Топологические оппозиции в романах Ф. М. Достоевского тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Извекова, Татьяна Федоровна

• Извекова, Татьяна Федоровна
• кандидат филологических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Извекова, Татьяна Федоровна

Введение.

Глава I. Правое-левое-середина в художественном топосе романов Ф.М. Достоевского.

Глава II. Пустота-заполненность.

Глава III. Прямое-кривое.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Топологические оппозиции в романах Ф. М. Достоевского»

Обращение к проблеме топологических оппозиций в романах Ф.М. Достоевского диктуется многими причинами. Пространственные аспекты вообще были значимы для писателя; многие размышления, содержащиеся в его дневниковых записях и отраженные в переписке, касаются проблемы топоса. Его романы обладают, как показал М. Бахтин, совершенно особой организацией не только времени, но и пространства. По этой причине в литературе о Достоевском художественное пространство часто становится объектом изучения (М.М. Бахтин, В.Н. Топоров, Ж. Катто, Р.Я. Клейман, JI.B. Карасев, В. А. Подорога1 и др.).

Проблема пространства всегда являлась актуальной для представителей разных наук. Понятие пространства обращает нас внутрь бытия культуры, к органическим связям, образующим её целостность и формы её бытования, которые не исчерпываются произведениями искусства и обслуживающими его институтами. Многих представителей различных философских школ интересовал вопрос местопребывания человека, его окружение, положение относительно других физических тел.

Интерес к пространству возник еще со времен античности, в частности, Аристотель впервые ввел понятие «ho topos». Аристотель видел топос, прежде всего, в местенахождения того или иного объекта. Философ приписывал месту некую силу, представлял «чем-то особенным и трудным для понимания». Место, или пространство, по Аристотелю, не есть ни форма, ни материя, ни промежуточное пространство, а «граница объемлющего тела по отношению к объемлемому». То есть место есть не столько пространство, сколько граница,

1 Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. — М., 1979; Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. — М., 1995. — С.193-258; Катто Ж. Пространство и время в романах Достоевского // Материалы и исследования.- Л, 1978.- Т. 3. - С. 41-54; Клейман Р.Я. Лейтмотивная вариативность времени-пространства в поэтике Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. — СПб., 1997. - Т. 14. — С. 71-76; Карасев Л.В. О символах Достоевского // Вопросы философии. - 1994. № 10. - С. 90-111; Подорога В. Феноменология тела. - М., 1995. своего рода неподвижный сосуд, отделимый от вещи, границей, которой он является.1

Предметом особого внимания пространство явилось для представителей школы философского анализа, возникшей на основе феноменологии и фундаментальной онтологии. В сфере феноменологии тема «наша Земля» как жизненный мир для человечества, живущего одним сообществом, где можно «понять друг друга» в общении, долженствующем вообще проходить через относящиеся к нашей Земле вещи, была заявлена Гуссерлем в «Фундаментальных исследованиях феноменологического истока пространственной природы». Единство Земли как топоса в данной работе основывается на единстве и единичности темпоральности, «базисной формы», «формы всех форм». Это единое время есть единственная форма всякой индивидуальной предметности. Любой опыт друг друга понимающих индивидов, по Гуссерлю, стоит во временной взаимосвязи, укоренной в едином времени. Любое движение осуществляется на Земле или по Земле, от нее и к ней. Сама Земля в ее изначально представленном виде не движется и не покоится; относительно нее самой покой и движение, с точки зрения Гуссерля, впервые обретают смысл. Лишь затем Земля «движется» или покоится как и все небесные тела. Земля, по мнению философа, предшествует всякому телесному объекту как почва,, как «здесь» своего относительного проявления. Поэтому наука о пространстве, согласно Гусссерлю, существует лишь в той мере, в какой точка отсчета этой науки не есть в пространстве.

Взгляды на топологию другого представителя современной философской школы М. Хайдеггера, несмотря на его связь с феноменологией, существенно отличаются от тех, что выражены у Гуссерля. Физическое пространство Хайдеггер определяет как однородную, ни в одной из возможных точек ничем не выделяющуюся, но по всем своим направлениям равноценную, чувственно не воспринимаемую разъятость. В физическом пространстве находят своё

1 Аристотель. Физика // Философы Греции основы основ: логика, физика, этика. - Харьков, 1999.

2 Гуссерль Э.Феноменология внутреннего сознания времени // Гуссерль Э. Собрание сочинений. — М., 1994. — Т. 1. место и произведения искусства. Существенным в рассмотрении пространства Хайдеггером является понимание того, что пространство не дано, а производимо. В качестве главного признака пространства Хайдеггер выделяет «простор», выходя, таким образом, в размышлениях о пространстве из чисто физического уровня. В своей работе «Искусство и пространство» он подчеркивает первичность способности пространства к наполнению.1 Пространство, по мнению мыслителя, несет с собой открытость для человеческого поселения и обитания, что обусловлено самим словом «пространство» - «простираться». Причем открытость здесь понимается динамически как постоянная открываемость или освобождение мест, в которых судьбы обитающего человека рассматриваются в масштабе соответствия или несоответствия событиям мира. Пространство, по Хайдеггеру, таит в себе возможность действия.

Предельно широкий взгляд Хайдеггера на пространство позволяет увидеть в нем (пространстве) не какую-то инертную форму, а структуру, производящую местность в игре мест, то есть местообразующий процесс. При этом местность здесь — это не просто игра мест (или вещей, так как вещи сами суть места, а не только объекты, принадлежащие определенному месту) или область, где разыгрывается собирание вещей и происходит их событие, осуществляемое только благодаря их взаимному действию друг на друга, но это также событие, в ходе которого сбывается и человек.

Отец П. Флоренский так же, как и М. Хайдеггер, исходит из «проектирующего» действия, но, в отличие от Хайдеггера, проектирующее действие распространяется не столько на мир, сколько на самого человека. Созидательное существо человека Флоренский видит как в действии порождения «орудий», так и в «соборном» взаимодействии «сочиняющих» друг друга людей. Тема соборности соотносится с социально-топологической проблематикой - проблематикой совместности. Рассмотрение структуры

1 Хайдеггер М. Искусство и пространство // М. Хайдеггер. Время и бытие. - М., 1993.

2 Флоренский П. А. У водоразделов мысли. Соч.: В 2 т.Т. 2. М, 1990. соборности приобретает в работах Флоренского двойную перспективу: с одной стороны, она рассматривается в качестве социального единства, с другой стороны, она рассматривается в качестве онтологического образования, что, в конечном итоге, приводит к вскрытию ее социально-топологического содержания.

В рамках традиции, развиваемой Флоренским и Хайдеггером, М. Мерло-ГТонти1 связывает пространство с человеком и с его восприятием. По мнению Мерло-Понти, основополагающим звеном в изучении пространства является сам человек. Пространство подчинено субъективности восприятия конкретного индивидуума. Таким образом, на первое место в топологии выводится телесность, то есть расположение объектов относительно тела субъекта. Причем, характеристика местонахождения самого субъекта будет лежать в области его собственного восприятия этого места.

