Миф как феномен социальной реальности тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.11, кандидат философских наук Ковалева, Татьяна Ивановна

• Ковалева, Татьяна Ивановна
• кандидат философских наук
• 1999

Оглавление диссертации кандидат философских наук Ковалева, Татьяна Ивановна

Введение 3

Глава 1. Миф как феномен культуры 15

1.1. Концептуальные подходы к осмыслению мифа 15

1.2. Миф как интегративная форма культуры доисторического общества 34

1.3. Онтология мифа г 59

Глава 2. Феноменология мифа на рубеже XX-XXI вв. $1

2.1. Сущность и особенности формирования современных социальных мифов 91

2.2. Мифотворчество как феномен российской ментальности 122

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Миф как феномен социальной реальности»

На рубеже XX—XXI веков, несмотря на впечатляющие успехи научно-технического прогресса, человечество все больше осознает опасность избранного несколько столетий назад пути. Разрушение окружающей среды, опасность ядерной катастрофы усилили понимание зыбкости человеческого существования, что привело к расширению функционального поля иррациональных способов освоения действительности — распространению религиозных идей, тяги к мистицизму и магии, социальному мифотворчеству.

Распад российского общества на отдельные подсистемы (социальные группы, слои, классы и т.п.) с взаимоисключающими интересами стал следствием утраты сплачивающих нацию идей, традиций, ценностей, норм. Реалии новой ситуации оказались во многом недоступными для понимания «среднего» человека, который на себе почувствовал последствия этого распада и стремительное падение уровня материального благополучия. В условиях кризиса идентичности человека ожидать от него адекватных реакций на воздействие со стороны внешнего окружения, к которому, хочет он или нет, вынужден приспосабливаться, не приходится.

Разрушение прежней идеологии и системы ценностей порождает острый кризис в духовно-нравственной сфере. Человек остается без точки опоры, без убеждений—итеряетсявмире. Кризисные периоды вообще насыщены поисками идей, которые могли бы стать жизненными ориентирами. Поэтому многие люди обращаются к мифоподобным эрзацрелигиям, «священным» учениям или социальным доктринам, от которых ждут освобож-. дения от тягот или чуда.

Игнорировать или недооценивать роль этих моментов в социуме, пренебрегать тем, что не поддается экспериментальной проверке, не только антинаучно, но и опасно: масштабы научного познания реальности пока уступают грандиозной и разнообразной фактической включенности в нее человека.

Современное общество представляет собой «мозаичную», неустойчивую (неравновесную) систему, отличающуюся высокой подвижностью внутренних и внешних связей и реагирующую на любое «возмущение» со стороны духовных явлений, феноменов общественного сознания. В этих условиях наряду с использованием научных методов необходимо учитывать роль нерациональных форм освоения действительности.

Время обнаружило значительные жизненные пласты, которые не в состоянии пока ассимилировать социальная теория. В этом ряду, например, и неожиданное поведение привилегированных слоев общества в политических эксцессах конца 60-х — начале 70-х гг. на Западе, и заметное усиление роли религии в современном рационалистическом мире, и стремительное крушение коммунистических режимов. Немало социологических прогнозов, равно как и результатов теоретического «освоения» индивида, его экзистенциального присутствия безжалостно опровергаются жизнью. Поэтому не уйти от осмысления огромного массива данных, накопленных так называемыми «нетрадиционными» подходами, которые наука пока не в состоянии объяснить.

Для значительных масс людей именно миф оказывается способным компенсировать недостаток позитивной, адекватной информации, стать средством их социального ориентирования.

Исторический процесс постоянно разрушает классическое мифосозна-ние. Традиционный миф перестает удовлетворять потребностям социума, уходит на периферию культуры. Но, единожды возникнув, миф сам по себе не исчезает. На смену классическому мифу приходит социальная мифология, происходит перенос акцентов из сферы сверхъестественного в область интерпретации социальных отношений.

Социальные мифы — особая универсальная реальность истории. Они возникают тогда, когда в обществе проявляются признаки распада, нарастает отчуждение, перестают действовать законы, нормы морали, традиции, обычаи.

Возвышаясь над частными интересами отдельных людей и групп, рассматривая их всегда лишь в соотношении с целым, а само это целое — в его сублимированной, идеализированной и тем самым нормативной форме, социальный миф выступает как сила, гармонизирующая общественные противоречия.

Мифы—один из истоков любого общества и культуры. Для понимания современной ситуации в России, ее корней и следствий, из нее вытекающих, представляется необходимым исследование сущности и роли мифа и мифического сознания, которым изобилует XX век.

В современном обществе миф выступает часто в фрагментированном, опосредованном виде. Это требует от исследователя: 1) реконструкции первоначального содержания мифа; 2) изучения различных этапов преобразования первоначальной модели; 3) решения проблемы инварианта мифомыш-ления.

Степень разработанности проблемы. Философская и научная литература по проблемам мифа обширна и многообразна. Основы изучения специфики социальной мифологии были заложены исследователями, изучавшими классическую мифологию. Этнологи XX века, начиная с Б.Малиновского, Ф.Боаса, Дж.Фрезера1 и учеников последнего - так называемая «Кембриджская школа»—показали фундаментальную роль мифа и ритуала в жизни архаического общества и генезисе некоторых социальных институтов. Восхо

1 Боас Ф. Ум первобытного человека. — М. — JL, 1926; Малиновский Б. Магия, наука и религия. — М.: «Ребл-бук», 1988; Фрезер Дж. Золотая ветвь: исследование магии и религии. — М.: Политиздат, 1984. дящая к Ф.Ницше «философия жизни» (особенно А. Бергсон) проложила путь к апологетическому восприятию мифа не как полузабытого эпизода предыстории культуры, а как вечной вневременной живой сущности культуры.

Глубокое понимание мифа как важнейшей «символической» формы человеческой деятельности с её особой спецификой показал неокантианец мар-бургской школы Э.Кассирер1. В отличие от теоретика французской социологической школы JI. JIеви-Брюля2, подчёркивающего иррациональный пре-логизм мифа (на основе механизма «партиципаций»), Э.Кассирер выявил и рациональные элементы мифа.

В качестве интеллектуального и достаточно плодотворного мышления, но своеобразного и весьма громоздкого (и без всякой апологетики), с использованием механизма «медиации» и «бриколажа» (т.е. решение интеллектуальных задач как бы рикошетом), представил мифологию лидер структурной антропологии К.Леви-Стросс3.

В работах немецкого психолога В.Вундга4 в связи с генезисом мифов особо подчеркивалась роль аффективных состояний и сновидений, а также ассоциативных цепей. Аффективные состояния и сновидения как продукты фантазии, родственные мифам, занимают еще большее место у представителей психоаналитической школы - З.Фрейда5 и его последователей. Индиви

1 Кассирер Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры. В кн.: Проблема человека в западной философии. — М.: Прогресс, 1988; Кассирер Э. Лекции по философии и культуре // Культурология XX века: Антология. — М.: Юрист, 1995.

2 Леви-Брюль Л. Первобытое мышление. — М.: Просвещение, 1930.

3 Леви-Стросс К. Стуктурная антропология. — М.: Наука, 1983; Леви-Стросс К. Структура мифов // Вопросы философии. — М., 1970. — №7.; Леви-Стросс К. Первобытное мышление. — М.: Республика, 1994.

