Текстильная промышленность России: организованный капитал и профессиональные организации рабочего класса (конец XIX - начало XX вв.) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Кругликов, Александр Леонидович

• Кругликов, Александр Леонидович
• доктор исторических наук
• 2003

Оглавление диссертации доктор исторических наук Кругликов, Александр Леонидович

РАЗДЕЛ I. ИСТОРИЯ ТЕКСТИ

РОССИИ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВВ. (ОСНОВНЫЕ ФАКТОРЫ,

ТЕНДЕНЦИИ И ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ)

РАЗДЕЛ II. МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЕ СОГЛАШЕНИЯ И РАБОТОДАТЕЛЬСКИЕ СОЮЗЫ В ТЕКСТИЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ РОССИИ.

2.1. АКЦИОНИРОВАНИЕ ПРОИЗВОДСТВА. ВОЗНИКНОВЕНИЕ

И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОНОПОЛИСТИЧЕСКИХ СОЮЗОВ. 2.2. РАБОТОДАТЕЛЬСКИЕ СОЮЗЫ ТЕКСТИЛЬНОЙ

БУРЖУАЗИИ.

РАЗДЕЛ III. ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ РАБОЧИХ

ТЕКСТИЛЬНОИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ: ФОРМИРОВАНИЕ И

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В КОНЦЕ XIX В. - 1917 Г.

3.1. ЗУБАТОВСКИЕ И ЧЕРНОСОТЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ.

3.2. ЛЕГАЛЬНЫЕ ПРОЛЕТАРСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТИЛЬЩИКОВ И

РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Кругликов, Александр Леонидович

Выводы и положения диссертации позволяют высказать ряд конкретных

Г;/.' ,.-.'" . ., . рекомендаций, могущих быть полезными организаторам производства, политикам, деятелям рабочего и профессионального движения. Автор предлагает темы дальнейших научных исследований, возможных спецкурсов и семинаров.

Придерживаясь научного подхода, свободного от конъюнктурности и идеологических предпочтений, считаем, что среди ключевых вопросов долгосрочной стратегии социально-экономического развития страны и в программе первоочередных мер, нацеленных на вывод российской экономики из кризиса, одно из центральных мест должна занять проблема возрождения отечественной текстильной промышленности. Опыт прошлого свидетельствует, что инвестиции в производство по переработке волокнистых веществ способны дать быструю отдачу, ускорить структурную перестройку экономики, укрепить финансово-денежную систему страны ■ авйшиа

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Более ста лет тому назад К.Маркс со ссылкой на подробные данные о российской хлопчатобумажной промышленности, которыми располагал английский фабричный инспектор А.Редгрейв, писал, что на русской почве, столь обильной всяческими безобразиями, находятся в полном расцвете старые ужасы младенческого периода английской фабричной системы, что местный русский капиталист непригоден для фабричного дела, что, несмотря на чрезмерный труд, непрерывную дневную и ночную работу и мизерную оплату рабочих, русское производство влачит лишь жалкое существование.

Через три-четыре десятилетия после того, как, были написаны эти слова, Россия предстала перед взором иностранца совершенно иной страной. Английская "Тайме", оценивая конкурентов манчестерских фабрик, констатировала, что некоторые русские мануфактуры -лучшие в мире, не только с точки зрения устройства и оборудования, но также в смысле организации и управления. Российская действительность пореформенной эпохи, вопреки утверждению К. Маркса о неспособности московских "купцов" к заняшям промышленной деятельностью, выдвинула целую плеяду талантливых предпринимателей Молодые представители "темного царства" - люди с высшим образованием интеллигенты, инженеры и юристы - со знанием дела принялись за преобразование экономики страны

Опираясь на неисчислимые естественные богатства России, пользуясь поддержкой правительства, осуществившего в период управления российскими финансами С Ю. Витте целый ряд мероприятий в области денежного обращения и проводившего покровительственную для русских предпринимателей таможенную политику, отечественная буржуазия вступила на путь, обещавший привести страну к процветанию и благоденствию. строительство собственной индустрии.

Правительство всеми силами стремиться к тому, чтобы повышалась промышленная инициатива. Капитал и его организация не воспринимались более в качестве врага. Это четко звучало в бюджетной речи российского премьера и министра финансов В.Н.Коковцева 10 мая 1913 г. в Государственной думе.