В современной отечественной философии проблема топоса представлена в работах В. Подороги, который использует понятие топографического пространства с целью обсуждения метафизической проблематики тела и телесности. Исследователь отмечает: «Евклидово пространство есть модель перспективного бытия, пространства без трансценденции, позитивного, сетка прямых, параллельных друг другу или перпендикулярных трём измерениям, которая отвечает за возможные места наложения. Топологическое пространство, напротив, — среда, ограниченная отношениями близости, свёртывания и т.д. — есть образ бытия, которое, подобно цветовым пятнам Клее, является одновременно более древним, чем все, и словно только рождённое, существующее «первый день». Именно второй вариант особенно интересен для нас в связи с исследованием художественного пространства в романах Достоевского. В. Подорога отмечает также, что «топологическое пространство вводится для описания действующей плоти мира», в которую,

1 Мерло-Понти М. Пространство // Интенциональность и текстуальность. - Томск, 1998. добавим, вливается и художественное творчество, ибо «перцептивная плоть» — определяет собой всё поле чувственности1.

В. Подорога, помимо общего изучения пространственных моделей, согласно внутренней логике его суждений, и сам обращается к анализу художественного пространства произведений Достоевского. Исследователь отмечает, что мир Достоевского избыточно наполнен регрессивными телами, то есть телами, устремленными к нулевым состояниям телесности, — регрессирующими от нормальной телесной практики, как в абсолютную мощь, так и в каталепсию — максимальные и минимальные проявления жизненной энергии. Тела, описанные Достоевским, по мнению В. Подороги, — это тела, демонстрирующие опыт предела, порога, границы, опыт перехода из одного состояния в другое, из сжатого и спертого пространства в открытое и л безграничное. Эти тела «без кожи, тела как раны», тела особой чувствительности, которые оказываются не защищенными перед «громадой» социального пространства и которые стремятся укрыться от него, если вообще не рождаться в нем. В. Подорога, описывая «телесную машину» Достоевского, ставит во главу угла понятие «порога», рассматривая его как минимальную «теперь-точку», что продолжает традицию, идущую от А. Бергсона3 и феноменологии Э. Гуссерля4. Существенное звено в понимании порога В. Подорогой состоит в том, что исследователь, идя несколько дальше Бахтина, представляет его не просто как ситуацию выбора, лиминальности, внутреннего диалога, но как нахождение в один и тот же момент и в допороговом, и в послепороговом состоянии. Тело «становится пороговым, т.е. таким телом, которое деформировано тем, что совмещает или может совмещать в себе два вида пространств . и может быть одновременно внутри и вне каждого из этих подпространств, быть телом и допороговым, и послепороговым»5. Важно отметить, что порог при этом понимается именно пространственно;

1 Подорога В.А. Метафизика ландшафта. - М., 1993. - С. 253. 2

Подорога В. Феноменология тела. - М., 1995.-С. 55.

3 Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Бергсон А. Собрание сочинений. — М., 1992. Т. 1.

4 Гуссерль Э.Феноменология внутреннего сознания времени.

5 Подорога В. Феноменология тела. — С. 54. временность, как нахождение в точке движущегося настоящего, присуща лишь событию перехода из одного подпространства в другое.

В литературоведении объектом исследования становится не просто территория обитания человека и способ ее организации, а все это в обстоятельствах, создаваемых автором под влиянием собственных взглядов и восприятия мира. Поэтому изучение топологии художественного произведения зачастую заставляет обращаться к феноменологической методологии, позволяющей преодолеть объективистские и натуралистические тенденции в рассмотрении данной проблематики, а также сделать выводы относительно творчества того или иного писателя, выявить общие черты для литературного текста в целом.

Воспринимая художественное пространство как «континуум, в котором размещаются персонажи и совершается действие»1, а главное, как «модель мира данного автора, выраженную на языке его пространственных представлений»2, следует помнить, что всякое противопоставление типов топоса призвано воздействовать, в первую очередь, на восприятие. М. Бахтин писал, что «художественные смыслы <.> не поддаются временно-пространственным определениям. Более того, всякое явление мы как-то осмысливаем <.>. Это осмысление включает в себя и момент оценки. <.> Здесь же нам важно следующее: каковы бы ни были эти смыслы, чтобы войти в наш опыт <.>, они должны принять какое-либо временно-пространственное выражение, то есть принять знаковую форму, слышимую и видимую нами <.>. Без такого временно-пространственного выражения невозможно даже самое абстрактное мышление. Следовательно, всякое вступление в сферу смыслов совершается только через ворота хронотопов»3. Таким образом, топос в

1 Лотман Ю.М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя II Ю.М. Лотман. Избранные статьи в 3-х т.-Таллин, 1992.-T.1.-C. 418

2Там же.-С. 414.

3 Бахтин M.M. Формы времени и хронотопа в романе // М.М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975. - С.406. художественном тексте и его модификации можно рассматривать как знак, подлежащий последующей расшифровке.

Как во всяком искусстве, в литературном произведении пространство нередко отклоняется от геометрических форм, приобретая особенное качество, благодаря которому становится художественным.1 По мнению В.Н. Топорова, «проблема соотношения пространства и текста не решается одинаково для всех видов пространства и особенно всех видов текста. Наиболее ценным (и одновременно наиболее сложным) представляется определение этого соотношения, когда речь идет о текстах «усиленного» типа (именно такими являются тексты Достоевского. - Т.И.) - художественных, некоторых видов религиозно-философских, мистических и т.п. Таким текстам соответствует и особое пространство, которое, перефразируя известное высказывание Паскаля, можно назвать «пространством Авраама, пространством Исаака, пространством Иакова, а не философов и ученых», или мифопоэтическим пространством. Именно оно наиболее резко противостоит геометризованному и абстрактному пространству современной науки, имеющему и свой «стандартно-бытовой» вариант в представлениях о пространстве, свойственных значительной части современного человечества».2

В литературе, посвященной исследованию пространственных аспектов поэтики Достоевского, наибольшее внимание уделяется хронотопу порога. М. Бахтин охарактеризовал данную категорию следующим образом: «Такой, проникнутый высокой эмоционально-ценностной интенсивностью, хронотоп как порог; он может сочетаться и с мотивом встречи, но наиболее существенное его восполнение - это хронотоп кризиса и жизненного перелома. Самое слово «порог» уже в речевой жизни (наряду с реальным значением) получило метафорическое значение и сочеталось с моментом перелома в жизни, кризиса, меняющего жизнь решения (или нерешительности, боязни переступить

1 Различие художественного и геометрического пространства отмечали Б.В. Раушенбах, Л.Ф. Жегин и др. См. об этом: Раушенбах Б.В. Пространственные построения в древнерусской живописи. - М., 1975; Жегин Л.Ф. Язык живописного произведения., М., 1970; Повилейко Р.П. Симметрия в технике // Принцип симметрии. Историко-методологические проблемы. - M., 1978. - С. 335 - 351.

2 Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. — М., 1983. - С. 229. порог)».1 В этом русле лежат исследования Д. Арбан, В. Подороги, В.В. Иванова2 и других.

Любая пространственная характеристика с семантикой пороговости предполагает необходимость движения тела героя к выходу из такого состояния. Об этом вскользь говорила О.Г. Дилакторская, показавшая на примере петербургских, повестей Достоевского, в частности, буквальность словоупотребления идиомы «ни жив ни мертв» как характеристики состояния героя в пороговой ситуации3. Отсутствие внутреннего покоя нередко выражается на топологическом уровне постоянными передвижениями героя. Ж. Катто в работе «Пространство и время в романах Достоевского» отмечал связь топоса с внутренним состоянием героя: «Пространство, в котором существует герой, является и его переживанием в глубоком смысле этого слова. Герой Достоевского видит мир в рамках своих действий. Герой движется, бродит по городу, но взгляд его задерживается при этом только на предметах и существах, непосредственно связанных с его размышлениями, с его личными проблемами».4 Таким образом, герой принимает в свое внутреннее пространство только те реалии внешнего мира, которые для него актуальны в данный момент.