4Вундт В. Миф и религия. — СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1908.

4 Фрейд 3. Сновидения. — М., 1991; Фрейд 3. Тотем и табу (труды разных лет). Кн. 1. — Тбилиси, 1991; Фрейд 3. «Я» и «оно». — Л., 1924; Фрейд 3. Психоанализ бессознательного. — М., 1989. дуальным «комплексам» З.Фрейда К.Г.Юнг1 противопоставил коллективно-бессознательные «архетипы», непосредственной реализацией которых он и его последователи (К.Кереньи, Дж.Кемпбел, Э.Нойман) считали мифологию народов мира и её отголоски в литературе. Вслед за «элементарной идеей», предложенной Бастианом, «коллективным сознанием» Э.Дюркгейма и «коллективными представлениями» JT. Брюля, К. Г. Юнг верил в существование «коллективного бессознательного», считая, что каждый человек несет в себе врожденный, базирующийся в нервной системе элемент этого бессознательного, проявляющийся в сновидениях и мифах.

Наиболее влиятельным в наши дни интерпретатором мифа как «священной истории» выступает М.Элиаде2, для которого миф являлся свидетельством прорыва «трансцендентного в наш мир». М.Элиаде полагал, что никакое общество невозможно осознать без понимания его «священной истории». Он считал, что все общественные институты, мораль и культура любого общества полностью зависят от совокупной «священной истории» «прорывов трансцендентного» в жизнь этого общества.

Анализ мифа с использованием средств современной методологии науки продемонстрировал современный немецкий философ К. Хюбнер, в работах которого миф рассматривается как аспект реальности, равноправно «соседствующий» с другим аспектом, выражаемым наукой.3

В русской мифологисгике можно выделить несколько сложившихся подходов и методов. Сторонник мифопоэтического метода А. Н. Афанасьев4 видел в мифах поэтическое олицетворение всего земного через небесное. Его

1 Юнг К.-Г. О современных мифах. — М.: Практика, 1994; Юнг К.-Г. Избранные произведения. — М., 1992; Юнг К.-Г. Душа и миф: шесть архетипов. — М., 1997.

2Элиаде М. Аспекты мифа. — М.: Прогресс, 1996; Элиаде М. Космос и история. — М.: Прогресс, 1987; Элиаде М. Священное и мирское. — М., 1994.

3 К. Хюбнер. Истина мифа.— М., 1996.

4 Афанасьев А.Н. Древо жизни. — М.: Современник, 1982. метод был близок исследованиям Ф.И.Буслаева, А.А.Потебни, Н.Ф.Сумцо-ва1.

Иначе подходили к мифологии А.Н.Веселовский, Д.Н.Анучкин, частично В.Ф.Миллер2, которые исследовали культурно-мифологическую основу мифологического мышления. В этом же направлении, но взяв за основу сравнительный анализ мифологии разных народов, разрабатывали проблему Е.В.Аничков3, В.Н.Топоров4, которые провели более широкий анализ мифотворчества индоевропейских, в том числе и славянских народов.

Отметим важный вклад в разработку данной проблемы таких учёных, как Д.К.Зеленин, В.Я.Пропп5, глубоко исследовавших ритуально-обрядовую основу мифа.

Крупнейший специалист по античной мифологии А.Ф.Лосев6 не ограничивается сведением мифа к объяснительной функции. Он считает, что миф вообще не имеет познавательной цели. По А.Ф.Лосеву, миф есть непосредственное вещественное совпадение общей идеи и чувственного образа, он настаивает на неразделенности в мифе идеального и вещественного, вследствие чего и появляется в мифе специфичная для него стихия чудесного.

1 Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 1 -2. — СПб., 1861; Потебня А.А. Слово и миф. — М.: Политиздат, 1989; Потебня А.А. Эстетика и политика. — М., 1976; Сумцов Н.Ф. Очерки истории южнорусских апокрифических сказаний ипесен-—Киев, 1988.

2 Анучкин Д .Н. Сани, ладья и конь как принадлежности похоронного обряда. — М., 1980; Веселовский А.Н. Разысканияв области русского духовного стиха. — СПб, 1889; Миллер В.Ф. Очерки русской народной словесности. Тт. 1-3. — М., 1897-1924.

3 Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. — СПб., 1914.

4Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. — М.: Прогресс-Культура, 1995; Топоров В.Н. К происхождению некоторых поэтических симоволов // Ранняя форма искусства. — М., 1972.

5 Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии. — М.: «Индрик», 1995; ПроппВ.Л. Исторические корни волшебной сказки. — СПб., изд-во СПб ГУ, 1996; ПроппВ.Л. Русская сказка. — Д.: изд-во ЛГУ, 1984.

6 Лосев А.Ф. Философия. Методология. Культура. — М.: Политиздат, 1991; Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. — М., 1982; Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. — М., 1995; Лосев А.Ф. История античной философии. — М.: Мысль, 1989.

Обращает на себя внимание анализ мифотворчества, данный М.М.Бахтиным в работе «Творчество Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса»1. В ней автор показал фольклорно-ритуально-мифологические корни литературы через анализ «карнавальной культуры». Именно своеобразная народная античная и средневековая культура оказывается промежуточным звеном между первобытной мифологией—ритуалом и художественной литературой.

Методы семиотики используются в некоторых работах Е.М. Мелетин-ского2 (по мифологии скандинавов, палеоазиатов, по вопросам общей теории мифа).

В середине XX в. в качестве непосредственного объекта изучения выделяется социальный миф. Сформировалась устойчивая философская традиция, в пределах которой его сущность редуцируется к идеологическим образованиям. Несмотря на явное упрощение специфики социального мифа при таком подходе, исследования зарубежных ученых оказались плодотворными, так как ими достаточно глубоко были изучены такие проблемы, как соотношение идеологического и научного сознания (А.Винер, Э.Топич, Х.Ортега-и-Гассет, К.Поппер3), потребности масс и политическая мифология (Э.Канетти, Ф.Ницше, Х.Ортега-и-Гассет4), иррационально-психологические компоненты мифа (В.Парето, З.Фрейд, Э.Фромм, К.Г.Юнг5).

1 Бахтин М.М. Творчество Ф.Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. — М., 1990.

2 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. — М., 1985; Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. — М., 1958.

3 Ортега-и-Гассет. Что такое философия?; — Ортега-и-Гассет. Избранные произведения. — М„ 1996.

4Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. — СПб, 1993; Ницше Ф. Собрание сочинений в 2-х томах. — М., 1990; Ортега-и-Гассет. Избранные произведения. — М., 1996.

5 Юнг К.-Г. О современных мифах. — М., 1994; ЮнгК.-Г. Архетип и символ. — М., 1991; Юен К.-Г. Психология бессознательного. — М., 1994; Фромм Э. Бегство от свободы. — М., 1987; Фромм Э. Душа человека. — М., 1992; Фрейд 3. Толкование сновидений. — СПб, 1913; Фрейд 3. Психология бессознательного. — М., 1989.

