Кризис культуры в зеркале общественного самосознания: творческие искания Петроградской Вольной Философской Ассоциации: 1919-1924 тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, доктор философских наук Белоус, Владимир Григорьевич

• Белоус, Владимир Григорьевич
• доктор философских наук
• 2006

Оглавление диссертации доктор философских наук Белоус, Владимир Григорьевич

Введение.3-

Глава I. Самоутверждение философии.13

§ 1. Младоидеалисты на пути к коллективной идентичности . 13

§ 2. Опыт институциализации философского содружества.33

§ 3. Философский театр: между дилетантизмом и академизмом 56

Выводы.75

Глава II. Вызов и Ответ.78

§ 1. А. Блок о крушении европейского гуманизма.78

§ 2. Культура и цивилизация.97

§ 3. Духовный максимализм.119

Выводы.141

Глава 111. Пути самопознания.143

§1.11ролетарская культура.143

§ 2. Философия творчества.161

§ 3. Образ национальной философской мысли.180

Выводы.199

Глава IV. Человек, культура, история.201

§ 1. Антроподицея Р. В. Иванова-Разумника.201

§ 2. Философия культуры Андрея Белого.220

§ 3. А. 3. Шгейнберг о смысле истории.239

Выводы.261

Глава V. Традиция и новаторство.263

§ 1. Иннормистская утопия Конст. Эрберга.263

§ 2. JI. В. Пумпянский: археология культуры.283

§ 3. Формализм versus философская критика.305

Выводы.329

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Кризис культуры в зеркале общественного самосознания: творческие искания Петроградской Вольной Философской Ассоциации: 1919-1924»

Актуальность темы исследования. Перед современным историко-философским знанием стоит принципиальная дилемма: или выступать в роли музейного каталога, упорядочивающего духовные и стилистические упражнения особо одаренных индивидуумов, или же взять на себя миссию целостной «истории культуры мысли» (выражение Андрея Белого), связывающей прошлое и настоящее, имеющей прямое отношение к творимому здесь и теперь будущему. Традиционный образ истории русской философии первой четверти XX столетия, хорошо известный по учебным и энциклопедическим изданиям, намеренно удален от конкретной дискурсивной практики: в грамматике английского языка ему соответствует глагольная форма past perfect (прошедшее совершенное время). Здесь, как правило, представлена строго иерархическая система мыслителей первою, второго и третьего рядов, где одни персоны отпечатаны во всей полноте, другие упоминаемы лишь по случаю, те же, чье имя - легион, так и оставлены неопознанными объектами. Самосознание эпохи перемен тематизировано в виде конфликта большинства, в благостном единении собирающего нектар для рафинированной религиозной философии, и меньшинства, хотя и оскверняющего всеобщую амброзию воззрениями позитивистско-материалистического толка, тем не менее заслужившего свою толику исюрического уважения.

Аналитический обзор дискуссий в Петроградской Вольной Философской Ассоциации (1919-1924) позволяет актуализировать принципиально иной образ отечественной философии, который, если продолжать аналогию с английской грамматикой, отвечает форме present indefinite (настоящему неопределенному времени). Взгляд на историю содружества с этой точки зрения дает возможность наблюдать феномен внешне неупорядоченный, но внугренне устойчиво-целостный: уникальный мозаичный Theatrum Philosophicum, на сцене которого разыгрываются различные вариации пьесы под общим заглавием философия культуры. Его «режиссеры» и «актеры» постоянно меняются ролями: «режиссеры» часто выс1упают в качестве «актеров», а самые яркие представители публики оказываются в то же самое время и наиболее заметными действующими лицами. Здесь отсутствуют приметы какой бы то ни было интеллектуальной иерархии. Признанные литературные и философские величины на равных взаимодействуют с персонами, которых нынче сложно идентифицировать даже по самым продвинутым биобиблиографическим справочникам. Здесь не принимаются во внимание прежние заслуги, и вместе с тем никто не демонстрирует симптомов комплекса неполноценности. Философствующее сознание обретает статус продукта коллективного переживания, а сама Вольфила постепенно превращается в перекрестье менталитетов - светского и религиозного, оптимистического и пессимистического, наивного и академического, становится уникальной лабораторией действенного самосознания, где различные философские векторы, смыслы минувшего и настоящего соединяются в полилоге, отражающем как драматизм переживаемого момента, так и романтическую устремленное гь к созидательному интеллектуальному творчеству.

Сегодня, когда век «идеологий» и «утопий» отошел в прошлое, когда «человека идеологического» давно сменил «человек технологический», когда первостепенное значение приобрели такие мировоззрительные тенденции, как прагматизм и эклектика, сервилизм и эмблематизм, все больше и больше свидетельств того, что осмысление человеком мира и своей собственной судьбы уже не оказывает должного влияния на наличную действительность. На таком фоне искания Петроградской ВФА отчетливо демонстрируют уникальную функцию, которую может осуществлять философия в том случае, если она выступает в роли общественного самосознания1. Благодаря

1 Подробнее см.: В Г. Белоус. Самосознание личности в гражданском обществе // Известия Санкт-Петербургской лесотехнической академии. Вып. 5 (163). СПб., 1997. С. 212-218; а также: В Г. Белоус. Практический идеализм и современное политическое самосознание // Философия и будущее цивилизации: Тезисы философствованию, каждое поколение получает возможность самостоятельно и оригинально решать стоящие перед ним задачи, конституируя общий стиль культуры, формируя дифференцированные стили мышления. Вместе с тем совершенно особую роль самосознание обретает в условиях кризиса. Кризис культуры - это такое общее испытание, по отношению к которому все возможные описательные формулировки выступают исключительно в качестве предикатов2. На исторический вызов общество отвечает философией, которая, объединяя самые разнообразные мировосприятия, позиционирует себя как универсальное и всеобщее мировоззрение3. В таком динамическом качестве философское знание связывается с практическим опытом, а индивидуальное самосознание, благодаря диалогу и коммуникации, становится всеобщим достоянием. Главный урок деятельности Вольфилы заключается в следующем: люди должны философствовать, чтобы «посредством философствования понять сущность человеческого бытия в его шифрах как язык трансцендентного»4, чтобы принцип осмысленной жизни мог утвердиться в качестве первостепенного условия человеческого существования. докладов и выступлений IV Российскою философского конгресса. Т. 5. М., 2005. С. 11.

