чехова // Михаил Чехов: Литературное наследие. Т. 2. С. 434 — 560.

4 Во второе издание двухтомника вошли дополнительно материалы объемом 7 п.л., были восстановлены многие (хотя и не все) изъятия, сделанные в 1986 г. по требованию цензуры. репрезентативным собранием. Его появление вызвало цепную реакцию последующих публикаций, переводов1 и исследований.

Уникальная ценность российской исследовательской традиции состоит в том, что она обращена к истокам искусства и художнического мировоззрения М. Чехова, к периоду становления и расцвета его актерского дарования. Безусловно, российский период был наиболее выдающимся и насыщенным в карьере Чехова - театрального актера. Именно на этом материале важно соотнести принципы чеховской педагогики и теории не только со сценическим исполнительством вообще, но с его собственным актерским творчеством, проследить этапы возникновения элементов будущей системы и исполнительской техники в его игре. Понятно, что такая работа представляет не только теоретический, историко-театральный интерес. Театральная система Чехова не исчерпывается его книгой «О технике актера». Многие проясняющие и уточняющие ее положения, высказывания, свидетельства рассыпаны в источниках и документах широчайшего спектра: в письмах, в статьях, в лекциях, в ответах на вопросы анкет, в дневниках, в произведениях автобиографической прозы, в стенограммах занятий и репетиций. Исследование Театра и театральной системы Михаила Чехова невозможно и без огромного массива современных ему и позднейших публикаций, рецензий с анализом и описанием его игры, оставленных лучшими отечественными театральными критиками 1910-х — 1920-х гг. Вместе с тем практическое освоение системы Чехова, не имеющее в России прочной и глубокой традиции,

1 Помимо упомянутых уже материалов «Литературного наследия» на немецком языке и издания автобиографической прозы Чехова на английском можно назвать том переводов на эстонский. См.: Mihhail Tsehhov: Näitleja Tee: Mälestusi, Märkmeid, Artikleid / Tölkinud R. Schütting, Tiimetanud V. Krimm, Kujundanud K. Tormis. Eesti Teatriliit. 1996. пока осуществляется лишь в разрозненных самостоятельных поисках отдельных актеров, педагогов и немногих театральных студий1.

Заключение диссертации по теме «Теория и история искусства», Кириллов, Андрей Александрович

IV Заключение

Театр Михаила Чехова составляет реальную перспективу театральной действительности, предлагая решение многих проблем сценического искусства. Вместе с тем понимание этой перспективы возможно лишь в связи с ретроспективным анализом творческой деятельности выдающегося художника. Открытия и свершения, становящиеся достоянием человечества на долгие времена, как бы универсальны и всеохватны они ни были, имеют историю своего возникновения, логику развития, границы применения и, увы, пределы их осмысления, понимания. В исследовании Театра и театральной системы Михаила Чехова остается еще немало проблем и пробелов.

В первую очередь — это круг вопросов, связанных с «техникой актера» и в ее содержательном, и в ее методологическом аспектах. Театральная система М. Чехова рассмотрена в диссертации преимущественно на основе теоретического наследия и собственного исполнительского опыта выдающегося художника. Вместе с тем методика собственного преподавания Чехова, практические принципы его театральной педагогики остаются пока малоизученными.

Остаются неизученными или исследованными поверхностно и многие документы, материалы (и даже их коллекции), связанные с жизнью и деятельностью Чехова в зарубежный период. Некоторые из этих документов и коллекций упомянуты в диссертации. Книга Л. Бюклинг, названная и охарактеризованная в диссертации, представляет лишь один из первых шагов на этом пути.

Так до сих пор чудесной и загадочной сказкой представляется лабораторно-педагогическая деятельность Чехова в Дартингтон Холле (Англия). Уникальный «эпизод» «идеального» Дартингтона, где почти на три года Чехов и его ученики получили возможность, не заботясь ни о чем, сосредоточиться исключительно на своей работе в средневековом замке на лоне природы, имеет и свою оборотную «драматическую» сторону. Студия Чехова, включенная в утопическую идиллию Дартингтона, оказалась вне какого бы то ни было профессионального театрального контекста. Есть основания предполагать, что позитивный опыт Дартингтона в значительно большей мере сказался в итоге лабораторно-теоретической деятельности самого Чехова, нежели в реальных практических достижениях и свершениях студийного коллектива, весьма спорных и достаточно скромных. Богатая коллекция дартингтонского архива еще ожидает своих исследователей.