По мнению Ю.М. Лотмана, «связь между типом окрестностей и топологией может быть истолкована как отношение обусловленности между моделью культуры, картиной мира, с одной стороны, и типами сюжетов с другой»5. На языке пространственных отношений эти понятия будут выражаться средствами ориентированности пространства. Если тип членения воспроизводит схему конструкции мира, то понятия «верх <-»• низ», «правое «-►левое», «концентрическое <-► эксцентрическое», « по сю по ту сторону

Бахтин M.M. Вопросы литературы и эстетики. - С.403.

2 Арбан Д. Порог у Достоевского (тема, мотив, понятие) // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 2. — Л., 1976. — С. 19 - 29; Подорога В. Феноменология тела; Иванов В.В. Достоевский: поэтика чина // Новые аспекты в изучении Достоевского. Сборник научных трудов. - Петрозаводск, 1994. — С. 67-100.

3 Дилакторская О.Г. Петербургская повесть Достоевского. — СПб, 1999. - С. 165.

4 Катто Ж. Пространство и время в романах Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 3. — Л., 1978. —С. 51.

5 Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культур. // Ю.М. Лотман. Избранные статьи: В 3 т. -Таллинн, 1992. - Т. 1. - С. 404. границы», «прямое кривое», «инклюзивное <-> эксклюзивное» моделируют оценку»1. Майер Шапиро в работе «К проблемам семиотики визуального восприятия» также отмечает очевидную оценочную значимость «экспрессивных качеств широкого и узкого, верхнего и нижнего, левого и правого, центрального и периферийного, краев и остального пространства» .

Представленная исследователями семиотической школы бинарность пространственной организации была взята нами за основу для рассмотрения пространственных оппозиций в художественном пространстве романов Достоевского.

Под топологическими оппозициями мы понимаем актуальные в мире Достоевского некоторые бинарные пространственные категории. Наиболее интересными для исследования нам представляются бинарные пространственные пары верх-низ, правое-левое, пустое-заполненное, прямое-кривое, симметричное-асимметричное. Проблема верха-низа получила наиболее широкое освещение исследователей3, в то время как изучение остальных оппозиций носит опосредованный разрозненный характер. Тем не менее, оппозиции правого-левого, пустоты и заполненности, прямого и кривого представляют собой достаточно значимую сторону характеристики пространства романов Достоевского.

Топологические оппозиции правого-левого, пустоты-заполненности, прямого-кривого являются наиболее репрезентативными в пространственном поле в романах Достоевского, а также наиболее универсальными в ракурсе онтологического исследования.

Ранее в исследованиях, посвященных пространству романов Ф.М. Достоевского, не был сформулирован вопрос о топологической оппозиции правое-левое, но данная проблема, безотносительно к Достоевскому,

1 Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культур. - С. 390.

2 Шапиро М. К проблемам семиотики визуального искусства. Пространство изображения и средства создания знака-образа// Семиотика и искусствометрия. - М., 1970. - С. 145.

3 См. об этом: Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления. — С. 193-258; Карасев Л.В. О символах Достоевского. - С. 90-111; Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры; Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). - М., 1994; Подорога B.A. Метафизика ландшафта. - М., 1993 и др. представляла интерес для философов и нашла отражение в работах таких представителей современной философской школы как М. Мерло-Понти1, В. Подорога2, М. Ямпольский3. Более пристальное внимание этих и других авторов привлекала тема центра или середины. Между тем, для мира Достоевского чрезвычайно важно местоположение персонажа относительно середины, по каковой причине мы обратились к теме пространственной оппозиции правого-левого.

Топологическая оппозиция пустоты и заполненности в художественном пространстве романов Достоевского была частично рассмотрена в рамках исследования оппозиции широкое-узкое.4 Все исследования в этой области лежат в плоскости факта обуженности пространства героев, находящихся в пороговом состоянии, и факта тяготения к выходу в беспредельно широкий топос, символизирующий освобождение. Но это лишь один из аспектов понимания вопроса. Важным представляется не только как и где, пространство сжимает фигуру персонажа, но и чем. Мы рассматриваем оппозицию пустоты-заполненности, используя опыт, накопленный в результате изучения широкого-узкого.

Оппозиция прямого - окольного (кривого) в традиционном понимании представлена парадигмой противопоставления «прямого как равного добру — кривому, являющемуся графическим эквивалентом зла».5 По мнению Ю.М. Лотмана, «каждому типу разграничения пространства культуры соответствует не менее двух вариантов его ориентирования».6 И часто реализация оппозиции прямого и кривого сопряжена с пространственными перемещениями, на которые проецируется духовный путь героя. Ценными в этом плане можно считать наблюдения Ю.М. Лотмана над пространственными передвижениями героев Гоголя, движение которых «составляет некую линеарную траекторию,

1 Мерло-Понти М. Пространство // Интенциональность и текстуальность. - Томск, 1998.

2Подорога В. Феноменология тела.

3 Ямпольский М. Беспамятство как исток (Читая Хармса). — М., 1998

4 См. об этом: Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления. — С.193-258; Карасев Л.В. О символах Достоевского. - С. 90-111; Карякин Ю.Ф. Самообман Раскольникова // Ю.Ф. Карякин. Достоевский и канун XXI века. - М., 1989 и др.

5 Лотман Ю.М. Заметки о художественном пространстве. - С. 453.

6 Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культур. - С. С. 406. внутренне непрерывную, каждый из моментов которой находится в своем особом отношении к окружающему пространству. Появляется путь как особое индивидуальное пространство данного персонажа. Путь, который пространственно может быть представлен в виде линии, - это непрерывная последовательность состояний, причем, каждое состояние предсказывает последующее. Подразумевается,, что каждое предшествующее состояние должно перейти в одно последующее (другие рассматриваются как уклонения от пути)».1 Данный аспект исследования топоса сопрягается с концепцией хронотопов М.М. Бахтина, в частности хронотопа дороги, где существенным является наличие у героя Достоевского своего индивидуального неизбежного пути2 как средства развертывания характера во времени.

Мотив сворачивания с пути был детально рассмотрен в литературе о Достоевском в связи с семиотическим анализом таких инфернальных пространственных категорий, как переулок и угол3. Однако исследование топологической оппозиции прямого-кривого предполагает более широкий I подход к материалу.

Таким образом, отдельные аспекты исследования топологических оппозиций в романах Достоевского были затронуты или частично рассмотрены в литературоведении, но по поводу данной проблемы не только не существует целостного взгляда, но нет и ее четкой формулировки. Именно поэтому исследование топологических оппозиций в романной поэтике Достоевского сохраняет актуальность по сей день.

Предметом нашего исследования стали пять романов Ф.М. Достоевского, так называемое «Великое Пятикнижие». По мере необходимости привлекались ранние произведения, письма, черновые материалы, «Дневник писателя».

1 Лотман Ю.М. Проблемы художественного пространства в прозе Гоголя. - С. 441.

2 Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин M. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975.