2 Из двух точек зрения по вопросу о кризисе культуры, представленных в современных исследованиях (назовем их условно «объективистской» и «субъективистской»), мы, определенно, разделяем последнюю. Ср.: «.вопрос о кризисе культуры может относиться и к более ограниченной ситуации и решать более конкретную проблему - реконструкции в теоретических терминах непосредственно переживаемой культурно-исторической ситуации, воспринимаемой идеологическими структурами как кризис» (С И Дудник, Ю Н Солонин. Парадигмы исторического мышления XX века: Очерки по современной философии культуры. СПб., 2001. С. 129).

3 Ср.: «.чтобы обрести, чтобы осознать это единство, необходимо постигнуть сущность функции, представляющей собою то общее, что присутствует во всех частных культурных деятельностях, как бы различно ни было обрабатываемое ими содержание: а это означает не что иное, как самосознание разума, самостоятельно порождающего свои предметы и в них царство своей значимости. Но в этом именно и состоит основное учение трансцендентального идеализма. Эта философия культуры есть постольку имманентное мировоззрение, поскольку она по существу своему необходимо ограничивается миром того, что мы переживаем как нашу деятельность» (В. Виндечьбанд. Избранное: Дух и история. М., 1995. С. 17).

Степень разработанности проблемы. Творческие искания Петроградской Вольфилы до сих пор не становились целостным объектом философского анализа. Немногочисленные исследователи, обращавшиеся к этой теме, главным образом, вводили в научный оборот отдельные архивные документы ВФА: среди публикаций Е. В. Ивановой, Я. В. Леонтьева, В. С. Федорова отметим особо, как образцовую, работу А. В. Лаврова. Понятно, что историки и литературоведы, изучавшие продукты общественного самосознания послереволюционного периода, далеко не всегда испытывали необходимость в методологических установках и теоретических выводах, которые продуцировало философское знание. В свою очередь, для большинства специалистов по истории отечественной философии ВФА оставалась terra incognita главным образом потому, что деятельность этого «непрофессионального» сообщества мало соответствовала общепризнанным структурированным представлениям о философии и философской кулыуре «серебряного века».

Источниковедческая база исследования. Данная работа полностью базируется на архивных документах и документальных материалах, сосредоточенных в архивохранилищах Санкт-Петербурга (ИРЛИ, РНБ, ЦГА) и Москвы (РГАЛИ, РГБ), а также в отделах периодической печати различных библиотек. Сбор источников, относящихся к деятельности Вольфилы, дополнялся их непосредственной обработкой: созданием электронной базы данных, философским, историографическим и текстологическим анализом, детальным комментированием. Непосредственным итогом нашего многолетнего исследовательского поиска стала публикация практически всего массива архивно-документальных источников деятельности ВФА в монографическом исследовании «Вольфила (Петроградская Вольная Философская Ассоциация): 1919-1924» (М., 2005. В 2-х кн.) с подробными историко-философскими комментариями. В ходе работы мы опирались на теоретико-методологические выводы и публикации авторитетных

4 К Ясперс. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 304. исследователей истории отечественного «серебряного века» А. А. Ермичева, К. Г. Исупова, В. И. Кейдана, М. А. Колерова, А. В. Лаврова, X. Мацубара (Япония), А. А. Носова, Е. Р. Обатниной, М. М. Павловой, Н. С. Плотникова, Г. Пшебинды (Польша), К. А. Свасьяна, М. Л. Спивак, Л. Н. Столовича, С. Хоффман (Израиль), Ж. Шерона (США), блестящие работы которых во mhoi ом стимулировали наш интерес к заявленной теме.

Предмет, цель и задачи исследования. Предметом исследования высгупает целостное самосознание поколения, в мировоззренческих исканиях которого представлены основные интеллектуальные парадигмы «серебряного века» отечественной культуры. Согласно указанному предмету исследования, цель настоящей работы заключается в том, чтобы на примере деятельности Петроградской ВФА реконструировать кризис культуры как важнейшую философскую рефлексию, системно отражающую содержание общественного самосознания послереволюционного периода.

Для достижения заявленной цели необходимо решить следующие задачи:

- выявить сущностные черты «серебряного века» отечественной культуры (стиль культуры и ведущие стили мышления) через объективацию основного задания, сформулированного поколением первой четверти XX;

- дать характеристику различным формам философской коммуникации указанною периода с объяснением специфики ВФА;

- представить особый, «непрофессиональный», тип философской культуры, отличавший ВФА в общем контексте общественного самосознания;

- провесш типологизацию взглядов участников дискуссий в ВФА относительно проблемы культурно-цивилизационных взаимодействий;

- раскрыть сущность «духовною максимализма» как общего для устроителей философского содружества «Ответа» на вызовы эпохи перемен;

- проанализировать тематически репрезентативные для общественного самосознания послереволюционной России дискуссии о т. н. «пролетарской культуре», на темы философии творчества, о содержании и смысле национальной философской традиции;

- рассмотреть индивидуальные философские системы руководителей ВФА: философии человека Р. В. Иванова-Разумника, философии культуры Андрея Белого, философии истории А. 3. Штейнберга;

- найти объяснение внутреннему разложению философского содружества в развивавшемся конфликте между традиционализмом и новаторскими тенденциями, представляемыми новым поколением.