Далеко не полным и не слишком представительным выглядит выявленный и введенный в театроведческий обиход рецензентский материал, связанный с зарубежной театральной деятельностью М. Чехова. Очевидно, что материал этот несопоставим с богатым и содержательным массивом современной Чехову российской театральной критики, отразившей становление и расцвет его актерского дарования. Вместе с тем сравнительный анализ российских и зарубежных (не только русских эмигрантских) откликов, представляется задачей интересной и плодотворной.

Большой и не вполне освоенный теоретический, методологический и практический потенциал содержит в себе и уже опубликованное наследие М.А. Чехова периода его жизни и деятельности в России. «Прикладные» его исследования театрально-философского и театрально-психологического плана представляются актуальными и плодотворными, как, впрочем, и собственно театроведческие «перекрестные» исследования. Сравнительный анализ принципов Театра Михаила Чехова и Театра Всеволода Мейерхольда давно манит диссертанта перспективой обнаружения значимых художественных универсалий.

Немало проблем остается и в плане освоения наследия М. Чехова практиками театра. Диссертанту, многие годы активно включенному в деятельность различных региональных и международных актерских и педагогических мастерских, сотрудничающему с отдельными студиями и ассоциациями, вопросы эти известны из опыта практической работы.

Несомненно, более всего Театр Михаила Чехова притягателен для представителей актерской профессии. Актер как творец целостного сценического произведения, актер как суверенный мир и эстетический феномен в художественной системе спектакля - эти ориентиры чеховского театра особенно сильно влекут сегодняшнего исполнителя, авторское право и потребность которого часто попираются автором-режиссером не из-за природного антагонизма разных сценических профессий, а из-за обоюдной профессиональной близорукости и незрелости. Феномен же Театра Михаила Чехова, внутренне существую щи й по законам режиссерского театра, снимает мнимое противоречие. Уникальный опыт гения лишь подтверждает всеобщую закономерность глобального художественного процесса, хотя и вносит в понимание его свои существенные коррективы.

Между тем Театр Михаила Чехова не только многое «обещает» вступающему в него актеру, но и многого от него требует. В перечень этих требований входят и жертвы. Возможно, самая большая и самая трудная из этих жертв для актера - жертва собственной личностью, миром личных переживаний и эмоционального опыта, столь драгоценными для многих. Парадоксальным образом лицедей настойчиво отстаивает право на личную, личностную суверенность не только в жизни, но и в профессии. В этом состоит парадокс актерского ремесла, но парадокс этот имеет и другую сторону, препятствуя актерскому авторству, движению актера в направлении идеального царства художественных образов. Нет, не только режиссер «обкрадывает» зависимого от него актера. Сам актер обкрадывает себя неизмеримо больше.

Понимание идеальной природы театрального, в частности актерского, искусства все еще упирается в нелепое заблуждение: актер-человек призван на сцене изображать человека-персонажа. Между тем по Чехову такое представление глубоко неверно. Индивидуальный творческий, педагогический и теоретический опыт М. Чехова предлагает другую формулу: актер-художник, актер-автор призван воплощать художественный образ. Всю свою жизнь Чехов посвятил освобождению актера от сковывающих его рамок собственной личности. Между тем на практике очень часто «освобождаться» от личности актер попросту не желает. Прельщенный уникальными художественными возможностями чеховского «идеального» театра он сам становится преградой на собственном пути к идеалу.

Наше время суетно и торопливо. Нам нужен быстрый и практический результат. Увы, абсолютный идеалист Чехов не может помочь нам в нашей прагматичности и спешке. Театр Чехова любит мечтателей, идеалистов, имеющих время, желание и способности для медитативной деятельности, которая и составляет суть его действительной идеологии. Чехов обещает нам «театр будущего» и мы торопим это будущее, оглядываемся по сторонам, а не наступило ли оно уже на самом деле? А может быть, мы уже обогнали это будущее и оно стало прошлым? Не найдя в себе и рядом с собой очевидных примет чеховского театра, мы снова готовы обвинить закоренелого идеалиста в том, что он обманул нас красивой иллюзией.