3 См. об этом: Куплевацкая Л.А. Символика хронотопа и духовное движение героев в романе «Братья Карамазовы» // Достоевский. Материалы и исследования. - СПб., 1992. - Т. 10. - С. - 90- 100; Меднис H.E.Sacra и inferno в художественном пространстве романов Ф.М. Достоевского // Ars interpretandi. Сборник статей к 75-летию профессора Ю.Н. Чумакова. - Новосибирск, 1997. - С. 174 - 184.

В качестве ведущего в работе был использован метод структурного анализа. В ряде случаев материал и задачи работы требовали обращения к исследовательским принципам, сформировавшимся в русле семиотики, исторической поэтики, реже - мифопоэтики.

Методологическая база исследования представлена работами по изучению художественного пространства Достоевского, написанными М.М. Бахтиным, В.Н. Топоровым, Ю.М. Лотманом, Р.Я. Клейман, Ю.Ф. Карякиным, а также трудами по поэтике, мифопоэтике, философии, семиотике.

Целью нашей работы является выявление наиболее репрезентативных для Ф.М. Достоевского топологических оппозиций и определение роли этих категорий в целостной картине мира писателя;

С этим связана необходимость решения нескольких задач:

1) рассмотреть соотношение правого-левого в динамической модели относительно середины,

2) проанализировать оппозицию пустота-заполненность в системе сюжетообразующих и характерологических факторов;

3) рассмотреть топику в связи с прямой-кривой траекторией духовного движения персонажей.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования состоит в том, что впервые сформулирована и рассмотрена проблема топологических оппозиций в романах Достоевского. Определено отношение между членами оппозиций относительно середины, а также рассмотрена динамика героя в рамках топологической оппозиции, сопряженная с духовным движением персонажа.

Выделены и описаны наиболее репрезентативные для романов Достоевского топологические оппозиции, которые могут быть значимы для других авторов и для культуры в целом.

Избранный подход к изучению художественной топики и результаты работы открывают новые перспективы для изучения поэтики, как Достоевского, так и ряда других авторов XIX-XX вв.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования отражены в докладах на «Конференции молодых ученых» (институт филологии СО РАН, Новосибирск 2001), на «Филологических чтениях» (НГПУ, Новосибирск, 2001), на «Научной конференции молодых ученых» в рамках работы секции философии (НГМА, Новосибирск, 2001), в докладе, прочитанном на аспирантском семинаре (НГПУ, 2002). По теме работы имеется 4 публикации:

1. Проблемы симметрии-асимметрии в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Аспирантский сборник НГПУ-2001. -Новосибирск: Изд. НГПУ, 2001. - Часть III. - С. 83-93.

2. Художественное пространство романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» как проекция сознания главного героя // Материалы научной конференции молодых ученых НГМА. -Новосибирск: Изд. НГМА, 2001. - С. 21-26.

3. «Правое» - «левое» в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Молодая филология 4. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2002.-Часть I. С. 128-138.

4. Сюжетная функция пустоты в художественном пространстве романов Ф.М. Достоевского // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2003. — готовится к печати.

Работа состоит из введения, трех глав и заключения. Библиографический список включает 217 наименований.

16

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Извекова, Татьяна Федоровна

Заключение

Подводя итог исследованию топологических оппозиций в романах Ф.М. Достоевского, следует отметить, что в произведениях писателя действительно четко просматривается ряд топологических оппозиций, наиболее репрезентативные из которых правое-левое, порой преобразуемая в триаду правое-левое-середина, пустота-заполненность и прямое-кривое. При этом каждая из групп и каждый из членов оппозиции существуют в постоянном взаимодействии и позволяют более объемно и целостно интерпретировать художественный мир писателя.

Оппозиция правого-левого значима для романной поэтики Достоевского тем, что связана с оценкой героев или явлений, христианской символикой, иконографией, а также с полифонической организацией романов писателя. Чаще всего употребление дуальной пары подчинено аксиологической семантике, но нередко оппозиция актуализируется со значением противопоставления, разделения или десимметрии. Помимо пространственного аспекта, правое и левое может быть рассмотрено с позиции телесности, где основополагающую роль в семиотическом анализе играет тело героя. Вербализованная топологическая оппозиция правого-левого, как в пространственном, так и в телесном воплощении, привлекает внимание к разделительному звену между бинарными категориями — середине.

Тема середины для изучения пространственной оппозиции правого-левого является основополагающей, но и сама середина обретает дополнительный содержательный объем, когда рассматривается в связи с правым-левым, поскольку оппозиция существует лишь относительно чего-либо. Середина для данной топологической оппозиции имеет точечный характер в пространственном и временном воплощении и связана с характерной для творчества Достоевского темой порога, глубоко исследованной М.М. Бахтиным.1 Герои романов тяготеют к выходу из серединного, порогового

1 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. — М., 1979. состояния в одну из сторон оппозиции, соответственно своей нравственной и духовной организации, что на уровне топологии актуализируется в движении в одну из сторон. Но сводить семантику оппозиции правого-левого только к аксиологии было бы слишком узко и противоречило бы поэтической структуре романов Ф.М. Достоевского. Каждая из вышеописанных пространственных категорий, в системе культурных ориентиров означающая совершенно самостоятельные вещи, у Достоевского становится частью единого неделимого топоса, отдельные составляющие которого не будут отражать полного смысла, заложенного автором в произведение. Это характерно для уникального типа полифонического романа, созданного писателем. Топологическая оппозиция правого-левого может рассматриваться как один из полноправных голосов, призванных быть составной частью в единой картине мира, представляемой писателем.

Оппозиция пустоты и заполненности представляет собой сложноорганизованные пространственные ряды, связанные с характеристикой персонажей, с нравственно-философскими идеями самого писателя. Кроме того, некоторые проявления членов оппозиции выполняют сюжетообразующую функцию в романах Достоевского. Серединным звеном между пустым и заполненным топосом будет являться некоторое пространство, не имеющее характеристик его заполненности или отсутствия таковой. Мы называем это пространство усреднено-нормальным, и как правило, его описание остается за рамками текста Достоевского. В актуализации топологической оппозиции пустоты-заполненности серединное пространство имеет семантику недостижимого центра, к которому стремятся действующие лица художественного произведения, поскольку этот центр привлекает именно своей нормативностью, которой лишена в данном случае периферия. Как пустота, так и заполненность в художественном тексте Достоевского имеют дискретный характер и выполняют функцию сюжетного ожидания, связанную с пороговым состоянием героя, пространство которого находится на данный момент в центре внимания автора. Следует отметить, что дискретная пустота топоса отличается от простора, который семиотически связан с усреднено-нормальным пространством. Все герои Достоевского, эксплицирующиеся в пространственной пустоте, либо, напротив, в тесноте, тяготеют к выходу из такого пространства, желая простора. Не случайно многие из героев Достоевского требуют «воздуха». Для них простором представляется освобождение от мучающих их мыслей или обстоятельств, что на пространственном уровне актуализируется в экспликации героя в открытом топосе, лишенном границ и семантически значимого наполнения. Попадание на простор нередко является для героя начальным этапом движения к усредненному нормальному пространству, в котором обитают все остальные люди. Герой Достоевского, оказывающийся в обрамлении локальной пустоты, как правило, несвободен и также желает простора, как находящийся в «углах» и «каморках». Поэтому нередко один и тот же герой Достоевского (наиболее яркий пример - Раскольников), пребывающий в состоянии пороговости, изображается не только в тесноте, но и в пространстве, лишенном каких-либо наполнителей, более того, в подчеркнуто пустом топосе. Пустота в данном случае сжимает героя так же как, и заполненный топос.