Методологическая основа исследования. Многоаспектность проблемы и специфика поставленных задач диссертационной работы предопределили использование принципа системного анализа, который включил в себя взаимосвязанные историко-генетический, структурный и функциональный аспекты. Отдельными элементами избранной универсальной методологии являются: использование в качестве фундаментального инструмента историко-философского исследования категории «поколение»; аналитический обзор традиции неформального философского самосознания, сравнительная характеристика различных форм философской коммуникации, детальная историко-философская репрезентация и систематизация основных мировоззренческих парадигм, характерных для конкретной отечественной историко-культурной ситуации. Организационный принцип выступает на первый план в случае, когда речь идет об институциализации Вольфилы, когда же исследуются идейные позиции персоналий, приоритетным становится когнитивно-коммуникативный аспект. Существенное место в работе занимает реальный комментарий, который дает возможность не только указывать на конкретные источники анализируемых точек зрения, но и напрямую использовать компаративистские приемы анализа, в том числе и для сравнения модусов отечест венного самосознания с западноевропейской традицией.

Научная новизна исследования. Настоящая диссертация является первым научным исследованием, в котором на примере деятельности ВФА проанализирована эволюция общественного самосознания в границах послереволюционного этапа «серебряного века». Это законченное историко-философское исследование опирается на значительный корпус архивно-документальных материалов, впервые введенных в научный оборот автором данной работы. Каждый из разделов диссертации, в основание которой положена целостная модель культуры первой четверти XX столетия в России как эпохи «практического идеализма», содержит оригинальные элементы, до сих пор не находившие отражения в научной литературе (они уточняются в основных положениях, выносимых на защиту). Впервые в пантеон отечественной философской мысли введены такие известные литературные фигуры, как А. А. Блок, Р. В. Иванов-Разумник, Андрей Белый, Конст. Эрберг, J1. В. Пумпянский; также впервые аналитическому рассмотрению подвергнуты выступления в ВФА А. 3. Штейнберга, А. А. Мейера, П. А. Сорокина, А. А. Гизетти, Н. М. Кояловича, Н. М. Меринг, В. Б. Шкловского и многих других представителей интеллектуальной элиты начала 1920 годов. Инновационный характер историко-философской диссертационной работе придает и то обстоятельство, что ее материал и выводы прямо соотнесены с проблематикой философии культуры, истории социально-политической мысли, а также истории литературы.

Новизна предлагаемой концепции конкретизируется в следующих основных положениях, выносимых на защиту:

1. Сформулирована концепция протоформы культуры отечественного «серебряного века» (первой четверти XX века) как эпохи практического идеализма, в исторических границах которой различные группы интеллектуалов выдвинули задачу формирования совершенной межличностной философской коммуникации; основной мировоззрительный конфликт внутри поколения «серебряного века» определен на основании конфликта между двумя противоположными стилями мышления -«идеологическим» и «утопическим»; Петроградская ВФА изображена как уникальное конъюнктивное сообщество, сформировавшее особое жизненное пространство, внутри которого духовность превращалась в способ существования; инновационный характер деятельности устроителей содружества (младоидеалистов-утопистов) объяснен их намерением изменить сложившуюся традицию философствования.

2. Детально проанализирован центральный предмет вольфильс*сИХ дискуссий - проблема кризиса; как наиболее показательная, представл ена объективно-ироническая позиция А. Блока на основании его доюхада «Крушение гуманизма», в котором тотальной критике была подвергнута важнейшая концептуальная парадигма идеалистического движения индивидуализм; вызов эпохи рассмотрен сквозь призму культур^но. цивилизационных метаморфоз: продемонстрированы различные смысло вые и ценностные системы координат в интерпретации указанной проблемы; сделан вывод о том, что в духовном максимализме (принципе полноты человеческого самоутверждения в мире) характерный для мировоспри$атИЯ участников содружества утопический стиль мышления получил свою завершенность и оправдание.

3. Раскрыты особенности культурно-исторического контекста деятельности ВФА посредством объективации важнейших направлений общественного самосознания послереволюционной России: воссоздан ход дискуссии о «пролетарской культуре», в ходе которой популярная марксистская идеологема получила критическое освещение; проанализированы выступления по проблемам философии творчества, где была сформулирована задача по освобождению креативного потенциала, необходимого для общественною переустройства; в интегрированном виде представлено обсуждение русской философской традиции, благодаря которому проблема национального самопознания актуализировалась в качестве предмета отечественной философии.

4. Реконструирован концептуальный каркас ВФА, воплотившийся в целостно-связной совокупности теоретических взглядов ее руководителей -антроподицее (оправдании человека) Р.В.Иванова-Разумника, теории и методологии самосознания Андрея Белого, конкретном идеализме А. 3. Штейнберга, в которых отразились оригинальные представления младоидеалисгов по проблемам философии человека, философии культуры и философии истории; утверждается, что в этих исканиях максимально полно представлены общетеоретические и методологические ито1и деятельности Вольфилы и эпохи практического идеализма в целом.

5. На основе гипотезы об идейном конфликте традиции и новаторства объяснен феномен разложения и распада философского содружества; с одной стороны, само руководство ВФА в лице Конст. Эрберга, выдвинувшего концепцию иннормизма, провозгласило курс на борьбу с абсолютной властью традиции; с другой стороны, представители нового поколения решительно отказывались от идеалистических установок, либо ориентируясь на релятивистские ценности (JI. В. Пумпянский), либо переключаясь на исследование разнообразных проявлений «конкретного» (формалисты).