Вопрос о том, насколько удалено видимое Чехову «будущее» от его собственного настоящего, представляется вполне резонным. Театр нашего времени по-прежнему далек от ориентиров и критериев Чехова, выдвинутых им в первой половине XX в., зачастую рассматривая его наследие лишь как собрание удобных и полезных практических упражнений. Между тем простое физическое выполнение упражнений, точно следующее букве чеховских описаний, не имеет ничего общего с его театральной идеологией. Упражнения Чехова, лишенные этой идеологии, остаются лишь упражнениями. Существует реальная опасность размена театральной системы Чехова на отдельные приспособления и инструменты. Тем более, что большинство из этих упражнений, приспособлений и инструментов полезны и эффективны и сами по себе. В случае торжества подобной тенденции и разрушения целостности системы ее идеология будет разрушена вместе с ней, а Театр Михаила Чехова сможет обеспечить лишь малый процент содержащихся в нем преимуществ. С другой стороны, очевидно, что любое упражнение, любое действие на сцене можно выполнять в соответствии с театральной идеологией Чехова. Безусловно, что идеология эта первична по отношению к практическим, «техническим» средствам ее реализации.

Чеховский «театр будущего» не имеет конкретного исторического адреса, поскольку представляет собой категорию не времени, а художественного мировоззрения. Между тем для исповедуемого Чеховым самоотверженного идеализма и сегодня не лучшие и не самые благодарные времена. Выработать, принять подобное мировоззрение и практически руководствоваться им в своем творчестве неизмеримо сложнее, нежели сменить костюм, надеть маску и исторгнуть из себя бурю эмоций. Впрочем, именно эмоции, переживания и представляют основной «камень преткновения». Здесь же по-прежнему пролегает грань, на которой разворачивается все еще актуальная коллизия между Театром Михаила Чехова и прославленной «системой» его великого учителя К.С. Станиславского. И дело, конечно, не в личностях, не в Чехове и не в Станиславском самих по себе, а в тех приоритетах, на которых зиждятся их театральные верования. Прежде всего, эта коллизия актуальна для России и Америки в наибольшей степени причастных к канонизации наследия одного из основателей МХТ и традиций этого прославленного колосса театральной культуры.

Осуществленный в диссертации опыт сравнительного анализа «систем» Чехова и Станиславского, исследованный процесс вырастания первого «из» второго, обнаруживает и некоторое «общее» знание об особенностях сценического переживания. В связи с художественным творчеством актера актуальна, прежде всего, объектность переживания («по поводу чего»), «оформленность» стихийного переживания и сопряженная с «оформлением» включенность переживания в синтез всех выразительных средств актерской игры (поскольку включение элемента в целое предполагает и неизбежную трансформацию включаемого). Именно в этой связи М. Чехов последовательно выступал против использования «непроработанных чувств актера»1, предлагая переживать «атмосферами», «передоверить» переживание воплощаемому

1 Чехов М. Жизнь и встречи // Михаил Чехов: Литературное наследие. Т. 1. С. 159. идеальному образу. Несомненно, переживание на сцене обогащает игру актера. Несомненно, Чехов никогда не выступал против переживания актера вообще. Между тем выбор объекта переживания, и соответственно «качество» самого этого переживания, как показано в диссертационной работе, имеет большое значение. Впрочем, диссертант отдает себе отчет в том, что рассмотрение этого вопроса находится еще на начальной стадии и требует продолжения и углубления.

Чехов вышел из системы Станиславского. И уходил «из нее» все дальше. Может быть и не вполне корректно поверять «систему» художнической судьбой и творчеством гения, априори не умещающегося ни в какие рамки. Тем не менее, прорвавшись за них «изнутри», Чехов обнаружил наиболее слабые звенья и спорные моменты взрастившего его учения. Вслед за ним и благодаря ему обнаруживаем их и мы. В конце концов, невольный «экзамен» «системы» состоялся не ради определения ее абсолютной ценностной величины. Худшим же наказанием за проявленную дерзость могла бы стать лишь канонизация чеховского метода, из которого в будущем кому-то придется «выводить» кого-то другого.

В высшей степени привлекающим к Театру Михаила Чехова обстоятельством и одновременно тормозящим фактором в освоении его наследия является и феноменальный, беспрецедентный, фантастический уровень индивидуальных исполнительских возможностей Чехова-актера. Гений Чехова продолжает порождать и поддерживать легенды о доступных ему чудесах. Театрально-методологические идеи Чехова при этом оказываются «жертвами», «заложницами» его же таланта. По-прежнему бытует мнение, что театральная система Чехова есть лишь его личная система взглядов и приспособлений, применимая только в его индивидуальном и уникальном случае.