Неудивительно, что в последние десять лет Х1Х-го столетия и первые полтора десятилетия XX в. темпы промышленного производства в России были гораздо выше, чем в передовых капиталистических странах Запада. Так. в хлопчатобумажной отрасли число веретен с 1906 по 1912 г. возросло с 6,5 млн. до 9,2 млн. единиц, а количество выработанной пряжи с 16 до 22 млн. пуд. За это время количество веретен в Англии увеличилось лишь на 20%, а в США - на 10%. Число механических ткацких станков с 1900 по 1913 г. в хлопчатобумажной промышленности России возросло на 65%, а ежегодное производство тканей - на 67,2. За тринадцать предшествовавших первой мировой войне лет численность рабочих на текстильных фабриках страны увеличилась на 48%, энерговооруженность и интенсивность труда, выпуск продукции выросли более чем в три раза.

Однако по уровню технической оснащенности, квалификации рабочих и служащих российские предприятия по переработке волокнистых веществ продолжали значительно уступать фабрикам Англии и США, Франции и Германии, Австрии и Бельгии. Слабое развитие машиностроительной отрасли, социальные и политические аспекты оказывали сдерживающее влияние на развитие текстильной промышленности России. Она испытывала на себе постоянное воздействие крайне неблагоприятных внешних и внутренних факторов. Ей, втянутой в круговорот мирового хозяйства, были присущи в основном те же колебания, что и капиталистической промышленности Западной Европы, та же смена периодов подъема и кризисов. Определенную тревогу владельцев текстильных фабрик вызывали состояние рынков сырья, низкая покупательная способность населения, прежде всего крестьянства.

В силу наличия крепостнических пережитков в деревне, а также продворянской политики самодержавного правительства, возможности преимущественно крестьянского рынка были весьма ограничены. Среднедушевое потребление тканей в России на рубеже Х1Х-ХХ вв. было в четыре раза ниже, чем в Англии и США. Переход к золотой валюте проблемы не решил, напротив,- покупательная способность крестьянских масс снизилась. Позднее столыпинская аграрная реформа повела к дальнейшему сужению рынка сбыта продукции текстильных предприятий страны. Политика протекционизма, проводимая в интересах помещиков. Обернулась высокими таможенными пошлинами на импортное оборудование, что сдерживало развитие производства по переработке волокнистых веществ и сказывалось на составе и уровне развития рабочих, занятых в отраслях текстильной промышленности. Доходность предприятий по выпуску тканей в России была ниже той, которая имела место в странах Западной Европы. Следствием относительно невысокой дивидендное™ акционерных предприятий текстильной промышленности явилось то, что основной поток банковского и иностранного капитала оказался направленным в другие отрасли промышленности России.

Парцеляризация сельского хозяйства, распашка земель под злаковые и технические культуры, а также рост арендной платы и стоимости рабочих рук при сохранении относительно низких цен на шерсть привели к резкому падению доходности тонкорунного овцеводства, сокращению поголовья овец. Еще в 1860 г. безраздельно занимавшая первое место в мире по производству мериносовой шерсти, Россия к 1880г. уже уступала Австралии, а в 1908 г. - Аргентине и США. Поголовье овец сократилось в шесть раз. Возросли затраты на сырье и полуфабрикаты, поступающие из-за рубежа. Это сказалось негативным образом на состоянии шерстяной промышленности, положении рабочих этой отрасли. Нечто подобное повторилось в России через сто лет с началом «реформ» Ельцина-Гайдара.

ЩШщЖ

WWim тш

Важнейшей статьей российского экспорта в конце лен, но при недостаточном развитии льноперерабатывающей промышленности России ' л ~ , льноводы оказались в зависимости от иностранных фирм, приобретавших лен-сырец для западных фабрик и сбивавших цены на него. Социально-экономические последствия такого положения вещей были совершенно очевидными., т.к. к льносеющим относились 27 губерний Европейской России, а лен давал около 8% в общем объеме русского экспорта. По этим причинам сотни миллионов рублей оседали в западных банках, а не инвестировались в фабричное производство России. Все это отражалось на общем состоянии экономики, сырьевых отраслей, положении текстильщиков и крестьян.