Научно-практическая значимость. Значение диссертационной работы обуславливается границами распространения ее предмета -самосознания отечественного «серебряного века» - для решения актуальных теоретических, прикладных и практических задач применительно к философскому, культурологическому, политологическому, социологическому и историко-литературному знанию. Концепция «практического идеализма» открывает новые интегративные подходы к пониманию судеб русской общественности, истории русской культуры, исканий в области «национальной идеи», философии творчества, философии истории, философии человека, истории формального метода в литературоведении, а также в области философии образования. Исследование рассчитано на широкую аудиторию, заинтересованную в возрождении и развитии отечественной традиции неформального философского общения. Материалы и результаты исследования могут распространяться в широких кругах научной общественности, а также использоваться в учебных курсах и спецкурсах по истории русской философии, философии культуры, философии политики, социологии и истории русской литературы, тематически обращенных к первой четверти XX столетия.

Апробация работы. Автор диссертации в течении пятнадцати лет занимался изучением традиции интеллектуального диалога в российском обществе начала XX века, в частности, исследованием истории Петроградской Вольфилы, Санкт-Петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903) и Религиозно-философского общества (1907-1917). Успешно реализованные проекты, в разные годы поддержанные Российским фондом фундаментальных исследований (1993), Российским гуманитарным научным фондом (1994-1996; 2000-2002; 2004-2005), а также научными фондами Польши (1995; 2004), Чехии (1997-1999), Швеции (2003) и Японии (2004) нашли свое практическое воплощение в более чем 70 публикациях, в том числе в брошюре «Петроградская Вольная Философская Ассоциация (1919-1924) - антитоталитарный эксперимент в коммунистической стране (М., 1997), признанной лауреатом конкурса Института «Открытое общество» (Москва, 1997), и в монографии «Петроградская Вольная Философская Ассоциация: 1919-1924» (В 2 кн.; 60 п. л.), встретивших положительные отклики научной общественности, а также в многочисленных выступлениях на международных научных конференциях в России, США, Польше, Швеции и Японии. Определенный опыт практического внедрения результатов работы был получен в ходе Вторых и Третьих международных чтений «Р. В. Иванов-Разумник. Личность. Творчество. Роль в культуре» (Санкт-Петербург, 1996; 1998), инициатором и председателем оргкомитета которых выступил автор настоящего исследования.

Заключение диссертации по теме «История философии», Белоус, Владимир Григорьевич

Выводы

Концепция иннорчизма, сформулированная Конст. Эрбергом в книге «Цель творчества», а впоследствии неоднократно озвученная с трибуны ВФА, представляла собой концентрированное выражение субъективизма и психологизма, иррационализма и адогматизма. Критическое острие иннормистской утопии было направлено против абсолютной власти нормы. Последовательная антитрадиционалистская позиция Конст. Эрберга служившая непосредственным аргументом в пользу «непрофессионального» типа философствования, способствовала становлению межличностного взаимодействия в рамках общего коммуникативного процесса внутри философского содружества. Благодаря практической адаптации принципов иннормизма к массовому сознанию, утопическое сознание распространялось вширь, струкгурируясь внутри вольфильского дискурса и оказывая серьезное влияние на формирование постидеалистического поколения.

Генерация «двадцатилетних» несла с собой в ВФА инновационное начало. Относительно небольшая часть молодых интеллектуалов ориентировалась на ценности культуры, полагая их более значимым целым, нежели индивидуальное мировоззрение. Видный представитель этого направления Л.В.Пумпянский стал активным лектором Вольфилы, однако ею взаимоотношения с содружеством закончились скандальным разрывом. Индивидуально-биографический casus отразил типичный вектор поворота от традиционалистскою к новаторскому мировосприятию. Объективируя различные элементы, соотносимые с системой эстетико-культурной реальности и возвышающиеся над эмпирико-психологической субъектностью, Пумпянский во многом предвосхитил структурализм с его поиском устойчивых вневременных структур в культуре и отрицанием антропоцентризма, субъективизма и психологизма. Начинавший как сторонник ианзстетизма, философ уже в Вольфиле пришел к релятивизму, ангиисторизму и полному отрицанию ценностного подхода, а позже публично признал единственно правильным методологическим ориентиром марксистскую социологию.

Большинство представителей новой интеллектуальной формации решительно отказываясь от идеалистических установок, перешло к анализу разнообразных проявлений «конкретного». Особо заметную роль сыграли формалисты - молодые литературоведы, намеренно удалившиеся от хаотичной повседневности в мир стабильных литературных форм. Как и подобает неофитам, они вели себя агрессивно по отношению к традиционному, философски ориентированному, литературно-критическому анализу, отрицая принципы «психологизации» и «идеологизации». Стиль мышления формалистов возвращал аудиторию к до-символистскому позитивистскому мировосприятию, ограниченному сугубо сциентистскими рамками. В целом методологические требования формализма вписывались в рамки процесса самоопределения «неклассических» наук. К концу десятилетия формализм, вытесненный марксизмом, сам оказался в роли побежденного, однако именно он явился ярким симптомом разложения идеалистического стиля культуры.

Заключение

Определение философского состава исторической реальности (в основу которой должен быть положен принцип преемственности поколений) нуждается в выяснении господствующего стиля культуры и производных от нею стилей мышления. Генезис поколения «серебряного века» (1901-1925) был предопределен «духовным переворотом», совершившемся на рубеже веков. Основным стилем отечественной культуры этого периода стало распространение практического идеализма Идеалистическое движение поставило перед собой уникальную философскую задачу - перевести трансцендентное бытию идеальное из декларативного плана в жизненный, из персонально обособленного в индивидуально-коллективный. Разрешая антиномию между идейными установками и запросами жизни, отечественные идеалисты к началу 1910 годов разделились на «идеологов» и «утопистов» (в терминологии К. Манхейма). Петроградская Вольная Философская Ассоциация (1919-1924) была сформирована младоидеалистами, которые, заявив в 1917 году о своей коллективной приверженности utopismus militans, решительно отказались от предустановленных идеологических догматов в пользу широко трактуемого мировоззрительного отношения к действительности.