В культурной традиции пустота и заполненность жестко не связаны с положительным или отрицательным восприятием. Но отдельные проявления членов оппозиции подчинены подобной семантике. Так, теснота, узость, загроможденность, скованность традиционно воспринимаются как несовместимые с представлениями человека о нормальной жизни. Напротив, слова широкий, простор, свободный имеют явно положительную семантику.

Оппозиция прямого-кривого в пространстве романов Ф.М. Достоевского является следствием трансформаций динамических моделей вышерассмотренных топологических оппозиций, поскольку прямое-кривое в большинстве случаев актуализируется на уровне пути или дороги. Для каждого из героев романов Достоевского свойственно иметь свой путь. Необходимость его прохождения обусловлена необходимостью выхода из порогового состояния. Покидая середину, герой устремляется к некому центру, который в рамках пространственной вербализации может быть воплощен только как абсолютный недосягаемый простор. Для каждого героя Достоевского в символике пространственных передвижений заложены параллели с духовным путем, поэтому пространство в романах писателя постоянно изменяемо. Оно обретает черты на которые указывал В. Подорога безотносительно к Достоевскому: его «действительно «проходят», преобразуя.в простор», это пространство «измеряет экзистенциальная единица времени - путь. Иметь путь - это вовсе не значит иметь возможность путешествовать или мигрировать, пересекать пространства; иметь путь — это быть при «своем» пространстве; «путать», т.е. прокладывать путь, это всегда оставаться между божественным и смертным, земным и небесным».1 Избранный героем Достоевского путь, не всегда может быть охарактеризован как правильный, праведный; в случае выхода из середины в левую сторону, путь перестает быть прямым, что удлиняет его в случае богоискательства героя, или обрывает в случае отторжения героем христианских истин.

Единица топологической оппозиции, представляемая экспликацией прямого в романном пространстве, может иметь и другой ракурс рассмотрения в случае, когда топос выстраивается в прямую, соединяющую героев. Прямонаправленность в данном случае актуализируется на уровне топологии в отрезок прямой, концами которой выступают персонажи и различные объекты внутри произведений. В данном случае уместно обращение к известной концепции двойничества, а также к акцентированию связей различного качества между героями-визави, что было установлено в ходе нашей работы.

Существенным аспектом в изучении топологической оппозиции прямое-кривое становиться ее актуализация во взгляде. Взгляд нас интересует не с точки зрения вербализующего звена, а именно как единицы топоса, являющейся отрезком топологической прямой в романном пространстве. Во взгляде героя Достоевского прямо перед собой мы усматриваем его родство с вхождением персонажа в состояние внутреннего самосозерцания и

1 Подорога В.А. Метафизика ландшафта. - М., 1993. - С. 258 самоанализа, обращения к сакральным глубинам собственной души, что роднит функцию прямонаправленного зрения с функцией снов и видений в романной поэтике Достоевского.

Топологические оппозиции в своей динамической модели служат изобразительным средством, подчеркивающим а-статичность мира Ф.М. Достоевского и являются своеобразным компонентом «общего языка, на котором говорит художественное произведение»1. Важная для писателя тема богоискательства предстает в стремлении героя к обретению покоя, возможного лишь с обретением веры. Этим стремлением продиктовано постоянное движение героя внутри оппозиций правое-левое и пустое-заполненное по индивидуальному пути, предстающему в вербализации оппозиции прямое-кривое.

В рамках изучения бинарных категорий в романах Достоевского довольно интересной для изучения представляется также проблема симметрии-асимметрии в связи с парностью персонажей, деталей, вещей, ситуаций. В перспективе мы предполагаем более детальное исследование данной темы, которая выходит за пределы вопросов, связанных с топикой Достоевского, но является очень актуальной для творчества писателя.

1 Лотман Ю.М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя // Ю.М. Лотман. Избранные статьи в 3-х т.-Таллин, 1992.-T.1.-C. 419.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Извекова, Татьяна Федоровна, 2003 год

1. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. — Л., 1972-1990.

2. Азаренко С. А. Топология культурного воспроизводства. Екатеринбург, 2000.

3. Алексеев И.С. Симметрия, инвариантность, реальность // Принцип симметрии. Историко-методологические проблемы. М., 1978. - С. 47 -88.

4. Альтман М.С. Достоевский. По вехам имен. Саратов, 1975.

5. Альтман М.С. Топонимика Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования.— Л., 1976. Т. 2. - С. 51 - 56.

6. Амелин Г. Г., Пильщиков И. Д. Новый завет в «Преступлении и наказании» Ф. М. Достоевского // Логос. -1992. №3. - С. 269-279.

7. Андерсон Р. О визуальной композиции «Преступления и наказания» // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1994. - Т. 11. - С. 89 -95.

8. Анциферов Н.П. Душа Петербурга. Л., 1990.

9. Арбан Д. Порог у Достоевского (тема, мотив, понятие) // Достоевский. Материалы и исследования.— Л., 1976. Т. 2. - С. 19 - 29.

10. Ю.Аристотель. Физика// Философы Греции. Основы основ: логика, физика, этика. Харьков, 1999.

11. Аскольдов. С. Религиозно-этическое значение Достоевского // Ф.М.Достоевский. Статьи и материалы. М., Л., 1922, - №1.

12. Асоян Ю.А. Древнегреческие мифологемы и образы пространства // Человек. Культура. Слово: Мифопоэтика древняя и современная. Омск. 1994.- Вып.1. - С. 12-28.

13. Ауэрбах Э. Мимесис.- М., 1976.

14. Н.Афанасьев А.Н. Древо жизни. Избранные статьи. М., 1983.

15. Бахтин М.М. Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

16. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // М. М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.- С. 234 - 407.

17. Бахтин М.М. Слово в романе // М.М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. М.,1975.- С. 72 - 233.

18. Бахтин М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // М.М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. М.,1975.- С.6-71.

19. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

20. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского Киев, 1994.

21. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // М.М. Бахтин. Эстетика словесного творчества. М., 1986. - С. 9 - 191.

22. Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник 1984-1985. -М., 1986. С.80-160.

23. Велик А.П. Художественные образы Ф.М. Достоевского. М., 1974.

24. Бергер Л.Г. Пространственный образ мира (парадигма познания) в структуре художественного стиля // Вопросы философии. 1994. - N 4. -С. 114-128.

25. Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // А.Бергсон. Собрание сочинений. — М., 1992. Т. 1. — С. 50-155.

26. Бердяев Н. Миросозерцание Достоевского М., 2001.

27. Библейская энциклопедия в 2 т. М., 1991.

28. Боков В.А. Пространственно-временные отношения как фактор формирования свойств геосистем // Вестн. Моск. ун-та. Сер.5. География. М., 1992. - № 2. - С. 10-16.

29. Борисова В.В. Об одном фольклорном источнике в романах Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1994. - Т. 13. - С. 65 -73.

30. Борисова В.В. Синтетизм религиозно-мифологического подтекста в творчестве Ф. М. Достоевского (Библия и Коран) // Творчество Ф. М. Достоевского: искусство синтеза.- Екатеринбург, 1991. С. 63-89.

31. Бэлнеп Р. Л. Структура «Братьев Карамазовых» СПб., 1997.

32. Ветловская В.Е. Анализ эпического произведения. Логика положений («Тот свет» в «Преступлении и наказании») // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1997. - Т. 14. - С. 117 - 129.

