Феноменологическая стратегия исследования оснований культуры тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, доктор философских наук Клюкина, Людмила Александровна

• Клюкина, Людмила Александровна
• доктор философских наук
• 2010

Оглавление диссертации доктор философских наук Клюкина, Людмила Александровна

Введение.

Гл. I. Исследование проблем сознания и культуры в контексте феноменологической парадигмы.

§ 1. Метатеоретический подход к исследованию феномена сознания.

§2. Закономерности функционирования "феноменов сознания" в культуре

§3. Метатеоретический подход и русская философия.

§ 4. Феноменологический сценарий исследования оснований культуры. 86 Гл. II. Опыт феноменологической реконструкции концепции имперского сознания: мифологема империи в русской общественной мысли.

§ 1. Конституирование мифологемы империи в русском национальном сознании.

§ 2. Мифологема империи в период формирования имперского сознания и становления российского самодержавия.

§ 3. Репрезентация мифологемы империи в период "золотого века" русской культуры.

§ 4. Мифологема империи в современной российской культуре.

Гл. П1. Манифестация мифологемы империи в русской культуре.

§1. Диалог между "священством" и "царством" (мифологема империи).

§2. Парадигма власти (идея империи).

§ 3. Конфронтация идеи империи и идеи абсолютности личности.

§ 4. Формирование и распад: советская модель идеи империи.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Феноменологическая стратегия исследования оснований культуры»

Актуальность исследования. Современная ситуация характеризуется неI вероятной усложненностью семантических, технологических и социальных систем, утратой ими в процессе их развития связи с генеративными структурами сознания. Массовое производство сознания, его фрагментаризация затрудняют возможность выполнения полных и целостных актов мысли, воспроизводящих интеллигибельную форму мышления в культуре, что приводит к исчезновению человека целостного, способного воспроизводить ситуации, поддающиеся осмысленной оценке и ответственному решению. Следствием такого положения дел оказывается тотальная утрата человеком идентичности.

Отказ от «онтологизации» реальности является закономерным результатом развития новоевропейского мышления, ориентированного на определенный социальный стандарт, каковым является гражданское общество. Такие новоевропейские политические и социальные ценности, как «естественные» права человека стали ориентиром для развития современных культур и являлись основой для определения международных стандартов прав человека, что способствовало возникновению глобализации, протекающей сложно и противоречиво, активизации миграционных процессов, распространению толерантности, внедрению в медицинскую практику биоэтики. В связи с этим возникает потребность в разработке культурных форм, способствующих цивилизации и гуманизации данных процессов. Проблематика культуры выдвигается на передний план при осуществлении социально-экономических и политических преобразований, как на уровне отдельных государств, так и в мире в целом. Все вышеназванные процессы подразумевают широкомасштабное осуществление окультуривания, для осмысления данной тенденции должны быть выявлены онтологические основания культуры. В российском обществоведческом дискурсе отношение к идеологии и политике глобализации еще более амбивалентно, что имеет ряд причин, корни которых следует искать в специфике национального самосознания, понять которую невозможно без учета оснований национальной культуры.

Под культурными основаниями в диссертации понимаются структуры, имманентно порождающие и поле своего понимания, и поле интерпретации. Историко-культурная интерпретация оснований культуры предполагает наличие теоретико-методологических принципов для их определения, с другой, стороны, эти теоретико-методологические принципы должны опираться на конкретный историко-культурный материал. Поэтому принципиальное значение для понимания характера теоретического мышления, направлённого на постижение (познание) онтологических оснований культуры, имеет метод познания, который должен учитывать не только специфику предмета исследования, но и позицию самого исследователя, осознающего себя субъектом истории.

Постижение человеческого бытия через культуру поставило перед теорией культуры и философией культуры новые задачи в области методологии. Классические стратегии исследования чаще всего являлись способами описания конкретных культурных явлений или конкретных культур, либо представляли собой сциентистский способ ранжирования культурного материала. В свете фе-номенолого-герменевтической парадигмы актуальным становится поиск метода исследования истоков культуры, ее необходимых оснований, причем оснований культуры как таковой, культуры «абсолютной», или «чистой», очищенной от ее конкретных культурных проявлений. Опыт критики культуры (движения к ее основаниям) как раз и был осуществлен в феноменологии. Культура в ее феноменологической интерпретации рассматривается как конститутивный фактор человеческого существования. Реалиями сознания в феноменологии культуры рассматриваются такие феномены, как кажущиеся и мнимые, действительные и ложные, рациональные и иррациональные, массовые и элитарные, повседневные и трансцендентные. Все они в качестве реалий сознания входят в актуальный или потенциальный мир человеческой культуры. Механизм экспликации феноменов сознания в культуре недостаточно исследован в современной научной литературе, и, соответственно, представляет собой перспективный предмет культурфилософской рефлексии.

Поскольку для человека мышление о культуре совпадает с ее пониманием и соединением с нею, а понимание совпадает с реализацией смысла, то философия культуры может осуществлять не только критику культуры, но и выявить логику построения культуры и овладения ею (генеративной логикой - порождающей логикой, или логикой порождения). В связи с этим актуальной задачей является разработка феноменологической стратегии, посредством которой логика понимания культуры совпадала бы с логикой разворачивания бытия человека. Феноменологический подход к исследованию смысловых структур, в соответствии с которыми осуществляется локальная переорганизация общей нормативно-ценностной системы, действующей в данной культуре, обнаруживает методологические преимущества и имеет большое эвристическое значение, так как позволяет выявить всевозможные формы самоопределения и идентификации культуры. Применение феноменологической стратегии таюке позволяет рассмотреть вопрос о возможности систематического порождения в культуре идей, принципов и категорий, обеспечивающих воспроизводство форм и видов деятельности, жизненно важных для данного типа общества и определяющих его специфику.