Сущность идеалистического движения выражалась в ориентации на совершенную межличностную философскую коммуникацию. Основное отличие ВФА от прямых предшественников (Петербургских РФС и РФО) заключалось в сочетании идейного адогматизма с самобытными институциональными основаниями. С точки зрения историко-культурной, философской традиции эксперимент младоидеалистов прямо соотносился с Платоновской (Флорентийской) Академией второй половины XV века. Петроградская Вольфила представляла собой конъюнктивное сообщество -особое жизненное пространство, внутри которого духовность непосредственно выражала себя как способ существования, а идеальноутопическое видоизменяло интенциональный статус на экзистенциальный. О невозможности «клонирования» (воспроизведения в иных условиях, с дру1 ими людьми) конъюнктивной общности, свидетельствовал опыт создания Московского и Берлинского филиалов. На последней стадии своего развития (1922-1924 годы) философское содружество из многолюдного публичного общественного института превратилось в узкий кружок единомышленников, что объяснялось усилением внешнего идеологического давления, так и повсеместным распространением интеллектуальной апатии в обществе.

Приступая к созданию Вольной Философской Ассоциации, ее у строители нацеливались на изменение господствующей традиции философствования. Они стремились к соединению знаний представителей академической науки с энергией иеофитов и дилетантов, противопоставляя «мышлению в понятиях» - «мышление в образах», а научному познанию -общественное самосознание. Хотя неокулыуренное массовое сознание и оказывало негативное влияние на повседневную работу Вольфилы, тем не менее устойчивая ориентация ее руководителей на «непрофессиональный» дискурс не мешала индивидуалистически ориентированным интеллектуалам успешно адаптироваться к «нашествию варваров». Общим итогом самоопределения философии внутри сообщества можно считать интерпретацию ее предмета как мировоззрения. Объединившиеся в ВФА практические идеалисты согласно определяли для себя исторический смысл философствования в неустанных поисках гармонии и истины, в прямом воздействии философии на «живую» историческую действительность посредством соединения познания с одушевленной волей.

В докладе А. Блока «Крушение гуманизма», которым открылись заседания Петроградской Вольфилы, критическому анализу подверглась важнейшая концептуальная парадигма идеалистического движения -индивидуализм. Согласно убеждениям поэта, культура рождалась из духа музыки, подлинным источником которого оказывалась стихия, а единственными хранителями - «варварские массы». По прошествии определенного периода «гуманистическая» (индивидуалистическая) культура лишилась своей изначальной «музыкальной влаги» и превратилась в цивилизацию, чем окончательно обрекла себя на гибель. Осуждая европейскую историю с высот абсолютного «Я», А. Блок осознанно шел на разрыв с идеалистическим движением, оставаясь при этом внутри взрастившей ею культуры. Отстраненным отношением к современности, которая уже не давала поводов для сравнения с «духом музыки», объяснялся и постепенный огход А. Блока от дел философского содружества осенью 1920 года. «Объективноуу-ироническое, то есть основанное на тотальном отрицании наличного бытия, мировоззрение поэта по существу своему являлось грагическим, оттого и его индивидуальный путь не мог разрешиться иначе, как трагедией.

Крушение гуманизма» положило начало всестороннему обсуждению в Вольфиле проблемы кризиса культуры. В центре дискуссий закономерно оказалась 1ема культурно-цивилизационных метаморфоз, восходящая к традициям русской общественной мысли - концепциям А. Герцена, П. Лаврова, Н. Данилевского (а вовсе не вторичная по отношению к историософским построениям О. Шпенглера, как об этом стали писать впоследствии). Оригинальные интерпретации взаимоотношений «цивилизации» и «культуры» имели своими основаниями антагонистически направленные друг против дру1а смысловые и ценностные системы координат. Тезис «против цивилизации» по-разному аргументировался П. Пуниным и Ивановым-Разумником, А. Блоком, Андреем Белым и Е. Замя1иным; аналогичным образом выглядели и вариации «против культуры» в устах А. Гизетги, Б. Демчинского или А. Ракшинского. Полемический разлад сам по себе мог бы служить прекрасной иллюстрацией кризиса мысли, если бы за отрицанием интеллектуальной иерархии не скрывалась ориентация философского содружества на максимальную репрезентацию частных мировоззрений в общественном самосознании.

Общим откликом на вызовы «эпохи перемен» стал для младоидеалисюв духовный максимализм - программно-целевой принцип, заявленный учредителями Вольфилы на первом заседании Совета ВФА. Еще на ранних стадиях идеалистического движения определенная часть интеллектуального сообщества отказалась от трансцендентальных наличному бытию представлений в пользу имманентизма, низведя метафизику до простого методологическою приема. В векторе объединения младоидеалистов отразился весь пройденный ими путь: от имманентизма через общее утопическое мироощущение («скифство») к целостному мировосприятию (духовному максимализму), в рамках которого человеческое «Я», гордо возвысившееся над условностями наличной действительности, задалось целью переформирования окружающего мира. В этом смысле духовный максимализм представлял собой сугубо рационалистическое требование, настаивавшее на реализации абсолюта. Оперировавшее этим принципом сознание, стремясь поставить окружающую реальность под тотальный контроль самосознания, доводило адресуемые миру претензии до максимума. Радикально отрицавший status quo утопический стиль мышления обретал в духовном максимализме (принципе полноты человеческого самоутверждения в мире) свою завершенность и оправдание.

Среди идеологических артефактов, которые с известной закономерностью порождала эпоха практического идеализма и которым предписывались самостоятельные конститутивные принципы, одним из наиболее популярных была идеологема пролетарская культура. Как и любая возведенная в абсолют и заявленная к практическому воплощению универсалия, она являлась символом и мифом одновременно. Младоидеалисты, opi анизовавшие в Вольфиле заочную полемику с идеологами «пролетарской культуры», сошлись в интерпретации революции как некоего творческого импульса, источником которого выступали трудящиеся массы. Однако общий итог дискуссии оказался негативным для судеб самой идеологемы: большинство участников собрания отказалось признавать популярный лозунг сторонников марксистской утопии отражением наличной реальности. Вместе с тем, в большинстве своем, им так и не удалось разглядеть за призраком пролетарской культуры пришествие действительно новой, массовой, культуры.

