Якуты и кыргызы: этнокультурные параллели и особенности тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.07, кандидат исторических наук Сапалова, Дария Усеновна

• Сапалова, Дария Усеновна
• кандидат исторических наук
• 2010

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Сапалова, Дария Усеновна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ЯКУТСКО-КЫРГЫЗСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ В МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ.

1.1. Поселения и жилища.

1.2. Одежда и орнаментальное искусство.

1.3. Пища и бытовая утварь.

1.4. Средства передвижения.

Выводы по 1-й главе.

ГЛАВА II. ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ КОМПОНЕНТЫ ВЕРОВАНИЙ И ОБРЯДОВОЙ КУЛЬТУРЫ ЯКУТОВ И КЫРГЫЗОВ.

2.1. Генетические и исторические причины сходства верований якутов и кыргызов.

2.2. Традиционная свадебная обрядность.

2.3. Традиционная родильная обрядность.

2.4. Традиционная погребальная обрядность.

Выводы по П-й главе.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Якуты и кыргызы: этнокультурные параллели и особенности»

Тема и ее актуальность. Социально-политические изменения, обусловленные распадом Советского Союза, привели к ослаблению прежних связей между бывшими союзными и автономными республиками, вызвали рост обострения национальных отношений, этнической напряженности и конфликтности. В этих условиях межэтнические, межкультурные исследования приобрели в историко-этнографической науке особую значимость.

Актуальность изучения этнокультурных связей также было отмечено в Программе фундаментальных научных исследований Российской академии наук на период 2007-2011 гг. [Распоряжение Президиума РАН, № 10103-30 от 22.01.2007]. В ней, в частности, указывается о необходимости проведения научных изысканий, посвященных историко-культурному взаимодействию народов Евразии.

Обращение к историческому опыту межэтнических и межкультурных взаимосвязей позволяет глубже понять особенности этногенеза, способствуя выявлению ранне-этнических компонентов в процессе формирования и становления тех или иных народов.

Вместе с тем, сравнительные этнографические материалы позволяют проанализировать генетические и исторические причины возникновения сходств и различий традиционной культуры родственных народов, ныне живущих далеко друг от друга, значительно расширяют имеющиеся представления об их истории и культуре. Исследование этнокультурных связей приобретает большую значимость и в условиях многонациональной страны, к которым относятся и Россия, и Кыргызстан.

В связи с этим, сравнительно-сопоставительное изучение традиционно-бытовой культуры якутов и кыргызов приобретает особое звучание. Вследствие своего исторического развития указанные народы оказались на рубеже нескольких крупных историко-этнографических областей, в результате чего происходил сложный процесс формирования культуры. В этом процессе большую роль сыграли не только народы, которые проживают на их современных территориях, но и группа этносов, связанных между собой общим генезисом. В ходе исследования установлено, что Центральная Азия и Южная Сибирь являются очагом зарождения и развития общих черт материальной и духовной культуры якутов и кыргызов. Поэтому, несмотря на территориальную удаленность друг от друга, при знакомстве с различными аспектами их традиционно-бытовой культуры наблюдается общность, формировавшаяся на различных этапах истории этих двух народов. Между тем, несмотря на ряд исследований [Абрамзон, 1971; Потапов, 1978; Алексеев, 1980, 1984; Слепцов, 1989; Гоголев, 1993; Молдобаев, 1995 др.] в области межэтнических и межкультурных взаимодействий, эта проблема не стала предметом специального научного освещения. В большей степени отражение якутско-кыргызских этнических взаимосвязей носит отрывочный, фрагментарный характер. Предлагаемая диссертационная работа представляет собой попытку восполнить данный пробел.

Одной из задач современной образовательной системы является воспитание молодого поколения в духе толерантного отношения к инонациональным ценностям и традициям, формирование у них этнокультурной компетенции. Исследуемая проблема значима и с практической точки зрения, так как призвана решать задачи духовно-нравственного воспитания личности в целом. Исходя из вышеизложенного, необходимо создание спецкурсов и программ для учащихся и студентов, способствующих: а) развитию навыков межкультурного, межэтнического общения; б) изучению различных культурно-исторических традиций. Сопоставление и сравнительный анализ этнографических особенностей народов будет способствовать формированию в среде учащихся и молодежи пониманию взаимовлияния и взаимопроникновения культурных традиций, вырабатыванию позитивно-оценочного' отношения к достижениям духовной жизни и культуры других народов, позволит расширить границы познания в области этнокультурных взаимодействий.

Объектом исследования является традиционная культура якутов и кыргызов, входящих в тюркскую языковую группу алтайской семьи.

Якуты — тюркоязычное коренное население Республики Саха (Якутия) в составе Российской Федерации. На территории Якутии, расположенной в бассейне р. Лены (площадь 3103,2 тыс. км"), по данным переписи 2002 г., проживают 432290 якутов, что составляет примерно 45,5% от всего населения республики (общая численность 949280 чел.) [Статистический ежегодник PC (Я), с. 9, 64]. Якутское самоназвание - саха. По поводу интерпретации этнонима саха существует несколько вариантов. Одни исследователи это слово выводят от названия тюркского племени Красноярского края соха [Фишер, 1774, с. 67], другие связывают с древнесреднеазиатскими саками [Алексеев, 1980, с. 109—110], третьи - с названием алтайских сагайцев [Маак, 1887, с. 5; Серошевский, 1993, с. 196; Ксенофонтов, д. 27, л. 17; Константинов, 2003, с. 58]. В ряде древнеяпонских, древнекитайских и древнеманьчжурских источников приводятся племенные названия народов Маньчжурии, Амура, Забайкалья, близкие к слову «саха» - саэки и сахэги, сахачже и сайхэши, сахарча, сачалча и сахалянь [Сивцев, 1973, с. 181; Сидоров, 1984, с. 39—43]. В историко-этнографической литературе существует и версия об интерпретации этнонима «саха» от тюркского «йаха» («край, окраина»), исходя из того, что якуты занимали северную окраину хуннского объединения [Энциклопедия Якутии, 2000, с. 122].

Существующая историческая традиция связывает происхождение южных истоков якутской культуры с курыканским наследием, развитие которого шло в тесном контакте с культурой енисейских кыргызов. Культура курыкан существовала в VI-X вв. на обширной территории Прибайкалья (низовья Селенги, долины Баргузина и Ангары до Балаганска, Тункинский край, верховья Лены до Верхоленска). Часть курыкан позже была оттеснена на север монголоязычными племенами, в X—XI вв. захватившими территорию Забайкалья и Прибайкалья. Курыкане заняли бассейн Средней Лены, ассимилировали тунгусов и юкагиров, часть вытеснили на окраины. В итоге, этноформирование якутов происходило в результате долгих историко-культурных и этнических связей тюрков, монголов и тунгусов при преобладающей роли первых. Таким образом, Центральная Азия и Южная Сибирь были первичной родиной якутов, Прибайкалье и Забайкалье — второй, современная Якутия - третьей [Окладников, 1955, с. 227-365; Гоголев, 1986, с. 70-74]. В XVII в. началось освоение Якутии царской Россией. С 1922 г. Якутия в составе Советского Союза существовала на правах автономной республики, после распада СССР с 1991 г. - Республика Саха (Якутия) в составе Российской Федерации.

Кыргызы - тюркоязычное коренное население Кыргызской Республики. На территории Кыргызстана, расположенной в южной части Евразийского S материка, на северо-востоке Центральной Азии (площадь 198,5 тыс. км ), проживают 2,5 млн. кыргызов, что составляет примерно 51% от всего населения республики (общая численность 4 892 808 чел.). Этническое самоназвание - кыргыз. Что касается этимологии термина «кыргыз», то существует несколько точек зрения. Так, С.Е. Маловым обосновано лингвистическое объяснение происхождения названия кыргыз от числительного кырк («сорок») с аффиксом множественного числа -ыз, означавшего «сорокаплеменной» народ [Малов, 1951, с. 417]. Ю.А. Зуев полагает, что термин «кыргыз» появился в V-VI вв. в результате дробления гуннских племенных образований (кыркунов) - «кыркун»/«кыргыз» от «кыр» («кир») - «поле», «степь» и «кун» — «полевые гунны», «степные гунны» [Зуев, 1958, с. 172-173]. К.И. Петров рассматривает термин «кыргыз» как производный от древнетюркского прилагательного «кырыг» (или «кыргу») — «красный» с аффиксом множественного числа -ыз [Петров, 1964, с. 82]. H.A. Баскаков считает, что этимология слова кыргыз восходит guryyz, то есть «красные огузы», в значении «огузы, находящиеся на юге» в соответствии с названием цвета странам востока у уйгуров [Баскаков, 1964, с. 93]. Существует и фольклорная версия, отображающая легенду о возникновении кыргызов от сорока девушек, забеременевших от морской пены кыргыз»/«кырк-кыз» — «сорок девушек».

Кыргызский этнос формировался на основе двух этнических массивов: центрально-азиатско—южносибирского и среднеазиатского. Енисейские кыргызы, переселившиеся в 1Х-Х вв. (отчасти позднее — в XIII—XIV вв.) на Тянь-Шань, составили ядро в формировании кыргызов. С середины XIX в. кыргызы начали переходить в российское подданство [Осмонов, 2005, с. 161169, 190-195]. По национальному и государственному размежеванию Средней Азии в 1924 г. образована Кара-Киргизская автономная область (с 1925 г. — Киргизская автономная область); в 1926 г. преобразована в Киргизскую АССР, в 1936 г. - в Киргизскую ССР; с 1991 г. - суверенная Кыргызская Республика.

Предмет исследования - этнокультурные параллели и особенности в традиционной культуре якутов и кыргызов.

Хронологические рамки исследования охватывают период XVIII - XX вв. Выбор этих границ определен, прежде всего, тем, что этот период является временем относительно стабильного функционирования явлений традиционной культуры якутов и кыргызов и диктуется состоянием источниковой базы по теме исследования.

Территориальные рамки исследования охватывают места традиционного проживания якутов и кыргызов: Республика Саха (Якутия) и Кыргызская Республика.

Цель исследования заключается в том, чтобы на основе анализа широкого круга источников комплексно изучить и раскрыть этнокультурные параллели и особенности в области материальной культуры, верований и семейной обрядности якутов и кыргызов, воссоздать картину этнокультурных связей изучаемых народов.

Поставленная цель диссертационного исследования определила его основные задачи: обобщить историко-этнографическую литературу, посвященную изучению традиционной культуры якутов и кыргызов; выявить параллели в области якутской и кыргызской материальной культуры: видов и типов жилищ, формы и характера одежды, орнаментального искусства, технологии приготовления одинаковых по названию и близких по составу блюд, бытовой утвари, средств передвижения; определить генетические и исторические причины сходств верований якутов и кыргызов; рассмотреть характерные особенности в якутской и кыргызской обрядовой культуре: свадебные, родильные и погребальные обряды.

Методология и методы исследования. В основе предпринятого исследования лежит принцип историзма (соблюдение хронологии событий, оценка фактов, учитывая время их свершения; установление связей исследуемых событий с предшествующим периодом) и объективности (оценка событий с учетом всех выявленных свидетельств, разносторонний анализ собранного материала) в исторической науке.

Методологической базой исследования явились важнейшие положения отечественных ученых, посвященные теории и методологии этноса, этнической культуры [Бромлей, 1973, 1983; Козлов, 1979; Тишков, 2003 и др.]. Для понимания процесса этноформирования и ряда специфических закономерностей взаимодействия народов важную ценность представляют труды С.А. Арутюнова, H.H. Чебоксарова, Э.С. Маркаряна, B.C. Библера и др. [Арутюнов, 1980, с. 61-67; Арутюнов, Чебоксаров, 1972, с. 58-65; Маркарян, 1980, с. 68-72; Библер, 1989, с. 31-42 и др.].

Общетеоретические утверждения ученых, касающихся оснований возникновения историко-этнографических общностей, — 1) результат объединения народов в рамках единых политических границ и пребывания их в этих границах длительное время; 2) следствие культурных контактов; 3) свидетельство каких-то общих истоков формирования этнических общностей и древних контактов между ними; 4) развитие в общем ареале этносов, итогом которого является биологическая метисация и культурные взаимодействия [Алексеев, 1973, с. 146-148; Андрианов, Чебоксаров, 1975, с. 15—25 и др.] стали основополагающими при объяснении причин сходств и различий якутской и кыргызской культуры

Для методологии исследования также важны концепции и подходы, связанные с понятием хозяйственно-культурных типов [Левин, Чебоксаров, 1955, с. 3-17; Андрианов, Чебоксаров, 1972. с. 3—16; Андрианов, 1985, с. 17-40 и др.]. За основу взят локальный культурный комплекс, основанный на скотоводстве. В его границах сформировались, прежде всего, основные занятия и ведущие элементы материальной культуры якутов и кыргызов: поселения и жилища, пища и бытовая утварь, одежда, средства передвижения. Единый хозяйственно-культурный тип оказал влияние и на общность духовной культуры изучаемых народов: фольклор, обрядность, религиозные представления и культ.