Сложность и специфика феномена социального мифа обусловили тот факт, что его изучение на сегодняшний день характеризуется скорее постановкой проблем, нежели их решением (Э.Кассирер, Г.Лассуэлл, К.Мангейм, Ж. Сорель, Л. Фойер, М .Элиаде и др.). В еще большей степени сказанное выше относится и к проблеме ремифологизации как стратегии переориентации мифологического сознания.

В советской философской литературе до середины 70-х гг. проблема социальной мифологии обсуждалась, как правило, с идеологических позиций, где миф рассматривался как феномен, присущий исключительно буржуазному и добуржуазному обществу, и интерпретировался как система сознательной лжи и фальсификаций. Выдвигалось положение о том, что в условиях социалистического общественного строя в принципе исключена возможность возникновения социальной мифологии и мифотворчества. Тем не менее, в ходе критики буржуазных концепций и мифосознания капиталистических обществ осуществлены плодотворные исследования как в постанов-кепроблем, так и в попытках их решения (Э.Я.Баталов, А.Г.Гулыга, П.С.Гу-ревич, Л.В.Скворцов и др.).

В последние годы различным аспектам социальной мифологии посвящены работы Г.В.Осипова, Р.А.Зобова, В.Н.Келасьева, А.И.Парфенова, Л.Г.Ионина1 и других авторов.

Однако, несмотря на тематическую насыщенность и актуальность проблемы, социальный миф еще не стал предметом специального социально

1 Ионин Л.Г. Социология культуры. — М., 1996; Ионин Л.Г. Понимающая социология. — М.: Наука, 1979; Осипов Г.В. Мифы уходящего времени // Социс. — М., 1992. — №6. Зобов Р. А., Келасьев В. Н. Мифы российского сознания и пути достижения общественного согласия. С.-Петербург, 1995.; Парфенов А. И. Политическая мифология: Саратов. 1996. философского анализа. На наш взгляд, еще не сложилась целостная концеп-ъ ции социального мифа как феномена общественной жизни, в которой бы интерес к конкретным проблемам и явлениям мифического сознания сочетался с раскрытием его специфики, теоретико-методологическим освоением и дальнейшей разработкой понятийного аппарата. Вопросы, разрабатываемые в рамках конкретных дисциплин, нуждаются подчас в качественно новой методологической трактовке.

Цель и задачи исследования. Цель данной работы вытекает из многоас-пектности предмета исследования и состоит в том, чтобы на основе расширения методологической базы (герменевтика, семиотика, социальная психология, культурология) обеспечить целостную разработку проблемы социального мифа и мифотворчества. Реализация цели предусматривает решение ряда конкретных задач: осуществить анализ основных концепций, направлений, школ, исследующих миф и мифологию и на этой основе выявить недостаточно или совсем неразработанные вопросы; показать укорененность мифического сознания на всех уровнях человеческого бытия; выявить онтологические основания и смысл существования мифических форм сознания на протяжении длительной истории человечества; раскрыть сущность и специфику социального мифа как целостного явления общественной жизни; рассмотреть формы мифического сознания в социуме и определить общее основание классификации многочисленных его проявлений; объяснить, каким образом миф как социальный феномен, закрепляется в общественном сознании и выступает в роли особой истины; ответить на вопрос: привносит ли новое знание анализ личности и общества средствами теории мифа в этой области; изучить генезис и механизм функционирования социального мифа; исследовать влияние на формирование социального мифотворчества в России особенностей русского менталитета и культурного архетипа.

Метологической основой данного исследования являются работы В. Вундта, Э. Кассирера, К. Леви-Стросса, Б. Малиновского, Л. Л еви-Брюля, А. Ф. Лосева, Е. М. Мелетинского, В. Я. Проппа, О. М. Фрейденберг, М. Элиаде, К. -Г. Юнга и др., в работах которых заложены основы изучения классического мифа и форм его объективизации.

При анализе соотношения мифа и массового сознания, мифа, утопии и идеологии диссертант использовал подходы и идеи К. Мангейма, В. Парето, 3. Фрейда, К.-Г. Юнга, Э.Фромма, Ортеги-и-Гассета, Ж. Сореля, Ф. Хайека.

Стимулирующее влияние на исследование ментальности и мифотворчества оказали работы русских философов: Н. И.Бердяева, Н. О. Лосского, И. А. Ильина, Г.П. Федотова.

При исследовании классического и современного мифа автором использованы гносеологический,онтологический, психологический и исторический подходы. Каждый из подходов дал возможность проникнуть в свою область проблемного поля мифа как социально-духовного феномена, рассмотреть его на определенном уровне феноменологичности и таким образом создать определенную модель явления.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют также принципы единства исторического и логического, конкретность и всесторонность рассмотрения.

Новизна диссертационного исследования заключается в следующих основных положениях: на основе расширения методологической базы и систематизации накопленного материала в рамках различных научных дисциплин дано целостное освещение проблемы социального мифа, который представлен как значительный пласт общественного сознания, имеющий свою форму, структуру, логику механизм развития и активно воздействующий на систему общественных связей; дается определение «социального мифа» как одного из способов духовно-практического освоения действительности массовым субъектом; показано, что социальный миф является неотъемлемым атрибутом жизни современного общества, который имеет общую с классическим мифом природу, специфическую информационную и психологическую структуру, а также систему функций; раскрыто содержание современного мифотворчества, предполагающее рефлексивное отношение к нему как средству а) согласования антиномий человеческого бытия; б) манипулирования общественным сознанием; рассмотрена взаимообусловленность ментальности и мифического сознания. Показано, что культурный архетип и ментальность задают программу мифологических стереотипов, обеспечивающих актуальность мифа в конкретных исторических условиях.

Теоретическая и практическая значимость работы. Положения, обоснованные в диссертации, имеют мировоззренческое и методологическое значение для познания человека и человеческого бытия на разных его уровнях: индивидуальном, социальном, культурном. Идеи и выводы, содержащиеся в работе, могут стать основой для дальнейших исследований социальной мифологии. Результаты исследования способны помочь в решении вопросов эффективности политики и власти, истоков и сущности политических заблуждений, а также в ситуации «смены парадигм» и разработки стратегических программ в социальной сфере.

В конкретно-прикладном плане данная работа может быть использована в качестве специального теоретического курса в преподавании философии, социальной психологии, социологии, культурологии.

Апробация работы. Основные теоретические положения и выводы нашли отражение в сообщении, сделанном на Международной научно-практической конференции «Вторые Илиадиевские чтения» (май, 1999 г.), в обсуждении на кафедре философии МГСУ (июнь, 1999 г.), в материалах семинаров по курсу философии; научных публикациях.

1. Миф: архаика и современность // Россия: духовная ситуация времени. М., 1998. №1 — Юс. (0,5пл.).

2. Миф и демифологизация // Россия: духовная ситуация времени. М., 1999, №2 —15 с. (0,7 пл.).

3. Миф как социальная реальность // Вторые Илиадиевские чтения: Тезисы докладов и выступлений международной научной конференции. — Курск, 1999 (0,3 пл.).

4. Наука, миф, утопия//Россия, Духовная ситуация времени: Сб. материалов заочного методологического семинара Гуманитарного Института МГСУ. М., 1999, №2—16 с. (0,7 пл.).

Структура диссертации определена задачами, принятым способом ис-ледований, состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы.