Степень разработанности проблемы;

Проблема оснований культуры неоднократно становилась объектом исследований в культурологии и философии культуры. Новое прочтение данная проблема получает в рамках синергетического подхода, с точки зрения которого культура представляется в виде сложной самоорганизующей системы. В этой связи значимыми работами являются те, в которых культура рассматривается как область конституирования значений и смыслов, а проблема оснований культуры напрямую или косвенно связывается с осознанием ценностной или знаково-символической природы культуры. Не обращаясь к понятию основания культуры, проблему смыслополагания в культуре исследовали основатели Ба-денской (Фрейбургской) школы В. Виндельбанд и Г. Риккерт с позиций предложенной ими философии ценностей. Различные аспекты аксиологического понимания оснований культуры таюке были затронуты в работах зарубежных авторов: М. Вебера, Г. Зиммеля, Э. Кассирера, П. Сорокина, А. Швейцера, М. Шелера. К проблеме ценностной природы культуры обращались отечественные мыслители М.М. Бахтин, О.Г. Дробницкий, Д.А. Леонтьев, К.Б. Соколов, Л.Н. Столович, Н.Э. Чавчавадзе и др.

В работах представителей романтизма (И.-В. Гете, Ф. Гёльдерлина, Нова-лиса, Ф. Шеллинга, В. Шлегеля, Ф. Шлейермахера) религия, искусство и миф рассматриваются как символические феномены, обеспечивающие целостность культуры. Особое значение имело учение В. Гумбольдта о языке как символическом посреднике между «индивидуальным» и «всеобщим», человеком и природой. Философия символических форм Э. Кассирера стала фундаментом современной культурологической мысли во всем диапазоне исследований символического - от «философии жизни» и психологической теории культуры до феноменологии и структурализма. К. Юнг представил коллективное бессознательное в виде «символических форм», «осадков» психологического опыта поколений людей - архетипов. Представители структурализма Л. Леви-Брюль и К. Леви-Стросс рассматривали культурные формы как отражение структур человеческого сознания. Ж. Лакан показал влияние символических структур языка на развитие человека. М. Фуко трактует историю культуры как историю смены специфических «познавательных структур», «эпистем», действующих на бессознательном уровне и определяющих направленность развития знания и содержания культурных символов. П. Бурдье и Ю. Хабермас уделяют особое внимание исследованию роли «символических ценностей» во взаимодействиях людей, обнаружению скрытого насилия социальных систем и его преодоления.

В отечественной традиции к проблеме символических оснований культуры обращались С.С. Аверинцев, В.В. Бибихин, А.Ф. Лосев, М.К. Мамардашвили, A.M. Пятигорский, К.А. Свасьян, П.А. Флоренский и др. Обстоятельно и глубоко разработал положения о социально-интегративном, мировоззренческо-гносеологическом, кодирующе-программном и проективно-футурологическом значениях оснований культуры B.C. Степин. '

Факт данности смысла сознанию описал Э. Гуссерль, проанализировав проблему значения и выражения. Гуссерль провел основные феноменологические различия в структуре выражения, предварительно обособив его от знака как указания. Главным атрибутом выражения, по Гуссерлю, является наличие в нем собственного значения, ни к чему постороннему не отсылающего. Ж. Дер-рида показал, что обособление выражения от значения некорректно и. осуществил на языке феноменологии критику феноменологической теории значения как теории репрезентации. Ж. Делез изменил представление о знаке, восходящее в европейской философии к Платону и Аристотелю, онтологически проинтерпретировав знак как симулякр, сущность которого - субрепрезентативное различие. Л. Витгенштейн обратился от традиционного, гносеологического прочтения знака к его прагматике. В к. XX в. подход к культуре как к процессу конструирования смыслов («смысловых предпочтений») оформился в работах П. Бурдье, Ж. Деррида, М. Фуко.

К анализу знака в связи с исследованием проблемы понимания социокультурных феноменов обращались М. Хайдеггер, Г. Гадамер и П. Рикер. Хайдег-гер считал, что своим функционированием знак показывает онтологическую структуру способа бытия-в-мире, Оа^эеп, поэтому культурное бытие есть понимание языка, предполагающее единство смысла (значения, значимости). Гадамер трактовал понимание текста как экзистенциальное событие человеческой жизни, а осмысление прошлой культуры («опыт традиции») как форму самоосмысления индивида и общества, постигаемое через языковую игру. Рикер предложил рассматривать интерпретацию внеязыковых феноменов, выраженных в символах, как манифестацию различных способов экзистенции. Применяя регрессивно-прогрессивный метод анализа человеческой субъективности, Рикер разработал критерии критики различных теорий интерпретаций.