Владельцы текстильных предприятий, не располагая свободными капиталами и отставая от стран Запада по уровню технической вооруженности, резко интенсифицировали груд рабочих и их эксплуатацию. Относительно высокие темпы роста производства достигались в основном за счет этого. Производительность труда текстильщиков России была в 3-5 раз ниже, чем у рабочих манчестерских фабрик. В Бельгии для обслуживания 10000 веретен нанимались в среднем 470 рабочих, в России - 811. В этом коренилась основная причина высочайшей концентрации пролетариата на текстильных фабриках страны. Эти обстоятельства порождали крайне низкую заработную плату рабочих. На технически более оснащенных фабриках Царства Польского, например, она была значительно выше, чем на более отсталых текстильных предприятиях Москвы и Подмосковья.

Особое воздействие на состояние отраслей текстильной промышленности России оказывали войны и революционные потрясения. Война с Японией уже в 1904 г. породила денежный кризис, привела к сжатию торгового кредита, общим неплатежам, усилила нищету широких масс в городе и деревне и еще более снизила их покупательную способность. Многие семьи лишились кормильцев, мобилизованных в армию. Транспортные затруднения дезорганизовали товарооборот. Печать отмечала беспримерное вздорожание съестных припасов повсеместно в России, которое неизбежно сжимало спрос населения и на промышленные товары, включая ткани. Рынки восточной части Российской империи, Китая были почти полностью отрезаны от текстильных центров европейской части страны. Согласно итогам анкетного обследования, охватившего предприятия, на которых было занято около 70% рабочих обследованных отраслей, рабочее время за три летних месяца 1904 г. уменьшилось по сравнению с соответствующим периодом 1903 г. в хлопчатобумажной промышленности на 6%, в шерстяной - на 15%, в шелковой - на 26%. Только в льнопереработке имел место рост до 9%. Особенно сильно пострадали от этого лодзинские фабрики. Предприятия закрывались и десятки тысяч рабочих выбрасывались на улицу. Нарастала социальная напряженность. Вместе с тем, имел место рост военных заказов для отдельных предприятий. Отсюда и гигантские доходы многих представителей текстильной буржуазии, различия в политических взглядах Рябушинских, С.Т. Морозова и А.И.Коновалова - с одной стороны и Протопопова - с другой.

Еще ранее Боксерское восстание, позднее Синьхайская революция в Китае, балканские войны и другие международные события оказывали свое влияние на развитие текстильной промышленности России. В обстановке обострившейся борьбы за рынки сбыта и сырья отечественная текстильная буржуазия искала поддержки царского правительства и не находила ее в желаемом формате.

Недовольство предпринимателей, занятых прежде всего конкретным производством, вызывала позиция тех кругов делового мира, которые были озабочены не столько судьбами Отечества, сколько собственного благополучия, во имя чего они превращали Российскую империю в арену маклерских и спекулятивных операций.

С ростом промышленности и модернизацией социальной структуры все большую остроту приобретала проблема взаимоотношений предпринимателей и рабочих. Россию конце XIX - начале XX в. неизменно выступали и текстильщики. Встревоженные этим фабриканты справедливо полагали, что недовольство рабочих, при прочном правовом порядке, при неотъемлемых гарантиях неприкосновенности личности, при свободе коалиций и союзов различных групп населения, связанных общностью интересов, могло бы вылиться в законные формы борьбы. Однако этому, как говорилось в одной из записок московского Общества фабрикантов и заводчиков, мешали как раз отсутствие в стране прочного закона, опека бюрократии, распространяющаяся на все области русской жизни. Все это задерживало развитие хозяйственной деятельности. Именно поэтому владельцы текстильных фабрик, наиболее тесно связанные с запросами свободного рынка, выступали за проведение в России коренных реформ.

Необходимых реформ не последовало, и как только разразилась мировая война, ввергнувшая Российскую империю в состояние всеохватывающего кризиса, все более очевидной становилась роковая неизбежность внутреннего потрясения. Крупные текстильные фабриканты предчувствовали катастрофу, отмечая что русская буржуазия, численно слабая, не в состоянии выступить в ответственный момент той регулирующей силой, которая помешала бы событиям идти по неверному пути.