При описании и анализе элементов материальной и духовной культуры якутов и кыргызов автор опирался на труды ученых, которые занимались изучением их этнографии [Антипина, 1962; Баялиева, 1972; Бравина, 1996; Гаврильева, 1998; Зыков, 1986; Константинов, 2003; Кыдырбаева, 1980; Саввин, 2005 и др.].

Основная методика исследования базировалась на сравнительно-историческом и сравнительно-типологическом методах, необходимых при сопоставлении якутской и кыргызской культуры. Применение данных методов позволило выделить в этнокультуре рассматриваемых народов общее и повторяющееся, с одной стороны, и особенное, специфическое — с другой. Для решения поставленных задач автором выявлена внутренняя связь между историческими фактами и событиями, представлены свидетельства их взаимосвязи и взаимообусловленности. Проведение данного исследования потребовало комплексного подхода к проблеме, поэтому для их решения были использованы данные таких смежных дисциплин, как история, фольклористика, лингвистика.

Источниковая база исследования включает в себя материалы, которые условно можно разделить на следующие группы:

Опубликованные письменные источники. Поскольку истоки этнокультурных связей предков якутов и кыргызов уходят в общую культуру кочевников Центральной Азии и Южной Сибири, то в качестве источников использованы материалы о материальной и духовной культуре средневековых тюркоязычных племен. Среди них необходимо отметить «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» Н.Я. Бичурина, «Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока» Н.В. Кюнера, «Памятники древнетюркской письменности» С.Е. Малова, «Худуд Ал-Алам» («Границы мира») неизвестного персоязычного автора (около 982 г.), сочинение летописного характера «Джами ат-таварих» («Сборник летописей» или «Собрание историй», 13061307 гг.) Фазлаллах Рашид ад-Дина, «Таварих» («Хроники») турецкого историка XVI в. Сейфи Челеби.

Особую значимость имели материалы этнографических описаний XVIII, XIX и начала XX вв.: труды Я.И. Линденау, И.Е. Фишера, В.В. Радлова, Р. Маака, B.JI. Серошевского, Талыпа Молдо, В.Ф. Трощанского, A.A. Фиельструпа и др.

В работе привлечены опубликованные фольклорные материалы, позволившие восполнить отсутствие письменных и других источников в изучении этнокультурных связей двух народов. Так, были использованы исторические предания якутов о племени «кыргыс», якутские олонхо «Ньюргун Боотур Стремительный», «Строптивый Кулун Куллустуур», кыргызские эпосы «Манас», «Семетей», «Эр-Тештук», мифы, пословицы и поговорки.

Для сравнительно-исторического изучения терминологии материальной и духовной культуры изучаемых народов широко использовались данные лингвистических материалов («Словарь якутского языка» в трех томах Э.К. Пекарского, «Материалы по исторической лексике якутского языка». Н.К. Антонова, «Этимологический словарь якутского языка» Г.В. Попова, якутско-русский словарь [под ред. П.А. Слепцова], русско-якутский словарь [под ред. П.С. Афанасьева и JI.H. Харитонова], кыргызско-русский и русско' 10 кыргызский словари K.K. Юдахина.

Архивные материалы. В работе применены архивные собрания Якутского научного центра СО РАН, где хранится фонд известного этнографа, специалиста по фольклору якутского народа Г.В. Ксенофонтова. Так, использованы в диссертационном исследовании рукописи его неопубликованных трудов, содержащие материалы по этногенезу саха, истокам древней якутской культуры [Арх. ЯНЦ СО РАН Ф. 4. Оп. 1. Д. 27, 57, 113]. Привлечены материалы A.A. Саввина по истории, этнографии и этногенезу якутов, собранные им в 1934-1950 гг. [Арх. ЯНЦ СО РАН Ф. 4. Оп. 12. Д. 10, 18, 19, 48]. Кроме того, для отражения характера хозяйственного уклада, особенностей традиционно-бытовой культуры кыргызского народа использовались документы Центрального государственного архива Кыргызской Республики (ЦГА KP) [«Обзор Семиреченской области» за 1882, за 1891-1893 гг.; Фонды административно-полицейских учреждений, Ф. 131, Оп. 1. Ед. хр. 25, 26].

Музейные коллекции по культуре и хозяйственной деятельности якутов и кыргызов. К ним относятся элементы жилища и внутреннего убранства, предметы бытовой утвари, комплекты одежды и украшений, орудия труда, хранящиеся в Историческом музее Кыргызского национального университета, Кыргызском государственном историческом музее, Якутском государственном объединенном музее истории и культуры народов Севера им. Е.М. Ярославского, в музее археологии и этнографии Якутского государственного университета им. М.К. Аммосова, в Кыргыдайском школьном музее.

Полевые материалы автора, собранные в ходе исследования в Иссык-Кульской, Нарынской и Чуйской областях Кыргызской Республики (2004, 2006, 2008 гг.), в селе Кыргыдай Вилюйского улуса, в селе Мастах Кобяйского улуса (2007—2008 гг.) Якутии. Сбор данных велся посредством опроса информантов и личных наблюдений диссертанта, неоднократно участвовавшего в обрядовых действиях якутов и кыргызов. В ходе полевых изысканий автором был собран основной фонд терминологии по материальной, духовной культуре, составлена таблица терминов родства и свойства исследуемых народов. На всех этапах сбора полевого материала применялись различные методы фиксации: фотографирование, диктофонная запись.

Степень изученности проблемы. Этническая история, история материальной и духовной культуры народов продолжают оставаться в центре внимания современной этнографии. Достигнуты определенные успехи и в изучении тюркских народов, к которым относятся якуты и кыргызы. Однако исследования этнокультурных процессов касаются каждого этноса в отдельности. Обобщение и анализ параллелей и особенностей в культуре изучаемых народов фактически еще не стали предметом специального комплексного исследования. Вместе с тем, отдельные аспекты темы нашли свое отражение в опубликованных работах и научных статьях. Круг данных работ можно условно разделить на две группы.

К первой относятся труды, касающиеся происхождения якутского и кыргызского народов. Анализ данной литературы позволяет установить связи между этими народами на разных этапах исторического развития, доказывая реальное существование тех черт общности, которые наблюдаются на современном этапе, наряду с национальными особенностями в языке, хозяйстве, сфере духовной культуры.

Первые упоминания о связи предков якутов и кыргызов относятся к первой половине XVIII в. Участник Второй Камчатской экспедиции (1733— 1743 гг.) Я.И. Линденау, основываясь на фольклорных и лингвистических данных, местом формирования якутов считал Прибайкалье и верховья Лены. Автор приводит название восьми якутских родов, которые были «распространены на озере Байкал, дальше в степях, и имели они дело с кыргызами.» [Линденау, 1983, с. 17-18].

В сравнительном изучении якутской и кыргызской культуры заметный след оставила академическая Сибирская экспедиция под руководством А.Ф. Миддендорфа (1842-1845 гг.). Итогом историко-этнографических исследований А.Ф. Миддендорфа явился главный его труд «Путешествие на север и восток Сибири», в котором представлены история, география, климат, биология севера и востока Сибири [Миддендорф, 1878]. А.Ф. Миддендорфа также интересовала важная проблема историко-этнографических и культурных связей между народами. В ее рамках им впервые в этнографической науке отмечены сходства в языке, одежде, нравах, наклонностях якутов и кыргызов. Для более детального, «тончайшего» выявления сходств А.Ф. Миддендорф предлагает «отправить к якутам этнографического исследователя, поручив ему побывать сперва у киргизов, а потом у бурятов, и дать ему возможность основательно изучить якутский народ не только в главных местах его пребывания, но и в самых отдаленных разветвлениях его распространения», считая изучение данной проблемы «благодарной задачей» [Миддендорф, 1878, с. 769]. При этом исследователь правильно ставит вопрос об определении времени и обстоятельств разъединения обоих народов.

Исследование этнокультурных связей тюркских народов, в том числе якутов и кыргызов, получило развитие в работе H.A. Аристова «Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности». На основании анализа родоплеменного состава этих народов автор перечисляет «несколько главных тюркских племен», которые легли в основу современных народностей. В их числе он отмечает древнее племя тюрков сака или са, некогда занимавшее Западный Тянь-Шань, «остатками» которого являются якуты-саха, кара-киргизское поколение саяк и енисейские сагайцы [Аристов, 1896, с. 279]. Особый интерес для нас представляет проведенное H.A. Аристовым сопоставление этнонимов кыргыдай и кыргыз, чериктей и черик, имеющие отношения к якутам и современным кыргызам [Аристов, 1896, с. 338].

Большой интерес для разработки нашего исследования представляет енисейско-минусинская гипотеза происхождения якутов и кыргызов, согласно которой предки изучаемых народов генетически связаны с тюркоязычными племенами Минусинской котловины. Данной теории в якутоведении придерживались такие ученые, как Н.Ф. Остолопов, Н.С. Щукин, П. Кларк, H.A. Костров, B.JI. Серошевский, в советское время — H.H. Козьмин и др. [См.: Ксенофонтов, 1992, с. 69—79; Гоголев, 1993, с. 6—7], в кыргызоведении -Г.Ф.Миллер, Е.И. Фишер, В.В. Радлов, в советский период - А.Н. Бернштам, O.K. Караев, Ю.С. Худяков и др. [См.: Бактыгулов, 1988, с. 44-46].

Значительный вклад в изучение якутско-кыргызских взаимодействий внес академик А.П. Окладников, возглавивший Ленскую историко-археологическую экспедицию (1940-1946 гг.) и палеолитический отряд Кыргызской комплексной археолого-этнографической экспедиции (1953 г.). Автор считает, что культура курыкан - тюркоязычных предков якутов, тюрков Алтая и Минусинской котловины развивалась в едином историко-культурном регионе, что привело к общности «во всей материальной культуре, хозяйстве, социальном строе, языке, верованиях, культуре, искусстве и, наконец, в физическом облике якутов - в антропологическом составе якутского народа» [Окладников, 1955, с. 228].

Именно А.П. Окладникову удалось на примере рисунков Шишкинских скал на реке Лене, установить сходство изображений всадников, их доспехов, вооружения и знамен с аналогичными изображениями на енисейских кыргызских писаницах, а также отметить связь рунических надписей на Ленских скалах с енисейскими каменописными эпитафиями, относимыми также к ним. Тем самым, ученый считал, что вещественные археологические памятники не оставляют никакого сомнения в тесной связи курыканской культуры с кыргызской, называя уцелевшие черты их древнего искусства по его распространению алтае-саянский или прибайкальско-енисейский [Окладников, 1959, с. 128, 130, 148-149, 165-166].

Большое значение для раскрытия темы имеет фундаментальная работа С.М. Абрамзона «Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи», где автор на основе сравнительно-этнографического анализа собрал обширный материал, освещающий вопросы хозяйства, общественных отношений, быта и культуры кыргызов, а также родственных народов. С.М. Абрамзон отмечает наличие кыргызско-якутских параллелей, касающихся системы возрастной градации домашнего скота по состоянию зубов; изображения богинь плодородия, покровительниц детей кыргызской Умай и якутской Айыысыт в виде птицы; одинакового деления шаманов на «черных» и «белых»; общностей орнаментального искусства [Абрамзон, 1971, с. 83, 278, 311, 314-315, 356, 380, 382-383].

Якутско-кыргызские взаимоотношения затрагивались и в работе И.В. Константинова. В ней автор, разбирая исторические предания якутов о своем происхождении, среди древних пришлых племен, принимавших участие в формировании якутского этноса, называет племя кыргыс, которых сопоставляет с енисейскими кыргызами. Предположение о том, что в якутских преданиях речь идет именно об енисейских кыргызах, И.В. Константинов указывает на наличие рогатого и конного скота, а также на характерный кыргызский способ погребения с обрядом трупосожжения [Константинов, 2003, с. 54-55].

Здесь необходимо отметить, что высказывания ученого относительно появления скотоводческого племени на Средней Лене несколько противоречивы. С одной стороны, он склоняется к прибайкальскому происхождению сюжетов этих преданий и полагает, что в устных преданиях отразились какие-то древние взаимоотношения, когда курыканы обитали в непосредственном соседстве с енисейскими кыргызами. Далее И.В. Константинов, возражая H.A. Аристову, считает, что сопоставление названия рода вилюйских якутов - кыргыдай с якутско-бурятской формой имени кыргыз «сомнительным». С другой стороны, ученый допускает возможность переселения незначительной группы енисейских кыргызов на территорию Средней Лены [Константинов, 2003, с. 54—55]. Поэтому, говоря о том, что все, о чем пишет И.В. Константинов, представляет несомненный интерес, следует, однако заметить, что обобщения ученого «о сомнительности» сопоставления этнонимов «кыргыз» и «кыргыдай» требуют дополнительного исследования.