Соответствие интерпретации той или иной традиции устанавливается в ходе межкультурной коммуникации. В зависимости от понимания места и роли знака в коммуникациях сложилось два основных подхода к анализу культуры: семиотика знака (Ч. Пирс) и семиотика языка как знаковой системы (Ф. де Сос-сюр). Семиотическая теория Ф. де. Соссюра описывала способ существования знака в коммуникациях как статичного ментального образования. Эта традиция была продолжена в исследованиях тартуско-московской школы по семиотике культуры (Б.М. Гаспаров, Вяч. Вс. Иванов, Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, Б.А. Успенский и др.). В семиотической концепции Ч.С. Пирса, охарактеризованной как коммуникативно-ориентированная, раскрывалась природа изменчивости знака в коммуникациях. Культурфилософская исследовательская стратегия У. Эко позволила обнаружить специфику статичного и динамичного способов существования знака в коммуникациях. В" современной отечественной традиции семиотический анализ самых разнообразных сфер человеческой деятельности представлен в трудах Р.Г. Баранцева, A.A. Ветрова, A.A. Грякало-ва, Б.В. Маркова, Г.Г. Почепцова, В.Ю. Сухачева.

Амбивалентная природа символа получает свою репрезентацию именно в мифе и в коррелирующем ему мифологическом слое сознания. Миф и мифологические формы сознания были.проанализированы А.Н. Афанасьевым, Э.Я. Го-лосовкером, А. Косаревым, Л. Леви-Брюлем, К. Леви-Строссом, О.М. Фрейден-берг, Дж. Фрэзером, К. Хюбнером. Исследованию роли символа и знака в мифе посвящены труды В.В. Бибихина, Э. Кассирера, А.Ф. Лосева, A.A. Потебни, A.A. Тахо-Годи, М. Элиаде. Проблема функционирования мифа в современной культуре отражена в работах Р. Барта, К. Кереньи, К. Юнга. Феноменологии мифа посвящены работы Ж.-Ж. Вюнанбурже, А.Ф. Лосева, A.M. Пятигорского, Ю.М. Романенко.

В качестве области метафизики культура рассматривается в трудах отечественных философов С.А. Аверинцева, В.В. Бибихина, А.Ф. Лосева, М.К. Ма-мардашвили, A.M. Пятигорского, В.В. Розанова и П.А. Флоренского, где она понимается как феномен человеческого сознания и идеальный, гуманистический фактор истории, ее целеполагания и творчества.

Значительный вклад в разработку фундаментальных методологических подходов изучения общих проблем культуры, составляющих основу любого исследования в области философии культуры, внесли своими трудами A.C. Ахиезер, Т.А. Акиндинова, B.C. Библер, В.В. Бычков, В.М. Дианова, С.Н. Иконникова, М.С. Каган, А.Л. Казин, A.C. Кармин, Л.К. Круглова, Б.Г. Соколов, Е.Г. Соколов, Ю.Н. Солонин, B.C. Степин, E.H. Устюгова, Е.Г. Яковлев.

Следует отметить, что перечисленные исследования лишь частично перекликаются с проблематикой диссертации. Тем не менее, работы, в которой все рассмотренные аспекты сводились бы воедино именно в поле феноменологической парадигмы, до сих пор не существует. Данная работа посвящена исследованию способов репрезентации в культуре, в которых обнаруживает себя мышление того или иного сообщества.

Целью явился анализ процесса конституирования первоначальных (априорных) форм существования смысла или «различения» в культуре, а также обнаружение соответствующих им определенных' способов экспликации экзистенции, задающих основания социокультурного бытия.

Достижение цели требует решения следующих задач:

• обосновать и продемонстрировать эффективность применения «метатео-ретического» подхода в качестве метода исследования оснований культуры.

• представить структуры сознания в качестве символических и мета-символических констант и рассмотреть функционирование последних в культуре в качестве способов конституирования репрезентации субъекта и объекта.

• продемонстрировать возможность применения феноменологического аппарата при анализе взаимодействия первичной «культурной символики» и ее категориального «схватывания».

• установить сходные способы репрезентации смысла как в культуре, так и в сознании носителя данной культуры.

• рассмотреть мифологему империи в качестве «плавающего означающего», выступающую основой концепции имперского сознания.

• исследовать генезис концепции имперского сознания в русской общественной мысли XV - XX вв.

• выявить функцию концепта империи в процессе конституирования самосознания отечественной культуры.

• проследить как функционирует и проецируется идея империи при трансформации культурной наличности.

• показать реализации идеи империи в литературе и архитектуре.

• интерпретировать способы употребления языка в коммуникативных ситуациях (внеязыковые феномены) в качестве наличной культурной практики русской культуры.

Источниковедческая база исследования:

Выбор источников диктовался самой постановкой исследовательской проблемы и сформулированной целью и задачами.

Основные идеи философов постмодернистского направления Р. Барта, П. Бурдье, Ф. Гваттари, Ж. Делеза, Ж. Деррида, М. Фуко имели значение при определении концептуальных рамок и теоретических горизонтов исследования. Классические философские труды Августина, Ф. Гегеля, Р. Декарта, И. Канта, Дж. Локка, К. Маркса, Ф. Ницше, Платона, Плотина, Псевдо-Дионисия Ареопа-гита, Д. Юма привлекались при прояснении проблемы онтологических оснований культуры. При обращении к проблеме соотношения сознания и языка большое значение имели исследования Л. Витгенштейна, Г. Гадамера, Э. Гуссерля, П. Рикера, М. Хайдеггера. В ходе исследования методологических аспектов функционирования сознания в отечественной культуре использовались работы отечественных философов: М.М. Бахтина, В.В. Бибихина, А.Ф. Лосева, М.К. Мамардашвили, A.M. Пятигорского, П.А. Флоренского.