Заключение диссертации по теме «Социальная философия», Ковалева, Татьяна Ивановна

Заключение

В данной работе мы неоднократно заостряли внимание на необычайной устойчивости мифа. Изучение мифа сопряжено с широким спектром философских и культурологических проблем. Ситуация перехода от догм абсолютизированной рациональности к пострациональной парадигме в культуре вызывает к жизни вопрос о необходимости по-новому осмыслить философскую проблему определения специфики природы мифа и роли мифического сознания в человеческом бытии, проблему связи самого модуса человеческого существования с мифом. Для решения этой задачи нужно было прежде всего найти некоторый смысловой инвариант в многообразных и разнородных представлениях о мифе, сложившихся в истории философии. Исторический обзор существующих интерпретаций мифа позволил объемнее представить объект исследования и методы его изучения, наметить пути и координации дальнейшей разработки, связанной, в первую очередь, с теоретической реконструкцией креативных потенций мифа.

Для выяснения сущности мифа как феномена культуры, его роли на различных этапах эволюции человеческого общества, а также для определения возможных позиций по отношению к современным социальным мифам, мы обратились к наиболее ранней форме мифа, присущей доклассовому обществу.

В архаическом обществе миф был формой сознания, в которой «конструировался» режим человеческого бытия. Он непросто отображал действительность, а посредством этого отображения активно вводил в социальную жизнь определенные нормы и ориентации, формировал основы деятельности социальных групп. Мир мифического сознания самодостаточен и не нуждается ни в каких изменениях. Поэтому в архаических обществах коллективно-познавательная функция практически отсутствует. Субъект классического мифа знает «все», он не нуждается в новом, ином знании. Его поведение во многом детерминировано «природными» потребностями.

Классический миф скроен по меркам небольших популяций: семьи, рода, племени. Она принадлежит всем и никому в отдельности. Мифическое сознание функционирует лишь в условиях целостной общности, где отдельный человек не является субъектом этого сознания в полном объеме, он лишь частичный субъект общего сознания. В полной же мере «субъектом» (пассивным носителем) этого типа сознания является лишь вся общность. В архаических обществах миф господствует над всей совокупностью социальной жизни и социальных чувств человека, он достигает апогея, когда общность оказывается в неожиданной или опасной ситуации (война, голод и т.д.).

Содержание древних мифов с их героикой и мифотворчеством основывалось на своеобразной мифологической логике. Главными чертами этой «логики» было, во-первых, то, что первобытный человек не выделял себя из окружающей природной и социальной среды и, во-вторых, то, что мышление сохраняло черты диффузности и нерасчлененности, было почти неотделимо от эмоциональной, аффектной сферы. Следствием этого явилось наивное очеловечивание всей природы, всеобщая персонификация, отождествление природных, социальных, культурных явлений. На природные явления переносились человеческие свойства, и наоборот, мифологическим предкам и людям могли быть приписаны черты природных объектов.

Для мифа было характерно значительное тождество формы содержанию, и поэтому символический образ представлял то, что он моделирует. Мифическое мышление выражалось в неотчетливом разделении субъекта и объекта, предмета и знака, вещи и слов, существа и его имени, вещи и ее атрибутов, единичного и множественного, пространственных и временных отношений, начала и принципа, происхождения и сущности. Эта диффуз-ность проявлялась в сфере воображения и обобщения.

Для классического мифа характерна замена причинно-следственных связей прецедентом. В принципе в мифе совпадают описание модели мира и повествования о происхождении его отдельных элементов, природных и культурных объектов, о деяниях богов и героев, определивших его нынешнее состояние.

Рассказ о событиях прошлого служит в классическом мифе средством описания устройства мира, способом объяснения его нынешнего состояния. Мифические события являются «кирпичиками» мифической модели мира.

Анализ классического мифа позволил нам определить его как первичную реальность, которая воспроизводится при помощи сакральных действий. Эта первичная реальность, выступающая в виде первообразов, обусловливала все мифовосприятие и поведение человека в архаическом обществе.

Для понимания мифа в его сущностном бытии необходимо было подвергнуть проверке несущую «силу» лежащих в его основе представлений, категорий и понятий опыта. Анализ онтологии мифа включает поэтому сравнение с научной онтологией, утопией, идеологией, религией и имеет в силу этого не только гносеологический и онтологический, но и научно-теоретический характер. Проведение такого анализа предполагает эксплицитную картину мифического мышления и опыта. Третий параграф первой главы мы посвятили именно этому.

Определение онтологии мифа позволило выявить в данной работе его отличия и общие черты с утопией, идеологией и религией, связь мифа с наукой. Наука способна осваивать любой фрагмент действительности, но при условии, что он «сконцентрирован» по способу объектной организации. В этом проявляется сила науки, основа ее активной экспансии во все отрасли человеческой жизнедеятельности. Но в этом же и ее слабость: она не может включить в картину мира жизненные и сознательные явления, которые не редуцируются к субъектно-объектному отношению.

В мифическом переживании нет места для такого критического расщепления восприятий. Поэтому различие между субъективным и объективным знанием лишено для него смысла. Мифическая картина мира принципиально полна — с гносеологической точки зрения. Это позволяет мифу увидеть и зафиксировать синкретическое единство субъекта и объекта, мышления и действия, энергии и структуры, которое именуется общественной жизнью и в котором живем все мы в нашей повседневности. С точки зрения мифа, повседневность является в ее непосредственности. Это тот «жизненный мир», поисками которого уже много десятилетий занимаются философия и социология, несмотря на интуитивную самоочевидность его существования.

Сравнение мифа с утопией позволяет нам сделать вывод, что миф предстает в качестве генетической первоклеточки разнообразных форм утопического сознания, обусловливая общность их основных черт, но проявляясь своеобразно в каждой из феноменаций. Утопия и идеология как продукт духовной деятельности относятся друг к другу соответственно как вид к роду. Идеология представляет собой своеобразное «поле», на котором встречаются друг с другом утопия и миф, ибо она может быть насыщена не только утопическими, но и мифологическими элементами. Необходимой предпосылкой продуцирования и репродуцирования всех трех элементов общественного сознания — мифа, утопии, идеологии — является наличие массового сознания.

Мифическое сознание с возникновением религии продолжает существовать в «свернутом» виде в рамках религиозного, сохраняя свою структуру и главное свое качество—эмоционально-чувственную образность. Мифическая составляющая религии наполняет ее чувственным содержанием, с помощью непосредственного эмоционального сопереживания придает религиозной вере живой характер. Христианская религия не является, подобно мифу, одним из видов объяснения мира (системой опыта), а только руководством к истиной жизни, т.е. жизни с Богом. В то время как миф может быть отделен от религии, религия без мифа не существует.

Конкретные мифы, порожденные первобытным обществом, со временем умирают. Но мифосознание как определенная исторически сложившаяся форма духовного освоения и формирования мира, как тип сознания, в котором находят воплощение представления о периодическом обновлении мира, восхождении к первоосновам, возвращении «потерянного рая», преодолении конечности индивидуального существования и разрыва с историческим (хронологическим) временем,—этот тип сознания выживает и после разложения первобытного общества. Вызванное к жизни человеческими потребностями и запросами его бытия, мифосознание сохраняется и порою неожиданно «врывается» в современный мир.