Между тем Театр Михаила Чехова, его метод, разработанный для широкого круга актеров, и сам Михаил Чехов, гениальный художник — явления разные. Безусловно, никакой метод не гарантирует гениальности, как не гарантирует ее и ничто другое. Гениальность Чехова помимо несравненных сценических образов обеспечила его современникам и потомкам тот самый пресловутый «подгляд» в идеальное царство искусства, обнаружила высшие ориентиры художественного творчества и пути к ним. При этом одним из безусловных достоинств театральной системы Чехова является отсутствие в ней хрестоматийной назидательности. Театральная система Чехова потому и защищена от канонизации и догматизма, современна и актуальна в разные исторические периоды, ибо обращена к универсальным, сущностным понятиям и величинам искусства и бытия, открыта возможностям ее дальнейшего развития и интерпретации. В этом смысле она является частью универсума культуры, творчески взаимодействуя и с другими его частями.

Список литературы диссертационного исследования кандидат искусствоведения Кириллов, Андрей Александрович, 2008 год

1.Книги и статьи в книгах

2. Аброскина И.И. Михаил Чехов об Италии: Из черновых записей // Встречи с прошлым. Изд. 2-е. М., 1972. Вып. 1. С. 140 142.

3. Алексайте И. Режиссерское творчество Борисаса Даугуветиса: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. М., 1967. 20 с.

4. Анастасьев А.Н. Движение к реализму // В поисках реалистической образности: Проблемы советской режиссуры 20 — 30-х годов. М., 1981. С. 12-85.

5. Алперс Б.В. Театральные очерки: В 2 т. М., 1977. Т. 1. 567 е.; Т. 2. 519 с.

6. Арго A.M. Своими глазами: Книга воспоминаний. М., 1965. 230 с.

7. Ардов В.Е. Михаил Чехов // Ардов В. Этюды к портретам. М., 1983. С. 195-224.

8. Арлазоров М.С. Протазанов. М., 1973. 281 с.

9. Астангов М.Ф. Мысли о «Гамлете» // Шекспировский сборник. 1961. М., 1964. С. 163-164.

10. Бабочкин Б.А. Заметки об искусстве актера // Бабочкин Б.А. В театре и в кино. М., 1968. С. 13-38.

11. Бачелис Т.И. Образ Гамлета в искусстве XX века // Современное западное искусство. XX век: Проблемы комплексного изучения. М., 1988. С. 112-143.

12. Бачелис Т.И. Шекспир и Крэг. М., 1983. 352 с.

13. Бачелис Т.И. Эволюция сценического пространства: От Антуана до Крэга // Западное искусство: XX век. М., 1978. С. 148 212.

14. Белый А. Ветер с Кавказа. Впечатления. М., 1928. 293 с.

15. Белый А. Воспоминания о Штейнере. Paris,1982. 388 с.

16. Березарк И.Б. Борис Сушкевич. JL; М., 1967. 187 с.

17. Берковский H .Я. Станиславский и эстетика театра // Берковский Н.Я. Литература и театр. М., 1969. С. 185 302.

18. Билинкис Я.С. Чеховы: великий актер и великий писатель // Актер. Персонаж. Роль. Образ: Сб. научных трудов. Л., 1986. С. 153 160.

19. Билинкис Я.С. Феномен Михаила Чехова // Билинкис Я.С. Непокоренное искусство: О процессе художественного развития. Л., 1991. С. 294-308.

20. Бирман С.Г. Путь актрисы. М., 1959. 392 с.

21. Бирман С.Г. Судьбой дарованные встречи. М., 1971. 358 с.

22. Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1962. Т. 6. Проза. 1918 1921. 556 с.

23. Бойкова И.И. Художественная атмосфера и действие спектакля: Автореф. дис. . канд. искусствоведения. СПб., 1998.

24. Бунин И.А. О Чехове / Публ. Гитович Н.И. // Чехов. М., 1960. Литературное наследство. Т. 68. С. 639 680.

25. Бюклинг Л./Byckling L. Американские кинороли Михаила Чехова // Slavica Helsingiensia 11. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. III. Проблемы русской литературы и культуры. Helsinki, 1992. С. 195 — 224.

26. Бюклинг Л. Михаил Чехов в Западном театре и кино. СПб., 2000. 555 с.

27. Бюклинг Л. Михаил Чехов и антропософия: Из истории МХАТ Второго // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia. IV. «Свое» и «чужое» в литературе и культуре. Tartu, 1995. С. 244 271.

28. Бюклинг Л. Михаил Чехов и Жоржет Бонер: История дружбы // Диаспора: Новые материалы. Т. 6. СПб., 2004. С. 472 521.

29. Бюклинг Л./Byckling L. Михаил Чехов и Федор Достоевский. Спектакль «Одержимые» («The Possessed») Театра Чехова в Нью-Йорке в 1939 г. //30,3132,33