Исследование знака и знаковых систем проводилось на основе работ зарубежных философов Р. Барта, Э. Бенвениста, Л. Ельмслева, Ю. Кристевой, К. Леви-Стросса, Ч. Мориса, Ч. Пирса, Ф. де Соссюра, У. Эко. Проблема текста и его связи с контекстом рассматривалась при обращении к трудам отечественных мыслителей Р.Г. Баранцева, A.A. Ветрова, A.A. Грякалова, Б.В. Маркова, В.Ю. Сухачева. Большую теоретическую и методологическую значимость для философского осмысления коммуникативных процессов культуры, имели труды представителей московско-тартуской семиотической школы, - В.М. Живои ва, Ю.М. Лотмана, З.Г. Минц, В.Н. Топорова, Б.А. Успенского.

При анализе мифа и мифологического сознания использовались работы: А.Н. Афанасьева, Р. Барта, В.В. Бибихина, Ж.-Ж. Вюнанбурже, Э.Я. Голосовке-ра, Э. Кассирера, К. Кереньи, А. Косарева, Л. Леви-Брюля, К. Леви-Стросса, А.Ф. Лосева, A.A. Потебни, A.M. Пятигорского, Ю.М. Романенко, A.A. Тахо-Годи, О.М. Фрейденберг, Дж. Фрэзера, К. Хюбнера, М. Элиаде, К. Юнга.

Базу для исследования общих проблем культуры составили труды отечественных мыслителей Т.А. Акиндиновой, A.C. Ахиезера, B.C. Библера, В.В. Бычкова, В.М. Диановой, С.Н. Иконниковой, М.С. Кагана, А.Л. Казина, A.C. Кармина, В.Ж. Келле, М.Я. Ковальзона, Л.К. Кругловой, Ю.Н. Солонина, Б.Г. Соколова, Е.Г. Соколова, B.C. Степина, E.H. Устюговой, Е.Г. Яковлева.

Феноменологические исследования текстов русской культуры йроводились при использовании следующих материалов: 1) философских произведений русских мыслителей И.С. Аксакова, К.С. Аксакова, H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова, Ф.М. Достоевского, В.И. Иванова, Л.П. Карсавина, И.В. Киреевского, А.Ф. Лосева, В.В. Розанова, Ю.Ф. Самарина, B.C. Соловьева, E.H. Трубецкого, С.Н. Трубецкого, Н.Ф. Федорова, П.А. Флоренского, Г. Флоровского, С.Л. Франка, A.C. Хомякова, П.Я. Чаадаева; 2) памятников древнерусской литературы («Изложение пасхалии» митрополита Зосимы Брадатого, «Послание Спиридона-Саввы», послания старца Филофея, «Сказание о князьях владимирских» и др.); 3) художественных и литературных произведений Ч. Айтматова, М.А. Булгакова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Е. Замятина, Ю. Крижанича, М.В. Ломоносова, В.В. Маяковского, В. Маканина, Б. Пастернака, В. Пелевина, А. Платонова, Ф. Прокоповича, A.C. Пушкина, А.Н. Радищева, К. Симонова, А.И. Солженицына, В. Сорокина, Л.Н. Толстого, A.B. Фадеева и др.

При исследовании проблем интерпретации текстов архитектуры использовались работы по теории и истории архитектуры зарубежных и отечественных авторов: Р. Арнхейма, Е.А. Борисовой, А.Э. Бринкмана, H.H. Брунова, Е.В. Воробьева, 3. Гидиона, М.Я. Гинзбурга, H.A. Евсиной, Г.Б. Забелыианского, Б.М. Иофана, Т.П. Каждан, Ле Корбюзье, Г.Б. Миневрина, A.B. Муравьева, В. Паперного, П.А. Раппопорта, A.B. Рябушина, A.M. Сахарова, А.Г. Сомова, Б. Тау-та, A.A. Тиц, С.О. Хан-Магомедова, A.A. Шамаро.

Исследование отдельных моментов, связанных с проблемами интерпрета-' ции литературных произведений, проводилось при обращении к работам М.М.

Бахтина, В.Г. Белинского, В.Я. Брюсова, С.А. Венгерова, Б.М. Гаспарова, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Ю.В. Манна, А.И. Овчаренко, A.M. Панченко, A.M. Пятигорского, В.В. Розанова, Н.В. Синицыной, М.А. Салминой, В.Н. Топорова, Ю.Н. Тынянова.

Для феноменологической интерпретации текстов русской культуры существенное значение имели труды по истории отечественной культуры и искусства A.C. Ахиезера, B.C. Библера, И.Э. Грабаря, М.С. Кагана, А.Л. Казина, П.Н. Милюкова, М. Рыклина, М.С. Уварова, П.А. Флоренского, H.A. Хренова позво ляющие установить связь данных текстов с ландшафтом отечественной культуры.

В ходе исследования проблемы формирования и эволюции концепции имперского сознания в русской общественной мысли XV - XX вв. также использовались труды по истории России Б.Д. Грекова, М.А. Дьяконова, К. ВалишевI ского, Н. Верта., Д.А. Волкогонова, A.C. Лаппо-Данилевского, Н.М. Карамзина, I

В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова, С.Ф. Платонова, Л.Н. Пушкарева, Н.В. Синицыной, Р.Г. Скрынникова, С.М. Соловьева.

Теоретико-методологические основы исследования. Применение методологических подходов в диссертационном исследовании варьируется в зависимости от рассматриваемой проблемной сферы. Философские идеи синергетики, разработанные в исследованиях В.И. Аршинова, Л.П. Киященко, S

E.H. Князевой, С.П. Курдюмова, Я.И. Свирского, И. Стенгерс, И.Р. Пригожина и др., стали основаниями трактовки культуры как сложной самоорганизующейся системы.