Для установления генетической общности важное значение имеют работы И.Е. Зыкова. Автор на основе изучения древнекыргызско-курыканских параллелей в наскальных изображениях, рунических надписях, родовых тамгах, истоков происхождения погребального обряда трупосожжения приходит к выводу о глубоком, генетическом родстве курыканской и таштыкской культур. И.Е. Зыков считает, что в первой половине V в. из этнической среды таштыкцев — прямых предков древних кыргызов -выделилась основа курыкан [Зыков, 1973, с. 26].

В другой статье автор дает интересную интерпретацию термина «кыргыс». Дело в том, что в современном якутском языке наряду с тюрко-монгольским словом «сэрии», передающим одновременно понятия «война», «войско», употребляются термины «кыргыс», «кыргыс уйэтэ» в значении «сражение», «битва», «эпоха сражений и войн». И.Е. Зыков высказывает мысль о том, что под выражением «кыргыс уйэтэ» следует понимать не междоусобные столкновения самих якутских племен, имевшие место до прихода русских, а «следует признать, что в этом выражении сохраняется смутное воспоминание об эпохе древнекыргызского государства, достигшего своего могущества в середине XI в., в состав которого номинально входили и курыканы — южные предки якутов. Это тем более вероятно, что сохранившиеся в якутских преданиях названия «кыргыстар» (множеств, от «кыргыс») и «кыргыс дьоно» (буквально: «люди кыргызов») скорее выступают как названия чужих, воинственных племен, а не в значении «войско», которое передается через «сэрии» [Зыков, 1978, с. 129]. Таким образом, автор проливает свет на многие неясные моменты, связанные с распространением термина «кыргыс» в якутском языке.

Свое развитие проблема интерпретации термина «кыргыс» получила в работах историка-этнографа А.И. Гоголева. Он, утверждая, что «среди поздних якутских родоплеменных названий не встречается этноним «кыргыс», вместе с тем объясняет наличие в современном якутском языке популярных выражений «кыргыстар», «кыргыс сэриитэ», «кыргыс етехтере» влиянием енисейских кыргызов [Гоголев, 1986, с. 32]. Кроме того, автор указывает на якутско-кыргызские параллели в народном календаре и метрологии, религиозных верованиях, в области орнамента, в названиях молочной пищи, которые обусловлены общей региональной культурой ранних кочевников Центральной Азии и Южной Сибири. Он считает, что эта культура оказала большую роль в становлении не только якутов и кыргызов, но и современных тюркоязычных народов Сибири и казахов. С кыргызами А.И. Гоголев связывает и физический тип якутов. К такому выводу он пришел на основе сравнительного анализа измерительных признаков черепа, выделяя в них наличие общего для них сибирского компонента [Гоголев, 1993, с. 13, 118, 120].

Большой интерес вызывают топонимические исследования М.С. Иванова по территории Якутии. Он первым из якутских ученых уделил пристальное внимание кыргызской тематике. М.С. Иванов собрал воедино устные предания якутов о племени кыргыс и на основе собственного фактического полевого материала с использованием литературных, картографических и архивных источников попытался объяснить наличие в якутском языке термина «кыргыс». При этом он приводит обширную область распространения географических названий, связанных с термином «кыргыс» или «кыргыдай» на территории Якутии. Исходя из этого, М.С. Иванов пришел к выводу о том, что какая-то часть енисейских кыргызов могла мигрировать в места проживания нынешних якутов, и именно с этим связывается наличие преданий о кыргысах [Иванов, 1980, с. 63-68; 1985, с. 36-40].

Далее проблема участия кыргызского компонента в этногенезе якутов получила освещение в статье Ф.Ф. Васильева «Об этнонимах "кыргыс", "хоро" и "тумат" (к вопросу о ранней этнической истории якутов)» [Васильев, 1981, с. 79-82.]. Исследователь прослеживает, как в качестве первопредков якутов на Лене появились племена кыргыс, туматы и хоро. Ф.Ф. Васильев, основываясь на якутских исторических преданиях, данных хакасского ученого-тюрколога

В.Я. Бутанаева об отождествлении племени хоро с енисейскими кыргызами, и исторических событиях конца XII—XIII вв. и последующего времени, где туматы упоминаются обязательно с кыргызами, предполагает родство этих племен, как по языку, так и по культуре родоплеменных объединений. По мнению автора, эти племена переместились в Центральную Якутию в Х111-Х1У вв. в результате завоевательных походов монголов на сопредельные территории Южной Сибири, в частности, в Прибайкалье [Васильев, 1981, с. 81].

Следующая волна скотоводов, условно названная Ф.Ф. Васильевым «носителями культуры погребений с конем», влившись в древнеякутское общество в более позднее время, встретила упорное сопротивление со стороны вышеназванных племен. В результате этой экспансии племена кыргыс, хоро и тумат были частично истреблены. Оставшаяся часть либо была изгнана на север (этнонимы «кыргыс» в Кобяйском районе и «тумат» в Верхоянском и Усть-Янском районах), либо вошла в состав родственных тюркоязычных скотоводческих племен, в том числе и кыргызов (племя «тума») [Васильев, 1981, с. 82]. Этот период в истории Якутии, предшествующий присоединению Центральной Якутии к России, носит название «кыргыс уйэтэ», который обозначает не только время кровопролитных войн и сражений, но и, по мнению Ф.Ф. Васильева, «век племени (народа) кыргыс» [Васильев, 1995, с. 38-41].

Большое значение для переоценки и переосмысления древнекыргызского наследия в этнической культуре тюркоязычных народов, в том числе якутов и современных кыргызов, имеет монография В.Я. Бутанаева и Ю.С. Худякова, обобщающая новые исторические, археологические, этнографические, письменные и другие источники [Бутанаев, Худяков, 2000, с. 57-144].

Особого внимания заслуживает статья В.В. Ушницкого «Феномен межплеменного и межэтнического договора (постановка проблемы половецкого компонента в этногенезе саха и кыргызов)», опубликованного в электронном варианте. В ней автор рассматривает близкое развитие этнических предков данных народов в составе кимако-кыпчакского объединения и на этой основе приводит ряд историко-культурных параллелей, считая, что у якутов и кыргызов между собой много общего, чем между другими тюркскими народами. Вместе с тем, автор справедливо отмечает, что межэтнические связи якутов и кыргызов являются еще не изученными [URL: http ://www.kyrgyz.ru/?page=81 ].

А. Асанканов, анализируя степень изученности этногенетических и этнокультурных связей кыргызов с родственными народами, пришел к выводу о необходимости проведения совместных комплексных исследований кыргызских и российских ученых [Асанканов, 2004, с. 130-140], что также подтверждает актуальность исследования данной проблемы.

Ко второй группе относятся труды ученых, охватывающие разные стороны культуры и быта тюркоязычных народов во взаимодействии и взаимосвязи.

Особый интерес для освещения этногенетических истоков пищи имеет работа A.A. Саввина, позволяющая сравнить элементы пищевого комплекса якутов и кыргызов по ряду признаков: внешний вид изделия, технология изготовления, способы употребления, терминология, взаимосвязь пищи с религиозными верованиями; сходства бытовой утвари [Саввин, 2005, с. 43-49, 60-82,91-104, 137-142, 154-157, 236-246].

Исследователь отмечает абсолютную идентичность в технических приемах при производстве якутского кумыса, начиная от способа доения кобыл и приучения жеребят к привязи, кончая посудой и процессами приготовления самого кумыса с народами Центральной и Средней Азии [Саввин, 1948, с. 117-138].

Ценным источником для изучения материальной и духовной культуры якутов и кыргызов являются фундаментальные коллективные труды -«Историко-этнографический атлас Сибири» [1961, с. 117—138], «Историко-культурный атлас Кыргызстана» [2001, с. 48-137], «Якутия, историко-культурный атлас» [2007, с. 158-175, 442-539]. Материалы атласов позволяют выделить общий пласт культуры, сложившейся под влиянием различных исторических причин, в том числе историко-культурных или этногенетических связей.

Специальные исследования об одежде и украшениях кыргызов проведены К.И. Антипиной. Автор в своей обобщающей работе «Особенности материальной культуры и прикладного искусства южных киргизов: По материалам, собранным в южной части Ошской области Киргизской ССР» описывает все виды одежды и ее варианты, делает попытку проследить процесс изменения одежды, с привлечением исторических сведений [Антипина, 1962, с. 227-232, 241—260]. Хотя проведенные исследования касаются только южных районов Кыргызстана, тем не менее, работа представляет большой интерес в сравнительно-историческом плане.

Ценный вклад в разработке изучаемой темы в области религиозного мировоззрения внесли работы Т.Дж. Баялиевой. В них автор на основе полевых этнографических материалов и специальной литературы освещает тотемические, демонологические представления, верования, связанные с культом предков, природы и производственно-хозяйственной магии, погребально-поминальные обряды и шаманство кыргызов [Баялиева, 1972, с. 12-88, 122-131; 1981, с. 53]. Наличие широкого спектра параллелей в религиозных верованиях представляет большой интерес с точки зрения этногенетических связей кыргызов с другими тюркоязычными народами, в том числе и якутами.

Изучение отдельных аспектов духовной культуры тюркоязычных народов во взаимосвязи нашло отражение в ряде работ. Среди них видное место занимают труды известного этнографа-религиоведа H.A. Алексеева [Алексеев, 1975, с. 107-183; 1978, с. 199; 1980, с. 40-82, 109-146, 312-312; 1984, с. 98-105, 217]. Сопоставление и сравнительный анализ этнографических данных о ранних формах религии, шаманизме, погребальных обрядах, магических поверьях тюркоязычных народов Сибири позволили автору выявить в их развитии общий культурный пласт.

Большое значение для выявления истоков и генезиса отдельных элементов поминально-погребальной обрядности якутов и кыргызов имеют сведения, содержащиеся в статье Б.П. Шишло «Среднеазиатский тул и его сибирские параллели». Речь идет об изготовлении родственниками после смерти человека символического изображения умершего, которое встречается у обоих народов [Шишло, 1975, с. 248-260].

Выявление историко-культурных параллелей в области материальной и духовной культуры якутов и саяно-алтайских народов (алтайцев, сагайцев, тубаларов, телеутов, шорцев, бельтиров, качинцев, кумандинцев, челканцев, тувинцев) нашло отражение в статье Л.П. Потапова. Исследователь указывает на сходства в жилище, одежде, технике изготовления глиняной посуды, в религиозных верованиях, обычаях и обрядах [Потапов, 1978 (2)]. Статья представляет большой интерес, так как автором при анализе изучавшегося материала выявлены этнические компоненты, сыгравшие значительную роль в становлении культуры саяно-алтайских народов и якутов. По мнению Л.П. Потапова, в качестве таких этносов выступают уйгуры и енисейские кыргызы, с которыми в течение ряда столетий предки рассматриваемых народов жили в непосредственном контакте, что вполне согласуется с исторической обстановкой того времени, отраженной в письменных источниках [Потапов, 1978 (2), с. 93-95].

Монографический труд Ф.М. Зыкова вносит важный вклад при раскрытии этнокультурной корреляции в поселениях и жилищах. В ней автор не только дает характеристику основных типов якутских поселений и традиционных жилищ, строительной техники и инструментов XIX - начала XX вв., но и рассматривает религиозные обряды и поверья, связанные с сооружением жилищ и хозяйственных построек [Зыков, 1986]. При этом Ф.М. Зыков указывает на несомненную близость материальной культуры якутов и саяно-алтайских народов [Зыков, 1986, с. 90]. Он также одним из первых специально рассмотрел этнографические параллели старинного вида одежды якутов и кыргызов — распашную юбку наездников [Зыков, 1993, с. 263]. Автор указывает, что данный вид костюма среди сибирских народов существовал у западных бурят («бэлэбши»), а среди тюркоязычных народов -у якутов («бэлэпчи»), кыргызов и казахов («бельдемчп») [Зыков, 1993, с. 266267]. Ф.М. Зыков справедливо ставит вопрос о существовании единой этнической среды, где впервые мог быть создан и, получить широкое распространение этот вид одежды, чтобы потом его почти одинаково называли и идентично представляли якуты, западные буряты и кыргызы [Зыков, 1993, с. 268].