33. Ветловская В.Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы». Л., 1997.

34. Ветловская В.Е. Приемы идеологической полемики в «Преступлении и наказании» Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. -СПб., 1996. Т. 12. - С. 78 - 98.

35. Ветловская В. Е. Pater Seraphicus // Материалы и исследования.- Л, 1983. -Т. 5.- С. 163-179.

36. Ветловская В.Е. Символика чисел в «Братьях Карамазовых» // Древнерусская литература и ее традиции в русской литературе XVIII-XIX в.в.-Л., 1991,-С. 32-57.

37. Вернадский В.И. Размышления натуралиста: Пространство и время в неживой и живой природе. М., 1975.

38. Викторович В. А. Дополнения к комментарию // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1992. - Т. 10. - С. 160-163.

39. Владимирцев В.П. Наблюдения над троичной поэтикой Достоевского: правила, границы, подробности, общий смысл // Новые аспекты в изучении Достоевского. Петрозаводск, 1994. - С. 50 - 66.

40. Галаган Г.Я. Сад Федора Павловича Карамазова // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2000. - Т. 15. - С. 327 - 333.

41. Галкин А. Б. Пространство и время в произведениях Ф. М. Достоевского // Вопросы литературы. 1996. - № 1. - С. 316-323.

42. Галкин А.Б. Образ Христа и концепция человека в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001. - С. 319 - 336.

43. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М.,1993.

44. Генон Р. Идея центра в древних традициях.http ://www.philosophy .ru/library/guenon/centr. html

45. Григорьева E. Пространство и время Петербурга с точки зрения микромифологии // Труды по знаковым системам. 1988. Вып. 26. - С. 151-182.

46. Гроссман Л.П. Достоевский. М., 1965.

47. Гроссман Л.П. Достоевский художник // Творчество Достоевского -М.,1959. - С.ЗЗО - 416.

48. Гроссман Л.П. Материалы к биографии Ф.М. Достоевского (даты и документы) // Ф.М. Достоевский. Собрание сочинений в 10-ти томах. -М., 1958.-С. 533-620.

49. Гус М. Идеи и образы Ф.М. Достоевского. М., 1962.

50. Гуссерль Э.Феноменология внутреннего сознания времени // Э. Гуссерль. Собрание сочинений. — М., 1994. — Т. 1.

51. Гуссерль Э. Начало геометрии. М., 1996.

52. Делез Ж. Логика смысла. М., Ек., 1998.

53. Деррида Ж. Введение к работе Гуссерля «Начало геометрии» // Э. Гуссерль. Начало геометрии. М, 1996.

54. Джексон Р.- Л. Проблема веры и добродетели в «Братьях Карамазывых» // Достоевский: Материалы и исследования.- Л, 1991. Т. 9. - С. 124-132.

55. Дилакторская О.Г. Петербургская повесть Достоевского. — СПб, 1999.

56. Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Принцип симметрии-ассиметрии в изучении сознания человека // Вопросы философии. 1986. - №7. - С. 13-27.

57. Долинин А. С. Последние романы Достоевского: Как создавались «Подросток» и «Братья Карамазовы». М., Л., 1963.

58. Достоевский: эстетика и поэтика. Словарь-справочник. Челябинск, 1997.

59. Дугин А.Г. Имя мое Топор (Достоевский и метафизика Петербурга) // Ф.М. Достоевский - наш современник. - М., 2000. - С. 87 - 100.60.0т Матфея святое благовествование. Книги Нового завета. Канонические.

60. Егоренкова Г. Поэтика сюжетной ауры в романе "Братья Карамазовы" // Филологические науки. 1971. - №5. - С. 27 - 40.

61. Едошина И.А. Культурный архетип «идиота» и проблема «лабиринтного человека» // Роман Достоевского «Идиот»: раздумья, проблемы. -Иваново, 1999. С. 212 - 235.

62. Жарков В.И. Диалектика пространства и времени. Томск, 1984.

63. Жид Андре. Достоевский. Томск, 1994.

64. Зверева Т.В. Проблема слова и структура романа Достоевского «Братья Карамазовы». Ижевск, 1998.

65. Иванов В.В. О композиционной роли фамилий героев у Достоевского. Смердяков // В.В. Иванов. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т. 2. Статьи о русской литературе. М., 2000.- С. 109.

66. Иванов В.В. Достоевский: поэтика чина// Новые аспекты в изучении Достоевского. Петрозаводск, 1994. - С. 67 - 100.

67. Иванов В.В. Чет и нечет. Асимметрия мозга и знаковых систем. М.,1978.

68. Иванчикова Е.А. Синтаксис художественной прозы Достоевского М.,1979.

69. Измайлов Н.Г. Соотношение хронотопа с художественным методом // Проблемы комплексного изучения художественного творчества. Казань,1980.-С. 162-166.

70. Иконников А.В. Художественный язык архитектуры. М, 1985.

71. Исаков А. Н. «Преступление и наказание»: три аналитики Иного // Метафизические исследования. Вып. 14. Статус иного. Альманах Лаборатории Метафизических Исследований при философском факультете СпбГУ. СПб, 2000. - С. 106-126.

72. Каганов Г.З. Санкт-Петербург: Образы пространства. М., 1995.

73. Кара-Мурза С.Г. Хлебы земные и совесть // Ф.М. Достоевский наш современник. - М., 2000. - С. 123 - 134.

74. Карасев Л.В. О символах Достоевского// Вопросы философии.— 1994.— №10.-С. 90-1 И.

75. Карлова Т.С. О структурном значении образа «мертвого дома» // Достоевский. Материалы и исследования.— Л., 1974. Т. 1. - С. 135 -146.

76. Касаткина Т.А. Типология эмоционально-ценностных ориентаций // Т.А. Касаткина. Характерология Достоевского. М., 1996. - С. 3-178.

77. Касаткина Т.А. Достоевский-политик // Т.А. Касаткина. Характерология Достоевского.- М., 1996. С. 327-334.

78. Касаткина Т.А. Достоевский-философ // Т.А. Касаткина. Характерология Достоевского.- М., 1996. С. 319-326.

79. Касаткина Т.А. Роль художественной детали и особенности функционирования слова в романе Ф. М. Достоевского «Идиот»//

80. Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001.-С. 60-99.

81. Касаткина Т.А. Категория пространства в восприятии личности трагической мироориентации (Раскольников) // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1994. - Т. 11. - С. 81 - 88.

82. Катто Ж. Пространство и время в романах Достоевского // Материалы и исследования.- JI, 1978.- Т. 3. С. 41-54.

83. Кашина Н. Человек в творчестве Ф.М.Достоевского М., 1986.

84. Кийко Е.И. Восприятие Достоевским неэвклидовой геометрии // Достоевский: материалы и исследования. Л., 1985. - Т.6. - С. 120-128.

85. Кирпотин В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова. -М., 1986.

86. Кирпотин В.Я. Достоевский-художник. Этюды и исследования М, 1972.

87. Клейман Р.Я. Лейтмотивная вариативность времени-пространства в поэтике Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования.— СПб., 1997.-Т. 14. -С. 71-76.

88. Клейман Р.Я. Вселенная и человек в художественном мире Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1978. - Т. 3. - С. 21-40.

89. Клейман Р.Я. Сквозные мотивы творчества Достоевского в историко-культурной перспективе. Кишинев, 1985.