Поскольку феномены сознания функционируют в культуре в виде символических структур, а символы являются «объектом» понимания и интерпретации, существуя в момент их восприятия, понимания, общения и социокультурной коммуникации, постольку в качестве методологического основания при теоретической концептуализации использовались методы герменевтики и феноменологии. При анализе пред-заданности, интенциональности исторического сознания использовался феноменологический подход (Э. Гуссерль). Феномено-лого-герменевтический подход М. Хайдеггера к проблеме бытия применялся при выявлении связи феноменов сознания и культуры, онтолого-герменевтический подход (Г. Гадамер, П. Рикер) - при исследовании значимых механизмов, связанных с пониманием и интерпретацией культурных текстов. Наличие креативности, заложенной в процессах передачи мысли и понимания, было теоретически обосновано В. Гумбольдтом и A.A. Потебней, что позволило рассматривать символ как амбивалентное образование, элемент мысли и элемент языка.

Семиотическая концепция Ф. де Соссюра использовалась при анализе семиотической ситуации, сложившейся в отечественной культуре. Большую теоретическую и методологическую значимость для философского осмысления коммуникативных процессов отечественной культуры имели труды представителей московско-тартуской семиотической школы, - особенно Ю.М. Лотмана и Б.А. Успенского, Г.В. Вилинбахова, В.Н. Топорова, В.М. Живова. Семиотические подходы Ч. Пирса и У. Эко применялись при исследовании функционирования символов в коммуникативных ситуациях.

Анализ самой герменевтической ситуации, которая, в отличие от коммуникативной ситуации, конституирована особым местом наблюдателя, локализованного «на стороне» адресата, то есть аффективно ее воспринимающего и рефлексивно понимающего, осуществлялся при обращении к ряду положений метатеоретического подхода, основы которого разработаны М.К. Мамардашви-ли и A.M. Пятигорским. Метатеоретический подход, примененный к анализу феноменов сознания и культуры, позволил сформировать основные методологические установки всего диссертационного исследования.

Научная новизна исследования состоит в следующих положениях:

• Установлено, что феноменологический метод может применяться в качестве метатеоретического подхода исследования оснований культуры.

• Обосновано использование категории «коррелятивное содержание» при концептуальном оформлении процессов смыслополагания в культуре (феномена интерпретации).

• В. рамках метатеоретического подхода культурно-историческая эволюция герменевтической ситуации исследуется как взаимодействие культуры и ее «наблюдателя», изменение позиции которого ведет к изменению интерпретации универсалий культуры, а потому и к, изменению семиотической ситуации в культуре.

• Использован метатеоретический инструментарий при анализе проблем русской культуры и русской философии.

• Акцентировано исследовательское внимание на структурах имперского сознания, отличных от их семантической аналитики.

• Предложена феноменологическая интерпретация ряда литературных и архитектурных произведений русской культуры.

Результаты исследования:

1. Обоснована и продемонстрирована эффективность применения «метатеоретического» подхода в качестве метода исследования оснований культуры.

2. Структуры сознания представлены в качестве символических и мета-символических констант, функционирующих в культуре в качестве способов репрезентации субъекта и объекта.

3. Основания культуры интерпретируются как взаимодействие первичной «культурной символики» и ее категориального «схватывания».

4. Доказано, что смоделированная герменевтическая исследовательская позиция создает возможности для обнаружения сходных способов репрезентации смысла как в культуре, так и в сознании носителя данной культуры.

5. Мифологема империи представлена в качестве «плавающего означающего», задающего контуры концепции имперского сознания.

6. Изучен генезис концепции имперского сознания в русской общественной мысли XV - XX вв.

7. Показана роль концепта империи в процессе конституирования самосознания отечественной культуры.

8. Установлено решающее значение концепта империи при трансформации культурной наличности.

9. Показаны способы манифестации идеи империи в литературе и архитектуре.

10. Способы употребления языка в коммуникативных ситуациях (внеязы-ковые феномены) интерпретируются в качестве наличной культурной практики русской культуры.

В соответствии с полученными результатами исследования сформулированы следующие положения, выносимые на защиту:

1. Онтология сознания выступает неустранимой структурой современной парадигмы рациональности' (онтология рассматривается конструктивно - как предельная форма мыслимости и практикования, а не репрезентативно).

2. Принципы «метатеоретического» подхода могут применяться в качестве методологического основания при осуществлении сравнительного анализа и последующего синтеза феноменологической и герменевтической стратегий.

3. С точки зрения функционирования символов в структуре человеческого сознания и в познавательной деятельности; символы выступают в качестве трансцендентальных объектов, посредством которых осуществляются процессы концептуализации и категоризации, характеризующие деятельность человеческого сознания и формирование картины мира той или иной культуры.

4. С точки зрения места символов в системе коммуникации и семиозиса, символы являются интенциональными объектами, воздействуя на человеческое сознание и поведение и формируя интегративные ценности, переживаемые на экзистенциальном уровне.

5. Способы бытования символа и знака в коммуникативной ситуации аналогичны - и в том и в другом случае происходит отсылание к другому, поэтому как знак, так и символ существуют по принципу отсылания.

6. В рамках метатеоретического подхода концепт коммуникации определяет способ взаимодействия субъекта (чья идентичность и присутствие конституируются в ходе операции означивания) и объекта (означаемого концепта, т.е. помысленного смысла, подлежащего формированию или трансформированию при передаче сообщения).