Якутско-кыргызские этнокультурные связи нашли свое отражение в исследованиях П.А. Слепцова. Автор, исследуя якутские свадебные обряды и обряды, связанные с рождением ребенка, отмечает аналогии у других тюрко-монгольских народов, в том числе и кыргызов [Слепцов, 1989, с. 53-57]. Подобные совпадения многих обрядов традиционного якутского свадебного ритуала П.А. Слепцов объясняет тем, что в формировании предков этих народов в древнетюркское время (вторая половина I тыс. н.э.) активное участие принимали одни и те же народы. В качестве основных племен автор называет уйгуров, кыпчаков и енисейских кыргызов. При этом он отмечает, что немаловажное значение имели и тесные этногенетические контакты между будущими предками данных этносов в предшествующую эпоху - предтюркское время (первая половина I тыс. н.э.) [Слепцов, 1989, с. 58].

Весомый вклад в разработке темы исследования внесла Р.И. Бравина. Автор, изучая якутские погребения XVII - начала XIX вв., на основе сравнительно-сопоставительного анализа этнографических, археологических данных приводит ряд якутско-кыргызских параллелей в элементах поминально-погребальной обрядности [Бравина, 1996, с. 148, 158-159, 167]. Большое значение для раскрытия мировоззренческих аспектов и нормативно-ценностных идей и представлений, связанных с вопросами жизни и смерти, а также обрядового цикла в контексте трансформации культуры имеет ее монография «Концепция жизни и смерти в культуре этноса: На материале традиций саха» [Бравина, 2005, с. 11-86, 160-233].

Раскрытию отдельных аспектов мировоззренческих систем тюркоязычных народов посвящена статья С.Г. Скобелева. Исследователь на основе анализа археологических находок средневековых памятников, найденных на Енисее, Абакане, в Кыргызстане, выделяет памятники, имеющие отношение к широко бытовавшему у тюрков понятию «кут». К ним он относит специальные мешочки традиционной формы для сохранения пуповины ребенка, что, является материализованным отображением «этого умозрительного понятия» [Скобелев, 1997, с. 85-87].

Изучению костюмного комплекса якутов конца XVII — середины XVIII в. посвящено исследование P.C. Гаврильевой. В ней автор рассматривает одежду на фоне истории зарождения и формирования народных художественных традиций, уходящих корнями в глубь полиэтнических культур центрального и юго-восточного районов Азии. P.C. Гаврильева считает, что от кыргызов южные предки якутов восприняли многие художественные традиции, такие, как приемы обработки животного сырья, шитье кожаной и меховой одежды, мотив параллельно расположенных рядов дугообразных узоров, перекрещивающихся как по диагонали, так и по вертикали и горизонтали [Гаврильева, 1998, с. 14].

Объяснению истоков и генезиса погребальных обрядов изучаемых народов посвящена статья Г.Ю. Ситнянского «О происхождении древнего киргизского погребального обряда». В ней автор приводит множество этнографических параллелей в обычае захоронения покойников на ветвях деревьев [Ситнянский, 2001, с. 175-180].

Большой интерес в контексте нашего исследования представляют работы ученых, которые занимались сбором и публикацией произведений фольклора. В их число входит кыргызский историк, фольклорист и этнограф И.Б. Молдобаев. Автор, изучив обширные этнографические, фольклорные и лингвистические материалы, собранные им в ходе научных командировок на Алтай, в Хакасию, Туву, Бурятию, Якутию, Тофаларию, Монголию, прослеживает маршруты этнических контактов кыргызов. И приходит к выводу о существовании этногенетической и культурной общности современных кыргызов и народов Сибири [Молдобаев, 1985, с. 42, 54-69; 1993, с. 294-296; 1995, с. 111-133; 2004, с. 507-539]. В частности, сведения И.Б. Молдобаева о генетическом родстве кыргызских объединений «саяк» (виде чгкти, темен чекти), «кытай» (жогору тамга, темен тамга), «багыш» (темен чекти) и казахского этнонима «аргын» (жогары шекты, темен шекты), который имеет прямую связь с якутским племенем «аргын», позволяют установить не только якутско-казахские и кыргызско-казахские этнические связи, но и якутско-кыргызские.

Огромный вклад в изучение фольклора на базе историко-типологического метода внесла Р.З. Кыдырбаева. В работе «Генезис эпоса «Манас» автор выделил специальный параграф «Связь древних пластов киргизского и якутского эпосов», где при помощи сопоставительного анализа целого ряда однотипных явлений выявила генетическую и типологическую общность эпических произведений обоих народов. Ею отмечены сходства в формульном стиле, в традиционном повторе, в портретной характеристике образов, в звукоподражательном способе изображения душевного состояния героев, что, по ее мнению, обусловлено, прежде всего, этногенетическими связями, общностью судеб на определенных этапах исторического развития [Кыдырбаева, 1980, с. 29, 35, 38, 44, 46, 53-71].

Вопросы этнокультурного взаимодействия якутов и кыргызов, различные аспекты параллелей в их традиционной культуре рассмотрены в ряде работ диссертанта. Так, автором отмечены якутско-кыргызские этнические связи по фольклорным материалам [Сапалова, 2005 (1), с. 85—90]; исследована общность в материальной культуре [Сапалова, 2006, с. 98-101; 2007 (2), с. 98-101; 2008 (1), с. 92-94; 2008 (2), с. 105-108; 2008 (3), с. 369-373; 2009 (3), с. 102-107; 2009 (4), с. 59-63], семейной обрядности [Сапалова, 2005 (2), с. 90-97; 2007 (1), с. 130— 135; 2009 (2), с. 43-46], верованиях [Сапалова, 2007 (3)], декоративно-прикладном искусстве [Сапалова, 2009 (1), с. 11—14].

В сравнительно-историческом плане для анализа различных аспектов материальной и духовной культуры якутов и кыргызов большой интерес представляют исследования, посвященные не только тюркоязычным народам Сибири и Средней Азии, но и народам Приамурья, населяющие азиатскую часть Евразийского континента [Березницкий, 1999, с. 37-38, 106; 2003, с. 55-72, 81162, 269-353; Гонтмахер, 1999, с. 270; 2005, с. 12-39, 85-118; Гаер, 1991, с. 48, 69; Подмаскин, 1991, с. 27; 2002; Смоляк, 1957, с. 90-105; 1969, с. 262-264; 1980, с. 65-76; 1991, с. 27, 126-129; Старцев, 2000; 2003, с. 100-112 и др.]. Эти работы позволяют полно понять те или иные явления традиционной культуры.

Таким образом, в этнографической литературе, если и не прямо, то косвенно рассматривались вопросы этнической, этнолингвистической (языковой) близости, схожести в области материальной культуры, верованиях, сфере обрядовой культуры якутов и кыргызов. Однако исследований монографического плана, посвященных выявлению и анализу этнокультурных параллелей и особенностей изучаемых народов, ни в российской, ни в кыргызской этнографии не имеется.

Научная новизна данной работы состоит в том, что она является первым опытом комплексного изучения параллелей и особенностей в области традиционной культуры якутов и кыргызов. Впервые в исследовании собраны в единое целое разрозненные сведения о якутско-кыргызских взаимосвязях, содержащиеся в различного рода источниках и опубликованных работах. С позиции межэтнических контактов описаны и проанализированы элементы материальной культуры (поселения и жилища, пища и бытовая утварь, одежда и орнаментальное искусство, средства передвижения), верования, семейные обряды и связанная с ними терминология; рассмотрены общие этнические компоненты, вошедшие в состав изучаемых народов.

В диссертации в научный оборот вводятся новые материалы и наблюдения, собранные автором непосредственно на территории Якутии и Кыргызстана, способствующие более глубокому пониманию якутско-кыргызских этнокультурных взаимодействий, определению динамики их развития.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она углубляет знания о традиционной культуре тюркоязычных народов, в частности якутов и кыргызов, расширяет теоретическую базу сравнительно-сопоставительных исследований в области материальной культуры, верований и семейной обрядности, апробирует комплексное изучение параллелей в культуре как самостоятельного предмета исследования.

Практическая значимость работы состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы в дальнейших исследованиях в области этнической истории, культуры якутов и кыргызов, а также других тюркоязычных народов для сравнительно-сопоставительного анализа.

Не менее важно его практическое применение в образовательном процессе. Материалы диссертационного исследования использовались при составлении программ спецкурсов «С чего начинается Родина?» (для учителей начальных классов) и «Нравственно-этическое воспитание личности в диалоге культурно-воспитательных традиций» (для учителей IX—XI классов), разработанных автором в рамках Межведомственной программы развития воспитания детей и молодежи в Республике Саха (Якутия) на 2004—2007 годы.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Центральная Азия и Южная Сибирь являются очагом зарождения этнокультуры якутов и кыргызов. Несмотря на современную территориальную отдаленность друг от друга и отсутствие прямых этнических связей, у обоих народов наблюдается общность в культурном фонде, унаследованном с древности, в частности в материальной культуре, верованиях и семейной обрядности.

2. Изучение и анализ параллелей якутской и кыргызской культуры позволяет выявить генетические и исторические причины их сходства и различий, тем самым, способствуя более глубокому пониманию межэтнических взаимодействий.

3. Сравнительно-сопоставительный анализ традиционной культуры дает возможность определить этническую доминанту племен, вошедших в состав изучаемых народов.

4. Рассмотрение в совокупности компонентов традиционной культуры позволяет проследить динамику культурного взаимодействия якутов и кыргызов.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования были изложены автором в докладах на международном конгрессе «Проблемы устойчивого развития табунного коневодства» (Якутск, 2006); на всероссийской научной конференции «Северо-Восток Азии в контексте мировой и отечественной истории» (Якутск, 2007); на международных научных конференциях: «Народы Евразии: проблемы национальной истории» (Якутск, 2007), «Историко-культурное взаимодействие народов Сибири» (Новокузнецк, 2008), «Польша в истории и культуре народов Севера» (Якутск, 2008), «Искусство и технологии в современном социокультурном пространстве» (Благовещенск, 2009). По теме диссертации опубликовано 13 статей, в том числе в журналах перечня ВАК - 2.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения, списка источников и литературы, приложения со словарями терминов по материальной и духовной культуре, терминов родства и свойства и иллюстративным материалом.

Заключение диссертации по теме «Этнография, этнология и антропология», Сапалова, Дария Усеновна

Выводы по II-й главе

Верования и обрядовая культура занимают важное место в ряду источников по изучению вопросов этнокультурных взаимодействий якутов и кыргызов. Исследование их в комплексе позволило нам выделить ряд общих и особенных черт.

Согласно полученным результатам, в традиционных верованиях обоих народов вплоть до настоящего времени сохранились архаические черты, восходящие ко времени общетюркского единства: бытуют общие анимистические представления о духах-хозяевах местностей, принесение им жертвы путем подвязывания ленточек; почитание верховного божества Тацара (як.), Тецири (кырг.), женской богини-покровительницы детей Айыысыт (як.), Умай-эне (кырг.); слово «mamau» как отголосок поклонения в древности общему божеству «Татай»; культ огня; вера в чудесный камень; одинаковые представления о демонологических существах; шаманство. Однако следует отметить, что в шаманистических обрядах кыргызов все более наблюдается наличие элементов исламской религии.

Параллели наблюдаются и в свадебной обрядности: в терминах и свойствах родства, в формах заключения брака, в характере выплаты калыма и принесении невестой приданого, наличие одинакового обычая добрачных свиданий помолвленных, оставление родителям невесты платы за «материнское молоко», возвращение молодоженов после рождения первенца в дом невесты. В структурном плане празднование свадьбы также обнаруживает сходство: проведение пиршества сначала в доме невесты, затем — жениха. Но в организации свадебного праздника имеются небольшие различия, связанные с выплатой калыма.

Родильная обрядность обоих народов представляет собой относительно стройную систему различных магических действий, направленных на рождение здорового ребенка и сохранение жизни матери и младенца во время родов и после них. Общность якутов и кыргызов проявляется в-следующих элементах родильной традиции: прохождение родов в юрте, в женской ее половине; использование кола во время родов и дальнейшее его хранение; одинаковое обращение с последом; применение одинаковых предметов (нож, ножницы), отпугивающих злых духов, при укладывании ребенка в колыбель; имянаречение ребенка в зависимости от места, времени и обстоятельств его рождения; обычай «мнимой» кражи младенца, идентичность оберегов. Вместе с тем, в отличие от якутов, у кыргызов существует ряд обрядовых действий, совершавшихся до исполнения года ребенком. К ним относятся: радостное оповещение отца и других родственников о рождении ребенка, ритуальная стрижка первых волос, омовение младенца на сороковой день сорока ложками воды, организация забега детей и взрослых по достижении ребенком годовалового возраста. Отсутствие аналогичных традиций у якутов объясняется с их представлением о «сюр», согласно которому ребенок становится полноценным человеком только с приобретением социальных качеств.