Действительно законодательство Российской империи создавало массу препятствий для объединения предпринимательских кругов, их политической консолидации. Сказывалась и разность интересов, наличие противоречий в предпринимательской среде, зависимость определенных групп от заказов казны и т.д. Тем не менее, процессы акционирования и монополизации в текстильной промышленности России конца XIX - начала XX вв. стали реальностью. Прикрываясь вывесками представительских организаций предпринимателей, текстильная буржуазия создавала картели, синдикаты и тресты. Не замыкаясь в рамках локальных и всероссийских объединений, они вошли в целый ряд международных г ;> ч 4 г с 359 ^

Wf* Р"1'

Фк Ач федераций, котбрыми принимались планетарные решения по вопросам развития и ограничения производства, взаимоотношений с правительствами стран, ценообразования, состояния рынков сырья и сбыта, подавления рабочего движения. К середине второго десятилетия XX в. в текстильной промышленности отчетливо проявились государственно-монополистические тенденции, сращивание промышленного и банковского капитала. Владельцы мануфактур, объединенные в монополистические союзы, предпринимали конкретные усилия для усиления своих позиций в Государственной Думе, Государственном Совете, других институтах власти. Монополистические союзы текстильной буржуазии диктовали свои условия казне, предпринимали решительные шаги к экспроприации огромной отрасли государственного хозяйства в пользу синдикатских организаций. Предприниматели выступали инициаторами безудержной коррупции в государственных учреждениях. Услуги лиц административной службы под их влиянием стали ходовым товаром. Налицо было еще одно противоречие между определенными кругами монополистической буржуазии и самодержавным государством. В условиях до предела низкого спроса на ткани российская текстильная буржуазия страстно рвалась к дележу казенного пирога, требовала "иной правительавенной политики", отказа правительства от несвойственной власти и вредного для населения предпринимательства.

На одно из первых мест в деятельности фабрикантов, их монополистических объединений в начале XX в. выдвинулась сфера взаимоотношений капитала с трудом. Нарастание пролетарского движения, обретение им самостоятельности побуждало предпринимателей к сплочению в единый антирабочий фронт. Формирование работодательских союзов сопровождалось выработкой промышленниками политической платформы, форм и методов "разрешения рабочего вопроса". Осваивая опыт борьбы с рабочим движением, накопленный буржуазией и правящими кругами Запада, российская текстильная буржуазия проявляла склонность к союзу с самодержавием, к совместным действиям с полицией и фабричной инспекцией.

Провал репрессивной политики в рабочем вопросе, проводимой царизмом на основе

Временного положения об усиленной охране" обусловил необходимость выработкиновых методов и приемов укрощения нарастающего пролетарского движения. Фабричная инспекция, полиция, сами предприниматели прилагали огромные усилия к насаждению в среде текстильщиков идей патернализма, учреждению зависимых профессиональных организаций. Этих мер оказалось явно недостаточно. На базе стачечных комитетов формировались боевые профессиональные организации рабочих текстильщиков.

Не столько большевики, сколько политика самодержавия, а затем и Временного правительства, позиция подавляющей массы предпринимателей привели к социальным конфликтам, к трем революциям. Кратковременный период частного поедпринимагельства в текстильной промышленности России остался позади. Пролетарское государство реанимировало старую практику развития преимущественно казенного хозяйства.

Автор полагает, что поставленные задачи в исследовании задачи в основном реализованы. Очевидно, что российская действительность конца XIX-начала XX вв. опровергла суждение о неспособности российских предпринимателей к занятиям промышленной деятельностью. Опираюсь на естественные богатства России и поддержку правительства, проводившего протекционистскую политику, владельцы текстильных фабрик обеспечили темпы роста производства значительно более высокие, чем в передовых капиталистических странах. На Западе признавалось, что некоторые русские мануфактуры -лучшие в мире, не только с точки зрения устройства и оборудования, но также в смысле организации и управления.

Вывод второй. Несмотря на относительно высокие темпы роста промышленности, отставание России от США, Великобритании, Франции и Германии было весьма внушительным. Оно не только не уменьшалось, а, напротив, возрастало. Россия проигрывала экономическое соревнование Западу- Опасность состояла в том, что движение вперед было относительно медленным. По уровню технической оснащенности, квалификации рабочих и служащих российские предприятия по переработке волокнистых веществ существенно уступали фабрикам Соединенных Штатов Америки, Англии, Австрии, Бельгии, Франции и Германии.