Миф перестает быть интегральной, тотальной формой сознания и культуры, сохраняясь лишь в качестве их элемента. При этом он, конечно, утрачивает прежнюю «чистоту», вступает в сложные взаимодействия с другими элементами сознания и культуры. Словом, новые мифы — продукт не только иной эпохи, но и иного сознания, порождаемого в существенных своих чертах рационалистически-аналитическим подходом человека к миру и к решению собственных проблем. Хотя рациональность социального поведения, способность воздействовать на человека при помощи логики не должна переоцениваться.

Современному социальному мифу присущи такие характерные для первобытного мифа черты, как эмоциональная окрашенность мировосприятия, отсутствие четких границ между рациональным и иррациональным, естественным и сверхъестественным, между прошлым, настоящим и будущим, между индивидуальным и коллективным.

Укорененность мифа в социальном бытии является основой его сегодняшнего возрождения. Необходимость «ремифологизации» массового сознания порождается, с одной стороны, информационным и идеологическим вакуумом, кризисным состоянием общества. С другой стороны, социальный миф стал выразителем неосознанных стремлений и ожиданий больших масс людей, средством их социальной ориентации. Особенно важно, что в мифе мы обнаруживаем кристаллизацию опыта и ожидания людей более отчетливо ,чем в доктринерском прагматическом выражении аналитической мысли.

Миф порою более ясно помогает судить о настроениях и чувствованиях людей, об энергии порыва и векторе их устремлений, нежели дискурсивно зафиксированная истина. В кризисных ситуациях резко возрастает потребность в мифе как средстве избавления от внутренних и внешних противоречий, обретается среда, принадлежность к определенной общности, чувство защищенности, уверенности, эмоционального комфорта, духовная «крепость» и, в конечном счете, возвращается смысл и целостность «расколотого» бытия, а также в определенной мере снимается ответственность за происходящее. Каждая эпоха, каждое общество переосмысливают, переписывают миф исходя из своего мироощущения, адаптируя его к преобладающим, социальным, социокультурным и политическим особенностям среды.

Под социальной мифологией мы понимаем комплекс мифов, характерных для всякого общества, на любой стадии исторического развития. Понятие социального мифа в широком смысле охватывает возможные типы мифов в обществе, его структуру, классовых союзников и противников, преимущества и недостатки общественно-политической системы, агрессивную или миролюбивую «природу» тех или иных народов и т. п. В узком смысле социальный миф представляет собой первичную социальную «реальность», определяющую исходные мировоззренческие установки и побуждающую его к определенным действиям.

К основным признакам, отличающим социальный миф от других форм общественного сознания, можно отнести: авторитарность, эмоциональность, концептуальность, неисторичность, наукообразность, конкретность. Степень подлинности социального мифа определяется тем, насколько он созвучен извечным чаяниям социума, насколько он соответствует потенциальным, архетипическим желаниям людей, их ментальности. Социальный миф формируется сознанием социальной группы посредством особых процессов: инверсии, рационализации, проекции, персонификации.

Социальное мифотворчество и обращение к социальным мифам в различные периоды исторического развития России связано с особыми социально-политическими и экономическими условиями, которые не позволяли решать сложные проблемы традиционными методами и вынуждали лидеров с помощью мифов воздействовать на массовое сознание людей.

В современной России негативные процессы проявились в области экономики: в разрыве хозяйственных связей и спаде производства: в политике — в слабости властных структур, распаде межгосударственных связей; в социальной сфере — в росте социальных и межнациональных конфликтов, противоборстве социальных сил и течений, политических партий; в идеологии —в кризисе духовности, крушении общепринятых социальных идеалов, расширении и углублении социального мифотворчества, в психологии авторитаризма.

В данной ситуации одни субъекты социальной жизни (социальные общности) теряют свою прежнюю социальную идентификацию, а другие (индивиды) наряду с этим деиндивидуализируются. При этом и те, и другие приобретают маргинальные черты и характеристики, оказываются ^сформированными, аморфными, размытыми.

Процесс социального мифотворчества и мифологизации массового сознания, как правило, имеет наибольший успех, когда он, во-первых, происходит на почве, подготовленной конкретными историческими событиями, во-вторых, резонирует с существующими глубинными культурными архетипами и ментальностью, в-третьих, совпадает с умонастроением, существующим в российском социуме.

В диссертационном исследовании мы рассмотрели, как те или иные мифы, накладываясь на существующую ментальность, становились реальностью. Наиболее устойчивые мифы, как правило, воспроизводятся с учетом изменяющейся ситуации, часть мифов разрушается, появляются новые мифы, но в любом случае это не происходит бесследно для тех, кто эти мифы воспринимает и следует им в своей жизни. За разрушения мифов расплачивается в конце концов народ, ане их творцы. Сознание может оставаться под властью уже разрушенного мифа. Это «закрепощенное сознание» продолжает проявляться еще сильнее, чем влияние реально действующего мифа (пример тому—демонстрации в России в защиту равенства, против частной собственности, за справедливое распределение благ и т.п.).

Люди по-разному относятся к мифам. Кому-то даже удобнее находиться во власти мифов. Это придает их жизни определенный смысл, освобождает от чувства ответственности, не требует инициативы и личного стремления к улучшению своей жизни. Таких людей вполне устраивает то, что они имеют, они не хотят перемен. Освобождение их от власти мифа может привести к прямо противоположному результату: вместо ощущения свободы и прозрения может появиться страх перед будущим и даже попытки к самоубийству.

Использование мифов как средства достижения различных целей облегчается тем, что людей трудно убеждать даже при помощи логических аргументов, особенно, если они не хотят такой логики. Люди скорее верят в то, что соответствует их интересам, подкрепляется жизненным опытом и воспитанием. Если бы это было не так, то человек превратился бы в своего рода логическую машину. В реальной жизни все сложнее. Люди устают от повседневности, они склонны к тому, чтобы мечтать, верить в то, что мечта обязательно сбудется, и эта вера наполяет жизнь ожиданиями, надеждами, смыслом.

Особенности социального мифотворчества обуславливаются сегодня сущностью и динамикой процессов, происходящих в обществе, характером политической борьбы, идеологической пропаганды, спецификой современного информационного пространства. Последняя проблема выходит за рамки российской политики. Для современного общества характерна высокая степень развития информационных технологий и инфраструктур, в том числе средств массовой коммуникации и информации. Функционирование компьютерных телекоммуникационных сетей, связывающих различные информационные базы данных в любых частях мира, телевизионное вещание стали играть ключевую роль в глобализации повседневного общения, в формировании массового сознания в мире в целом. Возможность централизованно контролировать коммуникационные структуры позволяет манипулировать массами людей, внедряя в их сознание те или иные установки и представления. Политически ангажированные властные группы формируют целенаправленные политические мифы, используя для их распространения свое влияние на средства массовой информации.

По нашему мнению, духовный вакуум, существующий в настоящее время в России, мог бы быть заполнен национальной идеей, безусловно, без националистических крайностей. Прямая пересадка западной модели общественного развития на российскую почву не учитывает психологические и исторические особенности российского социума, его ментальность, неизжи-тость многих мифов в массовом сознании. Эти мифы можно анализировать, осуждать, но нельзя игнорировать их существование и возможные мутации. В то же время разумная «эксплуатация» некоторых мифов может послужить возрождению России.