Этнографическое изучение погребальной обрядности якутов и кыргызов также показало общность, прослеживаемую со времен древнетюркского единства: отправление верхового коня вместе с хозяином; обычай хоронить на дереве; изготовление изображения умершего; захоронение на родовом кладбище, независимо от места смерти человека. Наличие обряда трупосожжения у якутов в этнографической литературе связывают с енисейскими кыргызами, что также подтверждается их устными преданиями о возможном переселении племени кыргыс на территорию Средней Лены. Топонимические исследования, терминологические выражения, связанные с кыргызами и наши полевые материалы дают основания предполагать о том, что, возможно, за ними кроются реальные исторические факты. Отсутствие же у кыргызов обряда кремирования исследователи объясняют переходом к мусульманскому обычаю погребения. Однако эта тема требует дальнейших исследований и теоретического осмысления.

Таким образом, сравнительно-сопоставительное изучение верований и обрядовой культуры якутов и кыргызов показывает, что в религиозных представлениях, свадебных, родильных и погребальных традициях имеется немало общих черт, свидетельствующих об их этнокультурных связях. Вместе с тем, в культуре указанных народов имеются особенные черты, что объективно объясняются разными социокультурными, идеологическими условиями и взаимовлияниями культурных традиций соседних народов в местах их нынешнего проживания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ комплекса историко-этнографического материала по традиционной культуре якутов и кыргызов позволил решить диссертанту основные задачи исследования и сделать следующие выводы:

1. Становление общности культуры якутов и кыргызов происходило на протяжении многих столетий, на обширном пространстве Центральной Азии и Южной Сибири. Историографический анализ источников и соответствующей литературы говорит о том, что этнографические связи зародились в период вытеснения кыргызов гуннами в Минусинскую котловину (III-II вв. до н.э.) и дошли до этнографической современности. Этот процесс особенно усилился в период Кыргызского каганата и позже «кыргызского великодержавия». В 840 г., после разгрома Уйгурского каганата, территория этнических предков современных якутов — курыкан Прибайкалья, вошла в состав Кыргызского государства. В источниках нашли отражение факты, говорящие о том, что курыканы наиболее тесные связи поддерживали с енисейскими кыргызами.

У обоих народов прослеживается связь с древнеуйгурским компонентом.

Следующим связующим звеном между изучаемыми народами выступают кыпчакские племена: древний этноним со: саха-сахалар (як.) и сакоо-кыпчак (кырг.); канглы: хацалас (як.), кацгы (кырг.). Основным памятником кыпчакского наследия являются погребения с конем, изготовление чучела коня, деревянных культовых антропоморфных столбов, предметов украшений, связанных в своей основе с пазырыкской культурой, общие мотивы орнаментального искусства, идентичность распашной юбки наездников.

Этнические связи якутов и кыргызов прослеживаются также через племена иргит: эргит (як.), меркит (кырг.); тумат: тумат (як.), тума (кырг.); чэриктэй (як.) и черик (кырг.); аргын (як. аргын, у кыргызов родство обнаружено на основе анализа родовых объединений); баегу: байагантай (як.), байгур-байгыр (кырг.).

2. Установленные исследованием якутско-кыргызские этнические связи позволили диссертанту выявить множество этнографических параллелей в материальной культуре: в типах и видах жилищ, в форме одежды, в орнаментальном искусстве, в основе и характере национальной кухни, в средствах передвижения.

У обоих народов скотоводство издавна являлось основной отраслью хозяйства, сыгравшее большую роль в становлении их традиционно-бытовой культуры. Сезонность использования пастбищных угодий была одной из важнейших отличительных особенностей. В связи с этим поселения делились на зимнее и летнее, которые представляли собой небольшие группы жилищ, удаленные друг от друга на большие расстояния и расположенные в верховьях рек или озер. Однако в характере скотоводческого хозяйства обоих народов наблюдаются следующие особенности: у кыргызов господствовало вертикальное кочевание по схеме «горы-предгорья-горы», у якутов -переселение с зимнего жилища на летнее. Вместе с тем, в современном якутском языке сохранились термины и выражения, свидетельствующие о ведении их южными предками кочевого образа жизни. Аналогии наблюдаются и в названиях и типах жилых построек: у якутов - «отуу», «алака дьиэ», «ургув», «орду», «хосу>\ у кыргызов - «отоо», «алачык», «вргвв», «ордоо», «кош». Много идентичного фиксируется в способах сооружения и деталях жилища, особенно это касается якутской «урасы» и кыргызской «боз ум»; совпадает деление юрты на мужскую, женскую и почетную половины, расположения в ней предметов. Одинакова и терминология, связанная с деталями жилища. Вход в юрту у обоих народов был обращен на восток.

Единый хозяйственно-культурный тип, основанный на скотоводческом хозяйстве, повлиял на пошив и фасон костюмного комплекса, особенно на верхнюю одежду, имеющую широкий, длиннополый покрой с разрезами или запахом. Большое сходство наблюдается в старинных видах одежды, таких как юбка наездников («бэлэпчи» — як., «бэлдемчи» — кырг.) и капоровые типы головных уборов. Совпадает и терминология, связанная с костюмом. Обувь также была приспособлена к езде верхом: шилась из меха и мягкой кожи, с длинными голенищами и с загнутыми вверх носками.

В декоративно-прикладном искусстве общность наблюдается в орнаментах («ойуу» — як., «оюу» — кырг.), представляющих собой изображения рогов, голову и фигуру животных. Таковыми являются якутские узоры «тацалай ойуу», «квкуур ойуу» и кыргызские «тацдай», «кек&чу». Идентичными также являются не только «роговидные» узоры, но и «розеточные», символизирующие у обоих народов солярный круг.

В элементах женского костюма параллельность отмечается в серьгах с подвесками, в нагрудных, височно-нагрудных, наспинных и накосных украшениях. Особенно эта общность наблюдается во взаимосвязи украшений с социальным статусом женщины.

Сравнительный анализ традиционной системы питания показал, что способы приготовления блюд, особенно мясного и молочного происхождения практически не отличаются: у обоих народов предпочтение отдается конине, внутренностям лошади, кумысу. Общим было и определение двенадцати степеней тучности и жирности конского мяса. Обнаружено много параллелей в кожаной и деревянной бытовой утвари, приспособленной к условиям передвижной жизни. Сходство предопределяла также и единая основа хозяйственного уклада: дерево, металл и продукты переработки животноводства (кожа, шерсть, конские волосы). У обоих народов гостеприимство приобрело характер национальной черты, что было отмечено всеми исследователями, которые побывали у них. И, видимо, с ним связан обычай, называвшийся по-кыргызски «устукан алуу», дающий право гостям взять домой поданную кость с мясом. У якутов определенного наименования данной традиции не зафиксировано, но аналогичный обычай имел место.

В области средств передвижения исконной формой является верховой и вьючный транспорт: лошади, быки. Совпадает основная терминология, относящаяся к скотоводческой культуре. Зимним средством передвижения были лыжи и сани, описанные в средневековых источниках «деревянными конями». Колесный экипаж у обоих народов был заимствован от русских крестьян. Основное различие имеется в наличии у якутов берестяной лодки, являющейся свидетельством тунгусского влияния на их современной территории.

3. Сравнительно-сопоставительное изучение традиционной культуры якутов и кыргызов показало наличие параллелей в религиозных верованиях и в семейной обрядности.

Согласно полученным результатам, в традиционных представлениях обоих народов широко представлены общие архаические черты, восходящие к древнетюркскому единству: тотемизм; культ предков, культ природы, шаманство, магические действия и т.д. Некоторые из них дошли до этнографической современности, например, обряды почитания огня и очага; жертвоприношения скота; почитание и выделение особых мест: перевалов, гор, деревьев. Духам-хозяевам отдельных мест якуты и кыргызы до сих пор приносят в жертву ленточку из материи, повязывая их на деревья, растущие возле родника, у перевалов и других опасных участков. У обоих народов злых духов отгоняют путем окуривания жилища, предмета, называемым «арчы» (як.), «арча» (кырг.). Следует отметить, что кыргызы для этих целей пользовались можжевельником, а якуты словом «арчы» стали обозначать любой предмет, употребляемый при совершении обряда изгнания злых духов, например, пучок лучинок, берёста и др.

Параллели локального характера также дает сравнение шаманства: якутское название шамана «ойуун» и шаманское камлание кыргызов «бакшы ойнотуу»; деление шаманов на «белых» и «черных»; использование ими помимо бубна и струнного инструмента. Вместе с тем, в более поздних представлениях, у кыргызов наблюдается взаимное переплетение традиций мусульманства (чтение сур из Корана, радение путем повторения молитв, использование своеобразных бус «тест») и шаманства (очищение в честь сорока чилтенов, изгнание злых духов с помощью «арчы», использование плети, ножа, поклонение огню и т.д.).

Якутско-кыргызские параллели продолжаются и в основных моментах свадебного церемониала: сватовство-сговор, обычай добрачных свиданий помолвленных, торжество в доме невесты во время выплаты калыма или части его (после чего жених получал право разделить ложе с невестой), переезд невесты в дом жениха, обряд приобщения ее к новому очагу и свадебный пир в доме жениха. Идентичными были взаимообмен подарками между семьей жениха и семьей невесты, участие родственников невесты в приобретении приданого, а родственников жениха — в устройстве свадьбы и выплате калыма. Общность культуры подтверждает также одинаковая терминология, связанная с семейно-брачными отношениями, терминами родства и свойства.

Анализ обрядов, связанных с рождением ребенка и сохранением жизни и здоровья матери и младенца якутов и кыргызов, показал, наличие одинаковых обычаев при родах, различных действиях охранно-оберегающего характера, захоронение детского последа, а также сохранение пережитков магии -употребление амулетов. Перед первым укладыванием ребенка в колыбель также пользовались идентичными предметами (нож и ножницы). Общим в якутских и кыргызских семьях с высокой детской смертностью было использование обычая «мнимой» кражи детей, наречение их плохими именами, смазывание дегтем лба ребенка. Однако в обрядовых действиях, совершавшихся после рождения ребенка, имеются свои особенности. Эти различия, прежде всего, связаны с понятием «сюр» в традиционном мировоззрении якутов.

В погребальной обрядности также обнаруживаются множество общих элементов, которые уходят корнями в мир древнетюркского единства. К ним относятся обычай погребения с умершим его верхового коня; захоронение людей на деревьях; строгое соблюдение обычая хоронить умерших сородичей только на родовом кладбище. Анализ имеющихся материалов свидетельствует о существовании у якутов в древности обряда трупосожжения, перенятого ими от енисейских кыргызов. Данное положение также подтверждается якутским историческим фольклором, согласно которому кыргызы с одной стороны, выступают как чужое племя, не имеющее отношения к якутам, а с другой, выступают в качестве их первопредков. Наличие легенд и преданий, терминологических выражений, связанных с кыргызами в якутской среде, видимо, обусловлено проникновением на север кыргызского скотоводческого племени. И, именно с этим связывается бытование у якутов преданий о кыргызах с обрядом трупосожжения.

В цикле поминальных действий, совершаемых после похорон, общим является изготовление родственниками символического изображения умершего — у якутов «туктуйе», у кыргызов «тул».

Таким образом, несмотря на современную территориальную удаленность якутов и кыргызов и отсутствие прямых этнических связей, существует множество этнографических параллелей, которые наблюдаются в различных сферах материальной и духовной культуры. Проанализированный материал показывает, что наибольшее сходство обнаружено в старинных элементах культурного фонда. Эта близость не может быть рассмотрена только как следствие общности стадий социально-экономического развития, пройденных народами. Вполне можно допустить, что сходства важных компонентов традиционной культуры были обусловлены не только этнокультурными, но этногенетическими связями предков этих народов. Последнее подтверждается еще тем, что параллели в их традиционно-бытовой культуре прослеживаются вплоть до этнографической современности, несмотря на: во-первых, тунгусское влияние на якутов и среднеазиатское — на кыргызов; во-вторых, христианства - на якутов, ислама — на кыргызов.

Изучение этнокультурных параллелей и особенностей в материальной культуре, верованиях и обрядности указанных этносов представляет ценный материал для более глубокого понимания их этнической истории, решения вопросов межкультурного и межэтнического взаимодействия.

В заключение следует отметить, что за пределами исследований данной работы остались такие проблемы как сравнительно-сопоставительное изучение варганного инструмента (хомус и ооз комуз), творчества сказителей (олонхосутов и манасчы), мифология, народные знания, ремесло, требующие дальнейшего теоретического осмысления и обобщения.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Сапалова, Дария Усеновна, 2010 год

1. Источники 1.1. Опубликованные источники Документы и статистические материалы

2. Статистический ежегодник Республики Саха (Якутия). — Якутск: Якутский край, 2007. 644 с.12. Архивные источники

3. Якутский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук1. ЯИЦ СО РАН)

4. Ксенофонтов Г.В. Древняя история якутов (к вопросу изучения якутской культуры) // Архив ЯНЦ СО РАН Ф. Г.В. Ксенофонтова, Оп. 1, Д. 27, Л. 7.