90. Климова С.В. Экзистенциальная топология дома. Автореферат к.ф.н. -СПб., 2000.

91. Ковач А. Соотношение пространственно-временной и повествовательной структур в романе «Идиот» Ф.М. Достоевского // Slavica. XV. 1977. - С. 37-53.

92. Королев С. Поглощение пространства // Дружба народов. 1997. - № 12.

93. Косенко П.П. Неэвклидовы параллели. Хроника последних лет жизни Федора Михайловича Достоевского и некоторых его современников -Алма-Ата, 1988.

94. Криницын А.Б. О специфике визуального мира у Достоевского и семантике «видений» в романе «Идиот»// Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001,- С. 170 - 205.

95. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского. Событийное. Временное. Вечное -М., 1991.

96. Куплевацкая Л.А. Символика хронотопа и духовное движение героев в романе «Братья Карамазовы» // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1992. - Т. 10. - С. 90-100.

97. Кухарчук Т.Д., Наумова Г.Р. Диалог о Достоевском // Ф.М. Достоевский наш современник. - М., 2000. - С. 134 — 145.

98. Кушникова М.М. Черный человек сочинителя Достоевского (Загадки и толкования) Новокузнецк, 1992.

99. Лазуков Г.И., Лямин B.C. Методологические основы проблемы пространства и времени в географии // История и методология естественных наук. М. 1987. - С. 28-39.

100. Лаут Р. Философия Достоевского в систематическом изложении. -М., 1996.

101. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1983.

102. Левинас Э. Тотальность и бесконечное // Э. Левинас. Избранное. -М., СПб., 2000. С. 66 - 291.

103. Лепахин В. Икона в творчестве Достоевского («Братья Карамазовы», «Кроткая», «Бесы», «Подросток», «Идиот») // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 2000. - Т. 15. - С. 237 - 263.

104. Лихачев Д.С. В поисках выражения реального // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1974. - Т. 1. - С. 5-13.

105. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М. -Л., 1967.

106. Лой А.Н. Социально-историческое соединение категорий «время» и «пространство». Киев, 1979.

107. Лосский Н.О. Бог и мировое зло. М. 1991.

108. ИЗ. Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры // Ю.М. Лотман. Избранные статьи в 3-х т. Таллин, 1992. - Т. 1. - С. 386 -406.

109. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1998.

110. Лотман Ю.М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя // Ю.М. Лотман. Избранные статьи в 3-х т. Таллин, 1992. - Т. 1. -С. 413-447.

111. Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Ю.М. Лотман. Избранные статьи в 3-х т. -Таллин, 1992.-Т.1.-С. 407-412.

112. Лотман Ю.М. Заметки о художественном пространстве // Ю.М. Лотман. Избранные статьи в 3-х т. Таллин, 1992. - Т.1. - С. 448 - 463.

113. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в топологическом освещении // Ю.М. Лотман. Избранные статьи в 3-х т. Таллин, 1992. - Т. 1. - С. 224 -242.

114. Лотман Ю.М. Асимметрия и диалог // Ю.М. Лотман. Избранные статьи в 3-х т. Таллин, 1992. - Т. 1. - С. 46 - 57.

115. Лотман Ю.М. Динамическая модель семиотической системы // Ю.М. Лотман. Избранные статьи в 3-х т. Таллин, 1992. - Т.1. - С. 90 -101.

116. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М., 1971.

117. Манн Ю.Ф. Динамика русского реализма. М., 1995.

118. Марутаев М.А. О гармонии как закономерности // Принцип симметрии. Историко-методологические проблемы. М., 1978. - С. 363 -395.

119. Маяцкий М. Некоторые подходы к проблеме визуальности в русской философии // Логос. 1995. - № 6.

120. Меднис Н.Е. Sacra и inferno в художественном пространстве романов Ф.М. Достоевского // Ars interpretandi. Сборник статей к 75-летию профессора Ю.Н. Чумакова. Новосибирск, 1997. - С. 174 - 184.

121. Мифы народов мира. В 2-х тт. М., 1980-1982.

122. Миджиферджян Т.В. Раскольников Свидригайлов - Порфирий Петрович: поединок сознаний. // Достоевский. Материалы и исследования. - Л., 1987. - Т.7. - С. 65 - 80.

123. Михнюкевич В.А. Духовные стихи в системе поэтики Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1992. - Т. 10. - С. 77 -89.

124. Михнюкевич В.А. Русский фольклор в художественной системе Ф.М.Достоевского Челябинск, 1994.

125. Мерло-Понти М. Пространство // Интенциональность и текстуальность. Томск, 1998.

126. Московичи С. Век толпы. М., 1998.

127. Натова Н. Метафизический символизм Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб, 1997. - Т. 14. - С. 26 -45.

128. Неклюдов С.Ю. Время и пространство в былине // Славянский фольклор. М., 1972.

129. Николаенко Н.Н., Деглин В.Л. Семиотика пространства и функциональная асимметрия мозга // Учен. зап. Тарт. ун-та. Тарту. -1984. Вып. 641. - Труды по знаковым системам. - N 17. - С. 48-67.

130. Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация. М., 1983.

131. Одиноков В.Г. Типология образов в художественной системе Ф.М. Достоевского Новосибирск, 1981.

132. Овчинников Н.Ф. Симметрия закономерность природы и принцип познания // Принцип симметрии. Историко-методологические проблемы. -М., 1978.-С. 5-46.

133. Осмоловский О.Н. Из наблюдений над символической типизацией в романе «Преступление и наказание» // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1987. - Т. 7. - С. 81 - 90.

134. Перадиз Е.А. Смысловые границы жизненного пространства малой группы // Жизненное пространство человека и общества. -Саратов. 1996. С. 35-41;

135. Печенкин А.А. Симметрия и структура познания // Принцип симметрии. Историко-методологические проблемы. М., 1978. - С. 89 -121.

136. Пигин А.В. К вопросу о древнерусских источниках романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Новые аспекты в изучении Достоевского. Петрозаводск, 1994. - С. 193 - 198.

137. Повилейко Р.П. Симметрия в технике // Принцип симметрии. Историко-методологические проблемы. М., 1978. - С. 335 - 351.

138. Поддубная Р.Н. Двойничество и самозванство // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1994., - Т. 11. - С. 28 - 40.

139. Подорога В. Феноменология тела. М., 1995.

140. Подорога В.А. Метафизика ландшафта. М., 1993.

141. Поляков М. Вопросы поэтики и художественной семантики. М., 1978.

142. Померанц Г.С. Открытость бездне. Встречи с Достоевским.- М.,1990.

143. Померанц Г.С. Иконологическое мышление как система и диалог семиотических систем // Историко-филологические исследования. М., 1974. - С. 419-424.

144. Пономарева Г. Житийный круг Ивана Карамазова // Достоевский. Материалы и исследования.- JL, 1991. Т. 9. - С. 144-167.

145. Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии.1991.—№6.—С. 46—57

146. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. — М., 1986.

147. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки // В.Я. Пропп. Собрание трудов. М., 1998. - С. 112 - 436.

148. Прп. Иустин (Попович Б.С.). Достоевский о Европе и славянстве. -СПб., 1998.

149. Пушкин А.С. Собрание сочинений в 3-х томах. М., 1974. - Т. I.

150. Пятигорский А. М. Философия одного переулка. М., 1992.

151. Раушенбах Б.В. Пространственные построения в древнерусской живописи. М., 1975.