7. С метатеоретической позиции категориальный аппарат философии рассматривается как язык «сознания» (определенные феномены сознания и структуры мышления), а произведение искусства - как «производящее произведение», в котором смыслы не предзаданы в авторском замысле, а устанавливаются по ходу создания самого произведения.

8. «Культурный миф» является формой опредмечивания интегративных, логически не расчлененных, экзистенциально переживаемых ценностей и функционирует в виде остенсивных или императивных форм культуры.

9. «Мифологема империи» является объективным ядром культурного мифа «Москва - Третий Рим» и функционирует в виде остенсивной формы культуры на всем протяжении русской истории и культуры вплоть до настоящего времени.

10. Мифологема империи в отечественной культуре выполняла роль универсального оператора, посредством которого конституировалась культурная наличность как таковая, а также осуществлялась онтологизация национально-государственного сознания.

11. Функционируя в культуре, мифологема империи подвергается процедуре формализации и превращается в ментальную структуру («идею империи»).

12. Особенности функционирования идеи империи в культурно-художественной практике XVIII - XX вв. связаны с тем, что данная идея наделялась конкретным значением и являлась знаком, репрезентирующим притязания власти на тотальное господство.

Научно-практическая значимость исследования: Материалы диссертационного исследования, методологические подходы и полученные результаты позволяют углубить и расширить представления об онтологических основаниях культуры как о креативной функции субъекта; составить более полное представление о механизмах и способах осуществления межкультурных коммуникаций в современных культурах, а также способствуют формированию более точного знания о стратегиях современной культурполитической деятельности. В диссертации продемонстрировано применение инструментария метатеорети-ческого подхода при изучении оснований русской культуры, при экспликации ее универсалий и инвариантов. Данные диссертационного исследования могут быть использованы в процессе преподавания общих и специальных курсов по философской антропологии, философии культуры, культурологии, теории культуры, истории культуры, истории искусства, семиотики, прикладной культурологии; при составлении и написании учебных пособий, программ и учебно-методических разработок по указанным курсам. Идеи проекта также могут использоваться при составлении экспертных оценок в анализе современной культурной и идеологической ситуации в России.

Апробация работы. Отдельные аспекты диссертационного исследования освещались на IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 24 - 28 мая 2005 г.), на V Российском философском конгрессе «Наука. Философия. Общество» (Новосибирск, 25 - 28 августа 2009 г.), на научных конференциях: всероссийской научной конференции, посвященной 10-летию Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого «Бренное и вечное: Прошлое в настоящем и будущем философии и культуры» (Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого, Великий Новгород, 27 - 29 октября 2003 г.), международной научно-практической конференции «VIII Царскосельские чтения» (Ленинградский государственный университет им A.C. Пушкина, Пушкин, 21-22 апреля 2004 г.), научной конференции, посвященной 10-летию РГНФ, «Проблемы развития гуманитарной науки на Северо-западе России: опыт, традиции, инновации» (Петрозаводский государственный университет, Петрозаводск, 29 июня - 2 июля 2004 г.), научно-практической конференции «Проблемы модернизации общества в зеркале философии» (Мурманский государственный педагогический университет, Мурманск, 20 - 22 сентября 2004 г.), пятой международной научной конференции «"Свое" и "чужое" в культуре народов Европейского Севера (Петрозаводский государственный университет, Петрозаводск, декабрь 2005 г.), всероссийской научной конференции с международным участием «Бренное и вечное: социально-мифологические и политософские измерения идеологии в "массовых обществах"» (Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого, Великий Новгород, 9-10 октября 2007 г.), четвертой международной конференции «Человек в современных философских концепциях» (Волгоградский Государственный университет, Волгоград, 28-31 мая 2007 г.), международной конференции Дни Петербургской философии - 2007: круглый стол «Философия культуры и культурология: вызовы и ответы» (Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, 2007), международной конференции Дни Петербургской философии - 2008: форум «Человек как творец и творение культуры» (Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, 2008), международной конференции Дни Петербургской философии - 2009: форум «Игровые практики культуры» (Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, 2009).

Материалы исследования использовались при чтении следующих общих и специальных курсов (Петрозаводский государственный университет 2002 -2009 гг.): «Философия», «Философская антропология», «История и философия науки», «Логика».

Гл. I. Исследование проблем сознания и культуры в контексте феноменологической парадигмы

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Клюкина, Людмила Александровна

Заключение

Феноменологическая стратегия позволяет исследовать проблемы сознания и культуры, а также выявить принцип образования и функционирования структур сознания, рассматриваемых в измерении их собственного - формального -существования, несводимого к содержанию сознания. В качестве таких - одномоментно и онтологических, и феноменологических — структур в данном подходе выступают символы. Символы понимаются как формы, обладающие свойством обозначать сами себя. Содержания символов не могут быть выявлены отдельно от самих явлений, и потому символы принципиально не могут быть эксплицированы. Таким образом, обращение к символическому характеру организации культуры становится условием рассмотрения онтологических параметров ее строения.