Третье. Правительство осознало необходимость к повышению промышленной инициативы. Оно стало смотреть на капитал и его организацию как на необходимое, неизбежное, единственное условие, которое вместе с природными богатствами и трудолюбием населения поможет прогрессу страны. Однако, на реализацию этих устремлений история не оставила времени. Текстильная промышленность России задыхалась в тисках узкого внутреннего рынка, что было обусловлено предельно низкой покупательной способностью населения, прежде всего крестьянства. Разрешить эту проблему царское правительство оказалось не в состоянии.

Четвертое. Вместе с российской экономикой текстильная промышленность оказалась втянутой в круговорот мирового хозяйства. Ей были присущи re же колебания, периоды подъёмов и кризисов, что были характерны для капиталистической промышленности Запада. Однако воздействие крайне неблагоприятных внутренних и внешних факторов на развитие текстильной промышленности России было более мощным. Сказывалось, в четности, засилье в банковской среде антироссийских сил, превративших страну в арену маклерских и спекулятивных операций, политических афер

Вывод пятый заключается в том, что текстильная промышленность, оставаясь ведущей отраслью промышленного производства, олицетворяла национальный по происхождению и ориентации капитал. Самодержавие в его лице создать себе политическую опору не смогло. Наоборот, на определённом этапе ведущие слои текстильной буржуазии оказались в оппозиции и объективно способствовали крушению царизма в России.

Шестое. На основе растущей концентрации производства и капитала на рубеже XIX-XX вв. сложились условия для возникновения и деятельности монополистических союзов мануфактурных фабрикантов. Формы этих объединений были различны: от акционерных обществ, занимавших монопольное положение на рынке, до холдинговых соглашений во имя извлечения максимальной прибыли. На их базе в противовес пролетарским организациям создавались антирабочие союзы.

Седьмое. Закономерности развития текстильной промышленности России находили свое выражение в отраслевом, конкретно-национальном и региональном проявлениях. Они по-разному проявлялись относительно условий производства, труда и быта рабочих, степени организации фабрикантов, их тактики в различных отраслях текстильной промышленности; Поэтому и тактика борьбы пролетариата в Лодзи, Петербурге, Москве, во Владимирской, Костромской губерниях и на Волге имела свои отличия. Организаторам рабочего движения приходилось учитывать не одинаковое положение рабочих в прядильном, ткацком, отделочном и других производствах.

Восьмое. Проблема взаимоотношений предпринимателей и рабочих с ростом промышленности и модернизацией социальной структуры приобретала всё большую остроту. Россию захлестнула волна стачечного движения, в авангарде которого наряду с металлистами неизменно выступали текстильщики. Правительственная политика, состояние производства, позиция буржуазии, объединённой в монополистические союзы, положение трудящихся - вот источник революционного брожения. В свою очередь рабочее движение и деятельность пролетарских организаций оказывала свое многогранное влияние на экономику и политику. Ни самодержавие, ни русская буржуазия оказались не в состоянии выступить в ответственный момент регулирующей силой. Дорога к революции была открыта. В условиях войны революционный взрыв стал неизбежным. Состояние текстильной промышленности, положение рабочих-текстильщиков убедительно свидетельствовало об этом.

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Кругликов, Александр Леонидович, 2003 год

1. АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

2. Государственный архив Куйбышевской области (ГАКО). Ф. 224. Оп. 1.Д. 120.

3. Государственный архив Саратовской области (ГАСО).

4. Ф. 20. On. 1. Д. 12; Д. 226; Д. 295; Д. 363; Д. 788; Д. 964; Д. 1057; Д. 1188; Д. 1193; Д. 1196; Д.1211;Д. 1212; Д. 1361.

5. Ф. 51. Оп. 1.Д. 12; On. 1. 1913. Д. 10.

6. Ф. 55. On. 1. Д.280; Д.499; On. 1. 1909. Д. 292; Оп.1. 1914. Д. 1142. Государственный архив Пензенской области (ГАПО).

7. Ф.177. Оп.1. Д. 23; Д. 34; Д. 63; Д. 68; Д. 88; Д. 91; Д. 126; Д. 142; Д. 143; Д. 177. Ф. 6028. Оп. 3. Д. 15.