Завершая исследование, мы не можем не остановиться на проблемах, требующих дальнейшего изучения.

В отдельных исследованиях нуждаются объективные предпосылки мифологизации сознания, причем не только сложившиеся в начале XX века, но и гораздо более раннее. То же самое относится и к способам мифологизации массового сознания.

Огромный интерес для исследователя представляет проблема реакции на процесс мифологизации, в частности эффект двойного сознания, вопрос о формах сопротивления и т.п. Более детального и углубленного изучения требуют основные мифологемы и условия их возникновения, их генезис в последние годы уходящего тысячелетия.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Ковалева, Татьяна Ивановна, 1999 год

1. Аверинцев С.С. Классическая греческая философия как явление историко-литературного рода// Новое в современной филологии.— М., 1979.

2. Автономова Н.С. Концепция сознания в структурализме // Проблема сознания в современной западной философии. Критика некоторых концепций.—М.: Наука, 1989.—С. 213-226.

3. Автономова Н.С. Миф: хаос и логос // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания.— М.: Политиздат, 1990.— С. 30-57.

4. Автономова Н.С. Неокантианство и структурализм // Из истории философии. Сб. аспирантских статей. Вып. 3.— М.: АН СССР, ин-т философии, 1972,—С. 378-399.

5. Автономова Н.С. Рассудок. Разум. Рациональность.— М: Наука, 1988.— 286 с.

6. Адо П. Что такое античная философия.— М.: изд-во гуманитарной литературы, 1999.— 320 с.

7. Андреев Ю.В. Поэзия мифаи проза истории.— JL: Лениздат, 1990.— 223 с.

8. Антонов В.И. Символ, условность, культура// Вестник МГУ.— Сер. 7, философия.— 1993,—№3,—С. 26-37.

9. Асмус В.Ф. Диалектика необходимости и свободы в философии истории Гегеля // Вопросы философии.— М.: 1995.— №1.— С. 52-69.

10. Анчел Е. Мифы потрясенного сознания.— М.: Политиздат, 1979.— 176 с.

11. Афанасьев А.Н. Древо жизни.— М.: Современник, 1982.— 464 с.

12. Ахундов М. Д. Картина мира от мифак науке// Природа.—М.: 1987.— №12,—С. 58-70.

13. БартР. Избранные работы: Семиотика. Поэтика.— М.: Изд. Группа «Прогресс», «Универс», 1994.— 616 с.

14. Белова Т.П. Проблема эволюции религиозного символа в философии куль турьгЭ.Кассирера // Бытие культуры: сакральное и светское.— Екатеринбург: 1994.—С. 30-41.

15. Белый А. Символизм как миропонимание.— М.: Республика, 1994.— 528 с.

16. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности.— М.: Медиум, 1995.— 303 с.

17. Бердяев Н. Смысл истории.— М., 1990.— 18 с.

18. Бердяев Н. Судьба России,— М., 1990.

19. Бибихин В.В. Символ и другое//Начала.— М.: 1994.— Вып. 1.— С. 177-190.

20. Булгаков С.Н. Карл Маркс как религиозный тип // Философия хозяйства.—М.: Наука, 1990.—С. 310-342.

21. Бурдье П. Социология политики.— М., 1993.— 324-325 с.

22. Буслаев Ф. О литературе.— М., 1990.— 34 с.

23. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли.— М.: Прогресс, 1988.—224 с.

24. ВиндельбрандВ. Избранное: Дух иистория. Пер. с нем.—М.: Юрист, 1995,—687 с.

25. Вундт В. Проблемы психологии народов // Преступная толпа, 1998.

26. Вундт В. Миф и религия.— Спб.: Брокгауз-Ефрон, 1908.— 416 с.

27. Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного.— М., 1991.

28. Гадамер Х.-Г. Истина и метод.— М.: Прогресс, 1988.— 704 с.

29. Го ленков С. И. Проблема сознания в философии символических форм Э.Кассирера// Философия культуры.— Самара: 1993.— С. 70-77.

30. Голосовкер ЯЗ. Логика мифа.— М.: Наука, 1987.— 217 с.

31. Голосовкер ЯЗ. Миф моей жизни // Вопросы философии, 1989.—2.

32. Григоренко А.Ю. Миф, ритуал, культура: критика иррационализма науки и культуры // Религия, атеизм и современная культура.—Л.: 1989.—С. 15-26.

33. Гудков Л .Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии.— М.: Русина, 1994.— 430 с.

34. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры.— М.: Искусство, 1984,—350 с.

35. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства.— М., 1990.

36. Гуревич П.С., Султанова М.А. Первооткрыватель философии символизма//Философские науки.— М.: 1993.— №4-6.— С. 100-115.

37. Гуревич П.С. Уникален ли человек? // Философские науки.— М.: 1994,—№1-3.—С. 135-154.

38. Гуревич П.С. Э.Кассирер: феноменология мифа// Философские науки,—М.: 1991,—№7 —С. 91-97.

39. Гуревич П.С. Социальная мифология.— М.: Мысль, 1983.— 175 с.

40. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Вопросы философии, 1986.— №3.

41. Гуссерль Э. Феноменология // Логос, 1991.— №1.

42. Гуссерль Э. Философия как строгая наука // Логос, 1991.— №1.

43. Даль В.И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа.—С.-Пб., 1994.

44. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.— М., 1979.

45. Донских О.А., Кочергин А.Н. Античная философия. Мифология в зеркале рефлексии.— М.: МГУ, 1993.— 240 с.

46. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни // Мистика. Религия, наука.—М.: Канон, 1998,—С. 174-231.

47. Дьяченко Е.И. Концепции мифа в философии и эстетике Э.Кассире-ра/Вопросы истории и теории эстетики. Вып. 5.— М.: МГУ, 1977.— С. 283292.

48. Евсюков И.И. Мифы о мироздании.— М.: Политиздат, 1986.— 57 с.

49. Жизнь мифа в Античности.— М., 1988.

50. Загадка человеческого понимания.— М.: Политиздат, 1991.— 352с.

51. Игнатов А. Метафизические корни коммунизма // Вопросы философии, 1994,—№12.—32 с.

52. Ильенков Э. Философия и культура.— М.: Политиздат, 1991.— 464с.

53. Ионин J1.Г. Понимающая социология.— М.: Наука, 1979.— 207 с.

54. Ионин Л.Г. Социология культуры.— М.: Логос, 1996.— 280 с.

55. Кавелин К.Д. Наш умственный строй: Статьи по философии русской истории и культуры.— М., 1989.

56. Камю А. Бунтующий человек.— М.: Политиздат, 1990.— 415 с.

57. Кантор В.К. Братья Карамазовы Ф.Достоевского.— М., 1983.— С. 64-92.

58. Капица П. Л. Мои воспоминания о Резерфорде//Новый мир, 1996.— №8,—207 с.

59. Кассирер Э. Естественнонаучные понятия и понятия культуры / пер. и предисл. к публикации И.Н.Зариповой; из книги «К логике наук о культуре» 1943//Вопросы философии,—М.: 1995.— №8,— С. 157-173.

60. Кассирер Э. Лекции по философии и культуре / пер. И.А.Лейтес, Е.А.Жуковой//Культурология. ХХвека: Антология.— М.: Юристъ, 1995.— С. 104-162.