В ходе еженедельных открытых заседаний ВФА своеобразной темой в вариациях звучала проблематика творчества. Отождествляя революционное начало с динамикой творческой энергии, руководители Ассоциации оправдывали происходящие в стране перемены идеей освобождения креативного потенциала, необходимого для переустройства мира. Неизменное обращение философского содружества к теме творчества обусловливалось в первую очередь тем, что основным принципом вероисповедания подавляющего большинства практических идеалистов была идея жизнетворчества. Символ их веры заключался в том, что осознанное переживание жизни с неизбежностью связывалось с формированием культуры; культура, в свою очередь, нуждалась в свободе как фундаментальном условии своего функционирования в социуме, и, наконец, сама свобода выступала обязательным условием и неотъемлемым элементом творчества. Для «конкретных» идеалистов создание чего-либо нового, индивидуального и самобытного, в том числе и целенаправленное рождение самосознания в каждом отдельном человеке, выступало в качестве творимой идеей, или творчеством в идее. Идеал находил свое воплощение, когда жизнь и творчество становились нераздельными: творчество - жизнью, а жизнь - перманентным творчеством.

Особая роль в деятельности ВФА отводилась упорядочиванию и систематизации проблемна о поля русской философии. Во многом благодаря петро1радскому сообществу «вольных философов» предмет русской философии актуализировался как проблема национального самопознания, и сама отечественная философия стала восприниматься историческим и творческим целым. С первых собраний Ассоциации пространство русской философии заполнялось оригинальными взглядами отечественных искателей истины: А. Герцена, П. Лаврова, Л. Толстого, Вл. Соловьева, Ф. Достоевского. Обращение Вольфилы к проблематике русской философии диетовалось естественной потребностью в возвышении нового общественного самосознания, основанного на национальной гордости и самобытности. Вместе с тем целостный образ национальной философии не складывался в Вольфиле механически, по заведенной извне схеме. Ожесточенные споры велись по вопросам, что следовало считать ее предметом и о том, какое направление русской мысли являлось определяющим. Самоутверждаясь как форма национального самосознания, русская философия, вместе с тем, постепенно облекалась в независимую от индивидуальной субъективности научность. Такая тенденция свидетельствовала уже не о кризисе тех или иных мировоззрительных парадш м, а о приближающемся завершении эпохи практического идеализма.

В индивидуальных философских системах товарища председателя ВФА Р. В. Иванова-Разумника, председателя Ассоциации Андрея Белого и ученою секретаря А. 3. Штейнберга репрезентативные для младоидеализма представления тематически сфокусировались на проблемах философии человека, философии культуры и философии истории. Иванов-Разумник, сыгравший роль «основного, деятельного, бродильного начала» Вольфилы (характеристика Конст. Эрберга), создал оригинальную интеллектуальную программу оправдания человека. Андрей Белый - центральная фигура своего поколения - в максимальной степени полно выразил общетеоретические и методологические задания практического идеализма. А. 3. Штейнберг не юлько стал автором программных документов содружества, но и сформулировал концепцию «конкретного идеализма», которую можно рассматривать как главный философский итог деятельности Вольфилы.

Антроподицея» создавалась Ивановым-Разумником в противовес теодицее, или 6oi ооправданию. В то время как традиция оправдывала человека переходом от доисторической жизни - «богоотцовства» к исторической - «боюсыновству», товарищ председателя ВФА отстаивал идею «богобратсгва», выдвигая принцип «да будет воля моя». Оправдание человека мыслилось как путь преодоления ветхозаветного страха в преображении человека через «люциферианский» бунт: пробуждение индивидуального самосознания и воли. В будущем своеволие человека должно было войти в I армонический резонанс с самой жизнью и проявиться в финальном слиянии антроподицеи и теодицеи. Единственной правильной «внутренней телеологией» развития человечества воспринимался «Социализм с большой буквы», который Иванов-Разумник отождествлял с фундаментальным принципом «человек-самоцель».

Идейная эволюция Андрея Белого обусловливалась поисками универсальной методологии, которая должна была активизировать процесс становления целостного духовного знания. Новую философию культуры председатель ВФА воспринимал прежде всего как историю культуры мысли, интегрирующую представления человека о мире. В своем универсальном целом история развивающегося человеческого самосознания должна была объединить смысл, стиль и долг, связать знания в со-знание, мысль в со-мыслие, чувства в со-чувствие, волю в со-действие. Перед Вольфилой была поставлена задача, прислушиваясь к ритмам интеллектуальных, социальных и космических процессов, выйти в область свободного и многообразного культурного праксиса. Весь уникальный теоретический потенциал Андрея Белого был обращен на то, чтобы носители самых различных принципов и позиций могли достигнуть в философском сообществе коммуникативного согласия и творческого единения.

Методологическим основанием оригинальных философско-исгорических поисков А. 3. Штейнберга (системы «конкретного идеализма») стало тождество познания и экзистенции («бытийствования») в самосознании. Именно самосознание воспринималось в качестве такой высочайшей ступени сознания, благодаря которой ум мог проникать в последние тайны сердца, в сущность идеи каждого живущего на земле человеческого существа. Согласно Штейнбергу, жить в духе идеализма означало, с одной стороны, созерцать единство мира в творческом начале идей, с другой, - постигать жизнь идей в многообразии опытного мира. Ученый секретарь ВФА сыграл важнейшую роль в истории младоидеализма: сообщив идеализму функцию генерализирующего объекта философского анализа, он представил практический идеализм в качестве всеобщей имманентной цели развития отечественного самосознания.