8. Государственный архив Ульяновской облает (ГАУО). Ф.1. On. 1. Д. 414; Д. 679; Оп.51.Д. 10; Д. 20; Ф.48. Оп.1. Д.230.

9. Ф. 76. On. 1. Д.248; Д. 651; Д. 1220. Оп. 2. Д. 1217: Д. 1615; Оп.6. Д.196;Оп. 7. Ф. 88. Оп. 2. Д. 1628; Д. 2184, Оп. 5. Д. 412; Д. 640; Д. 964; Д. 1083. Д. 164; Д. 222; Д. 280; Д. 1366; Д. 1528; Д. 2454.

10. Ф. 108. On. 1. Д. 2; Оп. 31. Д. 67; Оп. 34. Д. 548; Оп. 38. Д. 49; Оп. 40. Д. 23;

11. Оп. 44. Д. 1522; Оп. 45. Д. 7.1. Ф. 134. Оп. 7. Д.482.1. Ф.156. On. 1. Д. 1266.

12. Ф. 183 P. On. 1. Д. 188; Оп.7. Д.53."""is* 4 \ V^ лwhEWf:Л1. ШШШШшм ШШШ1. /11п Д. MHJ Wim г & $ .Д. 714; ЯЯ и1. Т-Ш- ' ■ *4 Ч V J Л»

13. Д. 721; Д. 772; Д. 776; Д. 780; Д. 817.

14. Ф.249-Р. Оп.1. Д. 2; Д. 3; Д. 6; Д. 31; Д. 32; Д. 42; Д. 48; Д. 53. = V Ф. 340. Оп. 7. Д. 409.

15. Ф. 401. On. 1. Д. 162; Д. 334; Д. 632; Д. 1057; Д. 1058. Ф. 434. Оп. 4. Д. 9; Оп.5.Д.З. Ф. 611. Оп.1. Д. 1;Д.З;Д. 5; Д. 6. Ф. 855. Оп. 1.Д.766.

16. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).

17. Ф. 63. Оп. 23 1903. Д.726. Т.1 (5); Т 2; Оп. 25. 1905. Д. 24. Т. 2(1); Д. 793;

18. Оп.27 1907 Д. 1607. Т. 1(3); Оп. 35. 1915. Д. 22; Д. 406.

19. Ф.102. ДП. 00. Оп 253. Д. 57; Д. 257; Оп. 254. Д 33; ДП.00. 1861-1917. Д.77;

20. Д 79; Д 92, ДП 00. 1901. Д. 801; ДП 00. 1905. Д 4. 4.2. Т.4(1), 4.30. Т.2; Д. 999. Ч. 29,95,

21. ДП00 1906 Д. 4. 4 58; ДП.00. 1907. Д 11. 4.2, Д 54; Д. 61. 4.2; ДП.00.1910. Д. 5 4.57(2);

22. Д 9 Прод. 3 (ч.1); Д.11; Д 26. 4.1; ДП.00. 1912. Д.307. 4.1; Д. 341. Ч. 2; ДП.00.1913. Д.5.4.13, 57 (3), Д. 321, Д. 341 (1); ДП.00.1914. Д. 158, Д. 244; ДП.00. 1915. Д. 244; ДП. Д-4. Д. 42.1. Ч 2,

23. ДП Д-4. 1905 Д 4.4 1;ДП.Д-4. 1907.Д.11.Ч 2(2); Д.30; Д. 51. 4.2; Д.61.42 (2), ДП Д-4.1908. Д.24. 4.1; Д.42. 4.2; Д. 121 Т 1,3; Д. 130; ДП. Д-4. 1910.

24. Д. 9. Прод 2. (ч.4); Д. 24. Ч. 2; Д.42. 4.2; Д. 65. Ч 7; ДП. Д-4. 1911. Д. 172;

25. ДП Д-4. 1912. Д 30. Ч. 2; ДП. Д-4. 1913. Д.51. Ч 2; Д. 61. 4.2. Т.2; Д. 73. 4.2; Д.90. 4.2; ДП.1. Д-4. 1916. Д. 42. 4. 2.1. Ф. 523. Оп. 2. Д. 3(1).1. Ф. 582. Оп. 1.Д. 72.

26. Ф. 4047. On. 1. 1867-1917. Д.18. , ,4 . J*. ,Д.и Mr Шt