61. Кассирер Э. Познание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функции / пер. Б.Столпнера и П.Юшкевича.— Спб.: Шиповник, 1912,— 454 с.

62. Кассирер Э. Опыт о человеке / пер. В.И.Менжулина // Философская и социологическая мысль.— М.: 1991.— №5.— С. 65-85.

63. Кассирер Э.Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры / пер. Ю.А.Муравьева / В кн.: Проблема человека в западной философии.— М.: Прогресс, 1988.— С. 3-31.

64. Кассирер Э. Сила метафоры /пер. Т.В.Топоровой//Теория метафоры.— М.: Прогресс, 1990,— С. 33-43.

65. Кассирер Э. Техника современных политических мифов / пер. А.В.Иванова // Вестник МГУ.— Сер. 7, философия.— 1990,— №2,— С. 58-69.

66. Кассирер Э. Техника политических мифов / пер. с англ. и примеч. Н.Е.Руденского // Октябрь.— М.: 1993,—№7,—С. 153-164.

67. Кассирер Э. Философия символических форм: введение и постановка проблемы / пер. и примеч. А.Н.Малинкина // Культурология. XX века: Антология,—М.: Юристъ, 1995.—С. 163-212.

68. Касьянова К. Русский национальный характер.— М., 1992.

69. Керлот Х.Э. Словарь символов.—М.: «REFL —book», 1994,—608с.

70. Кирвель И.С. Утопическое сознание. Сущность, социально-политические функции.— Минск, 1989.— С. 18-23.

71. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография.— М.: Наука, 1980.— 488 с.

72. Кравченко И.И. Рациональное и иррациональное в политике // Вопросы философии, 1996.— №3.— 7 с.

73. Кравченко И.И. Политика, наука и утопия // Драма обновления.— М„ 1990.

74. Кузнецов Б.Г. Эйнштейн.— М., 1963.— 86 с.

75. Культура: теории и проблема.— М.: наука, 1995.— 279 с.

76. Культурология. XX век: Антология.— М.: Юрист, 1995.— 703 с.

77. Культура, человек и картина мира.— М.: Наука, 1987.— 349 с.

78. Кун Т. Структура научных революций.— М.: Прогресс, 1977.— 300с.

79. Леви-Брюль JT. Первобытное мышление.—М.: Просвещение, 1930.— 307 с.

80. Леви-Стросс К. Первобытное мышление.— М.: Республика, 1994.— 384 с.

81. Леви-Стросс К. Структурная антропология.— М.: Наука, 1983.— 536 с.

82. Леви-Стросс К. Структура мифов // Вопросы философии.— М.: 1970,—№7.—С. 171-185.

83. Лезов С. Э.Кассирер и философия мифа // Октябрь.— М.: 1993.— №7.—С. 164-167.

84. Лившиц М. Критические заметки к современной теории мифа // Вопросы философии,—М.: 1973,—№8,—С. 143-153.

85. Лосев А.Ф. и культура XX века.: Лосевские чтения.— М.: Наука, 1991,— 221 с.

86. Лосев А.Ф. Из ранних произведений.— М.: Правда, 1990.— 655 с.

87. Лосев А.Ф. История античной философии.—М.: Мысль, 1989.— 204с.

88. Лосев А.Ф. Логика символа // Контекст литературно-теоретического исследования, 1972.— М.: Наука, 1973.— С. 182-217.

89. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство.— М.: Искусство, 1976.— 367 с.

90. Лосев А.Ф. Символ и его социально-историческое значение // Проблемы русской философии.— М.: Наука, 1976.— С. 17-22.

91. Лосев А.Ф. теория мифического мышления Э.Кассирера // Символ — Sim vol.— Paris, 1993.— №30,— С. 311 -336.

92. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура.— М.: Политиздат,1991,—525 с.

93. Лосева И.Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию // Вопросы философии.— М.: 1992.— №7.— С. 64-77.

94. Лосский Н.О. Характер русского народа. Кн. 1-2.— М., 1990.

95. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т.— Таллинн: Александра,1992.

96. Лотман Ю.М. Культура и взрыв.— М.: Гнозис, изд. группа «Прогресс», 1992.— 272 с.

97. Лотман Ю.М., Минц З.Г. Литература и мифология // Учен, записки Тарт. ун-та.— Вып. 546.— Тарту: Изд-во Тарт. ун-та, 1981 / Труды по знаковым системам. Вып. 13.

98. Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены.— М.: Прогресс, 1991.—412 с.

99. Малиновский Б. Магия, наука, религия.— М.: «Ребл-бук», 1998.— 304 с.

100. Малинкин А.Н. Культурологическая доктрина позднего Кассирера //Философские науки.—М.: 1955.— №5-6.— С. 130-139.

101. Мангейм К. Диагноз нашего времени.— М., 1994.— 174 с.

102. Мандельштам Н. Воспоминания // Юность, 1988.— №8.— 49 с.

103. Мандельштам О.Э. Слово и культура.— М., 1987.— 90 с.

104. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа.— М.: Наука, 1976.— 406 с.

105. Мифологический словарь.— М.: Советская энциклопедия, 1990.— 672 с.

106. Миф — фольклор — литература. Сб. статей АН СССР, Ин-т русской литературы.— JL: Наука, 1978.— 250 с.

107. Мондодоева А.П. Э.Кассирер: структура мифического мышления. Миф о государстве // Общество и современный социокультурный процесс.— М.: 1993.—С. 331-348.

108. Московичи С. Машина, творящая богов.— М.: «КЕП+», 1998.— 551 с.

109. Мотрошилова Н.В. Рождение и развитие философских идей: историко-философские очерки и портреты.— М.: Политиздат, 1991.— 464 с.

110. Муравьев Ю.А. Animal simbolicum и XX век: личность в культурологии Э.Кассирера / Философия, человек, культура.: Межвуз. сб. научных трудов,—М.: Прометей, 1992,—С. 142-150.

111. Насонова Л.И. Мифотворчество обыденного сознания //Философские исследования.— М.: 1993.— №1.— С. 46-60.

112. Ницше Ф. Собрание сочинений в 2-х томах.— М.: Мысль, 1990.

113. Новгородцев П.И. Об общественном идеале.— М.: изд-во «Пресса», 1991,— 635 с.

114. О происхождении богов.— М., 1990.

115. ОмароваЭ.М. Мышление и миф (критич. анализ филос. концепции Э.Кассирера)//Философия. Мировоззрение. Практика.— Алма-Ата: Наука Каз. ССР, 1987.— С. 268-277.

116. Осипов Г.В. Мифы уходящего времени // Социс, 1992.— №6.— 4 с.

117. Осаченко Ю.С., Дмитриева Л.В. Введение в философию мифа.— М.: Интерпракс, 1994.— 176 с.

118. Ортега-и-Гассет X. Избранные труды.— М.: изд-во «Весь Мир», 1997,—704 с.1180 человеческом в человеке/под ред. И.Т.Фролова.— М.: Политиздат, 1991,—384 с.

119. Пивоев В.М. Функции мифа в культуре // Вестник МГУ.— Сер. 7, философия.— 1993,— №3,— С. 37-45.