Оригинальная концепция иннормизма, впервые сформулированная Конст. Эрбергом в книге «Цель творчества», а впоследствии неоднократно озвучиваемая с трибуны ВФА, представляла собой концентрированное выражение субъективизма и психологизма, иррационализма и адогматизма. Критическое острие иннормистской утопии было направлено против абсолютной власги нормы и традиции как таковой. Среди коллег-младоидеалистов Эрберг наиболее активно выступал в защиту права каждого искать свою истину. Его последовательная антитрадиционалистская позиция служила непосредственным аргументом в пользу «непрофессионального» типа философствования, способствовала становлению межличностного взаимодействия в рамках общего коммуникативного процесса внутри философского содружества. Благодаря практической адаптации принципов иннормизма к массовому сознанию, утопическое сознание распространялось вширь, структурируясь внутри вольфильского дискурса и оказывая серьезное влияние на формирование постидеалистическою поколения.

Инновационное начало (по отношению к практическому идеализму) принесла с собой в Вольфилу генерация «двадцатилетних». Небольшая часть молодых интеллектуалов ориентировалась на «абсолютные» ценности культуры, пола1ая их более значимым целым, нежели индивидуальное мировоззрение. Видный представитель этого направления JI. В. Пумпянский стал активным лектором ВФА, однако его взаимоотношения с содружеством закончились скандальным разрывом. В индивидуально-биографическом casus'e заключался по-своему типичный вектор поворота от градиционалистског о к новаторскому мировосприятию. Объективируя различные элементы, соотносимые с системой эстетико-культурной реальности и возвышающиеся над эмпирико-психологической субъектностью, Пумпянский во многом предвосхитил структурализм с его поиском устойчивых вневременных структур в культуре и отрицанием антропоцентризма, субъективизма и психологизма. Начинавший как сюронник панэстетизма, философ в конечном итоге пришел к релятивизму, ашиисторизму и отрицанию ценностного подхода, а позже публично признал единственно правильным методологическим ориентиром марксистскую социологию.

Большинство представителей новой интеллектуальной формации решительно отказалось от идеалистических установок, перейдя к анализу разнообразных проявлений «конкретного». Заметную роль сыграли формалисты - молодые литературоведы, намеренно удалившиеся от хаотичной повседневности в мир стабильных литературных форм. Как и подобает неофитам, они вели себя агрессивно по отношению к традиционному, философски ориентированному, литературно-критическому анализу, не стесняясь в выражениях и не утруждая себя аргументацией. Формалисты безапелляционно провозглашали, что мир литературы достаточно просг для анализа, и необходимо всею лишь отказаться от таких методов его познания, как «психологизация» и «идеологизация». Истины, которые они провозглашали в Вольфиле, возвращали аудиторию к до-символистскому позитивистскому мировосприятию, ограниченному сугубо сциентистскими рамками. Методологические требования формализма вписывались в рамки процесса самоопределения «неклассических» наук, который получил распространение в начале прошлого века. Стиль мышления формалистов впоследствии определит характер и лицо целой интеллектуальной эпохи. К концу десятилетия формализм был вытеснен марксизмом, сам оказавшись в роли побежденного, однако именно его вклад в смену идеалистического стиля культуры имел решающее значение.

Оригинальная духовная конструкция, какой была Вольфила, разрушилась в силу вполне естественных объективных причин. С одной стороны, к середине 1920 годов несравненно усилилось идеологическое давление со сюроны государства, понуждавшее вольфильцев либо приспосабливагься к новым условиям, либо уходить в интеллектуальное «подполье». С друюй стороны, смерть и эмиграция окончательно разрушили общий круг близких друзей, что происходило на фоне появления нового поколения - с совершенно иным стилем мышления, - которое больше не желало играть по правилам своих старших коллег. Люди, объединявшиеся вокруг Вольфилы, оказались последними организованными идеалистами в своем отечестве, (искусственно прерванный в советской России, идеализм продолжал свое естественное, насколько это было возможно, развитие в среде эмиграции до тех пор, пока оставались в живых его непосредственные носители). Их, «последних индивидуалистов», активных ниспровергателей своих предшественников-консерваторов, в свою очередь, отвергли не только власти предержащие, но и представители следующего поколения. На смену идеалистическому мышлению пришли другие формы самосознания, которые пробудили к жизни новые движения, с практическим идеализмом не имевшие уже ничего обще! о.

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Белоус, Владимир Григорьевич, 2006 год

1. Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919 / Публ., предисл. икомм. А. В. Лаврова. М., 2001.

2. Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка / Публ., вступ. статья и комм.

3. А. В. Лаврова и Дж. Мальмстада. СПб., 1998.

4. Андрей Белый о Блоке. Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи. / Вступ. статья,сост., подг. текста и комм. А. В. Лаврова. М., 1997.

5. АрзубьевП Предводитель скифов // Наш век. 1918.17 февраля. № 27.

6. Асколъдов С. Религиозно-этическое значение Достоевского // Достоевский:

7. Статьи и материалы. Сб. 1. Пг., 1922.

8. Ахутин А. В Записки из-под спуда // «АРХЭ»: Культуро-логический ежегодник.1. Кемерово, 1993.

9. Бабич В В В поисках "связи времен": "Достоевский и античность"

10. Л. В. Пумпянского//Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1.

11. Бахтин М Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М., 1975.

12. Белоус В Г К публикации «Беседы о пролетарской культуре в Вольфиле». De

13. Visu 1993. № 7. // De Visu. 1994. № 1/2.

14. Бе wye В Реконструкция «Антроподицеи», или Самооправдание Иванова

15. Разумника// Русская мысль. 1995. № 4102,4103.

16. Беюус В Г Из истории Петроградской Вольной философской ассоциации // Вопросы философии. 1999. №6.