152. Раушенбах Б.В. Логика троичности. // Вопросы философии. -1993.—№3.—С. 63—70.

153. Раушенбах Б.В. Иконография как средство передачи философских представлений // Проблемы изучения культурного наследия. М. 1985. - С. 316 - 325.

154. Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. М, 1985.

155. Розанов В.В. «Легенда о Великом инквизиторе» Ф. М. Достоевского. М., 1996.

156. Розенфельд Б.А. Неэвклидовы пространства. М., 1969.

157. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М., 1997.

158. Руднев В. Прочь от реальности: Исследования по философии текста. — М., 2000.

159. Сараскина Л. «Бесы»: роман-предупреждение М., 1990.

160. Саруханян Е. Петербург Достоевского. Л., 1972.

161. Сарычев В. М. Время и пространство в системной методологии // Системные исследования: Методол. пробл. Ежегодник. М., 1980 -1981.-С. 284-302.

162. Селезнев Ю. В мире Достоевского. М., 1979.

163. Селиванов В.В. Пространство и время как средства выражения и формы в искусстве // Пространство и время в искусстве. Л., 1988. - С. 46-55.

164. Сергеев Г.А. Философские аспекты пространственно-временных взаимодействий // Культура и политика в современном мире. -Архангельск., 1990. С. 210-211.

165. Сизов B.C. Русская идея в миросозерцании Ф.М. Достоевского. -Киров, 1998.

166. Свидерский В.И., Гогин А.В. О диалектической природе пространственно-временных отношений // Вестник ЛГУ. 1981. - Вып. 2.-N11.-С. 52-58.

167. Солдатов А.В. Физическая картина мира и пространственно-временное описание // Философия и развитие естественнонаучной картины мира. Л., 1981. - С. 83-89.

168. Солдатов А.В. Понятия пространства и времени в структуре естественнонаучной теории. Л., 1981.

169. Соловьев С.М. Изобразительные средства в творчестве Достоевского. М., 1979.

170. Скафтымов А.П. Тематическая композиция романа «Идиот» // А.П. Скафтымов. Нравственные искания русских писателей: Статьи и исследования о русских классиках. М.,1972. - С.23-88.

171. Смагин С.Л., Иванцева Т.Г. Онтологии различных пространств // Человек: многомерность дискурсивных практик. Сыктывкар. 1998. -С. 30-34.

172. Тайлор. Э.Б. Первобытная культура М., 1989.

173. Таммару Ю.В. Симметрия и антиномичность классических представлений о пространстве и времени // Принцип симметрии. Историко-методологические проблемы.-М., 1978.-С. 155- 162.

174. Тамарченко Н.Д. Случай и необходимость в «Преступлении и наказании» и «Войне и мире» (к типологии реалистического романа) // Проблемы творчества Ф.М. Достоевского. Поэтика и традиции. -Тюмень, 1982.-С. 11-24.

175. Теребихин Н.М. Богословие русской земли или теософия русской души: (К разработке начал православной культурной антропологии) // Концепты. Архангельск, 1997.- Вып. 2. С. 120-153.

176. Тихомиров Н. О «христологии» Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования.- Спб, 1994. Т. 11, - С. 102-122.

177. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура.1. М., 1983.-С. 227-284.

178. Топоров В.Н. Апология Плюшкина: вещь в антропоцентрической перспективе // В.Н. Топоров. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. М., 1995. - С. 7 - 111.

179. Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления // В.Н. Топоров. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического.1. М., 1995.- С. 193-258.

180. Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» // В.Н. Топоров. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. — М., 1995.- С. 259 -367.

181. Торопова JI.A. Сюжетное ожидание в романах Достоевского «Преступление и наказание», «Идиот», «Братья Карамазовы» // Роман Достоевского «Идиот»: раздумья, проблемы. Иваново, 1999. - С. 158 — 168.

182. Тростников М.В. Пространственно-временные параметры в искусстве раннего авангарда // Вопросы философии. 1997. - N 9.- С. 6681.

183. Трубецкой Е. Два мира в древнерусской иконописи // Философия русского религиозного искусства XVI — XX вв. М., 1993.

184. Туниманов В. Новая книга о романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Русская литература. 1994. - №1-, С. 121-124.

185. Тяпугина Н.Ю. Поэтика Ф.М.Достоевского. Символико-мифологический аспект Саратов, 1996.

186. Уваров М.С. Бинарный архетип. СПб., 1996.

187. Уваров М.С. Архитектоника исповедального слова. СПб., 1998.

188. Урманцев Ю.А. О природе правого и левого (основы теории дисфакторов). // Принцип симметрии. Историко-методологические проблемы.-М., 1978.-С. 180-195.

189. Успенский Б.А. К исследованию языка древней живописи // Л.Ф. Жегин. Язык живописного произведения, М., 1970.

190. Успенский Б.А. Поэтика композиции // Б.А. Успенский. Семиотика искусства. М., 1995. - С. 9 - 218.

191. Устьянцев В.Б. Антропология жизненного пространства // Жизненное пространство человека и общества. Саратов. 1996. - С. 516.

192. Фаликова Н.Э. Символическая топография романа Ф.М.Достоевского «Идиот» // Современные проблемы метода, жанра и поэтики русской литературы. Петрозаводск, 1991. - С. 123 - 131.

193. Фаликова Н.Э. Американские мотивы в поздних романах Достоевского // Новые аспекты в изучении Достоевского. Петрозаводск, 1994.-С. 199-241.

194. Филимонова О.Ф. Человек в жизненном пространстве: поиски смысла // Жизненное пространство человека и общества. Саратов. 1996. -С. 28-35

195. Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. М., 1993.

196. Флоренский П. А. У водоразделов мысли. Соч.: В 2 т. Т. 2. - М, 1990.

197. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

198. Фуксон Л.Ю. Проблемы интерпретации и ценностная природа литературного произведения. Кемерово, 1999.

199. Хайдеггер М. Искусство и пространство // М. Хайдеггер. Время и бытие. -М., 1993.

200. Хоц А.Н. Типология «странного» в художественной системе «Преступления и наказания» // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1992. - Т. 10. - С. 30 - 41.

201. Христианство. Словарь. М., 1994.

202. Чернейко В. Способы представления пространства и времени в художественном тексте // Философические науки. 1994. - N 2. - С. 5870.

203. Чудаков А.П. Предметный мир Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Д., 1980. - Т.4. - 96 - 105.

204. Шапиро М. К проблемам семиотики визуального искусства. Пространство изображения и средства создания знака-образа // Семиотика и искусствометрия. М., 1970. - С. 136 - 163.

205. Щенников Г.К. Художественное мышление Ф.М. Достоевского. -Свердловск, 1978.

206. Щенников Г.К. Достоевский и русский реализм. Свердловск, 1987.

207. Энгельгардт. Б.М. Идеологический роман Достоевского // «Ф.М.Достоевский. Статьи и материалы», М.- Л., 1924. №2.

208. Янг С. Картина Гольбейна «Христос в могиле» в структуре романа «Идиот» // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001.-С. 28-41.

209. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира. Модели пространства, времени, восприятия. М., 1994.

210. Ямпольский М. Демон и лабиринт (Диаграммы, деформации, мимесис). -М., 1996.

211. Ямпольский М. О близком (очерки немиметического зрения). М., 2001.

212. Ямпольский М. Беспамятство как исток (Читая Хармса). — М., 1998.