120. Платон. Собрание сочинений в 4-х томах.— М., 1990.

121. Платон и его эпоха.— М., 1979.

122. Полани М. Личностное знание.— М., 1985.

123. Полюса евразийства.—Карсавин П.Л. Государство и кризис демократии; Георгий Флоровский. Евразийские соблазны // Новый мир, 1991.— №1.

124. Померанц Г. Выход из транса.— М., 1995.— 456 с.

125. Поппер К. Открытое общество и его враги.— М.: Международный фонд «Культурная инициатива», 1992, т. 1.— 446 е.; т. 2.— 525 с.

126. Портнов А.Н. Язык и сознание: основные парадигмы исследования проблемы в философии XIX-XX вв.— Иваново: 1994.— 370 с.

127. Поршнев В.Ф. Социальная психология и история.— М., 1979.—107с.

128. Потебня А.В. Слово и миф.— М.: Политиздат, 1989.— 78 с.

129. Проблема человекав западной философии.—М.: Прогресс, 1988.— 544 с.

130. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки.— Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986.— 362 с.

131. Пропп В.Я. Фольклор и действительность.— М.: Наука, 1976.— 325с.

132. Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика.— М.: изд. центр Академия, 1995,— 160 с.

133. Рикер П. Истина как предмет философии // Вопросы философии.— М.: 1989.—№3.

134. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике.— М.: Медиум, 1995.—416 с.

135. Россия глазами русского. Чаадаев, Леонтьев, Соловьев.— С.-Пб.,1991.

136. Русская идея/Сост. и авт. вст. статьи М.А. Маслина.— М., 1992(Ма-териалы П.Я.Чаадаева, А.С.Хомякова, И.В.Киреевского, А.И.Герцена, Вл. Соловьева, Н.А.Бердяева, Г.П.Федотова, И.А.Ильина).

137. Рылева С.И. Идея универсальности культуры // Философские науки,—М.: 1994,— №1-3,— С. 154-164.

138. Семенов В.Е. Основные менталитеты в современном российском обществен проблема их совместимости//Человекв условиях кризиса.—СПб, 1994.—С. 6-7.

139. Семенов В.Е. Становление проблемы понимания в западной философии науки (Кант и кантианство): автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. филос. наук.— М.: МГУ, 1995.— 30 с.

140. Словарь античности. Пер. с нем.— М.: Прогресс, 1989.— 704 с.

141. Соловьев B.C. Собрание сочинений в 10-ти томах.— СПб, б. г. Т. 1,— 22 с.

142. Сорокин П. А. Осоновные черты русской нации в двадцатом столетии // О России и русской философской культуре.— М., 1990.

143. Стеблин-Каменский М.И. Миф.— Л.: Наука, Ленингр. отдел, 1976.— 104 с.

144. Стец Т. А. Э.Кассирер о символе и символических формах культуры // Философия и культура.— М.: МГУ, 1994.— С. 52-63.

145. Стец Т.А. Символ, религия и история у Кассирера и Тиллиха // Философия и культура.— М.: МГУ, 1994.— С. 63-76.

146. Струве Н. Православие и культура.— М., 1992.

147. Сумерки богов.— М.: Политиздат, 1990.— 398 с.

148. ТайлорЭ.Б. Первобытная культура.— М.: Политиздат, 1989.— 575с.

149. Тернер В. Симов л и ритуал.— М., 1983.

150. Телегин С.М. Философия мифа.— М.: Община, 1994.— 144 с.

151. Токарев С.А. Религия в истории народов мира.— М.: Политиздат, 1986.—702 с.

152. Тойнби А. Дж. Постижение истории.— М., 1991.

153. Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого «Я» // Преступная толпа,—М.: «КС П+», 1998.

154. Фрейд 3. Толкование сновидений.— С.-Пб., 1913.

155. Философия истории: Антология.— М.: Аспект Пресс, 1995.— 351 с.

156. Фохт Б.А. Наторп П. 17 сентября, 1924 (лекции о Наторпе) //историко-философский ежегодник, 1991.— М.: Наука, 1991.— С. 232-270.

157. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности.— М.: Наука, 1978.— 605 с.

158. Фрезер Дж. Золотая ветвь: исследования магии и религии.— М.: Политиздат, 1986.— 702 с.

159. Фрейденберг О.М., Миф и литература древности.— М., 1978.

160. Фролов И.Т. Возвращение к человеку//Квинтэссенция. Философский альманах/Сост. В.И. Мудрагей, В.И.Усанов.—М.: Политиздат, 1990.— С. 10-18.

161. Фуко М. Словаивещи. Археология гуманитарных наук.—М., 1977.

162. Фромм Э. Душа человека.— М., 1992.

163. Хаина К. Неокантианская традиция и проблема общественной закономерности в западногерманском обществоведении: автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук.— М.: МГУ, 1990.— 19 с.

164. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления.— М.: Республика, 1993.—447 с.

165. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет /пер. с нем.— М.: Гнозис, 1993.—464 с.

166. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге.— М.: Высшая школа, 1991.— 192с.

167. Хайек Ф. Дорога к рабству // Вопросы философии, 1990.— №12.— 105 с.

168. Хесле В. Философия и экология.— М.: издательская фирма АО «Ками», 1994.— 192 с.

169. Хесле В. Гении философии Нового времени.— М.: Наука, 1992.— 224 с.

170. Хюбнер К. Истина мифа.— М.: Республика, 1996.— 448 с.

171. Хюбшер А. Мыслители нашего времени.— М.: изд-во ЦТР МГП ВОС, 1994,—314 с.

172. Чанышев А.Н. Проблема происхождения философии // Философские науки.—М.: 1965.—№4.—С. 14-26.

173. Черняк B.C. Мифологические ситоки научной рациональности // Вопросы философии, 1994.— №9.— 40 с.

174. Чупова М.В. Э.Кассирер—неокантианец?// Философские науки.— М.: 1994,—№4-6.—С. 164-166.

175. Шахнович М.И. Первобытная мифология и философия.— JI.: Наука, Ленингр. отдел., 1971.— 240 с.

176. Шацкий Е. Утопия и традиция.— М., Наука, 1989.

177. Шелер М. Избранные произведения / пер. с нем.— М.: Гнозис, 1994.— 490 с.

178. Шеллинг Ф.В.Й. Введение в философию мифа.

179. Щукин В.Г. Христианский Восток и топика русской культуры // Вопросы философии, 1995.— №4.

180. Элиаде М. Аспекты мифа / пер. с фр.— М.: «Инвест-ППП» СТ «ППП», 1996,— 240 с.

181. Юнг К.-Г. Архетип и символ.— М.: Ренессанс, 1991.— 304 с.

182. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов.— М., 1997.— 16 с.

183. Янсон Г. Мифология и религия: проблема единства и преемственности структур в философии Э.Кассирера // Методологические проблемы критики современной буржуазной философии.— Рига: РГУ, 1984.— С. 45-64.

184. Ясперс К. Смысл и назначение истории.— М.: Политиздат, 1991.— 527 с.

185. Besanson A. The Soviet Sindrome.— N.Y., 1978.

186. Kertzer D.I. Ritual, Politics and Power. New Haven, 1988.

187. Girardef R. Mithes et mifologies politiques.— Paris, 1986.