Поскольку в процессе эволюции человеческой культуры происходит взаимодействие позиции наблюдателя культуры и ее носителя, процесс интерпретации символа становится процессом культурной саморефлексии, изменяя тем самым природу символических форм. Поэтому теоретическая интерпретация символа во взаимодействии с интерпретацией его семантики и эмоционального восприятия, составляет неотъемлемую часть собственно культурного символизма. Построение теории символа предполагает взаимосвязь историко-культурного и теоретического исследования. Разделение позиции носителя культуры и ее наблюдателя и определение предмета исследования как исторически изменяющейся герменевтической ситуации дает возможность рассмотреть закономерности процесса изучения символа, а также многообразия его интерпретаций, обусловленного исторически подвижной локализацией позиции наблюдателя. Взаимодействие позиции носителя культуры и ее наблюдателя, часто инкорпорированных друг в друга в сознании одного человека, представлено в работе в виде ситуации понимания сознания.

Ситуация понимания сознания, т.е. появления смысла, задается определенными обстоятельствами - а именно ситуацией отнесения. Там и только там возникает смысл, где нечто отнесено к другому, где само это отнесение становится существующим, данным. Понимание сознания не мыслимо без воспроизведения самой ситуации отнесения - отнесения к не пониманию, отнесения к правилам. Обращаясь к принципу отнесения можно объяснить природу языка и самой социальности. Постоянные отсылки, постоянное различение есть и неесть, сущего и бытия, наличности и смысла — порождает такой специфический феномен как целостность бытия. В этой связи уместно говорить об онтологическом принципе обоснования языка, смысла и понимания. Согласование между смыслом и его выражением, между языком и поведением, между объяснением и пониманием устанавливается на уровне «форм жизни», экзистенциальных ситуаций и предполагает не только отнесение к объекту, но и активность субъекта. Априорное основание согласования отсутствует, его «место» занимает последний аргумент, который выражаются в демонстрации своего бытия - «Вот так я действую!». Остенсивная форма - форма демонстрации — является одновременно и фрагментом бытия, и знаком, и толкованием его смысла. Априорные основания бытия- замещаются безгранично протяженной паутиной отношений, в которых и коренится понимание. Язык, понимание и «формы жизни» (практики, действия в обстоятельствах) совпадают. Это и является онтологическим основанием признания правомочности понимания знака (правила, проекта, модели, образца и т.п.), как для носителя культуры, который эти знаки и правила использует или создает, так и для исследователя, который их изучает. Понимание сознания тогда есть не что иное, как выявление различия между утверждением и теми социальными практиками, которые дают остенсивной форме значение.

С целью выявления символических форм, являющихся механизмом организации ситуации понимания, а не ее объектным описанием вводится понятие структура сознания. Под структурой сознания понимается устойчивый образ коллективного сознания, который воплощается в символической форме и безошибочно опознается носителями культуры посредством этой формы. Содержание структуры сознания в культуре может как символизироваться, так и идеологизироваться. Символом структура сознания является тогда, когда она является результатом сращения познавательного действия с его конкретным объектом. Псевдосимволом структура сознания становится тогда, когда ее содержание получает культурную интерпретацию, стирающую постепенно различие между наличностью и смыслом. Процессы символизации и десимволизации в культуре коррелятивны, поэтому неправомерен вопрос о том, является ли символ структурой сознания или некоторой реальной вещью, наделенной символическим смыслом: символ представляет собой категорию, обозначающую диспозиционное отношение. Поскольку актуализация символики и ее теоретического осмысления наиболее интенсивно происходит в культурах переходного типа, в работе основное внимание уделяется русской культуре, безусловно относящейся к вышеназванным.

В ходе исследования была предпринята попытка проследить работу русского сознания во времени, начиная с момента формирования российского национального сознания. Наиболее значимой проблемой в процессе самопознания российской нации является проблема осмысления места России в мире. Представляется, что русское сознание пыталось решить эту проблему путем обращения к такой символической структуре, как мифологема империи, посредством которой русский национальный дух пытался самоопределиться и заявить о себе миру. Данная мифологема оформляется в русском самосознании на рубеже XV - XVI веков и объективируется в культуре в виде концепции «Москва -Третий Рим».

Мифологема империи рассматривается в качестве феномена сознания, обозначающего интенцию сознания к сакрализации национально-государственного бытия. Понимание данного феномена осуществляется нами в горизонте феноменологии М. Хайдеггера, и сближается с пониманием символа в русской метафизической мысли, прежде всего, в философии Флоренского и Лосева. В этом контексте феномен сознания рассматривается, с одной стороны, как форма сознания, обладающая субъектностью, смыслоразделительной функцией и смысловым единством. С другой стороны, данный феномен также понимается как символ, обладающий способностью наполняться конкретным содержанием, т.е. становиться интенциональным объектом. В этом смысле символ рассматривается в качестве точки пересечения ноумена и феномена, трансцендентного и имманентного. Антиномичность мифологемы империи, сопрягаемая с антино-мичным характером символов, позволяет наделять этот символ онтологическим статусом. На основе принципа взаимодополнительности вышеизложенных подходов, в ходе исследования формулируется вывод о том, что мифологема империи есть одновременно как трансцендентальный объект, так и интенциональ-ный объект. Исходя из такой логики рассуждений, мифологема империи понимается условием конституирования инстанции субъекта и, вместе с тем, может рассматриваться в качестве способа ее разрушения. В этом смысле мифологема' империи рассматривается как символ национального сознания, обращение к которому позволяло русскому сознанию осуществлять и акты понимания себя самого, и акты коммуникации отечественного национального сознания с другими культурами.

Формирование мифологемы империи стало результатом обращения русского сознания к мифотворчеству. В результате в русском сознании определяется специфический образ себя, сопоставимый с духовным пространством мира.