5. Ксенофонтов Г.В. Заметки об исчезнувшей культуре степей Евразии // Архив ЯНЦ СО РАН Ф. Г.В. Ксенофонтова, Оп. 1, Д. 57, ЛЛ. 25, 43.

6. Ксенофонтов Г.В. Два памятника орхонской письменности из Предбайкалья // Архив ЯНЦ СО РАН Ф. Г.В. Ксенофонтова, Оп. 1, Д. 113, ЛЛ. 128-129.

7. Саввин A.A. Материалы по истории и этнографии якутов. 1934—1948 гг. // Архив ЯНЦ СО РАН Ф. A.A. Саввина, Оп. 12, Д. 10, Л. 106.

8. Саввин A.A. Вооружение древних якутов // Архив ЯНЦ СО РАН Ф. A.A. Саввина, Оп. 12, Д. 18, Л. 93.

9. Саввин A.A. Погребальные обычаи Севера. 1936-1941 гг. // Архив ЯНЦ СО РАН Ф. A.A. Саввина, Оп. 12. Д. 19. ЛЛ. 24, 41, 99, 116, 157.

10. Саввин A.A. Заметки об этнографии якутов (1938-1939, 1941 гг.) // Архив ЯНЦ СО РАН Ф. A.A. Саввина, Оп. 12, Д. 48, Л. 8, 20.

11. Центральный государственный архив Кыргызской Республики (ЦГА KP)

12. Обзор Семиреченской области за 1882 г. // ЦГА KP, ЛЛ. 3, 10, 51, 57, 65.

13. Обзор Семиреченской области за 1891 г. // ЦГА KP, Л. 4.

14. Обзор Семиреченской области за 1892 г. // ЦГА KP, ЛЛ. 1-4.

15. Обзор Семиреченской области за 1893 г. // ЦГА KP, ЛЛ. 10-16, 83

16. Список юрт по родам. Фонды административно-полицейских учреждений //ЦГА KP, Ф. 131, Оп. 1. Ед.хр. 25. Л. 8.

17. Список юрт по родам. Фонды административно-полицейских учреждений //ЦГА KP, Ф. 131, Оп. 1. Ед.хр. 26. Л. 2.13. Фольклорные источники

18. Восточные письменные источники о кыргызах // Кыргызы. Сборник в 10-ти томах. Т. 9 — Бишкек: Учкун, 2004. — С. 11-74.

19. Дьулуруйар Ньургун Боотур: Олоцхо // Ойуунускай П.А. Дьокуускай, 2003 . - 544 с.

20. Исторические предания и рассказы якутов / под ред. A.A. Попова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960. - Ч. 1. - 333 с.

21. Легенда о табунщике / Автор-сост. Б. Павлов.—Якутск: Кемуел, 2006. — 96 с.

22. Манас. Эпос. 1 китеп. - Фрунзе: Кыргызмамбас, 1958. — 303 с.

23. Манас: Эпос. Сагымбай Орозбак улуунун варианты боюнча. — 3 китеп. -Фрунзе: Кыргызстан, 1981.

24. Манас. Киргизский героический эпос. Вариант С. Орозбакова. Кн.1. -М.: «Наука», 1984. 544 с.

25. Нюргун Боотур Стремительный: Якутский героический эпос-олонхо. Воссоздал на основе народных сказаний П. Ойунский. — 2-е изд.- Якутск: Кн. изд-во, 1982. 432 с.

26. Семетей: Эпос. Саякбай Каралаевдин варианты боюнча. 1-китеп. -Фрунзе: Кыргызстан, 1987.

27. Эр Тештук: Эпос. (С. Каралаев айтуусу боюнча) / «Эл адабияты» сериясынын 2-тому. Бишкек: Шам, 1996 - 448 с.14. Музейные источники

28. Волосяные веревки. Основа конский волос, цвет — бело-черный, длина -20 м., 32 м., б/н // КШМ.

29. Жаргылчак (ручная мельница). Верхняя часть диаметром 25 см. По форме круглая, посередине есть отверстие диаметром 3 см. для удобства сложения зерна. На краю имеется выемка для ручки глубиной 1,5 см. Чуйская область, инв. № 34 // ИМ КНУ.

30. Киистэ женское накосное украшение. Серебро, кожа. XX в. // МАЭ ЯГУ.

31. Сирии Сосуд для переноса кумыса (черное кожаное ведро с плечной ручкой из конских волос). Материал: кожа, конский волос, металл. Высота - 34 см., объем - 20 см. Конец XIX - начало XX в. Место изготовления неизвестно, инв. № ЛМ-320 // ЯГОМ.

32. Тери талкы кожемялка для смягчения шкур, кожи. XX в. // КГИМ.

33. Тирии талкы якутский кожемяльный станок. Материал: дерево. Место и дата изготовления неизвестны // ЯГОМ.

34. Ураса — старинное жилище якутов. Макет. Материал — береста, дерево. Имеет конусообразную форму, двустворчатые двери. XX в. // МАЭ ЯГУ.

35. П.Чанач посуда для переноса кумыса. Орнамент отсутствует. Форма цилиндрическая. Высота 54 см., диаметр горла — 30 см. Иссык-Кульская область, Тонский район, с. Оттук, 2001 г., инв. № 44 // ИМ КНУ.

36. Исследования 2.1. Научные публикации

37. Абдуманапов P.A. К вопросу происхождения кыргызского племени кангды // Известия Томского политехнического университета. Тематический выпуск «Сибирь в евразийском пространстве». — Томск: Изд-во ТПУ, 2002. Вып. 7. - С. 3-19.

38. Абрамзон С.М., Антипина К.И., Васильева Г.П., Махова Е.И., Сулайманов Д. Быт колхозников киргизских селений Дархан и Чичкан. - М.: Изд-во АН СССР, 1958. - 324 с.

39. Абрамзон С.М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи. — Д.: Наука, 1971. 403 с.

40. Абрамзон С.М. О пережитках ранних форм брака у киргизов (К вопросу о генезисе институтов левирата и сорората) // История, археология и этнография Средней Азии. -М.: Наука, 1968. С. 282-291.

41. Абрамзон С.М. Очерк культуры киргизского народа. Фрунзе: Изд-во Кирг. филиала АН СССР, 1946. - 123 с.

42. Азадовский М.К. Э.К. Пекарский (некролог) // СЭ. 1934. - № 5. - С. 107.

43. Айтбаев М.Т. Пища киргизов XIX — нач. XX века // Изв. АН Кирг. ССР. Серия обществ, наук. 1963. - Т. 5. - Вып. 1. - С. 13-23.

44. Алексеев H.A. Традиционные религиозные верования якутов в XIX -начале XX века. Новосибирск: Наука, 1975. - 200 с.

45. Ю.Алексеев H.A. Общее в ранних формах религии якутов и тувинцев // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск: Наука, 1978.-С. 199-215.11 .Алексеев H.A. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. -Новосибирск: Наука, 1980. 318 с.

46. Алексеев H.A. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири (опыт ареального сравнительного исследования). Новосибирск: Наука, 1984. - 232 с.

47. Алымбаева Б. Поселения и жилища кетмень-тюбинских кыргызов // Культура и быт кетмень-тюбинских кыргызов. — Фрунзе, 1979. С. 69-82.

48. Алымкулова С.К. Общность в материальной культуре алтайцев и кыргызов // Кыргызы. Сборник в 10-ти томах. Т. 10. — Бишкек: Учкун, 2004.-С. 293-314.

49. Андрианов Б.В., Чебоксаров H.H. Хозяйственно-культурные типы и проблемы их картографирования. СЭ. - 1972. - № 2. - С. 3-16.

50. Андрианов Б.В., Чебоксаров H.H. Историко-этнографические области (проблемы историко-этнографического районирования). СЭ. - 1975. -№3.-С. 15-25.

51. Андрианов Б.В. Неоседлое население мира (историко-этнографическое исследование). М.: Наука, 1985. - 280 с.

52. Антипина К.И. Особенности материальной культуры и прикладного искусства южных киргизов: По материалам, собранным в южной части Ошской области Киргизской ССР. Фрунзе: Изд-во АН КиргССР, 1962. - 288 с.

53. Аргынбаев Х.А. О некоторых пережиточных формах брака у казахов // Семья и семейная обрядность у народов Средней Азии и Казахстана. -М.: Наука, 1978. С. 94-105.

54. Аристов H.A. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. Вып. III—IV. СПб., 1896. - С. 277-456.

55. Арутюнов С.А. К проблемам этничности и интерэтничности // СЭ. — 1980. -№3.-С. 61-67.

56. Асанканов A.A. Кыргызы: этногенетические и этнокультурные связи с народами Саяно-Алтая // Кыргызы. Сборник в 10-ти томах. — Т. 10. — Бишкек: Учкун, 2004. С. 130-140.

57. Бартольд В.В. Кыргызы (исторический очерк) // Источники. История. Этнография. Бишкек, 1996. - С. 68-134.

58. Баскаков H.A. К вопросу о происхождении этнонима «кыргыз». СЭ. -1964.-№2.-С. 92-93.

59. Баялиева Т.Дж. Доисламские верования и их пережитки у киргизов. -Фрунзе: Илим, 1972. 170 с.

60. Баялиева Т.Дж. Религиозные пережитки у киргизов и их преодоление. -Фрунзе: Илим, 1981. 100 с.

61. Бедюров Б.Я. Слово об Алтае. История. Фольклор. Культура. — Горно-Алтайск: Горно-Алт. отделение Алт. кн. изд-ва, 1990. 390 с.

62. Березницкий C.B. Мифология и верования орочей. СПб: Петербургское востоковедение, 1999. — 208 с.

63. Березницкий C.B. Этнические компоненты верований и ритуалов коренных народов амуро-сахалинского региона. Владивосток: Дальнаука, 2003. - 486 с.

64. Библер B.C. Культура. Диалог культур. Вопросы философии. - 1989. -№ 6. - С. 31-42.

65. Боло С.И. Прошлое якутов до прихода русских на Лену: / По преданиям якутов бывшего Якутского округа. Якутск: Бичик, 1994. - 352 с.

66. Бравина Р.И. Концепция жизни и смерти в культуре этноса: На материале традиций саха. Новосибирск: Наука, 2005. - 307 с.

67. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. -М.: Наука, 1973. 283 с.

68. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. - 412 с.

69. Бутанаев В.Я., Худяков Ю.С. История енисейских кыргызов. — Абакан: Изд-во ХГУ им Н.Ф. Катанова, 2000. 272 с.

70. Вайнштейн С.И. Историческая этнография тувинцев. Проблемы кочевого хозяйства. М.: Наука, 1972. - 314 с.

71. Вайнштейн С.И. Проблемы истории жилища степных кочевников Евразии // СЭ. 1976. - № 4. - С. 42-62.

72. Васильев Ф.Ф. Военное дело якутов. Якутск: Национальное книжное издательство «Бичик», 1995. - 224 с.

73. Габышев М.Ф. Якутское коневодство (Экономические и организационные основы коневодства). Новосибирск, 2002. — 428 с.

74. Гаврильева P.C. Одежда народа саха конца XVII середины XVIII века. -Новосибирск: Наука, 1998. - 144 с.

75. Гаер Е.А. Традиционная бытовая обрядность нанайцев в конце XIX- нач. XX в.-М.: Мысль, 1991.- 126 с.

76. Гоголев А.И. Якуты: проблемы этногенеза и формирование культуры -Якутск: Изд-во ЯГУ, 1993. 200 с.

77. Гоголев А.И. История Якутии (Обзор исторических событий до начала XX в.). Якутск, 1999. - 170 с.

78. Гоголев А.И. Истоки мифологии и традиционный календарь якутов. -Якутск: Изд-во ЯГУ, 2002. 104 с.

79. Гольман В. Заметки о коневодстве в Якутской области //Памятная книжка Якутской области на 1871. -Якутск, 1871. С. 122-137.

80. Гонтмахер П.Я. Нанайцы: этюды о духовной культуре. Этнография, культура, искусство. — Хабаровск: Изд-во ХГ1ТУ, 1996. — 280 с.

81. Гонтмахер П.Я. Нивхи: этнографические тетради. Хабаровск: ХГПУ, 1999. -416 с.

82. Гурвич И.С. Свадебная обрядность. Якуты // Семейная обрядность народов Сибири. -М.: Наука, 1980. С. 15-19.

83. Дыренкова Н.П. Получение шаманского дара по воззрениям турецких племен // Сборник МАЭ. Т. 9. - Л., 1929. - С. 267-291.