17. Беюус В Иванов-Разумник как литературный критик // Literatura rosyjska przelomu XIX i XX wieku. Gdansk, 1999.

18. Беюус В. «Ирония истории» и поэма Александра Блока Двенадцать II Literaturarosyjska przelomu XIX i XX wieku. Gdansk, 2002.

19. Беюус В Вольфила (Петроградская Вольная Философская Ассоциация) 19191924. Кн. 1. Предыстория. Заседания. М., 2005.з \5.EewycB Вольфила (Петроградская Вольная Философская Ассоциация) 1919—1924. Кн. 2. Хроника. Портреты. М, 2005.

20. БечыйА Арабески. М., 1911.

21. БечыйА Священная Россия // Россия. 1919. 7 июня.№ 1.

22. БечыйА. «Записки Мечтателей»//Записки мечтателей. 1919.№ 1.

23. Бечый А. «Я». Эпопея. Т. 1. «Записки чудака». Ч. 1. «Возвращение на родину» //

24. Записки Мечтателей. 1919. № 1.

25. Бечый А Вольная философская ассоциация // Новая Русская книга. 1922. № 1.

26. БечыйА. О «России» в России и о «России» в Берлине // Беседа. 1922. № 1.

27. БечыйА О духе России и «духе» в России // Голос России. 1922.5 марта. № 908.

28. Белый А. Ветер с Кавказа. М., 1928.

29. Белый А. Письма к П. Н. Медведеву / Предисл., публ. и прим. А. В. Лаврова //

30. Вз1ляд: Критика. Полемика. Публикации. М., 1988.

31. Белый А На рубеже двух столетий / Вступ. статья, подг. текста и комм.1. А. В. Лаврова. М., 1989.

32. Белый А Символизм как миропонимание / Сост., вступ. статья и прим.1. Л. А. Сугай. М., 1994.

33. Бешй А. Основы моего мировоззрения / Публ., прим. Л. А. Сугай //

34. Литературное обозрение. 1995. № 4/5.

35. Бечый А К «Указателю» критической литературы обо мне // Андрей Белый: proet contra / Сост., вступ. статья, комм. А. В. Лаврова. СПб., 2004.

36. Бердяев Н А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.

37. Бердяев Н. А. Философия свободного духа. М., 1994.

38. Бердяев Н. А Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.

39. Беседы В. Д. Дувакина с М. М. Бахтиным. М., 1996.

40. Библер В С Мышление как творчество (Введение в логику мысленногодиалога). М., 1975.

41. БчокА. Крушение гуманизма // Знамя. 1921. Январь. № 7. Март. № 8.

42. Бчок А Собр. соч.: В 8 т. Т. 5-7. М.; Л., 1962-1963.

43. БчокА Записные книжки. М., 1965.

44. Бюх Э. Тюбингенское введение в философию. Екатеринбург, 1997.

45. Богданов А. А. Тектология. Единая организационная наука. Кн. 1. М., 1989.

46. Богомолов Н. А Андрей Белый и советские писатели. К истории творческихсвязей // Андреи Белый. Проблемы творчества. М., 1988.

47. Бохенский Ю М. Современная европейская философия. М., 2000.

48. Булгаков С Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М., 1994.

49. Булгаков С. Н. Соч.: В 2 т.

50. В Вольфиле// Литературные записки. 1922.1 августа. № 3.

51. ВеберА. Избранное: Кризис европейской культуры. СПб., 1999.

52. Векслер A. J1. Кризис творчества Андрея Белого // Жизнь искусства. 1919. 3031 октября. №280-281.

53. Векслер А Наследие Л. Андреева // Жизнь искусства. 1919. 13-14 декабря.316.317.

54. ВексчерА Цель творчества//Жизнь искусства. 1920. 18 мая. №454.

55. Вексчер А. Л «Эпопея» А. Белого (Опыт комментария) // Современнаялитература. Л., 1925.

56. Вехи. Из глубины / Сост. и подг. текста А. А. Яковлева. М., 1991.

57. Виндечьбанд В Избранное: Дух и история. М., 1995.

58. Воздушные пути: Альманах. Выи. V. Нью-Йорк, 1967.

59. Временник Театрального отдела Народного комиссариата по просвещению.116.; М., 1918. Ноябрь. Вып. 1.

60. Гаген-Торн Н И. Метопа / Сост. и прим. Г. Ю. Гаген-Торн. М., 1994.

61. ГадаммерX-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988.

62. Галушкин А Ю. «И так, ставши на костях, будем трубить сбор.» К истории несостоявшегося возрождения Опояза в 1928-1930 гг.» // Новое литературное обозрение. 2000. № 44.

63. Гегечь Г В Ф. Феноменоло! ия духа. СПб., 1992.

64. Гегечь Г. В Ф. Философия права. М., 1990.

65. Гейне Г. К истории религии и философии в Германии // Г. Гейне. Собр. соч.:1. В 6 т. Т. 4. М., 1982.

66. Герцен А. И Собр. соч. Т. 6 М., 1955.

67. А Г Гизетти А . Дискуссии о современной литературе // Русскийсовременник. 1924. №2.601 шетти А Стихия и творчество (Русская литература перед лицом революции)//Мысль. Сб. 1. Пг., 1918.

68. Гизетти А Эрудит и дилетант (По поводу двух философских книг) // Записки

69. Передвижного Театра П. П. Гайдебурова и Н. Ф. Скарской. 1923. 22 октября. №63.

70. Гинзбург Л. Литература в поисках реальности. Л., 1987.

71. Гинзбург Л. Человек за письменным столом. Л., 1989.

72. Гочлербах Э. Рец. «Записки мечтателей» // Жизнь искусства. 1919. 22 августа.222.

73. ГиччербахЭ. Андрей Белый как мыслитель // Накануне. Литературное