Вместе с тем, в русской культуре XIX века наблюдается зарождение рефлексивной зоны воспроизводимости сознания, связанное с процессом становления философии в России. В контексте русской религиозно-ориентированной философии мифологема империи трансформируется в «русскую идею», которая оказывается наиболее приспособленной к специфике национального сознания. Можно считать, что «русская идея», в отличие от мифологемы империи, становится предметом рефлексии русского сознания над собой. В этой связи «русская идея» рассматривается нами не только как феномен отечественного национального сознания, но, прежде всего, в качестве концепта. «Русская идея» обозначает структуру сознания, являющуюся формой рефлексивных актов сознания, несвязанных с содержанием этих актов. Таким образом, «русская идея», с одной стороны, выступает результатом индивидуального мышления, но, с другой, является условием творчества русского сознания, периодически проявляющим себя в деле проблематизадии своего онтологического положения.

Практика осмысления русским сознанием своего места в мире должна разрабатываться путем выстраивания коррелятивных отношений между рефлексивными и интенциональными актами. В контексте такой практики осуществляется периодичность постоянных феноменологических сдвигов, когда феномены сменяются концептами, а концепты - феноменами. Иными словами, речь идет о развитии такой способности, как способность осуществления рефлексии русского сознания по отношению к самому себе, когда оно выявляет меру и степень содержания своего «я» в «другом». Именно такая практика способна стать основой сознательно-понимательного опыта.

Анализ процесса объективирования мифологемы империи в русской культуре XV - XX вв. показал, что в результате культурной обработки, мифологема империи превращается в идею империи и начинает функционировать в форме ментальной конструкции русского сознания. Трансформация идеи империи, наблюдаемая в семиосфере русской культуры в XVIII веке и в начале XX века, связана со следующими причинами. В петровскую эпоху идея империи является парадигмой власти, обладающей сакральным статусом. Понимаемая в качестве высшей ценности, данная структура задает направление развитию всей культуры. В данный период идея империи функционирует в качестве вторичной структуры, так как она наделена конкретным значением и не соответствует интенции русского сознания. В культуре советского периода идея империи также функционирует в качестве структуры, образованной вторичными моделирующими системами, являясь знаковой структурой, сформированной на уровне коллективного бессознательного. В контексте данной культуры идея империи, выступает инструментом метафизического насилия власти и выражает притязания последней на тотальность.

Рассматривая процесс функционирования идеи империи в отечественной культуре, следует отметить, что она становится высшей ценностью и объектом эстетического наслаждения. Идея империи функционирует на уровне менталь-ности отечественной культуры и выражает повседневный образ коллективного бессознательного; не отрефлексированного и не систематизированного посредством целенаправленных умственных усилий людей. Идея империи - это не порожденная индивидуальным сознанием и завершенная в себе духовная конструкция, а концепт, на основе которого осуществляется восприятие ряда идей определенной социальной средой, т. е. такое восприятие, которое бессознательно и бесконтрольно видоизменяется, искажается и упрощается. Это было связано с интенциональной установкой осмысления частных аспектов в категориях общего, когда происходит принципиальный отказ от индивидуального мышления: •

Сопоставляя! мифологему империи и идею империи, можно сделать вывод о том; что данные структуры сознания могут рассматриваться в качестве двух различных вариантов «кода» развития отечественной культуры: Речь идет о выборе принципиальной ориентации культуры: либо на творчество, либо на тотальность. Эти установки тесно связаны с такими установками сознания, как настроенность либо на сознательно-понимательный опыт, либо не предельную семиотизацию социальной действительности. Существование самого этого вопроса принципиально важно для русского национального мышления, поскольку само бытие России в мире понимается отечественным сознанием как бытие в становлении, в процессе чего допускается свободная творческая, интерпретация неких первичных текстов и эстетических форм. I

302

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Клюкина, Людмила Александровна, 2010 год

1. Августин А. Исповедь / Августин А. М.: Канон +, ОИ "Реабилитация", 2000.

2. Акиндинова Т.А. Опыт эстетической аналитики социокультурного ритма в истории: различие и повторение / Т.А. Акиндинова // Социальная аналитика ритма. Сборник материалов конференции. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. - С. 7 - 16.

3. Аксаков И.С. Отчего так нелегко живется в России? / И.С. Аксаков. -М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2002.

4. Аксаков К.С. О русском воззрении / К.С. Аксаков // Русская идея / сост. и автор, вступ. статьи М.А. Маслин. М.: Республика, 1992. - С. 111 -112.

5. Алексеев П.В. Философы России XIX XX столетий / П.В. Алексеев. -М.: Академический проект, 2002.

6. Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра I. /Е.В. Анисимов. СПб., 1997.

7. Антология мировой философии: В 4 т. М., 1969. - Т.1. Ч. 1.

8. Анциферов Н.П. «Непостижимый город.» Душа Петербурга. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина / Н.П. Анциферов. СПб., 1991.

9. Аристотель. Сочинения: В 4 т. М., 1975. - Т. 1.

10. Арнхейм Р. Динамика архитектурных форм / Р. Арнхейм. М., 1984.

11. Арсеньев В. О церковном иконописании / В. Арсеньев // Философия русского религиозного искусства XVI XX вв.: Антология. - М.,1993. Вып.1. - С. 140 - 144.

12. Атаров Н.С. Дворец Советов / Н.С. Атаров. М.: «Московский рабочий», 1940.

13. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: в 3 т. / А.Н. Афанасьев. М., 1865. - Т. 1.14.