84. Дьяконова В.П. Некоторые этнокультурные параллели в шаманстве тюркоязычных народов Саяно-Алтая // Этнокультурные контакты народов Сибири. Л.: Наука, 1984. - С. 30-49.

85. Зеленин Д.К. Культ онгонов в Сибири. Пережитки тотемизма в идеологии сибирских народов. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1936. - 436 с.53.3ибер Н.И. Очерки первобытной экономической культуры. М.: Соцэкгиз, 1937. - 464 с.

86. Зуев Ю.А. Термин «Кыркун». К вопросу об этническом происхождении кыргызов по китайским источникам. // Тр. Ин-та ист. АН Кирг. ССР. -1958.-Вып. 4.-С. 172-173.

87. Зыков И.Е. Основные этапы этнической истории якутов в свете данных археологии // Полярная звезда. 1978. - № 5. - С. 128-132.

88. Зыков Ф.М. Ювелирные изделия якутов. -Якутск: Кн. изд-во, 1976. 64 с.

89. Зыков Ф.М. Поселения, жилища и хозяйственные постройки (XIX -начало XX вв.). Историко-этнографическое исследование. — Новосибирск: Наука, 1986. 102 с.

90. Зыков Ф.М. Якутское бэлэпчи и его этнографические параллели // Этническая история народов Южной Сибири и Центральной Азии. -Новосибирск, 1993. С. 263-269.

91. Иванов М.С. Предания о роде кыргыс // Мифология народов Якутии: сб. науч. тр. Якутск: Якутский филиал СО АН СССР, 1980. - С. 63-68.

92. Иванов М.С. (Сюлбе Багдарыын) Топонимика Якутии: Краткий научно-популярный очерк. Якутск: Кн. Изд-во, 1985. - 144 с.

93. Иванов C.B. Кыргызский орнамент как этногенетический источник //Тр. Кырг. археол.-этногр.экспедиции. Фрунзе, 1959. — Т. 2. - С. 59-73.

94. Иванов C.B. Орнамент // Историко-этнографический атлас Сибири. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961. - С. 369-435.

95. Иванов C.B. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалам XIX — нач. XX вв.): Народы Севера и Дальнего Востока. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - 500 с.

96. Игнатьева М. К вопросу о выкупном браке по обычному праву якутов // Полярная звезда. 1983. - № 2. - С. 117-119.

97. Ильясов С. Пережитки шаманизма у киргизов //Труды ин-та яз., лит. и истории/Кирг. фил. АН СССР.- 1944,-Вьтп.1. С. 181-184.

98. Ионов В.М. Орел по воззрениям якутов. Спб., 1913.-13 с.

99. Ионов В.М. К вопросу об изучении дохристианских верований якутов. — Петроград, 1918. Отд. оттиск. С. 155-164.

100. Ионова О.В. Жильте и хозяйственные постройки якутов // Сибирский этнографический сборник. М.; Л., 1952. - С. 239-319.

101. Историко-культурный атлас Кыргызстана. М., 2001. - 176 с.

102. Историко-этнографический атлас Сибири / Под ред. М.Г. Левина, А.П. Потапова. М.: Изд-во АН СССР, 1961. - 498 с.1. KS

103. Иохансен У. Орнаментальное искусство якутов: историко-этнографическое исследование Якутск: Дани Алмас, 2008. - 160 с.

104. Караев O.K. История Караханидского каганата (X нач. XIII вв.) — Фрунзе: Илим, 1983. - 301 с.

105. Кларк П. Вилюйск и его округ // Записки СОИРГО, Кн. VII. Иркутск: Тип-я штаба войск, 1862. - С. 91-165.

106. Кляшторный С.Г. Мифологические сюжеты в древнетюркских памятниках// Тюркологический сборник, 1977. — М.: Наука, 1981.

107. Козлов В.И. Этнос и культура (К проблеме соотношения национального и интернационального в этнографическом изучении культуры) // СЭ. -1979.-№3.-С. 71-86.

108. Козьмин H.H. К вопросу о происхождении якутов-сахалар (Историко-этнографические заметки) // Очерки по изучению Якутского края. Вып. II. - Иркутск: Тип. изд-ва «Власть труда», 1928. - С. 5-14.

109. Койчуев Т., Мокрынин В.П., Плоских В.М. Кыргызы и их предки. Нетрадиционный взгляд на историю и современность. — Бишкек: Гл. ред. кырг. энциклопедии, 1994. 128 с.

110. Константинов И.В. Происхождение якутского народа и его культуры. 2-е^изд., испр. - Якутск, 2003. - 92 с.

111. Константинов И.В. Материальная культура якутов XVIII века: по материалам погребений. Якутск: Якутиздат, 1971. - 212 с.

112. Корякина H.A. От духовной культуры предков к духовной культуре учителя. Якутск: Изд-во ДНиСПО МО PC (Я), 2001. - 112 с.

113. Костров H.A. Очерки юридического быта якутов // Записки ИРГО, 1888. -Т. VIII. Отд. 2. С. 259-299.

114. Кочешков Н.В. Тюрко-монголы и тунгусо-маньчжуры: проблемы историко-культурных связей на материале декоративного искусства XIX-ХХвв.-СПб.: Наука, 1997. 173 с.

115. Кочкунов A.C. Жилище в системе традиционной похоронно-погребальной обрядности кыргызского народа (на примере юрты) // ЭО. -2008.-№5.-С. 144-159.

116. Ксенофонтов Г.В. Эллэйада. Материалы по мифологии и легендарной истории якутов. М.: Наука, 1977. — 246 с.

117. Ксенофонтов Г.В. Ураангхай-сахалар. Очерки по древней истории якутов. Т. 1 в 2-х книгах. Якутск: Нац. изд-во PC (Я), 1992. - 1-я книга. - 416 е., 2-я книга - 317 с.

118. Ксенофонтов Г.В. Шаманизм. Избранные труды (Публикации 1928-1929 гг.). Якутск: Творческо-произв. фирма «Север-Юг», 1992. - 318 с.

119. Кулаковский А.Е. Материалы по изучению верований древних якутов // Сборник материалов к изучению Якутии. Якутск, 1928. — Т. 1. — 107 с.

120. КыдырбаеваР.З. Генезис эпоса «Манас». Фрунзе: Илим, 1980. - 276 с.

121. Кызласов JI.P. О связях Енисея и Тянь-Шаня: (К вопросам происхождения киргизского народа) // Труды Кирг. археол.-этнограф. экспедиции.-М., 1959.-Т. 3. С. 104-113.

122. Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М.: Изд-во Вост. лит-ры, 1961.—392 с.

123. Ланганс Ф.И. Якуты // Сибирский вестник. СПб., 1824. - Ч. III. - Кн. 17-18.

124. Левин М.Г., Чебоксаров H.H. Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области // СЭ. 1955. — № 4. — С. 3—17.

125. Линденау Я.И. Описание народов Сибири (первая половина XVIII в.): историко-этнографические материалы о народах Сибири и Северо-Востока. Магадан: Магадан, кн. изд-во, 1983. - 176 с.

126. Липец P.C. Отражение погребального обряда в тюрко-монгольском эпосе // Обряды и обрядовый фольклор. -М.: Наука, 1982. — С. 212—236.

127. Литвинский Б.А. Древние кочевники «Крыши мира». — М.: Наука, 1972. -269 с.

128. Лобачева Н.П. Различные обрядовые комплексы в свадебном церемониале народов Средней Азии и Казахстана // Домусульманские верования и обряды в Средней Азии: Сб. ст. М.: Наука, 1975. - С. 298-333.

129. Лобачева Н.П. Что такое свадебный обряд? (опыт изучения содержания брачно-свадебной обрядности) // ЭО. 1995. — № 4. — С. 55-64.

130. Лобачева Н.П. К истории среднеазиатского костюма: киргизские белдемчи // ЭО. 1997. - № 6. - С. 70-83.

131. МаакР.К Вилюйский округ Якутской области. СПб, 1887.—Ч. Ш. -192 с.

132. Макаров Л.С. Народная мудрость: знания и представления. -Якутск: Кн. изд-во, 1983. 120 с.

133. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и исследования. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. - 451 с.

134. Маркарян Э.С. К проблеме осмысления локального разнообразия культуры // СЭ. 1980. - № 3. - С. 68-72.

135. Материалы по этнографии России. Л., 1926. -Т. З.-Вып 1. - С. 108-109.

136. Махова Е.И. Некоторые элементы киргизского национального костюма II Костюм народов Средней Азии: Историко-этнографические очерки. М.: Наука, 1979. - С. 205-211.

137. Мидцендорф А.Ф. Путешествие на Север и Восток Сибири. СПб,1878. -Ч. II.-833 с.t

138. Молдобаев И.Б. «Манас» историко-культурный памятник кыргызов. - Бишкек: Кыргызстан, 1995. - 312 с.

139. Молдобаев И.Б. Отражение этнических связей киргизов в эпосе «Манас». Фрунзе: Изд-во «Илим», 1985. - 109 с.

140. Молдобаев И.Б. Устные рассказы о кыргызах у народов Сибири (к вопросу об этногенезе киргизов) // Этническая история народов Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1993. — С. 292-297.

141. Молдобаев И.Б. Происхождение этнической культуры кыргызов (III в. до н.э. XV в. н . э.) // Кыргызы.: Сборник в 10-ти томах. - Т. IX. -Бишкек, 2004. - С. 507-539.

142. Молдобаев И.Б. «Манас» и «Строптивый кулун куллустуур» (опыт историко-этнографического сравнения // Якутский эпос в контексте эпического наследия народов мира: сб. науч. ст. Якутск: Якут, филиал изд-ва СО РАН, 2004. - С. 51-59.

143. Народ саха от века к веку: Очерки истории / Е.П. Антонов, A.A. Борисов, С.И. Боякова и др. Новосибирск: Наука, 2003. — 327 с.

144. ИЗ. Народы Сибири: Этнографические очерки / Под ред. М.Г. Левина, Л.П. Потапова. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. 1983 с.

145. Николаев М.Е. Родом с Севера. Очерки о народе саха. — Т. 1. — М., 2002. 562 с.

146. Носов М.М. Стилевые признаки якутского узора // Сборник материалов по этнографии якутов. -Якутск: Як. гос. изд-во, 1948. — С. 107-116.

147. Носов М.М. Якутская берестяная ураса. Якутск: Изд. Як. музея изоб. иск-в, 1954. - 31 с.

148. Носов М.М. Одежда и ее украшения у якутов XVII-XVIII веков // Сборник научных статей. Вып. 1. Якутск: Кн. изд-во, 1955. - С. 84—137.

149. Овчинников М.П. Кюнней и Юрюкен; Оюн уса Жексогон: Якутские предания//Сибирский архив. -1912.-№5.-С. 363-372.

150. Окладников А.П. История Якутской АССР. Т.1 - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1955.-430 с.

151. Окладников А.П. Шишкинские писаницы. Памятник древней культуры Прибайкалья. Иркутск: Иркутск, кн. изд-во, 1959. — 211 с.

152. Петров К.И. К этимологии термина «кыргыз». Древнетюркская топо-этнонимика Южной Сибири // СЭ, 1964. № 2. - С. 81—91.

153. Подмаскин В.В. Духовная культура удэгейцев XIX—XX вв.: Историко-этнографические очерки. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1991.- 159 с.

154. Поляков С.П. Историческая этнография Средней Азии и Казахстана. Учебное пособие. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. — 168 с.

155. Попов A.A. Материалы по истории религии якутов бывшего Вилюйского округа. Сб. МАЭ АН СССР. - М.; Л., 1949. - Т. XI. - С. 255-323.

156. Попов A.A. Жилище // Историко-этнографический атлас Сибири. -М.; Л., 1961. -С. 131-226.

157. Потапов Л.П. Очерки народного быта тувинцев. М.: Наука, 1969. — 402 с.

158. Потапов Л.П. Древнетюркские черты почитания неба у саяно-алтайских народов // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. -Новосибирск: Наука, 1978 (1). С. 50-64.

159. Потапов Л.П. Исторические связи алтае-саянских народов с якутами (по этнографическим материалам) // СЭ. 1978 (2). — № 5. — С. 85-95.

160. Потапов Л.П. К вопросу о древнетюркской основе и датировке алтайского шаманства // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. -Новосибирск: Наука, 1978 (3). С. 3-36.

161. Приклонский В.JI. Три года в Якутской губернии // Живая старина.- 1891.-Вып. 3.-С. 39-84.

162. Прыткова Н.Ф. Головные уборы // Историко-этнографический атлас Сибири. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961.-С. 329-368.

163. Пухов И.В. Якутский героический эпос — олонхо. Публикации, перевод, теория, типология: избр. ст. Якутск: Изд-во СО РАН, Якут, филиал, 2004. - 208 с.

164. Радлов В.В. Из Сибири. Страницы дневника. М.: Наука, 1989. - 746 с.

165. Радлов В.В. Кара-киргизы // Кыргызы.: Сборник в 10-ти томах. Т. IX. - Бишкек: Учкун, 2004. - С. 379-387.

166. Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское время.- М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1953. 404 с.

167. Саввин A.A. Якутский кумыс // Сборник материалов по этнографии якутов. Якутск: Якутское гос. изд-во, 1948. - С. 117—138.

168. Саввин A.A. Пища якутов до развития земледелия (опыт историко-этнографической монографии). Якутск: Сахаполиграфиздат, 2005. - 274 с.

169. Саввинов A.C. «Туомту баайыы» якутский узел // Илин. - 2002. -№4. - С. 54-60.

170. Сапалова Д.У. Компонент кыргыз в якутской этнонимике (по фольклорным материалам) // Сб. науч. тр. — Якутск: Изд-во ЯГУ, 2005 (1).- С. 85-90.

171. Сапалова Д.У. Якутско-кыргызские параллели в погребальных обрядах // Сб. науч. тр. Якутск: Изд-во ЯГУ, 2005 (2). - С. 90-97.

172. Сапалова Д.У. Кыргызско-якутские обряды, связанные с рождением и воспитанием ребенка // Гуманитарные науки в XXI веке: Сб. науч. ст. -Якутск: Изд-во ЯГУ, 2007 (1). С. 130-135.

173. Сапалова Д.У. Кыргызская и якутская одежда: опыт сравнительного изучения // Якутский архив: историко-документальный научно-популярный иллюстрированный журнал. — 2007 (2). — № 4. С. 98-101.

174. Сапалова Д.У. Параллели в верованиях кыргызов и якутов // Аналитика культурологии: электронное научное издание. — 2007 (3). — № 3 (9). Per. № 0420700022/0119. URL: http://www.analiculturolog.ru/index.

175. Сапалова Д.У. Якутско-кыргызские этнические параллели в традиционной культуре // Педагогическое образование и наука. 2008 (1). — № 2. - С. 92-94.

176. Сапалова Д.У. Коневодческая культура: общее в языке и быте якутов и кыргызов // Якутский архив: историко-документальный научно-популярный иллюстрированный журнал. 2008 (2). - №4. - С. 105-108.

177. Сапалова Д.У. Свадебная обрядность как источник изучения этнокультурных связей якутов и кыргызов. — Известия РПТУ им. А.И. Герцена. -2009 (2). -№101.-С. 43-46.

178. Сапалова Д.У. Традиционная система питания якутов и кыргызов (сравнительно-сопоставительный аспект). — Научные проблемы гуманитарных исследований. 2009 (3). - № 5 (2). - С. 102-107.

179. Серошевский B.JI. Якуты. Опыт этнографического исследования. -М., 1993.-736 с.

180. Сивцев А.К. Об этнонимах саха, якут, нучча // О.Н. Бётлингк и его труд о языке якутов. Якутск, 1973.

181. Сидоров Е.С. Этноним саха//Этническая ономастика. -М., 1984. С. 39-43.

182. Ситнянский Г.Ю. О происхождении древнего киргизского погребального обряда // Среднеазиатский этнографический сборник. -Вып. IV.-М., 2001.-С. 175-180.

183. Скобелев С.Г. Понятие «кут» и его принадлежности у тюрков Сибири и Средней Азии // ЭО. 1997. - № 6. - С. 84-92.

184. Слепцов П.А. Традиционная семья и обрядность у якутов (XIX-нач. XX в.). Якутск: Якутское кн. изд-во, 1989. - 159 с.

185. Смоляк A.B. Материальная культура ульчей и некоторые вопросы их этногенеза // СЭ. 1957. -№1.-С. 90-105.

186. Смоляк A.B. Этнографические данные об обрядах ложных погребений у народов Нижнего Амура // CA. 1969. - № 3. - С. 262-264.

187. Смоляк A.B. Свадебная обрядность. Нанайцы. Ульчи. Нивхи // Семейная обрядность народов Сибири (опыт сравнительного изучения). -М.: Наука, 1980. С. 61-78.

188. Смоляк A.B. Шаман: личность, функции, мировоззрение (народы Нижнего Амура). -М.: Наука, 1991. 276 с.

189. Солтоноев Б. Из древней истории киргизов // Кыргызы.: Сборник в 10-ти томах. Т. IX. - Бишкек: Учкун, 2004. - С. 413-423.

190. Старцев А.Ф. История социально-экономического и культурного развития удэгейцев (середина XIX-XX вв.). Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2000. - 254 с.

191. Старцев А.Ф. Представления народов Приамурья и Приморья о душе // Россия и АТР. 2003. - № 2. - С. 100-112.

192. Сухарева O.A. Древние черты в формах головных уборов народов Средней Азии // Среднеазиатский этнографический сборник. — М.: Изд-во

193. АН СССР, 1954. С. 299-353.

194. Табышалиева A.C. Вера в Туркестане (Очерк истории религии Средней Азии и Казахстана). Бишкек: Аз-Мак, 1993. - 160 с.

195. Тадина H.A. Свадебная обрядность как источник по этнокультурным связям киргизов и алтайцев // Кыргызы: этногенетические и этнокультурные процессы в древности и средневековье в Центральной Азии. Бишкек: «Кыргызстан», 1996. — С. 96-97.

196. Талып Молдо. Кыргыз тарыхы, уруучулук курулушу. Турлуу салттар // Кыргыздар. Он томдук жыйнак. — Т. 2. — Бишкек: Учкун, 2004. -С. 363-420.

197. Тарбахов И.И. Благословенная пища якутов. Якутск: Комуол, 2009. - 220 с.

198. Типы традиционного сельского жилища Юго-Восточной, Восточной и Центральной Азии / Ред. кол. H.H. Чебоксаров, A.A. Бернов, Р.Ш. Джарылгасинова, Я.В. Чеснов. М.: Наука, 1979. - 286 с.

199. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. -М.: Наука, 2003. — 544 с.

200. Токарев С.А. Шаманство у якутов в XVII в. // СЭ.: Сб. ст. Ч. II. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1939. - С. 88-103.

201. Токарев С.А. Очерк истории якутского народа. М., 1940. - 242 с.

202. Токарев С.А. Ранние формы религии. М.: Политиздат, 1990. — 622 с.

203. Толубаев М. «Манас» эпосундагы кандагай созунун мааниси жонундо // Тюркологические исследования. Фрунзе: Илим, 1983. — С. 100—104.

204. Троев П. Древние якутские шлемы // Полярная звезда. — 1972. № 5.-С. 107-109.

205. Трощанский В.Ф. Эволюция черной веры (шаманства) у якутов. -Казань, 1903.- 185 с.

206. Труды Киргизской археолого-этнографической экспедиции. Т. III. -Фрунзе, 1959.

207. Ушницкий В.В. Феномен межплеменного и межэтнического договора (постановка проблемы половецкого компонента в этногенезе саха и кыргызов). // Центральноазиатский исторический сервер. URL: http://www.kyrgyz.ru/?page=81 (дата обращения: 28.12.2004).

208. Ушницкий В.В. Канглы предки кангаласцев. // Евразийский исторический сервер. URL: http://www.eurasica.ru/articles/kypchak. (дата обращения: 18.12.2008).

209. Фиельструп Ф.А. Из обрядовой жизни киргизов нач. XX в. 2-е изд. - М.: Наука, 2002. - 300 с.

210. Фишер И.Е. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. — СПб.: Имп-ая АН, 1774. — 631 с.

211. Худяков И.А. Краткое описание Верхоянского округа. — JL: Наука, 1969.-439 с.

212. Червонная С.М. Искусство Татарии. М.: Искусство, 1987. — 352 с.

213. Чоротегин Т.К. Этнические ситуации в тюркских регионах Центральной Азии домонгольского времени. По мусульманским источникам IX-XIII вв. Бишкек: Фонд «Сорос-Кыргызстан», 1995.-207 с.

214. Шишло Б.П. Среднеазиатский тул и его сибирские параллели // Домусульманские верования и обряды в Средней Азии: сб. ст. М.: Наука, 1975. - С. 248-260.

215. Штернберг JI.Я. Семья и род у народов Северо-восточной Азии. -Л.: Изд-во Ин-та нар. Севера ЦИК СССР, 1933.- 187 с.

216. Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии: Исследования,.статьи, лекции. Л.: Изд-во Ин-та нар. Севера ЦИК СССР, 1936.-516 с.

217. Щукин Н.С. Поездка в Якутск. Изд. 2-е. - СПб.: Тип-я Департ. воен. посел., 1844. - 315 с.

218. Эргис Г.У. Очерки по якутскому фольклору. — М. : Наука, 1974. — 402 с.

219. Якутия, историко-культурный атлас. -М.: Сеория, 2007. — 871 с.

220. Jean-Paul Roux. Tangri. Essai sur le ciel-dicu des peoples altaiques. -'Revue del Histoire des Religions'. -1. 149. № 1. - Paris, 1956. - P. 55-57.

221. Неопубликованные исследования Диссертации и авторефераты диссертаций

222. Айтбаев М.Т. Русско-киргизские исторические связи и их влияние на хозяйство и культуру киргизов (по материалам Иссык-Кульской области Киргизской ССР): дис. . канд. ист. наук. Л., 1955. - 292 л.

223. Акмолдоева Б.Б. Коневодство в системе традиционного хозяйства киргизов (конец XIX начало XX в.): дис. . канд. ист. наук / Институт истории АН КР. - Фрунзе, 1983. - 208 л.

224. Зыков И.Е. Археологическое изучение Якутии /история и итоги/: Автореф. дис. .канд. ист. наук. Якутск, 1973. — 29 с.

225. Джумагулов А. Семья и брак у киргизов Чуйской долины (дореволюционный и советский периоды): дис. . канд. ист. наук. — М.; Л., 1962.-297 л.

226. Жапаров З.Д. Традиционное скотоводство и социальная организация у кыргызов: дис. . канд. ист. наук / Институт истории АН КР. Бишкек, 2002. - 208 л.

227. Подмаскин В.В. Народные знания в традиционной культуре тунгусо-маньчжуров и нивхов Нижнего Амура и Сахалина (сер. XIX—XX вв.): Автореф. дис. .д-ра. ист. наук. Владивосток, 2002,-45 с.

228. Учебно-методическая литература

229. Бравина Р.И. Погребальный обряд якутов (XVII-XIX вв.): Учебное пособие. Якутск: Изд-во ЯГУ, 1996. - 231 с.

230. Гоголев А.И. Историческая этнография якутов: Учебное пособие. -Якутск: Изд-во ЯГУ, 1980. 180 с.

231. Гоголев А.И. Историческая этнография якутов (Вопросы происхождения якутов): Учебное пособие. Якутск: Изд-во ЯГУ, 1986. - 92 с.

232. Гонтмахер П.Я. Лекции по декоративно-прикладному искусству нивхов: Учебное пособие. Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 2005. - 368 с.

233. Национальная культура коренных народов Республики Саха (Якутия): Пособие для учителя / сост. В.И. Хатылаева. — Якутск: Нац. кн. изд-во «Бичик», 1994. 104 с.

234. Осмонов О.Дж. История Кыргызстана (с древнейших времен до наших дней): Учебник для вузов. Бишкек, 2005. — 588 с.24. Справочные издания

235. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка. Т. 1—3. — Вып. 1—13. — М.: Академия наук СССР, 1958-1959.

236. Попов Г.В. Этимологический словарь якутского языка. Ч. 1. -Новосибирск: Наука, 2003. - 180 с.

237. Русско-якутский словарь / Под ред. П.С. Афанасьева и JI.H. Харитонова. —М.: Советская энциклопедия, 1968. — 720 с.

238. Энциклопедия Якутии / Редкол.: Ф.Г. Сафронов и др. М, 2000. - 540 с.

239. Юдахин К.К. Киргизско-русский словарь. М.: Советская энциклопедия, 1965. - 973 с.

240. Юдахин К.К. Русско-кыргызский словарь. 2-е изд. - Бишкек: Шам, 2000. - 992 с.

241. Якутско-русский словарь / Под ред. П.А. Слепцова. М.: Советская энциклопедия, 1972. - 605 с.25. Интернет ресурсы

242. Аналитика культурологии: электронное научное издание. URL: http://www.analiculturolog.ru/index.

243. Евразийский исторический сервер. URL: http://www.eurasica.ru

244. Обычаи и обряды кыргызского народа. // интерактивный сайт г. Бишкека.

245. URL: http://www.vircity.kg/?do=traditions#tr3.

246. Сайт Российской академии наук.

247. URL : http ://www/ras.ru/presidium/documents

248. Центральноазиатский исторический сервер.

249. URL: http://www.kyrgyz.ru/